я перелета вам будет предоставлена возможность брать уроки рукопашного боя, и хотя вы не станете мастерами, но получите основные навыки, необходимые, чтобы выпутаться из любой неловкой ситуации, которая может возникнуть. Откровенно говоря, мы наняли вас в качестве декораций, а не бойцов. Если дело действительно примет опасный оборот, то я лично вам гарантирую: ваши контракты "потеряют силу ввиду чрезвычайных обстоятельств" по нашей инициативе, и вы сможете нас оставить. Шутт обвел глазами аудиторию. - Есть еще вопросы? Актеры тоже оглянулись, но никто не заговорил. - Очень хорошо, - кивнул Шутт. - Постараюсь каждому из вас уделить время в течение перелета, чтобы побеседовать приватно и неофициально и узнать вас получше. А пока, если вы последуете за сержантом Усачом, вам выдадут форму и познакомят с напарниками. Пожалуйста, переоденьтесь в новые мундиры и возвращайтесь сюда через час. Он позволил себе мимолетную улыбку. - Я устраиваю вечеринку с коктейлями, чтобы познакомить вас с остальными членами роты и отпраздновать ваше вступление в наши ряды. Так вам будет удобнее познакомиться друг с другом. "Вопреки благим намерениям моего босса, его вечеринка с коктейлями не имела грандиозного успеха. Хотя рядовые легионеры давно уже примирились с неизбежностью нового задания и даже приняли необходимость расстаться с привычными напарниками, но перспектива того, что "чужаки" будут нести службу наравне с ними, все еще не пользовалась популярностью. Несмотря на то, что они тщательно скрывали чувства от своего командира, внимательный наблюдатель легко мог заметить не слишком теплый прием, оказанный их новым "коллегам". Это особенно ясно проявилось на упомянутой вечеринке... Для любителя наблюдать за людьми, коим я являюсь, интересно было следить за первыми ходами, которые делали сами актеры в борьбе за приоритет в собственной среде. Не занимаясь подслушиванием впрямую, трудно ручаться за точные подробности той или иной беседы, но часто можно определить общее содержание разговора просто наблюдая за жестами и выражением лиц собеседников..." Тиффани не привыкла к отсутствию внимания к своей персоне. Не то, чтобы она обладала классической красотой - умение выжить требует от актрисы жесткой честности, не позволившей ей впасть в подобное заблуждение, - но грива рыжих волос, слегка раскосые глаза и пышные формы излучали грубоватую чувственность, которая, как правило, позволяла ей рассчитывать на участие в любой мужской беседе. И поэтому она испытывала растущее раздражение, ощущая себя почти невидимкой в комнате, заполненной преимущественно мужчинами. Стараясь не хмуриться (от этого появляются морщинки, дорогая), она еще раз оглядела сборище. Стулья, на которых они сидели во время собрания, расставили вдоль стен, оставляя открытое пространство, заполненное группками легионеров - маленькими замкнутыми группками, которые, казалось, не замечали никого из присутствующих, кроме своих непосредственных собеседников. После того, как она поочередно попыталась присоединиться то к одной, то к другой группе, Тиффани, в конце концов, вынуждена была отойти в сторону, так как никто не обращал на нее внимания, и теперь была готова попробовать применить новую тактику. Они рассчитала свой дрейф так, чтобы занять позицию у мини-бара, который был организован в конце комнаты... подобно любому истинному хищнику, поджидающему свою жертву у водопоя. Как она и рассчитывала, долго ждать ей не пришлось. По крайней мере, в этом легионеры не отличались от актеров. Ни одна из групп, похоже, не собиралась упустить шанс на дармовую выпивку. Один из легионеров отделился от группы и зашагал к бару. - Скотч, двойной, со льдом, - произнес он универсальной скороговоркой завсегдатая, обращаясь к бармену. Тиффани одним глотком прикончила остаток своей выпивки и встала в очередь за ним. - Привет, - оживленно произнесла она, сверкнув лучшей из своих улыбок. - Меня зовут Тиффани. Легионер взглянул на нее. - Привет. Поняв, что этот человек не собирается назвать своего имени, она быстро переключилась на другую модель разговора. - Скажите... вы давно служите в Космическом Легионе? - Да. И снова краткость ответа лишила ее возможности продолжать. - Ну... - Ваш напиток, сэр, - прервал ее бармен и пустил стакан с заказанной выпивкой по стойке. К удивлению Тиффани легионер сунул руку в карман. - Вы собираетесь платить? - вырвалось у нее. - Я думала, это бесплатный бар. Легионер бросил на нее пристальный бесстрастный взгляд. - Бесплатный, - сказал он. - Но мы все равно даем бармену на чай. То, что капитан платит за выпивку, еще не причина сокращать их заработок. Как говорит капитан, "Живи, и дай жить другому". С этими словами он бросил бармену банкноту, забрал свой стакан и отошел обратно к своей группе. - Что-нибудь налить, мисс? - ядовито осведомился бармен. - Цикуты, неразбавленной, - пробормотала та, глядя вслед ускользнувшей жертве. - Простите? - Ничего. Налейте рому с кока-колой. Побольше рому, и без лимона. Было ясно, что "весело и по-дружески" и сработало. Возможно, следует переключить скорость и попробовать, не клюнут ли они на "непристойно-грубоватый" стиль. - Прохладный сегодня вечер, ты не находишь? Тиффани оглянулась. - Лекс! Мне показалось на брифинге, что это ты. Позволь сообщить тебе, дорогой, как приятно видеть дружеское лицо. Мне уже начало казаться, что у меня выросла вторая голова - и к тому же очень уродливая. - Дело не в тебе, - заверил ее спаситель. - Они неприветливы с любым из нас - даже со мной! Эта ударная актерская реприза "даже со мной" была, конечно, типичной для Лекса. После того, как поработав мужской моделью он добился успеха на поприще актера, его и без того высокое самомнение выросло еще больше. Неоднократно отмечалось, что его "эго" по величине уступает, к сожалению, только его таланту. Когда он брался за дело по-настоящему, то умел так полно сконцентрировать внимание на собеседнике, что с кем бы он ни говорил в данный момент, этот человек начинал казаться себе самой значительной и интересной личностью во всей вселенной. Это впечатление возникало даже тогда, когда таким человеком оказывался оператор или "третья стенка" из статистов сцены, что давало Лексу возможность воздействовать на аудиторию лучше очень многих актеров. И только когда он расслаблялся, его истинное презрительное отношение к окружающим становилось очевидным, так что большинство людей предпочитало быть просто в числе его знакомых, а не друзей. Тиффани была шапочно с ним знакома по одной из постановок, где они были заняты вместе, и при обычных обстоятельствах постаралась бы избежать его общества. Даже сейчас, отчаянно нуждаясь в собеседнике, она не могла удержаться от соблазна слегка его "освистать". - Ну, некоторые из нас, кажется, преуспевают, - произнесла она, выпятив подбородок в сторону дальнего угла, где миниатюрная девушка увлеченно беседовала с высоким, как башня, легионером с громадной кабаньей головой. Лекс проследил за ее взглядом. - Кто? Она? - Он умудрился выразить в интонации одновременно отвращение и пренебрежение. - Она даже и не из наших. Сыграла всего несколько ролей, любительница. В сущности - это ее отчаянная попытка прорваться в профессиональные актеры. Тиффани подняла бровь. - Откуда ты все это знаешь? - Беседовал с ней немного раньше, после собрания. - И она на тебя не запала, а? - закончила за него Тиффани с ухмылкой. - Не будь стервой, Тиффани, - невозмутимо сказал Лекс. - То что, что я не бросился сперва за тобой, еще не повод так язвить. - Скажи... а что ты вообще тут делаешь? - спросила она, позволив себе слегка нахмуриться. - Мне казалось, они ищут относительно малоизвестных актеров. Я слышала, ты застолбил роль в мыльной опере на головидении? - Я о ней не упомянул, подавая документы на конкурс, - объяснил Лекс, нервно оглядываясь по сторонам. - И буду тебе признателен, если ты не станешь болтать. Мою роль сократили, сняв полдюжины эпизодов, и все равно, фильм пойдет только по внутри планетному головидению. Полагаю, наш переодетый вербовщик не смотрит мыльные оперы... что как раз выгодно для меня. Откровенно говоря, Тиффи, мне нужны деньги. Получив эту роль, я начал тратить без разбору. Так разволновался, что не очень внимательно прочитал контракт. Совершенно пропустил пункт о "ликвидации персонажа". - Черт, не повезло, - сочувственно произнесла Тиффани, и вполне искренно. Пусть ей не нравился Лекс, как личность, но он был собратом по профессии, и она могла понять, какая это катастрофа - думать, что ты, наконец-то, добился крупного успеха, и тут же лишиться всего одним махом. - Не беспокойся, я никому не скажу. Лекс одарил ее короткой благодарной улыбкой и снова перевел разговор на вечеринку. - Итак... что ты обо все этом думаешь? - спросил он, оглядывая сборище. - Собираешься участвовать, или пересидишь в сторонке? - О, я уж точно возьмусь за эту роль, - заявила Тиффани. - Что касается самой работы... если эти клоуны не перестанут так к нам относиться, то это турне может стать очень длинным. Ты меня понимаешь? - Привет. Они ничем от нас не отличаются, - вмешался долговязый субъект, который только что подошел к бару и услышал замечание Тиффани. - Считайте их бродячей труппой, которая уже давно работает в одном составе. Мы - новые дублеры, и они к нам не помягчеют, пока мы им не покажем, на что способны. - Привет, Док! - ответил Лекс, жестом приглашая его присоединиться к беседе. - Не имел случая поприветствовать вас раньше. Это ваш сын был с вами? - Точно, сын. - Док крикнул через комнату: - Эй! Младший! Подойди сюда на минутку. Нескладный подросток, которого Тиффани заметила раньше, оторвался от стула, на котором сидел, и стал лениво пробираться к ним. - Он явно вырос, - отпустил Лекс неизбежное замечание. - Точно, подрос, - подтвердил их новый собеседник. - Я подумываю о возможности использовать его как собственного дублера в некоторых несложных трюках. Хотя Тиффани не особенно понравился этот человек, но ей стало любопытно. Лекс, как правило, держался подальше от своих коллег, и особенно от мужчин, если только они не были продюсерами, режиссерами или другими персонами, способными продвинуть его карьеру. Эта последняя возможность ее тоже привлекала. - Кажется, мы незнакомы, - произнесла Тиффани, протягивая руку. - Меня зовут Тиффани. - Прошу прощения, - сказал Лекс, мелодраматическим жестом хлопнув себя по лбу ладонью. - Я думал, Дока все знают... ну, все стоящие люди. Тиффани, это Док. Сокращение от "Доктор Сцены". В те разы, когда мы работали вместе, я благодаря ему выглядел очень хорошо. - Каким образом? - спросила Тиффани, но затем поняла, что обращается к затылку Дока. Тот вытягивал шею, пытаясь получше разглядеть сцену, которая разыгралась в нескольких шагах от них, где его сына остановил один из легионеров, стоящих в очереди за выпивкой. - Ты выглядишь слишком молодым для легионера, сынок. Молодой человек невозмутимо пожал плечами. - По-моему, ассистент режиссера - я хочу сказать, лейтенант, - так не считает. - В самом деле? - фыркнул легионер. - Скажи... тебе приходилось убивать людей? - Нет, - признался юноша. - Но однажды я чуть было не убил человека. - Вот как? - воскликнул задира-легионер, явно пораженный неожиданным ответом. - И что же случилось? - Чуть не переехал его автопогрузчиком. Несколько секунд царило молчание, затем легионер густо покраснел. - Пытаешься строить из себя умника, малыш? - Полегче, парень, - произнес Док, выходя вперед и обнимая сына рукой за плечи. - Он только пытался правдиво ответить на твой вопрос. И не надо волноваться, он со своей работой справится. Сделает свое дело не хуже любого другого, и даже лучше многих. Вот, сейчас я вам покажу. С этими словами, он сжал свободную руку в кулак и неожиданно врезал им прямо в лицо сына. Раздался болезненный звук удара плоти о плоть, и парень рухнул на пол. Все разговоры в комнате стихли так внезапно, будто были записанным на пленку фоном, и кто-то выдернул вилку магнитофона. - Черт! - ахнул широко раскрыв глаза легионер, уставившись на распростертое на полу тело. - С чего это вы вдруг? Я же просто... - Отставить! Услышав эту резкую команду, присутствующие слегка расслабились и вернулись к своим разговорам, хотя множество любопытных и подозрительных взглядов было адресовано виновникам происшествия. - О, нет, - тихо произнес, почти простонал легионер. К ним направлялся командир роты, на его лице застыло суровое выражение, а младшие офицеры и сержанты материализовались из толпы и как бы случайно двинулись за ним следом. Процессия остановилась перед нарушителями спокойствия, и командир стальным взглядом охватил всех, стоящих и лежащих, а потом взглянул на растерянного легионера. - Ну? Я должен задавать вопросы? - произнес он тоном, ледяным, как космическая пустота за стенками корпуса корабля. - Но я же ничего не сделал! Правда, капитан! - в отчаянии запротестовал легионер. - Мы просто стояли и разговаривали, и... - Ничего страшного не случилось, сэр, - выступил вперед Док. - Мы с сыном просто устроили небольшую демонстрацию для окружающих. Даже не думали, что поднимем столько шуму. - Демонстрацию? - Так точно. Док протянул руку сыну, который схватился за его запястье и легким прыжком вскочил на ноги, явно целый и невредимый. - Наверное, вы не успели просмотреть наши досье, капитан, - непринужденно продолжал Док. - Мы с младшим - трюкачи. - Понимаю, - сказал капитан, слегка оттаяв. - Ну, я бы попросил вас воздерживаться в дальнейшем от подобных "демонстраций". Или по крайней мере, предупреждать нас заранее. Мы запрещаем драки, или даже видимость драк, в общественных местах. - Никаких проблем... сэр, - пожал плечами Док. - Простите, но мы все еще осваиваем обычаи этой команды. - Вы быстро освоитесь, - с улыбкой ответил командир, смягчаясь. - Кстати, если у вас есть желание, я бы попросил устроить как-нибудь демонстрацию для всей роты, возможно даже дать несколько уроков, если вы... - Он внезапно замолчал, глаза его сузились, словно что-то пришло ему в голову. - Между прочим, - с наигранной небрежностью произнес он, - прежде чем мы слишком далеко уйдем от темы разговора, могу ли я узнать, что побудило вас устроить эту маленькую демонстрацию именно сейчас? - Я... я говорил, что ма... что этот джентльмен выглядит немного слишком юным для легионера, сэр. Командир окинул юношу быстрым оценивающим взглядом. - Чепуха, - твердо произнес он. - Возможно, он и выглядит юным, но ему столько же лет, сколько и тебе. Разве не так? - Столько же? - Разве не так? - О... так точно, сэр! - Потому что если бы это было не так, он не смог бы нести с нами дежурство в казино. Понятно? - Да, сэр. Понятно, сэр. - Отлично. - Командир кивнул. - Постарайтесь довести это до сведения остальных. - Немедленно, сэр. - Легионер отсалютовал и ринулся обратно к своим собеседникам. - Прошу прощения, если это вызывает сложности, - сказал Док, - но Младший путешествует со мной с тех пор, как умерла его мама. Мы нанимаемся на работу как одна команда, нечто вроде оптовой сделки. Ваш лейтенант сказала, что не уверена, может ли взять нас, но как я понял, она утрясла это с вами перед тем, как дала окончательный ответ. Непонятное выражение промелькнуло на лице командира, но исчезло прежде, чем кто-либо успел его понять. - Все можно уладить. - Он улыбнулся. - Кроме того, он выглядит не менее крепким, чем любой из наших легионеров, хотя кое-кому это может и не показаться комплиментом. Все равно, я рад его присутствию на борту... и это относится ко всем вам. А теперь если вы меня извините, я пойду дальше. - Желаю удачи, капитан, - прочирикала Тиффани, когда капитан уже повернулся, чтобы уйти. - Спасибо... м-м-м... - Тиффани, - подсказала она с улыбкой, слегка выгибая спину. Командир окинул ее взглядом, несколько более внимательным, чем перед этим сына Дока. - Правильно, - сказал он. - Ну... потом. - Вытри слюнки, Тиффани, - тихо шепнул Лекс и толкнул ее локтем, видя, что она смотрит вслед удаляющемуся командиру. - Правда, я думал, что тебе нравятся более широкие в плечах, чем этот. - У него есть другие привлекательные черты, - промурлыкала актриса, провожая капитаном хищным взглядом. - Да? Какие же? Она взглянула на него с подлинным изумлением. - Ты хочешь сказать, что и правда не знаешь? - спросила она. - Боже мой, я узнала его, как только он вошел перед началом собрания. Он же сам сообщил нам, кто он такой. Лекс пожал плечами. - Ну, он богатый. И что? - Сказать просто "богатый" - ничего не сказать, - настаивала Тиффани. - Этот джентльмен - Виллард Шутт, четвертый в ряду самых богатых людей во вселенной моложе сорока пяти лет, не голубых, не женатых и не моногамных. Док нахмурился. - Откуда ты знаешь? - Откуда клоп знает, что будет дождь? - сухо ответил Лекс. - Да, я начинаю понимать, чем он тебя привлекает, Тиффи. - Эй, девушке приходится заботиться о своем будущем, - сказала актриса. - Наш бизнес основан на торговле внешностью, а макияж не может долго скрывать все изъяны. Встретимся позже, парни. Хочу задать капитану еще несколько вопросов - просто чтобы он не забыл, кто я такая. 5 "Несмотря на сомнительное начало, отношения между легионерами и актерами-помощниками постепенно налаживались во время нашего путешествия к Лорелее. Не вполне приняв новых товарищей в свое стадо, рота, по крайней мере, решила не осуждать их огульно, а судить о каждом в отдельности по его поступкам и характеру. Несомненно, этому отчасти помогли совместные уроки по азартным играм и способам жульничества в казино, которые в полете проводил Тулли Бэском и учителя из его школы дилеров казино. Я не стану пытаться подробно излагать способы мошенничества и методы борьбы с ним, которые на них изучались, поскольку в мои намерения входит описать карьеру моего босса, а не обеспечить практическое пособие по жульничеству за игровым столом. Достаточно сказать, что поскольку обучение было довольно сложным и интенсивным, оно сплотило учеников, отчасти на основе тренировок друг с другом, а отчасти на основе обмена рассказами о досадных промахах и неудачах. Наблюдая за прилежанием, которое рота проявляла на этих уроках, я, однако, не мог не задаться вопросом, готовятся ли они к предстоящему заданию, или, возможно, усердно запасаются сведениями для личного использования. Очевидно, не мне одному это приходило в голову..." Дневник, запись номер 203 Доклад Тулли Бэскома занял много времени, гораздо больше, чем ожидали, когда он явился на собрание без каких-либо записей. Двадцать пять лет работы в казино, в основном в качестве менеджера, натренировали его глаз и память до такой степени, что он редко что-либо записывал - будь то имена или цифры. Он мог, казалось, говорить без остановки, часами, оценивая сильные и слабые стороны каждого из своих учеников, а командир и двое младших офицеров по обеим сторонам от него заполняли страницу за страницей в блокнотах его меткими высказываниями. Это было итоговое совещание в каюте командира, и вероятно, последнее перед тем, как Тулли и его команда покинет корабль на последней остановке перед завершающим отрезком пути на Лорелею. После того, как обсудили всех легионеров, Шутт заложил карандаш в блокнот и откинулся на спинку и расправил затекшие мускулы, только сейчас почувствовав их. - Благодарю вас, Тулли, - сказал он. - Уверен, что выражу наше общее мнение: вы проделали огромную работу - как во время уроков, так в вашем отчете об успехах роты. Он замолчал и взглянул на лейтенантов, которые закивали и забормотали что-то в знак согласия, все еще слегка ошеломленные количеством информации, которую только что на них обрушили. - Вы заплатили по высшей ставке. И получили все, что я мог дать, - ответил Тулли, пожимая плечами. - Не могу придумать ни одного вопроса о ком-либо из легионеров, на который вы уже не дали бы исчерпывающего ответа, - продолжал командир, - но если вас не слишком это затруднит, не могли бы вы поделиться своими впечатлениями о всей роте в целом? - Одни из лучших игроков, каких мне только приходилось обучать, хотя я бы попросил не передавать им моих слов, пока я здесь, - с готовностью признал преподаватель. - Конечно, мне не часто приходится обучать учеников, которые могут посещать подряд много уроков, день за днем, как во время этого путешествия. Обычно я обучаю людей, которые вынуждены выкраивать время на занятия параллельно с работой, по крайней мере до тех пор, пока не получат диплом. - Вы считаете, они готовы к самостоятельной работе в казино? - настаивал Шутт. Тулли почесал правое ухо и несколько минут молча хмурился, прежде чем ответить. - Они довольно легко поймают случайных гастролеров, - сказал он. Что касается профессионалов - не знаю. Ваши мальчики хороши, но ведь шулера, которые могут нанести вам настоящий вред, шлифуют свое мастерство годами. Некоторых вам не засечь, даже если вы знаете, чего опасаться. - Как хороших фокусников в цирке, - заметил Армстронг. - Вот именно, - сказал Тулли. - Некоторые из таких фокусников даже рассказывают публике, что именно собираются сделать - например, подменить карту, и когда именно они это сделают, - и все-таки вы ничего не заметите, если они работают с нормальной скоростью. Я тоже не замечаю, а ведь я тренировал зрение долгие годы. Командир нахмурился. - Как же тогда их поймать? - Иногда их нельзя поймать, - признал преподаватель. - Если их не обуревает жадность, и они просто выигрывают раз или два и переходят дальше, то им вполне это может сойти с рук. Почти единственный способ определить нечистую игру - следить за схемой. Если один из игроков начинает постоянно выигрывать, или один из столов начинает проигрывать чаще, чем можно объяснить плохим раскладом, то вы поймете, что у вас возникли проблемы. Только помните, не вздумайте терять время, пытаясь понять, как именно они это делают. Вы можете проиграть уйму денег, ожидая доказательств. Если что-то вызвало у вас подозрение, закрывайте игру за этим столом или выдворите постоянно выигрывающего счастливчика из казино. Конечно, если у вас в штате опытные дилеры и менеджеры, они должны сами справиться с этим, не дожидаясь вашей помощи. - Я вам верю, - сказал Шутт, слегка поморщившись. - Мне бы просто хотелось не слишком зависеть от людей, не входящих в нашу команду. - Ну, могу вас заверить, что ваши мальчики на голову выше любой службы безопасности, с которой я когда-либо сталкивался, - заметил Тулли. - Большинство охранников стоит только для вида - чтобы проигравшим не пришло в голову получить свои деньги обратно, ограбив заведение. Я бы сказал, что любая команда профессионалов, попытающаяся провернуть аферу исходя из предположения, что ваша рота - просто украшение витрины, столкнется с неприятной неожиданностью. Возможно, они и не смогут вычислить каждую аферу, но если противник допустит хотя бы малейшую небрежность, они раскусят его моментально. - Наверное, это самое лучшее, на что мы способны, - вздохнул Шутт. - Мне бы только хотелось иметь какую-то дополнительную страховку. - У вас она есть, - настаивал преподаватель. - Я уже говорил вам, что от глаз этой вашей девчушки, Мамочки, трудно что-то скрыть. Она великолепна. А такой эпитет я могу дать немногим. Она - едва ли не самый лучший "глаз божий", какой мне встречался. Даже мои собственные люди с большим трудом проводили свои трюки, когда она вела наблюдение. По правде говоря, я бы хотел поговорить с ней перед отъездом насчет возможности самому нанять ее, когда кончится срок ее службы... если вы не возражаете. - Вы, конечно, можете попробовать поговорить с ней, - ответил Шутт, улыбаясь, - но не думаю, что у вас получится. Она непробиваемо застенчива, когда доходит до личной беседы. Именно поэтому, в первую очередь, мы и оснащены всеми этими камерами и микрофонами. Если вы действительно хотите с ней поговорить, советую вам одолжить один из наших коммуникаторов и побеседовать с его помощью. - Чуть не забыл, - сказал Тулли, щелкнув пальцами. - Хочу поблагодарить вас за этот безумный тренажер с камерами и микрофонами. Давно уже я не видел такой странной штуки, но она творит чудеса. Я даже решил попробовать то же самое у себя в школе и внести в число предметов "глаз божий". И это благодаря вам. Думаю, ни в одной другой школе не обучают на таком тренажере. Тулли имел в виду особую тренировку, которую Шутт организовал для ротного специалиста по связи - Мамочки. Зная, что застенчивость не позволит ей эффективно нести дежурство на людях, он предложил ей дежурить в центре наблюдения казино, и та согласилась. Этот центр представлял собой комнату, имеющуюся в любом казино, где стояли мониторы от всех объединенных в сеть камер, скрытых в потолке над различными игровыми столами. Эти видеокамеры были оборудованы телеобъективами, позволяющими давать электронное увеличение для пристального изучения любого дилера, игрока или карты, и являлись одним из основных средств защиты казино он мошенничества с любой стороны стола. Чтобы научить Мамочку этому наблюдению, Шутт взял напрокат дюжину таких камер и микрофонов и установил их над столами, за которыми тренировались легионеры, чтобы Мамочка могла видеть и слышать все, что происходит, оставаясь в привычном уединении. Сперва Тулли скептически относился к этой затее, но однажды Шутт дал ему наушники, чтобы он мог разговаривать с Мамочкой по ходу занятия. Даже циничный преподаватель был поражен скоростью, с которой Мамочка разбиралась в правилах игры за столами, и ее способностью моментально замечать любые отклонения от них, хотя неизвестно, что поразило его больше: новаторская система обучения или сама Мамочка. - Значит ли это, что я могу рассчитывать на скидку при оплате ваших услуг? - с невинным видом осведомился Шутт. Тулли одарил его улыбкой. - Могу понять, почему вас любят солдаты, мистер Шутт, - сказал он. - Чувство юмора, подобное вашему, на каждом шагу не встретишь. - Это мне уже говорили, - ответил с улыбкой командир, давая понять, что и не ждал, чтобы преподаватель поступился частью прибыли. - Ну, если больше вопросов нет, то считаю, мы почти все обсудили. Он взглянул на лейтенантов, ожидая подтверждения, но снова заговорил Тулли. - Если не возражаете, мистер Шутт, у меня есть вопрос. - Какой, Тулли? - Ну, как я уже сказал, ваши парни получили большие познания в нечестной игре во время нашего полета, а в нашем договоре сказано, что ни одном из школьных документов они не будут названы в числе учеников, так? - Правильно, - кивнул Шутт. - И что же? - Как вы можете быть уверенным, что только что не подписали мой счет за обучение новой банды мошенников? Что удержит их от искушения самим использовать полученные знания и заняться этим бизнесом после службы в Легионе? И я вовсе не имею в виду, что они откроют свои школы дилеров. - Мистер Бэском, - осторожно начал Шутт, - мы также обучаем наших солдат обращению с оружием, несмотря на то, что они могут использовать это умение и стать маньяками-убийцами на гражданке. Мы обучаем их навыкам, которые нужны для несения службы в Космическом Легионе, а за его рамками нам приходится верить, что они не используют их во зло после окончания срока службы. - Верить? Этому сборищу проходимцев? Армстронг уронил свой блокнот и бросил испуганный взгляд на командира, который пристально смотрел на Бэскома. - Простите, - произнес Шутт угрожающе тихим голосом. - Я не вполне расслышал. Тулли пожал плечами. - Я только хотел сказать, что никогда еще не видел столько явных или потенциальных преступников, собранных в одну... - Мне кажется, капитан хочет сказать, мистер Бэском, - поспешно перебила его Рембрандт, - что... не могли бы вы перефразировать свое утверждение? До преподавателя наконец-то дошло звучащее в ее голосе предупреждение. Командир Космического Легиона, несомненно, знал цену находящимся под его командованием солдатам, но они были его солдатами, и нельзя было уничижительно отзываться о них, пусть и не без оснований. - Я... гммм... только хотел сказать, что ваши парни проявили подлинную... склонность к мошенничеству, - сказал Бэском, поспешно давая задний ход. - Я просто несколько беспокоился... Ну, всегда есть шанс, что они испытают искушение злоупотребить тем, чему я их научил. Вот и все. - А я им доверяю, - интонация Шутта больше подошла бы голосу, раздавшемуся из горящего куста. - Вопрос закрыт. Еще есть вопросы? - Нет. У меня - нет, - сказал Тулли. - Это все. - Отлично, - заметил командир. - Тогда, если вы нас извините, нам с лейтенантами надо еще обсудить некоторые вопросы. Еще раз благодарю вас за работу с ротой. И непременно передайте мою благодарность и восхищение вашим преподавателям. - Обязательно, - ответил Бэском, и с облегчением покинул совещание. - Вы представляете? - гневно произнес Шутт после ухода Тулли. - Этот человек подозревает, что наши солдаты не будут законопослушными гражданами! Трое офицеров переглянулись и расхохотались. В их веселье было нечто истерическое, и неудивительно для людей, которые слишком долго обходились без сна и наконец-то нашли способ разрядить напряжение. - Наверное, он никогда раньше не работал с Космическим Легионом, - задыхаясь от смеха произнес Армстронг. - Ну, с нашей командой - наверняка не работал, - согласилась Рембрандт, вытирая выступившие от смеха слезы. - Но если говорить серьезно, - сказал командир, беря себя в руки, - Тулли действительно прав. Не забудьте предупредить роту, чтобы они держали руки в карманах, по крайней мере, пока не выполнят задание. Никакого хвастовства, никаких попыток добыть карманные деньги при помощи жульничества. Предполагается, что мы должны охранять это казино, и не годится, чтобы кого-то из нас замели как раз за то, от чего мы его охраняем. Такая реклама нам ни к чему. Кроме того, по-моему, с точки зрения тактики пока лучше не раскрывать, что мы знаем и чего не знаем. - Ясно, босс, - ответила Рембрандт, отдавая честь указательным пальцем. - Вы хотите, чтобы мы сказали об этом сразу всем, или каждому в отдельности? - И всем, и каждому, - твердо заявил Шутт. - Большинству хватит и общего предупреждения, но некоторым, мне кажется, пойдет на пользу, если им лично напомнить, что мы за ними наблюдаем и на этот раз не потерпим никаких штучек. - Что у вас еще для нас есть, капитан? - спросил Армстронг, берясь за блокнот. - В общем-то, ничего, - произнес Шутт, поднимая руки и потягиваясь. - Я просто подумал, что надо дать вам двоим возможность задать мне вопросы, которые не предназначены для ушей Тулли. У вас есть немного времени, чтобы просмотреть ваши заметки, а потом перейдем к окончательному распределению заданий - и нужно немного поспать. Вы оба все это время в полете работали на износ. Рембрандт фыркнула. - Кто бы говорил, - ответила она. - Вы лучше сами поспите, капитан, а то Бикер подсыплет вам чего-нибудь в еду. - Бикеру всегда кажется, что я мало сплю, - пожал плечами Шутт, закрывая эту тему. - К его ворчанию через какое-то время привыкаешь. Поэтому, если хотите обсудить еще что-нибудь, - выкладывайте. Любые вопросы, не только по докладу Тулли. - Больше ничего не могу придумать, сэр, - сказал Армстронг, бросив последний взгляд на свои записи. - Насколько могу судить, мы все уже охватили. Командир кивнул. - Знаю. И честно говоря, меня это немного беспокоит. - Почему? - Ну, в бизнесе есть одна старая пословица, - сказал Шутт, грустно улыбаясь. - Если вам кажется, что вы все охватили, это значит, вы что-то недоглядели. - Веселенькая идея, - сухо заметила Рембрандт, затем бросила на командира озорной взгляд. - По правде говоря, у меня есть один вопрос, сэр, если вы действительно разрешаете задавать любые вопросы. - Выкладывайте. Рембрандт украдкой подмигнула напарнику. - Мне просто интересно, насколько вы преуспели в предотвращении Красной Угрозы? Красной Угрозой легионеры прозвали Тиффани, в основном из-за ее откровенных и очевидных попыток затащить Шутта к себе в постель. Конечно, когда обращались к ней самой, то звали просто "Красная". - Не слишком ли это личный вопрос, лейтенант? - прорычал капитан с притворной строгостью в голосе. - И да, и нет, сэр, - с ухмылкой вмешался Армстронг. - Видите ли, команда заключает пари на то, что вы устоите, поэтому можно сказать, что это влияет на моральный дух всей роты, а он, как вы нам без устали повторяете, именно наше дело. - Правда? - спросил Шутт. - И какие ставки? Армстронг замигал и взглянул на Рембрандт, которая призналась в неведении, пожав плечами. - Я... я точно не знаю, сэр, - заикаясь пробормотала она. - Только слышала что-то такое. А что? Это важно? - Ну, если ставки достаточно высоки, я бы мог и сам поставить некоторую сумму, а потом загреб бы весь банк - если вы понимаете, о чем я, - заметил Шутт, зевая. Ответа не последовало; он взглянул на лейтенантов и увидел, что те молча уставились на него. - Эй! Я пошутил. Понятно? - объяснил он. - Вы же знаете, я не валяю дурака с женщинами, которые находятся в моем подчинении - или должны уже были бы знать. Младшие офицеры шумно рассмеялись, хотя их смех и звучал несколько принужденно. - Конечно, - ухмыльнулась Рембрандт, - поскольку она из числа субконтрактников, то можно возразить, что Красная в действительности не входит в число ваших подчиненных. - На время выполнения данного задания - входит, - сурово ответил Шутт, - а если ей захочется продолжить преследование после этого... Их прервал стук в дверь, и они увидели в дверном проеме Клыканини. - Простите, капитан, - прогремел гигант-волтрон. - Должен говорить с вами... скоро. Шутт махнул рукой. - Входи, Клык. Мы как раз заканчиваем. Скажи, как твоя новая напарница - как там ее зовут - Мелисса? - Хорошая девочка. Очень умная, - ответил легионер. - Но не боец, как Супермалявка. Волнуйтесь нет, капитан. Я за ней присматривать. - Не сомневаюсь в этом, - сказал капитан. - Итак, что тебя ко мне привело? Ничего, если лейтенанты тоже послушают, или это личное дело? - Не личное... всей роты. - Ладно. Что там у тебя? Волтрон протянул ему небольшую пачку бумаг. - Вы просили меня... просмотреть дела служащих казино? Посмотреть, откуда они пришли? - Правильно. Клыканини страдал бессонницей и был страстным любителем чтения, и Шутт использовал его, превратив в ротного клерка, чтобы прочитывать массу бумаг, необходимых для ведения дел в роте и связи со штабом. Недавно, разрабатывая план проникновения в казино легионеров-разведчиков, командир попросил волтрона просмотреть досье нынешних служащих казино и составить список различных агентств по найму, через которые их наняли. Обладая такой информацией было бы сравнительно нетрудно организовать компьютерный взлом и внести тщательно подготовленные характеристики и рекомендации в соответствующие файлы. - Взгляните на это, капитан, - сказал волтрон, передавая бумаги Шутту. - Все наняты через одну и ту же службу. Золотое Агентство по Найму. - Хорошо, - ответил командир, лениво перелистывая бумаги. Он вполне доверял Клыканини, и раз волтрон сказал, что все наняты одним агентством, то так оно и было. - Так в чем проблема? - Не существует оно. Нет такого агентства. Шутт рывком сел прямо, будто кто-то подключил к его стулу электрический ток. - Ты уверен? - спросил он, уставившись на бумаги, словно они сами могли с ним заговорить. - Да, капитан. Иначе вас не беспокоил. Проверил много раз. Такого агентства нет... никогда. - Не понимаю, сэр, - нахмурилась Рембрандт. - Как могло столько служащих воспользоваться одинаковыми фальшивыми рекомендациями? - Это значит, что не только мы засылаем своих шпионов в штат казино, - прорычал командир. - Вот что получается, когда считаешь себя самым умным. Начинаешь забывать, что есть и другие, не глупее тебя. - На всех стоит подпись одного человека, проверявшего рекомендации. Хьюи Мартин, - подсказал Клыканини, слегка запнувшись на фамилии. - Новый управляющий казино, - мрачно сказал Шутт. - Если его завербовали, то нам придется вести бой в невыгодной позиции. Отличная работа, Клыканини! Если бы ты это не выловил, мы могли бы получить дверью по лбу. - Спасибо, капитан, - ответил гигант, гордо выпрямляясь и став еще выше ростом. - Будем исходить из этого... и вот что, Клык. Никому ничего не говори. Ладно? - Секреты хранить могу, капитан. Беспокойства нет. После ухода Клыканини офицеры несколько минут сидели молча. Наконец, Шутт тяжело вздохнул. - Помните, что я говорил насчет уверенности, что все под контролем? - спросил он. - Это назначение становится все более и более милым, - с горечью выпалил Армстронг. - Если я могу так выразиться, сэр, представление штаба о легкой работе в раю оставляет желать много лучшего. - Что будем делать, капитан? - спросила Рембрандт, не обращая внимания на раздраженный тон своего напарника. - Предупредим владельца, что у него в сарае завелась крыса? - Пока не надо, - задумчиво произнес Шутт. - Прежде всего, мы не знаем наверняка, что задумал братец Хьюи. Возможно, он просто занимается подстиланием соломки. - Подстиланием соломки, сэр? - Заполняет список личного состава друзьями и родственниками, - объяснил Армстронг. - Подождем бить тревогу, пока не проверим все сами, - продолжал командир, почти что про себя. - К счастью, бдительность Клыканини дала нам точный список тех, за кем следует понаблюдать. - Он постучал пальцем по стопке бумаг и улыбнулся. - Лейтенант Рембрандт, проследите, чтобы весь этот список плюс полные досье на каждого из списка передали Мамочке. А я займусь тщательной проверкой некоего Хьюи Мартина. - А что, если он и правда окажется мошенником, сэр? - спросил Армстронг. - Он сам и те люди, которых он нанял? - Тогда дадим ему по башке, - мрачно ответил Шутт. - Но только перед самым торжественным открытием казино. Если он и в самом деле участвует в большом заговоре, пусть думает, что все идет гладко, а потом выдернем у него из-под ног коврик, когда уже будет слишком поздно переходить к запасному варианту. - Но мы же не можем так долго медлить с заменой всех служащих из этого списка, - возразила Рембрандт. - Казино не сможет подыскать так много служащих на замену в столь короткий срок. - Они не смогут, а мы сможем, - ответил командир, поморщившись. - Хотя это и будет нелегко. Придется мне снова возобновить переговоры с Тулли, чтобы он сам и его преподаватели остались в качестве запасных - а я только что задал ему трепку ради дешевой возможности пошутить. - Он грустно покачал головой. - Я просто в восторге от перспективы вести переговоры о контракте с человеком, который на меня обижен. - Может быть, подождете говорить с ним, сэр, - предложил Армстронг. - Может быть, будет легче, когда он забудет об этом последнем раунде... а вы тем временем немного поспите. - Соблазнительная мысль, - сказал Шутт, поднимаясь, - но я лучше попытаюсь поймать его сейчас. Все равно я не смогу уснуть, пока этот камень висит над головой. Прогулка по самым популярным местам сборищ на корабле не дала результатов, поэтому Шутт начал более тщательные поиска Тулли Бэскома в менее посещаемых уголках. - Простите... Габриэль, не так ли? - обратился он к легионеру, сидящему в одиночестве в одной из малых гостиных. - Сэр? - легионер вскочил на ноги. - Вольно, - сказал Шутт, махнув рукой, разрешая сесть. - Я только хотел спросить, не видели ли вы Тулли Бэскома. - Кажется, я слышал, как он проходил мимо некоторое время назад, - отрапортовал легионер. - Я не обернулся, но он кому-то говорил, что собирается в свою каюту, чтобы поспать. - Ладно. Спасибо. - Командир вздохнул и направился по коридору к собственной каюте. С разговором придется повременить. Может, это и к лучшему. Вероятно, ему следует еще раз обдумать, насколько необходимо нанимать команду Тулли в качестве запасных, до начала переговоров. Кроме того, лейтенанты правы - надо бы немного поспать, чтобы в голове прояснилось. Возможно, он мог бы заставить Бикера... Шутт внезапно остановился, пораженный одной мыслью. Этот легионер, Габриэль, сидел один в гостиной. Хотя Шутт и Клыканини не были единственными ночными совами в роте, легионеры вообще-то любили общество и стремились собираться вместе в свободное время, и насколько ему было известно, Габриэль не составлял исключения. Тем не менее, этот легионер находился не в одном из обычных мест сборищ на корабле, а сидел один, без книги или какого-то другого занятия, даже без колоды карт. Отказавшись от плана поспать, командир вернулся обратно в гостиную. Габриэль все еще сидел там, вытянувшись в кресле и откинув назад голову, и смотрел в потолок. - Ты хорошо себя чувствуешь, Габриэль? - спросил командир мягко. Хотя некоторые легионеры были почти ипохондриками, другие больше походили на детей, скрывая плохое самочувствие, и избегая обращаться к корабельному врачу. - Что? Ах, нет. Я чувствую себя хорошо, сэр, - ответил Габриэль, внезапно осознав, что он уже не один. - Тебя что-то беспокоит? - настаивал Шутт. - Не хочешь поговорить об этом? Легионер заколебался. - Это... ну... я боюсь, сэр. Вот этого. Он сделал непонятный жест, проведя рукой по воздуху перед собой. - Я... не уверен, что понял, - нахмурился Шутт. - Чего именно ты боишься? Нового задания? - Нет... вот этого, - ответил легионер, повторив свой жест. - Знаете... космического перелета. - Понимаю, - сказал командир. Он уже встречал нервных путешественников, но давно, и ему казалось, что все так же привыкли к космическим перелетам, как и он. - Ты раньше бывал на кораблях? - Конечно, - сказал легионер. - Пару раз. Но на меня это всегда так действует. Я все время думаю, что произойдет, если что-то испортится. Спасательные шлюпки, может, и годятся для межпланетных перелетов, но в межзвездных они не спасут. Единственный выбор будет стоять между быстрой смертью и медленной. На мгновение Шутт задумался, затем вздохнул. - Прости, Габриэль, - сказал он. - Тут я тебе помочь не могу. - Все в порядке, сэр, - ответил легионер, слегка повесив голову. - Наверное, это глупый страх, в наше-то время. - Я этого не сказал, - резко возразил командир, проводя рукой по глазам. - Не приписывай мне, пожалуйста, того, чего я не говорил, Габриэль. Меня и так очень огорчает то, что я и в самом деле говорю. - Простите, сэр. - Глупых страхов не существует, - продолжал капитан. - Если ты чего-то боишься, это настоящее, и влияет на твое мышление и действия не зависимо от того, считают другие твой страх обоснованным или нет. Так же, как не бывает незначительных планов, если они твои. Если уж болит, так болит. Тебе только надо придумать, как с этим справиться, а не тратить энергию в попытках решить, настоящее это, или нет. Шутт прислонился к стене, скрестив на груди руки так сильно, что почти обнял сам себя. - Я только хотел сказать, что ничего не могу сделать, чтобы тебя успокоить. От того, что я буду призывать тебя не бояться, ничего не изменится. Я могу сказать, что опасности нет, но мы оба знаем, что могут быть неисправности, и я не могу сделать для уменьшения опасности ничего такого, что и без меня уже не было сделано. Могу привести статистику малого числа аварий в космических полетах, но ты уже и так это знаешь, и это ничего не меняет. Понимая все это, мне почти ничего другого не остается, как только поспешно удалиться - для собственной безопасности. - Для собственной безопасности, сэр? - Страх заразителен, - объяснил командир, пожимая плечами. - Если бы я поговорил с тобой об опасностях комических перелетов, то возможно, это только привело бы к тому, что я и сам начал бы тревожиться, а я не могу себе этого позволить. Видишь ли, Габриэль, нашей жизни многое угрожает, и мы ничего не можем поделать, - дорожные аварии, плохая пища - вероятность осуществления этих угроз мала, - но если такая беда нас настигнет, нам придется плохо. Все, что я могу, - и все остальные тоже - это постараться выбросить все из головы. Может показаться, что бороться со страхом таким образом все равно, что сунуть голову в песок, но я вижу этому единственную альтернативу: позволить беспокойству съесть тебя живьем, парализовать до такой степени, что перестанешь действовать. По-моему, это значит умереть, дышишь ты или нет. Лучше я сосредоточусь на том, что могу сделать. Я не могу сделать вселенную безопасной, не могу даже гарантировать свою личную безопасность. Нет никакого способа предсказать наверняка, сколько продлится моя жизнь, но я твердо решил, что пока жив, буду действовать, работать, а не беспокоиться, сложа руки. Он замолчал, осознав, что от усталости стал чересчур болтливым. - Во всяком случае, - сказал он, заставляя себя закруглиться, - мне жаль, что я не могу помочь тебе, Габриэль, но откровенно говоря, это не в моей власти. - Да вы уже помогли, капитан, - улыбнулся легионер. - Помог? - Ну, по крайней мере, вы дали мне пищу для размышлений. Спасибо, сэр. Как ни странно, из всех проблем, которые преследовали его в тот день, именно последний разговор с Габриэлем не шел из головы Шутта и не давал ему уснуть, когда он, в конце концов, попытался это сделать. Несмотря на уверения легионера, что беседа с командиром ему помогла, Шутт чувствовал, что его помощь и советы были не на должном уровне. Динамика группы, личный имидж, военная стратегия и, разумеется, финансы - командир чувствовал, что разбирается во всем этом, может помочь вверенным ему людям и обучить их. Но более глубокие проблемы? Затрагивающие душу? В приливе озарения Шутт решил поступить так, как всегда поступал, когда сталкивался с проблемой, выходящей за рамки личных возможностей: найти специалиста. Соскользнув с постели, он подошел к письменному столу, включил свой компьютер "Мини-мозг" и, словно в тумане, составил запрос в штаб Легиона. Если его легионеры нуждаются в духовном руководстве, то, Бог свидетель, он достанет для них специалиста по духовной части. Капеллана! Нажимая клавишу "отправить", он почувствовал, как с души у него свалился весомый груз, но тут же навалился сокрушительный груз усталости. Шутт нетвердой походкой пересек каюту, рухнул на кровать и погрузился в глубокий сон без сновидений. 6 "Практические занятия и лекции, организованные во время полета моим боссом, преисполнили легионеров уверенности в том, что они вполне готовы к выполнению задания. Это убеждение, разумеется, поддерживалось командиром и другими офицерами, которые тщательно скрывали свои подозрения и опасения от солдат. Поэтому после прибытия на место, легионеры с нетерпением ждали начала дежурств, а руководство роты так тревожилось, что страдало от недосыпания. Однако, ни инструктаж, ни записи на пленках, ни брошюры не подготовили их как следует к встрече с самой Лорелеей." Дневник, запись номер 209 Космическая станция, известная в галактике под названием "Лорелея", была официально признана предметом старины. Когда-то она была одной из первых частных станций и называлась "Оазисом". Ее построили по старому проекту в форме колеса со спицами в качестве аванпоста для снабжения отдаленных колоний и дальних исследовательских кораблей - и наверняка очень дорогого аванпоста, так как при отсутствии на ней конкуренции некому было сбивать цены. Однако, по мере распространения цивилизации так называемая граница передвинулась дальше, и станции пришлось конкурировать со все растущим числом космопортов и баз снабжения, которые имели более современную конструкцию и, следовательно, более низкие затраты на эксплуатацию. В этот период только одно спасло станцию от уничтожения: ее традиционная репутация "безопасного рая" или "порта свободы". То есть, хотя люди жили и работали в других колониях и космопортах, но когда им хотелось поиграть или отдохнуть, они отправлялись на Оазис. Правила на этом Оазисе устанавливало не правительство, а владелец, и почти все, что могло пополнить сундуки станции, было разрешено и законно. Не удивительно, что одним из основных развлечений, не только разрешенным, но и поощряемым, были азартные игры. В конце концов группа инвесторов оценила возможности станции и выкупила ее у наследников первоначального владельца. Сотни миллионов вложили в реконструкцию и модернизацию станции, не говоря уже о грандиозной рекламной кампании, предпринятой с целью поменять имидж станции и представить ее, как курортное место для семейного отдыха на дальних рубежах. Станции дали новое имя - "Лорелея". Этим новым названием они была частично обязана маяку, который, по слухам, был настолько мощным, что мог создавать помехи в соседних солнечных системах. Если постоянно передаваемой рекламы было недостаточно, то маяк следил за тем, чтобы никто не пересек этот сектор пространства, не узнав об искушениях и прелестях Лорелеи. "Хоть раз посетите Лорелею, - кричала броская реклама, - и вам больше не захочется ее покинуть!" Действительность оказывалась немного более мрачной. Посетите Лорелею один раз, и вам, возможно, не удастся ее покинуть. Не то, чтобы существовала физическая опасность, имейте в виду, - пострадавший турист мог стать плохой рекламой. Реальную опасность на Лорелее представляли ее знаменитые казино-кровопийцы. Внутреннюю часть колеса космической станции закрыли и раскрасили так, что она выглядела, как громадное колесо рулетки, которое, привлекая взоры пассажиров тех кораблей, где имелся внешний обзор, выполняло еще и практическую функцию. Поверхность этого колеса являлась в действительности огромной солнечной батареей, неустанно собирающей энергию звезд и подающей ее в многочисленные казино, которые ее потребляли, да еще как! Казино источали внушающий благоговение ослепительный свет, каждое старалось затмить своим блеском соседей. Несмотря на то, что станцию не освещал "солнечный свет", массивный круговой главный коридор не нуждался в фонарях, как не нуждались в фарах электромобили, перевозящие туристов по внутренним маршрутам. Та самая искусственная гравитация, которая не давала строить здания выше четырех этажей, заставляя казино расти вширь, а не вверх, позволяла громоздить на них световые рекламные панно. Освобожденные от законов физики резко уменьшающейся силой тяжести над зданиями, световые панно над казино являли впечатляющее зрелище, они почти парили в "воздухе", наперебой привлекая внимание пролетающих туристов. Такие панно по всей Полосе заливали внутреннее пространство станции почти по дневному ярким светом - почти по дневному, так как мощность тщательно контролировалась, чтобы создавать иллюзию темного неба над казино и таким образом усилить впечатление от световой рекламы. На Лорелее не было ни дня, ни ночи, только постоянные сумерки, сквозь которые туристы, отдыхающие и, конечно, игроки шагали, ехали или брели, спотыкаясь, в поисках удовольствий. Единственной уступкой нормальным потребностям было то, что на окнах номеров в гостиницах при казино висели плотные шторы, и можно было при желании загородиться от света, когда и если хотелось спать. Разумеется, на Лорелее старательно создавали иллюзию того, что здесь никто не спит. Казино никогда не закрывались, так же, как рестораны и магазины. Развлекательные программы, рассчитанные на то, чтобы завлечь посетителей в то или иное казино, рекламировались без точного указания времени начала, просто как идущие "через каждые три часа". Короче, Лорелею пронизывало ощущение безвременья, продуманное и имеющее определенную цель. Чем дольше люди играют, тем лучше для казино. Хотя клиенту и достается иногда "случайное попадание" или "жирный куш", но если игроки достаточно долго делают ставки, прибыль заведения все равно их перекрывает, и весь выигрыш плюс все то из привезенного, что они готовы проиграть, оказывается, в конце концов, в сейфах казино. Вот где была подлинная ловушка песни Лорелеи, и многие из тех, кто прибывал сюда на личном корабле, покидали ее на общественном транспорте. Другие, те, кто не мог уже позволить себе даже перелет на общественном транспорте, вливались в ряды рабочих станции, пока не соберут достаточно денег на дорогу, что случалось редко, так как они обычно не могли устоять перед искушением попытать счастья за столом еще разок, отчаянно пытаясь "сделать ставку", а заведение со скучающим видом прикарманивало их сбережения. Тех же, кому все-таки удавалось вырваться с клятвой никогда больше не возвращаться, быстро сменяли вновь прибывшие пассажиры с горящими глазами и толстыми бумажниками, и каждый планировал повеселиться и, может быть, мгновенно выиграть целое состояние, поставив на счастливую карту. Этот обновляющийся поток казался бесконечным, так как рекламная машина Лорелеи действовала с безжалостной эффективностью и постоянно изыскивала все новые способы рекламировать публике соблазны Лорелеи. Поэтому людей осведомленных не удивило, что журналисты уже были предупреждены и ждали, когда Команда "Омега" прибыла на Лорелею. - Простите, мистер Шутт? Командир легионеров остановился не дойдя десяти шагов до конца трапа и удивленно мигая смотрел на фигуру, загородившую ему дорогу. Полный человек, одетый в ядовито-зеленый облегающий спортивный костюм с огромным синим галстуком-бабочкой, на мгновение создавал впечатление, что перед вами лягушка-рекордсмен. - На службе меня зовут капитан Шутник, - мягко поправил Шутт. - Но вы же действительно Виллард Шутт? Мегамиллионер, ставший солдатом? Шутт слегка поморщился, как всегда, когда ему прилюдно напоминали об известности, порожденной его богатством, и бросил быстрый взгляд в сторону роты. Легионеры высыпали из корабля, некоторые глазели на световые панно над казино, другие уже подходили поближе, чтобы узнать, что там происходит с их командиром. - Правильно, - ровным голосом ответил он. - Здорово! - воскликнул человек, хватая Шутта за руку и поспешно ее пожимая. - Я Джейк Хиркамер. Не могли бы вы дать нам интервью, всего несколько минут, и рассказать о вашем новом задании? Произнося эти слова, он сделал жест фокусника, и в руке у него появился микрофон. Одновременно вспыхнули переносные юпитеры, предупреждая Шутта о присутствии съемочных камер, которых он до этого мгновения не замечал. - Хмм... нельзя подождать с этим, пока я размещу своих людей в отеле? - попытался уклониться Шутт. - Совершенно верно! Эй, парни! Сделайте несколько снимков солдат, пока они не скрылись от нас в отеле! Шутт почувствовал, как напряглись его мускулы, когда съемочная группа начала послушно снимать столпившихся легионеров, которые дурачились или свирепо хмурились перед камерами, в зависимости от настроения. Хотя он и знал с самого начала, что это задание больше, чем когда-либо раньше, привлечет к его роте всеобщее внимание, он также знал, что некоторые из его солдат поступили в Легион именно для того, чтобы убежать от прежней жизни, и поэтому очень нервничают, видя что их снимают и собираются вести передачу, выдавая их нынешнее местонахождение. - Рембрандт, Армстронг! - Есть, сэр! - Здесь, сэр! Оба лейтенанта материализовались рядом с ним. - Постройте роту вон там, пока я займусь этим. Если это займет больше двух минут, ведите всех в отель. Уберите их подальше от камер. Младшие офицеры бросились выполнять приказ, а Шутт повернулся к репортеру, натянуто улыбаясь. - Полагаю, я мог бы уделить вам несколько минут, - сказал он. - Великолепно! - засиял репортер. - Эй, парни! Сюда! Начинаем снимать. Поехали! Он наклонился к микрофону, демонстрируя впечатляющее количество зубов. - Сегодня мы беседуем с Виллардом Шуттом, или, как его называют в склонном к таинственности Космическом Легионе, капитаном Шутником. Он со своим элитным подразделением легионеров только что прибыл на Лорелею. Скажите, капитан, вы и ваша рота здесь по делу, или ради развлечения? "Разумеется, я не могу сказать, как интервью по поводу нашего прибытия на станцию было воспринято зрителями, так как его транслировали по межзвездному каналу, а я, как уже упоминалось ранее, не являюсь вездесущим. Однако, основываясь на последующих событиях, я могу, как мне кажется, с достаточной точностью описать, как его восприняли по крайней мере в двух местах: на Планете Хаскина, откуда мы прибыли, и здесь, на Лорелее." - Эй, Дженни! Подойди сюда на секунду! Тебе будет интересно на это взглянуть! Раздраженная тем, что ее прервали, Дженни Хиггинс подняла взгляд от заметок, которые она просматривала, готовясь к ночной передаче. - Что там такое? Я занята. - Твой парень дает интервью по межзвездному, его заарканил Джейк Плут. - Правда? Дженни решила, что заметки могут еще немного подождать и присоединилась к небольшой кучке журналистов из программы новостей, столпившихся у панели с экранами мониторов. Благодаря тому, что их работа требовала большого числа экранов, у них имелось оборудование с многочисленными дисплеями для передачи изображения на плоский экран, чтобы избежать хаоса многократных проекций. - Это нечто вроде эксперимента, - говорил Шутт, - проверки, чтобы посмотреть, может ли Космический Легион эффективно действовать, выполняя обычные функции гражданской службы безопасности. Конечно, для моих солдат большое удовольствие получить назначение сюда, на Лорелею. Это действительно живописное местечко. Могут ваши камеры показать световые табло позади нас? При этих словах Дженни слегка прищурилась, незаметно для своих коллег-репортеров. Она почти не виделась с Шуттом в течение нескольких недель перед отлетом его роты с Планеты Хаскина, только мельком - объяснялось это его напряженной подготовкой к новому назначению. Так значит, подготовка вот к этому трудному заданию поглощала все его время и силы, а? - Но не кажется ли вам, что огневой мощи целой роты Космического Легиона слишком много для обычного дежурства в охране? - настаивал журналист, игнорируя попытки Шутта переключить внимание со своих легионеров на световые табло казино. - О, мы не станем брать свое обычное оружие на дежурства в казино, Джейк, - небрежно рассмеялся Шутт. - Но я всегда считал, что легче удержаться от применения уже имеющегося оружия, чем воспользоваться оружием, которого у тебя нет, если вы меня понимаете. - На короткое мгновение он перевел взгляд с журналиста прямо в объектив камеры, словно обращался к кому-то из зрителей персонально. - Должен признать, твой парень умеет давать интервью, - сказал Дженни один из репортеров. - Он производит впечатление простецкого парня, но при этом как-то умудряется дать понять, что с ним лучше не связываться. Ничего такого, что может отпугнуть местных туристов. - Да, а ты взгляни на некоторых из его уродов-легионеров. Я лично пугаюсь при одном взгляде на них. - Эти-то как раз не самые страшные, - вставила Дженни. - Вот погоди, пока увидишь... Голос ее замер, и она впилась в монитор, где как раз крупным планом показывали выстроившихся позади Шутта солдат. Будто читая ее мысли, камера медленно двигалась вдоль шеренги, показывая ее от одного фланга до другого. Небольшая морщинка прорезала лоб журналистки, пока она вглядывалась по очереди в каждое из лиц. Что-то тут было не так. Когда она брала у них интервью, не говоря уже о том времени, когда ходила на свидания с их командиром, она научилась узнавать многих легионеров, и теперь поняла, что в шеренге не хватает кое-каких лиц! Где Гарри Шоколад? Он выделяется в любой толпе. А женщина, стоящая рядом с Клыканини, - миниатюрная, но это не Супермалявка. И кстати, где Бренди? Старший сержант роты должна стоять перед строем, а ее нигде не видно. - Вы это пишете? - спросила Дженни, не отрывая глаз от экрана. - Да, мне кажется, это может вызвать интерес у местной аудитории, если мы решим прокрутить запись у нас. А что? - О, ничего. - Дженни неожиданно заулыбалась с невинным видом. - Я просто забыла попросить у Вилларда фотографию перед отлетом, и это может стать неплохим сувениром на память, пока мы снова не встретимся. Можешь сделать мне копию, когда передача кончится? - Считай, ты ее уже получила. Однако, когда техник снова отвернулся к экрану, улыбка исчезла с лица Дженни, и она потихоньку пятясь отошла от монитора. - Сидней, - прошептала она, увлекая в сторонку одного из фотографов. - У тебя сохранились снимки, которые ты делал для репортажа о команде, когда они еще служили у нас? Все снимки, не только те, что пошли в дело. - Конечно. А что? - Принеси их, и поищи пленку с записью их соревнований с Красными Коршунами. Потом приходи ко мне в просмотровую номер два - срочно. - Что случилось? - Еще не уверена, - загадочно улыбнулась она, - но если меня не подводит интуиция, на Лорелее заваривается каша. В полумраке гостиной в просторном пентхаузе одного из небольших казино Лорелеи, старательно отгороженной шторами от световых реклам, выстроились голографические изображения Команды "Омега", словно шеренга привидений. Лаверна сидела в одном из углов дивана, уставившись на них характерным для нее неподвижным взглядом и застыв, как статуя, так что ее можно было принять за предмет обстановки комнаты. Выражаясь точнее, она была похожа на торшер, так как ее кожа цветом напоминала черную эмаль, которой часто покрывают эти светильники, а длинное тело худобой напоминало скелет. Тем не менее, в ее движениях чувствовалась легкая элегантная грация, когда она поднялась, подошла к закрытой двери спальни и резко постучала в нее костяшками пальцев. - Макси! - позвала она, слегка повысив голос, чтобы ее было слышно за дверью. - Тебе лучше выйти сюда. - Что? - раздался приглушенный голос из-за двери. - Это важно, - коротко ответила Лаверна. После этого она вернулась на место, не дожидаясь последующих возражений или комментариев. Свое мнение они высказала, а его редко оспаривали. Спустя несколько секунд двери спальни открылись, и появилась Максина Пруит, закутанная в домашний халат. Это была маленькая женщина лет пятидесяти, со скуластым угловатым лицом, которое в молодости могли бы назвать "запоминающимся", но сейчас, в сочетании с пронизывающим взглядом и тронутыми сединой волосами, можно было охарактеризовать только как "суровое". Благодаря безвременью жизни на Лорелее, она, как и многие другие местные жители, спала не в какое-то определенное время, а от случая к случаю, урывками, когда ее одолевала усталость. Однако, несмотря на возраст, Максина все еще была весьма энергична и активна, задавая трудный темп тем, кто на нее работал. - Что там, Лаверна? - спросила она без гнева. - Новая служба безопасности только что прибыла, - ровным голосом произнесла Лаверна. - Я подумала, что тебе следует на них взглянуть. - Понятно. Максина вошла в затемненную гостиную, прошла сквозь нескольких легионеров, словно их нет, как и было в действительности, и села рядом со своей помощницей на диван, внимательно и молча изучая изображения, подобно строгой тетушке, наблюдающей за детьми на фортепьянном концерте. Передача интервью, между тем, продолжалась. - Вот как. Наш мистер Рафаэль призвал на помощь армию, - наконец произнесла она. - Не совсем понимаю, почему ты считаешь это важным. Служба безопасности никак не может повлиять на мои планы, разве что самую малость. Охранники в форме - всего лишь декоративное препятствие. - Посмотри еще раз на их командира, - посоветовала Лаверна. - Того, кто дает интервью. Максина послушно повернулась и посмотрела на худощавую фигуру в черном. - И что в нем такого? Он не намного старше самого мистера Рафаэля. - Это Виллард Шутт, - ответила Лаверна. - Вероятно, самый молодой мегамиллионер в галактике. Возможно, тебе это неизвестно, но он стал почти легендой в финансовых кругах - настоящий тигр, когда дело доходит до схваток между корпорациями и захвата компаний. - Очень интересно, - произнесла Максина, разглядывая этого человека с новым уважением. - Извини, Лаверна, но я все еще чувствую себя усталой и сонной, и соображаю сейчас не так быстро. Что именно ты пытаешься дать мне понять? Теперь настала очередь Лаверны пожать плечами. - Для меня это меняет игру, - сказала она. - Знает ли он об этом, или нет, но Рафаэль только что нанял себе в помощь действительно тяжелую артиллерию. Я подумала, что ты, возможно, пересмотришь саму идею захвата этого казино. Хотя Максина и была внешне похожа на чью-то бабушку, или незамужнюю тетушку, это впечатление было очень далеко от истины. На планете ее звали просто "Макс" или "та самая Макс". Еще совсем молодой она вышла замуж за одного из членов организованной преступной группировки, и удивила всех, заняв место покойного мужа после его безвременной кончины во время перестрелки с враждебными представителями власти. Она продала большую часть долей участия мужа в различных делах, и сосредоточила все средства и силы на одной специальности - казино. Макс любила казино, по официальной версии из-за того, что казино могли отмывать деньги, что давало ей стабильную прибыль за подобные услуги другим криминальным семействам, а на деле, потому, что ей нравилась атмосфера праздничного блеска, царящая в этих заведениях. Она была завсегдатаем игорных столов Лорелеи, хотя редко делала ставку, крупнее минимальной. Туристы, играющие с ней бок о бок, даже не подозревали, что она владеет контрольным пакетом акций почти каждого казино на космической станции, но постоянные обитатели знали, кто она такая, и относились к ней с подобающим почтением. Тем не менее, несмотря на долголетний опыт в закулисной работе казино, Максина с большим уважением относилась к Лаверне, и поэтому негритянка занимала постоянное привилегированное положение главного консультанта и доверенного лица Макса. Лаверна не только получила высшую ученую степень одновременно в области бизнеса и права, она была самым беспристрастным аналитиком при оценке риска и шансов из всех, кого знала Максина. Хотя Максина гордилась своим хладнокровием, она все же могла поддаться чувству гнева, мести или самолюбию, но Лаверна была так же лишена эмоций, как компьютер; она взвешивала все плюсы и минусы любого предприятия и откровенно высказывала свое мнение, каким бы непопулярным оно ни оказалось. Другие члены организации прозвали ее "Мороженая Сука", или просто "Мороженая", но в этом прозвище всегда проскальзывало уважение. Если Лаверна утверждает, что этот джентльмен в мундире может повлиять на их планы, то глупо со стороны Максины не принять ее слова всерьез. И все же, Макс была азартным игроком. - Нет, - наконец произнесла она, качая головой. - Я хочу получить это казино. Возможно, этот мистер Шутт и разбирается в цифрах и корпорациях, зато я разбираюсь в казино. Это даже придаст особую пикантность нашей задаче. Мы уведем это заведение прямо у него из-под носа, а если он встанет нам поперек дороги, придется убедить его посторониться. Лаверна бросила острый взгляд на свою хозяйку, затем снова отвела глаза. Брошенное Максом мимоходом слово "убедить" означало, естественно, применение насилия - единственное, в чем эти две женщины были не согласны. Более того, это была далеко не пустая угроза. Максина уже не раз доказала способность быть весьма компетентным генералом своих солдат, когда преступные группировки сочли ее территории легкой добычей и попытались проникнуть на них. Она даже не испытывала отвращения к личному участию в кровопролитии. Рукава домашнего халата Макса имели свободный покрой, так же, как рукава всей ее одежды. В них она всегда прятала пистолет в пружинной кобуре. Калибр пистолета был маленький, калибра 0.177, того же, что у "ББ", а звук выстрела не громче, чем щелчок пальцами. Малый размер разрывных патронов позволял ей поместить с магазин размером со спичечный коробок двадцать пять зарядов, но они наносили смертельную рану, если попадали в жизненно важный орган, а Макс стреляла метко и могла попасть в любую цель, которую видела. Лаверне это было известно, но признавая постоянную готовность к насилию в данной профессии, она его не одобряла. - Как хочешь, - сказала она, снова пожимая плечами. - Ты мне платишь за то, чтобы я высказывала свое мнение, и ты слышала, что я думаю по этому поводу. Кстати, если ты серьезно собираешься наехать на этого мальчика, помни, что у него за спиной стоит пара сотен собственных солдат. Более того, это не регулярная армия, это Космический Легион, и насколько я понимаю, они не очень-то придерживаются правил игры. - Вот как? - произнесла Максина, поднимая бровь. - Ну, мы тоже. Попробуй найти мистера Стилмана и скажи, что я хочу его видеть примерно через час. Я все же немного устала. Не становлюсь моложе, знаешь ли. Приняв решение, Макс удалилась в спальню, оставив Лаверну опять в одиночестве разглядывать голографические изображения. 7 "Пока рота устраивалась на новом месте и приступала к несению службы, их сослуживцы-разведчики начали тайно проникать на космическую станцию. Я старался излагать события по возможности последовательно, чтобы избежать путаницы. Однако, этому мешало то, что информация о событиях поступающая ко мне и из первых рук и через третьих лиц, была весьма неполной и отрывочной, и еще упомянутое выше безвременье жизни казино. Большие трудности в описании последовательности прилета команды на Лорелею создавало и то, что легионеры-разведчики путешествовали поодиночке на самых разнообразных видах транспорта, отдельно от "официальной" команды, и прибывали на станцию как до, так и после прилета основной роты, показанного в новостях. Часто единственным указанием для меня на "место и время" было случайное упоминание об известном мне событии, или о событии, которое по логике вещей должно было произойти до этого известного мне события. Так было в случае с появлением на станции Гарри Шоколада..." Дневник, запись номер 212 Хотя Лорелея в основном известна своей знаменитой Полосой, которая тянется от центра станции по всей ее окружности, на ней имеются и задворки. Это улицы, где расположены службы, необходимые для поддержания функционирования казино, такие как прачечные и склады, а также третьесортные гостиницы, почти трущобы, где обитают самые низкооплачиваемые служащие. Там же можно найти мини-больницы и ломбарды, тщательно спрятанные от глаз туристов, чтобы не напоминать им о менее игривой стороне жизни на Лорелее. Этот район за пределами Полосы, хоть и хорошо освещенный по обычным меркам, всегда кажется темным по сравнению с ослепительными световыми табло вдоль самой Полосы, и туристов не надо специально предупреждать - они и сами за версту его обходят и придерживаются более оживленных районов, шумно требующих их внимания и денег. Вдоль одной из таких окраинных улочек Гарри и вел свой мотолет, заново наслаждаясь свободой от привычных обязанностей легионера. Хотя ему искренне нравилась форма, в которую Шутт облачил роту, он был рад снова натянуть джинсы, потертые, но приобретшие бархатистую мягкость после долгих лет носки. Прибытие на Лорелею прошло на удивление гладко, особенно учитывая его теперешний предосудительный внешний вид. Единственная трудность, с которой он столкнулся, возникла при разгрузке его любимого мотолета. Служители космопорта явно не хотели допускать его ввоз на космическую станцию, и Гарри пришлось провести несколько часов, заполняя различные бумаги, подписывая листы с изложением правил и ограничений, и наконец, оплачивая все новые и новые таможенные пошлины, штрафы и страховки, прежде чем его неохотно пропустили. Не надо быть гением, чтобы понять, что большая часть этих препятствий была специально задумана для того, чтобы довести клиента до такого состояния, когда он с радостью оставит свой мотолет на хранение до времени обратного полета, но Гарри использовал все мыслимые известные уловки, а также несколько новых, чтобы только не расставаться со своим мотолетом во время службы в Легионе, и не собирался отказываться от него сейчас, когда снова надел гражданское платье. Причина такого "заграждения" ясно просматривалась. Весь воздух на Лорелее проходил регенерацию по замкнутому циклу, и хотя системы жизнеобеспечения были достаточно эффективными, чтобы справиться с окисью углерода, вырабатываемой людьми на станции, лишние двигатели значительно повысили бы нагрузку. Из-за этого на Лорелее почти отсутствовал транспорт, кроме электрокаров, которые совершали челночные рейсы и перевозили игроков вдоль Полосы. Формула простая: ограниченный запас воздуха может обеспечить либо людей, либо транспорт, а транспорт не проигрывает деньги в казино. Несмотря на беззаботный вид, Гарри точно знал, куда он направляется. По сути дела, он знал это еще до того, как сошел с корабля. Информация поступила к нему в виде предостережения, сделанного одним из корабельных портье. - Собрался на Лорелею, а? - сказал этот человек во время одной из ночных бесед. - Позволь тебе заметить, братец, держись-ка ты подальше от места, которое называют "Оазис". Слышишь? Нехорошо оставлять свои денежки в тех заведениях, где тебе улыбаются и говорят "сэр", а сами загребают твои фишки. В этом "Оазисе" ошиваются всякие подонки. Наживешь больше болячек, чем могут позволить себе такие люди, как мы. Больше ничего из него нельзя было выжать, поскольку этот человек явно основывался не на собственном опыте, а на слухах. И все же он дал Гарри наводку. Сам "Оазис" выглядел довольно безобидным, когда Гарри поставил перед ним свой мотолет и толкнул дверь. Он казался на несколько порядков выше классом, чем обычные бары по соседству. Гарри даже понравился его вид, он вовсе не был разочарован. Только в кино места сборищ преступников похожи на опиумные притоны из плохого комикса. В реальной жизни у тех, кто успешно работает в преступном бизнесе, денежки водятся, и они предпочитают есть и пить в высококлассных заведениях. - Налей-ка, - произнес Гарри, опускаясь на табурет у стойки бара. Бармен колебался, оценивающе разглядывая переодетого легионера, пока тот не достал из кармана толстую пачку купюр, отделил одну из них и небрежно швырнул на стойку. Купюра была достаточно большого достоинства и пользовалась уважением в большинстве уголков галактики, но это была Лорелея, где игроки часто предпочитали делать ставки наличными, так что бармен едва взглянул на нее, отправляясь за выпивкой для Гарри. Пиво появилось, а купюра исчезла в одну и ту же секунду, и через несколько мгновений на ее месте возникла стопка бумажек и мелких монет. Гарри осторожно отделил одну бумажку от остальных, прежде чем опустить сдачу в карман, и пустил ее по стойке в качестве чаевых. Приманка сработала, и бармен материализовался, чтобы забрать чаевые. - Извини, парень, - протянул Гарри, прежде чем тот успел снова удалиться. - Может быть, ты меня выручишь? - Смотря по тому, что тебе надо, - ответил бармен, глядя в сторону, но не ушел. Медленным движением Гарри достал из кармана наручные часы и осторожно выложил их на стойку. - Что можешь за них дать? Окинув быстрым взглядом бар, бармен взял часы и осмотрел их со всех сторон. - Ты их достал за пределами станции? - спросил он. - Есть разница? Бармен пристально посмотрел на него. - Да, есть, - сказал он и постучал пальцем по надписи на крышке часов. - По-моему, ты не капитан Андерсон и не его благодарный экипаж. Если ты стащил их здесь, на Лорелее, то я держу в руке неприятности. Здесь очень не любят карманников и грабителей - это плохо для туризма. Гарри поднял обе руки, растопырив пальцы, словно фокусник, которого обвинили в карточном шулерстве. - Капитан куда-то задевал эту красоту до нашей последней остановки, - объяснил он, - и бросил ее искать примерно через два дня. Сейчас он и его корабль уже далеко. Если бы был шанс, что он все еще их ищет, я бы их так открыто не показывал. Бармен снова обследовал часы. - Вот что я тебе скажу, - наконец произнес он. - Я дам тебе за них двадцатник. Гарри качнулся назад на табурете, словно бармен врезал ему в челюсть. - Двадцатник? - переспросил он. - Извини, но это очень крутая скидка. Я понимал, что не заключу сделку один к десяти, раз я здесь новичок, и все такое, но это же едва сто к одному! - Как хочешь. - Бармен пожал плечами, кладя часы на стойку. - Забирай, если думаешь, что можешь получить за них больше. Только я тебе сперва кое-что покажу. Он нырнул под стойку, потом снова вынырнул и плюхнул рядом со стаканом Гарри картонную коробку. - Взгляни, - сказал он. Коробка была на две трети заполнена наручными часами и украшениями. - Это Лорелея, друг мой, - ухмыльнулся бармен. - Игроки готовы заложить или продать что угодно, чтобы собрать денег на обратный билет, а чаще - на еще одну попытку у столов. Когда коробка наполняется, я отсылаю ее в один из ломбардов, и хорошо если мне удается возместить то, что я заплатил за большую часть вещей. Я делаю это только в качестве услуги нашим клиентам. Гарри не стал подвергать сомнению это утверждение, однако ему с трудом верилось, чтобы в "Оазисе" за стойкой работал бойскаут. Более вероятно, что этот человек переправляет свою добычу за пределы станции и делится прибылью с тем, кто продает ее в другом месте. Вместо этого он поднял стакан с пивом, сделал глоток и улыбнулся. - Двадцатник неожиданно стал казаться мне приличной суммой, - сказал он. Бармен снова взял часы, бросил их в коробку, поставил коробку под стойку, а потом повернулся к кассе и вытащил из нее двадцатку, прозвонив клавишей "не продано". - Скажи, - попросил Гарри, принимая деньги, - есть какой-нибудь шанс получить тут работу? Чувствую, что при наличии казино и учитывая здешние цены, моего запаса надолго не хватит, если его не пополнять. - Тебе надо поговорить об этом с управляющим, - ответил бармен. - Служащие у нас меняются часто, но принимает и увольняет он сам. Он должен появиться примерно через час, если можешь - подожди тут. - Мне идти некуда, - сказал Гарри, сверкнув улыбкой. - Ничего, что я поставил тут у входа свой "хок"? Впервые на лице бармена отразилось удивление, и он поднял брови. - У тебя мотолет? - спросил он. - Мне показалось, что я слышал мотор примерно тогда, когда ты вошел, но подумал, что у меня разыгралось воображение. Или я принимаю желаемое за действительность. - Похоже, ты и сам когда-то катался. - Еще как. - Бармен ухмыльнулся. - Разве ты не заметил пломб у меня в зубах? Гарри запрокинул голову и понимающе хохотнул, шлепнув себя ладонью по бедру. Это была очень старая шутка, появившаяся, может быть, даже раньше, чем сами мотолетчики: "Как узнать заядлого мотолетчика? По пломбам у него в зубах!" И все же она еще была в ходу и служила почти опознавательным знаком в среде мотолетчиков-энтузиастов, поскольку кроме них почти никто ее не помнил, и еще меньше людей над ней смеялось. - Только это было очень давно, - сказал бармен, глядя вдаль и улыбаясь воспоминаниям. - Я немного поездил с Дьявольскими Ястребами. - Хороший клуб, - одобрительно кивнул Гарри. - Я и сам ездил с Ренегатами. - Кроме шуток? - спросил бармен, услышав название одного из старейших и крупнейших мотоклубов в галактике. - Кстати, меня зовут Вильям. Когда ездил, меня звали "Дикий Билл". - Зови меня просто Г.Ш., - сказал Гарри. Они торжественно пожали друг другу руки, хотя переодетый легионер про себя застонал, осознав свой промах. Предполагалось, что он будет работать на задании под другим именем, но в приступе энтузиазма по поводу мотолетов его прозвище в Легионе, которое одновременно было его старым клубным прозвищем, просто сорвалось с языка, прежде чем он успел сообразить. Ему придется связаться с мамочкой и передать, что он не использовал запланированный псевдоним, и остается только надеяться, что слух о его местонахождении не дойдет до Ренегатов. - Вот что я тебе скажу, - проговорил бармен, наклоняясь поближе. - Когда придет управляющий, я с ним сам сначала поговорю... может быть, замолвлю за тебя словечко. - Идет. Это было бы здорово. - И позволь поставить тебе еще одно пиво, пока ты ждешь... за мой счет. Когда бармен удалился, Гарри повернулся на табурете и облокотился локтями о стойку, оглядывая свой новый дом. К бару примыкал небольшой зал ресторана, не более дюжины столиков, но столики далеко отстояли друг от друга, и Гарри подумал, что этот зал скорее предназначен для встреч, чем для извлечения прибыли. Только несколько столиков было занято, и сидящие за ними посетители, судя по одежде и манерам, были местными, а не туристами. Одна из компаний привлекла его внимание. Единственный мужчина за этим столиком, широкоплечий, с очень короткой шеей, имел внешность игрока в астробол. Он внимательно слушал пожилую женщину, годящуюся ему в матери, если не в бабушки. Однако, больше всего его внимание привлекла вторая женщина за столиком. Она сидела рядом со старой леди - высокая, худая негритянка с суровым лицом, угловатые черты которого не могли скрыть скучающего выражения, словно ее не интересовал разговор двоих спутников. Будто почувствовав взгляд Гарри, она взглянула в его сторону, и их глаза встретились. Он поднял стакан с пивом в молчаливом тосте и продемонстрировал все свои зубы в дружелюбной улыбке. Однако, вместо ответа, она с бесстрастным лицом смотрела сквозь него, будто его и не было. Почти физическое ощущение холода охватило Гарри, словно ветром пахнуло с ледника, и он отвернулся обратно к стойке, на которую бармен только что поставил новый стакан с пивом. - Послушай, Вилли, - спросил он, - что это за группа у дальней стены? Они выглядят завсегдатаями. - Не знаю, о ком ты, - ответил бармен, не взглянув в ту сторону. - Это чудище и две женщины, - пояснил Гарри. - Те, что сидят прямо... Он чуть было не показал пальцем, но Вильям быстро перехватил его запястье. - Я сказал, "Ничего не вижу", - с нажимом произнес его новый приятель, глядя прямо в глаза Гарри и подчеркивая каждое слово. - И если ты собираешься у нас работать, ты тоже ничего не видишь. И уж конечно не станешь показывать на них пальцем. Улавливаешь, что я тебе говорю? - Понял. - Гарри медленно кивнул. - Их здесь сегодня нет. Никогда не было, и не будет. Скажу в случайной беседе и готов присягнуть. - Хорошо, - сказал Вильям, отпуская его руку. - Я знал, что ты поймешь. Извини, что схватил тебя, но ты чуть было не влип в крупную неприятность, прежде чем я успел как следует тебя просветить. Гарри взял свой стакан и поставил локти на стойку. - Нет проблем, - легкомысленно заметил он. - Ценю, что защищаешь мне спину. Однако, если вернуться к моему просвещению, строго между нами, мое зрение гораздо более избирательно, когда я знаю, чего именно я не вижу. Вильям отошел на несколько шагов и небрежно облокотился на стойку. - Ну, - произнес он на тюремный манер, не глядя прямо на Гарри, - то, чего ты не видишь, - это Главный Человек на всей станции. Переодетый легионер слегка нахмурился. - Странно. Мне всегда казалось, что такой человек обычно держится в тени, а я мог бы поклясться, что видел его где-то раньше. Его показывали в новостях, или что-то в этом роде? Бармен пренебрежительно фыркнул. - Если ты любитель астробола, то уж точно его видел. Помнишь Варда Стилмана? - Конечно! - воскликнул Гарри, снова украдкой бросая взгляд на сидящих за столиком. - Так это он? Черт возьми! Мне нравилось смотреть, как он месится с противником, пока его не вышибли из профессионалов. - Это он, - подтвердил Вильям. - Но я говорил не о нем. Та старая курица - вот кто действительно всем заправляет на Лорелее. Стилман всего лишь ее главный кулак. Взгляд Гарри скользнул по старшей из женщин, на которую он до сих пор не обращал внимания. - Она? Это она тут "Главный Человек"? - По-верь или по-мри, - сказал бармен, натянуто улыбаясь. - Возможно, ты слышал, что здесь правит некий "Макс". Ну, так это сокращение от "Максина", она и есть. Она владеет частью любого казино на станции и очень успешно привлекает туристов и избавляется от конкурентов. Поверь мне, Г.Ш., если ты вдруг начнешь подумывать о том, чтобы подзаработать немного деньжат на аферах в казино у нас на Лорелее, то не опасайся копов - поглядывай через плечо, не видит ли Макс. Между прочим, она иногда и сама нанимает таких мошенников со стороны, но не очень-то жалует самодеятельность, если ты меня понимаешь. - А что за каменная баба сидит с ней рядом? - спросил Гарри, переводя разговор на первоначальный объект своего внимания. - Это Мороженая Сука. - Вильям усмехнулся. - Некоторые говорят, что это она - подлинный мозг всех операций, а другие говорят, она просто ходячий калькулятор Макса. Но все говорят, что если хочешь за ней приударить, сначала застрахуйся от обморожения. - Охотно верю, - сказал Гарри, качая головой. - Я чуть не простудился минуту назад, когда она взглянула на меня из противоположного конца комнаты. Улыбка бармена испарилась. - Держись от нее подальше, Г.Ш., - серьезно предостерег он. - А умнее всего не иметь дела ни с кем из них. Скажу тебе, когда эти трое собираются вместе, - как вот сейчас не собрались, - это значит, что кого-нибудь сотрут в порошок. Во что бы то ни стало постарайся, чтобы речь шла не о тебе. "В военной истории точно подмечено, что ни один план сражения не выдерживает контакта с врагом. Именно так и произошло в случае первой попытки противника "прощупать" войско моего босса. Об этом инциденте рассказывают по-разному, что неудивительно, так как это была короткая стычка, которая закончилась едва начавшись..." Хьюи Мартин, управляющий казино комплекса "Верный Шанс", и не пытался скрыть свое пренебрежение, наблюдая, как легионеры слоняются по владениям, в которых он прежде владычествовал безраздельно. Однако, его чувства остались незамеченными, поскольку их почти невозможно было прочесть на его вечно кислой физиономии. Сперва он больше испугался, чем огорчился, когда его молокосос-хозяин сообщил ему, что пригласил роту Космического Легиона для охраны казино. Работа, казавшаяся ему пустяковой, внезапно очутилась под угрозой неизвестного фактора. Однако, после того как он понаблюдал за легионерами после их прибытия, его озабоченность сменилась насмешливым удивлением, а затем презрением. Они вовсе не были похожи на опытных охранников казино и казалось, разбирались в игре за столами не больше обычных туристов. Хьюи одного за другим вернул за столы своих дилеров для продолжения привычных махинаций, и пока ни один из них не был разоблачен этими клоунами в форме, даже когда они сидели за столом, и аферы проворачивались практически у них под носом. Наоборот, они веселились и хлопали в ладоши, как дети, наслаждаясь своим выигрышем, явно не подозревая, что их выигрыши искусственно завышены дилерами, которые стремились опустошить сундуки казино. Легкая улыбка бродила по лицу управляющего. Было бы исключительно забавно использовать легионеров для разорения казино, но у Макса был собственный расчет времени для этого события, и у Хьюи никогда бы не хватило духу пытаться отклониться от намеченных ее приказом действий. Кроме того, легче подстраивать крупные выигрыши тем, кто делает крупные ставки, а все легионеры, по-видимому, довольствовались минимальными ставками за теми столами, где не было игры по крупному, - по крайней мере, до сих пор. Небольшой всплеск шума и движения привлек его внимание, и его улыбка снова стала напряженной. Некоторые из легионеров, и среди них двое похожих на слизней синтиан, позировали перед камерами, целясь в игорный автомат, а камеры стрекотали, снимая эту сцену: охранники задерживают однорукого бандита. Туристы это обожали. Поскольку открыта была только часть казино, у легионеров было гораздо меньше работы, чем намечалось после торжественного открытия. Пока же у них оставалась масса свободного времени на знакомство с космической станцией, или, гораздо чаще, на то, чтобы болтаться по казино и позировать туристам, которые приходили полюбопытствовать и познакомиться с этой разрекламированной ротой. По мнению Хьюи, больше они ни на что и не годились, и он даже был убежден, что модели в травяных гавайских юбочках справились бы с этим делом куда лучше. На них было бы приятнее смотреть, и обошлись бы они дешевле. Хьюи заметил у входа знакомую личность и понял, что ему пора улизнуть из казино и пойти прогуляться. Лучше, чтобы его не здесь не было, когда произойдет то, о чем его предупредили заранее. Вопреки всеобщему убеждению, запланированная насильственная акция, как правило, гораздо эффективнее, чем спонтанное, неистовое нападение. Основная трудность, разумеется, состоит в том, чтобы найти людей, способных провести такую акцию. Вард Стилман, полевой генерал Максины, в тех случая, когда дело доходило до физического воздействия, долго и усердно обдумывал, кого ему выбрать для проведения этой операции. И самой лучшей кандидатурой был, несомненно, Лобо. Он не обладал особо мощной фигурой, но работа носильщика в космопорте сделала его длинные, как у обезьяны, руки необычайно сильными. Что еще более важно для данного задания, он обладал сверхъестественной способностью переносить удары, словно не чувствуя их, и никогда не терял головы. Он даже стал своего рода легендарной личностью на Лорелее после того, как победил в уличной драке троих солдат-отпускников. Драка продолжалась около пятнадцати минут - долго для боя без всяких правил - и в результате Лобо вышел победителем, хотя его и помяли довольно сильно, а его противников пришлось отвезти в больницу Лорелеи. Поручение, данное ему Стилманом, было довольно простым, хотя и несколько загадочным. Ему предписывалось втянуть в драку одного из легионеров, как для проверки их боевых качеств, так и для того, чтобы посмотреть, насколько быстро они способны предпринять ответные действия. Прежде всего, Лобо много раз было сказано, чтобы он не наносил первого удара, и даже не давал сдачи. Предположительно, это сводило к минимуму возможность применения легионерами имеющегося у них оружия, которое стреляет транквилизатором, и им пришлось бы пытаться усмирить его с применением физической силы. Хотя Лобо ничего не сказал тогда, но он вовсе не был в восторге от задания сыграть роль тренировочной груши для какого-то мерзавца в форме. Не то, чтобы он боялся испытать боль или получить увечье; его тревожила сама идея не давать сдачи. И все же, Стилман не так уж часто давал ему задания, и он был полон решимости выполнить его как следует. Лобо испытывал к Варду Стилману почтение, как ни к кому другому в жизни, и хотел возвыситься в глазах своего кумира. Если этот человек хочет, чтобы он нырнул, он это сделает, но прыжок должен быть как можно более зрелищным. Он размышлял по этому поводу, устроившись за столиком в коктейль баре, который примыкал к казино, единственном, работающим во время переделки здания. Об этом также говорилось в полученных им инструкциях: прежде, чем начать ссору, посидеть там, чтобы не выглядело так, будто он пришел специально с этой целью. Лобо следил за карьерой Стилмана в астроболе, как и многие из любителей этого жесткого вида спорта, пока лига не вышвырнула того за постоянное превышение порога насилия, допустимого для игроков, и шум в средствах массовой информации, не говоря уже об угрозе нескольких судебных исков от попавших в больницу игроков, которые имели несчастье столкнуться с ним на поле, несомненно сыграли свою роль в принятии этого решения. Однако, в жизни Стилман выглядел еще более устрашающим, чем по головидению. У этого человека была пугающая привычка стоять абсолютно неподвижно - он не застывал в напряжении, а замирал, как будто только и ждал нужного момента, чтобы вцепиться вам в горло. Журналисты, разумеется, отметили эту особенность, прозвав его "Статуей", или, обыгрывая его имя, "Неподвижным человеком" [Stilman - в дословном переводе "неподвижный человек"], но наблюдать за ним на стадионе, или даже по головидению, было совсем не то, что пытаться расслабиться, когда он смотрит именно на вас. Каждый раз, когда они беседовали, Лобо ловил себя на том, что двигается очень медленно и осторожно, подсознательно надеясь, что своими понятными действиями не спровоцирует случайно нападение. Не имея привычки испытывать страх, Лобо одновременно восхищался таким воздействием на него Стилмана и огорчался, но надеялся, что наступит день, когда Стилман станет смотреть на него, как на равного. Проблема в том, как он сможет продемонстрировать свое мужество и эффективность, если будет держать руки в карманах и терпеть побои от какого-то солдата-дилетанта? Решение пришло к Лобо с появлением двух легионеров, которые неторопливо вошли в бар, пока он ждал заказанную выпивку. В одно мгновение Лобо понял, что нашел свою цель. Женщина ничего собой не представляла - низенькая, с мягкими округлостями запоздалой детской полноты. Но вот ее спутник! Лобо мысленно даже облизнулся в предвкушении. Даже на Стилмана должно произвести впечатление то, что Лобо выбрал этого монстра, чтобы затеять драку, особенно такую драку, в которой ему приказано проиграть. Более того, слово "монстр" точно соответствовало описанию легионера, бывшего его целью. Этот парень принадлежал к какой-то внеземной расе, огромный, с кабаньей головой и сплошь черными глазами дикого зверя. С первого взгляда было очевидно, что он принадлежит к "тяжеловесам" этой службы безопасности. - С вас пять долларов, сэр, - произнесла официантка, подававшая коктейли, прервав размышления Лобо, и поставила перед ним бокал. Случай был слишком удобным, чтобы упустить его. - Что вы такое говорите - пять долларов? - огрызнулся он, повышая голос. - Я думал, что в этих казино выпивка бесплатная. Официантка, хоть и маленькая, почти такая же маленькая, как женщина-легионер, сопровождающая монстра, не отступила, очевидно она привыкла иметь дело с подвыпившими скандалистами. - Это у игровых столов, сэр, - терпеливо объяснила она. - Выпивку предлагают, когда вы играете, но здесь, в баре, за нее нужно платить. Если не хотите, я унесу бокал обратно. - О, дьявол... вот! - плюнул Лобо, выуживая купюру из кармана и швыряя в нее. - Только не ждите еще и чаевых. Официантка разгладила купюру, быстро проверила ее достоинство и удалилась, не прибавив не слова. Оглядев бар в притворном гневе, Лобо, как и ожидал, поймал взгляд наблюдавших за ним легионеров. - А ты что уставился, урод? - с вызовом крикнул он, игнорируя женщину и обращаясь прямо к монстру. Массивный легионер пожал плечами и отвернулся к своей спутнице. - Эй! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, урод! - продолжал Лобо, поднимаясь с места и подходя к их столику. - И что ты тут вообще делаешь? Разве сюда не запрещено приводить домашних животных? Женщина открыла было рот для ответа, но монстр предостерегающе положил ладонь на ее плечо. - Извините... я на вас совсем не смотреть, - запинаясь произнес монстр. - Мои глаза от ваших разные. Иногда кажется, что слишком пристально смотрю. - Эй! Да он и говорит чудно! - воскликнул Лобо, поворачиваясь, чтобы обратиться к другим посетителям бара, но обнаружил, что ранее занятые столики опустели: сидевшие за ними посетители отправились искать более спокойное место для выпивки. - Вот что я тебе скажу, детка, - произнес он, сосредоточившись на миниатюрной женщине-легионере. - Почему бы тебе не послать этого урода обратно в его логово и не позволить мне заказать тебе следующий стаканчик? - Мне и здесь хорошо, благодарю вас, - холодно отпарировала женщина. - С ним? - рассмеялся Лобо. - Не может быть, чтобы военные цыпочки настолько обеднели! Тебе нужен настоящий мужчина. - Так говорить не надо, - прогремел монстр. - Опасно. - Неужели? - презрительно усмехнулся его мучитель. - Хочешь что-нибудь предпринять по этому поводу... урод? Конечно, волтрон имел в виду нечто такое, чего Лобо совершенно не замечал, сосредоточив все свое внимание на одной цели. Маленькая официантка, которая подавала ему выпивку, сейчас как раз подходила к нему сзади, все еще держа в руках теперь уже пустой металлический поднос. - Давай, урод! - поддразнивал Лобо. - Посмотрим, на что ты способен. С этими словами он наклонился вперед и игриво шлепнул монстра по рылу, в тот момент, как официантка вплотную приблизилась к нему сзади, поднимая поднос. 8 "Как я заметил, моему боссу потребовалось некоторое время, чтобы убедиться, что казино, которое охраняли его люди, действительно подвергается атаке; тем более он не сразу узнал, кто его противник. С другой стороны, у организовавших эту атаку таких трудностей не возникало, хотя и они, в свою очередь, испытывали недостаток в надежных сведениях относительно характеров и темперамента противостоящих им легионеров. Тем не менее, мне кажется особенно интересным то, что основные проблемы, с которыми сталкивались оба командира во время этой кампании, порождались не внешними, а внутренними причинами." Дневник, запись 214 Раздался приглушенный стук в дверь и столь же приглушенный возглас "Обслуживание!". Шутт открыл дверь и впустил старшего сержанта, которую с трудом можно было узнать в наряде горничной. - У меня всего несколько минут, капитан, - торопливо объявила она. - Предполагается, что я проверяю, убраны ли сегодня кровати, и если задержусь слишком долго, прислуга это покажется странным. - Ладно, Бренди, постараюсь покороче, - сказал Шутт. - Полагаю, ты слышала о небольшой стычке с участием Супермалявки? - Весь отель говорит об этом, - ответила Бренди, - хотя насколько я слышала, та драка не стоила и выеденного яйца. - Ну, а ты с ней это обсуждала? - Всего несколько минут назад, - сообщила старший сержант. - С ней все в порядке, как мне кажется. Почему вы об этом спрашиваете? - Ты ей что-нибудь сказала о нарушении конспирации? -