Anakin Skywalker & Darth Vader. Туда и оттуда
        Обыкновенная сказка с элементами мюзикла

	12 мая 1996 года

          Мы,   автор  современной  сказки  "Туда  и  обратно",
дозволяем и  поощряем  распространение,  пропаганду  и  рекламу
нашего творения.
          Поскольку  автор  как в первом, так и во втором своем
виде  не  имеет  зафиксированных   координат,   то   установить
косвенную  связь  вы можете посредством А.Хромовой из Москвы по
телефону 246-6919.
                                 Anakin Skywalker & Darth Vader
---------------------------------------------------------------
Оригинал этого текста получен в "Арде на Куличках" у Mithrilian ? http://www.kulichki.com/arda/
---------------------------------------------------------------

<B>Эта сказка посвящается нашим друзьям и нашим недругам -
на долгую память о счастливом времени, когда мы были юны
и так верили в сказки, что стремились сделать их былью.</B>


                        Авторы считают своим долгом предупредить
                        читателя, что ни один из персонажей этой
                        повести не существует (и никогда не
                        существовал) в действительности. Поэтому
                        возможные попытки угадать, кто здесь есть
                        кто, не имеют никакого смысла.
                              А. и Б.Стругацкие, "Хромая судьба"

                        Заранее предупреждаю - это не я.
                                 А.Тутов, "Загон для льва"


        1. Там, на неведомых дорожках...


                        Кончался август, был туман,
                        Неслась Галактика.
                        По речке плыл катамаран,
                        Кончалась практика.
                                М.Щербаков

                        Говорят, не повезет,
                        Если черный кот дорогу перейдет...
                                известная песенка

                        Ты видишь ли чудесный путь
                        Меж папоротников в холмы?
                        Тропа в Эльфийские Края,
                        Где в эту ночь должны быть мы.
                                "Том из Эрсилдуна", пер. Н.Прохоровой

                        - Вы видели когда-нибудь, как танцуют эльфы?
                        - Какие эльфы?
                        - Обыкновенные, с крылышками...
                                А. и Б.Стругацкие, "Полдень. ХХII век"


     <B><I>[В этой адвентюре повествуется о том, как совершенно
безобидные тропинки заводят наших героев в совершенно неведомые края,
где эльфы танцуют при луне, и о том, что если кот гоняется за своим
хвостом, то...]</I></B>

     Ближе к вечеру небо затянуло тучами и пошел мелкий дождик.
Улицы городка и так не отличались многолюдием, а в маленьком скверике
у пристани и вовсе никого не было, кроме человека в черном плаще с
капюшоном. Он, очевидно, дожидался катера.
     Впрочем, вскоре из переулка показалась еще парочка
путешественников - парень и девица, оба с рюкзаками и в ветровках. За
ними, высунув язык и помахивая хвостом, трусил здоровенный черный пес
из породы немецких овчарок. Парочка - точнее, троица - долго и
внимательно изучала расписание, потом парень взял билеты до
Камышовки.
     До отправления было еще с полчаса. Туристы забились под навес
и скинули рюкзаки. Пес пристроился рядом. Девица уселась на
собственный рюкзак и расстегнула ветровку, из-под которой тут же
выбрался черный котенок. Если учесть, что парень был в черных джинсах
и куртке, да и ветровка девицы была черной с красной подкладкой, то
картинка получалась мрачно-гармоничная. Котенок зевнул и,
вскарабкавшись на плечо хозяйки, начал теребить кончик темно-русой, с
рыжеватым отливом, косы. Девчонка рассеянно почесала зверьку за
ушком.
     Стряхивая с полиэтиленовой накидки дождевые капли, под навес
вошла немолодая женщина в низко повязанном платке. Она завела
разговор с ребятами - скоротать время до катера. Тетка была
словоохотлива, а ребята отделывались короткими репликами. До человека
в плаще долетали обрывки фраз: "...в Верхнетальск...", "...не, только
до Камышовки", "...автобусом...". Тут подошел катер. Женщина
подхватила укрытую тряпицей корзинку и вышла из-под навеса. Теперь ее
слова были слышны лучше:
     - Нехорошие там места, ребятки. Пешком не ходите.
     - А что, гопники шалят? - поинтересовалась девица. Она
пыталась одновременно надеть рюкзак и запихать котенка под ветровку.
     - Нет, туда люди и ходить боятся. Лихое место, нечисть
балует. Бывает, пойдет человек - и пропадет. Милиция искала - не
нашла, а собаку сыскную - вот вроде вашей - потеряли. Черти там, аль
другие нечистые...
     - Отобьемся, - мрачно бросил парень, помогая спутнице
поправить лямки рюкзака. - Быстрее, Инка, катер уйдет.
     - Не паникуй, Дракон, успеем, - хладнокровно отозвалась та.
     Реакция двух остальных пассажиров на столь необычное
обращение была диаметрально противоположной. Тетка отпрянула и
заспешила по сходням на катер, бормоча под нос нечто о "ненормальной
молодежи". Человек же в черном плаще соизволил повернуть голову и
обратить на туристов пристальный взор. Но парень с девицей этого не
заметили, поскольку целиком были заняты своей живностью. Низкий
"драконий" рык: "Барри, рядом!" перемежался воркованием Инны: "Тихо,
зверик, сиди, хвостатый". Наконец все пассажиры - как двуногие, так и
четвероногие - загрузились на борт, и катер отчалил. Словно нарочно
дождавшись этого, дождь прекратился.

     В крохотном салоне было душно, и Инна предпочла место
наверху. Там было светло и даже не укачивало. Катер, похрюкивая,
неторопливо шлепал мимо берегов, поросших березнячками-ельничками и
прочей древовидной флорой средней полосы. Котенок дрых под курткой,
иногда урчал во сне. Наблюдая за проплывающими мимо пейзажами, Инна
рассеянно пыталась придумать ему имя. Только позавчера они с Драконом
отбили злосчастную тварь у банды малолетних живодеров, собиравшихся
оную тварь повесить. Двум вожакам банды - пацанам лет четырнадцати -
Дракон дал по шее от имени "Гринписа". Слова этого малолетки не
поняли, приняв его за ругательство, за что схлопотали еще и от Инки.
Один из сопливых инквизиторов вякнул было: "Черный кот... Несчастье
вам будет!". Барри отреагировал на такое суеверие сдержанным
рычанием, и противники черного цвета сочли за лучшее убраться.
Спасенный представитель фауны и вправду был черным, а также
зеленоглазым и невероятно тощим. Жрал он столько, что Дракон только
диву давался - и куда все девается? - а Инка лишь посмеивалась:
"Желудок у котенка меньше наперстка..." Но при этом зверь оказался
удивительно понятливым и даже воспитанным - на редкость воспитанным
для безродного подзаборника. И на редкость нахальным при этом. Когда
Барри подошел познакомиться, черная бестия выгнула спину и зашипела,
явно не питая благодарности к своему четвероногому спасителю.
Вежливый Барри махнул хвостом и счел ниже своего достоинства
связываться с неблагодарной тварью, которую к тому же мог проглотить
в один прием. Но тем не менее безымянный кот был принят в компанию
путешественников.

     Начал подувать холодный ветерок. Инка зябко поежилась.
     - Шли бы вы вниз, барышня, - посоветовал незнакомый приятный
голос.
     Инна обернулась и увидела молодого человека в черном плаще.
На вид ему было лет двадцать пять, и на фоне грозовой тучи,
наползающей на небо, смотрелся он весьма эффектно: черные волосы,
смуглое чеканное лицо, темные глаза - прямо-таки капитан Блад с
известной иллюстрации.
     - Вот еще, - отмахнулась Инка. - Там душно.
     - А здесь скоро станет слишком холодно. - Одна бровь у
него была прямая, а другая чуть изогнутая, что придавало его лицу
выражение лукавства и удивления одновременно.
     - Ничего, не замерзну.
     В душе Инки боролись любопытство и раздражение. Сам по себе
черный был интересен, но его реплики вгоняли Инку в состояние
автобусной склоки.
     - Как знаете, - пожал он плечами. - Я вас предупредил.
     - Огромное спасибо, - ядовито поблагодарила она.
     Наверху и вправду вскоре стало неуютно. Но Инка - назло
надоедливому попутчику - только уселась поудобнее и застегнула
ветровку. Интересно, подумала она ехидно, каким циклоном занесло
"черного корсара" на тихие берега этой речки? Уж не собрался ли он
захватить местный флот, состоящий из дюжины стареньких катеров и
паромов? Забавная эта мысль несколько улучшила настроение. Тут
проснулся котенок и полез из-под куртки. Инка вытянула его за шкирку
и посадила на колени. Тот принялся было умываться, но вдруг принял
боевую позу и раскрыл рот в беззвучном шипе. Инна обеспокоенно
глянула по сторонам - что могло вызвать такую реакцию? Что-то не
так...
     "Капитан Блад" стоял у поручней трапа, вполоборота к ней.
Солнце, на миг выглянувшее из-за тучи, светило ему прямо в лицо, и
он, щурясь, шагнул в тень. Но сам он в солнечном свете тени не
отбрасывал! "Без паники! Сейчас проверим", - хорошо, что зеркальце
в металлической оправе не в рюкзаке, а в кармане. Инна сделала вид,
что внимательно рассматривает собственную физиономию. В зеркале
поочередно отразились серо-голубые глаза, выгоревшая челка, мрачного
вида туча, борт катера напополам с дальним берегом, поручни - но
черноволосого незнакомца там не было! Так, сгусточек серого тумана.
Непослушной рукой Инка засунула зеркальце в карман. "Ни фига себе!"
     Где-то вдали прогремел гром.
     - Я же говорил вам - идите вниз! - оказывается, этот тип без
тени уже опять стоял рядом. По его насмешливой улыбке было ясно, что
манипуляции с зеркалом не ускользнули от его взгляда. - Ну чего вам
стоило!...
     Котенок зашипел совершенно по-змеиному и внезапно - Инна не
успела ухватить черную бестию - прыгнул на незнакомца, метя то ли в
лицо, то ли в горло. Реакции того хватило, чтобы заслониться рукой,
но проклятый котенок глубоко пропорол ему кисть и запястье всеми
десятью когтями. Инка бросилась было ловить взбесившуюся тварь,
но тут увидела, что по руке черного незнакомца текут темно-алые
струйки, а сам он с каким-то странным интересом на них смотрит,
словно готовясь упасть в обморок. Мысленно проклиная "слабонервных
корсаров", Инна рывком открыла поясную сумку и выхватила оттуда
стерильный бинт - вот когда пришлась кстати туристская
предусмотрительность. Йода, правда, не было.
     - Давайте руку! - потребовала она, с треском разрывая
упаковку бинта. Наложив повязку, Инна занялась поисками котенка.
     - Вот видите, кровь у меня красная и теплая, - заявил
пострадавший. - Кстати, мое имя Арондель.
     - При чем тут... А, так вы намекаете, что вы не демон?
     - Не имею такой чести, - он даже улыбнулся. - Хотя многие
часто путают демонов и черных эльфов.
     - Н-да, какой-то вы не очень кот, то есть эльф, - усомнилась
Инка, извлекая котенка из-под лавки.
     - А это как посмотреть, - пожал плечами Арондель. -  А вот с
котенком этим будьте поосторожнее.
     - Вы что, тоже суеверны? Или это совет по ветеринарной части?
     - Да нет, просто совет... на прощанье.
     - Прямо сейчас?
     - До встречи! - не отвечая на вопрос, Арондель запахнул плащ
и отступил на шаг. Тут прямо над рекой через полнеба ширкнула молния,
и Инка даже зажмурилась от ослепительного блеска и ожидания грома. Но
гром проворчал как-то лениво и глухо, и Инна открыла глаза. Перед
ними все еще прыгали черные зайчики, но даже сквозь эту чехарду она
разглядела, что странного попутчика на палубе нет. Катер вошел в
полосу дождя, и Инна укрылась в салоне. Аронделя не было и там.
"Провалился. Ну и фиг с ним", - подумала она и принялась от нечего
делать рассматривать выцветший плакат, призывавший экономить воду.
Очевидно, в небесах вняли этому призыву, и дождь быстро иссяк.
     И солнце еще не зашло, когда катер ткнулся в причал
Камышовки. Инка и Дракон выскочили на дощатый настил первыми, за ними
степенно спустилась женщина с корзинкой.
     - Слушай, а где тот парень? - спросил вполголоса Дракон.
     - Какой? - рассеянно отозвалась Инна.
     - Ну тот, в черном, он садился на катер с нами вместе.
     - А черт же его знает, - совершенно искренне ответила Инка. -
Охота тебе голову забивать. Пойдем, а то не успеем.
     Проселок был узкий и явно пешеходный. По счастью, здесь дождя
не было, иначе грязь была бы непролазная. А так, несмотря на рюкзаки,
было почти приятно шагать по вечерней прохладе. Проселок вел почти
прямо на запад, туда, где тонул в сизой дымке диск солнца.

     У стены разрушенной часовни горел костерок. Кто-то явно
пытался настроить гитару, но одна из струн немелодично дребезжала.
Гитарист - точнее, гитаристка - девчонка лет пятнадцати - склонив
увенчанную шапкой черных кудрей голову к самой гитаре, упорно крутила
колки. Взгляд ее чуть раскосых глаз выражал полное отчаяние. Чернявый
парень в камуфляже помешивал длинной ложкой в кане, булькавшем на
костре. Из темноты донеслись голоса:
     - Говорила я тебе, что сворачивать надо у того валуна. Так
нет: "Дальше, дальше..."
     - Ну и шла бы сама.
     - Ага, а ты бы по сю пору блуждал...
     - О, вот и они! - высокий светловолосый парень, поднявшись от
костра, помог новоприбывшим снять рюкзаки. - Привет, Инна! Здорово,
Дракон!
     - Привет, Мак-Лауд, - отозвался Дракон.
     - Я же говорил, что они на запах хавки явятся, - хмыкнул чернявый
"повар", снимая каны с огня.
     - А ты думал, мы придем раньше тебя и без канов будем ужин
готовить? Чтобы ты заявился, а тебе уже и "хава на Гила", и все прочее? -
возмутилась Инка, плюхаясь на пенку рядом с ним и выпуская котенка
на волю. Тот немедленно нацелился на открытую банку тушенки, но был
перехвачен кудрявой пацанкой, которая от восхищения даже забыла про
музыкальное расстройство.
     - Какой зверь! А как его звать?
     - Никак. Слушай, Тайка, а что с гитарой?
     - Третья струна, - вздохнула Тайка. - Обмотка протерлась
совсем.
     - Знала бы, так не стала бы свои чешские Моррану оставлять.
Он, поганец, все равно на "Столетнюю войну" умотал.
     - Кушать подано - садитесь жрать, пожалуйста! - весело
возвестил Гил.
     Туристы разобрали ложки-миски и приступили к еде. Барри
полагалась отдельная миска ("Ждать! - скомандовал Дракон и пояснил
остальным. - Пусть остывшее ест, а то нюх потеряет"), а котенку
его порцию положили в опустошенную банку из-под тушенки. Черный
нахаленок живо вылизал все подчистую и сунулся было в миску Барри, но
был опять отловлен и посажен между Инкой и Тайкой. Огорченно чихнув,
котенок принялся вылизываться. Глядя на него, Инна кое-что припомнила
и решила поделиться со спутниками.
     - Знаете, Мишки Гамми и прочие звери, тут по дороге странная
история произошла. И вот эта тварюшка в ней замешана...
     - История у вас произошла с географией... Сначала миски мыть!
- скомандовал Гил.

      Здесь надо сделать отступление и поговорить о прозвищах.
"Мишки Гамми" действительно все как один носили имя "Михаил".
Светловолосый Майк был Михаил Бахтин, но среди своих прозывался чаще
Майком Мак-Лаудом - за некоторое внешнее и внутреннее сходство с
телевизионным Горцем. Майк, правда, предпочел бы клановое имя Мак-Арт,
которое, по его мнению, было связано с медведями, но ничего не
попишешь - прозвище уже приклеилось к нему намертво. Некоторые
злоязычные пытались звать его Горцем, но Майк пресекал такие
поползновения. В паспорте Дракона значилось, что обладателя сего
документа зовут Михаилом Брагиным, но вспоминали об этом редко, если
вообще вспоминали. А вот у худого черноволосого парня в
камуфляже прозвища не было, потому что "Гил" - всего лишь
сокращение от фамилии Гилинский.  Не было прозвища и у Инки
Долининой, как-то не случилось ей подцепить ничего подходящего.
Кудрявая пацанка, в миру - Татьяна Зайцева, откликалась на "Тайка" и
"Зайка". Вообще, прозвища - странная штука...
     Однако пока Инка отмывала миски и каны, парни растянули под
ветхой крышей тент, разложили пенки и спальники, а Гил приспособил
изогнутый корень под подсвечник. Майк собирался упаковаться раньше
всех, одолеваемый сонливостью, и его задвинули в угол, чтобы не
мешал. Так что пока все прочие еще возились, он уже спал сном
праведника. Да и то сказать, особых грехов за ним не водилось, если
не считать грехом излишнее пристрастие к холодному оружию.
     Едва Инка уселась на свой спальник, как Дракон задал вопрос,
который терзал его от самой пристани:
     - Что это был за парень в черном плаще и куда делся?
     - Какой такой парень? - поинтересовался Гил.
     - Я хотела было рассказать, да ты меня услал миски мыть, -
поддела его Инка. - Ладно, мишки Гамми. Верить - не верить, дело
ваше.
     И Инка принялась вкратце пересказывать историю, записанную в
потрепанной тетрадке без обложки. Фантастика чистой воды, если хотите
знать мое мнение. Гил слушал эту фэнтэзи а ля Крапивин с серьезной
физиономией, Тайка - широко раскрыв глаза, а Дракон сделал "удавью
морду". Он-то все уже читал, а потому развалился пузом кверху, а на
пузе у него развалился котенок.
     - Ну и какова мораль? - спросил Гил, когда Инка завершила
рассказ.
     - А этот парень на катере - он оттуда.
     - Из тетрадки выпрыгнул? Может, тебе показалось, что он
исчез? - Гил всегда стоял на позициях трезвого рационализма.
     - Ага, и куда он девался с подводной лодки? С катера, то
есть.
     - Может, он тебе вообще привиделся? - заподозрил Гил.
     - Ага, я бинт на привидение извела...
     - Гил, нормальный человек не будет по улицам ходить в
прикиде, а этот тип был в длинном плаще, - меланхолично добавил
Дракон.
     - И этот черный хвостатый, - Инка указала на котенка, - не
зря на него шипел. Вот попомните мои слова: мы еще огребем
приключений себе совсем не на головы!
     - Кажется, уже огребли! - эти слова принадлежали Майку,
который, оказывается, уже пару минут как проснулся, и стоял у двери
в одних плавках.
     Снаружи послышались голоса, потом резкий звук рога. Дальше
все произошло очень быстро. Все четверо рванулись к двери -
посмотреть, что же там такое. Дракон опрокинул свечи, которые
мгновенно погасли, Тайка в темноте рухнула прямо на Барри.
Одновременно с ее воплем раздался душераздирающий мяв, и черная
молния вылетела наружу.
     - Тише, идиоты! - прошипел Дракон.
     - Куда тише-то? - сказал Гил.
     - Народ, вы только посмотрите!
     Посмотреть было на что. Вы никогда не видели, как танцуют
эльфы? Нет, не эти мелкие чудики с крылышками, а самые настоящие?
Нет? Ну тогда описывать это бесполезно. Это надо видеть - танцы
эльфов при полной луне.
     Неземная музыка, флейты и арфы, летящие одежды, смех, как
звон серебряных колокольчиков, гордые всадники в зеленых с серебром
одеждах верхом на золоторогих оленях, и - Королева в мантии из лунных
и солнечных лучей... Словом, перо мое бессильно это все описать. А
наши путешественнички увидели все это воочию. Так что на некоторое
время они потеряли дар речи совершенно, только ехидный Гил сказал:
     - Гляди-ка, хоровод! Во поганок-то будет!
     - Поганки от ведьм бывают, - наставительно сказала Инка. -
Смотри, смотри! На кота смотри! Вот поганец!

     Чертова тварь выскочила в центр хоровода и погналась за
собственным хвостом, как будто решив покружиться за компанию. Правда,
кружился он все быстрей и быстрей, и вот уже в центре круга вертелся
небольшой черный смерч. Вдруг он замер, но вместо наглого котенка
взгляду всех присутствующих предстал юноша лет шестнадцати,
невысокий, стройный, с шапкой жестких черных кудрей, смазливый и
большеглазый, в черном костюме театрального пажа. Кино, да и только!
     Музыка как-то вдруг смолкла, хоровод рассыпался. Новоявленный
персонаж изящно поклонился королеве и застыл в гордой позе.
     Туристы впали в состояние полного ступора.

     - Керри, - произнесла Королева. - Как ты посмел сюда прийти?
     - Я не пришел, - с чувством собственного достоинства, но
весьма почтительно ответствовал бывший кот. - Меня принесли. За
пазухой.
     Среди свиты и гостей прошелестел смешок.
     - Ничего смешного, - сердито сказал Керри. - Вы, госпожа,
сами зачаровали меня и отправили в мир без волшебства.
     - Ты считаешь, что я несправедливо обошлась с тобой?
     - Полгода в кошачьей шкуре? - Керри демонстративно потянулся.
     - Скажи-ка мне, демон, что может помешать мне отправить тебя
обратно? - голос Королевы был строг и холоден.
     - Закон, наверное? - неуверенно предположил Керри. - А еще я,
это, осознал и исправился...
     Снова раздался смех. На сей раз даже Королева улыбнулась.
     - Хорошо, считай, что ты прощен. Слишком много дел и без
тебя. Но не попадайся мне на глаза лишний раз!

     Путешественники во все глаза наблюдали за этой сценой.
     - Вот здорово! - сказала Тайка. - Демон-паж, прямо таки кот
Бегемот!
     - Обормот, - подсказал Гил. - Майк, ты бы хоть штаны надел!
Здесь дамы, как-никак.
     Майк, не глядя, нащупал свои джинсы и полез в них, путаясь в
штанинах.
     - Кто по ним прошелся?.. И где у этого пояса пряжка? Тут ведь
нож!..
      Любимый охотничий нож Майка, выпав из ножен, звякнул
по камням и отлетел в сторону, и Майк полез его искать на ощупь.

     И тут снаружи раздался возглас:
     - Железо! Холодное железо! Здесь люди!
     Инка с ужасом осознала, что их заметили. Сердце у нее мигом
ухнуло куда-то в район желудка. Майк вскочил с ножом в руке, и Инка
сама не заметила, как спряталась за его широкой спиной.
     Эльфийские воины с натянутыми луками мгновенно выстроились
полукругом перед входом в развалины. Они двигались так бесшумно,
быстро и плавно, что в ярком лунном свете вся эта сцена казалась
кадром из фильма. Только вот страшно Инке было по-настоящему.
     - Выходите, - сказал высокий чистый голос.
     - Вот еще, - отозвался Гил. - Нам и отсюда все видно.
     Один из воинов шагнул вперед, и в руках у него блеснул меч.
Барри предупреждающе зарычал, и Дракон на всякий случай ухватил его
за ошейник.
     - Кто вы такие? Не слуги ли Бездны? - спросил воин.
     - Чего? - переспросил Дракон и сделал "удавью морду". Эльф
чуть не шарахнулся в сторону. - Мишки мы.
     - Кошки, - нервно хихикнула Тайка.
     - Вечная дилемма - эльфы и люди, - заметил Гил.
     - Здесь не место людям. Как вы посмели прийти?
     - Кажется, кого-то об этом сегодня уже спрашивали, - наглый
кот-оборотень напомнил о своем присутствии. - В самом деле, вышли бы
вы, ребята, представились Пресветлой Владычице...
     - Ну, я ему сейчас... - прошипел сквозь зубы Дракон.
     - Да ладно вам, - сказал Майк и наконец вложил нож в ножны. -
Пошли.
     - Керри, знаешь ли ты их? - раздался голос Королевы. - Кто
они?
     Еще раз изысканно поклонившись, Керри ответил:
     - Это те, кому я обязан своим появлением на Лунной Поляне,
госпожа. В особенности вот этой леди.
     И указал на Инку. Прятаться ей было уже поздно, и она
решительно шагнула вперед. Слово "леди" как-то не вязалось с девицей
в потертых джинсах и вылинявшей ветровке. Вообще вся компания на фоне
блистательных эльфов смотрелась... хм, странновато. Особенно Майк,
который впопыхах застегнул рубашку наперекосяк.
     - Кто вы и откуда?
     - Они ОТТУДА, госпожа, - многозначительно ответил Керри. -
Из-за Предела.
     По поляне словно бы прошелестел ветерок и круг слегка
сдвинулся. Барри занервничал и показал клыки.
     - Люди из-за Предела... Смертные... холодное железо... не
знают... Мудрые говорят... - до туристов долетали только отдельные
реплики.
     - Странными путями ведет нас судьба, - сказал воин с мечом и
вложил оружие в ножны. Инка могла бы поклясться, что взгляд его
потеплел, хотя по лицам эльфов необыкновенно трудно что-либо понять.
     - Не только вас. Хотя меня предупреждали, - эта последняя
фраза была адресована Мишкам Гамми. - Этот, на катере...
     - Арондель? - спросил Дракон.
     - Он.
     Если бы Инка хотела произвести на эльфов впечатление, она не
могла бы сделать большего. При имени Аронделя они снова заговорили, и
в тоне их речей не слышалось особенной любви к упомянутому персонажу.
     - Ну и дела! - вполголоса сказал Гил. - Однако ниточку мы
ухватили. Тянуть надо.
     - Ага, чего думать - трясти надо, - огрызнулась Инка. - Сам
тяни! Кота за хвост!
     - Вы водитесь с демонами и черными эльфами, - раздумчиво
сказал воин. - Однако вы прошли по Забытому Пути и увидели Лунный
Танец. Может статься, что вы воистину избраны.
     - Да кем это мы избраны? - воскликнул Майк. Он понимал еще
меньше остальных, потому что не слышал инкиного рассказа. К тому же
словосочетание "черные эльфы" вызывало у него нехорошие ассоциации.
На лицах остальных тоже читалось, что да, неплохо бы наконец все
разъяснить, а загадок и тайн им хватило пока по уши.
     Разъяснения не заставили себя ждать, и по слову Королевы
эльф в зеленых с золотом одеждах, с волной платиновых кудрей,
ниспадающей не плечи, поведал им довольно длинную историю. Коротко
говоря, дело обстояло следующим образом.
     С давних времен в мире (назовем его для простоты Фэери)
существовало четыре расы - эльфы, гномы, демоны и люди. Потом эльфы
разделились на Светлых и Черных, каковые Черные научились у демонов
обращению с железом, стали строить из камня и заниматься тому
подобными вещами, которые Светлым, то есть лесным и холмовым эльфам,
представлялись глубоко порочными. По этой причине начались между
эльфами раздоры, вплоть до кровопролития.  А с демонами Светлые эльфы
всегда были в сильно напряженных отношениях - поскольку эльфийские
Чары и демонская Магия есть вещи несовместные. Опять же, Светлые
эльфы обвиняли Черных и демонов в том, что среди людей завелись
всякие колдуны и маги.  Последние часто обращались ко злу, отчего
жизнь спокойней не делалась. Кроме всего прочего, обращались эти маги
ко злу ради обретения власти, и, заполучив эту власть, приносили
немалый вред.  Так что примерно раз в три-четыре сотни лет Фэери
сотрясали катастрофические войны. Хуже всего было то, что эльфы и
демоны как бы дополняли друг друга, а вот люди могли обучаться как
Чарам, так и Магии. Однако Чары - вещь более сложная. Магия же дает
результат зримый, наглядный и эффектный. Опять же в давние времена,
чуть ли не при начале мира, образовалась некая Бездна. Откуда в мир
проистекали зловредные эманации и откуда вышеозначенные злобные маги
черпали свою силу.
     Однажды некий претендент на всемирное господство настолько
достал демонов, что один из демонских князей решил обратить против
злодея силы Бездны. Явившаяся оттуда тварь пожрала зарвавшегося
чародея, но обратно в пустоту не рассосалась, а принялась всяко
пакостить. Ее присутствие в мире едва его не погубило, но
нашелся-таки герой, по имени Айренар, который специально
изготовленным оружием - ради создания этого оружия Светлые и Черные
эльфы объединились с демонами и гномами - ее убил. Сам Айренар,
разумеется, погиб, меч его с тех пор затерялся, хотя иногда находился
и снова таинственно исчезал. Но злопакостные маги отнюдь не
перевелись. И более того - теперь в их распоряжении был некий
таинственный талисман, который был не то извлечен из Бездны тем самым
чародеем, не то его принесла тварь, не то он сам был остатком твари.
Что он из себя представляет и как именно действует - никто не знал.
Но действие его было страшным и ужасным.
     Словом, время от времени талисман всплывал, развращал
кого-нибудь, потом этого типа как-нибудь, с великими трудами и
жертвами изничтожали, но изничтожить талисман не могли.
     И вот не так давно опять объявился некий могущественный маг,
который, по всем признакам, владеет оным талисманом и собирается - ни
больше и ни меньше, как стать безраздельным Властелином Мира. Причем
дело настолько серьезно, а силы эльфов, да и демонов тоже, настолько
невелики, что местный Рагнарек грозит-таки совершиться.
     - Это все понятно, - сказал Майк. - А мы при чем?
     Оказывается, мудрецы выяснили, что местная магия не
действует на людей из-за Предела. То есть одолеть злодея можно не
военной и прочей силой - это бесполезно, - а иначе. Предположительно
следует вернуть этот талисман в Бездну, из которой он происходит.
     - Ясно, - сказал Майк. - Очередной quest - пойди, изничтожь и
спаси мир.
     - Представляете, картина: заключительный совет, девять воинов
бесстрашных отправляют на тот свет, - процитировала Тайка. - Нас,
конечно, не девять, но сюжет тот же.
     - Вас не девять, - сказал Ллейн (так звали королевского
менестреля). - Пришельцев из-за Предела должно быть столько, чтобы
никто из них не остался без пары.
     - То есть четное количество, - перевела Инка. - Но нас
шестеро вместе с Керри.
     - Он здешний, - возразил Дракон. - Шестой - это Барри.
     - Считают только тех, кто наделен даром речи и разумом, -
пояснил Ллейн.
     - Насчет разума еще посмотреть надо, - буркнул Дракон. - Я
что-то не намерен сражаться с магами и собираюсь вернуться обратно.
     - Да, как-то нам нынче не с руки мир спасать, - поддержала
его Инка. - Так что простите великодушно, но утром мы отбываем.
     Эльфы переглянулись, как показалось нашим друзьям - с
сочувствием.
     - Вы избраны - или призваны, - терпеливо разъяснил Ллейн. - И
Предел не пропустит вас назад, пока вы не совершите того, ради чего
пришли сюда.
     - Система "ниппель", - прокомментировал Гил. - Однако
подумать надо. И еще, хозяева: нам оружие тогда понадобится. Голыми
руками вашего злодея, что ли, ловить?
     - Мы дадим вам все, что сможем, - это сказал опять воин,
которого, как разобрала Инка, звали Ильдан.
     - Ага, это уже другой разговор, - пробудился к активности
Дракон. - Только я бы сначала поспал, поел, надел сапоги на свежую
голову, а потом уже торговался.
     - Я исполню три ваших просьбы, - сказала Королева.
     - Тогда - до завтрашнего вечера, - подвел итог Майк. - Нам
спать пора.
     Если эльфы и были недовольны таким поворотом дела, им
пришлось смириться, поскольку когда Мишки Гамми упирались, они делали
это основательно.
     Эльфы исчезли бесшумно, словно растаяли среди лесных теней, а
вскоре и луна спустилась за стену деревьев.

        x x x

     Военный совет собрался с утра. Как ни странно, никому и в
голову не пришло объявить ночное происшествие коллективной
галлюцинацией. Тем более, что, как выяснили спозаранку Майк и Гил,
уйти от часовни далее, чем на полторы сотни метров, действительно
было невозможно, все тропки возвращали обратно. Позавтракали в
молчании, после чего уселись в кружок. Майк машинально игрался своим
ножом, Дракон был мрачен пуще прежнего.
     - Ну что, военный совет? - спросил Гил. - Что делать будем?
     - А то непонятно? - взвилась Инка. - Мы отсюда не выберемся,
пока ключа не найдем. Значит, придется принимать их условия.
     - А ты об этих, здешних, много знаешь? - спросил Дракон.
     - Так, чуть-чуть. Королева вроде бы правду сказала. Никакой
зацепочки не вижу, ни щелочки. Одно вот только, Мишки, мне не
нравится. Попасть в Фэери может только четное число людей. А нас
пятеро. Где-то есть еще кто-то, и если он окажется на той стороне,
нам придется несладко.
     - Почему ты так уверена? - опять Дракон.
     - Насчет четности Ллейн говорил. А если этот шестой станет
работать на того, который Враг с большой буквы, так тот ему даст
всего - и волшебства, и могущества, и богатства, не постесняется. И
выпустит на нас. Майк, ты как - против танка в фулл-плэйте выйдешь в
одном кильте?
     Майк подумал.
     - Смотря что за танк и что у меня в руках будет...
     - Врачи отрицают, а по-моему - псих, - задумчиво сообщила
Инка. - Народ, поймите одно: нам деваться некуда. И сложить нас
здешние могут запросто.
     - Ну, это еще вопрос, - заявил Дракон. - Ежели мне, допустим,
кольчугу, да шлем, да меч, да Майку то же самое и щит, да Гилу - Гил,
тебе чего?
     - Всего, и побольше.
     - Не жадничай, оно тяжелое. Так вот, Инка, даже в этом случае
мы вполне способны повоевать. И потом, не кажется ли вам, господа,
что три инженера чего-то стоят?
     Инка вздохнула. Искатели приключений чертовы. Турниров на
железе им мало, Игр им мало, им войнушки захотелось. "Айвенго" там,
или "Конана". Дракону так "Янки при дворе короля Артура" подавай! А
сам, между прочим, историк, а не инженер.
     - Да, кстати, луки забыли, - сказала она. - Здесь дикая
помесь всего, в Империи со шпагами дворянство ходит, а в Пограничье
мечи всякого вида. У степняков сабли, у вольных стрелков - луки,
английские, шестифутовые, у горожан - арбалеты.
     - Хочу арбалет, - встряла в разговор Тайка.
     - Натягивать мы его тебе вдвоем будем, - пообещал Гил. Дракон
хмыкнул и добавил:
     - Ты "Черную стрелу" читала?
     По лицу Тайки было видно, что она все осознала. Инке ужасно
хотелось, чтобы до них, наконец, дошло, что это не игрушки и не
турниры, что их убить могут. Майк словно прочитал ее мысли.
     - Да ты не переживай так, Инн. Обойдемся без рубиловки. Нам
сейчас насчет снаряжения надо подумать.
     От делового тона Инка сразу расслабилась и дело пошло легче.
Пока парни считали раскладку, рассуждали о преимуществах всяческого
оружия и снаряжения, солнце поднялось высоко. Инка оторвала Гила от
этого увлекательного занятия, и тот покорно отправился рубить дрова и
таскать воду. К тому моменту, как был готов обед, план был примерно
ясен.
     За обедом Инка читала список снаряжения и иногда его
комментировала:
     - Насчет веса. Вы это намерены на себе переть?
     - А как? - спросила Тайка.
     - Пусть дадут лошадей. Ехать надо одвуконь...
     - Знаток! - сказал Гил.
     - А верхом ты ездить умеешь? - спросил Дракон. - Или с
лошадьми обращаться?
     - Керри умеет. А насчет ездить - это к Королеве. Правда, не
знаю, сохранится ли это умение после возвращения. Так, далее. Оружие
- тут дело не мое. Хотя от кинжала я бы не отказалась. Только имейте
в виду, господа инженеры, что сталь здесь бывает всякая. В том числе
получше инструментальной. Так...  Карта...  Припасы...  Палатки у нас
есть, ага...  Одежда...  Просто превосходно...  Возражений нет.
     - А мы боялись - как быть, если они у тебя будут, - поддел
Инку ехидный Дракон.
     Инка на насмешку не среагировала, сочтя это ниже своего
достоинства. Вообще ей было сильно не по себе. Мало ли какие
приключения можно выдумать от скуки в летнем лагере, когда делать
нечего. Мало ли какие у нее там были похождения в крапивинском духе!
Тем более что половину записанного в тетрадке - по части магии и
истории Фэери - она попросту выдумала, да и самого слова "Фэери" тогда
не знала. Вторую же половину можно было трактовать и так и эдак. Все
эти лазанья в развалинах, заброшенные колодцы и водокачки... И надо
же, так влипнуть! Хорошо еще, что не в одиночку! Что же касается трех
желаний - были у нее наметки...

        2. Чем дальше в лес, тем толще партизаны.

                        Хочешь - любое, мой князь, выбирай.
                        Хочешь - коня любого возьми...
                                И.Бородин, "Князь Игорь"

                        - Что, Василий Иваныч, я могу говорить
                        все, что угодно, и ничего мне за это
                        не будет?
                        - Ага, Петька, совсем ничего не будет -
                        ни сабли не будет, ни седла, ни коня...
                                известный анекдот

                        Вот воин, в железные латы закован,
                        В шлеме и панцире средневековом.
                        Но в битве с кольчугой не знал он успехов,
                        Зависит успех не всегда от доспехов.
                                С.Михалков

                        Хм! А кто увидит нас, тот сразу ахнет!
                        Хм! И для кого-то жареным запахнет!
                           Ю.Энтин, Г.Гладков, "Бременские музыканты"


     <B><I>[В этой адвентюре повествуется о том, как наши герои
облачились в доспехи, препоясались мечами и отправились в
путешествие, и о том, как они ввязались в первое приключение...]</I></B>

     Вечером, уже в сумерках, когда наши злосчастные приключенцы
собрались ужинать, из-за угла часовни, как ни в чем не бывало,
появился Керри. На него молча посмотрели, потом Инка спросила:
     - Есть будешь?
     - Не-а, - он сыто зажмурился, совершенно по-кошачьи. - Я
голубем поужинал.
     - Как это - голубем? - ошарашенно спросила Тайка.
     - Поймал и съел, - невозмутимо объяснил Керри. - Как всякий
порядочный кот.
     И небрежно сбил щелчком приставшее к черному рукаву сизое
перышко.
     - Тоже мне, порядочный! Живодер, - с убеждением сказала Тайка.
     Керри пожал плечами и сел к костру.
     - Чего явился? - мрачно спросил Дракон.
     - Чего - чего! Между прочим, я с вами пойду, - сообщил он.
     - А я, между прочим, и не сомневалась, - отозвалась Инка. -
Ты нас в это дело втянул, тебе и отдуваться.
     - Вот это да! Сами влезли, а я теперь виноват? Я вас в
часовню приволок? По-моему, так наоборот!
     - Э нет, дорогой, - сказал Гил. - Ты нам лапшу не вешай. Ты
лучше скажи, где весь этот вчерашний пандемониум? Долго нам еще
ждать?
     - Сам ты панде... пани... мониум! Куда торопишься? Еще
успеешь шею свернуть.
     - Может, с тебя и начать? - глубокомысленно изрек Гил. Керри
опасливо отодвинулся. "Р-р-р", - Барри явно был согласен с Гилом.
Керри отодвинулся еще дальше.
     - Подеритесь, - посоветовала Инка.
     - А что? - Керри вскочил и изготовился.
     - Не советую, гражданин, не советую. Съедят, - промурлыкала
Тайка. Керри Стругацких не читал и намека не понял. Посему через пару
секунд он безрезультатно извивался, пытаясь освободиться из гилова
захвата. Гил подержал его так с минуту и спросил:
     - Ну что, дальше - или так сойдет?
     - Сойдет, - буркнул Керри и был отпущен.
     - Что, Керри, нашлась и на тебя управа? - спросил звонкий
голос. Вчерашний предводитель воинов, оказывается, все видел, и
теперь стоял рядом. На поляну выходили эльфы, и было их на сей раз
довольном мало.
     - Явились, - сказал Инка. - Пора и поторговаться. Майк! Майк,
проснись!
     - Да я не сплю, - отозвался тот, поднимая голову.

     Торговались они долго. В конце концов даже Инка стала получать от
этой торговли некое удовольствие. Наконец условия были сформулированы,
и торг подошел к концу. Приключенцы получали оружие и обмундирование
по своему выбору, а также потребную на расходы сумму денег. Причем
умудренные книжным опытом путешественники потребовали монет разной
чеканки и разного достоинства.
     - Никакого золота, - заявила Инка. - Только серебро.
     - Это еще почему?
     - Злато эльфов ввечеру - черный уголь поутру, - отчеканила
она неизвестно где подхваченную поговорку.
     Также к сему прилагались транспортные средства в количестве
шести лошадей.
     Настал черед обещанных Королевой трех желаний.
Первое было простым и всеобъемлющим: "приключенцы поневоле" желали
понимать все здешние языки. И не только понимать, но и свободно
говорить, читать и писать. Второе было попроще: ездить верхом и
обращаться с лошадьми и всей лошадиной амуницией.
     - И не только с лошадьми! - потребовал Гил. - А то кто его
знает, может, тут у них на мумаках ездят или на кабанах...
     - Что такое "мумак"? - поинтересовался кто-то из эльфов.
     - Этим словом можно обозначить любое верховое животное, - с
профессорским видом разъяснила Инка.
     Насчет третьего желания никто ничего
глобально-всеобъемлющего сформулировать не мог. И когда этот вопрос
готов был завершиться глухим тупиком, Тайка радостно заявила:
     - А струны? Струны на гитару! Серебряные...
     - Вы получите их... Но не сейчас. Всему свое время, -
загадочно ответила Королева.
     Но как выяснилось, к желаниям прилагался заковыристый
довесочек, широко известный по анекдотам типа "вырви у меня глаз". То
есть такими же лингвистическими и "ковбойскими" способностями - а
заодно и серебряными струнами - наделялись ВСЕ пришедшие в Фэери
столь необычным путем - в том числе и предполагаемый "танк".
     - А пусть себе! - махнул рукой Майк. - Нас много, а он один...
     После чего господа приключенцы удалились в развалины часовни,
дабы принять надлежащий вид. Дам пропустили первыми, и это было
правильно, поскольку джентльмены обряжались раза в три дольше.
     Когда переодевшиеся парни вышли обратно, Инка и Тайка замерли
от удивления. Черное облачение Дракона было полуевропейским - катана
ведь не западное оружие, да и доспех был на японский манер. Майк являл
собой помесь вольного стрелка, викинга и русича - белая рубаха,
кожаная куртка и штаны, кольчуга, прямой меч и хороший щит. Гил
закосил под Робин Гуда, ясно дело - одет он был вроде Майка, только
рубаха зеленая, и вместо щита держал здоровенный лук. Вообще говоря,
стрелковое оружие было у всех троих - помимо гилова лука, был еще
один для Майка и арбалет для Дракона. Костюмы были, разумеется, не
историческими, а фэнтэзийными, равно как и оружие.
     Надо заметить, что Инка и Тайка выбрали себе костюмы попроще
и более практичные, чем белая рубашка. Тайка романтично обрядилась
в черное с серебром, стилизованное под семнадцатый век - нечто вроде
костюма Боярского в роли Теодоро из "Собаки на сене". Инка облачилась
в нечто подобное, но только из серой замши, а вместо куртки на ней
было подобие туники с рукавами в две трети, стянутое поясом из
серебряных пластин, из-под которой видна была льняная рубашка.
     В новой одежде они как-то вдруг перестали ощущать себя
жителями большого современного города с машинами, электричеством,
телефоном и телевидением. Больше всего это было похоже на пьесу,
ставшую вдруг реальностью. Что-то вроде "Сна в летнюю ночь" или
"Лоэнгрина".

     - Теперь вы готовы отправиться в путь, - торжественно и чуть
печально сказала Королева. - Даже я не могу сказать, как и когда
завершится он. Берите в спутники тех, кто покажется вам достойными
этого. И помните, что даже во вражеских землях вам могут встретиться
союзники. Первые дни дорога ваша будет проходить через земли людей. В
большом городе, который называют Столицей, разыщите мудрого Одвина...
     - Он теперь ректор в Университете, госпожа, - вставил Керри.
     - ...Он даст вам совет и поможет, - не обращая внимания на
Керри, закончила фразу Королева. - Теперь идите, и да пребудет с вами
мое благословение!
     И тут вперед вышел Дракон. Опустившись на одно колено, он
положил к ногам Королевы свой кривой меч.
     - Позволь, о прекрасная госпожа, посвятить тебе этот меч в
знак того, что я хотел бы удостоиться чести зваться твоим рыцарем.
     Среди эльфов прошел удивленный ропот. Но Королева,
улыбнувшись, сказала:
     - Подай мне меч!
     Дракон почтительно подал ей катану. Королева провела над
клинком рукой:
     - Принимаю твою верность и твою службу, воин. Прими же и ты
от меня дар, рыцарь Королевы Эльфов.
     И она надела Дракону на шею тоненькую серебряную цепочку, на
которой висел вырезанный из прозрачного зеленого камня листок.

     Когда приключенцы поневоле управились с новообретенными
средствами передвижения, упаковали и уложили вещи, и были готовы
отправиться в путь, солнце стояло уже довольно высоко. Настроение у
всех было какое-то странное, близкое к подавленному, и Инка только
обрадовалась, когда услышала, что Зайка напевает вполголоса походную
песенку:


                Час пришел нам отправляться -
                Нас дорога ждет.
                Заставляет пригибаться
                Низкий веток свод.
                Глухо топают подковы
                По лесной тропе.
                Если мы в походе снова -
                Отчего б не спеть?

                В никуда ведет дорога,
                И забыта цель.
                Впереди сражений много
                И чужих земель.
                Ясный день иль непогода,
                Ночью или днем -
                Не страшны в пути невзгоды,
                Если мы вдвоем.

     - Да нас-то не двое, - прокомментировал Гил.
     - А разница-то? - возразила Инка.
     - Песня такая, - объяснила Тайка. - Если "вшестером", то в
размер не влезет.
     - А ты вставь, - не унимался Гил.
     - Да ну тебя.
     И Тайка уже почти в голос запела:


                На двоих - горбушка хлеба
                Да глоток воды.
                Сохранит звезда на небе
                От любой беды.
                Сталь клинка сплетется вместе
                С серебром струны.
                Если мы слагаем песни -
                Значит, мы нужны.

                Пусть вздыхают кроны в чаще -
                Некуда свернуть,
                Пусть уводит нас все дальше
                Бесконечный путь,
                Мы над бедами смеемся,
                Путь лежит в рассвет.
                Может, мы еще вернемся,
                А быть может, нет.

     - Лучше бы вернулись, - сказал Дракон.


                Вместе меряем дорогу
                На одном коне.
                Отдавила лошадь ногу
                И тебе, и мне.
                Так свивай узор, дорога,
                На лесном лугу -
                Пусть отдавит лошадь ногу
                Нашему врагу!

     - Хорошо бы вообще без врагов, - сказал Майк.
     - Разбежался! - ответила Инка. - Против кого же ты тогда так
вооружился?

        x x x

     - Сзади лесок, впереди - песок, справа теснина, слева
трясина, - прокомментировал пейзаж Гил. - И дороги тут асфальтом не
заливают.
     Они ехали вдоль ручья, лениво струящегося в лощине меж
круглыми холмами. С рассвета небо затянулось облачками, но дождя пока
не предвиделось. Путешествовать верхом оказалось - несмотря на
"загаданное" умение - отнюдь не так комфортабельно, как, скажем, на
машине или в лодке. Но опять же полегче, чем пешком - по крайней
мере, увесистые рюкзаки не ломали спины путников, а в виде тюков были
приторочены к седлам. Приключенцы ехали в основном молча, изредка
бросая реплики типа вышеприведенной. Спешить не хотелось.
     Внезапно Барри, трусивший впереди отряда, остановился, задрав
морду и принюхиваясь, потом издал низкое зловещее рычание и коротко
гавкнул. Нос его был нацелен вперед и влево. Как было хорошо известно
Дракону, так Барри реагировал на враждебно настроенных гопников и
металлистов.
     - Майк, опасность! - негромко предупредил он. Но тот уже все
понял и начал принимать меры:
     - Девицы, в середину! Гил - вперед и если что - стреляй.
Дракон - вправо, Керри - возьми его арбалет и прикрывай с тыла.
Вперед, и медленно.
     И тут раздался невнятный, но громкий вопль, постепенно
переросший в чей-то боевой клич:
     - Озрик! Озрик и меч! Хэй-йя!
     В ложбину из-за ближнего холма вылетели трое конников. На
одном - полный рыцарский доспех, времен эдак крестовых походов, на
двух других - доспехи кожаные. И у всех троих в руках - мечи.
Кажется, это было серьезно.
     - Озрик! Озрик и меч! - вопили кожаные. Что-то невнятно
прошипев сквозь зубы, Гил спустил тетиву. И один из
кожанодоспешников, тот, что скакал впереди, покачнулся и свалился с
коня. Приподнялся, но на ноги не встал, остался сидеть на песке,
зажимая левой ладонью правое плечо. А остальные нападавшие были уже
рядом. Майк выхватил свой меч и едва успел парировать нацеленный в
голову удар железнобокого. Катана Дракона со свистом рассекла воздух
и рыжебородый рябой вояка решил убраться от греха подальше. Однако
это ему не удалось, потому что Барри вцепился ему в ногу и могучим
рывком стянул с седла. Майк тем временем обнаружил, что драться
верхом он не умеет, но раздумывать было некогда. Железнобокий рубил
что есть силы, и Майк перехватил свой меч двумя руками, выпустив
поводья. Ударил он от души, и хотя противник успел отразить удар,
оба вылетели из седел и рухнули наземь. Вскочили они почти
одновременно. Майк увидел совсем рядом налившиеся кровью глаза,
черные топорщащиеся усы, услышал неровное дыхание и с ужасом понял,
что вот этого человека он вполне может убить. Меч-то острый! И нет ни
распорядителя, ни полевых судей, чтобы остановить схватку. Длинный
тусклый меч свистнул над головой, и Майк инстинктивно уклонился,
клинок вскользь задел его левое плечо, но кольчуга выдержала. И тут
раздался короткий свист, железнобокий покачнулся, раскрыв рот, и
рухнул на землю. Из груди его торчал арбалетный болт.
     Майк опустил меч и отвернулся. Железнобокий был мертв, и хотя
он только что пытался убить Майка, тому было глубоко не по себе. Гил,
похоже, чувствовал нечто подобное. По крайней мере, он даже не достал
из колчана вторую стрелу. Дракон вложил катану в ножны и поглаживал
нервничавшего Барри.

     Раненого разбойничка перевязали и расспросили. Он не стал
запираться, видимо, считая бесполезным, и охотно рассказал, что
принадлежит к шайке бывшего рыцаря Озрика Черного, ныне полчаса как
покойного. Шайка хозяйничала в этих местах безраздельно, и
разбойничек немало дивился тому, что путники, заслышав боевой вопль,
не дали деру и не сдались на милость победителя - весьма, впрочем,
сомнительную.
     - Озрик - он же на мечах мастер рубиться, но вы, господин
хороший, тоже, видать, не дурак подраться. Только зря вы его в плен
взять хотели, он все равно выкупа не стал бы платить. Вот оруженосец
ваш - тот сообразил. И за меня вам выкупа не дадут. Так что лучше вы
меня здесь оставьте, да езжайте поскорее своей дорогой. Нашим
ребяткам сейчас не до вас будет, они делить станут, кому теперь
главарем быть. Только, наверное, все равно Вальтер Рыжий верх
возьмет... Эх, была б рука цела, я б с ним потягался... А вы езжайте,
езжайте...
     - Интересно, сколько у него там "ребяток"? - спросил Майк.
     - На вас хватит, хе-хе!.. - ухмыльнулся разбойничек.
     Приключенцы не любили гопников, даже средневековых, и поэтому
поехали себе дальше.
     - А вот тут нас и убить могли, - мрачно констатировал Дракон.
     - Могли, могли! - Инку до сих пор била нервная дрожь. - Это
вам не игрушки, здесь хитов никто считать не станет!
     - И я ведь убить мог... - задумчиво подтвердил Майк.

     Нельзя сказать, что наши герои не задумывались никогда над
подобными вещами. Парни были отнюдь не новички в рукопашной, но им
как-то не случалось применять свои познания на деле до смерти
противника. Даже в серьезной драке дело обычно не доходит до такого.
Но если человек привык к честному бою турнира или соревнований, ему
бывает трудно смириться с мыслью, что сражается он не с противником,
а с врагом. Да еще этот гуманизм, черт бы его побрал! Теория - дело
хорошее, но на практике хороший удар мечом означает что-то вроде
скотобойни.
     Тайка, которая всегда рвалась к оружию и яростно спорила с
теми, кто не давал означенные предметы в женские руки, притихла.
Воображение у нее было хорошее, и Инка могла бы поручиться, что она
примеряет ситуацию к себе - а каково это застрелить человека? а как
это ударить его мечом? Да, на некоторое время мечта об арбалете из ее
головы выветрится. Сама Инка в случае крайней необходимости могла бы,
конечно, больно ударить - причем именно туда, куда надо. Но применять
сей удар ей как-то не приходилось. Максимум, что было - пара пощечин
одному мерзавцу.
     К вечеру решение вполне созрело, и никто не удивился, когда
Майк решительно заявил после ужина, что он будет всячески избегать
разнообразных сражений. Разве что ну очень припрет. Дракон только
покивал головой, а Гил добавил, что драться-то он будет, но упаси
боже - не до смерти.
     - Словом, благородные доны, придерживаемся принципа
Прогрессоров, - подвела итоги Инка.
     Больше они к этой теме не возвращались.

        3. Не стреляйте в менестреля,<BR> или<BR> Пить надо меньше...

                        Или это все взаправду,
                        Или глюк ко мне пришел...
                                Тэм Гринхилл

                        Он к нам пришел незванный,
                        С заката Черный Странник,
                        С ним мальчик-провожатый,
                        Как паж при короле...
                                Ниенна

			   Я очень не люблю коричневые брюки,
			   Я очень не люблю коричневые брюки,
			   Я очень не люблю коричневые брюки -
			   У них лоснится зад и пятна от блинов...
                         ...На танцы в них приду - и девки все помрут!
                                "Иваси"

			    Изгиб гитары желтой
			    Ты обнимаешь нежно...
			    А может, не гитары,
			    А может, не изгиб...
                                стеб на тему известной песни.

     <B><I>[В этой адвентюре повествуется о том, как опасно напиваться
допьяна, и к чему это может привести...]</I></B>

     - Становится поздно. Не угодно ли будет вашему величеству
встать?
     Кружка воды, вылитая на голову, странно контрастировала с
высоким стилем фразы, как, впрочем, и весьма издевательский тон,
которым эта фраза была сказана. Мор потряс головой, пытаясь
сфокусировать взгляд и навести порядок в мыслях. Ну точно, вчера они
выпили - праздновали конец игры. Однако дальше все путалось. Не то он
все же уехал с полигона и сейчас спит дома - но тогда кто и зачем его
будит, да еще таким зверским способом? Или он заснул у костра, но
тогда почему он сидит на деревянной скамейке? Нет, это, наверное, все
же электричка, и пора выходить.
     - А что, уже наша станция? - спросил он с тайной надеждой,
что еще нет.
     - Ага, станция, - подтвердил тот же голос. - Называется
"Кабачок белая горячка".
     - Так мы не уехали?
     - Мы - нет, а вот крыши уже едут.
     Мор все-таки проснулся. Голос точно был знакомый, и он даже
знал, кому этот голос принадлежит. Только чего Ари с утра-то
злобствует? Игра вроде кончилась. Сейчас опять будет пенять, что
напился.
     - Не угодно ли рассолу благородным господам? - осведомился
совершенно незнакомый женский голос.
     "Какой рассол?" - растерянно подумал Мор и огляделся. И тут же
почувствовал, что - да, крыша едет. Совсем съехала, можно сказать.
Потому что он обнаружил, что сидит на монументальной дубовой лавке за
столь же монументальным столом в самой что ни на есть классической
киношной таверне, а рядом со столом стоит пышная девица в наряде
классической служанки, вполне гармонирующем с декорацией. Мор
зажмурился, потом снова открыл глаза. Таверна никуда не делась. Тощий
слуга в потертой куртке разводил огонь в огромном камине, за стойкой
возился толстый мужик - вероятно, кабатчик, а у противоположной стены
за столом вкушал свой завтрак вылитый Портос из французских "Трех
мушкетеров".
     Мор обвел помещение затравленным взглядом и только тут
обнаружил, что сам вполне вписывается в обстановку в своем игровом
прикиде. Правда, его серая рубашка была изрядно помята, кружевной
воротник слегка отодрался и повис, а бархатные штаны украшало пятно
от сгущенки на левом колене. Плащ, которым он укрывался и который
теперь соскользнул на пол, был тоже не в лучшем виде. Мор нагнулся,
чтобы поднять его, покачнулся и задел за что-то рукой. Это что-то
немедленно рухнуло, издав жалобный звон, и оказалось его собственной
гитарой. Мор попробовал поднять одновременно и плащ, и гитару, но это
ему не удалось. Разозлившись, он медленно поднял гитару, поставил ее,
потом вытянул из-под лавки плащ.
     - Очухался?
     Вид у Ари был куда менее помятый, хотя черное всегда
выглядит элегантней. "Меньше надо пить, - покаянно подумал Мор. -
Пить надо меньше!"
     - Надо, надо, - у Ари явно прорезался дар чтения мыслей.
     - Я достукался, - печально произнес Мор. - Допился до розовых
слонов. Но ты-то водку не пьешь!
     - Разве что в вашем холодном чае были градусы, - в голосе Ари
звучало подозрение.
     - А... мы где? - наконец-то догадался спросить Мор.
     - А я почем знаю? Мне еще никто не докладывал! Психушка такая
- для особо буйных.
     Тут в поле зрения Мора снова появилась давешняя девица. Она
поставила перед ним миску с рассолом. Из поясной сумки Ари на свет явилась
горсть монет. После нескольких недоуменных взглядов на эти "денежные
единицы" прозвучал вопрос:
     - А "листики" годятся?
     - Чего? - не поняла девица.
     Одна "деньга" перекочевала в ладонь служанки. Девица повертела
монетку в руках, попробовала на зуб и растерянно сказала:
     - А у меня сдачи нету... Может, завтрак прикажете?
     - Прикажем, - простонал Мор. - Только не так громко...
     Девица ускакала. Мор хлебнул рассолу, поморщился, хлебнул еще
и почувствовал, что в голове слегка прояснилось. Способность
рассуждать вернулась к нему, хотя и не окончательно. Он взял у Ари
монетку и принялся ее рассматривать. Серебристый кружок с
пятак размером, довольно толстый, немного неровно чеканенный. На одной
стороне - трилистник, точь-в-точь как на игровых "ирландских"
монетах, которые сам же и помогал отливать, а на другой, которая
должна быть гладкой, - какая-то надпись по кругу и цифра "3".
Попробовал на зуб - металл был мягкий, блестел. Не иначе, серебро.
Черт, черт и черт!  Он пошарил по собственным карманам и высыпал
перед собой кучку того, что еще накануне было "английскими" и
"французскими" монетами, которыми он сам платил выкуп за попавшего в
плен к Генриху V друга, рыцаря Антуана де Ла Тура, а попросту - дружка
Антона. Все монеты претерпели аналогичную метаморфозу, только на
"французских" так и осталась геральдическая лилия, а на "английских"
- лев. Некоторое время Мор тупо смотрел на внезапно возникшее
богатство.  Требовать объяснения у Ари он как-то опасался - "Меньше
надо пить!" - но, черт возьми, что же произошло?
     "Будем мыслить здраво, - подумал Мор. - Если допустить, что
это все реально, то одно из двух: или мы провалились в прошлое, или
куда-то перенеслись". Одно это рассуждение обличало в Михаиле Ремзине
человека не вполне здравомыслящего - скорее, здравуромыслящего. Ибо
нормальный законопослушный гражданин нашей необъятной и непредсказуемой
отчизны не станет даже с похмелья думать о таких, прямо скажем,
мистических оборотах дела. Он, скорее, хлопнет рюмку-другую. Однако
Мишка Ремзин не был законопослушным, а уж нормальным - тем более.
Скажите на милость, какой нормальный будет зваться имечком "Морран",
что на каком-то там дивном языке означает не то "Черный Странник",
не то "Ночной Бродяга", а некоторые даже утверждают, что "Черная Луна"?
Словом, Ремзин окончательно съехал с трассы и принялся рассуждать в том
же духе и далее.
     "Как определить, какое из этих предположений верно?
Монеты эти здесь в ходу, но только потому, что они серебряные. Если
рисунок не имеет для них значения, значит, век здесь не позже
пятнадцатого. Однако вот этот мужик при себе имеет не меч, а шпагу.
Значит, век как минимум шестнадцатый. Так. Пойдем дальше. Это не
Россия. Франция? Стоп, а на каком языке я с этой девицей говорил?" С
ужасом осознав, что не на русском, Мор некоторое время сохранял
весьма комическое выражение лица, потом спохватился, сделал умный
вид, насколько это было возможно, и пришел к логическому завершению:
весь этот бред является всего-навсего зачином многочисленных писулек
фэнов на темы внезапного вбрасывания оных фэнов в миры фэнтэзи либо
реализацией вводной к какой-нибудь словеске. Он сам многократно
приписывал своему персонажу в словеске способность понимать другие
языки, по жизни же дальше пары фраз по-английски и по-французски не
продвигался никогда. Что, в общем-то, служило доказательством его
гипотезы. Нельзя сказать, чтобы эти соображения его успокоили. Кроме
того, оставался еще вариант буйного помешательства на почве
вышеупомянутых словесок в результате злоупотребления горячительными
напитками.
     С другой стороны, присутствие здесь Ари, чья трезвость вошла
в поговорку, исключало этот вариант.
     - Или ты тоже глюк? - спросил он.
     Во взгляде Ари читалось явное сожаление - надо же,
додумался!
     - Если я и глюк, то весьма трезвомыслящий. Что касается
нашего положения во времени и пространстве, то оно не самое худшее.
Во всяком случае, наши деньги имеют хождение в здешних палестинах,
так что предлагаю считать данный глюк реальностью, данной нам в
ощущениях. И вообще, я есть хочу.
     Последняя фраза развеяла сомнения Мора относительно состояния
рассудка Ари, а равно и его собственного.
     Реальность предстала в виде мяса, сыра, свежего хлеба
и кувшина чего-то вроде пива. Мор недоверчиво отхлебнул глоток,
подумал, отхлебнул еще, поймал укоризненный взгляд Ари и поставил
кружку подальше от себя. "Пить надо меньше!" - сказал он себе, хотя
пиво было очень даже ничего.

        4. Ибо сказано - не обнажай в тавернах!

                        Как здорово, что все мы здесь
                        Сегодня собрались!
                                О.Митяев

                        Пой, мальчишка, по звонким струнам ударь,
                        Чтобы в жилах кипела горячая кровь.
                        Наградит тебя щедро за труд государь -
                        Так восславь же героев великих боев!
                                Ниенна

                        - Это что, сейф рухнул?
                        - Да нет, это Железный Феликс по перилам
                        катается...
                                Анекдот

                        Граф фон Глейхем хотел победить кой-кого...
                                М.Фейгель

     <B><I>[В этой адвентюре повествуется о том, как встретились старые
знакомые, а Майк Мак-Лауд наколол Железного Графа...]</I></B>

     Дождь лил так, словно небеса прорвало. Инка чувствовала себя
более или менее прилично благодаря плащу из "дождя" - непромокаемая
палаточная ткань хорошо держала воду. Плащ Дракона, надетый на Тайку,
постепенно протекал, а сам Дракон стоически мок. Впрочем, Майк и Гил
тоже вымокли, но их отчасти спасали кожаные куртки. Керри все было
нипочем, хотя он был мокрехонек как мышь. В такой ситуации
придорожный кабак предстал перед ними землей обетованной и земным
раем. Пока Керри разбирался с лошадьми, пятеро путников и Барри (с
которого текло не хуже, чем с его хозяина) вошли в теплое душное
помещение.
     Там было шумно, много народу и суеты. Пока они оглядывались,
разбираясь, что к чему, из дальнего угла послышались до боли знакомые
звуки, и не менее знакомый голос запел:


                Солнце окрасило в розовь луга -
                        Расти, ячмень, расти!
                Облака чисты и белы, как снега -
                        Расти, ячмень, расти!
                И пьянит зефир, как бокал вина,
                И прекрасна в дымке рассветной страна -
                        Расти, ячмень, расти!

     Причем пелось это все по-аквитански!
     - А вот и наш "танк"! - толкнул Инку в бок Гил. -
Сейчас-сейчас!
     - А что? - сказал Майк. - Подпоем, что ли?
     Они дождались последнего куплета и дружно подхватили:


                Ну так сядем все вместе за праздничный стол -
                        Пьяни, ячмень, пьяни!
                Пусть наполнится песнями древний дол -
                        Пьяни, ячмень, пьяни!
                И пусть вечность не ждет нас с тобой впереди,
                Нам в веселии должно свой век провести -
                        Пьяни, ячмень, пьяни!
                Расти, ячмень, расти! Цвети, ячмень, цвети!
                Броди, ячмень, броди! Пьяни, ячмень, пьяни!
                        Пустим по кругу кружку эля!

     Певец - надо отдать ему должное - вытянул последнюю ноту, и
только потом вскочил на ноги, близоруко щурясь.
     - Да это же Морран собственной персоной! - воскликнула Инка.
- Тоже мне, "танк"!
     Это действительно был Мор - худой, встрепанный по
обыкновению, с потертой гитарой в обнимку, в своем игровом прикиде
"принца в лохмотьях". При виде прибывших на лице его нарисовалось
неописуемое удивление, но через пару секунд он смог вернуть своей
физиономии выражение "я никогда ничему не удивляюсь". Инка кинулась
ему навстречу:
     - Мор! И ты здесь! Привет из палаты номер шесть!
     - И тебе привет, - ответил Мор так невозмутимо, как будто они
встретились на перроне вокзала где-нибудь в Москве. После чего
четверо Мишек долго обмениваясь приветствиями и рукопожатиями, каждый
"на свой неповторимый манер", пока не раздался язвительный голос:
     - Может, вы и со мной соизволите поздороваться?
     Некая весьма знакомая личность в черной с серебром атласной
рубашке, черных бархатных штанах и черном плаще, выглядевшая
точь-в-точь как королевский паж при Морране - который иной раз
производил впечатление принца-изгнанника - стояла, прислонясь к стене,
с независимым видом.
     - Ари! - взвизгнула Тайка, вешаясь на шею к личности.
Мгновение спустя остальная компания последовала ее примеру.
     - Тише, задушите! Откуда вас столько привалило?
     И тут Инка и Гил, переглянувшись, разом оборвали радостные
возгласы.
     - Нас - пятеро. И здесь - двое. Всего - семеро, - подвела
итог Инка.
     - А в этом есть что-то плохое? - в вопросе Ари звучало
недоумение. - И потом, вас же шестеро...
     - Керри не в счет! - сказала Тайка. - Значит, есть еще
кто-то...
     - Зато нам еще предстоит встреча с танком в фулл-плэйте,
- утешил ее Гил.
     - Какой такой танк? - спросил Мор. - И где это вы разжились
такими классными железками?
     - Расскажем, все расскажем, - веселилась Инка. - Только
сначала посушиться и поесть.
     Через четверть часа вся компания сидела за угловым столом
во вполне пристойном виде и уплетала ужин. Мор и Ари выслушали
рассказ об их похождениях с положенным вниманием, но сами рассказали
немного. С ними ничего приключиться за сутки не успело, и узнали они
очень мало. Зато Мор ухитрился прославиться - видать, нечасто здесь
бывали хорошие певцы, да и песни его были здешней публике внове.
     - А может, состроим гитары да споем дуэтом? - предложила в
порыве вдохновения Тайка, но тут же погрустнела: - Ой, нет, не
выйдет, у меня струны на гитаре-то совсем...
     - А у меня запасные есть! - с видом чудотворца провозгласил
Мор. - Серебряные! - И извлек из кармана те самые чешские струны в
упаковке, которые месяц назад отдала ему Инка.

     Сэр Борс де Бош, граф де Труа, был в ужасном расположении
духа. Внезапно разразившаяся гроза помешала охоте, и было совершенно
немыслимо по такой погоде возвращаться в замок. Тем более что охота
замышлялась в честь госпожи Элис де Ланэ, будущей его супруги,
каковая ехала сейчас на своей серой кобыле по левую руку от сэра
Борса. Пришлось искать приюта в таверне "Зеленая ветка".
     Хозяин, завидев графа, согнулся в низком поклоне и
замельтешил мелким бесом. Народу в "Зеленой ветке" было много -
какие-то торговцы, не замедлившие почтительно приветствовать
Железного Графа, проезжие, местные йомены... В углу за двумя
сдвинутыми столами сидели какие-то чужаки нездешнего вида. Сэр Борс
присмотрелся к ним повнимательнее - черт их знает, что за народ, а в
наши тревожные времена лучше быть настороже.
     Но компания действительно выглядела странно донельзя. С краю
сидел высокий светловолосый северянин, под кожаной курткой которого
виднелась белая рубашка. Прямой длинный меч он положил рядом с собой
на скамью, под правую руку. Второй, по виду романец из южных
провинций, - смуглый, с резкими чертами лица, с коротко стрижеными
черными волосами, одет был, тем не менее, как лесной стрелок. Оружия
при нем, кроме длинного кинжала, не было. Третьим был чуть смугловатый
парнишка с высокими скулами и слегка раскосыми светлыми глазами -
прямые черные волосы длиной до плеч перехвачены ремешком, одет в
черное с серебряной вышивкой - не то паж, не то оруженосец. Он что-то
говорил другому, в сером бархате, длинные русые волосы которого были
заплетены в косицу. Русоволосый этот смотрелся довольно подозрительно
- для воина он выглядел слабовато, на горожанина тоже не похож. Пятым
был совсем подросток, чернокудрый и смуглый, с раскосыми темными
глазами - словно бы уроженец юго-восточных стран - одетый в черное. Он
держал в руках флейту, в ожидании, когда же его собеседник натянет на
странного вида лютню блестящие серебряные струны. Музыкант был одет
как попало, но держался по-королевски. При этом никакого оружия у него
не было и вопрос о его дворянстве оставался открытым. Седьмой, тоже в
черных одеждах странного вида, с мрачным лицом, потягивал из большой
кружки эль. У его ног сидел здоровенный черный пес - не поджарая
гончая и не мощный боевой волкодав, но что-то более похожее на волка.
И, наконец, последний снова был весьма юным зеленоглазым и
черноволосым смуглым пажом в черном бархате.
     Граф подумал, что надо бы вызнать, что это за люди проезжают
через его владения, и нет ли среди них альвов, проклятых нехристей, -
было у него подозрение относительно этого музыканта и второго, с
косицей, который тоже был без оружия. Пока же он отдал должное
бараньему боку и красному вину. От свиты графа не ускользнуло
внимание, оказанное им странной компании, и рыцари время от времени
посматривали в тот угол.
     Чужаки же беззаботно смеялись и то и дело обменивались
веселыми репликами с трактирными служанками, пробегавшими мимо.
Посетители же, опасливо поглядывавшие на графскую свиту, предпочли
держаться от графа подальше, к музыкантам поближе. Музыкант, наконец,
настроил свой инструмент и возвел взгляд к прокопченным потолочным
балкам. Подумал-подумал и запел:


                Когда златые дерева
                Оденет юная листва,
                Когда поднимется трава
                Среди камней...

     Когда замер последний звук флейты, слушатели принялись шумно
выражать свое одобрение, но требовать другую песню, как обычно
требуют у странствующих певцов, не спешили. Строго говоря, певцы не
обращали внимания на публику - они пели для своих, а остальное их
волновало мало. Это тоже было странно.
     - Какой голос! - восторженно сказала леди Элис. - Сэр Борс,
не пригласить ли нам сих замечательных певцов?
     - Ваше желание для меня - закон, - галантно приложил руку к
сердцу граф и поднялся из-за стола. Граф был силен и плечист в
животе - роскошный охотничий костюм этого не скрывал, из-под
берета с белым пером выбивались темные волосы, которые граф, не
одобряя столичных мод, стриг довольно коротко, на левом боку у него
висела отличная шпага, на правом - дага. И даже несмотря на то, что
костюм его несколько пострадал от непогоды, выглядел граф весьма
внушительно.
     Тем временем кудрявый отложил свою флейту, взял в
руки лютню и запел:


                 Собачий лай, трубят рога,
                 Травлю оленя, как врага,
                 Убью его, и будет поделом!
                 Вдали загонщики трубят,
                 Оленю нет пути назад -
                 Его загнали в дальний бурелом.

                 Я, отрешась от всяких уз,
                 Нацелил верный аркебуз -
                 Меня он никогда не подводил.
                 Когда б в кого ни целил я -
                 Была тверда рука моя,
                 И пуля шла туда,куда я бил.
                 Ведь я - Железный Граф...

     Слушатели, заметив графа, несколько сникли, а один йомен,
присевший рядом с этим, в серой тунике, сказал вполголоса:
     - А вот и он, Железный Граф, то есть. Так его и прозывают в
наших местах.
     В голосе его не было никакой симпатии к вышеозначенному
графу. Тот неторопливо приблизился к сдвинутым столам и
учтиво поздоровался.
     Ответил ему северянин - и на хорошем аквитанском, надо
отметить, - прибавив к своему приветствию, что они-де не имеют чести
быть знакомы.
     - Я - Борс де Бош, граф де Труа, - с сознанием своего
превосходства - превосходства дворянина и рыцаря, снисходительного к
не знающим вежества чужестранцам - представился граф.
     - Майк Мак-Лауд, - назвался северянин.
     - Из клана Мак-Лауд, - продолжил насмешливым полушепотом
русоволосый. Остальные заулыбались, в том числе и сам Мак-Лауд, хотя
граф не понял, что же в этом смешного.
     - Я позволил себе подойти к вам, поскольку моя невеста, леди
Элис де Ланэ, попросила меня выразить свое восхищение дивным пением.
Кроме того, я весьма польщен тем, что вы пели песню обо мне и моей
госпоже.
     Пришельцы переглянулись и заулыбались, а кудрявый менестрель
привалился к плечу товарища и рассмеялся.
     - Тай! - строго сказал черноволосый стрелок. Менестрель
попытался унять смех, но ему это не удалось, более того, смех
разобрал и русоволосого, и того, который был в черном с серебром.
Граф было нахмурился, но несчастный менестрель был так забавен, что
сердиться на него было невозможно.
     - Господа! Через неделю состоится моя свадьба, и я приглашаю
вас на празднество. Признаюсь, мне редко доводилось слышать столь
искусных менестрелей.
     - Поздравляю вас, граф, - сказал Мак-Лауд. - К сожалению, мы
вынуждены отклонить ваше любезное приглашение. Мы спешим. Эта гроза и
без того слишком задержала нас.
     Граф слегка помрачнел.
     - Ну, если ваше дело столь спешно, я приглашаю только
менестрелей.
     - К сожалению, это невозможно, - твердо ответил Мак-Лауд. -
Мы путешествуем вместе и не намерены разлучаться.
     - Эти менестрели - ваши вассалы или слуги? - спросил граф.
     Ответил ему тот, который пел о деревах.
     - Мы - свободные люди и не служим никому. Но Майк уже сказал,
а я повторяю - мы не можем принять приглашение.
     - Я щедро заплачу, - продолжал настаивать граф.
     - Спасибо, мы не нуждаемся, - презрительно бросил певец и
взял лютню.
     - Передайте наши поздравления и пожелания своей невесте,
граф, - в тоне Мак-Лауда явно слышался намек на то, что разговор
окончен.
     Граф собрался сказать что-то еще, но тут певец пошарил в
кармане и высыпал на стол кучку серебряных монет, приговаривая
вполголоса:
     - Да, зануда - это такой человек, которому проще дать...
     И, уже вслух:
     - Вот, граф, отступное - и оставьте нас, наконец!
     - Вы забываетесь, сударь! Я - граф де Труа, властитель
Форестье, сеньор Деньера, владетель Веселой Рощи и Зеленого Пруда! Я
не позволю...
     - А я - Мо'рран... то есть герцог Мишель де Морра'н, - заявил
певец.
     - Властитель Нижних Мхов и Трех Мостов! - опять вполголоса
добавил юноша в сером. Это замечание почему-то вновь вызвало приступ
сдержанного хохота у всей компании. - И у нас сегодня 31 июня, лунный
день.
     Граф побагровел и взревел, как раненый буйвол:
     - Я требую удовлетворения, сударь!
     - Жаль, "Сникерсов" не осталось, - с явным сожалением изрек
парень в черном с серебром. - Вот удовлетворения-то!
     Кудрявый менестрель снова затрясся от смеха.
     - Майк, дай железку, - попросил Морран с видом крайней скуки.
Получив желаемое, он взвесил меч в руке и с сожалением вернул
северянину. - Тяжеловат. А полегче есть?
     - Вязальных спиц не держим, - сказал Гил. - И вообще, ты
сегодня слишком много выпил, так что сиди.
     - Я до тех пор трезв, пока могу лежать на полу, не держась ни
за что, кроме собственного меча! - вознегодовал Мишель де Морран.
     Однако мрачный тип с собакой твердой рукой усадил его на
место, коротко сказав:
     - Руки попортишь. А катану я тебе не дам.
     Этот аргумент, видимо, оказался решающим.
     - Долго ли вы будете фиглярничать? - возмутился граф. - Есть
ли среди вас хоть один мужчина, способный отвечать за свои слова?
Если нет - я велю слугам выкинуть вас вон!
     - Диагноз - помер от напряга, - бросил реплику стрелок.
     Светловолосый Мак-Лауд медленно встал. Он был выше графа на
голову, и при взгляде на него рыцари невольно припомнили рассказы о
викингах.
     - Граф, я предлагаю покончить это дело миром. Мне не хотелось
бы проливать кровь и омрачать радость вашей невесты.
     - Я прошу вас, сэр Борс! - в отчаянии воскликнула леди Элис.
     Граф резким движением выхватил шпагу.
     - Такие оскорбления, нанесенные в присутствии дам, смываются
только кровью! - воскликнул он. - И я даже снизойду до того, чтобы
скрестить с тобой клинки, ты, варвар!
     Мак-Лауд неторопливо взялся за свой меч, потом подумал и
положил его обратно.
     - Вряд ли ваша шпага, граф, выдержит удар моего меча, -
холодно сказал он. - Я еще раз предлагаю покончить это дело миром.
     - Трус! - яростно выкрикнул граф, и, обернувшись к свите,
приказал: - Де Грэй, дайте ему вашу шпагу, она такой же длины, как
моя.
     Свита обменивалась вполголоса насмешливыми замечаниями - мол,
этот варвар вряд ли держал в руках благородное оружие. И только леди
Элис и де Грэй заметили, как чужаки обменялись многозначительными
улыбками. Мак-Лауд взял шпагу, взмахнул ею и в глазах его заплясали
веселые огоньки.
     - Мой секундант - шевалье д'Арну, - надменно сказал граф.
     Д'Арну, невысокий рыжеватый молодой человек, выступил вперед
и провозгласил:
     - Майк Мак-Лауд, назовите имя вашего секунданта.
     Мак-Лауд кивком указал на черноволосого стрелка:
     - Гил... Гилдор.
     Тот неторопливо занял свое место.
     - Готовы? - спросил д'Арну.
     Дуэлянты согласно кивнули.
     - К бою! - весело скомандовал Гилдор.
     После обмена первыми ударами Майк понял, что у него есть масса
преимуществ: во-первых, он был быстрее, во-вторых, у него были
длиннее руки, а в-третьих, он просто был выносливей графа, который,
судя по его комплекции, пил слишком много пива, ну а в-четвертых,
Михаил Бахтин был разрядником по шпаге... Дрался он легко и красиво,
но осторожно. Граф тоже был фехтовальщиком не из последних, и явно
имел большой дуэльный опыт. Кроме того, не следовало забывать, что
здесь никто не станет считать касания по условной зоне. Это было хуже
всего. Майк, выждав подходящий момент, провел молниеносную хитрую
комбинацию, и почувствовал, что попал. Укол пришелся именно в то
место, в которое он целил - в руку повыше локтя. Рана неопасная, но
препятствующая воинским упражнениям. Майк опустил было шпагу, но граф
перехватил свою в левую руку и атаковал его. Майк, которому это все
уже надоело, выбил шпагу из его руки.
     Увидев перед глазами клинок противника, обезоруженный граф
остановился.
     - Я надеюсь, наш спор разрешен? - спросил Мак-Лауд.
     - Да, - с усилием сказал граф. - Я... приношу свои
извинения...
     Майк опустил шпагу, поклонился и сказал что-то вполголоса
своему секунданту. Гил пожал плечами и обернулся к своим:
     - Перевязку, живо!
     - А говорили - Железный Граф, Железный Граф... - с этими
словами парень в сером костюме выбрался со своего места и направился
к графу, которого уже усадили на скамью, и над которым склонилась
леди Элис.
     - Позвольте, - довольно бесцеремонно Гил подтолкнул парня к
графу. Рана была несерьезная, но болезненная.
     - Да отойдите же и не мешайте! - досадливо сказал самозваный
лекарь и стал доставать из поясной сумки какие-то пузырьки и
свертки. Д'Арну попытался было возражать и заговорил о происках, но
тот быстро и ловко смазал края раны какой-то коричневой жидкостью,
наложил ослепительно белый компресс с пахучей мазью и принялся
бинтовать - бинт был полупрозрачный и белоснежный. Закончив это,
лекарь протянул леди Элис пакетик с белыми лепешечками.
     - Когда будете менять повязку, присыпьте рану вот этим
снадобьем. На один раз - две штуки, растолченные в порошок. Тогда
рана не загноится. И повязку делайте из чистого полотна.
     - Благодарю вас, - сказала леди Элис.
     - Надеюсь, вы не будете на нас в обиде...
     - О, нисколько! Дуэль - дело чести, но я, - тут она понизила
голос, - опасаюсь... Граф вспыльчив и очень горд, а ваши спутники,
сами того не зная, нанесли ему тяжкое оскорбление. Его гордость
уязвлена. Будьте осторожны, и поспешите покинуть его владения.
     - Не беспокойтесь, леди. Мы спешим. Желаю вам счастья.

     Вскоре суматоха, вызванная поединком, улеглась. Раненный граф
в сопровождении леди Элис удалился в одну из верхних комнат, часть
свиты последовала его примеру. Оставшиеся - д'Арну, де Грей и еще
трое вместе с доезжачими остались в зале, отдавая должное жаркому и
обильно запивая его вином. Странная же компания вернулась к приятному
времяпровождению за кувшином эля под аккомпанемент флейты и гитары.
Местные помаленьку подсаживались поближе, за окном была ненастная
ночь, гроза все не прекращалась, а здесь, в трактире пылал камин,
горели свечи и звучали песни, каких не слышали даже старожилы.
Кудрявый флейтист и Морран выпевали на два голоса:


                На улицах этих, где звон монет,
                И сотни безумцев глядят на нас,
                Спой, Мэглор-Скиталец, балладу мне
                О деве с коричневым блеском глаз.

                Ступай в край невиданных широт,
                В тот лес, что зимой молчалив и бел,
                Повесь на тот дом, где она живет,
                Бубенчик медный, чтоб он звенел.

                А если внезапно залает пес,
                И выбежит тот, кто остался с ней,
                Вложи ему в руки не меч, не нож,
                А вереск зеленых моих полей.

                Вернувшись, ты словно в тяжелом сне
                Увидишь, что здесь не прошло и дня
                С тех пор, как ты, Мэглор, ушел за ней...
                И станешь седым, не найдя меня.


        5. Визит Черной Дамы

                        Но если есть в кармане пачка сигарет -
                        Значит, все не так уж плохо на сегодняшний
                        день...
                                В.Цой.

                        Те, кто слушал этот голос без должной
                        осторожности, не могли впоследствии повторить
                        ничего из услышанного, а если кто и мог, то
                        дивился потом, как мало силы оставалось в тех
                        же самых словах, произнесенных другим
                        человеком.
                                Дж.Р.Р.Толкин, "Две башни"

                        А! Прециозницы садятся на места!
                        Вот Феликсерия, а вот Бартеноида,
                        Иримедонта... Вот Кассандия, Филлида...
                                Э.Ростан, "Сирано де Бержерак"

                        Застынет в жилах кровь и мозг в костях,
                        Застынет тело камнем на камнях:
                        Под белым камнем долог будет сон,
                        Пока еще пустует Черный Трон;
                        Пока дворец не обратился в склеп,
                        И смертоносный ветер не окреп;
                        Покуда светят солнце и луна,
                        И в бездне моря не достигнешь дна;
                        Пока еще не видишь кровь в вине,
                        Пока сияют звезды в вышине,
                        И не навек земля в плену зимы,
                        И не вернулся Повелитель Тьмы.
                                Ниенна, "Заклятие"

                        Если на банке с фиолетовыми кристаллами
                        написано "ацетон" - не верь глазам своим.
                                Пословица.


     <B><I>[В этой адвентюре рассказывается о появлении Черной Дамы и
жутких чудесах...]</I></B>

     В Москве стояла адская жара. Солнце слепило глаза даже через
темные очки-хамелеоны, и Эллен была несказанно рада рухнуть в кресло
в своей затененной комнате и отдохнуть от этого блеска и шума улиц.
Ей было тоскливо. Главным образом потому, что на этой неделе почти
все ее знакомые разъехались кто куда - одни по делам, другие на игры
и в походы. Сидеть дома и выслушивать поучения родителей она уже не
могла, подработки никакой не подворачивалось. На любимой "Кремоне" то
и дело лопались струны, запасных уже не осталось, ни в одном
музыкальном магазине не было приличных комплектов по карману, так что
пришлось натянуть жуткие медные непонятного происхождения, ужасно
жесткие и глухие. Подумав, Эллен позвонила Мике. Трубку взяла Нина
Георгиевна, Микина мама, и сообщила, что Мика сейчас на даче с
другими девочками, они долго звонили Эллен, но не нашли, и очень ее
там ждут. Эллен поблагодарила Нину Георгиевну, положила трубку и
задумалась. Поехать на дачу к Мике было лучшим выходом из положения.
Родители против таких поездок не возражали, поскольку считали, что
дочь леночкиной преподавательницы - более подходящая компания для
дочери, чем лихой фехтовальщик Михаил Бахтин, хиппового вида
невзрачная однокурсница Инка Долинина и "весь этот детский сад" в
лице Тайки Зайцевой, Юрика Светлова и их одноклассничков из лицея.
То, что Мика тоже водится с вышеозначенными людьми, родители Эллен не
знали.
     Так что Эллен быстренько собрала сумку, упаковала в черный
чехол гитару, позвонила матери и отправилась. Снова - путь по
сверкающим шумным улицам, среди духоты и запаха бензина и асфальта,
толкотня в метро и пригородных кассах. В электричке народу было не
так уж много, и Эллен уселась у открытого окна и задумалась.
     Был уже вечер, и солнце садилось за березовой рощей, когда
Эллен спустилась с платформы и вышла на тропку, что вела к дачному
поселку. Идти было больше получаса, но зато в конце дороги ее ждала
теплая компания, чашечка крепкого кофе - Мика замечательно варила
кофе - и приятный вечер.
     Однако дорожка все не кончалась, и Эллен вдруг поняла, что
кругом совершенно незнакомая местность. Откуда-то взялись валуны,
дорожка вилась уже не просто между деревьев, а среди холмов, высоких,
угрюмых и мрачных. Эллен повернула назад, но только заблудилась еще
пуще. Она почти запаниковала. Села на замшелый валун, добыла из
сумочки длинные ментоловые сигареты и зажигалку и закурила. Сизый
дымок таял в синеватом вечернем воздухе. Эллен стряхнула пепел и
сказала сама себе:
     - Ничего так - съездила на дачу. Тут тебе и кофе, тут тебе и
коньяк.
     Покурив и успокоившись, Эллен решила все же идти вперед -
куда-нибудь да выйдет. И точно - через некоторое время тропа сделала
поворот и пересеклась с мощеной неширокой дорогой. И тут - Эллен не
успела и ахнуть - навстречу ей поднялся с валуна человек в черном
плаще. Бледное лицо словно бы светилось в обрамлении черных как ночь
кудрей. Он поклонился, прижав руку к сердцу, и сказал:
     - Приветствую тебя на дороге, благородная госпожа моя.
Повелитель ждет тебя.
     - Повелитель? - выговорила Эллен. - Какой повелитель?
     - Властелин Черного Замка, Князь Тьмы, - благоговейно ответил
тот.
     Разом решившись, Эллен пошла с ним. И точно, вскоре дорога
вывела их к замку на холме.
     Замок возносился в темнеющее вечернее небо, будто
взлетал. Темный камень стен был гладок, словно время совсем не
касалось его. Дорога вела наверх, к воротам, через выгнутый мост над
глубоким рвом с черной водой. Эллен шла, не смея произнести ни слова,
не смея высказать своей догадки.
     И вот она стояла в темном зале, своды которого, казалось
выходили в открытое небо, и холодный свет белых свечей в тяжелых
шандалах отражался в зеркале, выточенном из огромного кристалла
черного хрусталя. И была тишина - такая, что, казалось, вот-вот
прорвется едва слышимая мелодия.
     И она увидел того, кого втайне надеялась встретить здесь, и
во встречу с которым не могла поверить. А он сказал:
     - Садись у огня, дитя мое, и побеседуем за трапезой.
     Право, Эллен не могла бы сказать, что же такого особенного
было в этом глуховатом голосе, в красивом усталом лице, но что-то же
привораживало и заставляло сердце трепетать...
     В камине потрескивало пламя, бросая золотистые блики на
бледное лицо одетого в черное человека. Эллен сидела в высоком кресле
напротив и слушала повесть о безнадежных поисках и обреченном на
поражение замысле. Она лишь раз осмелилась взглянуть в темные глаза
своего собеседника и тут же отвела взгляд. Она не прерывала его,
только изредка задавая вопросы о непонятном, но ей очень хотелось
сказать: "Мы служим одному и тому же, и я сделаю все, чтобы помочь
Великому Замыслу здесь. Одна Звезда ведет нас". Но так и не сказала.
Все-таки она была городской жительницей, более привыкшей к
насмешливо-скептическому обращению, чем к открытости и искренности в
поведении. Но вот Он указал на гитару в потертом черном чехле и
спросил:
     - Не споешь ли ты мне?
     Эллен взяла гитару, проверила настройку - нет, ничего,
сойдет, мельком отметила, что струны зазвучали немного по-другому, не
так глухо, но не удивилась - все так и должно было быть.


                То ли сумерки, то ли снова рассвет...
                Что ночь для того, кто не знает сна?
                Для чего Бессмертному теплый хлеб
                Или чаша вина?

                Разве страшен богу меча удар,
                Лунный холод и солнца жар?
                Если черным ветром ты можешь стать,
                Зачем же коня седлать?

                Разве может всесильный усталость познать?
                Почему ты не в силах удар нанести?
                Щит слишком тяжел, меча не поднять,
                И всегда одному идти.

                Ты знаешь боль и страх за других,
                Ты падаешь, чтобы подняться опять,
                Ты пройдешь сквозь смерть, но твои враги
                Не смогут победу торжествовать.

                На черном тоже заметна грязь,
                Так лучше алмазная пыль на крови!
                И кто-то шипит: "На колени, мразь!"
                А кто-то молит: "Живи!"

                Виски раскаленная память жжет,
                И вовеки не снять венца,
                Но будет время - огонь и лед
                Сольются в стали кольца.

                Я приму этот дар. Я шагну сквозь боль,
                Чтоб коснуться руки твоей.
                Мне дорога - на раны звездная соль,
                Но все же иду по ней.

                Так будет, когда по руслу веков
                Как густая кровь потекут года,
                И черные кони своих седоков
                Помчат туда, где сияет Звезда.

                А пока - на землю среди зимы
                Звездопад, как светлые слезы Тьмы,
                Чтоб весной серебром полыни взойти
                На могилах погибших в пути.

                То ли крупная соль, то ли болью в глаза
                Раскаленный песок бесконечных дорог.
                Это звезды шуршат в песочных часах,
                Отмеряя неведомый срок.

                Легче бить того, кто поднялся в рост,
                Ложь на трупах жиреет, как воронье,
                Но омыты слезами и светом звезд
                Будут раны твои и имя твое.

                То ли сумерки, то ли снова рассвет -
                Бесконечная пытка ночей без сна.
                На алмазном песке кровавый след
                Равнодушная смоет волна...

     Отзвенел последний аккорд, и Эллен, подняв голову, увидела,
что он спрятал лицо в ладонях, и что руки у него покрыты следами
недавних ожогов. Сердце на миг остановилось, и острая жалость
пронзила ее, как стрела.
     - Если хочешь, я дам тебе силу, - сказал он. - У тебя есть
дар пробуждать сердца.
     Она только кивнула, соглашаясь.

     ...Вот крепость, что стоит над Бездной, и братство хранителей
ее. И вот мир, что готов рухнуть в Бездну, обратиться в ничто, ибо
равновесие нарушено. Не первый раз клонятся чаши весов, но кто может
поручиться, что не в последний? Ибо нет священной чаши Грааля, дающей
утоление жажды и исцеление...

        x x x

     Наскучившее морское путешествие наконец-то завершилось. Уже
можно было различить в свете полдневного солнца сады и дома
колониальной столицы Антенор, террасами спускавшиеся к морю по склону
горы Монтан. Мадам Илэн д'Эйли лениво обмахивалась веером, сидя в
плетеном кресле на верхней палубе. Ветерок, подгонявший корабль
"Розовый ирис", совершенно не освежал. Ах, скорее бы очутиться на
твердой земле, в прохладной тени деревьев, у журчащего фонтана!
     В порту уже ждали прибытия "Ириса" - мадемуазель Лилиан де
Фюни, сердечная подруга мадам Илэн, была заранее извещена. И как
только из порта сообщили, что корабль подходит к причалу, карета
мадемуазель де Фюни была готова.
     Когда Илэн томно и расслаблено сошла на берег, Лилиан с
радостным возгласом раскрыла ей объятия:
     - О, дорогая, я так рада! Я уже думала, что ты так и не
выберешься из своего поместья!
     - Ах, Лили, - слабым голосом отвечала Илэн, - разве возможно
для женщины, наделенной столь тонкой душой, как у меня, вытерпеть
долгое присутствие моего супруга! Он зарылся в скучные научные
трактаты и совершенно не уделяет мне внимания. Я так болела весь год,
совершенно измучилась. А эта жара и качка на корабле довели меня чуть
ли не до смерти... К праздникам я намереваюсь уехать в Столицу, но я
слыхала, что все изысканное общество нынче собирается здесь, в
Антеноре.
     Надо сказать, что плотная фигура и румяное лицо мадам д'Эйли
ничуть не свидетельствовали о нахождении на грани обморока от
слабости и усталости, а громкий голос и жеманные манеры отнюдь не
наводили на мысль о тонкости душевной. Но Лилиан тем не менее
сочувственно вздохнула:
     - Да, ты так побледнела и устала! Но увы - здесь тоже не
очень весело. Представь себе, милая Илэн, у нас здесь собрался весь
цвет Аквитании. Герцогиня держит салон, и если бы не ее четверги, я
бы умерла от тоски.
     К слову сказать, мадемуазель де Фюни всегда, начав говорить,
едва могла остановиться, а уж выслушать собеседника не затруднялась и
подавно. В ее хорошенькой головке никак не могла угнездиться мысль,
что людям вовсе не интересны бесконечные выспренние подробнейшие
рассказы о ее переживаниях и героях ее нового романа (в прямом и
переносном смысле). Ибо мадемуазель де Фюни имела привычку изображать
малейшие свои переживания в бесчисленных прециозных романах из
чужестранной жизни, словно надеялась сравняться в этом с госпожой
Скюдери. Ее герои то и дело совершали чудеса отваги в самых
невероятных ситуациях, героини были все как одна прекрасны,
талантливы, умны, утонченны и несчастны в личной жизни.
     Что же касается вышеупомянутого салона, то завела его в
Антеноре герцогиня де Ш. (настоящего ее имени мы называть не будем,
дабы не запятнать славное и знатное имя чернилами, а будем звать
просто Роксаной - ибо именно так ее зовут посетители салона). Роксане
было около тридцати лет, и два года назад ей пришлось покинуть
Столицу из-за политических интриг, в которых она участвовала на
стороне королевы Катарины против графа де Боша и его камарильи.
Теперь она, будучи дамой образованной и утонченной, держала салон, в
котором была окружена поэтами, менестрелями, актерами и кавалерами,
многие из которых имели сомнительное удовольствие навлечь на себя
немилость короля. Словом, салон Роксаны был островком столичного
блеска в унылой жизни запроливной провинции и цветником прекрасных
дам. По вышеуказанной причине мы не станем называть их настоящие
имена, ограничившись теми, которые эти дамы и их не менее
блистательные кавалеры носили в салоне. Каждый здесь старался
блеснуть поэтическим либо музыкальным талантом. В их кругу было модно
демонстрировать свободомыслие и вольнодумство, однако вне салона его
посетители соблюдали все условности и исправно посещали церковь.
Сердечные же дела салонного общества были столь запутанны, что
причудливые многоугольники, ими образованные, затруднился бы
определить самый ученый геометр. Одна из таких фигур и была
первопричиной нынешней горести мадемуазель Лилиан.
     - Едва увидев его, я поняла - это он, мой единственный! Эти
темные кудри, эти синие глаза, струящие неземное сияние! Я не смела с
ним заговорить напрямую, но сколько прочувствованных строк я
посвятила ему, сколько ночей томилась в ожидании счастья! И если бы
не эта подлая предательница, эта мерзкая змея... Он непременно
обратил бы свой чудный взор на меня. Но она опутала его сетью своих
бесцветных волос - о, с какой радостью я повыдирала бы их! - и
увлекла его на погибель. Он обручился с нею, и теперь они почти не
появляются в салоне. И тогда я поняла, что надо действовать
решительно...
     Подлой предательницей и мерзкой змеей была мадемуазель
Хрисаида, прежняя сердечная подруга Лилиан, в вечной дружбе и
сестринской любви к которой та многократно клялась. Но после столь
низкого поведения Хрисаиды мадемуазель да Фюни возненавидела свою
"милую сестру" и принялась строить козни. Если ее старания посеять
неприязнь к ней в обществе были тщетны - ибо обручение Хрисаиды с
вышеописанным персонажем, звавшимся Алькандром, было принято как в
высшей степени романтический шаг, - то пострадавшая от подлости
подруги и любимого дама стала искать утешения в новом увлечении,
одновременно строя планы мести коварной разлучнице.
     Новым увлечением некоторой части салонных дам был спиритизм.
Принесла его госпожа Сантилена, одновременно ставшая и медиумом, и
реципиентом в спиритических сеансах. Мадемуазель де Фюни подробно
рассказывала новоприбывшей подруге о последнем вечере, когда
Сантилена и Лизимон вызвали ни много ни мало дух покойного
архиепископа Трисского, хотя им пытался воспрепятствовать некий Страж
Эфирной Дороги. Мадам Илэн слушала вполуха, ловя только имена и
сплетни. Подробности столоверчения ее интересовали мало. А, вот что-то
новенькое!
     - ...И тогда вдруг вошла она - Черная Дама. Нет, это
невозможно рассказать, ее надо видеть! И слышать. Это было бы так
талантливо... Но это почти непристойно. Я уверена, что она знается с
этими... чернокнижниками. Но ты сама все увидишь. Сегодня среда,
значит, салон соберется завтра. Ты должна там быть! Посмотришь на это
безобразие!

     - О, дорогая, наконец-то и вы здесь! - обратились сразу
несколько завсегдатаев салона к вошедшей мадам Илэн. - Как прошло
путешествие?.. А скажите, вы знаете... Вы уже видели?.. Повесьте ваш
зонтик, солнце здесь не печет... Чудесный фонтан, не правда ли?..
     Переплетаясь с пением струй фонтана, так же мерно и прохладно
журчал вокруг говор:
     - Ах, вы слышали, что герцогиня де *** обратилась к папе за
разрешением на развод?
     - Да, ведь ее супруг оказался...
     - Тс-с, здесь не место таким словам...
     - О, а вы слышали, что молодой шевалье де Силлек обвинен в
ереси и схвачен Святейшей Службой?
     - Да, да! Надо же - отпрыск столь древнего рода и такой
негодяй!
     - Говорят, вся их семья такова.
     - Но какое богатство!
     - Говорят, с помощью этого богатства его величество решил
поправить финансовые дела маркиза де Коллена, своего любимца...
     - Скажите лучше - своего собутыльника!
     - Фи, как грубо!.. И каким же образом король хочет обогатить
маркиза?
     - Наследницей рода д'Отевилль остается юная Софи...
     - Эта зазнайка? Она ни разу не соизволила появиться в обществе,
а ведь она не лишена талантов. Но она слишком чопорна, бедняжка.
     - Да, здесь не место ортодоксам. Свобода мысли - главное.
Возьмите хоть Черную Даму...
     - Но она же... Ее воззрения - ересь!
     - Возможно, это лишь аллегории. Ведь и о Господе нашем Иисусе
она говорит с почтением.
     - А как поет!
     - Да, да! Она будет сегодня?
     - Она будет петь?
     - Говорят, она простужена.
     - Нет, это ее чужеземные курения.
     - Но она утверждает, что они служат для успокоения...
     - Да, поэтическая душа всегда ранима, а Черная Дама скорбит о
горестях многих...
     - Я посвятил ей сонет... О, решусь ли прочесть?!
     - Она скоро придет.
     - Надеюсь, она будет петь.
     - О, эти песни!.. Откуда они?
     - Эта смелость духа! Этот полет мысли!
     - Воистину, душа ее крылата!..
     Между тем, само собрание напоминало большое дерево, усиженное
птичками в ярком оперении, которые напевали, ворковали, чирикали,
слыша только себя.
     Прибывающие подходили выразить свое почтение хозяйке,
поцеловать ее прелестную ручку, удостоиться радушной фразы или хотя
бы приветливого взора живых голубых глаз.
     - Здравствуйте, Илэн! Я бесконечно рада видеть вас в своем
салоне.
     - Здравствуйте, мадам...
     - О, зовите меня просто Роксаной. А вы желаете избрать себе
имя?
     Илэн была прекрасно осведомлена об этом обычае салона госпожи
Роксаны, и имя уже было заготовлено - Ириана. Под этим именем она и
была представлена тем, кто еще не был знаком с ней.
     Тем временем гости салона слегка притихли. Один из
менестрелей, по салонному имени - Никомед, взял в руки украшенную
лиловыми лентами лютню, поклонился Роксане и запел:


                Черной гитары коснутся белые струны,
                А менестрель - как свечка тонкий и юный,
                Только зачем-то прятал седую прядь,
                Словно те, кто любили, могли не знать...

                Холод и голод отстанут, устав, в дороге,
                Но никуда не сбежать от своей тревоги.
                В мире так много лжи и засохшей крови!
                Разве они лежали в его основе?

                Будет за песни казнен певец на рассвете...
                Странным обломком гитары играют дети.
                Шепот: "Ты должен уйти, ты нужен живой!
                Знаешь, бери гитару мою с собой!"

                А через год все снова, хоть плачь, хоть смейся.
                В грубых руках умрет струна, как ты не бейся.
                "Я им не дам убить - ты тоже из нас.
                Струны возьми в подарок, и в добрый час!"

                Черной была гитара, а струны белы.
                Господи, как же пел он, безумец смелый!
                Струны - подарок Света, гитара - Ночи,
                Длинны дороги, а жизнь на аккорд короче...

                Век менестреля обрежут мечи и злоба.
                Друг менестреля напрасно глядит с порога.
                Море - его могилу - оплачут птицы,
                Песни его навеки уйдут в страницы...

                Кто-то с усмешкой: "Ну что, доигрался, видно?"
                Кто-то глаза опустит, как будто стыдно.
                В мире так много лжи и крови кошмара...
                Только созвездьем в небе - его Гитара...

                Черной гитары коснулись белые струны...

     Песни о несчастной менестрельской доле здесь пользовались
популярностью. Певцу одобрительно похлопали, раздавались даже
возгласы: "Прелестно! Браво!".
     И тут шелест похвал прервал низкий женский голос, произнесший
с ноткой усталого терпения:
     - Ах, молодой человек, мне бы ваши заботы!
     Голос принадлежал одетой в черный шелк молодой рыжеволосой
женщине, которая в небрежной позе сидела на кушетке с длинным
дымящимся мундштуком в руке. Рядом с ней стояла странная на вид
плоская чернолаковая лютня с шестью серебряными струнами, на
романский манер именуемая гитарой. Это и была упоминавшаяся выше
Черная Дама, Эллен Ле Нуар. Никто не заметил, как она появилась. Но
когда заметили - тут же вокруг собралось десятка полтора одетых в
черное юношей и девиц, следовавших за ней подобно свите. Среди них
были такие юные дарования, как Виолина, Эвизель, Атенаис, Геллан и
Флоридор. Последний красовался в новеньком, с иголочки, черном
костюме. Изящный бархатный колет был вышит золотом. Взор дамы Ле Нуар
вдруг остановился на юноше, и она сухо сказала:
     - Подойдите поближе, молодой человек.
     Флоридор шагнул к кушетке, еще не понимая, в чем его вина, но
уже зная, что сделал что-то не то.
     - Ты одет в черное. Но как ты мог отяготить этот цвет
золотом? Ведь это кровавый металл, тяжелый и надменный, он не даст
тебе взлететь. Воистину, серебро - это мудрость и спокойствие, сталь
- воля и верность, но золото - ложь и кровь.
     Флоридор, гордившийся своим новым костюмом, который был ему
удивительно к лицу, смутился и покраснел. А прочие, только что
расточавшие похвалы искусности вышивки, укоризненно закивали - да как
же так, верно, верно...
     Проклятый колет казался Флоридору раскаленным.
     - Я верю, что ты поступил так по незнанию, - милостиво
кивнула ему Черная Дама и затянулась душистым дымом своего курения.
Ее темные глаза смотрели куда-то в даль