---------------------------------------------------------------
 © Mary Higgins Clark "Мэри Хиггинс Кларк"

 Silent night
 © Перевод с английского Михаила Генина (lemi(а)estart.com), 2003
 WWW: http://zhurnal.lib.ru/g/genin_m_w/
 © Pocket star books fiction, 1995
---------------------------------------------------------------




     Мэри Хиггинс Кларк - современная американская  писательница ирландского
происхождения, которая пользуется титулом  "королевы детектива". Она - автор
множества  книг,  большинство  из  которых  в   настоящее  время   считаются
бестселлерами.  Ее  первым  бестселлером  стала  книга  "Где дети"?  За  ней
последовали другие, такие как "Плач  в ночи", "Вокруг  города", "Я увижусь с
тобой", "Разреши называть тебя  любимым", "Помни меня", "Синдром Анастасии и
другие истории", "Победитель в лотерее", "Лунный свет становится тобой".
     Детство  Мэри,  уроженки  Бронкса  (района  Нью-Йорка),  было  омрачено
внезапной смертью отца, владевшего небольшим гриль баром. Ее  мать вынуждена
была искать работу бэбиситтера, в то время как дочь заканчивала школу. После
школы будущая писательница поступила на секретарские курсы, после чего могла
помогать семье материально.
     Ее творческий путь начался лишь по  окончании  в 1979 году Университета
Фордхэма, с получением диплома бакалавра философии. Помимо этого Мэри прошла
писательские курсы при Нью-йоркском Университете. 14 лет она проработала  на
радио, сочиняя  сценарии для радио шоу и постановок. Наконец, наступил такой
день, когда она поняла, что ее призвание - писать книги.
     Мэри  Хиггинс Кларк  пишет  об  универсальных  эмоциях  в  человеческих
отношениях. Читая ее произведения,  люди, как бы примеряют на  себя обувь ее
героев. Свои сюжеты писательница  черпает из реалий жизни.  Посещая судебные
заседания, она сталкивается  с  разными жизненными  коллизиями.  Ее  герои -
порядочные  люди, в  чью жизнь  вторгаются  силы Зла.  Ее  героини - сильные
женщины, берущие на себя львиную долю в решении собственных проблем. Мужчина
в конце действия может придти и помочь, но, в основном,  женщина справляется
с трудностями самостоятельно.
     Мэри Хиггинс Кларк - мать пятерых детей.
     Когда  ей  задают  вопрос:  "Могли бы вы сформулировать вашу  жизненную
позицию"? она обычно отвечает:
     "Некто  сказал:  хочешь быть счастлив год  - выиграй  в лотерею, хочешь
быть счастлив всю жизнь  - люби свое дело. Вот  это как раз по мне, я  люблю
мотать клубки".
     Повесть  "Молчаливая ночь"  - небольшая не  только  по объему,  но и по
времени действия. Основные события умещаются на семи часовом отрезке в канун
Рождества, но накал страстей столь острый, что книга прочитывается на едином
дыхании.  Ординарные люди, ощутившие чужую беду, как  собственную,  пытаются
сделать все от них зависящее,  чтобы  вернуть в семью потерявшегося мальчика
по имени Брайан.
     Эта книга - о  подлинных ценностях человеческих отношений, равно как  и
вечной борьбы добра и зла.
     Михаил Генин






     Эта история начинается c того момента,  когда после обеда мои  издатели
Майкл  В.Корда и Чак Адамс заговорили о  возможности  написания  детективной
истории во время Рождества в Манхэттене. Это меня заинтриговало.
     Майкл и  Чак, хочу  поблагодарить за  постоянные  дискуссии и  заметную
помощь по ходу написания книги.
     Мой  агент  Ивджин  Виник  и  мой  публицист  Лисл  Кэйд  предоставляли
постоянную поддержку и помощь. Большое спасибо вам, Джин и Лисл.
     И,  наконец, особая благодарность  читателям, которые  настолько добры,
что с следят за моими книгами. Я желаю вам всем благословенного, счастливого
и спокойного праздничного сезона.





     Джону Марчисону Броду и памяти полковника Ричарда Л. Брода,
     с любовью и благодарностью за все чудесное время, что мы делили
     друг с другом.





     Святой Кристофер, патрон путешественников,
     молись за нас и защити нас от зла.















     Это было в  Нью-Йорке в канун Рождества.  Такси медленно продвигалось в
сторону  Пятой  авеню.  Было  около  пяти  вечера.  Дорожное  движение  было
замедленное и тротуары полны покупателями рождественских подарков, спешащими
приобрести  их   в  последнюю  минуту,  работниками   офисов   и  туристами,
стремящимися  увидеть   нарядные  витрины  и  сказочно  знаменитую  елку   у
Рокфеллерского Центра.
     Уже  стемнело,  и  небо   отяжелело  от   набежавших   облаков,  точное
подтверждение  прогноза  на  период Рождества.  Но  мигающие  огоньки, звуки
рождественских  песен,  звон  колокольчиков,  стоящих  на  тротуарах  Санта-
Клаусов, и  главным  образом,  настроение  толпы, создавало  предпраздничную
атмосферу на этой оживленной магистрали города.
     Кэтрин  Дорнан  сидела на заднем сидении такси,  ее  руки  покоились на
плечах  двух маленьких  сыновей. Увидев выражение их лиц,  она  поняла,  как
права ее мать. Серьезный десятилетний Майкл и молчаливый семилетний Брайан -
были точными приборами, показывающими, как сильно дети переживали за отца.
     Когда, после полудня, еще всхлипывая, Кэтрин позвонила своей  матери из
больницы, несмотря на факт, что Спенс Кровли, врач и старинный друг ее мужа,
успокоил  ее,   что  Том  перенес  операцию  лучше,  чем  ожидали,   и  даже
предположил, что  мальчики  могут  навестить его в  семь часов вечера,  мать
твердо сказала ей: "Кэтрин, постарайся держать себя в руках. Мальчики сильно
расстроены,  и  ты  должна  помочь  им.  Я  думаю,  будет неплохо,  если  ты
попробуешь  немного их отвлечь.  Возьми  ребят с собой в Рокфеллерский Центр
полюбоваться на елку, потом пообедай с ними в ресторане. Видеть  тебя  такой
огорченной для них означает, что Том умрет".
     Этого не может случиться, подумала Кэтрин. Всеми фибрами своей души она
хотела бы вернуть назад последние  десять  дней,  начавшиеся с того ужасного
момента, когда  ей позвонили из госпиталя святой Марии.  "Кэтрин, ты  можешь
приехать прямо сейчас? Том упал во время обхода больных".
     Ее  немедленная реакция -  это  какая-то  ошибка. Складные, атлетически
сложенные, тридцативосьмилетние  люди не  могут рухнуть ни с того ни с сего.
Да и Том всегда  шутил, что  педиатры  имеют  прирожденный иммунитет ко всем
вирусам и бактериям, приносимым им пациентами.
     Но у мужа  не было иммунитета от  лейкемии,  потребовавшей немедленного
удаления его сильно увеличенной  селезенки. В госпитале ей  сказали, что он,
должно  быть, месяцами игнорировал предупреждающие сигналы.  И я была  столь
глупа,  что  не обращала внимания, казнила себя Кэтрин,  при  этом, стараясь
удержать губы от дрожи.
     Она  выглянула из  окна  и  увидела,  что они  проезжают  Плаза  Отель.
Одиннадцать лет назад,  в день, когда ей исполнилось двадцать три года,  они
справляли свадьбу  на Плазе. Невестам положено нервничать, думала она. Но не
мне. Я практически вбежала в зал.
     Десятью днями позже они отмечали  Рождество в  Омахе. Здесь Том получил
приглашение на  работу в престижное  педиатрическое отделение госпиталя.  Мы
купили  на  распродаже  эту  сумасшедшую  искусственную  елку,  думала  она,
вспомнив, как Том держал ее и сказал, "Вниманию покупателям КМАРТа"...
     В этом году, елка, которую  они так тщательно выбрали, все еще стояла в
гараже с туго связанными ветвями. Они решили  ехать на операцию  в Нью-Йорк.
Лучший друг Тома, Спенс Кровли, стал к  этому времени известным  хирургом  в
Слонг-Кеттеринге.
     Кэтрин  вспомнила,  как  была  расстроена, когда  ей,  в конце  концов,
разрешили навестить Тома.
     Такси остановилось у тротуара. "О Кэй, здесь, мадам"?
     "  Да,  здесь",  сказала Кэтрин,  заставив себя улыбнуться  и  доставая
портмоне.
     "Мы  с  отцом  привозили  вас  сюда в канун  Рождества пять лет  назад.
Брайан, я знаю, ты был еще слишком мал, а ты, Майкл, помнишь"?
     "Да", коротко ответил  Майкл,  открывая  дверь  машины. Он  увидел, как
Кэтрин вынула пятерку из туго набитого портмоне.
     "Мам, как вышло, что у тебя с собой столько денег"?
     "Когда папу вчера положили в больницу, меня заставили забрать все,  что
у  него  было, за  исключением нескольких долларов.  Я разберусь с деньгами,
когда мы вернемся к бабушке".
     Она последовала за Майклом,  выйдя  на тротуар и придерживая  дверь для
Брайана. Они  находились  перед Саксом,  что на углу Сорок  девятой улицы  и
Пятой  Авеню. Четкие  ряды  любопытных  терпеливо  стояли, желая  посмотреть
рождественские витрины. Кэтрин направила сыновей в  конец  очереди. "Давайте
взглянем на витрины, потом  пересечем улицу, а  оттуда  гораздо лучше вид на
елку".
     Брайан тяжко вздохнул. Что  это было за Рождество! Он ненавидел стояние
в  очередях -  неважно за чем.  Он  решил поиграть в  игру, в которую всегда
играл, когда хотел  убить  время. Он притворится, что уже был там, где хотел
находиться, и это была палата отца в больнице. Он не мог  дождаться  увидеть
его, чтобы отдать подарок, про который бабушка сказала, что тот поможет отцу
поправиться.
     Брайан был настолько поглощен ожиданием вечера, что когда, наконец, они
близко  подошли к  витринам, он торопился, едва замечая сцены  вращающихся и
падающих снежинок и кукол с танцующими и поющими эльфами и  животными. И был
рад, когда, в конце концов, они покинули очередь.
     Потом, когда они  начали  двигаться  к  углу, чтобы пересечь  авеню, он
увидел, что какой-то мужчина вот-вот начнет играть на скрипке, и вокруг него
стали собираться люди. Внезапно воздух наполнился звуками "Молчаливой ночи",
и люди запели.
     Кэтрин  вернулась к  обочине. "Подождите,  давайте  послушаем несколько
минут", сказала она мальчикам.
     Брайан  услышал,  как  вздохнула  мать.  Она изо  всех сил старалась не
заплакать. Он никогда не видел ее плачущей, за исключением того самого  утра
на  прошлой неделе,  когда  кто-то позвонил из госпиталя  и сказал, что отец
очень серьезно болен.

     Кэлли медленно шла по Пятой авеню. Было чуть больше пяти, и ее окружала
толпа   покупателей  "последней  минуты",  руки   которых  были  перегружены
пакетами. Это было  время,  когда она была готова  разделить  с людьми общее
возбуждение, но сегодня она ощущала только болезненную усталость. Она устала
от работы. Во время Рождества люди стремились быть дома, поэтому большинство
пациентов клиники были либо подавлены,  либо просто  невыносимы. Их  мрачное
выражение напомнило  ее  собственную  депрессию  в  течение  последних  двух
рождественских   праздников,   проведенных    ею   в   Бедфордской   женской
исправительной колонии.
     Она миновала Собор святого Патрика, и вспомнила, как бабушка брала ее с
братом  Джимми посмотреть службу.  Но  то случилось  лет двадцать  назад. Ей
тогда было десять, а ему шесть лет. Кэлли желала вернуться в те времена, все
изменить  и  не дать  случиться беде,  удержать  Джимми от  того, что с  ним
произошло теперь.
     Даже мысли о нем было  достаточно, чтобы волны страха прокатились по ее
телу. Господи, заставь его оставить меня в покое, умоляла она. С прижавшейся
к  ней Гиги, сегодня рано  утром  она ответила  на  сильный стук в дверь,  и
обнаружила  детектива Шора и другого  офицера, назвавшегося детективом Леви.
Они стояли в узком проходе в  ее  квартиру  в  доме на пересечении Восточной
Десятой улицы и Авеню Би.
     "Кэлли, ты снова пускаешь своего брата"? глаза Шора обыскивали взглядом
комнату за ее спиной, чтобы обнаружить знаки его присутствия.
     Этот  вопрос  был  для  Кэлли  верным признаком,  что Джимми  умудрился
сбежать из Рикер Айлендской тюрьмы.
     "Ему  вменяется  в вину попытка убийства тюремного охранника", сказал с
горечью в голосе детектив.  "Охранник - в  критическом состоянии.  Твой брат
застрелил его и  забрал  его  униформу. На  этот раз  ты  проведешь  гораздо
больше,  чем пятнадцать  месяцев  в  тюрьме, если  поможешь  Джимми сбежать.
Кэлли, учитывая, что для тебя это повторно, и поскольку речь  идет о попытке
убийства или об убийстве офицера при исполнении, тебя засадят надолго".
     "Я никогда не  прощу себя за то, что дала денег Джимми в  прошлый раз",
тихо сказала Кэлли.
     "Конечно. И  ключи  от  машины", напомнил он  ей. "Кэлли,  предупреждаю
тебя. Не помогай ему на сей раз".
     "Я не буду. Можешь быть уверен в  этом. Я и не знала, что он натворил в
прошлый  раз".  Она  наблюдала,  как их  глаза  вновь  обшаривали  квартиру.
"Проходите"!  заплакала она.  "Посмотрите, видите,  его  здесь  нет.  И если
желаете   подключить   мой  телефон  на  прослушивание,   сделайте  милость,
пожалуйста! Я хочу, чтобы вы услышали, как я призову Джимми сдаться. Потому,
что это все, что я могу ему сказать ".
     Но, конечно  же, Джимми не будет искать меня, молилась она, прокладывая
дорогу через толпу покупателей и уличных  зевак. Не в этот раз. Отсидев свой
срок,  она забрала  Гиги из  детского  приюта. Социальный работник  помог ей
найти маленькую квартирку  на  Восточной Десятой улице и устроил на работу в
качестве нянечки больницы святого Луки - Рузвельта.
     Это  будет ее первое Рождество с Гиги за  последние  два года!  Если бы
только  она  могла  позволить себе несколько  достойных подарков  для дочки,
подумала она. Четырехлетнему ребенку нужно иметь  собственную колясочку  для
кукол,  не  ту  складную  развалюху,  которую  предлагали  Кэлли.  Купленные
покрывало  и подушка, не сумеют скрыть неуклюжесть  коляски. Но, может быть,
она могла  бы отыскать мужчину, продававшего кукол на улице где-то  здесь на
прошлой  неделе. У нее оставалось только  восемь долларов, и  она запомнила,
что коляска была именно такая, какую она хотела для Гиги.
     У Кэлли в тот день не было с собой достаточно денег, но мужчина сказал,
что он будет на Пятой авеню между Пятьдесят седьмой и  Сорок седьмой улицами
в канун Рождества, так, что она сможет его разыскать. О, боже, молилась она,
дай  им арестовать Джимми до того, как он причинит зло кому-либо еще. С  ним
происходит что-то ужасное. И так было всегда.
     Впереди нее люди пели  "Молчаливую  ночь". Приблизившись,  она увидела,
что  они не  были  профессиональными исполнителями  рождественских песен, а,
скорее  всего, толпой, окружившей уличного скрипача, играющего  Кристмасские
мелодии.


     "...Святое дитя, столь нежное и милое..."
     Брайан  не  присоединился  к  пению, хотя  "Молчаливая  ночь" была  его
любимой, и дома в Омахе  он  был членом церковного детского хора. Он пожелал
оказаться сейчас там,  а не в Нью-Йорке, и чтобы они наряжали рождественскую
елку в их собственной гостиной, и все было бы как обычно.
     Ему  нравился Нью-Йорк,  и  он  всегда  жил  ожиданием летних  встреч с
бабушкой. Брайану это доставляло радость. Но ему был не по душе их  приезд в
этот  раз. Во всяком случае,  не  в канун Рождества, с отцом  в  больнице, с
такой печальной  матерью,  и  братом, подшучивающим над ним,  хотя Майкл был
всего на три года старше.
     Брайан засунул руки в карманы  куртки. Они  мерзли, несмотря на надетые
на них варежки. Он нетерпеливо смотрел на гигантскую елку, стоящую на другой
стороне улицы, на ледяной каток, тоже лежащий на противоположной стороне.  И
догадался,  что  в  эту  минуту мама собиралась  сказать, "Хорошо,  а теперь
давайте посмотрим на елку".
     Елка была очень  высокой, на ней были такие  яркие лампочки, и верхушку
венчала большая звезда. Но Брайана  это  сейчас  совершенно не интересовало,
равно,  как и  витрины,  которыми  они  любовались перед  этим.  Он не хотел
слушать  играющего на  скрипке музыканта, и вообще не  имел  желания  стоять
здесь.
     Они даром  теряли время. Он хотел приехать в больницу и посмотреть, как
мама  вручает  отцу большую медаль Святого  Кристофера, спасшую  жизнь деда,
когда он был  солдатом Второй Мировой Войны. Дед  носил ее всю  войну, и она
даже имела отметину в том месте, где в нее попала пуля.
     Бабушка упросила мать принести медаль отцу. Кэтрин чуть не рассмеялась,
но пообещала, сказав, "О, мама, Кристофер был всего лишь мифом. Он уже давно
не считается святым и единственно, кому помог, так это тем, кто продавал его
медали людям, прикреплявшим их к приборным доскам".
     Бабушка на это ответила, "Кэтрин, твой отец верил, что она  помогла ему
пройти  ужасные бои  и испытания, и это главное... Он верил,  и я верю тоже.
Пожалуйста, передай ее Тому и верь".
     Брайан не одобрял поведение матери. Если бабушка верила, что отцу будет
лучше, если  он  получит медаль, значит,  мать должна дать  ее ему.  Он  был
уверен в бабушкиной правоте.
     "...спи в  божественном  покое".  Скрипка перестала играть,  и  ведущая
солистка  выставила  корзину  для денег.  Брайан  наблюдал,  как люди  стали
бросать в нее монеты и долларовые купюры.
     Мама вынула портмоне из сумочки и взяла из него две долларовые бумажки.
"Майкл, Брайан, ко мне. Положите деньги в корзину".
     Майкл  взял  свой  доллар и  стал  протискиваться сквозь толпу.  Брайан
сначала последовал за ним, но вдруг заметил, что кошелек матери не  вернулся
обратно  в сумочку, когда она клала  его обратно. И увидел, что  тот упал на
землю.
     Он повернул назад, чтобы поднять его, однако, не успел сделать это, как
чья-то  рука  наклонилась  и  подхватила кошелек. Брайан  заметил, что  рука
принадлежала  худощавой  женщине  в черном дождевике с волосами, завязанными
тугим хвостом.
     "Мам"!  немедленно  позвал  он, но  тут  запели снова,  а  мать даже не
повернула головы.  Женщина,  схватившая  кошелек,  стала пробираться  сквозь
толпу. Инстинктивно, Брайан последовал за ней, боясь потерять ее из виду. Он
повернулся,  чтобы  снова  позвать  мать, но  та  запела  вместе  с другими,
"Господь  даст вам веселье,  джентльмены"... Все пели так громко, что она не
могла услышать его.
     На  мгновенье  Брайан  заколебался,  оглянувшись на  мать.  Может,  ему
следует  побежать к ней назад? Но  тут он подумал о  медали, которая  должна
помочь отцу почувствовать себя лучше. Медаль лежала в кошельке, и он не  мог
позволить, чтобы ее украли.
     Женщина уже заворачивала за угол. Он побежал за ней вдогонку.

     Зачем  я  подняла  его?  с  ужасом думала  Кэлли,  торопясь попасть  на
пересечение  Сорок восьмой улицы с Мэдисон авеню. Она отменила прежний  план
прогуляться  до Пятой авеню,  чтобы  отыскать  лоточника  с куклами.  Вместо
этого, Кэлли направилась к станции сабвея у Лексингтон авеню. Она знала, что
можно  гораздо быстрее попасть на  Пятьдесят  первую  улицу по  подземке, но
кошелек  был словно  кирпич  в кармане, и  ей казалось,  что  куда бы она ни
повернула,  все  с  подозрением  оглядываются на  нее.  Большая  Центральная
Станция будет полна народу. Она решила сесть  на метро именно там. Так будет
намного безопасней.
     Патрульная машина обогнала ее, когда  она повернула направо и пересекла
улицу. Несмотря на холод, Кэлли покрылась испариной.
     Он,  возможно, принадлежал той женщине с маленькими мальчиками. Кошелек
лежал на  земле  рядом  с ней.  В мозгу у Кэлли отразился момент, когда  она
заметила  стройную  молодую женщину в розовом демисезонном пальто,  так, что
могла видеть отороченные мехом рукава. Пальто, очевидно,  было  дорогим, так
же,  как  и  сумочка,  перекинутая  через плечо,  и  обувь.  Черные  волосы,
ниспадавшие  на воротник, блестели. Она выглядела  вполне  благополучной, и,
кажется, не имела никаких жизненных проблем.
     Кэлли  подумала,  что  хотела  бы  выглядеть, как она. Женщина примерно
моего  возраста,  похожей фигуры  и волосы, почти, что одного  цвета. Ладно,
может  быть в следующем  году  я смогу позволить красивую  одежду для Гиги и
себя.
     Потом  она  повернула голову, чтобы поймать отблеск  сверкающих витрин.
Итак, я  не видела,  что женщина уронила портмоне, подумала она. Но, проходя
мимо,  почувствовала,  что нога  натолкнулась на что-то,  и, посмотрев вниз,
заметила его на тротуаре.
     Почему  я сразу не спросила,  не ее  ли он? терзалась Кэлли. Но в то же
мгновение вспомнила,  как  много  лет  назад  бабушка  как-то  пришла  домой
смущенная и расстроенная. Она нашла кошелек на улице, открыла его и  увидела
имя и адрес владельца. Тогда, несмотря на то,  что ее  мучил артрит,  пройдя
три  квартала,  она вернулась назад,  чтобы отдать  кошелек,  и  каждый  шаг
причинял страдания.
     Женщина, владелец кошелька, внимательно проверила содержимое и заявила,
что пропала одна двадцатидолларовая купюра.
     Бабушка   была  сильно  огорчена.  "Она  фактически  обвинила   меня  в
воровстве".
     Та  же  мысль  промелькнула  у  Кэлли  в  минуту, когда  она  коснулась
портмоне. Допустим,  он  принадлежит мадам в розовом пальто, и та тоже могла
подумать,  что  Кэлли вытащила его из  ее кармана или взяла из него  деньги?
Предположим,  что вызвали полицию? Они обнаружат, что  она еще на испытании.
Они в  любом случае не поверят ей после того, как  поверили, когда она  дала
Джимми  деньги  и  свою  машину.  Потому что брат  сказал  ей,  что если  он
немедленно  не  уберется  из города, то  его убьет кто-то из банды с  другой
улицы.
     О,  боже, ну  почему я  не оставила  кошелек на месте?  подумала она. А
может,  бросить его в  ближайший почтовый ящик?  Она  не могла рисковать. Уж
слишком  много скрытых полицейских было в центре города во время праздников.
Предположим, один из них увидит ее и спросит, что она делает?  Нет, надо как
можно  скорее вернуться домой.  Айка заботится о Гиги, как  и о  собственных
внуках,  и  после  закрытия  детского сада,  приведет  ее домой.  И  вообще,
становится поздно.
     Я положу кошелек в  бандероль, напишу  имя,  указанное  в нем,  и позже
брошу в любой почтовый ящик, решила Кэлли. Это все, что я могу сделать.
     Кэлли дошла до  Большой Центральной  Станции. Как она и  надеялась, там
была  толпа людей, спешащих во все направления к поездам и вагонам подземки,
торопившихся  домой  к  рождественскому  столу.  Она  прошла  через  главный
терминал, и  в конце  его  спустилась  по  ступенькам  к  входу  на  станцию
Лексингтон авеню.
     Бросив  токен  в  автомат-пропускник,  женщина поспешила  на  Экспресс,
идущий  до  Четырнадцатой  улицы,  и  не  заметила,  как маленький  мальчик,
скользнул под турникет и устремился по ее следам.



     "Бог  даст  вам  веселье,  джентльмены,  не позволит  вам  грустить"...
Знакомые слова, казалось, заворожили  Кэтрин, напоминая о  силах, угрожающих
ее счастливой жизни, которая должна была длиться вечно. Том лежал в больнице
с  лейкемией.  Сегодня утром  удалили  его разросшуюся селезенку  в качестве
предупреждения против возможного разрыва, и пока слишком рано считать, что у
него  все будет в порядке.  Ее не отпускал страх,  что муж умрет, и  мысль о
жизни без него едва не парализовала ее.
     Почему я раньше не догадалась, что Том болен? терзалась она. Вспомнила,
как  всего  две недели назад, когда она попросила его вытащить  продукты  из
багажника  машины,  он  ухватил  самый тяжелый  мешок, поколебался, но потом
поднатужился и поморщился, поднимая его.
     Она  тогда  засмеялась  над  ним.  "Вчера  играл  в  гольф.  А  сегодня
передвигаешься, как старик. Тоже мне, атлет"!
     "Где  Брайан"? спросил  Майкл, когда вернулся, бросив  доллар в корзину
уличного певца.
     Поглощенная  своими  мыслями,  Кэтрин  взглянула  на   сына.  "Брайан"?
спросила она  машинально. "Он тут". Потом оглянулась, ее  глаза  сканировали
место,  где они стояли. "У него был доллар. Разве он не пошел с тобой отдать
его музыканту"?
     "Нет",  грубовато сказал Майкл. "Скорее  всего, он  решил  прикарманить
его".
     "Прекрати",   нахмурилась   Кэтрин.   Она   огляделась   по   сторонам,
встревожившись. "Брайан"!  позвала  она "Брайан"! Песнопение закончилось,  и
толпа стала таять. Куда же мог подеваться Брайан? Он наверняка не мог просто
уйти. "Брайан"!  позвала она  снова,  на этот раз громко, с явной тревогой в
голосе.
     Некоторые люди обернулись  и поглядели на  нее с удивлением. "Маленький
мальчик", сказала она,  внезапно испугавшись. "В темно-синей лыжной куртке и
красной лыжной шапочке. Видел ли кто-нибудь, куда он пошел"?
     Она заметила, как  прохожие качают головами,  и  видела, что они  хотят
помочь. Одна женщина  указала туда, где  стояла очередь  желающих посмотреть
Саксовские витрины. "Может, он пошел туда"? с сильным акцентом спросила она.
     "Как  насчет елки? Не  мог ли он пересечь  улицу,  чтобы быть поближе к
ней"? предположила другая женщина.
     "Может быть, он пошел в Собор", сказал кто-то.
     "Нет. Нет, Брайан не мог сделать это. Мы собирались навестить его отца.
Брайану не терпелось увидеться с ним". Произнеся эти слова, Кэтрин осознала,
что случилось нечто ужасное. Почувствовала, как на  глаза навернулись слезы.
Она полезла  в сумочку  за носовым платком и  поняла, что что-то пропало: то
был ее портмоне.
     "О, господи", сказала она. "Пропал мой кошелек".
     "Мам"!  Теперь  и  Майкл потерял  свой  уверенный  взгляд,  потому  что
забеспокоился  об  отце.  Он  сразу  превратился  в  до  смерти  напуганного
десятилетнего ребенка. "Мам! Ты думаешь, Брайана украли"?
     "Как такое  могло бы случиться?  Никто не мог бы просто взять и утащить
его. Это невозможно". Кэтрин почувствовала, как у нее подкосились ноги.
     "Зовите полицию"! заплакала она. Мой маленький мальчик пропал".

     На  станции   было  столпотворение.   Сотни  людей   спешили  в  разных
направлениях.  Повсюду были  развешаны рождественские  декорации. Было очень
шумно. Самые разные звуки  эхом отражались в большом пространстве, уносясь к
высоченному потолку.  Мужчина с  занятыми покупками руками,  толкнул Брайана
острым локтем в ухо. "Прости, малыш"!
     У него появилось масса  неприятностей из-за этой женщины, взявшей мамин
кошелек. Он уже не раз терял ее из виду. Вот он продрался сквозь семейство с
двумя  детьми,   перегородившее   ему  дорогу.  Не  успел   преодолеть   это
препятствие,  как  тут  же  столкнулся  с  идущей  навстречу   дамой.  "Будь
осторожней"! бросила та.
     "Простите", вежливо произнес Брайан, глядя на нее снизу. На сей раз, он
почти  потерял женщину, за  которой  следовал, поймав  ее  вновь,  когда  та
спустилась по лестнице  вниз, и поспешила сквозь длинный коридор, ведущий на
платформу подземки. Когда  она прошла  сквозь  турникет, он проскользнул под
соседним, и последовал за ней в вагон.
     Он еле протиснулся в  переполненный  вагон. Женщина  стояла, держась за
поручень,  расположенный над  сиденьями.  Брайан стоял  возле  нее, его рука
сжимала вертикальную стойку. Они проехали только один длинный перегон, и она
начала протискиваться к выходу.  На пути Брайана было столько людей, что  он
лишь с большим трудом успел покинуть  вагон и догнать ее. Он  бежал за ней и
после того, как она поднялась по лестнице к другому поезду.
     На этот раз, вагон не был так забит, и Брайан встал рядом со старушкой,
которая чем-то напомнила ему бабушку. Женщина в темном плаще сошла на второй
остановке,  и  он вышел вслед за ней,  зафиксировав взгляд  на ее прическе с
длинным хвостом, когда она чуть не выбежала на улицу вверх по ступенькам.
     Они  дошли   до  автобусной  остановки.  Автобусы   сновали  в   разных
направлениях, торопясь пересечь широкую улицу до красного сигнала светофора.
Брайан оглянулся. Насколько он мог видеть, ничего кроме жилых домов здесь не
было. Свет сочился из сотен окон.
     Женщина с портмоне  стояла,  ожидая  зеленого сигнала  светофора. Когда
зажегся  сигнал "ИДИТЕ!",  он перешел с ней  на другую  сторону улицы. После
этого она повернула налево и быстро пошла по тротуару. Следуя за ней, Брайан
бросил быстрый взгляд на название улицы. Когда они  приезжали прошлым летом,
мама  придумала игру, чтобы научить  его  читать уличные  знаки в Нью-Йорке.
"Бабушка  живет  на  Восемьдесят   седьмой  улице"   говорила   она.  Мы  на
Пятидесятой. За сколько кварталов  отсюда ее квартира"? Этот знак показывает
Четырнадцатую  улицу.  Надо запомнить ее,  говорил он  себе,  шагая вслед за
женщиной с маминым кошельком.
     Брайан почувствовал  на лице снежинки. Порыв ветра холодом дохнул ему в
щеки. Он пожелал, чтобы рядом оказался полицейский, которого можно попросить
помочь, но  не увидел  никого.  Мальчик  знал, что собирается сделать  это в
любом случае - будет следовать за женщиной до самого ее дома. У него еще был
доллар,  что мама дала для скрипача. Он разменяет деньги и позвонит бабушке,
и та пришлет полицейского, который поможет вернуть кошелек матери.
     Это  неплохой  план, подумал  мальчик. Надо именно  так  и  сделать. Он
должен получить портмоне , в котором лежала медаль. И, пусть мама не считала
медаль полезной, бабушка вложила ее ей  в руку  и сказала, "Пожалуйста,  дай
это Тому и верь".
     Выражение бабушкиного лица было спокойным,  и Брайан не сомневался, что
она  права. Когда  он  вернет  медаль,  и  они  вручат  ее  отцу,  он  точно
поправится. Брайан это знал.
     Женщина ускорила шаг. Он  продолжил  преследование,  когда та пересекла
одну улицу и дошла до конца следующего квартала. Затем повернула направо.
     Улица,  где они  теперь оказались,  уже  не была  такой яркой,  сияющей
магазинными  витринами,  как  та,  что  они  недавно  покинули.  Большинство
строений  на  ней были меблированными  квартирами, здания исписаны  мелом, и
часть уличных фонарей разбита. На обочине сидел бородатый мужчина, сжимающий
в руках бутылку. Он протянул руку к Брайану, когда тот проходил мимо.
     Впервые за прошедшее  время Брайан испытал страх, но  продолжал следить
за  женщиной.  Снег  повалил  сильней,  и  тротуар  сделался  скользким.  Он
поскользнулся, но не  упал.  Мальчик задыхался,  стараясь  не  отстать.  Как
далеко она  собирается идти? задался он вопросом. Четырьмя кварталами дальше
был получен ответ.  Похитительница кошелька вошла  в подъезд старого здания,
вставила  ключ в скважину  и оказалась внутри.  Брайан  подбежал перехватить
дверь до того, как она закроется, но не успел. Дверь захлопнулась.
     Мальчик не знал,  что теперь делать,  но  тут  через стекло  он  увидел
мужчину, направляющегося к подъезду. Как только человек открыл дверь и вошел
в нее, Брайан умудрился  удержать ее, и нырнуть  внутрь  до  того, как дверь
захлопнулась снова.
     Коридор был темный и грязный, и в воздухе  висел  запах  засохшей  еды.
Впереди  были  слышны  шаги  человека,  поднимающегося  вверх  по  лестнице.
Стараясь подавить страх и не шуметь, Брайан стал сам медленно подниматься до
первой лестничной клетки. Он видел,  куда вошла женщина. Теперь он выберется
отсюда  и найдет телефон. Может,  вместо звонка  бабушке,  ему  следовало бы
набрать 911, подумал он.
     Мама  учила  его,  что в случае особой нужды,  он  должен  набрать этот
номер. Чего до сих пор не сделал.

     "Хорошо,  миссис Дорнан.  Опишите  мне вашего  сына",  участливо сказал
полицейский офицер.
     "Ему семь и для своего возраста он мал",  сказала  Кэтрин. Она  слышала
пронзительные нотки в голосе. Они сидели в патрульной  машине, запаркованной
перед Саксами, рядом с тем местом, где прежде играл скрипач.
     Она почувствовала, как рука Майкла успокаивающе погладила ее.
     "Какого цвета волосы"? спросил офицер.
     "Рыжие, как у меня", сказал  Майкл. "Глаза  голубые. У него веснушки, и
нет одного из передних зубов. Брюки такие же, как у меня, а куртка тоже, как
моя, только у него - синяя, а у меня - зеленая. И он щуплый".
     Полицейский одобряюще взглянул на Майкла.
     "Ты  здорово помогаешь, сынок. А теперь, мадам, вы утверждаете, что ваш
кошелек тоже пропал? Не думаете  ли  вы, что могли уронить  его,  или кто-то
вытащил его у вас? Я имею в виду, это могла быть кража"?
     "Я  не  знаю", сказала  Кэтрин.  "Меня не  волнует портмоне. Но когда я
давала  мальчикам  деньги  для  скрипача,  то, возможно, не опустила  его  в
сумочку. Он был довольно большой и мог вывалиться из нее".
     "Ваш сын не мог поднять его и решить пойти что-нибудь купить"?
     "Нет, нет  и нет"! вспыхнула  Кэтрин, качая  головой.  "Пожалуйста,  не
тратьте времени на такие предположения".
     "Где  вы  живете,  мадам?  Я  имею в  виду,  не  желаете  ли  позвонить
кому-нибудь"? Полицейский посмотрел на кольца  на руке Кэтрин. "Вашему мужу,
например"?
     "Мой муж  находится в  больнице  Слоан-Кеттеринг.  Он  очень болен.  И,
наверное, волнуется. Мы собирались навестить его. И он нас ждет".
     Кэтрин  положила  руку на  дверцу патрульного  автомобиля.  "Я  не могу
сидеть здесь просто так. Я должна искать Брайана".
     "Миссис Дорнан,  мне нужно  описание Брайана.  Через три минуты  каждый
полицейский в Манхэттене будет его искать. Вы знаете, он мог только отойти и
потеряться. Это случается. Часто ли вы бываете в Даун Тауне"?
     "Мы раньше жили в  Нью-Йорке, а теперь живем в Небраске", сказал Майкл.
Каждое лето мы навещаем бабушку. Она живет на Восемьдесят седьмой  улице. Мы
вернулись на прошлой неделе, потому что у моего отца лейкемия, и он нуждался
в операции. Он учился в  медицинской школе  вместе с доктором, который вчера
делал ему операцию".
     Мануэль  Ортиз  был  полицейским  всего  год,  но  уже  много  раз  ему
приходилось  сталкиваться с горем и  отчаянием.  Он все это увидел  в глазах
молодой женщины. У нее был сильно болен муж, а  теперь еще и сын пропал. Ему
было ясно, что состояние женщины близко к шоковому.
     "Отец, наверное,  уже  догадался,  что случилось плохое", с  огорчением
заметил Майкл. "Мам, может, тебе не надо навещать его сейчас"?
     "Миссис Дорнан, как насчет того, чтобы оставить Майкла с нами? Мы будем
здесь в случае, если  Брайан вернется. Поднимем на ноги всех служащих, чтобы
они скорей разыскали его. Будем кружить по улицам, и давать сигналы, тогда у
мальчика  будет  стимул  вступить в контакт с нами. Я возьму другую  машину,
чтобы доставить вас в больницу и привезти назад".
     "Вы точно будете здесь в случае, если он вернется"?
     "Абсолютно".
     "Майкл, ты сумеешь помочь найти брата"?
     "Конечно, мам. Я буду высматривать его".
     Кэтрин увидела  выражение лица сына. Он пытается выглядеть взрослым. Он
хочет убедить меня, что Брайан в порядке. Как это было бы здорово!
     Она обняла Майкла и почувствовала его  маленькое, грубоватое пожатие  в
ответ.
     "Мы будем ждать здесь, мам", сказал он.








     Джимми Сиддонс выругался  про  себя,  пересекая круглую  площадь  возле
Авеню Би в квартирном комплексе городка Стивесант. Униформа, которую он снял
с  тюремного  охранника, придавала ему респектабельный вид, но носить ее  на
улице  было слишком опасно.  Он умудрился стащить грязное пальто и шапку  из
магазинной тележки какого-то бездомного. Это  немного помогло, но надо найти
более приличную одежду. Кроме того, ему нужна машина. Причем, такая, которую
никто не хватится  до утра,  запаркованная на ночь, типа того, что позволяют
себе жители  городка Стивесант:  среднего размера,  коричневая  или  черная,
смотрящаяся  на  дороге  как  любая другая Хонда,  Тойота  или Форд. Никаких
прибамбасов.
     Пока что он не видел подходящей тачки. Он наблюдал, как какой-то старик
вылез  из Хонды  и  сказал  своему пассажиру, "Хорошо,  что  мы добрались до
дому", но его машина была ярко красной, из тех, что привлекают внимание.
     Некий малый приткнулся  к обочине, но по звуку мотора Джимми решил, что
она тоже не  подойдет. Все, на  что  такая машина способна, это  выехать  на
хайвэй и там развалиться.
     Он замерз и был голоден. Десять часов в тачке,  считал он. Потом я буду
в Канаде, меня встретит Пэйдж, и мы снова исчезнем. Пэйдж - лучшая подружкой
из тех, что  у него  были, она  здорово помогла ему тогда в Детройте. Он был
уверен, что никогда бы не попался,  если  бы прошлым летом лучше проверил ту
бензоколонку в Мичигане.  Ему  следовало заранее оценить  обстановку снаружи
офиса  вместо  того,  чтобы  удивиться при виде (бывшего не при  исполнении)
полицейского,  который   вошел,   когда   он   держал  на  мушке   служащего
бензоколонки.
     На следующий день  он уже был на пути в Нью-Йорк.  Чтобы  нести в  суде
ответственность за убийство копа.
     Престарелая пара прошла мимо и улыбнулась ему. "С Рождеством"!
     Джимми ответил подобающим  кивком головы.  Он обратил внимание на слова
женщины. "Эд, я  не могу поверить, что ты не положил все подарки для детей в
багажник.  Кто в наше время оставляет что-либо на  виду  в машине  на ночь в
такой день"?
     Джимми  зашел  за  угол  и  решил  понаблюдать  за парой, стоящей перед
Тойотой темной окраски. Мужчина  открыл дверцу.  С заднего сиденья он забрал
маленькую лошадку-качалку  и вручил ее женщине, потом взял с полдюжины ярких
подарочных упаковок. С помощью жены он все  перенес в багажник, закрыл замки
на дверцах машины и вернулся на тротуар.
     Джимми  слышал,  как  женщина  сказала,  "Я   полагаю,  с  телефоном  в
"бардачке" ничего не  случится",  на что муж  ответил, "Конечно  же.  Только
трата  денег,  как я  и  считал. Не  могу  дождаться,  завтра  утром увидеть
выражение лица Бобби, когда он откроет подарки".
     Сиддонс видел, как они свернули за угол и исчезли. Это означало, что из
своей квартиры они не смогут выглянуть, чтобы обнаружить пустой паркинг.
     Перед  тем,  как  подойти  к  автомобилю, Джимми  выждал  минут десять.
Несколько снежинок кружилось в воздухе. Две минуты спустя он уже  выезжал из
комплекса. Времени было четверть  шестого.  Он направился к месту жительства
Кэлли на пересечении Десятки и Би. Он знал, как удивится сестра, увидев его.
И  не будет рада.  Кэлли, возможно,  считала, что он не сумеет  отыскать ее.
Неужели  она, в самом деле, полагала, что он не доберется до  нее? удивлялся
он.
     Старшая сестра, думал он, направляясь в сторону Четырнадцатой улицы, ты
ведь обещала  бабусе заботиться  обо мне.  "Джимми нуждается в  наставнике",
говорила бабуся.  Он в плохом окружении. Его так легко сбить с пути". Что ж,
Кэлли не навестила его  в Рикерсе. Ни разу. Он  не получил ни одной весточки
от нее.
     Надо быть осторожным. Он не сомневался, что копы будут следить за ним в
доме Кэлли. Но учитывал и это тоже. Джимми и  прежде бывал  в этих  местах и
знал, как можно добраться по крышам других зданий и попасть к ней в  дом. Он
проделывал такое пару раз в детстве.
     Зная характер  Кэлли, он  был уверен,  что та все еще хранит в  стенном
шкафу одежду Фрэнка. Она с ума сходила по нему, возможно, его  фото и сейчас
висят на стенах квартиры. Кто бы подумал, что он умрет еще до рождения Гиги.
     И зная  Кэлли,  можно ожидать,  что у нее найдется немного  баксов  для
младшего брата,  чтобы  заплатить  таможенный сбор за дорогу,  считал он. Уж
он-то найдет способ заставить ее держать язык  за зубами,  пока благополучно
не доберется до Канады вместе с Пэйдж.
     Пэйдж. Ее образ возник в его голове. Красива. Блондинка. Всего двадцать
два  года. С ума от него. Она подготовила все, сумела передать ему пистолет.
Не подведет и не бросит его.
     Джимми нехорошо  улыбнулся. Ты никогда  не пыталась  помочь мне, пока я
гнил в тюряге,  думал он,  но  все же  еще раз,  дорогая сестрица,  соизволь
помочь мне убраться восвояси, нравится тебе или нет.
     Он запарковал машину в квартале от дома, где жила Кэлли, и притворился,
что проверяет шины, поглядывая при  этом по сторонам. Вблизи копов не  было.
Даже если бы они следили за квартирой, то ни за что не догадались бы, что он
мог проникнуть в нее другим  способом. Выпрямившись,  он  выругался. Чертова
наклейка  на бампере. Слишком заметна. МЫ ТРАНЖИРИМ НАСЛЕДИЕ  НАШИХ  ВНУКОВ.
Сиддонс сумел избавиться от большей части этих слов.

     Пятнадцатью минутами позже, Джимми открыл нехитрый замок квартиры Кэлли
и  попал  внутрь. Бедно,  думал он, заметив трещины в потолке и  надорванный
линолеум в маленьком коридоре. Но уютно. Кэлли всегда была чистоплотна. Елка
стояла  в углу  гостиной,  а под ней  несколько небольших упаковок с  яркими
обертками.
     Джимми  вошел  в спальню,  где  разыскал  встроенный  шкаф  с  одеждой,
которая,  как  он  считал,  должна там  быть.  Переодевшись, он  обошел  всю
квартиру в поисках денег, но ничего не нашел. Не поленился порыться в плите,
холодильнике  и раковине,  желая  выпить  пива,  но отыскал  только  Пепси и
приготовил себе сэндвич.
     По  его расчетам  Кэлли уже должна  была  придти домой из  больницы. Он
знал,  что  по пути она  забирает  Гиги  от  бэбиситтера. Джимми  присел  на
кушетку, глаза  прикованы  к  входной двери, нервы натянуты до  предела.  Он
потратил  на еду большую часть  тех денег, что нашел в карманах надзирателя.
Ему позарез нужны были наличные на оплату таможенных постов на дорогах и еще
на бак горючего. Давай, Кэлли, думал он, где тебя черти носят?
     Без десяти шесть он услышал звук открываемой ключом двери. Он вскочил и
в три  длинных прыжка оказался у входа, застыв возле  стены. Дождался, когда
Кэлли войдет и закроет за собою дверь, и тут же прикрыл ей рот рукой.
     "Не кричи"!  прошептал он,  удерживая ладонью готовый  вырваться у  нее
крик.
     "Поняла"?
     Она кивнула, ее глаза выражали страх.
     "Где Гиги? Почему не с тобой"?
     Он  ослабил  хватку  для  того,  чтобы  дать  ей  ответить  почти,  что
неузнаваемым голосом, "Гиги с  бэбиситтером. Та держит  ее  дольше обычного,
чтобы я смогла сделать покупки. Джимми, что ты тут делаешь"?
     "Сколько у тебя денег"?
     "Вот,  возьми  мою  сумку".  Кэлли протянула  ее,  молясь,  чтобы он не
догадался заглянуть  в карманы  ее пальто. О, господи, подумала она.  Сделай
так, чтобы он убрался.
     Брат  взял ее сумочку и низким, угрожающим тоном предупредил, "Кэлли, я
отпущу тебя.  Только не пытайся делать что-либо не  то,  или у Гиги не будет
мамы, которую она так ждет. Поняла"?
     "Да, да".
     Кэлли ждала, когда он  отпустит ее, затем медленно повернулась  к  нему
лицом. Она не видела брата с той ужасной ночи около трех лет назад, когда, с
Гиги на руках вернулась с работы в Дневном Центре по уходу, и обнаружила его
в своей квартире в Вест Вилладже.
     Он выглядит почти, как и  прежде,  думала она, за исключением того, что
волосы пострижены короче, и лицо более худощавое.  В  глазах не было и следа
теплоты, которая однажды вселила в нее надежду, что он может перемениться  к
лучшему.  Ничего  не осталось от испуганного  шестилетнего ребенка,  который
цеплялся за нее, когда мать бросила их с бабушкой и исчезла из их жизней.
     Он открыл сумочку, порылся в ней и вытряс из нее всю наличность.
     "Восемнадцать долларов", сердито  бросил  он  после  того,  как  быстро
пересчитал деньги. "И это все"?
     Джимми,  я   получу   зарплату  только  послезавтра",  умоляла   Кэлли.
"Пожалуйста. Возьми это и убирайся. Умоляю, оставь меня одну".
     В машине горючего всего с полбака, подумал Джимми. Здесь  хватит еще на
полбака и пропускные пункты на  дороге.  Мне только бы добраться  до Канады.
Конечно же, он должен заставить сестру заткнуться. Достаточно припугнуть ее,
что  если она  натравит на него копов и  его поймают, он поклянется, что она
сама достала пистолет, из которого он стрелял в надзирателя.
     Неожиданно  звук  снаружи  заставил  его  обернуться.  Он  посмотрел  в
замочную скважину в двери, но никого не  увидел. Угрожая сестре, чтобы та не
вздумала шевельнуться,  Джимми бесшумно  повернул ручку и открыл дверь ровно
настолько, чтобы увидеть поднимающегося по лестнице маленького мальчика.
     Джимми мгновенно  распахнул  дверь  и  одной рукой  схватил ребенка  за
талию, другой, прикрыл ему рот, и, втащив в квартиру, грубо усадил на стул.
     "Заблудился, пацан? Кто это, Кэлли"?
     "Джимми, оставь его в покое. Не знаю, кто  он такой", заплакала она. "Я
никогда не видела его раньше".
     Брайан  был  так напуган, что едва мог говорить. Но  мог бы поклясться,
что мужчина  и  женщина были злы друг на  друга. Может, этот человек поможет
ему  вернуть мамин  кошелек, подумал он.  И указал на Кэлли.  "У нее кошелек
моей мамы".
     Джимми отпустил  Брайана.  "Что  ж,  это  хорошая новость",  с усмешкой
сказал он, повернувшись к сестре. "Разве не так"?





     Просто  одетый  человек  в  неприметном  автомобиле  привез  Кэтрин   в
больницу.  "Я  подожду  прямо здесь,  миссис  Дорнан",  сказал  он.  "У меня
включено радио,  и если  что,  мы все узнаем в ту же минуту, как  они найдут
Брайана".
     Кэтрин кивнула. Если они найдут Брайана, пронеслось у нее в голове. Она
почувствовала, как страх хватает ее за горло.
     Вестибюль больницы был декорирован к праздничному сезону. Елка стояла в
центре, вечнозеленые гирлянды  были развешаны и даже стойка регистрации была
украшена подобающим образом.
     Ей выдали пропуск и сказали, что палата Тома  в номере 530. Она подошла
к  лифтовым кабинам и вошла в один из  лифтов, уже наполовину загруженный, в
основном,  больничным  персоналом  - врачами в белых  халатах  с  ручками  и
записными  книжками,  торчащими  из  их  нагрудных  карманов,  обслуживающим
персоналом в костюмах зеленого цвета, парой медсестер.
     Две недели назад, думала Кэтрин,  Том делал  обход  в  Госпитале Святой
Марии в  Омахе, а  я занималась покупками к Рождеству. В тот вечер мы  взяли
детей  в  ресторан  и ели  гамбургеры.  Жизнь  была  нормальной,  хорошей  и
интересной,  и мы  шутили насчет  того, сколько неприятностей было у  Тома в
прошлом году,  когда он ставил  елку в  подставку, и  я обещала купить новую
подставку  к  кануну этого Рождества.  И вновь заметила,  что  Том  выглядел
уставшим, и ничего не предприняла.
     Три дня спустя он упал.
     "Это не вы нажали кнопку пятого этажа"? поинтересовался кто-то.
     Кэтрин  мигнула.  "О,  да,  спасибо". Она  вышла  из лифта, на  секунду
застыла,  стараясь сориентироваться.  Она  нашла  то, чего искала,  а именно
стрелку, показывающую в направлении комнат 515-530.
     Приблизившись к медицинскому посту, она  увидела Спенса  Кровли.  У нее
пересохло во рту. Сразу же после завершении операции этим утром, он успокоил
ее, что все прошло гладко, и  что его ассистент сделает обход вечером. Тогда
почему же  Спенс сейчас здесь? забеспокоилась она. Может,  случилось  что-то
плохое?
     Он заметил ее и улыбнулся. О, господи, он не стал бы улыбаться, если бы
Том был... то была другая незаконченная мысль.
     Спенс быстро обошел стойку и подошел к ней. "Кэтрин, если  бы ты  могла
видеть  выражение  своего  лица!  Том  в   порядке.  Конечно,  он  несколько
заторможен после анестезии, но жизненные признаки хорошие".
     Кэтрин  взглянула на него, желая поверить  в услышанное, в  искренность
карих глаз, спрятанных за очками без оправы.
     Крепко взяв  ее за руку, он повел ее  в небольшую  комнату, находящуюся
сразу за постом.  "Кэтрин,  не хочу  хвастаться, но  ты должна понять, что у
Тома  неплохой шанс победить эту гадость.  Очень хороший шанс.  У меня  есть
пациенты, которые ведут полноценную  полезную жизнь с  лейкемией. Существуют
разные  типы  лекарств контроля  болезни. Одно из  них,  которое  я  намечаю
применить для Тома - это Интерферон. С некоторыми моими пациентами он творит
чудеса. Поначалу это означает ежедневные инъекции, но со временем, он  может
их  делать  сам.  Когда  Том полностью  оправится  от  операции,  то  сумеет
вернуться к работе, и, клянусь, это должно произойти".
     Потом он спокойно добавил, "Но есть проблема".
     Теперь он выглядел строже. "Сегодня,  когда ты  видела Тома в Отделении
интенсивной терапии, я понял, что ты сильно переживала".
     "Да".  Она  старалась  не  заплакать,  но  не  могла  сдержаться.  Была
расстроена, и осознание того,  что  он  прошел через  такую  операцию, сняло
напряжение, и она не могла удержаться от слез.
     "Кэтрин, Том только что просил  привести тебя.  Он думает, что я сказал
тебе, что его  случай безнадежен.  Он  не доверяет мне. Он  подозревает, что
может  быть, я прячу что-то, и  все  на самом  деле хуже, чем  я ему говорю.
Кэтрин,  на  самом  деле это не так,  и твоя задача убедить  его,  что  есть
большая  вероятность, что вас ожидает долгая совместная  жизнь. Он не должен
забирать в  голову,  что ему отпущен малый срок, не  только  потому, что это
причинит  вред,  но  равно и потому, что я не  верю в иной исход. Для  того,
чтобы  поправиться, Тому  необходима  вера в его  шансы на  выздоровление, и
очень многое в этом смысле зависит от тебя".
     "Спенс, мне  следовало заметить,  что он заболел". Доктор  обнял ее  за
плечи. "Слушай", сказал он, "есть старинная поговорка "Врачу, исцелися сам".
Когда  Том будет чувствовать себя  лучше,  я  припомню  ему  предупреждающие
сигналы, которые  его  тело посылало ему. Но сейчас входи легким шагом  и со
счастливым лицом. Ты можешь сделать это"?
     Кэтрин изобразила улыбку. "Например, так"?
     "Так гораздо лучше", кивнул он. "Только улыбайся. Помни, это Рождество.
Не собираешься ли ты привести вечером детей"?
     Она не могла сказать, что Брайан  пропал. Не сейчас.  Вместо  этого она
придумала, что скажет Тому. "Брайан чихал,  и я хочу  быть уверенной, что он
не простудился".
     "Что ж, это умно. Хорошо. До завтра, дитя. А теперь помни, улыбайся. Ты
прелестна, когда улыбаешься".
     Кэтрин  кивнула  и  направилась  по коридору к комнате  530.  Она  тихо
отворила дверь. Том  еще спал. Через трубку ему в руку капал физиологический
раствор. В ноздри были вставлены маленькие трубочки с кислородом.  Кожа была
белой,  как  полотно.  Губы  пепельного цвета.  Дежурная медсестра поднялась
навстречу. "Он спрашивал Вас, миссис Дорнан. Я подожду снаружи".
     Кэтрин пододвинула стул ближе  к  постели. Села и положила свою руку на
его,  лежащую на  покрывале.  Она изучала лицо мужа, замечая каждую  деталь:
высокий лоб, обрамленный коричневато-рыжими волосами точно такого же, как  у
Брайана, цвета; толстые брови, которые всегда выглядели непокорными; хорошей
формы нос и губы, обычно изображавшие полуулыбку.  Она думала о его  глазах,
более  синих, чем серых, и излучаемых ими теплом и  пониманием. Он  придавал
уверенность своим  пациентам, подумала она. О, Том, я хочу  рассказать тебе,
что пропал наш маленький мальчик. Я хочу, чтобы ты был здоров и был со мной,
чтобы найти его.
     Том Дорнан  раскрыл глаза.  "Здравствуй,  дорогая"! произнес  он слабым
голосом.
     "Здравствуй"! Она наклонилась и поцеловала его. "Прости,  я была  такой
невозможной сегодня. Ты можешь назвать это старомодным. Но ты же знаешь, как
я сентиментальна. Я плачу даже от счастливых концов".
     Она выпрямилась  и  посмотрела  ему прямо в  глаза.  "Да  ты, я вижу  в
порядке. В самом деле, знаешь"?
     Она видела, он не верит ей. Пока нет, подумала она.
     "Я думал,  ты  хотела  привести  вечером детей"?  У  него был низкий  и
прерывающийся голос.
     "Она поняла,  что  при  Томе было  невозможно без надлома упоминать имя
Брайана. Тогда она быстро проговорила, "Я боялась, что они повиснут на тебе.
И подумала, что будет гораздо лучше, если они подождут до следующего утра".
     "Звонила твоя  мать", глухо сказал Том. "Медсестра говорила с  ней. Она
сказала, что послала с тобой  особый  подарок,  чтобы вручить его  мне.  Что
это"?
     "Только не без мальчиков. Они сами хотят передать его тебе ".
     " Хорошо. Но обещай привести их утром. Я хочу их видеть".
     "Конечно. Но уж, поскольку мы сейчас одни, может, мне стоит прилечь тут
рядом"?
     "Том вновь  раскрыл глаза.  "Сейчас, ты говоришь"? Улыбка пробежала  по
его губам. И вскоре он вновь уснул.
     Еще долго ее голова покоилась на его покрывале. Когда медсестра вошла в
комнату, Кэтрин встала. "Разве он  не выглядит фантастически"? спросила она,
когда медсестра стала пальцами щупать пульс Тома.
     Она знала,  что  даже  во  сне, Том  может слышать  ее.  Потом,  бросив
последний  взгляд  на мужа, она поспешила  из палаты. По  коридору до лифта,
потом через вестибюль на улицу, где ее ожидал полицейский автомобиль.
     Просто  одетый  человек  ответил  на  незаданный  ею  вопрос: "Пока  ни
словечка, миссис Дорнан".





















     "Я сказал, дай  его мне", пригрозил Джимми Сиддонс. Кэлли попыталась не
показать  своего  смущения. "Понятия  не  имею, Джимми, о  чем говорит  этот
мальчик".
     "Нет, вы  знаете",  сказал  Брайан.  "Я видел,  как  вы  подняли  мамин
кошелек. И я следовал за вами, потому что должен вернуть его назад".
     "Разве  не умный ребенок"? усмехнулся Сиддонс. "Всегда следуй туда, где
деньги". Он взглянул на сестру, и выражение его лица сделалось ужасным.
     "Кэлли, не заставляй меня забрать его у тебя силой "!
     Не имело смысла притворяться, что у нее  ничего  нет.  Джимми знал, что
мальчик говорит  правду.  Кэлли все еще стояла  в пальто. Она  сунула руку в
карман и вытащила портмоне прекрасной марокканской кожи.  Молча, вручила его
брату.
     "Он  принадлежит  моей  маме",  с  твердостью сказал  Брайан. Но взгляд
мужчины кинул его в дрожь.  Сначала он хотел выхватить  кошелек,  но  потом,
испугавшись, засунул руки глубже в карманы.
     Джимми  Сиддонс открыл  бумажник.  "О,  О"! проговорил  он уважительным
тоном. "Кэлли,  ты удивила меня.  Ты  занимаешься  карманной кражей,  как  я
понимаю"?
     "Я не украла его", запротестовала  Кэлли. "Кто-то выронил портмоне, а я
нашла. Я собиралась послать его владельцу по почте".
     "Ну,  об  этом  забудь", сказал  Джимми.  "Кошелек теперь мой и он  мне
нужен".
     Он  вытащил   толстую  пачку  ассигнаций  и  стал  пересчитывать.  "Три
сотенных, четыре по пятьдесят, шесть двадцаток, четыре десятки, пять пятерок
и  три  по доллару.  Итого, шестьсот  восемьдесят восемь долларов.  Неплохо,
поди, и все пригодятся".
     Он засунул деньги в  карман  поношенной куртки, которую взял из шкафа в
спальне, и стал копаться в отделениях портмоне. "Кредитные карты? Ну, почему
бы и нет? Водительские права,  нет, два  комплекта  прав:  Кэтрин  Дорнан  и
доктор Томас Дорнан. Кто этот доктор Томас Дорнан, парень"?
     "Мой папа. Он  в больнице". Брайан наблюдал, как из глубокого отделения
появилась медаль.
     Джимми Сиддонс  вытащил  ее, подержал  за  цепочку,  затем  недоверчиво
рассмеялся. "Святой Кристофер! Я не  был в церкви много лет. Но даже я знаю,
что они давным-давно выкинули его из святых. Я когда-то думал обо всех  этих
историях, что  рассказывала наша бабуся, о том, как он нес малютку Христа на
плечах через бурную реку или что там было? Помнишь, Кэлли"? Пренебрежительно
он бросил медаль на пол.
     Брайан подскочил  поднять ее.  Он зажал медаль  в руке, потом перевесил
себе на шею. "Мой дедушка пронес ее через войну и вернулся домой невредимым.
Она поможет поправиться  папе.  Мне не  нужен кошелек. Вы можете взять  его.
Медаль - вот чего я  действительно хотел.  А  сейчас я собираюсь домой".  Он
повернулся и побежал  к  двери. Он  дважды успел повернуть кнопку и потянуть
дверь на себя, прежде чем Сиддонс настиг его, прикрыл ему рот рукой и втащил
внутрь.
     "Ты  со святым Кристофером останешься здесь со  мною,  дружище", сказал
он, грубо бросив мальчика на пол.
     Брайан охнул, когда его лоб столкнулся с потрескавшимся линолеумом.  Он
медленно сел, потирая голову. И почувствовал, как закружилась комната, и
     услышал, как женщина, которую он преследовал, умоляла мужчину.
     "Джимми, не трогай  его. Пожалуйста,  оставь нас в покое. Бери деньги и
иди. Только убирайся отсюда".
     Брайан  обнял  руками колени, стараясь не  заплакать.  Ему не следовало
идти за  этой  женщиной.  Теперь он понял это. Ему тогда надо было закричать
вместо того,  чтобы преследовать ее, возможно, тогда кто-нибудь остановил бы
ее. Этот  человек плохой. Он не отпустит его  домой. И никто не  узнает, где
он. Никто не узнает, где его искать.
     Он ощутил  медаль,  висящую  у  него на  груди,  и  зажал ее  в кулаке.
Пожалуйста, верни меня назад к маме, молча молился он, тогда я принесу  тебя
к отцу.
     Мальчик не  замечал,  что  Сиддонс  изучает его.  Он не знал, что  мозг
Джимми лихорадочно работает, оценивая  ситуацию. Этот парнишка последовал за
Кэлли, когда  она подняла  кошелек, размышлял  Сиддонс. Кто-нибудь пошел  за
ним?  Нет.  В  противном  случае  они были бы  сейчас  здесь. "Где ты  нашла
кошелек"? спросил он сестру.
     "На Пятой авеню. Напротив Рокфеллерского  Центра". Кэлли была испугана.
Ничто не остановит  Джимми на пути к бегству.  Ни  убийство  ее. Ни убийство
этого ребенка.  "Его мать, должно быть, выронила кошелек.  Я подобрала его с
тротуара. Я думаю, он видел меня".
     "Я догадываюсь, что так и было". Джимми взглянул на телефон, стоящий на
столике  возле  тахты.  Потом,  ухмыльнувшись,  вытащил  мобильный  телефон,
который  взял из  "бардачка"  украденной  машины.  Затем  вынул  пистолет  и
направил его на Кэлли. "Я уверен, к твоему телефону подключились копы ".  Он
указал на столик возле тахты.
     "Подойди к телефону. Я сейчас наберу твой номер и скажу тебе, что решил
сдаться и хочу, чтобы ты позвонила  общественному  защитнику, который  будет
представлять мои интересы. Все, что  ты  должна делать, так  это действовать
хорошо и нервничать, как ты и поступаешь теперь. Попробуй сделать ошибку,  и
вы оба - трупы".
     Он взглянул на  Брайана. "Один  звук  от тебя и"...  Он  оставил угрозу
недосказанной.
     Брайан кивнул, что понял. Он был так испуган, что даже не мог пообещать
вслух, что будет молчать.
     "Кэлли, ты готова"?
     Сестра кивнула.  Какой же я была дурой, подумала она.  Я была настолько
глупа, что могла поверить, что могу избавиться от  него. Бесполезно. Он даже
знает номер этого телефона.
     Он набрал номер, и  телефон рядом с ней зазвонил. "Хэлло". Ее голос был
низким и приглушенным.
     "Кэлли, это  Джимми.  Слушай, у меня неприятности. Ты, возможно,  уже в
курсе. Я сожалею, что сбежал. Надеюсь, надзиратель будет в порядке. Я совсем
разбит и боюсь". Голос у Джимми был хныкающим. "Позвони Джилу Вэйнштейну. Он
- мой  общественный  защитник.  Скажи ему,  что я встречусь с ним  у  Собора
святого Патрика после  окончания  полуночной  мессы. Скажи ему,  что я  хочу
вернуться в  тюрьму  и  хочу,  чтобы  он  был со мной. Его  домашний телефон
555-0267. Кэлли, я сожалею, что так все испортил".
     Джимми разъединил  линию на  мобильном телефоне  и наблюдал,  как Кэлли
сделала  то же. "Они  не могут засечь звонок с  мобильного телефона,  ты это
знаешь,  не так  ли?  О  Кэй, теперь  звони Вэйнштейну и повтори  ему  ту же
историю. Если  копы  слушают,  они, должно быть, сейчас  повскакали со своих
мест".
     "Джимми, они подумают, что я"...
     В два прыжка Джимми был возле нее, пистолет у ее виска.
     "Звони".
     "Твой  адвокат может не  быть  дома. Он может отказаться  встретиться с
тобой".
     "Нет. Я его знаю. Он - придурок. Ему нужен скандал. Звони ему".
     Ей не  надо было повторять дважды, чтобы сделать это быстро. В  момент,
когда Джил Вэйнштейн снял трубку, она поспешила сказать, "Вы меня не знаете,
я - Кэлли Хантер. Только что звонил мой брат, Джимми Сиддонс. Он просил меня
передать вам"... Дрожащим голосом она передала сообщение.
     "Я непременно встречусь с ним", сказал адвокат. Я очень рад, что он так
поступает, но если тюремный надзиратель  умрет, Джимми придется рассчитывать
на смертный приговор. Он мог бы  получить пожизненное  заключение  за первое
убийство, но теперь"... Голос его прервался.
     "Я думаю,  он знает об этом". Кэлли увидела, как Джимми  жестикулирует.
"Сейчас я должна идти. До свидания, мистер Вэйнштейн".
     Ты  стала  прекрасным  пособником,  сестрица",  сказал  ей  Джимми.  Он
взглянул на Брайана. "Как тебя звать, парень"?
     "Брайан", прошептал тот.
     "Давай, Брайан. Нам пора убираться отсюда".
     "Джимми, оставь его в покое. Пожалуйста. Оставь его со мной".
     "Ни в коем случае. Всегда есть шанс, что ты побежишь к копам, хотя в ту
минуту,  как  они   заговорят  с  малым,  ты  сама  будешь   иметь   большие
неприятности. В самом деле, ты же стащила кошелек его матери. Нет, мальчишка
пойдет со мной. Никто не будет искать мужчину с малышом, не так ли? Я отпущу
его  завтра   утром,  когда  доберусь,   куда  собираюсь.  После  ты  можешь
рассказывать обо  мне все, что угодно. Паренек даже  может вернуться к тебе,
правда, сынок"?
     Брайан съежился.  Он так боялся этого мужчины, что весь дрожал. Неужели
тот собирается взять его с собой?
     "Джимми,  оставь его  здесь. Пожалуйста"!  Кэлли  заслонила  Брайана от
брата.
     Рот Сиддонса  скривился в  гневе. Он  схватил  Кэлли и  дернул на себя,
грубо вывернув ей руку назад. Она  закричала, выпустив Брайана,  и  упала на
пол.
     С взглядом, отрицающими  родственные отношения между ними, Джимми стоял
над сестрой, держа пистолет у ее головы. "Если ты не сделаешь того, что тебе
говорят, тебе же будет хуже. Они не возьмут меня живым. Ни  ты, никто другой
не сможет послать меня  в  газовую  камеру.  И  чтоб  ты  знала, у меня есть
подруга, которая меня ждет. Изволь держать язык  за зубами. Давай условимся.
Ты ничего не скажешь,  а  я отпущу  малого  живым. Но,  если копы попытаются
захватить меня, он получит пулю в лоб. Это просто и понятно. Договорились"?
     Он вложил пистолет в куртку, потом протянул руку и грубо поднял Брайана
на ноги.
     " Мы с тобой будем настоящими товарищами, сынок", сказал он. Настоящими
товарищами". Он усмехнулся. "Веселого Рождества тебе, Кэлли"!








     Неприметный  вэн,  запаркованный  на  противоположной  стороне от  дома
Кэлли, был  ни  чем иным,  как  постом,  с  которого  детективы  следили  за
квартирой, надеясь  увидеть какой-либо знак присутствия Джимми Сиддонса. Они
уже были в курсе, что Кэлли вошла в дом несколько позже, чем обычно.
     Детектив Джек  Шор,  навестивший  Кэлли  утром,  снял  наушники,  молча
выругался  и  повернулся  к  своему партнеру. "Как  ты думаешь,  Морт?  Нет,
погоди. Я скажу тебе, что думаю я. Это розыгрыш. Он пытается выиграть время,
чтобы  смыться из Нью-Йорка как можно дальше, пока мы будем искать его возле
Собора святого Патрика".
     Морт  Леви,  двадцатью  годами  моложе  Шора и менее циничный, обхватил
рукой подбородок, знак того, что он в глубоком раздумье.
     "Если это трюк, то не думаю, что  его сестра станет пособником. Не надо
прибора, чтобы уловить высокий уровень стресса в ее голосе".
     "Слушай,  Морт, ты  присутствовал  на  похоронах  Билла  Грассо.  Всего
тридцать лет, с четырьмя маленькими детьми, и  хладнокровно застрелен в  лоб
этой  задницей  Сиддонсом.  Если  бы  Кэлли  Хантер  была честна  с  нами  и
подтвердила бы, что  дала этой  крысе  -  братцу деньги и  ключи от  машины,
Грассо знал бы, с чем  столкнулся, когда  остановил его за проезд на красный
свет".
     "Я  все еще верю, что  Кэлли  купилась на легенду Джимми о том, что ему
нужно  было  срочно  исчезнуть,  потому что  он  участвовал  в  гангстерских
разборках,  и  его  преследовала  другая  банда.  Я  не  думаю, что ей  было
известно,  что он  ранил служащего винного магазина. До  тех пор, пока он не
вляпался по настоящему в серьезные неприятности".
     "Ты имеешь в виду, что он мог  скрываться  до того случая", бросил Шор.
"Очень  плохо, что судья не приговорил Кэлли  за пособничество в убийстве, а
дал ей вместо  этого срок лишь за лжесвидетельство. Она вышла, отсидев всего
15 месяцев. А вдова Билла Грассо сегодня наряжает елку без него".
     Лицо Джека потемнело от гнева. "Но мы все равно должны проверить версию
о соборе, в случае, если этот подонок имел в виду то, что сказал. Знаешь ли,
сколько народу собираются сегодня на полуночную мессу? Угадай"?


     Кэлли сидела на ветхой велюровой софе,  обхватив руками колени, опустив
голову и закрыв  глаза.  Все  ее тело содрогалось. Она  уже больше  не могла
плакать,  настолько устала.  Господи, господи, почему все это произошло? Что
ей делать?
     Если что-нибудь случиться с  Брайаном, то  только по  ее вине. Это  она
взяла  портмоне его матери,  из-за чего  мальчик пошел за  ней. Если ребенок
прав, его отец очень болен. Она подумала о привлекательной молодой женщине в
розовом пальто и о том, как все было чудесно в ее жизни.
     Отпустит ли Джимми мальчика,  когда доберется до места назначения?  Как
он мог? осуждала  она. Как  бы то ни было, они станут искать Джимми именно в
том  месте. И, если  он его отпустит, Брайан расскажет, как  он  следовал за
мной, потому что я подняла кошелек, напомнила она себе.
     Но Джимми сказал, что в случае, если его окружат, он застрелит ребенка.
И он сделает это, в этом она не сомневалась. Значит, если  я расскажу копам,
у Брайана не будет ни единого шанса, подумала она.
     Если я сейчас ничего  не  скажу и Джимми,  в самом деле, отпустит  его,
тогда  я смогу честно  признать, что не  рассказывала, поскольку он грозился
убить  ребенка,  если  полиция окажется рядом, и  я  знала,  что он исполнит
угрозу, думала Кэлли. Это худшее, что может случиться.
     Лицо Брайана  мелькнуло в ее  сознании. Рыжие волосы, прикрывающие лоб,
большие,  умные синие  глаза, точки веснушек на щеках  и носу.  Когда Джимми
втащил его в квартиру,  ее первым впечатлением было, что ему не больше пяти;
хотя по манере разговора, она могла определить, что он старше. Парнишка  был
так напуган, когда Джимми заставил его вылезти в окно и уходить по пожарному
спуску, мальчик умоляюще смотрел на нее.
     Затрещал  телефон.  Это была Айка,  замечательная, темнокожая  женщина,
которая  по вечерам  забирала  Гиги  вместе  с  собственными  внуками  после
закрытия детского садика.
     "Кэлли, звоню,  чтобы  только убедиться, что ты дома", проговорила Айка
успокаивающим голосом. "Ты нашла продавца кукол"?
     "К сожалению, нет".
     "Это плохо. Тебе нужно больше времени на магазины"?
     "Нет, я сейчас приду и заберу Гиги".
     "Не беспокойся.  Она уже поужинала с  моими  бандитами. Мне надо купить
молоко на завтрак,  так, что в любом случае я должна выбраться. Я приведу ее
через полчаса или около того".
     "Спасибо,  Айка". Кэлли  положила  трубку, вспомнив, что до сих пор  не
сняла  пальто. В  квартире было темно,  свет горел  только в  коридоре.  Она
скинула пальто, вошла в спальню и открыла дверь встроенного шкафа. И глубоко
вздохнула, обнаружив, что Джимми взял замшевый  пиджак Фрэнка  и  коричневые
слаксы, и оставил на полу куртку, брюки и грязное пальто.
     Она наклонилась и подняла куртку. Детектив Шор говорил ей,  что  Джимми
стрелял в надзирателя и снял с него  униформу. Очевидно, это и была униформа
- с пулевыми отверстиями в куртке.
     Испуганно Кэлли завернула  куртку и брюки в  пальто. Предположим,  копы
придут с ордером на обыск! Они  никогда не  поверят, что  Джимми  вломился к
ней. Они будут уверены, что она сама дала  ему одежду. Тогда ей снова дорога
- в тюрьму. И она опять потеряет Гиги. Что же ей делать?
     Кэлли  оглядела внутренность шкафа, лихорадочно ища выход из положения.
На  верхней  полке  она  увидала  коробку. В ней она  хранила  разную летнюю
одежду,  свою  и  Гиги.  Она спустила  коробку вниз,  открыла  ее,  вытащила
содержимое  и побросала  все  на  полку. Затем положила униформу  и пальто в
коробку,  закрыла ее,  подбежала к кровати  и выудила, хранившуюся  под ней,
оберточную бумагу с рождественскими рисунками.
     Трясущимися руками Кэлли обернула цветной бумагой коробку и завязала ее
ленточкой. Затем поспешила в гостиную и положила упаковку под елку. И только
успела сделать это,  как услышала звонок снизу. Пригладив  волосы и заставив
себя приветливо улыбнуться Гиги, она пошла открывать дверь.
     Но то были Джек Шор и другой детектив,  который приходил с  ним  утром.
Они  поднялись  по  лестнице. "Играем  в игры по новой, Кэлли"? спросил Шор.
"Надеюсь, нет".










     Когда  Джимми  выруливал  на  Ист Ривер  Драйв, Брайан  сидел  рядом  в
пассажирском кресле. Никогда  прежде не чувствовал он  такого страха. Он был
очень  напуган, когда этот  человек заставил его карабкаться через  пожарный
выход верх  дома. Потом он  буквально тащил  Брайана с крыши на крышу почти,
что  целый квартал,  после  чего заставил  спуститься  вниз через  пустующее
здание и вывел на улицу, где был запаркован автомобиль.
     Мужчина   втолкнул  мальчика  в  машину   и  защелкнул  на  нем  ремень
безопасности. "Только не  забудь звать  меня папой, если кто-либо  остановит
нас", предупредил  он.  Мальчик знал, что мужчину зовут Джимми. Так называла
его  та женщина. Было видно, как она волновалась  за  Брайана. Когда мужчина
тащил его сквозь окно, она плакала, и Брайан почувствовал, что она боится за
него. Она знала имена его родителей. Может быть, женщина позвонит в полицию.
Если она сделает  это,  его станут искать. Но ведь Джимми  сказал, что убьет
его, если появятся копы. Неужели он способен на это?
     Брайан вжался в сиденье. Ему  было страшно и он был голоден. И он хотел
в туалет, но боялся попросить. Единственно, что успокаивало, так это медаль,
висящая  у него поверх куртки. Медаль вернула деда домой с войны. Она должна
помочь поправиться отцу. И она, конечно, обязана вернуть  домой его самого в
целости и сохранности. В этом он не сомневался.
     Джимми Сиддонс  изредка поглядывал на маленького  заложника. Впервые  с
момента побега  из тюрьмы,  он стал расслабляться. Снег продолжал падать, но
если не  будет хуже, то  не о  чем и беспокоиться. Кэлли,  вне сомнения,  не
станет звать  копов. Она слишком хорошо знала  своего брата, чтобы  поверить
тому, что он убьет ребенка, в случае, если будет остановлен.
     Я не собираюсь гнить  в тюрьме до конца жизни, думал он, и не дам им ни
одного шанса накачать меня ядом. Либо сделаю это, либо нет.
     Но  я буду. Он широко улыбнулся. Он знал, что патрули будут искать его,
они  будут  проверять  мосты  и туннели, ведуще  из Нью-Йорка. Но у них  нет
представления  о  том, куда он направляется,  и они,  определенно, не  будут
высматривать  отца  с  сыном,  путешествующем  в  машине,  которая  пока  не
заявлена, как ворованная, в розыск.
     Он  вытащил  все подарки,  которые  пожилая пара запрятала в  багажник.
Сейчас они  были  сложены  на  заднем  сиденье  -  упаковки  рождественского
ассортимента. Эти  подарки  вкупе  с ребенком  впереди,  означают, что  даже
таможенники на дорогах, будучи начеку, уже вторично не взглянут на него.
     А через восемь  или девять  часов он уже  пересечет границу  и будет  в
Канаде, где ожидает  Пэйдж.  А потом  он,  Джимми, найдет  красивое глубокое
озеро, которое  станет последним  пристанищем для  этой машины  и  всех этих
красивых подарков на заднем сиденье.
     И этого ребенка с его медалью святого Кристофера.

     Все силы полицейского Департамента Нью-Йорка были приведены  в действие
в  расчете  на то,  чтобы Джимми  Сиддонс не  проскользнул между  пальцев, в
случае,  если  в последнюю  минуту он запаникует и решит  не сдаваться после
полуночной мессы.
     Как только приборы  записали телефонный разговор  Джимми с Кэлли, и  ее
разговор с  его  адвокатом, Джек  Шор  передал информацию  наверх. Он  также
высказал начальству свое мнение  о "решении"  Джимми сдаться. "Это игра, кто
кого  замотает",  рявкал  он.  "Мы  свяжем пару  сотен  полицейских  до часа
тридцати или двух утра, а он будет на полпути к Канаде или Мексике, когда мы
обнаружим, что он оставил нас в дураках".
     Выслушав его,  шеф  детективов,  ответственный за  поиски,  раздраженно
заметил,  "Очень  хорошо,  Джек. Мы знаем  что ты  думаешь.  А  сейчас давай
продолжим. Был ли какой-либо знак его присутствия в доме сестры"?
     "Нет, сэр",  сказал  Джек  Шор и разъединился, после  чего с  партнером
Мортом отправился навестить Кэлли. Когда  они  вернулись к вэну,  Шор  снова
доложил в штаб. "Мы только что были в квартире Хантер,  сэр. Она полностью в
курсе о  последствиях  в случае помощи брату тем или иным способом. Когда мы
уходили, бэбиситтер привела ребенка, и, по-моему, Кэлли собирается  провести
дома всю ночь".
     Морт Леви  замер, услышав разговор  партнера  с шефом. В  квартире было
нечто такое, что отличало ее от того, как она выглядела  утром, но он не мог
вычислить,  что  именно  было  другим.  В  уме  он  пересмотрел  планировку:
маленькая  прихожая, и сразу  ванная,  узкая комбинация  гостиной  с кухней,
подобная келье спальня, едва  вместившая  односпальную кровать, кроватка для
маленькой девочки и дрессер с тремя отделениями.
     Джек  спросил Кэлли  не  будет  ли она против, если  они  осмотрят  все
сначала, и она  молча  кивнула. Определенно, никто не  прятался  здесь.  Они
открыли двери в ванную, посмотрели под  кроватями, заглянули в стенной шкаф.
Леви чувствовал непонятную жалость к  попыткам Кэлли Хантер украсить мрачную
квартиру. Стены были выкрашены ярко желтой краской. Цветастые подушки лежали
горкой  на  старой кушетке. Новогодняя елка  была увешана  тоннами  мишуры и
гирляндами зеленых  и  красных  лампочек.  Под  ней  лежали  несколько  ярко
обернутых подарков.
     Подарки?  Морт  не  знал,   почему  это  слово  вызвало  что-то  в  его
подсознании.  Он  подумал немного,  потом покачал  головой. Забудь об  этом,
приказал он себе.
     Он  хотел,  чтобы Джек не  пугал  Кэлли Хантер.  Было заметно, как  она
боится его. Морт не имел отношения к ее делу, которое было заведено два года
назад, но из того, что слышал,  поверил, что  Кэлли  вправду  думала, что ее
младший  брат  попал  в  гангстерские  разборки  и,  члены враждебной  банды
охотятся за ним.
     Что же я хочу  припомнить насчет  ее квартиры? спрашивал себя Морт. Что
изменилось?
     В соответствии с обычным расписанием они должны были покинуть дежурство
в  восемь  вечера,  но  сегодня  оба, он  с Джеком вместо  этого  собирались
приехать в штаб квартиру. Как дюжины других, они будут работать сверхурочно,
по  крайней мере, до того, как закончится полуночная  месса в  соборе. Может
быть, даже очень может быть, Сиддонс появится, как  обещал. Леви знал, что у
Шора  чесались руки лично провести арест.  "Я мог бы засечь этого гада, даже
если бы он носил монашескую рясу", приговаривал тот снова и снова.
     За задней дверью вэна раздался  стук, означающий  появление смены. Морт
встал и вышел на улицу, довольный, что перед самым уходом из квартиры  Кэлли
Хантер,  всучил   ей  свою  визитку,  прошептав,  "Если  захотите   сообщить
что-нибудь, вот телефон, по которому можете соединиться со мной".











     Толпа   на   Пятой  авеню  резко   сократилась,  хотя  вокруг   елки  у
Рокфеллерского Центра было еще довольно много зевак. Многие все еще стояли в
очереди,  в ожидании зрелища Саксовских витрин,  и, кроме того, был довольно
устойчивый  поток  посетителей,  входящих  и  выходящих  из  Собора  святого
Патрика.
     Но  когда   машина,  в   которой  находилась  Кэтрин,  остановилась  за
патрульным автомобилем, где ее ждали офицер  Ортиз и Майкл,  Кэтрин увидела,
что большинства покупателей "последней минуты" уже не было.
     Они  сейчас  на  пути  домой,  подумала  она, чтобы обернуть  последние
подарки, и  говорят друг другу, что уж в  будущем  году, наверняка, не будут
бегать по магазинам в канун Рождества.
     Все на последнюю минуту. Это был ее  собственный пример двенадцать  лет
назад,  когда   резидент   третьего  года,  доктор  Томас  Дорнан  пришел  в
административный  офис  госпиталя  святого  Винсента,  подошел к ее  столу и
сказал: "Вы здесь новенькая, не так ли"?
     Том, такой беспечный, но такой организованный. Если бы была больна она,
Том никогда  бы  не  положил все ее  деньги и удостоверения  личности в  его
большой  портмоне.  Он  никогда  бы  не  бросил  его  в  свой  карман  столь
легкомысленно, что кто-то  другой мог воспользоваться этим и  поднять его  с
земли.
     Эта мысль точила Кэтрин, когда она открыла дверь машины и сквозь порывы
метели  пробежала несколько шагов к  патрульному авто. Брайан  никогда бы не
ушел далеко по собственной воле,  она была уверена. Он так стремился попасть
к отцу, что не стал бы тратить время на осмотр елки у Рокфеллерского Центра.
И,  должно  быть, ушел  по какой-то другой  причине. Так  оно и  было.  Если
кто-нибудь не похитил  его - что непохоже, - он должен был увидеть того, кто
поднял и унес кошелек и последовал за ним.
     Майкл  сидел на  переднем  сиденье рядом с  офицером Ортизом, потягивая
Кока Колу. На полу перед ним стояла сумочка из коричневой бумаги с остатками
пакетиков кетчупа. Кэтрин  скользнула на переднее сиденье рядом  с  сыном  и
погладила его по голове.
     "Как папа"? спросил он взволнованно. "Надеюсь, ты ничего не сказала ему
про Брайана"?
     "Нет, конечно же, нет.  Я уверена, мы  скоро найдем Брайана, поэтому не
имело  смысла волновать  его. У него  все нормально. Я  виделась с  доктором
Кровли. Он счастлив, что все позади".  Она взглянула поверх головы Майкла на
офицера Ортиза. "Прошло почти два часа", тихо сказала она.
     Тот  кивнул.  Описание внешности  Брайана будет  передаваться  ежечасно
каждому полицейскому и патрулям округа. Миссис  Дорнан, мы тут поговорили  с
Майклом. Он считает, что Брайан вряд ли мог уйти обдуманно".
     "Он прав. Он не мог бы".
     "Вы разговаривали с людьми, когда обнаружили, что он пропал"?
     "Да".
     " И никто не заметил ребенка, которого тащили или уводили прочь"?
     "Нет. Люди помнили, что видели его, а потом уже не видели".
     "Я  соглашусь с  вами. Я не знаю таких приставал, которые попытались бы
похитить  ребенка, стоящего рядом  с матерью  и  пробить  себе дорогу сквозь
толпу народа. Но Майкл думает, что может быть, Брайан мог пойти за тем, кого
он видел поднявшим ваш кошелек".
     Кэтрин кивнула. "Я подумала  о том же. Это единственный  ответ, имеющий
смысл".
     "Майкл   говорит   мне,   что   в   прошлом  году  Брайан  схватился  с
четвероклассником, который толкнул его товарища из класса".
     "Он - смелый ребенок", сказала Кэтрин. И вдруг значительность того, что
произнес полисмен, будто  ударила ее. Он думает,  что если Брайан последовал
за тем, кто взял кошелек, то мог вступить с ним в конфликт. О, боже, нет!
     "Миссис Дорнан, если вы не возражаете, есть неплохая мысль прибегнуть к
помощи  средств  массовой информации. Мы можем подъехать к одной  из местных
телевизионных станций и показать фото Брайана, если у вас имеется таковое".
     "Одна фотокарточка  была в  моем портмоне",  монотонным голосом сказала
Кэтрин. В ее  мозгу  промелькнуло противостояние Брайана  и вора. Мой малыш,
думала она, неужели кто-то может причинить зло моему маленькому мальчику?
     О чем говорит Майкл? Он разговаривал с полицейским Ортизом.
     "У  моей бабушки целая пачка наших фотографий",  сообщил ему  Майкл. Он
взглянул на мать. "В  любом  случае, мам, ты должна позвонить бабушке. Скоро
она начнет волноваться, почему мы еще не вернулись домой".
     Каков отец, таков и сын, подумала Кэтрин. Брайан похож на Тома, а Майкл
мыслит,  как он. Она закрыла глаза от  набежавших волн паники, захлестнувших
ее. Том. Брайан. Почему?
     Она почувствовала,  как  Майкл,  что-то ищет в ее заплечной  сумке.  Он
вытащил мобильный телефон. "Я звоню бабушке", заявил он.



















     В своей квартире на Восемьдесят седьмой улице Барбара Каванах до боли в
руке  сжимала телефонную  трубку, не веря тому, что ей рассказывала дочь. Но
бесспорно,  ужасные  новости,  которые   Кэтрин  сообщила  спокойным,  почти
лишенным  эмоций голосом, были правдой. Брайан потерялся, и с тех пор прошло
уже больше двух часов.
     Барбара постаралась говорить спокойным голосом. "Дорогая, где ты"?
     "Мы с Майклом находимся в полицейском  автомобиле на углу Сорок девятой
и  Пятой. Это там, где мы стояли, когда  Брайан... неожиданно оказался не со
мной".
     "Я сейчас же буду там".
     "Мам, не забудь  привезти  самые последние  фотографии Брайана. Полиция
хочет разместить их во  всех новостных каналах. И одна радиостанция дает мне
несколько минут  эфира.  И  мам, еще,  позвони на медицинский пост,  который
находится на пятом этаже больницы. Попроси их сделать так,  чтобы у  Тома не
было никакой возможности смотреть телевизор в его  комнате. А  радио у  него
нет. Если, не дай бог, он узнает, что Брайан пропал"... ее голос прервался.
     Я  сразу  же  позвоню,  но,  Кэтрин,  у  меня нет  свежих  фотографий",
заплакала   Барбара.   "Все,  что  мы   сняли  прошлым  летом,  находятся  в
Нантакетском доме". Она даже  прикусила губу. Она просила прислать ей свежие
фотки мальчиков и  не получила ничего. Только  вчера Кэтрин сказала ей,  что
рождественский подарок для  нее,  портреты ребят,  вставленные в  рамки, они
забыли, торопясь доставить Тома в Нью-Йорк на операцию.
     "Я привезу то, что смогу найти", сказала она. "Я уже еду".
     После  того,  как   только  Барбара   Каванах  оставила  сообщение  для
госпиталя, она упала  в кресло, обхватив ладонями лоб. Чересчур, думала она,
чересчур.
     У  нее всегда было  чувство, что все было  слишком  хорошо, чтобы  быть
правдой.  Отец Кэтрин умер, когда  той  исполнилось  десять  лет, и в глазах
дочери  надолго застыла печаль,  до тех пор, когда в возрасте  двадцати двух
лет, она  ни  встретила Тома.  Они были так счастливы  вместе,  так идеальны
вместе. Так же, как мы с Джином в свое время, думала Барбара.
     Внезапно ее мысли унеслись в тот далекий  1943-ий год, когда в возрасте
восемнадцати  лет  ее  представили  красивому  молодому  армейскому офицеру,
лейтенанту  Ивджину  Каванах.  С  первой  встречи  оба  знали,  что идеально
подходят  друг другу. Через два месяца  они поженились, но прошло  еще целых
восемнадцать лет, прежде чем родился их единственный ребенок.
     С  Томом  моя дочь  в  тех же  отношениях, которыми небо благословило и
меня, думала Барбара, но сейчас...Она вскочила с места. Она должна была быть
с  Кэтрин. Брайан,  должно быть,  где-то  заблудился.  Они просто разошлись,
уговаривала она себя. Кэтрин сильная, но теперь может не выдержать. О, боже,
дай кому-нибудь найти его, молилась она.
     Барбара  торопливо прошлась по квартире, выискивая  нужные  фотографии.
Она  переехала с  Бикмана десять лет назад. Здесь было больше места, чем  ей
было нужно, с основательной  столовой, библиотекой и комнатой для гостей. Но
зато  теперь  Том  с Кэтрин  и  с  мальчиками могли  останавливаться  здесь,
приезжая из своего просторного дома в Омахе.
     Барбара  перемешала фотографии в прекрасном кожаном альбоме, подаренным
ей Томом  и Кэтрин на день рождения, схватила пальто с вешалки в прихожей и,
не позаботясь  закрыть дверь на два  оборота  ключа, поспешила к выходу. Она
нажала кнопку вызова лифта, который начал спускаться вниз с пентхауза.
     Лифтер по  имени Сэм  работал здесь с давних пор. Когда он открыл дверь
перед ней,  его улыбку сменила озабоченность. "Добрый вечер, миссис Каванах.
С Рождеством! Что-нибудь слышно про доктора Дорнан"?
     Боясь проронить слово, Барбара покачала головой.
     "Ваши внуки такие очаровашки.  Младший, Брайан сказал мне,  что вы дали
его матери нечто, что моментально вылечит отца. Я надеюсь, что это правда".
     Барбара хотела ответить, "И я тоже", но почувствовала, что ее губы не в
силах произнести ни слова.

     "Мами, почему ты такая грустная"? спросила Гиги, устроившись на коленях
у Кэлли.
     "Я  не  грустная,  Гиги",  сказала  Кэлли. "Когда  с  тобой,  я  всегда
счастлива".
     Гиги  покачала головой.  На  ней было красно-белое  вечернее платьице с
фигурками  ангелов, несущими  свечи.  Ее  широкие  карие глаза  и  волнистые
золотисто-коричневые волосы  были  унаследованы от  Фрэнка. Чем старше,  тем
больше похожа на него, думала Кэлли, инстинктивно прижимая ребенка к себе.
     Они сидели, обнявшись, на кушетке прямо напротив елки. "Я так рада, что
ты дома со мной, мами", сказала Гиги, и в ее голоске прозвучал страх. "Ты не
покинешь меня снова, правда"?
     "Нет. Я не хотела покидать тебя и в прошлый раз, дорогая".
     "Мне не нравилось навещать тебя в том месте".
     То место. Бедфордская женская исправительная колония.
     "Мне  тоже  не  нравилось  находиться  там".  Кэлли  пыталась  говорить
непринужденно.
     "Детям следует быть вместе с их мамами".
     "Да. И я тоже так думаю".
     "Мами, а тот  большой подарок  для  меня"? Гиги показала на  коробку, в
которой была униформа и пальто, украденное Джимми.
     Губы  Кэлли мгновенно пересохли.  "Нет, дорогая, это  подарок для Санта
Клауса. Ему тоже нравится получать подарки на  Рождество.  А теперь,  давай,
время ложиться в кроватку".
     "Гиги машинально проговорила, "Я не хочу"...потом остановилась. "Придет
ли Рождество быстрее, если я пойду спать сейчас"?
     "Ага. Давай, я тебя отнесу".
     После  того, как она укрыла Гиги одеялом и дала ей ее "пчелу",  которую
дочь всегда брала спать  с собой, Кэлли вышла  в гостиную  и вновь бессильно
опустилась на кушетку.
     Детям следует  быть вместе с  их  мамами...Слова Гиги  преследовали ее.
Господи, куда Джимми забрал того  маленького мальчика? Что он сделает с ним?
Что ей самой делать?
     Кэлли  уставилась  на  коробку, обернутую подарочной бумагой.  Это  для
Санта  Клауса.  Живая память о его содержимом сверкнула в ее мозгу. Униформа
охранника, жертвы  Джимми,  бок и  рукав все  еще  липкие  от крови. Грязное
пальто - бог знает, где найденное или украденное.
     Джимми  -  злодей. У него  нет ни  сознания,  ни сострадания. Это факт,
Кэлли  твердила про себя - он, не колеблясь, убьет того маленького мальчика,
если это даст ему шанс сбежать.
     Она включила радио и настроила его на канал местных новостей. Было семь
тридцать. В главных новостях обсуждалось состояние тюремного  надзирателя, в
которого стреляли на Рикер  Айлэнде, а оно оставалось хотя и критическим, но
все же стабильным. Врачи  выражали  осторожно-оптимистическое мнение, что он
выживет.
     Если он выживет, Джимми не грозит смертный  приговор,  уговаривала себя
Кэлли.  Они не казнят  его за убийство полицейского,  случившееся  три  года
назад. Он умен. Он не воспользуется  шансом  убить малыша, если узнает,  что
надзиратель не умрет. Он отпустит его.
     Диктор  продолжал вещать,  "Другая  новость, сегодня вечером семилетний
Брайан Дорнан отстал от матери на Пятой авеню.  Семья находится в Нью-Йорке,
потому что отец"...
     Застыв перед радиоприемником, Кэлли слушала, как ведущий давал описание
мальчика, потом сказал,
     "Мать мальчика молится и просит вашей помощи".
     По  мере  того,  как  Кэлли  слушала  низкий, волнующийся голос  матери
Брайана,  она представила себе  молодую  женщину, уронившую кошелек. Немного
больше  тридцати.  Блестящие,  темные  волосы,  выбившиеся  из-под воротника
пальто. Кэлли  едва уловила  тень ее  лица,  но была уверена,  что та  очень
красива. Красива, и хорошо одета, и обеспечена.
     Сейчас, слушая ее, умоляющую о помощи,  Кэлли закрыла уши руками, потом
подбежала  к  приемнику  и  выключила  его. Вернулась  в  спальню. Гиги  уже
заснула, ее дыхание было мягким  и ровным, щеку  подпирала одна рука, другая
рука держала свернутое детское одеяльце возле лица.
     Кэлли  склонилась  над  ней. Я могу приблизиться и дотронуться  до нее,
думала  она.  Та женщина  не  может сделать того же со  своим ребенком.  Как
поступить? Но если я позвоню в полицию  и Джимми  причинит вред ребенку, они
обвинят в  этом меня,  так же, как  и в том, что в смерти того полицейского,
как они утверждали, была моя вина.
     А  может,  Джимми отпустит его где-нибудь. Он  обещал,  что отпустит...
Даже Джимми  не  сможет  причинить вред малышу, правда  же? Я буду  ждать  и
молиться, уговаривала она себя.
     Но  молитва,  которую она старалась прошептать - "Пожалуйста,  господи,
убереги маленького Брайана" - звучала, как насмешка, и она не завершила ее.

     Джимми решил, что лучший вариант - ехать через  мост Джорджа Вашингтона
к  Четвертой  дороге,  затем  выйти  на  Семнадцатую  магистраль, ведущую  к
Нью-йоркскому хайвэю. Это может быть немного дольше, чем путь через Бронкс к
Тэппан  Зи, но внутренний  инстинкт заставлял  его  выбриаться  из Нью-Йорка
быстро. Хорошо, что мост Джорджа Вашингтона не имел  таможни при выезде, где
его могли бы остановить.
     Брайан выглянул из  окна, когда они пересекали  мост.  Он знал, что они
переезжают  через  реку  Гудзон.  У   его  матери  были  кузины,  живущие  в
Нью-Джерси,  недалеко  от  моста.  Прошлым летом, когда  он с Майклом провел
лишнюю  неделю  с бабушкой,  после приезда из Нантакета, они  навещали теток
именно здесь.
     Они были добрые. У них  тоже были дети примерно его  возраста. Даже  от
одной мысли об этом хотелось заплакать. Он захотел открыть окно и закричать,
"Я здесь. Пожалуйста, заберите меня"!
     Мальчик  сильно проголодался и,  в самом деле, очень хотел в туалет. Он
робко взглянул на  Джимми. "Я...мог бы  я, пожалуйста,...я  хочу сказать,  я
должен пойти в туалет".
     Сейчас, произнеся это, он испугался, что этот мужчина откажет ему,  и у
него задрожала губа.  Он  сразу же  прикусил  ее. Он  не любил, когда  Майкл
обзывал  его плаксой.  Но даже эта мысль  опечалила его. Он не  возражал  бы
увидеть Майкла прямо сейчас.
     "Тебе надо пописать"?
     Мужчина,  кажется, не рассердился  на него. Может,  он  не  сделает ему
ничего плохого. "У-ух".
     "О Кэй. Ты голоден"?
     "Да, сэр".
     Джимми  почувствовал себя в большей безопасности. Они были на Четвертой
дороге.  Движение  было медленным,  но  все же - не пробкой. Никому  не было
никакого дела до этой машины. Возможно, сейчас, ее владелец, сидя в кресле в
пижаме смотрит Эту чудесную жизнь в сороковой раз. К завтрашнему утру, когда
они с  женой  начнут разыскивать их украденную  Тойоту,  Джимми будет  уже в
Канаде с Пэйдж. Бог знает,  как он обожает ее. В жизни у него никого не было
ближе.
     В  планы  Джимми еще  не  входила преждевременная  остановка. С  другой
стороны,  для большей  безопасности, ему, несомненно, следует залить  полный
бак горючим. Тем более, что он не знал, какие бензоколонки будут  работать в
канун Рождества.
     "Отлично", сказал он, "через пару минут мы заправимся горючим, зайдем в
туалет, потом  я куплю соду  и картофельные  чипсы. Позже  мы остановимся  у
Макдональдса и  возьмем по гамбургеру. Но, когда мы будем у заправки, только
попробуй  привлечь  внимание  и"...  Он вынул пистолет  из  кармана  куртки,
прицелился в Брайана и изобразил подобие взвода курка. "Бэнг", сказал он.
     Брайан  отвернулся. Они находились  в  центральной полосе трехполосного
хайвэя. Знак выхода  показывал на Форест авеню. Полицейская машина  обогнала
их, а затем свернула в паркинг закусочной.
     "Я обещаю, что ни с кем не буду разговаривать", сказал Брайан.
     "Я обещаю, папа", отрезал Джимми.
     Папа. Непроизвольно, рука  Брайана обхватила медаль святого Кристофера.
Он собирался принести ее отцу  и тогда  тому станет лучше. Потом отец найдет
этого парня, Джимми, и поколотит его за жестокое обращение  с сыном.  Брайан
был в этом уверен. Его пальцы проследовали за изображением святого, несущего
на себе мальчика Христа, и он сказал ясным голосом, "Обещаю, папа".



     На  командном посту в  районе  нижнего  Манхэттена,  в доме  номер 1 на
Полицейской  Плазе,  где  планировали  облаву  на  Джимми  Сиддонса,  царила
очевидная  напряженность.  Все были  совершенно уверены,  что ради  удачного
побега Сиддонс  не колеблясь, может убить снова. Они также знали, что у него
имеется оружие, кем-то переданное ему.
     "Вооружен и  опасен"  было  помечено под его  портретом на объявлениях,
распространенных по всему городу.
     "В  последний  раз  мы  получили  две  тысячи  бесполезных  наводок,  и
единственно, почему прошлым летом его смогли упечь  за решетку, было то, что
он оказался  столь самонадеян,  что грабил бензоколонку в Мичигане,  когда в
помещении  находился полицейский  ", ворчал Джек Шор.  Он  обращался к Морту
Леви, глядя с отвращением, как группа офицеров отвечает на звонки по горячей
линии.
     Леви  отсутствующе кивнул.  "Есть  что-либо еще  в  отношении  подружки
Сиддонса"? спросил он Шора.
     Час назад один из заключенных в камере Сиддонса рассказал  надзирателю,
что в прошлом  месяце Джимми бахвалился, что его герлфренд по имени Пэйдж  -
стриптизерша экстра класса.
     Они пробовали отследить ее в Нью-Йорке, но поскольку Пэйдж прежде могла
быть с Сиддонсом в Мичигане, Шор соединился с местной полицией.
     "Нет, пока ничего. Возможно, еще один тупик".
     "Джек, тебе звонят из  Детройта"! чей-то голос перекрыл шум в  комнате.
Оба быстро обернулись. В  два  прыжка  Шор  оказался  возле  своего стола  и
схватил трубку.
     Его  абонент  не  терял  времени  даром.  "Джек,  это  Стэн  Логан.  Мы
встречались,  когда ты прикатил забрать Сиддонса  в прошлом году. У меня для
тебя имеется нечто интересное ".
     "Давай, выкладывай"!
     "Мы  никак  не  могли  обнаружить,  где скрывается  Сиддонс, пока он не
попытался ограбить  бензоколонку. Наводка  о Пэйдж может  быть  ответом.  Мы
получили   информацию  о   Пэйдж  Ларонди,  называющей   себя   экзотической
танцовщицей. Она уехала  из города  два  дня назад. Сказала  подруге, что не
знает, вернется ли сюда, и что собирается встретиться со своим бойфрендом".
     "Она сообщила куда именно собирается"? спросил Шор.
     "Она сказала в Калифорнию, а потом в Мексику".
     "Калифорния и Мексика! Черт возьми, если он доберется туда,  мы никогда
его не разыщем".
     "Наши  парни  проверяют вокзалы и автобусные  станции,  так же,  как  и
аэропорты, в надежде  выйти на  ее  след. Мы  будем держать  тебя в  курсе",
пообещал Логан,  потом добавил, "Мы готовимся разослать по  факсу  ее фотки.
Только не вздумай показывать их своим детям".
     Шор бросил  трубку.  "Если  Сиддонс  умудрился выбраться  из  Нью-Йорка
сегодня  утром,  он может  сейчас  быть  в Калифорнии,  а  может,  даже  и в
Мексике".
     "Было бы нелегко зарезервировать  места на самолет в последний момент в
канун Рождества", осторожно напомнил ему Леви.
     "Слушай,  кто-то достал для него пистолет.  Тот же человек мог передать
ему одежду, наличные и авиабилет.  Возможно, сумел доставить  его в аэропорт
Филадельфии  или Бостона,  где его  никто не ищет.  Полагаю,  что  сейчас он
встретился со своей герлфренд и они оба  направляются к  южной границе, если
уже не в Мексике. И  скажу еще, что так или иначе,  в  этом не обошлось  без
сестрицы Сиддонса".
     Замерев,  Морт  Леви  глядел, как Джек  Шор  вернулся в  комнату  связи
дожидаться  факсов  из Детройта. Следующим шагом будет  рассылка  фотографий
обоих,  Сиддонса и  его герлфренд  на пограничный патруль в Тиджуане,  чтобы
предупредить об их возможном там появлении.
     Но мы еще должны проверить вечером собор, хотя имеется только один шанс
из  миллиона, что Джимми предпочтет сдаться, думал  Морт.  Как ни крути,  ни
одна из возможностей не может быть исключена - ни Мексика, ни сдача властям.
А не могла ли эта Пэйдж быть настолько умна,  чтобы солгать своей  подруге в
случае, если копы станут разыскивать ее?
     Им  только что привезли заказанные  сэндвичи  с кофе. Морт  повернулся,
чтобы взять свой гамбургер. Две женщины-офицера разговаривали друг с другом.
     Он услышал,  как одна из них, Лори Мартини, сказала, "Что, пока никакой
информации о пропавшем ребенке? Уверена, его забрал какой-то сумасшедший".
     "Какой пропавший ребенок"? спросил Леви.
     Он стал  вдаваться  в детали.  То  было  одно из  дел,  когда  никто  в
Департаменте  не  мог  работать,  не будучи вовлечен в  него эмоционально. У
Морта самого был семилетний сын. Он представил, что творится в голове матери
малыша. И  отец так сильно болен,  что ему не решаются сообщить  о пропавшем
сыне. И все это во время праздника! Боже, кому-то ведь так не везет, подумал
он.
     "Тебя  к  телефону,  Морт",  раздался  голос  в  противоположном  конце
комнаты.
     Держа  кофе с сэндвичем, Морт  вернулся  к  своему  столу.  "Кто  это"?
спросил он, беря трубку.
     "Женщина. Она не назвала своего имени".
     Прижав трубку к уху, он сказал, "Детектив Леви".
     Он  услышал  звуки дыхания  перепуганного человека. И  после  короткого
щелчка связь оборвалась.

     Репортер WCBS  Алан Грэхам  приблизился к патрульной машине,  где часом
раньше брал интервью у Кэтрин Дорнан, чтобы получить свежие новости о деле.
     Было восемь  тридцать, и отдельные снежинки  превратились в  устойчивые
белые снежные хлопья.
     Сквозь  наушники   Грэхам  слушал   комментатора,   дающего   последнюю
информацию  по  сбежавшему   заключенному.   "Состояние  раненого  тюремного
надзирателя  Марио Бонарди пока  еще остается  критическим.  Мэр Джулиани  и
Полицейский  комиссар Брэттон  во  второй  раз  посетили  больницу,  где  он
проходит  курс  интенсивного  лечения  после  серьезной  операции.  Согласно
последнему сообщению,  полиция  получила  информацию,  что  покушавшийся  на
охранника  убийца-рецедивист  Джимми  Сиддонс,  может  быть, встречает  свою
подружку  в Калифорнии  с  целью  осесть в  Мексике.  Пограничный патруль  в
Тиджуане предупрежден".
     Один из репортеров получил сведения от адвоката Джимми, заявившего, что
Сиддонс собирался сдаться после  полуночной мессы у Собора  святого Патрика.
Алан Грэхам был  рад тому, что  было решено не пускать эти сведения в  эфир.
Никто  из полицейской братии по-настоящему не верил  в такую  возможность, и
они не хотели, чтобы прихожане пришли в смятение от этого слуха.
     На Пятой  авеню оставалось  совсем немного  прохожих. Грэхаму казалось,
что  было  нечто  непристойное  в  последних  историях  в  канун  Рождества:
сбежавший  убийца  полицейского;  цепляющийся  за  жизнь  тюремный охранник;
семилетний пропавший мальчик, который, как подозревают, стал жертвой чьей-то
грязной игры.
     Он постучал в окошко патрульной машины. Кэтрин взглянула на него, потом
наполовину открыла окно. Глядя на нее, он  удивлялся.  Как долго эта женщина
сумеет   поддерживать   свое  изумительное   спокойствие?   Она   сидела  на
пассажирском  сиденье рядом с  офицером  Ортизом. Ее  старший  сын находился
позади рядом с интересной пожилой женщиной, которая держала его под локоть.
     Кэтрин  ответила на его  незаданный вопрос. "Я все еще  жду",  спокойно
сказала она. "Офицер Ортиз был столь добр,  что решил остаться со мной. Я не
знаю почему, но чувствую, что так или иначе найду Брайана именно здесь". Она
слегка повернулась.  "Мам, это  Алан Грэхам из WCBS. Он брал у меня интервью
сразу же после того, как я говорила с тобой".
     Барбара Каванах  видела  сочувствие на лице юного репортера. Зная,  что
если бы  что-нибудь стало  известно, они бы услышали  первыми,  она,  тем не
менее, не могла не спросить, "Узнали что-то"?
     "Нет, мадам. Мы получили  множество звонков на  станцию, но в основном,
все сопереживают".
     "Он  исчез", проговорила  Кэтрин  безжизненным  голосом. "И, хотя мы  с
Томом  растили мальчиков,  уча их, в основном, доверять людям, ребята  также
знали, как вести себя в  случае необходимости. Брайан знал,  что  достаточно
подойти к  полисмену, если он потеряется.  Он знал, как набирать 911. Кто-то
забрал его. Кто мог бы взять и держать семилетнего ребенка, если..."?
     "Кэтрин, дорогая  моя,  перестань терзать  себя", уговаривала ее  мать.
"Все, кто слушал тебя по радио, молятся за Брайана. Ты должна верить".
     Кэтрин  чувствовала  тщетность  и  злость,  растущую  в  ней.  Да,  она
положительно имеет "веру". Определенно, Брайан  верил - он достаточно твердо
верил в эту медаль святого Кристофера. Чтобы последовать за  тем, кто поднял
ее портмоне. Он знал,  что медаль лежала внутри. И понимал, что во что бы то
ни  стало должен вернуть  ее. Она  взглянула на  мать и  Майкла рядом с ней.
Кэтрин почувствовала, что злость  испаряется. В том, что  произошло, не было
вины  ее матери. Нет,  вера  -  даже  в чем-то  таком,  как  медаль  святого
Кристофера - была нужна.
     "Ты права, мама", сказала она.
     Из приемника в ухе Грэхам услыхал голос ведущего, "Алан, тебе слово".
     Отойдя от  машины, он начал, "Мать Брайана все еще продолжает наблюдать
за местом, где ее сын исчез после пяти вечера. Полиция верит в версию Кэтрин
Дорнан,  согласно которой Брайан  мог видеть  того,  кто украл ее  кошелек и
последовал  за этим  человеком. В  кошельке  была медаль святого Кристофера,
которую мальчик непременно хотел принести в больницу отцу".
     Грэхам передал микрофон Кэтрин.
     "Брайан верит, что медаль  святого  Кристофера  поможет выздороветь его
отцу. Если бы у меня была  частица его веры, я  бы более тщательно оберегала
свой кошелек, потому что  медаль находилась  в нем. Я хочу, чтобы моему мужу
стало  лучше.  Я хочу вернуть моего ребенка",  ровным  голосом сказала  она,
подавляя эмоции.  "Заклинаю именем бога,  если  кто  знает, что  случилось с
Брайаном, кто забрал его или где он, пожалуйста, пожалуйста, позвоните нам".
     Грэхам  отступил  от  патрульного  автомобиля. "Если  кто-нибудь  знает
что-либо о местонахождении Брайана, прислушайтесь к боли молодой  матери, мы
умоляем вас позвонить по этому номеру, 212-555-0748".


     Ее глаза были  полны слез, губы  дрожали.  Кэлли выключила радио.  Если
кто-нибудь знает, что случилось с Брайаном...
     Я старалась, сказала она с усилием, я старалась.  Я устала. Она набрала
номер детектива Леви, но, услышав его голос, невообразимость того,  что  она
готова была сделать, ошеломила ее.  Они же  арестуют ее.  Они  вновь отберут
Гиги и поместят  ее  в  чужую семью. Если кто-нибудь знает о местонахождении
Брайана...
     Она снова потянулась к телефону.
     Из  спальни послышались  стоны  и  скрип кроватки.  У Гиги  повторялись
ночные  кошмары.  Кэлли  поспешила в  спальню,  присела  на кроватку,  взяла
ребенка в руки и стала укачивать, "Ш-ш-ш, все хорошо, все в порядке".
     Гиги прижалась к ней. "Мамми, мамми! Мне приснилось, что ты снова ушла.
Не уходи, пожалуйста,  мамми! Пожалуйста, не покидай меня. Я не хочу  жить с
чужими людьми, никогда, никогда".
     "Этого не случится, дорогая, обещаю".
     Она почувствовала, как расслабилась Гиги.  Кэлли  с нежностью  положила
головку дочери на подушку и погладила ее волосы. "А сейчас спи, мой ангел".
     Гиги  закрыла  глаза. Потом приоткрыла их  опять. "Я смогу увидеть, как
Санта открывает свой подарок"? пробормотала она.

     Джимми Сиддонс уменьшил громкость  радио.  "Смотри, парень, ишь  как за
тебя волнуется мать"!
     Брайан  изо  всех  сил  старался  удержаться,  чтобы  не  потянуться  к
приборной панели и не прикоснуться к радио. И правда, в голосе мамы  звучала
тревога. Он обязан вернуться к ней. Теперь и она верит в силу медали святого
Кристофера. Конечно же, верит.
     На хайвэе было полно машин, и, несмотря на то, что началась метель, все
ехали довольно быстро. Но Джимми находился в крайней правой полосе, так, что
с этой стороны не могло быть ни одного автомобиля. У Брайана созрел план.
     Если быстро открыть дверь и выпасть, свернувшись, на  дорогу, то  он бы
продолжил катиться  на обочине. В этом случае его никто не смог бы задавить.
Он на миг сжал медаль, и его рука поползла  к замку двери. Когда  он  оказал
небольшое давление, тот  легко  поддался. Он оказался  прав. После остановки
для дозаправки, Джимми не заблокировал  дверь.  Брайан уже собрался  открыть
ее, как вспомнил  про ремень безопасности.  Его следовало  отстегнуть  в тот
момент,  когда  он  будет  открывать дверь. Стараясь не привлекать  внимание
Джимми,   мальчик  положил  указательный  палец   левой  руки   на   кнопку,
отстегивающую ремень.
     Но едва  Брайан собрался привести свой  план в  действие, Джимми грязно
выругался.  Машину,  ехавшую  в  соседней  полосе,  стало  заносить,  и  она
приблизилась к ним, чуть не  коснувшись  Тойоты. Потом подрезала их впереди.
Джимми надавил на тормоза. Чужой автомобиль заскользил, завихлял, послышался
звук  скрежета  металла о  металл.  У  Брайана перехватило  дыхание. Авария,
умолял он, авария! Тогда кто-нибудь поможет ему.
     Но Джимми сумел вывернуть руль  и объехать другие машины. Брайан слышал
сигналы сирен и видел игру вспышек света патрульных машин, собравшихся здесь
вокруг другого инцидента, который они также быстро миновали.
     Джимми удовлетворенно усмехнулся. "Нам  здорово повезло,  как считаешь,
парень"? спросил он Брайана, взглянув на него.
     Мальчик все еще держался за рычаг дверного замка.
     "А не подумывал ли ты улизнуть, перед тем, как мы чуть не получили удар
сзади, а"? спросил Джимми. Он нажал контрольную кнопку, блокирующую двери.
     "Держи  руку оттуда подальше.  Увижу еще,  как ты прикасаешься  к ручке
замка снова, и переломаю тебе пальцы", сказал он спокойно.
     У Брайана не было ни малейшего сомнения в том, что тот выполнит угрозу.









     Было пять  минут одиннадцатого.  Морт  Леви  сидел за рабочим  столом в
глубоком  раздумье.  У  него  имелось  единственное  объяснение  прерванному
телефонному  звонку: Кэлли Хантер. Подслушивающее устройство,  установленное
на  полицейском  вэне наблюдения, стоящем напротив дома  Кэлли, подтвердило,
что это  она  набрала его номер.  Дежурные  предложили  подняться  к  ней  и
поговорить, если Морт даст свое "добро".
     "Нет. Оставьте ее в покое", приказал он.  Он понимал, что это ничего не
даст.  Женщина  вновь будет упорно повторять то, что говорила раньше. Но она
что-то  знает,  о чем  боится  рассказать,  подумал  он. Он  дважды  пытался
позвонить ей, однако,  Кэлли  не  отвечала. Хотя, Морт знал,  что  она дома.
Наблюдатели в вэне сразу же известят  его, если она покинет квартиру. Так, в
чем же дело? Не следует ли ему навестить ее самому? Будет ли от этого прок?
     "Что с тобой"? нетерпеливо спросил Джек Шор. "Ты, что, оглох"?
     Морт  взглянул  на  него. Толстяк, старший детектив,  стоял  над ним  с
побагровевшим лицом. Ничего удивительного,  что  Кэлли панически боится его,
подумал  Морт,  вспомнив  страх в  ее  глазах  при  виде  гнева  и  открытой
враждебности Джека.
     "Я думаю", коротко ответил Морт, не желая себе подтвердить, что с Шором
иногда такое случается.
     "Ладно, думай вместе с нами. Мы  собираемся проверить соборную версию".
Шор смягчил свой мрачный тон. "Морт, почему бы тебе не передохнуть"?
     Он не  так плох, как хочет  казаться,  подумал  Морт. "Я не вижу, Джек,
чтобы ты сам решил передохнуть", ответил он.
     "Это говорит лишь о том, что я ненавижу Сиддонса больше, чем ты".
     Морт медленно поднялся. Его ум был все еще сфокусирован на ускользающей
из  памяти некой важной догадке,  которую  необходимо пересмотреть, о чем-то
таком,  что он  знал,  было там,  прямо перед  ним, но, что  он никак не мог
заставить себя увидеть.  Они пришли к  Кэлли Хантер  в семь пятнадцать утра.
Хозяйка уже была одета и собиралась на работу. Второй раз ее видели примерно
двенадцать  часов  спустя.  Хантер выглядела  усталой  и чем-то озабоченной.
Скорее всего,  она  сейчас  спит  в  своей  постели.  Но  что-то  настойчиво
твердило,  что он должен поговорить с ней. Несмотря на все отрицания, он был
уверен,  что ключ  к разгадке у нее.  Не успел он  отвернуться  от  рабочего
стола, как вновь зазвонил телефон.
     Когда он снял трубку, то  опять услышал  испуганное  дыхание.  "Кэлли",
быстро проговорил Морт. "Кэлли,  говори со мной. Не бойся. Я постараюсь тебе
помочь".

     Кэлли не могла и помыслить пойти спать. Она слушала последние  известия
по радио,  надеясь, но в то  же  время  опасаясь, что  копы нашли  Джимми, и
молилась, чтобы маленький Брайан был спасен.
     В десять  часов она  включила телевизор,  чтобы  посмотреть  новости по
местному  каналу  Фокс,  и  ее сердце  замерло. Мать Брайана  сидела рядом с
телеведущим - Тони  Поттсом. Ее волосы были распущены, как  будто она стояла
на заснеженной, ветреной  улице. Рядом с ней сидел  мальчик, которому на вид
можно было дать десять или одиннадцать лет.
     Диктор говорил, "Вы, должно быть,  слышали обращение  Кэтрин  Дорнан  с
просьбой помочь  найти  ее сына,  Брайана. Мы попросили ее и  Майкла,  брата
Брайана, быть сейчас с  нами. Известно, что после пяти  часов вечера на углу
Пятой авеню  и  Сорок девятой улицы были  толпы людей.  Может  быть, вы были
одним из них. Может быть, вы обратили внимание  на Кэтрин с двумя сыновьями,
Майклом  и Брайаном.  Они  находились  в группе  людей,  слушавших скрипача,
исполняющего  рождественские  мелодии, и подпевавших  ему. Семилетний Брайан
внезапно исчез. Мать и брат просят помочь его найти".
     Диктор повернулся к Кэтрин. "Покажите фотографию Брайана".
     Кэлли смотрела на фотокарточку и слушала, как мать Брайана сказала,
     "Она  не очень хорошего  качества, так, что  позвольте мне  еще немного
рассказать  о нем.  Ему семь лет, но он выглядит  младше, потому что мал.  У
него темно рыжие волосы, синие глаза и веснушки на носу"...Она запнулась.
     Кэлли закрыла  глаза.  Она не могла  вынести  взгляд отчаяния  на  лице
Кэтрин.
     Майкл положил  ладонь  на  руку матери. "Мой  брат одет  в темно  синюю
лыжную куртку, такую же, как и у меня, только у  меня  -  зеленая, и красная
лыжная шапочка на голове.  И  у  него нет одного  переднего зуба". Вдруг  он
расплакался. "Мы должны вернуть его.  Мы не можем сказать  папе, что  Брайан
пропал. Отец  слишком болен, ему нельзя расстраиваться".  Голос  Майкла стал
более  настойчивым.  "Я знаю  отца.  Он постарается что-то  предпринять.  Он
поднимется с постели  и начнет  искать Брайана, а мы не  можем позволить ему
делать это. Он болен, очень болен".
     Кэлли выключила  телевизор. Прошла в  спальню,  где мирно спала Гиги  и
подошла  к  окну,  ведущему  к  пожарному выходу. Она все  еще видела  глаза
Брайана, когда тот посмотрел через плечо, умоляя ее  помочь  ему, одну  руку
крепко держал Джимми, а  в другой была зажата медаль святого Кристофера, как
будто та могла его спасти.  Она  покачала головой. Эта медаль, подумала она.
Ему были безразличны деньги. Он пошел за ней, Кэлли, по пятам только потому,
что верил, эта медаль способна помочь поправиться отцу.
     Кэлли стремительно вернулась в гостиную и схватила визитку Морта Леви.
     Когда  он ответил,  она снова  чуть было не  передумала, но  его  голос
оказался таким добрым, когда он произнес, "Кэлли, говори со мной. Не бойся".
     "Мистер Леви", сорвалось у нее, "не могли бы вы быстро приехать ко мне?
Я должна поговорить с вами о Джимми и о пропавшем маленьком мальчике".














     Все, что  осталось от еды,  купленной Сиддонсом, когда они остановились
на  бензоколонке  -  пустые  банки  Кока   Колы  и  смятые  пакетики  из-под
картофельных чипсов. Джимми бросил все  это на коврик перед Брайаном, тогда,
как Брайан положил свои  отходы в пластиковый мусоросборник, находящийся под
приборной  доской.  Мальчик не смог припомнить  вкуса чипсов,  настолько был
голоден. Ему  было страшно, и все, о чем он мог теперь думать, было ощущение
голода.
     Он знал, что Джимми страшно зол на него. С того момента, когда они чуть
не попали в  аварию,  и  Джимми  понял,  что мальчик замышлял  выскочить  из
машины, он занервничал. Все время сжимал и разжимал  пальцы на руле, издавая
устрашающий звук.  Когда  он  в  первый раз  сделал это, Брайан вздрогнул  и
подпрыгнул, и  Джимми схватил его за плечо, заставив  держаться подальше  от
двери.
     Снег   повалил   сильнее.  Кто-то  впереди   стал   тормозить.   Машина
забуксовала, потом  продолжила  движение. Брайан  почувствовал,  что она  не
ударилась в другую машину лишь потому, что все водители на  дороге старались
держать большую дистанцию между собой.
     Джимми начал ругаться. То был медленный, устойчивый поток слов, большую
часть которых Брайан  никогда  не  слышал даже  от  Скита,  мальчика  из его
класса, который знал все ругательные слова.
     Потерявший сцепление  автомобиль подтвердил  растущее в Джимми чувство,
что  побег из страны может  в любую  минуту сорваться.  Это не означало, что
тюремный  надзиратель,  в которого он стрелял,  мог послужить причиной. Если
охранник  умрет... Джимми имел это в виду, когда  сказал Кэлли, что копы  не
смогут взять его живым.
     Но прошло какое-то время и  Джимми успокоился. У него имелась машина, о
пропаже  которой, скорее всего,  никто  не  заявил. Кроме того, на  нем была
приличная одежда, и были деньги. Если бы не тот инцидент,  когда сумасшедший
водитель чуть не задел их, мальчишка мог  бы  выпрыгнуть из  машины. Если бы
этот  придурок,  только  что потерявший  управление, ударил Тойоту, я мог бы
быть ранен, думал Джимми. Может, со мной все бы обошлось, но  не с ребенком.
С другой стороны, никто не знал, что ребенок у него, и в миллион лет ни один
коп не подумает  заподозрить  мужчину в приличном автомобиле с кучей игрушек
на заднем сиденье и маленьким мальчиком рядом с ним.
     Сейчас  они находились возле Сиракуз.  Через три  или  четыре  часа  он
пересечет границу, и встретиться с Пэйдж.
     Справа  появился  знак  Макдональдса.  Джимми проголодался, и это  было
неплохое место, чтобы перекусить. Этого хватит на оставшийся путь до Канады.
Он подъедет к окошечку, где получит все, не выходя из машины. Он закажет еду
на двоих, потом быстро выберется на дорогу.
     "Что  ты больше всего любишь, парень"? спросил он, почти  что  ласковым
голосом.
     Брайан заметил знак  Макдональдса и задержал дыхание,  надеясь, что они
смогут поесть. "Гамбургер, и жареный картофель и Коку", робко ответил он.
     "Если я остановлюсь у Макдональдса, сумеешь притвориться, будто спишь"?
     "Да, обещаю".
     "Тогда давай. Прислонись ко мне с закрытыми глазами".
     "О  Кэй". Подчиняясь,  Брайан  наклонился к Джимми  и  притворился, что
закрыл глаза. Он старался не показать испуга.
     "Давай поглядим, какой из тебя актер",  сказал  Джимми". Тебе же лучше,
если будешь вести себя хорошо".
     Медаль  сползла  вбок.  Брайан  выровнял  ее  таким  образом,  что  мог
чувствовать, тяжелую и удобную, у себя на груди.
     Ему  было страшно  находиться так близко к  этому  мужчине.  Не то, что
спать,  когда он ехал с отцом, свернувшись  возле того калачиком  и чувствуя
заботливую руку на плече.
     Джимми  свернул с хайвэя. Они  должны были ждать  в очереди  к окошечку
раздачи. Вдруг Джимми замер, увидев полицейского, подъехавшего и ставшего за
их машиной, но у него  не было другого выхода, как стоять и не привлекать  к
себе внимание. Когда  подошла их очередь, Сиддонс сделал заказ и заплатил, и
служащий даже не взглянул в салон.  Но женщина в окошке выдачи увидела через
прилавок фигурку Брайана, освещенного сзади светом фар.
     "Догадываюсь,  как он  ждет,  не  дождется увидеть, что  ему собирается
принести Санта, не так ли"?
     Джимми согласно кивнул и, пытаясь улыбнуться, протянул руку за пакетом.
     Она  наклонилась немного вперед и  удивилась.  "Господи, да  у него  же
медаль  святого Кристофера? Мой  папаша  был назван в  его честь  и  бывало,
считал это предметом гордости, но мама всегда шутила, что Святого Кристофера
исключили из списка  святых.  Отец на  это отвечал,  как плохо,  что мать не
назвали Филоменой. В свое время Ватикан тоже вычеркнул ее из списка святых".
Рассмеявшись, молодая женщина протянула пакет.
     Как  только  они  вновь  выехали  на  хайвэй,   Брайан   открыл  глаза.
Почувствовав запах гамбургеров и хрустящей картошки, он медленно сел.
     Джимми  взглянул на него стальными глазами, со злобой на его лице. Едва
разжав губы, он негромко приказал, "Сними с шеи эту чертову медаль".

     Кэлли должна была говорить с  ним  о  брате и  пропавшем  мальчике. Дав
обещание сразу прибыть к ней, озадаченный Морт Леви повесил трубку.
     Какая  связь  может  быть между Джимми Сиддонсом и маленьким мальчиком,
пропавшим с Пятой авеню?
     Он соединился с вэном наружного наблюдения. "Вы записали звонок"?
     "Она что, сумасшедшая, Морт? Она не могла говорить о ребенке Дорнан, не
так ли? Хочет, чтобы мы взяли ее на допрос"?
     "Вот  это как  раз то, что я не хочу, чтобы вы делали"! взорвался Леви.
"Она до смерти напугана нами. Сидите тихо, пока я не приеду".
     О  звонке  Кэлли  Хантер  он  должен был сообщить начальству, начиная с
Джека Шора. Морт заметил  Джека, только  что покинувшего  частный  офис шефа
детективов,  вскочил со стула и  в считанные  секунды пересек  помещение. Он
схватил Шора за руку. "Пошли".
     "Я  просил тебя  сделать перерыв", Шор пытался  высвободить  руку.  "Мы
только что получили сведения из Логана в Детройте. Два дня назад женщина, по
описанию  похожая на  подружку  Сиддонса,  предприняла  поездку  из частного
автосервиса  к  границе  Виндзора.  Ребята из  Логана полагают,  что Ларонди
рассказала  подруге  насчет  Калифорнии  и  Мексики, чтобы  запутать  следы.
Подругу допросили снова.  На этот  раз  та вспомнила,  что попросила Ларонди
продать  ей  шубу,  которая  в  Мексике  ей  вряд  ли  понадобиться. Ларонди
отказалась".
     Я никогда бы не  купился на Мексиканскую историю, подумал Морт Леви. Он
не ослабил хватку на руке Шора, открывая дверь в кабинет шефа.
     Пять минут  спустя, патрульный автомобиль  мчался по Ист Сайт  Драйву к
перекрестку Авеню Би и Десятой улицы. Сильно  расстроенному Джеку  Шору было
приказано оставаться в вэне наружного наблюдения, в то время, как  Морт Леви
с шефом Бадом Фолни, поднялись по лестнице для разговора с Кэлли.
     Морт  знал, что  Шор не простит  ему, что  Леви настоял  не брать его с
собой.  "Джек,  когда  мы были там раньше, я  знал, там было что-то, что она
скрывала. Ты до  смерти напугал ее. Она уверена, что ты  сделаешь все, чтобы
вновь упечь ее за  решетку. Но  ради бога,  можешь взглянуть на  нее, как на
человека? У нее четырехлетний ребенок, умер муж, и она получила срок, потому
что допустила ошибку, помогая брату, которого фактически растила".
     Морт обратился к  Фолни.  "Я не знаю, как  Джимми Сиддонс связан с этим
пропавшим  ребенком, но знаю точно,  что Кэлли боялась говорить. Если сейчас
она готова  рассказать  нам все,  то  это потому,  что чувствует,  что  наше
отделение...Вы...не собираетесь посадить ее"?
     Фолни покачал  головой.  Это  был мягкий в обращении, высокий  мужчина,
около пятидесяти лет, с лицом  студента. В прошлом он три года  был учителем
старших классов, после чего осознал,  что его призвание -  служба  закону. В
кругах офицерства высокого ранга его рассматривали в  качестве будущего шефа
полиции.  В  настоящее  время Бад был одним  из наиболее  влиятельных лиц  в
Департаменте.
     Морт Леви знал, что если кто-то и мог помочь Кэлли, исходя из того, что
обстоятельства  заставили ее  вновь  прикрыть Джимми, то это был  Фолни.  Но
пропавший ребенок - как Сиддонс мог быть связан с этим?
     То был вопрос, который мучил всех.
     Когда патрульный  автомобиль  остановился  позади вэна,  Шор предпринял
последнюю попытку. "Если я буду молчать"...
     Фолни ответил, "Я предлагаю тебе начать прямо сейчас, Джек. Иди в вэн".













     Сегодня Пит Круз  готовился  к репортажу. Он  разнюхал место жительства
Кэлли Хантер, когда пытался взять у нее интервью сразу после ее освобождения
из тюрьмы. И сейчас надеялся, что ее брат так  или иначе  проявит себя. Но в
течение   нескольких  часов  не  происходило   ничего,  за  исключением   то
начинающегося,  то прекращающегося снегопада. Теперь, по крайней  мере, снег
перестал падать. Вэн с  сотрудниками полиции,  стоял напротив дома, где жила
Кэлли.  Наверное,  работа полицейских заключались  в отслеживании звонков ее
телефона.  Вероятность  появления  Джимми Сиддонса  в доме  сестры  была  не
больше, чем встреча двух незнакомцев с одинаковым составом ДНК.
     Часы,  потраченные  на хождение  вокруг  дома Хантер, оказались  пустой
тратой  времени,  решил Пит.  С момента, когда  около шести  он видел  Кэлли
входящую в дом, и  двоих  детективов, появившихся около семи,  не  произошло
ничего.
     В  течение всего  этого  времени  он  слушал  свое  портативное  радио,
переключаясь с  волны на волну,  начиная  с  его  собственной станции WYME и
заканчивая WCBC, передающими последние  известия. Ни слова  о  Сиддонсе.  Ни
одного. По вине этого пропавшего парнишки.
     Когда стали  давать десятичасовые  новости  по  WYME, Пит в  сотый  раз
подумал о том,  что дикторша перевозбуждена. И правда,  эмоции  захлестывали
ее, когда она рассказывала о пропавшем семилетнем ребенке.  Может, нам нужно
терять  детей  ежедневно, саркастически подумал  Пит,  но  сам же  устыдился
подобной мысли.
     Он  увидел  оживление в  доме  Хантер, люди  входили и выходили. Многие
церкви  перенесли полуночные службы на  десять  часов. Неважно,  какое  было
назначено время, опоздавшие всегда найдутся. Круз увидел престарелую пару, в
спешке  покинувшую здание, и  направляющуюся к авеню Би. Скорее  всего,  они
идут в храм святого Имерика.
     Женщина, которая ранее привела  дочь Хантер домой, появилась в квартале
от  него. Она, что, собирается  зайти в квартиру Хантер? Или Кэлли планирует
выйти? задал он вопрос сам себе.
     Пит терялся в  догадках. Может, у Хантер - свидание или  она собирается
пойти  в  церковь. Очевидно,  сегодня он вряд  ли  получит  историю, которая
сделает его известным репортером.
     Это произойдет,  обещал себе Пит. Я не собираюсь всю жизнь вкалывать на
эту  вшивую десятиваттную  станцию.  Его  друг,  работающий  на  WNBC, любил
подтрунивать над Питом насчет  его  работы.  Любимейшая из  его  шуток,  что
аудиенция у  WYME  - это  два  таракана и три  облезлых  кота. "Это  станция
"Почему я"? шутил тот.
     Пит завел  машину. Но только  он собрался отъехать,  как мимо промчался
патрульный автомобиль и остановился перед домом Кэлли.
     Сузив  глаза, Пит  поглядел на троих вышедших мужчин. Один  из  них,  в
котором он узнал  Джека Шора, пересек улицу и забрался в вэн.  Затем  в луче
фонаря у подъезда он узнал Морта Леви. Но не сумел разглядеть третьего.
     Что-то  произошло.  Пит выключил зажигание, неожиданно  заинтригованный
снова.

     Ожидая  Морта Леви,  Кэлли  собрала  из  потайного  места  за  кушеткой
рождественские подарки для Гиги и положила их перед елкой. Кукольная коляска
из вторых рук выглядела не  так уж плохо,  решила она, с красивым  сатиновым
покрывалом и наволочкой. Она положила куклу, которую купила за пару долларов
в прошлом месяце, но та и  близко не походила на ту, что  она хотела взять у
лоточника   на   Пятой   авеню.   У  той   были   такие   же,  как  у   Гиги
золотисто-коричневые волосы и на ней было  голубое вечернее  платье. Если бы
она не искала того лоточника, то не нашла бы бумажник, и мальчик не пошел бы
за ней, и...
     Надо отложить  эти  мысли в сторону. Сейчас она должна все приготовить.
Осторожно, Кэлли разложила подарки, обернутые в  красивую бумагу:  набор  из
Гэпа - леггинсы и  тенниска; крайонсы и книжка для раскраски; немного мебели
для кукольного домика Гиги. Все, даже  два  предмета  из Гэповского  набора,
были в разных коробках,  так, что у Гиги будет впечатление, что у  нее много
подарков, которые надо раскрыть.
     Она  старалась  не  смотреть  в  сторону  большой  коробки  под  елкой,
упаковки, которую Гиги считала подарком для Санта Клауса.
     Покончив   с  подарками,   Кэлли  позвонила  Айке.  Внуки  Айки  всегда
отправлялись спать домой к родителям, и можно  быть уверенной, что та придет
и  побудет с Гиги в  случае, если ее арестуют  копы, когда она  расскажет им
насчет Джимми и маленького мальчика.
     Айка ответила сразу. "Хэлло". Как обычно, с теплотой в голосе. Если они
позволят Гиги  остаться с Айкой, когда вновь посадят меня в тюрьму, подумала
Кэлли.  Она сглотнула  слюну, потом сказала, "Айка,  у меня неприятности. Не
могла бы ты придти через полчаса и, может, даже остаться на ночь"?
     "Ты  же знаешь,  что могу". Айка  не стала задавать  вопросы, а  просто
разъединилась.
     Когда Кэлли повесила трубку, в квартире задребезжал звонок из подъезда.

     "Коммутатор  горит, миссис Дорнан"  произнесла  продюсер  десятичасовых
новостей телеканала Fox 5, Ли Энн Виник, обращаясь к Кэтрин, когда та вместе
с Майклом, осторожно избегая проводов на полу,  покидала вещательную студию.
"Это выглядит так, как будто каждый, кто смотрит нашу передачу, хочет, чтобы
вы знали, что они переживают и молятся за Брайана и вашего супруга".
     "Спасибо вам".  Кэтрин старалась улыбнуться. Она  взглянула  на Майкла.
Тот изо всех сил пытался держаться  ради нее.  Слушая его мольбу-обращение в
прямом эфире, она глубоко прочувствовала, какого приходится сыну.
     Майкл держал руки в карманах, его плечи сжимались. Это была та же самая
поза,  которую  бессознательно  принимал  Том,  когда  особо  волновался  за
пациента. Кэтрин выпрямилась  и положила руку сыну  на плечо, когда за  ними
закрылась дверь студии.
     Продюсер сказала, "Наши операторы благодарят всех от вашего имени, но,
     может  быть,  имеется  что-то  еще,  чем  вы  хотели  бы  поделиться  с
аудиторией"?
     Кэтрин сделала глубокий вдох, и ее руки тесней прижали Майкла. "Я хочу,
чтобы вы рассказали им, что мы думаем, что когда я выронила бумажник, Брайан
сразу  же  последовал за  тем,  кто  поднял его.  Причина того,  что он  так
стремился  вернуть  его  в  том,  что  моя  мама  дала  мне  медаль  святого
Кристофера, которую мой  отец пронес через  годы Второй мировой  войны.  Мой
отец верил, что она хранила его. У медали есть даже вмятина от пули, едва не
убившей отца. У Брайана та же самая вера в святого Кристофера, или в то, что
он представляет. Святой  вновь  заботится о нас...  И у меня тоже  есть  эта
вера.  Кристофер  принесет  Брайана  ко  мне  на  своих  плечах,  и  поможет
выздороветь мужу".
     Она улыбнулась Майклу. "Верно, дружок"?
     Глаза Майкла засияли. "Мам, ты, в самом деле, веришь в это"?
     Кэтрин глубоко  вздохнула. Я верю, господи, рассей мои сомнения. "Да, я
верю", твердо сказала она.
     И, может, потому что был канун Рождества, она впервые поверила.




     Полицейский   Крис   Макнэлли  что-то   напевал,  когда  Дидри  Ленихан
рассказывала о  том, что только что видела медаль святого  Кристофера, и что
ее отец
     был назван в честь этого  святого.  Это была  молодая  вполне приличная
женщина, но когда бы он ни останавливался в Макдональдсе, чтобы выпить чашку
кофе, она всегда была на дежурстве и всегда любила поболтать.
     В этот вечер мысли Криса были заняты тем, как скорее добраться до дома.
Он хотел немного выспаться перед тем, как проснуться дети и начнут открывать
рождественские подарки.  Еще он думал о  стоявшей перед  ним, и  только  что
отъехавшей Тойоте. Крис  хотел бы  приобрести похожую машину, хотя прекрасно
знал,   что  жене  не  нравится   коричневый  цвет.  Новая  машина  означает
ежемесячные  счета, которые надо оплачивать. Он  заметил единственное слово,
оставшееся  от  наклеенного  на  бампере  предложения, наследие.  Он  помнил
наклейку, на  которой обычно написано, "МЫ ТРАНЖИРИМ НАСЛЕДИЕ НАШИХ ВНУКОВ".
Мы могли бы пользоваться наследием, подумал он.
     "И мой отец сказал"...
     Крис  заставил  себя  сосредоточиться. Дидри  неплохая  женщина,  но уж
больно  любит  почесать   языком.  Он  потянулся  за   пакетом,  который  та
придерживала в руке, хотя было ясно, что она  не собирается  расставаться  с
ним, пока не расскажет, как высказался ее папаша, что, мол, очень плохо, что
ее мать не назвали Филоменой.
     Дидри, как будто,  и  не  думала  останавливаться. "Много лет назад моя
тетка  работала в  Саусхэмптоне  и была прихожанкой  церкви святой Филомены.
Когда их заставили сменить имя, пастор никак не  мог  решить, какого святого
выбрать и почему. Моя тетка  предложила назвать приход именем святой Дамфны,
потому что та была блаженная, а большинство людей в приходе - ненормальные".
     "Ну,  я  тоже  был  назван  в  честь святого Кристофера", сказал  Крис,
умудрившийся дотянуться до пакета. "Веселого тебе Рождества, Дидри"!
     В самом  деле, скорее наступит  Рождество, чем я откушу кусок  от этого
Биг Мака,  подумал он,  вновь выезжая на  хайвэй.  Одной рукой Крис проворно
раскрыл пакет, вытащил  из него бутерброд,  и,  с аппетитом откусил  большой
кусок. Кофе может и подождать, пока он не вернется на свой пост.
     К полуночи освобожусь с дежурства,  улыбаясь про себя, подумал  он, и у
меня  будет  время  немного  вздремнуть. Эйлин попытается  удержать детей  в
кроватях до шести, но кто знает? Это  не произошло в прошлом году и вряд  ли
случится в этом, он слишком хорошо знает сыновей.
     Крис   приближался  к  сороковому  выходу  с  хайвэя  и  вел  машину  в
направлении  служебного  разворота,  откуда  мог  легко  следить  за  лихими
водителями. Канун Рождества был непохож на канун Нового года, когда за рулем
было много пьяных, но он настроился  на то, что никому не позволит превысить
скорость или вести машину  между полосами. Он был  свидетелем пары аварий, в
которых пьяницы превращали праздники  в  кошмар  для невинных людей.  Уж, во
всяком  случае,  не  сегодня,  если он будет начеку.  К  тому  же  водителей
подстерегал коварный снегопад.
     Не успел Крис открыть крышку термоса с кофе, как замер. На скорости, по
меньшей  мере, 80 миль в час, по сервисной полосе мчался Корвет. Полицейский
включил  сигнальные огни  и  сирену, нажал на  газ  и  патрульный автомобиль
рванулся за нарушителем.

     Шеф  детективов,  Бад  Фолни, внимательно  слушал, как  дрожащая  Кэлли
Хантер повествует Морту Леви про бумажник, найденный ею на Пятой авеню.
     Фолни знал подробности ее дела: старшая сестра Джимми Сиддонса отсидела
свой  срок,  поскольку  судья  не  поверил в ее  историю. Она полагала,  что
помогает  брату убраться подальше  от  конкурирующей банды, замыслившей  его
убить. Леви рассказал  ему, что  Хантер, по его мнению, была одной  из самых
невезучих людей в  этом мире - выросла в семье бабушки, которая рано умерла,
завещав  ей удержать  младшего брата  от плохих поступков, когда  Кэлли сама
была  еще  ребенком;  потом,  оставив  ее  беременной,  погиб  муж,   сбитый
водителем, сбежавшим с места происшествия.
     Около  тридцати, подумал  Фолни, и могла бы быть  красивой,  если бы не
худоба. У нее все  еще оставалась бледность, затравленное выражение, которое
он наблюдал у  других женщин-заключенных, боявшихся,  что  однажды их  могут
опять вернуть за решетку.
     Фолни огляделся. Опрятная квартирка, солнечно желтая краска на стенах в
трещинах, смело наряженная, но  бедная рождественская елка,  новое покрывало
на старой кукольной колясочке. Все это говорило о хозяйке.
     Фолни, как и  Морт Леви жаждал  выяснить, какая могла быть  связь между
Сиддонсом  и исчезнувшим  ребенком  Дорнан. Он одобрил  мягкий подход Морта.
Кэлли Хантер  должна  была рассказать им  все по порядку.  Хорошо, что мы не
привели  этого разъяренного  быка. Джек  Шор  -  неплохой  детектив,  но его
агрессивность часто действовала Фолни на нервы.
     Хантер рассказывала о кошельке  на тротуаре.  "Я подняла его без задних
мыслей. Я догадывалась, что он принадлежал той женщине, но не была  уверена.
Честно, я  не  была уверена", вырвалось  у  нее,  "и  я подумала,  что, если
попробую отдать его  ей,  она  может  сказать,  что  что-то  пропало.  Такое
случилось с моей бабушкой. И тогда меня снова посадили бы в тюрьму и"...
     "Спокойней, Кэлли", сказал Морт. "А что же случилось дальше"?
     "Потом я пришла домой"...
     Она  рассказала  им  о  том, как  обнаружила  в  квартире  Джимми,  уже
переодетого в одежду ее покойного мужа. Она указала на большую  упаковку под
елкой.  "Здесь униформа охранника и пальто", сказала  она. "Это единственное
место, куда я могла спрятать их в случае вашего возвращения".
     Вот оно,  подумал Морт.  Когда  мы осматривали квартиру второй  раз, во
встроенном шкафу все было  по-другому.  Исчезли коробка  на полке  и мужская
куртка. Дрожащим, неровным голосом  Кэлли  рассказала им о Джимми, забравшем
Брайана Дорнан, и угрожающего убить  его, в случае, если он заметит за собой
погоню.
     Леви  спросил, "Кэлли, как ты  думаешь,  можно  ли верить,  что  Джимми
отпустит Брайана"?
     "Я хотела бы  в это верить", беззвучно  ответила она. "Это как  раз то,
что я внушала себе, когда сразу же не позвонила вам. Но знаю наверняка, что,
будучи в отчаянии, Джимми сделает все, чтобы не попасть обратно в тюрьму".
     Наконец,  и  Фолни  задал  вопрос. "Кэлли,  почему же  ты позвонила нам
именно теперь"?
     "Я увидела  мать Брайана по телевизору, и осознала, что, если бы Джимми
забрал Гиги, я  бы  хотела,  чтобы вы помогли мне вернуть ее". Кэлли  крепко
сжала руки. Она слегка раскачивалась взад-вперед, как  бы выражая свое горе.
"Взгляд на лице  малыша. Манера, с которой  он повесил медаль себе на  шею и
держал ее, будто спасительницу,...если  с ним  что-нибудь  случиться, в  том
будет моя вина".
     Зазвенел звонок. Если это  Шор...подумал Фолни, вскочив, чтобы  открыть
дверь.
     Но это пришла Айка Бэнкс. Она вошла  в  квартиру, изучающе поглядела на
полисменов, потом поспешила  к Кэлли и  обняла ее. "Малышка, в чем дело? Что
произошло? Почему ты попросила меня остаться с Гиги? Чего хотят эти люди"?
     Кэлли вздрогнула, как от боли.
     Айка  закатала  рукав  подруги.  Царапины  от пальцев Джимми  сделались
теперь безобразно  фиолетовыми.  Любые сомнения,  которые Бад  Фолни имел  в
отношении возможного сговора Хантер с братом, рассеялись.
     Он подошел к ней. "Кэлли, я  обещаю,  у  тебя не будет неприятностей. Я
верю,  что ты нашла  этот кошелек. И  уверен, что ты  не  знала,  как  лучше
поступить.  Но теперь  ты должна  нам помочь. Имеются ли у тебя соображения,
куда мог направиться Джимми"?

     Десять минут спустя, когда  они покинули квартиру  Кэлли, Морт Леви нес
объемистую  упаковку,  обернутую  подарочной  бумагой.  В ней была  униформа
тюремного надзирателя.
     Шор присоединился  к ним в патрульной  машине и нетерпеливо выстреливал
вопросами  в   Морта.  Пока   они  ехали   в  центр  города,   было   решено
сконцентрировать  поиски Сиддонса на том,  что  тот собирается добраться  до
Канады.
     "Скорее всего, он едет на машине", высказал свою мысль Фолни. "Вряд ли,
будучи с ребенком, он воспользуется общественным транспортом".
     Кэлли  рассказала  им,  что  с двенадцати  лет Джимми  ничего не стоило
украсть и завести любой автомобиль; она была уверена, что у него должна быть
машина, припаркованная по соседству.
     "Полагаю,  этот  Сиддонс  стремился  как  можно  скорее  выбраться   из
Нью-Йорка",  сказал Фолни.  "Это означает, он  будет ехать через  всю  Новую
Англию до  границы.  Но  это пока только  догадка.  Он  мог  воспользоваться
хайвэем, сливающимся с дорогой 187. Это - самый быстрый путь".
     Они  также приняли  к сведению абсолютную уверенность  Кэлли в том, что
Джимми  Сиддонс  не позволит  взять  себя  живым,  и  что в  последнем  акте
отчаяния, способен убить своего заложника.
     Итак,  они  имели дело  со  сбежавшим  убийцей  с  ребенком,  возможно,
управляющего  машиной,  которую  никто   не  мог  описать,  предположительно
направляющегося к северу в условиях снежного шторма. Это было все равно, что
искать  иголку в стоге сена. Сиддонс  достаточно умен, чтобы не привлекать к
себе внимание превышением скорости. В канун Рождества на границе было всегда
особо  тесно от автотуристов. Фолни  продиктовал сообщение  к полиции штатов
Новой Англии, и штата Нью-Йорк. И заключил  предупреждением. "Угрожает убить
заложника".
     Они  подсчитали, что, если  Сиддонс покинул квартиру Кэлли сразу  после
шести,  учитывая  условия  вождения, тот проехал порядка двести-триста миль.
Предупреждение,  посланное  к  полицейским этих штатов,  содержало последнюю
ориентировку, данную Кэлли: на цепочке, надетой на шею, у ребенка может быть
бронзовая медаль святого Кристофера, размером с серебряный доллар.


     Пит  Круз  видел,  как детективы вышли  из дома  Кэлли Хантер, примерно
двадцать минут спустя после  прибытия. Он заметил,  что  Леви нес объемистую
упаковку. Шор немедленно выскочил из вэна и присоединился к ним.
     На сей раз,  Пит хорошо разглядел третьего человека, потом  присвистнул
про себя. То был Бад Фолни, шеф детективов, потенциальный глава полицейского
ведомства. Случилось что-то важное. Что-то значительное.
     Патрульная машина отъехала с включенными спец  огнями. Проехав квартал,
в  ней включили  и звуковую сирену.  Пит присел  на  момент, обдумывая,  что
предпринять.  Копы в вэне могут остановить его, если он попытается увидеться
с  Кэлли, но, очевидно,  здесь  произошло что-то  очень существенное,  и  он
захотел докопаться, что же именно.
     Задумав пройти  через черный  ход,  он увидел  женщину, в которой узнал
бэбиситтера дочери  Кэлли. Моментально Пит выскочил из машины и пошел следом
за ней. Он  догнал  ее, когда  та свернула  за угол и их не могли увидеть из
полицейского вэна.  "Я - детектив Круз", сказал  он. "Мне поручили доставить
вас домой в целости и сохранности. Как дела у Кэлли"?
     "О, эта бедная девочка",  начала Айка. "Офицер, вы должны  поверить ей.
Она думала,  что  поступает правильно, не позвонив вам и не сообщив, что  ее
брат похитил того малыша"...

     Несмотря на  то, что  Брайан  был голоден, ему  было  трудно  прожевать
гамбургер.  В горле  как  будто  что-то застряло. Он знал,  что причиной был
Джимми. Сделав гигантский глоток Коки, он  постарался представить  себе, как
отец отлупит Джимми за жестокое обращался с ним.
     Но  сейчас,  когда  он  вспомнил  об  отце,   было  трудно   припомнить
что-нибудь,  кроме  их планов  в канун Рождества. Папа старался придти домой
раньше,  и  они собирались вместе, чтобы нарядить  елку.  Потом всей  семьей
ужинали  и  гуляли по  окрестностям,  исполняя рождественские  песнопения  с
группой друзей.
     Это было  все, что он мог сейчас вспомнить,  поскольку  отчаянно  хотел
быть дома  и видеть  радостные лица отца с матерью, как случалось, когда они
бывали вместе. Когда из-за болезни отца они прибыли в Нью-Йорк, мама сказала
ему  и  Майклу,  что  главные  подарки,  которые они  получат,  ждут  их  по
возвращении домой.  Она сказала, что  Санта  Клаус  будет хранить подарки  в
своих санях, покуда они не вернутся.
     Под взглядом Брайана Майкл сказал, "Да, верно". Брайан  верил  в  Санта
Клауса.  В  прошлом  году  отец  показал  им  следы  на  крыше гаража,  куда
приземлились сани Санты и где стояли олени. Майкл рассказал ему, что слышал,
как  мать говорила  отцу, мол,  хорошо, что  тот  не сломал  шею,  съезжая с
ледяной крыши  и оставляя  на ней следы,  но Брайан не слушал, поскольку  не
поверил в это.  Также,  как  не  обращал  внимание  на то, как Майкл  иногда
называл его Дорком; он знал, что он - не Дорк.
     Он  знал, что дела плохи, если  ты желаешь,  чтобы твой  брат, какой бы
болячкой он не был, оказался сейчас рядом.
     В тот момент, когда Брайан ощутил комок в горле,  пластиковый контейнер
чуть не  выскочил из его руки. Мальчик понял, что Джимми резко сменил полосу
на дороге.
     Сиддонс  выругался про  себя.  Он только  что проехал мимо  полицейской
патрульной машины, стоявшей позади спортивного автомобиля. Вид  полицейского
заставил его  покрыться  потом,  но не стоило так резко  менять  полосы. Это
напоминало прыжки.
     Чувствуя  исходящую от Джимми  враждебность, Брайан положил недоеденный
гамбургер в пакет и, медленно, чтобы Джимми видел, что он делает, наклонился
и положил  пакет  на пол. Потом выпрямился,  подвинулся  и  обхватил  руками
грудь. Пальцы  правой руки нащупали  медаль, которую он  положил  на сиденье
рядом с собой, когда открывал пакет с едой.
     С  чувством  облегчения он  накрыл медаль рукой  и мысленно  представил
сильного  святого,  который перенес маленького мальчика через опасную  реку,
уберег  его  деда,  поможет  его  отцу и ... Брайан закрыл  глаза...  Он  не
завершил пожелание, но в воображении видел себя на плечах святого.











     Барбара Каванах ожидала Кэтрин и Майкла в зеленой комнате студии пятого
канала. "Вы оба проделали большую работу", спокойно сказала она. Но, заметив
усталость на лице  дочери,  добавила,  "Кэтрин, будь добра,  поезжай ко мне.
Полиция свяжется с тобой, как только  услышит что-либо о Брайане. На тебе же
нет лица".
     "Я  не могу, мама",  ответила ей  дочь. "Я знаю, глупо ожидать на Пятой
авеню. Брайан вряд  ли  вернется туда самостоятельно, но пока я  на улице, у
меня, по крайней мере, чувство, что я делаю что-то,  чтобы его  найти.  Я, в
самом деле, не знаю ничего, кроме того,  что когда я покинула твою квартиру,
со мной  были оба  моих мальчика,  и когда  я возвращусь  назад,  они должны
вернуться вместе со мной".
     Ли Энн  Виник  приняла  решение. "Миссис Дорнан,  почему бы вам хотя бы
временно  ни  побыть здесь?  Это  удобная комната. Мы  пошлем сотрудника  за
горячим супом или сэндвичем, или тем,  что вы захотите. Но вы же сами только
что сказали, что нет смысла ждать на Пятой авеню".
     Кэтрин решилась. "А полиция сможет связаться здесь со мной "?
     Виник указала  на телефон. "Конечно. А сейчас скажите, что вам заказать
из еды"?
     Двадцать минут  спустя,  в зеленой комнате Кэтрин  вместе  с матерью  и
Майклом  отхлебывали  горячий  дымящийся  бульон  и  смотрели  телевизор.  В
новостях говорили о Марио Бонарди,  раненом  тюремном  надзирателе. Хотя все
еще критическое, его состояние оценивали как стабильное.
     Репортер с женой и  подростками - детьми  Бонарди находились  в комнате
ожидания  отделения  интенсивной   терапии.  Когда  жену  попросили  сделать
заявление,  Рози   Бонарди   сказала,   "Мой  муж  выкарабкается.   Я   хочу
поблагодарить всех, кто молится сегодня за него. В  нашей семье  было немало
счастливых праздников Рождества, но этот будет  особенный, ибо мы знаем, что
могли сегодня потерять".
     "Это то, что скажем  и  мы, Майкл", с  уверенностью произнесла  Кэтрин.
"Твой папа выкарабкается, и мы найдем Брайана".
     Репортер, работающий  с семьей Бонарди, произнес, "Тони, мы вернемся  к
сюжету позже".
     "Благодарю, Тэд. Рад  слышать, что  все идет к лучшему.  Нам  больше по
душе рассказывать о  подобных рождественских историях". Улыбка  телеведущего
сползла. "К сожалению,  до сих пор не вышли на след покушавшегося на Бонарди
Джимми  Сиддонса,  который  ожидал суда за  убийство  полицейского  офицера.
Источники в  полиции  сообщают, что  он  намеревается  встретиться со  своей
подружкой,  Пэйдж  Ларонди,  в  Мексике.  Аэропорты,  вокзалы  и  автобусные
терминалы находятся  под усиленным наблюдением. Почти три года  назад, после
побега за вооруженное ограбление, Сиддонс стрелял и смертельно ранил офицера
Вильяма  Грассо, остановившего его за нарушение  правил дорожного  движения.
Известно, что Сиддонс вооружен и его следует считать предельно опасным".
     Во  время  речи  телеведущего,  на  экране  были  показаны  изображения
Сиддонса.
     "Он  выглядит  как дьявол",  заключил  Майкл,  изучая холодные глаза  и
ухмыляющиеся губы беглого заключенного.
     " Что верно, то верно", согласилась Барбара Каванах. Потом взглянула на
лицо внука. "Майк, почему бы  тебе  ни  закрыть  глаза и немного отдохнуть",
предложила она.
     Он покачал головой. "Я не хочу спать".
     Было без минуты одиннадцать. Обозреватель новостей говорил, "Пока мы не
располагаем   информацией  о  местонахождении  семилетнего  Брайана  Дорнан,
пропавшего  сегодня  после  пяти  часов.  В  этот  особый  вечер  мы  просим
продолжать молиться,  чтобы Брайан  благополучно  вернулся к  своей семье, и
желаем вам и вашим близким чудесного веселого Рождества".
     Через  час  наступит  праздник,  подумала  Кэтрин.  Брайан,  ты  должен
вернуться,  тебя должны найти. Ты должен быть утром со мной, когда мы пойдем
навещать отца. Брайан, вернись! Пожалуйста, вернись!
     Открылась  дверь  зеленой  комнаты.  Виник  пригласила  войти  высокого
человека примерно пятидесяти лет, сопровождаемого  офицером  Мануэлем Ортиз.
"Детектив Родс хочет побеседовать с  вами,  миссис  Дорнан",  сказала Виник.
"Если понадоблюсь, я буду за дверью".
     Кэтрин  увидела могильный  взгляд на лицах обоих, Родса и  Ортиз, и  ее
парализовал страх. Она оказалась не в состоянии ни двигаться, ни говорить.
     Они поняли, о чем она подумала. "Нет, миссис Дорнан, это не то", быстро
произнес Ортиз.
     Родс перебил его. "Я из  штаба,  миссис Дорнан. У нас есть информация о
Брайане, но позвольте мне начать с того, что, насколько нам известно, он жив
и здоров".
     "Тогда где же он"? взорвался Майкл. Где мой брат"?
     Кэтрин  слушала, как  детектив Родс  объяснил насчет бумажника, который
подобрала  молодая  женщина,  оказавшаяся  сестрой  сбежавшего  заключенного
Джимми  Сиддонса.  Ее  разум  отказывался  признавать,  что Брайан  захвачен
убийцей, чье лицо она только что видела на телевизионном экране. Нет, думала
она, нет, этого не может быть.
     Она  указала на монитор. "Они только что  сообщили, что  этот  человек,
скорее всего  на пути в Мексику. Брайан исчез шесть часов  назад.  Значит, к
настоящему моменту он может быть в Мексике".
     "Мы в штаб-квартире не купились на  эту легенду  ", сказал ей Родс. "Мы
полагаем, что он направляется в  Канаду,  возможно, в украденной  машине. Мы
концентрируем поиски в этом направлении".
     Внезапно с  Кэтрин что-то  произошло. Это было  похоже  на то,  что она
находилась в акушерской, где ей сделали укол димедрола, и вся боль магически
прекратилась. И она взглянула и увидела, как Том подмигивает  ей. Том всегда
делал так. "Чувствуешь лучше, не так ли Бэйби"?  спрашивал  он.  И ее разум,
более не  закрытый болью, прояснился. Он стал  таким, как  прежде.  "В какой
модели машины они могут ехать"?
     Родс почувствовал себя  не в своей  тарелке. "Мы не знаем",  сказал он.
"Мы только предполагаем, что он в машине, но определенно чувствуем, что наша
догадка верна. Все патрули  в Новой Англии и штате Нью-Йорк  сейчас начеку и
ищут человека,  путешествующего  с мальчиком, у  которого  на  шее -  медаль
святого Кристофера".
     "На  Брайане медаль"?  воскликнул  Майкл.  "Тогда  с  ним  будет все  в
порядке. Бабушка,  скажи маме, что медаль  послужит  Брайану,  как  когда-то
деду".
     "Вооружен и опасен", повторила Кэтрин.
     Миссис  Дорнан",  сказал  убежденно  Родс. Если Сиддонс в  машине,  он,
возможно,  слушает  радио.  Он  умен.  Сейчас,   когда  офицер  Бонарди  вне
опасности, Сиддонс понимает,  что ему не  грозит  смертная казнь.  Три  года
назад,  когда он убил полицейского, высшая мера  не применялась. И он обещал
сестре, что отпустит Брайана завтра утром".
     Ее мозг был так ясен. "Но вы не верите в это, не правда ли"?
     Ей  не надо было видеть выражение  лица  детектива Родса, чтобы понять,
что  тот  сам  не  верит,  что  Джимми  Сиддонс может  добровольно отпустить
Брайана.
     "Миссис Дорнан,  если  мы  правы,  и  Сиддонс направляется  к Канадской
границе, то  доберется туда не меньше, чем за ближайшие три или четыре часа.
Хотя снегопад прекратился в  отдельных  местах, ночью дороги будут  сплошным
месивом. Он не  может ехать быстро, и не знает, что нам известно, что Брайан
с ним. Средства  массовой информации в это не посвящены. По мнению Сиддонса,
Брайан ему нужен, по крайней мере, до того, когда он пересечет границу. И мы
опередим его".
     Телевизионный экран  застыл. Звук  был  тоже приглушен.  Кэтрин  сидела
спиной к экрану. Она увидела, как изменилось лицо детектива Родса, когда тот
услышал  голос,  сказавший,  "Мы  прерываем  эту  программу  для   бюллетеня
новостей.  Согласно  сообщению радиостанции WYME, семилетний мальчик  Брайан
Дорнан,  пропавший  во  второй половине  дня, попал  в  лапы предполагаемого
убийцы Джимми  Сиддонса, заявившего своей сестре, что если полиция настигнет
его, он пустит пулю ребенку в голову. Позже, мы продолжим новости".





















     После ухода Айки,  Кэлли  налила себе чашку чая, завернулась в  одеяло,
включила телевизор и убрала звук. Так я буду узнавать новости, подумала она.
Затем включила радио  и настроилась  на  станцию, исполняющую рождественскую
музыку, но оставила слабый звук.
     "Слушай,  ангелы-вестники поют"...Помню, как  мы  с  Фрэнком  пели  эту
песенку и наряжали елку?  размышляла она. Это было пять лет назад. Их первое
совместное  Рождество.  Они  только  что узнали,  что она  беременна.  Кэлли
вспомнила,  какие  они тогда  строили планы.  "В будущем  году у  нас  будет
помощник наряжать елку", сказал Фрэнк.
     "Конечно  же,  трехмесячный ребенок  будет большой  подмогой",  смеясь,
ответила она.
     Кэлли  вспомнила,  как  Фрэнк высоко  поднял  ее  так,  что  она  могла
установить звезду на верхушке дерева.
     Почему?
     Почему все  так несправедливо? У  них не было будущего года. Всего лишь
неделей позже Фрэнк погиб под колесами машины водителя,  сбежавшего  с места
происшествия. Он шел домой из магазина с пакетом молока.
     У нас было  так  мало времени, покачав головой,  подумала Кэлли. Иногда
она спрашивала себя, уж  не сном ли были эти месяцы. Сейчас,  казалось,  это
было так давно.
     "О, придите,  все верующие, радующиеся и  торжествующие"...Неужели  еще
вчера,  я  радовалась  жизни?  удивлялась  Кэлли.  На  работе  администратор
больницы сказал,  "Кэлли, у меня замечательные  отзывы о тебе. Все говорят о
том, что из тебя получится прекрасная акушерка. Не задумывалась ли ты о том,
чтобы  пойти  в  школу  медсестер"?  Потом   она  говорила  о  стипендиях  и
спрашивала, что Кэлли об этом думает.
     Тот маленький  мальчик. О, боже, не дай Джимми  причинить ему боль. Мне
надо  немедленно позвонить  детективу  Леви.  Я  должна. Почему  я этого  не
сделала  раньше? задала  она себе вопрос, сама же и, ответив на него: потому
что  боялась  не только за Брайана. Я больше боялась за  себя,  и  это может
стоить Брайану жизни.
     Она поднялась и пошла взглянуть на Гиги. Как обычно, малышка умудрилась
высунуть  одну  ногу  из-под одеяла.  Она делала так  еженощно, даже когда в
комнате было холодно.
     Кэлли  укрыла  дочь  одеялом, потом  коснулась  маленькой  ножки.  Гиги
заволновалась. "Мамми", сонно пролепетала она.
     "Я тут".
     Кэлли вернулась  назад в  гостиную и бросила быстрый  взгляд  на  экран
телевизора, потом поспешила включить звук. Нет! Нет! закричала она про себя,
услышав, как репортер объяснял, что полиция  сейчас располагает информацией,
что пропавший  мальчик  был похищен  сбежавшим убийцей полицейского,  Джимми
Сиддонсом.  Полиция обвинит меня в утечке информации,  со  страхом  подумала
она. Они подумают, что я рассказала кому-нибудь. Я знаю, они подумают именно
так.
     Зазвонил телефон. Когда она подняла трубку и услышала голос Морта Леви,
все  ее,  казалось,  застывшие чувства  внезапно  взорвались.  "Я  не делала
этого", всхлипывала она. "Я не рассказывала никому. Клянусь, честно клянусь,
не рассказывала".

     Устойчивое  вздымание  и  опускание   груди  Брайана  говорило   Джимми
Сиддонсу, что его заложник спит. Хорошо,  подумал  он,  для  меня же  лучше.
Проблема была  в том, что ребенок умен. Такой смышленый пацан, что,  если бы
он  сумел  выскочить  из машины в  придорожную полосу, то не  рисковал  быть
задавленным сзади идущими автомобилями. Если бы тот придурок не закрутился и
едва  не  ударил мою машину в  крыло, то  для  меня  все  бы  было  кончено,
размышлял он. Парня бы вытащили, а копы висели бы теперь у меня на "хвосте".
     Был двенадцатьй час ночи. Мальчишка, должно быть, устал.  Если повезет,
он  может, проспит еще пару часов. Даже при заснеженной дороге они достигнут
границы, в худшем случае, за три-четыре часа. И даже после  этого  будет еще
темно, с  удовлетворением  подумал он. Он  знал,  что может рассчитывать  на
Пэйдж,  ожидающую  его  на  канадской стороне  границы.  Они  договорились о
встрече в лесу в трех милях от пропускного пункта.
     Джимми пытался  сообразить, где лучше избавиться от Тойоты. Его  ничего
не связывало с  машиной,  кроме того,  что  необходимо  протереть  отпечатки
пальцев. Может, он утопит ее в одном из тамошних лесных массивов.
     С  другой  стороны...  Он  подумал  о реке Ниагара,  где  он  пересечет
границу. У реки  сильное  течение, так,  что есть большие шансы, что она  не
замерзла. При удаче, машина никогда не появится на поверхности.
     Ну, а как  быть с мальчишкой? Даже  задав себе этот вопрос, он понимал,
что  не  может рисковать. Если парень  будет  обнаружен  возле границы,  то,
наверняка, даст сведения о нем, Джимми.
     Пэйдж разболтала своим друзьям, что собирается в Мексику.
     Извини,  малый, подумал Джимми. Это  то  место, где я хочу,  чтобы меня
искали копы. Он заколебался на миг, потом решил,  что  река позаботится и  о
машине и о мальчишке.
     Приняв  решение, Джимми почувствовал, как напряжение отпустило мышцы. С
каждой милей он чувствовал, что выполнит задуманное, что Канада,  и  Пэйдж и
свобода,  все  близко. И с каждой милей чувствовал себя  все более уверенно.
Ничего не произойдет, что сможет разрушить его планы.
     Как в последний  раз. Он приготовился. У него была машина Кэлли,  сотня
баксов, и он  направлялся  в Калифорнию. И  как  же его угораздило  проехать
поганый красный  свет на Девятой авеню, и его заставили свернуть  к обочине.
Здоровенный  полицейский  лет примерно  тридцати, подумал,  что он,  Джимми,
пьян.  Он  подошел к водительскому окну  и  саркастически  потребовал, "Ваши
права и регистрацию, сэр"!
     Это было  все,  что тот хотел видеть, подумал Джимми,  вспомнив момент,
как будто, то было вчера. Водительские права на имя  Джимми Сиддонса. У него
не  было  выбора. Он  был бы  арестован на месте. Он сунул  руку в нагрудный
карман, вытащил пистолет и выстрелил. Еще до того, как  тело копа рухнуло на
землю,  Джимми выскочил из машины на  улицу,  смешавшись  с толпой народа  у
автобусного  терминала. Он взглянул на расписание и  взял билет  на автобус,
отходивший через три минуты с пунктом назначения - Детройт.
     То было удачное решение, подумал Джимми. В тот же вечер он встретился с
Пэйдж,  переехал  к ней, затем  получил  какое-то  поддельное  удостоверение
личности и работу в  охранной фирме.  На какое-то время они  с Пэйдж  зажили
нормальной жизнью. Единственное, из-за чего порой ругались, так это из-за ее
фривольного поведения с мужчинами,  посещавшими стриптиз - клуб.  Но подруга
заявила,  что  ее  работа  - завлекать их  в  заведение. Впервые,  все  было
устроено  по-хорошему. До тех пор, пока он не оказался столь глуп, что решил
ограбить станцию обслуживания без соответствующей подготовки.
     Сиддонс сфокусировал внимание  на  покрытой  снегом  дороге. По звукам,
издаваемым  колесами,  можно  было  определить,  что шоссе  стало скользким.
Хорошо,  что  машина  имеет  "снежные" шины,  подумал  Джимми.  Он  вспомнил
супружескую пару - владельцев машины - что там мужчина сказал жене? Что-то о
том, как не может дождаться увидеть лицо  Бобби? Точно, так и было,  подумал
Джимми, ухмыляясь, представив  выражение их лиц  при  виде пустого паркинга,
или еще вероятнее, другого автомобиля, занявшего место парковки.
     Радио было включено, но  на малую  громкость.  Оно  было  настроено  на
местную  станцию,  передававшую  метеосводку,  но  сейчас  звук  пропадал, и
статика ухудшала  качество сигнала. Джимми стал нетерпеливо ловить  частоты,
пока не нашел станцию, сообщавшую главные новости.  Вдруг он замер, услышав,
как  заслуживающий  доверие  голос  сообщил:  "Полиция  неохотно подтвердила
репортаж,  переданный  станцией  WYME о том, что семилетний  Брайан  Дорнан,
пропавший сегодня в  пять вечера, попал в руки предполагаемого убийцы Джимми
Сиддонса, который, вероятно, направляется в Канаду".
     Грязно выругавшись,  Джимми вырубил  радио.  Кэлли.  Должно  быть,  она
позвонила  копам. Хайвэй,  наверняка,  уже  полон  ими,  все ищут  меня -  и
мальчишку, сейчас он по-настоящему испугался.  Сиддонс взглянул  налево,  на
машину, которая только что обогнала его. Возможно, подумал он, вокруг дюжины
автомобилей без опознавательных знаков.
     Спокойно. Успокойся,  уговаривал  он себя.  Они не знают модели машины,
которой он управляет.  Он не  будет таким идиотом, чтобы превышать скорость,
или, еще хуже, ползти так медленно, что его тоже могут заподозрить.
     Но  вот мальчишка стал проблемой.  Надо немедленно  избавиться от него.
Джимми  быстро продумал ситуацию. Он съедет с ближайшего  выхода  с  хайвэя,
позаботится о нем, быстро спрячет тело и вернется на дорогу. Он посмотрел на
мальчика,  спящего рядом.  Плохо,  парень,  но  это  единственный  выход  из
положения, сказал он про себя.
     Справа возник знак  выхода.  Вот  и все, подумал Джимми, именно им  я и
воспользуюсь.
     Брайан приподнялся, как бы просыпаясь, но затем уснул снова. В забытьи,
мальчик решил, что должно быть, спит, но ему показалось, что он услышал свое
имя.










     Ал  Родс  увидел растерянный взгляд на лице  Кэтрин  Дорнан,  когда она
осознала,  что  ее Брайан  похищен Джимми  Сиддонсом. Он наблюдал,  как  она
закрыла глаза, готовый подхватить ее, если женщина упадет в обморок.
     Но женщина  почти сразу  открыла  глаза и  протянула руки, чтобы обнять
старшего сына. "Мы  не  должны забывать, что у  Брайана есть медаль  святого
Кристофера", мягко сказала она.
     Маска взрослой  бравады,  которую  Майкл поддерживал  в течение вечера,
стала рассыпаться. "Я не хочу, чтобы с Брайаном что-то случилось", всхлипнул
он.
     Кэтрин  потрепала его  по голове.  "С ним ничего не случится", спокойно
проговорила она. "Верь в это и крепись".
     Родс видел, какие  она делает  над  собой  усилия, чтобы разговаривать.
Какой дьявол допустил  утечку  в  масс  медиа,  что Брайан Дорнан  находится
вместе с Джимми  Сиддонсом?  в  сердцах вопрошал он.  Родс почувствовал, как
чешется  кулак на  мерзавца,  который так бездумно  подверг опасности  жизнь
ребенка.  Его  гнев был подкреплен осознанием того, что если  Сиддонс слушал
радио, первое, что он сделает - постарается избавиться от мальчика.
     Кэтрин говорила, "Мама, помнишь как папа, бывало, рассказывал нам как в
канун Рождества,  когда ему  было  двадцать два  года, он  находился в  гуще
сражения при Бульже. В тот день он взял пару  солдат для  компании в одну из
деревень рядом с линией фронта? Не хочешь ли ты рассказать об этом Майклу"?
     Барбара  продолжила  историю.  "Было  получено  сообщение  о  вражеской
активности, но оно  оказалось  ложным.  На  обратном  пути  в батальон,  они
проходили мимо деревенской церкви. Полуночная месса только что началась. Они
видели, что церковь полна  народа. Чтобы не пропустить службу, люди покинули
свои дома,  несмотря  на страх  и  опасность. Голоса  прихожан,  исполняющих
"Молчаливую ночь", неслись над  площадью. Отец  говорил,  что более чудесных
звуков он не слышал никогда в жизни".
     Барбара Каванах улыбнулась внуку.
     "Дедушка  с  солдатами вошли в храм. Он, потом рассказывал  мне, как им
было страшно, пока они ни  увидели веру и смелость деревенских  жителей. Эти
люди  жили  здесь, в  эпицентре  страшных  боев. У  них  почти  не  осталось
продовольствия.  И все  же крестьяне верили,  что  как-нибудь  переживут эти
ужасные времена".
     Ее  нижняя губа  задрожала,  но голос  был  тверд,  и  она  продолжила.
"Дедушка говорил, что знал,  что скоро  вернется  ко мне.  А часом позже эта
медаль  святого  Кристофера приняла на  себя пулю,  нацеленную ему  прямо  в
сердце".
     Кэтрин взглянула поверх головы Майкла на офицера Ортиз. "Не возьмете ли
вы нас  сейчас в собор? Я хочу посетить полуночную мессу. Но нам надо занять
такие места, чтобы в случае любых новостей, вы могли бы быстро нас найти".
     "Я знаю главного распорядителя.  Его зовут Рэй Хики",  сказал Ортиз. "Я
обо всем позабочусь".
     Она  взглянула  на  детектива  Родса.  "Я  могу  рассчитывать на  любые
сведения, что бы вам ни стало известно..."?
     "Несомненно". Он  не  мог отказать себе, прибавив, "Вы -  очень  смелая
женщина, миссис Дорнан.  И  заверяю  вас:  каждый  уважающий  себя офицер  с
северо-востока отдаст  все  силы,  чтобы  вернуть вам Брайана  в  целости  и
сохранности".
     "Я верю вам, и буду молиться за него".


     "Утечка  произошла  не  по  нашей вине",  сухо  доложил Морт  Леви шефу
детективов. "Очевидно, какой-то не в меру горячий репортер из WYME следил за
квартирой Кэлли и видел нас, входящих в здание, что-то пронюхал и отправился
следом за Айкой Бэнкс, когда та пошла домой.  Он назвался полицейским, и все
у нее выпытал. Его имя - Питер Круз".
     "Чертовски хорошо, что это не один из наших. Когда все закончится, этот
Круз еще попляшет  у нас  за присвоение  звания офицера",  сказал  Фолни. "А
сейчас и без него много других дел".
     Он стоял перед увеличенной картой северо-востока, закрепленной на стене
его офиса.  Карта была  рассечена  дорогами, закрашенными  разными  цветами.
Фолни  взял указку.  "Морт,  мы находимся  тут.  Мы пришли к  выводу,  что у
Сиддонса был  автомобиль, ожидающий  его  возвращения из дома  сестры. По ее
словам, он ушел почти сразу после шести. Если мы не ошибаемся и он  сразу же
сел в машину, значит он в пути около пяти с половиной часов".
     Указка  передвинулась.  "Легкий снег распространяется  от  Нью-Йорка до
Херкимера, в районе  тридцатого съезда с  хайвэя. Более тяжелый снег идет по
всей Новой Англии. Но, даже если так, Сиддонс, возможно,  в четырех  - шести
часах от границы".
     Фолни положил указательный палец на карту. "Это, считай, все равно, что
искать иголку в стоге сена".
     Морт ждал. Он знал, что боссу не нужны комментарии.
     Фолни продолжил. "Мы передали  особое  предупреждение на  границу. Но с
учетом  тяжелой  дорожной  ситуации,  его  могут пропустить, и мы знаем, что
таким,  как Сиддонс, известно,  как  пробраться в  Канаду,  минуя  посты  на
границе". Теперь он ждал комментариев.
     "Как  насчет  инсценировки  аварии на  главных  дорогах,  с  тем, чтобы
оставить одну полосу примерно в двадцати милях до границы"? предложил Морт.
     "Я  не стал бы  руководствоваться  этим.  Но, если  по  этому  принципу
соорудить  барьер, пробка  возникнет  через  две  минуты,  и  Сиддонс  будет
пытаться съехать на  ближайшем же выходе. Если мы последуем этому плану,  то
потребуется соорудить барьеры на всех остальных выходах".
     "А   если  Сиддонс  почувствует  ловушку..."?  заколебался  Морт  Леви.
"Сиддонсу нечего терять, сэр.  Кэлли Хантер уверена, что он способен  скорее
убить  и  Брайана и себя, чем  быть захваченным. Я полагаю, она знает, о чем
говорит".
     "А  если бы она не  побоялась позвонить нам в  ту минуту,  когда Джимми
вместе с мальчиком покинул ее дом, он бы не выбрался из Манхэттена".
     Оба мужчины обернулись. На пороге стоял Джек Шор. Он смотрел мимо Морта
Леви прямо на Бада Фолни.
     "Новое  развитие дела,  сэр. Патрульный  штата,  Крис  Макнэлли,  около
двадцати минут  назад купил  гамбургер в  придорожном Макдональдсе в  районе
между Сиракузами,  выход тридцать девятый, и Видспортом, выход сороковой. Он
не  обратил  внимания на время, но  девушка  на выдаче, мисс Дидри  Ленихэн,
говорила о медали святого Кристофера, надетой на какого-то ребенка".
     Бад Фолни перебил, "Где сейчас эта Ленихэн "?
     "Ее  смена  закончилась  в  одиннадцать.  Ее мать сообщила, что за  ней
заехал
     бойфренд.  Сейчас  их  пытаются  отыскать.  Но  если  бы  Кэлли  Хантер
позвонила нам  раньше, ничего бы такого не случилось, мы могли бы находиться
в любой придорожной закусочной отсюда и до"...
     Бад Фолни почти никогда  не повышал голоса. Но  растущее  раздражение в
судорожных  поворотах в охоте  на Джимми Сиддонса,  внезапно  взорвало  его.
"Джек, да заткнись же ты! Это теперь не поможет. Делай что-нибудь  полезное.
Запроси  местные  радиовещательные  станции  передать непосредственно  Дидри
Ленихэн, чтобы она позвонила матери. Скажи, что ей  нужно приехать домой или
что-то в этом  роде. И ради бога, не  дай  связать ее имя  с Сиддонсом или с
этим ребенком. Понял"?


     Со  своего  поста  на  магистрали  Крис  Макнэлли  продолжал следить за
проезжающими  мимо машинами.  Снегопад,  наконец-то,  закончился, но  дорога
оставалась  подмерзшей. По крайней мере, водители стали более внимательными,
подумал он, хотя все были расстроены от необходимости ползти со скоростью 35
миль  в час. С тех  пор, как Крис доел гамбургер, он оштрафовал  только одну
горячую голову в спортивной машине.
     Фокусируя внимание на потоке, движущемся по хайвэю, в то же время он не
мог выкинуть  из головы  сообщение о пропавшем ребенке.  В  минуту, когда он
получил  предупреждение  о   маленьком  мальчике,  захваченном   в  качестве
заложника  сбежавшим  убийцей  полицейского,  мальчике  с  медалью   святого
Кристофера, Крис позвонил в Макдональдс, куда только что заезжал, и попросил
связать его с Дидри  Ленихэн. И хотя он  тогда не придал значения ее словам,
все же  вспомнил,  что та  упомянула такую же  медаль и маленького мальчика.
Сейчас он сожалел, что  не был в настроении поболтать с ней, особенно, когда
ему сообщили, что Дидри только что уехала с бойфрендом.
     Располагая неточными сведениями, он, тем не менее, сообщил начальнику о
своей догадке, а тот, в свою очередь, передал  ее в дом номер 1, Полицейская
плаза в Нью-Йорке.
     В  штаб-квартире  решили,  что информация  стоящая, и запросили местные
радиостанции  обратиться  к Дидри, чтобы  та  позвонила  в штаб полицейского
управления.  От матери  Дидри  они  получили  описание машины  бойфренда, ее
номера и приложили все старания к тому, чтобы обнаружить их обоих.
     Мать  Дидри также сообщила, что  этот вечер должен был стать  особенным
для  ее дочери.  Бойфренд поделился  с ней, что его  рождественским подарком
Дидри  будет  обручальное  кольцо.  Отсюда появился шанс,  что  они  недолго
пробудут  в пути, а,  скорее  всего, остановятся в каком-либо  романтическом
местечке.
     Но, даже если бы Дидри услышала по радио просьбу позвонить и позвонила,
то что она  могла им  рассказать?  Что  видела  ребенка  с  медалью  святого
Кристофера  на  груди?  Они уже  знали об  этом. Разве она  запомнила модель
машины? Разве она  видела  номера машины?  Из  того, что  Крис знал о Дидри,
добросердечной женщине, она помнила лишь то, что поражало ее воображение. Не
похоже, что она располагала какой-либо более значительной информацией.
     Все  это еще  более  расстроило  Криса.  Я мог сам быть  рядом  с  этим
парнишкой, думал он. Я мог находиться  в очереди за ними в Макдональдс - как
же я ничего не заметил?
     Мысль о  возможном пребывании  рядом с похищенным ребенком  практически
сводила его с ума. Мои дети сейчас  дома в своих кроватках,  думал он. Этому
маленькому мальчику тоже следовало бы быть со своими родителями. Проблема  в
том, заключил он, вновь прокручивая разговор с  Дидри, что машина с ребенком
проезжала в промежутке между несколькими минутами и  часом до  того, как она
рассказала ему об этом. Все  же,  это единственный след, который у  них был,
стало быть, они должны отнестись к нему со всей серьезностью.
     Включился  радиоприемник. "Крис",  сказал  диспетчер,  "с  тобой желает
говорить босс".
     "Хорошо".
     В  голосе капитана звучала  тревога. "Крис,  полиция  Нью-Йорка считает
твою  догадку  наиболее  вероятной  вещью, которой они располагают  как шанс
спасти жизнь ребенка.  Мы продолжаем ходить вокруг да  около, в поисках этой
Ленихэн, но,  попробуй,  пораскинь  мозгами.  Постарайся припомнить что-либо
еще,  что  она могла  сказать,  что-нибудь  такое, что  могло бы навести  на
след"...
     "Я пытаюсь,  сэр. Я  нахожусь на  своем  посту.  Если не возражаете,  я
двинусь  на запад. Если тот  тип был в очереди у Макдональдса почти в то  же
время, что и  я,  в этом месте он опережал меня на  десять-пятнадцать минут.
Если  бы мне выиграть немного времени, я  уверен, что буду поблизости, когда
вы получите что-нибудь от Дидри. Я хочу быть там, когда мы возьмем его".
     "О Кэй, давай! И Крис,  ради бога, думай! Ты уверен, что она не сказала
что-нибудь особенное либо о ребенке с  медалью либо, может быть, о машине, в
которой он находился"?
     Только что.
     Слово будто  подпрыгнуло  в мозгу Криса. Было ли оно в  его воображении
или Дидри точно произнесла, "Я только  что видела ребенка  с надетой на него
медалью святого Кристофера"?
     Он  покачал  головой.  Не мог припомнить  наверняка.  Он не  знал,  что
автомобиль,  впереди  в  очереди  в  Макдональдс  был  коричневой Тойотой  с
Нью-йоркскими номерами.
     Но в машине не  было никакого ребенка, или, по крайней  мере, он не мог
его разглядеть. Он не был в этом уверен.
     Даже  если... Дидри  сказала  "Только  что", может,  она имела  в  виду
Тойоту. Что было на номерах машины? Он  не мог припомнить. Однако, на что-то
он обратил внимание. Что же это было?
     "Крис"? резкий звук голоса шефа прервал его размышления.
     "Простите, сэр, я пытаюсь  припомнить. Я думаю, Дидри сказала, что  она
только  что видела  паренька с медалью. Если она буквально имела это в виду,
тогда это мог быть автомобиль, стоящий в очереди прямо передо мной. Кажется,
это была коричневая Тойота с Нью-йоркскими номерами".
     "Можешь припомнить любую часть номеров"?
     "Нет, перед  глазами пусто. Мои мысли, возможно, были  за миллион  миль
оттуда".
     "И в машине определенно был маленький мальчик"?
     "Я его не видел".
     "Это не сильно помогает. Каждый третий автомобиль на дороге - Тойота, а
сегодня они все такие грязные, что  вряд ли  отличишь  один цвет от другого.
Они, возможно, все выглядят коричневыми".
     "Нет, та была  определенно коричневой. В этом  я уверен. Я только хотел
бы вспомнить точные слова Дидри".
     "Ладно, не  изводи  себя. Будем надеяться, что нам удастся  связаться с
этой Ленихэн, а  сию минуту я высылаю одного из наших  прикрыть  твой  пост.
Двигайся на запад. Мы свяжемся позже".
     По  меньшей мере,  есть  чувство,  что  я  что-то  делаю, подумал Крис,
включив поворотник, повернул ключ зажигания и надавил ногой на педаль газа.
     Патрульный автомобиль ринулся вперед. Что я действительно  умею делать,
так это - водить,  подумал он с усмешкой, направив машину в крайнюю полосу и
начав по пути обгонять осторожных водителей.
     Во время движения  Макнэлли  не  переставал  вспоминать.  Что именно он
видел перед  собой? Оно было там, впечатанное в мозг,  в этом он был уверен.
Если бы  только он мог это назвать.  Он так  напрягся, что почувствовал, как
его  подсознание стремится  выбросить  нужную  информацию.  Если  бы  он мог
услышать ее!
     В  то  же  время,  каждый дюйм шести футового  и четырех дюймового тела
предупреждал его, что для пропавшего мальчика время безвозвратно уходит.

     Джимми рассчитал, что в потоке, движущимся так, как будто ими управляли
старухи,  ему  требуется  полчаса добраться  до  ближайшего съезда с хайвэя.
Джимми  знал, что  надо  убраться  с  главной  дороги  сейчас,  с тем, чтобы
избавиться от  мальчишки. Знак показывал, что  он  находится  в полумиле  от
сорок первого выхода в расположении городка Ватерлоо. Ватерлоо для парнишки,
подумал  он с ухмылкой удовлетворения.  Снегопад  прекратился. Но Сиддонс не
был уверен, хорошо ли это для него. Дорога обледеневала, и это тормозило еще
сильней.  К  тому   же  теперь,  когда  снег  перестал  падать,  любой  коп,
проезжающий мимо, мог легко засечь его.
     Он  съехал в  правую полосу. Через  минуту он покинет  хайвэй. Вдруг на
впереди идущей машине зажглись тормозные огни, и разгневанный Джимми увидел,
как занесло заднюю  часть автомобиля. "Придурок"! заорал  Джимми. "Придурок!
Придурок! Придурок"!
     Брайан широко  раскрыл  глаза, выпрямился  в своем  сиденье, готовый  к
худшему. Джимми побагровел, когда  понял, что произошло. Из его  рта излился
устойчивый поток ругательств. Снегоуборочные  машины, числом до пяти, только
что съехали в полосу выхода с магистрали. Инстинктивно, он  вырулил Тойоту в
среднюю полосу и едва увернулся, чтобы  не столкнуться с вихляющим перед ним
автомобилем. В это время снегоочистители миновали выход.
     Он ударил кулаком по баранке руля. Теперь, чтобы съехать с дороги, надо
ехать  до  выхода  под  номером  сорок  два.   Сколько  до  него?  задал  он
риторический вопрос.
     Но, взглянув на выезд с  хайвэя, который только  что пропустил,  Джимми
понял,  как  ему повезло.  На  рампе  лежали  сугробы снега.  Это  случилось
недавно.  Вот почему снегоочистители  сменили полосы.  Если  бы он попытался
сойти здесь, то застрял бы очень надолго.
     Наконец,  он  заметил  знак,  указывающий,  что  до  ближайшего  выхода
оставалось 6 миль. Даже таким шагом, это не  займет более пятнадцати  минут.
Сцепление колес с дорогой стало лучше.  Поверхность недавно посыпали песком.
Джимми  дотронулся  до  пистолета,  спрятанного  под  курткой. Может,  стоит
вытащить его и спрятать под сиденье?
     Нет, решил  он. Если коп  попробует его остановить, надо,  чтобы оружие
было под рукой. Он взглянул на показание одометра на приборной доске. Джимми
обнулил его,  когда посадил  ребенка  в  машину.  Прибор  показал,  что  они
проехали более трех сотен миль.
     Оставалось  ехать порядочно, но сознание того, что он был так  близко к
Канадской границе и к Пэйдж, так взволновало его, что он почти ощущал это на
вкус.  На  сей раз, он выполнит эту работу,  и что бы ни случилось, не будет
столь глуп, чтобы попасться копам в лапы.
     Джимми почувствовал, что ребенок прислонился  к нему,  стараясь удобней
устроиться  для сна.  Какая  ошибка!  подумал  он. Мне надо  было вышвырнуть
пацана через пять минут после  того, как  я  взял его. У меня была  машина и
деньги. Что заставило меня думать, что он мне нужен?
     Сиддонс  не  мог  дождаться момента, когда избавиться от  мальчишки,  и
окажется в безопасности.



     Офицер  Ортиз  сопровождал Кэтрин, ее мать  и Майкла до  входа в  Собор
святого Патрика на Пятидесятой улице. Охранник ожидал их на улице. "Мадам, у
нас есть для вас  места в резервной секции", обратился он к Кэтрин, открывая
тяжелую дверь.
     Великолепный звук оркестра с органом,  под  аккомпанемент хора заполнил
огромный кафедрал, уже до отказа забитый прихожанами.
     "Радостный, радостный", пел хор.
     Радостный,  радостный,  подумала Кэтрин. Господи, пожалуйста, дай  этой
ночи счастливо закончиться!
     Они  миновали  место, где вокруг стога сена, служившего колыбелью, были
поставлены фигуры  девы  Марии, Иосифа  и  пастухов. Она  знала,  что статуя
ребенка - Христа будет принесена сюда во время службы.
     Охранник  указал им места во  втором ряду  в  центральном нефе.  Кэтрин
решила, что  ее  матери  следует занять место первой.  Затем она прошептала,
"Майкл,  ты  сядешь  между нами". Сама она  хотела  быть как  можно  ближе к
выходу,  к концу ряда,  с  тем, чтобы услышать  новости  в ту  минуту, когда
раскроется дверь.
     Офицер  Ортиз  склонился  над ней. "Миссис Дорнан, как только мы узнаем
что-нибудь, я  сразу  же  приду  к  вам.  В  противном  случае,  когда месса
закончится,  охранник  выведет  вас  первыми,  а я буду  ожидать  снаружи  в
машине".
     "Благодарю", сказала  Кэтрин,  после чего опустилась на  колени. Музыка
сменилась на победно-триумфальную, и процессия пошла - хор, служки, дьяконы,
священники и епископы, предводительствуемые кардиналом,  который нес  в руке
пастушеский  посох.  Агнец  божий, молилась  Кэтрин, пожалуйста, пожалуйста,
спаси моего агнца.


     Шеф  детективов Фолни, с взглядом,  прикованным к карте дорог на  стене
его  кабинета, понимал, что с  каждой прошедшей  минутой,  шансов обнаружить
Брайана  живым становилось все меньше. Морт Леви и Джек Шор сидели перед его
столом.
     "Канада",   выразительно  промолвил  он.  "Он  на   пути  в  Канаду   и
приближается к границе".
     Они только что получили свежее сообщение из Мичигана. В тот день, когда
Пэйдж Ларонди покинула Детройт, она закрыла свой банковский счет. И в порыве
доверия, рассказала  другой  танцовщице,  что находится в  связи  с парнем -
гением по части фальшивых удостоверений личности.
     Стало  известно,  что  она  говорила,  "Я  тебе  скажу,  что  с  такими
документами,  которые имеются у меня и моего бойфренда, мы оба  можем просто
исчезнуть".
     "Если Сиддонс переберется через границу"...Бад Фолни говорил больше для
себя самого, чем для других.
     "Ничего  с  хайвэя,  ребята"?  спросил  он  в третий  раз за  последние
пятнадцать минут.
     "Ничего, сэр", тихо ответил Морт.
     "Позвони им снова. Я хочу сам поговорить с ними ".
     Когда его соединили  с начальником Криса  Макнэлли, и  он услышал,  что
ничего нового нет,  Фолни пожелал  лично  поговорить  с  патрульным офицером
Макнэлли.
     "Это не поможет", пробормотал Джек Шор, обращаясь к Морту Леви.
     Но не  успел  Фолни соединиться с Макнэлли,  раздался  звонок. "Горячий
след",  сообщил помощник,  вбегая в офис. "Сиддонс  и  ребенок были замечены
патрульным  около  часа  назад  на  площадке  для   отдыха  в  Вермонте,  на
пересечении девяносто первой дороги с Белой рекой. Нам сообщили, что мужчина
подходит под описание Сиддонса, а на мальчике надета какая-то медаль".
     "Забудь Макнэлли", сказал резко Фолни. Я хочу поговорить с  патрульным,
который их видел. И прямо  сейчас звони в полицию Вермонта, пусть они строят
барьеры  на всех выходах с дороги к северу от указанного места. Из того, что
нам известно, подружка может ждать его на ферме по ту сторону границы".
     Теперь  Фолни обратился к Морту. "Звони Кэлли и расскажи ей  о том, что
мы только что узнали. Спроси, может, она в курсе, бывал ли Джимми в Вермонте
прежде и, если да,  где именно?  Может, есть какое-нибудь  конкретное место,
куда он направляется".






     Брайан  почувствовал,  что  они  едут  быстрее. Он раскрыл глаза, потом
сразу  же  закрыл  их.  Ему  было  легче  оставаться  в  лежачем  положении.
Свернувшись  калачиком на сиденье, притворяясь, что спит, чтобы не выглядеть
испуганным, когда Джимми смотрел на него.
     Он  тоже слушал радио.  Даже  при  слабом звуке он  мог расслышать, что
говорили,  как  убийца   полицейского  Джимми  Сиддонс,  который  стрелял  в
тюремного надзирателя, похитил Брайана Дорнан.
     Мама читала ему с Майклом книжку  Похищенная. Брайану очень понравилась
история,  но когда они пошли спать, брат сказал ему, что, по его мнению, это
глупость. Он заявил, что,  если  кто-нибудь  попробует  похитить его, то  он
сперва здорово наподдаст похитителю, а после убежит.
     Нет, я  не  могу  сбежать, подумал Брайан.  И был уверен,  что пытаться
навредить  Джимми  при помощи  кулаков, совершенно  бесполезно. Он  хотел бы
иметь  возможность   открыть  дверь  машины  и  выкатиться  на  дорогу,  как
планировал  до  этого.   Он  бы  свернулся   клубком,  как   учили  детей  в
гимнастическом зале. С ним бы все обошлось.
     Но теперь дверь машины  была заблокирована, и он  знал,  что не  успеет
потянуть рычаг замка и открыть дверь, как Джимми схватит его.
     Брайан  чуть не заплакал. Он почувствовал,  что  его нос забит  и глаза
наполнились слезами.  Он постарался думать о том, как Майкл мог обозвать его
ребеночком - плаксой. Иногда, когда он старался не заплакать, это помогало.
     Сейчас это не  помогло, хотя, даже Майкл заплакал бы, если  бы  его так
запугали, и ему было очень нужно пойти в туалет. И если бы по радио сказали,
что Джимми очень опасен.
     Но даже плача, Брайан был уверен, что не издает ни звука. Он чувствовал
слезы  на щеках, но не делал  ни малейшего движения, чтобы стереть их. Стоит
ему пошевелить  рукой, как  Джимми сразу  заметит,  и  будет  знать,  что он
проснулся, поэтому лучше пока притворяться.
     Брайан еще теснее сжал медаль и заставил  себя думать о  том, что когда
отец вернуться домой, они нарядят свою собственную  елку и раскроют подарки.
Незадолго до того, как  они  отправились  в Нью-Йорк, живущая  по  соседству
миссис Эмерсон, пришла попрощаться с ними, и он слышал, как она обратилась к
маме, "Кэтрин, ты не возражаешь, если мы  придем и будем петь рождественские
песни под вашими окнами"?
     Потом она обняла Брайана и сказала, "Я знаю твою любимую песню".
     "Молчаливая  ночь". Он  сам  исполнял  ее в  прошлом  году  в школе  на
рождественском представлении первых классов.
     Брайан  попытался спеть ее  про  себя сейчас,...но не смог. Он понимал,
что если будет продолжать думать об этом, то Джимми увидит, что он плачет.
     Вдруг  Брайан чуть  не вскочил со  своего  места. По радио кто-то снова
говорил о  нем и о Джимми. Мужчина сообщал, что патрульный штата Вермонт был
уверен, что  видел Джимми Сиддонса и маленького мальчика в старом  Додже или
Шевроле на площадке отдыха на девяносто первой дороге в  Вермонте, и  сейчас
поиски сконцентрированы именно там.
     Растянутая гримасой улыбка исчезла с лица Джимми  так  же быстро, как и
появилась.  Первая  волна  облегчения   от  услышанного  бюллетеня  новостей
сменилась  внезапной  осторожностью.  Какой  дурак  заявил, что  засек  их в
Вермонте? удивлялся он. В принципе это  было возможно,  решил он.  Когда  он
прятался в Мичигане,  какой-то наркоман клялся, что видел Джимми в Делавэре.
После того, как его  поймали на бензоколонке и вернули в Нью-Йорк, он узнал,
что полиция в Делавэре продолжала охоту за ним еще несколько месяцев.
     Даже если это они сбились со следа, все равно дальнейшая езда по трассе
пугала  его. Дорога была хорошей, и он располагал временем,  но, чем ближе к
границе, тем больше патрулей могли оказаться на хайвэе.  Он решил, что после
того, как  покинет  магистраль  и  избавиться от мальчика,  он перескочит на
двадцатую дорогу. Сейчас,  когда снегопад прекратился, у  него,  несомненно,
будет на это время.
     Следуй  своему чутью, напомнил себе Джимми. Один лишь  раз оно изменило
ему у той бензоколонки. Он припомнил, что в тот раз чутье предупреждало его,
да жаль, он не послушался.
     Ну, что ж, после всего  случившегося,  проблем не должно  быть, подумал
он, поглядывая на Брайана. Затем он взглянул в ветровое стекло и усмехнулся.
Знак впереди сообщал, что до выезда под номером 42, Женева, одна миля.

     Крис Макнэлли проскочил мимо аварии двух машин, случившейся на рампе на
сорок первом выезде. Два полицейских патруля уже были на месте происшествия,
поэтому он решил не останавливаться. Он ехал быстро и надеялся, что  догонит
любую машину, которая находилась перед ним в очереди у Макдональдса.
     Рассчитывая, конечно, на то, что они  не свернут с дороги на предыдущих
выездах.
     Коричневая Тойота.  Вот то, что он продолжал искать. Обнаружить ее было
единственным  шансом.  Он это знал.  Что же  было на  номерных знаках?  Крис
стиснул зубы, вновь пытаясь припомнить. Что-то там было особое...Думай, черт
возьми, убеждал он сам себя. Думай!
     Он ни на минуту не поверил сообщению, что Сиддонса и мальчика видели  в
Вермонте. Его внутренний инстинкт говорил, ему, что они были неподалеку.
     Приближался  выезд  под  номером 42  на Женеву. Это  означило,  что  до
границы оставалось всего  сотня миль или около того. Большинство машин ехали
со скоростью пятьдесят-шестьдесят миль в час.  Если Джимми Сиддонс находился
в этой местности, это означало, что он мог выехать из страны меньше, чем  за
два часа.
     Что же такое было в номерных знаках на Тойоте? в который раз спросил он
себя.
     Глаза Криса  сузились. Он сумел разглядеть, в скоростной полосе  быстро
едущую  темную Тойоту. Он  сменил полосы  и помчался за  ней, вглядываясь  в
машину. И  молил,  чтобы  в ней был один  мужчина  или мужчина  с  маленьким
мальчиком. Единственный шанс обнаружить ребенка. Господи, дай мне этот шанс,
умолял он.
     Не включив ни сирены, ни  проблесковых огней, Крис  продолжал следовать
за  Тойотой.  Внутри  сидела  юная пара. Парень вел  машину, свободной рукой
обнимая девушку, что совсем  не здорово на скользкой дороге. В  другое время
он бы их остановил.
     Крис увеличил скорость. Дорога  стала  чище,  между  машин  было больше
свободного  пространства.  Но  все  двигались быстрей  и  быстрей  в сторону
Канады.
     Его приемник был настроен на слабую громкость, когда ему позвонили.
     "Офицер Макнэлли"?
     "Да".
     "С  вами  говорит  шеф детективов Бад  Фолни.  Я звоню из офиса  дом 1,
Полицейская  плаза.  Я только что  снова  разговаривал с вашим  начальником.
Вермонтский след оказался ложным. Служащую  Макдональдса по фамилии  Ленихэн
не смогли разыскать. Расскажите мне, что вы докладывали раньше  в  отношении
коричневой Тойоты".
     Зная,  что  его босс  этому  не поверил, Крис понял, что Фолни,  должно
быть, сильно надавил на него.
     Он  объяснил, что когда Дидри говорила  ему  о машине,  стоявшей  прямо
перед  ним  в очереди в Макдональдс,  она имела в  виду коричневую Тойоту  с
Нью-йоркскими номерами.
     "И вы не можете припомнить номера"?
     "Нет,  сэр".  Крис хотел придушить вырвавшиеся изо  рта  слова. "Но там
было нечто необычное в номерных знаках".
     Он находился рядом с сорок  вторым выездом.  И увидел, как  автомобиль,
мчавшийся впереди еще двух машин, резко свернул в полосу выхода. Его  взгляд
сменился на пристальный. "Боже"! проговорил он.
     "Офицер? Что такое"? Бад Фолни  в  Нью-Йорке инстинктивно почувствовал,
что что-то произошло.
     "Вот оно", сказал Крис. "Это,  оказались, я заметил не  номерные знаки.
Это была наклейка на бампере.  От нее остался только  кусок  и одно слово  -
НАСЛЕДИЕ. Сэр, сейчас я следую  за этой Тойотой по  рампе выезда. Вы  можете
проверить права"?
     "Не теряйте эту машину", отрезал Бад. "И вешайте трубку".

     "Три минуты  спустя в квартире 8С  по адресу 10, Стивесант Овал, что  в
нижнем  Манхэттене, зазвонил телефон.  Сонный и  раздраженный Эдвард Хиллсон
поднял трубку. "Хэлло", сказал он. И почувствовал, как жена нервно сжала его
руку.
     "Что?  Моя машина? Я поставил ее за углом в пять или около того. Нет, я
ее никому не одолжил. Да, это коричневая Тойота. Что вы говорите"?

     Бад  Фолни вновь соединился с  Крисом. "Я думаю, вы  возьмете его,  но,
ради бога, помните, он  угрожал  убить ребенка в случае, если его попытаются
захватить. Поэтому будьте предельно осторожным".









     Майкла одолевал сон. Все, чего он  хотел,  это прислониться к бабушке и
закрыть глаза. Но  не имел права  сделать этого,  пока  не  убедится,  что с
Брайаном все  в порядке. Мальчик боролся с растущим  страхом.  Почему он  не
дернул  меня, когда увидел, как та женщина  подняла мамин портмоне? Я мог бы
подбежать к ней или потом помочь Брайану, когда его схватил этот человек.
     Кардинал стоял возле алтаря. Но, вот стихли звуки музыки, и он не начал
мессу, а заговорил. "В эту ночь радости и надежды"...
     Справа от  Майкла находились телекамеры.  Он всегда  думал, как здорово
быть  на  телевидении,  но,  обстоятельства, связанные с этим  подразумевали
выигрыш  чего-нибудь  или  означали  свидетельство какого-либо значительного
события. И это было чудесно. Но только не сегодня.
     Было тяжело слушать, как мама умоляет чужих людей помочь найти Брайана.
     "...в год, принесший столько страданий невинным"...
     Майкл  выпрямился.  Кардинал  рассказывал  о  них,  о  больном  отце  и
пропавшем  Брайане,  который,  как  уверяли,  находился  в руках  сбежавшего
убийцы.  Он  продолжал, "Мать Брайана Дорнан,  бабушка  и десятилетний  брат
сейчас  с нами на этой мессе. Мы будем  особо  молиться,  чтобы доктор Томас
Дорнан выздоровел и Брайан был найден живым и невредимым".
     Майкл увидел, как заплакали  мама и бабушка.  Их губы  шевелились, и он
понял, что они молятся. Лично его молитва была советом Брайану,  если бы тот
мог его слышать: Беги, Брайан, беги.

     Наконец,  покинув хайвэй, Джимми  ощутил, как, несмотря на  мучительное
чувство, что он все еще в опасности, напряжение отпустило его.
     Он слегка жал на педаль газа, но не рисковал остановиться на заправке с
ребенком в машине. Он ехал на юг по четырнадцатой дороге.  Через 6  миль она
соединялась с двадцатой дорогой, которая вела к границе.
     Движение   здесь  было  гораздо   менее  интенсивное,  чем  на  хайвэе.
Большинство людей к этому  моменту в  любом  случае уже были дома и ложились
спать или готовились к  рождественскому утру. Было непохоже,  что кто-нибудь
мог  бы искать  его  тут.  Все  же,  заключил  он, лучше всего  проехать  по
небольшим улицам Женевы, найти некое  место вроде  школы,  на паркинге,  или
лесистую местность, чтобы он мог остановиться незамеченным и сделать то, что
задумал.
     Выполнив  поворот направо, он  взглянул  в зеркало  заднего  вида.  Его
чувства  обострились.  Джимми почудилось,  что  во  время поворота  он видел
отраженный свет фар, но сейчас больше ничего не было.
     Я становлюсь слишком нервным, подумал он.
     Кварталом  дальше  ему  показалось, будто  они отплыли  от края  земли.
Насколько можно было видеть, впереди не было ни одной машины. Они находились
в жилой  местности,  тихой  и спокойной.  Дома  по большей  части  стояли  с
погашенными огнями, за исключением  тех,  возле которых  кусты  вечнозеленых
растений мерцали светом лампочек на заснеженных лужайках.
     Он  не  был   уверен,  спит  ли  парнишка  на  самом  деле  или  только
притворяется.  Да  это  и  неважно. Тут  как  раз было подходящее  место. Он
проехал шесть кварталов и нашел  то,  чего  искал: школу с длинным проездом,
ведущим к паркингу.
     Его глаза не пропустили ничего, когда он тщательно обследовал площадку,
ни  приближающейся  машины,   ни  пешехода.  После  этого  Джимми  остановил
автомобиль  и приоткрыл  окно,  тщательно вслушиваясь в  ночную  тишину.  От
холодного  воздуха из его рта стал выходить пар. Он ничего не слышал,  кроме
работы двигателя Тойоты. Здесь было тихо. Молчаливо.
     Тем не менее,  Джимми  решил проехать квартал еще раз, чтобы убедиться,
что за ним никого нет.
     Поставив  ногу  на  акселератор,  и  заставив машину медленно двигаться
вперед,  он  продолжал глядеть  в  зеркало заднего  вида.  Черт  побери!  Он
оказался прав.  Позади него был  автомобиль, с погашенными огнями. Сейчас он
двигался  тоже. Огни от  заледеневшего дерева отразились на мигалке на крыше
машины.
     Патрульный  автомобиль.  Копы!  Дьявол их  побери,  выругался  Джимми с
придыханием. Дьявол их  побери! Дьявол их побери! Он ударил  по педали газа.
Может быть, это его последняя поездка, так пусть она будет хорошей.
     Он взглянул  на  Брайана.  "Здорово  притворяется. Я  знаю,  что ты  не
спишь",  закричал он. "Сядь,  черт  возьми! Мерзкий мальчишка. Мне следовало
вышвырнуть тебя, как только я выехал из города".
     Джимми надавил на педаль газа.  Быстрый взгляд  в  зеркало заднего вида
подтвердил, что преследующая машина  также набрала скорость и сейчас открыто
движется за ним. Но пока в ней был только один из них.
     Ясно, это Кэлли разболтала копам, что парень у  него, рассудил он. Она,
вероятно,  дала им  понять,  что  он  убьет  малого,  если  почувствует, что
окружен. Если преследующий коп знает об  этом, тогда  понятно, почему  он не
попытался сразу же остановить его.
     Он бросил взгляд на спидометр: пятьдесят...шестьдесят...семьдесят. Черт
побери, эту машину!  подумал  Джимми, сильно пожелав  иметь что-нибудь более
мощное,  чем Тойота.  Он вцепился в баранку  до боли в руках. Конечно, он не
мог состязаться с ними, но у него еще есть шанс скрыться.
     Тот, кто преследовал его, пока не имел прикрытия. Как он поступит, если
увидит  застреленного  и выброшенного  из  машины  ребенка?  Он, несомненно,
остановится, чтобы  попытаться помочь  ему, заключил Джимми. Я лучше  сделаю
это сейчас, подумал он, прежде чем у него будет время вызвать подкрепление.
     Он потянулся  в карман куртки за пистолетом. В тот же момент автомобиль
врезался  в ледяной сугроб, и его стало заносить. Джимми выронил пистолет из
ладони,  вывернул руль в  направлении  заноса, и  сумел  выровнять  машину в
нескольких дюймах от дерева, стоящего на краю тротуара.
     Никто не умеет управлять автомобилем так, как я, подумал он с ухмылкой.
Затем  снова  поднял  пистолет  и  отстегнул ремень безопасности.  Если  коп
остановится возле ребенка,  я доберусь  до Канады,  пообещал он сам себе. Он
разблокировал  замок  пассажирской  двери и  потянулся  через  перепуганного
мальчика, чтобы открыть ее.












     Кэлли понимала, ей надо позвонить в штаб полиции,  узнать, что слышно о
маленьком Брайане. Незадолго  до этого она  сказала детективу  Леви, что  не
думает, что Джимми попробует достичь Канады через Вермонт. "Когда  ему  было
около пятнадцати лет, он там попал в переделку", сказала она. "У него там не
было никаких  дел,  но думаю, какой-то шериф  сильно  напугал Джимми. Сказал
ему, что у него хорошая  память и предупредил никогда больше не появляться в
Вермонте. И, хотя  это случилось десять лет назад, Джимми  стал  суеверен. Я
думаю,  он улизнул  по сквозной магистрали. Я знаю, что пару раз в юношеском
возрасте он ездил в Канаду, и оба раза пользовался именно этим путем".
     Леви слушал ее. Она знала, что он хочет верить ей, и молилась, чтобы он
ей поверил.  Еще  Кэлли молилась,  чтобы она оказалась права,  чтобы ребенка
вернули целым и невредимым, и  она могла бы считать, что пусть и немного, но
все же помогла им.
     Кто-то другой ответил по его телефону, и ее попросили подождать.  Потом
подошел Леви.
     "В чем дело, Кэлли"?
     "Я лишь хотела узнать, есть ли  что-нибудь... Я молилась, чтобы  то,  о
чем я вам говорила про сквозную магистраль, помогло".
     Голос Леви смягчился, хотя говорил он очень быстро. "Кэлли, ты, в самом
деле,  помогла, и  мы очень благодарны. Я  не могу  разговаривать сейчас, но
если знаешь какие молитвы, продолжай в том же духе".
     Это  значит,  они вычислили Джимми, подумала  она.  Но что  случилось с
Брайаном?
     Кэлли  пала на колени.  Неважно, что случится  со мной,  молилась  она.
Останови Джимми, пока он не причинил вреда этому ребенку.


     Крис  Макнэлли  догадался, что  обнаружен в ту же минуту, когда  Джимми
засек его присутствие. Между ним и штаб-квартирой в Манхэттене по адресу дом
1,  Полицейская  Плаза,  была устойчивая радиосвязь. "Ему  известно, что его
преследуют", сжато сообщил Крис. "Он рванул, как летучая мышь из огня".
     "Не теряйте его", спокойно сказал Фолни.
     "Мы выслали  дюжину  машин,  Крис", вмешался  диспетчер. "Они едут  без
сирен с выключенными фарами. Они окружат место. Мы также высылаем вертушку".
     "Держите их подальше  отсюда"!  Крис  надавил ногой на акселератор. "Он
мчится  со скоростью  семьдесят.  Хотя тут мало  машин,  но  улицы не совсем
пусты. Это становится опасным".
     Когда Сиддонс промчался через перекресток, Крис с  ужасом  увидел,  как
тот  еле  избежал встречи с  другой машиной. Сиддонс  управлял,  как маньяк.
Аварии точно не избежать. "Проезжаю Лэйквуд Авеню", сообщил  полисмен. Двумя
кварталами дальше  он увидел, как Тойоту занесло и чуть не ударило о дерево.
Минуту спустя он прошептал, "О, боже"!
     "Что случилось"? спросил Фолни.
     "Только что открылась  пассажирская  дверь  Тойоты. В салоне  включился
свет, и я  вижу, как сопротивляется  ребенок. О, господи...  Сиддонс вытащил
пистолет. Похоже, он собирается застрелить его".














     Хор пел.
     Господи, пощади, молилась Барбара Каванах.
     Спаси моего ягненка, умоляла Кэтрин.
     Беги, Дорк, беги, подальше от него, беззвучно кричал Майкл.

     Джимми Сиддонс сошел с ума.  Брайан никогда не был в автомобиле, едущим
так быстро.  Он не знал, что происходит, но,  должно быть,  кто-то гнался за
ними.
     Мальчик  на  секунду взглянул  на  дорогу,  потом на Джимми.  Тот вынул
пистолет.   Он  почувствовал,  как  Джимми   потянул   ремень  безопасности,
отстегивая его. Затем перегнулся через Брайана и открыл дверь с его стороны.
Мальчик ощутил, как холодный воздух проникает внутрь.
     На  секунду  его  парализовал страх.  Потом  он выпрямился. Понял,  что
должно произойти. Этот Джимми хочет застрелить его и вышвырнуть из машины.
     Он должен выбраться. Мальчик  все  еще продолжал сжимать медаль  правой
рукой. Почувствовал, как дуло  пистолета толкает его вперед к открытой двери
и к дороге, проносящейся  под ними. Удерживая замок ремня безопасности левой
рукой, он не  глядя, размахнулся правой. Медаль вылетела и,  ударив Джимми в
лицо, попала ему в левый глаз.
     Джимми завопил  и убрал  руку  с  руля, инстинктивно  надавив  ногой на
тормоз.  Когда он схватился за  глаз, пистолет выпал.  Пуля просвистела мимо
уха  Брайана, в то  время, как машина, потеряв контроль, волчком завертелась
на месте. Она выскочила на бордюр тротуара, влетела в угол лужайки и подмяла
под  себя  куст. Продолжая  вращаться, она замедлила движение, таща за собой
куст обратно через лужайку и снова на край дороги.
     Джимми  грязно выругался, одна  его  рука лежала на руле, другая искала
пистолет. Из разреза поперек лба и щеки кровь капала ему в глаз.
     Убирайся. Убирайся. Брайан слышал команду,  как будто кто-то выкрикивал
ее ему.  Брайан нырнул к двери и  выкатился на  покрытую снегом лужайку, и в
тот же миг вторая пуля просвистела над его плечом.
     "Господи Иисусе, ребенок выпал из машины",  закричал Крис. Он изо  всех
сил надавил на тормоза, и его автомобиль занесло позади Тойоты. "Он  встает.
О, боже"!
     Бад  Фолни  не выдержал,  "Он ранен"? но Крис  уже  не слышал  его.  Он
покинул  автомобиль  и мчался к  мальчику.  Тем временем Сиддонс вновь сумел
взять управление машиной  под контроль  и развернул  ее, явно желая задавить
Брайана. Казалось,  прошла  вечность, хотя  на  самом  деле  всего несколько
секунд. Крис  покрыл  расстояние между собой  и  Брайаном и схватил мальчика
обеими руками.
     Машина  летела  по направлению к  ним,  ее пассажирская дверь  все  еще
оставалась  открытой,  салон освещен,  и была  отчетливо видна  маниакальная
злость на лице Джимми  Сиддонса. Крепко прижав к себе Брайана, Крис нырнул в
сторону  и  покатился вниз  по  снежному склону, в  тот момент, когда колеса
Тойоты  пронеслись,  буквально,  в  дюймах от их голов.  В  следующий миг, с
леденящим  скрежетом  скрученного  металла  и  разбитого  стекла  автомобиль
врезался  в  крыльцо дома  и  перевернулся.  Несколько минут стояла  тишина,
которую  затем нарушил вой сирен. Фары дюжины патрульных машин осветили тьму
ночи  и  вооруженные  полицейские  окружили  перевернутую  Тойоту. Несколько
секунд Крис лежал в  снегу, прижимая Брайана к себе, вслушиваясь в какофонию
звуков.  И тут услышал,  как  слабый детский  голосок спросил,  "Ты - святой
Кристофер"?
     "Нет,  но сейчас я ощущаю  себя им,  Брайан", сердечно ответил Крис. "С
веселым тебя Рождеством, сынок"!












     Офицер  Мануэль  Ортиз   бесшумно  проскользнул  через   боковую  дверь
кафедрала и сразу же поймал взгляд Кэтрин. Он улыбнулся и кивнул головой.
     Она вскочила со своего места и побежала ему навстречу.
     " Как он"?...
     "Он в  порядке. Его доставят  полицейским вертолетом. Он  будет здесь к
моменту окончания мессы".
     Заметив, что одна из телекамер наведена на них, Ортиз поднял руку и при
помощи большого и указательного пальцев изобразил круг, символизирующий, что
в данный момент этого особого дня, все замечательно.
     Те,  кто был  поблизости, увидели перемену событий  и  начали  негромко
хлопать. Потом повернулись другие, они вставали со своих мест и в гигантском
соборе стали медленно разрастаться аплодисменты. Они продолжались целых пять
минут,  после  чего  дьякон стал  читать  главу  из  Евангелия,  посвященную
Рождеству, "И все вернулось на круги свои"...

     "Я считаю,  что надо успокоить  Кэлли", сказал Морт  Леви, обращаясь  к
Баду Фолни. "Сэр,  я знаю,  что  она должна была  позвонить  нам раньше,  но
надеюсь"...
     "Не переживай. Я не собираюсь  сегодня  играть роль Скряги.  Она честно
отработала  свой  долг. И  заслуживает снисхождения", сказал  Фолни.  "Кроме
того, мадам  Дорнан  сказала, что не  собирается  предъявлять ей обвинение".
Задумавшись, он сделал  небольшую паузу. "Слушай, у нас должны быть игрушки,
оставленные  в детской комнате. Скажи нашим орлам,  чтобы они выбрали что-то
подходящее для  маленькой дочки Кэлли. Попроси их подъехать к  их дому через
сорок  пять минут. Морт, мы с тобой  подарим  их ей. А  ты, Шор, отправляйся
домой".


     Это был первый  полет  Брайана на вертолете, и, несмотря на невероятную
усталость,  мальчик был так взволнован,  что не смыкал глаз. Он сожалел, что
офицер Макнэлли или Крис, как тот просил его называть, не мог проводить его.
Но он  был вместе с Брайаном, когда забирали  Джимми Сиддонса, и Крис сказал
ему,  чтобы он не переживал, потому что  этот парень  никогда не  выйдет  из
тюрьмы. И потом он достал из покореженной машины медаль святого Кристофера и
отдал ее Брайану.
     Когда вертолет пошел на  снижение, появилось ощущение, что они  садятся
на реку.  Он узнал мост на Пятьдесят  девятой улице  и остров Рузвельта. Его
брал сюда отец покататься на трамвае. Кстати, а знает ли  папа о том, что  с
ним, Брайаном, приключилось?
     Он  повернулся к одному  из офицеров. "Мой  папа  сейчас  в больнице. Я
должен навестить его. Он, должно быть, переживает".
     Офицер,  оказавшийся в курсе того,  что произошло  с семейством Дорнан,
сказал, "Сынок, ты скоро увидишься с ним. А  сейчас тебя ждет мама. Она - на
полуночной мессе в Соборе святого Патрика".

     Когда в квартире Кэлли по Авеню Би раздался звонок, она пошла открывать
дверь,  уверенная  в  том, что ее  пришли арестовать.  Незадолго  перед этим
звонил детектив Леви, сказав,  что скоро придет  к ней с другим офицером. Но
за дверью оказались два наряженных Санта Клауса, нагруженные куклами, играми
и сверкающей белизной плетеной кукольной колясочкой.
     Кэлли  не верила своим глазам, когда  они раскладывали  подарки  вокруг
елки и под ней.
     "Твоя информация насчет брата  нам  здорово помогла",  сказал ей Фолни.
"Мальчик Дорнан  сейчас в полном порядке и возвращается в  город.  Джимми на
пути  в тюрьму; мы опять  отвечаем  за него, и могу пообещать, что больше он
никогда  оттуда  не сбежит. Так,  что,  думаю,  для  тебя  это  самые лучшие
новости".
     Кэлли ощутила,  будто  огромная тяжесть упала  с  ее  плеч.  Она только
смогла прошептать, "Спасибо вам...спасибо вам"...
     "С веселым Рождеством, Кэлли"! перед уходом хором пропели Фолни и Леви.
Когда  они ушли,  Кэлли,  наконец, почувствовала, что  может уснуть.  Ровное
дыхание Гиги было как молитва. С этого момента она  могла быть здесь  каждую
ночь,  и  не  бояться, что ее малютку могут у нее забрать. Все будет хорошо,
подумала она. Теперь я это знаю точно.
     Последней мыслью перед  сном было то, что когда Гиги увидит, как из-под
елки исчезла большая коробка с подарком Санты,  она сможет честно рассказать
ей, что Санта приходил и забрал ее.


     Процессия вот-вот  должна  была  двинуться, когда боковая  дверь собора
отворилась,  и офицер Ортиз вошел внутрь. На  сей раз,  он был  не один.  Он
обернулся к стоявшему рядом маленькому мальчику и показал куда-то.
     Не  успела  Кэтрин подняться на ноги, как Брайан оказался  в  ее руках,
медаль святого Кристофера висела у его сердца.
     Прижав сына к груди, женщина не  могла  вымолвить ни слова, но ощутила,
как  слезы облегчения  и радости катятся  вниз по  щекам,  понимая,  что  ее
мальчик, наконец, в безопасности, и  теперь твердо  уверенная,  что Том тоже
все преодолеет.
     Барбара также не могла ничего произнести, только наклонилась и положила
руку на голову внука.
     И только Майкл нарушил тишину, приветствуя младшего брата. "Здравствуй,
Дорк", с улыбкой сказал он.






     Рождественское утро обернулось холодным и ясным. В десять часов Кэтрин,
Брайан и Майкл приехали в больницу.
     Когда  они  вышли из  лифта на пятом  этаже, их встречал доктор Кровли.
"Господи, Кэтрин", сказал он, "ты в порядке"? Я ничего не слышал о  том, что
произошло, пока не пришел сюда утром. Ты, должно быть, до смерти устала".
     "Благодарю,  Спенс,  но  я  чувствую  себя  хорошо".  Она  взглянула на
сыновей.  "Мы  все  в  порядке. А как  Том?  Когда я  утром  позвонила,  мне
сообщили, что он неплохо провел эту ночь".
     "Это правда. И это отличный знак.  Он превосходно  провел ночь. Намного
лучше, чем ты,  можешь не сомневаться.  Я  надеюсь, ты не  возражаешь,  но я
решил, что будет лучше, если расскажу ему про  Брайана. Сюда звонят все утро
из газет  и журналов, и я не хотел рисковать, чтобы он  услышал обо всем  из
чужих уст. Когда я стал рассказывать, то,  конечно  же, начал со счастливого
конца".
     Кэтрин  почувствовала,  как  по  телу прокатилась волна  облегчения. "Я
рада, Спенс, что он в  курсе. Честно  говоря, я не знала, как ему сказать. Я
не была уверена, что он все воспримет нормально".
     "Кэтрин,  он  воспринял все  очень хорошо.  На  самом деле  он  гораздо
крепче,  чем ты  думаешь". Кровли взглянул на медаль, висящую  у Брайана  на
шее. "Я понимаю,  малыш, что ты прошел  через  множество испытаний, и имеешь
право вручить папе эту медаль. Со своей стороны обещаю вам, что мы со святым
Кристофером сделаем все, чтобы он выздоровел".
     Мальчики потянули Кэтрин за руки.
     "Он ждет вас", с улыбкой сказал Спенс.

     Дверь  в комнату Тома  была  полуоткрыта. Кэтрин толкнула ее, чтобы они
могли войти, и остановилась, глядя на мужа.
     Подголовник кровати был поднят. Когда Том увидел их, его лицо озарилось
знакомой улыбкой.
     Мальчики подбежали к нему, остановившись в нескольких дюймах у постели.
Оба  протянули руки, желая  прикоснуться к его руке. Кэтрин видела, как  его
глаза наполнились слезами, когда он посмотрел на Брайана.
     Он такой  бледный,  думала она. Я могу  представить, как ему больно. Но
ему  будет лучше.  Кэтрин широко  улыбнулась,  когда Майкл  снял  цепочку  с
медалью  святого Кристофера с шеи Брайана, и они вместе  повесили ее  на шею
Тому.
     "С веселым Рождеством тебя, папа"! хором закричали дети.
     Когда муж посмотрел  на нее поверх голов сыновей, его губы сформировали
слова, Я тебя люблю, и слова из другой песни пронеслись в ее сознании.
     Все спокойно...все ярко.

Популярность: 34, Last-modified: Mon, 31 Oct 2005 08:24:07 GmT