о не методом, с помощью которого он свой интерес демонстрирует. Дэнни вздохнул: - Мистер Кормиер, а вам что-нибудь говорит название "зубопротезная мастерская „Хоредко""? - Конечно, там вроде занимаются зубами зверей. Это дальше по улице. Попал в точку. Дэнни снова вспомнил кинопросмотр у Клэр де Хейвен, представил, как ОН смотрит фильм, возбуждается, хочет большего... - Я бы хотел взглянуть на ваших росомах. - А я уж думал, вы так и не попросите, - сказал Кормиер и повел Дэнни в сарай с кондиционером. Из солнечного тепла они сразу попали в морозную зиму. Тявканье, ворчание и визг слились воедино. Темные тени выскакивали из мрака и острыми мордами тыкались в сетку. - Gulo luscus, - сказал Кормиер. - Каркажу, на языке индейцев, злой дух. Самое ненасытное из всех живущих плотоядных, и такого подлого млекопитающего просто не найти. На средний вольер падал луч солнца. Дэнни подошел к нему, присел на корточки, касаясь носом сетки. Внутри бродило, вертелось, кидалось на стенки животное с длинным телом. Сверкали зубы, когти царапали пол; оно будто состояло из одних мускулов, пребывающих в неустанной работе, пока оно не убьет и не уснет, утолив голод. Дэнни наблюдал за зверем, ощущая его силу и чувствуя, какие ощущения испытывал ОН. А Кормиер рассказывал: - У Gulo luscus два характерных свойства: хитрость и упорство. Были случаи, когда они охотились даже на оленей: росомаха прячется на дереве, кидает вниз сочную съедобную кору для приманки, прыгает на шею жертвы и перекусывает горло. Учуяв запах крови, росомаха станет преследовать добычу, пока не настигнет. Слышал, что росомаха нападает даже на пуму, когда та поранена в брачных схватках. Кидается сзади, вырывает кусок мяса и отскакивает, снова налетает и так раз за разом, пока пума совсем не ослабевает от потери крови. Когда пума уже еле жива, росомаха нападает спереди и когтями вырывает у пумы глаза и сжевывает, будто это конфетка. Дэнни поморщился. В голове пронеслось: Марти Гойнз, ОН и росомаха, которую он сейчас рассматривал: - Мне нужно посмотреть ваши записи. Обо всех росомахах, которых вы давали для киносъемок или шоу. - Сержант, росомах нельзя дать напрокат, при всем моем желании заработать на этом. Это моя страсть, я люблю росомах и держу их, поскольку они поддерживают мою репутацию знатока семейства куньих. Как можно дать кому-то росомаху, если она нападает на все - человека или животное, - что оказывается в пределах ее броска. Лет пять-шесть назад у меня из клетки украли росомаху, и моим единственным утешением было то, что она изуродовала вора, - это как пить дать. Дэнни посмотрел на старика: - Расскажите мне об этом. Кормиер вынул сигару и стал ее мять: - Летом 42-го я работал по ночам в зоопарке Гриффита, изучал ночное поведение куньих. У меня был выводок молодых росомах, которые стали заметно толстеть. Их кто-то подкармливал, потому что в клетках мне стали попадаться кости от мышей и хомяков, которых я им не давал. Кто-то открывал крышки кормушек и угощал моих Gulo. Я подумал на паренька, жившего по соседству, который узнал о моей славе, видимо, решил, что это то, чего ему не хватало. По правде сказать, это меня не очень встревожило, даже, наоборот, было приятно: кто-то еще разделяет мою любовь к Gulo. В июле это все прекратилось, потому что мои Gulo снова обрели свою прежнюю форму. Прошел так год-полтора, и вдруг у меня крадут росомаху по кличке Отто. Я со смеху чуть не помер. Как я понял, он хотел завести собственную росомаху, вот он Отто и украл. А Отто этот был молоток. Если вор тащил его на руках, то будь уверен: Отто его изгрыз всего. Я обзвонил все больницы в округе, спрашивал, зашивали там кого-нибудь с укусами, - и ничего; так они оба и пропали. Вот уж попал так попал! Дэнни думает о сновторном: усыпить и украть росомаху; ОН с его жутким талисманом. Вся история, кажется, целиком вписывается в его дело. Дэнни снова обернулся; росомаха что-то учуяла и кинулась на сетку, издавая леденящий кровь хрип, напоминающий звук буквы Р. Кормиер рассмеялся: - Джуно, ты настоящий молоток. Дэнни приблизил лицо к сетке, чтобы почувствовать дыхание зверя. Потом сказал: - Спасибо, мистер Кормиер! Пора было отправляться в зубопротезную мастерскую "Хоредко". Подъезжая к "Хоредко", Дэнни ожидал увидеть неоновую вывеску на фасаде, широко открытую звериную пасть и номер дома, составленный из зубов разных хищников. Мастерская же помещалась в небольшой постройке под скромной вывеской над входом. Дэнни остановил машину у крыльца и вошел в крошечную приемную - девица за маленьким коммутатором и художественный календарь на стене, двенадцать раз повторяющий 1950 год с разными симпатичными зверюшкам и уведомляющий таксидермистов, что они живут в январе. Девушка за коммутатором улыбнулась Дэнни: - Слушаю вас. - Управление шерифа, - сказал Дэнни, показывая свой жетон. - Я хотел бы поговорить с вашим начальством. - По какому вопросу? - О звериных зубах. Девушка нажала кнопу селектора и сказала: - Мистер Кармайкл, к вам пришли из полиции. Дэнни посмотрел на календарных лосей, медведей, волков и буйволов; заметил изящную горную кошку - пуму и подумал о том, как росомаха неустанно преследует ее и убивает. Открылась дверь, и вышел человек в халате, забрызганном кровью. - Мистер Кармайкл? - спросил Дэнни. -Да? - Помощник шерифа Апшо. - Чем могу помочь, помощник шерифа? - Меня интересуют зубы росомахи. Никакой реакции, кроме явного желания поскорей вернуться к свой работе. - В таком случае, боюсь, ничем не смогу вам помочь. "Хоредко" - единственная в городе мастерская по изготовлению зубных протезов для зверей, но для росомахи мы их никогда не делали. - Почему? - Почему? Потому что таксидермисты не делают чучел росомах. Те, кто украшает чучелами зверей свои дома, этим зверем не интересуются. Я работаю здесь тринадцать лет, и у меня никогда не было заказа на изготовление зубов росомахи. Дэнни задумался. - Скажите, а может человек, освоивший основы изготовления зубных протезов для зверей, сделать их самостоятельно? - Да, сможет, но при этом перепачкается кровью, и без надлежащих инструментов его работа будет халтурной. - Очень хорошо. Я ищу человека, который как раз очень любит кровь. Кармайкл обтер руки о перед своего халата: - С чем связан ваш вопрос, помшерифа? - С убийством четырех человек. С какого времени у вас ведется учет работников? Слова Дэнни произвели на Кармайкла впечатление, несмотря на самоуверенность, он был потрясен: - Бог мой! Учет у нас ведется с 40-го года. Только у нас работают преимущественно женщины. Вы не думаете... Дэнни подумал, что Рейнольде Лофтис не стал бы пачкать руки в подобном месте: - Все возможно. Расскажите о мужчинах, которые здесь работали. - Их было не много. Откровенно говоря, женщины нанимаются за меньшую плату. Нынешние работники здесь уже давно, а когда мы получаем срочный заказ, то для черновых работ нанимаем поденщиков или старшеклассников из школ Линкольна и Белмонта. Во время войны мы нанимали все больше из приезжих. Разработка версии с "Хоредко" вполне могла дать интересный результат, но с Лофтисом это связано быть не могло: - Мистер Кармайкл, есть тут медицинские карты ваших работников? -Да. - Можно заглянуть в ваш архив? Кармайкл повернулся к секретарше: - Салли, дай этому помшерифа любые досье, какие его заинтересуют. Дэнни пропустил "этому" мимо ушей. Кармайкл скрылся за дверьми. Салли указала на шкаф с папками: - Вот говнюк - уж простите меня за грубость. Медицинские карты в нижнем отделении, мужчины и женщины вместе. Вы и вправду думаете, настоящий убийца работал здесь? Дэнни хмыкнул: - Нет, но настоящее чудовище - вполне возможно. Чтобы просмотреть медицинские карты ему понадобился час. С ноября 39-го на работу зубными техниками здесь нанималось шестнадцать мужчин. Трое были японцами, сразу после окончания интернирования в 44-м; четверо - белые иммигранты, которым теперь немного за тридцать; трое белых американцев, сейчас - они все среднего возраста; шестеро были мексиканцы. Все шестнадцать в разное время сдавали кровь в ходе ежегодных кампаний Красного креста. У пятерых - группа крови 0+, наиболее распространенная среди людей. Трое из них были японцами, двое - мексиканцами... Тем не менее шансы, что зубопротезная мастерская "Хоредко" прольет свет на дело, оставались. Дэнни прошел в мастерскую и еще час разговаривал с техниками - те в это время извлекали зубы из челюстей лося, оленя и кабана. Он расспрашивал их о высоком седом человеке со странным поведением; его интересуют джаз, героин; он помешан на росомахах; от этого человека пахло кровью, воняло изо рта животным запахом больных зубов; странным поведением он мог вызвать удивление у временных работников, которые приходили и уходили; может быть, этот человек был похож на популярного и красивого голливудского актера. Техники смотрели на него в полном недоумении, отрицательно мотали головой и занимались своим делом; нет, нет, нет - отрицательные ответы по всем статьям. Большинство из работников были мексиканцы - "мокроспинники", ученики старших классов школ Белмонта и Линкольна без "зеленых карт", те, кто уже помаялся на скотобойне Вернона, где работа грязнее, а зарплата даже меньше той, что они получают у мистера Кармайкла. Лофтис бы бухнулся в обморок, едва зайдя в "Хоредко"; связь актера с мастерской если и была, то опосредованно. Но ниточка "Хоредо" - Кормиер, это Дэнни чувствовал, была верной: запах крови и гниения - вот что ОН любит. День становился все теплее, а после дождей - душнее. Дэнни сел в машину, хмель после вчерашнего перепоя выходил вместе с потом. Он думал об отсеве, о том, что предприятия с поденными работниками не ведут их учета, чтобы уходить от уплаты налогов, что места, где используют труд школьников, особых гарантий на успех не обещают, но заняться ими все равно стоит. Он поехал в Белмонтскую школу, побеседовал с дамой, ведающей внешкольной работой учеников, узнал, что ее архив начинается только с 45 года. Сверил с данными из "Хоредко". Оказалось: там работали 27 учеников, все мексиканцы и японцы. Хотя по возрасту этот контингент не подходил, Дэнни повторил проверку и в Линкольнской школе: мексы и япошки, а также один умственно отсталый белый мальчик, которого взяли из-за его физической силы: мог сразу перетащить двух оленей. Полный ноль. Но ощущение правильного направления поиска не покидало его. Дэнни отправился в бар в Чайнатауне. После двух рюмок он вдруг понял: это его последний день работы по делу убийств. Когда он скажет Консидайну, что Тед Кругман провалился, его сунут обратно в дежурку участка Западного Голливуда, а если Эллис Лоу сочтет, что он поставил под угрозу успех большого жюри, еще и обвинят провале операции. Тогда он станет искать ЕГО в свободное от дежурства время, но и тут есть опасность, что Феликс Гордин пожалуется на него своим партнерам по гольфу шерифу Бискейлузу и Алу Дитриху, и на него снова напялят форму или пошлют охранять тюрьму. Он нажил себе врага в лице Джина Найлза и рассорился с Дадли Смитом и Брюнингом. Заигрываниям с Карен Хилтшер конец. А если Найлз сможет доказать, что он побывал в доме 2307, его дела совсем плохи. Еще две рюмки, и в сплошном мраке появились светлые проблески. У него есть друг с чином и влиянием. Если удастся оправдаться за провал, он может рассчитывать на поддержку капитана. Последняя рюмка, и снова ОН, неотступный и вездесущий, будто ОН существовал всегда, хотя они столкнулись всего несколько недель назад. Дэнни думает о НЕМ вне связи с Рейнольдсом Лофтисом и последним вечером с Клэр. Вспоминает ход вчерашних событий: перед глазами мертвый Оджи Дуарте на столе в морге. Порезы на лице. Работа с файлами вчера ночью. Он нутром чувствует: убийца знал дружка Марти Гойнза, паренька с забинтованным лицом, и тот был источником его сексуального вдохновения. Росомах Томаса Кормиера подкармливали (а может, им поклонялись?) летом 42-го (время Сонной Лагуны!), когда палки зутеров были особенно в ходу. Кормиер считает, что подкармливал их паренек-сосед. "Хоредко" - рядом. Там брали на работу из притонов и ночлежек, никакого учета не велось. Мальчик с ожогами лица был белый. Все школьники, направлявшиеся в мастерскую, были мексы и япошки, кроме одного слабоумного. А может быть, техники, с которыми он там недолго разговаривал, никогда его не видели, потому что он мало проработал, может быть, просто не заметили его или просто забыли. Что же в итоге? Обожженный мальчик был грабителем. Любитель "Листерина" Честер Браун говорил, что примерно в 43-м или 44-м году он вместе с Гойнзом занимался грабежами. Если летом 42-го он подкармливал росомаху (поклонялся ей) Томаса Кормиера, а через 18 месяцев украл ее и был местным, то не исключено, что в тот промежуток времени он мог совершать грабежи в районе Банкер-Хилл. Дэнни едет в рампартский участок городской полиции, ведающий районом Банкер-Хилл. Имя Мала Консидайна дает ему "добро" командира: через несколько минут Дэнни уже в пыльной кладовке, где валяются старые рапорты о происшествиях. Ящики с бумагами подписаны по годам. Дэнни нашел две картонные коробки из-под бакалейных товаров с надписью "1942". Многостраничные рапорты сложены подряд, без разделительных картонок и без всякой системы или порядка: кражи кошельков, уличные ограбления, мелкие кражи, грабежи, хулиганство и бродяжничество - все свалено в одну кучу. Дэнни присел на коробку рапортов за 48-й год и принялся за работу. В правом верхнем углу рапортов - номера статей УК. Дэнни отобрал рапорты с кодовым номером 459.1, грабеж. В двух коробках за 42-й год их оказалось тридцать один; следующий шаг - определение места преступления. Он взял бумаги в дежурку и сел за свободный стол у стены с планом участка Рампорта, стал прорабатывать рапорты по улицам Банкер-Хилла. Посмотрел четыре рапорта и отобрал один; из шести следующих - еще три. Для удобства он мысленно наметил десять кварталов Банкер-Хилла с севера на юг и восемь - с запада на восток. Просмотрел остальные страницы - вышло всего одиннадцать грабежей и нераскрытых правонарушений за 42-й год. Все одиннадцать адресов находятся в пределах пешей прогулки до дома Томаса Кормиера и зубопротезной мастерской "Хоредко". Дэнни быстро просматривает даты происшествий, они стоят внизу первой страницы дела. 16 мая 1942-го; 1 июля 1942-го; 27 мая 1942-го; 9 мая 1942-го; 6 июня 1942-го; 16 июня 1942-го и шесть остальных из одиннадцати - от 9 мая до 1 августа 1942-го. В голове гудит. Дэнни смотрит списки похищенных предметов и понимает, почему изловить грабителя не сильно старались: дешевые украшения, семейные портреты, маскарадные драгоценности, деньги из кошельков и бумажников. Кипарисовая коробка для сигар. Коллекция стеклянных фигурок. Чучела фазана и рыси на подставке из красного дерева. ОН - горячее, совсем горячо; Лофтис - холоднее, холодно. В онемевшем теле Дэнни покалывает, будто он касается голых электрических проводов. Он снова идет в чулан, находит коробки с бумагами за 43-й и 44-й годы. Выясняется, что мелких краж тогда в Банкер-Хилле не случалось, а рапорты о серьезных грабежах были настоящими делами под грифом 459.1 - хищение ценностей в крупных размерах, за которыми следовали проверки и аресты по всему городу и округу. Дэнни кончил работу, поставил коробки на место. И тут его зацепило... Убийца идентифицируется как человек среднего возраста; он связан с грабителем, обожавшим росомах, - молодым парнем, выявленным в результате сегодняшней работы. Честер Браун говорил ему, что Марти Гойнз и его пособник с обожженным лицом в 43-м и 44-м годах занимались грабежами в долине Сан-Фернандо. Надо будет съездить в тамошние участки и посмотреть рапорты о происшествиях, только сначала допросить одного коммуниста, работника киностудии. К тому же на 42-й год выпадает наибольшее количество мер по затемнению городов, введению комендантского часа и строгой регистрацией всех, кто выходил на улицу после 10 вечера. Именно в это время, скорее всего, и совершал свои вылазки любитель росомах. Если только регистрационные карточки задержанных сохранились... Дэнни снова перерыл кладовку, выкинув пустые коробки. За работой среди паутины, плесени и мышиного помета он совсем избавился от обеденного похмелья. Отыскал коробку с пометкой "РК'41--43" раздвинул карточки и с удивлением обнаружил, что они уложены в хронологическом порядке. Стал листать. Весной и летом 42-го были задержаны, допрошены и отпущены восемь мужчин в возрасте от 19 до 47 лет. Карточки заполнялись небрежно: были проставлены имя, раса и дата рождения, но только у половины указано место проживания - в большинстве случаев городские гостиницы. Пятеро из них сейчас достигли среднего возраста и могли быть ИМ: трое других были молодыми парнями, возможно с обожженным лицом. Один из них - если он имел какое-то отношение к делу, мог быть соседом Томаса Кормиера, любителем росомах. Дэнни сунул карточки в карман, сел в машину и поехал до первого телефона-автомата, откуда позвонил Шортеллу в дежурку голливудского участка. Дежурный соединил его с нужным номером, Шортелл подбежал к трубке, запыхавшись: - Да? Дэнни? - Это я. Что-то случилось? - Нет, ничего, только все городские "быки" смотрят на меня косо, будто я вдруг стал хуже последнего гада. Что у тебя? - Список имен, и наш парень может быть где-то среди них. Разговаривал с Кормиером в мастерской "Хоредко", напрямую их связать не удалось, но чувствую-чувствую, что наш человек имеет отношение к росомахам Кормиера. Помнишь, я говорил тебе о старом подельнике Марти Гойнза? - Ага. - Нашел к нему ниточку, и, думаю, она выведет куда надо. В мае - августе 42-го в районе Банкер-Хилла имели место несколько нераскрытых грабежей. Хищения ерундовые и как раз по соседству с Кормиером и "Хоредко". Полиция тогда вводила комендантский час, и у меня восемь карточек допроса задержанных за тот период. У меня большое подозрение, что убийства тянутся еще оттуда - от убийства в Сонной Лагуне и деятельности Комитета защиты Сонной Лагуны. Попробуй сделать отсев из списка по нынешним адресам, типу крови, связи с протезированием, преступным прошлым и прочим. - Давай, я записываю. Дэнни вынул карточки: - У кого-то адреса указаны, у кого-то нет. Первый, Джеймс Джордж Уитакри, родился 5.10.30, гостиница "Гавана", угол Девятой и Олив-стрит. Второй, Рональд Деннисон, родился 30.10.20, адрес не указан. Третий, Коулмен Масски, родился 09.05.23, Саут-Бодри, 236. Четвертый, Лоренс Томас Вазницки, 29.11.08, Банкер-Хилл-авеню, 641 1/4. Пятый, Лиланд Харделл, 4.06.24, гостиница "Американский орел", угол Четвертой и Хилл-стрит. Шестой, Лорен Гарольд Надик, 2.03.20, адрес не указан. Седьмой, Давид Виллерс, 15.01.06, адрес не указан. И восьмой, Бруно Эндрю Гаффни, 29.07.06, адрес не указан. - Все, записал, - сказал Шортелл. - Значит, ты уже совсем близко? Дэнни опять словно током ударило: грабежи на Банкер-Хилл закончились 1 августа 1942 года, убийство в Сонной Лагуне - одежда жертвы была искромсана палкой зутера - произошло 2 августа: - Почти у цели, Джек. Несколько верных ответов плюс удача - и этот сукин сын мой! Дэнни подъехал к студии "Вэрайэти интернэшнл пикчерз", когда уже начало смеркаться и пикетчики разошлись до следующего дня. Он остановился на виду у всех, выставил за лобовым стеклом табличку "Служебная машина полиции" и приколол на плащ жетон. Подошел к сторожевой будке - знакомых лиц не было. На Дэнни никто не обращал внимания, и он почувствовал раздражение. Охранник без звука открыл двери, и Дэнни направился прямо к павильону 23. Табло на стене указывало, что съемки "Окровавленного томагавка" продолжаются, дверь в павильон была открыта. Там шла перестрелка, среди скал из папье-маше палили друг в друга ковбой и индеец. Их фигуры были залиты светом софитов, стрекотали камеры. Возле другого задника с нарисованными на картоне пасущимися бизонами мексиканец, которого он видел в морге, подметал искусственный снег. Дэнни перекрыл ему путь вдоль стены. Тот поднял глаза, бросил щетку и кинулся бежать прямо мимо камер. Дэнни - за ним, скользя на хлопьях снега. Съемка остановилась. Кто-то заорал: - Хуан, черт тебя дери! Снято! Снято! Хуан выскочил через боковой выход, грохнув дверью. Дэнни пробежал через весь павильон, у двери замедлил шаг и толкнул ее. Усиленная сталью дверь захлопнулась и отбросила его назад. Скользя на хлопьях искуственного снега, Дэнни надавил на дверь и увидел Хуана - тот бежал по дорожке к железной ограде. Дэнни что было мочи бросился за ним. Хуан Дуарте прыгнул на ограду и стал перелезать. Зацепился штаниной за острие, стал дергаться, пытаясь освободить ногу. Дэнни схватил за пояс и сдернул вниз, но тут же получил сильный удар с правой руки в лицо. От неожиданности Дэнни разжал пальцы, и Дуарте рухнул на него. Дэнни резко согнул колени, кулак Дуарте прошел мимо, ткнулся в асфальт. Дэнни откатился от него, навалился сзади, прижал его к земле. Мекс захрипел: - Говно фашист сука фашист коп фашист сволочь. Дэнни выхватил наручники, защелкнул один браслет на левой руке Дуарте, другой - на ограде. Мексиканец плюхнулся на живот, пытаясь выдернуть ограду, отчаянно матерясь по-испански. Дэнни перевел дух, дал Дуарте надергаться и накричаться, потом сел рядом на корточки: - Я знаю, ты видел мое фото, видел меня в морге и все рассказал Клэр. Мне все это безразлично, насрать на УАЕС и на красную угрозу. Мне надо поймать убийцу Оджи, и я чую, что концы уходят в Сонную Лагуну. Теперь ты ответишь на мои вопросы, или я посажу тебя за нападение на полицейского. Решай. Дуарте потряс цепочкой наручников. - От двух до пяти лет минимум. А на УАЕС мне наплевать. Вокруг стала собираться толпа. Дэнни махнул им, чтобы отошли назад, все молча отодвинулись, качая головами. - Сними с меня это, - сказал Дуарте, - тогда, может быть, поговорим. Дэнни расстегнул наручники. Дуарте потер запястье, встал шатаясь и присел, привалившись спиной к ограде: - С чего это наймит студии вдруг заинтересовался моим убитым двоюродным братом? - Встань, Дуарте. - Нет, на жопе буду сидеть. Ответь мне. С чего ты так печешься о maricon , который хочет стать гребанной кинозвездой, как каждый гребанный житель этого гребанного города? - Не знаю. Но я хочу поймать того, кто убил Оджи. - А при чем тут Клэр де Хейвен? С чего ты решил подобраться к ней? - Я сказал тебе, мне до этого дела нет. - Норм Костенц сказал, что еще как есть. Когда я рассказал ему, что ты полицейский, он сказал, что за роль Теда Кругмана тебе можно дать сраного "Оскара"... Дэнни присел возле Дуарте, держась за ограду: - Ты будешь говорить или нет? - Скажу, pendejo. Ты сказал, что убийство Оджи тянется из Сонной Лагуны, это меня интересует. Чарли Хартшорн тоже так думал, так... Рука Дэнни вцепилась в решетку ограды, он еле устоял на ногах: - Повтори, что ты сказал! - Я сказал, что Чарли Хартшорн тоже так думал, а потому, может, и есть мне смысл потолковать с гребанным копом. Дэнни присел около забора, чтобы поближе видеть лицо Дуарте: - Расскажи мне все об этом, спокойно и не торопясь. Ты знаешь, что Хартшорн покончил с собой, знаешь? - Может, и так. Это ты мне скажи. - Я не знаю, так что рассказывай ты. Мне нужно это знать. Дуарте, щурясь, смотрел на Дэнни. - Чарли был адвокат. Он был maricon, но парень нормальный. Он работал в Сонной Лагуне, писал записки по делу для суда - и все задарма. - Это я знаю. - Ладно, а вот чего не знаешь, и вот каким он был человеком. Когда ты увидел меня в морге, я там был второй раз. Мне позвонил знакомый, что работает там, в час утра, наверно, и сказал, про Оджи и про то, что он порезан весь, как палкой зутера. Я пошел к Чарли домой. Он был человек влиятельный, я хотел узнать, может ли он нажать на копов, что занялись убийством Оджи всерьез. Он мне сказал, что на него самого уже пытался нажать один коп. Этот коп хотел узнать об убийстве парня по имени Дуэйн Линденор, хоть и делал вид, что ему на это плевать. Чарли читал в какой-то газете, что вместе с ним убили еще какого-то Уилтси и обоих изрезали палками зутеров, как Оджи. Я рассказал об этом Чарли, и он решил, что все три убийства связаны с Сонной Лагуной. Он позвонил в полицию и говорил с каким-то копом. Звали его сержант Брунер или вроде... - Брюнинг, - вставил Дэнни. - Сержант Майк Брюнинг? - Да, вот с ним. Чарли рассказал Брюнингу то же, что я тебе сейчас, и Брюнинг обещал, что приедет к нему домой поговорить. Я тогда ушел. Так что, если Чарли тоже думал, что там есть связь с Сонной Лагуной, ты, наверное, не такой уж урод. У Дэнни лихорадочно заработала мысль. Интерес Брюнинга к палкам зутеров - странно. Ведь тогда он напрочь отверг версию Дэнни. Его странное отношение к заданию вести наблюдение за четверкой? Вопрос об Оджи Дуарте - выделил его, потому что он мекс? Потому что связан с одним из членов Комитета защиты Сонной Лагуны? Мал говорил, что Дадли Смит сам напросился в группу большого жюри, хотя как лейтенант убойного отдела управления полиции не имел никакого резона заниматься этим делом. Мал рассказывал: Дадли с пристрастием допрашивал Дуарте, Сэмми Бенавидеса и Мондо Лопеса, напирая на дело Сонной Лагуны и виновность семнадцати молодых людей, которых поначалу привлекли к ответственности, хотя к УАЕС это не имело прямого отношения. Хартшорн упомянул палку зутера в разговоре с Брюнингом. Согласно устному рапорту Шортелла, позапрошлым вечером - в тот вечер, когда Хартшорн покончил с собой, - Дадли Смит и Брюнинг задержались в уилширском участке. Может быть, они быстро смотались к Хартшорну - его дом всего в миле от участка, убили его и вернулись в дежурку, надеясь, что никто не заметил их недолгого отсутствия? Отличное алиби для копа. Но зачем? Хуан Дуарте смотрит на него, будто он с луны свалился, а Дэнни лихорадочно думает, в каком направлении вести беседу: - Быстро сопоставь эти вещи: джазовые музыканты, грабежи, росомахи, эскорт-служба для гомиков. Дуарте слегка отодвинулся: - Все это дрянь. К чему это? - Парень, который обожает росомах? Дуарте приставил палец к виску и покрутил рукой: - Что за хрень! Росомаха - это такая крыса, что ли? Перед мысленным взором Дэнни вырисовались страшные лапы Джуно: - Давай так, Дуарте: Сонная Лагуна, Комитет защиты, 42-44 годы и Рейнольде Лофтис. Подумай хорошенько, отвечай не спеша. - Это просто, - сказал Дуарте. - Рейнольде и его младший брат. Дэнни захотелось крикнуть: "Что?", но он сдержался. Значит, так. Он прочитал все документы большого жюри дважды - сразу после получения и дважды - вчера вечером; дважды прочел все досье психиатра, прежде чем Консидайн забрал их. Ни в одном документе нигде не упоминается о брате Лофтиса. Но в досье Лофтиса был пробел - с 42 по 44 год: - Расскажи о его брате, Дуарте. Все, подробно и не торопясь. Дуарте затараторил: - Он был шпаной, с головой не дружил. Рейнольде стал его приводить с собой в самое горячее для Комитета защиты время. Я забыл, как его звали, парню было лет восемнадцать-девятнадцать, так где-то. Лицо у него было забинтовано. В пожаре обгорел сильно. Когда раны зажили и он снял повязки, марлю, всю эту хрень, все девчонки в Комитете говорили, какой красивый. Он был на Рейнольдса похож, только еще лучше. Новые факты, соединяясь, стучали "тук, тук, тук, тук" в дверь, которая никак не отворялась. Брат Лофтиса с обожженным лицом снова связывал актера с НИМ, но это противоречило догадке, что убийца свои сексуальные фантазии черпал из уродства мальчика; выходило, что Похититель росомахи и Обожженное лицо - это один человек и возможный соучастник в убийствах. Это объясняло неразбериху в возрасте. - Расскажи мне о мальчике, - сказа Дэнни. - Почему ты назвал его шпаной? - Он все время подмазывался к мексиканским парням. Врал, что видел, как большой белый человек убил Хосе Диаса, - думал, что мы его примем в свою компанию, потому что он сказал, что убийца - не мексиканец. Все знали, что убийца мексиканец и что просто копы посадили не тех мексиканцев, невиновных. Он нес этот бред, что видел убийцу, но ничего подробно не рассказывал, а когда ребята на него нажали, он вообще замолчал. В Комитет защиты приходили анонимные письма - что это сделал белый, и было ясно, что их посылал этот парень. Бред сумасшедшего! Парень говорил, что бежит от киллера, а я ему однажды сказал: "Pendejo, если убийца тебя ищет, какого хрена ты ходишь на собрания, где он может тебя зажопить?" Парень сказал, что у него есть особая защита, но больше ничего не говорил. В общем, больной был на всю голову. Если б он не был братом Рейнольдса, его бы никто терпеть не стал. Тук, тук, тук, тук. - Что с ним стало? - Не знаю, - ответил Дуарте. - Я его не видал со времени Комитета защиты, и, думаю, никто больше его не видел. Рейнольде о нем не говорит. Это странно. Ни Чаз, ни Клэр, ни Рейнольде уже много лет о нем не говорили. - А что Бенавидес и Лопес? Где они сейчас? - На площадке, снимаются в какой-нибудь ковбойской хреновине. Ты думаешь, брат Рейнольдса имеет какое-то отношение к Оджи? Дэнни лихорадочно думал. Брат Рейнольдса Лофтиса был грабитель с обожженным лицом, сообщник Марти Гойнза, вполне вероятно, он совершал грабежи на Банкер-Хилл и он же украл росомаху. Последняя кража на Банкер-Хилл совершена 1 августа 1942 года; на следующий день в Сонной Лагуне всего милях в трех от Банкер-Хилла убит Хосе Диас. Брат Рейнольдса утверждал, что видел, как "большой белый человек" убивал Хосе Диаса. Тук, тук, тук. Мысли - скок, скок, скок. Дадли Смит - большой белый с врожденной жестокостью. Он вошел в команду подготовки большого жюри, стремясь остановить инкриминирующие его свидетельские показания по Сонной Лагуне, надеясь добраться до свидетелей и документов того дела, ликвидировать их и выйти сухим из воды. Звонок Харт-шорна Майку Брюнингу относительно палки зутера его напугал; они с Брюнингом или один из них подъехали из уилтширского участка поговорить с ним; Хартшорн стал опасен. Обдумав это заранее или воспользовавшись моментом, они вдвоем или кто-то один убили Хартшорна, инсценировав самоубийство. Тук, тук, тук - звучало все громче и громче, но дверь все еще оставалась закрытой, а за ней ответ на вопрос: как убийство Смитом Хосе Диаса и его стремление уничтожить вероятные свидетельства этого, а также убийство им Хартшорна, как все это связано со зверским убийством Гойнза-Уилтси-Линденора-Дуарте ? И почему Смит убил Диаса ? Дэнни оглянулся на дверь павильона, за которой скрывались картинки Дикого Запада, заболоченные дебри и густой лес. - Vaya con Dios, - сказал Дэнни оставшемуся сидеть Дуарте и поехал домой читать дело большого жюри, думая, что только теперь он стал в глазах Маслика и Воллмера настоящим детективом. Он влетел в подъезд своего дома словно на крыльях, нажал кнопку лифта и услышал за спиной шаги. Обернулся и увидел двух рослых мужчин, наставивших на него свои пушки. Он потянулся за своим револьвером, но первым его ударил в голову кулачище с тяжелым кастетом. Очнулся он прикованным наручниками к стулу. В голове туман, запястья онемели, рот заполнял распухший язык. Глаза распознали комнату для допросов, смутные очертания трех человек, сидящих за столом, в центре которого лежал большой черный револьвер. Услышал голос: - Табельным оружием вашего ведомства служит револьвер калибра 38. Почему, Апшо, у вас револьвер 45-го калибра? Дэнни замигал глазами и закашлялся, сплюнув кровавый сгусток, снова моргнул и узнал голос говорившего: это был Тад Грин, начальник сыскной службы управления полиции. Дэнни удалось сфокусировать взгляд на двоих полицейских, сидевших по бокам Грина; таких здоровенных копов в гражданском платье он еще не видывал. - Я задал вам вопрос, помшерифа. Дэнни старался вспомнить, когда он выпивал в последний раз, выходило, что это было днем в Чай-натауне, и сообразил, что вряд ли он допился до чертиков, и все происходящее не привиделось ему в алкогольном бреду. Откашлялся и сказал: - Продал его, когда стал детективом. Грин закурил сигарету: - Это должностное преступление. Вы что, считаете, что вам закон не писан? - Не считаю. - Ваша подружка Карен Хилтшер думает иначе. Она говорит, что, став детективом, вы ловко ее использовали, одаривая своим вниманием. Она рассказала сержанту Найлзу, что вы проникли в дом 2307 по Тамаринд-стрит и знали, что две жертвы были незадолго до этого убиты именно там. Она сказала сержанту Найлзу, что ваш рассказ о встрече с девушкой у пончиковой на углу Франклин- и Вестерн-стрит - ложь, что она по телефону сообщила вам информацию о радиопереговорах городской полиции. Найлз собирался составить об этом рапорт, помшерифа. Вам было известно об этом? В голове Дэнни гудело. Он сглотнул кровь. Узнал в сидевшем слева от Грина того, кто его нокаутировал: - Да. Я об этом знал. - Кому вы продали свой револьвер. - Какому-то парню в баре. - Это наказуемый проступок, помшерифа. Преступление. Получается, что вам безразлично, соблюдаются законы или нет, так? - Нет, нет. Не безразлично! Я - полицейский! Да в чем дело, черт возьми? Заговорил ударивший его коп: - Видели, как ты беседовал с известным сводником педов Феликсом Гордином. Ты что, у него на довольствии? -Нет! - Значит, на довольствии у Микки Коэна? - Нет! - Вам дали в подчинение убойную группу, - вступил в разговор Грин. - Это было поощрением за вашу работу для большого жюри. Сержант Найлз и сержант Брюнинг считают очень странным, что вас, молодого полицейского, так занимают случаи поножовщины среди гомосексуалистов. Чем вызван этот интерес? - Да что за черт! Я был на Тамаринд-стрит! Какого черта вам от меня нужно? Вступил в разговор третий коп - качок: - Почему ты подрался с Найлзом? - Он дезорганизовал мне работу с Тамаринд-стрит, грозил донести на меня. - Так это тебя взбесило? -Да. - Чтобы так драться? -Да! - Мы слышали иную версию, помшерифа, - сказал Грин. - Мы слышали, что Найлз обозвал вас педерастом. Дэнни замер, вспомнил все это, и внутри у него все похолодело. Подумал, рассказать о Дадли, но тут же отмел эту мысль - ему ни за что не поверят. И все же: - Если Найлз так сказал, я этого не слышал. - А тебя это задело, сынок? - рассмеялся "кастет" . - Да пошел ты! Качок хлестнул его по щеке. Дэнни плюнул ему в лицо. - Не сметь! - закричал Грин. "Кастет" вскочил, обхватил качка руками и усадил на место. Грин от окурка прикурил новую сигарету. Дэнни выкрикнул: - Да скажите, наконец, что все это значит? Грин махнул полицейским, чтобы те отошли вглубь комнаты, затянулся сигаретой и загасил ее: - Где вы были позапрошлой ночью между 2:00 и 7:00? - Дома в постели. Спал. - Один, помшерифа? -Да. - Помшерифа, в это самое время в сержанта Найлза стреляли, он был убит, а его труп был закопан на Голливудских холмах. Вам это известно? - Нет! - Кто это сделал? - Кто угодно, Джек Драгна! Или Микки Коэн! Найлз ведь был мерзавцем, работал и на наших и на ваших! "Кастет" шагнул вперед, качок стал удерживать его, при этом бормотал: - Плевать посмел в меня, козел, любитель педов. Джин Найлз был мне другом, мы с ним вместе еще в армии служили, ты, жополиз у гомов. Дэнни уперся ногами в пол и толкнул свой стул к стене: - Джин Найлз был дикарь, продажный сукин сын. Качок подскочил к Дэнни, протянул лапы к его горлу. Дверь в комнату распахнулась, и вбежал Мал Консидайн. Грин что-то кричал, но его не было слышно. Дэнни подтянул колени к груди и вместе со стулом опрокинулся вперед. Ручищи качка прорезали воздух. Мал налетел на него, размахивая кулаками, стал его молотить. "Кастет" сгреб Мала и вытолкал из камеры в коридор. Оттуда эхом донеслось: "Дэнни!" Грин встал между стулом и озверевшим громилой, повторяя: - Нельзя, Гарри, нельзя, - будто отчитывал непослушного чудовищных размеров пса. Дании, лежа лицом на полу среди окурков, услышал: - Заприте Консидайна в камеру! Дэнни вместе со стулом подняли в вертикальное положение. "Кастет" подошел сзади и снял с него наручники. Грин взял со стола его револьвер. Дэнни поднялся, его качало. Грин протянул ему револьвер: - Я не знаю, ваших это рук дело или нет, но выяснить это можно. Завтра в полдень вам следует явиться в городской совет в комнату 1003. Вам сделают инъекцию пентотала натрия, вы пройдете проверку на детекторе лжи и ответите на широкий круг вопросов относительно вашей работы по убойному делу, об отношениях с Феликсом Гордином и Джином Найлзом. Спокойной ночи, помшерифа. Пошатываясь, Дэнни добрел до лифта, спустился вниз и вышел на улицу; ноги понемногу становились послушнее. Он пересек газон и направился к стоянке такси на Темпл-стрит, как его остановил тихий голос: - Сынок! Дэнни замер. Из тени вышел Дадли Смит: - Чудесная ночка, верно? Светская беседа с убийцей. Дэнни сказал: - Ты убил Хосе Диаса. Вы с Брюнингом убили Чарлза Хартшорна. И я это докажу. Дадли Смит улыбнулся: - Насчет твоих умственных способностей, сынок, у меня не было сомнений. Вот в храбрости твоей я уверен не был. Но насчет ума не сомневался никогда. Но должен признать, я недооценил твою настойчивость. Я ведь всего лишь человек. - А по-моему, нет. - Человек, как все смертные - кожа и кости, эрос и тлен. Все как у тебя, сынок. Не стоило искать ответы в сточных канавах, глядишь, все могло бы повернуться по-другому. - Тебе - конец. - Нет, сынок, конец тебе. Я разговаривал с моим старым другом Феликсом Гордином, и он ярко обрисовал мне твою натуру. Знаешь, у него зоркость не чета моей, и видит в человеке слабость, как никто другой. Он все о тебе знает, а когда ты завтра пройдешь проверку на детекторе лжи, об этом узнают все. - Нет, - сказал Дэнни. - Да, - сказал Дадли, поцеловал его в губы и пошел, насвистывая любовную песенку. Машину не обманешь. Препараты не дадут солгать. Дэнни взял такси и поехал домой. Он открыл дверь и направился прямо к своим папкам. Чтобы доказать, что все - правда, надо собрать воедино все факты, тогда в 11:59 он припрет к стене Дадли, Брю-нинга и ЕГО. Как в кино, отсрочка за минуту до приведения в исполнение смертного приговора. Дэнни зажег в холле свет, открыл дверь в кладовку. Коробок с его бумагами на месте не было, ковролин, которым он их прикрывал, аккуратно сложен на полу. Дэнни сорвал ковер в холле, выбросил все из шкафа в спальне, переворошил постель и вытряхнул аптечку в ванной. Перевернул всю мебель в гостиной, заглянул под диванные подушки, перетряхнул кухонные шкафы и ящики, усыпав весь пол столовыми приборами и битыми тарелками. Увидел возле приемника початую бутылку виски, откупорил ее, но горло перехватил спазм, и он отшвырнул бутылку, сорвав с окна жалюзи. Подошел к окну и увидел внизу под фонарем Дадли Смита. И он знает. Он знает. А завтра знать будут все. Шантаж. Его имя будет связываться с извращенным сексом. Он нем станут судачить в "Шато Мармон". Машину не обманешь. Препараты не дадут солгать. Перья полиграфа будут делать скачки всякий раз, когда прозвучит вопрос, почему его так увлекало изнурительное выслеживание гомосексуалистов. Отсрочки исполнения казни не будет. Дэнни вытащил свой револьвер и сунул его в рот. Вкус ружейного масла вызвал тошноту, и он представил, как будут ржать нашедшие его копы, отпуская шутки, почему он сделал именно так. Он положил револьвер и пошел на кухню. Оружия там сколько хочешь. Дэнни выбрал зазубренный нож для разделки мяса. Взвесил в руке, проверил его остроту и нашел ее подходящей. Попрощался с Малом, Джеком и доком. Извинился за машины, которые он угонял, повинился перед парнями, которых избивал, потому что они просто попадались под руку, когда ему хотелось кого-то ударить. Подумал о своем убийце, который убивал, потому что его сделали таким; поднял нож и простил его. Приставил лезвие к горлу и одним рывком полоснул себя от уха до уха. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. РОСОМАХА ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ Всего неделя прошла с того дня, как полицейские округа зарыли тело парня в землю, а Базз приходит на его могилу уже в четвертый раз. Место отвели на дешевом участке Восточного кладбища Лос-Анджелеса. Простой надгробный камень: Дэниел Томас Апшо 1922--1950 Никакого- "Любимому... от любящих...". Никакого - "Дорогому сыну от скорбящих...". Никакого креста на камне, нет даже обычного "Мир праху твоему". Ничего, что бы привлекло внимание прохожего, вроде "Убил полицейского" или "Без пяти минут начальник отдела прокуратуры". Из коротенькой заметки в газетах о внезапной смерти парня тоже ничего не узнаешь: то ли стул под ним подвернулся, то ли упал лицом на подставку для кухонных ножей. Козел отпущения. Базз наклонился и выдернул пробившийся сорняк, почувствовав, как надавила ему в бок рукоятка револьвера, из которого он убил Найлза. Он выпрямился и пнул надгробную плиту. Подумал, что совсем неплохо выглядела бы надпись: "Счастливчик", "Богач" или "Везет дуракам" с эпитафией последним дням жизни помощника шерифа Дэнни Апшо, какие с мельчайшими подробностями вырубаются на камне-небоскребе какого-нибудь черножопого сутенера, поклонника вуду. Неспроста помшерифа Дэнни Апшо очаровал его, натыкав магических булавок в подушечку-куклу по имени толстячок Микс Базз. О трагедии рассказал позвонивший ему Мал. Дождь вымыл тело Найлза. Городские заподозрили и схватили Дэнни, учинили ему допрос с пристрастием и отпустили, приказав явиться на следующий день для проверки на детекторе лжи с уколом пентотала натрия. Когда парень не явился, "быки" вломились в его квартиру и нашли его мертвым на полу гостиной с перерезанным горлом, а в доме все было перевернуто вверх дном. Потрясенный Норт Лейман делал вскрытие. У него сама рука просилась написать 187 - убийство; но никак не выходило: отпечатки пальцев на ноже и угол рассечения говорили о том, что смерть "аутогенная". Дело закрыли. Рану док назвал "поразительной" - никаких признаков колебаний: Дэнни Апшо решил уйти из жизни враз и бесповоротно. Управление шерифа мигом организовало место на кладбище. Хоронили вчетвером: Лейман, Мал, окружной коп Джек Шортелл и он. Расследование убийств гомосексуалистов сразу прикрыли. Шортелл взял отпуск и уехал в глушь Монтаны. Городская полиция сдала дело Найлза в архив: самоубийство Апшо сделало ненужным поиск виновных и отправку кого-то в газовую камеру. Отношения между полицией города и округом никогда добрыми не были, а он попытался спасти задницы обоих управлений, пошел по тонкому льду. Провалился. И ничем теперь ему не поможешь. Счастливчик. Больше всего в последнее время у Базза болела голова о том, как прикрыть кражу Одри. Пити Скурас выплатил Микки все, что слямзила его львица. Микки был великодушен и отпустил его после небольшой взбучки: Джонни Стомп заехал ему пару раз дубинкой по печени. После этого Пити подался в Фриско, хотя Микки под впечатлением его раскаяния решил оставить его у себя на службе. Бегство Пити сыграло ему на руку: экспансивный Микки взял и увеличил ему оклад, как главному телохранителю на переговорах между ним и Драгной, до тысячи. Сказал еще, что "мировой парень" - лейтенант Дадли Смит тоже будет присутствовать на переговорах в качестве телохранителя. В его карман прибавка, а Дэнни Апшо вместо него - в могилу. Везет дуракам. Для Мала это был тяжелый удар. Он два дня беспробудно пил, а протрезвев, перешел в решительное наступление на красных. Один из радикалов под нажимом признался Дадли Смиту, что Клэр де Хейвен разоблачила Теда Кругмана. Мал пришел в ярость, немного успокоившись, только когда на собрании следственной группы было заявлено, что теперь у них достаточно информации, чтобы свалить УАЕС и без агентурных данных Апшо. Думали, когда выносить дело на рассмотрение суда. Решили, что если все пойдет как надо, большое жюри соберется через две недели. Мал пустился во все тяжкие, стараясь набрать побольше очков для своего суда. Он вывернул наизнанку весь дневник Натана Айслера, завербовав в доносчики четверых людей, участвовавших в создании профсоюза Клэр де Хейвен. Его конура в мотеле "Шангри Лодж" теперь походила на гостиную Лоу: диаграммы, планы, схемы перекрестных допросов - реквием по Дэнни Апшо, - из которого, однако, вытекало, что треп с комми обещает быть долгим. А что делать со всей этой болтовней большому жюри - ума не хватит: они не поймут, что эти жалкие, ничтожные болваны только то и умеют, что трепаться. Сделать что-нибудь еще у них кишка тонка. Базз еще раз пнул могильный камень. Капитан Мал Консидайн просто убедил себя, что УАЕС - это бог знает какая страшная угроза внутренней безопасности Америки, что ему надо верить в это, и тогда он вернет своего сына и станет героем. Шансы на то, что голливудские комми своими сопливыми фильмами, митингами и прочими фокусами подорвут безопасность страны, можно предсказать с уверенностью: тридцать триллионов против одного - все равно, что опасаться скорой высадки марсиан. А всю эту муру затеяли только для отвода глаз. Просто студиям жалко денег, а Эллис Лоу хочет стать окружным прокурором и губернатором Калифорнии. Казначей мафии. Деловар. После того звонка Мала он плюнул на работу. Эллис поручил ему проверить прошлое людей из дневника Айслера. Он позвонил в архив, записал основные данные - и дело с концом. Мал велел обзвонить всех уаесовских стукачей на востоке и снять сних показания. Базз обзвонил треть списка, задал половину из полагавшихся вопросов и сократил их ответы до двух страниц, чем порадовал свою секретаршу-машинистку. У него оставалась главная забота - отыскать доктора Сола Лезника, главного доносчика большого жюри. На остальное он просто махнул рукой и старался слинять куда подальше. А тянуло его только в одном направлении - к Дэнни Апшо. Когда все немного улеглось, он поехал за 65 миль в Сан-Бернардино заглянуть в прошлое малыша Апшо, поговорил с его матерью - увядающей вдовушкой, живущей на социальное пособие. Она сказала, что не поехала на похороны сына, потому что он был груб с ней во время последних приездов и сердил ее тем, что много пьет. Базз разговорил ее, и она поведала, что мальчиком Дэнни был умным, но холодным, подрос - стал много читать, многим интересовался, но все держал при себе. Когда умер отец - совсем не горевал. Любил автомашины, конструкторы и научно-популярную литературу. За девочками не бегал, а комнату свою держал в идеальном порядке. Став полицейским, навещал мать только в день ее рождения и на Рождество - два раза в год, не чаще и не реже. В школе учился на твердое "хорошо", а в колледже - только на "отлично". На девчонок, ходивших за ним табуном, даже не смотрел и возился с машинами. У него был один-единственный друг, Тим Бергстром; сейчас он учитель физкультуры в школе в Сан-Берду. Базз поехал в эту школу и поговорил с Бергстромом. Тот узнал о смерти друга из газет и за кружкой пива в соседнем со школой баре сказал, что Дэнни было уготовано умереть молодым и подающим надежды. Еще сказал, что Дэнни увлекался машинами, моторами и математикой, что угонял машины, потому что любил рисковать, что ему всегда хотелось проявить себя, но никогда не говорил об этом. Его всегда как-будто колотило изнутри, но отчего и почему - было не понять. Он безусловно был умен, но куда и на что направит свой ум, сказать было нельзя. Девочки его любили, потому что выглядел загадочным; и равнодушно относился к оказываемому ими вниманию. Умел здорово драться. Несколько лет назад, в подпитии, Дэнни рассказал ему, что был свидетелем убийства. Это тогда он загорелся стать полицейским и увлекся судебной медициной. Когда напивался, всегда держал себя в руках, только вел себя как-то загадочно и уперто, так что рано или поздно он должен был схлестнуться с какими-нибудь бандитами и его могли бы запросто застрелить. Удивительно, что смерть Дэнни оказалась несчастным случаем. Базз не стал его разуверять и спросил: - Дэнни был голубым? Бергстром вспыхнул, заерзал, подавился пивом: - Да вы что! Нет. - И тут же стал показывать карточки своих детей и жены. Базз вернулся в Лос-Анджелес, позвонил приятелю в администрацию округа и узнал, что личное дело Дэнни Апшо изъято, и теперь получалось, что фактически никакого Апшо в Управлении шерифа округа Лос-Анджелеса вовсе не существовало. Тогда Базз поехал в участок Западного Голливуда и поговорил с парнями в дежурке, от которых узнал, что Дэнни никогда не брал взяток и не якшался с проститутками; никогда не посягал ни на свою доносчицу Дженис Модайн, ни на телефонистку Карен Хилтшер, которые просто умирали от желания дать ему. Одни коллеги Апшо уважали его за ум, другие считали наивным идеалистом и слабохарактерным. Капитан Ал Дитрих, по их словам, любил его за методичность в работе, трудолюбие и честолюбие. Неподходящее время выбрал малыш Апшо, чтобы от изучения устройства машин перейти изучению устройства людей, подумал Базз. Вот тебе и поиски истины. Пришлось ему рыться в море дерьма; в обоих своих делах он раскопал одну грязь. Лгать себе он не хотел, и этим подписал себе смертный приговор. Дэниел Томас Апшо, 1922--1950. Голубой. Томас Прескотт Микс, 1906--?. Вышел сухим из воды, потому как малыш решил, что с таким жить нельзя. Именно, с таким, с этим. Дэнни Апшо не убивал Найлза. Мал говорил, что Тад Грин и два амбала избивали его на допросе. Наверное, они знали, что Найлз назвал его педерастом, наверное, спрашивали, зачем он тряс Феликса Гордина, о чем Дадли Смит рассказал Малу и Грину. Приказав явиться на проверку на детекторе лжи с пентоталом, Грин отпустил его, отдав револьвер. Надеялся, что малыш придет домой и избавит полицию от судебного разбирательства и обнародования того факта, что Найлз был казначеем мафии у Драгны. Дэнни избавил их от этого, только по другой причине и другим способом. Козел отпущения. В каком-то смысле, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Сон пропал к лешему. Когда удается соснуть часа три-четыре, снятся все эти штучки, что ему пришлось вытворять; деревенские простушки, которых он затаскивал в постель Говарда; героин, который он утаивал при арестах, а потом продавал Микки. Деньги - в карман, а героин - окольным путем в вену несчастного наркомана. Одно спасение - заснуть в объятиях Одри (она словно козочка послушна после истории с Найлзом), когда он касается ее и сжимает в объятиях, мысли о малыше отступают. Но четыре ночи подряд с ней в хате Говарда - слишком опасно. Всякий раз, уходя от нее, он чувствует страх, и с этим тоже надо что-то делать. Можно, конечно, продолжать помалкивать про малыша и ничего не говорить Малу. Тот и мысли не допускал, что Найлза убил малыш, он почти уверен, что это сделали люди Коэна: Мал видел, как Дэнни допрашивал одного бандюка Драгны по имени Винни Скоппеттоне и тот выболтал, что в стрелке у Шерри участвовали полицейские. Для Мала этого было достаточно, и он продолжал идеализировать Апшо как толкового полицейского, который прямой дорогой шагает к чинам и славе. Умолчание о тайне малыша стало началом всего. Базз погрозил пальцем могильному камню. Факты, только факты. Первое. Когда полиция вскрыла квартиру Ап-шо, там все было перевернуто вверх дном. Посмертную экспертизу проводил сам Норт Лейман. На всем барахле и мебели были отпечатки пальцев одного Дэнни, и он пришел к выводу, что в последние минуты жизни малыш впал в безумие. В полицейском рапорте с описью имущества, найденного в квартире, нет упоминания ни о документах большого жюри, ни о личных бумагах Дэнни по его расследованию. Он сам тайком пробирался туда, тоже все просмотрел самым тщательным образом и никакого тайника с документами не нашел. Мал был там, когда обнаружили труп, и говорил, что полиция ничего в его комнатах не тронула, забрали только тело и нож. Второе. Вечером накануне смерти ему позвонил Дэнни: его поразило, что два его дела пересеклись на контактах Чарлза Хартшорна и Рейнольдса Лоф-тиса: "Помшерифа, не хочешь ли ты сказать, что подозреваешь в убийстве Лофтиса?" - "Может быть. Очень может быть. Он подходит под описания убийцы... идеально подходит". Однако Дэнни Апшо убил себя, а никакой не убийца. И квартиру он перевернул сам, а не вор, укравший его бумаги. Дадли Смит непонятно почему настроен против малыша, но выкрадывать документы ему было ни к чему, а если бы он сделал это, то обставил бы это как грабеж. Значит, имеем дело еще с одним неизвестным лицом - значит, есть с кем расквитаться, а это уже хорошо. Базз отыскал Мала во дворе дома Эллиса Лоу: он сидел на софе под солнцем и перебирал бумаги. Кожа да кости - будто морил себя голодом, чтобы согнать вес до категории "пера". - Привет, босс. Мал молча кивнул и продолжил свое занятие. - Надо поговорить, - сказал Базз. - О чем? - Да уж не о заговоре комми. Мал обвел карандашом цепочку фамилий: - Знаю, ты это не воспринимаешь серьезно, а дело это серьезное. - Серьезное в смысле деньжат, я бы так сказал. И свою долю получить мне, конечно, хочется. Хочу поговорить о другом. - О чем же? - Скажем, об Апшо. Мал отложил бумаги и карандаш: - Это теперь дело полиции Лос-Анджелеса. - Босс, я уверен, что не он убил Найлза. - С этим все покончено, Базз. Это дело рук Микки или Джека Д., а доказать нам это не удастся и за тысячу лет. Базз присел рядом на софу. От нее пахло плесенью, кто-то из охотников за красными гасил сигареты об ее подлокотники. - Мал, помнишь, Апшо говорил нам о личном деле, которое завел на убитых педов? - Конечно помню. - Его выкрали вместе с копией пакета документов по большому жюри. -Что? - Я знаю точно. Ты говорил, что полиция опечатала его квартиру, ничего не взяв, а я посмотрел его стол в отделении Западного Голливуда. Полно всяких бумаг, но ни одной по 187-му и большому жюри. Ты так увлекся охотой на красных, что, видно, не подумал об этом. Мал постучал по руке Базза карандашом: - Ты прав. А ты что задумал? Малыш в могиле, он погорел на том, что вскрыл ту квартиру. И это значило - конец карьере. А он мог бы стать лучшим из лучших. Жаль его, но он сам вырыл себе могилу. Базз накрыл рукой руку Мала: - Босс, это мы вырыли ему могилу. Ты с этой де Хейвен, а я... да что там... - Он выругался. Мал высвободил руку. - А ты что? - Малыш все думал о Рейнольдсе Лофтисе. Вечером накануне его смерти мы говорили с ним по телефону. Он прочел в газетах про самоубийство Чарлза Хартшорна, там говорилось, что он был адвокатом Комитета защиты Сонной Лагуны, а Апшо разрабатывал его по убойному делу - Хартшорна однажды шантажировал один из убитых. Я рассказал ему, что Хартшорна еще в 44-м замели как педа вместе с Лофтисом, и малыш просто чуть с ума не сошел. Он не знал, что Хартшорн был связан с Сонной Лагуной, и это, кажется, его просто с ног свалило. Я спросил его, подозревает ли он Лофтиса, и он сказал: "Очень может быть". - А ты не говорил об этом с Шортеллом? - Нет, он в отпуске, в Монтане. - А с Майком Брюнингом? - Я ему не верю, не скажет он правды. Помнишь, Дэнни говорил, что он отлынивает и только мешает ему? - Что же ты мне сразу не сказал, Микс! - Да я все прикидывал, думал, как к этому лучше подойти. - И как же? Базз усмехнулся: - Может, Лофтис - главный подозреваемый, а может, и нет. Я достану убийцу педов, кто бы он ни был. Теперь усмехнулся Мал: - А дальше что? - Арестую его или убью. - Ты рехнулся. - А я думал, может, ты тоже подключишься, У рехнувшегося капитана больше шансов... - У меня большое жюри, Микс. А послезавтра - суд по опеке. Базз хрустнул пальцами: - Подключишься? - Нет. Это чистое безумие. И ты не похож на человека, склонного сентиментальничать. - Я считаю себя его должником. Оба мы должники. - Ты совершаешь ошибку, Микс. - Взгляни на это так, капитан: предположим, Лофтис - убийца-психопат. Ты берешь его до созыва большого жюри, и тогда УАЕС шустро низвергается вниз вместе с водой в унитазе. Мал рассмеялся. Базз тоже рассмеялся: - Нам понадобится всего неделька. Возьмем, что сможем из материалов большого жюри, поговорим с Шортеллом, узнаем, что есть у него. Берем Лофтиса, а дальше - как бог даст. - Большое жюри - дело серьезное, Микс. - Комми Лофтис, за которым числится четыре "мокряка", сделает тебя таким героем, что ни один судья в штате не посмеет вякнуть против тебя в деле об опеке. Подумай. Мал переломил карандаш пополам. - Мне нужна отсрочка суда, позарез нужна, а на Лофтиса мне наплевать. - Значит, договорились? - Не знаю. Базз решил взять быка за рога: - Ну хорошо, капитан. Я думал пронять тебя карьерой, но, видно, ошибся. Тогда подумай об Апшо. Как важно ему было распутать это дело, и как ты вон из шкуры лез, посылая его против Клэр де Хейвен. Теперь подумай, что они с Лофтисом могли сделать с мальчишкой, что он после этого перерезал себе горло. Тогда ты... Мал отвесил ему звонкую пощечину. Базз еле сдержался, чтоб не дать сдачи. Мал бросил листок с фамилиями на траву: - Я с тобой. Но если из-за этого сорвется мое большое жюри, пеняй на себя! Это я тебе прямо говорю. Базз улыбнулся: - Слушаюсь, капитан! ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ - Значит, на этот раз, как я полагаю, ни обмана, ни притворства не будет, - сказала Клэр де Хейвен. Слабенько для начала: Мал знал, что она раскрыла Апшо, но большое жюри уже на подходе. - Нет. Дело касается четырех убийств. - Вот как! - Где Рейнольде Лофтис? Мне надо с ним побеседовать. - Его нет, а я уже вам говорила, что ни он, ни я никаких имен не называем. Когда Мал вошел в дом Клэр, он увидел на кресле "Геральд" за прошлую среду. Значит, она уже видела заметку о смерти Дэнни, которую сопровождало его фото в форме курсанта полицейской академии. Клэр закрыла дверь. Больше никакого притворства: она хочет знать, что ему надо. И он прямо сказал: - Четыре убийства. Никакой политики, если только ваш рассказ это не опровергнет. - Я же сказала, что не знаю, о чем вы. Мал указал на газету: - Что вас заинтересовало в новостях за минувшую среду? - Маленький некролог знакомому молодому человеку. Мал решил подыграть: - Что за человек? - Думаю, лучше всего его характеризуют эпитеты: пугливый, бессильный, вероломный. Язвительная эпитафия. Дорого бы дал он, чтобы узнать, что произошло между Дэнни и Клэр де Хейвен. - Четыре человека изнасилованы и убиты. Политикой тут и не пахнет. Забудьте на время о своих коммунистических принципах и расскажите, что вам известно об этом? Что знает Рейнольде Лофтис? Клэр подошла к нему вплотную, в лицо пахнуло ее духами: - Вы подослали ко мне мальчишку, чтобы вытянуть из меня информацию, а теперь еще занимаетесь нравоучениями? Мал крепко схватил ее за плечи. В уме, ценой ночного бдения над полицейскими рапортами - четкие и точные факты: - Первого января на юге Сентрал похищен Марти Гойнз, которому вкололи героин, изувечили и убили. Четвертого января усыплены барбиталом ; Джордж Уилтси и Дуэйн Линденор, изувечены и убиты. Четырнадцатого января - Оджи Дуарте, то же самое. Уилтси и Дуарте были мужчинами-проститутками. Мы знаем, что в вашем союзе некоторые мужчины встречаются с подобными типами, а описание убийцы в точности совпадает с внешностью Лофтиса. Будете притворяться дальше? Клэр съежилась. Мал решил не перегибать палку. Она подошла к столу возле лестницы, схватила журнал и сунула ему: - Первого, четвертого и четырнадцатого числа Рейнольде был здесь со мной и еще несколькими лицами. Вы просто ненормальный, если думаете, что он способен на убийство. И вот доказательство его алиби. Мал взял журнал, пролистал его и вернул ей: - Это липа. Не знаю, почему здесь зачеркнуто, но настоящие здесь - только ваша подпись и Лофтиса. Остальные сведены с других бумаг, а протоколы заседаний - примитивный детский лепет. Это все липа, и вы это специально держите наготове. Или вы мне все сейчас объясните, или я предъявляю ордер на задержание Лофтиса. Клэр прижала журнал к груди: - Я ваших угроз не боюсь. По неизвестной для меня причине вы хотите за что-то отомстить. - Прошу отвечать. - Отвечу так: что делал Рейнольде в те ночи, уже пытался выведать у меня ваш юный помощник шерифа Тед. Когда я узнала, что он полицейский, то подумала: он, наверное, убедил себя, что Рейнольде совершил нечто ужасное. Но в те ночи Рейнольде был здесь на совещаниях. Именно поэтому оставила на виду журнал заседаний - чтобы мальчик не учинил ненужный погром. Ладно: - Вы не допускаете, что журнал заседаний в суде будет изучать графолог? -Нет. - А какие, по вашему мнению, пытался найти Дэнни Апшо улики против Рейнольдса? - Да не знаю я! Какой-то измены, но никак не улики, связанные с убийствами на сексуальной почве! Хотела ли она, повысив голос, прикрыть этим свою ложь, Мал не понял: - Почему же вы не показали Апшо настоящий журнал? Был же риск, что он заметит подделку. - Ну уж этого я никак не могла. Любой полицейский, вероятно, усмотрел бы в нем крамолу. "Крамолу" - просто умереть можно! Шлюха, готовая лечь под любого, у кого есть что-то в трусах, и такие материи! - Давайте сменим тему. У Дэнни Апшо было досье по этим убийствам, его у него выкрали. Вы что-нибудь знаете об этом? - Нет. Я не воровка. И не комедиантка. Охваченная гневом, женщина помолодела сразуна десять лет: - Не стоит переоценивать себя. Клэр было замахнулась, но опустила руку: - Если вы не воспринимаете меня и моих друзей всерьез, зачем пытаться портить нам жизнь? Мал пропустил эти слова мимо ушей: - Мне надо поговорить с Лофтисом. - Вы не ответили на мой вопрос. - Вопросы задаю я. Когда Лофтис вернется? Клэр рассмеялась: - О, господин полицейский, все же написано на вашем лице. Вы же понимаете, что все это просто фарс. Вы считаете, что мы ни на что не способны, поэтому не представляем никакой угрозы, и это столь же глупо, как считать нас предателями. Мал подумал о Дадли Смите. Красная королева могла сожрать Дэнни Апшо с руками и ногами: - Что произошло между вами и Тедом Кругманом? - Называйте все своими именами. Вы имеете в виду Дэнни Апшо, ведь так? - Просто ответьте на мой вопрос. - Отвечаю. Он был наивным, пытался угодить и пытался корчить из себя завзятого сердцееда. Не стоило направлять к нам такого хлипкого патриота Америки. Слабого и неловкого. Он что - действительно свалился на стойку с ножами? Мал дал ей пощечину. Клэр отшатнулась и ответила тем же: никаких слез, только смазалась губная помада и на лице стал проступать красный след от удара. Мал отвернулся и вцепился в перила, боясь показать свое волнение. - На этом можно было бы поставить точку, - сказала Клэр. - Признали бы ошибочность своих действий, сказали бы, что мы слабы и не стоим тех денег и усилий, и остались бы при этом сильным и жестким копом. Мал почувствовал во рту вкус крови: - Я этого и хочу. - Чего вы хотите? Славы? Вы слишком умны, чтобы слыть патриотом. Мал вспомнил, как Стефан махал ему на прощанье. Клэр спросила: - Ради сына? Мал вздрогнул: - Что вы сказали? - Мы не так глупы, как вы думаете, свежеиспеченный капитан. Мы знаем, как нанимать частных детективов, а они знают, как все разузнать и проверить слухи. Знаете, на меня произвел впечатление убитый вами фашист, но я удивлена, что вы не видите параллели между нацизмом и режимом в этой стране. Мал продолжал стоять отвернувшись. Клэр подошла к нему вплотную: - Я понимаю ваши чувства, связанные с сыном. Думаю, мы оба понимаем, что все дело именно в этом. Мал оторвался от перил и посмотрел на нее: - Это верно, все дело в нем. Но оставим это. Я все равно должен поговорить с Лофтисом. И если он убил тех людей, я его уничтожу. - Рейнольде никого не убивал. - Где он? - Вечером он вернется, и вы сможете с ним поговорить. Я знаю, что вы хотите отсрочки суда по опеке, а у меня в судейской коллегии есть друзья, которые могут это сделать для вас. Но мне надо, чтобы Рейнольдса не тащили на большое жюри. - Вы требуете невозможного. - Вы хотите сделать карьеру, но недооцениваете меня. Рейнольде пострадал в 47-м, и вынести такое еще раз ему не по силам. Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам с сыном, но не трогайте Рейнольдса. - А как же вы? - Я выдержу. - Исключено. - Рейнольде никого не убивал. - Может быть, и так, но он уж слишком часто упоминается в числе подрывных элементов. - Тогда уничтожьте эти показания и не вызывайте таких свидетелей. - Вы не понимаете. Его имя проходит через все дело и упоминается черт знает сколько раз. Клэр взяла Мала за руки: - Просто пообещайте мне, что его не будут сильно мучить. Скажите мне да, я позвоню кому надо, и завтра вам не придется идти в суд. Мал представил, как он подправляет дело, переставляет имена, перечерчивает графики, чтобы все указывало на других комми, - и вступит в состязание с Дадли Смитом, противопоставляя свое искусство редактора его памяти: - Хорошо. Пусть Лофтис будет здесь к 8:00, и скажите ему, что разговор будет очень серьезным. Клэр отняла свои руки: - Это не может быть хуже вашего любимого большого жюри. - Не играйте со мной в благородство, я знаю вам цену. - А вы не пытайтесь меня обмануть. Со своими связями я вас просто уничтожу. Сделка с настоящим красным дьяволом. Но купленная им отсрочка даст время пригвоздить убийцу и стать героем. А возможно, и провести Клэр де Хейвен: - Я не обману. - Ну что ж, придется вам поверить. Можно задать вам вопрос? Без протокола? - О чем? - Что вы сами думаете о большом жюри? - Деньги на ветер - к чертям собачьим. Стыд и позор. ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Микки Коэн кипел от злости. Завел его Джонни Стомпанато. Базз, наблюдая за этим, чувствовал, что очко у него играет всерьез. Они были на тайной хате Микки, окруженной его молодчиками. После взрыва своего дома Микки отправил Лавонну на восток и перебрался в свое бунгало в каньоне Само. Он все никак не мог взять в толк, кто же хотел его прикончить. Позвонил Джек Д., сказал, что к этому не имеет ни малейшего отношения. Микки ему поверил. Бренда Аллен все еще была в тюряге, думать на городских копов было из области научной фантастики. Микки решил, что это сделали комми. Какой-то хер-подрывник из радикалов прознал, что он стоит за тимстерами и подложил ему бомбу, которая разметала к такой-то матери все его тридцать четыре сшитых на заказ костюма. Это заговор комми - больше некому. Базз молча слушал и ждал телефонного звонка от Мала Консидайна. Дэви Голдман и Мо Ягелка прочесывали окрестности, еще несколько громил смазывали ружья, хранившиеся в перегородке между гостиной и спальней. Микки поднял хипеж полчаса назад, начав с Одри, которая ему не дает, потом стал возмущаться пассивностью в линии пикетов и грозить пустить ко дну красную калошу УАЕС. Все это было комедией, пока не прикатил Стомп и не завел разговор о настоящем заговоре. Итальяшка принес дурные вести: когда Пити Скурас упорхнул во Фриско, он прихватил с собой недельную выручку. Это сказала ему Одри при проверке бухгалтерии Саутсайда. Базз навострил уши, думая, что его львица не столь глупа, чтобы еще воспользоваться бегством Пити для наживы. Пити и сам мог сделать это в добавку к полученной от него тысяче за мордобой. А дело обернулось еще хуже: Стомп обработал бейсбольной битой парня, за которым числилась недоимка, тот сказал, что Пити ничего не брал, что Пити не стал бы защищать брата своей подружки - ее у него и быть не могло, потому что Пити любит мальчиков из черномазых, и что привычку эту привез из армейских казарм в Алабаме. Тут Микки так разошелся, так стал лаяться и материться на идиш, что его жидовские громилы поджали хвосты. Джонни должен был знать, что все это противоречит сочиненной Базом истории. И то, что Стомп старался не смотреть на Базза, подтвердило его догадку. Когда Микки угомонится и раскинет мозгами, он уловит несостыковку; тогда Микки станет задавать вопросы, и ему снова придется рассказывать сказки, чтобы прикрыть свою ложь, - что-нибудь насчет того, что Пити пытался отмазать брату его дружка. Может быть, Микки ему и поверит. Базз вынул блокнот и принялся составлять докладную записку для Мала и Лоу - сокращенную информацию, предоставленную тремя громилами Микки, отбывавшими дежурство в линии пикетов. Резюме: УАЕС все еще выжидает удобного момента, рядовые тимстеры горят желанием надрать им задницы, из новостей - подозрительный грузовик на Гоуэр и в нем человек с кинокамерой. Видели, как этот трудолюбивый дятел в очках, как у Троцкого, разговаривал с боссом пикетчиков УАЕС Нормой Костенцом. Вывод: УАЕС хочет, чтобы тимстеры затеяли бузу, а они снимут это на пленку. Покончив с халтурой, Базз, слушая треп Микки, стал обдумывать свое настоящее дело: он перечитал бумаги большого жюри и психиатра, объединил их с тем, что выудил из полицейских архивов и разговора с товарищем Шортелла в отделении Сан-Димаса. Шортелл возвращается завтра из Монтаны, и он тогда узнает у него, как шло дело у Апшо. Коп из Сан-Димаса сказал, что Джек и Дэнни склонялись к тому, что убийства каким-то образом связаны с Сонной Лагуной и тем временем, когда там действовал Комитет защиты невинно осужденных. Это было темой последнего разговора Дэнни с Шортеллом, перед тем как его повязали городские. И Базз наложил эту версию на собранные им факты. Вот что он имел. По словам Дэнни, Лофтис схож с описанием убийцы и вообще "очень похож". Чарлз Хартшорн, недавно покончивший с собой, в 44-м задерживался полицией вместе с Лофтисом в одном баре для педов. Проверка через архив и отдел транспортных средств двух однофамильцев дала ему следующее: Оджи Дуарте, четвертая жертва убийцы, приходится двоюродным братом активисту Комитета защиты Сонной Лагуны и УАЕС Хуану Дуарте. Хуан работает в "Вэрайэти интернэшнл пикчерз" в павильоне по соседству с комнатой, где работал редактором диалогов Дуэйн Линденор - третья жертва серийного убийцы. Адвокат Сонной Лагуны Хартшорн в прошлом был объектом шантажа Линденора, а следы этого преступления привели его к некоему сержанту Шейкелу, с которым также разговаривал и Апшо. Шейкел рассказал ему, что Линденор познакомился с Хартшорном на одной из встреч, организованных сводником педов Феликсом Гордином, и с которым имел дело и Лофтис. Мартин Гойнз, первая жертва серийного убийцы, погиб от передозировки героина. Невеста Лофтиса Клэр де Хейвен была наркоманкой и трижды лечилась у доктора Терри Лакса. Терри говорил, что героин для нее покупал Лофтис. Из рапорта Мала о допросе Сэми Бенавидеса, Мондо Лопеса и Хуана Дуарте известно: Бенавидес упоминал Чаза Майнира, секс-партнера Лофтиса, покупавшего услуги сопровождения - не Гордина ли? И еще Майнир: в бумагах психиатра Чаз оправдывал свою выдачу Лофтиса Комиссии Конгресса, объяснив это существованием третьего человека в любовном треугольника - "Если бы вы знали, кто это был, вы бы поняли причину моего проступка". Два непонятных обстоятельства: В бумагах Лезника на Лофтиса имелся пробел 42--44 годов, а сам психиатр куда-то провалился. С другой стороны, во время допроса трех мексов один проговорился, что Комитет защиты Сонной Лагуны получал анонимки, обвинявших в убийстве одного "большого белого". Все запутанно, все как бы между прочим, однако все слишком веско, чтобы казаться простым совпадением. Прервав тираду Микки о коммунистах, зазвонил телефон. Базз снял трубку и пока говорил, Джонни не спускал с него глаз. - Да. Это вы, капитан? - Я, дружище Тернер. - Босс, голос у вас радостный. - А то! Добился отсрочки суда на девяносто дней. Ты домашнее задание сделал? Стомпанато сверлил его глазами: - Сделал. Прямой связи нет, но все очень убедительно. С Лофтисом говорили? - Встречаемся через полчаса. Адрес: Кэнон-драйв, 463. Он будет нашим свидетелем. - Серьезно? - Серьезно. Базз положил трубку. Стомп подмигнул ему и снова повернулся к Микки. ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ Темноту прорезали фары подъехавшей машины, осветили лобовое стекло и погасли. Мал услышал, как хлопнула дверь, и мигнул фарами. Подошел Базз: - А ты свое задание сделал, капитан? - Да. Прямой связи нет, как ты выразился, косвенно. Но все сходится. - Как собираешься действовать, капитан? Мал решил не спешить с рассказом о сделке с де Хейвен: - Дэнни довольно откровенно выпытывал у Клэр информацию о местонахождении Лофтиса в момент убийства, и она решила обеспечить ему алиби каждой из трех ночей с помощью поддельного журнала заседаний. Она утверждает, что собрания действительно были и Лофтис на них присутствовал, но, поскольку планы были, скажем так, бунтарские, она решила подсластить пилюлю. Говорит, что Лофтис чист. - Ты ей веришь? - Трудно сказать. Но я нутром чую, что они связаны с этим делом. Сегодня я проверил банковские счета Лофтиса до начала 40-х годов. Трижды весной и летом 44-го он снимал со счетов по десять тысяч. И на прошлой неделе - снова. Ну как? Базз присвистнул: - Именно в это время старина Лофтис где-то пропадал. Значит, шантаж, шантаж чистой воды. Сыграем с ним в хорошего и плохого копов? Мал вышел из машины: - Ты будешь плохим копом. Я удалю де Хейвен, чтобы не мешала, и мы его обработаем. Они подошли к двери и позвонили. Им открыла Клэр де Хейвен. Мал сказал: - Оставьте нас на пару часов. Клэр посмотрела на Базза, задержав взгляд на его потрепанном костюме и выпирающим из-под него пистолете: - Только не трогайте его. Мал указал ей большим пальцем на дверь: - Погуляйте. - А поблагодарить меня вы не хотите? Мал кашлянул, Базз зыркнул на Мала: - Идите, Клэр. Красная королева выскользнула из дверей, стараясь держаться подальше от Базза. Мал прошептал: - Следи за руками. Три пальца на галстуке - бей. - Сможешь? - Да. А ты? - Разок за малыша, босс. - И все же не похож ты на сентиментального типа. - Все в мире меняется. А что у вас приключилось С принцессой? - Ничего. - Ну и ладно, босс. Из гостиной донесся кашель. Базз сказал: - Я начну. Прозвучал голос: - Джентльмены, может, начнем и кончим? Базз вошел первым и удивленно присвистнул, увидев обстановку. Мал пристально всмотрелся в Лофтиса: тот был высок ростом и седой - подходит под описание подозреваемого у Апшо, необычайно красив в свои пятьдесят или около того, манеры и одежда с претензией на шик: твидовые брюки, джемпер-кардиган, сидит на диване непринужденно, закинув ногу на ногу. Мал сел рядом, а Базз взял стул, сел напротив и спросил: - Собираетесь пожениться с красоткой Клэр, так? - Да, собираемся. Базз улыбнулся - ни дать ни взять деревенский простофиля: - Чудненько. Она разрешит тебе драть мальчиков на стороне? - На такие вопросы я отвечать не буду, - вздохнул Лофтис. - Еще как ответишь. Отвечай, и не быстро. - Мистер Лофтис прав, сержант, - вмешался Мал. - Вопрос не по делу. Мистер Лофтис, где вы были ночью первого, четвертого и четырнадцатого января этого года? - Был здесь на заседаниях исполнительного комитета УАЕС. - И что же вы обсуждали на этих совещаниях? - Клэр сказала, что я не должен говорить с вами об этом. Базз фыркнул: - Делаешь, как тебе женщина прикажет? - Клэр не обычная женщина. - Это да. Богатая красная сучка, что спит с педерастом, такое не всякий день встретишь. Лофтис снова вздохнул: - Клэр предупредила, что разговор будет неприятным, и была права. Она также сказала, что единственное, что вы хотите, - это удостовериться, что я никого не убивал, а в наши дела, которые мы обсуждали в те вечера, я вас посвящать не должен. Мал видел, что Базз скоро все поймет об их сделке с Клэр, и решил подыграть ему: - Лофтис, я не думаю, что вы кого-то убили. Но есть другие дела, вам знакомые не понаслышке, и тут я не говорю о политике. Нам нужно найти убийцу, и вы обязаны нам помочь. Лофтис облизал сухие губы и сцепил пальцы рук. Мал коснулся рукой зажима на галстуке: действуй Базз начал: - Какая у тебя группа крови? - 0+. - Эта группа крови убийцы, знаешь это? - Это самая распространенная группа крови у белых людей. Ваш друг сказал, что я - вне подозрений. - Мой друг слишком мягок. Знаешь тромбониста Мартина Гойнза? -Нет. - Дуэйна Линденора? - Нет. - Джорджа Уилтси? Попал: Лофтис снова закинул ногу за ногу, облизал губы: -Нет. - Черта с два! - рыкнул Базз. - Не знает он. Давай выкладывай! - Я же сказал, что никогда о нем не слышал. - Не слышал, а? Тут Мал выставил два пальца и положил левую руку на правый кулак: Он май. Не бить. - Оджи Дуарте, Лофтис. Что скажете? - Не знаю такого. - Сухим языком Лофтис провел по пересохшим губам. Базз громко хрустнул костяшками пальцев. Лофтис вздрогнул. Мал продолжил: - Джон Уилтси был проституткой. Вы с ним встречались? Говорите правду, иначе мой друг рассердится. Лофтис опустил голову: -Да. - Кто устраивал встречу? - Никто не устраивал! Это просто было... свидание. - Свидание, за которое ты заплатил? - спросил Базз - Нет. - Его вам устроил Феликс Гордин, верно? - спросил Мал. - Да нет же! - Не верю. - Да говорю же, нет! Мал понял, прямое признание исключается. Он резко ударил Лофтиса в плечо: - Оджи Дуарте. Тоже только свидание? -Нет! - Говорите правду, или я вас оставлю один на один с сержантом. Лофтис сдвинул колени и сгорбился: -Да. - Что да? - У нас было с ним одно свидание. - Какой непостоянный, - хмыкнул Базз. - Свидание с Уилтси, свидание с Дуарте. Где ты с этими парнями встречался? - Нигде... так, в баре. - В каком баре? - В "Макомбо", в Дубовой комнате на Билтмор, кажется. - Я начинаю злиться. Дуарте - мекс, а в таких местах латиносов не обслуживают. Давай заново. Двум педам, с которыми ты спал, выпустили кишки. Где ты с ними встречался? Лофтис совершенно растерян и молчит. Базз наседает: - Ты же платил им. Так? Это не грех. Я платил бабам, так почему вашему брату не платить мальчикам? - Нет. Нет. Нет. Это не так. Мал, очень мягко: - Феликс Гордин? Лофтис затрясся: - Нет, нет, нет, нет. Базз погладил кулак - сигнал перемены действий. - Чарлз Хартшорн. Почему он повесился? - Его замучили люди вроде вас. Мал повторил сигнал: - Вы добывали героин для Клэр. Где вы его брали? - Да кто вам это сказал! - В голосе Лофтиса звучало искреннее возмущение. Базз наклонился к нему и прошептал: - Феликс Гордин. Лофтис резко откинулся назад и ударился головой о стену. Мал сказал: - Дуэйн Линденор работал в "Вэрайэти интернэшнл", где трудятся ваши друзья: Лопес, Дуарте и Бенавидес. Хуан Дуарте - двоюродный брат Оджи Дуарте. Вы часто бывали в этой студии. Дуэйн Линденор шантажировал Чарлза Хартшорна. Вот и расскажите нам, что и как было. Лофтис вспотел. Мал заметил, что слово "шантажировал" вызвало у того болезненную реакцию. - Трижды в 44-м и еще раз на прошлой неделе вы снимали со своего счета по десять тысяч. Кто вас шантажирует? Лофтис обливается потом. Базз хотел было пустить в ход кулаки. Мал покачал головой и сделал знак - продолжай! - Расскажи о Комитете защиты Сонной Лагуны, - начал Базз. - Чудные там дела творились, а? Лофтис смахнул пот со лба: - Какие такие дела? - Его голос прерывался от волнения. - Ну, скажем, Комитет получал письма, что Хосе Диаса убил большой белый человек. Наш коллега считал, что ниточки от нынешних убийств тянутся туда, ко временам Сонной Лагуны и палок зутеров. Все жертвы нынешних убийств порезаны такой палкой. Лофтис заламывает руки и еще сильнее потеет, глаза стали стеклянными. Малу сперва показалось, что разговор пойдет в облегченном режиме, но на такой эффект они не рассчитывали. Базз сбит с толку. Мал играет в плохого копа: - Кто вас шантажирует? - Нет! - У Лофтиса от пота взмокла одежда. - Что произошло в Комитете защиты Сонной Лагуны? - Не знаю! - Тебя Гордин шантажирует? - Я отказываюсь отвечать на этот вопрос на том основании, что мой от... - Ты - комми, кусок скользкого дерьма. Какое предательство вы затевали на своих встречах? Давай выкладывай! - Клэр сказала, что я не должен об этом говорить! - Из-за кого вы разругались с Чазом Майниром во время войны? Назовите имя вашего любовника? Лофтис залился слезами и прерывисто заговорил: - Я от... казываюсь... отве... чать... мои... ответы... будут... обращены... против... меня... я... никого... не убивал... прошу... оставить... нас... в покое... Мал сжал кулаки, повернув на пальце перстень с печаткой. Базз положил левую руку на свой кулак и стиснул пальцы - новый сигнал: не бить или я ударю тебя. Мал понял и ударил Лофтиса словесно - фактом, который ему был неизвестен, - Комиссии Конгресса его выдал друг Чаз Майнир. - Ты защищаешь Майнира? Напрасно: ведь это он сдал тебя ФБР. Именно по его доносу тебя занесли в черный список. Лофтис сжался в комок и что-то бормотал насчет Пятой поправки к конституции, будто это был официальный допрос и адвокаты вот-вот кинутся ему на защиту. Базз сказал: - Мы ведь могли взять его за жопу, придурок. Мал обернулся и увидел в дверях Клэр де Хейвен. Она тихо повторяла: -Чаз... Чаз... Чаз... ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ В линиях пикетчиков начиналась заваруха. Базз наблюдает за происходящим с безопасного расстояния - из окна четвертого этажа студии "Вэ-райэти интернэшнл". Он ждет звонков от Джека Шортелла и Мала. Эллис Лоу позвонил ему домой рано утром, выдернув из очередного кошмарного сновидения, и передал распоряжение окружного прокурора: вытрясти из Германа Герштейна еще пять тысяч для усиления боевого духа большого жюри. Германа еще не было (наверное, развлекался с Бетти Грэйбл), и ему не оставалось ничего иного, как только злиться на промашку Консидайна и смотреть за приготовлением к побоищу на улице. Ему было видно все как на ладони: Возле машины УАЕС с кинокамерой отирался тимстеровский амбал с бейсбольной битой. Как только дойдет до рукопашной, он скинет киношника с машины и разобьет его аппаратуру. В линии тимстеров плакатов стало вдвое, если не втрое больше, на крепких, ухватистых палках, мигом превращающихся в хорошие дубинки. Четверо здоровенных тимстеров торчали возле передвижного буфета радикалов - именно столько надо было, чтобы перевернуть машину вверх колесами и ошпарить буфетчика горячим кофе. Минуту назад тихонько подъехал телохранитель Коэна: привез ружья, приспособленные для стрельбы резиновыми пулями. Ружья были запеленуты будто младенец Иисус. Чуть подальше у тимстеров дежурит наготове собственная киногруппа: несколько актеров-провокаторов, знающих, как завести уаесовцев, чтобы те кинулись на них, и три оператора с камерами под брезентом в пикапе. Когда пыль уляжется, парни Микки будут запечатлены на кинопленке во всей своей геройской красе. Базз все еще дивится, как Мал едва не сорвал всю их операцию. Проболтавшись о предательстве Майнира в отношении Лофтиса, капитан едва не выдал тайну психиатра Лезника с его делами на комми именно в тот момент, когда Лофтис уже был готов расколоться насчет шантажа и Феликса Гордина. Базз поспешил увести Мала из дома Клэр, чтобы тот не выболтал все секреты их команды. Если им повезет, Лофтис с Клэр подумают, что сведения о предательстве Майнира они получили из материалов Комиссии Конгресса. Как ни умен капитан Мал Консидайн, а на глупости он мастак: двадцать против одного - он заключил сделку с Красной Клэр, чтобы получить отсрочку суда по опеке, и десять против одного - своим наездом на Лофтиса он мог эту сделку запросто угробить. Старый пед, конечно, не убийца, но почему-то страшится вспоминать о том пробеле в своей биографии - с 42-го по 44-й. А еще очень похоже, что это они с де Хейвен выкрали бумаг из квартиры Дэнни. С пропавшим доком Лезником тоже головная боль - не меньше, чем с Малом, который чуть не просрал свою хрустальную мечту. Тимстеры пустили по кругу бутылки, а уаесовцы продолжали шагать цепочкой, выкрикивая свои набившие оскомину лозунги: "Даешь справедливый заработок!", "Долой тиранию студий!". Баззу пришло в голову сравнение: кошка готовится прыгнуть на мышь, которая грызет сыр на краю обрыва. Он оторвался от этого спектакля и пошел в кабинет Германа Герштейна. Хозяин еще не пришел. Секретарша была предупреждена, что Баззу должны позвонить по прямому телефону Германа. Базз сел за его письменный стол, вдыхая аромат, плывущий из коробки сигар, и любуясь портретами кинозвезд на стенах. Подумал о деньгах, которые ему должны отстегнуть за большое жюри, и тут зазвонил телефон: - Алло. - Микс? Голос был знакомым. Не Шортелл, не Мал... - Микс. Кто это? - Джонни. - Стомпанато? - Как скоро забывается, как скоро, - пропел баритон в трубке. - Зачем звонишь? - Как скоро забывается добро. А я вот добро не забываю. Понимаешь, о чем я? Базз вспомнил историю с Люси Уайтхолл, казалось, прошло уже сто лет: - И что, Джонни? - Отдаю тебе должок, бляха-муха. Микки знает, что Одри снимала пенки. Но я ему ничего не говорил, даже смолчал, как ты наколол его с Пити С. Из банка стукнули. Одри положила свою пенку в Голливуд-Банк, а там Микки кладет свой навар с тотализатора. Управляющий заподозрил неладное и позвонил ему. Микки посылает за ней Фритци. Тебе дотуда ехать недалеко, так что мы квиты. Базз представил себе Ледокола Фритци, орудующим ножом: - Ты про нас знал? - Заметил, что Одри нервничает в последнее время, проследил за ней до Голливуда и видел, как ты ее встречал. Микки про вас не знает, так что будь спок. Базз послал ему воздушный поцелуй и положил трубку. Позвонил Одри - у нее занято. Выскочил из студии, сел в машину и помчался, не обращая внимания на красные и желтые огни светофоров, срезая путь, где только можно. Увидел "паккард" Одри у дома, перескочил бордюрный камень и юзом остановился на лужайке перед домом. Оставил двигатель работающим, вытащил свою пушку, бегом - к двери. Распахнул ее плечом - Одри сидела в шезлонге, в волосах - бигуди, на лице - слой кольд-крема. Увидев Базза, поспешно накрыла голову полотенцем. Он бросился к ней и стал целовать: - Микки... прознал, что ты... его обобрала, - говорил он между поцелуями. - Черт! - воскликнула Одри и тут же добавила: - Ты не должен видеть меня в таком виде! Скоро здесь будет Фритци К. Базз схватил свою львицу и потащил ее к машине, выдохнув: - Вентура, на береговом шоссе, я - за тобой. Это не Беверли Уилшир, зато там безопасно. - Дай мне пять минут на сборы, - попросила Одри. - Ни секунды! - Вот черт. А мне так нравится в Лос-Анджелесе! - Скажи ему пока. Одри сняла бигуди и вытерла лицо: - Пока, Лос-Анджелес! Через час обе машины были в Вентуре. Базз устроил Одри в халупе на краю своего земельного участка, ее машину загнал в лесок, отдал ей все свои деньги, оставив себе две купюры - десятку и доллар, и велел позвонить своему приятелю из управления шерифа Вентуры, чтобы нашел ей пристанище. Этот человек был обязан ему, как он - Джонни Стомпана-то. Осознав, что она всерьез распрощалась с Лос-Анджелесом, со своим домом, с банковским счетом, гардеробом и всем, кроме любовника, Одри расплакалась. Базз поцелуями стер с ее лица остатки крема, сказал, что попросит приятеля помочь ей всем, чем возможно, а вечером позвонит ей в дом к приятелю. Львица проводила его уже без слез, грустно вздохнув: - Микки был хорош кошельком, но слабак в постели. Постараюсь не скучать по нему. Базз поехал в соседний городок Окснард и нашел телефон-автомат. Позвонил Дэйву Клекнеру, договорился, чтобы тот забрал к себе Одри, и набрал свой номер в "Хьюз эркрафт". Секретарь сообщила ему, что звонил Шортелл, которого она переадресовала в офис Германа Герштейна и в управление к Малу. Базз разменял свой доллар на мелочь и попросил междугороднюю соединить его с Мэдисон, 4609. Ответил сам Мал: -Да? - Это я. - Ты где? Разыскиваю тебя с утра. - В Вентуре. Есть дельце. - Ясно. А тут такое творится. Микки рвет и мечет. Дал своим парням на ГуверТалче "добро", и те пошли молотить по башкам. Только что разговаривал с командиром отряда по ликвидации общественных беспорядков, тот говорит, что такого еще не видывал. Хочешь пари? Пари, что успеет вытащить Одри и переправить ее заграницу. - Босс, Микки бесится из-за Одри. Он узнал, что она снимает пенки с его бизнеса. - Черт. А он знает про... - Нет, и надеюсь, что не узнает. Я пока спрятал ее здесь, но долго так продолжаться не может. - Что-нибудь придумаем. По-прежнему хочешь поквитаться? - Еще сильней, чем раньше. С Шортеллом разговаривал? - Десять минут назад. У тебя есть на чем записать? - Нет, но у меня хорошая память. Давай. - Последнее, над чем работал Дэнни, была связь между зубопротезной мастерской "Хоредко" на Бан-кер-Хилл, где делают протезы для зверей, и звероводом, который содержит росомах в нескольких кварталах от мастерской. Норт Лейман установил, что укусы на телах убитых от зубов росомахи. Базз присвистнул: - Вот как! - Именно так. Непонятно другое. Во-первых, почему Дадли Смит так и не установил наблюдения за людьми, о чем просил Дэнни. Это Шортелл выяснил, но не знает, какую это сыграло роль. Во-вторых, Дэнни пытался установить связь между убийством в Сонной Лагуне с ее Комитетом защиты и подельником Мартина Гойнза в грабежах. Был у него такой паренек в 40-х, малый с обожженным лицом. На Бан-кер-Хилл летом 42-го произошло несколько грабежей. Раскрыты они не были. Дэнни дал Шортеллу несколько фамилий из списка регистрации нарушений комендантского часа, который тогда был введен федералами. Из этого списка Шортелл выявил одного вероятного подозреваемого с кровью группы 0+. Это некто Коулмен Масски, дата рождения 09.05.23, Саут-Бодри, 236, Банкер-Хилл. Шортелл считает его наиболее подходящим на роль подельника Мартина Гойнза. Базз записал информацию: - Босс, этому парню сейчас нет и двадцати семи, он не подпадает под версию об убийце среднего возраста. - Знаю, меня это тоже настораживает. Но Шортелл говорит, что Дэнни был близок к раскрытию преступления и считал эту версию с грабителем самой перспективной. - Босс, нужно брать Феликса Гордина. Вчера вечером он уже был почти наш, но вы... В трубке воцарилось молчание, потом послышался раздраженный голос Мала: - Знаю, знаю. Послушай, начинай разрабатывать Масски, а я тряхну Хуана Дуарте. Я послал четырех человек из отдела разыскать дока Лезника - если он еще жив, он нам пригодится. Давай встретимся в 17:30 у "Шато Мармон". Обработаем Гордина. - Договорились. - Ты догадался насчет меня и де Хейвен? - Секунды за две. Как думаешь, она тебя не облапошит? - Нет, у меня на руках все козыри. А ты, значит, с подругой Микки Коэна... Господи Иисусе! - Приглашаю на свадьбу, босс. - Сначала доживи до нее, дружище. По Береговому шоссе Базз направился обратно в Лос-Анджелес, взяв курс на Банкер-Хилл. Впереди собирались тучи, грозя новым ливнем, который вымоет из земли новые трупы и пошлет за ним новых мстителей. Саут-Бодри, двести тридцать шесть, был дешевым домом в викторианском стиле. Дранка на крыше потемнела от непогоды, кое-где зияли прорехи. Базз подъехал к дому и увидел старуху, сгребавшую граблями листья. Он подошел к ней и увидел, что в молодости она была красавицей. Бледная, почти прозрачная кожа обтягивала скулы модели, полные губы и шапка каштановых с проседью волос. Только ее глаз не коснулось увядание - они лучились светом и умом. - Мэм? - обратился к ней Базз. Старуха оперлась на грабли, в зубьях которых застрял один-единственный лист каштана - больше на лужайке их не было: - Да, молодой человек. Вы пришли, дабы вспомоществовать призывному собранию Сестры Эйме? - Сестра Эйме уже давно не устраивает никаких призывных собраний, мэм. Старуха протянула руку - высохшую, искривленную подагрой руку попрошайки. Базз положил ей в ладонь несколько монеток: - Я ищу Коулмена Масски. Не знаете такого? Он жил здесь лет семь-восемь назад. Старуха улыбнулась: - Я хорошо знаю Коулмена. Я - Делорес Масски Такер Кафесджян Ладерман Дженсен Тайсон Джонс. Я - мать Коулмена. Он был самым верным рабом из всех, кого я выносила, дабы обратить в веру сестры Эйме. Базз сглотнул слюну: - Рабом, говорите? Ну и имена у вас! Женщина рассмеялась: - На днях пыталась вспомнить свою девичью фамилию и не смогла. Видите ли, молодой человек, у меня было много любовников - ведь я должна была приносить детей для сестры Эйме. Господь создал меня красивой и плодовитой, чтобы я могла нарожать сестре Эйме Семпл Макферсон прислужников, а округ Лос-Анджелеса давал мне помощь, чтобы их прокормить. Мои хулители обзывали меня фанатичкой, говорили, что я присваиваю деньги, но то были слова дьявола. Как по-вашему, разве произвести на свет доброе белое потомство для сестры Эйме не благородное дело? - Конечно, я даже сам об этом подумываю. Мэм, а где сейчас Коулмен? Я должен передать ему деньги, и, думаю, он что-то выделит и вам. Делорес снова стала скрести лужайку: - Коулмен всегда был щедрым. Всего я родила девятерых - шесть мальчиков и три девочки. Две дочки стали служить сестре Эйме, одна, к своему стыду должна сказать, стала проституткой. Мальчики, едва им исполнилось лет четырнадцать-пятнадцать, все разбежались: восемь часов молитв и чтения Библии ежедневно были для них несносны. Дольше всех со мной оставался Коулмен - пока ему не исполнилось девятнадцать. Я освободила его от обета, он пошел на поденную работу и отдавал мне половину заработка. А сколько у вас денег для Коулмена? - Много. А где он сейчас? - Боюсь, он угодил в ад. Отрекшиеся от сестры Эйме осуждены на вечные муки в котле кипящего гноя и негритянского семени. - Когда вы его видели в последний раз, мэм? - Кажется, в конце осени 1942-го. Ответ не уверенный, но точно укладывался в календарь Апшо: - А что, мэм, Коулмен поделывал тогда? Делорес сняла с граблей листок, смяла и швырнула на землю: - Чем он только не занимался. Все больше слушал на патефоне джаз да шатался где-то вечерами. И школу бросил. Я рассердилась на него, потому что сестра Эйме хочет, чтобы и рабы ее были с аттестатом. Потом у него была ужасная работа - в зубной мастерской. А потом, честно признаюсь, он стал воровать. Я находила в его комнате чужие вещи, но ничего не стала говорить. Он сознался, что грешен в воровстве, и обещал десятую долю своей добычи отдавать сестре Эйме. Зубопротезная мастерская, воровство - все пока укладывалось в версию Апшо: - Скажите, так это в 42-м Коулмен занялся воровством? - Да. Летом, перед тем как совсем ушел из дома. - А лицо у него было обожжено? Или, может, уродства какие? Старуха просто опешила: - Он был писанным красавцем! Хорош, как эстрадный кумир! - Извините, я, наверное, ошибся. А кто был Мас-ски, кто его отец? - Уж и не вспомню. Тогда, в 20-х, я много мужчин перевидела. Запоминала только фамилии да следила, чтоб Господь его получше наградил, да заклинания произносила. А все-таки сколько вы должны Коулмену? Он ведь в аду. Дайте эти деньги мне - вы принесете облегчение его душе. Базз протянул ей свою последнюю десятку: - Мэм, вы сказали, что Коулмен сбежал осенью 42-го? - Да, тогда это было, и сестра Эйме благодарит вас. - А почему он сбежал? И куда он уехал? Вопрос испугал Делорес: щеки у нее совсем ввалились, а глаза выпучились: - Коулмен отправился разыскивать своего отца. Приходил гадкий человек, с гадким ирландским говором, и спрашивал его. Коулмен испугался и убежал. Ирландец много раз приходил и спрашивал про Коулмена, но я призвала на помощь сестру Эйме, и он исчез. Время убийства Сонной Лагуны. Дадли Смит напросился работать в группе большого жюри. А за Дадли маячит убийство Хосе Диаса и Комитет защиты Сонной Лагуны... - Мэм, этот ирландец высокий, большой, ему тогда было за тридцать, с красным лицом и голубыми глазами? Делорес стала креститься, прикладывала руки к груди, потом - к лицу, словно отгоняя вампиров: - Изыди, сатана! Испытай силу святой церкви, Храма Ангела и сестры Эйме Семпл Макферсон. Я больше не отвечу ни на один твой вопрос, пока ты не пожертвуешь хорошую сумму наличными. Изыди, не то будешь ввергнут в геенну огненную! Базз вывернул карманы. Он понял, что тут ему больше ничего не добиться: - Мэм, скажите сестре Эйме, чтоб немного подождала. Я скоро вернусь. Базз поехал домой, вырвал из ежегодника полицейской академии Лос-Анджелеса фото патрульного Дадли Смита и поехал к "Шато Мармон". Он остановил машину перед отелем на Сансет. С наступлением сумерек пошел мелкий дождик. Базз сидел в машине и томился мыслями об Одри, когда в окно постучал Мал и, открыв дверь, сел с ним рядом. Базз сказал: - У меня - все путем! У тебя? - Все путем вдвойне. - Босс, попадание в яблочко с рикошетом: все сходится, кроме среднего возраста. Мал вытянул ноги: - То же и у меня. Норт Лейман звонил Шортеллу, а тот - мне. Док тщательно обследовал берег реки, где было найдено тело Оджи Дуарте. Хочет досконально выяснить все детали убийства для своей новой книги по судебной медицине. И представь: он нашел прядь седых волос от парика со следами крови 0+. По всей видимости, убийца ударился головой, когда перелезал через забор, покидая место преступления. Кстати, у забора док и нашел эту прядь. Вот и твой рикошет. - И вот почему Лофтис все отрицает. Что же получается: кто-то пытается подставить старого пед-рилу? - Думаю, да. - Что говорит Хуан Дуарте? - Жуткая история, пострашнее зубов росомахи. Дэнни его допрашивал, ты знаешь об этом? -Нет. - Как раз после этого его и сцапали. Дуарте рассказал, что во время событий в Сонной Лагуне с Лоф-тисом был его брат, гораздо его младше, который был похож на него как две капли вод