Клайв Касслер. Айсберг --------------------------------------------------------------- Clive Cussler "Iceberg" Роман Издательство "ОЛМА-ПРЕСС", 1994 г OCR and Spellcheck Chemik --------------------------------------------------------------- ПРОЛОГ "Вызванный наркотиком сон перешел в ощущение полного отсутствия. Девушка начала отчаянно сопротивляться этому, стараясь прийти в сознание. Ее медленно открывшиеся глаза увидели туманный, как бы сквозь дымку проникавший свет, а ноздри заполнились отвратительным гнилостным запахом. Тело ее было обнажено, голая спина плотно прижата к желтой, влажной, покрытой чем-то липким стене. Все вокруг выглядело каким-то нереальным. Совершенно невероятным. Она пыталась внушить это себе и проснуться. Видимо, это какой-то жуткий ночной кошмар. Однако прежде чем она смогла справиться с чувством шевелившегося внутри панического страха, желтая слизь начала обволакивать ее беззащитное тело. Охваченная ужасом, она закричала -- закричала как безумная,-- эта мерзость начала медленно покрывать всю ее голую, покрытую испариной кожу. Ее глаза были готовы выскочить из орбит, она отчаянно сопротивлялась, но все было бесполезно -- кисти ее рук и колени были крепко прикованы к покрытой какой-то грязью поверхности стены. Медленно, очень медленно жуткая слизь обволакивала ее грудь. Когда же невыразимый ужас застыл на ее губах, где-то в глубине утонувшей в полумраке комнаты раздался дребезжащий, скрипучий голос кого-то невидимого..." -- Извини, что отрываю, лейтенант, но долг обязывает. Лейтенант Сэм Нэт захлопнул книгу. -- Будь я проклят, Рэпп,-- это относилось к сидевшему рядом с ним в кабине мрачному человеку,-- ты влезаешь каждый раз, когда я дохожу до самого интересного места, Лейтенант Джеймс Рэпп кивнул в сторону книги, на обложке которой была изображена девушка, сражавшаяся с желтой слизью и побеждавшая, судя по виду ее высоко торчавших грудей. -- Как ты можешь читать эту дрянь? -- Дрянь?-- Нэт скривился.-- Мало того, что ты постоянно вмешиваешься в мою личную жизнь, ты еще вообразил себя моим личным литературным критиком. В полном отчаянии он поднял свои большие руки. -- Почему мне всегда назначают вторым пилотом того, кто отказывается воспринимать современный образ жизни и утонченный вкус? Нэт подошел к грубо сколоченной полке, находившейся сбоку от вешалки, и положил книгу. Несколько потрепанных журналов с обнаженными женскими телами в различных соблазнительных позах лежали на той же полке, свидетельствуя, что литературные вкусы Нэта были далеки от классических. Нэт вздохнул, выпрямился в своем кресле и посмотрел сквозь ветровое стекло на море, расстилавшееся внизу. Патрульный самолет службы береговой охраны Соединенных Штатов уже четыре часа двадцать минут находился в воздухе, совершая нудный ежедневный восьмичасовой полет с целью обнаружения и нанесения на карту айсбергов. Видимость в безоблачном небе была прекрасная, ветер едва касался поверхности моря -- уникальные условия для Северной Атлантики в середине марта. Нэт и четыре члена экипажа пилотировали огромный четырехмоторный "Боинг", остальные шесть членов экипажа находились в грузовом отсеке, наблюдая за радарами и научными приборами. Нэт проверил часы, развернул самолет и направил его прямо по курсу, на Ньюфаундленд. -- Слишком много приходится делать по долгу службы.-- Нэт расслабился и потянулся за книгой.-- Слушай Рэпп, прояви немного инициативы. И не мешай мне читать, пока мы не прибудем в Сент-Джон. -- Попробую,-- хмуро ответил Рэпп.-- Если эта книжка такая интересная, может, ты одолжишь ее мне, когда закончишь? Нэт зевнул. -- Извини. Я взял себе за правило никому не одалживать книги из моей личной библиотеки. Внезапно в его наушниках раздался сигнал. Он взял микрофон. -- Слушаю, Хадли, что там у тебя? Сзади, в слабо освещенном брюхе самолета, матрос первого класса Базз Хадли напряженно всматривался в радарную установку, которая отбрасывала на его лицо какой-то неземной зеленый отсвет. -- Сэр, я уловил что-то, трудно поддающееся определению. В восемнадцати милях отсюда. Курс три-четыре-семь. Нэт включил микрофон. -- Давай, давай, Хадли. Что ты имеешь в виду под словами "трудно поддающееся определению"? Ты уловил айсберг? Или ты настроил свою установку на старый фильм "Дракула"? -- Может быть, он уловил твой роман о сексуальном терроре? -- проворчал Рэпп. Хадли заговорил снова: -- Судя по конфигурации и размерам -- это айсберг. Но полученные мною сигналы гораздо сильнее, чем от простого льда. -- Ну хорошо,-- вздохнул Нэт.-- Давай посмотрим. Он обернулся к Рэппу. -- Будь послушным мальчиком и выведи нас на курс три-четыре-семь. Рэпп кивнул и, повернувшись к панели управления, стал уточнять изменение курса. Под усилившийся гул четырех моторов самолет плавно взял новый курс. Нэт направил бинокль в сторону бесконечно синеющего водного пространства. Он отрегулировал фокус, стараясь, насколько позволяла вибрация самолета, крепче держать бинокль в руках. Вдруг что-то промелькнуло -- белая точка на сверкающей сапфировой глади океана. По мере того как самолет приближался к объекту, айсберг стал медленно увеличиваться в окулярах бинокля. Нэт схватил микрофон. -- Что там у тебя, Слоун? В экипаже патрульного самолета лейтенант Джонис Слоун возглавлял наблюдение за ледовой обстановкой. Через полуоткрытую дверь, разделявшую грузовой отсек и контрольную кабину, он уже наблюдал за айсбергом. -- Оторвавшийся кусок, великолепный экземпляр,-- прозвучал в наушниках роботоподобный голос Слоуна.-- Айсберг сложной структуры с плоской вершиной. Я полагаю -- около двухсот футов высоты, весит, видимо, около миллиона тонн. -- Оторвавшийся кусок? -- в голосе Нэта прозвучало удивление.-- Великолепный экземпляр? Благодарю, Слоун, за высоконаучное описание. Сгораю от нетерпения посмотреть на него поближе. Он повернулся к Рэппу. -- А на какой высоте мы находимся? Рэпп устремил взгляд вверх. -- Одна тысяча футов. Высота, на которой мы были весь день сегодня, и вчера, и позавчера... -- Просто хотел проверить. Благодарю,-- с важным видом перебил его Нэт.-- Ты, Рэпп, никогда не узнаешь, как возрастает чувство моей безопасности под твоим чутким контролем. Он надел старые защитные очки, сел поудобнее в кресле, чтобы противостоять порыву холодного воздуха, который ворвется в кабину, как только он откроет боковое окно. -- Сделай пару пролетов, чтобы рассмотреть его получше. Через несколько секунд лицо Нэта превратилось в подобие измятой красной подушки. Ледяной воздух обжигал кожу, пока она не окоченела. Стиснув зубы, высунувшись из кабины, он неотрывно смотрел на айсберг. Огромная масса льда, красиво проплывавшего под иллюминаторами кабины, напоминала корабль с полной оснасткой. Рэпп несколько сбавил скорость и, чуть повернув регулятор, направил самолет в крутой вираж. Он определил угол, глядя не на приборы, а следя через плечо Нэта за сверкающей горой льда. Он сделал три круга, ожидая, когда Нэт подаст ему знак выводить самолет из круга. Наконец Нэт втянул голову внутрь кабины и взял микрофон. -- Хадли, айсберг абсолютно чистый, как зад новорожденного ребенка. -- Там что-то есть внизу, лейтенант,-- упорствовал Хадли.-- Я получил прекрасное изображение на моем... -- По-моему, я заметил темный объект, командир,-- перебил Слоун.-- Внизу, вблизи ватерлинии, с западной стороны. Нэт повернул к Рэппу. -- Снижайся до двухсот футов. Рэппу потребовалось всего несколько секунд, чтобы выполнить приказ. Еще некоторое время он кружил над айсбергом, стараясь удержать самолет на скорости, едва превышавшей критическую отметку в двадцать миль в час. -- Ближе,-- пробурчал Нэт.-- Еще сотню футов. -- Почему бы нам просто не сесть на эту проклятую штуковину,-- предложил Рэпп. Он был слишком занят, чтобы разглядывать айсберг. На его лице застыло сонное выражение. И только мелкие капельки пота на лбу выдавали то напряжение, с которым он выполнял свою рискованную работу. Синяя поверхность моря была так близко. Ему казалось, что стоит протянуть руку, и он коснется ее. Бока айсберга теперь возвышались над самолетом. Вершина айсберга полностью исчезла за рамой кабины. Напряжение все возрастало. "Одно неверное движение,-- думал Нэт,-- какое-нибудь воздушное завихрение, и край левого крыла зацепит за гребень волны, тогда огромный самолет, перевернувшись через крыло, моментально превратится в груду металла". Теперь у Нэта появилась уверенность в том, что внутри айсберга что-то есть, что-то, находящееся между фантазией и реальностью. Постепенно оно стало материализовываться в нечто, поддающееся определению. Через несколько минут, показавшиеся Рэппу вечностью, Нэт втянул голову в кабину, закрыл боковое окно и взял микрофон. -- Слоун! Ты видел? -- Слова звучали сдавленно и приглушенно, как будто Нэт говорил через подушку. Сначала Рэпп подумал, что так вышло, потому что Нэт зевнул, а губы замерзли на холоде, но потом он увидел лицо Нэта, застывшее не от мороза, а от внутреннего ужаса, ужас был и в темных глазах первого пилота. -- Видел.-- Голос Слоуна дошел по внутренней связи, подобно механическому эхо.-- Но, нет... Это невозможно. -- Да,-- сказал Нэт.-- Но все-таки там корабль,-- призрак корабля, вмерзшего в лед. Он повернулся к Рэппу, качая головой, как будто сам не мог поверить своим словам. -- Я не могу точно описать детали. Только общие очертания кормы, а может, носа корабля,-- совершенно невозможно сказать с уверенностью. Он снял защитные очки и поднял вверх большой палец -- вот это да! Рэпп облегченно вздохнул и перевел самолет на другой курс, выдерживая надежный разрыв между самолетом и холодной Атлантикой. -- Извините, лейтенант,-- в наушниках пробился голос Хадли. Он был поглощен изучением маленькой белой точки почти в самом центре радарной установки.-- Может, небезынтересно вам будет -- общая длина предмета в айсберге около ста двадцати пяти футов. -- Скорее всего это брошенный за непригодностью рыболовный траулер.-- Нэт начал усиленно растирать щеки, испытывая боль по мере восстановления циркуляции крови. -- Может быть, связаться со штаб-квартирой округа в Нью-Йорке и вызвать поисковую партию? -- спросил Рэпп. Нэт отрицательно покачал головой. -- Нет необходимости торопиться с поисковым судном. Вполне очевидно, что в живых там никого не осталось. Мы сделаем подробный отчет по возвращении в Ньюфаундленд. Возникла пауза. Затем раздался голос Слоуна: -- Сделайте еще один облет айсберга, командир. Я сброшу нашу метку на него, чтобы его потом можно было сразу узнать. -- Ты прав, Слоун. Выбрасывай метку по моему сигналу.-- Нэт вновь повернулся к Рэппу.-- Давай облетим вокруг высокой части айсберга на высоте триста футов. Четырехмоторный "Боинг" совершал облет величественного айсберга, подобно птице-монстру Мезозойской эры, летающей в поисках своего гнезда. В дверях грузового отсека застыл, подняв руку, Слоун. По команде Нэта он вылил в пространство галлон красной жидкости. Метка становилась все меньше и меньше, превращаясь постепенно на поверхности айсберга в тонкую отметину. Взглянув назад, Слоун увидел обширную панораму моря, в центре которой медленно двигалась миллионотонная масса льда. -- Попал как раз в точку,-- воскликнул Нэт.-- Поисковая партия без труда определит этот айсберг. Помрачнев, он стал всматриваться вниз, в то самое место, где был погребен неизвестный корабль. -- Интересно, узнаем ли мы когда-нибудь, что с ним случилось? Рэпп задумался. -- Вряд ли можно пожелать себе более величественный саркофаг. -- Ну, это временно. Через две недели этот айсберг, дрейфуя, попадет в Гольфстрим, и льда, который от него останется, не хватит для охлаждения и шести банок пива. В кабине воцарилась тишина, которую еще больше подчеркивал гул четырех моторов самолета. Все молчали, погрузившись в собственные мысли. Они могли только поражаться этому ледяному чуду, возвышавшемуся над морем, и строить предположения по поводу того, что заключено там, в ледяном плену. Наконец Нэт откинулся в кресле и вновь стал прежним, невозмутимым. -- Я настаиваю на том, Рэпп, чтобы вы доставили нас домой раньше, чем мы умрем от жажды. Рэпп повернул самолет и взял курс на Ньюфаундленд. Когда патрульный самолет службы береговой охраны скрылся из виду и гул его моторов стих в холодном соленом воздухе, возвышавшийся башней айсберг продолжил свой дрейф в полнейшем штиле, что случалось уже не раз с тех пор, как, оторвавшись от ледника около года тому назад, он был вынесен в море у западного побережья Гренландии. Неожиданно произошло слабое, но все-таки ощутимое движение на льду, как раз над ватерлинией айсберга. Две незаметные тени постепенно трансформировались в двух мужчин, которые поднялись на ноги и стали всматриваться в направлении удалявшегося самолета. Невооруженным глазом их нельзя было увидеть даже с расстояния в двадцать шагов: оба были одеты в белые маскировочные костюмы, полностью сливавшиеся с окружающим пространством. Они долго стояли, напряженно вслушиваясь и выжидая. Когда же они почувствовали уверенность в том, что самолет не вернется, один из них опустился на колени и разбил лед, под которым находился радиопередатчик. Он вытащил десятифутовую телескопическую антенну, установил частоту и начал крутить ручку. Через некоторое время он услышал ответ -- кто-то ждал сообщения на этой частоте. Глава 1 Капитан второго ранга Ли Коски покрепче зажал трубку в зубах, засунул руки в перчатках в карманы подбитой мехом ветрозащитной куртки и поежился от сильного холода. Два месяца назад ему стукнул сорок один год. Восемнадцать лет он отдал Службе береговой охраны Соединенных Штатов. Коски был невысокого роста, и в тяжелой многослойной одежде он выглядел квадратным. Его голубые глаза всегда, независимо от настроения, напряженно смотрели из-под светлых лохматых волос. У него были манеры человека, уверенного в себе. Это обстоятельство часто выручало Коски при исполнении нелегких обязанностей командира новейшего суперкатера береговой охраны "Катаваба". Он стоял на капитанском мостике, широко расставив ноги, не давая себе труда повернуться к стоявшему рядом с ним высокому мужчине. -- Даже с помощью радара черта с два они найдут нас при такой погоде.-- Голос командира был резким и пронзительным, как стужа в Атлантике.-- Видимость не больше мили. Лейтенант Эймос Доувер, помощник командира "Катавабы", подбросил окурок сигареты на десять футов вверх, с интересом наблюдая, как ветер подхватил белую трубочку и, протащив через мостик, бросил в бурлящие волны. -- А какая разница, если и найдут,-- произнес он посиневшими на холодном ветру губами. Нас так швыряет, что пилоту вертолета, если он, конечно, не абсолютно тупой или смертельно пьяный человек, в голову не придет приблизиться к нам сзади.-- Он кивнул на посадочную площадку "Катавабы", совершенно мокрую от рассыпавшихся фонтанов брызг. -- Они даже не успеют послать проклятье тем, кто уготовил им такую смерть,-- мрачно бросил Коски. -- Но они не станут утверждать, что их не предупреждали.-- Доувер не только был похож на медведя, но и голос его, казалось, исходил откуда-то изнутри.-- Я связался с вертолетом сразу после его вылета из Сент-Джона, уведомил об обстановке на море и настойчиво рекомендовал отказаться от рандеву. Все, что я услышал от пилота в ответ, было вежливое "спасибо". Началась изморось. Ветер силой в двадцать пять узлов хлестал дождем по всему кораблю. Вскоре все, кто нес вахту на палубе, облачились в непромокаемые робы. К счастью для "Катавабы" и ее команды, температура воздуха держалась на отметке 40 градусов по Фаренгейту, что на 8 градусов выше температуры замерзания, той самой точки, когда весь корабль моментально сковало бы ледяным панцирем. Только Коски и Доувер надели робы, как из громкоговорителя на мостике послышалось сообщение: -- Капитан, мы поймали "птицу" и с помощью радара ведем ее. Взяв ручной передатчик. Коски подтвердил получение информации. Затем он повернулся к Доуверу. -- Боюсь, что замышляется какая-то темная игра. -- Вы имеете в виду поспешность, с которой потребовали взять на борт пассажиров? -- спросил Доувер. -- А вас это не насторожило? -- Даже очень. Мне также показалось странным, что приказ стоять в определенной точке и принять гражданский вертолет пришел непосредственно из штаба командующего, а не от нашего окружного начальства. -- Проклятое невнимание руководства,-- процедил Коски.-- Не удосужились даже передать, чего эти люди хотят. В одном, правда, можно быть уверенным -- у них нет желания совершить развлекательный круиз на Таити. Коски вдруг умолк и прислушался: до его слуха доносились тяжелые удары лопастей винта вертолета. Еще с полминуты вертолет был невидим из-за тяжелых облаков. Потом они увидели его одновременно. Вертолет летел с запада сквозь дождь и направлялся прямо на корабль. Это был двухместный гражданский вариант "Улиссес 0-55", машины, способной делать до двухсот пятидесяти миль в час. -- Он просто чокнутый, если попытается сесть,-- сухо произнес Доувер. Коски оставил его слова без внимания. Он схватился за передатчик: -- Передайте сигнал пилоту вертолета! Передайте, чтобы не пытался сесть. Волны -- не меньше десяти футов! Передайте, я не хочу отвечать за его безумства. Он подождал несколько секунд, не отрывая взгляда от вертолета. -- Ну? Громкоговоритель протрещал в ответ: -- Пилот сказал, что он очень признателен вам, командир, за беспокойство. Со всем уважением к вам он просит иметь под рукой несколько человек, чтобы обеспечить правильное направление катера в тот момент, когда вертолет коснется дорожки. -- Ишь какой учтивый, шельмец,-- проворчал Доувер.-- Но я должен сказать, что это говорит в его пользу. Выставив подбородок на полдюйма вперед, Коски, как клещами, сжал зубами свою трубку. -- Учтивый! Черт бы его побрал! Да этот учтивый идиот, скорее всего, переломает весь мой корабль! -- Он передернул плечами, выражая свое возмущение, и снова схватил передатчик.-- Вахтенному офицеру Торпу! Держите людей наготове, чтобы обеспечить безопасность этой "птички", когда она будет садиться. Но ради Бога, держите людей под прикрытием до самого момента посадки, и держите поблизости аварийную команду. -- В данный момент,-- спокойно сказал Доувер,-- я бы не поменялся местами с этими ребятами наверху даже за всех секс-бомб Голливуда. -- "Катаваба",-- прикинул Коски,-- не может стать против ветра, потому что колебания верхней части корабля нанесут вертолету удар такой силы, что он просто рассыплется. С другой стороны, если корабль поставить на траверс, будет слишком сильная бортовая качка; и вертолет не сможет сесть точно на дорожку. Однако здравый смысл и опыт, наряду со знанием особенностей управления "Катавабой", позволили ему принять правильное решение. -- Мы сможем принять вертолет, встав по ветру и поперек волны. Сбавить скорость и поменять курс! Доувер кивнул и исчез в рубке. Через несколько секунд он вернулся. -- Согласно приказу, корабль поставлен поперек волны и так твердо, как позволяет море. Обменявшись рукопожатием. Коски и Доувер начали напряженно высматривать пробивавшийся сквозь туман желтый вертолет. Он летел по ветру над оставляемым кораблем следом. Под углом в тридцать градусов он приблизился к корме "Катавабы". И хотя ветер страшно трепал "Улиссес", пилоту каким-то невероятным способом удавалось удерживать его в нужном положении. Примерно в ста ярдах от кормы вертолет начал сбавлять скорость, пока не завис, словно колибри, над то вздымавшейся вверх, то падавшей вниз посадочной площадкой. Некоторое время, показавшееся Коски вечностью, вертолет удерживался на взятой высоте, пока пилот пытался определить высшую точку, на которую поднималась корма корабля, когда он оказывался на гребне волны. Наконец, когда посадочная площадка в очередной раз поднялась до своей высшей точки, пилот вырубил двигатель, и "Улиссес" аккуратно опустился на "Катавабу" всего за миг до того, как ее корма упала вниз перед накатом следующей волны. Едва шасси коснулись посадочной площадки, как появились пять человек из команды катера и под шквальным ветром начали укреплять вертолет, чтобы его не снесло ветром за борт. Выключенный мотор вскоре затих, лопасти винта остановились, дверь кабины открылась. Защищая лицо от ветра, на палубу спустились два человека. -- Вот черт! -- с восхищением пробормотал Доувер.-- Он проделал все это так, как будто ему это ничего не стоило. Коски нахмурился. -- Для них будет лучше, если у них удостоверения служащих самого высокого ранга, а их полномочия исходят от Службы береговой охраны в Вашингтоне. Доувер улыбнулся -- Может быть, это конгрессмены с инспекцией? -- Не похоже,-- отрывисто бросил Коски. -- Проводить их в вашу каюту? Коски покачал головой. -- Нет. Передайте им мои поздравления и пригласите их в офицерскую кают-компанию.-- Он слегка усмехнулся.-- Что касается меня... Единственное, что меня сейчас интересует,-- это чашка горячего кофе. Через пару минут командир корабля Коски сидел за столом в офицерской кают-компании, обхватив руками чашку с горячим черным кофе. Он выпил почти половину чашки, когда дверь отворилась и в кают-компанию вошел Доувер в сопровождении круглолицего человека в очках без оправы, с большой лысиной, окруженной растрепанными седыми волосами. Лицо его выражало добродушие, а в карих глазах затаилась улыбка. Коски принял его за несколько "тронутого" ученого. Незнакомец поймал взгляд командира корабля, подошел к его столу и протянул руку. -- Командир Коски? Ханневелл. Доктор Уилли Ханнерелл. Извините за причиненное беспокойство. Коски встал и пожал Ханневеллу руку. -- Добро пожаловать на корабль, доктор. Пожалуйста, садитесь. Выпейте чашечку кофе. -- Кофе? Я его плохо переношу,-- грустно сказал Ханневелл.-- Но за каплю горячего какао я бы продал душу. -- Какао у нас есть,-- ответил Коски. Он откинулся в кресле и громко произнес: -- Брейди! Из камбуза появился стюард, одетый в белый китель. Он был худой и высокий, судя по походке -- техасец. -- Да, капитан. Что прикажете? -- Чашку какао для гостя и две чашки кофе для лейтенанта Доувера и...-- Коски остановился и вопросительно посмотрел на Доувера.-- Мне кажется, мы где-то потеряли пилота? -- Он будет через минуту.-- На лице Доувера отразилась обеспокоенность, как будто он хотел от чего-то предостеречь Коски.-- Хочет удостовериться, что вертолет надежно привязан. Коски снова повернулся к стюарду. -- У тебя там все есть, Брейди? И принеси кофейник. Может быть, мы захотим еще. Брейди понимающе кивнул и вернулся на камбуз. -- Это же настоящее счастье,-- заметил Ханневелл,-- оказаться вновь в надежных стенах, а не в вибрирующей кабине, когда между тобою и бушующей стихией практически ничего нет, кроме пластиковой перегородки,-- от этого можно и поседеть. Он провел рукой по волосам вокруг лысины и улыбнулся. Коски поставил чашку на стол. На его лице не было улыбки. -- Сомневаюсь, доктор Ханневелл, что вы действительно представляли себе, насколько вы были близки к тому, чтобы совсем лишиться волос, как, впрочем, и головы. Полнейшее безрассудство со стороны вашего пилота лететь в такую погоду. -- Могу вас заверить, сэр, что этот полет был совершенно необходим.-- Ханневелл произнес эти слова очень доброжелательно, видимо, так он обращался на лекциях к своим ученикам.-- Вам, вашему экипажу, вашему судну выпал жребий выполнить жизненно важную задачу, и время сейчас играет главнейшую роль. Мы не можем позволить себе потерять хотя бы минуту. Он вынул из внутреннего кармана бумаги и передал их через стол Коски. -- Прежде чем я объясню вам причины нашего появления здесь, я прошу вас дать команду немедленно взять курс на этот объект. Коски взял бумаги, но читать их не стал. -- Извините, доктор Ханневелл, но я вовсе не обязан выполнять ваши указания. Согласно приказу, полученному мною из штаба командующего, я должен взять на борт двух пассажиров. О том, чтобы предоставить вам свободу действий или право определять дальнейший курс моего корабля, приказа не было. -- Вы просто не поняли. Коски пристально посмотрел на Ханневелла поверх своей чашки кофе. -- Я бы сказал, доктор, что сегодня слишком много непонятного. Каковы ваши полномочия? Зачем вы здесь? -- Спокойнее, командир. Я не вражеский агент, заброшенный извне, чтобы подорвать ваш прекрасный корабль. По профессии я океанограф и работаю в Национальной военно-морской службе глубоководных исследований, иначе ее называют НСГИ. -- Нет возражений,-- ровным тоном ответил Коски.-- Однако один вопрос по-прежнему остается без ответа. -- Может, я смогу кое-что прояснить? -- Новый голос прозвучал спокойно, но твердо, с некоторым оттенком властности. Коски обернулся и увидел стоявшего в дверях высокого мужчину в синей летной куртке военно-воздушных сил. Он был хорошо сложен, хотя и немного тяжеловат, лицо покрывал темный загар. Пронизывающий взгляд зеленых глаз не оставлял сомнений в том, что он не из тех, кого можно подчинить. Он смотрел на Коски с едва заметной снисходительной усмешкой. -- А-а. Вот и вы,-- громко сказал Ханневелл.-- Командир Коски, разрешите представить вам майора Дирка Питта, директора специальных программ НСГИ. -- Питт,-- без эмоций откликнулся Коски и взглянул на Доувера. Доувер в замешательстве пожал плечами. -- Вы случайно не тот Питт, который в прошлом году разрушил контрабандные планы глубоководных исследований в Греции? -- Ну, там было еще по меньшей мере человек десять, кто заслужил львиную долю похвал,-- сказал Питт. -- Офицер военно-воздушного флота, участвующий в океанографических проектах,-- вставил Доувер,-- это несколько выходит за рамки вашей профессии. Не так ли, майор? Легкие морщинки вокруг глаз Питта собрались в улыбку. -- Не больше, чем у тех офицеров военно-морского флота, что полетели на Луну. -- У вас веские аргументы,-- заключил Коски. Появился Брейди, поставил на стол кофе и какао и поднос с сэндвичами. Коски почувствовал неуверенность. Ученый известной правительственной службы -- ничего хорошего в этом нет. Офицер, служащий не по специальности, имеющий репутацию человека, бросающегося во всякие рискованные предприятия,-- еще хуже. Но совсем никуда не годится то, что они собрались вместе и указывают ему, что делать и куда направляться. -- Как я вам уже сказал, командир,-- бесстрастно произнес Ханневелл,-- мы должны попасть в точку, которую я указал, как можно скорее. -- Нет,-- сказал Коски.-- Сожалею, если мое поведение кажется вам чистым упрямством, но, согласитесь, отказывая вам в ваших требованиях, я остаюсь в рамках своих полномочий. Как командир корабля, я подчиняюсь только приказам, исходящим либо из штаба окружной службы береговой охраны в Нью-Йорке, либо из штаба командующего в Вашингтоне. Он сделал паузу, чтобы налить себе еще кофе. -- Я получил приказ взять на борт двух пассажиров -- и ничего больше. Я подчинился. Теперь я возвращаюсь на свой первоначальный патрульный маршрут. Питт оценивающе посмотрел на Коски, как бы проверяя его на прочность. Неожиданно он поднялся, тихо подошел к двери, ведущей в камбуз, и заглянул внутрь. Брейди высыпал из мешка в огромный котел картошку. Также осторожно Питт обследовал коридор, ведущий в кают-компанию. Он заметил, что трюк его сработал,-- Коски и Доувер обменялись непонимающими взглядами. Наконец, как бы удовлетворенный тем, что их никто не подслушивает, Питт вернулся к столу и сел. Наклонившись к двум офицерам службы береговой охраны, он снизил голос до шепота: -- Хорошо, джентльмены, дело вот в чем. Пункт, указанный вам доктором Ханневеллом, это примерное место расположения чрезвычайно важного айсберга. Коски слегка покраснел, но ему удалось сохранить спокойное выражение лица. -- Можно вас спросить, а что именно называете вы "чрезвычайно важным айсбергом"? Питт выдержал эффектную паузу. -- Это айсберг, внутри которого замурованы останки корабля. Если быть точным -- это русский траулер, напичканный новейшей и самой сложной электронной техникой, какую когда-либо разрабатывали русские. Я уже не говорю о кодах и программе слежения за всем западным полушарием. Коски даже не моргнул глазом. Не отрывая взгляда от Питта, он достал кисет и стал спокойно набивать трубку. -- Шесть месяцев тому назад,-- продолжал Питт,-- русский траулер под названием "Новгород", находясь в нескольких милях от берегов Гренландии, вел наблюдение за ракетной базой Военно-воздушных сил США, расположенной на острове Диско. Аэрофотосъемка показала, что на "Новгороде" были собраны все известные виды улавливающих электронных антенн и кое-что еще. Русские вели себя очень осторожно: ни траулер, ни экипаж, состоящий из тридцати пяти высококвалифицированных специалистов, в числе которых были женщины, ни разу не нарушили границы территориальных вод Гренландии. Траулер стал обычным объектом для наших летчиков, которые использовали его в качестве контрольного пункта в плохую погоду. Большинство русских кораблей-шпионов заменяли через каждые тринадцать дней, однако этот находился на занятых им позициях около трех месяцев. В Департаменте морской разведки уже начали испытывать беспокойство в связи с его столь длительной задержкой. И вдруг в одно штормовое утро "Новгород" исчез. Это случилось почти за три недели до появления его сменщика. Этот разрыв во времени удивил -- раньше русские никогда не заменяли корабль-шпион до прибытия на его место другого. Питт сделал паузу, чтобы погасить сигарету. -- Для "Новгорода" были только два пути возвращения в Россию. Один -- через Балтийское море, другой -- через Баренцево море. Но и англичане, и норвежцы заверили нас, что "Новгород" не проходил ни тем, ни другим путем. Короче, где-то между Гренландией и побережьем Европы "Новгород" исчез, вместе с аппаратурой, которой был напичкан. Коски поставил чашку на стол и сосредоточенно рассматривал ее дно. -- Мне кажется довольно странным, что служба безопасности береговой охраны не была об этом уведомлена. Я совершенно точно знаю, что мы не получали никакого сообщения об исчезнувшем русском траулере. -- Это показалось несколько странным и в Вашингтоне. Почему русским нужно держать в секрете исчезновение "Новгорода"? Напрашивается единственный логический ответ -- они не хотят, чтобы западные страны обнаружили след их самого совершенного корабля-шпиона. Губы Коски скривились в саркастической усмешке. -- Вы хотите, чтобы я купился на советский корабль-шпион, замурованный в айсберге? Послушайте, майор, я давно не читаю волшебных сказок. Питт заметил усмешку Коски. -- Пусть все останется так, как есть. Один из ваших патрульных самолетов обнаружил в айсберге на 47° 36' северной широты и 43° 17' западной долготы внешние очертания корабля, похожего на траулер. -- Действительно,-- холодно произнес Коски,-- К этому месту ближе всего находится "Катаваба". Но почему приказ осмотреть это место не пришел прямо от окружного начальства, из Нью-Йорка? -- Из соображений безопасности, командир, предпочли принцип "плаща и кинжала",-- ответил Питт.-- Меньше всего ребята из Вашингтона хотели бы оглашения этого по радио. К счастью, летчик военно-воздушных сил, заметивший айсберг, сделал подробный отчет о находке после своего возвращения. Задача же состоит в том, чтобы попасть на траулер раньше, чем у русских появится шанс забрать его. Я думаю, командир, вы понимаете, насколько ценными для нашего правительства являются сведения о советских кораблях-шпионах. -- Разумнее было бы разместить в айсберге исследователей, высококлассных специалистов в области электроники, чтобы они все это объяснили.-- Чуть заметное изменение тона Коски едва ли можно было принять за смягчение его позиции, но кое-что уже переменилось.-- Если вы позволите мне высказать свое мнение... пилот и океанограф... вряд ли в этом есть смысл. Питт пронизывающим взглядом посмотрел на Коски, потом на Доувера и вновь на Коски. -- Может, мы и не специалисты в области электроники,-- спокойно произнес он,-- но русские далеко не примитивны, когда речь идет о шпионских операциях. Военный самолет, разрезающий пространство над морем, где проходит очень мало кораблей, насторожит их. В то же время, вертолет НСГИ всем известен. Все знают, что мы занимаемся научными изысканиями в самых отдаленных уголках океана. -- А какая у вас квалификация? -- У меня большой опыт в пилотировании вертолетов в условиях Арктики,-- ответил Питт,-- а доктор Ханневелл -- ученый с мировым именем, он занимается исследованием ледовой обстановки. -- Ясно,-- медленно произнес Коски.-- Доктор Ханневелл изучит айсберг, прежде чем ребята из разведки разнесут его на части. -- Вы поняли совершенно правильно,-- со знанием дела заметил Ханневелл.-- Если во льду скрывается именно "Новгород", моя задача будет заключаться в том, чтобы определить наиболее подходящий способ проникновения к корпусу корабля. Я уверен, вы понимаете, что айсберг -- слишком мудреная штука, чтобы с ним играть. Это похоже на обработку алмаза: просчет мастера -- и алмаз теряет цену. Слишком много термита или не в том месте -- и лед рассыплется и все уничтожит. Или неожиданное интенсивное таяние льда. Оно может изменить центр гравитации и заставит айсберг перевернуться вверх дном. Так что, как видите, совершенно необходимо изучить эту массу льда, прежде чем приблизиться к "Новгороду" со всеми возможными предосторожностями. Коски откинулся в кресле и заметно расслабился. Он посмотрел на Питта. И тут на его лице появилась улыбка. -- Лейтенант Доувер! -- Да, сэр. -- Вы очень обяжете этих джентльменов, если ляжете на курс 47° 36' северной широты и 43° 17' западной долготы. И полный вперед! Сообщите окружному командованию в Нью-Йорк о нашем намерении покинуть место стоянки. Он внимательно наблюдал за лицом Питта, но у того не дрогнул ни один мускул. -- Никаких возражений,-- произнес Питт уверенно.-- Я полагаю, что вы должны сообщить об этом вашему окружному начальству. -- У меня нет никаких подозрений или чего-то еще в этом роде, майор,-- заметил Коски.-- Просто у меня нет обыкновения кружить по всей Северной Атлантике, не уведомив службу береговой охраны, где находится принадлежащая им собственность. -- Правильно. Но я был бы благодарен вам, если бы вы не упоминали о цели изменения вашего маршрута.-- Питт отбросил сигарету в сторону.-- И еще. Уведомите, пожалуйста, руководство НСГИ в Вашингтоне, что доктор Ханневелл и я благополучно сели на борт "Катавабы" и что, как только погода позволит, мы продолжим наш полет в Рейкьявик. Коски удивленно поднял брови. -- Рейкьявик? Исландия? -- Да. Это конечный пункт нашего назначения,-- пояснил Питт. Коски хотел что-то сказать, но передумал и только пожал плечами. -- Я покажу вам ваши каюты, джентльмены. Он повернулся к Доуверу. -- Доктора Ханневелла можно разместить в каюте военного инженера, а майора Питта -- в вашей, лейтенант. Питт усмехнулся, глядя на Доувера, затем вновь повернулся к Коски. -- Чтобы лучше было присматривать за мной, командир? -- Это сказали вы, а не я,-- ответил Коски. Спустя четыре часа Питт уже дремал в койке, втиснутой в металлическое чрево, которое Доувер называл своей каютой. Он устал, тело его разламывалось, но в голове мелькало столько всяких мыслей, что он не мог погрузиться в счастливый глубокий сон. Всего неделю назад, в это же самое время, он сидел на террасе гостиницы в Ньюпорте рядом с роскошной сексуальной рыжеволосой девицей и разглядывал панораму моря, раскинувшегося перед ньюпортским пляжем в Калифорнии. Он вспомнил, как ласково он обнимал подругу одной рукой, держа в другой стакан с шотландским виски, и неотрывно смотрел на залитую лунным светом водную гладь, по которой скользили призрачные и прекрасные яхты. Сейчас он был один и мучился на этой койке в каюте катера береговой охраны, находящегося где-то в морозильнике Северной Атлантики. "Надо быть законченным мазохистом,-- подумал он,-- чтобы опять добровольно взяться за исполнение еще одного безумного проекта адмирала Сандекера". Сам адмирал -- генеральный директор Национальной службы глубоководных исследований -- скорее взялся бы за решение какой-нибудь сложной задачи, чем принял участие в этой авантюре. -- Мне чертовски жаль, что пришлось вытащить тебя из солнечной Калифорнии, но эта трудноразрешимая головоломка свалилась на нас внезапно.-- Сандекер, маленький рыжеволосый, похожий на грифона, размахивал, как жезлом, семидюймовой сигарой.-- Предполагается, что мы должны заниматься глубоководными исследованиями. Почему мы? Почему не флот? Я считаю, что служба береговой охраны сама могла бы решить свои проблемы.-- Попыхивая сигарой, он с раздражением покачал головой.-- Тем не менее эта задача поставлена перед нами. Питт закончил чтение и положил желтую папку с грифом "секретно" на стол адмирала. -- Я не считаю возможным... чтобы корабль вмерз в середину айсберга. -- Это совершенно невозможно. Однако доктор Ханневелл заверил меня, что такое может случиться. -- Да и найти этот айсберг будет нелегко -- прошло уже четыре дня с того момента, как береговая охрана заметила его. Этот не в меру разросшийся ледяной дом мог уже отдрейфовать в сторону Азорских островов. -- Доктор Ханневелл рассчитал скорость течения и скорость дрейфа айсберга в пределах тридцати квадратных миль. При хорошем зрении трудностей с опознанием айсберга не будет, поскольку ребята из береговой охраны вылили на него краску. -- Одно дело -- найти айсберг,-- с сомнением произнес Питт,-- и совсем другое -- посадить на него самолет. Не будет ли более удобным и менее опасным добраться до него на... -- Нет,-- перебил Сандекер.-- Никаких кораблей. Если то, что находится внутри льда, так важно, как я предполагаю, я не желал бы подпускать к нему кого-либо ближе чем на пятьдесят миль, кроме тебя и доктора Ханневелла. -- Может, это и удивит вас, адмирал, но мне ни разу не приходилось сажать вертолет на айсберг. -- Скорее всего, никто не делал этого. Поэтому я вызвал тебя как директора специальных программ.-- Сандекер улыбнулся.-- Ты обладаешь, скажем так, досадным свойством доводить дело до успешного конца. -- И на этот раз,-- с озорным лукавством спросил Питт,-- мне предоставлена возможность добровольного выбора? -- Конечно. Питт беспомощно развел руками. -- Не знаю, почему я всегда так легко уступаю вам, адмирал. Я начинаю думать, что вы раскусили меня, как последнего пижона. Широкая улыбка осветила лицо Сандекера. -- Это сказал ты, а не я. Щелкнул затвор, и дверь каюты распахнулась. Питт лениво открыл глаза и увидел входившего доктора Ханневелла. Тяжеловатый Ханневелл делал невероятные усилия, стараясь протиснуться между койкой Питта и шкафом для одежды Доувера, пока, наконец, не добрался до небольшого стула и письменного стола. Он тяжело вздохнул, его вздох слился со скрипом стула, на который он опустился. -- Боже! Как такой громила, как Доувер, втискивается сюда? -- А вы сильно задержались,-- зевнул Питт.-- Я ожидал вас несколькими часами раньше. -- Не мог же я прийти к вам, как на явочную квартиру, прячась за каждым углом или пытаясь пролезть через вентиляционную трубу. Мне нужно было найти какой-нибудь предлог, чтобы встретиться с вами. -- Предлог? -- Да. Вам привет от командира Коски. Обед подан. -- К чему эти уловки? -- ядовито спросил Питт.-- Нам нечего скрывать. - Нечего скрывать! Ничего себе -- нечего скрывать! Вы заврались вчера. А теперь спокойно заявляете, что нам нечего скрывать! -- Ханневелл покачал головой.-- Мы оба будем приговорены к расстрелу, когда береговой охране станет известно, что мы одурачили их, лишив возможности использовать один из своих лучших катеров. -- У вертолетов есть отвратительное свойство -- они не летают, когда их баки заправлены воздухом,-- с сарказмом бросил Питт.-- Нам нужна база для наших операций и место, где мы можем дозаправиться. "Катаваба" -- единственное судно в этом секторе, имеющее все необходимое. Кроме того, это ложное сообщение от имени командующего службой береговой охраны послали вы -- значит, вы тоже на крючке, как и я. -- Надо же! А эта бесподобная выдумка об исчезнувшем русском траулере. Вы же не будете отрицать, что она принадлежит вам от начала до конца. Питт заложил руки за голову и стал внимательно изучать потолок. -- А мне показалось, что всем понравилось. -- Лавры целиком ваши. Это была отличная проделка, и я имел несчастье подтвердить ее. -- Что делать?! Временами я сам себе ненавистен. -- Вы хоть отдаете себе отчет, что может произойти, если капитан Коски раскроет наш маленький хитрый план. Питт приподнялся. -- Мы просто сделали то, что сделали бы двое любых других американских мошенников. -- То есть? -- выдохнул Ханневелл. Питт улыбнулся. -- Мы побеспокоимся об этом, когда придет время. Глава 2 Из всех океанов только Атлантический океан абсолютно непредсказуем. Тихий, Индийский и даже Северный Ледовитый океан -- каждый из них имеет свои особенности, но одно остается общим для всех: всегда можно предсказать их состояние. С Атлантическим все обстоит иначе, особенно севернее 15° северной широты. За какие-нибудь несколько часов сверкающая гладь океана может трансформироваться в бурлящий котел с двенадцатибалльным штормом. А бывают времена, когда изменчивый характер Атлантики срабатывает с точностью до наоборот. Ночью сильнейший ветер, бурный океан -- все указывает на приближающийся шторм. Но наступает утро, и от прошедшей ночи ничего не остается -- зеркальная гладь океана под абсолютно безоблачным небом. Именно так и случилось: проснувшись утром, все на "Катавабе" увидели солнце, светившее над спокойной равниной океана. Питт медленно пробуждался от сна. Глаза его сфокусировались на больших белых брюках Доувера, склонившегося над небольшой раковиной. Он чистил зубы. -- Никогда вы не выглядели столь элегантно,-- заметил Питт. Доувер обернулся, держа во рту зубную щетку. -- А? -- Я сказал, доброе утро. Доувер кивнул, что-то промычав сквозь зубы, и снова повернулся к раковине. Питт сел на койке и прислушался. По-прежнему был слышен шум из машинного отделения, но, кроме него, шум исходил еще и от кондиционера, подававшего теплый воздух. Корабль двигался так плавно, что движение казалось совершенно незаметным. -- Я бы не хотел показаться неучтивым, майор,-- сказал, улыбаясь, Доувер,-- но я бы предложил вам поскорее выбраться из кровати. Часа через полтора мы приблизимся к району ваших поисков. Питт отбросил одеяло и встал. -- Когда по распорядку подается завтрак? -- Как представителя старшего офицерского состава я готов обслужить вас немедленно,-- весело откликнулся Доувер. Питт наскоро умылся, отказался от бритья и облачился в свою летную форму. Он последовал за Доувером, мысленно удивляясь, как такой крупный мужчина может двигаться по кораблю, не набивая шишек на голове. Они заканчивали завтрак, который обошелся бы Питту, завтракай он в любом из лучших отелей, не менее чем в пять долларов, когда вошел матрос и доложил, что командир корабля Коски приглашает их в аппаратную. Доувер последовал за матросом. Следом шел Питт. держа в руках чашку кофе. Войдя в аппаратную, они застали склонившихся над морскими картами Коски и Ханневелла. Коски поднял глаза. Его обычно настороженный взгляд казался почти спокойным. -- Доброе утро, майор. Хорошо отдохнули? -- Удобства несколько ограничены, зато еда великолепна. Ответом ему была трудно давшаяся, но показавшаяся вполне искренней улыбка Коски. -- Ну а что вы скажете о нашей чудо-электронике? Питт, повернувшись на триста шестьдесят градусов, окинул взглядом аппаратную. Она была похожа на космическую лабораторию из какого-нибудь фантастического фильма. Все четыре стальные переборки от пола до потолка светились огнями множества компьютеров, телемониторов и радиоустановок. Все оборудование было усеяно переключателями, кнопками с техническими обозначениями и таким количеством светящихся лампочек, что их хватило бы для любого казино в Лас-Вегасе. -- Впечатляет, даже очень,-- небрежно заметил Питт, отхлебывая кофе.-- Экраны радаров воздушного и наземного обнаружения, новейшее навигационное оборудование системы "Лоран" с высокими и сверхвысокими частотами, не говоря уже о компьютерном обеспечении определения курса. Питт произносил это бесстрастным тоном начальника верфи, с которой сошла "Катаваба". -- "Катаваба" имеет гораздо более совершенное океанографическое, навигационное, а также радиооборудование, чем любое другое судно его водоизмещения. Кстати, командир, ваш корабль предназначен также для выполнения метеорологических наблюдений в открытом океане в любую погоду и для оказания помощи в океанографических изыскательских работах. Могу добавить, что катер укомплектован личным составом из семнадцати офицеров и ста шестидесяти матросов. Стоит он где-то порядка двенадцати-тринадцати миллионов долларов, а построен на верфи Норсгейт, в Уилмингтоне, штат Делавер. Коски, Доувер и другие присутствовавшие в аппаратной, исключая Ханневелла, который склонился над картой, так и застыли. Если бы Питт был первым марсианином, посетившим Землю, то, вероятнее всего, он не стал бы объектом большего недоверия, смешанного со страхом. -- Не удивляйтесь, джентльмены,-- сказал Питт, испытывая приятное чувство удовлетворения.-- Я взял себе за правило готовиться ко всему основательно. -- Ясно,-- угрюмо проговорил Коски. Хотя было очевидно, что ему ничего не ясно.-- Может, вы объясните нам, что заставило вас так основательно готовиться к заданию. Питт пожал плечами. -- Я уже сказал, такая у меня привычка. -- Однако создается впечатление, что сказано не все.-- Коски посмотрел на Питта, испытывая некоторую неловкость.-- Хотел бы я знать, действительно ли вы те, за кого себя выдаете? -- И доктор Ханневелл, и я выдаем себя за самих себя,-- заверил Питт. -- Ну, это мы точно узнаем, майор, примерно минут через десять.-- В тоне Коски неожиданно прозвучали циничные нотки.-- Я тоже люблю хорошо готовиться к заданию. -- Вы мне не доверяете? -- сухо ответил Питт.-- Жаль. Ваше беспокойство совершенно напрасно. Ни доктор Ханневелл, ни я не имеем ни намерений, ни возможностей, чтобы нанести какой-нибудь ущерб вашему кораблю или вашему экипажу. -- Но вы мне и не дали оснований доверять вам.-- Глаза Коски потемнели, голос стал ледяным.-- У вас нет с собой письменного приказа, я не получал никаких указаний относительно ваших полномочий, ничего, кроме какого-то туманного сообщения из штаба командующего о вашем прибытии. Должен заметить, что любой, кому известны наши позывные, мог бы прислать подобное сообщение. -- Ничего невозможного в этом нет,-- сказал Питт. Он не мог не восхититься проницательностью Коски -- командир попал в точку. -- Если вы играете в темные игры, майор, я не хочу принимать в них участия. Хотя и не было заметно, что Питт испытывает неловкость, он был в замешательстве. Разоблачение могло наступить уже давно -- у него было более чем достаточно времени, чтобы подготовиться к этому. К сожалению, наготове у него не было ни одной правдоподобной истории. Коски прервал разговор, так как вошедший матрос принес ему телеграмму. Он внимательно и довольно долго читал ее. По его лицу можно было понять, что он во всем разобрался, хотя и был несколько удивлен. Он повернулся к Питту и передал ему текст телеграммы. -- Мне кажется, вы никогда не перестанете поражать меня. Питт решил, что теперь он уже ничего не сможет сделать. Он взял телеграмму из рук командира с непроницаемым выражением лица. В телеграмме говорилось: "В ответ на ваш запрос относительно доктора Ханневелла и майора Дирка Питта сообщаем, что доктор Ханневелл -- один из ведущих специалистов в своей области. Он является директором Института океанографии. Майор Питт действительно директор Департамента специальных программ НСГИ. Он также является сыном сенатора Джорджа Питта. Оба они занимаются исследованиями в области океанографии, отвечающими жизненным интересам нашего государства, заслуживают всяческого уважения и поддержки. Передайте майору Питту, что адмирал Сандекер настаивает, чтобы майор опасался фригидных женщин". Подписано командующим службы береговой охраны. Питт вернул телеграмму Коски. -- Наверно, неплохо иметь друзей в высших сферах,-- с заметным раздражением в голосе произнес Коски. -- При случае это помогает. -- У меня нет выбора. Могу только сказать, что я удовлетворен,-- буркнул Коски.-- Но вот в конце... если только я не вторгаюсь в святая святых... Это что, шифровка? -- Большого секрета тут нет,-- ответил Питт.-- Это означает, что адмирал Сандекер дает понять доктору Ханневеллу и мне, чтобы после окончания обследования айсберга, мы проследовали в Исландию. Некоторое время Коски стоял молча, озадаченно покачивая головой. В это время Ханневелл нагнулся к лежавшей на столе карте. -- Это должно быть здесь, джентльмены,-- приблизительное месторасположение нашего призрачного корабля, плюс или минус несколько миль. Ханневелл был великолепен. Если он и почувствовал всю напряженность обстановки, царившей еще несколько минут назад, то ничем этого не выдал. Он сложил карту и сунул ее в карман своей куртки. -- Майор Питт, думаю, будет лучше, если мы вылетим как можно скорее. -- Когда скажете, док,-- ответил Питт.-- Через десять минут я буду готов к вылету. -- Прекрасно,-- кивнул Ханневелл.-- Сейчас мы находимся как раз в том самом районе, где патрульный самолет обнаружил айсберг. По моим расчетам, айсберг достигнет Гольфстрима только к завтрашнему дню. Если ребята с патрульного самолета правильно рассчитали размеры льдины, можно сделать вывод, что айсберг начал подтаивать, теряя примерно по тонне в час. Как только он попадет в теплые воды Гольфстрима, он не продержится и десяти дней. Единственный вопрос, на который пока нет ответа, когда же заброшенный корабль освободится ото льда? Может быть, он уже освободился, но есть надежда, что он еще там, и будет там еще несколько дней. -- А как вы рассчитали дальность полета? - спросил Питт. -- Приблизительно девяносто миль. Коски взглянул на Питта. -- Как только вылетите, я сбавлю скорость до одной трети и буду держаться курса сто шесть градусов. Сколько времени вы будете заняты там? -- За три с половиной часа, думаю, мы управимся,-- ответил Питт. Коски задумался. -- Тогда через четыре часа я подойду за вами к торосистым льдам. -- Благодарю вас, командир,-- сказал Питт.-- Поверьте, я искренне благодарю вас, но... -- Вы думаете я не смогу подвести "Катавабу" поближе к району ваших изысканий? А если с вами что-нибудь случится на айсберге или вы соскользнете в море? Сомневаюсь, что успею помочь вам вовремя. При температуре в сорок градусов одетый человек может продержаться в воде не более двадцати пяти минут. -- Придется пойти на этот риск.-- Питт сделал последний глоток кофе.-- Русские уже могут что-то подозревать, если какой-нибудь из их траулеров заметил, что ваш корабль совершает воскресный круиз в районе, выходящем за пределы патрульного курса. Вот почему последний отрезок пути лучше проделать на вертолете. Мы полетим достаточно низко, чтобы нас не засек радар, но и так, чтобы не попасть в зону визуального наблюдения. Время тоже имеет большое значение. Вертолет сможет достичь местонахождения "Новгорода" и вернуться назад в десять раз быстрее, чем "Катаваба". -- Ну хорошо,-- вздохнул Коски.-- Это ваше шоу. Смотрите только, чтобы вы вернулись на посадочную площадку к... Он посмотрел на часы, не решаясь назвать точное время. -- ...К половине одиннадцатого.-- Он усмехнулся.-- Если вы будете хорошо себя вести и вернетесь вовремя, вас будет ждать здесь добрая порция "Джонни Уокера". Питт засмеялся. -- Теперь у нас есть великолепный стимул. -- Мне это не нравится,-- прокричал Ханневелл сквозь шум мотора.-- Мы уже должны встретить что-нибудь. Питт взглянул на часы. -- Летим точно по времени, впереди еще два часа. -- Не могли бы вы подняться выше? Если вдвое увеличить площадь обзора, мы удвоим наши шансы обнаружить айсберг. Питт отрицательно покачал головой. -- Не могу. Тогда мы вдвое увеличим возможность обнаружить нас. Гораздо безопаснее оставаться на высоте в сто пятьдесят футов. -- Мы должны найти его сегодня,-- кричал Ханневелл. Крайнее возбуждение отразилось на его пухлом лице.-- Завтра может оказаться слишком поздно для второй попытки. Он снова углубился в карту, лежащую у него на коленях, затем схватил бинокль и направил его на север, где беспорядочной массой двигались вместе несколько айсбергов. -- Заметили ли вы хоть один айсберг, похожий по описанию на тот, что мы ищем? -- спросил Питт. -- Час тому назад мы прошли один, по размерам и конфигурации подходящий под описание, но на нем не было красной метки.-- Ханневелл повернул бинокль, обозревая безбрежный океан, забитый сотнями массивных айсбергов, из которых одни были расколоты и торчали из воды острыми углами, другие были круглые и гладкие, похожие на вырезанные из белой бумаги правильные геометрические фигуры. -- Мое "я" уязвлено,-- скорбно произнес Ханневелл.-- Никогда, еще со времен обучения в высшей школе, мои тригонометрические расчеты не отклонялись на такую большую величину. -- Возможно, изменение направления ветра повлияло на курс дрейфа айсберга? -- Едва ли,-- отверг предположение Ханневелл.-- Подводная часть айсберга в семь раз превосходит то, что мы видим над поверхностью воды. Ничто, кроме океанского течения, не может даже в малейшей степени повлиять на его движение. Он может спокойно идти по течению против ветра со скоростью в двадцать узлов. -- Неодолимая сила, превращенная в застывшую глыбу. -- Почти нерушимая, черт возьми! -- произнес Ханневелл, глядя в бинокль.-- Конечно, они раскалываются и тают после того как попадают в теплые воды. Но на своем пути к Гольфстриму они не подвластны ни штормам, ни человеку. Айсберги обстреливали торпедами из восьмидюймовых орудий, термитными бомбами, чтобы ускорить процесс таяния. Результат можно сравнить с тем, как если бы племя пигмеев обстреливало игрушечными стрелами стадо огромных слонов. Питт резко набрал высоту, облетая вокруг гладких стен высокого айсберга,-- от этого маневра Ханневелла начало мутить. Он еще раз сверился с картой. Они уже облетели две сотни квадратных миль -- и ничего не нашли. -- Давайте попробуем минут пятнадцать лететь прямо на север,-- сказал он.-- Потом на восток, до кромки пакового льда. Затем десять минут на юг и опять на запад. -- Полный круг по компасу, начиная с северного направления,-- откликнулся Питт. Он подкорректировал контрольные приборы, удерживая вертолет в боковом полете, пока стрелка компаса не остановилась на нуле. Минуты бежали, тошнота подкатывала к горлу Ханневелла. Лицо его сморщилось. -- Как у вас дела с газом? -- Об этом надо беспокоиться в последнюю очередь,-- ответил Питт.-- Чего нам не хватает сейчас -- это времени и оптимизма. -- Согласен,-- мрачно проговорил Ханневелл.-- Оптимизм покинул меня четверть часа назад. Питт сжал руку Ханневелла. -- Держись, док,-- произнес он ободряюще.-- Наш неуловимый айсберг, может быть, как раз за углом. -- Если так, то это нарушает все описанные в книгах законы дрейфа. -- Красная метка... А не могло ее смыть во время вчерашнего шторма? -- К счастью, нет. Состав, включающий хлористый кальций, необходимый ингредиент для глубокого проникновения в массу, в течение недель, а то и месяцев не поддается таянию. -- Это дает нам дополнительную надежду. -- Я знаю, о чем вы думаете,-- сказал Ханневелл.-- Можете отбросить эти мысли. Я более тридцати лет работал бок о бок с ребятами из службы береговой охраны и не знаю ни одного случая, чтобы они допустили ошибку в определении положения обнаруженного айсберга. -- Тогда все в порядке. Масса льда в миллион тонн...-- Питт не закончил фразу отчасти потому, что вертолет несколько отклонился от курса, отчасти потому, что он кое-что заметил. Неожиданно Ханневелл замер в своем кресле, затем подался вперед. Бинокль прыгал у него перед глазами. -- Вижу, я вижу его,-- закричал Ханневелл. Питт не стал дожидаться команды. Он опустил вертолет ниже и полетел в направлении, указанном Ханневелл ом. Ханневелл передал бинокль Питту. -- Посмотрите и скажите мне, что мои старые глаза видели не мираж. Питт сфокусировал бинокль и проверил приборы вертолета, чтобы вибрация не мешала удерживать айсберг в фокусе бинокля. -- Вы можете различить красную метку? -- с беспокойством просил Ханневелл. -- Как горстка клубничек в центре ванильного мороженного. -- Я не могу понять,-- покачал головой Ханневелл.-- Этот айсберг не должен быть здесь. По всем известным законам течений и дрейфов, он должен плавать на девяносто миль юго-западнее этого места. Но он находился там, на неровной линии горизонта. Возвышающаяся, как башня, глыба льда -- великолепное создание природы, обезображенное рукотворными химикатами. Прежде чем Питт опустил бинокль, он увидел, как вобравшие в себя солнце кристаллы льда засверкали бриллиантами, ослепляя через линзы бинокля. Он вновь набрал высоту и выправил курс на несколько градусов, чтобы вернуться на нужное направление. Прошла почти минута, прежде чем "ледяные осколочки" в его глазах окончательно исчезли. Неожиданно Питт почувствовал чье-то присутствие на воде, прозрачную, едва уловимую тень. Не успел он определить, что это за темные очертания там мелькнули, как его вертолет чиркнул по кромке волны. До айсберга было еще добрых семь миль, когда вертолет, плавно сделав полукруг, взял курс на восток, к "Катавабе". -- Что с вами, черт возьми? -- выругался Ханневелл. -- Боюсь, что нагрянули гости, которых мы не ждали. -- Чепуха! Нигде не видно ни корабля, ни самолета. -- Они прибыли под водой. Брови Ханневелла вопросительно изогнулись. Он медленно откинулся в кресле. -- Подводная лодка? -- Подводная лодка, док. -- Но вполне возможно, что это одна из наших. -- Извините, док, но вы выдаете желаемое за действительное. -- Значит, русские обошли нас? -- Губы Ханневелла скривились.-- Боже, мы опоздали! -- Еще нет.-- Питт повернул вертолет в следующий крутой вираж, на этот раз в сторону айсберга.-- Мы сможем встать на лед через четыре минуты. А подлодке потребуется не менее получаса, чтобы достичь айсберга. Даже при малой доле везения мы сможем отыскать то, ради чего мы сюда летели, и убраться, черт возьми, раньше, чем их команда успеет высадиться. -- Это уже несколько лучше.-- В голосе Ханневелла не было уверенности.-- Когда русские увидят нас бегущими по айсбергу... Они ведь не придут безоружными? -- Я был бы удивлен, если бы они не были вооружены. У них достаточно вооружения, чтобы разнести нас на кусочки. Но я ручаюсь, что командир лодки не воспользуется этой возможностью. -- А что он теряет? -- Ничего. Но, как следствие, он получит широкий международный скандал. Любой командир, если он чего-нибудь стоит, поймет, что мы имеем устойчивую радиосвязь со своей базой и тут же сообщим о занятой подводной лодкой позиции, а также начнем кричать о кровавом убийстве при первом же выстреле. Эта часть Атлантики является зоной наших интересов, и он это знает. Он находится слишком далеко от Москвы, чтобы задираться. -- Ну хорошо, хорошо,-- сказал Ханневелл.-- Давайте вперед, и пойдем на посадку. Мне уже кажется, что лучше получить пулю в лоб, чем еще минуту оставаться в этой жужжащей машине. Питт не произнес больше ни слова. Он добрался до цели и без малейших осложнений посадил вертолет на маленькую, не более двадцати футов в длину и пятнадцати в ширину, ледяную площадку. Раньше чем лопасти винта окончательно остановились, он и Ханневелл выпрыгнули из кабины и остановились на вершине безмолвного айсберга, стараясь угадать, когда же русская субмарина всплывет на поверхность и что они найдут под покровом льда, отделявшего их от холодной воды. Они не видели признаков жизни вокруг. Легкий, но холодный морской ветер касался их щек. Кроме ветра там ничего не было. Абсолютно ничего. Глава 3 Несколько минут Питт не мог вымолвить ни слова. Когда же, наконец, он заговорил, ему показалось, что голос его звучит, как еле уловимый шепот. "Почему я шепчу?" -- подумал он. Ханневелл находился в тридцати футах от него, обследуя лед. Русская субмарина, лежащая неподвижно на поверхности океана, находилась с северной стороны, в четверти мили от айсберга. В конце концов, Питту удалось привлечь внимание Ханневелла, хотя голос его по-прежнему был приглушен абсолютной, как в кафедральном соборе, тишиной. -- Время на исходе, док.-- Ему все еще казалось, что их могут подслушивать, хотя русские, даже если бы он кричал во весь голос, не смогли бы разобрать его слов. -- Я не слепой,-- буркнул Ханневелл,-- Когда они будут здесь? -- На то, чтобы спустить шлюпку на воду, сесть в нее и приплыть на айсберг -- а это расстояние примерно в четыреста футов,-- им потребуется минут пятнадцать-двадцать. -- Черт возьми! Мы не можем терять время,-- с раздражением произнес Ханневелл. -- Удалось вам что-нибудь? -- спросил Питт. -- Ничего! -- Вероятно, брошенное судно находится значительно глубже, чем я думал. Он нервно вколачивал в лед зонд. -- Он здесь. Он должен быть здесь. Корабль в сто двадцать пять футов длиной не может бесследно исчезнуть. -- Может, ребята из береговой охраны видели корабль-призрак? Ханневелл остановился на мгновение, чтобы поправить солнечные очки. -- Экипаж патрульного самолета, обследовавший ледовую обстановку, визуально мог ошибиться, но радарная установка их подвести не могла. Питт подошел поближе к раскрытой кабине вертолета. Он бросил взгляд на Ханневелла, затем на подлодку и приставил к глазам бинокль. Он увидел крохотные фигурки, выскакивавшие из люка низко сидевшей субмарины. Менее чем через три минуты большая шестиместная шлюпка была спущена на воду рядом с субмариной. Несколько вооруженных автоматами человек заняли свои места. Едва различимые хлюпающие звуки разнеслись над бежавшими синими волнами. Этого было достаточно -- Питт начал отсчет времени. -- Они плывут. Пять или шесть человек. Точно не могу сказать. -- Они вооружены? -- До зубов. -- Господи! -- воскликнул Ханневелл.-- Да не стойте вы там? раскрыв рот. Помогите мне найти корабль. -- Забудьте о корабле,-- нетерпеливо проговорил Питт.-- Через пять минут они будут здесь. -- Через пять? Но вы сказали... -- Я не знал, что у них моторная шлюпка. Ханневелл растерянно посмотрел на субмарину. -- Но каким образом русские узнали о брошенном судне? И как они узнали, что оно находится именно здесь? -- Тут нет большой хитрости,-- ответил Питт.-- Без сомнения, кто-нибудь из агентов КГБ в Вашингтоне имеет доступ к письменным сообщениям службы береговой охраны -- едва ли они классифицируются как секретные. А затем всем рыболовным траулерам и подводным лодкам, находившимся в этой части Атлантики, было дано указание срочно искать эту льдину. Так что для нас все это -- неудачное стечение обстоятельств, для них -- счастливое совпадение. -- Выглядит так, будто мы проиграли в игре в мяч,-- заметил Ханневелл бесцветным голосом.-- Они выиграли, мы проиграли. Если бы мы хотя бы отыскали то место на айсберге, которое служит оболочкой брошенному судну. Мы бы смогли уничтожить его, использовав термитную бомбу, чтобы оно не попало в руки русских. -- Награда -- победителю,-- пробормотал Питт.-- Целый миллион тонн прекраснейшего, чистейшего первозданного гренландского льда среди вод Атлантического океана. Ханневелл несколько удивился, но ничего не сказал. Явное безразличие Питта было ему непонятно. -- Скажите, док, какой сегодня день? -- День? -- озадачено переспросил Ханневелл.-- Среда, двадцать восьмое марта. -- Рановато,-- сказал Питт.-- Еще три дня до первого апреля, дня дураков. Голос Ханневелла прозвучал холодно и мрачно: -- Вряд ли сейчас подходящее время и место для шуток. -- Почему бы и нет? Кто-то грандиозно разыграл и нас, и тех идиотов.-- Питт махнул рукой в сторону уже высадившейся на лед и быстро приближавшейся группы русских.-- Все мы -- и вы, и я, и русские -- играем определенные роли в грандиозной комедии. И кульминационный момент наступит, когда мы все узнаем, что никакого заброшенного корабля в этом айсберге нет. Он сделал паузу, чтобы выпустить струю дыма. -- Дело в том, что здесь его никогда и не было. Полное непонимание, но одновременно и надежда отразились на лице Ханневелла. -- Продолжайте,-- выдохнул он. -- Помимо показаний радара, экипаж патрульного самолета сообщил, что они заметили во льду контуры корабля. Мы же ничего подобного перед посадкой на лед не видели. Хотя одно это еще ни о чем не говорит. Они находились в самолете и летели с возможной для патрульного самолета скоростью -- двести миль в час. Если бы во льду что-то было, с зависшего над айсбергом вертолета было бы гораздо легче все это разглядеть. Ханневелл внимательно слушал Питта, размышляя над каждым его словом. -- Я не совсем уверен, что правильно понял вас.-- Он улыбнулся,-- но я начинаю привыкать к вашей манере выражать мысли. Вы что-то скрываете? -- Никакой тайны здесь нет. Вы сами сказали: по известным законам течения и дрейфа, этот айсберг должен находиться на девяносто миль западнее. -- Правильно.-- Ханневелл посмотрел на Питта с оттенком уважения.-- Итак, что же у вас на уме? -- Не что, а кто, док! Кто-то втянул всех нас, как говорится, в погоню за дикими гусями. Этот некто стер красную метку с айсберга, внутри которого находилось исчезнувшее судно, и сделал точно такую же на другом, расположенном в другой стороне. -- Ну конечно! Был айсберг, над которым мы пролетали час тому назад. Именно такого размера, конфигурации и веса, только без красной метки. -- Вот там-то мы и найдем наш таинственный корабль,-- сказал Питт.-- Как раз там, где, по вашим расчетам, он и должен находиться. -- Да. Но кто же играет с нами в эти игры? -- спросил Ханневелл. Он нахмурился, размышляя.-- Совершенно очевидно, что это не русские. Их провели так же, как и нас. -- В данный момент это не имеет значения,-- заключил Питт.-- Сейчас нам необходимо торжественно проститься с этим плавучим ледяным дворцом и вылететь в открытое море, незваные гости уже прибыли.-- Он кивнул на склон айсберга: -- или вы ничего не заметили? Ханневелл действительно ничего не заметил. Но присмотревшись сейчас, он увидел, что первая группа, прибывшая с субмарины, уже карабкалась по склону айсберга. Через несколько секунд, на склоне появились пять человек. Осторожно ступая, они направились в сторону Питта и Ханневелла. Они были одеты во все черное -- эти русские моряки -- и вооружены до зубов. Даже с расстояния в сто ярдов Питт безошибочно определил в них людей, которые точно знают, что они должны делать. Он осторожно пробрался к борту вертолета, повернул ключ зажигания и включил двигатель. Лопасти винта еще не успели сделать первый оборот, а Ханневелл уже сидел в кресле, туго пристегнутый ремнями. Прежде чем закрыть дверь кабины, Питт высунулся наружу и, сложив руки рупором, прокричал в сторону приближавшихся русских: -- Счастливо оставаться. Не забудьте убрать за собой мусор. Офицер, руководивший группой, сначала прислушался, но поняв, что вряд ли летчик станет кричать по-русски, пожал плечами. Как бы желая предупредить сидевших в вертолете о мирных намерениях группы, офицер опустил автомат и отсалютовал. В этот момент вертолет оторвался от айсберга и устремился в голубое небо. Удерживая вертолет на минимальной скорости, Питт взял курс на север. Через пятнадцать минут, когда они уже скрылись из виду и радарные установки субмарины не могли засечь их, Питт повернул вертолет на юго-запад. В одиннадцать часов пятнадцать минут они обнаружили айсберг с исчезнувшим судном. Когда они снизились над гигантской льдиной, и Питта, и Ханневелла охватило чувство опустошенности. Оно появилось не из-за долгих часов поисков -- они уже давно вышли из лимита времени, отведенного капитаном Коски,-- скорее всего это было связано с самим кораблем. Никто никогда не видел ничего подобного, как будто попали на другую планету. Неземная пустота вокруг айсберга, лучи солнца, проникая в лед, искажали очертания корпуса корабля, постепенно превращая общую конструкцию в абстрактную тень. Все выглядело таким нереальным, что Питту трудно было поверить во вполне очевидный факт существования корабля. Снижаясь на вертолете над льдиной, он надеялся, что спрятанный от людского глаза корабль исчезнет. Питт попытался сесть на гладкую площадку близко к кромке айсберга, но угол ее наклона оказался настолько большим, что пришлось приземлиться прямо на вершину замурованного корабля. Ханневелл выпрыгнул из кабины раньше, чем шасси коснулись поверхности льда. Скоро он измерял шагами длину корабля, от носа до кормы. Питт присоединился к нему. -- Совершенно необычный,-- говорил Ханневелл.-- Совершенно. Ничто не возвышается над поверхностью: ни мачты, ни антенны радаров. Каждый квадратный дюйм очень плотно сидит во льду. Питт достал носовой платок из кармана куртки и высморкался. Он потянул носом воздух, будто пробуя его: -- Пахнет как-то необычно, док! Ханневелл повернулся к нему и тоже медленно втянул воздух. -- Да. Чем-то отдает. Правда, очень слабо. Не могу определить, чем именно. -- Если бы вы почаще вылезали из своей лаборатории и чуть больше знали жизнь, вы бы сразу уловили аромат какой-то жженой дряни. -- А откуда он исходит? Питт кивнул на судно у себя под ногами. -- Откуда же еще -- оттуда! Ханневелл отрицательно покачал головой. -- Этого не может быть, и это доказано наукой. Вы не можете ощутить запах неорганической субстанции, закованной в лед, находясь снаружи. -- Мой длинный нос меня никогда не обманывал,-- ответил Питт. Полуденное солнце постепенно побеждало холод. Питт снял свою летную куртку. -- Видимо, где-то протаяло. -- Ну вас с вашим высококвалифицированным носом,-- сказал Ханневелл.-- Предлагаю не разыгрывать из себя ищейку, а приступить к установке термитного заряда. Единственная возможность пробиться внутрь корабля -- это растопить ледяную шубу. -- Мы очень рискуем. -- Положитесь на меня,-- мягко сказал Ханневелл.-- Я не собираюсь взрывать весь айсберг, а вместе с ним корабль, вертолет и нас с вами. Я хочу начать с малого количества, постепенно прокладывая путь внутрь. -- Меньше всего я думал об айсберге. Я думал об изувеченном корабле. Что если пробиты топливные баки и вытекающим из них топливом залита килевая часть по всей ее длине? Стоит просчитаться и поджечь хотя бы одну каплю, весь корабль вспыхнет, как грандиозный фейерверк. Ханневелл постучал ногой по плотному ледяному покрову. -- И как же вы намерены пробиться через это -- с помощью ледоруба? -- Доктор Ханневелл,-- спокойно сказал Питт,-- я не стану оспаривать тот факт, что вы известны во всем мире как один из самых выдающихся ученых. Однако, как и многим выдающимся ученым, вам не хватает знаний о практической стороне жизни. То вы говорите о термитном заряде, то о ледорубе. Не берите в голову все эти сложности. Мы просто произнесем: "Сезам, откройся". -- У вас под ногами лед ледникового периода,-- сказал Ханневелл.-- Он очень плотный. Вы не сможете пробиться сквозь него. -- Извините, мой друг, но вы сильно ошибаетесь. Ханневелл посмотрел на него с подозрением. -- Докажите! -- Смотрите.-- Питт театральным жестом показал наверх.-- Работа уже проделана. Наш Макиавелли и веселая банда его помощников, очевидно, уже побывали здесь. Ханневелл поднял голову и посмотрел вверх, на широкую поверхность крутого ледяного склона. Вдоль внешней кромки, ближе к основанию, всего в нескольких ярдах от того места, где стояли Питт и Ханневелл, лед был совершенно гладким. А начиная с вершины и до середины склона -- испещрен выбоинами так, что напоминал обратную сторону Луны. -- Итак,-- заключил Ханневелл,-- это означает, что кто-то Был очень обеспокоен тем, чтобы начисто уничтожить красную метку, оставленную береговым патрулем. Он еще раз окинул взглядом ледяную скалу и повернулся к Питту. -- Зачем этим неизвестным понадобилось скрести глыбу руками, когда они легко могли стереть метку с помощью взрывчатки. -- На этот вопрос я не могу ответить,-- сказал Питт.-- Может, они опасались, что айсберг развалится, или у них не было взрывчатки. Кто знает? Однако, держу пари на весь свой месячный заработок, что наши умненькие друзья не только скребли лед. Абсолютно уверен, что они отыскали и вход на спрятанный корабль. -- Так что нам остается только отыскать сверкающую надпись "Вход здесь".-- Ханневелл сказал это с ноткой сарказма в голосе. Он не допускал мысли, что кто-то может превосходить его в сообразительности. По выражению его лица было ясно, что ему это не понравилось. -- Участок размягченного льда мог бы стать более точным ориентиром. -- Насколько я понимаю,-- сказал Ханневелл,-- вы предлагаете искать закамуфлированный вход в ледяной тоннель? -- Верно, Именно эта мысль и пришла мне в голову. Доктор посмотрел на Питта поверх очков. -- Что ж, давайте начнем. Если мы и дальше будем стоять здесь, теоретизируя, у меня отмерзнут конечности. Поиски оказались не такими уж сложными, но и не простыми. Непредвиденное все же случилось: Ханневелл не удержался на ногах и покатился к опускавшемуся в ледяной океан крутому выступу. Он катился вниз, отчаянно кувыркаясь на льду, пытаясь зацепиться ногтями за твердую поверхность. Все произошло так внезапно, что он сообразил позвать на помощь только когда оказался на краю выступа. В это время Питт деловито разглядывал огромную глыбу свободного льда. Услышав крик, он обернулся и увидел, в какое положение попал Ханневелл. Он мгновенно представил, что будет, если тот попадет в ледяную воду. Одним движением он сбросил свою летную куртку и стремительными прыжками бросился вниз по склону. Охваченному паникой Ханневеллу прыжки Питта показались полным сумасшествием. -- О господи! Нет! Нет! -- закричал, он, но предпринять ничего не мог. Только наблюдал, как Питт со скоростью бобслеиста приближался к нему. "Кажется, есть шанс,-- подумал он,-- если Питту удастся удержаться на айсберге". Пока же больше шансов найти свой конец в соленой ледяной воде. "Двадцать пять минут,-- слова командира Коски сверлили мозг.-- Всего двадцать пять минут человек может оставаться живым в воде, температура которой сорок градусов. И ни за что на свете не смогут они выбраться из воды и подняться на крутой склон айсберга". Если бы у Питта была хоть секунда для размышлений, он, несомненно, согласился бы с Ханневеллом. Он действительно был похож на сумасшедшего. Внезапно, когда до Ханневелла осталось совсем немного, он с силой уперся пятками в лед и тут же ощутил невыносимую боль, остановился и бросил рукав своей куртки Ханневеллу. Перепуганного ученого не надо было уговаривать. Он крепко ухватился за куртку и повис на ней. Еще с минуту он ждал, когда его немолодое сердце успокоится и войдет в норму. Осторожно осмотрелся и увидел, что край ледяного уступа упирается ему прямо в поясницу. -- Теперь, когда вы ухватились за куртку,-- сказал Питт спокойно, хотя в голосе его чувствовалось огромное напряжение,-- попытайтесь подтянуться. -- Я не могу,-- хрипло пробормотал он.-- Я могу только держаться за это. -- А упереться во что-нибудь ногами вы не можете? Ханневелл отрицательно покачал головой. Питт ухватился за куртку и ободряюще улыбнулся Ханневеллу. -- Я так уперся пятками, что лед может не выдержать. Не делайте никаких поспешных движений. Я собираюсь втащить вас на этот уступ. На этот раз Ханневелл согласно кивнул. У него болел желудок, ломило кончики замерзших пальцев, лицо выражало боль и ужас. Только одно дошло до его затуманенного страхом сознания -- решимость во взгляде Питта он почувствовал, что внутренняя сила и уверенность Питта переходят к нему. -- Перестаньте усмехаться,-- сказал он,-- и начинайте тянуть. Осторожно, дюйм за дюймом, Питт подтягивал Ханневелла. Прошло шестьдесят тревожных секунд, прежде чем голова Ханневелла оказалась на уровне колен Питта. Питт отбросил куртку и схватил Ханневелла под мышки. -- Это было самое легкое,-- сказал он.-- Следующее упражнение за вами. -- Я ничего не могу гарантировать. -- Ваш измерительный циркуль при вас? Ханневелл побледнел, потом кивнул. -- В боковом кармане. -- Отлично. А теперь перелезайте через меня и вытянитесь во всю длину. Когда ваши ноги прочно упрутся в мои плечи, вытащите циркуль и вгоните его в лед. -- Крюк альпиниста! -- воскликнул Ханневелл. неожиданно обретая уверенность,-- вы чертовски умны, майор. Ханневелл стал перелезать через Питта, пыхтя при этом, как взобравшийся на гору локомотив. Вскоре это ему удалось. Затем с помощью Питта, который крепко держал его за колени, Ханневелл достал стальной циркуль, которым он обычно измерял расстояния на карте, и вонзил его концы глубоко в лед. -- Все в порядке,-- подтвердил он. -- А теперь мы повторим все сначала,-- сказал Питт,-- Вы можете держаться? -- Делайте все быстрее,-- ответил Ханневелл. - У меня совершенно онемели руки. Все еще упираясь одной пяткой в лед из предосторожности, Питт испытал циркуль на прочность. Циркуль вонзился крепко. Как кошка, Питт прополз за Ханневеллом и вылез на безопасный участок. Почти сразу же, как показалось Ханневеллу, он выбросил из вертолета нейлоновую веревку. А еще через полминуты бледный и измученный океанограф сидел на льду у ног Питта. Ханневелл сделал глубокий вдох и взглянул в лицо Питту, на котором ясно читалось чувство облегчения. -- Знаете, что я сделаю в первую очередь, когда мы вернемся в цивилизованный мир? -- Да,-- улыбаясь, сказал Питт.-- Вы пригласите меня на обед с таким количеством выпивки, сколько я только смогу одолеть, и представите меня чувственной полногрудой исландской нимфе. -- Обед и выпивка -- за мной, это я вам гарантирую. А вот нимфу не могу обещать. Прошло так много лет с тех пор, когда я без труда договаривался с очаровательными женщинами. Боюсь, я уже забыл подход. Питт рассмеялся, хлопнул Ханневелла по плечу и помог ему подняться. -- Не берите в голову, мой старый друг. Девушки - это по моей части.-- Он вдруг остановился.-- Ваши руки выглядят так, будто вы держали их на шлифовальном круге. Ханневелл безразлично посмотрел на свои окровавленные пальцы. -- С ними совсем не так плохо, как кажется. Немного антисептика, маникюр, и они станут совсем как новенькие. -- Давайте,-- сказал Питт.-- В вертолете есть аптечка. Я перевяжу ваши пальцы. Через несколько минут, когда Питт перевязал ему бинтом последний палец, Ханневелл спросил: -- Нашли вы что-нибудь похожее на тоннель до того, как я свалился? -- Отличная работа,-- ответил Питт.-- Вырезана полная гладкая окружность, прикрывающая вход и абсолютно совпадающая с окружающим льдом. Если бы некто вырезал еще и ручку, можно было бы открыть и войти. Лицо Ханневелла внезапно потемнело. -- Этот айсберг проклят,-- сказал он.-- Он -- враждебен нам. Он сцепил свои обмороженные пальцы. Взгляд его был напряженным, лицо выглядело усталым. Питт отошел в сторону и поднял ледяную глыбу трех футов в диаметре и трех дюймов в толщину, закрывавшую вход в грубо пробитый тоннель, достаточный, чтобы в него мог едва протиснуться один человек. Он невольно отшатнулся -- из отверстия исходило едкое зловоние сгоревшей краски, материи и топлива, смешивавшегося с запахом расплавленного металла. -- Это только подтверждает, что я могу различать запахи сквозь толщу льда,-- сказал Питт. -- Да. Ваш нос выдержал испытание,-- немного саркастически заметил Ханневелл.-- Но, что касается невозможности использовать термит, тут вы оказались не совсем на высоте. Ведь это не что иное, как выжженный лаз туда, вниз. Он сделал паузу и бросил на Питта взгляд поверх очков, как на ученика, не выучившего урок. -- Мы могли бы взрывать здесь хоть до лета, не нанося заметного ущерба замурованному судну. Питт пожал плечами. -- Много выиграешь -- мало проиграешь.-- Он передал Ханневеллу второй фонарик.-- Я пойду первым. Вы подождете пять минут, а потом следуйте за мной. Ханневелл склонился над краем ледяного тоннеля, Питт встал на колени, чтобы пролезть внутрь. - Две. Я даю вам две минуты, не больше. И следую за вами. Лаз длиной в двадцать футов, освещенный проникающими сквозь кристаллы лучами солнца, спускался вниз под углом в тридцать градусов и упирался в обгоревшую, покореженную стальную пластину обшивки. Вонь стала невыносимой, Питт едва дышал. Он попытался уйти от этого запаха и кинулся к изуродованной огнем пластине. Тут он увидел, что проход идет параллельно обшивке еще на десять футов и заканчивается открытым люком, изуродованным и разбитым. "Какой же должна была быть температура, чтобы такое могло случиться?" -- подумал он. Протиснувшись через разбитый край люка, он встал и направил луч фонарика на то, что осталось от стен после пожара. В какое он попал помещение, догадаться было невозможно. После опустошительного пожара, здесь ничего не уцелело. Питта внезапно охватил ужас. Несколько минут он стоял как в столбняке, затем постарался взять себя в руки и вошел в темный коридор. Луч его фонарика осветил весь коридор, вплоть до лестницы, которая вела на нижнюю палубу. Если не считать оставшегося от ковра пепла, коридор был пуст. Вокруг была жуткая тишина. Ни звона посуды, ни гудения машин, ни плеска воды о траурную обшивку -- ничего, кроме абсолютной пустоты. Питт минуту постоял перед дверью, не решаясь войти. Первая мысль, пронзившая его мозг, была: что-то пошло совсем не так, как планировал адмирал Сандекер. Похоже, что не к этому он стремился и не этого ожидал. Ханневелл пролез в люк. Вскоре он стоял рядом с Питтом и смотрел на почерневшие стены, на покореженный и расплавившийся металл, на сплющенные дверные петли, на которых когда-то держалась деревянная дверь. Вдруг он стремительно бросился в дверной проем. Глаза его были полузакрыты, голова тряслась, будто он находился в трансе. -- Мы найдем ничтожно мало из того, что нас интересует. -- Мы не найдем ничего,-- твердо произнес Питт.-- Наши неизвестные друзья подобрали все, что могло остаться после огня. В подтверждение сказанному, он направил луч фонарика на следы от мужских ботинок, оставшиеся на слое сажи. Они вели к выходу и обратно. -- Давайте посмотрим, чем они тут занимались? Они вошли в узкий коридор между каютами и, ступая по пеплу, направились к соседнему помещению. Это была каюта радиста. И здесь трудно было что-нибудь опознать. Вместо мебели остались только остовы от сгоревшего дерева, радиоаппаратура превратилась в сплошную застывшую массу. Теперь уже они немного привыкли к запаху, но никак не могли привыкнуть к тому, что они видели внутри. -- Боже мой! -- выдохнул Ханневелл. Он выронил фонарик, тот покатился по палубе и осветил обезображенную человеческую голову с выступившими скулами и зубами. -- Не завидую его смерти,-- пробормотал Питт. Ханневелл не мог смотреть на эту мертвую голову. Он отошел в угол и несколько минут мучился позывами к рвоте. Когда же он, наконец, повернулся к Питту, то выглядел так, будто только что вернулся с того света. -- Извините,-- виновато произнес Ханневелл.-- Я никогда раньше не видел сожженных трупов. У меня даже отдаленного представления не было о том, как это выглядит. Я никогда и не задумывался над этим. Зрелище не из приятных. Не так ли? -- Приятных трупов не бывает,-- сказал Питт. Он тоже начал ощущать приступы тошноты.-- Если эта кучка пепла на полу каким-то образом указывает на то, что нас ожидает, то мы должны отыскать еще четырнадцать таких же. Ханневелл остановился и поднял фонарик -- лицо его передернулось. Затем он достал из кармана записную книжку и осветив ее фонариком, начал перелистывать. -- Вы правы. На корабле было шесть человек команды и девять пассажиров: всего пятнадцать человек,-- он полистал еще, отыскивая нужную страницу.-- Этот несчастный, должно быть, радист Свенборг -- Густав Свенборг. -- Может, он, а может, и нет. Только его дантист мог бы сказать точно.-- Питт глядел на то, что когда-то было живым человеком и пытался представить, как наступил его конец. Раскаленные докрасна стены и оранжевое пламя, короткий, страшный крик, жуткий болевой шок, ввергнувший его в бессознательное состояние, и дикая пляска смерти, в которой дергаются и извиваются все части тела. "Умереть в огне,-- подумал он,-- провести в жуткой агонии последние секунды жизни -- самый страшный конец, который можно представить как для человека, так и для животного". Питт встал на колени, чтобы внимательно посмотреть на то, что осталось от тела. Рот был плотно сжат, колени почти касались подбородка, а руки вытянуты и плотно прижаты к бокам, приварившись к ним от страшного жара. Но было еще кое-что, привлекшее внимание Питта. Он направил луч света на пол каюты, слабо осветив покореженные стальные ножки кресла, вонзившиеся снизу в обезображенное тело. Ханневелл с совершенно бескровным лицом спросил: -- Что вы нашли такое интересное в этом кошмаре? -- Посмотрите,-- ответил Питт.-- Несчастный Густав, кажется, сидел, когда умер. Его кресло буквально выгорело под ним. Вам не кажется удивительным,-- продолжал Питт,-- человека заживо сжигают, а он даже не пытается сделать какое-нибудь усилие, чтобы встать или хоть как-то выбраться отсюда. -- В этом нет ничего странного,-- сказал Ханневелл.-- Пламя, видимо, охватило его, когда он работал с передатчиком, пытаясь послать сигнал о помощи. Его опять начало выворачивать. -- Давайте уйдем отсюда, пока я еще в состоянии передвигать ноги, и попытаемся разыскать остальных. Питт кивнул, повернулся и направился к выходу. Вместе они прошли во внутреннюю часть судна. Машинное отделение, узкий коридор, салон,-- всюду, где они проходили, их взгляд наталкивался на ту же ужасную картину смерти. К тому времени, когда они обнаружили в рулевой рубке тринадцатый и четырнадцатый трупы, желудок Ханневелла постепенно вернулся в свое исходное состояние. Еще несколько раз он сверялся со своей записной книжкой, отмечая карандашом на некоторых страницах, пока не осталось только одно имя, не перечеркнутое тонкой линией. -- Почти все,-- сказал он, захлопнув книжку.-- Мы нашли всех, кроме того, ради которого попали сюда. Питт закурил сигарету и выпустил длинную струю голубоватого дыма. -- Они все обгорели настолько сильно, что узнать их невозможно. Он может оказаться любым из них. -- Его среди них не было,-- категоричным тоном произнес Ханневелл.-- Его тело нетрудно идентифицировать, во всяком случае, мне.-- Он сделал паузу.-- Я знал его очень хорошо. Вам известно это? Питт поднял брови. -- Нет. Я не знал. -- Тут, собственно, нет секрета.-- Ханневелл подышал на линзы очков и протер их носовым платком.-- Тот, ради которого мы рисковали своими жизнями, и кто, похоже, умер,-- этот человек посещал мои лекции в Институте океанографии шесть лет тому назад. Он был блестящим ученым. Он указал рукой на два лежавших на полу сожженных трупа. -- Мне очень жаль, если он кончил жизнь таким образом. -- А почему вы говорите, что можете отличить его от других? -- спросил Питт. -- По кольцам. Он был неравнодушен к кольцам. Он носил их на каждом пальце, кроме больших. -- Ну, кольца не являются достаточным доказательством при идентификации. Ханневелл чуть улыбнулся. -- А отсутствующий на левой ноге палец подойдет? -- Это подойдет,-- задумчиво произнес Питт.-- Но мы ведь не нашли пока труп, подлежащий опознанию, хотя уже обшарили весь корабль. -- Не совсем.-- Ханневелл вырвал из блокнота листок и подставил его под луч фонарика.-- Здесь примерная схема корабля. Я снял копию с оригинала, когда работал в Морском архиве. -- Смотрите сюда, это как раз за каютой, где находились морские карты и схемы. Узкая лестница ведет в каюту, как раз под ложной трубой. Это единственный вход. Питт быстро вышел. -- Вход действительно есть,-- сказал он, вернувшись,-- а вот лестница к черту сгорела, правда остались некоторые перекладины, способные выдержать наш вес. Изолированная каюта, расположенная в самом центре корабля, без иллюминатора, пострадала даже больше, чем другие, а стальная обшивка на стенах выворочена так, как будто это были бумажные обои. Она казалась пустой. Никаких следов того, что хотя бы отдаленно напоминало бывшую обстановку. Питт стоял на коленях, рассматривая кучку пепла, пытаясь найти что-то похожее на тело, когда Ханневелл дико закричал: -- Здесь! -- Он упал на колени.-- Здесь, в углу! Он направил фонарик на то, что когда-то было человеком. Теперь это была лишь кучка обуглившихся костей. Проглядывались только челюстные и тазовые кости. Он наклонился еще ниже и аккуратно очистил место вокруг останков. Когда он поднялся, у него в руках было несколько покореженных кусочков металла. -- Может, это и недостаточно убедительные доказательства, но зато абсолютно достоверные. Никогда не было более достоверных. Питт взял эти расплавленные кусочки и стал их разглядывать при свете фонарика. -- Я помню эти кольца очень хорошо. Все они были очень красивой работы с вправленными полудрагоценными камнями исландского происхождения. На каждом кольце было изображение древнего нордического бога. -- Звучит впечатляюще, но уж очень безвкусно,-- заметил Питт. -- Для вас, может быть, потому что вы -- иностранец,-- деликатно заметил Ханневелл.-- Если бы вы знали его... Голос Ханневелла дрогнул. Питт взглянул на Ханневелла с недоумением. -- Вы всегда так сентиментальны в ваших отношениях со студентами? -- Гениальный, преуспевающий ученый, легендарный человек, в двадцать пять лет входивший в первую десятку самых богатых людей мира. Добрый и. благородный человек, абсолютно не испорченный ни славой, ни богатством. Да, думаю, что дружба с Кристианом Фири могла бы вылиться в сердечную привязанность. "Странно,-- подумал Питт.-- Ученый впервые упомянул имя Фири с того времени, как мы покинули Вашингтон. Он произнес его с таким трепетом и с такими же интонациями в голосе, какие прозвучали у адмирала Сандекера, когда он говорил об исландце". Питт не испытывал никакого благоговения, стоя над жалкими останками человека, который являлся одним из самых влиятельных людей финансового мира. Он стоял, глядя вниз, и в его сознании этот пепел никак не ассоциировался с человеком, о котором неоднократно писали газеты всего мира как о блестящем организаторе науки. Может, если бы ему пришлось когда-нибудь встретиться со знаменитым Кристианом Фири, подобное чувство посетило бы его сейчас. Хотя Питт сильно сомневался в этом. Он был не из тех, кто легко поддавался чувствам. Питт еще покрутил в руках скрученные металлические кольца и вернул их Ханневеллу. И вдруг на верхней палубе, прямо над ними, услышал слабое движение. Он застыл, напряженно прислушиваясь. Но звук замер в темноте, за верхним люком. Что-то зловещее нависло над опустошенной каютой -- ощущение, что кто-то наблюдает за каждым их движением, вслушивается в каждое их слово. Питт настроился на оборону, но было поздно. Мощный луч света, идущий откуда-то сверху, пронзил комнату и полностью ослепил их. -- Грабите мертвецов, джентльмены? Мой Бог, я всегда был уверен, что вы вдвоем способны на многое. Лицо было скрыто за лучом света, но голос можно было узнать безошибочно -- он принадлежал капитану Коски. Глава 4 Безмолвно, не шелохнувшись, стоял Питт посреди сожженной палубы. Он простоял так, как ему казалось, меньше минуты, пытаясь сообразить, каким образом Коски мог оказаться на сожженном корабле. Он допускал, что Коски может появиться, но, по его расчетам, только часа через три. Теперь он понял, что вместо того, чтобы ждать условленного часа встречи, Коски пустил "Катавабу" на полной скорости по курсу, указанному Ханневеллом, к паковым льдам сразу же, как только вертолет скрылся из виду. Коски направил луч фонаря на лестницу, высветив позади себя лицо Доувера. -- Нам будет о чем поговорить, если вам угодно, майор Питт и доктор Ханневелл. Питт подумал, что бы сказать в ответ, но не нашел никаких объяснений. Вместо этого он сказал: -- Коль вы решили валять дурака, Коски, спускайтесь вниз! И тащите с собой этого медведя, громилу в офицерской форме, если вам так будет спокойнее. Прошла почти минута зловещего молчания, прежде чем Коски ответил: -- Вряд ли ваше положение дает основание выдвигать требования в столь грубой форме. -- Почему же нет? Все преимущества на нашей стороне. Мы можем сидеть здесь и сосать палец, пока вы разыгрываете роль детектива-любителя. -- Не стоит так раздражаться, майор. Честное объяснение потребует много времени. Вы лгали с того момента, как ступили на палубу моего корабля. Начиная с "Новгорода". Даже "зеленый" курсант Академии береговой охраны не принял бы эту скорлупу за русский шпионский траулер. Антенны радарных установок, новейшие достижения электронной техники, которые вы обрисовали с таким знанием дела,-- где они? Испарились. Я не доверял вам и Ханневеллу с самого начала, но ваши россказни были убедительны. Более того, мое начальство каким-то таинственным образом поддержало вас. Вы использовали меня, майор. Использовали мой корабль, мой экипаж, как такси или станцию обслуживания. Объяснитесь, пожалуйста. Не думаю, что прошу слишком много. Просто ответьте на один вопрос: что, черт возьми, происходит? "Коски уже сдает позиции,-- думал Питт.-- Он уже не петушится, не требует -- он спрашивает". -- Вам все-таки не помешает спуститься сюда -- часть ответа лежит здесь, в пепле. После недолгих колебаний Коски в сопровождении огромного Доувера спустился по лестнице и очутился лицом к лицу с Питтом и Ханневеллом. -- Хорошо, джентльмены. Пусть так. -- Вы уже осмотрели большую часть корабля? -- спросил Питт. Коски утвердительно кивнул головой. -- Да. Хотя, надо сказать, за восемнадцать лет полной опасностей морской службы я никогда не видел столь разбитого и разоренного корабля. -- Вы его узнали? -- По-моему, это невозможно. Разве можно узнать то, что осталось? Судя по всему, это судно было предназначено для развлечений. Это -- яхта. Это можно сказать с уверенностью. Что же касается прочего, об этом можно только гадать.-- Коски несколько озадаченно посмотрел на Питта.-- Собственно, ответа жду я. К чем вы клоните? -- Это "Лакс". Слышали когда-нибудь? Коски кивнул. -- "Лакс" исчезла больше года тому назад со всей командой, включая и владельца, исландского магната горнорудного дела...-- Он неуверенно пытался вспомнить.-- Фири. Кристиан Фири. Господи, половина службы береговой охраны была задействована в поисках в течение нескольких месяцев. Но не нашли никаких следов. Так это "Лакс"? -- Вы стоите на ее палубе,-- медленно произнес Питт, стараясь, чтобы его слова запали глубоко в сознание капитана. Он направил фонарик на пол.-- А эта горстка пепла -- все, что осталось от Кристиана Фири. Глаза Коски расширились, он побледнел. Он сделал шаг вперед и бросил взгляд на то, что лежало в желтом освещенном кругу. -- Бог мой! Вы уверены? -- Без преувеличения, сгорел до неузнаваемости. Но доктор Ханневелл на девяносто процентов уверен, что это именно Фири собственной персоной. -- Да, кольца. Я невольно слышал это. -- Возможно, это немного. Но это значительно больше, чем мы смогли обнаружить около других трупов. -- Я никогда не видел ничего подобного,-- сказал Коски озадаченно.-- Это просто невозможно. Корабль таких размеров не мог бесследно исчезнуть почти на год, а потом вновь возникнуть сожженным дотла и замурованным в стену айсберга. -- Похоже, именно так и случилось,-- вставил Ханневелл. -- Извините, док,-- сказал Коски, глядя в глаза Ханневеллу.-- Хоть я и не могу тягаться с вами в том, что касается науки о ледяных образованиях, но я достаточно много времени провел в Северной Атлантике, чтобы знать, что айсберг может уплыть в другую сторону, увлекаемый течением. Он может дрейфовать по кругу или перемещаться вдоль берегов Ньюфаундленда в течение трех лет -- этого времени достаточно, чтобы "Лаке" по какому-то невероятному стечению обстоятельств была зацеплена айсбергом, а потом и замурована внутрь. Но с точки зрения здравого смысла -- это совершенно не выдерживает критики. -- Вы совершенно правы,-- сказал Ханневелл.-- Вероятность мала, но тем не менее это возможно. Как вам должно быть известно, сгоревшему судну требуется несколько дней, чтобы остыть. Если же течение или ветер погонят судно и будут держать его остов прижатым к айсбергу, то в течение сорока восьми часов, а может, и меньше, весь этот корабль окажется внутри, под покровом айсберга. Это аналогично ситуации, если, скажем, прижать к глыбе льда раскаленную кочергу. Кочерга расплавит себе путь внутрь ледяной глыбы, пока не остынет окончательно. Тогда лед, если он вновь замерзнет вокруг металла, крепко схватит его. -- Хорошо, док. Вы правы. Однако есть еще один немаловажный фактор, на который никто пока не обратил внимания. -- Да? -- немедленно отозвался Питт. -- Последний курс "Лакс",-- ответил Коски. -- Здесь нет ничего странного,-- возразил Питт.-- Это было во всех газетах. Фири со своим экипажем и пассажирами покинул Рейкьявик утром десятого апреля прошлого года и направился прямым ходом в Нью-Йорк. Последний раз его видели с танкера компании "Стандарт Ойл" в шестистах м