о в ход. Доналд сложил нож, сунул его в карман и опустился на колени. Возле колодца он обнаружил веревку, по которой, несколько раз стукнувшись спиной о стены, спустился на дно. Здесь он замер и прислушался. Откуда-то до него доносились шорохи и другие странные звуки, словно кто-то царапал когтями землю. Доналд чиркнул спичкой, увидел вход в тоннель и понял, куда делся Ли. Доналду хотелось бы, чтобы Шнейдер знал, куда он пошел, - хотя бы на тот случай, если с ним что-то случится. Он повернулся, поджег пеньковую веревку и пополз по тоннелю, который постепенно наполнялся дымом. Он надеялся, что генерал Шнейдер увидит дым и пламя. Еще Доналд надеялся, что доползет до другого конца тоннеля, прежде чем задохнется в дыму.., а оказавшись на северной стороне, он найдет Ли, когда корейский майор еще не успеет запустить исполнение своих безумных планов. Глава 71 Среда, 07 часов 48 минут, Алмазные горы Прыжок с парашютом оставляет совсем не такое впечатление, какое ожидают получить новички. Оказывается, воздух - это довольно плотная среда, и свободное падение в затяжном прыжке напоминает скольжение по приливной океанской волне. Днем высота прыжка не пугает парашютиста, потому что все предметы на земле очень далеки и кажутся плоскими, а ночью вообще невозможно понять, сколько ярдов или миль отделяет тебя от поверхности земли. Майк Роджерс прыгал последним, и охватившее его чувство полного одиночества оказалось немного неожиданным. Он ничего не видел, ощущал только сопротивление воздуха, слышал лишь собственный голос, досчитавший до двадцати - после чего, дернув за вытяжной трос, раскрыл парашют. Штормовой ветер сразу стал легким бризом, воцарилась полная тишина. Отряд "Страйкер" десантировался всего лишь с пяти тысяч футов, и земля приближалась очень быстро. Об этом их заранее предупредил второй пилот. Как только парашют раскрылся, Роджерс выбрал ориентир - высокое дерево, хорошо заметное даже в предрассветном полумраке. Генерал не сводил с него взгляда. Дерево служило единственным указателем высоты, и как только Роджерс поравнялся с его вершиной, он, слегка согнув ноги, приготовился к приземлению. Чтобы смягчить удар, перед самым приземлением Роджерс еще больше поджал ноги, тут же упал на бок и несколько раз перекатился. Лежа на боку, он щелкнул застежками. Теперь, когда парашют его не связывал, он встал и быстро собрал ткань в плотный комок. Приземляясь, генерал немного растянул пяточное сухожилие, но не придал травме большого значения. Боевой дух генерала оставался прежним, хотя тело уже не было таким гибким. К генералу уже бежали Басе Мур и Джонни Пакетт с радиостанцией ТАС SAT. - Как прошло приземление? - негромко спросил Роджерс Мура. - Все приземлились благополучно. Пакетт уже собирал параболическую антенну. Не успели еще все подойти, как он соединил ее с передатчиком. Мур с парашютом Роджерса потрусил к оказавшемуся неподалеку озеру, в котором утопили все тринадцать парашютов. К Роджерсу подошел Скуайрз. - Все благополучно, сэр? - Старые кости выдержали, - ответил Роджерс и жестом показал на радиопередатчик. - Устанавливайте связь. Я вам уже говорил, операцией командуете вы. - Благодарю вас, сэр, - сказал Скуайрз. Подполковник опустился на корточки, взял у Пакетта наушники, поправил микрофон. Тем временем Пакетт настроил прибор на нужную частоту. Ответил Багз Бенет, но тут же место у микрофона в Оперативном центре занял Худ. - Майк, вы приземлились? - Это подполковник Скуайрз, сэр. Да, все в порядке. - Хорошо. Тем временем события развиваются. В течение последних десяти минут изменены координаты запуска всех трех "нодонгов". Теперь они нацелены не на Сеул, а на Японию. - Все три ракеты нацелены на Японию, - повторил Скуайрз, покосившись на Роджерса. - Понял. - Боже мой, - отозвался Роджерс. - Вам нужно подойти к пусковым установкам и по моему приказу их ликвидировать. - Слушаюсь, сэр. - Конец связи, - сказал Худ. Скуайрз снял наушники. Он передал приказ Худа Роджерсу, а солдаты отряда тем временем зарядили автоматы "беретта". Отвечающий за карты сержант Грей просматривал распечатки, которые дал ему подполковник Скуайрз. Итак, им почти наверняка придется уничтожить "нодонги". Скуайрз пожалел, что не взял с собой взрывчатку. Впрочем, он знал, что власти Северной Кореи обычно ведут переговоры об освобождении захваченных ими иностранцев с огнестрельным оружием, но диверсантов с взрывчатыми веществами, задумавших уничтожение важных объектов, расстреливают на месте. И все же это был один из тех редких случаев, когда подполковник был готов - представься ему такая возможность - рискнуть. Системы управления "нодонгами" спрятаны в металлических коробках, которые по прочности не уступают сейфам. Без взрывчатки, особенно если американские солдаты будут ограничены во времени, до систем наведения ракет не добраться. Подполковник просто не знал, что они смогут сделать, если не удастся найти взрывчатые вещества на месте. К Скуайрзу подошел сержант Грей. Лазерным фонариком, размерами и формой напоминавшим авторучку, он показал точку на карте. - Сэр, пилот выбросил нас недалеко от цели. Пусковые установки находятся меньше чем в четырех милях от нас - вон там. - Он показал на темную полоску леса к юго-западу от долины, в которой стояли ракеты. - Большую часть пути придется подниматься, но подъем не очень крутой. Скуайрз бросил за спину свой небольшой рюкзак и зарядил пистолет. - Давайте двигаться, сержант, - почти шепотом приказал он. - Идем цепочкой. Мур, вы поведете отряд. Увидите хоть одну живую душу, немедленно останавливайте нас. - Слушаюсь, сэр! - Мур отдал честь и поторопился занять место в голове отряда. Скуайрз пошел за ним, Роджерс - третьим. Пока отряд пересекал поле, темно-синяя линия горизонта постепенно окрашивалась в лазурные и желтые тона. Потом солдаты пошли вверх по склону холма, углубляясь во все более густой лес. Роджерс обожал такие марш-броски. В эти минуты особенно обострены чувства, а инстинкт выживания и рефлексы еще не успели полностью вытеснить восторг от предвкушения схватки. Для генерала Роджерса, как и для большинства солдат отряда "Страйкер", подобранных генералом, дух приключений, азарт борьбы был важнее личной безопасности и даже собственной жизни. Для всех них важнее азарта борьбы была лишь судьба их страны, а сплав патриотизма, высочайшего профессионализма и безудержной смелости делал этот отряд единственным в своем роде. Разумеется, все солдаты "Страйкера" хотели вернуться домой, но только не ценой невыполненного задания или не доведенной до конца операции. Роджерсу было приятно идти с этими солдатами, хотя он острее обычного ощущал свой возраст, видя вокруг себя лица парней, старшему из которых было далеко до тридцати, и чувствуя боль в ногах, которые носили его уже сорок пять лет. Генерал надеялся, что в критической ситуации его организм не подведет, и напомнил себе, что Беовульф сумел победить огнедышащего дракона через пятьдесят лет после первой встречи с ним. Правда, в результате поединка погиб старый король Джут <Речь идет о героях древнейшего литературного памятника Англии англосаксонской поэме "Беовульф" (ок. VIII в.).>. Роджерс говорил себе, что когда придет его час, он не станет возражать против погребения на огромном костре, вокруг которого, воздавая ему хвалу, будут скакать его таны. Этих танов тоже двенадцать, вспомнил Роджерс и попытался убедить себя, что это случайное совпадение. Тем временем Мур поднялся на вершину холма, упал, прополз еще несколько ярдов на животе и замер. Потом он дважды поднял ладонь с растопыренными пальцами. Где-то впереди было десять человек. Солдаты пригнулись и осторожно двинулись вперед. Роджерс понял, что время приятных размышлений и воспоминаний прошло... Глава 72 Среда, 07 часов 50 минут, демилитаризованная зона Доналд знал, что всегда наступает такой момент, когда тело отказывается подчиняться даже самой сильной воле. Что касается его, то этот момент приближался, пожалуй, даже слишком быстро. Он еще не восстановил дыхание после бега и теперь, ужом извиваясь в узком тоннеле, обливался потом, заходился в приступах сухого кашля. Кровь еще текла из раны, и Доналд решил не снимать пиджак, который мог хоть немного остановить кровотечение. Он упрямо полз, прижав руки к груди, в удушающей жаре, когда соленый пот и пыль жгли глаза, в полной темноте, в которой каждый поворот казавшегося бесконечным тоннеля давал о себе знать болезненным ударом плеча о грязную стену. Но он постоянно слышал, что где-то впереди копошится майор Ли, и эти звуки придавали Доналду новые силы. Потом шорохи стихли, и Доналд понял, что Ли выбрался из тоннеля, что выход близок. Наконец, когда его руки и ноги, казалось, были уже не в состоянии сделать ни малейшего движения, когда все его тело молило хотя бы о минутном отдыхе, впереди забрезжил свет, и Доналд оказался в колодце, который должен был вывести его из ненавистной норы. Преодолевая боль в пояснице, Доналд с трудом распрямился, позволил себе на мгновение остановиться, вдохнуть прохладный свежий воздух и понял, - ему не выбраться из колодца. Если раньше здесь была лестница, то, очевидно, Ли ее убрал. Доналд осмотрелся. Колодец был узким. Грегори уперся спиной в одну стенку, руками и ногами - в противоположную и стал медленно карабкаться наверх. Во время этого подъема на девятифутовую высоту ему дважды, когда он чувствовал, что вот-вот упадет, приходилось останавливаться. В зубах Доналд сжимал нож Ли; отдыхая и набираясь сил для нового рывка, он вонзал нож в стену и держался за него, как за ручку. Когда Доналд, наконец, выбрался из колодца, уже взошло солнце, и он сразу понял, куда его вывел тоннель. Доналд видел это место с другой стороны колючей проволоки. Он находился в Северной Корее. Точнее, Доналд оказался на дне воронки, очевидно, оставшейся после учебных артиллерийских стрельб. Из воронки можно было выбраться по пологому юго-западному склону; этот выход невозможно было заметить ни с военной базы южан, находившейся примерно в четверти мили к западу, ни от колючей проволоки, протянутой двумястами ярдами южнее. Должно быть, этот тоннель недавно вырыли сообщники Ли, северяне расположили бы выход ближе к своим сооружениям, в таком месте, где с южной стороны границы было бы нельзя увидеть человека, появившегося из тоннеля или исчезнувшего в нем. Прижавшись к стенке воронки, Доналд выглянул и осмотрелся. Ли нигде не было видно. Дальше к северу тянулись пологие холмы, поросшие лесом; в холмах было бесчисленное множество воронок, в которых мог укрыться южнокорейский майор. Высохший, твердый, как камень, грунт не хранил следов. Доналд понятия не имел, направился Ли в холмы или на военную базу. Впрочем, это неважно, рассуждал Доналд. Главное - найти отравляющий газ. Ли мог оставить барабаны с табуном возле военной базы, а мог отправить их еще дальше на север, в Пхеньян, например, чтобы устроить там ответную диверсию. В любом случае Доналду нужно найти генерала Хонг-ку и предупредить его о грозящей опасности. Теперь, когда он выбрался из пыльного, душного тоннеля, Доналд чувствовал себя намного лучше. При быстрой ходьбе боль в пояснице, локтях и коленях постепенно утихала, мышцы приобретали прежнюю упругость. Доналд осматривался по сторонам, надеясь где-то увидеть силуэт Ли, но по эту сторону границы было безлюдно, царила тишина. К югу от демилитаризованной зоны уже начался церемониал смены часовых. Ну, разумеется, подумал Доналд. Ли не зря выбрал это время. Часовые обычно наименее внимательны, когда они ждут смены. Доналд снова всмотрелся в сторону военного городка. Ему показалось, что за низким холмиком в лучах восходящего солнца что-то блеснуло. Он остановился прищурившись, всмотрелся внимательнее. Нет, ему не показалось, он опять заметил металлический блеск. Доналд отошел на несколько ярдов к югу, чтобы лучше разглядеть, что же происходит за холмом. С теневой стороны одной из казарм прятался человек. Он суетился возле какого-то устройства в стене - возможно, это был небольшой генератор. Не упуская из виду подозрительного человека, Доналд побежал к нему, на ходу рассмотрел, что это вовсе не генератор, а воздушный кондиционер, и что на солнце сверкает его крышка. А под кондиционером стояла какая-то коробка. Коробка.., или барабан. Доналд побежал быстрей. Отравляющее вещество, запущенное в систему кондиционирования воздуха, будет действовать быстро и очень эффективно. Уставшие часовые, вернувшись после ночного дежурства, заснут мгновенно, они так и не поймут, что с ними случилось. Теперь Доналду было видно, что задняя крышка кондиционера снята, коробка действительно оказалась барабаном, и этот барабан человек ставил на кондиционер. Доналд помчался со всех ног. - Остановите его! - кричал он. - Кто-нибудь, остановите этого человека, там, за казармами! Человек обернулся, бросил взгляд на Доналда и попятился еще глубже в тень. - Сарам саллио! - кричал Доналд по-корейски. - Кто-нибудь, помогите! Не дайте ему уйти! На башне с южной стороны границы включили прожектор, другой зажегся на северной стороне. Луч южан нащупал Доналда сразу, мгновением позже к нему присоединился северокорейский прожектор. Из-за казарм показались солдаты, готовившиеся заступить на посты. Доналд замахал высоко поднятыми руками. - Отойдите от казарм! Там газ... Отравляющий газ! С десяток солдат в растерянности переглядывались. Некоторые сняли автоматы Калашникова, два-три человека направили их на Доналда. - Черт возьми, это не я! Не я! Я хочу помочь... Корейцы что-то кричали друг другу, но Доналд не мог разобрать слов. Наконец ему показалось, как кто-то крикнул: "Сюда едет генерал, а у этого человека "найфу". Найфу - нож. Доналд еще сжимал в руке нож Ли. - Нет! - крикнул он. - Это не мой нож! Он поднял оружие Ли высоко над головой, чтобы все могли его видеть, и сделал движение рукой, показывая, что хочет бросить нож. Прогремели два выстрела, Доналд упал, а эхо выстрелов тем ранним утром еще долго носилось по холмам. Глава 73 Среда, 07 часов 53 минуты, Сеул Только на шестой час Ким Хван пришел в себя и стал припоминать события, которые привели его в операционную. Он осмотрелся, вспомнил домик и что возле него произошло.., их возвращение... Ким.., потом больница. Ким Хван повернул голову влево. За сосудом для внутривенного вливания на тонком белом кабеле висела кнопка вызова медицинского персонала. Хван медленно протянул руку и нажал на красную кнопку. Вошел не врач, не медсестра, а сотрудник отдела внутренней безопасности Корейского ЦРУ Чой Хонгтак, молодой мужчина в безупречно сшитом черном костюме-тройке. Чой был неглуп, энергичен, перспективен, но во всем зависел от директора Юнг-Хуна. Ким Хван считал, что Чою нельзя доверять, кроме тех случаев, когда что-либо угрожает его карьере. Хонгтак взял стул и поставил его возле больничной койки. - Как вы себя чувствуете, господин Хван? - Как чудом воскресший. - Вы действительно чудом воскресли. Вам нанесли два ножевых ранения - в правое легкое и в живот, точнее, нож попал в тонкую кишку, тоже с правой стороны. Хирургам удалось залатать повреждения. - Где.., госпожа Чонг? - Она оставила вашу машину на стоянке, украла другую, потом сменила ее на третью. В этой части города сообщений об угоне автомобилей не поступало, так что сейчас мы понятия не имеем, на какой машине она едет и куда. - Хорошо, - улыбнулся Хван. Хонгтак недоуменно посмотрел на майора: - Прошу прощения? - Я сказал.., это хорошо. Она спасла мне жизнь. А тот.., кто напал на меня? - Это был солдат нашей армии. Мы ищем тех, по чьему приказу он действовал. Мы полагаем, что его хозяева - также офицеры южнокорейской армии. Хван чуть заметно кивнул. - Ваш водитель, Чо. Вы не знаете, что с ним? Он не вернулся, мы не знаем, где он. - Думаю.., он убит. Поезжайте к коттеджу.., деревня Янгу. Там дом Ким Чонг. Из внутреннего кармана пиджака Хонгтак достал записную книжку. - Деревня Янгу, - записывая, повторял он. - Вы полагаете, она поехала туда? - Нет. Не знаю, куда бы.., она могла поехать. Это было не совсем так, но Хвану не хотелось говорить Хонггаку всю правду. Ким Чонг будет искать пути в Японию, к своему брату, и майор искренне надеялся, что ей удастся туда добраться. Но он понимал, что одних надежд для этого мало, что ей нужно помочь.., как она помогла ему, доставив в эту больницу. - Если ее обнаружат, не арестовывайте ее. - Прошу прощения? - Предоставьте ей возможность отправиться туда, куда она захочет. - Хван протянул руку и схватил Хонгтака за рукав. - Вы меня.., поняли? Ее нельзя останавливать. Хвану было трудно не заметить плохо скрытую искру гнева в орлиных глазах Хонгтака, он лишь не мог решить, чем сотрудник внутренней безопасности разгневан в большей мере - приказом Хвана или прикосновением к его идеально отутюженному костюму. - Я.., понимаю, господин Хван. Вы хотите, чтобы мы ее обнаружили и установили за ней скрытое наблюдение. - Нет, Запищал пэйджер Хонгтака. Он бросил взгляд на номер. - Но в таком случае... Что я скажу директору? - Ничего. - Рука Хвана оторвалась от рукава Хонгтака и схватила его за лацкан пиджака. - И.., не вздумайте меня обмануть, господин Хонгтак. - Хорошо, господин Хван. А сейчас, прошу прощения, мне нужно позвонить в штаб-квартиру. - Запомните, что я вам сказал. - Да, конечно, я запомню. Выйдя в холл, Хонгтак поправил костюм, потом из внутреннего кармана достал телефон сотовой связи. - Мерзкая самодовольная жаба, - пробормотал он, подходя к стоявшему в углу автомату с содовой. Хонгтак набрал цифры, горевшие на пэйджере, - служебный телефон директора Юнг-Хуна. - Как он? - спросил Юнг-Хун. - За ним хорошо ухаживают? Хонгтак повернулся спиной к коридору и прикрыл ладонью рот. - Он пришел в себя, а врачи говорят, что он полностью поправится. Господин директор, он.., он берет под защиту шпионку. - Что-что? - Защищает шпионку. Он сказал мне, что ее не нужно арестовывать. - Дайте мне трубку, я с ним поговорю. - Он заснул, господин директор. - Он хочет, чтобы мы позволили ей улизнуть на север - после того как она видела его и других наших сотрудников? - Очевидно, так, - подтвердил Хонгтак, сузив орлиные глаза. - Именно на это он и рассчитывает. - Он назвал причину? - Нет. Он только сказал, что ее нельзя арестовывать и чтобы я не вздумал его обманывать. - Понимаю, - пробормотал Юнг-Хун. - К сожалению, здесь у нас могут возникнуть проблемы. Мы нашли угнанный ею автомобиль возле магазина "БМВ", и теперь все ее ищут. К розыскам присоединились городская полиция, дорожная полиция, и я уже послал вертолеты для прочесывания дорог, ведущих из города. Отозвать всю эту массу людей будет просто невозможно. - Отлично. Если господин Хван спросит, что мне ему сказать? - Скажите все, как есть. Изложите факты. Я уверен, он поймет, как только обретет способность четко мыслить. - Естественно, - поддакнул Хонгтак. - Свяжитесь со мной через час. Мне нужно знать его состояние. - Обязательно, - ответил Хонгтак. Он снова опустился в кресло, поставленное у палаты Хвана, и на его аскегическом лице мелькнула недобрая усмешка. Глава 74 Среда, 07 часов 59 минут, Алмазные горы К Бассу Муру подползли Роджерс и Скуайрз. Мур протянул свой бинокль подполковнику. - Это подразделение, которое охраняет пусковые установки с востока, - сказал Скуайрз. - Но здесь должно быть только пять человек. Роджерс осмотрел местность. От корейских солдат их отделял крутой каменистый склон. На всем склоне длиной около полумили более или менее надежным укрытием могли служить только несколько больших валунов. У подножия холма стояли два зенитных пулемета; к каждому пулемету с его левой стороны была плотно подогнана магазинная коробка с двумя тысячами патронов. Чуть дальше и еще ниже, в долине, восходящее солнце осветило "нодонги", для маскировки укрытые ветками деревьев. - Похоже, придется спускаться парами, - сказал Скуайрз. - Мур, возвращайтесь и прикажите всем разделиться по двое. Первыми пойдете вы и Пакетт. Вы спуститесь к тому камню, похожему на пузырь жевательной резинки, что ярдах в шестидесяти слева внизу. Видите его? - Так точно, сэр. - Потом пойдете направо вниз к той куче валунов. После этого найдете лучший путь сами, а мы последуем за вами. Когда мы спустимся настолько, насколько нам это удастся, мы с генералом откроем огонь с тыла и предложим противнику сдаться. Они откажутся и бросятся в атаку на нас, тогда мы нанесем удар с флангов. Перед спуском я проинструктирую каждую пару. Мур отдал честь и пошел за сержантом. Роджерс по-прежнему смотрел на долину. - А если те корейцы решат сдаться? - Разоружим их и оставим с ними пять наших солдат. Только они не сдадутся. - Наверно, вы правы, - согласился Роджерс. - Они предпочтут драться. А когда офицеры у ракет услышат перестрелку, они снимут часовых с других постов и отправят их на помощь своим - ловить нас. - К тому времени нас здесь уже не будет. Наши должны держаться парами, и противнику придется распылять силы, а мы, если все пройдет удачно будем убирать их солдат по одному. Встретимся в командной палатке внизу и там подумаем, как нам лучше подрезать крылья этим птичкам. Остается только надеяться, что они не вспорхнут преждевременно. Роджерс взял бинокль у подполковника и направил его на командную палатку. - Вы знаете, там что-то не так. - Что не так? - Из командной палатки никто не выходит, и никто в нее не входит. В том числе и сам командир. - Возможно, он завтракает. - Не знаю. Худ сказал, что с того парома в Северную Корею проникли двое. Если этот заговор направлен против КНДР, то командир части не может просто так пустить к себе заговорщиков, выслушать их приказ и навести ракеты на новую цель. - Приказ можно подделать. - Не в этом случае. Ракетные части подвергаются двойной проверке. Если командир получает новый приказ, он обязан связаться по радио с Пхеньяном и получить подтверждение. - Может быть, у них есть свой человек и в Пхеньяне. - Тогда зачем посылать сюда тех двоих? Разве не проще отдать новый приказ из Генерального штаба? - Да, в ваших рассуждениях есть резон, - кивнул Скуайрз. К генералу и подполковнику подползли Мур и Пакетт. Роджерс продолжал изучать палатку командира ракетной части. Все было тихо, полог палатки не шелохнулся. - Чарли, у меня такое предчувствие... Вы не разрешите мне с двумя солдатами спуститься туда? - Что вы задумали? - Я бы не против подойти поближе и послушать, посмотреть, узнать, действительно ли этими ракетами командует тот, кто должен ими командовать. Скуайрз покачал головой. - Сэр, вы задержите выполнение операции. Чтобы только добраться туда, вам потребуется по меньшей мере час. - Это я понимаю, поэтому принимать решение должны вы. Но мы встретили вдвое больше солдат противника, чем ожидали, значит, здесь будет много стрельбы - и никаких гарантий. - Скуайрз в задумчивости покусал губы. - Я давно ждал случая сказать генералу "нет", но теперь, когда такой случай мне представился, я этого не сделаю. Хорошо. Желаю удачи внизу, сэр. - Спасибо. При первой возможности я свяжусь с вами по полевому телефону. Роджерс и Мур потратили еще несколько минут на выработку маршрута в обход зенитных пулеметов, а Пакетт снял рюкзак с радиостанцией и поставил его рядом со Скуайрзом. - И еще одно, Чарли, - уже собравшись, сказал Роджерс. - Пока ничего не случилось, не сообщайте в Оперативный центр. Вы знаете, как Худ иногда относится к моим планам. - Знаю, сэр, - улыбнулся Скуайрз. - Как терьер к косточке. - Вот именно, - сказал Роджерс. Когда солнце заметно поднялось над горизонтом, отбрасывая длинные тени валунов, генерал Роджерс и двое солдат отправились на свою операцию. Глава 75 Среда, 08 часов 00 минут, Северная Корея, демилитаризованная зона Первая пуля попала Грегори Доналду в левую ногу, и он упал. Вторая в момент падения ударила в левое плечо и прошила грудь. Доналд оперся па левую руку и попытался встать. Это ему не удалось, тогда он пополз, впиваясь в землю пальцами левой руки; подтягивая к ней свое тело, он медленно преодолевал дюйм за дюймом. В его правой руке все еще был зажат нож. К нему подбежали солдаты. - Воз... - задыхаясь, по-корейски прошептал Доналд. - Воздуш... Он замер и упал на бок. Левая нога горела, словно охваченная огнем, режущая боль доходила до поясницы. Выше пояса Доналд не чувствовал ничего. Он понимал, что серьезно ранен, но не раны не давали ему покоя. Он хотел было повернуть голову, попытался приподнять руку, показать им... - Воздушный кон.., конди... - Прошептал он, потом понял, что, скорее всего, зря тратит последние силы. Никто его не слушал. Или, быть может, он говорил слишком тихо. К Доналду подбежал врач, опустился на колени, провел рукой по шее, потом проверил пульс и поднял Доналду веки. Доналд смотрел прямо в глаза врачу. - Казармы... - сказал он. - Послушайте меня.., кондиционеры... - Успокойтесь, - сказал врач. Он отбросил полу пиджака, марлевым тампоном стер кровь и бегло осмотрел рану на плече Доналда и выходное отверстие слева от пупка. Раненому каким-то чудом удалось опереться на локоть, он попытался приподняться. - Не двигаться! - бросил врач. - Вы не.., поняли меня. Ядовитый.., газ.., казармы... Медик замер, с интересом разглядывая Доналда. - Воздуш.., ный.., кон.., диционер... - Воздушные кондиционеры? Кто-то хочет отравить солдат в казармах? - На лице медика отразились одновременно понимание, сочувствие, досада, гнев. - Вы пытались их остановить? Доналд слабо кивнул, потом упал на спину, хватая ртом воздух. Врач передал слова Доналда стоявшим вокруг солдатам, потом снова склонился над раненым. - Бедняга, - приговаривал он, - мне так жаль, так жаль... До Доналда словно издалека доносились крики, топот солдат, бежавших к казармам. Он попытался спросить: - Что... - Что там творится? - обратился врач к санитару. - Солдаты бегут из казарм. - Вы слышите? - спросил врач Доналда. Доналд слышал, но не мог кивнуть. Он лишь медленно сомкнул веки, потом, снова открыв глаза, посмотрел в голубеющее небо. Врач приказал принести носилки и повернулся к Доналду: - Потерпите. Я отвезу вас в госпиталь. Доналд едва дышал. - Что там делается? - спросил врач, оседлав грудь Доналда. Ему ответил санитар: - Возле кондиционера стоят солдаты. Сейчас они проверяют другие казармы. Везде погасили свет - похоже, что отключили электроэнергию. - Вы - герой, - сказал врач Доналду. Герой ли, засомневался Доналд. Небо, в которое он смотрел, из голубого стало серым, потом черным. Невдалеке прогремели выстрелы, но врач не обратил на них внимания. Он прижался ртом ко рту Доналда, зажал ему нос, четыре раза с усилием вдохнул и выдохнул. Врач попытался нащупать пульс - сердце Доналда не билось. Он повторил процедуру искусственного дыхания. Безрезультатно. Врач опустился на колени рядом с Доналдом, средним пальцем правой руки уперся туда, где кончается грудная клетка и начинается грудина, потом положил левую руку на нижнюю часть грудины и нажал. Он нажимал восемьдесят раз в минуту, а санитар держал Доналда за запястье, пытаясь нащупать пульс. Через пять минут врач сел на корточки. Носилки лежали рядом, и он помог санитару перенести на них тело Доналда. Двое солдат под присмотром офицера унесли носилки. Они не обращали внимания на пристальные взгляды с южной стороны границы. - У него есть документы? - Я не проверял. - Кем бы он ни был, он заслужил нашу благодарность. Кто-то подсоединил барабаны с отравляющим газом к системе кондиционирования воздуха в четырех казармах с их восточной стороны. Мы схватили одного диверсанта, когда он уже собирался открыть вентиль. - Одного диверсанта? - Да. Наверно, он был не один, но теперь он уже ничего не расскажет. - Самоубийство? - Не совсем. Когда мы подошли, он хотел повернуть вентиль. Нам пришлось стрелять. Офицер бросил взгляд на часы. - Мне нужно сообщить о происшествии генералу Хонг-ку. Он едет на встречу с американским послом, там может многое проясниться. Укрывшись за стволом большого дуба, майор Ли следил за небольшой процессией. Три джипа подъезжали к северному входу здания для переговоров. Джипы прибыли с севера базы, где находился штаб генерала, они должны были остановиться у входа и ждать, когда прибудет делегация Южной Кореи или ее союзников. До этого момента никто из машин не выйдет. Во всяком случае, таков был обычный сценарий переговоров. Но если Ли правильно разобрался в том, что произошло, - а он видел, как ранили или убили Доналда в тот момент, когда он бежал к казармам, - то делегации со стороны южан не будет. Очевидно, не будет и газовой атаки на казармы. Оттуда доносились выстрелы, и теперь там не было видно и следов переполоха, который давно должен был бы охватить всю военную базу. Ли понял, что его план, если не полностью провалился, то по меньшей мере серьезно пострадал. Он уверенно сжимал рукоятку пистолета. Тогда тоже нужно было пустить в ход этот пистолет, а не нож. Конечно, выстрел привлек бы внимание, но он мог бы успеть убежать... Впрочем, теперь это неважно. Сама судьба давала ему еще одну возможность, почти такую же богатую. Джипы остановились, и Ли внимательно рассмотрел генерала Хонг-ку, невысокого мужчину с большим, как у змеи, ртом и, как говорили, примерно с таким же характером. Генерал будет ждать не больше двадцати минут - если к тому времени со стороны южан никто не появится, то Хонг-ку объявит на весь свет, что КНДР хочет мира, а Южная Корея стремится к конфронтации, и вернется в свой штаб. Конечно, Хонг-ку так и сделает, размышлял Ли. Только южнокорейский майор не хотел предоставлять генералу Хонг-ку и этот шанс. От машин, сопровождавших Хонг-ку, Ли отделяло метров сто пятьдесят. Генерал сидел на заднем сиденье среднего джипа. Пока он представлял собой неудобную для Ли мишень, но это ненадолго. Как только генерал выйдет из машины, Ли подбежит, застрелит его и еще стольких из шести сопровождающих, сколько удастся. Потом он скроется в тоннеле. Если не будет другого выхода, Ли был готов умереть. Из этой операции он должен выйти мучеником или победителем. Все друзья Ли, не колеблясь, отдадут свою жизнь за великое дело. Даже если взрыв в Сеуле и ракетная атака Суна по Токио не развяжут новую войну, они укрепят волю и решимость противников объединения Кореи. Водитель Хонг-ку бросил взгляд на часы и, повернувшись к генералу, что-то сказал. Генерал кивнул. Наступает знаменательный момент... Наступает время изгнания Соединенных Штатов из Южной Кореи, время расцвета патриотического движения, возрождения милитаризма, а в результате Южная Корея станет самой могучей, самой процветающей страной во всем регионе... - и будет наводить страх на все соседние государства. Глава 76 Среда, 08 часов 02 минуты, дорога к Янгянгу На кладбище, что на восточной окраине Сеула Ким спрятала почти четыре миллиона вонов, это около пяти тысяч американских долларов. Она прятала деньги, опускаясь на колени у надгробий, сидя на скамейках, отдыхая под деревьями, заталкивая монеты и банкноты в узкие щели, под корни или камни. Все ее тайники были целы. Люди ходят на кладбища не для того, чтобы искать клады и сокровища. На то, чтобы собрать все деньги в темноте, ушло почти три часа. Потом Ким, ненадолго завернув на заправочный пункт, поехала вдоль реки Пуканганг на северо-восток, к озеру Соянг. Там она остановилась и заглянула в записную книжку. Ей нужно было вспомнить имя того, у кого она могла бы купить паспорт и кто мог бы переправить ее в Японию. Автомобильное радио Ким включила на той частоте, которой Хван пользовался из своей машины для связи со штаб-квартирой КЦРУ. Ей было важно знать, что о ней говорят. Какое-то время в КЦРУ, очевидно, понятия не имели, где ее искать или даже в каком автомобиле она скрылась. Потом, за несколько минут до того, как она собралась уезжать, агенты нашли ее автомобиль возле магазина "БМВ". Пока преследователи гадали, какую машину угнала Ким на этот раз, она снова была на шоссе, направляясь к морю. Дорога с движением в два ряда шла по изумительной местности, но была на удивление пустынна, и Ким засомневалась, удастся ли ей еще раз поменять машину. Она надеялась успеть скрыться в национальном парке Сорак-сан, прежде чем ее обнаружит полиция или контрразведка. Обычно в парке было очень много туристов, а у западного входа, к северу от храма Пэктам-са, имелась большая автомобильная стоянка. Теперь Ким сожалела, что соблазнилась кратковременным отдыхом у озера. Конечно, это было неразумно, но тогда день казался еще бесконечно долгим... Впрочем, главное было в том, что ее мучила совесть, - ведь она убила человека. Все получилось поразительно легко, почти само собой - хороший человек был в опасности, и она убила того, кто на него нападал. Уже потом Ким подумала, что ничего не знает о наемном убийце, она не знает даже, правильно ли поступила, собирался ли убитый ею мужчина покончить и с ней.., или помочь ей бежать. Правда, теперь это неважно. Шпионка, которая никогда не чувствовала себя шпионкой, гражданка Северной Кореи, которая была вынуждена приехать в Сеул, потому что любила брата, совершила самый тяжкий грех. Теперь она никогда не забудет это лицо, освещенное вспышкой выстрела, застывшее на нем выражение удивления и боли, нелепо обмякшее тело, упавшее совсем не так изящно, как это обычно показывали в фильмах... Снова заговорило радио, стоявшее на пассажирском сиденье. Голос звучал четко и громко: - Седьмой вертолет, вызывает сержант Ю-сун. Перехожу на прием. - Седьмой слушает. Перехожу на прием. - Около девяноста минут назад белый "БМВ" заправлялся возле стадиона Тонгдэмум. Со стоянки он направился на восток и сейчас должен был миновать Инже. Это ваш район. Конец связи. - Проверим и сообщим. Конец связи. Ким выругалась. Она только что миновала Инже, небольшой городок на северо-восточном берегу озера. Значит, с вертолета ее заметят через несколько минут. Южнокорейская дорожная полиция любит выдавать штрафные квитанции, и Ким не осмеливалась превышать скорость - без документов на автомобиль и со стоявшей на полу сумкой из-под радиостанции, набитой деньгами, это было бы слишком рискованно. Ким ехала даже медленнее максимально разрешенной скорости, надеясь встретить припаркованный автомобиль, но ей так и не попалось ни одной машины. В конце концов она доехала до парка, скалистые вершины и ослепительные водопады которого были видны издалека. С охраной парка дело иметь проще, чем с полицией, и Ким уже собиралась нажать на педаль акселератора, чтобы быстрее затеряться на стоянке, когда услышала приближающийся шум вертолета. Ким вдавила педаль в пол машины, покрутила головой, выискивая место, где можно было бы свернуть с дороги. Вертолет пролетел над "БМВ", сделал разворот и вернулся. Ким решила бросить машину и уходить пешком. Она резко затормозила. Вертолет снизился метров до шестидесяти. Ким видела, как двое сидевших в кабине вертолета показывали на нее, потом услышала резкий свист - включили громкоговоритель. - Вас преследует наземная полиция, - сообщили из вертолета. - Советуем оставаться на месте. - А если я не останусь? - прошептала Ким. - Что вы будете делать? Она бросила взгляд на дорогу. Впереди, примерно в двух милях от Ким, начинался поворот, потом дорога резко поднималась в горы. На извилистой горной дороге преследователям придется нелегко, будь они хоть на вертолете, хоть на машинах. Пошли вы все к черту, подумала Ким. Она что было силы надавила на педаль, и "БМВ" со скрежетом рванулся с места, уносясь от вертолета, стремясь укрыться среди сиявших впереди серо-голубых пиков. Глава 77 Среда, 06 часов 05 минут, Оперативный центр В кабинете директора Оперативного центра Пол Худ, Энн Фаррис и Лоуэлл Коффи обсуждали, каким образом им объяснить появление генерала Роджерса в Северной Корее, если отряд "Страйкер" будет взят в плен или уничтожен. Как сказал президент, Белый дом в таком случае дезавуирует операцию. Общее мнение было таково, что Оперативному центру следует поступить так же. Правда, Энн предложила другой вариант: если дать знать миру о том, что американцы заботятся о благополучии Японии, то их репутация в средствах массовой информации только вырастет. Худ согласился, что в словах Фаррис есть доля здравого смысла, однако не был склонен принимать ее предложение. О проблеме генерала Роджерса все моментально забыли, когда Багз сообщил Худу, что звонит генерал Шнейдер из Пханмунд-жома и просит срочно соединить его с Худом. - Худ слушает. - Мистер директор, - сказал генерал Шнейдер, - с прискорбием должен информировать вас о том, что несколько минут назад северокорейскими солдатами на их стороне демилитаризованной зоны был убит ваш сотрудник Грегори Доналд. Худ побледнел. - Но, генерал, он был приглашен северокорейской стороной... - Убийство не было связано с предполагавшейся встречей. Доналд находился не в здании для переговоров. - Где же он был? - Он бежал к казармам с ножом в руке. - Грегори? С ножом? Вы уверены? - Так в своем рапорте сообщил дежурный офицер. И еще он сказал, что Доналд на бегу кричал что-то об отравляющем газе. - Боже праведный, - сказал Худ и закрыл глаза. - Значит, вот как было дело. Господи, почему он не предоставил возможность военным разбираться в этом деле? - Пол, что случилось? - не выдержала Энн. - Грегори Доналд убит. Он пытался предотвратить газовую атаку, - ответил Худ и вернулся к разговору со Шнейдером: - Генерал, насколько я понял, майор Ли каким-то образом переправил отравляющий газ на север, а Грегори, очевидно, преследовал майора. - Мы тоже так думаем, но это было бы чертовски непростительной глупостью. Доналд не мог не знать, что северокорейские солдаты сначала стреляют, а потом задают вопросы. Нет, это была не глупость, подумал Худ. В этом поступке был весь Доналд. - Какова ситуация в эту минуту? - Наши наблюдатели сообщают, что северокорейские солдаты, очевидно, застрелили какого-то диверсанта, который хотел пустить табун в казармы. Я уже говорил министру Колону, что там сейчас невообразимая суета, все бестолково бегают, как безголовые цыплята. С одной из наших башен смотрят за генералом Хонг-ку. Он сидит, как истукан, в своем джипе у входа в здание для переговоров.., и ждет неизвестно чего. Он должен знать, что Доналд не придет. - Хонг-ку может не знать, что убит именно Доналд. Возражение Худа прозвучало не очень убедительно. Худ покосился на Энн и увидел на ее лице ту же тревогу, какую ощущал и сам. - Если и не знает, то скоро ему доложат. Но у нас другая проблема. Из Пентагона связались с Пхеньяном; так вот, северокорейские генералы не верят, что Ли и его сообщники действовали по собственной инициативе, северяне полагают, что все это - часть большого заговора, разработанного в Сеуле на правительственном уровне. С этими кретинами невозможно разговаривать, они не хотят прислушаться к голосу разума. - Что мы предприняли в ответ? - Каков вопрос, таков и ответ. Генерал Норбом направляет к нам все и вся, что у него есть. Это приказ самого президента. Здесь кто-то чихнул, а в результате, похоже, нам предстоит нешуточная война. Генерал Шнейдер сказал, что его ждут неотложные дела, и положил трубку. Худ был зол и немного растерян. Он чувствовал себя капитаном команды, которая дошла до финала, не потеряв ни одного очка, а в финале проиграла вчистую. Будет еще хуже, размышлял Худ, если Майк Роджерс и отряд "Страйкер" сделают нечто такое, что послужит последней каплей и бесповоротно разожжет настоящий конфликт. Худ подумал было, что лучше, пока не поздно, отозвать отряд, но тут же отказался от этой мысли - он был уверен, что Роджерс не станет действовать необдуманно и предпочтет не торопиться. К тому же северокорейские ракеты еще были нацелены на Японию, а если по Японии будет нанесен удар, то независимо от того, кончится дело войной или нет, ремилитаризацию этой могучей страны не удастся остановить. В ответ будут наращивать свою военную мощь и Китай, и обе Кореи, а результатом станет такая гонка вооружений, с которой сравнится разве только безумная всеобщая милитаризация шестидесятых годов. Сообщив последние" новости Энн Фаррис и Коффи, Худ попросил их ознакомить с ситуацией руководителей отделов Оперативного центра. Когда они вышли. Худ схватился за голову... И в этот момент ему пришла в голову мысль. В Пхеньяне не верят ни слову официальных представителей властей Южной Кореи, но если их заявления подтвердит кто-то из северокорейских агентов? Худ вызвал помощника: - Багз, в Сеуле, в больнице Национального университета лежит Ким Хван. Если он уже не в операционной и не спит, я хотел бы с ним поговорить. - Слушаю, сэр. По защищенной от подслушивания линии? - У нас нет времени ждать, когда она будет установлена. И еще одно, Багз. Позаботьтесь о том, чтобы нам не мешал никто из врачей или ребят из КЦРУ. Если возникнет такая необходимость, действуйте непосредственно через директора Юнг-Хуна. В ожидании звонка Худ вызвал Херберта. - Боб, нам нужно установить надежную радиосвязь на той частоте, которой пользовались северокорейские шпионы в Янгу. - Установить радиосвязь, - повторил Херберт. - Правильно. Попробуем затеять по телефону игру, которая, возможно, поможет нам предотвратить войну. Глава 78 Среда, 08 часов 10 минут, Сеул Дремавшего Ким Хвана разбудило прикосновение к плечу. Это был Чой Хонгтак. - Господин Хван! Хван медленно открыл глаза. - Да... В чем дело? - Прошу прощения за беспокойство, но с вами хочет поговорить господин Пол Худ из Вашингтона. Хонгтак протягивал Хвану телефонную трубку. Хвану пришлось сделать немалое усилие, чтобы взять эту трубку. Он положил ее на подушку рядом с ухом и немного повернул голову. - Здравствуйте, Пол, - слабым голосом сказал он. - Ким! Как вы себя чувствуете? - Могло бы быть и хуже. - Конечно. Ким, у нас мало времени, так что я сразу перехожу к делу. Мы нашли того, кто организовал террористический акт в Сеуле, им оказался южнокорейский офицер. И еще одно - мне нелегко сообщать вам эту трагическую весть - Грегори Доналд погиб, пытаясь предотвратить очередное преступление. У Хвана было такое ощущение, словно в его тело еще раз вонзился нож. У него перехватило дыхание, внутри все будто обожгло огнем. - Понимаю, что вам очень тяжело, - продолжал Худ. - Я хотел бы как-то смягчить этот удар или по крайней мере сообщить вам позже, но руководители Северной Кореи не верят, что группа террористов действовала без санкции правительства, и готовы развязать войну. Вы меня слышите? - Да, - с трудом произнес Хван. - Недавно мы перехватили сообщение, которое посылала сеульская Оу-Мийо. У вас есть возможность с ней связаться? - Я.., я не знаю. - Ким, дело в том, что нам нужен такой человек, которому поверило бы правительство Северной Кореи. Он должен подтвердить, что террористическая группа действовала без ведома и одобрения южнокорейского правительства. Мы знаем частоту, на которой Оу-Мийо связывалась со своими, и полагаем, что сможем воспользоваться этой частотой. Если она выйдет на связь, вы сможете с ней поговорить? Попросить ее послать радиограмму на север и попытаться убедить своих шефов? - Да, - коротко ответил Хван. По его щекам текли слезы. Жестом он попросил Хонгтака помочь ему приподняться. - Я сделаю все, что от меня зависит. - Благодарю вас, - сказал Худ. - Не кладите трубку, пока я не подготовлю связь с нашей стороны. В ожидании возобновления разговора Хван не обращал внимания на вопросительные взгляды Хонгтака. Даже если войну удастся предотвратить, думал майор, этот день уже стал ужасной трагедией. И ради чего были принесены эти жертвы? Ради военных и политических амбиций, которые всегда были так ненавистны Грегори. Язык, говорил Доналд, язык и искусство - это все, что отличает человека от животных. Используйте эти отличия в полной мере и наслаждайтесь ими... Все происходящее казалось ужасной несправедливостью, и хуже всего было то, что не стало человека, к которому Ким всегда мог обратиться за советом, за помощью, за утешением. - Ким? Хван прижал телефонную трубку к уху, отчаянно пытаясь противостоять убаюкивающему действию анестетиков, которые грозили снова затянуть его в тяжелый сон без сновидений. - Я здесь, Пол. - Ким, у нас возникла еще одна проблема... Голос Худа перебил отчаянный вопль, заглушивший даже треск статических помех: - Они хотят меня убить! Хван узнал голос Ким Чонг, и его сонливость как рукой сняло. - Ким, это Хван. Вы меня слышите? - Да!.. - Кто вам угрожает? - Здесь кружит вертолет... И за мной гонятся двое мотоциклистов. Я остановилась в горах... Сверху мне их видно. Глаза Хвана застыли на Хонгтаке: - Это наши люди? - Я не знаю, - ответил Хонгтак. - Директор Юнг-Хун сказал, что в операции задействовано много управлений... - Мне наплевать, даже если в ней задействован сам Господь Бог. Отзовите всех. - Господин... - Хонгтак, позвоните по другому телефону директору Юнг-Хуну и скажите ему, что я беру на себя всю ответственность за госпожу Чонг. Скажите ему, что с завтрашнего дня вы откомандированы на американскую станцию радиослежения в Мак-Мердо. Хонгтак заколебался, не будучи уверен в том, что путешествие в Антарктику не нанесет ущерба его чувству собственного достоинства, и вышел из палаты. Хван снова прижал телефонную трубку к уху. - Я отдал распоряжения, Ким. Где вы находитесь? - В горах национального парка Сорак-сан. Я остановилась под скалой, где вертолет не может приземлиться. - Хорошо. Вам нужно будет поехать в Янгянг, к моему дяде Зон Паку. Он - рыбак, его все знают, и никто не любит. Я предупрежу его по телефону, и он доставит вас туда, куда вам нужно. Теперь о другом. Господин Худ объяснил вам, что у нас возникли затруднения? - Да. Он рассказал мне о майоре Ли. - Вы можете нам помочь? - Да, конечно. Оставайтесь на связи, я вызову Пхеньян. - Вы можете подключить наушники так, чтобы я и господин Худ при необходимости могли вам что-то подсказать, но в Пхеньяне нас бы не слышали? Ким ответила, что все сделает как нужно. Майор слышал, что к линии связи больница - Оперативный центр - Сорак-сан подключился еще один участник - капитан ан Ил. Капитан говорил из "Дома", как северяне называли в радиопереговорах штаб-квартиру северокорейского разведывательного управления, располагавшуюся в подвалах отеля "Хэбангсанг" на западном берегу реки Тэдонган. - "Дом", - начала Ким, - я получила убедительные доказательства того, что ответственность за сегодняшний террористический акт и попытку газовой атаки на казармы несет небольшая группа южнокорейских военных, не связанных с сеульским правительством или Министерством обороны, повторяю, не связанных с сеульским правительством или Министерством обороны. Всю операцию возглавляет майор Ли, офицер с повязкой на глазу. С минуту капитан ан Ил молчал, потом переспросил: - Сеул - Оу-Мийо. Что за офицер с повязкой? - Это он переправил через демилитаризованную зону отравляющий газ. - Такой человек не обнаружен. В разговор вмешался Пол Худ: - Госпожа Чонг, пожалуйста, попросите капитана подождать. Я попытаюсь разыскать майора Ли. Если мне это удастся, им нужно будет действовать как можно быстрее. Ли нужно остановить немедленно. Глава 79 Среда, 06 часов 17 минут, Оперативный центр Не прерывая связи с Ким Хваном, Пол Худ позвонил Бобу Херберту. - Боб, у нас есть фотография майора Ли? - Да, в его досье... - Быстро передайте ее в Национальное бюро аэрофотосъемки, потом приходите сюда вместе с Лоуэллом Коффи, Маккаски и Маколл. Худ позвонил Стивену Вайензу: - Стив, сейчас вы получите от Боба Херберта фотографию. Изображенный на ней человек может находиться к северу от демилитаризованной зоны в Пханмунджоме. Мне нужно найти его и не спускать с него глаз. В первую очередь проверьте зону возле здания для переговоров - ориентируйте туда два спутника. - Вы хотите сказать, что министр Колон разрешил использовать второй спутник? - Если бы он знал, то непременно разрешил бы, - сухо ответил Худ. - Я так и понял, - отозвался Вайенз. - Фотография вашего приятеля получена. Он будет один? - Скорее всего один, - ответил Худ, - и в форме южнокорейской армии. Мне нужно видеть снимки по мере их поступления. - Не кладите трубку. Худ слышал, как Вайенз приказал переориентировать камеры второго спутника и установить увеличение, соответствующее относительной высоте двадцать пять футов. Потом Вайенз ввел в компьютер фотографию Ли; теперь спутник будет сам искать в заданном районе человека с такими чертами лица и выделит его изображение особым цветом. На экране появилась крыша здания для переговоров, майора там не было, да и не могло быть, иначе его давно заметили бы часовые и с той и с другой стороны. Через четыре и четыре десятых секунды изображение сместилось, и второй спутник передал фотографию площади перед тем же зданием. На площади стояли несколько джипов, в одном из которых, очевидно, сидел генерал Хонг-ку. В кабинет Худа вкатился Боб Херберт, за ним вошли Марта, Коффи, Маккаски и Энн Фаррис. Худ подозревал, что Энн пришла не столько для того, чтобы следить за развитием событий, сколько чтобы присмотреть за ним. Ее беспокойство за Худа приносило и ей и ему странное неловкое удовлетворение, хотя сейчас Худ пытался не замечать этой неловкости. Несколькими часами раньше он с удовольствием ощущал на плече тепло руки Энн. - Даррелл, - начал Худ, - почему Хонг-ку все сидит в машине? Сейчас он уже должен знать обо всем, что там произошло. - Это не имеет значения, - ответила Марта, и Даррелл покосился на нее. - Корейцы с севера полуострова будут отмечать день рождения, даже если именинника пристрелят. Они всегда хотят казаться невозмутимыми. Пережиток провозглашенного президентом Ким Ил Сунгом принципа "джуче" - во всем полагаться только на себя. - Возможно, он воспользуется случаем, чтобы сделать какое-нибудь заявление политического характера, - добавила Энн. - Например, расскажет о том, как на них дерзко напали, но они, проявив фантастическую выдержку, не ответили ударом на удар, - продолжила Марта. Даррел взмахнул руками и сел. Худ пристально следил за изображениями, появлявшимися в верхнем левом и нижнем правом квадратах экрана. Каждое новое изображение сопровождалось секундным жужжанием твердого диска, записывавшего его. Справа под изображением располагалось его кодовое наименование - порядковый номер, затем символы IS, что означало первую развертку. Потом по коду можно будет мгновенно вызвать любой снимок. Компьютер мог также улучшить качество изображения, повысить его четкость или даже экстраполируя информацию, имеющуюся на снимке, изменить кажущийся угол наблюдения. - Задержите снимок 17-1S, - вдруг рявкнул Худ, приподнимаясь в кресле. - Меня интересует вот этот человек за деревом в ста с лишним ярдах от джипов... К Худу подошли Боб и Даррелл. - Его лицо скрывает листва, - сказал Вайенз. - Я немного сдвину камеру. "Немного" означало тысячную долю дюйма, что при умножении на расстояние, отделяющее спутник от Земли, позволит наблюдателю взглянуть на объект под другим углом. На экране возникло новое изображение, на котором одиночную фигуру человека тотчас охватил бледно-голубой контур. - Вот он! - крикнул Вайенз. - Теперь я схвачу его с другого спутника. - Нет. Мне нужен общий вид площади - дайте мне его с расстояния в четверть мили. - Понял, - отозвался Вайенз. Не отрывая взгляда от экрана, Худ поднял другую телефонную трубку. Следующий снимок показал, что майор Ли медленно поворачивается к машине генерала. Худ испытывал такое же странное ощущение, что и каждый раз, когда он смотрел фильм Запрудера об убийстве Кеннеди, - совершается нечто ужасное, но он не в силах предотвратить несчастье. Появилось следующее изображение Ли. Теперь ни у кого не оставалось сомнений в том, что южнокорейский майор выходит из-за дерева. - Госпожа Чонг, вы слышите меня? - спросил Худ. - Да! - Скажите своим, что террорист выходит из-за большого дуба в ста тридцати - ста сорока ярдах к северу от площади перед центром переговоров. Мы полагаем, он намерен напасть на генерала Хонг-ку. Скажите, чтобы ваши остановили его любыми способами. - Я поняла, - отозвалась Ким и передала информацию в Пхеньян. Тем временем Худ попросил Багза соединить его с генералом Шнейдером. Багз торопливо набирал номер, а Худ не сводил взгляда с Ли, который, очевидно, не оставил своего намерения В руке Ли сжимал пистолет. Сопровождавшие генерала военные стояли спинами к Ли - они повернулись к Хонг-ку, который встал, вероятно, собираясь выйти из джипа. На крупноплановом изображении Худ видел весь район вокруг центра переговоров, северную и южную границы демилитаризованной зоны. То, что Худ надеялся увидеть, он нашел к югу от зоны, примерно в трехстах ярдах к юго-западу от Ли. - Генерал Шнейдер на линии! - сказал Багз. Он соединил Худа с полевым телефоном Шнейдера в тот момент, когда генерал наблюдал, как разворачиваются войска. - Худ, - резко бросил Шнейдер, - я вообще не стал бы с вами говорить, если бы президент не назначил вас главой Группы по разрешению... - Майор Ли находится за центром переговоров. К северу от здания. - Что? Худ настойчиво продолжал: - Вы должны его видеть с тех наблюдательных вышек, которые находятся к юго-западу от центра. У вас там есть часовой? - Да... - Тогда отдайте ему приказ. Немедленно! - Вы хотите, чтобы я приказал расстрелять нашего офицера.., да еще на территории Северной Кореи? - искренне недоумевал Шнейдер. - А вы разве этого не хотите? Ли вооружен, он собирается убить Хонг-ку. Вы должны остановить его, иначе через минуту вы утонете к чертовой матери в реках крови! - А что будет с моим солдатом на вышке? Они откроют ответный огонь... - Будем надеяться, что не откроют. Сейчас мы с ними ведем переговоры. - Будем надеяться! - фыркнул Шнейдер. - Послушайте, я отдам приказ, но отвечать за последствия будете только вы. Шнейдер отключил связь, и Худ попросил Вайенза держать под наблюдением одного спутника майора Ли, а другого - вышку. Второе изображение увеличилось, все предметы как бы приблизились к Худу. В Оперативном центре было хорошо видно, как один солдат поднял трубку полевого телефона, другой рассматривал в бинокль местность к северу от демилитаризованной зоны. На первом изображении Ли уверенно шагал к северокорейскому генералу. На втором изображении солдат опустил бинокль. Ли уже подошел к намеченной жертве настолько близко, что теперь они умещались в одном кадре. Хонг-ку вышел из машины, сопровождающие его офицеры расположились полукругом, как бы встав в почетный караул. Немного в стороне суетились репортеры и фотографы. Солдат на наблюдательной вышке поднял карабин. Рука, Ли с пистолетом двинулась вверх. Солдат прижал приклад карабина "кольт" М16 к плечу. У Худа внутри все горело, во рту пересохло. Опоздай мы на секунду, скажи одно лишнее слово - и весь полуостров, может быть ввергнут в войну... Засверкали фотовспышки, пламя вырвалось из ствола пистолета Ли. У Худа перехватило дыхание. Солдат на вышке все прицеливался. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем поступили следующие изображения. Ли отвернулся - очевидно, уклоняясь от ослепляющих вспышек фотографов. Хонг-ку падал на спину, на его правой руке появилось пятнышко, похожее на световой блик. Из ствола М16 вилась струйка дыма. Почему-то Худ вспомнил, как еще ребенком однажды спрятался в родительском кедровом шкафу. Тогда его напугала густая, почти ощутимая тишина. Почти такая же зловещая тишина воцарилась сейчас в его кабинете. На следующем изображении с северной стороны от демилитаризованной зоны генерал Хонг-ку лежал на спине, придерживая одной рукой другую. Рядом еще стоял майор Ли, и из ствола его пистолета еще вился дымок... Но вместо лица у Ли было кровавое пятно. - Они его шлепнули! - негромко выкрикнул Херберт и стукнул кулаком по подлокотнику инвалидного кресла. Маккаски похлопал Худа по спине. Поступили следующие изображения, на них Ли падал, а Хонг-ку вставал. Солдаты на наблюдательной вышке с южной стороны границы укрывались от возможных ответных выстрелов. - Господин Худ? - прозвучал в телефонной трубке голос Ким Чонг. - Я передала ваше сообщение. Теперь его должны переслать из Пхеньяна в Пханмунджом. - Вы полагаете, вам поверили? - Конечно, - ответила Ким. - Я - шпионка, а не политический деятель. Худ встал. Подбежавшая Энн обняла его. - Пол, вы - молодец! - Коффи обвел всех мрачным взглядом. - Конечно. Мы убили офицера южнокорейской армии. Последствия непредсказуемы, но они будут.., будут обязательно. - Это был сумасшедший, - возразил Херберт. - Мы пристрелили бешеную собаку. - Но у этой бешеной собаки, возможно, есть семья. В отличие от собак, солдаты и их ближайшие родственники имеют определенные права. Спор прервал Багз; он сообщил, что Худа вызывает генерал Шнейдер. Худ попросил Багза попытаться установить связь с Майком Роджерсом, потом опустился на краешек стола и взял трубку. - Да, генерал? - Похоже, что на этот раз вы рассчитали правильно. Стрельбы не слышно, очевидно, северокорейская армия выжидает. - Вы видите генерала Хонг-ку? - Нет, - ответил Шнейдер. - Мои ребята еще боятся высунуть голову. Худ искоса посмотрел на монитор. - Что ж, тогда я введу вас в курс дела. Генерал сидит в джипе, зажимая носовым платком или чем-то в этом роде рану в плече. Сейчас они уезжают. Судя по всему, рана у генерала пустяковая. - Все равно Колон взбесится. - В этом я не уверен, - возразил Худ. - Возможно, президенту понравится такой финал - в прессе немного самокритики всегда смотрится великолепно. Как и более жесткая позиция по отношению к союзнику, которого мы поддерживали сорок с лишним лет... - Прошу прощения, сэр, - прервал Худа Багз, - но у меня на связи ТАС SAT подполковник Скуайрз. Думаю, вы хотели бы с ним поговорить. Скуайрз посвятил Худа в детали плана Роджерса, и недолгое успокоение уступило место новой волне тревоги. Глава 80 Среда, 09 часов 00 минут, Алмазные горы Спуск с вершины холма отнял гораздо больше времени, чем рассчитывал Роджерс. Он с двумя солдатами прошел ярдов четыреста поверху, чтобы уйти от расположенного внизу поста зенитчиков. Потом все трое стали спускаться на животах ногами вперед, стараясь ни на дюйм не отрываться от земли. Они натыкались на острые камни, кусты с шипами кололи им руки, и чем ниже они спускались, тем более крутым становился спуск. Каждый не раз терял опору под ногами, цеплялся пальцами за скалу и с трудом удерживался, чтобы не скатиться прямо в северокорейский лагерь. Роджерс был вынужден признать, что место для командной палатки выбрано удачно - подобраться к ней незамеченным днем было трудно, а ночью, даже с приборами ночного видения, практически невозможно. Роджерс полз первым, за ним - Мур, за Муром - Пакетт. Генерал жестом приказал солдатам укрыться за валуном, который отделяло от палатки командира ракетной части ярдов двадцать. Роджерс остановился, пытаясь уловить хоть какие-то признаки жизни. Наконец он услышал очень тихие, нарочито приглушенные голоса, но не заметил ни малейшего движения. Чертовски странно, подумал Роджерс. Наведение ракет на другую цель - это далеко не рутинная операция. Если "нодонги" разбужены и нацелены на новый объект, то командир ракетной части должен быть рядом с ракетами, да и приказ о запуске никто не стал бы отдавать по телефону, подобные распоряжения даются только лично. Роджерс досадовал, что не может разобрать, о чем говорят в палатке. Впрочем, сейчас это не имело большого значения. Остановить запуск ракет можно было одним-единственным способом - ворваться в палатку и убедить того, кто командовал "нодонгами", отменить приказ о запуске. Роджерс был готов биться об заклад, что предпринять ракетную атаку на Японию собирались не северокорейские офицеры. Он повернулся к своим солдатам. - В палатке два-три человека, - прошептал генерал. - Мы спустимся здесь и остановимся за палаткой. Вы, Мур, прорежете полотно и отступите влево. Все нужно проделать очень быстро. Я войду первым, потом Пакетт, вы - последним. В палатке я поворачиваю налево, Пакетт - направо, а Мур прикрывает фронт. Мы войдем не с ножами, а с автоматами, нам вовсе не нужно, чтобы у кого-то из них появилась мысль позвать на помощь. Солдаты кивнули. Мур вытащил нож и, прижимаясь спиной к скале, ногами вперед осторожно преодолел последние ярды спуска. Роджерс взял наизготовку "беретту" и последовал за Муром. Пакетт замыкал группу. Внизу Мур остановился, поджидая товарищей. Все трое укрылись в тени палатки, и Роджерс прислушался. Кто-то негромко говорил: - ., поймите, у нас здесь много сторонников. Без помощи ваших офицеров эта операция была бы невозможна. Объединение, подобно второй свадьбе, может показаться красивой мечтой, но по сути дела лишено практического смысла. Очевидно, здесь тон задают уже южнокорейские террористы, подумал Роджерс. Он перевел взгляд на Мура, который медленно встал во весь рост рядом с палаткой и занес длинный нож, зажатый в левой руке. Роджерс и Пакетт, готовые в любую минуту ринуться в палатку, на цыпочках подбежали к Муру. Если бы только знать, кто из них офицер армии КНДР, а кто - южнокорейский террорист, подумал Роджерс. Он бы убил террориста, не колеблясь ни секунды. Мур кивнул. Острое лезвие легко прошло сквозь ткань. Мур провел ножом до земли, сделал шаг влево и оттянул на себя полосу палатки. Роджерс прыжком ворвался в палатку, повернулся налево и направил автомат на лысого полковника, который, сидя на койке, прижимал к руке окровавленную тряпку. Раненый полковник был безоружен, и Роджерс сразу понял, что это - северокорейский офицер, взятый в плен двумя террористами. Вслед за генералом в палатке оказался Пакетт. Он направил автомат на офицера, стоявшего справа, схватил пистолет модели 64, прежде чем его владелец успел выстрелить, и упер ствол "беретты" в лоб офицеру. Через долю секунды в палатке был и Мур. Стоявший у входа адъютант поднял левую руку и бросил пистолет 64. Мур, нацелив "беретту" на крупную голову адъютанта, нагнулся, чтобы подобрать пистолет. Правой рукой Конг выхватил из-за пояса ТТЗЗ и выстрелил. Пуля попала Муру в левый глаз, он упал, а Конг уже целился в Пакетта. Роджерс не упускал Конга из поля зрения и, когда адъютант сунул правую руку за спину, перевел ствол автомата на него. Реакция генерала была не настолько мгновенной, чтобы спасти жизнь Мура, но все же Конг получил пулю в лоб, прежде чем успел выстрелить в Пакетта. Скользнув по входному клапану палатки, адъютант мешком свалился на пол, придавив клапан к земле. Пакетт выдвинув подбородок, сверкая глазами, коротко приказал: - Не вздумай шелохнуться, мешок с дерьмом. Снаружи донеслись крики солдат. Роджерс перевел взгляд на раненого полковника. - Мне приходится довериться вам, - сказал генерал, не вполне уверенный в том, что северокорейский полковник его понимает. - Нам нужно остановить эти ракеты. Роджерс опустил ствол автомата и, сделав шаг назад, жестом предложил Ки-Су встать. Ки-Су слегка поклонился. - Вы - предатели! - выкрикнул полковник Сун. Смотрите, как умирает патриот! Сун резко подался вперед, схватил Пакетта за руки и потянул к себе. Пакетт отреагировал так, как его учили действовать в подобных ситуациях в бою - он выстрелил. Сун застонал, согнулся и упал к ногам Пакетта. Роджерс опустился на колени, попытался нащупать пульс. - Готов, - сказал он и повернулся к Муру. Конечно, Роджерс видел, что рядовой Мур мертв, но он все же долго держал его за запястье. Потом взял с койки одеяло, протянул его Пакетту, и тот прикрыл тело товарища. - Полковник, - спросил Роджерс, - вы говорите по-английски? Ки-Су покачал головой. - Пу'так хамнида, - вспомнил Роджерс немногие известные ему корейские слова. - Пожалуйста. "Нодонг" - Токио. Ки-Су кивнул солдатам, появившимся у палатки командира. Поднятой рукой он успокоил их, отдал приказы и показал на тела. Потом Ки-Су повернулся к Роджерсу и что-то сказал. Роджерс не понял ни слова. Тогда полковник на минуту задумался и медленно произнес: - Иль ха-на, и туль, сам сэт... - Один, два, три, - перевел Роджерс. - Вы считаете. Начался отсчет? Нет, тогда вы считали бы в обратном порядке. - Чиль иль-гоп, са нэт, иль ха-на... - продолжал полковник. - Семь, четыре, один.., это код? Пароль? - Роджерс похолодел. Он показал на мертвого южнокорейского офицера. - Вы хотите сказать, что он изменил код. Поэтому он предпочел самоубийство - чтобы мы не смогли вытянуть из него цифры. Роджерс ненадолго задумался. В "нодонгах" система наведения немедленно запускала ракету, если кто-то пытался вывести ее из строя. Если неизвестен код, остановить ракеты невозможно. - Сколько у нас времени? - спросил Роджерс. - Он-чэ-им-ника? Ки-Су перевел взгляд на одного из стоявших возле входа солдат и задал ему тот же вопрос. Солдат ответил. Роджерс понял лишь одно слово: шип йолъ. Десять. Через десять минут все три "нодонга" взлетят и возьмут курс на Токио. Роджерс, воспользовавшись радиостанцией Ки-Су, вызвал Скуайрза и попросил его установить связь по системе ТАС SAT. Глава 81 Среда, 19 часов 20 минут, Оперативный центр Пол Худ и его ближайшие помощники еще не вышли из кабинета, когда пришел вызов от Роджерса. Худ поспешно включил громкую связь, и все присутствующие столпились вокруг директора. - Пол, - сказал Роджерс, - я в северокорейской ракетной части, воспользовался их радиостанцией для связи с ТАС SAT, который остался на холмах. Южнокорейские террористы захватили ракетные установки... Мы их отбили, но при этом потеряли Басса Мура. Полковник Ки-Су, командир этой части, помогает нам. Но ему неизвестен код отмены сигнала о запуске. Террористы его изменили, а они убиты. В нашем распоряжении чуть больше восьми минут, а потом эти "птички", вспорхнут и направятся в Токио. - Вызывать самолеты с юга или с севера уже поздно, - вслух рассуждал Худ. - Совершенно верно. - Дайте мне несколько секунд, - сказал Худ и по компьютерной связи вызвал Матта Столла. - Матти, вызовите файл о "нодонгах". Как их остановить, не зная кода? Лицо Столла исчезло с экрана, а вместо него появился файл "нодонг". Столл быстро пробежал содержание файла, опуская описание конструкции, спецификации, тактико-технические характеристики. - Блок управления и наведения защищен от случайностей во время запуска двухдюймовой сталью... Давайте посмотрим. У нас три ряда цифр. Верхний ряд - это часы отсчета. Средний - координаты цели. Четыре цифры, позволяющие изменить координаты, остаются на дисплее в течение минуты после их введения. Это позволяет изменить координаты, прежде чем ракета будет окончательно наведена на цель. После этого в нижнем ряду появляются четыре цифры, которые служат своего рода двойной защитой. Ничего нельзя сделать со средним рядом, если сначала не повторить код нижнего ряда. Цифры последнего тоже исчезают через минуту... Итак, нужно сделать следующее: установить первые четыре цифры, потом в среднем ряду установить четыре нуля, и ракета не сдвинется с места. - Но для этого нужно знать код. - Правильно. - И мы не знаем четырех цифр второго ряда. - В этом случае ничего нельзя поделать. А чтобы проверить все возможные сочетания из четырех цифр от нуля до девяти, потребуется... - У меня только около семи минут. - Нужно больше, - отозвался Столл. Вдруг в его голосе послышались оптимистические нотки. - Подождите секунду, Пол. Кажется, у меня есть идея. Файл "нодонг" исчез, и на экране появилось изображение пусковых установок. - Еще несколько секунд, - сказал Столл. В телефонной трубке было слышно, как Столл стучит по клавишам. Худ бросил взгляд на часы. Ему хотелось закрыть цифры ладонями, замедлить их мельканье, любым способом выиграть время. Уже в который раз становилась вполне реальной опасность того, что все его усилия, все жертвы окажутся в конце концов напрасными. Ничего не поделаешь - такова особенность его работы. - Марта, - сказал Худ, воспользовавшись коротким перерывом, - позвоните в Белый дом Беркову. Поставьте его в известность. Возможно, президенту придется информировать Токио. - О, они будут в восторге от такой перспективы, - бросила Марта, направляясь к двери. - Если будет что-то новое, я непременно сообщу вам, - сказал Худ. В разговор вмешался Боб Херберт: - У меня почему-то такое предчувствие, что на этот раз мир не станет обвинять во всем, что произошло Соединенные Штаты. - Все еще может измениться, - возразил Худ. К своему удивлению, он легко включился в малозначащую болтовню. Очевидно, его разум отказывался верить, что через несколько секунд ракеты будут запущены. На экране компьютера изображение "нодонгов" увеличивалось, становилось более контрастным. Каждые пять секунд кажущиеся размеры ракеты возрастали в десять раз. - Я не такой уж дурак, черт побери, - сказал Столл. - Пол, вы видите, что изображено на экране? - "Нодонги"... - Да, конечно, но это изображение получено вскоре после вторичного включения нашей системы наблюдения, - сказал Столл. Худ подался вперед. - Молодец, черт вас побери, вы просто молодец! - Он внимательно всмотрелся в экран и нахмурился. - Проклятье! На экране можно было прочесть три из четырех цифр нижнего ряда - единица, девять, восемь. Тот, кто вводил шифр, закрыл собой четвертую цифру, крайнюю справа. - Думаю, последняя цифра должна быть восьмеркой, 1988, - предположил Столл. - Сегодня в моде повторения. - Будем надеяться, что вы правы, - сказал Худ и повернулся к телефону, связывающему Оперативный центр с Роджерсом. - Майк, вам нужно запрограммировать ракеты следующим образом: единица - девять - восемь - восемь в нижнем ряду, ноль - ноль - ноль - ноль в среднем ряду. Повтори. - Девятнадцать - восемьдесят восемь внизу, четыре нуля в центре. Оставайся на связи. - Не беспокойся, - прошептал Худ, я никуда не уйду. Глава 82 Среда, 09 часов 24 минуты, Алмазные горы Ракеты, с которых сбросили маскирующие их ветки, в лучах утреннего солнца сверкали, словно отполированная слоновая кость. Роджерс поднялся к панели управления ближайшего "нодонга" и приказал Пакетту ввести два кода в систему управления второй ракеты. Ки-Су поторопился к третьей. За полковником едва поспевал врач, он пытался на бегу перебинтовать ему рану и изрыгал тысячи проклятий. Роджерс набрал один - девять - восемь - восемь и выжидающе уставился на средний ряд, на котором должны были загореться цифры координат цели. Цифры не загорались. - У меня ничего, сэр, - доложил Пакетт. - Знаю, - коротко отозвался Роджерс. Он не стал еще раз набирать те же цифры. Когда до запуска остается четыре минуты двадцать пять секунд, на счету каждая секунда. Роджерс помчался к палатке. - Пол, - сказал он, - ничего не получается. Ты уверен в этих цифрах? - По крайней мере в первых трех, - признался Худ. - В последней мы не уверены. - Потрясающе! - фыркнул Роджерс, выбегая из палатки. На бегу он прикидывал: осталось меньше пяти минут. Чтобы проверить одну цифру, нужно секунд пять. Остается не слишком много времени. - Рядовой Пакетт! - гаркнул Роджерс. - Начинайте с девятнадцать восемьдесят и... К ракетной установке, на которой стоял Пакетт, подбежал корейский солдат. Очевидно, он был ветераном - его грудь украшали несколько рядов медалей. Кореец отшвырнул Пакетта - Роджерс не видел, куда упал американский солдат, - выхватил пистолет, выстрелил куда-то вниз, потом повернулся и разрядил всю обойму в пульт блока управления. Ки-Су что-то крикнул, очевидно, отдал приказ, северокорейские солдаты схватили диверсанта и прижали его к земле. Полевой телефон донес голос Скуайрза: - Мы слышали выстрелы. Что это было? Роджерс выхватил из-за пояса телефонную трубку: - Кому-то не нравится, что мы здесь, - сказал он. - Не беспокойтесь, его уже обезоружили. - Сэр, мы сидим тут без дела, - пожаловался Скуайрз. Роджерс понимал Скуайрза, но не ответил ему. Генералу нужно было срочно решить более важную проблему. Врач оставил Ки-Су и подбежал к Пакетту. Поборов желание присоединиться к врачу, Роджерс взобрался на ближайший "нодонг" и стал набирать шифр. Единица - девять - восемь - ноль. Ничего. Единица - девять - восемь - единица. Ничего. Блок управления не реагировал, пока Роджерс не набрал последнее сочетание цифр - единица - девять - восемь - девять. Последовал звуковой сигнал, загорелись цифры среднего ряда, и Роджерс быстро установил на их месте четыре нуля. Ракета стала медленно опускать нос. Часы показывали, что осталось две минуты две секунды. Роджерс подбежал к ракете Пакетта. Выстрелы искорежили пульт управления, зато Пакетт был жив - пуля попала ему в плечо. Врач стянул с него куртку и стер кровь возле раны. - Полковник! - крикнул Роджерс, спрыгивая с ракеты. Он положил руку на платформу "нодонга". - Нужно развернуть эту ракету... Развернуть так, чтобы направить ее на холмы. - Он показал на склоны. - Там никого нет, никто не пострадает. Ки-Су понял и отдал приказ. Врач оттащил Пакетта от ракеты, а тем временем десятка полтора солдат уже толкали трейлер с одной стороны. Ки-Су подошел к установке с другой стороны и прострелил шины трейлера. Роджерс побежал к третьей ракете. Время еще есть, твердил он себе, я должен успеть... За спиной он услышал металлический скрежет. Не останавливаясь, он оглянулся: ракета сначала немного сместилась, потом вместе с платформой накренилась и заскользила быстрее. Раздались крики солдат, из сопла ракеты показался дымок, а вслед за ним вырвался сноп желто-оранжевого пламени. Платформа, наконец, перевернулась. Этого не может быть, думал Роджерс, падая лицом в грязь и закрывая руками голову. Ракета не может запуститься оттого, что перевернулся трейлер. Солдаты веером разбегались от испепеляющего пламени, а ракета уже выскользнула из перевернутой платформы и понеслась почти параллельно земле, срывая и воспламеняя палатки, переворачивая машины, с корнем вырывая деревья. Ракета пролетела почти полмили, уничтожив все на своем пути, и уткнулась в крутой склон холма. В этом месте возник и медленно поднялся в небо огненный шар диаметром больше тысячи футов, а всю долину сотрясла мощная взрывная волна. Как только Роджерс почувствовал, что полоса раскаленного воздуха миновала, он вскочил и помчался к последнему "нодонгу". Роджерс испытывал странное чувство. Ему казалось, что южнокорейский офицер в последний раз смеется над ним, даже после своей смерти. Ведь все они решили, что запуск ракет запрограммирован на одно время. А если это не так? Да и почему это должно быть именно так? Роджерс на бегу перебирал вероятные варианты. Возможно, диверсанты хотели запустить ракеты одну за другой с минутным интервалом. Первая только что стартовала. Та, которую он обезвредил, могла быть второй или третьей. Значит, у него оставалась минута или... Когда Роджерс был всего ярдах в двадцати от ракеты, он увидел, что из сопла "нодонга" вылетела струйка дыма. Только теперь Роджерс понял, в чем дело. Диверсанты по-разному установили таймеры. Конечно. Почему бы и нет? Времени на то, чтобы поднять в воздух истребители или запустить ракеты типа "воздух - воздух" не оставалось, потому что "нодонги" развивают скорость больше двух тысяч миль в час. Невелики были и шансы на то, что запущенные из Японии ракеты "пэтриот" перехватят "нодонг" - на пути северокорейской ракеты могло не оказаться этих систем противовоздушной обороны. Роджерс повернулся и бросился к Ки-Су. - Полковник! - крикнул он на бегу. Оставалась одна возможность не дать ракете взлететь, и американский генерал понял, что та же мысль пришла в голову северокорейскому офицеру мгновением раньше. "Нодонг", еще лежа на платформе, зашипел, из его сопла показалось пламя, а Ки-Су уже выкрикивал по радио приказы, и его солдаты торопливо укрывались за скалами и валунами. Отличный офицер, подумал о Ки-Су Роджерс, ныряя под дымящиеся обломки джипа, который сгорел в пламени первой ракеты. Генерал больно ударил бок, закрыл голову руками, а последний "нодонг" поднялся на столбе яркого огня и, взревев, словно сорвавшийся с цепи дракон, рванулся в утреннее небо. Потом Роджерс вспомнил о Скуайрзе и других солдатах отряда "Страйкер" и потянулся за полевым радиотелефоном. Телефон молчал, очевидно, разбился при падении. Теперь генералу оставалось только молиться, чтобы его товарищи правильно поняли то, что происходит на их глазах... Глава 83 Среда, 07 часов 35 минут, Оперативный центр - Плохие новости, Пол, - сказал по телефону Стивен Вайенз из Национального бюро аэрофотосъемки. - Кажется, от них ушел-таки один "нодонг". - Когда? - Несколько секунд назад. Мы видели вспышку... Теперь ждем следующего изображения. - Спутник "Гефест" ведет наблюдение? - спросил Худ. - Да. Мы дадим вам знать, куда направляется ракета. - Я не прерываю связи, - сказал Худ и включил усиление звука, потом обвел взглядом сидевших в его кабинете Даррелла Маккаски и Боба Херберта. - В чем дело, шеф? - спросил Херберт. - Одна ракета "нодонг" все же запущена, - объяснил Худ. - Она летит в сторону Японии. Боб, выясните, нет ли в том регионе АВАКСа, и сообщите в Пентагон, что им с базы в Осаке нужно поднять в воздух все истребители. - Они ни за что не перехватят ракету, - возразил Херберт. - Это все равно, что искать иголку в стоге сена размером с Джорджию. - Я знаю, - сказал Худ, - но мы должны хотя бы попытаться. Возможно, летчикам повезет, и они выйдут прямо на ракету. Даррелл, Национальное бюро аэрофотосъемки будет следить за тепловым излучением ракеты со спутника "Гефест". Мы узнаем траекторию и сообщим летчикам хотя бы приблизительно, где и когда ждать ракету. - Худ несколько секунд помолчал. В любом случае, подумал он, нужно немедленно поставить в известность президента, чтобы он успел позвонить премьер-министру Японии. - Может быть, нам удастся предупредить людей за несколько минут, чтобы они попытались найти укрытие, - сказал Худ. - Это будет хоть что-то. - Правильно, - согласился Маккаски. Худ уже собирался вызывать по прямой линии Белый дом, когда его остановил Вайенз. - Пол... Теперь у нас на экране что-то новое. - Что? - Вспышки, - ответил Вайенз. - Больше, чем я видел над Багдадом в первую ночь "Бури в пустыне". - Что за вспышки? - Не знаю. Нужно дождаться следующего изображения. Но это что-то совершенно непонятное! Глава 84 Среда, 09 часов 36 минут, Алмазные горы Подполковник Скуайрз не мог оторваться от бинокля. "Нодонг" медленно поднимался в небо, а все зенитные установки открыли ураганный огонь. Первой мыслью Скуайрза было, что зенитчики отражают атаку с воздуха, и он уже было принял решение поднимать отряд и атаковать пункты противовоздушной обороны. Но почему северокорейские зенитчики стреляют в одну точку? Если бы радиолокаторы сообщили, что к ним приближаются вражеские самолеты, то корейцы развернули бы орудия туда, откуда должен был появиться враг. Потом Скуайрз заметил, что постепенно зенитчики уменьшают угол обстрела, и все понял. Тридцатисемимиллиметровые снаряды прорезали небо со всех сторон периметра базы. Стреляли все восемь скорострельных пулеметов, создавая огненный щит на высоте около тысячи футов над пусковыми установками. Направляемые радиолокатором снаряды сталкивались друг с другом, ежесекундно каждый пулемет выпускал два снаряда. Северокорейские зенитчики создали огненный барьер, который должен был прервать полет их собственной ракеты. "Нодонг" поднимался с ускорением, довольно медленно преодолев первые сто футов, он быстрее прошел следующие сто и постоянно набирал скорость, стремясь к центру перекрестного огня. Снаряды с прежней интенсивностью прорезали утреннее небо, а стволы орудий продолжали опускаться. Громкие хлопки разрывов звучали, как запущенный в бочке фейерверк. По мере того как поднималась ракета и снижалась траектория снарядов, картина все больше напоминала Скуйрзу гигантскую свечу бенгальского огня. С момента старта "нодонга" прошло не больше трех секунд, а ракету отделяли от сверкающего огненного щита считанные ярды. Конечно, никто не мог гарантировать, что огонь противовоздушной обороны сможет остановить "нодонг", возможно, небольшие снаряды лишь поцарапают корпус ракеты или собьют ее с курса, и она упадет на какую-нибудь деревню Северной или Южной Кореи. На лагерь северокорейских ракетчиков сыпался настоящий огненный дождь, от которого свечами вспыхивали палатки и автомашины. Скуайрз надеялся, что Роджерс и солдаты все же уцелеют, что взрыв ракеты не принесет новых жертв. Сколько раз стукнуло его сердце с того момента, как "нодонг" поднялся в небо? Всего несколько раз, сказал себе Скуайрз. Теперь же, когда нос ракеты прорвал огненный барьер, его сердце, казалось, вообще перестало биться. Все происходящее казалось фантастическим ночным кошмаром. В адском кипении огня и металла снаряды сверху донизу осыпали ракету, швыряли ее из стороны в сторону, как попавший в засаду автомобиль в фильме о гангстерах. Звуки выстрелов теперь заглушили тяжелые удары снарядов о сталь. За доли секунды огненный шатер спустился с головки ракеты до ее середины, потом до охваченных огнем сопел, а потом Скуайрзу показалось, что взорвалось все небо, которое на его глазах из голубого вдруг стало ослепительно красным. Глава 85 Среда, 09 часов 37 минут, Алмазные горы Роджерс слышал, как осколки зенитных снарядов с шипением зарываются в землю. Конечно, он понимал, что лицо Медузы рядом, и все же желание видеть все происходящее своими глазами пересилило осторожность. Генерал отвел руки от головы и искоса посмотрел на небо. У него перехватило дыхание. Никогда в жизни он не видел ничего подобного. В этот момент, когда ракета поднималась к огненному шатру, из всех бесчисленных произведений историков, философов и драматургов, которые Роджерс изучал и отрывки из которых мог цитировать наизусть, в его памяти всплыл лишь один персонаж, некий адвокат: "...и красный отблеск ракеты, Взрывающиеся в небе бомбы..." Стремительный "нодонг" пытался пробиться сквозь огненный шатер. Его осыпали тучи снарядов, отчего Роджерсу казалось, что ракета находится не в четверти мили, а в нескольких футах от него. Роджерс снова прикрыл голову руками. Жар был такой, что волосы на его руках и запястьях сгорели, холодный пот, выступивший на спине, сразу стал горячим. Генерал зажал уши, а через мгновение на него накатила взрывная волна. Она была настолько мощной, что Роджерсу показалось, будто ему на грудь упала тяжелая плита. Потом с небес посыпался град раскаленных обломков взорвавшегося "нодонга". Одни были размером с монету, другие - с большую тарелку. Роджерс плотнее прижался к каркасу джипа, пытаясь как можно глубже зарыться под разбитой машиной, однако один из осколков размером с ноготь все же упал ему на ногу и моментально прожег брюки. Роджерс вскрикнул и смахнул раскаленный кусочек металла. Через минуту воцарилась тревожная тишина, которую тут же разорвали стоны раненых, крики солдат, звавших друг друга. Роджерс не без труда выбрался из-под джипа, встал, прислонился к машине и поднял голову. Если не считать быстро рассеивающихся туч черного дыма, небо было чистым. Роджерс осмотрелся, убедился, что полковник Ки-Су не пострадал. Большинство его солдат были потрясены случившимся, некоторые легко ранены или контужены, но никто не был убит. Американский генерал отдал честь корейскому полковнику, и ему показалось, что к этому случаю хорошо подходят строки Шекспира: Ничто и никогда ошибкой быть не может, Когда простосердечие и долг тобою движут. Глава 86 Среда, 09 часов 50 минут, Алмазные горы Не без труда Роджерсу удалось объяснить Ки-Су, что большая часть его отряда находится в горах, и полковник послал за солдатами "Страйкера" грузовик. В северокорейском лагере американцы держались настороже, но Скуайрз был рад встрече с Роджерсом, а Пакетт - со своей радиостанцией. Корейский врач перевязал Пакетту рану, и подполковник оставил радиостанцию в его распоряжении. - Хорошо, что вы удержались от стрельбы, - сказал Роджерс, отпив глоток из фляжки Скуайрза. - Я боялся, что вы, не разобравшись в обстановке, атакуете зенитчиков. - У меня мелькнула такая мысль, - признался Скуайрз, - и, возможно, я так бы и поступил, не открой они огонь из всех орудий сразу. Через секунду я понял, что они хотят сделать. Вызов Худа из Оперативного центра принял Пакетт. Роджерс и Скуайрз в этот момент стояли в стороне возле джипа, на заднее сиденье которого положили укрытое одеялом тело Мура. Роджерс подбежал к Пакетту первым. - Так точно, сэр, - говорил Скуайрз, - генерал уже здесь. Пакетт передал наушники Роджерсу. - Доброе утро, Пол. - Добрый вечер, Майк. Ты со своими ребятами сотворил чудо. Благодарю и поздравляю. Роджерс с минуту помолчал. - Это дорого нам обошлось, Пол. - Я знаю, но не хочу, чтобы ты задним числом обвинял себя, обдумывая, чего и как можно было избежать, - сказал Худ. - Сегодня мы потеряли несколько хороших товарищей, но такова проклятая цена за ту работу, которой мы занимаемся. - Согласен, - отозвался Роджерс. - Только мне по ночам, стоит прислонить голову к подушке, на ум приходят совсем другие мысли. Я еще долго снова и снова буду проигрывать эту операцию. - Но при этом не забывай, сколько человек ты спас. Чарли сказал, что ранен еще один солдат... - Да, рядовой Пакетт. Ранение в плечо, но он поправится. Послушай, кажется, полковник Ки-Су хочет сопровождать нас до вертолета, так что скоро нас здесь не будет. - Такая неожиданная развязка кажется мне несколько странной, - заметил Худ. - Разве только на первый взгляд, - возразил Роджерс. - Роберт Льюис Стивенсон как-то посоветовал своим читателям, прежде чем высказывать критические суждения в адрес какого-либо народа, испытать его обычаи на себе, узнать о них так сказать, из первых рук. Я всегда думал, что в этих словах есть очень большая доля истины. - Но эту истину ты никогда не донесешь до Конгресса, Белого дома или правительства любого другого государства, - заметил Худ. - Ты прав, - согласился Роджерс. - Именно поэтому Стивенсон написал также о докторе Джекиле и мистере Хайде <Речь идет о героях фантастической повести Р. Л. Стивенсона "Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда" (1886), которые олицетворяют собой хорошее и плохое в одном и том же человеке или событии, раздвоение личности.>. Полагаю, он не надеялся, что человеческая природа когда-нибудь изменится. Пол, я свяжусь с тобой, когда мы вылетим из Японии. Мне очень хотелось бы знать, что скажет обо всей этой истории наш президент. Худ фыркнул. - Мне тоже, Майк. Попросив Худа сверить с Мартой Маколл пароль, Роджерс присоединился к солдатам. Они и корейские солдаты сели в четыре грузовика, которые должны были доставить отряд "Страйкер" в горы. Во время поездки Роджерс не выпускал из рук похожее на стаплер устройство, которое он уже демонстрировал Скуайрзу. Примерно через каждые двести ярдов он нажимал на красную кнопку, расположенную на задней стенке прибора. - Это искатель ЭХК, не так ли, сэр? - осведомился Скуайрз. Роджерс кивнул. - Что вы сейчас делаете? - Взрываю шарики, - спокойно ответил генерал. - Доверие - это очень хорошо, но предосторожность никогда не бывает лишней. Скуайрз согласился. Грузовик громыхал по пересеченной местности. Вертолет Сикорского S-70 "блэкхок" вылетел в Алмазные горы в назначенное время. Пилот вертолета был очень удивлен, когда Скуайрз приказал ему лететь кратчайшим путем и, ничего не опасаясь, приземлиться в условленном месте. - Ни лестниц, ни обманных маневров, ни стремительного бегства? - уточнил пилот. - Ничего в этом роде не будет, - подтвердил Скуайрз. - Спокойно сажайте машину. Мы отбываем как джентльмены. Двенадцатиместный вертолет прибыл минута в минуту. Впрочем, пилот не убрал стволы скорострельных пулеметов М-60. Солдаты садились в вертолет, Скуайрз следил за посадкой, а Роджерс и Ки-Су прощались. Полковник Ки-Су обратился к американским солдатам с краткой речью. Хотя никто из американцев не понял ни слова, смысл речи был ясен: корейский полковник благодарил их за то, что они сделали для сохранения целостности его государства. Когда Ки-Су замолчал, Роджерс поклонился и сказал: - Аннйонг-хи ка-шип-шио. Ки-Су был удивлен и польщен одновременно. Он сказал в ответ: - Аннйонг ха-счмни-кя. Офицеры отдали друг другу честь. Ки-Су долго держал у виска перебинтованную руку и после того, как американцы забрались в вертолет. В вертолете Скуайрз прежде всего осмотрел Пакетта, который лежал на носилках на полу, потом тяжело опустился рядом с Роджерсом. - Кстати, что вы сказали друг другу? - спросил Скуайрз. - Когда я говорил с Полом, я попросил его узнать у Марты Маколл, как будет по-корейски: "Прощайте, и пусть ваш дом осенит счастье". - Отличное пожелание. - Да, конечно, - согласился Роджерс, - только мы с Мартой не очень ладили... Поэтому, признаться, я не очень уверен, что я не сказал ему, например, что у меня аллергия к пенициллину. - Не думаю, - успокоил генерала Скуайрз. - Кореец ответил вам почти такими же словами. Конечно, в принципе не исключено, что вы оба не переносите пенициллин, - Меня бы и это не удивило, - отозвался генерал. - С каждым днем я удивляюсь все меньше. Дверцы "блэкхока" захлопнулись, и вертолет поднялся в светлеющее небо. Глава 87 Среда, 10 часов 30 минут, Сеул Ким Хван сидел на больничной койке. Матрац съехал к ногам, подушка сдвинулась в сторону. Хвану хотелось бы поправить постель, но физическое и нервное напряжение нескольких последних часов отняло у него не только все силы, но даже желание потянуться за подушкой. Человек, только что спасший полуостров, не в силах поднять руку и подтянуть подушку. Наверно, это было смешно, но у Хвана не хватало сил даже на то, чтобы оценить нелепость ситуации. Тупая боль в боку не давала Хвану заснуть, а плотно перевязанные раны затрудняли дыхание. Но более всего ему не давали покоя последние события. Хван не мог забыть о трагической гибели Грегори Доналда, не мог поверить в смерть Друга. Вместе с тем Хвану почему-то казалось, что гибель Доналда была предопределена, таинственно неизбежна. Жизнь Доналда завершилась тогда, когда убили его жену. Неужели это было только вчера? Что ж, по крайней мере теперь они вместе. Сунджи и Ким верили в воссоединение душ, а Доналд не верил. Но хотел он этого или нет, старый атеист был ангелом. Хван бездумно смотрел на кирпичную стену; кроме этой стены, из окна его палаты не было видно ничего. Ему позвонил Боб Херберт и рассказал о том, что произошло в Алмазных горах, о других заговорщиках - тех, кого отряд "Страйкер" уничтожил там. Хван понимал, что едва ли северяне быстро отдадут тела заговорщиков. Впрочем, власти Северной Кореи были готовы тотчас же выслать их отпечатки пальцев. - До сих пор у нас нет ни намека на то, что в подпольную группу входили другие люди, - сказал Херберт Хвану. - Значит, или мы уничтожили всех заговорщиков, или они утихли до поры до времени, чтобы в один прекрасный день начать все сначала. - Я уверен, - негромко отозвался Хван, - что в эту группу входят и другие люди, только мы не имеем о них ни малейшего представления. - Вероятно, вы правы, - согласился Херберт. - Радикалы, как бананы, растут гроздьями. Хван сказал, что сравнение ему понравилось, после чего Херберт от имени Худа еще раз поблагодарил КЦРУ и пожелал Киму скорейшего выздоровления. Положив телефонную трубку, Хван решился наконец уложить подушку туда, где ей и полагалось быть, и был очень удивлен, заметив, что кто-то уже выполнил это за него. Чьи-то сильные руки осторожно приподняли Хвану голову, подложили под нее подушку и немного поправили ее с боков, чтобы голова Хвана снова не скатилась на простыни. Хван покосился. - Директор Юнг-Хун, - удивился он. - А где же... - Хонгтак? Сейчас он направляется к новому месту назначения - рыболовному траулеру, который подслушивает передачи китайцев в Желтом море. Кажется, он так и не понял, что мы с нашими разными методами работы не мешаем, а помогаем друг другу. - Возможно.., вам следовало бы зарезервировать место на траулере и для меня, - сказал Ким Хван. - Я тоже не всегда уверен, что мы хорошо срабатываемся. Юнг-Хун несколько раз моргнул. - Согласен, иногда могло показаться, что мы решали разные задачи. Но теперь этому будет положен конец, подобное больше не повториться. Может быть, кто-то из высоких правительственных чинов узнал о том, как директор КЦРУ руководил расследованием. Кима нисколько не удивило бы, если бы Юнг-Хуну позвонили Боб Херберт или Пол Худ, а Юнг-Хун никогда не оставлял такие звонки без последствий. Директор Корейского ЦРУ осторожно положил руку на плечо Хвану. - Когда вы выйдете из больницы, мы подумаем о том, как нам реорганизовать нашу работу. Мы предоставим вам такие права, такие полномочия, что вам не придется отчитываться передо мной... Определенно, кто-то ему позвонил. - ., и вы сможете работать так, как сочтете нужным. Я также рекомендовал президенту установить стипендию господина Доналда для студентов Сайгонского университета. Наверное, ее лучше всего назначать тем, кто специализируется в политологии. - Спасибо, - сказал Хван. - И не забудьте вдову Чо. Ей нужно будет помочь. - Уже сделано, - сказал Юнг-Хун. Прежде чем задать следующий вопрос, Хван долго изучал лицо директора КЦРУ. - А что с госпожой Чонг? Юнг-Хун покрутил головой, словно воротник сорочки вдруг стал ему тесен. - Она скрылась. Как вы просили, мы позволили ей скрыться. - Она спасла мне жизнь. Я перед ней в долгу. Впрочем, вы, очевидно, следили за ней? - Э-э-э, да, - неохотно признался Юнг-Хун. - Нам было важно знать, куда она направится. - И что же вы узнали? - Она остановилась в Янгянге, - ответил директор. - В доме вашего дяди. Хван улыбнулся. Они никогда ее не найдут. Дядюшка Пак вывезет ее на своем катере, который никто не осмелится проверять, и каким-нибудь образом переправит Ким в Японию. - Вы думаете, она больше не будет работать на Северную Корею? - спросил Юнг-Хун. - Нет, - убежденно ответил Хван. - Она никогда не хотела заниматься шпионажем. Я рад, что в конце концов она найдет то, что ей по душе. Юнг-Хун потер руки. - Что ж, если вы, господин Хван, так уверены... - сказал он и встал. - Я оставил здесь одного из ваших сотрудников, Парка. Если вам что-нибудь потребуется, дайте ему знать или позвоните мне. Хван поблагодарил директора, и Юнг-Хун ушел. Вместе с ним ушли и призраки последних двух дней - горькие воспоминания о Сунджи и Грегори, о несчастном шофере Чо и о неуловимой госпоже Чонг. Хван был уверен, что дядя Пак не скажет даже ему, где он спрятал госпожу Чонг, но он знал, что так или иначе найдет эту молодую, чем-то так привлекшую его женщину. Как показали эти два дня, часто дружба и взаимопомощь пренебрегают политическими границами и условностями. Просто у Ким Хвана раньше не всегда хватало времени на эти простые человеческие чувства. Теперь наступило время подумать о том, чтобы возобновить человеческие отношения. Ведь, в конце концов, мы судим о людях и помним о них по тому, что они хранят в своих сердцах, а не в досье. Глава 88 Среда, 21 час 00 минут, Оперативный центр Президент прибыл в Оперативный центр без предупреждения. Он приехал в своем длинном бронированном лимузине с двумя телохранителями и шофером - больше не было никого, ни помощников, ни советников, ни репортеров. - Без репортеров? - не поверила своим ушам Энн Фаррис, когда часовой, стоявший у ворот военной базы Эндрюз, сообщил о прибытии высокого гостя Полу Худу. - Тогда это должен быть прежний президент. - Вы слишком циничны, - отозвался Пол Худ. Он только что провел совещание со всеми руководителями отделов - Бобом Хербертом, Мартой Маколл, Дарреллом Маккаски, Маттом Столлом, Лоуэллом Коффи, Лиз Гордон, Филом Катценом и Энн Фаррис - и позволил себе откинуться на спинку кресла. Он поблагодарил всех за высокий профессионализм, изобретательность и готовность помочь друг другу. Худ сказал, что никогда не видел более единой, более эффективной команды и что он горд той работой, которую они проделали.., и гордится каждым из своих сотрудников. Худ собирался покинуть свой кабинет, когда поступило сообщение о прибытии президента. Ему ничего не оставалось, как снова опуститься в кресло. Энн осталась с Худом. С ее лица не сходила счастливая улыбка. Энн радовалась не только тому, что все складывалось как нельзя лучше для Оперативного центра, но и тому, что все без исключения телекомпании прервали свои передачи, чтобы сообщить миру об уничтожении "нодонгов", нацеленных на Японию. Она и ее коллега из Пентагона, Эндрю Портер, сообщили представителям средств массовой информации, что Грегори Доналд и генерал Шнейдер совершили акт гуманизма, а не терроризма. Энн и Эндрю изложили события достаточно правдиво, убедительно и очень оперативно, так что теперь уже не имело большого значения, что заявит правительство КНДР о господине Ли и его сообщниках. Кроме того, Энн искренне радовалась за Худа. Ему удалось совместить полную ответственность за работу Оперативного центра с ответственностью за сына, а ни одна из этих обязанностей не была ни легкой, ни такой, что ей можно было уделять лишь часть времени. Эн