x x Герике, лежа на койке, удивился, услышав знакомый смех в комнате наверху. Он поднялся на ноги, когда ее шаги послышались в коридоре. Она стояла по другую сторону решетки: "Я так часто видела подобную сцену в кино, что знаю диалог наизусть. С вами хорошо обращаются?" "Никаких жалоб. Чему я обязан удовольствию вашего визита?" "Приглашаю на обед от Джин Синклер." Позади нее появился Лаклан, глядя слегка изумленно. "Наверное, розыгрыш?", предположил Герике. "С половины седьмого до восьми. Так как у вас нет черного галстука, то годится форма. Лаклан доведет вас до дома - и, пожалуйста, не пытайтесь сделать что-нибудь глупое и начать бежать не в том направлении. Он застрелит вас, если потребуется." Герике слегка поклонился: "Как могу я отказаться от такого очаровательного приглашения?" "Понимаю", сказала она. "Честь Кригсмарине поставлена на карту." Она живо удалилась, а парень уставился на Герике с открытым ртом. Герике улыбнулся: "Не боритесь с этим, Лаклан, просто плывите по течению, вроде меня." Он лег на койку и заложил руки за голову. x x x Каюта Бергера представляла собой беспорядочную сцену. Керосиновая печь располагалась на шкафчике в углу, а со стола убрали все, чтобы расставить набор кастрюль. Сестры Кэт, Эльза и Бригитта с большими усилиями готовили еду членам команды. Ветер снаружи выл в яростном шторме и пол колебался под ногами, когда "Дойчланд" шла по бурному морю. Капитан стоял в уголке, чтобы не мешать, с бокалом рома в одной руке и бутылкой в другой. Он только что вернулся с квартердека, промерзший до костей, с плаща струилась вода. Сестра Кэт поглядела на него :"Чего-нибудь поесть, господин капитан?" Бергер покачал головой. "Нет времени, сестра. У меня есть дела. Какие-нибудь проблемы?" "Люди приходят, когда могут. Трое-четверо за раз. По крайней мере, нам удалось запустить здесь очаг." "Имеете в виду горячую еду?", спросил Бергер. "Существенное подспорье в такую погоду. Я весьма признателен вам, леди. Мы все благодарны, поверьте." Он допил бокал. "Мне надо возвращаться." Он открыл дверь и вышел, с трудом закрыв ее на сильном ветру. "Дойчланд" прокладывала путь по бурному морю под полными парусами, при качке вода переливала через борта. У штурвала стояли двое, и пока он шел до трапа, над люками бушевал мальстрем временами глубиной по пояс. Он ввалился вместе с потоком воды, закрыл дверь и сошел вниз. Вода глубиной в фут кружилась по полу салона. Световой фонарь был закрыт и с крюков на потолке свисали два штормовых фонаря. Четверо из команды ожидали свей очереди внимания в послеобеденную клинику сестры Анджелы. Молодой помощник электрика по имени Шнорер лежал на столе, левый рукав закатан, обнажая кольцо очень злых морских нарывов на запястье. По одну сторону от него стояла сестра Анджела в переднике. Лотта напротив держала поднос с инструментами и небольшой тазик. Рихтер стоял в головах. "Что происходит?", спросил Бергер. "Инфекция такая сильная, что рука почти парализована." Сестра Анджела взяла скальпель. "Держись, Карл, как храбрый парень. Я постараюсь сделать как можно быстрее." Шнорер, лет восемнадцати всего, был напуган до смерти, лицо мокрое от пота. Она кивнула Рихтеру, который положил руки на плечи парня. "Дойчланд" пошатнулась от внезапного шквала и небольшая волна прошла от одной стены каюты до другой. Один из матросов потерял равновесие и очутился на четвереньках в воде, но сестра Анджела уцепилась за стол, наклонилась и принялась за работу. Скальпель взрезал один нарыв за другим, потек гной и разнесся отвратительный запах разложения. Парень вскрикнул, дернулся, несмотря на то, что Рихтер придавливал своим весом, потом потерял сознание. Она продолжала работать с невероятной скоростью, ибо более не было необходимости быть осторожной, Лотта безмолвно подавала ей один инструмент за другим. Когда она начала перевязывать нагноившиеся язвы, Бергер спросил: "Сколько членов команды страдает от подобных нарывов?" "Почти половина", сказала она. Бергер повернулся и увидел, что Рихтер смотрит на него: "Долгое плавание, господин капитан." Бергер устало кивнул: "Потому и нарывы." x x x В семь-тридцать наступили сумерки, когда Герике и Лаклан повернули в широкие ворота Дома Фады и двинулись по дорожке, посыпанной крупным песком. Они поднялись по ступенькам и немец потянул за цепочку старомодного звонка-колокольчика. Послышались шаги и дверь открыла миловидная женщина лет шестидесяти, седые волосы зачесаны назад в пучок. На ней было черное бомбазиновое платье и накрахмаленный белый передник. Она улыбнулась, совсем не показывая удивления: "Не хотите ли войти, сэр?" "Благодарю вас". Герике шагнул в холл, Лаклан следовал за ним, держа наготове Ли-Энфилд двумя руками. "Позвольте ваш плащ, сэр". Она исчезла в небольшом гардеробе и мигом вернулась. "Остальные в гостиной. Вы можете пройти сюда." Она остановилась, положив руку на ручку двери: "Как объявить, сэр?" Герике, более чем когда-либо убежденный, что он принимает участие в некоем изощренном кошмаре, сказал: "Корветтен-капитан Пауль Герике. Меня ожидают", добавил он мрачно. "О да, сэр." Она открыла дверь и провела их внутрь: "Корветтен-капитан Герике, мадам." "Благодарю вас, Мэри." Джин Синклер, Рив и Джанет пили у камина шерри, Рори разлегся на ковре. Она протянула руку: "Я рада, что вы смогли придти, капитан". Она повернулась к Риву: "Кэри, приготовьте капитану Герике шерри." Лаклан занял позицию у двери. Она сказала: "Добрый вечер, Лаклан. Как матушка?" "Все хорошо, миссис Синклер." "Передайте, что я спрашивала о ней." Через мгновение Герике, слегка ошеломленный очутился перед камином с бокалом превосходного шерри в одной руке и сигаретой в другой. "Надеюсь, что вас устроили по возможности комфортно там внизу", сказала Джин. Замечание нельзя было воспринимать серьезно, ибо глаза ее так блестели, что едва скрывали смех. "Я должен описать удобства вашей полицейской станции скорее как адекватные, нежели комфортабельные", вежливо ответил он. Рив зашелся смехом: "Мне это нравится." Он тронул руку Герике: "Оставим их двоих поболтать, отойдем туда и расскажите мне о Фальмуте". Он и Герике отошли к окну и встали, сблизив головы. Джин сказала: "Он красив, не так ли?" "Который?", спросила Джанет. Старшая женщина улыбнулась: "Очко в вашу пользу, но вы понимаете, что я имею в виду." Джанет кивнула: "Он отличается от всех, кого я знала. В нем есть нечто, чего я не могу определить. Я всегда была слишком занята для мужчин, Джин. Я имею в виду, для каких-либо глубоких отношений. Медицинский институт, потом война. В основном работа и сон, с мелкими любовными интрижками, когда я ощущала в них потребность." "А Герике?" "Я немного боюсь его." "Понимаю вас." "Это в глазах", сказала Джанет. "Или не в них, разве вы не заметили? По нему ничего не скажешь, ибо он непроницаем. Он выглядит человеком, далеким от реальной жизни, эта его постоянная кривая улыбка, наверное, есть знак, что смотрит на все, как на весьма черный розыгрыш. Блестящий офицер, моряк милостью божьей, его послужной список, его награды доказывают это. И как все такие люди, совершенно непредсказуем. Ни одно когда-либо установленное правило не подходит для него". Снаружи прозвучал гонг и в дверях появилась Мери: "Обед подан, мадам." Джин встала: "Прошу вас, джентльмены." Она вышла с Ривом, Джанет и Герике следом, Лаклан замыкал шествие. x x x Стол, сервированный в обеденной комнате баронских пропорций, включал все, что обещала Джин. На одном конце находилась галерея и самый огромный камин из всех, виденных Герике, три больших бревна ярко горели в открытом очаге. Над ним висели два истрепанных боевых знамени. На каменной стене висели головы животных. Самые разные от леопарда до газели Томпсона. Пышный набор средневековых доспехов, алебарды и боевые топоры, мушкеты всех видов. "Необычайно", сказал он. "У вас здесь замечательное место, миссис Синклер." "Знаем", сказал Джанет. "Павильон шесть на "Метро Голдвии Мейер". Все, что нужно, это Эррол Флинн в килте, спрыгивающий с галереи с клеймором в руках." Джин Синклер рассмеялась: "В действительности она недалека от правды, капитан. Это место на самом деле - страшное мошенничество. Викторианская готика. Ответственность на одном из моих предков, некоем Фергюсе Синклере." "Трофеи тоже его времени?", спросил Герике. "Нет, они принадлежат деду. Охотился за ними по всему миру. Он был одним из тех, кто на охоте готов довольствоваться лучше малой добычей, чем ничем. Он настаивал, чтобы я участвовала в охоте на оленей, когда была совсем юной. Чтобы приобрести опыт." "Держу пари, что так и было", вмешалась Джанет. "О да, я научилась многим вещам. Что никогда не надо спешить. Что не надо идти крадучись и не находиться по ветру, даже за тысячу ярдов, и брать прицел ниже, если цель находится ниже по склону." "Интересно", сказал Герике, "надо запомнить." "И петлять из стороны в сторону, когда бежите за ней?", спросил Рив. Он почти открыл третью бутылку шампанского, возясь с пробкой покалеченной рукой на краю стола. В его голосе был налет агрессивности, которого раньше не было. Джанет перестала улыбаться. Джин обошла стол и протянула руку к бутылке : "Позволь мне, Кэри. Эти пробки очень тугие". "Я справлюсь." Он попытался выдернуть у нее бутылку одной рукой, она выскользнула и разбилась об пол. "Ну посмотрите на это", с горечью сказал он. "Все в порядке, Кэри." Она взяла салфетку и высушила его забрызганную форму. "Это был хороший год для вина", медленно сказал Рив. На секунду он закрыл глаза рукой, потом повернулся к Джанет и Герике: "Я должен извиниться. С недавних пор я сам не свой." Джин похлопала его по плечу: "Кофе в гостиной." Она кивнула Джанет, смотревшей на Герике, потом отодвинула свое кресло. Они вернулись в гостиную, куда безмолвно прошел Лаклан. "Ему нехорошо?", спросил Герике. Она взяла сигарету из коробки и он зажег огонь: "Вы видели его руку и глаз. Этот небольшой удар судьбы он получил в день-Д, участвуя в бою, в котором не должен был участвовать. Обычная история в его жизни. С тех пор он пытается вернуться в строй." "Я хорошо знаю людей такого типа. Его последними в жизни словами будут, наверное: 'За мной!'" Она покачала головой: "Единственная работа, которую ему предложили, притом используя самую большую в мире протекцию, это работа за столом. Вот почему я приехала повидаться с ним." "И ему это не понравилось?" "У него нет ничего", сказала она. "С его точки зрения." "Красивая женщина это ничто?" "Для некоторых мужчин." "Но не для всех, мне кажется." Она закрыла рукой рот, проговорившись, потом быстро повернулась, села за рояль и подняла крышку. "Но тогда насколько серьезно они принимают подобные вещи? Война творит с людьми странное, заставляя их действовать так, как они никогда бы не поступали в противном случае." "Или с предельной честностью, наконец. Бехштейн, я вижу? Лишь самое лучшее. Я не знал, что вы умеете играть." "Один из наиболее полезных побочных продуктов дорогого образования, но если вы думаете, что это Бетховен, то боюсь, что я не из вашей компании." Она начала играть "Песнь соловья на Беркли Сквер", и Герике встал у рояля, наблюдая за ней: "Вы прелестны." Овчарка поднялась со своего места перед камином и плюхнулась рядом с ней. "Боюсь, что так. Разве не скука? Даже Рори согласен." Он рассмеялся, вошли Рив и Джин Синклер. Адмирал выглядел заметно более веселым и подошел к роялю: "Вот это действительно вернет меня к жизни. Как насчет "Лунного света в Вермонте"?" Она плавно перешла в новую мелодию, а Рив отошел и сел у камина с Джин, разливающей кофе. Они склонились друг к другу и тихо беседовали. "Не дает ли это почувствовать, что мир есть лучшее место?", спросила Джанет. "Зависть", прошептал Герике. "Я чувствую зависть." Она начала играть "Лили Марлен": "Это лучше?" "Не совсем. Слишком напоминает, как идет война, о том, что побеждают британцы. Вы знаете "Туманный день в Лондоне"? Некоторое время она была исключительно популярна среди люфтваффе." Она помедлила, вспомнив ночь на набережной с Харри Джего: "Нет, боюсь, не смогу сыграть наизусть". Рив взял руку Джин Синклер. Они совершенно погрузились друг в друга. Джанет закрыла крышку и встала: "Кажется, надо подышать свежим воздухом. Подайте плед, пожалуйста". Он висел на спинке кресла. Герике тотчас взял его и накинул ей на плечи. "Мы немного побудем на террасе, посмотрим на закат", сказала она и улыбнулась Герике: "Старый шотландский обычай. Пойдемте, Лаклан." Рив оглянулся: " О, конечно, прекрасно." Он снова повернулся к Джин и взял ее другую руку. "Видите?", сказал Герике. "Добрая женщина может творить чудеса." "В данном случае, это особое чудо, поверьте мне", сказала Джанет. Она открыла французское окно и вышла на террасу. Небо было очень темным, с полосами оранжевого пламени на горизонте, тянущимися к северу, острова словно окоченели, море было абсолютно спокойным. Они стояли на краю террасы, соприкасаясь плечами. Лаклан остановился у французских окон. "Словно все чего-то ждет", сказала она. Герике кивнул: "Однажды в Вест-Индии мы всплыли ночью возле Мартиники, чтобы зарядить батареи. Было в точности как сейчас. Невероятно тихо." "Именно это мне здесь нравится", сказала она. "Тишина. По крайней мере в те краткие промежутки, когда не дует ветер." "На следующий день на острове задул самый жестокий ураган на памяти живущих. Мы погрузились и оставались под водой. Природа позаботилась о нашей цели - конвое. Двенадцать судов из двадцати шести затонуло." "За это вы тоже потребовали медаль?" "Жаль, я об этом не подумал", насмешливо сказал он. В бледном вечернем свете ее лицо едва виднелось: "Извините." Позади Лаклана появился Рив: "Эй, вы двое, кофе стынет." "Мы идем", ответила Джанет. Ее плед соскользнул с плеч и упал на пол. Герике поднял его и подал. Внезапно горизонт озарился последней оранжевой вспышкой - и как только он погас, наступила полная тьма. x x x В Тронхейме Неккер шел к зданию штаба. Он был в основательно дурном настроении. Глаза покраснели, словно от недосыпа, хотя он уже три дня находился в абсолютном ничегонеделанье. Когда он вошел в кабинет разведотдела, за столом сидел полковник Майер. Майор Альтрогге склонился рядом и они вместе изучали карту Западных Проливов. Майор поднял глаза: "Вот и вы, Хорст. Наконец, появилось небольшое дело для вас." "Весьма приятно думать так", сказал Неккер с заметным сарказмом в голосе, "но как хорошо знает господин полковник, за последние тридцать шесть часов меня трижды вызывали по разным случаям, только для того, чтобы отменить операцию в последний момент." "Но не в этот раз", сказал Майер. "Дело очень важно. Короче говоря, вы вылетаете в 02-00. Ваш полет будет проходить над Шотландией, потом южнее Внешних Гебрид и к западу от Ирландии до этой точки на карте." Он указал ее карандашом. "Согласно абверу, в этом районе сейчас должен находиться громадный конвой, возвращающийся домой из Галифакса, Новая Шотландия. Весьма важно, чтобы информация, касающаяся его позиции, достигла Киля завтра до полудня." "Я предполагаю, иначе мы проиграем войну." "Весьма забавно", холодно сказал Майер и встал. "Вы хороший пилот, Хорст, но временами вы ведете себя как четырнадцатилетний подросток. В последнее время вы слишком часто допускаете замечания подобного сорта." "Извините, господин полковник." "Ладно, не извиняйтесь." Майер улыбнулся и похлопал его по плечу. "Альтрогге посвятит вас в скучные детали, а я буду ждать вашего рапорта, когда вы вернетесь." Он вышел, а Неккер изучил карту: "До этой точки около девятисот миль полета." "И девятьсот обратно, что оставляет вам весьма мало для игр. Скажем, два часа полета в районе цели, и остаются небольшие поля для ошибок." "Я их не делаю", сказал Неккер. "Вот почему я еще здесь. А что с эскадрильями Спитфайров?" "Здесь, возле Инвернесса, но они не доставят вам хлопот, если вы останетесь на высоте тридцать пять - тридцать восемь тысяч, что с комфортом можно сделать с установленным дополнительным оборудованием. Полет до цели будет проходить в темноте. Легкое дело." "Ну, раз вы так говорите", кисло ответил Неккер и сел. "Хорошо, обсудим детали." x x x Рив открыл дверь полицейской станции и они с Герике вошли внутрь, сопровождаемые Лакланом. Парень достал ключ и повел их вниз по лестнице. Герике вошел в свою камеру и Лаклан запер ее на два поворота. "Господин контр-адмирал!", отсалютовал Герике. "Благодарю за участие в приятном вечере." Рив поколебался. На мгновение показалось, что он заговорит. Вместо этого он пунктуально вернул приветствие и вернулся по лестнице наверх, за ним Лаклан. Дверь закрылась. Герике немного постоял, прислушиваясь, положив руки на прутья решетки, потом подошел к окну. Кирпичная кладка подоконника потрескалась, цемент там, где входили прутья, был старый и раскрошенный. Он поднял матрац, вывинтил одну из пружин железной койки и принялся обрабатывать цемент загнутым концом. В коридоре раздались шаги. Он быстро сел, а по ту сторону решетки появился Лаклан с винтовкой на плече и спальным мешком под мышкой. "Что такое?", спросил Герике. Парень поставил на пол термос, раскатал спальный мешок, залез в него и стоя застегнулся. Потом сел, спиной прижавшись к противоположной стене и положив винтовку на колени. "Просто присматриваю за вами, капитан. Адмирал Рив думает, что вы будете лучше спать, зная, что я поблизости." Герике улыбнулся: "Знаете, Лаклан? Похоже, он на все обращает пристальное внимание." Он улегся на койку, укрылся одеялами до подбородка и почти мгновенно уснул. ---------------------------------------------------- Баркентина "Дойчланд", 24 сентября 1944 года. Широта 56ь.00N, долгота 9ь.51W. 110 миль к юго-западу от Внешних Гебрид. День начался странным штилем, который на моей памяти я не могу припомнить в этих водах. Сразу после полуночи наш путь пересекло судно, мы слышали его двигатель и ясно видели свет, вероятно, из-за небрежности со стороны команды. В среднюю вахту снова начался дождь и ветер соответственно окреп. Настало воскресенье, и в четыре склянки утренней вахты, сестра Анджела совершила обычную заутреннюю на палубе, несмотря на суровую погоду. 12 "Дойчланд", выставив каждый клочок паруса, делала двенадцать узлов. Море начало покрываться белыми барашками под однообразным свинцово-серым небом. Дождь налетел с юго-запада, и сестра Анджела стояла под ним у поручней и говорила проповедь другим монахиням на палубе внизу с дюжиной членов команды, достаточно религиозных, чтобы выйти на заутреню. Хотя несколько матросов были католиками, остальные, если вообще принадлежали какой-либо церкви, были лютеранами, поэтому ей приходилось вести службу таким образом, чтобы никого не оскорбить. Она как раз подошла к концу общей исповеди, голос чисто звучал в сыром воздухе. "... и благослови нас, милостивый боже, на праведную и спокойную жизнь, к вящей славе своей." Несколько мгновений стояла тишина, пока она молилась, закрыв глаза и сжав руки. Она перекрестилась и сказала: "Теперь споем гимн, специально для тех, кто на море, и, стало быть, для всех вас. "Вечный отец, великий спаситель, усмири безустанные волны"." Лотта и другие монахини храбро подхватили слова и Рихтер, стоявший позади нее, вступил тоже, побудив и других членов команды запеть нестройным хором. Сестра Анджела разок повернулась, бросить взгляд на Бергера и Штурма, и капитан обнаружил, что он, несколько беспомощно, тоже присоединился к хору. "Услышь нас, когда молим тебя за тех, кто в бедствиях моря." А потом, когда хор начал иссякать, в небе раздался гул мотора. Бергер в тревоге повернулся и увидел черный самолет, идущий над морем с юго-востока на высоте не более ста пятидесяти футов. "Боже милостивый, вот оно! Вот оно, наконец!", подумал он и в тот же миг схватил сестру Анджелу и пригнул ее. На палубе внизу было полное замешательство, команда рассыпалась, а сестра Кэт пронзительно закричала. Штурм, припавший на одно колено позади Бергера, возбужденно закричал: "Поглядите, господин капитан! Это один из наших!" Бергер мельком увидел пролетающий Юнкерс, ясно увидел кресты на крыльях, свастику на хвосте, потом самолет накренился влево и начал набирать высоту. Внизу на палубе люди подбежали к поручням, двое-трое карабкались по снастям, все радовались, Рихтер и Лотта стояли вместе, рука боцмана на талии девушки, и оба смотрели в небо. "Что теперь, господин капитан?", спросил Штурм. Бергер, собрав утерянное было хладнокровие, поднялся на ноги. Он перегнулся через перила и рявкнул: "Рихтер, спусти шведский флаг. В моей каюте в большом шкафу ты найдешь флаг Кригсмарине". Он повернулся к Штурму: "Быстро за радио. Посмотрим, удастся ли контакт." x x x "Шведский?", спросил Неккер. "Ты уверен?" "Определенно, господин капитан", заверил его Руди. "Я ясно видел флаг". Вмешался Кранц, хвостовой стрелок: "Могу подтвердить, господин капитан." "Парусник", сказал Неккер. "Ни за что бы не поверил, если бы не видел сам. Посмотрим еще раз." Он заложил вираж, на этот раз заходя на не более чем на ста пятидесяти футах, и, когда судно появилось, увидел, что шведский флаг спускается. "Какого черта они меняют раскраску, господин капитан?", спросил с изумлением Руди Хюбнер. "Догадайся", сказал Неккер и с удовольствием хрюкнул, когда начал подниматься другой флаг. Когда они проносились мимо, флаг развернулся на ветру и Кранц сказал с изумлением: "Флаг Кригсмарине, господин капитан! Клянусь!" "Нет необходимости", отозвался Неккер. "Я тоже его видел. Но в этом нет никакого смысла. Сделаю еще круг." Радиооператор Шмидт тронул его за плечо: "Я что-то принимаю сейчас, господин капитан. Должно быть, они. Переключаю." Через мгновение, к его полному изумлению и с чистотой, возможной только на таком близком расстоянии, он ясно расслышал в наушниках голос Йоханна Штурма, говорящий: ""Дойчланд" вызывает Большого Черного Орла. Как слышите меня?" "Большой Черный Орел?", с изумлением спросил Шмидт. "О чем он говорит?" "Он не хочет обращаться к нам, дурак, на случай, если кто перехватит передачу", сказал Неккер. "Ну-ка, дайте мне поговорить с ним." x x x Джин Синклер пила последнюю чашку чая перед тем, как пойти в церковь, когда появились Рив и Джанет. "Приятный сюрприз", сказала она. "Обычно я не добивалась заметного успеха, когда пыталась побудить его подняться в воскресенье утром." "Боюсь, причиной являются дела", сказала Джанет. "Тем не менее я убедила его надеть форму, так что хватайте его, если можете." Джин глядела озабоченно. Рив сказал: "Из Маллейга сообщили, что у лейтенанта Джего трудности с двигателем. Крайний срок для ремонта - вторая половина дня, иначе за Герике пришлют кого-то другого. Кто бы ни был, очевидно, он не прибудет до позднего вечера. Даже, наверное, до завтрашнего утра." "Понимаю". Она посмотрела на часы: "Служба, я должна напомнить вам, начнется через пятнадцать минут, и если мы не хотим получить от Мердока публичного выговора, во время которого придется горбиться за спинами прихожан, то лучше поторопиться." "Хорошо", скучно сказал он. "Я приду, только я вас догоню. Попрошу у Мэри масло и яйца. У меня все кончилось." Дверь за ним закрылась и Джин повернулась к Джанет: "А как вы?" "Пожалуй, нет - не этим утром." "Что вы собираетесь делать?" "Я кое-что придумаю." Джин улыбнулась: "Я так и знала". x x x Герике хорошо позавтракал овсянкой и жареным беконом и, достаточно неожиданно, томатами, принесенными матерью Лаклана. Когда она ушла, Лаклан возвратился на свой пост у стены. Герике сказал: "Спи, Лаклан. Когда ты думаешь немного поспать?" "О, я ужасно хочу спать. Страшная проблема, что для матери я остаюсь крошечным ребенком". Лаклан посмотрел на часы: "Не беспокойтесь, капитан. Мердок сменит меня в одиннадцать после утренней службы." "А, да", сказал Герике. "Он здесь что-то вроде пастора, не так ли?" "Верно - и коксвейн на "Мораг Синклер"" ""Мораг Синклер"?" "Величайшая любовь в жизни Мердока. Это спасательное судно в сорок один фут с двигателем Ватсона. Станция находится в Южной Бухточке на другом конце острова. Мердок там живет." Герике сказал: "Не понимаю, почему не здесь?" "Потому что в действительно плохую погоду море так сильно бьется в волнолом гавани, что из нее невозможно выйти. Гораздо легче из Южной Бухточки". "Всегда так?" "Нет, раз или два в году невозможно отплыть из бухточки." "И что случается, если в это время получен сигнал?" "Еще один спасатель находится на острове Барра." "А вы, Лаклан, вы были членом команды спасателя перед вступлением в армию?" "Не с моим животом", ответил Лаклан. "Но мой отец был." Он перестал улыбаться и Герике, который не мог найти слов, стоял, сжимая прутья решетки. Внешняя дверь хлопнула и голос Джанет позвал: "Кто-нибудь дома?" На ней был плащ из овечьей кожи, твидовая юбка, ботинки до колен: "Как он вел себя, Лаклан?" "Выбора не было", ответил Герике. "Юный Лохинвар просидел у стены, глядя на меня всю ночь с винтовкой на коленях." Она передала через решетку пачку сигарет и пару журналов: "Поможет провести время." "Теперь уже не долго", сказал он. "Лейтенант Джего появится в полдень, чтобы забрать меня. Разве не так?" "Поломка двигателя у Сторновея. К вечеру, как минимум, а может быть, даже завтра". Он стоял, глядя на нее сквозь решетку, словно ожидая чего-то. Внезапно она почувствовала смущение, наполовину злясь на себя за то, что вообще оказалась здесь. "Мне надо теперь идти. У меня дела". "Благодарю", мрачно сказал Герике и взял журналы. "За это - среди прочего." Она повернулась и быстро вышла. x x x В разведотделе в Тронхейме Неккер в дурном настроении мерил шагами комнату, куря сигарету. Он все еще был в полетном комбинезоне, лицо в полосах грязи и пота, очевидных знаках защитной маски. Альтрогге за столом глядел на него поверх составляемого рапорта: "Это не поможет, Хорст. Почему бы тебе не сесть. Выпить кофе." Он потянулся к кофейнику на подносе и Неккер покачал головой: "Нет, спасибо." А потом взорвался: "Почему все эти оттяжки? Я хочу знать, что, к черту, происходит?" "Командующий группой разбирается лично, ты знаешь, но с подобными вещами всегда связаны задержки в инстанциях. Тебе надо набраться терпения". Он откинулся и осторожно добавил: "Я подозреваю, мой друг, что тебе надо подготовиться к гораздо большей головомойке." Неккер перестал ходить: "О чем ты?" "Ты не сделал, что тебе сказано, Хорст. Ты не следовал приказу". Неккер изумленно уставился на него: "Не следовал приказу? Ради бога, Ханс, чего ты ждал от меня?" Дверь открылась и вошел Майер. Он нес несколько листочков сообщений и лицо его было мрачно: "Я связался со штабом Кригсмарине в Киле и новости пошли прямо к самому Деницу. Я получил подтверждение и благодарность нам за информацию." "И это все?" "Нет, они также прислали другой сигнал с выражением чрезвычайного неудовольствия из-за отсутствия информации относительно местонахождения конвоя из Галифакса." "Не сомневался", сказал Неккер. "А что про "Дойчланд"?" Майер сел на краешек стола и аккуратно выбрал сигарету: "Они все о ней знают из разведисточников в Аргентине. Покинули Бразилию несколько недель назад с командой разных типов из Кригсмарине под управлением фрегаттен-капитана Бергера. У них на борту также несколько гражданских пассажиров - монахини, мне кажется." "Фантастика", сказал Неккер. "Провести под парусом такую штуку с одного конца Атлантики до другого под носом у британского и американского флотов. Это воспламенит страну". "Нет, не воспламенит, мой друг, по той доброй и достаточной причине, что новость не будет опубликована. Для такого интеллигентного человека, Хорст, ты временами можешь быть до раздражения глупым. Ты свел свой радиоконтакт с "Дойчланд" к минимуму, разве не так? Ты сымпровизировал грубый код, не правда? Зачем ты делал все это?" "На случай, если кто-то перехватит передачу и будет способен засечь судно." "Именно. Британский флот, Хорст, имел более чем преходящий интерес к активности ветхого старого парусника, пытающегося достичь Киля из Бразилии, главным образом потому, что никто не давал и кончика пальца за ее шансы пройти даже половину пути." "Ну и?" "Но теперь ситуация изменилась. Наши друзья по другую сторону Северного моря так же убеждены в ценности хорошей пропаганды, как и мы. Позволь им только подозревать, что "Дойчланд" в этом районе и так близко к дому - и они немедленно что-нибудь сделают, мобилизуют каждое судно, которое имеют в этих водах, и не позволят ей прорваться." Наступила тишина, которую нарушил Альтрогге, заговорив с явной симпатией в голосе: "Так что видишь, Хорст, никто не должен знать. Любое публичное объявление на этой стадии стало бы фатальным." Неккер медленно кивнул, внезапно почувствовав сильную усталость и повалился в кресло. ""Дойчланд", Хорст, должна быть предоставлена собственной судьбе", сказал Мейер. "Ты это понимаешь? Мы можем молиться за нее, но не более." "Да, господин полковник." "И ты совершил ошибку, Хорст. Ты не имел права отвлекаться от поисков. Ты мог бы оставаться в этом районе по меньшей мере еще полтора часа. Ты мог бы прекрасно заметить конвой из Галифакса." Неккер устало кивнул и Майер положил руку на его плечо: "Мы все ошибаемся, но подобную ошибку дозволяется допустить только раз. Ты понимаешь?" "Да, господин полковник." "Хорошо, теперь иди, поешь что-нибудь, а потом спи. Много спи. Где-то в течение следующих двадцати четырех часов ты вылетишь снова." Неккер встал: "В тот же район?" "Тот же", кивнул Майер. "Но на сей раз конвой из Галифакса, Хорст." Неккер медленно вышел, шаркая ногами. Дверь за ним закрылась. Настала тишина, потом Майер тяжело вздохнул: "Забавная штука, Ханс", сказал он Альтрогге. "Но я, конечно, откажусь, что говорил такое". "Что именно, господин полковник?" "О, просто будь я на его месте, у меня гнусное подозрение, что я сделал бы то же самое, что и он." x x x В Сторновее туман рассеялся поднявшимся ветром, а с моря пришел дождь, когда Джего сошел по трапу с мостика и двинулся на корму. Он припал на колено у открытого люка и уставился в тесный отсек двигателя. "Как дела?" Янсен сидел на корточках возле Астора и Чейни: "Еще час, сэр." "Вы уверены, что он заработает?" Астор, слегка обиженный, поднял глаза:" Я с Чейни и с тем липовым офицером из мастерских ВВС сделали новые части сами. Хорошая медь. Будет как новенькая, лейтенант." Янсен поднялся по трапу: "Он прав, сэр, они выполнили превосходную работу." "Хорошо," сказал Джего, направляясь к мостику. "Передай в Маллейг, что мы думаем выйти через час." Он посмотрел на часы. "Что означает, что мы просрочили время Мюррея на десять-пятнадцать минут. Я, естественно, пошлю подтверждения реальному выходу." Он толкнул дверь, вошел и сел за стол для карт. Янсен помедлил и сказал: "За последний час барометр упал весьма существенно, лейтенант." "Ну и?" "И общий прогноз, не слишком хорош в деталях, сэр, пованивает." Джего засмеялся: "Разве ты не тот парень, что когда-то пересек Атлантику в одиночку?" "Море, лейтенант, нуждается во мне большую часть моей жизни", мрачно сказал Янсен. "Мы наслаждаемся с ним весьма особыми отношениями. Пару раз оно встряхнуло меня, но я всегда возвращаюсь для очередной встряски. Вот в такую игру мы и играем." Джего ощутил неожиданный озноб: "О чем ты говоришь, черт побери?" "Бог знает", Янсен казался смущенным. "Наверное, старею", Он уставился в открытую дверь. "Острова выглядят совсем по-другому. Море другое." "О, дошло", насмешливо сказал Джего. "Ты имеешь в виду, что оно ждало тебя здесь всю твою жизнь?" "Или я этого ждал", сказал Янсен. "Что, опять-таки, совсем иное. Тем не менее, мне лучше отправить сообщение, сэр." Он вышел. В окна мостика хлестал дождь и снаружи ветер стонал в стальной оснастке. Джего, под впечатлением сказанного Янсеном, сидел, слегка повернув голову, словно к чему-то прислушиваясь. На столе лежал прогноз погоды и он взял его. Морские районы Рокэлл, Бейли, Мэлин, Гебриды; картина была однородно черной. Глубокая депрессия быстро двигалась сюда с Атлантики. Сильный дождь, ветер четыре-пять баллов, усиливающийся до полного шторма к вечеру. Он скомкал бумагу и бросил в угол: "А, ладно", тихо сказал он. "Догадываюсь, что это просто не мой день." x x x На "Дойчланд" Бергер сидел над картами в каюте, прокладывая курс на следующие несколько дней. Он различал снаружи монотонное бренчание помпы, звуки подымающегося ветра. Отто Прагер лежал на койке, читая книгу. Он сел и снял очки. "Похоже, проклятая штука будет работать вечно." "Ты так думаешь?" Раздался стук в дверь и вошел Штурм: "Вызывали, господин капитан?" "Как там?" "Вчера два часа - сегодня два с половиной." "И все еще не сухо?" "Почти." Штурм поколебался: "Мы постоянно забираем воду, капитан, что совсем не помогает нашим усилиям. Мне кажется, капитан, если бы мы убавили паруса..." "Ни клочка, господин Штурм." Бергер хлопнул ладонью по столу: "Доже обрывка не трогайте без моего разрешения. Понятно?" "Как прикажете, капитан." "Теперь возвращайтесь к обязанностям и пришлите сюда Рихтера." Штурм удалился, а Прагер встал и подошел к столу: "Он изменился, этот мальчик. Месяц назад он прыгал бы, чтобы привлечь внимание, и щелкал бы каблуками, заговори вы с ним подобным образом, а сейчас..." "...он мужчина", оборвал Бергер. "И он должен благодарить за это "Дойчланд". Ничего и никогда не будет прежним." "Так он прав?" "Только отчасти. Что мы забираем большое количество воды, это верно, как и то, что это не улучшает и так не простой ситуации ниже ватерлинии. То, что основной причиной является настойчивость в постановке всех наших парусов, тоже верно. Но плохая погода - наш лучший союзник, потому что нас труднее найти. Мы ее используем, Отто, чтобы выиграть время, в котором на этой стадии игры мы нуждаемся любой ценой." Он обоими руками разгладил карту. "Я не должен провалиться. Не теперь. Не зайдя так далеко." Прагер положил руку на его плечо: "Мы сильно обязаны тебе, Эрих. Мы все." В дверь постучали и вошел Рихтер. Он был в клеенчатой куртке с руками в стокгольмском дегте: "Господин капитан?" "А, Рихтер. Ты был наверху, я вижу." Боцман глянул на руки: "На топ-мачте развязался блок." "Ты уделил внимание солнечному фонарю в салоне?" "Мы постоянно заняты, господин капитан. Сейчас для дам внизу темно, но лучше, чем все время хлещущая вода." "Хорошо", сказал Бергер. "А теперь я хочу услышать твое мнение о нашей общей ситуации." Рихтер, казалось, колебался: "Вы капитан, а не я." "Я знаю", нетерпеливо сказал Бергер. "Но за исключением меня ты провел больше времени на море под парусами, чем кто-либо. Ты по крайней мере понимаешь, о чем я говорю." Рихтер пожал плечами: "Как хотите, господин капитан." Бергер наполовину повернулся к карте Западного Пролива и постучал по ней пальцами: "Большинство прорывателей блокады в прошлом пыталось пройти Датским проходом между Гренландией и Исландией, а потом прямо к Норвегии. Ты согласен?" "Именно здесь можно пройти, господин капитан." "Но это нам не годится, да? Почему?" "Возможность свободно плавающего льда в районе Гренландии и мы потратили бы слишком много времени к северу от Полярного Круга." "Согласен. А теперь, выбрав Гебриды, где должны мы проложить курс? Оркнейским проходом?" "Нет, капитан", ответил Рихтер. "По моему мнению нам лучше повернуть где-то севернее Шотландских островов, а потом срезать прямо на Берген." "Хорошо, Хельмут. Очень хорошо. Приятно, когда твое решение подтверждается." Бергер свернул карту. "Еще одно. Штурм думает, что мы несем слишком много парусов. Ты согласен с ним?" "Нет, если господин капитан хочет выиграть время", сказал Рихтер. "Тем не менее, я бы обратил внимание, что барометр падает. По моему мнению, наступает плохая ночь." Бергер, который начал улыбаться, раздраженно нахмурился: "Все в порядке, я не вчера родился. Ты думаешь, я не знаю, что барометр падает?" Боцман вышел. Бергер раскатал карту и, хмурясь, уставился в нее. x x x Герике пододвинул койку ближе к решетке, чтобы избежать дождя, который слишком часто с порывом ветра залетал в разбитое окно. Когда передвижка его удовлетворила, он вернулся к окну и посмотрел сквозь решетку. Было чуть больше семи, ночь быстро наступала, и сцена была самой бурной на его памяти: клочковатые волны до горизонта, сильный дождь, небо от свинцового до черного, здесь и там прорезанного оранжевым и золотым. Внезапно далеко в море за концом пирса высоко на волне он увидел "Мертвую точку", она сразу глубоко зарылась носом. В коридоре послышались шаги, он обернулся и по другую сторону увидел Джанет. Она была в зюйдвестке и клеенчатом плаще, блестящем от дождя, и несла закрытую корзинку. Она встала на колено и протолкнула корзинку через маленькую заслонку возле пола. "Это вас поддержит. Шотландцы называют это добрым чаем с окороком." Герике поднял корзинку и поставил на койку: "Ваш друг, лейтенант Джего. Он сейчас заходит в гавань и, судя по морю, я бы сказал, что он в этом чертовски нуждается." "Харри?", спросила она и ее лицо осветилось. "Здесь?" Она повернулась и выбежала. Герике достал сигарету, сверху пришел Лаклан с кружкой чая в руке, которую передал внутрь. "У вас есть спички, Лаклан?" "Есть, капитан." Лаклан передал коробок сквозь прутья. "Можете его оставить." Герике зажег сигарету и повернулся к окну. Канонерка теперь подпрыгивала возле пирса, команда высыпала на палубу. Он увидел Джего, сходящего с мостика, потом Джанет, бегущую по пирсу, желтый плащ ярко горел в вечернем свете. Джего помахал, сошел по трапу и перепрыгнул через поручни. Через мгновение она была в его объятиях. "Вот в чем дело", прошептал Герике. И так как ветер все усиливался, задувая дождь через решетку, он отвернулся. x x x В особняке Фада-Хаус ветер завывал в камине, вторя гудению поленьев. Джего протянул руки к огню: "Изумительно, миссис Синклер. Я начинал думать, что никогда больше не согреюсь. Чертовский переход." "Еще кофе?" "Нет, спасибо. Мне действительно стало хорошо". Он взглянул на Джанет, тихо играющую на рояле. Джин сказала: "Я извиняюсь, что адмирал не смог прийти." "Ну, как он говорил, в такие ночи он предпочитает прилипнуть к радио." "Знаю", сказала она. "Может прийти запрос спасательного судна. Я бы хотела, чтобы подсоединили подводный кабель. Иначе жизнь для всех весьма трудна. Знаете, Кэри - это наша единственная связь с цивилизацией." Часы пробили одиннадцать и Джего улыбнулся: "Я действительно думаю, что мне нужно вернуться. Утром ранний старт." Он повернулся. "Я провожу тебя, Джанет". "Я переночую здесь, дорогой", сказала Джанет, продолжая играть. "О понимаю. Ну, тогда мне лучше идти." Она не показала никакого намерения шевелиться. Джин Синклер проводила его в холл. Подавая ему плащ, она сказала: "Вы сказали, что отплываете рано утром, лейтенант, не так ли?" "Верно, мэм." Она покачала головой: "Не выйдет. Не завтра и, вероятно, не в течении двух или трех дней." Она улыбнулась: "Я знаю, о чем говорю. Когда ветер начинает дуть над Фадой, как сейчас, все может случиться." Джего улыбнулся, вдруг сильно обрадовавшись: "Вы действительно можете это гарантировать?" "Мне кажется, да." Когда она открыла дверь, пытаясь удержать ее на ветру, он поцеловал ее в правую щеку: "Кто-нибудь говорил вам, что вы ангел?", спросил он и нырнул в шторм. Когда Джин вернулась в гостиную, Джанет стояла у огня, надевая свой плащ: "Он ушел?" "Очевидно." "Хорошо." Джанет прошла мимо нее в холл, Джин последовала за ней. "На чьей стороне ты играешь?" "Если быть абсолютно честной, не знаю", сказала Джанет и добавила: "У меня возникла великая идея. К дьяволу мужчин." "Это мысль". Джин открыла дверь. "Ну, утро вечера мудренее." "Точно", сказала Джанет и ступила в хлещущий дождь. x x x "Лично я думаю, что поиски конвоя из Галифакса - пустая трата времени", сказал Ханс Альтрогге. "Но они все еще настаивают, чтобы ты посмотрел." Была почти полночь и разведкомната была в полутьме. Неккер склонился над картой и кивнул: "Согласен. Все предприятие - лишь потеря горючего". "Не совсем, Хорст." Альтрогге открыл папку с предполетными инструкциями. "Что-то выстраивается здесь в Атлантике, что-то совершенно необычное, сообразно нашей станции погоды на мысе Бисмарка в Гренландии." "Насколько необычно?" "Глубокая депрессия движется очень быстро и предвещает исключительно жестокие штормы. Конечно тебе, на тридцати пяти тысячах, не о чем беспокоиться." "А если мне надо будет спуститься?" "Мы должны надеяться, что этого не потребуется. В одном можно быть уверенным: полет будет весьма ценным для статистики погоды, если не для другого." "Хорошо", сказал Неккер. " Когда мы вылетаем?" "Ноль-пять-ноль-ноль." Альтрогге посмотрел на часы: "Время немного поспать. У тебя будет три-четыре часа." "Я подумаю над этим", сказал Неккер и вышел. ---------------------------------------------------- Баркентина "Дойчланд", 25 сентября 1944 года. Широта 56ь.20N, долгота 9ь.39W. Плохая ночь. Ветер силой 6-8 баллов, усиливающийся. Сильный дождь и зыбистое море. В две склянки средней вахты отдал приказ убрать передний верхний топ-галлант и передний верхний топовый парус. Выполнено со значительными трудностями. Пока я урвал момент заполнить журнал, за штурвалом остаются Рихтер, Винцер и Клют. Барометр продолжает падать. Сильно боюсь, что дела пойдут хуже. 13 Рив первым на Фаде окончательно понял, происходит что-то совершенно необычное в общем рисунке погоды. При сильном ветре он всегда беспокоился и нервничал. Не в силах заснуть, он встал с постели около двух ночи, сварил кофейник кофе и присел к радио, посмотреть, что можно поймать. Эфир казался живым от голосов, прорывавшихся сквозь статические разряды. Некоторые слабые и далекие, другие ближе, но для всех общим было одно: страх. Все, кто мог, стремились в укрытия. Где-то к югу от Исландии вспомогательное судно королевского флота передавало в чрезвычайном режиме, что скорость ветра достигла семидесяти пяти узлов и растет, с бурным морем и дождем. Они пытались достичь Рейкъявика. Было почти три, когда он нашел первую действительно жизненно важную передачу от берегового штаба королевских ВВС в Сторновее: "Полярная воздушная депрессия предположительно грозит морским районам Мэлии и Гебрид. Подготовиться к ветру ураганной силы в течении следующих нескольких часов. Ожидаемое направление: северо-восток." Рив посидел мгновение, обдумывая, потом пошлепал в кухню, осторожно закрыв за собой дверь. Он часто шутил, что телефон на стене настолько стар, что его, должно быть, установил сам Александр Грэхем Белл, но сейчас это была линия жизни. Довольно продолжительное время он энергично крутил ручку, зная, что в почтовом отделении на набережной может никого и не быть на посту. Требовалось вытащить миссис Макбрейн из ее постели. Вначале ответа не было. Он попытался снова, и пока занимался этим, дверь кухни открылась и вошла Джанет в халате, наброшенном на плечи. "Что случилось?" Он отмахнулся, ибо сонный голос миссис Макбрейн спросил: "Алло?" "Катрина? Это Рив. Вы можете соединить меня с Мердоком на Саут Лэндинг? Извините, что беспокою, но это срочно." Она мгновенно пробудилась: "Вызывают спасатель, адмирал?" "Еще нет, но судя по всему, ждать не долго." "Не вешайте трубку. Я сразу соединю." Он повернулся к Джанет: "Поставь чайник, милочка, нам потребуется кофе. Предстоит долгая ночь." Все еще слегка заинтригованная, она послушно подошла к печке, открыла заслонку и положила дрова в тлеющие угли. Рив нетерпеливо ждал. Через некоторое время Катрина Макбрейн откликнулась: "Я не могу пробиться, адмирал." "Вы имеете в виду, что никто не отвечает?" "О, нет. Линия мертвая. Повреждена ветром, мне кажется. Я могу сделать что-нибудь еще?" "Нет, не думаю. Кажется, надо предупредить команду." "Но команды нет, адмирал. Рыбацкие суда сегодня работали возле Южного Юиста. Они уйдут в Локбойсдейл, переждать пока стихнет ветер. Если спасатель вызовут сегодня, то здесь нет никого, кроме стариков и мальчишек." "Верно, Катрина", мгновенно среагировал Рив. "Предоставь это мне. Я буду на связи." Он положил трубку и повернулся к Джанет. "Я нашел тебе работу." Он взял ее за руку, повел в гостиную и усадил за радио. Он быстро настроил диапазон и застопорил ручку. "На этой волне работает большинство местных станций. Можешь одеться, если хочешь, и сделать себе кофе, только продолжай слушать. Записывай любое сообщение для меня или для Фады." "А ты?", спросила она. "Куда ты направляешься?" "Повидать Мердока", просто ответил он, вошел в спальню и начал быстро одеваться. x x x Рив нес штормовой фонарь, но он лишь подчеркивал тьму. Дождь шел неослабно и ветер дул с такой силой, что не было сомнения, что он сорвет парус с дрезины. Одной рукой он двигал дрезину по хребту острова, дождь каскадами сбегал по плащу. На полпути ветер вырвал штормовой фонарь и он завершал дорогу в темноте. Путь вниз к спасательной станции он проделал с помощью электрического фонарика, который на случай крайней необходимости сунул в карман перед уходом. Он услышал лай Рори, потом дверь коттеджа отворилась и появился Мердок. Овчарка под дождем понеслась поприветствовать Рива. Он потрепал пса по холке и они вместе спустились к коттеджу. Мердок провел его внутрь. "Плохая ночь для прогулок, адмирал." "На море хуже." Рив снял зюйдвестку и плащ и наклонился к огню. "Я пытался дозвониться до вас. Должно быть, линия мертва." "Вызвали спасатель?" "Нет. Но если вызовут, сделаешь не много. У вас нет команды, Мердок. Рыбацкие суда вечером не вернулись." "Я бы так не сказал", спокойно ответил Мердок. "Есть Хэмиш Макдональд, Фрэнсис Паттерсон, Джеймс и Дугал Синклеры." Рид уставился на него: "Хэмишу Макдональду без малого семьдесят. Братья Синклеры, должно быть, самые старые близнецы в этом деле. Паттерсона я не знаю..." "Мы родились в один год, адмирал." "Перестаньте, Мердок", гневно сказал Рив. "Существует гигантская разница между вами и этими старыми хрычами и вы это знаете." ""Мораг" - прекрасное судно. Если оно опрокидывается, то само и выпрямляется. Даже если захлестнет отсек двигателя, двигатель все равно будет продолжать работать. Вы знаете "Мораг", адмирал. Сейчас не старые времена, когда для весел требовались молодые мускулы. Хэмиш и другие рыбачили в этих водах всю жизнь. Они знают свое дело. Этого достаточно." "Хорошо, я надеюсь, что господь не станет проверять." Мердок достал бутылку из шкафчика и нашел пару бокалов: "Вот, сейчас, это укрепит ваши кости." Рив задохнулся, слезы брызнули из глаз, когда "уисгебеата" взорвалась в центре желудка: "Черт побери, Мердок, это не только попадает в точку, это все в тебе переворачивает! Тем не менее, вам нужно восемь человек в команду, так что все равно не хватает троих. Что вы с этим поделаете?" "Всегда есть Лаклан." "Которого вывернет наизнанку на первой ряби. Вы, должно быть, шутите." Внезапный шквал мощно ударил по крыше дома и здание содрогнулось. "Мне не нравятся такие звуки. Перед уходом я перехватил по радио штормовое предупреждение от береговой охраны. Через несколько часов ветер ураганной силы с юго-запада." Мердок нахмурился: "Будем надеяться, что они ошибаются. Если дела обстоят так, даже спуск на воду - работа для самого дьявола." "Вы так думаете?" "Я это знаю, адмирал." Рив потянулся к плащу: "Мне лучше вернуться. При первом свете мы поглядим, сможем ли найти место, где оборвана линия." "А если я потребуюсь до того?" Мердок вытащи из-за двери собственный желтый плащ. "Лучше я пойду с вами и послушаю, что происходит в большом мире." x x x Было четверть пятого, когда они добрались до коттеджа Рива и вошли в гостиную, где за радио вместе с Джанет сидела Джин. "Хелло, Кэри", сказала она. "При таком ветре я не могу спать. Подумала, посмотрю, как вы управляетесь. Я приготовлю чай." Она пошла в кухню. Джанет сказала: "Становится горячее. Спасатель Сторновея вызван час назад, помочь флотскому танкеру, у которого трудности возле Кейп Рот. С Барры - двадцать минут назад." "Куда?" "Куда-то в Норт Минч." "Кажется, скоро наша очередь", сказал Мердок, когда вернулась Джин с чашками чая на подносе. "Нет, не сейчас, миссис Синклер. Мне надо заглянуть к одному-двоим. Я скоро вернусь." Он вышел и Джанет спросила: "Куда он направился?" "О, разбудить Хэмиша Макдональда, близнецов Синклеров и еще нескольких членов клуба пенсионеров просто на случай, если они понадобятся", ответил Рив. "Наверное, ты шутишь. Они же старики." "Попробуй сказать это Мердоку." Несколько записок лежало на столе и он поднял одну: "Это что, еще прогноз погоды?" "Верно. Из метеобюро." По существу он был таким же: "Морские районы Гебрид, Бейли, Мэлин: надвигается мощная депрессия с ветрами ураганной силы, сильным дождем со снегом." Через секунду по радио захрипел голос: "Маллейг вызывает Сахар-один на Фаде. Маллейг вызывает Сахар-один на Фаде." Слышимость была плохая, хрипела статическими разрядами, вторгались другие голоса. Рив взял микрофон: "Маллейг, Маллейг, Рив слушает. Прием на пять баллов." "С вами будет говорить капитан Мюррей, адмирал." Некоторое время была слышна только статика, потом прорвался голос Мюррея: "Алло, сэр, как дела у вас?" "Ужасно. Как на вашей стороне лужи?" "Полный хаос. Два лихтера затонули прямо в чертовой гавани, а девятисоттонный каботажник, груженный бочками с горючим, сорвало со швартовых. Последний час мы пытаемся связаться с Джего: обычная проверка всех судов флота. Боюсь, никакого успеха. Есть какие-нибудь предположения?" "В последний раз я видел его крепко привязанным к пирсу. Я посмотрю и сообщу." "Буду обязан, адмирал. Кстати, у вас будет по крайней мере один по-настоящему плохой день. Нам сообщают о ветрах в порывах до ста узлов. Погодные парни говорят, что можно ждать почти вертикального падения давления." "Благодарю вас за эти несколько приятных слов", ответил Рив. "Конец связи." x x x В камере резко похолодало. Герике мало спал ночью, в пять-тридцать поднялся и подошел к окну с одеялом на плечах. Снаружи было еще темно, но временами горизонт взрывался электрическими разрядами, на долю секунды высвечивая неподвижную картинку гавани. Несколько небольших судов дрейфовали в ней и два из них, насколько удалось рассмотреть, вверх днищем. Шум ветра теперь стал сильнее, надоедливый, раздражающий, непрерывный стон. Он снова выглянул и в очередной вспышке увидел фигуру в плаще с фонарем в руках, пробирающуюся по пирсу к канонерке. В коридоре раздались шаги и через решетку заглянул Лаклан с керосиновой лампой в руке: "Вам, должно быть, холодно здесь, капитан?" "Да, пожалуй, можно сказать и так." "В кабинете хороший камин. Если вы дадите мне слово, я позволю вам посидеть у него." Парень улыбнулся: "Вам отсюда некуда сбежать - не в такое ненастье." "Ну что ж, спасибо, Лаклан", ответил не раздумывая Герике. "Даю слово. Вы очень добры." Юноша открыл решетку и Герике последовал за ним наверх. Торф в камине тлел на сквозняке белым огнем. Лаклан передал кружку чая. Мощный порыв ветра ударил по крыше, сорвав черепицу. "Боже помоги. Этот ветер пугает меня, капитан. Пугает до смерти. Такой же, когда я был ребенком. Не ужасно, что я исповедуюсь?" "Разве этого боятся?", улыбнулся Герике и предложил сигарету. "Берите, Лаклан, и вступайте в клуб курильщиков." x x x Мэри-таун никогда не был хорошей якорной стоянкой, но все же защищал от юго-западного ветра. В гавани было достаточно много тихого места. "Мертвая Точка" провела плохую ночь. Дважды обрывались швартовы, в первом случае ее со значительной силой швырнуло жестоким шквалом обратно на пирс, и ее регулярно атаковали оторванные суденышки из гавани. Джего и команда большую часть ночи были в боевой готовности, ведя постоянную битву за спасение старой канонерки, чтобы она не вышибла свои мозги о пирс. К пяти-тридцати Джего был без сил. Он заметил на пирсе штормовой фонарь, но не понял, что идет Рив, пока адмирал не взобрался по трапу на мостик. "Как дела?" "Мы висим, сэр, вот и все. Кажется, стоило попробовать шанс в открытом море." "Не обманывайтесь. Думаете, это - плохо? Подождите, пока не станет хуже. Мюррей был на связи. Он вас не слышит." "Знаю, наше радио разбито. Удивлюсь, если его вообще починят." "Окей, я передам Мюррею, что вы еще одним куском. Если найдете часок, когда станет полегче, приходите в коттедж. У меня есть идея, для которой вы можете понадобиться." "Приду, сэр." Рив выбрал момент, чтобы перешагнуть поручни, и заторопился вдоль пирса. x x x Бергер ударом ноги открыл дверь каюты и нетвердо ввалился, сопровождаемый ужасным шквалом ветра и дождя. Керосиновая лампа шаталась над столом в своих держалках, свет и тьма гонялись друг за другом в углах. Отто Прагер, лежавший на койке, в тревоге сел: "Что такое, Эрих?" Бергер промок до костей, несмотря на плащ. Лицо страшное: "Я потерял еще человека." На секунду он тяжело оперся о стол, потом перешел на другую сторону со всей осторожностью пьяного на колеблющемся полу. Он осел в кресло. "Извини", сказал Прагер. "Нам всем надо извиняться." Бергер открыл верхний ящик, вынул судовой журнал и ручку. "...пять склянок утренней вахты и состояние, наихудшее из мне известных. С величайшими трудностями спустили паруса, оставив лишь штормовые. Условия наверху зверские. В четыре склянки две гигантские волны перекатились через судно. Оно выдержало первую волну, но когда оказалось у ее подножья на другой стороне, ударила вторая волна, достигнув половины фок-мачты. В это время по моему приказу на снастях находились восемь человек, среди них старший помощник электрика Ханс Бергман, которого сорвало и унесло." "Вот так", горько сказал Бергер. "Бедный парень. Такой долгий путь - ради чего?" "Тебе надо поспать, Эрих." "Ты прав", ответил Бергер. "Разбуди меня через полчаса." Он положил голову на руки и закрыл глаза. Прагер сидел, глядя на него, свет от бешено шатающейся керосиновой лампы взад-вперед шатался по комнате, а снаружи тысяча жестоких голосов ветра, казалось, подымаются до крещендо. "Это море, Отто", тихо сказал Бергер, не открывая глаз. "Может быть, оно решило прийти за нами." x x x В салоне монахини собрались вокруг стола, склонив головы и сложив руки. Вода сочилась в световой люк, но борта в настоящий момент, казалось, держатся. И здесь, как и везде на судне, нельзя было найти сухого местечка, вода стекала по трапу кают-компании и плескалась в каютах. Сестра Анджела молилась вслух твердым ровным голосом: "О, Боже, умеряющий ярость моря, услышь, услышь и спаси нас, чтобы мы не сгинули..." Двери на лестнице кают-компании открылись и по ступенькам простучал Рихтер, неся большой бидон, который поставил на стол. Фуражка промокла, со спутанной бороды и с плаща струилась вода. Он стоял в ожидании со вздымающейся грудью. Сестра Анджела запнулась, потом дочитала молитву до конца и перекрестилась. "Поздравления от капитана, сестра. Горячий кофе. Только что приготовлен на керосинке в его каюте." "Поблагодарите капитана Бергера. Как дела?" "Плохо", сказал Рихтер. "Мы потеряли еще одного человека. Молодого Бергмана. Смыло с оснастки." "Мы помолимся за него." "Да, надо, сестра." Он повернулся и вышел по лестнице. "Помолимся, сестры, за душу Ханса Бергмана, пусть она успокоится в мире." На другом конце стола Лотта вдруг повернулась, вбежала по лестнице и вышла на палубу, прежде чем кто-нибудь промолвил слово. Открывшаяся картина заставила ее задержать дыхание. Хотя давно наступило время рассвета, дня не было: небо черное, вихрем неслись гороподобные тучи, подсвеченные фиолетовым и красным, словно где-то за ними во тьме горел гигантский огонь. Непрерывно сверкали молнии и ветер выл, как бешеный, хлеща по лицу. Все на палубе занимались делом и никто не обратил на нее внимания. Штурм держал штурвал с Винцером и Клютом, четверо работали за помпой, каждый линем привязан к главной мачте. Море нависло над судном гигантской массой, все подмяв под себя. Лотта вцепилась в поручни трапа. Казалось, "Дойчланд" легла на бок, потом выпрямилась. Без линей люди у помпы были бы смыты. Они барахтались на палубе, словно рыбы на отмели, и Рихтер, висевший на мачтовых снастях, спрыгнул им на помощь. Высоко вверху раздался внезапный резкий треск, похожий почти на взрыв. Он поднял глаза. Разорвались крепления на фоковом топ-галланте. Рихтер увидел, что рея бешено болтается, парус вырвался. Он дико бился в штормовом ветре, заставляя вибрировать всю мачту. Рихтер понял, что вопрос лишь времени, когда передняя рея лопнет, как гнилая палка, побежал на кухню, выхватил из креплений топор для рубки дров и бросился в снасти. Он приостановился, чтобы сунуть топор за пояс и, повернувшись, увидел, как на квартердеке бешено машет Бергер. Было невозможно расслышать, что он кричит, но по жестам было достаточно ясно, что он хочет, чтобы Рихтер спустился. Но если оставить парус и сломается мачта... Рихтер скрежеща зубами, продолжал карабкаться. Плащ скорее мешал, чем приносил пользу, ибо давал малую защиту от такого непрерывного дождя. Канаты набухли, каждая веревка потеряла гибкость, а когда он протягивал вверх руку, под одеждой по коже струился холодный поток. Ветер, как живой, рвал и терзал его одежду. Но мгновение он остановился на первой рее, чтобы перевести дух. Куда достигал глаз, море кипело белой пеной, хлестал дождь и град, в черноте неба гибельно сверкали молнии. Он остановился возле паруса. Тот бился на ветру с громовым грохотом. Теперь, смотря прямо в лицо смерти, он выбрал мгновение, плотно приник к мачте, оказавшись внутри бьющегося паруса, крепко вцепился одной рукой и замахал колуном, атакуя кольцо, скрепляющее рею с мачтой. Парус накрыл его, чуть не сорвав. Потом один из линей на мгновение натянулся. Он глянул вниз и прямо под собой увидел Бергера, стоящего на рее, вцепившись в этот линь. Он кивнул, Рихтер снова махнул топором, линь разошелся. Бергер отпустил линь как раз вовремя, ибо рею и нижний топ-галлант мгновенно унес ветер, дико вращая в полете. Бергер схватил Рихтера за плечо. Медленно, с трудом, они не спеша спускались. Рихтер спрыгнул на палубу и увидел Лотту на трапе квартердека. Она смотрела на него с выражением благоговения на лице. Инстинктивно, он протянул ей руки, и она бросилась под его защиту. x x x При первом свете Джего с командой перевели канонерку во внутреннюю гавань, где мелководная зыбь представляла меньшую проблему. Как только "Мертвая Точка" оказалась в безопасности, он оставил командовать Янсена и направился в коттедж. Джин Синклер встретила его при входе, в гостиной за радио были Рив и Мердок. "Как дела?" "Ужасно", ответил адмирал. "Кровавый кавардак." В Маллейге выбросило на берег еще один каботажник и еще два лихтера затонуло. Возле Сторновея три траулера затонули так быстро, что ничего нельзя было поделать, их поглотило чудовищное море. Южнее Исландии бесследно исчез корвет канадских королевских ВМС "Макмитчел" с восьмидесятью пятью офицерами и матросами, составлявшими его команду, и никто никогда их больше не видел. А конвой из Галифакса, пошедший Северным Проливом в Ирландское Море, был безнадежно рассеян. Однако, до сих пор никто специально не вызывал спасатель с Фады. Мердок сидел, терпеливо куря трубку, слушая путанные сообщения по радио. Джего вошел в кухню, где Джанет и Джин делали сэндвичи. "О", сказал он, "в конце концов, ты все же женщина." "Так посмотри на меня, милый." Он налил себе чаю: "Я вижу, спасатель еще не вызывали." "Не могут. Вот почему Мердок ждет. Команда уже готова на спасательной станции." Она покачала головой: "Честное слово, Харри, ты никогда такого не видел. Среди нет никого, кто не был бы дедушкой. Это сплошная патетика." "Патетика? Кучка мужчин готова выйти в самое гнусное море, которое я только видел за всю жизнь, и это все, что ты можешь сказать?" "Они не продержатся и пять минут. И что тогда делать?" Он вернулся в гостиную и сел рядом с Ривом. Было ровно семь-тридцать. Без десяти восемь пришел очередной прогноз погоды из Сторновея: "Американский эсминец "Карбисдейл" в ста десяти милях северо-западнее Батт-оф-Льюиса сообщает о ветрах ураганной силы в порывах до ста двадцати узлов." "Сто двадцать", благоговейно произнес Джего. "Действительно плохой ветер", мрачно сказал Мердок. "Я не знаю хуже." Джанет принесла на подносе чай и сэндвичи, поставила его и безмолвно вернулась на кухню к Джин. Джего взял сэндвич и наклонился, потрепать Рори по голове. Часы на камине пробили восемь раз. Как только отзвучал последний удар, по радио прозвучал голос на ломаном английском: "Трехмачтовая баркентина "Дойчланд" беспомощно дрейфует. Моя нынешняя позиция по оценке находится где-то в двадцати милях к юго-западу от Фады во Внешних Гебридах. Ради бога, помогите нам. У меня женщины на борту." Передача затухла, утонув в море статических разрядов. Рив повернулся и посмотрел на Джего: "Он сказал "Дойчланд"?" "Так и мне послышалось, адмирал." "Трехмачтовая баркентина", сказал Мердок. "Не думал, что доживу до такого дня." Джанет и Джин вышли из кухни и встали, прислушиваясь. Рив сказал: "Господи, этого просто не может быть." Голос Бергера пробился через статику: "Баркентине "Дойчланд" настоятельно требуется помощь, двадцать миль к юго-западу от Фады. Женщины на борту." "Снова он, адмирал", сказал Джего. "Он, похоже, настоящий." Рив потянулся к микрофону, но когда Бергер снова начал повторять сообщение, на волне появился другой голос: ""Deutschland", hier ist Grosser Schwarzer Adler." Все остальное было на немецком. Рив беспомощно откинулся: "Что там, черт побери? Минуту назад парень вопил о помощи, а теперь сплошные капустоеды и я не понимаю ни слова." Наступила тишина и Джанет осторожно сказала: "Герике мог бы понять, дядя Кэри." x x x На "Дойчланд" дела шли от плохого к худшему. К семи-пятнадцати стало очевидным, что она не может больше нести главный топовый парус и Бергер отдал Штурму необходимые приказания. Спустить парус оказалось невероятно трудным. Хотя матросы работали на небольшой высоте над палубой, надо было считаться с ужасным ветром. Все веревки разбухли вдвое против нормального размера, блоки заедало при каждом движении, и все время их резал ветер острый, как скальпель хирурга, сдирая кожу водяными брызгами. В конце концов дело было сделано и матросы устало спустились на палубу. Теперь над всем доминировал ветер, ударяя судно одним шквалом за другим. Рваные облака проносились над головой и казалось, что они достаточно низко, чтобы задевать верхушки мачт, сверкали молнии и безостановочно хлестал дождь. Еще четверо матросов неистово работали у помпы. Бергер, смотря на них над перилами квартердека, почувствовал странное безразличие. Такая хилая незначительная работенка посреди этой безбрежности. Откуда взяться надежде? Он повернулся проверить Штурма и двух человек, держащих вместе с ним штурвал, и открыл рот в беззвучном крике, когда с кормы накатилась ужасная волна. "Дойчланд" содрогнулась, Бергер очутился на спине, смертельной хваткой вцепившись в поручни, в то время как тонны воды перекатывались над ним к носу судна. Не осталось ни следа от Винцера и Клюта, но Штурм еще был там, повиснув на штурвале. Бергер, пошатываясь, пересек квартердек, чтобы помочь ему. Левый борт "Дойчланд" оставался под водой. Они боролись, словно демоны, Бергер в бешенстве слал проклятия, и медленно, очень медленно, судно начало слушаться руля. Но удар оказался смертельным. Средняя мачта и большая часть оснастки исчезла. Спасательные лодки унесло. Надстройку камбуза смыло совершенно всю. Рихтер появился на трапе. Бергер прокричал ему в ухо: "Еще двоих за штурвал, Рихтер, потом сообщи о повреждениях, как только сумеешь." Боцман исчез. Через несколько мгновений прибежали Хольцер и Эндрасс и встали к штурвалу. "Командуйте здесь, господин Штурм. Я посмотрю, какова ситуация внизу." Когда Бергер достиг двери своей каюты на лестнице появился Рихтер. "Сестры целы?" Рихтер кивнул: "Потрясены и страшно испуганы. Но у нас теперь другие проблемы, господин капитан. Двадцать дюймов воды в трюме и она прибывает." Бергер повернулся посмотреть на "Дойчланд". Лини оснастки плясали на ветру, нижний топовый парус оторвался и половинка его еще трепетала на рее, словно порванный серый флаг. Здесь и там из палубы торчали доски, трубчатые перила были сломаны. Все судно содрогнулось, когда устало вскарабкалось на очередную волну и в него ударил шквал. Рихтер понял, о чем он думает: запахло поражением. "Неважно, Хельмут, не так ли?", спросил капитан. "Мы завершили." "Боюсь, что так, господин капитан." Бергер кивнул: "Пойди к Штурму и скажи, чтобы немедленно принес радио в мою каюту." x x x Неккер покинул Тронхейм в пять и полет над Шотландией на тридцати пяти тысячах футов, гораздо выше погоды, прошел совершенно без инцидентов. Но достигнув района цели, он, однако, обнаружил совершенно иную ситуацию. Под ним кипели облака, темные и угрожающие, подкрашенные оранжевым огнем, вьющиеся в вихре, словно клубы черного дыма. Шмидт сказал: "Сегодня там, внизу, дьявольское времячко. Мой английский так себе, но я понимаю SOS, когда слышу. Я подключу вас, командир." Как раз передавали очередное сообщение: "Морские районы Мэлин и Гебриды. Ветер в шквалах до ста тридцати. Барометр показывает девять-семь-ноль и продолжает падать." Шмидт снова произнес: "Я знаю одно, господин капитан. Конвой из Галифакса больше никогда не будет конвоем. Их разнесет на куски." Но Неккер, глядя в черный дым внизу, думал о "Дойчланд". Он сказал Руди: "Ты знаешь позицию, где мы вчера видели "Дойчланд". Пусть в среднем, скажем, десять узлов курсом норд-ост-тен-норд. Посмотри, что твой железный вычислитель может сказать о ее теперешнем местоположении." "Но, господин капитан", запротестовал Руди, "наш приказ..." Неккер холодно ответил: "Заткнись и делай, что говорят." Получить желаемую информацию у парня заняло лишь пару минут, и он передал ее. Неккер немедленно сменил курс, включив интерком. "Слушай меня, народ. Нам говорили, что это самый прекрасный всепогодный самолет в мире. Обещали, что он сможет работать в условиях урагана. Посмотрим, правы ли они. Я спускаюсь в это дерьмо, чтобы узнать, что случилось с "Дойчланд". Я принял решение." Он толкнул ручку вперед, введя Юнкерс в пике, и начал снижаться. Через несколько минут они вошли в облако и в сильный дождь, огни вспыхивали на кончиках крыльев. Они продолжали скоростное снижение, сильным ветром их швыряло из стороны в сторону. Неккер давил на ручку всей своей силой. В одном месте они легли на левый борт, ветер нанес серию ударов по фюзеляжу, вырвав кусочки с крыльев, но он сохранил управление и продолжал пике. Они были на десяти тысячах и снижались, все еще окутанные темными, бурлящими облаками. Руди отстегнул кислородную маску и уставился в стекло с очень бледным лицом. И все это только трата времени, говорил сам себе Неккер. При такой погоде в высшей степени не похоже, чтобы "Дойчланд" оказалась способной сохранить прежний курс, а ее скорость, кроме всего, была лишь оценочной. На трех тысячах Юнкерс вырвался из туч в громадную чашу яркого свечения и ливневого дождя, море белой пены простиралось до горизонта. И там находилась она - совершенно невероятно, всего в полумиле к юго-западу. "Руди", сказал Неккер, "я должен тебе бутылку шампанского", и начал резко разворачиваться влево. Руди опустил бинокль: "Она плохо выглядит, господин капитан." Вмешался Шмидт: "Что-то плохо, командир. Они передают сигналы бедствия. На английском. Бергер просит о помощи." "Подключи меня", мрачно сказал Неккер. "Я поговорю с ними сам." ---------------------------------------------------- Баркентина "Дойчланд", 25 сентября 1944 года. ветры ураганной силы. По моему мнению, "Дойчланд" находится в состоянии грозящей гибели; в конце утренней вахты я начал передавать сигнал бедствия. Боюсь, наш сигнал слишком слаб из-за воздействия соленой воды на батареи. Тем не менее, вскоре после этого вновь объявился наш друг из Люфтваффе. К нашему искреннему изумлению, в разговор вмешалась третья сторона с соседнего острова Фада. 14 "Вызывает "Дойчланд". Вы еще с нами, Неккер? Мы потеряли вас в низких облаках." "Я все еще вижу вас", ответил Неккер. "Не беспокойтесь. Я буду поблизости." Радиообмен трещал статикой, слышался будто издалека. Герике возле радио медленно произнес: ""Дойчланд"?" "Ну же, говорите с ним", сказал Рив, "узнайте, что происходит." "Очень хорошо." Герике взял микрофон и начал передавать на немецком: ""Дойчланд", вызывает Фада. Отвечайте, пожалуйста." Наступила тишина, потом слабо прохрипел голос Бергера: "Неккер, что это такое, ради бога?" "Не знаю." ""Дойчланд", вызывает Фада. Будьте добры детально описать вашу нынешнюю позицию. Может быть, мы сможем помочь." Снова воцарилось молчание, потом зазвучал голос Неккера: "... не имею ни малейшего понятия... думаю, надо ответить... посмотрим, что произойдет." Опять наступило молчание, совсем издалека доносились слабые тени других сообщений. Джего спросил: "Что там происходит, капитан?" "Теперь мы принимаем только одного из собеседников. Неккера, кто бы он ни был. Что касается "Дойчланд", она либо затонула, либо потеряла радиоконтакт." "Узнать, что произошло, можно только одним способом", сказал Рив. "На этот раз говорите с Неккером." "Хорошо." Герике попытался снова: "Фада вызывает Неккера. Отвечайте, пожалуйста. Фада вызывает Неккера. Отвечайте, пожалуйста. Я не могу поймать "Дойчланд". Крайне необходимо поговорить с вами." Только тишина. Джин Синклер тихо сказала: "Он не верит вам, капитан." Герике попытался снова: "Неккер, здесь корветтен-капитан Пауль Герике из Кригсмарине вызывает с Фады. Я прошу вас ответить." Снова статика, потом сильный голос Неккера: "Пауль Герике - ас-подводник?" "Верно." "Как такое может быть?" "Я военнопленный. Те, кто здесь командуют, попросили меня перехватывать ваши вызовы, потому что не понимают по-немецки. А вы кто?" "Капитан Хорст Неккер из сороковой кампфгруппы в Тронхейме. Судовая и погодная разведка. В данный момент кружу над "Дойчланд" на Ю-88." "Я не смог получить от них никакого ответа", сказал Герике. "Как дела?" "Их сигнал слабеет. Морская вода в батареях." "Вы их еще слышите?" "Да, если приближаюсь." Адмирал сказал нетерпеливо: "Ну же, Герике, что там происходит?" Герике рассказал. Рив повернулся к Мердоку: "Знаете, как их достичь?" "Можно попытаться", ответил Мердок. "Поможет, если самолет останется сверху и даст нам сигнал. Видимость на уровне моря будет очень плохой." "Здесь еще дьявольская куча вопросов", сказал Джего. "К Неккеру, я имею в виду. Можете представить не что это похоже - пытаться удержать самолет в воздухе в такую погоду?" Герике снова потянулся к микрофону. "Герике вызывает Неккера. У нас готов к немедленному выходу спасатель. Мы сделаем все, что сможем. Нынешняя позиция такова." Он медленно и ясно пересказал существенные факты. "Через какое время спасатель подойдет?" Герике пересказал подробности Мердоку. Старик кивнул: "Около часа. Я выхожу немедленно." "Я пойду с вами." Рив потянулся к плащу. Но Мердок покачал головой: "Вам надлежит только наблюдать, адмирал, ничего больше. У меня своя команда." "Но послушайте", горячо начал Рив. "Я - командир спасателя Фады, Кэри Рив", ответил старик. "Жизнь или смерть сегодня - только по моему решению. Вы можете посмотреть, как мы выходим, но ничего более." Рив повернулся к Герике: "Оставайтесь за радио. Я вернусь, когда судно отчалит." "Хорошо", сказал Герике. Мердок нырнул в шторм, за ним Рив и Джего. x x x Высоко на хребте острова ветер дул со свирепой силой и живому существу, казалось, нужно было выложиться до конца, чтобы дрезину всего лишь не сдувало назад. Только соединенными усилиями Мердока и Джего производился хоть какой-то прогресс. Когда они прибыли к концу колеи у спасательной станции, от вида на море перехватывало дыхание. Изрытый и изорванный ковер белой воды, одна гигантская волна за другой накатывались мерным ритмом. Там и здесь из подошвы волны в устье бухточки высовывались заостренные зубы рифа. "Думаете, сможете преодолеть?", проорал Рив в ухо Мердока. "Может быть", ответил старик. Вокруг спасательной станции кучками собрались люди. В основной женщины и несколько детей. Когда трое мужчин поспешили вниз по дорожке, позади раздались звуки бегущих шагов и их догнал Лаклан. "Я побежал, как только услышал", сказал он, слегка задыхаясь. "А позади - половина Мэри-тауна. Я ведь понадоблюсь вам, Мердок?" "Нас шестеро, Лаклан. Мы прекрасно справимся." Мердок прошел насквозь небольшую толпу и вошел в ангар. Команда уже ждала в катере, одетая в желтые плащи и спасательные жилеты. Двери в конце слипа были распахнуты. Он натянул плащ и шагнул шаг-другой вниз по склону, где мог видеть устье бухточки. Он поднял глаза на команду. "Есть шанс, что мы это сделаем. Только один к десяти, но надо попытаться. Там терпит бедствие судно с женщинами на борту. И если мы не сможем выйти теперь, мы не выйдем совсем, по крайней мере пока здесь такое море. Если кто-нибудь из вас думает по-другому, скажите об этом и покиньте судно." Последнее замечание было высказано тем же спокойным доверительным тоном, как и все остальное. Седобородый Фрэнсис Паттерсон ответил с ноткой нетерпения: "Может, начнем отчаливать, Мердок, или будем обсуждать эту нудятину весь день?" "Пусть будет так", сказал Мердок и поднялся по трапу. Женщины небольшой толпой двинулись вниз на берег, тихими голосами беспокойно переговариваясь между собой. Через секунду "Мораг Синклер" появилась из ворот домика, с заметной скоростью съехала по слипу и вошла в воду, глубоко зарывшись носом и высоко взметнув брызги в воздух. Она шла по набухающей гигантской волне, вливающейся в узкое устье бухточки. На мгновение риф снова высунулся из отступившей воды. Толпа молчала, только завывал ветер. "Нехорошо", сказал Рив. "Им этого не сделать. Это безумие, волны, должно быть, в тридцать футов высотой. Если они войдут в волну в неудачный момент, их разметет на кусочки." Но "Мораг" продолжала двигаться к выходу из бухточки, резко увеличив скорость. "Он пытается поймать следующее большое вспучивание, чтобы пройти над рифом", прокричал Джего. Наверное, это могло сработать. У Мердока был один шанс к десяти. Но в этом момент ветер рванул с такой жестокостью, что где-то в толпе закричала женщина. "Мораг Синклер" пошатнулась, потом резко отклонилась влево и, казалось, выровнялась высоко на волне над внезапно открывшимися черными скалами. "Она сейчас врежется!", закричал Рив. Вошедшая гигантская волна, вздыбившись на тридцать-сорок футов над устьем бухточки, понесла с собой спасатель, беспомощного перед нею. Он ударился о дно близко у берега, вода в ярости кипела над ним, смыв двоих из команды прямо через борт. Харри Джего уже бежал вниз в прибой, стремясь к желтому плащу. Он увидел перед собой лицо Фрэнсиса Паттерсона, глаза закрыты, зубы выбиты. Еще кто-то был позади, по пояс в ледяной воде. Барахтающийся адмирал Рив с одной действующей рукой, черная повязка сдвинулась, обнажая безобразно сморщенный шрам, пустую глазницу. Джего откинул полу другого желтого плаща, обнаружив Джеймса Синклера, и потащил его через прибой обратно, где тянулись руки, желающие помочь. Следующие несколько минут были какофонией криков и воплей, "Мораг Синклер" скрежетала в прибое на каждой следующей волне. Бросили линь, другой, женщины бежали из ангара, неся еще. Джего осознал, что тянет, пригнувшись к пене прибоя, сзади него Лаклан и Рив. Раз, поскользнувшись и упав, он нашел момент осознать происходящее и был потрясен, увидев с дюжину женщин, тянущих другую веревку, юбки подоткнуты за пояс. Ведер задувал песок прямо в лицо. Он закрыл глаза и продолжал тянуть, веревка жгла плечо. Потом он упал на четвереньки. На этот раз, с болью открыв глаза и осмотревшись, он вначале подумал, что все осталось в том же положении. Но "Мораг Синклер", опрокинувшись на один борт, была на берегу в безопасности. Джего и Рив поднялись на ноги и подошли. У поручней над ними появился Мердок. Он был очень бледен и морщился от боли. "Вы в порядке?", крикнул Рив. "Ударился немного. Ничего." Джего обошел катер. "Только поверхностные повреждения, винты в порядке." "Это уже кое-что", сказал Рив. "По крайней мере никто не погиб. Чудо." Мердок спустил трап и неуклюже сошел в подступившую толпу. Левая рука странно болталась сбоку и Джего подумал, что с ней определенно не все в порядке. Старик пошатнулся и Джего попытался поддержать его: "С вами все в порядке?" Мердок оттолкнул его: "При чем тут я?" Он повернулся к Риву: "Там беспомощное судно, женщины на борту - и ничего нельзя сделать." Джего услышал, как кто-то сказал: "Есть еще "Мертвая Точка"." Только потом он понял, что сказал это сам. x x x Джего сидел за столом для карт, рядом стоял Янсен, команда сгрудилась в дверях. "Вот так", сказал он. "Теперь вы знаете счет. Там придется трудно. Пойдут только добровольцы. Каждый, кто хочет слинять, берет свои манатки и прыгает через поручни на пирс и я на стану думать о нем плохо. Чтобы не слишком на этом останавливаться, скажу, что такое решение рекомендуется, в частности, тем из вас, кто женат." Петерсен ответил за всех: "Мы долго были вместе, лейтенант. Мы не раз были вместе в воде, но я впервые слышу, что вы порете чепуху. Прошу прощения, сэр." "Мне кажется, он в своем собственном неповторимом стиле пытается спросить, когда же мы выходим, лейтенант?", сказал Янсен. Джего посмотрел на часы: "В данный момент адмирал уточняет нынешнюю позицию "Дойчланд". Я бы сказал, что мы выйдем в течении следующих десяти-пятнадцати минут." Он поднял глаза: "Итак, почему вы все здесь висите?" x x x Джанет оставила Мердока лежать на постели, тихо закрыла дверь и вышла в гостиную. Герике сидел за радио, Рив и Джин рядом. Адмирал повернулся: "Как он?" "Рука сломана. Я положила ее в лубок и сделала обезболивающий укол. Он немного поспит. Как идут дела?" "Не слишком хорошо. Мы снова не можем поймать Неккера. Наверное, электрический шторм." Герике продолжал свои попытки, настойчиво повторяя в микрофон по-немецки: "Отвечайте, Неккер. Отвечайте, пожалуйста." Голос Неккера прозвучал слабо, но достаточно отчетливо, чтобы все уловили тревогу: "Герике, здесь Неккер. Я вызываю вас ужу полчаса. Что случилось?" "Мы не можем связаться, вот и все", ответил Герике. "Слишком много помех. Возникла задержка. Спасатель не смог выйти, но сейчас из Мэри-тауна выходит канонерка. Пожалуйста, уточните текущую позицию." Неккер уточнил и Герике продолжал: "Что с "Дойчланд"? Вы говорите с ней?" "С большими трудностями. Сигнал очень слабый. Надо ждать еще час?" "Боюсь, что так." Герике записал подробности положения "Дойчланд" на клочке бумаги и передал его Риву. Адмирал сунул бумагу в карман: "Я пойду вниз к Джего." Когда он повернулся к двери, Джин поймала его за рукав: "Кэри, ты не сделаешь глупость, не попытаешься увязаться с ними?" "В моем возрасте?" Он улыбнулся и легко поцеловал ее: "Милая, ты, наверное, шутишь." Он быстро вышел. Джин повернулась со встревоженным лицом: "Он увяжется, Джанет. Я знаю." Джанет с горечью ответила: "А чего вы ждали?" Она ушла в кухню и хлопнула дверью. Герике дотянулся до руки Джин и крепко сжал на секунду. Послышался голос Неккера: "Они еще не вышли?" "На пути." "У меня проблема. Час ч четвертью, потом я должен направляться домой. Вопрос горючего." "Понятно", ответил Герике. "Вы сами должны решить, когда надо уходить." Он отключился и с улыбкой повернулся к Джин: "А теперь, мне кажется, всем нам не помешает чашка вашего горячего ароматного чая." x x x "Мертвая Точка" стояла наготове и ждала, двигатели работали, когда на мостик поднялся Рив. Джего склонился над картой и адмирал передал сообщение Герике. Джего быстро вычислил позицию цели и кивнул: "Вот она, сэр. Теперь мы можем двигаться." "Я хочу пойти с вами." Петерсен у штурвала оглянулся, Янсен флегматично оглянулся вслед за ним. Джего сказал: "Ну, адмирал, я не уверен, что это хорошая идея." "Я мог бы приказать вам взять меня." "А я мог бы с наивысшим почтением напомнить, что, как командир этой старой калоши, я единственный, с чьим словом здесь посчитаются." Рив отступил: "Хорошо, лейтенант, я прошу, а не приказываю. Я даже скажу пожалуйста, если это поможет." "Командую я, сэр. Вы это понимаете?" "Абсолютно." Джего кивнул и повернулся к Янсену: "Окей, чиф, поехали." x x x Возбужденный голос Неккера взорвался в радио: "Прием, Герике, прием!" "Слышу вас чисто и громко", ответил Герике. "В чем дело?" "Я вижу их. Вижу канонерку в полумиле по левому борту, море бурное, но она идет." "Он увидел "Мертвую Точку"", сказал Герике. "Боже мой", выдохнула Джанет и крепко стиснула его плечо. "Я остаюсь в эфире", сказал Герике. "С этого момента сохраняйте прямой контакт." Дверь спальни щелкнула и появился Мердок, левая рука в лубке, лицо измучено, кривилось от боли, глаза слегка ошеломленные. "Что происходит?", спросил он. Джанет подошла к нему и повела к креслу: "Вам нельзя вставать. Вы должны оставаться в постели." Старик тяжело сел и обратился к Герике: "Что происходит, капитан." "Лейтенант Джего пошел туда на канонерке." "А адмирал?" "Мы думаем, он пошел с ними." "Они должны были взять меня. Я знаю, как играть в такие игры. Они нет." И Мердок сказал со смирением в голосе: "Боже, помоги им всем." x x x "Дойчланд" барахталась на гигантских волнах, пьяно ныряя со склона каждой пришедшей волны и с чрезвычайными трудностями взбираясь на гребень следующей. В салоне набежало уже два-три фута воды и она все прибывала. Монахини под наблюдением Прагера в данный момент находились в каюте Бергера. На квартердеке Рихтер и двое матросов держали штурвал. Бергер стоял у поручней, крепко вцепляясь в них, когда одна волна нахлестывала за другой. Внизу четверо матросов, привязанные к мачте, бешено работали помпой - заведомо проигранная битва. Он поднял глаза на Юнкерс, кружащий наверху; мозг онемел от непрестанного холода и он слабо удивился, обнаружив, что самолет еще здесь. Штурм пошатываясь вывалился из каюты снизу и вскарабкался по трапу. Ветер уносил его голос, даже когда он приблизил рот к уху Бергера. Капитан покачал головой. Штурм схватил его за руку и показал влево. Когда Бергер повернулся, в двухстах ярдах на гребне волны показалась "Мертвая Точка", с трудом выровнялась и вновь исчезла из вида. x x x Все стекла на мостике канонерки были выбиты, дверь сорвало с петель, Петерсен и Чейни вдвоем с трудом удерживали штурвал. Рив втиснулся в уголок, Джего с Янсеном согнулись над столом для карт, осматривая "Дойчланд". Джего давно миновал точку, где еще ощущал сильный холод, он вообще больше ничего не чувствовал. Тело прекратило свое существование, только мозг оставался в действии, работая четко и резко. Плавание было кошмаром. Он сознавал, что зайти так далеко само по себе было чудом. Но ему было все равно. Они были здесь. "Что теперь?", прокричал в ухо Янсен. "Дойчланд" накренилась, левым бортом черпая воду, потом снова накренилась, уже вправо. "Не знаю", сказал Джего. "Наверное, надо подойти с наветренной стороны. Если успеем." Это была неизведанная территория, ситуация настолько чрезвычайная, что не упоминалась ни в одном руководстве по мореплаванию. Он колебался. И это оказалось фатальным. Двое людей у квартердека бешено размахивали. Он предположил, что один из них - Бергер, призывающий подойти. Рив разрушил магию мгновения, хрипло закричав: "Подходите, ради бога! Подходите!" Джего повернулся к Петерсену: "Окей, прямо с подветренной стороны. Надо грызть." Он выбрался на мостик вместе с Ривом. Янсен спустился на палубу, позвал еще пятерых членов команды и они стали у поручней наготове. "Мертвая Точка" быстро придвинулась и Чейни яростно повернул руль в последний момент, когда волна подняла их. Ее нос врезался в поручни баркентины. Когда волна отступила, "Дойчланд" перекатилась на правый борт, а "Мертвая Точка" беспомощно скользнула на пятнадцать футов ниже ее. В то же мгновение большая волна ворвалась с правого борта "Дойчланд", вздыбившись футов на пятнадцать выше ее мачт, все сметая перед собой. Джего , очутившись на коленях в мире зеленой воды, вцепился в поручни, чувствуя, как канонерка оседает под ним. Когда он схватил Рива, ворвалась другая волна, бросил обоих вперед. Волна схлынула и он лежал лицом вниз рядом с адмиралом на палубе "Дойчланд". Бергер подобрался к ним за мгновение до того, как ударила следующая волна и рывком поставил Джего на ноги. Чтобы удержаться, лейтенант схватился за оснастку главной мачты, обернулся и с ужасом увидел, что "Мертвая Точка" тонет, погрузившись до поручней; вантовая мачта "Дойчланд", вырванная из креплений первой гигантской волной, лежит поперек нее в месиве обломков. Уцелевшие члены его команды были уже на пути, прыгая на палубу "Дойчланд". Петерсен с кровью на лице, но не Чейни. Кроуфорд, Ллойд, но ни следа Янсена. Нахлынула другая волна, Джего крепко вцепился и уже по пояс в воде почувствовал, что "Дойчланд" тонет под его ногами, когда соединенный вес вантовой мачты и канонерки навалились на нее. Рихтер скатился по трапу квартердека с топором в руках и принялся атаковать запутанную паутину линей, все еще удерживающих мачту. Джего с изумлением оглянулся, посмотреть на него. Рив дернул его за руку и показал. Там был Янсен, голова и плечи торчали из обломков, где ударила мачта. С него совало шлем, одна рука была свободна. Джего шагнул к Рихтеру и оттолкнул его. Немец остановился, а Рив прокричал Джего в ухо: "Это надо. Иначе, мы все утонем." Джего, словно во сне, повернулся, чтобы посмотреть на Янсена, и мог бы поклясться, что тот улыбнулся и совершенно отчетливо крикнул: "Делайте, лейтенант!" Внезапно задохнувшись, он вырвал топор из рук Рихтера: "Будьте вы прокляты!", заорал он. "Будьте вы все прокляты!" В глазах стояли слезы. Топор подымался и опускался, глубоко врезаясь, неистово поднимался и опускался снова. "Дойчланд" качнулась, когда мачта оторвалась вместе с канонеркой, и Джего повалился на спину. Он успел подняться, чтобы увидеть, как мачта и то, что осталось от "Мертвой Точки", быстро исчезает. Он бросил последний взгляд на Янсена, чья рука поднялась в медленном жесте, словно в благословении. Накатилась волна и все исчезло. Джего швырнул топор в море, повернулся и зашагал прочь. x x x Почти в тот же момент голос Неккера снова зазвучал по радио: "Она затонула. Канонерка затонула." Герике повернулся и мрачно произнес: "Боюсь, что "Мертвая Точка" затонула." Джин Синклер оглушенно повалилась в кресло. Джанет яростно крикнула: "Этого не может быть." "Прием, Неккер, прием. Подтвердите, пожалуйста, последнее сообщение." Наступила тишина, треск статики. Джанет тупо произнесла: "Все погибли. Все. Дядя Кэри, Харри..." Голос Неккера прервал ее: "Я был на связи с "Дойчланд". Канонерка затонула возле ее левого борта, когда на нее упала вантовая мачта. Шестеро из команды уцелели, все в безопасности на "Дойчланд"." "Шестеро уцелели", коротко перевел Герике. Джин схватила его за руку: "Кто? Я должна знать, кто?" "Адмирал Рив, лейтенант Джего и еще четверо", продолжал Неккер. Герике повернулся к Джин: "Он жив, миссис Синклер, и во всяком случае в настоящий момент на борту "Дойчланд"." Он посмотрел на Джанет: "Там же и ваш лейтенант." Снова вмешался голос Неккера: "Что будет дальше? Что я должен сказать "Дойчланд"?" Герике выдержал длинную паузу. Потом заговорил. Когда он закончил, Неккер спросил: "Вы уверены? Вы лично позаботитесь об этом?" "Даю слово." "Я передам им. Проблема в том, что я уже на десять минут просрочил крайнюю точку относительно топлива на обратный полет." "Вы больше ничего не можете здесь сделать, мой друг. Поговорите с "Дойчланд" и возвращайтесь домой." Наступила короткая пауза. Джанет спросила: "Что происходит? О чем вы говорили?" Герике жестом попросил ее помолчать. Голос Неккера зазвучал снова: "Я поговорил с Бергером. Сказал, что вы намереваетесь делать." "Он передал адмиралу?" "Да, и тот передал вам весьма странное сообщение." "Какое?" "Сказал, что для вас еще не настало время думать, что вы проиграли войну. Это имеет смысл?" "Некоторый. А теперь, мой друг, вам надо отправляться." Неккер ответил: "До свидания. Я горд, что познакомился с вами." "Я также, господин капитан." Потом в эфире осталась лишь проклятая статика. Герике выключил радио и взял сигарету. "Вот так", сказал он. "Что происходит...", начала Джанет, но Мердок махнул на нее. "Помолчи, девушка." Он близко наклонился к Герике: "Ну, капитан?" "Неккеру пора улетать. У него уже опасно мало горючего, но перед полетом я попросил его передать последнее сообщение на "Дойчланд"." "И о чем оно?" "Я просил их потерпеть, пока мы не подойдем на спасателе." "Но это невозможно", сказала Джин. "Он на берегу Южной Бухточки." "И даже если мы снова спустим его на воду", сказал Мердок, "он не сможет преодолеть риф и выйти в море, пока не уляжется ветер. Я так говорю." "Я и не предполагаю выйти из Южной Бухточки, а отсюда, из гавани." Мердок покачал головой: "Безумие. Этого нельзя сделать, и даже если удалось бы, если вы перетащите судно с одного конца острова на другой, кто сможет вывести ее оттуда?" Он посмотрел на свою сломанную руку. "Одной руки недостаточно, не в такую погоду." "Я передал им, что пойду сам", просто ответил Герике. "Я точно передал им, что намереваюсь делать." Он повернулся к двум женщинам: "Адмирал знает это, как и Джего. Они должны понимать, что теперь это единственный шанс уцелеть." Дверь распахнулась и вбежал Лаклан, в изнеможении повалившись в кресло возле стола, грудь его вздымалась, словно он пробежал порядочное расстояние. "Что такое, парень?", строго спросил Мердок. "Ну-ка, приди в себя." "Я был на Фейт-на-Фалла", сказал Лаклан, тяжело дыша. "Вместе с половиной города. Только что показалась "Дойчланд"." x x x Когда Джанет и Герике поднялись на гребень и встали на вершине холма, ветер чуть не швырнул их обратно. Она крепко держалась за его руку, а Мердок и Лаклан, держа меж собой Джин Синклер, следовали за ними. Там стояли десятки женщин, многие одеты в плащи отсутствующих мужей, большинство в крепко завязанных на головах платках - защита от ветра. Море яростно бушевало кипящим котлом. Видимость из-за налетающей мороси и мокрого снега была плохой, но все же судно можно было разглядеть в паре миль на гребне, теперь только с двумя мачтами и оставшимися обрывками парусов. Мердок поднял бинокль: "Да, она, конечно, в достаточно плохом виде", сказал он и повел биноклем немного на северо-запад. Лаклан сказал: "Она идет прямо на Вашингтон." "Боюсь, что так." Кто-то в толпе закричал, отозвался другой голос, еще и еще. Женщины побежали вперед, простирая руки и крича, словно простая сила голоса могла бы оттащить судно назад. Предотвратить неизбежное. Герике ничего не сказал, просто взял у Мердока бинокль и навел его на место, где море яростно кипело, поднимая на сто футов в воздух брызги над зазубренными скалами. "Дойчланд" была не более чем в трех сотнях ярдов от рифа, быстро дрейфуя под разрастающийся хор женских голосов с холма. "Она разобьется", сказал Мердок, забирая бинокль. "Теперь нельзя избежать." Он стоял, расставив ноги и внимательно наблюдая в бинокль, но повернулся с неожиданно спокойным лицом: "Старина Вашингтон подержит ее крепко некоторое время. Если мы поспешим, времени достаточно." Он помахал рукой толпе: "Идите за мной - все!" Он пошел вниз по холму. За ним следовали Герике и Джанет, Джин Синклер и Лаклан. Слова призыва разошлись и остальные потянулись за ними, через несколько мгновений вершина холма опустела. Колея начиналась у стены церкви. Когда они подошли к этому месту, старик вошел в ворота, заторопился по лестнице и оказался в звоннице. Через секунду зазвонил колокол. x x x Хорст Неккер вырвался из облаков на восьми тысячах футов над Морэй Фирт с серьезными трудностями и продолжая снижаться. С момента ухода от "Дойчланд" дела пошли неважно, но лишь пять минут назад источник трудностей стал очевиден - поломка одной из топливных трубок системы турбонаддува. "Будем снижаться до уровня земли", сказал он в интерком. "Выбора нет. Все, кто хочет помолиться, начинайте немедленно." Был шанс, что в такую погоду томми будут слишком заняты, чтобы обеспокоиться одним случайным нарушителем на экранах своих радаров. На самом деле, хотя Неккер этого не знал, Спитфайры уже поднялись с аэродрома возле Инвернесса и разыскивали его. "Курьер! Курьер!", зазвучал в наушниках голос хвостового стрелка Кранца. Неккер мгновенно вошел в штопор, на помощь пришел рефлекс многих лет воздушных боев. Он ощутил бормотание пулеметов, увидел вверху пронесшийся Спитфайр и отвернул влево, потом весь самолет содрогнулся. Каким-то чудом он все же поддавался управлению. "Все еще одним куском?", спросил он в интерком. Ответа не было. Руди с окровавленным лицом от осколка, рассекшего кожу, проковылял в хвост. Неккер продолжал снижаться, рыская из стороны в сторону, ощущая ударные волны от пушечных снарядов, пробивающих дыры в фюзеляже. Руди вернулся на место: "Кранц убит. Шмидт без сознания. Рана в голову. Я перевязал его." "Хороший мальчик. Теперь пристегнись, пока я покажу этим ублюдкам, как надо летать." Он снизил Юнкерс до уровня моря - рискованное предприятие, с волнами в сорок футов высотой была вероятность, что волна захлестнет самолет. И Спитфайрам это не понравилось, хотя два из них продолжали неумолимо их преследовать, даже на этой самоубийственной высоте. Неккер бросил взгляд вниз, увидел вокруг странные фонтанчики воды и удивился - что это такое, пока Юнкерс снова не задрожал под ударами пушечных снарядов. Двадцать минут на трехстах милях в час. Не так плохо с поломанной трубкой. Двигатели могут перегреться, но не за такое время, если, конечно, он не безнадежно просчитался. Самолет содрогнулся под хорошо нацеленной очередью пулеметного огня. Стекло кабины разлетелось, Неккер почувствовал, как его толкнуло в левое плечо, повернулся и увидел, что левый двигатель задымил. Он разом отключил его и включил огнетушители. Юнкерс замедлил скорость, стрелка упала до ста пятидесяти. Он мрачно висел все еще не более чем в пятидесяти футах над морем. Руди изумленно подергал его за рукав: "Они ушли, господин капитан. Все чисто. Я не понимаю." "На это я и надеялся. Мы сейчас более чем в ста милях от берега. Обычно это предел их радиуса полета над морем." Руди уставился на кровь не его перчатке и очень осторожно снова тронул его руку: "Вы ранены." "Как мне кажется", ответил Неккер. "Ты знаешь по пилотской школе - там говорили, что невозможно удерживать эту птичку в воздухе на одном двигателе. Сможем мы доказать, что они ошибались?" "Что я должен делать, господин капитан?" "Сними свой ремень и закрепи левую рулевую педаль." Руди сделал, что сказано, и с его помощью снова стало возможным удерживать поврежденный Юнкерс на курсе. "Дави сильно, Руди, всю дорогу до дома", улыбнулся Неккер, наконец начиная чувствовать боль в плече. "Смотри, как все просто, если знаешь, что делать. Держись рядом со мной и будешь жить вечно." x x x Когда Мердок взобрался на кафедру церкви Св. Мунго, собралось около семидесяти прихожан, в основном женщины, горстка стариков и детей. Было странно тихо, ветер заглушался толщиной массивных каменных стен. Мгновение он постоял, склонив голову в молитве, потом поднял глаза: "На Вашингтоне находится судно. Вы все знаете это. А "Мораг Синклер" - на берегу Южной Бухточки. Единственный вопрос - что мы можем сделать." Никто не сказал ни слова. "У капитана Герике есть решение. Мы перетащим "Мораг" из Южной Бухточки в Мэри-таун и выведем ее из гавани." Прихожане дружно вздохнули. Кто-то ясно произнес: "Невозможно." "Неправда", сказал Мердок. "Такое случалось прежде. В Нортумбрии в начале войны, у Ньюбиггена. Окажемся ли мы способными на такое же? Или эти бедные души на Вашингтоне обречены погибнуть?" Катрина Макбрейн ответила ясным жестоким голосом: "Все - проклятые немцы. Почему мы обязаны шевелить хотя бы пальцем?" "Я мог бы ответить, что там адмирал