встретили сжатые в салюте кулаки, а Рейнджера, придурковатым щенком всюду следовавшего за ней, насмешливые замечания, отпускаемые шепотом. Наш отряд взобрался на своих животных. Ухамочка, скрепя сердце, выделила Гудгалфу Термофакса, самого быстрого из ройтанских баранов. И вот, взорвавшись песней, войско двинулось на запад, к Рыбьему Клею. Проскакав около двух часов, они выехали на вершину холма, и Ухамочка зычно скомандовала остановиться. Под ними в долине высились розово-голубые стены могучей крепости Серутана. Весь город был окружен стенами, а стены были окружены бледно-лавандовым рвом с водой. Через ров был перекинут ярко-зеленый подъемный мост. Храбро хлопали на ветру флаги, а высокие башни протыкали, казалось, облака. За стенами члены экспедиции увидели множество чудес, привлекавших ранее толпы туристов. Там были разбросаны самые разнообразные развлечения: карнавалы и кинофестивали, комнаты плача, колесо фей, туннели верности, карусели с грифонами и игорные дома, где какой-нибудь простофиля из деревни мог провести часок и лишиться кошелька. Много лет назад, когда Серутан носил еще маску доброго малого, Гудгалф работал в одном из таких домов. Он был крупье в притоне под названием "Твое колесо твоей фортуны". Но очень недолго. Почему он ушел оттуда и почему ему был навсегда заказан путь в Серутанленд, как переименовал его злой колдун, никто не знал. А Гудгалф сказать не хотел. Как зачарованные, любовались они замершими колесами, брезентовыми павильонами. На бастионах плотными рядами стояли лучники и копьеметатели: за их спинами дымились котлы с клейстером. Над укреплениями возвышался огромный щит с изображением физиономии широко известного персонажа мультфильмов, прославившегося благодаря комиксам и игрушкам из синтетического меха. Это изображение Дикки-Дракона криво ухмылялось всадникам с плаката, на котором было написано: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СЕРУТАНЛЕНД. СТОИМОСТЬ ВОСКРЕСНОЙ ВЕРХОВОЙ ЭКСКУРСИИ ДВА ПЕНСА". Повсюду замечали они безмозглую усмешку Дикки-Дракона. На флагах, на щитах, на стенах - везде красовалась эта идиотская рожа с высунутым языком. Но теперь это, когда-то очень популярное создание, оказалось символом жажды власти его создателя, власти, с которой предстояло покончить... - Могучая крепость наш Дикки-Дракон, - сказал Гудгалф, не обращая внимания на ахи и охи своих спутников. - Яволь, - согласилась Ухамочка. - Дер Серутаннер махт большие деньги мит шапки с Дикки-Драконом и свитеры с Дикки-Драконом и дер Дикки-Дракон тут, и Дикки-Дракон там. Он есть вонючий богач, дер Серутаннер. Гудгалф выразил свое согласие с этим мнением, но заявил, что, когда все они были друзьями, Серутан был не так плох. - Но все это было маскировкой и прикрытием его настоящих целей, - добавил он. - И за это мы должны его разгромить. Но как? - спросил Леголам. - Дер тактик диверсиона вниманий! - воскликнула Ухамочка, и ее цыплячья косточка возбужденно задрожала. - Нам нужно какой-нибудь дурак привлекайт внимание на трукой сторона, а мы наступайт с этой, - она замолчала и искоса посмотрела на разбитого любовью Рейнджера. - Этот тупи... э-э... ГЕРОЙ может пленить сердце любой фройляйн, я думайт. Уши Стомпера навострились, как у молодой овчарки, и он, выхватив свой меч, закричал: - Крона! Я возьму на себя эту миссию во имя чести твоей и славы, дабы завоевать мне твое восхищение, пусть я и не вернусь! - неуклюжими пинками он кое- как подогнал своего мериноса поближе к ней и облобызал ее мозолистую руку. - Но сперва я прошу дать мне какой-нибудь талисман, прекрасная Ухамочка, в знак того, что моя доблесть может попытаться сравниться с твоими несравненными прелестями. Талисман я прошу у тебя. Лишь слегка озадаченная Ухамочка кивнула рогатой головой, отстегнула свой толстый кожаный напульсник и отдала украшенную металлическими заклепками полоску Эрроуруту, который радостно нацепил ее себе на шею. - Хо-кэй, вот тебе талисман, - сказала она. - А теперь раус! (вон!) Не говоря ни слова, он помчался галопом вниз к подъемному мосту, напутствуемый подбадривающими криками соратников. Все быстрее, быстрее и быстрее несся он вниз, а остальные тем временем начали обходный маневр под прикрытием гребня холма. И в тот самый момент, когда острые копыта мериноса уже вплотную приблизились к порталу крепости, мост быстро подняли. На нижней стороне моста была нарисована та же ухмыляющаяся морда. Под ней была надпись: "ПРОСТИТЕ, БРАТЦЫ, ЗАКРЫТО НА УЧЕТ". Но разгневавшийся Стомпер уже не мог остановиться и плюхнулся головой вперед в лавандовую канаву. Хлеща руками по воде, Стомпер заорал от страха, ибо канава вдруг ожила и на него со всех сторон нацелились острые щелкающие клювы. Гигантские хищные черепахи толпой навалились на тонущего Рейнджера, а лучники, только теперь заметив возню, принялись осыпать чудака чудаковатыми шуточками и стрелами. Ухамочка, услышав его крики, выехала на гребень и увидела барахтающегося в канаве Стомпера. Рявкнув ройтанское проклятие, она примчалась к канаве, спешилась и прыгнула в воду. Зажав голову Стомпера под мышкой, она вытащила его на берег, затем, снова зайдя по колено в воду, вытащила пропитанного водой и стрелами мериноса. Громкими возгласами радости встретили ройтанцы свою предводительницу, быстрым шагом, все еще сжимая голову Эрроурута под мышкой, поднявшуюся на вершину холма. Бормоча что-то под нос, она сделала ему искусственное дыхание, после чего Стомпер извергнул невероятное количество воды и несколько небольших черепах. Злобные рептилии пообрывали почти всю его одежду, оставив на нем лишь белье. На белье прекрасная дама увидела Корону Королей Двудора, вышитую золотыми нитками. - Эй! - воскликнула она, обращаясь к еще не совсем очухавшемуся Рейнджеру. - У тебя на трусах вышита корона королей Двудора. - Воистину так, - ответил за Эрроурута Гудгалф. Ибо он и есть истинный король этих и всех остальных земель Двудора. - А не врешь? - сделала она круглые от вожделения и страсти глаза. - Хм-м-м, а что, может этот думкопф есть не совсем плохой? Ко всеобщее удивлению, она что-то промурлыкала Стомперу, и, осыпав его нежными проклятиями, взвалила к себе на плечо. - Не время сейчас любовь крутить, - сказал Гудгалф. - Наш маневр не удался, а противник разгадал уже наши планы. Час главного удара миновал, и мы пропали. - Так что, значит, можно идти домой? - спросил Леголам. - Нет! - сказал Волшебник, и его медальон ярко заблестел на солнце. - Я вижу, что вдалеке марширует огромная армия. - Черт побери, - сказал Штопор, - а я уже думал, что можно подвести черту. Испуганными глазами все следили за тем, как темная лавина захлестнула дальние холмы и скатилась в долину с угрожающей скоростью. Враг это или друг, никто не мог решить. Много минут смотрели они не отрываясь, пока не зазвучали сонеты с башен Серутанланда. - Это, должно быть, войско нарков, прибывшее, чтобы уничтожить нас всех? - завопил эльф. - Сорхед наслал на нас огромную армию! - Нет! - воскликнул Рейнджер. - Это не нарки, это не похоже ни на что, виденное мной ранее. Остальные увидели, что это правда. Шеренга за шеренгой огромные, воинственные овощи наступали на Серутанленд. Во главе шел их монументальный предводитель. Гремел старинный марш: Эй, овощи, скорее собирайтесь в кучу! Ботву задравши кверху и корешками вниз, Капуста с огурцами, с морковкою могучей, В пюре врагов растопчем! Эй ! Нарки, берегись! Выжмем из них мы сок, А мякоть бросим в яму, И пусть идет весь сброд На удобренье прямо. - Хо-хо-хо! - разносилось над равниной, и испуганные бараны сбились в кучу, как овцы. Ошеломленно разглядывала наша компания эскадроны турнепса, батальоны картофеля, отряды ананасов, роты редиса, полки свеклы, маршировавшие под боевой гимн, исполняемый военным оркестром стручковой фасоли. А за бесконечными шеренгами появлялись все новые формирования решительных авокадо, дюжих луковиц, красных помидоров. Земля содрогнулась под мерной поступью орды, воздух звенел от их боевого клича. Во главе колонны гордо шагал зеленый генерал, который к своему скудному одеянию добавил пару льняных эполет. На каждом плече красовалось по знакомой фигурке, и Гудгалф первым заметил это. - Это же наши коротышки, черт меня побори! - закричал он. Так оно и было. Мокси и Пепси кое-как держались на плечах Вороньего Глаза и отчаянно махали Гудгалфу и остальным. Гектары продуктов подошли вплотную к стенам Серутанленда и построились в боевые порядки. Через монокль, одолженный ему Ухамочкой, Эрроурут увидел, что испуганные нарки в ужасе заметались на крепостной стене. - Хо-хо-хо! - гремел голос гиганта. - Знай же, Серутан, что против тебя вышли овощи... Сдавайся, или пойдешь на пульпу! Сперва крепость молчала. А потом на гиганта вылились такие потоки "малины", что его уши начали вянуть. - Я так понимаю, - сказал гигант, - что ты хочешь сражаться. Не говоря более ни слова, гигант отступил к своим войскам и начал выкрикивать команды, быстро и точно исполняемые его подчиненными, заметавшимися туда и сюда, выстраивая подразделения и устанавливая осадные орудия. Огромные арбузы то шагали, то катились к краю рва. За ними шли громадные картофелины, которые, как только арбузы заняли боевую позицию, прыгнули на них. Смертоносный залп семечек снес защитников одного из бастионов. Нарки мерли, как фруктовые мухи, а наблюдатели на холме бурно аплодировали. Затем колонна сладких бататов перешла вброд кишевшую черепахами воду, не обращая внимания на стрелы, вонзавшиеся в их мякоть. Бататы выбрасывали длинные извивающиеся ростки, карабкались на крепостную стену, цепляясь за каждую шероховатость. По этим росткам, как по лестницам, полезли наверх отряды огурцов- десантников. Тогда же гигант выкатил огромную катапульту на колесах. - Дер гасфый атак! - крикнула Ухамочка, разгадав его замысел. Озадаченные зрители скоро поняли, что имела в виду ройтанка. Три взвода луковиц-самоубийц забрались в огромный ковш катапульты. Когда курок был спущен, луковицы с ревом описали крутую дугу и за стенами крепости на месте их падения поднялось едкое облако. С холма было видно, как нарки трут слезящиеся глаза грязными черными платками. Дождем сыпались смертоносные лимоны-камикадзе, со страшным грохотом лопалась воздушная кукуруза. Приспешники Серутана были ошеломлены. Несмотря на это нарки продолжали оказывать отчаянное сопротивление, с их клинков капала богатая витаминами смесь. Крепость была усыпана нарубленной петрушкой, нарезанной соломкой морковью, кубиками картофеля. Потоки красного томатного сока текли по улицам, а ров до краев был наполнен жутким салатом. Видя, что исход сражения на стенах еще не ясен, высокий зеленый командир приказал применить другое орудие - тыкву размером с крупный грузовик. Кивнув в ответ на приказ, увесистый плод перешел ров по спинам своих погибших товарищей. Осыпаемая стрелами, оранжевая громадина встала перед поднятым мостом и начала ударять в него всей своей неимоверной массой. Вся стена тряслась и дрожала. Снова и снова бросался смелый воин на дверь, а обезумевшие от ужаса защитники выливали на него чаны дымящейся овсяной каши. Ошпаренная, но не потерявшая стойкости, храбрая тыква отступила на несколько шагов, и, разбежавшись как следует, изо всех сил ударила в дверь. Раздался ужасающий треск, казалось, что дверь взорвалась осколками досок и железа. Оглушенная таранная тыква откатилась неуверенно назад, закачалась, пожала широкими круглыми плечами и раскололась надвое. Из нее вывалились, смешавшись с выжимками, множество братьев по оружию. На минуту стало тихо, и тогда с громким криком вся овощная рать бросилась в раскрывшийся проем, перескакивая через расколовшуюся корку, и ворвалась в город. За ними бросились ройтанцы и компания, жаждущая отомстить за эту славную смерть. Конец схватки внутри городских стен был коротким и кровавым. Штопор, напевая кровожадную песенку, набрасывался на раненых нарков и рассекал на части их беспомощные неподвижные тела. Эрроурут и Леголам доблестно разделались с несколькими мощными врагами, напав на них сзади, а Гудгалф, забравшись на парапет, подавал дельные советы. Но особенно прославились, добивая оставшихся нарков, ройтанцы и их прекрасная предводительница. Эрроурут искал ее повсюду в этой мясорубке и нашел ее, когда она, ликуя, рубила на фарш нарка, вдвое меньшего ее самой и пела старинную застольную песню. Она заметила его робкие жесты, которые он делал, стараясь привлечь ее внимание. Она улыбнулась, подмигнула и бросила ему какой-то круглый предмет. - Эй! Король! Лови! С трудом Рейнджер поймал сувенир. Это была голова нарка. На мертвом лице застыло выражение крайнего неудовольствия. Наконец бой закончился и давно не видевшиеся друзья бросились в радостные объятия друг к другу с искренними приветствиями. - Искренне приветствуем! - кричали Мокси и Пепси. - И вам того же, и даже больше, наверняка, - зевнул, в знак того, что узнал их, Гудгалф. - Привет, друзья, в добрый час, - поклонился Леголам. - И пусть никогда больше перхоть не беспокоит вас. Штопор приковылял поближе к болотникам и, выдавив мучительную улыбку, сказал: - Мир вам. Да пошли вам господь трехразовое сбалансированное питание и нормальную работу желудка. - Как стряслось, - спросил Эрроурут, - что мы встретились в этой странной стране? - О, это долго рассказывать, - сказал Пепси, доставая тетрадь с записями. - Тогда не надо, - сказал Гудгалф. - Слышали или видели вы что-нибудь о Фрито и Кольце? - Вот ни капельки, - сказан Мокси. - И мы тоже, - сказал Штопор. - Давайте поедим. - Нет! - возразил Волшебник. - Ибо не нашли мы еще злобного Серутана. - Нэррц! - сказал Штопор. - Уже давно пора было пообедать. Вместе с Вороньим Глазом и Ухамочкой они выследили злого колдуна. Прошел слух, что он со своим ужасным помощником Четверокусом скрывается в Рыбьей Башне, самом высоком сооружении Серутанленда, известной своим вращающимся рестораном на верхушке. - Он там, наверху, - сказал какой-то сельдерей. - Он блокировал лифт, но и сам в ловушке. - Хо-хо-хо, - заметил гигант. - Заткнись, - добавил Гудгалф. Высоко над собой они видели круглый вращающийся ресторан со светящейся вывеской "Серутанов высший класс". Под вывеской открылась стеклянная дверь и на балкончике появилась фигура. - Это есть он! - воскликнула Ухамочка. Лицом он был очень похож на Гудгалфа, но одеяние его было очень странным. Колдун был весь окутан в мантию цвета пожарной машины и колпак из черного сатина. К голове была приклеена пара черных ножек, а к ягодицам - хвост с кисточкой. В руках он держал алюминиевый трезубец, а на ногах красовались тяжелые армейские ботинки из патентованной кожи. Он рассмеялся, глядя на компанию внизу. - Ха-ха-ха-ха. - Спускайся вниз и прими то, что уготовано тебе судьбой, - обратился к нему Эрроурут. - Открой дверь и впусти нас. - Не-е-ет, - прокудахтал Серутан. - Ни за что на свете. Давайте-ка лучше проведем анализ сложившейся ситуации как нормальные разумные люди. - Анализ-шманализ! - взвизгнула Ухамочка. - Нам надо имей твой несчастный шкура! Злой колдун как бы испугавшись, а на самом деле издеваясь, сделал шаг назад, затем вернулся к перилам и улыбнулся. Голос его был мелодичным и успокаивающим, слова его падали каплями патоки. Вся компания замерла в ужасе от его засахаренных слов. - Давайте разберемся, - продолжал Серутан. - Вот я занимаюсь своим скромным бизнесом, зарабатываю жалкие медяки в поте лица. И вдруг группа конкурентов врывается на территорию, являющуюся моей корпоративной собственностью и пытаются вытеснить меня с рынка. Вы захватили мое движимое и недвижимое имущество и аннулировали обслуживающий персонал. Это бесспорный случай противозаконной практики в бизнесе. - Эй, - сказал зеленый гигант Гудгалфу. - У этого парня на плечах хорошая ГОЛОВКА. Не удивительно, что он загребает столько КАПУСТЫ. - Заткнись, - согласился Гудгалф. - Итак, я выдвигаю предложение, - сказал Серутан, жестикулируя кончиком хвоста. - Сознаюсь, я тоже хотел участвовать в этом деле, но только из-за злобного Сорхеда, который хочет снять все сливки сам. Я представляю события следующим образом дальше: мы создаем новую организацию, а я отказываюсь от контрольного пакета акций и годового дохода, а также от процентов с прибыли от эксплуатации Дикки-Дракона за истекший период в обмен на все старые Кольца, которые вам попадутся на дороге. Добавьте к этому треть добычи, которую мы захватим в Фордоре, и я бесплатно выдам вам своего партнера Четверокуса. Кстати, это он несет ответственность за происшедшие беспорядки. Нервный вопль вырвался из башни, и ваза с восковыми фруктами просвистела над головой Серутана. Тощий старикашка в ливрее посыльного высунулся на мгновение и погрозил кулаком. - Гаррршш! - прошипел он, брызгая слюной. Серутан подхватил протестующего Черверокуса и небрежным жестом перекинул его через перила. - А-а-а-а-э-р-р-р-р-г-г-г-х-х-х! - сказал Четверокус. Злой приспешник довольно крепко ударился о твердую землю. - Впервые вижу такой красный блин, - подумал вслух Штопор. - Вот вам залог моей доброй воли, - сказал Серутан, продолжая разговор. - Договорились? - Никаких "договорились"! Этот жулик такой же скользкий, как угорь в банке с вазелином, - сказал Гудгалф. - Нет, постой, - возразил Эрроурут. - Он ведь дал залог отказа от контрольного пакета. - Н-Е-Т, так пишется "нет", - сказал Гудгалф, поправляя шляпу. - Я не хочу одним прекрасным утром проснуться с его залогом у себя между лопатками. В это мгновение маленький черный предмет со свистом пролетел мимо головы Гудгалфа. - Это начинает надоедать, - высказал свое мнение Штопор. Черный шар попрыгал на тротуаре и остановился у ног Пепси. Тот оглядел его с любопытством и поднял. - Ты будешь сидеть в своей гадкой башне под охраной, а когда твои замороженные бифштексы кончатся, тебе придется иметь дело с овощами, - сказал Гудгалф. Он повернулся к Пепси и указал на шар пальцем: - Ну, ладно, брось его. - О-у, я же ничего не делал, - сказал Пепси. - Да, ничего, - поддержал его Мокси. - Дай сюда, - нетерпеливо проговорил волшебник. - Эта штука несъедобна, так что тебе она ни к чему. Юный болотник с мрачным видом отдал шар. - Ну, а теперь в путь и поживее, - сказал Гудгалф. - Хотя земли Рыбьего Клея и Рой-Тана освобождены от власти Серутана, они долго не будут оставаться свободными, если только мы не спасем Двудор от злорадства Сорхеда. - А что мы должны делать? - спросил Мокси. - Да, делать? - сказал Пепси. - Если вы хоть на секунду замолчите, я скажу вам, - огрызнулся Гудгалф. - Прекрасному городу Минас Трони угрожают восточные армии Сорхеда. Гадкий город Суп-с-Лапшой расположен рядом, и в любой день черное облако может пасть на его прекрасного брата. Мы должны собрать все свои силы и защитить его. - Он кивнул Стомперу: - Ты, Эрроурут, возьмешь на себя мобилизацию своих подданных в Двудоре, а также любых других, кто захочет принять участие в обороне бастионов Минас Трони. Ухамочка, ты должна привести всех своих всадников, которых ты считаешь лишними. Вороний Глаз, тебе также надлежит привести своих отважных воинов. Остальные пойдут со мной прямо туда. - Сотня слов и ни одной паузы! - сказал Штопор. - Старый мошенник, наверное, болен. Все распрощались и с тяжелым сердцем разъехались прочь от разрушенной крепости. Они знали, что еще много бед ожидает эту страну. Гудгалф, Мокси и Пепси вскочили на своих жалобно блеющих скакунов и пришпорили их, устремляясь среди сгущающихся ночных теней туда, где легла сказочная столица Двудора. Они уезжали, а две юные и прекрасные морковки махали зеленью болотникам и бодро подпрыгивали на своих корешках. Их стройные фигурки немного портили довольно заметные вздутия в средней части. Мокси и Пепси не теряли времени зря. Всю ночь и половину следующего дня Гудгалф и оба болотника скакали во весь опор, всегда настороже, опасаясь шпионов Сорхеда. Однажды Мокси заметил над головой темную тень, хлопая крыльями, летевшую на восток среди туч, ему даже показалось, что он слышит хриплое, жесткое карканье. Но он уже несколько часов как курил трубку с травкой, и поэтому не был уверен, что ему не показалось. Наконец, они сделали привал. Гудгалф и Мокси отключились сразу же... после того, как быстренько сыграли в кости (Мокси проиграл), а Пепси тоже улегся и как будто задремал. Но когда храп его друзей стал ритмичным, он потихоньку выполз из своей палатки и обыскал сумки Гудгалфа. Там и нашел он круглый черный шар, который был так тщательно спрятан Гудгалфом. Он был поменьше арбуза, но побольше, чем футбольный мяч. Его поверхность была совершенно гладкой, если не считать маленького круглого окошечка, через которое можно было заглянуть в темную середину шара. - Волшебный шар желаний! Вот что это такое! - воскликнул Пепси, закрыл глазки и пожелал бочонок пива и бочонок телячьих отбивных. Послышалось негромкое "фу-фу" и взметнулось облачко горячего дыма. Прямо в лицо Пепси уставилась какая-то чудовищная, непередаваемо злобная рожа, ее подбородок трясся от ярости. - Я говорил тебе, чтобы ты не смел трогать это! - визжал волшебник, фалды его фрака сердито хлопали. - Ой, я только посмотреть хотел, - захныкал Пепси. Гудгалф выхватил шар из рук Пепси и сердито зыркнул на него, потом грубо рявкнул: - Это - не игрушка. Это шар - чудесный МАЛЛОМАР эльфов, волшебный каконтамназывается, считавшийся утраченным еще в Жестяном Веке. - А почему ты сразу не сказал? - глупо спросил Пепси. - С помощью МАЛЛОМАРА древние проникали в секреты будущего и вглядывались в сердца людей. - Вроде расписания поездов? - сонно произнес Мокси. - Смотрите внимательно! - скомандовал Гудгалф. Болотники с интересом стали смотреть, как волшебник совершал таинственные пассы над сферой и бормотал таинственные заклинания: Фокус-покус, Локо парентис, Джекки Онассис, Дино де Лаурентис! Перед испуганными глазами болотников сфера начала светиться. Гудгалф продолжал бормотать: Квиквег квохог! Кводнам кихот! Пекод пипод! Пнин пейот! Престо замена! Труд и забота! Ролло чанки! Дабл-бабл! И вдруг шар взорвался лучистыми сияниями, и в воздухе повис дрожащий звук. Сквозь мерцающее сияние доносился голос Гудгалфа: - Скажи мне, о волшебный МАЛЛОМАР, будет ли Сорхед разбит, или победа достанется ему? Падет ли черное облако Судьбы на всю Нижнюю Среднюю Землю, или с его падением придет царствие солнечного света и счастья? С удивлением наблюдали Мокси и Пепси за тем, как в воздухе огненные буквы начали складываться в слова, огненные буквы, которые предскажут исход предстоящей схватки с Властелином Тьмы. С удивлением же прочитали они ответ: "ИСХОД НЕ ЯСЕН. ПОВТОРИТЕ ЗАПРОС ПОЗЖЕ". ГЛАВА ВОСЬМАЯ. "ШЛОБОВА БЕРЛОГА" И ДРУГИЕ КУРОРТЫ Фрито и Спэм, задыхаясь и запыхавшись, взобрались на вершину небольшого подъема и залюбовались открывшейся панорамой: пейзаж, расстилавшийся перед ними, представлял собой совершенно гладкую долину, однообразие которой нарушали лишь глубокие провалы и крутые бугры, золотые прииски, текстильные фабрики и хлопковые плантации Фордора. Фрито тяжело плюхнулся на коровий череп, а Спэм достал из сумки коробку с полдником (сыр и сухари). В этот момент послышался шум катящихся камней, хрустящих под ногами сучьев, а затем кто-то громко высморкался. Оба болотника вскочили на ноги, и к ним на четвереньках подползла серая скрюченная фигура, шумно обнюхивавшая землю. - Пир ла мутр! - воскликнул Фрито, отодвигаясь от зловещего существа. Спэм схватился за эльфовский перочинный ножик и тоже отошел назад. Его сердце ушло в желудок вместе с липким комом сухарей с сыром. Существо посмотрело на них зловеще скошенными к переносице глазами и с робкой улыбкой поднялось на ноги, заложив руки за спину, и принялось грустно насвистывать сквозь зубы. Вдруг Фрито вспомнил историю о том, как Дилдо завладел Кольцом. - Ты, должно быть, и есть Годдэм, - пискнул он. - Что ты здесь делаешь? - Ах, ну это... - очень медленно произнесло существо. - Так, ничего особенного. Я просто смотрел, не попадутся ли мне пустые бутылки, сдав которые, я смог бы заплатить за искусственное легкое свояченицы. Конечно, с тех пор как мне сделали операцию, я уже не такой проворный, как прежде. Я думаю, я просто невезучий. Интересная штука жизнь - то вверх, то вниз. Заранее никогда не угадаешь. Господи, похолодало что-то. Мне пришлось заложить пальто, чтобы купить плазму для моих любимых гусей. Спэм отчаянно пытался разлепить вдруг ставшие свинцовыми веки, но с душераздирающим зевком он рухнул наземь. - Ах ты, дьявол... - пробормотал он и уснул. - Вот так всегда, - сказы Годдэм и покачал головой. - Никому я не нужен. Ну что же, я знаю, когда я лишний, - сказал он и принялся угощаться бутербродами болотников. Фрито дал себе несколько оплеух, глубоко вздохнул и выдохнул. - Послушай, Годдэм... - сказал он. - Ах, нет нужды произносить это вслух. Я тут не нужен. Я это знаю. Я всегда был не нужен. Моя мать оставила меня в роддоме через двадцать четыре часа после того, как я появился на свет, мой опекун бросил меня в заколдованном лесу, когда мне исполнилось два года. Меня вырастили добрые крысы. Но, мне кажется, нет худа без добра. А как же, однажды я встретил тролля по фамилии Визинский... Фрито пошатнулся, обмяк и захрапел еще до того, как шлепнулся на землю. Когда Фрито и Спэм проснулись, была уже ночь, а Годдэма нигде не было. Оба болотника тщательно ощупали себя, чтобы убедиться, что все руки, ноги, пальцы и тому подобное, имелись в полном комплекте, а в их ребрах не торчало никаких случайно забытых столовых приборов. К их значительному удивлению, все было на месте, даже запонки. Кольцо крепко висело на своей цепочке, и Фрито, быстро надев его на палец, дунул в волшебный свисток. С облегчением услышал он знакомое "ми". - Не пойму никак, мистер Фрито, - сказал наконец Спэм, пощупал языком зубы в поисках недостающих пломб, - этот... или любитель журавлей в небе, или еще чего похуже. - Эй, там, привет! - вдруг сказала большая скала, превращаясь в Годдэма. - Привет! - еле слышно ответил Фрито. - Мы как раз собирались двигаться дальше, - заторопился Спэм. - Мы должны заключить договор о поставках оружия Танзании или закупить копру на Гуаме, или еще что-то где-то. - Плохо дело, - сказал Годдэм. - Я думаю, со стариной Годдэмом хотят попрощаться. Но он привык к этому. - Прощай, - твердо произнес Спэм. - Прощай, прощай, свеча расставания так коротка, - сказал Годдэм. Он судорожно махнул грязным, в пятнах платком из стороны в сторону, и схватив Фрито за руку, тихо зарычал. Спэм схватил Фрито за. другую руку и, налегая всем телом, потащил его прочь, но Годдэм держался крепко, лишь сопротивляясь минуту или две, он сдался и устало опустился на камень. - Терпеть не могу, когда старые друзья уходят, - сказал Годдэм, небрежно прикладывая носовой платок к переносице. которая заменяла ему лицо. - Я провожу вас немного. - Пошли, - отрешенно скомандовал Фрито, и три маленькие фигурки быстрым шагом двинулись через болота. Вскоре путь им преградила непроходимая трясина, полузадушенная вереском и кувшинками. - Это Нгайо Марш,* - торжественно сказал Годдэм, и Фрито и Спэм увидели, что в мерзких лужах загадочным образом отражаются воздушные видения тел с разукрашенными кинжалами в спинах, пулевыми отверстиями в головах и бутылками с ядом в руках. _______________ * Имя английской писательницы новозеландского (маори) происхождения, автора детективных романов. Группка пошлепала вперед по вонючей топи, отведя взгляд от ужасных трупов, и после часа тяжкой ходьбы, мокрые и грязные, они выползли на сухую почву. Там они обнаружили узкую, прямую, как стрела, тропу, которая вела по плоской равнине прямо к наконечнику. Луна скрылась, и рассвет окрашивал небосклон в светло-коричневый цвет, когда они добрались до этой странной по форме скалы. Фрито и Спэм сбросили сумки наземь под небольшим карнизом. Годдэм уселся рядом, напевая что-то невнятное. - Ну-с, мы почти на балу, - сказал он бодро. Фрито застонал. Во второй половине дня болотников разбудил грохот цимбал и резкие звуки горнов, исполняющих "День водителей автобусов". Фрито и Спэм вскочили на ноги и в ужасающей близости от себя увидели огромные Врата Фордора, вделанные в отвесный склон горы. По бокам ворот стояли две высоченные башни с прожекторами наверху и с обширными навесами. Ворота были отворены и в них вливался нескончаемый поток людей. Фрито в страхе прижался к скале. Людской поток иссяк, когда на землю уже легла ночь, и ворота, клацнув, закрылись. Спэм выглянул из-за камня и прошмыгнул к Фрито с аскетическим ужином, состоящим из хлебов и рыб. Тут же из глубокой расселины появился Годдэм с непристойной улыбкой на устах. - Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, - сказал он. - И я так думаю, - сказал Спэм, теребя рукоять кинжала. С мрачным видом Годдэм сказал: - Я знаю, каково это. Я был на войне. Меня накрыл шквал огня, когда япошки... Спэм поперхнулся, а рука его безвольно повисла. - Умри, - предложил он. Фрито схватил буханку хлеба с изюмом и затолкал ее в пасть Годдэма. Прозвучало непонятное: - Мммффп, ммбмл. Маленький отряд снова отправился в путь глубокой ночью. Много долгих литров преодолели они на пути к югу. Дорога, по которой они шли, была гладкой и ровной. Когда-то здесь проходило вымощенное линолеумом шоссе. Когда луна засияла высоко в небе, они уже оставили Врата Фордора далеко позади. Около полуночи небо заволокло маленькими тучками и, чуть спустя, по стране пронесся шквал. Сначала дождь лил как из ведра, потом - как из бочки. Болотники упорно шли вперед и вперед за Годдэмом. Через четверть часа шторм утих, выплеснув на путников последнюю пару кружек Остаток ночи они прошагали под тусклыми звездами, одуревшие от холода и идиотских шуточек Годдэма. Поздно ночью они подошли к большому лесу и, сойдя с дороги, укрылись в небольшой рощице. Через несколько мгновений они уже крепко спали. Фрито проснулся и задрожал от испуга - вся рощица была окружена высокими, мрачными людьми в ярко-зеленой униформе. В руках они держали огромные зеленые луки, а на, их головах красовались ядовито-зеленые парики с начесом. Фрито еле выпрямился на подгибающихся ногах и лягнул Спэма. В этот момент самый высокий из лучиков шагнул вперед и подошел к нему. На его голове сидела зеленая беретка с зеленым пером, на груди был приколот серебряный знак со словом "Шеф" и изображением нескольких голубей лапками кверху. Фрито догадался, что это - начальник. - Вы окружены, у вас нет ни малейшего шанса на спасение, выходите по одному с поднятыми руками, - сурово произнес капитан. Фрито низко поклонился и ответил, как того требовал этикет: - Войди и поймай меня. - Я - Фараслакс, Зеленый Тупей, - сказал капитан. - А я - просто Фрито, - дрожащим голосом ответил Фрито. - Можно, я их немножко убью? - пропищал низенький, коренастый человечек с черной повязкой через нос и подбежал к Фараслаксу с петлей-удавкой в руках. - Нет, Магнавокс, - сказал Фараслакс. - Кто вы такие? - спросил он, поворачиваясь к Фрито. - И какое зло вы замыслили? - Я иду с моими друзьями в Фордор, чтобы бросить Великое Кольцо в Ямы Зазу, - сказал Фрито. Услышав это, Фараслакс вдруг заскучал, лицо его даже потемнело. Он внимательно посмотрел на Годдэма и Спэма, потом еще раз на Фрито, повернулся и на цыпочках, с робкой улыбкой, вышел из рощи и вместе со своими людьми скрылся в окружающем их лесу. Далеко разносилась их веселая песня: Мы - вороватые Зеленые Тупеи, Крадемся ночью, ну а днем храпим. Мы молчуны, задиры, прохиндеи, Но нам с Сорхедом вряд ли по пути. Правое плечо - вперед! Нарки уже отступают. Начальник. после разберет, Кого наградить подобает. С любым сыграем злую шутку, Построим западню-малютку. И нам не надо силы Геркулеса, Если можем выиграть нечестно. Два-четыре, шесть-восемь. Пешком, бегом... Все силы бросим... Ча-ча-ча! До ночи оставалось немного и, неторопливо пообедав румяными, как яблоки, щеками и похожими на лопухи ушами, Фрито, Спэм и Годдэм вернулись на шоссе, оставив лес, и направились в обширную асфальтированную пустыню, раскинувшуюся у восточного склона Фордора. К ночи они добрались до черных печных труб Супа-с- Лапшой, ужасного города, расположенного напротив Минас Трони. Глубоко под землей раздавалось тяжелое "уомп-уомп", это работали мерзкие станки, производящие боты и вещмешки для военной машины Сорхеда. Сквозь бурую мглу Годдэм привел Фрито и Спэма к деревянной лестнице, ведущей почти вертикально вверх, к утесам массивного Сол Гурока, великой скалы Фордора. Им казалось, что они карабкаются уже целый час. Час спустя они добрались до вершины, усталые и задыхающиеся от спертого воздуха, и растянулись на площадке перед входом в пещеру. Над ними кружили огромные стаи черных пеликанов, сверкали молнии, просыпались и снова засыпали усыпальницы. - Если я не ошибаюсь, черное это место, - сказал Спэм. Из пещеры изливался ядовитый запах старой солонины и гнилой репы, а где-то далеко в тайных помещениях звякали вязальные спицы. Фрито и Спэм, как завороженные, вошли в пещеру, а Годдэм, озаренный редкостной улыбкой, шаркал за ними. Много веков назад, когда мир был молодым, а сердце Сорхеда еще не затвердело, как черствая головка сыра, он взял себе в жены молодую троллицу. Она носила имя Мазола, а эльфы звали ее Бланш, и вышла замуж она за прекрасного молодого короля ведьм, хотя ее родители и возражали, говоря, что он "не очень тролльский" и не сможет удовлетворить некоторые ее потребности. Но эти двое были молоды, и глаза их светились мечтой. По прошествии первой сотни тысяч лет новобрачные были все еще счастливы. Они жили тогда в переоборудованной трехкомнатной подземной темнице с неплохим видом. Пока честолюбивый муженек изучал демонологию и делопроизводство на вечерних курсах. Мазола родила ему девять рослых духов. Но настал день, и Сорхед узнал о Великом Кольце и о власти, которую оно принесет ему в его пути наверх. Забыв обо всем остальном, он забрал, несмотря на резкие, скрипучие протесты жены, своих сыновей из медицинского училища и прозвал их Ноздрулями. Но Первая Война за Кольцо была проиграна. Сорхед и его окольцеванные сторонники едва остались в живых. С этого момента семейная жизнь Сорхеда начала становиться все хуже и хуже. Сорхед проводил все свое время на фабриках зла, а Мазола сидела дома, творила злые заклятья и смотрела многосерийные программы по МАЛЛОМАРУ. Она начала полнеть. И вот однажды Сорхед застал Мазолу и мастера по ремонту МАЛЛОМАРОВ в положении, которое устраивало их обоих, возбудил бракоразводный процесс и попутно добился присуждения ему опекунства над девятью Ноздрулями. Мазола, изгнанная теперь в мрачные подземелья Сол Гурока, лелеяла и разжигала свою жажду мести. Теперь ее называли Шлобой. Тысячелетиями вскармливала она свою ненависть карамельками, киножурналами и изредка спелеологами. Сначала Сорхед, повинуясь чувству долга, высылал ей ежемесячные алименты в виде дюжины, нарков-добровольцев, но эти посылки вскоре иссякли, ибо распространился слух о том, чем чревато приглашение на обед к бывшей супруге Сорхеда. Ярость ее не имела предела. Веками мечтала она об отмщении, бродя по своей темной, темной берлоге. То, что Сорхед отключил у нее электричество, стало последней каплей. Фрито и Спэм спускались в подземелье Сол Гурока, следом за ними шел Годдэм. По крайней мере, они так думали. Глубже и глубже спускались они в темные, тяжелые пары изъязвленных проходов, спотыкаясь все время о пирамиды, сложенные из черепов, и о гниющие сундуки с сокровищами. Ничего не видящими глазами вглядывались они в черноту. - По-моему, тут очень темно, - прошептал Спэм. - Очень верное наблюдение, - тоже шепотом проговорил Фрито. - Ты уверен, Годдэм, что мы идем как надо? Ответа не было. - Наверное, он ушел вперед, - оптимистично сказал Фрито. Очень долго, дюйм за дюймом, пробирались они вперед по сумрачным туннелям. Фрито крепко сжимал Кольцо. Он услышал впереди в туннеле какой-то свистящий звук. Фрито остановился: и поскольку Спэм, шедший позади, держался за его хвостик, они оба упали с таким грохотом, который прогремел по всем уголкам пещеры. Свистящий звук смолк, затем возобновился, но уже громче. И ближе. - Назад, бежим быстрее, - проскрежетал Фрито. Болотники помчались, сворачивая то в одну, то в другую сторону, но свистящий звук нагонял их. Воздух наполнился вонью от прогорклых карамелек. Они бежали и бежали, пока какая-то возня впереди не преградила им путь. - Берегись, - прошептал Фрито. - Это патруль нарков. Скоро Спэм убедился в этом, ибо их подлый язык и звякающее вооружение нельзя спутать ни с чем. Нарки, как обычно, спорили о чем-то и отпускали скверно пахнущие шуточки. Фрито и Спэм прижались к стене, надеясь, что их не заметят. - Крипстос! - прошипел голос во тьме. - У меня от этого места всегда мурашки по коже. - Заткнись! - откликнулся второй. - Дозорные сообщили, что болотники с Кольцом здесь. - Ага! - высказался третий. - И если мы их не поймаем, Сорхед загонит нас в какой-нибудь кошмарный сон. - Удовольствие ниже среднего, - согласился четвертый. Нарки приближались, и болотники затаили дыхание, когда она проходили мимо. Когда Фрито уже подумал, что они прошли, холодная слизистая лапа схватила его за грудь. - Ого-го! - завопил нарк. - Я поймал их! Я поймал их! Через секунду нарки набросились на них с резиновыми дубинками и наручниками. - Сорхед обрадуется, увидев вас, - прокудахтал один из нарков, крепко обнимая Фрито. Как вдруг громкий, желудочный стон потряс туннель, и нарки в ужасе шарахнулись назад. - Е-к-л-м-н! - взвизгнул какой-то нарк. - Это ее милость! - Шлоба! Шлоба! - заорал другой, невидимый во тьме. Фрито выхватил свой Пинцет из футляра, но не видел, куда бы им ткнуть. Очень быстро поразмыслив, он вспомнил о волшебном "шаре со снежинками", подаренном ему Лавалье. Держа шар в вытянутой руке, он с надеждой нажал на маленькую кнопку внизу. Сразу же вспыхнула вольтовая дуга и залила ослепительным светом сырое помещение, задрапированное дешевым ситцем. И там, впереди, перед ними, была ужасная туша Шлобы. Спэм закричал при виде этого страшного облика. Это была огромная, бесформенная масса колыхающейся плоти. Ее огненно-красные глаза тлели, как угли. Она, с трудом переваливаясь, приближалась к наркам. Сорочка с поблекшим узором волочилась по каменному полу. Наваливаясь всем жирным телом на застывших от страха нарков, она разрывала их когтистыми шлепанцами и острыми клыками, с которых капали крупные капли желтого куриного бульона. - Мыть надо за ушами! - визжала Шлоба, разрывая нарка на кусочки и сдирая его доспехи как конфетную обертку. - Ты никогда меня никуда не водишь! - клокотала она, запихивая в пасть извивающееся туловище. - Я отдала тебе лучшие годы своей жизни! - бесновалась она, протягивая острые красные когти к болотникам. Фрито отступил на шаг и, прижавшись к стене, хлестнул по жадным когтям Пинцетом. Ему удалось лишь поцарапать эмаль. Шлоба, еще пуще разъярившись, завизжала. Когда жуткая тварь нависла над ним, Фрито, перед тем как потерять сознание, увидел, что Спэм отчаянно всаживает шприц с жидкостью от насекомых в беспредельную задницу Шлобы. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. СУП ИЗ МИНАС ТРОНИ Вечернее солнце садилось по своему обыкновению на западе, когда Гудгалф, Мокси и Пепси подскакали на своих утомленных мериносах к воротам Минас Трони. Болотников ошеломила прославленная столица всего Двудора, оплот Запада, крупнейшего в Нижней Средней Земле производителя нефти-сырца, точильных камней и йо-йо. Вокруг города раскинулись долины Пеллегранора. Их земля изобиловала залежами, не говоря об обширных пашнях, овечьих загонах, верндских и рилнах. Беспорядочный поток Эффмович смывал эти зеленые земли и год за годом обеспечивал неблагодарных обитателей сих мест обильным урожаем саламандр и комаров-анофелес. Неудивительно, что город привлекал множество остроголовых южан и толстогубых северян. Это было единственное место, где можно было получить паспорт на выезд из Двудора. История города восходит к Давним Временам, когда Белтелефон Престарелый издал необъяснимый декрет о строительстве на этой плоской равнине королевской лыжной базы волшебной красоты. К несчастью, старый король окочурился еще до того, как начались строительные работы, а его страдающий гидроцефалитом сын Набиско Некомпетентный не так понял нечеткий эскиз покойного чудака и заказал чуть больше предварительно напряженного бетона, чем его требовалось по первоначальному проекту. В результате появился Минас Трони, или "Каприз Набиско". Без каких бы то ни было веских оснований город был построен в виде семи концентрических кругов, которые были увенчаны статуей, изображавшей Белтелефона с его любимой наложницей по имени не то Нефрит, не то Филлипс. Так или иначе, архитектура города напоминала итальянский свадебный пирог. Каждый круг был выше соседнего, квартплата тоже. В самом нижнем, седьмом круге, проживали стойкие йомены, мелкие землевладельцы. Часто можно было видеть их наводившими блеск на свои яркие разноцветные наделы для того или иного идиотского празднества. В шестом круге жили торговцы, в пятом воины и так далее до первого и высшего уровня, где обитали Стюарды и зубные врачи. На каждый уровень можно было попасть с помощью эскалатора, приводимого в движение энергией ветра. Но эскалатор постоянно ремонтировался, поэтому, чтобы подняться наверх в этом обществе, нужно было по- настоящему карабкаться. Каждый круг гордился своей собственной историей и демонстрировал свое превосходство над нижележащим тем, что ежедневно закидывал его отбросами. Выражения типа "Дорогая, не будь такой третьекружной!" или "Пойдем, пошатаемся по седьмому" были общеупотребительны. (До сих пор неясно, на кого выкидывались отбросы из самого нижнего круга, однако существует предположение, что они вообще не выкидывались, а съедались). Каждый уровень защищался покосившейся зубчатой стеной. Местами, а таких мест было очень много, где стена, наклонившись, образовывала карниз или, точнее, свод над тротуарами, ее подпирали всяческие подпорки. Эти подпорки перегораживали узенькие улочки совершенно, так что нет нужды особо говорить о том, что обитатели города очень часто опаздывали, а иные и вовсе пропадали. Пока наша троица медленно пробиралась извилистыми тропинками к дому Бенилюкса Стюарда, граждане Двудора, выпучившись на них, тут же бросались к ближайшему окулисту. Болотники с любопытством разглядывали горожан - людей, эльфов, гномов, башни, а также множество членов республиканской партии, затесавшихся среди них. - Любой город, где проводятся партийные съезды, - объяснил Гудгалф, - представляет собой подобную мешанину. Медленно взойдя на последний скрипучий пролет ступеней эскалатора, они оказались на первом уровне. Пепси недоверчиво тер глаза, вглядываясь в сооружение, стоявшее перед ними. Его роскошные очертания окружали просторные лужайки и шикарные сады. Дорожка под их ногами была вымощена дорогим мрамором, а струи многочисленных фонтанов звенели, как серебряные монеты. У дверей они получили довольно грубый ответ, что зубного врача нет дома, и что они, наверное, разыскивают этого старого кретина, который живет тут за поворотом. Там они действительно обнаружили довольно обшарпанный дворец, высеченный из крепчайшего монолита, его стены сверкали сияющими вкраплениями ирисок и старых велосипедных фар. На мощной фанере двери висела записка: "Стюард вышел". Под ней другая записка гласила: "Ушел на обед", а под ней - "Ушел на рыбалку". - Должно быть, Бенилюкса здесь нет, если я верно понял эти знаки, - сказал Мокси. - Я думаю, он блефует, - сказал Гудгалф, настойчиво дергая за ручку звонка, - ибо стюарды Минас Трони всегда предпочитают действовать тихомолком. Бенилюкс Балбес, сын Электролюкса Азартного, является потомком рода Стюардов, насчитывающего множество бесплодных поколений. Долгое время правят они Двудором. Первый Великий Стюард, Парафин Карьерист, служил при кухне короля Хлоропласта вторым помощником посудомойки, когда старый король трагически погиб. Очевидно, он случайно упал спиной на дюжину салатных вилок. Одновременно с этим законный наследник его сын Каротин загадочно бежал из города, ссылаясь на какой-то заговор и на то, что на его подносе с завтраком лежала куча писем с угрозами. В тот момент все это, особенно в связи со смертью его отца, показалось сомнительным, и Каротина заподозрили в нечестной игре. Но затем остальные родичи короля начали один за другим погибать при странных обстоятельствам. Одних удушили с помощью тряпки для мытья посуды, другие пали жертвой пищевого отравления. Некоторых из них находили утонувшими в суповом котле, а на одного напади неизвестные злоумышленники и забили до смерти ухватами. По меньшей мере трое бросились спиной на салатные вилки, возможно, выражая столь благородным жестом скорбь по безвременно почившему королю. В конце концов в Минас Трони не осталось никого, кто имел законные основания или смелость претендовать на проклятый трон и роковую корону. Никто не хотел править Двудором. Парафин, слуга из посудомоечной, храбро взял на себя обязанности Стюарда Двудора до того дня, когда кто-нибудь из потомков Каротина вернется, чтобы потребовать принадлежащий ему трон по праву, победить врагов Двудора и наладить почтовую службу. Глазок в двери приоткрылся, и в нем показался похожий на бусинку глаз, разглядывающий их. - Ч-ч-ч-чего надо? - потребовал голос за дверью. - Мы - путники, призванные способствовать свершению предначертания судьбы Минас Трони. Я - Гудгалф Серозубый, - волшебник достал из бумажника мятый кусок бумаги и засунул его в отверстие. - Ч-ч-что это? - Моя визитная карточка, - ответил Гудгалф. Карточка немедленно возвратилась к нему, но уже в виде дюжины обрывков. - Стюарда нет дома. В отпуске. Б-б-бродячих торговцев н-не принимаем. - Глазок со стуком захлопнулся. Но Гудгалфа не так-то легко осадить, и по его глазам болотники видели, что он рассердился от такой наглости. Его зрачки скрещивались и разбегались, как апельсины в руках жонглера. Он снова позвонил, на этот раз громче. Снова в глазке мигнул глаз, а в воздухе поплыл чесночный аромат. - С-с-снова вы? Сказано вам, принимает д-д-душ, - глазок снова закрылся. Гудгалф не сказал ничего. Он залез в карман своей куртки а ля Мао и достал черный шар, который Мокси и Пепси сначала приняли за МАЛЛОМАР, с прикрепленной к нему веревочкой. Гудгалф поджег шнур своей сигарой, бросил шар в щель для писем и газет и побежал за угол, волоча за собой болотников. Раздалось громкое БУМ! Когда болотники выглянули из-за угла, увидели, что дверь волшебным образом исчезла. Горделивой походкой троица вошла в дымящийся портал. Дорогу им преградил старый сморщенный дворцовый страж, дрожащими руками выковыривавший соринку из слезящегося глаза. - Можете доложить Бенилюксу, что граф Гудгалф Премудрый ожидает аудиенции. Трясущийся воин укоризненно поклонился и повел их по затхлым коридорам. - Уп-п-правляющему эт-т-то не п-п-понравится, - каркал охранник. - Н-н- несколько лет, к-к-как он не в-в-выходит из д-д-дворца. - Разве люди с годами не становятся своенравными? - спросил Пепси. - Это их д-д-дело, - прослюнявил пожилой проводник. Он провел их по оружейному залу, где стопки картонных луков и колчанов из папье-маше возвышались на целый фут над их головами. Обильно размноженные гобелены изображали давно умершего короля с козой, и он сказал об этом. Гудгалф отвесил ему звонкую оплеуху. Стены сверкали вмурованными в них пивными бутылками и елочной мишурой, доспехи из полированного алюминия отбрасывали яркие блики на уложенный вручную линолеум на полу. Наконец они вошли в тронный зал с его прославленной мозаикой из чертежных кнопок. Судя по тому, как она выглядела. Королевская тронная служила вдобавок и Королевской Душевой. Охранник исчез, а его место занял такой же пожилой паж в оливковой ливрее, покрытой пятнами от оливкового масла. Он ударил в медный обеденный гонг и проскрипел: - Падите ниц и раболепствуйте перед Бенилюксом Великим Стюардом Двудора, истинным наместником исчезнувшего короля, который вернется в один прекрасный день, по крайней мере, так говорят. Древний паж нырнул за ширму и из-за занавеса выкатился в потертом инвалидском кресле сморщенный, усохший Бенилюкс. Кресло катили два запряженных в него енота. На Бенилюксе были брюки от смокинга и короткий красный пиджак. На его лысеющей голове крепко сидела шоферская фуражка с вышитым гербом Стюардов - очень претенциозной картинкой, изображающей крылатого единорога, несущего чайный поднос. Мокси уловил запах чеснока. Гудгалф прокашлялся, поскольку Стюард, казалось, крепко спал. - Приветствую и поздравляю с праздником - начал он. - Я - Гудгалф Придворный, Мудрец Коронованных Особ Нижней Средней Земли, Творец Чудес и Дипломированный Гадатель. Старый Стюард открыл один, затянутый бельмом глаз, и с отвращением посмотрел на Мокси и Пепси. - Эт-т-то кто такие? На табличке у двери написано: "С домашними животными не входить". - Это болотники, мой вассал, маленькие, но заслуживающие доверия наши северные союзники. - Я прикажу с-с-стражникам постелить бумаги, - пробормотал Стюард и его морщинистая голова тяжело склонилась на грудь. Гудгалф кашлянул и продолжал. - Боюсь, что я принес вести черные и печальные. Подлые нарки Сорхеда убили твоего собственного любимого сына Бромозеля, а теперь Черный Владыка ищет твоей жизни и твоих владений ради своих непроизносимых целей. - Бромозеля? - переспросил Стюард, приподнимаясь на одном локте. - Твоего собственного любимого сына, - подсказал Гудгалф. Искра узнавания промелькнула в старых выцветших глазах. - Ах, этого. - Н-н-никогда не п-п-писал, только, чтобы выслал денег. Как, впрочем, и второй. Д-д-да, ж-ж-жалко. - Мы привели с собой армию, которая отомстит Фордору за твое горе, - объяснил Гудгалф. Стюард раздраженно замахал слабыми руками. - Фордору? Н-н-никогда не слыхал о таком. И об это двухсложном волшебнике тоже. Аудиенция окончена, - сказал Стюард. - Не оскорбляй Белого Мага, - предупредил Гудгалф, вытаскивая что-то из кармана, - ибо я обладаю большим могуществом. Вот, выбери карту. Любую карту. Бенилюкс выбрал одну из пятидесяти двух семерок пик и разорвал ее в мелкие клочья. - Аудиенция окончена, - повторил он упрямо. - Глупый ублюдок, - ворчал Гудгалф, когда они оказались в снятом ими гостиничном номере. Почти час он ругался, дико дымясь. - А что мы будем делать, если он нам не поможет? - спросил Мокси. - У этой птички явно не хватает шариков. Гудгалф щелкнул пальцами, как-будто его осенила идея. - Вот именно! - хихикнул он. - Все знают, что старый жмот не того... не очень соображает. - И его дружки тоже, - мудро заметил Пепси. - Есть в нем что-то психопатологическое - размышлял вслух волшебник. - Держу пари, у него сильнейший психоз самоубийцы. Саморазрушитель. Хрестоматийный случай. - Самоубийцы? - удивленно воскликнул Пепси. - Откуда ты знаешь? - Это пока только догадка, - отрешенно ответил Гудгалф. - Просто догадка. Весть о том, что старый Стюард этим вечером покончил с собой, взбудоражила город. Во всех газетах была напечатана фотография горячей пирамиды, куда он бросился, предварительно связав себя как следует и написав последнее прости своим подданным. Заголовки вопили: "Тронувшийся Бенилюкс сгорел!" В более поздних выпусках были помещены репортажи: "Последним Стюарда видел Волшебник. Утверждают, что причина смерти Бенилюкса - козни Сорхеда." Поскольку весь обслуживающий персонал Бенилюкса загадочно исчез, Гудгалф щедро взял на себя расходы по организации Государственных похорон и провозгласил Обещанный Перерыв Национального Траура в память о павшем правителе. В течение нескольких следующих дней в городе царил политический хаос, а красноречивый Гудгалф проводил одну пресс-конференцию за другой. К тому времени он уже посовещался с представителями власти и объявил им, что последней волей его друга было, чтобы он, Гудгалф, взял в свои руки бразды правления до возвращения его оставшегося в живых сына Фараслакса. Когда он думал, что его никто не видит, он занимался тем, что искоренял в душевой-приемной запах чеснока и керосина. За очень короткое время Гудгалф наэлектризовал весь город, организовав в этой сонной столице обучение народного ополчения. Командуя людскими ресурсами Минас Трони, волшебник лично составлял карточки рационирования, планы строительства укреплений, прибыльные оборонные контракты, которые сам же и выполнял. Сперва раздавался ропот против столь необычной власти Гудгалфа. Но затем над городом повисла черная туча. Это, а также несколько необъяснимых взрывов в редакциях оппозиционных газет, утихомирило "этих проклятых изоляционистов", как их окрестил Гудгалф в одном из широко опубликованных интервью. Вскоре ходоки из восточных провинций принесли весть о том, что орды нарков атаковали и разгромили пограничную заставу в Омигошгокли. Двудорцы поняли, что скоро псы Сорхеда будут обнюхивать манжеты их брюк. Мокси и Пепси нервничали, сидя в комнате для посетителей дворцовой конторы Гудгалфа. Их ножки болтались в воздухе, на фут не доставая до плюшевого ковра на полу. Хотя они и гордились своими новенькими мундирами - Гудгалф назначил эту парочку полковниками Двудорской милиции - болотники очень редко видели волшебника, а доходившие до них слухи о нарках сильно их нервировали. - Ну, можно мы сейчас к нему пройдем? - хныкал Пепси. - Мы так долго ждали, - вторил саму Мокси. Фигуристая эльфиня-секретарша индифферентно шевельнула грудями в облегающей блузке. - Прошу извинить, - сказала она в восьмой раз за это утро. - Но волшебник все еще проводит совещание. Колокольчик на ее столе зазвенел и, прежде чем она успела прикрыть динамик, болотники услышали голос Гудгалфа: - Они уже ушли? Эльфиня покраснела, когда болотники рванулись мимо нее в кабинет Гудгалфа. Там они обнаружили волшебника, сидящего с толстой сигарой в зубах и с двумя крашеными блондинками-сильфидами на его костлявых коленях. Он недовольно посмотрел на Пепси и Мокси. - Вы что, не видите, что я занят? - выпалил он. - У меня совещание. Очень важное. Он сделал вид, что собирается совещаться дальше. - Ох, какой ты скорый, - сказал Пепси. - Да, скорый, - подчеркнул Мокси, подсаживаясь к блюдцу с черной икрой на письменном столе Гудгалфа. Гудгалф глубоко вздохнул и предложил томным сильфидам удалиться. - Ладно, ладно, - заставляя себя звучать дружелюбнее, сказал Гудгалф. - Что я могу для вас сделать? - Да уж не столько, сколько ты сделал себе, - сказал Мокси, ухмыляясь перемазанными игрой губами. - Мне не на что жаловаться, - ответил Гудгалф. - Фортуна улыбнулась мне. Угощайтесь, это мой ленч. Мокси как раз покончил с ним и теперь выдвигал ящики стола в поисках добавки. - Нам становится страшно, - сказал Пепси плюхнувшись в шикарное кресло... - По городу ползут слухи о нарках и других мерзких врагах, наступающих с востока. Над нашими головами повисла черная туча, а акции упали на восемь с половиной. Гудгалф выпустил массивное голубое кольцо дыма. - Маленьким нечего соваться в такие дела, - сказал он. - Вы, к тому же, суетесь в МОИ дела! - А как же черная туча? - спросил Пепси. - Просто дюжина дымовых шашек, подожженных мной в Конконском лесу. Зато теперь все тут ходят на цыпочках. - А слухи о завоевателях? - спросил Мокси. - Не более того, - ответил Гудгалф, - Сорхед еще долго не соберется напасть на Минас Трони, а к нам, тем временем, подойдут подкрепления. - Так что опасности пока нет? - вздохнул Пепси. - Доверьтесь мне, - сказал Гудгалф, выпроваживая их за дверь. - Волшебникам известно многое. Внезапная атака утром следующего дня поразила жителей Минас Трони своей внезапностью. Ни одно из запланированных оборонительных сооружений не было завершено, а материалы и люди, заказанные и оплаченные через контору Гудгалфа, так никогда и не появились. Ночью огромная орда полностью окружила прекрасный город, а их черный лагерь покрыл зеленые луга, как недельной давности струп. Черные флаги с изображением Красного Носа Сорхеда развевались по ветру. С первыми лучами солнца черная армия ринулась на стены. Сотни нарков с ушами, разгоряченным дешевым вермутом, бросились к воротам. Следом за ними топали полки троллей-ренегатов и лемуров-проказников, дрожащих от ревности. Целые бригады истеричных баньши и гоблинов наполняли воздух пронзительными воинственными криками. Следом маршировали хоккейные клюшки и злобные скалки, которые многих отважных двудорцев могли уложить одним ударом своих смертоносных молотков для отбивания мяса. Из-за бугра появились шеренги кровожадных машинисток и танцевальный ансамбль Джуан Тэйлор в полном составе. Невозможно было смотреть без ужаса на это кошмарное зрелище. Гудгалф, Мокси и Пепси смотрели на него с крепостной стены. Болотникам было очень страшно. - Их много, а нас так мало, - кричал сильно напуганный Пепси. - Верное сердце стоит десятерых, - сказал Гудгалф. - Нас так мало, а их так много, - кричал Мокси, напуганный сильно. - Чайник, на который смотрят, никогда не закипает. Насвистывайте что-нибудь веселенькое, - заметил Гудгалф, - У семи нянек дитя без обеда. Успокоенные болотники отбросили страхи, рукавицы, кирасы и корсеты. Каждый вооружился обоюдоострым мастерком, чье лезвие было столь же надежным, сколь и верным. Гудгалф облачился в старый водолазный скафандр из резины. Только его аккуратно подстриженную бороду можно было узнать через окошечко шлема. В руке он держал старинное, но верное оружие, которое эльфы называли полуавтоматическим браунингом. Пепси заметил над собой тень и завизжал. Они услышали звук рассекаемого воздуха и пригнулись. Хохочущий Ноздруль вывел своего боевого пеликана из смертоносного пике. Небо вдруг наполнилось черными птицами, которыми управляли Черные Всадники, Тут и там хлопали крыльями стервятники, фотографирующие с воздуха военные объекты и обстреливающие на бреющем полете длинными очередями помета госпитали, сиротские приюты и церкви. Кружащие над городом пеликаны сбрасывали на неграмотных защитников кипы листовок с разнузданной пропагандой. Но двудорцев беспокоили не только сверху. Сухопутные войска обстреливали главные ворота горячей лапшой и сбивали со стены воинов собранием сочинений Рода Маккоэна. Воздух кишел отравленными бумерангами. Несколько штук впились в шлем Гудгалфа, отчего у него ужасно разболелась голова. Вдруг передние ряды расступились, и болотники вскрикнули от удивления. К воротам галопом подскакал чудовищный черный вепрь. На нем сидел Повелитель Ноздрулей. Он был во всем черном. Велосипедные цепи свисали с его кожаной куртки. Массивный дух спешился. Его солдатские ботинки ушли глубоко в твердую землю. Мокси разглядел карикатурное прыщавое лицо. Клыки чудовища влажно поблескивали в лучах полуденного солнца. Повелитель злобно вглядывался в укрепления Двудора, затем поднял черный жестяной свисток, поднес его к трепещущей ноздре и оглушительно чихнул. Тут же эскадроны гремлинов, полуобезумевшие от сиропа против кашля, выкатили огромную самку дракона на черных роликовых коньках. Всадник похлопал ее по рогатой морде и нацелил ее единственный, налитый кровью глаз на ворота. Гигантская рептилия кивнула и заскользила на своих роликах к деревянным воротам. Оцепеневшие двудорцы видели, как Ноздруль поджег фитиль, затем дал шпоры, и из пасти чудовища вырвалась струя горящего пропана. Стена вспыхнула и рухнула грудой углей. Нарки весело затоптали языки пламени и хлынули в город. - Все пропало! - зарыдал Мокси. Он хотел сброситься со стены. - Не отчаивайся, - скомандовал Гудгалф через свое окошечко. - Принеси мне мою белую мантию, да поживее! - А-а! - воскликнул Пепси. - Белая мантия - для белой магии! - Нет, - сказал Гудгалф, привязывая материю к биллиардному кию. - Белая мантия - для белого флага. Как только волшебник начал отчаянно размахивать своей мантией, с Запада послышался рев сотни горнов. Столько же ответило с востока. Порыв ветра налетел на черную тучу и разметал ее. В чистом небе появился транспарант: "ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: КУРЕНИЕ ОПАСНО ДЛЯ ВАШЕГО ЗДОРОВЬЯ". Скалы раскололись, а в безоблачном небе прогрохотал гром, как-будто тысяча работников сцены разом ударила в листы железа. В воздух взмыли голуби. Со всех сторон наступали великие армии, сопровождаемые военными оркестрами, фейерверками и разноцветными воздушными шарами. Обрадованные двудорцы увидели, что с севера Штопор вел тысячу гномов, с юга знакомая рогатая фигура Ухамочки вела трехтысячную армию чабанов-берсеков. С востока шли две огромных армии. Одну из них, многоопытных Зеленых Тупеев, возглавлял Фараслакс, другую - четырехтысячное войско острозубых обойщиков - Леголам. И наконец, с запада, одетый в серое Эрроурут вел отряд из четырех боевых барсуков и одного эксцентричного юного скаута. Очень скоро армии навалились на охваченный битвой город и принялись за избиение ударившегося в панику врага. Битва бушевала, попавших в западню агрессоров перемалывали мечи и дубинки. В ужасе бежали тролли от убийственных рой-танских копыт, чтобы найти смерть от пик и лопат гномов. Тела нарков и баньши устилали землю. Повелителя Ноздрулей окружили возбужденные эльфы, выцарапали ему глаза, и дергали его за волосы, пока он от огорчения не бросился на свой собственный меч. Черных Пеликанов с их пилотами Ноздрулями сбили чайки ПВО, а юный скаут загнал драконицу в угол и осыпал ее стрелами с резиновыми присосками, так что с ней случился нервный припадок и она тяжело рухнула на землю. Тем временем воодушевленные двудорцы соскочили со стен и набросились на неприятеля, ворвавшегося в город. Мокси и Пепси принялись размахивать своими мастерками. Скоро ни один труп не мог похвалиться, что у него есть нос. Гудгалф занялся тем, что, нападая сзади, душил нарков своим резиновым воздушным шлангом. Эрроурут тоже, вероятно, совершил что-нибудь героическое. Однако, когда его позже расспрашивали о битве, он начинал бормотать что-то невнятное. Наконец, все враги были убиты, а те немногие, которым удалось вырваться из смертельного кольца солдат, были затоптаны рой-танскими скакунами. Трупы нарков стащили в огромные курганы. Гудгалф весело скомандовал, чтобы каждый завернули в подарочную упаковку и отправили по почте в Фордор. Двудорцы начали отмывать запачканные бастионы, а все еще трепыхавшуюся тушу драконицы на тележках повезли на королевскую кухню, где готовилась победная трапеза. Но не все было хорошо в Двудоре. Много хороших и верных людей пало: братья Физрук и Рукосуйник, дядя Ухамочки славный Ухаслук. Гномы и эльфы тоже понесли потери, и печальные траурные рыдания смешивались с криками радости. Хотя предводители и собрались все, чтобы приветствовать друг друга, и их не пощадила схватка. Фараслакс, сын Бенилюкса, брат Бромозеля, лишился четырех пальцев на ноге, но приобрел шишку на темени. У прекрасной Ухамочки на мощном бицепсе появилась царапина, а оба ее монокля были варварски разбиты. У Мокси и Пепси уши после боя стали короче, а Леголам сильно растянул левую ягодицу. Остроконечная голова Штопора была несколько сплющена от удара мясным молотком, но свежесодранная шкура, которую он надел как макинтош, свидетельствовала об исходе дуэли. Последним прихрамывал Гудгалф, опирающийся на совершенно невредимого Эрроурута. Белые рейтузы волшебника были изодраны в клочья, на груди его куртки а ля Перу расползлось отвратительное пятно, а его ботинки были безнадежно стоптаны. К тому же его правая рука висела на перевязи, но когда он, по рассеянности, и перебросил повязку на другую руку, к этой его ране стали относиться гораздо менее серьезно. Слезы лились, как вода, когда они приветствовали друг друга. Даже Гимплет и Леголам укротили свою неприязнь и ограничились одним или двумя похабными жестами. Было много смеха и объятий, особенно между Эрроурутом и Ухамочкой. Эрроурут однако не мог не заметить те взгляды, какими обменивались Ухамочка и рослый, охрипший Фараслакс, когда их знакомили. - А этот герой, - сказан Гудгалф Эрроуруту, - храбрый Фараслакс, законный наследник Стюардов Двудора. - Очень рад, - ледяным голосом произнес Эрроурут, пожимая руку Фараслакса и одновременно наступая ему на раненую ногу. - Я Эрроурут Эрроуширтский, законный сын Эроплана и законный КОРОЛЬ ВСЕГО ДВУДОРА. С моей невестой и КОРОЛЕВОЙ, прекрасной Ухамочкой, вы уже знакомы! Все обратили внимание на то, какое значение придал Эрроурут формальному приветствию. - Салют и привет! - ответил Зеленый Тупей. - Пусть твой брак и твое правление будут так же долги, как твоя жизнь. - И он раздавил руку Эрроурута, пожав ее. Они уставились друг на друга с нескрываемой ненавистью. - Пойдемте в лечебницу - сказал Эрроурут, внимательно осмотрев искалеченные пальцы, - ибо мои раны мне хочется залечить. Пока они добрались до дворца, многое было сказано. Все поздравляли Гудгалфа с так удачно поданным сигналом к атаке. Многие удивлялись, откуда он знал, что помощь близка, но волшебник хранил на этот счет странное молчание. Все, конечно, были опечалены тем, что Вороний Глаз не смог насладиться победой, потому что зеленый гигант и его вареные овощи попали, возвращаясь из Рыбьего Клея, в подлую засаду, устроенную черным стадом сорхедовых кроликов-призраков. От когда-то могущественного войска не осталось даже кочерыжки. Мокси и Пепси пролили горькие слезы о своих сгинувших плодовитых морковочках и сплясали отчаянную джигу отчаяния. - А теперь, - сказал Эрроурут, жестом приглашая раненых воинов в бетонированный бункер, - спустимся в это... гм... в эту Лечебницу, где мы очистимся от наших страданий, - он пристально посмотрел на Фараслакса. - Лечебницу-лечебницу, мы есть хоккей, - заупрямилась Ухамочка, глядя на Фараслакса, как собака, глотающая слюни над куском Филе. - Повинуйтесь моим словам, - потребовал Эрроурут, топая ногой. Компания слабо запротестовала, но подчинилась, не желая ранить его чувств. Там Эрроурут нацепил белый фартук, пластмассовый стетоскоп и забегал туда-сюда, оказывая помощь своим пациентам. Фараслакса он поместил в отдельную палату, подальше от остальных. - Стюарду Двудора - самое лучшее, - объяснил он. Скоро все, за исключением Фараслакса, были вылечены. Эрроурут объявил, что у нового Стюарда открылся рецидив, и что срочно необходима операция. Он присоединится к ним попозже, за праздничным столом. Празднество в главной закусочной Бенилюкса представляло собой потрясающее зрелище. Гудгалф вырыл закопанные им огромные запасы деликатесов. Как оказалось, это были те самые деликатесы, которые Гудгалф включил в распределение по карточкам. Ленты из разноцветной жатой бумаги, ослепительно яркие висячие бумажные фонарики вызывали восхищение гостей. Гудгалф не поскупился и нанял троллический оркестр, расположившийся на сцене из высохшей апельсиновой кожуры. Большими кружками все пили, сколько хотели, протухший мед. Затем гости - заклеенные пластырем эльфы, пьяные гномы, пошатывающиеся люди и несколько лиц неясного происхождения, но с пятачками, добрались до длинного банкетного стола и принялись набивать себе брюхо так, будто это была последняя в их жизни еда. - А они не так глупы, как кажется, - вполголоса обратился Гудгалф к Леголаму, сидящему справа от него. Волшебник, великолепно одетый в расклешенные джинсы, возвышался во главе стола. Справа и слева от него в почетных складных дачных стульях, сидели болотники, Леголам, Штопор и Ухамочка. Только отсутствие Фараслакса и Эрроурута задерживало начало церемонии. - Как ты думаешь, где они? - спросил, не выдержав ожидания, Мокси, перекрикивая стук вилок и пластмассовых фужеров. Ответ, а точнее половину ответа на вопрос Мокси увидели все, когда через мгновение дверь банкетного зала распахнулась и показалась взъерошенная, окровавленная фигура. - Штомпер! - воскликнул Пепси. Гости притихли. Перед ними стоял Эрроурут, все еще в своем фартуке, от носа до носков ботинок покрытый кровью и слизью. Одна рука была обмотана толстой повязкой, а под глазом темнел ужасный синяк. - Что ист? - спросила Ухамочка. - Кто есть милый Фараслаксер? - Увы, - вздохнул Рейнджер. - Фараслакса больше нет. Я всеми силами старался исцелить его от ран, но все напрасно. Раны его были многочисленны и болезненны. - Что есть слючилось мит им? - рыдала рой-танка... - Он чувствовал сам себя карошо, кокта мы уходиль! - Смертельные ссадины и контузии, - сказал Эрроурут и вздохнул еще раз, - с осложнениями. Его ткани были совершенно отделены. Бедняга. Он не имел ни малейшего шанса. - Могу поклясться, у него была лишь шишка на голове, - пробормотал себе в рукав Леголам. - Воистину так, - ответил Эрроурут, бросая на эльфа испепеляющий взгляд, - могло показаться человеку, незнакомому с искусством врачевания. Но эта шишка, эта фатальная шишка, она послужила причиной летального исхода. Началась водянка мозга. Это на девяносто процентов смертельно. Я был вынужден произвести ампутацию. Очень, очень печально. С озабоченным лицом Эрроурут прошагал к своему складному стулу. Как будто по предварительной договоренности вскочили непристойного вида домовые и заорали: - Последнего Стюарда больше нет! Слава Эрроуруту Эрроуширтскому, Королю Двудора, слава! Стомпер небрежным жестом коснулся полей шляпы, отдавая дань верноподданническим чувствам двудорцев, а Ухамочка, видя, откуда дует ветер, взвизгнула от восторга и обвила загорелыми руками нового короля. Остальные гости, то ли сбитые с толку, то ли пьяные, откликнулись на приветствие тысячекратным эхом. Но вдруг в самом конце зала послышался пронзительный, писклявый голосок. Все увидели приземистого, коренастого человека в зеленой одежде и с черной повязкой на носу. - Нет, нет! - пищал он. Это был Магнавокс, друг покойного Фараслакса. - Говори! - пронзительно приказал Эрроурут, надеясь, что тот не станет. - Ешли ты иштинный король Двудора, - высвистывал пьяный Магнавокс, - ты ишполнишь пророчество и шотрешь с лица земли шупаштатов. Это шамое ты должен ишполнить прежде, чем штанешь королем. Это шамое дело надо шделать. - Это шамое, я хотел бы видеть, - хихикнул Штопор. Эрроурут растерянно замигал. - Супостатов? Но ведь мы все здесь друзья... - Не-ет! - подсуфлировал Гудгалф. - Сорхед? Фордор? Ноздрули? Сам знаешь, кто? Стомпер нервно кусал губы и думал. - Ну, я полагаю, что мы все пойдем к Сорхеду и вызовем его на бой, я полагаю. У Гудгалфа отвисла. челюсть, но прежде чем он успел заткнуть рот Стомперу, Ухамочка запрыгнула на стол. - Вот есть айн ответ! Мы маршировайт на дер Сорхеддер и давайт ему кароший трепка! Вопли Гудгалфа потонули в реве алкогольного одобрения. Утром следующего дня армия Двудора, отягощенная длинными копьями, острыми мечами и тяжким похмельем, двинулась на восток. Предводительствовал Эрроурут, нетвердо сидящий в дамском седле. Ему было хуже всех. Гудгалф и все остальные ехали рядом и молили, чтобы судьба их оказалась быстрой, безболезненной, и, по возможности, не их судьбой. Много часов брела армия вперед. Боевые мериносы блеяли под тяжелыми седоками, а седоки блеяли под тающими пузырями со льдом. Ближе к Черным Вратам Фордора безобразные следы войны бросались в глаза: перевернутые повозки, ограбленные и сожженные города и села, в витринах нелепо торчали обезображенные манекены - им нарисовали усы. Эрроурут с потемневшим лицом смотрел на эти развалины некогда прекрасной страны. - Посмотрите на эти развалины некогда прекрасной страны, - вскричал он и чуть не свалился. - Когда мы вернемся, нам придется долго наводить тут чистоту. - Если вдруг случится, что мы сможем вернуться, - сказал Штопор, - я лично вычищу все здесь зубной щеткой. Король принял более-менее вертикальное положение. - Не трусьте, ибо армия наша многочисленна и отважна. - Я только надеюсь, что она не протрезвеет раньше, чем мы придем туда, - буркнул Штопор. Слова гнома оказались пророческими, ибо армия как-то замедлила свой ход и потеряла четкие очертания. Банда рой-танцев, которых Стомпер послал на разведку несколько часов назад, все еще не возвращалась. Наконец Эрроурут решил пресечь брожение и пристыдить свое колеблющееся воинство. Скомандовав оставшемуся герольду протрубить в рог, он сказал: - Народы Запада! Битва у Черных Врат Сорхеда будет битвой горстки храбрецов против множества врагов. Но у этой горстки чистые сердца, а у множества - грязные. Тем не менее, те, кто предпочитает струсить и бежать от битвы, могут уходить. Без них будет лучше. Те, кто поедут вместе с королем Двудора, будут вечно жить в песнях и легендах! Остальные могут идти. Говорят, после этого пыль держалась в воздухе несколько дней. - Да, еле вывались, - сказал Спэм, все еще дрожа от ужаса, пережитого в берлоге Шлобы несколько дней назад. Фрито слабо кивнул. Он еще никак не мог сообразить, что произошло. Перед ними простирались соленые равнины Фордора. Они тянулись до подножия кротовой кучи, на которой покоился Бардал, высокомерный штаб Сорхеда. Широкая равнина была испещрена бараками, плацами, автопарками. Тысяча Нарков, как безумные, сновали по равнине, то выкапывая ямы, то зарывая их. Большими швабрами они надраивали землю до блеска. Вдали Черная Дыра Ям Зазу выплевывала в небо копоть, оставшуюся после столетия "Географического вестника". Прямо перед ними, у подножия скалы, булькала густая черная лужа смолы. На ее поверхности лопались пузыри. Долго стоял Фрито, вглядываясь из-под ладони в далекий дымящийся вулкан. - Много тяжких кило... до Черной Дыры, - сказал он, вертя в пальцах кольцо. - Правда ваша, бвана, - сказал Спэм. - Эта яма со смолой чем-то напоминает мне дыру, - сказал Фрито. - Круглая, - согласился Спэм. - Открытая. Глубокая. - Темная, - добавил Фрито. - Черная, - сказал Спэм. Фрито снял цепочку с Кольцом с шеи и начал рассеянно вращать ее. - Осторожнее, мистер Фрито, - сказал Спэм, нанося серию коротких ударов по его руке. - Конечно, - ответил Фрито, подбрасывая Кольцо в воздух и ловя его небрежно за спиной. - Очень рискованно, - сказал Спэм и, подобрав большой камень, бросил его в середину смоляной ямы. Камень влажно хлопнулся и утонул. - Какая жалость, что у нас нет подходящего груза, чтобы как якорь, до самого дна, - сказал Фрито, размахивая цепочкой над головой. Всякое может случиться. - Так, на всякий случай, - сказал Спэм, роясь в своем мешке в поисках чего- нибудь тяжелого. - "Мертвый груз, утопленник", - бормотал он. - Хэллоу! - сказала серая глыба неподалеку, - давненько не виделись. - Годдэм, дружище, - заворковал Спэм и уронил монетку к ногам Годдэма. - До чего тесен мир, - сказал Фрито, зажав Кольцо в ладони и хлопнул удивленное существо по спине. - Смотри! - воскликнул Фрито, указывая пальцем в пустое небо. - Крылатая Пике Самофракийская! Когда Годдэм повернулся, чтобы посмотреть, Фрито набросил цепь ему на шею. - Ура! - крикнул Спэм. - Пятицентовик 1927 года с головой индейца! - и стал на четвереньки позади Годдэма. - Оп-па! - сказал Фрито. - Ай-й-й! - добавил Годдэм. - Хлюп, - предположила смоляная яма. Фрито выдохнул воздух, и оба болотника сказали последнее прости Кольцу и его балласту. Когда они со всех ног мчались от ямы, из черных глубин послышался громкий булькающий звук, и земля затряслась. Скалы раскалывались, а твердь разверзалась прямо под ногами, чем причиняла болотникам немалое беспокойство. Вдали стали рушиться Черные Башни, и Фрито увидел, как контора Сорхеда в Бардале съежилась и рассыпалась грудой дымящейся стали и пластика. - Конечно, теперь уже так не строят, как раньше, - заметил Спэм, уворачиваясь от падающего кондиционера. Вокруг болотников появились глубокие трещины, и оказалось, что спасаться им некуда, Вся земля стонала и корчилась, ее внутренности просыпались поете тысячелетней летаргии, Земля наклонилась под сумасшедшим углом, и болотники покатились к расселине, наполненной старыми лезвиями и битыми пивными бутылками. - Чао! - помахал Спэм Фрито. - И в такой-то момент! - рыдал Фрито. И тогда над своими головами они увидели какое-то яркое пятно. В небе над ними кружил гигантский, в полном оперении орел, выкрашенный в неприлично розовый цвет. На боку у него блестели металлические буквы: "АЭРОФЛОТ". Когда огромная птица на бреющем полете подхватила их своими когтистыми, но с резиновыми наконечниками лапами, Фрито взвизгнул от радости. - Меня звать Гуанно, - сказал орел, круто набирая высоту.- Ищите себе свободные места. - Но как... - начал Фрито. - Не теперь, братишка, - отрезала птица. - Мне надо рассчитать курс. Могучие крылья вознесли их на головокружительную высоту. Фрито смотрел с ужасом на землю, бьющуюся в конвульсиях. Черные реки Фордора извивались, как кольчатые черви, огромные ледники скользили, как фигуристы по горным долинам, а горы играли в чехарду. Как раз перед тем как Гуанно заложил вираж, Фрито показалось, что он увидел что-то большое и темное, по цвету и форме напоминающее пудинг, уходящее за горы, с чемоданом, из которого торчал заштопанный носок. Славная армия, подошедшая к Черным Вратам, насчитывала теперь несколько меньше, чем первоначально, храбрецов. Точнее говоря, их стало семь, а могло быть и меньше, если бы семь мериносов не вырвались и не убежали. Осторожно рассматривал Эрроурут Черные Врата Фордора. Они были во много раз выше человеческого роста и выкрашены ярко-алой краской. На обоих половинках было написано: "Выход". - Они выйдут отсюда, - объяснил Эрроурут. - Давайте развернем наше боевое знамя. С готовностью Гудгалф вытащил кий и начал привязывать к нему белую материю. - Но это же не наше боевое знамя, - сказал Эрроурут. - Пари? - сказал Штопор. - Уж лучше Сорхед Больная Голова, чем никакой головы, - сказал Гудгалф, перековывая свой меч на орало. Вдруг Эрроурут выпучил глаза. - Эй! - воскликнул он. Над Черными Башнями поднялись черные флаги, а ворота, как злобная пасть, раскрылись, чтобы выплюнуть свою злобную слюну. Наружу выплеснулась армия, подобно которой еще не видел свет. Прочь от ворот рванулись сто тысяч бешеных нарков, размахивающих велосипедными цепями и спицами, за ними, истекая слюной, толпой шли пучеглазые оборотни, оборванные зомби и рассерженные волки-людоеды. Плечом к плечу с ними маршировало восемь дюжин грифонов в тяжелых доспехах, три тысячи идущих гуськом мумий, колонна отвратительных снежных человеков на мотокарах. На флангах топали шесть полков слюнявых вурдалаков, восемьдесят вампиров с запекшимися губами и при белых галстуках. Небо потемнело от темных очертаний злых пеликанов, навозных мух величиной с гараж и Родана - летающего Монстра. Из ворот вытекал поток врагов разнообразных форм и очертаний, включая шкотиногого диплодока, Чудовище из озера Лох-Несс, Кинг-Конга, Годзиллу, Существо из Черной Лагуны, Зверя с 1.000.000 Глаз, Мозг с планеты Аруз, три эскадрильи гигантских насекомых, Вещь, Оно, Она, Они и Блоб. Огромный шум, поднятый их топотом, мог бы разбудить и мертвых, если бы они не шли уже в арьергарде. - Эй! - предупредил Стомпер. - Враг приближается! Гудгалф железной рукой сжал свой кий, а остальные сгрудились вокруг него. - Ну, мы есть до свидания, - сказала Ухамочка и стиснула Эрроурута в нежном прощальном объятии. - Прощай! - пискнул Эрроурут. - Мы умрем героями. - Возможно, - рыдал Мокси, - мы встретимся в мире лучшем, чем этот. - Это не составит труда, - согласился Пепси, дописывая свое завещание. - Пока, урод! - сказал Леголам Штопору. - До встречи, калека, - ответил гном. - Эй! - воскликнул Эрроурут, поднимаясь с колен. - Если он еще раз скажет "Эй!", я сам укокошу его, - сказал Штопор. Но все смотрели на небо, наполняющееся густым черным дымом. Налетел порыв ветра и принес звук, похожий на тот, который издают некоторые Кольца, испуская дух. Черные ряды заколебались, остановились и дрогнули. Вдруг раздались отчаянные вопли, и на землю стали падать Черные Пеликаны. Черные Всадники безуспешно боролись с постромками. Орды бросились назад к воротам. Но как только нарки и их мерзкие союзники рванулись и устремились в безопасное место, они тут же превратились в чесночные столпы. Ужасная армия исчезла, а на ее месте бегало несколько белых мышей, да лежала гнилая тыква. - Армия Сорхеда больше не существует! заорал уловивший что к чему Эрроурут. По долине скользнула черная тень. Посмотрев вверх, они увидели большого розового орла, кружившего над полем боя. Орел скорректировал свой полет по направлению ветра и уверенно приземлился на три точки. На нем сидели измученные, но такие знакомые пассажиры. - Фрито! Спэм! - закричали все семеро. - Гудгалф! Эрроурут! Мокси! Пепси! Леголам! Штопор! Ухамочка! - закричали болотники. - Потом-потом, - проворчал Гуанно - Повелитель Ветра. - Я и так уже выбился из графиков полетов. Радостно вся компания вместе с Ухамочкой влезла на широкую спину орла, всей душой стремясь в Минас Трони. - Пристегните ремни, - предупредил Гуанно, глядя через плечо на Эрроурута, - и там пользуйтесь бумажными пакетам. Они ТАМ специально для этого, дружище. Воссоединившиеся путешественники взмыли высоко в небо, поймали западное воздушное течение и в нескольких словах оказались над прекрасным городом Минас Трони. - Отличный попутный ветер сегодня, - довольно хрюкнул Гуанно. У перегруженного орла подломились крылья, и он рухнул у самых ворот города Семи Кругов. Усталые, но счастливые, друзья высадились с птицы и выслушивали приветственные крики радостных толп, забросавших их воздушной кукурузой и рисовыми хлопьями. Эрроурут, однако, не обратил на толпу никакого внимания. Он все еще пользовался своим бумажным пакетом. Тем не менее, группа прекрасных эльфинь поднесла ему дорогую корону из чистого алюминия, украшенную сверкающими заклепками. - Это корона! - воскликнул Фрито. - Корона Лафрессара! - Затем красотки-эльфини натянули корону на голову Стомперу и укутали его в сверкающую мишуру Истинных Королей Двудора. Эрроурут собрался что-то сказать, но корона сползла ему на шею и заткнула рот, лишив возможности произнести благодарственную речь. Веселые толпы приняли это за доброе предзнаменование и разошлись по домам. Эрроурут повернулся к Фрито и безмолвно снял корону. Фрито низко поклонился в ответ на эту немую благодарность, но брови его были нахмурены по другому поводу. - Ты уничтожил Великое Кольцо и можешь рассчитывать на благодарность всей Нижней Средней Земли, - проговорил Гудгалф, одобрительно хлопая Фрито по его кошельку. - Я обещаю выполнить любое твое желание в награду за твой героизм. Проси чего хочешь. Фрито поднялся на цыпочки и прошептал что-то в доброе ухо старого волшебника. - Дальше по улице, на левой стороне, - кивнул Гудгалф. - Там не ошибешься. И так вот погибло Великое Кольцо, а власть Сорхеда была уничтожена навеки. Эрроурут Эрроуширтский вскоре обвенчался с Ухамочкой, а старый волшебник предсказал, что скоро все восемь отпрысков в шлемах и с моноклями будут крушить дворцовую мебель. Довольный король назначил Гудгалфа Волшебником Без Портфеля в недавно завоеванных землях Фордора и предъявил ему жирный счет за компенсацию ущерба. Эта сумма будет немедленно взыскана, если Гудгалф хотя бы ногой вступит на землю Двудора. Штопору Эрроурут предоставил концессию на сбор металлолома в арсеналах Сорхеда, Леголаму он дал право переименовать Суп-с-Лапшой в Кольцоленд и торговать сувенирами у Ям Зазу. И, наконец, четырем болотникам он пожаловал Королевское Рукопожатие и билет до Стайя на борту Гуанно. О Сорхеде больше ничего не было слышно, хотя Эрроурут обещал ему полную амнистию и руководящую должность в оборонной лаборатории Двудора. Ничего не известно также о Шлобе и Бармаглобе, но ходят слухи, что свадьба состоится через пару-другую веков. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ПУСТЬ ВСЕГДА БУДЕТ ТАК УЖАСНО Вскоре после коронации Стомпера Фрито, все еще в потертом эльфовском плаще, устало шагал к Баг-Энду по знакомой тропе, протоптанной скотом. Полет прошел быстро и довольно спокойно, если не считать нескольких воздушных ям и столкновение со стаей мигрирующих фламинго. Боггитаун утопал в грязи. Неубранный мусор устилал слякотные улицы. Никто даже не убрал мусор после праздника, устроенного Дилдо. Фрито с удивлением почувствовал, что он даже рад, что за время его отсутствия ничто не изменилось. - Отлучался? - прокрякал знакомый голос. - Да, - ответил Фрито и плюнул на старого Фэтлипа Жирную Губу, как того требовали традиции вежливости болотников. - Я вернулся с Великой Войны. Я уничтожил Кольцо Власти и победил Сорхеда, злого правителя далекого Фордора. - Скажи, пожалуйста, - хихикнул Фэтлип, основательно поковыряв пальцем в носу. - А я и то думаю, откуда на тебе такая рвань. Фрито двинулся дальше к своей норе и подобрался к двери через кучу газет и молочных бутылок. Войдя, он обшарил свой холодильник, но безуспешно, и пошел в свою комнату, чтобы разжечь камин. Потом он зашвырнул свой эльфовский плащ в угол и плюхнулся в свое кресло. Он много повидал и теперь вернулся домой. И тогда кто-то тихо постучал в дверь. - Черт побери, - пробормотал Фрито, очнувшись от своих раздумий. - Кто там? Никто не ответил, но постучали настойчивее. - Ладно-ладно, иду, - Фрито подошел и открыл дверь. На крыльце он увидел двадцать три нимфы, перебирающих струны арф. Одетые в полупрозрачные брючные костюмы, они сидели в золотом каноэ, несомом прохладным туманом, испускаемом сотней огнетушителей. На веслах сидела команда подвыпивших прокаженных, наряженных в сверкающие блузы-миди и тореадорские штаны с бахромой. Лицом к Фрито возвышался двенадцатифутовый призрак, укутанный в красный сатин, обутый в сапоги, усыпанные алмазами. Он сидел верхом на толстом голубом единороге. Вокруг него порхали крылатые лягушки, миниатюрные валькирии и жезл герольда. Высокая фигура протянула шестипалую руку с опознавательным браслетом. - Насколько мне известно, - сказал призрак торжественно, - это вы берете на себя миссии? Фрито захлопнул дверь перед самым носом удивленного призрака, задвинул засов, накинут крючок, запер замок, а ключ для верности проглотил. Потом он подошел к своему креслу у очага и уютно развалился в нем. Он стал размышлять о годах прекрасной скуки, ожидающих его впереди. Может быть, он даже возьмется за кроссворды.