В   лаборатории,  расположенной  в  двух  подвальных
комнатах. Парацельс молил своего Бога, Бога вообще,  Бога
все   равно   какого,  чтобы  тот  послал  ему   ученика.
Смеркалось. Тусклый огонь камина отбрасывал смутные тени.
Сил,  чтобы  подняться и зажечь железный  светильник,  не
было.  Парацельса сморила усталость, и он забыл  о  своей
мольбе.  Ночь  уже  стерла очертания  запыленных  колб  и
сосуда для перегонки, когда в дверь постучали. Полусонный
хозяин  встал,  поднялся по высокой винтовой  лестнице  и
отворил одну из створок. В дом вошел незнакомец. Он  тоже
был  очень  усталым.  Парацельс  указал  ему  на  скамью;
вошедший сел и стал ждать. Некоторое время они молчали.
     Первым заговорил учитель.
     --  Мне знаком и восточный, и западный тип лица, -- не
без гордости сказал он. -- Но твой мне неизвестен. Кто  ты
и чего ждешь от меня?
     --  Мое имя не имеет значения, -- ответил вошедший.  "
Три дня и три ночи я был в пути, прежде чем достиг твоего
дома. Я хочу быть твоим учеником. Я взял с собой все, что
у меня есть.
     Он снял торбу и вытряхнул ее над столом. Монеты были
золотые,  и  их  было очень много. Он сделал  это  правой
рукой.   Парацельс   отошел,  чтобы  зажечь   светильник.
Вернувшись,  он  увидел, что в левой руке вошедшего  была
роза. Роза его взволновала.
     Он сел поудобнее, скрестил кончики пальцев и произнес:
     -- Ты надеешься, что я могу создать камень, способный
превращать в золото все природные элементы, и предлагаешь
мне  золото.  Но я ищу не золото, и если тебя  интересует
золото, ты никогда не будешь моим учеником.
     --  Золото меня не интересует, -- ответил вошедший.  "
Эти  монеты  -- всего лишь доказательство моей  готовности
работать.  Я  хочу, чтобы ты обучил меня  Науке.  Я  хочу
рядом с тобой пройти путь, ведущий к Камню.
     Парацельс медленно промолвил:
     --  Путь -- это и есть Камень. Место, откуда идешь,  "
это и есть Камень. Если ты не понимаешь этих слов, то  ты
ничего пока не понимаешь. Каждый шаг является целью.
     Вошедший  смотрел на него с недоверием. Он отчетливо
произнес:
     -- Значит, цель все-таки есть?
     Парацельс засмеялся.
     --  Мои  хулители, столь же многочисленные,  сколь  и
недалекие,  уверяют, что нет, и называют меня  лжецом.  У
меня на этот счет иное мнение, однако допускаю, что я и в
самом  деле  обольщаю себя иллюзиями. Мне известно  лишь,
что есть Дорога.
     Наступила тишина, затем вошедший сказал:
     -- Я готов пройти ее вместе с тобой; если понадобится
"  положить  на  это годы. Позволь мне  одолеть  пустыню.
Позволь  мне  хотя  бы издали увидеть обетованную  землю,
если  даже  мне не суждено на нее ступить. Но прежде  чем
отправиться  в  путь, дай мне одно доказательство  своего
мастерства.
     -- Когда? -- с тревогой произнес Парацельс.
     --  Немедленно,  --  с неожиданной решимостью  ответил
ученик.
     Вначале они говорили на латыни, теперь по-немецки.
     Юноша поднял перед собой розу.
     -- Говорят, что ты можешь, вооружившись своей наукой,
сжечь  розу  и затем возродить ее из пепла.  Позволь  мне
быть свидетелем этого чуда. Вот о чем я тебя прошу,  и  я
отдам тебе мою жизнь без остатка.
     --  Ты  слишком доверчив, -- сказал учитель.  --  Я  не
нуждаюсь в доверчивости. Мне нужна вера.
     Вошедший стоял на своем.
     --  Именно потому, что я недоверчив, я и хочу увидеть
воочию исчезновение и возвращение розы к жизни.
     Парацельс взял ее и, разговаривая, играл ею.
     -- Ты доверчив, -- повторил он. -- Ты утверждаешь, что я
могу уничтожить ее?
     -- Каждый может ее уничтожить, -- сказал ученик.
     -- Ты заблуждаешься. Неужели ты думаешь, что возможен
возврат к небытию? Неужели ты думаешь, что Адам в Раю мог
уничтожить хотя бы один цветок, хотя бы одну былинку?
     -- Мы не в Раю, -- настойчиво повторил юноша, -- здесь,
под луной, все смертно.
     Парацельс встал.
     --  А  где  же  мы  тогда? Неужели  ты  думаешь,  что
Всевышний  мог создать что-то, помимо Рая?  Понимаешь  ли
ты, что Грехопадение -- это неспособность осознать, что мы
в Раю?
     -- Роза может сгореть, -- упорствовал ученик.
     Однако в камине останется огонь, -- сказал Парацельс.
     --  Стоит  тебе  бросить эту розу  в  пламя,  как  ты
убедишься, что она исчезнет, а пепел будет настоящим.
     -- Я повторяю, что роза бессмертна и что только облик
ее  меняется. Одного моего слова хватило бы чтобы  ты  ее
вновь увидел.
     -- Одного слова? -- с недоверием сказал ученик. -- Сосуд
для перегонки стоит без дела, а колбы покрыты слоем пыли.
Как же ты вернул бы ее к жизни?
     Парацельс взглянул на него с сожалением.
     -- Сосуд для перегонки стоит без дела, -- повторил он,
" и колбы покрыты слоем пыли. Чем я только не пользовался
на моем долгом веку; сейчас я обхожусь без них.
     --  Чем  же  ты  пользуешься сейчас?  --  с  напускным
смирением спросил вошедший.
     --  Тем  же,  чем  пользовался  Всевышний,  создавший
небеса, и землю, и невидимый Рай, в котором мы обитаем  и
который сокрыт от нас первородным грехом. Я имею  в  виду
Слово, познать которое помогает нам Каббала.
     Ученик сказал с полным безразличием:
     --   Я   прошу,   чтобы   ты  продемонстрировал   мне
исчезновение  и  появление  розы.  К  чему  ты  при  этом
прибегнешь  -- к сосуду для перегонки или к Слову,  --  для
меня не имеет значения.
     Парацельс задумался. Затем он сказал:
     --  Если бы я это сделал, ты мог бы сказать, что  все
увиденное  --  всего лишь обман зрения. Чудо  не  принесет
тебе искомой веры. Поэтому положи розу.
     Юноша  смотрел на него с недоверием. Тогда  учитель,
повысив голос, сказал:
     --  А  кто  дал  тебе право входить в дом  учителя  и
требовать чуда? Чем ты заслужил подобную милость?
     Вошедший, охваченный волнением, произнес:
     -- Я сознаю свое нынешнее ничтожество. Я заклинаю тебя
во  имя  долгих лет моего будущего послушничества у  тебя
позволить мне лицезреть пепел, а затем розу. Я ни  о  чем
больше не попрошу тебя. Увиденное собственными глазами  и
будет для меня доказательством.
     Резким  движением он схватил алую розу,  оставленную
Парацельсом на пюпитре, и швырнул ее в огонь. Цвет истаял
и  осталась горсточка пепла. Некоторое время он ждал слов
и чуда.
     Парацельс был невозмутим. Он сказал с неожиданной прямотой:
     --   Все   врачи  и  аптекари  Базеля  считают   меня
шарлатаном. Как видно, они правы. Вот пепел, который  был
розой и который ею больше не будет.
     Юноше  стало  стыдно. Парацельс был  лгуном  или  же
фантазером, а он, ворвавшись к нему, требовал, чтобы  тот
признал бессилие всей своей колдовской науки.
     Он преклонил колени и сказал:
     --  Я  совершил проступок. Мне не хватило  веры,  без
которой  для Господа нет благочестия. Так пусть же  глаза
мои видят пепел. Я вернусь, когда дух мой окрепнет, стану
твоим учеником, и в конце пути я увижу розу.
     Он говорил с неподдельным чувством, однако это чувство
было   вызвано  состраданием  к  старому  учителю,  столь
почитаемому, столь пострадавшему, столь необыкновенному и
поэтому-то   столь  ничтожному.  Как  смеет  он,   Иоганн
Гризебах,  срывать своей нечестивой рукой маску,  которая
прикрывает пустоту?
     Оставленные золотые монеты были бы милостыней. Уходя, он взял
их.  Парацельс проводил его до лестницы и сказал ему, что
в   этом  доме  он  всегда  будет  желанным  гостем.  Оба
прекрасно   понимали,  что  встретиться  им   больше   не
придется.
     Парацельс остался один. Прежде чем погасить светильник и
удобно расположиться в кресле, он встряхнул щепотку пепла
в горсти, тихо произнеся Слово. И возникла роза.

Популярность: 244, Last-modified: Sat, 21 Jun 1997 16:38:41 GMT