яемый проход к шахте. А вулкан у него был свой собственный, в мозгу. Однако вскоре выяснилось, что Смотритель главных ворот подсунул щедрому краснокожему варвару крупную свинью: он выделил для проведения карнавала син-син-чан - место, где казнили здешних преступников. По трем сторонам квадратной площади тянулся длинный помост, а за ним - штук пятьдесят кирпичных арок, служивших виселицами: к помосту вел расположенный с четвертой стороны пандус. Делать нечего, пришлось организовывать карнавал в окружении трех десятков трупов самой различной свежести. Центр площади занимал непонятного предназначения железный ящик с закрытым люком на верхней его стороне, Уинтер счел этот ящик наиболее подходящей трибуной для зазывания публики. Однако намеченное открытие карнавала совершенно померкло перед другим, во много раз более ярким представлением - казнью. Прозвучали записанные на пленку фанфары, но не успел Уинтер взобраться на ящик и оглушить посетителей (уже оплативших вход) криком: "Спешите! Спешите! Спешите! Приди сюда каждый! Придите все!" (на соларанто это звучало бы следующим образом: "Hetzen! Hatzer! Macht's schnell! Avanti unico! Bi istigh todos!"), как площадь заполнили бесчисленные джинки, мужчины и женщины, старики и дети, веселые и возбужденные, словно в предвкушении масляничного гуляния, вот только на палатки и аттракционы они не смотрели вовсе. Раздался резкий свист рассекаемого воздуха; Уинтер поднял голову, ожидая увидеть стрижей или ласточек (птицы живут во многих куполах Солнечной, кое-где они появились случайно, в других местах - по намерению строителей), но оказалось, что это летят стрелы. Люди закричали, засмеялись, началась смертельно-опасная игра - каждую стрелу старались "запятнать" до того, как она упадет на землю. Иногда толпа взрывалась улюлюканиями - это бритвенно-острый наконечник вспарывал тело какого-нибудь неудачника. Казалось, что сам воздух площади пропитан жестокостью. Затем грохот гонгов и стукотня деревянных драконов возвестили начало шествия; появились лучники в старинных, покрытых черным лаком латах и легких круглых касках, музыканты с разнообразными приспособлениями для создания адского шума; герольды несли огромные плакаты, исписанные ярко-алыми иероглифами. - Имя, титул и статистический номер палача, - прошептал Опаро Уинтеру. - Такой чести удостаиваются по очереди все чиновники, а то, что ты слышишь, - это туш, как его представляют себе джинки. - Что-то не похоже по звуку на "Микадо" [оперетта У.С.Гилберта и А.Салливана], - пробормотал Уинтер. - Да и по оформлению тоже. Ну разве так выходит на сцену Коко? Последние слова относились к облаченному в багровую мантию палачу, которого только что внесли на площадь. Главный герои празднества восседал в открытом красном паланкине и сжимал рукой веревку, другой конец которой обвивался вокруг шеи голого, ползущего на четвереньках человека. - Попался, видно, на чем-то крупном, - заметил Опаро. - Потому его и вешают. - Господи Исусе! Вот уж действительно кровожадная компания! - Это что, посмотрел бы ты на них во время колесования, - пробурчал многоопытный маорийский мафиозо. - Надеюсь, не придется. Процессия поднялась по пандусу на помост и проследовала к одной из свободных виселиц, где палач сошел с паланкина, привязал свободный конец веревки к толстому крюку, а затем шагнул в сторону. Повинуясь его знаку, солдаты подняли свои допотопные луки и начали посылать стрелу за стрелой в руки, икры, бедра, колени осужденного. Человек дергался и приплясывал в тщетных попытках увернуться, но очень скоро пронизывающие болью удары сшибли его с края помоста; толпа радостно взревела. Какое-то время несчастный извивался в воздухе, судорожно цепляясь руками за веревку, но еще несколько стрел - и этот последний страшный танец прекратился. По голому телу пробежала длинная судорога, и оно замерло. - Хай! - приветственно проорала толпа и перешла к другим, не столь возвышенным развлечениям. Карнавальное представление продолжалось уже несколько часов, когда Уинтер почувствовал, что нашел наконец долгожданный ключ. Он обратил внимание, что больше всего - и беззаботнее всего - сорят деньгами люди, имеющие одну общую черту, а точнее не имеющие ее. Однорукие люди. - Жулье, - уверенно объяснил Опаро. - Если работать по мелочам, джинковское правосудие удовлетворяется одной рукой - той, которой ты воровал. Хочешь прожить до преклонного возраста - не захоти дальше Больших Денег, мелочовки всякой. Уинтер молча кивнул и отошел, сделав про себя совершенно другие выводы. Лихая малолетка услаждала танцем своего живота - получалось у нее на удивление хорошо - десяток-другой истекавших похотью энтузиастов. По знаку (на маорийском языке жестов) "убей" девица блеснула глазами и спустилась со сцены. Теперь она адресовала свои призывные телодвижения прямо зрителям, каждому по очереди. Представление закончилось, когда Уинтер подал знак "этот"; джинки потянулись к выходу, оборачиваясь и выкрикивая малопристойные советы счастливчику, послушно следовавшему за своей обольстительницей в глубь павильона. Роуг вышел на площадь в одежде джинка; грим, снова скрывший королевские шрамы, ничем не напоминал боевую раскраску вождя Рейньера. Он не стал выяснять, оглушила малолетка этого фраера или вообще угробила - какая, собственно, разница. Здоровенный мордоворот явно не узнал своего короля, продавая ему билете палатку заклинательницы змей. Да что там мордоворот, даже Барб не заподозрила ровно ничего, когда представление окончилось, все зрителя ушли, и в зале остался один Уинтер. Получив от этой высокой профессионалки приказ уматывать, Роуг счел проверку успешно завершенной и пошел толкаться среди карнавальной толпы - отнюдь не бесцельно. Можно сказать, что на этот раз "Пойнтер" сам нуждался в "пойнтере", путеводителе - он искал и-Шу, что обозначает на джинке "однорукий". Уинтер внутренне напрягся и подобрался; синэргист, он двигался к цели прямо, вся его тактика была одним непрерывным критическим путем. Возможная кандидатка выдала себя неловкостью, с которой правая ее рука приняла от волосатого огнеглотателя сдачу. "Левша, наверное, - подумал Уинтер. - Надо досмотреть". Посмотреть было трудно - обе руки подозреваемой прятались в длинных широких рукавах. Крепкая, приземистая женщина, она была прекрасно одета, но без малейших следов косметики - верный признак низкого класса. (Джинковская аристократка скорее умрет, чем появится на людях, не покрыв лицо толстой штукатуркой из белил и румян.) В конце концов возможность проверки предоставилась - благодаря индейскому факиру. Демонстрируя древний, как мир, трюк, фокусник извлекал из своей шляпы сперва кроликов, а затем голубей, один из которых полетел прямо в сторону женщины. Защищая Лицо, она вскинула руки в широких рукавах. Левая кисть отсутствовала. Убедившись в правильности своей догадки, Уинтер ни на шаг не отставал от однорукой любительницы развлечений; вскоре она направилась к выходу. Идея была предельно проста: если это воровка, то она, скорее всего, связана с другими местными жуликами, а тогда можно попробовать найти вход в шахту через них. Такие ребята всегда все знают и наверняка поделятся информацией, если будут иметь к тому достаточно весомые основания. Достаточно весомые в непреодолимо-соблазнительном розовом золоте. А почему, хотите вы спросить, действовал этот Робин Гуд в одиночку, без своих, продолжая метафору, молодцов в зеленых плащах? Причин было две. Чтобы заручиться содействием маорийской мафии Роугу пришлось дать обещание никоим образом не подвергать опасности их тритонские операции и связи - и даже тогда Опаро наотрез отказался предоставить ему какую-либо полезную информацию. Была и вторая причина, но о ней позже. А потом женщина затерялась в путанице улочек и переулков, переполненных куда-то спешащих кули, разносчиками, мелочными торговцами. Покосившиеся магазины, ветхие хибары - все это невольно приводило на ум Лондон времен Сэмьюэла Пеписа и Великого пожара, когда жители города пытались сдержать огонь, снося дома на его пути, и делали это, обходясь обычными баграми. Только что женщина шла по такому вот переулку, который ничего не стоило бы снести, достигла крохотной площади, от которой улицы разбегались в пять сторон и - и вдруг ее не стало. Уинтер протолкался на площадь и сделал отчаянную попытку смотреть в пять сторон сразу. Все пять улиц кишели людьми, а невысокий рост однорукой не позволял легко различить ее в толпе. - Zolst ligen in drerd! - горько пробормотал синэргист, чувствуя, как "критический путь" петлей затягивается на шее. В поисках ключа его глаза торопливо обшаривали все окружающее - от модного ателье, где шили одежду на иностранный манер (си-фу-чжуан) до "однорукого бандита", рядом с которым несколько кули играли в "камень-ножницы-бумага". Джинки известны своей страстью к играм, будь это "камень-ножницы-бумага" или фань-тань, кости или карты, рулетка или компьютеризованная го. Не имея сил - да, впрочем, и особого желания - бороться, власти успокоились на том, что обложили огромным налогом игральные автоматы, которые по идее должны вытеснять неконтролируемые, идущие где попало игры. Из пломбированной кассовой коробки почти всегда можно изъять свою долю. "Почти" - потому, что джинки народ жуликоватый и умеют надуть любой механизм Длительное время многие слот-машины оставались без полагающейся по статистике выручки - кассовые коробки оказывались совершенно пустыми, в них не было даже каких-нибудь там кружочков-шайбочек. Совершенно отчаявшись. Комиссия по азартным играм пообещала тысячу сайс вознаграждения - с гарантией освобождения от судебного преследования - тому жулику, который выйдет и честно расскажет, как все это делается. Так сказать. Главные Жулики забеспокоились о своей доле. Хитроумный идальго явился на зов, открыл свой секрет и удалился с тысячей сайс в кармане - а может, на тачке, серебро - оно тяжелое. Он делал монеты в четверть сайсы из сухого льда, то бишь твердой углекислоты. Попав в автомат, эта временно твердая валюта бесследно испарялась уже через пару минут. Другое, неизвестное Комиссии жульничество с автоматами синэргизировал, пользуясь своим даром видения, Уинтер. Его вознаграждение оказалось не столь приятным. Долго стоять столбом на перекрестке было рискованно, так ведь и внимание к себе привлечешь. Подойдя к однорукому бандиту, Роуг начал кидать в него монеты и дергать рычаг, ни на секунду не прерывая тяжелых размышлений. Так что же, искать утраченную нить где попало, по наитию? А может, вернуться на карнавал, и начать все с начала? Или спросить этих придурков, размахивающих руками в надежде выиграть друг у друга Большие Деньги? Так вот подойти испросить на соларанто: "Слушайте, ребята, тут не проходила недавно однорукая женщина?" Во-во. Именно так. Он с ненавистью воззрился на слот-машину, в окошках которой вместо фруктов красовались цветы: ши-чжу (гвоздика), бай-хэ (лилия), цян-вэй (роза), ромашки, маргаритки и т.д. Роугу было не до этой чертовой джинковой эстетики, однако ему бросилось в глаза, что на третьем правом колесе неизменно появляется розмарин, погашающий выигрыш с тем же успехом, как и лимон в Лас-Вегасе. - Вот гады накрутили машину, - пробормотал Уинтер, закидывая в щель очередную четверть-сайсу и очередной раз дергая рычаг. Снова розмарин. - Ведь не дают лоху ни малейшего шанса. Комиссия, наверное, в полном восторге - один доход. "Вот розмарин, это для памятливости: возьмите, дружок, и помните" ["Гамлет", акт 4, сцена пятая]. Только где же эта сучья Офелия и-Шу? Хрен с ним со всем! Он сбросил еще одну монету. Снова розмарин. Почти решив уже возвращаться на карнавал, Уинтер последний раз посмотрел на все пять сторон одновременно и - mifabile visu [самое странное (лат.)] - заметил свою Офелию в дальнем конце ведущего направо переулка; она с кем-то беседовала. - Есть искра! - заорал синэргист, бросаясь по переулку. К тому времени, как он достиг нового перекрестка, женщина опять исчезла, но здесь стоял еще один автомат, правда, на этот раз компания азартных кули отсутствовала, а розмарин виднелся слева, на первом барабане. Уинтер скормил бандиту монету и дернул рычаг. Цветочки помелькали-помелькали и остановились, причем розмарин, который для памятливости, так и остался в левом окошке. - Ни фига себе! - пораженно воскликнул Уинтер. - Ни себе фига! И начал протискиваться налево, стараясь хоть что-нибудь разглядеть в густой толпе. Предчувствие оказалось верным - женщина была здесь, только далеко впереди. Дальше он высматривал уже не ее, а одноруких бандитов, дежурящих на стратегических перекрестках - и даже перестал кормить их серебряными подметками. Сомнений не оставалось: розмарин слева - иди налево, розмарин в центре - иди прямо, розмарин справа - поворачивай направо. И они никогда не уходят со своих мест, вне зависимости от того, сколько раз дергаешь ты ручку и какие другие картинки появляются в окошках. А второй розмарин просто не появляется никогда, ни при какой погоде. - Потрясающая штука. Ну прямо как дорожные знаки в старой английской игре "Жулики и бродяги". Хотел бы пожать руку тому гению, который это придумал. Очередной однорукий бандит указал дорогу с той же охотой, что и предыдущие. - Ведь это кто же из фраеров сообразит? Случайные лохи? Скажут "не везет", пожмут плечами и двинут дальше. Комиссия? А им то что? Им лишь бы выручка была побольше. И не копы, разве придет в их дубовые головы, что какой-то там цветочек шепчет "suivez-moi"? [следуйте за мной (фр.)] Чудо, что я-то допетрил. Как я неоднократно подчеркивала, Роуг совершенно не осознавал седьмого своего чувства, своего видения. Он увидел спину и-Шу еще раз - женщина как раз исчезала в двери какого-то покосившегося от ветхости павильона. В двери, над которой были изображены три розмарина - выцветшие, облупившиеся, но до сих пор различимые. - С первым этапом покончено, - сказал себе Уинтер и взглянул на часы. - Остается еще пять часов. Ну и как же нам приступать ко второму этапу? Если здесь малина ихней инвалидной команды, охрана должна быть серьезной, и прямо вот так соваться со взятками вряд ли стоит. Ну хорошо, не стоит, а что же стоит? Господи Исусе, да что это я, совсем отупел? Как же к ним подъехать? Некоторое время он усиленно думал, а затем удовлетворенно кивнул. - Да, конечно! Сделаем, как с мамонтами. Не имеет смысла пытаться их перехитрить, там же очень ушлые ребята - вон какую хохму с бандитами придумали. Пусть они играют по моим правилам - может, я и не такой ушлый, но что-нибудь такое соврать или пыль в глаза пустить - это всегда за милую Душу. Уинтер бегло осмотрелся в поисках материала для импровизации. Павильон располагался на грязной оживленной площади, окруженной магазинами, магазинчиками, конторами... Чайный домик, внутри играет музыка. Похоронное бюро, предлагающее "Доски для преклонного возраста" и "Одежду для преклонного возраста" - гробы и саваны, если перевести эти эвфемизмы с джинковского околичного языка на нормальный. Шроф, то есть меняла. Вход занавешен своеобразными бусами из медных монет, которые еще мельче по достоинству, чем Большие Деньги. Аптека. Витрина с ножами и мечами. Фейерверки. Мясная лавка. Над жаровней с углями подвешена целая свинья, от которой разносится божественный аромат. "Рай плотских наслаждений", аромат другой, но тоже божественный. Синтоистский храм, украшенный деревянной рыбой, - подобно богу, рыба никогда не смыкает глаз. Уинтер придумал, как организовать большой, шумный скандал, я бы даже сказала погром. Вы, конечно, думаете, что он пошел к этим плотским дамам, выложил некую сумму и попросил их выбежать на площадь в чем мать родила? Ошибаетесь. У фейерверочного прилавка он купил дюжину каллистянских ракет, совершенно не интересуясь их цветом. Затем пошел к меняле и получил за полусайсу даже больше медно-монетных бус, чем ему требовалось - совершенно не интересуясь размером удержанной комиссии. Затем он начал привязывать бусы к ракетам, чем и привлек к себе внимание праздношатающихся кули. Вокруг него собралась небольшая толпа. Покончив с этим занятием, синэргист обстрелял ракетами крышу павильона, где те и рассыпались весьма приятным для глаза фонтанами искр и звонким дождем звонкой монеты. Связки монет, оставшиеся без применения, он просто закинул на ту же самую крышу. - Хай! - дружно прокричали кули и столь же дружно бросились на штурм павильона. Уинтер получил свой погром. Скорее даже не Уинтер получил его, а павильон. Искатели легкой - хотя и не очень большой - наживы мгновенно облепили все стены хилого строения. Они бешено карабкались вверх, срывались, сталкивали друг друга. Люди ползали по крыше, отчаянно обшаривая каждый ее уголок; время от времени завязывались драки. И все это - в сопровождении ярких огненных фонтанов, то там то здесь взлетавших к небу. Какой-то человек выскочил из двери, бросил взгляд на происходящее, обернулся и что-то крикнул. К нему присоединилась небольшая группа охранников, сразу взявшаяся за наведение порядка, а Уинтер тем временем проскользнул внутрь, никем не замеченный и не остановленный. Изнутри загадочный павильон вполне - и даже с избытком - соответствовал своей ободранной внешности. Миновав несколько охранных постов (где не было сейчас ни одного охранника) Уинтер оказался в неком подобии сарая, совершенно пустого, если не считать нескольких скамеек и табуреток. Заплесневелые стены буквально шевелились от многочисленных насекомых, грязный, облезлый потолок, в полу зияли широкие трещины. - Господи, - поразился Роуг. - А мне-то казалось, что воровство - выгодная профессия. Здесь бы и мамонт жить не стал. Неужели я зря таскался за этой однорукой бабой? Через щели в полу пробивался свет. После недолгих и не особенно осторожных - дикий шум снаружи перекрывал звуки его движений - поисков Уинтер обнаружил вход на лестницу, завешенный истлевшей, кишащей вшами тряпкой. Брезгливо сморщившись, он отодвинул эту мерзость, встал на четвереньки и начал медленный, осторожный спуск. И вдруг окаменел. Самую середину большого подвала занимал длинный деревянный ящик из-под чая. На ящике лежал человек в синей рабочей одежде, правая рука его была откинута в сторону: рукав на ней закатан, а кисть свисала над белой кюветой, из которой поднимался пар. Пар шел и от двух стоящих неподалеку белых сундуков. Кули судорожно извивался, его удерживали на месте пять женщин (в том числе и знакомая и-Шу). Женщины смеялись и - насколько мог понять Уинтер - шутили, кули тоже пытался шутить. Невероятная сила духа: одетый в белое джинк как раз кончал ампутировать - с помощью вполне современных хирургических инструментов - окутанную клубами пара кисть. Грубые, натруженные пальцы судорожно что-то сжимали. Сжимали что-то непонятное - от кисти исходило тусклое красное сияние потухающего костра, раскаленного железа, умирающей новой звезды. Новой? И вдруг Уинтер все понял. - Господи! Господи! Господи Исусе! Это же вроде как негры, калечившие себя, чтобы проносить алмазы в ранах. За каждую горсть радужных пуговок мета джинки расплачиваются кистью руки. Их проверяют только на холод криогенных контейнеров - кому же придет в голову проносить такую вещь в голой руке? - И ведь это - совсем не глупость. Ценой кисти - которую он, скорее всего, и так потерял бы при здешней технике безопасности - полуголодный кули до конца дней своих будет жить в достатке и почете. Но только это - по одной горсточке, много так не натаскаешь. Для крупномасштабной коммерческой контрабанды нужно использовать... что? Опаро называл их мелкими жуликами. Верно, конечно, но знает ли он, как действуют крупные? Да, конечно же, знает. Только сумею ли я из него это вытащить? - Спасибо, Роуг, премного тебе благодарен, - произнес знакомый голос. Так и пребывавший на коленях Уинтер резко обернулся. У спуска в подвал стоял блестящий экзобиолог Томас Янг, он же тритонианский вельможа, манчжурский князь Да-мо Юн-гун. За его спиной виднелась небольшая группа крайне мрачного вида солдат. ТРОЯНСКИЙ КОНЬ На дуэли остерегайся ложной атаки. Эта страшная уловка открывает путь для настоящего, смертельного выпада. Мушкетер А'Артаньян. Ну да, ушел от нас Томас Янг, ушел при помощи совершенно неслыханной уловки. Человек широчайшего образования и кругозора, великолепно подкованный буквально во всех науках и искусствах, он использовал свои таланты на изобретение блестящих трюков, позволявших ему всегда хоть на один шаг, да опережать нас. Мы знали, например, что основная его деятельность, конечно, разведка, а первая из вспомогательных - поддержка, тренировка и направление действий Солнечной Организации Освобождения - это надо же, чтобы название настолько не соответствовало сути! СОО имела своей целью освобождение. От чего? Да от всего, на что обозленные неудачники желали свалить вину за свои разочарования. Республиканство, капитализм, социализм, марксизм, да что угодно - все снести, чтобы Солнечная перестала мешать их заслуженному, справедливому восхождению к вершинам социальной лестницы. А в действительности, не очень далекие члены СОО были послушными орудиями классовой борьбы феодально настроенной джинковской аристократии, твердо решившей вернуть Солнечную к старому доброму времени баронов и холопов. Основной тактикой этой борьбы было разрушение политической и правовой стабильности при помощи такого испытанного оружия, как террор. Прямых доказательств связи Янга с террористической деятельностью не было - и вербовка и тренировка членов СОО проводились в диких притонах Титана. Один, всего один раз удалась нам инфильтрация в ряды СОО, и тем самым задним умом, который мне так ненавистен, я понимаю, что угрозу провала можно было предвидеть - и избежать его. Я послала одного из лучших и отчаяннейших наших агентов (кодовое имя "Терьер") в Брисбенский купол, где он дрался, зверствовал, убивал, пока не заслужил благосклонного внимания и вербовки. Терьер мог быть абсолютно безжалостным, когда того требовало задание. Одним из тестов способностей предполагаемого террориста служит так называемая "темная комната". Кандидата раздевают догола - это чтобы не было возможности делать заметки, - дают ему электрический фонарик и посылают в совершенно темную комнату. Комната эта - нечто вроде самой заурядной гостиной со всей полагающейся мебелью и прочей ерундой; нужно за пять минут все осмотреть и все (по возможности) запомнить. По выходе на свет Божий сперва проверяется сознательная память: сколько там столов, стульев, картин, ламп, окон и т.д. - именно это и велели ему запомнить. Следующим номером проверяется память бессознательная: начинают спрашивать, были стулья жесткие или обтянутые тканью, если обтянутые тканью, то какой, не было ли на столе игральных карт, какая одежда хранилась в открытом шкафу, что изображено на картинах, опишите, пожалуйста, абажуры, занавески... В общем, такие детали, о которых и слова не было в задании. Терьер вошел в эту комнату, провел там пять минут, а затем его убили, прямо на выходе. Черт бы побрал Янга! Темная комната была ярко освещена ультрафиолетом, невидимая идентификационная татуировка TerraGardai четко проявилась на сканерах. Черт бы побрал меня! Я должна была предвидеть. Но все это выяснилось значительно позже, в тот момент я знала только, что наш лучший оперативник исчез, spurlos vershwindet [бесследно исчез (нем.)], операция провалилась, и я снова занялась организацией наблюдения за Янгом на Земле - а он снова выкинул номер. Мы наблюдали за каждым его движением, и он считал это само собой разумеющимся. Мы знали, что он знает. Он знал, что мы знаем, что он знает, и так - ad infinitum, обычная ситуация. Было давно решено, что при первой же попытке покинуть Землю мы его задержим, под тем или иным предлогом. Знать этого точно Янг не мог, но у себя, на Тритоне, он поступил бы именно так и вполне допускал такую возможность здесь, в Нью-Йорке. Я сняла комнату в доме напротив университетского корпуса экзобиологии, на верхнем этаже, и поселила там оперативницу Garda с кодовым именем "Бабуля Мозес". При помощи коротковолновой станции Бабуля сообщала в центр обо всех приходах и уходах известного ученого, так что нам не приходилось растрачивать драгоценное время оперативников на толкотню вокруг этого корпуса в ожидании, когда же покажется милый дружок. Вопреки распространенному мнению, мы совсем не бросаем все свои силы на одну операцию, а ведем их несколько одновременно. Я дирижирую оркестром, в котором каждый исполнитель играет на двух, а то и на трех инструментах. Дураком этот манчжурец не был, и очень скоро его обостренные чувства обнаружили Бабулю. Виду он, конечно же, не подал и начал обращаться с ней ровно так же, как любой сосед, которого забавляет любопытная старушка, вечно подглядывающая из окна. Сперва он корчил ей рожи, потом просто улыбался, потом начал приветствовать ее рукой. Я проинструктировала Бабулю так и держаться роли добродушной любительницы совать нос в чужие дела, и она начала отвечать на его приветствия. Через какое-то время они даже вели нечто вроде небольших бесед - по-прежнему жестами. Ну а потом настало утро, когда произошло то самое, неслыханное. Томас появился у корпуса экзобиологии в обычное свое время, и Бабуля сообщила, что он вошел и пробудет на месте, скорее всего, несколько часов, так что его хвост может пока удалиться - опять-таки все, как обычно. Однако дальше Янг отошел от программы - вместо того, чтобы где-то там играть со своим любимым компьютером в интересную игру экзобио и не вылезать наружу, этот манчжурский жулик - или, если хотите, князь - показался в окне десятого этажа, как раз напротив окна Бабули и с самым трагическим видом махнул ей рукой. Бабуля ответила ему столь же печальным взмахом. - Этот мир полон зла, - вот такую интересную новость сообщил он ей на языке знаков, и Бабуля просигналила полное свое согласие, пребывая в законном недоумении, какого это хрена он задумал. Недоумение не было долгим - Томас распахнул окно, послал ей воздушный поцелуй и выпрыгнул вниз. Бабуля увидела падающее тело, истерически прокричала несколько слов в микрофон и бросилась вниз. Когда она выскочила на улицу, подлетели и с визгом тормозов остановились машины трех оперативников. Бабуля Мозес воззрилась на мостовую. Оперативники тоже воззрились на мостовую. Потом они оторвали глаза от этого незабываемого зрелища и тупо воззрились друг на друга. Тела на мостовой не было. На ней вообще ничего не было. Собралась, конечно, толпа: к тому времени, как они протолкались сквозь эту толпу и занялись корпусом экзобиологии, манчжурца и след простыл. Да, вот именно, неслыханный случай гипноза на большом расстоянии. Все эти махания да улыбания, да разговорчики жестами готовили нашу Бабулю к одномоментной иллюзии. Пока внизу царили хаос и неразбериха, Янг улетел с крыши на бесшумном вертолете. Противник опасный, находчивый и, признаюсь честно, превосходящий меня по классу. Сколько помнится, мы оставили манчжурского князя и Роуга Уинтера на Тритоне, в куполе Катай, в момент картинной конфронтации на ступеньках подвальной лестницы. Дальше события развивались быстро - и самым отвратительным образом. Трое вооруженных солдат - не в яркой парадной форме, а в зловеще черном - проскользнули мимо Томаса и Роуга, вскинули свои ручные лазеры и молча, хладнокровно срезали всех присутствовавших в подвале. Потом они закинули ампутированную кисть с зажатой в ней горсткой мета в один из контейнеров с жидким гелием (те самые "сундуки", от которых шел пар), повернулись и замерли в ожидании дальнейших приказаний. Да-мо Юн-гун кивнул, сделал им какой-то знак, взял Уинтера за руку и вывел его на площадь, где разворачивалась другая, более масштабная бойня. Чернорубашечники князя без разбора перебили всех охранников павильона и всех кули, стараясь, чтобы не ушел никто. Теперь они с привычной, видимо, ловкостью обшаривали трупы; крыша павильона тем временем горела, а любопытные чуть не вываливались из окон, наблюдая необыкновенную сцену из приятной безопасности своих квартир. Манчжурский князь довольно улыбался. - Ну что это ты придумал со своей троянской клячей? - добродушно шутил он, крепко держа Уинтера за локоть и направляя его вдоль все так же кишевших народом улиц. Сзади неотступно следовали трое одетых в черное охранников. - Неужели не понятно - есть у меня источники информации в турецких куполах, конечно, есть. Маори обязаны были обучить наследника своего престола искусству шпионажа, а еще лучше - искусству маскировки. Турецкий корабль, перекрашенный в тотемный столб, и ты, перекрашенный в индейского вождя... Фу, стыдно! Уинтер молчал. - И все же я крайне обязан тебе, Роуг. Кто же как не ты вывел меня на операции Цзэй-Фэй-Дан - в переводе это звучит очень поэтично: "Бандитское Содружество Поход и Пропитание". Теперь я смогу покончить с контрабандой мета, и это - в значительной степени - твоя заслуга. Лао-цзя! Пошли через площадь для казней, так будет ближе. Ты видел сегодня утренний спектакль? - Да. - Если у меня есть еще хоть какое влияние... Насчет просить у своих ребят помощи, ты, милый, выкинь это из головы. Если у меня есть какое-нибудь влияние, а оно у меня есть, всех вас - и тебя, и этих твоих клоунов - всех вас обслужат примерно таким же образом. Просто не могу допустить, чтобы старого моего друга приговорили к мяо-чжунь тоу. - К чему? - Буквально это "прицеливание в голову", но вы, варвары, по созвучию придумали название "мэн-шут" [man-shoot (англ.) - стрельба в человека] - Янг остановился рядом с железным ящиком, с которого Уинтер зазывал посетителей, и постучал по нему. - Тебя засовывают сюда, наружу торчит одна голова. Лучники стреляют по очереди, пока не забьют тебя насмерть. Зрелище весьма пикантное. - Он повел Уинтера дальше. - Но тебе, дорогой, я обещаю последнюю услугу. Если не удастся договориться о повешении, и моего друга все-таки сунут в ящик, я поручу хорошему стрелку после первой же крови прошибить тебе голову. Нельзя, чтобы над дважды королем Р-ог'ом измывались целый час. Это было бы lese majeste. - Благодарю. - Конечно же, остальную вашу шайку обкарнают на колесе, вместе с шайкой и-Шу, но тут я вмешиваться не собираюсь. Спектакль должен продолжаться - так, кажется, говорят? - Хлеб и зрелища, - пробормотал образованный синэргист. - А на Тритоне - гашиш и зрелища, - рассмеялся Янг, проводя своего пленника мимо чуть ли не целого взвода охраны к нефритовому порталу высокой цилиндрической стены, изготовленной ни много ни мало из кованого золота. - А сейчас, старый дружище, ты удостоишься высочайшей чести посетить Алтарь Небес, что даст тебе возможность прийти к полюбовному согласию с Высшим Бытием. Янг что-то отрывисто скомандовал, и дверь открылась. - Это все мой красный шарф, - пробормотал он, потрогав рукой упомянутую регалию. - Творит чудеса. Внутри золотого цилиндра девять концентрических, белого мрамора террас поднимались к центральной площадке. - Привезли из Каррары, - пояснил Янг, подталкивая Уинтера вверх. - Каждый круг символизирует одно из девяти небес. Каждый сложен из количества плит, кратного девяти. Верхний круг - девять Следующий вниз - восемнадцать. Затем двадцать семь и так далее до самого нижнего неба, где плит девять в квадрате, и это - любимое число наших сдвинутых философов. На самом верху блистающего великолепием холма находилась центральная плита. - А вот это - Шан-ди, рай. Центр Вселенной. Ты не хотел бы, Роуг, навестить рай в плотском обличий? Душа твоя - она и так попадет туда завтра. Они взошли на Центр Вселенной - и тут же Шан-ди стремительно двинулся вниз. Это было настолько неожиданно, что Уинтер покачнулся, и Янгу пришлось его поддержать. - Ты и твой насквозь прозрачный троянский конь! - засмеялся манчжурский князь - упоминание троянского коня неизменно вызывало у него приступ веселья. - Ну можно же быть таким идиотом, вообразить себе, что какое-то мелкое жульничество приведет: тебя на это место? - Что это за место? - Официальный вход шахты, где добывают мета. - Вот же хрен я в такую дурь поверю. - Увидишь - поверишь. - И что, для всех? Для рабочих? Для охраны? Что, все они так и шляются туда-сюда через Алтарь Небес? - Нет, конечно нет. Только Ви-Ай-Пи [Very Important Person (англ.) - особое важное лицо]. Цзянь-чан-ди, шахтеры, проходят через боковые стволы шахты, которые разбросаны по всему куполу. Теперь можно и сказать тебе - ведь ты умудрился устроить весь свой шум и беспорядок в какой-то полусотне футов от одного из этих входов. - Да? А где он? - Внутри Рая Плотских Наслаждений. Центр Вселенной летел мимо загадочных дверей, непонятных люков и остановился в конце концов посреди огромного, гулкого, как вокзал, помещения. Формой помещение напоминало колесо, осью которого был лифт. По ободу располагалось двенадцать арочных проемов с массивными дверями, у каждой - по часовому. Взглянув на Янга, солдаты вытянулись по стойке смирно. - Цин-бянь - вольно. Снова красный шарф, - добавил он, повернувшись к Уинтеру. - Вызывает полное благоговение - ведь носить такую штуку может только член императорской семьи. Пошли. - Куда? - Ты же не прочь посмотреть нашу мета-шахту, верно? Ну так пошли, посмотрим. Не хочется, дорогуша, чтобы, вставая под петлю, ты мучился еще и вопросом, оставшимся без ответа. Это было бы негуманно. И Да-мо Юн-гун, князь Манчжурии, распахнул тяжелую, обитую железом дверь. Уинтер невольно вскрикнул. (Парадокс нашего времени - устремляясь в глубины пространства, мы все более и более стесняем свою личную жизнь. Дух наш вожделеет огромности, но - именно "но" - но не необозримого внешнего пространства, а огромного внутреннего. Душа жаждет покорить жизненное пространство - lebensraum - огромных масштабов, именно поэтому так ошеломляют нас гигантские интерьеры.) А Уинтер был именно ошеломлен, несмотря на смертельную опасность своего положения. Он находился в хрустальном... нет, в ледяном соборе. Свет, проникающий сквозь распахнутую дверь, терялся в высоте готического свода, с которого сосульками свисали стрельчатые сталактиты. Свод опирался на десятки ледяных колонн, покоящихся на черном базальтовом основании, и всю эту мерзлую неоглядность заполняли недвижные облака тумана. Томас прикрыл дверь, и стало темно, как в могиле, однако затем, по мере привыкания глаз, во мраке начали проступать тусклые угольки, горящие в толще колонн. Эти мерцающие цепочки чем-то напоминали огни рождественской елки. - Гранулы мета, - безо всякой, собственно, нужды объяснил Томас. - Кстати сказать, здесь их и открыли двести лет назад. Тогда это был всего лишь узкий туннель. Мы, конечно, знали про туннели в ископаемом льде, узкие кривые норы, где только крысам в пору лазать, но не больно-то ими интересовались. Какой от них толк - разве что туристов водить. А зачем нам туристы? Мы и раньше не любили посетителей. - Да, слышал. - Но тут один мальчишка занялся обследованием совсем узкого прохода, в который взрослому и не пролезть бы, и увидел во льду огонек, вроде этих. Он пробил лед деревянным башмаком и вытащил из полости гранулу мета - решил, что это драгоценный камень. - Вот и я сперва так подумал. Крошечные опалы. - Ну и, конечно, помчался со своей находкой домой, даже не спрашивая себя - отчего это руку начало жечь, словно раскаленным железом. Так и появилась мета. - Мальчишку наградили? - Каким образом? Он умер, медленно сгорел. И вообще - даже приди нам в голову наградить его, мы не знали бы, за что. Ученым потребовались годы, чтобы разобраться, какое сокровище нашел этот сорванец. - Так что глупый ребенок подросту медленно сгорел... - Когда мета начинает преобразовывать энергию, остановить процесс невозможно. - Разве что посредством ампутации. - Вот именно. - Жалко мне что-то этого мальчишку. - Беда с вами, внутренними варварами. Всегда страдаете из-за какой-нибудь ерунды. - Где уж нам до вас, избранных обитателей Поднебесной. А почему вы не подберете эти, которые тут светятся? - Своду нужна опора. Нагрузка просто чудовищная, даже при нашей низкой гравитации... иногда начинает превосходить предел прочности. Тогда окаменелая лава вспучивается и перекрывает проходы, а заодно появляется дурацкая такая опасность, которую мы называем "стреляющий лед". Из столбов начинают вылетать осколки, прямо как пули. На этом мы теряем очень много рабочих. - А, вон как, - пробормотал Роуг и снова погрузился в молчание, настолько зараженное электричеством, что Томас Янг мгновенно это почувствовал. Он развернул Уинтера и попытался прочитать что-нибудь на освещенном призрачным сиянием лице. - Погоди, погоди, - медленно произнес он. - Похоже, Роуг, я улавливаю твои вайбы [vibs, сокращение от vibrations (англ.) - вибрации; у нас в таких случаях говорят о биополе]. - Какие вайбы? - Что там такое? Возможно, еще один способ контрабанды? - Пожалуй. Если в горсти можно вынести фунт, так сколько же можно в жмурике? А всего-то и надо, что симулировать несчастный случай, вспороть мужику брюхо, нагрузить его и вынести несчастную жертву, стеная и обливаясь слезами. - Убийство? - Вы, джинки, любите убивать для забавы, почему бы не убивать ради приличного дохода? - И вот таким, значит, образом они выносят крупные партии... Ну конечно, свечение появляется только через несколько часов! Откуда охране знать, что в труп запаковано сорок, а то и пятьдесят фунтов мета? Понятное дело - профессионалы. Все эти штучки с ампутацией сугубо для одиночек, захотевших поживиться, а вот систематические убийства - работа серьезная. Ну и кого же, думаешь, они используют на упаковочный материал? - Да любого, чья морда не понравилась. Горлопана и скандалиста. Женщину, которая кому-нибудь не далась. Любого, кто слишком уж дружен с вашими стукачами. Любителя пожрать за чужой счет. Хвастуна. Пижона, считающего себя умнее окружающих... - Это все твоя мафия придумала и организовала? - Возможно, точно я не знаю. Я, конечно, король, но это еще не значит, что мне все рассказывают. - Как бы там ни было, Роуг, это - еще одно очко в твою пользу. - Благодарю. - Очень жаль, что тебя придется прикончить, - вздохнул Янг. - Твоя синэргия была бы мне очень кстати. Ну как, насмотрелся? - Это ведь не может быть вся рудная жила. - Господи, конечно же нет! В темноте ничего не видно, но она тянется на многие мили. Тут просто старый заброшенный участок, который мы показываем высокопоставленным визитерам. Настоящие разработки - уйма лав, штреков, шлюзовых камер, шахтных стволов, и там не такое вот спокойствие, а все кишит работягами и забито криогенным оборудованием. - Томас снова вздохнул. - Ладно, дорогуша, пошли. Надо кончать эту хрень с твоим судом и казнью. Уговаривать тебя переметнуться к нам - пустое занятие. Я и так знаю, что твое упрямство раньше тебя родилось. Все это время Янг ни на секунду не отпускал локтя своего старого друга. Теперь он подвел Роуга к двери и постучал в нее каким-то хитрым стуком. Они вернулись в залитый ослепительным светом зал как раз в тот самый момент, когда бригада кули затаскивала через другую дверь последний из двадцати огромных ящиков. Никаких надписей на ящиках не было - только ярко-красные, сделанные по трафарету изображения звезды и полумесяца. - А, - весело улыбнулся Янг. - Заключительный и такой приятный штрих. Ты попал сюда как раз вовремя, можешь полюбоваться на посылочку от наших турецких друзей. Ахмет Труйдж - мой любимый партнер. Он никогда не запаздывает с оплатой, его контейнеры никогда не надо перевешивать, все тютелька в тютельку, и товар у него самого высшего качества. Ну как, уважаемый Роуг, мне кажется, есть маза забить косячок, из соображений анестезии перед неизбежно предстоящей вам малоприятной процедурой. А может, лучше уж вмазать, круче возьмет? Однако, как только горящие приятным предвкушением охранники и кули вскрыли ящики, из каждого выскочил вооруженный маорийский боевик, и на долгую, как в ночном кошмаре, минуту гулкий зал заполнился грохотом, звоном, предсмертными криками. Теперь уже Уинтер крепко держал манчжурского князя за локоть. - Ну, дорогуша Том, теперь ты понял, что такое троянский конь? - ласково улыбнулся он, отводя потрясенного Янга подальше, чтобы того не зацепил ненароком один из мелькавших в воздухе Потрошильных ножей и не забрызгала обильно льющаяся кровь. - Я очень надеялся на рандеву с нашими коммандос, но не имел полной уверенности, что удастся его организовать. Должен по всей справедливости записать очков твою пользу - ты предельно облегчил задачу. К ним приближался командир маорийских коммандос Чинча, массивный как шкаф - как шкаф, густо измазанный кровью. - Так что, берем шахту? - спросил он. - Опаро и солдаты ждут только твоего слова. - Как это берете? Нашу шахту? - ошеломленно выдохнул Да-мо и тут же взял себя в руки. - Нет, вы сошли с ума. Вы все сошли с ума. Прекращай эти штучки, Роуг, и сдавайся. Я проявлю милосердие. Чинча ткнул острым концом Потрошильного ножа в горло Янга - безо всякого милосердия. - Нас тут сотня, - презрительно бросил он, - и это больше, чем тысяча любых ваших солдат. Мы возьмем шахту. - Никогда! - Ну а потом будем разговаривать на наших условиях. - Никогда! По горлу Да-мо Юн-гуна скатилась капля крови, однако манчжурский князь, отдадим ему должное, не дрогнул. - На наших условиях, - повторил Чинча, - иначе мы превратим Тритон в небольшую такую звездочку с помощью мета. Так приказал король Р-ог. - У тебя что, Роуг, крыша поехала прямо с карнизом? - закричал Янг. - Ты приказал устроить конец света, Gotterdammerung? Для всех, и для вас и для нас? - Я приказал устроить большой погром, - пожал плечами Уинтер, - и наша маорийская мафия готова действовать до самого упора. Но только мы обойдемся без этого, - добавил он, повернувшись к Чинче. Вожак коммандос кинул на своего короля жесткий, полный подозрения взгляд. - Во всяком случае, сегодня, - нехорошо ухмыльнувшись, добавил Уинтер. - К нам на руку весьма любезно пришел самый старший козырь тритонской колоды. Манчжурский князь смерти - это ведь поглавнее, чем Король шахт или Туз энергии. Он в нашем распоряжении, и с его помощью мы сорвем все ставки. Вы получите свою мета, а я - свою девушку. - Ни в чьем я не распоряжении, дебил ты несчастный! - Нет? Тащи его, вождь. Мы выйдем через Центр Вселенной, как важные посетители, а потом соединимся с Опаро. - Тебе никогда не вывезти меня с Тритона. - Нет? Разрешите, пожалуйста, позаимствовать ваш императорский шарфик. Он послужит пропуском для меня и моих ребят. - Идиот, - фыркнул Янг. - Ведь я - Да-мо Юн-гун. Меня узнают и с шарфом, и без него. - Узнают, думаешь? - Одно мое слово у главных ворот, и тебя колесуют за компанию со всей твоей сотней. Кончай петушиться, Роуг, у тебя нет ни единого шанса. Я обещал, что буду милосерден, и сдержу свое слово. - Так что, - нетерпеливо спросил Чинча, - берем шахту? - Нет, берем князя. КОСА НА КАМЕНЬ Встретив противника, ведите себя вежливо и благородно. Пусть ваша отвага не только остротой, но и блестящей изысканностью напоминает ваш клинок. Ричард Бринсли Шеридан. Ну и зачем, спрашивается, Князь смерти кипятился и волновался? Препроводили его через главный шлюз Катая - а затем и с Тритона на Землю - без сучка и задоринки, даже говорить не о чем. Янг, собственно, и не мог ни о чем говорить, его накачали ГАБК (гамма-аминобутридная кислота из служебного арсенала Барбары), которая даже ганимедского мамонта сделала бы мягким и податливым, как тесто. Кроме того, всесильного Да-мо обмотали тряпками с ног до головы и заставили исполнять роль египетской мумии (мумия-змея, помните?). Не видать и не слыхать - так, собственно, и должен вести себя каждый порядочный Князь смерти. Однако вся эта порядочность враз куда-то улетучилась на борту ракеты, когда его размотали; ГАБК действует четыре-пять часов, а затем все временно заглушенные страсти возвращаются с удвоенной силой. Обычно в космосе можно насладиться тишиной, но на этот раз Янг развлекал экипаж и пассажиров корабля чем-то вроде концерта для ударных инструментов - даже не верилось, что это всего лишь соло, - яростно барабаня ногами по стенкам своей каюты. - Ботинки надо было снять, - печально вздохнул Роуг. - Ты бы охладил его как-нибудь, - посоветовала Барб, - неровен час, головой биться начнет. Нужно, чтобы он остался более-менее compos mentis [в своем уме (лат.)], а то какие же это получатся переговоры? Уинтер удрученно кивнул. За всю свою жизнь он еще не сталкивался со столь деликатной и потенциально взрывчатой структурой. Ну какими ласками, сказками или угрозами можно вынудить уступки у столь неприступного противника, который безразличен к любым физическим пыткам, у грозного противника, распоряжавшегося бессчетными жизнями и смертями в течение трех четвертей века? - Вот и смейся после этого над несокрушимыми объектами, - пробормотал синэргист. - А к тому же я - никакая не непреодолимая сила. Роуг точно знал, какие уступки хочет он получить от манчжурского князя: совершенно железную, гарантированную сделку по мета для маорийской мафии - это обещано Опаро за его помощь - и возвращение в целости и сохранности титанианской девицы - в этом он поклялся сам перед собой. Оставалось немного, совсем пустяк: найти способ синэргизировать оные уступки из заложника, который и думать не желает ни о чем кроме возвращения к своему поднебесному статус кво - ну да разве еще о поучительном, страх наводящем наказании вконец обнаглевших внутренних варваров. - Самое время прибегнуть к Двенадцатой Заповеди, - пробормотал Роуг про себя, открывая люк. - Знать бы только, что это за хрень такая - Двенадцатая Заповедь. - С добрым утром, с добрым утром, с добрым утром, мистер Янг, - пропел Уинтер, вплывая в каюту. - Добро пожаловать, добро пожаловать, мы рады приветствовать вас на борту нашего корабля. Моя фамилия Уинтер - меня еще называют Красавчик Уинтер - я распорядитель этого круиза, и я счастлив своей обязанностью превратить вашу экскурсию в полную счастья поездку на полном счастья корабле. А сейчас я должен пригласить вас в кают-компанию, во время ленча намечен конкурс красоты, мы хотели бы видеть вас судьей. Участвуют десять прелестнейших прелестниц, и те, которые получили одинаковое число баллов, вознаграждают судью - ха-ха. Кроме того, в программе чемпионат по настольному теннису, dansant [танцы за чаем (фр.)] и... Янг зарычал. - Что, Том, ноги болят? Янг зарычал. - Неужели не смешно? - Ничуть. - Ну не знаю, я старался... Команда доложила, что ты не очень доволен. - Не то слово. - Что, совсем тебя достали? - Чуть поближе. - Яростью кипишь? - На две тысячи градусов. - Даешь себе клятвы превратить мою жизнь и жизни моих близких в нескончаемые муки? - Догадливый ты. - А как, интересно бы узнать, представляешь ты себе эти муки? Затоптать нас до смерти собственными своими ножками? - Много чести. - Петля? - Слишком быстро. - Колесо? - Тоже недостаточно медленно. - Мэн-шут? - Слишком необратимо. - Ну уж не знаю, что тебе и предложить. - А у вас, маорийских варваров, своих идей вообще не бывает? - Вот это. Том, очень интересный момент. Мы возвратились к практике, слишком, наверное, примитивной с точки зрения вас, поднебесных. Не интересуют нас убийства со всякими загогулинами и прибамбасами. Мы теперь играем в "убей быстрей", да ты и сам наблюдал это в шахте. Чик-чик - и до свидания. - Почему же вы не убили меня? - А кто вообще говорил насчет убить тебя? - К чему тогда это похищение? - Подумай сам. Том, разве смогли бы мы смыться с Тритона без твоей помощи? - Помощь? Когда вы запеленали меня, как мумию!.. Жаль, я захлебываюсь желчью, а то охотно посмеялся бы. - Чьей, Том - твоей или нашей? - И той, и другой. - Так ведь наша желчь - следствие твоей. Этакая, понимаешь, симпатическая магия. А нашу удачу облегчил твой шарф. Вот он, кстати, с благодарностью возвращаю. Моя головорезочка с очевидным удовольствием постирала его и погладила. Похоже, Том, девочка переходит к тебе по наследству от Ахмета Труйджа. Поздравляю, но только ты поглядывай все-таки, что она там делает со своими ракушками. Неровен час... - Ха. Ха. Ха. - Никак это твоя желчь смеется? - Слушай, Роуг, какого черта тебе надо? - Будто сам не знаешь. - Хотелось бы услышать от тебя. - Да ничего особенного. Том, только, чтобы мы были друзьями. Совместное сообщество "Поход и пропитание". - Кто такие "мы"? - Маори и джинки. - А что такое в твоем представлении эта "совместность"? - О, это святое понятие, воспетое в песнях и легендах... Единение. То, что отличает мирную семейную жизнь от развода. - Кончай треп? - Говорим напрямую? - Да когда ты умел говорить напрямую? - Ну тогда - разумно. - Попробуй. - Нам нужно партнерство в мета. - Что? - Я говорю от имени маори, а остальная Солнечная - шла бы она на фиг, выживайте их, как вам заблагорассудится, но только не нас. Мы хотим получить партнерство. Мы работаем вместе с вами, причем начальники. Том, вы. Мы получаем нужное нам количество мета на честной основе, себестоимость плюс разумная наценка, и всю бухгалтерию ведете вы, мы вам верим. Все четко, определенно, по-деловому. - Никогда. - Ты сначала послушай. Ну какую мы занимаем часть вашего рынка? Меньше одного процента, и это все, что вы теряете. А что вы получаете взамен? В десять раз больше, ведь мы покончим с контрабандой, это будет вам огромная экономия. Повторяю, Том, такая сделка выгодна и маори, и джинкам. - Никогда. - Господи, с вами, непостижимыми поднебесными, просто невозможно разговаривать, вы ведете себя, словно и не люди, а какая другая порода. Ну почему - никогда? Да еще дважды. - Потому, что ты уже показал мне, как покончить с контрабандой. - Ми-лай, да мафия всегда сообразит что-нибудь новенькое! - Кроме того, твоя долбаная мафия все равно будет нас обдирать. - Каким образом? - Мы поставим мета по себестоимости плюс наценки, а они втихую перепродадут все на сторону и с каким, ты думаешь, наваром? - Верно. Ты совершенно справедливо отметил этот момент. Однако выход есть. Пускай тогда не мафия присоединится к вам, а ты присоединишься к мафии - будете тихо, благородно приворовывать вместе. - Ты совсем спятил! - А почему нет? Это будет для тебя еще одна вспомогательная роль. Одесса Партридж - она, кстати, просила передать, что буквально благоговеет перед тобой - подробно описывала всю эту историю с Сохо Янгом и его липовой агентурной сетью. А так ты будешь руководить сетью мафии и преспокойненько класть в карман свою долю. - А я, значит, должен поверить, что ты отказываешься от своей? - От какой - своей? Мне и маорийского дважды королевства по это самое место хватает, а к контрабандным играм я вообще не хочу иметь никакого отношения. Бери все, отдаю с превеликой радостью. - Я могу получить все это и без твоей помощи, - Пока ты мой гость - вряд ли. - Так что, мое освобождение тоже входит в состав сделки? - Naturlich. - А что еще? - Возвращение моей девушки. - Твоей девушки? - Моей титанианки. Ты хотел обследовать ее, помнишь? - У нас ее нет. - Да, но только моя интуиция подсказывает, что твои агенты знают, где она, и могут с ней связаться. Ведь верно? Только не крути со мной. Том, и у тебя, и у меня слишком много стоит на кону. - Ну а какой тебе толк, если я скажу? - Узнав, где она, я сумею заставить ее вернуться. Ведь тебе известно, куда она забилась, точно? - Да, и это - мой козырь. - Возможно. Вполне возможно. Но только займемся лучше делом. - Нет. - Что тебя не устраивает? Сделка по мета? Твое освобождение? Возвращение девушки? - Меня не устраивает какое бы то ни было сотрудничество с тобой. Ну и какой же картой пойдешь ты теперь? Пригрозишь смертью? - Ни в коем случае, Том. Ты нужен мне не меньше, чем я тебе. - Пытка? - Не исключено. - А тебе Одесса Партридж не рассказывала, случаем, как меня раз поймали ганимедские зулусы - я был тогда совсем в другой роли. Принялись меня поджаривать, как это принято у них в джунглях. Хотели получить информацию... Ничего они не получили. - Верю, Том, охотно верю. - Не придумали еще пытку, которая меня сломает, - а ведь я бывал в руках очень больших специалистов по этой части. - Да, Том, ты - серьезная задачка. Даже увлекательная. - И меня совершенно не интересует, что ты там хочешь получить, меня интересует только, чего хочу я сам. - А что ты хочешь. Том? Какую цену? - В вашем куполе встречаются камины? - У нас с тобой деловой разговор или светский треп? - Так встречаются? - Только в королевском дворце и у племенных вождей - у Опаро, Чинчи и прочих. Символ статуса, не более. - А перед каждым из них - шкура белого медведя, с головой. Так это у вас? - Мамонтовая. Малопривлекательная штука... - У меня камин из дельфтских изразцов. Так вот, я хочу каминный коврик из твоей шкуры вместе с головой. И чтобы сперва тебя ободрали заживо, как можно медленнее, и только потом отрубили голову. - А я тем временем вопил бы в ей бемоль миноре? Слушай, Том, у меня появляется странное подозрение, что ты меня не любишь. - Можно сделать еще лучше. Что там вколола мне эта баба из Gardai? - Какое-то производное гамма-аминобутридной кислоты, разведка обожает эту гадость. От нее гремучая змея становится такой дружелюбной, что готова прислуживать за столом. - Так вот, лучше я накачаю тебе этой вашей ГАБК и использую на каминный коврик твою шкуру прямо с потрохами. Живьем. - Странно, Том, я всегда считал тебя практичным человеком. Ну сколько, спрашивается, времени смогу я пролежать под твоими копытами? Меня же нужно будет кормить и выводить иногда в туалет. - Ни в коем разе. Когда обосрешься, твои маорийские свиньи все сожрут и начисто подлижут, ну а ты будешь глодать их сырое мясо. - Ну ты даешь! Это ведь ужасно расточительно, так я проем весь основной капитал. Слушай, Том, не откажи в небольшой услуге, скорми мне первой малолетнюю прачку. Я уже раз пробовал ее попочку. Я покажу тебе, которая эта девица - сексуальная такая, танец живота у нас исполняла. Не будь ты педрила, сам бы ее заметил. - Замолчи, Роуг! - Что ты так взвился? Это же никакой не секрет, я давно все знаю. Изо всех известных мне пассивных ты, пожалуй, наиболее привлекателен, но - увы! "О пидоры, вам имя - вероломство" ["Гамлет", акт 1, сцена вторая; там: "О женщины, вам имя - вероломство!"], да простит меня Уильям Шекспир. А тебе не кажется, что Гамлет тоже был голубым? Такая странная ненависть к больной мамаше... - Клянусь, я тебя... - А теперь еще и компьютеры стали полуорганическими... этот самый механизм с кафедры экзобиологии, с которым у тебя преступная связь, он что, отсасывает? - Сволочь ты проклятая! - Ну ясно - отсасывает. Совершенно уникальное ощущение, верно? Теперь, когда научились напрямую связываться с квазибиологическими компьютерами - я, например, иногда подозреваю, что мой арифмометр человечнее меня - теперь можно и любовь с ними крутить. Можно достигать единения даже по радио, телефону или телеграфу. Вот твоя железяка, она звонит тебе на Тритон? - Клянусь, ты будешь умирать бесконечно долго и бесконечно мучительно! - Да неужели, тетенька? И весьма вам благодарен, у меня появились интересные идеи относительно природы предстоящих вам пыток. Неожиданно Уинтер скинул шутовскую маску, его лицо стало ледяным. - Ну так что, манчжурец, договоримся про мета? Я последний раз спрашиваю. - Нет. - Ты скажешь мне, где девушка? - Нет. - Сколько там поджаривали тебя эти зулу? - Неделю. - И ты не сломался? - Нет. - Ну а мне недели хватит вполне. Ты сломаешься, а я тебя даже пальцем не трону. BALLADE DE PENDU [Обыгрывается название стихотворения Ф.Вийона "Ballade des Pendus" - "Баллада повешенных". Название главы обозначает, соответственно, "Баллада повешенного", а точнее - учитывая контекст - "Баллада подвешенного".] В которой предельное унижение весьма опасного Противника приводит к тому, что два любящих сердца начинают искать друг друга в паутине тайных для непосвященного сплетен и пересудов Достопочтеннейшего Сообщества Компьютеров. Автор Нью-йоркский зверинец представляет ВОДЕВИЛЬ В ВОЛЬЕРЕ исполнители: Горилл героический Шимпанзе шизофренический Петух патетический Гиппопотам гипотетический Слон слюнявый Гну гунявый Опоссум оптимист Филин филуменист Выхухоль выпендрист Лемур лицемер Мамонт мямля Соня соня звуковое сопровождение ХОР МОРЖОВЫЙ в главной роли ДРЕССИРОВЩИК, ДЬЯВОЛ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ОБЛИКЕ постановка под руководством Найдж Энглунд Постановщики и работники театра являются членами компании "Солнечная лига эко-театров инкорпорейтид" Вход свободный (Взрослые допускаются исключительно в сопровождении детей) ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПОЖАРНОЙ СЛУЖБЫ: Некоторые несознательные личности оскорбляют чувства зрителей, а также подвергают опасности свою и других безопасность, пользуясь огнем для раскуривания косяков, кальянов и прочих курительных принадлежностей в местах, специально для того не отведенных во время представления, а также во время антрактов. Такие попытки словить неуместный и несвоевременный кайф противоречат городским установлениям и наказываются в соответствии с существующим законодательством. Этот грязный, подлый дрессировщик, вооруженный огненным хлыстом. (Свист. Крики "ДОЛОЙ ЕГО!") зверскими пытками принуждает милых, беззащитных животных ("У-УУ! А-АА!") прыгать сквозь пылающие обручи, жонглировать раскаленными кирпичами, ездить на велосипедах, которые бьют их молниями электрических разрядов. ("У-УУ! ДОЛОЙ!") Героический горилл восстает против невыносимого рабства ("МОЛОТОК!"), к нему присоединяются и другие животные. (Хор моржовый: "Звери всех стран, соединяйтесь! Вам нечего терять, кроме своих цепей!") ("УР-РА!") Они побеждают злобного дрессировщика (Радостный смех. "ТАК ЕМУ И НАДО!") и тем же самым хлыстом заставляют его исполнять те же самые унизительные номера. (АПЛОДИСМЕНТЫ! ОБЩИЙ ЭКСТАЗ!) Занавес упал, рабочие начали готовить декорации, бутафорию и больших - в натуральную величину - марионеток к следующему спектаклю. Марионеток всех, кроме одной - куклу дрессировщика отвели на веревочках за кулисы, в одну из артистических уборных, где сидели Найджел Энглунд, ветеринар-альбиноска, ставшая с недавнего времени директором зверинца, и Роуг Уинтер. - Вот сегодня утром ты. Том, молодцом, - сказал Уинтер, наблюдая, как Найджел удаляет из гипногенных точек тела марионетки акупунктурные иглы и снимает веревочки. - Лучше, чем вчера вечером. Гораздо лучше. Сейчас ты действительно входишь в роль. Я насчитал сорок взрывов смеха и десять криков возмущения. Да-мо Юн-гун, главный мандарин джинков, а по совместительству манчжурский князь жизни и смерти беспомощно зарычал. - Ты был просто великолепен. Том. Детишкам очень нравится тебя ненавидеть. Ты бы только послушал Найдж, по ее словам в этом зоопарке никогда не было лучшего аттракциона. - Если... бы... я... только... мог... - Ну, ну. Том! Не нужно этих вспышек артистического темперамента. И чтобы никакой отсебятины. Тебя акупунктурно запрограммировали на участие во вполне определенном, также программированном представлении, потому будь добр придерживаться сценария. - Мы не можем тянуть это бесконечно, Роуг, - предостерегла Найджел. - Даже с учетом отдыха между представлениями он постепенно лишится всех жизненных сил и превратится в растение. - Чтобы разбить его amor propre, мне потребуется не больше недели. Дольше, Найдж, его тщеславие не выдержит. Пидор он и есть пидор. в главной роли ДРЕССИРОВЩИК, ДЬЯВОЛ В РЫЧАЩЕМ ОБЛИКЕ - А сегодня, Том, ты был просто великолепен. Этот крик боли, когда Героический Горилл запихивал тебе в задницу раскаленный кирпич... Я даже испугался, что сейчас потолок рухнет, так детишки хлопали в ладошки и смеялись. Да-мо Юн-гун, главный джинковый мандарин и манчжурский князь жизни и смерти беспомощно скрипнул зубами. - Да, в курсе я, в курсе, сценарий все время переделывается. Но ты. Том, должен понять - великие сценарии не пишутся сразу, их пишут и переписывают. в главной роли ДРЕССИРОВЩИК, ДЬЯВОЛ В СКРЕЖЕЩУЩЕМ ЗУБАМИ ОБЛИКЕ - Даже не знаю, Том, работает ли этот эпизод, когда Выпендрист закидывает тебе в рот сардинки - вознаграждает за удачно перепрыгнутые обручи. Тут нужно еще думать и думать. И я категорически против того, чтобы Слюнявый заваливал тебя экскрементами. Дурной вкус, чистейшая дешевка. Это нужно убрать, хотя, с другой стороны, дети были просто в восторге. Но ты, дорогуша, не беспокойся. Найдж Энглунд назначила на завтра совещание по сценарию, мы обязательно что-нибудь придумаем. Самим мозгов не хватит - вызовем пару ребят из Калифорнии, профессионально пишущих конферанс. У тебя самого нет никаких предложений? С кем бы тебе хотелось работать? Да-мо Юн-гун, мандарин и манчжурский князь беспомощно застонал. в главной роли ДРЕССИРОВЩИК, ДЬЯВОЛ В СТЕНАЮЩЕМ ОБЛИКЕ - Новости, Том, закачаешься! Шапки на первых страницах! Ты стал культовой фигурой. По всей Солнечной дети организуют клубы поклонников Дристировщика. Они носят значки с твоей фотографией - ну, этот знаменитый снимок, где Героический Горилл засовывает тебе в задницу кирпич. Твои фэны ходят с красными хлыстами и переименовали - не очень, по-моему, удачно - "ливайс" в "дьяволайс". Ну а самое главное - многие взрослые узнают твое лицо и приходят сюда. Хотят выяснить, чего это ради знаменитый экзобиолог валяет такого дурака. И твои друзья-джинки, они тоже приходят. На Тритоне просто не могут поверить, что их небесный мандарин выступает, словно какой-нибудь дебильный жлоб, в цирковом представлении - вот они и хотят убедиться собственными глазами. И убеждаются. Ты, дорогуша, стал знаменитостью. Нужно будет запрограммировать тебя на подписывание автографов. Да-мо Юн-гун, мандарин и князь, беспомощно всхлипывал. в главной роли ДРЕССИРОВЩИК, ДЬЯВОЛ В СЛОВАМИ НЕПЕРЕДАВАЕМОМ ОБЛИКЕ - А теперь, леди и джентльмены, все люди, народы и - _х_а_-_х_а_ - племянники. ЭсБиСи-ТиВи в кривом - _х_а_-_х_а_ - эфире донесет до каждой дыры и щели - _х_а_-_х_а_, _с_е_ч_е_т_е_? - Солнечной самого дикого и великого, балдежного и невозможного клоуна за всю историю варьете в первом представлении новейшего и наглейшего, злобного и утробного, вульгарного и кошмарного сериала. Перед вами выступит человек, которого приятно ненавидеть - ДРЕССИРОВЩИК В ДРИСТАЛИЩЕ-ШОУ! - Мистер Янг, до начала пять минут. На сцену, пожалуйста. - Ну, Том, все на мази. Уж сегодня мы тебя так запрограммировали - народ будет в полном отпаде. Ты и твой Тритон - завтра вся Солнечная ни о чем больше говорить не будет. Подумать только, я смогу похвастаться, что знал тебя еще простым, незаметным князем смерти. Вот так оно и бывает. Ну, давай. Удачи. Тьфу, чего это я. Чтоб тебе пусто было... - Ком... Пу... Терр... - прохрипел манчжурец. - Что, дорогуша? - Ком... Пу... Терр... Зна... Ет. - Компьютер знает? - Д-д-ы... - Что знает компьютер? И побыстрее, Том, через три минуты тебе на сцену. - Хгде... Т-тая... Девшк... - Где моя девушка? Где находится моя девушка? Компьютер знает, куда запряталась моя титанианка? Где она нашла место, до которого не могут добраться твои солдаты? - Д-д... - Какой компьютер? Где он? - ... - Брось, Том, не надо играть со мной в такие игры. В Солнечной миллионы этих железяк. Какой конкретный компьютер знает, где моя Деми? - ... - Бросай это, погань несчастная! Конец тебе, понимаешь? Давай все открытым текстом, не виляя. Какой компьютер и где? - ... - Бесполезно, Роуг, - тронула его руку Найджел. - Он не может. Он полностью выдохся... превратился в самую настоящую куклу. Одному Богу известно, придет ли он в себя и сколько потребуется для этого времени. - Да. А может, запустить его в это шоу? Теперь ему уже все равно. Могу поздравить этого сукина сына - целых шесть дней продержался. Но и себя могу поздравить - я и вправду сломал его, не тронув даже и пальцем... только вот остался в результате ни с чем, благодаря излишнему количеству сена. - Что? - Иголка в стогу, Найдж. Сперва нужно найти этот чертов компьютер, да и тогда еще не факт, что он скажет мне правду. - Компьютеры не лгут. - Они ведь наполовину живые, верно? А ты назови мне хоть одну живую тварь, которая бы не врала - тем или иным способом. - Если она так запрограммирована. - А кто поручится, что этот манчжурский хмырь не запрограммировал машину, знающую, где сидит Деми, именно так? Очень просто - говори правду только после ввода ключевого слова. - Да, непросто. - И найти ее тоже будет непросто, даже если железяка скажет мне, где искать. - А почему ты так решил? - Обыденный здравый смысл, Найдж. Если наш драгоценный князь Смерти может сказать своим солдатам, где искать Деми, и они все равно не могут ее сцапать, значит до нее абсолютно невозможно добраться. У меня в estomac'e [estomac (фр.) - желудок] распускается tsibeles [лук (идиш)]. Ой вей, мейдл! Будто перед глазами стоит эта дурацкая фантазия, как Роуг и Деми бродят по нью-йоркским улицам, разыскивая друг друга. Шансы встретиться у них один к сикстильону - когда он ищет в центре города, она отправляется на окраину, когда она поворачивает на восток - он идет на запад. Но в этом моем дурацком мысленном спектакле они по случайности одновременно подходят к одному и тому же углу с разных сторон и, вроде бы, обязаны встретиться, несмотря на всю невероятность подобного события. Только в тот же самый момент на тротуар, на самом углу, опускается огромная театральная вывеска, для замены электрических лампочек. Роуг огибает вывеску снаружи, Деми проскальзывает внутри, они расходятся, так и не заметив друг друга. На вывеске горит название пьесы: "СУДЬБА ИГРАЕТ В БИРЮЛЬКИ". Как ни странно, эта сценка основана на реальных событиях, описанных мне Роугом и Деми - они разыскивали друг друга через сеть, связывающую Достопочтенное Общество Компьютеров - лабиринт, значительно более запутанный, чем улицы любого города. Компьютерная технология пошла весьма неожиданным путем - она, можно сказать, обратила протезирование, компенсацию дефектов тела посредством добавления механических органов. Инженеры обнаружили, что добавление к компьютеру органических частей превращает его из сверхскоростного арифмометра в некую квазиживую сущность. Однако никем неожиданный побочный эффект преобразовал эти железяки в компанию страстных, убежденных сплетников. Деми Жеру вела поиски Уинтера изнутри этой сети. Можете посмотреть, как сквозь тарабарскую трепотню компьютеров проглядывает их полуодушевленность. !PRINT "ALL POINTS BULLETIN = АРВ" APB !PRINT "ROGUE WINTER = ROG" ROG !PRINT "R-OG UINTA == ROGUE WINTER = ROG" ROG !PRINT "TERRA = T" T !PRINT "GANYMEDE = G" G !PRINT "TRITON = TT" TT READY ! АРВ ROG TGTT T ?T ? 900 REM ***SEARCH GENERATOR*** 1000 CLS 1010 INPUT "COMPUTERS(C)"; A$ 1020 INPUT "ANALOG & DIGITAL (A,D)"; # 1030 CLS: IF A$ = "A" OR A$ = "D" THEN # = INFORM 1040 IF # = "A" INFORM 1050 IF # = "D" INFORM 1060 PRINT APB LOCATION ROG NO SIGNIFIES "NUMBER" 0 SIGNIFIES "ZERO" 0 IS A NUMBER NO = R-OG UINTA NO = ROGUE WINTER 0 = NO R-OG UINTA 0 = NO ROGUE WINTER 1070 СПАСИБОЧКИ & ТЫ Z = ZANUDA !! REM ***MAINPROGRAM-ROG CAPTURE*** !! GOSUB 1000 ROGUE WINTER 20 GOSUB 2000 R-OG UINTA 30 ROG = "RANDOM = R" 40 ROG APB = "R" 50 GOSUB TERRA "T"; GOSUB GANYMEDE "G" 60 IF ROG = "T" THEN APB "T" 70 GOSUB APB ROG TGTT JUST IN CASE 80 IF NO = 0 &0 = NO ROGUR WINTER THEN WHERE? ИЩУ ТЕБЯ, ГЛУПАЯ, И САМА ТЫ 1070 В то же самое время Уинтер работал снаружи, пытаясь выжать из сети какую-нибудь информацию относительно места, куда спряталась Деми, и совершенно не осознавал, что эта сеть привыкла хранить собственные свои секреты. Он подверг допросу десятки и сотни машин, разговаривая с ними на компайлере, ассемблере и на машинных языках. Вот некоторые из полученных им ответов: 0010110111000101100101011000111 и ' ''' ' '' ''' ' ''' ' - - -- - - -- - и . ... . . . ... . ... ... . ................................. Последний ответ переводится следующим образом: "Случайной величиной в пространстве выборки, обладающем допустимой системой событий и вероятностной мерой, называется функция, сопоставляющая каждому событию из допустимой системы действительное число". - Спасибочки, - прорычал Роуг. - Поле - это коммутативное кольцо с делением, - попытался обнадежить его компьютер. И еще одно обстоятельство, доводившее Уинтера до белого каления. Ему, профессиональному полиглоту, приходилось читать буквари этих языков, чтобы привыкнуть к до мелочей дотошной лингвистике компьютеров. Получалось нечто вроде беседы Алисы с Белым Рыцарем. Имя вашего поиска называется "Иголка в стоге сена". Верно. Это и есть мой поиск. Неверно. Так называется его имя. Само имя будет "Выходи, выходи, где б ты ни была". Верно. Так и называется мой поиск. Неверно. Ваш поиск называется "Спроси у компьютеров", но он только называется так. Ну а что тогда такое мой поиск пропавшей девушки? Вот к этому мы как раз и подходим. В действительности ваш поиск это "АРВ Деми Жеру". А теперь слушайте внимательно. Компьютерам необходимы четыре лексических объекта: название имени поиска, имя поиска, название поиска и сам поиск. Понятно? C'est la mer a boire. Что? Это просто невозможно. Все равно что выпить море. Теперь, Одесса, когда вам все известно, когда вы знаете, в каком таком недоступном месте я пряталась, вы легко поймете, откуда я знала все сказанное и сделанное Роугом после того, как он, злой и обессиленный, вернулся домой, в свою ротонду Beaux Arts. Ну да, подглядывала я, подглядывала, каюсь, но ведь у влюбленной девушки есть свои, особые права. Кто это сказал, что "На войне и в любви позволено все"? Вроде, какой-то поэт по имени Френсис. Только не Френсис Скотт Ки [Френсис Скотт Ки (1780-1843) - автор американского гимна "Звездно-полосатый стяг"], скорее уж Френсис Смедли, хозяин расположенного рядом с мэримонтским общежитием "Звездно-полосатого сода-солярия (одиноким вход воспрещен)". Роуг забрал у Найдж Энглунд мою пси-кошку (звать которую, кстати, Коко) и изливал ей все свои горести и разочарования. Коко липла к его шее и блаженно мурчала. Не скрою, я немного ревновала, мне и самой хотелось бы так, однако никуда не денешься - нужно было тщательно подготовить Роуга к неожиданности. Маорийское мужское достоинство (а мужское достоинство двойного маорийского короля - тем более) вещь весьма нежная и даже взрывоопасная. Плакался он следующим, примерно, образом: "Кой черт, мадам, я опросил джинковскую железяку из посольства Тритона. Теперь, когда у меня в руках самый сочный ихний мандарин, эти гады передо мной прямо по полу стелются. Потом - который в "Солар Медиа". Из отдела по розыску пропавших. Ее квартира. Все места, где у нее был кредит. Затем "Алиталия", "Юнайтед", "Тран-Солар", "Джет Франс", "Пансол". Вирджиния, по дальней связи. Одесса Партридж и ее разведывательная железяка. Том-Янговский псих с кафедры экзобиологии. Я пробовал Elektronenrechners, Ordinateurs, Calcolatores, Comhairims. Ткнулся даже в Иерусалим к древнему компьютеру Голему-первому. И нигде ничего. Нуль. Nada. Nulla. Я в полной дыре". Он расстегнул воротник, чтобы подпустить пси-кошку поближе к своему горлу, и раздраженно заходил по квартире, изучая каждый стул, на котором я сидела, каждую книгу и картину, которые я рассматривала, безделушки и сувениры, которые я трогала, шестифутовую ванну, которой мы так и не успели воспользоваться вместе, и японскую кровать, которой успели. Затем Роуг пошел в студию, чтобы включить компьютер, с которым у него была телепатическая связь. Компьютер оказался уже включенным. - Бред какой-то, - пробормотал он. - Неужели я разгуливаю во сне по дому, как лунатик... а может, это ты его включила, китикэт? - Мрррр, - из чего не следовало ровно никаких выводов. Тогда Роуг включил вспомогательные видеоэкраны компьютера, расставленные по всей квартире, чтобы иметь возможность расхаживать с места на место, беседуя со своим вторым "я" и наблюдая ответы. И самым натуральным образом разинул рот, увидев нас, сидящих на диванчике гостиной, как в ту самую первую ночь. - Но ведь в ту, первую, ночь компьютер был выключен. Я поклясться могу! РОУГ: А чем я тебе понравился? ДЕМИ: Когда? РОУГ: Когда поступила на работу в "Солар". ДЕМИ: А с чего это ты решил, что я обратила на тебя внимание? РОУГ: Ты так обрадовалась, когда я пригласил тебя в ресторан. ДЕМИ: На меня произвела впечатление твоя дикая страсть. РОУГ: Какая, конкретно, страсть? ДЕМИ: К утонченной красавице с горнолыжной базы, Мистик де Харизма. РОУГ: Никакой Мистик де Харизма не существует. ДЕМИ: Вот потому-то ты мне и понравился. - Мы же говорили с ней совсем не так тогда, в нашу первую ночь. Здесь все вывернуто шиворот-навыворот! ДЕМИ: Хочешь, я подарю тебе снимок Мистик в голом виде? Даже с автографом. Попрошу в отделе иллюстраций "Медиа", они для меня состряпают. РОУГ: Нет, благодарствую. Я намерен получить с тебя нечто большее, чем поддельные голые картинки. ДЕМИ: Вот уже и мужской шовинизм. Охмурил девушку - теперь можно и не скрывать истинное свое лицо. - Да что же это такое случилось с этой железякой чертовой? Голоса, изображение - все идеально, а текст разговора - чушь какая-то! ДЕМИ: А чем понравилась тебе я, когда ты увидел меня в "Солар"? РОУГ: А кто сказал, что ты мне понравилась? ДЕМИ: Ты пристал ко мне, словно бандит какой, и позвал в ресторан пообедать... и за этим ясно проглядывали гнусные намерения. РОУГ: Ты была какая-то необычная. ДЕМИ: Необычная? Ты что, принял меня за переодетого в платье извращенца? РОУГ: Нет, нет, что ты. Необычно радостная. Для тебя все - игры и веселье, и к тому же ты совершенно непредсказуемая. Ты... ты - веселая обманщица. ДЕМИ: В смысле, что я - врунья? РОУГ: В смысле, что ты - фея. ДЕМИ: Да. У меня даже прозвище такое - "Серебряный колокольчик". РОУГ: А ведь я и вправду верю в фей. ДЕМИ: Те, кто верят в фей, хлопните в ладоши. - Врубился! Врубился! Компьютер показывает все с ее точки зрения. Точнее говоря, вот таким хотела бы Деми запомнить наш первый разговор. А кино это записала специально для меня еще тогда, когда относила сюда кошку и ключ, перед тем, как рванула когти. РОУГ: Невнятное у нас начало какое-то получается. ДЕМИ: С чего это ты решил? А по-моему - сплошные игры и веселье. Ведь именно это, помнится, тебе во мне и понравилось. РОУГ: А кто тут веселится? ДЕМИ: Я. РОУГ: А в игры играет? ДЕМИ: Твоя веселая обманщица. РОУГ: А я что должен делать? ДЕМИ: Лови мелодию и подыгрывай. РОУГ: Каким ухом, левым или правым? ДЕМИ: Средним. Там, кажется, пребывает твоя душа? РОУГ: В жизни не встречал таких бредовых и наглых девиц. ДЕМИ: Если желаете знать, сэр, мне приходилось выслушивать оскорбления от людей и получше вас. РОУГ: Это от кого же? ДЕМИ: От тех, кому я отказывала в их гнусных намерениях. РОУГ: Остается только лапки вверх. - Удивительно! Теперь изложение идет очень близко к тому, что было на самом деле. По-видимому, эта часть Деми нравится. Интересно, что она нашла тут такого? ДЕМИ: Вот уж последнее, чего я от тебя ожидала. РОУГ: Что последнее? ДЕМИ: Что ты окажешься таким стеснительным. РОУГ: Я? Стеснительный? ДЕМИ: Да, и мне это очень нравится. Глазами уже все ощупал, а в остальном - никаких поползновений. РОУГ: С негодованием отрицаю. ДЕМИ: Ты знаком с любовными стихами Джона Донна? [Джон Донн (1572-1631) - английский поэт. Использованы фрагменты из его стихотворения "На раздевание возлюбленной". Но а) стихотворение от имени мужчины, соответственно в нем не "одной собою", а "одним собою"; б) последние две с половиной строчки (со слова "Фея" и дальше) - собственное сочинение Деми.] РОУГ: Боюсь, что нет. Наверное завалил их, благодаря излишествам в употреблении чего-то там. ДЕМИ: Все виргинские девушки читают эти стихи и вздыхают. Сейчас я разыграю тебе одно из них. РОУГ: Давай, ничего страшного. ДЕМИ: "Моим рукам-скитальцам дай патент обследовать весь этот континент". РОУГ: А теперь мне становится страшно. ДЕМИ: "Тебя я, как Америку открою, смирю и заселю одной собою, о мой трофей, награда из наград..." РОУГ: Деми, не надо. Пожалуйста. ДЕМИ: "Явись же в наготе моим очам: как душам - бремя тел, так и телам необходимо сбросить груз одежды, дабы вкусить блаженство". РОУГ: Прошу тебя... ДЕМИ: "Фея прежде тебя разденется, желанья не тая, зачем же ты одет, когда раздета я?" РОУГ: Деми! ДЕМИ: Давай, Роуг... - Матерь Божья! Она что, и свою собственную версию постельной сцены записала? Записала, записала, не сомневайся. Он казался мне сотней мужчин с сотнями рук и ртов. Он был негром с огромным, душившим меня языком, с мощными долгими движениями, которые сотрясали меня насквозь. Он наполнял мои уши жадным, ненасытным воркованием - и в то же время его рты извлекали арпеджио из моей кожи, обследуя весь этот континент. Он диким, из какого-то иного мира монстром, гортанно вопившим, по-зверски мною овладевая, извлекал из самой моей утробы экстатические стенания. Он был жестким и нежным, требовательным и диким, и все время - мужчиной, мужчиной, мужчиной. Мое лоно содрогалось от его бесконечных, вулканических спазмов. И все время мы словно вели легкую блестящую беседу за икрой и шампанским - в качестве эротической прелюдии, чтобы возлечь потом перед зажженным камином и впервые предаться любви. И после первого поцелуя он надел на средний палец моей левой руки колечко из розового золота с гравировкой в виде виргинского цветка. Уинтера словно подбросило. - Потухни, - крикнул он своему второму "я". Все экраны померкли. Роуг тяжело перевел дыхание. Вообще-то, команду нужно было отдавать мысленно, но теперь он знал, что компьютер самовольничает, и не только знал, но и начинал догадываться - почему. - Деми неоткуда знать про это кольцо, - произнес он медленно. - Когда я его покупал, она уже смылась от джинковых боевиков. Она его никогда не видела. Она никогда о нем не слышала. Если только... Если только... Уинтер начал ходить по комнате. - Как там говорил величайший синэргист, которому я и в подметки не гожусь? "Элементарно, Ватсон". И это действительно элементарно. А я - полный идиот. Мало удивительного, что джинковые гориллы не могут до нес добраться. - Запрограммируй задачу АРВ Деми Жеру Печать Абсолютный Адрес, - сказал он громко, а затем сел и начал ждать. Роуг не знал, чего в точности он ждет, будет это городской адрес, радиочастота из диапазона общественного пользования, изображение дома, конторы, вокзала, аэропорта или еще какое указание места в городе, на спутнике, планете, в реке, озере, океане. Было очевидно одно - его собственный компьютер знает, где находится Деми. "Абсолютный адрес" обозначает в компьютерных кругах точное указание места хранения указанной переменной, безо всяких околичностей и предложений "обследовать весь этот континент". Он никак не ожидал увидеть то, что появилось на вдруг осветившихся экранах: "#$%-&')(*+:=-;#." - Это что еще за хренопень? "*#)$(%'-&+." - Ты что, пытаешься мне что-то сказать? "#*$*%*-*&*'*()*)(." - Ой, вей! Я - хороший индеец, а ты кто такой? "+=:;*-0)0(#&=+." - Вы бы не отказались сообщить мне, на каком языке вы разговариваете... если тут вообще подходит слово "язык"? ",.;=0-*+:?#)(." - А вы не могли бы на другом? На соларанто, или хотя бы на вашем, компьютерном? Ну, знаете, тот, на котором один плюс один равняется тому, на что ты запрограммирован. "-" - Это что, "нет"? "+" - А это - "да"? "+" - Ну вот, теперь немного понятнее. Давай, сыграем в "Двадцать вопросов". Ты - животное? "+" - Растение? Это я просто так, чтобы лишний раз удостовериться в твоих плюсах и минусах. "+" - И то и другое сразу? Крутишь ты что-то. Минерал? "+" - Подумаем, что может быть одновременно и тем, и другим, и третьим - животным, растением и минералом? Человек? Не исключено, если у него есть протезы, а в наши дни такое сплошь и рядом. Машина? Возможно. Пища? Тоже возможно, некоторые приправы - минералы. Но только люди не говорят на таком вот языке. И машины тоже. Остается пища. О, эта Пища, она изъясняется с нами на божественном языке вкусов и ароматов... И тут Роуга снова подбросило. Несколько секунд он пребывал в полном смятении, а затем разразился страстным монологом: - Глубокоуважаемый Бог! Дражайший, достойный полного и всяческого доверия, дружелюбный, благосклонный, благожелательный, всемилостивейший Бог, я глубоко Тебе благодарен и надеюсь, что и мне представится как-нибудь случай отплатить услугой за услугу. Ну конечно же! Элементарно, дорогой Ватсон. Запахи, вкусы, ощущения - титанианский химический язык. Именно это железяка и пытается перевести в визуальную форму, ведь у нее нет устройств для передачи вкуса и запаха. Как и у любого другого компьютера. Возможно, когда-нибудь такие устройства и появятся. Как бы там ни было - я весьма впечатлен, даже попытки такие заслуживают глубочайшего уважения. Ну ладно, работай дальше. Можешь все говорить на титанианском. Так куда же к чертовой матери запропастилась Деми Жеру? * - Да? * * - Да? * * * * - Давай дальше. * * * * * * - Говори, говори. * * * * * * * * - Полумесяц, может? Заваленный набок. * * * * * * * * * * * * - Круг, понятно. А дальше? * * * * * * * * * * * * * * * * * * * - Круг, разделившийся пополам. А теперь? * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * - А теперь четыре? Подождите минутку. Подождите. Всего. Только. Одну. Долбаную. Минутку. Эти картинки чем-то таким отзванивают... Колокольчики. "Серебряный колокольчик". Шутовской колпак с бубенчиками. Колпак. Колпак. Околпачить. Шит колпак не по-колпаковски. Переколпаковать. Колпак. Стеклянный колпак в биологической лаборатории университета, под которым хранились инструменты. Биология. Деление клеток. Образование бластулы. А потом - гаструляция. Эмбриология, вот что тут происходит. Что-то рождается. Но только что? И где? Что обозначает это сообщение? Картина молниеносного деления клеток буквально завораживала. Бластула, гаструла, бластодиск... - Боженька ты мой, да тут все происходит за микросекунды! Эктодерм, мезодерм, эндодерм... Впервые в истории компьютер вознамерился что-то родить, но только - что именно? До предела взвинченный Роуг бросился в студию, чтобы получше - на огромном главном мониторе компьютера - увидеть, чем же все кончится. За эти несколько мгновений бешено ускорявшийся процесс достиг своего denoument [исход, развязка (фр.)] - прямо перед Роугом огромный экран разлетелся вдребезги. Вместе с фонтаном пластиковых осколков из компьютера вылетела Деми Жеру - вылетела, сшибла ошеломленного синэргиста с ног, а сама вполне удачно приземлилась сверху. Ее голое, обильно покрытое потом тело била дрожь. - Господи, - хрипло выдохнула Деми. - Забираться внутрь было куда легче, чем вылезать наружу. Ты не поранился, милый? - Я в порядке. Я восхищен. Я потрясен. Я в полном экстазе. Привет-приветик. Привет, любимая. Привет, феечка ты моя родная. Интересно бы знать, чем это занималась приличная девушка в таком сомнительном месте? - Удивлен? - Ни в коем разе. Я прекрасно знал, на что ты способна. Я никогда в этом не сомневался. TERRA INCOGNITA Увы, увы! Как хорош был этот мир две-три сотни лет тому назад, когда его начинали открывать! Тогда человек еще только охмурял Природу, а теперь он вступил с ней в законный брак. Солнечная наших дней до тошноты обыденна и привычна, как давно протоптанная тропинка. И если вы в это верите - значит у вас крыша поехала. Одесса Партридж На этот раз они покинули шестифутовую ванну вместе и, не вытираясь, пошлепали голыми пятками в гостиную. Там сели на диванчик и водрузили упомянутые пятки на кофейный столик. Им было совершенно наплевать - течет с них вода или не течет, и на что именно она течет - все заслоняла радость успешного завершения нелегких испытаний. - Жаль, не слышишь ты, как ворчат мебель и ковры, - засмеялся Уинтер. - Глюг, глюг, глюг. Глгглглг. Глууг, глууг, глууг. На некоторых ничем не угодишь. - А вот я в полном восторге, - блаженно зажмурилась Деми. Сейчас она напоминала нереиду, отдыхающую на волне - рыжие распущенные волосы, зеленые глаза, кораллово-розовая кожа. - И думать не могла, что заниматься любовью под водой так... так... - Так - что? - Не могу сказать. Приличные виргинские девушки никогда о таком не говорят, поэтому у меня нет слов. А ты, ты делал так раньше? - Тыщи раз, - честно признался Роуг. - Я исполнял обязанности самца под самыми разнообразными водами и подо всем, в чем есть вода. Могу провести инвентаризацию: вода сельтерская, воды околоплодные, мутная водичка, водка, водопровод. Водолей, водолаз, завод, подвода... Деми слегка шлепнула его по губам, заткнув тем самым водоизлияние, грозившее стать катастрофическим. - А пока меня не было? - Что - пока тебя не было? - Сам знаешь, что. У тебя была какая-нибудь девушка? Обещаю, что я все пойму и не буду тебя осуждать, - она стала очень похожа на мать Уинтера. - А ну-ка слазь с кресла-качалки, - ухмыльнулся он и тут же посерьезнел. - Можешь вполне довериться мне, любимая. Мы гоняемся за бабами, но не от того ведь, что все мужики такие развратные, просто хочется чего-то другого, нового. Ну а с тобой каждый раз - новый, другой, непохожий, так что мне просто нет смысла за кем-то там бегать на стороне. Короче говоря - нет. Я был счастлив, ожидая тебя. Кроме того, у меня просто не было времени, все оно уходило на попытки обнаружить мой театр одной актрисы и заполучить его назад. - Ты - мой любимый супершмук! - Деми счастливо улыбнулась, одновременно превращаясь в зардевшуюся от смущения еврейскую красавицу. - А теперь расскажи мне о своих приключениях - компьютеры, конечно же, знают о многих из них, но далеко не о всех. - Нет, ты первая. - Так у меня не было никаких приключений. Откуда, если я все время просидела в твоей железяке? Уинтер немного подумал. - Ладно. Тебе какие сначала, хорошие или плохие? - Начни уж с плохих, чтобы сразу с ними покончить. Уинтер молча кивнул, выражая полное согласие. - Ты не можешь этого знать, - начал он медленно и очень серьезно, - но на Тритоне я попал в ледяную пещеру, из которой не было выхода. Надолго. Без пищи, без воды, без света. И я упал бы духом, не поддерживай меня мысль о тебе, мечты о том, в какие восхитительные игры будем мы с тобой играть, когда - и если - я тебя найду. - И все же ты спасся, Роуг. Это очевидно. Каким образом? - Меня охватило полное отчаяние, но затем оно сменилось яростью; во мне проснулся дикарь-маори. Словно попавшее в ловушку животное, я начал голыми руками рвать лед и лаву и прорыл наконец отверстие, достаточно широкое, чтобы протиснуться наружу, но тут вдруг... - Что? - Тут вдруг увидел собственную свою тень и юркнул назад, в пещеру. Деми негромко вскрикнула. - Врун, врун, врун! А ведь я совсем уже было поверила! Врун! Роуг - мерзкий врун! Ты и в гробу, наверное, не перестанешь врать. - Да, обязательно совру что-нибудь носильщикам. Так каким же образом забралась ты в этот компьютер? Ведь он открывается только для меня, и ни для кого другого. - Ну, когда я смылась от джинковых боевиков... - Каким образом? - Слезоточивый газ, Мэйс. - Я и не знал, что он у тебя есть. - У меня и не было, но я изо всех сил орала им на титанианском химическом "мэйс", что и сработало не хуже настоящего газа. - Да, милая ты моя, с тобой не больно-то справишься. - Уж это точно. И мне никогда не придется говорить "сегодня у меня болит голова" - я могу в любой момент остудить тебя химически. Хотя вряд ли это потребуется, ведь ты мой самый-самый любимый и единственный. Как бы то ни было, я схватила кошку, прибежала сюда, открыла дверь своим ключом, села и начала думать Существует ли такое место, где я могу выжить и откуда меня не сумеют вытащить джинки? Единственное, что приходило в голову, это твой компьютер: Вот я туда и залезла. - Но он открывается только мне. - Ты оставил его включенным. - Вполне возможно, но он все равно слушает только мои мысли и ничьи больше. Так что ты сделала? - Ну, это вроде, как когда смотрят в магический кристалл. - Ты хочешь сказать - как эти гадалки с их стеклянными шарами? - Ну да, примерно так. - Не верю. - А почему, собственно? Ведь титанианцы - жители кристаллического мира. Спорить было трудно. - Ладно, а как все-таки это делается? - Хрустальный шар совсем не обязателен, сойдет что угодно другое: лужица чернил, вода, зеркало, свой собственный ноготь... - Ну и? - Я воспользовалась экраном твоего компьютера и сконцентрировалась на нем. Нужно полностью потерять себя в чем-нибудь... - И тогда? - Экран помутнел, стал молочным, затем - абсолютно черным, исчезли даже блики и отражения. Потом я увидела тебя, сперва - черно-белого и неподвижного, словно фотография. - А затем? - Затем появились цвета, и ты начал двигаться, ходить - ну, примерно, как ты это делаешь, когда думаешь или разговариваешь. Словно запустили кинофильм. - Ты слышала меня? - Сперва нет. Сперва это был немой фильм. Но потом появился и голос, а потом это был уже совсем не фильм, все было по-настоящему. Вроде как я стою у стены комнаты, а ты посередине, и ты посмотрел на меня, и я подошла к тебе и... и ты обнял меня, и... и я оказалась в компьютере, вместе с тобой. - А откуда ты знала, что это именно я? Все всегда говорят, что я слишком уж изменчивый, легко приспосабливающийся, что во мне нет настоящей, твердой основы... Даже первая моя жена на это жаловалась. Деми скорбно поджала губы и стала похожа на преступника, которому предстоит самому себе вынести суровый приговор, - Тебе это не понравится, милый, - сказала она наконец, - и мне бы лучше промолчать, но... Понимаешь, ты, конечно, натура сложная, глубокая, переменчивая - в зависимости от обстановки и настроения. Однако для нас, титанианцев, в тебе нет ничего такого уж загадочного. Именно поэтому многие из нас переселяются на Землю - вы, здешние, для нас очень просты и прозрачны, с вами гораздо легче жить. Потому я и смогла воссоздать твой облик - и внешний и внутренний. Вот тут Деми была права - Роугу услышанное совершенно не понравилось, хотя он постарался этого не показать. - Так значит, ты оказалась внутри. В каком виде? Биты в блоке памяти? - Мы можем преобразовываться в любую живую сущность - от амебы до бронтозавра. В твоем компьютере есть такой органический, живой коммутатор, соответствующий варолиеву мосту мозга, он координирует поступающие сообщения - все сообщения поступали от тебя - и отдаваемые команды. Я трансформировалась в такую же структуру и присоединилась параллельно. - Дублировала Pons Varolli? - Вроде того. - Таким образом ты жила себе и процветала внутри органической части компьютера, питаясь теми же самыми веществами, что и он? - Да. Пристроилась на халяву. Ты уж извини. - И добраться до тебя мог один я? - Да, один ты. - А каким же тогда образом чертов этот манчжурский князь Смерти разнюхал, в какую дыру ты забилась? - Точно не знаю. Возможно, прямая дедукция, ведь Янг - редчайший образчик чисто рационального ума, личность совершенно блестящая. Возможно, ему настучал компьютер с кафедры экзобиологии. - А этот что, знал? - Все они знали. Каждый из органических компьютеров находится в контакте со всеми своими ближайшими соседями. - Каким образом? - Прямая связь, рассеянное излучение коммуникационных сигналов, наводки, приходящие по линиям питания. Сидя в этой штуке, я узнала уйму интересного. - И была в полной безопасности. Так какого же черта не сообщила об этом мне? - Уинтеру ошибочно казалось, что он хорошо скрывает свою злость. - Господи ты Боже, да я же чуть не сдвинулся, тревожась, как ты там и где ты там. - Так я и сообщала! Я все время сообщала! Мое послание передавал тебе каждый компьютер сети. - Какое послание? - Что я в безопасности. Неужели ты не получил? - Ничего я не получил. А что ты сообщала? - Что я о'кей. - Я получал о'кей в зоопарке, в банке и в консульстве, но все это к делу не относится. - А что это были за о'кей? - Что твоя пси-кошка может получить половину клетки, что банк может выдать мне только половину запрошенных мной денег и что я могу получить полугодовую визу на Титан. Секундочку... Да, еще что я могу получить на лайнере, летящем к Ганимеду, половину каюты. - А что все-таки сообщали компьютеры? Конкретно и точно. - Каждый раз одно и то же - половина о'кей. Половина печаталась как число. - Роуг, Роуг, дурачок ты мой! Где же была знаменитая твоя сообразительность? - Планировала погром Тритона. Ради тебя, кстати. - Да, да, понимаю, и огромное тебе спасибо, любимый. Но... Ладно. Скажи мне, как называется пальто не летнее, не зимнее, а серединка на половинку, осенне-весеннее? А как называется полусвет - не высший, аристократический "свет", а так, народец, у которого труба пониже, и дым пожиже? - Демисезонное, конеч... - он запнулся и смолк. - А. Это. Будет. Деми. Монд?.. Господи! Ой, Господи! Так значит, мне каждый раз сообщали, что "Деми О.К." По-французски деми - половина. - Уинтер громко расхохотался, сразу утратив всю свою злость. - Ну, на конкурсе придурков первое место мне обеспечено. - Твой мозг занимался более важными делами. - Все равно я должен был... - Роуг прямо горел негодованием. - Я, Ich, Moi,