Пол Андерсон. Время огня Самое страшное на свете - это попасть на суд самого справедливого человека. Его имя наводило на всех ужас. И вот теперь мы были вызваны к нему самому. Когда мы вышли из флайера, были еще сумерки. Все вокруг было бело-голубым, сгущаясь до черного там, где горы замыкали долину. Вершины гор, освещенные первыми звездами, были еще сиреневыми. Спутник медленно проплыл среди звезд и укрылся в тени Земли, как будто его сдул порыв холодного ветра. Здесь, в этой долине остро ощущался запах ледников и огромных пространств. Дом был построен из каменных глыб. Он как бы являлся неотъемлемой частью этих гор. Немногие земляне могут выдержать одиночество. Президент Трибунала принадлежал к их числу. Над окованной железом дубовой дверью зажегся бронзовый фонарь. Наш пилот жестом показал нам, что нужно идти. Он всем своим видом показывал, что нельзя заставлять ждать Даниэля Эспину. Мы шли довольно твердо, хотя мое сердце отчаянно билось в груди. Открылась дверь и нас встретил служитель - не человек. - Буэнос Традос, - сказало это существо. - Добрый вечер. Заходите, пожалуйста. Мы прошли через затемненный холл в помещение, явно предназначенное для таких встреч. Это была огромная комната с высоким потолком, полная разных древностей и тишины. Стулья, обтянутые кожей, стояли вокруг деревянного, отлично инструктированного слоновой костью стола. Дедовские часы, пришедшие из давно минувших столетий, торжественно отсчитывали время. Часы были сделаны из мрамора и имели форму совы. Вдоль стен стояли шкафы, набитые книгами, сотнями книг. А вот и современный пульт, обеспечивающий связь, прием данных, известную их обработку, запись, отображение, печать, все, что положено. Дальняя стена комнаты была прозрачной. Через нее были видны горы, лес, окутанный мраком, долина внизу, отдаленные вершины, покрытые снегом, звезды, все появляющиеся и появляющиеся на небе. И перед этой стеной в мобильном шезлонге сидел Эспина. Как всегда, он был весь в черном. Видна была только его голова, похожая на череп, и руки, как у скелета. Его взгляд остановился на нас. А затем он сказал ровным, безо всяких интонаций голосом: - Добрый вечер, - как будто мы были его гости, а не преступники, которым он должен был вынести приговор. - Садитесь, пожалуйста. Мы вразнобой поклонились ему, а затем опустились на краешки стульев перед ним. - Думаю, что удобней всего нам говорить по-английски? "Вопрос чисто риторический", - подумал я. Разве он не знает сам? Чтобы нарушить молчание, я ответил: - Да, ваша честь... сэр... Вы помните, что на Иштаре долгое время всеми принятый был язык людей. И большинство резидентов тут были люди английского происхождения, плохо знающие испанский из-за отсутствия практики. И... - Да. До недавнего времени, - прервал он мой идиотский лепет. "Тик-так, "- тикали огромные деревянные часы. Через минуту Эспина шевельнулся и спросил: - Хорошо. Кто из вас будет пить кофе, а кто чай? Мы пробормотали что-то неразборчивое. Эспина подозвал слугу и отдал соответствующие распоряжения. Когда это существо исчезло, Эспина достал серебряный портсигар, вынут оттуда своими желтоватыми пальцами сигарету и закурил. - Курите, если хотите, - разрешил он нам ни враждебно, ни доброжелательно, как будто ему было все равно. Мы не двинулись с места. Его взгляд действовал на нас как альпийский ветер. - Вы думаете, зачем я вас вызвал сюда, - наконец заговорил он. - Если судья хочет побеседовать с заключенными, зачем ему тащить их с другого конца планеты, не так ли? Он выпустил дым из легких и его лицо Рамсеса окуталось голубоватым дымом. - Да, - продолжал он, - голограмма избавила бы вас от путешествия, но я не хочу применять ее. Это не то же самое, что видеть вас здесь во плоти... - он посмотрел на свою костлявую руку, - которой у вас еще много. Да вы и сами понимаете, что общаться с живыми людьми, это совсем не то же самое, что смотреть на их цветные тени. Хотел бы я, чтобы все чиновники это поняли. Кашель потряс его тело. Я видел записи его исторических выступлений, речей. И ни разу не замечал таких приступов. Может, все его речи редактируются? Ведь это стандартная практика всех политиков. Но Трибун Эспина всегда с презрением относился к такой лакировке. Он отдышался, снова затянулся табачным дымом и продолжал: - Поймите, я не занимаюсь обычными делами. Каждый случай - ЧП. Я - последняя инстанция для дел, которые не поддаются ничьей юрисдикции, для дел, не имеющих прецедентов. Для дел, для решения которых бессильна не только система законов, но даже и философия. Скажите мне, если можете, что общего имеют между собой в вашей объединенной мировой федерации процветающий японский инженер, гангстерский босс из Северной Америки, русский мистик или изможденный крестьянин из Африки? А кроме того, все больше и больше наших дел начинается вне Земли, в этой проклятой загадочной Вселенной. Мы не сводили с него глаз. Эспина тронул кнопку на ручке кресла, свет в комнате погас и Вселенная как бы приблизилась к нам. На ночном небе ярко светились звезды. От горизонта до горизонта тянулся галактический пояс. Я вспомнил, что в Валленене его называют "Зимний путь". Ниже к югу я отыскал Сигиттариус. А дальше мне показалось, что я смогу увидеть в облаке света, отраженном Землей, тройное солнце Анубелиса. Кое -где на фоне общего слабого свечения выделялись пронзительно черные пятна. Везде, невидимые нам, рождались новые миры, миры, населенные живыми существами, чуждыми нам и по духу, и по плоти. Рождались и умирали Галактики, и вся эта Вселенная служила вечным вопросом, на который пока не было ответа: откуда все это появилось? Куда все это стремится и зачем? Голос Эспины вернул меня к реальности. - Я подробно изучил ваши дела, слушал ваши заявления. Мои ученые коллеги порицали меня за это, за то, что я теряю на вас в такую пору драгоценное время. Они напоминали мне, что есть множество более важных дел - ведь идет война. А это дело, говорили они, очень простое, без каких-либо очевидных последствий. Нужно просто вынести приговор. И все. И тем не менее я занимался вами. Но это только факты. А сколько в них правды? Я рискнул заговорить: - Сэр, если вы говорите о морали, о справедливости, то мы просили дать нам возможность все объяснить, но нам отказали. - Естественно. Неужели вы думаете, что суд, занимающийся межпланетными проблемами, вынесет на предварительное прослушивание ваши речи, основное место в которых занимают эмоции? - Я понимаю, сэр, но нам не разрешили сделать даже публичное заявление. Мы содержались в изоляции, а на заседания суда не допускались зрители. Я сомневаюсь, что все это законно. - Это приказал я, в связи с военным временем. Можете мне поверить, что у меня были веские причины для этого. Искалеченное тело наклонилось вперед. Слишком старое для омоложения и слишком молодое и живое, чтобы отправить его в небытие. Глаза его сверлили нас. - Здесь вы можете говорить что хотите. Хотя я не советую вам этого. Я надеюсь получить от вас нечто более тонкое, более сложное, чем обвинение в адрес политики Федерации. Я хочу знать, почему вы готовы пожертвовать своим будущим ради существ, населяющих Иштар. Рука его рубанула воздух. - Садитесь поудобнее и, если можете, объясните мне это. Расскажите мне о них, как вы их знаете, вернее, как себе представляете. О да, я прочел несколько трудов наших космологов. Я как будто вернулся в детство и перечитал эту сахарную белиберду "Сказки далекого Иштара". Слова и картинки. И ничего больше. Вложите в них плоть и кровь. Дайте мне почувствовать, что чувствует живое существо, которое знает, что его в течение жизни обязательно ждет Страшный Суд. Вошел слуга с подносом. - Можете пить алкоголь или другие наркотики, если желаете расслабиться. Но только потом. Не сейчас. Сейчас перед нами стоит очень трудная задача, - сказал Эспина. Он поднес ко рту чашку. В ноздри мне ударил терпкий запах Лапсанг Сучанг. И вот он начал выжимать из нас все. Глава 1 Во Время Огня северная страна от демонического солнца не видела мира. День и ночь, лето и зиму оно висело над головами и уже нельзя было отличить день от ночи и лето от зимы. Но это была Старкландия, откуда давно ушли все смертные и никто не мог там жить, независимо от того, хороший это год или злой. Даури, жители этой страны, ушли на юг. Они видели, как солнце опускается вниз, к горизонту, по мере их удаления, и наконец они увидели его висящим над самым горизонтом. Перевалив через Пустынные холмы, они оказались среди Тассуи, пограничного народа, который жил на южной оконечности Валленена и, следовательно, был самым северным народом на планете. Здесь сама земля, небо и жизнь казались чужими пришельцами Даури. Когда Штормкиндлер был далеко от планеты - чуть ярче ближайших звезд - здесь почти не было разницы между временами года. Зимой чаще шли дожди, а дни были короче чем ночи - и это все. Но Время Огня изменило это, как изменило буквально все. Теперь над Землей повисли два Солнца и не было ни одного мгновения благословенной темноты. То же самое видел бы и путешественник, пересекающий Южное море. Здесь только времена года были другими - зима в Веронене, когда лето в Валленене, а Бернер был всегда на северной стороне неба. Если бы путешественник двинулся дальше на юг, он добрался бы до страны, где Бернера не видно во Время Огня. Он появляется на небе только тогда, когда находится слишком далеко от планеты и не может причинить вреда своим жгучим дыханием. Тассуи, слушая эти рассказы, считали, что это земля, любимая богами, и не верили тем, кто утверждал, что на самом деле это холодная и страшная земля. Арнанак знал, что путешественники не лгут. Он сам был в Валленене сто лет назад как легионер Газеринга. Но он не разубеждал своих товарищей. Пусть они думают так, особенно, если это пробуждает в них зависть, ненависть, злобу и неприязнь к жителям другого полушария. Потому что он сам уже был готов начать нападение. Звуки рога разносились в горах над Тарханой. Эхом отзывались долины и луга. Громче заревела река Эсали, прорываясь сквозь узкий каньон в долину. Она еще не пересохла полностью, и те, кто был измучен жаждою, еще могли напиться, хотя раскаленные солнцем камни обжигали ноги. В раскаленном воздухе сильно пахло дымом. Над западным хребтом висело Солнце. Сквозь дымный туман оно казалось тускло-желтым. Снова Арнанак протрубил в свой рог. Воины выбирались из тенистых мест, где укрывались от жары, и устремлялись к нему. Сейчас на них не было доспехов. Обычно они одевали их только перед битвой. Перевязь и ножны - такова была одежда большинства. Зеленые тела, отливающие золотом красно-коричневые гривы, черные лица и руки, сверкающие высоко вверху наконечники копий, напряженные хвосты - все они собрались перед низким холмом, на котором стоял Арнанак, и запах их острого пота был подобен запаху мокрого железа. Несмотря на свою гордость, Арнанак не удержался, чтобы не пересчитать их, хотя бы приблизительно. Около двух тысяч. Это было много меньше того количества, которое ему скоро понадобится. Однако вполне достаточно для такого мероприятия, которое он задумал сейчас. И они пришли отовсюду. Его отряд предпринял длинное путешествие сюда из Улу, от самой Стены Мира. По виду и манере держаться он узнавал жителей гор, лесных, равнинных жителей, обитателей побережья и островов. Если они смогут захватить этот торговый город, то их родичи наверняка примкнут к ним. В третий раз прозвучал рог. Тишина легла на долину, лишь слышался легкий плеск воды. Арнанак позволил им рассмотреть себя, оценить, прежде чем начал говорить. Они преклонялись перед ним, так как он был достаточно силен, чтобы захватить власть, и достаточно умен, чтобы удержать ее и накопить богатство. Поэтому он постарался одеться как можно богаче. В его гриву были вплетены драгоценные камни, золотые спирали обвивали его руки и ноги. Кольца сверкали на всех четырех пальцах каждой руки. Роскошная попона из Сехалы покрывала его круп. Длинный меч, который он поднял над головой в знак власти, был выкован из лучшей стали. За ним возвышалось дерево Феникс и он находился в тени шатра, образованного его голубой листвой. Арнанак специально прибыл на место сбора раньше всех, чтобы занять это место. Он не хотел забираться в темную прохладную пещеру. Напротив, он решил остаться на жгучей равнине под солнцем. Это ему нужно было для того спектакля, который он хотел разыграть перед воинами. Он обвел их всех глазами, набрал побольше воздуха в грудь, и его голос прокатился над равниной. - Тассуи! Я, Арнанак, правитель Улу, говорю перед вами! Слушайте! Мои посланцы, которые несли кинжалы войны от селения к селению, не могли сказать вам больше, чем назвать место, где мы должны встретиться, когда Луна будет находиться в определенном месте на небе. Вы знаете, что долгие годы я вербовал себе союзников на западе. Вы слышали, что я хочу сбросить всех врагов в море и освободить путь на юг до того, как Время Огня начнет все сжигать здесь. Вы понимаете, что мой первый удар должен быть нанесен по Тархане. Все это вы слышали и знали, понимали, но большего я не мог сказать, так как не хотел рисковать, ведь шпионы и предатели могли раскрыть все мои планы врагам. Откровенно говоря, я не ожидал увидеть так много воинов. Одни боятся меня, другие боятся моего поражения, а главное, сейчас время делать запасы, чтобы было что есть в наступающем трудном году и в последующие еще более трудные годы. И в том, что вас собралось так много, Я вижу доброе предзнаменование. Мы двинемся на запад. Я расскажу вам свой план. Теперь я объясню вам, почему я выбрал для похода войну. Легион не ждет от нас ничего кроме небольших разбойничьих нападений. И уж конечно не нападения на главную крепость Газеринга. Я знаю, о чем они думают там, за морем. С помощью двойных агентов я внушил им мысль, что мы сможем начать военные действия только летом, когда в наших домах все будет подготовлено к трудному времени, и когда наступят длинные ночи, в течение которых мы сможем скрытно совершать длинные марши. А сейчас ночи наполовину короче, чем летом. Но этого времени хватит, чтобы достичь Тарханы - я дважды совершал этот путь и могу говорить об этом со всей ответственностью. Кроме того, я знаю, что сейчас в крепости лишь небольшой гарнизон. Большая часть воинов ушла на побережье Экур, чтобы сражаться с пиратами... которых я сам же направил на корабли Газеринга прошлой зимой. Шепот пробежал по рядам воинов. Арнанак снова заговорил: - Сегодня с вашими вождями я обсуждал план нападения. Двумя отрядами мы нападем на южные и северные ворота. Затем, когда солдаты противника будут заняты обороной, возьмем штурмом стены со стороны реки. Это трудно, но мои воины много тренировались в Улу, где я приказал выстроить точно такую же стену. Они прорвутся к воротам, где сопротивление будет слабее, и откроют их. И город будет взят. Воин, помни, что если в твоем доме голод, то на свои трофеи ты сможешь надолго обеспечить свою семью и свой род. И помни: мы начинаем поход на Газеринг. Ваши дети будут жить в стране, которую любят боги. При его последних словах солнце скользнуло за горизонт. Сумрак темной волной опустился на мир. На небе вспыхнули звезды. Из-за западного хребта поднялась Килызу. Холодный призрачный свет залил равнину, вызывая тревожные чувства. Где- то завыл провлер. Шум воды, казалось, стал громче. Хотя земля и камни еще дышали жаром, дышать сразу стало легче. Арнанак просигналил своим хвостом Даури. Они выскользнули из-за дерева как тени, и лунный свет осветил семь фигур. Издалека было видно, что их предводитель держал в руке Вещь. Страх прошелестел по темной массе собравшихся воинов. Их головы опустились вниз. Арнанак взял в руки Вещь, поднял ее, сверкающую зловещей чернотой, над головой. - Скачите быстро! - крикнул он. - Сражайтесь отважно! Вещь с нами! Немного погодя, когда воины успокоились, он смог говорить более тихо. - Многие из вас знают, что я стал другом Даури. Вы знаете, что я совершил путешествие в Старкландию, откуда ушли все смертные, и взять из мертвого города эту Вещь Могущества не представляло труда. Вот она! Она принесет нам победу! Сегодня ночью мы начинаем! Я сказал, и вы слышали! Еще до того, как выступило войско, на востоке взошла Нарау, маленькая, тусклая, медленно плывущая по небу. Свет двух лун, звезд, Моста Приведений хорошо освещал путь Тассуи. Тем не менее спуск в долину был труден. Арнанаку Часто приходилось цепляться За почву всеми четырьмя пальцами всех четырех ног. Сердце его билось от напряжения. Колючие кусты цеплялись за шерсть и за гриву. Он оставил свои драгоценности и Вещь под охраной Даури. Ни Тассуи, ни легионеры не будут даже надеяться попытаться украсть то, что охраняют эти существа. Более того, любой, если только он не сумасшедший, будет держаться от них подальше. Сейчас на Арнанаке было военное снаряжение. Оно было изготовлено в Веронене, когда он там служил, и было гораздо более тяжелым, чем на его воинах. Он слышал, как они скачут за ним, слышал топот ног, звон металла, хриплое дыхание, отрывистые ругательства. Он скакал впереди, зная, что если он заставит их повиноваться себе, то всегда будет их вождем. "Глупо, - подумал он. - Цивилизация мудрее варварства. Его командир, еще в те времена, когда он был солдатом Газеринга, был стар и весь изранен, но он оставался на своей должности, потому что не было администратора и тактика лучше его. Варвары... Да, варвары могут выиграть битву у цивилизованного народа только случайно". Арнанак был рад, что легион, который он собирался сбросить в море, был легион Зера, а не его старого Тембуру Стайдера. Конечно, он мог подойти сюда для подкрепления, но это маловероятно. Одну за другой Газеринг терял свои территории, как это было каждое тысячелетие, когда возвращался Штормкиндлер. Теперь они потеряют Валленен и не будут пытаться забрать его обратно, даже если при этом они потеряют острова, и потом... Если только люди не... Что можно знать о существах более хитрых, чем Даури, существах, которые прилетели сюда издалека. Да, их родная планета так далеко, что их солнца даже не видно. Разумеется, если верить тому, что они рассказывают... Арнанак стиснул рукоять меча, который был в ножнах, висящих на поясе. Если то, что он слышал, верно, то люди будут слишком заняты делом в окрестностях Сехалы и им будет не до того, чтобы вмешиваться в дела, которые происходят здесь, на самой дальней границе. Они не поймут значения выступления валененцев, пока не будет слишком поздно. А затем... Почему бы им не вступить в деловые отношения с Высшим Правителем. Он будет обладать большим могуществом, он сможет больше предложить людям, чем осколки Газеринга. Если, конечно, он, Арнанак, все правильно рассчитал и спланировал. Если нет, то он умрет. И большинство его народа вместе с ним. Но Время Огня все равно убьет их - и это гораздо более мучительно, чем умереть в бою. Арнанак снял руку с рукояти меча и быстрее поскакал по каменистым склонам... Скакать по равнине было легче. По приказу вождя воины бежали в стороне от торгового пути. Только дважды они вышли на него, чтобы спуститься к реке, утолить жажду и смочить шкуру. На торговом пути всегда могли встретиться патрули. Кто-нибудь из них мог избежать смерти и поднять тревогу. Поэтому Арнанак вел свой отряд напрямик. На здешних полях не было колючих кустов. Жители города научили здешних жителей возделывать поля. Зерно, злаки, прирученные животные - да, они жили богато. Но приближалось Время Огня и фермы с их богатыми запасами уже подвергались нападениям грабителей. Возделыватели земли уже оставили свои дома. Отряд Арнанака не встретил на своем пути никого. Однако пастбища не выгорели еще полностью, и воины неплохо подкрепились. На востоке уже начало светать, когда они снова вернулись к реке. Перед ними на фоне неба возвышались стены и караульные башни Тарханы. Командиры тихо отдали приказы остановиться и вооружиться. Нужно было торопиться, чтобы солнце не выдало их появления. А сейчас было почти холодно. Индевер не мог нагреть атмосферу. Хотя он и был больше солнца по величине, его излучающая способность была в пятьдесят раз меньше. Так сказал Арнанаку в Сехале один философ. Однако, когда взойдет солнце, настанет нестерпимая жара, а ведь была еще весна, и самое худшее время года еще не настало. Арнанак надеялся попасть в город до того, как солнце начнет жечь землю. Снимет ли он свои доспехи, или нет, зависело от поведения гарнизона. Арнанак был уверен, что гарнизон сдастся, если ему пообещают, что всех их выпустят, только без оружия. Цивилизованные воины считали большой глупостью, пустой бравадой драться тогда, когда надежды уже нет. Но их командир может решить, что нужно драться до конца, чтобы убить как можно больше варваров. Ну что же, тогда к Арнанаку присоединится много воинов, родственники которых погибли. Их поведет на войну жажда мести. Он распаковал мешок, с помощью знаменосца надел шлем и кольчугу. Затем взял щит. Наступило утро. Все окрасилось в алый цвет. Арнанак вскинул меч и тот полыхнул алой молнией. - Вперед! - крикнул он. - Нападение и победа! И он поскакал вперед, слыша, как сзади гудит земля от топота тысяч ног его воинов. Глава 2 Прозвенел звонок. - Входите! - крикнул Юрий Джерин. Он встал и выключил плейер. Если бы он слушал что-нибудь классическое из их фонотеки, например, Моцарта или что-то легкое, Юрий просто бы уменьшил громкость. Но большинство людей не любили Геанскую музыку, хотя это была музыка планеты с цивилизацией такой же старой, как и земная. Чтобы понимать музыку, необходим интерес, который рождает терпение, и плюс хороший слух. Дверь открылась и вошел молодой человек в форме эскадрона воздушного преследования. Его новенькие эмблемы ослепительно блестели. Вошедший отсалютовал изысканно небрежно. Он хорошо приспособился к местной силе тяжести, хотя он не смог бы получить должность в эскадроне, не обладая быстрой приспособляемостью. Он был высокий, крепкий, с красивым лицом кавказского типа. Джерин подумал, можно ли заметить на его лице признаки того, что он был рожден вне Солнечной системы. Юрий обратился к молодому человеку, мучительно борясь со своим ужасным испанским, мысленно переводя каждое слово на английский: - Энсинь Конвей? Успокойся. Расслабься. Хорошо, что ты пришел. - Капитан вызывал меня. Да, Конвей говорил на той старой версии языка, которая очень отличалась от паневропейской версии, на которой говорил Джерин. И у него был акцент. Странный акцент. Мягкий и с примесью чего-то... негуманоидного? - Я просил, чтобы ты зашел ко мне. Только просил. Дверь закрылась. Джерин удивил юношу, протянув ему руку для пожатия. После мгновенного колебания пожатие состоялось. - Вы сделаете мне личное одолжение, да к тому же послужите и Земле. Вскоре мы улетаем, и я хочу, чтобы ты хорошо отдохнул с девушками, или как ты там еще привык. А сейчас я хочу предложить тебе выпить. Джерин взял за локоть Конвея и повел его к креслу, непрерывно разговаривая: - Поэтому я и попросил тебя придти сюда. В клубе слишком шумно, а в кабинете слишком официально... Так что ты предпочитаешь пить? Дональд Конвей опустился в кресло, уступая нажатию руки. - Я... Что желает капитан. Благодарю, сэр. Джерин встал над ним и улыбнулся. - Держись свободнее. Забудем о рангах. Мы здесь одни и я ненамного старше тебя. Сколько тебе лет? - Девятнадцать... Я имею в виду двадцать один, сэр. - Ты все еще говоришь о иштарианском возрасте? Ну а я в прошлом месяце отпраздновал свое тридцатилетие по земному счету. Не слишком большая разница? Конвей немного расслабился. Взгляд его стал менее нервозным, скорее - задумчивым. Он рассматривал своего хозяина. Джерин был среднего роста с маленькими руками и ногами, кошачьими движениями. Черты его лица были правильными. Лицо оливково-желтого цвета с коротким носом и полными губами. Глаза коричневого цвета, как и волосы. Одет он был в свободную блузу и облегающие брюки из блестящей ткани, таби и сори. Его кольцо, определяющее общественное положение, было стандартным, но в мочке правого уха поблескивало еще колечко. - Я стал кадетом в шестнадцать лет, - продолжал Джерин. - И остался на службе. Ты прибыл на Землю два года назад и был призван на службу, когда началась война. И, естественно, не успел пройти настоящей подготовки, - он пожал плечами. - Ничего. Закончишь учебу позже. Станешь профессором изящных искусств, президентом какого-нибудь университета. А я останусь все таким же. Так что ты выпьешь? Он подошел к мини-бару. - Я за коньяк с капелькой соды. - Мне то же самое, сэр. У меня еще не было возможности изучить науку... пить. - У вас на Иштаре небольшой выбор? - Да. Пиво. Местное пиво. Вино, - Конвей заставлял себя говорить спокойно. - И вкус у них совсем не такой, как на Земле. У нас трудная планета. Мы производим не так уж и много. Погода, радиация... - Видишь, ты уже помог мне. Теперь я знаю, что мне необходимо брать большие запасы. Пока он готовил выпивку, Конвей осмотрелся. Комната была небольшая и совсем неплохо оборудованная, если учесть, что они находились на базе "Циолковский". Сейчас шла война, и база была перегружена оборудованием, людьми, которые были готовы в любой момент отправиться на сцену военных действий. Вследствие перегруженности пришлось отключить генераторы тяготения, и теперь люди страдали от необычных условий. В связи с этим для поддержания формы им приходилось много заниматься специальной гимнастикой. Через полупрозрачную стену был виден величественный лунный пейзаж. Вот на вырубленную в базальте посадочную полосу приземлился грузовой корабль. Личность Джерина наложила отпечаток и на комнату, которую он занимал. На столе лежали какие-то распечатки, книги об Анубелисе, стопка журналов, детективный роман, избранное Гарсиа Лорки. за столом находился увлажнитель воздуха. - Пожалуйста, - Джерин подал стакан Конвею. - Как насчет сигары? Нет? Значит, у вас на Иштаре и с Этим плохо? Ну что же, значит, я тоже воздержусь. - Он сел в кресло. Поднял свой стакан. - Салют! - О, превосходно! - проговорил Конвей, сделав глоток. Джерин хмыкнул. - Верно. Ты становишься самим собой. Этого я и ожидал. - Вы проверяли меня, сэр? - Только посмотрел открытое дело. Я запросил ЭВМ: с кем, прибывшим с Иштара, я могу войти в контакт. ЭВМ выдала твое имя. Вот и все. Согласно данным ЭВМ ты родился на Иштаре и не покидал планету до настоящего времени. Сомневаюсь, чтобы трус и бездельник смог вынести жизнь на этой планете, полную трудов и опасностей. И более того, проведя жизнь на такой отдаленной и редкопосещаемой планете, ты проявил такие блестящие способности в визуальном искусстве, что тебе предоставили право учиться на Земле. И далее, когда разразилась война, ты не спрятался за свои занятия, а добровольно пошел служить в самые трудные войска. Чтобы узнать тебя, мне не нужно было никакой другой информации. Конвей вспыхнул, сделал еще глоток и проговорил: - Очевидно, вы получили задание, сэр, и хотели бы что-то от меня узнать. Разве это не удивительно для такого человека, как вы, с вашими заслугами? Джерин нахмурился. - Такое бывает. - После того, как я получил ваш вызов, я тоже обратился к ЭВМ. - Несомненно, коньяк быстро подействовал на непривычную голову Конвея, так как теперь он говорил быстро и не задумывался. Джерин понял, что юноша хочет ответить в том же ключе, в каком говорил он, его непосредственный начальник. - Вы были в моем возрасте, когда вылетели на Даймон Старр освобождать Калибан. Вы были капитаном рейнджера, командиром бластшипа, руководителем работ по созданию базы на Гее. Разнообразие должностей, потрясающее даже для Космофлота, где часто любят менять род занятий. И вы слишком молоды для своего ранга. - Он спохватился. - Прошу прощения, сэр. Я не хотел быть таким нахальным. - Все нормально, - Джерин небрежно махнул сигарой. Хотя недовольство все еще таилось в уголках его губ. - Я позволю себе высказать предположение, сэр. Аборигены Геи весьма странные существа с нашей точки зрения. Но я не нашел в архивах никаких упоминаний о том, что они жаловались на вас. Обвиняли вас в чем-либо. Следовательно, когда вы работали на Гее, вы были справедливы, мудры, доброжелательны. Может быть, Синкпинс считает вас самым лучшим представителем Земли на Иштаре. - Но почему же они не запросили тебя обратно? - спросил Джерин. Он сделал большую затяжку дымом. - Ты же жил там. Ваше сообщество на Иштаре существует уже лет сто. Конвей нахмурился и наконец заговорил. - Такая должность не для меня, тем более, когда идет война... И даже если бы меня назначили... я не гожусь для Иштара... Эмоциональный конфликт - вся моя семья, родители, братья, сестры, старые друзья - все они против войны. Джерин подавил недовольство. - А что ты сам чувствуешь по этому поводу? Конвей спокойно встретил его взгляд. - Я же вступил в армию. Там трудно разобрать: кто прав, кто виноват. Но на людей напали. Их имущество, которое они зарабатывали все эти годы потом и кровью, даже их жизни находятся под угрозой. Если мы не остановим конфликт на ранней стадии, может быть совсем плохо. Вспомните дело Алериона. Джерин улыбнулся. - Что мне напоминать его, сынок. Я сам участвовал в этом деле. - Улыбка его погасла. - Но ты прав. Мы должны помнить уроки истории. Он осушил стакан и снова направился к бару. - Тебе налить еще? - Нет, благодарю, - Конвей подыскивал слова. - Капитан, в вашем назначении есть резон. Предположили, что наксанцы неожиданно нападут и захватят Иштар. Там значительные ресурсы. А кроме того Иштар будет прекрасной базой для Накса. - Ты действительно думаешь так? Я получил приказ основать базу Наблюдения для предотвращения отдаленной, но все же существующей возможности того, что действия переместятся в этот район космоса. Конвей кивнул. - Да, и кроме вас никто не сможет этого сделать. А когда работа будет закончена, вы, несомненно, получите назначение на фронт. Если, конечно, война к тому времени не кончится. Джерин снова рассмеялся. - О, ты знаешь, как успокоить серьезного человека. Благодарю. - Он вернулся в кресло. - Эти наксанцы отважны и умны. Думаю, что война продлится еще долго. - Надеюсь, что нет. - Естественно. - Джерин помолчал, а затем добавил: - Ты понимаешь, что я хочу сделать все, чтобы покончить с этим. Я считаю, что наши функции - это поддержание мира во Вселенской Федерации. Скажи мне, почему там, на Иштаре, против войны? Многие интеллектуалы Вселенной, поддерживающие Землю, на нашей стороне. Конвей сделал глоток. - Боюсь что здесь, вдали от Иштара, мои доводы покажутся нереальными. - Он наклонился вперед. - В основном наши убеждения основаны на том материале, который поступает к нам извне. И они сложились до того, как началась война. Письма, магнитные ленты, беседы с теми, кто прибывает к нам - и Люди, живущие на Иштаре, пришли к убеждению, что война - это катастрофа для всей планеты. Ведь в этом случае прекратится доставка материалов для выполнения проектов и все работы заглохнут. - А, - проговорил Джерин, выпустив клуб дыма и долго наблюдая прищуренными глазами, как он рассеивается. - Вот мы и пришли к тому, что я хочу от тебя. Информации. Совета. Нужды и заботы иштарианцев и небольшой колонии землян на Иштаре. Все, что ты можешь сказать. Меня назначили на прошлой неделе, и все это время я организую свою команду, работаю. И так будет до отлета, а срок остался совсем маленький. Думаю, что не будет неправильным, если я скажу своему младшему офицеру, что я получил много указаний самого высокого уровня. Видя удивление Конвея, он замолчал. - Указания, сэр? - спросил юноша. - Ты не слышал об этом. О, невинное дитя. Стандартная процедура. Достижение Максимума Энтропии. Дело в том, мой мальчик, что ты - единственный способ для меня изучить обстановку. Ничего не зная, я могу наделать много глупостей. Может даже провалить свою миссию... - Но вы так много знаете о самом космосе... - О, да, да, - нетерпеливо оборвал его Джерин. - Я изучал небесную механику Системы Анубелис. Я немного знаю об аборигенах Иштара, об их уникальной биологической ситуации. - Он перевел дыхание. - Планет, на которых люди могут ходить в трусах, очень мало. Их можно пересчитать по пальцам. И они рассеяны по космосу. В основном мы заняты планетами, которые расположены поблизости от Земли. И не забывай, что любая планета - это огромный и сложный мир, который трудно понять и изучить до конца. Вот я землянин, но ничего не знаю о литториальной экологии, о династической истории Китая, о том, что происходит сейчас в Кении! Он бросил сигару в пепельницу, выплеснул туда же содержимое своего стакана и взял со стола книгу об Иштаре. - Сейчас я изучал это, - слова его прозвучали горько. - Последняя публикация десятилетней давности. Тщательно собранная информация. - Он открыл ее на первой попавшейся странице и сунул под нос Конвею. Левая страница: Анубелис Б(Бел). Тип - Г 2. Масса - 0, 95 СОЛНЕЧНОЙ. Средний диаметр - 1606 СОЛНЕЧНОГО. Средний период вращения - 0, 91 СОЛНЕЧНОГО. Яркость - 0, 93 СОЛНЕЧНОЙ. Эффективная температура - 5800 град К. Планеты (Земля = 1) Радиус Диаметр Масса Сила орбиты экватора тяжести Кабу 0, 629 0, 163 0, 06 0, 36 Адед 0, 54 0, 402 0, 78 0, 74 Иштар 1, 03 1, 075 1, 53 1, 13 Шамаш 2, 67 2, 735 0, 83 0, 93 Мардук 4, 40 9, 560 5, 10 1, 93 П_р_и_м_е_ч_а_н_и_е: Астероиды расположены полубеспорядочно. Полные данные по орбитам см. приложение Д. Полное описание планет см. главу ХI. Правая страница: Анубелис Б III (Бел III). Основные параметры: (Земля = 1) Масса - 1, 533. Средний диаметр экватора - 1, 143. Средняя плотность - 1, 033. Сила тяжести - 1, 183. Длительность года - 1, 0723: 392 земных дня равны 510 иштарианских дня. Период обращения - 0, 755. Наклонение оси - 1, 143. Освещенность - 0, 89 Сол/Зем. Давление на уровне моря - 1, 123. Состав атмосферы аналогичен составу земной. Спутники: Целестия. Урания. Обе луны Иштара имеют неправильную форму. Подробные сведения о них см. гл III. - Вот все, что я смог выкопать из библии навигаторов, - сказал Джерин. - О, йес, си, уи, да, а еще тексты, иллюстрации, анекдоты. Неплохие материалы для туристов, Если бы существовала индустрия туризма, организация экскурсий в такую даль. Кроме того, я провел много часов перед видеоэкраном, изучая все, что есть по Иштару. Теперь я хоть знаю как выглядят Иштарианцы. - Он говорил и листал страницы, пока не остановился на одной иллюстрации. Здесь были показаны особи мужского и женского пола, а рядом для сравнения - человек. Самец имел размеры небольшой лошади. Кентавр - вот, пожалуй, самое точное слово для описания иштарианцев. Могучий торс с двумя руками и четырьмя ногами. Голова сидела на почти вертикальной шее. В иштарианцах было больше от льва, чем от лошади: длинный хвост, лапы с когтями на четырех пальцах. Могучие, как у штангиста, руки. На каждой руке по четыре пальца, тоже оканчивающиеся когтями. Голова - большая и круглая, заостренные уши могут двигаться в небольших пределах. На нижней челюсти виден небольшой подбородок. Зубы белые и маленькие, за исключение двух клыков, выступающих изо рта. Вместо носа - короткий хоботок, на конце которого видна одна широкая ноздря. Кошачьи усы оттеняют верхнюю губу. Глаза такие же как у кошек, без белков. У самцов голубые, у самок золотистые. Лицо и руки у изображенных иштарианцев, жителей Веронена, светло-коричневые. Большая часть тела покрыта темно-зеленой, похожей на мох шерстью. Роскошная грива, покрывающая горло, голову, шею, делала их еще более похожими на львов. Половые различие тоже были довольно существенными. Самки были на пятнадцать сантиметров короче. Хвост их был едва намечен, зад более широкий и округлый, грудь широкая, живот плоский. Внешние половые органы были ярко-красного цвета. Из сопроводительного текста можно было узнать, что самки имеют сладкий запах, а самцы - остро-кислый. Кроме того самки пользуются более широким диапазоном частот в своей речи. Иштарианцы не использовали никакой одежды, кроме украшений и пояса с ножнами для ножа и кинжала. Самец имел при себе копье и какой-то струнный инструмент. Самка - длинный лук и что-то вроде деревянной флейты. - ... я знаю, что биохимия их подобна нашей. Мы можем есть одну и ту же пищу. Но, конечно, есть исключения. Иштарианцы, например, могут пить этанол. - Джерин с шумом захлопнул книгу. - Ты понял? Люди провели сотню лет на Иштаре, пытаясь понять его, и ты мне можешь подтвердить, что они также далеки от этой цели, как и в начале. - Он отшвырнул книгу на кровать. - Эта работа ничего не стоит. - А эти люди? Да, я знаю, что больше половины персонала там временные: исследователи, прибывшие, чтобы провести специальные исследования, техники, работающие по контракту, археологи, которые сами определяют себе фронт и окончание работ... И ядро составляют резиденты, которые живут на Иштаре сравнительно долго. И уже появилось второе и даже третье поколение людей-иштарианцев, но они составляют ничтожно малый процент от всего людского населения планеты. Джерин развел руками. - Ты видишь, как мне нужна беседа с тобой. Разумеется, мне нужно гораздо больше информации, но я вряд ли смогу получить ее от кого-либо еще. Так что... дружище, допивай свой стакан и наливай себе еще. Тебе нужно развязать язык. Свободное общение. Расскажи мне о своей жизни, семье, товарищах. Я отвезу им от тебя привет, подарки, которые ты захочешь послать им. Но помоги мне! - Джерин одним глотком опустошил свой стакан. - Дай мне идею. Что мне сказать им, как завоевать их доверие, заставить их сотрудничать. Ведь я для них - представитель политики, которая хочет уничтожить их самые сокровенные мечты и желания. Конвей сидел молча. Взгляд его блуждал по лунному ландшафту. Наконец он осторожно заговорил: - Я думаю, что вам следует показать документы Оляйи, которые наделали столь много шума в прошлом месяце. - О причинах войны? - Джерин был очень удивлен. - Но ведь эти документы раскритиковали. - Он очень старался быть объективным. Каждый знает, что Оляйя не сторонник войны. Он слишком аристократичен по своему темпераменту. Однако он прекрасный журналист и проделал огромную работу, изучив самые разнообразные аспекты проблемы. Джерин нахмурился. - Он сказал, что основная причина - элетарианцы. - Честно говоря, я, и не один я, не согласны с тем, что они основная причина. Я восхищаюсь ими и симпатизирую им, но я считаю, что мы, гуманоиды, если хотим выжить, как вид, то должны остаться во главе событий. Ведь я видел, какой хаос поднялся на Иштаре... многие, как и моя сестра Джиль - которые провели на Иштаре всю свою жизнь - стали рассуждать так, что видят только то, что ужасы Ану придут и на их планету. Если они смогут понять, какие жертвы могут быть принесены во имя общего блага... Они умны, обладают здравым научным скептицизмом, они провели свою жизнь, изучая разнообразные науки и конфликты. Дешевой пропагандой их не завоевать... Оляйя честно показывал реальность. Я чувствую это. Думаю, что и люди на Иштаре чувствуют это же. Даже если ничего другого вы не достигнете, но они поймут, что мы на Земле имеем право свободно выражать свои мысли, что Земля не какой-то там уродливый монолитный монстр... Это должно помочь вам. Джерин сидел молча. Затем он вскочил. - Ол райт! - воскликнул он. - Я просил совета и, Дональд Дой - можно я буду так тебя называть - меня зовут Юрий. Теперь мы можем начинать хорошее дело - серьезную выпивку. Глава 3 Южанин Ларекка и его люди приблизились к Примавере в полдень, через день после того, как он оставил свою жену в Якулен Ранч. Селение людей находилось в трех днях пути вверх по реке от города Сехала. Город не выставил на этой дороге никаких постов. Каждый житель Веронена, да и всего Газеринга уже убедился, что земляне и их друзья - единственная надежда на спасение их цивилизации. Но этим чужакам все требовалась земля для выращивания их злаков и пастбища для скота. А те, кто изучал природу, вроде Жиль Конвей, предпочитали работать не на возделанных землях, которые теперь окружали Сехалу. Те, кто изучал народ, заявляли, что присутствие людей и города нарушает природу эксперимента. Ларекка размышлял над всем этим, двигаясь по шоссе, проложенному параллельно течению реки Джейн. Прекрасное шоссе, мощеное плитами. Ларекка ощущал жар, исходящий от плит, и их жесткость. Но плох был бы тот старый воин, который показал бы, что путь ему труден. Однако трудное время только еще наступало. Правда, юный Веронен не подвергся непосредственному жестокому воздействию Ровера... Разве что косвенно, когда орды изголодавшихся вторгались в благословенные земли, после чего надо было все налаживать заново. Сейчас была только середина осени, после которой наступит дождливая зима. Здесь, в Южном полушарии не было дела до того, что обрушит на планету безжалостный Ровер. Его красный диск низко висел над северными хребтами. Солнце палило высоко в небе. Двойные тени и смешанные цвета делали весь ландшафт каким-то призрачным. Этот берег реки был отдан для возделывания людям. Овес, кукуруза, другие злаки, фруктовые сады, странные четырехногие рогатые животные, щипавшие траву возле заборов - все говорило о благоденствии. Другая сторона реки была оставлена аборигенам. Она заросла охристым мхом. Тут и там виднелись кустарники, семена которых распространялись ветром. Во всем здесь была видна беззаботность природы. Она щедро разбрасывала свои ресурсы. В лицо дул приятный утренний ветерок. Ларекка с удовольствием ощущал, как вьется по ветру его грива. Он жадно вдыхал сладкие ароматы растений, которые росли на берегу землян. Однако это не заставило его забыть о мрачности своей нынешней миссии. Воин не должен забывать свой долг, какие бы соблазны не вставали у него на пути. - Еще далеко, сэр? - спросил один из полудюжины самцов, сопровождавших его. Такое сопровождение не было необходимым в густонаселенных, богатых пищей местах. И все же лишние руки никогда не помешают в охоте или в устройстве лагеря. "Бедные ублюдки, - подумал Ларекка, - за все время своей юности они так никогда и не познают радостей жизни, радости быть молодым". Сам он родился на острове Фосс в море Файери, и теперь его направили на Валлентайн, крепость Зера. Никогда до этого он не бывал на своей родине. - Примерно час, - сказал Ларекка. Час составляет одну шестнадцатую часть от одного восхода луны до другого. - Хорошо. По крайней мере Скила скоро наверняка зайдет за горизонт. - Что? Ах, да, - Ларекка слышал уже примерно шестнадцать разных имен для светила, которое он называл Ровер. Он стал называть его так с тех пор, как начал принадлежать к Триадическому Культу. В своей юности в Хаэлене он называл его Аббада. И ему говорили, что это преступный бог, который возвращается каждую тысячу лет. Позже он стал скептиком и понял, что все языческие ритуалы проклятия этого бога связаны с тем, что когда приходит это солнце, народ начинает голодать, страдать от жары и жажды. Варвары Валленена так боялись его, что никогда не давали ему имени, называя лишь эпитетами, причем не повторяли их дважды, чтобы не обратить внимание бога на говорившего. Однако люди называли красное солнце Ану и отрицали, что души умерших селятся на нем. Второе солнце они называли Бел, а Пылающую звезду - Еа. Их концепция не вызывали ни у кого сочувствия и поддержки. Сам Ларекка, только собрав все свое мужество, познакомился с их учением. И все же он не мог поверить, что в священной Триаде нет ничего, кроме Огня. Он продолжал выполнять все ритуалы и требования своей религии. Для воина это было особенно важно, так как это укрепляло мораль и дисциплину в легионе. Со стороны Ларекка не выглядел тем, кто изучает философию. Он был похож на воина-ветерана, слегка погрузневшего, но все еще достаточно быстрого и ловкого. Все тело и лицо его были покрыты шрамами, а левое ухо он потерял очень давно. После того, как он начал жить в южном Веронене, кожа его потемнела, но глаза так и остались светло-голубыми. Вся его речь носила следы грубого диалекта его родины, а его любимым оружием, так сказать, фирменным знаком, был тяжелый короткий меч, любимое оружие в антарктических странах. Во время путешествия на нем был только пояс с сумкой для разных мелочей. Кроме того, у него было копье. Но никаких украшений. Единственной драгоценностью была золотая цепь на правой кисти. Воины, которые следовали за ним, были разукрашены перьями, сверкавшими эмблемами, но они почтительно относились к своему скромно одетому предводителю. Ларекка, сын Забата из клана Караци, был самым требовательным из всех тридцати трех командиров легиона. Сейчас он достиг средних лет, отслужив двести лет в Зере, и совсем недавно отпраздновал свой триста девятнадцатый год рождения. Он мог надеяться еще на сотню лет жизни полноценного воина - если, конечно, он не падет от копья варвара, или его не убьет смертоносное излучение Ровера. Ровер соскользнул за горизонт. Некоторое время его лучи еще освещали облака на северной части неба, а затем истинное солнце осталось в одиночестве. - Ты думаешь, будет дождь, сэр? - спросил воин с острова Фосс. - Я бы не возражал. Хотя его остров лежал близ экватора, там все время дули освежающие ветры. Здесь же воину было жарко и душно. - Оставь свою жажду до Примаверы, - посоветовал Ларекка. - Там хорошее пиво. Однако я не думаю, что сегодня будет дождь. Может быть, завтра. Не думай об этом, сынок. Скоро ты будешь иметь вокруг себя столько воды, что ты в ней сможешь даже утонуть. Может тогда ты оценишь Валленен. - Сомневаюсь, - сказал другой воин. - Валленен настолько пересох, что его уже ничто не спасет. Воина звали Салех. Он продолжал: - Но я не понимаю этого. Конечно, Валленен длительное время подвержен влиянию Злой Звезды, которая в Валленене выше на небе, чем в Веронене. Я понимаю, почему так жарко. Но почему все так пересыхает? Ведь испаряющаяся от жары вода тот час же проливается на землю. Разве не поэтому на тропических островах такая влажность? - Ты прав, - ответил Ларекка. - Именно поэтому в следующие пятьдесят четыре года хлещут дожди и мы бродим, проваливаясь в грязь по самые хвосты. Но Валленен окружен горами и до него не доходят дождевые облака. А сейчас заткнись и иди молча. Воины повиновались. И Ларекка вспомнил замечание Годдарда Ханшоу, которое тот однажды сделал. - Вы, иштарианцы, обладаете врожденным чувством дисциплины. Впрочем слово "дисциплина" здесь вряд ли подходит. Это скорее ощущение нюансов в действиях группы и ощущение себя частичкой единого целого. Мы, люди, быстрее вас схватываем основные научные идеи, но у вас более высокий социальный интеллект. - Он ухмыльнулся. - Эта точка зрения весьма непопулярна на Земле. Наши интеллектуалы не желают признать, что существо, у которого в стране есть войны, табу и прочее, продвинулась по ступени эволюции дальше, чем мы. Ларекка вспомнил эти слова по-английски, так, как они были произнесены. Люди очень привлекали его, и он изучил о них все, что только мог. Язык не был проблемой для него, который проскакал пол-планеты и которому постоянно приходилось общаться с местными жителями, чтобы спросить дорогу, кров, пищу и пиво... Кроме того, люди использовали в своей речи очень узкий диапазон частот и набор звуков. Они не могли сравнятся в этом даже с иштарианцами мужского пола. Очень жаль, что они живут так недолго. Один шестидесятишестилетний цикл, и им уже приходится пользоваться лекарствами, чтобы поддерживать здоровье. А в конце второго цикла им уже ничто не может помочь... Ему хотелось поскорее насладиться встречей с друзьями. Кроме того его торопила и срочность поручения. Он нес плохие вести. Примавера состояла из жилых домов и других зданий, стоявших вдоль асфальтированных дорог в тени деревьев, оставленных здесь еще со времен застройки территории. Остальная площадь была переработана для земной растительности. Теперь ее мягкая зелень раскинулась по пологим склонам над рекой Джейн, где возле причала стояли торговые суда иштарианцев. Дома землян были построены из местных материалов: дерево, камень, кирпич, но неизвестное в Веронене стекло сделало эти здания необычными. Дорога уводила из города в космопорт, где производили взлеты и посадки лайнеры, используемые для путешествий в другие части планеты. Для близких поездок земляне использовали машины, мотоциклы или ходили пешком. Иштарианцы были частыми гостями в Примавере и поэтому никто из людей не обращал на них особого внимания, если, конечно, это не был близкий знакомый. А Ларекка был хорошо знаком только с теми землянами, кто очень долго жил на этой планете. Правда, в этот час на улице народу почти не было. Взрослые на работе, дети - в школе. Ларекка дошел до Суб-парка и уже хотел подойти к фонтану, чтобы напиться, как его окликнули. Сначала он услышал рычание огромного мотоцикла, летящего на большой скорости. Такой шум в городе мог устроить только один человек, подумал Ларекка, и он не ошибся. Он ничуть не удивился, когда узнал гортанный голос Джиль Конвей: - Ларекка! Сам старый Сахарный Дядюшка! Она отстегнула ремни безопасности, спрыгнула с сиденья и бросилась к нему в объятия. - М-м-м, - промычала она, склонив голову набок и рассматривая Ларекку с головы до ног. - Ты хорошо выглядишь. Поработал немного и согнал лишний жир. Почему ты не дал знать, что придешь? Я бы испекла пирог. - Может быть именно поэтому, - поддразнил он ее. - О, ты еще не забыл! Вы живете так долго, что у вас совсем не развито чувство времени! Мои кулинарные катастрофы происходили вовсе не вчера, как тебе кажется, а целых двадцать два года назад. Я уже взрослая, как все мне говорят, и я прекрасно готовлю, но я должна признать, что ты вел себя как герой, когда ты ел то, что я готовила для тебя в детстве. Они улыбнулись друг другу. При этом губы человека слегка изогнулись, а губы иштарианца вытянулись вперед. Теперь Ларекка в свою очередь рассматривал девушку. Они обменивались радиограммами, изредка говорили по телефону, но не встречались уже семь лет с тех пор, как девушка была направлена в Валленен, в Зеру. Он был слишком занят борьбой с суровой природой и усилившимся бандитизмом, а она сначала училась, а потом была занята своей карьерой. Если бы она занималась карьерой Веронена и Архипелага Ирэны, где было еще много темных мест, Ларекка был бы только рад этому. Но она решила заняться изучением великих тайн Валленена, а этот материк был небезопасен. Ларекка был обеспокоен этим, так как он любил Джиль. Она изменилась. Сотня лет дала Ларекке возможность близко сойтись с несколькими людьми, с которыми он потом дружил всю жизнь. Поэтому он имел возможность наблюдать изменения, происходящие у людей в процессе жизни. Он оставил Джиль еще ребенком, подростком, а сейчас она была уже совсем взрослая. Одетая в обычную блузу и брюки, она стояла перед ним, высокая, длинноногая, стройная. Лицо у нее было узкое, на нем выделялся широкий рот с пухлыми губами, классически прямой нос, голубые глаза с густыми ресницами. Что-то орлиное было в ее взгляде. Солнце позолотило ее кожу. Густые темно-русые волосы спадали на плечи и их подчеркивало серебряное кольцо, которое подарил ей когда-то Ларекка. - Да, ты уже взрослая и можешь выходить замуж, - согласился Ларекка. - За кого и когда? Он не ожидал, что она вспыхнет и неразборчиво пробормочет: - Пока не собираюсь, - и тут же она сменила тему: - Как семья? Мерса с тобой? - Я оставил ее на ранчо. - Почему? У тебя жена гораздо лучше того, чего ты заслуживаешь, насколько я знаю. - Только не говори ей это. - Он стал серьезным. - Я еду в Сехалу на Ассамблею, а затем мне срочно придется вернуться в Валленен. Джиль долго стояла молча, а потом тихо спросила: - Неужели дело так плохо? - Очень. - О, - снова пауза. - Почему вы не скажете нам? - Все началось перед рассветом. Сначала я не был уверен, но когда все узнал, я позвонил и просто попросил собрать Ассамблею. После этого я сел на корабль. - Почему ты не позвонил нам и не попросил самолет? - А зачем? Вы не смогли бы доставить всех. Я сомневаюсь, что у вас столько самолетов, чтобы хватило на всех членов Ассамблеи. Так что она в любом случае не началась бы, пока не соберутся все. Поэтому я и отправился в это путешествие обычным путем. - Он вздохнул. - Этот год был очень трудным и мы с Мерсой нуждались в отдыхе. Путешествие и послужило нам отдыхом. Джиль кивнула: он мог бы и не объяснять ей, почему он поехал так. При обычных условиях самым коротким путем был путь водный. Но сейчас близилось Время Огня. Усилились штормы и существовала большая опасность кораблекрушения. Поэтому Ларекка и совершил большую часть путешествия по суше. - Впрочем, я все равно была в поле. Бродила возле Каменных Гор и вернулась только позавчера. Так что, вероятно, я не знаю того, что уже знают Год и Ян Спарлинг. Год - Годдард Ханшоу - был майором. - Нет, они ничего не знают кроме того, что собирается Ассамблея. Я не мог позвонить им во время путешествия. Поэтому я и остановился здесь переговорить с вашими лидерами, прежде чем явлюсь в Сехалу. Джиль снова кивнула. - Я забыла, прости. Мы с нею в разных лодках, подумал Ларекка. Портативные передатчики, способные связаться с релейными станциями землян, были установлены по всему южному полушарию. Но чтобы наладить связь с северным полушарием, требуются намного более мощные передатчики. Поэтому там установлено только пять таких станций... Поэтому, когда Ларекка удалялся от этих станций, приближаясь к центру цивилизации, его передатчик становился глух и нем. Джиль взяла его за руку. - Они тебя не ждут? Тогда позволь мне все устроить. Я тоже хочу послушать то, что ты сообщишь. - Почему же нет? Хотя тебя вряд ли понравится то, что ты услышишь. Прошел час. Джиль металась по городу, собирая нужных людей. Тем временем Ларекка отвел свой отряд в единственную гостиницу, которой гордилась Примавера. Там подавали пиво, вино, изредка обед. И она была предназначена для транзитных путешественников, людей, которые прибыли сюда и еще не обзавелись хозяйством, и для гостей-иштарианцев. Ларекка проследил, чтобы все его воины устроились как положено, и предупредил хозяев, что счет будет оплачен городом по договору. Он не стал говорить воинам, чтобы те вели себя соответственно. Это были хорошие воины и они всегда заботились о чести легиона. Себе он комнату не взял. Джиль писала ему два года назад, что переехала от родителей в отдельный коттедж, где есть комнаты, специально приспособленные для иштарианцев. Там жили те ученые-иштарианцы, с которыми она иногда вместе работала. Джиль писала, что когда он будет в городе, то должен непременно остановиться у нее. Затем он направился к майору в его дом, который служил тому и канцелярией. Сообщество людей в Примавере не требовало от майора большой административной работы. Основные функции Ханшоу касались Земли, связи с компаниями космических кораблей, с учеными, техниками, желающими работать здесь, с чиновниками Мировой Федерации, политиками. Дом был обычной архитектуры, построенный для климата, который на Земле назвали бы "Среднеземноморским". Толстые стены, окрашенные в пастельные тона, обеспечивали устойчивость дома и его термоизоляцию. Задний дворик дома - патио - открывался в сад. Стальные ставни на окнах, крыша, обладающая параметрами, чтобы выдерживать удары шквальных ветров. Ларекка превосходно знал, что бури на Иштаре гораздо чаще и сильнее, чем на Земле. Жена Ханшоу приняла Ларекку, но сама не пошла в комнату, где уже собрались Майор, Джиль, Ян Спарлинг. Этого было достаточно. Собрать вместе большее количество людей в это время было очень трудно. К тому же Ян Спарлинг был главным инженером, ключевым человеком. Более того, это был давний и хороший друг Ларекки. - Привет, странник, - прогудел Ханшоу. Он очень изменился, поседел, ссутулился. Однако он все еще выглядел величественно, хотя уже предпочитал пожимать руки, а не похлопывать по плечу. - Устраивайся здесь, - он показал на матрац, расстеленный на полу перед тремя стульями. Здесь же стоял стол на колесиках с небольшим пультом. - Что будешь пить? Как всегда, вино? - Конечно. Много больших кружек. Сердечно похлопав по плечу Спарлинга, Ларекка вынул из пояса трубку и пожаловался: - Я не курил табак уже семь лет. Инженер ухмыльнулся, подал ему свою табакерку и, получив ее обратно, набил свою трубку. Это был высокий человек - почти двухметрового роста, широкоплечий и мускулистый. Руки у него были узловатые, движения казались неуклюжими, но это только на первый взгляд, так как все тело повиновалось ему безукоризненно. У него были высокие скулы, искривленный нос, глубокие морщины вокруг губ, обветренная кожа, неестественно черные волосы, тронутые сединой, большие серо-зеленые глаза. Спарлинг, как Джиль, был небрежен в одежде, но лишь на первый взгляд: вкус в ней чувствовался. - Как твоя жена и дети? - поинтересовался Ларекка. - О, Рода как всегда трудится по дому, Бекки училась на Земле, ты это знаешь? Нет? Прости. Я всегда не любил писать письма. Она вернулась. И выглядит великолепно. Ларекка вспомнил, что люди раз в четыре года отправляются на Землю - на родину, как они говорят. Но некоторые, например, Джиль, никогда не летали на Землю. Она считала, что ее дом здесь. - Я больше знаю о твоей работе, чем о твоей семье, - сказал Ларекка. Он не хотел обидеть инженера. Ведь работа по улучшению условий жизни на планете были у людей на первом месте. - Твои дамбы, защищающие от наводнений... - он замолчал, увидев, что инженер нахмурился. - Все это наши общие проблемы, - сказал Ян. - Устраивайся поудобнее и поговорим. Ольга Ханшоу принесла напитки, заказанные по интеркому мужем и сказала, что ленч будет готов через час. - Боюсь, что не найду ничего вкусного, - извинилась она перед Лареккой. - Бури уничтожили весь урожай, - пояснила она. - Как у нас, так и у твоего народа. - О, мы понимаем, - сказала Джиль. - Что ты говоришь это только для того, чтобы мы могли оценить твою изобретательность. Сейчас ухмыльнулся один Спарлинг, Ларекка решил, что ее замечание относится к чему-то чисто земному, чего он понять не может. - Оставим шутки на потом, - твердо сказал майор. - Может сегодня вечером нам удастся поиграть в покер. Ларекка надеялся, что удастся. Он стал ярым поклонником этой игры и даже обучил ей своих офицеров, чтобы тренироваться. Он увидел, что Джиль радостно потерла руки и вспомнил, как азартно, но необдуманно играла она в детстве. Может, с тех пор она стала хорошим игроком? Ханшоу продолжал, и вся веселость у него пропала: - Ларекка, ты здесь с неприятными новостями. Боюсь, что наши новости еще хуже. Ларекка, полулежа на матрасе, напрягся, сделал глоток пива и сказал: - Говори. - Порт Руа прислал сообщение: Тархана пала. В Ларекке было слишком много Хаэленского, поэтому он не ахнул и не выругался. Он постарался получить как можно больше удовольствия от затяжки табака и ровным голосом спросил: - Подробности? - Плохо, но подробностей нет. Очевидно, Валененцы, варвары. Неожиданно напали, захватили город, вышвырнули всех оттуда, а их предводитель заявил, что они пришли туда не для грабежа, а для того, чтобы занять крепость и там у них будет гарнизон. - Плохо, - после молчания сказал Ларекка. - Очень плохо. Джиль наклонилась к нему и коснулась его гривы. - Ты потрясен? - мягко спросила она. - Да. - Но почему? Я понимаю, что Тархана была важным форпостом Газеринга. Но ведь это был только торговый центр, а ты знаешь, что близится время, когда будет но до торговли. - Тархана была также и военной базой. Из нее мы могли наносить удары по грабителям. А теперь... - он молча покурил, а затем продолжил: - Кроме того, это признак, что надвигается нечто худшее. В Тархане был сильный гарнизон. Он мог бы отбросить от стен города любую толпу варваров из этой части континента. Или, во всяком случае, выстоять, пока не подойдет помощь из порта Руа. Но этого почему-то не случилось. И враг тоже чувствует, что может закрепиться в городе. Следовательно, перед нами не просто армия грабителей, а организованное войско. Может быть даже объединение. Вы видели, что это означает. Окончательно доказательство того, о чем я давно догадывался. Бандиты и пираты в последнее время развили очень бурную деятельность, и мы должны обратить на это свое внимание. Но пренебрегая даже военной разведкой, и вот... Кто-то объединил варваров. Теперь он хочет вышвырнуть нас из Валленена. В прошлом Ровер вытеснил народ на юг. Обезумевшие толпы варваров набрасывались на цивилизацию и рвали ее на части. Но на этот раз цивилизации грозит гибель. Кто-то объединил вероненцев, и у него может быть только одна цель: вторгнуться на юг, убивать, порабощать, выгонять нас с наших земель, обратить все в руины, в прах. Я еду для того, чтобы сказать в Ассамблее: мы не можем временно уйти из Валленена. Мы должны срочно укрепить свои позиции, увеличивать военную мощь. Но сначала я хочу спросить, какую помощь мы можем получить от вас. Это, конечно, не ваша война. Но вы здесь для того, чтобы изучать нашу планету, нашу цивилизацию. Что же будет, если цивилизация падет? Это была, конечно, самая долгая речь, какую когда-либо произносил Ларекка. Он взял трубку и стакан с пивом. Голос Спарлинга раздался в мертвой тишине. - Ларекка, мне очень больно говорить это, но я не уверен, что мы сможем помочь вам. Видишь ли, мы сейчас тоже ведем Глава 4 Из космоса все планеты кажутся прекрасными, но те из них, на которых люди могут дышать, представляют для нас дополнительное очарование. Пока корабль маневрировал, выходя на орбиту, Юрий Джерин рассматривал Иштар. Планета сияла бело-голубым светом, на фоне которого просматривались темные участки - материки. Непохожесть Иштара на Землю возбуждала Джерина так же, как женщина из другой страны возбуждает мужчину. На Иштаре не было полярных шапок, облака не закрывали поверхность планеты. Только над океаном висела пелена. Коричневое пятно суши не было окрашено в зелень растительности. Вокруг планеты быстро вращались две луны. Одна из них только что пронеслась перед взором Джерина, как огненная бабочка на темном фоне неба. И свет, который падал на Иштар, был иным: основная доля света исходила от желтого Бела, по многим параметрам напоминающего земное Солнце. Но второе солнце - Ану, сейчас находилось довольно близко. Оно окрашивало океан в пурпурный цвет, а облака - в кроваво-розовый. Джерин затемнил экран, чтобы видеть оба солнца одновременно и не повредить глаза. Они, казалось, были одного размера, но Юрий знал, что это эффект разного расстояния до них. Вокруг Бела пылала корона. Ану казался просто диском. Болезненно-красным раскаленным диском, на поверхности которого плавали темные пятна, постоянно изменявшие свою форму и окраску. Изредка Ану выбрасывал тонкие огненные щупальца. Джерин отвернулся. Он попытался отыскать их сестру Еа. И вот он увидел маленькую рубиновую звездочку. Она была в шесть тысяч раз дальше отсюда, чем Бел. Еа в отличие от бурного, опасного Ану казалась олицетворением долгой спокойной жизни. Вид Еа напоминал Джерину о его собственном одиночестве. Прозрачные роскошные цвета Иштара только усилили его боль. Он вспомнил об Элинор, как она была несчастна, когда после двух лет сказала, что больше не хочет пытаться построить совместную жизнь и просит развода. - Я тоже пытался, - сказал он тогда, - я действительно пытался. Он тряхнул головой. Командир флотилии не должен распускаться. Голос из репродуктора разогнал его мрачные мысли. - Мы на орбите, сэр. Все нормально. - Прекрасно, - автоматически ответил он. - Свободные от вахты могут отдыхать. - Могу ли я наладить связь с Иштаром? - спросил его помощник. - Пока не нужно. В этом полушарии ночь. Вероятно, сейчас они спят. Ни к чему их поднимать. Подождем. - Джерин посмотрел на часы. - Скажем, до семи часов. Нам тоже надо отдохнуть. Если до этого времени придут какие-то сообщения, подключите их на мою каюту. А так ждем до семи. - Хорошо, сэр. Есть еще приказания? - Нет. Теперь отдыхайте, Хенрик. Впереди у нас еще много работы. - Благодарю, сэр. Спокойной ночи. Джерин говорил сейчас по-английски. Ведь на Иштаре основной язык - английский, хотя люди используют и много слов из речи иштарианцев. Джерин не имел лингвистических проблем. Он прекрасно знал несколько основных языков, а его жена была из Соединенных Штатов. Воспоминания снова вернулись к нему. Он очень любил свою жену и все еще жалел ее, но после трех лет разлуки уже смешно было думать об этом. У него было много других женщин... Интересно, найдет ли он себе на Иштаре подругу? Он снова стал думать о планете. Сейчас корабль находился над ее цивилизованной частью. В противоположном полушарии находился только один континент и бессчетное количество островов. Там жила незначительная часть иштарианцев, и люди до сих пор не имели возможности изучить ее. До сих пор на этой планете перед людьми таилось много неизведанного, чего они так и не смогли исследовать, несмотря на помощь цивилизованных иштарианцев. Призрачный, зловещий свет Ану падал на ту часть планеты, где сейчас должна была быть ночь. И в этом свете Джерин видел континенты, о которых читал. Конвей пытался научить его произносить названия континентов. Хаэлен - размером с Австралию, окружил южный полюс и простирается за антарктический полярный круг. Затем целая серия архипелагов и островов, видимых отсюда лишь как тени, а севернее их - Веронен, континент, по форме напоминающий Индию. Лежащий между южными тропиками и экватором. А севернее Веронена снова острова, по большей части вулканические. Еще севернее - Валленен, простирающийся до самого северного полюса. Джерин даже сейчас не мог видеть весь этот загадочный материк. Он поискал глазами свою флотилию и не увидел ее. Неудивительно. Они специально рассеялись на огромном пространстве для собственной безопасности. Их имена звучали музыкой для Джерина: "Сьерра Невада" - корабль, прокладывающий курс, "Изабелла" - космоматка, - в ее чреве находились десять кораблей-разведчиков. Рабочий корабль "Мхотеп" и боевой корабль. Да, подумал Джерин. Я прилетел сюда очень быстро. И то, что меня послали сюда, где до сих пор не наблюдалось военных действий, это большое доверие и честь. Хотя ему сейчас не нужно было ничего делать, груз ответственности давил на него. Он встал и вышел из рубки, направляясь в свою каюту. Звуки шагов гулко разносились в пустом коридоре. За время путешествия он установил на генераторе силу тяжести в 1, 8 "же", чтобы он сам и его люди прибыли на Иштар уже в форме, адаптированные к повышенной силе тяжести на планете. Сейчас он ощущал на себе груз лишних почти сорока килограммов. Ничего, зато потом будет легче. Переодевшись в пижаму, он понял, что не хочет ложится в постель. Он решил, что может позволить себе рюмочку коньяка и одну сигарету. Несколько минут Джерин рассматривал свои вещи. Портрет отца... Почему они расстались с его матерью? Это произошло, когда Юрию было шесть лет. Мальчик остался с отцом. Его родители во время совместной жизни тоже редко виделись друг с другом, так как Марина Борисовна занимала довольно высокий пост в комиссии Контроля Мира. Поэтому он и привязался к отцу, Пьеру Джерину. Правда, заслуга матери была в том, что Юрий попал в Космическую Академию, хотя без постоянной помощи отца ему было бы трудно закончить ее. Капитан покачал головой и улыбнулся. Если он не может уснуть, можно посмотреть материалы по Иштару. Это невероятно нагоняет сон. Он взял книгу, поудобнее устроился в кресле, сделал приличный глоток коньяка и начал читать. Разтлонские названия. Все другие земные мифологии уже исчерпали свои возможности. Их именами была названа значительная часть небесных тел вблизи Земли. Анубелиса была в числе первых звездных систем, которые посетили люди после того, как был открыт принцип Маха, сокрушивший сверхсветовой барьер скорости движения материальных объектов. И путешествие Диего Примавери было первым. Его основной целью было посещение глобулярного кластера ГГЦ 6655 в созвездии Сигитариуса. Он находился сравнительно близко, всего три килопарсека, и к тому же представлял определенный интерес для астрофизиков, так как скопление было необычайно плотным и маленьким. Астрономы с Земли и с орбиты Земли не могли наблюдать этот кластер, так как Солнце находилось на прямой линии, соединяющей сердце кластера и Землю. То, что Примавера обнаружил там, было очень интересным, как с точки зрения биологов, так и чисто психологически. При этом не нужно забывать, что человек впервые вышел на просторы Галактики. Он еще не был готов увидеть новый мир, так похожий на его собственный и вместе с тем обладающий разительными контрастами. Примавера повел вторую экспедицию с единственной целью - исследовать открытые планеты. В свое время его рапорт произвел настоящую сенсацию. Уинстон П. Сандерс предложил для наименования планет использовать имена из вавилонской мифологии и его предложение было принято... Однако к этому времени человек совершил уже много путешествий, проник в самые отдаленные места Галактики и принес удивительные сведения. Изучение Анубелианской системы перестало быть событием всемирного масштаба и сосредоточилось в основном в руках группы энтузиастов, которые и создали базу на Иштаре, желая помочь аборигенам пережить следующий кризис, который смертельной опасностью нависал над эволюцией аборигенов. Патетика. Джерин хотел отыскать что-нибудь скучное, усыпляющее. Он перевернул страницу. В системе нет ничего экстраординарного. Соседние звезды часто имеют разные массы и, следовательно, историю развития, а эксцентрические орбиты скорее правило, чем исключение. Все три звезды Анубелиса были приблизительно одного возраста с солнцем. Бел - звезда класса 12 - будет более или менее ровно светить еще приблизительно пять-шесть миллионов лет. Еа - красный карлик - еще дольше. Но Ану - самый массивный - состарится гораздо раньше. Ану был немного больше Бела, всего в 1, 3 раза. В начале своей жизни он светил не так яростно, и на одной из планет Таммузе даже возникла жизнь, разумные существа которой создали теологическую цивилизацию. Но затем Ану стал распухать и сжег на планете весь водород. В настоящий момент его яркость равна яркости 280 Солнц. И она медленно, но неотвратимо увеличивается. Чтобы понять ситуацию на Иштаре, представим себе его Солнце - Бел - неподвижным. А Ану и Еа вращаются вокруг него. Разумеется, это не более чем упрощение, так как все три звезды вращаются вокруг общего центра масс. Но только математик смог бы тогда разрешить эту задачу. Наше допущение вполне удовлетворительно описывает реальную картину, во всяком случае, в первом приближении. Ану вращается вокруг Бела по громадному эллипсу. Максимальное его удаление - 224 астрономические единицы, то есть дальше, чем самая близкая к Иштару звезда. Максимальное приближение к Иштару - сорок астрономических единиц. Период обращения - 1041 земных года. Таким образом, каждое тысячелетие красный гигант приближается к планете... Орбита Еа более величественна и правильна. Она всегда находится так далеко от Иштара, что не может оказывать на него заметного влияния. В современную эпоху, которая составляет миллион лет назад и миллион лет вперед Ану добавил примерно 20% излучения, получаемого Иштаром. Это соответствует повышению температуры черного тела примерно на 1100 T С. Однако эта цифра значительно ниже, так как планета, имеющая атмосферу и гидросферу - вовсе не черное тело. Облака отражают значительную долю излучения, падающего на Иштар. Время, в течение которого Ану оказывает сильное влияние на Иштар приблизительно сто земных лет. Когда он приближается, то сначала видно, как он лишь увеличивается в размерах. Требуется много времени, чтобы разогреть планету. Затем начинаются бури и засухи. Значит, примерно одно столетие из десяти в природу Иштара вселяются бесы. Благодаря специфическому наклону оси, треть планету никогда не видела Ану вблизи. Хотя льда на полярных шапках в этот период нет, антарктический континент остается холодным. Мы могли бы, пожалуй, пожелать, чтобы распределение энергии по планете было более разумным, но Вселенная никогда не стремилась к тому, чтобы делать что-то разумное... Глава 5 Орда Тассуи так и не смогла взять Тархану штурмом. Воины ослабели от жары и голода, и когда они были не в силах уже поднять топор или меч, легионеры покинули город. Легион Зера отправился на север, увозя с собой все стенобитные орудия, тараны и баллисты. "Ларекка так бы не поступил, - подумал Арнанак, - он слишком мудр". Но Ларекка уехал за море. Его вице-комендант Волуа был менее терпелив, менее способен предвидеть последствия. Арнанак надеялся, что его враги попытаются как можно быстрее вернуть город и усиленно готовился к этому. Он разослал посланцев, барабаны разносили вести по всем каньонам. В ночи на вершинах гор вспыхивали сигнальные огни. Волуа не был дураком, как о том думал Арнанак. Основную колонн его войска окружили многочисленные разведчики, прочесывающие оба берега реки Эзали. Тассуи ничего не могли поделать с этими тренированными воинами, умевшими пользоваться картами и компасом, имеющими бинокли, портативные гелиографы, и даже таинственные говорящие устройства, с помощью которых они могли переговариваться с другими отрядами Газеринга. Разведчики не только не позволяли противнику захватить отряд врасплох, но и уничтожали маленькие отдельные группы войска Тассуи. И до недавнего времени Арнанак так ничего и не смог узнать о своем противнике. И тогда маленькие юркие Даури стали его разведчиками. Их было трудно увидеть, а если кто из легионеров и замечал их, то принимал за животных. Если же их замечал легионер, немного знавший фольклор Тассуи, он, вероятно, думал: "Святое солнце! Чего только не бывает на свете! Неужели эти сказки, которые я слышал в детстве, основаны на истине?" Арнанак плохо понимал речь Даури, состоящую из свистков и трелей. Правда, Даури не могли передвигаться так быстро, как легионеры, но Арнанак знал все, что хотел знать. Он знал количественный и качественный состав отряда, направлявший в Порт Руа, он знал, где они находятся в каждый момент времени, и на основе этой информации он мог готовиться к решительному сражению. Арнанак стоял рядом с Кусаратом, правителем Секурусу. Вести о захвате Тарханы заставили решиться этого могущественного, но неуверенного в себе вождя на выступление. И он прибыл сюда во главе трехсот вооруженных воинов. Арнанак сердечно приветствовал его. Ему была важна не только подмога, но и пример, который показал Кусарат другим вождям. Арнанак с всем почтением отнесся к вождю, притворяясь, что считает того во всем равным себе... Правитель Улу прекрасно понимал, что потребуются долгие годы, чтобы доказать всем племенам, что его мудрость и могущество позволят ему стать правителем всего Южного Валленена. - Что ты сейчас делаешь? - спросил Кусарат. - Я отправил половину воинов вниз, в долину, делать вид, что мы полностью поглощены грабежами и убийствами, - ответил Арнанак. - И теперь я поджидаю легионеров, которые соединятся с отрядом из Порт Руа и совместно направятся сюда, в надежде застать нас врасплох и ударить по моим воинам большими силами. Мы готовы к бою и понемногу отступаем, заманивая их в ловушку. Другая половина моих воинов скрытно собралась здесь. - Может твои разведчики не полностью знают силы и направление движения врага? - Да, конечно. Но Даури могут проникнуть туда, куда не проберется ни один разведчик. - Даури... - Кусарат сделал гримасу и махнул рукой. - Совсем недавно я узнал, - продолжал Арнанак, стараясь умаслить вождя, - что враги оставили небольшую охрану возле своих машин, оставленных на дороге. Они понятия не имеют, что я могу сообщить об этом через Даури своим воинам в Тархане. Воины выступили и уничтожили всю охрану. Теперь машины едут обратно в город. Кусарат забыл о своем беспокойстве. Он ударил мечом по щиту и радостно закричал: - Ты мудр, Арнанак! - Если можно, потише, мой друг, - сказал Арнанак. - Совсем не обязательно, чтобы легионеры узнали, что мы их поджидаем. Из густых зарослей, скрывающих его, Арнанак смотрел вниз, на дно ущелья. Там шли вражеские войска. Две тысячи воинов. По ущелью идти легче, чем карабкаться по утесам, хотя на дне было много камней. Валененцы, которых преследовал отряд, прошли именно здесь. Волуа старался прикрыть основной отряд с флангов при помощи небольших подразделений. Обычный здравый смысл. Но в этом тесном ущелье эта мера предосторожности не могла быть выполнена. Волуа не знал, что ждет его впереди, и не собираются ли его атаковать сзади. Стиснутый со всех сторон крутыми склонами, он вынужден был идти только вперед. Ветер был невыносимо горячим. Заросли, где размещался Арнанак, не защищали его от жары. Они так раскалились, что немного пахли серой. Красный и белый свет двух солнц отбрасывал от всех предметов двойные тени разной длины и под разными углами, придавая всему зловещий вид. В глубине неба точкой висел стервятник. Пылающий жаром воздух был наполнен злобой и ненавистью. В небе плыли два солнца, истинное солнце, и солнце-демон, и, казалось, второе учило первое, как сжигать землю, учило злобе. Бело-золотое сияние исходило от двух светил и как тяжелыми молотами избивало планету. Тут, в тени, еще можно было переносить нестерпимое излучение, - подумал Арнанак, но близится миг, когда я брошу клич и поведу своих воинов в самое пекло. Он был экипирован лучше, чем его воины. Недаром он прослужил столько времени в легионе. Ни один мастер Тассуи не смог бы скопировать его доспехи, хотя среди них попадались довольно неплохие мастера. Большинство варваров обходилось для защиты простым щитом, а некоторые не имели даже и этого. Самые богатые воины могли позволить себе приобрести кольчугу для защиты торса. Однако кольчуга не позволяла воздуху достигать шерсти. Поэтому воину приходилось часто снимать кольчугу и отдыхать, иначе он мог вовсе ослабеть. Поэтому большинство воинов предпочитали не кольчуги, а легкие кирасы и шлемы. Шлем северных воинов представлял собой простое забрало конической формы, так как настоящий шлем, одетый на голову, придавливал гриву, а это тоже отражалось на физическом состоянии бойца. Доспехи же Арнанака представляли собой сборную металлическую сетку, поддерживаемую с помощью плечевых ремней. Таким образом его шерсть и грива оставались свободными. Грудь его закрывалась металлической пластиной, тоже не прилегающей к телу. В общем все было сделано для того, чтобы обеспечить безопасность в бою и при этом не нарушить обмен веществ. И все это было окрашено в белый цвет. Все, кроме продолговатого щита, поверхность которого была отполирована до зеркального блеска, чтобы слепить глаза противника в бою. В центре щита выступал острый шип для ударов, верхняя и нижняя кромки были заострены, чтобы бить противника либо в подбородок, либо в бедро. Также Арнанак был вооружен мечом и кинжалом. Однако обладать такими доспехами - это еще не все. Нужно иметь хорошую практику искусства боя, И Арнанак получил эту практику, служа в легионе в октаде Тимбуру Страйдер. Сейчас отряд противника был уже в полукилометре от него. Арнанак поднес к губам рог и протрубил сигнал к началу битвы. Затем он бросился вниз по склону. Камни сыпались вслед за ним, блеск металла слепил глаза. ОН чувствовал, как все его мышцы напрягаются в ожидании сражения, воздух свистит в ноздрях, сердце бешено колотится. Слева от него несся Кусарат, а еще дальше - его знаменосец с зеленым знаменем Секурсу. Справа от Арнанака скакал его сын Таранак, державший эмблему Улу - шест с рогатым черепом азара из Северного Веронена. А за ним неслись воины. Арнанак видел, как со всех сторон воины его отряда накатываются на воинов Газеринга. Они без задержки смели передние отряды, втоптали их в землю и устремились в самое ядро отряда противника. Трубы и барабаны гремели, приказывая легионерам выстроиться для отражения нападения. Летели стрелы, камни. Арнанак увидел, как один из его воинов вскрикнул, когда в него попал камень из пращи, упал на землю, и его кровь впиталась в растрескавшуюся от жары почву. - Вперед, вперед, - кричал Арнанак. - Вперед на врага! Бей мечом, топором! Во имя жизни, во имя наших домов! Близится Время Огня! Битва кончилась. Воины смертельно устали, многие были ранены. Они в изнеможении разлеглись на земле. Но отдыхать было некогда. Нужно было перевязать раненых, перерезать горло тем, кто был безнадежен и не мог убить себя сам. Тех из врагов, кто не был убит, необходимо было связать, чтобы отвести в рабство. Ведь за них можно было получить выкуп. После того, как все было сделано, Арнанак приказал выступать. Он сказал, что лагерь будет у следующего источника, в часе ходьбы отсюда. Воины были недовольны таким решением: ведь вода была рядом. Но Арнанак сказал: - Те, с кем мы дрались сегодня, и те, кто лежит сейчас здесь, дрались хорошо. Если мы останемся здесь, стервятники не спустятся вниз, и дух воинов задержится на земле. Но мы же можем сделать так, чтобы духи воинов покинули землю. Счастье сопутствует тем, кто благодарен и благороден. И он сам закрыл глаза Волуа. Воины нагрузились сами и нагрузили на своих пленников то, что смогли набрать на поле боя: сдирая доспехи и украшения с противников и соплеменников. Тела последних не могли быть направлены домой - крюк получался слишком большой. Однако воины могли оказать им последнюю милость - не оставлять тела друзей на несколько дней, пока стервятники сожрут их и не отпустят дух воинов, а взять их с собой в Тархану и там сварить и съесть. Разумеется, кости съеденных воинов будут использованы для различных религиозных ритуалов. Арнанак не разделял все эти суеверия. Будучи воином Газеринга, он проник в некоторые тайны Триады и это позволило ему понять, что боги его народа всего лишь выдумки невежественных воинов. Однако он не говорил об этом открыто. Более того, он делал все, что полагается делать воину Валленена, чтобы укрепить свой авторитет, завоевать как можно большее число сторонников. Арнанак приказал, чтобы пленников отпустили пастись в самые лучшие заросли, какие только мог предложить этот оазис. Другой пищи не было. Все запасы фруктов и сушеного мяса кончились. Так что он и его воины вынуждены будут рыскать по окрестностям, чтобы отыскать пищу. Постепенно опустилась ночь. Звезды усыпали небо. Мост Привидения освещал утес Нарву. Воздух все еще оставался горячим, но легкий ветерок касался лица, как прохладная рука доброжелателя. Наконец победители смогли расслабиться. Арнанак услышал в темноте, как воины один за другим укладывались здесь же на земле, помещая голову между передних ног. Сам Арнанак устроился возле костра. Торнак и его трое братьев легли рядом. Кусарат попросил разрешения лечь поблизости. - Если ты, конечно, не собираешься спать, - добавил он. - Нет, я просто полежу, - сказал Арнанак. - И я. Мои мысли все еще в полном беспорядке. Если бы я сейчас уснул, то не смог бы увидеть во сне ничего хорошего. - О, ты истолкователь снов? Впервые слышу. - Да нет, конечно, - признался Кусарат. - Но я умею давать такие истолкования, чтобы они были приятны для людей, или полезны. Арнанак в ответ кивнул. - Тогда это подходит для меня. - И для меня, - рассмеялся Торнак. - Сегодня ночью я хотел бы увидеть во сне вино и женщин, но не в Тархане, и даже не в доме своего отца, а в Порт Руа, или даже в Сехале. - Не очень торопись, - предупредил его отец. - Такие завоевания требуют много времени. Нам может не хватить жизни, чтобы свершить все это. - Тем больше причин мечтать об этом, - сказал двоюродный брат Торнака Тигини. Арнанак знаком приказал им обоим молчать. Они были молоды и их манеры не были еще отточены. Арнанак и Кусарат были взрослыми, давно женатыми, хотя и тот и другой еще не перешагнули рубеж шестидесяти четырех лет. Но авторитет Арнанака довлел над Кусаратом. Он хотел, чтобы Кусарат ощутил его доброжелательство. Очевидно, Кусарат был слишком встревожен, чтобы наслаждаться покоем. Он спросил: - Это твои дети, Арнанак? - и получив положительный ответ, продолжал: - У тебя много детей? Я слышал, что ты осчастливил гораздо больше самок, чем любой из нас. Арнанак не отрицал этого. Помимо нескольких жен и наложниц он оплодотворил очень много жен своих воинов. Мужья их были рады оказать ему это гостеприимство, так как надеялись на то, что их дом обогатится сильными сыновьями. Ведь помимо того, что Арнанак был богат и могущественен, он был великолепный самец, огромный, сильный, с блестящими зелеными глазами, горящими на черном лице, с прекрасными белыми зубами. А многочисленные раны, которые он получил в сражениях, не оставляли никаких шрамов на теле. Немного погодя Арнанак заговорил: - Да, много. Одни грабят на море, другие помогают мне на земле. Но большинство осталось дома, делают домашние дела. Я прекрасно понимаю, как трудно нам придется все это время, пока мы не завоюем себе новые дома и земли. Даже такая победа, как эта, значит для меня много меньше, чем создание запаса пищи. - Ты говоришь как житель Газеринга, - заметил Кусарат. - Я и был им. Я старался многому научиться у них. Почему они стали широко известны своим могуществом во всем мире? Да, они были искусны в ремеслах, их земли просто плодородны, все это так. Но я уверен, что основная причина - предварительное обдумывание всего, что они хотели сделать. - Ты хочешь и нас сделать такими же, как они? - поинтересовался Кусарат. - Да, насколько мы способны на это. Кусарат долго смотрел на его лицо, освещенное пламенем костра, а затем добавил: - И ты все же имеешь дело с этими Даури. И может быть даже с колдовством... - Мне это часто вменяют в вину, - сказал Арнанак. - Лучшего ответа, чем правда, я не придумаю. Кусарат поднял уши и хлестнул хвостом по боку. - Я слушаю. - Впервые я повстречался с ними двести лет назад, когда еще был сосунком. Тогда мир еще не был взбудоражен приближением Злого Солнца. Правда, уже тогда мы видели двойные тени предметов и знали, что оно приближается. Но молодые не боятся того, что произойдет в будущем, а у стариков будущего нет. Мы хорошо жили тогда, помнишь? Мои родители жили в Эвисакуне, где правителем был Максукак. Отец мой был свободным и не давал клятву в верности правителю. Наш дом находился в лесу, возле горы Фанг, и у нас не было никаких соседей. Родители мои были убеждены, что я был зачат от самого Максукака и это произошло в день наводнения, когда он случайно оказался возле нашего дома и попросил у нас убежища. Я был похож на него во всем: и внешне, и по характеру. Я ненавидел занятие земледелием. У нас было небольшое поле, где для себя мы выращивали коатсто. Но в основном мы занимались охотой. Я часто уходил из дома, а потом врал, что был на охоте, но мне не верили, так как знали, что я плохой охотник. Вот так я рос и привыкал к самостоятельности. Однажды, поднявшись на гору, откуда я мог видеть океан, я нашел Даури. Я видел их и раньше, но крайне редко. В наши места они перекочевали в небольшом количестве. Может быть потому, что здесь были в основном дикие леса и плотность населения мала. Может быть, потому, что здесь не хватало каких -то важных для их жизнедеятельности растений. А может, их колдуны приказали им не селиться здесь. Кто знает. Я не знаю этого до сих пор. Это маленькое странное существо попало в ловушку под упавшим во время вчерашней бури деревом. Руки и ноги его еще слабо шевелились. Кожа под жарким полуденным солнцем подергивалась волнами и меняла свой цвет от пурпурного до белого. Лепестки на ветке, где должна была быть его голова, то сжимались, то разжимались, щупальца под ними извивались. Из живота смотрели три глаза, темные, как отверстия. Острый сук вонзился в живот и оттуда вытекала струйка жидкости. Сначала я хотел убежать, затем мне захотелось убить его. Но я сдержался. Я подумал - мы больше их, отвергаем их дары только потому, что не знаем их. Не потому ли они злы - я слышал много рассказов о том, как они злы, как они вредят людям, но может, все эти рассказы - ложь? Я также слышал рассказы о том, как они делают людям добро - и эти рассказы могут быть правдой. Разве это не чудесно - завести дружбу с Даури? Я поднял дерево, совсем легкое для меня. Затем я отнес его в ближайшую пещеру, сделал постель из веток, обработал, как мог, его рану. Затем много дней приносил ему пищу и воду. Я говорю "он", хотя не знаю, кто это - "он", "она" или "оно". И я не знаю, стали ли мы друзьями, как это заведено у смертных. Кто может сказать, о чем думает Даури, какие мысли таятся в его лепестках или животе. Мы вскоре перестали бояться друг друга и даже начали пытаться разговаривать. Разумеется, я не смог освоить их язык, состоящий из трелей и свиста. Он тоже плохо воспринимал наш язык. Тем не менее мы научились кое в чем понимать друг друга. Когда раны у него затянулись, он не дал мне сокровищ или магический амулет, как я надеялся. Просто он дал мне понять, что хочет, чтобы я вернулся домой, оставив его. В задумчивости я вернулся к родным и никому не сказал о том, что случилось. Я часто возвращался на то место, но уже не встречал его. Только изредка я виделся с этими странными существами. Они не использовали металл и давали мне амулеты, весьма искусно вырезанные из камня. Я в свою очередь знакомил их с местностью: они ведь насовсем перебрались сюда. Тем временем у меня подошло время для близкого знакомства с самками. Перед одной из них, которая мне понравилась, я похвастался, что дружу с Даури. И она убежала от меня в ужасе. Вскоре два ее брата пришли ко мне и обвинили в том, что я выдумал историю с Даури и пытался наложить на их сестру заклятье. Меня охватила ярость, они тоже были не ангелами, и вскоре они оба лежали мертвыми. Родители с обеих сторон поспешили замять это дело, чтобы детская горячность не перешла в родовую вражду. Тем не менее отец решил, что мне лучше уехать. Я с радостью последовал его совету. И следующую сотню лет я вел такую интересную жизнь, что и мне в голову не приходило вернуться в горы Фанг, чтобы повидаться с Даури. Я был охотником и приносил в Тархану добытые мной шкуры для продажи. Когда я услышал, что за дерево Феникс платят большие деньги, я стал сплавлять лес, доставляя его в Порт Руа. Там я познакомился с торговцами, воинами, моряками, и наслушавшись их рассказов, могущих закружить голову кому угодно, я сам отправился на море и стал пиратом. Однако в те времена торговля шла плохо, а острова были сильно укреплены, поэтому мы не отваживались нападать на них. Вскоре я стал матросом на корабле из Сехалы. Затем я много бродил по Газерингу, перепробовал массу работ, пока наконец не вступил в легион. Мне понравилась служба, но когда мой срок кончился, я не стал снова подписывать контракт. Я поехал в Сехалу и начал жить там на деньги, что я заработал во время службы. Я научился читать, это совсем не колдовское дело, как вы думаете, и стал читать книги. Годы шли, и Злое Солнце становилось все больше и ярче. В Сехале поднималось беспокойство. Ведь все цивилизации во время голода, наводнений и бурь испытывают кризисы. Во времена таких кризисов в цивилизованные земли вторгаются орды варваров и уничтожают их, уничтожают то, что не смогла уничтожить природа. И тем не менее жители Сехалы надеялись. В два прошедших приступа кризисов легионеры спасли цивилизацию. Может быть, и на этот раз обойдется. Кроме того на этот раз на планете присутствуют люди, эти чужаки, о которых ты, конечно, слышал... Да, я встречался с людьми, но сейчас я не буду говорить об этом. В другой раз. Ты же спрашивал меня о моих отношениях с Даури. Из старых записей я установил, что Жестокая Звезда в момент кризиса будет висеть над Валлененом примерно в самом зените. И я подумал, что если мой народ не вторгнется на территорию Газеринга, он обречен на гибель. Мне стало очень больно за свой народ. Пусть мы часто ссоримся друг с другом, но мы одной крови, наши ссоры - это ссоры родственников. И я подумал: все же Газеринг очень силен, но если он ослабнет, а мы все объединимся, и если валененцев поведет в бой умный король... Ты понимаешь? Я хочу вести наши войска и пережить следующий кризис, я хочу, чтобы люди пришли ко мне, не в Сехалу. А когда я умру, то хочу, чтобы мой череп был передан жрецам и хранился в Святилище до тех пор, пока не насупит новое Время Огня. Это небольшая цена за то, что я спасу целый народ. И поэтому я вернулся домой. Остальное ты знаешь. Ты знаешь. Как я создал новую территорию - Улу, как я получил богатство и власть с помощью торговли с Газерингом, как ко мне присоединились многие неимущие, видящие во мне спасение. Они дали мне клятву на верность и являются основой моей силы. Кусарат, скажу честно, я искал твоей поддержки только потому, что ты могущественный правитель. Поэтому я могу говорить с тобой более открыто, чем с остальными. Ты не из тех, кто, надувшись от чванства, слушает сплетни своих жен. Ты понимаешь, что мы, Тассуи, тратим все свои силы на внутренние ссоры. Нужно что-то новое, чтобы спаять нас в единый сплав, из которого я смогу выковать меч и спасу весь народ. И тогда я стал искать Даури. Поиски эти были долгими. Неважно как, дело сейчас не в том, что и как я сделал, но я все-таки отыскал одного Даури. Мы переговорили с ним. Затем я встретился с другими Даури и мы продолжили переговоры. Я даже не знаю, был ли спасенный мной среди этих Даури, не знаю, слышали ли они вообще об этом. Я пытался выяснить все это, но безрезультатно. Единственное, что мне удалось сказать, так это то, что я некогда дружил с Даури. И я сделал все, чтобы доказать им эту дружбу. Близилось Время Огня, и мы, смертные, должны были искать союзников. Даури очень не любили нас. Впрочем, и мои воины не испытывали к ним никаких дружеских чувств. Но мне был нужен Сигиль, Вещь, как знак их дружелюбия. Однако я старался скрывать от них свою цель. Даури и так неприязненно относились к нам. Впрочем, даже если бы они и поняли, чего я добиваюсь, они не смогли бы понять, для чего мне все это нужно. Честно говоря, я и сам не знал этого. Перелом наступил, когда они повели меня на свою родину. Ты слышал об этом путешествии. Ты так же знаешь, что я вернулся оттуда, похожий на мумию, и мне понадобился целый год, чтобы восстановить свое здоровье. Но ты не знаешь, что я там видел и как я туда добрался. Три года я готовился к этому путешествию. Сначала Даури забрали у меня все запасы пищи и устроили на дороге промежуточные базы. В Старкландии пища не гниет и не портится. А зверей там нет, так что воровать запасы было некому. И все же я во время пути голодал. В каждый тайник Даури положили слишком мало пищи. Они были такие маленькие и не могли переносить большие грузы, а я не мог себе представить, насколько сурова эта земля. Я чуть не умер там от голода и жажды. И все же мы добрались до каких-то развалин. Я едва не сошел с ума, пока Даури не показали мне Вещь. Я схватил ее, прижал к себе и бросился обратно с этой проклятой богом земли. С тех пор я и Даури сблизились. Они доверили мне тайны, которые я не могу разглашать и поэтому не поделюсь ими с тобой. Они доброжелательно относятся ко мне, и я не хочу для них ничего плохого. Они будут помогать моим друзьям и причинять вред моим врагам. Больше мне нечего сказать, но я думаю, ты меня понял. Позже, отходя ко с