Том Клэнси, Стив Печеник. Оперативный центр Мы хотели бы выразить свою благодарность Джеффу Роувину за его удачную идею и неоценимую помощь при создании рукописи этой книги, а также Мартину Гринбергу, Ларри Сегриффу, Роберту Юдейлману и замечательным сотрудникам компании "Патнам Беркли гроуп", в первую очередь Филлису Гранну, Дейвиду Шанксу и Элизабет Бейер. Как всегда, мы хотели бы выразить особую признательность Роберту Готтлибу из литературного агентства "Уилльям Моррис", нашему неизменному агенту и другу, без которого эта книга никогда бы не увидела свет. Однако насколько успешным оказался плод нашего совместного труда, определите только, вы, наши читатели. Том Клэнси и Стив Печеник Глава 1 Вторник, 16 часов 10 минут, Сеул Грегори Доналд отпил глоток шотландского виски и обвел взглядом переполненный бар. - Ким, тебе никогда не случалось оглядываться назад? Я имею в виду не утро сегодняшнего дня и не прошлую неделю, а далекое прошлое? Ким Хван, заместитель директора Корейского центрального разведывательного управления (КЦРУ), ткнул красной пластиковой соломинкой в ломтик лимона, плававший в стакане с диетической кока-колой. - Грег, для меня сегодняшнее утро и есть далекое прошлое. Особенно в эти дни. Я бы все на свете отдал за то, чтобы снова оказаться в Янгянге на рыбацкой лодке вместе с дядюшкой Паком. Доналд засмеялся. - Он все такой же сварливый? - Стал еще сварливее. Помнишь, у него было две лодки? Так одну он продал. Сказал, что не выносит ловить рыбу с кем-то. Но я предпочел бы сражаться со штормами и с рыбой, только не с бюрократами. Ты знаешь, что это такое. Краешком глаза Хван заметил, что двое сидевших неподалеку от них мужчин расплатились и ушли. Доналд кивнул. - Знаю. Поэтому я и уволился. Осмотревшись, Хван наклонился к Доналду. Он немного прищурился, отчего лицо его приобрело заговорщическое выражение, и, понизив голос, сказал: - Я не хотел говорить, пока здесь сидели газетчики из "Сеул пресс". Ты знаешь, что мне фактически приказано сегодня не поднимать вертолеты в воздух? Брови Доналда удивленно изогнулись: - Они с ума сошли? - Хуже. Это потрясающая безответственность. Какой-то чертов писака ляпнул, что кружащий над толпой вертолет будет производить слишком много шума и мешать трансляции. Значит, в случае чего мне придется обходиться без воздушной разведки. Доналд допил виски и сунул руку в карман твидового пиджака. - Конечно, Ким, это неприятно, но ведь так или примерно так дело обстоит везде. Торговцы берут верх над интеллектуалами. Так происходит в спецслужбах, в правительстве, даже в Обществе дружбы. Теперь никто не прыгает в воду очертя голову. Ты проявляешь инициативу, а потом твое предложение изучают и оценивают до тех пор, пока ты сам не забудешь, чего хотел. Хван медленно покачал головой. - Когда ты ушел в дипломаты, я очень расстроился. Ты был очень хорош на своем месте. Но забудь о надежде исправить спецслужбы - я большую часть жизни потратил на то, чтобы хотя бы сохранить status quo. - Ни у кого это не получается лучше, чем у тебя. Хван улыбнулся. - Потому что я люблю свою работу, свое управление, да? Доналд кивнул. Из кармана он извлек пенковую трубку "Блок" и пакет турецкого табака "Собрание". - Скажи, сегодня ты ожидаешь беспорядков? - Мы получили обычные угрозы и предупреждения от тех же радикалов, революционеров и психов, но о них нам все известно - кто они, где они. За ними мы наблюдаем. Они вроде того помешанного, что появляется на каждом шоу Говарда Штерна. Одна и та же песня, только время другое. Набивая трубку, Доналд снова изогнул брови дугой: . - У тебя есть видеозаписи Говарда Стерна? Хван допил коку-колу. - Нет. Но на прошлой неделе мы схватили банду пиратов, у них я и видел контрабандную запись. Однако это мелочи. Грег, ты же знаешь эту страну. Правительство полагает, что оперативная работа почти всегда слишком рискованна. Доналд рассмеялся и еще раз обвел своими голубыми глазами полутемный зал. Хван повернулся и что-то сказал бармену. Как и в других барах правительственного квартала, тут было несколько корейцев, но основная масса посетителей представляла международную прессу. Здесь были Хедер Джексон из Си-би-эс, Барри Берк из "Нью-Йорк тайме", Джил Вандервалд из "Пасифик спектейтор" и многие другие, которых Доналд не знал и знать, не хотел. Именно поэтому он пришел сюда пораньше и устроился в дальнем темном углу. По этой же причине Доналд был без жены. Как и сам Грегори, Сунджи считала, что пресса никогда не оценивала его по-справедливости - ни двадцать лет назад, когда он был послом в Южной Корее, ни теперь, когда уже третий месяц был советником Оперативного центра по корейским делам. Правда, в отличие от мужа Сунджи не могла хладнокровно смотреть на ругань газетчиков. Грегори же давно научился утешаться пенковой трубкой, которая напоминала ему, что газетные заголовки живут не дольше, чем облако табачного дыма. Бармен подал напитки, и Хван, положив правую руку на стойку, снова устремил взгляд своих черных глаз на Доналда. - Так что ты хотел сказать? - спросил Хван. - Почему ты поинтересовался, оглядываюсь ли я назад? Доналд набил трубку остатками табака. - Ты помнишь Юнгила Оа? - Смутно, - ответил Хван. - Когда-то он преподавал в управлении. - Он был одним из инициаторов создания отдела психологической обработки, - уточнил Доналд. - Потрясающий пожилой джентльмен из Тэгу. В 1952 году, когда я приехал в Корею, он как раз собрался уходить. В сущности, его вынудили уйти. Руководство КЦРУ всеми силами, пыталось перенять современный американский стиль работы, а Оа, если не был занят лекциями по психологической войне, внедрял методы чондокио. - Религия в разведывательном управлении? Вера и шпионаж? - Не совсем. Скорее это был разработанный Оа особый, духовный, спиритуалистический подход к дедукции и расследованию. Он повторял, что нас окружают тени прошлого и будущего. Он верил, что посредством медитации, размышления о людях и событиях, мы можем их коснуться. - И что отсюда следует? - Это поможет нам отчетливее увидеть сегодняшний день. Хван фыркнул. - Меня не удивляет, что его выгнали. - Мы его не понимали, - согласился Доналд, - и, честно говоря, я до сих пор не уверен, что Оа не витал в облаках. Но его учение было интересным. Чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь, что в его подходе было рациональное зерно, что он был близок - возможно, очень близок - к потрясающим результатам. Доналд полез в карман за спичками. Хван не сводил взгляда со своего старого учителя. - Ты имеешь в виду что-то конкретное? - Нет, - признался Грегори. - Это всего лишь предчувствие. Хван погладил одной рукой другую. - Тебя всегда интересовали необычные люди. - Почему бы и нет? У них скорее можно чему-то научиться. - Как у того старого мастера тэйквондо, который обучал нас искусству йагинатэ. Доналд чиркнул спичкой и поднес пламя к трубке, зажатой в левой руке. - У него была неплохая программа, только ее следовало бы расширить. Невозможно знать наперед, когда при тебе не окажется оружия и придется защищаться скрученной в трубку газетой или... Хван скользнул с высокого табурета, и из-под его правой руки молнией вылетел столовый нож. В то же мгновение Доналд выгнул спину дугой и одним движением левой кисти повернул чубук трубки к Хвану. Он парировал молниеносный выпад ножом, потом трубкой выполнил прием, похожий на тот, который в фехтовании называют "круговой защитой", и теперь чубук, отбив лезвие влево, был направлен вниз. Хван отвел нож и сделал еще один выпад. Доналд коротким движением запястья отразил и эту атаку, потом еще одну. На этот раз его более молодой противник стремился поразить Доналда снизу и справа. Доналд двинул локтем, опять успел подставить чубук трубки и парировать удар. Негромкие щелчки металла по трубке привлекли внимание других посетителей бара. К дуэлянтам поворачивались, следя за молниеносными точнейшими движениями рук и кистей. - Они дерутся всерьез? - спросил телеоператор в фирменной майке Си-эн-эн. Доналд и Хван молча продолжали поединок. Казалось, они не замечают вокруг ничего и никого. Не сводя бесстрастного взгляда с лица соперника, они оставались совершенно неподвижными, мелькали лишь их левые руки. Их зубы были плотно сжаты. Вокруг дуэлянтов плотным полукольцом столпились зрители. Хван сделал очередной выпад, Доналд перехватил нож в восьмой позиции, перевел его в шестую, с помощью другого приема заставил Хвана немного приподнять руку, потом на мгновение отпустил нож и тут же нанес удар из седьмой позиции. Нож упал на пол. Не сводя взгляда с лица Хвана, Доналд коротким движением правой руки погасил еще горевшую спичку. Зрители вознаградили его восторженными криками и аплодисментами, некоторые одобрительно похлопали Доналда по плечу. Хван с улыбкой протянул победителю руку, и Доналд ответил ему крепким пожатием. - Ты все еще неподражаем, - сказал Хван. - Ты немного замешкался... - Только в первом выпаде - на тот случай, если бы ты не успел среагировать. Но ты успел. За твоими движениями невозможно уследить. - Невозможно? - услышал Доналд милый голос за спиной. Он обернулся. Сквозь толпу зрителей к нему пробиралась Сунджи. Ее необычная красота и молодость заставляли всех мужчин оборачиваться. - Не стоило бы здесь устраивать такое представление, - сказала Сунджи мужу. - Глядя на вас, я сразу вспомнила инспектора Глусо и его слугу. Хван низко поклонился, а Доналд обнял жену за талию, притянул к себе и поцеловал. - Представление не предназначалось для твоих глаз, - объяснил Доналд, чиркая спичкой и наконец-то разжигая трубку. Он бросил взгляд на цифровые часы над баром. - Я думал, что через пятнадцать минут встречу тебя на трибуне. - Не через, а пятнадцать минут назад. Доналд непонимающе смотрел на Сунджи. - Мы должны были встретиться пятнадцать минут назад. Доналд потупился и провел рукой по серебристым волосам. - Прошу прощения, Сунджи. Мы с Кимом решили обменяться ужасными историями и тайными философскими воззрениями. - Которые, как оказалось, во многом совпадают, - заметил Хван. Сунджи улыбнулась. - У меня такое ощущение, что за два года разлуки вы накопили много тем для разговора. - Она перевела взгляд на мужа. - Дорогой, если ты не наговорился или после официальной церемонии захочешь сразиться с Кимом какой-нибудь другой утварью, я могу отменить обед с родителями... - Нет, - прервал ее Хван. - Не делайте этого. Сегодня мне нужно заняться анализом происшествий, и я буду занят до позднего вечера. Кроме того, я встречался с вашим отцом на свадьбе. Он - человек большой души. Как-нибудь я обязательно приеду в Вашингтон, тогда мы больше времени проведем вместе. Может быть, я даже найду в Америке жену, как Грег уже нашел самую красивую женщину в Корее. Сунджи одарила Кима улыбкой. - Должно быть, ему кто-то помог. Хван подозвал бармена, распорядился, чтобы тот записал напитки на счет КЦРУ, потом поднял нож, положил его на стойку и повернулся к старому другу: - На прощанье я должен сказать тебе, Грег, что мне тебя не хватало. Доналд показал на нож: - Спасибо. Сунджи положила руку на плечо мужа. Доналд повернулся и погладил ее по щеке. - Я говорю серьезно, - продолжал Хван. - Я часто думал о первых послевоенных годах, когда ты присматривал за мной. Если бы мои родители были живы, счастливее нашей семьи не было бы на всем свете. Хван коротко поклонился и ушел. Доналд опустил голову. Сунджи проводила Хвана взглядом, потом снова положила руку на плечо мужа. - В его глазах стояли слезы. - Я видел. - Он ушел, потому что не хотел ставить тебя в неловкое положение. Доналд кивнул, потом перевел взгляд на жену - на женщину, которая не раз доказывала ему, что мудрость и молодость не всегда несовместимы... И что возраст - это не столько прожитые годы, сколько состояние души и ума. Они вышли на залитую солнцем улицу. - Этим он не похож на других, - сказал Доналд. - Ким мягок душой, но тверд в поступках. Юнгил Оа говорил, что такие люди защищены надежнее любой брони. - Кто такой Юнгил Оа? - Очень давно он работал в КЦРУ. Теперь я все чаще сожалею, что мне не представилась возможность узнать его лучше. Оставляя за собой тонкий шлейф табачного дыма, Доналд вывел жену на широкую, всегда запруженную народом улицу Чонггичонно. Повернув на север, они направились к внушительному дворцу Куонгбок, воздвигнутому сравнительно недавно сразу за старым правительственным зданием, которое было сооружено в 1392 году и перестроено в 1867. Возле дворца они увидели длинную голубую трибуну для почетных гостей. Здесь должен был состояться скучнейший спектакль - чествование первого президента республики Южная Корея по поводу годовщины его избрания. Глава 2 Вторник, 17 часов 30 минут, Сеул Подвал предназначенного на снос отеля пропитался запахами тех, кто проводил здесь ночи. Тут стояла неотступная вонь - запах человеческого пота мешался с запахами мускуса и дешевого спиртного - этими запахами нищих и забытых, тех, для кого этот день, эта годовщина означала только возможность выпросить несколько лишних монет у зрителей. Хотя постоянные жильцы ушли на заработки, небольшая комната с кирпичными стенами не пустовала. Мужчина приподнял створку окна, что находилось на уровне тротуара, и проскользнул в образовавшуюся щель, за ним последовали двое других. Десятью минутами раньше все трое еще были в многокомнатном номере отеля "Савой", снятом специально для осуществления операции. Там они переоделись в неприметные одежды и взяли по черной брезентовой сумке без наклеек. Двое обращались со своими сумками с величайшей осторожностью. Третий, с черной повязкой на глазу, прошел в тот угол, куда бездомные обитатели подвала собрали сломанные стулья и обноски, поставил свою сумку на старую деревянную школьную парту и расстегнул молнию. Одноглазый извлек из сумки три пары ботинок и вручил каждому по паре. Все трое быстро переобулись и спрятали снятые туфли в куче старой обуви. Одноглазый снова нырнул в сумку и достал бутылку с родниковой водой, потом швырнул сумку в темный угол. Сумка еще не опустела, но пока им не нужно было то, что в ней осталось. Теперь ждать недолго, подумал одноглазый. Если все пойдет по плану, совсем недолго. Он натянул перчатки, взял бутылку с водой, вернулся к окну, снова поднял его и осторожно выглянул наружу. Переулок был пуст. Одноглазый кивнул товарищам. Потом он протиснулся в щель, повернулся и помог обоим, приняв у них сумки. Когда все трое стояли на тротуаре, он открыл пластиковую бутылку. Они выпили почти всю воду, потом одноглазый бросил бутылку, теперь на три четверти пустую, и раздавил ее ботинком, разбрызгав остатки. Затем все трое с двумя сумками пересекли пыльный переулок, наступив в образовавшуюся лужицу, и направились к улице Чонггичонно. За пятнадцать минут до начала торжественной церемонии Куанг Хо и Куанг Ли - друзья в правительственном пресс-бюро звали их К-один и К-два - в последний раз проверяли систему усиления звука. Высокий и худой К-один стоял на трибуне, и его красный блейзер выделялся на фоне величественного правительственного здания. Высокий и толстый К-два сидел в фургоне со звукоусилительной аппаратурой в трехстах ярдах от трибуны. Сгорбившись над панелью управления, он прижал наушники и слушал, что говорит его напарник. К-один остановился перед левым микрофоном. - Обратите внимание, на трибуне в верхнем ряду сидит чрезвычайно толстая дама, - говорил он. - Боюсь, стул ее не выдержит. К-два улыбнулся и с трудом удержался от соблазна подключить микрофон напарника к громкоговорителю. Он нажал кнопку на панели, и под левым микрофоном загорелась красная лампочка, означавшая, что этот микрофон включен. К-один прикрыл его ладонью и наклонился к центральному микрофону. - Можете себе представить, каково заниматься любовью с такой дамой? - продолжал К-один. - Она будет так потеть, что вы захлебнетесь в ее поту. Соблазн стал почти непреодолимым, но К-два устоял и на этот раз и лишь нажал следующую кнопку. Опять загорелась красная лампочка. К-один прикрыл ладонью средний микрофон и перешел к третьему. - О! - воскликнул он. - Прошу прощения. Это ваша двоюродная сестра Чун. Я не знал, Куанг, честное слово, не знал. К-два нажал последнюю кнопку, и К-один направился к фургону компании Си-эн-эн, чтобы убедиться, что связь с прессой работает надежно. К-два покачал головой. Когда-нибудь его терпению придет конец. Непременно придет. Он выберет момент, когда наш уважаемый звукооператор скажет что-нибудь совсем неприличное, и... В глазах у К-два потемнело, голова его упала на панель. Одноглазый сбросил толстяка на пол фургона, сунул дубинку в карман и принялся отвинчивать кожух приборной панели. Второй мужчина живо расстегнул обе брезентовых сумки, а третий встал возле двери с дубинкой - на тот случай, если вернется худой звукооператор. Одноглазый работал быстро. Через минуту он снял металлический кожух, прислонил его к стене и осмотрел провода. Наконец он нашел нужный провод и бросил взгляд на часы. У них оставалось семь минут. - Быстрей, - прорычал он. Его товарищ понимающе кивнул, осторожно вынимая по бруску пластичного взрывчатого вещества из каждой сумки. Он прижал бруски снизу к приборной панели, там, где их не было видно. Одноглазый вытащил из брезентовой сумки два проводка и протянул их товарищу. Тот подсоединил проводки к брускам, передав свободные концы одноглазому. Через небольшое окошечко с поляризованным стеклом одноглазый покосился на трибуну. На нее уже поднимались политиканы. Патриоты и предатели по-дружески болтали друг с другом. Никто ничего не заметит. Одноглазый нажал все три кнопки, включающие микрофоны, быстро соединил концы проводков с контактами системы усиления звука, потом поставил на место металлический кожух панели. Его товарищи схватили опустевшие сумки. Все трое ушли так же незаметно, как и появились. Глава 3 Вторник, 3 часа 50 минут, Чеви-Чейз, штат Мэриленд Пол Худ перекатился на бок и бросил взгляд на часы, потом снова лег на спину и провел рукой по черной шевелюре. Не прошло и четырех часов, подумал он. Проклятье! Это лишено всякого смысла. Впрочем, какой смысл может быть в основе его бессонницы? За последнее время не произошло никаких катастроф, не возникло угрожающей ситуации, не предвиделось политических кризисов. И тем не менее, стоило им переехать в Мэриленд, и каждую ночь Худа словно кто-то осторожно будил, приговаривая: "Четыре часа сна - это вполне достаточно, господин директор! Пора вставать и подумать о работе". К черту! Оперативный центр отнимал у него в среднем двенадцать часов ежедневно, а иногда - при освобождении заложников или в процессе активного наблюдения - так и вдвое больше. В том, что Оперативный центр не отпускал его и в ночные часы, Пол видел какую-то несправедливость. Как будто у тебя был выбор! Худ всегда был пленником своих обязанностей, своего разума, своих мыслей - сначала в инвестиционном банке, потом на посту помощника заместителя министра финансов, потом во главе одного из самых странных и загрязненных городов мира. Мыслей о том, нельзя ли было сделать что-то лучше, чем он сделал, не упустил ли он какую-то важную деталь, не забыл ли кого-то поблагодарить или упрекнуть.., или даже поцеловать. Пол рассеянно потер подбородок, отметил глубокие складки. Потом перевел взгляд на мирно спавшую жену. Господь, благослови Шарон. Ей всегда удавалось спать сном праведницы. Впрочем, она была женой Пола Худа - одно это вымотало бы любую женщину. Или заставило бы ее нанести визит адвокату. Или и то и другое. Пол поборол желание погладить соломенно-желтые волосы Шарон. Хотя бы только волосы. Полная июньская луна придала ее стройному телу мраморно-белый оттенок, как у древнегреческого изваяния. Ей был сорок один год, но благодаря регулярным занятиям спортом она сохранила фигуру и выглядела лет на десять моложе, а энергии у нее всегда было хоть отбавляй - как у девушки еще на десяток лет моложе. Нет, в самом деле, Шарон - удивительная женщина. Когда он был мэром Лос-Анджелеса, он приходил домой поздно и обычно между салатом и вторым блюдом успевал поговорить по телефону, а она тем временем готовила детей ко сну. Потом она садилась рядом или удобно устраивалась калачиком на диване и говорила ему, что ничего особенного не произошло, что в отделении педиатрии больницы "Седар", где она безвозмездно работала, все хорошо. Она сдерживала себя, чтобы Пол мог разоткровенничаться и выговориться, освободиться от неудач и забот прошедшего дня. Да, подумал Пол, ничего особенного не произошло. Лишь эти ужасные приступы астмы у Александра, проблемы в школе с детьми у Харлей, полные ненависти письма и телефонные звонки от правых радикалов или крайне левых, а однажды даже прибывший экспресс-почтой пакет от двухпартийного союза тех и других. Ничего не произошло. Одной из причин того, что Пол не стал выставлять свою кандидатуру на второй срок, был простой факт - его дети росли почти без отца... Или он сам старел без детей. Пол не знал, что беспокоит его больше. И даже его вечная и самая надежная опора Шарон стала осторожно намекать ему, что ради семьи лучше бы подыскать какую-нибудь менее всепоглощающую работу. Шесть месяцев назад президент предложил Полу возглавить Оперативный центр - новое самостоятельное правительственное агентство, которое средства массовой информации еще не успели обнаружить. Худ собирался снова окунуться в банковское дело, однако, когда он упомянул о предложении президента на семейном совете, его десятилетний сын и двенадцатилетняя дочь с восторгом восприняли мысль о возможном переезде в Вашингтон. Кроме того, семья Шарон жила в Виргинии, а от Виргинии до Вашингтона - рукой подать. Наконец Шарон и Пол пришли к выводу, что служба рыцарей плаща и кинжала интереснее работы банковского клерка. Пол повернулся на бок, провел рукой над обнаженным алебастрово-белым плечом Шарон. Никто из авторов редакционных статей в газетах Лос-Анджелеса об этом не подозревал. Они видели ум и очарование Шарон, были свидетелями того, как она отговаривала телезрителей от бекона и булочек в получасовой еженедельной телевизионной программе "Макдоннелл о здоровой пище", но не могли и предположить, в какой мере ее сила и уравновешенность помогали Полу добиваться успеха. Пол провел ладонью над белой рукой жены. Следовало бы как-нибудь уехать с ней на море, туда, где ей не нужно было бы беспокоиться о детях, где не было бы слышно звонка телефона правительственной связи. Они давно не отдыхали, с того самого дня, как переехали в федеральный округ Колумбия. Если бы только можно было забыть обо всем, если бы удалось на время выбросить из головы Оперативный центр. Майк Роджерс - чертовски способный руководитель, но ему не повезло: Оперативный центр одержал свою первую крупную победу, когда он был на острове Питкэрна, а оттуда и за неделю не добраться до Вашингтона. Если бы вдруг они поменялись местами и Роджерс преподнес бы ему победу на блюдечке с голубой каемочкой, это было бы невыносимо. Опять ты о том же, о работе. Пол удрученно покачал головой. Рядом лежит одна из самых прекрасных, самых преданных женщин во всем Вашингтоне, а его мысли заняты только Оперативным центром. Мне пора подумать не об отпуске, сказал себе Пол, а о психиатре. Он смотрел, как медленно и ровно дышит Шарон, как маняще поднимаются и опускаются ее груди. Пол провел рукой по шелковистой ткани ее ночной сорочки. Пусть дети проснутся. Что они услышат? Что он любит их мать, а она любит его? Едва пальцы Пола прикоснулись к шелковой ткани, как из другой комнаты до него донесся крик. Глава 4 Вторник, 17 часов 55 минут, Сеул - Грегори, тебе нужно больше времени проводить с Кимом. Ты весь сияешь, тебе это известно? Доналд выбил трубку о ножку стула и проводил взглядом пепел, посыпавшийся с верхнего ряда трибуны на улицу, потом убрал трубку в футляр. - Почему бы тебе не съездить к нему на неделю-другую? С работой в Обществе дружбы я справлюсь одна. Доналд заглянул в глаза Сунджи. - Потому что мне нужна ты, - сказал он. - Одно другого не исключает. Моя мать часто напевала песню Тома Джонса, как там?... "Любви в моем сердце хватит на двоих..." Доналд рассмеялся. - Сунджи, Ким сделал для меня намного больше, чем он думает. Когда я взял его из приюта, это он помог мне избежать безумия. Его детская невинность позволяла мне на время забыть склоки в посольстве и сумасшедшие планы, которые мы разрабатывали в Корейском ЦРУ. Сунджи насупила брови. - Какое это имеет отношение к тому, насколько часто ты встречаешься с ним теперь? - Когда мы жили вместе, мне так и не удалось привить ему ту черту, которую очень легко усваивают американские дети: забудь о родных и близких и наслаждайся жизнью. Думаю, отчасти в этом повинна восточная культура, отчасти - личные качества самого Кима. - Ты же не думаешь, что он забудет тебя? - Не думаю, но дело не в этом. Он считает, что в неоплатном долгу у меня, и очень от этого переживает. В том баре у КЦРУ нет никакого счета, Ким заплатил сам. Он знал, что не выиграет в поединке, но ради меня охотно ввязался в дуэль и проиграл на глазах у всех. Когда мы вместе, его долг передо мной превращается в тяжкое бремя. Я не хочу, чтобы это бремя постоянно тяготило его. Сунджи взяла мужа под руку, а другой рукой отбросила волосы со лба. - Ты не прав. Если ему это нужно, ты должен позволить ему проявлять свою любовь... - она вдруг замолчала и резко выпрямилась. - Сун? В чем дело? Сунджи бросила взгляд на огораживающий трибуны барьер. - Сережки, которые ты мне подарил на нашу годовщину. Одну я потеряла... - Может быть, ты оставила ее дома. - Нет. В баре у меня были обе. - Ты права. Когда я погладил тебя по щеке, она была на месте. Сунджи посмотрела на Доналда. - Должно быть, тогда я ее и потеряла. - Она встала и побежала к выходу. - Я вернусь через пять минут! - Проще позвонить! - вдогонку ей крикнул Доналд. - Здесь у кого-нибудь должен быть телефон сотовой связи... Но Сунджи была уже далеко. Она сбежала по ступенькам и через минуту торопливо шла по улице к бару. Доналд наклонился и уперся локтями в колени. Бедняжка Сунджи сойдет с ума, если не найдет сережку. Совсем недавно, на вторую годовщину их свадьбы, он подарил ей сделанные на заказ серьги с небольшими изумрудами, ее любимым камнем. Конечно, можно было бы заказать еще одну серьгу взамен потерянной, но для Сунджи это была бы уже совсем другая серьга. Она никогда не избавится от чувства вины за свою небрежность. Доналд медленно покачал головой. Почему всегда так получается? Его любовь почему-то обязательно несет с собой и боль. Киму, теперь еще и Сунджи... Может быть, дело в нем самом? Может быть, у него неблагоприятная карма или было много грехов в предшествовавшей жизни? Или он просто приносит несчастье? Доналд выпрямился и повернулся лицом к подиуму. В этот момент к микрофону подходил президент Национального собрания. Глава 5 Вторник, 18 часов 1 минута, Сеул Лицом Пак Дук напоминал кота. Оно у него было круглым и безмятежным, лишь умные глаза выдавали постоянную настороженность. Он направился к микрофонам. Гости на трибуне и стоявшие внизу зрители энергично зааплодировали. В знак благодарности президент поднял руку. Место для трибуны было выбрано удачно - на фоне величественного дворца, огражденного стеной, и нескольких старинных пагод, перевезенных из разных уголков страны. Грегори Доналд стиснул зубы, но тут же спохватился и попытался придать лицу равнодушное выражение. Как президенту вашингтонского Общества корейско-американской дружбы, ему приходилось быть вне политики, когда дело касалось внутренних проблем Южной Кореи. Если правительство требовало объединения с Северной Кореей, то Доналд был обязан официально поддерживать его требование. Если политики выдвигали противоположное мнение, ему приходилось соглашаться с ними. Сам Доналд был горячим сторонником объединения. Север и Юг могли многое предложить друг другу и всему миру в области культуры, религии и экономики. Объединенная Корея стала бы намного сильнее суммы двух ее частей. Дук, ветеран войны и ярый противник коммунизма, не хотел даже слышать об объединении. При необходимости Доналд мог бы отнестись с пониманием к политике президента, но он не мог заставить себя уважать человека, который с порога отказывался обсуждать вопрос лишь потому, что для него он был уже давно решен. Такие люди в конце концов становились диктаторами. Аплодисменты затянулись. Наконец Дук опустил руку, наклонился к микрофонам и заговорил. Его губы шевелились, но никто не слышал ни звука. Дук выпрямился и с улыбкой, которая сделала бы честь и Чеширскому Коту, постучал по микрофону. - Происки сторонников объединения, - начал он, повернувшись к политикам, которые заняли первый ряд на трибуне. Поддерживавшие его политики ответили аплодисментами, а немногие услышавшие президента зрители приветствовали его слова возгласами. Доналд позволил себе чуть заметно нахмуриться. Дук всерьез раздражал его как своими вкрадчивыми манерами, так и растущим числом сторонников. Краешком глаза Доналд увидел, как откуда-то выскользнула фигура в красном блейзере и бросилась к фургону со звукоусилительной аппаратурой. Никто не сомневался, что инженеры моментально устранят неисправность. Доналд хорошо помнил, как быстро и даже непринужденно корейцы исправляли любые неполадки во время Олимпийских игр 1988 года. Доналд повернулся к барьеру, увидел бегущую к нему Сунджи и заулыбался. Он поднял руку и воздал хвалу Богу за то, что в этот день не все было совсем плохо. Ким Хван сидел в неприметном автомобиле, стоявшем на улице Санджинго, к югу от дворца, в двухстах ярдах от возведенной специально к торжествам трибуны. Отсюда он мог наблюдать за всей площадью и за своими агентами, расположившимися на крышах и в окнах ближайших домов. Ким видел, как Дук подошел к микрофону, потом сделал шаг назад. До Хвана не долетело ни слова президента. Что ж, ведь примерно таким и представлял президент идеальный мир. Хван поднес к глазам полевой бинокль. Дук, стоя на трибуне, кивал своим сторонникам из толпы. Ничего не поделаешь, в этом и заключается суть демократии. Но все же сейчас стало лучше, чем восемь лет назад, когда генерал Чон До Хван правил страной по законам военного времени. Не больше Чона нравился майору Хвану и сменивший его Ро Тае By, но тот по крайней мере был избран на президентский пост в 1987 году. Хван направил бинокль на Грегори и удивился - почему-то рядом с ним не было Сунджи. Хван всей душой возненавидел бы любого другого мужчину, которого полюбила бы Сунджи. Тогда она работала помощницей Кима. Он всегда любил ее, но строгие правила Корейского ЦРУ запрещали внеслужебные отношения между сотрудниками управления, ведь тогда враг мог бы получать информацию, подсадив свою секретаршу или помощницу и дав ей задание соблазнить своего начальника. Ради Сунджи одно время Ким даже всерьез намеревался уйти из управления, но такого шага не одобрил бы Грегори. Его наставник всегда считал, что по типу мышления, характеру и политическому чутью Хван был идеальным сотрудником КЦРУ, и потратил целое состояние на то, чтобы дать ему соответствующее образование и подготовить к жизни профессионального разведчика. В глубине души Хван понимал, что Грегори прав, - в КЦРУ заключалась вся его жизнь. Слева от Хвача послышался звуковой сигнал. Хван опустил бинокль. В приборный щиток автомобиля была встроена радиостанция, работавшая в широком диапазоне. Если кому-то из агентов нужно было Поговорить с Хваном, на щитке над регулятором настройки на определенную частоту загоралась красная лампочка. Одновременно раздавался звуковой сигнал. На этот раз лампочка свидетельствовала о том, что Хвана вызывал оперативник с поста на крыше универсама "Йи". Хван нажал кнопку. - Господин майор, видим мужчину в красном блейзере, он бежит к фургону со звукоусилительной аппаратурой. Конец связи. - Я проверю. Конец связи. Хван снял телефонную трубку и набрал номер телефона человека, который координировал все представление на площади перед дворцом. Ему торопливо ответил озабоченный голос: - Да... В чем дело? - Говорит Ким Хван. Это ваш человек бежит к фургону со звукоусилительной аппаратурой? - Наш. Вы, видно, не заметили этого, но у нас вышла из строя аудиосистема. Не исключено, что ее вывел из строя кто-то из ваших, когда искал там бомбу. - Если это так, я с него шкуру спущу. Последовало долгое молчание. - Команду саперов мы уже убрали. - Рад слышать, - прокомментировал координатор. - Может быть, кто-то из них помочился на какой-нибудь проводок. - Тут скорее пахнет политикой, - сказал Хван. - Не кладите трубку, пока вам не сообщат, в чем там дело. Снова последовало долгое молчание. Вдруг Хван услышал в трубке Далекий голос. - Боже мой! К-два... Хван насторожился. - Сделайте громче. Мне нужно слышать все, что он говорит. Координатор подчинился. - К-один, в чем дело? - спросил он. - Господин, К-два лежит на полу. У него голова в крови. Наверно, он упал и ударился. - Проверьте аппаратуру. Еще раз напряженное молчание, теперь недолгое. - Микрофоны отключены. Но мы их проверили. Не могу понять, зачем он их выключил? - Включите микрофоны. - Да, конечно. Хван прищурился. Он вцепился в телефонную трубку и уже распахнул дверцу автомашины. - Прикажите, чтобы он ни к чему не прикасался! - крикнул он. - Возможно, там спрятано... В этот момент его ослепила вспышка. Последние слова Хвана утонули в оглушительном грохоте взрыва. Глава 6 Вторник, 4 часа 4 минуты, Белый дом Зазвонил телефон STU-3 линии спецсвязи. На телефонном аппарате был прямоугольный экранчик на светодиодах, который показывал фамилию и номер телефона звонившего, а также защищена ли линия связи от подслушивания. Президент США Майкл Лоренс, не посмотрев на экранчик, потянулся к трубке. - Алло? - Господин президент, у нас неприятное происшествие. Президент приподнялся, оперся на локоть и наконец бросил взгляд на экранчик. Звонил Стивен Берков, помощник президента по национальной безопасности. Ниже номера телефона высветилось слово "конфиденциально" - не "секретно" или "совершенно секретно", а лишь "конфиденциально". Президент протер кулаком один глаз и потянулся к другому. - В чем дело? - спросил он и посмотрел на часы. - Сэр, семь минут назад в Сеуле, рядом с дворцом, произошел взрыв. - Ах да, у них праздник, - вспомнил президент. - Есть жертвы? - Я только что смотрел передачу по телевизору. Вероятно, несколько сотен пострадавших, возможно десятки убитых. - Наши соотечественники? - Не знаю. - Террористический акт? - По-видимому. Взрывное устройство было заложено в фургон со звукоусилительной аппаратурой. - Никто не взял на себя ответственность? - Калт сейчас разговаривает с Корейским ЦРУ. Пока никто. Президент уже был на ногах. - Позвоните Эву, Мелу, Грегу, Эрни и Полу. Мы встретимся с ними в пять пятнадцать в комнате совещаний. Либби была там? - Нет. В момент взрыва она была на пути из посольства - не хотела слушать речь Дука. - Молодец. Свяжите меня с ней, я возьму трубку внизу. И позвоните в Пакистан вице-президенту, попросите его вернуться сегодня во второй половине дня. Президент положил трубку, нажал на кнопку интеркома и попросил прислугу подготовить черный костюм и красный галстук - на тот случай, если придется говорить с представителями средств массовой информации, а времени на переодевание не останется. Осторожно ступая по мягкому ковру, президент поспешил в ванную. В постели заворочалась Миган Лоренс; президент слышал, как она негромко окликнула его, но сделал вид, что не слышит, и захлопнул за собой дверь ванной. Глава 7 Вторник, 18 часов 5 минут, Сеул Трое мужчин неторопливо шли по переулку. Возле предназначенного на снос отеля они остановились, двое проскользнули в окно, а одноглазый сначала осмотрелся, потом последовал за ними. В подвальной комнате одноглазый торопливо разыскал брезентовую сумку, оставленную им несколько минут назад, и вытащил из нее три свертка. Форму капитана южнокорейской армии он оставил себе, а двум другим бросил по унтер-офицерскому мундиру. Они сняли ботинки, сунули их вместе с одеждой в сумки и быстро натянули форменные брюки и куртки. Закончив переодевание, одноглазый подошел к окну, выбрался наружу и знаком приказал двоим следовать за ним. Все трое с сумками быстро пересекли переулок и направились в сторону от дворца, к небольшой улочке, где их ждал джип с включенным двигателем. Как только все трое уселись, джип выехал на Чонггичонно и покатил на север - подальше от места взрыва. Глава 8 Вторник, 4 часа 8 минут, Чеви-Чейз, штат Мэриленд Осторожно прикрыв за собой дверь спальни, Пол Худ подошел к кровати сына, ладонью закрыл ему глаза и включил лампу на ночном столике. - Папа... - простонал мальчик. - Я знаю, - тихо отозвался Худ. Он медленно раздвинул пальцы, чтобы глаза мальчика успели привыкнуть к свету, потом протянул руку под ночной столик и вытащил набор "Пулмо-эйд". Отбросив крышку прибора размером с коробку для завтрака, Худ вытащил трубку и протянул ее Александру. Мальчик зажал конец трубки губами, а отец накапал раствор вентолина в щель в верхней части прибора. - Надо полагать, ты готов меня поколотить, когда берешь в рот трубку "Пулмо-эйд"? Мальчик серьезно кивнул. - Знаешь, я собираюсь научить тебя играть в шахматы. Александр пожал плечами. - Это такая игра, в которой ты сможешь победить меня не кулаками, а головой. Это интересно. Александр скорчил гримасу. Худ-старший включил прибор, потом подошел к стоявшему в углу спальни небольшому телевизору "Тринитрон" и включил игровую приставку "Джинезис". Он вернулся к мальчику с двумя пультами дистанционного управления, а на экране загорелись слова: "Смертельная схватка". Прежде чем передать сыну один из пультов, Худ предупредил: - И ради Бога не включай программу с кровавой битвой. Я не хочу и сегодня дрожать от страха. Глаза мальчика расширились. - Вот так. Про последовательность А-В-А-С-А-В-В в игре "Кодекс чести" я все знаю. Я видел, как ты играл, и заставил Матта Столла рассказать мне, в чем там дело. Глаза мальчика еще светились огромными плошками, а отец присел на краешек кровати. - Да... И не связывайся с технарями из Оперативного центра, сынок. Тем более с их боссом. Зажав губами мундштук пульверизатора, Александр нажал кнопку "Старт". Не прошло и минуты, как в комнате слышались лишь щелчки и ворчание, а на экране отчаянно сражались Лиу Канг и Джонни Кейдж. Худ-старший впервые в жизни стал брать верх над сыном, когда в соседней комнате зазвонил телефон. В такое время суток это могло означать одно из двух - или кто-то ошибся номером, или где-то создалась кризисная ситуация. Скрипнули половицы паркета, и через минуту в двери показалась голова Шарон. - Это Стив Берков. Худ мгновенно насторожился. Звонок Стива среди ночи мог предвещать только что-то очень серьезное. Александр воспользовался тем, что отец отвлекся, и двумя молниеносными ударами уложил Джонни Кейджа. Худ-старший встал. Теперь настала очередь Шарон широко раскрыть глаза. - Мужской разговор, - пояснил Худ, на ходу ласково погладив Шарон по спине. Установленный в спальне стационарный телефон был подсоединен к линии правительственной связи. Худ разговаривал недолго, ровно столько, сколько советнику президента по национальной безопасности потребовалось, чтобы сообщить о взрыве в Сеуле и о предстоящем совещании у президента. Вошла Шарон. В спальню доносились отзвуки поединка, который Александр вел с компьютером. - Жаль, что я не слышала крика мальчика. Худ сбросил пижаму и натянул брюки. - Все в порядке. Я не спал. Шарон кивком показала на телефон. - Что-нибудь серьезное? - Террористический акт в Сеуле, взрыв бомбы. Пока это все, что мне известно. Шарон зябко потерла предплечья. - Между прочим, ты не прикасался ко мне в постели? Худ взялся за сорочку, которая висела на ручке двери гардероба, и чуть заметно улыбнулся: - Я подумывал об этом. - М-м-м... Должно быть, это мне приснилось. Я могла бы поклясться, что чувствовала твою руку. Сидя на кровати, Худ сунул ноги в туфли. Шарон села рядом и, пока муж завязывал шнурки, гладила его по спине. - Пол, знаешь, что нам нужно? - Отпуск, - ответил Худ. - Не просто отпуск. Такой отпуск, который мы могли бы провести где-нибудь далеко и только вдвоем. Худ встал и взял с ночного столика наручные часы, бумажник, ключи и пропуск. - Когда я проснулся, у меня мелькнула точно такая же мысль. Шарон промолчала, на ее лице можно было все прочесть и без слов. - Обещаю, у нас будет отпуск, - сказал Пол, целуя жену в лоб. - Я люблю тебя, и как только я спасу мир, мы отправимся исследовать один из его далеких уголков. - Позвонишь? - спросила Шарон, провожая мужа до двери. - Обязательно, - сказал Худ. Он через ступеньку сбежал по лестнице и исчез в парадной двери. Отъехав от тротуара, Худ набрал номер Майка Роджерса и включил громкую связь. Едва замолк первый звонок, как на другом конце линии взяли трубку. Роджерс молча ждал. - Майк? - Да, Пол, - отозвался Роджерс. - Я слышал. Где он мог слышать? Худ нахмурился. Роджерс ему нравился, иногда он даже восхищался своим заместителем, а еще чаще зависел от него. Худ говорил, что подаст в отставку в тот же самый день, когда застанет двухзвездного генерала врасплох, потому что был уверен, что лучшего профессионала просто не может быть. - Кто тебе сообщил? - спросил Худ. - Кто-нибудь с сеульской базы? - Нет, - ответил Роджерс. - Я все видел по Си-эн-эн. Худ помрачнел еще больше. Хотя он сам страдал от бессонницы, изредка ему казалось, что Роджерс вообще не нуждается во сне. Может быть, у холостяков запас энергии больше, а может, генерал заключил союз с дьяволом. Ответ на этот вопрос можно будет получить, если Роджерса наконец подцепит одна из его двадцатилетних подружек или если он еще шесть с половиной лет проживет в холостяках. Поскольку телефон в автомашине не был защищен от подслушивания, Худу пришлось говорить с Роджерсом обиняками. - Майк, я еду к боссу. Не знаю, что он хочет, но на всякий случай держи команду "Страйкер" в состоянии боевой готовности. - Неплохая мысль. У тебя есть основания полагать, что наконец-то он позволит нам поиграть за рубежом? - Ни малейших, - ответил Худ. - Но если он решит, что настало время с кем-то поговорить всерьез, то по крайней мере вести этот разговор будем мы. - Это мне нравится, - сказал Роджерс. - Как заметил лорд Нельсон перед Копенгагенским сражением: "Запомните! Ни за какие деньги я не хотел бы оказаться в другом месте". Худ положил трубку. Замечание Роджерса почему-то оставило неприятный осадок. Впрочем, Худ быстро забыл о нем, потому что нужно было связаться с ночным помощником директора Куртом Хаудауэем и приказать тому собрать всю команду в офисе центра к пяти тридцати. Худ попросил его также попытаться найти Грегори Доналда, который был приглашен на сеульские торжества. Оставалось только надеяться, что с Доналдом ничего не произошло. Глава 9 Вторник, 18 часов 10 минут, Сеул Грегори Доналда подбросило взрывной волной, и он опустился тремя рядами ниже. Ему повезло: он приземлился на кого-то, что смягчило удар. Его невольной спасительницей оказалась довольно крупная женщина. Она пыталась подняться, и Доналд скатился, стараясь не задеть лежавшего рядом молодого человека. - Прошу прощения, - сказал он, наклонившись к женщине. - С вами все в порядке? Женщина ничего не ответила, даже не подняла головы. Лишь когда Доналд обратился к ней во второй раз, он заметил, что в ушах у него стоит громкий звон. Он потрогал уши - крови не было, но по опыту Доналд знал, что слух восстановится далеко не сразу. С минуту он сидел на полу, собираясь с мыслями. Сначала решил, что по какой-то причине рухнула трибуна для почетных гостей, но трибуна была цела. Потом он вспомнил оглушительный грохот, за которым последовал сильнейший толчок, сбросивший его вниз. Доналд быстро обретал способность здраво рассуждать. Бомба. Очевидно, это был взрыв бомбы. Он резко повернул голову направо, посмотрел на бульвар. Сунджи! Доналд неуверенно поднялся, несколько секунд постоял неподвижно, чтобы удостовериться, что он не теряет сознание, потом бросился с трибуны на улицу. В воздухе висело плотное облако поднятой взрывом пыли, и в любом направлении было невозможно разглядеть что-либо дальше двух футов. На трибуне и на улице Доналд проходил мимо десятков, сотен людей. Одни сидели в шоковом состоянии, другие кашляли, стонали и размахивали перед лицом руками, третьи пытались встать или выбирались из-под обломков. Повсюду лежали изрешеченные осколками окровавленные тела. Доналд сочувствовал раненым, но не мог остановиться. Прежде всего ему нужно было убедиться, что Сунджи жива. Сквозь неумолчный шум в ушах прорезался вой сирен, и Доналд остановился, отыскивая мигающие красные огни машин "скорой помощи". Они должны были ехать со стороны бульвара. Заметив машины, он неверной, спотыкающейся походкой побрел сквозь облака пыли, то и дело натыкаясь на крупные куски искореженного металла или на тела убитых и неуклюже их обходя. Ближе к бульвару Доналд услышал приглушенные крики, увидел нечеткие фигуры людей в белых медицинских халатах и в синей форме полиции. Едва не врезавшись в борт перевернувшегося грузовика, Доналд замер. Массивный металлический обод колеса еще медленно вращался; словно темные водоросли с древнего галеона, с колеса свисали клочья резины. Доналд перевел взгляд вниз и только теперь понял, что уже стоит на бульваре. Он сделал шаг назад и бросил взгляд направо. Нет, не здесь. Она бежала от универсама "Йи". Кто-то схватил его за руку, и Доналд вздрогнул. Он повернулся и увидел молодую женщину в белом халате. - Господин, вы не ранены? Доналд прищурился и показал на ухо. - Я спрашиваю, вы не ранены? Доналд покачал головой. - Позаботьтесь о других, - крикнул он. - Мне нужно поскорее попасть к универсаму. Женщина недоверчиво смотрела на Доналда. - Господин, вы уверены, что у вас все в порядке? Доналд кивнул, мягко отрывая ее пальцы от своей руки. - Я чувствую себя хорошо. В момент взрыва здесь проходила моя жена, мне нужно ее найти. Женщина окинула Доналда странным взглядом и сказала: - Это и есть универсам "Йи", господин. Она отошла, чтобы помочь кому-то, прислонившемуся к почтовому ящику. Доналд сделал несколько шагов и поднял голову. Слова женщины оглушили его, словно еще один взрыв, он безуспешно пытался набрать воздуха в свои будто сжатые тисками легкие. Теперь он понял, что взрывная волна не только перевернула грузовик, но и вдавила его в фасад универсама. Доналд плотно сомкнул веки, сжал руками виски и резко потряс головой, пытаясь не думать о том, что могло его ждать на противоположной стороне улицы. С Сунджи ничего не произошло, уверял он себя. Она везучая, они всегда это знали. Девушка, которая неизменно выигрывает в лотереях. Которая выбирала верную лошадь. Которая вышла замуж за него. С ней все в порядке. Должно быть все в порядке. Кто-то опять взял Доналда за руку, и он резко обернулся. Длинные черные волосы испачканы в чем-то белом, бежевое платье все в грязи, но это была Сунджи, рядом с Доналдом стояла улыбающаяся Сунджи! - Слава Богу! - воскликнул Доналд и крепко обнял жену. - Я так беспокоился, Сун! Слава Богу, что все позади... Тело Сунджи обмякло, и Доналд смешался и умолк. Он опустил руку, взял Сунджи за талию, и рукав пиджака прилип к ее спине. Не выпуская Сунджи из рук, Доналд опустился на колени. Постепенно его охватывал ужас. Он осторожно повернул жену на бок, бросил взгляд на ее спину, и у него перехватило дыхание. Платье у Сунджи на спине обуглилось, тело и обгорелая ткань были в темно-красных пятнах крови, через сожженную кожу проглядывала белая кость. Прижимая Сунджи к себе, Грегори закричал и как бы со стороны услышал свой отчаянный вопль, исходивший из самых глубин его души. Блеснули мощные фары, к Доналду наклонилось знакомое лицо женщины-врача. Она подала кому-то знак, тут же другие люди потянули Доналда за руки, пытаясь оторвать его от Сунджи. Доналд сначала сопротивлялся, потом уступил, поняв, что его бесценной жене сейчас нужнее не его любовь. Глава 10 Вторник, 18 часов 13 минут, Нагато, Япония Зал для игры в пачинко был уменьшенной копией знаменитых игорных залов в токийской Гинзе. Длинное и узкое здание по форме напоминало два плотно состыкованных железнодорожных вагона. В сильно накуренной атмосфере зала стоял неумолчный стук шариков. Места для игры протянулись вдоль обеих стен зала. Каждое игровое место представляло собой вертикальную овальную площадку около ярда высотой, почти в два фута шириной и примерно в полфута глубиной. Под прозрачной крышкой на многоцветной площадке было укреплено множество стержней и металлических ловушек. Когда игрок бросал монету, сверху сыпались металлические шарики; натыкаясь на стержни и ловушки, они падали вниз, отклонялись в сторону или застревали в ловушках. Игрок крутил ручкой, расположенной слева внизу, пытаясь расположить ловушки так, чтобы все шарики достигли дна. Чем больше шариков собиралось на дне, тем больше выигрышных билетов получал игрок. Когда их накапливалось достаточно, он направлялся в переднюю часть зала, где ему предлагали выбрать набивную игрушку. В Японии азартные игры запрещены, но никто не может запретить игроку продать выигранную вещь. Торговля происходила в крохотной задней комнатке, где небольшие плюшевые медвежата шли по двадцать тысяч иен за штуку, большие кролики стоили вдвое дороже, а за тигра можно было получить шестьдесят тысяч иен. У шестидесяти игровых машин за вечер в среднем успевало посидеть двести игроков, и каждый из них оставлял около пяти тысяч иен. Посетители искренне радовались выигрышу, но лишь немногие приходили сюда в надежде получить кучу денег. Японцев привлекала загадка падения шариков через сложный лабиринт, непредсказуемость фортуны. Игрок соревновался не с машиной, а с судьбой, выяснял, как к нему относятся его боги. Было широко распространено поверье, что если кому-то удастся переломить свою судьбу в игорном зале, то изменится и вся его жизнь. Никто не мог предложить этому разумного объяснения, но очень часто поверье сбывалось. Игорные залы разбросаны по всем островам Японии. Некоторые из них на вполне законных основаниях уже несколько столетий принадлежали определенным семьям. Некоторые были собственностью криминальных структур, главным образом гангстерского концерна Якуза и старинного клана бандитов Санзоку. Игорный зал в Нагато, на западном берегу острова Хонсю, принадлежал независимой семье Цубарайя, которая владела и этим залом, и теми, что стояли на том же месте двести лет назад. Криминальные структуры регулярно - впрочем, не прибегая к насилию, - пытались купить зал, однако семья Цубарайя не склонялась к продаже. Свой доход она вкладывала в северокорейские предприятия в надежде существенно расширить оборот после объединения страны. Дважды в неделю, по вторникам и пятницам, Эйдзи Цубарайя через двух доверенных курьеров, обосновавшихся на юге Кореи, отправлял миллионы иен в Северную Корею. Курьеры с пустым неприметным портфелем приезжали ближе к вечеру и сразу проходили в заднюю комнатушку, откуда вскоре уходили с полным портфелем, и успевали вернуться на паром, который отправлялся в обратное стопятидесятимильное путешествие до Пусана. Отсюда деньги переправляли на север члены группы "Патриоты объединенной Кореи", в состав которой входили бизнесмены, таможенники и даже двойники как с севера, так и с юга полуострова. Все они верили, что прибыли свободных предпринимателей и перспективы улучшения уровня жизни населения Северной Кореи заставят коммунистических вождей согласиться с выгодами рыночной экономики и, в конце концов, с объединением страны. Как обычно, курьеры сели в ждавшее их такси и отправились в десятиминутную поездку до парома. На этот раз, однако, за ними впервые пристроился "хвост". Глава 11 Вторник, 18 часов 15 минут, Сеул Когда Ким Хван увидел Доналда, тот сидел на краю тротуара, обхватив руками голову. Его пиджак и брюки были в крови. - Грегори! - подбегая к Доналду, крикнул Хван. Доналд поднял голову. Его лицо и седые взъерошенные волосы тоже были в пятнах крови, по щекам текли слезы. Он попытался встать, но ноги отказывались повиноваться, и он упал на тротуар. Хван подхватил Доналда, помог ему сесть, потом, немного отстранившись, убедился, что его друг не ранен, и снова обнял его. Доналда душили рыдания, он долго не мог вымолвить ни слова. - Не говори ничего, - негромко произнес Хван. - Я все знаю, мне сообщили. Доналд, казалось, не слышал Хвана. - Она.., ее душа была.., безгрешна. - Да. Бог позаботится о ней. - Ким... Не Бог должен заботиться о ней... Я. Она должна быть здесь, со мной... Прижавшись щекой к лицу Доналда, Хван и сам с трудом сдерживал слезы. - Я понимаю. - Кого она.., обидела? В ней.., вообще не было зла. Я не понимаю, Ким, она должна вернуться... Она.., мне нужна. Хван заметил, как к ним обернулся врач, и жестом подозвал его. Не отпуская Доналда, Хван медленно встал. - Доналд, я хочу попросить тебя об одолжении. Пусть тебя осмотрят врачи. Позволь им убедиться, что у тебя нет серьезных повреждений. Врач положил руку на плечо Доналду, но тот нетерпеливо смахнул ее. - Мне нужно видеть Сунджи. Куда отвезли.., мою жену? Хван вопросительно посмотрел на врача. Врач кивком показал на здание кинотеатра. Там на полу уже лежали похоронные мешки с убитыми, и санитары постоянно вносили тела новых и новых жертв. - Грегори, о Сунджи есть кому позаботиться, а ты должен подумать о себе. Возможно, ты тоже ранен. - У меня все в порядке. - Господин, - сказал врач, обращаясь к Хвану, - нас ждут другие потерпевшие... - Конечно. Прошу прощения. Благодарю вас. Врач тут же ушел, и Хван отступил на шаг. Положив руки на плечи Доналду, он заглянул в его темные глаза, всегда сиявшие любовью, а теперь потухшие, покрасневшие, полные боли и отчаяния. Хван понял, что ему не удастся заставить Доналда пойти в больницу, но и оставить его на улице он не мог. - Грегори, могу я попросить тебя кое о чем? Доналд невидящим взглядом смотрел мимо Хвана, и по его лицу снова потекли слезы. - Чтобы быстро разобраться с этим взрывом, мне потребуется помощь. Ты не хочешь мне помочь? Доналд поднял глаза. - Я хочу остаться с Сунджи. - Грегори... - Я люблю ее. Я.., ей нужен. - Нет, - мягко возразил Хван. - Для нее ты ничего не можешь сделать. - Он развернул Доналда лицом к кинотеатру, в квартале от них. - Ты не принадлежишь к миру мертвых, ты жив и можешь нам помочь. Пойдем со мной. Помоги мне разыскать тех, кто устроил этот взрыв. Доналд несколько раз мигнул, потом рассеянно похлопал себя по карманам. Хван сунул руку в карман его пиджака. - Ты это искал? - спросил он, протягивая трубку. Доналд неуклюжими медленными движениями взял трубку, сунул ее в рот, но набивать табаком не стал. Хван взял его за локоть, бережно помог подняться и повел через площадь, на которой постепенно оседала пыль и усиливалась людская суета. Глава 12 Вторник, 5 часов 15 минут, Белый дом Зал для совещаний находился на первом подвальном этаже Белого дома, как раз под Овальным кабинетом. В центре этой ярко освещенной комнаты стоял длинный прямоугольный стол красного дерева. На каждом рабочем месте за ним были установлены телефон спецсвязи и компьютерный монитор с выдвижным клавишным пультом под ним. Как и все правительственные компьютеры, эти были полностью автономны; поступавшие извне - даже из Министерства обороны или Государственного департамента - программы обязательно проходили предварительно проверку на заражение вирусами. На подробных картах, что висели на стенах, были указаны места дислокации американских и иностранных войск. Горячие точки планеты были обозначены флажками - красными в случае только что разгоревшихся конфликтов и зелеными в случае затяжных. В точку, обозначавшую Сеул, уже воткнули красный флажок. Пол Худ подъехал к западным воротам Белого дома, прошел через металлодетектор и на лифте опустился на один этаж. В подвале морской пехотинец из охраны проверил его удостоверение личности и проводил к столику, стоявшему рядом с дверью без ручки. На столике светился экранчик; Худ прижал к нему большой палец, через несколько секунд послышалось негромкое жужжание, и дверь распахнулась. Мимо охранника, который только что сопоставил отпечаток его пальца с тем, что хранился в памяти компьютера, Худ прошел в зал совещаний. При малейшем несоответствии отпечатков дверь не открылась бы. Подобной проверке не подвергались только президент, вице-президент и государственный секретарь. В зале совещаний уже находились государственный секретарь Ав Линколн, министр обороны Эрнесто Колон, председатель Объединенного комитета начальников штабов Мелвин Паркер и директор Центрального разведывательного управления Грег Кидд. Они негромко переговаривались у дальней от двери стены. За небольшим угловым столом сидели два секретаря. Один из них должен будет вести шифрованный протокол совещания в специальной книге, другой - предоставлять любые компьютерные данные, потребность в которых могла возникнуть по ходу совещания. Морской пехотинец готовил кофе, графины с водой, чашки, стаканы. Худа встретили кивками и сдержанными приветствиями, но лишь Линколн сразу подошел к нему. Это был рослый, почти шести футов, крепкий мужчина с круглым лицом и поредевшим треугольником волос на лбу. В молодости Линколн играл подающим в бейсбольной команде первой лиги, был всеобщим любимцем, входил в сборную звезд, а затем прошел путь от депутата законодательного собрания штата Миннесота до члена Конгресса. Карьера его была стремительна, как полет бейсбольного мяча. Он одним из первых поддержал выдвижение кандидатом в президенты губернатора Майкла Лоренса, и пост государственного секретаря стал ему наградой. Многие считали, что для такого поста ему не хватает дипломатического такта, что он любит преподносить очевидное как откровение. Но Лоренс смотрел на эти недостатки своего помощника сквозь пальцы. - Как дела? - спросил Линколн, протягивая руку. - Терпимо, Ав. - Четвертого числа ваши парни неплохо поработали в Зале независимости. Они произвели очень большое впечатление. - Благодарю, но я не могу назвать удачной операцию, в результате которой пострадали заложники. Линколн раздраженно махнул рукой. - Но никто не был убит. Это самое главное. Черт возьми, это просто чудо, что все остались живы, когда вам пришлось координировать действия местной полиции, ФБР и собственных полузащитников, да еще под неусыпным оком репортеров и операторов. - Линколн налил себе чашку кофе. - И сейчас схожая ситуация. Пол. Все уже на экранах телевизоров. Еще до завтрака эксперты проведут опрос общественного мнения и скажут нам, почему семьдесят пять процентов американцев считают, что нам нечего делать в Корее или где угодно еще. Худ бросил взгляд на часы. - Звонил Берков, сказал, что они немного опоздают, - продолжал Линколн. - Президент разговаривает по телефону с послом Холлом. Лоренс не хочет, чтобы мы вмешивались во внутрикорейские дела или бежали из посольства, чтобы появились скороспелые официальные заявления или были предприняты действия, свидетельствующие о нашей растерянности. Все должно делаться только с ведома и одобрения президента. - Разумеется. - Вы понимаете, в таких случаях очень легко пророчествовать и самому осуществлять пророчества. Худ кивнул. - Кто это сделал, пока неизвестно? - Совершенно неизвестно. Все в один голос осудили террористический акт, даже правительство Северной Кореи. Но правительство не может выражать мнение экстремистов, так что кто знает? Из другого угла комнаты отозвался министр обороны: - Северные корейцы всегда осуждают терроризм, даже если террористами являются они сами. Они осудили тех, кто сбил пассажирский лайнер компании "КАЛ", а сами тем временем копались в его обломках в поисках шпионских камер. - Между прочим, они их нашли, - словно про себя заметил Линколн, присоединяясь к коллегам. Наливая себе кофе, Худ размышлял над политикой КНДР, которая неизменно сводилась к принципу. "Сначала стреляй, потом разбирайся". Последний раз он был в этом кабинете, когда, русские сбили литовский самолет-шпион, и президент решил не слишком давить на правительство России. Худ на всю жизнь запомнил, как тогда Линколн встал и спросил: - Как вы думаете, что сказали бы руководители других стран, если бы мы сбили иностранный самолет? - И сам же ответил: - Нас бы публично распяли! Линколн был прав. Почему-то при оценке действий США неизменно использовались иные критерии. Худ занял место на северо-западной стороне стола, самое далекое от кресла президента. Ему нравилось наблюдать, как другие с наслаждением играют властью, а для этой цели лучшего места было не найти. Лиз Гордон, ведущий психолог Оперативного центра, учила его, как понимать язык жестов. Сложенные на столе руки означают добровольное подчинение, прямая поза - самоуверенность, если же человек подался вперед, как бы умоляя: "Посмотрите на меня!", значит, он неуверен в себе, тогда как склоненная на плечо голова означает снисходительно-покровительственное отношение. - Представьте, что во время спора противник подставляет вам подбородок, - говорила Лиз. - Он провоцирует вас на удар, потому что уверен, что вы не ударите. Не успел Худ опуститься в кресло, как хлопнула дверь и послышался громкий голос президента Соединенных Штатов Америки. Два года назад, во время предвыборной кампании, один обозреватель заметил, что Лоренс перетягивает колеблющихся на свою сторону только благодаря своему голосу, который, казалось, рождался где-то очень глубоко и, достигая уст, набирал мощь, приобретал олимпийское величие. Благодаря своему голосу и немалому росту - шесть футов четыре дюйма - Лоренс смотрелся как достойный кандидат в президенты, хотя до сих пор расходовал этот капитал главным образом на оправдания после двух довольно крупных внешнеполитических ошибок. Первая заключалась в поставках продовольствия и оружия бутанским повстанцам, выступившим против деспотического режима в своей стране; неудавшаяся революция закончилась тысячами арестов и казней и невиданным усилением диктаторского режима. Вторая ошибка была связана с пограничным спором между Россией и Литвой. Американцы предпочли дипломатию в лайковых перчатках, в результате чего Москва не только отхватила часть литовской земли, но и разместила на территории Литвы свои войска, что привело к массовому бегству из оккупированных районов к Каунасу, голодным бунтам и сотням смертей. Пострадало доверие к правительству США в Европе, пошатнулась репутация президента на Капитолийском холме, и теперь Лоренс не мог допустить ни одного неверного шага, тем более в отношениях со старым союзником. Советник по национальной безопасности Берков разве что не помог президенту сесть в кресло, зато налил кофе себе и Лоренсу. Они сели, и президент заговорил, прежде чем другие участники совещания успели занять свои места. - Джентльмены, - начал Лоренс, - как вам известно, час пятнадцать минут назад в Сеуле, перед дворцом Кионгбок был взорван фургон с акустической аппаратурой. Убиты десятки зрителей и политических деятелей. Пока КЦРУ не имеет представления о том, кто это сделал, каким образом и с какой целью. Не было никакого предупреждения о готовящемся террористическом акте, никто не взял на себя ответственность за него. Посол Холл не делал никаких официальных демаршей, лишь повторил, что мы поддерживали и поддерживаем правительство и народ Южной Кореи, и я уполномочил пресс-секретаря Трейси подготовить соответствующее заявление. Посол Холл также официально осудит акт терроризма. - Президент сделал паузу. - Эрни, если это дело рук Северной Кореи, то какова будет наша стратегия? Министр обороны повернулся к столику секретарей и распорядился: - Дайте файл по Северной Корее, пожалуйста. Он не успел повернуться, а на экранах уже появились данные файла СЕВЕРНАЯ КОРЕЯ - СОСТОЯНИЕ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ. Министр сложил руки. - Если говорить в двух словах, господин президент, то мы должны немедленно перейти в DEFCON-5. Базы в Южной Корее и в Японии переводятся в состояние более высокой боеготовности, и авиация из форта Пендатон и Орда начинает полеты над расположением войск. Если разведка обнаруживает малейшие свидетельства о мобилизации северокорейской армии, мы тотчас переходим в DEFCON-4 и начинаем перебазировать наши корабли из Индийского океана, чтобы силы быстрого реагирования заняли удобные позиции. Если Северная Корея отвечает дальнейшим развертыванием своей армии, то процесс ускоряется - через DEFCON-3 и DEFCON-2 мы быстро переходим в DEFCON-1. - Он бросил взгляд на экран и пальцем показал на подфайл ВОЕННЫЕ ИГРЫ. - После того как будет достигнута такая точка, когда поворот вспять невозможен, события могут развиваться по одному из трех сценариев. Худ пробежал взглядом по лицам. Все слушали министра обороны спокойно, лишь Линколн нервно постукивал ногой. Он чувствовал себя на коне, ему предоставлялась возможность продемонстрировать политику "большой дубинки". Полную противоположность государственному секретарю представлял председатель Объединенного комитета начальников штабов Мелвин Паркер. Как и Эрни Колон, он выглядел подавленным. В подобных ситуациях военные никогда не были сторонниками применения силы. Они знали цену даже очень успешной операции. Только неудачливые и нетерпеливые политики и чиновники хотят быстрой победы любой ценой. Министр обороны нацепил очки, пробежал взглядом по экрану, потом провел стрелкой по меню и остановился на строке ДАННЫЕ МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ. - Если начнется война и США ограничатся операциями поддержки, то под напором северокорейской армии Южная Корея падет в течение двух-трех недель. Соотношение сил Севера и Юга вы видите на экранах, так что можете убедиться сами. Худ быстро пробежал глазами цифры. Колон был прав, для Республики Южная Корея они не предвещали ничего хорошего. Сравнительная оценка вооруженных сил КНДР и Республики Южная Корея Численность личного состава..... Южная Корея/КНДР Сухопутные войска........................540000/900000 ВМС...............................................60000/46000 ВВС................................................55000/84000 Всего............................................655000/1030000 Военная техника Танки..................................................1800/3800 Артиллерия..........................................1900/2500 Бронетранспортеры..............................4500/10300 Боевые корабли.....................................190/434 Корабли поддержки.................................60/310 Подводные лодки......................................1/26 Самолеты тактической авиации...............520/850 Самолеты поддержки..............................190/480 Вертолеты..............................................600/290 Через одну-две минуты Колон снова вызвал меню и навел стрелку на строку ДАННЫЕ О 8-Й АРМИИ США. - Согласно второму сценарию в военных действиях непосредственное участие принимает наша армия. Но даже в этом случае баланс сил складывается не в нашу пользу. Худ снова перевел взгляд на экран. Вооруженные силы США в Республике Южная Корея Численность личного состава Сухопутные войска.........25000 ВМС..................................400 ВВС.................................9500 Военная техника Танки....................................200 Бронетранспортеры................500 Самолеты...............................400 - Итак, наше участие в боевых действиях на стороне Южной Кореи может послужить сдерживающим фактором, поскольку Северная Корея может испугаться войны с Соединенными Штатами. - Не является ли таким же сдерживающим фактором наше военное присутствие в Южной Корее и выражение поддержки правительству этой страны? - спросил директор ЦРУ Кидд. - К сожалению, нет, не является. Если в Пхеньяне решат, что у нас не хватит духу ввязаться в драку, то северокорейская армия дойдет до Сеула. Так поступил Саддам Хусейн в Кувейте, когда он был уверен, что мы ограничимся словесными заявлениями, - Для него это было сюрпризом, - пробормотал Линколн. Его нетерпеливо прервал президент: - А третий сценарий - это предупреждающий удар? - Совершенно верно, - ответил Колон. - Мы и Южная Корея совместно наносим удары по центрам связи, линиям снабжения, важнейшим коммуникациям и заводам по переработке ядерных материалов. Моделирование показывает, что в этом случае Северная Корея должна сесть за стол переговоров. - А почему бы им в таком случае не обратиться за помощью к Китаю и не ответить ударом на удар? - спросил директор ЦРУ Кидд. Ему ответил председатель Объединенного комитета начальников штабов Мелвин Паркер: - Потому что правительство Северной Кореи знает: еще в 1968 году мы сократили объем военной помощи Южной Корее. Теперь двенадцать дивизий Республики Южная Корея и 2 дивизии США неспособны противостоять массированной атаке с севера, поэтому наши оборонительные планы основаны практически только на применении ядерного оружия на ранних этапах конфликта. - Мы специально сделали так, чтобы эта информация просочилась в Северную Корею? - спросил президент. - Нет, сэр. Они прочли об этом в наших военных журналах. Боже мой, в 1974 году даже какой-то обычный журнал, кажется "Тайм" или "Роллинг стоун", только чтобы насолить Никсону, поместил статью о наших планах применения ядерного оружия в Корее. Кидд откинулся на спинку кресла. - И все же мы не можем быть уверены, что Северная Корея не обратится за помощью к Китаю и что Пекин не поддержит их ядерным оружием. - Мы считаем, что это маловероятно. - Колон снова вызвал меню и навел стрелку на строку УЧАСТИЕ КИТАЯ. - Мел, игры CONEX - это ваша специальность. - Конечно. - Несмотря на исправно работавшие кондиционеры, на лбу невысокого председателя Объединенного комитета начальников штабов выступили капельки пота. Он вытер лоб платком. - Несколько лет назад, после того как Джимми Картер побывал в Северной Корее и несколько минут поболтал с Ким Йр Сеном, мы провели военную игру по похожему сценарию. Учитывая состояние вооруженных сил Китая и психологические портреты руководителей этого государства, - их предоставили нам вы. Пол, - мы пришли к выводу, что при условии частичного снятия ограничений на деловые инвестиции в Китай и прекращения поставок оружия через Индию антикитайским организациям в Непале нам удастся свести к минимуму вероятность участия Китая в конфликте. - Что вы имеете в виду под минимумом? - захотел уточнить президент. - Вероятность того, что Китай останется в стороне от конфликта, составляет восемьдесят семь процентов. - Наше Агентство изучения, анализа и игр после аналогичного Моделирования получило несколько иные результаты, - сказал он, - около семидесяти процентов. Впрочем, агентство не располагало уточненными психологическими портретами, поэтому я склонен верить цифрам Мела. Худ слушал внимательно, стараясь при этом не выдать свои чувства, хотя его насторожило слишком, на его взгляд, большое значение, которое придавалось выводам психолога Оперативного центра. Сам Худ относился к Лиз Гордон с не меньшим уважением, чем к ответственному за компьютерную поддержку операций Матту Столлу, но все же ставил и компьютерный анализ и психологию лишь на второе-третье места после доброй старой интуиции. Энн Фаррис, пресс-секретарь Худа, как-то пошутила, что руководитель Оперативного центра всегда доверяет своему шестому чувству, и она была недалека от истины. Президент бросил взгляд на часы под экраном монитора, потом махнул рукой. Колон жестом приказал секретарю очистить экран. - Джентльмены, - начал президент после довольно долгого молчания. - Я хотел бы, чтобы все вы вошли в состав группы по разрешению корейского кризиса. Пол, - президент бросил взгляд на Худа, - вам придется возглавить работу этой группы. Президент застал врасплох не только директора Оперативного центра, но и всех остальных. - Через четыре часа вы представите мне доклад с анализом ситуации и прогнозом развития событий. Если в ближайшее время не последуют другие акты терроризма или агрессии, вы должны исходить из того, что в течение ближайших двадцати четырех часов войска постепенно будут переходить в состояние повышенной боевой готовности, но активные военные действия не начнутся. Это позволит вашим людям и другим участникам группы оценить имеющуюся информацию и при необходимости дополнить доклад приложениями. - Президент встал. - Благодарю всех. Ав, в шесть часов мы с вами встречаемся в Овальном кабинете для обсуждения ситуации с нашими союзниками. Эрни, Мел, с вами в семь часов мы проинструктируем кабинет министров и членов Комитета вооруженных сил. А с вами, Пол, мы встречаемся в половине десятого. Президент направился к двери. За ним последовали министр обороны и председатель Объединенного комитета начальников штабов. Ав Линколн подошел к Худу. - Поздравляю, Пол. Чувствую, кого-то сделают козлом отпущения. - Линколн наклонился к нему. - Желаю, чтобы это были не вы. Линколн был прав. Президент никогда не поручал Оперативному центру урегулирование кризисных ситуаций за рубежом. Раз президент изменил этому правилу, значит, он решил нанести террористам сокрушительный удар. Если операция потерпит неудачу, то всю вину можно будет свалить на неопытность Оперативного центра, закрыть его и отделаться минимальными политическими издержками. Худу ничего не останется, как согласиться на низкооплачиваемую работу в "Центре Картера" или в Институте мира США, принять пацифистскую веру и на обедах и симпозиумах разыгрывать из себя кающегося грешника. Ав ободряюще похлопал Худа по плечу и вышел. Худ собрался с мыслями и тоже направился к лифту. Перспективы вырисовывались не блестящие. Мало того, что на него падала ответственность за все возможные неудачи, в ближайшие четыре часа ему еще и предстояло не раз переговорить по телефону со всеми участниками только что закончившегося совещания и сформулировать единую стратегию, с которой согласились бы все шестеро, придерживающиеся различных точек зрения. Подобные задания Худу приходилось выполнять и раньше, и он всегда испытывал неловкость, видя, как люди прежде всего защищают личные интересы, потом интересы своей фирмы и только в третью очередь - всей страны. Но во всем этом была и положительная сторона. Худу предоставлялся шанс продемонстрировать возможности Оперативного центра и его директора. Если президент готов рискнуть Оперативным центром, то Худ охотно пойдет на этот риск. Зато в случае успеха Оперативный центр раз и навсегда заслужит международное признание. Настроение Худа улучшилось. Глава 13 Вторник, 5 часов 25 минут, Виргиния, база морской пехоты Сражение было долгим и упорным, крики и команды то и дело нарушали утреннюю тишину, в воду ежеминутно кто-то падал с выражением восторга на лице. - Как дети! - сказала Мелисса Скуайрз женщинам, собравшимся вокруг стола для пикника. Она постучала по пейджеру мужа. - Можно подумать, что большего удовольствия для них не существует. - Для детей это и в самом деле удовольствие, - сказала одна из женщин и ахнула, увидев, как посреди открытого бассейна ее дочь не удержалась и свалилась с плеч отца. - Ох! Теперь у Дейвида настроение испорчено на весь день. Они с Вероникой тренировались здесь с пяти утра, все отрабатывали разные приемы. Восемь женщин наблюдали за сражением, изредка отщипывая кусочек бекона или булочки. Приготовленная еда быстро остывала. Ежедневная война в бассейне приближалась к концу, но жены не осмеливались торопить мужей к столу, пока не завершился последний поединок. Они только рассердятся и все равно не сядут за стол, для них это вопрос чести. В бассейне остались только две пары: тощий подполковник Чарли Скуайрз с тщедушным на вид сыном Билли и плотный рядовой Дейвид Джордж с сыном Кларком. Дети отбрасывали волосы со лба, отцы медленно кружили один возле другого, выбирая удобный момент для атаки - когда ребенок на мгновение потеряет равновесие, сделает неудачный выпад, вздрогнет или отвлечется. Лидия, жена сержанта Грея, рассказывала: - На прошлой неделе мы гостили у моих родителей на Аляске. Мы с Чиком забуксовали в снежном заносе, а он отказался вызывать тягач. Он сказал, чтобы я поставила передачу на нейтралку, а сам зашел за машину и приподнял ее. Потом он два дня не мог разогнуться, но так и не признался, что ему больно. Забыл, что он не Геракл. Из бассейна донеслись крики. Кларк бросился на Билли, но подполковник Скуайрз, вместо того чтобы, как обычно, отступить, пошел в атаку. Когда Кларк подался вперед, Билли схватил его за вытянутую руку, дернул вниз, и Кларк упал в воду. Рядовой Джордж остановился как вкопанный, переводя недоумевающий взгляд с сына на подполковника. С той стороны бассейна, где собрались уже выбывшие из борьбы бойцы, донесся шквал аплодисментов. - Все, сэр, - сказал Джордж, обращаясь к Скуайрзу. - Бог ты мой, все закончилось быстрее, чем в первом матче Клея с Листоном. - Прошу прощения, - отозвался Скуайрз, мигнул, стряхивая капли с ресниц, и победно поднял на руках сына. - Когда вы успели отработать этот прием, сэр? - Пока мы устраивались. Разумная мысль, вы согласны? Нападающий ждет, что противник будет отступать, делает выпад - в этот момент его и застанешь врасплох. - Точно так и было, сэр, - пробормотал Джордж, направляясь к мелкому краю бассейна. Его сын поплыл за отцом. - Здорово у тебя получилось, - сказал Кларк, обращаясь к Билли. - Никогда не говори так, - пробормотал Джордж, поднимаясь по ступенькам. У него были осанка и лицо горгоны. - Иначе будешь готов к поражению и завтра. Вслед за Джорджем из воды вышел Скуайрз. Внимание подполковника сразу привлек свет, зажегшийся в окнах гостиной его дома. Он схватил полотенце с шезлонга. Свет погас, и из-за одноэтажного коттеджа появилась одинокая фигура, ее темный силуэт выделялся на фоне голубого неба. В квартал жилых домов военной базы можно было попасть только через ворота, отделявшие его от территории академии ФБР, а через ворота никто не мог пройти без ведома подполковника. Никто, кроме сотрудников Оперативного центра. Набросив полотенце на плечи и сунув руки в сандалии, подполковник торопливо зашагал к коттеджу. - Чарли, твой бекон совсем остынет! - Вернусь через минуту, Мисси. Поставь мою тарелку поближе к Джорджу - бекон не остынет. Отряд Скуайрза "Страйкер" состоял из двенадцати солдат и обслуживающего персонала. Как и Оперативный центр, он был создан шесть месяцев назад. Отряд представлял собой так называемое "темное" подразделение центра, и его существование хранилось в строжайшей тайне. Об отряде "Страйкер" знали только руководители других самостоятельных военных и разведывательных ведомств, президент и вице-президент. На отряд возлагались простые задачи - его посылали туда, где возникала необходимость в молниеносной атаке. Этот элитный отряд должен был наносить мгновенные жестокие удары. Хотя все бойцы отряда "Страйкер" были профессиональными военными, на их камуфляжных брюках и куртках не было никаких знаков различия. Если они провалят задание, никто не узнает, кто они такие.., никто не сможет и обвинить Оперативный центр. Из-за коттеджа появился Майк Роджерс, и Скуайрз улыбнулся. Подполковник рад был видеть этого высокого генерала с большим, умным лбом, со светло-карими глазами, которые на солнце казались почти золотистыми. У генерала был нос с заметной горбинкой - в колледже он играл в баскетбол и ему четыре раза его перебивали. - Надеюсь, вы с хорошими вестями, - сказал Скуайрз, приветствуя генерала. Роджерс отдал подполковнику честь, и они обменялись рукопожатием. - Это зависит от того, не устали ли вы бездельничать. - Мы всегда готовы к работе, сэр. - Отлично. Я уже вызвал вертолет. Берите с собой одиннадцать человек, и пусть Кребс захватит еще одну сумку. Мы вылетаем через пять минут. Скуайрз понимал, что сейчас, когда их могут услышать жены и дети, не время спрашивать, куда они летят или почему потребовалось только двенадцать человек, а не вся чертова дюжина. Невинное на первый взгляд замечание, брошенное женой другу или родственнику во время разговора по обычному телефону, может иметь катастрофические последствия. Понимал Скуайрз и то, что сейчас не время интересоваться содержимым небольшой черной сумки, которая была в руках у Роджерса и к которой был прикреплен странный рисунок - что-то вроде травы, пробивающейся сквозь бетон. Когда генерал решит, что настало время посвятить Скуайрза, - если вообще решит, - то он скажет сам. Скуайрз ответил лишь "Слушаюсь, сэр", и бегом вернулся к столу. Все двенадцать мужчин уже забыли радости и разочарования утреннего соревнования и были готовы отправляться на задание. Скуайрз отдал приказ, и одиннадцать человек разбежались по домам, чтобы одеться и прихватить экипировку. Никто из них не остановился, не стал прощаться с женами и детьми - долгие проводы, полные слез глаза могут вспомниться в тот момент, когда им придется рисковать жизнью, могут вызвать секундное колебание. Лучше уйти не прощаясь. Рядовой Джордж остался за столом, над бумажной тарелкой - сегодня был не его день. Как и все его одиннадцать подчиненных, Скуйарз схватил свою сумку. Через четыре минуты все уже бежали по лужайке к забору, где приземлился вертолет "Джетрейнджер", готовый отправиться в получасовой полет до базы ВВС США Эндрюз. Глава 14 Вторник, 15 часов 30 минут, Сеул Фургон с акустической аппаратурой напоминал выпотрошенный плод авокадо. Взрывной волной разворотило и разметало все оборудование, лишь в центре того, что недавно было фургоном, остались обгорелые детали приборов. Больше часа люди майора Хвана копались в этих обломках. На обратной стороне искореженного стального листа, который был кожухом приборной панели, обнаружили следовые количества пластичного взрывчатого вещества, которое немедленно отправили в лабораторию. Больше ничего найти не удалось. Тем временем число жертв росло с каждой минутой - все больше имен приходилось переносить из списка раненых в список убитых. Наблюдатели на крышах не заметили ничего необычного, одна из двух видеокамер, установленных ими, была разбита осколками, а другая в момент взрыва была направлена на трибуну, а не на зрителей. Собрали видеокамеры и у зрителей, просмотрели все записи на тот случай, если хоть одна из них записала что-то необычное. Хван сомневался, что из любительских видеозаписей удастся извлечь какую-то информацию - очевидно, все камеры были направлены не на фургон, а от него. Эксперт Хвана не верил даже, что хотя бы одна камера запечатлела отражение фургона в каком-нибудь окне, достаточно крупное и полное, чтобы его можно было увеличить и изучить. Грегори Доналд стоял неподалеку от взорванного фургона. Стиснув зубами потухшую трубку, он прислонился к обгорелому фонарному столбу. Доналд не произнес ни слова и не поднимал взгляда, но уже не плакал и, казалось, у него уже прошел шок. Впрочем, Хван не мог даже предположить, какие мысли пробегали в тот момент в голове Доналда. - Сэр! Хван оглянулся. К нему подбежал его помощник Чой У Джил. - Ри сообщил, что он нашел что-то интересное. - Где? - В переулке возле отеля "Саконг". Мне радировать директору? Он просил информировать его обо всем. Хван отошел от взорванного фургона. - Не будем торопиться, давайте прежде посмотрим сами. Не сомневаюсь, что у директора хватает дел и без нас. - В том числе и советовать президенту, как тому выкручиваться, добавил он про себя. Хван последовал за Чоем к Национальному музею, примыкавшему к дворцу с юга, и, оглянувшись, с удивлением увидел, что за ними идет и Доналд. Хван не стал ждать друга, он был рад, что Доналд, очевидно, решил подключиться к расследованию, и не хотел его торопить. Лишь напряженная работа отвлекала самого Хвана от горьких мыслей о невозвратимой утрате. Зигзагообразный рисунок на отпечатках подошвы в засохшей грязи был оставлен ботинками, в которые была обута вся армия Северной Кореи. В этом не было ни малейших сомнений. Профессор Ри сразу узнал рисунок, и Хвану оставалось лишь подтвердить его догадку. - Следы ведут от здания бывшего отеля, - сказал худощавый седовласый эксперт. - Я направил в отель бригаду, - сообщил Хвану Чой. - Очевидно, преступники пили из этого, - Ри показал на раздавленную пластиковую бутылку, валявшуюся на земле, - а потом направились к фургону. Грязь в переулке высохла и превратилась в пыль, но в безветренную погоду следы сохранились хорошо. Хван опустился на колени и внимательно осмотрел четыре полных и два частичных отпечатка подошв. - Все сфотографировано? - осведомился Хван. Чой кивнул. - И отпечатки и бутылка. Сейчас мы фотографируем подвал отеля. Похоже, там тоже что-то делали. - Хорошо. Отошлите бутылку в лабораторию, пусть поищут отпечатки пальцев и любые следы на горлышке - слюну, остатки пищи, все что угодно. Молодой помощник Хвана побежал к автомобилю, извлек из портфеля большой пластиковый пакет и металлические щипцы, вернулся, осторожно взял щипцами бутылку, опустил ее в мешок и записал на ярлычке время, дату и место. Потом он достал бланк заказа в лабораторию, заполнил его, убрал все в портфель и спустился в окно отеля, возле которого стоял военный полицейский. Хван продолжал изучать отпечатки подошв. Он отметил, что на носке следы не были углублены. Следовательно, террористы не бежали. Он попытался также оценить, насколько сношены подошвы и принадлежат ли все отпечатки одному человеку или нескольким. На первый взгляд казалось, что в переулке оставлены следы по меньшей мере двух разных правых ботинок. Хвана удивило, что ни на одном не было заметно ни малейших следов износа. В северокорейской армии новую обувь обычно выдавали в начале весны, а не в середине лета. - Если из этой бутылки пили террористы, то никаких отпечатков вы не найдете, - без выражения произнес чуть слышный знакомый голос. Хван бросил взгляд на Доналда. Тот был бледен, как полотно, а его трубка нелепо торчала из кармана жилета, но Доналд был снова в деле, снова настороже, и это радовало Хвана. - Конечно, - согласился майор. - Я и не рассчитываю что-то здесь найти. - Не потому ли террористы и не забрали с собой бутылку? Потому что знали, что она к ним не приведет? - Такой вывод напрашивается сам собой, - заметил Ри. Безвольно опустив руки и сгорбившись под тяжестью обрушившегося на него горя, Доналд сделал несколько шагов в глубь тенистого переулка. Наблюдая за ним, Хван особенно остро ощущал свое бессилие. - Этот переулок и так близко к отелю, - сказал Доналд. - Прочесывая переулок, вы не могли не заметить пустую бутылку. А заметив ее, вы должны были увидеть и отпечатки подошв. - Мне в голову пришла та же мысль, - подхватил Хван. - Кто-то хотел сделать так, чтобы мы узнали рисунок на подошвах и сразу поняли, кто стоит за взрывом. - Возможно, - пожал плечами Ри. - Но не исключено, что бутылку бросил случайный прохожий, а преступники даже не обратили на нее внимания. - В таком случае на ней должны быть какие-то отпечатки пальцев, - сказал Хван. - Совершенно верно, - согласился Ри. - Поэтому лучше я займусь делом. Я посмотрю, нет ли чего интересного в отеле, а потом вернусь в лабораторию. Профессор Ри ушел, и Хван подошел к Доналду. - Благодарю тебя за все, - дрожащим голосом, не поднимая глаз, сказал Доналд. - Я слышал тебя, но.., не мог уловить суть слов. - Понимаю. - Не уверен, что я все схватываю и сейчас. - Доналд осмотрелся, и у него снова полились слезы. Он тяжело вздохнул и рукой вытер лицо. - Ким, все это дело.., это не их почерк. Они всегда устраивали инциденты в демилитаризованной зоне или организовывали убийство.., чтобы дать нам что-то понять. - Я знаю. Здесь нечто совсем иное. Хван хотел сказать что-то еще, но в этот момент заскрежетали тормоза, и в начале переулка остановился черный "мерседес" с дипломатическим номером. С места водителя поднялся подтянутый молодой человек. - Мистер Доналд! Доналд вышел из тени. - Грегори Доналд - это я. Хван мгновенно занял позицию рядом с Доналдом. Кого сегодня преступники избрали очередной целью, майор не знал, и не хотел лишний раз испытывать судьбу. - Сэр, - сказал молодой человек, - в посольстве вас ждет сообщение. - От кого? - От "врага Бисмарка". Так мне было приказано передать. Это Худ, подумал Доналд и повернулся к Хвану: - Я ждал этого. Возможно, у него есть какая-то информация. Они подошли к машине, молодой человек протянул руку и отключил электрическую блокировку дверцы. - Сэр, мне также приказано присмотреть за миссис Доналд. Не нуждается ли она в чем-либо? Возможно, она выразит желание поехать вместе с вами? Доналд сжал губы и молча покачал головой. Потом у него подкосились ноги, и, прижав руки к груди, он упал на "мерседес". - Сэр! - Все будет в порядке, - сказал Хван и жестом показал молодому человеку, чтобы тот садился за руль. Потом он обнял Доналда и помог ему выпрямиться. - С тобой будет все в порядке, Грегори. Доналд кивнул. - Я дам тебе знать, если у нас будет что-то интересное. Хван открыл дверцу, и Доналд сел в машину. - Могу я попросить тебя об одолжении, Ким? - Конечно. - Сунджи очень нравилось бывать в посольстве, и она была в восторге от посла. Сделайте так, чтобы она не попала туда. В таком виде... Я позвоню генералу Саврану. Вы не проследите, - Доналд глубоко вздохнул, - чтобы ее перевезли на базу? - Обязательно прослежу. Хван захлопнул дверцу, "мерседес" тронулся и скоро исчез в толчее беспрерывно сигналящих автомобилей, автобусов и грузовиков. Дорожная полиция перекрыла зону вокруг дворца, и всегда плотное в этот вечерний час движение превратилось в настоящую пробку. - Храни тебя Бог, Грегори, - сказал Хван, потом посмотрел на красный диск солнца. - Я не могу быть рядом, поэтому, Сунджи, присмотри за ним. Хван вернулся в переулок к отпечаткам армейских ботинок, которые хорошо были видны в косых лучах заходящего солнца. Хвана беспокоило еще одно обстоятельство, беспокоило даже больше, чем подозрительно бросающиеся в глаза следы и бутылка. Стоявшему у окна полицейскому Хван сказал, что возвращается в свой кабинет, и велел передать это Чою, потом поспешил к автомашине, гадая, насколько далеко намерен зайти директор КЦРУ Юнг Хун, чтобы поскорее закрыть это дело... Глава 15 Вторник, 5 часов 55 минут, Вашингтон, федеральный округ Колумбия Худ сев в автомашину, сразу набрал номер Оперативного центра и сказал дежурному помощнику директора Стивену Бенету (чаще его звали Багзом), чтобы тот издал распоряжение о полной готовности сотрудников центра к полуночи. Это было предложение Лиз Гордон; ее исследования показали, что люди работают лучше, когда им установлен определенный срок, некая цель, к которой они должны стремиться. Даже если тебе нужно бежать марафонскую дистанцию, и не просто пробежать, а как можно быстрей, заданное время постоянно напоминает, что финиш не за горами. Это был один из немногих случаев, когда Худ и Лиз сошлись во мнении. Багз рассказал Худу, что Грегори Доналда в конце концов нашли и привезли в посольство на Седжонгно, всего в двух кварталах от дворца. В этот момент зазвонил личный телефон сотовой связи. Худ сказал Багзу, что будет на месте через пятнадцать минут, и взял трубку. - Пол, это я. Шарон. Худ услышал щелчок и приглушенные голоса. Она звонила не из дома. - В чем дело, дорогая? - Александр... - Что с ним? - После того, как ты ушел, хрипы усилились. Он задыхался. Пульверизатор не помогал, и я отвезла его в больницу. Худ и сам почувствовал стеснение в груди. - Ему сделали укол эпинефрина. Врачи не спускают с него глаз, - продолжала Шарон, - поэтому тебе приезжать не нужно. Как только что-нибудь выяснится, я тебе перезвоню. - Шарон, ты не должна была делать это одна. - Я не одна - я всегда помню об этом. Да и чем бы ты мне помог? - Держал бы тебя за руку. - Держи за руку президента. Со мной все будет в порядке. Послушай, я хочу позвонить Харлей и успокоить ее. Наверное, я напугала девочку до смерти, когда бежала через весь дом с Алексом на руках. - Обещай, что немедленно позвонишь, если что-то случится. - Обещаю. - И скажи детям, что я их люблю. - Я всегда так делаю. К базе ВВС США Эндрюз, где располагалась штаб-квартира Оперативного центра, Худ приближался в отвратительном настроении. За семнадцать лет их совместной жизни Шарон часто приходилось взваливать на себя и его обязанности, но то, что случилось сейчас... Худ чувствовал страх в голосе Шарон, горечь, когда она упомянула о президенте. Худ хотел быть рядом с Шарон, но понимал, что в таком случае она рассердилась бы на себя за то, что отвлекла мужа от важных дел, а сердиться на себя сейчас ей было вовсе ни к чему. Ничего не оставалось, как ехать в Оперативный центр. Ирония судьбы, размышлял Худ. Он, директор одной из самых современных и хорошо оснащенных спецслужб в мире, мог подслушать шепот заложников, находясь в миле от них, мог с околоземной орбиты прочесть газету в Тегеране, а вот помочь собственному сыну или своей жене он был не в силах. Худ свернул с шоссе на дорогу, которая вела к базе. Его ладони вспотели, в горле пересохло. Он не мог помочь своей семье из-за какого-то сукиного сына, который устроил этот взрыв. Худ был полон решимости заставить этого сукиного сына, кем бы он ни был, заплатить полной мерой. Глава 16 Вторник, 20 часов 00 минут, Японское море Судно было построено еще до второй мировой войны. Сначала это был паром, потом его превратили в военно-транспортный корабль, потом снова в паром. Наступила ночь. Два курьера из Северной Кореи расположились на палубе и играли в шашки металлическими фишками на магнитной доске. Столом для доски служил портфель, набитый японскими деньгами. Подул сильный ветер. Он осыпал пассажиров мелкими каплями морской воды, сдвигал тяжелую доску. Почти все пассажиры укрылись в теплых, сухих и светлых каютах. Один из корейцев осмотрелся. - Им, не лучше ли нам пойти в каюту? - предложил он. Действительно, оставаться на пустынной палубе было неразумно. Среди людей всегда чувствуешь себя безопасней, грабитель едва ли осмелится нападать в толпе. Не закончив игру, один из корейцев стал собирать шашки, а другой встал, держа в руках два портфеля. - Не урони доску, Юн, и подай мне... На портфелях вдруг появились красные пятна. Юн поднял голову и за спиной напарника увидел темную фигуру. Из горла Има торчало блестящее острие стилета. Юн хотел было вскрикнуть, но его крик прервал удар второго стилета, нанесенный в шею со спины. Кореец схватился руками за горло, кровь потекла по его пальцам, закапала на палубу, мешаясь с кровью Има. Морская вода постепенно смывала кровь, а шум ветра заглушил и без того слабые крики. Один из убийц склонился над умирающими, вытащил стилеты и отсек у своих жертв по пальцу. Только Юн издал слабый стон. Другой убийца подошел к поручню, достал карманный фонарь и несколько раз включил и выключил его с интервалами в десять секунд. Первый выбросил отсеченные пальцы за борт. Ветер развевал полы его темно-серого плаща. Теперь на жертвах оставлена печать "Якудзы". Детективы долго будут искать преступников и слишком поздно поймут, что они охотились за тенями. Первый убийца взял портфели, убедился, что их никто не открывал, и бросил взгляд на каюты. В иллюминаторах не было видно ни одного лица. Впрочем, ночная темнота и непогода в любом случае не позволили бы случайному свидетелю разглядеть убийц, а капитанский мостик располагался наверху, и с него почти не было видно палубы. Если убийцам повезет, то больше никого не придется убирать. Второй убийца продолжал подавать сигналы. К тому времени, когда к нему присоединился первый, издалека уже доносился шум мощных двигателей. Скоро преступники смогли различить силуэт самолета-амфибии LA-4-200, у которого были погашены все огни, кроме ходовых. Самолет опустился на воду, приблизился к корме парома и уравнял свою скорость со скоростью судна. Пропеллер разбрасывал капли морской воды тысячами крохотных стрел. Убийца направил луч на кабину пилота, пилот отбросил фонарь и швырнул на воду надувной спасательный плот, к носовому кольцу которого был привязан стальной трос длиной в несколько метров. Плот тяжело шлепнулся на воду и ударился о борт парома. Команда парома заметила самолет, и на мостике поднялась суета. - Быстрей, - обращаясь к своему напарнику, сказал тот, что подавал сигналы фонарем. Напарник поставил портфели на палубу и прыгнул в воду. Он всплыл рядом с плотом, схватился за спасательный трос, вскарабкался на плот и повернулся лицом к парому. Второй убийца поднял один портфель и бросил его на плот. Напарник поймал портфель в воздухе и сразу поднял руки, готовясь принять второй. Когда оба портфеля были в безопасности на плоту, в воду прыгнул второй убийца. Напарник помог ему подняться на плот. Моряки спустились на палубу и обнаружили убитых корейцев, но к тому времени пилот уже подтягивал плот к самолету. Через одну-две минуты оба убийцы и деньги оказались на борту самолета, зажглись полетные огни, самолет поднялся в воздух и взял курс на север. Лишь когда паро