Это место считается непроходимым, скала здесь слишком крутая для подъема, но говорю вам, что здесь проходит русло ручья. Вы можете послать сюда людей и атаковать противника с другой стороны. Вам не придется атаковать только на узком фронте. Пошлете людей сюда и атакуете слева, в обход этой ловушки из траншей. Клянусь, там есть это русло. Ручей высох, зимой его не видно из-за снега, а летом из-за деревьев, но он там есть, и это еще один путь на вершину. Пуллер сверлил его взглядом. - Идемте со мной. Они прибежали на командный пункт и принялись разглядывать геодезическую карту. - Доктор Тиокол, здесь не отмечено никакого ручья. - Это карта 1977 года. А ручей мы обнаружили в прошлом году, когда вели земляные работы. В этом все дело. Говорю вам, вы сможете зайти во фланг противнику, а он этого не заметит. - Палец Питера ткнулся в отметку на карте. Вы же послали сюда людей. Вот они и пройдут по руслу ручья и ударят во фланг. Рейнджеры и пехота этого сделать не смогут. Пуллер склонился над картой. - Вот эти люди, - крикнул Питер и снова ткнул пальцем в отметку на карте, подразумевая отправленных туда солдат. - Кто там будет? - Рота Национальной гвардии, - ответил Пуллер. - Вернее, то, что от нее осталось. Уоллс стоял у подножия ракеты. Она возвышалась над ним в тусклом сером свете. Рядом с ней он чувствовал себя таким маленьким. Уоллс протянул руку и потрогал корпус ракеты - вовсе не такой холодный и влажный, как он себе представлял. Хотя ракета и не реагировала на его робкие прикосновения, не вбирала в себя тепло и энергию его рук, для него она была... чем-то особенным... ничем. Он не понимал ее, не чувствовал, она не имела для него смысла. И дело совсем не в том, что Уоллс был просто карликом рядом с этой семиэтажной высотой. Она оставалась для него абстракцией, не имеющей никакого смысла. Он даже не затруднял себя рассуждениями, как подступиться к ней. Громадная черная гладкая глыба, находящаяся за пределами его понимания, плывущая над ним в полутемных бликах - вот и все. У глыбы не было человеческого лица. Какая-то она... особенная, что-то непонятное, чему глубоко плевать на него, Уоллса. Странно, но ракета словно одурманивала его, Уоллс почувствовал себя так, словно наглотался наркотиков. Она вся светилась загадочным светом, как будто окруженная этаким ореолом. Наверное, ракета пришла из потустороннего мира или из чего-то такого, с чем ему пришлось однажды столкнуться во Вьетнаме: такое чувство вызвала у него гигантская каменная голова с толстыми губами и пронзительным взглядом, стоявшая среди ярких цветов. И можно было смотреть на нее хоть целый век или два, но так ничего и не понять. Уоллс осторожно обошел ракету, хотя между ее корпусом и окружавшей бетонной стеной было не слишком много места. Он так и пробирался кругом, запрокинув голову и раскрыв рот. Но не заметил ничего нового, ракета везде выглядела одинаково. У него разболелась голова, он начал различать какие-то слабые шумы, что-то вроде тикания, жужжания, слабой вибрации и одновременно с этим почувствовал запах проводов, бетона и парафина. Эти запахи указывали на наличие электричества. Он снова с любопытством оглядел ракету: она не отвечала его прежним о ней представлениям. Например, не было стабилизаторов. А как же управлять ракетой без стабилизаторов? Не было на корпусе никаких цифр, ему же казалось, что по крайней мере на корпусе должна быть надпись "ВВС США", как у тактических ракет, которые он видел во Вьетнаме. Он не представлял себе ракеты без громадной вышки, возле которой суетятся люди. Но ничего этого не было. Похоже, ракета вообще не могла летать, настолько огромной она ему казалась. Громадная труба просто сидела на тонких балках фермы, больше никаких сложных конструкций, отводящие газы трубы уходили вниз в шахтный ствол. Верха ракеты Уоллс видеть не мог, ее корпус терялся в темноте на высоте примерно семидесяти футов. А еще выше, примерно футов через сто, проступало что-то вроде закрытого люка шахты, который снизу казался всего лишь небольшой дырой, проникнуть в которую мог только человек. Уоллс задумался. Что делать? Должен ли он взорвать ракету? Уверенности в этом у него не было, он попытался припомнить полученные указания. Проклятье, что нет с ним Уидерспуна, он бы точно знал, что делать. Но даже если ее и надо взрывать, то как? Ни гранат, ни взрывчатки у него не осталось, нигде не видно было ни кабелей, ни шлангов, которые можно было бы перерезать. А стрельба из обреза 12-го калибра не причинит этой громаде никакого вреда. В этой ракете должна находиться атомная бомба. Интересно, где7 И, главное, в чем же задача взрывать атомную бомбу или предотвратить ее взрыв? Да, задачка, растерянно подумал Уоллс. И тут он наткнулся на лестницу - скобы в бетонной стене. Следя за ними взглядом, Уоллс заметил, что скобы ведут к небольшой дверце в бетонной стене, расположенной примерно на половине пути от основания ракеты до люка шахты. Уоллс задумался. С одной стороны, сейчас он в порядке, можно сидеть здесь и ждать, пока за ним придут. Но, с другой стороны, те, кто послал его сюда, уж очень стремились в ракетную шахту. Проникнуть в шахту можно было только по этой лестнице. А может быть, ты единственный, кто пробрался сюда. Вообще единственный. Уоллс рассмеялся при этой мысли. С одной стороны, все эти гребаные белые со всеми их вертолетами и прочим дерьмом, а с другой стороны, он, маленький ниггер Натан Уоллс, знаток Пенсильвания-авеню, сын Тельмы и брат Джеймса, которые оба умерли. Но он, Натан, он единственный из всех сумел сделать это И что теперь? А теперь ты можешь убить много белых, подумал он В эту же секунду каким-то звериным чутьем он ощутил тепло и движение, почувствовал резкий удар, кто-то, словно тигр, налетел на него и припечатал к бетонной стене. На горло надавило лезвие ножа, и Уоллс понял, что пришла его смерть. В первом вертолете на связи был сам Скейзи. - Дельта-6, я Кобра-1, объясните последний приказ. - Кобра-1, оставайтесь в своих вертолетах, вот и все. Скейзи сел, тяжело дыша и ничего не понимая. Ему вспомнилась операция "Пустыня-1", растерянность бегущих людей, непонятные команды, припомнился и сам Дик Пуллер, ничего не объясняющий, ведущий себя, как капризный Ахилл. - Полковник Пуллер, все передают какие-то странные команды... - Операция отменяется, Фрэнк. Убирайте Дельту... - Отменяется! Но мы же можем взять этих негодяев! Проклятье, нам не нужно шесть вертолетов! Мы справимся и пятью, мы сможем проникнуть туда и выбить их... - Назад по вертолетам, майор! Вот тогда Скейзи и ударил его. Да, он ударил в лицо старшего офицера, и сам ужаснулся, увидев, как Пуллер упал на спину. Кровь выступила у него на лице и появилось на нем какое-то странное выражение боли. Кто-то тут же схватил Скейзи. - Фрэнк, убирайся отсюда, - приказал Дик. - Возвращайся к своим людям. Ты трусливый негодяй, у тебя кишка тонка для этой работы - так Скейзи кричал тогда. Раненый, разъяренный сын, который только что во всем слушался отца, а теперь потерял человеческий облик. - Дельта-6, я Кобра-1, черт побери, что происходит... - Освободите эфир, Кобра-1, сидите и ждите, конец связи. Проклятье, подумал Скейзи. - Я возвращаюсь на командный пункт. - Скейзи выскочил из вертолета, пролез под вращающимися лопастями и направился назад, к Пуллеру. Пятьдесят пять человек двигались медленно, отставая от графика, постоянно блуждая. Они чертовски замерзли, сейчас их даже не волновало, что мир висит на волоске, им просто хотелось согреться. Конечно, можно говорить всякие речи, но эти ребята уже побывали сегодня в бою, от которого многие еще не отошли. До сих пор они просто играли в войну, не видели ни одного убитого и вдруг внезапно своими глазами увидели так много убитых, и они были их друзьями. - Лейтенант, похоже, мы заблудились, - обратился к командиру сержант. - Блуждать нам нельзя, - ответил Дилл, - осталось немного. - Боюсь, некоторые ребята могли отстать. - Проклятье, им же говорили не растягиваться На этой горе очень опасно заблудиться. Лейтенант оглянулся. Его рота Браво пробиралась сквозь деревья, он видел неясные тени на фоне белого снега. Тени тяжело дышали, натужно кряхтели, ругались, брели с трудом, не соблюдая никакого строя Боже, ну и видок у людей, которые должны спасать мир, подумал Дилл. Бедные парни. Но мир не спасешь, просто лизнув языком почтовую марку. Лейтенант едва не рассмеялся от этой мысли. - Передайте сержантам, чтобы подтянули людей Если необходимо, будем ждать всех до последнего - Слушаюсь, сэр. Но уже прошло пятнадцать минут после назначенного времени штурма, а я что-то не слышал никаких выстрелов. - Да, точно, - согласился Дилл, не зная, что теперь делать, - но уверен, у них есть на это свои причины В ходе совещания поставленная перед ними задача казалась довольно легкой. Рота Браво должна была двигаться позади рейнджеров и пехоты, затем свернуть левее, занять позиции в отдалении от атакующих, выступая в роли санитаров, подносчиков боеприпасов и других подразделений поддержки. А затем ждать в готовности на тот случай, если понадобится ее помощь Так что в боевых действиях рота не должна была принимать участия - с тех, кто уцелел после дневного штурма, уже было достаточно, и наступала очередь настоящих профессионалов. И все же лейтенанта тревожило столь долгое отсутствие сообщений по радио. - Магуайр? - Да, сэр? - Ты уверен, что радиостанция работает? В ответ лейтенант услышал невнятное бормотание. Магуайр был не знаком с новой радиостанцией РКС-25, а обычная его радиостанция "Хьюстон" не работала. - Она не работает. - Ох, черт, - взорвался Дилл, - а исправить ее ты можешь? - Гм, все дело в батареях, сэр. Они сели. Уже минут десять нет связи. - А запасные батареи у тебя есть? - Да, сэр, в рюкзаке. - Отлично. Может быть, противник уже сдался, а мы об этом ничего не знаем. Лейтенант наблюдал, как радист сначала возился с рюкзаком, потом с радиостанцией. Дилл подумал, что следовало бы сделать парню замечание - нужно заранее заботиться о таких вещах, - но он был мягким человеком, хорошо относился к подросткам, да и они его любили, поэтому лейтенант и зарабатывал cебе на жизнь, тренируя школьную баскетбольную команду в окрестностях Балтимора. Через несколько секунд раздался треск, парень починил радиостанцию и передал микрофон Диллу. Тот нажал приемную тангенту и услышал голос этого старого ублюдка полковника Пуллера, без остановки вызывающего его. - ... во, черт побери. Браво, я Дельта-6, где вы, Браво? Где вы. Браво? Черт побери... - Дельта-6, я Браво, как меня слышите? - Дилл, почему, черт побери, не выходили на связь? - Ох, извините, сэр, небольшая поломка, так что на минуту остались без связи. - Вы не выходили на связь почти десять минут, лейтенант. Вы уже достигли своей позиции? Дилл скорчил недовольную мину. - Э-э, еще не совсем, сэр. Идти очень трудно, мы добрались примерно до половины. Но я не вижу ни рейнджеров, ни пехоты, правда, подъем очень крутой, может, поэтому... - Дилл, в нашем плане произошли изменения. Лейтенант ждал, но полковник молчал. - Дельта-6, не понял вас, прием. - Дилл, мне сообщили, что впереди у вас будет русло ручья. - Сэр, я не видел на своей карте никакого ручья, а изучил я ее очень тщательно, сэр. - И тем не менее он там есть, Дилл, вы направьте туда поисковую группу... - Поисковую группу? - ... найдите русло ручья в скалах и, легко пробравшись по нему, зайдете во фланг противника. - Чтобы поддержать основные атакующие силы? - спросил Дилл, уже думая о новом задании. - Нет, Браво, вы и будете основными атакующими силами. Дилл посмотрел на маленькую коробочку, зажатую в руке. Черт бы побрал этого радиста, почему бы ему не выяснить, что сели батареи, скажем, еще минут через десять. - Сэр, я не думаю, что мои люди... - Браво, это не просьба, а приказ. Послушайте, Дилл, извините меня, но по-другому просто не получится. Рейнджеры не прорвутся в лобовой атаке через сильный перекрестный огонь без поддержки с фланга Фронт атаки очень узок, а мы считаем, что противник отрыл сеть траншей. Мы должны взять это проклятое место одним ударом. И тут уж вы должны постараться, ребята. Настал решающий момент, лейтенант, это настоящая война. Нас снова подставили, подумал Дилл. Ему так хотелось остаться одному, тогда бы он смог достать из кармана водку. Если он хлебнет водки, то у него появится хоть какая-то мысль. Но нет, американцы продолжали пичкать его всякой информацией, снова и снова повторяя, где может быть бомба, какой у нес взрыватель, какие шаги предпринять к ее обезвреживанию. Григорий слушал все это, как в тумане. Я хочу выпить. Наконец-то машина остановилась. - Ну вот, Грег, - сказал агент ФБР по имени Ник, - мы на Первой улице, в двух кварталах от посольства. Да ты тут все знаешь, пройдешь немного по Шестнадцатой улице, свернешь налево и ты на месте. Движение мы перекрыли, все вокруг оцеплено, а наших людей здесь столько, что их хватило бы для захвата Никарагуа. Но они объезжают квартал в машинах, поэтому их не заметят. Все в порядке, на улице чисто, никакой бандит не пырнет тебя ножом по дороге к посольству. Григорий подумал, что Ник сам слишком возбужден, словно перед атакой, ему бы тоже не помешало что-нибудь спиртное. - Грег, только сосредоточься, ладно? - Конечно, - ответил Григорий. - Д то у тебя такой вид, старина, словно ты размечтался о том, что находится между ног у Молли Шройер. - Да нет, я на самом деле в порядке. - Ты хороший парень, Грег. Без труда попадешь в посольство? Твой допуск в порядке? - Меня там знают, трудностей не будет. Правда.. - Что такое? - Я не связывался с посольством в течение двенадцати часов и нельзя предугадать, как они среагируют на мое появление. Могут задать несколько вопросов, но с этим я справлюсь. - Отлично. Короче говоря, тебя не арестуют прямо на входе? - Нет, нет. Мне доверяют. Американец посмотрел на него, всем своим полным напряженным лицом выражая сомнение. Затем сказал: - Тебе нужен пистолет, Грег, на тот случай, если возникнут проблемы в "Винном погребе" с этим Климовым? У меня есть отличный "хеклер энд кох", могу дать тебе. - Там детектор металла. Если охрана КГБ обнаружит, что я вооружен, тогда всему конец. Я просто не сумею попасть в подвал. - Уверен? - Абсолютно. - Только не пори горячку, парень, иначе все испортишь. Забудь о своем испуге и всех этих допросах. Времени у тебя полно, черт, еще даже нет одиннадцати. Ты просто прежний Григорий, пришел на дежурство, чтобы не затруднять свою подругу Магду. Понял? - Понял. - А теперь пора, парень. - Понял, - повторил Григорий. Кто-то отодвинул дверцу фургона, и он выбрался на желтоватый свет уличных фонарей. Было влажно и холодно, в воздухе поблескивали капельки тумана. Григорий глубоко вздохнул, и словно лед скользнул ему в его легкие - потрясающее ощущение. Это вернуло его к жизни. Григорий задрожал, кутаясь в свое дешевое пальто, но тяжесть бутылки в кармане вернула ему уверенность. Он пообещал себе, что как только попадет в посольство, то хорошенько приложится к бутылке, чтобы отогнать прочь все страхи. Пройдя по Шестнадцатой улице, Григорий свернул налево и впереди справа увидел здание посольства, сразу за внушительным зданием Общественного телевидения. Советское посольство располагалось в большом старинном особняке георгианского стиля, построенном когда-то по прихоти богача-миллионера. Крышу здания, словно волшебная корона, венчали сложные антенны, микроволновые параболические антенны и передатчики спутниковой связи. Григорий перешел на другую сторону улицы. Два американских полицейских, охранявшие ворота посольства, следили за его приближением, но они-то его совершенно не волновали. Григорий понимал, что проблемы начнутся за воротами посольства, когда за него возьмутся люди из охраны КГБ. Но кто? Кто в эту ночь начальник охраны? Если Фриновский, тогда порядок. Еще один тайный алкоголик, циник, гомосексуалист, короче говоря, человек, обуреваемый тайными страстями, которому все остальное было до фонаря. Правда, теперь в КГБ, как, впрочем, и в ГРУ, вычищали таких людей. Их сменяли выскочки, фанатики, жуткие выкормыши Горбачева. Возможно, дежурит Горшенин. Этот хуже всех, маленький негодяй и стукач, пытающийся сделать карьеру. Он ненавидит таких людей, как Григорий, которые просто хотят оставаться на своем месте и не лезть никуда. Он тоже был человеком молодого Климова. Григорий подошел к воротам, предъявил удостоверение полицейским, стоявшим по бокам, прошел через ворота и направился по дорожке к двери с бронзовой табличкой: СССР. Он снова был в России, и это ужасно пугало его. Дверь открылась, и по крыльцу скользнул луч оранжевого света. В дверях стоял Горшенин. - Арестуйте его! - закричал изумленный Горшенин. Он был уже глубоко в титановом блоке, газа в баллоне осталось совсем немного. Работать теперь было очень трудно, как хирургу, проникшему в тело пациента. Пламя горелки отступало все дальше, сквозь темные очки он различал только яркое пятно и металл, снова металл. Джек отступил назад. - Что случилось? - сразу поинтересовался генерал. - Нога, Боже, она меня доконает. - Продолжайте работать, черт бы вас подрал. - Но нога снова кровоточит, Господи, не могли бы вы... - Продолжайте работать. - Может быть, мы ошиблись... - Нет! - закричал генерал. - Нет, не ошиблись. Вы режете в центре, в самом центре. Я видел, я все сам замерил и точно знаю, где и как резать. Я же наблюдал за вами, вы все делали правильно. Черт побери, продолжайте, мистер Хаммел, иначе я пристрелю вас, а кости ваших детей сгниют в земле! Джек посмотрел на него. Психопат, теперь он ясно видел это, этот человек просто полоумный. Генерал выхватил пистолет. - Режьте! Джек повернулся и снова погрузил горелку в глубь титанового блока. Яркое пламя лизало и поглощало металл, каплю за каплей, и он отступал. И вдруг горелка дернулась, в металле появилась маленькая черная дырочка. Джек видел, как она расширяется. Сердце у него бешено запрыгало и - черт возьми! - он не сдержался. - Я сделал это, сделал! - радостно закричал Джек. Длинный путь был почти завершен. Сжимая в руках микрофон. Дик Пуллер затянулся сигаретой, задержал дым в легких, чувствуя его тепло, и выпустил через ноздри. Суровое его лицо было прямо-таки пепельного цвета. На стене перед полковником висела карта, из нее торчал флажок с бумажкой и с надписью "Браво", рядом стояли передатчики вперемешку с пепельницами и пачками сигарет. Вокруг Дика толпились люди из штаба, связисты, полицейские штата с чашками кофе в руках; все тихо переговаривались между собой. В воздухе висели клубы табачного дыма, всюду царила атмосфера бесцельного ожидания и разочарования. Питер тоже был там. Он уже переоделся в форму коммандос: черный комбинезон, черный свитер, черная вязаная шапочка, опущенная на уши, отчего ушам стало жарко. Очки у него запотели. Питер стоял, скрестив руки на груди, отключившись и пытаясь навести порядок в своих мыслях, что в такой обстановке было не совсем просто. Штабная комната напоминала приемную роддома со старой карикатуры в "Сэтэди Ивнинг Пост". Каких-то осмысленных звуков Питер не слышал, а только скрип ботинок переминающихся с ноги на ногу людей, шорох каблуков по полу, громкие вздохи и полные отчаяния выдохи. Иногда их дополняли треск и шум помех из громкоговорителей передатчиков. - Что же их так задерживает? - спросил наконец Питер, но никто ему не ответил. Тогда он снова заговорил, потому что, похоже, ни у кого из присутствующих подобного желания не было. - Полковник, не вызвать ли вам их снова? Пуллер молча посмотрел на него. Лицо полковника резко осунулось и постарело. Выглядел он так, словно кто-то бил его по голове гаечными ключами и лопатами для снега. Питер не видел Пуллера таким подавленным и старым, стресс лишил его всех сил и энергии. Таким полковника и увидел Скейзи во время операции "Пустыня-1", с ужасом подумал Питер. Совершенный старик, раздавленный обстоятельствами, старик, которому довелось так часто отправлять на смерть многих людей. - Они или доберутся туда, или нет, - заметил кто-то из офицеров. - А подгонять их бесполезно. Это. - Дилл, - бросил Пуллер. - Дилл! Этот Дилл тоже то ли доведет своих людей, то ли нет. Просто смешно, всю жизнь готовишь себя для подобной операции, наверное, тысяч двадцать профессиональных офицеров подрались бы сейчас за возможность попасть туда, и надо же, теперь все зависит от преподавателя физкультуры. Мало что можно было сказать после этих слов. - Дельта-6, я Хавбек, как слышите? . - Слышу вас, Хавбек, - отозвался Пуллер. - Сэр, нам так и оставаться на месте? - Да, Хавбек. - Сэр, если надо, то мы прорвемся. Мы же рейнджеры, мы прорвемся. Вы только прикажите, и мы бросимся на них. - Отставить, Хавбек. - Дельта-6, я Сиксган-1. - Это был позывной одного из двух вертолетов огневой поддержки, которые тоже стояли на земле. - Мы готовы к штурму. Только прикажите, и мы начнем. - Я же сказал, всем оставаться на месте. Оставаться на месте. Всем освободить эфир. Рация затихла. Питер посмотрел на часы - 10.35. - Сэр, - прошептал ему кто-то в ухо, - на вашем месте я перевернул бы часы на руке циферблатом вниз. В темноте вас не увидят, но противник может стрелять по циферблату, если он светится. Питер взглянул на советчика, пробормотал слова благодарности и поступил так, как ему советовали. - Сэр, как долго вы собираетесь держать их на месте? - спросил кто-то у Пуллера. - Пока не получу сообщения от Браво, - только и смог ответить полковник. - Полковник Пуллер! В дверях стоял Скейзи. Вообще-то это был не Скейзи, а страж преисподней: черное лицо свирепого людоеда, полыхающие яростью глаза, плотно сжатые запекшиеся губы. Комбинезон его был обмотан длинной зеленой веревкой, опоясан несколькими патронташами. Вооружение его составляли два пистолета, несколько гранат М-26 и дымовых гранат, фонарь с угловым отражателем и штурмовая винтовка "Кар-15". - Полковник Пуллер, прошу вас снять с себя обязанности командира, сэр. Официально командование принимаю на себя я. Пуллер встал. Еще одна громадина. Остальные присутствующие как-то растворились между ними. - Возвращайтесь на свою позицию, майор Скейзи, - приказал Пуллер. - Полковник Пуллер, я арестую вас, если вы не отойдете от радиостанции. Пуллер спокойно ответил ему: - Майор Скейзи, возвращайтесь на свою позицию Четверо вооруженных до зубов десантников из группы Дельта проскользнули в комнату из-за спины Скейзи. И хотя они не держали оружие на изготовку, все прекрасно понимали, что оно у них заряжено, снято с предохранителей и может быть применено по приказу Скейзи. - Сэр, я еще раз требую, чтобы вы отошли от радиостанции. Пора начинать атаку. Пуллер выхватил из кобуры пистолет 45-го калибра, в тишине прокуренной комнаты резко прозвучал щелчок передернутого затвора. - Сынок, - спокойно произнес Пуллер, - если ты не уйдешь отсюда и не вернешься к своему вертолету, я размозжу тебе голову. Вот так-то. Он направил пистолет на Скейзи. В ту же секунду сам полковник оказался под прицелом четырех штурмовых винтовок "Кар-15". Безумие ситуации стало осязаемым, прямо-таки повисло в воздухе. - Мы оба умрем, полковник, - ответил Скейзи - Пусть так, но если ты не уйдешь отсюда и не вернешься, я пристрелю тебя. - Полковник, - продолжал настаивать Скейзи, - я еще раз требую отойти от радиостанции и сложить с себя командование. С этими словами он сделал шаг в глубь комнаты - Стойте! - закричал Питер, почти потеряв контроль над собой и встав между Пуллером и Скейзи. - Стоите! Это же ребячество! - Отойдите в сторону. Тиокол, - потребовал Пуллер. Скейзи выхватил из-за пояса пистолет. - Сядьте на место. Тиокол. Это вас не касается. - Но это безумие! - снова закричал Питер. Он тяжело дышал, его охватила жуткая ярость и вместе с тем такой ужасный страх, что он едва держался на ногах Кровь бурлила от избытка адреналина. - Да вы просто ослы, вместе с вашей примадонной Дельтой и вашими идиотскими играми. Выполняйте, черт побери, вашу работу, как это делают другие! Не стройте из себя черт те что! Раздался щелчок. Это Скейзи снял с предохранителя свой "смит энд вессон". - Сядьте, Питер, - сказал он. - Полковник, даю вам последний шанс, иначе... - Дельта-6, я Браво, мы добрались, мы на вершине. Черт побери, мы добрались! Питер увидел, как Пуллер быстро поставил пистолет на предохранитель и сунул его в кобуру. Он наклонился к радиостанции - обычный старый человек с испуганным лицом без всякого налета драматизма - и сказал: - Всем подразделениям, я Дельта-6, слушайте меня, я Дельта-6. Рушатся небеса. Повторяю, рушатся небеса. Повторяю, рушатся небеса. И все сразу забегали, кто-то закричал "ура". Питер глубоко вздохнул и побежал к первому вертолету. Он бежал среди других, уже взлетающих вертолетов, бежал в темноте среди снежного вихря, поднятого их винтами, среди близких и далеких криков, среди вооруженных людей. - Они взлетают! - закричал солдат, наблюдавший в прибор ночного видения. Пять, шесть, семь, восемь. Восемь вертолетов "Хьюз". Десантные вертолеты, подумал Ясотый. Да, ночной штурм с вертолетов - это работа для десантников. Ну и пусть летят. Ему приходилось несколько раз участвовать в таких штурмах, он знал, какое это сложное дело и какими неудачами заканчиваются подобные операции. - Ракеты! - закричал Ясотый своим зенитчикам. - Наблюдателям приготовиться! Первая траншея, внимательнее следите за противником. Готовьтесь, ребята. Сейчас пожалуют американцы. Первыми над верхушками деревьев появились вертолеты. Но это были не десантники из группы Дельта, а вертолеты воздушного прикрытия. Они открыто зависли в воздухе - две черные тени на фоне белого снега. Их лопасти наполнили воздух громким шумом, достаточным для того, чтобы заглушить последний бросок войск на рубеж атаки. Сами они свободно вели огонь по наземным целям, пользуясь своей высотой от пятисот до тысячи футов. - Огонь ракетами! - закричал Ясотый за секунду до того, как заработали скорострельные пушки вертолетов. И спокойный мир враз перевернулся. Скорострельность этих пушек была гораздо выше, чем у обычных пулеметов, и проблема заключалась не в точности стрельбы, а в запасе боеприпасов. Каждая зависшая в небе птичка стала словно пастью дракона, который дунул к вершине горы сплошной поток огня. Все вокруг застонало от ударов снарядов. В темноте трудно было вести прицельный огонь по вертолетам, не видели целей и штурмовики А-10. Ведь стрелять по пехоте совсем не то, что вести огонь по танкам или грузовикам, поэтому снаряды вздымали снег и пыль, нанося живой силе противника малый урон. Огонь имел скорее психологический эффект, создавая впечатление, что нет силы на земле, способной противостоять ему. Внизу на опушке Ясотый заметил движение: это пробирающаяся сквозь деревья пехота подходила к поляне. - Ракеты! - снова закричал Ясотый. После дневной атаки штурмовиков А-10 оставалось всего семь "стингеров", но если не сбить или не отогнать вертолеты, то пехота сможет подойти очень близко. Ясотый предполагал, что на этот раз идут не сосунки, атаковавшие их днем, а настоящие профессионалы. Теперь уже все упиралось во время. Они встретят нападающих плотным огнем, потом отступят в первую из пяти траншей, атакующие продолжат наступление и попадут под перекрестный огонь. Он убьет всех. Им ни за что не прорваться. Каждый раз, занимая очередную траншею, они будут натыкаться только на мины-ловушки, а впереди их снова будет ждать перекрестный огонь. Он видел, как это делали моджахеды, таким образом они уничтожили пехотную бригаду, за десять минут перебили четыреста человек и со смехом поднялись в горы в свои убежища. Прочертив полосу в темноте, первый "стингер" устремился к одному из вертолетов. Но ракета не попала в цель и через некоторое время рухнула на деревья. Вторая была выпущена тоже второпях, зенитчик плохо прицелился, но от ее вспышки пилот одного из вертолетов бросил машину в сторону, так что скорострельные пушки палили теперь выше позиций обороняющихся. И третья ракета прошла мимо цели. Осталось четыре, у меня осталось только четыре... Но четвертая ракета достигла цели, правда, взрыв был довольно слабым, от вертолета потянулась лишь небольшая струйка дыма Машина заскользила вбок, у нее отлетел хвостовой винт, и вертолет под собственной тяжестью стал падать вниз Он рухнул на деревья, но не загорелся Пилот второго вертолета по вспышкам засек, откуда ведется огонь "стингерами", хотя Ясотый и не думал, что он такой ас, каких ему приходилось видеть в Афганистане на вертолетах МИ-24. У пилота была теперь цель, огонь скорострельных пушек перенесся туда, откуда стреляли ракетами, и Ясотый едва успел юркнуть в окоп Снаряды утюжили окоп, послышались крики и стоны, одному зенитчику очередь попала прямо в грудь, разорвав его в клочья. Нарастающий шум вертолета Ясотый слышал уже над головой Вертолет кружился, разворачивался, возвращался; вспыхнул прожектор, освещая цели. Пилот до предела снизил машину Вертолет пронесся над траншеей, где, не открывая огня, затаился Ясотый со своими людьми, тут-то и ударили по нему из пулеметов и автоматов; десять или двенадцать потоков огня устремились к машине Вертолет вздрогнул, затрясся и вдруг исчез в громадной вспышке оранжевого пламени, осветившего ночное небо Стало светло, как днем. Ясотый моментально вскочил на ноги и увидел, что поляна перед их позицией заполнена рвущейся пехотой Он уже решил, что все кончено, но его сержанты, закаленные боями в горах Афганистана, не запаниковали, он слышал их твердые, уверенные голоса, кричавшие по-русски - Впереди! Впереди! Противник впереди! Ясотый выпустил ракету, за ней вторую. Начался умопомрачительный спектакль. Пехота двигалась, как лавина насекомых, стремительными рывками. Еще храбрые и решительные, горящие желанием преодолеть оставшееся расстояние до позиций противника, солдаты рвались вперед небольшими группами, по четыре-пять человек. Ясотому показалось, что он даже видит их глаза, широко раскрытые от страха и адреналина. Их пулеметы поддержки открыли огонь на подавление с флангов, но пули летели слишком высоко, чтобы причинить какой-либо урон обороняющимся. И тут открыли огонь люди Ясотого, ужасающий огонь длинными очередями. Нападавшие начали падать, но все еще рвались вперед, храбрые, отличные солдаты. По мере их продвижения штурм раскололся на сотни отдельных трагедий, и Ясотый уже видел, что хребет атакующих сломлен. Он поднял свою винтовку с оптическим прицелом и начал выбирать цели. Пуллер слышал по рации, как они умирали. - Я Сиксган-1, они пускают ракеты, плохо дело... нет, промахнулись, эта прошла мимо, выпустили еще две, а вот эта... Попала, она попала в меня, мы... - Чарли, я вижу тебя, ты держишься молодцом. - Майор, он не загорелся... - Боже, его подбили. - Дельта-6, я Сиксган-2, вижу впереди зенитчиков, я поймал их на мушку.... о-о-о, смотрите, как заплясали эти мальчики... - Сэр, кончилась лента. - Замени, сейчас я им задам. - Проклятье, Сиксган-2, я Дельта-6, оставайтесь на своей позиции, я не могу рисковать последним вертолетом. - Сэр, я заставил их бежать, я вижу, как они бегут, хочу подойти ближе. - Новую ленту, быстрее. - Сейчас мы им зададим. - Сиксган-2, оставайтесь на месте, черт побери! - заорал Пуллер. - Полковник, эти ракетчики у меня на мушке, ох, здорово, это... - Черт, сэр, здесь огонь... - Ох, ох, проклятье, в меня попали, я... - Огонь, огонь, ого... - Боже! - воскликнул кто-то, выглянув в окно. - У него взорвался бак с горючим, огонь во все небо, как фейерверк в День Независимости. - Дельта-6, я Хавбек, наткнулся на сильный фронтальный огонь. - Хавбек, прикажите второй штурмовой группе выходить на исходный рубеж. - Они готовы, сэр. Черт, сбиты оба вертолета, один здорово горит. - Вы продолжаете продвигаться вперед? - Нас встретили сильным огнем, сэр. - Но ваша группа продвигается вперед или залегла? - Особого движения не видно, слишком сильный огонь. Полно дыма, снега, пыли, невозможно что-то разглядеть. Мне вызывать подкрепление? - Нет, пока не убедитесь, что первая атака полностью захлебнулась. - А где же те, кто должен ударить слева? Где Браво? Где, черт побери, Браво? Господи, Браво, если вы нам не поможете, то нас здесь измолотят, а тогда уже никто не сможет подойти так близко к этой дыре. Он почувствовал, как лезвие впилось ему в горло... и вдруг остановилось. Сжимавшие его объятия ослабли, нападавший быстро и молча отскочил от него. Уоллс почувствовал легкость в спине, повернулся и машинально схватился пальцами за то место, где лезвие уже начало делать свое дело. Безумные глаза его смерти на этот раз посмотрели в сторону. - Боже, леди, да вы меня чуть не убили. Вьетнамка мрачно смотрела на него. Боже, откуда в таком хрупком существе столько силы? Детка, да у меня от страха задница похолодела. Если бы ты так обработала меня пятнадцать лет назад, тогда мне точно была бы крышка. Уоллс растирал шею, на которой проступили капельки крови. - Вы, как и я, пробрались сюда по тоннелям. А потом пролезли в одну из вентиляционных труб, верно? И тут наткнулись на меня, так ведь? Конечно так, по-другому просто и быть не могло. А когда услышали мои шаги, то забрались вон туда. - Уоллс показал на колпак, прикрывавший вентиляционную трубу. Он вздрогнул, представив себе, как она сидела там, сжавшись и приготовившись к прыжку, как пантера. - Черт, по вашему виду можно сказать, что досталось вам еще больше, чем мне. Фуонг вся была перепачкана грязью и кровью, в темных глазах ее блуждал безумный страх, она сжимала и разжимала рукоятку большого ножа. Одна штанина брюк была оторвана, руку покрывал слой засохшей крови, рана на плече почернела. Кто это сказал, что вьетнамцы все на одно лицо? Да кто бы ни сказал, он не прав. Сейчас Уоллс пристально смотрел на лицо, которое долгие годы было в его понятии плоским, тупым и желтым, и видел на нем те же самые чувства, что и на других лицах: страх, злость, гордость, храбрость. Ну, это лицо, может быть, было печальнее других. - Они напали на вас? А где же ваш напарник? Ну, этот, дылда. Здоровый белый хлыщ. Где он? Фуонг покачала головой. Уоллс рассмеялся. - Он не сумел пробраться сюда? Мой парень Уидерспун тоже не сумел. Ладно, милая, это оказалось под силу только нам, старым тоннельным крысам. Никто, кроме нас, не смог сделать этого. - Он встал, поднимая свой обрез. - Хорошо, леди, а сейчас, я думаю, нам надо забраться по лестнице вон к той маленькой двери. Видите ее? Полезем? Может быть, как-то удастся пробраться через нее. Потому что я твердо уверен, что нам не следует сидеть рядом с этой большой дурой, - Уоллс бросил взгляд на ракету, - поскольку она может взлететь. Мы тут сгорим дотла. Так вы идете или остаетесь? Лучше бы вам пойти со мной. Фуонг бешено сверлила его своими темными глазами. Черт, да она просто ничего не понимает. Для нес это очередной тоннель, за исключением, правда, того, что в нем торчит ракета. - Идемте, - ласковым тоном произнес Уоллс, - поверьте, вам нельзя находиться здесь, если эта дура взлетит. Из дыры вырвется пламя и сожжет вас, как напалм. Он начал взбираться по скобам, глядя вверх на люк ракетной шахты. Вниз он не смотрел, для него это было слишком высоко, ведь старая тоннельная крыса Уоллс боялся высоты. Он карабкался все выше и выше, пока не запыхался. Чертовы семь этажей, жуть как высоко! Наконец-то он добрался до двери, она была гладкая и прочная. Ошалевший от подъема, уцепившись ногами и одной рукой за скобы, другой рукой он толкнул дверь, но она не поддалась. Это была еще одна дверь, очередная дверь в его жизни. На ней не было нацарапано "Трахай ниггеров", но эта надпись ей очень бы подошла. Как и всякая дверь, с которыми он сталкивался в жизни, и эта говорила: "Тебе сюда хода нет. Тебя сюда не приглашали". Сжав руку в кулак, Уоллс со всего размаха трахнул по двери. Рука заныла от боли. Значит так, да? Еще одна засранка. Уоллс подумал, что ему следовало бы засмеяться. Проделать такой путь, чтобы... Он услышал шум, бросил взгляд вниз и увидел под собой на несколько скоб ниже маленькую вьетнамку. - Это хорошо, что вы забрались сюда, мамуля, но дальше-то идти некуда. Фуонг подергала его за ногу и показала куда-то вверх. Что ж, здрасьте вам. Да, там была еще какая-то дверь или люк, или что-то в этом роде размером два на два фута, закрытое металлической сеткой. Эта штука была в стене шахты, примерно в пяти футах над ним и смахивала на трубопровод или вентиляционное отверстие. Впрочем, это не имело значения. - Слишком далеко, - крикнул Уоллс, - я не доберусь туда. Фуонг жестом показала, что хочет попробовать сама. Эта дурочка желает забраться туда. Рехнулась, что ли? Туда не залезть. Ничего не поделаешь, конец путешествию. Но Фуонг, словно кошка, карабкалась вверх. Боже, какая же она сильная. Уоллс посторонился, и теперь они вместе оказались на самом верху лестницы. Жестами и мимикой Фуонг принялась объяснять, что предлагает забраться в эту маленькую трубу. И Уоллс понял, что она имела в виду. Он сильный, а она легкая, если он поддержит ее, то, может быть, она как-нибудь туда и заберется. Вот упрямая, да мало ли что там может быть. - Понял, милая, сейчас полезете. Натан вас поддержит. Уоллс прочно уперся ногами в нижнюю скобу, а руками ухватился за самую верхнюю. Фуонг вскарабкалась ему на спину, уперевшись ногами в бедра, потом выпрямилась, помогая себе руками, а Уоллс обхватил ее одной рукой за талию. Она была легкой, кожа да кости, но вместе с тем и тяжелой, Уоллс почувствовал это в тот ужасный момент, когда покачнулся под ее весом и уже подумал, что не удержит ее. Он ощутил, как она напряглась, дрожа, вскрикнула или выругалась на своем языке, но уже в следующую секунду Уоллс сумел поддержать ее за спину - Хорошо, хорошо, все в порядке, только успокойся, остынь, детка, - со стоном вымолвил Уоллс, тяжело дыша. Он понимал, что ему ни в коем случае нельзя смотреть вниз, они ведь чудом держались на лестнице, один ботинок Уоллса стоял на скобе, другим он болтал в воздухе, чтобы сохранить равновесие, а вся тяжесть тела Фуонг приходилась на его бедра. Проклятье, ничего из этого не выйдет! Но Фуонг напряглась, потянулась вверх. Боже, ну и отчаянная. Уоллс изо всех сил уперся рукой ей в спину, чувствуя, как спина скользит вверх под его рукой, по мере того как Фуонг тянулась к сетке, закрывающей трубу Уоллс не мог видеть точно, что происходит, в дюйме от его глаз была только спина Фуонг. Онемела рука, которой он поддерживал ее, заныла и другая, которой он вцепился в верхнюю скобу. Лицо было мокрым от пота, Уоллс подумал, что сейчас у него лопнут мускулы, сердце бешено колотилось, он не мог как следует вздохнуть, от напряжения начали трястись все конечности Послышался щелчок, потом скрежет, Уоллс понял, что она раскрыла нож, подсунула его под раму сетки и пытается открыть вход в эту чертову штуку. - Ох... Внезапно Фуонг подпрыгнула, а Уоллса шатнуло от неожиданности, нога его соскользнула со скобы, и он, сразу забыв о Фуонг, почувствовал, что летит вниз; он понял, что это смерть... и все же в последнюю долю секунды той рукой, которой поддерживал Фуонг, он успел ухватиться за скобу. В мгновенной панике Уоллс нащупал скобу и ногами. И только после этого он все-таки увидел: женщина не упала вниз, а по-обезьяньи повисла на раме с сеткой, которая тихонько раскачивалась на слабеньких петлях взад и вперед. - Боже, осторожнее! - закричал Уоллс. Маленькая рама под непомерным грузом повернулась почти на 180 градусов к самой стенке. Фуонг, вытянув ногу, носком тапочки начала нащупывать отверстие в стене. Это ей удалось и, зацепившись носком за трубу, она подтянула себя ближе к отверстию, потом еще ближе и еще. Наконец, изловчилась и сунула одну руку в трубу, ухватившись там за что-то, а затем другой рукой каким-то немыслимым образом втянула в трубу все тело. Боже, подумал Уоллс, ей удалось. Фуонг отдыхала. Уоллсу показалось, что уже через секунду она высунулась из трубы и принялась настойчиво тыкать пальцем в направлении талии. Черт побери, леди, что ты хочешь? Но, конечно, он понял, что она имела в виду, - веревку, скрученную восьмеркой и пристегнутую к ремню. Уоллс отстегнул карабин, которым была приторочена веревка, распутал ее и швырнул конец Фуонг. Она очень ловко поймала его - черт побери, она все делала очень ловко - и через несколько секунд конец веревки был уже закреплен за чем-то внутри трубы. Свой конец веревки Уоллс привязал к скобе, сделав при этом чуть ли не сотню узлов. Фуонг знаком приказала ему подниматься. Ох, черт, подумал он, надеюсь, это дерьмо выдержит меня. Подниматься надо было всего футов шесть, но это расстояние казалось ему просто огромным. Забраться по веревке Уоллс мог только уподобившись обезьяне. Он зажал веревку ботинками, закрыл глаза и подтянулся на руках. Боже, как растягивается веревка - под его весом, под весом обреза на плече, всяких подсумков на ремне, под весом патронов к обрезу, которыми набиты карманы. Продвигаясь вверх, Уоллс лихорадочно молился, Господь наверняка должен был услышать его молитвы. И тут он почувствовал, как руки Фуонг подхватили его и потащили вверх. Его охватила паника, что было хуже всего в данный момент, и все же каким-то образом он сумел забраться в трубу. Внутри трубы он сел, тяжело дыша, и тут же почувствовал боль во всем теле. Ладони кровоточили - так крепко сжимал он ими веревку, саднило плечо оказывается, он оцарапал его о край трубы. Да не только плечо. Бедро и рука тоже давали о себе знать. Но сейчас не хотелось даже думать об этом, только бы вдохнуть побольше воздуха. С удовольствием выкурил бы сейчас сигарету. Фуонг что-то говорила. Отдышавшись, Уоллс сказал ей: - Эй, не тарахти, милая. Извини, но я не понимаю, что ты стрекочешь. Но жесты он понимал, а Фуонг призывала его куда-то посмотреть. Теперь и ему пришло в голову посмотреть, куда же они все-таки попали. Да, а ведь попали они в никуда, примерно через шесть футов труба заканчивалась шлакобетонной стеной. Так для чего тогда нужна эта чертова труба? - с горечью подумал Уоллс, понимая, что попал в очередную ловушку. И тут он увидел, для чего она была нужна: возле стены стоял металлический ящик, а в него и из него из разных мест в стене шли металлические трубки. Уоллс подполз ближе. Ящик был закрыт на висячий замок, чтобы в него нельзя было забраться, но сам по себе ящик выглядел довольно хлипким, так что его можно было просто разбить. На ящике было написано: "Панель предохранителей входной двери, ВВС США LСА-8566033". Снова это слово, знакомое по тюрьме: "дверь" ДВЕРЬ. ДВЕРЬ. Вот через нее мы и попадем внутрь, подумал Уоллс и принялся ломать ящик. Дилл слышал стрельбу впереди, она все усиливалась, превращаясь в невероятный грохот. - Ох, Господи! - воскликнул он, обращаясь к сержанту. И в этот момент в нескольких сотнях футов впереди второй вертолет вспыхнул, словно гигантский костер, пламя осветило небо и деревья. Дилл пошатнулся и упал. В приборе ночного видения все слилось в сплошное пятно, лейтенант заморгал, чтобы избавиться от мелькавших в глазах искр. Нельзя ведь смотреть на взрыв, вспомнил он. Оглянувшись назад, Дилл увидел, что большинство его людей, пожалуй, даже половина, все еще пробирались по льду русла, подталкивая друг друга, проваливаясь в ямы, цепляясь за камни. Вся рота, наверное, поднимется на холм только через час. Но уже сейчас в его распоряжении двадцать пять человек, вооруженных автоматами, винтовками М-16 Дилл слышал отчаянную стрельбу впереди, так что нельзя было терять времени. - Мы почти на месте, - сказал он. - Боб, да они нас тут всех перебьют, - заметил один из солдат. - Да, Боб, похоже, у нас совсем мало шансов, - поддержал его другой. - Я думаю, русские не знают, что мы здесь, - ответил Дилл, - а ребята, которые сейчас атакуют, рассчитывают на нас. Им сейчас очень трудно. Дилл знал, что не обладает красноречием, и даже по его понятиям, эта маленькая речь прозвучала не слишком убедительно, но он, по крайней мере, не мямлил и не порол чушь. Поэтому Дилл просто повернулся и пошел вперед по снегу между деревьями, задаваясь вопросом, туда ли он движется. Лейтенант надеялся, что его люди пошли за ним, но не хотел оглядываться и проверять, потому что это могло смутить их. Он быстро добрался до поляны, и его взору открылся сплошной фейерверк, смысл которого он не мог понять. Что-то здесь было не так, во всяком случае, он не ожидал увидеть такую картину. Похоже, они вышли не туда. Да и ощущение у него было какое-то странное, этакое безумное чувство, что он попал на фестиваль. Отдельных звуков Дилл не различал, все они слились в сплошной грохот. Лейтенант толком ничего не видел, он был смущен, пытаясь разобраться в том, что же здесь происходит. - Боб, нам сюда надо было выйти? - Не знаю, - честно признался Дилл, - не уверен. Остается только надеяться, что это именно тот холм. - А на другой мы и не могли попасть. Здесь только един холм. - Гм... И вдруг кто-то мелькнул перед Диплом. Он улыбнулся, намереваясь вступить в разговор, но в ту же секунду понял, что смотрит на советского десантника в камуфлированном комбинезоне, черном берете и с автоматом АК-47 на груди. Этот человек являл собой самое ужасное зрелище в его жизни, и Дилл выстрелил ему в лицо. - Господи, Боб, да ты убил этого парня! - Готов поспорить на твою задницу, что именно это я и сделал. А теперь вперед, черт побери! И тут его люди, не задумываясь, без всяких указаний и приказов открыли огонь. Они с колена поливали очередями позиции спецназовцев, удивляясь тому, как быстро падают фигуры перед ними, как долго не могли опомниться русские, чтобы открыть ответный огонь, да и вообще тому, как все это просто. Ясотый остолбенел от изумления и в ту же секунду понял, что надо оставлять позицию. Наверное, это группа Дельта ведет огонь справа, тогда и вертолеты, и атака пехоты - просто военная хитрость. Этому сообразительному американскому командиру удалось каким-то образом в темноте поднять группу Дельта на крутую отвесную скалу справа и бросить ее в бой. Но это же невозможно, просто невозможно! Теперь уже все решали секунды. Он увидел, как разваливается вся оборона, невозможно было отбивать атаку с двух направлений. Его обошли с фланга, рухнула его схема отражения лобовой атаки с помощью системы траншей и перекрестного огня. Теперь оставалось только спуститься с людьми вниз для обороны шахты, а там будь что будет. Ясотый выпустил очередь по приближающимся справа фигурам. Он увидел их уже в дальнем конце траншеи, стреляя от пояса из М-16, они стреляли вдоль траншеи, поливая его людей длинными очередями. Другие врывались в траншею сбоку. Их становилось все больше и больше. Ясотому стало плохо при виде того, как быстро умирают его лучшие люди. Он вытащил свисток и подал сигнал: два коротких свистка, пауза и снова два коротких. Майор увидел, что его люди стали поспешно оставлять позиции, прикрывая друг друга огнем, - сначала Красный взвод, потом Синий. Десантники из группы Дельта подошли совсем близко справа, пехота с фронта ворвалась уже в главную траншею. Ясотый увидел, как приземлились вертолеты, оттуда высыпались десантники и стали пробиваться в его направлении. Пора было и самому сматываться. Повернувшись, он быстро пополз под огнем к разрушенному зданию, где находилась дверь, ведущая в шахту. Времени было очень мало. Небо светилось от ракет, повсюду носились трассеры. Натыкаясь на препятствия, они вздымали тучи пыли. Майор видел, как его люди беспорядочно отступают к руинам здания, падая под пулями. Все, он добрался. - Группа обороны шахты, ко мне! - крикнул Ясотый. Он мог взять с собой только пятнадцать человек, больше не выдержал бы лифт. Вместе с пятнадцатью спецназовцами, которые уже находились внизу, в его распоряжении будет тридцать человек. - А пулемет? - крикнул старший сержант. Пулемет? Ах, да, Ясотому предстояло принять сложное решение, ведь у него остался всего один пулемет. Он вспомнил того сумасшедшего американца, который стоял в полный рост на снегу поляны под пулями и поливал их огнем из пулемета М-60, держа его в руках. Но перед тем как его убили, черт бы его подрал, он своей стрельбой вывел из строя их второй пулемет "хеклер энд кох-21". И теперь у него остался всего один пулемет М-60. Если взять его с собой, то люди наверху не смогут сдержать американцев. Ну а если американцы все-таки попадут в шахту, то ему не обойтись без этого чертова пулемета. - Майор Ясотый! - снова крикнул старший сержант. - Как быть с пулеметом? Майор просто ненавидел себя в этот момент. - В шахту, - приказал он, - заберем с собой. - Пулемет сюда! - скомандовал сержант, и оружие передали через толпу к дверям лифта. - Благослови вас Господь, ребята! - крикнул Ясотый. - Задержите их, пока они не провалятся в преисподнюю. Вы сделаете это ради вашей Родины, и дети ваши будут любить вас за это. - Мы будем держать этих ублюдков, пока они не запросят пощады у Горбачева, - раздался бодрый голос из темноты. Но Ясотому было уже не до речей, он торопился. Майор быстро нагнулся к терминалу компьютера, расположенному сбоку от двери лифта. И набрал на клавиатуре "вход". На экране высветилась команда: "Введите код". Ясотый набрал двенадцать цифр, которые его заставил запомнить генерал, нажал кнопку ввода, и дверь лифта открылась. Порядок. Он вошел в лифт. А потом пневматическая дверь с шипением закрылась, и лифт повез его вниз, подальше от ночного боя. 23.00 - И где же ты был, дорогой товарищ Арбатов? - поинтересовался комитетчик Горшенин. - Сигнал о твоем возможном бегстве поступил в семь вечера, когда ты не явился на дежурство. - Я задержался, товарищ Горшенин, - ответил Григорий, моргая и удивляясь в душе, почему Магда никого не предупредила. Обстановка была, как в какой-нибудь идиотской шпионской мелодраме. Лампа в комнате охраны КГБ на втором этаже была развернута так, что своим мощным светом нестерпимо слепила Григорию глаза. Вот идиотство! - Я выполнял задание и сообщил об этом Магде Гошгарьян, которая согласилась подежурить за меня. - Предупреждение о твоем возможном бегстве поступило от твоего непосредственного начальника, товарища Климова. - Товарищ Климов ошибся. - Гм, товарищ Климов не из тех, кто ошибается. - Да, конечно, но на этот раз он ошибся. Послушай, неужели бы я вернулся закончить ночное дежурство, если бы собирался улизнуть? Разве я не сидел бы уже на какой-нибудь конспиративной квартире ФБР, лакомясь бифштексом и развлекаясь с девками? Горшенин, молодой человек тридцати двух лет, без чувства юмора, со сверкающей лысиной и маленькими близорукими глазками "технаря", спрятанными за очками, посмотрел на Григория без всякого выражения. Теперешние молодые никогда не проявляли чувств, они были просто машинами. - Так объясни, пожалуйста, где ты был сегодня. - Ох, товарищ, ты же знаешь, что операции ГРУ закрыты для КГБ, так ведь? Я ничего не могу сообщить тебе, таковы инструкции. Обе наши организации действуют по строго установленным, жестким правилам. Или ты предпочитаешь, чтобы вся вашингтонская резидентура была укомплектована сотрудниками ГРУ, а вы, ребята из КГБ, отправились бы в более интересные города, вроде Джакарты или Кабула? - Шутки тут неуместны, товарищ. Дело серьезное. - Но в данном-то случае, товарищ, нет ничего серьезного. - Григорий пытался пустить в ход все свое обаяние, озорно, стрелял глазами в Горшенина, задумчиво улыбался. - Честно говоря, мы не очень ладим с молодым Климовым. Я представитель старой школы, ортодокс, трудяга, веду игру исключительно по правилам. А Климов молодой, хочет действовать современными методами, поэтому мы и цапаемся с ним, понимаешь? Так что он просто в очередной раз придирается ко мне. Горшенин холодно посмотрел на него и провел пальцами по губам. - Гм, да, конечно, я знаю, как это бывает - Так что это вопрос личных отношений. А не профессиональных. Вот и все. Отсутствие взаимопонимания между разными поколениями. Горшенин лизнул приманку, отошел, вернулся, лизнул еще раз. И заглотнул. - Похоже, в ГРУ возникли некоторые моральные проблемы? - поинтересовался он. - Ох, ничего страшного. Мы это уладим между собой. Большинство наших хорошие парни, но иногда бывает, что одна паршивая овца... ну, ты знаешь эту поговорку. Только вчера Магда говорила мне... Но Горшенин уже больше не слушал его. Глаза его закрылись, казалось, он производит в уме какие-то подсчеты. Потом сказал: - Послушай, старая лиса, а ты знаешь, как чудесным образом можно решить все твои проблемы? - Да как их решишь, единственное, что мне остается, так это просто ждать. - А ты не торопись, Григорий Иванович. Ты же знаешь, какой Климов вспыльчивый. А если он действительно захочет подставить тебя? Ты же знаешь, чем это кончится, не так ли? Арбатов вздрогнул. - Так что давай, Григорий Иванович, решайся. Переходи в КГБ! - Что? Да ведь... - Подожди. Подумай хорошенько и решайся. Я устрою тебе у нас такую же должность. Человек с твоим опытом и связями, да тебе у нас цены не будет. Григорий сделал вид, что задумался над предложением. - Этот шаг может принести тебе большие выгоды. И спокойствие. Никто не будет тебя дергать, придираться, а то грызетесь с Климовым, как кошка с собакой. Арбатов кивнул, на его опухшем лице появилось такое выражение, словно он уже готов был поддаться соблазну. - Да, это звучит очень заманчиво. - Конечно, но мне надо кое-что передать в Москву Ты же знаешь, я не могу просто сказать начальству, что нам нужен этот человек и мы должны взять его к нам. У меня должны быть какие-то козыри, понимаешь? Какой же ты идиот, Горшенин. Настоящий вербовщик не идет напролом, он действует изящно, использует обаяние, настойчиво, но ненавязчиво загоняет своего агента в ад. Арбатов знал это, потому что сам загнал в ад несколько человек. - Подарок? - спросил Григорий, прикидываясь дурачком. - Да, ну ты же понимаешь. Что-нибудь небольшое, чтобы продемонстрировать твое желание работать на нас. Что-нибудь маленькое, но удаленькое. - Гм-м, - промычал Григорий в глубокой задумчивости, - ты имеешь в виду что-нибудь от американцев? - Да! Это было бы здорово, что-нибудь от американцев. - Понимаешь, сейчас на самом деле трудные времена. Ты же знаешь нашу работу, товарищ Горшенин. Сеешь тысячу семян, а собираешь одну-две картофелины. Горшенин изобразил на лице разочарование. - Черт побери. Ты же понимаешь, мне ужасно не хочется отправлять тебя к Климову и составлять при этом плохой отчет о нашем разговоре. Он же не поймет наших шуток. - Гм-м, - Григорий снова изобразил глубокую задумчивость. - У КГБ ведь наверняка имеются шифровальные книги ГРУ? Идиот Горшенин заглотил это, и глаза его засветились, как экраны телевизоров. Шифровальные книги держались в строгом секрете, это было настоящее сокровище. Если КГБ удастся заполучить хоть. одну шифровальную книгу всего на один час, то можно будет в будущем читать шифрованные телеграммы ГРУ. А человек, который сумеет достать шифр! - Да уверен, что они у нас наверняка имеются, - ответил Горшенин, неумело изображая равнодушие. - Да они по всем посольствам валяются. Это была жуткая, прозрачная и неубедительная ложь. Эти книги охранялись точно так, как компьютерные коды для запуска ракет S3-18. - Да, черт побери, жалко. Понимаешь, эти книги Все время держат под замком, за исключением тех случаев, когда начальнику связи требуется зашифровать или расшифровать телеграммы особой срочности. А начальник связи мой старый приятель, и однажды ночью он позвонил мне, вспомнив, что оставил в сейфе кое-какие деликатные лекарства. Барбитураты. Представляешь, как бедный парень перепугался? И он назвал мне комбинацию сейфа, чтобы я вытащил оттуда лекарства. А я запомнил комбинацию. - Да ее уже наверняка поменяли, - слишком поспешно вставил Горшенин, Возможно, но когда я последний раз дежурил, еще не поменяли. Они посмотрели друг на друга. Через стол к Арбатову полетел какой-то предмет. Это был миниатюрный фотоаппарат. - По-моему, тебе давно уже пора находиться на дежурстве в "Винном погребе", товарищ? Арбатов бросил взгляд на часы. - Давно пора, - согласился он, - уже почти полночь. Дыра блестела, расширяясь по мере того, как металл плавился по ее краям. Из этого жерла родится новый мир, подумал Джек. Черная дыра будет расширяться, расширяться, расширяться и, в конце концов, поглотит все. Ему стало ужасно грустно. - Давай, давай, - подгонял его генерал. - Ты уже почти закончил, давай, быстрее! Пламя пожирало металл, испаряя его. Внезапно зашумели двери лифта и раздался топот тяжелых ботинок. По коридору бежали люди, слышались встревоженные крики. На мгновение Джеку подумалось, что это американские военные, но это кричали русские сержанты, отдавая приказания. Джек услышал, как вскрывают ящики с боеприпасами, спешно набивают патронами магазины, стаскивают в коридор какую-то мебель, возводя баррикады. Повеяло воинственным духом, Джеку показалось, что он попал в самый центр площадки, на которой снимают фильм о войне. Генерал говорил по-русски с суровым офицером, приходившим утром домой к Джеку, - офицер что-то объяснял, генерал слушал. Потом оба вышли из комнаты. Джек выпрямился, сейчас в комнате остался только охранник, который ранил его. Онемевшая нога ужасно болела, да и голова просто раскалывалась от боли. - Ты ведь говоришь по-английски, да? - обратился Джек к парню, не сводившему с него васильковых глаз. Молодой, крепко сбитый юноша, довольно симпатичный, вполне мог бы играть свободным защитником или нападающим. - Ты знаешь, что они собираются сделать? Что они тебе сказали9 Ты знаешь, что произойдет? Нет, вы, наверное, даже не подозреваете, что может случиться Охранник спокойно смотрел на него. - Продолжай работать. - Они собираются запустить ракету. Там, внутри, ключ для ее запуска Парень, они собираются взорвать весь мир, убить мил. Охранник резко ударил его прикладом автомата АК-47. Хорошая реакция бывшего спортсмена позволила Джеку слегка уклониться, и удар пришелся в подбородок, а не в зубы. Ужасная боль, разорвавшаяся в голове, подсказала Джеку, что у него, по всей видимости, сломана челюсть, хорошо еще, что он не позволил выбить себе зубы. Он со стоном рухнул на пол, а охранник заколотил его по ребрам. - Нет, Господи, прошу, не надо! - взмолился Джек. - Американская свинья, дерьмо поганое, да вы сами собираетесь убить наших детей своей проклятой ракетой! - Лицо парня, как и у Джека, исказила гримаса неподдельной боли. Джек подумал, что ему пришел конец, но удары прекратились. Вошедший суровый майор приказал охраннику идти в коридор, а сам поднял Джека на ноги - Думайте, что говорите, мистер Хаммел, - предупредил майор. - У этих ребят наверху остались друзья, которых сейчас убивают. У них не то настроение, чтобы миндальничать с вами. - Пошел к черту! - закричал Джек сквозь слезы. - Наши придут сюда и поубивают вас раньше, нем вы достанете этот проклятый ключ, и... - Нет, мистер Хаммел, - раздался голос генерала, - они не скоро попадут сюда. А вам работы осталось на несколько минут. Майор поднял пистолет и прижал его к голове Джека. - Может быть, опять хотите послать меня к черту, мистер Хаммел? - спросил он. Если бы ему хватило храбрости сделать это, но Джек понимал, что не осмелится. Одно дело, абстрактная храбрость, а другое дело, когда к твоей голове приставлен пистолет и ты понимаешь, что этот русский не моргнув глазом нажмет на спусковой крючок. Черт возьми, ведь осталось так мало, они смогут закончить работу и с помощью зажигалки. Генерал наклонился, поднял горелку и сунул ее в оцепеневшую руку Джека. - Мы победили, мистер Хаммел. Нам удалось это, разве вы не понимаете? Генерал повернулся, подошел к радиостанции, которая стояла между телетайпами, нажал несколько кнопок, повернул какие-то ручки и оглянулся на Джека. - Все уже в прошлом, мистер Хаммел. Мы победили. Дик Пуллер покинул командный пункт и теперь наблюдал за ходом боя из вертолета, отдавая приказы по рации. - Кобра-3, вам надо активнее использовать автоматическое оружие, я вижу, огонь противника ослабевает, как поняли? - Дельта-6, черт побери, у нас четверо убитых и девять раненых! - Сделайте все возможное, Кобра-3. Браво, я Дельта-6, как дела? - Дельта-6, огонь противника ничуть не ослабевает. К ним еще подходят люди. - Встречайте их огнем. Это сейчас самое главное, от этого зависит победа. Интересно, что больше сейчас раздражало атакующих - то, что спецназовцы засели в развалинах пункта управления пуском и отчаянно отстреливались, или его сухой, ровный голос по рации? Вертолет, как надоедливая муха, кружился над местом сражения, нахально сверкая в ночи огнями. Спецназовцы то и дело пускали осветительные ракеты. Зависая на парашютах, они вырывали из темноты картину боя и заодно придавали ей фантастическое сходство с полотнами битвы прошлых веков: мерцающие огоньки, дымы, груды трупов, вспышки выстрелов, вздыбленная земля. И все это голубое в свете луны, белое от дыма и темное в тех местах, где смешались грязь и кровь. Нападающие и защитники проявляли чудеса героизма. Советский десантник прополз вперед, вскочил и бросился в гущу атакующих. На поясе у него было девять гранат, пока он бежал, в него попали три пули, но он все равно рвался вперед, а потом взорвал себя, убив при этом одиннадцать рейнджеров, задержав огонь американцев на долгих три минуты. Трое спецназовцев-автоматчиков, отрезанные от своих, залегли справа, и когда у них осталось по последнему магазину, они примкнули к автоматам штыки, выскочили из окопа и с жутким криком бросились на американцев, стреляя с бедра. Одного моментально свалила меткая очередь винтовки МР-5, выпущенная десантником из группы Дельта. Но двое других, словно лоси, неслись вперед. Они стреляли на ходу, стреляли и по ним, и, в конце концов, они рухнули под пулями. Но один из них сумел дотянуться до десантника и убил его штыком, прежде чем в грудь ему выпустили целый магазин пуль калибра 5,56 мм. Другим героем оказался Дилл, преподаватель физкультуры. С обязанностями командира он справился прекрасно, провел три атаки слева, откуда пришел со своими людьми, убил девять спецназовцев, сам получил две раны. Но люди его продолжали вести огонь, благо, на этот раз они получили подкрепление. Джеймс Акли, отставший от группы Дельта, с которой прилетел, занял позицию справа. Вооружен он был штурмовой винтовкой "Кар-15". Лежа в глубоком окопе вблизи позиции спецназовцев и не особо заботясь о собственной жизни, он расстреливал магазин за магазином. Он ничего не видел, за исключением вспышек ответного огня, и не знал толком, есть ли какая-то польза от его стрельбы. Он просто стрелял и стрелял, видя, как чернеет кожа от пороха. Над головой свистели пули, три из них ударили прицельно, прямо перед ним, взметнув фонтаны снега и пыли. И все-таки пока все они летели мимо. Слева от него залегли двое полицейских из штата и двое из полиции Хейгерстауна, у них были полицейские ружья, и они тоже вели огонь. Теперь становилось ясно, что побеждают американцы, несмотря на отчаянное сопротивление русских. Американцы были лучше вооружены, с каждой минутой боя они получали пополнение. Подтянулись роты 3-го пехотного батальона, находившегося в резерве, их тяжелые винтовки М-14 усилили мощь огня. Выбрались из леса и отставшие национальные гвардейцы, вступили в бой местные полицейские и полиция штата, несколько агентов ФБР, ходячие раненые, офицеры разведки и штаба группы Дельта. Все они стягивались к линии огня, находили небольшое укрытие и стреляли. Не стрелял только один человек - Питер Тиокол. Он лежал в окопе лицом вниз, примерно в двухстах метрах от поля боя, чувствовал свою бесполезность и был основательно напуган. Происходившее не укладывалось ни в одно из его представлений о войне, которую он видел на экране. Там все было ясно: эти вот наши, а эти - враги. Тут же творилось что-то странное и непонятное. В какой-то момент в голову ему пришла бредовая идея: это напоминает древний религиозный обряд, когда священнослужители, принося в жертву молодых людей, жестоко убивали их бронзовыми мечами. И молодые люди подчинялись им, обеспечивая себе место в раю. Древние ацтеки и друиды верили в это, но Питер-то знал, что за плечами жрецов с бронзовыми мечами стоял дьявол, смеялся, подгонял их, поздравлял себя с удачным днем, слушал идиотскую болтовню у жертвенного алтаря и улыбался во весь рот. Повсюду летали трассеры, Питер слышал их удары, иногда довольно близко, и вздрагивал. Потом встал и выглянул из окопа. - Оставайтесь лучше внизу, доктор, - посоветовал кто-то, - если вас убьют, то все наши усилия полетят к чертям. Питер содрогнулся, осознав всю мудрость совета, и снова залег в окопе. Как хотелось, чтобы быстрее прекратился весь этот шум. Наконец ответный огонь русских начал ослабевать. Заметив это, Скейзи взял с собой шестерых десантников из группы Дельта и ворвался с ними в последнюю траншею справа. Это был отчаянный бросок под огнем, Скейзи спрыгнул в траншею и обнаружил там только трупы. Установив пулемет М-60, он почти в упор поливал позиции русских, не оставляя им ни единого шанса уцелеть. Это был уже не бой, а самая настоящая бойня. И вдруг огонь стих. Дым затянул поле боя, погруженное в жуткую тишину. Переводчик из группы Дельта взял мегафон и обратился к обороняющимся, предложив им сдаться и воспользоваться медицинской помощью. В ответ несколько спецназовцев открыли огонь. - Дельта-6, я Кобра, они ответили огнем на предложение. - Их там много? - Нет, большинство уже готовы. - Повторите предложение о сдаче. Скейзи кивнул переводчику. Тот снова заговорил по-русски, но тут же умолк: автоматная очередь разорвала ему грудь и горло. - Господи, - промолвил Скейзи в микрофон, - они только что убили нашего переводчика. - Все понятно, майор, тогда добей их. И Скейзи выполнил этот приказ Пуллера. Уоллс колотил по крышке ящика прикладом "моссберга", разнеся при этом дерево приклада чуть ли не в щепки, но не тот момент был сейчас, чтобы беспокоиться об этом. Крышка отлетела, и взору Уоллса предстала жуткая мешанина проводов и соединений. Они не имели для него никакого смысла, разве что слишком напоминали жизнь - все переплетено, все скреплено, все смешно и сложно. И все не для него. Не хватало в этом ящике все той же старой надписи: "Трахай ниггеров". Уоллс смотрел на содержимое ящика, чувствуя, что входит в раж. Так иногда бывало с ним на улицах. Эй, да ведь он герой, черт побери, он воевал в катакомбах по приказу чертова дядюшки Сэма, убивал желтолицых людей и вообще занимался таким дерьмом, которым нормальный человек не должен заниматься. Три раза был ранен, сотню раз его чуть не убили, а потом сказали: "Пока, желаем удачи". Черномазые нам не требуются - вот что это означало. Нам не нужны черномазые тоннельные крысы. Нам не нужны кавалеры "Серебряной звезды". Нам ненужны трижды награжденные медалью "Пурпурное сердце". Трахай ниггеров. Вот что это все означало. Вьетнамка начала что-то говорить, и это взвинтило его еще больше. Она щебетала на своем птичьем языке, который вообще невозможно понимать. Наверное, думает, что он все знает, знает, что дальше делать. Как будто он какой-нибудь белый, который знает все ответы на эти гребаные вопросы. Да для меня все это просто дерьмо! Белые накрутили эти провода, так что только они и могут в них разобраться. Ему захотелось заплакать, Уоллс чувствовал себя в тесной ловушке. Проделать такой путь - и все впустую. Ладно, черт с ним, надо хоть что-то делать. Он вытащил нож, которым собирался убивать людей, а не резать какие-то провода. Ну и черт с ним, сейчас он их порежет и посмотрим, что получится. И тут он вспомнил, что прочел на ящике надпись, в которой было слово "дверь". Уоллс внимательно оглядел провода, идущие в ящик, большинство из них выходили из узких труб в стене. Так, посмотрим, а не ведут ли какие-нибудь чертовы провода к двери. Да, один пучок проводов уходил влево, туда, где труба заканчивалась стеной. Уоллс резанул ножом по резиновой оболочке, закрывавшей провода, и маленькими кусками начал сдирать резину, добравшись наконец до каких-то оголенных участков. Черт побери, он действовал так, словно знал, что делает. Женщина сидела близко к нему и внимательно смотрела, как будто тоже понимала, что он делает Уоллс рассмеялся. Потеха просто, сидят вдвоем в тесной трубе рядом с ракетой, которой предназначено разнести весь мир, режут какие-то провода, не понимая, что делают. Ниггер и вьетнамская партизанка - самые низшие существа на этой планете, которая скоро разлетится к чертовой матери, если только они не помешают этому. Фуонг тоже засмеялась, наверное, и она поняла всю комичность ситуации. Они хорошенько посмеялись, пока Уоллс возился с проводами. Затем, чертыхнувшись, Уоллс перерезал несколько проводов, приподнял их лезвием ножа, опустил на другие провода и... Он помотал головой, чтобы снова видеть, и обнаружил, что его отбросило к стене. Чувствовал он себя так, словно папаша только что отлупил его по голове. В носу стоял едкий запах, голова болела, проморгавшись, он увидел голубые шарики и вспышки, болели даже зубы, в голове звучала какая-то музыка Нож валялся на полу, от него шел дым Что за черт . А Фуонг в конце трубы кричала. Уоллс пополз к ней. Боже, да он и сам дымился, с трудом припоминая, кто он такой. Но он все вспомнил, увидев дверь внизу над лестницей. И дверь была открыта. Ни черта себе, значит, у него все-таки получилось. Он справился с секретами белых Уоллс отыскал свой обрез. Добраться до двери будет легко - просто спуститься по веревке до лестницы. Он вытащил из кобуры автоматический пистолет "таурус" калибра 9 мм и протянул его Фуонг. - Ты знаешь, как пользоваться этой штукой? Он показал ей на поднятый вверх флажок предохранителя. - Опускаешь эту штуку вниз, детка, - Уоллс показал, как это делается, - и бах-бах! Поняла? Вниз и бах-бах! Женщина кивнула и улыбнулась. Пистолет был слишком большим для ее худеньких рук, но вид у Фуонг был такой, словно она и родилась с этим пистолетом. Уоллс сжал в руках обрез. Он почувствовал себя уверенным и готовым к схватке, потому что в карманах осталось полно патронов. Женщина смотрела на него. - Пора заканчивать с этим, - сказал ей Уоллс. x x x Стрельба прекратилась. Питер поднял голову. У развалин здания пункта контроля запуска толпились люди, до него доносились их громкие голоса. Послышался шум вертолета - это был командирский вертолет. Машина снизилась, зависла над землей, вздымая снежные вихри, из нее выпрыгнул Дик Пуллер, и вертолет взмыл вверх. Питер услышал, как кто-то зовет его по имени. - Доктор Тиокол, где вы? Где он, черт побери? Кто-нибудь видел доктора Тиокола? Питер поднялся. - Я здесь, - крикнул он, но крик как-то застрял в горле и не получился, и тогда он крикнул снова: - Я здесь! - Теперь крик получился слишком громким и пронзительным для поля боя, полного мертвецов, на котором он был единственным человеком без оружия. - Пожалуйте сюда, доктор Тиокол, - пригласил Дик Пуллер. Питер преодолел небольшой подъем и направился к зданию пункта контроля запуска, вернее, к тому, что от него осталось. Вокруг стонали и корчились люди. Ах, если бы не это ощущение нереальности, не этот резкий запах крови и пороха, если бы не путающий свет ракет и прожекторов вертолетов. Ракеты шипели и рассыпали по сторонам искры, лучи света шатались из стороны в сторону, словно пьяные. Люди впереди были заняты подгонкой снаряжения, мазали лица специальной краской, заряжали оружие. Кто-то закричал: - Так, а теперь все отойдите, остается только штурмовой отряд группы Дельта. Второй штурмовой отряд под командованием капитана Маккензи находится рядом. Остальные, особенно рейнджеры, отойдите подальше, освободите нам место. Питер увидел, что люди из штурмового отряда группы Дельта надевают какое-то сложное снаряжение, в первую секунду ему показалось, что это парашюты. Парашюты? Приглядевшись, он понял, что это веревки с блоками, по которым коммандос из группы Дельта с предстоит спускаться в шахту. Бухты зеленых веревок лежали на земле. - Тиокол, давайте, поторопитесь, - окликнул его Пуллер. Питер поспешил к нему. - Повреждений нет, сэр, - сказал молодой солдат. - Мы старались сюда не стрелять. Питер увидел прочную титановую дверь в раме, тускло поблескивающую среди разрушенных стен и расколотых досок пола. Трудно было представить себе, что эта дверь находилась внутри здания, да и само здание было совершенно цело всего несколько часов назад. На твердой, холодной поверхности титана выделялся компьютерный терминал, похожий на банковскую машину для счета денег. - И электричество есть, - заметил Пуллер. - Да, разумеется, - ответил Питер. - Наверху установлены солнечные элементы, и солнце ежедневно подзаряжает батареи. Дверь в шахту имеет независимый источник питания, он может работать шесть дней даже без солнца, питая и компьютер. -До Питера дошло, что сейчас не время разглагольствовать. Посмотрим-ка защитный экран. Лист прочного плексигласа закрывал клавиатуру и дисплей. Питер наклонился над ним. Если они сообразили и если у них было время, они могли испортить механизм подъема защитного экрана и тогда пришлось бы разбивать его или резать. Это делается запросто, с помощью отвертки. Но Питер тут же подумал, что это не в манере Пашина. Ведь Пашин считает себя умнее его и хочет побить Питера его же оружием. Он нажал на красную пластмассовую кнопку, прямо под терминалом. Слегка дрогнув, лист плексигласа отделился от клавиатуры и поднялся вверх, как взлетевший с травы богомол. Теперь он не мешал работе. На экране дисплея появились два слова: "Введите команду". Два светящихся маленьких зеленых слова в нижнем левом углу дисплея. Питер, быстро набрал на клавиатуре "Вход" и нажал кнопку ввода. "Введите код допуска" - ответил компьютер. Под командой высветились двенадцать черточек. Вот оно. Нужно набрать двенадцать цифр. Не больше и не меньше. Интересно, что между черточками не было предела для размещения целых чисел, код мог состоять и из двенадцати цифр, и из двенадцати миллионов цифр. Просто в нем должно было быть двенадцать позиций. Набрав код, следовало нажать кнопку "ввод". После первого не правильного кода на дисплее высветится "Попытка-1". Если снова код будет не правильным, то высветится "Попытка-2". И если в третий раз набрать неверный код, то компьютер определит, что в шахту пытается проникнуть кто-то чужой. Тогда на экране появится надпись "Вход воспрещен", и компьютер установит новый, известный только ему код из двенадцати цифр, разгадать который сможет только другой компьютер через сто тридцать пять часов работы. - Сможете открыть? - спросил Скейзи. - Питер, я прошел долгий путь до этого момента. Я привел с собой много людей. Сможете? Он, наверное, считает, что все это затеяно ради него, подумал Питер. - Тихо все! - воскликнул Пуллер. - Питер, если надо, мы отойдем в сторону. - Нет. - Питер склонился над клавиатурой и глубоко вздохнул. Надо сосредоточиться. Почему все плывет в глазах? Надо сосредоточиться и сделать это. Питер знал, что в такие минуты ему лучше разговаривать, рассуждать. Тогда он соберется. - Весь фокус заключается в том, что Пашин считает себя мною. Он вынужден был стать мною, чтобы победить меня, вот в чем смысл его игры. От отчества он отказался в ноябре 1982 года, потому что именно тогда я опубликовал свою знаменитую работу о том, что правильное базирование ракет МХ может принести нам значительное преимущество. Вот тогда-то он и начал вынашивать свой план: он изучал мою жизнь, обрабатывал мою информацию, стараясь превратиться в меня и меня уничтожить. Он старался проникнуть в мои мысли, разгадать мой код. Поэтому и начал с такой глупости, как отказался от отчества. Для чего7 Потому что цифры для меня имеют важное значение. Для меня, а значит, и для него. И он оставил в своем имени двенадцать букв, как и в моем. АРКАДИИ ПАШИН становится ПИТЕРОМ ТИОКОЛОМ. Питер оглядел застывшие лица присутствующих. - А двенадцать букв как раз соответствуют количеству цифр кода, это-то и привлекло его. Так что если каждую букву в моем имени заменить цифрой, исходя из того, что А=1 и Z=26, то получим код из двенадцати групп. - Питер усмехнулся, и его пальцы быстро забегали по клавиатуре, набирая цифры. Затем он нажал кнопку "ввод". Отверстие было гигантским или просто казалось таким. Во всяком случае, оно было достаточно большим, чтобы человек мог просунуть туда руку. - Готово! - крикнул генерал. - Все, готово, отойдите в сторону. Джек Хаммел почувствовал, как его оттолкнули. - Да, все, - подтвердил генерал, - теперь мы достанем ключ. И генерал, изогнувшись, сунул руку в отверстие, сделанное Джеком. - Вот, - лицо генерала покраснело от натуги, - вот я чувствую этот чертов ключ, Ясотый, я чувствую его, ох, но я не могу ухватить, Ясотый, есть у нас человек, у которого тонкая рука, как у женщины? Ясотый что-то сказал сержанту, они перекинулись словами, и сержант выкрикнул какое-то имя... И тут завыли сирены, замигали лампы. Джек Хаммел от неожиданности вздрогнул и обернулся. Он увидел, что окружавшие его люди тоже запаниковали. - Спокойно, спокойно, мистер Хаммел, - прозвучал уверенный голос генерала. - Беспокоиться не о чем. Внезапно в комнате зазвучал приятный женский голос: - Внимание, осуществлена неудачная попытка открыть дверь лифта. - Он там, - обратился генерал к Алексу. - Мой старый друг Питер Тиокол там, наверху, он пытается попасть сюда. Питер, друг мой, тебе ни за что не удастся сделать это. На дисплее появилась надпись "Попытка-1". - Не сработало, - бросил Скейзи. - Да, не сработало, - согласился Питер. - Вы уверены, что все сделали правильно? - спросил Пуллер слабым, сразу постаревшим голосом. - Вы не... - Нет, нет, просто не правильный код. Попробуем еще раз. Питер наклонился, и его пальцы снова запорхали по клавиатуре. - Может быть, этот сукин сын просто слишком самолюбив и не пожелал уж совсем отойти от собственной личности. Тогда эти двенадцать цифр должны соответствовать его имени. Эгоистичный ублюдок. Питер быстро перевел в уме имя генерала в цифры и набрал их на клавиатуре. А затем снова нажал кнопку "ввод". Ее звали Бетти. Она была голосом компьютера, сообщавшим точный, заранее установленный порядок вещей. Знала она все, за исключением страха и страсти. - Внимание, - повторила Бетти, - осуществлена вторая попытка открыть дверь лифта. - Он все продумал, да, Алекс? - сказал генерал. - Видишь, компьютер предупреждает о попытках открыть дверь. Так что в случае нападения у персонала шахты вполне достаточно времени, чтобы сообщить об этом Стратегическому авиационному командованию. А в случае непосредственной угрозы они могут или запустить ракету, или убрать ключи в хранилище. Он очень умный, этот Питер. Очень умный. Гений. Надпись на дисплее гласила: "Попытка-2". Питер с шумом выдохнул воздух, словно выплескивал с ним накопившееся отчаяние. Захотел снова набрать в легкие воздуха, но не смог, потому что сильно сдавило грудь. - Внимание, - раздался голос компьютера, - в вашем распоряжении еще одна попытка. - И это не сработало, - как-то даже взвизгнул Скейзи. Пуллер молча опустился на корточки. Вокруг с недоуменными лицами толпились солдаты. - Мы можем все-таки попытаться уничтожить ракету на выходе из шахты, предложил Скейзи. - Соберем все пулеметы М-60, возьмем ее в перекрестный огонь и... - Майор, - оборвал его Питер, - она ведь из титана. Ее не возьмешь ни пулей, ни взрывчаткой. - Черт! Ладно, тащите взрывчатку С-4. Соберите всю, какая есть, попытаемся взорвать дверь. А если останется время, возьмем тяжелую авиацию и... - Нет, - снова оборвал его Питер. - Нет, забудьте об этом. Питер уставился на клавиатуру. Ведь он всегда был самым умным мальчиком в классе. Был самым умным везде. Всегда. Всю свою жизнь. - Пашин на самом деле хотел стать мною, - произнес Питер и как бы сам изумился сказанному. И тут же послышался его смех, полный презрения. Он подумал о жене и начал выкладывать свой самый страшный секрет. - Он думает, что в этом его сила, его патологическое преимущество. Но это не так, в этом его слабость. Поэтому он и зашел так далеко. Понимаете, он настолько сильно хотел превратиться в меня, что даже переспал с моей женой. Да, этому человеку, который сейчас находится в шахте в сотне футов под нами, товарищу генералу Пашину просто необходимо было трахнуть ее. - Питер, - голос Пуллера дрогнул, словно он обращался к человеку, находящемуся на грани срыва. Но Питер уже не мог остановиться. - И это было последней каплей. - Голос Питера надрывно задрожал. - Он опоил ее наркотиками и трахнул две недели назад в Виргинии. Он стал мной через Меган. Этот негодяй овладел ею. Поэтому сделаем вот что. Если обычным математическим путем определить разность между цифрами, обозначающими наши имена, то получим истинное слияние личностей, точно поймем, что он стал мной, переспал с моей женой и что хочет всех нас погубить. - Питер усмехнулся, словно это его действительно позабавило. Что ж, русский, подумал он, давай сразимся. Рушатся небеса. Питер опустился на колени и быстро набрал на клавиатуре двенадцать цифр. Он повернулся к Скейзи. - Все очень просто. И нажал кнопку "ввод". Снова раздался чарующий голос Бетти, похожий на сочный, воркующий голос любовницы, возлежащей на влажных от пота простынях горячим летним днем. И звучал он на фоне сирен и мигания красных лампочек. - Внимание, - промурлыкала она, - вход в шахту открыт. Ясотый посмотрел на генерала, тот на Ясотого, и в этих взглядах была только паника. В комнату вбежал спецназовец. - Они открыли дверь лифта! - крикнул он. - Он сумел открыть дверь, - вымолвил генерал. - Проклятье, черт бы побрал этого Питера Тиокола. До полуночи оставалось десять минут. Григорий поинтересовался на проходной у охранника из КГБ, не видел ли он товарища Климова. - Он только что спустился вниз, - ответил охранник. - Минуточку, товарищ. Я могу позвонить в "Винный погреб" и... - Нет, нет, - возразил Григорий. - Все в порядке. Я сам спущусь к нему. Он выдавил из себя слабую улыбку, а охранник внимательно посмотрел на него и заглянул в свой список. - Вы опоздали. - Я был на совещании, - ответил Григорий и прошел мимо него к темной лестнице, которая, сворачивая, вела вниз к "Винному погребу". Он завернул за угол. Здесь было тихо и его никто уже не видел. Григорий облизнул губы, подождал немного, вытащил из кармана бутылку и хорошо глотнул, чувствуя, как обжигающая жидкость проникает внутрь. Для храбрости, подумал он, только для храбрости. Закрутив пробку, он спрятал бутылку и бодро направился вниз, словно ступеньки сами прыгали ему навстречу. Спустившись вниз, он снова остановился. Темно, видимо, кто-то выкрутил лампочки. Григорий бросил взгляд в коридор. Свет горел только в комнате шифровальщиков шагах в пятидесяти впереди. Он двинулся туда по темному коридору, сердце молотом стучало в груди. Григорий подумал о фугасе. Должно быть, эта штука в "Винном погребе", в том лабиринте комнат за стальной дверью, где хранятся все секреты и ценности. Если фугас действительно есть и Климов собирается взорвать его, то больше ему быть негде. Теперь мысли Григория переключились на Магду. Климов, наверное, пришел к ней и потребовал впустить его. Магда узнала голос начальника и открыла дверь, а он с улыбочкой убил ее. Застрелил из пистолета с глушителем, зарезал десантным ножом или вообще убил голыми руками. Затем нашел в ящике стола комбинацию, открывающую стальную дверь, открыл ее и прошел в лабиринт. И все же в душе Григорий надеялся, что ошибается. Боже, пусть это будет не так, взмолился он. Пусть я найду толстуху Магду за чтением какого-нибудь абсурдного американского романа или журнала о кино. Или пусть она пишет письмо одному из своих многочисленных любовников, или мужу, или пусть просто сидит, решая жизненно важный вопрос, не поменять ли свой лак для ногтей "Ньюд Корал" на "Бейби Хаш", или.. - Магда! - поспешно крикнул Григорий, двигаясь по коридору. Голова раскалывалась от пульсирующей боли. - Магда, Магда, ты... Решетчатая дверь, ведущая в "Винный погреб", была широко распахнута. Магда лежала на спине, из-под задравшегося подола платья торчали подвязки. Лицо ее было в тени. - О Боже, - всхлипнул Григорий. Вид мертвой Магды отнял у него последние силы. Магды больше нет. Ему захотелось сесть и заплакать, завыть от ярости. Она больше никогда не назовет его Тата, не будет больше у нее князя Таташкина, благородного героя, снова сражающегося с Колдуньей вечной тьмы. На глаза у Григория навернулись слезы. За телом Магды он увидел открытую стальную дверь. Внутри было темно, но Григорий разглядел коридор и лабиринт всяких закутков. Когда-то там хранились опьяняющие жидкие сокровища всех цветов и оттенков, редкие, одно лучше другого. А сейчас это была сверхпрочная головоломка, средоточие вероятностей, и только плохих вероятностей. Иди, Григорий. У тебя мало времени. Иди, толстый, вонючий старик. Иди! Вперед! Эти мысли подстегнули его. Григорий подбежал к столу Магды и вытащил третий ящик. Там должен лежать старый пистолет ТТ. Но его там не было, как не было и запасной обоймы. Григорий бросил взгляд на открытую дверь "Винного погреба" - там фугас и вооруженный Климов. Потом посмотрел на часы. Почти полночь. Уоллс с помощью веревки преодолел расстояние в шесть футов и спустился назад на лестницу: руками он ухватился за верхнюю скобу, а ногами уперся в скобу пониже. Черт побери, как все просто. Теперь он смог пролезть в открытую дверь. Фуонг неотступно следовала за ним. Очутившись в каком-то пустынном коридоре, который вел еще к одной двери, и выставив вперед обрез, Уоллс снял его с предохранителя и мысленно приказал себе приготовиться. Затем тихонько двинулся вперед, держа оружие на изготовку. Уж больно хитрым было это местечко. Уоллс попытался разложить все по полочкам: он должен был подобраться как можно ближе к ракете, потом вернуться и провести тоннелями военных, чтобы они испортили ракету или сделали что-нибудь в этом роде. Но теперь план уже не годился, ведь он уже забрался в самую преисподнюю. С военными связи не было уже больше часа, и сейчас он даже не знал, кто там внутри шахты. Может быть, военные уже захватили ее, и тогда они с Фуонг смогут попить кока-колы, доложить о своих действиях и отправиться по домам. Но, честно говоря, Уоллса одолевали сомнения: уж больно хорошими солдатами были парни, преследовавшие его в тоннеле. Упорные засранцы, с такими не так-то легко справиться. Тогда остается одно - проникнуть в то место, откуда они собираются запустить ракету. Сказал бы ему кто еще, что вообще представляет то место! Что надо искать-то? Он вспомнил, как мальчишкой видел по телевизору запуск ракет с космонавтами из Флориды. Там была такая большая комната, где за пультами сидели белые парни в белых рубашках. Но что-то подсказывало Уоллсу, что здесь это не так. Здесь, наверное, небольшая комнатка или что-то вроде этого. Они направлялись к дальней двери, и в этот момент Уоллс уловил специфический звук. До боли знакомый звук, выпорхнувший из глубин памяти. Вой сирены. За ним гонится полиция. Он остановился. И тут же почувствовал руку Фуонг на своем плече, обернулся и посмотрел на нее. - Там сирена воет, - сказал он. - Полиция там, что ли? Он видел, что она не понимает его. - Ладно. Мы пойдем вперед на шум и посмотрим, что там такое. Пойдем очень осторожно, без всяких глупостей, ладно, леди? Не будем строить из себя героев. В геройстве нет ничего хорошего. Если ты герой, то тебе всегда достается, а мне и так уже досталось порядком. Просто пойдем потихоньку и посмотрим. Фуонг посмотрела на чернокожего парня. Она не знала точно, что происходит и где они находятся. Но понимала, что они совсем рядом с людьми, которые собираются сбросить бомбу и сжечь всех детей. Сердце ее наполнилось ненавистью, болью и воспоминаниями. За секунду до того, как на ее дочь обрушился горящий напалм, девочка бежала и кричала: "Мама! Мама!", а от пикировавшего реактивного самолета вдруг отделились два черных шара и спокойно понеслись к земле. "Мама! Мама!" - кричала девочка, и в этот момент на нее обрушилась стена огня, отбросившая Фуонг назад и швырнувшая ее на землю. Фуонг почувствовала, что у нее расплавились сердце и мозг, она рванулась к огню, но кто-то удержал ее. Сейчас она знала, почему находится здесь, почему проделала этот длинный путь в прошлое. "Мама, - позвала ее дочь. - Мама". "Я здесь", - радостно запело сердце Фуонг. Теперь ей предстояло бежать в огонь. Скейзи выдернул чеку взрывателя с восьмисекундной задержкой, вставленного в пятифунтовый пакет взрывчатки С-4, оглянулся вокруг, крикнул: "Угостим их!" и швырнул взрывчатку в шахту. Со злорадной усмешкой он отскочил назад, ожидая, когда там, внизу, прогремит взрыв, способный сравнять с землей целый дом. Машинально он отошел назад на несколько футов, хотя знал, что взрыв не причинит ему вреда. Майор оглядел своих людей - вокруг него стояла первая группа штурмового отряда группы Дельта в полном снаряжении. Все у них было черное: лица, руки, шапочки, бронежилеты, оружие, веревки, ножи - все черное. За секунду до взрыва Скейзи охватило блаженное чувство полной ясности. Все было позади: и ссора с Пуллером, и те случаи, когда группа Дельта готова была вступить в бой, но не вступала, и его собственная карьера, не удавшаяся из-за того, что однажды он ударил старшего по званию. Все ушло - осталась только группа Дельта и предстоящий бросок вперед, настолько прекрасный, что он не мог дождаться его. Взрыв прозвучал далеко внизу, но присутствующие смогли ощутить его силу. Земля вздрогнула, внизу тяжело громыхнуло, волна горячего воздуха, вырвавшись из шахты, устремилась в ночное небо. Скейзи просто так, на всякий случай, подергал металлический блок на ремне, через который проходила веревка. Он знал, что с ним все в порядке, потому что он уже сотни раз испытывал его. Майор подошел к шахте и швырнул туда моток длинной веревки. Она полетела, разматываясь раскачиваясь и стуча по стенам. Следом за ней полетели и другие веревки. Скейзи оглянулся и увидел в отдалении Дика Пуллера с наушниками на голове и Питера Тиокола, которые смотрели на него. - Дельта-6, я Кобра-1, - произнес майор в микрофон, укрепленный на пластмассовом кронштейне в нескольких дюймах от его губ, - начинаем операцию. Рушатся небеса. - Он поднял вверх большой палец. Скейзи увидел, как Пуллер заговорил в микрофон, и тут же услышал в наушниках его голос. - Теперь все в твоих руках, Фрэнк. Майор не мог удержаться, чтобы не сказать: - Извини, Дик. - Забудь об этом, Фрэнк. Удачной тебе охоты и храни тебя Господь. Скейзи повернулся к сержанту. - Пошли убивать. И прыгнул в темноту, заскользив вниз по веревке. Жгло даже через кожаные перчатки, жгло между ног. Его мотало от стенки к стенке, он отталкивался от них ногами. Штурмовая винтовка "Кар-15" колотила по спине. Он был первым, но знал, что через секунду, словно пауки, спускающиеся по паутине, за ним в темноту бросятся его люди из штурмовой группы. Силой взрыва Ясотого отбросило на стену коридора. В одном ухе лопнула барабанная перепонка и еще он здорово разбил плечо о стену. Кто-то встряхнул его, приводя в чувство. Он увидел, что все спецназовцы ощупывают себя и друг друга, убеждаясь, целы ли. Генерал, выглянувший в коридор из центра запуска, закричал: - Еще несколько секунд! Задержите их еще на несколько секунд! Ясотый заморгал, отыскал свисток и дважды свистнул в него. Его резкий звук пронзил пыльную пелену, повисшую в воздухе, словно пар. Ясотый понял, что через секунду или две начнется бой. - За оружие, спецназ, за оружие, ребята! А сам встал и пробежал футов шестьдесят до разбитой двери лифта, где дым был еще гуще. - Нет, сэр, вы... Но Ясотый бежал, ни на что не обращая внимания. Он оказался у лифта как раз в тот момент, когда первый американец, похожий на дьявола из черной преисподней, достиг конца длинной веревки. Рассчитанным движением американец освободился от снаряжения для спуска и начал снимать висевшую за спиной штурмовую винтовку. Тут Ясотый и свалил его короткой очередью из "узи". От американца летела пыль, когда пули вонзались в него, и Ясотый понял, что он в бронежилете. Поэтому когда он упал, Ясотый еще раз выстрелил ему в голову. Для верности. - Кобра-1, я Дельта-6, слышите меня? Как обстановка, Кобра-1, мы слышим сильную стрельбу. Пуллеру никто не ответил. - Похоже, Скейзи погиб, - обратился Дик к Питеру. - Значит, их встретили прямо на спуске. - Сэр! - крикнул кто-то. - В шахте стрельба. - Гранаты! - взревел Пуллер. - Гранаты, побольше! И после этого вниз! Следующих четверых Ясотый убил точно таким же манером, застрелив их, когда они освобождались от веревок. Это оказалось на удивление просто. Но больше никого не было. Везде плавал дым, ноздри забивал запах пороха. Ясотый менял магазин, чтобы встретить следующих американцев, когда услышал, как что-то с громким стуком упало на пол, потом еще, еще и... Он только успел выскочить из шахты, как взорвалась первая граната, за ней другая, следующая, еще одна. Майор почувствовал, как онемела рука, в которую впилось несколько осколков. Истекая кровью, пошатываясь, он побрел по коридору к первой баррикаде, где был установлен пулемет М-60 и залегла группа спецназовцев с автоматами. Только он перелез через баррикаду, как в шахту лифта спустилась новая группа коммандос из группы Дельта. - Вон они, сэр. - Огонь, огонь! - закричал Ясотый, тяжело дыша. Ударил М-60, трассеры устремились к шахте лифта. Все стреляли, пули молотили о кирпичную кладку и металл. И вдруг на пол с глухим звуком шлепнулся непонятно откуда взявшийся кусок похожей на тесто взрывчатки С-4, сбоку у него что-то торчало. Упал он примерно на полпути от лифта до его баррикады, Ясотый закричал своим людям, чтобы они ложились, и тут раздался взрыв. Он показался Ясотому даже сильнее предыдущего. Его снова, словно тряпичную куклу, швырнуло на стену. Как будто он грохнулся в канализационную трубу или внутрь горячей газовой спирали. Появилось безумное ощущение, что громадный американец-негр молотит его бейсбольной битой, а женщина-американка льет на него горячий кофе. Ужасно горела рука, но, похлопав ею по ноге, майор понял, что по крайней мере она не потеряла чувствительность. Ясотый заморгал, пытаясь сосредоточиться. Повсюду стоял дым, гремел звонок. Рядом с ним стоял спецназовец, ошалевший от взрыва и потерявший ориентацию, с каменным лицом. Ясотый посмотрел на него и увидел, что в груди парня, в самом центре, появилась маленькая красная точка, и тут же ее разорвала очередь, отбросив парня назад. Спецназовец падал так, как падает здание, лишившись фундамента. Он был мертв, абсолютно мертв, и, стукнувшись об пол, раскинул в стороны руки. Ясотый подобрал свой "узи" и бросил взгляд в коридор. Он увидел, что у десантников из группы Дельта имеются лазерные прицелы, и они хорошие стрелки. Не просто палят от страха и возбуждения, а действуют спокойно, профессионально, используя любое укрытие. И стреляют метко. Красные лучи их прицелов проникали сквозь дым и, нащупав человеческую плоть, разражались очередью. Первой их жертвой стал пулеметчик - в голову ему попали две пули, рядом с ним умирал заряжающий - кровь фонтаном била у него из большой раны в горле. Взрыв разметал половину баррикады, и двое или трое спецназовцев оказались под ее обломками. Сам пулемет валялся на боку, двунога торчала, словно ноги мертвого животного, лента запуталась. Нет, пулемет сейчас не оживить. Ясотый открыл огонь, выпустив весь магазин, он был единственным на баррикаде, кто стрелял. Затем упал на пол и пополз с ловкостью хитрого, опытного леопарда. - Поднимайтесь, ребята, стреляйте. Давайте, стреляйте, ребята, - как можно бодрее закричал он. - Ваши матери проклянут вас, если вы не будете стрелять. Спецназовцы начали открывать ответный огонь, но их здорово ошеломило наличие у противника лазерных прицелов. Ясотый вставил в "узи" новый магазин, осторожно приподнялся, прицелился в надвигавшегося из темноты десантника и свалил его короткой очередью в голову. Моментально отыскал следующую цель и выстрелил десантнику в бок, третьему попал в живот. Теперь красные лучи, словно разъяренные птицы, пробиваясь сквозь дым и темноту, отыскивали только его. В этот момент один из спецназовцев, набравшись храбрости, выскочил из-за укрытия и вернулся назад с пулеметом М-60. - Отлично! - воскликнул Ясотый. Уже через несколько секунд пулемет был готов к стрельбе. Казалось, весь мир разорвался, когда в воздухе над его головой засвистели трассеры, но Ясотый уже слышал другой звук - звук его пулемета. Боже, какая удача, эта чертова штука способна обратить в бегство любого. - Сэр, они отступают! Коммандос из группы Дельта, попав под огонь тяжелого пулемета, отступили. Они укрылись в шахте лифта. И тут у Ясотого заклинило пулемет. Второй взрыв напугал Джека. Ведь он раздался так близко! Джек в панике