жессика привела Римо и Чиуна в большую залу, стены которой были сплошь увешаны плакатами. Римо приятно поразило, что сжатые кулаки сохранили свою агитационную силу. Была там группа плакатов в чисто коммунистическом стиле - они изображали мужчину и женщину, стоящих бок о бок и смело глядящих в будущее, сулившее каждому по шее, которой в настоящее время они были лишены. На других плакатах были звезды Давида, перечеркнутые крест-накрест черной буквой X, третьи содержали наглядное руководство по изготовлению разного рода бомб. - Я поищу Фредди, - сказала Джессика. Она стояла совсем близко от Римо, глядя ему прямо в глаза. - Подождите здесь. - Женщина тихо удалилась, и Римо заметил, что она босая. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Новое послание поступило к президенту в четыре часа дня. "Дорогой Баб. Со мной обращаются отлично. Мне ничего не угрожает. Я сообщу, чего они хотят, как только они с этим определятся. Не говори никому, что я исчез Б. Дж.". Как и в предыдущий раз, конверт с письмом был вложен в другой конверт, адресованный "лично" секретарю президента и имевший штамп Чикаго. На предыдущем письме стоял штамп Норфолка, штат Вирджиния. Президенту пришло в голову, что раз похитители путешествуют по стране, то их будет легче поймать, чем если бы они спрятали Бобби Джека в какой-нибудь дыре, вдали от посторонних глаз. Между тем от Смита и его конторы известий не поступало. Вспомнив об этом, президент решил позвонить Смиту сам. Но не успел он выйти из-за стола, как раздался телефонный звонок. - Алло! - Президент снял трубку. Он моментально узнал голос. Некоторое время послушав, что ему говорят, он произнес: - Значит, они вынесли на рассмотрение резолюцию о разоружении всех стран НАТО? Как прикажете это понимать? - Он еще немного послушал и вдруг вспылил: - Вы хотите сказать, что они действительно собираются за нее проголосовать? Молчание. - Нет, Энди, вы опять неправильно меня поняли. Взгляните на вопрос с другой стороны. Мы хорошие, они плохие... На самом деле, я уверен, что и среди них есть неплохие ребята, но все равно относитесь к этой проблеме так, как я сказал. Молчание. - Нет-нет. Коммунисты... Они против нас. Так зачем же вы хотите их поддержать? Молчание. - Подождите, давайте разберемся. Я вам сейчас все объясню на простом примере. В мире существуют две силы, мы и они. Мы за свободу, они - за коммунизм. Молчание. - Нет, Энди, мы не собираемся покушаться на свободу, но мы против коммунизма. Молчание. - Мне наплевать на то, что с ними приятно иметь дело. Они пытаются подорвать наш государственный строй. - Нет, не будет ничего хорошего, если им удастся подорвать наше государство, даже если вы считаете, что все мы расисты. К тому же, если они завоюют мир, лучше не станет. Молчание. - Да, они утверждают, что всем станет лучше, если они завоюют мир. Мне это известно. Но вы что, им верите? Молчание. - Ага, значит, верите. Молчание. - Я знаю, что из этих стран не поступает информация о репрессиях. И все потому, что недовольных там отправляют в концлагеря и психбольницы, а уж оттуда никогда никакой информации не поступает. Молчание. - Энди, это правда. Нет, это не буржуазная пропаганда, это чистая правда. Молчание. - Мне это известно благодаря донесениям разведки. Молчание. - В таком случае им можно верить, потому что они говорят правду. Ну, теперь вы все поняли? Молчание. - Давайте послушаем. - Нет-нет. Вы опять не понимаете. Хорошо, представьте себе ковбойский боевик - хорошие ребята и плохие ребята. Мы носим белые шляпы, они - черные. Молчание. - Я знаю, что вы не носите шляп, это просто фигура речи. Короче говоря, голосуй против, черт возьми! - Президент бросил трубку, но не успел подняться, как телефон снова зазвонил. Президент так и подпрыгнул, услышав тот же голос. - Правильно. Я сказал: голосуйте против. П-Р-О-Т-И-В. Против. Именно так. Мне наплевать на третий мир, меня не волнует, что это настроит их против нас. На сей раз он только нажал на рычаг, но трубку положил рядом с телефонным аппаратом: теперь всякий, кто захочет позвонить, услышит только сигнал "занято", - потом сказал секретарше, что пойдет наверх отдохнуть. Секретарша одобрила это решение, последнее время президент находился в постоянном напряжении. В спальне президент достал из ящика комода красный телефон. Смит сразу же снял трубку. - Слушаю, господин президент. Президент рассказал о новом послании. - Мне нужны оригиналы записок, - произнес Смит и попросил доставить их на вертолете в аэропорт графство Уэстчестер в Уайт-Плейнз, откуда сам собирался их забрать. - А как ваши успехи? - поинтересовался президент. - Пока рано о чем-либо докладывать, сэр, - ответил Смит. - Я решил сообщить прессе об исчезновении Бобби Джека, если в ближайшее время не удастся ничего выяснить. - Боюсь, вы совершите ошибку, - предостерег Смит. - Пока вы получаете от него записки, можно с некоторой уверенностью утверждать, что он жив. Но стоит поторопить события, и он может умереть. Я считаю, что этого делать нельзя. И потом, вы не допускаете, что найдется множество ненормальных, которые заявят о своем участии в похищении? - Заявят о своем участии - это не совсем то... - Хорошо, возьмут на себя ответственность за похищение, - исправил себя Смит. - И тогда нам придется мобилизовать все силы на отсечение ложных версий. - Я подумаю об этом. Держите меня в курсе. Вертолет будет у вас через два часа. - Президент убрал телефон обратно в комод и лег на кровать. Ему нужно было о многом подумать, чтобы решить, какая линия поведения будет наиболее безопасной для Бобби Джека. Но у подобного решения был еще и политический аспект. Пойдет ли сообщение об исчезновении Бобби Джека на пользу или принесет вред? Может быть, имидж скорбящего родственника положительно скажется на общественном мнении? Хотя есть риск, что получится наоборот: скажут еще, будто президент настолько недееспособен, что не может защитить от похищения даже членов собственной семьи. Как же тогда он собирается защитить Америку? Он попытался выкинуть все это из головы и заснул в надежде, что Энди не забудет проголосовать против. ГЛАВА ВОСЬМАЯ Римо с Чиуном в компании еще шести человек сидели в приемной дома номер один дробь одиннадцать по Уотер-стрит, ожидая появления Фредди Зентца, официальной главы организации под названием ПЛОТС. Джессика, высокая девушка, раздававшая хот-доги, то и дело заглядывала в комнату. Римо принялся изучать сидевших рядом мужчин: некоторые были одеты в шорты, на других были джинсы или брюки военного образца; майки с рисунками, навеянными марихуаной, и легкие спортивные свитера с надписью "Собственность Алькатраса - без инвентарного номера" дополняли ансамбль. И все же выглядели они как-то неправдоподобно: что-то в них не вязалось с общепринятым представлением о террористах. Может быть, их возраст? Самый молодой выглядел лет на тридцать, самому старшему можно было дать около пятидесяти. Фредди Зентц приехал после восьми вечера. Он напомнил Римо главного распорядителя на ипподроме в Филадельфии. На нем был зеленовато-голубой домашний костюм из синтетики и белые блестящие туфли из искусственной кожи. Интересно, подумал Римо, неужели в Америке у каждого в гардеробе есть голубой синтетический домашний костюм? Зентц оказался маленьким худощавым человеком. Как ни странно, он был коротко пострижен. Глаза закрывали роговые очки с толстыми стеклами; у него не хватало двух верхних клыков, поэтому когда он улыбнулся в знак приветствия, то стал похож на бобра, подбирающегося к сочной, вкусной березке. На вид ему можно было дать лет тридцать. - Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, - произнес он и торжественным шагом обошел комнату, пожимая руки присутствующим. Джессика стояла в дверях, улыбаясь восторженной материнской улыбкой, словно он был ее сыном, которым она очень гордилась. - Добро пожаловать в чудесный мир Пан-латинской организации по борьбе с террористическим сионизмом, - приветствовал Фредди каждого по отдельности, его тощая костистая рука, подобно поршню, каждый раз выстреливала из рукава. Пожимая руку Фредди, Римо с трудом удержал порыв переломать ему кости. Чиун выслушал приветствие с отсутствующим выражением лица. Между тем руки его были спрятаны в рукавах кимоно, и когда стало ясно, что Зентц может простоять всю ночь, ожидая, чтобы Чиун ответил на его рукопожатие, кореец просто закрыл глаза, ясно давая понять, что аудиенция окончена. Завершив процедуру приветствия, Зентц поставил стул у стены, рядом со старинным явно недействующим камином. - Я рад, что вы пришли, - начал он. - Правда, я рассчитывал на большее, но этого вполне достаточно, чтобы составить боевое ядро, - последние два слова он произнес как-то странно. Джессика села прямо на пол в дверях у противоположной стены. Когда она посмотрела на Римо, он улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ. Римо страшно интересовал вопрос, чем же будет заниматься организация. И тут человек с неровным, изрытым лицом, сидевший напротив, спросил: - А чем будет заниматься ваша организация? Глаза Зентца загорелись от удовольствия. - Сегодня вы получите исключительное право присутствовать при зарождении первой волны, знаменующей начало девятого вала революционного движения, - он выдержал паузу, словно это могло служить ответом на вопрос. Не успел Римо открыть рот, чтобы спросить, что это значит, как какой-то человек, сидевший в противоположном конце комнаты рядом с Зентцем, произнес: - Что это значит? - Это значит, что Пан-латинская организация по борьбе с террористическим сионизмом является новым типом информационной службы для тех, кто сознает, в чем заключается основной порок Соединенных Штатов и их союзников, нещадно эксплуатирующих слабых и беззащитных бедняков, позволяя крупным финансовым воротилам, грабителям-нефтепромышленникам и всем тем, кто поддерживает американский режим, безбедно жить, нагуливая жир. Римо заметил, что на лицах присутствующих отразилась целая гамма чувств, от неприязни до открытого отвращения. Исключение составляли Чиун, глаза которого по-прежнему были закрыты, а лицо сохраняло бесстрастное выражение, да Джессика, которая, казалось, была в восторге, насколько правдиво и доходчиво говорит Зентц. Римо хотел задать еще один вопрос, но его снова опередили. - Хорошо, - сказал человек, сидевший рядом с Римо. - Но все-таки что все это значит? Против террористического сионизма. То есть мы против евреев за арабов или как? Как это понимать? - Мы против всех, кто выступает против свободы народных масс, - заявил Фредди Зентц. Джессика слегка взвизгнула и хлопнула в ладоши в знак одобрения. Сумасшедший, подумал Римо. Абсолютно больной человек. Зентц одарил ее легким кивком головы в знак благодарности за аплодисменты. Римо хотел было поинтересоваться, кто же будет решать, какие страны против свободы для народных масс, как тот же вопрос задал толстяк, сидевший в дальнем конце. Одет он был довольно смело: на нем был пуловер в индийском стиле и бело-голубые линялые джинсы, изрядно замусоленные. - Как ваш лидер, это буду решать я, - сообщил Фредди Зентц. Но толстяк не сдавался: - Хорошо, а нам-то что делать? Все моментально устремили взоры на Зентца. И тут Римо как осенило: было что-то странное во всех, собравшихся в зале. Все они были полицейскими! Сначала Римо этого не заметил, но главное, что всегда отличает полицейского, в какую бы одежду он не был одет - это тяжелые башмаки на толстой подошве. Кроме того, на всех присутствующих были наручные часы с кожаными ремешками. Итак, все они полицейские и каждый сидит здесь по заданию своей конторы, ожидая, что Зентц скажет что-нибудь такое, чем сам подпишет себе смертный приговор. Зентц откашлялся. - Вы спрашиваете, что нам делать, - уточнил он. - Так точно. Именно об этом я и спросил, - подтвердил толстяк. Теперь, когда Римо сделал свое открытие, его заинтересовало, откуда этот толстяк. Похоже, он служит в Хобокене. Кому еще в голову придет нарядить мужика в 250 фунтов весом в протертые джинсы и выдать его за хиппи. Да хоть за ангела тьмы, но только не за хиппи. Римо окончательно утвердился в этом мнении, разглядев кусок татуировки с якорем, выглядывавшей из-под расстегнутого рукава. - В прошлом, - начал Зентц, террористические группировки частенько приписывали себе право устанавливать собственный закон. Они выходили на улицы с оружием и бомбами, будто таким образом можно было убедить людей в справедливости своих целей. Но они добились только того, что все ополчились против них. Из-за них слово "терроризм" стало ругательством. Но мы пойдем другим путем. - Он обвел взглядом комнату, словно ожидая услышать громовую овацию, но вместо этого все шестеро присутствующих в один голос воскликнули: - Что?! - Мы не боевая организация, - объяснил Зентц. - Это позволит нам действовать в рамках закона, поскольку меньше всего мне нужно, чтобы здесь ошивались толпы тупоголовых полисменов со здоровенными ногами, так и норовящих засадить нас в тюрьму по какому-нибудь сфабрикованному обвинению. Римо заметил, как все шестеро собравшихся поджали ноги, стараясь запихнуть их как можно дальше под стул. Еще он увидел шесть пар сжатых губ и понял, что если Зентц когда-нибудь на чем-нибудь попадется, то он уже сделал все для того, чтобы получить на полную катушку. Зентц, однако, этого еще не понял, поэтому продолжал заливаться соловьем. - Мы станем чем-то вроде информационно-пропагандистского бюро, - говорил он. - Вместо того, чтобы самим идти на улицы взрывать бомбы, что всегда вызывает у народа неприязнь, мы собираемся убедить других устраивать взрывы. - Но это тоже преступление, - заметил кто-то из присутствующих. - Призыв к насилию, беспорядкам или чему-то в этом роде. - Черт возьми! - возмутился Зентц - Я свободный человек и говорю что хочу. Никто не имеет права мне указывать! - Он пришел в страшное возбуждение, отвечая на последний вопрос, и, со своими одиноко торчащими резцами, напоминал теперь мышь, трудящуюся над толстым куском импортного швейцарского сыра. Его следующая фраза была заглушена страшным грохотом, донесшимся с улицы. Присутствующие, казалось, были напуганы, но Зентц только улыбнулся. - Вот, - изрек он. - Первые плоды наших трудов. Единственное, что нужно детям, - это опытный наставник. Римо вспомнил инструкцию по изготовлению коктейля Молотова, напечатанную на салфетках из-под хот-догов, которые ПЛОТС раздавал детишкам. Грохот на улице повторился несколько раз. Римо заметил, что Чиун поднял веки - его холодные ореховые глаза были теперь устремлены на Зентца. - Может, пойдем посмотрим, что там происходит? - предложил тот, вставая. Чиун тоже встал. - Да, - произнес он, - мы должны посмотреть, за что вы несете ответственность. Римо присоединился к Чиуну. Он помнил вековой запрет Дома Синанджу вовлекать детей в смертельные игры. Вслед за Зентцем мужчины потянулись к выходу. Но в тот момент, когда они вышли на улицу, раздался страшный грохот и их обдало жаром: в квартале от них горел автомобиль, подожженный бутылкой с зажигательной смесью. Пламя как раз достигло бензобака, и машина взорвалась. Горящие капли бензина брызнули во все стороны, оседая на припаркованных рядом автомобилях и поджигая краску. От бензина загорелись высохшие под летним зноем кусты в палисадниках старых домов. Послышался шум приближающихся пожарных машин - их гудки прорезали вечернюю тишину. Небольшая стайка детей, все не старше двенадцати лет, возбужденно крича, наблюдали за пожаром. - Динамит, - произнес Зентц. - Отлично! Великолепно! - Он оглянулся и посмотрел на собравшихся мужчин. - Ну, что, разве плохой результат? Римо тоже взглянул на мужчин и по их напряженным лицам понял, что они вне себя от гнева. И тут обнаружил, что Джессики с ними нет. - Пойдем посмотрим, не устроили ли они чего-нибудь еще, - предложил Зентц и пошел вперед. Остальные последовали за ним. Чиун оказался рядом с Зентцем. - Вам правится? - поинтересовался он. - Чрезвычайно. Сперва мы подготовим ребятню, а уж они скинут к черту это правительство. - С помощью поджогов и убийств? - уточнил Чиун. - Как получится, - ответил Зентц. - Все это хорошо, - поравнявшись с ними, сказал Римо, - но может, лучше совершить что-нибудь еще более решительное? - Он старался говорить тихо, чтобы не услышали шестеро полицейских, идущих чуть позади. - Например, похитим кого-нибудь. К примеру, скажем, Бобби Джека Биллингса. - Римо взглянул Зентцу в лицо, ожидая реакции. Вместо реакции последовал сердитый взгляд. - Не-е-е, - протянул Зентц. - Такие дела могут дорого обойтись. ФБР и прочее дерьмо, нарушение закона. Мне нравится то, что мы делаем. - А кто еще состоит в организации, кроме вас? - спросил Римо. - Я хочу знать, к кому я присоединяюсь. - Пока рано об этом говорить, - был ответ. - Но со временем мы соберем целую армию. Вы сами могли убедиться, на что способна ребятня. То ли еще будет, когда мы соберем тысячи сторонников! - Этого никогда не случится, - сурово произнес Чиун. Они завернули за угол и попали на 4-ю улицу, ведущую к Вашингтон-стрит, главной артерии города. Там горели четыре машины. От летящих искр занялись сухие деревья в саду стоящего неподалеку пятиэтажного дома. - Молодцы! - воскликнул Зентц. - Великолепно! Отлично! - Какая мерзость, - проговорил Чиун. - А кто дает организации деньги? - обратился Римо к Зентцу. - Общественные пожертвования, - объяснил тот, радостно потирая руки при виде пожара. - Обожаю пожары, - сообщил он. - Есть в них что-то возвышенное, высокое. Очистительное. - Вы полагаете? - включился в разговор Чиун. Тут он увидел еще одну группу детей, с противоположной стороны улицы наблюдавших за пожаром. Их отделяло от мужчин каких-то двадцать футов. - Да, - сказал Зентц. - А вы не разделяете мое мнение? Только взгляните на это пламя! - Ну, если оно вам так нравится... Римо не успел и глазом моргнуть, как Чиун схватил Зентца за правую руку, пару раз крутанул в воздухе и пустил лететь, словно камень из пращи. Вперед ногами Зентц влетел в ставшее хрупким от жары заднее стекло горящей машины и исчез внутри. Тишину ночи пронзил его безумный крик. Он попытался вылезти из машины через разбитое стекло, но тут огонь достиг бензобака... Раздался взрыв, который заглушил крики, и когда взметнувшийся столб пламени осел, от директора организации под названием ПЛОТС не осталось и следа. Римо вздохнул. - Тебя опасно подпускать к автомобилям, - заметил он. - Нельзя лишать такого удовольствия человека, который столь сильно любил огонь, - ответствовал Чиун. - А я еще не успел задать ему все вопросы относительно ПЛОТСа, - упрекнул его Римо. - Этот идиот ничего не знал. Ты только зря терял время. Тут к ним подбежали шестеро мужчин. - Это он был там в машине? - спросил лысеющий толстяк. - Да, - небрежно бросил Римо. - А вы из какого отделения? - Хобокенская полиция, - ответил толстяк и добавил, взглянув на горящий автомобиль: - Собаке собачья смерть. Их окружили пятеро остальных. - Мне показалось, что он сам прыгнул в ту машину, - сказал один. - Именно так, подтвердил Римо. - Мой приятель пытался его остановить, но он вырвался у него из рук. - Черт, - произнес другой, - теперь не спи всю ночь, рапорт про него пиши. Оказалось, что вкупе они представляют хобокенскую полицию, полицию штата Нью-Джерси, ФБР, окружную прокуратуру, окружною контору шерифа и Генеральную прокуратуру США. Римо с Чиуном ушли, а полисмены остались стоять на углу возле горящей машины, вырабатывая план, согласно которому кто-то один напишет рапорт, а все остальные перепишут у него. Поскольку полицейские ненавидят рапорты больше, чем само преступление, идея всем пришлась по душе. - Давай вернемся и поглядим, что делается в конторе этого Зентца, - предложил Римо. Когда они подбежали к штаб-квартире ПЛОТСа, оттуда отъезжало желтое такси. Они поспешили внутрь. Дверь в кабинет Зентца была распахнута; открытыми также оказались сейф и картотеки. Кто-то переворошил все бумаги и распотрошил архив. - Это она, та женщина, - сразу сообразил Римо. - Верно, - согласился Чиун. - Она унесла картотеку. - Это очевидно, - вымолвил Чиун. - Мы должны ее догнать! - воскликнул Римо. - Если это доставит тебе удовольствие, - раздалось в ответ. Выбежав из здания, они бросились за своей взятой напрокат машине, стоявшей в квартале от здания ПЛОТС. Римо уже открыл дверь и полез внутрь, как раздался голос Чиуна: - Ты что же, собираешься ехать в этом автомобиле? - Естественно, - удивился Римо. - А почему бы нет? - Он протянул руку, открыл противоположную дверцу, и Чиун скользнул на переднее сиденье рядом с ним. Римо включил зажигание, и мотор тихо заурчал. - Куда мы едем? - поинтересовался Чиун. - Я еще об этом не думал, - ответил Римо. - Так подумай, - посоветовал Чиун. И Римо подумал. - Едем в Ньюаркский аэропорт, - решил он. - Отсюда недалеко. Если эта цыпочка удрала на такси, то, скорее всего, она поехала именно туда. - Он кивнул, как бы соглашаясь сам с собой. Римо включил первую скорость, и машина тронулась с места. Плюх. Плюх. Плюх. - Что, черт возьми, происходит? - воскликнул Римо. - Четыре колеса перестали быть круглыми, - прокомментировал Чиун. - Неужели все четыре? - не поверил Римо. Чиун кивнул. - Она проткнула нам шины, чтобы мы не могли ее догнать! - дошло, наконец, до Римо. - Не расстраивайся, - успокоил его Чиун, - тебе это не идет. Римо остановил автомобиль и заглушил мотор. Выскочив из машины, они с Чиуном побежали вперед. На углу Первой улицы они заметили такси и прыгнули на заднее сиденье. Такси явно было гордостью хобокенского автопарка - ему удалось пронести по жизни и сохранить все изначально приданные ему крылья и колеса. А это было совсем непросто, особенно если учесть, что, хотя городская полиция не покладая рук боролась против трехрядной парковки автомобилей на Вашингтон-стрит, центральной магистрали города, эта улица шириной в сто футов была настолько забита машинами, что езда по ней на чем-либо, кроме велосипеда, служила серьезным испытанием крепости человека и стали. Шофер вопросительно взглянул на них. - Вообще-то я собрался домой, - произнес он. - Сначала в Ньюаркский аэропорт, а уж потом домой, - сказал Римо. - Не-е-е, - протянул шофер, - домой я еду прямо сейчас. Тогда Римо взялся за виниловое покрытие переднего сиденья и рванул на себя. Из сиденья вылетел большой клок поролона, обнажив стальные пружины. Шофер посмотрел на Римо, на изуродованное сиденье, потом снова на Римо, кивнул и тронулся с места. - Собственно, Ньюаркский аэропорт тут недалеко. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Предполагалось, что после того, как строительство Линкольновского и Голландского туннелей под Гудзоном окупится, портовые власти Нью-Йорка и Нью-Джерси отменят плату за проезд по ним. Однако портовые власти всегда умудряются избегать подобных проявлений великодушия. Туннели были пущены в эксплуатацию, но плата за проезд сохранилась. А когда построили новые, то плата для автомобилистов даже поднялась, хотя стоимость туннелей уже десять раз окупилась за счет налогов. Помимо прочих проектов, портовая администрация осуществила реконструкцию Ньюаркского аэропорта. Аэропорт получился в четыре раза больше, чем планировалось. Огромная площадь и разветвленная сеть лишь наполовину загруженных дорог делали его самым надежным и удобным аэропортом на всей континентальной части США. Поездка Римо с Чиуном стоила четырнадцать долларов пятьдесят центов. Римо дал шоферу двадцать долларов и сказал, что тот может оставить сдачу себе. Чиун назвал это расточительством. - Он должен получить двадцать долларов только в том случае, если так написано на маленькой коробочке. Зачем же ты дал ему двадцатидолларовую бумажку, если на коробочке написано всего четырнадцать? - Это чаевые, - объяснил Римо. - В Америке так принято. - Что принято? - Добавлять немного денег за хорошую работу. - Можно подумать, ты заплатишь меньше, если работа сделана плохо? - заметил Чиун. - Нет. - В таком случае ты идиот. Сейчас же получи сдачу. Весь этот разговор происходил на заднем сиденье такси. Шофер, который еще не успел обзавестись новейшими нью-йоркскими достижениями в области безопасности, а именно пуленепробиваемой электрифицированной стеклянной перегородкой, отделяющей его от пассажиров, проблесковыми маячками, которые видны за четыре мили, и сиреной, которая способна мертвого разбудить, перегнулся через сиденье и прислушался. Он явно был на стороне Римо и одобрительно кивнул, когда тот сказал: - Мне сдача не нужна. - А мне нужна, - заявил Чиун и обратился к шоферу: - Сдачу, пожалуйста. Шофер покачал головой. - Это американский обычай, приятель. Послушай своего дружка, он все правильно говорит. Такие крутые ребята, как я, всегда получают на чай. Чуть больше, чем причитается. - Так тебе хочется чуть больше? - спросил Чиун. Шофер кивнул. Тогда Чиун взялся за переднее сиденье - по краям дыры, оставленной Римо, - и сделал едва заметное движение рукой. Теперь в сиденье недоставало еще двух больших клоков. Старый кореец открыл дверь и вышел из такси. Воспользовавшись его отсутствием, Римо протянул таксисту еще две двадцатидолларовые банкноты. - Починишь сиденье, - бросил он. На улице он сказал Чиуну: - Ты, я вижу, в прекрасном настроении. - Сам виноват. Кто познакомил меня с этим животным, превращающим детей в преступников? Весь вечер мне испортил. - Для него это знакомство тоже было не из приятных, - парировал Римо. Они уже подходили к автоматическим дверям аэровокзала, как возле их такси затормозил какой-то черный автомобиль. Из него вышли двое в строгих темно-синих костюмах. Войдя в двери, Чиун произнес: - Видел их? - Ага, - не оборачиваясь, ответил Римо. - Двое. Возможно, это наш шанс. Чиун кивнул. Они с Римо двинулись в южный конец здания, стараясь идти как можно медленнее и не забывая убедиться в том, что мужчины из черного автомобиля не потеряли их из виду. - Я знаю, почему ты так злишься, - начал Римо. Чиун хранил гордое молчание. - Ты расстроился из-за того, что я не стану просить Смитти послать тебя на Олимпиаду. - Ничего страшного, - ответил Чиун. - Я сейчас прорабатываю альтернативный вариант. Они поднялись на второй этаж. Сходя с эскалатора, Римо почувствовал, как лента напряглась - это мужчины встали на ступени сзади них. Римо с Чиуном повернули налево. Впереди Римо заметил дверь с табличкой "Вход воспрещен". Они быстро скользнули в нее. Это было багажное отделение. Комната была пуста. Римо держал дверь приоткрытой достаточно долго, чтобы их преследователи, сойдя с эскалатора, поняли, куда идти. Затем прошел вдоль дальней стены и шепнул Чиуну: - А теперь веди себя прилично. - Я и пальцем не шевельну, - ответил тот, отвернулся к окну и сложил руки на груди. Тут в комнату ворвались преследователи, держа руки в карманах, где прятали оружие. Они были явно удивлены, увидев, что Чиун повернулся спиной, а Римо небрежно прислонился к стене, словно поджидая их. - Входите, не стесняйтесь, - пригласил Римо. - Места всем хватит. Вошедшие оказались смуглыми темноволосыми парнями с узкой полоской усов над верхней губой. Один из них улыбнулся, поплотнее закрывая за собой дверь. Как по команде, они вынули руки из карманов, и на свет появились два автоматических пистолета. - Хорошо, - произнес Римо, - а теперь представьтесь. Кто вы? Лучше скажите сами, пока в разговор не вступил мой друг. Мужчины нехорошо улыбнулись. Чиун продолжал стоять ко всем спиной. - Неважно, кто мы, - у говорящего был сильный акцент, совсем недавно Римо уже где-то слышал такой. - Гораздо интереснее узнать, кто вы. - А, мы-то... Я Римо. А это Чиун. Мы секретные агенты и работаем на правительство США. А вы? - Мы представляем... - начал было один. - Ахмир, - резко перебил другой, приказывая замолчать. - Итак, это ваше последнее слово? - проговорил Римо. - Последнее слово, какое вам доведется услышать, - заявил один из мужчин, наводя на Римо пистолет. Второй нацелил дуло в спину Чиуну. - Чиун, кончай валять дурака, - обратился Римо к корейцу. Тот поднял руки, показывая, что сдается. Римо покачал головой, внимательно наблюдая за руками мужчин. Их разделяло девять футов. У того, что целился в Чиуна, напрягся указательный палец правой руки. Указательный палец другого оставался спокойным. Римо заметил, что палец, лежащий на спусковом крючке пистолета, нацеленного на Чиуна, напрягся сильнее. Вдруг Римо рванулся вправо, отчего нацеленный на него пистолет качнулся в сторону. Прозвучал выстрел, но Римо нырнув, словно пловец, уже успел отпрыгнуть влево, стараясь держаться параллельно полу. Он схватил руку, сжимавшую нацеленный на Чиуна пистолет, в тот момент, когда его обладатель уже начал спускать курок, и пуля вошла в пол, не причинив никому вреда. Тут второй из нападавших пришел в себя и снова прицелился в Римо, но выстрелить ему не удалось - Римо сделал быстрое движение правой ногой, подцепил оружие кончиком большого пальца и так ловко перевернул, что оно вошло в горло стрелявшему дулом вперед. Глаза у того полезли на лоб, потом взгляд его затуманился и бандит рухнул на пол. Тут другой бандит, которого Римо держал за руку, вырвался и попытался ударить его тяжелым автоматическим пистолетом по голове. Он сделал это чисто механически, используя то, что попалось под руку, и Римо ответил так же, не задумываясь. Он резко выбросил вперед правую руку - удар пришелся чуть выше солнечного сплетения. Послышался хруст костей, звук разрываемой ткани, и второй бандит упал замертво. Два трупа. Римо стоят, с отвращением глядя на них. - Теперь, надеюсь, твоя душенька довольна? - спросил он Чиуна. - Да-да, - ответил тот. - Я никогда не видел ничего подобного. Интересно, а ты знал, что багаж пассажира самолета спускается вниз по длинному желобу, а потом ездит по кругу по специальному транспортеру? Посмотри, как интересно! - Стоя на цыпочках, он вытягивал шею, чтобы лучше разглядеть, как возвращается багаж, указывая вниз и призывая Римо подойти посмотреть. Но Римо, не обращая на него внимания, обыскал бандитов и нашел то, что искал, - их документы. - Ты только посмотри, Римо, - взывал Чиун. - Вот здорово. Чемоданы спускаются вниз, а потом ездят по кругу, и если кто-то не успел сразу взять свои чемодан, то чемодан возвращается еще и еще раз. И как так получилось, что я никогда этого не видел? - Ты слишком ленив, чтобы таскать чемоданы, - заметил Римо. - Это несправедливо с твоей стороны, - обиделся кореец и снова повернулся к окну. - Ах, значит, тебе нравится, - пробурчал Римо себе поднос. - Нравится смотреть на транспортер с багажом? Тогда посмотри на это. - Он взял трупы под мышки, оттащил в соседнее помещение и положил на ленту конвейера. Мгновение спустя оба тела, искаженные предсмертной конвульсией, с широко открытыми глазами, съехали головой вперед по багажному желобу и упали на транспортер. Сначала они образовали небольшой затор, но затем принялись спокойно вращаться на транспортере вместе с чемоданами. Женщины завизжали, дети подбежали поближе, чтобы лучше разглядеть. Мужчины озадаченно переглянулись и пошли звать полицию. Чиун еще некоторое время наблюдал за движением багажа, потом отвернулся от окна и посмотрел на подошедшего Римо. - Молодец, Римо, - похвалил он. - Благодаря тебе все стало намного проще. - Пошли, - бросил Римо, - у нас много дел. ... Мустафа Каффир выключил свет и выглянул из окна своей спальни в представительстве Ливии - дабы, по своему обыкновению, убедиться, что полиция города Нью-Йорка, как всегда, на своем посту. Через полчаса раздался тихий стук, дверь спальни отворилась, и в мимолетном отблеске света, проникшего из коридора, показалась женоподобная фигура секретаря. Он бесшумно прошел по ковру, сбросил долгополый халат и скользнул к Каффиру в постель. Любовники мгновенно заснули в объятиях друг друга и крепко спали до тех пор, пока, час спустя, Каффира не разбудило прикосновение к плечу. Он чуть было не вскрикнул, но чья-то сильная рука зажала ему рот. В скудном лунном свете, падающем из окна, он узнал суровые черты лица американца, который накануне расспрашивал его о Бобби Джеке Биллингсе. На пороге позади американца маячила еще одна фигура. В темноте Каффир не мог как следует рассмотреть второго гостя - он видел только, что это невысокий хрупкий человек в долгополых одеждах, - но тут внизу проехала машина, и в свете фар Каффир разглядел, что у дверей стоит престарелый кореец. В тот же момент американец прошипел ему прямо в ухо: - Думаю, не стоит будить вашего юного друга. Но в таком случае вам придется говорить правду. Ясно? Каффир помедлил с ответом, и, видимо, поэтому почувствовал вдруг резкую боль в плече, словно его ударили ножом. Боль быстро прошла, но тем не менее он энергично закивал годовой. - Меня интересует та девушка, высокая блондинка. Вы сказали, что не знаете ее, - начал Римо. Каффир замотал головой. - Вы спросили, обращалась ли она ко мне с вопросами. Я ответил - нет. - Не занимайтесь казуистикой. Где она сейчас? - Уехала в Бостон. - Зачем? Каффир заколебался и тут же снова почувствовал боль в плече. - А вы знаете, чем она занимается? - поспешно произнес он. - Вот вы и расскажите, - предложил Римо. - Ищет того человека, который пропал. - Бобби Джека? Каффир кивнул. Лежавший рядом юный любовник заворочался во сне, и Каффир прошептал: - Она сказала, что в Бостоне есть зацепка. - Какая зацепка? - Она не уточнила. Просто позвонила и сообщила, что едет в Бостон. И еще попросила двух людей, чтобы проводили ее в аэропорт. - Ясно, - бросил Римо. - Мы их встретили. - Неужели? - заинтересовался Каффир. - Да. К ужину можете их не ждать. А она случайно не упомянула, где именно собирается остановиться в Бостоне или кого намерена там повидать? - Нет, - ответил Каффир. - Не упомянула. Клянусь. - Она работает на вас? - спросил Римо в лоб. - Да. Я имею в виду, на мою страну. - А зачем вам так понадобился Бобби Джек? - Мы рассчитывали, что если мы его найдем а доставим в целости и сохранности зятю, то благодарность президента, возможно, примет какое-нибудь материальное воплощение... - объяснил Каффир. Римо кивнул. - Ну, смотрите, если вы мне лжете... Короче, я надеюсь, что вы говорите правду. - Честное слово, - проговорил Каффир, - честное слово. - Он немного успокоился, услышав глубокое дыхание любовника. Это придало ему силы и уверенности в себе. - Я говорю правду, - повторил он. - Если нет, - предостерег Римо, - я еще вернусь. С этими словами американец исчез так же быстро и бесшумно, как появился. С ним исчез и кореец, стоявший у дверей. Чисто инстинктивно Каффир потянулся к телефону. Надо кому-нибудь сообщить. Но кому? Охране. Начальству. Все равно кому. Его рука медленно легла на телефон. А с другой стороны, чего беспокоиться, подумал он. В конце концов, американец, кем бы он ни был, мало что узнал. Если бы американское правительство знало больше, то Вашингтон завалил бы ливийское представительство нотами протеста и от посетителей не было бы отбоя. А американец со своим корейцем, скорее всего, просто любители, и на этом пути их могут подстерегать фатальные неожиданности. Он убрал руку с телефона. Какой смысл что-то кому-то рассказывать? Что это ему даст? По крайней мере, сейчас. Он начал было устраиваться в постели, но тут ему в голову пришла мысль. Может быть, стоит поставить в известность Джессику Лестер? Предупредить ее? Он покачал головой. Пожалуй, в этом нет нужды. Она в состоянии сама позаботиться о себе. Крепкими, мускулистыми руками он обнял любовника, который нежно замурлыкал во сне. Тогда Мустафа Каффир тоже закрыл глаза и спокойно уснул. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ На борту самолета "ДС-9", выполнявшего рейс в Бостон, Римо поделился с Чиуном своими соображениями относительно полученной информации, а тот, как всегда в самолете, не отрывал глаз от крыла, желая удостовериться, что с ним все в порядке. - Это Джессика похитила Бобби Джека, - объяснял Римо. - И спрятала его где-то в Бостоне. Что касается ливийца, то он говорит правду. Скорее всего, им-то она и попытается продать Бобби Джека. - Молчание Чиуна раздражало Римо. - Вот к чему мне удалось прийти. Чиун медленно отвернулся от иллюминатора. Далеко внизу смутно виднелись разбросанные тут и там огни большого города. - Рассказывал ли я тебе, - вопросил Чиун, - как великий учитель Тан Си приготовил суп из гвоздя? - Нет. И, честно говоря, меня это не очень интересует, - признался Римо. - Давно это было, много столетий прошло с тех пор, - начал Чиун. - Тан Си был одним из первых величайших мудрецов, и хотя он был не настолько велик, как несравненный Ван, но и он был совсем неплох. В широком смысле я бы поставил его в один ряд... - Слушай, папочка, - перебил его Римо, - если ты все-таки собираешься продолжать, нельзя ли покороче? - Это случилось в тот год, когда деревня Синанджу оказалась перед угрозой голода. Времена были тяжелые, народ обеднел. Тан Си на много месяцев покинул деревню, и беднякам было совсем нечего есть. Но что еще хуже, они уже собирались отправить детей обратно в океан. Римо тихо застонал. - Знаю, Чиун, знаю Очень бедные люди... трудные времена... детей нечем кормить... деревенские жители бросают их в Желтое море, и это называется отправлять детей обратно в океан... Ты мне об этом уже рассказывал. - А ты очень плохо воспитан, - вскользь заметил Чиун. - ...Но когда великий Тан Си вернулся, отчаявшиеся люди сказали ему: "Ты должен накормить нас, Учитель, даже если для этого тебе понадобится явить чудо". И тогда мудрец огляделся вокруг и увидел, что сети порваны и в скудную почву не брошены семена. Рассердился он, но не подал вида, а только изрек. "Если вы хотите чуда, я покажу вам, как приготовить суп из гвоздя". Он нагрел огромный котел воды и бросил туда железный гвоздь. Когда вода закипела, люди заглянули в котел, но супа там не нашли, а обнаружили всего лишь воду и железный гвоздь на дне. И тогда полез великий Тан Си к себе в котомку и достал оттуда морковь, и зеленую редьку, которая растет у нас, и каштаны, и кролика, которого сам поймал, и вскоре на огне дымился ароматный суп. "Вот так, - сказал мудрец, - готовится суп из гвоздя: много воды, гвоздь, несколько морковок, зеленая редька, кролик и каштаны". - Чиун замолчал и отвернулся к иллюминатору. Римо похлопал его по плечу. - Я не очень понял, на что ты намекаешь? Чиун посмотрел на Римо и покачал головой. - Мудрец хотел сказать людям, что, конечно, хорошо мечтать о чудесах, но гораздо лучше, если бы они в его отсутствие ловили рыбу и засевали поля. Вот что великий учитель Тан Си хотел сказать нашему народу. - Он снова отвернулся к окну. Почти до самого Бостона Римо обдумывал притчу, потом снова похлопал Чиуна по плечу. Старец, удовлетворенный тем, что крыло за время всего полета так и не изменило своего положения, бросил на Римо довольный взгляд. - Я так и не понял, - произнес Римо. - Какое отношение твой рассказ имеет к нашему случаю? - А такое, что ты пытаешься приготовить суп из гвоздя. Только у тебя нет ни морковки, ни зеленой редьки, которую у нас так любят, ни каштанов, ни кролика. У тебя нет ничего, кроме гвоздем засевшей в голове дурацкой идеи. Римо упрямо сложил руки на груди. - Я считаю, что все обстоит именно так, как я сказал. - Он устремил тяжелый взгляд в конец салона. Стюардесса перехватила этот взгляд и в ужасе отвернулась. - Ты можешь считать что угодно, - заметил Чиун - Но это не значит, что ты прав. - Ты просто злишься из-за Олимпиады, - попытался уколоть его Римо. - Поэтому все время и нападаешь на меня. - Нет, - ответил Чиун - Эту проблему я уже решил. - Да ну? - Да. Поскольку я не могу позволить себе в борьбе за золото носить трусы и футболку, ты сделаешь это за меня - ты ведь не боишься выглядеть смешным. - Я? - удивился Римо. - Да. Ты поедешь на соревнования, будешь бегать и прыгать и завоюешь кучу медалей. А когда вернешься домой, я стану твоим менеджером и сделаю тебя таким богачом, каким тебе и не снилось. - Если я соглашусь, ты перестанешь меня шпынять? - Вполне возможно, - кивнул Чиун. - Я подумаю, - сказал Римо. - Но если я все же за это возьмусь, то хотел бы, чтобы все заработанные наши деньги делились в соотношении девяносто к десяти. Чиун покачал головой. - Не думай, что я такой жадный. Ты можешь оставить себе все пятнадцать процентов. - Мне? Пятнадцать процентов? - Ну, хорошо, десять. Сейчас не время и не место пререкаться. - Папочка, - произнес Римо. - Да, сынок? - Иди приготовь суп из гвоздя. Хотя было далеко за полночь, Римо позвонил Смиту из бостонского аэропорта Логан. Бросив на Чиуна многозначительный взгляд, он поведал Смиту свою теорию о том, что Бобби Джека Биллингса похитила высокая блондинка. - Римо, это смешно, - отозвался Смит. - Ах, так? Ну, раз вы с Чиуном такие умные, тогда сами и расскажите мне, что происходит. - Эту женщину зовут Джессика Лестер? - спросил Смит. - Кажется, да. - Хорошо. Давайте исходить из того, что Джессика Лестер, как и вы, ищет Биллингса. Ниточка привела ее в ПЛОТС, а потом она узнала нечто такое, что заставило ее вылететь в Бостон. - А как насчет ливийцев? - поинтересовался Римо. - Они первыми узнали о том, что Биллингс пропал, - объяснил Смит. - Может быть, выдуманная в Вашингтоне история о том, что он пьет где-то на выезде, их не убедила. Подождите минуточку. Римо слышал, как Смит перебирает какие-то бумаги у себя на столе. - Вот, Римо, нашел. Джессика Лестер. 32 года. Паспорт британский. Родом из Южной Африки. Семь лет работала на МИ-5. Выдающиеся способности к оперативной работе. Меткий стрелок, в совершенстве владеет искусством рукопашного боя. Четыре года назад вышла в отставку. Известно, что частным образом работает на разведки разных стран. - Смит прекратил чтение. - Вот так. Скорее всего, ливийцы наняли ее, чтобы найти Биллингса. - Что ж, возможно, - сухо бросил Римо. - По крайней мере, это вероятнее, чем ваша идея, - заметил Смит. - Смитти, - произнес Римо. - Да? - Пойдите приготовьте суп из гвоздя. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Возле аэропорта Логан в Бостоне выстроилась длинная вереница желтых такси. Римо внимательно осмотрел их, прежде чем нашел самое аккуратненькое, чистенькое, непомятое. Для того, что он задумал, была необходима самая лучшая из всех имевшихся в наличии машин, и хотя приличный внешний вид автомобиля не мог однозначно характеризовать его водителя, Римо решил, что выбор сделан верно. Итак, Римо выбрал шестое по счету такси, и они с Чиуном залезли на заднее сиденье. Водитель был худощав, с рыжими волосами и бородой. Если верить табличке, прикрепленной рядом со счетчиком, звали его Айзек Кейси. Однако как только друзья сели в машину, он обернулся к ним и сказал: - Извините, но вам следовало занять места в такси, которое стоит на стоянке первым. Римо полез в карман и, достав оттуда несколько скомканных банкнот, вложил Кейси в руку. - Вот, - произнес он. - Поделитесь с остальными. Нам нужна именно эта машина. Кейси вылез из автомобиля и прошел вдоль цепочки такси. Вернулся он минуты через две. - О'кей, сэр. Так нам куда? Римо протянул руку и сунул Кейси стодолларовую купюру. - На самом деле мне нужна только информация. Я ищу женщину, которая прилетела пару часов назад. Это высокая блондинка, очень высокая. Скорее всего, в джинсах. Зовут ее Джессика Лестер. Сногсшибательная женщина. Возможно, на ней были большие круглые очки, как теперь носят. Мне надо знать, где она остановилась. - Это не так просто. - Понимаю. Но я готов платить. Эта сотня - только задаток. Еще две сотни, если поможешь ее найти. - Ну, хорошо, - согласился Кейси. - Но, возможно, придется поколесить по городу. Хотите поездить со мной? - Нет, мы подождем в кафе. Когда что-нибудь узнаешь, сообщи нам. Мы будем здесь, - с этими словами Римо открыл дверцу и вылез из машины; Чиун последовал за ним. - Я постараюсь, мистер! - крикнул ему вдогонку таксист. - Уж постарайся, - бросил Римо. Они с Чиун направились обратно в здание аэропорта. - Не нравится мне это, - произнес вдруг Чиун. - Что именно? - Сидеть в кафе, ждать... - Может, у тебя есть идея получше? - Ты должен тренироваться, - ответил Чиун. - Бегать, прыгать, готовиться к борьбе за золотую медаль. Они просидели в кафе два часа, попивая лимонад и то и дело давая на чай официантке, чтобы та их не тревожила. Наконец появился Айзек Кейси. - Я нашел ее, - сообщил он. - Она в гостинице "Билтмор". Зарегистрировалась под именем Дениз Иствуд. Римо поднялся. Нашарил в кармане еще две стодолларовых купюры и протянул их Кейси. - А теперь, - сказал он, - отвези нас туда. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Джессика Лестер расправила лямки ночной сорочки из белого нейлона, откинула с кровати покрывало и, по привычке, переложила маленький пистолет 25-го калибра из косметички под подушку. Завтра. Она была уверена, что завтра доберется до Бобби Джека Биллингса. А потом? Ее не волновало, что потом. Ее миссия будет завершена. Мгновенно заснув на спине сном невинного младенца, она продолжала почивать в этом довольно уязвимом положении, скорее подобающем царственной особе и говорящем о ее вере в людей и согласии с миром. Она не знала, сколько она проспала, как вдруг почувствовала прикосновение к плечу и услышала голос, шепнувший ей на ухо: - Итак, Джессика, где он? Она дернулась и резко села в постели. Потом посмотрела налево. В неясном свете луны, падающем из окна номера на двадцать первом этаже, она разглядела лицо Римо и узнала в нем человека, которого встречала в штаб-квартире ПЛОТС, - уже тогда он показался ей очень опасным и она отдала приказ его нейтрализовать. Он лежал в ее постели и смотрел на нее. Она повернулась к нему лицом, опершись левой рукой на подушку. Правой рукой она нащупала пистолет и, коснувшись холодного металла, почувствовала себя увереннее. - Что вы здесь делаете? - спросила она, глядя на дверь: съемный замок, который она всегда возила с собой, был на месте. Стул, который она перед сном вставила в ручку двери, оставался в прежнем положении. - Ищу Бобби Джека Биллингса, - сообщил Римо. - А как вы сюда попали? - поинтересовалась она. - Если бы я сказал, что вскарабкался на наружной стене, вы бы все равно не поверили, так что лучше оставим это и перейдем к следующему вопросу. Итак, где он? - Кто такой этот Бобби? Или как его там? - Извини, детка, но так не пойдет. Речь идет о Бобби Джеке, шурине президента, которого ты, как и я, давно ищешь. Ну, так где он? - На кого вы работаете? - спросила она. - На правительство, - небрежно ответил Римо. - С самого начала я иду за тобой по пятам. - Не знаю, что вы имеете в виду, но у вас, должно быть, крепкие нервы, раз вы осмелились вломиться сюда... - Я не вломился. Я залез. - Вломились в комнату и залезли ко мне в постель. Я позову администратора. - Хорошая мысль, - согласился Римо. - Только не забудь позвать и ФБР, чтобы мы могли притянуть тебя за шпионаж. Теперь ее пальцы удобно покоились на рукоятке пистолета, и ощущение холодного металла в руке окончательно вселило в нее чувство уверенности. Не будет ничего плохого в том, подумала она, чтобы побеседовать с этим Римо и выяснить, что ему известно. Если никто, кроме него, про нее не знает, это одно дело; если же у нее на хвосте куча агентов, то кое-какие планы придется пересмотреть. - Я обычно не даю интервью в постели, - произнесла она. - Сделай для меня исключение, - попросил Римо. Протянув руку, он коснулся ее шеи прямо под подбородком. По коже пробежал холодок, и она инстинктивно отпрянула. - Только без рук, - предупредила она. - Как вам будет угодно, - Римо сложил ладони на груди. Джессика увидела, что он безоружен. Она снова откинулась на подушку и стала пододвигать руку с пистолетом в сторону Римо. Вот уже дуло находится всего в нескольких дюймах от его головы. Одно неосторожное движение - и он труп! - Что еще вы знаете обо мне? - спросила она. - Достаточно. Тебя зовут Джессика Лестер. Ты работала на британскую разведку, а сейчас работаешь сама на себя. Тебя наняли ливийцы, и ты ищешь Бобби Джека, хотя я пока толком не знаю зачем. Так зачем? - Откуда вам известно, что я работаю на ливийцев? удивилась она. - Я должен был сразу догадаться - ведь ты не стала расспрашивать их, как расспрашивала охранников. Это должно было навести меня на мысль, но я почему-то не придал этому значения. Раз ты с ними не говорила, значит, тебе было не о чем с ними разговаривать, то есть ты уже получила от них всю необходимую информацию, а это возможно лишь в том случае, если ты на них работаешь. - Забыла их предупредить, чтобы не говорили, будто я беседовала с ними. - В темноте она разглядела, как Римо покачал головой. - Это бы не помогло: я бы все равно узнал правду. Но так или иначе, сегодня я побывал у них еще раз, и они признались, что наняли тебя. Сколько они тебе платят? - Сто тысяч, если я найду Бобби Джека прежде, чем вы. И еще столько же, если мне удастся его к ним привезти. - Кому же он там сдался? - поинтересовался Римо. - Не знаю, не спрашивала, хотя полагаю, что они рассчитывают добиться от президента каких-то уступок, если смогут заполучить Бобби Джека. Насколько мне известно, они хотят приобрести плутоний. - Возможно, - протянул Римо. - А знаешь, ты ничего. - Спасибо. Не могу с вами не согласиться. - Ты здорово обвела меня вокруг пальца - тогда в ПЛОТСе. Меня ввел в заблуждение платок у тебя на голове. Я-то искал высокую блондинку с длинными, заплетенными в косы волосами, поэтому тебя и не засек. - На это я и рассчитывала. И никакого риска. - Она почувствовала, что Римо гладит ее по коленке. Это было приятно, к тому же пистолет под подушкой попрежнему внушал ей спокойствие и уверенность. Римо передвинул руку под коленку, и она едва удержалась, чтобы не дрыгнуть ногой. - А откуда ты узнала про ПЛОТС? - спросил Римо. - Про записку от Бобби Джека? - Должно быть, президент проговорился своему пресс секретарю. А тот вечером был на коктейле, выпил лишнего и по неосторожности ляпнул что-то в присутствии моей знакомой, которая передала это мне. - Так просто? - Как все в нашей работе, - отозвалась Джессика. Римо был не согласен с ней: ему их работа казалась крайне сложной и утомительной, но спорить он не стал. В левой ноге слились наслаждение и боль - у нее возникло ощущение, будто онемевшая, конечность вновь возвращается к жизни. Джессика Лестер уже приняла решение убить непрошеного гостя, но пока с этим можно повременить, подумала она. А вдруг у него еще что-то на уме? Пристрелить его никогда не поздно. - Это не просто какая-то женщина на каком-то коктейле, - продолжала Джессика. - Женщина специально работает на меня. Она взяла за привычку всегда стоять рядом с теми обитателями Белого дома, у кого длинный язык и кто слишком много пьет. - Понятно, - кивнул Римо. - А кто вы? - задала Джессика встречный вопрос. - Об этом немного позже. Итак, куда же привела ниточка из ПЛОТСа? Она слегка вытянула ногу, как будто для того, чтобы дать Римо возможность гладить ее по всей длине. Он откинулся на подушку и поменял руку. - Я стащила архивы, пока вы сидели там с этим алкоголиком Зентцем, - объяснила она, - и узнала, что спонсором был Эрл Слаймон. Вот я и приехала сюда, чтобы его повидать. - Эрл... а дальше как? - Эрл Слаймон. Он банкир. Я как раз собиралась утром с ним встретиться. - А какое он имеет ко всему этому отношение? - Не знаю. Знаю только, что он дал деньги на организацию ПЛОТСа. И потребовал, чтобы они были максимально открытыми. Кстати, что случилось с Зентцем? - Он сгорел. - Ай-ай-ай. - Да-да, очень печальная история. - Теперь рука Римо поглаживала ее бедро. - А что тебе нужно от меня? - спросила Джессика. - А как ты думаешь? - прозвучал ответ. Джессика повернулась на бок и тесно прижалась к Римо. Она помогла ему освободиться от одежды, и через несколько минут наступил тот волшебный, исполненный неги миг, когда она и думать забыла о пистолете. Вдруг голос Римо вернул ее к действительности: - Я хочу, чтобы ты для своего же блага уехала отсюда. Джессика отодвинулась на свою половину кровати. Французы называют оргазм "le petit mort" - "маленькая смерть". Еще мгновение она бессильно лежала в объятиях маленькой смерти, как вдруг вспомнила, что есть и другой вид смерти - настоящий. Протянув руку, она вытащила пистолет у Римо из-под подушки. - Извини, - только и вымолвила она. - Что такое? - поинтересовался Римо, приподнимаясь на локте и заглядывая ей в лицо. - За что ты извиняешься? - За то, что должна тебя убить. - Да неужели? - воскликнул Римо. - Прощай, - произнесла она, приставив дуло к его виску. - Пока, - отозвался Римо. Она спустила курок. В тишине спальни раздался громкий металлический щелчок, но выстрела не последовало. В бешенстве она снова нажала на спусковой крючок - и вновь осечка. - Не стоит так волноваться, - успокоил ее Римо. - Неужели ты решила, что я оставлю у тебя под подушкой заряженный пистолет? Волна гнева захлестнула Джессику. - Им можно воспользоваться и по-другому, - прошипела она и попыталась изо всех сил обрушить пистолет на голову Римо. - И другой способ себя защитить, - парировал Римо. Тут она почувствовала, как его рука поймала пистолет и тот замер на месте, словно наткнувшись на стену. В следующий момент пистолет вынули у нее руки, и она ощутила, будто ей на живот, одна за другой, закапали холодные металлические капли. Опустив взгляд, она поняла, в чем дело: ночной гость ломал пистолет на куски. Наконец Римо выпрыгнул из кровати. - Видишь ли, - беззаботно произнес он, если я еще хоть немного задержусь, у меня полетят все запланированные визиты. - С этими словами он подошел к окну и взглянул на Копли-сквер. Затем, пошире открыв раму, вновь обернулся к Джессике. - Джессика, - проговорил он, - я серьезно. На этот раз ты проиграла. Собирай вещи и уезжай, иначе при нашей следующей встрече мне придется сделать то, чего я бы совсем не хотел. - Хорошо, - согласилась она. - Я понимаю. - И тут до нее дошло, что Римо действительно собирается лезть в окно. Она еще раз посмотрела на обломки пистолета и неожиданно осознала, что он вполне способен на это. - Только один вопрос, - попросила она. - Давай. - Почему ты залез в окно, вместо того чтобы войти в дверь? - Видишь ли, мой менеджер хочет, чтобы я начал готовиться к Олимпиаде. Не успела она задать новый вопрос, как он уже выбросил ноги в окно. Она ожидала услышать крик сорвавшегося человека, но крика не последовало, все было тихо. Хотела было выглянуть на улицу, но что-то остановило ее. Вместо этого она быстро поднялась, включила свет и принялась кидать вещи в чемодан, благо их было не так уж много. Пусть теперь ему известно имя Эрла Слаймона, все равно она на два корпуса опережает его. Она еще успеет сделать дело и незаметно уйти, прежде чем он снова нападет на ее след. В самом разгаре сборов она остановилась - можно сделать кое-что еще, чтобы выиграть время. Найдя в телефонном справочнике нужный номер, она сняла трубку. - Добрый вечер! Квартира мистера Слаймона? Вы меня не знаете, но я хочу предупредить, что кое-кто планирует сегодня ночью совершить нападение на мистера Слаймона у него дома. - Она молча выслушала ответ. - Да, - некоторое время спустя произнесла она, - на его бостонскую резиденцию. Бандит скоро появится. Его зовут Римо. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Римо позвонил Смиту из автомата на Копли-сквер. - Вам удалось найти женщину? - спросил Смит. - Да, - ответил Римо. - Насчет нее не беспокойтесь. Кто такой Эрл Слаймон? На другом конце трубки воцарилось молчание. - При чем тут Эрл Слаймон? - наконец произнес Смит. - Это тот, кого она приехала повидать. Из-за телефонной будки появился Чиун и знаками показал Римо, что, разговаривая со Смитом, он должен бегать взад-вперед. Римо покачал головой. Тогда Чиун сам совершил небольшую пробежку, чтобы подать пример. - Черт меня подери, если я стану прыгать, как идиот, в телефонной будке! - заявил Римо. Чиун пожал плечами, а Смит спросил: - Кто вас просил прыгать в телефонной будке? - Бог с ним, - буркнул Римо. - Так как насчет Слаймона? - Это осложняет дело, - изрек Смит. - Слаймон - банкир с широкими связями в преступном мире. Большое жюри собиралось провести расследование его роли в финансировании последней президентской кампании, и... нет, только не это. - Что такое? - перебил Римо. - Другое большое жюри занималось Биллингсом, выяснением того, какое отношение он имел к финансированию избирательной кампании зятя. - Так вот она, наша ниточка! - Час от часу не легче, - буркнул Смит. - Почему? - Представьте себе, что через Биллингса деньги, нажитые преступным путем, поступали в фонд президентской кампании. А теперь Биллингс исчез. Понимаете, что это может означать! - Нет, - признался Римо. - Возможно, это именно то, чего мы боялись. Быть может, за похищением стоит сам президент. Может, Слаймон не по своей воле похитил Биллингса, чтобы тот не проговорился, - может, это президент приказал похитить его. - Ну, это ваши проблемы, - заявил Римо. - Мое дело - найти этого субъекта. Скажите-ка лучше адресок Слаймона. - Он подождал, пока Смит запросит свои компьютеры, и вскоре директор КЮРЕ, вновь сняв телефонную трубку, назвал адрес в районе Бэк-бей. - Спасибо, Смитти. Буду держать вас в курсе. - Римо повесил трубку и вышел из будки. - Ты никогда ничего не добьешься без тренировок, - упрекнул его Чиун. - Отстань. У меня голова забита другим. - Бобби Джеком Биллингсом? - осведомился Чиун. - Да, Бобби Джеком. - Он что, платит нам жалованье? Он хоть цент пожертвовал моей деревне? - Нет. - Тогда что толку о нем беспокоиться? Послушай, Римо, ты должен серьезно поговорить со Смитом. Что за задания он тебе дает? Заставлять тебя скитаться по городам и весям в поисках какого-то неприятного толстяка - это все равно что скальпелем пилить дрова. - Работа есть работа, - пожал плечами Римо. - Зато я при деле. - Скальпель тоже будет при деле, если пилить им дрова. Но когда он вдруг понадобится для хирургической операции, то уже будет ни на что не годен. - Не хочешь ли ты сказать, что я рискую утратить квалификацию? - Вполне возможно. Вот если бы ты согласился пройти серьезный курс упражнений и тренировки, я бы еще смог поддержать тебя на достойном уровне. Это было бы непросто, но, возможно, я бы справился. - Забудь об этом. - Начать можно с бега на месте. - Ни за что! - И все же подумай насчет бега на месте, - посоветовал кореец. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ - Где его апартаменты? - спросил Чиун. Они стояли напротив пятнадцатиэтажного многоквартирного дома, где жил Эрл Слаймон. - Естественно, верхний этаж, - ответил Римо. - Естественно, - повторил Чиун. Странно, подумал он, но люди верят, что высота гарантирует безопасность. - Нам надо пробраться через крышу. - Сегодня ночью я уже лазил на стену, - заметил Римо. - Ты не должен чрезмерно меня перегружать, если хочешь наложить лапу на мои золотые медали. Мы войдем через парадный вход. В вестибюле их встретил привратник. Римо заметил, что у него нет правого глаза и что ему не мешало бы побриться. - Чем могу быть полезен, ребятки? - поинтересовался он. - Мы к Эрлу Слаймону, - объяснил Римо. - В такое-то время? - Привратник поскреб щетину на лице. - Да, именно сейчас, - подтвердил Римо. - А вы знаете с кем разговариваете? Может, вы решили, что перед вами привидение? - Вас ждут? - Нет, но я уверен, вас не затруднит все уладить, - сказал Римо. Казалось, привратник на секунду задумался. - Хорошо, можете подняться. Лучше на центральном лифте, - и он указал в глубь вестибюля. Римо нажал кнопку вызова; открылась правая дверь. Но только они с Чиуном собрались зайти, как раздался крик привратника: - Я же сказал - центральный! Этот не доходит до верхнего этажа. - Хорошо, - согласился Римо. Почти минуту они ждали, когда придет центральный лифт, и все это время привратник стоял у них за спиной. Наконец лифт прибыл, и привратник подтолкнул их внутрь. Они дали загнать себя в кабину, где оказались лицом к лицу еще с двумя мужчинами, нуждающимися в бритье. Но в чем они точно не нуждались, так это в пушках. У каждого был тяжелый автоматический ствол сорок пятого калибра. - Ты Римо? - спросил один. - Так точно. - Отлично. Тебя-то мы и ждем. Сначала Римо удивился, но потом до него дошло: это Джессика Лестер навела на них. Ну, я ей это припомню, решил Римо. - Собираетесь пристрелить нас прямо здесь? - осведомился он. - Не. Сперва потолкуем с вами наверху, а уж потом пришьем, - ответил один из мужчин. - А Слаймон тоже тут? - Не, его нет. - Где же он? - Ты лучше пока помалкивай. Будешь говорить, когда спросят. Тоже мне, умник нашелся. Это не твое дело - вопросы задавать. - А вы знаете, где он? - настаивал Римо. - Нет. Нам не говорят. - Так какого черта вы нам сдались? - взорвался Римо. Лифт плавно поднялся наверх и теперь замедлял ход, подъезжая к фешенебельной квартире на пятнадцатом этаже. Не поворачиваясь, Римо резко выбросил руку в сторону, и автоматические игрушки упали на покрытый ковриком пол. Громилы потянулись за ними, но тут дверь лифта открылась, Чиун вышел наружу, и Римо, нажав кнопку первого этажа, выскочил вслед за ним. Двое в лифте снова овладели своим оружием и теперь целились в Римо. Тогда он сделал легкое движение правой ногой, и пушки опять оказались на полу. В этот момент дверь лифта закрылась, и он пошел вниз. Римо с Чиуном пришлось немного задержаться у лифта. Используя пальцы вместо зубила, Римо просунул руки между дверьми и раздвинул их. В этот момент Чиун встал возле Римо и взмахнул левой ногой, целясь в стальной трос в дюйм толщиной. Трос вздрогнул и, натянувшись, оборвался. Римо взглянул на кабину - набирая скорость, она стремительно падала вниз - оттуда неслись страшные вопли. Тогда Римо отпустил двери, и они мягко закрылись перед ним. Несколько мгновений спустя из шахты лифта донесся глухой удар, крики сразу стихли и наступила мертвая тишина. - Отлично, - бросил Римо. - А теперь пойдем поищем Слаймона. Они стояли в коридоре перед двумя дверьми. Дверь в центре оказалась незапертой, и они вошли в роскошную гостиную, отделанную деревом и кожей. На диване сидел молодой человек. Он глядел на дверь, словно кого-то ждал, и когда увидел, что Римо с Чиуном одни, лицо его приняло озабоченное выражение. Он бросился к маленькому столику и принялся шарить рукой в ящике, но Римо движением ноги захлопнул ящик, не обращая внимания на то, что рука молодого человека все еще оставалась там. Он держал ящик ногой, не давая его открыть. - Учтите, я дважды не повторяю, - произнес Римо. - Где он? - В своем поместье. Ньюпорт, штат Род-Айленд. - Когда он туда уехал? - С неделю назад. У него отпуск. - А кто там с ним? - Никого. Римо сильнее надавил на ящик. - Честно, - простонал молодой человек. - Только охрана, как обычно, и все. - Спасибо, - поблагодарил Римо, убирая ногу. Тут в руке молодого человека блеснул пистолет - он целился в Римо. Но не успел он спустить курок, как Римо всадил каблук ему под челюсть и стал приподнимать, пока у того не хрустнули шейные позвонки. Бесформенной грудой юнец рухнул на пол. - Еще раз спасибо, - повторил Римо. Потом взглянул на Чиуна и пожал плечами: - А я как раз обдумывал, что бы такое с ним сделать, чтобы он не позвонил в Ньюпорт. Чиун посмотрел на тело. - Похоже, ты нашел выход, - заметил он. В аэропорту Римо сразу пошел в комнату отдыха пилотов и нашел одного, который за четыреста долларов согласился немедленно доставить их в Ньюпорт. Когда они шли к двухмоторной "сессне", пилот вдруг сказал; - Очень жаль. - Что жаль? - заинтересовался Римо. - Если б вы приехали часом раньше, у вас был бы попутчик. Ко мне обратился еще один пассажир. - Блондинка? Высокая, привлекательная блондинка? - воскликнул Римо. - Точно, она. Сказала, что сбежала от мужа. Слушайте, а вы случайно не ее муж? - Какая разница? - Никакой, если заплатите вперед, - согласился летчик. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ Двести тысяч долларов. Эти слова пульсировали в голове Джессики Лестер в течение всего полета из Бостона в Ньюпорт. Она продолжала повторять их про себя, пока, запершись в туалете маленького частного аэропорта, меняла одежду. Двести тысяч долларов. Она отыскала на дне чемоданчика черную блузку, пару черных брюк и черные туфли, удобные для ходьбы. Переодеваясь, она думала о Римо. Он сказал мало, но для нее этого было вполне достаточно. Он работает на правительство США и в настоящее время пытается отыскать Бобби Джека Биллингса. Другими словами, он хочет лишить ее двухсот тысяч долларов - именно столько обещали ливийцы, если ей удастся доставить Бобби Джека им. - Черта с два! - произнесла она вслух. Двести тысяч баксов станут неплохим дополнением к ее и без того уже немалому счету в европейских банках, и тогда уж можно будет удалиться от дел. Много воды утекло с тех пор, как она приехала из Южной Африки, чтобы заняться оперативной работой в британской разведке МИ-5. Очень скоро ей стало ясно, что британская система не предусматривает серьезного продвижения женщин по службе и ей никогда не удастся занять положения, которого она заслуживала. В этом обществе доминировали мужчины, к тому же в нем слишком многое зависело от прежних школьных связей и количества приставок к имени, так что у юной, прекрасной южноафриканки было мало шансов получить то, что ей причиталось по праву. Принцип Питера*, как однажды заметила она в разговоре с приятелем, действует только для тех, у кого есть солидная поддержка. * Шутливый закон продвижения посредственностей, полученный сатириками Л. Дж. Питером и Р. Халлом: "В иерархии каждый служащий стремится достичь своего уровня некомпетентности". (Прим. переводчика.) Она выжидала. Часто писала рапорты о переводе на новое место службы, чтобы объездить как можно больше европейских городов. Из кожи вон лезла, чтобы завязать связи с максимальным числом агентов, работающих на правительства других стран. И вот однажды, после пяти лет оперативной работы, она написала аккуратненькое заявление и положила его шефу на стол. В тот же день она сообщила всем своим знакомым агентам, что вышла в отставку и готова работать по контракту. Предложения не заставили себя долго ждать. Всегда требовалось доставить что-то по назначению, встретиться с людьми, выкрасть какую-нибудь безделицу... Такая работа всегда связана с риском, поэтому заинтересованное правительство не хочет подставлять собственных агентов - их могут поймать, страна будет скомпрометирована или что-нибудь похуже. Мало того, что Джессика легко справлялась с подобной миссией - в случае провала она всегда могла сказать, что не знает, на кого работает. И это было чистой правдой, поскольку большинство заданий ей передавали по цепочке, причем чаще всего задачу ей ставил агент, которого она никогда прежде не встречала, - таким образом он оказывал услугу другому агенту, работающему, как правило, на другое правительство, за что в другой раз тот мог попросить об аналогичной услуге. Даже если б ее раскрыли, то в худшем случае могли бы притянуть как агента британской разведки, что, по ее мнению, было бы даже неплохо: Британия этого вполне заслужила, заставив ее податься на вольные хлеба. От заказов не было отбоя, деньги текли рекой. Ничего удивительного: Джессика Лестер была хорошо подготовленным агентом, как, впрочем, большинство английских шпионов, с которыми в проведении разведывательных операций могли сравниться разве что израильтяне. Она промышляла этим уже три года, помогая противоположным сторонам расправиться с центром, а центру - обрубить концы, и вот теперь чувствовала, что пора выходить из игры: в последнее время, отправляясь на задание, она слишком нервничала. Ее предупреждали о такой опасности в самом начале шпионской подготовки. Инструктор, усатый старик со слезящимися голубыми глазами, сказал ей тогда, что наступит момент и она почувствует непреодолимое желание послать все к чертям. Когда это произойдет, напутствовал он, надо немедленно уходить - подобное состояние свидетельствует о необратимом психологическом сдвиге, в результате которого агент теряет уверенность в себе. Он уже не готов идти на риск и в конечном итоге у него остается меньше шансов выжить. - За это отвечает задняя часть головного мозга, - объяснил старик. - Это наше подсознание, девочка. Так вот, однажды оно дает команду во все отделы мозга, как бы сообщая тебе, что твое время вышло и пора сматывать удочки. Как только почувствуешь эти симптомы, немедленно уходи, иначе потом может быть слишком поздно. - А что может случиться, если этого не сделать? - спросила она. - Две вещи. Тебя могут поймать или убить, а в нашем деле, как тебе, должно быть, известно, это почти одно и то же. Если же тебе повезет и ты останешься в живых, тебя постигнет та же участь, что и меня: учить таких же ослов, рвущихся заниматься оперативной работой. - Значит, с вами такое было? - задала Джессика новый вопрос. - Уже на второй день после того, как я приступил к работе, - ответил он со смешком. - Но мне повезло: мой дядя занимал высокий пост в министерстве, поэтому меня сразу же взяли на преподавательскую должность. И слава Богу, иначе неизвестно, какой бы из меня получился оперативник. К тому же я ненавижу смерть. Поначалу она не восприняла эти слова всерьез, расценив как пустую болтовню старого трусливого слабака, и постаралась засунуть их на самую дальнюю полочку сознания, но вот однажды, когда она прогуливалась по какой-то улице в Копенгагене, ожидая связного, ее вдруг пронзила мысль: "А что я здесь делаю? Господи, ведь меня же могут убить!" Тут-то она и вспомнила слова старика-инструктора и попыталась подвести итог своей жизни. Ей уже почти тридцать два, она умна и хороша собой, и в банке у нее скопилась кругленькая сумма. Хотя все же денег было недостаточно. По крайней мере, для того, чтобы, отойдя от дел, жить, ни в чем себе не отказывая. Она продолжала выполнять конфиденциальные поручения, но про себя знала, что ее карьера завершена. Тут-то к ней и обратились ливийцы, сообщившие об исчезновении Бобби Джека Биллингса и посулившие двести тысяч, если им удастся его заполучить. Она взялась за это дело: оно отвечало всем ее требованиям, поскольку сразу давало необходимую сумму, чтобы начать жить, не думая о завтрашнем дне. Риск был невелик, к тому же если бы она попалась, то оказалась бы в руках правосудия США, где, как известно, не убивают шпионов, пойманных на их территории. Это единственная страна в мире, где к шпионам проявляют подобное милосердие. Закончив переодевание, она подумала о Римо и ощутила прилив желания. Интересно, а не собирается ли и он уйти на покой? Но тут она с грустью представила себе, какой прием уготовила ему в бостонской квартире Эрла Слаймона и постаралась выкинуть его из головы. Увы, он уже мертв. Иначе и быть не может, ведь он фанатик, патриот, которого может остановить только пуля, если он решил до конца исполнить свой долг. Она немного приподняла штанину и прикрепила к икре кобуру, в которую положила маленький пистолет двадцать второго калибра. В другой кобуре, на пояснице, покоился тупорылый револьвер. Затем извлекла из сумки черный платок и сунула в карман. Она нарочно надела белоснежное пальто, чтобы никто из окружающих не мог потом сказать, что видел женщину шести футов ростом, одетую во все черное. Полупальто существенно меняло ее облик, а когда она приступит непосредственно к выполнению задания, то просто снимет его и бросит где-нибудь у дороги. Вряд ли оно ей снова пригодится. Приземлившись на летном поле в Ньюпорте, Римо сказал, обращаясь к Чиуну: - Похоже, мы у нее на хвосте. Скорее всего, она дождется рассвета, прежде чем навестить Слаймона. Чиун покачал головой. - Любая тропинка становится широкой дорогой для того, кто ступает уверенно, - изрек он. - Что в переводе означает... - Она умная, способная женщина, которая, я не сомневаюсь, может хорошо работать и ночью. В конце концов, разве я сам не учил тебя работать в темноте? Я старался, чтобы ты освоил эту науку потому, что ею владеют даже кошки, а ты, как я всегда полагал, не глупее кошки, ибо кошки суть самые тупые твари на всем Божьем свете. - Хорошо, отправимся туда прямо сейчас. Однако на тебя это что-то не похоже - ведь не в твоих привычках спешить. - Это как посмотреть, - ответил Чиун. - Если удача будет сопутствовать нам, мы удостоимся вечной благодарности президента. И кто знает, какие блага это может сулить нам в будущем? - Например, меня включат в состав Олимпийской сборной? - съязвил Римо. - Ты такой скептик, - заметил Чиун. Было 4.15 утра. ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ Поместье, называвшееся "Родники", некогда служило местом летнего отдыха для семьи Липпинкоттов, вес которой в мире финансов был примерно таким же, что у семейства Фордов - в автомобильной промышленности. Однако со временем мода на семейный отдых в фамильном поместье прошла, и в конце концов даже Липпинкотты, уступив требованиям экономической реальности, продали ненужное большое поместье, представлявшее собой целый архитектурный ансамбль, который состоял из главного здания и большого количества метких построек, расположенных в Ньюпорте на самом берегу океана. Новый хозяин решил превратить поместье в курорт. Предвидя нашествие богатых постояльцев, он провел электричество и переделал главное здание в роскошный отель, а мелкие постройки переоборудовал в семейные коттеджи. На лужайке он разбил поле для гольфа, построил причал для прогулочных катеров и небольшую взлетно-посадочную полосу для частных самолетов. Итак, у него было все, кроме гостей: для обитателей Новой Англии цены в "Родниках" были слишком высоки, а для состоятельных жителей Нью-Йорка курорт был расположен слишком близко от дома, и они предпочитали летать во Флориду. Владелец держался до последнего. И когда он уже чувствовал, что ему вот-вот придется отказаться от любимой идеи и объявить себя банкротом, началась вторая мировая война. Тогда он продал "Родники" федеральному правительству, которое давно уже подыскивало уединенное место, чтобы разместить там разведшколу, готовящую агентов доя засылки за рубеж. После воины "Родники" официально получили статус центра отдыха и лечения кадровых офицеров. На самом же деле они стали чем-то вроде больницы для генералов, приходивших в себя после кампании на европейском и тихоокеанском театрах военных действий. Затем "Родники" пришли в упадок. В какой-то момент там думали сделать загородную резиденцию президента, но еще во время войны Рузвельту полюбился Шангри Ла, а Эйзенхауэр расширил тамошние апартаменты и назвал их Кемп-Дэвидом, так что старинное поместье Липпинкоттов оставалось заброшенным до тех пор, пока комиссия Конгресса по бюджету не обнаружила его на своем балансе и не распорядилась продать с аукциона. Это было именно то, о чем Эрл Слаймон мечтал всю жизнь, поэтому он не задумываясь уплатил два миллиона четыреста тысяч долларов. Слаймон разбогател на махинациях, продавая во время второй мировой войны на черном рынке фальшивые карточки на мясо и газ. Слаймон обладал даром предвидения. Он чувствовал, что, как ни хорошо шел бизнес во время войны, темпы его развития не смогут идти ни в какое сравнение с послевоенным периодом. Он видел, как Соединенные Штаты предпринимают шаги, чтобы укрепить отношения с союзниками, создать новые альянсы, усилить свои позиции в мире. Что метает преступному миру сделать то же самое, решил он. И вот в скором времени "Родники" стали местом встречи темных личностей из Франции, Италии, скандинавских и дальневосточных стран. Именно здесь были подписаны соглашения, разделившие мир на сферы влияния преступных группировок, и если отсчет временных поясов начинается с Гринвичского меридиана в Англии, то зоны влияния преступного мира берут свое начало в Ньюпорте штата Род-Айленд. Империя Слаймона процветала, и по мере того, как она разрасталась, а он старел, его все больше начинало волновать общественное признание. Он коллекционировал должности председателей различных комитетов, подобно тому как другие коллекционируют марки, почетные титулы или женщин. Слаймон - основатель того, попечитель сего, спонсор пятого и десятого. Кафедры философии девяти университетов США существовали за счет его пожертвований, хотя единственной философской теорией, к разработке которой приложил руку Эрл Слаймон, была известная американская концепция "купить подешевле - продать подороже". В его интерпретации идея звучала так: "Заполучить бесплатно и заставить их заложить душу дьяволу, чтобы это купить". В пятидесятые годы, когда Слаймон заметил, что правительство все чаще сует нос в дела преступного мира, он стал все активнее вмешиваться в ход различных политических кампаний, понимая при этом, что извлечет максимальную пользу для себя, поддерживая обе стороны. А по мере того, как организованная преступность в мире становилась все более прочным институтом и для ее успешного функционирования требовалось все меньше встреч на высшем уровне - поскольку транспорт и связь постоянно совершенствовались - старинное поместье постепенно превратилось в основную резиденцию Слаймона, где он развлекал богатых и сильных мира сего. И порой, предлагая им сыграть в гольф на своей личной площадке, он едва сдерживал смех, наблюдая за тем, как какой-нибудь министр или посол иностранной державы бегают по газону, покрытому удивительно сочной и свежей травой, которая стала столь сочной и свежей благодаря необыкновенному удобрению - трупам тех, кто осмелился выразить несогласие со Слаймоном и просто исчез, навсегда став частью род-айлендского ландшафта. В позднем свете луны Римо увидел окружающую поместье металлическую изгородь в двенадцать футов высотой с пропущенным по ней электрическим током. Ее венчала отталкивающего вида колючая проволока, любовно выбранная самим Слаймоном, - через определенные отрезки в ней торчало по шесть железных колючек, вместо обычных четырех. - Поместье большое, - заметил Римо, глядя сквозь изгородь на океан. Перед ними смутно вырисовывалось полдюжины зданий. - Он может быть в любом из них. - Большой дом, - определил Чиун. - Наверху с той стороны. Римо снова взглянул на высокую изгородь - высотой с двух рослых мужчин. Обхватив Чиуна за талию, он подсадил его на дерево. Чиун встал на нижний сук и мягко пробежал по нему к изгороди. Оттолкнувшись, он нырнул вперед и через мгновение оказался на мягкой траве по ту сторону. Хитросплетения колючей проволоки остались позади. Он обернулся к Римо. - Чего ты ждешь? - свистящим шепотом произнес он. Римо подпрыгнул, поймал сук и, подтянувшись, проделал тот же путь, что и Чиун, завершившийся приземлением на густой траве за изгородью. Чтобы не промахнуться, он даже сделал двойное сальто и, опустившись на ноги, раскинул руки на ширине плеч. - Тебе бы все играть, - проворчал Чиун. - Я просто готовлюсь к Олимпиаде, - парировал Римо. - И потом, что плохого - показать класс? - Во всем нужна экономия. Если требуется один оборот, надо сделать один оборот. Все остальное - работа на публику, простая рисовка. - Ты просто завидуешь. - Как солнце завидует свече, - невозмутимо возразил Чиун. - Нам туда. Джессика Лестер остановила машину и принялась покрывать лицо черной краской. В другой раз высокий забор ее бы испугал, но сегодня, подлетая к Ньюпорту, она попросила пилота снизиться над поместьем и хорошо разглядела рельсы, сверкавшие в свете луны. В заборе должны быть ворота для поезда. Дойдя до западной оконечности забора, она повернула на север и прошла вдоль ограды еще ярдов пятьсот. Белое полупальто осталось в машине, брошенной где-то в кустах, подальше от проезжих дорог, вдали от людских глаз. Длинные белокурые волосы она уложила в пучок и спрятала под черным платком. Было самое темное время суток, когда до рассвета еще далеко, но женщина шла быстро и уверенно, направляясь туда, где в пятидесяти ярдах от нее под лунным светом поблескивали два ряда рельсов. Подойдя поближе, она увидела ворота. Как она и предполагала, в будке возле них дежурил караульный. Отойдя от забора, Джессика сделала большой крюк и обошла караульного сзади. На всякий случай она заглянула в окно. Тот сидел на стуле и дремал. Вытащив револьвер, Джессика подкралась к будке и увидела, что дверь широко открыта. Но тут она передумала. Если она его убьет и он не сделает необходимых контрольных звонков, то поднимется тревога и вся охрана будет поднята в ружье. Пожалуй, не стоит его убивать. Войдя в ворота, она поспешила укрыться в растущих вдоль колеи кустах. Конечно, часовой может осложнить все дело, когда ей придется выбираться отсюда с Бобби Джеком Биллингсом, но тогда она просто взорвет все к чертовой матери. И все же она ощущала некоторую нервозность. Слава Богу, что это последнее задание, подумала она. Когда сдают нервы, у агента не остается ничего, за исключением, пожалуй, хитрости, ловкости и ума. Но даже и они ничего не стоят без присутствия духа. Главное - самообладание, а она нервничала, и это ей не нравилось. Единственное, о чем она молила Бога, - не сделать ошибки до конца операции. А в маленькой комнатке под землей, вдали от железнодорожной колеи, двое мужчин смотрели на приборную панель, где ошибка Джессики Лестер была наглядно видна. Она точно рассчитала, что наиболее уязвимым местом усадьбы являются ворота, через которые проходят поезда, но те, кто работал над охранной системой "Родников", тоже понимали это. Более того, они знали, что караульным свойственны человеческие слабости и они могут ночью уснуть, так что вход был снабжен невидимой сигнальной системой, которую разместили в кустах в двадцати футах от сторожки, на расстоянии двух футов от земли, чтобы пробегающий мимо кролик или енот случайно не задел датчики. Когда на панели приборов в контрольном центре загорелся красный огонек, двое мужчин, которые до этого мирно попивали кофе, мгновенно вскочили со своих мест. Они поняли, что на территорию поместья проник кто-то чужой. На охранниках, была форма цвета хаки военного образца, на поясе висели пистолеты в кобуре. Один нажал кнопку, и сигнал тревоги прошел в помещение, где спала охрана. Гудок немедленно разбудил дежурного, который спал не раздеваясь. Тот спрыгнул с постели и растолкал еще четверых мужчин, которые быстро оделись, схватили оружие и выбежали наружу. В контрольном центре загорелся еще один огонек - это Джессика Лестер попала в поле зрения очередного электронного глазка. - Идет сюда, - сказал один из мужчин. - Боюсь, не убит ли Кули, - отозвался второй. - Так ему и надо, если снова заснул на посту. Где эта чертова охрана? - Не волнуйся, сейчас придут. Как ты думаешь, кто бы это мог быть? - Понятия не имею, - ответил напарник, коротышка с мощным торсом. - В большом доме творится что-то странное. Горничные рассказывают, что им запрещается входить в западное крыло. Старик сам относит туда еду, но большинство блюд так и остаются нетронутыми. Хотя там выпивают по два ящика пива в день. На приборном щитке загорелся еще один красный огонек, и охранник замолчал. Контрольные датчики были расположены на концентрических окружностях; теперь злоумышленник пересек третье внутреннее кольцо. - Все ясно - он направляется к главному зданию. Думаю, нам пора, - произнес один из мужчин. Они вышли в коридор, где их уже ждали пятеро других охранников, тихо переговаривавшихся между собой. - Он идет в большой дом, - сказал здоровяк. - Там его и перехватим. Он открыл дверь, от которой вниз вела погруженная в полумрак лестница. Мужчины сбежали по ней, плотно прикрыв за собой дверь. Внизу открывался вход в туннель, ведущий в главное здание. Туннель был слабо освещен, но охранникам этого было достаточно - они бежали что есть сил. Туннель заканчивался под гаражом, пристроенным сзади к главному зданию усадьбы. Рядом с гаражом на запасном пути стоял личный поезд хозяина, как раз напротив арки, ведущей во внутренний дворик. Охранники рассредоточились, окружив здание по периметру, и стали ждать. Джессика Лестер вынула револьвер и навинтила на ствол глушитель. Продвигаясь вдоль дома, она обратила внимание, что в предрассветном небе начали появляться первые проблески зари. Нужно было действовать быстрее, иначе маскировочный костюм, предназначенный для работы в темноте, выдаст ее хуже, чем самый яркий маяк. Удивительно, но по дороге ей не встретилось никакого намека на систему сигнализации. Довольно странно - прятать похищенного человека за изгородью с воротами, куда ничего не стоит войти. Она постаралась выкинуть эту мысль из головы. Такое задание выполнять одно удовольствие. После всех ее трудов она заслужила на прощание призовую игру. Еще немного, подумала она. - Тут все напичкано электроникой, - заметил Чиун, когда они направлялись к большому дому. - Чувствуешь? - Нет, - отозвался Римо. - Но я это понял, потому что не видно охраны. - Повсюду электронные глазки, - категорически заявил Чиун. Римо не стал спрашивать, как Чиуну удалось это выяснить, - все было понятно без слов. Просто надо так организовать свое биополе, чтобы оно регистрировало направление и силу любого воздействия извне. Римо тоже был способен на такое, но ему требовалось большое напряжение воли, а для Чиуна это был естественный и непрерывный процесс. От большого дома их отделяло всего сто ярдов. Джессика остановилась там, где кончались деревья и начиналась лужайка перед домом, и огляделась вокруг. Не было видно ни огней, ни охраны. Позади дома, слева от нее, стоял поезд; стальная колея шла мимо дома и заканчивалась на большой стоянке. Инстинкт подсказывал ей обогнуть дом сзади - оттуда легче будет войти. Она осторожно ступила на колею. Джессика имела слабое представление о третьем рельсе и электричестве, но она проделала слишком большой путь, чтобы ошибка произошла именно теперь. Было видно, что поезд стоит возле просторного внутреннего дворика со стеклянными дверями, которые вели в дом. Выпрямившись во весь рост, она бросилась к дверям, но едва ступила на камни патио, как почувствовала, что чьи-то руки схватили ее за лодыжки. Не успела она направить на нападавшего револьвер, как его тут же вырвали у нее из рук. Ее грубо повалили на спину. Посмотрев вверх, она увидела над собой двоих мужчин, у одного в руках был пистолет. Потом подбежали еще пятеро - на всех была форма защитного цвета, все были вооружены. Тот, что стоял ближе всех, протянул руку и сорвал с нее платок. Светлые косы упали на плечи, резко контрастируя с вымазанным черной краской лицом. - Так-так. Что мы имеем? - произнес он. - Да это женщина! - Он ощупал ей грудь. - Точно, женщина! - Схватив ее за волосы, он из всех сил дернул. - А сейчас ты ответишь нам на несколько вопросов. И поживей! - Вы делаете мне больно, - простонала она; ее мысль судорожно работала. Скорчившись, словно от боли, Джессика попыталась приподнять штанину на левой ноге, рассчитывая достать пистолет. Она понимала, что у нет никаких шансов против семерых вооруженных мужчин, но, возможно, если у нее будет пистолет, они испугаются и она сможет улизнуть. Придется согласиться на их условия, пока им не надоест этот допрос и ее не отведут к шефу. Ясно, что эти люди в форме не похищали Бобби Джека Биллингса: те, кто носят форму, обычно лишь выполняют приказы, а не отдают их. Крепкая мужская рука сгребла в кулак ее волосы и одним движением поставила Джессику на ноги. Пришлось убрать руку с пистолета, прикрепленного к ноге. - Кто ты такая? - прозвучал вопрос. - Орлеанская Дева. Люблю рано вставать. Тыльной стороной ладони он ударил ее по лицу, заломив руку за спину. - Последний раз спрашиваю, кто ты! - Она с нами, - раздался голос Римо из темноты. ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ Семеро охранников, как по команде, посмотрели в дальний конец внутреннего дворика и увидели Римо с Чиуном, которые появились из-за угла и двинулись по направлению к ним. У Джессики екнуло сердце: ведь она думала, что Римо мертв. Пожалуй, это была самая счастливая встреча в ее жизни. Охранник, сжимавший ей руку, произнес: - Это что, заговор? - Отпусти ее, - проронил Римо, - не то я шкуру с тебя спущу. - Ясное дело, - отозвался стражник. - Чувствую, повеселимся. Я, кстати, предпочитаю иметь дело с мужчинами. Он отпустил Джессику и, размахнувшись, попытался попасть рукояткой своего автоматического пистолета Римо между глаз, но промахнулся, хотя Римо, казалось, не двинулся с места. Тут пришли в себя остальные. Жилые помещения находились слишком близко, не могло быть и речи о том, чтобы начать стрельбу, поэтому они набросились на Римо с Чиуном, размахивая оружием и молотя кулаками. Началась свалка, и эта куча мала, казалось, зажила по каким-то своим собственным законам. Воспользовавшись тем, что про нее забыли, Джессика обвела взглядом поле боя, повернулась, открыла большую стеклянную дверь и вбежала в дом. Скоро все будет кончено, пронеслось в голове. Если бы драка продлилась подольше, она наверняка смогла бы отыскать Бобби Джека и тихонько умыкнуть его, пока про нее никто не вспомнил. Окруженные со всех сторон, Римо с Чиуном некоторое время выжидали, давая дерущимся возможность найти свой ритм. Восприняв этот ритм, они начали медленно передвигаться, постепенно убыстряя ход, сначала в такт движениям противников, а затем незаметно переходя в противофазу. Римо отбросил в сторону нацеленный на него пистолет, Чиун стряхнул чью-то руку со своего запястья. Совершая круговые движения, они прорвали примитивные боевые порядки нападавших и без труда выбрались наружу, словно выходя в другое измерение. Один из охранников замахнулся пистолетом, чтобы обрушить его Римо на голову, но в мгновение ока положение Римо в пространстве изменилось, и удар пришелся на голову другого громилы, который молча рухнул на камни внутреннего дворика. Римо медленно двигался среди дерущихся, то приседая, то выпрямляясь, но ни один из нацеленных в него ударов почему-то не достиг цели. Он чувствовал за собой незримую силу Чиуна, чертившего Золотой круг Синанджу. Римо выбросил вперед руку и ощутил под пальцами чей-то живот. Владелец живота издал сдавленный крик и, бездыханный, повалился на камни. В патио звучали сдавленные проклятья, крики охранников и металлический звон, который издавали выбитые у них из рук тяжелые автоматические пистолеты. Теперь только трое охранников продолжали борьбу. Своего оружия они лишились, и вдруг, как часто бывает в минуту сильнейшего напряжения, их сознание прояснилось и они поняли, что подвергаются методическому истреблению. Все трое бросились бежать. Двоим так и не удалось выбраться за пределы дворика - удары, нанесенные Римо и Чиуном, пришлись им по шее. Последнее, что они слышали в жизни, был страшный хруст, с которым ломались их собственные позвонки. Третий из попытавшихся спастись бегством, плотный квадратный крепыш, бросился вдоль железнодорожной колеи. Оглядевшись, Римо заметил рубильник на панели у входа в дом. Включив его, он услышал, как под ногами заработал мощный генератор. Чиун поднял с земли тяжелый автоматический пистолет, взял его за дуло и легким крученым движением запустил вверх. Подобно бумерангу, пистолет вырвался из его рук и полетел вдоль рельсов. Вот он обогнал охранника, медленно описал в воздухе дугу, перевернулся и полетел вниз навстречу бегущему - так орел бросается с небес на беззащитного кролика. Не переставая вращаться вокруг собственной оси, пистолет ударил несчастному в горло. Мощный удар заставил того остановиться, сбил с ног и повалил навзничь. От страшной боли тело изогнулось, и вдруг выброшенная в сторону рука коснулась третьего рельса, служащего источником тока для электровозов. Тело вспыхнуло и заискрилось. Оно извивалось в диком танце до тех пор, пока какое-то непроизвольное движение не разомкнуло цепь. Между рельсами остался лежать обугленный труп. - Отличный бросок, - заметил Римо. - Благодарю, - ответил Чиун. - А где женщина? Увидев, что стеклянные двери открыты, они бросились в дом. Джессика Лестер обнаружила Бобби Джека Биллингса в комнате на втором этаже. Из коридора она услышала голоса и на всякий случай достала свой маленький пистолет. Чуть помедлив у массивной двери, она сделала глубокий вздох, затем распахнула дверь и вошла в комнату. - Эгей! Маленькая черная девчонка! Заходи выпей пивка! Бобби Джек Биллингс в одних трусах и драной майке сидел в роскошном старинном кресле и с улыбкой смотрел на нее. Все кресло было заляпано пятнами от пива, ковер восточной работы сплошь покрыт пустыми пивными банками. Он помахал банкой, приглашая ее выпить, но улыбка его была довольно кислой. В комнате находился еще один человек. Поверх шелковой пижамы на нем был парчовый халат. У него были иссиня-черные волосы и ухоженное тело, носившее следы массажа и дорогих косметических средств. Ему можно было дать от сорока до шестидесяти. Он сидел в кресле напротив Бобби Джека. На изысканном столике ручной работы справа от него стоял высокий бокал, наполненный искрящимся хересом. Человек взглянул на Джессику и произнес: - Кто вы такая и что здесь делаете? - Я полагаю, вы и есть мистер Слаймон. - Правильно, полагаешь, девочка, - вставил Бобби Джек. - Мой старинный приятель, Эрл Слаймон. Я бы охотно тебя представил, но сам не знаю, как тебя зовут. - Это неважно, - сказала Джессика. - Я пришла вас спасти. Биллингс захохотал, Слаймон попытался скрыть легкую улыбку. - Дорогуша, от чего же его спасать? - Не строите из себя идиота, - бросила Джессика, - вам это не идет. - Но я правда не понимаю. С какой стати понадобилось его спасать? Мистер Биллингс вот уже неделю как мой гость. - Ч-чистая правда, - вмешался Биллингс. - Мы с моим старым приятелем, с Эрлом, - не разлей водой. На черном лице Джессики отразилось замешательство, и в эту минуту следом за ней в комнату бесшумно вошли Римо и Чиун. Римо огляделся, а Чиун спросил: - Который из них Биллингс? - Этот, с пивной банкой, - ответил Римо. - Давай, Бобби Джек, поехали домой. - Он повернулся к Джессике. - С этого момента мы все берем на себя. - Не так быстро, - проговорила Джессика. - У меня в этом деле денежный интерес. - Я бы не советовал тебе слишком жадничать, - заметил Римо. - Один раз мы тебя уже вытащили, так что считай, что тебе повезло. Уходи! - Ага, уходи, - заплетающимся языком промямлил Биллингс. - Если не хочешь пива, можешь убираться. Не люблю, когда ко мне заявляются черномазые. - Он бросил взгляд на Римо с Чиуном, и его лицо просветлело. - Мужики, хотите пива? - Заткнись, - бросил Римо и вновь повернулся к Джессике. - Убери пушку, пока никто не пострадал. - Похоже, с вами можно иметь дело, - сказал Слаймон, обращаясь к Римо. - Кто эта женщина? И почему она все время тычет в нас револьвером? - Она лазутчик из дружественной страны, - объяснил Римо. - Не обращайте на нее внимания. Джессика наклонилась и прошептала Римо на ухо: - Посмотри, не было никакого похищения! Разве он похож на пленника? - Тогда какого черта он здесь делает? - Римо уже знал ответ на этот вопрос. - Сговариваетесь, как обмануть большое жюри, занимающееся финансированием президентской кампании? - обратился он к Слаймону с Биллингсом. - Верно, верно, верно, - изрек Бобби Джек. - Проклятое большое жюри... с ума сойти... доллара нельзя заработать, чтобы кто-нибудь не сунул нос в твои дела. - А ПЛОТС? А значки, найденные на станции? Уловки, чтобы запутать след? - воскликнул Римо. - Бобби Джек, попридержи язык, - резко бросил Слаймон. Римо покачал головой. Пусть со всем этим разбирается Смит, а его дело - поскорее отсюда уйти, прихватив с собой Биллингса. Впрочем, можно взять и Слаймона, решил он. - Вы, двое, поднимайтесь, - скомандовал он и посмотрел на Джессику. - Я же сказал, убери пушку. Она кивнула, продолжая сжимать пистолет в руке. Слаймон поднялся. Он оказался высоким худым мужчиной с горделивой осанкой и высоко поднятой головой. Бобби Джек тоже попытался встать, но это ему удалось только с третьей попытки. Римо шел сзади, подталкивая их к дверям. Возле самого выхода Бобби Джек попытался прихватить банку пива с обтянутого кожей стола и радостно хихикнул, когда ему это удалось. Они спускались по лестнице, Слаймон и Бобби Джек впереди, Джессика, Римо и Чиун сзади, когда Биллингс вскрыл банку и остановился, задержав всю процессию, чтобы сделать здоровенный глоток. - Отлично, - сообщил он. - Нет ничего лучше пива, когда внутри все горит. Вторая остановка произошла из-за Слаймона, который в ужасе отпрянул, увидев трупы своих гвардейцев, разбросанные тут и там по брусчатке внутреннего дворика. - Давай пошли, - прорычал Римо. Потом, повернувшись к Джессике, все еще державшей пистолет, проронил: - Я же приказал тебе это убрать! Воспользовавшись моментом, Слаймон быстро нагнулся и подобрал пистолет одного из своих ребят. Прокатившись по камням, он вскочил на ноги и направил оружие на остальных. Увидев это, Джессика мгновенно повернула пистолет в его сторону. Два выстрела прозвучали одновременно: Слаймону пуля попала в голову, изуродовав лицо. Его выстрел угодил Джессике в серд