Д.Кении, Г.К.Бэрд. Тошнит от колец --------------------------------------------------------------- Роман. Пер с англ. Файл из библиотеки "ЗимбабвЕ" Андрея Хитрова (AHitrov@mail.ru) ? http://zimbabve.dat.ru/library --------------------------------------------------------------- Шутки в сторону, мы считаем, что это большая честь для нас, что мы смогли позабавиться над этим замечательным, впечатляющим, действительно мас- терским произведением, отмеченным гениальностью и воображением. - Лепо ли то, что ты зришь? - произнесла чувственная эльфесса, соблазнительно раздвинув складки своего одеяния и чуть приоткрыв затененные округлые прелести. У Фрито пересохло в горле. Голова шла кругом от выпитого эля и бушующей страсти. Она выскользнула из своего невесомого наряда и, не стыдясь своей наготы, шагнула к оцепеневшему богги*. Своей прекрасной ручкой она провела по волосатым пальцам его ноги и он беспомощно наблюдал, как они скручиваются, будто стружка, от непреодолимого и жгучего желания обладать ею. - Иди, тебе будет хорошо, - хрипловато прошептала она, теребя пряжку пояса, на котором висел его меч. Наконец ей удалось расстегнуть пряжку и, отшвырнув пояс, она проворковала: - Дотронься, дотронься же до меня! Рука Фрито, как бы по собственной воле, дотянулась до деликатной выпуклости ее эльфовой , груди и обхватила ее. В то же время вторая рука медленно поползла по тоненькой гибкой талии, прижимая ее к своей бочкообразной груди. - Пальчики... я обожаю волосатые пальчики, - простонала она, укладывая его на серебристый ковер. Крошечными розовыми пальчиками своих ног она ласкала великолепный мех его подошв, в то время как нос Фрито вдыхал тепло драгоценного пупка эльфессы. - Но я такой маленький и волосатый, а... а ты такая красивая, - хмыкнул Фрито, неловко освобождаясь от своих подвязок крест-накрест. Эльфесса ничего не сказала, а только глубоко вздохнула и еще крепче прижала его к своему божественному телу. - Только сначала ты должен сделать для меня одну вещь, - прошептала она в его мохнатое ухо. - Все, что угодно, - всхлипнул Фрито, сходя с ума от нетерпения. - Все, что угодно. Она закрыла глаза, потом открыла их и, глядя в потолок, сказала: - Кольцо. Отдай мне свое кольцо. - Все тело Фрито напряглось. - О нет, - воскликнул он. - Только не это. Что угодно, только не это. - Оно нужно мне, - яростно и в то же время нежно сказала она. - Кольцо должно быть у меня. Глаза Фрито затуманили слезы и смущение. - Я не могу! Я не должен! Но он знал, что решимость его уже поколеблена. Медленно рука эльфессы скользнула к цепочке в его жилетном кармане. Все ближе и ближе подползала она к кольцу, которое Фрито так верно хранил... ____________ * Богги - от англ. "болото", "пугало болотное", "болотник". ПРЕДИСЛОВИЕ Хотя мы и не можем совершенно искренне, как это сделал профессор Т., заявить, что "сказание это росло, пока его рассказывали", мы допускаем, что это сказание (а точнее необходимость получить по гривеннику за каждый проданный экземпляр) росло прямо пропорционально зловещему истощению наших банковских счетов в Гарвард Трасте, в Кембридже, в Массачусетсе. Это похудение нашего портфеля само по себе не было основанием для тревоги (или "тревогуса", как верно подметил бы профессор Т.), но проистекающие из него угрозы и оплеухи от руки кредиторов были. Поразмыслив над этим, мы укрылись в читальном зале нашего клуба, чтобы обдумать эту превратность. Следующая осень застала нас в тех же старых и потертых кожаных креслах и значительно похудевшими, но все еще не имеющих кусочка щенячьего бисквита для волка - всеобщего любимца, болтавшегося у входной двери. И в этот самый момент наши парализованные пальцы легли на девятнадцатое издание пожилого "Властелина Колец" профессора. Толкиена. Эмблема доллара заплясала в наших простодушных глазах, и мы поняли, что книга эта все еще раскупается как черт знает что. По самые бицепсы вооруженные словарями и оттисками международных законов о клевете, мы заперлись в "Памфлете". Весну мы встретили с увядшими зубами и несколькими фунтами бумаги, покрытой неразборчивыми закорючками и кляксами. Беглый просмотр этих бумаг подтвердил, что получилась удивительно блестящая сатира на лингвистические и мифологические построения Толкиена, наполненная маленькими приколами по поводу его использования норманнских сказок и злобно-шипящих фонем. Беглая прикидка рыночной стоимости рукописи, тем не менее, убедила нас, что в денежном плане было бы гораздо выгоднее использовать ее, как растопку для библиотечного камина. На следующий день, измученные почти фатальным похмельем и потерей всех волос на теле (но это к делу не относится), мы уселись за две суперзаряженные, заправленные горючим Смит-Короны мощностью в 345 л.с. каждая и отстучали этот опус, который вы собираетесь прочесть перед завтраком (а мы тут завтракаем чертовски рано). В результате получилась книга, которая так же удобно читаема, как печатная "А" и имеющая такую же литературную ценность, как библия с автографом святого Симеона. "Что касается внутреннего смысла, или "послания" - как пишет в своем предисловии профессор Т., то здесь нет никакого другого, кроме того, который читатель может обнаружить сам. (Намек: О чем П.Т.Барнум сказал, что оно "рождается каждую минуту?"). Мы надеемся, что благодаря этой книге, читатель сможет заглянуть поглубже в сущность литературного пиратства и в свой собственный характер. (Намек: Какие слова- пропущены в известной цитате "...и его ...скоро..."? Дается три минуты. На старт, внимание, марш!). "Тошнит от колец" издана в качестве пародии. Это очень важно. Это попытка сатиры на другие книги, и не надо ее с ними путать. Поэтому мы, серьезно предупреждаем, что это - не настоящая книга. Так что, если читатель думает, что он покупает книгу о Властелине Колец, то пусть он лучше положит ее обратно на большую стопку нераспроданных экземпляров, где он и нашел ее. Да, но раз уж Вы дочитали до сих пор - это может означать только то, что... что Вы ее уже купили... Господи, какая радость! (Быстренько запишем, что продана еще одна. Готово!). И наконец, мы надеемся, что те, кто читали знаменитую трилогию профессора Толкиена, не обидятся на нас за то, что мы немножко покривляемся за его счет. Шутки в сторону, мы считаем, что это большая честь для нас, что мы смогли позабавиться над этим замечательным, впечатляющим, действительно мастерским произведением, отмеченным гениальностью и воображением. В конце концов, это лучшее, что может сделать книга: доставить удовольствие, рассмешив. И не беспокойтесь особенно, если вы не рассмеетесь над тем, что Вы собираетесь прочесть, ибо, если Вы насторожите свои розовенькие ушки, то можете услышать серебристый перезвон веселья в воздухе - далеко-далеко отсюда. Это - мы, точка, дзинь! ПРОЛОГ. О ТОМ, КТО ТАКИЕ БОГГИ Эта книга в основном касается того, как можно набить кошелек, из нее читатель может почерпнуть многое о характере и литературном слиянии ее авторов. О богги же он не узнает ничего нового. Ибо любой, у кого сохранилась еще пригоршня шариков, с готовностью заявит, что такие создания могли существовать лишь в воображении того сорта детей, чье детство прошло в плетеных корзинах и из которых выросли впоследствии мошенники, похитители собак и страховые агенты. Тем не менее, судя по тому, как раскупаются интересные книжки профессора Толкиена, это довольно крупная социальная группа, которая носит на своем кармане вместо эмблемы заметную выпуклость, которая образуется, когда в карман засовывают помногу смятых банкнотов. Для таких читателей мы собрали здесь кое-какие расистские сплетни, касающиеся богги, извлеченные длинной серией прыжков и скачков из аккуратно разложенных на полу книг профессора Толкиена. Для них мы также включаем краткое описание книги, которая-должна-вскоре-напечататься-если-эта-дрянь-раскупится с описанием предшествующих приключений Дилдо Баггера, названной им "Путешествие с Голлюмом в поисках Нижней Средней Земли", но очень мудро переименованной издателем в "Долину Троллей". Богги - это непривлекательный, противный народ, численность которого значительно сократилась с увяданием спроса на сказки. Медлительные и угрюмые, очень мрачные, они предпочитают вести образ жизни, наполненный пасторальной грязью и нищетой. Они не любят механизмов более сложных, чем удавка, дубинка или "люггер"... Они всегда стеснялись Большого народа или "большаков", как они нас называют. Как правило, они нас теперь избегают за исключением разве что случаев, когда их соберется сотня-другая, чтобы загнать одинокого фермера или охотника. Они невысоки ростом, пониже гномов, считающих богги хилыми, подлыми и непостижимыми и часто называющими их "ужасные богги". Они редко бывают выше трех футов, но вполне способны справиться с существами вдвое меньше их, особенно если удается спрыгнуть на него откуда-нибудь сверху. Что же касается богги, проживающих в Стай (хлев), с которыми мы в основном будем иметь дело, то они исключительно однообразны, так как все носят блестящие серые. костюмы с узкими лацканами, альпийские шляпы и узкие галстуки. Они не пользуются обувью, расхаживая на паре волосатых кургузых приспособлений, которые можно назвать ногами только благодаря месту, которое они занимают при теле. На их лицах застыло, прыщавое злопыхательское выражение, свидетельствующее о глубоко сидящей страсти говорить по телефону непристойности, а когда они улыбаются, то есть что-то такое в том, как они мотают своими полуметровыми языками, что заставляет дракона с острова Комодо сглатывать, не веря своим глазам. У них, длинные, умные пальцы, которые обычно ассоциируются с руками, которые много времени проводят на горле маленьких пушистых животных или в чужих карманах. Они очень умело мастерят разные полезные вещи, вроде крапленых карт и капканов. Они любят есть и пить, играть в ножички с полоумными четвероногими и рассказывать полинявшие анекдоты, придуманные гномами. Они устраивают скучные вечеринки, дарят дешевые подарки и пользуются таким же уважением и любовью окружающих, что и дохлая выдра. Совершенно ясно, что богги являются нашими родственниками, находясь где-то рядом с эволюционным путем от крысы к волчице и таким образом к итальянцам, но каковы в действительности наши родственные связи, сказать невозможно. Они появились на Земле в Старые Добрые Времена, когда планета была населена красочными существами. Чтобы увидеть их теперь, надо выпить кварту (1.1 л) виски. Только у эльфов сохранились записи об этом времени, но большая часть их - это всякая эльфовская чепуха, похабные рисунки голых троллей и нечестные описания орковских оргий. Но вполне очевидно, что богги обитали в Нижней Средней Земле еще задолго до того, как появились Фрито и Дилдо, когда подобно очень старой салями, чье присутствие вдруг обнаруживается, они стали причиной беспокойства в советах Малых и Глупых. Все это случилось в Третьей Эре, веке металлопроката Нижней Средней Земли, а записи этого периода давно поглотило море, а их обитателей - колбы кунсткамеры Рипли. О своей родине современники Фрито не сохранили никаких записей отчасти потому, что уровень их грамотности и интеллектуального развития был чуть ниже уровня молодого окуня, отчасти же потому, что изучение генеалогии навело их на неприятную мысль, что чуть ли не все зверье окрестных лесов претендует на ветку в генеалогическом дереве богги. И все же по их сильному акценту и по глубокой привязанности к блюдам, приготовленным на бриолине, можно легко догадаться, что когда-то давно они мигрировали на запад. В их легендах и старых песнях, изобилующих сверхсексуальными эльфами и пылкими драконами, бегло упоминается местность вокруг Аспирин-реки между Деловой Древесиной и горами Папье-маше. Это подтверждается также рукописями, хранящимися в Великих библиотеках Двудора, старыми заметками из "Полицейской газеты" и тому подобное. До сих пор неясно, почему они предприняли полное опасностей переселение в Олеодор (здесь и дальше большинство географических названий представляет собой наименование фармацевтических товаров: медикаментов, косметических товаров и тому подобное Олеодор - название дезодоранта), хотя опять-таки в песнях говорится о тени, которая пала на их землю и о том, что картофель перестал расти. До перехода через горы Папье-маше, богги уже были разделены на три племени: Колченогие, Табуреты и Ногохайды. Колченогие - самые многочисленные - были смуглыми, с бегающими глазами и низкорослыми. Они охотно селились на склонах холмов, где они могли дурить кроликов и козлят. Зарабатывали они на жизнь тем, что нанимались к местным гномам в качестве торпед. Табуреты были повыше и похитрее, чем Колченогие, и они жили на плодородных землях вокруг устья Аспирин-реки, где они разводили отмели и сбивали с курса, меняя знаки для речной торговли. У них были длинные блестящие черные волосы и они любили ножи. Теснее всего они были связаны с людьми, которым время от времени устраивали всяческие пакости. Самыми многочисленными были Ногохайды, которые были выше и дохлее остальных богги. Они жили в лесах и веди процветающую торговлю кожаными изделиями, сандалиями и кустарными украшениями. Иногда они брались отделывать жилье эльфов, но большую часть времени проводили, распевая похабные частушки и приставая к белкам. Перейдя через горы, богги, не теряя времени даром, начали завоевывать себе место под солнцем. Они сократили себе имена, пролезли во все деревенские клубы, отбрасывая старый язык и старые обычаи, как живые гранаты. Необычная по своим размерам миграция людей и эльфов из Олеодора на восток позволяет с некоторой точностью установить дату появления богги в тех краях. В этом же году 1623 Третьей Эры братья-ногохайды - Брассо и Дрино перешли во главе толпы богги, замаскированных под странствующих грабителей могил, реку Галлоуин и перехватили власть у его высочества короля* в битве при Ростбифе. В ответ на его недовольное согласие они установили на мостах и дорогах будки для сбора пошлины, подстерегали его гонцов и посылали ему письма с намеками и угрозами. Короче говоря, они устроились там надолго. Это было началом истории Стайя, а богги, любившие всякие ограничения, начали новый календарь со дня перехода через Галлоуин. Они были вполне счастливы на новой земле и вскоре они выпали из истории людей. Событие, которое было принято с такой всеобщей скорбью, с какой воспринимается неожиданная смерть бешеного пса. На всех приличных картах Стай был отмечен красными кляксами, а те редкие люди, которые решались появиться там, либо исчезали, либо сходили с ума. За исключением этих редких посетителей никто, до появления Фрито и Дилдо, богги не беспокоил. Пока в Ростбифе существовал король, богги оставались его номинальными подданными и в последней битве при Ростбифе со Сламлордом Вораксом приняли участие несколько снайперов, посланных богги. Но на чьей стороне они сражались, оставалось невыясненным. Так пало Северное Королевство и богги вернулись к своему хорошо организованному, простому образу жизни: ели и пили, пели и плясали, и расплачивались фальшивыми чеками. Тем не менее, легкая жизнь в Стайе совершенно не отразилась на богги. И их было по-прежнему так же нелегко убить, как таракана, а иметь с ними дело было так же просто, как с загнанной в угол крысой. Хотя они нападали только в спокойном состоянии, а убивали только ради денег, они оставались мастерами нечестных приемов нападения шайками. Они любили пострелять и охотно пользовались всякими приспособлениями, чтобы уравновесить силы, поэтому любой глупый медлительный зверек, повернувшийся спиной к толпе богги, рисковал жизнью. Сначала все богги жили в норах, что неудивительно для прямых потомков крысы. Во времена Дилдо их жилища возвышались над землей, как у эльфов и людей, и не отличались ничем существенным от муравейников. Как правило, они имели форму чирья и были сложены из грязи, навоза, прелой соломы и других отходов, некоторые были бессистемно побелены голубями. Как следствие этого, большинство городов богги выглядело так, будто какое-то огромное, неприятное существо, может даже дракон, страдало в этой местности судорогами кишечника. В Стайе было всего около дюжины этих интересных поселений, связанных между собой дорогами, почтой и правительством, которое могло показаться совершенно излишним для колонии из глиняных хаток. Сам Стай делился на фартинги, полуфартинги (мелкая старинная английская монета) и пятаки, которыми управляли мэры. Управлять им помогала довольно мощная полиция, которая только и знала, что выбивала признания, в основном у белок. Кроме этих нескольких признаков законопорядка, в Стайе никак не проявлялось существование правительства. Большая часть времени богги уходила на выращивание пищи и, поедание ее, на изготовление спиртного и поглощение его. Все остальное время они развлекались и испражнялись. ______________________________________________ * Это был Аргоаргл VI, или какой-нибудь другой король. О ТОМ, КАК НАШЛОСЬ КОЛЬЦО Как говорится в "Долине Троллей", тоже предшествующей данному, Дилдо Баггер однажды отправился с бандой полоумных гномов и дискредитированным волшебником Гудгалфом (Хороший Омут), чтобы отобрать у дракона свои долговые расписки. Дело удалось, они захватили дракона - довоенное чудовище, вонявшее, как автобус, - врасплох, когда он стриг купоны. И хотя много глупых и бесполезных подвигов было совершено тогда, это приключение касалось бы нас еще меньше, чем теперь, если только это возможно, если бы не мелкая кража, совершенная Дилдо попутно, просто чтобы не потерять навыка. На компанию в Мучнистых горах из засады напала банда бешеных нарков (по аналогии с орками Толкиена, но с намеком на наркоманов), и, торопясь на помощь к избиваемым гномам, Дилдо каким-то образом сбился с пути и оказался в пещере на значительном расстоянии от схватки. Оказавшись у входа в туннель, ведущий вниз. Дилдо испытывал приступ воспаления среднего уха, и думая, что спешит на помощь своим друзьям, он помчался в глубь пещеры. После того как он пробежал некоторое время, и не видя ничего, кроме туннеля впереди, он уже начал думать, что где-то повернул не туда, куда надо, как вдруг оказался в обширном подземном зале. Когда глаза Дилдо привыкли к тусклому свету, он разглядел, что грот почти полностью занимает овальное озеро, посреди которого на резиновом надувном морском коньке плавал, шумно работая веслом, отвратительно выглядевший клоун по имени Годдэм (черт побери - аналогия с Голлумом). Он питался сырой рыбой, но иногда лакомился забредавшими, вроде Дилдо, путниками. И он приветствовал появление Дилдо в своей подземной сауне с таким энтузиазмом, с каким он встретил бы появление в пещере грузовика с деликатесными цыплятами. Но как и любой, имеющий одних предков с богги, он предпочитал тонкий подход к существам, выше пяти дюймов (12,5 см) и весом более десяти фунтов (4 кг), поэтому он предложил Дилдо поиграть в "угадайку". Дилдо, которым вдруг овладела амнезия и который позабыл о своих, превращаемых в фарш у входа в пещеру друзьях-гномах, согласился. Они загадывали друг другу бесчисленные загадки вроде: кто играл Циско Кида? И что такое криптон? В конце концов Дилдо выиграл. Запнувшись в поисках загадки, он засунул руку в карман и, нащупав короткоствольный пистолет 38 калибра, воскликнул: "Что у меня в кармане?" На этот вопрос Годдэм ответить не смог и, теряя терпение, он подгреб к Дилдо, приговаривая: "Минуточку... минуточку". Дилдо достал пистолет и разрядил его в сторону Годдэма. Темнота не дала Дилдо прицелиться как следует, и ему удалось только продырявить резиновое плавсредство, отчего Годдэм оказался в воде. Не умеющий плавать Годдэм протянул Дилдо руку, умоляя вытащить его из воды. В этот момент Дилдо заметил любопытно выглядевшее кольцо на пальце Годдэма и сдернул его. Он бы прикончил Годдэма на месте, но жалость остановила его руку. "Какая жалость, что патроны кончились!" - думал он, шагая к выходу из туннеля, а в его ушах звенели яростные вопли Годдэма. Интересно отметить, что Дилдо никогда не рассказывал эту историю, а врал, будто вытащил это кольцо из пятачка свиньи или выиграл его в лотерейном автомате - он точно не помнил. Гудгалф, которому это, естественно, казалось подозрительным, с помощью тайного питья*, выудил правду у богги. Его безмерно поразило, что Дилдо, который врал непрерывно и даже с удовольствием, сразу не сочинил еще более грандиозную небылицу. Именно тогда, за пятьдесят лет до начала нашей истории, Гудгалф впервые догадался, что это не просто кольцо. И тут он, как всегда, ошибся. ____________________________________ * Возможно, это был пентонал натрия. ГЛАВА ПЕРВАЯ. ЭТО МОЙ ПРАЗДНИК - И Я УТРУ НОС ЛЮБОМУ Когда мистер Дилдо Баггер, живущий в переулке Багг, с явной неохотой объявил о своем намерении бесплатно накормить всех болотников Стайя, жители Боггитауна отреагировали моментально - из каждой вонючей, грязной норы и трущобы донеслись визгливые вопли: - Шикарно! - Ох и нажремся! Исходя слюной в предвкушении дарового угощения, некоторые приглашенные, обезумев от желудочных спазм, проглотили целиком свои запасы, спрятанные под землей. Тем не менее, когда первая истерическая реакция утихла, болотники вернулись к своим повседневным делам и заботам, - снова впали в спячку. Однако все росли и ширились волнующие слухи, подкрепляемые огромными бочками с мыльной водой, стадами быков, тоннами помидорной ботвы, кабаньими головами и снаряжением для устройства фейерверков, прибывавших на кораблях в Боггитаун. В город были доставлены и гигантские тюки крапивы - популярного и весьма эффективного слабительного. Известие о готовящемся празднике достигло даже Галлоуина и стайцы, обитающие за пределами родного края, начали стекаться к городу, как пиявки, почувствовавшие дармовую кормежку. Ни у кого в Стайе не было такой бездонной глотки, как у престарелого сплетника Хэфа Гангрены. Хэф всю жизнь верно прослужил церковным сторожем, но давно уже оставил службу и преуспевал теперь на ниве шантажа и вымогательства. Сегодня он, известный также под кличкой Фетлип - Жирная Губа, сидел в грязном кабаке "Мешок под глазом". Мэр Фастбак - Длинный Рубль не раз уже приказывал закрыть этот кабак из-за подозрительного поведения Б-болотниц этого заведения, которые могли охмурить тролля скорее, чем читатель произнес бы "румпель-стилтокин". Там же находились и другие завсегдатаи, набитые дураки, и в их числе сын Фетлипа Спэм Гангрена, который обмывал отсрочку приговора за "совершение противоестественного акта с несовершеннолетней самкой дракона противоположного пола". - Странно все это пахнет, - сказал Жирная Губа, вдыхая вонючий дым своей трубки-носогрейки. - Я имею в виду то, как мистер Баггер расшвыривается угощением, хотя за много лет он не предложил своим соседям и заплесневелого куска сыра. Собеседники молча кивнули, ибо так оно и было. Даже до своего "странного исчезновения" Дилдо держал землянку под охраной свирепых волчиц, и никто не мог припомнить, чтобы он пожертвовал хоть фартинг в фонд Ежегодного Движения В Пользу Бездомных Баньши. То, что в этот фонд вообще никто ничего не жертвовал, нисколько не извиняло Дилдо, известного своей язвительностью. Он жил сам по себе, выкармливая племянника и питая свою манию делать непристойные надписи. - А этот его парнишка Фрито, - добавил мутноглазый Нэт Колченогий. - Сумасшедший, как дятел, этот парнишка. Это подтвердил и Старый Дурень, живущий на Бэкустере. Да и каждый не раз видал молодого Фрито, бесцельно слонявшегося по скорченным улицам Боггитауна. Держа в охапке пучки цветов, он бормотал что-то вроде: "истина и красота", "мыслю - значит, болотникую" и тому подобный вздор. - Да, он странный тип, - сказал Фэтлип, - и я бы не удивился, если бы подтвердились слухи о его любви к гномам. При этих словах все приумолкли, особенно юный Спэм, который никогда не верил необоснованным слухам, будто Баггеры были "кучерявыми гномами". Спэм заявил, что настоящие гномы пониже ростом и воняют куда сильнее, чем болотники. - Все это пустые разговоры, - рассмеялся Жирная Губа и замахал правой передней ногой. - Особенно о неизвестном, присвоившем себе фамилию Баггер. - Верно, - откликнулся Клотти - Пухлый Перистальт. - Если этот Фрито не плод гибридного скрещивания, то я не способен отличить завтрак от ужина. Стервецы дружно и громко расхохотались, вспомнив мать Фрито, сестру Дилдо, опрометчиво подарившую свою честь какому-то полукровке (он был наполовину болотником, наполовину опоссумом) с того берега Галлоуина. Компания подхватила эту тему, и последовала серия грубых (только не для слуха болотников) и плоских острот в адрес Баггеров. - К тому же Дилдо всегда действует... загадочно, если вы понимаете, что я имею в виду, - сказал Фэтлип. - Есть такие, которые говорят, что он ведет себя так, будто ему есть, что скрывать, - произнес незнакомый голос из темного угла. Голос принадлежал человеку, неизвестному завсегдатаям "Мешка под глазом", незнакомцу, которого они, по вполне понятным причинам, до сих пор не замечали. Он был облачен в обыкновенный черный плащ с капюшоном, какие носят волшебники, черный кинжал, черный жезл и черные угрозы. На том месте, где обычно бывают глаза, у него тлело обыкновенное красное пламя. - Те, которые так говорят, возможно и правы, - согласился Фэтлип, подмигивая своим приятелям, что мол соль шутки впереди. - Но те, которые так говорят, возможно и ошибаются! После того как общее ликование по поводу этой, типично гангреновской шутки немного утихло, лишь немногие заметили, что незнакомец исчез, оставив после себя незнакомый запах скотного двора. - Но ведь это будет хороший праздник! - настаивал малыш Спэм. С этим согласились все, ибо ничто так не радует болотников, как возможность наесться до отвала. Наступила прохладная ранняя осень, знаменуя собой перемену в меню болотников. Если раньше они съедали на десерт целый арбуз, то теперь им приходилось довольствоваться целой тыквой. Болотники помоложе, которым полнота не мешала еще пробираться по деловым улицам Боггитауна, увидели подтверждение тому, что на празднике их действительно ожидал деликатес - фейерверк. С приближением дня, на который был назначен праздник, в массивные городские ворота стали въезжать влекомые могучими козлами тележки, груженные ящиками и коробками. На ящиках и коробках гордо красовалась руна "Х", принадлежавшая волшебнику Гудгалфу, и эльфовские фирменные знаки. Коробки были разгружены у дверей Дилдо. Млеющие от любопытства болотники вертели своими хвостиками, поражаясь чудесному содержанию ящиков. Там были связки труб на треногах, предназначенные для стрельбы какими-то огромными бенгальскими огнями, толстые, украшенные крылышками ракеты класса "земля-воздух" со смешными утолщениями на переднем конце и весящие сотни фунтов. Там был какой-то цилиндр с дюжиной трубок внутри, которые можно было вращать с помощью кривой рукоятки, и большие "лимонки", которые напоминали детворе ананасы с кольцом на верхушке. На каждую коробку была наклеена этикетка с эльфовскими рунами цвета хаки. Надписи утверждали, что все эти игрушки были сделаны на заводах, принадлежащих фее по имени Арсенал. Широко ухмыляясь, Дилдо наблюдал за тем, как распаковывался его заказ. Любопытную малышню он отогнал ловким ударом остро заточенного ногтя большого пальца ноги. Вдогонку улепетывающей ребятне неслось его веселое: - Давай-давай! Валяй-валяй! Продолжая смеяться, он вернулся в свою нору, где его ждал гость. - Этот салют они не скоро позабудут, - прокудахтал стареющий болотник Гудгалфу. Волшебник сидел, попыхивая сигаретой, в неуютном кресле в стиле эльф-модерн. Пол вокруг кресла покрывали замысловатые каракули, образующие нецензурные выражения. - Боюсь, твои планы надо пересмотреть, - сказал волшебник, выпутывая колтун из своей грязно-серой бороды. - Уничтожение не может служить методом решения твоих частных проблем с местным населением. Дилдо разглядывал своего старого друга с острым одобрением. Старый колдун был одет в потертый, давно уже не модный плащ. Несколько блесток и кусочки елочной мишуры свисали кое-где с обтрепанной кромки. На голове торчал проеденный молью остроконечный колпак. На его склонах светились каббалистические знаки, алхимические формулы и несколько выцветших рисунков, какими гномы расписывают заборы. Скрюченные, с обкусанными ногтями руки сжимали продолговатую, изъеденную жуком деревяшку, которая могла использоваться двояко - как "волшебная палочка" и как чесалка для спины. Как раз сейчас Гудгалф использовал ее во второй роли. Он разглядывал носки того, что современный человек назвал бы черными кедами. Когда-то это были сапоги. - Ты на себя посмотри, Гульфик, - усмехнулся Дилдо. - Снова колдовством промышляешь? Гудгалф даже не оскорбился, услышав свою школьную кличку. Он с достоинством оправил свои одежды и ответил: - Не моя вина, что непосвященные насмехаются над моим могуществом. Мои чудеса многих еще изумят и повергнут в ужас! Вдруг он махнул своей чесалкой, и в комнате стало темно. Сквозь темноту Дилдо разглядел лучи, исходившие от одежд Гудгалфа, на груди которого совершенно необъяснимо засветилась надпись на языке эльфов: "Поцелуй меня во мраке, крошка!" Так же неожиданно в комнате снова стало светло, а надпись на фокуснике погасла. Дилдо закатил глаза и пожал плечами. - Послушай, Гульфик, - сказал Дилдо. - Эта чепуха вышла из моды вместе с воротниками жабо. Неудивительно, что тебе приходится зарабатывать карточными фокусами на ночных карнавалах. Гудгалфа сарказм друга не задел. - Не иронизируй над силами, находящимися выше твоего разумения, мохноногий нахал, - сказал он, а в руке его материализовались пять тузов. - Ибо ты еще увидишь силу моих заклинаний. - Я вижу только, что ты научился наконец обращаться с пружиной в рукаве, - хихикнул болотник, наливая эль в кубок своего старого компаньона. - Брось трепаться и скажи, чего ради ты осчастливил меня своим посещением. Будь здоров! Прежде чем ответить, волшебник с минуту боролся со своими глазами, съехавшими к переносице, затем строго посмотрел на Дилдо. - Пора поговорить о кольце, - сказал он. - Кольце? Каком кольце? - спросил Дилдо. - Ты сам прекрасно знаешь, о каком, - сказал Гудгалф. - О кольце, которое лежит у тебя в кармане, мистер Баггер. - А-а-а, об ЭТОМ кольце, - произнес Дилдо с выражением полнейшего неведения. - А я думал, ты говоришь о том кольце, которое ты потерял в моей бочке, играя с резиновой уточкой. - Не время острить, - сказал Гудгалф. - Ибо зло воспрянуло, опасность - у границ. - Но... - начал Дилдо. - Странные дела творятся на Востоке,.. - Но... - Муха утонула в чернильнице... - Но... - В бочку меда попала ложка дегтя... Дилдо в отчаянии захлопнул своей лапой рот волшебника. - Ты хочешь сказать... Ты имеешь в виду, - прошептал он, - ЧТО В ДРОВА ЗАЛЕЗ БАЛРОГ? - Может быть, - подтвердил полузадушенный волшебник. Казалось, начали сбываться худшие опасения Дилдо. "После праздника", - решил он, - "будет над чем подумать". Хотя было разослано всего двести приглашений, Фрито Баггеру не стоило удивляться тому, что на банкет явилось в несколько раз больше, чем планировалось. Все они прекрасно разместились под гигантским навесом, специально сооруженным над огромным длинным столом, сильно напоминающим корыто. Фрито изумленно таращил глаза при виде легионов жадных пастей, раздирающих суставы и МЯСО, И БЕЗРАЗЛИЧНЫХ КО ВСЕМУ остальному. Несколько физиономий в этом хрюкающем и чавкающем прессе, окаймляющем стол, показались ему знакомыми. Еще меньше было физиономий, не скрытых соусом. Только теперь Фрито понял смысл любимой поговорки Дилдо: "Пасть болотнику можно заткнуть только большим куском". "Все-таки, это очень хороший праздник", решил Фрито, уворачиваясь от летящего окорока. Из специально вырытых ям извлекались горы снеди, которые тут же исчезали в мускулистых глотках гостей. Для подачи эля Дилдо соорудил специальный трубопровод и сотни галлонов крепкого эля под действием гравитации исчезали в мускулистых желудках гостей. Грустно смотрел Фрито, как его земляки-болотники шумно запихивали в себя картофельную ботву, а куски мяса поменьше рассовывали по жилетным карманам и в кошельки - на потом. Стоял непрерывный шум от грызущих зубов, захлебывающихся глоток, стонущих и пульсирующих животов. Шум работающих челюстей почти заглушил звуки национального гимна стайцев, кое-как исполняющегося специально нанятым оркестром. Мы, болотники, мохнатый народ, Который жрет, пока не помрет. Уважаем всех, как братьев, Станем есть друг друга вряд ли. Всегда голод, всегда жажда - Лопнет мой живот однажды. Жрем баранину, свинину, Веселое племя обжор противных. Хором: Кушай, кушай, кушай, кушай, Кушай, кушай, кушай, кушай... Болотники, за стол скорей, Прихватите ложки-вилки, Набейте брюхо поплотней, Съешьте все до последней жилки. Было бы съедобно - вонзим клыки, До смерти не снимем слюнявчики. Веселимся и не вырастаем, приходи.! Попоем, поиграем, порыгаем! Хором: Кушай, кушай, кушай, кушай, Кушай, кушай, кушай, кушай... Фрито брел вдоль стола, разыскивая хорошо знакомую коренастую фигуру Спэма. - Кушай, кушай, кушай... - напевал он себе под нос. Почему он чувствовал себя таким одиноким среди этих весельчаков? Почему сам себе он казался чужим в родной деревне? Фрито глядел на фаланги зубов, разрывающих мясо. Раздвоенные полуметровые языки, выглядывающие из сотен ртов, влажно розовели в лучах заходящего солнца. В это время началось какое-то оживление за главным столом, где в качестве почетного гостя должен был сидеть и Фрито. На скамейку взобрался дядя Дилдо, делая руками знаки, чтобы все замолчали и выслушали его послеобеденную речь. После ропота приветствий и грохота сталкивающихся лбов наступила тишина, и все обросшие шерстью уши, все остекленевшие глаза нацелились на восприятие того, что хотел сказать Дилдо. - Друзья-болотники, - начал он. - Дорогие мои Дурни и Перистальты, Бочкопузы и Вислобрюхи, Игольники, Печеночники и Жальценосы... - Пальценосы, - поправил кто-то из пьяной толпы. В подтверждение права носить родовое имя, он засунул в ноздрю палец по четвертый сустав включительно. - ...Я надеюсь, каждый набил себе брюхо так, что оно готово лопнуть! На это обычное приветствие гости традиционно отрыгнули и икнули, выражая свое одобрение. - Я прожил в Богтитауне почти всю мою жизнь, и у меня сложилось мнение о каждом из вас. Прежде чем я покину вас в последний раз, я хочу, чтобы вы знали, что вы все для меня значите! Толпа радостно завопила, ожидая, что теперь Дилдо начнет раздавать подарки. Но то, что последовало за этим, поразило даже Фрито, который с удивленным восхищением смотрел на дядю. Дядя скинул штаны. Разыгравшийся шторм мы представляем читателю вообразить самому, как бы его воображение ни хромало. Но Дилдо вовремя нажал на кнопку, запускающую фейерверк, и тем самым отвлек ярость болотников. Раздался оглушительный грохот. Стало светлее, чем днем. Вопя от страха, жаждущие мести болотники, плюхнулись в грязь и лежали в ней, пока не стих над ними грозный катаклизм, озаряющий поле боя яркими вспышками. В налетевшем горячем вихре несколько храбрецов-линчевателей подняли головы, чтобы посмотреть на пригорок, где стоял стол Дилдо. Стола не было. Дилдо тоже. - Надо было видеть их физиономии, - со смехом говорил Дилдо Гудгалфу и Фрито. Надежно спрятавшись в своей норе, старый болотник дрожал от радостного торжества. - Они улепетывали, как кролики от привидения! - Кролики, болотники - какая разница. Я говорил тебе, чтобы ты вел себя поосмотрительнее. Ты же мог покалечить кого-нибудь, - сказал Гудгалф. - Нет! Нет! - сказал Дилдо. - Осколки летели в другую сторону. Я здорово поднял им настроение перед своим отъездом. - Дилдо встал и в последний раз осмотрел чемоданы, на которых был аккуратно написан адрес: "Рив-н-делл. Эстроген". - Становится жарко, и хорошо, что я сбил с них спесь немного. - Становится жарко? - переспросил Фрито. - Воистину так, - ответил Гудгалф. - Зло воспрянуло у... - Погоди, - нетерпеливо перебил Дилдо. - Повтори ему то, что ты сказал мне. - Твой грубиян дядя имеет в виду, - начал волшебник, - что я видел множество зловещих знамений, предвещающих беду всем и повсюду. - Знамений? - сказал Фрито. - Именно, - мрачно ответил Гудгалф. - В прошлом году я был свидетелем ужасных и странных чудес. Поля, засеянные ячменем, родили водоросли и грибы. Даже маленькие огороды не дали урожая артишоков. В декабре выдался жаркий день, светила голубая луна, а в календаре был напечатан целый месяц из одних воскресений. Гольштейн принес двух живых страховых агентов, земля в нескольких местах раскололась, а внутренности козла оказались завязанными в морской узел. Лик солнца омрачился, а небо пролилось отсыревшими картофельными хлопьями. - Но что все это значит? - судорожно выдохнул Фрито. - Сам не знаю, - пожал мечами Гудгалф, - но звучит неплохо. И это еще не все. Мои шпионы доносят о черных списках, составляемых на Востоке, в Мертвой Стране Фордор. Толпы свирепых нарков и троллей умножились и с каждым днем красноглазые злодеи подкрадываются все ближе к границам Стайя. Грядет Великий Ужас от черной руки Сорхеда Больноголового. - Сорхед! - воскликнул Фрито. - Но ведь Сорхеда уже нет. - Не всему, что ты слышал от герольдов, можно верить, - мрачно сказал Дилдо. - Считалось, что Сорхед был навсегда уничтожен в Брилопадской битве. Оказалось, что желаемое выдавали за действительное. На самом же деле Сорхед и его девять Ноздрулей проскользнули через кольцо осады, переодевшись в бродячих цыган-акробатов. Пробравшись через Нгайо Марш, они прорвались к пригородам Фордора, где цены на недвижимость тут же упали, как подстреленный ястреб. С тех пор они собирались в Фордоре с силами. - Его черный Карбункул Судьбы распух и скоро станет величиною с голову. Он зальет Нижнюю Среднюю Землю своими тлетворными флюидами. Если мы хотим выжить, надо испортить Сорхеду всю обедню, опрокинуть его котелок раньше, чем он начнет свои грязные махинации. - Но как это сделать? - спросил Фрито. - Мы должны уберечь от него вещь, которая могла бы даровать ему победу, - сказал Гудгалф. - Мы должны уберечь от него Великое Кольцо! - А что это за кольцо? - спросил Фрито, озираясь и прикидывая, как лучше удрать. - Перестань озираться и прикидывать, как лучше удрать, и я скажу тебе, - ответил Гудгалф перепуганному болотнику. - Много веков назад, когда болотники еще ссорились с белками из-за лесных орехов, в Палатах Эльфов были изготовлены Кольца Власти. Выплавленные по тайному рецепту, известному теперь только фабрикантам зубной пасты, эти чудесные Кольца наделяли тех, кто их наденет, необыкновенной властью. Их было всего двадцать: шесть давали власть над землей, пять над морями, три - над воздухом и два - над зловонным дыханием. Благодаря этим кольцам народ прошлого - эльфы и смертные, жили в мире и славе. - Да, но их получается всего шестнадцать, - заметил Фрито. - А для чего было еще четыре? - Они были возвращены из-за фабричного брака, - усмехнулся Дилдо. - В сырую погоду в них что-то замыкало, и палец отгорал начисто. - За исключением Великого Кольца, - вставил Гудгалф. - Ибо Великое Кольцо повелевает всеми остальными. Это его неустанно разыскивает Сорхед. Его волшебная сила воспета в легендах, и многое может тот, кто его носит. Говорят, что чары кольца позволяют его владельцу совершать немыслимые дела: управлять всеми существами по своей воле, разбивать непобедимые армии, разговаривать с рыбами и птицами, гнуть железо голыми руками, с первой попытки заскакивать на высокий парапет, привлекать к себе людей и влиять на них, легко находить для своей машины место на стоянке... - Хозяина Кольца могут даже избрать Королевой Мая, если он захочет, - закончил Дилдо. - Тогда все, наверное, хотят заполучить это Кольцо, - сказал Фрито. - Проклятие они хотят заполучить, - воскликнул Гудгалф, яростно размахивая своим жезлом. - Ибо Кольцо не только дает власть, но и само становится властелином! Владелец Кольца медленно изменяется, да только в плохую сторону. Его сердце черствеет, он начинает сомневаться в своем могуществе. Он слишком влюблен в свою власть, и у него развивается язва желудка. Он становится туп, как дерево, и раздражителен. У него развиваются неврозы, невралгия, радикулит и хронический насморк. Потом его перестают звать в гости. - Ужасное сокровище, это Великое Кольцо, - сказал Фрито. - Ужасное бремя для того, кто им владеет, - сказал Гудгалф. - Ведь этот несчастный должен унести Кольцо подальше от Сорхеда - вперед, навстречу судьбе и опасностям. Кто-то должен донести это Кольцо до Бездонных Ям Зазу в Фордоре, прямо под злобным носом ужасного Сорхеда. Но выглядеть ему надо так, чтобы никто не заподозрил о его цели. Фрито содрогнулся от жалости к этому несчастному. - В таком случае хозяином Кольца должен быть полный и круглый идиот, - нервно рассмеялся он. Гудгалф взглянул на Дилдо, тот кивнул и небрежным жестом бросил маленький круглый блестящий предмет на колени Фрито. Это было Кольцо. - Поздравляю! - ехидно сказал Дилдо. - Ты только что завоевал приз Большого Дурака. ГЛАВА ВТОРАЯ. ТРОЕ - КОМПАНИЯ, ЧЕТВЕРО - ОБУЗА - Будь я на твоем месте, - сказал Гудгалф. - Я бы отправился в путь, как можно быстрее. Фрито рассеянно оторвал взгляд от своей чашки с брюквенным чаем. - Я и даром бы согласился, чтобы ты был на моем месте, Гудгалф. Я что-то не припомню, чтобы я сам вызвался принять участие в этом деле с Кольцом. - Сейчас не время для пустой болтовни, - сказал волшебник, доставая кролика. из своей потертой шляпы. - Дилдо ушел несколько дней назад, он ожидает тебя в Рив- н-делле. Туда же иду и я. Там судьба Кольца будет решена всем народом Нижней Средней Земли. Фрито притворился, будто он очень заинтересовался содержимым своей чашки, когда из столовой вошел Спэм и начал приводить нору в порядок, складывая для хранения оставленные Дилдо вещи. - Послушайте, мистер Фрито, - проскрипел он, дергая себя за замасленный чуб. - Просто собираю остатки барахла вашего дяди, который загадочно исчез, не оставив никаких следов. Странное это дело, да? Видя, что никаких объяснений не последует, верный слуга прошаркал в спальню Дилдо. Гудгалф поспешно спрятал на прежнее место своего кролика, который шумно блевал на ковер, и снова заговорил. - Ты уверен, что ему можно доверять? Фрито улыбнулся. - Конечно. Спэм был мне верным другом с тех пор, как мы вместе ходили в исправительную школу. - И ему ничего не известно о Кольце? - Ничего, - сказал Фрито. - Я уверен в этом. Гудгалф подозрительно оглянулся на закрытую дверь в спальню. - Оно все еще у тебя? Фрито кивнул и выудил цепочку из скрепок, которая привязывала Кольцо к его полуистлевшей, пузырящейся рубахе. - Будь с ним поосторожнее, - сказал Гудгалф. - Ибо оно обладает удивительной властью. - Оно может испачкать мой карман? спросил молодой болотник, вертя в своих толстых пальцах маленькое колечко. Не раз за последние несколько дней он разглядывал его со страхом. Оно было сделано из блестящего металла и покрыто странными узорами и надписями. На внутренней поверхности было написано что-то на языке, не знакомом Фрито. - Не разберу, что там написано? - сказал Фрито. - Конечно, не разберешь, - сказал Гудгалф. - Это на языке эльфов. Из Фордора. Грубый перевод звучит примерно так: Это именно кольцо сотворили эльфы, Мать родную б заложили, что его себе забрать. Правитель всех ползающих, смертных и ракушек. Это спящий, который готовит всем порку. Всемогущая власть в этом Кольце, Всеправая власть у его обладателя. Сломанное или распиленное, восстановлению не подлежит. Если кто найдет - отослать Сорхеду. (Почтовый сбор оплачен). - Да, это не Шекспир, - сказал Фрито, поспешно пряча Кольцо в карман рубашки. - Но страшное предостережение, тем не менее, - сказал Гудгалф. - Даже сейчас покорные орудия Сорхеда рыщут всюду в поисках этого Кольца, и очень скоро они его учуют. Пора отправляться в Рив-н-делл. - Старый волшебник встал, подошел к двери в спальню и рывком открыл ее. С тяжелым стуком Спэм рухнул на пол ухом вперед. Его карманы были набиты лучшими митриловыми столовыми ложками Дилдо. - А он будет твоим верным спутником. Когда Гудгалф прошел в спальню, Спэм робко улыбнулся Фрито, безуспешно пытаясь спрятать ложки в карманы. Не обращая внимания на Спэма, Фрито испуганно прокричал вслед волшебнику: - Но, но - мне надо приготовиться! Чемоданы... - Не беспокойся, - сказал Гудгалф, протягивая ему два саквояжа. - Я принял меры к тому, чтобы упаковать их для тебя заранее. Ночь была ясной, как эльфов камень, и сверкала блестками звезд, когда Фрито собрал свою команду на пастбище неподалеку от города. Кроме Спэма там были еще двойняшки Мокси и Пепси Динглберры, каждый из которых надоедал своей шумливостью, и без каждого из которых можно было легко обойтись. Они беззаботно резвились на лугу. Фрито призвал их к порядку, так и не догадавшись, зачем Гудгалф взвалил на него еще и этих двух идиотов, виляющих хвостиками, ведь ни одному из них даже самый глупый житель города не доверил бы и обгорелой спички. - Идемте, идемте! - вопил Мокси. - Да, идемте, - поддержал его Пепси, сделал один шаг и растянулся, ударившись лицом и расквасив себе нос. - Сдохнуть можно, - смеялся Мокси. - Дважды сдохнуть, - хныкал Пепси. Фрито закатил глаза к небу. Судя по всему, история собиралась быть долгой. Добившись внимания от своих спутников, Фрито проинспектировал их самих и их вещмешки. Как он и опасался, все его приказы были забыты, и каждый набрал с собой картофельного салата. Все, кроме Спэма, который набил рюкзак сальными романами и столовыми ложками Дилдо. Наконец, они тронулись, следуя инструкциям Гудгалфа, вдоль мощеной желтым кирпичом Интерширской Большой Тропы по направлению на Крохотуль. Это был самый длинный отрезок их маршрута к Рив-н-деллу. Волшебник велел им двигаться скрытно, по ночам, вдоль Тропы, держать ушки на макушке, хвосты пистолетом, а носы чистыми. Последнюю директиву, учитывая обстоятельства, труднее всего было выполнить Пепси. Некоторое время они брели молча, каждый был погружен в то, что у болотников называется "мысли". Но больше всех был озабочен Фрито, размышляющий о предстоящем долгом пути. Хотя его спутники весело резвились, лягая и обгоняя друг друга, сердце его сжималось от предчувствия. Вспомнив доброе старое время, он промычал, а затем спел старинную песню гномов, слышанную им еще на коленях у дяди Дилдо. Создатель этой песни жил задолго до расцвета Нижней Средней Земли. Она начиналась так: Хэй-хо, хэй-хо, На работу мы идем. Хэй-хо, хэй-хо, хэй-хо, хэй-хо, Хэй-хо, хэй-хо... - Здорово! Здорово! - взвизгнул Мокси. - Да, здорово! Особенно это "хэй-хо", - добавил Пепси. - И как она у тебя называется? - спросил Спэм, который знал очень мало песен (по крайней мере, пристойных). - У меня она называется "Хэй-хо", - сказал Фрито. Но веселее не стало. Вскоре пошел дождь, и они все простыли. Небо на востоке из черного стало жемчужно-серым, когда четыре болотника, усталые, чихающие так, что у них чуть не отрывались головы, прервали свой марш и устроили привал, чтобы пересидеть день в зарослях ивняка в нескольких шагах от незащищенной Большой Тропы. Утомленные путешественники растянулись на земле и легко, по-болотниковски, перекусили карликовым хлебом, болотным элем и телячьими котлетами из запасов Фрито. Затем, тихо постанывая под тяжестью своих животов, они быстро уснули. Каждому снился его личный сон, но в большинстве снов фигурировали телячьи котлеты. Вздрогнув, Фрито проснулся. Наступили сумерки. Неприятное ощущение в желудке заставило Фрито с ужасом осмотреть Тропу из-под низко нависших ветвей. Сквозь листья он увидел невдалеке темную, сумрачную массу. Она медленно и осторожно продвигалась по откосу Тропы и выглядела как высокий, черный всадник на каком-то огромном и могучем животном. Четко вырисовываясь на фоне заходящего солнца, - Фрито затаил дыхание - красные глаза зловещей фигуры обшаривали окрестности. Один раз ему даже почудилось, что горящие угли просветили его насквозь, но они близоруко моргнули и скользнули дальше. Массивное верховое животное, которое показалось перетрусившему Фрито огромной перекормленной свиньей, размером с дом, фыркало и всхрапывало, пытаясь докопаться до их запаха. Другие тоже проснулись и замерли в ужасе. Пока они наблюдали за ним, страшный преследователь громко и зловонно пукнул, пришпорил своего скакуна и ускакал. Он их не заметил. Болотники дождались, пока хрюканье животного стихло вдали, и только после этого заговорили. Фрито обернулся к своим спутникам, ловко попрятавшимся в рюкзаки, и прошептал: - Все в порядке! Он скрылся. Все еще сомневаясь, Спэм осторожно вылез наружу. - Черт меня побери, если я чуть-чуть не струхнул, - хихикнул он. - Очень странное и неприятное событие. - Странное и неприятное! - хором произнесли остальные рюкзаки. - А будет еще неприятнее, если мне будут подпевать, как только я открою рот, - Спэм лягнул оба мешка, оба взвизгнули, но ни один из них не изъявил желания открыть свое содержимое. - Он злой, - сказал один. - Злой и подлый, - сказал другой. - Интересно, - сказал Фрито, - что это за существо, ужасное существо? Спэм виновато опустил глаза и почесал свои подбородки. - Кажется, это один из тех, про кого мне Фэтлип велел не забыть предупредить тебя, хозяин. Фрито с любопытством взглянул на него. - Ну-у-у... - сказал Спэм, дергая себя за чуб. Вымаливая прощение, он лизнул ноги Фрито: - Старый Губа говорил мне как раз перед нашим уходом: "Не забудь сказать мистеру Фрито, что какой-то вонючий чужеземец с красными глазами спрашивал о нем". Я молчал, и он стал размахивать своими черными усами и шипеть, потом сказал: "Проклятье! Снова провели!", вскочил на свою свинью и, задрав хвост, ускакал из "Мешка под глазом". Он кричал что-то вроде: "Н-но, Слизня!". Очень странно, сказал я. Кажется, я поздновато предупредил тебя, мистер Фрито. - Ладно, - сказал Фрито. - Уже некогда беспокоиться. Я не уверен, но ничего удивительного, если тот чужеземец и эта ужасная бестия как-то связаны между собой. - Фрито нахмурился, но ненадолго. - В любом случае, - сказал он, - идти в Крохотуль по Большой Тропе уже небезопасно. Придется идти напрямик, через Злобин Лес. - Злобин Лес?! - хором откликнулись рюкзаки. - Но, мистер Фрито, - сказал Спэм, - говорят, это место... заколдовано! - Может быть и так, - тихо сказал Фрито, - но если мы останемся здесь, нас наверняка сожрут с потрохами. Фрито и Спэм быстренько выгрузили двойняшек ласковыми пинками. Они привели в порядок местность, очистив ее от остатков телячьих котлет, которые они сдобрили парой жуков-дровосеков. Когда все было готово, они тронулись. Двойняшки тоненько попискивали в не совсем напрасной надежде, что их примут за мигрирующих тараканов. Они направились прямо на запад, не упуская ни единой возможности шлепнуться ка землю, торопясь, чтобы успеть скрыться в лесу до наступления утра. Фрито вычислил, что они за столько-то дней прошли две лиги. Это неплохо для болотников, но все-таки недостаточно быстро. Они должны были преодолеть лес за один переход, чтобы на следующий день попасть в Крохотуль. Они шли в полной тишине, если не считать хныканья Пепси. "Глупый дурашка, снова расквасил себе нос, - подумал Фрито. - И Мокси начал шататься и капризничать". Но когда ночь прошла и восток заалел, плоская равнина сменилась впадинами, буграми и шишками пористой мягкой земли цвета телячьих мозгов. По мере того как компания ковыляла, спотыкаясь, вперед, низкая поросль сменилась отдельными экземплярами, а затем огромными, тревожно выглядевшими деревьями, разорванными и скрюченными ветром, непогодой и артритом. Скоро заросли скрыли их от лучей рассвета, а новая ночь накрыла их, как полотенце в общественной уборной. Много лет назад это была веселая, прелестная роща аккуратно подстриженных ив, щеголеватых голубых елей и изящных сосен. Здесь беззаботно резвились бархатные кроты и слегка бешеные барсуки. Но теперь деревья состарились, обезобразились клочьями мха и мозолями. Так Изящный Лес превратился в причудливый старый Злобин. - К утру мы должны быть в Крохотуле, - сказал Фрито, когда они присели, чтобы подкормиться картофельным салатом. Но недоброжелательный шелест ветвей над ними как бы предупреждал их не задерживаться долго на этом месте. Они быстро пробирались вперед, старясь уклониться от загрязнительного огня нечистотами, который вели невидимые, но недовольные обитатели верхних этажей леса. После нескольких часов лазания по дерьму обессиленные болотники рухнули наземь. Местность была незнакома Фрито, и он давно потерял способность ориентироваться. - Мы должны бы уже выйти из лесу, - сказал он обеспокоенно. - По-моему, мы заблудились. Спэм с отвращением посмотрел на свои саблевидные ногти на ногах, но тут же просветлел. - Может быть и так, мистер Фрито, да только не надо волноваться. Несколько часов назад здесь был кто-то еще, судя по виду их стоянки. И они тоже лопали салаг из картошки, ну совсем как мы. Фрито внимательно изучил эти красноречивые улики. Действительно, несколько часов назад здесь был кто-то, подкрепившийся любимым блюдом болотников. - Может, если мы пойдем по их следам, мы сумеем выбраться отсюда. И они снова двинулись вперед, тщетно взывая к тем, кто оставил столь явные следы своего присутствия: кусочки телячьей котлеты, сальный роман, одна из столовых ложек Дилдо. ("Какое совпадение", - подумал Фрито.) И никаких болотников. Они, правда, натыкались на другую живность. Они встретили большого кролика с дешевыми карманными часами, за которым гналась какая-то придурковатая девчонка; три свирепых медведя жестоко лупили другого ребенка. ("Лучше не вмешиваться", - благоразумно сказал Фрито.) Они наткнулись на черствый засиженный мухами пряничный домик. На его марципановой двери висела табличка: "Сдается внаем". И никаких намеков на то, как выбраться. Хромая от усталости, все четверо, в конце концов, рухнули, где стояли. В мрачном лесу день был в полном разгаре, и они не могли идти дальше, не вздремнув. Как будто убаюканные снотворным, мохнатые бродяжки свернулись в пушистые шары, и один за, другим заснули под надежным прикрытием ветвей огромного, трепещущего дерева. Сначала Спэм не понял, что он уже проснулся. Он чувствовал, как что-то мягко и упруго тянуло его одежду, но он подумал, что это сон - продолжение его забав там, в родном Стайе. Но теперь он был уверен, что слышал какой-то сосущий звук и звук раздираемой одежды. Его глаза широко раскрылись, и он увидел себя голого, по рукам и ногам опутанного мясистыми корнями дерева. Душераздирающим воплем он разбудил своих приятелей, точно так же связанных и раздетых этим корчившимся деревом, издающим отчетливый воркующий звук. Странное дерево что-то тихонько напевало, все крепче сжимая объятия. Пока болотники наблюдали за ним с отвращением, этот мурлыкающий, вздымающийся салат распускал на кончиках отростков оранжевые, похожие на рты, цветы. Раздутые щупальца приближались, издавая противные хлюпающие и чмокающие звуки, кое-где они уже начали присасываться к их беспомощным телам. Сжатые в предательских объятиях болотники должны были скоро умереть. Собрав последние силы, они стали звать на помощь. - Помогите, помогите! - кричали они. Но никто не ответил. Жирный оранжевый цветок ползал по беспомощным телам болотников, извиваясь и постанывая от вожделения. Распухший цветок прилепился к брюху Спэма и начал безжалостно присасываться к нему, тот чувствовал, как его плоть втягивалась в сердцевину цветка. Спэм с ужасом глядел на это, как вдруг лепестки расслабились и отпустили его с громким звуком "чмок!", оставив зловещий темный след на месте ужасного поцелуя. Спэм, не в силах спасти себя или своих компаньонов, с ужасом наблюдал за тем, как пульсирующие лепестки готовились нанести ему последнюю, смертельную задушевную ласку. Но как раз в тот момент, когда длинный красный пестик принялся за свое не поддающееся описанию дело, Спэму показалось, что он услышал обрывки какой-то песенки неподалеку. И она становились все громче! Это был одурманивающий, сонный голос, который пел слова, которые на слух Спэма вообще не были словами. Прими - пакетик! Выкури - пакетик! Хлопни мескалина!* Гаш** в усы! С ума сойти! Приготовь мне местедрино! Травку на горку! Проглоти пилюльку! За Тима Бензедрино!*** Несмотря на жуткий страх, все напряженно прислушивались к усиливающейся мелодии поющего, который, видимо, страдал. Хриплю, гонюсь! Мчусь сквозь лес, Толкаюсь, пока народ, который вы сжигаете, Не скинет вас в залив. Кричу, как издыхающий лунь, звеня, как дрозд, Следуйте за мной - и очень скоро Мозг ваш кашей потечет. Выше, чем птицы ниоткуда, Мы откроем торговлю сандалом и Каждый получит свою долю. Цветочный народ стремится вверх, Одетый в бусы и бутсы. Но если ты меня подведешь, Засунь цветок себе в нос! За Мир, за Братство, и Любовь Мы тост свой прохрипим, А если станет слишком жарко - На Побережье убежим! ___________________ * Мескалин - наркотик стимулирующего действия. * * Гаш - гашиш, марихуана. * * * Бензедрин (амфетамин) - наркотик. Вдруг ярко расцвеченная фигура прорвалась сквозь листву. Ее окутывала длинная мантия волос, напоминающая своей консистенцией турецкую халву. Она была похожей на человеческую, но не очень. Шести футов ростом, он весил не больше четырнадцати килограммов вместе с грязью. Певец стоял так, что его длинные руки болтались почти у самой земли. Его тело было покрыто невероятными узорами, цвета которых охватывали весь спектр от шизоидного до психопатической лазури. Вокруг шеи, похожей на карандаш, висела дюжина нанизанных на нитку амулетов, на среднем из которых красовалась эльфийская руна "Кельвинатор". Сквозь переплетение жирных волос проглядывали два глазных яблока, вылезшие из своих орбит. Они были так налиты кровью, что напоминали два бейсбольных мяча, вырезанных из очень тощей ветчины. - Ууууууух, вау! - сказало существо, быстро оценив ситуацию. Потом, наполовину скатившись, наполовину свалившись к подножию смертоносного дерева, он уселся на свой зад и уставился на дерево бесцветными, размером с блюдца, глазами. Он начал распевать заклинание, которое показалось Фрито приступом чахоточного кашля: Дрянной куст! Отпусти эту связку Пушистых котят, захваченных тобой, Хотя скорость мой мозг разрушила, Я не настолько параноик бездушный! Прекрати эту ерунду, оставь бедняжек. Пусть из крылышек и суставов вытекут мозги! Этим котятам кайф среди нас, Оставь их в покое, гриб-переросток. С этими словами из потрепанных лохмотьев вылезла тощая рука, похожая на паучью лапу, изобразившая двумя пальцами знак победы, и прозвучало страшное заклятие: Тим, Тим, Бензедрин! Гаш! Буу! Балволин! Чистый! Чистый! Чистый джин! Первый, вторая, нейтралка, стоянка. Кыш отсюда, зеленая поганка! Дерево, которое возвышалось над ними, как башня, вдруг все затрепетало, с его жертв, как вчерашние макароны, сползли кольца хватки. Болотники с радостным визгом попрыгали на землю. Они как зачарованные смотрели, как огромное зеленое чудовище, захныкав, будто ребенок, принялось сосать свои собственные тычинки. Болотники подобрали свою одежду, а Фрито, вздохнув от облегчения, обнаружил, что Кольцо по-прежнему висит на скрепке, прицепленной к карману. - Бо, большое спасибо! - визжали все, виляя хвостиками. - Спасибо! Спасибо! Но их спаситель молчал. Как бы не замечая их присутствия, он замер, как дерево и только сипел: "Га, га, га", а его зрачки сжимались и разжимались, как нервничающие зонтики. Его колени подломились, и он рухнул в траву, закутавшись в спутанные волосы. Изо рта показалась пена, он визжал: - Боже мой, снимите их с меня! Они везде зеленые! Арг! Орг! Боже мой. Боже мой. Боже мой. Боже мой. Боже мой! Он истерически хлопал себя по туловищу и волосам. Фрито удивленно заморгал, схватил Кольцо, но не надел его. Спэм, наклонившись над распростертой развалиной, улыбнулся и протянул руку. - Позвольте откланяться, не скажете ли вы, как нам... - О, нет, нет, нет! Посмотрите на них! Они - всюду! Уберите их от меня! - Кого убрать? - вежливо спросил Мокси. - Их! - завизжал незнакомец, указывая на свою голову. Затем он вскочил на свои мозолистые ноги и побежал прямо к дереву-душителю и, наклонив голову, нанес ему ужасный удар и растянулся бездыханным на глазах у изумленных болотников. Фрито наполнил свою шляпу чистой водой из протекавшего рядом ручья и подошел к нему. Распростертое оцепеневшее тело открыло мраморные глаза и испустило еще один пронзительный вопль: - Нет-нет, только не воду! Фрито испуганно отскочил, а тощее создание, шатаясь, поднялось на четвереньки. - И вше-таки шпашибо, парни, - сказал незнакомец. - Это на меня вшегда так дейштвует шпешка. - Протянув грязную руку, этот странно говорящий незнакомец оскалился в беззубой улыбке. - Тим Бензедрин к вашим ушлугам. Фрито и остальные церемонно представились, все еще обеспокоенно поглядывая на целующее растение, протягивающее к ним свои тычинки. - Оу-вау, не бешпокойтешь. Он прошто дуется на нас. Котята, вы что, первый раз здешь? Фрито, стараясь не проболтаться, рассказал ему, что они идут в Крохотуль, но заблудились. - Вы не могли бы подсказать нам, как отсюда выбраться? - Оу-вау, конечно, - рассмеялся Тим. - Это нешложно. Но давайте шперва зашкочим ко мне на хату. Я ваш познакомлю с моей кадрой. Ее звать Гашберри. Болотники согласились, потому что их запасы картофельного салата иссякли. Собрав свои пожитки, они с любопытством последовали за Бензедрином, выписывающим сумасшедшие зигзаги. Иногда он останавливался поболтать с каким- нибудь валуном или похожим на Тима деревом, пока болотники, запыхавшись, нагоняли его. Бесцельно бродя меж грозных деревьев, они слушали веселое кваканье, несшееся из глотки Тима Бензедрина: О, стройная, как мчащаяся чудачка! Раскинутый в пространстве кайфующий ходок О, кашемозглая дева, чей разум распадается с каждой пилюлей, что я ей даю! О, светлая, безмозглая голова! Ты друг жуков и птиц! О, тощий дух, чьи ногти острей вязальных спиц! О, спутанные локоны, раскрашенное тело! Зрачки, как солнце, греют! О, дева цветов, что не купается и даже ноги не бреет! О, размягченный разум, бродящий по велению луны! О, как я роюсь в тебе, Гашберри от носа до тонких бус! Спустя несколько минут, они вышли на поляну. Там стояла убогая лачуга, по форме напоминающая калошу. Из маленькой трубы валил дым. - Оу-вау, - пискнул Тим. - Она дома! Вслед за Тимом компания приблизилась к несимпатичной избушке. Яркий белый свет мерцал в единственном окошке под крышей. Когда они переступили через порог, забросанный пустыми сигаретными пачками, сломанными трубками и перегоревшими мозговыми клетками, Тим крикнул: Я привел четверых, чтобы их совратить, Так что самое время теперь закурить. Из дымных глубин ответил голос: Радуйся, ликуй и дозу прими, Хихикай, давись или лучше реви! Сперва Фрито ничего не мог разглядеть среди переливающихся всеми цветами радуги обоев и стробических свечей, кроме кучи тряпья на грязных половиках. Но вот куча снова заговорила: Сюда иди, трубку покури, Пусть в творог и дрянь превратятся мозги. Потом, когда болотники стали мигать заслезившимися глазами, куча зашевелилась, села и оказалась крайне истощенной женщиной с ввалившимися глазами. Она глядела на них секунду, потом пробормотала: - Как вау. И упала без сознания, гремя бусами. - Не обращайте на Гаш внимания, - сказал Тим. - По вторникам она всегда падает. Несколько расстроенные едким дымом и мерцанием свеч, болотники сели, скрестив ноги, на чумазый матрас и попросили чего-нибудь пожевать, ибо они проделали дальний путь и готовы были проглотить даже тиканье часов. - Пожевать? - хмыкнул Тим, роясь в самодельной кожаной сумке. - Вы расслабьтесь, а я что-нибудь для вас найду. Поглядим-поглядим. Оу-вау! Я и не знал, что они у нас остались! Он неуклюже выгреб содержимое сумки в колпак автомобильного колеса. Это были самые подозрительные грибы, которые Спэм когда-либо видел, и он так напрямик об этом и сказал. - Это самые подозрительные грибы, которые я когда-либо видел. Но поскольку в Нижней Средней Земле мало оставалось вещей, которые Спэм не попробовал бы на зуб и которые он благополучно не переварил бы, он смело нырнул в них и стал громко набиваться ими. Грибы имели странный цвет и странный запах, но на вкус были ничего, разве что чуть-чуть отдавали плесенью. После этого болотники получили по маленькой кругленькой конфетке с маленькими буковками, хитроумно напечатанными на них. Тим хохотнул: - Они тают у тебя в мозгу, а не в кишках. Раздувшись до критической массы, довольные болотники совершенно расслабились, а Гашберри наигрывала какую-то мелодию на инструменте, напоминавшем беременный ткацкий станок. Разомлевший от обеда Спэм был очень польщен, когда Тим предложил свою "собственную специальную смесь для его трубки- носогрейки". "Странный запах, - подумал Спэм. - Но приятный". - У нас есть еще с полчаса, - сказал Тим. - Хотите потрепаться? - Потрепаться? - спросил Спэм. - Ну, это... как бы... говорить ртом, - ответил Тим, разжигая свою трубку, - большой, получивший новую жизнь, молочный сепаратор, инкрустированный клапанами и циферблатами. - Вы здесь тоже потому, что припекло? - В каком-то смысле, - дипломатично ответил Фрито. - У нас тут Кольцо Власти и у-ум... - Фрито спохватился, но было поздно - сказанного не воротишь. - О, кайф! - сказал Тим. - Дай посмотреть. С явной неохотой Фрито передал ему Кольцо. - Довольно дешевая штука, - сказал Тим, швырнув его обратно. - Даже жестянки, которые я загоняю гномам, и то лучше. - Вы продаете кольца? - спросил Мокси. - Точно, - ответил Тим. - Я открываю магазин сандаловых изделий и магических талисманов на время туристского сезона. Это обеспечивает меня куревом на зиму, вы понимаете, что я хочу сказать? - Немного останется тех, кто сможет ходить в этот лес, - тихо произнес Фрито. - Если мы не нарушим планы Сорхеда. Ты пойдешь с нами? Тим помотал волосами. - Нет, не грызи меня. Я сознательный отрицатель... Не хочу никаких войн. Я смылся сюда от призыва, понятно? Если кто-то хочет выбить из меня дурь, я говорю "кайф" и даю ему цветы и ожерелье любви. "Любовь", - говорю я ему. "Больше никаких войн", - говорю я. - Трус несчастный, - тихонько проворчал Спэм Мокси. - Нет, я не трус, - сказал Тим, показывая на свою макушку. - Просто у меня уже не осталось мозгов! Фрито сдержанно улыбнулся и вдруг почувствовал острую боль в животе. Глаза начали вращаться, а голова стала совсем легкой. "Может быть, это тусген банши", - подумал он, когда в ушах его зазвенело, как в кассе у гномов. Язык, казалось, распух, хвост начал дрожать. Обернувшись к Спэму, он хотел спросить, так же он себя чувствует или нет. - Аргл-баргл морбл вуут? - произнес Фрито. Но это уже не имело значения, потому что Спэм вдруг совершенно необъяснимо решил превратиться в большого розового дракона, одетого в костюм-тройку и соломенное канотье. - Чиво-чиво, мистер Фрито? - спросила шикарная ящерица голосом Спэма. - Ффлюгер фриббл голорфул фрубл, - мечтательно проговорил Фрито, дивясь про себя, что Спэм надел канотье поздней осенью. Взглянув на двойняшек, Фрито увидел, что они превратились в пару одинаковых полосатых кофейников, которые начали расти с бешеной скоростью. - Мне нехорошо, - сказал один. - Мне плохо, - сказал другой. Тим, который стал уже очень симпатичной шестифутовой морковкой, громко рассмеялся и превратился в закрученную спиралью бензоколонку. Фрито, у которого голова закружилась, когда огромная волна овсяной каши захлестнула его мозг, перестал обращать внимание на лужу, собиравшуюся у него на коленях. Потом между его ушами произошел бесшумный взрыв, и он с ужасом увидел, что комната начала растягиваться и пульсировать. Уши у Фрито стали расти, а руки превратились в бадминтоновые ракетки. В полу образовались дыры, из которых потоком хлынули клыкастые арахисовые скорлупки. Дюжина клетчатых тараканов весело отплясывала польку у него на животе. Швейцарский сыр провальсировал с ним вокруг комнаты два раза, и у Фрито отвалился нос. Фрито открыл рот, чтобы заговорить, и из него вылетела стайка крылатых дождевых червей. Его желчь пела арию и отплясывала чечетку на аппендиксе. Он начал терять сознание, но перед тем, как отключиться окончательно, услышал, как шестифутовая кочерыжка сказала: - Повремени чуть-чуть, ты почувствуешь, что такое настоящий кайф! ГЛАВА ТРЕТЬЯ. РАССТРОЙСТВО ЖЕЛУДКА ПОД ВЫВЕСКОЙ "ХОРОШАЯ ЕДА" Золотое сияние позднего утра уже начало согревать траву, когда Фрито, наконец, проснулся. Голова разламывалась, а во рту было такое ощущение, будто его долго использовали вместо клетки для птиц. Каждый сустав ныл. Оглядевшись вокруг, Фрито увидел, что сам он и три его спутника, все еще спящие, находились на самом краю леса. Перед ними лежало широкое четырехрядное шоссе, ведущее в Крохотуль. Ничто не напоминало о Тиме Бензедрине. Фрито прикинул, что вчерашние события могли оказаться всего лишь кошмарным сном болотника, объевшегося прокисшим картофельным салатом. Вдруг взгляд его налитых кровью глаз упал на бумажный пакет, лежавший рядом с его рюкзаком. К нему была приколота покрытая печатными каракулями записка. Фрито с любопытством прочитал: Дорогой Фритон, как жал ты атключылся так скора фчира вечирам. Кое чиво интирестное прапустил. Надеюс, С кальцом фсе закончица благапалучъно. Мирр, Тимм. Р. S. Сдес я палажил вам нимнога дури если пачувствуити што припикло. божемой божемойбожемойбожемойбожемойбожемой Фрито заглянул в грязный пакет и увидел несколько разноцветных конфеток, очень похожих на те, которые они съели прошлым вечером. "Странно, - подумал Фрито, - но кто знает, они могут и пригодиться". После часа уговоров и пинков друзья, наконец, пришли в чувство и двинулись на Крохотуль. По пути они, не умолкая, "трепались" о своих вчерашних приключениях. Крохотуль был главной деревней Крохотуланда, маленькой болотистой равнины, заселенной преимущественно звездоносыми кротами и народом, который жалел, что не живет в другом месте. Деревня пережила короткий период популярности, когда, с дрогнувшей руки проектировщика, четырехрядная Интерширская Большая Тропа пролегла прямо через центр жалкого маленького селения. Тогда, какое-то время, жители неплохо заработали на нелегальных штрафах за превышение скорости, за нарушение правил стоянки и на смелых угонах машин. Кое-какой приток туристов из Стайя привел к появлению дешевых забегаловок, хилых ларьков с сувенирами и поддельных исторических достопримечательностей. Но надвигающаяся с Востока туча "неприятностей" неожиданно оборвала существовавший ранее бизнес. Зато с Востока потянулся тоненький ручеек беженцев, сохранивших кое-какие пожитки и сбережения. Будучи не из тех, кто упускает шансы, люди и болотники Крохотуля плечом к плечу наживались на продаже эмигрантам, говоривших с сильным акцентом, местных имен и акций компании по производству вечных двигателей. Они также облегчали кошельки тех, кто двигался впервые в эти места, всучивая им самодельные визы на въезд в Стай. Люди, жившие в Крохотуле, были сутулы, приземисты, косолапы и глупы. Из-за сильно выступавших надбровных дуг и жалкой осанки их часто путали с неандертальцами, что немало обижало последних. Их было трудно разозлить или вообще расшевелить, и они мирно сосуществовали со своими соседями-болотниками. Болотники до посинения искали кого-нибудь, кто на лестнице эволюции стоял хотя бы на ступеньку ниже. Теперь оба этих народа существовали на гроши, которые они зарабатывали на контрабанде спиртного и в виде пособия по безработице - широко распространенного плода, похожего по форме на щитовидную железу, и такого же аппетитного. В деревне Крохотуль стояло с полста домиков, большинство из которых было сооружено из оберточной бумаги и использованных пробок. Они были расположены более-менее по кругу внутри защитного рва с водой, один запах которой мог сбить дракона на лету за сто шагов. Зажимая носы пальцами, компания перешла ров по шаткому подвесному мостику и на воротах прочитали плакат: "Добро пожаловать в необычайный, исторический Крохотуль. Насчитывает 96 жителей и продолжает расти!" Два стража с сонными глазами несколькими ленивыми движениями освободили протестующего Спэма от груза оставшихся ложек, а Фрито пожертвовал им половину своих конфет. Стражи тут же задумчиво принялись их жевать. Болотники удрали до того, как они начали действовать, и, согласно инструкциям Гудгалфа, направились прямо к оранжево-зеленой мигающей неоновой вывеске в центре городка. Там они обнаружили вычурную харчевню из хрома и оргстекла. Мигающая вывеска изображала гигантского кабана, пожираемого распустившей слюни мышью. Ниже красовалось название заведения: "Хорошая еда и номера". Пройдя через дверь-вертушку, они обратились к администратору, на табличке которого стояло "Привет! Я - Ходжо Хоминигриттс!" Как и остальной персонал, он был наряжен молочным поросенком с искусственными свиными ушами, хвостом и пятачком из папье-маше. - Зрасьте! - растягивая слова произнес жирный болотник. - Желаете комнату? - Да! - ответил Фрито, бросая украдкой взгляд на своих спутников. - Мы хотим несколько дней отдохнуть в этом городе. Правда, ребята? - Отдохнуть, - сказал Мокси, заговорщицки подмигнув Фрито. - Чуть-чуть отдохнуть, - добавил Пепси, кивая, как китайский болванчик. - Запишите свои имена сюда, пожалуйста, - произнес администратор сквозь фальшивый пятачок. Фрито взял ручку, прикованную цепью к конторке, и написал имена: Элиас Скрытный, Иван Секретный, Джон Доу-Кузнецов и Есьм Псевдонимов. - Есть мешки, мистер э-э... Скрытный? - Только под глазами, - пробурчал Фрито, направляясь в обеденный зал. - Отлично, - усмехнулся администратор. - Оставьте свои сумки здесь, а я дерну за это КОЛЬЦО и вызову носильщика. - Прекрасно, - бросил Фрито на ходу. - Вы хорошо проведете время, - крикнул администратор им вслед. - Если захотите чего-нибудь, дерните за Кольцо! Отойдя на приличное расстояние, Фрито обеспокоенно спросил у Спэма: - Как ты думаешь, он что-нибудь ЗНАЕТ? - Нет, хозяин, - ответил Спэм, массируя живот. - Давайте хапнем чего-нибудь пожрать! Четверка вошла в зал и заняла кабинет возле ревущего пропанового очага. На огне жарился осужденный на вечные муки цементный кабан, насаженный на вертел с моторчиком. Мягкие звуки отвратительно настроенной системы Музак вихрем носились по переполненному залу. Изголодавшиеся болотники изучили меню, талантливо оформленное в виде поросящейся свиньи. Пока Фрито раздумывал, заказывать ли ему "сосиски Дядюшки Хрю-Хрю, обжаренные на чистейшем льняном масле", Спэм жадно пожирал глазами скудно одетых "поросят"-официанток. Каждая из этих миловидных шлюх носила наряд из накладных ушей, хвостика и пятачка. Одна из "хрюшек" подкралась к их столу, чтобы принять заказ, а Спэм залюбовался на ее большие красные глаза, сбившийся набок белокурый парик и волосатые ноги. - Ну вы, слюнтяи, заказывать будете? - спросила "хрюшка", пошатываясь на каблуках-шпильках. - Две сосиски "Хрю-хрю" и два "Гав-гав", пожалуйста, - вежливо ответил Фрито. - Что-нибудь для КОЛЬЦА, хм, в смысле, для КОНЦА? - Четыре Орка-колы, пожалуйста. - Бусделано. Пока официантка удалялась на своих подкашивающихся каблучках и то и дело спотыкаясь о свои длинные черные ножны, Фрито внимательно разглядывал толпу в поисках подозрительных лиц. Несколько болотников, группка смуглолицых мужчин, пьяный тролль, задремавший за стойкой. Все как обычно. Облегченно вздохнув, Фрито разрешил своим спутникам смешаться с толпой, предупредив их, чтобы они держа-то язык за зубами и "сами знаете чем". Официантка принесла Фрито сосиску. Тем временем Спэм, зажав в углу парочку прокаженных, пытался сбыть им несколько бестолковых анекдотов. Двойняшки развлекали компанию пообносившихся гремлинов - гномов, специализирующихся на выведении из строя радионавигационной аппаратуры в самолетах. Гремлины нецензурно хохотали над пантомимой "старый калека с дочерями", пользовавшейся постоянным успехом в Стайе. Фрито задумчиво жевал безвкусную сосиску, размышляя о том, какая судьба ждет Великое Кольцо после того, как они доберутся до Рив-н-делла и Гудгалфа. Вдруг зубы Фрито прикусили какой-то твердый предмет. Бормоча себе под нос проклятья, Фрито залез пальцем в перекошенный от боли рот и извлек оттуда крохотный металлический цилиндр. Отвернув крышку, он развернул полоску туалетной бумаги, на которой можно было разобрать слова: "Берегись! Ты в большой опасности. Тебе предстоит дальняя дорога. Скоро ты повстречаешь высокого смуглого Рейнджера. Ты весишь ровно пятьдесят девять фунтов". Фрито в страхе затаил дыхание и обвел глазами зал в поисках того, кто мог послать эту записку. Наконец они остановились на высоком смуглом Рейнджере, сидевшем за стойкой с нетронутым стаканом пива. Стройная фигура была облачена в серое, а глаза прятались за черной маской. На груди перекрещивались пулеметные ленты с серебряными пулями, на стройном бедре красовался обоюдоострый меч с перламутровой ручкой. Как бы почувствовав на себе взгляд Фрито, он медленно повернулся к нему и приложил руку в перчатке к губам, призывая к соблюдению конспирации. Затем он указал на дверь мужского туалета и показал пять пальцев. Пять минут. Он указал на Фрито потом на себя. К этому времени уже половина посетителей уставилась на него, думая, что он играет в шарады. Раздавались выкрики: "Известная поговорка?" и "Похоже на то!" Юный болотник притворился, что не замечает незнакомца и еще раз перечитал записку. Там было написано "ОПАСНОСТЬ". Фрито глубокомысленно уставился на свой стакан Орка-колы, щедро облепленный битым стеклом и рыболовными крючками. Убедившись, что на него никто не смотрит, Фрито передал стакан мощной пальме, росшей в бочонке неподалеку. Пальма взяла стакан и аккуратно поставила его на пол. Фрито начал что-то подозревать. Осторожно, стараясь не зацепить за подслушивающее устройство, замаскированное под пластмассовый цветочек, он выскользнул из кабинета и незамеченный прокрался в маленький туалет для болотников. Там он решил дождаться смуглого незнакомца. Он прождал несколько минут. Посетители, желавшие воспользоваться туалетом, начали с любопытством поглядывать на Фрито, прислонившегося к кафельной стене, руки в карманах. Чтобы пресечь их любопытство, Фрито повернулся к автомату, висевшему на стене. - Так, так, так, - прошипел он театральным шепотом. - Он-то мне и нужен. С наигранной беспечностью он начал бросать в этот автомат одну монету за другой. Спустя пятнадцать свистков, восемь компасов, шесть миниатюрных зажигалок и четыре пакетика противных маленьких резиновых новинок, раздался загадочный стук в дверь. В конце концов один из посетителей, скрывавшийся за перегородками, крикнул: - Ради всего святого, впустите этого сукиного сына! Дверь распахнулась, и в ней появилось укрытое за маской лицо смуглого незнакомца. Лицо кивнуло Фрито, чтобы он зашел за угол. - Я принес вам записку, мистер Баггер! - сказал незнакомец. При звуках его настоящего имени, сосиска в желудке Фрито вскочила и распрямилась. - Но моя думай васа осибайся, синьор, - проблеял Фрито. - Моя осень извиняйся, но мой достославный имя не... - Это письмо от Гудгалфа Волшебника, - сказал незнакомец. - Если имя, которым ты себя называешь, соответствует наименованию Фрито БАГГЕР! - Я соответствует, - сказал смутившийся и перепуганный Фрито. - И ты обладаешь Кольцом? - Может, обладаю, а может, нет, - ответил Фрито, пытаясь выиграть время. Незнакомец схватил Фрито за узкие лацканы и приподнял. - И ты обладаешь Кольцом?! - Да, - уже пропищал Фрито. - Вот оно! Можете подавать на меня в суд! - Не бойся, отбрось свои страхи, не трусь и не бросай поводьев, - рассмеялся человек. - Я - друг тебе. - И у Вас есть письмо ко мне от Гудгалфа? - вымолвил Фрито, чувствуя, что сосиска начала укладываться поуютнее. Высокий расстегнул молнию на потайном отделении переметной сумы, висевшей у него через плечо, и вручил Фрито листок, на котором можно было прочесть следующее: "Трусы - 3, носки - 4 пары, рубашка - 2, кольчуга - 1, накрахмалить как следует". Незнакомец нетерпеливо выхватил затертую бумажку из лапы болотника и дал вместо нее сложенный лист пергамента. Взгляд Фрито уловил и рождественский штемпель, и руну X, запечатленную в затвердевшей жевательной резинке, сразу признав подлинность отправления. Поспешно вскрыв письмо, он не забыл припрятать жевательную резинку для Спэма. На потом. С трудом расшифровывая знакомые буквы, написанные по Пальмеровскому методу, он прочитал: "Фрито, дорогуша! Алебарда упала! Фьюметы ударили по ветряным мельницам! Ноздрули Сорхеда пронюхали. про нашу уловку и землю роют, чтобы поймать четверых болотников, один из них с розовым хвостиком. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что кто-то проболтался. Побыстрее сматывайся оттуда, где ты есть, и не потеряй сам знаешь что. Постараюсь встретить вас в Вингтипе. Если не выйдет, найдете меня в Рив-н-делле, Ни в коем случае не берите дубовые пятаки. Не обращайте внимания на Стомпера - он неплохой парень, о - ней е - ней чень - ой мес - уй. Ты понимаешь, что я хочу сказать. Пора заканчивать, у меня кое-что осталось на горелке Бунзена. Гудгалф. P.S. Как тебе моя бумага? Купил по дешевке в колбасном отделе". И снова в желудке Фрито зашевелилась сосиска "Хрю-хрю". Борясь с ее несвоевременным пробуждением, Фрито проговорил сквозь зубы: - Значит, здесь тоже небезопасно. - Отбрось страхи, робкий болотник, - сказал Стомпер. - Ибо я, Эрроурут Эрроуширский, с тобой. Гудгалф должен был упомянуть обо мне в письме. У меня много имен... - Я тоже так думаю, мистер Эрроуширт, - прервал его Фрито. - Но дела наши плохи, а будут еще хуже, если мы отсюда не смоемся. Кое-кто в этой дешевой забегаловке желает заполучить мой скальп - и уж не для того, чтобы сделать ланолиновый массаж! Вернувшись в кабинет, Фрито увидел, что трое болотников все еще ели. Не обращая внимания на незнакомца в маске, Спэм ехидно улыбнулся Фрито. - А я-то думал, куда ты пропал. Хочешь попробовать мою "Гав-гав"? "Хрю-хрю", съеденная Фрито, начала пробиваться на соединение с "Гав-гав" Спэма, но Фрито заставил ее вернуться на место. Он подвинулся, освобождая пространство для длинного Стомпера. Болотники посмотрели на Стомпера с вялым безразличием. Спэм сказал: - Вот уж не думал, что ты так скоро подцепишь кого-нибудь, да еще начнешь угощать! Фрито удалось удержать руку разгневанного Стомпера. - Послушайте, - сказал он. - Это - Стомпер, друг Гудгалфа и наш... - И у меня много имен... - начал было Стомпер. - И у него много имен, но нам сейчас надо... - Фрито почувствовал, что позади него выросла чья-то громадная туша. - Ну, вы, придурки, платить собираетесь? - проскрипел голос, исходивший из- под белокурого парика и бумажного пятачка. - Да, конечно, - сказал Фрито. - Я дам Вам на чай, э-э... - И тут Фрито почувствовал, как чья-то сильная когтистая рука залезла к нему в карман. - Не беспокойся, щенок, - пророкотал голос. - Я округлю сам! Хо-хо-хо-хо! Фрито пронзительно взвизгнул, увидев, что парик свалился с головы псевдопоросенка и больше не скрывал горящие красные глаза и злорадную ухмылку Ноздруля. Как загипнотизированный смотрел Фрито в приоткрытую пасть чудовища. Каждый зуб по отточенности мог состязаться с бритвой. "Не хотел бы я лечить ему зубы", - подумал он. Фрито начал озираться, надеясь на помощь друзей, а тем временем великан поднял его и вывернул карманы в поисках Великого Кольца. - Ну, ну же, - ворчало чудовище, теряя терпение. - Давай его сюда! Остальные восемь огромных официанток окружили столик, поблескивая грозным набором остро отточенных клыков. Они грубо держали побелевших от страха болотников. Стомпера не было видно. Только из-под стола торчали каблуки его сапог со шпорами. - Ну, ладно, крысенок, давай, - прошипел Ноздруль, потянувшись за своей огромной булавой. - Я кому сказал... Ой-ой-ой! Ноздруль, заверещав от боли, одновременно выпустил Фрито и подпрыгнул высоко вверх. Из-под стола торчало острое, зазубренное лезвие. Выскочил Стомпер. - О, Дракондых! Гилторпиал! - прокукарекал он, размахивая своим мечом, как бешеный. Он направил свое громоздкое оружие на ближайшее чудовище и завизжал: - Банзай! Не давать и не просить пощады! К черту торпеды! Яростно размахнувшись, Стомпер промазал почти на метр и растянулся, споткнувшись о свои ножны. Девятка уставилась круглыми красными глазами на разгневанного, взмыленного маньяка. Вид Стомпера внушал им ужас. Они стояли безмолвно. Вдруг одна из оцепеневших фигур хихикнула, другая вздрогнула, третья засмеялась. К ним с громким ржанием присоединились еще двое. В конце концов все девять были охвачены приступом безудержного хохота. Казалось, они вот-вот лопнут. Стомпер, взбешенный и пыхтящий, поднялся, наконец, но, наступив на свой плащ, снова упал. Серебряные пули раскатились по всему полу. Все находившиеся в зале весело взревели. Два Ноздруля беспомощно повалились на пол, покатываясь со смеха. Другие корчились рядом. По их чешуйчатым щекам катились большие красные слезы. Они задыхались и не в силах были держать свои палицы. - Хо-хо-хо! Стомпер, от гнева красный, как свекла, все же встал на ноги. Он поднял свой меч, и клинок отвалился. - Хо-хо-хо-хо! - Ноздрули катались по полу и извивались, ухватив себя за бока. Стомпер вставил клинок в рукоятку, широко размахнулся и крепко вонзил острие в цементного кабана.- ХО-ХО-ХО-ХО-ХО! Тут, видя, что никто не обращает на него внимания, Фрито поднял одну из тяжелых, оброненных Ноздрулями палиц и принялся потихоньку крушить ею головы. Мокси, Спэм и Пепси последовали его примеру и стали обходить корчившихся в судорогах великанов, щедро раздавая пинки и удары по самым чувствительным местам. Наконец, окончательно утратив равновесие, Стомпер умудрился перерубить канат, на котором была подвешена главная люстра. При этом он подтащил ничего не соображающих чудовищ как раз под нее. Зал погрузился во тьму. Болотники бросились к дверям, волоча за собой Стомпера. Пригибаясь и уворачиваясь от светящихся глаз, они вырвались наружу, пронеслись, затаив дыхание, переулками, промчались мимо храпящей стражи по подъемному мосту и оказались на свободе. Пока они бежали, Фрито чувствовал на себе любопытные взгляды жителей. Фрито надеялся, что они не выдадут его слугам Сорхеда. С радостью он увидел, что они не обратили на него почти никакого внимания и занимались своими обычными вечерними делами - разжигали сигнальные костры и выпускали почтовых голубей. Выйдя за пределы городка, Стомпер завел своих спутников в высокую осоку и попросил их залечь и притаиться, чтобы агенты Сорхеда, наверняка уже пришедшие в себя и начавшие погоню, не заметили их. Компания все еще тяжело дышала, когда чуткий Эрроурут, прибавив громкость в своем слуховом аппарате, припал головой к земле. - Навострите уши и внемлите! - прошептал он. - Я слышу, как по дороге скачут девять всадников в полном вооружении. Спустя несколько минут мимо них пробрело унылое стадо бычков, но, отдавая должное Стомперу, следует признать, что у некоторых из них торчали весьма опасного вида рожки. - Подлые Ноздрули околдовали мой слух, - пробормотал Стомпер, меняя с виноватым видом батарейки в слуховом аппарате. - Тем не менее, теперь можно смело трогаться. - Опасность миновала. Именно в эту минуту над дорогой разнесся топот копыт ужасных свиней с ужасными всадниками. Едва компания успела юркнуть обратно, как мимо пронеслась кавалькада жаждущих мести ищеек. Когда звяканье доспехов стихло вдали, над кустами появилось пять голов, стучащих зубами, как дешевые маракасы. - Едва не влипли! - сказал Спэм. - Чуть не запачкал себе панталоны! Все решили двигаться на Винглтин до восхода Солнца. Луна была укутана шалью тяжелых туч, а они шли к горделивой вершине - одинокому гранитному пальцу у южного подножия легендарных гор Гарна. Немногие преодолевали их, разве что беспризорники время от времени. Стомпер шел молча, овеваемый прохладным ночным ветерком. Тишину нарушало только звяканье его оцинкованных шпор. Двойняшки не могли отвести взгляда от перламутровой рукояти его меча, который он называл Крона - Победитель Дюжин. Мокси семенил рядом со стройным человеком в маске. - А ничего ножичек у вас, мистер Эрроуширт, - сказал любопытный болотник. - Да, - ответил Стомпер и зашагал чуть быстрее. - Похоже, что это несерийная штука. Наверное, особая модель. А, мистер? - Да, - ответил высокий человек, раздувая ноздри от негодования. Шустрый, как мышь. Мокси вытащил оружие из футляра. - Можно я посмотрю? Стомпер, не моргнув глазом, нанес ловкий удар ботинком и Мокси запрыгал по дорожке, как резиновый мячик. - Нет, - отрезал Стомпер, задвигая клинок на место. - Он вовсе не хотел нагрубить, мистер Эрроуширт, - сказал Фрито, ставя Мокси на ноги. Наступила неловкая тишина. Спэм, чьи познания в военном деле сводились к детским шалостям с домашней птицей, запел вдруг куплет из песни, слышанной им однажды: Барбизол был королем Двудора, Враги бежали от его напора, Но меч его весь поржавел, Землею Сорхед завладел. И тут удивлению болотников жирная слеза выкатилась из глаз Стомпера, и в темноте его голос прорыдал: Так славный Двудор пал во прахе, Король бежал в одной рубахе. Трепещем перед Фордором гадким, Пока не будет Крона-меч в порядке. Болотники уставились на своего спутника, как будто видели его впервые. Они узнали узнаваемые черты потомка Барбизола - легендарный безвольный подбородок и торчавшие вразброд зубы. - Так значит Вы - законный король Двудора! - воскликнул Фрито. Высокий Рейнджер бесстрастно поглядел на них. - Ваши слова могут подтвердиться, но я не хотел бы делать сейчас определенных заявлений, поскольку в этой грустной и скорбной песне есть куплет, про который часто забывают: Вредит законному правителю Сорхед, И карты открывать резона нет, Судьба печальную мелодию играет, Для тех, кто враз вершины достигает. Разглядывая вновь обретенного правителя, облаченного в скромные одежды, юный Фрито задумался и долго размышлял о странной иронии судьбы. Когда краешек солнца поднялся над далеким горизонтом, его первые чуткие лучи осветили Винглтин. Прокарабкавшись около часа по крутому склону, они достигли вершины и с благодарностью растянулись на плоской гранитной площадке. Тем временем Стомпер рыскал вокруг в поисках каких-нибудь следов Гудгалфа. Обнюхав большую каменную глыбу, Стомпер остановился и подозвал Фрито. Фрито посмотрел на глыбу и увидел грубо нацарапанное изображение черепа со скрещенными костями и руну "Х" старого волшебника. - Гудгалф был здесь не так давно, - сказал Стомпер. - И, если я не ошибаюсь, надпись означает, что это место безопасного отдыха. Фрито подчинился, хотя его и тяготили недобрые предчувствия. "Но, - напомнил он себе, - он - король и все такое". Мост через Галлоуин и дорога на Рив-н-делл были совсем близко, там им не страшны были бы грозные Всадники на Свиньях. Уже давно наступило время сна, и Фрито, вздохнув от удовольствия, свернулся калачиком под выступом скалы. Вскоре он провалился в глубокий сон, убаюканный доносившимся снизу похрюкиванием и звоном оружия. - Просыпайтесь! Просыпайтесь! Неприятель! Враг! Бежим! - шептал кто-то на ухо разбуженному Фрито. Рука Стомпера грубо трясла его. Подчиняясь ему, Фрито посмотрел на склон и различил девять черных теней, украдкой подбирающихся к ним. - Видимо, я расшифровал эти знаки неправильно, - прошептал расстроенный вконец гид. - Скоро они будут здесь, если мы не отвратим их гнева. - Как? - спросил Пепси. - Да, как? - присоединился к нему Угадайте-кто. Стомпер взглянул на болотников. - Один из нас должен остаться здесь, чтобы задержать их, пока остальные добегут до моста. - Но кто? - Не бойтесь, - быстро проговорил Стомпер. - В моей перчатке четыре жребия - три длинных и один короткий для того, кого бросим на э-э... для того, чье имя будет занесено в пантеон героев. - Четыре? - сказал Спэм. - А для тебя? Рейнджер распрямился с большим достоинством. - Вы, конечно, не захотите, чтобы я несправедливо воспользовался преимуществом, ибо это я делал жребий. Пристыженные болотники стали тянуть зубочистки. Коротая досталась Спэму. Пока он приходил в себя, его приятели уже неслись со всех ног к мосту. Жирная слеза скатилась по щеке пыхтящего и задыхающегося Фрито. Ему будет так не хватать Спэма. Спэм посмотрел на другой склон и увидел спешившихся Ноздрулей, быстро пробиравшихся к нему. Спрятавшись за камень, он смело крикнул им: - Будь я на вашем месте, я бы дальше не полез! Вы пожалеете, если не остановитесь! Не обращая на него внимания, грозные воины подходили все ближе. - Вы сами напрашиваетесь на это! - совершенно неубедительно взвизгнул Спэм. Всадники все приближались, и Спэм не выдержал. Он достал белый платок, замахал им над головой и показал на убегающих друзей. - Не теряйте на меня время, - кричал он. Вон бежит тот, у кого Кольцо! Услышав это, Фрито еще энергичнее заработал ногами. Длинные костлявые конечности давно уже перенесли Стомпера через мост на безопасный берег, нейтральную территорию эльфов. Фрито обернулся. Нет, он никак не успевал. Стомпер наблюдал за смертельной погоней, укрывшись среди ветвей шиповника, росшего на берегу. - Эй, давай живее, - подбадривал он, - ибо зло преследует тебя по пятам! Затем он спрятался. Топот свиных ног раздавался все ближе и ближе, Фрито уже слышал леденящий свист фирменных ноздрульвильских хлыстов. Он отчаянно рванулся вперед, споткнулся, покатился и замер в нескольких футах от спасительной границы. Кудахтая от удовольствия, девятка окружила Фрито, узкоглазые животные хрюкали, желая крови Фрито. - Крови, крови! - хрюкали они. Фрито взглянул наверх и увидел, как они медленно смыкают кольцо вокруг него. Стоило протянуть руку и, можно было коснуться Смерти. Главарь шайки, высокое безобразное чудище в хромированных доспехах, рассмеялся диким смехом и поднял свою палицу. - Хи-хи-хи, грязный грызун! Пришла пора повеселиться! Съежившись от страха, Фрито, любивший поблефовать, выпалил: - Может, и пришло, а может, и нет! - Аррргх! - завопил нетерпеливый ноздруль, которого, кстати, совершенно случайно так и звали Аррргх. - Ну же, давайте превратим его в сбитые сливки! Босс сказал забрать Кольцо, а этого недоноска приквакнуть на месте. Мысли Фрито лихорадочно метались. Он решил разыграть свою последнюю карту. - Ну, если так, то все в порядке. Только не делайте мне самого плохого, - сказал Фрито, выпучив глаза и бешено вращая ими. - Ха-ха-ха, - прохрипел другой всадник. - Что же можно придумать хуже того, что мы собираемся с тобой сделать? Враги сгрудились еще плотнее, чтобы услышать, какой же великий страх прячется в маленькой волосатой груди Фрито. Болотник присвистнул и сделал вид, будто играет на банджо. Затем он пропел куплет из "Старого Риббера", приплясывая на ослабевших ногах, потом он почесал свою кучерявую голову и сплясал кэйкуок, доставая при этом арбузные семечки из ушей. Все это он проделал с природным чувством ритма. - Он-таки может плясать, - пробормотал один из всадников.