ени изобретать что-нибудь необычное. Мама уже подготовила почву. Мы успеем снять только один ролик; он выйдет на экран уже завтра. Исключительная сила воздействия! Первая реклама в га- зетах появится через день. Кстати, какой суммой мы располагаем? - Для начала я перечислю на их счет несколько сот тысяч. Когда эти деньги будут потрачены, скажите мне. Она посмотрела на него удивленно, но одобрительно. - Если уж вы на что-то решаетесь, то идете до конца. - Готов на все ради честных правителей,- ответил Римо. - А это ваши деньги?- поинтересовалась Тери. Как-то уж слишком небреж- но, отметил про себя Римо. - Естественно,- сказал он.- Кто бы согласился дать мне деньги, чтобы я мог тратить их на Мака Полани? Только какой-нибудь сумасброд вроде само- го Мака, но такие люди обычно небогаты, а если все же располагают деньгами, то тратят все без остатка на приюты для бездомных собак. - Есть здесь какой-то логический сбой, только не могу сразу уловить, какой именно,- заметила Терн. - И не пытайтесь. Неужели вы думаете, что если бы я действовал логич- но, то стал бы финансировать кампанию Мака Полани? Кстати, где наш буду- щий мэр? - Он отправился домой, чинить какие-то удочки к предстоящим на сле- дующей неделе ежегодным соревнованиям по ловле зубатки. - На следующей неделе? Надеюсь, это будет не в день выборов? - Думаю, что нет. А почему вас это беспокоит? - Если соревнования состоятся в день выборов, Мак может не получить даже собственного голоса. Она улыбнулась несколько покровительственно, словно могла прочесть в душе Мака Полани то, что ускользало от ограниченного Римо, и вновь пог- рузилась в работу. Римо некоторое время наблюдал за ней, потом ему это надоело, и он ушел. Фарджер по-прежнему сидел за столом, но вид у него был невеселый. Римо не знал, то ли это из-за того, что кончился рабочий день так называемых секретарш, то ли из-за какой-то неприятности с грядущими выборами, поэ- тому он спросил, что произошло. - У нас беда,- объяснил Фарджер.- Газеты отказываются печатать инфор- мацию о том, кто нас поддерживает. - Почему? Фарджер потер пальцами, намекая на деньги. - По той же причине, по какой они напечатали всего одну сточку о том, что я включился в предвыборную кампанию Полани. Обо мне - в то время как мои выступления прошли по первым полосам всех центральных газет! А все этот политический обозреватель, Том Бернс. Он из шайки Картрайта. Его жена числится постовым на перекрестке, а он - дежурным в участке. - Числятся? - Да. Получают зарплату, но не ходят на службу. Этот ублюдок сказал мне, что документ о поддержке кандидата не является новостью. Словно за- был, что когда на прошлой неделе те же люди подписались за Картрайта, эта новость была на первой полосе!- Он швырнул ручку на стол.- Но если мы не сможем сделать это достоянием гласности, то кто за нами пойдет? - Мы опубликуем наши документы,- заявил Римо. Тома Бернса он нашел в коктейль-холле возле здания, где была располо- жена редакция "Майами-Бич диспэтч", крупнейшей и самой влиятельной газе- ты в городе. Бернс оказался невысоким мужчиной с начавшими уже седеть волосами, ко- торые он красил в черный цвет. За толстыми ошвами в роговой оправе скры- вались неопределенного цвета глаза. На нем были брюки с манжетами и пид- жак с обтрепанными рукавами. Хотя бар был переполнен, он сидел в одино- честве, и Римо, который неплохо знал репортерскую братию, понял, что этот человек просто невыносим, иначе он был бы окружен искателями попу- лярности, тем более в самый разгар избирательной кампании. Это многое говорило о личности Бернса. Перед ним стоял бокал ликера со льдом. Пить тоже не умеет. Римо присел на стул слева от Бернса и вежливо спросил: - Мистер Бернс? - Да,- холодно и отчужденно ответил тот. - Меня зовут Харолд Смит. Я член специальной комиссии сената, которая расследует факты давления на прессу. Можете уделить мне пару минут? - Полагаю, что да,- лаконично ответил Бернс, пытаясь скрыть радость оттого, что кто-то хочет узнать его мнение относительно посягательств на свобод прессы, о праве репортера скрывать источники информации и необхо- димости защищать Первую Поправку. Но как можно сказать обо всем этом за пару минут? Но оказалось, что разговор занял значительно больше времени, хотя го- ворить ему так и не пришлось. Он только слушал, а посетитель рассказы- вал, что сенат особенно интересуется случаями, когда политические деяте- ли пытаются подкупить представителей прессы, чтобы обеспечить благоп- риятное для себя изложение событий. - Знаете ли вы, мистер Берне, что некоторые газетчики вместе с членами семьи числятся в ведомостях на получение зарплаты, а между тем не выпол- няют никакой работы?- Похоже, сама мысль об этом наполнила ужасом душу Харолда Смита. Бернс узнал также, что этот мистер Смит пытается выйти на след такого журналиста в Майами-Бич и собирается вручить ему повестку для дачи показаний на открытых сенатских слушаниях в Вашингтоне, а воз- можно, и выдвинуть обвинение против него.- Нет, мистер Бернс, будет не так сложно его найти - достаточно прочитать местные газеты и понять, кто из журналистов не дает объективную информацию о политических противни- ках. Ах, мистеру Борису пора идти? Нужно написать несколько статей о появи- вшихся недавно документах, отражающих общественную поддержку Мака Пола- ни? Значит, его девизом всегда было говорить все как есть? Что ж, это просто прекрасно, мистер Бернс. Побольше бы таких журналис- тов, как вы,- таково было мнение мистера Харолда Смита. Он с нетерпением ждет замечательных статей мистера Бернса о дальнейшем ходе кампании мис- тера Мака Полани. Бернс ушел, не оставив бармену чаевых. Римо кинул на стоику пятидолла- ровую бумажку. На этот раз ему удалось добиться своего за минимальную сумму. ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ На следующий день газета вышла с заголовками, информирующими о первых перебежчиках из лагеря Картрайта в стан Мака Полани. В статье за подпис- ью Бернса говорилось, что выборы, еще недавно обещавшие стать доказа- тельством незаменимости нынешнего мэра, могут превратиться в ожесточен- ную схватку. В другой статье приводились слова Картрайта, вновь выступившего с на- падками на федеральное правительство, которое якобы пытается повлиять на исход муниципальных выборов. Картрайт заявил, что вашингтонская админис- трация выделила для поддержки его оппонентов "крупные суммы денег", что- бы расправиться с ним, поскольку он не собирается плясать под дудку Ва- шингтона. С самого начала, сказал Картрайт, когда всплыло пресловутое дело с документами Лиги, центральные власти пытались диктовать населению Майами-Бич, кого выбирать. Еще одна статья, помещенная на первой странице, была прислана из Ва- шингтона. В ней говорилось о заявлении пресс-секретаря президента, кото- рый сообщил, что ведется полномасштабное расследование фактов, связанных с делом Лиги и отчет о нем ляжет на стол президенту, как только тот вер- нется в Белый дом после встречи в верхах. Статья подбодрила Римо,- зна- чит, у него есть еще несколько дней, чтобы выручить КЮРЕ из беды. Он отложил газету и усмехнулся. - Мы победим,- сказал он Чиуну. Чиун, облаченный в синее кимоно для медитаций, медленно поднял глаза и вопросительно взглянул на Римо. - Ты так полагаешь?- спросил он. - Да. - Тогда да поможет нам Бог, ибо это будет означать, что сумасшедшие захватили сумасшедший дом. - А что, собственно, тебя беспокоит? - Ты слишком мало разбираешься в политике, сын мой, чтобы судить о том, что нас ждет впереди. Почему ты не понимаешь простой мудрости - нам надо искать нового императора. Ты напоминаешь мне китайских монахов из того ужасного телесериала, которые решили посвятить себя бескорыстному труду на благо общества. - Ты же прекрасно знаешь, Чиун, я занялся этим делом, чтобы спасти Смита и всю организацию, которая платит нам с тобой. - Я давно за тобой наблюдаю. Ты связался с этим мистером Фарджером, самым никчемным из людей, нанял какую-то мисс Уокер, которая проходит практику за твой счет. Вот что я тебе скажу: если уж ты должен этим за- ниматься, то почему бы тебе не обратиться к специалисту? - Потому что в этой стране никто ничего не смыслит в политике, а спе- циалисты - в особенности. Собственно, только поэтому все еще существует знаменитая "американская мечта". Дело в том, что сама система настолько идиотская, что у каждого психа есть шанс победить. Даже у Мака Полани. И даже если помогать ему в этом буду только я. Чиун отвернулся. - Позвони доктору Смиту,- сказал он. - Зачем он мне нужен? - Не бойся, сын мой, ты умрешь не от самодовольства. Ибо, безусловно, прежде, чем этот день настанет, тебя погубит собственное невежество. - Держись меня, Чиун, не пропадешь,- сказал Римо. - Как ты посмотришь на то, чтобы стать городским казначеем? Но замечание Чиуна запало ему в душу. Римо ввязался в политику, чтобы вынудить людей Картрайта выйти на него, поскольку сам он не мог вступить с Картрайтом в открытый бой. Но до сих пор ничего не произошло. Никто даже не пошевелился, и Римо поневоле задавал себе вопрос, сумел ли он вообще как-то повлиять на планы противника. Главным в списке на нынешний день у Римо был Ник Баззани, глава север- ного избирательного округа Майами-Бич. Римо с Чиуном обнаружили его в клубе, уютно расположившемся в переулке под большим красно-белым лозун- гом, который гласил: "Картрайта - в мэры. Гражданская ассоциация север- ного округа, Ник Баззани, знаменосец". - По-твоему, что значит "знаменосец"?- спросил Римо Чиуна. - Наверное, он держит флаг во время ежегодного парада беспризорников,- ответил тот, с неудовольствием оглядывая большой зал, где на деревянных стульях, попивая пиво и беседуя, расположились мужчины в футболках. - Чем могу быть полезен?- обратился один из них к Римо, с любопытством разглядывая Чиуна. - Мне нужен Ник Баззани. Хочу его повидать. - Он сейчас занят. Надо договориться о встрече заранее,- сказал мужчи- на, указывая пальцем на дверь, которая, очевидно, вела в дальние комна- ты. - Думаю, он нас примет,- бросил Римо, ведя Чиуна за собой к задней двери. За дверью находился небольшой кабинет, где стоял стол, несколько стул- ьев и тумбочка с цветным телевизором. В кабинете находились трое мужчин. За столом, судя по всему, сидел сам Баззани. Он был толстый и рыжий, с таким тупым выражением лица, какое бывает только у рыжих итальянцев. На вид ему было около сорока. Остальные двое были темноволосы и намного мо- ложе, и чувствовалось, что они под большим впечатлением от того, что на- ходятся рядом с Баззани, самым замечательным, самым важным человеком, которого им посчастливилось встретить. - Послушайте, это частная контора,- сказал один из мужчин. - Отлично, у меня как раз частное дело,- сказал Римо.- Баззани?- спро- сил он, обращаясь к мужчине за столом. - Тсс,- произнес тот.- Сейчас начнется. Он уставился в телевизор. Римо с Чиуном тоже повернулись, чтобы посмо- треть. Ведущий телеигры объявил рекламную паузу. - А теперь тихо все!- рявкнул Баззани. Показали рекламу мыла. - Следующая,- сказал Баззани. Реклама кончилась, экран на мгновение померк, а потом на нем появился огромный подсолнух с дыркой посередине. Несколько секунд экран заполнял только его кричащий желтый цвет, а затем в дырке появилась голова Мака Полани. Римо вздрогнул. На минуту изображение Полани застыло, потом он открыл рот и начал петь под аккомпанемент банджо. "Свет солнца приятней. Цветы нам милей. Наш город очистить Приди поскорей!" Дальше все продолжалось в том же духе и кончилось призывом: "Голосуйте за Полани! Сейчас и всегда". Когда подсолнух появился, Баззани хихикнул. Когда выплыла физиономия Полани, он громко заржал, а к концу ролика по щекам Баззани градом кати- лись слезы. Он с трудом перевел дыхание. Песенка кончилась, и поверх подсолнуха с головой Полани появился де- виз: "Свет солнца приятней. Голосуйте за Полани". После этого возобновилась телеигра. Баззани все еще корчился от смеха, но сквозь слезы и хохот он все же умудрился пропеть: "Голосуйте за Полани, он набитый дурак". И снова залился смехом, обращаясь к сидящим в комнате: - Нет, вы видели? Видели? Римо и Чиун молча стояли посредине комнаты и ждали. Прошла целая минута, прежде чем Баззани наконец успокоился и взял себя в руки. Тогда он поднял глаза на посетителей и вытер слезы, блестевшие на жирном, мясистом лице. - Чем могу быть полезен?- спросил он. - Многим,- сказал Римо.- Мы из штаба предвыборной кампании мистера По- лани. Пришли просить вас о поддержке. Баззани хихикнул, словно поддерживая шутку. Римо молчал. Баззани смот- рел на него, ожидая дальнейшего, но Римо продолжал молчать, и тогда Баз- зани удивленно спросил: - Из какого штаба? - Из штаба Мака Полани. Будущего мэра Майами-Бич. Это заявление послужило поводом еще для нескольких минут буйного весе- лья, к которому на этот раз присоединились и двое молодых людей. - Почему они смеются?- спросил Чиун.- Мистер Полани прав: свет солнца приятней. - Я знаю,- ответил Римо.- Однако есть люди, лишенные чувства правды и красоты. Казалось, Баззани уже не сможет остановиться. Каждый раз, замолкая, чтобы перевести дыхание, он выдавливал из себя: "Мак Полани",- и вместе со своими оруженосцами вновь начинал сотрясаться от хохота. Римо понял, что его нужно чем-то отвлечь. Он подошел к столу, на кото- ром лежала газета, открытая на результатах скачек, стоял телефонный ап- парат и бюст Роберта Э. Ли. Подняв бюст левой рукой и положив правую сверху, Римо легким движением открутил генералу Ли бронзовую голову. Баззани перестал смеяться и уста- вился на него. А Римо положил нижнюю часть бюста на стол и взялся за оторванную голову. Он принялся крутить ее в руках; его пальцы, которые, казалось, двигались каждый сам по себе, делали замысловатые движения, словно нажимая на невидимые клавиши. А потом он разжал ладони и высыпал на стол перед Баззани пригоршню бронзовой пыли. Баззани замолчал, и открыл рот, не в силах отвести глаз от кучки мета- ллической пыли у себя на столе. - А теперь, когда припадок смеха окончен, поговорим о деле. Я насчет того, чтобы вы поддержали Мака Полани,- сказал Римо. Баззани очнулся. - Альфред, Рокко,- скомандовал он,- выставите этих двух психов за дверь! - Чиун,- тихо сказал Римо, не оборачиваясь к молодым людям. Те двинулись на него. Он услышал позади себя треск, словно ломались доски, а потом два удара, когда два тела рухнули на пол. - Теперь, когда нам никто не может помешать,- продолжал Римо,- объяс- ните, почему вы поддержали Картрайта? - Он глава городка, а я всегда поддерживаю тех, кто у власти.- Голос у Баззани был по-прежнему громкий и напористый, но теперь в нем звучало и нечто новое - страх. - Так же сначала рассуждали Меола и лейтенант Грабник,- сказал Римо.- Но они поняли свою ошибку. Теперь они поддерживают Полани. - Но я не могу,- заныл Баззани.- Члены моей организации... - Вы должны. И забудьте о членах организации. В конце концов, вы у них лидер или нет? - Да, но... - Никаких "но",- перебил Римо.- Послушай, я тебе сейчас все растолкую. Окажешь поддержку Полани - получишь пять тысяч и сохранишь жизнь. Отка- жешься и с твоей головой будет то же, что с головой Роберта Э. Ли. Баззани опустил глаза на горстку пыли на столе и вдруг взорвался: - Это неслыхано! В политике так дела не делают! - Именно так и делают. Я просто пропустил промежуточные шаги: не люблю ходить вокруг да около. Ну, каков же твой ответ? Согласен поддержать По- лани или хочешь, чтобы твой череп превратился в труху? Тут Баззани впервые решился заглянуть Римо в глаза и понял, что тот не шутит. Трудно было поверить, что все это происходит не во сне, и впервые в жизни он не знал, что предпринять. Он посмотрел на пол, туда, где ле- жали Рокко и Альфред. - Они живы,- сказал Римо,- по вполне могли быть и мертвыми. Ну ладно, твое время кончилось.- И он шагнул к столу. - Что я должен сделать?- со вздохом спросил Баззани. Прежде чем Рокко с Альфредом пришли в себя, Римо уже успел получить подпись Баззани под документом о поддержке Мака Полани, а Баззани поло- жил в карман честно заработанные пять тысяч. - Честная сделка выгодна всем,- прокомментировал Римо.- И еще одно. Баззани поднял глаза. - Откуда вы узнали, что пойдет ролик с нашей рекламой? - У нас есть расписание всех его показов. - Откуда? - Из штаба Картрайта. - О'кей,- сказал Римо, чуть улыбнувшись.- Только не надо нам мешать. Мистер Полани рад видеть вас в числе своих друзей.- Он повернулся, пере- шагнул через тела Рокко и Альфреда, и они с Чиуном, пройдя через главный зал, вышли на улицу. Несмотря на некоторое беспокойство, он был доволен. У Баззани имелось расписание рекламы Полани, и получил он его из штаба Картрайта. Значит, у них есть утечка информации, и это являлось причиной для беспокойства. Но это же его и радовало, так как означало, что люди Картрайта начали шевелиться. Медленно, да, пока еще очень медленно, но они уже пытались выйти на Римо. Его мысли прервал голос Чиуна. Римо обернулся. Чиун тихонько напевал: "Свет солнца приятней. Цветы нам милей". ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ - Видели нашу рекламу?- Уиллард Фарджер выглядел огорченным. Он сидел за столом в главной комнате штаба и смотрел на трех своих цыпочек, кото- рые, казалось, были заняты лишь тем, что отращивали себе ногти. - Да,- ответил Римо.- И как вам? - Это ужасно,- проговорил Фарджер.- Кто станет голосовать за человека, голова которого выглядывает из подсолнуха? - История полна примеров, когда избиратели голосовали за людей с голо- вой, торчащей из задницы. Об этом не беспокойтесь. Тут все продумано и просчитано на Мэдисон-авеню. Они ведь не станут нас обманывать? Они с Фарджером оба знали ответ на этот вопрос, и потому Римо загово- рил о другом: - Конечно, не мне вас учить, но вам не кажется, что в штабе должны быть и другие люди, кроме вас и вашего гарема? Я хочу сказать, тут дол- жны толпиться избиратели, готовые умереть или убить кого-нибудь за своего кандидата. Фарджер пожал плечами. - Конечно, должны. Только где я их возьму? - Я считал, что они сами придут, как только мы получим подписи Меолы, Грабника н Ника Баззани. - Этого недостаточно. Люди придут только тогда, когда мы докажем, что наш кандидат может победить. Это наподобие земледелия: нужны семена, прежде чем получить урожай. Семена - это первые, кто нас поддержит. Их просто необходимо иметь, чтобы пришли настоящие активисты. - Семена?- переспросил Римо. - Точно,- ответил Фарджер. - Интересно. А как заполучить этих первых людей? Эти семена? - Обычно их приводит сам кандидат. Его друзья, домочадцы. С них начи- нается вся кампания. А у нашего даже этого нет. Что он собирается де- лать: посадить в штабе своих зубаток? - Ерунда какая-то получается,- произнес Римо.- Мы не сможем победить, пока не заручимся поддержкой людей. Но мы не можем получить их поддер- жку, пока не докажем, что можем победить. Какой-то порочный круг. А как насчет рекламы - она может помочь? Фарджер покачал головой. - Такая - нет. - А статьи и реклама в газетах? - Может - отчасти. Но на таких крохах кампании не построишь. - Ладно,- подытожил Римо.- Мне все ясно. - Что? - Люди. Нам нужны люди, и мы их наймем. - Наймете? Где вы собираетесь нанять людей для кампании? - Не знаю. Надо подумать. Но это единственный выход - нанять. - Гм,- задумался Фарджер и наконец произнес: -Пожалуй, не так глупо. Не так глупо. Он замолчал, потому что из своего кабинета вышла Тери Уокер. Увидев Римо, она, улыбаясь, направилась к ним. - Видели рекламу?- спросила она. - Конечно. - Ну и?.. - Настолько впечатляет, что глава избирателей одного из районов, под- держивающих Картрайта, так и подпрыгнул на месте. Никогда не видел, что- бы реклама обладала такой силой воздействия. - Вы просто читаете мои мысли,- сказала Тери.- В следующие два дня весь город узнает Мака Полани. - А что думает по этому поводу ваша матушка?-поинтересовался Римо. - Я бы с удовольствием приписала все заслуги себе, но, честно говоря, это она подала мне идею. Насчет подсолнуха. - А песенка? - Это наш кандидат. Он сам ее сочинил. Такой милый, он действительно верит в то, о чем поет. - Я тоже,- согласился Римо.- Свет солнца приятней. Кстати, мы тут об- суждали проблемы рабочей силы. Думаем нанять персонал для ведения пред- выборной агитации. - Похоже, неплохая идея,- заметила Тери. А Фарджер произнес: - Самой большой проблемой для нас будет дежурство на избирательных участках в день выборов. Если мы не поставим наших людей на всех избира- тельных участках, Картрайт нас побьет. Он просто подтасует результаты. Римо глубокомысленно кивнул, хотя и не понимал, как можно подтасовать результаты в век машин для подсчета голосов. - А сколько народу вам потребуется?- спросил он. - Не меньше двухсот человек. - Двести человек по три сотни в неделю - шестьдесят тысяч,- подсчитал Римо. - Да, понадобится много капусты. - Деньги есть, на этот счет можете не беспокоиться. Единственная труд- ность - найти столько людей в такие сжатые сроки. Оставив Фарджера решать эту проблему, Римо уединился с Тери в ее каби- нете, где она показала ему наброски газетной рекламы, которая должна бы- ла пойти со следующего дня. Она изображала голову Мака Полани в центре подсолнуха и короткую подпись: "Свет солнца приятней. Голосуйте за Полани". - А как насчет предвыборных обещаний? Налоги, преступность, загрязне- ние окружающей среды? Она покачала головой, встряхнув длинными белокурыми волосами. - Это не годится. - Почему? - А вы знаете, за что он выступает? Взять хотя бы парковку. Я спе- циально спрашивала его на этот счет. Он сказал, что все очень просто. Надо ликвидировать все счетчики оплачиваемого времени и установить вмес- то них пункты проката роликовых коньков. Это, видите ли, прекратит кражу денег из счетчиков, акты вандализма по отношению к ним, а также решит транспортную проблему, потому что, вылезая из машины, люди смогут сразу вставать на роликовые коньки. А насчет загрязнения атмосферы знаете что он сказал? - Что?- без особого интереса спросил Римо. - Надо дышать по системе дзэн. Загрязнение атмосферы, заявил он,- это всего лишь проблема дыхания. А если дышать по системе дзэн, то можно значительно сократить количество вдохов в минуту, вполовину, например. Таким образом проблема загрязнения атмосферы будет наполовину решена без каких-либо затрат со стороны налогоплательщиков. И еще он высказался по поводу преступности. Хотите узнать его взгляды на законность и порядок? - Честно говоря, нет. Оставьте "Свет солнца приятней". - Мне это посоветовала мама. И дедушка тоже. Уж они-то знают, что де- лают. Сделав вид, что не заметил оскорбления, Римо с приятной улыбкой кивнул и вышел, но в лифте к нему верну-лось плохое настроение. Впрочем, оно быстро улетучилось, когда он услышал, как лифтер мурлычет себе под нос мотив песенки "Свет солнца приятней". Чиун сразу почувствовал, что Римо обеспокоен. - Что тебя тревожит?- спросил он. - Для проведения избирательной кампании мне нужно двести человек. - И у тебя нет столько знакомых? - Нет. - И ты не знаешь, где найти такое количество незнакомых людей? - Да. - А нельзя ли дать маленькое объявление в этих ваших газетах? - Фарджер говорит, что нельзя, иначе всем станет ясно, что у нас нет активистов для ведения кампании. - Это действительно проблема. - Да,- согласился Римо. - Но ты все равно не станешь звонить доктору Смиту? - Нет. Я все сделаю сам. Этой победой он будет полностью обязан мне. Чиун отвернулся, качая головой. На следующий день проблема приобрела новый аспект. На первой полосе "Майами-Бич диспэтч" мэр Картрайт обрушивался на таинственные силы, стоящие за спиной оппозиции, с обвинениями в том, что его политические противники собираются прибегнуть к помощи "наемных убийц, чтобы дестабилизировать жизнь в городе". Римо скомкал газету и в гневе отбросил ее. Вот еще одно доказательство утечки информации из лагеря Полани в лагерь Картрайта. Но на этот раз Римо знал, откуда она идет. Фарджер так и не смог вести честную игру, у него не хватило мужества навсегда порвать со своими прежними покровителями, и он стал двойным агентом, получая деньги от Римо и информируя Картрайта о всех действиях Полани. Довольно, подумал Римо. Фарджер заплатит за все. Но волею судеб Фарджеру удалось избежать мести Римо. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ Доктор Харолд В. Смит в сотый раз за это утро посмотрел на телефон, затем встал и вышел из кабинета. Не обращая внимания на личного секретаря, на помощника по администра- тивным вопросам и целую кучу всяческих референтов, он миновал их кабине- ты, затем прошел через большой зал со столами, разделенными перегородка- ми, и через боковую дверь вышел из главного здания. Многие сотрудники провожали его фигуру удивленными взглядами. Они никогда не видели дирек- тора вне стен кабинета, разве что за обедом. Когда они утром приходили на работу, он уже сидел за своим столом; там он чаще всего и обедал, а потом засиживался на работе заполночь. К этому времени все сотрудники Гражданской службы, которые проводили исследования в области медицины и образования, служившие крышей для Фолкрофта, расходились по домам. Неко- торые даже считали, что доктор Смит проводит на работе круглые сутки. Поэтому его уход произвел ошеломляющее впечатление на многих. Смит действительно редко покидал кабинет, и на то были две веские при- чины. Во-первых, он был старательный работник. Работа была для него всем - женой, любовницей, увлечением. Работа была для него жизнью. Во-вторых, он не любил находиться вдали от телефона, потому что по телефону узна- вал, какие проблемы возникают перед КЮРЕ, н по тому же самому телефону мог привести в движение весь огромный аппарат, который организация соз- дала за десять лет существования. Но теперь он не ждал, что телефон позвонит. Президент находился в Вене на встрече в верхах и не вернется в течение нескольких дней. Это давало Смиту отсрочку исполнения приказа о роспуске КЮРЕ. Впрочем, ему не нужен был четкий приказ. Как только он почувствовал бы, что КЮРЕ невозможно спасти, что завеса секретности, окружающая организацию, стала спадать, что само существование организации вредит стране, он непременно начал бы действовать. Отличительной чертой его характера являлось то, что он не воспринимал свою готовность сделать это как черту характера. Это был правильный образ действий. Следовательно, только так, в его представле- нии, мог поступить человек. Но теперь, когда роковой день неумолимо приближался, он задавал себе вопрос: неужели он действительно распустит КЮРЕ и сам согласится бессла- вно уйти? Раньше, когда это было лишь теоретической возможностью, ответ был ему абсолютно ясен. Но теперь, когда все превратилось в суровую реальность, он сомневался, хватит ли у него сил. Может, этого все же удастся избежать? Ведь еще оставался Римо. Смит знал, что Римо не позвонит. Он не любил звонить даже при простых заданиях, а сейчас, когда Смит сам разрешил ему не отчитываться по пус- тякам, Римо ни за что не станет напоминать о себе. Он не очень-то рассчитывал на то, что Римо удастся подавить скандал с Лигой в зародыше. В подобных делах Римо был как ребенок. Сейчас он сту- пил на самую зыбкую почву - почву политической жизни небольшого городка. Маска секретности оказалась сорвана с КЮРЕ из-за политики - потому что мэру Картрайту понадобилось приостановить расследование и последующее обвинение его администрации в злоупотреблениях. Тут требовалось полити- ческое решение, и из местных газет Смит знал, что Римо вступил в полити- ческую борьбу под прикрытием человека по имени Полани. Стратегия была выбрана верно, но Римо был плохим тактиком. Политика - слишком хитрая штука для человека, когда-то служившего простым полицей- ским. Но что оставалось Смиту? Только ждать. Когда было сказано и сделано все возможное, сосчитаны и пересчитаны миллионы долларов и тысячи тайных агентов, в КЮРЕ осталось лишь два сотрудника: Смит, мозговой центр, и Римо, его правая рука. Больше ничего. И никого. Смит вышел на пустынный пляж - море отступило, обнажив песок и отполи- рованные водой камешки, перешивавшиеся золотом и серебром в лучах учен- ного солнца. Волны ласково плескались о берег, и Смит наблюдал, как они, одна за другой, зарождаются в море. И вот он уже охватывал взглядом весь Лонг-А- йлендский пролив. Долгие годы он смотрел на него - и когда идея создания КЮРЕ только родилась, и когда воплотилась в жизнь; когда организация вы- полняла простые задания, и когда задания стали сложными. Воды океана да- вали ему ощущение постоянства на этой бренной земле, но теперь он пони- мал, что постоянство океана не распространяется на остальную жизнь. КЮРЕ возникла - и исчезнет. Жил некий доктор Харолд Смит - и умрет. А волны так и будут накатывать на берег, шлифуя гальку, которая будет по-прежне- му отливать золотом и серебром. Если море остается неизменным, стоило ли вообще создавать КЮРЕ? Стоило ли доктору Харолду В. Смиту оставлять солидный государственный пост, чтобы возглавить подобную службу только потому, что ныне покойный прези- дент считал его единственным человеком, подходящим для этой работы? Глядя на морскую гладь, Смит вновь и вновь задавал себе этот вопрос. Он прекрасно знал ответ на него. Этот ответ поддерживал его все эти го- ды, когда ему приходилось принимать решения, порой уносившие чью-то жизнь. Каждый делает то, что может, и усилия каждого человека играют оп- ределенную роль. И если человек в это не верит, просто нет смысла жить. Возможно, Римо тоже это понимал. Должно быть, именно поэтому он все- таки отправился в Майами-Бич, а не сбежал, как ожидал Смит. Но если он все-таки взялся за дело... что ж, значит, он может позвонить. Смит бросил в воду камень, повернулся и побрел к себе, дежурить у те- лефона. Но у Римо было достаточно забот и помимо доктора Харолда В. Смита. На- пример, следовало разобраться с Уиллардом Фарджером. В штабе его не оказалось. Достаточно давно очухавшаяся от сна и потому способная связно изъясняться, одна из цыпочек-секретарш сообщила Римо, что Фарджер пришел на удивление рано, позвонил куда-то и снова ушел. - Надеюсь, он не поздно вернется,- добавила она, не переставая жевать жвачку.- На сегодняшний чек я собиралась сделать кое-какие покупки в обеденный перерыв. - Сегодняшний чек? - Он платит нам ежедневно,- кивнула она.- Считает, это единственный способ заставить появляться здесь каждый день. Но я бы все равно прихо- дила, чтобы увидеть вас. Вы такой симпатичный. - Вы тоже,- сказал Римо.- Не знаете, с кем он говорил? Девушка посмотрела в свой блокнот. - Вот. Ему кто-то позвонил очень рано и оставил номер. Когда Фарджер появился, то сразу позвонил по нему и ушел.- Она протянула Римо номер и отвернулась, напевая "Свет солнца приятней". Римо подошел к столу Фарджера и набрал номер. - Штаб по выборам мэра Картрайта,- ответил женский голос. Хотя рабочий день только начался, в трубке слышались оживленные голоса и треск пишущих машинок, непрестанно звонили телефоны. Какое-то время Римо подержал трубку у уха, прислушиваясь к шумам и горько размышляя о трех цыпочках у Мака Полани в курятнике, а потом резко бросил ее на ап- парат. Фарджер. Двойной агент. Конечно же, отправился к Картрайту доклады- вать, как, прикарманивая денежки доверчивого чужака, заваливает кампанию Мака. И зачем он только во все это ввязался?- спрашивал себя Римо. Зачем? Что знает он о политике? Самый примитивный зеленый юнец из клуба избира- телей и тот повел бы себя умнее, чем Римо. Правильным был его первый по- рыв - надо было вырубить Картрайта. Всегда надо делать то, что умеешь, а единственное, что он умел,- это убивать. Но сначала надо заняться Фарджером. Штаб Картрайта находился в гостинице в пяти кварталах от штаба Полани. - Он сюда заходил,- сказала приветливого вида девушка,- но ушел. В штабе царила суматоха и стоял невообразимый шум. - Думаете победить?- спросил Римо у девушки. - Конечно,- ответила та.- Мэр Картрайт - прекрасный человек. Нужно большое мужество, чтобы бросить вызов этим фашистским свиньям из Вашин- гтона. И тут Римо неожиданно открылась суровая правда: на самом деле не су- ществовало никаких причин, почему люди собирались голосовать за того или иного кандидата, по крайней мере, их решение не подчинялось логике. Люди голосуют за свои навязчивые идеи, а потом оправдывают их, пытаясь найти в кандидате то, что хотели бы в нем видеть. Хотя бы эта девочка. Она сама ненавидит правительство, и ей хочется верить, что это главный пункт в позиции Картрайта. Логикой тут и не пах- ло, потому что иначе она бы стала голосовать за Полани, чье избрание га- рантировало полную анархию. Демократия есть среднее статистическое взаимоисключающих навязчивых идей, которое в конечном счете и являет собой волю народа. Самое дикое во всем этом то, что именно воля народа чаще всего и гарантирует лучший выбор. Римо улыбнулся девушке, и та, отвернувшись, крикнула: - Чарли! Снеси брошюры в машину. - В какую машину?- спросил молодой человек с пышными усами. - На боковой аллее. Зеленая такая. Развозит брошюры по клубам избира- телей. - Хорошо,- сказал Чарли, направляясь к стопке увесистых пачек с брошю- рами, уложенных на тележке. Римо решил ему помочь. Вдвоем они вкатили тележку в служебный лифт н поехали вниз, где Римо помог Чарли загрузить брошюры в зеленый пикап. Только они закончили, как из салуна напротив вышел шофер. - Знаете, куда везти?- спросил его Чарли. - У меня есть список, малыш.- И он похлопал себя по нагрудному карма- ну. Чарли кивнул и пошел обратно в отель. - Я с вами,- сказал Римо шоферу.- Помогу разгрузить. - Садись. Всю дорогу шофер напевал "Свет солнца приятней". Стоило ему включить радио, и оттуда раздался чистый, звучный голос Полани, исполнявшего ту же песенку для рекламы. Через пару миль шофер съехал с Коллинз-авеню и направился к клубу из- бирателей самого северного района Майами-Бич. Через несколько кварталов они выехали на улицу, где почти не было машин. - Вы за Картрайта?- спросил Римо у шофера, который все еще напевал мо- тив песенки. - Голосовал за него в прошлый раз,- сказал шофер, уйдя таким образом от ответа. - Эй, послушай. Останови-ка. - А в чем дело? - Просто останови. Надо проверить груз. Шофер пожал плечами и припарковался на небольшом мостике через речуш- ку, но стоило ему обернуться к Римо, как тот вырубил его, ткнув костяш- ками пальцев в шею. Шофер упал головой на руль - он не придет в себя еще несколько минут. Римо выпрыгнул из кабины и открыл боковую дверцу. Скрытый от проезжей части автомобилем, он принялся выгружать упаковки брошюр. Вонзая крепкие, как сталь, пальцы, в картонные коробки, он проделывал в них большие дыры. Потом по одной перебросил коробки через парапет. Во- да через дыры попадет внутрь и быстро уничтожит брошюры. Положив шоферу в нагрудный карман пятидесятидолларовую банкноту, Римо оставил его отдыхать, а сам на попутке вернулся назад, в город. Ну вот, он и провел операцию в стане врага. А вечером он с каким-ни- будь подходящим инструментом пройдется по городу и сдерет все картрай- товскне плакаты, которые начали буйным цветом расцветать повсюду. Но сначала надо все-таки добраться до Фарджера. Но Уиллард Фарджер, четвертый заместитель помощника председателя изби- рательной комиссии, в конечном счете прибыл к Римо сам - в ящике с прос- тым адресом: "Римо", который доставили в штаб предвыборной кампании По- лани. Из правого уха Фарджера торчало здоровенное шило. Римо посмотрел на тело Фарджера, втиснутое в коробку. До его ноздрей долетел какой-то легкий запах, и он наклонился ниже, принюхиваясь. Запах показался ему знакомым. Цветочный. Да, так и есть. Такой же запах исхо- дил от шила, забитого в правое ухо Московитца. Запах сирени. Шило с си- реневым ароматом. Римо с отвращением рассматривал шило. Оно уничтожило не только Фардже- ра - оно поставило под сомнение всю кампанию по выборам Полани. Единственный человек, который хоть что-то в этом понимал, теперь мертв. Дикость какая-то, подумал Римо. КЮРЕ, задачей которой было применение насилия для спасения страны и ее политического устройства, теперь подве- ргается уничтожению с помощью основы этого политического устройства - свободных выборов, где противник может использовать насилие, а Римо - нет. И он просто не представлял, что можно с этим поделать. На какое-то мгновение у него шевельнулась мысль, не позвонить ли Сми- ту. Он был всего лишь на расстоянии телефонного звонка. Рука уже потяну- лась к аппарату, но тут Римо тряхнул головой и... потащил ящик с телом Фарджера в одну из дальних комнат. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ Избавившись от тела, Римо поведал о гибели Фарджера Тери Уокер. Она страшно расстроилась и даже разрыдалась. - Я представить себе не могла, что в политике случается такое,- всхли- пывала она.- Бедняжка! - Мы никому про это не скажем,- предостерег ее Римо,- а будем как ни в чем не бывало продолжать кампанию. Она кивнула и вытерла глаза. - Все верно, мы должны продолжать. Он бы тоже этого хотел. - Правильно. Продолжайте заниматься своим делом - готовьте рекламу. - А вы? - А я буду продолжать заниматься своим. - Вечером в понедельник у нас выступление на телевидении. Оно может изменить ход всей кампании. - Отлично. По крайней мере, наши противники будут знать, что мы не со- бираемся сдаваться. Бедняжка Тери. Это ее первая кампания, и она старается изо всех сил. Но как бы она ни билась, у них не осталось ни единого шанса победить. Теперь Римо был вынужден это признать. У них нет активистов, но если бы даже они и были, для них все равно не нашлось бы работы. Фарджер хоть имел представление о том, что делать, а без него Римо не сможет найти типографии, чтобы напечатать рекламные брошюры, развесить лозунги на ба- мперах машин, изготовить нагрудные значки,- в общем, обеспечить все необходимые атрибуты избирательной кампании. Вернувшись в гостиницу, Римо поделился этим с Чиуном. - Не понимаю,- откликнулся тот.- Ты хочешь сказать, что люди предпоч- тут одного кандидата другому только потому, что им больше понравился его нагрудный значок? - Ну, приблизительно так,- ответил Римо. - Но раньше ты говорил, что они станут голосовать за того, на кого укажет полицейский лейтенант,- возразил Чиун. - Ну, кто-то, возможно, и станет. - А как можно отличить тех, кто будет голосовать по указке лейтенанта, от тех, кто станет голосовать за значки?- поинтересовался Чиун. - Никак,- честно признался Римо. На что Чиун разразился тирадой по-корейски, из которой Римо понял все- го два предложения касательно того, что хуже демократии ничего не приду- маешь, а потому это единственная форма правления, которой заслуживает белый человек. Наконец Чиун успокоился и по-английски спросил: - И что ты собираешься теперь делать? - Победить мы, конечно, не сможем. Но можем хорошенько пощепать им не- рвы. - Но ты же говорил, что нынешних наших противников нельзя убивать. - Все верно, нельзя. Но можно доставить им много неприятностей. Сор- вать их кампанию, например. Чиун с горечью покачал головой. - Наемный убийца, который лишен права убивать,- все равно что человек с незаряженным револьвером, который утешает себя тем, что у оружия, по крайней мере, есть спусковой крючок. Риск слишком велик. - А что я могу сделать? У нас нет ни активистов, ни оборудования,- ни- чего. Надо смотреть правде в глаза, Чиун: избирательная кампания для нас окончена. Мы проиграли. - Понятно,- произнес Чиун, наблюдая, как Римо переодевается в темные брюки, рубашку и башмаки.- И куда ты теперь? - Пойду портить им настроение. - Смотри не попадись,- предостерег Чиун,- а то придется рассказать следователям все, что мне известно. Насколько я понимаю, таковы обычаи вашей страны. - Не волнуйся, не попадусь. Римо добрался до гостиницы, где расположился штаб мэра Картрайта, вскоре после полуночи, а ушел оттуда незадолго до рассвета, причем видел его только один человек, да и тот мельком, поскольку тут же решил зас- нуть и не вставать до полудня. За время пребывания там Римо натворил такого, что мог бы участвовать в конкурсе на лучшего громилу страны. Он вырвал все телефонные провода и перепутал их. так, что они казались теперь клубком разноцветных проволочек. Затем вскрыл все телефонные ап- параты, переломал им внутренности, а потом снова закрыл. Разобрав элек- трические пишущие машинки, он перепутал в них все рычажки, так что кла- виши печатать теперь вовсе не те буквы, которые были на них написаны. А для вящей надежности погнул в них валики. Он разорвал пополам тысячи лозунгов, отправил в мусоросжигатель тысячи рекламных буклетов и нагрудных значков. Мэру Картрайту на плакатах с его портретом он подрисовал усы, а под конец бросил спичку в мусоросжигатель и подождал, пока вспыхнет огонь. Домой он решил вернуться пешком и по дороге остановился, чтобы иску- паться. Он плыл, мощно разрезая воду, как положено по Синанджу; мысли его, по контрасту с плавным, согласованным движениям мышц, были неспоко- йны, и когда его гнев постепенно утих и он повернул назад, то не увидел берега. За короткое время он успел проплыть много миль. Он медленно поплыл к берегу, а потом сидел в песке, натягивая на себя одежду под удивленным взглядом мальчишки, который устанавливал шезлонги, готовясь к дневному нашествию покрытых веснушками, бледнотелых нью- йоркских отпускников. Часов в одиннадцать он вернулся к себе. Полагая, что Чиун уже встал, он просунул голову в его комнату и с удивлением обнаружил, что циновка цвета какао, на которой иногда спал Чиун, свернута и аккуратно поставле- на в угол. Комната была пуста. На столе в кухне Римо обнаружил записку: "Дело чрезвычайной важности требует моего присутствия в штабе мистера Полани". Что бы это значило? Римо решил немедленно выяснить, что задумал ста- рик. Подойдя к двери штаба, Римо услышал невообразимый шум. Что там такое может быть, недоумевал Римо. Должно быть, кто-то из цыпочек Фарджера не может найти свой лак для ногтей. Он открыл дверь и, пораженный, остановился на пороге. Все помещение было битком набито людьми. Это были женщины. Среднего возраста и старуш- ки. Все суетились, работая не покладая рук. За столом Фарджера сидела миссис Этель Xиршберг. - Меня не касаются ваши проблемы с рабочей силой,- кричала она в теле- фон.- Вам за это платят, значит, будьте любезны доставить все ровно че- рез час. В противном случае можете засунуть себе в задницу бумагу, кото- рую вы на нас потратили! Да, именно так. Либо доставляете через час, ли- бо никаких наличных! Не желаю ничего слышать о ваших проблемах. Здесь теперь новое руководство. Да, все верно, через час. И не забудьте прис- лать грузчика, который поднимет все наверх. Тут у нас одни женщины, мы тяжести не таскаем.- Она повесила трубку и показала пальцем на Римо.- Ваш отец в штабе. И не стойте тут как исткан, скорее идите туда и посмо- трите, чем вы можете помочь, хотя вы ни на что не годитесь. Роза!- вдруг закричала она, словно забыв о Римо.- У тебя есть список активистов Севе- рного избирательного округа? Ну так торопись! Надо скорее запустить это дело!- Она вновь обернулась к нему: - После сорока лет в меховом бизнесе я преподам вам хороший урок. Такой, что вам и не снилось. Чего вы стоите? Доложитесь отцу и подумайте, чем вы можете ему помочь! Бедняжка! Вам должно быть стыдно, что вы повесили на него эту работу в последний момент. А он так расстроился из-за того, что у вас могут быть неприятно- сти. Милый мистер Полани, надо же ему было связаться с таким ничтожес- твом вроде вас!- Вновь зазвонил телефон, и она сняла трубку на первом гудке.- Штаб "Свет солнца приятней" слушает.- С минуту она молчала, по- том рявкнула: - Меня не волнует, что вы обещали! Машины с громкоговори- телями должны быть здесь через час! Да, один час! Правильно. Ах, нет? А теперь слушайте сюда! Вы знаете судью Мандельбаума? Так вот, ему будет интересно узнать, что вы отказываетесь предоставить машины обычным клиентам. Разве вам неизвестно, что это грубейшее нарушение федерального закона о свободных выборах?- Она дернула плечом в сторону Римо.- Да, все верно, и судья Мандельбаум прекрасно об этом знает, а он муж моей двоюродной сестры Перл. Так что стоит вам забыть, что кровь не вода...- Закрыв рукой лубку, она сделала Римо знак головой и прошипела: - Идите же туда. Помогите отцу!- и вновь продолжила разговор. Римо потряс головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. В штабе находилось уже не менее пятьдесяти женщин, но с каждой минутой прибывали новые, толкая Римо и резко бросая на ходу: "Освободите проход". Зашвыр- нув куда попало свои украшенные цветами шляпки, они усаживались за столы и без каких-либо указаний принимались за работу. По всей видимости, сей- час они составляли списки избирателей. Миссис Хиршберг повесила трубку. - Я выгнала всех трех ваших цыпочек,- заявила она.- Для настоящей из- бирательной кампании они просто нуль! Может, после выборов удастся прис- троить их в какой-нибудь массажный кабинет. Наконец Римо отошел от двери и направился в дальнюю комнату, где обыч- но сидела Тери Уокер. Но на ее месте за столом восседал Чиун. Подняв глаза, он улыбнулся Римо. - Сын мой,- сказал он вместо приветствия. - Папочка,- почтительно кланяясь, проговорил Римо.- Мой находчивый, удивительный, хитрый, беспокоящийся обо мне злодей! - Надеюсь, на этот раз ты не забудешь, что я для тебя сделал,- сказал Чиун. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ К полудню на улицы города вышло около трехсот женщин. Они ходили по домам, распространяя рекламные брошюры, оккупировали торговые центры. Время от времени они начинали петь: "Свет солнца приятней. Голосуйте за Полани". К тем, кто отказывался взять рекламку или недружелюбно высказывался по поводу Полани, применялись уговоры. Грубость и резкость, допустимая в штабе, на улицах уступала место совершенно другому обхождению. Здесь, под руководством миссис Хиршберг, дамы были сама любезность. - Ну, разве вам трудно проголосовать за Полани? Что плохого, если для разнообразия мэром у нас будет такой славный человек? Я понимаю, что вы должны чувствовать, будучи сестрой мэра Картрайта, но почему бы не дать честному человеку шанс? Мистеру Полани можно полностью доверять. К полудню агитационная кампания была в самом разгаре. В 12.01 о проис- ходящем стало известно в штабе Картрайта. В 12.35 были предприняты отве- тные шаги. Все очень просто, объяснил Картрайту маршал Дворшански. Этим добро- вольцам результаты выборов на самом деле абсолютно безразличны, так что преподайте паре-тройке из них наглядный урок, и остальные тут же найдут достаточно причин, чтобы вернуться к своей игре в маджонг. Эти слова тут же передали Теофилу Педастеру и Гумбо Джексону, которые и должны были преподать женщинам наглядный урок. - Женщинам, говорите?- хихикнул Педастер.- Старым или молодым? - Пожилым. Казалось, Педастер разочарован, но Гумбо Джексона это не смутило. Он был посообразительнее дружка и уже успел спрятать в карман четыреста до- лларов, причитающихся им за работу. - Старые, молодые, какая разница?- сказал он.- Всего-навсего небольшой урок,- и ухмыльнулся, потому что ему заранее объяснили что к чему. К сожалению, они забыли столь же доступно объяснить все маленькому старичку-азиату в оранжевом кимоно, который сопровождал группу активис- ток, первой столкнувшуюся с Педастером и Джексоном. - А ну, давайте сюда ваши листовки,- потребовал Педастер. - По одной в руки,- ответила полногрудая дама в голубом, возглавлявшая отряд. - Мне нужны все,- повторил громила. - Нет, только одну. Педастер достал из кармана нож. - Вы меня плохо поняли: я прошу все.- И он посмотрел на Гумбо Джексо- на, который тоже стоял с ножом в руках. - Спасай Чиуна!- завопила полногрудая предводительница и, замахнувшись сумочкой, больно стукнула Педастера по голове. К ней присоединились еще трое, размахивая увесистыми ридикюлями. Это было достаточно неприятно, и в конце концов Педастер решил пустить в ход оружие. Но это ему не удалось. Он увидел, как в клубке тел, рук и дамских су- мочек мелькнула высунувшаяся из оранжевого кимоно рука и нож исчез. Но что еще хуже, рука перестала действовать, 0бернувшись к Гумбо, он успел заметить, как оранжевый рукав глубоко вошел тому в живот. Гумбо растекся по тротуару, как сырое яйцо. Педастер взглянул на друга детства, распластавшегося по земле, на жен- щин, склонившихся над ним, и сделал то, чему его учили с младых ногтей,- дал деру. А сзади доносились женские голоса: - С Чиуном все в порядке? Он не пострадал? Эти черные не ранили вас? Только оказавшись за три квартала от места происшествия, Педастер вспомнил, что те четыре сотни остались у Гумбо. Ну и черт с ним, решил Педастер. Если останется жив, считай, он их заслужил. Педастеру они ни к чему, потому что он едет в Алабаму, к семье. Прямо сейчас. К вечеру каждый житель города получил листовку, брошюру или буклет с призывом голосовать за Полани. На следующий день команда женщин обошла все дома, объясняя, почему честные, уважающие себя люди должны голосо- вать только за Полани. На улицах было столько активистов, агитирующих за Полани, что агитаторы Картрайта начинать чувствовать себя белыми ворона- ми. Они крались вдоль стен, ныряли в бары и предпочитали лучше выбросить остатки рекламной литературы в сточную канаву, чем попасться под горячую руку острым на язычок женщинам, почему-то поддерживающим Полани. По всему городу ездили грузовички с громкоговорителями, из которых до- носилось: "Свет солнца приятней. Голосуйте за Полани". А в кабачках и гостиных, где шум кондиционеров заглушал уличные гром- коговорители, реклама лилась из телевизоров и радиоприемников, заполняя Майами-Бич. "Голосуйте за Полани!"-требовала она. Через установленный в каюте радиоприемник она долетела и до серебрис- то-белой яхты, мягко покачивающейся на волнах в полумиле от берега. Маршал Дворшански с разлаженном выключил приемник и повернулся к доче- ри, казавшейся невозмутимой в безупречном брючном костюме из отбеленного льна. - Я такого не ожидал,- сказал маршал и принялся расхаживать по каюте, играя мощными мускулами плеч, рельефно выделяющимися под облегающей си- ней тенниской. - Чего именно? - Что Полани сможет развернуть такую мощную агитацию. Не ожидал,- произнес он, и в голосе его прозвучал упрек,- что твоя работа принесет такие плоды. - Я сама ничего не понимаю,- откликнулась Дороти Уокер.- Я лично утве- рдила рекламу на телевидении и в газетах - потому что в жизни не видела ничего хуже. Я считала это лучшим способом впустую истратить их деньги. - Впустую? Ха,- сказал старый маршал, который в этот момент вдруг пре- вратился в злобного старикашку.- Эти деньги помогут им выиграть выборы. Мы должны придумать что-то еще. Дороти Уокер встала и оправила пиджак. - Отец, полагаю, это должна сделать я. Мы узнаем, есть ли у этого Римо слабое место. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ - Мне нужно, чтобы в каждой пачке было по сотне штук,- заявила Римо миссис Этель Хиршберг.- Не девяносто девять, не сто одна, а ровно сотня, так что потрудитесь пересчитать. - Сами считайте,- ответил Римо.- В этих пачках ровно по сотне штук. -- Как вы можете это утверждать, если не пересчитали их?! Сделали все кое-как, наспех, а теперь говорите, что здесь сто штук. Слава Богу, я не так легкомысленна в делах. - Здесь сотня,- упрямо повторил Римо. Вот уже час, как Этель Хиршберг пристроила его к делу,- он должен был распаковывать большие коробки, битком набитые рекламной литературой, и увязывать брошюры в пачки по сто. Для Римо это было не сложнее карточно- го фокуса - пробежав пальцами по пачке, он мог точно сказать, сколько в ней штук. - Здесь сотня,- снова произнес он. - Нет, вы сосчитайте,- не унималась Этель Хиршберг. Тут из кабинета Тери Уокер вышел Чиун. На нем было тяжелое кимоно из черной парчи, и от него исходила вселенская безмятежность. - Чиун!- взмолился Римо. Чиун обернулся, бесстрастно взглянул на ученика, а затем расплылся в улыбке, увидев миссис Хиршберг. - Прошу тебя, подойди сюда!- попросил Римо. Миссис Хиршберг покачала головой. - Это ваш отец, а вы говорите с ним в таком тоне. "Подойди сюда!" Ни- какого уважения к старшим! Чиун приблизился к ним. Римо и Этель, перебивая друг друга, попытались изложить ему суть спора. - Мне нужны пачки по сто штук,- говорила Этель. - Здесь в каждой по сто штук,- перебивал Римо. - Разве трудно их пересчитать? Хотя бы чтоб убедиться, что мы не рас- ходуем лишнего! - Зачем мне их считать, если я и так знаю, что их там сто?! Наконец Римо взмолился: - Скажи сам, сколько здесь штук? Кореец перевел взгляд на пачку брошюр, взвесил ее на руке и авторитет- но произнес: - В этой пачке сто две штуки. - Вот видите,- воскликнула Этель.- Сейчас же все пересчитайте! Когда она ушла, Римо спросил: - Зачем ты это сделал, Чиун? Ты же знаешь, что здесь ровно сто! - Откуда такая уверенность? Что, непогрешимый не может ошибаться? - Нет, я могу ошибаться, но в данном случае я прав. Здесь ровно сто штук. - Ну и что? Из-за каких-то двух брошюрок ты ссоришься с нашей активис- ткой! Разве можно выиграть войну, проиграв все сражения? - Черт побери, Чиун, я не в силах терпеть, чтобы эта женщина все время мной командовала. Кажется, я уже целую вечность ишачу на нее. Сотня есть сотня. Зачем мне их считать, если я могу по весу определить, сколько их? - Потому что в противном случае все наши дамы уйдут. Что ты тогда ста- нешь делать? Вернешься к своему глупому ребяческому плану применять про- тив врага ограниченное насилие? К плану, который, скорее всего, приведет тебя к самоуничтожению? А как насчет твоего мистера Полани? Он что же, должен снова смириться с мыслью о поражении? - Честно говоря, мне больше нравилось, когда мы проигрывали. - Проигравшим всегда нравится проигрывать. Победа требует не только дисциплинированности, но и высокой нравственности. - По-твоему, нравственно заявлять, что в пачке сто две брошюры, когда их там ровно сто? - Даже двести четырнадцать, если это необходимо. - Чиун, ты возмутителен. - А ты самонадеян, что еще хуже. Даже если в этой пачке сто штук, то вон в той всего девяносто девять.- И он указал на пачку брошюр, лежащую чуть поодаль на столе. - Ошибаешься. Ровно сотня. - Девяносто девять. - Вот увидишь, сто.- Он нагнулся, схватил пачку и принялся громко счи- тать вслух: - Один, два, три. Пока он считал, Чиун вышел в приемную и подошел к столу миссис Хир- шберг. - Он все понял,- ласково сказал Чиун.- Видите ли, он не такой уж пло- хой. Просто ленивый. Из комнаты доносился голос Римо: - Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать... - Нынче вся молодежь такая,- заметила миссис Хиршберг, успокаивая ста- рика.- Кстати, не догадалась спросить. А он умеет считать до ста? - Что касается этой пачки, достаточно девяноста девяти. - Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь... Вошла Дороти Уокер, словно принеся с собой прохладное дуновение ветер- ка, свежая и подтянутая в своем белоснежном костюме. Остановившись возле стола миссис Хиршберг, она спросила: - Римо здесь? - Тес...- Миссис Хиршман поднесла палец к губам.- Он сейчас занят. - Сорок семь, сорок восемь, сорок девять... - А он скоро освободится?- поинтересовалась Дороти, увидев, как Римо, сосредоточившись, склонился лад столом. - Ему осталось сосчитать всего пятьдесят штук. Управится за пятнадцать минут. - Я подожду. - Пожалуйста. - Шестьдесят четыре, шестьдесят пять, шестьдесят шесть... Дороти Уокер тем временем оглядывала помещение штаба, восхищаясь сла- женностью и организованностью, с которой две дюжины добровольцев выпол- няли работу по тыловому обеспечению кампании. - Девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять. ДЕВЯНОСТО ДЕ- ВЯТЬ?!- Римо поднял глаза и увидел Дороти. Улыбнувшись, он направился к ней. - Ну?- спросил Чиун. - Что ну? - Тебе нечего мне сказать? - А что я должен сказать? - Так сколько штук было в пачке?- уточнил Чиун. - Не знаю,- сказал Римо. - Не знаешь? - Нет. Я устал и остановился на девяноста девяти,- Римо мало что понял из последовавшего потока слов. Он не станет обращать на Чиуна внимания. Ни за что не опустится до мелких пререканий. Дороти Уокер улыбнулась ему. - Вот, хотела посмотреть, как живет победитель. - Вы так полагаете? - Вы просто не можете проиграть. - Конечно, если только не доверим подсчет голосов этому вот Альберту Энштейну,- вмешалась миссис Хиршберг. - Идемте отсюда,- предложил Римо.- Технические сотрудники никогда не поймут нас, творческих людей. - А Тери здесь? - Она сказала, что на завтра вся реклама готова, и уехала к подруге погостить. Обещала, что мы встретимся завтра на телевидении,- объяснил Римо. Дороти кивнула. - Я поговорю с ней завтра. Римо повел ее прочь из штаба. Ему это доставляло удовольствие - нахо- диться рядом с ней. Она так прекрасно выглядела, а пахла и того лучше - крепкими цветочными духами. Этот запах наполнил все его существо, когда позже Дороти взяла у него из рук стакан, который сама же только что дала, прильнула к нему всем телом и прижалась губами к его губам. Она долго не отрывала губ, наполняя его ноздри ароматом духов. Он смо- трел, как жилка у нее на виске начинает пульсировать все быстрей и быс- трей. Потом она взяла его за руку и вывела на балкон. Здесь, на высоте пен- тхауса, куда не долетал свет уличных фонарей, царила темная ночь. Одной рукой она продолжала сжимать руку Римо, другой обвела простиравшийся пе- ред ними океан, а затем положила ее Римо на плечо. Голова ее склонилась ему на грудь. - Римо, все это могло бы принадлежать нам,- сказала она. - Нам? - Я решила открыть отдел по рекламе политических кампаний и хочу, что- бы ты возглавил его. Римо, успевшему убедиться в своих очевидных талантах в области полити- ческой борьбы, было приятно, что его достоинства оценили. Но, мгновение подумав, он произнес: - Извини. Это не по моей части. - А что по твоей? - Я люблю путешествовать с места на место и повсюду сеять добро,- от- ветил он. На как-то-то долю секунды ему показалось, что так оно и есть; он испытал то же удовлетворение, какое подобная ложь всегда приносила Чиуну. - Римо, давай не будем обманывать друг друга,- сказала она.- Я знаю, ты испытываешь ко мне то же влечение, что и я к тебе. Как же мы сможем быть вместе, чтобы дать выход нашим чувствам? Как, где и когда? - А что, если здесь и сейчас? Вот так. И он овладел ею на гладкой плитке балкона. Запах их тел смешивался, усиливая цветочный аромат ее духов. Это был настоящий подарок для Римо - прощальный подарок. Она откроет отдел политических кампаний и сама воз- главит его, а Римо - он это твердо знал - вернется к работе, к которой привык: по-прежнему будет наемным убийцей номер два. Было бы просто бес- человечно с его стороны не оставить ей о себе память на те долгие и бес- смысленные годы, которые ждут ее впереди. Поэтому он отдавал ей всего себя, пока она наконец не задрожала, успо- коившись, и тихо не улыбнулась ему. Помолчав, она произнесла: - Грязное это дело - политика. Давай забудем Полани. Давай уедем. Пря- мо сейчас! Римо посмелел на звезды в черном небе над головой и сказал: - Слишком поздно. Пути назад пет. - Ты говоришь о выборах?- спросила она. Он покачал головой. - Не только. Сначала я добьюсь избрания Полани. А потом сделаю то, за- чем собственно явился сюда. - Это так важно? Я имею в виду то, что ты должен сделать. - Не знаю, важно это или нет. Просто это моя работа, и я выполняю ее. Думаю, она достаточно важна. И они снова занялись любовью. Когда входная дверь закрылась за ним, Дороти Уокер быстро подошла к телефону. На другом конце провода тут же подняли трубку. - Папа,- сказала она,- Римо действительно тот человек, кого ты ждешь, и боюсь, уже нет способа его остановить. Он верит в свое дело.- А потом добавила: -Да, папа, мне немного неловко тебе это говорить, но он похож на тебя. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ - Для начала я хотел бы сыграть "Нолу". А потом "Полет шмеля". Но пос- кольку ни то, ни другое у меня не получается, я попытаюсь изобразить "Мой старый домик в Кентукки". Мак Полани был одет в протертые на заду шорты, кроссовки на босу ногу, красную майку и бейсболку со стилизованной буквой "Б" на околыше - оче- видно, в память о какой-то бруклинской бейсбольной команде. Он сел на деревянную табуретку, обвил ногой принесенную с собой пилу и принялся водить по ней настоящим смычком. Получившийся воюще-скрежещущий звук отдаленно напоминал популярную мелодию. Римо, наблюдавший за всем из-за кулис, поморщился. - Это ужасно,- прошептал он на ухо Чиуну.- Где Тери? - В мои обязанности не входит это знать,- сообщил тот.- И на мой взгляд он прекрасно владеет своим необычным инструментом. Такой вид ис- кусства неизвестен в моей стране. - В моей тоже,- сказал Римо.- Думаю, на этом мы теряем несколько голо- сов в минуту. - Кто знает,- отозвался Чиун.- Может, Майами-Бич как раз созрел для того, чтобы в ратуше заседал виртуоз игры на пиле. Может, сейчас это лу- чший вариант. - Спасибо, Чиун, за слова утешения. Они замолчали и принялись наблюдать, как Мак Полани выпендривается пе- ред камерой. Но где же Терн Уокер ? Она давно должна была быть здесь. Может, ей удалось бы разговорить Мака, он бы сказал пару слов о ходе ка- мпании. Могла бы постараться за те деньги, которые Римо выложил за это трехчасовое безобразие. Она бы могла разобраться с этой выездной телеви- зионной бригадой. Они заявили в студии, что представляют нью-йоркскую телекомпанию, снимающую специальную передачу о способах ведения предвы- борной борьбы. После недолгих пререканий им разрешили установить аппара- туру в дальнем конце студии, и теперь два оператора отсняли уже, должно быть, несколько километров пленки. Они сильно раздражали Римо, но он приписывал нервозность своему твердому убеждению, что неудачи должны ос- таваться в семье, а не становиться достоянием последующих поколений. Чиун что-то сказал. - Тсс,- остановил его Римо.- Мне интересно, удастся ли ему взять высо- кую ноту. Полани это уже почти удалось, по тут снова раздался голос Чиуна: - Здесь есть посторонние, на которых обратить внимание тоже интересно. - Какие, например? - Эти двое телевизионных господ. Они не те, за кого себя выдают. - Почему? - Потому что в течение последних пяти минут их киноаппарат снимает пя- тно на потолке. Римо посмотрел, куда указывал Чиун. Полани явно не попадал в объектив, пленка с колоссальной скоростью тратилась ни на что. Тем временем опера- торы склонились над ящиком с оборудованием, а когда поднялись, Римо с Чиун увидели у них в руках автоматы. Они целились в Полани. Зрители, которых Мак Полани называл "жителями телевизионной страны", пропустили самую интересную часть посвященной ему передачи. Римо бросил- ся было к автоматчикам, но Чиун его опередил. Зрители видели только, как мелькнуло зеленое кимоно - Чиун перекатился через сцену, мимо Полани, а затем, когда кандидат на последней умирающей ноте закончил игру, они ус- лышали выстрелы, потом резкие удары и вскрик. Повинуясь профессиональному инстинкту, оператор моментально перевел камеру туда, где происходила борьба, но Чиун проворно прыгнул за кулисы, и в объектив попали лишь тела фальшивых телевизионщиков, лежавшие на го- лом деревянном полу,- неподвижные, мертвые тела. Камера задержалась на них на мгновение, а потом двинулась назад, к По- лани. И тут Римо с ужасом осознал, что он стоит как раз между кандидатом на пост мэра и телеобъективом и его лицо вот-вот станет достоянием широ- кой общественности. Что скажет на это доктор Смит?- пронеслось у него в голове. Тогда он повернулся к камере спиной и произнес в свисавший свер- ху микрофон: - Леди и джентльмены, прошу сохранять спокойствие. Только что произош- ло покушение на мистера Полани, но охрана держит ситуацию под контро- лем.- Затем, не оборачиваясь, он ушел из поля зрения объектива, оставив в кадре лишь Мака Полани, продолжающего сжимать в руках свою пилу и об- ратившего взор в ту сторону сцены, где распластались два тела. Наконец Полани опять посмотрел в объектив и медленно произнес: - Они попытались остановить меня. Многие пробовали сделать подобное и прежде, но пока этого никому не удавалось. Только смерть может меня ос- тановить. Он умолк. Оператор выражал бурный восторг. В будке аплодировал зву- коинженер. Полани секунду помолчал н снова заговорил: - Надеюсь, вы все завтра проголосуете за меня. А теперь спокойной но- чи.- С этими словами, зажав под мышкой пилу, он ушел, присоединившись за кулисами к Римо. Вскоре там оказался и Чиун. Прозвучала умолкла мелодия "Свет солнца приятней". - Быстро соориентировались,- похвалил Римо. - Что вы имеете в виду?- спросил Полани. - Насчет того, что многие хотели вас остановить. Вот слова настоящего политического деятеля. - Но это чистая правда,- обиделся Полани.- Каждый раз, стоит мне на- чать играть на пиле, как кто-то обязательно пытается меня остановить. - Так вы говорили о пиле? - Ну конечно! О чем же еще? - Где же Тери?- прорычал Римо. В небольшом номере, который Тери снимала в гостинице, где располагался штаб Полани, ее не было, но на столе Римо обнаружил записку: "Тери, ни в коем случае не появляйся сегодня на телевидении. Это очень серьезно. Ма- ма". Записка была написана недавно и источала нежный аромат. Римо поднес ее к лицу - от нее исходил запах Дороти Уокер. Такой чистый... и тут Ри- мо узнал его: это был запах сирени. Тот же, что исходил от орудий убийства Уилларда Фарджера и Клайда Московитца. Дороти Уокер... Так вот через кого шла утечка информации из штаба По- лани, вот кто получал денежки Римо и вел двойную игру! А накануне вече- ром она пыталась использовать его. Римо взломал дверь ее пентхауса, удобно расположился в кресле и приня- лся ждать. Он ждал всю ночь и еще полдня, по она так и не появилась. На- конец зазвонил телефон. Римо снял трубку. - Алло! - Алло! Кто это? Римо?- раздался голос Тери. - Он самый. - Значит, маме все-таки удалось вас к себе заманить,- хихикнула она.- Я так и знала. - Боюсь, Тери, вы ошибаетесь. Вашей матушки здесь нет. И не было всю ночь. - А, значит, она у дедушки на яхте. Наверно, обсуждают ход кампании. Его это очень интересует. - А как называется его яхта? - "Энколпиус". Она стоит на приколе в бухте. - Спасибо,- поблагодарил Римо.- Кстати, почему вы не пришли вчера на передачу? - Мне мама оставила записку. А когда я позвонила ей, она сказала, что ходят слухи о теракте и вы попросили меня остаться дома. Ну, тогда я ве- рнулась к подруге. Но я все видела. Мне кажется, было великолепно! - Если вам понравилось, следите, что будет дальше.- Римо повесил труб- ку, вышел на улицу и двинулся к бухте. - Папа, ты проиграл.- Дороти Уокер в зеленом вечернем платье сидела в кают-компании яхты и беседовала с отцом. - Знаю, дорогая. Все знаю. Но кто мог подумать, что паши ребята прома- жут! Такие надежные парни, Саша и Дмитрий. Они для нас готовы были на все. - Да, но они все-таки промахнулись. И теперь нет ничего, что помешало бы мистеру Полани стать мэром. Ты не учел, какой будет реакция избирате- лей, если твои люди промахнутся. - Все верно,- печально улыбнулся Дворшански.- Может, я просто поста- рел. Стал слишком стар, чтобы владеть городом. Что ж, в жизни есть и другие утехи. - Может, ты наконец уйдешь на покой? Тебе следовало это сделать уже много лет назад. Ты всегда говорил, что проигрыш - это единственный неп- ростительный грех. - Кажется, ты рада, что все так вышло? Но ведь ты тоже, кажется, проиграла. - Нет, папа, я победила. Полани станет мэром, а мы с Тери - его глав- ными советчиками. И через полгода весь город будет моим. А потом я отдам его тебе - это будет моим подарком. Ты его заслужил. Слушая ее, Дворшански понял, что не из любви собирается она сделать ему этот подарок - она просто хочет расплатиться с назойливым кредито- ром. Он посмелел на дочь и сказал: - Возможно, мы оба в чем-то проиграли. - Это верно,- вдруг раздался чей-то голос: в дверях стоял Римо.- Вы оба проиграли. - Кто вы?- властно спросил Дворшански.- Кто этот человек? Улыбаясь Римо, Дороти поднялась. - Это Римо. Он представляет мистера Полани. Пожалуй, единственный че- ловек, оказавшийся достаточно прозорливым, чтобы увидеть в мистере Пола- ни человека, который так нужен сейчас Майами-Бич... - Приберегите это для очередной рекламы собачьих консервов,- оборвал Римо.- Наконец-то у меня открылись глаза! Когда я узнал, почему Тери не явилась на передачу. Вы сделали это только для того, чтобы завладеть го- родом? Дворшански кивнул. - Почему бы и пет? Вы можете предложить более достойную цель?- Маршал говорил легко, почти радостно. - Но зачем было убивать Фарджера? - Фарджера? Ах, да! Надо было показать людям Картрайта, что мы не по- терпим измены. Но когда вы просто избавились от трупа, не афишируя убийство, его значимость, конечно же, была сведена к нулю. - А Московитца? - Московитц был слабый человек. Думаю, он предпочел бы отправиться в тюрьму, чем продолжить игру, где ставки были слишком высоки. Он слишком много знал и мог бы нас выдать.- И всю эту историю с федеральным прави- тельством и документами Лиги вы раздули потому... - Потому что это был единственный способ оградить Картрайта с его бан- дой от тюрьмы и добиться его выбора на очередной срок. Я посчитал, что правительство воздержится от каких-либо действий против Картрайта, если само окажется под угрозой его разоблачений. - Задумано неплохо,- похвалил Римо.- Вы надолго связали мне руки. Я не мог решиться сделать с вами и вашим Картрайтом то, чего вы заслуживаете. И все же вы в конце концов проиграли. Дворшански улыбнулся, на загорелом лице блеснули белоснежные зубы. - Нет, друг мой, это не я, а вы проиграли.- С этими словами маршал ус- тремился к небольшой коробочке, лежащей на крышке рояля. Когда у него в руках мелькнуло шило, Римо наконец понял, что убийца не Картрайт, не Дороти Уокер и не какой-то наемник, а именно этот крепкий старик. Римо было очень важно выяснить это. Он усмехнулся. Дворшански двинулся на него. Когда маршал оказался ря- дом, на Римо пахнуло резким запахом сиреневого одеколона. Маршал не стал тратить времени даром. Он замахнулся, целясь Римо в ви- сок, чтобы шило вошло в ухо по самую рукоятку. Римо отскочил, а потом сделал бросок вперед и перехватил руку нападавшего - она продолжила свой широкий замах и, очертив круг, шило глубоко вонзилось маршалу в шею. Он издал гортанный звук, с недоумением глянул на Римо и рухнул на пол. Дороти Уокер поднялась. Кинув беглый взгляд на отца, она произнесла: - Римо, мы все сможем. Ты и я. Завладеем сначала городом, а потом и всем штатом. - И ты ни одной слезы не прольешь по отцу? Она подошла к Римо и всем телом прижалась к нему. - Ни одной,- улыбнулась она.- Я всегда была слишком занята жизнью... любовью... не было времени плакать. - Может, мне удастся это изменить,- сказал Римо и, прежде чем она ус- пела двинуться или крикнуть, без усилия проткнул ей пальцем висок. Потом уложил ее па пол, рядом с отцом, и закрыл за собой дверь. Команды на яхте не было. Римо повел судно к южной оконечности Майами- Бич и бросил якорь в двухстах метрах от берега. Матросы, получившие увольнение на берег, не скоро ее найдут. Римо поплыл к берегу. Следующим пунктом повестки дня был мэр Картрайт. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ Мэр Тимоти Картрайт открыл верхний ящик стола. Внутри находилась мета- ллическая дверца. Сняв с пояса связку ключей, Картрайт выбрал маленький ключик и открыл сейф. Потом выгреб оттуда пачку банкнот и кинул их в кейс. Как часто, подумал он, проигрывающие кандидаты вот так же старались отсрочить свое появление перед соратниками в штабе кампании? И как часто у них не хватало времени даже выступить с речью, потому что надо скорее попасть в свой кабинет, прихватить деньги и избавиться от компромети- рующих документов? Впрочем, какое это имеет значение? Он пришел на этот пост честным и бедным, уходит бесчестным, но богатым. Деньги в банковских сейфах по всей стране, драгоценности и облигации за рубежом. Ему не придется ду- мать, как прокормить семью. Город выбрал Мака Полани? Что ж, это его проблемы. Пусть избиратели имеют, что заслужили, а он сам будет уже да- леко. И когда полиция перестанет их защищать, городские службы станут рабо- тать все хуже, а потом и вовсе перестанут функционировать, когда город наводнят хулиганы, бродяги и всякие хиппи, тогда они запросят пощады, будут умолять Тима Картрайта вернуться и навести порядок. И он не верне- тся. Он представил себе свой штаб и обливающихся слезами активистов. Стран- но. Один безумный сторонник способен пролить больше слез, чем все проиг- равшие кандидаты, вместе взятые. Впрочем, ничего странного. Кандидат, не прошедший на новый срок, уже свое нахапал, так о чем же ему плакать? - Далеко собрались?- прервал его размышления чей-то голос. - Как вы сюда попали?- вскричал Картрайт, который знал, что главный вход закрыт, а черный охраняется шерифом Мак-Эдоу. - Шериф решил соснуть. Забыться вечным сном. А теперь ваша очередь по- следовать его примеру. - Значит, вы и есть тот самый Римо?- сказал Картрайт, и его рука ин- стинктивно скользнула к ящику стола. - Все верно, это я, и если вы дотронетесь до ящика, то лишитесь руки. Картрайт замер, а потом спросил как ни в чем не бывало: - А, собственно, в чем дело? Что вы имеете против меня? - Фарджер. Московитц. Покушение на Полани. - Вы же знаете, это все маршал. Его идея. Это он виноват! - Знаю, это он все задумал. Скандал с Лигой. Убийство несчастного Бул- лингсворта. Нападки на Фолкрофт. На федеральное правительство. Картрайт пожал плечами и ухмыльнулся - той ухмылкой, которая лучше всего удается политикам-ирландцам, когда их ловят с поличным. - Ну и что? Все это было истинной правдой, иначе зачем вы здесь? - Правильно,- согласился Римо.- Но мы оба тут. - И что дальше? - А вот что. Садитесь и пишите. - Хорошо,- кивнул Картрайт.- Вы получите, что хотите. А что я буду с этого иметь? - Во-первых, сохраните жизнь. Во-вторых, набитый деньгами портфель. И третье - я дам вам возможность уехать из страны. - Вы не возражаете, если я позвоню маршалу? - Возражаю. Он сказал мне, что не хочет с вами говорить. Картрайт смерил Римо взглядом, едва заметно пожал плечами, потом сел за стол, вынул из ящика лист бумаги, а из письменного прибора слоновой кости - ручку и приготовился писать. - Адресуйте письмо жителям Майами-Бич. Мак Полани держал в руках какой-то документ. В ознаменование своею из- брания на пост мэра он облачился в джинсы нормальной длины, белые крос- совки уступили место кожаным сандалиям, а вместо красной майки на нем была розовая шелковая рубашка с длинным рукавом и эмблемой какого-то спортивного клуба. - Уже имеются копии этого документа для раздачи прессе,- сообщил он журналистам.- В нем мэр Картрайт признается, что история с делом Лиги - это сплошной обман. Все это сплошная фальшивка, заявил он. Единственной целью мэра было отвлечь внимание общественности от его собственных злоупотреблений, о чем он и сообщает в своем письме. Он приносит свои извинения жителям Майами-Бич, и я, как вновь избранный мэр, от их имени принимаю эти извинения и от всей души приглашаю ныне уже бывшего мэра Картрайта на ежегодные соревнования "Зубатка в июне". Победитель, пойма- вший самую крупную рыбу, получит приз - сто долларов, хотя призываю мис- тера Картрайта не рассчитывать на деньги, поскольку сам собираюсь учас- твовать в соревнованиях и наверняка обловлю всех остальных. Кроме того, насколько я понял из письма, которое держу в руке, мэр Картрайт не нуж- дается в лишних ста долларах - у него и так денег куры не клюют. - А где теперь наш мэр?- спросил кто-то из репортеров. Мак Полани вытер пот, выступивший на лбу от света софитов. - Ты видишь его перед собой, малыш! - По вашему мнению, чем вы обязаны своему неожиданному избранию? - Праведной жизни и ежедневному приему витамина Е. Римо отвернулся от экрана. - Все в порядке, можно ехать. Он вытолкал Картрайта из грязного прибрежного бара и повел к причалу, где они сели в небольшую моторную лодку. Через две минуты они уже были на яхте. Поднявшись по трапу, они вышли на палубу. Картрайт все еще сжи- мал в руках набитый деньгами "дипломат". - А где маршал?- спросил он. - Здесь.- И Римо открыл настежь дверь кают-компании. Картрайт вошел внутрь и увидел на полу тела Дворшански и Дороти. В ужасе он повернулся к Римо. - Но ведь вы обещали!- воскликнул он. - Никогда не верьте обещаниям политиков,- назидательно заметил Римо и железным краем ладони раскроил череп бывшего мэра.- Не надо было высовы- ваться,- добавил он, когда Картрайт упал. Римо прошел на капитанский мостик, завел мотор и, включив автоматичес- кий режим, направил судно в открытое морс. Затем спустился в машинное отделение и опорожнил одни из топливных баков, вылив из него горючее на пол. Для пущей надежности он полил это все бензином и набросал в коридо- ре пропитанные бензином тряпки и бумагу. Бросив на тряпки горящую спичку, отчего все вокруг-моментально вспых- нуло, он взбежал на палубу и спрыгнул оттуда вниз, в свою маленькую мо- торку, которую тащила за собой мощная яхта. Отвязав лодку от яхты, он некоторое время дрейфовал на волнах, а потом завел мотор и повернул к берегу. На полпути Римо услышал страшный взрыв. Обернувшись, он увидел, как полыхнуло пламя. Тогда он заглушил мотор и стал наблюдать. Пламя весело полыхало, постепенно превращаясь в огромное зарево, а потом раздался но- вый взрыв, от которого у пего чуть не лопнули барабанные перепонки. Мгновение спустя море вновь было спокойно. Некоторое время Римо продолжал смотреть туда, где только что находи- лась яхта, а потом снова запустил мотор. Вечером он смелел программу новостей. Там одна запутанная история сменялась другой. Намекали, что, передав признание Полани, мэр Картрайт бежал. Высказывалось предположение, что именно Картрайт убил Буллингсворта и Московитца, поскольку они узнали о его грешках, а потом прикончил и шерифа Клайда Мак-Эдоу, тело которого нашли на автостоянке перед зданием муниципалитета,- за то, что тот хотел помешать ему бежать. Затем говорили об убедительной победе Мака Полани, показывали репортаж о его пресс-конференции, на которой он объявил о первом назначении в ад- министрации города. Он назначил миссис Этель Хиршберг городским казна- чеем. Миссис Хиршберг вырвала у него микрофон и заявила: - Клянусь относиться к городским деньгам, как к своим, присматривать за мэром и относиться к нему, как к родному сыну. У меня на это довольно времени, поскольку мой собственный сын мне даже не звонит. Римо больше не мог этого выносить. Он выключил телевизор и набрал но- мер. Раздался гудок. Потом второй. Когда телефон прозвонил в третий раз, на том конце провода сняли трубку. - Да?- произнес кислый голос. - Это Римо. - Слушаю,- сказал доктор Смит.- Я вас узнал. Хотя прошло много времени с тех пор, как мы беседовали в последний раз. - Похоже, я решил все ваши проблемы. - Да? Я и не знал, что у меня были проблемы. - Вы что, не смотрели новости? Полани избран мэром. Картрайт признал- ся, что дело Лиги - сплошная фальшивка. - Да, я видел новости. Кстати, хотелось бы знать, куда все-таки делся мэр Картрайт? - Ушел в море. - Понятно. Я передам Первому ваше сообщение. Как вы знаете, он возвра- щается сегодня. - Да, знаю. Мы, серьезные политики, стараемся держаться в курсе всех новостей. - У вас все?- спросил Смит. - Как будто все. - До свидания.- Смит повесил трубку. Римо, чувствуя себя как оплеванный, посмотрел на Чиуна. - Разве от императора ждут благодарности?- задал тот риторический воп- рос. - Я и не ожидал, что он станет целовать мне руки, если ты это имеешь в виду. Но хотя бы спасибо сказал. Просто спасибо - разве это так трудно? - Императоры не благодарят,- сказал Чиун.- Они только платят и за свои деньги рассчитывают получить все, на что ты способен. И вообще - будь благодарен судьбе хотя бы за то, что тебя чуть не назначили казначеем Майами-Бич.