илях от мыса Фэруэлл, в Гренландии. После этого никто не видел "Лакс" и ничего о ней не слышал. -- До этого момента все шло прекрасно,-- отозвался Коски. Он поднял до ушей меховой воротник и постарался унять дрожь от холода.-- Кроме того, что видели ее вблизи пятнадцатой параллели -- слишком далеко от района айсбергов. -- Я бы хотел напомнить всем,-- произнес Ханневелл,-- что и ваша служба береговой охраны зафиксировала полторы тысячи айсбергов за один год ниже сорок восьмой параллели. -- А я бы хотел напомнить вам, док,-- настойчиво заявил Коски,-- что в течение года, о котором идет речь, количество айсбергов ниже сорок восьмой параллели равно нулю. Ханневелл только пожал плечами. -- Было бы лучше, доктор Ханневелл, если бы вы объяснили, каким образом айсберг появился там, где не мог появиться, да еще с "Лакс", вмерзшей в его середину, да вопреки основным течениям, через одиннадцать с половиной месяцев. Да еще отдрейфовал на четыре градуса на север, в то время как все другие айсберги в Атлантике дрейфовали на юг со скоростью три узла в час. -- Этого я объяснить не могу,-- бросил Ханневелл. -- Не можете? -- Лицо Коски потемнело, выражая недоверие. Он посмотрел на Ханневелла, затем на Питта. затем вновь на Ханневелла. -- Вы, поганые ублюдки! -- свирепо прорычал он.-- Перестаньте врать мне! -- Ну, чересчур острые выражения, командир,-- отозвался Питт. -- А на что, черт возьми, вы рассчитывали? Вы оба -- интеллигентные люди, тем не менее позволяете вести себя подобно дикарям. Вот вы, доктор Ханневелл! Всемирно известный ученый, и не можете просто объяснить, как может айсберг дрейфовать на север против Лабрадорского течения. Или вы мошенник, доктор, или вы -- самый тупой из всех всемирно известных ученых. Истина состоит в том, что айсберг не может изменить направление дрейфа, так же как и ледник не может повернуть вспять. -- Никто не совершенен,-- заметил Ханневелл, беспомощно пожав плечами. -- Не соблюдены и правила хорошего тона, и не получен и честный ответ. Не так ли? -- Это вовсе не вопрос порядочности каждого из нас,-- заметил Питт.-- Мы имеем свой приказ, как и вы имеете -- ваш. Еще час тому назад мы с Ханневеллом действовали по заранее разработанному плану, который в данный момент уже вылетел в форточку. -- Ха-ха-ха. Каков же следующий шаг в нашей игре в шарады? -- Дело в том, что мы не можем все объяснить,-- сказал Питт,-- а можем чертовски мало. Я расскажу вам, что известно нам с доктором Ханневеллом. А после вы сделаете свои выводы. -- Вы могли бы снизойти до моего уровня и пораньше. -- Вряд ли,-- сказал Питт.-- Как командир корабля вы имеете всю полноту власти. В вашей власти не выполнить приказ вашего начальства или принять собственное решение, если вы чувствуете, что этот приказ несет угрозу экипажу и кораблю. У меня такой возможности нет. Мы должны были ошеломить вас, чтобы побудить сотрудничать с нами. Кроме того, мы не имели права посвящать кого-либо в это предприятие. Я готов протестовать против подобных приказов хоть сейчас. -- Не собираетесь ли вы еще раз нас ошеломить? -- Может быть,-- мрачно заметил Питт.-- Все зависит от обстоятельств. Ханневеллу и мне больше ничего не надо. Мы умываем руки и направляемся прямо в Исландию. -- И бросаете все это на меня? -- А почему бы и нет? Заброшенное судно -- это уже ваша забота. Помните, "Semper paratus" -- "всегда готов". Таков ведь девиз службы береговой охраны. Исказившееся лицо Коски выглядело довольно забавно. -- Я бы попросил касаться только фактов. Комментарии можете оставить при себе. -- Хорошо,-- спокойно сказал Питт.-- Все, что я рассказал вам на "Катавабе" было чистейшей правдой вплоть до одного момента -- замены "Лакс" на "Новгород". На яхте Фири, разумеется, не было того, что именуется электронным оборудованием. Самой главной ценностью корабля были восемь высококвалифицированных инженеров и ученых из компании "Фири лимитед", направлявшихся в Нью-Йорк на секретные переговоры с двумя важными представителями нашего правительства в области оборонной промышленности. Где-то на корабле, может даже, в этой комнате, находились документы, содержавшие результаты геологических исследований шельфа. Что именно исследовательской группе Фири удалось обнаружить на дне морском -- осталось загадкой, хотя информация эта была бы жизненно необходима огромному количеству людей. Наше собственное Министерство обороны также было не прочь наложить на эти данные лапу. Этого хотели и русские. -- Ваши последние слова объясняют многое,-- произнес Коски. -- Что вы имеете в виду? Коски обменялся понимающим взглядом с Доувером. -- Мы были одними из тех, кто принимал участие в поисках "Лакс" -- это было первое задание "Катавабы". Не раз мы сталкивались с бороздившими океан русскими кораблями. Мы даже возгордились -- нам казалось, они наблюдают за нашими поисками. А теперь оказывается, они просто вынюхивали, куда делась "Лакс". -- Именно поэтому мы и вмешались в ваши дела,-- вставил Доувер.-- Минут через десять после того, как вы с доктором Ханневеллом покинули корабль, мы получили телеграмму от командующего береговой охраны о том, что русская подводная лодка патрулирует в районе паковых льдов. Мы пытались, но не смогли связаться с вами... -- Ничего удивительного,-- сказал Питт.-- Было важно, чтобы на радиосвязи соблюдалось строжайшее молчание, поскольку мы направлялись к пропавшему судну. Мне была дана строжайшая инструкция отключить радиосвязь. Мы не могли ни передавать, ни принимать. -- После того как командир Коски уведомил штаб о невозможности связаться с вами,-- продолжил Доувер,-- по горячей линии связи поступил строгий приказ следовать за вами и сопровождать вас, если подводная лодка предпримет какие-либо активные действия. -- И как вы нас нашли? -- спросил Питт. -- Мы не успели пройти и два айсберга, как заметили ваш желтый вертолет. Он стоял, как канарейка, на верхушке айсберга. Питт и Ханневелл глянули друг на друга и дружно рассмеялись. -- Вам это кажется шуткой? -- серьезно спросил Коски. -- Везение, незаметное, простое, парадоксальное везение,-- ответил Питт, на лице которого все еще блуждала улыбка.-- Мы летели через настоящий ад целых три часа, прежде чем нашли этот плавучий ледяной дворец, а вы нашли его через пять минут. Питт вкратце рассказал Коски и Доуверу о ледовой ловушке и о встрече с русской субмариной. -- Бог мой,-- пробормотал Доувер,-- Вы предполагаете, что не мы первыми ступили на этот айсберг? -- Это совершенно очевидно,-- ответил Питт.-- Метка ледового патруля была соскоблена. Мы с Ханневеллом нашли отпечатки следов почти во всех каютах корабля. И более того, есть еще кое-что, что переводит ситуацию из категории мистического в категорию жуткого. -- Пожар? -- Пожар. -- Совершенно очевидно, что это -- несчастный случай. Пожары на кораблях случаются с тех пор, как первые редкие лодки стали плавать вниз по Нилу тысячи лет тому назад. -- Убийства случались и задолго до этого. -- Убийства! -- повторил Коски.-- Вы сказали -- убийства? -- С большой буквы "У". -- Если не считать интенсивного пожара, я не заметил ничего, чего бы я уже не видел на других судах,-- и трупы, и зловоние, и опустошение, и прочее. Что именно, по мнению уважаемого офицера Военно-Воздушных сил, отличает этот пожар от других? Питт проигнорировал замечание Коски. -- Все абсолютно очевидно. Радист -- в радиорубке, капитан с помощником -- на мостике, пассажиры -- в каютах и салоне, даже кок -- в камбузе. Каждый находится именно там, где ему следовало быть. Объясните, командир какой это должен быть пожар, чтобы он охватил полностью весь корабль, сжег всех в прах, не дав никому возможности даже предпринять что-либо для спасения. Коски почесал себя за ухом. -- Ни один брандспойт не задействован. Совершенно ясно, что никто и не пытался спасать судно. -- Ближайшее к огнетушителю тело лежит в двадцати футах. Экипаж вел себя вопреки всем законам человеческой логики. Такое ощущение, будто в последнюю минуту они решили умереть на местах, хотя я не могу представить себе кока, который предпочел бы умирать в камбузе. -- Это ничего не доказывает. Могла возникнуть паника... -- Что же убедит вас, капитан? Объясните случай с радистом. Он умер на своем месте, хотя всем известно, что сигналов бедствия с "Лакс" никто не получал. Кажется довольно странным, что он не смог послать хоть три-четыре слова с призывом о помощи. -- Продолжайте,-- спокойно сказал Коски. В его пристальном взгляде появился проблеск интереса. Питт закурил сигарету и выпустил круглое облако дыма в студеный воздух. На какое-то мгновение он показался нерешительным. -- Давайте поразмышляем об обстановке на этом судне. Вы сказали, капитан, что не видели ни одного сгоревшего судна в таком ужасном состоянии, как это. Почему? На нем не было ни взрывчатых веществ, ни возгорающихся предметов, можно исключить и баки с горючим. Да, они способствовали распространению пламени, но не до такой же степени. Кроме того, они находились в совершенно противоположной части судна, посмотрите, как глубоко выжжен каждый квадратный дюйм! Обшивка и все верхние надстройки сделаны из стали. А ведь кроме брандспойтов и огнетушителей, на "Лакс" была и автоматическая противопожарная система. Он остановился и указал на свисавшие с потолка два куска арматуры. -- Пожар на судне обычно начинается в каком-нибудь одном месте, в машинном отделении или трюме, а затем распространяется из помещения в помещение. Требуются часы, а иногда и дни, чтобы пожар охватил весь корабль. Держу пари на любую сумму, что тому, кто будет расследовать обстоятельства возникновения пожара, придется попыхтеть, но рано или поздно заявить, что он вспыхнул мгновенно, сразу охватив весь корабль. Воспламенение произошло по причине или по вине лица, оставшегося неизвестным. -- А что вы думаете о причине? -- Огнемет,-- ответил Питт. С минуту потрясенные люди стояли в полной тишине. -- Вы представляете, что вы говорите? -- Представляю. Неистовый взрыв испепеляющего огня, жуткое шипение струи пламени, ужасный запах сгоревшего мяса. Так или как-то похоже, но огнемет -- это единственный логичный ответ. Они слушали его, замерев от ужаса. У Ханневелла что-то сдавило в горле, будто опять подступила рвота. -- Это... невообразимо,-- пробормотал Коски. -- Вся эта трагедия невообразима,-- тихо произнес Питт. Ханневелл взглянул на Питта невидящим взором. -- Не могу поверить, что они стояли как бараны, безропотно позволив превратить себя в человеческие факелы. -- А разве вы не поняли? -- спросил Питт.-- Наш дьявольский друг каким-то образом отравил пассажиров и команду либо наркотиками, либо ядом. Может, он влил огромную дозу хлоралгидрата в их пищу или выпивку. -- А может, они были застрелены? -- вставил Доувер. -- Я изучил останки некоторых из них.-- Питт отрицательно покачал головой.-- Ни признаков пуль. ни поврежденных костей. -- А может, он ждал, пока яд поразит их, а затем растащил их по всему кораблю? Он ходил из одного помещения в другое с огнеметом...-- Коски умолк.-- Как же этот убийца мог попасть сюда? - Прежде чем ответить на этот вопрос,-- жестко произнес Ханневелл,-- давайте разберемся, куда он мог исчезнуть. Ведь на "Лакс" было пятнадцать человек -- мы нашли пятнадцать обгоревших трупов. Значит, эта работа выполнена командой какого-то другого корабля. -- Не получается,-- произнес Коски.-- Любое соприкосновение двух кораблей требует своего рода радиоконтакта. Если бы даже "Лакс" подобрала потерпевших аварию с какого-либо другого судна, капитан немедленно должен был доложить об этом.-- Коски неожиданно улыбнулся.-- Насколько я припоминаю, в последней телеграмме Фири просил зарезервировать для него пентхауз в отеле Стетлер-Хилтон в Нью-Йорке? -- Бедняга,-- медленно проговорил Доувер.-- Если успех и богатство имеют такой конец, то кому это нужно? Он вновь посмотрел на то немногое, что оставалось на полу, и быстро отвернулся. -- Господи, какой же маньяк мог убить пятнадцать человек разом? Методически отравить их, а затем спокойно сжечь их из огнемета? -- Такой же, как и те, кто разбивает самолеты ради получения страховки,-- сказал Питт.-- Тот, кто способен убить другого, себе подобного, не испытывая при этом чувства вины, может угробить и самолет. Мотив же вполне очевиден. Фири и его люди сделали жизненно важное открытие. Его пожелали иметь Соединенные Штаты. Его пожелала иметь Россия. Но темная лошадка исчезла и унесла все с собой. -- Стоило ли этого всего, что произошло? -- с болью во взгляде спросил Ханневелл. - Это нужно было тому, шестнадцатому.-- Питт посмотрел на жалкие останки на полу.-- Неустановленному, незваному посетителю, ставшему причиной смерти всех на корабле. Глава 5 Исландия -- страна морозов и огня, страна с торосистыми льдами и курящимися вулканами, остров, на котором под золотыми лучами солнца переливаются красками красные потоки лавы, зеленая кудрявая тундра и сверкающая гладь голубых озер. Окруженная со всех сторон ворами Атлантического океана, омываемая теплыми водами Гольфстрима с юга и холодными полярными морями с севера, Исландия расположена как раз посередине между Москвой и Нью-Йорком. Удивительной красоты остров, где, как в калейдоскопе, сочетаются самые несочетаемые пейзажи, и совсем не такой холодный, как это представляется из названия. Средняя температура самого холодного месяца, января, редко опускается ниже той, что наблюдается на побережье Новой Англии в Соединенных Штатах. Для тех же, кто видит Исландию впервые, остров кажется несравненным феноменом красоты. Питт заметил выросшие на горизонте зубцы вершин, покрытых снежными шапками. Темно-синяя вода открытого моря на большой глубине постепенно меняла свой цвет на ярко-зеленый -- цвет прибрежного прибоя. Питт изменил режим работы контрольных приборов, и вертолет плавно стал снижаться под углом в девяносто градусов, прокладывая курс вдоль торчавших из воды остроконечных, образовавшихся из застывшей лавы скал. Они миновали небольшую, прижавшуюся к полукруглой бухточке рыболовецкую деревушку. Крыши домиков, окаймленных светло-зеленой краской, радовали глаз красной черепицей. Одинокий форпост на пути к воротам за Полярный круг. -- Сколько времени? -- спросил, пробуждаясь ото сна, Ханневелл. -- Десять минут пятого, утро. -- Господи, а поглядишь на солнце, кажется, четыре часа дня.-- Ханневелл громко зевнул, сделав слабую попытку потянуться в крохотной кабине.-- Я бы отдал правую руку только за то, чтобы оказаться в мягкой постели между хрустящими белыми простынями. -- Откройте глаза пошире, скоро будем. -- Сколько еще до Рейкьявика? -- Полчаса.-- Питт бросил взгляд на приборы.-- Мы могли бы уже прибыть, но мне очень хотелось полюбоваться побережьем. -- С тех пор как мы покинули "Катавабу", прошло шесть часов сорок пять минут. Вы показали неплохое время. -- Мы могли бы и его сократить, если бы не были перегружены лишним баком горючего. -- Да. Правда, без него пришлось бы около четырехсот миль до берега добираться вплавь. Питт усмехнулся. -- Мы в любое время могли бы послать сигнал о помощи службе береговой охраны. -- Судя по настроению, в каком мы оставили капитана Коски, вряд ли он бросился бы за нами, даже если бы мы провалились в канализацию, а у него в руках была бы затычка. -- Да, да. Хотя, несмотря на его неприязненное ко мне отношение, я бы голосовал за него обеими руками, если бы ему решили присвоить звание адмирала. В моем списке он занесен как чертовски хороший человек. -- У вас своеобразная манера выражать свое восхищение,-- сухо заметил Ханневелл.-- Кроме вашего проницательного вывода об огнемете -- за что я снимаю перед вами шляпу,-- вы, действительно ничего ему не сказали. -- Мы сказали ему правду, насколько это было возможно. Все остальное -- пусть это будет хоть пятьдесят процентов -- только догадки. Единственный реальный факт, который мы назвали, это имя Фири. -- Цирконий.-- Ханневелл смотрел в никуда.-- Атомное число -- сорок. -- Я едва прополз курс геологии,-- заметил Питт с улыбкой.-- Почему цирконий? Что делает его причастным к массовому убийству? -- Очищенный цирконий -- необходимый компонент при создании атомных реакторов, потому что он совсем или почти совсем не поглощает радиацию. Любая страна в мире, имеющая возможность вести исследования в области атомной энергетики, отдала бы все на свете, чтобы добывать его вагонами. Адмирал Сандекер уверен, что Фири и его ученые действительно открыли крупные залежи циркония. Это значит, что цирконий находится под водой, но достаточно близко к поверхности, и что добыча его экономически выгодна. Питт поглядел в окно на бесконечное, ничем не нарушаемое водное пространство. В море вышло рыболовное судно с цепочкой тянувшихся за ним лодок. Хрупкие суденышки двигались так спокойно, будто под ними было тонкое стекло. Он почти не замечал их, пристально разглядывая экзотическое побережье. -- Черт возьми это предпринимательство,-- пробормотал он достаточно громко, чтобы, несмотря на шум мотора, его услышал Ханневелл.-- Проблема разработки сырья на морском дне оказывается слишком сложной. -- Да, но не неразрешимой. "Фири лимитед" наняла ведущих мировых экспертов по вопросам разработки морского дна. Вы знаете, каким образом Кристиан Фири создал свою империю? Он добывал алмазы у берегов Африки.-- Ханневелл произнес это с оттенком некоторого восхищения.-- Ему было всего восемнадцать. Он был матросом на старом греческом фрегате, когда покинул корабль в маленьком портовом городке Бейре на побережье Мозамбика. Через короткое время он оказался втянутым в "алмазную лихорадку". Там в те дни стоял алмазный бум, однако крупные компании уже расхватали все выгодные участки разработок. Вот тут-то Фири и обошел всех -- у него был проницательный и творческий ум. Если алмазные залежи можно обнаружить на земле, думал он, то почему бы им не лежать под водой на континентальном шельфе? Каждый день в течение пяти месяцев он нырял в теплые воды Индийского океана, пока не обнаружил участок морского дна, подававший надежды. Теперь его задача была собрать достаточную сумму для приобретения нужного оборудования. Фири прибыл в Африку, не имея ничего, кроме рубашки. Просить у белых, располагавших деньгами, но заинтересованных в самостоятельных разработках, было бы пустой тратой времени. Они забрали бы все себе, оставив его ни с чем. -- Иногда один процент чего-то лучше, чем девяносто девять ничего,-- вставил Питт. -- Но не для Кристиана Фири,-- ответил Ханневелл, как бы защищая его.-- Он обладал истинным здравым смыслом, присущим исландцам,-- делись прибылью, но не упускай ее. Он отправился к черным мозамбикцам и предложил организовать их собственный синдикат, разумеется, с Кристианом Фири в качестве президента и генерального директора. Как только черные мозамбикцы выделили ему средства на приобретение посудины и оборудования, Фири начал работать по двадцать часов в сутки, пока не отладил все предприятие. Пять месяцев ныряния окупились вполне -- разработки почти сразу же стали давать высококлассные алмазы. Через два года компания Фири оценивалась в сорок миллионов долларов. Впереди, на несколько сот футов выше "Улиссес", Пнтт заметил черное пятнышко. -- Похоже, вы досконально изучили историю Фири. -- Может это прозвучит странно, -- продолжал Ханневелл.-- но Фири редко останавливался на каком-либо проекте более нескольких лет. Большинство людей истощают предприятие до основания. Но не Кристиан. Когда он преуспел в смелых своих мечтаниях, он передал все дело людям, финансировавшим начало этого предприятия. -- Вот так все и отдал? -- Всю техническую документацию, всю наличность и активно разрабатываемые трубки. Он распределил всю наличность между местными акционерами, создал администрацию из черных мозамбикцев, способных эффективно управляя предприятием без него, и сел на первый корабль, отплывавший в Исландию. Среди немногих белых, заслуживших глубокое уважение африканцев, имя Кристиана Фири занимает одно из самых высоких мест. Питт внимательно следил за блестящей черной точкой в северной части неба, постепенно превратившейся в сверкающий реактивный самолет. Он наклонился вперед, стараясь защитить глаза от голубого блеска. Это был английский реактивный самолет новой конструкции, вмещающий до двенадцати пассажиров на борту, способный облететь полземного шара без дозаправки. Едва Питт осознал, что неизвестный самолет от носа до хвоста выкрашен черной краской, как тот исчез из поля зрения, улетев в противоположном направлении. -- И чего же еще похвального совершил Фири? -- спросил Питт. -- Марганцевые рудники на острове Ванкувер в Британской Колумбии и разработки нефти на континентальном шельфе в Перу -- это всего несколько примеров. Он превратил "Фири лимитед" в крупный промышленный концерн, специализировавшийся на глубоководных геологических исследованиях. И ничего больше. -- А семья у него была? -- Нет. Его родители сгорели при пожаре, когда он был еще совсем юным. Была у него сестра-близнец. Я, собственно, ничего о ней не знаю. Фири отдал ее в школу в Швейцарии, которую она закончила и, по слухам, позднее занялась миссионерской деятельностью в Новой Гвинее. Совершенно очевидно, что успехи брата в бизнесе для нее ничего не значили... Ханневелл не успел закончить фразу. Он качнулся в сторону Питта с невидящим взглядом, рот открылся, будто от удивления. Питт увидел, что старик упал ничком, и весь его облик говорил о том, что он, вероятно, мертв. Плексиглас лопнул и разлетелся по кабине множеством мелких осколков. Питт отшатнулся вбок и выставил вперед руку, прикрывая лицо от обжигающих волн холодного воздуха. Сразу же он потерял контроль в управлении. "Улиссес" резко задрал нос вверх, отбросив Питта и лежавшего без сознания Ханневелла назад на спинки сидений. Тут Питт понял, что по фюзеляжу строчат из пулемета. Неожиданный бесконтрольный маневр вертолета спас ему жизнь. Пулеметчик, находившийся на борту черного самолета, выверил траекторию слишком поздно, а потому большая часть огня на поражение ушла в небо. Таинственный самолет не смог подладиться под малую скорость вертолета и стал делать круги, готовясь к новой атаке. На этот раз Питт приготовился тоже. Пилот самолета пролетел под Питтом, не имея возможности использовать пулемет. Мрачная улыбка пробежала по лицу Питта, когда он снизил вертолет до двадцати футов над водой. "На победу рассчитывать не приходится, но хоть бы маленький шанс",-- думал он. Питт крепче ухватился за рычаги управления своего беззащитного вертолета и завис над водой, в то время как самолет бросился прямо на него. Пулеметчик, лежа лицом вниз, посылал смертоносный огонь из открытых дверей грузового отсека, ожидая, когда он окажется на одной линии с вертолетом. Питт направил "Улиссес" прямо вверх на атакующий самолет, нанося сокрушительные удары лопастями винта вертолета и разрезая на куски горизонтальный стабилизатор самолета. Рокот самолета смолк, в небе стало тихо. Только ветер свистел в ушах Питта. Он успел взглянуть на неизвестный самолет как раз в тот момент, когда тот рухнул в море. Питту и лежащему без сознания Ханневеллу было не намного лучше. Все, что он мог,-- это сидеть и ждать, когда покалеченный вертолет камнем свалится с высоты в семьдесят футов в холодные воды Атлантики. "Улиссес" упал набок в прибрежные воды Исландии на глубину шесть футов и на расстояние футбольного поля от берега. К счастью, обжигающая холодная вода вернула Питту сознание. Его лицо исказилось от боли. Он отстегнул привязанные ремни и набрал в легкие воздух раньше, чем проходившая волна накрыла вертолет, быстро освободил лежавшего без сознания Ханневелла и поднял его голову над водой. Вдруг Питт подскользнулся. Он успел схватить Ханневелла за меховой воротник куртки и вместе с ним, борясь с накатами волн, стал плыть к берегу. Если раньше Питт недоумевал, как люди могут тонуть, теперь это ему было понятно. Ледяная вода пронизывала каждый дюйм его кожи миллионом иголок. Уши были заложены, а голова охвачена сплошной невыносимой болью. Наконец, ударившись коленями об основание скалы, он попытался встать на ноги, поднял голову и с благодарностью вдохнул чистый исландский воздух. И в этот момент, в этом самом месте он поклялся себе, что если когда-нибудь решит покончить жизнь самоубийством, то ни в коем случае не будет топиться. Он вышел из воды на берег, то неся, то волоча Ханневелла, будто один пьяный тащил другого. Сделав несколько шагов по берегу, Питт опустил свою ношу на землю и стал проверять у него пульс и дыхание. И то, и другое было учащенным, но постоянным. Тут он взглянул на левую руку Ханневелла. Она целиком была изрешечена пулями в районе локтя. Питт снял с себя рубашку, оторвал оба рукава и крепко перевязал рану, чтобы остановить кровь, посадил Ханневелла, прислонив его спиной к скале, и поднял раненую руку повыше. Ничего больше Питт не мог сделать для своего друга. Он лег на камни и, расслабившись, насколько позволяла боль в теле, закрыл глаза, отключившись от созерцания великолепного арктического неба с пробегавшими по нему редкими облаками. Питт находился в бессознательном состоянии несколько часов. И вдруг почувствовал какую-то тревогу. Он открыл глаза: небо и облака были такими же, но что-то изменилось. Достаточно было секунды, чтобы Питт понял, что перед ним стоят пятеро ребятишек. Они без страха разглядывали Питта и Ханневелла. Питт, приподнявшись на локте, изобразил улыбку: -- Доброе утро, ребята! Рано вы поднялись, верно? Не понимая ни слова, младшие уставились на старшего, а тот, поколебавшись несколько мгновений, сказал подбирая слова: -- Мы тут с сестрами и братьями пасли корову отца на лугу за скалами. Мы видели ваш...-- Он сделал паузу. -- Вертолет? -- Да, именно.-- Его лицо засветилось.-- Вер-то-лет. Мы видели -- ваш вертолет лежит в океане. Его чистое скандинавское лицо окрасил румянец. -- Извините, сэр, мой английский, он такой неважный. -- Нет, нет...-- мягко сказал Питт.-- Это мне следует стыдиться. Ты говоришь по-английски, как профессор из Оксфорда, тогда как я не могу вымолвить по-исландски и двух слов. Мальчик расцвел от его слов, помогая Питту встать на ноги. -- Вы ранены, сэр. У вас голова в крови. -- Я-то выживу. А вот у моего друга раны серьезные. Нам нужно быстро отвезти его к ближайшему доктору. -- Я уже послал свою младшую сестренку за отцом. Он быстро приедет на грузовичке. В это время Ханневелл слабо застонал. Питт склонился над ним, поддерживая обеими руками его круглую лысую голову. Старик пришел в сознание. Его глаза округлились и смотрели на Питта. Затем он взглянул на ребят. Он тяжело дышал, пытаясь что-то сказать, но слова застревали у него в горле. В его глазах появилась какая-то безмятежность. Он сжал руку Питта и с напряженным усилием пробормотал: "Бог спасет тебя..." Затем вздрогнул и стал задыхаться. Через мгновение доктор Ханневелл был уже мертв. Глава 6 Фермер и его старший сын донесли Ханневелла до "лендровера". Питт сел сзади, поддерживая голову океанографа. Он закрыл его глаза и пригладил несколько оставшихся на голове прядей седых волос. Большинство детей боятся смерти, но ребятишки, окружавшие Питта в кузове грузовика, сидели молча и спокойно. Их лица не выражали ничего, кроме абсолютного понимания того, что ждет каждого из нас. Фермер, крупный мужчина приятной наружности, осторожно вел машину по узкой дороге сначала в гору, а затем через луг, оставляя облако красной вулканической пыли. Через несколько минут он остановился перед небольшим коттеджем на окраине деревни, над которой традиционно возвышалась исландская церковь с погостом. Из дома вышел маленький хмурый мужчина со взглядом мягких зеленых глаз, спрятавшихся за очками в тонкой металлической оправе. Он представился как доктор Джонссон. Осмотрев Ханневелла. он провел Питта в коттедж, где обработал и перевязал рану на его голове и дал ему сухую одежду. Позднее, когда Питт уже пил густой крепкий кофе, вошли мальчик и его отец. Мальчик поклонился Питту и сказал: -- Мой отец сочтет за честь отвезти вас и вашего друга в Рейкьявик, если вы пожелаете ехать туда. Питт поднялся и взглянул в теплые серые глаза его отца. -- Скажи отцу, что я глубоко благодарен и что это мне оказана честь. Он протянул руку исландцу и крепко пожал ее. Мальчик перевел, а его отец просто кивнул. Они повернулись и вышли из комнаты, не сказав больше ни слова. Питт закурил сигарету и пристально посмотрел на доктора Джонссона. -- Вы принадлежите к старинному народу, доктор. Все вы, кажется, так и излучаете тепло вместе с учтивостью, а ваша внешность производит впечатление сухой с полным отсутствием эмоций. -- Жители Рейкьявика покажутся вам более открытыми. Такова страна. Мы родились на отрезанной от мира, застывшей, но прекрасной земле. Исландцы, живущие вне города, не любят лишней болтовни. Мы понимаем друг друга раньше, чем начинаем говорить. Жизнь и любовь -- единое целое, а смерть воспринимается как неизбежное. -- Меня удивило, что дети, сидевшие рядом с трупом, были абсолютно безучастны. -- Смерть для нас -- просто разлука. Посмотрите,-- рука доктора указала через окно на могильный камень на погосте,-- вот те, кто ушел раньше нас. Некоторое время он смотрел на надгробия, над каждым из которых склонился свой ангел. Затем его внимание привлек фермер, который нес собственноручно изготовленный гроб. Крупный молчаливый мужчина, уверенно и осторожно, будто молодой отец своего первенца, опустил тело Ханневелла в традиционный ящик. -- Как зовут фермера? -- спросил Питт. -- Мундссон. Торстейнн Мундссон. А сына его зовут Бьярни. Питт продолжал смотреть в окно, пока гроб не был осторожно опущен в кузов грузовика. Тогда он обернулся: -- Я всегда буду мучиться мыслью: остался бы доктор Ханневелл в живых, если бы я сделал что-то по-другому. -- Кто знает? Запомните, мой друг, если бы вы родились на десять минут раньше или на десять минут позже, вы могли бы не встретиться никогда. Питт улыбнулся. -- Я понял, что вы хотите сказать. Но действительность такова, что его жизнь была в моих руках, а я так нелепо потерял его. Он немного помолчал, вспоминая все происшедшее. -- На берегу я отключился на полчаса после тою, как перевязал ему руку. Если бы я был рядом, может, он бы и не умер. -- Пусть совесть не мучает вас. Доктор Ханневелл умер не от потери крови. Это был шок от его ранения, шок от вашего падения, шок от того, что вы оказались в ледяной воде. Уверен, что вскрытие покажет -- его изношенное сердце отказало раньше, чем он истек кровью. Его и так потрепали годы и, по-моему, он не отличался атлетическим сложением. -- Он был ученым. Океанографом. Лучшим. -- Тогда я завидую ему. Питт посмотрел на деревенского доктора с недоумением. -- Почему? -- Человек посвятил себя морю и умер в море, которое так любил. Может, его последние мысли были так же чисты и прозрачны, как вода. -- Он говорил о Боге,-- пробормотал Питт. -- Ему повезло. А я буду счастлив, если, когда придет мое время, меня положат для последнего успокоения здесь, на церковном погосте, всего в сотне шагов от того места, где я родился, жил, работал и любил. -- Я бы хотел разделить с вами ваше стремление оставаться на одном месте...-- Питт оборвал фразу на полуслове, когда открылась дверь и в комнату вошли двое. Они были в полицейской форме. Один из них поприветствовал доктора кивком головы, и Питт вдруг понял, в чем дело. -- Вам не надо было тайно звонить в полицию, доктор Джонссон. Мне нечего ни от кого скрывать. -- Нет возражений. Но рука доктора Ханневелла явно пострадала от огнестрельного оружия. Я много раз лечил раненых охотников, поэтому точно знаю эти признаки. Закон гласит ясно, так же, как, я уверен, и в вашей стране. Я должен сообщать обо всех пулевых ранениях. Питту все это не очень понравилось. Двое стоявших перед ним крепких полицейских вряд ли поверят рассказу о таинственном черном самолете, обстрелявшем "Улиссес". Связь между замурованным в айсберг судном и черным самолетом не была случайностью: то, что начиналось как обычные поиски исчезнувшего судна, обернулось втягиванием в тайную операцию. Он устал лгать -- его тошнило от всей этой чертовой кутерьмы. Им владела одна мысль: Ханневелл мертв, и кто-то должен за это заплатить. -- Вы пилот вертолета, рухнувшего в воду, сэр? -- спросил один из полицейских. Питт безошибочно узнал английский акцент и уважительный тон, хотя "сэр" было подчеркнуто особо. - Да. Предельно краткий ответ Питта будто отбросил полицейского назад. -- Ваше имя и имя убитого? -- Питт. Майор Дирк Питт. Военно-Воздушные силы Соединенных Штатов. Убитый был доктором Уильямом Ханневеллом из Национальной службы глубоководных исследований. Питту показалось странным, что ни один из полицейских не сделал и попытки записать полученную информацию. -- Конечный пункт вашего полета? Кефлавик? -- Нет. Вертолетное поле в Рейкьявике. Некоторое удивление промелькнуло в глазах полицейского. Оно было едва уловимым, но Питт его заметил. Полицейский повернулся к своему напарнику, огромному темнокожему детине в очках, и сказал ему что-то по-исландски. Тот качнул головой в сторону "лендровера" и снова повернулся к Питту. -- Можете ли вы сказать, откуда вылетели, сэр? -- Из Гренландии. Я не могу назвать вам город. Название состоит из двадцати букв, но для американца они совершенно непроизносимы. Мы с доктором Ханневеллом участвовали в экспедиции по заданию нашего правительства, нанося на карту айсберги в Восточно-гренландском течении. Задача состояла в том, чтобы пересечь Датский пролив, дозаправиться в Рейкьявике и вернуться в Гренландию на пятьдесят миль севернее. К сожалению, мы плохо рассчитали, у нас кончилось горючее, и мы упали недалеко от берега. Вот и все, не считая мелких деталей. Питт врал, не сознавая, зачем, "Бог мой, это становятся привычкой",-- подумал он. -- А где именно вы упали? -- Откуда, черт возьми, я знаю,-- ответил Питт раздраженно.-- Пройдите три здания после луга, где пасут коров, затем поверните налево, на Бродвей. Вертолет припаркован между третьей и четвертой волнами. Он желтого цвета. Вы не ошибетесь. -- Пожалуйста, не теряйте благоразумия, сэр. Питт почувствовал удовлетворение от внезапно вспыхнувшего лица полицейского. -- Мы должны знать все детали, чтобы написать рапорт своему начальству. -- Тогда почему бы вам не перестать задавать мне пустые вопросы и не спросить прямо о ранении доктора Ханневелла? -- Питт взглянул на доктора Джонссона.-- Вы сказали, что в этом причина их появления здесь? -- Я полагаю, вы объясните, каким образом был ранен ваш товарищ,-- спросил один из полицейских. -- Мы прихватили охотничье ружье пострелять белых медведей,-- медленно проговорил Питт.-- Случайно оно разрядилось, и пуля задела локоть доктора Ханневелла. Насколько он мог заметить, его сарказм не задел исландских полицейских. Они стояли в раздумье. "Над тем, как заставить меня подчиниться, если я окажу сопротивление",-- подумал Питт. Ему не пришлось долго ждать. -- Извините, сэр, но мы вынуждены забрать вас в участок для дальнейшего дознания. -- Единственное место, куда меня можно "забрать",-- это американское консульство в Рейкьявике. Я не совершал преступлений в отношении исландского народа, а также не нарушил ни одного из ваших законов. -- Я достаточно хорошо знаком с нашими законами, майор Питт. Нем не доставляет удовольствия подниматься с постели в такую рань, чтобы вести расследование. Вопросы неизбежны. Ваши ответы нас не удовлетворяют, поэтому мы должны отвезти вас в участок. Там вы будете иметь возможность связаться с американским консульством. -- В свое время, сержант. А сейчас не будете ли вы так любезны представиться. -- Не понял? -- Тот холодно взглянул на Питта.- Почему мы должны представляться? И так ясно, кто мы такие. Доктор Джонссон может засвидетельствовать. Он не показал ни отпечатанную карточку, ни полицейский значок. Единственное, что он показал, было раздражение. -- Ваши официальные полномочия не вызывают сомнений,-- почти извиняющимся тоном сказал Джонссон.-- Но нашу деревню обычно патрулирует сержант Арнарсон. И я не помню, чтобы видел вас когда-нибудь раньше. -- У Арнарссна срочный вызов в Гриндавик. Он попросил нас принять ваш вызов до его возвращения. -- А вы переведены на наш участок? -- Нет. Мы как раз проезжали мимо, направляясь на север за одним заключенным. Мы остановились, чтобы перекинуться парой слов и выпить чашечку кофе с сержантом Арнарсоном. В этот момент позвонили вы и одновременно позвонили из Гриндавика. -- Видимо, тогда разумнее будет, чтобы майор Питт дождался здесь прибытия сержанта? -- Не думаю,-- полицейский обратился к Питту: -- Примите мои извинения, майор. Повернувшись к Джонссону, он добавил: -- Будет лучше, доктор, если вы тоже пойдете с нами, чтобы оказать майору помощь. Это простая формальность. "Странная формальность",-- подумал Питт, размышляя над сложившимися обстоятельствами. Ему ничего не оставалось делать, как согласиться с желанием полицейских. -- Извините, джентльмены,-- вмешался в разговор Джонссон,-- но я не закончил обрабатывать рану майора. Мне надо ее промыть, прежде чем он сможет пойти куда-то. Пожалуйста, майор. Он указал Питту на комнату рядом, где его осматривал. Дверь за ними закрылась. -- Я решил, что вы все заодно -- решили меня освежевать,-- пошутил Питт. -- Эти люди -- мошенники, самозванцы.-- прошептал Джонссон. Питт ничего не сказал. Он подошел к двери, приложил ухо и прислушался. -- Вы уверены? -- Да.-- Сержант Арнарсон не патрулирует Гриндавик и еще он не пьет кофе, потому что у него аллергия на кофе. Поэтому он даже не держит его у себя. -- А вы не обратили внимания на форму того, кто задавал вопросы? Она же ему мала. Может быть, это форма сержанта Арнарсона? -- Не понимаю, - прошептал Джонссон.-- Что происходит? -- Ничего не могу сказать. Шестнадцать, а может сейчас уже и девятнадцать человек убиты, и это еще не конец. Похоже, сержант Арнарсон был последней жертвой. Теперь ваша и моя очередь. Джонссон был поражен, руки его дрожали. -- Вы хотите сказать, что я должен умереть, потому что видел убийц и говорил с ними? А вы, майор? Почему они хотят убить вас? -- Потому что доктор Ханневелл и я видели то, чего не должны были видеть. Джонссон долгим взглядом посмотрел на Питта. -- Они не смогут убить нас на глазах всей деревни. Исландия маленькая страна. Тут нельзя убежать далеко или долго скрываться от правосудия. -- Это профессионалы, и уже через час после того, как мы будем мертвы, они будут сидеть с выпивкой либо в Копенгагене, либо в Лондоне, либо в Монреале. -- Что же делать? Их машина и грузовик Мундссона стоят прямо перед домом -- они прикончат нас раньше, чем мы успеем открыть дверь.-- Питт махнул рукой в окно. Здесь негде скрыться. Вы сами это сказали. -- Тогда мы будем бороться. -- У вас есть какое-нибудь оружие? -- Нет. Мое хобби -- рыбалка, а не охота. Если только... хирургические инструменты... Питт осмотрел инструменты. -- У нас только одно преимущество -- они не думают, что мы о чем-то догадываемся. А потому мы познакомим их со старой американской игрой, которая называется "приколи ослу хвост". Через пару минут Джонссон приоткрыл дверь, через которую был виден Питт с бинтами на голове. Джонссон обратился к белому, говорившему по-английски. -- Мне понадобится помощь. Не могли бы вы ассистировать мне? Полицейский удивленно поднял брови и повернулся к своему напарнику. Тот полудремал. Во избежание подозрений, Джонссон оставил дверь полуоткрытой, но так, чтобы была видна только часть комнаты. -- Не могли бы вы подержать голову майора обеими руками, чтобы я не прерывался.-- Джонссон перешел на исландский,-- Эти американцы как дети, когда им больно. Мнимый полицейский засмеялся и толкнул доктора в бок. Он обошел вокруг Питта и схватил его голову обеими руками. -- Ну, ну, майор Питт. Несколько надрезов, пустяки. Вот если хороший доктор отрежет вам... Все было сделано менее чем за четыре секунды. Не говоря ни слова, Питт мгновенно схватил врага за кисти рук, а доктор Джонссон залепил ему марлевым тампоном рот и всадил в шею шприц. Полицейский попытался крикнуть, но Питт так заорал, якобы от боли во время операции, что того просто никто не услышал. Он еще раз попытался вырваться, но Питт держал его мертвой хваткой. Затем глаза его закатились, и он упал без сознания на руки доктора Джонссона. Питт наклонился, вытащил из его кобуры револьвер и тихо подошел к двери. Он выставил оружие и рывком открыл дверь. Секунду бандит тупо смотрел на него, затем его рука метнулась к кобуре. -- Замри! -- приказал Питт. Бандит проигнорировал команду, и тогда в маленькой комнате прогремел выстрел. Оружие вылетело из рук темнокожего. Пуля оторвала ему большой палец правой руки. -- Убейте меня, майор,-- вдруг закричал он.-- Быстро! Прямо здесь! Он бил себя в грудь раненой рукой. - Так. Значит, ты говоришь по-английски. Здорово, ты ничем не выдал, что понимал все, о чем здесь говорилось. -- Убейте меня! -- Зачем торопиться? У тебя впереди возможность быть повешенным за убийство сержанта Арнарсона. Вы ведь убили сержанта? -- Да, сержант мертв. А теперь сделайте это для меня. Джонссон молча наблюдал за этой сценой. -- Давай, четырехглазый,-- сказал Питт,-- мы заключим с тобой сделку. Следующая пуля войдет прямо тебе в сердце, если ты назовешь мне имя человека, который тебе платит. Тот посмотрел на Питта как затравленное животное, покачал головой, но не произнес ни слова. -- Сейчас не война, приятель. Ты не предаешь ни своего Бога, ни свою страну. -- Вы убьете меня, майор! Я заставлю! -- он двинулся прямо на Питта. Пуля тридцать восьмого калибра вонзилась в левую ногу бандита, как раз над коленной чашечкой. Убийца начал медленно оседать на пол. Вокруг него появилась лужа крови. -- Кажется, нашему другу больше нечего сказать,-- Питт направил револьвер на темнокожего. -- Пожалуйста, не убивайте его,-- попросил Джонссон.-- Его жизнь не стоит бремени, которое ляжет на вашу душу. Отдайте мне револьвер. Питт, поколебавшись, отдал Джонссону револьвер. -- Я позабочусь об этих двоих и свяжусь с властями немедленно,-- сказал доктор.-- А вы поезжайте с Мундссоном в Рейкьявик и побудьте в постели хотя бы денька два. Это приказ доктора. -- Ваше предписание трудно выполнимо,-- заметил Питт.-- Вы были правы, сказав, что всполошится вся деревня. Он кивнул в сторону дороги. Там, с ружьями наготове, стояли человек двадцать деревенских жителей. Питт поднял руки, чтобы они были хорошо видны. -- Думаю, доктор сейчас самое время дать мне ваши рекомендации. Эти добрые люди не уверены, кто из нас -- хорошие парни, а кто -- нет. Джонссон встал рядом с Питтом и заговорил по-исландски. Когда он закончил, люди опустили ружья и стали расходиться. Джонссон протянул руку, и Питт крепко пожал ее. -- Надеюсь, вы добьетесь успеха в поисках этого человека, который ответит за такое количество бессмысленных убийств,-- сказал Джонссон.-- Однако я опасаюсь за вашу жизнь. Вы -- не убийца. Ваше слабое место -- ваше отношение к жизни. Когда наступит момент, прошу вас, мой друг, будьте твердым! Да будет с вами Бог и удача! Питт махнул рукой доктору Джонссону, повернулся и спустился по ступенькам вниз. Бьярни оставил переднюю дверь "лендровера" открытой. Сиденье было мягким и удобным, но Питт не почувствовал этого: все его тело как бы оцепенело. Как только он сел, Мундссон завел мотор, и они двинулись по узкой дороге в сторону Рейкьявика. Питт погрузился в глубокий сон, который время от времени прерывался всплесками воспоминаний: что-то сказанное им, что-то виденное им, что-то неуловимое, как мелодия, которая вертится в голове, но не вспоминается, не давало его мозгу возможности расслабиться полностью и отдохнуть. Глава 7 Время от времени он боролся с волнами на качающейся доске: шатаясь, тащил по пляжу Ханневелла, перевязывал океанографу руку -- и вновь впадал в небытие. Каждый раз, когда какой-либо момент всплывал в его памяти, как кадр из далекого фильма, он отчаянно цеплялся за эти обрывки сознания, понимая, что ничего изменить уже нельзя. "Это всего лишь ночной кошмар",-- думал он, пытаясь вырваться с этого забрызганного кровью пляжа. Усилием воли он заставил себя открыть глаза, рассчитывая увидеть перед собой пустую комнату. -- Доброе утро, Дирк,-- проговорил мягкий голос.-- Я уже потеряла надежду, что ты когда-нибудь проснешься. Питт посмотрел в искрившиеся улыбкой карие глаза длинноногой девушки, сидевшей на стуле недалеко от изголовья его кровати. -- Последняя пташка с желтым клювом, которая сидела на моем подоконнике, нисколько на тебя не походила,-- сказал он. Она рассмеялась, тряхнув головой так, что ее густые каштановые волосы откинулись за спину, встала и подошла к кровати так грациозно, как ртуть пробегает по извилистой трубочке. На ней было красное шерстяное платье, плотно облегавшее точеную фигурку и открывавшее скульптурно вылепленные колени. Она не была ни экзотически красива, ни чрезмерно сексуальна, но она была пикантна -- чертовски пикантна,-- с той дерзкой привлекательностью, которая заставляла дрогнуть каждого встречавшего ее мужчину. Она дотронулась до повязки на его голове и мелодично пропела: -- Ты, похоже попал в жуткую передрягу? Очень больно? -- Только когда я встаю на голову. Питт понимал причины ее неподдельного беспокойства: он знал, кто она такая. Ее звали Тиди Ройял, и ее игривая внешность могла ввести в заблуждение. Она могла стенографировать и писать на машинке по сто двадцать слов в минуту, не вставая все восемь часов в день. Именно за это, по крайней мере, он так упорно утверждал, адмирал Сандекер взял ее на работу в качестве своего личного секретаря. Питт сел на кровати, предварительно заглянув под одеяло, чтобы проверить, было ли на нем что-нибудь надето. На нем были только спортивные трусы. -- Раз ты здесь, значит, и адмирал где-то поблизости? -- Через пятнадцать минут после получения твоего сообщения по радио из консульства, мы уже сидели в самолете, отправлявшемся в Исландию. Он в шоке от смерти доктора Ханневелла. Он так винит себя. -- Он должен встать в очередь,-- заявил Питт,-- так как первым в этой очереди -- я. -- Он так и сказал, что ты будешь чувствовать то же самое.-- Тиди старалась говорить мягко, но у нее не очень получалось.-- Спрятанное глубоко внутри, сознание вины будет мучить тебя, вынуждая анализировать, как можно было бы этого избежать, -- Экстрасенсорные способности адмирала выше всякой похвалы. -- О, нет. Я говорю не об адмирале. Питт вопросительно взглянул на нее. -- Доктор Джонссон из той маленькой деревушки к северу позвонил в консульство и дал очень подробные инструкции, как будет проходить твое выздоровление. -- Что? Выздоровление? -- взорвался Питт.-- И вообще, что ты делаешь в моей комнате? -- Я -- сиделка. -- Сиделка? -- Да. Я находилась здесь, пока ты спал. Так велел доктор Джонссон. Здесь был еще сотрудник консульства. -- А сколько времени? -- Около десяти часов... утра, следует добавить. -- Боже, я потерял почти четырнадцать часов. А где моя одежда? -- Думаю, на помойке. Она не годится уже даже на тряпки. Тебе надо одолжить что-нибудь у ребят из консульства. -- В таком случае не могла бы ты подобрать мне сейчас что-либо на время, пока я приму душ и побреюсь.-- Он бросил на нее испытующий взгляд.-- И, дорогая, не могла бы ты отвернуться к стене. Она не двинулась с места. -- Я сидела и думала, каким ты окажешься, когда встанешь с кровати? Он пожал плечами и сбросил одеяло. И только собрался встать на ноги, как перед глазами оказались три Тиди, комната закачалась, как резиновая, и в голове, стучало так, как будто ударили молотом. Тиди подскочила к нему и, обеспокоенная, подхватила за правую руку. -- О, Дирк, тебе еще нельзя вставать. -- Ничего, ничего. Просто я слишком резко вскочил. Из тебя получится ужасная сиделка, Тиди. Ты слишком волнуешься за своих пациентов. Он оперся на ее руку и подождал, пока головокружение не прекратилось. Осталась только сильная головная боль. -- Ты -- единственный пациент, из-за которого я беспокоюсь, Дирк,-- Она не спешила отпускать его руку.-- Но ты, похоже, никогда не замечал этого, как, впрочем, и саму меня. И, я думаю, если бы мы столкнулись где-нибудь в пустом лифте, ты даже и не посмотрел бы на меня. Иногда я даже сомневаюсь, знаешь ли ты, что я существую. -- О, я хорошо знаю, что ты существуешь.-- Он оторвался от нее и медленно побрел в ванную, стараясь не глядеть на девушку.-- Рост у тебя чуть больше пяти с половиной футов, вес -- сто тридцать пять фунтов, тридцать шесть дюймов вокруг бедер и восхитительные двадцать три дюйма в талии, бюст примерно тридцать шесть дюймов, третий номер. Фигурка в целом потянет на обложку "Плейбоя". Далее. Каштановые волосы обрамляют живое яркое лицо с блестящими карими глазами, тонким маленьким носиком, изящным ртом с двумя ямочками, которые появляются только тогда, когда ты улыбаешься. Да, еще. Две родинки за левым ухом, и... сейчас твое сердце бьется со скоростью примерно сто пять ударов в минуту. Она застыла, проглотив на мгновение язык, как победитель телеконкурса, которому только что объявили о его выигрыше. Она подошла к нему, держась левой рукой за родинки. -- Невероятно! Не верю своим ушам. Нет... этого не может быть! Ты замечал меня -- ты даже думал обо мне. -- Ну, сильно не обольщайся.-- Питт выглянул из двери ванной комнаты.-- Ты очень привлекательна, и ты мне нравишься; как любому мужчине понравится симпатичная девушка, но я не влюблен в тебя, -- Ты... ты никогда и не давал повода. Ты никогда даже не приглашал меня на свидание. -- Извини, Тиди. Ты -- личный секретарь адмирала. А я следую одному правилу -- никогда не затевать никаких интрижек с его служащими.-- Питт оперся на дверь.-- Я уважаю старика -- он больше для меня, чем просто друг или шеф. И я не хотел бы осложнений за его спиной. -- Понятно,-- смиренно пробормотала она.-- Я не гожусь для той роли, когда герой бросает героиню ради секретарши. -- Может, ты годишься для роли девицы, которая сбегает в монастырь из-за отвергнутой любви? -- Мы будем ссориться? -- Нет,-- ответил Питт.-- Не будем, если ты станешь хорошей девочкой и подберешь мне что-нибудь из одежды. Посмотрим, так ли хорошо ты изучила мои размеры, как я твои? Тиди ничего не сказала. Она только разочарованно покачала головой и вышла из комнаты. Ровно через два часа, одетый в слаксы и спортивный джемпер, Питт сидел напротив адмирала Джеймса Сандекера. Адмирал выглядел усталым и постаревшим, намного старше своих лет. Его рыжие волосы были всклокочены. Судя по щетине на щеках и подбородке, он не брился около двух дней. Он держал большую сигару, но, не зажигая ее, задумчиво крутил ее в руках. Он пробормотал что-то насчет того, что он рад видеть Питта живым, что все встанет на свои места и тому подобное. Затем он поднял на Пшта усталые, налитые кровью глаза. -- Давай без предисловий. Рассказывай, Дирк. Питт помолчал, а потом сказал: - Я провел почти четыре часа, готовя подробный отчет о том, что произошло, начиная с момента, когда мы с Ханневеллом поднялись в воздух, со взлетной площадки НСГИ в международном аэропорту Даллес, до того, когда фермер со своим сыном доставили нас в консульство. Я описал также мои собственные наблюдения и соображения. Зная вас, адмирал, я не сомневаюсь, что вы прочитали это, по меньшей мере, дважды. Больше добавить мне нечего. Все, что могу сейчас, только ответить на ваши вопросы. На лице Сандекера отразился определенный интерес, если не очевидное удивление от вопиющего отсутствия субординации. Он встал, возвышаясь над Питтом своими пятью футами и семью дюймами, в своем облегающем синем кителе, и посмотрел на него так, как он делал обычно, когда собирался произнести речь. -- Если мне понадобится человек с саркастическим умом, майор,-- он уже не называл его Дирком,-- то я вызову профессионалов -- Дона Рикли или Морга Сахла. Я понимаю, что с тех пор, как я вытащил вас с прекрасного пляжа в Южной Калифорнии, вас заставила поволноваться служба нашей береговой охраны и русская подводная лодка, вы пережили леденящий кровь кошмар на айсберге, не говоря уже о расстреле с самолета, падении в Атлантику и ответственности за человека, который умер у вас на руках,-- с тех пор прошло всего семьдесят два часа. Но все это не дает вам права так разговаривать со старшим по званию офицером. -- Извините за недостаток уважения, сэр,-- сказал Питт тоном, в котором, однако, звучала легкая ирония.-- Если я немного вспылил, то только потому, что чувствую во всем этом некоторую фальшь. У меня такое чувство, что вы запустили меня в лабиринт, позабыв снабдить путеводителем. -- И ?.. -- Начать с того, что мы ходили по тонкому льду, когда пытались обмануть береговую охрану, чтобы получить площадку для заправки. По крайней мере, я так думал. Но не Ханневелл. Он был в курсе всего сценария от начала до конца. Я уже чувствовал себя сидящим в тюремной камере, когда Коски отправил телеграмму командованию береговой охраны в Вашингтоне о проверке наших личностей. Я наблюдал за Ханневеллом -- он погрузился в свои карты, как будто ничего не случилось. Ни дрожи в руках, ни капельки пота на лбу. Он был знаком с ситуацией, зная, что вы обо всем позаботились еще до того, как мы покинули Даллес. -- Не совсем.-- Сандекер зажег сигару и лукаво взглянул на Питта.-- Командующий инспектировал оборудование по наблюдению за ураганами во Флориде. Вы как раз пересекали Новую Шотландию, когда я разыскал его. Он выпустил в потолок толстую струю дыма. -- Что еще? Питт откинулся в своем кресле. -- Неясные, смутные очертания корабля были обнаружены в айсберге. Береговая охрана не имеет ни малейшего представления о том, что это за корабль. Четыре дня расследования ни к чему не приводят. Почему? Видимо, потому, что какой-то высокий, очень высокий чин из Капитолия, приказал -- руки прочь. Вот почему. Сандекер поиграл с сигарой: -- Надеюсь, вы отдаете отчет в том, что говорите, майор? -- Э-э, нет... сэр. Нет фактов, я только предполагаю. Но вы и Ханневелл не предполагали. Вы абсолютно не сомневались, что замурованный в айсберге корабль -- это "Лакс", который числился исчезнувшим уже больше года. У вас были точные доказательства. Откуда они у вас были, я не могу сказать, но они были.-- Зеленые глаза Питта устремились прямо на Сандекера.-- И вот в этом месте ситуация покрывается туманом. Я был удивлен, а Ханневелл -- просто ошарашен, когда мы обнаружили, что "Лакс" сгорел дотла. Этой детали не было в сценарии, верно, адмирал? Тогда весь ваш хорошо продуманный план стал рушиться. Кто-то, о ком вы не имели представления, играл против вас. Кто-то обладавший возможностями, которые превосходили ваши. Вы потеряли контроль над ситуацией,-- продолжал Питт.-- Даже русские были сбиты со следа. Вы перехитрили сами себя, адмирал. Предупреждение написано большими буквами -- этот парень не играет в детские игры. Он убивает людей, как муравьев. А название игры, которая рекламируется,-- цирконий. Я не покупаю его. Ханневелл был вашим другом в течение многих лет, адмирал, моим -- только несколько дней, и я потерял его. Он находился под моей защитой. Я виноват. Он приносил такую пользу обществу, что, я думаю, лучше бы я оказался на его месте. Сандекер никак не отреагировал на эти слова. Он немигающим взглядом следил за лицом Питта. Затем он встал, обошел вокруг стола и положил руки на плечи Питта. -- Дерьмо! -- спокойно, но твердо бросил он.-- Винить надо только меня. У меня было предположение, что может произойти, но я не успел выложить карты. Я не посвящал тебя в детали, потому что в этом не было необходимости. Ты был лучшим из моих людей, кому я мог доверить это. Как только ты доставил бы Ханневелла в Рейкьявик, я был намерен отправить тебя обратным рейсом в Калифорнию. Он взглянул на часы. -- Через час разведывательный самолет ВВС вылетает в Нью-Джерси на базу Тайлер Филд. Ты можешь там пересесть на другой, до Калифорнии. -- Нет. Спасибо, адмирал,-- Питт встал со стула и подошел к окну, глядя на остроконечные, залитые солнцем крыши домов.-- Говорят, что исландские женщины славятся своей холодной красотой. Я бы хотел убедиться в этом сам. -- Я могу приказать. -- Не надо, сэр. Я понимаю, что вы хотите сделать, и я благодарен вам за это. Но первая попытка покушения на жизнь мою и Ханневелла была успешной наполовину. Вторая -- более коварной и более тщательно разработанной, так как касалась меня одного. Третья должна стать шедевром. Поэтому я останусь и посмотрю, как она будет разыграна. -- Извини, Дирк.-- Голос Сандекера смягчился.-- Я не могу оставить тебя на произвол судьбы. Прежде чем я окажусь на твоей могиле, боюсь, я должен буду отдать тебя под военный трибунал за порчу государственного имущества. Питт улыбнулся. -- И об уставных отношениях нам тоже надо поговорить, адмирал.-- Он прошелся по комнате и уселся на край стола.-- Последние полтора года я аккуратно выполняю все предписания, получаемые мной из вашего офиса. И я не задавал никаких вопросов. Но пришло время кое-что прояснить. Во-первых, возможно или нет вам отдать меня под военный трибунал. Сомневаюсь, что Военно-Воздушные Силы очень обрадует то, что их офицера будет судить морской суд. Второе и самое главное: НСГИ не является флагманом военно-морского флота. Поэтому вы не являетесь моим прямым начальником. Вы -- просто мой шеф, не больше, не меньше. И если то, что я не соблюдаю субординацию, оскорбляет ваши чувства и морские традиции, вы можете просто застрелить меня. Несколько секунд Сандекер молчал, но в его глазах загорелись лукавые огоньки. Он повернул голову и разразился глубоким раскатистым смехом. -- Боже! Может ли быть что-нибудь хуже, чем дерзкий Дирк Питт! Если только заразиться сифилисом и сгнить ко всем чертям.-- Он снова сел за стол, скрестив руки над головой.-- Хорошо, Дирк, я объясню: будешь играть с моей подачи -- никаких самовольных действий. Согласен? -- Вы -- начальник. -- Хорошо. Без всякой субординации расскажи мне всю историю с самого начала. Я читал отчет, но я хочу еще раз послушать ее, прямо из твоих уст. Начнем? Выслушав Питта, Сандекер произнес: -- "Бог спасет тебя...", так он сказал? -- Именно. И после этого умер. Я надеялся, что доктор Ханневелл поможет мне найти ключ к разгадке о "Лакс" в промежутке между тем временем, когда она пропала и когда ее обнаружили замурованной в айсберг, но он предпочел рассказать мне душещипательную историю жизни Кристиана Фири и прочитать лекцию о цирконии. -- Он говорил, как ему было указано. Я не хотел впутывать тебя в эту историю. -- Это было целых два дня назад. Теперь я уже впутался по самые уши.-- Питт наклонился к адмиралу.-- А теперь, старая лукавая лиса, карты на стол. Что, черт возьми, произошло? Сандекер ухмыльнулся, вытащил один из ящиков шкафа и поставил на него ногу. -- Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, куда ты впутываешься? -- Не имею ни малейшего представления, но расскажите же мне, наконец! -- Ну хорошо.-- Сандекер сделал глубокую затяжку и выпустил струю дыма в потолок. - Вот, что я знаю. Хотя должен сразу сказать, что все мои сведения не составляют и пятидесяти процентов от общей картины. Около полутора лет назад исследователи Фири успешно разработали атомную глубоководную научно-исследовательскую станцию, способную идентифицировать от пятнадцати до двадцати минералов в толще морского дна. Зондирование производилось путем обработки металлических элементов нейтронами, вырабатываемыми лабораторно созданным продуктом, который называют селтиний-279. Активированные нейтронами элементы морского дна выделяют гамма-лучи, которые анализируются на детекторе зонда. Во время испытаний в Исландии были обнаружены образцы магния, золота, никеля, титана и циркония, причем циркония -- в огромных, невероятно огромных количествах. -- Понятно. Без зонда цирконий во второй раз не обнаружить,-- задумчиво проговорил Питт.-- Загвоздка, значит, не в самих редких металлах, а в зонде. -- Именно. Зондирование открывает неисчерпаемые возможности исследования морского дна. Кто обладает зондом, конечно, не станет повелителем мира, но он станет обладателем огромной финансовой империи, основанной на богатствах тех стран, в континентальном шельфе которых имеются большие запасы минералов. Питт помолчал несколько секунд. -- Боже. Сколько же убийств может еще произойти! Сандекер ничего не сказал, но потом заметил: -- Это зависит от того, в какие руки попадет эта техника. Есть люди, которые не могут убить и муравья, но есть и такие, кто готов перерезать глотку ради куска хлеба. -- В Вашингтоне вы говорили мне, что Фири и его исследователи готовы были сотрудничать с представителями оборонной промышленности Соединенных Штатов. Как я понимаю, вы немного преувеличили? -- Немного. Немного преувеличил. Фири должен был встретиться с президентом и ознакомить его с результатами зондирования.-- Он посмотрел на Питта и продолжил: -- Фири меня уведомил первым, что результаты испытаний успешны. Не знаю, что тебе говорил о Фири Ханневелл, но он был мечтатель, добрейшей души человек, который не то что убить, наступить на муравья не смог бы. Он сознавал, какую пользу для человечества могут принести его исследования. Он также сознавал, какие последствия могут быть, если аппаратура попадет в равнодушные руки,-- поэтому он и решил передать ее той стране, в которой он был уверен, что результаты зондирования будут использованы только в полезных и благородных делах. Но добродетельность иногда оборачивается против самих хозяев. Я не знаю, кто еще оказался в курсе секретов Фири. Но если бы он не был так болтлив, он был бы сейчас жив. Питт улыбнулся. Он хорошо знал адмирала: за взрывной внешностью скрывалось добрейшее сердце, сердце человека, ненавидевшего несправедливость. -- А наши, американские инженеры, не смогут разработать модель такого зонда? -- На самом деле один зонд у нас уже есть. Но, сравнивая его с зондом Фири, можно сказать о нем, что он, как велосипед по сравнению со спортивной гоночной машиной. Его люди сделали рывок, на десятилетие вперед обогнав и наших, и русских ученых. -- У вас есть какие-нибудь соображения, кто мог украсть зонд? Сандекер отрицательно покачал головой. -- Нет. Соображение только одно, что это очень богатая организация. А в остальном, мы бродим в потемках. -- Может, какая-нибудь страна, у которой есть достаточные средства... -- Не следует забывать и прогноз Агентства национальной безопасности,-- прервал его Сандекер.-- Они уверены, что ни одно правительство не замешано в этом. Даже китайцы десять раз подумают, прежде чем убить две дюжины людей из-за невинного, не обладающего никакой разрушительной силой аппарата. Нет, здесь замешаны частные интересы. И, возможно, большие финансовые возможности. Он беспомощно пожал плечами: -- Но какие, никто не знает. -- Хорошо. Пусть эта мистическая организация обладает зондом и найдет эти залежи богатой руды в жиле. Но как они поднимут это? -- Никак,-- ответил Сандекер.-- Без специального оборудования -- никак. -- Тогда это теряет всякий смысл. Как я понимаю, они обладали этим зондом уже целый год, и какую выгоду им это принесло? -- Они использовали зонд достаточно активно,-- серьезно заметил Сандекер.-- Они исследовали каждый квадратный километр континентального шельфа Атлантического побережья Северной и Южной Америки, И находился этот зонд на "Лакс". Питт непонимающе уставился на него. -- На "Лакс"? Как это? Сандекер выбросил содержимое пепельницы в мусорную корзину. -- Помнишь доктора Лена Матаджика и его помощника Джека О'Райли? Питт кивнул. -- Да, я сбрасывал им снаряжение месяца три назад, когда они разбили лагерь на льдине в заливе Баффина. Доктор Матаджик занимался исследованиями течений, проходивших на глубине десяти тысяч футов, пытаясь доказать свою любимую теорию, что глубоководный слой теплой воды может привести к таянию на Северном полюсе, если только хоть один процент ее поднимется наверх. -- А когда ты слышал о них в последний раз? Питт пожал плечами. -- Я занялся проектом океанской лаборатории в Калифорнии, как только они перешли к рутинным, повседневным занятиям. А почему вы меня об этом спрашиваете? Вы же планировали и координировали их экспедицию? -- Совершенно верно. Я планировал их экспедицию,-- медленно повторил Сандекер. Он размял костяшки пальцев и скрестил руки над головой.-- Матаджик и О'Райли мертвы. Самолет, доставлявший их с айсберга, упал в море. Не найдено никаких следов. -- Странно. Я ничего не слышал об этом. Это случилось только что? Сандекер взял следующую сигару и поднес спичку. -- Это случилось, чтобы быть точным, месяц и один день назад. Питт в изумлении посмотрел на него. -- А почему такая секретность? Ничего не было в газетах, никаких сообщений по телевидению или радио. Как директор вашей службы специальных программ, я должен был первым узнать об этом. -- Кроме меня, в курсе этого происшествия был только один человек -- радист, который принял их последнее сообщение. Я не делал никаких заявлений, потому что надеялся, что смогу поднять их из подводной могилы. -- Извините, адмирал. Я совершенно запутался. -- Ничего,-- тяжело произнес Сандекер.-- Пять недель назад я получил сообщение от Матаджика. О'Райли во время одного из походов по айсбергу заметил, что к северной его части пришвартовался рыболовный траулер. Не вступив с ними ни в какой контакт, он вернулся на базу и доложил Матаджику. Затем вдвоем они вернулись к месту стоянки траулера и поинтересовались у рыбаков, не нужна ли им помощь. Корабль, по словам Матаджика, производил довольно странное впечатление. Он стоял под исландским флагом, хотя большинство команды состояло из арабов, остальные же члены экипажа представляли разные страны, включая и Соединенные Штаты. И вместо того, чтобы дрейфовать в море, пока они занимались ремонтом, они предпочли пристать к айсбергу, чтобы команда могла размять ноги. -- В этом нет ничего подозрительного,-- заметил Питт. -- Капитан пригласил Матаджика и О'Райли на борт отужинать,-- продолжал Сандекер.-- Этот акт вежливости был в тот момент совершенно безобидным. Потом стало ясно, что это было сделано, чтобы избежать подозрений. Но, по абсолютной случайности, он привел к неожиданным результатам. -- Так, так. Двое наших ученых заметили на корабле то, чего они не должны были видеть. -- Ты угадал. Несколько лет назад Кристиан Фири принимал доктора Ханневелла и доктора Матаджика на борту своей яхты. Внешний вид корабля был изменен полностью, но когда Матаджик вошел в кают-компанию, он узнал "Лакс". Если бы он промолчал, он и О'Райли были бы сегодня живы. К сожалению, он безо всякой задней мысли поинтересовался, почему изысканный и роскошный "Лакс" был переделан в обычный рыболовный траулер. Этот невинный вопрос имел самые жестокие последствия. -- Они могли убить их прямо там и выбросить их тела в море -- никто никогда бы не нашел их. -- Ты неправ. Одно дело, когда ко дну идет корабль,-- газеты забыли об исчезновении "Лакса" через неделю,-- но совсем другое дело, когда исчезают ученые и государственная исследовательская станция. Пресса бы пережевывала загадку пропавшей станции годами. Нет, если Матаджика и О'Райли пожелали убрать, они сделали это менее подозрительным способом. -- Расстреляв, например, без свидетелей безоружный самолет в воздухе? -- Это, видимо, было в основе плана,-- грустно проговорил Сандекер.-- У Матаджика зародились сомнения, уже когда они вернулись на станцию. Капитан просто объяснил совпадение, что корабль являлся близнецом "Лакс", принадлежавшим Фири. "Возможно,-- рассуждал Матаджик.-- Но если корабль является рыболовным траулером, где же рыба?" Не было даже характерного запаха. Он связался по радио со штаб-квартирой НСГИ и изложил мне все свои подозрения, предложив, чтобы служба береговой охраны проверила траулер. Я приказал им оставаться на айсберге, пока я в срочном порядке не пришлю за ними самолет, чтобы вывезти их в Вашингтон для подробного отчета. Сандекер вновь вытряхнул пепельницу в корзину, угрюмо глядя в стол: -- Я опоздал. Капитан траулера, видимо, перехватил сообщение Матаджика. Их пилот сел на айсберг и забрал их. После чего они исчезли. Сандекер полез во внутренний карман кителя и вытащил потрепанный листок бумаги: -- Вот последнее сообщение Матаджика. Питт взял листок из рук Сандекера и разгладил на столе. Там было написано: "МАЙСКИЙ ДЕНЬ! МАЙСКИЙ ДЕНЬ! ЖЕСТОКОЕ НАПАДЕНИЕ. ЧЕРНЫЙ. НОМЕР ДВИГАТЕЛЯ..." На этом сообщение обрывалось. -- Снова черный самолет? -- Именно. После этого единственной заботой капитана стало избежать проверки службой береговой охраны. Питт задумчиво посмотрел на Сандекера. -- Но береговая охрана не появилась. Их не предупредили. Вы должны объяснить, почему вы продолжали хранить упорное молчание, когда узнали, что ваших людей убила, как скот, банда заезжих наемников. -- В то время я этого не знал,-- неопределенность. прозвучавшая в голосе Сандекера, была совершенна ему не свойственна. Обычно он был решителен и прямолинеен, как крепежный винт. -- Я думал, что не следует радовать этих чертовых ублюдков тем, что у них вышло то, что они задумали. Я хотел бы оставить их в неведении. Я понимал, что хватаюсь за листик во время урагана, но было маловероятно, что они не сделают ни одного ложного шага, ни одной ошибки, которая могла бы дать нам надежду опознать их. -- А как вы организовали их поиск? -- Я объявил всем поисковым и спасательным командам Северного округа, что значительная часть оборудования, находившаяся на исследовательском судне, принадлежавшем НСГИ, была утеряна в том районе. Я дал приблизительный курс самолета... и ждал ответного сообщения. Но напрасно.-- Сандекер беспомощно пожал плечами.-- Так же напрасно я прождал сообщения, что кто-нибудь заметит траулер, напоминающий "Лакс". Он растворился. -- Поэтому вы и были абсолютно уверены, что в айсберге оказался именно "Лакс"? -- Скажем, я был уверен процентов на восемьдесят. Я также очень тщательно проверил все порты и предупредил все портовые власти от Буэнос-Айреса до залива Гуз в Лабрадоре. В двенадцати портах были зарегистрированы приход и отплытие исландского рыболовного траулера, напоминавшего "Лакс", с полностью измененным внешним видом. И что важно, он ходил под именем "Сюртсей". Кстати, "Сюртсей" на исландском означает "подводная лодка". -- Понятно. Рыбаки из северных стран вряд ли выдержат в южных морях. Они занимались глубоководным зондированием -- вот единственное объяснение. -- Да. Но эта разгадка ставит перед нами целую кучу новых необъяснимых вопросов. -- Вы продолжаете контактировать с командиром Коски? -- Да. "Катаваба" находится сейчас около айсберга, в то время как целая команда специалистов тщательно "прочесывает" корабль. Три трупа были опознаны как члены команды Фири. Остальные сгорели так сильно, что опознать их было невозможно. -- Прямо история с привидениями Эдгара Аллана По. Фири и его команда исчезают в открытом море. Примерно через год "Лакс" появляется как исследовательское судно с совершенно другой командой. А через некоторое время тот же самый корабль оказался сожженным дотла и замурованным в айсберг с телами Фири и членов его команды. Да, чем глубже я влезаю в эту историю, тем больше понимаю, как правильно, что я не воспользовался самолетом и не отправился в Тайлер Филд. -- Ты был предупрежден? Питт усмехнулся и потрогал повязку на голове. -- Ты счастливчик, Питт,-- продолжал Сандекер.-- Избежать двух покушений в один и тот же день... -- Да. Кстати, как два моих друга-полисмена? -- Их допрашивают. Но несмотря на методы, которые близки к методам гестапо, я очень сомневаюсь, что мы выудим из них хотя бы имя, звание и номер. Они постоянно твердят, что их убьют в любом случае, а потому -- зачем давать нам информацию. -- Кто их допрашивает? -- Агенты из Национальной безопасности, находящиеся на нашей военно-воздушной базе в Кефлаяике. Исландское правительство помогает всеми силами -- Фири ведь был здесь почти национальным героем. Они так же, как и мы, заинтересованы выяснить, что произошло с "Лакс" и зондом. Если ты спросишь,-- продолжал он,-- почему НСГИ вмешивается во всю эту историю вместо того, чтобы спокойно заниматься своими проектами, предоставив возможность распутать этот клубок супершпионам Агентства национальной безопасности, я тебе скажу -- дело в Ханневелле. В течение многих лет Ханневелл сотрудничал с исследователями Фири, помогая им своими знаниями о последних достижениях в области зондирования. Именно он разработал процесс действия селтиния-279. Только он знал точно, как выглядит зонд, и только он безопасно мог разобрать его. -- Теперь понятно, почему Ханневелл должен был первым вступить на борт этого корабля. -- Именно, первым. Селтиний в чистом виде очень нестабилен. При определенных условиях он может взорваться с силой, равной пятидесятитонной фосфатной бомбы, но со свойственными только ему характерными особенностями. Селтиний взрывается очень медленно, сжигая все дотла на своем пути. В отличие от обычных взрывов, скорость его распространения очень мала. Она составляет примерно шестьдесят миль в час. -- Значит, мои предположения об огнемете отпадают. Это зонд взорвался и превратил "Лакс" в вечный огонь? Сандекер кивнул. -- Ты почти прав. -- Но это означает, что зонд разрушен? Сандекер снова кивнул, добавив: -- Все это -- зонд, убийцы, результат их поисков, подземные богатства -- все превратилось в ничто. Страшная картина. -- Может, организация, которая стоит за этим, имеет теперь в своем распоряжении чертежи и планы для создания нового зонда. -- Более чем вероятно.-- Сандекер помолчал, затем продолжил.-- Это принесет им мало пользы. Ханневелл был единственным человеком на планете, кто знал действие селтиния-279. Как он объяснял, эта реакция настолько простая, что он держал ее в своей голове. -- Идиоты,-- пробормотал Питт.-- Они уничтожили единственную возможность создания нового зонда. Но зачем? Ханневелл ведь не представлял для них серьезной угрозы, пока не обнаружил останки корабля, которые могли вывести нас на организацию и ее руководство. -- У меня нет ни малейшего представления.-- Сандекер беспомощно пожал плечами.-- Я даже не представляю, кто смог уничтожить красный опознавательный знак на айсберге. -- Да. Если бы знать, в каком направлении нам надо предпринять следующие шаги...-- произнес Питт. -- Я позаботился о тебе. -- Надеюсь, это не станет очередным проявлением вашей благосклонности? -- Ты ведь говорил, что хотел бы проверить, правда ли, что исландские женщины славятся своей холодной красотой? -- Вы меняете тему, адмирал.-- Питт посмотрел ему прямо в глаза.-- Попробую догадаться. Вы хотите представить меня дородной сероглазой представительнице исландских властей, которая в течение всей последующей ночи будет мучить меня теми же занудными вопросами, на которые я уже отвечал много раз. Нет, адмирал. Спасибо. Сандекер прищурился. -- Остынь. Девушка, которой я тебя собираюсь представить,-- не дородная, не сероглазая, не представляет никакие официальные органы. Она -- прелестнейшая девушка из всех, живущих к северу от шестьдесят четвертой параллели и, могу добавить, богатая. -- Правда? -- Питт оживился.-- Как ее зовут? -- Керсти,-- улыбнулся Сандекер,-- Керсти Фири. Она близнец Кристиана Фири. Глава 8 Если бы ресторан "Снорри" в Рейкьявике можно было поднять в воздух и перенести в какой-нибудь из эпикурейских городов мира, он получил бы там немедленное признание. Его огромный зал с открытой кухней и земляными печами, расположенными всего в нескольких футах от обеденной зоны, был исполнен в стиле викингов. Стены, отделанные богатыми деревянными панелями, затейливая резьба на дверях и перекрытиях -- все это располагало к расслабляющему изысканному ужину. Меню было составлено таким образом, чтобы угодить вкусам даже самого требовательного гурмана. Вдоль одной из стен был организован шведский стол с более чем двумястами различными блюдами местной кухни. Питт осмотрел заполненный зал. За столиками сидели улыбавшиеся, болтающие исландцы с элегантными симпатичными женщинами. Пока его глаза разглядывали публику, а ноздри наслаждались дразнящим запахом блюд, к нему подошел метрдотель и заговорил по-исландски. Питт в ответ указал на адмирала Сандекера и Тиди Ройял, удобно расположившихся за одним из столиков недалеко от стойки бара, и направился в их сторону. Сандекер показал Питту на стул напротив Тиди и подозвал официанта. -- Ты опоздал на десять минут. -- Извините,-- ответил Питт.-- Я погулял немного по садам Тхарнаргардара и познакомился с местными достопримечательностями. -- А выглядишь так, как будто только что вышел из модного магазина мужской одежды,-- с восхищением заметила Тиди. Ее большие карие глаза задержались на шерстяном бежевом свитере Питта, вельветовом пиджаке с поясом и клетчатых слаксах. -- Хотелось чего-нибудь новенького, - с улыбкой ответил Питт. Сандекер взглянул на официанта. -- Повторите еще по одному. Ты что будешь, Питт? -- Что взяли вы с Тиди? -- Голландский джин с тоником. Он хорошо подходит к местным блюдам. Питт поморщился. -- Нет, спасибо. Мне -- мое старое надежное виски. Официант кивнул и удалился. -- И где же это восхитительное создание, о котором я столько наслышан,-- спросил Питт. -- Мисс Фири появится с минуты на минуту,-- ответил Сандекер. -- До того как на нас напали, Ханневелл сказал, что сестра Фири была миссионером в Новой Гвинее. -- Да, хотя о ней было мало что известно. Пока Фири не назвал ее как единственное лицо, получающее доходы с доверительной собственности. Затем однажды она появилась в "Фири лимитед" и так прочно взяла власть в свои ручки, как будто она создавала всю эту империю. И не надейся соблазнить ее. Она хитра -- так же, как и ее брат. -- Тогда зачем вы утруждаете себя таким длинным вступлением? Вы говорите "руки прочь" и в то же время, как мне кажется, я должен играть роль очаровательного принца. Будь завлекательным, но не слишком. Вы ошиблись во мне, адмирал. Я сам знаю, что я выгляжу далеко не так, как Рок Хадсон или Пол Ньюман, но когда дело доходит до того, чтобы поволочиться за какой-нибудь юбкой, у меня появляется скверная привычка -- я разборчив. Я не стану набрасываться на первую женщину, которая попадает в поле моего зрения, особенно если она -- вылитый портрет своего брата, да еще полжизни была миссионером и железной рукой управляет гигантской корпорацией. Извините, адмирал, похоже, мисс Фири -- это не мой тип. -- По-моему, это отвратительно,-- неодобрительно заметила Тиди, подняв брови высоко над большими карими глазами.-- НСГИ должна заниматься научными исследованиями в океанах. Но ничто из вашей беседы не кажется мне слишком научным. Сандекер бросил на нее предостерегающий взгляд. -- Секретарши должны быть видны, а не слышны. От дальнейших упреков Тиди спас официант, который принес заказанные напитки. Он заученным движением расставил их на столе и удалился. Сандекер подождал, пока официант отойдет подальше, и повернулся к Питту. -- Почти сорок процентов проектов НСГИ посвящены исследованию поверхности моря. Россия является лидирующей державой в разработках, касающихся верхних слоев: исследования ее рыболовного флота превзошли наши достижения. Но она здорово отстает в глубоководных программах -- ей мешает нехватка этого чертова специального оборудования для глубинных исследований. Это наша сильная сторона. И это преимущество должно быть закреплено. Наша страна имеет необходимые ресурсы, а "Фири лимитед" обладает "ноу хау". С Кристианом Фири у нас были хорошие рабочие контакты. Теперь, когда о нем осталась одна память, я бы хотел, чтобы результаты наших работ были похоронены в тот самый момент, когда мы достигли "золотой жилы". Я разговаривал с мисс Фири. Она отвечала достаточно уклончиво -- сказала, что ей следует заново просчитать программы ее фирмы с нашей страной. -- Вы говорили -- она хитра,-- заметил Питт.-- Может, она подыскивает покупателя побогаче? Нигде не сказано, что она должна быть столь же великодушна, как и ее брат. -- Черт ее знает,-- фыркнул Сандекер.-- Все может быть. Может, она ненавидит американцев? -- И не только она. -- Если так, то должна быть какая-то причина, и нам следует ее выяснить. -- И тут на сцене появляется Дирк Питт. -- Точно, но без каких-либо выкрутас. Я окончательно забираю тебя из проекта по созданию лаборатории в Тихом океане и направляю сюда. Забудь о роли секретного агента, пока ты здесь. Оставь интригу и мертвецов для Агентства национальной безопасности. Ты должен заниматься здесь своей основной работой -- как директор специальных проектов НСГИ. Ни больше, ни меньше. И даже, если тебе в руки попадется какая-либо информация, позволяющая выйти на убийц Фири, Ханневелла и Матаджика, ты должен передать ее. - Передать -- кому? Сандекер пожал плечами. - Не знаю точно. АНБ не проинструктировало меня об этом перед отлетом из Вашингтона. - Замечательно! Я опубликую все материалы в местной газете,-- вяло заметил Питт. - Не советую.-- Сандекер сделал длинный глоток и поморщился.-- Черт, что они нашли в этих исследованиях? Он сделал еще глоток тоника. - Я должен вернуться в Вашингтон послезавтра. У меня достаточно времени, чтобы расчистить тебе дорогу. -- С... м-м... мисс Фири? -- С "Фири лимитед". Я разработал программу обмена. Я забираю одного из их лучших инженеров с собой в Штаты, чтобы он исследовал наше оборудование, пока ты находишься здесь и изучаешь их оборудование. Твоя главная задача -- восстановить тесное сотрудничество, существовавшее ранее между нами и фирмой Фири. -- Но если эта юная Фири отказалась сотрудничать с вами и НСГИ, то почему она согласилась встретиться с вами сегодня? -- Это жест вежливости. Доктор Ханневелл и ее брат были друзьями. Его смерть, а также тот факт, что ты совершил благородную, но безнадежную попытку спасти его жизнь, затронули ее чувства. Короче, она настояла на встрече с тобой. -- Не могу дождаться, когда встречусь с моим новым боссом лицом к лицу,-- сказал Питт. Сандекер кивнул. -- Ровно через пять секунд -- она как раз вошла. Питт повернул голову, как, впрочем, и все находившиеся в зале мужчины. Она стояла у входа: светловолосая и очень высокая. Идеал женщины. Неправдоподобно красивая, она как будто сохраняла позу престижной фотомодели перед камерой. Ее точеная фигура была облачена в длинное фиолетовое бархатное платье, украшенное национальной вышивкой по рукавам и кромке подола. Наконец она заметила жест Сандекера и пошла в направлении их столика, двигаясь с грацией балерины. Все женщины, находившиеся в ресторане, провожали ее завистливыми взглядами. Питт отодвинул стул и поднялся. Пока она приближалась, он внимательно разглядывал ее лицо. Загар, вот что заинтриговало его. Такой тип слегка загорелой кожи не был свойствен исландским женщинам, даже если они часть жизни провели в отсталой Новой Гвинее. В целом же эффект был ошеломляющим: белокурые волосы, огромные фиалковые глаза, оттеняющее их цвет платье, беззаботные случайные взгляды с хорошо контролируемым возбуждающим эффектом -- такую женщину Питт и представить себе не мог. -- Дорогая мисс Фири, я польщен, что вы согласились поужинать с нами.-- Адмирал Сандекер поцеловал ей руку. Он повернулся к Тиди, которая надела маску дружелюбия: -- Разрешите представить вам мою секретаршу, мисс Тиди Ройял. Женщины обменялись вежливым, но холодным приветствием. Сандекер повернулся к Питту. -- Это майор Дирк Питт, настоящий двигатель всех проектов нашей организации. -- Это и есть тот джентльмен, о котором вы мне столько рассказывали, адмирал? -- До Питта донесся голос, хрипловатый и необычайно сексуальный.-- Я очень сожалею о трагической кончине доктора Ханневелда. Мой брат был о нем очень высокого мнения. -- Мы тоже сожалеем,-- ответил Питт. Наступила небольшая пауза, пока они разглядывали друг друга: Керсти Фири с дружеским интересом, Питт -- с аналитическим мужским восхищением. Он первым прервал паузу: -- Ели я так уставился на вас, мисс Фири, то только потому, что адмирал Сандекер забыл предупредить, что у главы "Фири лимитед" такие загадочные глаза. -- Мужчины и раньше говорили мне комплименты, майор Питт, но не называли мои глаза загадочными. -- Это с научной точки зрения. Глаза -- это дверь к тем секретам, которые человек прячет в своей душе. -- А какие глубокие, темные секреты, вы полагаете, спрятаны в моей душе? Питт засмеялся. -- Джентльмен никогда не раскроет секретов леди. Он предложил ей сигарету, но она покачала головой. -- На самом деле, в наших глазах есть что-то одинаковое. -- Глаза мисс Фири -- фиалковые, твои же -- зеленые,-- вмешалась в разговор Тиди.-- Что может быть между ними общего? -- В глазах мисс Фири, как и в моих, есть лучики, которые разбегаются от зрачка к радужной оболочке. Иногда они вспыхивают.-- Он замолчал, чтобы прикурить сигарету.-- Мне говорил очень большой авторитет, что эти вспышки отражают психическую силу. -- Вы -- ясновидящий? -- спросила Керсти. -- Я проигравший,-- ответил Питт.-- Я всегда проигрываю в покер, потому что мне надо только прочитать карты или мысли партнера. А вы, мисс Фири, можете заглянуть в будущее? Легкая тень пробежала по ее глазам. -- Я знаю свою судьбу настолько, насколько я могу контролировать ее. Улыбающееся лицо Питта немного напряглось. Он нагнулся над столом и приблизил к ней лицо. Теперь только несколько дюймов разделяли их -- зеленые глаза смотрели в фиалковые. -- Я полагаю, вы всегда получаете то, чего желаете? -- Да! -- Ответ прозвучал моментально, без малейшего колебания. -- Тогда предположим, что ни при каких обстоятельствах я не сделаю попытки заняться с вами любовью. -- Я догадываюсь, о чем вы завели разговор, майор.-- На ее лице появилось выражение вызывающей решимости.-- Но если я действительно захочу вас и вашего внимания, я подыграю вам. Но я редко трачу время на то, что мне не хочется делать. Я просто не замечу ваших пустых отказов. Питт вел себя так, как будто не чувствовал напряжения в воздухе. -- О, мисс Фири, я и не предполагал, что вы такая превосходная актриса. Адмирал Сандекер прокашлялся. Он подумал, что может произойти, если этот разговор продолжится в том же духе. -- Не понимаю, почему старый человек должен сидеть здесь и выслушивать эту легкую болтовню, когда он умирает с голоду? Особенно когда пища, находящаяся всего в десяти футах, привлекает наше внимание? -- Позвольте, я познакомлю вас с нашей национальной кухней,-- предложила Керсти.-- Надеюсь, аппетит майора Питта к еде более регулируем, чем к любви. -- Какой выпад! -- Питт засмеялся. Он встал и отодвинул стул Керсти.-- С этого момента каждый мой шаг вперед будет достаточно осторожным. Блюда из рыбы казались бесконечными. Питт насчитал более двадцати различных блюд из лосося и около пятнадцати из трески. Они вернулись за столик с доверху нагруженными тарелками. -- Я смотрю, вам пришлось по вкусу вяленое мясо нашей акулы, майор.-- Глаза Керсти улыбались. -- Я много слышал о том, как его готовят. И наконец получил возможность попробовать. Улыбка в ее глазах сменилась удивлением, когда он съел несколько кусков. -- Вы уверены, что вам точно рассказывали, как мы готовим его? -- Конечно. Мясо акул, которые водятся в холодных водах, нельзя есть свежим, поэтому его нарезают тонкими кусками и зарывают в песок на берегу на двадцать шесть дней, а затем вялят на ветру. -- Но вы едите его сырым,-- настаивала Керсти. -- А что, есть какой-нибудь другой способ? -- спросил Питт, отправляя в рот очередной кусок. -- Не теряйте время, пытаясь шокировать его, мисс Фири.-- Сандекер бросил неприязненный взгляд на мясо акулы.-- Его хобби -- приготовление всяких изысканных блюд, а специализация -- рыба. Он является экспертом по приготовлению блюд из даров моря. -- На самом деле, это вкусно,-- произнес Питт, отвлекшись от еды.-- Однако малазийский вариант мне нравится больше. Они вялят мясо акулы, завернув его в морские водоросли, называемые ехидна. Это придает ему более утонченный вкус, чем у вашего исландского деликатеса. -- Американцы обычно заказывают бифштекс или цыпленка,-- сказала Керсти.-- Вы первый, кто предпочитает рыбу, из тех. кого я знаю. -- Не совсем так,-- ответил Питт.-- Как и у большинства моих сограждан, моим любимым блюдом является двойной гамбургер с жареной картошкой. Керсти бросила взгляд на Питта и улыбнулась. -- Я начинаю думать, что у вас железный желудок. Питт пожал плечами. -- У меня есть дядя -- первый бонвиван Сан-Франциско. По мере моих скромных возможностей я стараюсь идти по его стопам. Остаток ужина прошел в легкой беседе. Присутствующие расслабились и наслаждались дружеской атмосферой и хорошей едой. Через два часа, после того как подали взбитое мороженое с земляникой, приготовленное специально по заказу Питта шеф-поваром, Керсти стала извиняться за то, что ей пора уходить. -- Я надеюсь, вы не сочтете мня невоспитанной, адмирал Сандекер, но, боюсь, я должна очень скоро покинуть вас, мисс Ройял и майора Питта. Мой жених пригласил меня сегодня на поэтический вечер, и поскольку я всего лишь женщина, мне трудно отказать ему.-- Она одарила Тиди мягкой женской улыбкой.-- Я уверена, мисс Ройял, вы меня понимаете. Тиди мгновенно отразила этот романтический выпад. -- О, я завидую вам, мисс Фири, жених, который любит поэзию,-- редкая добыча. Адмирал Сандекер засиял улыбкой. -- Мои искренние пожелания счастья вам, дорогая мисс Фири. Я и не знал, что вы обручены. И кто же этот счастливец? "Адмирал хорошо держит себя в руках",-- подумал Питт. Он знал, что Сандекер ошеломлен, что эта новость может полностью изменить все основные установки. Даже Питт задумался о том, каковы же будут новые правила игры. -- Рондхейм. Оскар Рондхейм,-- объявила Керсти,-- Мой брат познакомил нас через письма. Почти два года мы переписывались с Оскаром, прежде чем встретились. Сандекер пристально посмотрел на нее. -- Постойте. Мне кажется, я знаю, его. Не он ли является владельцем международной цепи консервных заводов? "Рондхейм индастриз"? Рыболовный флот, равный военно-морскому флоту Испании? Или это другой Рондхейм? -- Нет, вы совершенно правы,-- ответила Керсти.-- Его главный офис находится именно здесь, в Рейкьявике. -- Рыболовецкие суда голубого цвета с красным флагом, в центре которого альбатрос? -- уточнил Питт. Керсти кивнула: -- Альбатрос -- символ удачи Рондхейма. Вам знакомы его суда? -- Да, я несколько раз пролетал над ними. Без сомнения, Питту были знакомы эти суда и их символ. Они были знакомы каждому рыбаку любой страны к северу от сороковой параллели. Рыболовы Рондхейма пользовались дурной славой: они уничтожали рыбные отмели, обрекая рыбу на вымирание, они воровали сети у других рыболовов и устанавливали свои красные сети в территориальных водах других стран. Альбатроса Рондхейма ненавидели так же, как фашистскую свастику. -- Слияние "Фири лимитед" и "Рондхейм индастриз" создаст самую мощную империю,-- медленно, как бы взвешивая все возможные последствия, произнес Сандекер. Мысли в голове Питта бежали в том же направлении. Внезапно этот поток прервал взмах руки Керсти. -- Вот и он! Вон там! Они обернулись, следуя за взглядом Керсти, и увидели высокого, светловолосого, хорошо сложенного мужчину, твердой походкой направлявшегося к ним. Он был достаточно молод: ему не было и сорока, с мужественным лицом, на котором оставили свой след года океанских штормов и соленый воздух. У него были холодные серо-голубые глаза, тонкий прямой нос и мягкий рот, который, как размышлял Питт, во время деловых переговоров вытягивался в твердую агрессивную линию. Питт мысленно нарисовал себе резкого и коварного оппонента. Он пожелал себе никогда не поворачиваться спиной к этому человеку. Рондхейм остановился у столика, его белоснежные зубы сверкнули в кажущейся сердечной улыбке. -- Керсти, дорогая, как замечательно ты сегодня выглядишь! -- Он порывисто обнял ее. Питт ждал, на ком остановятся теперь серо-голубые глаза,-- на нем или адмирале. Он ошибся: Рондхейм повернулся к Тиди. -- О! Кто эта приятная молодая леди? -- Это секретарь адмирала Сандекера. Мисс Тиди Ройял,-- ответила Керсти.-- Могу я представить вам Оскара Рондхейма? -- Мисс Ройял.-- Он слегка поклонился.-- Я очарован вашими необыкновенными глазами. Питт прижал салфетку к губам, чтобы заглушить усмешку. Тиди начала хихикать, а Сандекер расхохотался так, что привлек внимание сидящих за соседними столиками. Питт не сводил глаз с Керсти. Он был заинтригован испуганным, почти паническим выражением, промелькнувшим на ее лице, прежде чем она смогла выдавить легкую улыбку и присоединиться к веселью присутствующих. Рондхейм ничего не понял. Его глаза смотрели безучастно, выражая смущение, а губы угрожающе вытянулись в приступе ярости -- не надо быть слишком проницательным, чтобы понять -- этот человек не привык служить предметом для насмешек. -- Я сказал, что-то смешное? -- спросил он. -- Похоже, что в этот вечер все говорят комплименты женщинам об их глазах,-- ответил Питт. Керсти объяснила Рондхейму о чем идет речь и торопливо представила Сандекера. -- Мне действительно очень приятно познакомиться с вами, адмирал.-- Глаза Рондхейма вновь обрели свойственное им холодное выражение.-- Ваша репутация моряка и океанографа хорошо известна среди людей морской профессии. -- Ваша репутация не менее хорошо известна среди людей морской профессии, мистер Рондхейм.-- Адмирал пожал его руку и повернулся к Питту.-- Майор Дирк Питт, директор специальных программ моей службы. Рондхейм сделал небольшую паузу, с холодным профессионализмом оценивая стоявшего перед ним человека, прежде чем протянуть ему руку. -- Как поживаете? -- Питт сцепил зубы: рука Рондхейма сжала его как клещи. Питт поборол желание выдернуть свою; напротив, он расслабил ее в мертвой хватке Рондхейма. -- Бог мой, мистер Рондхейм, вы очень сильный человек! -- Извините, майор.-- Рондхейм вздрогнул и отдернул свою руку так, как будто по ней прошел ток.-- Люди которые работают на меня, грубой породы, они требуют такого обращения. Когда я изредка покидаю палубу рыболовного судна, я забываю вести себя на земле как джентльмен. -- Что вы, мистер Рондхейм. вам незачем извиняться. Я восхищаюсь мужественными людьми.-- Питт поднял руку и пошевелил пальцами.-- Пока я могу держать в ней кисть, ей вреда не причинить. -- Вы увлекаетесь живописью, майор? -- спросила Керсти. -- В основном пейзажной. Я люблю также писать живые цветы. В цветах есть что-то, что вдохновляет душу, не так ли? Керсти с любопытством посмотрела на Питта. -- Я бы хотела взглянуть когда-нибудь на ваши работы. -- К сожалению, все мои полотна в Вашингтоне. Однако, пока я здесь, я был бы рад познакомить вас с моими впечатлениями от Исландии. Я хотел бы написать серию акварелей. Вы сможете повесить их в вашем офисе. -- Вы очень любезны, но я не смогу принять... -- Чепуха,-- прервал ее Питт.-- Ваше побережье прекрасно. Я только не знаю, смогу ли я ухватить контраст между морем и скалами в их естественном освещении. Керсти вежливо улыбнулась. -- Если вы настаиваете. Но вы должны обещать принять от меня что-либо взамен. -- Только одно -- судно. Писать побережье лучше всего с моря. Ничего необычного. Какой-нибудь маленький крейсер. -- Обратитесь к начальнику моего дока, майор. Он подберет для вас что-нибудь подходящее.-- Она поколебалась минуту, когда Рондхейм положил ей руку на плечо и шею.-- Наши судна пришвартованы на двенадцатом причале. -- Пойдем, дорогая,-- мягко сказал Рондхейм, оскалив белоснежные зубы.-- Сегодня вечером Макс читает свои новые стихи. Мы не должны опаздывать. Его рука сжала ее. -- Я надеюсь, добрые люди простят нас. -- Конечно, конечно,-- сказал Сандекер.-- Это были чудесные два часа, мисс Фири. Спасибо, что составили нам компанию. Прежде чем кто-либо успел произнести слово, Рондхейм взял Керсти под руку и вывел из зала. Как только они скрылись за дверью, Сандекер бросил салфетку на стол. -- Ну, Питт, не объяснишь ли теперь свои слова? -- Какие? -- "Я восхищаюсь мужественными людьми",-- изобразил Сандекер. Питт наклонился вперед, положив локти на стол. Его лицо было крайне серьезно. -- В некоторых ситуациях получаешь преимущество тогда, когда тебя недооценивают. Это одна из них. -- Рондхейм? -- Именно. Он и есть причина внезапного отказа Фири сотрудничать с Соединенными Штатами и НСГИ. Он не дурак. Как только он женится на Керсти, контроль над двумя мощнейшими частными корпорациями попадет в одни руки. Возможности будут огромны. Исландия вместе с ее правительством слишком мала, слишком зависима в своей экономике от будущего картеля Рондхейма -- Фири, чтобы оказать хоть малейшее сопротивл