лементов. - Тоже верно, - согласился Римо. - Мы платим слишком много налогов. - За последние десять лет вы, Римо, не уплатили в бюджет государства ни одного пенни, если не считать налога с продажи разного хлама, который вы покупаете за счет КЮРЕ. - А разве этого мало? - удивился Римо. - Этих денег вполне хватит на содержание правительства северо-восточных штатов в течение шести месяцев. - Читайте же, - настаивал Смит. Далее в воззвании сообщалось о создании новой ассоциации, намеренной представить на суд американской общественности новые, специфические предложения - с тем чтобы можно было покончить с расовой рознью и разрешить экономические трудности, мешающие нормально жить нынешнему поколению американцев. "Однако, чтобы эти планы стали реальностью, вы должны оказать нам поддержку. Мы хотим организовать движение на уровне федерации, базой которого должен стать исторический центр Геттисберг, штат Пенсильвания. Мы готовим массовый поход на Вашингтон. Мы рассчитываем, что в этом марше примут участие не менее пятидесяти миллионов американцев. Пусть Вашингтон знает, что мы шутить не собираемся. Это будет марш за создание новой Америки". Продолжение следовало в том же духе. Это был политический призыв к оружию. Вся правая страница, напечатанная мелким шрифтом, была заполнена подписями людей, выразивших поддержку новой программе. Окончив чтение, Римо поднял глаза на шефа. - Что же это такое, Смитти? О чем это они? Смит указал на лозунг, набранный крупным шрифтом внизу, через обе страницы: Решимость. Агрессия. Борьба. - Прочитайте первые буквы. Видите, что получается? РАБ. Они хотят восстановить рабства. - Так вот зачем Блич готовит боевиков! - догадался Римо. Смит с силой ударил кулаком о ладонь. Лицо его, как всегда, хранило невозмутимое выражение, однако Римо знал, что все в этом человеке бурлит и клокочет, восставая против подлых замыслов. Само упоминание о рабстве входило в острое противоречие с незыблемыми традициями Новой Англии, с обычаями отцов, со всем укладом жизни Северо-Востока Америки. Правая страница была заполнена подписями людей, выступающих в поддержку планируемых мероприятий. Целые колонки имен. Было среди них сорок семь сенаторов и конгрессменов, двенадцать губернаторов, сотни мэров; был бывший кандидат в президенты от республиканской партии; были министры, профессора, писатели; воззвание подписали три четверти сотрудников редакций "Голос фермера", "Арена", "Наш дом и сад". - Если это так плохо, - недоуменно произнес Римо, - какого дьявола они поставили свои подписи? - А разве они отдавали себе отчет в том, что делают? - сказал Смит, - Большинство этих людей и понятия не имеют, что здесь имеется в виду. Просто кто-то попросил их подписать. Пока они сообразят, что это - призыв к восстановлению рабства, их подписи уже сделают свое дело. Не исключено, что пятьдесят миллионов человек пойдут на Вашингтон. - Это ваши проблемы, - сказал Римо. - Меня теперь такие дела не касаются. В номер вошли Руби и Чиун. Они вели оживленный диалог. - Как это не касается? - возмутилась Руби, уловившая конец разговора. - Кто, как не ты, обещал мне найти Люшена? Какую помощь ты мне оказал? Да никакой! Но ты должен сделать это! Слышишь? Ее голос, поднявшийся до нестерпимо высокой ноты, пронзил Римо, точно кинжалом. Он поднял руки вверх. - Ладно, сдаюсь! - воскликнул он. - Я это сделаю. Сделаю все, что нужно. - Все? В самом деле? - переспросил Чиун. - Ну, не в том смысле, - поспешил поправиться Римо. - Неужели ты думаешь, что я смогу выносить этот крик до конца своей жизни? - Зачем так долго? - возразил Чиун. - Всего одна-две минуты, и дело с концом. Последствия я беру на себя. - О чем это вы толкуете? - спросила Руби. - Он хочет, чтобы мы с тобой произвели на свет мальчика, которого он сможет обучать Синанджу. - Ни за что! - воскликнула Руби. - Послушай, - наставительно сказал ей Чиун. - Римо - белый, ты - мулатка, значит, ребенок у вас родится бежевый. Правда, это еще не желтый, но все таки близко к тому. Для начала подойдет. - Если хочешь желтого ребенка, найми китайца, - предложила Руби. Чиун возмущенно сплюнул. - Я хочу желтого мальчика, но не любой же ценой! Лучше уж взять русского, чем китайца. Мне не нужен ленивый, хилый и вороватый. - Ну так бери русского, - заключила Руби. - Мне все равно, я не собираюсь участвовать в этом деле ради твоего удовольствия. - Тише вы! - шикнул Смит. Он разговаривал по телефону, отчетливо выговаривая слова в трубку. - Она права, Чиун, - сказал Римо. - Я тоже так настроен. - Оба вы олухи! - рассердился Чиун. - Любой сколько-нибудь разумный человек не может не видеть выгод моего предложения. Римо лег и растянулся на кровати. - Нет уж, покорно благодарю! - презрительно сказал он. Руби с любопытством взглянула на него. - Что ты хочешь этим сказать? - спросила она. - Что я тебя отвергаю. - Не ты, а я тебя отвергаю. - Мы оба отвергаем друг друга. - Ты не можешь об этом судить, - не согласилась Руби. - Если бы я захотела, ты был бы моим. - Никогда! Чиун ласково кивал Руби, одобрительно поглаживая ее по спине. - Ты слишком много о себе воображаешь! - сказала Руби. - Таких надутых индюков, как ты, я могу иметь сколько угодно в любое время, когда захочу. - Но только не этого индюка, - возразил Римо. - Посмотрим! - Руби повернулась к Чиуну. - Ты, кажется, собирался заплатить за это? Упоминал про тысячи золотых монет? - О сокровищах, накопленных столетиями, - подтвердил Чиун. - О да! - засмеялся Римо. - Целых два мешка морских ракушек и дешевые украшения на четырнадцать долларов. И еще двадцать две пепельницы "Чинзано", которые он спер в отелях. - А ты помалкивай, - сказал Чиун. - Тебя это не касается. - И правда, дружок, какое тебе до этого дело? - подхватила Руби. - Чудеса! - сказал Римо, закидывая руки за голову, - Я готов поклясться, что меня это касается в первую очередь. - Не обращай на него внимание, девочка, - сказал Чиун. - Мы поговорим об этом после, без него, - решила Руби. Смит повесил трубку на рычаг со словами: - Несмотря на все ваши усилия помешать мне, я тем не менее все выяснил. Римо смотрел в потолок и считал изразцы. - Я только что говорил с компьютерами, установленными в... - Смит запнулся и посмотрел на Руби. - В моем центре, - докончил он. - Как они поживают? - оживился Римо. - Как у них там с погодой? Надеюсь, они не застудили своп маленькие соленоиды? Оставив его насмешки без внимания, Смит поднял левую руку и тронул раненое плечо. - Земля, поросшая сосновым лесом, принадлежит корпорации, которую контролирует Бейсли Депау. Римо рывком сел в кровати. - Хитрюга-полковник говорил то же самое, но я ему не поверил. Бейсли Депау - самый левый из всех самых крикливых либералов, какие были в нашей истории. Врут ваши компьютеры. - А это воззвание, - невозмутимо продолжал Смит, - появилось сегодня во многих ежедневных газетах. Поместила его организация, финансируемая фондом, который контролирует Бейсли Депау. Римо снова лег. - Я в это не верю, - сказал он. - Бейсли Депау закупил по три часа экранного времени в день. Вещание будет вестись ежедневно по всем каналам в течение недели начиная с сегодняшнего дня. - Не может быть! Это не он. - Автобусы, которые мы сегодня видели, принадлежат одной из компаний Депау, - продолжал Смит. - Не верю, и все тут! Смит меж тем называл факты: - На прошлой неделе, на другой день после рейда в Норфолк, два таких автобуса видели на пути в поместье Бейсли Депау в Уэст Палм-Бич. - Все равно не верю, - упорствовал Римо. - Кто угодно, только не Бейсли Депау. - Совокупная сумма расходов на оплату труда во всех компаниях Депау приближается к миллиарду долларов, - закончил Смит. - Рабский труд может сэкономить ему, по меньшей мере, пятьсот миллионов долларов с год. - Вот теперь верю, - сказал Римо. - Доллар есть доллар. Кстати, где сейчас Люшен? - Наверное, в Уэст Палм-Бич, - сказала Руби. Смит кивнул. - Должно быть, так. - Тогда надо ехать, - сказала Руби. - Поезжайте без меня, - предложил Римо. - Я не в состоянии ехать: мое сердце разбито. Милый, добрый Бейсли Депау! Кто бы мог подумать! Восстановить рабство! И кто это предлагает? Человек, давший нам такие театральные хиты, как "Убей белого" и "Вверх по стене, мама!". Который готов заложить самого себя, чтобы освободить маньяка-убийцу, если только у того кожа нужного цвета. - Здесь ни у кого нет кожи нужного цвета, - вставил Чиун. - Правильный цвет кожи - желтый. - Я просто не могу прийти в себя! Поезжайте одни... Но тут Римо взглянул на Руби. Ее рот приоткрылся, ему стало ясно, что девушка сейчас закричит: он понял это по ее глазам. Римо зажал уши ладонями, однако это ему не помогло: Руби разразилась потоком таких проклятий, от которых даже обои на стенах, казалось, пошли волдырями. - Ну хорошо, хорошо! - сказал Римо. - Довольно. Я еду. - Потому что ты обещал, - примирительно сказала Руби. - Потому что я обещал, - согласился Римо, уступая. Глаза его остановились на Смите. - Так и быть, я поеду, - сказал он девушке, - но я не обязан брать с собой шефа, я этого не вынесу. Мы высадим его где-нибудь по дороге - пусть подлечит свою руку. - Об этом позаботится моя мама, - заверила его Руби. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Особняк Депау выделялся среди соседних зданий, подобно бело-голубому бриллианту весом в два карата среди мелких полудрагоценных камушков. Участок в шесть акров с трех сторон был окружен белой металлической оградой десять футов высотой, с очень частыми брусьями. Сзади, с четвертой стороны, поместье выходило на Атлантический океан. Через передние ворота можно было видеть пришвартованный к пристани большой катер. В воротах стояли, прислонившись к кирпичным колоннам, двое охранников в военной форме. Римо проехал мимо и через полквартала остановил машину. - Тебе, наверное, лучше посидеть здесь, - сказал он Руби. - Я пойду с вами, - возразила она. - Там Люшен. - Она смелая, - сказал Чиун своему ученику. - Сильная, умная и к тому же смелая. - Я объявляю вас мужем и женой, - зло сказал Римо. - И давайте покончим с этим. - Неблагодарный! - прошипел Чиун. Римо вышел из взятой напрокат машины и захлопнул за собой дверцу. Когда он прошел примерно половину расстояния до ворот особняка, Руби и Чиун двигались следом. Римо чувствовал себя смертельно усталым оттого, что на него все время кто-то давил, заставляя принимать решения: делай то-то, делай тогда-то. Спасибо, подвернулось это дельце с овощерезкой. Это были первые деньги, честно им заработанные с тех пор, как прекратилась, много лет тому назад, его служба в полиции. Если бы не обещание, данное им Руби, он прошел бы сейчас мимо ворот особняка Депау, ни разу не оглянувшись. Его совсем задергали: Смит с этой службой в КЮРЕ, Чиун, Руби... Надоело! Он остановился около высоких белых ворот и сделал одному из стражей знак подойти. - Что вам угодно, сэр? - спросил тот. - Предлагаю два варианта на выбор: один легкий, другой тяжелый. - Что вы хотите этим сказать? - Впусти меня. - Вы приглашены? - Нет. Но в данном случае это не имеет значения. - Я сожалею, сэр, но... - Ты будешь сожалеть еще больше, - пообещал Римо. Он протянул руку между прутьями ограды, схватил охранника за руку и легонько потянул его к себе. Второй охранник подумал, что его напарник подошел поближе к визитеру, с тем чтобы тот мог сказать ему что-то по секрету. - Ну вот, - сказал Римо. - Пока еще это твое запястье, но я могу сделать из него студень. Выбирай сам, только побыстрее. - Я выбрал. - Молодец! А теперь позови сюда своего приятеля. - Джо! - крикнул охранник. - Подойди сюда на минутку. - Очень хорошо! - похвалил Римо. - В чем дело, Вилли? - спросил второй охранник, но еще до того, как он получил ответ, его левое запястье оказалось в левой руке Римо. - А теперь, ребята, если вы не захотите навсегда распрощаться со своей любимой игрой в пинг-понг, откройте ворота. Для вящей убедительности он легонько сжал запястье Вилли, после чего правая рука стража сама собой потянулась к связке ключей, висевшей у него на поясе. Найдя среди них большой медный ключ, он открыл замок. Как только ворота распахнулись, Римо моментально проскользнул внутрь и, снова ухватив парней за руки, отвел их в глухую часть сада, заросшего японской айвой. Нажав на шейные артерии, он усыпил их и оставил спокойно лежать под деревьями. Когда он вышел на выложенную кирпичом подъездную дорожку, в воротах показались Руби и Чиун. - Ну и как? - спросил Римо. - Как оценивают мою работу ваши гениальные величества? Она вас устраивает? Руби взглянула на Чиуна. - Что это с ним? - спросила она, пожав плечами. - Я никогда толком не понимал, о чем говорят белые. - Я тоже. - Ах вот вы как! - взорвался Римо. - Белые, видишь ли, им нехороши! Снюхались, да? Пусть он расскажет тебе, как Бог создавал человека и обжигал в печи, каждый раз получая не то, что нужно. Пусть он расскажет эту историю, чтобы ты убедилась, какой он изумительно чуткий и снисходительный человек. - Не обращай на него внимания, - сказал Чиун. - Ему лучше, чем кому-либо другому, известно, как снисходителен я к неблагодарным ученикам. - Интересно! - воскликнул Римо, направившись по длинной подъездной дорожке к дому. Главное здание располагалось в глубине участка. Его задняя терраса выходила к причалу. В стороне стояли два небольших флигеля. Римо пошел к ним по давно не стриженной лужайке. Первый флигель, по-видимому, предназначался для садовника. Там было пусто, обе комнаты сверкали безукоризненной чистотой. Второе здание, скрытое от посторонних глаз первым, было сложено из известняка. Римо, попытавшийся заглянуть вовнутрь, ничего не увидел - окна были занавешены шторами. На передней двери этого флигеля была накладка для висячего замка, однако дверь не была заперта. Они вошли в большую комнату, площадью метров двадцать пять. Вдоль стены они увидели узкие металлические койки с брошенными поверх них матрасами из полосатого тика, без простыней. В углу - открытый унитаз и раковина. Вдоль другой стены, примерно на высоте плеч человека, - металлические цепи. Руби посчитала койки - тринадцать! Сердце у нее екнуло: похищено было четырнадцать человек. До Римо донеслись какие-то звуки. - Слышишь, Чиун? - спросил он. Тот кивнул утвердительно. Но Руби, сколько ни напрягала слух, не слышала ничего. - Что? - с тревогой спросила она. - Что вы слышите? - Работает какой-то механизм, - сказал Римо. Он обошел помещение. Звуки усиливались у стены, обращенной к главному зданию. Под ногами у Римо был потрепанный коврик. Отшвырнув его в сторону, он увидел крышку люка с большим, вделанным в доски кольцом. Римо потянул за кольцо, и люк бесшумно открылся. Теперь и Руби услышала мерное гудение. Она стояла рядом с Римо и смотрела в открывшуюся яму. Вниз вели крутые деревянные ступени. Римо начал спускаться. Внизу обнаружился неширокий тоннель в семь футов высотой. Он тянулся на тридцать футов и заканчивайся дверью. Дверное стекло было закрыто черной полиэтиленовой пленкой, Римо отодрал ее с одного угла, и они заглянули внутрь. Их глазам предстала длинная конвейерная лента, вдоль которой стояло тринадцать рабочих. Первые семеро обвертывали деревянные шесты листовым металлом, шестеро других снимали обвязку и возвращали шесты в начало конвейера, после чего цикл повторялся. Все рабочие были темнокожие, одетые в белые хлопчатобумажные майки. Помещение освещалось лампочками без абажуров. Руби тихонько всхлипнула. Видя, что она готова закричать, Римо зажал ей рот рукой. - Ты чего? - спросил он. - Там Люшен. - Который из них? - Первый слева. Римо присмотрелся. Все работающие на конвейере выглядели совершенно одинаково. Как она сумела узнать среди них Люшена? У конца конвейера на невысокой платформе стоял коренастый рыжий человек в белом костюме и соломенной шляпе. Носки его ботинок были подбиты железом. В правой руке он держал свернутый в кольцо длинный кнут. В дальнем конце помещения на высоте шести футов от пола виднелась дверь. Вдруг, прямо на глазах у визитеров, она отворилась, и на возвышение, с которого хорошо обозревался весь конвейер, вышел Бейсли Депау. Римо узнал его по газетным фотографиям. Тот самый Бейсли Депау, который посвятил теме освобождения негров специальную книжную серию. Тот самый Бейсли Депау, который послал свой личный реактивный самолет в Алжир за ссыльными чернокожими американцами. Тот самый Бейсли Депау, который открывал свое сердце - и свою чековую книжку - для любого самого нелепого антиамериканского движения, какие только мог припомнить Римо. - Ну как они? Справляются? - крикнул Депау надсмотрщику. - Да, сэр. Они набавляют темп каждый день, - отозвался тот. Голос у надсмотрщика был низкий и грубый. Римо показалось странным, что Депау на эту должность нанял какого-то уличного бродягу. - У меня сегодня будут еще гости, - сказал хозяин. - И я хочу, чтобы рабочие пели. Рабы должны петь: пусть все видят, как они довольны своим положением. Кнут просвистел над головами негров, раскатисто щелкнув в пустом пространстве цеха. - Вы слышали, что сказал ваш господин? Петь!! Не замедляя темпа, рабочие переглянулись. - Петь, я сказал! - заорал надсмотрщик. Люди молчали. - Начинай ты, Люшен! Ты стоишь первым. Брат Руби поднял глаза и улыбнулся заискивающей улыбкой. - Что я должен петь, мой господин? - Мне все равно! Пой что хочешь. - Я знаю мало песен, - сказал Люшен. - Пой что знаешь. Что-нибудь ритмичное, чтобы работа спорилась. Люшен открыл рот и неуверенно начал: Девочка из диско, Будь моею киской, Будь моею дочкой На всю эту ночку. Девочка из диско... - Хватит! - прорычал Депау как раз в тот момент, когда остальные подхватили игривый мотивчик. - Это совсем не то, что нужно. Я велю отпечатать тексты, и пусть они их выучат. Что-нибудь вдохновляющее, какие-нибудь псалмы. - Я позабочусь, чтобы они выучили слова, господин Депау. Хозяин кивнул и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. - Как тебе это нравится? - спросил Римо у девушки. - Работают они неплохо, - сказала та. - Возможно, я установлю такой конвейер у себя на фабрике, чтобы повысить производительность. - И тебе не стыдно? - Я же не буду заставлять их петь! - Да, песенка не очень... - сказал Римо. - Но Люшен, кажется, в порядке. - Он выглядит лучше, чем обычно, как это ни странно, - признала Руби. - Может, работа идет ему на пользу? - предположил Римо. - Мне трудно судить. Я никогда раньше не видела, чтобы он работал. Чиун все это время хранил молчание. Присмотревшись, Римо заметил, что его светло-карие глаза пылают огнем. Такое со стариком случалось редко. - Что с тобой, Чиун? Что-нибудь не так? Старец махнул рукой в сторону двери. - Вот это! Это - низость! Это - величайшее зло! Римо изумленно поднял брови. - Что я слышу? И это говорит человек, считающий всех людей ниже жителей деревни Синанджу! - Одно дело оценивать людей по достоинству, видеть их слабости и обращаться с ними соответственно. И совершенно другое - не считать людей людьми. Это значит оскорблять самого Бога в лице его творения. В этот момент над конвейером вновь взметнулся кнут. - Быстрее! - заорал надсмотрщик. Тут уж Чиун не выдержал. - Стой! - воскликнул он. Со страстью и гневом, питавшими его поразительное искусство, он ударил рукой в массивную дверь, ближе к петлям. Тяжелая деревянная панель вздрогнула и упала внутрь рабочего помещения. Будто призрак, закутанный в желтые одеяния, Чиун ворвался внутрь и снова крикнул: - Остановись, животное! Лицо взглянувшего на него надсмотрщика отражало смятение и страх. "Рабы" подняли головы, ожидая увидеть могучего избавителя, но увидели маленького, похожего на куклу азиата, уставившего сузившиеся от гнева глаза на надсмотрщика. Здоровяк в белом костюме и белой шляпе, с пистолетом у пояса спрыгнул с платформы, раскрутил над головой кнут и ударил им старца. Однако удар не достиг цели. Натренированная рука сделала резкое движение, чтобы придать свинцовому шарику, привязанному на конце, сверхзвуковую скорость. Но ожидаемого щелчка не последовало. Точно рассчитанным движением Чиун выбросил вперед правую руку и будто отрезал ребром ладони конец кнута длиной в шесть дюймов. Надсмотрщик подтянул кнут к себе, готовясь к новому удару. Если раскрутить кнут над головой в полную силу, то мощным ударом можно срезать мышцы с предплечья жертвы до самой кости. Плетеный ремень медленно полз по полу, собираясь в кольцо. Вот жилистый здоровяк взметнул его над головой, вкладывая в размах всю силу мускулистых рук. Однако кнут замер, едва достигнув Чиуна, а рыжего надсмотрщика вдруг потянуло через все помещение в сторону маленького азиата. Он попытался бросить кнут, но конец ремня был обмотан вокруг его запястья. Тогда он потянулся левой рукой к кобуре револьвера. Вынув оружие, он взвел курок, но нажать на спуск ему не пришлось. Едва уловимым движением Чиун выбросил вперед указательный палец и молниеносным тычком в кадык вдавил его в шею до самого позвоночника. Проследив, как упавшее на пол тело дернулось в предсмертной судороге и застыло, старик метнулся к "рабам". В его глазах полыхал гнев. При виде этого крики радости замерли на устах негров. На миг у них промелькнула мысль, а не будет ли их освобождение страшнее, чем было порабощение? - Запомните, вы, трусы! - прошипел старец. - Нельзя поработить человека, если он этого не захочет. Я презираю вас. Вас много, а этот мерзавец - один, и вы молча сносили удары кнута. Рабочие повернулись к дверям, в которых появился Римо в сопровождении мулатки. - Руби! - закричал Люшен. - Ты здоров? - спросила она. - Да. Только очень устал. Боковым зрением Руби увидела, как Римо вскочил на высокую платформу, ту самую, куда только что выходил Депау. - Обожди немного, мы сейчас вернемся, - сказала Руби брату. Она с трудом взобралась на платформу и поспешила за Римо, который уже успел выбить дверь. За ними последовал Чиун. При виде того, как он это проделал, рабочие замерли от изумления только что старик стоял у основания высокой платформы - и вот он уже стоит на ней, не приложив, казалось, для этого ни малейшего усилия. Коридор упирался в прочную стену из дерева и пластмассы. Руби и Римо решили, что здесь должен быть некий секретный механизм, открывающий дверь, но Чиун не стал тратить время на поиски. Он приложил ладони к панели размером два на четыре фута, нажал вправо, потом влево, определил, что потайная дверь отодвигается влево, и толкнул ее с силой, казавшейся сверхъестественной. Запирающее устройство щелкнуло, дверь подалась и плавно скользнула влево. Трое друзей оказались в просторном вестибюле на первом этаже особняка Депау. С другого конца холла на них в упор смотрели двое мужчин, одетых, в строгие деловые костюмы, под которыми угадывались крутые бицепсы атлетов. Руки охранников откинули полы пиджаков, чтобы достать оружие. - Ни с места! - скомандовал один из них. - Назад, в коридор! - крикнул Римо мулатке, и та отступила в простенок. Руби не видела того, что произошло в следующие мгновения. Она только слышала свист рассекаемого воздуха. Позднее она сообразила, что так двигались ее спутники. Потом послышались два глухих стука - так падают мертвые тела. И не было ни выстрелов, ни стонов. - Порядок, - сказал Римо. Руби выглянула из своего укрытия. Оба стража лежали у входа в вестибюль одной бесформенной кучей. Они так и не успели достать револьверы. - Слишком долго собирались, - прокомментировал Римо в ответ на невысказанный вопрос девушки. - А медлительность - самый большой порок, после небрежности. - За нами наблюдают. - Руби кивнула в сторону потолка. В углу, где сходились две стены, была установлена телекамера с красной лампочкой, горевшей перед круглым объективом. В другом конце вестибюля виднелась такая же установка. - Отлично, - сказал Римо. - Значит, у него будет время помолиться. - Он взглянул в объектив и указал в него пальцем, потом склонил голову и молитвенно сложил руки, поясняя, что именно там должны делать. Позади сторожевого поста начиналась винтовая лестница, ведущая на второй этаж. В глубине здания они отыскали кабинет Депау. В приемной находился невысокий мужчина в строгом коричневом костюме, с короткими седеющими волосами и столь изможденным лицом, как будто он провел уик-энд на шабаше вампиров. Помощник Депау уставился на вошедших с выражением неописуемого ужаса. Руби заметила на его столе монитор, отражавший, сцена за сценой, все, что происходило в доме. Он видел, как в вестибюль вошли двое неизвестных, как охранники схватились за револьверы и велели им остановиться. Он видел, как женщина спряталась в простенок. Но не увидел одного: как двигались эти двое. Нельзя было уловить ни малейшего намека на движение. Только что они были у входа - и вот они уже в другом конце вестибюля, перенесенные туда будто по волшебству. Потом стражи упали, так и не достав оружие. - Где он? - спросил Римо. Человек и не думал возражать: он беспрекословно указал на массивную деревянную дверь. - Там, - сказал он - Но дверь заперта изнутри - я слышал, как господин Депау задвинул засов. - Ладно, - коротко бросил Римо. И тут Руби увидела, как Римо стал ударять о дверь всем корпусом, отскакивая от нее, точно теннисный мяч от кирпичной стены. Однако, когда он толкал дверь плечом, ей казалось, что он будто прилипает к ней, ноги отрываются от пола и тело с силой нажимает на дерево. Руби слышала, как оно трещит под этим напором; дверь расшатывалась и медленно приоткрывалась, поворачиваясь на металлических петлях. Видя изумление девушки, Римо задорно ей подмигнул. - Никому не говори, как я это сделал. Это секрет. - Остается секретом, как он умудрился не разбить себе голову, - проворчал Чиун. В кабинете никого не было. Когда они переступили его порог, механический голос спросил: - Кто вы такие? Что вам нужно? - Выходи! Выходи сейчас же, где бы ты ни был! - воскликнул Римо. Чиун указал на верхнюю полку книжного шкафа: там был спрятан репродуктор. Мимо стола, заваленного оттисками воззвания, Римо подошел к окну в задней стене кабинета. Руби просмотрела все пачки воззваний. Из первых букв каждого слова воззвания складывалось слово "РАБ". Ее зоркие и быстрые глаза мгновенно схватили суть предлагаемой программы. Это была тщательно рассчитанная кампания: для начала - обещание разрешить все американские проблемы, потом призыв организовать массовый поход на Вашингтон и, наконец, приглашение принять участие в общенациональном референдуме, призванном обеспечить "права черных и безопасность белых". В Геттисберге ждали сигнала к выступлению боевики под командованием Блича, но, если бы хитроумный план Депау удался, не понадобилось бы ни единого выстрела. Войско Блича в этом случае просто сопровождало бы пятидесятимиллионную колонну американцев на пути к Вашингтону с целью форсировать проведение референдума за восстановление рабства. Усиленный репродуктором голос повторил: - Кто вы такие? Римо жестом укачал Чиуну за окно. Там, внизу, на корме своего катера стоял Бейсли Депау с микрофоном в руке. Моторы были включены. Чиун сразу все понял: из задней части кабинета открывалась дверь на лестницу, ведущую прямо на пристань. - Оставайся здесь и постарайся его задержать, - шепнул Римо мулатке. - Отвлеки его. - Что ему сказать? - спросила девушка. - Это тебя надо учить заговаривать зубы? - удивился Римо. - Кричи, ругайся - представь, что это не он, а я. Чиун и Римо вернулись назад тем же путем, что и вошли. Руби догадалась, почему они не воспользовались задней лестницей: Депау мог увидеть их и отчалить прежде, чем они его настигнут. - Мы пришли, чтобы подписать, - громко ответила Руби на вопрос из репродуктора. - Что именно? - уточнил Депау. Она видела, что он стоит на корме, обратив глаза к окнам кабинета. Испугавшись, что он узнает в ней негритянку, она спряталась в простенок. - Мы приветствуем поддержку, от кого бы она ни исходила. Но все-таки кто вы? И тут Руби увидела, как две мимолетные тени скользнули вдоль дома по освещенной солнцам лужайке и дальше - к причалу. Римо и Чиун сейчас ступят на борт моторки! - Мы те, - ликующе закричала она, распахнув окно, - кто хочет тебя похоронить, полоумный янки! - И, уже не таясь, опрометью кинулась вниз по задней лестнице. Когда она прибежала на пирс, Депау сидел на складном стуле на задней палубе своего судна, сделанной из тиковых досок; Чиун отдавал швартовы, а Римо пытался освоить технику вождения катера. Депау взглянул на мулатку с нескрываемым отвращением. А она легко вспорхнула на борт, улыбнулась белозубой улыбкой и потрепала его по подбородку. - Вот, парень, как это делается, - сказала она почти ласково. - Сначала мы забираемся в твою лодку, потом - в поместье. Вы и глазом не успеете моргнуть, как вся страна полетит ко всем чертям. Римо удалось наконец привести катер в движение; он развернулся и вышел в теплые голубые воды Атлантики. Пройдя минут пять полным ходом, Римо снова перевел мотор на холостые обороты. Судно плавно закачалось на волнующейся зыби. Когда он вернулся на палубу, Депау сидел, скрестив руки на груди поверх своего модного - голубого, в полоску - костюма. - Я хочу видеть ваши полицейские значки, - сказал он Римо. - Давайте начнем с вас, молодой человек. - Он начал было подниматься со стула, но Римо положил руку ему на плечо и резко усадил обратно. - У нас нет значков, - сказал он. - Тогда какого дьявола вы так себя ведете? Врываетесь ко мне на катер, захватываете его, берете меня под арест! Кем вы себя считаете? - А разве есть какая-то разница между тем, что делаем мы, и тем, что сделали вы? - спросила Руби. - Вспомните о людях в вашем подвале. Депау открыл было рот для ответа, но передумал и плотно сжал губы, стиснув челюсти. - Я отвечу за вас сама, - продолжала девушка. - Разница все-таки есть: вы заслуживаете такого обращения. - Советую вам отвезти меня обратно, если хотите избежать больших неприятностей. - Прошу меня извинить, - вмешался Римо, - но с тех пор, как ваши предки высадили здесь первых рабов, ваша семья непрерывно высасывала соки из Америки, жирея на чужом труде. Сегодня настало время платить по счетам. До этой минуты Чиун смотрел назад, на побережье Южной Флориды. Теперь он обернулся и сказал: - У вас совсем нет головы, вы на редкость глупые люди. В Синанджу никогда не держали рабов, хотя, казалось бы, могли себе это позволить. Что, по-вашему, дает нам такое право? - Есть люди, которые рождены быть рабами, - возразил Депау. - Ну, хватит пустых разговоров! Я буду говорить только в присутствии моего адвоката. - Он вам не понадобится, - сказал Римо. - Приговор уже подписан. Вы признаетесь виновным во всех преступлениях, которые ваш клан совершил против людей за двести лет. Решение окончательное и обжалованию не подлежит. - Это противоречит закону! - кипятился Депау. - Американскому - да. И только, - уточнил Римо. Депау вопросительно взглянул на Чиуна. Старый азиат покачал головой: - Корейскому не противоречит. В отчаянии Депау повернулся к Руби. - Моему тоже! - изрекла та. - Каждый знает, что мы - бесчеловечные твари. Какой у нас может быть закон? В углу лодки Римо уже отвязывал якорную цепь и подтягивал ее к ногам Депау. Тот взирал на эти приготовления, содрогаясь от ужаса. - Я требую суда, - еле выговорил он. - Он вам не нужен, - сказал Римо. - Вы получите свое по справедливости. Взяв приговоренного за руку, Римо рывком поставил его на ноги. Тот был выше ростом и тяжелее, он пытался освободиться, но Римо, без труда преодолевая сопротивление, начал обматывать вокруг него якорную цепь толщиной в дюйм. - Не имеете права! - отчаянно завопил Депау. - Это Америка! - Верно! - согласился Римо. - Лучшая страна на свете. И она станет еще лучше, когда избавится от таких, как вы. - Я требую пригласить моего адвоката! - визжал Депау, пока Римо соединял концы цепи у него на талии. Римо выпрямился, заглянул ему в глаза и подмигнул. - Зачем? - спросил он. - Разве он плавает лучше вас? Без видимых усилий, будто обрабатывая баскетбольный мяч, он подтащил Депау к борту судна и выбросил его в воду. Раздался последний вскрик, превратившийся в бульканье, когда вода стала заливаться в его горло. Скоро тяжелый груз скрылся в глубине океана. - Ты удовлетворена, Руби? - спросил Римо. Та молча кивнула, не отрывая глаз от сомкнувшейся над телом Депау воды. Некоторое время на ее поверхности еще лопались воздушные пузырьки, будто из тела бизнесмена выкипали остатки жизни. Потом все успокоилось. Римо развернул катер и направил его обратно к особняку. Руби стояла рядом с Чиуном на задней палубе и задумчиво смотрела в ту сторону, где разыгралась трагедия. - Как странно! - произнесла она наконец. - Нас привезли в эту страну в цепях. Мы освободились от них, и вот находятся люди, которые хотят снова заковать нас в железо. Чиун неспешно повернулся к ней, протянул руку и погладил ее по щеке. - Тебе не нужно бояться этого, девочка, - сказал он. - Цепи придуманы только для трусливых. Римо блестяще разрешил задачу причаливания, посадив катер на прибрежную мель позади дома. Трое друзей прошли к парадной двери флигеля, где размещались "рабы". Лишь только успели они войти внутрь, как послышался шум подъезжающих автомобилей. Три шикарных "роллс-ройса" остановились на подъездной дорожке перед главным зданием. - Идите вниз и отпустите людей, - сказал Римо своим спутникам, - а я посмотрю, что все это значит. Он подошел к парадному входу как раз в тот момент, когда из машин вышли прибывшие в них господа. Их было шестеро, все в строгих темных костюмах, в начищенных до блеска туфлях, у каждого - небольшой "дипломат" из дорогой кожи. Становой хребет Америки. Самая дальновидная, прогрессивно мыслящая часть ее деловых кругов. - Добрый день, - приветствовал их Римо. - Господин Депау поручил мне встретить вас. Вы приехали на экскурсию? Мужчины весело переглянулись. Один из шести, с прической "под дикаря" и с маникюром, который не отличить от неухоженных ногтей, улыбнулся Римо. - Мы готовы включиться в эксперимент по созданию Новой Америки, - сказал он. - Я знаю, что господин Депау хочет этого, - сказал Римо. - Мы все этого хотим. Не угодно ли пройти сюда? - Он свернул на лестницу, но потом остановился. - Своих шоферов вы можете отпустить: демонстрация эксперимента займет не менее двух часов. Бизнесмены начали было давать распоряжения водителям, но Римо их остановил. - Машины пусть останутся здесь - на случай, если он захочет вас куда-нибудь повезти. Шоферов мы найдем. Внизу за углом есть приличная закусочная - ваши ребята смогут скоротать там время. Бизнесмены проинструктировали шоферов и последовали за Римо в дом. Он быстро провел их налево по коридору, к потайной двери в стене. - Подождите здесь, - сказал он с лукавинкой в голосе. - Я уверен, что вас это развлечет. Руби и Чиун освободили от ножных кандалов всех негров и отвели их наверх, в спальню, где "рабы" занялись своим туалетом. Вдруг Руби услышала голос Римо, доносившийся из цеха сквозь открытую крышку люка. - Вот так! - говорил он. - Вы трое будете обвертывать шесты металлической лентой, а вы - снимать обертку. Понятно? Последовало молчание. Римо повысил голос: - Я что-то не расслышал! Вы поняли или нет? Шесть голосов ответили, как один: - Да, сэр! - Вот это уже лучше, - смягчился Римо. - И запомните: господин Депау хочет, чтобы вы были довольны. Я тоже этого хочу. А раз так, то вы должны петь - чтобы показать, как вам хорошо живется. Вы знаете какие-нибудь песни? Снова молчание. - Все равно какие. Начинайте! - Голое Римо звучал резко и повелительно. Тотчас тонкий и гнусавый голосок неуверенно затянул какую-то мелодию. - Отлично! - похвалил Римо. - А теперь громче! Все остальные пусть подпевают. Голоса стали слышнее. Руби узнала песню: Девочка из диско, Будь моею киской... Мулатка громко засмеялась. Снизу вновь донесся голос Римо. - Годится! А теперь работайте и ни о чем не беспокоитесь. Кто-нибудь освободит вас от кандалов. Возможно, это произойдет через пару дней, не больше. Минуту спустя Римо поднялся через люк в спальню. - Вам нашли замену, - успокоил он "рабов". Один из негров прислушался и уловил знакомый мотив "Девочки из диско". - А у них неплохо получается, - одобрил он. - Эти белые, похоже, не лишены чувства ритма. Так и подмывает пуститься в пляс. Римо сказал неграм, что они могут вернуться в Норфолк с помпой. - Берите эти машины и поезжайте, никто их не хватится в ближайшее время. Негры, включая брата Руби, кинулись к "роллс-ройсам". - Люшен! - окликнула его сестра. - Разве ты не хочешь поехать с нами? _ Черта с два! - крикнул он ей через плечо. - Я поеду в этой классной тачке. Руби повернулась к Римо. - Пожалуй, когда он работал на конвейере, то нравился мне больше, - призналась она. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Машина, которую вел Римо, прибыла в Норфолк раньше других. Руби пригласила спутников к себе наверх, чтобы сообщить матери добрую весть. - Мама, Люшен возвращается домой! - крикнула она уже с порога. Ее мать сделала глубокую затяжку из трубки и выдохнула зеленоватый дым. - Что он делал эту неделю? - спросила она, не отрывая глаз от своих просторных домашних туфель. - Работал. Мать резко вскинула голову. - Это точно быть Люшен? Потом она перевела взгляд на Римо и Чиуна, будто только теперь заметила их присутствие. - Тот парень, что вы оставлять здесь... Я стараться поправлять ему плечо. Но он ушел жить... гостиница. Я не знаю. - Чего не знаете? - не понял Римо. - Если он доктор, почему не умеет лечить свой рука? - Это не такой доктор, который лечит. Миссис Гонсалес кивнула. Глубокие борозды морщин на ее темном лице обозначились еще четче. - Я не знать... Думал, умеет лечить. - Где он теперь? - спросил Римо. - В отеле. - В каком? - Я не знаю. Римо оглянулся на Руби, рассчитывая на ее помощь. Та увлеченно разговаривала с Чиуном в углу комнаты. Римо заскрежетал зубами. - Руби! - сердито окликнул он девушку. - Смит живет в "Холидей-Инн", - сказала она. - Поезжайте туда вдвоем, а я приеду позднее - мне надо позаботиться о маме. Смит сидел у себя в номере на стуле с прямой спинкой и просматривал газеты. Помещение выглядело так, будто оно только что сошло со страниц герметически запечатанного каталога "Сиарс": казалось, сюда не заходила ни одна живая душа. Глядя на изможденное лицо полуживого Смита, Римо подумал, что, пожалуй, это недалеко от истины. - Как ваша рука? - спросил он. - Думаю, что к завтрашнему дню я уже смогу смыть ту зеленую дрянь, которую положила мне старая женщина, невзирая на мои протесты. К доктору я обращаться не рискнул. Чиун расстегнул на нем рубашку и стащил правый рукав, чтобы осмотреть рану. Он ощупал плечо и удовлетворенно кивнул. - Эта "зеленая дрянь", как вы ее называете, сделала свое дело, - сказал он. - Надо будет узнать, как ее приготовляют. Рана заживает нормально. - Что там во Флориде? - осведомился Смит, застегивая пуговицы на груди. Римо попытался припомнить, когда он в последний раз видел шефа без пиджака и жилета, и не смог. Смит повторил вопрос. - Во Флориде? - переспросил Римо. - Там все в порядке. Депау мертв, пленники на свободе, Господь попрежнему у себя на небесах. В общем, все в норме, и я могу наконец уйти в отставку. - Да, наверное, - сказал Смит. - Но остается еще одно дельце... Римо с усмешкой склонился к шефу. - Сколько я вас знаю, Смитти, каждый раз остается еще одно, последнее, препятствие. - Императора надо слушать, Римо! - заметил Чиун. - Как знать, может, именно это дело скрасит твою однообразную и скучную жизнь. Скажите ему, о повелитель, в чем оно состоит. Смит откашлялся. - Хорошо, слушайте. Вы оба знаете, что мы действуем в условиях полной секретности. Без соблюдения этого правила КЮРЕ ничего не значит. - Я слышал это не менее тысячи раз, - сказал Римо. - Так вот. Это правило нарушено. Точнее, дало сбой. - Так в чем же дело? Выходите из игры! Открывайте лавочку сухофруктов где-нибудь в Нью-Гемпшире и начинайте обманывать аборигенов, прежде чем обманут вас. Я знаю хорошего агента по продаже недвижимости, он подберет вам какой-нибудь домик без крыши, если вас это устроит. - С тех пор как ты побывал на телевидении, Римо, ты утратил хорошие манеры, - строго заметил Мастер Синанджу. - Вот что делает с человеком слава. Сколько раз я говорил тебе, что представителей малых народов следует уважать. - Кто здесь "малые народы", Чиун? - Все, кроме меня. - Ну хорошо, Смитти. Давайте выкладывайте ваши проблемы, а посмеяться можно и после. Кто нарушил конспирацию на сей раз? И что из этого следует? - Руби Гонсалес, - сказал Смит. - И вы должны ее устранить. Смит пристально взглянул Римо в лицо: в нем не дрогнула ни одна жилка. Он зашел за спину шефа и посмотрел в окно. - Почему бы вам не выразить свою мысль более определенно, Смитти? "Устранить" значит убить, так ведь? - Да, так. - Ничего не выйдет: я в отставке. - Это последнее задание. - Я с этим покончил. Если вы хотите убрать ее, поговорите с Чиуном: он все еще служит у вас, в отличие от меня. Смит взглянул на Чиуна. Старик печально покачал головой. - Любой ваш враг, император, является и моим врагом. Только дайте знак - и он ощутит на себе гнев Синанджу. Но эта девушка с ушами, похожими на кочаны брюссельской капусты... Нет, только не она. - Но чем же она отличается от других? - Она собирается родить мне сына, это уже решено. - Вам?! Сына? - Технически это, конечно, будет сделано при помощи Римо, - уточнил Чиун. - У меня есть на этот счет свое особое мнение, - вставил Римо. Чиун, стоявший позади Римо, покачал головой, давая понять Смиту, что Римо не может иметь по этому вопросу своего мнения. - Вот почему я не могу это сделать, - продолжал Чиун. - Не могу я своими руками погубить свой шанс, свою надежду приобрести достойного продолжателя дела Синанджу, которому я хочу передать свои тайны, как это делали все Мастера Синанджу в течение столетий. Римо презрительно фыркнул. - Похоже, вам придется проделать это самому, - сказал он, повернувшись к Смиту. - Заодно узнаете, как это делается. - Наверное, я так и поступлю, - ответил Смит. - Попробуйте. Римо подмигнул Чиуну, который повернулся спиной к шефу, чтобы скрыть ироническую ухмылку. - И попробую! В дверь постучали. - Открыто! - крикнул Чиун. Вошла Руби, успевшая переодеться в белое, без рукавов платье. Гладкая, чистая кожа ее рук сверкала, точно растаявшее мороженое, приготовленное на кленовом сиропе. Юное лицо, не знающее другой косметики, кроме туалетного мыла, блистало свежестью. - Привет! - сказала она Смиту. Потом кивнула в сторону Римо и Чиуна. - Они вас уже обо всем проинформировали? Прежде чем Смит успел ответить, Римо сказал: - Мы никогда не рассказываем ему деталей, он этого не любит. В противном случае ему, возможно, пришлось бы представить себе - хотя бы однажды, - что каждый раз, когда мы поставляем ему новые трупы, кто-то умирает. А это ему не нравится. Он предпочитает, чтобы мы просто докладывали об исполнении задания и посылали каждый месяц списки жертв для его статистических диаграмм. - Ему нужны диаграммы для отчета, - негромко произнесла Руби. - Поговори с ним сама, - предложил Римо. - Кстати, у него есть к тебе дело. Мы с Чиуном выйдем, а вы поговорите наедине. Они вышли в соседнюю комнату. Едва закрыв за собой дверь, Римо спросил: - За сколько минут? - О чем ты! - не понял Чиун. - Сколько времени ей потребуется, чтобы вправить ему мозги? - А ты как считаешь? - Пять. - Три. - Ну ты хватил! Никто не сможет выбить его из седла за три минуты. Мой личный рекорд - пять минут пятьдесят секунд. - Что ставишь? - Все, что хочешь, папочка. - Все, что хочу? - Все, кроме одного, - спохватился Римо. В гостиной мулатка уселась на стул против Смита. Тот нервно барабанил кончиками пальцев по столешнице, сделанной из светлой трехслойной пластмассы. Молчание нарушила Руби. - Как вы собираетесь это сделать? - Простите?.. - Как вы будете меня убивать? Из пистолета или еще как-нибудь? Смит откинулся на спинку стула. - Как вы догадались? - Это было не так уж трудно. Вы - мозг этой организации. На вашем месте я поступила бы точно так же. - Понятно, - неопределенно протянул Смит. Ему еще не приходилось встречать человека, интересующегося, каким именно образом его собираются убить. - Правда, это не в ваших интересах, - осторожно добавила Руби. - Может, вы объясните почему? - Пожалуйста. Раз уж я здесь и догадываюсь о ваших намерениях, я была бы последней идиоткой, если бы пришла к вам и села вот так, не приняв мер предосторожности. - Каких именно? - Я записала все, что знаю о КЮРЕ, и пристроила эту информацию куда надо. - Это очень старый прием, - возразил Смит. - Он не сработает. - Я знаю, что многие передают сведения адвокатам - на случай своей смерти. А вы заранее вызываете к себе адвоката - и концы в воду. Я сделала иначе. Если я умру, информацию о вас получит ЦРУ. Глаза Смита сузились. - Я прикинула, - продолжала девушка, - что моего адвоката вы можете упредить. Но ЦРУ? То-то будет им радость, когда они узнают, что вам сходит с рук такое, что им и не снилось. Им мылят шею за гораздо менее серьезные нарушения закона. Они не упустят случая свести с вами счеты. После этого никакой КЮРЕ не останется и в помине. Смит тяжко вздохнул. - А теперь взгляните на дело с другой стороны, - продолжала Руби. - Нет никакой другой стороны! - Уверяю вас, есть. Вы считаете, что я знаю кое-что про вашу организацию и что это для вас опасно. Но это лишь часть истины - я знаю о вас все. - Как вам это удалось? Она сделала жест в сторону соседней комнаты. - Я была с ними на двух разных заданиях. Надо быть слепым и глухим, чтобы не понять, что происходит. Я знаю, кто вы и как вы действуете, что делает организация в целом, что делаете лично вы и эти двое. Я имею представление о размерах ваших расходов, о том, где прячет президент телефонный аппарат, по которому вызывает вас на разговор, и какой набирает номер. Вот так. Помимо вас самого, в мире нет, я думаю, человека, который знал бы о КЮРЕ больше, чем знаю я. - Только этого и не хватало, - снова вздохнул Смит. - Женщины, которая знает так много и от которой нельзя избавиться. - Хотите, я скажу, что вам надо делать? - спросила Руби. - Что? - Наймите меня на службу. - Нанять вас? Но для чего? - Я вам пригожусь. Не обязательно теперь. Я наблюдательна, все слышу и все замечаю. Когда вам понадобятся мои услуги в каком-либо особом деле, вы мне позвоните. Я неглупа и не болтаю лишнего. - Можно мне подумать? - Нет. Считайте, что вам повезло, - сказала Руби. - Сколько вы хотите? - Ваши предложения? - Пять тысяч долларов. - Смеетесь?! - возмутилась Руби. - Мне платили двадцать пять тысяч в ЦРУ, когда я там сотрудничала... - За что? - спросил Смит. Его жалованье в начале службы в ЦРУ составляло семь тысяч долларов в год. Правда, это было очень давно. - За то, что была под рукой. За три года они вызвали меня всего один раз, чтобы послать на этот остров, где я познакомилась с вашими сотрудниками. Я оказала вам услугу, а вернувшись домой, не трубила везде, какой я замечательный шпион, какую помощь оказала сверхважной организации. - Я дам вам двадцать три тысячи, - набавил Смит. - Тридцать, - сказала Руби. - Поделим разницу: двадцать пять тысяч. - Если уж делить точно, получится двадцать шесть тысяч пятьсот. - Согласен, - уступил Смит, двигая кадыком. - Но это - грабеж! - Зато теперь грабитель будет служить вам и очень скоро отработает эти деньги. Предоставив Смиту удивляться своему заявлению, она открыла дверь в смежную комнату и спросила: - Почему вы не заходите? Чиун посмотрел на Римо с торжествующей улыбкой. - Две минуты пятьдесят пять секунд. Ты у меня в долгу. - А-а! - небрежно махнул рукой Римо. - Можешь не волноваться. Отдам, когда получу чек за овощерезку. Когда он повернулся в сторону Смита, Чиун запустил пальцы в его карман и вытащил пачку банкнот. Отделив от нее банкноту в десять долларов, он швырнул остальные на диван. Римо подошел к Смиту. - Ну как? Не очень-то просто смотреть жертве в глаза, верно? - Вы ошибаетесь, Римо. Это было чисто административное решение. - Тогда вот вам другое чисто административное решение: я освобождаюсь от службы в КЮРЕ. Смит кивнул. - Я это знаю. Чем предполагаете заняться? - Я уже вам говорил: буду работать по контракту с коммерческой рекламой. Это - золотое дно. Мои руки входят в моду, они меня сделают миллионером. А потом - как знать? - может, и ноги пригодятся, может, им понадобится сделать что-нибудь этакое ногами. - Как обезьяны, - вставил Чиун. - Они умеют ловко орудовать ногами. - Как называлось это приспособление, которое вы рекламировали? - справился Смит, беря со стола газету. - "Вега Чоппа". - Не стоит рассчитывать на это как на источник дохода. - Почему? Дайте-ка взглянуть... В статье, которую отчеркнул Смит, говорилось следующее: "Домашние хозяйки предъявили производителю овощерезки "Вега Чоппа" двадцать семь гражданских исков на общую сумму в сорок пять миллионов долларов. Женщины жаловались на порезы рук при пользовании этим приспособлением. Они утверждали, что телереклама вводила зрителей в заблуждение и, скорее всего, снималась с замедленной скоростью. Когда производитель опроверг это обвинение, юристы, представляющие интересы истиц, переписали жалобы заново, включив в число ответчиков некое лицо, которое демонстрировало приспособление. Его обвиняли в том, что он иллюзионист, создающий у телезрительниц ложное представление, что приспособлением может пользоваться любой нормальный человек..." Римо посмотрел на Смита. Если бы тот позволил себе хотя бы малейший намек на улыбку, Римо убил бы его не сходя с места. Но Смит был серьезен, как всегда. - Давайте прикинем, Римо, - сказал он. - Ваша доля в сорокапятимиллионных убытках составит двадцать два с половиной миллиона долларов. Спрашивается, сколько вам придется продать овощерезок, чтобы выручить эту сумму? - Я поищу другую работу, - сказал Римо со вздохом. Руби тронула его за плечо. - Можно тебя на минуточку? - Говори! - Давай выйдем. - Чего тебе? - спросил он, когда они вышли в соседнюю комнату. - И что ты такой ершистый? - ответила она вопросом на вопрос. - Тебе легко говорить. А тут... Такие были возможности разбогатеть и прославиться! - У тебя будут другие шансы. - Когда они еще будут! А что делать сейчас? - Мне все равно, что ты будешь делать. Мне важно то, что ты уже сделал. - А что я такого сделал? - Ты освободил Люшена и других. - Тебе повезло, что я был у тебя в долгу. - Дело не в том. У тебя был долг перед Америкой, - сказала Руби. - Это - твоя заслуга перед нацией. Римо тяжело опустился на край кровати. Некоторое время он молчал, не поднимая глаз. - Ты в самом деле так думаешь? - спросил он наконец. Руби молча кивнула. - Это большая заслуга. Благодаря тебе в нашей стране станет легче жить. У каждого из нас есть свой долг, который мы должны выполнить. - Ты действительно так считаешь, Руби? - Я действительно так считаю. И горжусь знакомством с тобой. Римо поднялся на ноги. - А ты, пожалуй, права. Избавить страну от этих ползучих гадов чего-нибудь да стоит. Меньше будет смрада. - Это - большая заслуга, - еще раз повторила Руби. Римо взял ее за руки. - Ты знаешь... Может, Чиун где-то и прав? Ну, насчет нас с тобой, - сказал он. Руби улыбнулась его робости. - Это мы еще должны обсудить. - Мы обсудим это, - подхватил Римо. - Мы непременно это сделаем! Он пошел назад в гостиную. Руби последовала за ним. Чиун взглянул на нее, минуя глазами Римо. Она соединила в кружок большой и указательный пальцы: все о'кей. Проходя мимо Чиуна, она наклонилась к нему и шепнула: - Ты проиграл: он почти не сопротивлялся. Гони десять долларов! Чиун отдал ей купюру, которую взял из кармана Римо. Руби спрятала ее за корсаж и повернулась, чтобы последить за беседой Римо со Смитом. - Я решил дать вам еще один шанс, Смитти, - сказал, подойдя к шефу, Римо. На лице Смита показалось слабое подобие улыбки. - Но если вы не исправитесь, Смитти, тогда пеняйте на себя. Верно я говорю, папочка? - Впервые за все время, - сказал Чиун. - Я прав, Руби? - Как всегда, дружок.