О   Боже!  --  пробормотал  Питт  и  внезапно   похолодел.   "Любая
случайность".  Эти  слова преследовали  его.  Компьютеры Келли  не  оставили
никакой  возможности  на  спасение.  А  наемные убийцы  Рондхейма  привели в
действие эти угрозы.
     -- Есть ли у вас там достаточная площадка для посадки легкого самолета,
который бы забрал тебя?-- задумчиво поинтересовался Сандекер.-- Если да,  ты
смог бы направлять поисковую группу с воздуха.
     --  Да, небольшой самолет  смог бы.  Тут  рядом луг длиной с футбольное
поле.
     За  спиной  Питта  желтый  диск  солнца  быстро  прятался  за  большими
набегавшими серыми тучами. На его плечо легла рука Эндюрссона.
     -- Идет шторм с севера. Через час пойдет снег.
     Питт вскочил и  как мог быстро подошел к небольшому  двойному  окну. Не
веря своим глазам, он смотрел в окно, ударив в отчаянии кулаком по стене.
     -- Боже, нет! -- прошептал он.-- Это будет самоубийством для военврачей
-- прыгать с парашютом сквозь снежную мглу.
     -- Да и легкий самолет не сможет пройти сквозь такой ураган. Я видел их
много. Этот ураган будет из опасных.
     Питт, пошатываясь, вернулся к радио и сел в кресло. Он закрыл разбитое,
распухшее лицо руками и прошептал:
     -- Бог спасет их всех. Бог спасет их. Безнадежно. Безнадежно.
     Голос Сандекера зазвучал в передатчике.
     -- Твое точное местоположение, майор. Дай мне точные координаты.
     Эндюрссон подошел к Питту и взял микрофон:
     -- Минуту, адмирал Сандекер. Ждите.
     Он взял Питта за руку и сжал ее.
     -- Майор Питт, возьмите себя в руки. "Узы смерти связывают, как камень,
но могут быть разорваны тем, кто найдет их слабое место".
     Питт медленно посмотрел в глаза Эндюрссону.
     -- Отлично. Еще один поэт.
     Эндюрссон слегка кивнул головой.
     --  На самом деле, эта неделя у меня поэтическая,--  улыбнулся Питт. Он
умолк. Он и так провел слишком много времени в бесполезных разговорах. Время
бежало. Ему нужен был план, хитрость, которая помогла бы ему  отправиться на
поиски  людей,  умирающих  в  овраге,  "Компьютеры  ошибаются,  ошибаются,--
говорил он  себе.-- Эти электронные монстры могут сделать ошибку, незаметную
на первый взгляд. У них нет чувств, нет эмоций, нет ностальгии..."
     -- Ностальгия! -- вдруг громко закричал он, повторив это еще три раза.
     Эндюрссон, не понимая, уставился на него:
     -- Что вы хотите этим сказать?
     -- Скоро увидите,-- ответил  Питт.-- Я не буду искать их слабое  место,
как в вашем поэтическом узле смерти. Я разрежу их лопастями.
     Старик бросил на него еще один взгляд.
     -- Лопастями?
     -- Да. Лопастями пропеллера. А точнее, трех пропеллеров.

        Глава 19

     На  земле  есть множество прекрасных зрелищ, но  ни одно  из  них -- ни
сверхсовременная  космическая ракета, взмывающая к иным мирам, ни  узконосый
сверхзвуковой самолет,  разрезающий небо  со  скоростью вдвое  большей,  чем
скорость  звука,--  не выглядело  столь  радостным для  глаза,  как  зрелище
неуклюже покачивающегося  от порывов  ветра, старого трехмоторного  "Форда",
знаменитого "Тина Гуза",  скрытого  за черными складками огромных угрожающих
туч.  Питт  внимательно  наблюдал,  как  старый  самолет  кружил  над  домом
Эндюрссона. Наконец пилот приглушил двигатель,  и самолет, почти  коснувшись
забора,  сел, чуть не  задев передними, широко расставленными  колесами края
луга.
     Питт повернулся к Эндюрссону.
     --  Что ж,  прощайте Гольфур. Спасибо  за все, что вы сделали  для всех
нас.
     Гольфур Эндюрссон пожал Питту руку.
     -- Это я  должен благодарить вас,  майор. За честь и возможность помочь
нашим братьям. Да поможет вам Бог!
     Питт не мог бежать из-за сломанного ребра, но  он преодолел  расстояние
до  самолета не более чем за полминуты.  Как только он  подошел к фюзеляжу с
правого бока, дверь открылась, и сильные руки помогли ему влезть в небольшой
салон.
     -- Вы, майор Питт?
     Питт   вгляделся   в   крупное  загорелое   лицо  с  длинными  светлыми
бакенбардами.
     -- Да, я Питт.
     --  Добро  пожаловать  в ревущие двадцатые.  Это была отличная  идея --
использовать это  старое летающее  ископаемое для  поисковой  операции.-- Он
протянул руку.-- Я капитан Бен Халл.
     Питт пожал протянутую руку и сказал:
     --  Пожалуй,  нам стоит поторопиться,  если мы  хотим  избежать снежной
бури.
     -- Вы правы,-- откликнулся Халл.-- Нет смысла оплачивать дополнительное
время стоянки.
     Если Халл и был поражен разбитым опухшим лицом  Питта или его костюмом,
то он сумел это удачно скрыть.
     -- Мы  делаем  этот рейс  без  второго пилота,  так что это место ваше,
майор. Располагайтесь там, как в центральной ложе театра, и указывайте путь.
     -- Хорошо. И еще. Я просил адмирала Сандекера кое-что передать мне...
     -- Да, да. Этот старый морской  волк приготовил для  вас целый  пакет и
очень беспокоился,  чтобы мы  его не забыли.-- Он достал сверток из  кармана
своей  парки,  развернул  и  от   удивления  поднял  брови.--  Черт  возьми,
объясните, зачем вам понадобилась  бутылка русской  водки и  коробка сигар в
такой момент.
     --  Это для  пары друзей,-- улыбнувшись,  ответил Питт. Он повернулся и
прошел  мимо  десяти человек, расслабленно сидевших  на полу.  Все они  были
одеты  в утепленные арктические комбинезоны.  Эти люди были натренированы на
выживаемость в  тяжелых условиях,  умели находиться долгое время под  водой,
прыгать  с  парашютом,  знали  все виды неотложной помощи,  кроме  хирургии.
Чувство уверенности охватило Питта только от одного взгляда на них.
     Просунув  голову  в  низкую  дверь  кабины  самолета,  он  усадил  свое
воспаленное  тело в скрипучее  кожаное  кресло  второго  пилота.  Пристегнув
ремни, он повернулся и увидел сияющее лицо сержанта Сэма Кашмана.
     -- Как дела,  майор? -- глаза Кашмана расширились от удивления.-- Боже,
кто проехал по вашему лицу?
     Питт осмотрел пульт управления и быстро ознакомился с давно устаревшими
рычагами и кнопками.
     --  Понимаю. Увидеть сержанта,  выполняющего такой ответственный полет,
вместо высококлассного летчика,-- закончил мысль Кашман.-- Видите ли, майор,
не было выбора. Дело в том, что я единственный человек на целом острове, кто
знаком с этим старинным автобусом.
     -- Хорошо, сержант. Командуйте. Пора уже запустить эту "птичку" в небо.
Держите курс на запад  вдоль реки, я скажу вам,  где надо будет  повернуть к
югу.
     Кашман только кивнул. Он ловко развернул "Тина Гуза" на сто восемьдесят
градусов так, что  тот стал лицом к ветру в самом дальнем конце луга.  Затем
он запустил двигатели, и неуклюжий старый самолет, вздрагивая и подпрыгивая,
понесся по лугу.
     Колеса "Тина Гуза" еще касались  земли, когда они  поравнялись с  домом
Гольфура Эндюрссона. Питту казалось невозможным, что  этот маленький самолет
может оторваться от земли за такой короткий пробег. Он бросил быстрый взгляд
на Кашмана, но увидел только ледяную уверенность и полную расслабленность на
его лице. Кашман беззаботно насвистывал какую-то знакомую мелодию,  которую,
из-за невыносимого шума трех двигателей в двести лошадиных сил Питт так и не
смог разобрать.
     "Нет сомнений,-- размышлял  Питт,-- Кашман изображает из себя человека,
который хорошо знаком с  управлением самолетом, особенно  таким".-- Пробежав
три четверти поля, самолет резко взмыл вверх, прервав мысли Питта.
     -- Где  вы научились управлять самолетом?  --  спросил Питт,  испытывая
большое чувство облегчения.
     <b>--</b> Я занимался распылением  удобрений в Оклахоме,-- ответил он.-- Потом
мне это надоело, и я пошел на службу в Военно-Воздушные Силы.
     Питт не смог удержаться от улыбки, когда они пролетали над тем  местом,
где  Эндюрссон  подобрал  его. Он пригляделся и  заметил длинную непрерывную
линию,  которая тянулась в сторону юга. Приоткрыл окно и взглянул снова. Она
была на месте: темно-зеленая линия, проведенная по светлому тону тундры, она
напоминала разделительную полосу посреди дороги.
     Питт поймал взгляд Кашмана и кивнул:
     -- К югу. Держитесь этой темной линии внизу.
     Кашман повернул  самолет и на мгновение посмотрел в  боковое  окно.  Он
понимающе  кивнул  Питту   и  направил  самолет  вдоль  тянувшихся   следов.
Пятнадцать  минут  спустя Питт мог только подивиться, какой  точный след  он
оставил на своем пути к реке. За исключением нескольких случайных отклонений
из-за  неровной поверхности, отметка,  сделанная на  земле его  ногами, была
столь  же  прямой,  как  отвесная  линия.  Пятнадцать минут, именно  столько
понадобилось  этому  древнему  самолету, чтобы пролететь  то  расстояние, на
которое у Питта ушли часы.
     -- Теперь туда,-- скомандовал он.-- Туда, к краю оврага, где  кончаются
мои следы.
     -- Где нам лучше сесть, майор?
     --  Параллельно краю оврага. Там есть  ровное место, которое тянется на
пять сотен футов с запада на восток.
     В этот  момент  небо  почернело  так, что,  казалось,  вот-вот начнется
снежная буря. Первые снежинки уже рассыпались по окну самолета, когда Кашман
посадил  самолет.  Он  удачно приземлился,  особенно  если учесть неровность
почвы  и сильные порывы ветра. Колеса заскрежетали и остановились  как раз в
тот момент, когда дверь салона оказалась в десяти ярдах от края оврага.
     Питт выскочил из двери и, спотыкаясь, скользя, скатился на дно  оврага.
Позади него люди Халла  начали методично  выгружать снаряжение, устанавливая
его  на сырой земле.  Двое военврачей размотали веревки  и сбросили их вдоль
склона  оврага, готовясь поднимать  изувеченных людей. Питт не  заметил этих
приспособлений. У него было только одно желание: первым попасть туда.
     Он  подошел  к Лилли, все так же лежавшему  на спине, и Тиди, калачиком
свернувшейся  рядом. Его  голова  покоилась  на ее  руках.  Слабым  голосом,
переходящим в  шепот, она говорила ему какие-то слова, которых  Питт не смог
разобрать. Она попыталась улыбнуться ему, но вместо этого ее губы скривились
в жалкую гримасу. Питт провел рукой по ее влажным волосам.
     -- Похоже, вы стали близкими друзьями?
     Тиди повернула голову и ошеломленно уставилась на Питта:
     -- Боже праведный, ты вернулся! -- Она  дотронулась до его  руки.-- Мне
показалось,  что я  слышала звук самолета. О Боже, это замечательно, что  ты
вернулся.
     -- Конечно.-- Питт улыбнулся и кивнул в сторону Лилли.-- А он как?
     --  Не  знаю,--  слабым голосом  ответила  она.--  Он потерял  сознание
примерно полчаса тому назад.
     Питт встал на колени  и прислушался к дыханию Лилли. Оно было медленным
и равномерным.
     -- Он справится. У этого парня силы воли хватит  на десятерых. Основной
вопрос: будет ли он снова ходить?
     Тиди  прижалась  лицом к  ладони Питта и начала всхлипывать.  Ее  плечи
конвульсивно  вздрагивали. Шок,  боль  и  облегчение накатились на нее одной
большой  волной. Он  молча  прижал ее  к себе.  Он все еще  поглаживал ее по
голове, когда подошел капитан Халл.
     -- Поднимите девушку первой,-- сказал Питт.-- У нее сломаны лодыжки.
     --  Мои люди  разбили большую палатку на  краю оврага.  Туда  поставили
обогреватель. Ей там будет хорошо, пока  Исландская поисковая и спасательная
службы не переправят ее в Рейкьявик.-- Халл устало потер глаза.-- Их станция
поймала наши радиосигналы.
     -- Вы не можете взять ее с собой?
     Халл отрицательно покачал головой.
     -- Извините, майор. Этот самолет может  вместить  только восемь носилок
за один полет. Первыми придется вывозить тех, кто получил наиболее серьезные
увечья. Это единственный случай, когда леди идут последними.
     Он кивнул в сторону Лилли.
     -- Что с ним?
     -- Сломаны оба плеча и таз.
     Появились двое из людей Халла с алюминиевыми носилками.
     --  Поднимите  первым  мужчину,--  приказал  Халл.--  Будьте  предельно
осторожны. Это тяжелый случай.
     Военврачи бережно положили  Лилли на носилки и  обвязали его веревками.
Питт не  мог помочь ничем, но он был  признателен за быстроту и  легкость, с
какой проводилась операция. Через три минуты Халл вернулся к Тиди.
     -- Хорошо, майор. Мы возьмем девушку.
     --  Обращайтесь  с  ней  бережно.  Она  --  личный  секретарь  адмирала
Сандекера.
     Халла, казалось, ничто не могло удивить. Лишь  на  мгновение  его глаза
вспыхнули, но тут же лицо приняло обычное бесстрастное выражение.
     -- Хорошо, хорошо. В таком случае я буду сопровождать леди.
     Халл  поднял  Тиди  своими огромными ручищами и положил  ее на носилки.
Верный своему слову, он  прошел рядом с ней  весь  путь  и сам перенес ее  в
теплую палатку. Затем он вернулся за остальными.
     Питт  вытащил пакет из внутреннего  кармана и медленно  подошел к  тому
месту, где лежал русский дипломат.
     -- Мистер Тамарезов, как вы себя чувствуете?
     -- Русские любят холод,  майор Питт. Москва перестанет быть Москвой без
снежного сезона. Для нас снег, как для арабов -- пустыня.
     -- Вам больно?
     -- Старые большевики не боятся боли.
     -- Жалко,-- сказал Питт.
     -- Жалко? -- повторил Тамарезов и подозрительно посмотрел на Питта.
     -- Да.  Я как раз хотел вам предложить кое-что, что снимает  лихорадку,
головную боль и расстройство желудка.
     -- Опять американский юмор, майор?
     На лице Питта появилась неуловимая усмешка.
     -- Это  американский сарказм -- основная причина, из-за  которой нас не
понимают  люди в большинстве  других стран. У  среднего американца чуть ниже
спины расположена  саркастическая жилка,  что не  поддается  пониманию умных
людей.
     Он сел рядом с Тамарезовым и протянул ему бутылку водки.
     -- Вот  сейчас  вы видите  результаты  моего  вояжа  в соседний  винный
магазин.
     Тамарезов был в изумлении.
     -- Я всегда  держу свое слово.-- Питт приложил  горлышко бутылки  к его
разбитым губам.-- Выпейте немного.
     Тамарезов выпил почти четверть, прежде чем Питт оторвал бутылку от  его
губ. Его глаза заметно потеплели.
     -- Это же настоящая советская водка! Где вы ее достали?
     Питт вложил бутылку Тамарезову в руки.
     -- Я же сказал, была распродажа.-- Он поднялся и пошел дальше.
     -- Майор Питт.
     -- Да?
     -- Спасибо.

     Когда  Питт  нашел  Сэма, он был весь белый от  снега. Его  лицо  имело
спокойное  и  торжественное  выражение  не   знавшего  боли,  счастливого  и
довольного  человека,  который нашел мир  внутри себя. Врач, склонившись над
ним, обследовал его.
     -- Сердце? -- тихо спросил Питт, боясь разбудить его.
     -- Учитывая его  возраст...-- и врач повернулся  к Халлу, который стоял
рядом.-- Будем эвакуировать сейчас, капитан?
     -- Оставь его пока. Наша задача -- спасти живых. Этот человек уже умер.
Пока есть шанс уберечь остальных, надо заниматься этим.
     -- Конечно, вы правы,-- медленно произнес Питт.-- Вы -- командир.
     Тон Халла смягчился.
     -- Вы были знакомы с этим человеком, майор?
     -- Я бы хотел познакомиться с ним поближе. Его зовут Сэм Келли.
     Это имя, очевидно, ничего не говорило Халлу.
     --  Почему  вы  не позволяете поднять  и вас  наверх, майор?  Вы сами в
неважном состоянии.
     -- Нет. Я  побуду  с Сэмом  здесь,-- Питт осторожно закрыл  его глаза и
смахнул снежинки с морщинистого лица.  Затем  он вытащил  сигару -- это были
любимые сигары Сандекера -- и вложил ее в нагрудный карман пиджака Сэма.
     Халл, не  двигаясь,  стоял  около минуты.  Он хотел  что-то сказать, но
затем  передумал и  просто  понимающе кивнул  Питту. Затем он  повернулся  и
погрузился в работу.

        Глава 20

     Сандекер  отложил  папку  с  документами и  подался  вперед,  как будто
готовясь прыгнуть.
     -- Если вы хотите получить мое согласие, то я отвечу решительно -- нет.
     --  Вы ставите меня в неловкое положение, адмирал,-- эти слова исходили
от человека, сидевшего напротив Сандекера. Он был невысок, но такой плотный,
что, казалось, заполнял  всю ширину  кресла.  На нем был  черный  невзрачный
костюм,  белая  рубашка и черный  шелковый  галстук. Машинально,  но  как-то
слишком часто, он проводил рукой по лысой голове, будто по волосам, которые,
возможно,   когда-то  существовали.  Его  серые  глаза  были  устремлены  на
Сандекера, под горящим взглядом которого они совершенно не мигали.
     -- Я откровенно надеялся, что у нас  не будет разногласий.  Однако, раз
это  не так, я вынужден сообщить  вам,  что мое присутствие  -- не более чем
долг вежливости. Приказ о переназначении майора Питта у меня на руках.
     -- За чьей подписью? -- спросил Сандекер.
     -- Все приказы подписаны Министром обороны,-- сухо произнес второй.
     --  Могу  ли я  ознакомиться  с  ними? -- поинтересовался Сандекер.  Он
хватался за соломинку и знал это.
     --  Пожалуйста,-- устало  вздохнул  его  собеседник.-- Он  потянулся  к
портфелю, достал из него пачку бумаг и протянул их Сандекеру.
     Адмирал молча прочел приказ. Губы его скривились в горькой усмешке.
     -- У меня не осталось выбора. Не так ли?
     -- Да, у вас нет выбора.
     Сандекер еще раз взглянул на бумаги.
     -- Вы просите слишком много... слишком много.
     -- Я не люблю подобные ситуации, но время -- это такая роскошь, которую
мы не можем себе позволить. Весь  этот план, выработанный компанией  "Хермит
лимитед", является  абсолютно  невыполнимым. Допускаю, что  это вдохновляет:
спасем мир, построим рай на земле и тому подобное. Кто знает, может  быть, у
Ф.  Джеймса  Келли  есть ответ на будущее. Но на сегодня он является лидером
банды маньяков,  убивших около тридцати человек, И  ровно через десять часов
он  планирует еще одно  покушение  на  двух видных государственных деятелей.
Наши действия  определяются одним простым  фактом -- его  надо остановить. И
майор Питт -- тот единственный человек, кто физически в состоянии распознать
тайных убийц, посланных Келли.
     Сандекер бросил бумаги на стол.
     --  Физически...  в состоянии... Все  это только слова проклятые слова,
совершенно бесчувственные...
     Он резко вскочил и зашагал по комнате.
     --  Вы  требуете,  чтобы я  приказал  подняться  с больничной  койки  и
отправиться за шесть тысяч  миль отсюда в банду разнузданных убийц человеку,
который для меня как сын?  -- Сандекер покачал головой.-- Вы не знаете, чего
требуете от  человека, состоящего  всего лишь из  плоти  и  крови.  Есть  же
какой-то предел человеческого мужества. Дирк уже сделал намного больше,  чем
можно было ожидать от него.
     -- Допустим, что запас мужества уменьшается по мере его расходования. И
я  согласен с  тем,  что майор сделал больше  того,  что было в человеческих
силах.  Только  Богу  известно,  что найдутся  немного  людей,  если  вообще
найдутся, которые пошли бы на такой риск.
     --  По-моему,  мы  спорим  ни о  чем,-- сказал Сандекер.--  Может быть,
состояние Питта не позволит ему покинуть госпиталь.
     -- Боюсь, что ваши опасения... или я позволю себе сказать -- надежды?..
беспочвенны.--   Лысый  человек   быстро  просмотрел  содержимое  коричневой
папки.--  Здесь собраны некоторые наблюдения  моих агентов,  которые,  между
прочим,  охраняли   майора.--  Он   сделал  паузу,  а  затем  продолжил:  --
Великолепно   сложен,  конституция   как   у  быка,   совершенно  уникальные
способности в  отношениях с... хм... с сиделками. Четырнадцать часов отдыха,
интенсивный уход  и  массированные  инъекции  витаминов плюс  терапия  мышц,
которую  применяют  доктора  Исландии. Его собрали,  сшили, массажировали. К
счастью,  серьезно  повреждены  только  ребра,  да  и  здесь  переломы  были
минимальны. Он, безусловно, попал  в пренеприятную переделку, но тут уж я не
могу себе  позволить быть слишком щепетильным.  Если бы  даже его надо  было
класть в гроб, я бы все равно забрал его.
     Лицо Сандекера было холодным и безучастным. Он обернулся, когда одна из
секретарш посольства просунула голову в дверь.
     -- Здесь майор Питт, сэр.
     Сандекер бросил взгляд на толстяка. В его голосе прозвучало удивление:
     -- Вы дьявол. Вы с самого начала были уверены, что он пойдет на это.
     Толстяк пожал плечами и ничего не сказал.
     В  Сандекере пробудилась какая-то  непримиримость. Он пронзил  толстяка
негодующим взглядом.
     -- Хорошо. Пусть войдет.
     Питт вошел в дверь  и закрыл ее за собой. Он пересек комнату, подошел к
свободному  дивану и медленно опустился  на мягкое  сиденье. Его  лицо  было
забинтовано, оставались только щели для глаз и  носа, да еще  на макушке был
оставлен открытым пучок черных волос, указывавший на жизнь под витками белых
повязок.  Сандекер  попытался  заглянуть  под повязки. Казалось, что глубоко
запавшие зеленые глаза не умеют моргать.
     Сандекер сел за стол, сцепив руки за головой.
     -- Доктора в госпитале знают, где ты находишься?
     Питт улыбнулся.
     -- Подозреваю, что они будут очень удивлены в ближайшие полчаса.
     -- Как я  понимаю, ты уже  встречался с этим джентльменом?  -- Сандекер
указал на толстяка.
     -- Мы разговаривали по телефону,-- ответил Питт.-- Формально мы не были
представлены... во всяком случае не под настоящими именами.
     Толстяк быстро обошел стол и протянул Питту руку.
     -- Киппманн, Дин Киппманн.
     Питт пожал протянутую руку.
     --  Дин  Киппманн,--  повторил  Питт.--  Глава  Агентства  национальной
безопасности. Никогда не приходилось иметь дело со столь высокими чинами.
     -- Мы ценим  вашу помощь,-- с теплотой в голосе произнес Киппманн.-- Не
чувствуете ли вы в себе достаточно сил,  чтобы совершить небольшое воздушное
путешествие?
     -- После Исландии немного южного американского солнца не повредит.
     --  Вы  насладитесь солнцем.--  Киппманн опять почесал  свою  лысину,--
солнцем Южной Калифорнии.
     -- Южной Калифорнии?
     -- Сегодня, около четырех.
     -- Около четырех, сегодня?
     -- В Диснейленде.
     -- В ДИСНЕЙЛЕНДЕ?
     -- Я совершенно уверен,-- с настойчивостью произнес Сандекер,-- что то,
что вы  говорите, совсем не  то,  что у вас на уме.  Нельзя  ли обойтись без
двойной дипломатии?
     -- Принимая во внимание вас, сэр, я не имел в виду ничего подобного.
     -- А что именно у вас на уме? -- спросил Питт.
     -- Вот что,-- Киппманн извлек еще бумаги из своего, похоже, бездонного,
портфеля и  быстро просмотрел их.--  До того, как мы смогли опросить  вас  и
других   уцелевших,  кто   имел  к  этому   отношение,  у   нас  было  очень
приблизительное представление о том,  кто скрывается за "Хермит лимитед". Мы
знали о ее  существовании, затем  мы смогли разузнать немного об их  деловой
активности,  но  их конечные  цели, возможности мозгового центра,  капиталы,
стоящие за всей операцией, остались для нас тайной...
     Питт осторожно перебил его:
     -- Но у вас же в руках был ключ. Вы же подозревали доктора Ханневелла.
     -- Я рад, что вы не свалились на  нас раньше, майор. Да, АНБ следила за
доктором Ханневеллом. Никаких конкретных результатов, разумеется. Вот почему
мы обложили его,  в  надежде что он  выведет  на  того,  кто стоит во  главе
организации.
     --  О  Господи,  так  это  БЫЛ  заговор!  --  Было  нелегко  совместить
вырвавшееся  у него из груди  восклицание и  стон мучительной  боли, но Питт
попытался сдержаться.-- Вся чудовищная сцена в айсберге была заговором?..
     --  Ханневелл  попал  в поле  нашего  зрения,  когда  он так продуманно
обосновал все  правильные  решения по  подводным  исследованиям,  проводимым
"Фири лимитед", но не смог предложить ни одного направления по развитию их в
своей собственной стране.
     --   А  затем  погребение  "Лакс",  ставшее   небольшой  частью  широко
задуманной мистификации,-- произнес Питт.
     -- Это наш  главный трюк.  Ханневелл снова готов был ринуться  вперед в
роли исследователя, но  в тот момент  его  пригласил адмирал, что  выглядело
абсолютно  случайным  совпадением.  Похоже, Ханневелл не мог поверить своему
счастью.  Он тут же согласился, но не  с целью  выяснить, что же случилось с
его старым другом Кристианом Фири.-- он уже догадывался об этом,--  и  не  с
целью разобраться в странном феномене яхты, оказавшейся запертой во  льдине,
а скорее для того, чтобы разузнать, что стало с его драгоценными  подводными
изысканиями.-- Да, да, майор.-- Киппманн  протянул Питту несколько блестящих
фотографий.-- Эти снимки сделаны с подводной  лодки, которая вела наблюдение
за  "Лакс" в  течение  почти  трех  недель.  На них  можно  найти  некоторые
интересные детали, касающиеся команды яхты.
     Питт проигнорировал его замечание и пристально посмотрел на Сандекера.
     --  Так  вот  когда,  наконец,  правда  выходит  наружу.  "Лакс"   была
обнаружена поисковой службой, а затем исчезла во льдах, пока не сгорела.
     Сандекер передернул плечами.
     -- Мистер Киппманн  взял на себя труд уведомить меня об этом интересном
факте только вчера вечером.-- Натянутая  усмешка промелькнувшая на его лице,
едва ли выражала дружелюбие по отношению к Киппманну.
     -- Упрекайте нас,  если хотите,-- серьезно заметил Киппманн,-- но  было
необходимо держать  вас  как можно дольше  в стороне от центральных событий.
Если  бы Келли, или Рондхейм,  или сам Ханневелл пронюхали о  вашей  связи с
ними, вся операция провалилась бы.-- Он уставился на Питта и тихо сказал:
     --  Майор, вы должны  были действовать  просто  как пилот,  сопровождая
Ханневелла, пока он осматривал "Лакс".  Затем вы должны были доставить его в
Рейкьявик, где бы уже мы начали следить за его передвижениями.
     -- Но из этого ничего не вышло, верно?
     -- Да, мы недооценили противника,-- откровенно признался Киппманн.
     Питт зажег  сигарету,  внимательно наблюдая  за поднимавшимся к потолку
кольцами дыма.
     -- Вы не объяснили, каким образом "Лакс" оказалась в айсберге. Вы также
не  объяснили, что  же произошло с  командой разбойников. Неясно, как Фири с
командой и учеными  исчезли более чем на  год, а затем  их обуглившиеся тела
неожиданно вновь появились на судне.
     -- Ответ на оба вопроса  предельно прост,--  сказал Киппманн.-- Команда
Фири никогда не покидала судна.
     Сандекер  расцепил  руки,  которые  держал   за  головой  и,   медленно
наклонившись  вперед,  положил  их  ладонями   вниз  на  стол  перед  собой.
Окаменевшим взглядом он обвел присутствующих.
     --  Матаджик  сообщил, что команда состоит из арабов, а не из белокурых
скандинавов.
     --  Верно,-- согласился Киппманн.-- Я думаю, джентльмены, вы меня очень
обяжете, если взглянете  на эти  фотографии. Вы  увидите, что я имел  в виду
относительно команды.
     Он передал одни отпечатки Сандекеру, а другие копии Питту. Сел в кресло
и  закурил  сигарету,  вставив  ее в  длинный  мундштук. Киппманн  полностью
расслабился.  Питту начало казаться, что этот  человек не  перестанет зевать
даже тогда, когда его будут распинать.
     --  Обратите внимание на фото номер один,-- сказал Киппманн.-- Оно было
сделано через  перископ с очень  сильными  линзами. Как видите, на нем четко
видны десять  человек  команды, занимающихся  каждый  своим делом  в  разных
частях судна. В этой компании нет ни одного темнокожего.
     -- Случайные  стечения  обстоятельств,-- сдержанно заметил  Сандекер.--
Арабы, которых заметил Матаджик, могли находиться внизу.
     --  Маловероятно, адмирал. Если  бы мы имели только один фотоснимок, но
есть  другие, которые сделаны  в разное время  и в разные дни. Сравнивая их,
можно насчитать четырнадцать человек, но ни одного араба среди них нет. Если
бы на судне был хотя бы один араб, он бы появился за три недели.
     Киппманн замолчал, аккуратно положив мундштук на край пепельницы.
     -- И еще  мы точно установили, что лица на  фотографиях идентичны лицам
тех людей, которые отплывали на "Лакс" незадолго до того, как она исчезла.
     --   А   как  же  насчет  Матаджика?  --  спросил  Сандекер.--  Он  был
первоклассным  ученым,  воспитанным  в  традициях  точных  исследований.  И,
конечно, он был уверен в том, что видел...
     --  Матаджик видел  людей,  которые специально  были загримированы  под
темнокожих,-- сказал Киппманн. Команда,  похоже, мастерски замаскировалась к
тому времени, когда  он на них наткнулся... Вспомните, они ведь побывали уже
в нескольких портах. Узнать  их  было  невозможно. Это, конечно, только  мои
умозаключения,  и  мы  никогда  не  узнаем  ничего  наверняка.  Но  можно  с
уверенностью сказать о том, что команда  заметила, что О'Райли наблюдает  за
ними. И когда  Матаджик пришел на борт поужинать, они приняли тот обманчивый
вид.
     -- Понятно,-- сказал спокойно Питт.-- И что потом?
     -- Вы можете представить себе и остальное.-- Киппманн поиграл немного с
мундштуком и затем  продолжил:  --  Селтиний-279  был  подожжен и  превратил
"Лакс" в плавучий крематорий. Наша субмарина  могла только стоять поблизости
и беспомощно наблюдать... Это произошло так  быстро  --  в живых не осталось
никого. К  счастью,  субмариной  командовал опытный  и  смекалистый капитан.
Приближался шторм,  и  он  представлял, что  произойдет  дальше,--  докрасна
раскаленный остов  "Лакс" охладится  и  сожмется, разрывая швы; морская вода
ворвется внутрь и затопит "Лакс". Финал будет ускорен восьмибальным штормом,
зарождавшимся на горизонте.
     --  Тогда  он превратил  дорогостоящую  двадцатимиллионную субмарину  в
простой буксир и  стал толкать  горящую посудину  навстречу  подвернувшемуся
айсбергу, пока  она не протаяла  себе  путь внутрь? -- Питт  сидел, глядя на
Киппманна, всем своим видом выражая удовольствие.
     --  Ваша  версия  совершенно  правильна,  майор,-- тут  же  откликнулся
Киппманн.
     --  Это   не  моя  версия.--  Питт  улыбнулся.--   Это  версия  доктора
Ханневелла. Именно он предположил вариант горячей кочерги во льду.
     -- Понятно,-- сказал Киппманн, хотя ничего и не понял.
     --  Еще  один вопрос,  который  интересует меня непосредственно.-- Питт
колебался, разминая  сигарету,-- почему  вы  послали  Ханневелла разыскивать
"Лакс", а затем умышленно постарались спрятать ее?
     Киппманн бесстрастно уставился на Питта.
     --  Благодаря вам,  майор, мои люди были вынуждены заметать следы своей
работы  при  страшном морозе, соскребая с  айсберга  красные отметки  Службы
береговой охраны,  только  потому,  что  вы  появились  на  два  дня  раньше
назначенного срока.
     -- Вы намеревались "причесать" "Лакс" гребнем с большими зубьями, но не
закончили работу, так как Ханневелл и я появились на сцене. Верно?
     -- Верно,  --  сказал Киппманн.-- Никто не ожидал,  что вы вылетите  на
вертолете при  той  погоде, которая  установилась после  сезона  жесточайших
штормов.
     -- Так ваши люди были там?..-- Питт прервал себя на полуслове.
     Он  смотрел  на   Киппманна  в  глубоком  раздумье,  а  затем  спокойно
продолжил:
     -- Ваши агенты скрывались на айсберге в течение всего  времени, пока мы
с Ханневеллом обследовали "Лакс".
     Киппманн пожал плечами.
     -- Вы не дали нам возможности снять их.
     Питт приподнялся на диване.
     --  Вы хотите сказать, что они  стояли рядом и  не пошевелили  пальцем,
когда мы с Ханневеллом чуть  не свалились со  склона в море? Ни  веревки, ни
помощи, ни ободряющего слова?! Ничего!
     -- В нашем  деле мы должны  быть безжалостны.-- Киппманн  изобразил  на
лице подобие  усталой улыбки.-- Нам это не нравится, но положение обязывает.
Это -- основное правило игры.
     --  Игры? --  повторил  Питт.--  Полет фантазии? Своего рода --  спорт?
Заставить поверить, что человек человеку -- волк?! У вас паршивая работа!
     --  Которая  никогда  не  кончается,  мой  друг,--  с  досадой  ответил
Киппманн.-- Не мы  все это начали. Америка всегда была хорошим партнером. Но
нельзя  изображать  благородного  рыцаря,  когда  другая сторона  играет  по
грязным правилам.
     -- Это точно. Мы -- страна простаков, всегда верящих, что добро никогда
не перестанет побеждать зло. Но куда это нас заведет? Назад в Диснейленд?
     --  В свое время я дойду до этого,-- сказал Киппманн.-- А пока из того,
что  вы  и  другие  сообщили  в  госпитале, следует,  что  "Хермит  лимитед"
намеревается  действовать  примерно через  девять  часов  сорок пять  минут.
Первым их шагом будет покушение на лидера латиноамериканской страны. Я прав?
     -- Да, так сказал тот человек,- подтвердил Питт. - Начнут с Боливии.
     --  Не следует верить всему, что слышишь, майор. Келли привел Боливию в
качестве  примера.  Он и  его группа недостаточно  сильны для  страны  таких
размеров.  Он  слишком деловой человек,  чтобы предпринять захват, не будучи
почти уверенным в успехе.
     --  Целью   может  стать  любая  из  почти  полдюжины  стран,--  сказал
Сандекер.--  Каким образом, черт  возьми,  вы  сможете точно  определить  --
которая?
     --  У  нас  есть  компьютеры,--  с  видимым   удовлетворением   заметил
Киппманн.-- Обработка данных  сузила  расклад до  четырех стран.  Майор Питт
уменьшил шансы до двух, оказав нам существенную помощь.
     -- Я?.. -- сказал Питт.-- Ну, вы уж без меня...
     -- Макеты, которые  вы подняли из моря...  Один  из них -- точная копия
здания Капитолия  в  Доминиканкой республике,  а  второй --  законодательной
палаты во Французской Гвиане.
     -- Пятьдесят на пятьдесят в лучшем случае,-- пробормотал Сандекер.
     --  Не  совсем  так,--  ответил  Киппманн.--  По  мнению  АНБ,  которое
заслуживает того,  чтобы  с ним  считались, Келли и  его  группа  попытаются
совершить покушение сразу на двух лидеров.
     -- Обеих  стран  одновременно? --  Сандекер  вопросительно  взглянул на
Киппманна.-- Вы это серьезно?
     -- Совершенно серьезно. И простите меня за выражение: это, черт возьми,
слишком серьезно.
     -- На что же  рассчитывает Келли,  если разделит свои  силы  надвое? --
спросил Питт.
     -- Захватить Доминиканскую республику и Французскую Гвиану одновременно
не такая  уж рискованная авантюра, какой  она  кажется  на первый  взгляд.--
Киппманн вынул свернутую трубочкой карту и, аккуратно расправив ее, разложил
на  столе  у  Сандекера.-- На северном  побережье Южной Америки  расположена
Венесуэла, а  также Британская, Голландская  и Французская Гвиана.  Далее на
север -- один день пути по морю  или  несколько  часов полета  в самолете --
расположен остров, на котором находятся Гаити и Доминиканская республика. Со
стратегической точки зрения -- ситуация отличная.
     -- В каком смысле?
     -- Предположим,-- начал рассуждать Киппманн.--  просто предположим, что
кубинский диктатор также являлся бы диктатором Флориды...
     Сандекер  посмотрел  на  Киппманна.  Его  лицо  было  хмурым  и  крайне
напряженным.
     -  Бог  мой, да  лучшей  ситуации  не придумаешь. Для "Хермит лимитед",
распустившей  свои  щупальца  на том  же острове,  это  будет  только вопрос
времени -- задушить экономику Гаити и овладеть им.
     - Именно так.  А затем, используя остров в  качестве базы,  они  смогут
распространить свое  влияние  на страны  Центральной Америки  и захватить их
одну за другой.
     Голос Питта был абсолютно бесстрастным.
     - История помнит, что Фидель Кастро уже пытался прибрать их к рукам, но
каждый раз его попытки кончались провалом.
     --  Верно,-- ответил Киппманн.-- Но  у  Келли и  "Хермит лимитед"  одно
преимущество, которого  недоставало Кастро,--  у  них будет  плацдарм. Когда
Келли захватит Французскую Гвиану.-- Он остановился, раздумывая: -- Такой же
надежный и прочный плацдарм, который был  у союзников в 1944 году, когда они
высадились на французском побережье в Нормандии.
     Питт медленно покачал головой.
     -  А  я думал, что Келли сумасшедший.  Такие вещи может задумать только
чудовище. Ведь он может завалить весь этот фантасмагорический план.
     Киппманн кивнул в знак согласия.
     -  Однако  согласитесь,  что,  исходя  из  тех   фактов,   которыми  мы
располагаем, некоторые лидеры  захотят перейти  на  сторону  Келли и "Хермит
лимитед".
     -- Может  быть, мы позволим ему сделать это,-- сказал Сандекер.-- Может
быть, он хотел таким путем осуществить свои утопические идеи?
     --  Нет,  этого  мы  не  можем  позволить.  Его план  никогда не должен
осуществиться.
     - Похоже, вы в этом совершенно уверенны? -- заметил Питт.
     Киппманн взглянул на него и слегка усмехнулся.
     -- Разве я не сказал вам? Один  из тех "пташек", что пытались убить вас
в кабинете доктора  Джонссона, пошел на контакт и рассказал  нам  любопытную
историю.
     -- Кажется, вы  забыли  рассказать нам о  целом  ряде вещей,-- процедил
Сандекер.
     -- Самые грандиозные предприятия Келли обречены  на провал,-- продолжил
Киппманн.-- об этом я говорю совершенно серьезно.
     Он сделал паузу и ухмыльнулся.
     -- Как только "Хермит лимитед" закрепится  в Доминиканской республике и
во Французской  Гвиане, среди лидеров корпорации начнется борьба  за власть.
Случайный  знакомый  майора  Питта,  мистер   Оскар  Рондхейм,  намеревается
уничтожить и Келли, и Маркса, и фон Хаммеля, и остальных, а затем возглавить
совет.  С  сожалением  должен  заметить, что последующие  намерения  мистера
Рондхейма вряд ли можно признать благородными или великодушными.

     Тиди  удобно  сидела в  кресле на колесах рядом с  постелью Лилли в тот
момент, когда в палату госпиталя  вошел  Питт в  сопровождении  Сандекера  и
Киппманна.
     -- Доктора мне сказали, что  с вами  все будет в порядке,-- улыбнувшись
произнес Питт.-- Я просто подумал... хм... подумал, что надо бы заскочить  к
вам попрощаться.
     -- Ты уезжаешь? -- В голосе Тиди прозвучала грусть.
     -- Боюсь, что да. Кто-то должен опознать этого убийцу -- Рондхейма.
     -- Будь осторожен,-- запнувшись,  сказала  она.-- Ты  столько  пережил,
чтобы спасти нас, и мы не хотим потерять тебя теперь.
     Лилли с трудом поднял голову.
     --  Почему  ты  ничего не сказал  там,  в  овраге?  Господи,  я ведь  и
представления не имел, что у тебя сломаны ребра!
     -- Это ничего не меняло. Я был единственным, кто мог идти. И потом: мне
всегда удавалось выкарабкаться, когда у меня была хорошая компания.
     Лилли улыбнулся.
     -- Компания у тебя была отличная.
     -- Как спина? -- спросил его Питт.
     -- Моему телу  придется побыть в этом жалком состоянии  гораздо дольше,
чем мне  хотелось бы думать,  но,  в  конце концов, когда все это отойдет, я
вновь буду танцевать.
     Питт взглянул на Тиди. Ее лицо было  бледно,  из глаз  готовы  брызнуть
слезы. Он все понял.
     -- Когда наступит  этот великий день,-- сказал он, выдавливая улыбку,--
мы  устроим грандиозную  вечеринку, даже если мне  придется пить пиво твоего
старика.
     -- Ну, я должен на это посмотреть.
     Сандекер прочистил горло.
     -- Хм... Хочу сказать, что мисс Ройял такая же хорошая  сиделка,  как и
секретарша.
     Лилли сжал руку Тиди.
     -- Я бы  ломал кости каждый день, если бы это означало встречу с  таким
человеком, как она.
     Наступила небольшая пауза.
     -- Мне кажется,  нам пора  идти,-- сказал Киппманн.-- Наш  транспортный
самолет уже готов.
     Питт наклонился и поцеловал Тиди, а затем пожал руку Лилли.
     -- Берегите себя. Я буду ждать приглашения.
     Он поднял руки вверх и беспомощно пожал плечами.
     -- Одному Богу известно, где я смогу еще встретить человека, у которого
такое же разбитое лицо.
     Тиди  рассмеялась.  Он  сжал ее  плечи, а затем повернулся  и  вышел из
комнаты.
     В машине,  но  дороге  на авиабазу,  Питт  смотрел  в  окно  невидящими
глазами: мысли его были все еще в госпитале.
     -- Он никогда не будет ходить, да?
     Киппманн грустно покачал головой:
     -- Сомнительно... очень сомнительно.
     Через  пятнадцать  минут в  полном  молчании  они  прибыли на  аэродром
Кефлавик. Там, на крайней  полосе, их ожидал разведывательный бомбардировщик
Военно-Воздушных  Сил Б-92.  Прошло  десять минут,  и сверхзвуковой  самолет
набрал скорость на взлетной полосе и взвился над океаном.
     Сандекер,  один, на  самой последней полосе,  наблюдал за исчезающим  в
небе самолетом. Когда  же самолет  растаял где-то за безоблачным горизонтом,
он тяжелой походкой вернулся к машине.

        Глава 21

     Скорость сверхзвукового самолета составляла тысячу двести  миль  в час.
Они пересекли  материк с востока на запад и, когда прилетели, было утро того
же  дня, в  который они  покинули  Исландию.  Питт,  зевая  и потягиваясь  в
ограниченном  пространстве узкой кабины, выглянул в штурманское боковое окно
и увидел маленькую тень самолета, как стрела, скользившую по зеленым склонам
гор Сьерра Мадре.
     И что теперь? Он  криво улыбнулся своему отражению в  окне  в то время,
как самолет, оторвавшись от  самого подножия  гор, пересекал укрытую туманом
долину  Сан-Габриэль.   Вглядываясь  в   Тихий   океан,  который  постепенно
представал  перед  его  взором,  он  подумал,  что надо  выбросить из головы
прошлое  и сосредоточиться  на ближайшем будущем. Он не знал, как осуществит
план, но знал,  что  несмотря  ни  на  что, он убьет Оскара Рондхейма. Когда
шасси коснулись земли и  Дин Киппманн подтолкнул его локтем, его мысли вновь
вернулись к настоящему.
     -- Как вздремнули?
     -- Я спал как убитый.
     Б-92 приземлился, и, когда пилот затормозил, машина издала резкий звук.
День  за   окном   самолета   казался   теплым   и  приятным.  Ослепительное
калифорнийское  солнце  освещало  длинный  ряд самолетов,  выстроившихся  на
рулевой дорожке. Питт прочел большие двенадцатифутовые  буквы, написанные на
одном из ангаров: "Приветствуем вас на аэродроме "Эль Торо Марине".
     Моторы  бомбардировщика постепенно затихли. Как только Питт, Киппманн и
экипаж  Военно-Воздушных Сил спустились  по  узкому трапу  вниз, на бетонной
площадке  перед  ангаром  появился  синий микроавтобус  "форд", из  которого
выскочили два человека и подошли к Киппманну. Обменявшись приветствиями, они
направились обратно к машине. Питт постоял немного, не зная, что ему делать,
и последовал за ними.
     Пока  Питт  наслаждался сигаретой, в нескольких  шагах  от него,  около
открытой  дверцы  машины,  трое  мужчин  вполголоса  разговаривали.  Наконец
Киппманн подошел к нему.
     -- Кажется, есть возможность накрыть всю семейку целиком.
     -- Что вы имеете в виду?
     -- Все они сейчас здесь. Келли, Маркс, Рондхейм, вся братия.
     - Здесь, в Калифорнии? -- недоверчиво спросил Питт.
     - Да. Мы следим за ними  с тех пор,  как они покинули  Исландию. Черный
самолет,  серийный  номер  которого  вы  обнаружили,  имел   еще   несколько
"родственников".  Ранее "Хермит лимитед"  закупила на заводе шесть самолетов
этой модели со следующими друг за другом серийными номерами. В данный момент
оставшиеся пять находятся под нашим наблюдением.
     -- Поразительно! Ловкая работа!
     -- Но не такая уж трудная,--  Киппманн улыбнулся.--  Она могла бы стать
очень  трудной, если бы эти  самолеты  носились вокруг земного шара,  но они
спокойненько стоят рядком всего в восьми милях отсюда на аэродроме Оранжевой
республики.
     -- Значит, штаб-квартира Келли где-то здесь поблизости?
     -- В горах, за Лагуна Бич,  есть  комплекс в пятьдесят акров,--  сказал
Киппманн, указывая  в юго-западном направлении.-- Между  прочим,  у  "Хермит
лимитед"   более   трехсот   служащих,   считающих,  что  они  работают  над
составлением политических анализов для правительства.
     -- Куда мы двинемся отсюда?
     Киппманн жестом пригласил Питта в машину.
     -- В Диснейленд,-- торжественно произнес он,-- чтобы остановить двойное
убийство.
     Они выехали на  Санта-Ана-Фривей и  направились на север, то  попадая в
утренний поток  машин, то вырываясь из него. Миновав поворот на Ньюпорт Бич,
Питт невольно подумал, не там ли еще находится та рыжая, которую он встретил
на  пляже  всего  несколько  дней  тому   назад.  Может  быть,  ждет  еще  в
ньюпортовской гостинице...
     Киппманн извлек две фотографий и протянул их Питту.
     -- Вот те люди, которых мы пытаемся спасти.
     Питт пригляделся к лицу одного из них.
     -- Это Пабло Кастиле, президент Доминиканской республики.
     Киппманн кивнул утвердительно.
     -- Блестящий экономист и  один из лидеров латиноамериканского движения.
С самого начала своей деятельности он проводил в жизнь грандиозную программу
реформ.  Впервые  для народа  его страны надежды  на  лучшее будущее  обрели
конкретные черты.  Наш  госдепартамент боится,  что в данный  момент,  когда
началась  стабилизация  экономики  в  Доминиканской  республике,  неожиданно
появится Келли и сведет все на нет.
     Питт взял в руки другое фото.
     -- А вот этого я определить не могу.
     --  Хуан  Де  Круа,-- сказал Киппманн.-- Крупный ученый, специалист  по
древней истории восточных  индейцев.  Лидер  Народной  прогрессивной партии.
Победил  на  выборах всего шесть  месяцев  тому  назад. Сейчас он  президент
Французской Гвианы.
     -- Если я точно припоминаю  политические события  недавнего  времени, у
него были проблемы.
     --  У  него  были  проблемы, да  еще  какие,--  согласился  Киппманн.--
Французская Гвиана далеко не такая процветающая, как, скажем, Британская или
Голландская.  Движение  за независимость началось  пять  лет  тому назад, но
только под угрозой революционного взрыва  французы приняли новую конституцию
и  всеобщие выборы.  Де Круа,  разумеется,  без  труда  получил  большинство
голосов и провозгласил  полную независимость. Он столкнулся с очень большими
трудностями. В стране свирепствуют все  виды  тропических  болезней, а кроме
того, они хронически страдают от нехватки собственного продовольствия. Я ему
не завидую. Да и никто бы не позавидовал.
     --  Да, у  правительства  Де Круа очень уязвимое положение,-- задумчиво
произнес  Питт.-- А как насчет  кабинета  Кастиле? Его министры недостаточно
сильны, чтобы пережить его смерть?
     -- С  народом, возможно. Но на верность доминиканской армии  полагаться
очень  сложно. Военная  хунта,  без  сомнения, одержит  верх. Только в  этом
случае Келли, вероятнее всего, подкупит генералов.
     -- А  как  случилось, что оба эти  человека  оказались в одном и том же
месте в одно и то же время?
     --  Если  бы  вы читали газеты, вам  было бы известно, что лидеры стран
Западного  полушария  только  что  завершили в  Сан-Франциско конференцию по
созданию Союза по развитию экономики и сельского хозяйства. Де Круа, Кастиле
и  некоторые  другие  латиноамериканские  лидеры  перед  возвращением  домой
знакомятся с достопримечательностями. Видите, как все просто?
     -- Почему вы не предостерегли их от посещения парка?
     --  Я  пытался,  но  к  тому  времени,  когда  наша  внутренняя  служба
безопасности смогла что-либо предпринять, было поздно. Де Круа и Кастиле уже
находились в парке более двух часов и оба отказались его покинуть. Теперь мы
только можем загадать, чтобы убийцы Рондхейма твердо придерживались указаний
по времени.
     -- И просто наблюдать, не так ли?-- произнес, подчеркивая каждое слово.
Питт.
     Киппманн равнодушно пожал плечами.
     -- Есть ситуации, которые мы контролируем,  но есть и другие, когда  мы
можем только находиться поблизости и наблюдать.
     Машина свернула  с  автострады на бульвар Харбор и  вскоре подъехала  к
служебному  входу. Пока  шофер предъявлял пропуск и  выяснял  у охранника, в
каком  направлении  ехать, Питт высунулся  в  окошко  и  стал  наблюдать  за
поездом, шедшим по одноколейной дороге у него над  головой. Они находилась в
северной  части парка, и среди холмов он мог разглядеть только верхнюю часть
Маттерхорна  и башни  фантастического замка. Затем ворота  раскрылись, и они
въехали внутрь.
     Когда Питт  вошел  в  подземный коридор,  который  вел в  офисы  службы
безопасности  парка, он  подумал, как  хорошо было  на госпитальной койке  в
Рейкьявике  и  как скоро  он  сможет освоиться  на  новом месте.  Он не ясно
представлял  себе,  что   именно   рассчитывает   найти   в  офисах   службы
безопасности, и едва ли понимал, в какую игру ввязался.
     Главный конференц-зал  был огромных  размеров. Он  походил на командный
пункт  Пентагона, только  меньших размеров.  За  главным  столом,  не  менее
пятнадцати футов в длину, собралось около  двадцати  человек.  В  углу стоял
радиоприемник, и  оператор озабоченно  указывал  местоположение  сотруднику,
стоявшему  под огромной картой Диснейленда. Рядом с картой расположились все
находившиеся в  комнате. Питт медленно  обошел  вокруг  стола  и остановился
около  великолепно  расчерченной   и  разрисованной  карты.  Он  разглядывал
множество  цветных  огоньков  и  ленты   флюоресцентных   дорожек,   которые
прокладывал  служащий  через  районы движения  транспорта  в парке. Киппманн
слегка коснулся плеча Питта.
     -- Готовы приступить к работе?
     --  Мой  организм  еще во  власти исландского времени.  Сейчас там  уже
шестой час. Я бы не отказался чего-нибудь выпить.
     -- Простите, сэр,-- произнес крупный человек  с трубкой во рту, который
разглядывал  Питта  из-под  великолепных,  без   оправы,  очков.--  Алкоголь
категорически  запрещен  на  всей  территории  парка  с тех  пор, как он был
открыт. И мы намерены придерживаться этого и впредь.
     --  Сожалею,--  добродушно  сказал  Питт.  Он  выжидающе  посмотрел  на
Киппманна.
     Тот поймал его взгляд.
     --  Майор Дирк  Питт. Позвольте представить вам  мистера  Дэна Лазарда,
начальника службы безопасности парка.
     Пожатие руки Лазарда было крепким.
     -- Мистер Киппманн рассказал мне о вашем ранении.  Вы полагаете, что вы
уже в форме?
     -- Я владею собой,--  хмуро  обронил Питт.--  Но надо  что-то сделать с
моим забинтованным профилем -- уж очень он привлекает внимание.
     У Лазарда промелькнула усмешка:
     -- Я  думаю, что мы сможем сделать так, что ни один человек  не заметит
ваших повязок, даже сиделка, которая их накладывала.
     Чуть позже Питт стоял перед высоким зеркалом, принимая угрожающие позы.
Он буквально стонал  от разрывавшего его  хохота и потока  нечленораздельных
звуков при  взгляде на Большого Страшного Волка,  который, в  свою  очередь,
уставился на него.
     -- Теперь вы признаете,--  сказал Киппманн, стараясь  подавить  смех,--
что ваша собственная мать не узнала бы вас в таком обличье.
     --  Да, и это  вполне соответствует моему характеру,-- ответил Питт. Он
снял волчью голову, сел в кресло и вздохнул:
     -- Сколько времени у нас осталось?
     -- Еще час сорок минут, прежде чем мы непосредственно подойдем к Келли.
     --  А  вам не  кажется,  что  я  должен включиться в  игру  сейчас?  Вы
оставляете мне не так уж много  времени,  чтобы обнаружить убийц...  если их
вообще удастся обнаружить.
     -- Здесь  около сорока человек моих людей, люди  из службы безопасности
парка и агенты ФБР прилагают все усилия, чтобы предотвратить преступление. Я
придерживаю вас до кульминационного момента.
     -- То  есть подчищаете  то, что  недоделано, перед последним броском.--
Питт откинулся в кресле и расслабился.-- Мне не очень нравится ваша тактика.
     <i>--</i>  Вы работаете  не с дилетантами, майор.  Каждый  из  этих  людей  --
профессионал.  Одни  из  них  --  в  таких же  костюмах,  как и  вы.  Другие
разгуливают,  взявшись за руки,  как влюбленные в отпуске. Третьи  под видом
семейных   людей  занимаются   верховой   ездой.  Некоторые   работают   под
обслуживающий  персонал. А  кое-кто  находится на крышах  якобы  заброшенных
контор, с биноклями и подзорными трубами.
     Голос  Киппманна   был   спокоен,   в  нем   чувствовалась   абсолютная
уверенность.
     --  Убийцы будут обнаружены и обезврежены раньше, чем они  сделают свое
грязное дело. Мы  нагородили  против Келли очень  много  -- весь его замысел
рухнет!
     --  Скажите  это Оскару  Рондхейму,--  ответил  Питт.-- Правда, в ваших
построениях есть один изъян,  который  может  погубить все --  вы не  знаете
вашего противника.
     В  комнате  воцарилась  тишина. Киппманн вытер рукой  лицо,  затем тихо
покачал головой, как если бы собирался сделать что-то, что ему не нравилось.
Он взял свой неизменный портфель  и вручил  Питту папку,  помеченную просто:
078--34.
     -- Абсолютно уверен,  что не встречался с ним лицом  к  лицу, но он для
меня -- не незнакомец.
     Киппманн стал читать содержание папки:
     --  Оскар  Рондхейм, известный  под  именем Макс Ролланд,  или Хуго фон
Клаузен, или  Чатфорд Маразан.  Его настоящее  имя  Карзо Бутера. Родился  в
Бруклине, Нью-Йорк,  15 июля  1940  года. Я  могу часами рассказывать о  его
арестах,  предъявленных  обвинениях.  Он  был достаточно  крупной  шишкой  в
прилегающем  к порту  районе Нью-Йорка.  Организовал профсоюз рыбаков. Затем
синдикат его вышвырнул, и он исчез из поля  зрения,  Последние несколько лет
мы вели тщательное наблюдение за мистером Рондхеймом и его "альбатросами". В
конце концов, мы  связали воедино все  факты,  и  они  привели нас  к  Карзо
Бутера.
     Едва заметная усмешка пробежала по лицу Питта.
     -- Вы сделали свое дело. Было  бы интересно узнать, что в ваших записях
есть обо мне?
     -- Это  у меня как раз под рукой,-- ответил  Киппманн, отметив про себя
усмешку Питта.-- Рискнете взглянуть?
     -- Нет, спасибо.  Это  не  откроет мне ничего  нового, чего бы я уже не
знал,-- категорически отказался Питт.-- Однако было бы любопытно посмотреть,
что у вас имеется на Керсти Фири.
     На лице Киппманна отразилось замешательство. Он выглядел так, как будто
его подстрелили.
     -- Я надеялся, что вы не доберетесь до нее.
     -- Папка на нее тоже есть у вас.--  Это скорее походило на утверждение,
чем на вопрос.
     --  Да,-- коротко ответил Киппманн.  Он понял, что выхода нет и никакие
доводы не убедят  Питта.  Он  тяжело  вздохнул и  протянул  Питту  папку под
номером 883--57.
     Питт  взял папку в  руки. Минут  десять он изучал ее содержание, листая
медленно, почти  неохотно, от документов к фото, от сообщений к письмам. Под
конец он как будто во сне захлопнул папку и вернул ее Киппманну.
     -- Я не могу в это поверить. Это ужасно. Я отказываюсь верить.
     -- Боюсь, все,  что вы  прочли,-- правда,  абсолютная  правда.--  Голос
Киппманна был спокойным и ровным.
     Питт прикрыл глаза тыльной стороной руки.
     --  Никогда,  никогда  за  тысячу  лет не  смог  бы  я...--  Его  голос
оборвался.
     --  Это  совершенно  выбило  и  нас  из колеи.  У нас  возникло  первое
подозрение, когда мы не обнаружили ее следов в Новой Гвинее.
     -- Я знаю. Я заподозрил ее по тем же причинам.
     -- Вы -- знали? Но каким образом?
     --  Когда  мы вместе  обедали в  Рейкьявике,  я описал рецепт, где мясо
акулы  нужно завернуть  в морские водоросли, известные под названием ехидна.
Мисс Фири  приняла это  благосклонно. Не  странно ли для миссионера, который
провел годы в джунглях Новой Гвинеи? Как вы думаете?
     -- Откуда, черт возьми, мне  это знать? -- Киппманн повел плечами.--  Я
не имею никакого представления, что такое ехидна.
     --  Ехидна,--  сказал  Питт,--  это  яйцекладущее,  покрытое   шерстью,
питающееся  муравьями млекопитающее.  Это  животное,  часто встречающееся  в
фауне Новой Гвинеи.
     -- Ну, я не стал бы осуждать ее за то, что она прозевала эту ловушку.
     -- А как бы вы  отреагировали, если бы  я сказал, что  собираюсь делать
барбекю из нью-йорских отбивных, завернутых в перья дикобраза?
     -- М-м, уж я бы отреагировал!
     -- Ну, теперь ясна вам идея?
     Киппманн посмотрел на него с восхищением.
     --  А  почему вы стали подозревать  ее?  Вы не  стали бы расставлять ей
сети, если бы что-либо не насторожило вас?
     -- Ее  загар,--  ответил  Питт.-- Он  был очень  слабым. Не может  быть
такого загара после стольких месяцев, проведенных в тропических джунглях.
     --  Сэр,  вы очень  наблюдательны,-- задумчиво  протянул Киппманн.-- Но
почему... зачем вам нужно было уличать кого-то, кого вы едва знали?
     -- Отчасти по той же самой причине, по которой я нахожусь здесь, в этом
ужасном  волчьем  обличье,--  мрачно  заметил  Питт.-- Я  добровольно взялся
участвовать в вашей небольшой охоте на людей по двум  причинам: во-первых, у
меня появилась возможность свести счеты  с Рондхеймом и Келли, не больше, не
меньше. Во-вторых, я все еще остаюсь директором специальных программ НСГИ  и
считаю  своей  прямой  обязанностью  выяснить  планы  Фири  по  зондированию
минералов  морского  дна Вот почему я  стал приглядываться  к  Керсти -- она
знает, где спрятаны светокопии. А обладая знанием некоторых фактов, я уже не
нуждался в других поводах, чтобы искать к ней подход.
     Киппманн кивнул:
     -- Теперь понятно.-- Он сидел на краю  стола и вертел  в руках  нож для
вскрытия писем.-- Ну хорошо. После того как я  арестую Келли и его компанию,
я  передам   их  вам   с  адмиралом  Сандекером,  чтобы  вы  могли  выяснить
интересующие вас вопросы.
     --  Нет,--  возразил  Питт.--  Если  вы   хотите,   чтобы  я  продолжил
сотрудничество  с вами  как единственный свидетель, знакомый с интересующими
вас людьми, вы должны обещать, что предоставите  мне несколько минут наедине
с Рондхеймом. И еще,  вы целиком  и  полностью  отдадите в  мое распоряжение
Керсти Фири!
     -- Это невозможно!
     -- Возможно. Что  произойдет  с  Рондхеймом  физически  --  для вас  не
представляет большого интереса.
     -- Даже  если  я отвернусь, чтобы вы дали ему  в зубы,  то и тогда я не
смогу отдать в ваше распоряжение Керсти Фири.
     -- Сможете,-- твердо произнес Питт.  -- Прежде всего потому, что она не
принадлежит вам, чтобы ее  отдавать.  Если вам повезет, то вы предъявите  ей
обвинение в  соучастии.  Но это  вызовет напряженность в наших  отношениях с
Исландией,  и  последующие  события  не  заставят  прыгать  от  радости  наш
госдепартамент.
     --  Вы напрасно тратите энергию,-- бесстрастно произнес  Киппманн.-- Ей
будет предъявлено обвинение в убийстве, как и всем остальным.
     -- Ваше дело -- не  предъявить обвинение, а предупредить преступление и
арестовать преступников.
     Киппманн отрицательно покачал головой.
     -- Вы не понимаете...
     Вдруг  он  осекся на полуслове. Дверь широко  отворилась  --  на пороге
стоял Лазард. Лицо его было мертвенно-бледным.
     -- Дэн, в чем дело?-- Киппманн с тревогой посмотрел на него.
     Лазард вытер лоб и тяжело опустился в свободное кресло.
     -- Де Круа и Кастиле внезапно изменили план экскурсии. Они бросили свое
сопровождение  и  скрылись  где-то в парке. Одному Богу  известно, что может
произойти, пока мы найдем их.
     Лицо Киппманна выражало полное непонимание.
     -- Господи!  Как это могло  случиться?-- воскликнул он.-- Как вы  могли
потерять их, имея в  своем распоряжении  половину федеральных агентов штата,
охранявших их группу?
     --  Да  там,  в  парке,  тысяч  двадцать народу,-- возбужденно  ответил
Лазард.-- Не надо больших усилий, чтобы два человека затерялись среди них.
     Он беспомощно пожал плечами.
     -- Де Круа и Кастиле проклинали  наши жестокие  меры предосторожности с
того момента, как они въехали  в главные  ворота  парка.  Они ехали вместе и
сначала заставили нас поволноваться из-за того, что высовывались в окна, как
пара школьников.
     Питт поднялся.
     -- Скорее! У вас есть их маршрут с указанием запланированных остановок?
     Лазард некоторое время молча смотрел на него.
     -- Да. Вот здесь -- каждое из запланированных развлечений и выставок, а
также расписание по времени.
     Питт пробежал глазами расписание, легкая усмешка появилась не его лице.
     -- Не пора ли вам включать меня в игру, шеф.
     -- Майор,-- подавленно произнес Киппманн.-- У  меня такое чувство,  что
меня начинают шантажировать.
     -- Как говорят  во время студенческих  забастовок: "Вы  пойдете на наши
требования?"
     Ссутуленные  плечи Киппманна  также отчетливо  свидетельствовали о  его
поражении,  как  если бы он выбросил  белый флаг. Он  посмотрел  на Питта  и
поймал его твердый взгляд. Киппманн кивнул головой:
     -- Рондхейм и мисс Фири -- ваши. Они  остановились в отеле Диснейленда.
Через улицу. В соседних номерах -- 605 и 607.
     -- А Келли, Маркс, фон Хаммель и компания?
     -- Все они  там. "Хермит  лимитед"  забронировала весь  шестой  этаж.--
Киппманн, испытывая  чувство  неловкости,  провел рукой по  лицу.--  Скажите
только, что вы задумали?
     -- Сохраняйте спокойствие. Пять  минут с  Рондхеймом, а затем забирайте
его.  А Керсти Фири  я  оставлю в  качестве небольшой  премии НСГИ от службы
безопасности.
     Киппманн окончательно сдался.
     -- Вы победили. Теперь где же находятся Де Круа и Кастиле?
     --  Это очевидно.--  Питт  улыбнулся  Киппманну и Лазарду.-- Где  могут
находиться двое мужчин, чье детство прошло вблизи испанских владений.
     --  О  Господи!  Как  точно  вы  определили,--  сказал  Лазард  почти с
горечью.-- Последняя остановка в расписании -- "Пираты Карибского бассейна".
     Следующим по популярности и глубине инженерной мысли аттракционом после
привидений в "Доме призраков" Диснейленда -- этого всемирно известного парка
--  является  "Пираты  Карибского  бассейна".  Аттракцион  сооружен на  двух
подземных уровнях и занимает площадь около двух акров. По каналу  для лодок,
протяженностью в  четверть мили,  объятые  благоговейным  ужасом, проносятся
пассажиры  через лабиринты  туннелей, через огромные  помещения,  в  которых
расположены  декорации,  изображающие  пиратские  корабли или  разграбленные
мародерами прибрежные города, где действуют около сотни  словно живых фигур,
которые не  только могут сравниться с  лучшими образцами Мадам Тюссо, но они
еще и поют, и танцуют, и грабят.
     Питт  был последним на входе к тому участку, где обслуживающий персонал
помогал  посетителям  сесть в лодку.  С этого  начиналась пятнадцатиминутная
экскурсия. Пятьдесят или шестьдесят человек,  стоявших  в  очереди, помахали
Питту руками и отпустили несколько шутливых замечаний по поводу его костюма,
в то  время как он шел  позади Киппманна и Лазарда. Он  помахал им  в ответ,
подумав о  том,  каково  было бы  выражение  их лиц, если  бы ему неожиданно
пришлось  снять  маску волка  и  показать  им  свое  забинтованное лицо.  Он
разглядел не менее десяти маленьких ребятишек, которым после  такого зрелища
вряд ли бы захотелось читать перед сном "Трех поросят".
     Лазард схватил за руку старшего из обслуживающего персонала:
     -- Немедленно, вы должны остановить движение лодок.
     Служащий --  светловолосый  долговязый  парень лет  двадцати  -- просто
остолбенел.
     Лазард, принадлежавший, очевидно,  к  той  породе людей, кто  не  любит
терять  слова попусту,  быстро  направился  к  пульту  управления,  отключил
подводную  цепь,  на  которой держалась тяга, приводившая лодки  в движение,
поставил устройство на ручной тормоз и повернулся к ошеломленному парню.
     -- Двое мужчин, двое мужчин вместе, отправлялись в лодке?
     Сбитый с толку парень мог только пробормотать:
     -- Я... я... не  знаю точно, сэр. Было так много народу. Я не могу всех
их припомнить...
     Киппманн  встал перед Лазардом и показал  парню фотографии Кастиле и Де
Круа:
     -- Не узнаете?
     Глаза у парня расширились.
     -- Да, сэр. Теперь я вспомнил.-- Тень пробежала по его лицу.-- Но, сэр,
они были не одни. С ними были еще двое.
     --  Четверо!--  закричал  Киппманн,  на  что обернулись почти  тридцать
человек.-- Вы уверены?
     --  Да, сэр.-- Парень  решительно  кивнул  головой.--  Я убежден. Лодка
забрала всего восемь человек. Первые четыре места заняли мужчина и женщина с
двумя детьми. А мужчины, изображенные на фотографиях, заняли свободные места
вместе с двумя другими.
     В этот момент подоспел  Питт.  Он  тяжело и  отрывисто дышал,  его руки
вцепились  в поручни, как будто он  изо всех  сил старался преодолеть боль и
полное изнеможение.
     -- Не был ли  один из них здоровым парнем с бритой головой и волосатыми
руками?  А другой  -- с огромными  усами на красном  лице и  плечами,  как у
обезьяны?
     Парень совершенно онемел, глядя  на маскировку Питта. Затем на его лице
появилась полуулыбка.
     --  Вы  изобразили  их  очень  точно.  Именно  такая  пара.  Два   типа
бандитского вида.
     Питт повернулся к Киппманну и Лазарду.
     -- Джентльмены,-- сказал он чуть сдавленным голосом,-- мне кажется, что
мы упустили именно нашу лодку.
     -- Черт возьми!-- раздраженно  проворчал Киппманн.-- Но не  можем же мы
просто стоять здесь.
     -- Не можем,-- подтвердил Лазард.-- Этого мы не можем себе позволить.
     Он кивнул головой в сторону парня.
     --  Вызови номер 309. Скажи любому,  кто  ответит, что Лазард обнаружил
местонахождение пропавшей группы в аттракционе "Пираты Карибского бассейна".
Скажи, что ситуация крайне опасная,-- их охотники находятся там же.
     Он повернулся к Киппманну и Питту.
     --  Мы,  все  трое, будем незаметно подкрадываться  к ним, оставаясь  в
тени,  пока их не настигнем. Единственная надежда  на  то, что мы не  придем
слишком поздно.
     -- Сколько лодок ушло с тех пор, как они сели?-- спросил Питт.
     --  Десять, а может,  двенадцать.  Они  должны  находиться  на полпути.
Возможно, где-то между сгоревшей деревней и орудийной батареей.
     --  Тогда  вперед!-- воскликнул Лазард.  Он скрылся за  дверью в  конце
площадки, на которой было написано: "Только для персонала".
     Как только  они попали  в темноту,  скрывавшую механизм работы пиратов,
стали  раздаваться голоса  пассажиров, недовольных  остановкой лодок по пути
следования. Питт  предполагал,  что у Де Круа  и Кастиле,  так же как и у их
убийц, могут  возникнуть подозрения  из-за  остановки лодок, но это было  не
главное. Главное то, что план Келли  и Рондхейма  мог  быть  уже  приведен в
исполнение. Он подавил  боль в груди,  следуя за  приземистой, едва заметной
фигурой   Киппманна,  миновал   пятерых  пиратов,   закапывающих   сундук  с
драгоценностями.  Фигуры  казались настолько живыми,  что Питту было  трудно
поверить, что  это всего лишь  манекены,  которыми управляет электроника. Он
был так поглощен сценой, имитировавшей реальность, что врезался  во внезапно
остановившегося Киппманна.
     -- Полегче, полегче,-- запротестовал Киппманн.
     Лазард  дал знак рукой, чтобы  они остановились там, где стоят, пока он
крался дальше вдоль узкого коридора, припав к  металлической ограде  галереи
для  рабочих.  Галерея  протянулась  по краю  канала, по  которому двигались
лодки. Затем он дал знак Питту и Киппманну следовать за ним.
     -- Для разнообразия нам все-таки повезло,-- сказал он.-- Посмотрите-ка.
     Питт, чьи глаза еще не привыкли к темноте, посмотрел вниз. Там было то,
чего просто не могло быть,-- дикая фантастическая  сцена,  которую создавала
банда  пиратов,  поджигавших  и  грабивших  дома.  Место  напоминало  не  то
Порт-Рояль, не то Панаму-Сити в миниатюре. Пламя вырывалось из окон и дверей
домов, а  хохочущие  морские  разбойники  преследовали вполне  правдоподобно
кричавших  от страха девиц, вновь  и вновь появлявшихся  на  фоне освещенных
сзади  окон.  Громкое пение  перекликалось с разговорами, создавая ощущение,
что вся эта жуткая сцена не более чем забавная шутка.
     Канал,  по  которому проходили лодки,  пролегал  между домами,  скрывая
время от времени от глаз двух пиратов, упорно пытавшихся поймать мула, чтобы
он перевез  награбленное  ими на  левом берегу добро  к их трем  товарищам с
корабля  на  правом  берегу.  Однако  внимание  Питта  привлекло другое.  На
середине  канала  в  лодке,  почти  под  мостом,  переброшенном  над  водой,
находились Кастиле  и Де  Круа!  Они,  подобно  двум  школьникам, играющим в
хоккей на еженедельном  матче, увлеченно показывали друг  другу на различные
детали захватывавшей дух картины. Там же, прямо за  спинами южноамериканских
президентов, не  проявляя внешне  никакого интереса, как две статуи, зловеще
сидели те двое, что держали его под руки, когда Рондхейм избивал его. И было
это в Рейкьявике, всего два дня назад.
     Питт взглянул на светящийся на руке оранжевый циферблат часов. "Еще час
двадцать минут до расчетного времени. Келли.  Слишком  рано, даже очень. Тем
не менее,  двое убийц Рондхейма находятся сейчас там, сидят  не  более чем в
трех  футах  от своих намеченных  жертв.  Многое в этой головоломке остается
неясным".
     Он  не  сомневался, что по времени Келли  рассчитал  все  точно  и  что
Рондхейм  будет  придерживаться  этих расчетов.  "А  будет ли? Если Рондхейм
рассчитывает взять  "Хермит лимитед" в  свои  руки,  он может  внести в план
изменения".
     --  Здесь  вы  командуете,  Дэн,--  спокойно сказал Киппманн  директору
службы безопасности.-- Как мы будем их брать?
     --  Никакого  огнестрельного  оружия,-- сказал  Лазард,--  Не дай  Бог,
шальная пуля заденет кого-нибудь из детей.
     -- Может лучше подождать подкрепления?-- произнес Киппманн.
     --  Нет.  У  нас  нет  времени,-- ответил  Лазард,--  Мы и  так надолго
остановили лодки.  У  людей может появиться раздражение, в том числе и у тех
двоих за спинами Де Круа и Кастиле.
     -- В таком случае следует  рискнуть. Надо привести лодки в движение,  а
когда нужная нам окажется под мостом, мы их схватим.
     -- Годится,-- согласился  Лазард.-- Мост послужит нам хорошим  укрытием
-- мы сможем приблизиться к ним  на расстояние пяти футов. Я выйду из двери,
находящейся  под вывеской винной лавки. А вы, Киппманн, скроетесь за мулом и
повозкой.
     -- Еще руки нужны?-- спросил Питт.
     -- Извините, майор,-- Лазард с  сомнением посмотрел на Питта.-- Вряд ли
вы сейчас в подходящей форме для рукопашной схватки.
     Он умолк и похлопал Питта по плечу.
     -- Но вы можете сыграть жизненно важную роль.
     -- Как скажете.
     --  Появившись на  мосту среди пиратов в костюме волка,  вы могли бы на
какое-то время отвлечь  внимание тех  двоих в лодке,  чтобы дать Киппманну и
мне несколько лишних секунд для страховки.
     -- Идея -- на уровне "Трех поросят",-- проворчал Питт.
     После  того как Лазард дал указание обслуживающему  персоналу запустить
лодки вновь, они с Киппманном проскочили  в  "горящую  деревню", скрылись за
рядом домов и заняли там позицию.
     Питт, поднявшись  на мост, споткнулся о набитое чучело пирата, который,
по замыслу, "вырубился" после  большого количества выпитого. Он  нагнулся  и
вытащил у  манекена тесак.  К  своему удивлению, он обнаружил, что это  была
стальная  копия  настоящего  ножа.  Даже  на близком  расстоянии  можно было
восхищаться   механическими   пиратами,   выглядевшими   абсолютно   живыми.
Стеклянные глаза  на потемневших  от солнца  и  непогоды лицах всегда  точно
смотрели в  том направлении, куда поворачивалась голова, а брови поднимались
и опускались в унисон губам, которые напевали песенку "Двенадцать человек на
сундук мертвеца".
     Питт придвинулся к центру  арочного  моста и присоединился  к группе из
трех   веселившихся   разбойников,  которые   сидели,   свесив   ноги  через
искусственный  "каменный"  парапет  и  размахивая  своими  тесаками  в  такт
залихватской  песне. Питт в  обличье  волка и резвящиеся пираты представляли
для людей,  сидящих в  лодках,  довольно странное  зрелище.  Они размахивали
руками и  горланили знаменитую песенку флибустьеров. Двое детей, девочка лет
десяти и мальчик лет семи вскоре начали махать ему рукой.
     Кастиле и Де Круа, также хохоча, приветствовали  его  по-испански. Двое
же убийц сидели  с каменными лицами  -- представление их не волновало.  Питт
подумал, что выходит  на тонкий лед, где  не только  ложное  движение,  но и
мельчайший  просчет  в  деталях  повлечет за собой  смерть мужчин,  женщин и
детей, так беспечно веселившихся над его шутовским видом.
     Тут он заметил, что лодка пришла в движение.
     Нос ее был  как  раз  под его ногами, когда темные  фигуры  Киппманна и
Лазарда  показались из их укрытия, мелькнули  среди  манекенов и прыгнули  в
лодку. Шок был полный. Но Питт этого не заметил. Без суеты, без отработанных
эффектных  приемов, без  единого  предупредительного  слова  --  с  холодным
спокойствием он  вонзил лезвие  ножа  прямо  во  впадину  в груди, чуть ниже
подмышки, сидевшему ближе всех к нему пирату.
     Тут  случилось  невероятное.  Пират  выронил   свой   тесак,  губы  его
округлились,   в  глазах  отразилось  удивление  и  шок,  которые  мгновенно
сменились  полным  сознанием конца. Глаза  его  закатились, и  он  повалился
вперед. шлепнувшись прямо в канал.
     Второй пират  не успел среагировать так, чтобы вовремя парировать удар.
Он начал что-то  говорить, и в этот момент Питт со всей силой нанес ему удар
ножом  в основание  шеи.  Тот замычал,  вскинул руку вверх, как будто  хотел
что-то уточнить,  но не удержался на ногах из-за неровной поверхности  моста
и,  упав  на колени,  перевалился через парапет.  Из  его  полуоткрытого рта
сочилась кровь.
     Вдруг  перед  Питтом  в   огненном  отблеске  света  что-то  мелькнуло.
Инстинктивный,  чуть  заметный  наклон  головы спас ему жизнь, так  как  нож
третьего пирата  раскроил  круглую высокую  шляпу, которая  возвышалась  над
маской волка. "Слишком далеко...". Питт зашел слишком далеко, испытывая свое
счастье. Он ликвидировал двух людей Рондхейма раньше, чем они успели понять,
что  произошло. Однако  у третьего было достаточно времени,  чтобы  отразить
удар Питта и выбить его из равновесия.
     Почти ничего не видя, Питт ответил  на удар  и, шатаясь, отступил назад
под непрекращавшимися  атаками противника.  Вдруг  он конвульсивно  метнулся
вбок, через парапет,  и свалился  в холодную воду канала. Погружаясь в воду,
он услышал свистящий звук рассекающего воздух ножа в том самом месте, где он
стоял секунду назад.  Канал был  мелким,  и он сильно ударился плечом о дно.
Боль распространилась по всему  телу.  Все остановилось,  и  время перестало
существовать.
     "О-хо-хо, двенадцать человек на сундук  мертвеца". "Господи,--  подумал
Питт,--  почему эти  механические разбойники  не пели чего-нибудь  другого?"
Подобно  специалисту-диагносту, он внимательно исследовал свое разбитое тело
в  обжигавшей его воде. Ему казалось, что внутри, в  груди,  горели ребра, и
огонь распространялся  на спину и  плечи. Выбравшись с трудом на землю, Питт
нетвердо   поднялся   на   ноги,   качнулся  и   смог   удержаться,   только
воспользовавшись тесаком  в  качестве упора. Это  его озадачило. Внезапно он
понял, что в правой руке держит рукоять ножа.
     Он  опустился  на  одно  колено, и  изо  всех сил стараясь восстановить
дыхание и  сердцебиение,  пытался оценить  обстановку.  Его  глаза  отчаянно
старались  проникнуть  в темноту, окружавшую центральную, светящуюся,  часть
канала.  Мост  был  пуст. Третий пират  сбежал. Лодка  вот-вот  должна  была
исчезнуть за поворотом, который вел  в соседнюю галерею. Он повернулся назад
как раз в тот момент, когда следующая лодка с экскурсантами входила в канал.
     Все  это механически пронеслось в его сознании. Единственное, на чем он
был  сосредоточен-- убийца был где-то рядом, замаскированный под пирата. Его
охватило чувство  беспомощности. Манекены казались похожими друг на друга, а
все, что  случилось на мосту,  произошло так  молниеносно, что  он не  успел
запомнить ни одной детали из костюма его врага.
     Он   лихорадочно   пытался  спланировать   свои  дальнейшие   действия.
Преимуществ у него не  осталось  -- живой пират знал,  как он выглядит, в то
время как сам  Питт затруднился бы отличить  реальность от подделки и не мог
начать первым. "И все-таки надо действовать",-- думал он.
     Секундой  позже  он,  спотыкаясь и часто  останавливаясь, бежал по краю
канала, стараясь восстанавливать дыхание после каждого шага,  поскольку боль
простреливала все части  тела. Он  прорвался через  черный занавес и попал в
следующую полосу декораций. Это  было огромное  сводчатое  помещение, тускло
освещенное для ночных сцен.
     Встроенная в дальнюю стену копия пиратского катера уменьшенных размеров
с  полной  командой  пиратов-манекенов  и  развевающимся  на  ветру  Веселым
Роджером,  действующим с помощью скрытого электрического винта, палила через
головы  экскурсантов  в  небольшой  форт,  находившийся  на  противоположной
стороне скалы, изобиловавшей пещерами.
     Было слишком темно,  чтобы разглядеть что-либо детально в экскурсионной
лодке. Питт  не  различал никакого движения,  но  был уверен, что Киппманн и
Лазард вполне владеют ситуацией --  то  есть настолько, насколько это было в
пределах их  возможностей.  По мере того как  его  глаза начали  привыкать к
темноте,   он  увидел,  что  люди  в  лодке  свалились  в  одну   кучу,  что
соответствовало замыслу. Только он взобрался на палубу катера,  как  услышал
странный, почти бесшумный звук, похожий на тяжелый удар. Это был револьвер с
глушителем.
     Внезапно  он  увидел,  что стоит позади  фигуры  в  пиратском  костюме,
которая  что-то  держит в  руке  и  направляет  это в  сторону  лодки.  Питт
пригляделся к пирату,  а  затем поднял свой тесак и плашмя ударил  им его по
руке.
     Револьвер через металлическое ограждение  упал в воду. Пират обернулся:
светлые  волосы  выбились  из-под  красного  платка,  обвязывавшего  голову,
холодные  серо-голубые глаза  гневно  сверкали, вокруг рта залегла  глубокая
складка --  его планы были сорваны. Он увидел  комичную фигуру того, кто так
бесстрастно убил двух его товарищей. Голос его был металлическим.
     -- Кажется, я ваш пленник?
     Но Питт не  поддался  на  уловку.  Он знал,  что слова -- лишь  простая
увертка, ловушка  для  прикрытия молниеносных  движений,  которые непременно
последуют. Этот голос принадлежал страшному человеку, и  он играл по высоким
ставкам.  Но Питт вдруг  стал  обладать  чем-то  большим, чем  оружие,--  он
почувствовал прилив сил, которые волной распространились  по всему телу.  Он
улыбнулся.
     -- А-а! Так это вы, Оскар!
     Питт сделал многозначительную паузу, наблюдая за Рондхеймом, как кот за
мышью.  Исполнительный  директор  "Хермит Лимитед" был буквально на  кончике
ножа. Питт  сбросил  резиновую  волчью  голову.  Лицо  Рондхейма  оставалось
неподвижным и жестоким, но  глаза выдавали полное недоумение. Питт внутренне
готовился к моменту, который он представлял много раз, но так и не знал: как
же  все это произойдет на самом деле? Медленно, одной рукой он снял повязку,
марля  небольшой  кучкой свалилась на пол.  Закончив, он посмотрел Рондхейму
прямо в глаза  и сделал шаг назад. Губы  Рондхейма  вопросительно застыли, а
вся его фигура выражала полное непонимание.
     -- Вы не можете вспомнить лицо, Оскар?-- произнес спокойно Питт.--  Это
неудивительно. Ведь вы совсем немного оставили от того, что можно узнать.
     Рондхейм смотрел в заплывшие глаза, на разорванные  и раздувшиеся губы,
на швы,  наложенные на надбровья и челюсти. Затем  он  открыл рот  и шепотом
выдохнул:
     -- Питт!
     Питт кивнул.
     -- Но это же невозможно!-- выпалил Рондхейм.
     Питт засмеялся.
     -- Извините, что поломал ваши планы, но это еще раз доказывает,  что не
всегда можно полагаться на компьютеры.
     Рондхейм долго изучающе смотрел на Питта.
     -- А остальные?
     --  За  исключением  одного,  все они  живы и  ремонтируют переломанные
кости,--  Питт  увидел  через  плечо  Рондхейма,   что  экскурсионная  лодка
благополучно входила в следующую галерею.
     --  Итак, майор, ситуация повторяется -- опять вы и я. В условиях более
благоприятных, чем те,  которые были в гимнастическом зале. Но не  уноситесь
слишком  высоко  в  своих надеждах,-- какое-то подобие  улыбки скривило  его
губы.-- Добрые феи -- не для настоящих мужчин.
     -- Именно,-- отозвался  Питт.  Он  бросил  тесак  в  воду  через голову
Рондхейма и отошел назад. Затем осмотрел  свои руки. Им придется поработать.
Он сделал  несколько медленных  глубоких вздохов,  провел руками  по  мокрым
волосам, помассировал ими шершавые бока своего костюма и последним движением
размял пальцы. Теперь он был готов.
     -- Вы заблуждаетесь, Оскар, что ситуация повторяется. То, что произошло
в  гимнастическом  зале,  нельзя  назвать  равным  соперничеством.  Планы  и
инициатива были полностью в  ваших руках. А каков  вы один, Оскар, без ваших
платных мордоворотов, готовых разорвать на куски свою жертву? У вас есть еще
время избежать этого. Ваш  шанс на свободу -- пройти мимо меня. И в этом вся
загвоздка.
     Рондхейм оскалился.
     -- Мне не нужен  никто, Питт, чтобы уничтожить вас. Единственное, о чем
я  сожалею, что у меня нет времени, чтобы растянуть вам ощущение невыносимой
боли.
     -- Отлично, Оскар.  Слишком много психологического давления,-- спокойно
сказал Питт. По правде сказать, он все еще был очень слаб и чертовски устал,
но что-то большее, чем внутренняя мобилизация сил,  заставляло его  забыть о
боли. Невидимое присутствие Лилли, Тиди, Сэма Келли,  Ханневелла  и  других,
кто стоял  за ним, придавало ему силы, которых он никогда не нашел бы в себе
в одиночку.
     Какая-то неуловимая улыбка  мелькнула на лице Рондхейма, когда он встал
в начальную стойку  каратэ. Но она тут же исчезла. Питт обрушил на Рондхейма
точно рассчитанный  удар  справа, от  которого голова  "пирата" дернулась  и
завалилась в сторону. Он пошатнулся и прижался к основной мачте корабля.
     В глубине души Питт понимал, что у него мало шансов одолеть Рондхейма в
длительной  схватке, что  он не  сможет  вывести  из строя своего противника
более чем  на несколько минут. Он сделал ставку на неожиданность, что давало
ему преимущество, прежде чем удар каратэ вновь превратит его лицо в кровавое
месиво. Но это преимущество было небольшим.
     Рондхейм был невероятно крепким. Он быстро  пришел в себя  от  сильного
удара,  прыгнул в сторону от  мачты и  замахнулся ногой по  голове Питта, но
просчитался,  и Питт  успел  увернуться. Он достал Рондхейма серией  быстрых
ударов  слева  и  тяжелых коротких  справа, которые повалили его на  колени.
Рукой он держался за разбитый кровоточащий нос.
     -- Вы быстро поправились,-- пробормотал Рондхейм, вытирая кровь.
     -- Я же  сказал, что вы заблуждаетесь.-- Питт отпрянул  назад  и  занял
полубоксерскую,  полукаратистскую  стойку,  ожидая,  что  дальше  предпримет
Рондхейм.-- На самом деле я так же подозрителен, как Карзо Бутера.
     Когда прозвучало его настоящее  имя,  Рондхейм, возможно, почувствовал,
что   костлявые  пальцы  смерти  протянулись,  чтобы  охватить  его,  но  он
контролировал  свой  голос и  лицо, которое  оставалось ничего не выражавшей
маской.
     -- Похоже, я недооценил вас, майор.
     -- Вас легко было сбить с толку, Оскар. Или мне лучше называть  вас тем
именем,  под которым вы значитесь в метрической записи  о вашем рождении? Не
имеет значения -- ваша игра проиграна.
     Изрыгая  окровавленным ртом проклятия, с ненавистью на  лице,  Рондхейм
бросился на  Питта, но  не сделал и двух шагов, как Питт, оторвав  от палубы
верхнюю доску,  саданул ею Рондхейма по зубам. Питт  вложил в  этот удар все
свои силы. Его плечи и тело были так напряжены, что ребра скрипели в агонии.
Он знал, что второго раза не будет.
     Среди общего  шума  раздался  глухой  скрипучий звук  --  что-то  глухо
треснуло. Зубы Рондхейма были выбиты из десен -- они вывалились на порванные
губы. В течение двух или трех секунд, когда Питт схватил его рукой. Рондхейм
еще держался прямо, застыв, будто в рамке  кинопроектора,  а  затем,  как  в
замедленной  съемке, рухнул на палубу, подобно поваленному дереву, и остался
лежать неподвижно.
     Питт стоял, стиснув  зубы, с  трудом  переводя дыхание. Его правая рука
безжизненно повисла вдоль туловища. Он посмотрел вверх на  маленькие огоньки
почти  правдоподобных орудий форта  и заметил, что через павильон проплывает
следующая  экскурсионная  лодка.  Он  попытался  вглядеться  в нее,  но  пот
застилал ему глаза.
     Оставалось  что-то еще, что  он должен был сделать.  Эта  мысль вызвала
отвращение, но Питт переборол его, подумав, что другого пути нет.
     Он встал над раскинутыми руками находившегося  без сознания Рондхейма и
пригнул их вниз, оперев одну его руку о палубу и нижнюю часть металлического
ограждения. Поднял свою ногу и ударил ею по этой руке, внутренне содрогаясь,
когда кость треснула чуть ниже локтя. Рондхейм шевельнулся и застонал.
     -- Это за Джерома Лилли,-- произнес Питт жестко.
     Он повторил эту процедуру  с другой рукой Рондхейма, отметив с чувством
мрачного  удовлетворения,  что  глаза его  жертвы  широко открылись,  в  них
отразилось состояние физического шока.
     -- Это за Тиди Ройял.
     Питт двигался  автоматически, переворачивая тело Рондхейма. Он повернул
его ногами в противоположную сторону, уперев их так же, как сделал с руками,
в палубу и ограждение. Мыслящая часть его мозга выключилась. Все ушло из-под
черепной  коробки  --  остался  только  контроль за  действиями  рук  и ног,
осуществлявших  эту  работу.  Внутри контуженной,  порезанной, а  местами  и
просто  расчлененной  оболочки  спокойно  и размеренно  действовала  машина.
Смертельная  усталость  и боль были  загнаны куда-то далеко  в  подсознание,
забыты на время. Он прыгнул на левую ногу Рондхейма.
     -- Это за Сэма Келли.
     Рондхейм  пронзительно  вскрикнул.  Крик  застрял  у   него  в   горле.
Затуманенные серо-голубые глаза смотрели вверх, впившись в Питта.
     -- Убей меня,-- прошептал он.-- Почему ты не убьешь меня?
     --  Если бы  вы жили даже  тысячу  лет,-- мрачно проговорил Питт.--  вы
никогда не расплатились бы за ту боль и унижения, которые причинили. Я хочу,
чтобы  вы  знали, что  значит  испытывать агонию, когда ломают  тебе  кости,
чувствовать полную  беспомощность, лежа вот так и  только  наблюдая, как это
вытворяют. Я сломаю вам хребет, как это сделали с  Лилли. Я хочу видеть, как
вы сгниете в инвалидном кресле. Но это -- из области желаний. Оскар. Суд над
вами может продлиться  несколько недель или несколько месяцев, но нет такого
суда в мире, который не вынес бы вам смертного приговора... Нет. Я сделал бы
вам большое одолжение, если бы убил вас, но этого никогда не будет. А это --
за Уилли Ханневелла.
     Никакой усмешки  уже не было на лице Питта.  Он прыгнул  в четвертый  и
последний раз, и невыносимый крик ужаса и боли прокатился по палубе корабля,
отозвавшись эхом по всему павильону, а затем медленно затих и совсем замер.
     С чувством  полной  опустошенности  и  отчаяния  Питт  сел  на плетеное
покрытие и посмотрел вниз  на искалеченную фигуру Рондхейма. Это было жуткое
зрелище.  Ненависть  и  ярость, заполнившие  Питта,  нашли  свой  выход.  Он
чувствовал  себя  совершенно  выжатым  и  ждал, когда  его  сердце и  легкие
вернутся в нормальное состояние.
     Так он  и сидел, когда Киппманн  и  Лазард деловито пересекли  палубу в
сопровождении небольшой  группы службы безопасности.  Они не  произнесли  ни
слова.  Им  нечего было  сказать,  по  крайней мере,  в  течение шестидесяти
секунд, пока им не стало ясно, что сделал Питт.
     Наконец Киппманн нарушил молчание.
     -- Вы были несколько грубоваты с ним, не так ли?
     -- Это Рондхейм,-- без всякого выражения произнес Питт.
     -- Рондхейм? Вы уверены?
     --  Я  редко  забываю лица,-- сказал Питт.--  А особенно лицо  подонка,
выбившего из меня к чертям все.
     Лазард повернулся и посмотрел на него с восхищением.
     -- И я еще говорил о том, что вы не в форме для рукопашного боя!
     -- Извините, я не смог достать  Рондхейма прежде, чем он начал стрелять
из своего пистолета с глушителем. Он попал в кого-нибудь?
     -- Кастиле  несколько  поцарапало руку,--  ответил Лазард.-- Когда  мы,
стараясь не применять оружия, убрали с заднего сиденья  этих двух обезьян, я
увидел, как вы на мосту старательно изображаете Эррола Флинна. Но я понимал,
что до  развязки  еще далеко,  а потому заставил  лечь наших  героев  на дно
лодки.
     --  С  нашими  латиноамериканскими  гостями было  непросто,-- продолжил
мысль Киппманн.-- Они решили, что я сумасшедший, и попросили меня немедленно
убраться.
     -- А что с Келли и "Хермит лимитед"?
     -- Мы  арестуем  мистера Келли  вместе с его интернациональной командой
миллионеров,  но шансы  на вынесение обвинительного приговора  лицам  такого
уровня практически  равны  нулю. Скорее всего, их правительства  постараются
ударить  по  самому  уязвимому их месту --  кошелькам.  А штраф, который  их
заставят заплатить,  пойдет скорее всего, на строительство новых  авианосцев
для военно-морского флота.
     -- Это ничтожная плата за те страдания, которые они причинили,-- устало
заметил Питт.
     -- Много или мало -- цена будет такова,-- пробормотал Киппманн.
     -- Да... да... Это так. Слава Богу, что их удалось остановить.
     Киппманн кивнул Питту.
     -- Мы  должны  поблагодарить  вас, майор Питт, за  то, что вы разрушили
намерения "Хермит лимитед".
     Лазард неожиданно улыбнулся.
     -- А я хотел бы первым выразить вам свою благодарность: вы сражались на
мосту как  Гораций. Мы с Киппманном не стояли бы сейчас здесь, если бы вы их
не уничтожили.-- Он положил руку на плечо Питта.-- Расскажите все.
     -- Что?
     -- Как вы догадались, что эти пираты на мосту -- живые люди?
     -- Мы как раз  сидели на мосту, глаза  в глаза... и я могу  поклясться,
что один из них мне подмигнул...

        ЭПИЛОГ

     Стоял приятный южнокалифорнийский вечер. Все тяжелые, удушливые  запахи
дня улетучились, и  прохладный  бриз  с  запада  разносил  по  аллеям  отеля
"Диснейленд"  сильные  чистые  ароматы Тихого океана, исцеляя травмы Питта и
настраивая  его  мозг  на  дальнейшие  действия.  Он   молча  стоял,  ожидая
стеклянного  лифта, из  которого  посетители  могли любоваться  несравненной
природой парка.
     Лифт  загудел  и   остановился,  дверь  моментально  открылась.  Увидев
вошедших вслед за ним в лифт державшихся за руки и весело смеявшихся мужчину
и женщину, он наклонил голову, чтобы скрыть свое лицо, и сделал  жест, будто
бы  у  него зачесался  глаз.  Но  они совершенно  не обратили внимания ни на
костюм, нескладно сидевший на нем, ни на его забинтованную руку, висевшую на
черной повязке.
     Питт нажал  кнопку  шестого этажа. Лифт  стремительно  рванул вверх, он
повернулся  и  сквозь  застекленную  стену  кабины  стал разглядывать  синюю
полоску  неба  над Оранж Каунти.  Внизу расстилался  сверкающий ковер огней,
уходивших к темному горизонту. Они мелькали в кристальном воздухе, напоминая
шкатулку с драгоценностями.
     Верилось с  трудом,  что  прошло всего  два часа  с тех  пор,  как врач
Центрального парка забинтовал ему руку, а он принял  душ, побрился и впервые
после   Рейкьявика   наелся   досыта.   Врач  категорически   настаивал   на
госпитализации, но Питт не желал об этом и слышать.
     --  Это  непростительная  глупость,--  сурово  изрек доктор.-- Вы, черт
возьми, близки  к тому,  что просто умрете на ногах. Вы  должны были  отдать
концы и развалиться на части уже несколько часов назад и, если вы не уложите
свой обрубок на койку госпиталя, то это произойдет в ближайшее время.
     -- Благодарю,-- отозвался Питт.-- Я признателен вам за профессиональную
заботу, но остался  еще один акт пьесы. Два часа, не более,-- и я вверяю то,
что от меня останется, в руки медицины.
     Лифт замедлил ход и остановился. Дверь открылась. Питт ступил на мягкий
красный ковер фойе шестого  этажа, но тут же резко остановился. Лифт ожидали
трое,  двое из которых -- Питт узнал их  -- были агентами Киппманна. Третий,
стоявший в середине с опущенной головой, был Ф. Джеймс Келли.
     Питт не  сдвинулся с места, преграждая им дорогу. Келли медленно поднял
голову и посмотрел на  Питта без всякого интереса, очевидно, не узнавая его.
Наконец Питт прервал паузу.
     --  Мне  немного  жаль, Келли,  что ваш  грандиозный  план  провалился.
Теоретически он был блестящим -- но практически невыполнимым.
     Глаза Келли медленно расширились, краска отхлынула от лица.
     -- Боже!.. Майор Питт, Вы?.. Нет... Вы...
     -- Как предполагалось -- умер? -- закончил фразу Питт, как будто теперь
это не могло иметь значения ни для кого, кроме него самого.
     -- Оскар поклялся, что он убил вас.
     -- Мне удалось раньше покинуть бал,-- холодно заметил Питт.
     Резким движением Келли откинул голову назад.
     -- Теперь мне  понятно, почему мой  замысел провалился.  Похоже, майор,
судьба определила вам роль моего возмездия.
     --  Нет, Келли. Просто я всегда  оказывался там и тогда,  где не должен
был находиться.
     Келли слабо усмехнулся и кивнул ожидавшим его агентам. Все трое вошли в
лифт.
     Питт проводил их взглядом, а затем медленно произнес:
     -- Сэм просил передать вам...
     Келли потребовалось несколько секунд, чтобы опомниться.
     - А... Сэм...
     -- Он медленно умирал в тундре,--  продолжил Питт.-- Перед самым концом
он сказал, что простил вас.
     -- О, Боже... Боже...-- простонал Келли, закрывая лицо рукой.
     ...И много лет спустя перед мысленным взором Питта  не раз вставала эта
картина --  лицо  Келли  перед  тем, как  захлопнулась  дверь  лифта.  Резко
обозначенные морщины, потускневшие  безжизненные глаза, посеревшая кожа. Это
было лицо человека, выглядевшего совершенно раздавленным...
     Питт толкнул дверь номера 605.  Она была заперта. Он  прошел дальше  по
холлу  и повернул дверную  ручку номера 607. Дверь открылась.  Он перешагнул
через порог и тихо прикрыл за собой дверь.  Аромат дорогих сигарет докатился
до него раньше, чем  он  миновал переднюю. Этот аромат  и свидетельствовал о
том, что он попал в комнату Рондхейма.
     Лунный свет  проникал сквозь драпировки, отбрасывая  бесформенные тени.
Питт  осмотрел спальню,  отметив про  себя,  что к одежде и  вещам Рондхейма
никто  не прикасался.  Киппманн  сдержал  слово.  Его люди действовали очень
аккуратно, стараясь не вызвать никакой тревоги у Керсти Фири, чтобы ничто не
могло стать для нее малейшим предупреждением о судьбе Рондхейма  или кончине
"Хермит  лимитед". Он двинулся  на луч  желтого света, пробивавшегося  через
полуоткрытую  дверь  из смежной комнаты,  вошел,  ступая  мягко и  бесшумно,
подобно ночному животному, готовящемуся к прыжку. Едва ли можно было назвать
комнатой  апартаменты, обитые  бархатом и  производившие впечатление чего-то
необыкновенного.  Огромный холл и гостиная с баром,  заставленным напитками,
ванная  комната  со  стеклянной раздвижной  дверью, выходившей на  небольшой
балкон.
     В комнатах никого не было. Звук лившейся воды подсказал ему, что Керсти
была  в душе. Питт подошел к бару, небрежным движением  плеснул себе немного
шотландского виски  и уселся на  длинный, очень мягкий диван. Через двадцать
минут,  когда  были  выпиты  еще  две порции виски, Керсти  вышла из  ванной
комнаты. На ней  было зеленое шелковое  кимоно,  подхваченное в талии тонким
поясом.  Ее золотистые  волосы  отливали  солнечным блеском,  образуя  ореол
вокруг ее головы. Она выглядела необыкновенно свежей и привлекательной.
     Через спальню она вошла в гостиную и начала смешивать для себя какой-то
коктейль.  В этот момент  она  заметила в зеркале отражение Питта, сидевшего
позади  бара. Она побледнела и застыла, будто ее внезапно разбил паралич. На
лице появилось неуверенное выражение.
     --  Полагаю,-- спокойно сказал  Питт.-- что самое подходящее, что может
сказать  джентльмен  выходящей из душа  прекрасной даме: "Смотрите!  Из волн
выходит Венера!"
     Она обернулась, и неуверенность на ее лице сменилась любопытством:
     -- Мы знакомы?
     -- Мы встречались.
     Она ухватилась за край бара и молча пристально посмотрела на него.
     -- Дирк! -- тихо прошептала  она.--  Это -- вы! Это  действительно  вы.
Слава Богу, вы все-таки живы.
     -- Вы заинтересовались моей жизнью с некоторым опозданием.
     Они смотрели друг на друга: зеленые и фиалковые глаза.
     -- Эльза Кох, Бонни Паркер и Лукреция Борджиа,-- произнес он,-- все они
могли бы поучиться у вас тому, как убивать друзей и оказывать воздействие на
врагов.
     --  Я должна  была  делать  то,  что делала,-- нерешительно проговорила
она.-- Но, клянусь, я не убила ни одного человека. Я была втянута во все это
Оскаром  против  моего  желания.  И никогда  в  самом страшном сне  я бы  не
представила, что  его совместные с Келли замыслы приведут  к смерти стольких
людей.
     -- И вы утверждаете, что никого не убили?
     - Да.
     -- Лжете.
     Она бросила на него непонимающий взгляд.
     -- О чем вы?
     -- Вы убили Кристиана Фири!
     Теперь женщина посмотрела на  Питта так, как  будто он  сошел с ума. Ее
губы  дрожали, а  глаза --  эти прекрасные фиалковые глаза  --  потемнели от
страха.
     -- Вы так не думаете,-- выдохнула она.-- Кристиан  умер  на "Лаксе", он
сгорел...
     "Час   пришел,--   подумал  Питт,--   подвести  все  итоги   предъявить
окончательный счет". Он подался вперед.
     -- Кристиан  Фири вовсе не умер в огне на корабле в  Северной Атлантике
-- он  умер  под скальпелем хирурга  на операционном  столе  в Веракрузе,  в
Мексике.
     Питт замолчал. Он сделал пару глотков виски и закурил. Слова эти дались
ему нелегко. Он наблюдал за ней, не говоря ни слова.
     Рот Керсти  непроизвольно  раскрылся. До нее  дошел смысл  сказанных им
слов.  Тут  же  она закрыла  его, лихорадочно подыскивая  хоть  какую-нибудь
фразу,  но  не  смогла  ничего сказать.  Слезы  стояли у нее  в глазах.  Она
опустила голову и закрыла лицо руками.
     -- Эти сведения -- из надежного источника,-- продолжил Питт.-- Операция
была сделана в госпитале "Сау де Соль", а хирурга звали доктор Хесус Ибарра.
     -- Значит, вы знаете все,-- она беспомощно смотрела на него.
     -- Почти. Кое-что не увязывается.
     -- Зачем же вы мучаете меня? Почему не сказали сразу?
     Питт помолчал.
     --  Сказать, что? Что вы  и  есть настоящий Кристиан  Фири? Что никакая
сестра никогда не существовала? Что Кристиан умер в  тот самый момент, когда
родились вы?-- он  отрицательно покачал головой.-- А что это изменит? Будучи
Кристианом,  вы не  желали  принять тот пол,  который давало вам ваше  тело.
Тогда вы сделали операцию и  стали Керсти.  Вы вошли в этот мир с измененным
полом. Ваши гены окрестили  вас заново. Вас  не удовлетворяло  то,  что было
дано вам природой, и вы это изменили. А что здесь еще такого?
     Она вышла из-за стойки бара и прислонилась к его лицевой стороне.
     -- Вам  не  узнать. Вам никогда не узнать, Дирк, что это такое -- вести
столь непростую  жизнь, внешне играть роль сильного, мужественного, готового
на  рискованные  предприятия  мужчины,  в то время как внутри тебя рвется на
свободу женщина.
     -- Итак,  вы освободились от стеснявшей вас оболочки,-- обронил Питт.--
Сбежали   в  Мексику,  к  хирургу,  специализировавшемуся  на  операциях  по
изменению  пола.  Вы   прошли  курс  гормональных  инъекций  и  имплантанцию
силиконовой...  хм...  груди.  Затем  вы  пропитались  солнцем  на  пляже  в
Веракрузе, загорали пока не исчезли все швы. А потом, в подходящее  время вы
появились  в Исландии, заявив,  что  вы и есть та самая потерянная сестра из
Новой  Гвинеи. Какой  же  поразительной  самоуверенностью следует  обладать,
рассчитывая  при этом выйти сухой из воды. Я встречал нескольких ловкачей за
свою не слишком длинную жизнь, но,  мой  Бог, Керсти, или  Кристиан, или как
там еще, вы можете считать себя самым хитрым дьяволом... или скорее ведьмой,
когда-либо  проделывавшей  подобные  трюки.  Вы  провели всех.  Вы заставили
адмирала  Сандекера  поверить,  что  вы  собираетесь  преподнести результаты
подводных  зондирований нашему  правительству. Вы одурачили тысячу  человек,
втянув  их с кораблями и самолетами  в охоту за  дикими гусями,--  в  поиски
корабля,  который никогда  не терялся.  Вы обманом заставили вашего  старого
друга  доктора   Ханневелла   идентифицировать   обгоревшее  тело  как  ваше
собственное. Вы  использовали  персонал  "Фири  лимитед"  -- и  они погибли,
выполняя  ваш  приказ.  Вы использовали Рондхейма. Вы использовали Келли. Вы
даже пытались использовать меня, рассчитывая, что я смогу уничтожить Оскара.
Но  самое скверное состоит в том,  что пузырь непременно должен был лопнуть.
Объединяет  всех мошенников  то, что прежде всего  они обманывают себя. И  в
этом вы безумно преуспели.
     Керсти  медленно  обошла диван  и подошла  к  небольшой дорожной сумке,
лежавшей на краю стола. Она вытащила из нее небольшой кольт  двадцать пятого
калибра, направив его в грудь Питта.
     --  Ваши  обвинения  совсем  не  так  точны  и   убедительны,  как  вам
представляется, Дирк. Вы бродите вслепую.
     Питт взглянул на пистолет и отвернулся с безразличным видом.
     -- Предположим, вы выстрелите в меня.
     Она неуверенно взглянула на Питта, но пистолет был крепко зажат в руке.
     -- У меня и были намерения передать результаты  подводного зондирования
вашей  стране.  Мой первоначальный план состоял в том, чтобы, поместив  моих
ученых и инженеров  на борт "Лакс", отправить их в Вашингтон на презентацию.
Во  время  путешествия  по  Северной  Атлантике  Кристиан  Фири  должен  был
исчезнуть с борта корабля.
     -- А вы тем временем отправились в Мексику на операцию?
     --  Да,--  спокойно  ответила  Керсти.--  Но совершенно  неожиданное  и
непредвиденное  обстоятельство стало препятствием на пути к новой жизни, где
я все так точно рассчитала. Доктор Хесус Ибарра был членом "Хермит лимитед".
     -- И он передал информацию Рондхейму?
     Керсти кивнула.
     --  Да. С этого момента я стала рабыней Оскара. Он угрожал раскрыть мою
тайну всему свету, если я  не передам результаты исследований ему и Келли. У
меня не  было  выбора.  Раскрытие  тайны  привело  бы  к  скандалу,  который
уничтожил бы "Фири лимитед" и подорвал экономику моей страны.
     -- А зачем вам нужен был маскарад с "Лакс"?
     -- Когда  Оскар и Келли начали контролировать  меня,  они не собирались
выпускать  из рук результаты морского зондирования. Они и сочинили фальшивку
об  исчезновении "Лакс". Согласитесь,  это был очень  хитрый ход. Для  всего
мира результаты морского зондирования оказались потерянными на дне океана.
     -- Как, впрочем, и Кристиан Фири?
     -- Да. Это отвечало и моим целям.
     -- Но  это не  объясняет  причины переоборудования  "Лакс",-- настаивал
Питт.--  Почему  нельзя  было   просто   перенести   приборы   для  морского
зондирования на другой корабль и установить их там?
     Она улыбнулась.
     --  Эти приборы  являются  очень сложной  частью оборудования судна.  И
только специальное судно подходит для морского зондирования. Снять все это с
"Лакс"  и установить на любом неприспособленном рыболовецком траулере --  на
это ушли бы месяцы.  Пока же все были заняты  поисками "Лакс", мы  перегнали
судно в небольшую бухту на восточном побережье Гренландии.
     -- А доктор Ханневелл, какую роль он играл во всем этом?
     -- Он работал со мной над анализом результатов зондирования.
     -- Это я  знаю. Но почему с вами? Почему не с кем-нибудь из собственной
страны?
     Она посмотрела на него долгим изучающим взглядом.
     -- Я оплачивала все исследования и разработки, ничем его не связывая. А
технологические корпорации в  Соединенных Штатах  хотели  иметь его работы и
результаты экспериментов  в своем  распоряжении. Доктор Ханневелл  ненавидел
все, в чем искали коммерческую выгоду.
     -- И все-таки он стал сотрудничать с "Хермит лимитед"?
     -- Когда  "Лакс"  отправили  к  по