аться перед командованием. Ее охватила ярость. - Значит, ты просто боишься выговора? Галочка в твоем личном деле! Задержка в получении следующего звания? Вон! Пошел вон! Он был поражен. - Но... Я не имел... Я не имел в виду... - Пошел прочь, болван! Или я вышвырну тебя прочь, как... Как вот это! - она схватила бутылку коньяка и швырнула ее вон. Бутылка не разбилась, но из ее горлышка, как струйка крови, вылилась темная жидкость. Губы его сжались, ноздри расширились. Он коротко поклонился. - Прошу прощения, мисс Конвей. Благодарю за гостеприимство. Доброй ночи. Он пошел мерной походкой и вскоре исчез в темноте. "Что я наделала? Может, так нельзя? Но я не могла иначе". Она присела возле бутылки коньяка, из которой все капала темная жидкость, и заплакала. Глава 11 Пока Ларекка вместе со своими спутниками приближался к Якулен Ранч, на них с запада надвигалась зловещая буря. Холодный ветер как плетьми сек усталые тела. Вдалеке одинокий пастух, затерявшийся со своим стадом на пустынной равнине, торопливо спешил в убежище. Одинокие деревья гнулись и трещали, задевая облака своими ветками. Мимо, совсем близко над землей летели черные птицы. Их хриплые крики были почти не слышны в вое ветра. На западе, где виднелись багрово-черные утесы, уже разразилась ужасная гроза, и яркие молнии, рассекая иссиня-черное небо, вонзались в землю. До Ларекки доносились раскаты грома. Один из его воинов, с острова Фосс, сказал: - Если бы я дома увидел, как надвигается такая буря, я вытащил бы свою лодку на берег и покрепче привязал бы ее. Ларекка едва расслышал его слова. - Да, конечно, это не смерч, но все же мне хотелось бы сейчас иметь крышу над головой, - согласился он. - Давайте побыстрее. - И он пустился вперед рысью. На севере вдали уже виднелись скопления домов. Видимо, придется останавливаться здесь, если они не хотят, чтобы ураган застиг их в пути. Первые капли дождя уже начали барабанить по их шкурам, когда они вошли во двор, большой квадрат, по границам которого стояли все строения - жилые помещения, магазины, больницы, пекарни, столовая, школа, библиотека - здесь было все, в чем нуждалось цивилизованное общество, и вполне достаточно, чтобы жить здесь обособленно и торговать с другими городами. Ларекка заметил на площади небольшой флайер. - Значит, прилетел кто-то из людей. Интересно, кто бы это мог быть? - подумал он. Ветер метался среди стен, поднимал пыль, трепал одежду, сек кожу. Ларекка, защищая глаза рукой, согнулся и вошел в холл. Это было огромное здание в центре двора, сделанное из дикого камня, кирпича и дерева феникс с большим количеством окон, балконов, галерей. Стены все еще играли яркой мозаикой, хотя им было уже сто шестьдесят четыре года. Это было самое старое здание, и к нему по мере роста численности рода и его благосостояния пристраивались все новые и новые постройки. Они воплощали в себе самые последние стили архитектуры, и все вместе они выглядели как олицетворение чего-то вечного и непоколебимого. Видимо, Ларекку и его спутников заметили, так как перед ними тот час же открылись двери. В дверях их ждали слуги, тот час подхватившие их поклажу и начавшие насухо вытирать их полотенцами. При Ларекка оставил лишь свою гордость - меч из Хаэлена. В главе своих легионеров он пошел по коридору в главный холл. Стены коридора были кирпичные, обтянутые темно-голубым нейлоном из Примаверы. Они вошли в зал. В четырех очагах металось пламя. На стенах висели горящие факелы, а между ними разные трофеи: древние щиты, знамена. В дальнем конце зала, в изменчивых тенях находилось укрытое святилище Его и Ее. Хотя лишь немногие из рода исповедовали эту религию: большинство были триадистами. Но традиции требовали, чтобы это святилище оставалось в доме. В комнате стояли длинные столы, пол был застлан матрасами. Только кое-где стояли стулья для гостей-людей. В теплом воздухе чувствовался запах дыма и разгоряченных тел. Окна по обеим сторонам зала были закрыты, чтобы сюда не проникал шум бури. Здесь находилось примерно шестьдесят кентавров. Одни читали, другие болтали, третьи о чем-то размышляли, кое-кто тихонько напевал. Остальные кентавры, которых здесь было несколько сотен, сейчас занимались хозяйственными делами. Жена Ларекки Мерса вышла им навстречу. Это была крупная самка с большими серыми глазами, заостренным подбородком и округленным крупом. Возраст уже сказывался на ее стати: грудь и бедра стали уже несколько дряблыми, хотя раньше один взгляд на них приводил самцов в возбуждение. Хотя прошло уже двести пятьдесят лет, Ларекка и теперь переживал все это как чудо, что Мерса приняла его предложение и стала его женой. Правда, она дважды до этого отвергала его предложения, полагая, что такие предложения делает каждый легионер мало-мальски привлекательной самке. Он поклялся, что вовсе не ищет богатую невесту, и что он не искатель состояния, что он даже хотел бы, чтобы Мерса была бедной. Она раскрыла свои прекрасные глаза и прильнула к нему так, что их гривы переплелись. - О чем ты? Я совсем не богатая. - Твой род Якулен владеет одним из самых богатых ранчо... - Чепуха! - она облегченно рассмеялась. Ты забыл, что находишься не в Хаэлене. Ранчо - это все, что находится во владении рода. Земля, вода. И все члены ранчо работают сами на себя. - Я забыл. Ты заставила меня забыть обо всем, кроме тебя - Ларекка обнял ее. - На следующий год мы будем нести службу за морем. И когда я вернусь, клянусь Громовержцем, мы будем богаты. Она отстранилась от него. - Что за чепуха? Ты думаешь, что я останусь сидеть здесь одна? Нет, я поеду с тобой. Это произошло очень давно, когда красное солнце еще только появилось на небе. Сегодня Мерса прошептала, как она соскучилась по нему, по его горячему телу и добавила: - Пожалуй, тебе придется задержаться здесь несколько побольше, чем ты предполагаешь. - Что? О чем ты? Но она не ответила и Ларекка решил, что все узнает в свое время. Он обменялся приветствиями с остальными, а затем прилег на матрас рядом с Мерсой и с трубкой в руках. Остальные окружили воинов Ларекки. Всем хотелось узнать новости из Сехалы, хотя Ларекка и имел связь с домом с помощью радио. Он и Мерса уже договорились обо всем. Когда Ларекка отбудет в Валленен, Мерса останется здесь. Это было уже не в первый раз. Иногда она не могла сопровождать его из-за отсутствия транспорта, в другой раз - из-за детей, хотя она каждый раз протестовала. - Кто из людей у нас в гостях? - спросил он. - Джиль Конвей. Сейчас она ушла с Рафиком. Вероятно, они скоро вернутся. - Хм-м, - Ларекка приказал себе успокоиться. Его младший сын выдержит и не такую бурю. Но Джиль?.. Они погибнут, несчастные всемогущие звездные скитальцы. Если начинаешь заботиться о них, то оказываешься связан не с одним поколением, как это было у него с Конвеями. Но все же он был очень привязан к Джиль, которая обожала его еще с тех пор, когда даже не умела говорить и смешно ковыляла по двору к нему, когда он приезжал. Почему она до сих пор не родила маленькую девочку, которой он тоже стал бы дядюшкой? Мерса хихикнула и погладила его по руке. - Перестань волноваться. Твоя любимица уже достаточно взрослая и прекрасно знает, что надо делать в такую погоду. - Затем она добавила: Именно из-за нее тебе и придется задержаться здесь на несколько дней. Ларекка затянулся дымом и стал ждать продолжения. - Она узнала, что голосование было не в твою пользу и позвонила мне, когда ты выехал из Сехалы. Она очень хочет тебе помочь, но их новый босс не разрешил подвозить тебя на самолете. Когда-нибудь ты будешь должен объяснить мне, почему это все люди должны слушаться его. Во всяком случае она поможет тебе консервированными продуктами. Тебе ведь нужно двигаться быстро, а для этого требуется силы. Ты должен питаться мясом. Она даст тебе порошок, который можно растворить в воде и... Ты понимаешь? - Прекрасно! - воскликнул Ларекка и шлепнул жену по крупу. - Не понимаю, почему это я не догадался об этом сам. - Ты бы догадался, просто у тебя раньше не возникало в этом необходимости. Кроме того, твоя голова занята сейчас более важными делами. Ларекка молча смотрел на Мерсу. "Черт побери, - думал он, - вот это настоящая жена воина!" До того, как она появилась, он познал уже шестьдесят четыре самки, но сейчас они для него не существовали. Все это были не более чем случайные связи. Мерса всегда довольно урчала, когда он рассказывал ей о своих любовных приключениях, подчеркивая, насколько Мерса лучше всех их. - Джиль сказала, что для того, чтобы доставить сюда продукты, потребуется несколько дней. Тебе придется подождать, но ты ничего не теряешь, так как это время можно будет потом сэкономить в пути, ведь его не придется тратить на поиски пищи. "И это время ты проведешь со мной. - Сказал ее взгляд". Да, таких отношений люди никогда не поймут. За несколько столетий совместной жизни они стали как бы частью друг друга. Сейчас им предстоит длительная разлука, и хотя они непременно будут держать связь по радио, бог знает, когда они смогут коснуться друг друга. - Пусть лучше Джиль расскажет тебе все сама, - сказала Мерса. Она окинула взглядом собравшихся. - Ты не делаешь сейчас ничего плохого. А Якулену как раз сейчас нужна помощь доброй воли. И к тому же мы сейчас должны обсудить вопрос о Рафике, - продолжала Мерса. - Он хочет вступить в легион Иссек, так как достоверно известно, что район моря Файери может подвергнуться нападению, а кроме того, он считает, что тропические острова - это настоящий рай, где по мягкой земле бродят симпатичные самки. - Нет, - ответил Ларекка, - если я не смогу отговорить его, он должен понять, что сейчас самая нужная служба - здесь. Если мы сможем удержать Валленен, будет прекрасно, а если не сможем - то следом падут и все острова, и следующим будет Веронен. - Поговори с ним. Докажи ему, что сейчас военачальник для него - это я, мать. - Он не знает, что сейчас творится на островах. После появления Ровера, когда началась засуха, обрушились тайфуны, острова совсем не похожи на рай. Легионеры Иссека сейчас больше сражаются с голодом и болезнями, чем с варварами. Да и самки теперь не такие ласковые и доступные, как раньше. Им теперь больше приходится заботиться о том, чтобы выжить. - Я пыталась растолковать ему все это, но он не желает расставаться со своим идеализмом. Он утверждает, что служить надо там, где требует этого его совесть, не взирая на риск. - Тогда я скажу ему, что солдат, напрасно рискующий жизнью, должен покинуть легион. Думаю, он послушает. Возле входа послышался шум и показался силуэт Рафика. Ларекка услышал голос Джиль: - Мы хотели укрыться, но в такую грозу опасно прятаться среди деревьев, и тогда Рафик посадил меня на спину и мы... Рафик устало подошел к ним и буквально свалился на матрас. Вероятно, проскакать ему пришлось много. Мерса ласково погладила его по голове. Ее вид говорил о том, что она гордится своим сыном. Подошла Джиль. Кожа ее была уже сухая, но волосы - еще мокрыми, и в них мелькали искорки отражаемого света. Она ехала на Рафике и поэтому нисколько не устала. Увидев Ларекку, она устремилась к нему: - Сахарный дядюшка! Привет! Он смотрел на нее, думая, о ее странной красоте. Еще когда она была девочкой, и они ходили купаться, она донимала его вопросами: - Скажи мне честно, я кажусь тебе ужасной? Я знаю, что ты любишь меня, но кем я выгляжу для тебя? Существо с четырьмя конечностями, с вытянутым торсом и без крупа, без хвоста, совершенно голое, если не считать жалких пучков волос на голове, под мышками и внизу живота, груди болтаются где-то вверху, а половые органы находятся спереди, открытые взорам всего мира... - А как для тебя выгляжу я? - О, ты прекрасен, как может быть прекрасен кот. - О'кей, ты напоминаешь мне сара в полете... А сейчас заткнись и доставай еду... Все это пронеслось в его мозгу, когда она шла к нему. Он смотрел на нее и жалел, что не может стать человеком, чтобы быть ее любовником, смотреть в эти странно бездонные глаза, ощущать вкус розовых припухлых губ, провести ладонями по этому белому телу, по мягким упругим грудям с темно-розовыми сосками, по плоскому животу до того самого сокровенного места, которое прикрыто от нескромных взоров мягким пушком... Его бросило в дрожь. Интересно, рождаются ли у нее такие же мысли в отношении иштарианцев? Вряд ли. Она слишком хрупкая. Одна мысль, что могучий член иштарианца может войти в нее, должна привести ее в ужас. Когда же она заведет себе любовника и начнет рожать детей? Она упала перед ним на колени и бросилась к нему в объятия. Ее пальцы ласкали его гриву. Ларекка потребовал еще сидра. Джиль тоже любила сидр. - Я принесла тебе килограмм бархатного табака, - сообщила она. - Я слышал, ты обещала не только табак. Консервированную пищу... Я благодарен тебе. - Ты уже слышал, что на транспорт наложен запрет? Вместо того, чтобы биться головой о стену от отчаяния, я взяла себя в руки и начала собирать для тебя оружие. Я покупала, выпрашивала, занимала и даже кое-что украла. Удалось собрать двадцать винтовок и пистолетов. Плюс несколько тысяч патронов к ним. - Ты молодчина. - Самое малое, что я смогла сделать, но подумаем о практических вещах. Тебе нужно собрать носильщиков, которые смогут доставить груз на северное побережье. - Не могла бы ты доставить все это в Порт Руа на маленьком автомобиле? - Хм. Слишком явно. Джерин может поинтересоваться, зачем это мисс Конвей понадобился автомобиль. Он может проверить груз и все конфисковать. Понимаешь? И еще одно. Несколько тысяч патронов - это не так уж и много, если учесть, что твои воины недостаточно искусные стрелки. Тебе нужен инструктор, который в минимальное время обучит твоих воинов и истратит на это минимум патронов. Этот инструктор должен оставаться в строю и на время военных действий. Он понял ее раньше, чем она кончила говорить. - Ты имеешь в виду, что сама поедешь со мной? Она кивнула, подтянула ноги к подбородку и обхватила колени руками. Мокрые пряди ее волос свешивались вниз, лаская ее груди. - Именно это я и имею в виду, дядюшка. Глава 12 Джерин вдруг обнаружил, что очень трудно найти подходящее место для строительства больших сооружений. Ему хотелось, чтобы это было недалеко от Примаверы и он нашел подходящее место в двухстах километрах к северу. Это была совершенно безжизненная каменная пустыня, где росли только какие-то колючие кусты, место, которое было непригодно даже для жизни иштарианцев. На Иштаре было много таких мест. Однако воду там можно было добывать из глубоких скважин, а окружающие долину горы послужили бы источником строительного материала. Он был уверен, что клан Тоссеа, которому принадлежала пустыня, без колебаний продаст эту никчемную землю. Конечно, они могут заломить большую цену, но ему было отпущено много как золота, так и валюты Федерации. И он был просто ошарашен, когда руководители клана отказали ему. Он сказал предводителю клана: - Насколько я понимаю, земля принадлежит не отдельным личностям, а представителям всего клана. На каком основании вы лишаете будущие, еще не родившиеся поколения моего золота? - Зачем оно нам? Скоро придет Красное Солнце. Разве можно питаться красным золотом или прятаться под ним? - Я могу заплатить деньгами моего народа. - Зачем они нам, если сюда больше не прилетят торговые корабли с Земли? В конце концов они сошлись на том, что в определенное время военные корабли доставят с Земли товары. Его командиры будут очень недовольны. Однако выхода у него не было. Если он не сможет получить землю здесь, то придется строить на другом месте, где с незапамятных времен живут дикие гоблины. А там пришлось бы не только захватывать землю силой, но и постоянно быть настороже, защищать ее. Затем он подписал очередное сообщение о том, что контракт должен быть соблюден и все его условия выполнены, в противном случае ему придется отказаться от выполнения своей миссии. Он долго размышлял, как бы сделать так, чтобы Джиль Конвей узнала о его решении. Как только земля перешла в его собственность, он, не мешкая, высадил там своих людей и устроил поселок. Затем он связался с Примаверой и попросил Яна Спарлинга приехать к нему. Советы инженера будут весьма и весьма полезны здесь, на Иштаре, где тот провел столько лет. Флайер Спарлинга приземлился на следующий день. На безоблачном небе пылали два солнца, обдавая жаром землю. Окружающие холмы были серыми и какими-то нереальными. На площадке громоздились бараки, имеющие форму уродливых полуцилиндров. Огромные машины, урча, как допотопные динозавры, расчищали участок. Джерин провел Спарлинга в свой оффис, помещение, оборудованное кондиционером. - Кофе, чай? - спросил он, усаживаясь за стол. - Или вы предпочитаете сигару? - Ничего, благодарю... - голос Спарлинга был холоден, как дыхание полюса. - Я надеюсь, что мне не придется задержаться здесь надолго? - А я надеюсь, что вы задержитесь. - С какой это стати? - Я уже говорил вам об оплате консультанта. А кроме того, все ваши проекты заморожены и вам просто нечего делать. - Джерин изучал ледяное лицо Спарлинга. - Я не буду говорить о патриотизме. Будем честными, вам не по душе моя миссия. Но чем скорее я выполню ее, тем скорее вы сможете вернуться к начатым работам и проектам. Разве это не достаточное основание для помощи мне? Далее, только не поймите меня неправильно, я был бы рад, если бы Земля снова начала регулярно снабжать вас, а мои рекомендации будут весомее, если я сделаю порученное мне здесь дело быстро и хорошо. Спарлинг в свою очередь изучал его. - Ол райт, - согласился он. - Думаю, что вы порядочный человек. Конечно, в том смысле, как мы понимаем это слово, мы, испорченные земляне. Джерин закурил сигару. Что же, это небольшой шаг вперед. Особенно, если учесть, что инженер - близкий друг Джиль. Нужно попытаться получше узнать этих людей. - Вы позволите личный вопрос? Спарлинг улыбнулся. - Валяйте. Хотя может случиться, что я не смогу ответить. - Почему вы, живущие здесь так долго, имеете комплекс неполноценности в отношении иштарианцев? Спарлинг был ошарашен. - Откуда вы сделали такие заключения? - Может, я неправильно выразился. Но я уже столько слышал об интеллектуальном и физическом превосходстве иштарианцев... И тем не менее у них до сих пор существуют войны. - Не все войны так же бессмысленны, как наши. - Спарлинг помолчал. - Простите меня. Я не должен был говорить этого. Что же касается кажущейся воинственности иштарианцев, то не более чем механизм выживания. Насколько я знаю, иштарианцы воюют только по строго ограниченным практическим вопросам. Впрочем, это не совсем верно. Поводами могут быть и гордость, и месть, особенно это касается молодых. Но это чисто индивидуальные причины. Иштарианцы никогда не стремятся навязать кому-то свою идеологию. И во всяком случае - убийство - это всегда чрезвычайное происшествие. Крайняя мера. - И все же у них существуют разные идеологии. Разные религии, не так ли? - Да, но при этом они ни в коем разе не фанатики. - Спарлинг заговорил более дружеским тоном. - Я не верю, что среди иштарианцев есть религиозные фанатики. - А те, кто поклоняется триаде? - Джерин еле заметно улыбнулся. - Как видите, я тоже кое-что читал. Как эта церковь вербует себе сторонников? - Она не вербует, а убеждает, что в ее догмах есть больше смысла, чем в верованиях язычников. Это трудная и кропотливая работа. Но вы знаете, если бы я имел склонность к религии, я бы присоединился к этой церкви. - Что? Вы шутите! Персонифицировать разом три солнца! - Это не больше, чем символ. Можно, конечно, считать их богами, но можно, если предпочитаете, считать все это аллегорией, слепком реальности. - Спарлинг задумчиво посмотрел на дым, поднимающийся к потолку. - В мифологии, ее поэзии, ритуалах заложено много такого, что помогает нам лучше понимать действительность. Бел - солнце, даритель жизни, но он может быть одновременно и жестоким. Еа - Тлеющая Звезда - олицетворяет злые силы природы, зиму, смерть, но и в ней иштарианцы нуждаются. Ану - Ровер, приносит в мир смерть, хаос, но и шанс обновления мира. Да, религия иштарианцев гораздо ближе мне, чем наша христианская религия, в которой бог един в трех лицах, и в которой его называют милосердным, хотя он и обрушивает на головы своих детей ужасные бедствия, болезни, голод, смерть... Джерин, который причислял себя к христианам, не мог ничего большего, как спросить: - Кто-нибудь из землян принял их религию? - Нет, конечно. И я уверен, что этого не случится. Мне кажется, что мы, земляне, даже наполовину не можем понять глубины этой религии. Достаточно вспомнить о снах... - Снах? - Джерин нахмурился. - Это что-то вроде целительных снов первобытных людей? - Ничего подобного. Разве вы не слышали об этом? Впрочем, вряд ли. В отчетах о планете Иштар этого не пишут - настолько это деликатный предмет. Иштарианцы спят как мы и по той же причине - мозг должен иметь отдых. Но мозг иштарианцев не отключается полностью, как и наш мозг. Иштарианцы в какой-то степени могут управлять своими снами. - У меня и самого это бывает, когда я мало сплю. - Да, но для землян это явление - редкое. А для иштарианцев - норма. Любой иштарианец может видеть во сне, что он пожелает сам. Сон составляет существенную часть эмоциональной жизни иштарианцев. Разумеется, и в этой области есть свои таланты, достигшие в области видения снов высот искусства. Есть даже профессионалы, которые передают свои сны другим. - Спарлинг вздохнул. - Увы, мы никогда не испытаем ничего подобного. Я никогда не могу общаться с Триадой во сне, и потому для меня их религия останется не больше чем философской концепцией, а не частью жизни. Джерин глубоко затянулся. - Да, - медленно сказал он. - Я понимаю, что иштарианцы обладают свойствами, которые могут произвести впечатление. Но я все же не пойму, по каким причинам мы можем считать себя ниже их? - Никто и не считает так, - заметил Спарлинг. - Более того, во многом мы превосходим их. Например, они совершенно неспособны понять трехмерную геометрию. Ужасно боятся летать, хотя и знают, что наши самолеты абсолютно надежны. Вот, вы ошибаетесь, что нам свойственен комплекс неполноценности. Просто мы считаем их своими большими друзьями, от которых можно научиться очень многому, если земная политика при этом не будет на нас давить. - Можете ли вы поверить, что я тоже был достаточно близок к негуманоидам? - осторожно спросил Джерин. Спарлинг кивнул. Джерин подумал: "Кажется, он стал более лоялен ко мне. Может, он отнесет оливковую ветвь мира к Джиль? Неужели я влюбился в нее? Или это просто ее шарм очаровал меня? Впрочем, не знаю. И никогда не узнаю, если не буду видеться с ней снова, и часто... " - Не могли бы вы как-нибудь передать это мисс Джиль? Если будет возможность, конечно. Боюсь, что она рассердилась на меня за отказ в помощи ее друзьям-иштарианцам. Она даже не дала мне возможности объяснить ей причину моего отказа. Спарлинг выпрямился. - Я не могу этого сделать. Железная рука сжала сердце Юрия. - С ней что-то случилось? - Дело не в этом. Она уехала с Лареккой на север. Они уже давно в пути. - Как? К чему это безумие? - Как ее остановить? Если она решила исследовать Валленен до того, как он будет окончательно потерян для нас, кто может запретить ей это? Она собрала там немало материала. Теперь же она сообщила родителям, что у нее все нормально. Я попытался обратиться к ней, а потом обнаружить ее с Лареккой, но безрезультатно. Их отряд небольшой. Я пытался вызвать ее по радио, но она предусмотрительно выключила приемник, когда удалилась за пределы досягаемости наших радиостанций. - Черт побери, почему она решилась на это? - Потому что она - Джиль, и хочет помочь. Да, вы это называете вмешательством. Но она называет это исследованием, и вам придется потратить много времени, чтобы доказать обратное. Она позвонит мне, когда доберется до Порт Руа. И будь я проклят, если я не найду повода поехать туда самому. А теперь начинайте свое дело. Разве вы мало причинили здесь вреда? Глава 13 Джиль закончила древнюю шотландскую балладу, которую ей удалось переложить на язык Сехалы, так как многие иштарианцы не знали языка землян. Пальцы ее продолжали бегать по струнам и она насвистывала мотив, напоминающий свист моря при ветре. Она пела перед слушателями и параллельно размышляла, мог ли себе это представить сочинитель баллады, чьи кости давно превратились в пыль, а сама пыль находится в тысячах световых лет отсюда. Отряд Ларекки стал лагерем на северном склоне Красных Холмов. Впереди их ждало судно легионеров. В этой тропической местности, где над головой все время сияли два солнца, можно было двигаться круглые сутки. Но по пути встречались леса, что резко замедляло их движение и заставляло останавливаться на отдых. Слабый огонь костра освещал гривы, лица кентавров, которые внимательно слушали ее. Невдалеке среди теней виднелись часовые с копьями. Нужно было опасаться не только нападения варваров, но существовала и опасность нападения диких зверей, которые вовсе были не прочь закусить кентаврами. Натянутые шкуры служили защитой от сильного ветра. Правда, сейчас было тихо, и по всему Джиль видела, что перемены погоды не предвидится. Темной стеной лес окружал поляну, воздух был напоен ароматом и теплом. Джиль хотела расстелись свои вещи и ночевать на открытом воздухе. Последние звуки музыки затихли. Некоторое время легионеры задумчиво лежали без звука, и только хвосты их покачивались, что означало на их языке "большое спасибо". Наконец молодой воин спросил: - А как поступают самки? Вопрос отвлек Джиль от ее размышлений. Она поняла, что спрашивает воин. Его интересует вопрос жизни и смерти солнц и миров. Это тот самый вопрос, который интересует живых уже миллионы лет, и на который никогда невозможно дать исчерпывающий ответ. - Самки человека в песне. Они страдают, да. А вообще? - О, когда умирает любимый человек, женщины плачут, вода льется из их глаз, но потом все приходит в норму и они снова продолжают жить. - Кто же им помогает? - У нас... Все происходит не так, как здесь. Но не думайте, что мы заботимся друг о друге меньше, чем вы. Просто у нас все это происходит несколько по-другому. А что касается этой баллады, то в ней влюбленные уверены, что найдут свое счастье и друг друга в потусторонней жизни. - Совсем как варвары Валленена, - сказал воин. - Они так стремятся друг к другу, что даже съедают своих мертвых, если им предоставляется такая возможность. Ларекка бросил быстрый взгляд на Джиль. - Не презирай их за это, сынок, - сказал он. Голос иштарианцев имеет столько нюансов, что даже ласковым тоном можно выказывать презрение. - Отдав свое тело, ты служишь последнюю службу изголодавшейся стране. А те, кто ест своего друга, освобождают его душу и делают это быстрее, чем простое разложение плоти. В мире много непонятного, и кто скажет, какая из религий единственно верная. - Да, сэр, - ответил воин, - я видел много разных религий и некоторые из них действительно были очень странные. Например, в одной общине на Литл Риен кентавры подвергают себя перед смертью мучениям. Я сам видел, как одна старая самка сама сунула руку в кипяток. - Среди людей тоже есть такой обычай в момент горя, - сказала Джиль. - Но не следует забывать, что наша плоть восстанавливается не так просто. Я думаю, что боль просто позволяет человеку быстрее овладеть собой: физическая боль вытесняет душевную. Но сама я никогда бы не решилась на самоистязание. Ларекка достал трубку и начал ее набивать. - Правильно то, что помогает, - сказал он. - И в мире не существует ничего одинакового. Пожалуй, самое лучшее в Газеринге то, что внутри него существует множество сообществ с разным жизненным укладом, и каждый может сравнить и выбрать тот уклад жизни, который ему больше по душе. Джиль подумала: "Я понимаю тебя, дядюшка. Ты хочешь укрепить в юных сердцах верность. У них нет твоего опыта и они не видят перспектив цивилизации так ясно. Ты хочешь сделать так, чтобы каждый сознательно встал на защиту Газеринга и был готов умереть за него. Она почувствовала, что была права, так как он продолжал: - Послушайте меня. Если бы не Газеринг, я стал бы бандитом, или влачил жалкое существование. А Газеринг сделал мою жизнь полнокровной... Целеустремленнее. Все уши насторожились. Джиль почувствовала, что если бы ее уши могли шевелиться, они бы тоже повернулись в сторону Ларекки. Ларекка рассказывал ей много историй о своей жизни, но никогда не говорил о своей молодости. - Хотите послушать? - спросил он. - Сегодня у меня настроение для воспоминаний. "Старый хитрюга, - подумала Джиль. - Если тебе действительно захотелось поделиться воспоминаниями, то лучшее время, чем это, действительно, трудно выбрать". - Все это произошло так давно, что даже странно подумать, будто это происходило со мной. Ларекка помолчал. Костер рассыпал искры. Звезды своими лучами, казалось, касались дыма, который длинными полосами поднимался им навстречу. Откуда-то из-за леса донесся звериный вой. - Вы знаете, что родился я в Хаэлене, - начал Ларекка. - И свои первые пятьдесят лет провел там. Песня, которую пела Джиль, пробудила во мне воспоминания, потому что Хаэлен похож на Шотландию, но только в Хаэлене холоднее. Там частые туманы, холодные ветры, морские волны бьются о скалистые берега... Неудивительно, что в этой стране много мужественных людей, из которых рождаются прекрасные моряки, воины, рыбаки... Клан Керази, к которому принадлежал и я, был очень богат. Вы знаете, что хаэленцы живут кланами. Керази владели обширными охотничьими и рыболовными промыслами, большими участками земли на материке. Отцу принадлежал большой участок побережья, и у него была еще доля в трех других участках. Мы жили в большом доме на берегу, куда течением приносило много плавучего леса, так что в угле мы даже не нуждались. И мы могли тратить деньги на другие нужды. Да, мы жили хорошо. Хаэленцы женятся рано, года в двадцать четыре, едва выйдя из юношеского возраста. Это обусловлено тем, что в таком суровом климате велика детская смертность, и хаэленцы должны использовать период деторождения насколько это возможно. Свадьбы устраиваются родителями, но при этом учитывается и мнение детей: ведь если приходится жить с кем-то всю жизнь, партнер не должен быть тебе противен. Ларекка долго молча курил. Когда он заговорил снова, взгляд его был устремлен в ночь, в далекое прошлое. Саррон и я были счастливы. Мы могли бы попросить, чтобы нам построили дом поблизости от нашего, и тогда я мог бы работать вместе с отцом. Но мы хотели независимости. Поэтому Керази выделили нам участок в Нортвайд Вэй. Это был дикий участок, но в нем таились большие потенциальные возможности. Там была неплохая рыбная ловля, хотя и сопряженная с некоторой опасностью. В скором времени мы открыли на берегу для моряков, приходящих в гавань, небольшую таверну. Саррон прекрасно готовила, а я добывал пищу. И к этому времени у нас было уже четверо детей. Я относился к нашим богам довольно спокойно. Не приносил им жертв и не считал, что они единовластно правят Вселенной. Более того, я считал их выдумкой. Однако они не очень досаждали моей семье за это. Хотя почтение к богам, как я теперь считаю, вещь обязательная. Почему бы не выполнять освященные веками ритуалы? Время шло своим чередом, и через двадцать три года мы переехали в Дэйстед. Ларекка замолчал и Джиль ласково погладила его по спине. Он улыбнулся ей. - Дэйстед, сэр? - переспросил один из воинов. - Да. Это полуостров на северной оконечности Хаэлена. Там гораздо теплее и чаще бывает солнце. Мы поехали туда на лодке. Но по пути разразился ужасающий шторм. Сломало мачты, нас захлестнуло и бросило в бушующий прибой. Живым на берег удалось выбраться лишь мне одному. Я собрал то, что выбросило море, и отправился в Дэйстед, я основном затем, чтобы обо всем рассказать родным. Он снова затянулся, глядя на костер. Тьма подступала все ближе, и хитрая Урания медленно поднималась над верхушками деревьев, окрашивая их в серебристый цвет - и этот цвет был единственным в этой ночи, что напоминало ему холод зим родного Хаэлена. - Я рассказываю вам это, - продолжил он, - не для того, чтобы вы видели меня, а для того, чтобы показать ситуацию. Вспомните, у разных наций разные ситуации для того, чтобы утешить в горе товарища. У нас считалось, что потерявший близких не должен оставаться один. С ним днем и ночью должны находиться родные. И так продолжается до тех пор, пока рана не залечивается. Для большинства это действительно трудно. Во всяком случае, это лучше, чем грустить одному в холодной пустынной стране. Но что касается меня... Последние двадцать четыре года я с семьей жил отдельно. Конечно, у меня бывали гости: рыбаки, моряки, охотники, шахтеры... Но это были просто знакомые, а не близкие друзья. Мы жили сами по себе. Так что я незаметно привык к тому, что живу наедине со своими мыслями и желаниями. А после того, что случилось, я вдруг понял, что с этого момента мне не позволят оставаться одному. И Джиль поймет меня: мне не по душе было навязчивое участие. Со мной вели себя так, как будто я потерял тех, кто жил со мной двести -триста лет... И еще они ждали, что я начну возносит богам хвалу за мое личное спасение. Я отказался, и все мои родные были шокированы этим поступком. Ведь шла зима, и жизнь каждого висела на ниточке. А я бросил вызов богам, будто имел дело с простыми смертными. Нет смысла рассказывать дальше. Вы уже понимаете, что конфликт между мной и кланом день ото дня углублялся. "Они совершенно не считали, что Ларекка сошел с ума, - подумала Джиль. - Ведь иштарианцы не знают, что такое безумие". - В конце концов я ушел, - продолжал Ларекка. - Зима уже шла к концу и я мог жить на природе. Питался я водорослями, которые собирал на берегу, и случайными мелкими животными. И все же судьба была благосклонна ко мне. Вскоре после моего ухода на Дэйстед обрушился свирепый ураган, и многие жители погибли. Остальным тоже пришлось плохо, так как ветер унес все запасы топлива. После этого гнев сородичей уже напрямую обратился ко мне. Конечно, не все думали, будто это мое отношение к богам послужило причиной урагана, но все же... Я не порицаю их за суеверие, но вы, уроженцы земель с более теплым климатом, не знаете, как холод и мрак действуют на душу. В общем вы понимаете, как теперь все стали относиться ко мне. Мне не предложили другой жены. И мне не оставалось другого способа существования, как стать грабителем. И я уже всерьез рассматривал эту возможность. Но оставался еще Газеринг. Весной оттуда приходили торговые корабли, привозившие товары в обмен на меха, минералы и прочее. К тому времени я был уже в весьма плохой форме, но меня все же взяли в палубную команду. И за следующие сорок восемь лет я исколесил полсвета. Я даже не представлял, как велик и прекрасен мир. Со временем я вступил в легион Зера и приобрел себе жену, которая до сих пор со мной. Газеринг дал мне все. Ребята, посмотрите вокруг себя. Кем бы вы были без цивилизации, без Газеринга? И какие бы шансы на приличную жизнь имели бы ваши дети? Ларекка сложил передние ноги и устроился поудобнее. Слушатели поняли это как знак, что он собирается больше рассказывать, и начали понемногу расходиться. Джиль опустилась возле него на колени, запустила пальцы в гриву. Его тепло, острый запах самца и табачного дыма, ощущение железа его мышц под гладкой кожей захватило ее. - Дядюшка, ты никогда раньше не рассказывал об этом. - Просто не представлялся случай, - ответил он и подумал: "Что можно рассказать тебе о жизни, которая теперь уже в четыре раза превышает ту, что отпущена тебе?" - Что ты скажешь на то, если мы немного поспим? Скоро взойдет Ану, копье ему в разбухший живот, а перед нами трудная дорога. Воин никогда не должен упускать возможности поспать. - Да, сэр. Спокойной ночи. - Она тронула его шелковистую кожу. Кошачьи усы пощекотали ее. Растянувшись на мешке, она закрыла глаза рукой. Интересно, какой сон он хочет увидеть сегодня ночью? И что приснится ей? Или кто? Если бы она могла выбирать сон, кого бы Глава 14 Наступила середина лета. Истинное солнце шло по пятам за Красным, а Жестокая Звезда становилась все больше. Она уже приблизилась в своих размерах к своему сопернику. Валленен сжигала засуха, а Море Файери все сотрясалось от ужасающих штормов. А Тассуи занимались грабежами. За последнюю октаву вожди кланов построили флот, чтобы безбоязненно грабить острова, с которых ушли легионы. Арнанак был слишком занят на берегу, чтобы сейчас заниматься еще и пиратством. Однако он тоже послал несколько кораблей, чтобы грабить города побережья и архипелага Эхур. Они отвлекали внимание и силы противника в том направлении, а он в это время готовил планы главной кампании на материке. В резерве его было достаточно сил, и близился момент, когда он полностью замкнет кольцо. Ведь легион Зера занимал только Порт Руа. Легионы были повсеместно вытеснены с тех территорий, которые еще год назад казались вечными форпостами цивилизации. Объединенные войска варваров уничтожали небольшие отряды легионеров, но сразу же скрывались, если против них выступали значительные силы. Арнанак был недоволен, что Порт Руа еще держится. Пока Газеринг имеет свою базу на Валленене, он никогда не может быть спокоен за свои фланги и тылы. Нужно было решать эту проблему. Хотя все пока говорило за то, что в Порт Руа не дадут подкреплений, но это могло измениться в любой момент. Пока этого не случилось, нужно блокировать Порт Руа с моря и начать непрерывный штурм с суши. И не один воин не должен уйти домой, чтобы потом выступить против его орд. И он встал во главе флотилии, которую повел к Касти Айленду. Преодолев незначительное сопротивление, они захватили остров, разграбив и предав разрушению его каменные строения, которые были воздвигнуты здесь агентами Газеринга. Арнанак хотел, чтобы жители острова признали его законным правителем и предоставили в его распоряжение воинов. Кроме того, он лишний раз хотел проверить боеготовность своей армии и дать опыт молодым самцам. Но по пути назад тайфун разметал его корабли. И все же он был уверен, что корабли не погибнут, так как большинство воинов имели опыт плавания в плохую погоду. Но все же у него было только два судна, когда он заметил парус корабля, плывущего из Веронена. - Поднять паруса! Арнанак взглянул вокруг и взлетел на мостик. Могучие волны накатывались на корабль. Над головой неслись облака. Двойные лучи солнц прорывались через их завесу, чтобы еще больше усилить ощущение чего-то жуткого. Завывал холодный ветер. Волны окатывали уходящую из-под ног палубу. Чужой корабль вдали казался не более чем точкой. За ним в небо вонзалась черная игла вулкана на Блэк Айленд. Из нее валил дым. Арнанак прямо туда навел подзорную трубу. Теперь сомнений не было: это был вражеский корабль. - Транспорт из Газеринга в Порт Руа, - сказал он и предложил посмотреть в трубу Усаюку... - Видимо, один. Идем наперерез. Просигналь Лазуреру, чтобы шел вдогонку за нами. - Я бы вам сказал, что это все же военный, а не торговый корабль, - осторожно сказал Усаюк. - На борту, вероятно, солдаты и баллиста, готовая к стрельбе. - Тем более стоит подойти поближе. НЕ бойся. Мы сумеем уйти в случае опасности. Усаюк застыл. - Я не говорил, что боюсь. Арнанак улыбнулся. - Я тоже. И все же должен признаться, что немного обеспокоен целью их плавания. Ведь если Газеринг решил закрепиться так далеко на севере от экватора... Нет, что пользы в одном корабле? Правда, возможно, конвой тоже расшвыряло штормом, как и нас... или на корабле везут то, что люди дали легиону для войны... Арнанак прогнал эти мысли прочь. Что пользы беспокоиться понапрасну, если он не знает планов врагов. В священном танце Троих родилась его судьба. Могучие ритмы Истинного Солнца и Угольной звезды, хаос, который несет с собой разрушитель Ровер - все это означает новый цикл возрождения. Громкие команды разнеслись по палубе Лицера. Чтобы догнать корабль Газеринга, нужно было идти с максимальной скоростью. С треском развернулся парус главной мачты. Матросы разбежались по местам. Арнанак с одобрением наблюдал за их действиями. Оба корабля устремились вперед. Воины готовились к бою. Палубная команда приготовила абордажные крюки. На верхней палубе выстроились лучники. Все приготовились к штурму. Арнанак был в передовом отряде. На нем были только шлем и наплечники. Все доспехи он скинул, так как если бы он упал за борт, тяжесть металла моментально утащила бы его на дно. Он стоял на краю палубы и смотрел вперед. Ветер трепал его гриву. Море пахло солью и дикой свободой. К нему подошел его сын Игани. - Можно я буду первым? - попросил он. - Нет, - ответил Арнанак, - эта привилегия - моя. Но ты можешь идти за мной. Старые мысли промелькнули у него в голове: глупый обычай, что предводитель всегда должен быть в гуще схватки. Ведь так можно и не увидеть, как Тассуи станут могущественной цивилизованной расой. - Впрочем, может мы и не будем нападать на них. - Как? Значит, они присоединятся к тем, кто воюет с нашими братьями на суше? - Вернее, они полезут в западню, которую мы для них приготовили. Мне нужно взглянуть на палубу, чтобы понять, насколько серьезны намерения Сехалы сохранить Порт Руа. - Арнанак снова поднял подзорную трубу. На вражеском корабле тоже готовились к бою. Правда, среди моряков он увидел всего лишь нескольких легионеров. Видимо, основные силы внизу и готовят ему какой-то неприятный сюрприз. Но вряд ли. Не могли же они заранее знать о встрече. Правда, сейчас, когда близится Время Огня, даже экипажи торговых судов уверенно учатся военному делу. И все же это не военный корабль. Скорее почтовый, либо доставляющие кого-то из правительства. Может, стоит подплыть поближе? Корабль будет отчаянно сопротивляться. Несколько метких выстрелов из кормовой и бортовой баллисты - и оба его корабля уйдут на дно. Или же он сам будет убит, и тогда конец всего его дела, конец объединению всех варваров под одним знаменем. Но, с другой стороны, захватив корабль, он может узнать нечто, что может оказаться для него весьма важным... А кто это идет по палубе? Две ноги, прямое туловище, завернутое в ткань, длинные пряди шелковистых волос, волнуемые ветром? - Мы будем драться! - крикнул Арнанак. Вокруг него раздались радостные крики и зазвенело оружие. Арнанак перегнулся через поручни к Усаюку, который принял на себя командование кораблем. - Харк, среди них есть человек. Если мы возьмем его в плен, кто знает, что удастся выведать важного, какой получить выкуп, какую заключить с людьми сделку. Быстро нападаем и мгновенно уходим. Я сам поведу воинов. Но все, что нам нужно - это человек. Как только он будет у нас - уходи. Просигналь Деверуру, чтобы он поддержал нас. - Че-ло-век! - Усаюк беспокойно шевельнулся. Как и большинство Тассуи, он слышал о людях, но эти слухи граничили у него со слухами о колдовстве. - Конечно, он может внести в наши ряды беспокойство, - признал Арнанак. - Но что может напугать воина? А Газеринг никогда не даст нам возможности прямого общения с этими инопланетянами. - Он поднял голову и заявил: - А кроме того мои союзники - Даури! Усаюк успокоился, но не совсем. Хотя и о Даури ходили зловещие слухи, они все же были гораздо ближе Тассуи, чем люди. Солнце ярко осветило корабль Веронена. В воздухе засвистели стрелы. Снаряд, выпущенный из баллисты, поднял фонтан воды неподалеку от корабля Арнанака. На обоих кораблях варваров гребцы изо всех сил налегали на весла. Они маневрировали, чтобы зажать корабль южан в тиски. Арнанак видел, как человек торопливо раздавал своим воинам оружие - длинные металлические трубки. Солдаты тут же открыли огонь. Правда, стрелки они были неважные. Однако рядом с Арнанаком кто-то со стоном опустился на палубу. Смерть нашла его. Но времени для страха уже не оставалось. Весла били по воде. Корабли стремительно неслись вперед. Арнанак стоял на абордажной платформе, которая уже нависала над палубой корабля противника. Он прыгнул вниз, парируя своим мечом удары врага. Вероненцы кинулись на него. Арнанак, отбивая удары мечом и щитом, сам разил направо и налево. Раздавались крики, стоны, хрипы. На борт корабля южан прыгали все новые и новые Тассуи. Они врубались в гущу врагов, очищая пространство. Арнанак поверх голов и шлемов видел человека. Он стоял позади сражавшихся, и в руках его было колдовское оружие, но он не пускал его в ход, так как в такой свалке можно было ненароком убить и своего. - Вперед! - крикнул Арнанак и с победным криком Улу двинулся к человеку. Воины бросились за ним. Их противник не ожидал концентрированной атаки в одном месте. Это было не в обычае варваров. Они обычно старались нападать со всех сторон. Отряд Арнанака продвигался вперед, сея вокруг себя смерть. Игани обогнал отца и побежал впереди всех. Человек спокойно поднял палку и нажал на что-то. Из палки вылетело пламя и голова Игани развалилась на куски. Он упал на палубу и замер там в луже крови. Арнанак швырнул свой топор вперед. Но не для того, чтобы убить, а чтобы оглушить. Топор попал в грудную клетку человека, и тот согнулся пополам и медленно опустился на палубу. Его оружие покатилось по доскам. Арнанак одним прыжком подскочил к человеку, схватил его, и тут же легионеры накинулись на него. Они окружили этот небольшой отряд варваров, прорвавшихся так далеко вперед. Однако варвары, отчаянно отбиваясь, отступали к борту, где стоял их корабль. Человек пытался вырваться из объятий Арнанака, но тщетно. Вот вождь уже схватился за поручни. Его правая рука махнула Усаюку. Тот отдал короткий приказ, и Дипер приблизился к кораблю южан, насколько это было возможно, так что его нижняя палуба оказалась под Арнанаком. Он моментально прыгнул. Гребцы Усаюка удерживали корабль на месте, пока остальные воины перебирались обратно на свой корабль. Но перебрались далеко не все. Некоторые были окружены легионерами и теперь им оставалось либо погибнуть, либо отдаться на милость врагам. Многие были убиты, и среди них Игани, который еще так недавно был полон сил и энергии. Но Арнанак решительно пожертвовал сыном, лишь бы заполучить человека. - Отходи! - крикнул он Усаюку. Девурер тоже начал отходить от корабля южан. Он выполнил свою роль, отвлекая их, насколько можно, чем значительно помог осуществлению плана Арнанака. Оба корабля Тассуи быстро начали отходить. Ветер наполнил их паруса. У Вероненцев не было никакой возможности догнать их. Человек вскочил и начал что-то кричать. Легионеры, которые не смогли его защитить, теперь стояли у борта своего корабля. Один из них бросился в каюту и вынес какой-то ящик. Корабли уже находились довольно далеко друг от друга, но легионер размахнулся, и с силой бросил ящик. Тот шлепнулся на палубу корабля Арнанака. - Выбросите его за борт! - крикнул Усаюк. Человек, видимо, плохо понимал язык Тассуи, но все же до него дошел смысл того, что сейчас произойдет. - Нет! - крикнул он по-сехальски. - Иначе я умру! - Стойте! - остановил своих воинов Арнанак, а затем по-сехальски обратился к человеку: - Мы оставим твой ящик. Я хочу, чтобы ты жил. По крайней мере, пока... Глава 15 Энсинь Дональд Конвей летел в Мундомар в составе большой группы военных. Корабль был старый, и он был забит до отказа. Все приходилось делать по очереди: и спать, и есть, и отправлять естественные надобности. Лежа на узкой койке, которую ему только что освободили, Дональд прислушивался к голосам товарищей. Он слышал, как те ссорились. И совсем не похоже было на то, что они летят выполнять благородную миссию. Помогать своим братьям, которым будто бы угрожают внеземные чудовища. Они летят, чтобы обеспечить безопасность человечества на этом участке космоса. Разумеется, он не был чудаком: уроки дядюшки Ларекки не прошли для него даром. Но все же поначалу он ощущал себя кем-то вроде крестоносца. Но может, он все же ошибается, и Дональд не более чем пешка в чьей-то грязной игре? Для быстрейшего времяпровождения они много играли в покер. И здесь Дон всегда выигрывал. Покеру его научила Джиль. И он часто вспоминал ее, дом, родителей, Алису, ее мужа, их детей. Ему очень не хватало их. Чем ближе корабли подлетали к цели, тем сильнее нарастало напряжение. Наксанцы уже наверняка обнаружили их. И если решат напасть... И они напали. Солдатам ничего не оставалось делать, как сидеть, скорчившись, в своих норах. Если им суждено погибнуть, они умрут, даже не поняв этого. Долгие часы протекали в сложных маневрах, расчетах... Затем произошла яростная схватка... И враги ушли, очевидно решив, что цена за победу слишком высока. Люди начали оценивать свои потери. Пострадал один рейнджер, которому взрывом порвало корпус скафандра. Вся команда была в скафандрах, но осколки повредили скафандры, и к тому же люди пострадали от излучения. Все раненые были распределены между оставшимися кораблями. Солдаты на транспорте уступили свои спальные места и помогали раненым во время длительного путешествия, которое, к счастью, близилось к концу. Дон Конвей впервые увидел раненых людей и муки людей, подвергшихся радиационному излечению, у которых облезала кожа, выпадали волосы, и все это сопровождалось жуткими болями. Он уже неоднократно встречался со смертью, но то было нечто совершенно другое. Теперь он понял, почему целый год после гибели тети Элен Джиль мучили кошмары. Он даже считал, что именно поэтому Джиль так привязалась к Ларекке. Но тетя Элен пала жертвой слепого случая. А эти люди, которые уже умерли, еще умрут, или останутся жалкими калеками? Во имя какой великой цели пострадали они? Сначала его подразделение сосредоточилось вблизи Бартона, столицы Элеутерии, самого большого поселения людей на Элеутерии. На планете велись незначительные военные действия. Фронт стабилизировался, столкновения были крайне редкими. - Подождите немного, - предупредил солдат Элмо Салминен, - затишье обусловлено тем, что у обеих сторон кончились боеприпасы. Но вскоре Земля и Накса доставят все необходимое, и все начнется сначала. - А почему мы не можем блокировать планету? - спросил Конвей. - Они тогда сделают то же самое, и начнется война в космосе с применением самого мощного оружия. При этом может пострадать и планета. Но самое худшее состоит в том, что в открытую войну при этом будут втянуты и Накса, и Земля. Конвею показалось, что он понял, что же здесь происходит. О чеякканцах ходили самые страшные слухи, которые, если разузнать поподробнее, оказывались либо преувеличением, либо вымыслом. Официальная пропаганда не давала возможности узнать правду, так как постоянно подогревала шовинистические взгляды. Конвей был рад, что добрался до места целым и теперь наконец может насладиться свободой. Однако проводить здесь свободное время было абсолютно негде. В Бартоне было несколько ночных клубов. Но для человека, прибывшего с Земли, они были слишком жалкими, скучными, либо переполненными. Гораздо интереснее было остаться на базе и смотреть телевизор. Власти попытались познакомить местных жителей и новоприбывших, устраивая танцы и званые вечера. Но Конвей чувствовал себя не в своей тарелке, бывая на таких мероприятиях. Да, конечно, это все хорошие, мужественные люди. Но насколько справедлива их война? Одна девушка во время танцев спросила: - Почему вас приехало так мало? Другая девушка отклонила его предложение погулять, сказав, что она работает на военном производстве и у нее остается мало времени на отдых. - Только не жалей меня, - сказала она. - Мы здесь на службе. У нас другая жизнь. Вам нас не понять, так как вы всегда жили в богатстве и безопасности. Когда он был в гостях, его хозяева крепко выпили, и хозяин горько сказал: - Да, я уже потерял одного сына. Еще двое ждут своей очереди. Земля поставляет нам оружие, мы же поставляем на эту войну пушечное мясо. - Но он тут же возмутился, когда Конвей сказал, что это же справедливо в отношении Наксы и наксанцев. Планета совершенно не понравилась Конвею. Хотя условия жизни на ней максимально приспособили для людей Земли, тем не менее здесь было невыносимо жарко, влажно, атмосфера была переполнена влагой. Ему не хватало здесь его родной планеты. Не хватало вида солнца, звезд. Естественно, элеутерианцы любили свою родину, но у него она подобных чувств не вызывала. Наконец его подразделению было приказано отправиться на фронт. Военные действия возобновились. Слово "фронт" не имело смысла на этой войне, которая заключалась в налетах землян на территорию чеякканцев и наоборот. Эскадрон Конвея выступил на первое патрулирование. Когда он услышал в наушниках, что враги обнаружены, ему показалось, что все это нереально, что он видит сон, что такого не может быть, чтобы его, которого любили столько людей, могли убить. Тем временем он автоматически готовился к тому, чему его учили - к бою. Когда прибыли чеякканцы и разыгралось настоящее сражение, Конвей забыл все страхи. Ему показалось, что все это похоже на игру в покер со ставками много выше тех, что он мог позволить себе проиграть... Вражеские флайеры казались продолговатыми слезинками на фоне свинцового неба и тусклого моря. Однако его Шарк был лучше, а враги не имели даже той поспешной подготовки, которую получил он. Один из вражеских флайеров бросился на него в лобовую атаку. Конвей смог увернуться от трассирующей очереди, вышел на бандита с хвоста, а автоматика доделала остальное. На вражеском флайере вспыхнул огонь и он, описав широкую спираль, рухнул в море. Из-за сильных перегрузок Конвей почувствовал себя пьяным. Он наслаждался своей победой, пока ему не пришлось вступить в бой с другим флайером. Этому флайеру удалось уйти от него, и он улетел на базу. С минимальными потерями эскадрон Конвея смог разгромить целую эскадрилью противника. Минимальные потери... Самое неприятно, что в их число входил и Эйно Салминен, лучший друг Конвея, который перед самым отлетом женился... Конвей дважды хотел написать в Финляндию о гибели Эйно. Но так и не смог закончить письмо. Каждый раз, садясь за стол, он начинал думать, был ли тот пилот, которого он убил, женат? "Конечно, я чувствую себя убийцей, - думал он. - Но убитым мог быть и я. Это же война. Я просто много думаю об этом". Дождь барабанил по крыше барака, где разместились солдаты. Внутри было жарко, душно и влажно. Люди столпились вокруг экрана телевизора. В Бартон только что доставили свежие ленты с записями. Они смотрели последние новости. Рождественские праздники на Земле, особенно пышные в этом году, когда заметно укрепилось влияние общества Универсальной Любви. Открытие почти целого скелета неандертальца в Северной Африке, открытие атомной станции в Лиме, острая выборная кампания в России, скандальный развод в королевской семье на Филиппинах, волнения в Нью-Йорке, показ королем мод из Гонконга новых моделей мод... В конце было объявлено о столкновениях землян и Наксанцев в секторе Веги. Про Мундомар ни слова... Майор Самуэль Мак Доуэлл, офицер связи, шевельнулся. - Видели, за какое число новости? - спросил он. - Именно в этот день убили моего брата. - Да? - сказал кто-то. - Очень жаль. - И не его одного. Враги напали на селение из джунглей. Они перебили всех солдат. Пострадали и гражданские. Грязные террористы! - То же самое можно сказать и о наших партизанских отрядах на Хатсаре, - не смог удержаться Конвей. Мак Доуэлл бросил на него резкий взгляд. - Ты за кого, Энсинь? Несмотря на жару, у Дона вспыхнули уши. - Я солдат, майор, - рявкнул он. Он чуть не сказал майору старую пословицу о том, что дареному коню в зубы не смотрят, но сдержался. Если майор пожалуется капитану Якубовичу, то Конвея неминуемо вызовут на ковер. К тому же этот бедняга потерял брата, и он рассматривает эту войны только с точки зрения о том, как бы выжить. - Я не хотел обидеть вас, сэр. Мак Доул расслабился. - О, я не фанатик, - примирительно сказал он. - Но подумай, вам, землянам, все это видится как бы со стороны. Неужели вы не замечаете, что мы истекаем кровью? После нескольких коротких стычек и блестящих побед земляне начали властвовать в воздухе. Чеякканцы ничего не могли им противопоставить. После этого было уже элементарно блокировать вражеское войско и перекрыть пути подвоза к нему боеприпасов. Дон собственноручно отправил на дно один корабль и одну подводную лодку. Но однажды случилось так, что ракета поразила и его флайер. Конвею удалось катапультироваться и он болтался в море до тех пор, пока его не подобрали спасатели. Это позволило ему получить неделю отпуска в Бартон. Вежливый человек с Земли позвонил ему в отель, назначил встречу и угостил его обедом, которого здесь, на Мундомаре, Дон увидеть не ожидал. После долгих разговоров вокруг да около джентльмен приступил к делу. - Я знаю, что бывал на побережье Юка. Об этом районе дьявольски трудно получить какую-либо информацию. Все чиновники-элеутерианцы уклоняются от ответов. А ты - англичанин. Ты находишься под юрисдикцией Мировой Федерации. Подумай, кому ты служишь на самом деле. Вся Федерация очень хочет знать: оправданны ли слухи о наличии нефти на побережье Юка. - Нефть? - Конвей удивился. - Да. Я не ученый, мне трудно все объяснить. Мундомар имеет необычную эволюцию, которая началась уже тогда, когда вся система представляла собой не более чем пылевое облако. Нефть Мундомара содержит уникальные элементы, ценные для производства органических веществ, медицинских препаратов. Конечно, можно было бы производить их на Земле, но гораздо дешевле добывать их прямо из земли Мундомара. Кстати, не хочешь ли еще выпить? Вопрос в том, что когда на планету придет мир, в чьих руках окажутся источники нефти. В дружеских руках или в руках этих монстров, которые сдерут с нас огромную цену. Если Земля точно будет знать мощность источников, она сможет более правильно формировать планы кампании и свою политику в отношении Мундомара. Я понимаю, ты не можешь иметь исчерпывающей информации, но каждый клочок знаний об этом для нас весьма и весьма ценен. Конвей едва не ляпнул, что он рискует жизнью не для того, чтобы кто-то набивал себе карманы, но сдержался, притворился пьяным и ушел от конкретного разговора. Вскоре он действительно напился и провел ночь с очаровательнейшей девушкой, что стоило ему немалых денег. О землянине он больше не думал. К тому же отпуск скоро закончился, и он вернулся в отряд. Теперь он занимался тем, что летал над джунглями, поливал их напалмом и сжигал их. С земли его встречали только пули. Опасности практически не было, но самое неприятное было в том, что этой работе, казалось, не будет конца. - Они не уходят, эти проклятые ублюдки, - сказал пехотный капитан, когда Конвей приземлился в одной из деревень. Деревня представляла собой руины. Люди давно не закапывали трупы наксанцев, так как они не угрожали инфекцией. Капитан плюнул на один из трупов. - Они получают все больше и больше подкреплений с Наксы. За забором находились пленники. Они не остались без медицинской помощи, но врачи землян не знали языка наксанцев, и к тому же у них было мало лекарств. Наксанцы сами оказывали помощь друг другу как могли. - Вскоре пленников у нас будет еще больше, - сказал капитан. - Так что тебе предстоит большая работа, Энсинь. Конвей поднялся высоко за облака, в стратосферу. Под ним сияла белая пелена облаков. Вокруг сверкала голубизна неба, и покачивали крыльями флайеры товарищей. Над ним были солнце и несколько ярких звезд. Но он видел только Иштар. Он ощущал его запах, вкус, слышал его, впитывал всем своим существом. Когда он был маленьким, каким большим казался ему отец, какой прекрасной была его мать... А Джиль... А Алиса... Он не мог жить без них. Когда появился Ларекка, Конвей исходил ревностью, видя отношение Джиль к старому воину. А эти ночные путешествия на лодке с отцом, когда они были в мире только вдвоем... Он вспоминал леса и моря, рассвет, который можно видеть с вершины Тендерзет Рейндж... Щелчок в наушниках насторожил его. Что? Разве у противника есть флайеры? Вот они! Скорость вражеских кораблей была пугающей. Таких он еще не встречал. Длинные, узкие, с дельтовидными крыльями и эмблемой в виде колеса. Эмблема самой Наксы! Самой Лиги! Опытные пилоты вместо необученных колонистов на сверхновых машинах! Значит, Накса последовала примеру Земли и прислала сюда регулярные части. - Берегите скальпы, мальчики, - сказал Командор, и обе эскадрильи начали сближаться. Когда он пришел в себя, шел дождь. Со всех сторон обломки его флайера окружали джунгли. Он никак не мог вспомнить, что же конкретно произошло. В основном он ощущал только боль. Кровь была везде. Левая нога его представляла кровавое месиво, из которого торчали ослепительно белые кости. Превозмогая боль он подумал, что, вероятно, сломал ребра, потому что вдыхать воздух было невыносимо трудно. Дон включил радио. Ничего. Только шорох дождя, который поливал его. Где же пакет первой помощи? Наконец он все же нащупал его и попытался приготовить распылитель с обезболивающим, чтобы снять боль, которая никак не давала сосредоточиться. Его трясущиеся пальцы несколько раз роняли препарат. Но в конце концов ему все же удалось сделать себе инъекцию, и он сразу же почувствовал тепловатое тупое безразличие ко всему. Он даже стал видеть окружающую обстановку. - Смерть, уходи прочь, - лениво подумал он. - Ты здесь не нужна. - Почему это? - спросила ласковая темнота. - Потому что я занят, вот почему. Как ты этого не понимаешь? - Хорошо, тогда я подожду, пока ты освободишься. Глава 16 Теоретически Джерин уже мог прервать с Примаверой все связи. Но практически он и его люди нуждались в месте, где могли бы отдохнуть и расслабиться. Кроме того, электронные изображения на экране не могут на все время заменить нормальную жизнь. Поэтому Джерин был вынужден часто наезжать в город как по делам, так и для отдыха. Здесь довольно часто он подвергался обработке людей, убеждающих его воздействовать на правительство, чтобы оно изменило свою политику в отношении Иштара. После двухчасового обсуждения технических вопросов в кабинете Спарлинга последний откинулся в кресле и сказал: - Сегодня Эниф, выдающийся создатель сновидений дает представление в Стеб Парке. Почему бы нам вместе не пообедать, а затем посмотреть представление? - Вы очень добры, - удивленно ответил Джерин. - Вы тоже оказались неплохим парнем. А кроме того, чем ближе вы познакомитесь с культурой аборигенов, тем больше вам захочется ей помочь. - Я уже попытался познакомиться с образчиками их культуры в вашем банке данных. Но для меня это слишком сложно. - Хм-м. Просто вы еще не привыкли. Их музыка, танцы, драматические представления сложнее тех, что сумели создать люди. Но для вас я могу комментировать выступление Энифа. - Разве это не будет мешать остальным? - Я возьму микропередатчик, а вы вставите в ухо микроприемник. Шепот не помешает никому. Шум ветра будет значительно громче. Я уверен, что сегодня Эниф использует даже ветер, чтобы полнее передавать свои ощущения. Зазвонил телефон. - Простите, - Спарлинг нажал кнопку. На экране появилось лицо Ханшоу. - Плохие новости, Ян. Я решил, что ты, как ее друг, должен узнать обо всем сразу. Трубка выпала изо рта Спарлинга. Он автоматически подхватил ее и положил в пепельницу. - Из Порт Руа звонил Ларекка. Джиль Конвей захвачена варварами. Джерин вскочил с кресла. - Что вы сказали? - спросил он. Спарлинг жестом приказал ему сесть. - Подробности, пожалуйста, - сказал он. - Ларекка нанял корабль в Калене на побережье Далаг. Комендант для сопровождения смог дать им только горстку солдат, заявив, что ему нужен каждый меч для обороны северного Веронена. Но случилось так, что две пиратские галеры, возвращающиеся с набега на острова, напали на корабль. Однако нападающие сразу отступили, как только захватили в плен Джиль. Ларекка уверен, что нападение было совершено с единственной целью - захватить в плен человека. Это дает нам надежду. Если они захватили ее как заложницу, чтобы заключить выгодную сделку или получить выкуп, они не повредят ей. Ларекка не мог преследовать галеры, так как его корабль значительно уступал в скорости пиратским. Это случилось три дня назад. К горлу Спарлинга подступила тошнота. - Что значит: не повредят ей? - рявкнул он. Иштарианская пища... - Ларекка стар и умен. Как только он понял, что случилось, он успел перебросить ей ее сундучок. Спарлинг опустился в кресло. - О, боже, если бы ты существовал, я бы поблагодарил тебя. И тут же он подумал о том, что она среди дикарей одна. Она не сможет вынести такую жизнь. И кто знает, что может взбрести в их дикие головы? Силы вернулись к нему. - Я поеду туда, - сказал он. - Постараюсь взять самый быстрый флайер. Я позвоню оттуда. - Хорошо. - Лицо Ханшоу исчезло с экрана. Спарлинг повернулся к Джерину. Загорелое лицо офицера превратилось в маску, на которой были только огромные глаза. - Ты слышал? - спросил Спарлинг. - Что ты предлагаешь? Джерин с трудом пошевелил губами: - Что предлагаешь ты? - Не беспокойся, ничего особенного. Попытаюсь ее выторговать. Но если они не поспешат вступить с нами в контакт или потребуют невозможного, мы покажем им, что для их же блага будет разумнее вернуть ее нам целой и невредимой. - Ты будешь угрожать? - А что остается делать? Они уважают только один аргумент - силу. Когда мы начнем топить их корабли, уничтожать банды, опустошать жилища, они поймут, что' для них выгоднее. А если Джиль погибнет... - Наказание с неба, - Джерин медленно кивнул. - И я должен обеспечить это... - У вас это есть, у нас - нет. У нас нет ни одного боевого устройства. Мы не ожидали, что может понадобиться такое, - он разозлился. - Между тем, сколько времени вы собираетесь сидеть здесь? До этого времени вам не понадобилось пускать в дело большие боевые флайеры, чтобы оправдать свое присутствие на Иштаре. Джерин собрал всю свою решимость. - С моей стороны это будет неподчинение. Ни при каких обстоятельствах, кроме прямого нападения, я не могу использовать свое оружие против местных жителей. И это не просто идеализм. Я не имею права вмешиваться в местные конфликты. Левая рука Спарлинга стиснула подлокотник кресла. Он медленно заговорил, но все же сумел не выдавать голосом свою ярость, что разгоралась в нем все сильнее: - Неужели вы думаете, что сумеете хорошо выполнить свою миссию, если вызовете всеобщий бойкот? А именно это и случится, если вы оставите Джиль без помощи. Я лично займусь этим. Джерин потянулся к нему через стол. - Поймите, я сам сейчас запрошу разрешение. Ведь я очень хорошо отношусь к ней. - Сколько времени у курьера займет путешествие на Землю? А сколько времени эти тупоголовые бюрократы будут рассматривать ваше донесение, чтобы найти повод отказать? Тон Джерина ужесточился: - Если я не подчинюсь, меня снимут с поста. А мой преемник, учитывая, что послужило причиной моего снятия, будет менее обходителен и любезен с вами. Я смогу работать в условиях бойкота вами моей миссии, хотя это потребует арестов и конфискаций, уголовных наказаний за отказ сотрудничать. - Он встал. Спарлинг тоже. - Сэр, я покидаю вас. Прошу заметить, что я никому не запрещаю оказать помощь мисс Конвей. Однако не предпринимайте ничего, что вынудило бы меня вмешаться в события. И... полагаю, что вы будете достаточно разумными, чтобы держать меня в курсе событий. Я буду благодарен вам за это более, чем вы можете себе представить. - Он поклонился. - До свидания. После того, как дверь за Джерином закрылась, Спарлинг смотрел на нее еще целую минуту. - Он, конечно, прав, - пробормотал он. - А мне пора идти собираться. Когда он вышел на улицу, на него обрушился обжигающий ветер. Он свистел вдоль улицы, раскачивая верхушки деревьев. В небе полыхали Бел и Ану. В воздухе пахло пылью, и народу на улице было совсем мало. Но он даже не замечал, здоровались ли с ним. Пока он шел домой, в голове его роились разные планы. Он пытался предусмотреть все. Кроме смерти Джиль. Если ее смех навсегда исчезнет, все потеряет смысл. Жена была в гостиной. - Хэлло, что привело тебя так рано? - он повернулся к ней и через мгновение выражение счастья растаяло на ее лице. - Что- то ужасное? - прошептала она. Он кивнул, затем ввел ее в курс дела. - О, нет! Господь не может этого позволить. - Рада закрыла глаза, затем бросилась к нему и схватила его за руки. - Что ты собираешься делать? - Поеду туда. - Один? - Приходится. Так как военные не заинтересованы в защите простых налогоплательщиков. И тут он вдруг вспомнил, что люди вне солнечной системы не платят налогов. - Если дело дойдет до боя, то воины Ларекки полезнее нас, гражданских лиц. А если понадобится помощь людей, то она может прибыть в течение нескольких часов, даже если нам позволят воспользоваться только маленькими флайерами. К тому же, пока мы не имеем достаточно информации, к чему держать в Порт Руа много людей? - Ты должен ехать сам, один? - Да, там нужен человек. - Не в силах выдержать ее взгляд, он посмотрел на фото Беки. - Здесь мне нечего делать. Джерину мои советы больше не нужны. Я знаю об Иштаре не больше, чем кто-либо другой... И к тому же Джиль... Рода выпрямилась. - Вот это и есть главная причина. Ты любишь ее? - Что? - воскликнул он. - Это же смешно! И мы просто друзья. Но... Она покачала головой. - Нет, милый. - Давно она уже не называла его так. Слезы стояли у нее в глазах. - Я знаю это с самого начала. И я знаю, что вы оба не виноваты. Ты всегда был добр ко мне. И сейчас, в минуту опасности, прими мое благословение и возвращайся, возвращайся с ней. Он притянул ее к себе. - Ты ошибаешься. Как такое могло придти в твою голову? Большего, чем сказать это, он не мог придумать ничего. - Может, я и ошибаюсь, - солгала она. - Не будем больше говорить об этом. Давай, я помогу тебе собраться. И позвоню Конвеям, не нужно ли им чем-нибудь помочь. "Неужели в чем-то есть и моя вина? - подумал он. - Раз я так смутился. Почему я чувствую необходимость рисковать жизнью?" Эта мысль пронзила его как током. Даже Рода почувствовала это. - В чем дело? - спросила она. - Ничего, ничего, - сказал он автоматически. Разум его в этот момент был где-то далеко. - У меня здесь есть еще кое-какие дела. Они могут задержать меня на два-три денька. Глава 17 Порт Руа представлял собой скопление казарм легионеров, хозяйственных построек, лавок, складов товаров, таверн, домов. Улицы были прямыми и узкими, сторожевые башни защищали порт. Возле города были раскинуты шатры. Здесь жили те, кто искал защиты от набегов варваров. Дальше виднелись фермы и пастбища, которые снабжали город пищей. Сейчас они были пустынны, частично из-за набегов, частично из-за засухи. Отряды легионеров регулярно выходили из города в поисках пищи, а так же чтобы отогнать врагов. С вершины горы, на которой он стоял во главе своих воинов, Арнанак едва видел поселение. Гораздо лучше были видны изгибы реки Эали, которая текла по долине и впадала в Эсхур. Арнанак через бинокль даже смог рассмотреть рыбачьи лодки. Они уходили в море, оставаясь, тем не менее, под защитой боевых кораблей, которые стояли тут же у причалов. Небо с двумя солнцами казалось раскаленным добела. Хотя воздух был неподвижен и его сухость заставляя скрипеть гривы, Арнанак и его воины чувствовали себя нормально. На них не было ничего, кроме щитов и шлемов. Интересно, как бы они себя чувствовали, будь они из холодного Хаэлена или мягкого Веронена? Он повел отряд экономным шагом. Копыта глухо стучали по земле, раскидывая лишайник. Навстречу его отряду шел отряд легионеров. Они шли в боевом порядке: три тяжеловооруженных воина с помощником, который нес доспехи, четыре тройки сопровождал лучник и воин со стрелами, который так же нес щит для обоих, восемь легко вооруженных воинов-разведчиков, три воина, обслуживающие катапульту, носильщик, стрелок и заряжающий. И кроме того, с ними был еще один. И этот один - человек! Одетый во все белое, подняв голову к небу, он шел медленно, но старался приноровиться к шагу воинов. - Тихо! - прикрикнул Арнанак. - Это наша надежда. Помните, человек смертен. Ведь у нас в плену уже есть один человек. Вновь прибывший был выше и мощнее, чем Джиль Конвей. Несомненно, это был самец. Арнанак подумал: может, смерть таится под белыми одеждами, может, там спрятана бомба, которая сотрет с лица планеты и его, и весь его отряд. Нет, он прибыл сюда совсем недавно на летающей лодке. А еще раньше комендант Зера освободил двух пленников Тассуи и отправил с ними сообщение о переговорах. Как только Арнанак получил это письмо, он сразу выехал из Улу, послав впереди себя курьера, чтобы определить место и условия встречи. А вот теперь он прибыл и разбил лагерь. Легионеры остановились на расстоянии двух полетов копья. Развевающиеся знамена говорили о мирных намерениях легионеров. Арнанак вонзил свой меч в землю, затем еще с несколькими воинами вышел вперед, навстречу к такой же группе легионеров. Удивленный Арнанак узнал Ларекку. Все знали старого Одноухого. Арнанак мельком видел его во время своих визитов в Порт Руа, еще до того, как началась война. Значит, он вернулся с Южных морей и решил поставить на кон собственную жизнь в битве с варварами? "А почему бы нет? - подумал Тассуи. - И все же по своему положению я могущественен и ничуть не ниже его". - Приветствую тебя, вождь, - сказал Ларекка. Но ничего не добавил относительно удачи и доброго здоровья. Арнанак ответил по обычаям Сехалы. - Честь и счастье с тобой, комендант! И пусть между нами всегда будет честное сотрудничество! Ларекка стоял спокойно. Его бледно-голубые глаза не отрываясь смотрели в зеленые глаза противника. Даже не сознавая, что он делает, Арнанак принял стойку воина: выпрямил торс и руки, расставил ноги, опустил хвост. Они обменялись рукопожатием. - Где ты служил? - сразу спросил Ларекка. - Тамбуру Стайдер, - ответил Арнанак. - В основном на островах Ирэны. Но это было очень давно... - Понятно. Значит, теперь ты правитель Улу. Бог знает, сколько я слышал о тебе, - Ларекка сделал паузу. - И мы встречались раньше, но может, ты не узнал меня. Но я тебя видел, когда ты украл человека с моего судна. Я бросил на палубу галеры ее пищу. Оба сердца Арнанака сжались. Может, это судьба? Только чей каприз? Истинного Солнца, Угольной Звезды, или Ровера? А может, это ничего и не значит. Ларекка стоял спокойно, и Арнанак предложил заключить на этот день мир, чтобы воины обеих сторон могли расслабиться. Воины поклялись в соблюдении перемирия, разрушили боевые порядки, разоружились и перемешались друг с другом, причем южане были более осторожны, чем северяне. Ларекка представил Арнанаку Яна Спарлинга, и варвар повел их в свой шатер, стоящий в зарослях голубых кустов, которые лучше других растений переносят Время Огня. В тени шатра были постелены ковры, стояли бурдюки с водой, сосуды с элем, стаканы. Иштарианцы удобно устроились на коврах. Человек сел на корточки, обхватив колени руками. Лицо его было суровым и мрачным. Арнанак сказал ему: - Та, которую называют Джиль Конвей, чувствует себя нормально. Она не пострадала, и мы не причинили ей вреда. - Это приятно слышать, - ответил ему Спарлинг. - Я захватил ее в плен, как только преставилась возможность, и именно для того, чтобы состоялась эта встреча. Мы всегда за то, чтобы был мир. Мы... - Вы не сказали нам ничего нового, - прервал его Ларекка сухим тоном. - Кроме того, вы хотите, чтобы мы убирались отсюда и не возвращались сюда обратно. - Это наша страна, - сказал Арнанак так, чтобы его мог слышать человек. - Не вся, - возразил Ларекка. - Здесь, на этой земле, честно купленной у тех, кто захотел стать торговцами, уже много октад стоят наши города. И нам часто приходится отражать нападения бандитов. Скажи, кто из твоих воинов предъявляет претензии на наши города? Арнанак обратился к Яну: - Я рад, что мы, Тассуи, наконец имеем возможность встретиться с людьми и вести переговоры. - Здесь уже были наши исследователи, - сказал человек. Он понял, что Арнанак согласен вести переговоры о Джиль Конвей, и его напряжение немного спало. - Но это было еще до того, как здешние племена Объединились под властью одного вождя. А потом у нас появились и свои проблемы... - он наклонился вперед. - Я пришел поговорить об освобождении пленницы. Если ты искренне желаешь дружбы с людьми, ты сейчас приведешь сюда Джиль Конвей. - А затем мы продолжим переговоры? - Что ты хочешь от нас? - Помощи. Мы слышали, будто вы будете оказывать помощь Газерингу в следующие шестьдесят четыре года. Неужели жизнь наших собратьев менее ценна? - Я... я не знаю, что мы можем сделать для вас. - О, - небрежно бросил Арнанак, - до нас доходят слухи о чудесах, которые вы творите в Веронене. Ян Спарлинг задумался, потом заговорил: - Я мог бы пообещать тебе любую плату, но зачем? Ты умен, так что будем обсуждать только то, что может быть выполнено. Потребуй невозможного, и ты не получишь ничего. Нет, даже хуже: мы объявим тебе войну, разрушим все твои планы - потребуй нечто разумное, и я постараюсь, чтобы твои требования были удовлетворены. Арнанак не смутился. - Если вы способны опустошить Южный Веронен, почему же вы не нанесли удар сразу? Мы напали на Газеринг, которому вы обязаны помочь. Почему же вы не оказываете ему военной помощи? Может, у вас и нет такой возможности? - Мы... мы пришли сюда не для войн и ссор, - Ян старался держать себя в руках. - Пока еще рано говорить об угрозах и мести. Назови свой выкуп. - Что вы можете предложить? - Наше доброе расположение сейчас и впоследствии. Затем инструменты, материалы, советы, как пережить трудные годы. Например, вместо этой тяжелой ткани для шатра - более легкую, компактную, водонепроницаемую, невоспламеняющуюся. Это позволит вам легко и быстро передвигаться в поисках пищи. - Я предпочел бы, чтобы вы снабдили нас таким же оружием, как и этих воинов. Арнанак показал на Ларекку. - Кроме того, вы должны отказаться от помощи Газерингу. Комендант кашлянул. - Это плохо пахнет, - сказал он. - Я знаю, что вы двое уже договорились между собой. - Арнанак говорил спокойно. - Но я не верю, что люди могут оставить своего товарища в беде. - Тогда говори о том, что может быть сделано реально сегодня, - настаивал Спарлинг. - Хорошо, - согласился Арнанак. - Ларекка со своей армией должен покинуть Веронен сам, по доброй воле, или нам придется уничтожить его. Мертвые кости пользуются почтением тут, но они бесполезны в Веронене. Кроме того, мы можем договориться, какие острова в море Файери вы можете оставить за собой. - "Пока мы не вышвырнем вас и оттуда, - добавил он про себя". - Хотя для вас самих было бы лучше вернуться к себе домой и оставить все наше нам. - Хватит терять время! - рявкнул легионер. - Ты прекрасно знаешь, что если бы вы оставили в покое наших рыбаков и охотников, здесь бы не стояли наши легионы. - Мы можем поговорить и об этом, - сказал Арнанак. Для него это было неожиданностью. - Ну, хватит, - воскликнул Ян Спарлинг. - Как насчет Джиль Конвей? Арнанак вздохнул. - Пока что ты не предложил мне ничего, что соответствовало бы ее ценности, как заложника. Если ты ничего не можешь предложить, мы оставим ее у себя до нашей победы. Время от времени мы будем возвращаться к переговорам о выкупе и о многом другом. Разве ты не понимаешь, Ян Спарлинг? Моя цель в том, чтобы все Тассуи пережили тяжелые времена. И чтобы это была не кучка изголодавшихся, а народ, полный сил. Могущественная раса. Разве ты не понимаешь, что без вашей помощи, которую я хочу выторговать у вас, это нам не удастся. И первое, что я хочу получить - это знания, что гораздо ценнее для нас, чем целый флот, нагруженный пищей и припасами. Поэтому не бойся за нее. Лучше подумай, как снабдить ее всем необходимым для жизни среди нас. Ян Спарлинг долго смотрел на него. Вокруг двигались воины, но все звуки приходили к нему как бы издалека. Воздух под тентом палатки раскалился и жег почти как уголь. Ларекка нарушил молчание: - Я знаю, что вождь Валленена так же хитер, как и силен. Но я пока не вижу, что он мудр и умен. Плохо, что нам придется убить тебя, Арнанак. Лучше бы тебе оставаться живым, и в наших легионах. - Что ж, мне очень жаль, что вы не хотите принять мои условия. - Правитель вежливо поклонился. Ян шевельнулся. - Хорошо. Я предвидел такой исход. Тогда проводи меня к ней. - Что? - удивился Арнанак. - Она совсем одна среди чужих. Может, к ней относятся и хорошо, но ведь вы многое не знаете, так как впервые встречаете чужих. Вы по незнанию можете причинить ей вред. Позволь мне поехать к ней. Ведь у тебя тогда будет два человека. Арнанак долго изучал лицо человека, которое для него было таким же чужим, как и лицо Даури. Комендант был угрюм. Они оба, вероятно, долго обсуждали этот вопрос. И тут Арнанак решился. Что такое жизнь, как не постоянный риск? - Я не могу ничего обещать, - предупредил он. - Предстоит трудное путешествие. Сами знаете, какое сейчас время. - Тем больше оснований мне ехать, - спокойно ответил Ян Спарлинг. - Но я осмотрю все, что вы возьмете с собой: одежду, пищу, и все остальное... И вы объясните мне назначение каждой вещи, чтобы я был уверен, что вы не готовите заговор или предательство. - Конечно... Глава 18 Как только Джиль Конвей привезли в Улу, Арнанак получил донесение и сразу же уехал. - Они хотят вести со мной переговоры в Порт Руа, - сказал он Джиль. - Не сомневаюсь, что о тебе. Но не слишком надейся. Дела обстоят так, что тебе придется долго пробыть среди нас - может быть, до зимы. Она подумала, что это был дружеский совет. И вообще этот огромный чернокожий варвар не казался ей олицетворением зла. С точки зрения валененцев это был герой, и на самом деле он мог стать спасителем целого народа. Они много общались друг с другом еще на борту галеры и во время путешествия вглубь страны. Отношения их стали почти дружескими. Он делал все, чтобы облегчить ее путешествие. Нередко она ехала на нем или на одном из его воинов, как она раньше ездила на Ларекке. И это несмотря на то, что из-за нее убили его сына, причем домой не попадет ни одна его кость, чтобы успокоить его душу и направить ее в царство грез. Когда Арнанак уехал, Джиль поняла, что плен ее не очень тягостен, за исключением сознания того, что она в плену. Ей была выделена отдельная комната, куда никто не имел права войти в ее отсутствие. Она могла ходит, где хотела. Однако бежать не было никакой возможности, и главным образом потому, что ее запасы аминокислот и витаминов находились в запасниках у варваров и выдавались строго отмеренными порциями. - Старайся не уходить далеко, - предупредила ее Иннукрат, - а то ты можешь заблудиться. - Я хорошо ориентируюсь в лесах, - сказала Джиль. - И я не верю, что звери Веронена могут представлять для меня опасность. Иннукрат сказала: - Во всяком случае сначала не ходи одна, пока не убедишься, что сможешь находить дорогу правильно. После нескольких путешествий в обществе варваров она уже не встречала возражений, когда уходила одна. Иннукрат была женой Арнанака и после его отъезда единственной, кто знал язык Сехалы. До того, как началась война, она много путешествовала с мужем и бывала даже в долине реки Эзали. Вообще в иштарианском обществе превалирует равенство полов, хотя примитивные условия жизни и диктуют некоторую специализацию. Как правило, самцы занимаются торговлей, ездят за границу в чужие страны. Самки же путешествуют только по своей стране. Причем они не боятся нападений, так как существуют священные дороги, на которых запрещено грабить. Джиль спросила, нарушается ли когда-нибудь это правило? - Я слышала о таких случаях, - ответила Иннукрат, - но крайне редко. Нарушителей ждет суровое наказание. Их преследуют до тех пор, пока не убьют. Сначала Джиль даже забавлялась своим положением, но затем она почувствовала вину: ведь она стала выигрышной картой в руках врага Ларекки. Дни, когда она оставалась одна, Джиль посвящала исследованию жизни незнакомого народа. В основном селение северян напоминало ранчо южных жителей, но с небольшими отличиями. Холл под навесом с одной стороны был вымощен грубыми камнями, одноэтажный дом из неотесанных бревен, где были комнаты для членов семьи и общие комнаты для приема пищи и для общения. Кое-где на стенах встречались украшения, выполненные с большой экспрессией. Остальная часть двора была занята хозяйственными постройками: амбарами, мастерскими, жилищами слуг, помещениями для домашнего скота. Здесь всегда бурлила жизнь: члены рода были заняты работой или же предавались развлечениям. Все они относились к Джиль вполне доброжелательно, но их разделял языковый барьер, и Джиль ничего не оставалось делать, как только смотреть. Вскоре валененцы привыкли к ней. Улу был расположен на восточном склоне хребта "Стена Мира". Густой лес защищал селение от губительного света солнц. Местами попадались Т-растения, которые гораздо лучше переносили изменившиеся условия жизни. Она много бродила по окрестностям и однажды тропа привела ее к хижине. Два вооруженных охранника жестами приказали ей удалиться. Она спросила Иннукрат - почему, и получила беспокойный ответ: - Лучше поговори об этом с вождем, когда он вернется. Джиль решила, что в хижине находится какая-то святыня. А в остальных путешествиях ее никто не ограничивал. Она могла бродить сколько угодно, пока голод или усталость не загоняли ее обратно. В десяти километрах к юго-востоку лес кончался и она, стоя на горной вершине, видела перед собой голые пространства пустыни, над которой колебался раскаленный воздух. Джиль поняла, что нынешнее состояние местных иштарианцев хранит в себе остатки феодализма, причем добровольного. Правитель области принимал клятву верности от более мелких родов. Они обязались по его приказу выполнять разные работы, а также участвовать в войнах и набегах под его предводительством. А он обязался защищать их в случае нападения. Иннукрат рассказала, что среди молодых самцов существует дух соперничества, часто приводящий к кровавым дракам, а зачастую - даже к убийствам. И это не возбранялось, так как молодые воины изначально должны были быть готовы к войне, к смерти. "Да, - подумала, удивившись, Джиль, - Иштарианцы - не люди". Вскоре ее стало угнетать одиночество. Она старалась брать уроки языка у Иннукрат, хотя у старшей в роду было очень мало свободного времени: на ее плечах лежало огромное количество самых разнообразных дел. Джиль было предложила свою помощь, но вскоре поняла, что она мало что может. Все орудия труда были слишком тяжелы и грубы для нее, а кроме того требовались специфические навыки. Поэтому она стала все больше и больше времени проводить вне дома, исследуя незнакомую местность. И вот произошла встреча. Она возвращалась домой после заката обоих солнц. Тропические сумерки длятся недолго. Однако луны давали достаточно света, чтобы различать дорогу. Часть ее пути пролегала по местности, заросшей низкорослым кустарником. Его плотно переплетенные между собой ветви создавали сильное впечатление живой массы. Позади нее мрачно поблескивали утесы Стены Мира. Звезд в небе было меньше, чем обычно. Урания и Целестия достигли своего полнолуния и сияли красноватым светом. Их свет падал на лишайники и создавал иллюзию, что воздух еще горячее, чем есть на самом деле. На Джиль навалилась тишина. Она остановилась, заметив впереди что-то движущееся. Сердце ее застучало: напротив Джиль стояло какое-то существо. Должно быть, оно пробиралось в кустах, когда Джиль застала его врасплох. - Нет... Не может быть!.. Это оптический обман... Я голодна... устала... у меня кружится голова... Существо молча стало удаляться от нее. - Подожди! - спохватившись, крикнула Джиль, но оно уже исчезло в кустах. Через мгновение она в ужасе схватилась за кинжал, который дал ей Арнанак. "Но ведь убежало оно, а не я, - подумала она, - но все же мне лучше уйти!" Она шла все быстрее, а в памяти стояло незнакомое существо, освещенное красным светом. Несомненно, Т-животное. Та жизнь, которая существовала на Таммузе миллионы лет назад, и которая вновь возрождается здесь, но следует по тому же курсу, что и здешняя Орто-жизнь, или земная. У Т-животных было три пола. Они не обладали ни сложным симбиозом, не имели ни молока, ни волос. Но это были геотермические существа, регулирующие, подобно растениям, температуру своего тела изменением окраски. Это было позвоночное животное, и у него вместо головы была пятая конечность, на которой находился рот и сенсорные органы. Среди них были и двуногие... Но все они были маленькие. А это существо можно было назвать гигантом своего рода. Верхние лепестки конечности находились где-то на уровне ее груди. На животе она видела три глаза... Ноги у него были длинные и мощные. Это был скорее прыгун, чем бегун. И бескостные руки были довольно хорошо развиты. Каждая из них заканчивалась пятью пальцами, расположенными в виде звезды. Руки?! Пальцы? Да, если она не сошла с ума, она ясно видела поднятую правую руку с растопыренными пальцами, как будто существо тоже чрезвычайно удивилось, увидев ее. В левой руке существа было что-то вроде ножа. Иллюзия? Нет, не может этого быть! Она ясно видела живое Т-животное, неизвестное ранее. Возможно, оно эмигрировало с севера в связи с изменением климатических условий. Только животное ли? Впереди показалось освещенное окно. Она бросилась в холл и рассказала Иннукрат о встрече. - Ты встретила Даури, - с беспокойством сказала та. - Кого? - Я думаю, тебе лучше дождаться Арнанака. - Но... - Она вспомнила, что читала книги о Валленене, написанные учеными Газеринга. - Даур, Даури, да, я припоминаю. Что-то вроде эльфов, мелких демонов. Значит, это они обладают магической силой и могуществом? - Я же сказала - дождись Арнанака. Он вернулся через несколько дней. Джиль не вела счет дням и не могла знать, сколько он отсутствовал. Когда он прибыл, она была дома. Чтобы не трепать обычную одежду, она была закутана в грубую ткань, сплетенную из растительных волокон, и подпоясана веревкой. Она не была иштарианкою, чья жизнь зависела от солнечных лучей. Более того, она могла сжечь кожу под ними. Хотя к этому моменту ее лицо, ноги и руки загорели уже достаточно, и теперь при необходимости она могла не закрывать их от солнца. Но все же обуви у нее не было, так ее туфли развалились. Молодая самка дала ей свою обувь, сплетенную из ремешков. Может, она пожалела девушку, а может, просто хотела посмеяться над ней. Джиль стояла во дворе, держа в руке зонтик, который она сделала для защиты от солнца. Послышались крики, топот ног, звон металла. Во двор въехал Арнанак со своим отрядом. Джиль выронила зонтик. Минуту она стояла неподвижно, не веря своим глазам. Затем крикнула: "Ян!", и бросилась к нему в объятия. - Ян, дорогой! И уже находясь в его объятиях, она приникла к нему, всем своим существом, ощущая его мужскую силу, запах его пота и его тепло. Она поцеловала его так, что зубы их столкнулись, а затем откинулась назад, чтобы посмотреть в его усталое лицо. Глаза ее наполнились слезами, и она поцеловала его еще раз, уже с дрожащей нежностью. Этот поцелуй встречи перешел в поцелуй любовников. Наконец они оторвались друг от друга. Так они стояли, держась за руки и смотря друг на друга. Они не замечали толпы иштарианцев, собравшихся вокруг. - Ян, - снова прошептала она, - ты пришел! Ты пришел за мной!.. Радость будто смыла плоть с его лица и еще резче обозначила кости, обтянутые загрубевшей кожей. - Прости, дорогая, я здесь не затем, чтобы освободить тебя, - ответил он глухим голосом. Она была в замешательстве. - Что? Тогда зачем? - Не мог же я тебя оставить одну, - он взял себя в руки и заговорил: - Не бойся, я здесь по взаимному согласию. Арнанак еще не готов отпустить тебя. Они не сумели договориться с Лареккой, однако он хочет наладить отношения с людьми. Он считает, и не без основания, что два заложника лучше, чем один. Он надеется, что благодаря нам сможет установить с людьми дипломатические отношения и поэтому обращение с нами будет терпимым. Мы немало говорили об этом в дороге. Вообще-то он неплохой парень, в своем роде. А пока я привез сюда пищу, одежду и все остальное, что может тебе понадобится. Даже твои любимые книги. Она смотрела в его глаза и думала: "Он любит меня. Как же я могла в этом сомневаться!" - Ты не должен был являться сюда! - воскликнула она. - Черт побери! Я же объясняю тебе ситуацию. Мне ничего не оставалось делать. Как ты тут? - Олл райт... - Ты выглядишь неплохо. Похудела, но это тебе даже идет. А эти выгоревшие волосы в сочетании с загорелым лицом... Теперь ты совсем платиновая блондинка. - И торопливо: - Дома все о'кей. Тебе шлют приветы и добрые пожелания. И все желают твоего скорейшего возвращения. - Ну, - вступил в разговор Арнанак. - Может, вы войдете в дом? Проходите в свои комнаты, дорогие. Сейчас вам принесут ваши вещи, позже мы отпразднуем это событие. А сейчас вам есть о чем поговорить между собой. И они говорили о многом. Спарлинг ее хорошо знал, потому и старался смягчить ситуацию. - Реального компромисса не существует. Единственное, что возможно, это мелкие частные соглашения, чтобы несколько уменьшить потери с обеих сторон, но это не облегчит реального положения дел. Тассуи не остановятся, пока все легионеры не покинут Валленен, или же не будут перебиты. Зера будет решительно сопротивляться, насколько это возможно, в надежде на подкрепление. Вряд ли можно осуждать варваров. Арнанак сказал, что Время Огня убьет всех, если они останутся в своих домах. Мы, люди, должны были подумать об этом и о том, как облегчить положение этой страны. Но этот тип Джерин уже не позволит нам ничего предпринимать. - Юрий вполне приличный человек, - возразила Джиль. Услышав ее слова, Спарлинг поскучнел. Джиль ужасно захотелось обнять его. Они сидели на топчане, служившим постелью Джиль. Спины их опирались на бревна стены, ноги были вытянуты на глиняном полу. Через окно в комнату пронимало мало света, так что в помещении царил полумрак... В комнате не было двери, и только портьера из грубой ткани отделяла их от холла, где слышались голоса. - Арнанак тоже не негодяй, - сказал Спарлинг. - Они оба выполняют свои миссии. Арнанак хочет, чтобы его народ жил на земле, которая мало страдает от прихода солнца. Конечно, при этом ему нужно уничтожить Газеринг. А после этого Веронен будет открыт для вторжения. Снова цивилизация на Иштаре погибнет. Арнанак даже не стал умалчивать об этом. - Он говорил об этом и мне, - заметила Джиль. - Правда, он считает, что его наследники восстановят цивилизацию. - Со временем. А сколько времени это займет, если вспомнить продолжительность жизни иштарианцев, знает только бог. А пока на планете будут убийства, насилие и вандализм. - Я знаю, Ян. - У нас мало времени, если мы хотим как-то помочь Ларекке. Арнанак сказал, что он послал гонцов, чтобы собрать все свои силы. Думаю, что через месяц Порт Руа будет отрезан штормами от Веронена и не сможет получать подкрепление. Джиль долго сидела молча. Спарлинг говорил совсем не так, как человек, охваченный отчаянием. Наконец она спросила: - Ты говоришь так, будто мы не совсем беспомощны? Он кивнул. - Мы можем попытаться кое-что предпринять, Джиль, - он приподнял рукав на левой руке, где оказался браслет. Это был микропередатчик. - Арнанак проверял все мое имущество, но он не понял, что это такое и подумал, что это просто талисман. Она нахмурилась. - Ну и что? Мы