Иоанна Хмелевска. Мы все под подозрением -------------------- Пер. с польск. HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5 -------------------- Действующие лица Многоотраслевая проектная мастерская 1. Отдел архитекторов Витек - руководитель отдела, а также руководитель мастерской, или директор; в личной жизни - холостяк, одаренный незаурядной внешностью и сложным характером. Казик - стопроцентный Дон Жуан, женатый, имеющий детей, проявляющий исключительный талант в преодолении превратностей судьбы. Алиция - олицетворение рассеянности, одинокая, переполненная чувством юмора и неприязнью к руководителю мастерской. Рышард - разведенный безумец с дочкой, одержимый мыслью выехать в экзотические страны. Витольд - ослепительное пятно на фоне остальных, единственный нормальный человек. Януш - холостяк в последней стадии, любитель поухаживать, намеревающийся со дня женитьбы превратиться в степенного гражданина. Веслав - младший в отделе, молодожен, бездетный, "тихий омут". Лешек - меланхолик с артистической душой, непонятый окружающими, а главное - женой. Марек - очень красивый субъект, в нужное время присланный в мастерскую сверхъестественными силами. Я - автор представления, жертва собственного воображения. 2. Конструкторский отдел Каспер - человек с внешностью Дон Кихота и сердцем как вулкан, довольно чудаковатый. Анка - представительница "современной молодежи", недавно вышедшая замуж, но не за того, за кого хотела. 3. Отдел санитарного оборудования Збышек - руководитель отдела и главный инженер мастерской; в личной жизни - последний экземпляр благородного рыцаря, образец добродетели, любящий отец единственного сына, терзаемый незаконной страстью к женщине. Стефан - авантюрист с добрым сердцем, мучимый неуверенностью: стыдиться ли своего возраста июли хвастаться внуком. Анджей - порядочный, серьезный и трудолюбивый молодой человек, такой же образец добродетели, как Збышек. Тадеуш Столярек - жертва. 4. Отдел электриков Влодек - руководитель отдела, истеричный мазохист, главный сплетник бюро. Кайтек - в личной жизни - сын Каспера, молодой человек, не чурающийся темных дел, приятель жертвы. 5. Отдел смет Ярек - благородный тип варшавского пройдохи, также занимающийся темными делами и также приятель жертвы. Данка - разведенная, с двумя детьми, несколько неряшливая из-за чрезмерных огорчений, своих и чужих, приятельница Ядвиги. 6. Администрация Ольгерд - главный бухгалтер, безукоризненно воспитанный пожилой мужчина, чувствующий себя в гуще финансовых сложностей как рыба в воде. Ирена - в личной жизни - сестра Ольгерда, на службе - идеал секретарши. Моника - руководитель администрации, вдова с двумя детьми, женщина красивая и пылкая, предмет чувств Каспера. Ядвига - жертва жестокой судьбы и бывшего мужа-грубияна, любящая мать единственной дочери, ради ребенка готова на все. Веся - смертельный враг Ядвиги, женщина, переполненная ядом и ненавистью ко всему на свете, неизвестно почему. Пани Глебова - техничка. Кроме нашего коллектива, здесь значатся (вопреки протестам) следующие лица: Капитан - представитель следственных властей, человек нормальный. Прокурор - игра природы, представитель как вышеупомянутых властей, так и сверхъестественных сил. ПРОЛОГ. КАК Я _Н_Е_ НАПИСАЛА ПОВЕСТИ С давних юных лет меня томило горячее желание написать повесть. Оно было таким застарелым, таким глубоко укоренившимся, что, по-видимому, родилось одновременно со мной. Я не мечтала ни о карьере кинозвезды, ни о браке со сказочным принцем. Все это меня нисколько не интересовало. Я мечтала написать повесть. В незапамятные времена раннего детства я намеревалась написать потрясающую повесть о любви. О любви, разумеется, несчастной, потому что в счастливой я не видела ничего интересного. Сама я должна была выступить в роли главной героини, молодой девушки удивительной красоты и незаурядных достоинств, питающей пламенные чувства к какому-то мало известному мне субъекту. Субъект был жгучим брюнетом с черными горящими глазами и черными усами. Первый поцелуй навсегда соединил нас в обстоятельствах несколько необычных: вороные кони, ночь, сумасшедшая гроза, град, атмосферные разряды, опушка мрачного леса. Бог знает отчего все это выглядело так драматично! С течением времени, не отступая от намерения увековечить неземные чувства, я несколько изменила кое-какие реквизиты. Грозовая ночь сменилась волшебным лунным вечером, я сбрила субъекту усы и ликвидировала коней. Потом последовали другие изменения, как внешние, так и касающиеся поведения главных героев, но, как я ни старалась, мне ни разу не удалось выйти за пределы сцены первого поцелуя. И вот однажды произошел мелкий на вид случай, который сбил меня с этой темы. Мне тогда было уже двенадцать лет. Поздним вечером я сидела дома за столом, освещенным настольной лампой, в обществе матери и ее сестры, моей тетки. Я читала великолепный детектив под названием "Ужасный горбун", от которого кровь стыла в жилах. Детектив был таким страшным, что я влезла с ногами на стул и скрючилась на нем в очень неудобной позе, стараясь занимать как можно меньше места. Я была смертельно напугана и старалась ни в одну сторону не высовывать конечности, бесспорно подвергающиеся самой большой опасности. Видимо, у меня был настолько бледный и перепуганный вид, что тетка, взглянув на меня, оторвалась от пасьянса, который она раскладывался и уже не спускала с меня глаз. Потом она показала на меня матери и сказала нормальным спокойным голосом, каким говорят о погоде: - Смотри, он стоит за тобой. В тот же миг с ужасным криком я слетела со стула. В последующие три дня никакая сила на свете не смогла бы заставить меня войти в темную комнату. Немного придя в себя, освободившись от впечатлений, произведенных книгой о горбуне, и немного поразмыслив, я пришла к выводу, что преступление - гораздо более захватывающее явление, нежели любовь, даже неземная. С этого момента я решила написать детектив. Шли годы, время летело, я вышла замуж, завершила образование, но, что бы ни происходило в моей жизни, я по-прежнему мечтала написать повесть. К сожалению, со временем во мне выросла непреодолимая преграда. Подлая судьба одарила меня чрезмерным воображением, которое затрудняло не только мое возможное творчество, но и самое жизнь. В жизни оно послужило причиной осложнения моих семейных отношений. В один прекрасный день я внезапно пришла к выводу, что должна постараться возбудить ревность у своего мужа. Ни на какие поступки в действительности у меня просто не было времени, но уж вообразить себе я могла все, что только придет в голову. Мое воображение принялось за работу, и не успела я опомниться, как уже увидела себя рядом с невероятно красивым блондином, который, уставившись на меня восхищенными глазами, усиленно старался меня закадрить. Разумеется, его старания с самого начала были обречены на провал, так как я мечтала не о романе, а только лишь о демонстрации. Я притворялась безумно заинтересованной им с единственной целью - чтобы муж наконец забеспокоился. Это длилось довольно долго, блондин проявлял нетерпение, муж вроде бы снова начал пылать чувствами, и наконец наступило время для того, чтобы покончить с блондином и все объяснить. Я стояла над гладильной доской и гладила детскую рубашку. Но в моем воображении я видела внутреннее убранство кафе "Крокодил". Я сидела с блондином за столиком у стены и деликатно пыталась объяснить ему, что он послужил только орудием, а мои пламенные чувства к нему были лишь вымыслом. Одновременно я выражала надежду, что он извинит, меня за это и мы останемся друзьями. Блондин оказался человеком вежливым и культурным, он не стал обижаться, и мы продолжали нашу беседу в полном согласии и в прекрасном настроении. Дальше я намеревалась вообразить, как муж, сходящий с ума от отчаяния и вновь вспыхнувшего чувства, устраивает мне ужасный скандал, как я падаю ему в объятия, как все выясняется, и мы в идеальной гармонии играем с блондином в бридж. Четвертым мог быть кто угодно. Продолжая разговаривать с блондином, я взглянула на входную дверь и внезапно увидела, как там появился мой муж в обществе очаровательной блондинки... Это несколько раздосадовало меня, так как этой сцены в моей программе не было. Я потянулась за следующей детской рубашкой и вернулась к началу моего объяснения с блондином. Дошла до того самого момента беседы, посмотрела на входную дверь и снова увидела мужа с очаровательной блондинкой. Я решила не бороться с этой картиной и посмотреть, что будет дальше. Муж с блондинкой вошли и уселись за столик. Я забросила своего блондина и стала внимательно следить за ними. Муж поднялся и пошел к буфету. Я встала, подошла к блондинке, уселась рядом с ней и спросила: - Прошу прощения, кто этот мужчина, с которым вы пришли? - Блондинка посмотрела на меня с легким удивлением.. - Это мой муж, - ответила она спокойно. Я не верила собственным ушам. Неслыханно изумленная, я посмотрела в сторону буфета. Нет, это мой собственный муж, никаких сомнений! - Но ведь он женат! - воскликнула я с ужасом. - Ах, уважаемая пани, - ответила блондинка снисходительно, - что значат бумажки против чувств... Это было уже слишком! Не знаю, что бы я сделала через минуту в "Крокодиле", если бы у меня под утюгом с шипением не расплавилась пластмассовая пуговица. Внезапно оторванная от мужа с блондинкой, выведенная из равновесия, я стояла, подняв утюг, и не знала, что с ним делать. Я попыталась поставить его на масленку, которую в свою очередь взгромоздила на чашку с водой для сбрызгивания белья, и пришла в себя окончательно только тогда, когда все это с грохотом рухнуло на пол. Образ блондинки был настолько назойлив, что я никак не могла от него избавиться и в течение нескольких дней, относилась к мужу подозрительно и недоверчиво, что вместе с необходимостью ремонта утюга послужило поводом временных раздоров. У меня была приятельница, а у приятельницы - брат. Брат, в свою очередь, имел жену и мотоцикл, причем при полном отсутствии технических способностей. Жена была очаровательная женщина, при которой наши мужья явно становились оживленнее. Мой муж еще как-то держался, потому что она, хоть и красавица, была не в его вкусе, но муж приятельницы при виде упомянутой Дануси сверкал глазами и рыл копытом землю, как вороной конь, а возможно, ему случалось и заржать, когда никто его не слышал. Все три пары имели собственные мотоциклы и строили планы совместного путешествия во время отпуска. Принимая во внимание явное отсутствие технических способностей брата приятельницы и его полную никчемность в случае каких-либо поломок, оба наших мужа с самого начала поклялись, что в случае аварии они не будут ему помогать. Они много раз уже клялись в этом при других обстоятельствах, но всегда отступали от своих клятв, трудясь за него в поте лица и ворча, но в этот раз они имели намерение выдержать свое решение до конца. - Ты себе представляешь? - мечтательно говорил муж приятельницы моему. - Тадеуш заклеивает камеру, а мы ничего! Он снимает колесо, разбортовывает его, а мы лежим на травке... Ну как? - Накачивает... - прибавил мой муж столь же мечтательно. - А мы ничего! Сидя в троллейбусе и глядя в окно на залитую солнцем улицу, я внезапно увидела прекрасно знакомую мне картину: длинное серое шоссе, деревья по обе стороны, сбоку стоят три мотоцикла... Около одного из них обливается потом несчастный Тадеуш, занимающийся с неподатливым колесом. А в некотором отдалении, на травке оба наших мужа, сияющие, блещущие юмором, вертятся около смеющейся Дануси. А мы обе с приятельницей сидим на обочине брошенные, забытые, одинокие... Яркая картина заслонила мне весь мир. Я вошла в роль! С неудовольствием наблюдая за флиртующей группой на траве, я краем глаза покосилась на приятельницу. Она тоже наблюдала за ними, и на ее лице читалось угрюмое бешенство. Я поняла, что нас переполняют одинаковые чувства, поэтому от нее можно ожидать полного понимания. Я дотронулась до ее локтя и жестом указала на наш мотоцикл, стоящий с ключом в замке зажигания. Приятельница молча кивнула головой, и в глазах ее появился мстительный блеск. Мы подошли к мотоциклу, я спихнула его с подножки и нажала на стартер. Двигатель включился немедленно, что могло случиться только в моей фантазии, так как в действительности он был исключительно упрямый в зажигании, но у меня не было теперь времени учитывать разные глупые фанаберии транспортного средства. И прежде чем блестящее общество на травке успело обратить на нас внимание и среагировать, мотор взревел, приятельница уселась за мной, и мы рванулись в голубую даль. Со злости я летела со скоростью сто километров, не было и речи о том, что нас могут догнать впрочем, наш мотоцикл и на самом деле тянул лучше всех остальных. Через какое-то время мы доехали до Польского туристического общества, где и раньше имели намерение остановиться. Количество преодоленных километров я не уточняла, равно как и время нашей поездки, решив, что и так неизвестно было, сколько времени Тадеуш провозится с колесом. Довольные своим поступком, удовлетворенные, оставив мотоцикл, мы пообедали и ожидали своих огорченных супругов и повелителей, сидя на ступеньках и глядя на теряющееся вдали шоссе. Я отчетливо видела перед собой ряд деревьев, растущих вдоль шоссе, кустарник, заслоняющий поворот дороги. И наконец услышала рев моторов. Он приближался, нарастал, и внезапно из-за кустов, из-за поворота вылетели два знакомых мотоцикла. На одном ехал муж приятельницы с ее братом, а на другом... мой муж с Данусей!!! Нет, этого я видеть совершенно не собиралась. Они должны были приехать в собственном составе, раскаявшиеся, обеспокоенные, сконфуженные своим предшествующим совершенно идиотским поведением... а не так. Я вернулась к исходному пункту. Снова мы сидели в ожидании, снова я услышала вдали рев моторов. Из-за поворота вылетели два мотоцикла и снова то же самое: мой муж с Данусей! Я чуть не лопнула от злости. Под впечатлением этой картины я кинулась к мотоциклу. - Ты едешь?! - со злостью крикнула я приятельнице. Приятельница кинулась следом за мной. Вне себя от бешенства я рванула с места, и мы поехали. Дальше начались непредвиденные сложности. Так как с самого начала я не предусмотрела наличие при себе рюкзака, теперь уже не могла уместить его в поле зрения, и мы были лишены всех необходимых вещей. Вдобавок невозможно было определить место нашей новой встречи, потому что слишком глубоко укоренилась во мне уверенность, что наши мужья лишились всякого рассудка и не сумеют нас найти. Мы должны их искать? Исключено, это просто позор! Нет, я не могла согласиться на такое развитие событий только из-за того, что этому болвану захотелось поехать с Данусей. Я должна этому помешать. Я упрямо в третий раз вернулась к той же самой сцене. Безрезультатно! В четвертый раз, пятый, шестой... Но каждый раз из-за кустов выезжала на мотоцикле Дануся, сидящая за моим мужем! Сколько я намучилась чтобы стащить ее с этого мотоцикла, об этом невозможно рассказать! К сожалению, воображение было сильнее меня. Я вылезла из троллейбуса вне себя от злости, на две остановки дальше, чем нужно, и в тот же вечер, без всякого повода, устроила мужу ужасный скандал. Мое супружеское счастье было явно под угрозой. Ха же самая история повторялась и в повестях. О моих героях я не думала, я просто видела их. Видела, как ходят, сидят, производят разные действия, совершенно независимо от меня. Они жили собственной жизнью, а я могла за ними только наблюдать. Было бы полбеды, если бы их начинания имели какой-то смысл. К сожалению, это были люди, от которых всего можно было ожидать, к тому же полные всяких дурацких замыслов!.. В великолепном детективе, действие которого разворачивалось перед моими глазами, наступала ключевая сцена, в которой герои, в количестве четырех человек, сидят в комнате и ведут разговор, разъясняющий основную загадку повести. Самый главный персонаж, молодой красивый блондин (дались мне эти блондины!), должен включиться в спор в самый драматичный момент, когда все окончательно запутывается и никто ничего не понимает, и привести тем самым к неожиданной развязке. Я с интересом наблюдала, как они сидят и разговаривают - нервные, взволнованные, полные беспокойства. Наконец замолкают, сбитые с толку, и смотрят на блондина. Я тоже смотрела на блондина. Блондин поднял голову, усмехнулся и, вместо того чтобы начать говорить, встал со стула и вышел. Самым заурядным в мире способом подошел к двери, отворил ее и вышел. Нет, каков кретин! Куда его черти понесли? Он должен был сделать сенсационное заявление, а вместо этого вышел! Что за идиотский замысел! Я ужасно устала, возвращаясь бесконечно к тому же самому моменту, но на поведение блондина это не повлияло. Каждый раз вместо того чтобы начать объяснение, он поднимался и выходил. Наконец я махнула рукой на задуманное и решила посмотреть, что он сделает дальше. Может, он придумал что-то такое, что мне не пришло в голову? Блондин шел коридором. Приблизился к двери, снабженной надписью: "Мужской туалет", и вошел внутрь. Нет! Это уже слишком! Поистине мне это не пришло в голову! Разочарованная и полная горечи, я решила изменить тему и переключилась на роман тайн. Наибольший простор для моего воображения наступал тогда, когда я занималась домашней работой, и в этот раз оно настигло меня во время стирки. Вместо клубящейся в тазу мыльной пены я видела место действия, а именно: красивый двухэтажный дом, бывший дворец, принадлежащий в настоящее время какой-то организации. Вокруг дома - старый запущенный парк, высокие деревья, аллейки, местами поросшие травой, сломанная ограда, за которой простирались поля, луга и леса. В этом доме размещалась группа людей, направленных туда для работы над каким-то очень важным заданием. Род их деятельности меня совершенно не интересовал. Среди них людей находились некая дама и некий мужчина, которых объединяло внезапно вспыхнувшее между ними чувство. У дамы был муж, а у мужчины - жена, причем оба этих супруга находились тут же. Это придавало воображаемой картине оттенок милой пикантности, но если бы я знала, какие сложности принесет мне позднее семейное положение этих людей, то, без сомнения, я бы постаралась как-то его изменить. За лесом находился старый овин, никем не используемый и запущенный. В овине лежало немного сена, а посредине стояла очень старая поломанная деревянная кровать. Именно этот овин должен был послужить местом тайных встреч нашей пары. Через это свидание я перевалила довольно успешно, преодолевая, конечно, всякие трудности, такие, как неизбежное устранение из поля зрения брошенных супругов или проникновение в овин героев тайного романа, избегающих посторонних глаз. Сложности начались после их возвращения с любовного свидания. Вместе с возвращающейся дамой я с беспокойством увидела на веранде людей, одетых в мундиры гражданской милиции. Мне это сразу не понравилось, но я пошла на риск и позволила народной власти действовать, а потом было уже слишком поздно. Убийство, совершенное во время отсутствия нашей пары, стало неотвратимым фактом. Разумеется, у двоих главных героев не было алиби, потому что они как раз усиленно старались, чтобы их никто не заметил, к тому же они даже не могли признаться в том, что пребывали в обществе друг друга, так как тут присутствовали их супруги. А эта пара совершенно не стремилась к тому, чтобы вызвать какие-то осложнения в семейной жизни, у них были дети, дружные семьи, от которых они вовсе не собирались отказываться из-за своего тайного романа. Но несмотря на подобные трудности, дело развивалось относительно хорошо, даже визит дамы в овин мог пригодиться для обнаружения убийцы, как вдруг наступила катастрофа. Дама вошла в комнату, которую занимала вместе с мужем, и ее взгляд упал на стол. На столе лежало письмо. Обычное письмо в голубом конверте с маркой за сорок грошей. Дама не обратила на него особого внимания, но у меня волосы зашевелились на голове, потому что я знала содержание письма. Это была анонимка, которая все мое построение рассыпала в прах. До конца стирки я старалась ликвидировать эту анонимку. Хотела ее бросить в огонь отдать на съедение мышам, всеми силами старалась вызвать грозу с проливным дождем, который бы привел это письмо в состояние, невозможное для прочтения, но все было напрасно. Письмо лежало неподвижно, как сфинкс в пустыне. Из-за этого проклятого письма все смешалось. Дама уже не могла принимать участие в обнаружении убийцы, на старой кровати были обнаружены отпечатки пальцев главных героев, что очень неблагоприятно сказалось на их отношениях, влюбленная пара перестала быть влюбленной и начала ссориться, и в конце концов во всей этой суматохе куда-то исчез покойник. В такой ситуации я вынуждена была отказаться от какого-либо дальнейшего продолжения этой неслыханно запутанной повести. Спустя какое-то время я предприняла еще одну попытку. На этот раз это должна была быть сенсационно-бытовая повесть. В самом начале главный герой, молодой врач, отягощенный женой и потомком мужского пола, собрался выехать на отдых к морю, где и должны были происходить вышеупомянутые сенсационные события. Конечно, принимая во внимание семью, он собирался отправиться спальным вагоном. Это меня и сгубило. Покупка билетов в спальный вагон в летнее время - дело чрезвычайно трудное и запутанное. Молодой врач поехал к зданию бюро путешествий "Орбис" накануне вечером, чтобы занять очередь за билетами. У "Орбиса" не было никого, что в равной степени удивило как меня, так и молодого врача. После часа волнений, вызванных этой нетипичной ситуацией, мы с облегчением увидели, он и я, приближающегося пожилого мужчину с зонтиком. Мужчина с зонтиком производил впечатление человека, для которого стояние в очереди за билетами в спальный вагон является обычным делом. Он подошел к молодому врачу, который при его приближении с надеждой сорвался с места. Оба мужчины перебросились несколькими словами, после чего мужчина с зонтиком, выразив удивление и недовольство тем, что молодой врач находится тут один и не располагает составленным заранее списком жаждущих купить билеты, застыл в недоумении. Молодой врач с выражением надежды и оживления на лице тоже застыл в ожидании инициативы со стороны мужчины с зонтиком. Так они оба застыли, стоя друг против друга, в прекрасный летний вечер перед входом в "Орбис" на улице Брацкой и, видимо, стоят там до сих пор. Во всяком случае, каждый раз, когда я вспоминала об этой сцене, я всегда видела их там. Стоят, не двигаясь и не меняя выражения лица. И как в таких условиях я могла написать повесть?! Я поставила последний знак вопроса, посидела еще минутку, грустно размышляя о своих литературных неудачах, потом погасила сигарету и пошла в ванную. Я открыла кран, и в ванну стала наливаться вода. На вешалке висел поясок от моего служебного халата. Голубой, выстиранный, отглаженный. И вдруг, совершенно неожиданно для себя, я увидела этот поясок, обвитый вокруг шеи мертвого, задушенного человека... Господи, опять то же самое! Перед глазами навязчивая картина, от которой нельзя избавиться никаким способом! Наученная годами печального опыта, я даже не пыталась бороться с воображением. Я сразу сдалась и, внимательно приглядываясь к ужасной картине, старалась рассмотреть жертву. Кто это? Ах, уже вижу! Один из моих коллег, Тадеуш Столярек из отдела санитарного оборудования. Но почему именно Столярек? Я несколько удивилась этому, потому что Тадеуш передо мной ни в чем не провинился, и у меня не было ни малейшего повода желать ему чего-либо подобного, но с интересом продолжала смотреть дальше. Я сделала еще одну попытку помешать моему проклятому воображению и увидеть на его месте кого-нибудь другого, но быстро от этого отказалась. Воображение, как обычно, победило! Сидя в ванной, я уже без сопротивления вглядывалась в картину, рисующуюся передо мной на фоне кафельной плитки. Итак, Тадеуш убит. Задушен пояском от женского халата. Вокруг столпились работники мастерской, испуганные, удивленные, взволнованные... Поручик милиции стоит, опершись о стол нашей секретарши, которая решительно заявляет, что в течение последнего часа никто не покидал бюро... Никаких чужих, одни свои... Мы все под подозрением! Ладно, пусть будет так, но кто убийца? Не я, потому что не видела себя душащей Столярека, и, кроме того, поясок был не мой. Мой висит тут на вешалке. Кто-то другой, только кто? Кто???!!! В этом месте воображение меня подвело. Убийцу оно не показало, а так как все происходило без моего участия, то я не сумела его придумать. Я пошла спать совершенно заинтригованная, а на следующий день в бюро с утра приступила к решению этой задачи. - Веслав, - сказала я таинственно. - Послушай, что я тебе скажу. Веслав завтракал. Он тут же повернулся и с живым интересом посмотрел на меня. - В конференц-зале стоят стол, стулья и телефон... В глазах Веслава появилось удивление. Меблировка конференц-зала была ему прекрасно известна, и он, похоже, подумал, что я сошла с ума, если так таинственно ему об этом рассказываю. Но, не обращая на это внимания, я продолжала: - ...и там, в этом зале, найден труп Тадеуша Столярека, задушенного пояском от женского халата. Кто нашел, еще не знаю. И вообрази себе, Ирена засвидетельствовала, что никто в течение этого времени не входил и не выходил из мастерской, значит, кокнул его кто-то из нас! Веслав застыл с хлебом в руке и с ошеломленным выражением на лице. Внезапно он издал какой-то странный звук, который меня испугал, так как я перед этим не приняла во внимание то, что он ест и может подавиться, слушая мои потрясающие открытия. - Выпей чаю, - посоветовала я обеспокоенно. Веслав поспешно схватил чашку с чаем, выпил и снова уставился на меня. - Когда?! - Что когда? - Когда это произошло? - Никогда! Я тебе рассказываю детективную повесть! - Ах! - сказал он с облегчением. - Ясно. Ну и что? - Ну и я не знаю, кто был убийца. Знаю, почему его удушили, но не знаю кто. В этот момент в комнату вошел Януш. - Януш, в конференц-зале лежит труп задушенного Столярека, - сказал Веслав. - Не знаешь, кто его задушил? Януш остановился на середине комнаты как громом пораженный. - Что?! - Кто задушил Столярека? - повторил Веслав. - Пояском от женского халата, - добавила я. Януш повернулся и смотрел на нас совершенно сбитый с толку. - Вы что, с ума посходили? Кто задушил Столярека? Где? Когда?! - Я пишу повесть, - объяснила я. - Уже есть жертва и мотив, но пока нет убийцы. Это должен быть кто-то из персонала, подумай, кто бы мог это сделать. Януш выразительно повертел пальцем около виска, но сюжет его заинтересовал. Он закурил и задумался. - А почему его задушили? - спросил он. - Потому что он что-то знал. Послушайте, как это было. Тадеуш громко болтал в комнате: "Ха, ха, что я знаю! Вы не имеете понятия, что со мной случилось!" - и так далее. Дверь в коридор была прикрыта неплотно. И через несколько минут его позвали к телефону. Тадеуш сказал: "Хорошо" - и вышел. - Вызвал его в конференц-зал? И там прикокнул? - Именно! Кто? - Лысый с контроля, - уверенно заявил Януш. - Ты с ума сошел? Почему? - Ему стало завидно, что Тадеуш заработал двенадцать тысяч злотых, а он только две. И из зависти его удушил, такой это тип... - Исключено, у Тадеуша рост метр восемьдесят, лысый бы не достал! Может, Влодек? - А почему Влодек? - удивился Веслав. - У Влодека - жена и дети. Тадеуш был свидетелем его развратных похождений и мог сказать об этом жене, жена выставила бы его виновником развода и могла бы отобрать у него детей. Он впал в панику и совершил убийство. - Может быть, - одобрил Веслав. - А, может Витек? - Витек? А почему нет? Как руководитель мастерской он занимался разными махинациями и боялся разоблачения. Мог быть и Витек... - Збышек! - внезапно воскликнул Януш. - Убил его за то, что принял от тебя сметы, не подписанные главным инженером. Он такой нервный в последнее время... - Не валяй дурака! В конференц-зале лежит труп, а тебе все шуточки. - А может, это ты сама? - недоверчиво спросил Веслав. - Нет, у меня алиби. Тадеуш был здесь живой и зажег мне сигарету. Потом он вышел, и его кокнули, а я все это время не двигалась с места, что вы все трое подтвердите. Лешек тоже будет присутствовать... - Ничего подобного, - осторожно сказал Януш. - Ничего я подтверждать не буду. Ты не заставишь меня сделать это! - Зато у вас нет алиби, - продолжала я с удовлетворением. - Каждый из вас по очереди выходил на несколько минут. Они глубоко задумались. - А что, это обязательно должен быть мужчина? - спросил Януш. - Женщина не может быть? Ирена его задушила, потому что он не хотел записываться в книгу опозданий. - Ядвига! - триумфально крикнул Веслав. - Ядвига! - обрадовалась я. - Она хочет выиграть судебный процесс о семидесяти тысячах злотых. Тадеуш знал о каком-то ее поступке, который помешал бы выиграть это дело. Она хочет выйти замуж за одного типа, а без семидесяти тысяч он на ней не женится. Она потеряла рассудок и задушила Тадеуша. Оба отнеслись к этой версии с одобрением, но вскоре снова начались сомнения. Мы сидели уже за работой, к счастью, не требующей особого умственного напряжения, поэтому руки у нас были заняты, а голова свободна. - А не могла его убить Алиция? - неуверенно спросил Веслав. - Исключено, Алиция мне нужна в ходе следствия. Она очень рассеянна, и это будет вносить разнообразие в действие. - Но она наименее подозрительна, - заявил Януш. - А убийца должен быть наименее подозрителен. Послушай, что я скажу: это наша техничка! - О Боже, почему? - Отказался пить чай из баночки из-под горчицы... Веслав внезапно захохотал. - Чего ты смеешься? - спросила я с неудовольствием. - Я тут решаю важную проблему, а ты глупо ржешь. - Влодек его задушил ливерной колбасой!.. - Что? Каким образом? Колбасу же не обернешь вокруг шеи! - Нет, не вокруг шеи. Он впихнул ее ему в глотку. - Ах, тогда не колбасу! Крутое яйцо или творог - самая лучшая затычка. - Тадеуша сегодня нет, - сказал Януш. - Самое смешное, что если бы его на самом деле кто-то задушил, ты бы тогда красиво выглядела. Главная подозреваемая! Я забеспокоилась. - Как это его нет? А где он? - Неизвестно. Веслав взял кусок бумаги, написал на нем корявыми буквами: "Кто задушил Столярека?! Пусть немедленно признается!" - и повесил это на доску объявлений. Мимо доски объявлений проходит множество людей. В течение ближайших пятнадцати минут преступлением заинтересовался весь персонал, сбитый с толку и обеспокоенный фактом отсутствия Тадеуша. Все поочередно заходили к нам, допытываясь о значении таинственного объявления. Мы не скрывали ничего в надежде, что кто-то из них назовет убийцу. - А у меня нет алиби! - радостно воскликнула Алиция. - Мой халат дома, потому что я взяла его постирать вместе с пояском. - Ну и что? Его что, должны были задушить именно твоим пояском? А кроме того, если он у тебя дома, так значит алиби у тебя есть. Не валяй дурака и не порти мне дела, я уже сказала тебе, что ты мне будешь нужна для другого. Ядвига шумно запротестовала, категорически требуя исключения своей кандидатуры, чем только укрепила касающиеся ее подозрения. Остальные без сопротивления согласились принять участие в этом деле. Мнение руководителя мастерской мы предусмотрительно не спросили. После обсуждения проблемы Веслав повесил на доску второй лист бумаги: "Как показало предварительное расследование, Столярека, вероятно, задушил коллега Влодек, запихнув ему в горло два крутых яйца в скорлупе". Оба листа спокойно висели на доске объявлении. Занятые работой, мы время от времени высказывали различные предположения. - Бьюсь об заклад, что его задушил Кайтек, - задумчиво произнес Веслав. - Занял у него какую-нибудь невероятную сумму денег и не хотел отдавать. - Это бессмыслица. Тадеуш сам в последнее время что-то у него одалживал. Кто же убивает собственного должника? - Может, и бессмыслица, но эта версия мне нравится больше всего. Внезапно меня озарило. - Знаю! - закричала я. - Знаю, кто убийца! - Ну! Кто?! - Не скажу. Думайте сами. Я знаю и не скажу. - Оооо... - внезапно протянул Веслав и застыл, уставившись на дверь. Мы обернулись и посмотрели в том же направлении. В дверях стояла жертва преступления с невероятно глупым выражением лица. - Что это значит? Кто меня задушил и почему яйцами? Что тут, все с ума посходили? - Пан Тадеуш, признайтесь! - крикнул Януш. - Что вы такого знаете, за что вас могут кокнуть? Тадеуш совершенно остолбенел. - У кого-то явно не все в порядке с головой, - произнес он с глубоким убеждением. - Или говорите, о чем идет речь, или я подаю на вас в суд. Обрадованные произведенным впечатлением, мы все ему объяснили. Тадеуш слушал с видимым неудовольствием, а потом решительно потребовал, чтобы я назвала ему имя убийцы. - Фигу с маком, - сказала я. - Догадывайтесь сами. Вы лучше знаете, от кого можно этого ждать. За Тадеушем вошел Збышек, руководитель отдела санитарного оборудования и одновременно наш главный инженер. - Вот посмотрите, - сказал Тадеуш с горечью, - что они из меня делают. Покойника. - Ничего не говорите, пан Збышек, вы тоже подозреваемый! - Если бы речь шла о вас, то я был бы главным подозреваемым, - заметил Збышек, глядя на меня с отвращением. - С удовольствием задушил бы вас чем-нибудь. - Это в следующий раз, теперь жертва Тадеуш! Полные отвращения и уверенные, что мы все не в своем уме, они вышли из комнаты. Из города вернулся Лешек и тоже принялся за работу. Воображение, успокоенное открытием убийцы, на время оставило меня в покое. Я не обращала внимания на окружение, занимаясь сложными расчетами. - У вас случайно нет "Вестника законов" с противопожарной охраной? - неожиданно спросил Януш. - По-моему, он у Казика, - ответила я. - Он брал все "Вестники". Если их нет в конференц-зале, значит - забрал их домой. Януш со вздохом встал и вышел. Какое-то время была тишина, потом дверь за моей спиной внезапно громко хлопнула. Я обернулась. Януш стоял смертельно бледный, опершись о косяк, и молча смотрел на меня. Он выглядел так, как будто за минуту до этого кто-то треснул его чем-то тяжелым по голове. Я почувствовала, как у меня внутри все похолодело, и тоже молча смотрела на него. Двое других, обеспокоенные странной сценой, следовали моему примеру. - Что с тобой? - наконец спросил Веслав. - Тебе нехорошо? - Слушайте, - сказал Януш не своим голосом. - Слушайте... - Ну, слушаем! Что с тобой случилось? - В конференц-зале лежит Тадеуш... Мы опешили. Он что, с ума сошел? Теперь у него начались настойчивые галлюцинации? Или он просто валяет дурака?.. - Дурака валяешь? - спросил Веслав с надеждой в голосе. Януш стоял неподвижно, глядя на меня каким-то странным взглядом. - Идите, - медленно сказал он, - посмотрите... Он оторвался от косяка, подошел к столу, уселся и положил голову на руки. Мы посмотрели друг на друга, сорвались с места и все трое одновременно бросились в конференц-зал. На полу, между столом и окном, лежал Тадеуш Столярек с затянутым на шее голубым пояском от женского халата. Он лежал лицом вверх и стеклянным неподвижным взглядом смотрел в потолок... Сколько времени стояли мы трое, втиснувшись в узкую дверь конференц-зала и ошеломленно вглядываясь в подлинный труп Тадеуша, - не знаю. Двое других тоже не знали. Через какое-то время этот коллективный соляной столб обратил на себя внимание Веси и Ядвиги, сидящих за своими столами в коридорчике, служащем комнатой администрации, и с интересом наблюдающих за нами. Веся первая не выдержала. - Что они там увидели? - спросила она с заметной претензией в голосе. Поднялась, раздвинула нас и вошла в зал. Какое-то мгновение она тоже стояла неподвижно, но потом среагировала, да еще как! Крик, который она издала, трудно было бы назвать человеческим. Со страшным воплем, от которого здание затряслось, она повернулась и ринулась в направлении входных дверей, в комнату Ирены. Последующие минуты дали нам ясное представление о том, что будет, когда прозвучат трубы Страшного суда. Ближе всех находилась Ядвига, и она первая вбежала в конференц-зал. Между ней и остальными сотрудниками во времени оказался короткий перерыв, возникший оттого, что все в первую очередь кидались в направлении источника шума, то есть Веси. Этот перерыв Ядвига использовала для выполнения нескольких довольно странных действий. Закричать она, конечно, закричала, но менее испуганно, чем Веся, затем сделала несколько шагов вперед и назад, притоптывая при этом на месте, что производило впечатление оригинального танца, совершенно неуместного в данных обстоятельствах. Наконец она решилась на большой шаг вперед и упала на колени перед телом Тадеуша. Это, в свою очередь, было похоже на взрыв отчаяния, логическим следствием которого явилось бы безумное лобызание покойника. Но Ядвига, по-видимому, не собиралась этого делать, она хотела прощупать у него пульс. Но у Тадеуша уже нечего было прощупывать, поэтому она встала и посмотрела на нас блуждающим взглядом. - Скорая помощь!.. - крикнула она душераздирающе. - Милиция... - отозвался около меня Веслав сдавленным голосом. В этот момент кончилось короткое время перерыва. Мы получили удар с тыла, и начался судный день. Весь персонал мастерской ринулся на штурм несчастного конференц-зала, потому что никто, разумеется, не верил крикам Веси, и каждый хотел увидеть труп собственными глазами. А в следующую минуту и собственным глазам переставал верить. С силой впихнутый внутрь Лешек вырвал у Ядвиги из рук телефонную трубку с криком: - Милиция! Как позвонить в милицию?! - Скорая помощь! - закричала Ядвига и вырвала у него трубку обратно. - Надо человека спасать! - Кого вы собираетесь спасать? Вы не видите, что он холодный?! - Сами вы холодный! Врача!.. - Вы ненормальная! Милиция!.. Этот оживленный диалог продолжался под аккомпанемент ужасающего шума. Ирена истерически рыдала у дамского туалета, а Веся, соответственно, у входных дверей. Лешек и Ядвига с криком вырывали друг у друга из рук телефонную трубку, как будто в бюро был только один-единственный телефон. Стефан, коллега Тадеуша, согнувшись пополам и опершись задом о книжный шкаф, очень громко стонал. Главный бухгалтер от волнения стал внезапно страшно заикаться и, стоя над головой покойника, вскидывал руки вверх, как бы занимаясь зарядкой. Сзади за ним раздался звон разбитого стекла, что означало, что известие о несчастье достигло и нашей технички. Через толпящихся сотрудников протиснулись Витек и Збышек, оба на минуту онемели, затем Збышек внезапно повернулся ко мне. - Это вы?.. - крикнул он одновременно с гневом и отчаянием. - Это ваш замысел?! Не говоря ни слова, я нервно постучала себя пальцем по лбу. Покачивающийся около меня Влодек внезапно потерял сознание, увеличив тем самым всеобщее замешательство. Вместо того чтобы привести его в чувство, все, окончательно поглупев, бессмысленно мотались по комнате или застывали на месте, глядя друг на друга или на покойника отупелым взглядом. Отсутствовала только Алиция. Она находилась в дамском туалете, откуда вышла, услышав доносящиеся крики, и сразу под дверью наткнулась на рыдающую Ирену. Невероятно удивленная, она попыталась у нее хоть что-то выяснить, но Ирена только истерично выкрикивала: "Там! Там!.." - и показывала пальцем на каморку с кухней. Алиция, хладнокровно рассудив, что разговаривать с Иреной дело безнадежное, на всякий случай заглянула в каморку, в которой, разумеется, ничего не происходило, и только потом направилась в конференц-зал. Она протиснулась в середину и тоже застыла. - Что это? - изумленно спросила она, переводя взгляд с Тадеуша на Влодека. - Труп, как видите, - ответил Анджей, который начал уже приходить в себя. - Кто это?! Что? Оба?!.. - Нет, один. Другой лежит просто за компанию. - Принесите немного воды, одного, может, удастся спасти, - неуверенно сказал Казик, стоящий в центре со сложенными на животе руками. Стоящий до сих пор неподвижно в углу Веслав внезапно как бы очнулся, решительно отстранил стоящих у него на дороге и вылил бесчувственному Влодеку на голову воду из вазочки с цветами. Вода стояла уже довольно долго и успела протухнуть, поэтому результат был молниеносный. Алиция внимательно посмотрела на Тадеуша и начала выбираться из конференц-зала. Я с трудом выбралась за ней. - Невероятно, - сказала она после короткой паузы, закуривая в своей комнате сигарету. - Что ты на это скажешь? Боже мой, а что я могла на это сказать?! Я так же, как и остальные, склонна была не верить собственным глазам и скорее признать, что все, во главе со мной, сошли с ума, чем то, что Тадеуш мертв на самом деле. Я множество раз слышала о подобных случаях коллективного гипноза. И хотя я не хотела верить очевидным фактам, у меня в голове крутилась единственная мысль: надо быть последней свиньей, чтобы задушить его именно пояском от халата, точно так, как я перед тем предсказывала. Первый раз в жизни мое воображение оказалось в полном согласии с действительностью, и я не знала, что мне со всем этим делать. Тадеуш Столярек мертв... Тадеуш на самом деле мертв, а я это сначала придумала... Придумала? Или спровоцировала?.. - Послушай, - сказала я с отчаянием, - ты уверена, что все это правда? Может, у меня продолжаются идиотские галлюцинации? Тадеуш там действительно лежит? Задушенный пояском от чертового халата? - Тадеуш там действительно лежит, задушенный пояском от чертового халата, - твердо повторила Алиция. - Трудно допустить, что столько человек сразу страдает от галлюцинаций. Ну что, ты сама придешь в себя, или надо хлопнуть тебя по физиономии? - Дай лучше сигарету... - По-моему, нужно куда-то позвонить. В милицию или куда-то там в прокуратуру... Прямой телефон был в комнате Ирены. В коридоре до сих пор царил содом и гоморра, потому что именно теперь в дело включился Рышард, категорически требующий, чтобы Столяреку было сделано искусственное дыхание. Рышард и в нормальных обстоятельствах говорил голосом, который было слышно этажом выше и этажом ниже, а в этом случае от волнения его интенсивность еще возросла, остальные старались его перекричать, объясняя, что ничего нельзя трогать, а особенно покойника, и в результате стоял такой шум, которого не постыдились бы иерихонские трубы. Алиция, разговаривая с милицией, тоже кричала, забывая, что шум царит тут, а не там. Веся, скорчившись у дверей, издавала звуки уже не такие громкие, но зато довольно пронзительные. Я держалась около Алиции, потому что ее присутствие определенно придавало мне бодрости. В центральной комнате было несколько человек, которые уже закончили осмотр места преступления. Збышек заботливо ввел Стефана, согнутого как надломленная лилия и до сих пор стонущего, правда, теперь уже значительно более внятно и весьма странно. - Что я сделал... - бормотал он в глубочайшем отчаянии. - Что я сделал... - Сошел с ума? - спросила Алиция с удивлением. - Что он говорит? Збышек осторожно посадил Стефана на стул, а потом потряс его, как мешок с картошкой. - Опомнись, Стефан, что ты говоришь? Ты его убил или что? - Что я сделал... - Прошу прощения, что все это значит? - спросил взволнованный Казик, входя в комнату. - Что, этот Столярек действительно мертв или это какие-то глупые шутки? Как видно, моя реакция на это происшествие не была такой уж оригинальной. Сразу после Казика вошла Анка с выражением удивления и испуга на лице и сразу обратилась ко мне: - Слушай, я ничего не понимаю, ты знала о том, что его кто-то задушит? Откуда ты знала? Збышек внезапно оторвался от стонущего Стефана. - Теперь вы видите, к чему приводят идиотские шутки, - буркнул он мне с гневом. Казик задом двигался к своему столу, приглядываясь ко мне, гораздо более заинтригованный. Алиция рылась в сумочке в поисках сигарет, не спуская с меня взгляда. Моника, которая до этого сидела, опершись локтями о стол и глядя в окно, теперь повернулась на вращающемся кресле и также смотрела на меня со странным выражением ужаса, интереса, удивления, перемешанных вместе. Лешек, с ногами, вытянутыми на середину комнаты, приглядывался ко мне с выражением ядовитого удовлетворения. По-видимому, в целом свете дня них не было ничего более интересного для разглядывания, нежели моя особа. Я подумала, что, если бы кто-то даже постарался выдумать более глупую ситуацию, ему вряд ли бы это удалось. И что я немедленно должна сказать что-то, иначе у них глаза повыскакивают из орбит. - Что вы уставились? - буркнула я неохотно. - Первый раз в жизни меня видите? Если вам кажется, что я дам впутать себя в это дело, то вы совершаете роковую ошибку. Это наконец вырвало их из состояния созерцания. - Хорошо, но откуда ты знала?.. - упиралась Анка. - Оттуда, что в последнее время у меня появился талант ясновидения! Идиотка, откуда я могла знать?! Моника с глубоким вздохом отвернулась обратно к окну, а Казик добрался наконец до своего стола. - Знаете, это ужасно, - сказал он обеспокоенно, вынимая из ящика бутерброд с вырезкой. - Как только я начинаю нервничать, обязательно должен поесть... - Где достал вырезку? - вырвалось у Алиции с неожиданным интересом. - Не знаю, - ответил Казик невнятно, поедая этот бутерброд так, как будто целую неделю у него во рту не было ни крошки. Он стоял напротив Стефана и приглядывался к нему с нескрываемым интересом, похоже, что он собирался что-то сказать, но был не в состоянии оторваться от еды. Стоял, смотрел и жадно ел. Покойник в конференц-зале представлял собой не самое привлекательное зрелище, поэтому все поочередно выбирались оттуда и входили в ближайшие двери, то есть в центральную комнату. Через несколько минут весь персонал был в комплекте. После первых вспышек энергии всех охватило оцепенение, тем более что только теперь все начали понимать, что смерть Тадеуша не чья-то идиотская шутка, а весьма печальный факт. Если бы эта смерть наступила совершенно неожиданно, она, скорее всего, вызвала бы меньшее удивление, нежели предвосхищенная моими предсказаниями. Почему-то никто не мог осознать это преобразование фантазии в реальность. - Почему он так ест? - шепотом спросила меня Данка, недоверчиво глядя на Казика, который, покончив со своей булкой, немедленно начал поедать завтрак Алиции. - Атавизм, - ответила я без раздумья. - Его предки были людоеды. И вот он увидел покойника и сразу захотел есть. Данка посмотрела с испугом и отвращением на меня, с ужасом на Казика, позеленела и внезапно выбежала из комнаты. - Ну и что, - бессмысленно сказал Веслав, бледный и потрясенный, но заинтересованный ситуацией. - Действительно, что теперь? - Это страшно, - расстроенно простонала Ирена, падая на стул и все еще плача. - Это страшно, я не могу в это поверить! - Не можете и не верьте, - буркнул неохотно Анджей. - Может, это его воскресит... В комнату вошел Витек с таким выражением лица, как будто у него было воспаление надкостницы. Он болезненно посмотрел на нас и спросил тихо и глупо: - Кто это сделал? - Не я! - категорично заявил Лешек, потому что, задавая вопрос, Витек смотрел именно на него. Витек скривился еще сильней и посмотрел на меня. - И не я! - заявила я не менее категорично. - Выбросьте это из головы! - Но кто же? - с отчаянием крикнул Збышек, отрываясь от Стефана. - Кто, черт побери?! - Кто? - вторила ему Ирена с еще большим отчаянием. - Боже мой, кто?! - Именно, кто? - поддержал их Веслав с живым интересом, вопросительно глядя на меня. Я почувствовала, что и меня охватывает отчаяние. Первая подозреваемая!.. - Не знаю! - крикнула я с бешенством. - Отстаньте от меня, кто я, по-вашему? Дух святой?! - Как можно было такое сделать! - простонал Витек с болезненным упреком, видимо, отказываясь пока от немедленного открытия преступника и не слушая наших выкриков. - В теперешней ситуации!.. Алиция внезапно оживилась. - Это его прикончит! - буркнула она с чувством глубокого удовлетворения. - Сначала мы совершаем финансовые злоупотребления, а потом убиваем друг друга. Хорошо руководит мастерской! - Действительно, это был бы неплохой способ ликвидации предприятия, - сказал Казик задумчиво, наконец-то перестав есть. - Не поручусь, что это не он сам... Это замечание получило немедленный отклик. В связи с сокращением штатов персонал нашей мастерской должен был значительно уменьшиться, и Витек испытывал страшные сложности с увольнением своих ближайших коллег и приятелей. Каждое увольнение казалось вопиющей несправедливостью, и мысль, что он сокращает число работающих с помощью отправки своих коллег на тот свет, оказалась невероятно привлекательной. - Хорошо, но почему Столярек? С сантехниками нет таких сложностей, он скорей должен убивать архитекторов. - Он начал с сантехников, чтобы отвести подозрения... - Я предпочитаю увольнение, - решительно заявил Лешек. - У меня есть кое-какие дела, и я охотно пожил бы еще немного. - Какая свинья облила меня этой вонючей жидкостью? - с горьким укором спросил Влодек, вытирая носовым платком остатки воды из вазочки для цветов. Он сидел в углу между столами на стуле Алиции. Лицо у него до сих пор было красивого бледно-зеленого цвета. В общем, весь персонал мастерской сидел как на производственном совещании, разве что на совещаниях у нас были другие выражения на лицах. Теперь все приглядывались друг к другу с удивлением, недоверием и даже с каким-то испугом, сидели почти в полном молчании, переговаривались редко и неуверенно. В воздухе висел большой знак вопроса. В соответствии с моими предшествующими фантазиями, произведшими такое сильное впечатление, убийцей должен быть кто-то из нас. Какое-то время назад я, правда, придумала также и преступника, но перед лицом действительно происшедших событий этот образ сильно побледнел. В душе я поздравила себя с тем, что разгадку этой, пусть придуманной, загадки я сохранила в тайне, и на всякий случай присмотрелась ко всем повнимательнее. Витек стоял в дверях, опираясь о шкаф с чертежами, все с тем же болезненным выражением лица и странно наклонив голову. Впрочем, последнее объяснялось тем, что прямо над его головой был выдвинут один из ящиков. Лешек сидел в центре комнаты на корзине для мусора, а Веслав в углу, на кипе светокопий, и выглядел так, как будто с жадным интересом ожидал дальнейшего хода представления. Влодек на стуле Алиции оперся головой о стену и закрыл глаза. У него было такое выражение лица, будто это его убили. Несомненно, преувеличенное выражение чувств имело целью показать его неслыханные внутренние переживания, потому что он был истериком и очень любил подобные демонстрации. Стефан уже оставил свои интригующие стоны и только иногда хватался руками за голову. Кайтек за столом Казика нервно перекладывал спички, высыпанные из коробки. Дальше, на своем собственном месте, сидел его отец, Каспер, который курил сигарету, опираясь локтями о стол, и молча смотрел в окно. Внезапно я вспомнила, что в этой позе он сидит все время и что со времени открытия убийства он не сказал ни единого слова. Но больше всех удивил меня Рышард, который также сидел на своем месте и, опершись о стену, самым обычным образом - спал!!! Правда, он не высыпался, потому что работал по ночам, готовясь к какому-то конкурсу, и от усталости засыпал в самое неожиданное время и при самых необычных обстоятельствах, но заснуть теперь перед лицом преступления? Его сну не мешали рыдания Веси и Ирены, сидевших у маленького столика и упорно продолжавших плакать. За ними, опершись о косяк, стоял главный бухгалтер, лицо которого, в противоположность остальным, было на удивление красным. Он что-то нервно бормотал, причем из звуков, которые он издавал, наиболее отчетливым было щелканье зубов. - Ему нехорошо, - неожиданно сказала Моника. - А кому хорошо? - философски заметил Казик, сидевший рядом с ней. - Послушайте, может быть, попросить, чтобы сварили кофе? - предложила Алиция. - Где пани Глебова? Мысль о кофе пробудила всеобщий энтузиазм, потому что, наконец, это было что-то известное, чем можно было без опаски заняться, но прежде чем мы успели что-либо сделать, в комнату вошла Ядвига, внося с собой жуткий запах валериановых капель. - Господи, почему от вас такой запах? - спросил с отвращением Анджей, отворачиваясь от согнутого Стефана и глядя на столь мерзко пахнущую Ядвигу. - Ничего не поделаешь я очень нервная, - с достоинством ответила Ядвига еще более низким голосом, чем обычно. - Пани Глебова уже варит кофе, она тоже подумала, что все захотят выпить. - Бесплатно? - с надеждой спросил Лешек. - Что?! У вас что-то с головой? - с сочувствием спросила Ядвига. - Нас могли всех передушить, но бесплатного кофе от пани Глебовой вы бы не увидели. - Послушайте, кто-нибудь уже позвонил в милицию? - спросил Збышек. - Нужно их уведомить. - Чертовски интересно, кто же все-таки это сделал, - проворчала Алиция. - А может быту это был кто-то чужой? - с надеждой сказал Анджей. - Пани Ирена, вы уверены, что никого чужого в мастерской не было? - Могу присягнуть! - ответила Ирена с неожиданной энергией, прерывая рыдания. - Может, она не заметила? - сбросила Анка неуверенно, потому что скорее бы все мы поубивали друг друга, нежели наша Ирена не заметила не только человека, но даже проползающего клопа. Она сидела в этой своей каморке и наблюдала за всем так, будто глаза у нее были со всех четырех сторон. - Могу присягнуть, - повторила она упрямо. - Это ни к чему, - заявил Лешек с удовлетворением. - Убийца находится среди нас. После этих глупых слов наступило гробовое молчание, а все глаза снова обратились ко мне. Я с отчаянием подумала, что они, видимо, все уверены в моей вине. Для каких-то таинственных целей в припадке безумия я убила Тадеуша и постаралась сделать из этого как можно большую сенсацию. Если не будет разоблачен, настоящий убийца, то мне не останется ничего иного, как только повеситься, потому что никто из них никогда в жизни не поверит, что убийца - не я. Одновременно меня очень уж удивил тот факт, что постоянно возникает вопрос "кто?", но ни разу не был поставлен вопрос "почему?". И не только это. Все какие-то странные... Как будто при всем возбуждении и волнении все старались быть как можно осторожнее и следили, чтобы случайно чего-нибудь не сказать. Чего? Смотрят на меня, ждут от меня объяснений, но у всех такое выражение, как будто они знают гораздо больше, чем я... Как будто знают не только то, что я его убила, но также и то, почему я это сделала. А я, несчастная жертва собственного воображения, ничего не знаю! Придуманное мной убийство неожиданно стало реальностью. Совершил его один из тех, кто находится здесь, в мастерской. А эти, казалось бы, умные, предприимчивые люди сбились, как стадо овец, и, вместо того чтобы попытаться по горячим следам найти преступника, пялятся на меня!.. Не знаю, как долго еще таращили бы на меня глаза, если бы внезапно не стукнула входная дверь и не послышались шаги. В продолжающейся ужасной тишине все глаза обратились к двери, в которой через минуту появился Марек, самый красивый тип в нашей мастерской. Когда-то он был у нас в штате, но в последнее время работал всего полдня, и его участие в нашей служебной жизни было несколько ограниченным. - Что это, производственное совещание? - спросил он, останавливаясь на пороге. - Прошу прощения, что позволил себе помешать... - У нас труп, - сказал Лешек, бессмысленно глядя на него с мусорной корзинки. - Что у вас? - Труп... - В каком смысле? Простой в работе? - Нет, в смысле - покойник. - Правда? - спросил Марек с живым интересом. - А кто умер? - Столярек. И не столько умер, сколько убит. - Не понял, - сказал Марек после некоторого размышления, во время которого все неизвестно почему уставились на него, как на радугу. - Не могли бы вы мне как-то доступно все объяснить? - Могли бы, - уверенно заявила Алиция. - Столярек задушен насмерть неизвестным убийцей с помощью пояска от халата. - Женского, - с удовлетворением подчеркнул Веслав. - И никого чужого в мастерской не было, - добавил Анджей. - Вы правду говорите? - Нет, шутим! Это такой новый вид розыгрыша... Марек уставился на нас, потом взглянул на Витека, лицо которого убедительно свидетельствовало о правдивости информации, и снова уставился на нас. - Такого еще не бывало, - с чувством сказал он и добавил с глубоким изумлением: - Но почему именно Столярек? - А уж этого мы не знаем... - Но вы совершенно уверены, что не произошло никакой ошибки с жертвой убийства? - Мы ни в чем не уверены, кроме того, что в конференц-зале лежит труп Тадеуша. - Как это лежит? - забеспокоился Марек. - Так когда произошло это печальное событие? - Недавно, то есть, наверное, около получаса тому назад. Сейчас должна приехать милиция. - У-у-у, тогда я ухожу. Вы меня извините... Вы тут убивайте друг друга сами, а я вас покидаю. - Останься, выпей кофе. Событие потрясающее, и нужно подкрепиться перед следствием. Пани Глебова уже готовит. - Благодарю за приглашение, но я не особенно люблю распивать кофе в обществе покойников. Я уж лучше пойду, пока не явились наши дорогие власти и не начали меня подозревать. Я не хотел бы быть замешанным в удушении инженеров-сантехников. Он изящно поклонился и без излишней спешки, но уверенно направился к выходу. Одновременно вошла пани Глебова с подносом, заставленным чашками с кофе, что создало в комнате легкую суматоху, потому что Лешек, сидевший в центре как неподвижная скала, значительно затруднял передвижения. Мы с Алицией вышли вслед за Мареком. Он был уже около стола Ирены, когда дверь отворилась и вошла народная власть в количестве трех особ, в том числе двое были в мундирах, а один - в штатском... Марек остановился, а потом с тяжелым вздохом вернулся. На его лице было выражение кроткого смирения. - Все пропало, - спокойно сказал он. - Судьба. Не будем бороться с судьбой... Симпатичный мужчина в штатском стоял в центре комнаты и задумчиво смотрел на нас. Со времени своего прибытия он без всякого труда сумел установить несколько фактов. Он узнал, что руководителем мастерской является Витек, Збышек - главный инженер, а Ирена - секретарь и отдел кадров в одном лице. Он понял также, что мы все работали в этой комнате, покойник Тадеуш - в соседней, в конференц-зале не работал никто. Он установил особу, которая вызывала милицию, потому что Алиция сразу в этом призналась. Он взял с Ирены клятву, что никто чужой не входил и не выходил из мастерской, после чего решил составить описание хода событий, и тут все застопорилось. Удивительным образом все внезапно лишились дара речи. Несколько человек пытались что-то сказать, но уже после первых слов начинали путаться, замолкали и смотрели на меня. Наконец наступила мертвая тишина. Я прекрасно понимала, что происходит. Мое идиотское видение полностью спутало все у них в голове, и никто уже не был уверен, что происходило на самом деле, а что я перед тем придумала. При этом они колебались, нужно ли впутывать меня, чтобы я рассказала все с самого начала, или нужно ограничиться только реальными фактами, которые, в свою очередь, было трудно отделить от вымысла. Сама я пришла к выводу, что для одного дня натворила уже достаточно глупостей, поэтому тоже молчала. Представитель власти не был ни слепым, ни недоразвитым. Он прекрасно заметил бросаемые на меня неуверенные взгляды дорогих коллег и, вероятно, приобрел счастливую уверенность, что дело уже у него в руках. Он тоже стоял и молчал, а все остальные вглядывались в него с благоговейной сосредоточенностью. - Кто первый обнаружил труп? - неожиданно спросил он, поворачиваясь к Витеку, который нервно вздрогнул. - Понятия не имею, - с беспокойством сказал он и добавил, обращаясь ко мне: - Иоанна?.. - Януш, - хмуро ответила я, отчетливо понимая, что меня ничто уже не спасет. Хочешь не хочешь, а в этой пьесе я должна играть главную роль. Януш был прав, я - первая подозреваемая... - Один из сотрудников, - добавила я недоброжелательно, так как мужчина в штатском продолжал вопросительно смотреть на меня. - Он сидит в другой комнате. - Работает?!.. - крикнул Витек с радостной надеждой. - Нет, держится за голову, - толково объяснил Веслав, который был уже в нашей комнате и, видимо, решил на всякий случай придерживаться строгой истины. Мужчина в штатском снова повернулся к Витеку. - Прошу вас вернуть всех служащих на свои места. Я хотел бы увидеть бюро в нормальном состоянии. В нормальном состоянии редко кто сидел на своем месте, но раз он так это себе воображал, мы не собирались выводить его из заблуждения. Итак, мы направились к дверям, поддерживаемые надеждой, что, если, что-то интересное произойдет в другом помещении, коллеги, несомненно, нас об этом оповестят. Пока, принимая во внимание нахождение Януша, наш отдел был в выигрыше. Мы послушно вошли к себе в комнату. Никто из нас не вспомнил об одной мелочи. Не далее как вчера одержимый хандрой Лешек нарисовал чудовищных размеров картину на большой древесностружечной плите. Целый день он ничего не делал, только рисовал. Мы уже знали это его настроение, и даже Витек, видя его занятие, махнул рукой, потому что в таком состоянии души пользы от него все равно бы не было. На картине, нарисованной яркими красками, Лешек изобразил ужасную морду с оскаленными зубами, к которой была прилеплена фигура, представляющая, по всей видимости, женщину. В нижней части картины находилось нечто напоминающее обезьяноподобного, коленопреклоненного субъекта мужского пола с физиономией кретина, в голову которого эта кошмарная женщина вбивала большой гвоздь. И как будто всего этого было недостаточно, по опущенной руке женщины сбегало вниз, к коленопреклоненному субъекту, целое стадо белых мышей. Это жуткое творение стояло прислоненное к стене прямо напротив входа. Мужчина в штатском вошел и внезапно остановился, потому что первое, на что упал его взгляд, было именно это произведение искусства. Вопреки нашим надеждам он не закричал и не стал спасаться бегством, только немного побледнел и на какое-то время лишился дара речи. Наконец он глубоко вздохнул, оторвал взгляд от ужасной картины, осмотрелся и заметил Януша. Рядом с Янушем, передо мной, находилось пустое место отсутствующего Витольда, который сидел на доске. Это звучит необычно, но тем не менее является фактом. Он утверждает, что у него какой-то особый вид ревматизма, который позволяет ему сгибать ноги только под одним определенным углом, а любой другой угол сгибания провоцирует страшные боли в коленях. Обычные стулья, стоящие на полу, были слишком низкими по отношению к чертежным столам, наши вертящиеся кресла, соответственно, слишком высокими, все это изменяло нужный ему угол, поэтому он положил на пол чертежную доску, на нее поставил обычный стул и так сидел. Теперь у него был нужный угол, нужная высота, и все было бы хорошо, если бы не то, что доска под столом, совершенно невидимая, но тем не менее выступающая, представляла собой нечто вроде низкой ступеньки, о которую каждый спотыкался. С безумным интересом мы смотрели теперь сможет мужчина в штатском избежать этой ловушки или нет. Освободившись от впечатления, произведенного на него творением Лешека, он, не ожидая ничего худшего, подошел к Янушу и остановился у его стола. - Это вы обнаружили труп? Януш, по-прежнему сидевший все в той же драматичной позе, поднял голову и огляделся. - У вас есть сигарета? - спросил он. По-видимому, содержание слов представителя власти до него еще не дошло. Представитель власти тяжело вздохнул, вынул сигареты, и они оба закурили. - Вы о чем-то спросили? - внезапно очнулся Януш. - Да. Я спросил, вы ли обнаружили тело? - Тело? Тадеуша? Я, я, черт бы побрал все на свете!.. - Расскажите, пожалуйста, как все произошло. Мы слушали с огромным интересом, потому что до сих пор никто еще с Янушем не успел поговорить, и были в равной степени как заинтересованы, так и обеспокоены тем, что он может сказать. - Ну как было, обычно, - неохотно начал Януш. - Пошел в этот чертов конференц-зал... - А зачем вы туда пошли? - Откуда я знаю? Черт меня туда понес, видимо, слегка тронулся умом! - За противопожарной охраной, - хмуро сказала я. - Что? А, да, точно, за "Вестником законов" с противопожарной охраной. Совершенно забыл, что Тадеуш там лежит... - То есть как? - быстро прервал его мужчина в штатском. - Так вы об этом знали? - Ну конечно, ведь Иоанна с самого начала говорила, что Тадеуша задушили в конференц-зале... Мне сделалось нехорошо. Януш от такого удара, вероятно, совсем спятил. Он не мог придумать ничего хуже, чем именно сейчас перепутать фантазию с действительностью! Я замерла, смертельно обеспокоенная, и в голову мне не приходило ничего хорошего. Мужчина в штатском посмотрел на меня странным взглядом. Возможно, через минуту я сломалась бы под его тяжестью и взяла на себя несовершенное преступление, если бы меня не спас Веслав, у которого вдруг вырвался короткий смешок, вызванный абсурдностью ситуации. Этот смех прозвучал немного по-сатанински, поэтому мужчина в штатском посмотрел на него с неудовольствием. Это позволило мне быстро постучать по лбу в адрес уставившегося на меня бараньим взглядом Януша. - Кретин, приди в себя! - прошипела я ядовито. Мужчина в штатском открыл рот, но не успел ничего сказать, потому что в разговор внезапно вмешался Лешек. - Очень прошу прощения, - сказал он мило и трогательно. - Могу я узнать, в каком вы звании? Потому что ведь вы, несомненно, в каком-то звании, а я хотел бы иметь возможность даже в мыслях называть вас так, как положено, принимая во внимание то, что мы все в жизни занимаем какое-то место и не должны выходить за его рамки, не должны, даже если нам этого хочется, что делать, жизнь есть жизнь... Он говорил это все смертельно серьезно, на одном дыхании, наконец, к счастью, заткнулся. Истинный кретин! Для Лешека такие странные высказывания были хлебом насущным, но мужчина в штатском не мог этого знать! Так что теперь вполне можно было ожидать обвинения в издевательстве над властями. Мужчина в штатском внимательно посмотрел на Лешека, на лице которого было подавленное размышление. - Капитан, - сказал он коротко, помолчав немного, и снова повернулся к Янушу, медленно приходящему в себя. - И все-таки, как было? Откуда вы знали, что там лежит жертва? - В том-то и дело, что я не знал, - ответил Януш гневно. - Если бы знал, то наверняка туда бы не пошел, а подождал бы, пока кто-нибудь другой сваляет дурака и обнаружит труп! - Как же, минуту назад вы сказали, что забыли об этом! - Потому что я действительно совершенно забыл обо всей этой истории с убийством Тадеуша, и когда туда вошел, меня как громом поразило! Хорошо еще, что удар не хватил! - Сейчас, спокойно. - Капитан оглянулся, потянулся за стулом Витольда, споткнулся наконец о его доску на полу, оперся рукой о чертежную доску, она наклонилась, в последний момент он успел схватить бутылочку с тушью, которая поехала по наклонной плоскости, ударился локтем о мою лампу и в конце концов обрел равновесие. Он уселся на стуле Витольда на возвышении, вздохнул и снова бросил взгляд на произведение Лешека. - Сейчас, спокойно, - повторил он. - Говорите ясней, что вы знали об этом убийстве, перед тем как обнаружили тело? - Ничего. - Что? - Ничего. - Но ведь вы сказали, что знали! Януш смотрел на него явно сбитый с толку и несколько одуревший. - Я сказал, что знал? - удивился он. - Наверное, я что-то перепутал. Мы вообще все знали только то, что придумала Иоанна. Нет, теперь уже все смешалось. Иоанна, объясни этому пану, я не сумею. - Это невозможно, - ответила я хотя подавленно, но решительно. - Этого нельзя объяснить нормальному человеку. И вообще, оставь меня в покое, тебя этот пан спрашивает, вот и отвечай. - Что я могу отвечать, если сам ничего не знаю! - А что вы об этом знали? - спросил капитан резко, приглядываясь ко мне гораздо более недоброжелательно. - Не знаю, - призналась я в порыве откровенности. - Думаю, что ничего. Если бы я что-то знала, то не стала бы так ужасно глупо себя вести и раньше времени разглашать это по всей мастерской. Лицо капитана начало приобретать какое-то странное выражение. Не знаю почему, но он снова взглянул на несчастную картину и спросил Януша: - Когда вы туда пошли? В эту минуту в комнату вошел Ярек из сметного отдела. - Прошу прощения, - сказал он куда-то в пространство между Янушем и капитаном. - Януш, к тебе пришли два типа из резины. Не знаю, что делать. Капитан внезапно закрыл глаза, но быстро открыл их, так как удивительная информация Ярека сорвала Януша с места. - Боже мой! - простонал он, хватаясь за голову. - Нашли когда прийти!? - Минуточку, - беспомощно сказал капитан. - Что пришло?.. - Двое из резины, - повторил Ярек. - Черт бы их взял!.. - стонал Януш. - Что это значит? Из какой резины?!.. - Все равно! - в отчаянии крикнул Януш. - Господи! Витек их видел? - Кто их впустил? - закричал капитан, видимо отказываясь пока от уточнения сорта резины. - Никто. Они ждут в холле и скандалят... - А еще придет пиво, - хмуро подсказал Лешек. Януш впал в еще большую панику. - Господи, это конец!!! Пан милиционер, я должен с ними!.. Ярек, иди к ним, скажи, что убили Тадеуша, нет, скажи, что это меня убили, Витека убили, всех убили! Пусть убираются к черту, завтра все сделаем, пусть только заткнутся и не показываются мне на глаза! - О чем идет речь?! - закричал капитан, явно теряя хладнокровие. - Никуда вы сейчас не пойдете и ни с кем не будете разговаривать! Здесь ведется следствие, вы что, не понимаете этого?!.. - Содом и гоморра, - радостно сказал Веслав. Как будто специально все складывалось таким образом, чтобы запутать и осложнить все еще больше. Удивительное преступление, совершенное на месте нашей работы, ошеломило всех, и никто пока не думал о результатах, к которым это может привести в дальнейшем. И вот один результат уже налицо. По различным причинам дела нашей мастерской не были в цветущем состоянии. Проекты для промышленного объединения производства резины и пивоваренного производства задерживались, что влекло за собой личные визиты разгневанных представителей заказчиков. Как задержку проектов, так и эти визиты Януш и Лешек старательно скрывали от Витека, пытаясь уладить все неофициальным путем, который был значительно безопаснее официального. Задержанную документацию отдавали по частям и именно теперь заканчивали последнюю часть, за которой представители резины и пива собирались прийти вчера. После тысячи уговоров этот срок был перенесен на сегодня. И как раз сегодня кто-то задушил Столярека! Расстроенный Януш поглупел окончательно. Ярек в центре комнаты пялился на нас с бессмысленной тупостью, капитан был близок к апоплексическому удару, а в холле ждали два типа из резины. Нам не оставалось ничего другого, как объяснить представителю власти эту драматическую ситуацию. - Говори, Янушек, - поощрительно сказала я, потому что угнетенный Януш явно колебался. - Лучше признаться во всем милиции, нежели Витеку. Он отравит тебе жизнь... - Может, ты и права, - вздохнул Януш и начал объяснение, в котором с жаром приняли участие все остальные, пытаясь рассказывать возможно доступнее и понятнее. После длинных и образных пояснений капитан наконец разобрался в этом вопросе. - Хорошо, понимаю, - сказал он. - Вы можете поговорить с ними, но в моем присутствии. Как вы сумеете договориться, это уже не мое дело, пойдемте, сделаем это сразу. Януш сделал движение, как будто хотел броситься капитану на шею, но вместо этого сорвался с места и выскочил из комнаты. Капитан поспешно выбежал за ним. В следующие несколько минут выявилась новая проблема. Несколько ошеломленный Ярек уселся и тупо вытаращился на нас. - Слушайте, что тут делается? Я немного пропустил, только что пришел и уже сам не могу понять: или я настолько пьян, или все остальные помешались. Действительно Столярек немного того?.. - Не только немного, а даже совершенно. Уже холодный. - Чтоб мне умереть! - воскликнул Ярек, еще больше глупея. - А кто его прикончил? - Правда! - припомнила я. - Пан Ярек, так вас не было? Ярек явно смутился. - Речь идет как раз о том, что был... - Как это?.. - Ну, формально был, а на самом деле не был. Вышел тихонько, пока Ирена была у Витека в кабинете, и теперь не знаю, что делать. Признаться или нет... - Не записался в книгу выходов? - Конечно, нет! И теперь, черт побери, не знаю, что делать... - Лучше говори правду, - посоветовал ему Веслав. - Если в это время ты ничего не украл в городе, то можешь признаться, что тебя не было. - Украсть не украл, но провернул одно дельце, такое, не очень... - Но раз тебя не было, то ты не мог пришить Тадеуша. Имеешь алиби. - Но если я скажу, что меня не было, то должен это доказать, так? - У тебя нет свидетелей? - Есть один, с которым я проворачивал это дельце, но он ни за что не признается, что меня знает. - Да, твое дело плохо. Но дельце, по крайней мере, провернул? - Провернул, черт бы его взял, и даже получил деньги... - Ну да?! - крикнул Лешек и сорвался с места. - И только сейчас об этом говоришь? Пять сотен до первого! - Взбесился? Ты думаешь, я банк ограбил? Две максимум. Сошлись на двух с половиной. Лешек спрятал деньги и покрутил головой. Может, и в самом деле лучше не признаваться? Все равно рано или поздно все выяснится. - А кто это мог сделать? Как вы думаете? - Ну, прошу, - довольно сказал Веслав. - Наконец-то у нас есть возможность все обдумать. Мы начали обдумывать, выдвигали разные предположения, как беспорядочные, так и глупые, одновременно кратко излагая Яреку ход событий. Вернувшийся с Янушем капитан прервал наши размышления и выдворил Ярека из комнаты. На лице Януша было написано глубокое облегчение, чувствовалось, что он уже подружился с капитаном. - Ну, может быть, теперь начнем все с начала, - сказал представитель власти, снова садясь на место Витольда. - Кто же все-таки открыл преступление, пан или пани? - Януш, конечно, вы же слышали. Он пошел в конференц-зал и обнаружил труп. Речь о том, что еще раньше все было обсуждено с многочисленными подробностями. - Что было обсуждено? - Преступление. Еще при жизни Тадеуша, и покойник сам принимал в этом участие. - Ничего не понимаю, - нетерпеливо сказал капитан. - Боюсь, что мы вынуждены приступить к допросам. Когда ваши ответы будут заноситься в протокол, вы будете вкладывать больше смысла в свои слова. - Как бы вы ни старались, больше смысла не найдете, потому что все это слишком глупо, чтобы в это можно было поверить. Думаю, что нужно вам как-то все объяснить с самого начала. Рассказывая капитану о проделках моего разошедшегося воображения, мы совершили множество ценных открытий. Во-первых, установили время обнаружения трупа. Как оказалось, перед выходом Януша из комнаты Веслав включил радио и проверил часы, было десять минут второго. Говоря об этом, он встал и устроил целое представление, воспроизводя свои последующие действия, в состав которых входило рисование двенадцати колец разной величины. Он нарисовал их теперь снова, а мы все, страшно заинтересованные, наблюдали за этим. По-моему, еще никогда черчение углем на плане благоустройства не было ни для кого таким захватывающим зрелищем! С помощью двенадцати колец мы выяснили, что Януш вышел из комнаты в 13.13, после чего немедленно совершил свое ужасное открытие. Определение времени, когда Тадеуш был еще жив, представляло гораздо большую трудность. Лешек вернулся из города именно в те минуты, когда звучал сигнал. В половине двенадцатого Ядвига спрашивала меня о времени. Как раз в этот период, между вопросом Ядвиги и возвращением Лешека, покойный Столярек был в нашей комнате и спорил о своей смерти. И тут, открыв работу, которой я занималась в то время, я припомнила, что в последний раз мы видели Тадеуша в 11.45. - То есть примерно полтора часа назад, - сказал капитан. - Но как же случилось, что больше часа в вашем бюро лежал труп, и никто этого не заметил? - Он тихо лежал, не бросался в глаза... - так же задумчиво ответил Лешек. Мы недовольно досмотрели на него и объяснили капитану, что конференц-зал, как правило, пустует. Вообще заходят туда не часто, только если проводится какой-нибудь технический совет, ведутся переговоры с инвесторами или просто кто-то хочет с кем-то спокойно поговорить. Иногда там бывает ужасная суматоха, но также бывают дни, когда ни одна живая душа туда не заглядывает. Если бы Янушу внезапно не понадобились "Вестники законов", преступление могло быть обнаружено только утром следующего дня, когда пани Глебова пришла бы туда убираться. - Может и лучше, что это я его нашел, - с сомнением сказал Януш. - Если бы это была пани Глебова, то еще неизвестно, может быть, сейчас у нас было бы два трупа? - Конечно лучше, - подтвердил капитан. Следующим открытием, которое нам удалось совершить, был факт исчезновения с доски объявлений написанных Веславом листков. С уверенностью можно предположить, что, например, Витек их не снимал, потому что он относился к нашему творчеству с глубоким отвращением и никогда не касался собственноручно ни одного из предметов, вывешенных там нами. Никто из нас четверых их тоже не трогал, значит, снял их кто-то другой. - Наверное, Влодек, - сказал Веслав. - Мы там бросаем на него подозрения. - Ты что? - недовольно спросила я. - Крутыми яйцами?.. - Яйцами не яйцами, а он мог счесть это опасным для себя. - Тогда бы он наверняка еще гвоздями их прибил, чтобы потом изображать невинно страдающего. Это же мазохист! Уж скорей Збышек, ему все это преступление сразу не понравилось. - А я вам говорю, что снял сам убийца, - решительно заявил Лешек. - Откуда ты знаешь? - заинтересовался Януш. - Он тебе сказал об этом? Лешек презрительно посмотрел на него. - Думать нужно, панове, думать, - и он постучал себя по лбу. - Снять их должен кто-то, кому это было нужно. Витеку, может быть, и нужно, но он скорей бы руку себе отрезал, чем прикоснулся к чему-либо подобному. Збышек в последнее время нервничает, ему не до глупостей. А все остальные скорее добавили бы что-нибудь туда, чем сняли. Повод был у одного убийцы, а какой - этого уж я не знаю. - Да, это вы здорово придумали, - съязвила я. - Конечно, с вами мне равняться трудно. Уж как вы что придумаете, дорогая пани, так это, действительно, хо-хо! Все эти размышления проходили в тоне милой дружеской беседы, совершенно не напоминающей следствие. Капитан, о котором мы почти забыли, сидел и молча слушал, только изредка задавая какой-нибудь вопрос. Одновременно он внимательно наблюдал за нами. - А как вы думаете, - наконец поинтересовался он, - почему его убили? У кого был повод для этого? Мы молча смотрели на него, потому что ответ на этот вопрос был страшно сложным. Почему именно Тадеуш оказался убит? - У вас был повод, - внезапно сказал Лешек, ядовито поглядывая на меня. - Какой?.. - Как это какой? Чтобы вызвать сенсацию, доказать свой талант ясновидца... или ясновидящей?.. И как это говорится, остаться в памяти потомков... - В памяти потомков останетесь вы, как самый глупый человек нашего времени, - гневно отпарировала я. - С какой стати мне убивать Тадеуша? Да я не знаю, что дала бы за то, чтобы он оказался живым! - Почему? - сразу спросил капитан. Я замолчала, отдавая себе отчет в том, что главное доказательство моей невиновности, причину, по которой желала бы Тадеушу долгой, полной успехов жизни, я должна старательно скрывать от властей, ведущих следствие. Ни за что на свете я не могла в этом признаться! Поэтому я молчала, а трое остальных, более осведомленные о моих отношениях с покойником, смотрели на меня с интересом и беспокойством. - Мы с ним вместе работали над одним проектом, - медленно сказала я после размышления. - Время уже поджимает, и если теперь его часть работы возьмет кто-то другой и будет знакомиться с темой, тогда - все. В срок мы ничего не сдадим. - Но разве смерть одного из проектировщиков не освобождает вас от установленного срока? - Нет, уважаемый пан, не освобождает, - грустно ответила я, припомнив наши обычные, многократно повторяемые шутки, что главный проектировщик, определяя срок, должен предвидеть все возможные катаклизмы, включая собственную смерть. В данном случае главным проектировщиком была я. Глупые шутки стали кошмарной действительностью. - Ну хорошо... - сказал капитан. - А другие? - Черт его знает! - ответил Януш. - Господи, что теперь будет! Резина, пиво, твой микрорайон, детский сад Витека... Все, что делал Тадеуш! Страшное дело! - Из этого вытекает, что, по крайней мере, для успешной работы бюро он должен был оставаться в живых, - утвердительно заявил капитан. - Я думаю, что если мы найдем мотив убийства, то найдем и убийцу. - Я не была бы так уверена в этом, - вежливо сказала я. - Почему вы так думаете? - Ну, как-то так... У меня предчувствие... - Ага, ваши предчувствия, как мне кажется, невероятно интересны. Особенно тем, что странным образом сбываются. Думаю, что мы еще поговорим об этом, а сейчас я попросил бы вас пока оставаться на своих местах. Он поднялся и вышел из комнаты, в дверях обернулся еще раз и снова посмотрел на произведение, созданное Лешеком, долгим, внимательным взглядом... - Ну и что теперь? - спросил Януш. Он сидел около своего стола, спиной к доске, и курил одну сигарету за другой, неуверенно глядя на нас. Веслав помешивал палочкой тушь в чернильнице, подсыпая туда понемногу графита от карандаша. Только потрясение, вызванное невероятной сенсацией, могло объяснить то, что никто из нас не запротестовал против этих действий, так как обычно мы берегли тушь как зеницу ока. Ее постоянно не хватало, а распоряжающаяся всеми материалами Ирена к просьбам о бутылочке туши относилась так, как будто подозревала нас в том, что мы пьем ее или, по крайней мере, выливаем за окно. Лешек мягким карандашом рисовал какие-то каракули на неоконченном чертеже, прикрепленном к доске. - Нужно все обдумать, - решительно сказал он. - Это серьезное дело, а не какие-то шуточки. Может, у нас появился маньяк, и Тадеуш - это только начало? Он по очереди передушит нас всех? - Может, будем идти путем исключения? - предложил Веслав. - У меня алиби, - твердо заявила я. - От прихода Тадеуша до выхода Януша я не двигалась с места, что милиция, надеюсь, установит. Я верю в народную милицию! - Честно говоря, я верю, что это не ты, - признал Януш. - Сколько покойник был тебе должен? - Пять с половиной тысяч. На них можно теперь поставить крест. - Можно, можно. Ты, правда, бываешь невменяемой, но я никогда не поверю, что ты с легким сердцем отказалась бы от такой суммы. Нет, его убила не ты, я это подтверждаю! - Ну видишь, значит, я отпадаю. Поехали дальше. Откуда начнем? - Поочередно, комнатами, - сказал Веслав. - Я не убивал! - Так сказать может каждый, - неодобрительно произнес Лешек. - Докажи, что это не ты. - В Польше нужно доказывать вину, а не невиновность! - А я утверждаю, что это он! Ну и что? - Веслав, ради бога! Я надеюсь, что это не ты! Докажи ему! - Не могу, - неуверенно сказал Веслав. - Я выходил из комнаты. - Ну и что? Януш тоже выходил, и Лешек тоже... - Сейчас, подождите! Давайте сразу попытаемся установить, кто из нас когда выходил и соответствует ли это... Мы поспешно начали вспоминать свои действия, для чего бесценным помощником оказалось радио. Януш поднялся с места при словах "...которых требуют помещения для свиней..." и по пути переключил радио на варшавскую программу. Лешек вышел, когда пела Иоанна Сантор, а вернулся в самом начале приглашения к радиоприемникам учащихся шестых и седьмых классов. Веслав Иоанну Сантор просидел, но зато от начала и до конца не слышал Фогга. У нас была сегодняшняя пресса, и на основании радиопрограммы мы без труда установили довольно точное время их прогулок по мастерской. Оказалось, что все трое имели шанс убить Тадеуша. - Собственно, выкрутиться может только Лешек, - признал Веслав. - Он меньше всех был знаком с этой историей. Когда мы обсуждали это убийство, его еще не было. - А что, - заинтересовался Лешек, - так точно все совпало? - Ну ты даешь, - сказал Януш. - Говорю тебе, что она предвидела каждую мелочь, как будто была при этом. Лешек уставился на меня с явным удивлением. С большим неудовольствием я постаралась пресечь это созерцание. - Хорошо, три подозреваемых у нас уже есть. Будем искать дальше, может быть, теперь начнем с самого верха. Витек? Все задумчиво посмотрели друг на друга. - Кто знает? Думаю, что он способен на что-нибудь такое... Такой гладенький, маменькин сыночек, а в глубине души - холодный убийца. - И это ему даже подходит... Только зачем? Мотив? - А кто из вас может сказать, что хорошо его знает? Кто знает, чем он занимался? - Из-за служебных дел он бы вряд ли его прикончил, в это я никогда не поверю. У них должны были быть какие-то частные контакты... - А откуда ты знаешь, что их не было? - А откуда ты знаешь, что были? - Погодите, погодите, - внезапно сказал Януш. - У меня что-то бродит в голове... - Может, вши?.. - забеспокоился Лешек. - Нет, погоди, что-то у меня крутится... Вроде я их видел вместе за пределами бюро и не во время работы... Не могу припомнить... - Напрягись, это очень важно. - Почему важно? Что из того, что он их видел? Они не могут вместе ходить по городу? Януш поднял голову и посмотрел на меня. Я тоже смотрела на него все это время и могла дать голову на отсечение, что мы думали об одном и том же. Об очень неприятном деле, о котором ни Лешек, ни Веслав не знали. - Мало правдоподобно, - сказала я в ответ на его взгляд. Януш неохотно покачал головой. - Черт его знает. Я бы за него не поручился... - Прекрасно, есть четвертый подозреваемый, - довольно сказал Веслав. - Кто следующий? Збышек? - Если бы это ваш труп там лежал, - заявил Лешек, умолкнув на минуту и явно наслаждаясь этой мыслью. - Если бы это ваш труп... - ...там лежал, - продолжил Веслав. - ...то я готов был бы присягнуть, что это Збышек! - Нет, - запротестовал Януш, - это исключено. Если бы это Збышек убил, то, уверяю вас, он бы признался. Это же такой тип, что в возбуждении передушил весь бы персонал, а потом сам отдал бы себя в руки правосудия. - А ребенок? - запротестовала я. - Что ребенок? - Ребенок Збышека. Думаете, он бы допустил, чтобы его сын был запятнан именем отца-убийцы? - Действительно, ты права. Так что? После долгих колебаний мы внесли в список кандидатуру Збышека, хотя не могли найти для него ни одного разумного обвинения. Но его характер позволял приписать ему убийство в состоянии аффекта, поэтому мы не могли от него так сразу отказаться. Дальше мы принялись за остальных архитекторов, из которых исключили только Алицию. Из конструкторского отдела исключили Анку, зато Каспер был внесен в список единогласно. Из отдела санитарного оборудования покойник был автоматически исключен. Анджея мы оставили в покое, потому что знали, что он ждал работу от Тадеуша, и у нас остался только Стефан. Из электриков мы с удовольствием зачислили в нашу коллекцию Кайтека, а относительно Влодека вспыхнул сильный скандал. Лешек и Януш высказывались за его невиновность, а мы с Веславом, наоборот, старались обесчестить его доброе имя. В результате остановились на том, что он и есть наиболее подозрительный из всех. - Отдел смет, - сказала я. - Данка, на мой взгляд, отпадает, Ярека не было, поэтому не о чем говорить. Администрация! - Ольгерд! - крикнули все трое одновременно. - Почему? - удивилась я, потому что главный бухгалтер никогда не казался мне похожим на преступника. - Любой главный бухгалтер должен быть подозреваемым, - заявили они мне на это, и я вынуждена была согласиться. Дальше мы освободили от подозрений Весю и Ядвигу, признав, что ни одна из них не справилась бы с Тадеушем. Этот вывод вызвал у нас новые сомнения. - Я этого не понимаю, - недовольно сказал Януш. - Как он мог позволить себя так глупо задушить? Пусть даже со спины, но как? - Обыкновенно, - ответил Лешек. - Когда я тебе наброшу сзади шнурок и затяну, что сделаешь? - Обернусь и дам тебе в морду! Можешь быть уверен, что успею! - Фигу ты успеешь. Попробуй! - И попробую! Слово за слово, и они приступили к воссозданию действий преступника с таким жаром, что мы с Веславом забеспокоились, как бы число покойников в нашем бюро вскоре не увеличилось. Лешек душил Януша моим собственным шарфом, причем, будучи ниже его, забрасывал его не на шею, а на глаза, демонстрируя тем самым совершенную неспособность к убийству; напротив, Януш, выведенный из себя неудачными попытками, вместо того чтобы согласно уговору обернуться и стукнуть Лешека по физиономии, начал его тоже душить. Наконец они одумались и оставили свои усилия. - Действительно, - неохотно признал Лешек, растирая шею. - Как ему это удалось? По-моему, убийца имел такие же шансы быть задушенным самому. - А может, именно так и было? - заинтересовался Веслав. - Может быть, это Тадеуш кого-то душил, а кончилось все наоборот? Мы коротко обговорили эту проблему, стараясь не особенно углубляться, так как трудно было бы строить какие-то догадки при стольких неизвестных обстоятельствах. Все здесь было странно, и нам пришлось с этим согласиться. - Панове, возвращаемся к теме! Сколько у нас всего подозреваемых? - По-моему, большинство. Давайте лучше посчитаем, сколько у нас невиновных. Мы составили список работников, разделяя их на две группы, и пришли к неоспоримому выводу, что следственным властям в нашем бюро явно грозит помешательство. Из двадцати четырех человек, присутствовавших в мастерской во время совершения преступления, подозреваемых у нас было тринадцать! - Тринадцать - фатальная цифра, - заявил Веслав. - Как они справятся? Иоанна, на тебя вся надежда, ведь ты уже нашла убийцу. Ты говорила, что знаешь, кто это! Конечно, я знала, кого перед этим придумала, но решила ни за какие сокровища мира в этом не признаваться. Я начала чувствовать суеверный ужас перед своим собственным проклятым воображением. Мне пришло в голову, что, быть может, высказывая публично свои чудовищные фантазии, я оказала какое-то влияние на человека, который убил Тадеуша. Может быть, он уже носился с этой мыслью, но не знал, как ее реализовать? Может быть, это я натолкнула его на эту идею, спровоцировала его?.. Если бы не мои идиотские вымыслы, может быть, не было бы никакого преступления?.. Я почувствовала себя нехорошо. Нечего скрывать, я тоже виновата в этом. Еще совсем недавно Тадеуш был тут, в комнате, разговаривал с нами, стучал себя пальцем по лбу, слушая наши дурацкие шутки, а теперь лежит мертвый в конференц-зале... Лежит мертвый, убитый кем-то, кто несколько часов назад участвовал в нашей игре, вызванной моей фантазией... А потом воплотил ее в жизнь. Кто-то из нас, кто-то из нашего симпатичного, дружного коллектива... Кто???!.. Я смотрела на Лешека, Веслава, Януша, яростно спорящих о способах удушения, и ни одного из них не могла представить себе в роли преступника. Нет, это не они! А другие? Работающие в других отделах? Ведь кто-то же это сделал? Не могу же я теперь сидеть, как памятник на постаменте, и чего-то ждать, если сама спровоцировала это убийство. Ничего не поделаешь, я сделала огромную глупость и теперь должна что-то предпринять. Я должна найти убийцу, который находится где-то тут, на расстоянии нескольких десятков метров от меня, это человек, которого я хорошо знаю и который убил другого, тоже хорошо знакомого мне человека... Обуреваемая жаждой немедленных действий, я совершенно забыла о приказе следственных властей, поднялась и, не обращая ни на кого внимания, вышла из комнаты. Сразу за дверями я натолкнулась на Алицию, которая тоже нарушила приказ, запрещающий покидать свое рабочее место. - Выпьешь кофе? - спросила она и оживленно добавила: - Каспер сошел с ума. - Конечно выпью. Как это - сошел с ума? - Еще один кофе! - крикнула Алиция в направлении каморки с кухней. - Не знаю точно, думала сначала, что он пьян, - но нет. Исключительно трезвый. Он отказался давать показания. Я заинтересовалась. - Ты шутишь Как это отказался? - Все время сидел молча, в конце концов этот тип из милиции задал ему какой-то вопрос. Он даже не дослушал до конца и сразу заявил, что отказывается отвечать. А дальше у него что-то заело, и он постоянно это повторяет, даже если его ни о чем не спрашивают. Отказался отвечать даже на вопрос, сколько времени он тут работает. Перед глазами у меня стоял образ Каспера, смотрящего молча в окно с упрямым выражением лица, курящего сигарету за сигаретой. Мне стало как-то не по себе. Во время дальнейшего течения событий я довольно часто испытывала это чувство, но сейчас это было в первый раз, и я еще к нему не привыкла. Просьбу оставаться на своих местах нарушили, видимо, почти все, в приемной администрации не было ни Веси, ни Ядвиги. Зато там непрерывно сновали милиционеры, ведущие какие-то таинственные исследования, а в конференц-зале сверкала вспышка, видимая в те мгновения, когда туда открывалась дверь. Мы устроились со своим кофе около стола Ядвиги, потому что представители власти мешали нам гораздо меньше, чем наши коллеги. - Думаю, что он кого-то прикрывает, - сказала Алиция, покачивая задумчиво головой. - Я не допускаю, что это сделал он сам, потому что знаю его целых двадцать лет... Если кого-то прикрывает, то одного из двух: или ее, или его. - Монику или Кайтека? А его самого исключаешь? - Исключать не исключаю, потому что Каспер способен на все, но я не думаю, что... Алиция вряд ли ошибалась говоря, что Каспер способен на все. Его терзало трагическое несоответствие между душой и телом. Телу было 49 лет, а душе - 20. Душа делала его человеком вспыльчивым, безрассудным, с трудом управляющим своими чувствами... Хорошо, но при чем тут Тадеуш? Их не связывала ни любовь, ни ненависть; иногда они, правда, вместе выпивали, но это же не повод для убийства! Алиция рассказала мне о ходе следствия в их отделе. Коли на то пошло, дураками показали себя все. Спрошенный о какой-то ерунде Казик начал произносить какие-то непонятные и совершенно неуместные высказывания на тему о пользовании различными телефонными аппаратами на территории мастерской. Никто не мог понять, о чем идет речь, пока наконец не оказалось, что таким странным образом он пытается объяснить свое отсутствие в комнате. Он полностью всех запутал, после чего твердо отказался показать содержимое своих ящиков. Никто пока не собирался заглядывать в его ящики, но после такого заявления капитан сразу же захотел это сделать и, заглянув туда вопреки протестам Казика, нашел семь пустых бутылок из-под алкогольных напитков, очень красиво уложенных. Разбуженный Рышард ни с того ни с сего впал в бешенство и накричал на изумленного капитана, что не позволит сломать себе жизнь из-за какого-то дурака. В первую минуту никто не понял, кого он имеет в виду, но дальнейшие выкрики показали, что речь идет о покойном Тадеуше. Это можно было понять таким образом, что он собственноручно отправил Тадеуша на тот свет, чтобы его жизнь не была сломана. Далее он громко заявил, что уедет, несмотря ни на что, когда захочет и вместе с ребенком, что для непосвященного капитана должно было звучать маловразумительно. - Какое это имеет отношение к делу? - недовольно спросил он, потому что все эти странности нарушали ход его мыслей. - Что общего между убийством и его отъездом? - Наверное, ничего, но эта мания его так запутала, что он уже, видимо, помешался. Он уезжает в следующем месяце. Рышард уже четыре года собирался уехать на Ближний Восток через Полсервис. Считал это своим единственным жизненным шансом и единственной целью, которой было подчинено все. Он жил далеким будущим и чудными мечтами, изо дня в день не пытаясь даже привести в порядок свою работу, потому что в связи с отъездом она не оплачивалась. В это чудесное путешествие он собирался взять любимую дочку, которую оставил у себя, разведясь с женой. - Морочит голову! - гневно сказала я. - Что, Тадеуш мешал ему уехать? Пусть перестанет валять дурака, иначе еще больше все запутает. - Пусть перестанет, - согласилась Алиция и продолжила свой отчет. Еще во время отсутствия капитана, в своем собственном кругу, так же как и мы, они установили, что каждый из них выходил из комнаты на короткое или долгое время. Хуже всех пришлось Анке, которая свое отсутствие объяснила необходимостью исправить что-то в своей одежде в помещении дамского туалета. Но за время, которое она на это потратила, можно было несколько раз переодеться в бальное платье с корсетом. Меня это очень удивило. - А ты что скажешь, Алиция? Мы-то посчитали ее невиновной! - Мы тоже. А кого вы подозреваете? - Половину мастерской. Вместе с Анкой будет четырнадцать человек. А самое худшее - то, что это убийство вообще кажется нам невозможным... С разных сторон к нам подошли одновременно Анка и Моника, прерывая наши размышления. Моника только что присутствовала при разговоре капитана с Иреной и была полна мрачных предчувствий. - Послушайте, что делается с Иреной! Судорожно схватилась за книгу выходов и, вместо того чтобы отвечать на вопросы, каждую минуту сует им ее под нос. Уверя