же цели? Каков конец?" Он положил перо и потолкал ногой овчарку, развалившуюся на коврике перед камином: "С дороги, рыжий дьявол." Рори неохотно отодвинулся, Рив добавил в огонь несколько торфяных брикетов, потом посмотрел на часы: "Почти время, Рори. Посмотрим, нет ли сегодня чего для нас? Может, там кто-нибудь в самом деле вспомнил, что мы еще существуем." Радио стояло на столе у окна. Он сел, надел наушники и начал передавать: "Сахар один на Фаде вызывает Маллейг. Как слышите?" Рори сел рядом, Рив потрепал уши пса и попытался снова. Почти сразу пришел ответ: "Сахар один, я Маллейг, слышу вас чисто и громко. Для вас есть сообщение." Рив почувствовал внезапное возбуждение. "Адмирал Рив? Здесь Мюррей, сэр." "Чем могу быть полезен?", спросил Рив. "Для вас сообщение из Лондона, сэр. Просто передают, что ваша племянница на пути к вам на несколько дней." Рив сказал автоматически: "Чудесно. Когда она появится?" "Завтра. Боюсь, я не знаю точнее. Знаете, какова сейчас погода. Как с транспортом на Фаду, сэр? Не думаю, что у меня будет что-нибудь официально доступное." "Все в порядке", сказал Рив. "Я присмотрю что-нибудь здесь." Он собрался с силами: "Есть что-нибудь для меня, Мюррей?" "Боюсь, что нет, сэр", сказал Мюррей и добавил: "Извините, адмирал." "Не извиняйтесь", горько сказал Рив. "Никто не извиняется, почему вы должны? Конец связи." Он выключил радио и сидел, уставившись в пространство, рукой лениво играя ушами Рори. Будет славно снова увидеться с Джанет, услышать от нее новости, но этого недостаточно. Совсем недостаточно. Пес заворчал, когда рука схватила слишком сильно, и Рив быстро поднялся: "Извини, парень. Я сегодня не в лучшей форме. Пойдем на свежий воздух." Он снял с двери ветровку и вышел, Рори за ним. Парус нельзя было поставить - ветер дул с плохого направления, поэтому он работал на дрезине руками весь путь до Южной Бухточки. Спустившись к спасательной станции, он увидел, что задняя дверь лодочного сарая открыта. Мердок, укрывшись от дождя, сидел в старом кресле, починяя сеть, разложенную на коленях. Он поднял глаза, на изборожденном погодой лице эмоции не отражались, руки продолжали работать: "Хороший день или плохой, Кэри Рив?" "Разве у меня есть выбор?" "Похоже на то. Хотите глоточек?" "Может, позднее. Завтра в Маллейг лондонским поездом приезжает моя племянница." "Славно." Мердок расправил сеть: "Тем же поездом на побывку приезжает молодой Лаклан Макбрейн. Его мать сказала мне вчера." "Парашютист, не так ли?" "Так. Если нет возражений, я переправлюсь на вашей "Катрине" и заберу его. Захвачу и вашу племянницу." "Было бы прекрасно", ответил Рив. x x x Герике улегся на мешках с почтой, закрыв глаза в притворном сне. Карвер и два старших матроса играла в карты. Фишер читал книгу. В дверь постучали, Фишер открыл ключом, вошел Харри Джего: "Все окей?" "Кажется, да", ответил Фишер. Они прошли к проволочной сетке. "Последний час он спит." "Прекрасно. Если есть время, пойдемте со мной в спальный вагон, найдем доктора Манго. В моем вещмешке есть бутылка скотча и мы могли бы немного испортить ее." "Звучит заманчиво", сказал Фишер, выходя за ним. Карвер закурил сигарету и с хрустом почесался: "Все у них, чертовых янки." "О чем вы, чиф?", спросил Хардисти. "Ну, доктор Манро. Милая юбочка, могу уверить, едет до самого Маллейга. Ее дядя, американский адмирал, живет на каком-то острове во Внешних Гебридах. Она получила отдельное купе там, в спальном вагоне. Джего спит с ней." Он бросил карты. "Опять мухлюешь. Сдавай снова, Райт, Только на этот раз дай мне хорошие карты." Он встал и через сетку уставился на Герике: "Вы спите, капитан?" Герике, не отвечая, тихо дышал с закрытыми глазами и Хардисти сказал: "Оставьте его, чиф, ради бога. Он никуда не денется." Карвер неохотно отвернулся, сел и взял карты. Глаза Герике позади него на мгновение приоткрылись. x x x В Тронхейме шел сильный пронизывающий дождь, когда Хорст Неккер с Руди Хюбнером поднимались по ступенькам главного входа оперативного штаба. Они были еще в пилотских комбинезонах, только что вернувшись из восьмичасового разведывательного полета далеко в Баренцево море и обратно. Неккер устал и был в плохом настроении: "Им надо сделать что-то с левым двигателем. Каждый раз при взлете он ревет, как трактор." "Знаю, господин капитан", успокоительно сказал Руди. "Я сам говорил Фогелю. Он сказал, что ждет нашего очередного отдыха." "Боже всемогущий, мы скончаемся к тому времени." Он толкнул дверь разведотдела, ожидая найти Альтрогге, офицера разведки, и остановился, увидев полковника Майера, сидящего с сигаретой на краешке стола и перебирающего бумаги. Тот поднял глаза: "Ты выглядишь не слишком довольным жизнью, Хорст. У тебя неприятности?" "Можно считать и так." Неккер бросил парашют в ближайшее кресло и взял предложенную сигарету. "Восемь часов подряд ничего, кроме проклятого моря и левого двигателя с астмой. Во всем остальном полет был чистым удовольствием." Майер улыбнулся: "Ничего. Я передвинул ближе твой двухдневный отдых. Тебе должно понравиться." "Зачем?", кисло поинтересовался Неккер. "Уверен, у тебя чертовски настоятельная причина." "Смена шаблона полетов. Хозяева хотят, чтобы на следующую пару недель ты снова сконцентрировался на западном побережье Шотландии и Гебридах." Он улыбнулся: "Ты желал действия, Хорст. Так получишь его. На этой неделе на побережье переведены две новые эскадрильи Спитфайров. Тебя должно заинтересовать." "Премного благодарен", ответил Неккер, вдруг чувствуя, несмотря на обстоятельства, неожиданную радость. "О чем речь?" "Разведка с недавних пор сообщает, что конвои из Канады используют северный маршрут. Проходят гораздо ближе к Исландии. Отныне твой патруль должен заходить в Атлантику гораздо дальше. По крайней мере на пятьсот миль западнее Внешних Гебрид." "Мы не сможем там долго оставаться." Майер кивнул и разложил карту на столе: "Мы дадим тебе улучшенные подвесные баки. Это добавит еще пятьсот миль. И модернизирована система впрыска, поэтому можно пересечь Шотландию, не снижаясь ниже тридцати пяти тысяч футов. Обещают сорок, но я бы не рассчитывал на это. В любом случае, ты сможешь уйти от Спитфайров." Система впрыска использовала перекись азота, которая подавалась в цилиндры, обеспечивая во время полета дополнительный кислород для сгорания топлива, увеличивая мощность двигателя на двадцать процентов. Неккер изучил карту и кивнул: "Длинный путь." Майер улыбнулся и похлопал его по руке: "Он покажется короче, когда отдохнешь пару дней." x x x Ветер к вечеру заметно утих и "Дойчланд" на всех парусах шла в наступающую тьму, несомая легким бризом с юго-запада. На первой вахте Рихтер стоял на квартердеке один, если не считать старшего матроса, бывшего торпедного механика, по имени Эндрасс, стоявшего за штурвалом. Боцман у поручней курил сигарильос, наслаждаясь ночью, рогатым месяцем, звездами, рассыпанными на дальнем горизонте, их блеском, смягчаемым сырым и прилипчивым морским туманом. Ровно в девять часов он прошел на нос, поговорить с впередсмотрящим. Возвращаясь, он остановился у вантов левого борта, закрепить развязавшийся на буме главного паруса линь. Что-то шевельнулось позади и из тени между спасательными шлюпками выступила Лотта. "Хельмут!" Ее руки простерлись сквозь тьму, лицо вырисовывалось белым пятном. Рихтер инстинктивно взял ее ладони: "Лотта, что ты делаешь здесь!" "Я смотрела на тебя последние полчаса, пока ты ходил взад-вперед по проклятому квартердеку. Я начала думать, что ты никогда не спустишься." "Ты должна вернуться вниз", сказал он. "Немедленно." "Почему?" "Потому что сестра Анджела беспокоиться о тебе, а я дал капитану слово, что буду избегать тебя до конца плавания." "А ты?", спросила она. "Ты беспокоишься обо мне?" "Да." Он пытался высвободить руки: "Пусти, Лотта, я дал слово - разве ты не понимаешь?" "Я понимаю только одно", сказала она, "что всю свою жизнь я боялась. Но теперь я с тобой..." Ее руки стиснули его руку: "Любовь всегда такая, Хельмут? Ты прежде любил так?" Его последние оборонительные бастионы расшатались и руки обняли ее: "Нет, так - никогда, Лотта." Она закинула лицо, вглядываясь в него: "Как послушница, я могу по своему желанию покинуть орден без больших хлопот, когда мы приплывем в Киль. А потом?..." Он нежно поцеловал ее: "Что произойдет в Киле, это одно. А сейчас, таких встреч больше быть не должно." "Сколько еще?", спросила она. "Две недели, если повезет, но нам нужно идти быстрее, чем сейчас." "Могу ли я насвистеть для нас ветер?", спросила она. "Настоящий ветер." "Нет необходимости." Он поднял глаза на ночное небо: "Мне кажется, это только временное затишье. К утру будет шторм." Позади послышалось легкое движение. Они поспешно обернулись и увидели сестру Анджелу, стоящую у главной мачты. "Господин Рихтер - Лотта", спокойно сказала она. "Прекрасная ночь." Первой заговорила Лотта, инстинктивно выступив в защиту Рихтера: "Это мой проступок, сестра, поверьте мне. Господин Рихтер не при чем." "Я уверена в этом, дитя мое. Я нахожусь здесь уже пять минут. Но теперь мне кажется, что тебе действительно пора идти вниз." Лотта поколебалась, потом неохотно пошла к кают-компании. Когда она прошла полпути, сестра Анджела добавила: "Я уверена, что господин Рихтер будет рад снова поговорить с тобой завтра, если позволят его обязанности." Девушка затаила дыхание, запнулась, потом повернулась и побежала в кают-компанию. Рихтер сказал: "Я вижу, сестра, вы даете мне разрешение..." "...выполнить ваши обещания, господин Рихтер." Она слабо улыбнулась: "Вы заставляете меня ощущать себя такой старой. Такой старой." Она отвернулась и направилась к двери Бергера. Рихтер беспомощно смотрел, как она постучала и вошла. Бергер писал за столом. Отто Прагер, лежа на койке, читал книгу. Консул сел, спустив ноги на пол, а Бергер положил перо. "Сестра?", вежливо сказал он. Прагер встал: "Мне, наверное, лучше выйти?" Он сделал шаг к двери, но она покачала головой: "Только минуту вашего времени, капитан. Относительно господина Рихтера и Лотты." "Итак?", уныло спросил Бергер, готовясь к неприятностям. "Я буду признательна, если вы освободите его от обещания не говорить с ней до прибытия в Киль." "Весьма неожиданное изменение вашей позиции." "Скорее, новая точка зрения. Я всегда хотела лишь справедливости для Лотты. Я теперь понимаю, что ее решение о будущем, когда мы достигнем Киля, должно быть сделано по ее собственной свободной воле при содействии лишь бога. А до того времени кажется бессмысленным стараться искусственно держать раздельно ее и господина Рихтера. Как я выяснила сама, он исключительно честный молодой человек." Бергер не смог придумать, что ответить. Она дала ему еще секунду, потом добавила: "Теперь, господа, извините меня, я действительно очень устала." Дверь за ней закрылась. Консул повернулся с изумлением на лице. Бергер, не говоря ни слова, открыл шкафчик, достал бутылку рома и два стакана. x x x Было очень темно, поезд мчался сквозь ночь, дождь хлестал в окна. Когда Харри Джего постучал в дверь спального купе и вошел, Джанет лежала на единственной полке, натянув одеяло до подбородка. "Я замерзаю." "Ну, я могу предложить средство", с надеждой сказал он. "Не сегодня, дорогой. У меня началось. Я могла бы проспать неделю. Ты можешь устроиться с одеялом на полу." Он пожал плечами: "Окей. Там, сзади, парни спят на багажных мешках." Он снял ботинки, завернулся в одеяло, лег на пол, положил под голову брезентовый вещмешок и почти мгновенно уснул. x x x Они прибыли в Глазго в шесть-тридцать серым угрюмым утром. Джанет сильно разоспалась и, проснувшись, обнаружила, что Джего ушел. Несколько мгновений она не могла прийти в себя - понять, что они стоят. Когда она откинула одеяло и села, раздался стук в дверь и заглянул Джего. "Жива и здорова", прокомментировал он. "Это прекрасно." Он передал термос: "Кофе. Кстати, мы в Глазго. Кажется, отцепляют половину вагонов." "Что случилось?" "Мы тронемся примерно через десять минут. Бридж-оф-Орчи, Раннок, Форт Уильям и Маллейг. Еще пять часов, если все пойдет хорошо. Схожу, попрощаюсь с Фишером и нашим общим другом Герике. Я сразу вернусь и мы сможем позавтракать. Все готово." Он вышел, прежде чем она ответила. Еще секунду она сидела, потом встала, подняла жалюзи и опустила окно. Платформа была почти пустой. Джего спешил по ней к небольшой группе, состоящей из лейтенанта Фишера, конвоя и Герике, стоящего в центре. Голубой плащ снова набросили на его плечи. Пока она смотрела, Джего и Фишер отошли в сторону. Она бросила беглый взгляд на сардоническое лицо Герике, потом Карвер повернул его и подтолкнул. Через главную дверь они прошли в зал ожидания станции, оставив Фишера и Джего разговаривать на платформе. Совершенно неожиданно Джанет почувствовала, что с нее достаточно. Она закрыла окно и опустила жалюзи. Дрожа, она повернулась к полке. "Я устала", тихо сказала она. "Слишком долго я слишком мало спала. Вот в чем дело." Она снова легла на полку и натянула одеяло. "Я ждал, что ваши нас встретят", сказал Фишер. "Что могло их задержать?" "Бог знает." Джего посмотрел на часы. "Знаешь, мне лучше вернуться на борт. Эта штука тронется в любой момент." "Я не стал бы передавать его так быстро, поверь", сказал Фишер. "В нем что-то есть. В том, как он смотрит на тебя." "Я хорошо понимаю, что ты имеешь в виду." Джего пожал ему руку. "Что ж, счастливого возвращения." Он вошел в вагон, а Фишер повернулся и направился в зал ожидания, где в небольшом камине горел уголь. Хардисти и Райт грелись перед ним, покуривая сигареты. "Где пленный?", требовательно спросил Фишер. "Он захотел в уборную, сэр." Хардисти кивнул в сторону зеленой двери с надписью "Джентльмены". "Чиф сказал, что сам приглядит." Фишер повернулся, в этот момент дверь резко распахнулась и шатаясь вывалился полускрюченный Карвер. Казалось, ему трудно говорить, рот открывался и закрывался, как у рыбы. Фишер схватил его за ворот. "Что такое?", потребовал он. "Он... он сбежал, сэр", простонал Карвер, держась за живот. "Ублюдок сбежал." x x x Герике просился в уборную вполне искренно. Побег на этом этапе едва ли казался осуществимым, особенно если принять во внимание чертовы наручники. Все произошло под влиянием импульсивного решения - мгновенно использовать представившуюся возможность. "Я присмотрю, парни", и Карвер толкнул его в дверь, заставив открыть ее собой. "Пока можете курнуть." Внутри располагался ряд кабинок, разбитая раковина, дождь просачивался в окно над умывальником. Именно вид окна расшевелил Герике. Старшина прислонился к двери: "Давай, начинай." Герике подошел к одной из кабинок, повернулся и протянул скованные запястья: "Слегка неудобно с этими штуками." "А, сидячая работа", захохотал Карвер, стремясь выжать из ситуации унижение до последней капли. Он достал ключ и открыл один из наручников: "Ну, делай, что надо. И конечно, оставь дверь открытой. Думаю, учитывая обстоятельства, ты не будешь против, если я понаблюдаю." "Спасибо, чиф", спокойно сказал Герике и правым коленом ударил Карвера в пах. ---------------------------------------------------- Баркентина "Дойчланд", 21 сентября 1944 года. Широта 49ь.52N, долгота 14ь.59W. Ветер силой 5-6 баллов. Перемежающиеся шквалы. Сильный дождь. Теперь помпа должна работать по четыре часа в сутки, что кажется удовлетворительным и, благодаря количеству команды, меньшей нагрузкой, чем могла быть. Наша позиция сейчас приблизительно в 220 милях юго-западнее Ирландии. 8 Фишер вышел из посылочного отделения с Карвером, ковыляющим по пятам, и остановился возле зала ожидания: "Черт побери тебя, Карвер, я тебе это припомню." Хардисти и Райт выбежали из-за угла. "Он не проходил через барьер, это точно, сэр", сказал Хардисти. "Там стоят два сухопутника. Дают слово." "Снова обыщите багажное отделение", приказал Фишер. "Он должен быть где-то здесь. Ему некуда уйти за такое время." Два старших матроса убежали. Карвер со злобой сказал: "Когда я доберусь до этого немецкого ублюдка..." "О, заткнись, ради бога, и дай мне подумать", сказал Фишер. Раздался хриплый гудок паровоза, затрепетали флажки проводников. Резкий свист пара, и поезд начал двигаться вперед. Один-два моряка высунулись из окон вагонов посмотреть на суматоху, но большинство пассажиров едва ли обратили внимание. "Куда, к черту, он мог деться?", сказал Фишер, потом, когда решение пришло ему в голову, он чуть не задохнулся: "Поезд, чиф!", прокричал он. "Он пробрался назад в поезд! Это единственное объяснение!" Поезд шел уже довольно быстро, но времени хватило, чтобы запрыгнуть в открытую дверь тамбура со стоящим там проводником и, повернувшись, затащить с собой Карвера. Хардисти и Райт бежали вдоль платформы, но было уже слишком поздно. "Эй, что случилось?", спросил проводник. Фишер, не обратив на него внимания, достал револьвер и повернулся к Карверу: "Хорошо, чиф, теперь поймаем его", сказал он. x x x Проездной документ Джанет Манро был помечен высшим приоритетом, поэтому стюард спального вагона рано утром принес ей завтрак первой: добрый английский завтрак из бэкона, яичницы-болтуньи, мармелада, тостов и чая. Джего едва верил глазам: "Идет ли война?" "Нет, для людей с моим влиянием, дорогой." "На сей раз я, кажется, попал на нужное судно." Он уселся по другую сторону небольшого столика, разложенного стюардом под окном. Джанет разлила чай. "Знаешь, у меня начинает появляться вкус к подобным вещам", сказал Джего. В дверь постучали. Джанет, сидя ближе, открыла, появился Фишер с револьвером в руке, позади Карвер. "Что, к дьяволу, происходит?", спросил Джего. "Он воспользовался ошибкой Карвера там, на станции, сэр", ответил Фишер. "Попросился в уборную..." "Вы расскажете это трибуналу", грубо оборвал Джего. "Теперь вы говорите", повернулся он к Карверу, "с него сняли наручники?" Карвер нервно облизал губы: "Только один, сэр. Я думал, он хочет..." "Не могу поверить", взорвался Джего. "Один шанс, всего лишь шанс - все, что требовалось этому парню." Он отвернулся, побелев от гнева: "Итак, он в поезде, вы хотите сказать?" "Думаю, что так, сэр." Фишер поколебался и неуклюже добавил: "Мне кажется, ему просто некуда больше было деться. Не было времени." "Вы так думаете?", спросил Джего. "Хорошо, лейтенант, тогда где же он? Немецкий корветтен-капитан должен весьма бросаться в глаза, не так ли, особенно на Вест Хайленд Лайн?" Фишер нервно посмотрел на Карвера, потом на американца: "Я..., я просто не знаю, сэр. Мы начали с купе проводников и смотрим все подряд." "А его нет и следа. Ну, это понятно. Он вряд ли повесит табличку на шею. Он вооружен?" Карвер поколебался, соображая, лгать или не стоит, но одного взгляда Джего оказалось достаточно: "Боюсь, что так, сэр. У меня был запасной, сэр. Маузер. Просто на всякий случай." "На случай чего?", потребовал Джего, потом махнул рукой. "Ладно, чиф, есть более важные вещи." Он открыл вещмешок, достал служебный автоматический кольт и сунул в карман. "Уберите оружие с глаз. Нет нужды ставить весь поезд на уши. Если он на борту, в чем я сомневаюсь, любая суматоха только поможет ему." Фишер, обрадованный, что кто-то стал им командовать, сказал с воодушевлением: "Что будем делать, сэр?" "Карвер останется здесь, в конце, а вы и я вернемся в купе проводников и пройдем все вновь. Каждое купе, каждый туалет. Мы найдем его, если он вообще здесь. Лично я думаю, что сейчас он в автомобиле направляется в Доки Глазго на португальское или испанское судно, если сможет найти такое." "В немецкой форме?", спросила Джанет. "Он не продержится и пяти минут." "В прошлом году в Лондоне журналист прошел от Оксфорд-стрит до Пикадилли в форме полковника СС", мрачно сказал Джего, "и никто не обратил внимания. Вокруг так много людей в форме и многие вдребезги пьяны." Он кивнул Фишеру и сказал Карверу, который направился наружу: "Оставайтесь ближе к этому месту. Мы скоро вернемся." x x x Они вернулись лишь через добрый час, когда поезд подходил к северному концу Лох Ломонда, Фишер стал еще бледнее, являя картину полного уныния. Карвер изнывал в коридоре. "Герике нет?", спросила Джанет. "А ты как думаешь?" Старик-проводник, давно миновавший пору расцвета, остававшийся на службе лишь из-за войны, выглянул из-за Карвера: "Повезло, сэр?" Джего покачал головой: "Где бы он ни был, его нет в поезде. Мы проверили каждый дюйм." Проводник сказал: "Не совсем, сэр. За моим вагоном в Глазго прицепили платформу с тремя джипами для доставки королевским ВМС в Маллейг. Но вроде нет способа, чтобы он мог перебраться сюда, как я понимаю." "Так ли?", сказал Джего и, дотянувшись, сорвал стоп-кран. x x x Герике наслаждался на удивление комфортабельным путешествием в хвосте одного из джипов на платформе. Он был защищен от дождя, а вид открывался великолепный, как раз такую сельскую местность он любил. Он не выработал никакого плана, позволив событиям идти, как выпадут карты. Возможность вывести Карвера из строя была слишком хороша, чтобы ее упустить, решение вернуться в поезд было таким очевидным, что он на самом деле даже не задумался. Он просто, пригнув голову, прыгнул под чехол. Одно обстоятельство послужило в его пользу. Действительно, что касается формы, то большинство морских офицеров в мире выглядит совершенно одинаково. Все, что следовало сделать, это удалить свастику и орла с кокарды Кригсмарине на форменной фуражке, и пока он занимался этим с наручниками, свисающими с левого запястья, поезд начал тормозить так резко, что его сбросило с сидения. Игра закончилась, это казалось очевидным, ибо поезд шел по длинной узкой выемке с почти перпендикулярными сторонами. Однако Герике был далек от того, чтобы выбросить белое полотенце на ринг. Ему нечего было терять. Пока поезд еще тормозил, он пробежал по платформе до заржавленной лестницы на хвосте вагона проводников. По крыше шла узкая дорожка и он побежал по ней, перепрыгнув на первый вагон, почти потеряв равновесие, потому что вагон мотало из стороны в сторону. Он прыгнул на другую крышу и упал лицом вниз, ибо поезд остановился. Наступила тишина, только шел сильный дождь, шипел пар, открывались окна и двери, слышались возбужденные голоса. Кто-то бежал вдоль колеи. Он услышал, как говорит Фишер: "На этот раз ему некуда уйти." "Именно", ответил Джего, "поэтому хладнокровнее. Нет необходимости в стрельбе. Гораздо лучше вернуть его одним куском." Они пробежали. Герике, готовый ко всему, перегнулся через край и соскользнул по лесенке на мостик между вагонами. Он открыл дверь и вошел внутрь. Коридор был забит людьми, в основном матросами, возвращающимися на военно-морскую базу в Маллейге, все высунулись в окна, глядя вдоль колеи. Все сильно обсуждали, что происходит. Герике прошел по коридору, затолкав левую руку со звякающими наручниками в карман. Никто не обратил на него ни малейшего внимания, пока он не дошел до конца, где молодой матрос, отпрянув от окна, столкнулся с ним. Повернувшись, он увидел плащ и форменную фуражку и быстро сказал: "Извините, сэр." "Все в порядке." "Что там происходит сзади, сэр?" "Бог знает", ответил Герике. "Я видел пару офицеров с оружием. Наверное, сбежал пленный, или еще что-нибудь." Он немного постоял у окна, просто один из толпы зевак, и увидел, как Джего и другие возвратились в поезд. Засвистел свисток проводника, раздалось шипение пара, колеса завертелись и поезд снова пошел вперед. Все стали заходить в свои купе, а он последовал дальше. Он перешел в спальный вагон и немедленно оказался в более спокойном, более упорядоченном мире. Коридор был пуст и когда он пошел по нему, дверь в дальнем конце отворилась и из своей крошечной кухни вышел стюард. Он остановился: "Могу я чем-нибудь помочь вам, сэр?" Герике, моментально импровизируя, вспомнил разговор, подслушанный ранее, о Джего и девушке, с которой он делит спальное купе. Как ее имя? Доктор Манро, племянница американского адмирала. В этом присутствовал некий черный юмор. "Лейтенант ван Лотт из Королевского Нидерландского Флота", вежливо сказал он. "Ищу доктора Манро." "Четырнадцатое купе. Сюда, сэр." Он повернулся, сделал несколько шагов по коридору и постучал в дверь. Герике следовал за ним. Дверь открылась и выглянула Джанет. "Здесь джентльмен ищет вас, доктор. Лейтенант ван Лотт из датских ВМС." Джанет спокойно оглядела Герике: "Благодарю вас", сказала она проводнику и обратилась к Герике: "Не хотите ли войти?" Стюард удалился и Герике мимо нее прошел в купе. Когда он повернулся, она стояла у двери, сложив руки и серьезно смотря на него: "Вы неважно выглядите, лейтенант. Какие-нибудь неприятности?" "Не совсем. Слегка приболел в Глазго. Почти опоздал там на поезд, а мне важно быть в Маллейге сегодня. Кто-то сказал, что в поезде есть доктор, поэтому я спросил стюарда." "Вам лучше присесть." Он сел на краешек полки. Она положила руку ему на лоб: "У вас начинается лихорадка." "Вы так думаете?" "Определенно." Она была очень близко, он ощущал запах духов. Она села рядом и пощупала пульс, положив ногу на ногу. "У вас прекрасные ноги, доктор." "Мне уже говорили", спокойно сказала она и встала. "Большая порция скотча, вот для вас мое предписание." "Вы так думаете?" "Я уверена, вы в нем нуждаетесь." В вещмешке Джего она нашла бутылку, взяла стакан с небольшой раковины в углу и налила добрую порцию. "Доброго здоровья", сказал Герике. "Прозит", ответила она и улыбнулась: "Как глупо с моей стороны. Это по-немецки, не правда ли?" Герике вздохнул и выпил виски одним глотком: "Действительно очень любезно с вашей стороны", сказал он, поднял руку и задвинул задвижку на двери. x x x Джего прокладывал путь по качающемуся вагону, Фишер и Карвер за ним. "Что же, черт побери, мне делать, сэр?", уныло спросил Фишер. "Убегите в горы. Вышибите себе мозги. Почему вы меня спрашиваете?", разозлился Джего. "Это ваша проблема, Фишер. Меня там даже не было. Я вернулся в поезд." Он вовсе не хотел быть утопленным некомпетентностью этого молодого дурака. Когда он открыл дверь и вошел в спальный вагон, стюард как раз появился на конце коридора с подносом. "Мы хотим немного чая или кофе", сказал ему Джего. "Что-нибудь, что можно нашуршать." "В купе доктора Манро?" Стюард поколебался: "У нее сейчас кто-то есть. Лейтенант ван Лотт. Датский морской офицер." Джего взглянул на него: "Невысокий парень с бледным лицом", спросил он осторожно, "белая фуражка, голубой морской плащ?" "Правильно, сэр. У меня нет кофе, но думаю, смогу устроить вам чай, джентльмены. Я займусь немедленно." Он двинулся в свою кухню. Джего достал из кармана автоматический кольт и повернулся к Фишеру: "Ну?", сказал он. "Не могу поверить." Фишер казался ошеломленным. "В этом нет смысла." "Просто дайте мне минутку, сэр", с воодушевлением сказал Карвер, "и я вытащу мерзавца оттуда." "Ни черта подобного. Не забывайте о докторе Манро. Играем осторожно, пока не поймем, что происходит. Понятно?" Он тихо пошел по коридору к купе Джанет. Он осторожно и безуспешно попытался открыть дверь, глубоко вздохнул и постучал: "Джанет, ты там?" Его голос был глухим. Она сделала шаг к двери, но Герике оттолкнул ее, наручники теперь в открытую звенели на его запястье: "Не думаю, что так надо. Не сейчас." Джего снова затарабанил в дверь, несколько настойчивее: "Джанет, выходи. Открывай." Герике присел на краешек постели: "Как вы догадались?" "Когда я впервые увидела вас в лондонской тюрьме Кейдж, на кокарде этой весьма чистой белой фуражки были свастика и орел." Он доброжелательно улыбнулся: "Как я мог не заметить вас?" "Наверное, один из ваших неудачных дней. Шарм, как и большинство других вещей, имеет свои границы. Вы ничего не имеете против, если мы окончим этот небольшой фарс?" Она положила руку на задвижку, Герике достал из кармана маузер и взвел его: "Думаю, вы снова хотите пощупать мой пульс." "Не сегодня. Запись на прием окончена." "Ладно, я всегда буду вас помнить." Он щелкнул каблуками, сделал легкий поклон и вручил ей маузер рукояткой вперед: "Разве не так делает Конрад Вейдт во всех голливудских фильмах?" Она перестала улыбаться: "Вы глупец", прошептала она, "Откуда вы все это взяли?" Он пожал плечами: "Правила игры, доктор. Вам пора открывать." Она отодвинула задвижку, открыла дверь и отступила в сторону. Джего и остальные вошли толпой, Карвер грубо схватил Герике и повернув кругом, заломил руки за спину. "Ты в порядке?", спросил Джего. Она отдала ему маузер: "Он вел себя, как настоящий джентльмен." "Прошу прощения за беспокойство", весело сказал Герике через плечо. Она резко рассмеялась: "Уведите его отсюда, ради бога." Карвер толкнул Герике, руки которого теперь были скованы за спиной, в коридор. Джего вернул ему маузер: "Попытайтесь не потерять его снова. Или его." "Никогда, сэр. Можете рассчитывать на это", мрачно сказал Карвер и коленом наподдал Герике в зад. x x x Поезд стоял в Форт Уильяме двадцать минут, пока Фишер звонил по телефону из кабинета начальника станции. Наконец, он вошел, взобрался в вагон проводников и постучал в дверь багажного отсека. Когда Карвер открыл, поезд уже снова пошел. "Каков приказ, сэр?" "Мы повезем его до Маллейга. Вернемся в Глазго дневным поездом. Как он?" "Связан, как рождественская индейка." Фишер подошел к клетке и заглянул внутрь. Герике распростерся на мешках с почтой, руки скованы за спиной, лодыжки связаны бечевой. Лейтенант сел, внезапно почувствовав сильную усталость, и закурил сигарету. Благодарение богу - кошмар наконец закончился. Не будет трибунала, не будет расследования. Ну, расследование-то может и будет, но из него он выйдет не так уж плохо. Кроме всего, причиной ужасного случая была оплошность Карвера. x x x Когда Рихтер спустился на полубак пообедать, громыхание недовольства на "Дойчланд" дошло до мятежа. "Что-то рылось здесь и сдохло", услышал он замечание старшего матроса Рота. Вахта сгрудилась внизу вокруг узкого центрального стола, на котором стояла причина их недовольства - две большие кастрюли, только что принесенные из камбуза. Когда кто-то приподнял крышку, запашок, признал Рихтер, был действительно специфический. Достаточный, чтобы отбить самый сильный аппетит. "Что за шум?", сказал он, проталкиваясь в центр. "Опять еда", ответил Эндрасс. "Не годится даже свиньям. Вебер на сей раз зашел слишком далеко." "Он же не кок", признал Рихтер, с отвращением уставившись в одну из кастрюль. "А Вальц, чтобы там ни было, им был." Наступило неприятное молчание, ибо было неоспоримым фактом, что смерть кока проделала брешь, заполнить которую оказалось почти невозможно. И Рихтер, как человек причастный, нес определенную ответственность за нынешнюю ситуацию. Ридель сказал: "Я служил в свое время на паруснике, вы знаете, господин Рихтер. Со старым коммодором Йенсеном я ходил из Гамбурга в последний зерновой рейс незадолго до войны. Сто семь дней из Австралии в Квинстаун. Я знаю свои права: в соответствии с правилами, каждый имеет право на один с четвертью фунта соленой говядины и три четверти фунта свинины в день." Он погрузил черпак в кастрюлю: "А что имеем мы? На один укус, если повезет." "Запасы плохо сохранились", сказал Рихтер. "Когда достаешь из бочки, свинина наполовину гнилая. Вебера нельзя за это обвинять." "Но нельзя извинить, что готовится так мало, как для бродяг", сказал Эндрасс. "Мне кажется, нам надо повидаться с капитаном." "Хорошо", кивнул Рихтер. "Ты и Ридель, и лучше захватить одну из кастрюль, чтобы было видно, о чем идет речь." Но в этом не оказалось нужды, ибо когда боцман постучал в дверь Бергера и вошел, он увидел капитана и Прагера сидящими напротив с тарелками тушеного мяса. "В чем дело?", потребовал Бергер. "Депутация от команды, капитан. Старшина Эндрасс и старший матрос Ридель просят разрешения говорить от имени команды." Бергер холодно посмотрел на Эндрасса: "Ну?" "Еда, господин капитан", сказал Эндрасс. "Сдается, люди больше не могут ее переваривать, а вонь..." Он поднял крышку кастрюли, которую держал Ридель. Он первого же дуновения Бергер скорчил гримасу: "Все, показали, уберите это отсюда." Ридель удалился: "Ладно, пусть это не так хорошо, как хотелось бы, но мы все в одной лодке." Он показал на собственную тарелку и спросил Рихтера: "Кто сейчас на камбузе? Вебер, не так ли?" "Верно, капитан, но его принудили к этой службе. Никто не хотел брать эту работу, так что парни бросали жребий." Бергер кивнул: "Я действительно не знаю, что могу с этим поделать. На парусных судах это старая проблема, вы знаете. Когда еда начинает портиться, особенно мясо, требуется опытный повар, чтобы управиться, а сейчас его у нас нет. Я уверен, Вебер делает все, что может." "Позвольте в этом усомниться." В дверях стояла сестра Анджела, сзади другие монахини с кастрюлей. Она подняла крышку: "Как вы это называете?", спросила она Бергера. Он с отвращением посмотрел на сальную пену на поверхности: "Кажется, это гороховый суп, сестра." "Такой грязный, что почти черный", сказала она. "Редкий феномен, который объясняется простым фактом, что кок забыл вымыть горох." "Хорошо", Бергер поднял руку, "нет нужды продолжать. Что вы хотите, чтобы я сделал?" Она отдала крышку сестре Кэт: "Мы можем начать с проверки камбуза. Конечно, с вашего разрешения." Бергер, на сей раз позволивший себе поплыть по течению, потянулся за фуражкой: "Для вас, сестра, все что угодно. Пойдемте вместе?" Вот как случилось, что несчастный Вебер, безутешно сидевший в крошечном камбузе в окружении сальных кастрюль и грязных тарелок, сквозь открытую дверь увидел спускающуюся к нему большую процессию во главе с капитаном. Он поднялся на ноги, торопливо вытирая руки о грязный фартук и Бергер сказал: "Вон отсюда, Вебер. На всех четырех." Вебер сделал, как сказано. Сестра Анджела остановила его в дверях. Она осмотрела вид внутри, коротко наклонилась понюхать гниющую солонину в кадке, потом повернулась. "Снимите фартук", сказала она Веберу. Он нервно взглянул на Бергера, потом сделал, что сказано. Она взяла фартук, подержала секунду на вытянутой руке, потом отбросила в сторону. "Я предлагаю вернуть этого человека к его обычным обязанностям. Очевидно, это место не для него." "А готовка?", спросил Бергер. "Ну, у вас должно быть немного веры, капитан. Вначале я хочу, чтобы каждый дюйм этой гнусной дыры был тщательно вычищен." Она повернулась к монахиням: "Каждая кастрюля должна сверкать. Тогда и только тогда мы будем в состоянии что-нибудь сделать с едой. Вы согласны, капитан?" "Мы все, как вы часто напоминаете, в добрых руках божиих", ответил Бергер. Ближе к вечеру, когда он вышел на квартердек с Прагером, аромат, поднимающийся из камбуза во влажном воздухе был такой аппетитный, что впервые за много дней он ощутил настоящий голод. "Что это такое?", спросил он Рихтера, несшего вахту. "Думаю, это называют женским прикосновением, господин капитан." "Поблагодарим господа за это", благочестиво добавил Прагер. x x x Джанет, угрюмо глядя, стояла у окна спального купе, даже эффектная красота Бен Невис не улучшала ее самочувствия. Она присела к столу и начала листать книгу. Прошел час, полтора, но Джего продолжал спать, пока они ехали по наиболее эффектным горным ландшафтам Шотландии. Гленфиннан, Лохэйлорт, потом море и Ревун Арисейга, закутанный в дождь и туман. Уже давно она отбросила книгу и сидела, куря сигарету, следя за дождевыми каплями, стекающими по стеклу, думая о Герике, в основном потому, что не могла отогнать мысли о нем. Она снова взяла книгу и принудила себя читать. x x x Лежа лицом вниз на мешках с почтой, Герике не видел Карвера, но почувствовал его приближение. Главный старшина присел рядом на корточки с ножом в руках и резко повернул голову Герике. "Очень глупо", сказал Герике, "ты не сможешь это объяснить." Карвер достал из кармана Рыцарский Крест: "Что ты такого сделал за него? Большой герой, не так ли?" Гнев вскипал в нем, как раскаленная лава. Он перерезал веревки, связывающие лодыжки Герике и схватил его за руку: "Вставай. На ноги." Герике встал, качаясь, чуть не крича от боли в затекших ногах. Карвер вытолкал его через ворота, потом дал подножку, так что он упал и головой ударился об пол. Карвер заехал ему ботинком в ребра. "Теперь вам лучше, сэр?" Герике приподнялся на коленях: "Вот как ты выигрываешь свои битвы, чиф? Пиная, как мешок, человека со связанными за спиной руками?" Карвер вытащил ключи от наручников и открыл их: "Сейчас посмотрим, могу я сам или нет." Герике с улыбкой на лице и со свободными запястьями сбросил с плеч плащ. Карвер ринулся вперед, сделав сильнейший выпад, от которого немец легко ушел в сторону, мгновенно встав в боевую позицию, правая руку вытянута вперед, кулак сжат, левая прижата к корпусу. В том, как он двигался, было нечто ужасно профессиональное. Чиф снова шагнул вперед с выпадом, от которого Герике снова с легкостью ушел, на сей раз развернувшись и левой заехав Карверу по почкам. Карвер заорал от боли и повернулся к нему лицом. "Да, боюсь, что был не совсем искренен с вами, чиф", сказал Герике, в нырке еще раз левой ударив Карвера по ребрам, а правой по верху скулы, рассадив кожу. "В молодости я был учеником на клиппере в нитратных рейсах в Чили. Крутая школа. Масса дисциплины, вбиваемая палкой, кулаком и ботинком. Я вырос быстро." Казалось, что он двигался медленно, но его удары один за другим попадали в цель, а выпады Карвера постоянно заканчивались в пустоте. Главный старшина уже плохо выглядел, лицо залито кровью, говорить не в состоянии. Он хватал ртом воздух, в то время как немец безжалостно прижал его к стене вагона. "Мой друг, вы позорите форму, которую носите, и страну, кормящую вас. Кому-то следовало разрезать вас на кусочки давным давно", говорил Герике, нанося Карверу три ужасных удара в лицо, которые отбросили его к стене клетки. Он сполз на пол, свесив голову в сторону. Герике постоял, глядя вниз, потом припал на колено и обыскав карманы, достал свои награды. Он нашел маузер и сунул в карман, подобрал фуражку и натянул плащ. Он отодвинул скользящую дверь и внутрь ворвался дождь. Джанет, стоя у открытого окна в коридоре спального вагона, бросила мгновенный взгляд на него, приземлившегося в вереске и катящегося под откос. А потом остались только дождь и туман. ---------------------------------------------------- Баркентина "Дойчланд", 22 сентября 1944 года. Широта 50ь.59N, долгота 15ь.35W. В шесть склянок средней вахты железный хомут на буме главного паруса развалился на куски. В последовавшей путанице главный парус разорвался сверху донизу и мы спустили его на починку, дрейфуя с морским якорем, пока в полдень господин Штурм не доложил, что все починено и готово. Вскоре после этого погода ухудшилась до сильного дождя и тумана. Ветер NW 5-6 баллов. 9 "Мэри Мастерс", судно типа Либерти водоизмещением в девять тысяч тонн, шло из Галифакса, Нова Скотия, с грузом железных чушек, предназначенных для сталелитейных заводов Южного Уэльса, и только что миновало самые плохие двадцать четыре часа плавания. Большинство команды, включая капитана, урвало внизу пару часов сна. Из-за несущегося дождя и тумана видимость была плохая, а третий помощник, один на мостике, устал. Когда он, наверное в двадцатый раз за полчаса, поднял бинокль и "Дойчланд" впрыгнула в поле зрения, он получил заметный шок. Он бросился к переговорной трубе и вызвал капитана: "Брейтуэйт, сэр. Извините, что беспокою, но я заметил парусник." "Что вы сказали?" "Парусное судно, сэр. В четверти мили по левому борту." "Я сейчас подымусь." Брейтуэйт повернулся, чтобы снова осмотреть "Дойчланд", через несколько мгновений на мостике появился капитан Хендерсон. Это был невысокий седовласый человек, который должен был уйти в отставку в сороковом году, но остался из-за войны. Он взял бинокль и навел на резкость: "О, старая красавица", тихо сказал он. "Смените курс, мистер Брейтуэйт. Думаю, надо посмотреть поближе." x x x На палубе "Дойчланд" было видно лишь с полдюжины людей, Бергер и Штурм вместе стояли на полуюте, наблюдая, как к ним направляется другое судно. Штурм опустил бинокль: "Томми, господин капитан. "Мэри Мастерс", зарегистрирована в Ливерпуле." Рихтер поднялся по трапу, неся сигнальную лампу: "Что теперь случилось?" "Это торговое судно, а не военный корабль." Бергер поднял глаза на шведский флаг: "Остаемся "Гудрид Андерсен", пока кто-нибудь не докажет обратного." На "Мэри Мастерс" поднялись сигнальные флажки и Штурм быстро рассмотрел их в бинокль: "Чем могу помочь?" Бергер нахмурился, одной рукой вцепившись в поручни. Судно было рядом, двигаясь курсом, проходящим за кормой, достаточно близко к нему, чтобы ясно разглядеть людей на мостике. "Думаю, на этот раз попробуем по-настоящему обмануть. Господин Штурм, вы говорите на хорошем английском, поэтому берите сигнальную лампу. Будьте готовы передавать по моему приказу. Языком попроще, пожалуйста." "Хорошо, капитан." Штурм отправил предварительный сигнал. После паузы пришел ответный сигнал. "Теперь начнем", спокойно сказал Бергер. ""Гудрид Андерсен", двадцать восьмой день из Белема в Готенбург. Спасибо за предложение, в помощи не нуждаемся." С мостика "Мэри Мастерс", теперь совсем близко от них, замигала в ответ лампа. Штурм подождал, пока они кончат, потом перевел. "Из Галифакса, Нова Скотия, в Суонси. Вчера вынуждены оторваться от конвоя из-за временной поломки двигателя." Лампа снова замигала: "Желаете ли, чтобы мы сообщили вашу позицию?" "Предложение принимается. Кроме всего, у нас в действительности нет выбора. Согласен, Хельмут?" Рихтер кивнул с мрачным лицом: "Боюсь, нет, господин капитан." "Если повезет, у них займет пару дней, может, три, чтобы выяснить, что настоящая "Гудрид Андерсен" все еще в гавани Готенбурга, а мы сменим курс, как только они уйдут за горизонт." Сигнальная лампа защелкала в руках Штурма, с "Мэри Мастерс" подтвердили прием. Казалось, что большинство ее команды собрались у поручней, приветственно размахивая и радостно крича под дождем. "Спроси, они продолжают выигрывать войну." Штурм повернулся, открыв рот в изумлении. "Действуй, парень!", нетерпеливо сказал Бергер. Ответ был на редкость коротким. "Несомненно. Это все, что они говорят, капитан." "Что ж, так я и думал", сказал Бергер. "Поблагодарите их и возвращайтесь к обязанностям, господин Штурм." Лампа застучала в последний раз, и когда "Мэри Мастерс" прошла за кормой, они услышали три длинных гудка парового ревуна. "Господин Рихтер, ответное приветствие." Боцман заторопился к трапу и пробежал по палубе, чтобы приспустить флаг. Ревун прозвучал снова, одинокое эхо разнеслось над водой. "Хорошо, господин Штурм, теперь катимся к дьяволу отсюда", сказал Бергер. Хендерсон на мостике "Мэри Мастерс" смотрел, как уходила "Дойчланд", он опустил бинокль только тогда, когда она почти полностью утонула за дождем и туманом. "Все, что я узнал о море, все действительно стоящее, я выучил в возрасте восемнадцати на старой посудине в точности, как эта." "Действительно, сэр?", спросил Брейтуэйт. Старый капитан кивнул: "Смотрите, как она идет, мистер. Напейтесь сегодня. Не думаю, что у вас будет другой шанс - никогда в вашей жизни." x x x На холмах стоял туман, но в Маллейге было относительно ясно. Джанет ожидала в приемной командующего штаба флота, глядя из окна на гавань. В ней было оживленнее, чем она видела раньше, стояли рыболовный суда, несколько патрульных военных кораблей, даже подводная лодка и лихтер, разгружающийся у пирса. В глазах стоял песок от недосыпания и она с нетерпением хотела продолжить путь. Она уже ответила на вопросы, сделала официальное заявление и подписала его, и все-таки возникла задержка. Молодая машинистка из добровольческого корпуса печатала в углу, но несмотря на это из кабинета пробивались звуки возбужденных голосов. Дверь открылась и она повернулась от окна. Фишер безмолвно пробежал мимо с пылающим лицом. Джего появился с капитаном Мюрреем, командиром базы, приятным седоволосым мужчиной лет пятидесяти. Он улыбнулся: "Извините за задержку, мисс Манро, мы наконец закончили." "Я могу идти?" "Не вижу причин вас больше задерживать. Вы рассказали нам все, что знаете. Что касается вашего переезда на Фаду, то Мердок Маклеод еще не появился. Мы договорились, что он доложит, когда прибудет. На вашем месте я бы на время остановился в гостинице. Я позвонил, чтобы они вас ждали." "А Герике? Что с ним?" Мюррей улыбнулся: "Моя дорогая мисс Манро, я полон восхищения этим джентльменом." Она вдруг снова разозлилась: "Великий боже, ведь он на другой стороне! Или вы забыли?" "Совсем нет, уверяю вас. Профессиональное уважение к великолепному моряку, вот и все. Тем не менее..." Он повернулся к мелкомасштабной артиллерийской карте Западной Шотландии, прикрепленной на стене. "Если он с того места, где спрыгнул с поезда, пойдет прямо через горы, его путь блокирует Лох Морар. Если же он пойдет по прибрежной дороге, она может привести его только в Маллейг, а он не хочет сюда." "Так куда же он может уйти?" "Боюсь, не очень далеко, потому что идти некуда. Как видите, сюда ведет одна дорога и железнодорожная ветка. Вопрос лишь времени. Он не сможет оставаться в горах долго, не в такую погоду." Джего поднял ее сумку: "Я провожу тебя до гостиницы." Мюррей пожал руки: "Я сообщу, когда появится Мердок. Счастливого пути." Он повернулся и удалился в кабинет. Они пошли назад к станции, опустив головы из-за дождя. Джанет сказала: "Что будет с лейтенантом Фишером?" "Наверное, пошлют на мыс Бурь." "А с Карвером?" "Его сейчас латают в госпитале базы. Должно быть, есть на что посмотреть. Герике буквально разобрал его на части. Конечно, с ним все кончено. Не скажу, что он пойдет на галеры, но все ранги он потеряет." Когда они поровнялись со станцией, кто-то позвал: "Доктор Манро?" Через дорогу перебежал молодой парашютист в красном берете и пятнистом комбинезоне. "О, Лаклан", сказала Джанет. "Ты был в поезде?" Она повернулась к Джего: "Это Лаклан Макбрейн, Харри. Он тоже с Фады." "Вот как?", протянул руку Джего. Лаклану было восемнадцать, но растрепанные рыжие волосы и веснушчатый вздернутый нос делали его еще моложе. "Побывка на две недели. Только кончил парашютную школу. Договорился, что Мердок подберет меня, но в гавани его еще нет." "Он возьмет и меня", сказала Джанет. "Я иду подождать в гостинице. Когда он появится, мне сообщат. Почему бы тебе не присоединиться к нам?" Он неуклюже поглядел на Джего: "Это удобно, как вы думаете?" "Конечно", сказал Джего. "Берите оснастку и идите за нами." Парень перебежал через дорогу. Джанет и Джего поджидали у гостиницы, когда дождь вдруг превратился в ливень. Джанет подняла глаза на вершины по другую сторону Лох Морара, окутанные туманом. "Не думаю, что в такой день там очень уютно", сказал Джего. "Мягко сказано." Они по ступеням поднялись в гостиницу. x x x Герике находился чуть к северо-западу от Ситион Мора. Намеченной целью был Маллейг. Больше некуда было идти, он достаточно помнил карту западного побережья Шотландии, чтобы это понять. Все, что оставалось делать, это продолжать двигаться прямо через вершину и вниз к Лох Морару, который невозможно пропустить даже в самую плохую погоду, а потом пробираться вдоль берега до прибрежной дороги. Выглядело крайне неправдоподобным, что он сможет выдержать больше одного дня, но по крайней мере в Маллейге были лодки. Некий шанс, хоть и слабый. И как хорошо быть на свободе. Нет ничего хуже неволи. Спрыгнув с поезда, он уже примерно через десять минут начал подыматься на холмы, двигаясь вдоль горного ручья. Он следовал руслу, быстро двигаясь в тумане, собравшимся по обе стороны и дававшем ощущение безопасности и закрытости, некое удаление от окружающего мира. Березы стали попадаться реже, чем выше он забирался, прокладывая путь сквозь папоротник, который местами был по пояс. Иногда, потревоженные его шагами, из вереска вспархивали рябчики и перепелки. Он продолжал двигаться, останавливаясь через час перевести дыхание, укрываясь под скальными навесами от дождя. Правда теперь это было без разницы, плащ уже промок насквозь. Теперь приходилось крепко карабкаться. Три мили до Лоха, может, четыре, и горы кончились. Он осознал, что не чувствует усталости, первое опьянение свободой все еще поддерживало его. Через полчаса ручей иссяк в небольшой лощине и он вышел во фланг Южного Морара, взбираясь по покрытому валунами склону холма. Туман полностью обволакивал его и теперь он промок до костей, в первый раз ощутив холод. Он упрямо взбирался и через два часа после прыжка с поезда, вскарабкавшись на край гигантского круто падающего пласта гранита, очутился на плато. Здесь резко похолодало, ветер в лицо сказал ему, что он на вершине. Потом внезапный порыв разорвал серую завесу. Вид был великолепен. Лох Морар внизу, Маллейг в четырех-пяти милях на противоположной стороне, а в направлении моря - острова, мокнущие под дождем: Эйг, Рам и Скай напротив Ревуна Смита. В десяти-пятнадцати ярдах была насыпана каменная пирамидка, вниз к Лоху змеилась тропа. Завеса дождя снова вернулась на место, но он увидел достаточно. С обновленной энергией он начал спускаться по горному склону. x x x "Дойчланд" наверстывала время, ныряя в волны и подняв каждый кусочек парусины, имеющийся на ней. Бергер с квартердека обратился к команде и пассажирам. "Наступил последний переход", сказал он. "Встреча с "Мэри Мастерс" была несчастливой, но в целом нам сопутствовала большая удача. Я сменил курс, как только стало возможно, просто на случай, если кто-нибудь захочет на нас взглянуть, но не думаю, что это произойдет. Тем не менее, одна вещь является существенной. Теперь по ночам более чем когда-либо мы должны следить за огнями. Может статься, что беззаботность в этом отношении станет последней." Наступила тишина, все лица обращены к нему, ожидая большего, но прибавить было нечего. Он крепко сжал поручни и попытался добавить уверенности в голос: "Слушайте, все идет хорошо. Еще семь-восемь дней - и все. Каждый из вас, я обещаю, встретится с семьей. Мы зашли слишком далеко, чтобы закончить неудачей." Он кивнул Штурму: "Распустите команду, пожалуйста, господин Штурм." Возникло общее движение, когда дежурная вахта вернулась к обязанностям, а остальные спустились вниз. Бергер проверил курс, потом по трапу сошел в каюту. Он наливал себе бокал рома, когда раздался стук в дверь и вошел Прагер. "Выпьешь со мной?", поднял бокал Бергер. "Нет, спасибо", сказал Прагер, "лучше одну из твоих черут, если остались." "Возьми сам." Бергер сел за стол и разложил карту Западного Прохода. Прагер сказал: "Ты хорошо говорил наверху, Эрих." "Да?", устало спросил Бергер. "Это уже кое-что." "Где мы находимся? Это разрешается спросить?" "Здесь", постучал пальцем по карте Бергер. "Теперь, все что нам осталось - проделать путь к западу от Ирландии, Внешних Гебрид, Шетланда и к Норвегии. Там мы будем в достаточной безопасности. Вдоль береговой линии проследуем через Каттегат и к Килю." "Когда мы отплыли, это было похоже на мечту", сказал Прагер. "Невозможную мечту." "Да, но разве нам не удалось?" Словно что-то коснулось его, волна серости прошла по всему телу, как холодный ветер по лицу на палубе ночью - первое предупреждения надвигающегося шторма. x x x В камбузе сестра Анджела и Лотта с рукавами, закатанными до локтей, вместе готовили ужин. Дверь толчком отворилась и вошел Рихтер с эмалированным тазом в руках. Он поставил его на пол: "Соленая говядина. Последняя из запасов и пахнет не слишком." Сестра Анджела потыкала ее ножом. "Половина сгнила, остаток кишит жизнью." "Ничего, сестра. Я уверен, вам удастся что-нибудь сделать." Он обменялся взглядами с Лоттой, которая улыбаясь замешивала тесто, в муке по локти. Она была без капюшона, стройная шея и собранные волосы делали ее взгляд странно беззащитным. Рихтер не желал ничего, кроме возможности заключить ее в объятия. Он торопливо сказал: "Я могу сделать что-нибудь еще?" "Да", сказал сестра Анджела, "там осталось еще немного картошки. Вы можете ее почистить. Снаружи." Он взял указанную кастрюлю, вышел и присел на корточки у левого борта. Он достал складной нож, щелкнул лезвием и начал чистить картофелины. Они в большинстве сгнили, пустили ростки, но он делал все что мог, насвистывая за работой. Через некоторое время появилась Лотта с ведром мусора в руке. Он мгновенно вскочил, взял у нее ведро и опустошил через борт. Возвращая ведро, он коротко коснулся ее руки и она улыбнулась. На память он дал ей кольцо с печаткой. Ей, конечно, нельзя было его носить и она прятала его в уголке своей койки под матрацем. "Все будет хорошо, Хельмут?", спросила она. "Мы доберемся?" "Конечно доберемся. Почему ты спрашиваешь?" "Капитан Бергер. Что-то в его голосе. Я не могу объяснить." "Чепуха, он устал, вот и все. Мы все устали. Тяжелое плавание." Он дотянулся и взял ее руку: "Тебе не о чем беспокоиться." Она улыбнулась: "А когда мы дойдем до Киля?" "Ты никогда не останешься одна, обещаю тебе. С этого момента ничто не разделит нас. Никогда. Клянусь." Она счастливо улыбнулась: "Только это и имеет значение", сказала она и вернулась в камбуз. x x x Джанет смотрела на гавань с мостика "Мертвой Точки": "Когда я уезжаю, то всегда забываю, как часто здесь идет дождь." "Пять дней из семи", сказал Джего. Вошел Янсен с чашкой кофе в каждой руке: "Мы только что приказы получили: в Сторнвей при первом свете дня." Заметив выражение лица Джанет, Джего объяснил: "Он всегда так выражается. Цитатами." "Известная болезнь", сказал Янсен, "называется образованием." Морской катер обогнул пирс и вошел в гавань. Джанет прищурилась: "Кажется, на этот раз это "Катрина". Да, я уверена." Янсен сказал: "Я пойду, скажу, что вы здесь." Он вышел. Она повернулась к Джего: "Ну, Харри - некий конец." "Или начало." "Вот что мне в тебе нравится, дорогой. Ты последний великий романтик, а этим качеством тяжело обладать в наше время." x x x Несмотря на затемнение, на пирсе было неожиданно светло. Работал кран, движимый дизельным двигателем, глухо бившим в ноги, словно барабан, под который моряки загружали с лихтера два громадных грузовика. Герике, стоящему в тени, было видно по крайней мере общее состояние вещей. Стояла старая канонерка, построенная как будто до первой мировой войны, с парочкой матросов на палубе. Американцы, если судить по головным уборам. За канонеркой находился каботажник, простой пароход-дымовик водоизмещением восемьсот-девятьсот тонн, за ним гусиная стая рыбацких судов. А примерно в двадцати ярдах далее в убывающем свете вырисовывался тусклый силуэт морского катера. Он посмотрел на часы. Было почти девять. Моряки не станут работать всю ночь, по крайней мере он на это надеялся, ибо попытка достичь судна в условиях, какие на пирсе сейчас, была, очевидно, невозможной. Ему где-то надо прилечь на три-четыре часа, предпочтительно с крышей над головой, ибо дождь вовсе не думал стихать. Неподалеку было с полдюжины флотских грузовиков, стоявших очень тесно друг к другу. Он провел осторожную разведку, кажется охраны не было, наверное, потому что они пусты. Он перебрался через задний борт одного из грузовиков, поудобнее устроился на полу и стал ждать. x x x Джанет и Харри Джего сидели в уголке бара станционной гостиницы, когда вошел Мердок. Он был в ветровке и морских ботинках, через руку перекинут желтый плащ, роскошная архаическая фигура, заставившая все головы повернуться в свою сторону. "Могу я предложить вас скотч, мистер Маклеод?", спросил Джего, вставая. "Мердок, парень, для друзей я Мердок", сказал старик. "Да, крошечный глоточек пошел бы вниз очень хорошо, а вы как раз тот, от кого я его приму." Джего направился к бару, Мердок достал трубку: "Ты не против, девушка." "Совсем нет", сказала она. "Расскажите новости об острове. Как дядя?" Маклеод методично набивал трубку из клеенчатого кисета. Вместо ответа он спросил: "Где может быть молодой Лаклан?" "В моей комнате. Я подумала, что можно найти применение постели, а он выглядел, словно в ней нуждался." Джего вернулся со скотчем для Мердока. Старик принял рюмку и посмотрел содержимое на свет с уважением знатока: "Как, черт побери, вам это удалось, лейтенант?" "О, сегодня я привез им пару бутылок и теперь они будут держать под стойкой одну из них для меня." "Как дядя Кэри? Вы не ответили мне", настойчиво спросила Джанет. Он осторожно спросил: "Там не забыли его? У вас есть новости?" "Ну, можно сказать и так." Он кивнул: "Его единственная проблема." "Имеете в виду, что он надеется только на это? Никаких десантов со шпагой в руках не будет, вы меня понимаете?" "Боюсь, что так", вздохнул Мердок. "У него, как бы это тебе объяснить, голод по действию. Мне кажется, для него это еда и питье. Большая жалость, что он не в состоянии немного подождать спокойно, чтобы дать доброй женщине подержать его руку." "Джин?" "У меня такое впечатление." "Это самое лучшее для него." Джанет мысль явно понравилась: "Посмотрю, что можно поделать." "Смотри за своими делами, девушка", мягко сказал он. "Некоторым вещам лучше расти самим." Джего невероятно развеселился увидев, как ее отшлепали. Она лягнула его под столом. "Когда вы хотите отплыть?" "Около двух ночи, если вам подходит. Когда хороший прилив. Теперь, если вы не против, я вас покину. Я обещал пообедать с сестрой." Он вынул их внутреннего кармана старые оловянные часы и степенно справился с ними. "Я должен был быть там десять минут назад. Она снимет с меня шкуру. Страшно резкая с тех пор, как ее муж умер в прошлом году." "Это далеко?", встал Джего. "Я могу дать джип." "В начале главной улицы. Всего один шаг. Встречаюсь с вами здесь в час-тридцать." Он двинулся через переполненный бар и Джего снова сел: "Чертовски приятный старик. Жаль, что ты оказалась так щедра к молодому Лаклану. Прекрасная кровать, чтобы так бездарно тратить время." "Благодеяние - мое второе имя." Он наклонился, предлагая сигарету: "Когда такое случилось, то будучи состоятельным молодым человеком я достиг специального соглашения с хозяином." "Я догадывалась, что такое возможно." "Знаешь, как это бывает. Моряк вернулся домой и все такое. Где преклонить его усталую голову? Там только одно затруднение: единственная постель." "А двое в одну не войдут?" "У меня всегда было неважно с математикой." "У меня тоже." Они встали и вышли из бара в вестибюль. Дождь стучал в дверь, задуваемый внезапными порывами ветра и она остановилась, держа руку на ручку двери: Ужасная ночь для тех, кто снаружи." "Не годится для человека, зверя или старого заблудившегося кота", радостно сказал он. "Как говаривала моя старая бабушка." "Я думаю о Герике", сказала она и пошла вверх по ступенькам. x x x Герике проснулся, как от толчка, и почувствовал что-то вроде паники, обнаружив, что прошло добрых два часа. Но это не имело значения, потому что прошел еще почти час, пока моряки на пирсе закончили разгрузку. Огни погасли, грузовики уехали. Теперь все было очень тихо. Где-то в отдалении глухо лаяла собака. Он выждал еще четверть часа, просто чтобы убедиться, что никто не вернется, потом выбрался из-под прикрытия грузовиков и осторожно пошел к пирсу. Оставаясь в тени, он встал, чтобы снять морские ботинки и сунуть белую фуражку под дождевик. Слышалось бормотание голосов двух вахтенных, разговаривающих на канонерке, внутри рулевой рубки вспыхивал огонек сигареты. Беззвучно ступая ногами в носках, он шел мимо каботажника и рыбацких шлюпок. Катер был привязан к подножью каменной лестницы. Он перешагнул через поручень, осторожно положил ботинки и спустился по трапу с маузером в руке. Внизу находился порядочного размера салон, каюта на корме с двумя койками, обе не заняты, и небольшой туалет. Камбуз был впереди. Ничего лучше и быть не могло. Он нашел полотенце, обтер ноги, потом вернулся по трапу и надел ботинки. Затем он осторожно исследовал рулевую рубку. Это совершенно определенно была не рыбацкая лодка. Судно богатого человека. Бензиновый двигатель "Пента", двойной винт, акустический глубиномер, автоматическое управление. Такие суда ходят обычно на семьсот-восемьсот миль, даже больше. Все зависит, сколько в баках. Он нашел подходящий счетчик, который, кажется, показывал, что баки полны или почти полны. Все, что теперь нужно, это весло, чтобы вывести ее из гавани, прежде чем завести двигатель. Он осторожно вышел на палубу и снова нырнул в рулевую рубку - на пирсе звуки шагов и голоса. Он встал в тени, ожидая, что они остановятся у одного из рыбацких судов, со странным фатализмом поняв, что они направляются прямо сюда. В сыром воздухе послышался ясный смех, резкий, четкий и знакомый. Герике недоверчиво улыбнулся, когда Джанет Манро сказала: "Ты что-нибудь когда-нибудь воспринимаешь серьезно, Харри?" "Нет, если могу этого не делать", ответил Джего. "Знаете, у меня великая идея, Мердок. Почему бы вам не выбрать местечко где-нибудь между этим местом и Фадой и выбросить ее за борт, привязав к лодыжкам примерно восемьдесят фунтов старой цепи? Я считаю, мир стал бы гораздо конструктивнее для всех нас." "Хулиган", ответила она. "Следи за своими манерами, девушка", сказал Мердок с укоризною. "Ибо если ты не будешь выражаться более прилично, я, пожалуй, прислушаюсь к намеку лейтенанта." Герике, снова улыбнувшись, уже исчез из виду и наполовину спустился по трапу. ---------------------------------------------------- Баркентина "Дойчланд", 23 сентября 1944 года. Широта 53ь.59N, долгота 16ь.39W. Ветер NW 6-7 баллов. Дождь и перемежающиеся шквалы. Во время средней вахты господин Штурм попросил разрешения подобрать паруса, потому что на борт залетало столько воды, что жизнь пассажиров становилась весьма неуютной. Я отказал, стремясь наверстать как можно больше времени. 10 Джего включил свет в салоне. Занавески затемнения были аккуратно задернуты и он повернулся к спускающейся Джанет: "Здесь мило. Кстати, где ты расположишься?" "В кормовой каюте", ответила она. Он толкнул дверь и бросил чемодан и медсумку на одну из коек. Когда он вернулся в салон, по трапу спускался Лаклан, с плеча свисала винтовка, под мышкой вещмешок. Парень скорчил мину: "Помогите мне, доктор, меня уже мутит." Он бросил вещмешок на пол, а Джанет взяла его винтовку и поставила с глаз долой за одно из сидений дивана: "Ненавижу эти штуки. Ничего, Лаклан, в сумке у меня есть таблетки. Я дам тебе парочку и ты уложишь голову и проспишь всю дорогу." Парень прошел в камбуз, а она повернулась к Джего: "Он всегда так, с детства. Веришь ли, но его отец был капитаном рыболовного судна с Фады." "Был?" "Видимо, недавно он погиб в бою, он был старшиной у сына Мердока." "Знаю", сказал Джего. "О том, что случилось, я имею в виду. Но не об отце Лаклана. Их торпедировали в Северном море. У меня была неприятная задача доставить эти добрые вести. Как я говорил, я просто проклятый почтальон." Она вдруг разозлилась, раздраженная возвращением к старой теме: "Ради бога, повзрослей, Харри. Перестань чувствовать себя виноватым." Она схватила его за свитер: "Если ты попытаешься возвратиться на Фаду в таком настроении, я просто брошу тебя обратно в море." "Да, мэм." Он попытался поцеловать ее, но она выскользнула из рук и направилась к трапу. Они нашли Мердока в рулевой рубке с Янсеном. "Я пытаюсь намекнуть мистеру Маклеоду", сказал главный старшина, "что было бы лучшей идеей подождать, пока немного рассветет." "И какова реакция?" "Я хожу в этих водах с детского возраста, то есть по меньшей мере семьдесят лет, и сказал, чтобы он занимался своим делом и катился к черту", ответил Мердок. "Для человека моих убеждений, ужасное заявление, но оно таково." "Замечательно сказано", заметил Джего. Мердок достал трубку: "Пара тарелок хорошего шотландского порриджа внутрь и ты готов к утреннему старту на Сторновей." "Порридж?", спросил Янсен. "Зерно, которое в Англии дают лошадям, и которым в Шотландии поддерживают людей. Кстати, впервые это сказал доктор Сэмюэль Джонсон. Не я. По правде говоря, он путешествовал в этих местах." "Лейтенант Джего", мрачно сказал Мердок, "Или вы уберете его немедленно, или я переброшу его через борт головой вперед." "Не обижайтесь, сэр", Янсен торопливо отступил и перешагнул через поручни. "Извините", сказал Джего. "На самом деле он не виноват. Ему это привили, когда он был совсем юным." "Двигай, Харри", толкнула его Джанет. Джего присоединился к Янсену у подножья лестницы и они отвязали канаты. Джанет затянула швартовы на катер и стояла, глядя на них, руки в боки. Джего послал ей воздушный поцелуй. Она помахала и вернулась в рулевую рубку. Она встала у локтя Мердока, всматриваясь во тьму: "Как прогноз?" "Ветер три-четыре балла с дождевыми шквалами. Легкий туман в Гебридском море прямо перед рассветом." "Какое разочарование." "О, ты хочешь полюбоваться? Тогда подожди день-два." "Почему так." "Идет плохая погода." "По-настоящему плохая, вы имеете в виду?" Джанет нахмурилась, ибо знала, что нет ничего необычного в том, что Фада отрезана от большой земли неделю подряд. Но обычно такое бывает зимой. "Откуда вы знаете?" "Это в дыхании ветра, в образах дождя. Аромат вещей." Он улыбнулся: "Или, скорее, в общем итоге жизни на море." Она оперлась на его руку: "Поняла, вы просто еще один старый шотландский мистик. Можно взять штурвал?" "Позже. Иди и посмотри парня. Ты знаешь, как его выводит из строя плавание." Она оставила его и спустилась. Лаклан, сидя за столом, уже выглядел ужасно. Она вошла в кормовую каюту, открыла сумку и нашла обещанные таблетки. "Запей водой, а потом ложись на одну из коек. Я принесу тебе чашку чая." Она направилась в камбуз. Лаклан секунду постоял у постели, потом, держась за живот, взялся за ручку двери в туалет. Когда он открыл ее, внутри сидел Герике с маузером в руке. x x x Джанет, прислонившись к переборке камбуза, курила сигарету и наблюдала закипающий чайник. Она услышала скрип отворяющейся двери, машинально обернулась и увидела Лаклана, стоявшего держа руки на затылке. Из-за плеча парня, улыбаясь, выглянул Герике: "А, это вы, доктор." Ее сердце упало, шок был так велик, что вообще было трудно говорить. "Вы?", прошептала она. "Боюсь, что так." Он шагнул назад, указав маузером: "А теперь будьте добры войти сюда и связать руки этого юного джентльмена за спиной." Он бросил ей моток тонкой веревки, которую нашел за дверью каюты. Джанет намеренно сложила руки и моток упал к ее ногам. "Вы не хотите стрелять в меня. Не смогли на поезде, не хотите теперь." Он мило улыбнулся: "Вы совершенно правы. Но здесь есть парень, а он - совершенно другое дело. Тем более парашютист, так что можно будет сказать, что я помогаю военным усилиям. Вначале левое колено, мне кажется." Она торопливо подобрала моток веревки. Лаклан выглядел еще зеленее, чем раньше: "Извините, доктор, он был в уборной, когда я открыл дверь, сидел там, сияя от удовольствия. Это, наверное, капитан подлодки, о котором вы говорили в Маллейге?" "К вашим услугам", сказал Герике. "Теперь ложись, как добрый мальчик и все будет хорошо." Лаклан лег на один из диванов и Джанет связала его запястья. Герике очень внимательно наблюдал. "Удовлетворяет?", спросила она. "Неплохо. Теперь лодыжки." Она сделала, что сказано, и когда закончила, он сказал: "А теперь мы пойдем и посмотрим вашего друга наверху, мистера Мердока Маклеода. Я правильно произношу имя?" Она достаточно оправилась от первоначального изумления, чтобы оценить ситуацию более хладнокровно, и с неким клиническим отстранением стала понимать, что ни в малейшей степени не боится Герике. Что было интересно. С другой стороны, он, очевидно, был человеком, который, если ему понадобиться, мог убить, не задумавшись ни на секунду. Он улыбнулся: "О чем вы думаете?" Ощущение близости было действительно очень волнующим, но она принудила себя оставаться спокойной: "Мердок - старик. Один из прекраснейших людей, которых я знаю. Я не хочу, чтобы он пострадал." Это прозвучало почти как приказ. Герике наклонил голову: "Очень хорошо, доктор, теперь давайте посмотрим, сможем ли мы справиться с проблемой в цивилизованной манере." Она направилась вверх по трапу и открыла дверь рулевой рубки. Там стоял Мердок, голова освещена зеленым светом гирокомпаса. Герике остался в дверях и очень аккуратно взвел курок маузера: "Пожалуйста, делайте точно, что вам говорят, мистер Маклеод." Мердок спокойно осмотрел его: "Кто бы это мог быть, леди?" "Это Герике, капитан подлодки, который сбежал с поезда", проинформировала его Джанет. "Понимаю", сказал Мердок. "Вам нужно судно, не так ли? А куда, собственно, вы хотите вести его?" "В Норвегию через Оркнейские острова." "Возможно. Но только возможно. Надо знать, что делать. Большая разница с банками из-под сардин, в которых вы были." "У меня сертификат капитана парусного судна", ответил Герике. "Этого достаточно?" Мердок мрачно кивнул: "Вроде вашего пистолета - трудно спорить. А как насчет нас?" "Я высажу вас по дороге. Где-нибудь в милом и отдаленном местечке одного из больших островов. Льюис, наверное. А теперь, так как я в совершенстве читаю карту, вы весьма меня обяжете, если поставите катер на автопилот и сойдете вниз." "Вы достаточно хорошо знакомы с этими водами?" "Да." "Тогда кто я такой, чтобы спорить?" Он включил автомат управления и вышел вслед за Джанет. Они спустились в салон, где он лег на диван напротив Лаклана и дал ей связать его ноги и запястья. Она спросила, когда закончила: "Полагаю, теперь моя очередь?" "Великие небеса, нет. Я даже не думал о таком", сказал Герике. "Вы, мой дорогой доктор, гораздо более полезны свободной. Вначале, приготовьте фляжку горячего чая и сэндвичи, а потом мы продолжим в рулевой рубке." "Продолжим что?", подозрительно спросила она. "Ну, тему, которую мы оставили в поезде, если хотите." Он улыбнулся: "Кстати, камбуз прямо сзади вас." x x x В рулевой рубке было очень мирно. Джанет облокачивалась то на одну, то на другую ручку кресла возле стола для карт и наблюдала за Герике у штурвала. "Вам нравиться, не так ли?", спросила она. "Палуба под ногами, прыгающий в руках штурвал?" Он улыбнулся: "Самое великолепное ощущение в этом мире. Ну, почти." "Вы не всегда серьезны?" "Такое невозможно. Весьма рано я понял, как погано все вокруг. Разумный человек не может воспринимать мир серьезно. Когда я был мальчишкой, у нас были тяжелые времена, знаете? Мой отец погиб на Западном фронте." "Он был солдатом?" "Нет, пилотом-истребителем. Одним из первых. Он продержался три года. Время долгое, но недостаточное." "А мать?" "Умерла в эпидемию инфлюэнцы в 1918 году. Я стал жить с ее братом, моим дядей Лотаром в Гамбурге. Бедный, как церковная мышь, но один из самых добрых людей, которых я знал. Он был учителем математики. Жил в доме у Бланк-ан-Зее на Эльбе, из которого было видно каждое судно, входящее или уходящее из Гамбурга. Часто ночью я часами сидел в своей комнате с открытым окном, наблюдая огни грузовых судов, уходящих в море. Уходящих куда-то в романтические страны - всегда так. И мне хотелось уплыть с ними." "Начало любви?" Он продолжал: "И если было слишком туманно, чтобы их видеть, то всегда ревели туманные сирены где-то там, на краю мира." Он взял одну из ее сигарет из пачки на столе. Джанет сказала: "Когда я была девочкой, я проводила лето в доме дяди на Кейп Код. Там масса тумана. Иногда по ночам можно было слышать, как рыбацкие суда перекликаются далеко в море." Герике кивнул: "Звук одиночества в необитаемом мире..." Она повернулась на вращающемся сидении взглянуть на него: "Вы знаете это место?" "Возле этого берега между серединой марта и концом апреля сорок второго я потопил двенадцать судов." На его губах появилась немного ироническая улыбка: "Снова вернулись счастливые дни. На пять минут меня действительно посетила мысль, что мы можем выиграть войну." "Суда американские?" "Да, кроме одного. Испанский танкер, как говориться, попался по дороге." "Понимаю", сказала она. "Даже нейтралы не безопасны от вашего внимания?" Он сардонически улыбнулся: "Морские волки. Разве нас не так зовут?" "И вы этим гордитесь?" Она потянулась к термосу, главным образом, чтобы хоть чем-то занять руки, и налила чаю в пластмассовую чашечку. "Теперь позвольте кое-что сказать. Лейтенант Джего дал мне в поезде прочитать рапорт о вас." "Должен предположить, что это прямое нарушение правил." "Испанское судно было танкером "Сан Кристобаль" из Бильбао. В то время была большая суматоха в газетах, потому что судно было нейтральным, но потом оказалось, что оно зафрахтовано американским военным департаментом. Вы знали это, когда потопили его?" "Естественно." Он взглянул на компас и чуть свернул вправо. "Тогда зачем пытаться устроить, чтобы я думала по-другому?" Он добродушно улыбнулся: "Мне казалось, что именно в это вы хотите поверить. Жестокий гунн за дьявольской работой. Расстрел спасательных лодок из пулеметов, убедившись конечно, что среди выживших нет красивых женщин." "Черт побери вас, Герике!" "Он позаботился задолго до вас." Она закурила еще одну сигарету и сидела, облокотившись на стол с картами, нахмурившись и глядя в темное стекло: "Вы любите суда, и все же разрушаете их." "Я извращенный по природе. Вам стоит испытать меня как-нибудь." "Нет уж, спасибо - и, однако, это не настоящее объяснение." "А что вы предпочитаете - тонкий психологический анализ, мол, каждый убивает то, что любит? Ну же, доктор. Даже великий Фрейд сказал, что иногда сигара - это просто сигара." "Нас, конечно, не учили этому в медицинской школе." "Тогда спишите на проклятую войну." В его голосе появились жестокие нотки, которых прежде не было. Мгновение она стояла на краю чего-то, вглядываясь во тьму тайника души, и вернулась назад. Он снова проверил курс и мрачно глядел во тьму с застывшим лицом, впервые исчезла постоянная легкая улыбка. "Ваш английский", неубедительно сказала она, "по-настоящему хорош." "Некоторое время мы жили в Гулле. Это порт на восточном побережье Англии." "Я знаю." "Дядя изучал там английский два года." Он улыбнулся: "Мне говорили, что у меня йоркширский акцент. Когда мы вернулись домой, я провел год в университете. Философия и математика, потому что этого хотел дядя Лотар. Но ничего не вышло и он позволил мне вступить в школу младших морских офицеров на Финкенвердер в Гамбурге. Потом я ушел в море юнгой на паруснике." "Тяжелая школа." "Как узнал вчера мой друг Карвер. Некоторое время я ходил на парусных клипперах. Торговля чилийскими нитратами, зерно из Австралии через мыс Горн. Потом я служил третьим офицером на торговом судне, чтобы пополнить свои навигационные навыки. Мне было всего двадцать два, когда я получил капитанские дипломы как для парусников, так и для пароходов." "А потом?" "Я никому не был нужен. Бродил по улицам Гамбурга. Посетил каждого судовладельца, который был там, но ничего не получилось. Времена были тяжелые, депрессия в самом разгаре. Мы все встречались в баре на Давид-штрассе под названием "Звезда Давида". Хозяин служил когда-то боцманом на паруснике и давал в кредит. В конце концов я ушел первым помощником на клиппере по большому кругу. Чили, Штаты, потом напрямик в Австралию и снова домой. Когда я вернулся, все изменилось." "Как?" "Шел тридцать третий и Кригсмарине обещало эквивалентный ранг офицерам торгового флота. Я не мог дождаться, когда попаду в Штральзунд, чтобы завербоваться." "Чтобы учиться, как топить суда?" "Чем-то надо жить." На некоторое время наступила тишина. Ветер сменился, поднялась волна, "Катрина" покачивалась на ходу. Джанет осторожно сказала: "А женщины? Семья? О них не упоминалось. Занимают ли они вообще какое-нибудь место в вашей схеме мира?" "Право, нет. Женщины да, но самым обычным образом. Однако, побывка на берегу, как я всегда находил, редко длится достаточно долго, чтобы выросло что-то более постоянное." "Прямо, как "корабли, что проходят в ночи"?" "Похожая аналогия." Он пожал плечами. "И еще важные вещи в жизни имеют чертовское обыкновение случаться в самое неподходящее время. Разве вы не знаете об этом?" Он повернулся к ней лицом. Она почувствовала холодное возбуждение, необходимость глубоко вздохнуть, и вдруг внезапный жестокий шквал ударил "Катрину", положив катер на левый борт. Джанет свалилась с кресла. Герике, борясь со штурвалом, выправил ход: "С вами все в порядке?" Она кое-как встала на ноги, белая и дрожащая: "Да, но мне лучше сойти вниз и проверить остальных." Она помедлила, поглядев во тьму: "Думаете, станет хуже?" "Вполне могу представить. Я поставлю на автопилот и сам схожу вниз." "Безопасно, если один автомат станет управлять в такую погоду?" "Гораздо безопаснее, чем позволить вам одной сойти вниз." Она скользнула в дверь и исчезла. Он чертыхнулся, включил автоштурман и побежал за ней, уже опоздав, ибо когда он вошел в салон, у нее в руках была лаклановская винтовка Ли-Энфилда. Она щелкнула предохранителем, передернула затвор, загнав патрон в патронник, и обернулась. "Заряжена, я предполагаю?", спросил он. "Даю честное слово", сказал Лаклан, пытаясь сесть. Герике вытащил маузер и взвел его: "Пат, мне кажется." "Не вынуждайте меня стрелять, дорогой", резко сказал она. "Если потребуется, я выстрелю и едва ли промахнусь на таком расстоянии." На ее лице была решительность, но и некая паника, словно она знала: если что-нибудь случится, он не нажмет на спуск. Вдруг в ее глазах появилась отчаянная мольба. Герике очень мягко улыбнулся и положил маузер на стол: "Ну ладно", сказал он. "Что ж, это было забавно", и он сцепил руки за головой. x x x Рихтер, лежа в тесноте, проверял подтрюмное пространство с помощью штормового фонаря. Помпы непрерывно работали уже два часа, но там оставался еще на фут воды. Довольно часто, когда "Дойчланд" ныряла с особенно громадной волны, затхлая вода окатывала его с головой. Он закончил инспекцию и вылез через люк в кормовой трюм, передав фонарь Штурму. "Боже мой, как ты воняешь", заметил молодой лейтенант. "Знаю", с отвращением ответил Рихтер. "Там как будто ползешь в очень старой канализации." "Как выглядит?" "Могло быть хуже." "Хорошо." Штурм повеселел: "Лучше сказать старику прямо сейчас." Когда они вышли на палубу, ее как раз накрыла ужасная волна, и Бергер в клеенчатом плаще и зюйдвестке перегнулся через поручни квартердека. "Очень вовремя, господин Штурм", позвал он. "Поднять топ-парус и передний нижний топ-галлант, и быстро, как сможете." "Есть." "И спустить передний парус." Бергер спустился в каюту, а команда бросилась выполнять отданный Штурмом приказ, Рихтер прыгнул на веревочную лестницу и отправился вверх, место не для слабых сердец в такую погоду. Однако, на палубе условия были почти такие же опасные. Люди на шторм-трапах были по шею в воде, когда накатывала очередная волна. Рихтер, спускаясь на палубу, заметил, как Лотта вышла из камбуза. В каждой руку она несла по ведру и была в старом клеенчатом плаще и зюйдвестке. И в то же мгновение он увидел гигантскую волну, накатывающую на борт. Он крикнул, предупреждая, схватился за ближайший линь и быстро заскользил на палубу. Раздался ужасный треск, когда море хлынуло на корму. Рихтер увидел, как Лотту уносит волна, прыгнул в шипящую пену и кинулся за ней. "Дойчланд" уткнулась носом в свинцово-серое небо, высоко вздыбившись на следующей волне. Рихтер поставил девушку на ноги и увидел, что она еще сжимает ведра, теперь, однако, пустые. И хохочет. "Немного глупо", прокричал он. "Сколько я тебе говорил?" "Думаю, теперь никогда не просохну", ответила она. Он поддержал ее под локоть и помог перебраться по палубе в камбуз. Когда он открыл дверь, внутри была пара футов воды, вокруг плавали горшки и кастрюли, сестра Анджела на четвереньках. По ее лицу он увидел, что неистощимое терпение, наконец, покинуло ее. Рихтер удалился, предоставив Лотте самой справляться с ситуацией. x x x Бергер просушил полотенцем голову, сел за стол, выбрал черуту и закурил. Последняя коробка, и в той осталась лишь дюжина. Он с видимым удовольствием вдохнул аромат Бразилии, потянулся к перу и начал ежедневную запись в личном дневнике. "...по моим оценкам мы находимся приблизительно в сотне миль к западу от залива Галуэй в Ирландии и прекрасно наверствуем время, главным образом потому, что придерживаюсь политики ставить как можно парусов в бурную погоду. Несчастливым последствием этого является, что мы принимаем на борт воду в больших количествах, что делает жизнь трудной как для команды, так и для пассажиров. Стеклянная крыша снова разбита, вода без перерыва каскадом льется в салон, делая существование для монахинь сырым и неуютным, хотя вознесут ли их на небо призывы к всемогущему господу или спасут от вознесения, я не могу определить..." В дверь постучали и вошел Рихтер. Бергер положил перо: "Как внизу, Хельмут?" "Воняет, но годится, господин капитан. Мы качали помпой два часа перед тем, как я спустился, и там все еще было двенадцать дюймов, но если принять во внимание погоду и сколько воды мы набираем, то, кажется, не слишком плохо." "Хорошо", сказал Бергер. "Очень хорошо. У меня ощущение, что мы должны использовать бурную погоду все время, и приятно сознавать, что ниже ватерлинии не так плохо, как могло бы быть." Он потянулся к перу и, еще не вышел Рихтер, уже начал снова писать. x x x Было восемь-тридцать, когда "Катрина" подошла к Фаде. Герике, сидящий в вертящемся кресле у стола для карт со связанными за спиной руками с интересом разглядывал серо-зеленые горбы, согнувшиеся под дождем, скалы, окропленные белым известняком, морских птиц, кружащихся в серых тучах, корморанов, бритвоклювов, чаек всех разновидностей. "Это Фада?" Мердок за штурвалом кивнул: "Говорят, имя происходит из древнего гэльского слова "фундейдх", что значит "остров, лежащий отдельно от других"." "Интересно." Герике глубоко вздохнул: "Я люблю острова. У них особые качества. В апреле сорок первого я патрулировал в Эгейском море и свалился с чем-то вроде лихорадки. Выздоравливал на острове Корфу. Изумительное место. Апрель. Самые красивые полевые цветы, которые я когда-либо видел, и бабочки..." "Что бы там еще ни было, Фада на это не похожа." Джанет прошла в дверь, неся кружку чая. "Мне кажется, вам лучше выпить свою чашку внизу", сказала она Мердоку. "Поставьте на автопилот, и я прослежу за всем, пока напою гордость Кригсмарине." Мердок поколебался, потом щелкнул устройством: "Десять минут, все что вы получите", сказал он и вышел. "Кажется, он думает, что вы хотите остаться наедине со мной", заметил Герике. "Как романтично." "Нет ничего более далекого от истины", сказала она. "Я просто хотела, чтобы он посидел внизу минут десять и выпил горячего чаю. Он старик, вы не видите?" "В вас проснулся доктор. Часто случается?" "Не на Фаде, поверьте. Здесь весьма здоровые люди." Она выключила автопилот и встала за штурвал. "Мне кажется, вы любите это место", сказал он. "Для меня оно обладает странной привлекательностью. Словно внешний мир перестает существовать, что часто случается на самом деле. На Фаде хвастают ветрами от четырех до семи баллов две трети времени до начала апреля. С сентября снова. Рассказывают историю о констебле, присланного с большой земли, чтобы сопровождать местного жителя отбывать шестинедельное наказание в тюрьме Стирлинга." "И что случилась?" "Погода была такой плохой, что к моменту, когда она улучшилась настолько, чтобы плавать лодкам, срок приговора истек." "Значит, я могу застрять здесь надолго?" "Хвастают также самой большой опасностью для плавания на всем западном побережье. Риф Вашингтон. Поэтому первое спасательное судно здесь поставили еще в тысяча восемьсот восемьдесят втором. Теперешний коксвейн - Мердок." "Наверное, он немного стар для такой работы?" "Он передал ее сыну в тридцать восьмом. Вернулся в упряжку, когда Дональд призвали во флот. Дядя Кэри говорит, что он гений. Один из величайших коксвейнов в истории спасательных судов." "Я вижу. А чем живут здесь люди?" "Небольшие фермы. Овцы. Немного коров. Рыбная ловля. Сейчас населения очень мало. Женщины, дети и старики. Все остальные ушли, в основном служат на торговый судах." Подплывая к острову, она встретили только четыре рыбачьих суденышка, еще пробивающихся с Фады в море. Джанет помахала. Герике сказал: "Старики." "И мальчики", сказала она. "И скоро все они тоже уйдут, если эта проклятая война продлится." Они вошли в гавань и Герике заметил невысокого смуглого человека с черной повязкой на глазу, в старых морских ботинках и в бушлате, стоящего на краю верхнего мола. Джанет легко положила руки ему на плечи: "А это", сказала она, "верите или нет, это мой дядя, контр-адмирал Кэри Рив, флот Соединенных Штатов, не совсем в отставке." ---------------------------------------------------- Баркентина "Дойчланд", 23 сентября 1944. Следующая запись. Сестра Анджела и господин Прагер нанесли мне формальный визит, чтобы поднять вопрос о низкой морали среди команды и пассажиров из-за нехватки горячей пищи и питья, происходящей от невозможности поддерживать огонь на камбузе при текущих погодных условиях. Сестра Анджела сделала важное предложение, которое я принял, что моя каюта из-за ее местоположения является самым сухим местом на судне, и убедила меня позволить использовать ее для приготовления пищи, что возможно с помощью переносного керосинового очага. В этот день прошли 225 миль. 11 Было очень тихо в маленькой студии, где сидел Герике с руками, все еще связанными за спиной. Мердок склонился к окну и набивал трубку. "Этот дом," сказал Герике. "Очень выразительный. Чей он?" "Миссис Синклер. Она владеет островом. В наших местах это называют лейрд. Она и бейлиф - то есть магистрат. И коронер, и харбормастер." "Замечательная женщина." "Вы ее скоро увидите. В некотором смысле она отвечает за вас. Единственный закон, который здесь имеется. Ее муж исполнял такие же обязанности. Он утонул вместе с "Принцем Уэльским" в Тихом океане. Это было в тысяча девятьсот сорок первом." "Понимаю", сказал Герике. "Могу предположить, что я не слишком популярен в этой части света." "Мы не дикари, капитан. Выбросите это из головы. За последние две недели мы похоронили восьмерых ваших товарищей с подводной лодки, которая затонула в нашем районе девятого числа. Я сам держал службу и в ней принимала участие почти каждая душа, живущая на острове." Наступила тишина. Герике, впервые смутившийся, сказал: "Благодарю вас. За них, я благодарю вас, сэр." Дверь открылась и вошел Рив. Он все еще был в бушлате, на лице дождь: "Я связался с капитаном Мюрреем из Маллейга. Он настаивает, что ни при каких обстоятельствах не должно делаться попыток отвезти вас на большую землю на чем-либо, кроме военного судна. Лейтенант Джего сейчас, очевидно, на пути в Сторновей. Он получил инструкции по радио забрать вас отсюда, видимо, завтра." "Еще один прекрасный день, прежде чем дверь окончательно захлопнется." Рив сказал: "А сейчас вас хочет видеть миссис Синклер." Он кивнул Мердоку, который пошел впереди, за ним Герике, замыкал адмирал. Они прошли коридором, пересекли громадный, выложенный камнем пол и остановились возле обитой зеленым сукном двери. Рив открыл ее и жестом предложил Герике войти. Это была приятная комната, две стены в книгах от пола до потолка, французские окна выходили в сад. Джанет и Джин стояли перед камином. Они одновременно повернулись. Герике встал в стойку и сделал поклон: "Леди". "Корветтен-капитан Пауль Герике", представил его Рив. "Миссис Синклер." Красивая женщина, одета в шотландский свитер, броугез и килт, который, вероятно, носил клетчатую расцветку ее клана, волосы были перехвачены голубым вельветовым бантом. Она спокойно осмотрела его, голос был сухим: "Не знаю, капитан, объяснил ли адмирал Рив, но я исполняю здесь обязанности бэйлифа и по закону отвечаю за вас." "Мне объяснили." "На острове нет полицейских, но полицейская станция сохранилась со старых дней и временами я пользуюсь ее камерами." "Понимаю." "Вы будете там заперты, пока завтра не появится лейтенант Джего и не возьмет вас под стражу. И, естественно, вас будут охранять". Сказать было действительно нечего. Джанет подошла к окну и выглянула в сад. Рив тронул руку Герике: "Пойдемте. Мердок и я отведем вас". Герике помедлил, глядя в сторону Джанет. Она не поворачивалась. Он снова поклонился, молча повернулся и вышел, сопровождаемый Ривом и Мердоком. Дверь закрылась. "Будь ты проклят, Пауль Герике", прошептала Джанет, все еще смотря на дождь. "Я бы хотела никогда не видеть тебя". x x x Три человека шли по булыжной главной улице, Герике в центре. Сильный дождь заставил большинство людей попрятаться, но там и здесь женщины стояли на ступеньках, глядя с любопытством, и двое мальчишек вились сзади, пока Мердок не прогнал их. Старая полицейская станция была внизу улицы и выходила на гавань, она была построена из прочного гранита, как и любое другое жилище в Мэри-тауне, лишь решетки на окнах отличали его. Рив попытался открыть дубовую дверь в железной раме, но она даже не пошевелилась. Мердок забарабанил носком ботинка: "Лаклан, ты там заснул?" Раздался звук отодвигаемых тяжелых болтов и выглянул Лаклан Макбрейн. Из комбинезона он переоделся в пятнистую форму, расстегнутую на груди. "Запирайся, когда мы посадим его внутрь", сказал Мердок. В одном углу стоял старый стол, стул и ничего больше, в крошечном камине горел торф. Лаклан взял винтовку, повесил ее на плечо, потом с гвоздя на стене снял громадную связку ключей: "Мы сразу посадим его внутрь, адмирал ?" "Чем скорее, тем лучше", ответил Рив. По лестнице они сошли в узкий коридор. На каждой стороне было по три камеры, забранные решеткой из железных прутьев. Рив развязал запястья Герике и указал войти внутрь. Там была железная койка, три-четыре армейских одеяла и ведро. Лаклан закрыл решетку и запер ее. "Теперь это", Рив сквозь прутья передал пачку сигарет, коробок спичек и газету. "Немного почитать. Трехдневной давности, но, как видите, вы все еще проигрываете войну." Мердок из кармана достал небольшую бутылку: "Мне кажется, через некоторое время здесь будет холодно." "Изобилие роскоши." Герике щелкнул каблуками: "Джентльмены - благодарю вас". Рив невольно улыбнулся, они удалились, оставив Герике в одиночестве. Он подошел к зарешеченному окну, оглядел гавань, потом сел на краешек постели, отвинтил колпачок бутылки Мердока и попробовал содержимое. Оно прожгло свой путь вниз, взорвавшись в желудке. Он глотнул воздуха: "Боже всемогущий!", сказал он и застыл, услышав шаги в коридоре. На другой стороне решетки стоял Лаклан, винтовка еще висела на левом плече. Он неловко снял ее и стоял, смотря на Герике, крепко сжимая винтовку обоими руками. Герике медленно встал с напряженными мускулами. По возможности небрежно, он достал сигареты Рива и сунул одну в рот. "Вы курите?" Он подошел к решетке, протягивая пачку. Парень покачал головой и заговорил хриплым голосом: "У вас была полная обойма в маузере. Я разряжал его сам. И видел." "Верно." "Вы могли бы застрелить ее. Почему вы этого не сделали?" "Разве я мог?", мягко сказал Герике. "Вы так полагаете?" Парень вздохнул, внезапно расслабился и поставил винтовку прикладом на пол: "Нет, не думаю, что могли бы". Он двинулся прочь, потом остановился: "Немного погодя я заварю чай. Хотите чашечку?" "Ничего не может быть лучше." Лаклан очень медленно произнес: "Я думал, что смогу застрелить вас. Я хотел отомстить за отца, но когда дошло до дела, не смог." "Я вижу", сказал Герике. Шаги замерли в коридоре. Очень осторожно он снова сел на краешек койки, и когда зажег спичку, чтобы закурить сигарету, рука дрожала. x x x "Мертвая точка" была в пяти милях к юго-западу от Айдриггил Пойнт на острове Скай и боролась с плохой погодой. Петерсен был у руля, а Джего сидел за столом для карт, проверяя курс. Когда позади открылась дверь, он повернулся, ожидая кофе, а вместо этого увидел Янсена с листком сообщения в руке и странным блеском в глазах. "Мне кажется, лейтенант найдет это сообщение интересным." "Сообщение?", спросил Джего. "Из Маллейга? Боже, мы покинули это проклятое место всего час назад. Читайте." "Как хочет лейтенант", сказал Янсен, явно забавляясь. "Корветтен-капитан Герике, прятавшийся на "Катрине", арестован. В настоящее время находится на Фаде. Просьба зайти туда завтра на пути из Сторновея и взять его под стражу." Джего недоверчиво посмотрел на него, выхватил сообщение и перечел сам: "Это невозможно". "Боюсь, что это случилось, сэр. Доброе слово пришло прямо от самого капитана Мюррея." "Хорошо, если найдете краткий перерыв в вашем плотном расписании, сообщите в Маллейг, что сообщение принято и понято. Мы выйдем из Сторновея завтра на рассвете, если позволит погода, и должны дойти до Фады около полудня. Теперь будьте добры, катитесь к черту отсюда." Янсен удалился, широко улыбаясь, а Джего взял со стола карандаш и переломил его пальцами. x x x Джанет положила очередное полено в огонь, подвинув его на место длинной медной кочергой, села и стала ждать. Ее дядя стоял у окна, читая привезенное письмо. "Он пишет, что говорил с тобой сам." "Верно", сказала она. "В кузове штабной машины у госпиталя Гая". Немедленного ответа не последовало и ее охватило внезапное нетерпение. "Он предлагает тебе работу, дядя Кэри. Сам верховный главнокомандующий. Шанс вернуться в гущу событий. Разве ты не этого хотел?" "Заместитель директора по кадровой и материальной координации", горько сказал он и скомкал письмо в руках. "Ради бога, что ты хочешь - крови?" Дверь открылась и вошла Джин с чайным прибором на серебряном подносе: "Семейные споры?", весело спросила она. "Можно присоединиться?" "Покажи ей", приказала Джанет. "Давай покажи ей. Она имеет право знать." Джин поставила поднос на небольшой медный столик у камина. Она подошла к Риву, добыла письмо из пальцев, разгладила его и прочла. "Но это чудесно, Кэри." Она поцеловала его в щеку. "Я так рада за вас." "Боже мой, женщина, ты такая же, как и она. Бумажная работа, разве ты не понимаешь? Гордый клерк, весь день подписывающий бумаги." Джин потянула его к огню, а Джанет покачала головой: "Ты как Харри Джего. Просто не можешь дождаться возвращения в славную битву. Лучше смерть, чем бесчестье." Джин сказала: "Вы двое должны праздновать, а не воевать. Сегодня вечером я устрою изумительный обед. Пирог из дичи, тушеный заяц, и еще остались четыре бутылки особенного шампанского, что Колин припрятал в погребе." "Извините, Джин", ответила Джанет, "и благодарю вас. Звучит чудесно. Я буду рада придти." Рив стоял перед камином, набивая трубку: "Знаешь, меня интересует Герике. Не часто выпадает шанс встретиться лицом к лицу с легендой." "Он действительно такой особенный?", спросила Джин. "Конечно, во флотских кругах. Наверное, самый удачливый капитан подлодки по обе стороны фронта. Имей в виду, что эта информация не предназначена для общего пользования. Но он, несомненно, замечательный человек." "На чьей же ты стороне, ради бога?", спросила Джанет. "Ну, пойми меня правильно. Уважение одного профессионала к другому, вот и все. Напомню, что атака на Фальмут была совершенно выдающейся. Я был бы рад узнать, как он ее провел." "Тогда пригласи его на обед, почему бы и нет? Разве это не цивилизованный способ делать дела? Вы сможете вволю поговорить о войне." В голосе чувствовался сарказм вместе с явным гневом. Рив нахмурился с легкой улыбкой на губах: "Неплохая идея." "Наверное, ты шутишь." "Но почему нет?" Он повернулся к Джин: "Ты не против?" Она заколебалась: "Я не уверена Кэри. Если бы ты попросил об этом вчера, я подумала, что ты безумен, но теперь..." Она нахмурилась: "Враг - все, что мне надо бы ненавидеть - и, однако, он мне нравится. Он - личность." "Придет он или не придет?", нетерпеливо потребовал Рив. "Твое решение. Кроме всего, ты представляешь здесь гражданскую власть." "Ты предполагаешь, что он даст честное слово на этот вечер?" "Ну не так старомодно, конечно, в присутствии молодого Лаклана с его винтовкой." "Зачем?", спросила Джанет. "Зачем ты делаешь все это?" "Почему нет? По крайней мере, впервые после перемены я из первых рук услышу, как идет война." В его глазах появился блеск, намек на старого, непредсказуемого Кэри Рива, которого она знала и которому не доверяла. "И кроме того, мне кажется, это будет весьма забавный вечер." x