Уоррен Мерфи, Ричард Сэпир. Жизнь или смерть У==========================================ё | Уоррен МЕРФИ, Ричард СЭПИР | | "ЖИЗНЬ ИЛИ СМЕРТЬ" | | Перевод Е. Туевой | | Цикл "Дестроер" | +------------------------------------------+ | Warren Murphy, Richard Sapir | | "Kill or cure" (1976) ("Destroyer") | +------------------------------------------+ | КЮРЕ под угрозой роспуска. У Римо ос-| |тается семь дней, чтобы отвести угрозу от| |организации. Сложность заключается в том,| |что они не могут применять силу. Римо| |включается в политическую борьбу за кресло| |мэра. | +------------------------------------------+ | by Fantasy OCR Lab | Т==========================================? Этот файл из коллекции художественной литературы Андрея Федоренко (2:4641/127) Sysop: Andrey Fedorenko Fido: 2:4641/127 Modem: USRoboticks Sportster 33600, V34+ Data: (0612) 64-20-97 Voice: (0612) 64-16-43 Work time: 00.00 -- 23.59 --------------------------------------------------------------- ГЛАВА ПЕРВАЯ Джеймса Буллингсворта посещало мало оригинальных мыслей, но и одной последней оказалось достаточно, чтобы ему в ухо вогнали здоровенное ши- ло, сотни государственных чиновников бросились уносить ноги и попрята- лись по медвежьим углам, а президент Соединенных Штатов, вздохнув, произнес: - Ну почему такое всегда происходит именно со мной? Упомянутая блестящая идея осенила Джеймса Буллингсворта одним прекрас- ным утром поздней весной, когда он сидел у себя в кабинете в Лиге по благоустройству Флориды, где вот уже в течение двух лет работал так на- зываемым добровольцем - ежедневно с девяти до пяти, кроме субботы и вос- кресенья. Это место Буллингсворт получил благодаря тому, что не имел обыкновения совать нос в чужие дела, поэтому, прежде чем что-то зате- вать, ему следовало бы получше вспомнить, как именно он стал этим самым "добровольцем". Все свершилось в мгновение ока. Президент банка, где работал Бул- лингсворт, пригласил его к себе в кабинет. - Буллингсворт, как вы относитесь к усовершенствованию системы управ- ления Майами и округа?- спросил президент. Буллингсворт считал любое усовершенствование делом достойным. - А как вы отнесетесь к тому, чтобы посвятить себя добровольной работе в Лиге по благоустройству Флориды? Буллингсворт ответил, что с радостью принял бы подобное предложение, если бы не опасался, что это повредит его карьере в банке. - Буллингсворт, считайте, что это и есть успешное продолжение вашей карьеры! Вот так Джеймс Буллингсворт, известный тем, что никогда не совал нос в чужие дела, стал работать в Лиге, а жалованье ему по-прежнему платил банк. Тем весенним утром ему стоило бы вспомнить, как странно состоялось это назначение, прежде чем придраться к компьютерной распечатке, в кото- рой оказалось слишком много пробелов. Обращаясь к секретарше, молоденькой кубинке с пышным бюстом, он ска- зал: - Мисс Карбонал, в этой компьютерной распечатке уйма пробелов. Просто настоящие дыры. Это не более чем случайный набор букв. Мы не можем пере- дать ее в центр в таком виде! Мисс Карбонал взяла в руки лист зеленоватой бумаги и принялась внима- тельно его изучать. Буллингсворт тем временем внимательно изучал ее ле- вую грудь. На секретарше опять был просвечивающий лифчик. - Мы всегда отправляем их в таком виде,- заявила мисс Карбонал. - Что?- переспросил Буллингсворт. - Вот уже два года как мы отправляем распечатки в таком виде. Просто вкладываем их в конверты и отсылаем в Канзас-Сити. Я разговаривала с де- вушками, которые работают в других отделениях Лиги, и у всех то же са- мое. Может, в Канзас-Сити сидят какие-нибудь психи? - Дайте посмотреть эту грудь!- властно потребовал Буллингсворт. - Че?- ошеломленно переспросила мисс Карбонал. - Распечатку,- быстро поправятся Буллингсворт.- Дайте взглянуть.- Он принялся рассматривать буквы, отделенные друг от друга большими промежу- тками.- Гм-м-м,- произнес Джеймс Буллингсворт, в прошлом помощник вице- президента одного из крупнейших банков Майами. У него в голове уже соз- рел план. - Мисс Карбонал, прошу вас предоставить мне все распечатки, которые ушли от нас в Канзас-Сити. - Зачем это вам? - Мисс Карбонал, я, кажется, отдал вам распоряжение. - Будете слишком любопытным - вам не поздоровится. Хотите посмотреть распечатки, идите и сами возьмите. - Так вы отказываетесь выполнять мое прямое указание, мисс Карбонал? - Вот именно, мистер Буллингсворт. - Это все, что я хотел услышать,- с угрозой в голосе произнес Бул- лингсворт.- Можете идти. Мисс Карбонал безмятежно выпорхнула из комнаты. Через полчаса, когда Буллингсворт отправился на обеденный перерыв, она окликнула его: - Мистер Буллингсворт, не раскачивайте нашу общую лодку! Вы хорошо по- лучаете, я хорошо получаю. Мы не задаем вопросов. Что вам еще надо? Буллингсворт с торжественным выражением лица подошел к ее столу. - Мисс Карбонал,- изрек он,- работать можно по-разному. Можно работать грамотно, старательно, по-деловому - именно так работают американцы. Это подразумевает доскональное знание предмета, а мы в течение двух лет без- думно и тупо отправляем в центр полупустые распечатки. Надо понимать, что делаешь, милейшая мисс Карбонал! - Вы хороший человек, мистер Буллингсворт. Послушайте моего совета: не раскачивайте лодку. Договорились? - Нет,- бросил Буллингсворт. - Все равно вы не сможете получить остальные распечатки. Ими занимает- ся Генриетта Альварес. Она вводит в компьютер текст, затем проверяет его, а потом уничтожает. Ей так велели. А еще ей велели сообщать о вся- ком, кто станет задавать вопросы по поводу этих распечаток. - Вам не понять, что такое американское упорство, мисс Карбонал. Буллингсворт проявил это качество в тот же вечер, когда все сотрудники Лиги разошлись по домам. Он взломал стол Генриетты Альварес и, как и предполагал, обнаружил там стопку светло-зеленых распечаток толщиной в целый фут. Посмеявшись над опасениями секретарши, Буллингсворт отнес бумаги к се- бе в кабинет и принялся внимательно изучать. Прочтя первую строчку каж- дой распечатки, он заметно воодушевился. Судя по всему, они были зашифрованы, и он, Джеймс Буллингсворт, сей- час, чтобы немного развлечься, разгадает шифр. Нельзя жить без развлече- ний, если работа отнимает не более двух часов в день. Просто невероятно, подумал он, что кто-то мог рассчитывать, будто подобные вещи будут долго ускользать от его внимания. Они что там, в Национальной лиге по благоус- тройству в Канзас-Сити, все дураки? Шифр оказался совсем простым, не труднее кроссворда. Когда Бул- лингсворт сложил вместе распечатки за неделю, все пробелы оказались за- полненными, и оставалось только понять, в каком порядке следует расста- вить буквы. - Зявкат,- написал Буллингсворт и расположил листы в другом порядке.- Ткавзя,- снова написал он и вновь переложил листы.- Взятка,- наконец вы- шло у него, и Буллингсворт принялся переписывать в блокнот содержание листов. Он трудился всю ночь, а когда закончил, то отбросил листы и прочитал, что получилось. - Бог мой!- Он даже присвистнул. Увидев через стеклянную дверь кабине- та, что мисс Карбонал уже у себя, он поманил ее рукой.- Кармен, вы только взгляните! Посмотрите, до чего я докопался! Кармен Карбонал заткнула уши и с криком: "Не желаю ничего слышать!" - выбежала из кабинета. Он последовал за ней в приемную. - Ну же, перестаньте трусить,- сказал он. - Вы my stupido,- отозвалась она.- Вы очень глупый человек. Сожгите все. Немедленно все сожгите! - Неужели вам не интересно, чем мы на самом деле занимаемся? - Нет,- выкрикнула она сквозь рыдания.- Я ничего не желаю знать! И вам тоже не надо было в это лезть. Вы такой тупой. Тупой! - О, Кармен,- произнес Буллингсворт, ласково обнимая ее за круглые плечи.- Простите! Я немедленно все сожгу, если вам от этого будет лучше. - Слишком поздно,- сказала она.- Слишком поздно. - Вовсе нет. Я сожгу все прямо сейчас. -Слишком поздно. Буллингсворт торжественно отнес все распечатки в ванную при кабинете и сжег их, отчего помещение наполнилось удушливым смрадом. - Ну, теперь вы довольны?- спросил он мисс Карбонал. - Слишком поздно,- ответила она, все еще продолжая рыдать. - Но ведь я все сжег,- улыбнулся он. На самом деле Буллингсворт сжег далеко не все. У него сохранились за- писи, которые, помимо прочего, объяснили ему, почему банк с такой готов- ностью выплачивал ему жалованье за "добровольную" работу в Лиге по бла- гоустройству Флориды. Еще он узнал, почему так много высших должностных лиц во Флориде неожиданно были привлечены к суду за взяточничество и вы- могательство и отчего процессы закончились не в их пользу. Там даже со- держались сведения относительно того, каков будет результат предстоящих выборов в местные органы власти и почему. Внезапно Буллингсворт почувствовал прилив гордости за свою страну, ко- торая гораздо больше делает для борьбы против разложения нации, чем ка- жется на первый взгляд. И лишь одна вещь беспокоила его, а именно раздел, где для предпола- гаемого повышения зарплаты предусматривалось одобрение какого-то Фолкро- фта. Что такое этот Фолкрофт? Или кто такой? Все сотрудники Лиги его уровня получали четырнадцатипроцентную прибав- ку, и лишь он был вынужден довольствоваться всего двумя с половиной про- центами - поправкой на инфляцию. Он решил, что это не должно его волно- вать, поскольку о подобной несправедливости ему и знать-то не положено. Он просто выкинет это из головы. И если бы он действительно поступил так, то, скорее всего, продолжал бы спокойно жить, получая свои 2,5 про- цента поправки на инфляцию. Но, встретив чуть позже президента Трастовой инвестиционной компании Большого Майами, Буллингсворт переменил решение и поинтересовался, поче- му это ему выплачивают только два с половиной процента прибавки. Прези- дент, который считал себя специалистом в области производственных и че- ловеческих отношений, с извинениями сообщил ему, что никто из сотрудни- ков Лиги по благоустройству не получил больше. - Вы уверены?- переспросил Буллингсворт. - Даю вам слова банкира. Разве я когда-нибудь вам лгал? И тогда Буллингсворт решил выпить. Мартини. Двойное. Потом еще. И еще одно. А когда пришел домой, то сказал жене, что вышибет из нее душу за один только намек, будто он пьян, после чего заявил, что она была чер- товски права и в банке действительно держат его за дурака. Затем сменил пиджак, аккуратно переложил записную книжку во внутренний карман и выс- кочил из дома с криком, что "еще покажет этим сукиным детям, кто такой Джеймс Буллингсворт". Сначала он решил обратиться в "Майами Диспэтч", чтобы сообщить все из- вестные ему о Лиге факты. Но тогда его могут уволить. Потом собрался бы- ло пойти к президенту банка, но, поразмыслив, передумал. Хотя это и даст ему вожделенную прибавку, но на каком-нибудь этапе президент обязательно ему отомстит. Единственно правильный план действий открылся ему, только когда он пе- решел к бурбону. Бурбон обострил его ум, помогая подняться до такой вы- соты осмысления человеческих отношений, о которой после джина с вермутом не приходилось даже мечтать. С помощью бурбона он постиг, что в этом мире - каждый за себя. Таков закон джунглей. И он, Джеймс Буллингсворт, был идиотом, полагая, что жи- вет в цивилизованном обществе. Идиотом. Знает ли об этом бармен? - Боюсь, придется вам больше не наливать, мистер,- сказал бармен. - Значит, и ты идиот,- с трудом выговорил Буллингсворт.- Остерегайся повелителя джунглей,- предупредил он бармена и вдруг вспомнил одного чи- новника из Майами-Бич, который, выступая однажды на устроенном церковной общиной пикнике, заявил, что рад видеть, как молодые люди, вроде Джеймса Буллингсворта, включаются в общественную жизнь. Буллингсворт решил поз- вонить этому человеку. - Слушай, приятель, а почему бы нам не поговорить об этом утром?- поинтересовался чиновник. - А потому, солнышко, что утром тебя может не оказаться дома. Сле- дующее дело, намеченное к слушанию в суде, будет твоим. По обвинению в том, что ты наживался на счетчиках оплачиваемого времени стоянки автомо- билей. - Может, лучше не стоит об этом по телефону? Где мы можем встретиться? - Я хочу за свою информацию миллион. Чистоганом, приятель, потому что таков закон джунглей. - Знаешь аллею в Майами-Бич? Если встретиться в самом дальнем конце? - Знаю ли я аллею? А вот знаешь ли ты, что ваши ребята планируют пос- троить на Ки-Бискейн? Знаю ли я аллею? - Послушай, парень, встречаемся в конце аллеи, на пляже возле отеля "Ритц". Сможешь через час? - Да я буду там уже через пятнадцать минут! - Нет, постарайся, чтобы с тобой ничего не случилось. Похоже, у тебя действительно имеется что-то стоящее. - Стоящее ровно миллион,- заплетающимся языком договорил Бул- лингсворт.- Миллион долларов. Он повесил трубку и, проходя мимо стойки, сообщил бармену, что еще ве- рнется, купит этот бар со всеми потрохами и вышвырнет отсюда к чертям собачьим его ирландскую задницу. При этом он помахал перед носом бармена записной книжкой со своими каракулями. - Вот оно, дружок, все здесь. К черту вышвырну отсюда твою ирландскую задницу! И стану самым страшным политическим тигром в этих политических джунглях. В другой раз ты три раза подумаешь, прежде чем затыкать рот Джеймсу Буллингсворту. Где здесь дверь? - Вы как раз к ней прислонились,- сообщил бармен. - Точно,- удивился Буллингсворт и отчалил в теплую, влажную ночь. Свежий воздух немного прочистил ему мозги, и когда он достиг пляжа, то почти протрезвел. Поддев носком ботинка песок, он глубоко втянул в себя соленый морской воздух. Кажется, он поступил несколько опрометчиво. Он посмотрел на часы. Хорошо бы еще выпить. Это было бы просто отлично! Мо- жет, все-таки стоило пойти к президенту банка? Буллингсворт все бы ему объяснил, и они приняли бы взаимоприемлемое решение. Из открытого окна гостиницы доносился голос Бет Мидлер. Буллингсворт услышал звуки приближающейся моторной лодки. В это время пляж был обычно ярко освещен. И действительно, вокруг горел яркий свет, лишь тот участок аллеи, где стоял Буллингсворт, тонул в темноте. Рядом дышала черная гро- мада океана, и только на горизонте, словно плавучий остров, светился ог- нями корабль. И тут раздался шепот: - Буллингсворт? Это вы? - Ага. А это вы? - Да. - Где вы? - Не имеет значения. Информация при вас? - При мне. - Вы кому-нибудь еще говорили о ней? Внезапно окончательно протрезвев, Буллингсворт принялся судорожно об- думывать ответ. Если сказать, что знает кто-то еще, получится, будто он задумал шантаж. Хотя что же это такое, как не шантаж? - А какая разница?- наконец произнес Буллингсворт.- Поговорим об этом в другой раз. Я больше никому не скажу. А мы встретимся завтра. - Выкладывайте, что там у вас! - Ничего. Я не захватил с собой. - А это что за записная книжка? - Ах, это? Господи, да просто блокнот для заметок. Я всегда ношу его с собой - на всякий случай. - Дайте посмотреть. - Нет,- сказал Буллингсворт. - Надеюсь, вы не хотите, чтобы я взял его силой? - Но это всего лишь мои заметки! Заметки, которые я сделал. - Дайте сюда! - Да тут ничего нет. Правда! Действительно ничего! Послушайте, с мину- ты на минуту сюда должны приехать мои друзья. До скорой встречи. Лучше увидимся завтра,- лепетал Буллингсворт.- Извините, что побеспокоил тако- го важного человека в столь поздний час. - Дай сюда записную книжку, Джеймс.- Человек говорил тихо, но в голосе его звучала угроза. Только сейчас Буллингсворт различил слабый европей- ский акцент.- Ты горько пожалеешь, если мне придется взять ее самому. Голос звучал так страшно, что Буллингсворт, как младенец, покорно по- шел в темноту. - Здесь всего лишь заметки,- бормотал он. - О чем? На Буллингсворта пахнуло одеколоном с ароматом сирени. Мужчина был ни- же его на целый дюйм, но намного плотнее, и в тоне его - или в манере говорить - было что-то властное. Конечно же, это был вовсе не тот чинов- ник, которого ждал Буллингсворт. - Просто заметки,- снова повторил Буллингсворт.- На основе компьютер- ных распечаток в Лиге по благоустройству. - Кто еще знает о них? - Никто,- ответил Буллингсворт, сознавая, что спасает своей секретарше жизнь, в то время как его собственной, похоже, вскоре придет конец. Он ощущал себя словно бы зрителем. Он уже знал, что именно произойдет, и ничего не мог поделать, поэтому безучастно, словно со стороны, наблюдал свои предсмертные мгновения. Это было совсем не страшно. Тут присутство- вало нечто сильнее страха, просто смиренное осознание неизбежного. - И даже ваша секретарша, мисс Карбонал? - Мисс Карбонал, знаете ли, из тех, кто ничего не желает видеть, ниче- го не желает слышать - просто отсиживает на работе с девяти до пяти, по- лучает жалованье и спокойно идет домой. Кубинцы, они все такие. - Да, знаю. Итак, распечатки. Что на них? - В них говорится, что Национальная лига по благоустройству - дутая компания. На самом деле это тайная правительственная организация, кото- рая контролирует деятельность органов местного самоуправления по всей стране и проникает в них. - Меня интересует Майами-Бич. - Лига по благоустройству Флориды - тоже всего лишь прикрытие. Она за- нималась расследованием злоупотреблений в Майами-Бич. Случаев, связанных с вымогательством, азартными играми и тому подобным. И готовила уголов- ные дела против всех представителей городских властей, собирая свиде- тельские показания для обвинительного акта. - Ясно. Что-нибудь еще? - Нет, ничего. Это все. - Хочешь работать на нас? - Конечно,- немедленно согласился Буллингсворт, вдруг начавший мыслить трезво, как никогда. - Хочешь получить деньги прямо сейчас? - Нет. Когда вам будет удобно. - Понятно. А теперь обернись и посмотри на корабль. Там, в океане. Смотри! Буллингсворт увидел корабль, спокойно плывущий в темноте, поблескивая огнями. - Я тебе не верю,- произнес человек с тяжелым запахом цветочного оде- колона и иностранным акцентом, и Буллингсворт ощутил резкую боль в пра- вом ухе. После этого он уже не видел ничего. Но в безбрежном Ничто, ка- ковым является смерть, скрыта бесконечная мудрость, и в последнее мгно- вение Буллингсворт осознал, что его убийце предстоит встретиться с силой великой и ужасной, которая сотрет его и его приспешников в порошок, с силой, находящейся в самом центре вселенной. Но это уже не имело никако- го значения для Джеймса Буллингсворта, бывшего помощника вице-президента Трастовой инвестиционной компании Большого Майами. Он был мертв. Тело Буллингсворта было обнаружено утром во время уборки пляжа - из уха у него торчала деревянная рукоятка какого-то инструмента. - О Господи, нет,- выдавил из себя уборщик и решил, что будет действо- вать спокойно, а не как какая-нибудь истеричка. Он отправится к ближай- шему телефону, позвонит в полицию и сообщит все детали происшествия и прочие интересующие их подробности. Но не успел он сделать и трех шагов по песчаному пляжу, как его реши- мость хранить спокойствие улетучилась и он избрал альтернативную линию поведения. - Помогите! А-а-а! Спасите! Покойник! Помогите! Здесь мертвец! Эй, кто-нибудь! Полиция! Помогите! Уборщик мог бы орать так до хрипоты, но, слава Богу, его крики услыха- ла пожилая дама в отеле. Увидев из окна своего номера труп, она тут же позвонила в полицию. - Думаю, потребуется еще и "скорая помощь",- хладнокровно добавила она.- Там, на пляже, с человеком истерика. Полиция привезла с собой не только "скорую помощь". Вместе с ней яви- тесь толпы фотографов и репортеров, приехало телевидение. Ночью произош- ло нечто такое, что придало смерти этого человека особое значение, при- чем настолько важное, что была созвана пресс-конференция, на которой блестящее открытие Буллингсворта, а именно догадка о том, что феде- ральное правительство имело план проникнуть в органы местной власти и упечь за решетку ключевых политических деятелей, стала достоянием общес- твенности. Размахивая блокнотом Буллингсворта перед телекамерами в жарком свете софитов, местный политик средней руки угрожающе говорил о "самом вероло- мном вмешательстве правительства в дела местной администрации за всю ис- торию страны". Присутствовавшие на пресс-конференции телевизионщики по- лучили двойной гонорар, поскольку им пришлось работать всю ночь. ГЛАВА ВТОРАЯ Его звали Римо, и он намеревался вмешаться в деятельность местных ор- ганов власти самым решительным образом. Он хотел заставить их выполнять возложенные на них функции. Упираясь пальцами ног в расщелины между кирпичами и прижав вымазанные черным руки к шероховатой стене, Римо завис сбоку от окна. Его ноздри вдыхали тяжелый бостонский смрад. От уличного движения стена немного ви- брировала, и Римо всем телом чувствовал это. Ему хотелось оказаться сей- час где-нибудь в теплом, солнечном месте, ну хотя бы в Майами-Бич. Но задание привело его в Бостон. А как известно, сначала дело, потом удо- вольствие. Если бы какой-нибудь прохожий решил взглянуть вверх, на окна четырнад- цатого этажа, он ни за что не смог бы различить человека, вжавшегося в стену: на Римо были черные туфли, черные штаны и черная рубашка, а лицо и руки покрыты черной краской, которую ему дал человек, научивший его тому, что стена дома может служить превосходной лестницей, если уметь правильно ею пользоваться. Из открытого окна, находящегося на уровне его колена, доносились голо- са. Вообще-то окну полагалось быть закрытым, но иначе полицейские агенты не смогли бы выполнить порученной им работы. - Вы уверены, что я здесь в безопасности?- спросил грубый, резкий го- лос. Римо знал, что это Винсент Томалино. - Конечно. Ведь мы же все время при вас,- ответили ему. Должно быть, один из полицейских, подумал Римо. - Хорошо,- произнес Томалино, но в его словах не слышалось увереннос- ти. - Не хотите перекинуться в картишки?- предложил полицейский. - Нет,- отозвался Томалино.- А вы уверены, что окно следует держать открытым? - Ясное дело. Свежий воздух. - Можно включить кондиционер. - Слушай, ты, макаронник, не учи нас жить. Забавно, подумал Римо, что именно полицейские, теснее других связанные с мафией, так легко употребляют слова вроде "макаронника", "итальяшки" и "даго". У руководства наверняка было на этот счет какое-нибудь досье с психо- логическим анализом. Похоже, у них там есть досье на любую тему, начиная с незаконных доходов от счетчиков времени стоянки автомобилей в Майами- Бич и кончая бывшими мафиози, которых собираются убрать за то, что они намерены давать показания. Томалино как раз намеревался давать показа- ния. Впрочем, на этот счет существовало несколько мнений. Окружной про- курор заверил газетчиков, что Томалино расколется, но присутствующие се- йчас в комнате трое полицейских обещали местному крестному отцу, что этого никогда не произойдет. Но и то, и другое были не более чем частные мнения, ибо в санатории Фолкрофт в Рае, Нью-Йорк, было решено, что Вин- сент Томалино по прозвищу "Взрывной" не просто заговорит. Он расскажет властям все, что знает, как на духу. - Я хочу проверить окно,- заявил Томалино. - Оставайся на месте,- сказал один из агентов.- Вы, двое, следите за ним, а я пока осмотрю крышу. Римо поднял глаза. Удивительное дело - с крыши, ударившись о стену, свесилась веревка. Затем показалась голова, и веревка начала опускаться, остановившись как раз на уровне колена Римо. Римо услышал, как хлопнула дверь, и понял, что агент отправился на крышу, чтобы заплатить гонорар сразу по исполнении работы. На краю крыши показалась массивная фигура. Неуклюже ухватившись за ве- ревку руками-бревнами, человек начал тяжело спускаться вниз. Даже с рас- стояния пяти футов Римо почувствовал, что тот недавно ел мясо. На спине у мужчины был закреплен карабин, из которого можно стрелять одной рукой. На поясе у него блеснуло что-то металлическое, и, приглядевшись, Римо рассмотрел страховочный трос - человек боялся упасть. На какое-то время Римо был поглощен мыслью о мясе: вот уже два года, как он не прикасался к бифштексу. О, этот сочный, с хрустящей корочкой бифштекс, этот толстый аппетитный гамбургер или свежеподжаренный ростбиф с соком, сочащимся из розоватой серединки. Даже хот-дог сейчас бы сошел. Или кусочек бекона, волшебный, божественный кусочек бекона! Пожиратель мяса коснулся ногой верхней рамы окна, так и не заметив Ри- мо. Потом попытался дотянуться до карабина, и, поскольку это оказалось делом нелегким, Римо решил ему помочь. - Что-то зацепилось,- сказал Римо и протянул руку, но не за карабином. Резким движением он отстегнул страховочным трос и, чтобы избежать лишне- го шума, проткнул большим пальцем горло пожирателя мяса. Человек камнем полетел вниз, беспомощно раскинув руки и ноги. Соприко- сновение асфальта и тела наемного убийцы сопровождалось приглушенным шлепком. А Римо поднялся по веревке наверх. Вообще-то она была ему не нужна, но он решил, что целесообразно использовать ее, чтобы навести порядок на крыше. - Что тут такое?- раздался сверху голос. Римо узнал голос полицейского, поднявшегося сюда из комнаты Томалино. - Большой привет,- вежливо произнес Римо, показываясь из-под карниза.- Хочу позаимствовать твою голову на пару минут. Черные руки мелькнули быстрее молнии. Раздался короткий, тяжелый удар о крышу. Римо удалился через чердачную дверь и сбежал вниз по лестнице. В заложенной за спину правой руке он держал некий предмет, с которого что-то капало. Подойдя к номеру Томалино, он постучал. Дверь открыл один из полицейских. - Чего тебе?- спросил он. - Хочу прочесть вам и вашему подопечному проповедь о том, что следует говорить правду и только правду, от чистого сердца. Надеюсь, после нес- кольких минут беседы вы не сможете не согласиться, что правда - это са- мое ценное на свете. - Убирайся отсюда. Мы не нуждаемся в проповедниках. Дверь начала было закрываться прямо у Римо перед носом, но вдруг что- то встало у нее на пути. Полисмен вновь приоткрыл ее, чтобы затем по- сильнее захлопнуть, но опять ему что-то помешало. Тогда он решил погля- деть, в чем дело, и увидел, что чокнутый проповедник - весь в черном и с вымазанным черной краской лицом - всего-навсего просунул в щель свой че- рный палец. Тогда полисмен решил навалиться на дверь всем телом и пере- бить этот палец к черту. Он совсем уже собрался выполнить свои смелый маневр, но дверь вдруг сильно стукнула его по плечу, и религиозный ман- ьяк настежь распахнул ее, а затем легким движением руки закрыл за собой. За спиной у проповедника на пол капало что-то красное. Полисмен потянулся за пистолетом, и ему удалось-таки дотронуться до кобуры. К сожалению, продолжить движение ему не пришлось - кость запяс- тья хрустнула и разорванный нерв отозвался резкой болью. Другой полицей- ский, моментально оценив обстановку, поспешил поднять руки вверх. Винсент Томалино по прозвищу Взрывной, коротышка с квадратной фигурой и грубым лицом, запросил пощады: - Нет-нет, только не это! - Я здесь не для того, чтобы вас убить,- объяснил ему Римо.- Я пришел помочь вам сделать чистосердечное признание. А теперь все сядьте на кро- вать. Присутствующие молча повиновались, и Римо прочел им лекцию, совсем как школьный учитель: объяснил, что такое долг и как держать слово, поведал, что такое присяга на суде, где в недалеком будущем Томалино будет высту- пать в качестве свидетеля. - Важнее всего - искренность и чистота помыслов,- сказал Римо.- Поли- цейский, которого уже нет среди нас, направился на крышу с недобрыми на- мерениями. Он задумал черное дело, а черное дело исключает чистоту помы- слов. Все трое не отрываясь смотрели на красную лужу, растекающуюся у пропо- ведника за спиной. - Какое именно черное дело? Я вам расскажу. Он собирался заплатить наемному убийце. И вы двое были с ним заодно. - Ублюдки,- только и сказал Томалино. - Не судите да не судимы будете, мистер Томалино, поскольку и вы вели переговоры со своим бывшим хозяином, обсуждая, как бы извернуться и утаить правду от суда. - Нет, что вы, клянусь вам. Никогда! - Не лгите,- елейным голосом произнес Римо.- Ибо вот что бывает с людьми, которые говорят неправду и отказываются поступать честно, от чи- стого сердца.- С этими словами Римо достал из-за спины то, что держал в руке, и бросил на колени Томалино. От неожиданности тот сразу же впал в прострацию - у него отвисла че- люсть, и глаза наполнились слезами. Одного полицейского вырвало, другой стал судорожно ловить ртом воздух. - А вот теперь я должен попросить вас немножко солгать: вы никому не скажете о моем визите. Вы станете исполнять свой долг, господа полицей- ские, а вы, мистер Томалино, от чистого сердца расскажете на суде обо всем, что вам известно. Три головы усердно закивали в ответ. Поняв, что его урок хорошо ус- воен, Римо вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Пройдя по коридору, он открыл четвертую дверь слева - она была незапе- рта, как он и ожидал,- и сразу направился к ванне, наполненной спе- циальным моющим средством. Там он тщательно вымыл руки, ноги и лицо; при этом от щек отвалились куски маски из мягкого пластика, и его черты приобрели свою обычную привлекательность. Потом Римо бросил черные брюки и рубашку в унитаз, и они бесследно растворились в воде. Снизу послышал- ся вой полицейских сирен. Римо спустил из ванны воду и направился к гар- деробу, где висел лишь один раз надетый костюм. Он был слегка помят, словно его владелец провел день в конторе. Бросив костюм на кровать, Ри- мо достал из комода белье и носки - точно по размеру, бумажник с докуме- нтами и деньгами; он обнаружил там даже носовой платок. На всякий случай Римо проверил, чистый ли он. Чего только не придумает начальство, чтобы соблюсти конспирацию. Римо открыл бумажник и проверил, на месте ли восковые печати. Если бы они оказались сломанными, ему следовало выбросить документы, а в случае проверки сказать, что потерял бумажник, и предложить навести о нем спра- вки в Такоме, штат Вашингтон. Тогда оттуда поступило бы подтверждение, что, мол, да, некий Римо ван Слейтерс является сотрудником фирмы "Басби энд Беркли Тул энд Дай". Римо вскрыл печати большим пальцем и взглянул на водительские права. Он был Римо Хорват, а в его личной карточке говорилось, что служит он в благотворительной компании "Джонс, Раймонд, Уинтер и Кляйн". Он заглянул в шкаф в поисках обуви. Так и есть, усердные службисты опять подкинули ему испанские туфли из цветной кожи. Одеваясь, он размышлял, какими будут заголовки утренних газет. ГЕРОЙ-ПОЛИЦЕЙСКИЙ ЖЕРТВУЕТ ЖИЗНЬЮ, ЧТОБЫ СПАСТИ ИНФОРМАТОРА. Или: ГЕРОЙ-ПОЛИЦЕЙСКИЙ ПОДВЕРГСЯ НАПАДЕНИЮ МАНЬЯКА. Или: ТОМАЛИНО УЦЕЛЕЛ, НО КРОВЬ ПРОЛИЛАСЬ. Он вышел в коридор, где теперь так и рябило в глазах от мелькания си- них мундиров; у многих на погонах красовались нашивки. - В чем дело, полисмен? Что случилось? - Оставайтесь в номере. Никому не разрешено покидать здание. - Простите? Из номера Томалино, хромая, вышел полицейский со сломанным запястьем. Римо никогда не мог этого понять, но, по его наблюдениям, люди с любым типом ранения почему-то начинали хромать, когда чувствовали, что за ними наблюдают. - Мы собираемся всех допросить,- объяснил полицейский чином повыше и посмотрел на раненого. Тот покачал головой, давая понять, что Римо не похож на убийцу. Тем не менее ему все же задали несколько вопросов. Нет, он ничего не видел и ничего не слышал, и вообще какое право имеет полисмен допраши- вать его. - Сегодня чуть не убили свидетеля. Наш коллега из полиции оказался ме- нее удачлив,- сообщил ведущий допрос полицейский.- Кстати, произошло это в соседнем номере. - Боже, какой ужас!- воскликнул Римо, а затем, изобразив крайнее воз- мущение, строго осведомился, какое право имеет полиция держать свидетеля в гостинице, где живут обычные постояльцы, искренне верящие в то, что здесь они в полной безопасности. Для чего же тогда существуют тюрьмы? Детектив не мог тратить время на бессмысленные расспросы, и Римо поки- нул отель, продолжая возмущаться насилием, уличной преступностью и неза- щищенностью рядовых граждан. К сожалению, ему не удалось пройти под ок- нами Томалино - этот участок тротуара был оцеплен полицейским кордоном. Внутри оцепления на асфальте дыбилась бесформенная груда, накрытая прос- тыней. Римо не принял лишь одной меры предосторожности: не стер отпечатки пальцев с предметов в комнате, где переодевался. В этом не было никакой необходимости: полиции никогда не удастся обнаружить его отпечатки ни в одной картотеке, тем более в ФБР. Никто не хранит отпечатков пальцев че- ловека, чья смерть засвидетельствована документально. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Отвечая на вопросы вашингтонских газетчиков, пресс-секретарь президен- та был сосредоточен, но не казался обеспокоенным. Конечно, обвинения весьма серьезны, и ими займется министерство юстиции. Нет, это не новый Уотергейт, сообщил пресс-секретарь с бодрой улыбкой. Еще вопросы есть? - Да,- заявил какой-то репортер, поднимаясь с места.- Власти Майами- Бич обвиняют центральное правительство в том, что оно пытается сфабрико- вать против них ложное обвинение. - Подобное обвинение не предъявлено в общенациональном масштабе,- па- рировал пресс-секретарь. - Но может быть предъявлено в любой момент. Говорят, у них есть досто- верные сведется, что организация под названием Лига по благоустройству Флориды - на самом деле особая спецслужба, занимающаяся тайным и незако- нным сбором информации в пользу правительства, в том числе прослушива- нием телефонных разговоров и установкой подслушивающих устройств. - Этим займется министерство юстиции. Но репортер не унимался. - Сегодня утром прибывшие в помещение Лиги в Майами-Бич сотрудники местного шерифа обнаружили там документы, вскрывающие ее связи с На- циональной лигой по благоустройству в Канзас-Сити, штат Миссури. Выясни- лось, что эта контора финансируется за счет субсидий, выделяемых прави- тельством США на образование. Похоже, мало кому удалось получить образо- вание на эти деньги, тем не менее только в Майами в прошлом году Лигой израсходовано более миллиона долларов. Что все это значит? - Только то, что и по этому делу будет проведено тщательное расследо- вание. - И еще одно. Есть опасения, что наше государство занимается устране- нием своих же собственных граждан. Сотрудник Лиги по благоустройству Флориды, некто Джеймс Буллингсворт, был найден мертвым, с шилом в ухе. По свидетельству муниципальных властей Майами-Бич, накануне убийства кое-кто видел, как он потрясал записной книжкой, заявляя, что станет те- перь важной фигурой в политической жизни города. Что вы можете сказать по этому поводу? - Ничего нового. Мы определенно займемся также и этим вопросом. Я имею в виду, что министерство юстиции самым тщательным образом изучит все имеющиеся факты. - Если верить обвинениям, выдвигаемым властями Майами-Бич, департамент юстиции сам замешан в этих делах. - Дело местных властей небольшого городка во Флориде не является глав- ной заботой Уайтхолла,- произнес пресс-секретарь, с трудом скрывая раз- дражение. - Тогда скажите, что это за тайная организация - Фолкрофт,- спросил репортер.- Кажется, именно она стоит за всей этой историей. - Джентльмены, я считаю подобные вопросы неуместными. Министерство юс- тиции ведет расследование. Вы знаете, как связаться с министром. - Я-то знаю, как связаться, да вот выйдет ли он на связь?- съязвил ре- портер, и вся газетная братия дружно заржала. Пресс-секретарь выдавил из себя улыбку. В Овальном кабинете Белого дома президент смотрел прямую трансляцию пресс-конференции. При слове "Фолкрофт" его лицо приобрело мертвенно- бледный оттенок. - У нас правда есть нечто подобное, господин президент?- спросил помо- щник, пользующийся полным доверием босса. - Что?- переспросил президент. - Организация под названием "Фолкрофт"? - Я, по крайней мере, о такой не слышал,- ответил президент. И фор- мально он говорил чистую правду. Тем временем за несколько сот миль от Вашингтона, в научном центре са- натория Фолкрофт на Лонг-Айленде, одни из социологов, услышав по радио название своей организации, вдруг спросил: - А мы случайно не имеем отношения к этой заварушке в Майами-Бич? Коллеги поспешили заверить его, что это невозможно, что имеется в виду какой-то другой Фолкрофт, но уж никак не их центр, известный своими ис- следованиями в области изменения социальных моделей и их влияния на пси- хологию индивида в индустриально-аграрном обществе. - А разве та субсидия на образование, выделенная Канзас-Сити, не на- ша?- не унимался любознательный ученый. - Трудно сказать,- ответил ему один из коллег.- Почему бы вам не спро- сить доктора Смита? Стоило любопытному социологу услышать имя директора санатория Фол- крофт, как он не смог сдержать улыбки, представив этого тощего, извес- тного свой бережливостью джентльмена. - И верно,- согласился он.- Невероятно, чтобы мы имели отношение к скандалу в Майами-Бич. Разве можно вообразить, будто доктор Смит замешан в чем-нибудь подобном? И все засмеялись, поскольку хорошо знали, что доктор Харолд В. Смит экономит каждый пенни и не одобряет даже рискованных шуток, не говоря уже о политическом шпионаже. А доктор Смит не обедал в тот день в столовой, и его сливовый йогурт с лимонным кремом так и остался нетронутым - на него не покусился ни один из сотрудников учреждения. Обычно нетронутый йогурт в конце дня вылива- ли, но работникам кухни было предписано сохранять этот стакан, потому что доктор Смит съедал оставшуюся порцию на следующий день. На кухне лу- чше, чем где-либо еще, знали его лекции на тему: "Мотовство до нужды до- ведет". И часто там же, на кухне, когда поварам в очередной раз отказы- вали в повышении зарплаты, доктору Смиту готовили особый йогурт - сдоб- рив его обильным количеством плевков. В такие дни вся кухонная прислуга с ликованием наблюдала, как этот скряга Смит поедает свой обед. Если бы они знали, какими силами повеле- вает этот суховатый господин, то слюна засохла бы у них во рту. Доктор Смит сегодня не обедал. Дверь его кабинета была плотно прикры- та, и секретарша получила инструкции никого не пускать. Доктор Смит ждал телефонного звонка. В данный момент ему больше ничего не оставалось де- лать. Он посмотрел в окно на пролив. Пару раз он ходил там под парусом в со- лнечную погоду. Окна его кабинета были прозрачны только в одном направ- лении и со стороны пролива выглядеть как огромные зеркала. Однажды приятель спросил его, почему окна у него так блестят, и Смит ответил, что в Фолкрофте просто умеют как следует их мыть. Интересно, подумал Смит, вставят ли в окна обычные стекла новые обитатели здания, те, что придут ему на смену. Смит тяжело вздохнул. В чем была их ошибка? Ведь в цепи их деятельнос- ти было столько пропущенных звеньев, что ни один человек не смог бы их восстановить, и вот тем не менее эти жалкие политиканы в Майами-Бич рас- пространяются о деятельности КЮРЕ с такой легкостью, словно сообщают прогноз погоды. Как же это произошло? Майами-Бич оказался их слабым звеном. Вот уже более двух лет КЮРЕ получала необработанные данные от агентов ФБР и ЦРУ, от следователей, занимающихся функционированием сельскохозяйственной и почтовой служб, Службы внутренних доходов и Комиссии по ценным бумагам и биржам. Все эти данные вводились в компьютер, который сопоставлял и ис- толковывал их, а затем обработанная информация в зашифрованном виде от- правлялась в Канзас-Сити. Никто не должен был знать об этом, но непопра- вимое все же произошло. Смит понял, что сам виноват. Он поленился снабдить систему автоматиче- ским уничтожением всех распечаток, и вот кто-то собрал их вместе и рас- крыл секретный код. Смит снова вздохнул. КЮРЕ потерпела серьезное поражение. Дело в том, что организация давно присматривалась к Майами-Бич, поскольку появилась информация, что здесь планируется открыть новый коридор для поставки на- ркотиков. Тогда возникла идея позволить местным лидерам выиграть пред- стоящие муниципальные выборы, а потом убрать их всех вместе, предъявив целый набор обвинений. В условиях образовавшегося политического вакуума КЮРЕ поставила бы у власти своих людей и тем самым перекрыла бы канал транспортировки наркотиков. Теперь такая возможность утрачена. Но существовала еще большая опасность: из-за этой истории КЮРЕ могла оказаться рассекреченной. Эта потеря была бы еще серьезней. Более десяти лет КЮРЕ тайно помогала заваленным работой прокурорам, выводя на чистую воду взяточников и прочих преступников. Если бы не КЮ- РЕ, то коррупция означала бы для них пожизненный доход, а не пожизненное тюремное заключение. Благодаря КЮРЕ люди, считавшие себя неподвластными закону, вдруг оказывались в его власти, и их карали без всякого снисхож- дения. У КЮРЕ были свои методы решения проблем, которые, если следовать букве закона, так и оставались бы нерешенными. Более десяти лет назад эти задачи поставил перед Смитом давно покойный президент. Обеспокоенный ростом преступности, коррупции и угрозой рево- люционной анархии, президент создал КЮРЕ, государственную организацию, которой не существовало на бумаге, а поскольку она как бы не существова- ла, то ее деятельность могла не вписываться в рамки конституции. Прези- дент приказал Смиту возглавить организацию и с ее помощью бороться с преступностью. Такова была возложенная на него высокая миссия. В целях максимальной защиты интересов страны президент постановил, что даже гла- ва государства не имеет права отдавать приказы КЮРЕ. За одним исключе- нием: президент имел право отдать приказ о ее расформировании. Смит тщательно продумал этот вопрос. Были образованы специальные фон- ды, о которых знал президент,- прекращение взносов в них автоматически вело к прекращению существования КЮРЕ. Но это была лишь одна из дополни- тельных мер предосторожности. Смит не только был готов распустить орга- низацию по первому слову президента, но и несколько раз был на грани са- мостоятельного решения о ее роспуске - когда чувствовал, что организации грозит рассекречивание. Ибо рассекречивание являлось единственным, чего КЮРЕ никак не могла допустить. И вот теперь организация вновь оказалась лицом к лицу с этой опасностью. Доктор Смит вновь посмотрел на пролив, затем обернулся к экрану ком- пьютера на столе. Зазвонил красный телефон. Именно этого звонка он и ждал. Смит снял трубку. - Слушаю, сэр,- произнес он. - Это ваши люди наследили в Майами-Бич? - Да, господин президент. - Что ж, значит, пора закрывать лавочку. Вы готовы? - Сэр, это приказ? - Вы отдаете себе отчет, кто окажется замазанным во всей этой истории больше всего? Конечно, я! - На какое-то время - да. Итак, вы отдаете приказ? - Не знаю. Вы нужны стране, но только не в виде открытого государстве- нного учреждения. А что вы сами бы мне посоветовали? - Мы уже начали сворачивать деятельность. Так сказать, собираемся впасть в спячку. В семь вечера эта линия будет отключена. Система субси- дий, которые нас питали, практически прекратила существование. К счас- тью, ни одно отделение Лиги не было нами задействовано, только в Майами- -Бич. Компьютеры там уже стирают из памяти всю накопленную информацию. Они постоянно делали это выборочно, на крайний случай. Теперь мы готовы исчезнуть по первому слову. - А ваш особый агент? - Я еще не говорил с ним. - Вы бы могли перевести его в какое-нибудь государственное учреждение. В какое-нибудь военное ведомство. - Нет, сэр. Прошу прощения, но это исключено. - Как же вы собираетесь с ним поступить? - В подобной ситуации в мои планы входило его устранить. Думаю, вам бы не понравилось, если бы он стал разгуливать по улицам, предоставленный самому себе. - Так у вас уже был план на его счет? Смит вздохнул. - Да, сэр. Но он был разработан, когда это еще было возможно. - Вы хотите сказать, что его нельзя убить? - Именно так, сэр. Конечно, можно попытаться, но я не позавидовал бы тому, кто промахнется. Воцарилась долгая тишина. - Даю вам неделю на то, чтобы все уладить,- сказал наконец президент.- Иначе придется вас распустить. Завтра я улетаю в Вену и вернусь только через семь дней. Надеюсь, до моего возвращения здесь не успеет разбуше- ваться скандал. Так что у вас есть ровно неделя. Уладьте все либо распу- стите организацию. Как я смогу связаться с вами, когда эта линия будет отключена? - Никак. - А что мне делать с телефонным аппаратом? - Ничего. Положите его обратно в ящик стола. С семи часов вечера по нему можно будет напрямую связаться с садовником Белого дома. - Но как я узнаю?..- начал было президент. - У нас есть неделя,- перебил Смит.- Если мы справимся, я с вами свя- жусь. Если же нет... для меня было большой честью служить вам! На том конце провода повисла тишина. - Прощайте и удачи вам, Смит! - Благодарю вас, сэр.- Доктор Харолд В. Смит, директор санатория Фол- крофт в Рае, Нью-Йорк, опустил трубку на рычаг. Ему очень понадобится удача, ибо самым важным звеном, которое, возможно, придется уничтожить через неделю, был он сам. Такова уж его работа. Не он первый прольет кровь во имя родной страны. Не будет он и последним. Нервно зажужжал селектор. Смит нажал кнопку. - Я же просил меня не беспокоить,- произнес он. - Здесь двое из ФБР, доктор Смит. Хотят с вами поговорить. - Попросите их минуту подождать. Ровно через минуту я сам выйду к ним. Значит, расследование уже началось. Компрометация КЮРЕ идет полным хо- дом. Смит снял трубку другого телефона и набрал номер лыжного курорта в Вермонте, закрытого по случаю окончания сезона. Когда на другом конце сняли трубку, Смит мрачно произнес: - Здравствуйте, тетушка Милдред! - Здесь нет таких. - Извините! Прошу прощения! Должно быть, я ошибся номером! - Все в порядке. - Да, я набрал совершенно не тот номер,- повторил Смит. Он хотел что- то добавить, но побоялся, что линию уже начали прослушивать. Впрочем, сказанного было достаточно. Последняя надежда КЮРЕ, этот осо- бый агент теперь знал, что для всей организации наступил критический мо- мент. Он получил сигнал тревоги. А добавить Смит хотел вот что: "Римо, вы наш единственный шанс. Вам удавалось справляться с трудностями раньше, постарайтесь справиться и сейчас". Возможно, было достаточно услышать голос Смита, чтобы понять, о чем именно он хочет попросить. А может, и нет, потому что Смит мог бы пок- лясться, что на том конце провода явственно послышался смех. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ - Свободен, свободен! Слава Богу, я наконец-то свободен! Римо Вильяме положил трубку н пустился в пляс. Пританцовывая, он вышел из комнаты в охотничьем домике в устланный коврами пустой коридор, где еще несколько месяцев назад то и дело грохотали тяжелые лыжные ботинки. Теперь здесь звучали легкие шаги одного-единственного человека, тан- цующего от счастья. - Наконец я свободен!- напевал он.- Я свободен, свободен наконец!- Продолжая танцевать, он оказался у лестницы и спустился вниз, перепрыг- нув не через две и даже не через три ступени. Подобно кошке, он преодо- лел лестницу одним прыжком и, приземлившись, продолжал кружиться в ка- ком-то неведомом танце. За исключением, пожалуй, утолщенных запястий, это был вполне обычный человек около шести футов ростом, среднего веса. У него были темно-карие глаза и высокие скулы - делавший пластическое операцию хирург случайно вернул им первоначальный вид. Примерно таким был Римо десять лет назад, до того, как все это началось. Продолжая свои пируэты, он впорхнул в просторную гостиную домика, где перед телевизором в позе лотоса расположился хрупкий азиат в парчовом кимоно. Лицо азиата оставалось невозмутимым: не шелохнулся ни один волосок его бороды, не блеснули глаза. Он тоже казался вполне обычным человеком, этот старый, почти древний кореец. Римо взглянул на экран - убедиться, что идет реклама. Увидев, как таз наполняется пеной и домашние поздравляют хозяйку дома с необычайно чисто выстиранным бельем, он принялся танцевать прямо перед телеэкраном. - Свободен, наконец-то свободен,- пропел он. - Свободен бывает только дурак,- сказал азиат,- да и тот только от му- дрости. - Свободен, папочка! Я свободен! - Когда дурак радуется, мудрец дрожит от страха. - Свободен! Ура-а-а! Я свободен! Заметив, что реклама вот-вот сменится телесериалом "Пока вертится Зем- ля", Римо поспешил отойти от телевизора, чтобы не загораживать экран Чиуну, последнему Мастеру Синанджу. Ибо когда показывали американские "мыльные оперы", никому не дозволялось мешать Чиуну наслаждаться любимым зрелищем. Вне себя от радости, Римо выбежал наружу босиком, прямо в весеннюю ве- рмонтскую грязь. Он получил долгожданный сигнал тревоги; все связанные с ним инструкции прочно засели у Римо в мозгу за десять лет, прошедшие с его первого задания. Именно тогда эти ублюдки завербовали его, нью-аркского полицейского, сироту, не имевшего близких, которые бы стали о нем горевать. По сфабри- кованному обвинению в убийстве его отправили на электрический стул, ко- торый не сработал. А когда Римо пришел в себя, ему объявили, что они - организация, которой на самом деле как бы нет, и он, Римо, должен стать ее карающим мечом, которого на самом деле тоже как бы нет, потому что для всего света Римо только что умер на электрическом стуле. А на тот случай, если он вдруг столкнется с кем-то из прежних знакомых, ему с по- мощью пластической операции изменили внешность, и периодически продолжа- ли проделывать это заново. - Сигнал тревоги,- сказал Смит, отправляя его на первое задание,- это наиболее важная инструкция из всех, какие я вам даю. Римо спокойно слушал. Он твердо знал, что сделает, как только покинет Фолкрофт. Он попытается выполнить задание - без особого рвения,- а потом исчезнет. Правда, все получилось иначе, но, по крайней мере, план у него был такой. - Сигнал тревоги означает,- говорил Смит,- что КЮРЕ в опасности и на- ходится на грани роспуска. Для вас же это значит, что вы должны эту опа- сность любым путем устранить. Если это не удастся, спасайтесь сами и не пытайтесь связаться со мной. - Спасаться и не пытаться связаться с вами,- повторил Римо ему в тон. - Или устранить угрозу. - Или устранить угрозу,- послушно повторил Римо. - Но обстоятельства могут сложиться так, что рискованно будет переда- вать вам сигнал тревоги открытым текстом. Тогда кодом для сигнала трево- ги будет следующее: я вам позвоню, спрошу тетушку Милдред, а затем ска- жу, что неправильно набрал номер. Все ясно? - Тетушку Милдред,- отозвался Римо.- Понял. - Если вы услышите, что я спрашиваю тетушку Милдред, значит, последняя надежда КЮРЕ на вас,- повторил Смит. - Ясно,- подтвердил Римо.- Последняя надежда.- Он мечтал поскорее уб- раться из Фолкрофта и исчезнуть. К черту Смита, к черту Фолкрофт,- пусть весь мир катится ко всем чертям. Но вышло совсем по-другому, и у Римо началась новая жизнь. Шли годы. Списки имен, люди, которых он не знал, люди, считавшие, что оружие может их защитить, и вдруг обнаруживавшие, что пистолеты плотно засели у них в глотке. Годы тренировок под руководством Чиуна, Мастера Синанджу, кото- рый постепенно преобразовывал тело, разум и нервную систему Римо в нечто сверхчеловеческое - в существо, лишенное будущего, ибо если слишком час- то меняешь имя, место жительства и даже лицо, то уже перестаешь строить планы. И вот сейчас все кончено, и Римо танцует под теплыми солнечными луча- ми. Воздух чист и свеж, с близлежащей горы доносится благоухание распус- кающихся почек. Возле сиденья подвесной канатной дороги, закрытой по случаю окончания сезона, стоит девчонка с собакой. Дорога закрыта на профилактику, но при вермонтском стиле работы ремонт начнется не раньше чем через два месяца. Для трудолюбивой Новой Англии Вермонт - словно паршивая овца, которая портит все стадо. Каким-то загадочным образом ему удалось избежать уко- ренения протестантской трудовой этики. Люди, покупающие дома и землю в этом райском уголке, вдруг обнаруживают, что невозможно заставить санте- хника или электрика выполнить заказ в положенный срок. Земля ждет зас- тройки, дома ожидают обустройства, а народ работает так лениво, что по трудолюбию ему даст сто очков вперед любой полинезийский остров. Но это мало волновало Римо, так же, как необходимость хранить теперь какие-либо секреты. - Привет,- сказала девочка.- Это Паффин, а меня зовут Нора. У меня есть брат Джей-Пи, а еще Тимми и тетя Гери, а как насчет тебя? - Ты имеешь в виду, есть ли у меня тетя? - Нет, как тебя зовут? - Римо. Римо Вильямс,- ответил Римо, он же Римо Пелам, Римо Барри, Ри- мо Бедник и много еще как. Но теперь он снова стал Римо Вильямс. Это бы- ло его настоящее имя, и ему было приятно, как оно звучит.- Римо Вил- ьямс,- повторил он.- Хочешь, я покажу тебе такое, что мало кто умеет на всей нашей огромной земле? - Возможно,- произнесла Нора. - я могу забраться вверх по подвесной канатной дороге. - Ерунда. Это каждый может. Любой может подняться на гору. - Нет. Я имею в виду пройти по проволоке, над сиденьями,- прямо по той стальной нити, что протянута между опорами. - Не может быть. Этого не может никто. - А вот я могу. Смотри! И Римо подбежал к подвесному креслу, подпрыгнув, ухватился за него од- ной рукой, затем, не прерывая движения, подтянулся и встал на проволоку. Нора засмеялась и захлопала в ладоши, а Римо побежал вверх, едва ка- саясь ногами металла, разодетого ярким весенним солнцем. Это не было тренировкой, по крайней мере, в представлении Чиуна, пос- кольку Римо не задействовал рассудок, концентрируя все ресурсы своего организма. Он просто рисовался перед маленькой девочкой и все бежал и бежал вверх - над небольшой ложбиной, находящейся в сорока пяти метрах под ним, перепрыгивая через крепления сидений,- к самой вершине горы. Добежав туда, он остановился, оглядывая недавно еще исчерченные лыжнями зеленеющие склоны под собой и соседние горы, зелеными громадами уходящие в синие небеса. Он мог бы купить здесь дом, если бы захотел. Или целую гору. Или даже целый остров где-нибудь, и всю оставшиеся жизнь есть упа- вшие с пальмы кокосы. Он был свободен, как свободен мало кто из людей. Чем бы там ни был вы- зван сигнал тревоги, пусть это волнует Смита, но только не его. Возмож- но, это будет стоить Смитти жизни. Ну и что? Он знал, на что шел. Сам согласился на это. Вот в чем разница: Римо не был добровольцем. Может, он теперь вернется в Ньюарк, куда ему была дорога заказана с тех самых пор, как его втянули на борт этого корабля дураков КЮРЕ. И он сможет увидеть, на что стал похож его родной город. Господи, сколько лет прош- ло! Он вновь подумал о Смите и тут же постарался выкинуть эту мысль из го- ловы. Смит сознательно выбрал себе эту работу, а Римо нет, вот и все. Он больше не станет об этом думать. Он неотступно думал о том, что не станет больше об этом думать, всю дорогу назад - спускаясь по проволоке вниз и проходя мимо радостно хло- пающей в ладоши девочки, не обращая на нее уже ни малейшего внимания. Оказавшись в своем охотничьем домике, он принялся ждать, нетерпеливо бо- лтая ногой, когда кончится сериал "Пока Земля вертится", который потом плавно перешел в "Доктора Лоренса Уолтерса, психиатра" и череду прочих дневных теледрам, где никогда ничего не происходит, а актеры только об- суждают, что произошло. Римо уже давно определил любовь Чиуна к "мыльным операм" как первый сигнал приближения старости, на что тот неизменно от- вечал, что при всем своем невежестве и идиотизме Америка дала жизнь единственному величайшему виду искусства, каковым являются "мыльные опе- ры", и что если бы Римо был корейцем, он умел бы ценить прекрасное, но поскольку Римо вообще ничего не в состоянии оценить, даже наиболее вы- дающуюся школу боевых искусств за всю историю человечества, то как он может оценить нечто столь бесподобное, как "мыльная опера"! Итак, Римо весь кипел от нетерпения, а доктор Карингтон Блейк занудно объяснял Уилле Дугластон, что у ее сына Бертрама, возможно, возникнут проблемы с Квалюд. Насколько помнил Римо, за последние несколько лет у Бертрама были сначала проблемы с марихуаной, затем с героином, затем с кокаином, а раз уж появилась Квалюд, значит, теперь будут проблемы и с нею. Во время одной из рекламных пауз Чиун отметил: - А вот и неблагодарный сын. Римо промолчал. На то, что он хотел сказать, перерыва на рекламу было явно недостаточно. Когда закончился последний фильм и Чиун отвернулся от экрана, Римо на- конец взорвался. - Папочка, меня совершенно не волнует, что произойдет со Смитом и всей организацией! Меня это абсолютно не волнует! Совсем!- заорал Римо.- И знаешь что? Чиун продолжал хранить молчание. - Знаешь что, папочка?- продолжал Римо свою гневную тираду.- Знаешь что? Чиун кивнул. - Я счастлив!- завопил Римо.- Счастлив, счастлив, счастлив! - Я рад, что ты счастлив, Римо. Ибо если таков ты в счастье, увидеть тебя в плохом настроении будет для меня настоящим бедствием. - Теперь я свободен. - Что-то случилось?- поинтересовался Чиун. - Точно. Организация разваливается,- объяснил Римо. Он знал, что Чиун имеет весьма смутное представление о том, что за организация КЮРЕ, пос- кольку раз она выполняла основное требование Чиуна к работодателю, то есть исправно ему платила, то его совершенно не интересовало, чем именно она занимается. Он называл ее "император", поскольку в Доме Синанджу су- ществовала традиция служить императорам. - Значит, мы найдем другого императора и станем служить ему,- невозму- тимо заметил Чиун.- Теперь ты оценишь мою мудрость. Если верой и правдой служишь одному императору, то без труда найдешь работу у другого. - Но я больше не желаю ни на кого работать! Уста Чиуна извергли целый набор корейских слов. Римо знал, что они не являются законченными предложениями, а всего лишь довольно мягкими руга- тельствами, из которых он понял такие, как "белый человек", "голубиное дерьмо", а также выражение, которое на английский можно перевести приб- лизительно как "тухлые желудки диких свиней". Речь эта содержала также традиционные сетования относительно метания бисера перед свиньями и нес- пособности даже Мастера Синанджу превратить рисовую шелуху в дорогое угощение. - А как же с твоей подготовкой?- спросил наконец Чиун.- Как быть с ней? С долгими годами постижения мудрости, прикоснуться к которой до те- бя не было позволено ни одному белому человеку? Ты об этом подумал? Дол- жен признаться, ты неплохо начал. Да, я могу твердо об этом сказать. Не- плохо. Тебе удалось достичь достаточного мастерства... для начинающего. - Спасибо, папочка,- поблагодарил Римо.- Но ты никогда по-настоящему не понимал, для чего я это делаю. - Нет, понимал. Но не одобрял. Ты говоришь о патриотизме, любви к ро- дине. Но кто раскрыл перед тобой секреты Синанджу - Америка или все-таки Мастер Синанджу? - Америка за это платила. - За эти деньги я мог научить тебя кун-фу, айки-до или каратэ, и никто даже не заметил бы разницы. Они бы не уставали удивляться, как ловко ты разбиваешь рукой кирпичи и работаешь ногами. По сравнению с Синанджу все это - жалкие игрушки, и ты это прекрасно знаешь. - Да, папочка, верно. - Мы с тобой наемные-убийцы, а те, другие,- лишь жалкие плясуны. - Мне и это известно. - Доктор Смит был бы в восторге от такого танцора, но я научил тебя Синанджу, тебя, белого человека, и сделал это честно, от всей души, так что теперь даже каменная стена может рассыпаться в прах при одном лишь звуке твоих шагов. Этому научил тебя я, Мастер Синанджу. - Да, папочка. - А теперь ты собираешься выкинуть дарованные тебе знания на помойку, как ненужное тряпье! - Я никогда не забуду, что ты... - Забыть! Да как у тебя язык поворачивается сказать, что не забудешь? Неужели ты так ничему и не научился? Если не вспоминать ежедневно, при- ходит забвение. Знание - это не то, что ты не забыл, а то, что ты пос- тоянно вспоминаешь - всем своим телом, своим разумом, каждым нервом. То, о чем не вспоминаешь каждую секунду, теряется навсегда. - Папочка, но я больше не хочу никого убивать. Потрясенный последним заявлением, Чиун некоторое время молчал, и Римо понял, что сейчас услышит все, что Мастер Синанджу думает по поводу ве- ликодушных учителей и неблагодарных учеников. Он заново прослушает всю историю Синанджу, этой бедной деревушки, которая, будучи не в состоянии прокормить себя, отправила своих мужчин служить наемными убийцами при дворе китайского императора, и если бы Мастер Синанджу не справился со своею задачей, младенцев деревни пришлось бы утопить, ибо такая смерть лучше смерти от голода. Это называлось "отправить детей домой". Римо слышал эту историю уже тысячу раз. Суть ее заключалась в том, что у наемного убийцы есть лишь одна альтернатива: убивать людей, неугодных императору, или ни в чем не повинных младенцев Синанджу - третьего не дано. Римо покорно выслушал все и, когда Чиун кончил, сказал: - Папочка, мне не нравится убивать людей. И никогда не нравилось. - Чушь,- отозвался Чиун.- Кому нравится убивать? Как ты думаешь, нра- вится ли хирургу, например, печень? Или механику - мотор? Конечно, нет. Я и сам был бы рад любить все человечество. - В это трудно поверить, Чиун. Боюсь, не поздоровилось бы тому, кто рискнул бы отвлечь тебя от дневного сериала... - Речь сейчас не о моих скромных удовольствиях,- гневно проговорил Чиун. Уж если корейцу было приятно представлять себя нежным цветком, на- поминание о том, что он один из самых опаснейших убийц, считалось грубе- йшим нарушением этикета. И Римо это было прекрасно известно.- Я бы тоже с удовольствием больше не покушался ни на чью жизнь,- продолжал Чиун.- Но это невозможно, и я делаю то, что на моем месте стал бы делать любой. Каждый занимается тем ремеслом, какое знает. И так, как умеет. Я здесь не исключение. - Мы никогда не придем к согласию. По крайней мере, в этом вопросе. И вопрос был закрыт ровно до тех пор, пока просмотр ночных новостей не объяснил Римо, почему он получил вдруг сигнал тревоги. Он наблюдал, как репортер допрашивает помощника президента, и, услышав слово "Фолкрофт", пришел в бурный восторг. - Хотел бы я видеть лицо Смитти, когда он смотрел эту пресс-конферен- цию,- со смехом воскликнул он. Но смех его тут же оборвался, потому что он увидел-таки лицо доктора Харолда В. Смита. Телерепортеров не допусти- ли в святая святых санатория Фолкрофт - доктор Смит попал в объектив, когда шел, заложив руки за спину, по направлению к Лонг-Айлендскому про- ливу. Лицо его было, как всегда, невозмутимо, но Римо знал, что за этим скрывается глубокая печаль. Увидев главу КЮРЕ таким слабым и беззащит- ным, Римо вдруг пришел в страшную ярость. Сам он мог сколько угодно не- долюбливать Смита и даже ругать его на чем свет стоит, но ему не нрави- лось, когда это делают другие, а тем более страна, жители которой даже не подозревали, чем они обязаны этому человеку. Римо смотрел на экран, пока фигура Смита не скрылась за стеной главного здания. Тогда он произ- нес: - Чиун, я хочу кое-что с тобой обсудить. У меня для тебя небольшой сюрприз. - Я уже уложил вещи,- отозвался Мастер Синанджу.- Не понимаю, почему тебе понадобилось столько времени, чтобы изменить решение! ГЛАВА ПЯТАЯ В аэропорту округа Дейд стояла такая жара, что Римо с Чиуном показа- лось, будто их завернули в горячие полотенца. - Ух,- произнес Римо, но Чиун не издал ни звука. Он отчетливо дал Римо понять, что в 11.30 должен сидеть перед телевизором, и если это удастся, то его не волнует, ни где они остановятся, ни как туда доберутся. Он предпочитал хранить молчание в предвкушении любимых передач. Вся одежда Римо уместилась в слегка раздувшийся "дипломат", но багаж Чиуна пришлось долго ждать в душном здании аэропорта. Специальное отвер- стие выплевывало чемоданы на вращающийся транспортер, вокруг которого сгрудились пассажиры в ожидают своих вещей. В этой толкучке Чиун умудрился пробиться к устью транспортера, и, хотя он выглядел хрупким перышком в собравшемся здесь человеческом стаде, ни- кому не удалось даже на миллиметр сдвинуть его с места, не говоря уж о том, чтобы оттолкнуть. - Кто поможет этому бедному старичку?- вопросила пышнотелая дама с сильным бронкским акцентом. - Не беспокойтесь,- произнес Чиун.- Я и сам справлюсь. - Мадам, он не нуждается в помощи,- вмешался Римо.- Не волнуйтесь. - Это мой юный отпрыск, полный сил; он заставляет престарелого отца нести столь тяжелый груз,- пожаловался Чиун даме. - Он на вас совсем не похож,- заметила дама. - Приемыш,- шепнул Чиун. На ленте транспортеры показался огромный красный лакированный сундук с блестящими медными застежками. - Это наш,- сказал Чиун даме. - Эй, вы!- гневно выкрикнула дама.- Поможете вы наконец своему отцу или нет? Римо отрицательно покачал головой. - Ни в коем случае. А вот вы можете.- И, повернувшись спиной к тран- спортеру, он небрежной походкой направился к газетному киоску. И только тут понял, как привык рассчитывать на поддержку КЮРЕ при выполнении за- даний. Теперь он не получит информации, где кого искать и что делать, не уз- нает, кого можно шантажировать прошлыми грешками. У него не будет нового имени и новых кредитных карточек, не будет надежной крыши над головой. Не будет грамотного анализа происходящего, которым всегда снабжал его Смит... Купив две местные газеты, Римо вдруг почувствовал, насколько он одинок. Организация под названием КЮРЕ погрузилась в летаргический сон. Римо прочел заголовки. Газеты называли скандал "аферой с Лигой". Из газет Римо понял, что каким-то образом сведения о том, чем на самом деле занималась Лига по благоустройству Флориды, попали в руки мелкого местного деятеля, функционера избирательной комиссии. От него и исходили все обвинения. Как следовало из его заявлений, эти секретные сведения свиде- тельствуют, что тайная организация под назвавшем "Фолкрофт" занималась в Майами-Бич политическим шпионажем. Шпионская деятельность финансирова- лась федеральным правительством и имела целью привлечь к суду мэра и всю нынешнюю городскую администрацию. "Это будет почище Уотергейта",- заявил он журналистам, сообщив также, что имеет доступ к секретным документам и в свое время обнародует их. Звали его Уиллард Фарджер. Римо отложил газеты - они вечно городят всякую чушь. Невозможно опре- делять степень достоверности или вероятности напечатанного. Они не про- водят проверок, никогда ничего не перепроверяют, поэтому не дают никакой положительной информации. Итак, что же ему известно наверняка? Что Уиллард Фарджер, сторонник нынешней администрации, который уже много чего наболтал, по всей видимости, действительно имеет доступ к до- кументам, компрометирующим КЮРЕ. Римо пожал плечами. Что ж, неплохо для начала. Он снова взялся за газету. Убийство сотрудника Лиги. Шериф не исклю- чает возможности, что это сделали агенты Фолкрофта. Так, передовая стат- ья "Нами правит правительство наемных убийц?". Надо бы показать это Чиуну, подумал Римо. Тот всегда считал, что идеальное правительство - то, где заправляет самый талантливый из наем- ных убийц. Римо улыбнулся. В своих взглядах на правительство Мастер Си- нанджу мало чем отличался от бизнесмена, который считал, что прави- тельство должен возглавлять бизнесмен, или от служащего социальной сфе- ры, полагающего, что государство следует превратить в одну большую со- циальную программу. Точно так же генералы считают, что лучшие президенты - это военные. И даже философ Платон, размышляя об идеальном госу- дарстве, утверждал, что управлять им должен царь-философ. "Уиллард Фарджер,- мысленно произнес Римо,- раз уж за свою политичес- кую карьеру ты так научился трепать языком, то расскажешь кое-что и мне. С тебя и начнем". Он зажал газеты под мышкой. Если бы КЮРЕ продолжала функционировать, он мог бы сейчас по первому требованию получить журна- листскую аккредитацию. "Здравствуйте, мистер Фарджер. Я хотел бы взять у вас интервью". Н-да, журналистская аккредитация. Эта мысль понравилась Римо, заставив отказаться от первого порыва нанести Фарджеру ночной визит. Фарджера, должно быть, одолели репортеры. Римо вновь обратился к газете. На седьмой странице красовался портрет. Семейство Фарджера в домашнем кру- гу. А вот и толстолицая миссис Фарджер: втягивает в себя щеки и старает- ся повернуться к фотоаппарату под таким углом, чтобы казаться стройней. И конечно же, вылезла вперед, чтобы попасть на первый план. На первый план, впереди мужа, отметил про себя Римо. Значит, путь к Уилларду Фар- джеру должен лежать через его жену. Римо сунул газеты в контейнер для мусора и бросил взгляд в сторону транспортера. Как он и ожидал, пятеро отпускников, обливаясь потом и громко стеная, тащили огромные сундуки, хранившие в себе Чиуновы кимоно, его видеомагнитофон и спальную циновку, а также фотографию Рэда Рекса, звезды сериала "Пока Земля вертится" с автографом, и особого сорта рис, которым питался Чиун. В шести сундуках было в общей сложности 157 кимо- но. А ведь Римо просил Чиуна много с собой не брать. Полная дама, надрываясь под тяжестью одного из сундуков, сказала како- му-то юноше: - Вот он, приемный сын этого старика. Не хочет помочь несчастному пос- ле всего, что тот для него сделал!- С этими словами она опустила сун- дук.- Животное!- крикнула она Римо.- Неблагодарное животное! Вы только посмотрите на него! Это животное заставляет старика-отца нести на себе неподъемный груз! Все, все смотрите на него! Римо обаятельно улыбнулся присутствующим. - Животное! Только взгляните на него!- повторила дама, указывая на Ри- мо. Чиун стоял в стороне, делая вид, что все происходящее не имеет к нему ни малейшего отношения, что он всего лишь скромный старый кореец, живу- щий надеждой достойно провести осень своей жизни. Чиун мог бы, если б захотел, взять все эти чемоданы и добровольных носильщиков в придачу и зашвырнуть их одним пальцем назад, на ленту транспортера, но он считал, что носить вещи - это работа для китайцев, абсолютно не достойная корей- ца. Наряду с китайцами ее, впрочем, вполне могут выполнять белые и чер- ные. Однажды он пожаловался, что японцы не любят носить свои вещи из-за слишком высокого самомнения. Когда же Римо заметил, что сам Чиун тоже не очень-то это любит, тот сказал, что между японцами и корейцами сущес- твует большая разница в подходе к данному вопросу. - Японцы высокомерны: они воображают, будто такая работа ниже их дос- тоинства. Мы, корейцы, вовсе не высокомерны: мы просто знаем, что такая работа действительно ниже нашего достоинства. И вот теперь Чиун собрал целую команду туристов, которая выполняла "китайскую работу". - Иди же сюда, сынок, и помоги своему папочке!- продолжала неис- товствовать дама. Римо покачал головой. - А ну, давай сюда,- подхватили остальные добровольные носильщики. Римо вновь отказался. - Ты животное. В этот момент на сцену вышел Чиун, передвигающийся несколько медлен- нее, чем обычно. Он поднял свои тонкие руки, устремив вверх пальцы с длинными ногтями, словно для молитвы. - Вы добрые люди,- начал он.- Добрые, хорошие, заботливые. Поэтому вам так трудно понять, что не все в мире столь же отзывчивы и добры, как вы, не все столь благородны - многие просто не могут быть такими. Вы серди- тесь, оттого что мой приемный сын не наделен теми же качествами, что и вы. Вы не хотите понять, что некоторые с детства лишены благородства и доброты. Я так много сил положил, чтобы как следует его воспитать, но чтобы из зерна вырос красивый цветок, его нужно посадить в достойную по- чву. Увы, душа моего сына - каменистая почва. Не кричите на него. Он не- способен возвыситься до вашей доброты. - Спасибо, папочка,- сказал Римо. - Животное. Так я и знала, это настоящая скотина!- прорычала дама. Об- ратившись к мужу, настоящему гиганту - шести с половиной футов роста и трехсот двадцати пяти фунтов веса, прикинул Римо,- она произнесла: - Марвнн, научи эту скотину, как надо себя вести! - Этель,- ответил великан на удивление нерешительно,- если он не хочет помогать старику, это его дело. - Марвин, неужели ты позволишь ему безнаказанно издеваться над этим милым, чудным старым господином?!- От избытка чувств Этель кинулась к Чиуну и прижала его к своей обширной груди.- Бедный, бедный старик! Мар- вин, научи это животное хорошим манерам! - Но ведь он вдвое меньше меня. Пойдем отсюда, Этель. - Я не могу оставить этого несчастного наедине с таким чудовищем. Что за неблагодарный выродок! Марвин вздохнул и начал приближаться к Римо. Он не станет его убивать. Так, стукнет пару раз для острастки. Римо поднял глаза на Марвина, Марвин посмотрел на Римо сверху вниз. - Дай ему как следует!- вопила Этель, прижимая к груди самого опасного в мире наемного убийцу. Ее муж тем временем готовился вступить в бой с другим, не менее опас- ным. - Слушай, приятель,- мягко проговорил Марвин, опуская руку в карман,- я не хочу вмешиваться в ваши семейные дела. Понимаешь, что я имею в ви- ду? - Дашь ты ему как следует или только будешь болтать?- продолжала во- пить Этель. - Вы такая чуткая, чувствительная,- произнес Чиун, который хорошо знал, что крупные люди любят, когда их называют чувствительными, потому что окружающие делают это крайне редко. - Размозжи ему голову, или это сейчас сделаю я!- вскричала Этель, кре- пче прижимая к груди свое сокровище. Марвин достал из кармана несколько банкнот, и, пожалуй, это было самое разумное действие за всю его жизнь. - Вот двадцать баксов. Помоги своему старику. - Ни за что,- ответил Римо.- Вы же его совсем не знаете. И, скажу вам честно, вы далеко не первый, кого он обманом заставляет тащить свой ба- гаж. Так что лучше уберите деньги. - Послушай, приятель, теперь это стало и моей семейной проблемой. По- моги ему дотащить чемоданы, прошу. - Марвин, если ты сейчас же не поставишь на место этого негодяя, я больше никогда не лягу с тобой в постель! И тут Римо увидел, как лицо Марвина расплылось в счастливой улыбке. - Ты мне это обещаешь, Этель? Римо почувствовал, что предоставляется хорошая возможность выпутаться из этой истории, но Чиун, как всегда воплощенная галантность, произнес: - Он недостоин тебя, о прелестная роза! Прелестная роза всегда это подозревала. Отпустив Чиуна, она бросилась на мужа и с размаху треснула его по голове сумкой. Римо поспешно ретировался, оставив их разбираться между собой; погла- зеть на эту семейную сцену уже сбежалась толпа зевак. - Ну, что, Чиун, доволен собой?- спросил Римо. - Я принес немного счастья в ее жизнь. - В другой раз лучше найми носильщика. - Но их нигде не было видно! - А ты хорошо смотрел? - Люди, которые выполняют работу китайцев, сами должны меня искать, а не наоборот. - Я сегодня вечером отлучусь, у меня кое-какие дела,- сказал Римо. - А где мы остановимся? Римо был явно озадачен. - Вот об этом я как-то не подумал,- выговорил он. - Ага,- съязвил Чиун.- Теперь ты видишь, как может быть полезен импе- ратор? Чиун был, как всегда, прав. Единственное, чего он никак не мог взять в толк, так это что их "император" - КЮРЕ - оказался в опасности и только Римо может его спасти. Если - поскольку это было еще под большим вопро- сом - ему удастся погасить скандал, получивший название "афера с Лигой". ГЛАВА ШЕСТАЯ Уиллард Фарджер, четвертый заместитель помощника председателя избира- тельной комиссии, проснулся с первыми лучами солнца, которые, отражаясь от водной глади бассейна, проникали в окно спальни; па тумбочке тихо гу- дела телефонная трубка. Он специально снял ее с рычага, чтобы хорошенько выспаться. Уиллард Фарджер больше не хотел, чтобы его беспокоили репор- теры. Ему потребовалось не больше часа с четвертью - а именно столько продо- лжалось его третье интервью, данное прессе несколько дней назад,- чтобы начисто забыть, как он сам бывало охотился за репортерами, чтобы те упо- мянули его имя в отчете о каком-нибудь пикнике, слете бойскаутов или благотворительном ужине, устроенном партией ради сбора средств. В те времена он лично развозил партийные пресс-релизы, рассказывал анекдоты всем подряд в редакциях "Майами-Бич диспэтч" и "Майами-Бич джо- рнал" и всегда с нетерпением ждал очередных номеров газет. Иногда, когда день был небогат событиями, он мог прочесть: "При- сутствовал также Уиллард Фарджер, четвертый заместитель помощника пред- седателя избирательной комиссии". В такие дни он ходил по зданию окруж- ной администрации и спрашивал всех, кто попадался ему на пути, читали ли они сегодняшние газеты. Он вечно ошивался возле комнаты прессы, высмат- ривая, не ищут ли репортеры себе компанию, чтобы перекусить, и никогда не упускал случая угостить журналиста в баре спиртным. Но подобный случай представлялся крайне редко, поскольку все газетчики знали его как любителя саморекламы и крайне назойливого типа. Уж если Уиллард Фарджер, четвертый заместитель помощника председателя избира- тельной комиссии, поил кого-то за свой счет, он до смерти заговаривал свою жертву и потом еще долгое время от него трудно было отвязаться. Но одна-единственная показанная по телевидению пресс-конференция все изменила. Теперь Уиллард Фарджер выступал против правительства, имея на руках "убедительные доказательства наиболее вероломного покушения на на- ши свободы за всю историю страны". Он оказался в центре внимания, в мгновение ока обретя известность в масштабах станы, и потому лишь под давлением своего непосредственного начальства соглашался теперь давать интервью представителям местных газет. В конце концов, разве не он со своими разоблачениями занял всю первую полосу "Нью-Йорк таймс"? - Нельзя игнорировать "Диспэтч" и "Джорнал",- сказал ему шериф. Вообще-то Фарджер втайне подозревал, что шериф ему просто завидует. Разве "Вашингтон пост" могла посвятить материал какому-то жалкому шерифу из округа Дейд? - Не могу же я ограничивать свою популярность нашим округом,- ответил тогда Фарджер.- За две минуты общенациональных теленовостей я могу охва- тить двадцать один процент избирателей всей страны. Двадцать один. А что я получу с "Диспэтч" или "Джорнал"? Одну пятнадцатую процента? - Но ты же живешь в Майами-Бич, Билл. - Авраам Линкольн жил в Спрингфилде, ну и что с того? - Билл, но ведь ты пока не президент Соединенных Штатов, а всего лишь один из тех, кто хочет помочь Тиму Картрайту победить на выборах и стать мэром. Так что, думаю, тебе лучше побеседовать с "Джорнал" и "Диспэтч". - Полагаю, это мое дело, и вас оно мало касается, шериф,- ответил Уил- лард Фарджер, который за неделю до этого предложил свою помощь в уборке шерифского гаража, но тот ему отказал, поскольку это могло быть расцене- но как использование труда государственных служащих в личных целях. Шерифу Клайду Мак-Эдоу пришлось сдаться, однако он предупредил, что представители центральных газет уедут, а "Джорнал" и "Диспэтч" останут- ся, но Уиллард Фарджер не обратил на это предостережение ни малейшего внимания. Человеку, которого показывают по центральному телевидению. не пристало слушать советы какого-то там шерифа. И Уиллард Фарджер отключал телефон, чтобы местные журналисты не могли его достать. Хорошо бы иметь незаре- гистрированный телефонный номер, думал он, вылезая из постели. Его бы знали только президенты Си-Би-Эс, Эн-Би-Си и Эй-Би-Си. Ну, пожалуй, еще в "Тайм" и "Ньюсуик". Нельзя было бы обойти также "Нью-Йорк таймс" и "Вашингтон пост", хотя их тираж в масштабе страны был несколько ниже, чем у журналов. Зато они имели вес в интеллектуальных кругах. Фарджер зевнул и потащился в ванную. Там он протер глаза и умыл лицо. Физиономия у него была довольно-упитанная, с мясистым носом и маленькими голубыми глазками; венчала все копна седых волос, которые, по его мне- нию, придавали ему вид сильного и умудренного опытом человека, обла- дающего чувством собственного достоинства. Он посмотрел на себя в зеркало, и то, что он там увидел, ему понрави- лось. - Доброе утро, губернатор,- произнес он, а когда заканчивал бритье, то уже представлял себе, что ведет заседание кабинета в Белом доме.- Удач- ного вам дня, господин президент,- сказал он, нанося на кожу лосьон, от которого защипало щеки. Он принял душ и уложил волосы феном, не переставая думать о том, как хорошо было бы, если бы мир был един, в нем не было бы ни страданий, ни войн, и у каждого человека была бы своя фиговая пальма, и он сидел бы под ней в полной гармонии со всем человечеством и с самим собой. Этим утром он надел серый костюм тонкого сукна и голубую рубашку, в которой всегда появлялся перед телекамерами. Когда он сел завтракать, его жена Лора, все еще в бигуди, вместо его любимых яиц всмятку положила на тарелку какой-то конверт. - Что это?- спросил Фарджер. - А ты вскрой,- предложила жена. - Где мои яйца? - Сначала вскрой! Тогда Уиллард Фарджер вскрыл конверт и обнаружил там пачку плотно све- рнутых банкнот. Медленно развернув пачку, он с удивлением обнаружил, что это были двадцатидолларовые бумажки. Ровно тридцать штук. - Лора, здесь шестьсот долларов!- вымолвил он.- Шестьсот! Надеюсь, это не взятка? Не могу же я пожертвовать карьерой ради каких-то жалких шес- тисот долларов! Лора Фарджер, которая не раз видела, как муж с благодарностью принимал подачки в пять долларов, презрительно подняла бровь. - Это не взятка. Деньги мои, я получила их за интервью для журнала. - Не спросив меня? Лора, ведь ты понятия не имеешь, как вести себя с репортерами! Ты и глазом не успеешь моргнуть, как они положат тебе свин- ью. За какие-то шестьсот долларов ты могла испортить мне карьеру! Что ты им сказала? - Что ты замечательный муж, прекрасный семьянин и что любишь собак и детей. Некоторое время Фарджер обдумывал слова жены. - Хорошо. Это нормально. А что еще? - Больше ничего. Вообще-то он хотел поговорить с тобой. - А что это за журнал? - Вылетело из головы. - Ты даешь интервью какому-то журналу, даже не удосужившись запомнить его названия?! Лора, как ты можешь? И это сейчас, когда моя карьера на взлете! Но если со средствами массовой информации начинает общаться ди- летант, любая карьера может полететь ко всем чертям. Видишь ли, Лора, политика - занятие для профессионалов, а не для домашних хозяек. - Он сказал, что за интервью с тобой заплатит шесть тысяч. - Наличными? - Наличными,- ответила Лора, которая по тону мужа сразу поняла, что как минимум поездка в Европу в этом году ей обеспечена. Шесть тысяч дол- ларов - кругленькая сумма.- Парня, который брал у меня интервью, зовут Римо, забыла фамилию. - Наличными,- продолжал переваривать информацию Уиллард Фарджер. На яхте, идущей вдоль живописного побережья Майами-Бич, человек, от которого сильно пахло сиреневым одеколоном, выслушивал жалобы шерифа Клайда Мак-Эдоу, мэра Майами-Бич Тима Картрайта и главы муниципалитета Клайда Московитца. - Фарджер становится просто невыносим,- заявил Мак-Эдоу.- Невыносим. - Невыносим,- эхом отозвался мэр Картрайт. - Страшно сказать, до чего невыносим,- поддакнул глава муниципалитета Московитц. - Чего еще ждать от дурака,- прокомментировал человек, от которого па- хло сиреневым одеколоном.- Но вы забываете, что если бы он не был дура- ком, нам было бы трудно заставить его исполнять пашу волю. - Что вы имеете ввиду?- спросил Картрайт. - Стать мишенью для тех, кто хочет упрятать вас в тюрьму, господин мэр. - Это верно. Но что они могут теперь ему сделать? Когда он приобрел такую известность. - Господа, сегодня, судя по всему, будет долгий и жаркий день, и я хо- тел бы немного вздремнуть. И вам посоветовал бы последовать моему приме- ру. Когда вы обратились ко мне за помощью, то обещали во всем довериться мне. Считайте, что я взял на себя это бремя. И не впадайте в панику, ес- ли еще пара идиотов окажутся трупами. Трое гостей переглянулись. Одно дело - суд и тюрьма, и совсем другое дело - преднамеренное убийство. - Господа, по выражению ваших лиц я вижу, что вы чувствуете себя обма- нутыми,- продолжал человек, от которого пахло сиреневым одеколоном. У него была квадратная фигура, крутые плечи и напрочь отсутствовала талия, отчего он казался ниже своих шести футов двух дюймов. Его лицо с прият- ными чертами носило отпечаток спокойствия, которое дает богатство, имеющее давние корни; это было загорелое лицо - такой загар появляется не от утомительного лежания на пляже, а приобретается естественно, если живешь в Палм-Бич, завтракаешь в патио и часто выходишь в море на собственной яхте. С обернутым вокруг бедер полотенцем, он вальяжно развалился в кресле в каюте своей роскошной яхты и снисходительно поглядывал на обеспокоенную троицу в строгих костюмах. - Позвольте задать вам один вопрос,- снова заговорил он.- Вас шокирует убийство. Оно оскорбляет ваши чувства. А вас, господин мэр, не оскор- бляет, что вам придется вернуть все миллионы, полученные в качестве взя- ток, ваши бриллианты в банковских сейфах, облигации и ценные бумаги, ра- змещенные в Швейцарии?- Не обращая внимания на отвисшую челюсть Картрай- та, он продолжал: - Или взять вас, шериф. Вас, к примеру, не волнует во- зможность расстаться с долей вашей жены в доходах строительной компании, которая получает большинство городских подрядов на строительство? А ведь доля эта составляет пятьдесят процентов. Или вдруг вас попросят вернуть деньги, на которые вы купили автомобильную мастерские, зарегистрирован- ную на имя вашего шурина? А вы, мистер Московитц, как вы относитесь к подобным перспективам? Вы готовы возвратить сумму, которую положили себе в карман, на протяжении пяти лет собирая дань с каждой сделанной в горо- де покупки в размере десяти процентов от ее цены?- Он медленно обвел глазами присутствующих.- Вы удивлены, что я так хорошо осведомлен о ва- ших делах? Но вы забыли, что у меня в руках записная книжка Буллингсвор- та и вы пока еще на свободе только потому, что она у меня, а не у него. Я заплатил за нее его смертью; надеюсь, вы хотя бы частично возместите мне расходы? Факты таковы, что некая тайная организация, созданная федеральным пра- вительством, вот уже два года копает под вас, мечтая засадить в тюрьму. Следуя моим советам, вам удалось сорвать их план. Вы публично выступили против правительства, лишив его тем самым возможности действовать против вас. Я же, вместо того чтобы подставить под огонь вас самих, выбрал для этой цели Уилларда Фарджера. И вот вас неожиданно начинают мучить сомне- ния. Но время угрызений совести давно прошло. Если вы хотите сохранить власть и избежать тюрьмы, продолжайте следовать прежним курсом. Ибо лю- бой иной путь ведет в тупик. Мэр Картрайт и шериф Мак-Эдоу хранили молчание, и только глава муници- палитета Московитц решительно покачал головой. - Если они хотели получить наши головы, то почему они не сделали это несколько месяцев назад, прежде чем началась кампания по выборам Тима?- спросил он. - Все очень просто,- ответил крепыш.- Если бы вам предъявили обвинение несколько месяцев назад, то началась бы схватка не на жизнь, а на смерть за ваши места. План Вашингтона был гораздо тоньше, коварней. Они рассчи- тывали дать вам, Картрайт, возможность выиграть выборы, а затем предъя- вить обвинение вам и всей вашей администрации. Пока все были бы в заме- шательстве, они поставили бы у руководства городом своих людей. - Но теперь-то они не смогут меня достать,- сказал Картрайт.- Мой единственный конкурент на предстоящих выборах - этот шут Полани. И если они все же решатся предъявить мне обвинение, разразится настоящий скан- дал. Крупнее, чем Уотергейт. Мы поставили их в затруднительное положе- ние. - Уотергейт готовили дилетанты,- заметил крепыш. - В прошлом сотрудники ЦРУ и ФБР,- вступился за них Картрайт. Крепыш покачал головой. - Когда они служили в своих конторах, то находились в таких условиях, которые делали их опытными профессионалами. Оказавшись предоставленными самим себе, они начали пасовать перед трудностями, заставляли людей идти на риск, которого можно было избежать. Нет, господа, вы недооцениваете своих противников. Вы раскрыли тайную организацию, которая успешно действовала на протяжении многих лет. Неужели вы думаете, что сейчас они вдруг поднимут лапки кверху и отступятся от своих планов? Послушайте ме- ня: они сейчас занимают оборонительные позиции, обдумывая новый план на- падения. И Фарджер примет на себя их первый удар. Вот почему этот идиот нам так необходим. Крепыш поднялся с подушек и подошел к окну каюты. Он взглянул на побе- режье Майами-Бич, где деньги росли прямо из песка. Взятие города всегда было целью войны, начиная с Трои и до битвы за Москву. Овладеть городом - вот настоящая победа. Сидящий у него за спиной Московитц произнес: - Вы не предупредили, что все будет именно так. - А еще я забыл вас предупредить, что по утрам бывает рассвет. Интере- сно, а чего бы вы хотели? Всегда действовать в подполье?- Он резко пове- рнулся и гневно посмотрел на них.- Господа, вы на войне.- Их лица были напряжены. Неплохо, подумал он. У них исчезает иллюзия безопасности. Это всегда полезно для новобранцев.- Впрочем, вам не о чем беспокоиться. Вы на войне, но я ваш генерал. И первым делом я сделал из Фарджера приман- ку, чтобы посмотреть, что задумали наши враги. - Но убийства?- сказал Московитц.- Убийства мне не очень-то по душе. - Я не говорю, что он будет убит. Просто он будет их первой мишенью. А теперь считаю заседание закрытым. Мой катер доставит вас в мой город. - Ваш город?- переспросил мэр Картрайт, но крепыш, от которого исходил сильный запах сиреневого одеколона, не слышал его. Он пристально смотрел вслед удаляющемуся Московитцу, поднимающемуся на надраенную до блеска палубу. Московитц все еще качал головой. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Прежде чем начать интервью, Уиллард Фарджер пожелал прояснить одни мо- мент: - Я согласился дать интервью вашему журналу не потому, что вы посулили мне шесть тысяч долларов. Я делаю это для того, чтобы еще более широкие слои американской общественности осознали, перед лицом какого преда- тельства они оказались. Я хочу, чтобы Америка вновь обратилась к тем принципам, которые сделали ее великой. Деньги при вас? - Оплата после интервью,- сказал Римо. Он заметил, что возле дома Фар- джера ошиваются двое в штатском, значит ему, возможно, придется прихва- тить с собой Фарджера, если тот не выложит все начистоту. - Буду с вами предельно откровенен,- произнес Фарджер.- Все эти деньги до последнего цента поступят в фонд избирательной кампании мэра Картрай- та. Придется раскошелиться, чтобы избрать сильного мэра, способного про- тивостоять проискам федерального правительства. Так что эти деньги в бу- квальном смысле пойдут людям. - Другими словами, вы хотите деньги вперед?- уточнил Римо. - Я хочу, чтобы люди были уверены в своих неотъемлемых правах, которые даются при рождении каждому американцу. - Тысяча долларов задатка, остальные - после интервью. - Римо, если вы позволите себя так называть,- продолжал торговаться Фарджер,- Америка переживает кризис, когда идет обострение противоречий между расами, между богатыми и бедными, между трудом и капиталом. Поря- док может навести только достойное правительство, но избрать его стоит больших денег. - Две тысячи вперед,- уступил Римо. - Наличными,- согласился Фарджер, и интервью началось. Насколько понимает Римо, Фарджер глубоко изучил деятельность некой та- йной правительственной службы и некоего Фолкрофта. Как ему это удалось? Фарджер ответил, что каждый американец обязан досконально знать, чем занимается правительство, чтобы помогать совершенствовать его деятельность. Вот так обстоят дела с правительством на сегодняшний день. Как Фарджеру удалось обнаружить, что Лига по благоустройству служила всего лишь вывеской для тайных операций, и как ему в руки попали записки Буллингсворта? Фарджер сказал, что он является достойным сыном американского общества с присущей ему системой ценностей; благородные и трудолюбивые родители приучили его к упорству в достижения поставленных целей. Как обстоит дело с записями Буллингсворта теперь: они по-прежнему на- ходятся у Фарджера? Если да, то где именно он их хранит? - Каждый человек, который желает служить интересам страны, должен иметь в своем арсенале набор определенных средств и использовать их мак- симально дальновидным и благоразумным образом,- заявил Фарджер. Кто, кроме Фарджера, знал о записях Буллингсворта? - Позвольте мне объяснить вам одну вещь. Нравственность служит ключом ко всему. Скромные труженики всей Америки, включая этот город, где я ро- дился и вырос, все как один поднимаются в едином порыве, вставая рядом со мной и скандируя: "Измена!" Римо пожал плечами. Может, настоящие репортеры знают, как прорываться через этот поток слов? Может, они знают, как надо построить вопрос, что- бы получить на него прямой ответ? - Вы не отвечаете на мои вопросы,- сказал он. - На какой именно вопрос я не ответил?- искренне удивился Фарджер. - Ни на один. - Не было случая, чтобы я не ответил на какой-то вопрос,- обиделся Фарджер.- Америку создали искренние, открытые люди, которые всегда чес- тно отвечали на прямые вопросы. Я всегда славился своей прямотой. Ну ладно, подумал Римо. Если ему нравится играть в эту игру, пусть иг- рает по моим правилам. Он внимательно вгляделся в лицо Фарджера, глубоко заглянул в глаза, окинул взглядом волосы - Фарджер потянулся, чтобы пригладить их. - Для материала нам нужны фотографии. Хороший снимок на обложку. Очень украсит журнал. Фарджер покрутил головой, чтобы Римо мог выбрать лучший ракурс. - Нужен хороший задний план,- объяснил Римо.- Задний план очень важен. - Хотите сфотографировать меня с семьей? Римо покачал головой. - Нужно какое-то важное место. Чтобы выражало ваш внутренний мир, если вы понимаете, что я имею в виду. Место, которое символизировало бы ваш дух. - Не могу же я ради одного снимка лететь в Вашингтон, чтобы сняться возле Белого дома!- сердито ответил Фарджер. - Думаю, это можно сделать где-нибудь поближе к дому. - Не поздновато ли ехать к резиденции губернатора? - Только на свежем воздухе. Чтобы создать впечатление, что вы принад- лежите земле. - Вы считаете?- с сомнением спросил Фарджер.- Я думал о себе скорее как о человеке, способном решить проблемы наших несчастных городов. - Земля и город,- согласился Римо. А есть ли у Римо идея относительно по-настоящему хорошего заднего пла- на? Он почти уверен, что есть. Шпики в штатском поехали за ними в своем автомобиле. Римо с Фарджером проехали по Коллинз-авеню, главной улице Майами-Бич, свернули, поколеси- ли по боковым улочкам и снова вернулись на Коллинз-авеню. Шпики не от- ставали. - Здесь?- спросил Фарджер. - Слишком роскошная обстановка. Если вы решите выставить свою кандида- туру на какой-нибудь пост, то оппоненты могут использовать этот снимок, чтобы заявить, будто вы представляете интересы миллионеров. - Хорошая мысль,- согласился Фарджер. - А есть здесь дорога, которая ведет из города, куда-нибудь в поля? - Конечно, но мы далековато от нее. - Сельская местность,- произнес Римо, и Фарджер развернул машину. Шпики последовали его примеру. - Остановите машину,- вдруг попросил Римо. - Но до сельской местности еще далеко! - Я знаю. Просто прошу вас остановить машину. Фарджер притормозил у обочины. Полицейская машина без опознавательных знаков тоже остановилась. Римо вылез и направился к ней. - Кто вы такие?- резко спросил он. - Служба шерифа. Округ Дейд. - Покажите документы. - Сначала вы покажите свои. Пока шпики в замешательстве доставали бумажники, Римо молниеносным движением просунул руку в окно и вынул ключ зажигания. - Эй, что вы делаете с ключом? - Ничего,- ответил Римо и, надавив большим пальцем, искривил желобок ключа.- Просто хочу быть уверен, что вы никуда не сбежите, пока не пока- жете свои документы. Шпики выхватили у него ключ. - Советуем тебе быть поосторожнее, приятель. Мы полицейские. - Хорошо, на этот раз я вас отпускаю,- произнес Римо тоном, до совер- шенства отработанным во время службы в полиции десять лет назад. Помощники шерифа удивленно переглянулись. Еще больше они удивились, когда Фарджер со своим репортером, который говорил тоном полицейского, уехали, а им все никак не удавалось завестись. - Этот сукин сын подменил ключ. Но при более тщательном рассмотрении оказалось, что это не так. Они снова вставили ключ в зажигание, но машина по-прежнему не заводилась. Наконец один из шпиков поднес ключ к правому глазу и посмотрел на бороз- дки. Тут-то он и заметил, что ключ погнут, и пока он пытался выпрямить ключ рукояткой револьвера, машина Фарджера исчезла за холмом. Через несколько миль Римо заметил чудную проселочную дорогу, ведущую в сторону болот. Фарджер въехал на нее. - А что случилось с людьми шерифа? Римо пожал плечами и указал на дерево. - Что-то там мокровато,- засомневался Фарджер.- Вы действительно нахо- дите это подходящим местом? - Давайте попробуем,- отозвался Римо. И вот Уиллард Фарджер размашистым шагом Дугласа Макартура подошел к дереву, а Римо сел за руль и подвел машину поближе, прямо в тошную жижу. - Что вы делаете?! Вы с ума сошли! Это же моя машина!- закричал Фар- джер и испуганно нырнул на водительское сиденье. Тогда Римо схватил ключ зажигания, выскользнул через другое дверцу и, резко надавив, заклинил замок, чтобы дверцу невозможно было открыть. За- тем перекатился через крышу и точно так же заклинил дверцу со стороны водителя. - Что ты делаешь, ублюдок несчастный?!- завопил Фарджер. - Беру интервью. - Открой дверь, черт побери!- Фарджер принялся дергать ручку, но ее заело. Колеса уже наполовину погрузились в вязкую грязь. Римо прыгнул на островок сухого мха возле пальмы. Достав из кармана записную книжку, он принялся ждать. - Выпустите меня отсюда!- орал Фарджер. - Минуточку, сэр. Прежде я хотел бы узнать ваше мнение по поводу эко- логической ситуации, перенаселенности городов, сельскохозяйственного и энергетического кризиса, а также положения в Индокитае и цен на мясо. Неожиданно издав чавкающий звук, передняя часть машины погрузилась в болото почти до ветрового стекла. Фарджер перебрался на заднее сиденье, затем, торопливо открыв окно, попытался вылезти из него. Римо пришлось покинуть сухой островок, чтобы запихать Фарджера на место. - Выпустите меня!- взмолился Фарджер.- Я все скажу! - Где бумаги Буллингсворта? - Не знаю. Я их в глаза не видел. - Кто дал вам компромат на Фолкрофт? - Московитц, глава муниципалитета. Он сказал, будто мэр Картрайт хо- чет, чтобы это сделал именно я. - Это Московитц убил Буллингсворта? - Нет. По крайней мере, мне об этом ничего неизвестно. Скорее всего, это сделали люди из Фолкрофта. Вы, небось, и сами оттуда? - Не говори ерунды,- ответил Римо.- Такой организации не существует. - Я этого не знал!- завизжал Фарджер.- Выпустите меня! К этому моменту машина ушла в болото по самое окна, и Фарджер едва ус- пел его закрыть, чтобы жижа не полезла внутрь. - А какого черта вам понадобилось трепать об этом несчастном Фолкроф- те? - Это была идея мэра Картрайта. Он сказал: если мы ее разоблачим, то к нам никто не сможет придраться со своими дурацкими, высосанными из пальца обвинениями. - Все ясно. Что ж, спасибо за очень содержательное интервью. - Вы что, собираетесь оставить меня здесь? - Как журналист я обязан только честно рассказывать о происшедших со- бытиях, а вовсе не вмешиваться в них. Будучи представителем "четвертой власти"...- Но Римо не имел возможности закончить свою поучительную ти- раду, поскольку с громким бульканьем "седан" Фарджера погрузился в боло- то по самую крышу. Изнутри донеслись приглушенные стоны. Римо вскочил на крышу; под его тяжестью машина погрузилась еще глубже, и площадка, на которой он стоял, начала быстро уменьшаться. Как учил его Чиун, Римо сосредоточил всю свою силу в правой руке и, распрямив ладонь, одним ударом проткнул крышу, прорезав в ней отверстие в три дюйма длиной. Затем оторвал кусок тонкого слой металла, и Фарджер вылез наружу, весь потный и в слезах. - Я только хотел, чтобы вы поняли, что я не шучу,- сказал ему Римо.- А теперь проводите меня к Московит-цу. - Конечно-конечно,- заторопился Фарджер.- Я всегда считал представите- лей прессы своими друзьями. Честно говоря, вы провели виртуозное интер- вью. Пока они ловили машину, чтобы добраться до города, Римо пообещал Фар- джеру возместить стоимость утонувшего автомобиля. - Об этом не беспокойтесь,- заверил его Фарджер.- Страховка покроет все расходы. Но интервью вы провели действительно лихо! Когда они добрались до города, Фарджер сразу же позвонил Московитцу. Тот как раз только что вернулся домой. - Клайд, тебя хочет видеть один крутой журналист,- сказал Фарджер. Но интервью так и не состоялось. Когда Римо подъехал к дому главы му- ниципалитета Клайда Московитца, дверь была открыта, в комнатах горел свет, а Московитц сидел перед телевизором, неотрывно глядя в экран, и на губах его застыла легкая улыбка. Глаза его были затуманены, а из правого уха торчала полированная рукоятка шила. Стоя возле тела Московитца и всматриваясь в это необычное орудие убийства, Римо ощутил странный цве- точный запах, который, казалось, исходил от рукоятки. И тут он почувствовал себя абсолютно беспомощным. Впервые ему п