Элли. -- Рук не распускают,
насколько я знаю. Но теперь гостиница частично закрыта для посторонних --
раньше так не было. Не знаю, что уж они там прячут в этих краях -- оружие
какое секретное или что еще, да только у меня сильное подозрение, что ничего
там такого нет, кроме этого ублюдка Шоколадного Гарри -- того самого
типчика, за которым байкеры и охотятся.
-- Ну, если он там прячется, должен же он выйти рано или поздно, --
кивнула Макс. -- Нужно только, чтобы в это время Ренегаты оказались
поблизости. А наша задача -- промариновать их здесь до того. Думаю, они не
откажутся от хорошей гостиницы и жратвы от пуза?
-- Я провентилирую этот вопрос, -- пообещал Альтаир Элли. -- Но они
могут и заскучать.
-- Заскучают -- мы придумаем, как их развеселить, -- хихикнула Максина.
-- Старая добрая дымовая шашка -- с ее помощью можно кого угодно откуда
угодно выкурить.
-- Легионеры -- это не "кто угодно", -- покачала головой Лаверна. -- И
они на такой дешевый трюк не купятся.
-- Это с каких же пор ты у нас стала такой большой поклонницей
легионеров? -- язвительно осведомилась Максина. -- Неужели этот стиляга,
дворецкий переманил тебя на свою сторону?
-- Ты отлично знаешь, что это не так, -- укоризненно проговорила
Лаверна. -- Ты платишь мне за то, чтобы я тебе говорила правду, правду ты от
меня и получаешь. Когда я в следующий раз тебе совру, это будет в первый
раз.
-- Я не просила тебя мне врать. Я сказала только, что ты расхваливаешь
легионеров, -- рявкнула Максина, встала и заходила вокруг стола. -- Если ты
предашь меня, -- процедила она сквозь зубы, -- тебе конец. Ясно?
-- Это мне было ясно давным-давно, -- сохраняя спокойствие, ответила
Лаверна. Еще, наверное, ни разу в жизни, ей так не шла ее кличка --
Мороженая Сука. -- Я не питаю иллюзий. Единственная гарантия моей жизни --
это то, что я тебе слишком сильно нужна, чтобы ты попробовала обойтись без
меня. Между прочим, сейчас я делаю свою работу: сообщаю тебе о том, о чем
тебе совершенно необходимо знать. Собственно, могла бы и не говорить. Ты
ведь не забыла, как все было в последний раз, когда ты себя грубо повела с
людьми Шутта. Не хочешь же ты, чтобы они снова не на шутку рассердились. А
если мы позволим Ренегатам хоть пальцем тронуть Шоколадного Гарри, они
непременно рассердятся.
-- Я же не сказала, что мы сами этим займемся, -- буркнула Максина. --
Я думала, что мы только там немножко нажмем, здесь подергаем...
-- Я знаю, что ты думала, а уж тебе это тем более известно, -- прервала
ее Лаверна. -- Поступай, как знаешь -- это, в конце концов, твоя обычная
практика. Только не притворяйся, что тебе по душе последствия. Я тебя,
считай, предупредила -- так хотя бы за это прекрати на меня рычать. Максина
сверкнула глазами, но сдержалась и кивнула.
-- Ладно. Я тебя поняла. Хорошо. Мы не станем ворошить это осиное
гнездо. Помимо всего прочего, МНС пока все еще у них на хвосте. Элли, что
там от них слышно?
-- Слоняются по округе, задают вопросы всем подряд, но толку пока чуть,
-- ответил Альтаир Элли. -- Ну, да это их дело. Им не привыкать. Они же
всегда так: сваливаются тебе на голову, суют бумажку -- кто они, откуда и
зачем, и еще в этой бумажке прописано, что ты обязан отдать им все, чем
богат. Так что если этот солдатик не станет играть по их правилам, ему
конец. Да не только он -- любой хозяин казино.
-- Ты мне будешь рассказывав -- фыркнула Максина. -- Ну, ладно. Мы их
на него натравили, вот пусть и делают свое дело. Будем надеяться, больше они
ни на кого на Лорелее внимания не обратят.
-- На нашу компанию, к примеру, -- мрачно уточнила Лаверна.
Максина пытливо взглянула на нее, но Мороженая Сука была холодна и
неприступна. Может быть, она произнесла последнюю фразу просто так, к слову,
а может быть, в ней содержался тонкий намек на то, что она стремится
обеспечить себе более надежные гарантии безопасности. Как бы то ни было,
фраза эта Максине совсем не понравилась. Но сейчас ей нечего было сказать
ближайшей помощнице.
-- Ублюдки! Вы не имеете никакого права! -- возмущался Шестеренка, а
двое вышибал с каменными мордами, не говоря ни слова, выводили его из "Трех
костей". Дойдя до выхода, они сжали его с двух сторон, приподняли, раскачали
и вышвырнули на улицу. Приземлился Шестеренка, далеко не стильно, но быстро
поднялся и сжав кулаки, обернулся к обидчикам. Увы, он опоздал: те уже
исчезли за дверью. Они даже не удосужились поинтересоваться, не захочет ли
он вернуться!
Шестеренка некоторое время постоял, размышляя, как ему быть дальше. Для
того чтобы вернуться и обрушиться на вышибал, он не был в достаточной
степени пьян, а одной злости для такой выходки было маловато. И чем это
могло бы обернуться, было яснее ясного. Шестеренка проверил, на месте ли
бумажник. Бумажник оказался на месте: в том самом кармане, куда его сунули
вышибалы после того, как в насильственной форме препроводили к казначею для
получения выигрыша. Выигрыш был выплачен довольно честно, после чего
вышибалы запихнули купюры в бумажник, бумажник -- в карман, а счастливого
игрока вышвырнули из заведения на улицу. То бишь, ясно дали понять, что в
будущем в "Трех костях" его видеть не желают. В игорных заведениях
недолюбливают игроков, играющих по системе, тем более -- таких, которым их
система позволяет выигрывать.
"И что теперь?" -- мысленно вопрошал себя Шестеренка. Время было
позднее -- то есть, для Лорелеи это никакого значения, естественно, не
имело. Казино и салуны тут работали круглые сутки, и были всегда готовы
заграбастать денежки подгулявшего клиента. Между тем, Шестеренка о времени
не думать не мог: ровно через четыре часа он должен был заступить на
дежурство в "Верном шансе". Ему надо было хоть немного поспать, иначе он бы
клевал носом на дежурстве, чем навлек бы на себя вполне заслуженный гнев
Шоколадного Гарри. Шестеренке вовсе не хотелось испытывать судьбу на сей
предмет.
Он вздохнул, посмотрел в ту сторону, где располагался "Верный шанс", и
сокрушенно покачал головой. Сегодня ночью ему просто-таки сказочно везло. И
дело тут было не только в системе, но и в удаче. Кости как бы сами
поворачивались нужными гранями. Просто преступно было бы отвернуться от
такой удачи, когда она сама шла в руки! И Шестеренка повернул в другую
сторону, и отправился на поиски другого казино.
Но вскоре он понял, что попал в незнакомый район. Фонари тут светили
тускло, людей на улицах -- раз-два, и обчелся. Слишком поздно до Шестеренки
дошло, что местечко это наверняка опасное.
И именно в тот момент, когда его посетила эта разумная, но запоздалая
мысль, из темноты ближайшего проулка вышла огромная фигура и возвестила
рокочущим голосом:
-- Ты, видать, заблудился, приятель.
-- Кто ты такой? -- осведомился Шестеренка, внезапно осознавший, что
кроме него и этого незнакомца на улице больше нет ни души.
-- Щас, разбежался! Так я тебе и скажу, кто я такой!
Приглядевшись, Шестеренка увидел, что его нежданный собеседник одет в
рабочий комбинезон и габариты имеет такие, какие и полагается иметь мужчине,
посвятившему себя тяжелому физическому труду. Незнакомец шагнул ближе и
сказал:
-- Чем меньше ты про меня знать будешь, тем оно будет лучше -- не
проболтаешься. -- Он протянул к легионеру здоровенную ручищу. -- Ты мне
только бабки свои отдай, и разойдемся, как в море корабли.
-- Еще чего! -- возмутился Шестеренка, развернулся и сорвавшись с
места, пустился бегом в ту сторону, где, как он запомнил, располагался
открытый салун. Он надеялся оттуда позвонить в "Верный шанс" и вызвать ребят
на подмогу.
Но далеко убежать он не сумел: кто-то или что-то здоровенное ударило
его в бок. Шестеренка не удержался на ногах и упал на асфальт. Он тяжело,
хрипло дышал, а тот человек, что сшиб его, уселся на него верхом, и в руке
его зловеще сверкнул нож. Сопротивляться было бесполезно.
-- Ты куда так торопишься, сынулька? -- полюбопытствовал бандюга,
склонившись поближе к поверженному беглецу. -- Потолковать бы надо, а?
-- Вот видишь? -- укоризненно проговорил первый ворюга, присев на
корточки возле лежащего на асфальте Шестеренки. -- Лучше бы ты сразу мне
денежки отдал. -- Голос его звучал чуть ли не сочувственно. -- Теперь тебе
придется иметь дело с моим дружком, а он не такой добренький, как я.
-- Ну, это ты зря, Чаки, -- проворчал второй бандюга. -- Так ведь
сынулька, чего доброго, решил, что мы не рады его видеть в наших краях. А мы
очень даже рады. Пусть заглядывает, чего там, и дружков своих пускай
приводит.
-- Ага, и чтоб от них денежками пахло, -- подхватил Чаки. -- Ладно,
паренек, сделаем так: щас тебе мой приятель позволит до денежек дотянуться,
ты их достанешь, отдашь нам, и мы разойдемся подобру-поздорову. Только
смотри, без глупостей, а не то тебе сильно не понравится то, что мой
приятель тебе сделает своим виброножичком. Он в этом деле ба-альшой мастак!
Второй бандюга приподнялся. Грудь и руки у Шестеренки освободились, но
враг сидел у него на ногах, а острие ножа приставил в животу легионера.
-- Слыхал, чего Чаки сказал? -- мотнул он головой. -- Деньги на бочку,
и все будет тип-топ.
Шестеренка выиграл сегодня уйму денег. Их бы почти хватило для того,
чтобы расплатиться с карточными долгами. Однако вибронож был слишком
серьезным аргументом -- с таким не больно-то поспоришь.
-- Ладно, ладно, полегче, -- примирительно проговорил он. -- Дай, я до
кармана дотянусь.
Шестеренка только успел прикоснуться к тому карману, где у него лежал
туго набитый бумажник, как тот бандюга, что сидел у него на ногах, отдернул
нож и схватил легионера за руку.
-- Тихо лежи, -- посоветовал он, -- а мы щас сами поглядим, чего там у
тебя. -- Он запустил руку в карман и извлек бумажник. -- Ну вот, умница,
хороший мальчик! -- отметил он и передал бумажник своему напарнику.
-- Знаешь, если я тебе скажу, сколько народу мой приятель прирезал за
то, что они пытались его одурачить, ты сильно удивишься, -- ласково
проговорил первый бандит, Чаки. -- Заглянув в бумажник, он присвистнул. --
Гляди-ка, а ему и вправду свезло!
Он продемонстрировал открытый бумажник другу, тот оторвал взгляд от
Шестеренки, и тут легионер решил рискнуть. Он резко стукнул бандита по
запястью. Вибронож вылетел и упал на асфальт. Закрепляя успех, Шестеренка
ткнул врагу кулаком в кадык. Тот заперхал, закашлялся, а Шестеренка сбросил
его с себя и кинулся к Чаки. Тот отступил, выставил перед собой руку. Его
дружок быстро очухался, подскочил к Шестеренке со спины и согнутой в локте
рукой зажал его шею. А в следующее мгновение легионер почувствовал укол в
бок -- значит, мерзавец спел подобрать с земли свой гадкий нож! У Шестеренка
колени подкосились.
-- Ай-яй-яй! Это ты глупо поступил, -- притворно пожурил пленника Чаки.
-- Теперь уж нам придется сделать тебе бо-бо, а то ведь это будет
неправильно -- ты нас обидел, а за это полагается дать сдачи, верно?
Шестеренка краем глаза уловил неподалеку какое-то движение. В следующий
миг прозвучал металлический голос:
-- О, Великий Газма! Сколь любопытное зрелище! Имею ли я удовольствие
наблюдать за распространенным способом финансового обмена?
-- Не твое дело, -- буркнул Чаки и, ссутулившись, шагнул к незваному
гостю, в котором Шестеренка признал зенобианца -- летного лейтенанта Квела.
-- Ты бы лучше шел отсюда, покуда цел.
-- Ну нет, -- решительно отозвался зенобианец. -- Как я посмотрю, это
один из моих сослуживцев! -- Он подошел поближе. -- Солдату негоже бросать
друга в беде.
-- Еще один шаг -- и я ему печенку распорю, -- предупредил тот бандит,
что держал Шестеренку. -- Держись подальше, тогда оба целы останетесь.
-- Позволю себе выразить несогласие, -- учтиво заметил Квел. --
Опасность утратить целостность угрожает не нам, а вам. Будьте так добры,
предоставьте свободу этому человеку.
-- Размечтался! -- хихикнул Чаки. -- Значит, так, мы щас будем
медленно-медленно отходить, а ты стой, где стоишь и не рыпайся, ежели
хочешь, чтобы мы твоего дружка не порезали. Приятеля моего лучше не сердить,
а то он нервный очень. Того и гляди сорвется.
-- Какая жалость, -- сказал Квел. Он остановился и прикоснулся к своему
широкому поясу. -- В таком случае, ему не повредит период временной
бездеятельности. -- Он вытянул перед собой руку и... что-то такое сделал.
Шестеренку мгновенно охватило непреодолимое желание вздремнуть. Он смутно
почувствовал, что рука, сжимавшая его горло, ослабла, что когда он падал на
асфальт, рядом с ним упал и его враг. В полусне Шестеренка гадал что же
такое произошло.
А потом рядом с ним очутился Квел.
-- Отдыхай, друг, -- сказал он, -- и не печалься ни о чем. Я уже вышел
на связь с Мамочкой, и она обещала прислать нам подмогу. Теперь все беды
позади.
"Что бы он такое ни вытворил, он мне жизнь спас, вроде бы", -- успел
подумать Шестеренка перед тем, как потерять сознание.
-- Не делаю ли я ошибки, продолжая доверять ему, Бикер? -- рассеянно
проговорил Шутт, отодвинул в сторону стопку распечаток, чтением которых он
занимался за завтраком, и откинулся в кресле.
-- Если я вас правильно понимаю, речь идет о Суси, сэр? -- уточнил
Бикер и поставил на блюдце кофейную чашечку.
-- Именно о нем, -- подтвердил Шутт. -- Могу ли я по-прежнему доверять
человеку, который способен завладеть моим счетом системы "Дилитиум
Экспресс", или мне следует ликвидировать всякий доступ к моим деньгам и тем
самым дать понять Суси, что я ему больше не доверяю? Ведь от степени доверия
в один прекрасный день могут зависеть жизни всех и каждого во вверенной мне
роте.
-- Любому человеку приходится искать равновесие между степенью доверия
и степенью самозащиты, сэр, -- глубокомысленно изрек Бикер. -- Как говорят,
"доверяй, но проверяй". Существует информация, которую в вашей роте обязаны
знать все до единого -- это пароль дня, к примеру. Между тем к
сверхсекретной информации допущены только избранные, и никому не кажется что
этот факт является проявлением недоверия к остальным. И чем меньше будет
людей, осведомленных в ряде вопросов, тем выше будет степень нашей
безопасности. Мне кажется совершенно бесспорным вопрос о том, что доступ к
вашим Деньгам должен быть ограничен.
Шутт отпил глоток сока и потер подбородок.
-- Совет замечательный, Бикер, но вот в чем загвоздка -- более надежной
системы хранения сбережений, чем "Дилитиум Экспресс" пока никто не изобрел.
Если Суси способен взломать этот счет, есть ли хоть какая-то система,
взломать которую он не в силах?
-- Может быть, такой системы и нет, -- согласился Бикер, -- но если
"Дилитиум Экспресс" ненадежен, следует изыскать какую-то альтернативу.
-- Наверное, ты прав, -- вздохнул Шутт. -- И очень жаль, что нам не
удалось предотвратить распространение этих сведений. Но даже если бы мы
задержали этого якудзу, где гарантия того, что он еще не успел сообщить о
случившемся своим боссам, где, наконец, гарантия того, что некоторые
догадались о том, что стряслось с моим счетом, исключительно с помощью
сопоставления фактов?
-- Верно, джин выпущен из бутылки, -- кивнул Бикер. Лицо его было по
обыкновению бесстрастно. -- Теперь наша задача состоит в том, чтобы свести к
минимуму неприятные последствия этого досадного недоразумения и попробовать,
елико возможно, обратить случившееся нам на пользу.
-- Не представляю, какую пользу мы могли бы извлечь из того, что теперь
всем и каждому станет известно о том, что на мой счет кто угодно может
забраться с ногами? -- буркнул Шутт, встал из-за стола и заходил по комнате.
-- : Пока я вижу единственного, для кого эта история кончилась со
знаком "плюс" -- это Суси.
-- А вот мне представляется, что мы могли бы извлечь известную пользу
из уникальных способностей Суси, -- задумчиво проговорил Бикер. -- Порой
распустить слух о том, что ты способен сделать то-то и то-то, это почти то
же самое, как если бы ты на самом деле это сделал. А слух о том, что один из
ваших людей умеет взламывать счета системы "Дилитиум Экспресс", очень быстро
разлетится по криминальному миру. Это, несомненно, сподвигнет некоторых
обладателей горячих голов на то, чтобы попытаться повторить подвиг Суси, но
вы от этих поползновений будете защищены, так как заранее примете меры
предосторожности в виде утроенной защиты счета.
-- Понятно, -- кивнул Шутт. -- И покуда наши враги будут увлеченно
заниматься взломом счета, они оставят нас в покое на других направлениях. Не
сказал бы, что я в полном восторге, но выбирать не приходится. Но защиту
моих денег нужно обеспечить так, чтобы самим при этом не утратить легкости
доступа к ним.
-- О, вот как раз на этот предмет у меня имеется предложение, которое,
как мне кажется, должно вас очень заинтересовать, -- сказал Бикер, и губы
его тронула едва заметная улыбка.
-- Вот как? -- вздернул брови Шутт. -- Ну, выкладывай, что ты там такое
придумал.
Только Бикер открыл рот, чтобы ответить, как зажужжал сигнал --
наручного коммуникатора Шутта.
-- Да, Мамочка? -- опасливо ответил Шутт, гадая, что за очередная беда
обрушилась на его многострадальное подразделение.
-- Приведи себя в порядок, миленький мой, да смотри, чтоб коленки не
дрожали, -- подготовил капитана к известию Роза. -- Тебя по голофону
вызывает твой возлюбленный командир.
-- Генерал Блицкриг? -- ахнул Шутт.
-- Мне кажется, я не ошиблась, признав его, -- проворковала Роза. -- Я
бы на твоем месте ответила ему поскорее. Конечно, я могу его помариновать,
сколько надо, но не думаю, что он будет от этого в восторге.
-- Умоляю, дай мне три минуты, -- попросил Шутт. -- А он сказал, чего
ему от меня надо?
-- Нет, ты, похоже, точно с катушек съехал, -- хихикнула Мамочка. --
Давай, давай, шевелись, пошли уже твои три минуты. Я, конечно, предвкушаю
всю прелесть общения с генералом, но от мысли о том, что бы он со мной
сделал, если бы понял, что я ему зубы заговариваю, мне как-то не очень
радостно. Роза прервала связь.
-- Генерал Блицкриг, -- онемевшими губами произнес Шутт и обернулся к
Бикеру. -- И ведь какое подходящее время выбрал для звонка!
-- Это точно, сэр, -- кивнул дворецкий и придирчиво осмотрел хозяина с
ног до головы. -- Трех минут вам как раз хватит, чтобы причесаться, сэр. Вы
же понимаете, что генерал -- из тех командиров, что готовы потратить первые
пять минут разговора по голофону на распекание подчиненного за небрежный
внешний вид.
Шутт скривился.
-- Да, неплохо было бы и форму сменить, но только вряд ли это что-то
изменит. Будем надеяться, что на этот раз новости не будут слишком дурными.
-- Знаете, сэр, я сильно сомневаюсь, что даже генералу Блицкригу под
силу сделать наше положение еще хуже, чем оно есть, -- печально улыбнулся
Бикер. -- Но если бы он сумел подгадить нам еще сильнее, он бы не преминул
это сделать -- в этом у меня нет никаких сомнений.
Генерал Блицкриг улыбался. Улыбку его нельзя было назвать приятной, но
Шутт постарался об этом не думать и сосредоточился на том, о чем генерал
говорил. А говорил он вот что:
-- Капитан, не так часто удается поговорить с глазу на глаз, но тут вот
какое дело: похоже, кто-то все-таки поверил в те слухи, которые вы
распустили насчет вашей роты. На роту вашу, капитан, пришел запрос, о
котором, как говорится, любое подразделение Легиона, могло бы только
мечтать. Ну, это в том случае, если ваши люди такое задание в состоянии
выполнить. А если они не в состоянии, то и посылать их нечего. Сами
понимаете.
-- Рад слышать, сэр, -- осторожно отозвался Шутт. Он стоял по стойке
"смирно" и наблюдал за голографическим изображением генерала, красовавшимся
у противоположной стены. Он знал, что генералу видно каждое его движение,
точно так же, как ему -- каждое движение генерала. Шутт не без труда
сдерживал владевшие им чувства, а это было почти невозможно при беседе со
столь проницательным человеком, как генерал. -- Я целиком и полностью уверен
в своих людях, -- продолжал он. -- Скажите, о каком назначении идет речь?
Генерал продолжал улыбаться.
-- Есть одна планета. Там только что отгремела гражданская война. Ну,
если уж совсем откровенно, то под конец в эту войну вмешалась таки Федерация
и добилась того, чтобы там все не пошло совсем худо. Не без гордости должен
заметить, что в данном мероприятии принимал участие и наш доблестный Легион.
Теперь к власти там пришло новое правительство, и жизнь мало-помалу входит в
нормальное русло. Но само собой, есть там и мерзавцы всяческие, кому эта
новая жизнь не по нутру, и потому Федерация отправляет туда войска, дабы
держать этих типов в узде. В скором времени планету должна покинуть бригада
миротворцев регулярной армии, и нам удалось убедить посла Гетцмана в том,
как это было бы здорово, чтобы ее сменило подразделение Легиона. Пришлось,
конечно, проявить дипломатию, но когда посол все понял, то сразу
поинтересовался, а нельзя ли туда отправить именно вашу роту.
-- Редкостное проявление благородства с его стороны, сэр, -- смиренно
отозвался Шутт. -- А можно поинтересоваться, о какой, собственно, планете
речь?
-- Да какое-то у нее такое глуповатое название... Сейчас посмотрим...
-- Генерал нахмурился, наклонился и нажал клавишу на клавиатуре компьютера,
не попавшего в фокус объектива телекамеры. -- Ландур. Вот так ее называют
местные жители. Ландур.
Шутт на миг задумался.
-- Не припоминаю, сэр, но это, конечно, не важно. Так вы говорите,
просят именно нашу роту?
-- Именно вашу, капитан, -- кивнул генерал и снова заулыбался своей
улыбкой закоренелого хищника. -- Честно говоря, это меня сильно удивило,
ведь знаете, что я не всегда считал вас идеальным офицером. Но уж чего-чего,
а способности рекламировать свои так называемые достижения в средствах
массовой информации вам не занимать, вот и пожинайте, как говорится, плоды
своего успеха. В конце концов ото всей этой шумихи, как мы тут решили,
посовещавшись, ничего дурного для Легиона не было. И еще мы решили, что пора
свернуть операцию по охране игорного бизнеса на Лорелее и отдать вам приказ
готовиться к переброске на Ландур.
-- Слушаюсь, сэр, -- проговорил Шутт, немного помолчал и добавил: -- Но
вы, конечно же, в курсе того, генерал, что моя рота является коллективным
владельцем казино "Верный шанс". Это связывает нас определенными
обязательствами, контрактом, и, естественно, в наших интересах было бы
поддержание безопасности в казино и после нашего отбытия с Лорелеи. Для
осуществления необходимых мер нам потребуется значительное время.
Генерал резко перестал улыбаться.
-- Приказ -- не повод для торговли, капитан. Целая планета томится в
ожидании вашего подразделения, ждет от вас защиты и помощи, а вас, видите
ли, волнует ваш бумажник. Это не в традициях Легиона, и будь я проклят, если
допущу, чтобы эти традиции были нарушены.
Шутт не отступал от своего.
-- Сэр, с вашего позволения, разрешите заметить, что обеспечение
безопасности на Лорелее также нужно не только моей роте. На эту станцию
ежедневно прибывает до двух тысяч человек, каждый прибывающий
останавливается здесь, как минимум, на пять дней, и за время пребывания
тратит не менее трех тысяч долларов. Эти деньги тратятся в качестве платы за
пребывание в гостинице, на питание, покупку сувениров и развлечения, не
говоря уже об азартных играх. На Лорелею приезжают целыми семьями, с детьми
-- и все эти люди вправе иметь за свои деньги должную степень безопасности.
Среди гостей станции бывают пенсионеры, а бывают люди, которые по несколько
лет копят деньги на эту поездку. И всякий прокол в системе обеспечения
безопасности отразится на этих людях куда сильнее, чем на моем бумажнике. С
точки зрения каждого из этих людей, он потеряет больше.
-- Развели мерихлюндию, -- презрительно буркнул генерал Блицкриг. --
Расчувствовались, понимаешь. Если бы еще на вашем месте был другой офицер, я
бы, глядишь, и поверил. Но поскольку это вы, то я позволю себе усомниться в
том, что вам так жалко этих бедняжек. Нет, вы наверняка трясетесь только за
самого себя. Вот что я вам скажу, капитан: нет у вас командного духа.
-- Вот это вы зря, генерал, -- довольно-таки горячо возразил капитан.
-- Но только я отношусь к своим людям не только, как к членам команд, но и
как к членам семьи. Поверьте, этих людей обмануть невозможно, они не прощают
лицемерия. Они бы меня мгновенно раскусили, если бы я просто заливал им
насчет командного духа.
-- Кто вас знает, может, и так, -- уклончиво отозвался Блицкриг,
несколько обескураженный пылом Шутта. Однако в следующее же мгновение к
генералу вернулся привычный апломб. Он наклонился и ткнул пальцем в камеру,
а следовательно -- в своего далекого собеседника. -- Но Легион не может
позволять офицерам ставить условия исполнения приказов. Если же вы от
назначения отказываетесь, то я бы советовал вам пораскинуть мозгами на
предмет того, чем вы будете мотивировать, обосновывая причины своего отказа
перед трибуналом. Сейчас же я могу вас твердо заверить в том, капитан, что
все ваши лозунги не дадут вам ровным счетом ничего, когда дело дойдет до
решения вопроса о нарушении субординации. А уж я позабочусь о том, чтобы
дело до этого дошло. Итак, отвечайте: намерены вы выполнить порученное вам
задание на Ландуре или нет?
-- Сэр, вверенное мне подразделение отправится туда, куда его пошлет
командование Легиона, -- протараторил Шутт.
-- Отлично. Так и запишем, -- буркнул генерал без особой радости. Можно
было не сомневаться: он мечтал о том, чтобы Шутт дал ему повод для
возбуждения дела о нарушении субординации. Генерал нахмурился и сказал: -- .
Подготовьте роту к переброске на Ландур через... -- Он отвернулся и, видимо,
снова сверился с компьютером, -- ...шестьдесят стандартных дней. Это все,
капитан. -- Блицкриг прервал связь.
Шутт вздохнул и обернулся к Бикеру.
-- Ну, вот, поговорили, -- произнес он с усталой улыбкой.
-- Да, сэр, -- кивнул дворецкий. -- Теперь вы можете спокойно увезти
роту с Лорелеи без опасений, что пострадает ваша честь. Приказ есть приказ.
-- Это верно, -- вздохнул Шутт. -- Но это еще не все, Бикер. Если бы
Блицйриг понимал, что мне эта переброска нужна, как воздух, он бы из кожи
вон вылез, лишь бы помешать этому. И он наверняка позаботится о том, чтобы
на новом месте рота задержалась надолго -- в расплату за то, что мы
прохлаждались на Лорелее. Но и для нас в этом есть польза: новое назначение
даст роте достойную общую цель, а здесь, на Лорелее, нам как раз этого
больше всего и не хватает -- цели, стимула.
-- Пожалуй, что так, сэр, -- не слишком уверенно отозвался Бикер. --
Правда, лично я бы счел, что возможность потихоньку копить материалы для
ротного порт-фолио -- это вполне приличный стимул, но вероятно, мне
недостает чего-то такого... короче, я, видимо, не в состоянии оценить
военную ментальность.
Шутт ухмыльнулся.
-- Военную ментальность? Честно говоря, я изумлен, что после того, как
ты наблюдал мою беседу с генералом, ты рискнул объединить эти два слова в
одном предложении.
Бикер прыснул.
-- Относительно генерала у меня впечатление такое, что его умственный
потенциал определению не поддается, как бесконечно малая величина. А вот
некоторые из ваших подчиненных располагают некоторым объемом интеллекта,
хотя, на мой взгляд, их умственные усилия не совсем правильно ориентированы.
Так что, говоря о ментальности, я имел в виду исключительно личный состав
вверенной вам роты.
-- Слава Богу, -- облегченно вздохнул Шутт. -- А я уж, было, подумал,
что ты на меня намекаешь.
-- Сэр, -- сказал Бикер, выпрямившись старательнее обычного, --
позвольте заверить вас в том, что если бы я позволил себе в отношении вас
прозрачный намек, он был бы таким прозрачным, что у вас не осталось бы ни
малейших сомнений в его смысле.
-- Прекрасно. А то я забеспокоился, уж не прихворнул ли ты. А теперь,
когда мы получили от генерала то, о чем и не мечтали, как же нам быть?
-- Я, сэр, так полагаю, что лучше всего начать с оповещения личного
состава, -- посоветовал капитану Бикер. -- Думаю, некоторые ваши подчиненные
не так сильно обрадуются грядущей переброске, как вы, сэр.
-- Знаете, братцы, а я буду скучать по этому местечку, -- вздохнул
Рвач, поставил на стол тарелку и уселся рядом с тремя легионерами. Уже с
утра в роте только и разговоров было, что о грядущей передислокации.
-- Серьезно? -- вздернула брови Супермалявка. -- А я так мечтаю снова
оказаться на самой настоящей планете, где светит настоящее солнце, где можно
подышать настоящим воздухом...
-- Моя будет счастливый, если солнца будет не очень многий, -- сказал
Клыканини, чьи сородичи вели исключительно ночной образ жизни. -- А вот дыши
свежий воздухи -- это очень приятный. И по мягкий земля наступать тоже
хороший.
Рвач уже набросился на еду, но в промежутке между двумя кусками он
ухитрился пробормотать:
-- А я -- городской житель, вы же знаете. Ну, а то место, куда нам
предстоит перебраться, настоящая дыра -- сплошные джунгли и болота. Если там
и есть тротуары, то я готов побиться об заклад -- ходят по ним только после
того, как стемнеет.
-- Ты неправда говорить, -- укоризненно пробасил Клыканини. -- В
Ландур-сити население бывай больше, чем на Лорелея, и домов многий. Я точный
знай -- я смотри карты и читай книжки.
-- Ну ладно, но заняться-то там чем можно? -- упорствовал Рвач. -- Ну,
то есть здесь-то вон сколько развлекухи всякой, есть где кости растрясти, а
там, на Ландуре на этом?
-- Да, с этим делом там швах, -- подтвердил Суси, -- который, узнав о
грозящей переброске, тоже навел справки -- только по своим каналам. --
Покуда там работали рудники, там существовало несколько вполне приличных
курортов, но это было в незапамятные времена. Теперь же главной местной
достопримечательностью является пейзаж -- говорят, вроде бы там есть
прекрасные пляжи и красивые горы. И еще, вроде бы, несколько неплохих
луна-парков.
-- Ну, вот это было бы классно, -- обрадовался Рвач. -- Я на хороших
"американских горках" не катался с тех самых пор, как в Легион поступил.
-- Мы туда не за этим направляемся, -- напомнила Супермалявка, взяла с
блюда еще одну теплую сдобную булочку, испеченную Искримой, и сказала: --
Нам там предстоят важные дела. И я рада, что нас отправляют не на
какой-нибудь обледенелый астероид. В Легионе уж так повелось -- топаешь
туда, куда приказывают. Масло передай, пожалуйста, Суси.
Суси передал ей тарелку с маслом и сказал:
-- Малявка права. Нам здорово везет с тех пор, как к нам назначили
нашего капитана. Как посмотришь новости, так сразу понимаешь, сколько на
свете всяких гнилых закутков, куда мы, на счастье, не угодили.
-- Я новости не смотрю, -- буркнул Рвач. -- На мой вкус -- пустая трата
времени.
-- Потому мы у тебя ничего не спрашивай, -- хрюкнул Клыканини. -- Суси
и Супер правду говори -- очень много бывай очень плохой место.
-- Вот-вот, и у меня сильное подозрение, что мы того и гляди окажемся в
одном из таких мест, -- кивнул Рвач и впился зубами в булочку. -- У местных
только-только отгремела войнушка, правильно? Стало быть, некоторые их них,
поди, до сих пор постреливают друг в дружку, если уж им там миротворцы
понадобились. С них станется -- они и в нас палить начнут. Так что вы уж
лучше не убеждайте меня, что там лучше, чем здесь.
-- Не хотеть слушать, зачем мы тебя будем убеждай? -- проворчал
Клыканини. -- А я сильно хотел увидать новый место. Все равно мы туда
улетай, хочешь или не хочешь. Клыканини постарайся там полюбить.
-- Вот это хорошо сказано, -- похвалила волтона Бренди, проходившая
мимом столика и случайно подслушавшая последнюю фразу. -- А Рвач, похоже,
готов ругать место нашего нового назначения заранее, еще и в глаза не
увидев, что это за планета.
-- Да ладно вам, старший сержант, -- обиженно взглянул на Бренди Рвач.
-- Нельзя уже и потосковать немножко, да?
-- Чего там, потосковать -- это вы все обожаете, -- проворчала Бренди.
-- Только ты не жди сочувствия, если тебе там понравится.
Она усмехнулась и отправилась дальше своей дорогой -- к десертной
стойке.
-- О чем это она, черт побери? -- недоуменно вопросил Рвач, а остальные
дружно расхохотались.
-- Точно не знаю, -- отсмеявшись, сказала Супермалявка, -- но по-моему,
она подозревает, что ты будешь ныть и хныкать даже если все будет
распрекрасно.
-- Ну да, -- обескураженно вымолвил Рвач. -- А чем же еще парню
заняться, чтобы время скоротать? Остальные снова весело рассмеялись.
-- Итак, вы отбываете, -- резюмировала Лаверна. Они с Бикером сидели в
уютной, с мягким освещением, кабинке бара "Домино" в казино "Три кости".
Другие столики были пусты. В это время большинство посетителей казино
находились возле игорных столов. Если кто-то желал выпить, выпивку бы ему
доставили в игровой зал. Так что обстановка как нельзя лучше способствовала
спокойной беседе. Звучала приятная музыка.
-- Моя работа переезжает на другую планету, -- пожал плечами Бикер. --
Мне ничего не остается, как переехать вместе с ней.
Лаверна повертела в руке бокал.
-- Позволь в этом усомниться, -- сказала она. -- Ты можешь уволиться,
когда пожелаешь и жить дальше припеваючи. И не вздумай отрицать. Я навела
справки после кое-каких твоих заявлений, так что я прекрасно знаю, каковы
твои сбережения. На личный астероид не хватит, это понятно, но и страдать
без ежемесячной зарплаты ты не станешь. Так что ты преспокойно мог бы
остаться, здесь. Если бы захотел, конечно.
-- Наверное, хотя Лорелея -- и не мой идеал места, где бы я мечтал
состариться и умереть. -- Бикер умолк, переждав несколько особенно бравурных
аккордов, и продолжал: -- Поскольку ты не делаешь тайны из знакомства с моим
финансовым положением, то позволь признаться в том, что и я с твоим
ознакомился. И у меня такое впечатление, что тебе также нет резона держаться
за свою работодательницу.
-- Финансового резона, -- уточнила Лаверна, опустила голову и в упор
посмотрела на Бикера. -- Однако в ближайшее время я этот билетик покупать не
намерена. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду, Бикер.
-- Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, -- кивнул Бикер. -- Но позволь
заметить: когда ты действительно захочешь уйти, можно придумать, как это
лучше сделать. И как только ты очутишься за пределами станции, исчезнуть
тебе будет куда как легче.
-- Ну да, если я буду в восторге от того, что всю оставшуюся жизнь мне
придется прятаться, -- вздохнула Лаверна и покачала головой. -- Правду
сказать, как раз об этом я бы и мечтала: у меня появилось бы время, чтобы
прочесть те книги, которые я еще не успела прочесть, написать что-то свое.
Особой любительницей появляться на людях я никогда не была. Но проблема не
этом. Я слишком много знаю. Максина просто так меня не отпустит. Даже если
бы ее не стало...
-- Твоя осведомленность пугала бы ее преемников. Они боялись бы, что ты
выдашь какие-то важные секреты, если они тебя чем-то рассердят. А преемники
эти тебе лично ничем обязаны не будут, и потому ни перед чем не остановятся.
-- Бикер наклонился ближе к Лаверне, и сказал, стараясь, чтобы его голос
звучал тише музыки: -- Но если бы ты все-таки захотела попытаться, то имей в
виду: у моего босса и у Космического Легиона имеются такие возможности,
какими больше никто не располагает, ни один человек. Лаверна долго молчала.
Наконец она спросила:
-- Послушай, а с какой стати Шутту ради меня стараться? Только не
уверяй меня в том, что он весь такой из себя добренький, и что сделает все,
о чем ты его попросишь. Что же касается Легиона, то вряд ли я надумаю
поступить в него. Я уже не в том возрасте, и вообще...
-- Если хочешь знать, существует такая традиция: чаще всего в Легион
поступают люди, мечтающие забыть о своем прошлом, -- с хитрой усмешкой
сообщил Лаверне Бикер. Он откинулся на спинку стула и обозрел прихотливо
обставленный зал. Посидев так некоторое время, он снова склонился к столу и
заговорил: -- По крайней мере в подразделении, которым командует мой босс,
жилье и питание всегда на уровне самых роскошных гостиниц и ресторанов, и на
пенсию всегда можно уйти с солидными накоплениями. Правда, работа порой
бывает опасна... но ведь к этому тебе не привыкать?
-- Хватит, -- нахмурилась Лаверна. -- Ты совсем как сержант-вербовщик.
-- Она, прищурившись, посмотрела на Бикера. -- Ты же не серьезно, правда?
Бикер самым внимательным образом изучал кончики своих пальцев.
-- Я всего-навсего предлагаю тебе альтернативу твоему пребыванию здесь,
поскольку не хуже тебя понимаю: рано или поздно кому-то придет в голову
мысль о том, что ты слишком много знаешь. Будучи женщиной умной и с хорошо
развитой интуицией, ты наверняка и сама уже прикидывала, как бы тебе
смыться, пока это не случилось. И мне так представляется, что сейчас, когда
твоя работадательница начинает утрачивать влияние, когда вокруг нее уже
кругами вьются стервятники-конкуренты, для ухода не самый плохой момент. Но
безусловно, тебе лучше знать. Лаверна повела глазами в одну сторону, потом
-- в другую. Убедившись, что никто ее не услышит, она ответила:
-- Знаешь, Бикер, вот в этом ты прав. Никаких скоропалительных решений
я принимать не стану, но подумать -- непременно подумаю.
-- Только не затягивай с этим, -- посоветовал ей Бикер. -- Нам тут не
так долго осталось находиться.
-- Знаю, -- кивнула Лаверна и умолкла.
Из динамиков лилась медленная минорная танцевальная мелодия
двадцатилетней давности -- их тех времен, когда они оба были молоды и не
ведали, что такое -- груз ответственности.
Когда их беседа возобновилась, они заговорили на другую тему.
Дневник, запись No 329
Типичный посетитель Лорелеи вряд ли знает, где находится парк
Глэдстоун, и уж тем более вряд ли. ступала его нога. Парк, не числится среди
излюбленных достопримечательностей космической станции, да и рассчитан он на
туристов, если на то пошло, не был. Заложен этот парк был с единственной
целью: чтобы стать частью системы воздухообмена. Он предназначался для
очистки воздуха от углекислоты и замены оной натуральным, органического
происхождения кислородом. В принципе, с этой задачей не хуже справились бы и
химические процессоры, но многие туристы наивно верили в то, что воздух,
очищенный с помощью посаженных на двадцати квадратных километрах деревьев и
травы, полезнее для здоровья, чем искусственный, пропущенный через систему
очистки.
Если бы владельцы казино имели возможность выбирать, они бы с радостью
повыбрасывали траву, вырвали бы с корнем деревья, и понастроили бы на их
месте еще несколько игорных домов. В конце концов, в бюджет станции парк
никаких доходов не приносил. Туристы, прибывающие на Лорелею, приезжали сюда
ради того, чтобы просиживать при искусственном освещении дни и ночи напролет
за столами и смотреть за тем, как деньги переходят из рук в руки. Но знание
того, что здесь, на космической станции, есть парк с живыми деревьями,
являлось для этих людей одним из знаков безопасности, а вот ходить туда --
нет уж, увольте.
Между тем постоянные обитатели станции -- обслуживающий персонал
отелей, казино, баров и ресторанов -- нуждались в месте, где можно было бы
развеяться, полюбоваться свежей живой зеленью, а не зеленым сукном игорного
стола. Какой-нибудь крупье с удовольствием катался по парку после работы на
велосипеде, а официантка из коктейль-бара любила сидеть на скамейке и часами
любоваться цветами на клумбе. Даже начальство порой проявляло инициативу и
вывозило своих подчиненных в парк на общие пикники, полагая, что подобные
мероприятия укрепляют коллектив, а в особенности -- товарищеские матчи по
гравиболу.
Вскоре после прибытия на Лорелею Шуттовская рота начала регулярно
пользоваться парком Глэдстоун для проведения учений. Парк отличался
разнообразием "природного" ландшафта, здесь имелись как участки густого
леса, так и открытые лужайки и отвесные скалы, так что его можно было
считать в некотором роде крупномасштабным тренажером -- ведь с такими
особенностями ландшафта можно было столкнуться на любой планете. Честно
говоря, Шутт не строил иллюзий на тот счет, что пребывание его роты на
Лорелее затянется. Он понимал, что рано или поздно верховное командование
Легиона устроит роте "Омега" такое назначение, что мало, как говорится, не
покажется. И Шутт хотел, чтобы его легионеры к такому обороту дел были
готовы.
Однако сегодня были назначены особенные учения, и особенными они были
не потому, что посмотреть на них явилось столько зрителей. Немногочисленные
обитатели Лорелеи частенько наблюдали за учениями легионеров. Шутт знал, что
среди зрителей наверняка находятся лазутчики из других казино -- мечтают
высмотреть какие-нибудь признаки наметившейся слабости у легионеров,
охраняющих "Верный шанс". Понимая это, капитан делал все ради того, чтобы
воинское мастерство его подчиненных не оставляло у зрителей никаких
сомнений, а у искателей легкой наживы отбивало бы всякую охоту взять казино
силой. Хотя, честно говоря, таких охотников почти не стало после бесславного
поражения Максины Пруит.
Сегодняшние учения были широко разрекламированы, и народу собралось
много. Некоторые любопытствующие явились специально для того, чтобы
поглазеть на легендарных гамбольтов. Пресса взахлеб расписывала котоподобных
инопланетян, как самых лучших бойцов в галактике, указывалось и на то, что
служащая на Лорелее троица -- это самые первые гамбольты в истории,
выразившие желания служить бок о бок с людьми. О том, какие надежды возлагал
Шутт на предстоящие учения, какова их задача, ни в новостях, ни в газетах не
было сказано ни слова. В принципе, разглашать сведения такого рода было не
положено, потому их отсутствие никого не насторожило.
Шутт наблюдал за собиравшейся толпой болельщиков с вершины переносной
наблюдательной вышки, которую легионеры установили на краю полосы
препятствий. Он уже успел заметить троицу Ренегатов. Те самым внимательным
образом вглядывались в шеренги выстраивавшихся легионеров. "Шоколадного
Гарри высматривают", -- понял Шутт. Само собой, сержант-снабженец от
сегодняшних учений был освобожден. Рано или поздно Ш.Г. предстояла встреча с
Ренегатами, но пока Шутт не решался отдать ему приказ покинуть возведенное
им укрепление. Придет час встретиться и поговорить -- Гарри сам назначит
место. Шутт, пожалуй, знал, как заманить бай-керов, не лишенных преступных
наклонностей, в это местечко. Кстати говоря, нынешние учения, в частности,
предназначались и для этого.
Шутт обвел толпу взглядом через окуляры стереоскопического бинокля.
Бинокль у него был не такой, какие выдают командирам в Легионе, а самой что
ни на есть суперсовершенной модели: с дополнительным объемом памяти для
хранения сделанных снимков, с приспособлениями для инфракрасного видения,
гашения бликов и наводкой на бесконечность. Неподалеку от Ренегатов Шутт
заметил еще два знакомых лица -- репортершу Дженни Хиггинс и
голотелеоператора Сидни, собиравших материал для Межзвездной службы
новостей. Шугтовская рота стала жутко популярна в средствах массовой
информации, после того, как внимание, Дженни привлек необычный стиль
командования, практикуемый капитаном Шуттом. Неприятностей от той, самой
первой публикации, было немало, но в целом Шутта сложившееся положение дел
устраивало. Уж лучше иметь репутацию, к которой можно стремиться, чем такую,
от которой не чаешь, как избавиться.
Попадались в толпе и другие знакомые лица. Шутт признал с десяток шефов
службы охраны других казино -- эти наверняка явились, дабы оценить степень
боевой готовности роты. Невзирая на пережитое поражение, Максина Пруит
прислала на учения свою главную советницу, Лаверну. А может быть, та пришла
сама, хотя она и не была похожа на любительницу спортивных зрелищ.
Большую же часть толпы как раз составляли любители зрелищ такого рода.
Явились они исключительно для того, чтобы развлечься и сделать ставки на что
угодно. Несколько букмекеров уже успели расставить на траве столики и были
готовы принимать ставки и выплачивать выигрыши. Шутт улыбнулся. Как только
зрители поймут, что у него на уме, у букмекеров отбоя не будет от клиентов.
У него даже мелькнула мысль отправить Бикера, чтобы тот сделал несколько
ставок от его имени, но он решил этого не делать. Стоило бы ему сделать
большую ставку, это тут же бы заметили букмекеры, и ее тут же начали бы
прикрывать, чтобы, не дай Бог, Шутту не достался большой выигрыш.
Но как ни не хотелось Шутту в этом признаваться, он не мог остаться в
проигрыше. Да, он играл и рисковал -- играл, не делая ставок. Он испытывал
на прочность крайне ненадежную систему. В свое время огромным риском было
выставить роту против "Красных орлов" -- элитной роты регулярной армии. А
сегодня он вознамерился устроить соревнования между зелеными новобранцами и
гамбольтами, которым не было равных по физической подготовке. Очень многие
сделали бы ставки на гамбольтов, но поступили бы неправильно.
-- Все готово, капитан, -- послышался голос рядом с ним.
Шутт вздрогнул. Он даже не заметил приближения Бренди -- вот как
глубоко он, оказывается, задумался.
-- Отличная работа, Бренди. Нет смысла долее томить наших зрителей.
Начнем
-- Есть, капитан! -- отсалютовала Бренди, развернулась к небольшой
группе, выстроившейся на некотором расстоянии от края поля. -- Гамбольты! --
гаркнула Бренди. -- Вперед, равнение на середину!
Трое гамбольтов грациозно отделились от строя легионеров и застыли по
стойке "смирно".
-- Полоса препятствий устроена для того, чтобы на ней могли проверить
свои силы все служащие подразделения, -- пояснила Бренди как для зрителей,
так и для своих подопечных. -- Наша рота имеет свой собственный план
преодоления препятствий, и со временем вы узнаете, в чем состоит этот план.
Но сегодня у нас проводятся особые учения для наших новобранцев. Летный
лейтенант Квел, зенобианский военный атташе, окажет нам помощь. Вы готовы,
лейтенант?
-- Готов, сержант Коньяк! -- послышалось из зенобианского транслятора.
Маленький ящер шагнул вперед и оскалился. Шутт знал, что это улыбка, а вот
некоторые зрители невольно попятились. Те же, что привыкли обращать внимание
на мелкие детали, заметили бы, что Квел сегодня не в своей обычной черной
легионерской форме, а в спортивном костюме и кроссовках.
Бренди снова обратилась к гамбольтам.
-- Лейтенант первым побежит по полосе препятствий, и мы дадим ему
трехминутную фору. Затем вы, все трое, должны будете догнать его,
попробовать поймать и доставить к финишу. Перед ним же поставлена задача
попытаться обогнать вас и добраться до финиша без вашей помощи. Вам надлежит
принять все меры предосторожности и постараться не поранить друг друга. В
остальном можете действовать без ограничений. Вопросы есть?
Гамбольты покачали головами -- эту манеру они успели перенять у людей.
-- Отлично, -- кивнула Бренди. -- Лейтенант, стартуйте, как только
будете готовы.
-- Банзай! -- возопил зенобианец и устремился вперед по полосе
препятствий.
Бренди проводила его взглядом, затем обернулась к новобранцам.
-- Прошу прощения. Я совсем забыла просветить вас на предмет других
деталей сегодняшних учений. Через три минуты после старта гамбольтов старт
будет дан для всех остальных участников забега. Задача перед ними будет
поставлена следующая: помешать вам поймать лейтенанта. Им также не
возбраняется прибегать к любой тактике, за исключением нанесения телесных
повреждений.
По глазам новобранцев было видно, как их удивило изложенное старшим
сержантом задание.
-- Сержант, вы шутите, да? -- прищурился Махатма. -- Нет, мы, конечно,
постараемся, но мы же видели, на что они способны, эти гамбольты. Нам и
первого барьера не успеть перепрыгнуть, а они уже будут на финише с
лейтенантом Квелом в охапке.
-- Не сдавайся раньше времени, -- посоветовала ему Бренди, не отрывая
глаз от хронометра. Квел мчался по трассе, преодолевая препятствие за
препятствием и демонстрируя при этом точно такую же прыткость, как тогда,
когда уворачивался от легионеров, бегая по гостинице. -- Две минуты до
старта.
-- Слушайте, этот Квел, похоже, может до финиша добежать, пока
гамбольты еще не стартовали, -- пробормотал один из новобранцев. -- Тогда мы
точно победим.
Некоторые согласно закивали.
В толпе зрителей начали соображать, что к чему, и желавшие сделать
ставки поспешили к букмекерам, чтобы успеть, пока не стало слишком поздно.
-- Эта ящерица -- быстрее молнии, -- восторженно прошептал один из
зрителей. -- Пятьдесят против одного, что он обставит кошек!
-- Предлагаю два к одному на ящерицу, -- сказал тот букмекер, к
которому подошел этот клиент.
-- Нет уж, не меньше, чем три к одному! Пока больше ставили на
гамбольтов, руководствуясь слухами об их необычайном проворстве и рассказами
очевидцев о том, как ловко и легко Гарбо изловила лейтенанта Квела в
вестибюле "Верного шанса". Но вскоре болельщики Квела уже делали ставки пять
и шесть к одному. Людей никто, похоже, в расчет не принимал.
-- Одна минута до старта, -- сообщила Бренди. Гамбольты разминались,
потягивались, готовились к забегу. Как и остальные новобранцы, бежать они
должны были с полной выкладкой, то бишь, с туго набитыми вещмешками. Эту
традицию в свое время ввел Шутт и отменять не собирался, хотя казалось бы,
за счет этого гамбольты приобретали еще одно преимущество перед нагруженными
вещмешками людьми. В их кошачьих телах таилась немыслимая выносливость,
которую люди были не способны приобрести даже за годы самых усиленных
тренировок.
И вдруг один из зрителей крикнул:
-- Смотрите! Ящер остановился!
И точно: пробежав примерно четверть дистанции, Квел выбежал на открытое
пространство, остановился и уселся на землю.
-- Чего это он? Какого черта? -- возмутился другой зевака, только что
сделавший солидную ставку на зенобианца. -- Устал или сбрендил?
-- Это они нарочно подстроили! -- завопил еще один. -- Верните мне мои
деньги!
-- Не выйдет, приятель, -- покачал головой букмекер, который принял у
него ставку. -- Жалко проиграть, так не делай ставок. Если кто-то желает
поиграть, предлагаю два к пяти на котов.
-- Гамбольты, марш! -- скомандовала Бренди, и трое гигантских котов,
словно ядра, пущенные из катапульты, ринулись вперед по трассе. Расстояние
они преодолевали с фантастической скоростью и как бы без особого труда. Все
трое не сводили глаз с Квела. Тот безмятежно отдыхал, хотя до него
оставалось не так уж и далеко. Одни зрители, как зачарованные, любовались
грацией и изяществом гамбольтов, а другие поспешили к столикам букмекеров.
Через минуту ставки уже составляли десять к одному на гамбольтов. Букмекеры
изо всех сил старались придержать эти ставки и пытались убедить клиентов
ставить на странно себя ведущего Квела.
-- Так, -- сказала Бренди, проводив взглядом гамбольтов, обернулась к
остальным новобранцам и подбоченилась. -- Слушайте меня внимательно, ребята!
-- рявкнула она. -- Вы у нас теперь -- Легион! Больше того: вы -- это рота
"Омега", а рота "Омега" -- это значит семья. Мы преодолеваем полосу
препятствий по-своему, и сейчас вы увидите, как это делается. -- Бренди
поднесла к губам висевший у нее на груди на цепочке свисток и резко дунула в
него.
И тут из толпы зевак вышла рота "Омега". До этого мгновения легионеры
стояли за полем, смешавшись со зрителями. Конечно, не все сейчас были здесь
-- ведь кто-то должен был остаться на охране "Верного шанса" -- но все же
народу оказалось раз в десять больше, чем упавших духом новобранцев.
-- Вот ваша семья, -- улыбнулась Бренди. -- Мы побежим все вместе --
офицеры, рядовые, новобранцы, люди, синтианцы, гамбольты -- все-все! Так
давайте же покажем, как мы это делаем!
Никому и в голову не пришло поинтересоваться, истекли ли отпущенные
после старта гамбольтов три минуты. Зрители, раскрыв рты, молча смотрели на
то, как вся рота с Шуттом и Бренди во главе сорвалась с места, устремилась
вперед и увлекла с собой новобранцев.
В это время впереди происходило следующее: гамбольтам оставалось
добежать последний десяток ярдов до летного лейтенанта Квела. Тот наконец
удосужился подняться на ноги и теперь демонстрировал ту самую ловкость, с
которой удирал от легионеров в гостинице.
Дьюкс решился на нечто вроде финишного спурта, но в тот миг, когда до
ящера было уже в буквальном смысле рукой подать, зенобианец вдруг сделал
обманный финт влево, потом круто вильнул вправо и присев, избежал поимки.
Дьюкс, правда, не растерялся, и пролетев несколько метров по инерции, сделал
в воздухе сальто и снова встал на задние лапы.
Времени на обдумывание того, как ему быть дальше, у Квела было в обрез:
к нему приближался Руб. На сей раз Квел к обманным маневрам прибегать не
стал, а просто напросто рванул от Руба на полной скорости вперед -- а там
его ждал Дьюкс, гостеприимно расставивший передние лапы.
Но в то самое мгновение, когда казалось, что участь зенобианца
предрешена, Квел снова изменил направление бега, и Руб, не сумевший
достаточно быстро притормозить, налетел на Дьюкса. Оба, сцепившись рухнули
на траву, а Квел уже мчался прочь. Теперь изо всей могучей троицы в строю
оставалась одна только Гарбо, которая все время держалась на несколько шагов
позади своих сородичей. Гарбо изменила направление в тот же миг, когда это
сделал Квел. Казалось, огромная кошка привязана к хвосту ящерицы
шестифутовой проволочкой.
Квел бежал петляя, меняя направление через каждые несколько футов, и
вскоре он уже несся в диаметрально противоположную сторону -- к линии
старта. За ним бежала Гарбо, не отставая, но и не приближаясь. В нескольких
ярдах за Гарбо бежали успевшие придти в себя после досадного падения Дьюкс и
Руб. А навстречу Квелу, набирая скорость, неслась вся рота "Омега".
Зрители были ошеломлены. С вершины холма им была отлична видна вся
полоса препятствий. Букмекеры уже принимали ставки на предмет того, какой из
гамбольтов поймает зенобианца. Пока явным фаворитом была Гарбо, хотя у
Дьюкса и Руба тоже были свои болельщики. Невзирая на необычайное проворство
Квела, теперь только немногие, самые упрямые спорщики держались за свое
первоначальное мнение, и верили в то, что ящер обставит преследователей.
И казалось бы, положение Квела далеко не блестяще. Он словно бы вот-вот
готов был попасть в им же самим поставленную ловушку. Прямо по курсу перед
ним возвышалась высокая стенка -- это препятствие для ящера было куда более
серьезным, чем для его преследователей. В первый раз, на пути к финишу, Квел
эту стенку одолел, но отнюдь не так легко, как гамбольты. Те просто
перелетели через нее, как бы и не заметив препятствия. Поняв, куда
направляется их жертва, Дьюкс и Руб взяли немного в стороны, намереваясь не
дать зенобианцу уйти ни влево, ни вправо от стенки. Как бы почувствовав
неминуемое поражение, Квел остановился в десяти футах от стенки и с улыбкой
развернулся к своим преследователям.
И тут стенка за его спиной... упала.
А за ней, оказывается, стояла вся рота "Омега" -- сотня крепких,
сильных людей.
А во главе стоял Шутт. Он указал вперед и крикнул:
-- Вперед! К финишу! Все вместе!
Рота "Омега" хлынула вперед подобно волне прилива. На бегу легионеры
подхватили Квела и всех троих гамбольтов, водрузили на закорки, и помчались
дальше, весело крича и смеясь, словно выигрывали чемпионат по гравиболу. На
их пути встречались препятствия, но это не имело никакого значения. Рота не
остановилась, не замедлила бега до тех пор, пока не преодолела линию финиша,
а уж когда она ее преодолела, полоса препятствий была выглажена, словно по
ней прошлись утюгом.
-- А я все-таки до сих пор не до конца понимаю, что же там все-таки
произошло, -- сказала Дженни Хиггинс, -- откинувшись в кресле и закинув руки
за голову. -- Гамбольты гнались за зенобианцем, а потом явилась сразу вся
рота, поволокла их всех к финишу, но ведь все было нарушено, все задачи не
выполнены! Букмекеры вопили, что гамбольты проиграли, но те зрители, что
делали ставки, в конце концов заставили их раскошелиться. Но ты-то чего
добивался?
Шутт улыбнулся. Ему было легко улыбаться, когда на против него за
столом сидела такая красотка, как Дженни.
-- Нам нужно было сделать две вещи для роты, -- сказал он. -- И я так
думаю, мы их сделали. Кроме того, были у нас и две отдаленные цели, но
достигнуты они или нет; пока судить рано.
-- И ты мне скажешь, чего вы добились, или я должна тут сидеть и гадать
на кофейной гуще? -- сердито вопросила Дженни.
Шутт пожал плечами.
-- Да нет тут никаких особых тайн. Первое, чего нам нужно было добиться
-- это показать новобранцам, что они являются членами дружеской компании --
вернее, семьи. На самом деле, именно в этом и состоит наше учение на полосе
препятствий. Мы пробегаем ее не поодиночке, а все вместе, чтобы каждый
понял, что вместе мы способны совершить много такого, что не под силу
каждому в отдельности.
-- Ну, это-то как раз было понятно, -- кивнула Дженни. -- Крепость
командного духа отличала твою роту с тех самых пор, как я о ней узнала. Но
этим ни в коем случае не объясняется то, зачем тебе понадобилось выпускать
зенобианца первым, а затем отправлять следом за ним гамбольтов.
-- Лейтенант Квел совершил ошибку при своем появлении в роте и
заработал не слишком хорошую репутацию, -- пояснил Шутт. -- У некоторых и
вообще сложилось такое впечатление, будто он шпионит за нами. Но пару дней
назад он выручил из беды одного нашего легионера -- можно сказать, жизнь ему
спас, и из-за этого происшествия отношение к зенобианцу во многом
изменилось. Но все же мне хотелось укрепить роту во мнении о том, что Квел с
нами заодно, и нам очень повезло, что мне удалось уговорить его сыграть эту
роль -- роль кролика, за которым гнались гамбольты.
-- Уговорить? -- рассмеялась Дженни. -- Да по-моему, он был просто в
восторге! Ну, то есть, конечно, если я правильно поняла -- кто их знает,
этих зенобианцев.
-- Да, мне тоже показалось, что он радовался, -- кивнул Шутт. --
Чувство юмора у него специфическое, но у меня такое впечатление, что ему
нравится, когда за ним гоняются. Может быть, это связано с тем, что на
родине он принадлежит к народу, который занимается охотой, вот он
забавляется игрой в жертву -- ради разнообразия.
-- Ну ладно, это мне более или менее понятно, но почему вы сразу не
стали преследовать его все вместе, а выпустили вперед гамбольтов?
-- По двум причинам, -- ответил Шутт, наклонился вперед и заговорил
тише. -- Мы переходим к вопросу, который мне не хотелось бы предавать
огласке, хотя, думаю, найдутся такие, кто уже обо всем догадался.
-- Заверяю тебя, я не напишу ничего такого, что навредило бы роте, --
пообещала Дженни. -- Уж мог бы убедиться, мы с тобой не первый день знакомы.
-- Да, ты нам всегда очень помогала, -- согласился Шутт. -- Ну, в
общем, ты, конечно, знаешь, какая у: гамбольтов слава -- лучшие рукопашные
бойцы в галактике и всякое такое. Прежде из них составлялись элитные
подразделения, и потому тот факт, что они сами попросились на службу в мою
роту, был большой честью для нас.
-- Могу себе представить, -- кивнула Дженни, но заметив выражение лица
Шутта, нахмурилась. -- Но у этого есть свои слабые стороны, да?
-- Верно догадалась, -- отвечал Шутт. -- Они настолько превосходят
остальных новичков по уровню физической подготовки, что это пагубно
сказывается на их настроении и боевом духе. Нужно было что-то этому
противопоставить. Погоня за Квелом позволяла гамбольтам ощутить свои силы, а
это очень важно -- ведь и им нужен успех, как и всем остальным.
-- А то, что они не сумели изловить его сразу же, их несколько
остудило, верно? Шутт кивнул.
-- Им не удавалось загнать Квела в угол до тех пор, пока они не начали
действовать сообща, все втроем, на что я и надеялся. Гамбольты по своей
природе одиночки, а для меня было очень важно, чтобы они начали
отождествлять себя с командой. Тут я немного рисковал. Квел должен был
продержаться не пойманным до того момента, пока в гамбольтах не пробудится
командный дух.
Дженни коснулась подбородка кончиком указательного пальца.
-- И как только они его, казалось бы, загнали в угол, на сцене
появилась вся рота и утащила всю компанию к финишу.-- Вот! -- Шутт-ударил
кулаком о ладонь другой руки. -- Вот этого-то я и добивался. Мне хотелось,
чтобы рота настигла гамбольтов как раз в тот миг, когда они решили бы, что
Квел уже у них в руках -- тогда чувство победы у них смешалось бы с чувством
единения с командой. Нужный момент подгадать было очень трудно, но Квел
выстоял с честью, и я тебе честно признаюсь: я испытал громадное облегчение.
А потом все объединились, и вся рота теперь воспринимает Квела и гамбольтов,
как однополчан и товарищей. Мне хотелось, чтобы гамбольты перестали
воспринимать себя как одиночек, в чем-то соревнующихся с остальными
легионерами, чтобы они стали членами нашей большой и дружной семьи, чтобы
гордились не только своими талантами, но и талантами своих соратников.
Теперь мы можем на это рассчитывать,
-- Надеюсь, ты прав, -- улыбнулась Дженни. -- .А после того, что я
сегодня наблюдала, я очень рада, что у нас с гамбольтами мир. Страшно
подумать о таких врагах.
-- Дженни, а ты -- один из наших самых лучших друзей, -- сказал Шутт,
улыбаясь еще шире, чем раньше. Если и другие восприняли случившееся так, как
Дженни, то благодаря учениям на полосе препятствий Шутт достиг и другой цели
-- главной, о которой в разговоре с журналисткой умолчал. Теперь же ему
оставалось надеяться на то, что за ходом учений наблюдали нужные люди...
Самый короткий путь от офицерской столовой к центру связи и штабу роты
пролегал через бальный зал гостиницы. Шутт и лейтенант Армстронг,
возвращавшиеся на свои рабочие места после завтрака, проходили через бальный
зал как раз тогда, когда летный лейтенант Квел, скалясь от уха до уха,
проводил с новобранцами разминку перед тренировкой по рукопашному бою. Он
заставлял их выделывать совершенно неимоверные прыжки и ужимки, и под конец
разразился какой-то импровизированной тирадой, которая, после того, как с
ней наконец совладал транслятор, заставила даже Бренди расхохотаться. Вид у
новобранцев был такой же приподнятый, как в первый день.
Шутт улыбнулся.
-- Похоже, нам наконец удалось развеять впечатление о том, что Квел --
шпион, -- сказал он.
-- Да, сэр, -- согласился с ним шагающий рядом Армстронг. -- Просто
гениальная была идея -- пустить его по полосе препятствий в качестве
приманки для гамбольтов. Это поставило его в невыгодное положение, и почти
все новобранцы стали болеть за него. Благодаря этому было преодолено
множество барьеров.
-- Да-да, это во многом продвинуло нас по пути к решению проблемы, --
кивнул Шутт. -- Но на самом деле нам еще раньше улыбнулась удача -- в тот
самый вечер, когда Квел спас одного легионера -- ну, вы знаете, Шестеренку,
нашего механика -- от грабителей на темной улице. Он пустил в действие луч
парализатора, и тем самым спас парню жизнь.
-- Да, уж это была самая настоящая удача, -- не стал спорить Армстронг.
-- Лучшего способа спасти свою репутацию Квел просто и придумать не мог.
Шутт резко остановился.. -- Послушайте, Армстронг, давайте начистоту: вы же
не думаете, что он это подстроил?
У Армстронга от изумления челюсть отвисла.
-- Но... этого же не может... А хотя... Почему бы и нет? Дело темное и
непростое, но думаю, Квел мог такое организовать. Но если он подкупил этих
грабителей или каким-то образом провел их, не может же он уповать на то, что
они смолчат и не выдадут его!
-- Вот что, Армстронг, я думаю, вам следует связаться со службой
безопасности станции и позаботиться о том, чтобы этих двоих грабителей до
отправки за решетку допросили с пристрастием, -- распорядился Шутт. --
Скорее всего, это действительно самые обычные ворюги, которые, как
говорится, не на того напали. Но если Квел не случайно оказался на месте
происшествия, нам нужно как можно скорее узнать об этом.
-- Есть, сэр, -- без особой радости отозвался лейтенант. -- Просто
полоса какая-то такая пошла в последнее время, верно, капитан? Только нам
покажется, что проблема решена, как -- на тебе! -- обнаруживается новая
загвоздка, о которой мы и не догадывались.
-- Боюсь, что все так и есть, -- сочувственно проговорил Шутт.
Армстронг во все времена предпочитал разбираться с проблемами попроще,
предусматривающими единственно возможное решение. Шутт и сам когда-то
примерно так же смотрел на жизнь, и набил себе порядочное число шишек, пока
убедился, что в жизни не все так легко и просто. Хорошо было бы, если бы его
лейтенант успел уяснить эту истину до того, как сам станет командиром. Одно
дело -- шагать по жизни в одиночку полагая, что тебя не должны интересовать
никакие оттенки, кроме черного и белого, но совсем другое, когда ты на
основании такого вот жизненного кредо ставишь на карту жизнь и безопасность
своих подчиненных. Что ж, Армстронг усваивал этот урок медленно, но все же
усваивал, и Шутт верил в то, что лейтенант отнюдь не безнадежен.
Капитан и лейтенант вошли в помещение центра связи. Мамочка устремила
на них полный ужаса взгляд и спряталась за пультом.
-- Доброе утро, Мамочка, -- поздоровался Шутт со связисткой. Отозвалась
та, как обычно, невнятно и еле слышно. Шутт вздохнул и прошел в свой
кабинет. Он упорно гнул свою линию, уповая на то, что если и впредь будет
вести себя так, словно все в полном порядке, рано или поздно Роза перестанет
всякий раз "прятаться в раковину", когда ей придется встречаться с кем-то
лично, с глазу на глаз.
Но когда Шутт вошел в кабинет, он не без удивления обнаружил, что
коммуникатор у него на рабочем столе призывно мигает. Шутт ответил на вызов.
-- Слушаю, Мамочка!
-- Ну, наконец-то, зайчик мой, заметил, а я уж и не чаяла! -- зазвучал
в наушниках воркующий голосок. Роза всегда была смела и кокетлива при
заочном общении. -- Тут тебя желают видеть кое-какие людишки, и не сказала
бы, что я не в курсе, на что ты им сдался. Если я не ошибаюсь, с агентами
МНС ты по-прежнему не жаждешь повидаться?
-- Все верно, Мамочка, -- отозвался Шутт. -- А что ты им сказала?
-- Сказала, что утром ты ужасно занят, и рекомендовала заглянуть
попозже, годков так через десять. Между прочим, я бы не сказала, что я их
так уж нагло обманула, дорогуша. У тебя не так много времени остались на
подготовку к переброске.
-- Не волнуйся, успеем, -- заверил Розу Шутт. -- Если повезет, я сумею
прятаться от агентов МНС вплоть до самого отлета. А Бикер тем временем будет
беспрепятственно трудиться над моими отчетами, приводя их в полное
соответствие с циркулярами. Ну, а что у нас еще в меню на сегодня?
-- Тебя до смерти жаждет повидать еще одна штатская компания, --
сообщила Мамочка. -- Они тебе наверняка понравятся -- ни дать, ни взять,
выпускники школы хороших манер. И все трое ведут себя соответственно.
Сказать, как их зовут?
-- Их трое -- вот как? -- Шутт неожиданно заинтересовался. -- Да-да,
конечно, скажи мне их имена.
-- Сейчас скажу, милашка. -- Мамочка, видимо, искала список. -- Так...
Слушай. Зовут их: Джонсон-Каменотес, Джо-Клинок и Энни-Астероид. А
представляют они, представь себе, клуб мотолетчиков "Ренегаты". Ну, что,
отшить их, или как?
Шутт расправил плечи.
-- Ни в коем случае. Пусть заходят поскорее. Но для начала свяжи меня
со складом, ладно? Кажется, наконец пришла пора решить еще одну из
наболевших проблем.
-- А когда Ренегаты заявятся, мы что делать будем, сержант? -- спросил
Дубль-Икс, заглядывая в щель между досками, которыми Шоколадный Гарри
заколотил вход в кладовую казино, превращенную в ротный склад. Снаружи все
было, как раньше.
-- Надаем им по заднице, -- послышался голосок из транслятора Луи.
Синтианец любовно погладил приклад своего автомата. Он словно бы не мог
дождаться начала представления. -- Зададим жару и выгоним вон.
-- Легко тебе говорить, -- горько вздохнул Шоколадный Гарри. -- Беда в
том, что мало прогнать первую партию Ренегатов. Одних отгоним -- другие
нагрянут. Эти типы не привыкли отступать перед трудностями.
-- Кажется, я начинаю врубаться, -- кивнул Дубль-Икс. -- На Крамбо, где
я родился и вырос, были примерно такие ребята -- "Колотуны" и "Финки". Эти
могли молнию с неба свистнуть, а потом хихикали бы, будто ничего и не
случилось вовсе.
-- Ну, я-то от трудностей тоже особо не бегал, -- ухмыльнулся
Шоколадный Гарри с уверенностью, подогреваемой тем фактом, что ему, на
счастье, не доводилось бывать на той планете, откуда был родом Дубль-Икс. --
Выбирать-то не приходится, верно я говорю? Разве выберешь, с кем драться, а
с кем -- нет?
-- Это вы точно подметили, сержант, -- подобострастно отозвался
Дубль-Икс, который, подобно большинству легионеров, не блистающих
храбростью, больше боялся своего сержанта, нежели любого потенциального
противника, будто то человек, инопланетянин или какое-нибудь несусветное
чудище.
-- Кто-то идет, -- сообщил Луи, и несмотря на крайне ограниченную
способность транслятора передавать оттенки речи, прозвучало это высказывание
хриплым и взволнованным шепотом.
Шоколадный Гарри вытянул шею и посмотрел на монитор, на экране которого
демонстрировалась территория возле входа.
-- Расслабьтесь, -- скомандовал он своим подчиненным. -- Это капитан.
-- Затем, после довольно продолжительной паузы, он добавил: -- Похож на
капитана, по крайней мере.
-- Вызвать его на связь, сержант? -- осведомился Дубль-Икс и на всякий
случай приготовил микрофон.
-- Не надо, я с ним переговорю на закрытой частоте, -- сказал Гарри. --
Ренегаты могли и загримировать кого-то под нашего капитана, но вот нашу
систему связи они вряд ли взломали. Да и не в их это стиле. Они бы скорее
просто подошли к двери и стали бы меня выкликать. -- Гарри уже поднял руку с
коммуникатором, но из динамика уже донесся голос Шутта, подделать который
было невозможно.
-- Ш.Г., ты там? Мне нужно поговорить с тобой.
-- Конечно, капитан, -- ответил Шоколадный Гарри. -- Входите. Вас мы не
пристрелим.
-- Да я и не боялся, что вы меня пристрелите, -- послышалось из
динамика. -- Опасался я другого: как бы вы не забылись и не начали палить по
тем людям, что со мной.
-- Что-то я вас не пойму, капитан, -- осторожно проговорил Шоколадный
Гарри. Тут он увидел, кто стоит рядом с Шуттом, и голос его зазвучал на
целую октаву выше. -- Капитан, да это же... Ренегаты!
А из динамика коммуникатора снова зазвучал спокойный голос Шутта.
-- Они пообещали никого не трогать, Ш.Г. Думаю, они понимают, что
поговорив с тобой, добьются большего, чем за счет других способов общения.
Ты позволишь нам войти и поговорить с тобой?
Шоколадный Гарри довольно долго молчал. Лицо его оставалось
бесстрастным, но мысли лихорадочно метались. Наконец он сказал:
-- Вы за них ручаетесь, кэп? Они безоружны?
-- Безоружны, Гарри, -- заверил подчиненного Шутт. -- Так ты впустишь
нас?
-- Ладно, кэп. Эй, Дубль-Икс. Сейчас капитан войдет с заложниками.
Держи их под прицелом, но не стреляй, если они будут себя вести прилично.
Понял?
-- Понял, сержант, -- кивнул Дубль-Икс и отправился к двери, закрытой
на тяжеленный засов.
Шутт и трое Ренегатов пробрались через баррикады у входа и наконец
вошли в дверь. Войдя, Ренегаты остановились и стали осматриваться. Шутт
обошел их и подошел к своему снабженцу, стоявшему, уперев кулаки в бока.
-- Успокойся, Гарри, -- сказал Шутт негромко. -- Думаю, мы сумеем
решить твои проблемы.
-- Эти ребята мне знакомы, -- сказал Шоколадный Гарри, не отводя глаз
от непрошеных гостей. -- Джонсон-Каменотес, собственной персоной? И твои
старые дружки -- Джо-Клинок и Энни-Астероид. Вот не думал, не гадал, что
увижу тут ваши рожи.
-- А ты не слабо окопался, Гарри, -- отметил самый рослый из Ренегатов
и одобрительно кивнул. -- Просто так не подберешься.
-- Легион свое дело знает, -- спокойно прокомментировал это заявление
Шутт. -- Мы -- одна семья, это вы сами уже видели.
-- Ну да, вы такой спектакль разыграли, куда там! -- фыркнул Джонсон.
-- Коты эти ваши мастера побегать. Так ведь у вас не только коты имеются.
Так что есть над чем поразмыслить, хе-хе!
-- Угу, -- кивнул Гарри. -- Ты поразмысли, поразмысли, Каменотес,
глядишь -- все и обойдется. Уяснил?
-- Да мы, Гарри, уже поразмыслили, уяснил? -- осклабился Джонсон. --
Когда мы прознали, что ты на этой станции, мы в клубе голосование устроили.
Ты, может, удивишься, но многие парни посчитали, что искать тебя после
стольких лет -- без мазы. Но мы-то, олдовые байкеры, не забыли, как ты
поиздевался над нашими байками, а расплата -- она расплата и есть, сколько
бы лет ни прошло, сам понимаешь.
-- Вот-вот, пусть бы даже из нас в живых остался кто-то один, --
проворчал Джо-Клинок. Пальцы его сжались выше ножен виброножа, но тут он
вспомнил, что ножны пусты. Чтобы не выглядеть глупо, Джо сжал пальцы в кулак
и выругался. Расположившийся у него за спиной синтианец покрепче сжал
автомат.
-- Какого черта? -- возмутился Гарри и перевел взгляд на капитана. --
Вы же сказали, что они поговорить пришли, кэп?
-- А мы и говорим, нет, что ли? -- вступила в беседу женщина и совсем
недружелюбно улыбнулась, продемонстрировав отсутствие нескольких зубов. --
Мы ведь не обещали, что разговор будет приятный.
-- А теперь успокойтесь, остыньте, прошу вас, -- попросил Шутт. -- Я
вовсе не намерен уговаривать стать друзьями после стольких лет размолвки, но
я так полагаю, что каким-то путем конфликт ваш можно было бы уладить. Вы,
Ренегаты, выдвигаете обвинения против Шоколадного Гарри -- не исключено, что
вполне законные. Думаю, и он не станет отрицать, что некий неприятный
инцидент в прошлом действительно имел место.
-- Еще как имел! -- возмущенно проворчал Джонсон-Каменотес. -- А Гарри
-- последний наглый врун, если станет отказываться, черт бы его побрал!
-- Я был бы вам крайне признателен, если бы вы обошлись без
сквернословия, -- неожиданно холодно предупредил его Шутт. -- В чем бы ни
состоял предмет недопонимания между вами, употребление бранных выражений
решению дела не поможет. А мы собрались именно для того, чтобы раз и
навсегда положить конец этому недоразумению, ибо, откровенно говоря, ваша
ссора мешает полноценному выполнению порученного роте задания.
-- А чего там -- "положить конец"? -- буркнула Энни-Астероид. -- Вы нам
только каждому дайте по пять минут с этим жирдяем с глазу на глаз по душам
потолковать, и не вмешивайтесь, так мы быстро этому делу положить конец
сумеем.
-- Нет, -- покачал головой Шутт. -- Мы так не договаривались, и так
дело не пойдет. Легион заботится о своих людях. Если вы хоть пальцем тронете
моего сержанта, вам придется узнать, что это такое -- бросить вызов всей
роте. Это относится к любому члену нашего коллектива.
Каменотес опустил руку на плечо Энни.
-- Энни, он прав. Кэп нам уже говорил, и я ему верю. Мы-то ведь точно
так же защищали бы кого-нибудь из нашего клуба, верно? Ну, то есть, так оно
было в старые добрые деньки, пока в клуб не привалили всякие желторотые
молокососы и не послали куда подальше байкерские традиции.
-- Это ты точно сказал, Каменотес. Теперь все не так, как оно раньше
было, -- согласился с другом Джо-Клинок. Физиономия его приняла задумчивое
выражение, затем он добавил: -- Уж считай, годков пять, а то и все шесть
прошло, как я в последний раз кому-нибудь уши отрезал.
Он подергал растрепанную бороду и устремил оценивающий взгляд на
сержанта-снабженца.
-- Кэп! -- вскрикнул Гарри. -- Мы так не договаривались! Неужели вы
позволите, чтобы они меня вот так оскорбляли!
-- Пинков им хороших надо отвесить! -- донесся из транслятора перевод
возмущенного восклицания Луи. Маленький синтианец вскинул автомат. -- И чтоб
духу их здесь не было!
-- Кто бы еще вякал! -- взорвался Каменотес. -- Кэп, я вам, само собой,
верю, да только ежели вы нас в засаду заманили, то мы вам просто так не
дадимся.
И он принял оборонительную боевую стойку. Его приятели последовали его
примеру.
-- Ну-ка, успокойтесь все! -- прикрикнул на всех сразу Шутт. -- Луи,
убери оружие. Эти люди пришли сюда без оружия, с миром, и мы должны ответить
им тем же. Итак, Шоколадный Гарри, если я верно понимаю ситуацию, эти люди
обвиняют тебя в том, что ты повредил их мотолеты... летающие мотоциклы.
-- Ну... -- смущенно проговорил Гарри.
-- "Повредил" -- это слабо сказано! -- воскликнула Энни-Астероид. -- Он
переставил полюса на летном контуре, и наши хоки переворачивались вверх
пузом, как только мы включали двигатели!
-- А сиденья суперклеем намазал, и мы не могли встать, пришлось джинсы
стаскивать! -- потрясая кулаком, добавил Джо-Клинок.
-- А в камеры сгорания гелия нафигарил, и масс-конвертеры спалил, --
внес свою лепту в перечисление преступлений Гарри Джонсон-Каменотес. -- А
такой человек, который вот такое сделал с чужим хоком... такой человек... он
не имеет права садиться за руль, вот что я вам скажу!
-- Это правда, Гарри? -- Шутт взглянул на своего снабженца.
-- Ну, кэп, дело было так... -- снова попытался внести оправдательную
ноту в переговоры Гарри.
-- Объяснения подождут, Гарри. Сейчас меня интересует одно: они говорят
правду?
Шоколадный Гарри вытянулся по стойке "смирно" и отдал честь:
-- Да, сэр!
-- Вот и все, что мне нужно было услышать, -- кивнул Шутт. -- Вольно,
сержант. Я вам говорил о том, что Легион защищает своих военнослужащих, и
это чистая правда. Но эти люди заслуживают компенсации за тот вред, что вы
причинили их имуществу, и мой долг -- проследить за тем, чтобы они эту
компенсацию получили. Это единственный выход из создавшегося положения. Пора
с ним покончить и заняться обычными делами.
-- И что же вы сделаете? -- нерешительно поинтересовался Гарри. Взгляд
его метался между капитаном и Ренегатами.
-- Ага, скажите, что вы с ним сделаете? -- сверкнул глазами
Джонсон-Каменотес. Он и двое его спутников подозрительно посматривали на
легионеров.
-- Ничего, -- спокойно ответил Шутт, но когда Ренегаты открыли рты,
дабы выразить законное возмущение, капитан предостерегающе поднял руку. -- С
ним я ничего не сделаю. Давайте последуем древней справедливой формуле:
"Наказание должно соответствовать преступлению". Сержант, где ваш мотолет?
-- Кэп! -- Гарри рухнул на колени, словно подкошенный. -- Кэп, пусть уж
лучше они мне уши отрежут! Пусть оттатуируют меня с головы до ног тупой
иглой! Пусть меня в космос выкинут без скафандра, но кэп, только не
заставляйте меня отдавать им мой хок!
-- Уши ему отрезать -- это было бы классно! -- оживился Джо-Клинок. У
Энни-Астероид мстительно блеснули глазки.
-- Да, пусть отрежут! -- продолжал причитать Гарри. -- Пусть оба уха
мне отрежут, пусть побреют меня циркулярной пилой, пусть сварят меня в котле
с. китайской горчицей! Только не отдавайте им мой мотолет!
-- Где мотолет? -- спокойно повторил свой вопрос Шутт. -- Хватит,
Гарри. Либо ты отдаешь мне мотолет, либо я срезаю твои сержантские лычки.
-- Да, да, лучше разжалуйте меня в рядовые, кэп, -- стонал Гарри, не
вставая с колен. -- Прогоните меня, уж лучше отправьте меня на гауптвахту,
заприте там, а ключ выкиньте в черную дыру, а меня посадите на хлеб и воду,
да что там -- на хлеб и воду! Чтоб мне всю жизнь опилки жевать и соляной
кислотой запивать! Я не стану жаловаться, сэр, ей-богу, не стану, только не
отдавайте мой хок!
-- Послушайте, кэп, -- негромко произнес Джонсон-Каменотес несколько
обескураженный причитаниями Гарри, -- нам-то, поймите, плевать, что вы с его
жирной задницей сделаете. Вы нам мотолетик обещали, вот и отдайте, и мы
свалим подобру-поздорову, а с этим типом что будет -- это нам не очень
интересно. Он же нас не трогал, а хоки наши попортил.
-- Вот как? -- ухватился за это заявление Шутт. -- Вы на этом
настаиваете? Если я отдам вам мотолет, вы обещаете отказаться от своих
обвинений в адрес Гарри?
-- Отдайте нам его мотолет, а уж мы сами придумаем, что с ним делать,
-- осклабился Джонсон-Каменотес. -- И все. Считайте, заметано. Вам сам
Каменотес слово дает, а уж против слова Каменотеса ни один Ренегат не
попрет, зуб даю. Пра-льно я говорю, парни?
-- Еще как пра-льно, -- щербато улыбнулась Энни-Астероид. Джо-Клинок
согласно кивнул.
-- Что ж, договорились, -- сказал Шутт. -- Гарри, давайте свой мотолет.
Судорожно всхлипывая, сержант-снабженец указал на дверь в дальней стене
складской конторы. Шутт подошел к двери, распахнул ее, и все увидели сияющий
мотолет -- машину, от вида которой дрогнуло бы сердце любого водителя.
Ренегаты дружно ахнули.
-- Он ваш, -- возвестил Шутт. -- Забирайте и уходите, а я прослежу за
тем, чтобы вы сдержали свое слово. Космический Легион проследит за тем,
чтобы вы его сдержали.
-- Не понадобится, -- не спуская глаз с машины, прошептал Каменотес. --
Мы получили больше, чем ожидали. Шоколадный Гарри, к тебе мы больше
претензий не имеем. Живи спокойно, парень, мы тебя пальцем не тронем.
-- Вот уж спасибо, -- язвительно поблагодарил его сержант. -- По мне,
так уж лучше бы вы мне уши отрезали. Ну все, хватит тут торчать и глазеть.
Забирайте хок и уматывайте.
-- Два раза просить не придется, -- торопливо кивнул Каменотес, махнул
рукой своей свите, и они все втроем, Довольно скалясь, выкатили мотолет из
ангара, прокатили по складу и вывезли на улицу. Вскоре за ними захлопнулась
дверь.
Мгновение все молчали, не спуская глаз с двери. А потом Гарри
полушепотом произнес:
-- Господь всемогущий! Кэп, а ведь, похоже, сработало!
-- Конечно, сработало, -- усмехнулся Шутт. -- На их взгляд, они вполне
отомщены. Они получили ту единственную вещь, коей ты, по их мнению, дорожил
больше всего на свете. Между прочим, сыграно все было, как по нотам.
-- Спасибо, кэп. Вы мне когда позвонили и дали понять, что явитесь с
ними сюда, я решил, что только на этом и можно сыграть. Между прочим, у меня
все равно сердце кровью обливалось, когда я смотрел, как они уводят мой
старый добрый хок. Пусть тут мне на нем негде было летать, но ведь он мне,
считайте, -- старый друг. Столько воспоминаний с ним связано.
Шутт похлопал сержанта по спине.
-- Ну, обещал же я тебе, что возмещу ущерб, и ты знаешь: я свое слово
сдержу. Выбирай любую модель -- и машина твоя, как только Ренегаты вернутся
домой.
-- Звучит заманчиво, кэп, -- улыбнулся Гарри, затем вдруг задумался и
сказал: -- Тогда, пожалуй, торопиться не стоит. Тут у меня хоком
пользоваться возможности не было, а для машины это нехорошо. А нас ведь
вскорости на нормальную планету перебросят, вот там будет где душу отвести
-- так что до того времени с покупкой нового хока вполне можно подождать.
-- Не лишено смысла, -- одобрил точку зрения Гарри Шутт. -- Знаешь, мне
искренне жаль, что они забрали твою машину. Как ты думаешь, они и вправду ее
сломают?
-- Да нет, не такие же они дебилы, -- покачал головой Гарри. -- Скорей
всего, увезут домой, как трофей.
Может, пометят его как-нибудь, но настоящий байкер ни за что на свете
не решится покалечить такую машину. Голову дам на отсечение: они мою машину
будут холить и лелеять, и даже время от времени будут на ней кататься, чтобы
всем показать, как они мне здорово отомстили.
-- Ну, а ты сам как думаешь -- отомстили? -- осведомился Шутт.
Гарри на миг задумался.
-- Да вроде как отомстили. Ежели с их стороны посмотреть -- отомстили,
получается. Но я получил, что хотел -- такое получил, чего уж и не чаял
получить.
-- Это что же? -- поинтересовался Дубль-Икс, который уже принялся
срывать доски с заколоченных окон. Гарри загадочно усмехнулся.
-- Умом маленько обзавелся, парень, умом. С этим в галактике ничто не
сравнится.
Шутт, сидя во главе стола, обвел взглядом собравшихся. Ему предстояло
провести переговоры с сугубо гражданскими лицами -- менеджерами и
руководителями различных отделов гостинично-игорного комплекса "Верный
шанс". Тут нельзя было рассчитывать на безоговорочное подчинение, как с
солдатами. Этих людей Шутт должен был убедить в своей правоте.
С другой стороны, будучи главным владельцем "Верного шанса", Шутт
обладал на данном собрании значительной властью. На самом деле, власть его
имела обратную сторону: даже самые откровенные просчеты капитана могли
остаться незамеченными, поскольку ни у кого не хватило бы смелости указать
боссу на них. Что ж, поначалу это мешало и его работе с солдатами. Но те
люди, которых Шутт оставлял здесь, были профессионалами высокого класса, и
потому непременно должны были цепляться даже к самым мелким недоработкам в
замысле отбывавшего босса.
-- Все на месте, -- заключил Шутт. -- Начнем. -- Гомон утих. -- Новости
всем вам известны. Вверенная мне рота получила новое назначение. Это
означает что долее не сможем участвовать в охране казино.
-- Я слышал об этом, и считаю, что это самая настоящая катастрофа, --
сказал Гюнтер Рафаэль, бывший владелец "Верного шанса". Шутт предоставил ему
формальную должность менеджера и собирался поставить во главе повседневной
работы со дня отбытия роты с Лорелеи. -- Только ваши люди и удерживали мафию
от вооруженного захвата казино. Честно говоря, я нисколько не сомневаюсь,
что именно это они и сделают в первую же минуту после старта звездолета,
который увезет вас со станции.
-- У мафиози крылышки подрезаны, -- заметил Шутт в упор глядя на
Рафаэля. Он очень надеялся на то, что не| переоценивает, возможностей
бывшего владельца. -- Не думаю, что они решатся на такую наглость. И потом,
совсем без охраны вы не останетесь, это вы должны понимать. Г
-- О чем тут можно говорить? -- всплеснул руками Рафаэль. -- Всем и
каждому известно, что охрана казино поручена Легиону. Только за счет этого
мы и держались в безопасности. А как только вас здесь не станет... это
будет, как если бы детишек оставили охранять главное хранилище банка.
-- Вовсе нет, -- заверил его Шутт. -- Как известно почти всем из вас,
роли "легионеров" в игорном зале исполняют переодетые в форму актеры.
Настоящие же легионеры действуют тайно, будучи в штатском. Так что
исчезновение нескольких охранников может быть запросто объяснено обычной
сменой штата. То есть, с точки зрения публики, Легион как бы никуда не
денется. Меня лично на станции не будет, но это никак не должно сказаться на
безопасности бизнеса.
-- Не должно сказаться, -- подтвердил Док, в последние несколько
месяцев посвятивший себя обучению актеров исполнению ролей "легионеров". Он
и сам был в легионерской форме, с сержантскими лычками на погонах. Это
"повышение" было предпринято в связи с тем, что Усач стал работать под
прикрытием. Роль бравого сержанта удавалась Доку на все сто -- стоило
полюбоваться им, застывшим по стойке "смирно" у противоположного края стола.
-- Это заведение некоторое время назад привлекло внимание гангстеров,
поскольку они решили, что новые владельцы казино -- слабаки. А с тех пор,
как гангстерам было в наглядной и доступной форме показано, что Легион --
это, в частности, бизнес, они попритихли. Ну а если учесть, какое
впечатление на местную публику произвел спектакль, разыгранный во время бега
с препятствиями, то я думаю, теперь нам запросто должно хватить нескольких
людей в легионерской форме, чтобы к "Верному шансу" никто и близко не
подступался. Сомневаюсь, чтобы нам впредь пришлось сталкиваться с чем-то
серьезнее, чем выдворение за дверь какого-нибудь слегка перебравшего
клиента.
-- А для решения таких, с позволения сказать, проблем, Космический
Легион ни к чему, -- подхватил Лекс, отвечавший за развлекательную программу
казино. -- В этом деле наши ребята запросто могут помочь команде Дока,
сыграют роли вышибал.
-- Можно довольно долго продержаться без особого напряга, если
продолжать создавать видимость того, что все -- как раньше, -- поддержал
двух предыдущих ораторов Тулли Бэском. Его, на ту пору уже пенсионера, Шутт
в свое время пригласил на должность главного крупье. -- Поддерживать слух о
том, что Легион по-прежнему здесь -- вот залог нашей безопасности.
-- Я не сомневаюсь в том, что все прочие аспекты работы находятся в
надежных руках, -- отметил Шутт. -- Развлекательная программа, благодаря
стараниям Лекса, у нас самая шикарная на станции.
Лекс профессионально скромно улыбнулся.
-- Что ж, тут надо отдать должное Ди-Ди Уоткинс, -- сказал он. --
Подобного темперамента у артистки варьете мне не доводилось наблюдать с тех
самых пор, как я взошел на подмостки голографической сцены...
-- А это было так давно, что даже мне вспоминать страшно, --
театральным шепотом произнес Док.
-- ...Однако недостатки характера она компенсирует своим несомненным
талантом, -- закончил фразу Лекс, широко улыбнувшись. Все остальные от души
рассмеялись. -- Она подписала долгосрочный контракт, так что мы можем спать
спокойно.
-- Есть еще один момент, который мы должны учесть в связи с отбытием
роты со станции, -- сказал Шутт. -- Для того чтобы мое длительное отсутствие
не вызвало нездорового интереса у мафии, мы осуществим план, который я до
сих пор держал в строжайшем секрете. Убедительно вас прошу не обсуждать этот
план ни с кем за пределами этой комнаты. Сила моего замысла именно в его
секретности. Бикер?
-- Я здесь, сэр, -- отозвался дворецкий, все это время безмолвно
восседавший за столом рядом с боссом. Бикер встал, распахнул дверь, и в
конференц-зал вошел... Шутт!
-- Доброе утро, дамы и господа, -- сказал он голосом, неотличимым от
голоса настоящего Шутта.
-- Что за чертовщина? -- ахнул Тулли Бэском. -- Вы что, клонировали
себя, капитан?
-- Не совсем, -- покачал головой Шутт. -- Это штучная модель,
изготовленная фирмой "Андроматик" по нашему спецзаказу. Функций у нее
немного, но для намеченной задачи хватит. Большую часть времени эта модель
будет сидеть за письменным столом и создавать видимость деятельности. Однако
мой двойник сможет также прохаживаться по казино, сумеет даже сесть за
столик и выпить бокал вина. Он сможет даже поддержать беседу на общие темы,
и запрограммирован так, что как только разговор уходит в сторону от этих
самых общих тем, он ловко сворачивает беседу.
-- О Боже! Капитан, не собираетесь же вы поручить этому андроиду
руководство казино в ваше отсутствие? -- в ужасе прошептал Гюнтер Рафаэль.
-- Нет-нет, ничем руководить он не будет, -- заверил его Шутт. --
Руководством будете заниматься вы и ваш штат сотрудников. На моего двойника
возложена единственная роль: убежать народ в том, что я по-прежнему нахожусь
здесь и исполняю свои обязанности. Если же кому-то из вас на самом деле
понадобится переговорить со мной -- то для этого существуют коммуникаторы.
-- Но капитан, вы имеете обыкновение появляться в новостях, -- заметил
Лекс. -- Наверняка новое назначение, полученное вашей ротой, привлечет
внимание средств массовой информации, и тогда вы непременно будете мелькать
на экранах по всей галактике, что, естественно, будет означать что вы
находитесь в несколько световых годах отсюда.
-- Никто не верит тому, что показывают в новостях, -- сказал Шутт. --
Слишком много было случаев, когда использовали двойников известных
политиков. Главное: постоянно твердите людям, что я мотаюсь туда и обратно,
и эти сведения непременно нужно сдабривать достоверными подробностями.
Представители "Андроматик" заверили меня в том, что их базовая модель
пользуется чрезвычайной популярностью у политических деятелей. Значит, и на
нас сработает.
-- Стало быть, вместо главного управляющего Шутта у нас будет манекен,
-- ухмыльнулся Док.
-- Как я погляжу, вы все предусмотрели, -- вздохнул Рафаэль, когда утих
хохот. -- Тогда остается только обговорить кое-какие мелочи.
-- Пожалуй, что так, -- кивнул Шутт. -- И чем скорее, тем лучше. Так
вот... Освобождаются те номера, что занимали легионеры. Потребуется
продумать и этот момент.
Совещание пошло своим чередом. Двойник Шутта стоял рядом с оригиналом,
время от времени согласно кивая в ответ на какое-либо замечание. В конце
концов на манекен просто перестали обращать внимание -- произошло именно то,
чего так хотелось Шутту.
Дневник, запись No 341
Как только обозначилась дата отбытия роты с Лорелеи, подготовка к
переброске пошла без сучка, без задоринки. Главная сложность заключалась в
том, чтобы удержать приготовления к отъезду в секрете от населения -- а
особенно, от местных криминальных авторитетов, которые не преминули бы
воспользоваться исчезновением легионеров из процветающего казино в своих
интересах.
Лично я полагал, что недюжинные усилия, предпринимаемые для того, чтобы
обмануть главарей мафии, в особенности -- Максину Пруит, были более
изощренными, чем того требовало положение дел. Это было до того, как у меня
появился стимул сыграть собственную роль в этом спектакле...
Лейтенант Рембрандт сверилась со своим коммуникатором. Время на
циферблате по галактическому стандарту было 21:29. Оставалось полчаса до
старта последнего шаттла, на котором отбывали оставшиеся легионеры. До сих
пор все шло по плану, без происшествий. Рембрандт была готова признать, что
отбытие идет просто-таки с военной четкостью. Тяжелое оборудование уже было
отправлено и ожидало роту на орбите Ландура. Почти все легионеры уже были
доставлены на транспортный корабль.
Вот именно это "почти" так тревожило Рембрандт.
Она догадывалась, какие служащие появятся в последнюю минуту. Одним из
них был капитан -- и удивляться этому совершенно не стоило. Он все еще
находился в казино, обговаривал последние детали. Не слишком волновало
Рембрандт и то обстоятельство, что до сих пор не появился дворецкий
капитана. Будучи человеком гражданским, Бикер воинскому распорядку не
подчинялся. Скорее всего, сейчас он был рядом со своим господином, либо
исполнял какое-то поручение Шутта. Между тем, сам по себе Бикер был образцом
пунктуальности. Опоздай он сегодня на шаттл -- это было бы настоящим
сюрпризом.
Напротив, отсутствие Суси и Рвача могло вызывать у лейтенанта вполне
законное беспокойство, хотя и его можно было предвидеть. Каждый из этих
легионеров запросто мог угодить в беду сам по себе. Однако на сей раз они
скорее всего в беду попали вместе. Насколько помнила Рембрандт, опозданий на
корабль за ними еще не числилось, но что правда, то правда: они запросто
могли по- явиться возле трапа в последнюю секунду, и при этом -- с погоней
на хвосте. Рембрандт искренне надеялась, что ей не придется захлопывать
крышку люка перед носом офицера полиции. Столько сил было потрачено на то,
чтобы создать о роте положительное впечатление, и так не хотелось бы после
отлета оставлять отрицательное.
Между тем, оставшиеся до отбытия шаттла полчаса Можно было потратить и
на другие дела, более приятные, нежели беспокойство за задерживающихся
сослуживцев. Рембрандт достала книгу по истории искусств, которую в
последнее время штудировала. Она никогда особенно не интересовалась так
называемыми "модернистами" давно прошедшего двадцатого века (и правда,
смешно, что их так называли, ведь миновала такая уйма времени!), но автор
книги вполне аргументирование доказывал, что Пикассо, в конце концов, был
таки неплохим рисовальщиком. Рембрандт открыла книгу и начала чтение с того
места, на котором прервала его в прошлый раз.
Максина Пруит не имела обыкновения лично отвечать на звонки. На самом
деле, удивительно, как она вообще услышала звонок. Ей не звонили -- звонила
она. Таков был стиль ее общения с людьми. Если же кому-то нужно было
связаться с ней, существовал номер офиса, днем там работал секретарь, а
ночью бывал включен автоответчик. Только самые близкие друзья (а их у
Максины осталось -- по пальцам сосчитать) звонили ей домой. А на их звонки
отвечала Лаверна.
Словом, настойчивый звук зуммера коммуникатора Максина услышала далеко
не сразу. Она, как обычно, смотрела головизор, включив звук на полную
громкость, а коммуникатор находился в другой комнате, которых всего в
занимаемом Максиной номере было восемь. Максина была не из тех людей,
которые боятся пропустить важный звонок. Эти страхи она оставляла другим.
Она могла спокойно дать коммуникатору надрываться, сколько угодно, а могла и
вообще отключить зуммер, если была не в настроении. Ей не пристало
волноваться о том, что кто-то до нее не дозвонился...
Но треклятый зуммер звенел уже не менее пяти минут, а Лаверна на звонок
все не отвечала. Где ее носит, черт подери? В конце концов Максина
направилась в кабинет. Вернее было бы назвать его кабинетом Лаверны,
поскольку в течение девяноста процентов времени им пользовалась она. Максина
вошла в кабинет и взяла трубку. Коммуникатор здесь был установлен самый
простой, без видеоприставки. Никто из соратников Максины по криминальному
бизнесу видеоголофонов у себя дома не ставил.
-- Кто говорит? -- сердито осведомилась Максина.
-- Гм, миссис Пруит, а я уже начал волноваться, дома ли вы, --
прозвучал до боли знакомый голос.
-- Капитан Шутник, -- проговорила она, хотя отлично знала, что
настоящая фамилия капитана -- Шутт. Максина удивилась звонку, но вида не
подала. -- Чем могу быть полезна, капитан? -- спросила она. На самом деле,
никаких услуг капитану она оказывать не собиралась, однако негоже было
грубить человеку, который командовал вооруженным формированием Космического
Легиона.
-- Вы могли бы сообщить мне, где находится мой дворецкий, -- холодно
ответил капитан. -- Более того: вы могли бы отправить его ко мне, желательно
-- целого и невредимого.
-- Вашего дворецкого? -- недоуменно вздернула брови Максина. -- Мне
ничего не известно о вашем дворецком.
-- Не шутите со мной, миссис Пруит, -- посоветовал капитан. -- Перед
своим исчезновением Бикер находился рядом с вашим штабом, и у меня есть все
причины подозревать, что он направился туда для встречи кое с кем из ваших
подчиненных. Так вы намерены отпустить его или нет?
-- Понятия не имею, о чем вы говорите... Постойте... -- Максина
умолкла. У нее вдруг мелькнула догадка. -- Кого из моих подчиненных он,
по-вашему, решил навестить?
-- Полное имя этой дамы мне неизвестно, -- холодно отозвался Шутт. --
Ливорно, Лаверни -- что-то в этом духе.
Максина скрипнула зубами.
-- Лаверна! Проклятие! Капитан, разрешите, я вам перезвоню. Я должна
кое-что уточнить.
-- Буду ждать с нетерпением, -- ответил Шутт и продиктовал Максине код
своего коммуникатора. -- Только не мешкайте, если не хотите, чтобы я
направил к вам своих людей с заданием выяснить, в чем причина задержки.
-- Могли бы не предупреждать, -- процедила сквозь зубы Максина. --
Охладите свой пыл, я вам сразу же перезвоню.
Очень скоро стало ясно что Лаверны в номере нет. Звонок в бар позволил
установить, что ее нет и в баре, где она обычно отдыхала. Последним, кто
видел советницу