лали друг другу спокойной ночи и разъехались по домам. Чтобы расслабиться и выспаться перед рабочим днем. Бонд даже принял легкое снотворное. В полусне он вспомнил, как часто вспоминал в моменты триумфа за карточным столом, что победитель, как ни странно, всегда получает меньше, чем потерял побежденный. Когда он закрыл за собой дверь офиса, Лоэлия Понсонби выразительно посмотрела на темные круги у него под глазами. - Отчасти работа, отчасти игра, - усмехнулся он. - В сугубо мужской компании. И спасибо за беизедрин. Он пришелся кстати. Я не бесповоротно испортил тебе вечер? - Конечно, нет, - она вспомнила про библиотечную книгу, оставленную ради поручения Бонда, и посмотрела в блокнот. - Звонил начальник штаба. Сегодня ты нужен М. Он не сказал, во сколько. Я сказала, что по расписанию у тебя в три тренировка по борьбе, и он велел ее отменить. Это все. За исключением бумаг, оставшихся со вчера. - Слава Богу, - отозвался Бонд. - Сегодня я развалился бы от первого же броска. Есть новости о 008? - Есть, - сказала она. - Все в порядке. Его перевели в госпиталь в Ванерхайде. Очевидно, у него просто шок. Бонд знал, что такое "шок" в его профессии. - Вот и ладно, - произнес он без особой убежденности, улыбнулся ей и ушел к себе. Там он решительно подошел к столу, сел и придвинул к себе поднос со скоросшивателями. Понедельник прошел. Сегодня вторник. Новый день. Заставив себя забыть головную боль и прошедшую ночь, он зажег сигарету и открыл коричневую папку с красной звездой на обложке. В ней лежала памятка Отдела превентивных мер Таможенной службы США, озаглавленная "Инспектоскоп". Он сосредоточился. "Инспектоскоп - это основанный на принципе флюороскопии прибор для выявления контрабанды. Производится "Секьюлар Инспектоскоп компани" в Сан-Франциско и широко применяется в американских тюрьмах для бесконтактного обнаружения металлических предметов, спрятанных в одежде или на теле преступников и посетителей тюрем. Используется также при раскрытии контрабандных поставок алмазов и хищений с алмазных копей Алжира и Бразилии. Стоимость прибора - семь тысяч долларов. Примерные параметры: восемь футов в длину, семь в высоту, вес около трех тонн. Для работы с ним требуются два квалифицированных оператора. В результате испытаний, проведенных в таможне Международного аэропорта в Айдлвилде, выяснилось... " Бонд пропустил две страницы с детальным описанием ряда мелких случаев контрабанды, но внимательно прочитал "Выводы", из которых с раздражением понял, что в следующий раз, вылетая за границу, уже нельзя и думать нести свою "беретту-25" под мышкой и что надо переговорить об этом с Секцией технических устройств. Он поставил галочку в сопроводиловке и автоматически потянулся за следующей папкой. "Филопон: японский наркотик-убийца". "Филопон, - он с трудом заставлял себя вникнуть, - является основным фактором роста преступности в Японии. Согласно данным Министерства соцобеспечения, в настоящее время в стране 1500000 наркоманов, миллион из них еще не достигли двадцатилетнего возраста. 70% преступлений, совершаемых молодежью, полиция Большого Токио объясняет использованием этого наркотика. Привыкание, как и в случае с популярной в США марихуаной, начинается с первого же укола. Эффект стимулирующий. Один укол стоит дешево - около десяти йен (шесть пенсов). Но потребность довести число уколов до ста в день формируется очень быстро. В таких количествах наркотик становится дорогим, и жертва автоматически идет на преступление, чтобы достать денег. Преступление часто состоит в оскорблении действием и убийстве, что является результатом особенностей химического состава наркотика. У наркомана провоцируется острая мания преследования, он с кулаками или холодным оружием набрасывается на прохожих, которые, как ему кажется, пристально или оскорбительно на него посмотрели. Ощущение отверженности усиливается тем, что менее втянутые наркоманы избегают своих друзей, дошедших до последней стадии. В этих условиях убийство становится актом самозащиты, возмездия и справедливости, и легко представить, каким опасным оружием может стать наркотик в руках организаторов преступной деятельности. Как выяснилось, филопон был причиной знаменитого убийства "Бар Мекка", в процессе расследования которого за неделю было задержано около пяти тысяч поставщиков наркотика. Как всегда, обвинения пали на корейских националистов... " Внезапно Бонд взбунтовался. Какого черта? Что за нужда ему знать эти подробности? Он невнимательно просмотрел оставшиеся страницы, отметился в сопроводиловке и бросил папку на поднос "Исходящее". Головная боль сфокусировалась в точке над правым глазом. Он открыл ящик стола и нашел пузырек аспирина. Хотел было попросить у секретарши воды, но решил не показывать своей слабости, с отвращением разгрыз две таблетки и проглотил их всухую. Потом он зажег сигарету, подошел к окну и, глядя на зелень внизу и не видя ее, позволил себе подумать о странных событиях прошедшей ночи. Зачем бы это Дрэксу, миллионеру, герою и замечательной личности, статус которой в стране просто не с кем сравнить, - зачем ему мошенничать в карты? Чего он этим добивается? Что доказывает себе? Не думает ли он, что выше закона, писанного для обычных людей, и правил приличия? Что можно плевать в лицо общественному мнению? Бонд зацепился за слова "плевать в лицо". Именно. Им как раз и соответствовало поведение Дрэкса в "Блэйдзе". Смесь презрения и превосходства. Словно он снисходил к людишкам столь низким, что не было нужды даже в притворной пристойности. Было очевидно, что игрой Дрэкс наслаждался. Возможно, она снимала напряжение, накапливающееся за день, напряжение, выдающее себя грубым голосом, обгрызенными ногтями, потением. Но проигрывать он не должен. Непозволительно проигрывать тем, кого презираешь. Ценой любого риска он должен добиться победы. А если разоблачат... Наверное, он думал, что с присущей ему взрывной мощью сможет выбраться из любой ситуации. Если вообще думал. Фанатики редко думают об опасности. Некоторым образом они даже с ней заигрывают. Клептоманы стремятся украсть все более труднодоступные вещи. Сексуальные маньяки демонстрируют свою докучливость, словно жаждут попасть под арест. Пироманьяки часто не делают никаких попыток скрыть свою причастность к пожару. Но какая мания терзает этого человека? В чем истоки его отвратительного, самоубийственного поведения? Все указывает на паранойю. Мания величия, отягощенная манией преследования. Презрительная мина. Хамские интонации. Тайный триумф, с которым, после короткой растерянности, он встретил свое поражение. Триумф маньяка, который уверен: что бы ни случилось, он прав. Он одолеет всех, кто встретится на пути. Он непобедим, потому что владеет тайной мощью. Он знает, как делать золото. Он может летать, как птица. Он всесилен, человек в палате, обитой войлоком, он - Бог. Да, подумал Бонд, слепо уставясь в небо над Риджент-парком. Вот где решение. Сэр Хьюго Дрэкс - параноик. Вот сила, приведшая его к миллионам. Вот первопричина его дара Англии - ракеты, которая сокрушит наших врагов. Слава всемогущему Дрэксу! Но кто может сказать, как близок этот человек к критической точке? Кто проникнет в его "я", за клоунскую маску с рыжими волосами, кто разберется в том, что за ней происходит, отделив болезнь от комплекса низкого происхождения и сверхчувствительности, вызванной военными ранами? Никто. Тогда прав ли Бонд в своих построениях? На чем они, собственно, основаны? Является ли этот взгляд в душу достаточным доказательством? Возможно, другие тоже что-то заметили. Когда-то в Сингапуре, Гонконге, Нигерии или Танжере могли быть моменты высокого накала, и какой-нибудь торговец, сидевший за столом с Дрэксом, мог так же поразиться его потливости, обгрызанным ногтям и красному огню в глазах - на лице, с которого внезапно будто спала вся кровь. Если б было время, подумал Бонд, этих людей можно было бы найти и узнать что-то, пока не поздно. Пока не поздно? Бонд улыбнулся. Почему он так драматизирует эту историю? Что Дрэкс ему сделал? Подарок в пятнадцать тысяч! Бонд пожал плечами. Нет, это не его заслуга. Но последняя фраза: "Потратьте их быстро, капитан Бонд! " Что она значит? Именно эти слова, понял Бонд, застряли в мозгу и заставили так старательно обдумывать загадку Дрэкса. Бонд отвернулся от окна. К черту, подумал он. Я сам делаюсь маньяком. Так. Пятнадцать тысяч фунтов. Потрясающая удача. Ладно, он истратит их быстро. Он сел за стол и взял карандаш. Подумал и написал на бланке с грифом "Совершенно секретно": 1. "Роллс-Бентли" с откидным верхом, скажем, 5 тысяч. 2. Три бриллиантовых зажима по 250 фунтов каждый, 750. Еще подумал. Остается почти десять тысяч. Одежда, ремонт квартиры, несколько дюжин шампанского "Тэттинже". Нет, это может подождать. Сегодня он зайдет в фирменный салон "Бентли" и купит зажимы. Остальное вложит в ценные бумаги. Разбогатеет. Уйдет в отставку. Протестующе зазвонил красный телефон. - Можешь подняться? М. ждет. - В голосе начальника штаба была срочность. - Иду, - внезапно насторожился Бонд. - Причина? - Понятия не имею, я еще не смотрел его бумаги. Все утро он был в Скотланд-Ярде и Министерстве ресурсов. Он повесил трубку. НАЧНЕМ С НАЧАЛА IX Через несколько минут Бонд вошел в знакомую дверь, и над ней зажегся зеленый свет. М. внимательно на него посмотрел. - Неважно выглядите, 007. - сказал он. - Садитесь. Это по делу, подумал Бонд с забившимся сердцем. Никаких личных имен. Он сел. М. изучал свой блокнот. Потом поднял глаза, в которых не было и следа интереса к Бонду. - На объекте Дрэкса неприятности, - сказал он. - Этой ночью убиты двое. В полиции пытались найти Дрэкса, но о "Блэйдзе" не подумали. Дозвонились к нему в "Ритц" в половине второго. Двое парней, работавших на постройке Ракеты, были застрелены в пивной рядом с объектом. Оба мертвы. Дрэкс заявил, что ему наплевать, и бросил трубку. Что характерно. Но сейчас он все-таки там, разбирается. - Любопытное совпадение, - задумчиво сказал Бонд. - Но мы тут при чем, сэр? Разве это не дело полиции? - В общем, да. Но, видите ли, мы отвечаем за ключевых специалистов объекта. Это немцы, - прибавил он. - Давайте я объясню. - Он заглянул в свой блокнот. - Постройка Ракеты проводится под маркой Королевских воздушных сил, и по легенде это часть большой радарной сети, расположенной вдоль Восточного побережья. Воздушные силы отвечают за внешнюю охрану объекта, а доступ к нему имеют только люди Министерства ресурсов. Монтажная площадка расположена на мысе между Дувром и Дилом. Запретная зона занимает около тысячи акров, а непосредственно объект - лишь двести. Сейчас там пятьдесят два специалиста и Дрэкс. Строители уже уехали. Колода карт с джокером, подумал Бонд. - Пятьдесят из этих оставшихся - немцы, - продолжил М. - В основном, это не доставшиеся русским эксперты по управляемым ракетам. Их нашел Дрэкс. Никто особенно не радовался такому решению проблемы кадров, но Министерство ресурсов своих специалистов, занятых проектом "Бумеранг", откомандировать не смогло, и пришлось пойти на это. Чтобы усилить службу безопасности ВВС, Министерство выделило офицера, который с самого начала неотлучно находился на объекте. Его звали майор Тэллон. М. посмотрел в потолок. - Его и убили вчера ночью. Застрелил один немец, который потом сам застрелился. М. опустил глаза на Бонда. Тот молча ждал продолжения. - Это произошло в пивной. Масса свидетелей. Должны же люди куда-то ходить. - М. помолчал, не сводя глаз с Бонда. - Вы спрашиваете, при чем тут мы. Мы при том, что проверяли этого немца и всех остальных. Перед тем как допустить их к работе. У нас есть досье на каждого из них. Так что, когда это произошло, служба безопасности ВВС и Скотланд-Ярд запросили дело погибшего немца. Они позвонили дежурному офицеру, тот порылся в Архиве и послал им его в Ярд. Как обычно. Что и было отмечено в журнале. Когда я приехал сюда утром, я наткнулся на запись и заинтересовался. - М. говорил очень спокойно. - После вечера с Дрэксом это, как вы справедливо заметили, любопытное совпадение. - Да, сэр, - согласился Бонд, чувствуя, что это не все. - Есть еще одно обстоятельство, - продолжил М. - Собственно, именно из-за него я и впутался в эту историю вместо того, чтобы держаться подальше. Чрезвычайное обстоятельство. - Голос М. стал еще тише. - Меньше чем через четыре дня, в пятницу, планируется пробный запуск. М. замолчал, достал трубку и занялся ею. Бонд молчал тоже. Он все еще не понимал, каким образом происшествие связано с Секретной службой, в чью юрисдикцию входят лишь территории за пределами Соединенного королевства. Это работа для Специального отдела Скотланд-Ярда или, наконец, для Пятого отдела Военной разведки. Он ждал. Посмотрел на часы. Полдень. М. раскурил свою трубку и продолжил. - Но помимо всего этого я заинтересовался и потому, что прошлой ночью меня заинтересовал Дрэкс. - И меня, сэр, - сказал Бонд. - Поэтому, прочитав запись в журнале, я позвонил Вэллэнсу в Ярд и спросил о подробностях. Он попросил меня приехать. Я сказал, что не хочу наступать на мозоли Пятому отделу, но он ответил, что уже говорил с ними и внушил, что это наше с полицией полюбовное дело, поскольку мы проверяли того немца. Так что я поехал. М. посмотрел в свои записи. - Объект находится на побережье в трех милях к северу от Дувра. Недалеко, на главной дороге, расположена гостиница "Мир без забот", и люди с объекта ходили туда по вечерам. Вчера, в семь тридцать, этот офицер отдела безопасности Министерства ресурсов, майор Тэллон, пил там виски с содовой и болтал с немцами, когда убийца, если его можно так назвать, подошел к нему, вытащил "люгер" - между прочим, без номера серии - из-под рубашки и сказал: "Я люблю Галу Брэнд. Твоей она не будет!" Выстрелил Тэллону прямо в сердце, сунул дымящийся ствол себе в рот и нажал на курок. - Жуть какая. - Бонд представил себе эту сцену в декорациях типичной английской пивной. - А кто эта девушка? - Это еще одно осложнение, - сказал М. - Она - агент Специального отдела. Немецким владеет, как родным. Одна из лучших сотрудниц Вэллэнса. Кроме Дрэкса, они с Тэллоном были единственными англичанами на объекте. Вэллэнс - человек осторожный, профессия к тому обязывает. Он решил, что создание Ракеты - самое серьезное из всего, что происходит сейчас в Англии, и, никому не говоря, внедрил Галу Брэнд в окружение Дрэкса и как-то устроил так, что она стала его личной секретаршей. На объекте находится с самого начала. Судя по ее рапортам, ничего подозрительного там не происходило. О Дрэксе говорит, что замечательный шеф, если не обращать внимания на его манеры, и прекрасный организатор. Сначала он пытался за ней ухаживать, несмотря на ее отговорки о наличии жениха, но после того, как она дала понять, что может защитить себя, - а она, конечно же, может, - он сдался, и теперь, по ее словам, у них совершенно дружеские отношения. Естественно, она знала Тэллона, но у того семья и четверо детей, и за восемнадцать месяцев совместной работы он лишь два раза по-отцовски свозил ее в кино. Так она, во всяком случае, говорит. Что касается убийцы, которого звали Эгон Барч, он был специалистом по электронике, и она едва знала его в лицо. - А что говорят его друзья? - Тот, кто жил с ним в одной комнате, подтверждает, что Барч помешался от любви к Брэнд и винил в своем неуспехе "этого англичанина". Говорит, что в последнее время Барч был мрачен, неразговорчив и что его не удивляет то, что случилось. - Звучит убедительно, - сказал Бонд. - Один из этих истериков, которые, чуть что, хватаются за пулемет. Что думает Вэллэнс? - Он пока не уверен, - ответил М. - Его главная забота сейчас - как защитить девицу от газетчиков, чтобы не рухнула легенда. Они, разумеется, тут как тут. Информация пойдет в дневных выпусках. Жаждут заполучить фотографию девушки. Вэллэнс слепил одну, более-менее похожую на всех девушек сразу, и пошлет им ее сегодня вечером. К счастью, репортерам к ней не пробиться. Родственников и друзей попросили не развеивать дымовой завесы. Дознание сегодня, и Вэллэнс надеется, что вечером дело закроют официально, а в газетах оно затухнет из-за недостатка материала. - А что с пробным запуском? - Соответствует расписанию. Назначен на полдень в пятницу. Они поставят учебную боеголовку и выстрелят вертикально, наполнив баки на три четверти. Цель - в Северном море чуть повыше 52 градуса широты, к северу от линии, соединяющей Гаагу и Вашингтон. Подробную информацию вечером в четверг даст премьер-министр. М. замолчал и повернулся к окну. Бонд услышал, как где-то часы бьют четыре четверти. Час дня. Неужели он снова опоздает на ланч? Вот если бы М. перестал совать нос в дела других департаментов, он мог бы быстро перекусить и отправиться покупать "Бентли". Он тихонько пошевелился. М. сделал пол-оборота к столу и посмотрел на Бонда. - Больше всего обеспокоены происшедшим люди из Министерства ресурсов. Тэллон был их лучшим работником. Все это время его отчеты были кристально чисты. И вдруг вчера после полудня он звонит помощнику заместителя министра и говорит, что происходит что-то неладное. Просит на десять утра сегодня аудиенции у самого министра. По телефону сказать больше ничего не может. И через несколько часов, пожалуйста, его убивают. Вот вам еще одно странное совпадение. - Да уж, - согласился Бонд. - Но почему бы им не закрыть объект и не назначить всестороннее разбирательство? В конце концов, эта штука слишком серьезна, чтобы рисковать. - Сегодня утром Кабинет собирался как раз по этому поводу, - сказал М., - и премьер-министр задал самоочевидный вопрос. Какие доказательства могут быть представлены о попытке или даже намерении саботировать строительство Ракеты? Никаких! Есть только неопределенные опасения, лишь в последние двадцать четыре часа вызванные неясным сообщением Тэллона и двойным убийством. Все согласились, что пока нет ни крупицы доказательств, - а их пока нет, - оба инцидента могут быть отнесены на счет чудовищного нервного напряжения, вызванного предстартовой горячкой. Исходя из текущей внешнеполитической ситуации, было решено, что, чем скорее Ракета упрочит нашу роль в мире, тем лучше для нас и, - М. пожал плечами, - и для мира тоже, все согласились также, что аргументы против запуска не могут перевесить тысячу аргументов за него. Министру ресурсов пришлось сдаться, но он не хуже нас с вами знает, какой победой для русских был бы саботаж Ракеты буквально перед запуском. Если они преуспеют в этом, весь проект может лечь на полку. На объекте работают пятьдесят немцев. У любого из них в русском плену могут найтись близкие, жизнь которых можно использовать как залог. - М. помолчал. Посмотрел в потолок. Вернулся взглядом к Бонду. - После заседания Кабинета министр просил меня зайти к нему. Он сказал, что, по меньшей мере, должен немедленно заместить Тэллона. Преемник должен в совершенстве знать немецкий, быть специалистом по саботажу и иметь большой опыт работы с нашими русскими друзьями. Пятый отдел разведки выдвинул три кандидатуры) все они в настоящий момент на задании и - могут быть высвобождены через несколько часов. Тут министр спросил моего мнения. Я его изложил. Он переговорил с премьер-министром, и множество бюрократических препон было преодолено. Бонд резко вскинул голову и возмущенно взглянул в серые безжалостные глаза. - Итак, - ровно сказал М., - сэр Хьюго Дрэкс уже уведомлен о вашем назначении и сегодня вечером ожидает вас к ужину. АГЕНТ СПЕЦИАЛЬНОГО ОТДЕЛА X В шесть часов вечера того же майского вторника Джеймс Бонд гнал "Бентли" по прямому отрезку дуврской дороги на въезде в Мейдстон, и хотя езда требовала внимания, он разрешил себе вспомнить свой день с того момента, как покинул кабинет М. Кратко проинформировав секретаршу и быстренько пообедав в столовой, он спустился в гараж и велел механику ради Господа Бога поторопиться и доставить "Бентли", с полными баками, к его дому не позже чем в четыре часа. Затем на такси он примчался в Скотланд-Ярд, где на два пятнадцать была назначена встреча с помощником комиссара Вэллэнсом. Внутренние дворики и тупики Ярда наводили, как всегда, на мысль о тюрьме. Лампы дневного света в холодном коридоре обескровили лицо сержанта, который проверял его пропуск. Столь же полуживой была и физиономия констебля, проводившего его вверх по недлинной лестнице и тускло освещенному коридору, в который выходило множество дверей без опознавательных знаков. Спокойная средних лет женщина с глазами человека, который все уже видел, вышла в приемную и сообщила, что помощник комиссара Вэллэнс освободится через пять минут. Бонд подошел к окну и выглянул в серый дворик. Какой-то констебль, словно голый без привычной каски, пересек двор, жуя сэндвич с чем-то розовым между двумя половинками булки. Было тихо, шум уличного движения по Уайтхолл и Набережной едва долетал сюда. Бонд приуныл. Он на чужой территории. Он оторван от своих людей, от привычной рутины Службы. Здесь, в этой приемной, он просто не на своем месте. Сюда приходят только преступники, информаторы, да еще влиятельные чины, тщетно старающиеся замять дело о превышении скорости или убедить Вэллэнса, что их сыновья вовсе не гомосексуалисты. Непричастному человеку нечего делать в приемной Специального отдела. Здесь либо обвиняют, либо защищаются. Наконец женщина вышла снова и пригласила его войти. Он потушил сигарету о крышку жестянки от сигарет "Плейер", которые служат пепельницами во всех правительственных конторах, и пошел за ней через коридор. Большая веселая комната с не по сезону разожженным камином после убожества приемной показалась трюком, вроде сигареты, предложенной в гестапо. Потребовалось целых пять минут, чтобы Бонд оживился и понял, что Ронни Вэллэкс рад его видеть, что ему наплевать на междепартаментские склоки и что все, чего он хочет, это чтобы Бонд защитил Ракету и вытащил из переделки его сотрудницу. Вэллэнс был человек с большим тактом. Сначала он заговорил о М., и с таким пониманием и искренностью, что заслужил дружбу Бонда еще до того, как зашла речь о деле. Лавируя по оживленным улицам Мейдстона, Бонд думал, что своим тактом Вэллэнс обязан двадцати годам стараний не наступить на хвост Военной разведке, работы в полицейской форме и общения с невежественными политиками и оскорбленными дипломатами. Когда Бонд ушел от него через четверть часа, оба они знали, что приобрели союзника. Вэллэнс оценил Бонда и понял, что в его лице Гале обеспечена защита и помощь; кроме того, ему понравились профессиональный подход к заданию и полное отсутствие соперничества со Специальным отделом. Что касается Бонда, то он был доволен тем, что узнал об агенте Вэллэнса, и больше не чувствовал себя одиноким, зная, что за спиной у него Вэллэнс и его отдел. Он покинул Скотланд-Ярд с ощущением того, что выполнил первый завет генерала Клаузевица: обеспечил себе надежный тыл. Заход в Министерство ресурсов ничего не прибавил к тому, что Бонд уже знал. Он просмотрел личное дело Тэллона и его отчеты. Первое была лаконичным - вся жизнь в военной разведке и сфере безопасности, а последние живописали картину очень бойкой и хорошо отлаженной технической организации - два-три случая пьянства, одна мелкая кража, несколько вендетт с драками и умеренным кровопусканием, но в целом - сработавшаяся команда профессионалов. Потом он потратил еще полчаса в лаборатории Министерства с профессором Тройном, толстеньким, лохматым, внешне неинтересным человечком, который был одним из лучших в мире специалистов по управляемым ракетам и в прошлом году выдвигался на Нобелевскую премию по разделу физики. Профессор подошел к стене, увешанной картами, и потянул шнур перед одной из них. Бонду предстала диаграмма штуки, похожей на "В-2", но с более мощным оперением. - Поскольку, - произнес профессор, - вы ничего не знаете о ракетах, я не стану забивать вам голову техническими подробностями. "Мунрейкер", как вздумалось назвать ее Дрэксу, - это одноступенчатая ракета. Используя для подъема все горючее, она приземляется в цель. Для сравнения: траектория "В-2" больше напоминала оную ружейной пули, высшая точка ее 200-мильного полета достигала семидесяти миль. Горючим служила легковоспламеняющаяся смесь спирта и жидкого кислорода, разбавленная водой с тем, чтобы не сжечь малоуглеродистую сталь, из которой только и мог быть изготовлен двигатель. Сейчас имеются гораздо более эффективные составы горючего, но до сих пор мы не могли их использовать все по той же причине: температура их горения столь высока, что сгорает самая крепкая сталь. Профессор сделал паузу и ткнул пальцем в грудь Бонда. - Все, дорогой мой, что вам нужно знать об этой ракете, это то, что благодаря колумбиту Дрэкса, точка плавления которого - 3500 градусов по стоградусной шкале, в то время как у сплава, из которого изготавливался "В-2", это 1300 градусов, так вот, благодаря колумбиту мы смогли задействовать одно из новейших горючих, не опасаясь сжечь двигатель. Фактически, - он значительно посмотрел на Бонда, - мы используем фтор и водород. - Неужели, - откликнулся Бонд. Во взгляде профессора мелькнуло недоверие. - Итак, мы надеемся достичь скорости примерно в 1500 миль в час и подъема по вертикали на 1000 миль. Что обеспечит нам радиус действия в 4000 миль и сделает достижимой любую европейскую столицу. Это нелишне, - сухо добавил он, - в известных обстоятельствах. Но ученых больше радует то, что сделан еще один шаг в сторону от Земли. Вопросы есть? - Как она работает? - почтительно спросил Бонд. - Давайте начнем с носа. - Профессор указал на диаграмму. - Сначала идет боеголовка. Во время пробного запуска там будут помещены контрольно-измерительные приборы верхних слоев атмосферы, радар и тому подобное. Затем гирокомпасы, определяющие курс полета, - гиродатчики тангажа и крена. Затем разные второстепенные инструменты, системы слежки, источник питания. И, наконец, большие баки с горючим - 30 000 фунтов этого добра. На корме два маленьких бака для запуска турбины. 400 фунтов водорода смешиваются с сорока фунтами перманганата - марганцовокислой соли - калия, получающиеся пары приводят в движение турбины, расположенные ниже. Они, в свою очередь, заводят центробежные насосы, подающие основное топливо в двигатель ракеты. Под огромным давлением... Вы успеваете? - Он с сомнением посмотрел на Бонда. - Похоже на то, как работает реактивный самолет, - сказал Бонд. - Более или менее, - одобрительно покивал профессор, - но в ракете все топливо содержится внутри, а самолетный двигатель засасывает кислород снаружи. Продолжим. В двигателе горючее воспламеняется и выдавливается наружу мощной непрерывной струёй. Она-то и поднимает ракету вверх. Корма, разумеется, вся из колумбита, иначе она не выдержала бы этой фантастической температуры. И, наконец, - он показал на диаграмме, - это хвостовое оперение, чтобы ракета держалась прямо в начале полета. Стабилизаторы. Тоже из колумбитового сплава, для прочности, ведь сопротивление воздуха при взлете чудовищное. Еще вопросы? - Почему вы уверены, что она попадает в цель, а не свалится на Гаагу? В пятницу? - За точность следования по курсу отвечают гироскопы. Но по сути дела в пятницу мы ничем не рискуем, используя самонаведение с помощью радара, установленного на плоту в морском пространстве. В нос ракеты будет встроено улавливающее устройство, которое получит сигналы, исходящие от морской цели, и она прямиком на нее спустится. Конечно, - профессор усмехнулся, - если когда-нибудь нам придется использовать эту штуку по-настоящему, недурно было бы иметь такое самонаводящее устройство в центре Москвы, Варшавы, Монте-Карло или с кем мы там будем воевать. Возможно, это задача для таких парней, как вы. Желаю успеха. - Еще один вопрос, - уклончиво улыбнулся Бонд. - Если вы хотите испортить ракету, какой способ самый легкий? - Сколько угодно! Песок в горючем. Металлические опилки в насосах. Крошечная дырка в фюзеляже или в стабилизаторе. С такой-то мощью и на таких скоростях любой самый мелкий дефект сыграет фатальную роль, - Благодарю вас, - сказал Бонд. - Кажется, вы больше уверены в "Мунрейкере", чем я. - Это чудесная машина, - заявил профессор. - Она полетит как миленькая, если никто не помешает. Дрэкс хорошо поработал. Нам есть за что его благодарить. Бонд сменил ряд и повернул налево, к развилке у Чаринга, предпочитая спокойную дорогу мимо Челхэма и Кентербери пробкам у Ашфорда и Фолкстона. И что, думал Бонд, с удовольствием прислушиваясь к гулу мотора, что же Дрэкс? Как он примет его сегодня вечером? По словам М., Дрэкс помолчал, когда услышал его имя по телефону, а потом сказал: "Да, я знаком с этим парнем. Не знал, что он связан с Ракетой. Не прочь еще раз повидаться. Присылайте, жду его к ужину", - и повесил трубку. У людей из Министерства была своя точка зрения на Дрэкса. Они видели в деле, как он предан Ракете, как связывает с ней все мысли, как выжимает из подчиненных все, что можно, как бьется за приоритетные поставки, как заставляет решать свои проблемы на уровне Кабинета. Естественно, им не нравились его задиристые манеры, но не уважать его за знания, волю и преданность делу было невозможно. И вместе со всей Англией они видели в нем возможного спасителя страны. Что ж, подумал Бонд, прибавляя скорости на прямой мимо Чилхэмского замка. Раз уж надо работать вместе, придется приспособиться к героической версии Дрэкса. Если он даст понять, что нужно забыть вечер в "Блэйдзе", Бонд готов и все силы отдаст защите Дрэкса и его замечательного проекта от врагов Англии. Осталось всего три дня. Наверняка они работают уже по расписанию поминутной готовности, и Дрэкс, пожалуй, может воспротивиться дополнительным мерам предосторожности. Будет непросто его переубедить. Нужен большой такт. Такт. Не самая сильная сторона Бонда, и, насколько он понял Дрэкса, у того с тактом вообще туго. Из Кентербери Бонд поехал кратчайшим путем по старой дуврской дороге. На часах было шесть тридцать. Еще пятнадцать минут до Дувра и десять по дороге в Дил. Что ему еще нужно обдумать? Двойное убийство, слава Богу, его не касается. "Убийство и самоубийство в состоянии невменяемости" - такой приговор вынес коронер. Девушку не допрашивали. Сейчас он заедет в гостиницу "Мир без забот", выпьет и перекинется словцом с хозяином. Назавтра нужно попробовать вынюхать то "неладное", ради чего Тэллон хотел видеть министра. Пока на это нет ни намека. Ничего не нашли и в комнате Тэллона, которую он, вероятно, займет. Будет возможность подробно осмотреть бумаги погибшего. Бонд сосредоточился на дороге, въезжая в Дувр, и скоро, придерживаясь левой стороны, оставил его. Дорога шла вверх, мимо чудесного картонного замка. На вершине холма застрял клочок тучи, и ветровое стекло оросилось дождем. С моря дул холодный бриз. Видимость ухудшилась. Бонд включил фары. Медленно двигаясь вдоль берега, "Бентли" оставил справа словно расшитые красным стеклярусом мачты радарной станции в Суингейте. девушка? С ней нужно быть внимательным и осторожным. Интересно, будет ли она полезна. После полутора лет работы на объекте, да еще личной секретаршей Дрэкса, она наверняка вникла во все нюансы проекта, и личности шефа тоже. Кроме того, они коллеги и многое видят одинаково. Но не следует упускать вероятности того, что, опасаясь новой метлы, она не захочет сотрудничать. Интересно, какая она. На фотографии из личного дела она выглядела привлекательно, но строговато. Волосы: золотистые. Глаза: голубые. Рост: 5 футов 7 дюймов. Вес: 9 стоунов. Грудь: 38. Талия: 29. Бедра: 38. Особые приметы: родинка на верхней полуокружности правой груди. Хм, подумал Бонд и повернул вправо. На дорожном указателе значилось: "Кингздаун". Чуть подальше блестела огнями маленькая гостиница. Он подъехал и остановился. Над головой постанывала в петлях вывеска с поблекшими золотыми буквами: "Мир без забот". Соленый ветер дул со скал в полумиле отсюда. Бонд выбрался из машины, потянулся и направился к двери в пивную. Она была закрыта. На уборку? Он дернул другую дверь, рядом, которая отворилась, пропустив его в маленький бар. За стойкой крепкий мужчина без пиджака читал вечерний выпуск газеты. Он отложил газету и явно обрадовался посетителю. - Добрый вечер, сэр. - Добрый вечер, - сказал Бонд, усаживаясь у стойки. - Большую порцию виски с содовой, пожалуйста. Бармен сделал ему две мерки "Блэк энд уайт" и поставил сифон. Бонд долил стакан и с наслаждением выпил. - Ну и дела были у вас вчера, - сказал он, ставя стакан. - Ужас, сэр, - отозвался бармен. - И для торговли плохо. Вы не из газеты, сэр? Весь день в доме только полицейские и репортеры. - Нет, - сказал Бонд. - Я приехал занять место того парня, которого убили, майора Тэллоиа. Он тут часто бывал? - Только раз и пришел, сэр, и тут-то его и настигла пуля. А теперь я выбит из колеи на неделю. Большой зал надо красить снизу доверху. Но должен сказать, сэр Хьюго повел себя как настоящий джентльмен, да. Прислал мне пятьдесят фунтов заплатить за убытки. Его здесь все любят. Щедрый и всегда найдет доброе слово для каждого. - Да, редкий человек, - сказал Бонд. - А вы были здесь, когда это случилось? - Первого выстрела не видел, нет, сэр. Подавал пиво. Когда услышал выстрел, конечно, глянул, сэр. Уронил чертову пинту прямо на пол. - Что было потом? - Ну, все отскочили, конечно. В зале были только немцы, человек десять. Тело лежало на полу, и парень с пистолетом смотрел на него. Потом он вдруг вытянулся, вскинул левую руку, заорал "Аль!", как эти ублюдки кричали во время войны, всунул конец пистолета себе в рот, и не успел я охнуть, - бармен поморщился, - как его мозги оказались на моем чертовом потолке. - Как он сказал перед выстрелом? - переспросил Бонд. - Только "Хайль"? - Да, сэр. Никак не могут забыть чертово слово, правда? - Правда, - сказал Бонд. - Никак не могут забыть... БРЭНД, ПОЛИЦЕЙСКИЙ В ЮБКЕ XI Спустя пять минут, остановленный у ворот высокого проволочного заграждения, Бонд уже показывал охраннику в форме ВВС пропуск, выданный ему в Министерстве. Сержант отдал честь. - Сэр Хьюго ждет вас, сэр, в Большом Доме, там, за рощей, - он указал на огни в сотне ярдов по направлению к морю. Бонд слышал, как сержант звонил на следующий пост. Он медленно поехал по новой гудронированной дороге, проложенной через поля за Кингздауном. Было слышно глухое буханье волн о подножие скал. На этот низкий звук накладывался высокий машинный вой, становившийся все заметней по мере приближения к деревьям. У второго проволочного заграждения его остановил постовой в штатском, который махнул ему, пропуская в ворота, а въехав в рощу, он услыхал отдаленный лай полицейских собак, что говорило о наличии ночного патруля. Система внешней охраны была продумана, и Бонд порадовался, что над ней ломать голову не придется. Оставив за собой деревья, машина оказалась на плоской бетонированной площадке, границ которой не было видно даже в мощных лучах сдвоенных фар "Бентли". В сотне ярдов налево, на краю рощи сияли огни Большого Дома, почти до крыши скрытого толстенной стеной, вырастающей прямо из бетонного покрытия площадки. На скорости шага машина повернула в сторону моря, где темная тень внезапно блеснула белым в свете вращающегося луча плавучего маяка "Южный Гудвин", стоящего на якоре далеко в проливе. Осветив фарами дорогу от площадки до края мыса, Бонд увидел там приземистый купол, футов на пятьдесят выпирающий из бетона. Похоже на обсерваторию, подумал он, заметив соединительный фланец, который пересекал купол с запада на восток. Бонд снова развернул машину и осторожно проехал между стеной, назначение которой, решил он, защита от взрывной волны, и фасадом Дома. Тут же появился слуга в белой куртке и ловко открыл дверцу "Бентли". - Добрый вечер, сэр. Сюда, пожалуйста, - сказал он как-то деревянно и с легким привкусом акцента. Следуя за ним, Бонд пересек просторный холл и остановился у двери, в которую тот постучал. - Войдите! Бонд улыбнулся знакомому голосу и его командному тону. В дальнем конце длинной, хорошо освещенной, обитой мебельным ситцем комнаты спиной к холодному камину стоял огромный Дрэкс в сливовом бархатном смокинге, эффектно сочетавшемся с его рыжей мастью. Присутствовали еще трое: двое мужчин и женщина. - Дорогой мой! - закричал Дрэкс, идя навстречу Бонду с дружески протянутой рукой. - Вот ведь как скоро мы встретились, а? Не знал, что вы шпионите за моей ракетой, а то бы осторожнее играл с вами в карты! Уже истратили деньги? - Нет, даже не видел, какого они цвета. - Ну, конечно. Рассылка по субботам. Верно, получите чек как раз вовремя, чтобы отпраздновать наш маленький фейерверк, а? Позвольте представить, - он подвел Бонда к женщине. - Это моя секретарша, мисс Брэнд. Бонд дружески улыбнулся спокойным голубым глазам. - Добрый вечер. В ответном взгляде не было тепла. Рука не ответила на пожатие. - Как поживаете? - сказала она равнодушно, почти враждебно. Бонд одобрил выбор Вэллэнса. Еще одна Лоэлия Понсонби. Спокойная, толковая, верная, девственница. Слава Богу, подумал, Бонд. Профессионалка. - Моя правая рука, доктор Уолтер. Тощий немолодой человек с сердитыми глазами, казалось, не заметил руки Бонда. Он вытянулся в струнку и коротко кивнул. - Вальтер, - поправил он произношение Дрэкса, показав тонкий рот над черной эспаньолкой. - А это мой, как бы сказать... - ординарец. Вилли Кребс. Прикосновение влажной руки. - Отшен рат, - произнес сладкий голос, и на бледном, круглом, нездоровом лице вспыхнула столь быстрая театральная улыбка, что Бонд едва успел ее заметить. Черные пуговицы беспокойных глаз Кребса не выдерживали взгляда. На мужчинах были кипельно белые комбинезоны с застежками-молниями на рукавах, щиколотках и спине. Их волосы были так коротко подстрижены - или выбриты, - что просвечивала кожа головы, и они напоминали бы инопланетян, если бы не неопрятные черные усы и бородка Уолтера и бледные кустистые усы Кребса. Оба они казались карикатурами, один - на безумного ученого, другой - на актера Питера Лорре. Людоедская физиономия Дрэкса приятно разнообразила эту компанию нежити, и Бонд почувствовал к нему благодарность - за ласковую грубость встречи, за явное желание "похоронить скелет" и сотрудничать. Действительно, Дрэкс вел себя как настоящий хозяин. - Что, Вилли, - оказал он, потирая руки, - как насчет сделать нам по стаканчику твоего прекрасного сухого мартини? Кроме доктора, конечно. Не пьет и не курит, - пояснил он Бонду. - Едва дышит. - Он отрывисто засмеялся. - Думает только о ракете. Правда, друг мой? С каменным выражением лица доктор смотрел прямо перед собой. - Вам угодно шутить, - сказал он. - Ну, ну, - проговорил Дрэкс, как ребенку. - Мы вернемся к этим кромкам позже. Все довольны ими, кроме вас. - Он повернулся к Бонду. - Доктор нас вечно пугает. У него все время кошмары по какому-нибудь поводу. Теперь это рабочие кромки оперения. Они остры, как бритвы - почти никакого сопротивления воздуха при полете. И вот доктор вбил себе в голову, что они расплавятся. В результате трения о воздух. В принципе, всевозможно, но они же прошли испытание! Их прожарили при температуре больше трех тысяч градусов, и если уж они расплавятся, то и вся Ракета тоже. А этого просто не может быть, - закончил он с мрачной улыбкой. Подошел Кребс с серебряным подносом, на котором стояли четыре стакана и запотелый шейкер. Мартини был превосходный, и Бонд сказал об этом. - Вы отшен допры, - сказал Кребс самодовольно. - Сэр Хьюго отшен строк. - Долей ему стакан, - велел Дрэкс, - и теперь, наверно, наш друг хочет помыться с дороги. Мы ужинаем ровно в восемь. Послышался задавленный вой сирены и, почти сразу, топот ног, в унисон бегущих по бетонной площадке. - Это первая ночная смена, - объяснил Дрэкс. - Бараки сразу за этим домом. Наверно, уже восемь. Мы здесь все делаем строго по расписанию, - похвалился он. - Пунктуальность! Вокруг полно ученых, но мы стараемся вести дело по-военному. Вилли, проводи капитана. А мы пойдем вперед. Прошу вас, друзья мои. Чуть помедлив, Бонд увидел, как остальная компания с Дрэксом во главе двинулась к двойным дверям, распахнувшимся как раз, когда Дрэкс замолчал. Слуга в белой куртке встал у входа в столовую. Выходя за Кребсом в холл, Бонд подумал, что Дрэкс наверняка не пропустил в дверь мисс Брэнд. Мощная индивидуальность. Обращается с сотрудниками, как с детьми. Прирожденный лидер. Где он этого набрался? В армии? Или это прилагается к миллионам? Так подумал Бонд, глядя на слизнеподобную шею Кребса. Ужин был превосходный. Дрэкс за собственным столом вел себя безупречно. Застольная беседа заключалась в попытках разговорить доктора Уолтера и касалась широкого круга технических вопросов, причем Дрэкс всякий раз, когда тема иссякала, не забывал кратко объяснить Бонду существо дела. Уверенность, с какой Дрэкс подходил к головоломным проблемам, и его жадное внимание к деталям произвели на Бонда сильное впечатление. Сейчас, наблюдая Дрэкса - творца и вдохновенного руководителя замечательного проекта, он больше, чем когда-либо, чувствовал желание забыть то, что произошло в "Блэйдзе". Сидя между Дрэксом и мисс Брэнд, Бонд безуспешно пытался с ней поболтать. Она отвечала вежливо, но односложно и избегала смотреть на него. Бонд слегка разозлился. Было обидно не вызвать к себе ни малейшего интереса. Да и разве так встречают того, кто послан к тебе на помощь? Ему захотелось под столом дать ей пинка. Эта мысль его позабавила, и он взглянул на соседку новыми глазами - как на девушку, а не на коллегу. Под прикрытием длинного спора о прогнозах погоды, сделанных метеослужбами ВВС и Европы, в который вовлекли и мисс Брэнд, он суммировал свои впечатления. В жизни она была гораздо привлекательнее, чем на фотографии, и никакой полицейской строгости. В линии профиля чувствовался характер, но черные ресницы над синими глазами и несколько широковатый рот могли принадлежать кисти Мари Лорансен. Впрочем, губы для Лорансен были полноваты, а темные волосы, слегка загибающиеся внутрь у основания шеи, относились совсем к другому стилю. Высокие скулы и легчайший скос внешнего уголка глаза к вискам выдавали каплю северной крови, но теплый цвет лица был, несомненно, английским. В жестах и посадке головы для секретарши было многовато позы и независимости, и она казалась членом команды Дрэкса: Бонд заметил, что мужчины прислушивались к тому, как она отвечала на вопросы шефа. Довольно строгое вечернее платье Галы Брэнд было из угольно-черного шелка, с пышным рукавом, доходящим до локтя. Задрапированный накрест лиф платья обрисовывал грудь, о роскоши которой Бонд и раньше догадывался по цифрам, приведенным в ее личном деле. Там, где половинки лифа сходились, была приколота голубая камея, интальо, недорогая, но стильная. Полуобруч из мелких бриллиантов на безымянном пальце указывал на то, что девушка обручена. Других украшений на ней не было. Из косметики она пользовалась только помадой, а ногти обрезала коротко и не красила. В целом, заключил Бонд, она очень милая, наверняка скрывает под сдержанностью страстность и, несмотря на свой полицейский статус и владение джиу-джитсу, носит родинку на правой груди. Утешившись этой мыслью, он все внимание обратил на разговор между Дрэксом и Уолтером. Ужин кончился в девять. - Сейчас мы отправимся представлять вас "мунрейкеру", - объявил Дрэкс, резко вставая из-за стола. - Уолтер пойдет с нами. У него масса дел. Пойдемте, дорогой Бонд. Ни слова не говоря Кребсу и секретарше, он вышел из комнаты, Бонд и Уолтер последовали за ним. В небе сияла луна, освещая приземистый купол на краю мыса. Они пошли к нему по бетонной дороге. Не доходя ста ярдов, Дрэкс остановился. - Давайте определимся на местности. Вы, Уолтер, идите вперед. Они вас ждут, чтобы разобраться с этими кромками. И не волнуйтесь так. Парни из "Высокопрочных сплавов" знают, что делают. Итак, - он повернулся к Бонду и указал на молочно- белый в лунном свете купол. - Там, внутри - ракета. То, что вы видите - крышка широкого шахтного ствола, пробитого в толще мела на сорок футов вглубь. Половинки купола раздвигаются гидравлически и раскладываются вровень с этой двадцатифутовой стеной. Если бы сейчас они были открыты, вы увидели бы кончик носа Ракеты. Там, - он показал на темный куб в стороне Дила, почти скрытый темнотой, - командный пункт. Бетонный бункер. Нафарширован радарными устройствами слежения. Радиолокатор эффекта Доплера, радиолокатор траектории полета и прочее. Информация поступает по двадцати телеметрическим каналам связи от приборов, установленных в носу ракеты. Пункт оборудован большим телеэкраном для наблюдения за поведением ракеты в шахте после того, как будут запущены насосы. Еще один экран предназначен для слежения за начальным периодом подъема. Бок о бок с бункером расположен подъемник. Он понадобился, потому что большая часть груза доставлялась нам морем. Этот вой исходит от электростанции, она там, - он слабо махнул в направлении Дувра. - Бараки для рабочих и Дом защищены взрывонепроницаемой стеной... Но когда мы нажмем на кнопку, ни одной души не будет в радиусе мили от старта. Кроме экспертов из Министерства и команды журналистов Би-Би-Си, которые надеются попасть в бункер. Даст Бог, они там не сварятся. Уолтер говорит, что шахта и большая часть бетонной площадки расплавятся от жара. Это, пожалуй, все. С внешней стороной мы закончили. Пошли дальше... Бонд опять не смог не заметить команды в голосе Дрэкса. Они молча пересекли залитое лунным светом пространство до опорной стены купола. Над бронированной дверью в стене горела красная лампа. Она освещала четкую надпись по-немецки и по-английски: "ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ! ПРИ ВКЛЮЧЕННОЙ КРАСНОЙ ЛАМПЕ ВХОД ЗАПРЕЩЕН! НАЖМИТЕ НАКНОПКУ ЗВОНКА И ЖДИТЕ." Дрэкс так и сделал, и внутри послышался звон сигнала тревоги. - Кто-нибудь может работать с оксиацетиленом или делать еще что-то деликатное, - объяснил Дрэкс. - Отвлечется на вошедшего и, не дай Бог, напортачит. Все откладывают работу, когда слышат звонок, и возвращаются к ней, только когда видят, кто пришел. Отступя на шаг от двери, Дрэкс показал на ряд широких решеток в самом верху стены. - Вентиляционные шахты. Воздух внутри поддерживается на уровне 70 градусов (6). Дверь открыл человек с полицейской дубинкой в руке и револьвером у пояса. Бонд за Дрэксом прошел в маленькую прихожую, где не было ничего, кроме скамьи и фетровых шлепанцев, аккуратно поставленных в ряд. - Придется надеть. - Дрэкс уселся и. скинул свои ботинки. - Чтобы не поскользнуться и не влететь куда-нибудь. И оставьте здесь свой пиджак. 70 градусов - это жарковато. - Ничего, - отозвался Бонд, вспомнив про "беретту" под мышкой. - Я жаростойкий. Чувствуя себя зрителем, попавшим за кулисы театра. Бонд вслед за Дрэксом оказался на узком металлическом мостике, в ослепительном свете прожекторов, заставившем его одной рукой вцепиться в перила, а другую вскинуть к глазам. Когда он опустил ее, то увидел сцену столь величественную, что безгласно стоял какое-то время, погружаясь взглядом в потрясающую красоту самого грозного оружия на земле. "МУНРЕЙКЕР" XII Он находился словно бы внутри огромного ружейного ствола. С пола в сорока футах внизу поднималась металлическая окружность стен, почти на самом верху которой, как две мухи, цеплялись за поручни они с Дрэксом. Точно по центру шахты, в пятнадцати футах от них, высился блестящий хромированный карандаш, острие которого - игла антенны - казалось, царапало крышу в двадцати футах над их головами. Основанием мерцающий снаряд опирался на усеченный конус решетчатой стальной конструкции, помещавшейся между острыми, как скальпель хирурга, пластинами трех стабилизаторов Ракеты. Но ничто не могло сравниться с шелковой поверхностью пятидесяти футов полированного хрома, кроме, может быть, паучьих лап двух легких пусковых башен, выступавших из стен и прихвативших Ракету за талию толстыми резиновыми прокладками. Там, где они держали Ракету, в ее стальной коже был открыт люк, и на глазах Бонда оттуда выбрался человек, спустился на узкую платформу и рукой в перчатке закрыл дверцу. Потом он осторожно по мостку прошел к башне и повернул там какую- то ручку. Машина завизжала, убрала лапу с Ракеты и вознесла ее, как богомол. Визг спустился на тон ниже. Лапа телескопически убралась, потом вытянулась и взялась за Ракету десятью футами ниже. Оператор пробрался к Ракете, открыл другой люк и скрылся внутри. - Скорее всего, проверяет подачу топлива из баков. Питание самотеком. Довольно сложное устройство. Как она вам нравится? - Дрэкс с удовольствием наблюдал выражение восторга на лице Бонда. - Это одна из самых красивых штук, какие я когда-либо видел, - признался Бонд. Говорить было легко, не требовалось повышать голоса. В огромной шахте стояла тишина, говор людей, скопившихся внизу под хвостом Ракеты, отсюда казался бормотанием. Дрэкс показал на самый верх Ракеты. - Боеголовка. На этот раз учебная. Набита аппаратурой. Телеметрия и все такое. Ниже, прямо напротив нас - гироскопы. Потом, почти донизу, баки с горючим, а у самого хвоста - турбины. Заводятся давлением перегретого пара, полученного при расщеплении перекиси водорода. Топливо, - фтор и водород, - это, между прочим, государственная тайна - выталкивается вниз по подающим трубкам и воспламеняется, как только попадает в мотор. Происходит что-то вроде направленного взрыва, Ракета взлетает. Стальной пол под ее основанием отодвигается. Там глубокий колодец для выхлопа, почти до основания скал. Завтра увидите. Похож на пещеру. Когда мы проводили статическую проверку день назад, мел расплавился и потек в море, как вода. Надеюсь, мы не выжжем знаменитые белые скалы до дна, когда дело дойдет до настоящей штуки. Хотите посмотреть, как идут работы? Бонд молча последовал за Дрэксом по крутой металлической лестнице, следующей изгибу стальной стены. Теперь он испытывал почти обожание к этому человеку. Можно ли было обижаться на детское поведение Дрэкса за карточным столом? Слабости есть даже у великих мира сего. Нужна же Дрэксу какая-то разрядка от огромной ответственности. Из того, что Бонд слышал за ужином, следовало, что особенно положиться на своего легковозбудимого заместителя Дрэкс не может. Он один - источник жизненной силы проекта и даже в таком пустяке, как карточная игра, должен постоянно самоутверждаться, искать приметы удачи, пожалуй, и обеспечивать их себе сам. Кто, подумал Бонд, кто бы не потел и не грыз ногти, когда так много поставлено на карту. Спускаясь, они гротескно отражались в зеркальной поверхности Ракеты, и Бонд почти с изумлением вспомнил, что совсем недавно чувствовал к этому человеку жалость, смешанную с отвращением. Они ступили на стальные плиты пола. Дрэкс остановился и посмотрел вверх, приглашая Бонда сделать то же. С этой точки ракета казалась прямым столбом света, уходящим в небеса, света не белого, а перламутрового. В нем были искры красного, от алых канистр гигантского пенного огнетушителя, рядом с которым наготове, целя насадкой шланга в основание ракеты, стоял человек в асбестовом костюме. В нем был фиолетовый отсвет, отражение ламп на панели управления стальным полем. В нем был изумрудный размыв, реплика козырька над лампой, у которой сидел кто-то и записывал цифры, выкликавшиеся ему прямо из-под сопла. Казалось немыслимым, что эта пастельная колонна, такая хрупкая и грациозная, сможет выдержать то, чем грозила ей пятница: ревущий напор мощнейшего контролируемого взрыва из всех, когда-либо предпринятых; удар преодоления звукового барьера; неведомые нагрузки полета со скоростью 15 000 миль в час; шок взлета на тысячу миль в высоту и проникновения в атмосферный покров Земли. Дрэкс словно читал его мысли. - Это будет как убийство, - сказал он и вдруг разразился лающим смехом. - Уолтер, - позвал он. - Подите сюда. - Тот послушно подошел. -Я сказал, Уолтер, нашему другу капитану, что, когда мы запустим "мунрейкер", это будет похоже на убийство. Бонд не удивился выражению недоумения, мелькнувшему по лицу Уолтера. - Детоубийство, - раздраженно пояснил Дрэкс. - Убийство нашего ребенка. - Он показал на ракету. - Да очнитесь! Что с вами? Лицо Уолтера прояснилось. Он выдавил подобие улыбки. - Убийство. Да, это похоже. Ха-ха! А теперь, сэр Хьюго, надо обратить внимание на графитовые предкрылки вытяжного отверстия. Министерство спокойно насчет их точки плавления? Но там не знают... - Разговаривая, Дрэкс и Уолтер прошли под хвост ракеты, и Бонд за ними. Стоявшие там люди повернулись навстречу. Дрэкс, взмахнув рукой в сторону Бонда, произнес: - Капитан Бонд, наш новый офицер безопасности. Ни слова приветствия, ни искры любопытства в глазах. - Ну, так что у вас там с графитом... - Все обступили Дрэкса, и Бонд оказался предоставленным сам себе. Он не удивился холодности приема. Он бы и сам встретил новичка-дилетанта, вторгшегося в его работу, с той же смесью равнодушия и враждебности. Он понимал этих высоколобых технарей, которые полтора года жили здесь в заоблачных высях астронавтики и были сейчас на пороге сурового испытания. И все-таки, подумал он, честные люди должны понимать, что он здесь по делу, что у него своя жизненно важная доля в успехе проекта. Легко предположить, что один из этих людей здесь - враг. И возможно, в этот самый момент он ликует, зная, что графит, в котором сомневается Уолтер, действительно недостаточно стоек. Правда, все они похожи на спаянную команду сейчас, когда стоят вокруг Дрэкса и Уолтера. Но нет ли среди них человека, чей мозг движется по своей секретной орбите, высчитывая козни? Бонд, глядя по сторонам, осторожно обошел треугольник, образованный основаниями стабилизаторов, покоящимися в обитых резиной пазах в стальном полу. Время от времени он взглядывал на группу вокруг Дрэкса. Все, кроме него, были одеты в плотно облегающие нейлоновые комбинезоны на пластиковых молниях. Нигде ни крупицы металла, и нет никого в очках. Все головы тщательно выбриты. Вероятно, для того, решил Бонд, чтобы ни один волос не попал ненароком в какой-нибудь механизм. Но этому выводу противоречило то, что приходилось счесть самой необычной чертой, объединившей всех на площадке: усы. Усы были у всех без исключения, и очень ухоженные, и всех цветов и фасонов: в форме руля велосипеда, а ля морж, а ля кайзер, а ля Гитлер. Среди этого разнообразия волосяных меток буйная рыжеватая поросль на лице Дрэкса казалась знаком отличия, приметой его командирского ранга. Зачем это, подумал Бонд. Он никогда не был поклонником этого мужского украшения, но сейчас, в сочетании с бритыми черепами, усы выглядели просто непристойно. Ладно бы еще все одного фасона, а то какой-то разгул личных пристрастий, бунт самовыражения на фоне голых круглых голов. Омерзительно. Что еще можно было сказать об этих людях? Среднего роста, худощавые, стройные. Этого, видимо, требовала работа: ловкость и проворство нужны, чтобы бегать по узким мосткам, и компактность, чтобы сквозь люки проникать в тесные внутренние помещения ракеты. Руки казались спокойными и безупречно чистыми. Ноги твердо, не переминаясь, стояли на полу, что говорило о полной погруженности в обсуждение. Ни один из них ни разу не посмотрел в его сторону. Пожалуй, за три оставшихся дня он вряд ли сможет оценить преданность этих пятидесяти роботоподобных германцев. Потом он вспомнил. Их уже не пятьдесят. Их сорок девять. Один разнес себе голову пулей. И что открылось в тайниках души Барча? Женщина и "Хайль Гитлер!". Насколько он будет далек от истины, подумал Бонд, если сделает предположение, что и у остальных, помимо ракеты, мысли заняты тем же? - Доктор Уолтер! - В мысли Бонда, который стоял, поглаживая острый край колумбитового стабилизатора, ворвался сдержанно-гневный голос Дрэкса. - К делу. Это приказ. Мы потеряли уже достаточно времени. Люди разошлись по местам, а Дрэкс подошел к Бонду, оставив Уолтера все в той же неуверенности. - Чертов дурак. - Лицо Дрэкса было грозно. - Вечно ему все мерещится. - Пробормотав это, он сменил тон. - Пойдемте в мой кабинет. Я покажу вам план полета. А потом пора и спать. Подойдя к стене, Дрэкс повернул в ней незаметную рукоятку, и с мягким свистом открылась узкая дверь. В трех футах в глубине от нее была еще одна дверь, также, как первая, обитая по контуру резиной. Герметичность, подумал Бонд. Дрэкс, прежде чем закрыть внешнюю дверь, остановился на пороге и показал на ряд таких же незаметных рукояток в стене. - Мастерские, - сказал он. - Электрики, энергетики, контроль заправки, туалеты, склады. Моя секретарша, - последнее относилось к смежной двери. Дрэкс закрыл внешнюю дверь, прежде чем открыть вторую, и, пропустив Бонда в кабинет, затворил и ее. Это была строгая комната с серыми стенами, серым ковром на полу и креслами из гнутых металлических трубок, обитыми синей тканью. Главным в ней, конечно, был большой рабочий стол. Кроме того, по стенам стояли два зеленых бюро и большой металлический радиоприемник. В полуоткрытую дверь виднелась кафельная облицовка ванной. Стена напротив письменного стола казалась сделанной из опалового стекла. Дрэкс подошел к ней, нажал на два выключателя справа. Стекло осветилось, и Бонд увидел две карты по шести квадратных футов, расчерченные по его изнанке. На левой карте изображалась восточная часть Англии от Портсмута до Гулля и примыкающие воды с 50 по 55 градус широты. От красной точки, показывающей стартовую площадку ракеты, по всей карте расходились дуги с интервалом в десять миль. На расстоянии восьмидесяти миль от старта, между Фризианскими островами и Гуллем, среди океана горела рубиновая цель. Дрэкс указал на компактные математические та блицы и колонки показателей, заполнившие правую сторону карты. - Скорости воздушных потоков, атмосферное давление, таблицы готовых расчетов для настройки гирокомпасов. Подсчитаны с учетом скорости и дальности полета в качестве констант. Ежедневно мы получаем прогнозы погоды, сделанные ВВС, и показатели состояния верхних слоев атмосферы, добытые с помощью реактивной авиации. Достигнув максимальной высоты, самолет сбрасывает воздушные шары, наполненные гелием, которые поднимаются еще выше. Толщина земной атмосферы - около пятидесяти миль. После двадцати плотность такова, что уже не имеет значения для ракеты. Там можно двигаться по инерции почти в вакууме. Пройти первые двадцать миль - вот проблема. Сила тяготения Земли - еще одна. Уолтер может все объяснить, если вам интересно. В пятницу прогнозы погоды будут поступать непрерывно, и настройка гирокомпасов состоится непосредственно перед стартом. А пока мисс Брэнд каждое утро обрабатывает все поступающие данные и составляет таблицу расчетов на случай, если они понадобятся. Теперь Дрэкс показывал на другую карту. Это была диаграмма эллипсоидного полета Ракеты от старта до цели, в сопровождении еще более густых колонок цифр. - Скорость вращения Земли и его влияние на траекторию полета, - объяснил Дрэкс. - Фактор вращения Земли на восток надо соотносить с данными на другой карте. Сложное дело. Ваше счастье, что нет нужды в нем разбираться. Для этого у нас есть мисс Брэнд. Так, - он выключил карты. - Какие-нибудь вопросы по работе? Мне кажется, ее не будет много. Сами видите, что приняты все, мыслимые и немыслимые, меры. Министерство настаивало на этом с самого начала. - Похоже, что все в порядке, - произнеся это, Бонд внимательно смотрел на Дрэкса. Здоровый глаз того был настороже. Бонд сделал паузу. - Скажите честно, вы верите, что между вашей секретаршей и Тэллоном что-то было? - Отчего же нет? - легко отозвался Дрэкс. - Девочка привлекательная. Они часто встречались. И уж точно она крепка задела Барча. - Я слышал, Барч перед смертью отсалютовал и крикнул "Хайль Гитлер!", - сказал Бонд. - Я тоже слышал, - ровно ответил Дрэкс. - Ну и что? - А зачем ваши люди все носят усы? - спросил Бонд, проигнорировав вопрос Дрэкса. И снова почувствовал, что задел его. - Моя идея, - Дрэкс хохотнул. - Они нераспознаваемы в этих белых комбинезонах, да еще с бритыми головами. Поэтому я велел им отрастить усы. Им понравилось. Стало чем-то вроде амулета, как в военной авиации во время войны. А что, не нравится? - Ну что вы, - ответил Бонд. - Несколько странно, поначалу. Я бы подумал, что большие номера на спинах, разного цвета для каждой смены, были бы эффективнее. - А я, - сказал Дрэкс, поворачиваясь к двери, словно давая понять, что разговор окончен, - я остановился на усах. СЧИСЛЕНИЕ ПУТИ XIII В среду ранним утром Бонд проснулся в постели покойника. Он спал мало. Дрэкс молчал всю дорогу до дома и у подножия лестницы не слишком ласково пожелал спокойной ночи. Бонд по ковровой дорожке коридора прошел туда, где светилась его распахнутая дверь, и нашел свои вещи аккуратно распакованными. Комната была убрана так же дорого, как и все внизу, а на столике у кровати стояли тарелка с бисквитами и бутылка "Виши". От предыдущего постояльца только и осталось, что бинокль в кожаном футляре да металлическое бюро, запертое и без ключа. Бонд знал, что такое эти бюро. Он наклонил его к стенке, нащупал снизу кончик замыкающего стержня, который пронизывает ящики насквозь, когда запирается верхний. Подпихивая стержень вверх. Бонд один за другим освободил все ящики и осторожно поставил бюро на место с недоброй мыслью, что майор Тзллон недолго бы продержался в Секреткой службе. В верхнем ящике лежали масштабные карты объекта со всеми сооружениями и военно- морская карта ? 1895 Дуврского пролива. Бонд выложил их на кровать и тщательнейшим образом осмотрел. В складках военно-морской карты были частички пепла. У туалетного столика Бонд нашел свой прямоугольный кожаный кейс. Проверил числа на секретном замке и, довольный, что их никто не трогал, набрал шифр. Кейс был битком набит инструментами. Бонд достал аэрозоль с пудрой для снятия отпечатков пальцев и большое увеличительное стойло. Обрызгав тонким сероватым порошком всю поверхность карты, он обнаружил множество отпечатков. После осмотра через лупу выяснилось, что принадлежали они двум людям. Он отобрал два самых четких, вынул из кейса "лейку" со вспышкой и сфотографировал. Потом он внимательно рассмотрел в лупу две слабые морщинки, выявленные порошком. Выходило так, что эти линии были проведены с берега, чтобы что-то запеленговать. Это был очень узкий пеленг, и обе линии, похоже, исходили из того дома, в котором сейчас находился Бонд. Фактически, подумал он, они могут указывать на наблюдение некоего объекта из разных крыльев Дома. Линии были намечены не карандашом, а, чтобы не оставить следов, кончиком чего- то, может быть, сухого пера, почти не потревожившего волокон бумаги. В той точке, где линии встречались, был намек на вопросительный знак, а точка располагалась на отметке глубины в 12 фатомов (7), на расстоянии пятидесяти ярдов от мыса, по азимуту от дома к плавучему маяку "Южный Гудвин". Больше, пожалуй, из карты ничего не выжать. Бонд посмотрел на часы. Без двадцати час. Послышались шаги в холле, щелчок выключателя. Инстинктивно он встал и тихо выключил свет у себя, оставив лишь затемненный ночник у кровати. Он слышал, как Дрэкс тяжело поднимался по лестнице. Щелчок еще одного выключателя. Тишина. Бонд представил себе большое волосатое лицо, обращенное к коридору, присматривающееся, прислушивающееся. Потом скрип и стук осторожно закрываемой двери. Бонд ждал, просчитывая движения человека, который готовится ко сну. Стукнуло, открывшись, окно. Трубный звук прочищаемого носа. Молчание. Бонд дал Дрэксу еще пять минут, а потом тихо подошел к бюро и вытянул другие ящики. Во втором и третьем было пусто, а в нижнем лежала пачка дел, уложенных по алфавиту. Это были досье на всех, кто работал на объекте. Бонд вытащил все на "А" и пошел к кровати читать. Принцип организации материала во всех досье был одинаков: полное имя, адрес, дата рождения, физические данные, особые приметы, послевоенная профессия, военная служба, участие в политической деятельности и политические взгляды, судимости, состояние здоровья, ближайшие родственники. В делах тех, у кого были жены и дети, имелись и их полные описания тоже, и в каждом наличествовали фотографии анфас и в профиль, а также отпечатки всех пальцев обеих рук. Двумя часами и десятью сигаретами позже он все их проработал, обнаружив две чрезвычайно интересные особенности. Первая из них состояла в том, что все пятьдесят человек прожили беспорочную жизнь, лишенную даже намека на какой-либо политический или криминальный одиоз. Это было настолько неправдоподобно, что Бонд решил при первой же возможности передать их все в секцию "Д" для перепроверки. Вторая особенность: ни на одной фотографии не было усатой физиономии. Несмотря на объяснения Дрэкса, Бонд мысленно поставил у этого факта маленький вопросительный знак. Он встал с кровати и запер дела в бюро, отложив в кейс лишь военно-морскую карту и одно досье, закрыл кейс на шифр и засунул под кровать так, чтобы он лежал там у внутренней стены комнаты точно под подушкой. Потом не торопясь помылся, почистил зубы и широко распахнул окно. Луна все еще светила, так же, как светила она, подумал Бонд, когда, проснувшись - возможно, от необычного шума, - Тэллон поднялся на крышу, может быть, пару ночей назад и увидел то, что увидел. У него был бинокль, и Бонд, вспомнив об этом, взял его в руки. Это был очень мощный немецкий бинокль, возможно, военный трофей, и цифры "7х50" на крышке футляра означали, что его линзы - ночного видения. Итак, осторожный Тэллон тихо - но недостаточно тихо - прошел в другой конец крыши и снова приставил бинокль к глазам, оценивая расстояние от края мыса до того, что было там в море, и от него же до плавучего маяка. Потом он тихо, тем же путем, вернулся в свою комнату. Бонд видел, как Тэллон, может быть, впервые за все время своего пребывания в этом доме, тщательно запирается, идет к бюро, вынимает карту, на которую раньше едва обращал внимание, и осторожно помечает на ней результаты своей грубой прикидки. Может быть, долго смотрит на нее, прежде чем поставить легонький вопросительный знак рядом. И что же там было в море? Лодка? Свет? Шум? Невозможно ответить. Что бы там ни было, Тэллону этого видеть не полагалось. Кто-то его услышал. Кто- то догадался, что он это, неположенное, видел, и, дождавшись, когда утром Тэллон покинет комнату, вошел туда и обыскал ее. Карта, может, ничего и не выдала, но на подоконнике лежал бинокль ночного видения. Этого было достаточно. Вечером Тэллона убили. Бонд встряхнулся. Не слишком ли он торопится, на шатких основаниях выстраивая целую историю? Да, Барч убил Тэллона. Но не он засек его ночью, не он оставил следы своих пальцев на карте. Это сделал человек, чье досье Бонд убрал в свой кейс. Это сделал скользкий ординарец Дрэкса, Вилли Кребс. Это его отпечатки остались на карте. В течение четверти часа Бонд сравнивал их с теми, что были в деле Кребса, и на этот счет сомнений не было. Но он ли заметил Тэллона на крыше? И сделал ли что-нибудь, если да? Для начала нельзя не отметить, что на вид он большой любитель совать нос в чужие дела. И глаза у него, как у мелкого воришки. А его отпечатки на карте явно перекрывают отпечатки Тэллона. Значит, он смотрел ее позже. Но как мог Кребс затеять все это, будучи постоянно под наблюдением Дрэкса? Да вспомни Цицеро, верного слугу английского посла в Анкаре во время войны! Рука в кармане полосатых брюк, брошенных на спинку стула. Ключи от сейфа. Сейф. Секретные данные. Очень похоже. Бонд вздрогнул от холода и понял вдруг, что стоит перед открытым окном и что давно пора спать. Перед тем, как лечь, он взял кобуру с кресла, где она лежала среди сброшенной одежды, и, вынув "беретту" из зажима, положил под подушку. От кого он собирался защищаться? Бонд не знал, но верил своей интуиции, которая говорила: опасность рядом. Запах опасности, пока неявный, был порождением целого ряда крошечных вопросительных знаков, расставленных мысленно за прошедшие сутки: загадка Дрэкса; "Хайль Гитлер" Барча; эксцентрические усы; пятьдесят образцово- показательных немцев; карта; бинокль ночного видения; Кребс. Сначала нужно сообщить о своих подозрениях Вэллэнсу. Потом - исследовать возможности Кребса. Потом - взглянуть, как организована охрана ракеты, например, со стороны моря. И еще сойтись с коллегой Брэнд и обговорить общий план действий на ближайшие два дня. Времени осталось совсем мало. Заставляя себя заснуть, Бонд представил семерку на циферблате часов, чтобы недремлющие клетки мозга разбудили его ровно в семь. Он хотел как можно раньше выйти из дома и позвонить Вэллэнсу. Если его ранний уход вызовет подозрения, он не возражает. Это одна из его задач - вовлечь в свою орбиту те же силы, которые встревожил Тэллон. Ибо если Бонд был в чем-то уверен, так это в том, что майор погиб не от любви к Гале Брэнд. Сверхчувствительный будильник не подвел его. Ровно в семь, со ртом, пересохшим от чрезмерного количества сигарет, выкуренных ночью, он заставил себя встать с кровати и лечь в холодную ванну. Потом он побрился, тщательнейше прополоскал рот, надел синюю хлопковую рубашку и поношенный, в мелкую черно-белую клетку, костюм, повязал черный галстук и тихо, но на таясь, прошел по коридору к лестничному маршу с прямоугольным кожаным кейсом в левой руке. Гараж отыскался за Домом, и мощный мотор "Бентли" с готовностью отозвался на прикосновение к стартеру. Бонд медленно проехал перед равнодушно зашторенными окнами, пересек бетонный плац и притормозил на краю рощи. Обернувшись, он убедился, что, стоя на крыше, можно увидеть над взрывозащитной стеной крайнюю точку мыса и море. Вокруг купольного пристанища ракеты не было ни следа жизни, а бетонная полоса, посверкивающая в утреннем солнце, пустынно устремлялась в сторону Дила. Было похоже на новый аэродром... Нет, скорее, три раздельно стоящие "объекта": купол, стена и куб командного пункта, каждый из которых отбрасывал к Бонду длинную черную тень, - наполнили ему пустынные ландшафты Дали. Далеко а море, в утреннем тумаке, обещавшем жаркий день, можно было заметить плавучий маяк "Южный Гудвин" - блекло-красную баржу, обреченную, подобно бутафорскому кораблю на сцене "Друрилейн", наблюдать диораму волн и облаков, бегущих по ветру без документов, пассажиров и груза, и быть прикованной якорями к точке отправления и назначения одновременно. С интервалом в тридцать секунд она посылала в туман печальную жалобу, долгий сдвоенный трубный звук в падающей каденции. Песня сирены, подумал Бонд, назначенная отпугивать, а не соблазнять. Интересно, как семь человек ее экипажа выдерживают этот вой сейчас, когда в тесной столовой пережевывают бекон с фасолью? Передергивает ли их, когда он прерывает "Выбор домохозяйки", на полную мощь орущий из радиоприемника? Зато безопасная жизнь, подумал он, хоть ты и прикован к вратам кладбища. Он взял на заметку выяснить, не видел ли кто из этих семи - или не слышал - того, что Тэллон пометил на карте, и быстро проехал через посты охраны. В Дувре Бонд остановился у скромного кафе "Ройал", где, как он знал издавна, подавали прекрасные рыбные блюда и омлеты. Хозяева, мать и сын итало- швейцарского происхождения, приветствовали его как старого друга, и он, попросив подать омлет, бекон и большую чашку кофе ровно через полчаса, отправился в полицейский участок. Оттуда через коммутатор Скотланд-Ярда он позвонил Бэллэнсу. Тот завтракал дома. Он без комментариев слушал осторожную речь Бонда, но выразил удивление, что Бонд еще не поговорил с Галой Брэнд. - Она толковая девочка, - сказал он. - Если мистер К. что-то затевает, она наверняка знает, что это. И если Т. слышал шум ночью в воскресенье, она тоже могла его слышать. Хотя, должен признать, не докладывала об этом. Бонд промолчал о том, как холодно она его встретила. - Собираюсь поговорить с ней утром, - пообещал он. - И попрошу инспектора передать вам карту и фотопленку, может, с дорожными патрулями подкинет. Между прочим, откуда звонил Т. своему нанимателю в понедельник? - Узнаю и сообщу. Да, и попрошу Тринити-хаус (8) узнать у "Южных Гудвинов" и береговой охраны, не могут ли помочь. Что-нибудь еще? - Нет, - сказал Бонд. Линия шла через слишком много коммутаторов. Если б он говорил с М., он бы сказал больше. Но рассказывать Вэллэнсу об усах и ночном ощущении опасности, которое, кстати, развеялось при дневном свете, казалось нелепым. Эти полицейские хотят твердых фактов. Они больше годятся для расследования, чем для предотвращения преступлений, подумал Бонд. - Нет. Это все. - И повесил трубку. После вкусного завтрака он повеселел. Прочитав "Экспресс" и "Тайме", нашел сухой отчет о дознании по делу Тэллона. "Экспресс" с помпой преподнесла фотографию девушки, и Бонда позабавило то нейтральное сходство, которого сумел добиться Вэллэнс. Он твердо решил, что раскроется перед ней полностью, как бы она это ни приняла. Возможно, у нее есть свои подозрения или предчувствия, столь слабые, что она держит их при себе, не допуская в отчеты? Было девять часов, когда Бонд выехал из рощи на бетонный плац. Он понял это по тому, что завыла сирена, и из-за дома тут же в ногу выбежала двойная шеренга людей. Дотопав до купола, один из них принялся звонить в дверь, в то время как остальные отмечались, потом дверь отворилась, и они по одному исчезли из виду. Вот немцы! У них в крови пунктуальность, подумал Бонд. РУКИ ЧЕШУТСЯ XIV За полчаса до этого Гала Брэнд докурила свою первую утреннюю сигарету, допила кофей, оставив свою комнату, пошла через бетонную площадку к куполу, безупречная секретарша в безупречно белой блузке и синей складчатой юбке. Ровно в восемь тридцать она была на рабочем месте. На столе лежала пачка телетайпных лент Министерства ВВС, и Гала первым делом перенесла суть их сообщений на метеокарту. Пройдя в кабинет Дрэкса, она прикрепила ее к доске, висящей под углом к стеклянной стеке, включила подсветку и, справляясь в колонках цифр, проявившихся при свете, сделала расчеты, результаты которых занесла на метеокарту, прикрепленную к доске. Это она делала ежедневно. Теперь, когда близился день запуска, данные метеорологов становились все подробнее, но за время строительства ракеты она стала настоящим экспертом и на память знала настройку гирокомпасов практически для всех погодных условий. Поэтому ее все больше и больше раздражало то, что Дрэкс, видимо, не принимал на веру ее расчеты. Каждый день ровно в девять, когда, предваряемый звоном, он спускался по железкой лестнице в свой кабинет, его первым делом было позвать невыносимого доктора Уолтера и вместе пересчитать все ее цифры. Полученные данные Дрэкс неизменно заносил в тонкий черный блокнот, который прятал в брючный карман. Ей осточертело наблюдать этот ежедневный ритуал в незаметную дырочку, проверченную в тонкой перегородке, чтобы иметь возможность еженедельно сообщать Вэллэнсу обо всех посетителях Дрэкса. Прием любительский, но эффективный, и благодаря ему она пришла к двум неутешительным выводам. Во-первых, Дрэкс не доверял ее вычислениям. Во-вторых, уменьшалась и без того скромная доля ее участия в запуске "Мунрейкера". Естественно, что за последние месяцы она полностью сжилась со своей нынешней профессией. Это фундаментальное условие успеха: чтобы прикрытие было совершенно как настоящее. И теперь, шпионя, подсматривая и вынюхивая по поручению своего шефа в Лондоне, она, как и все остальные на объекте, страстно волновалась за судьбу ракеты. В целом ее обязанности личной секретарши Дрэкса были невыносимо скучны. Каждый день прибывала почта, адресованная Дрэксу в Лондон и пересылаемая Министерством. Этим утром на столе лежало с пятьдесят писем. Все они делились на три кучки: письма просителей, письма свихнувшихся на почве ракеты и деловые письма биржевого маклера и других коммерческих агентов. Последним Дрэкс диктовал короткие ответы, и все остальное время она печатала на машинке и подшивала бумаги. Неудивительно, что единственная ее обязанность, непосредственно связанная с ракетой, значила очень много в серой рутине. Поэтому сегодня, проверяя и перепроверяя свой курс полета, она твердо решила, что в день запуска должны быть использованы ее цифры. И все-таки, напомнила она себе. Сейчас к ней нет вопросов, но они могут появиться. Возможно, ежедневные подсчеты, которые Дрэкс и Уолтер делают в черной записной книжке, всего лишь проверка ее результатов. Возможно. Вслух Дрэкс никогда не выражал сомнений в их правильности. И когда она однажды спросила его впрямую, нет ли там ошибок, он ответил с неподдельной искренностью: "Конечно, нет. Они превосходны, что бы я без них делал!" Гала Брэнд вернулась в свой офис и принялась вскрывать письма. Осталось составить еще два плана полета, в четверг и в пятницу, и тогда, на основании ли ее цифр или цифр из записной книжки Дрэкса, гирокомпасы будут окончательно настроены, и на пульте управления кто-то нажмет кнопку запуска. Она рассеянно посмотрела на свои ногти и вытянула руки перед собой. Как часто во время учебы в полицейском колледже ее, вместе с другими учениками, отсылали с приказом не возвращаться без блокнота, косметички, авторучки или даже наручных часов! Как часто во время занятий инструктор, повернувшись внезапно, хватал ее за кисть руки: "Ну-ну, мисс, так не пойдет! Так слон сует хобот в карман к смотрителю за сахаром! Ну-ка сначала!" Она приняла решение. Расслабила руки и продолжала разборку писем. В начале десятого после сигнала тревоги она услышала, как в кабинет вошел Дрэкс. Через мгновенье, снова раскрыв обе двери, он уже звал Уолтера. Затем за стеной послышалось бормотание голосов, заглушаемое шумом вентилятора. Она собрала письма в три стопки и уютно уселась, опершись локтями о стол и положив подбородок на левую ладошку. Капитан Бонд. Джеймс Бонд. С этим все ясно: самовлюбленный тип, как все они там в Секретной службе. И зачем его прислали? Нет бы кого-нибудь из ее друзей в Специальном отделе, с кем она могла бы работать, или, на худой конец, из Военной разведки! Но в сообщении помощника комиссара говорилось, что больше под рукой никого не было, что Бонд - "звезда" Секретной службы, что он пользуется полным доверием Специального отдела и получил благословение не только Пятого отдела Военной разведки, но даже самого премьер-министра, которому пришлось дать ему разрешение один раз, в виде исключения, действовать на территории Англии. Но какой от него прок в то короткое время, что осталось до запуска? Наверняка он здорово стреляет, и говорит на разных языках, и знает много фокусов, полезных за границей. Но что ему здесь-то делать, здесь, где нет ни одной прекрасной шпионки, с которой можно было бы крутить любовь? Потому что в привлекательности ему отказать, уж конечно, нельзя... Гала автоматически вытащила косметичку, осмотрела себя в зеркальце и напудрила нос. Немножко напоминает Хью Кармайкла. Эта черная прядь, падающая на правую бровь. Так же сложен. Но в том, как он сжимает губы, есть что-то жесткое, и глаза - холодные. Серые или голубые? Не разглядела прошлой ночью. Но поставить его на место она сумела и дала понять, что не собирается падать к ногам прекрасных молодых людей из Секретной службы, как бы романтически они не выглядели. Красивые ребята есть и у них в Специальном отделе, и это настоящие детективы, а не персонажи романов Филлис Оппенхейм - со скоростными машинами, специальными сигаретами с золотыми ободками на мундштуках и пистолетами под мышкой. Да-да, она все заметила и даже рукой задела, как бы ненароком. Что ж, придется ей, видно, сделать вид, что согласна сотрудничать, но как, в каком направлении... Если она, работающая здесь с тех пор, как заложен объект, ничего не заметила, что он отыщет за пару дней? И что, собственно, здесь искать? Нет, первым делом надо проследить, чтобы он не поломал ей легенду какой- нибудь оплошностью. Придется быть строгой, твердой и страшно осторожной. Но это не значит, решила она, собирая письма и стенографический блокнот, потому что услышала звонок Дрэкса, это не значит, что они не могут быть друзьями. Разумеется, на ее условиях... Приняв это, второе, решение, она открыла дверь в кабинет шефа. Когда ока через полчаса вышла оттуда, а ее кресле, за ее столом сидел Бонд с раскрытым "Уайтэкерз Элмэнах". Она поджала губы. Бонд встал и весело поздоровался. Она кивнула, обошла стол, села и демонстративно убрала "Уайтэкерз", положив на его место письма и блокнот. - Вам следовало бы завести кресло для посетителей, - сказал Бонд с улыбкой, которую она сочла непочтительной, - и что-нибудь почитать, поинтересней справочников. - Сэр Хьюго ждет вас, - сухо сказала она. - Я как раз собиралась выяснить, встали ли вы. - Лгунья, - сказал Бонд. - Вы же слышали меня в полвосьмого. Я видел, как вы прятались за шторой. - Ничего подобного! Почему это я должна подглядывать за проезжающей машиной? - Я и говорю, что вы слышали машину, - он довел до конца свою победу. - И, между прочим, не следует почесывать голову тупым концом карандаша, когда пишешь под диктовку. По-настоящему опытные секретарши так на делают. Бонд многозначительно посмотрел на точку у косяка двери в кабинет Дрэкса и пожал плечами. Гала сдалась. Черт бы его побрал. Она неохотно улыбнулась. - Ну, ладно, пойдемте. Я на могу все утро разгадывать загадке. Он ждет нас обоих, а ждать он не любит. Дрэкс стоял у иллюминированной карты. Он повернулся им навстречу. - Вот вы где, - сказал он Бонду, бросив на него острый взгляд. - А я думал, что вы нас покинули. Охрана сообщила, что вы уехали в семь тридцать. - Нужно было позвонить, - сказал Бонд. - Надеюсь, я никого не обеспокоил. - Телефон есть у меня в кабинете, - резко сказал Дрэкс. - Тэллон находил, что это удобно. - Да, бедный Тэллон, - невозмутимо отозвался Бонд. В голосе Дрэкса была та задиристая нота, которую он особенно не любил. Он решил слегка сбить с него спесь, и это удалось. Дрэкс метнул в него тяжелый взгляд, замаскировав его лающим смехом и пожатием плеч. - Да как угодно, - сказал он. - Вы же на работе. Только не нарушайте распорядка. Вы должны помнить, - добавил он более спокойно, - что люди сейчас нервничают, и я бы не хотел, чтобы их заводили таинственными поездками. Надеюсь также, что вы не собираетесь докучать им сегодня вопросами. Не хотелось бы волновать их еще больше. Они от понедельника никак не оправятся. Вот мисс Брэнд вам все расскажет, и, по-моему, досье на них есть у Тэллона в комнате. Вы их еще не смотрели? - Нет ключа от бюро, - правдиво ответил Бонд. - Виноват, - сказал Дрэкс. Он подошел к столу, открыл ящик, вынул оттуда связку ключей, отдал Бонду. - Следовало бы дать их вам вчера. Инспектор, который занимался расследованием, просил об этом. Прошу прощения. - Благодарю вас, - сказал Бонд и вдруг, после некоторой паузы, импульсивно спросил: - Между прочим, как давно у вас Кребс? В комнате стало тихо. - Кребс? - переспросил Дрэкс задумчиво. Сел за стол. Вытащил из кармана брюк новую пачку сигарете пробковым фильтров. Грубоватые пальцы завозились с целлофановой оберткой. Наконец, он вытащил сигарету, сунул ее в рот под оборку рыжеватых усов, прикурил. - Не думал, что здесь можно курить, - удивился Бонд и вытащил свой портсигар. - Здесь можно, - ответил Дрэкс, не вынимая сигареты изо рта, так что она запрыгала вверх-вниз. - Эти комнаты герметичны. Двери обиты резиной. Вентиляция автономная. Нужно было отделить мастерские и систему энергообеспечения от шахты. А кроме того, - он усмехнулся, - я просто должен иметь возможность курить. Дрэкс вынул сигарету изо рта и посмотрел на нее. Казалось, он что-то надумал. - Вы спрашиваете про Кребса. Что ж, - он значительно посмотрел на Бонда, - между нами, я и сам ему не вполне доверяю. - Предостерегающе поднял руку. - Ничего определенного, конечно, а то бы я его отстранил, но есть у него эта привычка слоняться по дому... И больше того, однажды я застал его в кабинете: он рылся в моих бумагах. У него было оправдание, он объяснился, и я отпустил его с выговором, но, честно говоря, у меня остались подозрения. Конечно, навредить в шахте он не может, у него нет допуска, он откосится к домашнему штату, но, - Дрэкс искренне посмотрел Бонду в глаза, - я бы посоветовал вам заняться Кребсом. Поразительно, что вы так скоро им заинтересовались, - добавил он с уважением. - Что навело на мысль? - Ничего особенного, - сказал Бонд. - Просто вид у него подозрительный. Но то, что вы сообщили, очень интересно. Я обязательно за ним понаблюдаю. Он повернулся к Гаде Брэнд, которая с тех пор, как они вошли, не произнесла ни слова. - А что вы думаете о Кребсе, мисс Брэнд? - очень вежливо осведомился Бонд. Девушка обратилась к Дрэксу. - Я мало что понимаю в таких вещах, - сказала она так скромно и с таким порывом, что Бонд восхитился. - Но я совсем ему не верю. Я не хотела вам говорить, но он что-то высматривал у меня в комнате, открывал письма и так далее. Я просто знаю, что он это делал! Дрэкс был шокирован. - В самом деле? - Он придавил свою сигарету в пепельнице и одну задругой загасил горящие частички пепла. - Значит, с Кребсом покончено, - сказал он, не поднимая глаз. КОРОТКАЯ РАСПРАВА XV Странно, подумал Бонд в наступавшей тишине, что все рядом сошлась на одном человеке. И снимает ли это подозрения с остальных? Внедрен ли Кребс какой-нибудь группой? Или работает сам по себе? И если так, то с какой целью? И как его длинный нос связан со смертями Тэллона и Барча? - Ну, этот вопрос мы, кажется, решили? - прервал молчание Дрэкс, вопросительно посмотрев на Бонда. Тот неопределенно кивнул. - Предоставляю Кребса вам. Нужно проследить, чтобы к куполу он близко не подходил. Вообще говоря, я завтра должен забрать его с собой в Лондон. Нужно уточнить последние детали с министром, а Уолтер здесь незаменим. Так что без Кребса я обойтись не смогу. А до нашего отъезда всем нам придется за ним присматривать. Если, конечно, вы не предпочтете немедленно запереть его на ключ. Я бы попросил этого не делать, - сказал он искренне, - не хочется еще больше расстраивать команду. - Нет, в этом нет необходимости, - сказал Бонд. - У него здесь есть близкие друзья? - Никогда не видел, чтобы он разговаривал с кем-нибудь, кроме Уолтера и слуг в доме, - ответил Дрэкс. - По-моему, он считает себя на голову выше остальных. Честно говоря, я не верю, что он опасен. Просто на целый день остается один в доме и от скуки строит из себя детектива. Что скажете? Договоримся на этом? Бонд кивнул, держа свои мысли при себе. - Чудесно, - произнес Дрэкс с явным облегчением, что можно кончить этот непонятный разговор и вернуться к делу. - У нас и без того есть о чем поговорить. Осталось всего два дня, и я хочу познакомить вас с программой. - Он поднялся из-за стола и стал тяжелыми шагами ходить от стены к стене. - Сегодня среда. В час дня стартовая площадка будет закрыта для заправки ракеты топливом. За заправкой будем присматривать мы с Уолтером и два представителя Министерства. Телекамера зафиксирует все наши действия. То есть если мы взорвемся, - он засмеялся своим лающим смехом, - наши преемники будут умнее. Далее. Если позволит погода, купол сегодня раскроют, чтобы выветрились пары горючего. Мои люди будут стоять на часах цепью, в десяти ярдах друг от друга, на расстоянии ста ярдов от купола. Пост на пляже у выхлопного колодца в скале займут три вооруженных охранника. Завтра утром до полудня доступ на объект будет открыт для последних приготовлений, и с того момента, за исключением гирокомпасов, ракета готова к старту. Охрана будет сменяться круглосуточно. Утром в пятницу я лично возьму на себя настройку гирокомпасов. Представитель Министерства займется пультом управления, а ВВС - радаром. Команда Би-Би-Си поставит свои тонвагены за блиндажом командного пункта и начнет прямую передачу в 11.45. Ровно в полдень я нажму на кнопку, радиолуч прервет электрическую цепь, и, - он широко улыбнулся, - и мы увидим то, что увидим. - Он помолчал, потирая подбородок. - Так, что же еще? Вот что. Из зоны цели в полночь в четверг будут выведены все суда. Военные моряки обеспечат охрану границ зоны в первой половине дня. На одном из кораблей Ее величества будет комментатор Би-Би-Си. Эксперты Министерства ресурсов на спасательном корабле, снабженном глубоководными телекамерами, после того, как ракета упадет, попытаются поднять обломки. Вас, может быть, заинтересует то, - добавил он, потирая руки почти с детским удовольствием, - что представитель премьер-министра сообщил мне чрезвычайно лестную новость. Не только Кабинет министров, но и Дворец собирается слушать прямую трансляцию запуска по радио. - Это замечательно! - подыграл Бонд. - Благодарю вас, - слегка поклонился Дрэкс. - Теперь я бы хотел удостовериться, что вы вполне удовлетворены тем, как я организовал охрану непосредственно стартовой площадки. Не вижу оснований волноваться о внешней охране. Полагаю, ВВС и полиция сделают все, что нужно. - Мне тоже так кажется, - отозвался Бонд. - И боюсь, что не найду себе дела в оставшиеся два дня. - Я, во всяком случае, его не вижу, - согласился Дрэкс. - Кроме нашего друга Кребса. Но сегодня после обеда он выведен из игры: я засажу его в телепередвижку готовить материалы к запуску. Почему бы вам пока не осмотреть пляж и устье выхлопного колодца? Я часто думаю, что если бы кто-нибудь захотел попасть внутрь купола, то колодец - слабое место. И возьмите с собой мисс Брэнд. Две пары глаз и так далее. К тому же она все равно до завтрашнего утра не сможет работать у себя в офисе. - Договорились, - сказал Бонд. - Мне, безусловно, хотелось взглянуть на вид с моря, и если мисс Брэнд ничем не занята... - Он повернулся к ней, подняв брови. Гала Брэнд задрала носик. - Разумеется, если таково желание сэра Хьюго, - сказала она без энтузиазма. - Решено, - Дрэкс потер руки. - А теперь мне пора за работу. Мисс Брэнд, будьте добры позвать доктора Уолтера, если он свободен. Увидимся за ужином, - кинул он Бонду, словно отпуская его. Бонд кивнул. - Я, пожалуй, схожу посмотрю на блиндаж командного пункта, - проговорил он как бы в раздумье, сам не вполне понимая, зачем лжет, и вслед за Галой Брэнд через двойные двери вышел к подножию "Мунрейкера". По стальному полу змеей улегся черный шланг. Бонд смотрел, как девушка переступала через его извивы, направляясь туда, где одиноко стоял Уолтер, наблюдая за подъемом штуцера топливопровода. Пусковая башня протянутой лапой указывала на смотровой люк главных топливных баков - примерно посередине пятидесятифутового тела ракеты. Гала сказала что-то Уолтеру и осталась рядом, глядя, как осторожно пропускают топлиовопровод внутрь ракеты. Сейчас она показалась Бонду совсем юной, эта темноволосая девушка с нежным изгибом шеи, показавшимся из воротника строгой блузки. Сомкнув за спиной руки, заворожено глядя на блистающий столб ракеты, она напоминала школьницу перед рождественской елкой, если б не дерзкая гордость груди, подчеркнутой откинутой головой и плечами. Бонд усмехнулся про себя, идя к металлической лестнице и начиная подъем. Эта невинная, желанная девочка, напомнил он себе, - классный полицейский. Она знает, куда и как дать ногой, она может сломать мне руку даже легче, чем я - ей, и по меньшей мере, половина ее "я" принадлежит Специальному отделу Скотланд-Ярда. Разумеется, возразил он себе, взглядывая вниз как раз вовремя, чтобы увидеть, как она уводит доктора Уолтера в кабинет Дрэкса, разумеется, всегда есть еще и вторая половина. Снаружи сиял майский день. Солнце на бело-голубом небе казалось как-то особенно золотым, и Бонд чувствовал его тепло на лопатках, быстро и целенаправленно шагая к Дому. "Гудвин" не издавал больше предупреждений о тумане, и утро было так тихо, что он слышал даже ритмичное постукивание мотора каботажного судна, пробирающегося между мелью и берегом на север. Подойдя к Дому под прикрытием взрывозащитной стены, он быстро проскочил несколько ярдов к входной двери. Толстые резиновые подошвы ступали бесшумно. Он открыл дверь и, не закрывая, вошел в холл. Прислушался. В оконное стекло, жужжа, билась ранняя пчела, доносились голоса из бараков за Домом. В целом же тишина была глубокой, теплой, покойной. Он осторожно пересек холл. Поднялся по лестнице, ровно ставя ногу на самый край ступенек, где меньше вероятности, что доска скрипнет. Наверху тоже было тихо, но Бонд заметил, что дверь его комнаты в самом конце коридора открыта. Он вынул пистолет и быстро пошел по ковру. По середине комбаты, спиной ко входу, на коленях, опираясь локтями на пол, перед кейсом Бонда замер Кресс. Все его внимание было поглощено ожиданием щелчка в барабане секретного замка. Соблазн был велик, и Бонд не раздумывал. Показав зубы в жестокой улыбке, он сделал два быстрых шага и взмахнул ногой. Всю свою силу он вложил в носок ботинка, всю точность расчета. С диким воплем Кребс лягушкой взвился над кейсом и, пролетев с ярд, врезался головой ровно в центр туалетного столика красного дерева. Удар был так силен, что массивный стол закачался. Вопль будто обрубило, и Кребс замертво рухнул на пол. Бонд послушал, не бежит ли кто на помощь, но в доме было тихо. Подойдя к распростертому телу, он перевернул его лицом вверх. Кребс был бледен, глаза закрыты, дыхание затруднено, и кровь сочилась из ссадины на лбу. Бонд опустился на одно колено и тщательно обыскал все карманы аккуратного, серого в полоску, костюма, складывая на ковер огорчительно скудное их содержимое. Ни записной книжки, ни документов. Интерес представляли лишь связка отмычек, пружинный нож с острейшим кинжальным лезвием и непристойно маленькая железная дубинка, налитая свинцом. Бонд переложил все себе в карман, подошел к столику у кровати и взял нетронутую бутылку "Виши". Лишь через пять минут Кребс очнулся и сел. Еще пять потребовалось, чтобы он смог говорить. Наконец, бледность спала, и в глаза вернулось коварство. - Я отфечаю только на вопросы сэра Хьюко, - заявил он на первый же вопрос. - Ви не имеете права мена допрашивать. Я исполнял свои опязанности. - Тон был угрюмый и уверенный. Бонд демонстративно взялся за горлышко пустой бутылки из-под "Виши". - Подумай получше, - сказал он. - Или я выбью из тебя дух, а потом можешь воспользоваться ее осколками для пластической операции. Кто приказал обыскать мою комнату? Кребс гнусно выругался по-немецки. Замахнувшись, Бонд резко ударил его по костям голени. Кребс весь съежился, но когда Бонд снова поднял руку, внезапно рванул с пола, нырнув под опускавшуюся бутылку. Удар пришелся на лопатки, но не изменил направления рывка, и когда Бонд выскочил из комнаты, Кребс был уже почти у лестницы, в другом конце коридора. Прекратив преследование. Бонд остановился на пороге, наблюдая, как тот исчезает из виду, стремительно и неровно прыгая по ступенькам. Потом он услышал, как Кребс бежит через холл, засмеялся и вернулся к себе. Запер дверь. Чуть не размозжил голову человеку, и похоже, без толку. Ну, ничего. Будет ему урок. Коварная гадина. Пожалуй, он не так уж его и покалечил. Пусть теперь Дрэкс им займется. Если, разумеется, это не по приказу Дрэкса он действовал. Бонд прибрал в комнате, сел на кровать и невидяще уставился в противоположную стену. Не только инстинкт заставил его солгать Дрэксу, что он пойдет к блиндажу. Ему и раньше приходило в голову, что все в Доме происходит с ведома Дрэкса, что тот учредил собственный сыск. Но каким же образом это связано с гибелью Тэллона и Барча? Или двойное убийство - совпадение, не имеющее отношения к пометкам на карте и отпечаткам Кребса на ней? Словно в ответ на его вопросы в дверь постучали, и вошел дворецкий. Следом появился сержант в форме дорожной полиции, который, отдав честь, протянул Бонду телеграмму. Бонд отошел к окну. Она была подписана "Бэкстер", что означало "Вэллэнс", и гласила: ПЕРВОЕ ЗВОНОК БЫЛ ИЗ ДОМА ВТОРОЕ ВСЛЕДСТВИЕ ТУМАНА РАБОТАЛ ТУМАННЫЙ ГОРН ПОЭТОМУ КОРАБЛЬ НЕ СЛЫШАЛ НЕ ВИДЕЛ НИЧЕГО ТРЕТЬЕ ПЕЛЕНГ СЛИШКОМ БЛИЗКО К БЕРЕГУ МЕСТО НЕДОСТУПНО НАБЛЮДЕНИЮ С СЕНТ-МАРГРИТ И БЕРЕГОВОЙ ОХРАНОЙ ДИЛА ТОЧКА - Спасибо, - сказал Бонд. - Ответа не будет. Когда дверь закрылась, он поднес к телеграмме огонек зажигалки и, уронив ее в камин, растер пепел носком ботинка. Ничего нового, кроме того, что звонок Тэллона из Дома мог кто-то подслушать, это привело к обыску в комнате и, соответственно, к смерти. Но при чем тут Барч? Если все это - часть чего-то большего, то как это можно связать с попыткой саботажа ракеты? Разве не естественней предположить, что Кребс -детектив- самоучка... или нет, скорее, он работает на Дрэкса, у которого сдвиг на безопасности, и он хочет быть абсолютно уверен в лояльности всех окружающих: секретарши, Тэллона, и уж конечно, после знакомства в "Блэйдзе", Бонда. Он знал немало случаев, когда шефы сверхсекретных проектов для укрепления официальной системы безопасности создавали еще и свою, личную. Особенно во время войны. Если так, то неразгаданным остается только двойное убийство. Теперь, когда Бонд попал под магию и обаяние "Мунрейкера", перестрелка на почве предстартовой истерии казалась вполне реальной. А что до пометки на карте, то она ведь могла появиться в любой из дней прошедшего года, и бинокль был просто бинокль, а усы - просто усы. Бонд сидел в тихой комнате, снова и снова раскладывая детали головоломки так, что в итоге получились две совершенно различные картинки. На одной сияло солнце, все было чисто и ясно, как день. На другой же метались темные тени мотивов преступления, мрачных подозрений и кошмарных вопросов. Когда прозвучал гонг на обед, он все еще не решил, на какой из картинок останови