- Нет, с нами должен быть еще один. Я его приведу.
     -  Мне  это  не  нравится. -  Том-Том Кери  медленно  покачал головой и
благодушно  нахмурился, не  вынимая  изо рта  самокрутку.  -  Вас,  сыщиков,
получается больше. Должно быть один на один.
     - Нас не получится больше, - объяснил я. - Этот фрукт, которого я беру,
- ни  на  моей  стороне,  ни  на  вашей.  И  вам не  повредит,  если  будете
присматривать  за ним так же внимательно, как я, - постарайтесь, если можно,
чтобы он не оказался ни у вас, ни у меня за спиной.
     - Тогда на кой вы его тащите?
     - Колесики в колесиках, как сказано в Писании. - Я улыбнулся.
     Смуглый человек опять нахмурился, уже не так дружелюбно.
     - Сто шесть тысяч долларов награды - я ни с кем делиться не намерен.
     - Справедливо,  - согласился  я.  -  Кого  я приведу, требовать долю не
будет.
     - Поверю вам на слово. - Он встал. - Так мы должны приглядывать за этим
малым, да?
     - Если хотим, чтоб все прошло благополучно.
     - Положим, он станет мешать нам, валять дурака. Мы его можем делать или
только скажем: "Бяка! Бяка!"?
     - Ему тоже придется рисковать.
     -  Годится.  - Его  жесткое лицо  опять  стало  добродушным,  когда  он
повернулся к двери. - В одиннадцать на углу Ван-Несс и Гири.
     Я вошел в комнату  оперативников, где, развалясь в кресле, Джек Конихан
читал журнал.
     - Надеюсь, вы придумали мне какое-нибудь дело, - приветствовал он меня.
- У меня пролежни от этого кресла.
     - Терпение,  сынок, терпение -  вот  чему надо  научиться, если  хочешь
стать сыщиком.  Мне, например,  когда я был  парнишкой твоих  лет  и  только
поступил в агентство, мне повезло...
     - Ой, не надо  опять, - взмолился он. Но тут же его  молодое миловидное
лицо стало серьезным. - Не понимаю, почему вы держите меня на насесте. Кроме
вас, я единственный, кто хорошенько разглядел  Нэнси Риган.  Казалось бы, вы
меня должны послать на розыски.
     - То  же  самоё  я  сказал  Старику, - сочувственно ответил  я. - Но он
боится тобой  рисковать.  Он  говорит, что  за все пятьдесят  лет  слежки он
никогда  не  видел  такого  красивого  агента, вдобавок  модника,  светского
мотылька и наследника миллионов.  Он  считает, что мы должны беречь тебя как
рекламный образчик и не подвергать...
     - Идите к черту! - Джек покраснел.
     - Но  я  убедил его, и на сегодня он разрешил вынуть  тебя  из ваты,  -
продолжал я. - Поэтому встречай меня на углу Ван-Несс и Гири без чего-нибудь
одиннадцать.
     - Дело? - Он весь был нетерпение.
     - Может быть.
     - Что будем делать?
     - Захвати свою хлопушку. - В  голову  мне  пришла  мысль, я ее  выразил
вслух. - И пожалуй, нарядись как следует - вечерний костюм.
     - Смокинг?
     - Нет, торжественнее - все, кроме цилиндра. Теперь о  твоем  поведении:
ты не агент. Я не вполне себе представляю, кто ты, но это не имеет значения.
С нами  будет Том-Том Кери. Веди себя так, как будто ты не мой друг и не его
- как  будто  нам обоим не доверяешь. Мы с  тобой будем  осторожничать. Если
что-то спросит, а ты не  знаешь ответа, прячься за враждебностью. Но на Кери
чересчур не наваливайся. Понял?
     - Кажется... да. -  Он говорил медленно, наморщив лоб. - Я должен вести
себя так, как будто еду с вами по одному делу, но в остальном  мы не друзья.
Так?
     -  Точно.   Держи  ухо  востро.   Ты  всю  дорогу   будешь  плавать   в
нитроглицерине.
     - Что затевается? Будьте человеком, намекните хотя бы.
     Я ухмыльнулся ему снизу. Он был гораздо выше меня.
     - Мог бы, - признался я,  -  но боюсь, что  это тебя  отпугнет. Так что
лучше я ничего не  скажу. Радуйся жизни, пока можешь.  Пообедай как следует.
Многие приговоренные, кажется, любят плотно позавтракать яичницей с ветчиной
перед тем,  как  их поведут к  веревке.  На  обед тебе,  наверное, этого  не
захочется, но...
     Без пяти одиннадцать Том-Том Кери подъехал  в большой открытой машине к
углу, где мы с Джеком ждали его в тумане, облегавшем нас, как влажная шуба.
     - Залезайте, - велел он, когда мы подошли к мостовой.
     Я  открыл переднюю  дверь  и знаком  пригласил  Джека.  Он  начал  свой
маленький спектакль: ответив мне холодным взглядом, открыл заднюю дверь.
     - Я сяду сзади, - сказал он без обиняков.
     - Здоровая мысль. - И я уселся рядом с ним.
     Кери обернулся на сиденье, и они с Джеком долго глядели друг  на друга.
Я ничего не сказал, не познакомил  их. Закончив разглядывать  парня, смуглый
человек перевел взгляд с  его воротничка и  галстука - фрак был виден из-под
пальто - на меня, ухмыльнулся и протянул:
     - Ваш друг в ресторане подает?
     Я рассмеялся, потому что  негодование, от которого потемнело лицо Джека
и даже открылся рот, было натуральным, а не наигранным. Я толкнул его ногой.
Он закрыл  рот, ничего не  сказал,  посмотрел на Тома-Тома Кери и  на  меня,
словно мы были представителями какого-то низшего вида животных.
     Я улыбнулся Кери и спросил:
     - Мы ждем, когда нам подадут бензин?
     Он сказал, что нет, перестал  разглядывать Джека и тронулся с места. Мы
проехали через  парк, по  бульвару. Машины - и встречные, и шедшие впереди -
возникали  из ночного тумана  и снова  растворялись. Наконец  город  остался
позади, туман рассеялся, и дорогу залил лунный свет. Я не оглядывался назад,
но знал, что где- то там едет Дик Фоули с Мики Линеханом.
     Том-Том  Кери  свернул  с  бульвара  на дорогу, ровную  и  хорошую,  но
малоезжую.
     - Не здесь ли где-то убили вчера ночью человека? - спросил я.
     Кери  кивнул,  не  повернув   головы,   а  когда   мы  проехали  еще  с
полкилометра, сказал:
     - Вот здесь.
     Теперь мы  ехали  чуть медленнее,  и Кери  выключил  фары.  По  дороге,
наполовину серебряной от  луны,  наполовину серой от тени, километра полтора
машина едва  ползла. Мы остановились под высокими кустами, затенявшими часть
дороги.
     - Все на берег, кому сходить, - сказал Том-Том Кери и вылез  из машины.
Мы с Джеком последовали за ним. Кери снял пальто и кинул на сиденье,
     - Дом за  поворотом, в стороне от дороги, - сказал он нам. - Луна, черт
бы ее взял! Я рассчитывал на туман.
     Я  ничего  не  ответил.  Джек  тоже.  Лицо   у  парня  было  бледное  и
взволнованное.
     -  Пойдем напрямик,  - сказал Кери и  направился через дорогу к высокой
проволочной изгороди.
     Он перелез через изгородь первым,  потом Джек, потом...  меня остановил
звук  чего- то двигавшегося по дороге нам  навстречу. Двоим за забором я дал
знак затихнуть, а сам  укрылся под кустом. Приближавшиеся  шаги были легкие,
быстрые, женские.
     В  лунном свете перед  нами появилась девушка.  Девушка лет двадцати  с
небольшим, ни высокая, ни маленькая, ни худая, ни пухлая. В короткой юбке, в
свитере, с непокрытой головой. На ее белом  лице, в торопливых движениях был
ужас -  но и кое-что, кроме него: там было больше красоты, чем привык видеть
немолодой сыщик.
     Когда она заметила в тени очертания автомобиля, она  резко остановилась
и охнула, едва сдержав крик. Я вышел вперед и сказал:
     - Здравствуйте, Нэнси Риган.
     На  этот  раз она не  сдержала крика.  А  потом, если  лунный  свет  не
обманывал  мои глаза, она  меня узнала, и ужас стал  уходить с  ее лица. Она
протянула ко мне обе руки, и в этом жесте было облегчение.
     - Ну? -  Медвежье  рычание  исходило от  человека-валуна, возникшего из
темноты у нее за спиной. - В чем дело?
     - Здравствуй, Энди, - сказал я валуну.
     - Здрасьте, - эхом откликнулся Макэлрой и застыл.
     Энди всегда делал то,  что ему велели делать. Ему  велели охранять мисс
Ньюхолл. Я посмотрел на девушку, потом снова на него.
     - Это - мисс Ньюхолл? - спросил я.
     - Она, - проурчал он. - Я приехал, как вы  велели, а она говорит, что я
ей  не нужен - не  пустила меня в дом.  Но  о том, чтобы возвращаться, вы не
говорили. Я расположился  во  дворе,  болтался  тут,  поглядывал, что и как.
Потом  увидел, что  она вылезла через окно и пошел следом -  вы же велели за
ней присматривать.
     Том-Том  Кери и  Джек Конихан  вернулись на  дорогу, подошли  к нам.  У
смуглого человека  в  руке был автоматический  пистолет. Глаза девушки  были
прикованы к моим. На остальных она не обращала внимания.
     - Что происходит? - спросил я ее.
     - Не знаю,  - пролепетала  она,  стоя ко  мне вплотную и держась обеими
руками  за  мою  руку, - Да, я Анна Ньюхолл. Не знаю.  Я  думала, это просто
забава. А когда поняла, что нет, уже не могла от них избавиться.
     Том-Том Кери  буркнул и нетерпеливо завозился. Джек Конихан  пристально
смотрел в сторону дороги. Энди Макэлрой стоял равнодушно, дожидаясь, что ему
прикажут делать  дальше. Девушка  ни  разу не  перевела  взгляда  с  меня на
кого-нибудь из них.
     - Как вы с ними связались? - спросил я. - Быстро говорите.
     Я велел девушке говорить быстро. И она говорила.
     Двадцать минут она стояла передо  мной и сыпала словами, останавливаясь
только тогда, когда я ее перебивал, чтобы вернуть рассказ в нужное русло. Он
был путаный, местами почти нечленораздельный, не всегда  правдоподобный,  но
на  протяжении  всей ее речи меня  не оставляло  чувство,  что она  пытается
сказать правду - почти везде.
     И ни на секунду  она  не сводила  с меня глаз. Будто боялась посмотреть
куда-нибудь еще.
     Два месяца назад  поздно ночью эта дочка миллионера в компании еще трех
молодых людей возвращалась  домой после какого-то светского  развлечения  на
побережье.  Кто-то  предложил остановиться  в  придорожном ресторанчике, где
обычно собиралась опасная публика. Опасность, конечно, и привлекла их -  для
них она была более или менее в новинку. Той ночью они насладились ею сполна:
не просидев и десяти минут в притоне и не успев даже ничего понять, они были
втянуты в драку.
     Кавалер осрамился перед девушкой, показав себя не в меру трусливым.  Он
позволил Рыжему  0'Лири  уложить себя  на  колено и отшлепать и ничего после
этого  не  сделал. Другой  молодой  человек  вел  себя не  намного  храбрее.
Девушка,  уязвленная  их  малодушием,  подошла  к  рыжему  великану, который
разгромил ее кавалеров, и сказала  ему во всеуслышание:  "Не  будете  ли так
добры подвезти меня домой?"
     0'Лири с  радостью согласился. Она рассталась с ним за  квартал или два
от своего городского дома. Сказала ему, что ее зовут  Нэнси Риган. Возможно,
он  не совсем ей поверил, но никаких вопросов никогда ей не задавал, о делах
ее разузнать не пытался. Несмотря на разницу в общественном положении, у них
завязалась  настоящая   дружба.   Он  был  бесподобный  хулиган   и  поэтому
представлялся ей фигурой романтической. Он влюбился в девушку, знал, что ему
до нее - как до луны, и она легко справлялась с ним, покуда  речь  шла об их
отношениях.
     Они  часто встречались. Он  водил ее  по всем притонам в районе залива,
знакомил с  медвежатниками,  бандитами,  аферистами, рассказывал  немыслимые
истории из преступной жизни. Она знала, что он вор, знала, что он участвовал
в   ограблении  национального   банка  и  "Золотых   ворот".   Но   все  это
представлялось ей каким-то театром. Не тем, чем было на самом деле.
     Глаза  у  нее  открылись в тот вечер,  когда  у Лароя на  Рыжего напали
налетчики: она  поняла, что  Рыжий помог Пападопулосу  и остальным  обмануть
сообщников.  Но  - поздно, выпутаться  она не  могла. Когда я продырявил  ее
кавалера,  она вместе с ним угодила в берлогу Пападопулоса. Там она увидела,
что собой представляют эти романтические разбойники, с кем она связалась.
     К тому времени, когда Пападопулос улизнул вместе с ней, она  уже вполне
проснулась,  прозрела, закрыла этот опасный романчик с уголовным  миром. Так
она думала.  Она в самом деле думала, что Пападопулос - запуганный старичок,
раб Флоры, безобидный старый недотепа, и чуть ли не одной ногой в  могиле, и
никакого зла от  него  быть не может. Он скулил  и был насмерть испуган.  Он
умолял  девушку не  покидать  его в  беде, со слезами  на морщинистых  щеках
просил спрятать его  от  Флоры.  Она  увезла  его  в свой загородный  дом  и
позволила возиться в саду,  вдали  от любопытных глаз. Она и не подозревала,
что он с  самого начала знал, кто она  такая,  и навел  ее на  мысль об этом
убежище.
     Она  продолжала верить в его невиновность  даже тогда, когда в  газетах
написали, что это  он был командиром армии налетчиков, когда  за  его поимку
назначили вознаграждение в  106 тысяч  долларов.  Он ее  убедил, что Флора и
Рыжий просто все свалили на него, чтобы  отделаться более легким приговором.
Напуганный суетливый старичок - как ему не поверить?
     Потом ее  отец погиб в Мексике, горе заставило ее забыть почти обо всем
остальном -  до нынешнего  дня,  когда  в доме  появилась  Большая  Флора  с
какой-то  девушкой,  по  всей  видимости Анжелой  Грейс Кардиган.  Флору она
боялась  смертельно  еще в их  первую встречу. Теперь испугалась еще больше.
Вскоре  она  поняла, что Пападопулос не  раб  Флоры, а  хозяин. Она  увидела
старого   коршуна  в  натуральном  обличии.  Но  на  этом  ее  прозрение  не
закончилось.
     Анжела  Грейс  неожиданно   попыталась  убить  Пападопулоса.  Флора  ее
одолела.  Озлобленная  Грейс сказала  им,  что она  подруга  Пэдди.  А потом
крикнула Анне Ньюхолл: "А ты, дура чертова, не знаешь, что они убили  твоего
отца? Не знаешь?.."
     Большая  Флора  схватила  Анжелу за  горло и  не дала  договорить.  Она
связала Анжелу и повернулась к Анне.
     - Ты влипла, - грубо сказала  она. - Ты увязла по уши. От нас тебе хода
нет - только знаешь куда.  Вот  такие дела, моя милая. Если нас  со стариком
возьмут, обоим петля. И ты покачаешься вместе с нами. Я уж постараюсь. Делай
что тебе велят, и мы вылезем. Начнешь дурака валять - я с тебя шкуру спущу.
     После этого  девушка  мало  что запомнила.  У  нее сохранилось  смутное
воспоминание о том, как она подошла к двери и сказала Энди, что не нуждается
в  его услугах.  Сделала она  это  механически, даже  без  понуканий большой
блондинки,  стоявшей  у  нее  за  спиной.  Позже,  все  в  том  же  страшном
помрачении,  она  вылезла  в   окно  своей  спальни,  спустилась  по  увитой
виноградом  стене  террасы и побежала  прочь от дома, по дороге,  неизвестно
куда, лишь бы скрыться.
     Вот  что я узнал от  девушки. Она  не  все это рассказала. Словами  она
рассказала только часть. Я  дорисовал недостающее, сопоставив ее  слова,  ее
интонации, выражение лица с тем, что я уже сам знал и о чем мог догадаться.
     И ни разу на протяжении всего разговора ее глаза не оторвались от моих.
Она ни разу не показала,  что замечает присутствие других людей, стоящих тут
жена  дороге. Она смотрела мне в лицо с  отчаянным упорством, словно боялась
не смотреть,  и  руки ее  цеплялись за мои  так, как будто  она  думала, что
провалится сквозь землю, если отпустит.
     - Что с вашими слугами? - спросил я.
     - Их здесь больше нет.
     - Пападопулос уговорил отделаться от них?
     - Да... несколько дней назад.
     - Значит, кроме Пападопулоса, Флоры и Анжелы Грейс, никого в доме нет?
     - Да.
     - Они знают, что вы сбежали?
     - Не знаю. Вряд ли. Я довольно долго сидела у себя в комнате. По-моему,
они решили, что теперь я буду послушной и сама ничего не осмелюсь сделать.
     Меня раздражало, что я гляжу в глаза девушки так же  неотрывно, как она
на меня, а когда пытаюсь отвести взгляд, мне это дается с трудом.  Я оторвал
от нее взгляд, отнял у нее свои руки.
     - Остальное можете рассказать мне позже,  -  проворчал  я и отвернулся,
чтобы дать указание Энди Макэлрою. - Оставайся здесь с мисс Ньюхолл, пока мы
не вернемся из дома. Устраивайтесь в машине поудобнее.
     Девушка взяла меня за локоть.
     - А меня?.. Вы меня?..
     - Мы сдадим вас в полицию, да, - пообещал я.
     - Нет! Нет!
     - Не будьте ребенком,  я вас умоляю. Вы не можете  разгуливать с шайкой
головорезов, впутываться в разные преступления, а потом,  когда споткнулись,
сказать: "Извините, пожалуйста" - и  идти  на все четыре стороны. Расскажете
всю  историю в  суде,  включая  то, что мне не рассказали,  -  возможно, вас
отпустят. Но убей  меня Бог, если я знаю, как вам  избежать ареста. Пошли, -
сказал я Джеку и Тому-Тому Кери. - Надо шевелиться, если хотим застать людей
дома.
     Подойдя  к изгороди,  я  оглянулся и увидел, что Энди посадил девушку в
машину и сам влезает за ней.
     - Минутку, - сказал  я Джеку и Кери, которые уже двинулись через поле к
дому.
     - Придумал, как еще убить время, - проворчал смуглый человек.
     Я опять пересек  дорогу,  подошел к  машине, тихо  и быстро заговорил с
Энди:
     - Где-то поблизости  должны  болтаться Дик  Фоули  и Мики  Линехан. Как
только мы скроемся, отыщи их. Передай мисс  Ньюхолл Дику. Скажи, чтобы  взял
ее с  собой  и дул отсюда к телефону  - пусть  поднимет шерифа.  Скажи Дику,
чтобы  сдал  девушку  шерифу,  а  тот  держал ее до приезда  сан-францисской
полиции.  Скажи  ему, чтобы больше  никому  девушку  не отдавал -  даже мне.
Понял?
     - Понял.
     - Хорошо. Когда объяснишь ему это и сдашь девушку, бери Мики Линехана и
как  можно скорее к  дому Ньюхолла. Думаю, нам понадобятся все,  кого  можем
собрать, - и понадобятся немедленно.
     - Понял тебя, - сказал Энди.
     - Что  вы там затеяли?  -  подозрительно спросил  Том-Том Кери, когда я
подошел к нему и Джеку.
     - Сыщицкие дела.
     - Надо было мне одному сюда приехать и провернуть дело  без помощников,
- заворчал  он. - С тех пор как мы  отправились,  вы только время теряете  и
больше ни черта.
     - Сейчас не я его теряю.
     Он фыркнул и  пошел по полю дальше, а мы с  Джеком за ним. На краю поля
нам пришлось перелезть через еще одну проволочную изгородь. Потом мы одолели
небольшой лесистый бугор, и перед нами возник дом Ньюхолла -  большой  белый
дом, поблескивавший под луной, желтыми прямоугольниками завешанных окон, где
горел свет. Освещенные комнаты  были  на  первом этаже. На верхнем  свет  не
горел. Кругом было тихо.
     - Черт бы взял эту луну! - повторил Том-Том Кери и вынул из кармана еще
один автоматический пистолет, так что теперь их оказалось два: один в правой
руке, другой - в левой.
     Джек стал вытаскивать свой, поглядел на меня, увидел, что я не вынимаю,
и опустил обратно в карман.
     Лицо  Тома-Тома  Кери  стало   темной  каменной  маской  -  глаза-щели,
рот-щель, -  угрюмая маска охотника  за людьми, убийцы.  Он дышал  тихо, его
широкая  грудь  вздымалась  едва-едва.  Рядом  с  ним  Джек  Конихан казался
взволнованным школьником.  Лицо у него  было  меловое, глаза расширились  до
неузнаваемости, и дышал он как автомобильный насос. Но улыбка на лице Джека,
при всей ее нервности, была натуральной.
     - Мы подберемся к дому с этой стороны, - шепнул я. - Потом один заходит
сзади, другой - спереди, а третий ждет и смотрит, где он понадобится больше.
Так?
     - Так, - согласился смуглый человек.
     - Постойте! - встрепенулся Джек. - Девушка спустилась  по винограду  из
верхнего окна.  А что если я поднимусь таким  же манером? Я легче вас обоих.
Если ее  не  хватились,  окно еще открыто. Дайте мне  десять  минут, я отыщу
окно, взберусь туда и займу позицию. Когда вы нападете, я буду у них в тылу.
Ну как? - Он ждал аплодисментов.
     - А если тебя схватят, как только ты взберешься? - возразил я.
     -  Ну  схватят.  Я  подниму такой шум, что вы услышите.  Пока  со  мной
возятся, вы - карьером в атаку. Ничем не хуже.
     - На кой пес? - рявкнул Том-Том Кери. - Какая выгода? Лучше, как сперва
условились. Один к парадной двери, другой - к черной, вышибаем, и пиф-паф.
     - Если его план удастся,  это лучше,  - высказался я. - Хочешь в пекло,
Джек, - я тебе не мешаю. Хочешь показать свое геройство - буду только рад.
     - Нет! - прорычал смуглый человек. - Так не пойдет!
     - Пойдет, - возразил я ему. -  Попробуем. Джек, рассчитывай на двадцать
минут. Лишнего времени все равно не останется.
     Джек посмотрел на свои часы, я на свои, и он повернул к дому.
     Том-Том Кери,  мрачно нахмурясь,  загородил  ему  дорогу. Я выругался и
встал между  парнем  и  смуглым человеком.  Джек прошел у меня  за спиной  и
заторопился прочь,  через слишком светлую лужайку, отделявшую нас от дома. -
Меньше пены, -  посоветовал я Кери.  -  В нашей  игре много подробностей,  о
которых вы не знаете.
     - Чересчур много, - проворчал он, но Джека задерживать не стал.
     С нашей  стороны  на втором этаже открытого окна не было.  Джек обогнул
дом и скрылся из виду.
     За спиной  у  нас послышался  шорох. Мы с Кери обернулись одновременно.
Пистолеты его поднялись. Я протянул руку и отжал их вниз.
     - Только  без родимчиков, - предупредил я. - Это  еще одна подробность,
про которую вы не знаете. Шорох прекратился.
     - Можно, - тихо сказал я в ту сторону.
     Из-под деревьев вышли Мики Линехан и Энди Макэлрой.
     Том-Том  Кери придвинул лицо так близко к моему,  что оцарапал бы меня,
если бы забыл сегодня побриться.
     - Облапошить меня хотел?..
     - Спокойно! Спокойно! В ваши-то годы! - с укоризной сказал я. - Ребятам
не нужна премия.
     - Нечего тут вашей кодле делать, - проворчал он. - Нам...
     - Нам понадобятся все люди, какие есть под рукой, - перебил я, взглянув
на свои  часы. Я сказал обоим  агентам: - Сейчас  идем  к дому. Вчетвером мы
справимся. Приметы Пападопулоса, Большой Флоры и Анжелы Грейс вы знаете. Они
в доме.  И  не зевайте там: Флора и Пападопулос - это динамит.  Джек Конихан
сейчас пробует забраться в дом. Вы двое держите черный ход. Кери  и я пойдем
с парадного. Игру начинаем мы. Вы  следите, чтобы никто не ускользнул. Шагом
марш!
     Мы со смуглым человеком направились к веранде - широкой веранде, увитой
с одного бока виноградом, на который падал изнутри  через высокие,  от полу,
окна с занавесями желтый свет.
     Едва мы сделали первые  шаги по веранде, как одно из этих  высоких окон
шевельнулось - раскрылось.
     Первое, что я увидел, - спина Джека Конихана.
     Он открывал  створку  ногой  и рукой, не поворачивая головы.  За ним  -
лицом  к нему, в другом конце  ярко освещенной  комнаты -  стояли мужчина  и
женщина.  Мужчина - старый,  маленький, тощий, морщинистый, испуганно-жалкий
Пападопулос.  Я увидел, что он сбрил  свои лохматые седые усы. Женщина  была
высокая, могучая, розовокожая, желтоволосая сорокалетняя  великанша с ясными
серыми глубоко посаженными глазами и красивым свирепым лицом - Большая Флора
Брейс. Они стояли очень тихо, бок о бок, глядя в дуло пистолета, который был
в руке у Джека Конихана.
     Пока я стоял перед окном, наблюдая эту сцену, Том-Том Кери,  подняв оба
пистолета, шагнул мимо меня  в высокое  окно и встал  рядом  с парнем.  Я не
вошел за ним в комнату.
     Взгляд испуганных карих глаз Пападопулоса перескочил  на лицо  смуглого
человека.  Серые глаза  Флоры  повернулись  туда  же  неторопливо,  а  потом
посмотрели мимо него на меня.
     - Всем стоять! - приказал я и отошел  от окна, на  ту  сторону веранды,
где виноград рос реже.
     Просунув  голову  сквозь  виноград, так что лицо  мое  осветила луна, я
посмотрел вдоль боковой стены дома. Тень в тени гаража могла быть человеком.
Я  вытянул  руку в лунном свете и поманил. Тень приблизилась - Мики Линехан.
Энди  Макэлрой высунул  голову  из-за заднего  угла. Я  снова поманил, и  он
подошел вслед за Мики.
     Я вернулся к открытому окну.
     Пападопулос и Флора - заяц и львица - стояли,  глядя на пистолеты Джека
и  Кери. Когда  я  появился, они снова посмотрели на  меня,  и  полные  губы
женщины изогнулись в улыбке.
     Мики  и  Энди  подошли  и встали рядом со мной. Улыбка  женщины  угрюмо
потухла.
     - Кери,  - сказал я, - вы с Джеком стойте на месте. Мики, Энди, идите в
комнату и примите Господни дары.
     Когда оба агента вошли в окно, сцена оживилась.
     Пападопулос закричал.
     Большая Флора бросилась на него, толкнула его к черному входу.
     - Беги! Беги! - крикнула она.
     Спотыкаясь, он кинулся в дальний конец комнаты.
     У  Флоры в  руках  вдруг  возникли  два  пистолета.  Ее  большое  тело,
казалось, заполняет комнату, словно одним  только усилием воли она сделалась
выше, шире. Она бросилась вперед, прямо  на пистолеты Джека и Кери, заслонив
от их пуль черный ход и убегавшего старика.
     Сбоку мелькнуло неясное пятно - Энди Макэлрой сорвался с места.
     Я схватил руку Джека, державшую пистолет.
     - Не  стреляй, -  прошептал  я  ему на  ухо.  Пистолеты Флоры  грохнули
одновременно. Но  она  падала. Энди  врезался в нее. Кинулся  ей в ноги, как
будто ей под ноги вкатили валун.
     Когда Флора упала, Том-Том Кери перестал ждать. Его первая пуля  прошла
так близко  к  ней, что срезала ее кудрявые желтые волосы.  Но прошла  мимо:
настигла Пападопулоса, как раз когда он выходил в дверь.
     Пуля попала  ему в поясницу - размазала его по полу. Кери выстрелил еще
раз... еще... еще - в лежащее тело.
     - Напрасный труд, - проворчал я. - Мертвее он не станет.
     Он усмехнулся и опустил пистолеты.
     - Четыре за  сто шесть. - Всей его угрюмости, плохого настроения как не
бывало. - За каждую пулю я выручил по двадцать шесть тысяч пятьсот долларов.
     Энди и Мики уже скрутили Флору и тащили по полу. Я перевел взгляд с них
на смуглого человека и тихо сказал:
     - Это еще не все.
     - Не все? - Он как будто удивился. - А что еще?
     - Не зевайте и слушайте, что вам будет подсказывать совесть, -  ответил
я и повернулся к молодому Конихану: - Пойдем, Джек.
     Я вышел через окно на веранду и прислонился  там  к перилам. Джек вышел
следом  и остановился передо мной,  все еще с пистолетом в руке: лицо у него
было  усталое и  бледное  от нервного  напряжения.  Глядя  мимо него, я  мог
наблюдать за тем, что происходит в комнате,  флора  сидела между Энди и Мики
на диване.  Кери стоял сбоку, с любопытством посматривая на нас с Джеком. Мы
стояли в полосе света,  падающего через раскрытое окно.  Мы видели комнату -
вернее, я, потому что  Джек стоял к ней спиной, - из комнаты видели  нас, но
разговор слышать не могли, если только  мы нарочно не заговорим  громко. Все
было так, как я задумал. - А теперь рассказывай, - велел я Джеку.
     - Ну, я нашел открытое окно, - начал он.
     - Эту  часть я знаю,  - перебил я. - Ты  влез и  сказал своим друзьям -
Пападопулосу  и  Флоре, -  что девушка сбежала и что  идем  мы  с  Кери.  Ты
посоветовал им сделать вид, будто ты захватил их в одиночку. Так вы заманите
нас с Кери внутрь. Ты, как  бы свой, - у  нас в  тылу, и втроем вы нас обоих
захватите легко. После этого ты выйдешь на дорогу и скажешь Энди, что я зову
его с девушкой. План был хороший - только ты не знал, что я не позволю  тебе
зайти ко мне за спину. Но я не об этом спрашиваю. Я спрашиваю, почему ты нас
продал и что, по-твоему, теперь с тобой будет?
     - Вы с ума сошли? - На его молодом лице была  растерянность, в  молодых
глазах - ужас. - Или это какой-то?..
     - Конечно, с ума сошел, - признался я.  - Иначе бы разве позволил  тебе
заманить себя  в западню в Сосалито? Но  не настолько сошел  с ума, чтобы  и
задним числом в  этом не разобраться. И не заметить, что Анна Ньюхолл боится
посмотреть на тебя. Не  настолько сошел с ума, чтобы поверить, будто ты один
захватил  Пападопулоса  и  Флору  против их желания.  Я сошел с  ума,  но не
окончательно.
     Джек  рассмеялся   -   беззаботным   молодым  смехом,  только  чересчур
пронзительно.  Глаза его  не  смеялись  вместе  с губами и  голосом. Пока он
смеялся, глаза переходили с меня на пистолет в его руке и обратно на меня.
     - Говори, Джек,  - хрипло  попросил  я, положив руку  ему  на  плечо. -
Скажи, ради Бога, зачем ты так поступил?
     Парень  закрыл глаза,  сглотнул  и  вздернул  плечи.  Когда  его  глаза
открылись, они блестели, и во взгляде была твердость и бесшабашное веселье.
     - Самое плохое в этом, - сказал он грубо, убрав плечо из-под моей руки,
- что я оказался неважным вором, верно? Мне не удалось вас обвести.
     Я ничего не ответил.
     -  Пожалуй, вы заслужили  право  выслушать мой  рассказ, - продолжал он
после короткой заминки. Говорил он с нарочитой монотонностью, словно избегая
всякой интонации  и нажима, которые  могли бы  выдать  его  чувства. Он  был
молод, не научился еще говорить естественно. - Я встретился  с Анной Ньюхолл
три недели назад, у себя дома. Когда-то она училась с моими сестрами в одной
школе, но в ту пору мы  знакомы не были. А тут,  конечно,  сразу узнали друг
друга:  я  знал,  что  она  -  Нэнси  Риган,  она  знала,  что  я  агент  из
"Континентала".
     Мы  ушли вдвоем  и  все обсудили. Потом она отвела меня к Пападопулосу.
Мне понравился старикан, и я ему понравился. Он  объяснил мне, как мы сможем
раздобыть неслыханное богатство. Вот вам и все. Перспектива такого богатства
заставила меня забыть о совести. О Кери  я сказал ему, как  только узнал  от
вас, а вас,  вы совершенно правы,  заманил в  западню.  Он решил,  что будет
лучше, если вы перестанете докучать нам до того, как  обнаружите связь между
Ньюхоллом и Пападопулосом.
     После этой неудачи  он хотел, чтобы я попробовал еще раз, но  я  решил,
что с меня провалов хватит. Нет ничего глупее, чем неудачное покушение. Анна
Ньюхолл не виновата  ни в чем, кроме безрассудства.  По-моему, она  даже  не
подозревает  о моем участии в грязных  делишках - за исключением того, что я
не пожелал способствовать  их  аресту. Вот, дорогой мой  Шерлок, и вся почти
исповедь.
     Я  слушал   рассказ  парня,   всем   своим   видом   стараясь  выражать
сочувственное внимание. Теперь я нахмурился  и заговорил с укоризной, но все
еще дружелюбно:
     - Кончай дурака валять! Купился ты вовсе  не на деньги, которые посулил
Пападопулос. Ты встретился  с девушкой, и у  тебя не хватило характера сдать
ее  полиции.  Но ты  даже себе в этом  не признался - из-за тщеславия, из-за
гордости,  ведь тебе  хотелось считать себя крутым  парнем.  Таким, которого
ничем не прошибешь. И  Пападопулос раскусил  тебя  в  два счета. Он назначил
тебя  на роль, которую ты хотел играть перед собой,  -  бандита-джентльмена,
стратега, учтивого, отчаянного,  злодея и всякую такую романтическую ерунду.
Вот на что ты  пошел, сынок. Ты  не  только спасал ее от каталажки, ты пошел
гораздо дальше - и все  для того лишь, чтобы показать  свету, а главное себе
самому, что действуешь так не из сентиментальности, а из дерзкого своеволия.
И вот к чему ты пришел. Погляди на себя.
     Не знаю, каким он  себя увидел - таким же, как я его, или по-другому, -
но  лицо его  медленно покраснело, и  он  не желал  смотреть мне в глаза. Он
глядел мимо меня вдаль, на дорогу.
     Я  смотрел в освещенную комнату у него за  спиной. Том-Том Кери перешел
на середину и стоял, наблюдая за нами. Я дернул углом рта - предупредил его.
     - Ну хорошо, - снова  начал Джек, но не  знал,  что  сказать дальше. Он
шаркал ногами и не смотрел мне в лицо.
     Я выпрямился и отбросил все свое притворное сочувствие.
     - Отдай мне пистолет, ты, шкура! - рявкнул я ему.
     Он отпрянул, словно его ударили. Лицо  его  исказилось от бешенства. Он
поднял пистолет - направил мне в грудь.
     Том-Том Кери увидел,  что пистолет поднялся. Смуглый  человек выстрелил
дважды. Джек Конихан свалился мертвым к моим ногам.
     Мики  Линехан  выстрелил  один  раз.  Кери  упал на  пол, из  виска его
полилась кровь.
     Я перешагнул  через тело Джека,  вошел  в комнату,  опустился на колени
возле смуглого человека. Он  скорчился,  хотел что-то  сказать и  не смог  -
умер. Я подождал, пока разгладится мое лицо, и только тогда поднялся.
     Большая Флора вглядывалась в  меня, прищурив серые глаза. Я встретил ее
взгляд.
     - Я еще не совсем понимаю, - медленно сказала она, - но если вы...
     - Где Анжела Грейс? - перебил я.
     - Привязана к кухонному столу, - сообщила  она и  продолжала размышлять
вслух: - Вы устроили так, что...
     - Ага, - кисло откликнулся я, - я Пападопулос номер Два.
     Ее крупное тело  вдруг  задрожало. Красивое  свирепое лицо потемнело от
боли. Из глаз выкатились две слезинки.
     Будь я проклят, если она не любила старого мерзавца!
     В город я вернулся в девятом часу утра. Позавтракал, потом отправился в
агентство и застал Старика за разбором утренней почты.
     - Все  кончено, - сказал я ему. - Пападопулос  знал, что Нэнси  Риган -
наследница  Тейлора  Ньюхолла.  Когда  банковское  дело  провалилось  и  ему
понадобилось убежище, он устроил так, что она спрятала его в загородном доме
Ньюхолла. Держал он ее на двух  крючках. Она жалела его  как  бестолкового и
забитого старика, а кроме того, после налетов  сама стала - пускай невольной
- соучастницей.
     Вскоре  папа  Ньюхолл  отправился  по  делам  в   Мексику.  Пападопулос
сообразил,  как  можно  заработать.  Если  Ньюхолла  убьют,  дочка   получит
миллионы, и старый вор знал, что сможет их  отобрать.  Он  послал за границу
Барроуза  нанять  мексиканских бандитов для убийства. Барроуз все сделал, но
проболтался.  Сказал своей  дамочке в  Ногалесе, что  должен  вернуться  "во
Фриско  и получить  со старого грека хорошие деньги", а потом приедет сюда и
купит ей все на  свете. Дамочка  передала это Тому-Тому Кери.  Кери смекнул,
что к  чему. И  явился сюда за  Барроузом. Утром он навестил Барроуза, чтобы
выяснить, Пападопулос ли этот  "старый грек" и  где  его найти; Анжела Грейс
присутствовала  при  выяснении.  Барроуз  был под морфием и никаких  резонов
слушать не  желал.  Тогда  смуглый человек стал урезонивать  его  ножом,  но
Барроуз так накачался наркотиком, что даже это не производило впечатления, и
боль  он  почувствовал  только тогда, когда смуглый человек уже  сильно  его
обстругал.  Анжелу  Грейс  эта  картина  привела в  ужас. А  когда прочла  в
вечерних газетах, какое изделие  вышло из  рук Кери, попыталась покончить  с
собой - больше не могла выносить видения, стоявшие у нее перед глазами.
     Кери  вытянул  из  Барроуза все, что он  знал,  но Барроуз не знал, где
прячется  Пападопулос. Пападопулос  услышал  о приезде  Кери  -  как  именно
услышал, вам  известно.  Он  послал Арли  убить Кери.  Кери легко  уходил от
парикмахера  - покуда не  заподозрил, что Пападопулос может прятаться в доме
Ньюхолла.  Он  поехал туда,  позволив парикмахеру  сесть ему  на хвост.  Как
только Арли понял, куда  направляется Том-Том Кери, он решил помешать ему во
что  бы то  ни  стало и  начал  его нагонять.  Кери только этого и  ждал. Он
застрелил  Арли,  вернулся в город и позвал  меня  с собой,  чтобы поставить
точку в этом деле.
     Тем временем Анжела Грейс  подружилась в камере с  Большой  Флорой. Она
знала Флору, а Флора ее не знала. Пападопулос организовал Флоре побег. Двоим
всегда  легче  бежать, чем одному. Флора  взяла с собой  Анжелу, привезла  к
Пападопулосу. Анжела бросилась на него, но Флора сбила ее с ног.
     Флора,  Анжела Грейс и  Анна Ньюхолл, она  же  Нэнси  Риган, в окружной
тюрьме, - закончил я. - Пападопулос, Том-Том Кери и Джек Конихан убиты.
     Я замолчал и раскурил сигарету - не торопясь, внимательно разглядывая и
сигарету,  и спичку по ходу дела. Старик взял  со стола  письмо, опустил  не
прочтя, взял другое.
     - Они убить! во  время задержания? -  В его мягком  голосе не слышалось
ничего, кроме обычной беспредельной вежливости.
     - Да.  Кери убил Пападопулоса.  Чуть  позже  он  застрелил Джека. Мики,
ничего не зная... видя только, что смуглый человек стреляет в Джека и в меня
-  мы  стояли друг против друга  и разговаривали, - выстрелил в Кери и  убил
его. -  Слова скручивались у  меня на  языке,  не  желали  складываться  как
положено. - Ни Мики, ни Энди не знают, что Джек... Никому, кроме вас и меня,
не известно, в  чем было... чем занимался Джек. Флоре Брейс  и  Анне Ньюхолл
это известно, но, если  мы скажем, что он все  время действовал по  приказу,
опровергнуть нас никто не сможет.
     Старик кивнул  и улыбнулся улыбкой доброго дедушки, но в  первый раз за
много лет я  его понял - понял, о чем он думает. Он думал, что если  бы Джек
вышел из этого дела живым, мы оказались бы перед паршивым выбором: отпустить
его  на все  четыре стороны или  испортить  физиономию агентству, признав во
всеуслышание, что один из наших агентов - уголовник.
     Я бросил сигарету и встал. Старик тоже встал и протянул мне руку.
     - Благодарю вас, - сказал он.
     Я пожал ему руку, и я понял его, но исповедоваться мне  было не в чем -
даже молча.
     - Так получилось, - медленно сказал я.  - Я  разыграл  карты так, чтобы
извлечь выгоду из обстоятельств... но так уж получилось.
     Он кивнул с благосклонной улыбкой.
     -  Недельки  две  отдохну,  - сказал  я уже  от двери.  Я  почувствовал
усталость.