тингтон почувствовал себя как человек, попавший в воздушную яму. Кондиционированный воздух в кабинете обрел горьковатый привкус. - Жертв должно быть всего четыре, сэр. С послами в Париже и в Риме уже покончено, как вы знаете. Остался русский посол в Лондоне и сам премьер. Смит покачал головой. - Никто этого не знает, сэр. Убийц подыскивал другой сотрудник ЦРУ, его давно уже нет в живых. Да. Его звали Конрад Макклири, он умер почти десять лет назад. Он был единственным человеком, знавшим убийц. Смит надолго замолчал, и все это время глава ЦРУ беспокойно ерзал на недорогом диване. - Нет, - наконец сказал Смит, - это дело необычайной важности. Я бы рекомендовал известить СССР об опасности для оставшихся... Да, сэр, мы сможем заняться этим. Я не думаю, что кто-то еще может чем-нибудь помочь. - Он взглянул на Стэнтингтона. - И уж, конечно, не ЦРУ. Адмирал покраснел. Смит протянул трубку Стэнтингтону. Стэнтингтон поднялся и пересек кабинет, чувствуя, как шагомер пощелкивает у бедра при каждом шаге. Он взял трубку. - Алло. Знакомый южный голос вонзился в его уши электрической дрелью. - Вы поняли, с кем говорите? - Да, господин президент. - Держитесь подальше от проекта "Омега", понимаете? Подальше! Я займусь тем, что можно сделать по дипломатическим каналам. Тем, что можно будет сделать иными способами, займутся другие. ЦРУ останется в стороне от этого, совершенно, на сто процентов в стороне. Вам ясно, Кэп? - Да, сэр. - Теперь вам стоит вернуться в Вашингтон. Да, вот еще. Вы должны забыть, совершенно забыть о существовании доктора Смита и санатория Фолкрофт. Поняли? - Да, сэр, - сказал Стэнтингтон, и в трубке у его уха щелкнуло. Стэнтингтон вернул трубку Смиту. Тот положил телефон на место в ящик стола, захлопнул его с громким треском и нажал кнопку звонка. Стэнтингтон не слышал, чтобы кто-либо вошел, но Смит заговорил: - Проводите адмирала до вертолета. Он возвращается в Вашингтон. Стэнтингтон услышал голос Римо: - Ему не надо больше залезать в пакет для мусора? Смит отрицательно покачал головой. - Вот и славно, у меня нет никакого желания таскать всяких взад-вперед. Даже ради вас, Смитти. Голос Чиуна произнес: - Некоторые годятся только на самые грубые работы. - Отстань, папочка, - сказал Римо. - Заберите его отсюда, - потребовал голос Руби Гонсалес. - От этих цереушников у меня трещит голова. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Но адмирал Уингэйт Стэнтингтон уже успел кое-кому рассказать о существовании доктора Смита. Василий Карбенко сидел на скамейке на пешеходном мостике через реку Потомак. За его спиной виднелись шпили, купола и статуи официального Вашингтона. Его длинные ноги были вытянуты, сомбреро надвинуто на лоб, а большие пальцы рук засунуты в узкие ременные петли синих вельветовых штанов. Казалось, он бы чувствовал себя дома, сидя сотню лет тому назад в деревянном кресле на деревянном крыльце перед домиком шерифа где-нибудь на Диком Западе. С ранней юности Василий Карбенко был предназначен для больших свершений. Будучи сыном врача и генетика, он еще подростком был послан в Англию и Францию изучать языки. В Англии, увидев в первый раз американское кино, он немедленно стал страстным поклонником старого американского Запада. Быть ковбоем, объезжать стада, каждую ночь засыпать у бивуачного костра - вот что нужно настоящему мужчине, казалось ему. - Если тебе так нравится Америка, почему бы тебе туда не сбежать? - сказал ему однажды ночью сосед по комнате. - Не будь моих родителей, я бы так и сделал, - ответил Карбенко, - но с чего ты взял, что мне нравится Америка? Мне нравятся ковбои. Закончив учебу, он вернулся в Россию как раз вовремя, чтобы увидеть, как его родители после одной из сталинских чисток отправляются в концлагерь. Русскую науку в то время надежно прибрал к рукам мошенник по фамилии Лысенко, считавший, что таких понятий, как генетика и наследственность, просто нет на свете. Он верил в то, что организм способен на протяжении жизни меняться и самосовершенствоваться. Такие взгляды, возможно, соответствовали партийной линии, но с точки зрения науки это было ужасно. Потребовалось двадцать лет, чтобы сельское хозяйство в России начало оправляться от удара, нанесенного лысенковщиной. Ничего не представляя из себя как ученый, Лысенко был очень ловким политиком. Поэтому попытка бросить вызов его научному невежеству кончилась для старшего Карбенко и его жены Сибирью. Вообще-то подобное пятно в биографии должно было навсегда закрыть перед юным Василием все пути продвижения наверх в советской системе. Но вскоре умер Сталин, застреленный одним из приближенных, и, видимо, вследствие этого Василий Карбенко оказался на гребне волны повышений, прошедшей по советской шпионской системе. Ему помогала дружба с чиновником из оппозиционной группировки, который необъяснимым образом смог дорасти до должности советского премьера. Между тем Василий узнал, что его родители, подобно миллионам других, были казнены в концлагере. В то время Карбенко еще не разработал свой ковбойский стиль одежды. Это пришло, когда он был послан в начале 70-х в США. Возможно, именно тогда он пережил одну из самых серьезных трагедий в жизни. Выяснилось, что в Америке осталось очень мало настоящих ковбоев, да и те больше не похожи на героев фильмов его юности. Но тогда же он понял и кое-что еще. В семидесятые годы шпионы были ковбоями земного шара. Хоть они и работали на правительство, но все же были достаточно независимы: от них требовался только результат. Как его добиваться, оставалось на их усмотрении. Карбенко был шпионом что надо и настоящим русским патриотом. Это не мешало ему носить ковбойскую одежду, словно в знак траура по тому миру, в котором он опоздал родиться. Карбенко услышал шаги на пешеходном мостике. Приподняв край шляпы, он увидел подходящего к нему русского посла в США, тяжело пыхтящего толстяка. Сев рядом с Карбенко, Анатолий Дувичевский достал из нагрудного кармана отлично сшитого однобортного костюма носовой платок и вытер со лба пот. - По этому наряду вас довольно легко опознать, - заметил Дувичевский, даже не пытаясь скрыть неодобрение. - Вон тот парень справа, который читает газету, - один из них. А вон другой, слева, в телефонной будке у моста, - показал Карбенко. - Вы прошли мимо, даже не заметив. Дувичевскнй поглядел налево и направо. - Американцы знают о нашей встрече? - Ну, конечно, знают, товарищ, - согласился Карбенко. - Если уж сами американцы не могут провести в Вашингтоне секретную встречу так, чтобы о ней никто не знал, как же мы можем сделать это? В конце концов, день сегодня чудесен, и лучше места для разговора нам не найти. Здесь свежий воздух и поют птицы. Зачем прятаться в душном кабинете и отравлять друг друга сигаретным дымом? И для чего? Все равно они узнают, что мы встречались. Дувичевский недовольно хмыкнул, и Карбенко успокоительно похлопал его по колену большой широкой ладонью. - Так что произошло? - спросил он посла, на лице которого вновь показались капельки пота. - Я только что от президента. Он объяснил мне, что такое проект "Омега". - Объясните это и мне, - сказал Карбенко. - Это план на случай ядерной войны, который американцы разработали в пятидесятых годах. Он должен был начать действовать, если бы они проиграли войну. Вместо этого он начал действовать сейчас, и они не знают, как остановить его. - Мы потеряли уже двух дипломатов. Сколько должно быть еще жертв? - Только две, - сказал Дувичевский и посмотрел на Карбенко, прищурившись. - Посол в Англии и премьер. Карбенко присвистнул. - Вы уже поставили в известность Кремль? - Конечно, - сказал Дувичевский. - Премьер под надежной охраной, а в Лондон направлены дополнительные силы для защиты посла. - Как Кремль воспринял эти новости? - Наши войска по всему миру подняты по тревоге и приведены в состояние полной боевой готовности. Я полагаю, что сейчас на высшем уровне решается вопрос, обвинять ли США публично в гибели двух дипломатов. - А вы что думаете об этом? - Я думаю, если с нашим премьером что-нибудь случится, кто-нибудь в Кремле не выдержит, нажмет на кнопку и начнет мировую войну. Если это произойдет, Карбенко, мы с вами погибнем здесь, в Вашингтоне. - Президент больше ничего не сказал? - Он предложил для защиты премьера и посла предоставить какую-то, как он выразился, "специальную команду". Естественно, я отказался. Я заверил его, что мы сами способны защитить наших людей. Карбенко на минуту задумался. - Что это еще за специальная команда? - спросил он. - Он не объяснил. Они замолчали, глядя поверх моста, протянувшегося над грязными водами Потомака. Вот уж где Америка показала все, что есть в ней хорошего и дурного, подумал Карбенко. Сначала реку, эту природную жемчужину, превращают в мусорную свалку и нефтяную лужу, потому что некому ее сберечь. А потом бросаются ее спасать, тратя кучу времени, сил и денег. Никакая другая цивилизованная страна не даст реке дойти до такого состояния. Но и никакая другая страна не способна предпринять такие усилия и потратить такие средства для спасения реки, настолько запущенной. Америку раскачивало из стороны в сторону, как маятник, и большая часть энергии нации уходила на придание этим движениям осмысленных форм. - Вы верите президенту? - наконец спросил Карбенко. - Вы что, дураком меня считаете? Конечно, нет. Кто поверит такой наивной истории? - Я поверю, - сказал Карбенко. Маленький потный посол повернулся к высокому и костлявому советскому шпиону. - Вы шутите, Василий! - Подумайте-ка: если бы они просто хотели прикончить парочку-другую наших послов, поручили бы они это людям, о чьих связях с ЦРУ мы знаем? Людям, которые двадцать лет получали деньги от ЦРУ? Для таких дел во всем мире существуют профессиональные убийцы. Любой может их нанять, оставшись при этом неизвестным. Нет, эта история слишком нелепа, чтобы не быть правдой. Дувичевский положил в рот леденец от кашля. - Вы верите президенту? - спросил он. - Да, - ответил Карбенко и улыбнулся. - Разве он не присягал на Конституции, что никогда нам не солжет? - Он не нас имел в виду. - Я знаю, но все равно верю ему. И кроме того, я верю адмиралу Стэнтингтону, который говорит, что ничего не знает о проекте "Омега". Он вообще ничего не знает. Бог, наверное, действительно любит американцев. - Бога нет, - заметил Дувичевский. - Да, наше общество может убедить человека в отсутствии Бога, по существование Америки заставляет в этом усомниться. Чем же еще, как не божественным промыслом, можно объяснить существование страны, которая никогда ничему не учится? - О чем это вы? - Когда в прошлом году в Европе террористы похитили и убили политика, вы знаете, почему полиция и секретная служба не могли их найти? - Нет. - Потому что левые так надавили на правительство насчет гражданских свобод, что оно уничтожило всю полицейскую картотеку, и никто не мог понять, где искать террористов. А в Нью-Йорке несколько лет назад в ресторан подложили бомбу и убили полдюжины человек. Знаете, почему убийцу до сих пор не нашли? - Почему? - Потому что полиция Нью-Йорка уничтожила все свои данные о террористах. Сохранять их значило грубо попирать права человека. В результате убийца гуляет на свободе. - Какое все это имеет значение? - Может быть, и никакого, - сказал Карбенко. - А может быть, огромное. Америка ничему не учится. Уже сколько раз становилось ясно, к чему может привести плохая разведка или вообще полное ее отсутствие, и все равно прежде всего здесь заботятся о так называемых гражданских правах - правах тех, кто с радостью взорвал бы всю страну. Стэнтингтон развалил ЦРУ и думает, болван, что Америка должна благодарить его за это. Вот почему я говорю, что Бог, наверное, на стороне Америки. Никакая другая страна не смогла бы выжить после таких дурацких поступков. - Они просто делают за нас нашу работу, - сказал Дувичевский. - Нет, не они, а время. Предоставьте ним достаточно времени, и наша система победит. Но сумасшедшие типа Стэнтингтонов лишают мир стабильности. При устойчивом порядке вещей мы завоюем мир, а при неустойчивом... Однажды в нем будут хозяйничать кенгуру. Дувичевский подумал и произнес: - Итак, вы верите президенту и Стэнтингтону... - Да, - сказал Карбенко. - Они говорят всю правду, которую знают. Но в целом эта история все равно продукт лжи. - Почему? - Существует человек, который разрабатывал этот проект "Омега". Это было двадцать лет назад. А теперь объясните мне, пожалуйста, как через двадцать лет мишенями оказались как раз наш нынешний премьер и наши нынешние послы в Лондоне, Риме и Париже? Как двадцать лет назад он мог знать, кто окажется нашим премьером? Или нашими послами? Этот человек знает больше, чем говорит. Я не могу поверить, что ему неизвестны убийцы. - Вы знаете, кто этот человек? - спросил Дувичевский. - Да. - И что вы намерены делать? - спросил посол. - Я намерен задать ему парочку вопросов. - И?.. - И выяснить, что на самом деле известно этому паршивцу, - сказал Карбенко, широко улыбаясь. ГЛАВА ВОСЬМАЯ - Но, Смитти, вы же все-таки здесь главный, - сказал Римо. - Из-за вас вот-вот начнется третья мировая война, а вы что делаете? Уходите играть в гольф и оставляете все дела на Руби! Еле заметный проблеск непривычной для Смита улыбки осветил его лицо на долю секунды. - Руби - это просто чудо, - признался он. - Не понимаю, как я раньше работал без хорошего помощника. - Как же, помощник она, - сказал Римо. - Дрянь, вот она что. Занимается только тем, что орет на меня. - Не так громко, Римо, - сказал Смит. - Вдруг она услышит. Римо с опаской поглядел на закрытую дверь кабинета, содрогнувшись при мысли, что Руби ворвется внутрь, сверля его барабанные перепонки невыносимым голосом. - Да, Римо, не надо так громко, - сказал Чиун. - Она может услышать. Римо перешел на шепот. - Мне больше нравилось, когда вы были один, - сказал он Смиту. - Никогда не думал, что услышу это от вас, - заметил Смит. - Император, - произнес Чиун, - Римо не испытывает к вам ничего, кроме величайшего почтения. Он часто говорил мне, что за такие гроши не стал бы работать ни на кого другого. Смит понял, что дело кончится просьбой прибавить плату, и быстро сменил тему. - Вы едете в Англию, - сказал он. - Я хочу, чтобы вы находились поблизости от русского посла и охраняли его. - Я думал, вас будет тревожить русский премьер, - сказал Римо. - Так и есть, но я не могу вас отправить в Россию. У меня нет на это разрешения. - А для Англии у вас есть разрешение? - спросил Римо. - Не совсем, но я могу вас туда отправить. - А еще вы можете отправить нас в Атлантик-Сити, - сообщил Римо. - Почему бы и нет? Там как раз открылось казино. - Или в Испанию, - сказал Чиун. - В Испании хорошо весной, и к тому же Мастер Синанджу не был в Испании со времен Сида. Мне кажется, испанцы бы к нам отнеслись, как подобает. Испанцы всегда были достойными людьми. - В Англию! - произнес Смит. Римо повернулся к Чиуну. - Ты всегда хотел отправиться в Персию за дынями, - сказал он. - Откуда вдруг взялась Испания? - Потому что Персия теперь называется Ираном, и дыни там испортились. К тому же мы пробовали работать на персов, они оказались идиотами, - объяснил Чиун. - Я просто решил, что мы могли бы посмотреть Испанию. А Сид был очень достойный человек. Пока Дом Синанджу не пришел к нему на помощь, у него ничего не получалось, но потом мы все поправили, и он изгнал арабов. Мы сделали из него суперзвезду. - Что-то не верится, - сказал Римо. - Роберт Тэйлор никогда бы не связался с Домом Синанджу. Чиун оставил это замечание без внимания. - Мы вручили ему ключи от Валенсии, - заявил он. - Ну да, - сказал Римо. - Мы сделали из него то, чем он является теперь, - сказал Чиун. - Теперь он мертв, - заметил Римо. - Верно, - сказал Чиун. - Ужасная трагедия. Римо обернулся к Смиту. - Это означает, что Сид попытался надуть Дом Синанджу при расплате, и это вышло ему боком. Вам бы лучше проверить, не опоздает ли в Синанджу благословенный груз золота. - Он всегда приходит вовремя, - отрезал Смит. - А сейчас вам пора ехать в Англию. - Не поеду. Смит включил интерком. - Руби, не могли бы вы зайти ко мне? Римо заткнул уши. В кабинет вошла Руби. - Римо не хочет ехать в Англию, - сказал Смит. - Не могли бы вы убедить его? Руби приступила к делу. Римо попытался заткнуть уши еще крепче, но это было бесполезно: он был не в состоянии заглушить ее. Засунув пальцы еще дальше и глубже, он проткнул бы свои собственные барабанные перепонки. Он поднял руки, капитулируя. - В вестерчестерском аэропорту вас ждет самолет, - сказала Руби. - Чем быстрее вы там окажетесь, тем лучше. - Не Вестерчестер, а Вестчестер, - огрызнулся Римо. - Называй его как хочешь, самолет ждет именно там. Катись отсюда! Опоздаешь - заработаешь кучу неприятностей. - Настанет час расплаты, Смитти, - сказал Римо. - Однажды ночью я волью ей в глотку быстросхватывающийся цемент, чтобы не слышать больше ее воплей, и тогда уже придет ваш черед. - Отлично, - сказал Смит, - но сначала вы отправитесь в Англию и проследите, чтобы с русским ничего не произошло. Римо и Чиун покинули Фолкрофт на заднем сиденье санаторного автомобиля. Они не заметили человека в сомбреро, сидящего за рулем красного "шевроле-нова" у входа. Но Руби, наблюдавшая из окна за отъездом Римо и Чиуна, заметила. Удивившись, что здесь может делать человек в ковбойском наряде, она вызвала привратника и велела ему незаметно записать номер машины. И весьма кстати. Только два пассажира были на борту частного двухмоторного самолета, который сразу же после старта взял курс на восток и с ревом понесся над Атлантическим океаном. Чиун сидел у иллюминатора и пристально глядел на крыло. Однажды он сказал Римо, что удивляется, как это западный мир смог придать самолету столь удачный внешний облик. Тем не менее он был уверен, что вещь, вышедшая из-под рук белого человека, не может быть вполне качественной, и раз внешний облик хорош, то крылья вот-вот отвалятся. В полете он всегда садился у иллюминатора и смотрел на крылья, словно, пытаясь силой мысли удержать их на месте. Римо скрестил на груди руки и уселся в мягкое кожаное кресло, запретив себе испытывать от полета всякую радость. - Как, черт побери, мы собираемся защищать этого русского, если не знаем, сможем ли вообще к нему подобраться, и если непонятно, от кого именно надо его защищать? - пожаловался Римо. - Это случилось в те дни, когда уже скончался Ванг, первый Великий Мастер Синанджу, - промолвил Чиун. - Что "это"? - Великий Ванг добился больших успехов, оказывая нуждающимся услуги Дома Синанджу и собирая золото, дабы помочь слабому и обездоленному населению деревни. Затем он умер, как суждено всем людям, во цвете своих лет: ему сравнялось едва ли восемьдесят весен. Искусство Синанджу тоже было молодо тогда, и все, кто искал помощи у нашего Дома, решили, что секреты Синанджу умерли вместе с Великим Вангом. Они не знали, что каждый Мастер воспитывал преемника. Некоторым улыбается удача, и их ученики полны уважения к своему учителю и послушания. Другие Мастера менее удачливы. - Ну вот, опять начинаешь ко мне цепляться, Чиун. Это невыносимо! Я ведь к тебе не лезу. А все потому, что в Синанджу не нашлось никого мало-мальски пригодного для обучения, - сказал Римо. Чиун не обратил на его слова никакого внимания. - И вот после смерти Великого Ванга не было у нас больше работы, а без работы не было золота и скоро деревню вновь охватил голод. Мы были готовы начать возвращать детей морю... Римо хмыкнул. Столетиями тяжелые времена в Синанджу сопровождались "возвращением детей морю", когда новорожденных топили в Северокорейском заливе, ибо не могли прокормить. - Новым мастером стал Унг. Это был тихий человек, более склонный к сочинению стихов. - Так это его я должен благодарить за то дерьмо, что ты постоянно декламируешь? - Ты груб и неотесан, Римо. Общеизвестно, что поэзия Унга - одно из величайших явлений в истории литературы. - Это три-то часа нытья по поводу распускающегося цветка? Так я тебе и поверил. - Тихо! Слушай дальше и, может быть, чему-нибудь научишься. Мастер Унг, со скорбью в душе отложив перо, решил, что должен сделать что-либо для спасения деревни. И случилось так в то время, что был тиран в Японии, захвативший земли окрестных князей. И этот тиран очень опасался за свою жизнь, ибо много было желавших его смерти. Слухи об этом дошли до нашей деревни, и Мастер Унг отправился в далекую страну. Перед отъездом он продал письменные принадлежности и все свои стихи, чтобы обеспечить деревню едой. - На этом он бы не заработал и на кусок хлеба, - пробормотал Римо. - Много морей пересек Унг и наконец явился к японскому тирану и предложил свою помощь для защиты от врагов. Тиран слышал о Великом Ванге, и так как перед ним был его наследник, он принял помощь. Ибо как раз прошлой ночью была предпринята попытка убить тирана во сне, и японец понимал, что находится в смертельной опасности. Но он все еще не знал, кто из врагов пытается убить его. Ибо был знатный род на севере и род на юге, род на востоке и род... - На западе? - Да, - сказал Чиун. - Ты уже слышал эту историю? - Нет. - Тогда молчи. Ибо был знатный род на севере и род на юге, род на востоке и род на западе, и японский тиран не знал, который из них собирается убить его, ибо все имели повод ненавидеть его беззаконие и безжалостное правление. И Унг заговорил с тираном стихами: "Когда быки забор ломают, зерно украсть и кролик может". Много часов размышлял тиран над этими строками. А когда понял, что имел в виду Унг, то стал искать среди приближенных того, кто мог желать смерти тирана, чтобы занять его место. И все больше и больше подозревал он своего старшего сына, который был злобен и жесток. И вот ночью послал он Унга убить старшего сына, и сына не стало. Но чуть позже той же ночью была совершена попытка убить тирана во сне, и только быстрое вмешательство Мастера Унга спасло японцу жизнь. Тиран огорчился, что несправедливо подозревал старшего сына. Подумав еще немного, он понял, что виною всему был его второй сын, еще более злобный и жестокий, чем первый. И он послал Унга убить второго сына. Но затем произошло еще одно покушение на жизнь тирана, и оно завершилось бы успехом, если бы в самый последний миг не подоспел Унг. Так и продолжалось. Одного за другим Унг уничтожил всех сыновей тирана. Если бы эти семеро юношей сеян на трон отца, они были бы еще более свирепы, чем он, и еще более жестоки к своим соседям. И когда было покончено с седьмым, и последним, сыном, тиран и Унг встретились в огромном дворцовом зале. И тиран произнес: "Мы избавились от моих сыновей, от всех до единого. Опасность устранена, и мне опять ничто не угрожает". - Это был скорее вопрос, чем утверждение, Римо, ибо японцы коварны, и их вопросы на самом деле - утверждение, а утверждение - вопросы. Но Унг отвели "Еще нет. Одна опасность осталась". - Что же это? - спросил тиран. - "Мастер Синанджу", - сказал Унг и быстро и искусно убил тирана. - Потому что видишь ли, Римо, таков был уговор Унга с четырьмя князьями, чьи земли окружали владения виновника всех бед. Князья хотели жить в мире и спокойствии, а для этого вместе с тираном должны были погибнуть и его кровожадные сыновья. И вот таким образом Унг предпочел выполнить должное. Ночные нападения на тирана тоже были делом рук Великого Унга. Чиун замолчал, все еще глядя в иллюминатор на левое крыло самолета. - Итак?.. - сказал Римо. - Итак? Что "итак"? - спросил Чиун. - Что означает эта байка? - Разве это не очевидно? - Очевидно только то, что Мастера Синанджу всегда были бесчестными людьми, которым нельзя доверять, - сказал Римо. - Ты, как всегда, ничего не понял, - вздохнул Чиун. - Иногда я не знаю, чего ради мучаюсь. Мораль этой истории в том, что трудно защититься от убийцы, когда неизвестно, кто он. - Черт возьми, Чиун, в этом нет ничего нового! И так ясно, как тяжело будет защитить посла, не зная ничего об убийце. - Больше ничего ты в этой истории не видишь? - спросил Чиун. - Черт, конечно, ничего. - У нее есть еще одна мораль, - заметил Чиун. - А именно? - Опасность не предупреждает о своем приходе сигналом трубы. И чем ближе она, тем тише ее шаги. Римо задумался. - Кто станет защищаться от защитника? - предположил он. - Правильно, - сказал Чиун, вновь поворачиваясь к иллюминатору. - Папочка! - позвал Римо. - Да, сын мой? - От этой истории дурно пахнет. Было мокро и холодно, когда Римо с Чиуном забрались в такси в самом центре Лондона. Вода стекала по лорду Нельсону, чья статуя, казавшаяся в темноте черной, возвышалась над черными каменными львами Трафальгарской площади. - Сколько возьмете до русского посольства? - спросил Римо у водителя, чье лицо было усыпано бородавками, а голову украшала пропитанная потом хлопчатобумажная кепка. Посольство находилось на Дин-стрит, всего в десяти кварталах отсюда, но водитель распознал американский акцент. - Четыре фунта, парень, - сказал он. - Отвезите-ка меня в Скотленд-Ярд, - потребовал Римо, - в Управление по борьбе с таксистами-мошенниками. - Ладно, приятель, два фунта, и ни пенни меньше. Дешевле в такой гнусный вечер тебя никто не повезет. - О'кей, - сказал Римо. - Поехали. Чтобы отработать полученные деньги, таксист свернул к Лейчестер-сквер и, миновав Ковент-Гарден, вернулся на Дин-стрит. - Приехали, парень, - объявил таксист, остановившись перед трехэтажным кирпичным зданием на тихой улице, мощеной булыжником. Целая гроздь водосточных труб свисала со стены здания, а с крыши, уставившись в темное вечернее небо, неуклюже торчала телевизионная антенна. - Подожди-ка минуту, Чиун, - сказал Римо. - И вы тоже, - добавил он, обращаясь к водителю. Римо выскочил из машины и поднялся по трем кирпичным ступенькам к парадной двери. Ручку старомодного звонка нужно было крутить, и Римо три раза повернул ее до отказа, подняв внутри страшный трезвон. Дверь открыл человек в пиджачной паре. - Здесь находится резиденция посла? - спросил Римо. - Совершенно верно. Человек говорил на безукоризненном английском, но легкий акцент выдавал его континентальное происхождение. - Я хочу поговорить с ним, - сказал Римо. - Прошу прощения, сэр, его нет дома. Подняв правую руку, Римо сжал левое ухо собеседника большим и указательным пальцем. - Так, и где же он? Через приоткрытую дверь он видел людей, сидящих в креслах в прихожей. Люди были вооружены, по их неестественным позам было видно, что им мешают пистолеты в наплечных кобурах. Человек скривился от боли. - Он в летнем загородном доме в Уотербери, сэр. Прошу вас, отпустите. Римо продолжал сжимать его ухо. - Где-где? - В летнем загородном доме в Уотербери. Он останется там еще на неделю. - О'кей, - сказал Римо и разжал пальцы. - Не хотите ли оставить послание, сэр? - спросил дворецкий, потирая ухо ладонью. - Не надо никаких посланий, - сказал Римо. - Я навещу его, когда он вернется. Римо вернулся к такси и забрался внутрь. Дверь посольства быстро захлопнулась. - Езжай до угла, Джеймс, - велел он и наклонился к Чиуну: - Все в порядке, он здесь. - Как ты это узнал? - Я не так уж сильно сжал его ухо, чтобы он тут же раскололся, - объяснил Римо. - Он сказал мне как раз то, что и собирался сказать. А если они посылают людей в Уотербери, где бы это ни было, ясно, что посол прячется здесь. Особенно если учесть, что внутри полно вооруженного народа. На углу, где улица, поворачивая налево, постепенно спускалась к Грейтер Мальборо-стрит, Римо с Чиуном вылезли из машины. Римо дал таксисту пять американских долларов. - Это где-то около трех фунтов, - сказал он ему. - Через двенадцать часов при вашей обычной инфляции они превратятся в пять фунтов. Через неделю вы сможете купить на них дом. Отъезжая, таксист пробормотал: - А через месяц я куплю на них бомбу и вставлю ее тебе в задницу, янки! Возвращаясь вместе с Римо к дому посла по скользкой от дождя улице, Чиун спросил: - Мы, случаем, не поблизости от Лондонского моста? - Нет. - А где он? - Наверное, в Аризоне. Кто-то купил его и увез в Аризону. - А реку он тоже купил? - Не говори глупостей. Конечно же, нет. - А зачем ему понадобилось покупать мост и увозить его в Аризону? - спросил Чиун. - Откуда я знаю, - ответил Римо. - Может, у него были проблемы с переправой. Не знаю. - Меня всегда поражала глубина и обширность твоего невежества, - изрек Чиун. У Римо появилась идея. Чиуна она не очень заинтересовала. - Это хорошая идея, Чиун. Тот ничего не ответил. Он оглядывал спальню на третьем этаже, в которую они попали, взобравшись по водосточной трубе и выставив окно. - Так вот, - продолжал Римо. - Идея. Чиун посмотрел на него. - Ты готов? - спросил Римо. Чиун вздохнул. Римо сказал: - Смотри, нам не дали никаких указаний насчет этого парня, велели только уберечь его от смерти. Надо связать его, посадить в самолет и вернуться с ним в США. Там мы сдадим его Смитти, и, таким образом, с ним ничего не случится. Что ты об этом думаешь? - Даже самые утонченные языки начинались когда-то с мычания, - проговорил Чиун. Но Римо уже не слушал его. Он пересек спальню и прильнул к дверной щели. Снаружи была гостиная. Человек в одной рубашке сидел у стола и раскладывал пасьянс. Кроме него, в комнате было еще пять человек. Четверо из них носили типичные для КГБ голубые костюмы, слишком тесные в груди и слишком широкие в боках. Они поочередно подходили к окнам и выглядывали наружу, затем открывали дверь в холл: и осматривали его и, наконец, проверяли, не прячется ли кто за длинными шторами. И когда один заканчивал этот цикл - окна, дверь и шторы, - тут же к делу приступал другой. Окна, дверь, шторы. Пятый из находившихся в комнате стоял около человека, игравшего в карты, вытряхивая его почти пустую пепельницу, наполняя его почти полный стакан и тасуя вместо него карты после каждой партии. Римо узнал в сидящем посла. Его высокий лоб обрамляли светло-золотистые кудри, а лицо покрывал здоровый солнечный загар. Римо удивился, как это в Лондоне можно получить загар. На после была тонкая рубашка, плотно облегавшая его стройную фигуру. Смит дал Римо почитать краткое досье на посла Семена Беголова, с фотографией и общими сведениями. Там он описывался как Казанова дипломатического мира, и Римо теперь понимал, почему. Беголов упрашивал кагебешников сыграть с ним в покер. - Нам не до карт, ваше превосходительство, - сказал одни из них. - Все дело в том американце, который спрашивал вас недавно. Мы должны быть бдительны на случай, если он вернется. А когда человек играет в карты, он не может исполнять свой долг перед отечеством. Агент КГБ выглядел полным идиотом, с жалким самодовольством поучая посла, как должен вести себя истинно преданный коммунист. Беголов положил красную десятку на черного валета и подмигнул стоящему с ним рядом человеку. - Вы ведь знаете - если меня убьют, вас всех сошлют на соляные копи. Что, если мне покончить с собой? Я застрелюсь и, пока буду падать, выброшу пистолет за окно. Все будут винить убийцу из ЦРУ, а вы угодите в Сибирь. Я смогу это сделать, у меня получится. Удивленная и испуганная четверка агентов КГБ уставилась на него. Римо покачал головой. У КГБ нет и не может быть чувства юмора. - С другой стороны, я могу вам пообещать никогда этого не делать. - Ну конечно вы этого не сделаете, - сказал главный охранник. - Почему же? Запросто! - заметил Беголов. - Все может быть. Вот если вы сыграете со мной в покер, я обещаю никогда не совершать ничего подобного. Римо оставил дверь приоткрытой и пошел сообщать Чиуну, что потребуется время, чтобы похитить Беголова без помех со стороны КГБ. Снаружи донесся голос Беголова, распорядившегося принести покерные фишки. Прошел час, и Римо услышал звук отодвигаемых от стола кресел. - Поскольку деньги у вас, ребята, кончились, - произнес Беголов, - я неожиданно почувствовал усталость. Пора спать. - Мы будем здесь всю ночь, ваше превосходительство. - Пожалуйста. Лишь бы не у меня в постели... Когда Беголов вошел в спальню, Римо, прятавшийся за дверью, зажал послу рот ладонью и энергично зашептал ему на ухо: - Тихо! Я не причиню вам вреда. Послушайте: я из США и знаю, что вам угрожает опасность. Меня послали сюда, чтобы защитить вас. Мы хотим, чтобы вы улетели с нами в Вашингтон. Там убийце вас не достать. Беголов слегка расслабился. - Подумайте об этом, - предложил Римо. - Здесь могут вас прикончить в один момент. До ваших коллег в Риме и Париже они уже добрались. Но в Вашингтоне? Никогда. Что скажете? Беголов что-то забормотал. Римо ощутил пальцами колебание воздуха. - Только не кричите, - сказал Римо, - поговорим тихо. Беголов кивнул, и Римо слегка ослабил хватку. - Интересная мысль, - сказал посол. - Все лучше, чем общаться с этими типами из КГБ. Римо кивнул, не видя, что Чиун сидит на кровати Беголова и качает головой. - Но один я не поеду, - сказал Беголов. - Черт возьми, не могу же я взять и ваших охранников! - произнес Римо. - Я вам не компания Пан-Ам Эйрлайнз. - Только Андрея, - сказал Беголов. - Это мой слуга, он всегда со мной. Римо подумал немного. - Ладно, только Андрея. Чиун опять покачал головой. - Я позову его, - сказал Беголов. Римо приоткрыл дверь на несколько дюймов. Беголов крикнул: - Андрей, зайдите, пожалуйста, ко мне! Андрей, высокий и худой человек, вошел в комнату, закрыл дверь и увидел Чиуна, сидящего на кровати. Он повернулся и увидел Римо, стоящего рядом с Беголовым. - Вот он! - завопил изо всех сил Беголов. - Американский убийца! На помощь, Андрей! Андрей отступил на несколько шагов. Из-за двери до Римо донесся тяжелый топот бегущих к спальне людей. Засунув руку в задний карман, Андрей достал пистолет, прицелился и всадил пулю Беголову между глаз. Сидя на кровати, Чиун качал головой из стороны в сторону. Андрей поднес пистолет к своему собственному подбородку. Прежде чем он успел выстрелить, Римо, опустив тело Беголова, оказался рядом с Андреем и накрыл рукой курок револьвера, чтобы предотвратить выстрел. Дверь распахнулась, и в комнату с револьверами в руках ворвались четыре агента КГБ. Стремительным ударом Римо выбил оружие у двух из них, но остальные открыли огонь и их пули сразили Андрея. - Вот дерьмо! - огорчился Римо. - Ничего не вышло. Он дал телу Андрея упасть на пол и, двинувшись вперед, оказался среди нападавших. Получился этакий четырехгранник с Римо посередине. - Ты мне поможешь, Чиун, или так и будешь сидеть? - И не проси. Ты сам устроил эту заваруху. Я здесь ни при чем. Один из русских повернулся к Чиуну и взял его на прицел. Чиун поднял руки. Двое схватили Римо за руки, а третий приставил ему к горлу пистолет. - Отлично, американец! Вот ты и попался. - Никто не попался, - ответил Римо. Его руки, зажатые двумя агентами, выскользнули на волю, локти согнулись и стремительно ударили назад и вверх. Грудные клетки треснули, и переломанные ребра вонзились в два русских сердца. В тот же миг Римо пригнулся, и когда главный кагебешник нажал на курок, Римо был уже вне линии огня, а его рука в молниеносном выпаде сломала шею кагебиста. Тот рухнул на пол как подкошенный. Человек, держащий Чиуна на прицеле, резко обернулся и машинально нажал на курок. Но Римо повернул дуло пистолета, и пуля разворотила грудную клетку стрелявшего. Римо негодующе уставился на Чиуна. - Много же от тебя помощи! - Я пытался помочь тебе, - сказал Чиун, упрямо скрестив руки на груди. - Но нет, ты оказался не в состоянии воспринять уроки Великого Мастера Унга. Ты позволил жертве позвать убийцу, а потом удивился. Римо, ты безнадежен. - Вот что, я сыт по горло твоими придирками! И Великим Мастером Вангом, и еще более Великим Мастером Унгом, и Самым Великим Мастером Пердунгом. Ни слова больше! В холле послышался шум. Чиун поднялся с кровати, как гонимая ветром голубая струйка дыма. - Если ты не собираешься перебить все КГБ, - сказал Чиун, - то пора уходить. Римо выглянул в окно. - Полиция уже здесь. - Тогда пошли наверх, - сказал Чиун. Римо со стремительностью выстрела грациозно прыгнул на крышу, которая была выше оконного карниза на восемь футов. Чиун последовал за ним. Шиферная крыша, влажная и скользкая в этот туманный лондонский вечер, круто поднималась вверх, но они двигались так же уверенно, как по ступеням лестницы. Они миновали четыре крыши и спустились по пожарной лестнице на Уордор-стрит. Римо остановил такси и велел ехать в аэропорт. Римо мрачно забился в угол машины. Чиун, как показалось Римо, в знак сочувствия хранил молчание. - Не стоит молчать только потому, что переживаешь из-за меня, - сказал Римо. - Я не переживаю из-за тебя, я размышляю. - О чем? - О том, как завопит Руби, когда узнает о твоем провале. Римо застонал. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Миссис Смит была счастлива, как никогда. Сначала у нее были некоторые сомнения. Когда муж сказал, что его новый помощник в санатории - молодая женщина, она немного забеспокоилась. В конце концов, Харолд В.Смит был мужчиной и находился в том возрасте, когда все они становятся ненормальными, кто временно, а кто и навсегда. Но беспокойство длилось недолго. Миссис Смит хорошо знала супруга. Скоро она даже стала удивляться, почему Харолд - даже про себя она всегда называла его только Харолд и никогда Харри или Хэл - не взял себе помощника намного раньше. Ибо впервые за все годы работы в этом ужасном скучном санатории у Харолда появилось время, чтобы днем поиграть в гольф или пообедать дома. И впервые за все эти годы у миссис Смит появились дела помимо встреч с членами Общества женской взаимопомощи и ухода за онкологическими больными. Она вновь извлекла на свет поваренную книгу, хранившуюся в стенном шкафу в коробке для обуви, и с наслаждением погрузилась в кулинарные заботы. Ее мать всегда говорила, что хорошо приготовленная еда - это настоящий спектакль. Но для спектакля нужна публика, и теперь, впервые за многие годы, миссис Смит ее обрела. Занявшись приготовлением телячьих отбивных по-пармски, миссис Смит принялась отбивать куски телятины, превращая их в тончайшие ломтики. Она посмотрела на часы, которые Харолд подарил ей тридцать лет назад. Он будет дома с минуты на минуту. Она принесет ему тапочки, нальет бокал белого вина и усадит за стол, а через пятнадцать минут подаст блюдо, достойное короля. Или императора. События развивались с быстротой молнии. Харолд В.Смит думал о неудаче, которая постигла в Лондоне Римо и Чиуна. Он получил компьютерную распечатку "Ассошиэйтед Пресс" и сообщение ЮПИ об убийствах в резиденции русского посла в Лондоне. Механически ведя машину, доктор Смит погрузился в мысли о проекте "Омега", который неумолимо приближался к завершению, что означало скорую гибель русского премьера и начало третьей мировой войны. Смит остановился на красный свет перед поворотом с главной улицы. Он направлялся в холмистую часть города, где жил вместе с женой в скромном доме с небольшим участком. Дом этот был приобретен десять лет тому назад, и за это время его стоимость увеличилась с двадцати семи тысяч девятисот долларов до шестидесяти двух тысяч пятисот, с чем Смит неоднократно себя поздравлял. Это была его единственная удачная сделка за всю жизнь. Смит полностью погрузился в раздумье. Он очнулся только тогда, когда человек, неожиданно оказавшийся в машине, перегнулся с заднего сиденья и упер пистолет ему в бок. - Поезжай прямо, - сказал он с акцентом. Когда они проехали два квартала, человек приказал остановиться на обочине. Они вышли из машины и пересели в красный "шевроле-нова", где за рулем сидел мужчина в ковбойской шляпе. Садясь в автомобиль, Смит автоматически запомнил его номер. Человек в ковбойской шляпе посмотрел в зеркало заднего вида и встретился глазами со Смитом. - Доктор Смит? Смит кивнул. Он узнал полковника Карбенко, резидента русской разведки в Соединенных Штатах, но решил, что, обнаружив это, вряд ли что-нибудь выиграет. Скорее проиграет. - Хорошо, - сказал Карбенко. - У нас есть о чем поговорить. Он нажал на газ и плавно влился в вечерний автомобильный поток. Человек, сидящий рядом со Смитом, продолжал прижимать дуло пистолета к его боку. Миссис Смит позвонила в двадцать минут девятого. - Миссис Гонсалес, - сказала она, - доктора все еще нет дома... Руби прикусила губу. Смит уехал из офиса час назад, сообщив, что едет прямо домой. Руби знала, что "прямо домой" для Харолда Смита означало прямо домой и никаких остановок для заправки, покупки газет или сигарет, для выпивки в ближайшем баре. Езды было девять минут или же восемь минут и сорок пять секунд, если не задерживаться у светофора на углу Десмонд-стрит и Багли-стрит. - О, прошу прощения, миссис Смит, доктор только что звонил и просил передать вам, что задержится. Прошу прощения, я еще не успела. - О! - сказала миссис Смит. Разочарование, слышимое в ее голосе, поразило Руби в самое сердце. - Мужчины даже не представляют, почем нынче телячьи отбивные. - Совершенно не представляют, миссис Смит. Как только доктор даст мне знать о себе, я сообщу вам. - Спасибо, миссис Гонсалес. Миссис Смит повесила трубку. Она была недовольна. Эта девица могла бы позвонить, пока отбивные еще не были готовы. Не кладя трубку, Руби позвонила охраннику, дежурившему у ворот санатория, и узнала номер красного "шевроле", замеченного ею недавно. Она застучала по клавишам и ввела номер автомобиля в компьютер, стоявший на столе Смита и подключенный к компьютерной сети всей страны. Руби вызвала систему регистрации автомобилей штата Нью-Йорк и стала ждать, когда компьютер выдаст ответ с данными о владельце машины. Через две минуты на мониторе появились слова: "Автомобиль не зарегистрирован". - Вот черт! - пробормотала Руби. - Нью-Йорк хренов! Ничего не могут правильно сделать. С тех пор как она переехала в Рай, чтобы работать со Смитом, ее жизнь превратилась в непрерывную серию столкновений с бюрократией штата Нью-Йорк. Чего стоила хотя бы попытка перерегистрировать ее белый "линкольн-континенталь"... Плата за регистрацию была выше, чем где-либо в стране, а регистрационная карта - которая в большинстве штатов представляла собой листок размером с почтовую открытку, - в штате Нью-Йорк состояла из семи отдельных документов. Чтобы заполнить их, требовалась помощь юридической фирмы. В конце концов Руби сдалась и сохранила на машине номер штата Вирджиния. Если какой-нибудь полицейский останавливал ее и начинал к ней из-за этого придираться, она просто посылала его куда подальше. Руби взяла телефонную книгу графства Вестчестер и открыла раздел "Бизнес", где страницы были желтого цвета. Затем она стала обзванивать станции автосервиса в городе Рай, штат Нью-Йорк. Руби давно обнаружила, что простаки не внушают подозрений. Поэтому она изменила произношение и заговорила с акцентом алабамской глубинки. - Але! Меня звать Мэди Джексон. Я, стало быть, стукнувши сегодня красный "шевроле" на стоянке, мне б его хозяина найти теперь, машину починить, стало быть, надо. На двенадцатом звонке ей улыбнулась удача. - Ага, Мэди, - сказал негритянский голос со станции Кочрэнс-сервис. - Это машина Грубова. - Кого-кого? - Игоря Грубова, то еще имечко. Он живет на Бенджамен-Плэйс, к нам склочничать ездит, чуть что... Эй, Мэди, а что ты делаешь вечером? - Это смотря что, стало быть, предложат, - сказала Руби. - Я в одиннадцать закрываюсь, времечко-то как раз для вечеринки, а? - Ну ты меня найди, - сказала Руби. - А тачка у тебя какая, Мэди? - Голубая такая, старая. - Порядок, - сказал человек с автосервиса. - Эй, Мэди, ты что, ехать к Грубову собралась? - Не-а, просто позвоню. - Ты ему не давай мозги пудрить, а то он живо из тебя пару сотен вытрясет. Он до денег охоч, как до баб. - Спасибо, брат, поберегусь. До одиннадцати, стало быть? - Ладно, буду тебя ждать, сестренка. Ты меня узнаешь, я парень что надо. - Да я уж чувствую, - проговорила Руби и повесила трубку. В телефонной книге она нашла адрес Игоря Грубова на Бенджамен-Плэйс. Повинуясь внезапному порыву, она ввела его имя в компьютер КЮРЕ. В ответ выползла распечатка: Игорь Грубов, пятидесяти одного года, является специалистом в области средств связи и работает с микропроцессорами. Он и его жена сбежали из России восемнадцать лет назад. Им было предоставлено политическое убежище, и вот уже семь лет они являются гражданами Америки. Миссис Грубов умерла два года тому назад. Грубов работает в компании "Молли Электроникс", заключившей с правительством четыре контракта на разработку кремниевых процессоров для космических кораблей. Руби покачала головой: не слишком ли для эмигранта? Неужели Грубов все еще работает на коммунистов? Она вспомнила человека в ковбойской шляпе, которого видела за рулем красного "шевроле-нова". Почему-то она сомневалась в том, что это был Грубов. Она ввела описание человека в шляпе в компьютер, чтобы сравнить его с данными известных русских агентов в Соединенных Штатах. Меньше чем через десять секунд машина ответила: "Полковник Карбенко, атташе по Вопросам культуры русского посольства в Вашингтоне, округ Колумбия. Сорок восемь лет. Питает склонность к ковбойской одежде. Имеет звание полковника КГБ. Считается протеже русского премьера. Самый высокооплачиваемый русский шпион в США". Взяв лист белой бумаги. Руби крупными буквами напечатала на нем фамилию и адрес Игоря Грубова и положила лист на стол Смита, чтобы всякий мог его найти. Это может понадобиться. Когда Игорь Грубов купил этот дом, он превратил подвал в комнату отдыха, облицевав стены из уродливых шлакоблоков не менее уродливыми сучковатыми сосновыми панелями. Василий Карбенко бросил свою ковбойскую шляпу-стетсон на стол, усадил Харолда Смита в кресло и принялся молча его рассматривать. Игорь Грубов стоял на ступеньках, ведущих в кухню. Руку с револьвером он убрал в карман пиджака. Смит заметил, что брюки Грубова были ему коротки, как почти у всех иностранцев. - Могу я узнать, кто вы такие? - спросил Смит. - Вы разве не знаете? - ответил Карбенко. Он засунул большие пальцы обеих рук в ременные петли брюк и прислонился к столу. - Нет, не знаю, - солгал Смит. - Я не охотник до вестернов. Карбенко улыбнулся. - Хорошо. Предположим, вы не знаете, кто я такой. Важно другое - я знаю, кто вы. Вернее, кем вы были. Смит кивнул. - Я хочу, чтобы вы рассказали мне о проекте "Омега", - сказал Карбенко. - Не понимаю, о чем вы говорите. - Доктор Смит, давайте поговорим начистоту, - сказал Карбенко. - Вас зовут Харолд В. Смит. Вы руководите санаторием Фолкрофт. Двадцать лет назад, работая в Центральном разведывательном управлении США, вы разработали программу под названием "Омега", целью которой было физическое устранение некоторых лиц из русского руководства, в случае, если бы Соединенные Штаты проиграли ядерную войну. Предполагалось, что подобная угроза предотвратит войну. Так и произошло. Затем вы ушли в отставку. По независящим от вас причинам проект "Омега" был приведен в действие, и были убиты три русских посла. В списке лиц, подлежащих уничтожению, находится русский премьер. Никто не знает, как остановить проект "Омега". Если он не будет остановлен до того, как будет убит русский премьер, может разразиться третья мировая война. У меня нет причин сомневаться в том, что вы настоящий патриот Америки, который не захочет, чтобы его страна и весь мир подверглись ядерному опустошению. Хотя я и представляю... другую сторону, моя цель совпадает с вашей. По-моему, нам с вами необходимо поговорить и попытаться определить, имеется ли возможность остановить проект "Омега", прежде чем события примут необратимый характер. Вот почему я здесь. - Я сообщил моему правительству все, что знаю, - сказал Смит, скрестив руки на груди. - Так мне и сказали. Однако я не верю, доктор, что ваше руководство и ЦРУ способно овладеть ситуацией. Мое правительство очень нервничает, Я думаю, что-то все же можно сделать, а для этого мне необходимо знать все. Смит промолчал. - Давайте-ка приступим к делу, ладно? Адмирал Стэнтингтон уведомил меня, что по проекту "Омега" предполагались четыре цели для убийц из ЦРУ: наши послы в Риме, Париже и Лондоне все они уже мертвы - и русский премьер. Кто выбирал цели? - Я, - сказал Смит. - Но как двадцать лет назад вы могли знать имена нынешних послов и нынешнего премьера? Я не могу ни понять, ни поверить в это. - Две цели отобраны по географическому признаку, - ответил Смит. - Подлежали уничтожению послы в Риме и Париже. Убийцы должны были действовать против тех людей, которые окажутся на этих постах. - Понятно, - сказал Карбенко. - А двое других? Посол в Англии и премьер? - Я составил список из десяти молодых дипломатов. Я был уверен, что посол в Англии должен оказаться в этом списке. - Вы сказали, что составили список из десяти дипломатов. Значит ли это, что еще за девятью русскими дипломатами сейчас охотятся убийцы? - Не совсем так, - сказал Смит. - Убийцы есть, но они не задействованы. Инструкции велят им... э-э-э... устранить человека, если он является послом в Англии. - А премьер? Как вы могли знать, кто будет премьером через двадцать лет? - А я и не знал, у меня было шесть кандидатур, - произнес Смит. - В это трудно поверить! Если бы двадцать лет назад вы провели голосование в Политбюро, наш сегодняшний премьер не попал бы в число шести самых подходящих кандидатов. Как вам удалось его вычислить? - Наверное, у нас с Политбюро разные принципы отбора. - И каковы же ваши принципы? - Я отобрал трех самых злобных и трех самых тупых, - сказал Смит. Грубов, стоящий на лестнице, возмущенно заворчал, но Карбенко рассмеялся. - Согласно старой как мир теории: восторжествует либо подлец, либо глупец? - Совершенно верно, - подтвердил Смит. - Нормальный человек - никогда. Либо подлец, либо глупец. - Не буду спрашивать, к какой категории вы относите нашего премьера, - сказал Карбенко. - Да, не стоит. - Кто отбирал убийц? - спросил Карбенко. - Человек из ЦРУ, - ответил Смит. - Конрад Макклири. Его уже нет в живых. - И вы думаете, я поверю, что вы не знаете, кого он отобрал? - И тем не менее это так, - сказал Смит. - Мне не хотелось знать, кого он отобрал. Или как. - Кстати, какими методами он мог пользоваться? - Когда речь идет о Макклири, - сказал Смит, - сказать что-либо с уверенностью невозможно. Он мог завербовать человека, которого обжулил в карты. Или какого-нибудь пьяницу. Или женщину, которую он влюбил в себя. Или кого-то, имеющего родственников в США, которым он угрожал. Или просто хорошо заплатив кому-нибудь. - Как мог этот Макклири сделать все это без ведома ЦРУ? - Такие инструкции дал ему президент Эйзенхауэр, - объяснил Смит. - Конечно, никто не предполагал, что проект может быть когда-либо приведен в действие. Карбенко кивнул и осторожно вернул Смита к прежней теме разговора. Его не интересовало, что этот доктор Смит думает о степени своей осведомленности. Он хотел выяснить, что Смит знает на самом деле, а это не всегда одно и то же. Быть может, однажды Макклири обронил чье-нибудь имя, упомянул какой-нибудь случай, бросил намек. Тщательный допрос требовал времени, и полковник Василий Карбенко был готов к этому. Все равно на сегодня нет ничего важного, мрачно подумал он. Кроме разве что приближения третьей мировой войны. Руби Джексон Гонсалес припарковала свой белый "линкольн-континентал" на Бенджамен-Плэйс, за полквартала от дома Игоря Грубова. Она покопалась в багажнике и вытащила Библию, засунутую за запасное колесо. Это была Библия ее матери. Когда по воскресеньям Руби катала мать на автомобиле, старая леди читала Библию и отчитывала Руби за слишком быструю езду. В конце концов Руби установила в машине приемник-передатчик, используемый обычно шоферами грузовиков. По нему можно было с кем-нибудь общаться и подслушивать чужие разговоры. Теперь во время воскресных поездок мать Руби включала радио и не обращала больше внимание на то, как водит машину ее дочь. Руби выходила на связь под кличкой "Своя в доску". Ее мать, которая повязывала волосы цветным платком, курила трубку из кукурузного початка и изо всей обуви признавала только домашние тапочки, именовала себя "Ночной кошмар". Подойдя к дому Грубова, Руби позвонила в дверь. Ответа не было. Она четырежды нажала на кнопку звонка. Когда опять никто не отозвался, Руби стала звонить, не отрывая пальца от кнопки. В подвале Карбенко сердито посмотрел на надрывающийся звонок и приказал Грубову: - Иди открой. Постой! Оставь мне пистолет. Дюжий русский протянул ему свой пистолет. Карбенко положил его на стол, взглядом извинившись перед Смитом - как один профессионал перед другим - за бестактные поступки, порой необходимые в их профессии. Тяжело ступая, Грубов поднялся по ступенькам. Звонок продолжал звонить. Грубов распахнул дверь и увидел перед собой молодую чернокожую женщину. Она подняла правую руку с вытянутым указательным пальцем, словно оратор восемнадцатого века, стремящийся привлечь внимание публики. В левой руке она сжимала Библию. - Вот это, - начала Руби, помахивая Библией, - вот это укажет каждому, что он среди апостолов, и в сердце его воцарится любовь. - Чего? - сказал Грубов. - Я пришла к вам с подарком, - сказала Руби. Она попыталась заглянуть в дом, но громоздкая фигура Грубова заполняла весь дверной проем. - Мне ничего не надо, - гортанно произнес Грубов и начал закрывать дверь. - Остановитесь! - возопила Руби. - "Подарок - драгоценный камень в глазах владеющего им; куда ни обратится он, везде успеет". Притчи Соломоновы, глава 17. - Я же вам сказал, мне ничего не надо. - Мне не нужны деньги, - сказала Руби. - Я хочу преподнести вам эту Библию в подарок вместе с номером нашего бесплатного журнала "Слово истины", который выходит два раза в месяц. Теперь вы будете получать этот журнал каждые две недели, а я буду навещать вас каждые пять дней, и в солнечный день, и в непогоду, чтобы постоять с вами на крыльце и побеседовать о Библии. - В сторону шепотом она добавила: - И чтобы ты меня в конце концов возненавидел! - Я атеист, - сказал Грубов. - Мне не нужна ваша Библия. - Атеист! - воскликнула Руби, словно торжествуя победу. - "Сказал безумец в сердце своем: "Нет Бога". Псалом 13. Грубов зарычал от ярости. - Или вот. "Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели, а вы свидетельства нашего не принимаете". Евангелие от Иоанна, глава третья, стих одиннадцатый. - Убирайся, женщина. - Вас не заинтересовала бесплатная Библия? - Нет. - А наш бесплатный, выходящий два раза в месяц, журнал "Слово истины"? - Нет. - А то, что я буду приходить к вам каждые пять дней, чтобы побеседовать о Священном писании? Обычно я звоню в дверь, когда вы стоите под душем. - Нет. - Хорошо, - сказала Руби и засунула руку в сумочку. - Одно слово на прощание. - Только одно. - Это из "Деяний апостолов", глава восьмая, стих восемнадцатый, - сказала Руби. - "Дайте и мне власть сию, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал духа святого". Руби улыбнулась Грубову. - А это тебе от меня лично, - сказала она, выхватывая из сумочки револьвер и обрушивая его на голову Грубова. Тот, пошатнувшись, сделал шаг назад. - В сторону, ты, белый, - сказала Руби. Она вошла в дом, закрыла дверь и подождала, пока русский придет в себя. - Где он? - спросила Руби и направила на Грубова револьвер, умело держа его у бедра, чтобы удар руки или ноги русского не помешал выстрелить. - Где кто? - обалдело сказал Грубов. - Раз, - произнесла Руби и передернула затвор. Резкий щелчок нарушил тишину прихожей. - Считаю до двух. Где он? Грубов посмотрел на нее, затем на револьвер. - Это полуавтоматический Рюгер 22-го калибра, самый слабый пистолет в мире, - сказала Руби. - Патронам уже пять лет, а пистолет, наверное, заржавел. Даже если я врежу тебе прямо промеж глаз, вряд ли смогу остановить тебя. Ну что, проверим, повезет ли мне, по-твоему, или нет? Руби улыбалась, но ничего хорошего се улыбка не обещала. Грубов вновь посмотрел на револьвер и проворчал: - Внизу. - Показывай дорогу. И давай-ка без фокусов. Грубов стал спускаться по ступенькам. Руби следовала за ним. В подвале Карбенко поднял глаза, увидел тоскливый взгляд своего подчиненного и потянулся за револьвером. Грубов ступил в подвал. Руби стояла позади него на нижней ступеньке лестницы, дуло ее пистолета глядело на Карбенко. Долговязый русский улыбнулся. - Доктор Смит, кто эта ваша очаровательная спасительница? - спросил он. - Мой помощник по административной части, - сказал Смит. - Вы в порядке, доктор? - спросила Руби. - Да. - Отлично. Теперь ты. Рой Роджерс. Ты сядешь на тот диван. И ты тоже, горилла. - Она направила пистолет на Грубова. Грубов двинулся вперед, и его широкая спина загородила Руби весь обзор. В тот же момент полковник Карбенко схватил пистолет со стола, одним прыжком очутился рядом со Смитом и приставил дуло к виску директора КЮРЕ. - Че-е-рт! - произнесла Руби. - Брось оружие, маленькая леди, - сказал Карбенко. Минуту Руби продолжала упрямо держать Карбенко на мушке, затем ее рука дрогнула и медленно опустилась. Грубов подошел к ней и отобрал пистолет. Он замахнулся, чтобы ударить, но резкий окрик Карбенко остановил его. - Не смей, Игорь! Игорь с ненавистью уставился на Руби. На лице у него багровел огромный кровоподтек. - Значит, вы не торгуете Библиями... - сказал он. - Еще три минуты, болван, и я бы продала тебе твой собственный автомобиль! - ответили Руби. - Садитесь-ка сюда, - произнес Карбенко и указал Руби на диван рядом со Смитом. - Доктор, - сказал Карбенко, - все усложнилось. Я поверил тому, что вы рассказали о проекте "Омега". Но теперь есть основания полагать, что дело все же темное. - Отчего же? - спросил Смит. - Оттого, что немного найдется директоров санатория, у которых помощники по административной части носят с собой оружие. - Вы бы таскали с собой автомат, если бы жили в моем районе, - вмешалась Руби. Карбенко улыбнулся. - Умница, детка, но это не пройдет. Он посмотрел на Смита. - Я охотно рискнул на контакт с вами. Я даже подготовил все, чтобы Игорь мог вернуться в Россию, поскольку он раскрыл себя. Но теперь не только вы... теперь еще эта девушка. Вы поставили меня в очень трудное положение, доктор Смит. - Примите мои глубокие соболезнования, - сказал Смит. Карбенко взял револьвер со стола и взвесил его в руке. - Надеюсь, вы понимаете, что я должен сделать? Внезапно в подвале прозвучал новый голос: - Нет. А что вы должны сделать? Руби обернулась. Это был Римо. Он стоял у лестницы возле Игоря, и рядом был Чиун. Игорь ошеломленно повернулся: он не слышал, как они спустились. Грубов направил пистолет на Римо, и его палец начал спускать курок. Римо стиснул запястье русского и нащупал на внутренней стороне нервный узел. Палец Игоря бессильно остановился. - Кто тут главный? - спросил Римо. - Я, - холодно ответил Карбенко. Римо взглянул на Игоря. - Прости, Кинг-Конг, но ты здесь лишний. Он отпустил его запястье. Игорь наконец нажал на курок. Руби удивилась, что старый, видавший виды пистолет выстрелил. Игорь был удивлен еще больше, потому что в момент выстрела ствол загадочным образом уперся ему в подбородок. Пуля прошла сквозь мягкие ткани и застряла в мозгу. Игорь рухнул на пол. - Я думала, ты никогда не появишься! - завопила Руби. - Заткнись, - сказал Римо, - или я уйду. Теперь ты, техасец. Карбенко навел пистолет на Римо. - Кто эти люди, Смит? - спросил он. - Еще два моих помощника по административной части, - ответил тот. - Римо, не надо его убивать. - Стойте, стойте! - возмутился Чиун. - Кто это помощник по административной части? - Почему не надо? - спросил у Смита Римо. - Все знают: хороший ковбой - это мертвый ковбой. Чиун подпрыгивал на месте, как мячик. - Помощник по административной части? Кто это? Только не я. А кто? Что вы имели в виду, император Смит? - Не надо его убивать, - повторил Смит. - Полковник Карбенко нам еще пригодится. Когда Карбенко услышал свое имя из уст Смита, он метнул взгляд на худого лысого доктора. Это отняло у него долю секунды. В тот же момент он вновь повернулся к старому азиату и молодому американцу. Их не было на прежнем месте. Он ощутил, как азиат вырывает у него из руки пистолет, а американец по имени Римо толкает его в кресло, стоящее позади. - Садитесь и ведите себя хорошо, - сказал Римо. - Похоже, у меня нет выбора, приятель, - произнес Карбенко. - Улыбнись, коли называешь меня так, - сказал Римо. - Так кто же все-таки помощник по административной части? - требовал ответа Чиун. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Довольно быстро все проблемы были решены. План Смита был несложен. Русские не сумеют, сказал он, защитить своего премьера от убийцы, которым может оказаться любой из его окружения. Есть только одни способ спасти премьера: привезти его в Америку. Одного, без свиты. И тогда, если он все же будет убит, весь мир обвинит в этом Америку и оправдает действия русского руководства. - Это рискованно, - заметил Карбенко. - Для нас это тоже рискованно, - сказан Смит, - но, по крайней мере, есть шанс на успех. Если вы боитесь риска, можно оставить премьера в России. Там он будет мертв через несколько дней. - Почему вы думаете, что я смогу убедить его? - спросил Карбенко. - Я знаю о вас, полковник, больше, чем вы предполагаете. Премьер относится к вам, как к сыну. Он прислушается к вашему совету. - Да, - кивнул Карбенко, - это верно. - Так сделайте это, - уговаривал его Смит. - Тогда мы сможем объединить наши силы, чтобы защитить премьера, пока убийца не будет обнаружен. Карбенко прищурил глаза и задумался. - О'кей, приятель, по рукам, - наконец сказал он. - Гип-гип ура! - воскликнул Римо. - Он, наверное, тебя имел в виду под помощником по административной части, - произнес Чиун, обращаясь к Римо. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Ковер был золотистого цвета. В его густом шерстяном ворсе запросто могла бы затеряться упавшая монета. Дубовый письменный стол, которым пользовался еще Сталин, был похож на гигантский сундук. Когда пришедший у власти Хрущев развенчал сталинский культ, стол вместе с другим хламом оттащили в кремлевские подвалы. Через несколько лет оказался свергнут и Хрущев, спокойно отдыхавший в это время вдали от Кремля. Сразу же после этого тисовый стол, купленный Хрущевым для своего кабинета, снесли в подвал и вытащили оттуда стол Сталина. Его почистили, отполировали и поставили на прежнее место в кабинет на шестом этаже. Но сталинский ковер был стар, изношен и вытерт, а хрущевский - хоть куда, и его оставили лежать в кабинете. Порой новый премьер завидовал Америке. Он слышал, что в Белом доме сохранилась кровать Линкольна. Повсюду, где ночевал Джордж Вашингтон, висели мемориальные доски, а дома бывших президентов считались национальными святынями. В Америке герои оставались героями, а история - историей. Совсем не так обстояли дела в Кремле. В отделе кремлевской охраны даже существовала должность для человека, чьей единственной задачей было следить, чтобы обстановка соответствовала постоянно меняющемуся прочтению исторических событий. Нынешний премьер в первый же день работы решил не покупать новую мебель для кабинета. Он собирался обойтись тем, что оставалось от предшественников и было приемлемо с политической точки зрения. Премьер считал, что будет пустой тратой времени приобретать столы и стулья. Он знал, что через пару лет после его смерти или отстранения от должности, когда историю начнут заново переписывать, всю купленную мебель скорее всего снесут в подвал. Единственной вещью в кабинете, неподвластной течению времени, был глобус, принадлежавший некогда Ленину. Ленина любили все. Премьер собирался звонить по телефону, когда дверь открылась и во главе группы из семи человек в кабинет вошел генерал в зеленом мундире, увешанном медалями и орденскими ленточками. Премьер испуганно приподнялся: генерал вошел не постучавшись. Премьер отодвинул назад кресло, чтобы успеть спрятаться под стол, когда начнется стрельба. - Генерал Арков, что вы здесь делаете? В чем дело? - Живо! - скомандовал генерал. - Проверить все! Вот оно, подумал премьер: государственный переворот! Вот-вот он получит пулю в лоб, личный подарок от главы КГБ генерала Аркова. Семь человек во главе с Арковым принялись обшаривать кабинет. Двое отправились в ванную комнату. Один бросился на ковер и стал заглядывать под кресла и диван, Другой заполз под письменный стол. У двоих в руках были электронные приборы, которыми они принялись обследовать стены и выключатели. Генерал Арков стоял в дверях, наблюдая за подчиненными. Через несколько минут, закончив проверку, они вытянулись перед ним, качая головами в знак того, что поиски были безрезультатны. - Хорошо, - сказал Арков. - По местам! Люди рассыпались по комнате, и Арков наконец взглянул на премьера. Удивленный тем, что все еще жив, и оттого осмелевший премьер резко спросил: - Теперь, я надеюсь, вы объясните мне, что все это значит? - Убит Семен Беголов. Его убили в Лондоне вместе с четырьмя нашими людьми, посланными его защищать. - Убит? Кем? - Своим слугой. - Этим, как его. Андреем? Я помню его, - сказал премьер. - Он казался таким спокойным. - Он таким и был, во всяком случае, до прошлой ночи, когда он застрелил Беголова. Вот отчего мы здесь. - Чтобы меня застрелить? - спросил премьер и тут же пожалел об этом. Арков прищурился, как если бы шутка была признаком слабости, и он должен был теперь установить за премьером тщательное наблюдение. - Нет, премьер, чтобы убедиться в том, что никакой убийца не попытается сделать то же самое и с вами. Премьер оглядел кабинет и семерых кагебешников, наблюдавших за ним. Им разрешили стоять вольно, и они беспокойно переминались с ноги на ногу. - И вы полагаете, что я могу работать в такой обстановке? - спросил премьер. - Мне очень жаль, но у нас нет выбора. Мы должны охранять вас наилучшим образом. - Охраняйте меня за стенами кабинета. - Нет. Это был официальный, категоричный и окончательный ответ. Премьер пожал плечами. Зазвонил телефон, и он протянул к нему руку. Не успел он коснуться аппарата, как один из кагебистов опередил его и сам осторожно поднял трубку. - Существует много разных устройств, премьер, - объяснил генерал Арков. - По телефону можно передать звуковой сигнал, который вас парализует. Кроме того, в трубку может быть вставлена игла, которая во время телефонного разговора поразит ваш мозг. - Ваш-то мозг уже кто-то поразил, - проворчал премьер. Он сердито посмотрел на агента КГБ, который наконец закончил проверять трубку и передал ее премьеру. Это звонила секретарша, которая спросила, не подать ли премьеру кофе. - Нет, водку, - раздраженно приказал премьер. - Большой стакан со льдом. - Так рано? - И вы туда же? Вот что, принесите целую бутылку. - Вы не забыли, что сказал доктор? - А вы не забыли, что сказал я? Бутылку и стакан, и можно безо льда! Агенты КГБ ни на минуту не оставляли премьера в покое. Каждый раз, когда звонил телефон, трубку снимал один из агентов. Каждый раз, когда звонил интерком, его проверял агент с маленьким электронным устройством, прежде чем позволить премьеру ответить. Когда премьер налил себе водку, ее попробовали на вкус. Он выпил в два раза больше, чем собирался. Когда пришли газеты, сперва агент, а затем и генерал Арков в поисках бомбы просмотрели каждую страницу. Возникла дискуссия: не подмешан ли яд в типографскую краску и не стоит ли послать газеты в лабораторию на анализ? Премьер разрешил их спор, вырвав газету из рук Аркова. - Дайте мне эту газету, - сказал он и направился к своей личной ванной комнате. - Куда вы идете? - спросил Арков. - В туалет, куда же еще? - Минутку, - сказал Арков. - Проверить туалет! Два человека бросились в ванную и закрыли за собой дверь. Премьер услышал, как из крана потекла вода, как открыли и закрыли медицинский шкафчик. Затем до него донесся шум спускаемой в унитазе воды, потом он услышал, как включили душ и открыли кран в ванной. Вслед за этим опять спустили воду в унитазе. Ожидая, пока все это кончится, премьер раскачивался взад и вперед, переступая с ноги на ногу. Опять медицинский шкафчик, и уже в третий раз унитаз. - Черт возьми, Арков, - взревел премьер, - мне надо в туалет! - Еще минуту, - сказал Арков. - Еще минуту и вам придется посылать за новыми штанами для меня. Туалет освободили. Премьер ринулся внутрь. Он внимательно, от доски до доски, прочитал газету, затем упрямо потер кончиками пальцев типографскую краску На пальцах остались жирные черные пятна. Премьер намылил руки. - А вы проверили мыло? Оно не отравлено? - прокричал он. - Нет, не проверили, - ответил Арков. Премьер услышал, как агенты кинулись к двери. Он нагнулся и запер ее. Закончив мыть руки, он бросил газету в корзину для мусора и вышел из туалета. Три агента разбирали люстру. - Ищут лучевое оружие, я полагаю, - сказал премьер. - Или бомбу, - произнес Арков. - Идиот! Разве до вас не дошло, что все эти три посла были убиты близкими им людьми? Чем же я лучше? Почему я должен быть убит каким-то хитрым устройством? - Я не могу рисковать, ваше превосходительство, - сказал Арков. - А я не могу больше терпеть эту ерунду. Я еду домой. Позвоните мне, когда пролетариат сбросит свои цепи. Или когда вы найдете убийцу в ящике моего стола или в чернильнице. Смотря что произойдет раньше. Генерал Арков настоял на том, чтобы сопровождать премьера на заднем сиденье его лимузина. Расстегнув кобуру и положив правую руку на рукоять револьвера, он не сводил глаз со спины шофера, который возил премьера уже почти десять лет. Три агента КГБ ехали в машине впереди лимузина премьера, и четверо в другой машине замыкали кавалькаду. По указанию Аркова дорога, ведущая из Москвы, была перекрыта, и за всю получасовую поездку до своего маленького дома в окрестностях Москвы премьер не встретил ни одного автомобиля. Дом окружала высокая стена, возведенная здесь недавно. Если не считать стены, дом сохранился в точности таким, каким он был в годы молодости премьера, когда тот прокладывал себе путь наверх в коммунистической партийной иерархии. В годы, когда рядом с ним была только Нина да еще надежда, надежда пережить сталинские и хрущевские чистки и бесконечные заговоры в КГБ и в армии. Он пережил их все и добрался до самого верха. Существовали партийные съезды и партийные комитеты, тайная полиция и военные, различные фракции и группировки, требующие хлеба и зрелищ и пытающиеся навязать матушке России свои планы построения будущего. Но был только один премьер и только его рука лежала на ядерной кнопке. Странно, что приходится думать об этом, пришло ему в голову. Прекратив борьбу во Вьетнаме, Америка впала в апатию, и ничто не мешает теперь русской программе покорения мира развиваться по плану. Черная Африка постепенно переходит под контроль коммунистов. На стороне Америки остается только Южная Африка, но, похоже, и этому скоро придет конец. Каждый раз, когда премьер читал в американской прессе статьи, порицающие ЮАР, он с трудом удерживался от смеха. На прошлой неделе он прочел респектабельную газету, сетующую на несправедливость, творящуюся в Южной Африке, где только белые имеют право голоса. Очевидно, журналисту никогда не приходило в голову, что в остальной части Африки права голоса не имеет никто. Но если до сих пор Америка выглядела поверженной и угасающей, то теперь картина изменилась. Вокруг были убийцы, убийцы, таинственным образом купленные и оплаченные Америкой двадцать лет тому назад. Три посла были уже убиты, и теперь охота шла за ним. Премьер задумался, не начать ли ядерную войну, чтобы спасти собственную жизнь. Ни могущество человека, ни его ответственность перед историей и отечеством не могут примирить его с мыслью о смерти. По совету своего секретаря премьер не стал пока публично обвинять США в убийстве послов. Было бы нетрудно убедить большую часть мира в том, что Соединенные Штаты замыслили преступный заговор. Все американские газеты поверят в это. На какой-то срок это сыграет на руку русским, но с другой стороны, даже последний дурак поймет, что американцы неведомо как проникли в аппарат трех советских дипломатов. А это противоречило образу агонизирующей страны, скорее создавало образ ЦРУ, полного сил и активно действующего. Премьер не желал этого. Третий мир следует за тем, кто выглядит сильнейшим. Кагебешники заставили его ждать в автомобиле, пока они обыскивали дом. Через несколько минут ему разрешили войти. На пороге его встретила Нина. Жена премьера была двенадцатью годами моложе него. Когда-то она была красива, но теперь ей было уже за пятьдесят, она раздалась в боках, а ноги стали походить на тумбы. Но лицо, которое светилось присущей ей крестьянской проницательностью, все еще было миловидным и выразительным. Чем лучше идут дела у американских политиков, тем стройнее становятся их жены. Премьеру подумалось: для чего русские жены стараются походить на копну сена? Но он не успел решить этот вопрос. Топнув внушительной ногой, Нина требовательно спросила: - Кто эти сумасшедшие и что они делают в моем доме? - Служба безопасности, дорогая, - ответил премьер. - Ну так вот, твоя драгоценная служба безопасности только что испортила пирог, который я пекла целый час. Он теперь похож на отбросы. - Расскажи об этом генералу Аркову, Нина. Сегодня он ответственный по жалобам. Мои он игнорирует, может, тебе больше повезет. Он направился в кухню, но был остановлен одним из агентов. Тот вошел первым и обследовал помещение, засунув напоследок голову в холодильник. Видимо, он хотел убедиться, что там не прячется хитрый американский убийца, замаскированный под кукурузный початок. Тут премьер вышел из себя. В результате было решено, что он и Нина могут остаться в кухне вдвоем, а генерал Арков будет охранять дверь, ведущую из кухни в остальную часть дома. Два агента расположатся у черного хода, а оставшиеся пятеро встанут снаружи под каждым из окон, защищая их от возможного нападения. - Отлично, - сказал премьер. - Да, - сказал Арков, - и еще... - Что такое? - Держите головы пониже. Налив стакан водки для премьера и бокал белого вина для себя, Нина села напротив мужа за кухонный стол. - Мне это не нравится, - сказала она. Он пожал плечами. - Убили трех наших послов. Говорят, теперь моя очередь. - А кто убийца, они не говорят? - Этого никто не знает. Какой-то тайный американский шпион. Она чокнулась с ним, и он залпом выпил свой стакан. - Плохо, - сказала она. - Плохо было раньше, - заметил премьер. Он откинулся в кресле и оглядел кухню. - Плохо было, когда мы купили этот дом. Никто не знал, останемся ли мы вообще в живых. Я ведь тогда после очередной чистки потерял место в Политбюро. Тем не менее ты справилась. - Мы всегда справлялись. - Нет, - поправил он ее. - Ты всегда справлялась. Он протянул через стол руку и коснулся ее ладони. - Сидя без работы, ты кормила нас обоих. Когда у меня не было денег, ты каким-то образом сумела обставить этот дом и сделать его нашим семейным гнездом. Когда у меня не было никаких видов на будущее, благодаря тебе я всегда ходил в новых костюмах и начищенной обуви. - А чего же ты еще от меня ожидал? - спросила Нина и улыбка осветила ее лицо. На миг к ней вернулась былая красота. - Я не какая-нибудь американская жена, которая не поджарит тебе кусочек хлеба, пока ты не купишь ей два новых автомобиля и не пошлешь ее слушать лекции по кулинарному искусству. - Нет, ты у меня не такая, - сказал премьер. - Ты всегда справлялась. У тебя на столе было мясо, даже когда ни у кого его не было. Как тебе это удавалось? - Я заложила царские бриллианты. На самом деле я великая княгиня Анастасия, - ответила она. - Ты не можешь быть Анастасией. - А почему бы и нет? - Ты для этого слишком хорошая коммунистка. Кроме того, ты красива, а Анастасия была страшна как смертный грех. Она как раз собиралась ответить, когда зазвонил телефон. Премьер лениво потянулся к аппарату, висящему на стене рядом с плитой, но его опередил влетевший на кухню генерал Арков, который схватил трубку, тщательно осмотрел ее и наконец приложил к уху. Премьер заметил, с каким отвращением смотрит Нина на эту сцену, и едва удержался от смеха. Наконец Арков протянул ему трубку. - Это полковник Карбенко, - проговорил он. - Звонок передается сюда из вашего офиса, и на обоих концах линии в разговор вводятся помехи. Вы можете говорить совершенно спокойно. - Благодарю вас, Арков, - сказал премьер. - Алло! Как деда, Василий? Как скот на твоем ранчо? Премьер немного помолчал, слушая собеседника, затем произнес: - Только не говори мне, Василий, что ты тоже беспокоишься. Он слегка отодвинул трубку от уха, чтобы Нина могла слышать голос молодого шпиона, доносящийся из Америки. Карбенко говорил: - Хорошо, товарищ. Мне кажется, я знаю способ обеспечить вашу безопасность, а если... - А если что? - А если он не сработает, мы сможем решить политическую сторону вопроса нашего нападения на Америку. - Рассказывай, что за способ. Все лучше, чем эти кагебешники под кроватью. Генерал Арков недовольно поморщился. Заметив это, премьер улыбнулся. Будучи подчиненным Аркова и формально завися от него, Карбенко благодаря своей дружбе с премьером был напрямую связан с высшими государственными деятелями. Арков мог не любить его, но навредить ему он не мог. - Дело вот в чем, премьер. Не надо обвинять американцев в смерти наших послов. Вместо этого объявите, что вы немедленно отправляетесь в Америку, чтобы обсудить эти убийства с американским президентом. Тем самым вы укажете на виновных, не обвиняя их прямо. - А что это даст моей безопасности? - спросил премьер. - Все очень просто: вы приедете один. Похоже, что убийца из ЦРУ, кем бы он ни оказался, входит в ваше ближайшее окружение. Поэтому вам надо приехать одному, чтобы убийца остался в России, Вы пробудете в Америке, пока мы не обнаружим убийцу. - А предположим, что меня, как вы, ковбои, говорите, замочат в Америке? - Так говорят гангстеры, премьер, а не ковбои. Если вас застрелят, вся ответственность ляжет на Америку, и у нашего правительства будут развязаны руки. Но здесь опасность гораздо меньше, чем в России. Даже в собственном доме вы не можете чувствовать себя в безопасности. - Я знаю, - сказал премьер. - В любую минуту могут войти люди Аркова и опять начать меня мучить. Ты говоришь, приехать одному? - Да, премьер. - А как насчет Аркова? - Одному, товарищ, - настаивал Карбенко. - Наверное, ты прав, - сказал премьер. - Я думаю, это превосходная идея. До скорой встречи. Он повесил трубку. - Вам будет приятно узнать, Арков, что я собираюсь в Америку. Попытаюсь спастись там от убийцы. - В США? - воскликнул Арков. - Вы же будете там мишенью для любого психа! - Ну что ж, посмотрим. Я еду в Америку. - Хорошо, я готов сопровождать вас, - сказал Арков. - Нет, генерал, я еду одни. Арков открыл было рот, чтобы запротестовать, но премьер нахмурил брови и сурово посмотрел на генерала. Шеф КГБ умолк и вышел из кухни, как-то сразу обмякнув и опустив плечи. Премьер подождал, пока дверь не закрылась, и спросил у Нины: - Ну и что ты об этом всем думаешь? - Я думаю, что ты ошибаешься. - И ты туда же? Ты не хочешь, чтобы я ехал? - Нет, я думаю, Америка сейчас для тебя самое безопасное место на свете. - Тогда в чем же моя ошибка? - Ты сказал, что едешь один, - сказала Нина. - Ты ошибаешься. Я еду с тобой. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Римо и Чиун сидели в приемной Смита. Руби Гонсалес смотрела на них так, как будто они собирались стащить у нее баночку с резиновым клеем. - Она глядит так, словно нас разыскивает полиция, - сказал Римо. - Это будет счастливейший день в моей жизни, - произнес Чиун, - когда вы двое подарите мне ребенка. Тогда наконец я избавлюсь от необходимости общаться с вами обоими. - Ха! - сказала Руби. - Держи карман шире, - сказал Римо. - И тогда я воспитаю его, как подобает Мастеру Синанджу, - продолжал Чиун, не обращая на них внимания. - С тобой, Римо, я уже сделал все, что мог. - Никогда этого не будет, - сказала Руби. - Не будет, потому что я не хочу, - добавил Римо. - Если я захочу, тебе не отвертеться, так и знай. - Он сурово посмотрел на Руби. - Глупости, - сказала Руби. - Да? Знай: я владею двадцатью семью надежными способами привести женщину в экстаз. - Куда тебе столько запомнить! - Не говори того, о чем после пожалеешь, - предупредил Римо. - За здорового мальчика я готов заплатить тысячу золотых монет, - объявил Чиун. - Каждому? - спросила Руби. - Что каждому? - сказал Чиун. - Тысячу мне и тысячу ему? - Нет, тысячу на двоих, - сказал Чиун. - Ты что думаешь, мои карманы набиты золотыми монетами? - Мало, - сказала Руби. - Слишком мало за такую жертву. - Ах, так? - произнес Римо. - За жертву? Ладно, можешь взять и мою половину. - Значит, договорились, - решил Чиун. - Мне надо подумать, - сказала Руби. - А мне нет, - заявил Римо. - Я не желаю торговать своим телом. - Помолчи, белый, - сказал Чиун. - Ты тут ни при чем. - А какие золотые монеты? - вдруг с холодной подозрительностью спросила Руби. - Замечательные маленькие монеты, - сказал Чиун. - Я хочу южноафриканские крюгерранды, - заявила Руби. - И тебе не стыдно? - спросил Римо. - Там ведь расистский режим. - Слушай-ка, милый, коли речь идет о валюте, сойдет и Южная Африка, - сказала Руби. - А этот крюгерранд лучше, чем доллар. На столе у Руби зазвонил интерком. Она подняла трубку и приложила ее к уху. Затем она кивнула Римо и Чиуну: - Доктор Смит вызывает вас. - Пусть подождет, - сказал Чиун. - У нас важный разговор. - Чиун, он пытается остановить третью мировую войну, - проговорил Римо. - Это тоже важно. Мановением руки Чиун отстранил опасность третьей мировой войны. - Я даю тебе тысячу крюгеррандов, - произнес он, - и ты родишь мне от него здорового мальчика. - Черт возьми, Чиун, это же почти сто шестьдесят тысяч долларов! - сказал Римо. - Сегодня утром уже сто семьдесят одна тысяча, - сказала Руби. Римо уставился на нее. - За такие деньги ты можешь купить себе приплод целого города, - сказал он Чиуну. - Я знаю, что мне нужно, - сказал Чиун. - Так мы договорились? - потребовал он ответа у Руби. - Мне надо подумать, - сказала та. - Я не хочу продешевить. Смит сидел у себя в кабинете и барабанил пальцами по столу. Когда Римо с Чиуном вошли, он сказал: - Я говорил с полковником Карбенко. Сегодня днем в четыре пятнадцать русский премьер прибывает в аэропорт Даллес в Вашингтоне. - Очень хорошо, - произнес Чиун. - Его смерть, император, послужит уроком для того, кто осмелится смеяться над великой страной Конституции. - Нет, нет, нет! - покачал головой Смит. Ища поддержки, он обернулся к Римо. Римо смотрел в окно. - Вы должны сделать так, чтобы с ним здесь ничего не случилось, - сказал Смит. - Пока не выяснится, кто этот неизвестный убийца. - Ладно, сделаем, - сказал Римо. - Конечно, о всемогущий император, - сказал Чиун. - Друзья наших друзей - наши друзья. - Карбенко встречает его в аэропорту, - сообщил Смит. - Он знает, что мы приедем? - спросил Римо. - Не совсем. - Как это не совсем? - удивился Римо. - Он и слышать ничего не хочет о помощи с нашей стороны. Он хочет все сделать сам. - Очень мудро, - сказал Чиун. - Он рискует потерять премьера, - заметил Смит. - Но для него это дело чести. - Очень глупо, - сказал Чиун. - Ладно, мы приглядим за премьером, - сказал Римо. - Это все? Смит быстро взглянул на него, затем неторопливо повернулся к окну, выходящему на залив Лонг-Айленд. - На сегодня все. Римо уже слышал прежде это "на сегодня". Он мрачно посмотрел на Смита, продолжающего разглядывать залив. Когда они покидали Фолкрофт, Чиун сказал Римо: - Я ничего не понимаю. Россия ведь враг вашей страны, правильно? - Да. - Тогда зачем нам спасать предводителя русских? Почему бы не убить его и не возвести на его престол нашего человека? - Чиун, - проникновенно сказал Римо. - Кто знает? Адмирал Уингэйт Стэнтингтон вышагивал по периметру своего кабинета, и пощелкивание шагомера у бедра рождало в нем чувство довольства жизнью. Впервые с тех пор, как его вынесли из кабинета в мешке для мусора, он чувствовал себя вполне сносно. Не то, чтобы он забыл об этом. Забыть было невозможно, и он поклялся, что расквитается с ними: и с темноглазым американцем, и со старым азиатом, и с чернокожей, устроившей все это, и с его собственной секретаршей, позволившей этому произойти. В свое время он им покажет. В прежние дни это, вероятно, было проще: надо было только отдать приказ ударной команде из ЦРУ. Выполнив задание, они пропадали из страны, принимались за работу в каком-нибудь представительстве за рубежом, и на этом все кончалось. Теперь все стало по-иному. Попробуйте найти человека, который возьмется за грязную работу, не испугавшись ареста и суда. Попробуйте найти кого-нибудь, кто сделает то, что нужно, и не сядет потом писать об этом книгу. Когда придет время, адмирал сам напишет книгу. Тогда все узнают, что он о них думает, все без исключения! Зазвонил телефон, и Стэнтингтон снял трубку. На проводе был президент, который сообщил, что днем прибывает премьер России. - Но это невозможно, - сказал Стэнтингтон. - Почему, Кэп? - спросил президент. - Мы не успеем обеспечить его безопасность. - Пусть это вас не заботит. Я предупреждаю вас только затем, чтобы вы потом не удивлялись. Стэнтингтон нажал кнопку и включил записывающее устройство. - Господин президент, я должен официально предупредить вас, что я целиком и полностью против этой опрометчивой и сопряженной с необоснованным риском идеи. - Я принял ваше мнение к сведению, - холодно сказал президент и повесил трубку. Все в порядке, подумал Стэнтингтон, разговор записан на пленку. Если дела будут плохи, - а похоже, что так и будет, - он сможет с чистой совестью и легким сердцем доложить любой комиссии Конгресса, что был против. Магнитофонная запись подтвердит это. Будь он проклят, если даст себя арестовать из-за чьей-то ошибки. Стэнтингтон грузно опустился в кресло и вздохнул. Достаточно ли этого? Достаточно ли того, что он защищает собственную задницу? Он обдумывал этот вопрос не более тридцати секунд и пришел к важному выводу. Да, этого достаточно. Самое важное - это выжить. Бывший обладатель этого кресла может томиться в очереди за тюремной похлебкой, президент может путаться и блуждать в потемках, но он, адмирал Уингэйт Стэнтингтон, будет чист, как слеза младенца. И быть может, однажды, когда на важный пост, например на пост президента, потребуется энергичный кандидат с незапятнанной репутацией, Уингэйт Стэнтингтон будет выделяться на фоне остальных претендентов как серебряный доллар средь мелкой монеты. Он откинулся на спинку кресла, пораженный неожиданной идеей. Можно ускорить этот процесс. Особенно если он станет тем человеком, который предотвратит третью мировую войну и обеспечит в придачу безопасность русского премьера. Всех трех послов убили люди, которые были с ними в близких отношениях. Привезти премьера в Америку предложил Василий Карбенко, но ведь хорошо известно, что премьер относится к нему как к сыну. Пусть Карбенко морочит голову другим. Нет никаких сомнений: он предложил премьеру приехать в Америку, чтобы покончить с ним. Стэнтингтон был в этом убежден. Убийцей был Карбенко, а президент подыграл ему, одобрив визит премьера. - Принесите мне досье полковника Карбенко, - рявкнул Стэнтингтон в телефонную трубку. Ожидая, он обдумывал свою догадку, и чем больше думал, тем больше убеждался в ее справедливости. Конечно, это Карбенко! Адмирал был доволен своей проницательностью. Он чувствовал себя настоящим шпионом. Зазвонил телефон. - Да? - Простите, сэр, но у нас нет досье на полковника Карбенко. - Как это нет? Почему? - Возможно, его украли вчера днем. - Вчера? А что случилось вчера? - Разве вы не помните, сэр? Вчера вы устроили день открытых дверей в ЦРУ. Здесь побывали тысячи людей. Кто-то из них, наверное, взял досье. Стэнтингтон швырнул трубку. Это не имело значения. Он все равно спасет русского премьера. Какой-то умник расположил международный аэропорт Даллеса так далеко от Вашингтона, что мало кто мог позволить себе взять до города такси. Большинство вынуждено было ждать автобуса. Самые предусмотрительные запаслись бутербродами. Русский премьер и Нина, его жена, прилетели без помпы на арендованном английском самолете, который взял их на борт на аэродроме в Югославии. В Югославию их доставил самолет Аэрофлота. Все организовал полковник Карбенко. Когда он искал самолет для конечного этапа путешествия, ему пришлось выбирать между английской, французской, итальянской и американской авиакомпаниями. Итальянцы отпадали, потому что их самолеты постоянно падали и разбивались. Французов Карбенко отверг, потому что жил как-то в Париже и знал, что из себя представляют местные механики. Оставались англичане и американцы, и Карбенко предпочел англичан. Американцы были не менее квалифицированны, но английский пилот, в отличие от американского, не сядет тут же писать книгу под заглавием: "Таинственный пассажир, или Путешествие в завтрашний день". Карбенко припарковал незаметный зеленый "шевроле-каприз" рядом с самолетом и поднялся в салон. Через минуту он уже спускался по трапу вместе с премьером и Ниной. Премьер был в темных очках и соломенной шляпе, надвинутой на глаза. Его жена надела рыжий парик и дымчатые голубоватые очки. На ней был коричневый костюм. Казалось, его кроили на холодильник, настолько он был бесформен. - Мы говорить по-английски, - сказал премьер. - Этим образом, никто не догадаться, что мы не есть американцы. Карбенко повел их через рулежную дорожку к автомобилю. Неожиданно он увидел перед собой Римо и Чиуна. - Хорошая работа, - сказал Римо. - Как вы здесь оказались? - спросил Карбенко. - Привет тебе, о всемогущий премьер всея Руси! - произнес Чиун. - Кто это? - спросил премьер. - Я сам толком не знаю, - сказал Карбенко. - Я не помощник по административной части, - сказал Чиун. - Еще раз привет тебе. - Спасибо, - поблагодарил премьер. - Быть среди моих американских друзей для меня большое удовольствие. - Я не американец, - объявил Чиун. - Зато я американец, - сказал Римо. - Не обращайте на него внимание, - сказал Чиун премьеру. - Что вы здесь делаете? - повторил Карбенко. - Мы только хотели убедиться, что все в порядке, - сказал Римо. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Едва они отъехали от английского авиалайнера, вслед за ними устремились две машины, в каждой из которых сидело по четыре человека. Заметив их, Василий Карбенко хмыкнул и вжал в пол педаль газа своего "шевроле-каприз". Автомобиль промчался к запасному выезду на шоссе, которое окружало аэродром. Два других автомобиля тоже увеличили скорость. Они разделились и двигались теперь по обе стороны от машины премьера. Премьер, казалось, не видел, что их преследуют. Вытянув шею, он разглядывал самолеты, во множестве заполнявшие поле среди густой сети аэродромных дорог и фонарей. В отличие от премьера, Нина заметила погоню. Она посмотрела на Карбенко. - Это твои люди, Василий? - спросила она. - Нет. Преследователи поравнялись с "шевроле" Карбенко. Римо подумал, что пассажиры в них очень похожи на американцев. Автомобили начали вырываться вперед. - Они хотят зажать нас, - сказал Римо. - Я знаю, - бросил Карбенко. У водителя автомобиля, шедшего справа, боковое стекло было опущено. Римо опустил окно со своей стороны. - Василий, - сказал он, - жми-ка на газ и притирайся к этой машине. - Зачем? - Не спрашивай, - сказал Римо. - Сделай так, когда я скажу. - Он выпрямился и положил левую руку на дверцу. До машины впереди было не более двух футов. - Давай! - крикнул Римо. Карбенко резко нажал на акселератор. Мощный автомобиль рванулся вперед и нагнал машину справа. Карбенко повернул руль и сократил расстояние между машинами до нескольких дюймов. В то же мгновение Римо высунулся в открытое окно, и его руки нырнули в мчащийся рядом автомобиль. Карбенко услышал треск, посмотрел направо и увидел, как Римо опускается назад на сиденье, сжимая в руках руль. Водитель соседней машины был в состоянии шока. Лицо его было искажено, руки бесцельно дергались: он не мог сообразить, как теперь управлять машиной, движущейся со скоростью около восьмидесяти миль в час. - Поехали отсюда, - сказал Римо. "Шевроле" рванулся вперед, и в тот же миг водитель машины справа ударил по тормозам. Передние колеса вывернулись, резкое торможение развернуло машину, автомобиль опрокинулся. Карбенко увидел в зеркало заднего вида, как он три раза перевернулся и затем вверх колесами отлетел в сторону, ударив вторую преследующую машину. Та потеряла управление и выскочила на газон рядом со стартовой полосой, где водитель наконец сумел остановить ее. Четыре человека выскочили из машины и побежали к, перевернутому автомобилю. Карбенко свернул на узкую дорогу, покрытую гравием, снизил скорость и выехал на шоссе, присоединившись к автомобильному потоку. - Василий, - сказал премьер, - не надо ехать так быстро. Это действует мне на нервы. - Ладно, не буду, - сказал Карбенко и широко улыбнулся Римо. Римо пожал плечами. - Не знаешь, кто это был? - спросил Римо. - Знаю, - ответил Карбенко. Они подъехали к дешевому мотелю, расположенному неподалеку от Вашингтона. Карбенко снял за восемь долларов номер из трех комнат на имя супругов Ирп. Оставив премьера с женой сидеть в машине, он пошел проверять комнаты. - У вас здесь останавливаются иностранные делегации? - спросил премьер. - Только главы государств, - объяснил Римо. - Для прочих мы ставим палатки в городском парке. - О! - сказал премьер. - Не думаю, что мне бы доставило удовольствие спать в палатке. Нина спросила у Римо: - Вы давно дружите с Василием? - Недавно, но зато крепко. - Почему все говорят с ним? - спросил Чиун с заднего сиденья, где он сидел рядом с Ниной. - Я гораздо интереснее. Если хотите, я расскажу вам замечательную историю. - Какую историю? - Сценарий моего фильма. В вашей стране в них обычно действуют тракторы и крестьяне. - Расскажите нам вашу историю, - согласилась Нина. - Вы пожалеете об этом, - сказал Римо. - Сиди тихо, - сказал Чиун, - а не то я вычеркну тебя из фильма. - Да, - сказал премьер, - расскажите нам эту удивительную историю. Когда Карбенко вернулся, Чиун описывал героев фильма, спокойных, мягких, миролюбивых, красивых, благородных, добродетельных и могучих. Карбенко прервал его и отвел премьера с женой в мотель, в среднюю из трех комнат. Пока они распаковывали вещи, Чиун в очередной раз пришел к мысли, что его чистую душу не понимает никто, и в особенности те, перед кем он только что расточал свое интеллектуальное богатство. Его идеи оказались недоступны для их понимания. Карбенко отвел Римо в сторону. - Тех людей в аэропорте послал Стэнтингтон. Я хочу поговорить с ним. - Я поеду с тобой, - сказал Римо. - Да, но премьер... - начал было Карбенко. - Он будет в безопасности. Я уже слышал сценарий Чиуна. Его хватит еще на четыре часа. Чиун никогда не позволит, чтобы с его слушателями что-то случилось, пока рассказ не закончился. А к тому времени мы вернемся. - Но он же старик. Разве он сможет защитить их? - спросил Карбенко. - Если не сможет он, - ответил Римо, - то не сможет никто на свете. Это не типичное американское преувеличение, это факт. Если не он, то никто другой. Чиун решил, что премьер и его жена, вероятно, выше оценят рассказ, если услышат его на родном языке. Он перешел на русский и возобновил свое повествование с самого начала. Поднимаясь в лифте к офису Стэнтингтона, Римо спросил: - Есть догадки насчет убийцы? - Никаких, - ответил Карбенко. - Но, слава Богу, он остался в России. Пусть КГБ выясняет там, кто он такой. - Если КГБ - это что-то вроде нашего ЦРУ, ждать придется долго, - заметил Римо. - Похоже на то, приятель. В офис Стэнтингтона они попали благодаря специальному директорскому пропуску, сохранившемуся у Римо. А благодаря воспоминаниям секретарши о встрече с Римо они попали в личный кабинет директора ЦРУ. - Что вы здесь делаете? - воскликнул Стэнтингтон, выходя из ванной и изумленно глядя на Римо. - Он привез меня сюда, чтобы вы не подумали, будто я попал в автокатастрофу, - сказал Карбенко. Стэнтингтон сердито посмотрел на него. - Вы знаете, что прилетел премьер? - спросил Карбенко. Стэнтингтон кивнул. - Он остановился в "Колонии Астор", - Карбенко назвал один из самых старых и самых шикарных отелей Вашингтона. - Могу я рассчитывать на помощь ваших людей? - Мне приказали не вмешиваться, - сказал Стэнтингтон. - Но помощи прошу я, - заметил Карбенко. - Полагаю, это меняет дело. Стэнтингтон сел за стол. - Наверное, - согласился он. - А вы тоже живете в "Колонии Астор"? Карбенко кивнул голов