- Все равно, свинья, не смей даже прикасаться к ним. Если хочешь жить. Ты знаешь, что стало с людьми, которые давали волю рукам. Файнштейн. Мак-Эндрю. Двое бандитов-мафиози. Им они тоже очень нравились. Ты хочешь кончить так же, как они? - Нет-нет, - быстро и честно ответил Уайт. - Ну, хорошо. Тогда держи свою ширинку застегнутой и не распускай рук. Не понимаю, что тебя так тревожит. Ведь мы собираемся сделать из тебя богатого человека. - Я не хочу быть богатым. Мне хочется быть просто хорошим шерифом. - Тебе заказано быть хорошим шерифом с того самого момента, когда сперматозоид твоего отца соединился с яйцеклеткой твоей матери. Если тебе так сильно хотелось быть хорошим шерифом, нужно было хорошенько подумать, прежде чем брать с собой в мотель ту шлюху и позировать для гнусных фотографий, которые мы сделали. И ты, грязная свинья, будешь выполнять все, что тебе прикажут, или мы разошлем эти фото по всей округе. Мы взяли тебя в это денежное дело потому, что ты нам нравишься. Правда. Ты довольно забавное чучело. Для свиньи. Она повернулась и, подойдя к диванчику, легла на него. Ее огромные груди несколько опали. Рассеянно теребя соски, она продолжала: - Вашингтон вмешался в это дело, послав сюда Мак-Эндрю. Мы предупредили власти, чтобы они больше не делали этого. Но теперь они снова подослали к нам Римо Бломберга. - Этого гомика? Он что - работает на правительство? - Да, а ты со своей обычной проницательностью, конечно же, решил, что он педераст, не так ли? Так вот, теперь ты передашь в Вашингтон сообщение. Скажешь им: раз они продолжают присылать сюда своих людей, это обойдется им очень дорого. Ровно в миллион долларов, в мелких, уже бывших в обращении, купюрах. С номерами не по порядку. Пусть они передадут эти деньги тебе. А ты принесешь их сюда и положишь вот в этот холодильник. Это будет твое последнее поручение. Чтобы это отпраздновать, мы дадим тебе хорошую премию. Ты получишь целых двадцать пять тысяч долларов. На эти деньги ты сможешь купить себе отличный набор пистолетов с рукоятками, отделанными жемчугом. Настоящую золотую статуэтку, изображающую подъем флага на захваченной нашими солдатами горе Сурибати. Или всем друзьям по булавке на лацкан с американским флагом. Или лучше сезонный пропуск на посещение газовой камеры. - Она повернулась на бок - груди последовали за этим движением с опозданием на долю секунды - и взглянула на Уайта. - Если ты, конечно, не хочешь, - произнесла она, - действительно не хочешь, чтобы те твои замечательные фотографии были разосланы каждой семье в округе Сан-Эквино. Или ты этого хочешь? Уайт проглотил слюну. Сидеть на таком стуле стало просто невыносимым. - Нет, не хочу. И вы это знаете. Но как я смогу убедить кого-то в Вашингтоне, чтобы меня выслушали? - Даже самая обыкновенная свинья и та сообразила бы, как это сделать. Повторяю тебе, Римо Бломберг работает на правительство. Позвони ему и скажи. Пусть он передаст правительству твое сообщение и добудет деньги. Да, и еще можешь передать ему, что завтра мы собираемся провести еще одно маленькое испытание. Землетрясение. Небольшое. Всего в восемь баллов. Но если мы не получим миллион, то зададим им настоящую трепку. Сбросим всю Калифорнию с континента. - Я должен передать это тому проклятому еврею, Бломбергу? - Да. И только это! Если же ты заикнешься о нас, то кончишь свои дни в кювете, обсасывая свои собственные кишки. - После того как я получу деньги, мне нужно будет убить его? - Этот приказ, свинья, мы отменяем, потому что, откровенно говоря, считаем, что ты для этого не годишься. Мы позаботимся о нем сами. - Обычным способом?.. - Да, обычным. Мы подарим ему немного удовольствия, чтобы он мог вспоминать об этом в могиле. - Несчастный выродок... - сказал Уайт, по-дурацки хихикнув. - Если ты испортишь дело, тебя ждет то же самое. Но без всякого удовольствия. Теперь, я думаю, тебе лучше убраться отсюда. В любую минуту может вернуться Джекки, а ей становится плохо от одного твоего вида. Не забудь. Деньги должны быть здесь завтра ночью. Землетрясение будет завтра после полудня. Не останавливайся в это время под мостами. Уайт поднялся. - Хорошо, Джил. Но все это мне не нравится. - А мне не нравится, когда ты называешь меня Джил, будто мы с тобой друзья. Для тебя я госпожа. - Да, госпожа. Я не хотел вас обидеть. - Ну, ладно, свинья, убирайся отсюда. На обратном пути в город шериф Вейд Уайт думал о своем. Это просто несправедливо. Разрушить всю жизнь человека из-за одной-единственной допущенной им промашки. Откуда он мог знать, что та девка в мотеле была профессиональной шлюхой, специально подсылаемой для таких дел, и что близнецы будут снимать их на пленку? Они прислали ему целый комплект этих фотографий. Если бы их кто-нибудь увидел, он стал бы всеобщим посмешищем. Ну какой бес вселился в него тогда, словно он какой-нибудь извращенец... И все эти "французские" штучки... Неудивительно, что французы не совершили ничего выдающегося. Все они просто больные. Сексуально больные. А самое главное, он никогда не любил такие забавы. И оттого ему было еще обиднее. Теперь эти ужасные фотографии у девок-близнецов. И они держат в руках самого шерифа Уайта! Заставляют его действовать не только против собственной страны, но и против самого штата Калифорния! Хотел бы он знать, что ему теперь делать. Правда, она сказала, что это в последний раз. Может, потом и правда все кончится... Вернувшись в свой офис, Уайт положил ноги на стол и долго смотрел на телефонный аппарат, прежде чем решился снять трубку и получить от информационной службы интересовавший его номер. Когда он набрал его, ему ответил китаец. Затем трубку взял сам гомик Бломберг, и шериф сказал ему, что должен немедленно с ним увидеться. - Рад буду приехать, - ответил этот педераст. - А как ваш желудок? - спросил он, прежде чем повесить трубку. Уайт снова вспомнил сегодняшнюю картину. Двое мужчин во рву. Пришлось быстро схватить корзинку для бумаг. Его стошнило. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ  По дороге в офис шерифа Уайта Римо гадал, зачем он так срочно ему понадобился. Может быть, это связано с убийством Карпвелла? Ну, об этом он ничего не скажет. Муссо принадлежит только ему, Римо. Лично. Конечно, речь может зайти и о чем-нибудь сверхважном. Например, о заговоре красных с целью отравить фтором всю воду. Или о промывке мозгов в школах. А может быть, он услышит что-нибудь о тех, кто занимается землетрясениями. Так или иначе, ко всему этому делу должна иметь какое-то отношение машина доктора Куэйка. Римо готов побиться об заклад, что это так. Он не мог дождаться подходящего случая, чтобы попробовать выудить дополнительную информацию у Джекки и Джил. Римо поставил свой красный автомобиль перед низким двухэтажным сборно-панельным зданием, первый этаж которого занимал магазин товаров для мужчин, а на втором размещался офис шерифа. Шагая через две ступеньки, он поднялся по лестнице. Дверь была открыта. Римо вошел, не постучавшись. Уайт сидел за столом. Вид у него до сих пор довольно бледный, подумал Римо. Может быть, он обнаружил, что кто-то отравляет его пищу? - Закройте за собой дверь, Бломберг, - сказал Уайт, вставая. Захлопнув дверь ногой, Римо сел на обтянутый материей стул, который ему жестом предложил хозяин. Шериф опять опустил свой обширный зад на вертящееся кресло. - Итак, шериф, - произнес Римо, - что у вас на уме? Уайт проглотил слюну, вновь повторил про себя слова, которые он приготовил, затем откинулся назад, засунув большие пальцы рук под пряжку брючного ремня на животе. - Бломберг, - сказал он наконец, - я не думаю, что вы хозяин универсального магазина. - Конечно, я его хозяин, - ответил Римо. - Это большое красное здание в квартале отсюда. Завтра я меняю на нем вывеску. - Я не это имею в виду, - продолжал Уайт. - Я знаю, что вы владелец магазина. Я хочу сказать, что вы выполняете еще и другую работу. - Какую другую? - удивленно переспросил Римо. - Мне кажется, например, что вы работаете на правительство. - Он поднял руку, чтобы остановить готового заговорить Римо. - Я вовсе не жду, что вы мне все расскажете, поэтому не говорите ничего. Только слушайте, потому что это весьма важно. - Я весь внимание, шериф, - сказал Римо, положив ногу на ногу. - Сегодня вечером мне снова позвонили те, кто вызывает землетрясения. Они сказали, что завтра опять будет трясти. И на этот раз сильно. Они хотят, чтобы я передал это в Вашингтон. Теперь они требуют миллион долларов, иначе устроят такое землетрясение, которое расколет Калифорнию пополам. - Зачем вы говорите это мне? У меня нет миллиона долларов, - сказал Римо. - Похоже на то. Но я думаю, что вы работаете на правительство. Сейчас у меня нет другого способа передать это сообщение в Вашингтон. Они почему-то принимают меня за калифорнийского магната. Я и подумал, что, может, вы бы смогли передать их требование по назначению? Эти люди очень опасны и шутить не собираются. Они могут расколоть весь штат надвое. Бломберг, будь я проклят, но я говорю вам, что нуждаюсь в вашей помощи. - Ладно, шериф. Я не работаю на правительство, но у меня есть кое-какие связи в Вашингтоне. Некоторые довольно влиятельные люди. Если вы хотите, я мог бы передать им ваше сообщение. - Отлично, это уже кое-что, - заметил Уайт, улыбнувшись. - Может быть, это сработает. Римо поднялся. - Вы еще побудете здесь какое-то время? - спросил он. Уайт утвердительно кивнул. - Тогда, о'кей, - сказал Римо. - Я отправляюсь домой, чтобы сделать несколько звонков. Потом я перезвоню вам и дам знать, чего мне удалось добиться. Между прочим, кто вам звонил? - Звонил мне?.. - Ну да, насчет землетрясения и миллиона долларов? - Ах, да. Какой-то мужчина. Никогда раньше не слышал его голоса, - ответил Уайт. - И еще один вопрос, шериф. Есть какие-нибудь версии насчет убийства Карпвелла? - Судя по описанию, которое дала мне его секретарша, мне кажется, к этому делу имеют какое-то отношение те свиньи, которых мы нашли мертвыми во рву. Но так или иначе, я регистрирую его смерть как результат сердечного приступа. Не хочу будоражить город. - Тяжелый у вас денек, шериф. Один сердечный приступ, две жертвы дорожной катастрофы, теперь - этот миллион долларов... - И это еще не все, - заметил Уайт. - Я получил информацию, что на ферме Громуччи сегодня вроде бы тоже произошло убийство. Кажется, три человека были убиты двумя людьми. Один из них старый китаеза. Но, когда я позвонил Громуччи, он сказал, что у него ничего такого не было. Просто чьи-то выдумки. - При этих словах Уайт подозрительно посмотрел на Римо. - Не стоит верить слухам, - вежливо сказал Римо. - Я еще позвоню вам, шериф. - Хорошо, Бломберг, - закончил Уайт. - И спасибо. Я ценю вашу помощь. Похоже, вы не такой уж плохой парень. Когда Римо вышел, Уайт посмотрел на захлопнувшуюся за ним дверь. Да, Бломберг не такой уж плохой, особенно для гомика. Но какой же ужасный у него будет вид, когда девки расправятся с ним! ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ  Разговаривая с Римо по телефону, доктор Харолд В. Смит вертел в руках красный пластиковый ножичек для открывания конвертов ценой в тридцать девять центов. На кончике ножичка было увеличительное стекло. - Хорошо, - сказал он. - Я понял. Есть у вас какие-нибудь версии? Вообще что-нибудь? - Пока ничего. Думаю, какое-то отношение к этому имеет машина доктора Куэйка. Может быть, и сам доктор. Хотя он слегка не в себе. - Раз вы так считаете, действуйте в этом направлении. - Хорошо, постараюсь. А как насчет миллиона? - Оставайтесь там, где вы находитесь, - сказал Смит. - Я вам перезвоню. Смит повесил трубку, повернулся в кресле и посмотрел на залив Лонг-Айленд. Шантажируют правительство Соединенных Штатов! Немыслимо. Но долг требует от него доложить обо всем президенту. Только он вправе принимать решения по таким вопросам. Он снова повернулся вместе с креслом к столу, открыл ящик и достал оттуда телефонный аппарат с красной точкой на трубке. Поднял трубку. В Вашингтоне президент, выпроводив свою супругу из спальни, снял трубку телефона, который он вытащил из ящика комода. Он внимательно выслушал Смита, обрисовавшего ситуацию. Решение было мгновенным. - Заплатите, - сказал Он Смиту. - Могу ли я обратить ваше внимание, сэр, на то, что, раз уступив шантажистам, потом их будет очень трудно остановить? А это самый настоящий шантаж. - Доктор Смит, речь вдет о судьбе Калифорнии. Не о Техасе. - Решение, конечно, за вами, сэр, - сказал Смит. - Мое решение таково. Мы заплатим этим людям миллион долларов. А если они отменят землетрясение, намеченное на завтра, увеличим сумму до полутора миллионов долларов. Найдутся у вас такие деньги? - Да, сэр. - Отлично. Тогда заплатите им. - Как прикажете, - ответил Смит. Он повесил телефонную трубку и тут же набрал номер Римо. Президент был явно неправ. Платить не следовало. Римо сразу же поднял трубку. - Да? - Президент сказал, что мы заплатим. - Должно быть, это послало вас в нокдаун, - заметил Римо. - Здорово подорвало ваш бюджет, а? - Не только мой, но и ваш. Теперь вы будете носить ботинки гораздо дольше, чем одну неделю. - Бедный Чиун, - отозвался Римо. - Придется ему перейти на более скудный рацион. - И вот еще что, - добавил Смит. - Президент сказал также, что мы заплатим еще больше, если завтрашнее землетрясение будет отменено. - Насколько больше? Смит так и не смог заставить себя назвать действительную цифру. Поколебавшись, он ответил: - Всего до миллиона двухсот тысяч долларов. - Я не уверен, - сказал Римо, - что смогу уговорить их меньше чем за полтора миллиона. - Сделайте все, что потребуется, чтобы землетрясения не было, - проворчал Смит. - Завтра утром на ваш счет в банке Сан-Эквино поступит чек на полтора миллиона долларов. Кто доставит им эти деньги? - Здешний шериф. Большой хвастун по фамилии Уайт. - Интересно было бы выяснить, кому он их передаст, - сказал Смит. - Не беспокойтесь. Я уже об этом подумал. - И еще, Римо, - вздохнул Смит, - постарайтесь, пожалуйста, вернуть эти деньги обратно. - Да, без работы вы не оставите, - заметил Римо, вешая трубку. Он нашел в телефонном справочнике номер Уайта и набрал его. Ему ответил Уайт, голос его звучал так, будто был записан на пленку: - Офис шерифа округа Сан-Эквино. Говорит шериф Вейд Уайт. - Это Римо Бломберг, шериф. Когда, по-вашему, эти люди вновь свяжутся с вами? - Видимо, завтра утром. - Хорошо. Я поговорил кое с кем в Вашингтоне. Они заплатят. И добавят еще пятьсот тысяч долларов, если завтрашнего землетрясения не будет. Как вы думаете, они согласятся остановить его? - Не знаю, - ответил Уайт, - но я спрошу. Как я получу эти деньги? - Они будут у меня завтра, - ответил Римо. - Я передам их вам. - О'кей, - сказал Уайт. - Они велели, чтобы деньги были в мелких купюрах, уже бывших в употреблении, и чтобы номера на билетах были не по порядку. - Хорошо, - сказал Римо. - Я позабочусь об этом. А вы дайте мне знать, сколько нужно приготовить. - Я перезвоню вам, как только узнаю, - сказал Уайт. - Хорошо, шериф. Спокойной ночи. Римо повесил трубку и, посмотрев на часы, решил попрактиковаться: определить, не глядя на циферблат, сколько прошло времени. Когда, по его мнению, прошла минута, он снова взглянул на часы. Прошло пятьдесят девять секунд. Неплохо. Он поднял трубку и набрал номер Уайта. Он оказался занят. Значит, Уайт сейчас на связи с ними. Возможно, он сам участвует в сговоре. Что ж, хорошо. В таком случае завтра шериф Вейд Уайт также получит по заслугам. Убирать его немедленно никак нельзя. До тех пор пока он, Римо, не доберется до всей этой шайки вместе с их аппаратурой. Ведь он ничего не может сделать с уже установленным на определенное время механизмом, вызывающим землетрясение. Ожидая ответа абонента, Уайт барабанил пальцами по столу. Одиннадцать гудков прозвучало на другом конце провода, прежде чем там взяли трубку. - Это Уайт. - А это Джекки. Зачем ты звонишь сюда, свинья? Я же говорила, чтобы ты никогда сюда не звонил! - Но это очень важно. Скажите сестре, что она была права. Бломберг действительно работает на правительство. Они согласны заплатить миллион и еще полмиллиона, если вы отмените завтрашнее землетрясение. Помедлив какое-то мгновение, Джекки сказала: - Хорошо, мы отменим его. Когда ты получишь деньги? - Завтра после полудня. От Бломберга. - Ладно, свинья. Принесешь их сюда, когда стемнеет. И проверь хорошенько, чтобы тебя никто не выследил. - Этот Бломберг пытается следить за мной. Я разорву его на части. - Насчет него не беспокойся. Если завтра ночью кто-нибудь и будет следить за тобой, то уже не Бломберг. К этому времени наш друг Римо будет мертв. В тот же самый момент та же мысль мелькнула в голове другого человека, который заказывал себе номер в мотеле "Ковбой". Его звали Муссо. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ  - Здесь все, шериф. Полтора миллиона. Вейд Уайт стоял в гостиной Римо. Взгляд его маленьких глаз из-под широких полей шляпы так и вонзился в коричневый кожаный саквояж, наполненный пачками денег. - Купюры мелкие, старые, с номерами не по порядку, - сказал Римо. - Куда вы собираетесь их доставить? - Я должен оставить их сегодня вечером на шоссе номер семнадцать в указанном месте, - ответил Уайт. - Что за место? - Извините, Бломберг, но этого я не могу вам сказать. Если за мной будут следить, сделка сорвется. А вы понимаете, что за этим последует. - Да, могу представить, - произнес Римо. Он только что вышел из бассейна, чтобы встретить Уайта, и потому был в белых плавках. - Ну что же, удачи вам, шериф. И послушайте, если вам придет в голову идея, кто бы это мог быть, я знаю кое-кого в Вашингтоне, кто очень хотел бы получить такую информацию. - Попытаюсь. Можете на меня рассчитывать, - ответил Уайт, выдвигая подбородок, чтобы придать лицу уверенное выражение. Затем он взял саквояж и вышел. Пока он шел к своей патрульной машине, Римо провожал его взглядом. Так, с Уайтом пока все, по крайней мере, до наступления темноты. Утром, разговаривая с Уайтом по телефону, Римо намеренно сказал, что может получить деньги только во второй половине дня, но тот не проявил никакого беспокойства. Значит, Уайт должен передать их по назначению не раньше вечера. Вот тогда Римо и возьмет его под наблюдение. Пройдя через раздвижные стеклянные двери столовой, Римо вернулся во дворик с бассейном. По пути он услышал, что по телевизору в комнате Чиуна идет очередная передача из бесконечной серии о докторе Лоуренсе Уолтерсе, враче-психиатре. Вот она, слабость Чиуна - безнадежная привязанность к телевизионным "мыльным операм". Кстати, что сказал этот Уолтерс насчет Калифорнии? Римо задумался, лежа около бассейна. Кажется, он сказал, что это место, куда стремятся все неудачники мира. При этом они рассуждают так: коль скоро им все равно не улыбается счастье, так лучше жить здесь, чем в любом другом месте, - по крайней мере, в тепле. А что, пожалуй, с этим можно согласиться, подумал Римо, чувствуя как калифорнийское солнце прогревает его до костей. А какие здесь люди! Вейд Уайт, доктор Куэйк, его дочери-близняшки, Карпвелл, мафиози... Он должен написать об этом книгу! Об интересных людях, с которыми его свела судьба. И о людях, которых ему пришлось убить... Сколько их на сегодняшний день? Он давно перестал вести им счет. В любом случае, уже несколько сотен. А ведь когда-то был только один... Но убийство даже тысячи людей всегда начинается со смерти одного человека. Да, он обязательно должен написать такую книгу. Смиту понравится эта идея. Нужно пообещать ему часть гонорара. Тогда она понравится ему еще больше... Римо почувствовал, что начинает дремать. И вдруг ощутил чье-то присутствие. Он повернулся и в одно мгновение оказался на ногах, стоя на носках, с согнутыми в локтях руками. Перед ним были Джил и Джекки, одетые в тонкие желтые платья. Они жадно ощупывали его глазами, и Римо вдруг показалось, что он голый. - Скажите пожалуйста, какой нервный, - оценила его стойку та, что стояла слева. Римо тщательно сравнил ее бюст с тем, что был у ее сестры, и определил, что это была Джил. У нее бюст был больше. - А какое сложение! - добавила Джекки. Римо понял, что, стоя передними в боевой стойке на носках, он выглядит круглым идиотом. И мягко опустился на ступни. - Если уж говорить о сложении, - сказал он, - то как насчет ваших прелестей? Они кажутся нарушением естественного равновесия. - А мы приветствуем всяческие нарушения, - отбрила Джил. - Я надеюсь, управляемые? - спросил Римо. - А других и не бывает, - ответила Джил. - Скажите-ка лучше, это все, на что вы способны? Лежать на боку у бассейна? Разве вы не плаваете? - Иногда. - Мы пришли поблагодарить вас. Правда, большое спасибо за помощь, которую вы оказали вчера профессору. - Рад был помочь, - Римо изо всех сил старался не отводить глаз от лиц девушек. - Ну, раз мы уже здесь, вы не собираетесь пригласить нас искупаться? Девицы вызывали в нем прежнее чувство, поэтому Римо пришлось сесть на край доски для прыжков в воду. - Конечно, будьте как дома, - сказал он. Они хихикнули, глядя на его неудобное положение. Затем движением, которое доступно только женщинам и шимпанзе, они закинули руки за спину и расстегнули молнии на платьях. Медленно, потряхивая руками, они высвободили их из коротких рукавов. Платья мягко упали на залитые солнечным светом плитки. Затем они сбросили сандалии и остались перед Римо совершенно нагими; солнце голубыми бликами отсвечивало в их иссиня-черных волосах, кремово-белая кожа, казалось, никогда не знала солнца. У них были пышные бедра и длинные полные ноги. Тонкие талии и изумительные груди, высокие и плотные. Римо захотелось вскочить и закричать от восхищения. Но он не мог себе этого позволить. О таких девицах мужчины мечтают редко, подумал Римо. Конечно, любой мужчина жаждет иметь женщину, но женщину из плоти и крови, которой можно овладеть, взять над ней верх, подчинить своей воле. Девушки-близнецы, стоявшие перед ним, были настолько зрелыми и чувственными, что сами легко брали верх над мужчинами. Нормальный мужчина должен отступить перед такими, сознавая, что его вожделение всегда останется неудовлетворенным. Каким бы сильным оно ни было, их сексуальный пыл и необузданная чувственность сожгут его без остатка. Такие чувства испытывал бы всякий обычный мужчина. Но Римо не был обычным мужчиной, и он ощутил, как в нем поднимается такое желание, какого он никогда прежде не испытывал. - Мы вас смущаем? - спросила Джил. - Нисколько, я обожаю раскрепощенных женщин. Джил взяла в ладони свои груди. - Ну и отлично. Нам нравится быть раскрепощенными. Они подошли к Римо и сели с ним рядом на доску для прыжков в воду, по обе стороны от него, положили руки ему на бедра. Джекки закинула руку ему за голову, притянула к себе и поцеловала долгим поцелуем. Он почувствовал, как их руки стаскивают с него плавки, которые сперва очутились у него на лодыжках, а потом были совсем сдернуты с ног. Джекки все еще впивалась ему в губы, ее язык скользил у него во рту, и возникло ощущение, будто она высасывает из него легкие. Затем его поставили на ноги и руки их заскользили по его телу, дергая, поглаживая и растирая кожу. При каждом движении он чувствовал, как их груди трутся о его тело, - мягкие и нежные, вздрагивающие от каждого прикосновения к его коже. Затем он перестал ощущать под собой пол, и три сплетенных тела оказались в воде. Римо почувствовал, как умело они обращаются с его телом, и он соединился с Джекки под водой. Они вынырнули на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Джил нырнула и оседлала Римо. Ее лицо, язык, губы терлись о его тело. Римо погрузил руку в ее лоно и стал ритмично ласкать его в воде, плещущейся о кафель бассейна. Он почувствовал, как тело Джил содрогнулось, сбрасывая охватившее его напряжение, Джекки оторвала от него рот и, изогнувшись, крикнула: - Продолжай, не останавливайся! Римо подтащил их к лесенке из бассейна, ухватив одну и подтягивая другую кончиками пальцев. Наконец, ему удалось поднять их по лесенке и подняться самому во всем блеске своего мужского начала. - Пошли в дом, - хрипло потребовал он. - Сейчас мы тебя сделаем, Римо. Сделаем, сделаем... - проговорила Джил. Втроем они направились к стеклянным дверям, ведущим в спальню Римо. Тут во дворик вышел Чиун. Римо внезапно почувствовал смущение и загородился телом Джил. Чиун с неприязнью взглянул на девиц и с явным отвращением на Римо. - А ты очень симпатичный, - сказала Джекки Чиуну и шагнула ему навстречу. - Пошли с нами. Он молча смотрел на нее. - Давай займемся этим вчетвером, - вновь повторила Джекки. Римо отвернулся и вошел в дом вслед за Джил. Чиун продолжал холодно смотреть на Джекки. - Я не занимаюсь этим на людях, - твердо сказал он. - Стесняешься? - Нет. Я культурный человек. Только коровы и быки совокупляются на глазах у всех. - И свободные женщины тоже, - сказала она, опускаясь перед ним на колени и предлагая ему свои груди. - Ну, давай. Попробуй. Ты никогда не забудешь этого. - От своей последней женщины я избавился двенадцать лет назад, - произнес Чиун. - И больше в женщинах не нуждаюсь. Иди с ним. Он полностью удовлетворит все ваши желания. Он мужчина как раз вашего типа. Чиун повернулся и с тяжелым вздохом вошел в дом. Бедный Римо. Он так навсегда и останется американцем. Всегда будет любить молодых телок. Ему бы стать фермером и разводить скот. Джекки поднялась с колен и последовала в спальню за Римо и Джил. Они уже переплелись на кровати, и Джекки не оставалось ничего другого, как встать около кровати и гладить кончиками пальцев их кожу. Затем она прилегла рядом. Джил уже опять содрогалась, и Римо почувствовал, как Джекки оттаскивает его от сестры. Они были ненасытны. Это походило на половой акт с осьминогом, алчущим высосать все ваши внутренности, выпить вас до дна, превратить в дряхлого старца за час нескончаемого торжества плоти. Чиун в это время в своей комнате смотрел видеокассету "Пока Земля вертится". Потом он посмотрел другую кассету - "Проблеск зари". После этого встал и выключил телевизор. Только тогда, наконец, он услышал за спиной шаги. Чиун обернулся и увидел Римо. Тот стоял. Застегивая черную рубашку с короткими рукавами. На нем были черные широкие штаны и черные спортивные тапочки. - Ну, папочка, ты готов? - спросил он. - Я-то всегда готов. А как эти, молодые, да ранние? - Отдыхают, - ответил Римо. Выходя из дома, Римо увидел перед дверью стоявший за его красным автомобилем "фольксваген", на котором приехали сестры. На заднем сиденье микроавтобуса лежал ярко-голубой водяной лазер. Глупые девки. Они, видно, так боятся за него, что всюду таскают с собой. И конечно, двери машины незаперты. Римо увидел оставленный в машине ключ зажигания и, вытянув связку за колечко, запер все дверцы. - Подожди минутку, Чиун, - сказал он и, войдя обратно в дом, открыл дверь в спальню. Джекки и Джил лежали на кровати почти в бессознательном состоянии, полностью опустошенные, с улыбкой экстаза, застывшей на их лицах. Римо швырнул ключи на кровать. Они упали прямо на груди Джил, и те, колыхнувшись, ответили легкой дрожью. Ощущение это вызвало у нее во сне улыбку. Римо тихо закрыл за собой дверь. Пусть спят. Они это заслужили. Тихонько насвистывая, он торопливо вышел из дома и сел в машину, где на переднем сиденье его уже ждал Чиун. Римо так спешил, что не заметил человека, следившего за ним из черного "кадиллака", стоявшего через дорогу. Человек этот чистил ногти шилом. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ  - Чиун, как бороться с силой, которая не сопровождается колебаниями? - спросил Римо, когда они ехали по дороге в Город. - Силы без колебаний не бывает, - ответил Чиун. - Я видел такое, - заявил Римо. - Водяной лазер. Он генерирует огромную мощь и абсолютно не вибрирует. - Колебания есть всегда, хотя бы самые незначительные. Ты должен почувствовать их, подключить к своим собственным, и тогда станешь хозяином положения, - сказал Чиун и скрестил руки. Проехав несколько кварталов, Римо снова произнес: - И все же он не создавал никаких колебаний. Еще через несколько кварталов Чиун ответил: - Колебания есть всегда. Вроде тех, что ты ощущаешь сейчас. Чувствуешь? Римо мгновение прислушивался к себе. - Преследуют? - спросил он. - Да, за нами следят, - ответил Чиун. Римо взглянул в зеркало заднего вида. Дорога была пуста. Он вопросительно посмотрел на Чиуна. - Сейчас он впереди, - откликнулся тот. - Большое черное чудовище. Он только что обогнал нас и завернул за угол. Римо, не прибегая к тормозам, слегка сбросил скорость, чтобы получше рассмотреть черный "кадиллак", в котором сидел человек, старавшийся принять равнодушный вид. Проезжая мимо, Римо увидел его голову и толстую шею. Муссо, сказал он себе. Римо взглянул на часы. Почти шесть. Еще уйма времени до того, как Уайт отправится передавать деньги. На следующем перекрестке Римо свернул направо и прибавил скорость. В зеркале он увидел, как черный "кадиллак" тоже свернул. На улицах становилось все безлюднее, и Римо поехал быстрее. Город кончился, теперь они ехали по ровной сельской местности. На шоссе часто встречались стоянки для грузовиков и автозаправочные станции. Эти места были ему знакомы. Он видел их в первый день, когда вместе со Смитом приехал в Сан-Эквино. "Кадиллак" держался позади, между ним и машиной Римо шел другой автомобиль. Римо сбросил скорость, чтобы дать тому обогнать себя. Наконец, автофургон оказался впереди, "кадиллак" отстал, но держался в пределах видимости. Тут Римо заметил светящуюся рекламу автоматической мойки автомашин - "Мойте сами". Это было одноэтажное шлакоблочное здание, фактически туннель, открытый с обоих концов. На дороге впереди и сзади машин не было. Римо начал постепенно перестраиваться в левый ряд, одновременно сбрасывая скорость, "кадиллак" быстро сокращал дистанцию. Римо притормаживал, наблюдая в зеркало за его приближением. Когда обе машины почти поравнялись с поворотом на мойку, Римо резко вывернул руль вправо. Его машину занесло. Водитель на "кадиллаке", чтобы не столкнуться с Римо, также отвернул вправо и, почти выскочив на обочину, направил свою машину на покрытую гравием дорожку, ведущую к мойке. В этот момент Римо газанул и поставил свой автомобиль рядом с "кадиллаком", но чуть-чуть сзади, отрезав его от шоссе. - Настоящий Марио Андретти, - оценил Чиун. - Можешь быть доволен собой, гонщик. Римо мог поклясться, что и Чиун тоже остался им доволен. - Да, папочка, - сказал Римо, распахивая дверцу и выскакивая из машины. Водитель "кадиллака", опустив нажатием электрической кнопки стекло, сразу же заорал: - Идиот! Что случилось? Ты спятил или что? Это был крупный мужчина с толстой шеей; рука, лежавшая на дверце машины, обнаруживала под рукавом жемчужно-серого костюма мощные мускулы. Его продолговатое лицо с острыми чертами было морщинистым и жестким; нос - кусок вулканического стекла. Да, тот еще тип, подумал Римо. Это он убивает шилом. - Почему вы не смотрите, куда едете? - громко говорил Римо, обходя свою машину. - Вы в "кадиллаках" считаете, что дорога принадлежит только вам! - А зачем ты меня подрезал? - закричал водитель "кадиллака". - Подрезал?! Ну и негодяи... - возмутился Римо. - Если бы ты не сидел у меня на хвосте... Выбирайся из машины, и я отутюжу тебе задницу! Дверь "кадиллака" распахнулась, и Муссо грузно вылез наружу. - Мистер, - сказал он, - вы нарываетесь на неприятности. - Он оказался гораздо крупнее и выше Римо. Медленно и уверенно он пошел прямо на него, а Римо, выставив перед собой руки, ладонями вперед, стал медленно отступать. - Одну минуту, мистер, позвольте... Я не имел в виду ничего такого... - Тогда не распускай свой длинный язык, - процедил сквозь зубы Муссо, продолжая наступать. Римо уже достиг входа в туннель и все еще пятился назад. Муссо подошел ближе. Глаза его блестели от сладостного предвкушения победы - он видел на лице противника страх и растерянность. Теперь они оба находились уже в здании мойки. Здесь было прохладно и необычно тихо, Муссо запустил руку во внутренний карман и медленно вытащил шило, острие которого было воткнуто в пробку. Сорвав пробку, он сунул се в боковой карман. Острие ярко засверкало в лучах заходящего солнца, косо заглядывавшего в ворота мойки. - Пожалуйста, подождите, мистер, - говорил Римо, - спор - это одно, но не нужно прибегать... - Римо Бломберг, - сказал Муссо, - как раз к этому-то я и прибегну. Разве ты не сказал одному из моих людей, что, если я появлюсь снова, меня отправят в собачьем ящике? Он выставил шило перед собой, как нож с выскакивающим лезвием, который пускают в ход уличные хулиганы, и продолжал медленно продвигаться вперед, его туша закрывала Римо единственный выход из мойки. Римо отступал, пока краешком глаза не заметил, что оказался между двумя лентами транспортера, который продвигает автомобили через моечную машину. - Ты Муссо? - спросил Римо. - Да, я Муссо. - Я ждал тебя. - Отлично, - проговорил Муссо с улыбкой. - Прежде чем я проткну тебя, как железнодорожный билет, скажи мне, кто вызывает землетрясения? - Я, - ответил Римо. - Это мой небольшой рэкет с использованием шантажа. И ты думаешь, что я соглашусь отдать его в руки банды шарманщиков? - Так я и думал, - сказал Муссо. Теперь оба были совершенно спокойны. Римо касался спиной влажных лент ткани, свисавших с моечной машины. Здесь была ее передняя часть. Муссо стоял от него всего в пяти футах. Блестящее острие шила угрожающе раскачивалось взад и вперед перед самым лицом Римо. Через плечо Муссо Римо видел на переднем сиденье автомобиля Чиуна, рассматривавшего дорожную карту. - Ну, так как ты это делаешь? - спросил Муссо. - Я пытался объяснить это одному из твоих парней. Мы делаем это с помощью витамина Е и двуокиси углерода. - Не суши мне мозги, Бломберг, своими дурацкими баснями, - сказал Муссо. - Чистая правда. Спроси кого хочешь. Спроси губернатора. Он мой компаньон. Я предложил ему войти со мной в долю. Но он был уже вторым. Сперва я попробовал заинтересовать мафию, но ее главари были слишком заняты - обжирались блюдами с перцем и избивали хозяев кондитерских лавок, чтобы получить с них мзду. А как насчет тебя, Муссо? Ты бы заинтересовался этим делом? Я мог бы взять тебя в долю из полутора процентов прибыли. Это дало бы тебе твердых сто тридцать семь долларов в год и позволило бы забросить твое шило. - Кончай болтать, Бломберг. Ты сам роешь себе могилу! Римо взглянул на часы. Им пора ехать. - Муссо, - сказал он, - у меня больше нет времени забавляться с тобой. Игра кончилась. Он сделал шаг навстречу Муссо, тот размахнулся и нанес удар, но проткнул только воздух. Через мгновение Муссо увидел руку Римо на своем шиле, которое тут же было выбито и упало на землю. Затем Римо оказался у него за спиной, между ним и его машиной, и теперь уже он угрожающе водил острием перед Муссо, который начал пятиться. Сделав шаг назад, Муссо кинулся на Римо. В тот же миг у него в глазах вспыхнул ослепительный свет. Затем воцарилась темнота. Спустя какое-то время Муссо пришел в себя от боли, спина у него была вся мокрая. В помещении было темно, и он потряс головой, чтобы лучше видеть. Оказалось, что он лежит спиной на капоте своего "кадиллака", глядя в потолок мойки. Он начал было подниматься, чтобы сесть, но получил удар ладонью по горлу и снова опрокинулся навзничь. Повернув голову, он увидел: рядом, улыбаясь, стоит Римо Бломберг, все еще держа в руках шило. - Скажи-ка, Муссо, нравилась ли тебе твоя работа? - Да, подонок. - А как насчет Карпвелла? Ты получил удовольствие, убивая его? - Да. Так же, как и любого другого. - Ладно. Это тебе за него. Шило сверкнуло в воздухе, и Муссо закрыл глаза. Он не хотел видеть, как придет его смерть. Но острие не поразило ни один из его жизненно важных органов, а проткнуло только запястье руки и вместе с ним стальной лист капота его автомашины. Затем Римо крутанул наконечник и согнул так, чтобы Муссо не смог его вытащить Он оказался пригвожденным к капоту, словно олень, пораженный стрелой во время охоты. - Вспоминай меня, когда будешь здесь мыться вместе со своим автомобилем, - сказал Римо и отошел. Шок и боль от раны почти парализовали Муссо, но он все же повернул голову и сквозь переднее стекло "Кадиллака" увидел, как Римо, стоя у входа, роется в кармане. Вот он что-то вытащил - монеты - и бросил их в приемный лоток для оплаты. Внезапно воздух вокруг Муссо наполнился жужжанием, затем грохотом. Струи горячей воды ударили ему в лицо. Потом брызнули мыльные фонтанчики, забив ему нос и рот, затем снова обрушились обжигающие потоки, и он закричал от боли. Ему казалось, что мыльные пузыри пенятся у него в голове. Он изо всех сил дергался и рвался, но освободиться не мог. Тогда он опять упал на спину и посмотрел вверх. Жужжание исходило от висевших над его головой огромных щеток диаметром почти в два фута. Они стали опускаться, и опускались все ниже и ниже, пока не оказались всего в нескольких дюймах от него. Вращающиеся поверхности коснулись его лица и оставили на нем первый след. Щетки продолжали крутиться и тереть ему лицо. Сначала это было похоже на жжение при солнечном ожоге, затем щетки опустились ниже, давление их возросло, и вот на нем уже не осталось и кожи, которая могла бы обгореть, - одно сырое мясо, и в него впивалось мыло. Он слышал, как вращающиеся со страшной силой щетки разрывают его одежду. Потом на него обрушились потоки горячей воды, и Муссо навсегда потерял сознание. Римо простоял у контрольной панели моечной машины все десять минут, отводимых на эту операцию. Затем он нажал рычаг, который приводит в движение ленты транспортера, и "кадиллак" стал рывками продвигаться вперед. Римо снова опустил руку в карман. Тело Муссо, найденное на следующее утро, было абсолютно сухим и ярко блестело. Римо дополнительно потратился на четверть доллара, чтобы покрыть машину специальным воском. Когда Римо вернулся к машине, Чиун все еще рассматривал карту. - На этой карте нет Кореи, - сказал он, когда Римо садился за руль. - Да, это карта Калифорнии, - подтвердил Римо. - Карта без Корей вообще не карта, - сказал Чиун, опуская со своей стороны стекло и выбрасывая карту на покрытую гравием дорогу. - Скажи, - обратился он к Римо, - ты всегда ведешь себя, как в мелодраме? - Только когда знаю, что ты на меня смотришь, папочка, - ответил Римо, выезжая на шоссе. - Смотрю? Кому захочется смотреть на такое? ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ  Когда они вернулись в город, уже темнело, но бело-черная полицейская машина Уайта все еще стояла перед его офисом. Римо и Чиун припарковались через улицу на стоянке супермаркета и стали ждать. Прошел почти час, прежде чем из дверей появился Уайт. Римо узнал его по шляпе на голове, раскачивавшейся из стороны в сторону, пока тот вразвалку шел к своей машине. В руках у шерифа был коричневый кожаный саквояж. У машины он на какой-то момент задержался, осмотрелся по сторонам и сел за руль. Доехав до конца квартала, шериф повернул налево, направляясь за город. Римо тоже выбрался со стоянки и поехал за ним, следя за тем, чтобы между его машиной и машиной Уайта был еще хотя бы один автомобиль. Одновременно он тренировался, запоминая, как выглядят задние овальные огни стоп-сигналов на машине шерифа. Затем Уайт свернул еще раз и, выехав на шоссе, ведущее в горы Святого Бернардино, поехал быстрее. Стало совсем темно. Римо выключил фары и вел машину в полной темноте, отставая от Уайта примерно на двести пятьдесят ярдов. Он узнал эту дорогу. Она вела к институту Рихтера. Похоже, Уайт ехал к доктору Куэйку. Последние сомнения исчезли, когда Уайт свернул с шоссе на узкую дорогу, ведущую к уступу, на котором размещался институт. Римо аккуратно выдерживал дистанцию в двести пятьдесят ярдов. Затем он увидел, как на машине Уайта вспыхнули огни стоп-сигналов. Это Уайт нажал на тормоз, и его машина стала притормаживать, пока совсем не остановилась. Римо мгновенно переключился на более низкую передачу, чтобы снизить скорость, не прибегая к тормозам, выключил передачу и зажигание, чтобы до Уайта не донесся шум его мотора. Он позволил машине катиться по инерции, постепенно замедляя ее движение ручным тормозом. И наконец, остановился в полной темноте примерно в ста ярдах от Уайта. Странно, подумал Римо. Уайт не доехал до моста, который вел наверх к автостоянке у института. Затем Уайт вылез из машины. Но вместо того чтобы идти вверх к институту, он пошел вдоль подножия уступа. Римо напряг память и вспомнил, что здесь стоял жилой автоприцеп. В тот день перед ним еще был микроавтобус "фольксваген". Это же жилой вагончик девиц! Близняшек Джекки и Джил. Так вот, значит, кто вызывает землетрясения! А он, безмозглый дурак, не понял этого раньше! Конечно же, это они. Ведь у них есть это устройство. И скорее всего, не одно. А несчастный слепец доктор Куэйк не подозревает об этом. Так называемые свободные от предрассудков женщины, они-то и творили все это! Возможно, только ради денег. Он тронул Чиуна за плечо и тихо сказал: - Проследи за ним. Посмотри, куда он пойдет и что станет делать. Встретимся наверху, на стоянке. Чиун вылез из машины; худой, маленький человечек в черном кимоно. Сделал два шага в сторону и будто растворился в темноте ночи. Чиун владел тайной магией ниндзя. Он мог следовать за птицей в полете, появляться и исчезать по своему желанию - настоящий невидимка. Умом Римо понимал, что в этом нет никакого волшебства, все дело в тренировке и различных трюках. Но, вопреки всем доводам рассудка, он интуитивно ощущал, что это не просто трюки и тренированность - у Чиуна есть нечто большее. Начинал-то он, может быть, с тренировок, но потом это превратилось в его собственную магию. Уайт, насвистывая что-то совсем немелодичное, тяжело ступал по развороченной земле на краю разлома Святого Андреаса. Не свалиться бы вниз, говорил он себе. Это было бы очень некстати. Всего лишь в трех футах от него, но абсолютно невидимый и неслышный - такое даже трудно себе представить - следовал Чиун. Шаги его полностью совпадали с шагами Уайта; он двигался тихо, чуть в стороне, почти не дыша. Он мог бы идти за Уайтом и на более безопасном расстоянии. Но и матадор мог бы работать подальше от рогов быка, хотя бы в трех футах, например. Но хороший мастер никогда себе этого не позволит. Чиун был очень хорошим Мастером. Немного подождав, Римо включил мотор. Тихо, насколько было возможно, поехал вперед - мимо автомобиля Уайта, по деревянному мостику, вверх до институтской стоянки. Здесь он поставил машину в самый дальний угол, чтобы ее нельзя было увидеть с дороги. Значит, это были девицы. А как же мертвые? Видимо, девицы пользовались водяным лазером. Вот почему у всех убитых была мокрой средняя часть тела; напор воды использовался, чтобы выдавить из тела внутренности. И возможно, это делалось после занятий сексом, когда мужчины были слишком слабы, чтобы оказывать сопротивление, раздумывал Римо, вспоминая расстегнутые ширинки на брюках мужчин в кювете. Он сидел в машине и перебирал в памяти многое из того, на что должен был обратить внимание с самого начала, будь он хоть самым плохеньким детективом. Например, как девицы замялись, отвечая на вопрос, куда делись двое бандитов, с которыми они ушли. И как захихикали, когда одна из них сказала, что "их подберут по дороге". Он вспомнил и еще кое-что. Например, ярко-голубой баллон водяного лазера у них в машине, который он увидел, выходя сегодня из своего дома. Они взяли его с собой, чтобы расправиться с ним, с Римо, после того, как высосали бы из него все силы. Он усмехнулся. Один - ноль в твою пользу, Римо. А если быть точным, то даже два - ноль. Он не слышал, как открылась дверца машины. И только почувствовав, что рядом кто-то есть, понял, что Чиун уже здесь. - Куда он ходил? - спросил Римо. - Там есть жилой автоприцеп. Он внес туда саквояж и положил его в холодильник. Я взял его оттуда. Вот он. Римо услышал, как внизу на дороге тронулся автомобиль Уайта, а какое-то мгновение спустя увидел удалявшиеся овальные огни его машины. У Чиуна на коленях лежали деньги. А что будет, если они не положат их обратно в холодильник? - Ну что ж, посмотрим, - сказал себе Римо. Он завел мотор и выехал со стоянки. Смит будет счастлив получить эти деньги обратно. А Римо почувствует себя счастливым, когда доберется до этих девиц. Но, когда они вернулись к себе домой, девушек там уже не было. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ  "Он был самым храбрым из тех, кого я когда-либо знал". "Он был самым умным, самым прекрасным человеком, которого я когда-либо встречал, стопроцентным американцем". "Он был как суровая и неподкупная Немезида для всех нарушителей закона, независимо от того, какие посты они занимали и каким пользовались влиянием". "Он" - это шериф Вейд Уайт, и он был мертв. Шериф лежал обнаженным в спальне своего дома, построенном в стиле ранчо, и был накрыт увеличенной фотографией подъема американского флага на горе Сурибати в семь квадратных футов с подписью фотографа, сделавшего снимок, в самом низу. Кровать была вся мокрая, внутренности шерифа вылезли у него изо рта. Глаза его остались широко открытыми, в них застыл смертельный ужас. Глядя на тело шерифа и посасывая, как всегда, леденец, его заместитель, Брейс Коул, обдумывал свою эпитафию. Ему пока не пришло в голову, что шериф умер мучительной смертью. Коул был готов сделать заявление о случившемся, если бы кто-нибудь попросил его об этом. Он оглядел комнату. Никаких следов и улик. Посмотрел на тело шерифа. Тот выглядел точно так же, как те два типа, которых они нашли в кювете. И так же, как Файнштейн и тот геолог из Вашингтона. Да, два человека в кювете. Что сказал тогда Уайт? Кажется, он произнес; "Я не удивлюсь, если окажется, что он как-то замешан в этом". Вот что сказал тогда Уайт, и он имел в виду никого иного, как Римо Бломберга, того самого умника - хозяина магазина! Шериф Вейд Уайт, величайший человек, был слишком терпелив. Но он терпеть не будет. Он, Брейс Коул, который стал теперь исполняющим обязанности шерифа округа Сан-Эквино - он будет исполнять их в течение шестидесяти дней до избрания нового человека на эту должность после того, как шериф Вейд Уайт ушел, не доработав до конца своего срока, - не намерен позволить Римо Бломбергу на этот раз выйти сухим из воды. Кобура шерифа Уайта висела на спинке кровати. Брейс Коул вытащил из нее револьвер. Он крутанул барабан, чтобы убедиться, что он полностью заряжен, и провел пальцем по зарубкам на рукоятке пистолета. - Шериф, - сказал он, обращаясь к покрытому кишками лицу Уайта, - мы сделаем на твоем пистолете еще одну зарубку. После этого Брейс Коул вышел в ночную тьму, спустившуюся на округ Сан-Эквино. Он не заметил лежащую на полу, недалеко от кровати, записку, на которой печатными буквами было написано: "Двуличная американская свинья. Вот и расплата". На другом конце города, сидя в своей гостиной на голубом замшевом диване, Римо разговаривал по телефону со Смитом. Чиун, все еще в черном кимоно, сидел на полу в столовой и смотрел сквозь стеклянную дверь на едва освещенный дворик с бассейном. - Мафия выведена из игры, - говорил Римо. - Я не думаю, что они снова появятся. Теперь мне надо разобраться с этими девицами, ассистентками доктора Куэйка. - Как вы думаете, почему они этим занимались? - Кто знает? Они вели весьма радикальные разговоры. Может, ненавидят свою страну. А может, просто хотели добыть побольше денег. Да, кстати, о деньгах. Мы выручили ваши доллары. - Благодарю Бога за эту милость, - сказал Смит. - Но вам следует скорее остановить этих девиц, пока они не натворили чего-нибудь ужасного. - Постараюсь, - ответил Римо. - Мы сейчас едем за ними. Он повесил телефонную трубку и повернулся к Чиуну: - Пора, Чиун, пошли. Старый кореец поднялся на ноги и последовал за Римо. Они выехали из дома всего за четыре минуты до того, как там появился новоиспеченный шериф Брейс Коул. Убедившись, что добыча от него ускользнула, он тут же передал радиосообщение всем полицейским постам округа: "Внимание! Всем подразделениям полиции округа Сан-Эквино. Принять меры к тому, чтобы обнаружить и задержать красный автомобиль с арендными номерными знаками, управляемый неким Римо Бломбергом. Его может сопровождать азиат небольшого роста. Оба разыскиваются по подозрению в убийстве. Они могут быть вооружены и очень опасны, приближаться к ним нужно с максимальной осторожностью". Римо вновь оставил свой автомобиль на стоянке института Рихтера, в самом дальнем углу, чтобы не привлекать внимания. Это была стремительная езда. Он мчался на полной скорости, когда сзади появилась полицейская патрульная машина и, требуя остановиться, включила сирену. Однако Римо сумел оторваться от преследования, выключив огни и в полной темноте свернув с шоссе на дорогу, ведущую к институту. После этого он посмотрел назад - никого. Римо и Чиун прошли вниз по шаткой деревянной лестнице, которая привела их к жилому прицепу девиц-близнецов. Но "фольксвагена" рядом не было. Они зашли в фургон и в темноте стали ждать хозяек. Если девицы собираются устроить землетрясение и достаточно крупное, они попытаются сделать это где-то поблизости, говорил себе Римо, в душе надеясь, что он прав и что они еще не сбежали. Ведь именно здесь находился "замок" разлома, и земная кора испытывала самое высокое давление. Как раз здесь и мог быть установлен их водяной лазер, способный разнести всю Калифорнию. Уничтожить Калифорнию? А скольких же людей это коснется? Тринадцати миллионов? И сколько из них погибнет? Миллион? Или два? А можно ли будет пересчитать тех, кто потеряет свои дома и все имущество? Свое дело? Миллионы трупов. Если их положить рядом, они вытянутся на полстраны. Римо услышал шум мотора, тонкий звук четырехцилиндрового двигателя. Затем хлопнули дверцы машины, послышались голоса. Он съежился на своем сиденье. - Лживое, воровское правительство. Должно быть, кто-то выследил Уайта и украл деньги. (Это, кажется, голос Джил.) Ну, ничего. Теперь они заплатят за все. - А я так не думаю. (А Это уже Джекки.) Мне кажется, эта свинья попыталась прикарманить себе все денежки. Послышался смешок, потом Джекки сказала: - Ты заметила, какое у него было лицо, когда мы запустили в него лазер? Поганец несчастный. У него даже не было шанса поставить пистон... - Она снова хихикнула. Теперь они стояли совсем рядом с автоприцепом. - Я чувствовала бы себя гораздо спокойнее, если бы нам опробовать лазер и на Римо. Что, кстати, он сделал с нами? - спросила Джил. - Не знаю, - ответила Джекки. - Со мной такого еще никогда не бывало. Надеюсь, этот дурак, заместитель шерифа, позаботился о Римо. Особенно после того, как мы сообщили ему по телефону, что видели, как Бломберг выходил из дома Уайта. Когда он обнаружит, что Уайт убит, он сразу же займется Римо. - Возможно, - сказала Джил. - Пойдем. Нам еще нужно установить аппаратуру и успеть убраться отсюда, прежде чем весь штат взлетит на воздух. Свинячье правительство! Римо услышал удалявшиеся шаги, хруст веток и сухих листьев под их ногами. Он подошел к окну и вперился взглядом в темноту. При ярком свете калифорнийской луны он увидел двух девушек - у каждой в руках по водяному лазеру, - идущих по краю разлома к тому месту, где, как знал Рима, находились трубы, выходившие из недр на поверхность земли. - Пошли, Чиун, - прошептал Римо. - Я подожду здесь, - последовал ответ. - Почему? - Потому что считаю, так будет лучше. А ты иди. Пожав плечами, Римо тихонько вышел из прицепа. И что сейчас на уме у этого непостижимого Чиуна? А ведь что-то есть... - подумал он. Римо, по-прежнему одетый во все черное, неслышной тенью следовал за сестрами. Они шли в двадцати футах впереди. Подойдя к большой поляне, сестры остановились и принялись за работу. Соединив вместе оба лазера, чтобы удвоить их мощность, они подтащили их к трубе, выходившей из земли, и начали прикреплять к ней всю конструкцию. В этот момент появился Римо - Эй, девушки! - весело окликнул он их. Они застыли, сидя на корточках над своей аппаратурой. - Римо... - прошептали обе одновременно. - Он самый. С вами было так здорово, что я подумал, не прийти ли за добавкой. Одна из девушек встала. По фигуре он определил, что это была Джил. Она медленно двинулась к Римо, протягивая ему руки, как бы в знак приветствия. - Мы сами только об этом и думаем, - сказали она. Джил облизнула губы, в ярком свете луны казавшиеся черно-белыми. Подойдя совсем близко к Римо, она прильнула к нему всей грудью, обвила его руками. - Знаешь, о чем я думаю? - тихо произнес он. - О чем? - Ее язык искал его ухо. - Наверное вы, уже пробили огромную дыру в земле... - Он оттолкнул ее, она упала. Джекки все еще оставалась склоненной над водяными лазерами, и Римо бросился к ней. Вдруг земля содрогнулась, и взрыв разорвал воздух. Римо сбило с ног. Он почувствовал резкую боль в плече. Усиленный мегафоном голос прогремел: - Римо Бломберг! Я знаю, что вы там. Говорит исполняющий обязанности шерифа Брейс Коул. Вы подлежите аресту за убийство шерифа Вейда Уайта. Немедленно выходите оттуда, или следующая граната будет брошена вам под ноги. Римо был оглушен. Граната едва не попала в него, он чувствовал, как по левой руке из плеча, задетого осколком, течет струйка крови. Он потряс головой, чтобы прийти в себя, и заметил, что Джекки выпрямилась и бросилась прочь от лазеров. Он услышал уже знакомый ему стук. - Слишком поздно, свинья, - громко бросила она. - Теперь весь этот штат отправится в тартарары! Лазеры застучали еще сильнее, еще громче, Римо почти физически ощущал, как они набирают силу. - Бежим, Джекки, - раздался голос Джил позади Римо. - Давай выбираться отсюда. Шериф! - закричала она. - Мы выходим! Не стреляйте! Он держит нас как заложниц. Не стреляйте! - Идите вперед, - снова прогремел голос Брейса Коула. - Я при... - Внезапно он умолк на полуслове. Римо с трудом поднялся на ноги. В мегафоне раздался уже другой, певучий, голос, тщательно выговаривавший английские слова. - Шериф решил немного отдохнуть. - Это был голос Чиуна. - Извините, девушки, - сказал Римо. Они набросились на него. Ногти, ноги и груди царапали и колотили его. Вдруг они выпустили Римо. Это он со спины схватил каждую одной рукой за грудь и потащил мимо лазеров к краю впадины, которая называется разломом Святого Андреаса. Он швырнул их туда. С глухим стуком они свалились на глубину восемь футов и остались там лежать оглушенные. Римо бросился к лазерам. Они издавали пронзительный рев, с каждой секундой наращивая в себе давление, готовые в любой момент обрушить галлоны воды по трубе в глубь недр - концентрированный поток энергии, способный разорвать штат пополам. Римо лихорадочно искал выключатели лазеров. Устройства продолжали стучать. А он все никак не мог определить, как они выключаются. Тогда он ухватился за трубку, соединявшую лазеры с трубой, и изо всей силы рванул се. Трубка треснула, и в тот же миг из нее со страшной силой вырвалась струя воды. Упругая сила водяного потока сковала руки Римо. Он пошатнулся. Вода вырывалась из лазеров сплошным мощным потоком. Собрав все силы, Римо отвел трубку вниз, к земле, в сторону впадины. Теперь вода шумно устремилась в разлом. Земля как будто тяжко застонала, и Римо в немом изумлении увидел, как в том месте, куда попадала вода, она пришла в движение и начала сдвигаться! Раздался дикий крик девушек, который тут же оборвался, земля сомкнулась над ними, и почти в то же мгновение лазеры перестали извергать воду. Римо с ужасом смотрел туда, где только что в земле была впадина. - Вот такие дела, дорогуши, - только и прошептал он. Две жизни взамен, может быть, целого миллиона... И все же у них были колоссальные сиськи... В этот момент земля снова заколыхалась, и Римо опять сбило с ног. Он тяжело упал на раненое, кровоточащее плечо. Еще одна граната, - успел он подумать, падая. Но это была не граната. Качалась и тряслась сама земля. Землетрясение, в ужасе осознал Римо. Но почему? Ведь он же отсоединил лазеры! С огромным трудом он поднялся на ноги - они едва держали его. Он пошел было в одном направлении. Нет, сила, колебавшая землю, шла вроде бы с другой стороны. Может быть, они успели установить еще и другое устройство, которое включилось в заранее установленное время? Но тогда зачем они устанавливали водяные лазеры здесь? Римо бежал вдоль каменистого края расщелины, пытаясь определить, насколько позволяла трясущаяся почва, где находится источник колебаний. Бежать было очень тяжко, он чувствовал, как из раны на плече течет кровь. Вдруг мимо промелькнула крошечная, вся в черном фигурка. Она пронеслась так стремительно, будто он, Римо, стоял на месте. Это был Чиун, Мастер Синанджу. Он бежал по раскачивавшейся и уходившей из-под ног земле, будто по гаревой дорожке стадиона. Римо бежал изо всех сил, но Чиун все равно был впереди. Ноги Римо работали как насосы, толкая его тело вперед по качающейся и сопротивляющейся его движению земле. Чиун же, казалось, скользил, приводимый в движение какими-то внутренними импульсами, почти не делая заметных усилий, едва касаясь земли. Скоро он исчез, растворившись во тьме. Поднявшиеся ввысь птицы издавали пронзительные крики, предупреждая об опасности. Навстречу Римо в паническом страхе выбежала откуда-то собака-колли. Споткнувшись обо что-то, она перевернулась через голову и упала. Ее задние ноги судорожно дергались в воздухе, будто она еще продолжала мчаться вверх по склону. Земля ходила ходуном, воздух казался разреженным, дышалось с трудом. Римо пробежал через кусты, ободрав лицо о колючие ветки ежевики, и выскочил на поляну. Здесь на высоких алюминиевых подпорках возвышался остроконечный шпиль гигантского водяного лазера, раз в двадцать больше того, что Римо видел прежде. На этой поляне шириной с половину футбольного поля царила странная тишина, неестественная в этом неистовстве земли. Будто гигантская неподвижная рука, протянувшаяся от холодно сиявшей луны, хранила это место в безмятежном покое посреди бушующего хаоса. Здесь остро пахло озоном, крики птиц звучали приглушенно, будто они поглощались воздухом. Перед лазером на коленях стоял доктор Куэйк. Но он не молился. Его поза говорила о том, что ему было больно, и Римо понял почему: одетый в черное Чиун стоял над доктором и держал руку на его шее, будто сжимал пойманного голубя. Пораженный тишиной Римо, чуть не упал. Он уже приспособился к колебаниям почвы, и ему было трудно сразу перестроиться. Но шок длился недолго, и Римо быстро двинулся к стоявшей паре. Подойдя ближе, он услышал, как доктор простонал: - Его нельзя остановить. Никто не может этого сделать. Он работает на собственной энергии. - Все, что работает, можно остановить. - Голос Чиуна был ровным и отстраненным, как висевшая в небе луна. - Они не хотели слушать меня. Если бы они послушались, я бы этого не сделал, - простонал доктор. Чиун ослабил хватку на шее доктора. - Он сказал все, что знает, - произнес кореец. - А где мои дочери, Джекки и Джил? - всхлипнул доктор, глядя на Римо. - Они должны были встретиться здесь со мной. - Они сейчас там, где и должны быть, - ответил Римо. - Как вы останавливаете эту машину? - Ее невозможно остановить, - все так же плаксиво сказал Куэйк. - Он говорит правду, - сказал Чиун. - Он сдался перед болью и рассказал все, что знает. - Чиун поглядел вверх на алюминиевые опоры водяного лазера. - Это та самая машина, которая уничтожает колебания? - Да, - ответил доктор Куэйк. - Сейчас она начнет под колоссальным давлением закачивать под землю воду. И тогда весь штат расколется вдоль линии разлома, - объяснил Римо Чиуну. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы голос его звучал ровно. - Это место не трясет потому, что эта машина сглаживает здесь все колебания? - спросил Чиун. - Да, - ответил доктор. - Вы не правы, - сказал снова Чиун. - Все, что движется, создает колебания. Жизнь сеть сплошная вибрация. - Это философия, а не наука, - сказал доктор. Затем он стал звать своих дочерей, называя их бедными невинными крошками. Чиун взглянул на Римо. - Если это и есть ваша наука, - он показал на лазеры, - а вот это, - он обвел рукой беснующуюся землю, - то, что она приносит людям, тогда вся ваша наука обман. Жизнь есть колебание, движение есть колебание, само существование тоже колебание. Вся вселенная есть колебание. Ваша наука изобрела машину, которая, кажется, забыла про колебания. Мне придется заставить ее вспомнить о них. - Чиун?! - воскликнул Римо. Он хотел остановить учителя, но не знал, как это сделать. - Вы считаете, что наука - это одно, а человеческий дух - совсем другое? - Чиун, но ведь это бездушная машина. Папочка, будь на ее месте хоть тысяча человек, я бы ни секунду в тебе не сомневался. - Это одно и то же, - сказал Чиун и бегло оглядел длинные опоры и гигантский металлический хобот, направленный в чрево земли. - Я напомню этой наглой машине о ее колебаниях. - Мы все обречены! - закричал доктор Куэйк, смеясь в безысходном отчаянии, теряя рассудок в предчувствии неминуемого конца. - Глупец, - сказал Чиун в сторону стоявшего на коленях человека. Его черная фигурка исчезла наверху, среди опор. Теперь Римо видел лишь темный силуэт на фоне диска луны: Чиун уже был на самой вершине остроконечного шпиля. Взметнулись рукава кимоно, и вдруг вся земля, казалось, взорвалась. Приглушенная тишина мгновенно обратилась в оглушительный крик, будто кто-то громадный ударил в тысячу медных гонгов прямо над самым ухом Римо. Абсолютный покой сменился толчком колоссальной силы. Какой-то великан внезапно рванул землю из-под ног Римо, он кувырком полетел через голову, нелепо болтая в воздухе ногами. Затем ужасные толчки так потрясли совершенно не подготовленное к такому резкому переходу тело Римо, что оно чуть не рассыпалось на части. Он лежал на содрогавшейся земле. Рот его был полон крови. Глаза никак не могли сфокусироваться на одной точке. С трудом повернувшись, Римо увидел над собой луну, похожую на едва заметную желтую лампу. Он жалобно застонал и еле перевел дыхание. Что-то заслонило лик луны. Над ним стоял Чиун. - Она сломалась, - говорил он. - Хе, хе, хе. В Америке ничего не работает, как надо, кроме меня. - О-о... - простонал Римо. - Что это было? - Просто я заставил это маленькое устройство вспомнить про свои колебания. - Не упусти доктора Куэйка, - с трудом проговорил Римо. Он чувствовал, как холодная влага заливает ему спину. - Упустить? Ему досталось больше, чем тебе. Он мертв, его тело не выдержало легкого толчка. - Легкого толчка? Я едва не погиб! - В прошлом году ты съел гамбургер с кетчупом и сказал, что это нисколько тебе не повредит. Два года назад ты съел бифштекс. На Рождество ты пил это ваше пенящееся вино с сахаром. А теперь жалуешься на легкое сотрясение! - Интересно, гожусь ли я теперь на что-нибудь? - пробормотал Римо. - Конечно, нет, если и дальше будешь глотать все что попало. - А смогу ли я ходить? Или я уже отгулял свое? - Ты спрашиваешь, сможешь ли вернуться к своим прежним жалким трюкам, к обжорству и неуважению старших? - Похоже, ты решил воспользоваться моей беспомощностью, не так ли? Почему ты не хочешь мне помочь? - Когда я говорю тебе, что надо питаться только здоровой пищей, я помогаю тебе. Но ты не хочешь, чтобы я тебе помогал. Когда я учу тебя надлежащему нравственному поведению, ты тут же забываешь мои наставления и не желаешь, чтобы тебе помогали. А теперь ты просишь о помощи. Откуда мне знать, примешь ли ты ее? - Приму, приму, сукин ты сын! - Неуважению ты уже научился. - Ну, пожалуйста! - Ладно. Полный вдох, - скомандовал Чиун, будто они с Римо вернулись в далекие времена первых тренировок, когда Римо впервые услышал от старика-азиата, что вся сила человека заключена прежде всего в его дыхании. Вдох был мучительно трудным, затем последовал еще один болевой импульс, после чего Римо тут же вскочил на ноги. Вода стекала потоками по его лодыжкам. Тело доктора Куэйка оказалось сложенным вдвое, подбородок покоился на животе, позвоночник был сломан. Возвышавшийся за ним алюминиевый шпиль тоже треснул, и вода, уже не представляющая опасности, свободно лилась по земле. Луна играла своим золотым отражением в многочисленных лужах, образовавшихся на земле. Птицы больше не заходились в истошных криках. Ночной воздух Калифорнии был снова свежим, живительным и прекрасным. - Когда эта машина вспомнила о своих колебаниях, она умерла, - сказал Чиун. - Понятно. А как ты управляешься с электрическими тостерами? - спросил его Римо. - Лучше, чем вы, молодые белые люди, - ответил Чиун. Римо знал, что эти слова были самыми бранными в его лексиконе. - А ты случайно не знаешь геологические последствия всего этого? - спросил Римо. - Земля ранена, и однажды она закричит от боли. Не хотел бы я оказаться здесь, когда это случится. - Я тоже. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ  Самое приятное в этом деле - короткий доклад по телефону. Смит был просто потрясен, узнав, что за всем этим стоял доктор Куэйк. И вдруг Римо догадался, почему. - Он тоже был в нашей платежной ведомости? Признайтесь! Тоже один из наших? Вот почему вы никак не думали, что он может быть в этом замешан. - Я не обязан знать всех, кому мы платим, - сухо ответил Смит. Римо прижал трубку к уху плечом. В телефонной будке вместе с ним находилась, похоже, по крайней мере, треть насекомых, населяющих Калифорнию. - Ну и ну! - воскликнул он. - Платить парню, который чуть не снес половину Калифорнии? - Не забудьте про полтора миллиона долларов, - напомнил Смит. - Работать ни черта не умеете, - сказал Римо. Гудки отбоя в телефонной трубке, дошедшие до него через весь континент, положили конец его издевательствам. Все удовольствие от доклада испарилось, как монета в щели телефонного аппарата. Щелчком указательного пальца Римо раскрыл телефон-автомат, сломав его замок. Ударом правой руки разбил ящичек для монет и выгреб все скопившиеся там пятицентовые, десятицентовые и двадцатипятицентовые монеты. Затем швырнул их в лик калифорнийской луны. Но промахнулся.