ясно, сэр. Мы разминемся.
   Аллен в сердцах стукнул кулаком по ветрозащитному стеклу.
   - Чертов туман! Все одно к одному - туман,  первый  выход,  необученный
экипаж!
   В эту  минуту,  словно  высшие  силы  услышали  адмирала,  туман  вдруг
рассеялся, и в его раздерганных клочьях заиграло  утреннее  солнце.  Аллен
вздохнул с облегчением.
   Через несколько минут "Блэкфин" уже шел посреди Аппер-Бей и потом, чуть
изменив курс, оказался в Нэрроуз. Прямо по носу лежала гавань Нью-Йорка, а
за ней - Атлантика, "оперативный  простор",  -  среда  обитания  подводной
лодки, где  ей  так  привольно  маневрировать,  погружаться  и  всплывать,
поджидать добычу и где, быть может, суждено будет остаться навсегда.
   Когда проходили Нэрроуз, Брент видел слева от себя потоки транспорта  -
больше всего было автобусов - на Бруклинском Белт-паркуэй, а справа - доки
и постройки Стэйтен-Айленда. Потом над  головой  протянулась  великолепная
арка моста Верразано, и он почувствовал, что нос "Блэкфина" - уже в  море:
вода перекатывалась через палубу, лодка  тяжело  поднималась  с  волны  на
волну, словно чуяла родную стихию и нетерпеливо рвалась к ней.
   Оставив слева Нортон-Пойнт, а справа острова Хоффман и Суинберн,  лодка
наконец  вышла   в   открытый   океан   -   многоликий,   переменчивый   и
прихотливо-разнообразный.  Сегодня  он   показался   Бренту   приветливым:
разглядывая  бескрайнее  пустое  пространство,  лейтенант  видел,  как   с
северо-востока  медленно  накатывают  бесконечные  ряды  величественных  и
грузных, маслянисто поблескивающих валов, разбивающихся о корпус лодки,  а
она, тяжеловесная и низкосидящая,  то  по  самую  рубку  уходила  в  воду,
становясь похожей на выныривающего кита, то  лениво  подлетала  кверху  на
покатой волне.
   На востоке солнце уже ярко горело в  чистой  голубизне  неба,  разгоняя
остатки  рассветного  тумана  и   окрашивая   последние   его   клочья   в
нежно-акварельные розовые тона. Однако на севере громоздился, уходя  вверх
тысяч на тридцать футов, длинный ряд грозовых туч, сбитых порывами ветра в
плотную серую пелену. Под ними дождевые облака, подобные сланцевым плитам,
бесцельно поливали океан водой.  Все  остальное  небо  было  чистым:  лишь
кое-где  испуганной  овечкой  пробегало,  подгоняемое  ветром,  прозрачное
перистое облачко. Брент, поворачивая голову из стороны в сторону, впитывал
все это  в  себя  и  чувствовал,  как  растет  в  нем  и  переполняет  его
безотчетная радость, которой он не испытывал уже несколько месяцев.
   Не стесненные больше берегом волны  становились  выше,  снова  и  снова
строя из зеленоватой воды мгновенно разрушающиеся невысокие утесы.
   - Полный вперед!
   Набрав шестнадцать узлов скорости, приземистая тяжелая лодка на пределе
отрицательной  плавучести  перестала  безвольно  качаться  вверх-вниз   на
волнах, а, бросая им вызов, резала носом сине-зеленую воду,  отбрасывая  в
обе  стороны  высокие  фонтаны.  Волны   перехлестывали   через   полубак,
прокатывались по палубе от форштевня до  кормы,  сердито  били  в  мостик.
Брент крепче вцепился в поручень  ограждения,  поднял  капюшон  штормовки.
Колючие брызги  впивались  в  лицо  сотней  маленьких  стальных  стрел,  а
солоноватый воздух заполнял легкие, вселяя в него ликование, которое  дано
изведать лишь тем, кто вступает в единоборство со стихией.
   - Сэр, не продуть ли цистерну? - сказал Джордан. - Как бы наша старушка
не схватила насморк.
   Адмирал крикнул вниз:
   - Радар! Что там не поверхности?
   - Две цели, сэр: пеленг ноль-девять-семь и ноль-восемь-пять,  дальность
соответственно - восемнадцать  и  двадцать  миль.  И  еще  одна  -  пеленг
два-один-ноль, дальность сорок, - последовал доклад. - Воздух смотреть?
   - Нет, - Аллен нажал кнопку переговорного устройства: - Акустик! Начать
поиск в  режиме  кругового  обзора.  -  Немедленно  раздались  характерные
гудочки подводного поиска. - Пусть попрактикуются, - сказал он Джордану.
   Тот пробурчал что-то одобрительное.
   Аллен повернулся к Сторджису:
   - Самый полный вперед!
   Рулевой двинул ручку телеграфа  до  отказа.  Четыре  могучих  двигателя
взревели на более высокой ноте, синие клубы дыма  вырвались  из  выхлопных
труб, забурлила вода в туче радужной, пронизанной солнцем пены. Схватка  с
волнами сделалась еще яростнее,  форштевень  стал  теперь  не  клинком,  а
дубиной, пустые цистерны издавали низкое гулкое гудение, похожее на  удары
большого храмового барабана. Белый бурун за кормой  протянулся  до  самого
горизонта, полотнища воды взлетали высоко в небо и  потоками  обрушивались
на мостик - все вымокли до  нитки.  Брент  пригнулся  за  стеклом,  крепче
вцепился в него, подпрыгивая на палубе, как  в  седле  несущейся  карьером
лошади. Очень быстро с непривычки заболели  мышцы  бедер  и  икр.  Упоение
исчезло.
   Аллен снова нажал кнопку:
   -  Центральный  пост!  Показания  питометра!  [указатель   скорости   в
погруженном состоянии]
   - Гидродинамический лаг показывает двадцать пять узлов, сэр!
   - Отлично! Машинное отделение!
   - Говорит лейтенант Данлэп, сэр. Двигатели и силовые установки работают
нормально.
   - Отлично. Центральный! Лейтенант Уильямс! Что у вас?
   После небольшой заминки раздался голос старшего помощника:
   - Все посты работают нормально.
   Бешеная скачка ко всеобщему облегчению прекратилась.
   - Я бы посоветовал,  сэр,  сейчас  подзаняться  с  командой,  -  сказал
Джордан.
   - Верно, - Аллен повернулся к Бренту. - Сейчас будем отрабатывать атаки
и тревоги до посинения. И разумеется, борьба за живучесть корабля - пожар,
пробоина, аварии, отказы и все прочее.
   - Всплытие-погружение тоже, сэр?
   - Да, но "всухую": цистерны продувать не будем.
   - Правильное решение, сэр, - одобрил Джордан.
   И битых четыре часа команду мучили учебными тревогами,  снова  и  снова
отрабатывая последовательность действий и доводя их до автоматизма.  Аллен
и Джордан оставили Брента на мостике, потом он спустился на свой  пост,  а
его место по очереди занимали другие офицеры. Аллен и Джордан методично  и
скрупулезно следили за работой каждого боевого  поста,  давали  "вводные",
что-то занося в черные записные книжечки. Наконец, когда солнце покатилось
за горизонт, а экипаж находился при  последнем  издыхании,  адмирал  снова
вышел на мостик и повернул лодку к дому.


   - Милый, прости... Сегодня мы не сможем с тобой увидеться...
   Брент до боли стиснул телефонную трубку.
   - Почему, Дэйл? Что случилось?
   - Меня вызывают в Вашингтон. Срочно. Лечу ближайшим рейсом.
   - А когда вернешься?
   - Не знаю... Не знаю! - голос ее дрогнул.
   - Но контора твоя - в Нью-Йорке?
   - Да, Брент.
   - Значит, вернешься.
   - Вернусь... А когда - неизвестно.
   Брент стукнул кулаком по ящику таксофона.
   - Мы скоро уходим...
   - Да, Брент...
   - Напиши мне или дай радиограмму.
   - Хорошо. Брент... Я хочу тебе сказать:  ты  очень  много  значишь  для
меня. Ты - все! Пожалуйста, будь осторожен.
   - Я все время про тебя думаю, Дэйл.
   - И еще, Брент... Знаешь... Я люблю тебя.
   Крепко прижав трубку к уху, он стиснул челюсти.
   - Я знаю, ты не хочешь, чтобы я произносила эти слова... Мы с тобой оба
старались избегать их.
   - Нет, я хочу, чтобы ты говорила... - Он вздохнул. - И  я  люблю  тебя,
Дэйл.
   - Я так счастлива, Брент... Мне так хорошо!
   - Когда мы увидимся, я сделаю так, что тебе будет еще лучше!
   - Ты обещаешь?
   - Обещаю.
   - Брент, мне пора... Мне надо бежать...
   Выйдя из будки, Брент сунул руки в карманы штормовки и медленно зашагал
назад - на "Блэкфин".


   Двое суток спустя лодка совершила свое первое  погружение.  На  мостике
стояли  Аллен,  Джордан,  Брент  Росс  и  рулевой  Сторджис.  Погода  была
идеальной  -  чистое  небо,  безмятежно-спокойное  море  с  еле   заметным
волнением. Легкий, двухбалльный бриз дул с северо-востока.  Нервы  у  всех
были натянуты  как  струны.  "Блэкфин"  вышел  из  нью-йоркской  гавани  и
добрался до квадрата, где глубина была около ста фатомов [морская  сажень,
равная 1,829 м].
   - Торопиться поначалу не будем,  -  сказал  Аллен  Джордану,  и  старый
подводник кивнул в знак согласия. -  Всем  постам!  По  местам  стоять,  к
погружению!
   Брент, склонившись к люку, ведущему в рубку, отрепетовал команду. В  ту
же минуту подводники в каждом отсеке, на  каждом  боевом  посту  принялись
готовить лодку к погружению, задраивая  переборки  и  клапаны  и  выполняя
десятки других операций, предшествующих  уходу  лодки  на  глубину.  Аллен
склонился над машинным телеграфом:
   - Докладывать о готовности!
   Аллен и  Джордан,  добиваясь  полной,  почти  балетной  согласованности
действий, требовали, чтобы свободные  от  вахты  офицеры  лично  проверяли
готовность каждого отсека к погружению вне зависимости  от  того,  сколько
зеленых огоньков зажглось на "рождественской елке".
   - Носовой торпедный отсек готов! - раздался голос Фредерика Хассе.
   - Центральный пост готов! - доложил Уильямс.
   Затем сообщили о готовности штурман Каденбах и старший механик Данлэп.
   Аллен  произнес  новую  команду,   и   прижатые   к   корпусу   носовые
горизонтальные рули, похожие на  исполинские  листья,  задрожали  и  стали
подниматься, пока их ведущие кромки не оказались в воде под прямым углом к
корпусу.
   - Впередсмотрящие - вниз!
   Оба матроса торопливо скатились с наблюдательной площадки и  юркнули  в
люк. Аллен, оглядевшись по сторонам, заметил, что рули уже слегка  задрали
нос лодки над поверхностью воды.
   - Ну, с Богом! Очистить мостик!
   Первым спустился с мостика в рубку Брент, за ним - Джордан.  Оба  стали
перед компьютером управления  торпедами.  Еще  через  несколько  мгновений
Сторджис занял свой пост у  штурвала  и  пульта  управления,  акустик  Пит
Ромеро сел перед гидроакустической станцией, телефонист Рэндольф  Дэвидсон
надел наушники  с  микрофоном.  Старшина  второй  статьи  Тадаси  Такигути
склонился  над  прибором  радиолокационного  обеспечения.  Штурман   Чарли
Каденбах подошел к маленькому прокладочному столу.
   Спускаясь последним,  адмирал,  взявший  сегодня  на  себя  обязанности
дежурного по кораблю,  всей  ладонью  нажал  на  ревун  боевой  тревоги  и
крикнул:
   - Погружение!
   Всю лодку заполнил звук, похожий на те, что издавали когда-то  клаксоны
первых автомобилей: "Оу-у-у! Оу-у-у!" Адмирал, пятясь по трапу, дернул  за
штертик  [короткий  трос  маленького  сечения,  тросик],  с  металлическим
грохотом захлопнул за собой люк и, энергично  крутя  стальной  штурвальчик
задрайки по часовой стрелке, герметически закрыл его. Потом сошел по трапу
в рубку. Одновременно матросы на посту погружения передвинули рычаги  -  с
лязгом открылись клапаны вентиляции палубных цистерн.
   Для проверки  герметичности  в  лодку  под  давлением  стали  нагнетать
воздух, и Брент почувствовал, как заложило уши.
   - Зеленый!  -  крикнул  матрос,  следивший  за  лампочками  на  панели:
зажглись указатели открытия забортных отверстий и приема балласта.
   - Добро, - кивнул адмирал и  крикнул  в  центральный  пост:  -  Продуть
носовую цистерну! Погружение на шестьдесят четыре фута. Перископ,  значит,
высунется на два с половиной фута, - добавил он, обращаясь к Джордану.
   - Есть шестьдесят четыре фута! - отозвался энсин Бэттл и, склонившись к
своим рулевым-горизонтальщикам, стал что-то им тихо втолковывать.
   Аллен обернулся к Чарли Каденбаху, глядевшему на карту и  вертевшему  в
руках параллельную линейку.
   - Штурман, глубина под килем?
   - Сто десять фатомов, сэр.
   Брент  слышал,  как  гудит  воздух,  вытесняемый  из  главных   цистерн
устремившейся  туда  забортной  водой,  как  зажужжали  генераторы.  Лодка
наклонилась. Вода, забурлив,  поглотила  мостик  и  рубку,  сомкнулась  за
зелеными стеклами маленьких иллюминаторов. Лодка погрузилась, и в  отсеках
мгновенно установилась  странная  тишина:  еще  сильнее  заложило  уши,  и
несмотря на включенную вентиляцию,  в  главном  посту,  тесно  заполненном
людьми, сразу стало жарко и душно,  запахло  потом.  В  красноватом  свете
походных ламп лица приобрели неестественный розовый оттенок.
   - Прошли пятьдесят футов, - крикнул наверх Бэттл.
   - Продуть кормовую и выровнять. Средний ход.
   - Есть продуть кормовую...
   - Так. Перископ поднять!
   Уильямс нажал на  свисающую  с  верхней  переборки  кнопку  на  длинном
проводке  -  послышался  металлический  щелчок  реле,  и  стальная  труба,
погромыхивая подшипниками, скользнула вверх по своей шахте.
   - Шестьдесят четыре фута, сэр, - доложил Бэттл.
   Аллен  согнулся,  ухватил  вылезшие  из  шахты  ручки,  расщелкнул   их
наподобие перекладины креста, приник к  резиновому  наглазнику  окуляра  и
стал плавно  распрямляться,  одновременно  поднимая  перископ  и  описывая
вместе с ним полную окружность.
   - Ничего, - со смешком кивнул он Джордану, сделав шаг от перископа.
   С  повадкой  опытнейшего  подводника  тот  привычно  взялся  за   ручки
перископа и взглянул в окуляр. Потом перевел увеличение с полутора  единиц
до шести, повернулся и стал  что-то  пристально  рассматривать  справа  по
борту.
   - Вы не правы, адмирал, - заметил он, уступая тому место.  -  Взгляните
на горизонт: у нас гости.
   - А-а, "медовоз", - сказал Аллен.
   - Вам не приходилось, сэр, топить транспорт говна? - как ни  в  чем  не
бывало осведомился тот.
   - Что?
   - Почему бы нам не предпринять учебную атаку? Баржа  делает  не  больше
пяти  узлов.  -  Он  обвел  рукой  вокруг.   -   Идеальные   условия   для
совершенствования боевой выучки и огневого мастерства:  море  тихое,  небо
чистое, команда... Гм! Ну, о команде и говорить нечего! Давайте-ка засадим
дуру в ассенизационную баржу.
   Аллен, причмокнув в  предвкушении  губами,  ладонью  прижал  кнопку,  и
сейчас же по лодке разнесся сигнал боевой тревоги. Когда Брент подскочил к
КУТу [компьютер управления торпедами] и повернул тумблер включения,  Аллен
уже поднял командирский перископ.
   Уильямс как помощник командира,  руководящего  атакой,  стоял  напротив
Аллена, считывая показания дальности и пеленга на перископе. Дэвид Джордан
занял место рядом с рулевым, чутко вслушиваясь  в  каждую  команду,  зорко
всматриваясь в каждое движение Сторджиса. По знаку адмирала Чарли Каденбах
уже скатился по трапу в центральный пост и  прокладывал  курс  "Блэкфина".
Дышать в рубке стало чуть легче.
   Брент обвел взглядом сосредоточенные лица вокруг:  здесь,  в  тесном  -
длиной всего шестнадцать и шириной восемь футов - отсеке рубки, на главном
командном посту лодки собрались те, кто должен был направлять смертоносный
удар. Для того чтобы эти шесть или семь человек, сгрудившихся  в  стальной
каморке, могли произвести торпедный залп, и работал весь остальной  экипаж
"Блэкфина",  беспрекословно  повинуясь  малейшему  знаку  высокого  седого
старика, припавшего к окуляру перископа, и твердо зная, что  от  него,  от
его решений зависит - жить им или умереть.
   - ГКП готов, - доложил Уильямс.
   - Отлично.
   - Носовой торпедный отсек готов, первое  и  второе  машинные  отделения
готовы, носовой аккумуляторный отсек готов, - репетовал Дэвидсон звучавшие
в его наушниках доклады БЧ.
   Брент глядел на свой КУТ, издававший приглушенное басовитое гудение: он
уже оценил достоинства этого незамысловатого счетно-решающего  устройства,
его умение выдавать варианты решений и схематическую диаграмму атаки,  его
способность  определять  положение  лодки  относительно  цели,   вычислять
гироскопический угол торпеды, наводить ее на цель и по электрическим цепям
передавать команду в торпедный отсек.
   Верхняя панель компьютера  была  черного  цвета,  около  четырех  футов
высотой, с двенадцатью круглыми калиброванными шкалами, ярко  светившимися
изнутри: "Скорость цели", "Длина  цели",  "Цель",  "Курсовой  угол  цели",
"Лодка", "Курс лодки", "Время" и другие.
   Брент вместе с остальными - теми, кто стоял сейчас в рубке, готовясь  к
атаке, - много часов провел у этого прибора во время  учебных  тревог.  Он
научился оживлять двенадцать окошечек и, повернув расположенные  под  ними
восемь маленьких тумблеров, закладывал в машину сведения о  предполагаемой
цели и о собственных курсе  и  скорости,  а  потом  ждал,  когда  вспыхнет
красный огонек и машина выдаст решение, которое будет означать  неминуемую
гибель вражеского судна и  мучительную  смерть  ничего  не  подозревающего
экипажа.
   - Лодка к бою готова, - доложил Дэвидсон.
   - Добро, - ответил адмирал, не отрываясь от окуляра. - Перископ убрать.
- Он отступил от перископа и потянул к себе висевший на верхней  переборке
микрофон. - Внимание! - сказал он. - Сейчас мы с вами произведем  имитацию
торпедной атаки на буксируемую из гавани баржу.  Хотя  залпа  не  будет  и
торпед у нас на борту нет, действовать и выполнять команды надлежит как  в
бою, то есть точно, четко и быстро.  -  Он  обвел  всех  глазами.  -  Так,
поехали! Право на борт, держать два-шесть-ноль.
   - Есть право на борт, держать два-шесть-ноль, - отозвался рулевой.
   - Перископ поднять! Старший помощник, приготовиться взять пеленг! -  он
снова припал к окуляру.
   Реджинальд  Уильямс,  стоявший  с  противоположной  стороны  перископа,
всматривался  туда,   где   вертикальный   волосок   перекрестья   прицела
соответствовал появившемуся наверху азимуту.
   - Ноль-восемь-ноль, - прочел он.
   Брент вложил эти данные в компьютер.
   - Мачтовая антенна у нее короткая,  -  сказал  Аллен.  -  Высота  всего
двадцать пять футов. А общая высота от ватерлинии до топа -  около  сорока
пяти. - Его рука скользнула к  маленькому  колесику  сбоку  от  перископа,
повернула его  сначала  резко,  а  потом  медленно,  совмещая  раздвоенное
изображение в дальномере. - Дальность!
   - Восемь-пять-пять-ноль, - сказал  Уильямс,  читая  показания  прибора,
появившиеся на уровне мачты.
   Брент повторил свою операцию.
   - Перископ убрать! - скомандовал Аллен, делая  шаг  назад.  -  Курсовой
угол цели никуда не годится - широкий и плоский. Вправо тридцать!
   - Начальная дальность восемь пятьсот, - сказал Брент. - Скорость пять.
   Уильямс, сверившись с показаниями своего прибора, кивнул.
   - Сколько узлов мы даем в воде?
   - Четыре, сэр, - ответил рулевой Сторджис, взглянув на лаг.
   - Полный  вперед!  -  крикнул  Аллен  в  люк.  -  Центральный,  глубина
шестьдесят пять футов. - Послышались звонки  машинного  телеграфа,  и  гул
электромоторов усилился. - Эту обсервацию сделаем  быстро.  Приготовиться!
Перископ поднять!
   Аллен, обхватив ручки перископа, кружился вместе с ним, стараясь, чтобы
линзы были над поверхностью как можно меньше времени. - Дальность! Пеленг!
Перископ убрать!
   - Ноль-шесть-ноль, сэр! Дальность - шесть пятьсот.
   - Так. Наша скорость?
   - Девять узлов, сэр.
   - Сколько перископ был над водой?
   - Девять секунд, сэр, - ответил акустик, глянув на хронометр.
   - Так. Отлично.  Средний  вперед!  Первый,  второй,  третий,  четвертый
торпедные аппараты - товсь!
   Прошла почти целая минута, прежде чем последовал доклад о готовности, и
еще несколько минут стояла тишина. Наконец Аллен рявкнул:
   - Открыть выходные люки!  Последняя  обсервация!  Перископ  поднять!  -
Снова с шорохом скользнула вверх стальная труба. - Пеленг! Дальность!
   - Ноль-семь-ноль, дальность - две пятьсот.
   - Курсовой угол - ноль-восемь-пять, - Аллен отступил  от  перископа.  -
Убрать!
   Брент, колдовавший над КУТом, оторвался от него и с торжеством объявил:
   - Есть! - Дальность, замеренная перископом, была введена в компьютер.
   Вспыхнула  красная  лампочка,  означавшая,   что   сработал   механизм,
вырабатывающий угол гироскопического прибора, и можно было произвести пуск
в любую минуту.
   - Торпедные аппараты с первого  по  четвертый...  Глубина  восемнадцать
футов, скорость средняя... Залп!
   Уильямс подскочил к пульту управления  огнем  -  длинной  металлической
коробке с десятью окошечками, четыре из  которых  светились  красным.  Под
ними шли ряды  тумблеров,  а  еще  ниже  находилась  "залповая  кнопка"  -
поршень,  снабженный  круглой  латунной  головкой,  изогнутой   по   форме
человеческой руки. Уильямс изобразил,  что  включает  тумблер  и  нажимает
кнопку.
   - Первая! - крикнул он в микрофон.
   - Есть пуск! - ответил телефонист.
   Выждав несколько секунд, Уильямс еще трижды повторил "пуск".
   - Все торпеды накрыли цель, - с улыбкой объявил Джордан.  -  Отказов  и
отклонений с курса не было, ни одна не взорвалась  по  дороге.  Вам!  Вам!
Вам! - крикнул он под общий смех. - Поздравляю, ребята! Говновоз пошел  ко
дну. Смело можете малевать на рубке...  Только  вот  что?  Как  изобразить
потопленный вами груз?
   - Штурман! - наклонившись  над  люком,  крикнул  Аллен.  -  Рассчитайте
обратный курс!
   - Есть, сэр! Предлагаю три-пять-ноль.
   - Право руля на три-пять-ноль!
   Сторджис, повернув штурвал и взглянув  на  индикатор  перекладки  руля,
отозвался:
   - Есть право на три-пять-ноль!
   - Малый ход. По местам стоять, к всплытию!
   Команда разнеслась по лодке. Аллен обернулся к Ромеро:
   - Акустик, пеленг буксира и баржи.
   Пит, плотнее прижав наушники, подался вперед, вглядываясь в экран:
   - Пеленг три-ноль-ноль, дальность - тысяча двести ярдов.
   - Поднять перископ! - Аллен описал  вместе  с  ним  полную  окружность,
замер, уставившись вправо по носу и удовлетворенно пробурчал:  -  Молодец,
акустик! - Перископ убрать. Всплытие, всплытие, всплытие! - крикнул  он  в
люк.
   Раздался ревун, и следом крик Бэттла:
   - Продуть носовую цистерну! Вверх - шесть градусов.
   Посвистывающий  под  высоким  давлением  воздух,  вытесняя  воду,  стал
заполнять балластные цистерны. "Блэкфин" вздрогнул и задрал нос.
   - В центральном! - крикнул Аллен  в  люк.  -  Приготовиться  к  запуску
четырех главных двигателей! Пойдем на шестнадцати узлах. - Повернувшись  к
Бренту, он мотнул головой в сторону люка. -  И  вы  приготовьтесь,  мистер
Росс.
   Брент поднялся  на  три  ступеньки  по  трапу,  взялся  за  штурвальчик
задрайки, оказавшейся у него прямо над головой. Он слышал, как шумит вода,
скатываясь с рубки. Снизу долетел отсчет Бэттла:
   - Пять футов... четыре... три...
   - Отдраить!
   Брент крутанул штурвальчик и чуть-чуть приподнял крышку люка.
   - Давление три восьмых дюйма, -  крикнул  Бэттл,  сообщая  о  том,  что
давление внутри лодки было немного выше, чем за бортом. - Два фута!
   - Открыть люк! Второму машинному отделению - запустить двигатели!
   Брент полностью  отдраил  люк,  отодвинул  страховочную  защелку  и,  с
усилием растянув массивную стальную пружину противовеса,  откинул  тяжелую
бронзовую крышку, звонко лязгнувшую о  сталь  палубы.  Его  обдало  струей
свежего воздуха. Он выбрался наверх, на мостик, с которого еще скатывались
потоки воды. За ним последовали Аллен,  Джордан,  двое  впередсмотрящих  и
рулевой - старший матрос Джей Оверстрит. Он  стал  к  штурвалу,  остальные
вскинули к глазам бинокли.
   - Курс три-пять-ноль. Так держать!
   - Есть так держать!
   Аллен, оглядев горизонт, крикнул вниз:
   - Открыть главный индукционный клапан! - И  скомандовал  Оверстриту:  -
Средний вперед!
   С глухим стуком открылся  индукционный  клапан,  находившийся  ближе  к
корме между мостиком и "курилкой". Раздался рев включившихся двигателей, и
"Блэкфин", обретя новые силы, рванулся вперед.
   Затем где-то в недрах лодки раздался резкий металлический лязг и следом
пронзительный  вопль,  который  мог  бы  издать  дикий  зверь,  схваченный
стальными челюстями капкана: это по приказу адмирала  воздух  под  высоким
давлением устремился в главные  балластные  цистерны,  вытесняя  воду.  Из
кингстонов по обеим сторонам носа ударили пенные струи. Лодка, вздрагивая,
стала медленно приподниматься над поверхностью.
   Буксир и баржа проплыли по правому борту всего в тысяче ярдов.  Джордан
помахал вслед:
   - Воображаю, как удивились эти моряки.
   Брент и адмирал рассмеялись, но в эту минуту снизу донесся голос Тадаси
Такигути:
   - Сэр, слева по носу в тысяче ярдов еще три судна. Пеленг двух прежних:
два-ноль-ноль, дальность -  четырнадцать  миль,  один-три-пять,  дальность
двадцать три мили, а трех новых - три-пять-пять, дальность  соответственно
- тридцать одна, тридцать три, тридцать четыре мили. Выходят из Нэрроуз.
   - Пеленг на середину фарватера в канале!
   - Три-пять-пять, сэр.
   - Отлично. Рулевой, больше влево на три-пять-пять.
   Джордан показал на лодку, обведя ее рукой от носа до кормы:
   - Идем на поверхности, адмирал, полностью всплыли.
   Аллен кивнул и приказал прекратить продувание. Истошный вопль  раненого
зверя наконец смолк.
   Из динамика прозвучал голос старшего механика Брукса Данлэпа:
   - Прошу разрешения подзарядить батареи, сэр.
   - Разрешаю.
   Главные двигатели заработали на более низких оборотах:  амперы  потекли
теперь из 4100-киловаттных генераторов "Эллиот" в аккумуляторные  батареи.
Аллен повернулся к Бренту:
   - Твоя вахта? - судя по голосу, он был в приподнятом настроении.
   - Так точно, сэр.
   - Ну, заступай, лейтенант. Курс три-пять-пять, скорость  двенадцать.  Я
пойду прилягу. Как пришвартуетесь, разбуди.
   - Есть разбудить, сэр.
   Аллен и Джордан скрылись в люке.



        10

   Вся следующая неделя была заполнена изнурительными учениями.  "Блэкфин"
ежедневно выходил в океан или на траверз Лонг-Айленда и отрабатывал атаки,
погружения, маневры. Лодке был придан эскадренный  миноносец,  попеременно
выполнявший роли объекта и субъекта нападения. Часами лодка находилась под
водой с выключенными  двигателями,  пережидая  имитацию  атаки  глубинными
бомбами, дважды адмирал Аллен клал ее на грунт, и моряки стояли на  боевых
постах молча, слушая шум винтов эсминца,  прочесывавшего  этот  квадрат  в
нескольких сотнях футов над их головами и бросавшего глубинные бомбы.  Две
"накрыли" мостик.
   - Ну-ну, ребята, - ухмыльнулся по этому поводу Джордан.  -  Поздравляю.
Считайте,  каждый  заработал  Морской  крест  и  удостоился  благодарности
императора - посмертно.
   Никто не рассмеялся его шутке.
   Команда, набираясь опыта  и  сноровки,  стала  действовать,  как  части
хорошо пригнанного и смазанного механизма. Однако самого адмирала  не  раз
сбивали с толку противолодочные зигзаги эсминца, и он  выставлял  перископ
не вовремя. Брент, Уильямс, Хассе, Каденбах и Питтмэн по очереди  занимали
место у командирского  перископа.  Брент  с  его  прирожденным  инстинктом
охотника стал относиться к перископу как к продолжению собственных глаз  и
делал большие успехи, опережая остальных: зигзаги преследователя  ни  разу
не обманули его - он безошибочно определял генеральный курс эсминца.
   Хуже всех дела были у Хассе и Питтмэна. Оба отличались медлительностью,
и, когда атаку вел кто-нибудь из них, Бренту приходилось подолгу  томиться
бездельем, стоя перед своим  КУТом.  В  эти  минуты  мысли  его  неизменно
возвращались к Дэйл: она появлялась перед  ним  до  галлюцинаций  зримо  и
осязаемо, он чувствовал под пальцами ее тонкие шелковистые волосы и ощущал
рядом  с  собой  ее  тело.  Приходилось   встряхивать   головой,   отгоняя
наваждение, и пристально вглядываться  в  КУТ,  хотя  он  давно  уже  знал
наизусть все, что было написано на пластинке, вделанной в переднюю  панель
прибора:

   Главное управление вооружения ВМС США
   Изд.З Мод.З
   Контракт WXSD-13913 Серия No. 240
   Инсп. Е.К.В No. 291807
   Дата выпуска: 1944
   "Арма Корп." Бруклин. Н-Й.

   А как-то раз он поймал  себя  на  том,  что  напряженно  размышляет  об
инспекторе Е.К.В. Кто это  был  -  въедливый  старичок  или  толстая  дама
средних  лет?  Да  нет,  конечно,  это  очаровательная  юная  девушка,   и
возлюбленный ее  служил  на  флоте.  Она  выполняла  свой  долг,  проверяя
надежность этого орудия смерти... И приближала миг желанной встречи. Брент
громко расхохотался и покраснел, когда на него обернулись другие офицеры.
   На четвертый  день  погрузили  боеприпасы  и  двадцать  четыре  торпеды
"Марк-48". По Женевским соглашениям между СССР и США все системы наведения
были запрещены, и на торпеды были поставлены контактные взрыватели и новые
цепи, позволявшие управлять залпом по  КУТу.  Для  пробы  одну  торпеду  с
холостой боеголовкой выстрелили из аппарата "Марк-68": она ушла на  нужной
глубине  и  с  нужной  скоростью,  не  отклоняясь  от  курса.   Оснащенная
газопоршневым двигателем,  предназначенная  для  поражения  новых  ударных
советских субмарин, торпеда обладала дальностью  тридцать  миль  и  делала
пятьдесят пять узлов.
   - Невероятно, - сказал  после  пуска  адмирал  Аллен.  -  Рядом  с  ней
"Марк-14" просто-напросто металлолом.
   На  пятый   день   корпус   и   надстройку   лодки   обработали   новым
противорадарным звукопоглощающим  материалом  -  толстым  слоем  вещества,
похожего  на  упругую  густую  краску.  Его  разработали   в   авиационных
исследовательских фирмах для бомбардировщиков-"невидимок".
   - Отпугивает радары, как комаров, - сказал  в  кают-компании  Аллен.  -
Наши флотские ученые модифицировали это покрытие, и  теперь  оно  искажает
эхо-сигналы  до  полной  неузнаваемости.  Оно  оказалось  эффективнее  тех
эхопоглотителей, которые ставят на новейшие атомные лодки.
   - С вашего разрешения, сэр, - вежливо возразил Уильямс,  -  я  принимал
участие в этих разработках... Эффективность довольно низкая.
   - Ваша правда, Реджинальд, - кивнул адмирал. - Не все  получилось,  как
задумывали. И все же оно путает  и  рассеивает  радарное  излучение.  А  у
"Блэкфина" такой низкий силуэт, что нащупать нас почти невозможно.
   - Почти! - в один голос сказали Брент и Уильямс.
   ...Брент каждый вечер звонил Дэйл. Трубку никто  не  брал.  Неужели  он
потерял ее? Неужели она исчезла из его жизни? Но ведь в последний раз  она
призналась, что любит его... И он сказал, что любит ее. А так ли  это?  Он
не знал - не знал прежде всего потому, что это неуловимое чувство было ему
пока неведомо. Конечно, он с каждым днем все сильнее привязывался  к  ней.
Конечно, ему было досадно, тоскливо и грустно,  когда  он  не  мог  с  нею
увидеться. Можно ли  это  назвать  любовью?  Брент  пожал  плечами.  Какая
разница, если на корме одного из ливийских миноносцев уже, наверно,  лежит
ответ на все его недоуменные вопросы - шестисотфунтовая глубинная бомба?
   На шестой день шифровальщик Дон Симпсон вызвал Брента в  радиорубку.  В
руках он растерянно вертел распечатку:
   - Бессмыслица какая-то, мистер Росс, -  сказал  он.  -  Шестьдесят  две
группы, и ни одна из наших программ их не  берет.  Вылезла  из  шифратора.
Наверно, это новый код.
   Брент стал изучать депешу. Первую  группу  составляли  пять  букв  "С",
остальные были цифровыми. И время передачи  по  Гринвичу,  напечатанное  в
верху листка. Его охватило радостное волнение: это  и  в  самом  деле  был
новый код - совершенно секретный,  разработанный  израильтянами  и  ЦРУ  и
предназначенный только для сил, находящихся в прямом  подчинении  адмирала
Фудзиты. Русские и арабские компьютерные дешифраторы с ходу были бессильны
разгадать его, но,  когда  к  решению  со  всей  своей  неимоверной  мощью
подключатся  центры  декодирования  в  Москве,  Дамаске  и  Триполи,  ключ
наверняка будет найден. Это вопрос  времени,  но  время  в  данном  случае
решает все.
   - Шифр "С", - сказал он Дону. - Мой личный и любимый.
   Он унес листок к себе в каюту, достал из  шкафа  маленький,  но  мощный
портативный компьютер, поставил его на стол. Быстро набрал  на  клавиатуре
восьмизначный цифровой код,  определяемый  соответствующей  фазой  луны  и
временем передачи по Гринвичу, и добавил "три". Компьютер в тысячную  долю
секунды  воспринял  информацию  и   высветил   на   мониторе:   "Готов   к
расшифровке".
   Брент набирал цифры, и по дисплею буква за буквой поползли строки:

   СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
   091736Z - 27649
   ОТ: КОМ. АВ ЙОНАГА. КОМУ: КОМ. ПЛ БЛЭКФИН

   РЕМОНТНО-ВОССТАНОВИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ АРАБСКОМ АВ СУРАБАЕ ЗАВЕРШЕНЫ. ЧЕТЫРЕ
НЕДЕЛИ ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ ВЫХОД  КУРСОМ  АТОЛЛ  ТОМОНУТО  СОЕДИНЕНИЕ  ГЛАВНЫМИ
СИЛАМИ УДАРНОЙ ГРУППЫ  СОСТАВЕ  ОДНОГО  АВ  ДВУХ  КР  ДВЕНАДЦАТИ  ЭМ  ДВУХ
ТАНКЕРОВ ТРЕХ ПЛАВБАЗ.
   ПОЛУЧЕНИЕМ  СЕГО  БЛЭКФИНУ  НЕМЕДЛЕННО  ИДТИ  КУРСОМ   АТОЛЛ   ТОМОНУТО
ПЕРЕХВАТА И УНИЧТОЖЕНИЯ АРАБСКОГО АВ.

   Брент откинулся на спинку кресла и рассмеялся:
   - Всего-то? Узнаю Фудзиту. - Смех замолк, когда он  вспомнил  изречение
из "Хага-куре",  которое  так  любил  цитировать  адмирал:  "Размышлять  о
неизбежности смерти следует  ежедневно...  Всякому  надлежит  каждый  день
предаваться мыслям о смерти от  стрелы,  копья,  меча,  гибели  в  морской
пучине и огне, о добровольном уходе из жизни,  то  есть  харакири.  Всякий
каждый день должен представлять себя мертвым. Таков путь самурая".
   Помрачнев и крепко сжав челюсти, он распечатал шифротелеграмму, оторвал
полоску бумаги с текстом от рулона и направился в каюту Аллена.
   Часом позже за столом  в  тесной  кают-компании  собрались  все  восемь
офицеров.  Проворный  Пабло  Фортуно  поставил  перед  каждым  по   кружке
дымящегося кофе и исчез. Адмирал Аллен  подошел  к  висящей  на  переборке
карте:
   - Джентльмены, - начал  он.  -  Пришло  время  показать,  что  денежное
содержание выплачивается нам не за красивые глаза.
   Он прочел вслух расшифрованную  депешу  от  Фудзиты,  по  кают-компании
прошел сдержанный шумок. Офицеры подались  вперед.  Аллен  взял  указку  и
повел ею по западной части Тихого океана.
   - Атолл Томонуто - западная оконечность Каролинских островов. Появления
противника следует ожидать там примерно через пять недель. Состав  эскадры
вам известен: два авианосца, два крейсера,  дюжина  миноносцев.  Многовато
даже для "Йонаги" - шансы неравные. Надо бы их уравнять.
   Послышались одобрительные возгласы. Аллен передвинул  кончик  указки  к
Марианским островам.
   - Здесь, как вам известно, на Сайпане и Тиниане  арабы  сооружают  свои
авиабазы. Сами понимаете, угроза для "Йонаги" и для всей Японии  создается
смертельная. Удастся Каддафи  этот  шаг  -  он,  не  задумываясь,  сделает
следующий и примется за Соединенные Штаты. Вы все это знаете не хуже меня,
а иначе бы вы здесь не сидели. Вопрос формулируется  просто:  если  сумеем
пустить на дно авианосец, остальных "Йонага" сможет отогнать и рассеять.
   - Всего-навсего "отогнать и рассеять"? - осведомился Хассе.
   - Да.  Чтобы  покончить  с  этой  нечистью  навсегда,  нужна  десантная
операция на Сайпан и Тиниан. Силы и средства мы готовим.
   - Наши войска брали эти  острова  во  время  Второй  мировой  войны,  -
заметил Бэттл.
   - Как же, - улыбнулся адмирал. - Было дело. Я  сам  там  воевал.  -  Он
снова повернулся к карте. - Мы с лейтенантом Каденбахом прикинули маршрут.
Общая протяженность - семь тысяч восемьсот миль. Сначала пойдем к  югу  от
Нью-Йорка к Антильским островам, вот сюда. Потом  курсом  на  юго-запад  и
проливом Мона между  Доминиканской  республикой  и  Пуэрто-Рико  войдем  в
Карибское море.
   - С какой путевой скоростью пойдем, сэр? - спросил Питтмэн.
   - Двадцать один узел.  -  Питтмэн  присвистнул,  а  Аллен  обратился  к
Данлэпу: - Что нам на это скажет старший механик?
   - Нашим новым "Фэрбенкс-Морзе" такая скорость вполне по плечу,  сэр,  -
ответил тот.
   - Итак, снова на юго-запад через Карибское море к Панаме и оттуда -  на
запад, к Перл-Харбору, где мы заправимся и пополним запасы. - Повернувшись
к столу, он постучал указкой о палубу. - Последние двести восемьдесят миль
- и мы входим в зону нашего патрулирования на траверзе атолла Томонуто.
   - Расчетное время прибытия, сэр?
   - Через двадцать суток, считая сегодняшний день.
   - Сколько входов в гавань Томонуто? - спросил Роберт Оуэн.
   - Два. Но глубоко сидящие суда могут войти и выйти только через один. -
Аллен кивнул Чарли Каденбаху, и штурман  повесил  рядом  с  картой  Тихого
океана карту Томонуто. - Если верить лоции, атолл - неимоверной  величины:
восемнадцать миль длины, около шести с половиной - в самой  своей  широкой
части. Геометрически правильный эллипс. Окружен  цепью  коралловых  рифов,
самые крупные из  которых  представляют  собой  вытянутые  в  длину  узкие
острова. Кое на каких достаточный слой почвы, чтобы  там  росли  кокосовые
пальмы. Издали это похоже на мираж в пустыне. Идеальная якорная стоянка. -
Он вздохнул. - На Маршалловых, Гилбертовых, Каролинских  островах  десятки
таких естественных и лучших в мире бухточек, и любая может  принять  какое
угодно судно. Когда я в сорок  пятом  служил  под  командованием  адмирала
Нимица, мне самому не раз приходилось отстаиваться на якоре  в  нескольких
таких природных гаванях.
   Он двинул указку к разрыву в коралловом поясе:
   -  Мы  расположимся  вот  здесь,  как  раз  на   выходе.   Днем   будем
патрулировать  в  погруженном  состоянии,   а   ночью   всплывать,   чтобы
подзарядить батареи. При скорости в три узла  и  минимальной  нагрузке  на
двигатели нам хватит топлива на пять месяцев патрулирования. Гораздо  хуже
будет с продовольствием. Арабы, конечно, поразительно беспечный народ,  но
все же миноносец с радиопеленгатором у входа в бухту на якорь поставят вот
здесь. Не исключено, что  один  или  два  будут  патрулировать  там  же  и
проводить гидроакустический поиск в пассивном режиме.
   - Не хватит нам горючего, сэр, - сказал Бэттл. - Они могут и полгода на
якорях проторчать.
   - "Йонага" позаботится о том, чтобы  они  не  слишком  засиживались  на
атолле.
   - То есть?
   -  Как  только  мы  войдем  в  зону  патрулирования,  сейчас  же  дадим
радиограмму на "Йонагу", и он двинется курсом  на  юг.  Арабам,  чтобы  не
попасть под налеты ее палубной авиации - сами понимаете, каково отбиваться
от самолетов, стоя на  якорях  и  не  имея  возможности  маневрировать,  -
волей-неволей придется выбираться оттуда. -  Он  откинул  со  лба  длинную
седую прядь. - На это весь наш расчет. - Он хлопнул указкой по столу  -  и
раздался резкий, как пистолетный выстрел, звук. - Тут мы и всадим  торпеду
в авианосец, а повезет - в оба.
   Снова послышались возгласы одобрения, которые прервал голос Питтмэна:
   - Сэр, а что если события будут  развиваться  по  наихудшему  сценарию?
Представим, что "Йонага" затонет или не  выйдет  в  точку  рандеву.  Энсин
Бэттл прав: горючее у нас кончится, а от Томонуто до Японии -  две  тысячи
миль.
   - Верно.  На  этот  случай  ЦРУ  вот  здесь,  на  северной  оконечности
архипелага Палау, держит танкер. Он замаскирован  и  стоит  в  Коссоле  на
якоре. От нашего квадрата это всего  триста  восемьдесят  миль:  дойдем  и
заправимся.
   - Правительство Палау даст согласие на наш заход?
   - Они посмотрят на это сквозь пальцы. Джентльмены, приказываю  готовить
лодку к походу. Через час сниматься со швартовов. Все свободны.
   Оживленно   переговариваясь,   офицеры   потянулись   к    выходу    из
кают-компании. Из камбуза выскочил Пабло Фортуне и  метнулся  в  столовую,
где, размахивая  руками,  принялся  пересказывать  ошеломительные  новости
десятку матросов.


   ..."Блэкфин" в туче водяной  пыли  и  пены  шел  курсом  на  юг,  делая
двадцать  один  узел.   Хотя   поход   был   смертельно   опасным,   почти
самоубийственным, Брент, оказавшись  в  открытом  море  на  захлестываемом
волнами мостике лодки,  мчавшейся  как  бешеный  бык,  испытывал  ликующее
чувство.  Он  засмеялся  и  крепче  вцепился  в  ветрозащитный  экран,   а
многоликая, переменчивая  стихия  без  передышки  обрушивала  на  стальной
корпус новые тяжкие удары волн.
   Когда пересекли тридцатую параллель, пришлось еще прибавить ходу, чтобы
преодолеть Гольфстрим, скорость которого была три узла. Небо потемнело,  и
в течение многих дней солнце светило тускло и мутно, и  Брент  то  и  дело
слышал,  как  чертыхается  штурман  Чарли  Каденбах,  которому  никак   не
удавалось "взять солнце" в рассветных и вечерних  сумерках.  По  Женевским
соглашениям, "Блэкфин" не  имел  права  нести  на  борту  современную  ИНС
[инерциальная навигационная система].
   Верхнюю ходовую вахту несли четверо впередсмотрящих - по  числу  сторон
света, - рулевой и вахтенный офицер. Все шестеро были в штормовых  куртках
и  не  расставались  с  биноклями:  было  вполне  вероятно,  что  арабская
субмарина  типа  "Зулус"  или  "Виски"  подкарауливает  их  в  засаде.  На
противолодочные зигзаги времени не было, и  Аллен,  рассудив,  что  лучшая
защита от притаившейся лодки - это скорость,  всецело  положился  на  мощь
четырех силовых установок "Блэкфина"  и  на  острое  зрение  вахтенных  на
мостике. От них требовали постоянной бдительности и  настойчиво  объясняли
приметы опасности - обтекаемый, почти сливающийся с водой  темный  корпус,
тонкий штырь  перископа  или  таинственная  полоска,  с  быстротой  молнии
мелькнувшая на поверхности воды. Лодка шла без  ходовых  огней,  и  мостик
ночью освещался лишь слабой лампочкой гирорепитера  и  красновато-мглистым
свечением  из  открытого  люка,  ведшего  в   рубку.   В   качестве   меры
предосторожности все водонепроницаемые переборки были задраены, и лодка  в
любую минуту была готова к срочному погружению. Чуть только радар  засекал
впереди какое-либо судно, "Блэкфин" отворачивал далеко в сторону,  избегая
встречи.
   Когда вошли в "лошадиные широты", ветер стал резко и беспричинно менять
направление: то швырял в лицо сорванные с волн колючие брызги белой  пены,
похожей на вату из продранного тюфяка, а то гнался за лодкой  и  тогда  не
чувствовался вовсе. На подходе к Антильским островам и дальше к юго-западу
небо затянула густая пелена кучевых облаков,  сбивавшихся  в  угрюмый  ком
черно-серых грозовых туч.  Море  стало  похоже  на  расплавленный  свинец.
Близился шторм.
   К югу от экватора ураган погнал на них  огромные  водяные  горы:  лодка
таранила их и  пробивала  насквозь,  вздымая  высокие,  как  после  взрыва
торпеды, столбы воды. Вода прокатывалась вдоль  всего  корпуса,  закрывала
его целиком, словно лодка  погружалась,  захлестывала  потоками  мостик  и
через закрытый, но не задраенный люк проникала в рубку. За каждой  водяной
горой следовала пропасть, в которую соскальзывал "Блэкфин", и обнажавшиеся
винты ввинчивались в воздух -  тогда  все  тело  лодки  сотрясала  крупная
дрожь: каждый болт, каждая  заклепка  ходили  ходуном.  Слетев  вниз,  как
лыжник по склону, субмарина на миг оказывалась в  долине  между  гор,  где
стихал ветер, но в этом безмолвии вздымавшийся впереди  очередной  водяной
утес внушал еще большую угрозу.  И  снова  лодка,  задирая  нос,  таранила
нового врага, и все повторялось сначала.
   К счастью, в проливе Мона, между Санто-Доминго и Пуэрто-Рико шторм стал
постепенно стихать, перемещаясь  к  югу  и  западу  и  оставляя  за  собой
безмятежно голубое небо и спокойное море. Введя лодку в  пролив,  ближе  к
берегу Санто-Доминго, Аллен, чье настроение  было  под  стать  благостному
штилевому морю, сказал:
   - Эспаньола, жемчужина Антильских островов.  Живая  история:  испанские
галеоны, груженные золотом, Дрейк, Морган, Кидд, капитан Блад - кто  здесь
только не плавал!
   - А теперь плывет "Блэкфин".
   Адмирал рассмеялся:
   - Ты прав, Брент. А теперь плывет "Блэкфин".
   Лодке  потребовалось  двое  суток,  чтобы  пересечь   Карибское   море,
потрясшее Брента своей красотой и показавшееся после  штормовой  Атлантики
особенно мирным, теплым и ласковым. Кротость эта, однако, была  обманчива:
и здесь в считанные минуты начинались яростные штормы. Впрочем, к их лодке
море отнеслось благосклонно.
   Сияющим утром они входили  в  Кристобаль,  порт  на  карибской  стороне
Панамского канала. Миновав волнорез  и  продвигаясь  в  залив  Лимон,  они
заметили, что маяк на берегу "окликает"  их.  На  мостик  был  вызван  Пит
Ромеро, просигналивший ответ.
   - "Вход в канал разрешен, -  читал  он  адмиралу  световые  сигналы.  -
Возьмите на борт лоцмана".
   В эту же минуту впередсмотрящий крикнул:
   - Катер на высокой скорости, пеленг три-два-пять, дальность тысяча!
   -  Добро.  Стоп  машина!  -  приказал  адмирал.  -   Палубной   команде
приготовиться принять катер с левого борта.
   Вдоль лодки скользнул маленький быстроходный катер, и по штормтрапу  на
палубу, а с нее на мостик  поднялся  невысокий  смуглый  человек  -  явный
латиноамериканец  -   и,   топорща   дружелюбной   улыбкой   черные   усы,
представился:
   - Педро Гарсия.
   Мельком глянув на гирокомпас, он продолжал:
   - Предлагаю курс один-семь-ноль, малый ход.
   - Добро, - Аллен кивнул Бренту, который был в  этот  день  дежурным  по
кораблю.
   Тот отдал приказ,  и  "Блэкфин"  медленно  двинулся  к  первому  шлюзу.
Гарсия, показав на него, произнес с гордостью:
   - Ему уже больше семидесяти лет, а все  еще  остается  одним  из  чудес
света. Его строили полмиллиона человек в течение десяти лет.
   "Блэкфин" вплыл в огромную шлюзовую камеру - тысяча футов длины на  сто
десять футов ширины, - и ворота закрылись  за  ним.  Покрытая  водорослями
вода заполнила камеру, подняв лодку на восемьдесят два  фута  выше  уровня
моря.
   Потом открылись шлюзовые ворота в противоположном конце,  и  "Блэкфин",
взревев двигателями, двинул  к  югу,  а  потом  к  востоку,  петляя  между
островками и сворачивая в узкие проходы между холмами.  Стояла  невыносимо
влажная и душная жара. Брент то и дело менял курс:
   - Да, господин лейтенант, на  пятидесятимильном  участке  двадцать  три
раза приходится перекладывать рули, - сказал Гарсия, глянув в дальномер.
   Наконец они вошли в шлюз "Мирафлорес" и опустились  на  уровень  Тихого
океана. Потом был короткий бросок в гавань Бальбоа,  где  Гарсию  подобрал
лоцманский катер.
   - Vaya con Dios! С богом! - попрощался он, сходя по штормтрапу.
   Аллен  и  Брент  помахали  ему  вслед.  Потом  адмирал   повернулся   к
лейтенанту:
   - Держать один-восемь-ноль и идти средним ходом, пока  не  оставишь  по
правому борту этот мыс и острова. Я пойду к штурману.  Когда  минуешь  их,
доложи - сообщу курс на Перл-Харбор.
   - Есть, сэр, - ответил Брент, и адмирал спустился в рубку.
   Двигаясь на северо-запад, курсом на Гавайские  острова,  по  спокойному
морю, под затянутым плотной пеленой облаков  небом,  лодка  несколько  раз
попадала под короткие, но яростные ливни. За  все  время  "Блэкфину"  лишь
дважды встречались суда, оба были сухогрузами.
   В трехстах восьмидесяти милях от Гавайев, на десятый день после  выхода
из Панамского канала, их заметил гидросамолет базовой  патрульной  авиации
"Мартин", снизился и изящно, как чайка,  стал  кружить  над  лодкой.  Хотя
Брент приказал Дону Симпсону и его помощнику старшине второй статьи Гороку
Кумано включить систему связи "мостик - мостик",  вызова  не  последовало.
Вместо этого, четырежды облетев лодку, "Мартин" "окликнул" ее - из  кабины
высунулась рука и моргнул сигнальный фонарь. Когда Пит  Ромеро  немедленно
отозвался условной вспышкой, бомбардировщик ушел к  западу  и  скрылся  из
виду.
   - Какая высокая бдительность! - усмехнулся Аллен. - Научились все-таки.
   Через два часа старшина  первой  статьи  Мэтью  Данте  -  светловолосый
молодой электронщик из Калифорнии, отвечавший на лодке за радиоэлектронную
борьбу - вызвал Брента из радиорубки в центральный пост, к пульту РЛС:
   - На сверхвысоких и высоких частотах эфир просто забит всяким мусором -
даже какая-то станция из Лос-Анджелеса с позывными KFI поминутно  влезает,
- но что-то большое пытается пробиться  сквозь  все  это,  -  отведя  один
наушник, он показал на экран, где  между  двух  мигающих  огоньков  ровным
красным светом загорелась третья лампочка.  -  Вот  он!  Ого!  Пять  тысяч
пятьсот  мегагерц.  По   характеристикам   -   военный   корабль.   Пеленг
ноль-ноль-пять, дальность один-семь-пять, скорость тридцать два узла, идет
на сближение. Помехи сильнейшие, но все-таки послушайте, мистер Росс, - он
тронул тумблер, и  из  прикрепленного  на  переборке  динамика  следом  за
треском разрядов раздались неотчетливые гудки.
   - Слышу. Он пеленгует нас?
   - Нет, хотя толковому оператору это  не  составило  бы  труда.  В  этом
случае гудок стал бы непрерывным. Вы ведь  знаете,  мистер  Росс,  что  мы
можем обнаружить его, прежде чем он получит  эхо-сигнал.  -  Мэтью  крепче
прижал  наушники.  -  На  такой  дальности  кривизна  земной   поверхности
заставляет его импульсы проходить над нами. Антенна у него, полагаю, футов
восемь ширины и на ста футах от ватерлинии.  Скорее  всего  это  миноносец
класса "Халл"... И все-таки он должен нас подцепить - получить  отраженный
сигнал... Слабый, но  этого  достаточно,  чтобы  засечь  нас...  Что  они,
заснули? Или от жары мозги раскисли? Или это  наше  покрытие  так  здорово
действует? - Он пробежал пальцами по  клавиатуре,  повернул  ручку,  и  на
дисплее вспыхнул зеленый огонек. - В нашем каталоге "угроз" его нет.
   - Запрос "свой - чужой" посылали?
   - Пока нет. Доложить адмиралу?
   - Я сам доложу. Держите его, Данте, -  Брент  снял  трубку  телефона  и
сообщил Аллену о миноносце.
   - Наверно, это дозорный корабль, вызванный "Мартином", - ответил тот. -
Все-таки после Перл-Харбора американский флот кое-чему научился. Поднимись
на мостик, Брент. Нужны твои глаза.
   Брент поспешил к трапу.
   Общая скорость сближавшихся судов составляла больше пятидесяти узлов, и
расстояние между ними через полтора часа  сократилось  до  тридцати  миль.
"Блэкфин" так и не был обнаружен радарами неизвестного корабля, и  адмирал
ликовал.
   Брент видел в бинокль, как  из-за  горизонта  выплыли  сначала  антенны
радаров на мачте, потом надстройки и наконец узкий, как лезвие ножа, нос.
   - Он запеленговал нас, сэр, - доложил Мэтью.
   - Запеленговал так запеленговал, -  ответил  Аллен.  -  Иначе  быть  не
может. В конце концов, впередсмотрящието у него стоят на марсах.
   Внезапно из люка донеслись  пронзительные  трели  звонков,  заставившие
всех, кто стоял на мостике, взглянуть  вниз,  в  рубку,  откуда  прозвучал
встревоженный голос Данте:
   - Сэр, он перешел на восемь тысяч мегагерц - это значит, что заработали
радары управления огнем.
   - По местам стоять, к погружению! - Скомандовал адмирал,  и  тотчас  по
лодке прокатился звук  ревуна  и  затопали  по  стальным  палубам  башмаки
матросов, разбегавшихся к постам по боевому расписанию.
   В динамике раздался радостный голос Данте:
   - Сэр, он отключил РЛС управления огнем! И я запросил по системе  "свой
- чужой!" Это наши!
   - Отставить погружение! - крикнул в люк  адмирал.  -  Выключить  ревун.
Сигнальщик, ответить ему!
   Пит Ромеро повернул  прожектор  в  сторону  приближающегося  корабля  и
помигал. Световая морзянка миноносца сообщила, что это корабль из  состава
ВМФ США - "Сомерс". Лодка сбавила ход.
   - Эсминец класса "Халл", - сказал Брент.
   - Все правильно, мистер  Росс,  -  ответил  адмирал,  не  отрываясь  от
бинокля. - Он нас  принял  за  лодку  типа  "Виски"  или  "Зулус":  издали
"Блэкфин" от них не отличишь.
   Брент видел: адмирал, хоть  и  доволен  тем,  что  опасность  миновала,
как-то необычно бледен и на висках и на лбу у него вздулись синие жилы.
   - "Выделен... для вашего... сопровождения... - стал читать  Пит  Ромеро
световую морзянку миноносца. - Держать... мне в кильватер".
   "Сомерс" замедлил ход и стал разворачиваться по широкой дуге.
   -  Сигнальщик,  запросить  фамилию  и  звание  командира  миноносца,  -
громогласно откашлявшись, приказал Аллен.
   Снова замигали с мостиков прожектора, и Пит ответил:
   - Коммандер Брюс Дохэни, сэр.
   -  Сигнальщик,  передать  на  миноносец:  "Лодкой  "Блэкфин"  командует
адмирал Аллен. Приказываю следовать за мной".
   На мостике раздался общий смех. "Сомерс" вошел в кильватер лодки.
   Спустя несколько часов на горизонте появились зубчатые склоны  островов
Оаху и Молокай, замелькали многочисленные пароходы и рыбачьи суда,  радары
зафиксировали интенсивную работу береговых  локаторов.  По  гладкому,  как
зеркало, морю, под сияющим небом лодка и миноносец, двигавшийся в пятистах
ярдах у нее за кормой, вошли в пролив Кайви. Свободные от вахты подводники
вылезли  на  палубу,  разглядывая  небоскребы  Гонолулу.  "Блэкфин"   взял
севернее, к входу в Перл-Харбор. С маяка замигали проблесковые огни.
   - Сигнальщик, запросить разрешение на вход в гавань.
   Под руками Пита защелкали шторки прожектора.
   - Вход разрешен. Следовать на базу подплава к двенадцатому причалу.
   - Добро. - Аллен кивнул Бренту.
   Согнувшись, тот припал к окуляру дальномера:
   - Курс три-пять-пять, сэр.
   Брент  отдал  приказ,  и  лодка  вошла  в  узкий  пролив,   ведущий   в
Перл-Харбор. Впереди зелеными уступами, похожими на  крепостные  бастионы,
высились холмы Оаху, переходившие в горную гряду  Кулау,  вершины  которой
были покрыты облаками. На фоне поразительно яркой зелени бетонные  коробки
небоскребов Гонолулу и Вайкики неприятно резали глаз и казались совершенно
неуместными и чужеродными.
   "Блэкфин" медленно входил в  гавань,  оставляя  по  правому  борту  мыс
Бишопа, казармы морской пехоты, судоремонтную верфь, потом так же медленно
свернул еще правее, огибая остров Форда и двигаясь  вдоль  вереницы  белых
буйков - надгробий  покоящихся  на  дне  кораблей:  "Оклахома",  "Невада",
"Теннеси", "Мэриленд", "Калифорния"... Мимо проплыла  белая  низкая  рубка
превращенного в мемориал авианосца "Аризона", и подводники молча проводили
ее глазами.
   "Сомерс", дав прощальный гудок, отвернул в сторону и пошел  к  причалам
миноносцев. "Блэкфин" еще раз свернул направо - на базу  подводных  лодок.
Через несколько минут он ошвартовался у двенадцатого причала.
   Марк Аллен заметно опечалился. Брент подумал было, что  настроение  ему
изменили тягостные воспоминания о гибели американского флота в 1941  году,
но оказалось, что дело не в этом.
   - Смотри, Брент,  -  сказал  адмирал.  -  Какое  множество  кораблей  -
эсминцы, сторожевики, плавбазы! И все  стоят  на  приколе!  Нет  горючего,
чтобы вывести их в море.
   - И их перевооружают, - заметил Брент. -  Видите,  сэр,  на  миноносцах
демонтируют пусковые установки для торпед-ракет  "Асрок"  и  ракет  класса
"корабль-воздух". Заменяют на 20-мм зенитные установки "Гатлинг".
   -  Вижу,  -  кивнул  Аллен.  -  20-  и  40-мм  многоствольные  зенитные
установки, автоматические 76-мм пушки и пятидюймовки двойного  назначения.
А плавать не на чем! Мазута нет!
   - Все швартовы отданы! - доложил боцман. - Трап спущен!
   Аллен побарабанил пальцами по ограждению и стал спускаться с мостика на
палубу навстречу группе офицеров, которые гуськом всходили по трапу.


   Заправившись топливом "под завязку", заполнив  запасами  продовольствия
каждый дюйм  свободного  пространства  -  даже  гальюны,  -  "Блэкфин"  на
следующее утро вышел из Перл-Харбора  курсом  на  запад,  оставив  на  юге
остров Джонсона, а на севере - Уэйк. От редких  встреч  с  другими  судами
Аллен старательно уклонялся, заблаговременно уходя в сторону,  как  только
радары сообщали об их появлении.  Пересекли  линию  смены  дат,  прошли  к
северу от Маршалловых островов и двинулись  параллельно  Каролинским.  Это
была зона оживленного судоходства: радар то и  дело  извещал  о  появлении
очередного малотоннажного судна, курсирующего между островами и  атоллами.
Лодка каждый раз избегала встречи.
   Условия жизни на "Блэкфине" оказались куда более комфортными, чем думал
Брент.  Члены  японо-американского  экипажа  притерлись  друг   к   другу,
втянулись в службу, неся ее привычно, старательно  и  легко.  Два  кока  и
пекарь трижды в день вкусно и сытно кормили экипаж, стараясь  потрафить  и
восточным,  и  западным  пристрастиям.  Морозильные  камеры  были   забиты
стейками, ростбифами, гамбургерами,  рыбой,  каждое  утро  пекарь  подавал
свежую порцию хлеба, булочек, сдобы и печенья - каждый брал себе что хотел
и  сколько  хотел.  Любой  мог  в  любую  минуту  дня  и  ночи  подойти  к
холодильнику и закусить рисом, тофу суси, беконом,  яйцами,  сделать  себе
сандвич с заранее нарезанной  ветчиной,  сыром  или  холодным  мясом.  Как
всегда на военном корабле, в распоряжении экипажа двадцать четыре  часа  в
сутки был горячий кофе или чай.
   Приятной неожиданностью  для  Брента  стало  и  изобилие  свежей  воды:
опреснительные установки давали ее в таком количестве, что  не  реже  двух
раз в неделю можно  было  принимать  душ.  Постоянно  работала  стиральная
машина. Свободные от вахты моряки  любили  собираться  в  столовой  или  в
кормовом торпедном  отсеке,  превратив  их  во  что-то  вроде  клуба:  там
американцы обучали японцев играть в покер, а те их -  премудростям  го.  В
кают-компании и в носовом аккумуляторном отсеке каждый  вечер  крутили  по
видео новый фильм - на лодке был большой запас кассет.
   В то утро, когда лодка пересекла сто пятьдесят пятый  градус  восточной
долготы, Брент стоял утреннюю вахту. На мостик поднялся адмирал, вскинул к
глазам бинокль.
   - Вот они... Всего в ста милях к югу.
   - Что именно, сэр?
   В это утро Аллен выглядел просто больным стариком. С тяжелым вздохом он
привалился к ветрозащитному экрану.
   - Острова Трук. Тихоокеанский Гибралтар  -  там  была  во  время  войны
главная база объединенного японского флота. Было принято решение отомстить
японцам за Перл-Харбор.
   - Если мой школьный учитель истории не наврал, это было поручено  58-му
оперативному соединению, - улыбнулся Брент.
   - Поручить-то поручили... Дело было  в  феврале  сорок  четвертого.  Но
взять его мы так и не смогли. Устроили  из  него  что-то  вроде  полигона:
бомбили и  обстреливали  Трук,  Маршалловы  острова,  Джалуит,  долбили  и
ковыряли их день и ночь - учили на нем молодых летчиков и артиллеристов. -
Он показал на юго-восток: - И Понапе тоже.  А  вот  с  Таравой  получилось
по-другому. Нам этот остров был не нужен совершенно, -  с  нахлынувшей  от
воспоминаний горечью продолжал он. - Я был против и отстаивал свое  мнение
на всех советах. Но начальству, как всегда, оказалось видней, и вот оно  в
своей неизреченной мудрости уложило  при  штурме  тысячи  отличных  ребят,
причем большую часть перебили еще в воде, они  и  на  берег-то  не  успели
выбраться. Здесь была форменная бойня!  Сам  понимаешь,  Брент,  это  ведь
почти экватор, жара несусветная... Смрад  гниющих  трупов  чувствовался  в
море за целую милю... - Он стукнул кулаком по ограждению. - На  черта  все
это делалось?! Мы Таравой так и не воспользовались.
   Он замолчал, машинально барабаня пальцами по перилам. Брент видел,  что
тени прошлого обступают его со всех сторон, томя душу старика печалью.
   - Помнишь, я сказал, что в Палау нас будет ждать  танкер?  -  продолжал
адмирал.
   - Помню.
   - Палау мы тоже брали штурмом, и это тоже была пустая и зряшная  затея.
Я возражал тогда, и меня поддерживал Дуглас Макартур. - Он провел пальцами
по лбу, откинув назад густую седую челку. - Из сотни  островков  на  южной
оконечности архипелага взяли два  -  Пелелью  и  Ангаур,  тоже  никому  не
нужных. Еще две тысячи убитых. Никакого толка от этих островов не было,  а
матери, получившие за своих погибших  сыновей  медали,  так  и  не  узнают
никогда, что те погибли ни за понюх табаку.
   Брент, не зная, что на это сказать, хранил угрюмое молчание, словно  не
стоял на мостике, а шагал за катафалком в похоронной процессии.
   К атоллу Томонуто лодка приближалась, соблюдая все предосторожности,  с
севера подбираясь к входу в бухту,  находившемуся  в  юго-западной  части.
Уйдя из зоны действия локаторов, Аллен  вызвал  в  кают-компанию  старшего
помощника, штурмана и Брента.
   - Пойдем тем же курсом, - сказал адмирал,  водя  пальцем  по  карте.  -
Два-семь-ноль, на север до девятой параллели, а там  пошарим  по  Томонуто
радаром.
   Чарли Каденбах при этих словах выронил параллельные линейки:
   - Сэр, но это всего восемьдесят миль к северу от побережья. Их РЛС  РЭБ
сейчас же засекут работу наших!
   - Засекут. Но делать нечего:  нам  необходимо  знать  точное  место  их
якорной стоянки, а в бинокль нам их рассмотреть не  дадут.  Приблизительно
это вот здесь, - он ткнул в середину  изображенного  на  карте  атолла.  -
Довольно далеко от входа в бухту, и это понятно: они не хотят  подставлять
свои корабли под удачный торпедный залп с дальней  дистанции  какой-нибудь
шальной лодки, которая даже не будет входить в гавань. - Палец его  пополз
к западу. - Смотрите: Филиппины, Яп, Палау. Между ними все время курсируют
десятки мелких судов: мы постоянно пеленгуем их, как только  появились  на
Маршалловых островах. Мы пойдем по этому судоходному пути и обогнем атолл,
где будем уже недосягаемы для радаров. Если нас запеленгуют, то примут  за
одно из этих мелких суденышек, шастающих взад-вперед от острова к острову.
А потом мы отключим не только наши радары, но и вообще всю электронику, за
исключением РЭБ, которая импульсов не  испускает.  -  Палец  прочертил  по
карте прямую линию к юго-востоку. - И тогда метнемся назад, проскользнем в
гавань и начнем патрулирование.
   - Сэр... - подал  голос  старший  помощник,  -  а  ливийская  воздушная
разведка?
   - Можно не опасаться, - сказал  адмирал.  -  На  Томонуто  нет  ВПП,  а
тяжелым Me-109 и Ju-87 для взлета с палубы авианосца нужно, чтобы скорость
ветра была не меньше двадцати семи узлов.
   Офицеры, тая про  себя  невысказанные  сомнения,  молча  переглянулись:
альтернативы плану адмирала ни у кого из них не было.
   В ста восьмидесяти милях от  лодки  ее  РЛС  РЭБ  засекли  работу  трех
локаторов, ведущих поиск надводных целей.
   - Мощные штуки, сэр, -  сказал  Мэтью  Данте  стоявшим  за  его  спиной
адмиралу и офицерам. - Два ведут поиск в диапазонах "E" и  "F":  по  моему
каталогу "угроз" - это авианосец класса "Маджестик" и испанский  "Принсипе
де Астуриас". Третий, судя по всему, - дозорный эсминец класса "Джиринг".
   - Досадно, черт  возьми,  -  сказал  адмирал.  -  Я-то  хотел  потопить
"Маджестик" на входе и думал, что у  нас  в  запасе  еще  неделя.  Он  нас
опередил всего на несколько часов.
   Когда лодка оказалась в восьмидесяти милях севернее атолла,  ее  радары
детально сообщили обстановку на атолле. Восемнадцать  кораблей  стояли  на
якорях в бухте посередине атолла - там, где и думал Аллен.  Радар  отметил
на экране неподвижную цель у входа в бухту - дозорный эсминец.
   "Блэкфин" стал осторожно выбираться на запад, стремясь  оказаться  там,
куда  не  дотягиваются  локаторы  ливийцев.  Потом  вся  электроника,   за
исключением РЛС РЭБ, была выключена, взят курс на  юго-восток  и  скорость
увеличена до двадцати двух  узлов.  Уйдя  на  сто  пятьдесят  миль,  лодка
погрузилась.
   Девятнадцать часов спустя она появилась  у  входа  в  бухту,  и  Аллен,
убедившись, что активный гидроакустический  поиск  не  ведется,  в  восьми
милях  от  канала  приказал  всплыть,  чтобы  подзарядить   аккумуляторные
батареи. Брент слышал, как впередсмотрящие  молились,  чтобы  антирадарное
покрытие корпуса оказалось эффективным.
   Стоя бок о  бок  на  мостике,  адмирал  и  Брент  смотрели  в  бинокли,
переговариваясь приглушенно, как будто арабы могли их услышать.
   - Самоуверенность, граничащая с идиотизмом, - сказал Аллен.  -  Это  же
надо додуматься - поставить у входа в гавань один  эсминец!  Ну  и  вояки!
Брент, передай на "Йонагу", что мы вошли в  зону  боевого  патрулирования.
Сколько времени займет передача?
   - Если подтверждение придет сразу - тысячную долю секунды.
   - Это хорошо. Чем скорее, тем лучше. Но подожди до  рассвета,  пока  не
уйдем на глубину, иначе нас могут засечь.
   На рассвете лодка  погрузилась  на  шестьдесят  четыре  фута  и  начала
патрулировать в десяти тысячах ярдов от входа в гавань. Двигатели работали
на минимальных оборотах - только для того, чтобы "Блэкфин" слушался  рулей
и удерживался на заданной глубине. Дежурный  по  лодке  время  от  времени
поднимал перископ и быстро оглядывался  по  сторонам.  Стоявший  на  якоре
миноносец не двигался и явно  не  подозревал,  что  поблизости  притаилась
смерть. Адмирал наконец решился: вызвал Брента к себе и приказал  передать
на "Йонагу" радиограмму.
   - Передавай ТАКАМО.
   Этот способ позволял посылать компьютеризованный сигнал мощностью всего
в 200 ватт на  специальный  самолет  ВМС  США,  который  барражировал  над
западной частью Тихого океана. "Дуглас DC-6",  получая  сигнал,  передавал
его на авианосец.
   Брент отправился в радиорубку и стал за спиной Дона Симпсона:
   - Мы готовы, сэр, - сказал тот. - Можно поднимать антенну.
   Брент подошел к подножию трапа и,  задрав  голову,  взглянул  вверх,  в
рубку, где стоял у "ночного перископа" Реджинальд  Уильямс,  дежуривший  в
этот день по кораблю. Командирский перископ с маленькими линзами 1,4 дюйма
было трудно заметить на поверхности, но зато  он  впускал  мало  света.  У
ночного линзы были  много  крупнее,  и  он  давал  более  четкое  и  яркое
изображение. Зато его было и проще засечь.
   - Мистер Уильямс, - сказал Брент. - Радиорубка готова.
   - Отлично. Перископ поднять!  -  Уильямс,  взявшись  за  ручки,  сделал
вместе с перископом оборот  на  триста  шестьдесят  градусов.  -  Перископ
убрать! Рулевой, по моему  сигналу  -  поднять  антенну.  Приготовились...
Давай!
   Брент вскинул кулак, зажужжал электромотор, и хлыст антенны взлетел над
поверхностью моря. На пульте перед Симпсоном вспыхнула зеленая лампочка.
   - Есть! - крикнул рулевой.
   - Передавать! - крикнул Брент.
   Симпсон стукнул ключом и в ту же секунду доложил:
   - Передано, сэр!
   - Передано, мистер Уильямс, - сказал Брент.
   - Убрать антенну!
   Симпсон плотнее прижал наушники к ушам и с улыбкой повернулся в Бренту:
   - Получение подтверждено. "Квитанция", сэр! Чистая работа!
   - Четыре секунды, - сказал  Брент,  и  сняв  трубку,  доложил  адмиралу
Аллену.


   Через четыре дня, за полчаса до рассвета, вахтенный акустик Пит  Ромеро
позвал Брента:
   - Мистер Росс, шум винтов разной величины, сильная кавитация. К  выходу
из бухты движется крупная группа судов.  Дальность  одиннадцать-двенадцать
тысяч ярдов. Шуму от них - как от девицы, расстающейся с девичеством.
   Аллен и Брент  поспешили  в  центральный  пост.  Адмирал  был  необычно
бледен, тяжело дышал и отдувался. Бренту  пришлось  даже  поддержать  его,
когда они отдраивали последний люк. В красном  свете  дежурных  ламп  лицо
адмирала стало совсем мертвенным и голубые жилки под тонкой кожей казались
черными. Хриплым голосом  он  приказал  поднять  радарную  антенну,  чтобы
разобраться в обстановке.
   - Сэр, работает еще около дюжины радаров. По  каталогу  "угроз"  -  это
крейсера  "Лондон"  и  "Лландафф!"  и  не  менее  десяти  эсминцев  класса
"Джиринг".
   - Группа слежения - в рубку! - крикнул адмирал.
   Взглянув на Брента, он чуть заметно кивнул в сторону трапа, и лейтенант
понял его: обычно первым в рубку поднимается командир, но  сейчас  старику
нужна была помощь. Брент взлетел по трапу и почти  втащил  адмирала  через
люк в рубку. Пока он, привалившись к  ночному  перископу,  переводил  дух,
появились и заняли свои места старший помощник  Уильямс,  рулевой  Гарольд
Сторджис,   акустик   Пит   Ромеро,   телефонист    Рэнди    Дэвидсон    и
оператор-локаторщик Тадаси Такигути.
   - Готов... готов... готов... - эхом разнеслось по рубке.
   - Боевая тревога?  Торпедные  аппараты  на  "товсь!",  сэр?  -  спросил
старпом.
   - Нет. Нет. - Старик  потер  лоб,  начал  говорить  и  осекся.  Стиснул
челюсти так, что заскрипели зубы. Чувствуя, что все взгляды устремлены  на
него, глубоко вздохнул, словно собираясь броситься в ледяную  воду.  -  По
местам стоять, к всплытию! - произнес он наконец скрипучим голосом и обвел
глазами удивленные лица вокруг.
   - Виноват, сэр, разрешите напомнить: мы всего в семи тысячах  ярдов  от
дозорного эсминца на выходе из гавани. Никакое  антирадарное  покрытие  не
поможет! Хотя тут и пеленговать-то нечего!.. Нас в бинокль увидят.
   - Старший помощник! - оборвал его адмирал. - Попрошу меня не  учить!  -
Он снова оглядел стоявших перед ним и взялся за ручки ночного перископа.
   Уильямс подошел к командирскому.
   Брент не мог  найти  объяснений  поступку  адмирала:  матрос-первогодок
понял бы, что лодка должна  оставаться  в  погруженном  состоянии,  занять
позицию и ждать выхода противника  из  гавани  в  канал.  Любой  подводник
полжизни бы отдал за такую великолепную ситуацию, где возможность  промаха
практически  исключена.  Адмирал  был  явно  не  в  себе:  он  был  как-то
одновременно и возбужден и расслаблен.
   - Сэр... -  решился  Брент.  -  У  нас  идеальная  позиция  для  атаки.
Разрешите...
   - Нет! Нет! Не разрешаю! - адмирал вдруг покачнулся.  Уильям  поддержал
его, но он сердито вырвал  руку,  ухватясь  за  перископ,  как  пьяный  за
фонарный столб, и крикнул Бренту: - Какого черта мои подчиненные  вздумали
мне указывать?!  -  Он  ударил  по  стальной  трубе  кулаком.  -  Молчать!
Выполнять приказ! - и он неожиданно для всех крепко выругался.
   Все застыли от изумления: во-первых, брань никогда не была у адмирала в
ходу, а, во-вторых, принятое им решение было неверно и опасно.
   -  Поднять  перископ!  -  Стальная  труба  скользнула   вверх.   Аллен,
расщелкнув ручки, приник к резиновому наглазнику окуляра.  -  Убрать!  Все
чисто! -  И,  склонившись  над  люком,  крикнул  на  центральный  пост:  -
Всплытие! Всплытие!
   Дэвидсон нажал кнопку, и взвыла сирена ревуна.
   - Десять градусов вверх! - крикнул энсин Бэттл.
   Нагнетаемый  под  высоким  давлением  воздух  стал  вытеснять  воду  из
балластной  цистерны,  носовые  рули  поднялись  перпендикулярно  корпусу.
"Блэкфин" устремился на поверхность. Аллен сорвал с переборки микрофон:
   - Торпедная атака из надводного положения! Старпом! На  КУТ!  Лейтенант
Росс! Со мной на мостик! Отключить радары! - Он одновременно  наставил  на
Брента взгляд и палец: - Приготовиться отдраить люк!
   - Сэр, это безумие! - не  выдержал  Уильямс.  Лицо  его  было  искажено
бешенством. - Я протестую!..
   - Отставить пререкания! Исполнять приказ! Объявляю вам выговор!
   - Сэр, он прав... - вмешался Брент.
   - Это что - бунт?! Неповиновение командиру в боевой обстановке?! Всякие
сопляки еще будут со мной спорить! Марш к трапу, лейтенант  Росс,  пока  я
вас вообще не отстранил от должности! Бегом!
   Брент стал подниматься по трапу на мостик. Теперь уже было  ясно:  Марк
Аллен сошел с ума. В таком возрасте  лодкой  командовать  нельзя!  Адмирал
Фудзита - единственное исключение, которое только подтверждает  правило...
Но теперь уже слишком поздно... Слишком поздно для них для всех. Еще через
мгновение он услышал, как шумит и журчит вода, скатываясь с надстройки,  и
взялся за штурвальчик задрайки.
   - Три фута! - доложил Бэттл.
   - Отдраить люк!
   - Давление полдюйма! - донеслось с поста погружения.
   Брент крутанул задрайку, откинул бронзовую крышку, обдав себя  потоками
воды, выбрался на палубу и помог вылезти адмиралу. Рука Аллена  показалась
ему костлявой  и  безжизненной,  как  у  скелета.  Следом  выскочили  двое
впередсмотрящих, заняв свои  места  на  наблюдательной  площадке  над  его
головой. Адмирал, хватая ртом воздух, стоял рядом:  он  навел  бинокль  на
водонепроницаемый ПППЦ [передающий  прибор  пеленга  цели],  автоматически
сообщающий данные на КУТ в рубке. Брент  вскинул  бинокль  и  взглянул  на
миноносец - черная махина стояла к ним носом, запирая вход в гавань. Брент
повел биноклем на восток - там уже пробивалось  слабое  розовое  свечение:
занимался рассвет.
   Открылся главный индукционный клапан, взревели  двигатели,  со  свистом
задышала турбина, и лодка еще приподнялась над водой. Брент  почувствовал,
что желудок ему сводит, словно в приступе тошноты. Если впередсмотрящие  и
акустики на миноносце разом не ослепли  и  не  оглохли,  "Блэкфин"  сейчас
будет засечен.
   - Самый малый вперед, держать на два-девять-ноль! - скомандовал Аллен.
   Это были его последние слова. Он  вдруг  резко  выпрямился,  как  будто
спинной хребет у него  заменила  стальная  балка,  отчаянно  схватился  за
виски, словно там, в черепе, грянул взрыв, и крикнул так пронзительно, что
крик этот, перекрывая рев четырех силовых установок, и гудение турбины,  и
свист воздуха, вытесняющего воду из балластной цистерны,  вонзился  в  уши
Бренту. Он резко обернулся к адмиралу: изо рта  у  того  хлестнула  желтая
струя рвоты, забрызгавшая ветрозащитный экран, штормовку  и  лицо  Брента.
Дернувшись всем телом, старик повалился вперед,  ударился  о  сталь  щита,
рухнул на палубу как подкошенный, еще раз вскрикнул и затих.
   - Санинструктор! - не помня себя, завопил в люк Брент. - Санинструктора
- на мостик! Ходом!
   Спустя несколько секунд Уильямс и японец Чисато  Ясуда  уже  склонялись
над безжизненным телом адмирала.
   - Пульса нет, - сказал санинструктор. - Сильный сердечный  приступ  или
удар.
   - Принимай командование, Реджи, - сказал Брент.
   Прежде чем старпом  успел  ответить,  ночную  тьму  разорвала  ярчайшая
вспышка залпа -  с  миноносца  ударили  две  баковые  пятидюймовки.  Затем
оглушительно громыхнуло, и со звуком раздираемого полотна  снаряды  прошли
выше.
   - Впередсмотрящие - вниз! - рассыпалась  скороговорка  команд:  Уильямс
пришел в себя. - Очистить мостик! По местам стоять, к погружению! Адмирала
- вниз, в его каюту! Помочь санинструктору!
   Один из впередсмотрящих и Ясуда приподняли неподвижное тело и  опустили
его в люк, где Аллена подхватили руки Сторджиса и Ромеро, в  свою  очередь
передавшие его в ЦП. Снова осветилось небо, и по правому борту "Блэкфина",
окатив всех, кто оставался на мостике, поднялись два высоких столба  воды.
Когда носовые рули со щелчком закрылись, Брент и впередсмотрящие  кинулись
к люку.
   - Срочное погружение! Вниз! Вниз! Вниз!  -  кричал  Уильямс,  последним
прыгнув в люк и нажав кнопку ревуна.
   Лодка клюнула носом, и вода хлынула на мостик, а с мостика  -  вниз,  в
еще незакрытый люк. Уильямс лихорадочно крутил по часовой стрелке  штурвал
задрайки. Брент ощутил на лице что-то похожее на порыв ветра -  это  Бэттл
открыл клапан цистерны быстрого погружения, впустив в переднюю часть лодки
почти восемь тонн воды. Почти одновременно  корпус  потрясли  два  грузных
удара - снаряды с миноносца легли не дальше двадцати футов справа по носу.
   - Держать угол, Бэттл! - крикнул Уильямс. - Прячь корму, пока нам ее не
оттяпали!
   - Есть держать! - отозвался тот со своего поста. - Угол десять.
   - Добро.
   Брент занял свое  место  у  КУТа,  а  Ульямс,  широко  расставив  ноги,
склонился к  перископу.  Последовали  доклады  с  центрального  поста,  на
которые Уильямс отвечал неизменным "добро". Когда совсем близко легли  еще
два снаряда с миноносца, он крикнул в люк:
   - Штурман! Глубина под килем?
   - Один-восемь-ноль, - отозвался Каденбах.
   - Что за грунт на дне?
   - Песок и кораллы.
   - Черт... Вниз до один-пять-ноль, лево на борт, самый полный вперед.
   Брент услышал, как четыре генератора взвыли на более  высокой  ноте,  и
лодка рванулась вперед  -  это  оператор  до  отказа  раскрутил  реостаты,
отдавая винтам каждый вольт.
   - Прошли пятьдесят футов! - доложил Бэттл с поста погружения, и  все  с
облегчением перевели дух:  теперь  они  были  недосягаемы  для  артиллерии
эсминца.
   - Добро. Штурман, курс на глубину сто фатомов!
   Каденбах отозвался в ту же минуту, словно предвидел команду:
   - Предлагаю курс один-девять-ноль.
   - Держать один-девять-ноль, - кивнул Уильямс рулевому.
   - Прошли два-три-пять, - доложил Сторджис.
   Тут раздался голос телефониста Дэвидсона:
   - Санинструктор Ясуда сообщает: адмирал Аллен скончался.
   В рубке стало очень тихо.  Брент  да,  очевидно,  и  Уильямс  не  могли
поверить в то, что услышали.
   - Он уверен? - спросил старпом.
   Дэвидсон произнес несколько слов в микрофон, выслушал ответ и доложил:
   - Так точно, уверен, сэр! Он считает, что у адмирала было кровоизлияние
в мозг. Остановка сердца.
   Брент вне себя от горя и гнева, все еще не в силах  поверить  в  смерть
Аллена, стукнул кулаком по панели КУТа. Но времени  предаваться  печали  у
них не было. Потом - если выкрутятся... Сейчас надо спасать лодку и  самих
себя.
   - Сэр, миноносец запустил двигатели,  -  раздался  голос  акустика.  Он
подался вперед, прижав к ушам наушники,  напряженно  вглядываясь  в  экран
старой гидроакустической станции "Марк IV", калиброванный лишь от нуля  до
пяти тысяч ярдов. - Выбирает якорь, я слышу, как  лязгает  цепь.  И  ведет
постоянный поиск. - Пит вцепился  пальцами  в  наушники.  -  Очень  мощный
сигнал... Никогда в жизни такого не слышал.
   Уильямс повернулся к люку:
   - Штурман! Сколько до "большой глубины"?
   - Шесть с половиной миль до ста  фатомов,  грунт  -  песчаный,  впереди
Западно-Каролинская впадина. Семь миль до трехсот фатомов.
   - Курс один-девять-ноль, - сказал Сторджис.
   - Хорошо. Дашь знать, когда пройдем еще сто футов, - приказал Уильямс.
   Рулевой взглянул на приборную панель перед собой. Помимо указателя угла
перекладки  руля,  датчиков  управления  двигателями,  Сторджис  постоянно
следил за репитерами гирокомпаса, питометра, манометра давления и репитера
указателя глубины, калиброванного до шести тысяч футов.
   - Снялся с якоря, сэр, - сказал Пит Ромеро. - Скорость десять  узлов  и
возрастает, дальность девять тысяч. Он у нас прямо за кормой:  шум  винтов
сливается с нашей собственной кавитацией - потому я потерял  другие  суда.
Но его мощный ГАС пробивается через все на свете.
   - Сколько мы делаем под водой?
   - Девять узлов, сэр, - ответил Сторджис,  сверившись  с  питометром,  и
перевел глаза на глубиномер: - Прошли сто футов.
   - Так. - Уильямс склонился над люком и крикнул: - Штурман! Когда восход
солнца?
   - Пять сорок, сэр, то есть пять минут назад.
   - Ч-черт!
   В игру вступали новые факторы: авианосцы тоже двинулись и теперь, когда
поднялось солнце, можно было ждать и атаки с воздуха.  Все,  кто  стоял  в
рубке, переглянулись понимающе и невесело.
   - Прибавляет хода, сэр, -  сказал  Пит.  -  Дальность  -  семь.  -  Все
слышали, как работает гидролокатор  миноносца,  нашаривая  их  под  водой.
"Пи-и... пи-и... пи-и..." - раздавались, не смолкая  ни  на  миг,  частые,
резкие, неумолимые гудки.
   - Пеленгует?
   - Пока нет, мистер Уильямс.
   - Прошли сто двадцать футов, - доложил рулевой.
   Брент почувствовал, что дифферент на нос стал не таким  острым:  Бэттл,
стоя за спинами рулевых-горизонтальщиков, начал выравнивать лодку. Из люка
послышался его голос:
   - Прошли сто тридцать, выровняемся на ста пятидесяти.
   - Хорошо. Приготовиться к атаке  глубинными  бомбами!  Приготовиться  к
движению в бесшумном режиме!  -  сказал  Уильямс,  и  телефонист  Дэвидсон
сейчас же отрепетовал приказ.
   Брент уловил перепад в работе  двигателей,  перешедших  на  минимальное
число оборотов - их хватало только, чтобы лодка слушалась горизонтальных и
вертикальных рулей. Были задраены все люки и водонепроницаемые  переборки,
закрыты клапаны и фитинговые заглушки трубопроводов, отключена вся система
вентиляции. Сразу стало очень жарко, и пронзительно запахло  потом  людей,
испытывающих страх. Открытым остался только люк между рубкой и центральным
постом.
   - Нагоняет, сэр, и быстро, - сказал  Пит  Ромеро.  -  Висит  у  нас  за
кормой.
   Знакомое сосущее  ощущение,  всегда  появлявшееся  у  Брента  в  минуты
опасности, возникло и сейчас, и во рту стало кисло. За  ним  гнались,  его
преследовали, его хотели подвергнуть мучительной казни люди, которых он не
знал и в глаза никогда не видел.
   - Глубина под килем - два-три-ноль, - доложил Чарли Каденбах.
   - Хорошо. Опустить до двухсот.
   В ответ на эту команду послышался удивительно спокойный  голос  Бэттла,
инструктирующего рулевых, и лодка резко пошла вниз.
   Брент немного успокоился - исчезло мучительное  сосание  под  ложечкой:
лодка скользила в  спасительную  глубину,  в  свою  природную  среду.  Чем
глубже, тем безопасней, чем толще  слой  воды  над  головой,  тем  прочнее
спасительный щит. Там, в пучине океана, нет движения  и  не  раздается  ни
звука, кроме тех, что производят  пришельцы  с  земли,  преследующие  себе
подобных или скрывающиеся от них. Свет здесь мягкий и рассеянный, либо его
нет вовсе, течения  слабы,  а  все  жизненные  процессы  многочисленных  и
разнообразных обитателей протекают неспешно и негромко, чуть заторможенно,
гармонируя с исконным  и  вечным  величавым  спокойствием,  которое  царит
здесь, в подводном царстве, и которое сейчас собирался разнести  в  клочья
ливийский миноносец.
   - Нащупал, - спокойно сказал Пит.
   Все  слышали  работу  эхолотов   миноносца,   воспринимавших   сигналы,
отражавшиеся от корпуса лодки. Слышали и шум его винтов.
   - Право руля, самый полный ход! - крикнул Уильямс. -  Мы  его  заставим
проскочить мимо нас.
   Брент знал, что идея хороша в том,  конечно,  случае,  если  сработает.
Было  ясно,  что  на  миноносце  сейчас  вычисляли  курс  лодки   и   свой
собственный, чтобы рвануться на перехват. Своим резким броском  в  сторону
Уильямс надеялся спутать их расчеты и заставить сбросить бомбы в пустоту.
   Резкие звуки винтов и гудки стали громче и чаще, они гулко отдавались в
спертом воздухе отсеков и исходили откуда-то сверху и чуть  сзади.  Все  с
тревогой уставились в этом направлении. "Пи-пи-пи" и шум  винтов  медленно
стали отдаляться.
   - Прошел мимо, - сказал Пит.
   Раздались три, а потом еще два щелчка.
   - Черт, - сказал Уильямс. - Гидростатические взрыватели.
   Ромеро до отказа прикрутил регулятор громкости. Брент видел,  что  рука
его дрожит.
   Пять тяжких ударов одновременно обрушились на лодку, и  она  запрыгала,
как кость в зубах оголодавшего пса, загудела, словно исполинский  барабан,
заходила ходуном от взрывов, сотрясавших ее корпус. Взметнулась  в  воздух
пыль, на голову Брента посыпались кусочки пробки. Он схватился  за  панель
компьютера.
   - Прошли два-семь-ноль, сэр! - крикнул Сторджис.
   - Лево на борт! Полный ход! Курс - один-девять-ноль.
   - Миноносец лег на курс два-ноль-ноль и поворачивает направо, - доложил
Пит.
   - Штурман, - крикнул в люк Уильямс. - Что там на дне?
   - Глубина шестьдесят фатомов, грунт песчаный.
   - Кладите ее на грунт! На брюхо!
   Рев двигателей стал еле слышен, и "Блэкфин" плавно заскользил вниз,  на
дно.
   - Поворачивает, сэр! - доложил акустик. - Миноносец возвращается.
   - А остальные?
   - Шум больших винтов с малым числом оборотов  -  авианосцы  и  крейсера
ложатся в дрейф. Две группы винтов на  высоких  оборотах  -  это  еще  два
миноносца выходят с якорной стоянки.
   - Ну, понятно, решили не выводить тяжелые суда, пока не  разделаются  с
нами, - сказал Брент.
   - А  чтобы  поскорее  разделаться,  выводят  еще  два  ЭМ  [эскадренных
миноносца].
   - Прошли двести пятьдесят футов, - доложил рулевой.
   Казалось, прошло не две-три минуты, а вечность, прежде чем лодка  мягко
коснулась дна на глубине трехсот семидесяти футов, заглушила  двигатели  и
легла на грунт, безмолвная, как гробовая плита.  От  перепада  давления  у
Брента  заболели  уши,  он   слышал,   как   поскрипывает,   потрескивает,
постанывает под чудовищным напором корпус лодки. Пот  уже  не  катился,  а
ручьями стекал у него по лбу и щекам, воротник  и  грудь  рубашки  вымокли
насквозь - в отсеках стояла чудовищная духота: больше шестидесяти  человек
поглощали  кислород  и  выдыхали  углекислый  газ.  Переборки,   казалось,
нависали над самой головой, и Брент молил о глотке свежего воздуха. Глянув
на манометр, он почувствовал, что, несмотря на жару, его пробирает  озноб:
на каждый квадратный дюйм корпуса давило сто шестьдесят четыре фунта воды.
А  гудочки  радаров  попискивали  со  всех  сторон,  но  тон  их  звучания
изменился: стал более низким. Тут явно было что-то не то.
   - Сейчас набросятся, - сказал Уильямс. - Держись!
   - Может, и у них ошибки на картах?
   - Что ты имеешь в виду?
   - Если верить Каденбаху, нам еще несколько миль  до  глубокой  воды.  А
ведь мы лежим на грунте почти на четырехстах футах. Вот я и  думаю:  может
быть, эта впадина вообще не обозначена на карте?..
   - Штурман! - крикнул в люк Уильямс. - Какая здесь глубина по счислимому
пути?
   - Двести девяносто футов, сэр.
   - Чтоб я сдох! Почти сто футов разницы!
   - Миноносец возвращается, сэр! - доложил Пит.
   - Включи-ка динамик.
   Ромеро повернул тумблер, и в ту же минуту в отсек словно ворвался враг:
переборки  содрогнулись  от  шума  винтов,  писка  ГАСов,  ведущих  поиск.
Слышался даже свист пара, вой турбин  и  редукторов,  оглушительный  плеск
разрезаемой носом миноносца воды. Гудки барабанили по корпусу  лодки,  как
крупнокалиберные пули, приближаясь и делаясь все громче.  Слышался  и  шум
других винтов.
   - Они вытянулись в линию, сэр, - сказал акустик. - Выстроились  как  на
параде. - И с горечью добавил. - Их ГАСы на такой глубине не могут  давать
такие громкие сигналы. Это новая аппаратура, сэр. Гроша ломаного не  стоят
все эти Женевские соглашения. Нас обманули, сэр.
   - Чего еще ждать от арабов? - зло ответил Уильямс.
   Внезапно шум винтов головного миноносца  достиг  предельной  громкости,
обрушился на них со всех сторон, обволок, словно дыхание смерти.
   - Он прямо у нас над головой.
   - Выключи динамик.
   Но шум все равно продолжал проникать в отсеки,  а  потом  всю  мешанину
противоборствующих звуков перекрыл ужасающий грохот. Еще раз. И  еще.  Это
была серия шестисотфунтовых глубинных бомб. "Блэкфин" вздрогнул, дернулся,
корпус его застонал и затрещал.
   Брент ухватился  за  панель  КУТ.  Сквозь  парализующий  сознание  ужас
пробилась одна мысль: "Четырнадцать футов". Если  бомба  разорвется  ближе
четырнадцати футов от лодки, толща воды не сумеет погасить взрыв и  корпус
"Блэкфина" просто лопнет, как  треснутое  яйцо.  Нужны  еще  двести  футов
глубины... А где ж ты их возьмешь?
   Снова - шум винтов над самой головой и новый  смертоносный  град  бомб.
Свет в отсеках мигнул.
   - Третий эсминец на подходе, сэр, - сказал Ромеро.
   Писк, шум винтов, удары - и потом шесть щелчков у самого  корпуса.  Да,
это,  кажется,  будет  поближе...  Раздался  долгий,   переливчатый   рев.
"Блэкфин" гудел и вибрировал, как исполинский камертон, Бренту показалось,
что он попал под огромный колокол. Лодка приподнялась  и  снова  упала  на
брюхо, взметнув тучу ила. Свет погас, и по темным  отсекам  пронесся  крик
ужаса.
   - Включить аварийное освещение! - жесткий, повелительный  тон  Уильямса
остановил готовую начаться панику. Тускло замерцали аварийные лампы. -  Мы
- ниже, чем думают арабы, и их бомбы рвутся у нас над головой. Акустик!  -
окликнул он Ромеро, задумчиво потирая подбородок. - Ну что они там?
   -  Идут   в   строю   кильватера,   сэр,   ходят   по   кругу.   Пеленг
ноль-восемь-ноль, дальность головного - тысяча ярдов.
   Уильямс повернулся к телефонисту Дэвидсону:
   - Передать в  машинное  отделение,  лейтенанту  Данлэпу:  приготовиться
выпустить галлонов  пятьсот  масла!  Лейтенанту  Хассе:  первый  и  второй
торпедные аппараты - товсь! Лейтенант Росс! - взглянул  он  на  Брента.  -
Гироскопический угол - ноль, глубина - сто. Произвести залп!
   - Реджи... - в замешательстве, негромко ответил Брент. - Они не  найдут
цели: лягут на брюхо и, если глубина позволит, самоликвидируются.
   - Знаю, - сказал Уильямс, не отрываясь от пульта управления стрельбой.
   - КУТ готов! - доложил Брент.
   - Первый и второй торпедные аппараты готовы! - передал телефонист слова
Хассе.
   Два глазка на панели вспыхнули красным.  Уильямс  нажал  на  кнопку,  и
лодка содрогнулась всем корпусом.
   -  Первая  торпеда  пошла!..  Вторая  торпеда  пошла!..  -  отрепетовал
Дэвидсон доклад торпедистов. - Первая - электрически, вторая - вручную.
   - Заходят для новой атаки, сэр, - сказал Пит Ромеро, но и без него  все
слышали по правому борту характерные звуки.
   - Передать энсину Хассе: собрать обломки обшивки, плашкоута, настила  -
все дерево, какое есть под рукой, - спасательные жилеты и все прочее,  что
может плавать! Заложить в первый торпедный  аппарат.  По  моей  команде  -
выстрелить!
   - Есть, сэр! А второй аппарат?
   Уильямс, скрипнув зубами, бросил на Брента быстрый взгляд искоса.
   - Передать санинструктору Ясуде: пусть накачает  кислород  в  легкие  и
желудок адмирала...
   - Нет! Не смей! - вскрикнул Брент, шагнув к старпому.
   Все обернулись к нему.
   - Лейтенант Росс, на место! Лодкой командую я!
   - Но это немыслимо!.. Это дико...
   - Еще слово - и я вас отстраню от должности. Ясно?
   Брент в свою очередь заскрежетал  зубами.  За  последний  час  ему  уже
дважды грозили этой карой. Он поднял глаза туда, где нарастал шум винтов.
   - Ясно.
   Уильямс перевел глаза на телефониста  и  продолжал  как  ни  в  чем  не
бывало:
   - ...и положит его тело во второй торпедный аппарат.
   Спустя несколько минут смертоносный  шквал  возобновился.  Уильямс  был
прав: глубинные бомбы рвались на дистанции, по крайней мере втрое меньшей,
чем было нужно для поражения лодки. Но, во-первых, пока эсминцы оставались
над ней, нечего было и думать об атаке на авианосец,  а  во-вторых,  арабы
могли изменить тактику и сбросить бомбы, которые сработали бы  на  большей
глубине. Корпус "Блэкфина" и так испытывал страшное давление. Снова  погас
свет, но тут же зажегся снова.
   Когда третий миноносец стал отворачивать, Дэвидсон доложил:
   - Первый и второй торпедные аппараты готовы, сэр.
   - Передать Данлэпу: пусть выпускает масло. - Уильямс шагнул  к  панели,
нажал кнопку пуска.
   Брент содрогнулся вместе с лодкой и всем ее содержимым.
   - Передать в носовой торпедный отсек энсину Хассе:  пусть  соберет  еще
обломков и всякого мусора и выстрелит ими из первого и  второго  аппаратов
без моей команды! Ручное управление! И поживей!
   - На подходе еще эсминцы до  двух  единиц  -  крейсер  и  авианосец!  -
крикнул Пит.
   - Черт бы их взял! - Уильямс несколько раз стукнул кулаком по  стальной
трубе перископа. - А где второй авианосец?
   - Очень шумно, сэр, - покачал головой акустик, - его винтов я не слышу.
   - Ладно.
   Прошло еще несколько минут. Хассе выпустил торпеды. В отсеке стало  еще
жарче.
   - Просто цирк, сэр, - сказал Ромеро. - Те три  эсминца,  что  атаковали
нас, уходят курсом к югу. Дальность две-три тысячи ярдов. Ложатся в дрейф.
   - Штурман, - крикнул в люк Уильямс. - Какое течение?
   - Экваториальное противотечение, скорость - два узла, -  донесся  ответ
Каденбаха.
   - Ладно, - повторил, потирая руки, Уильямс. - Они увидели...  -  Он  на
секунду замялся. - Увидели то, что мы выбросили наружу.
   - Мы еще поговорим о том, что, - Брент произнес это слово с нажимом,  -
мы выбросили наружу.
   - Поговорим.
   - Да, поговорим!
   Брент  понимал,  что  принятое  командиром  решение  было   единственно
правильным, что в подобной  ситуации  сам  адмирал  поступил  бы  так  же.
Спасение лодки было самым важным - все прочее отходило на задний план. Да,
он сознавал все это - и все равно еле сдерживался, чтобы не наброситься на
Уильямса, не набить ему морду,  пустить  кровь,  вышибить  зубы.  К  Марку
Аллену Брент относился  как  к  отцу.  По  трагической  иронии  судьбы  он
осиротел дважды.
   -  Уходят,  сэр,  уходят!  -  воскликнул  Пит.  -  Уходят   курсом   на
северо-запад: сначала эсминцы, за ними авианосец, а концевым - крейсер.
   - А второй авианосец?
   - Все еще стоит на якоре. Рядом с  ним  -  крейсер  и  не  меньше  пяти
эсминцев.
   - Отлично! Отлично! Вот  его-то  мы  и  долбанем!  Дэвидсон!  Запросить
центральный пост о повреждениях!
   Все молча слушали телефониста, репетовавшего доклады командиров БЧ:
   - Два кингстона разбиты, трещины на корпусе в четырех  местах,  трюмный
насос  под  кормовым  аккумуляторным  отсеком  сошел  со  станины,   кожух
воздушного компрессора треснул.
   - Ясно. Могло быть хуже.
   И в самом деле, повреждения были серьезны, но не катастрофичны: силовые
установки, гребные валы и рулевые подшипники  целы,  лопасти  не  погнуты.
Трещины можно  заделать,  а  вышедший  из  строя  кормовой  трюмный  насос
подсоединить к носовому. Воздушный компрессор работал, а на крайний случай
хватило  бы  действия   второго,   неповрежденного.   "Блэкфин"   сохранил
жизнеспособность и остался грозным боевым кораблем.
   Уильямс придвинул к себе микрофон:
   - Мы обвели их вокруг пальца. Они думают, что мы - покойники, но  скоро
убедятся, что это - сильное преувеличение. - Послышались смешки.  -  Итак,
ситуация  такова:  противник  разделился  на  две  ударные  группы.   Одна
двигается курсом на северо-запад, другая  пока  стоит  на  якорях,  но,  я
уверен, скоро последует на соединение. Они хотят зажать "Йонагу" в  тиски.
Наше дело - этому помещать. Когда авианосец снимется  с  якоря,  миноносцы
дальнего  охранения  и  сопровождения  начнут  активный  гидроакустический
поиск, и житья нам от этого писка не будет. Чтобы нас опять не загнали  на
мелководье, мы тоже двинемся на  северо-запад,  держа,  можно  сказать,  в
кильватер первой группе.  А  вторая,  по  моим  расчетам,  пойдет  следом,
обогнув северную оконечность атолла, и -  дальше  на  восток.  Постараемся
сделать так, чтобы далеко она не ушла.  -  Снова  раздались  одобрительные
смешки. Уильямс повернулся к Ромеро:
   - Акустик! Поиск в режиме кругового обзора!
   - Слышу только шум винтов уходящей группы, сэр, - доложил Пит. - Вторая
по-прежнему стоит на якорях,  двигатели  не  запускала  -  это  совершенно
точно.
   - Ну да? - Уильямс повернулся к Дэвидсону. - Отбой  бесшумного  режима!
Отбой  атаки  глубинными  бомбами.  Самый   малый   вперед!   Центральный!
Подвсплыть до шестидесяти двух футов! Рулевой, держать два-девять-ноль!
   Брент  услышал  гул  генераторов:  лодка  качнулась  и  стала  медленно
подниматься. Сторджис  переложил  руль.  Включилась  вентиляция,  нагнетая
воздух в душные отсеки. Все наконец-то вздохнули полной грудью.
   - Сэр, прошу прибавить хода, рулей не слушается,  -  донесся  снизу,  с
поста погружения и всплытия, голос Бэттла.
   - Понял. Средний ход.
   - Есть держать два-девять-ноль, - сказал Сторджис.
   Брент знал, что командир затеял весьма  рискованную  игру.  Снявшись  с
якоря, ливийцы могли выйти из гавани курсом на юг, но с тем же  успехом  -
на восток, а могли и вовсе оставаться на месте. Уильямс пошел ва-банк: все
поставил на то, что  группа  непременно  выйдет  и  непременно  курсом  на
северо-запад. Что ж, он командует лодкой, ему и принимать решение.
   На скорости пять узлов "Блэкфин" слегка задрал нос и, пройдя стофутовую
отметку, выровнял корпус, уменьшив угол наклона. Бэттл выполнял  приказ  и
всплывал плавно. Через три минуты  лодка  была  на  глубине  в  шестьдесят
восемь футов с нулевым дифферентом. Бэттл постепенно поднял ее до заданной
отметки и доложил.
   - Добро! - Уильямс повернулся к  телефонисту.  -  Передать:  лейтенанта
Питтмэна срочно на ГКП! За себя пусть оставит старшину Фудзивару. - Спустя
несколько секунд длинный, тощий лейтенант, который по  боевому  расписанию
становился  помощником  командира  электромеханической  БЧ  по  живучести,
отдуваясь, взбежал по трапу в рубку. - Мистер Питтмэн, займитесь КУТом.
   - А меня куда? - спросил Брент таким тоном, что все оглянулись на него.
   - А вы, лейтенант Росс, организуете нам торпедную атаку.
   - То есть как? - растерялся Брент. - Но ведь атакует командир лодки?..
   - Знаю. Но я решил так. У нас у всех не слишком много боевого опыта, но
по результатам учебных стрельб ты был первым. Тебе и карты в  руки.  Я  на
время атаки перейду к тебе в помощники. - Он стукнул кулаком по перископу.
- Нам нужно потопить этот авианосец - позарез нужно, понимаешь?!  -  и  ты
это сделаешь! Еще вопросы, лейтенант Росс? Нет вопросов? Отлично. Перископ
поднять!
   Брент, все еще не веря своим ушам, повернул колесико, и стальная  труба
ушла вверх. Уильямс, согнувшись в три погибели, расщелкнул ручки, приник к
резиновому  наглазнику  окуляра   и   стал   распрямляться,   одновременно
поворачиваясь кругом.
   - На северо-западе - дымы. По  правому  борту  на  горизонте  -  атолл.
Штурман! - крикнул он в люк. - Решите-ка задачку по  счислению  места!  Мы
находимся на юго-западном траверзе Томонуто, я дам два тангенса, а  больше
ничем помочь не смогу: никаких ориентиров, кроме пальм, нет,  а  всплывать
нельзя. Сможете дать засечку?
   - Так точно, сэр! По лоции - мы в  десяти  тысячах  ярдов  юго-западнее
атолла.
   - Приготовились... Брент... - Уильямс глянул в перископ. - Пеленг!
   - Ноль-девять-пять, - прочел Брент  азимут.  Дэвидсон  отрепетовал  его
штурману.
   - Так... Пеленг!
   - Ноль-три-два.
   - Отлично! Перископ убрать!
   Через несколько секунд из люка долетел голос Каденбаха:
   - Сэр, мы в десяти тысячах ста ярдах от юго-западного побережья атолла.
   - Добро. Вот здесь мы и попасемся: бог даст, авианосец выйдет прямо  на
нас. Лейтенант Росс, сообщите  на  "Йонагу":  на  шестнадцать  тридцать  с
атолла Томонуто курсом два-девять-ноль на скорости примерно двадцать узлов
снялась группа в составе: авианосец - один,  крейсер  -  один,  эсминцы  -
пять.
   Брент спустился в свою каюту, зашифровал  рапорт  и  передал  его  Дону
Симпсону. Радиограмма, как всегда, ушла в тысячную долю секунды.
   Потянулись часы томительного ожидания. Боевую тревогу Уильямс  отменил,
но группа слежения в полном составе оставалась в рубке. Больше трех  часов
лодка бродила  вдоль  западной  оконечности  атолла,  карауля  врага.  Все
молились о том, чтобы догадка Реджинальда Уильямса оказалась верна.
   В восемнадцать ровно, когда кроваво-пурпурное солнце стало закатываться
за горизонт, вторая группа наконец двинулась к выходу  из  гавани.  Первым
это обнаружил Пит Ромеро.
   - Гидроакустический контакт! - вскрикнул  он.  -  Выходят  со  стоянки!
Миноносцы! Ведут  поиск!  Пеленг  три-один-ноль,  дальность  десять  тысяч
ярдов.
   -  Боевая  тревога!  -  крикнул  Уильямс.  -  Лейтенант  Росс,   берите
управление! Курс один-один-ноль, скорость три. - Он отступил за  перископы
- туда, где полагается стоять во время атаки помощнику командира.
   - Есть, сэр! Слушай мою команду! - Брент нагнулся над люком. - Глубина?
   - Шестьдесят футов, - ответил Бэттл.
   - Центральный  пост!  Потихонечку  подвсплыть  на  два  фута.  Перископ
поднять!
   Нагнувшись, Брент стал распрямляться  вместе  с  ночным  перископом  и,
когда  тот  стал  на  место,  расщелкнул  ручки.   Линзы   оказались   над
поверхностью воды.
   - Глубина шестьдесят два фута, сэр, - доложил Бэттл.
   - Добро. - Брент  медленно  повернул  перископ  "влево  по  носу",  дал
максимальное увеличение и в полумраке, далеко на юго-западе увидел  темные
движущиеся тени. - РЛС РЭБ?
   Старшина-радиометрист Такигути поспешно пробежал пальцами по клавиатуре
своего компьютера и впился взглядом в зеленоватое свечение дисплея:
   - Пять эсминцев класса "Джиринг", крейсер класса "Лландафф",  авианосец
класса "Маджестик". Все имеется в  нашем  каталоге  "угроз".  Все  корабли
ведут поиск надводных и воздушных целей.
   - Черт! "Маджестик"! - воскликнул Уильямс. - Он-то нам и нужен!
   - Ладно-ладно, Реджи, я постараюсь не  упустить  его  и  не  промазать.
Штурман! Глубина под килем?
   - Двести фатомов, сэр,  и  углубляется  в  миле  к  западу  до  трехсот
фатомов. Это Западно-Каролинская впадина.
   Брент остался доволен сообщением Каденбаха: под ними было много воды  -
было куда уходить и прятаться от глубинных бомб.  Уповая  на  антирадарное
покрытие и на свою счастливую звезду,  он  не  убирал  перископ.  Тени  на
горизонте выросли.
   - Кажется, Реджи, ты угадал: идут  кильватерной  колонной,  головной  -
авианосец. Впереди  эсминец  и  по  два  с  каждого  борта.  Но  охранение
жиденькое - пришлось растянуться, чтобы прикрыть и крейсер, и "Маджестик".
- Он плотнее прижал наглазник. - Черт... Быстро уходят западней.  Если  не
изменят курс, нам их не догнать.
   - Они  свернут  к  северу...  Они  должны  свернуть  к  северу,  -  как
заклинание, твердил Уильямс.  -  Они  идут  наперехват  "Йонаги",  значит,
курсом на север.
   Брент снова  приник  к  окуляру:  корабли  стремительно  скрывались  за
горизонтом.
   - Наверно, ты прав, Реджи. Будем надеяться, что они отвернут курсом  на
север. Все равно - выбора у нас нет и ничего другого нам не остается. - Он
повернулся к Сторджису: - Право на  борт,  самый  полный  вперед,  держать
два-девять-ноль. Реджи, они идут по дуге. Как только ляжем на новый  курс,
всплывем и на полной скорости по хорде замкнем концы дуги.  Так  что  если
они в самом деле повернут к северу, мы окажемся в той же точке раньше.
   - Знающие  люди  утверждают,  мистер  Росс,  что  прямая  -  кратчайшее
расстояние между двумя точками, - рассмеялся Уильямс.
   - Все это - в том случае, если мы угадали их курс. Но, повторяю, выбора
у нас нет.
   Через пять минут "Блэкфин" лег на курс и всплыл.  На  мостик  поднялись
Брент, Уильямс, четверо впередсмотрящих, вахтенный офицер Фредерик Хассе и
матрос-рулевой Джей Оверстрит.
   Командование снова принял Уильямс, который, перед тем как подняться  на
мостик, довольно долго сидел над картами вместе с Чарли Каденбахом.
   - Если мы не ошиблись в расчетах, то должны  будем  перехватить  их  на
пересечении  сто  сорокового  меридиана  и  десятой  параллели.  Это   еще
восемьдесят миль. О дьявол! - он в сердцах саданул кулаком по  ограждению.
- Клянусь, правое яичко бы отдал за радар!
   - Нельзя, Реджи: арабы засекут моментально.
   - Да я сам знаю! - с досадой ответил Уильямс и крикнул впередсмотрящим:
- Не зевать! Глядеть в оба! Радар отключен,  вся  надежда  на  вас!  -  Он
описал дугу указательным  пальцем,  словно  матросы  могли  видеть  его  в
темноте: - Они должны появиться по левому борту!
   Еще часа три "Блэкфин" на двадцати четырех узлах мчался  по  спокойному
морю, под полной яркой луной, при отличной видимости. Нос  лодки  ритмично
резал и отбрасывал неустанно накатывавшие с  юга  волны,  вздымая  по  обе
стороны форштевня высокие - до  перископа  -  пенные  столбы.  Офицеров  и
рулевого прикрывал стальной щит,  впередсмотрящие  через  несколько  минут
вымокли до нитки.
   Хассе дотронулся до плеча Брента и, когда тот обернулся, показал назад,
за корму: тропическое море горело и переливалось фосфоресцирующим  светом,
как будто под толщей воды пылали костры.
   - Японцы бы сказали, что нас провожают ками.
   - Факелами освещая нам путь.
   Этот мирный диалог был прерван криком впередсмотрящего:
   - Слева по носу -  судно!  Пеленг  два-один-ноль,  дальность  восемь  -
десять миль.
   Все бинокли повернулись вперед и влево. Брент, наведя бинокль на фокус,
различил четко вырисовывавшийся на освещенном луной  небе  черный  плоский
силуэт миноносца. В нем было что-то невсамделишное: он казался  рисованным
двухмерным задником декорации в голливудском павильоне.
   - Реджи, ты оказался прав. Судя по всему, это головной эсминец дальнего
охранения. Однако здорово мы их обогнали. Так рано я их не ожидал найти.
   - Они идут на двадцати узлах, а  я  думал  -  на  двадцати  четырех.  -
Уильямс выпустил бинокль, закачавшийся на ремешке у него  на  шее.  -  Ну,
Брент, давай принимай командование. Хассе, вы оставайтесь на мостике,  нам
будут нужны ваши глаза.
   Брент нагнулся над люком:
   - Группе слежения по местам стоять! Приготовиться