добыть информацию, а второй - скрыть ее любой ценой,
понимая, что  разглашение тайны грозит катастрофой. Наверняка  они  о чем-то
договорились, но, как  и следовало ожидать,  Манфреди  слова не сдержал:  он
сначала  стал искать  встречи с  Холкрофтом, а уже  потом  предупредил нас о
Болдуине.  Расчет верный: твоего мужа  хватают на  месте преступления  сразу
после  того,  как  он  убьет Питера  Болдуина,  и  Эрнст  Манфреди  остается
чистеньким в стороне.  Да, этот  человек  был достоин  уважения. Он ведь мог
выиграть.
     - Но  только не у Иоганна фон Тибольта, - сказала с гордостью  Гретхен,
прижимая руку брата к своим обнаженным соскам. - Кстати, я получила шифровку
от Граф-фа. Он опять обижен. Говорит, что мы не держим его в курсе дела.
     -  Впадает  в   маразм.   Старик  отслужил  свое.  Возраст  делает  его
неосторожным:  сейчас не время  посылать шифровки в Англию.  Боюсь,  настало
время для нашего друга в Бразилии.
     - Ты пошлешь приказ?
     - На рассвете. Проклятая "Одесса" понесет  еще  одну потерю. Он слишком
хорошо меня  учил. - Теннисон наклонился к сестре,  лаская ее груди.  -  Вот
теперь  наш разговор закончен. И как всегда после беседы с тобой, я чувствую
необыкновенную  ясность в мыслях. Мне больше не  о чем расспрашивать  тебя и
нечего добавить к сказанному.
     - Тогда перейдем к делу.  Мы так долго беседовали, что ты, должно быть,
весь горишь. Сейчас я о тебе позабочусь.
     - Ты  заботишься обо мне с самого детства, - ответил Теннисон, целуя ее
губы. Гретхен лихорадочно  ощупывала его брюки.  И брат  и сестра дрожали от
страсти.

     Гретхен лежала рядом с  ним.  Она  спала - удовлетворенная, утомленная.
Теннисон прислушался к ее  ровному Дыханию, поднес руку к глазам  и взглянул
на светящийся  Циферблат. Полтретьего  пополуночи. Пора  вершить  злодеяние,
которого требует  от  него завет "Вольфшанце".  Все нити,  ведущие в Женеву,
нужно оборвать.
     Нащупав подле кровати одну из своих туфель, он поднял ее с пола. Так же
на  ощупь нашел  металлический  диск в центре каблука, нажал  на него и стал
вращать влево,  высвобождая пружину. Отвернув  колпачок, он  положил его  на
тумбочку,  потом  наклонил  туфлю  и  вытянул  из  отверстия  десятидюймовую
стальную иглу, спрятанную  в микроскопическом  пазу,  высверленном в подошве
башмака. Игла  гнулась, но сломать ее было невозможно. Если правильно ввести
иглу между  четвертым и пятым ребром,  то она проткнет сердце, оставив после
себя такую  крохотную отметину, которую с  трудом  можно обнаружить даже при
вскрытии.
     Зажав иглу между большим и указательным пальцами правой  руки, Теннисон
дотронулся левой до груди Гретхен, погладил ее по плечу. Сестра проснулась.
     - Ты ненасытен, - шепнула она, улыбаясь.
     - Только с  тобой,  -  ответил  он, отрывая ее от постели  и прижимая к
себе.  - Ты моя единственная любовь, -  сказал он, занося правую руку за  ее
спину.  Провел  пальцами сверху вниз, нащупал нужное место, согнул запястье,
приставил иглу и резко воткнул ее в тело своей сестры.

     В  путанице сельских дорог можно было легко  заблудиться,  но  Теннисон
хорошо запомнил маршрут. Он  знал, как добраться  до уединенного коттеджа, в
котором обитал загадочный Полковник, предатель рейха. Даже кличка  Полковник
звучала  иронической насмешкой. На самом деле  обладатель этого прозвища был
генералом  вермахта, и звали его  Клаус Фалькенгейм.  В  свое  время он  был
четвертым по рангу  военным чином в Германии. Равные по званию военачальники
превозносили его до небес, даже сам фюрер не  скупился на похвалу. А  теперь
этот шакал живет в блестящей пустотелой скорлупе.
     Господи,  как Иоганн фон Тибольт .ненавидел Полковника -  этого жалкого
лжеца!  Но Джон Теннисон никогда не покажет своих чувств. Напротив, он будет
вилять хвостом перед  стариком и трепетать в благоговении. Потому что только
таким образом можно привлечь к сотрудничеству младшую сестру.
     -Теннисон  позвонил  Хелден  в  "Галлимар"  и  сообщил, что  собирается
посмотреть, где она живет. Да, он знает, что Хелден обитает в маленьком доме
Полковника; да, он знает, где этот дом находится.
     - Я же теперь журналист. А хорошему журналисту без хорошего досье никак
нельзя.
     Сестра  была  ошеломлена. Брат настаивал  на том,  чтобы  они увиделись
утром, перед  тем как  он отправится на встречу с Холкрофтом. Иоганн сказал,
что не станет говорить с американцем, пока не увидит ее. Быть может, добавил
он.  Полковник  сумеет  помочь  ему  разобраться в  ситуации и  развеет  его
сомнения.
     Теннисон свернул на раскисшую проселочную дорогу, которая, петляя среди
высокой  травы,  вела  в  буйно  заросшую  лощину,  надежно  укрывавшую  дом
Полковника  от  посторонних глаз.  Три  минуты спустя  Теннисон затормозил у
коттеджа. Распахнулась дверь, и навстречу ему вышла Хелден.  Как она хороша!
И как похожа на Гретхен...
     Брат и  сестра  порывисто обнялись  - оба  нервничали перед встречей  с
Полковником, а Хелден и  не пыталась скрыть своего замешательства. Она ввела
Теннисона  в  небольшой дом  со спартанской обстановкой. Полковник  стоял  у
камина. Хелден представила мужчин друг другу.
     -  Эту минуту я буду помнить всю жизнь, - начал Теннисон. - Вы снискали
почет  и уважение всех  немцев.  Если  только я  смогу  быть  удостоен чести
служить вам, то буду готов исполнить любое  ваше  желание. Вам  следует лишь
сказать об этом Хелден.
     - Вы  очень добры, господин фон Тибольт, -  ответил старик. - Но если я
правильно понял  вашу сестру, то это  вам что-то нужно от меня, а  я, честно
говоря, не представляю, чем могу быть полезен.
     - У меня проблемы с американцем. С Холкрофтом.
     - А в чем дело? - спросила Хелден.
     - Тридцать  лет  назад  три выдающихся человека  совершили беспримерный
подвиг,  придумав  изумительный  способ  возместить  страдания,  причиненные
лучшим  сынам Германии мясниками и  маньяками.  Обстоятельства  складывались
тогда таким образом, что на ключевую роль  в распределении  миллионов решили
назначить  Холкрофта.  И вот  теперь  он просит меня  о встрече,  предлагает
сотрудничество... - Теннисон замялся, как бы подыскивая слова.
     - И что же? - двинулся навстречу Полковник.
     - Я ему не  верю,  -  сказал Теннисон. - Он  встречался с нацистами.  С
теми, кто хочет убить нас, Хелден. С людьми вроде Мориса Граффа.
     - О чем ты? - не поняла Хелден.
     - Кровопийцы-палачи вновь поднимают головы. Холкрофт - наци.
     У Хелден от удивления вытянулось лицо. Глаза ее гневно заблестели.
     - Это абсурд! Иоганн, это бред!
     - Да? А мне так не кажется.

     Ноэль дождался, пока Хелден уйдет на работу, прежде чем позвонил Майлзу
в Нью-Йорк. Всю ночь они с Хелден предавались любви, и Ноэль  понял, что ему
удалось убедить  ее не прерывать с  ним  отношений. Долгая  совместная жизнь
была предрешена. И теперь это вдруг стало его тревожить.
     Зазвонил телефон.
     - Да-да, девушка. Мистер Фреска. Вызывает лейтенанта Майлза.
     - Я  так и знал, что это вы, - раздался  в трубке голос,  совершенно не
соответствующий внешности Майлза. - Нашел вас Интерпол?
     -  Нашел?! Да  за мной всюду рыскали  шпики! По-моему,  это  называется
слежкой, а не поиском. Ваших рук дело?
     - Так точно.
     - Но вы же дали мне две недели! Какого черта вам нужно?
     - Мне нужно разыскать вас и передать вам информацию,  которая, по моему
мнению, вам необходима. Она касается вашей матери.
     У Холкрофта екнуло сердце.
     - Что с ней?!
     - Она сбежала. - Майлз помолчал.  -  Надо отдать ей  должное: все  было
исполнено  на высоком  профессиональном уровне.  Она  пересекла мексиканскую
границу и за пару секунд - вы бы даже не успели произнести "Альтина Клаузен"
- превратилась в старенькую леди, едущую в Лиссабон. Паспорт на новое имя ей
выправили умельцы из  Тулансинго. К  вящему  сожалению  вашей  матушки, могу
сказать, что такая тактика давно уже устарела и мы ни на секунду не упускали
ее из виду.
     - Может  быть,  маме показалось, что вы  хотите извести ее,  - с легкой
укоризной произнес Ноэль. - Может, она просто хотела избавиться от вас.
     - Мы  ей  не докучаем.  Но какими  бы  ни были причины, побудившие вашу
матушку пуститься в бега, ей следует знать, что кое-кто в курсе этих причин.
И этот "кое-кто" - очень серьезная личность.
     - Что вы хотите сказать?
     - За ней следил какой-то человек. В наших картотеках он не значится. По
всей видимости, его документы тоже были подложными. Нам удалось схватить его
в аэропорту Мехико, но  не  успел  никто из нас  и  рта  раскрыть,  как  тот
проглотил капсулу с цианистым калием.
     <b><i>Глава 29</b></i>
     Местом встречи выбрали Монмартр - квартирку на последнем этаже  старого
дома. Хозяин квартиры, художник, уехал на время в Италию. Хелден по телефону
сообщила Ноэлю адрес и время, добавив,  что познакомит  его с братом и сразу
уйдет.
     Ноэль  вскарабкался на  последний  этаж и постучал в  дверь. В квартире
послышались   торопливые  шаги,  дверь  распахнулась,   ив   узком  коридоре
показалась Хелден.
     - Привет, любимый! - сказала она, целуя Холкрофта.
     -  Привет,  -  рассеянно  ответил  Ноэль  и  неловко   чмокнул  Хелден,
заглядывая за ее плечо.
     -  Иоганн  на  террасе,  -   засмеялась  Хелден.  -  Так  что  целовать
разрешается. Я рассказала ему о том, как я... люблю тебя.
     - Это было необходимо?
     - Да,  как ни  странно.  И я рада, что  рассказала брату обо всем.  Мне
сразу полегчало. - Хелден закрыла дверь и взяла Ноэля за руку. -  Это трудно
объяснить. Понимаешь, я  не видела брата больше года, и он очень изменился с
той поры.  Иоганн  принял  ситуацию с Женевой  близко  к сердцу.  Он  кровно
заинтересован  в успехе  дела.  Никогда еще  я не видела  его таким... таким
озабоченным.
     - У меня по-прежнему остаются к нему вопросы, Хелден.
     - У него тоже. К тебе.
     - Серьезно?
     - Сегодня утром даже был момент, когда он хотел отказаться  от встречи.
Иоганн тебе не верит. Он считает, что тебя наняли провалить Женеву.
     - <i>Меня?!</i>
     <i>-</i> Поставь себя на место Иоганна.  Он узнал от  знакомых из Рио, что  ты
встречался  там с Морисом Граффом.  Из Бразилии ты направляешься  в  Лондон,
прямиком  к  Энтони Бомонту. Насчет  Бомонта  ты прав:  он  из "Одессы"... -
Хелден запнулась. - Брат сказал, что ты... переспал с Гретхен.
     - Погоди минутку, - попытался перебить ее Холкрофт.
     -  Ничего, любимый, это не имеет значения.  Я  уже  говорила тебе,  что
слишком хорошо знаю сестру. Не в этом дело. Видишь ли, для "Одессы"  женщины
- одно  из необходимых мужчине удобств. Ты - друг "Одессы", проделал долгое,
изнурительное  путешествие,  нуждался  в  отдыхе...  Это  так естественно  -
ублажить верного соратника.
     - Дикость какая!
     - Но именно так интерпретировал это Иоганн.
     - Твой брат не прав.
     - Теперь  он уже  знает,  что  ошибался.  Во всяком случае,  я  на  это
надеюсь. Я ему рассказала о твоих... о  наших злоключениях,  о том, как тебя
чуть  не убили, и это  его очень впечатлило. Наверное, у  него еще  остались
кое-какие вопросы к тебе, но, по-моему, мне удалось его переубедить.
     Холкрофт   недоуменно  покачал  головой.  <i>Теперь  для  тебя  все  будет
по-другому... Ничто уже не будет таким, как прежде. Прямого пути из пункта А
в пункт Б не бывает.</i>
     <i>-</i>  Давай  закончим  этот  разговор,  -  предложил  Ноэль.  -  Мы  можем
встретиться позднее?
     - Конечно.
     - Ты возвращаешься на работу?
     - Я не была сегодня на службе.
     - Ах да! Я забыл. Ты была с братом. Мне сказала, что идешь на работу, а
сама осталась с ним.
     - Это была необходимая ложь.
     - Все лживые слова необходимы, не правда ли?
     - Пожалуйста, Ноэль,  не надо. Хочешь, я вернусь за тобой? Скажем, часа
через два?
     Холкрофт задумался.  Помимо беседы с  фон Тибольтом  его заботила еще и
странная   новость   Майлза.  Он  попытался   дозвониться   на   Кюрасао  до
Буоновентуры, но Сэма не было на месте.
     - Могу я попросить тебя об  одолжении,  Хелден? Помнишь, я  рассказывал
тебе про Буоновентуру - он с Карибских  островов? Я не смог сегодня  до него
дозвониться,  но просил  передать Сэму, чтобы он мне перезвонил сам. Если ты
не занята, то, может быть, посидишь в моем номере, подождешь звонка? Я бы не
стал тебя просить, но дело  очень важное. Случилось что-то неладное - я тебе
потом расскажу... Ну как, посидишь, у телефона?
     - Конечно. Что я должна сказать Сэму, если он позвонит?
     -  Попросишь  его никуда  не отлучаться несколько часов. Или  пусть  он
оставит номер, по которому его можно найти. Скажешь Буоновентуре, что я буду
звонить ему с шести до восьми  по парижскому  времени, и  передашь, что дело
очень важное. - Ноэль достал из кармана ключи от гостиничного номера. - Вот,
держи. И не забудь, что меня зовут Фреска.
     Хелден, взяв ключи, повела Ноэля в мастерскую.
     - А ты не забудь, что моего брата зовут Теннисон. Джон Теннисон.
     Джон  Теннисон  стоял на террасе.  Холкрофт  заметил  его сквозь мутное
окно: Иоганн, опершись о перила,  смотрел на парижское  небо. Одет  он был в
темный костюм в полоску. Высокий, стройный, идеально сложенный - даже издали
в нем угадывался атлет с мощным, упругим телом. Теннисон взглянул направо, и
Ноэль  увидел его  лицо. Такого лица  ему прежде не  доводилось видеть.  Оно
больше походило  на  скульптурный  портрет -  настолько  идеальными были его
черты. С трудом  верилось, что  оно принадлежит созданию  из  плоти и крови.
Отсутствие каких-либо изъянов придавало  лицу Теннисона холодность  мрамора.
Венчали  скульптурную  голову идеально уложенные  шелковистые  светло-желтые
волосы, как нельзя более гармонировавшие с мрамором.
     Фон Тибольт-Теннисон обернулся  и увидел  Холкрофта через окно. Взгляды
их встретились, мраморный призрак сразу исчез: глаза у Теннисона были  живые
и проницательные. Оттолкнувшись от перил, Теннисон вошел в комнату.
     - Я сын Вильгельма фон Тибольта, - представился он, протягивая руку.
     - Я... Ноэль Холкрофт. Мой отец... Его звали Генрих Клаузен.
     - Я  знаю.  Хелден  многое  мне о вас  рассказала. Тяжело вам пришлось,
однако.
     - Да, нам обоим, - кивнул Холкрофт. - Я имею в  виду -  вашей сестре  и
мне. Полагаю, что и вам досталась своя доля испытаний.
     - Увы, это наследственное, - улыбнулся Теннисон. -  Неловко,  не правда
ли, встречаться подобным образом?
     - Да, приходилось бывать в более комфортабельных условиях.
     -  Дайте и мне хоть слово сказать, - вмешалась Хелден. - Я вижу, что вы
уже познакомились, а посему откланиваюсь.
     - По-моему, ты должна остаться, - сказал Теннисон. - Многое из того,  о
чем мы собираемся говорить, касается и тебя.
     -  Не  уверена.  Думаю, пока это  не  актуально. И  потом, у меня  есть
кое-какие дела. - Хелден вышла в прихожую и,  уже взявшись  за ручку входной
двери, обернулась: - Мне  кажется, что  чрезвычайно важно - для очень многих
людей, -  чтобы вы друг другу поверили. Надеюсь,  вам это под силу. - Хелден
открыла дверь и вышла из квартиры.
     Несколько мгновений оба мужчины  молчали, уставившись  туда, где минуту
назад стояла Хелден.
     - Она удивительная, - наконец нарушил молчание Теннисон. - Я  ее  очень
люблю.
     - Я тоже,  - сказал Холкрофт,  оборачиваясь  к нему. Теннисон оценил  и
взгляд Холкрофта, и его фразу.
     - Надеюсь, вам это не доставляет лишних хлопот?
     - Мне - нет, а ей, наверное, доставляет.
     - Понятно.  - Теннисон подошел  к окну и выглянул на улицу. - Братского
благословения я давать не вправе -  мы с Хелден живем каждый своей жизнью, -
но если бы и мог, то не уверен, что благословил бы вас.
     - Спасибо за откровенность. Теннисон обернулся:
     - Да,  я человек откровенный. Вас я почти не знаю. Мне вы известны лишь
со слов Хелден, да  еще  самому кое-что удалось разузнать. То, что  сообщила
мне Хелден, - это всего  лишь ваш  собственный рассказ о  себе,  окрашенный,
естественно,  эмоциями сестры. Сведения же,  которые собрал я сам, несколько
туманны и не  совсем вписываются в довольно  радужную картину,  нарисованную
сестрой.
     - Нам есть о чем спросить друг друга. Начнете вы?
     - Это не так уж  важно, не  правда ли? Вопросов у меня  не много, и все
они  очень  прямые.  -  Голос  Теннисона  внезапно  стал  резким. -  Что вас
связывает с Морисом Граффом?
     - Я думал, Хелден вам все рассказала.
     -  Она  рассказала-то,  что вы сообщили  <i>ей.</i> Теперь извольте рассказать
<i>мне.</i> Я все же немного опытнее своей сестры  и не  собираюсь принимать все на
веру. За  долгие  годы  я  научился не  верить людям  на  слово.  Зачем  вам
понадобилось встречаться с Граффом?
     - Я искал вас.
     - <i>Меня?</i>
     <i>-</i> Не лично вас. Любого  из фон  Тибольтов. Мне  нужны  были сведения  о
вашей семье.
     - Почему вы обратились именно к Граффу?
     - Мне его рекомендовали.
     - Кто?
     - Я не помню.
     - Вы  <i>не  помните?</i>  В  Рио-де-Жанейро миллионы людей,  и вдруг  кто-то,
почему-то, случайно рекомендует вам обратиться именно к Морису Граффу.
     - Так оно и было.
     - Это смешно.
     - Погодите. -  Ноэль  попытался  восстановить цепочку событий,  которые
вывели его на Граффа. - Все началось в Нью-Йорке...
     - <i>Что</i> началось? Графф был в Нью-Йорке?
     - Нет, в Нью-Йорке было консульство. Я  пошел в бразильское консульство
на прием  к  атташе. Мне надо было выяснить, каким  образом можно установить
местонахождение семьи, эмигрировавшей в Бразилию в середине сороковых годов.
Сопоставив  факты,  атташе  догадался,  что  речь  идет  о  переселенцах  из
Германии, и  прочел мне целую лекцию про вторую натуру немцев,  про то,  что
лежит у них в подсознании.
     - Я понял. Продолжайте.
     - Потом  он  все же рассказал  мне,  что в Рио существует очень мощная,
сплоченная община немцев, которой верховодят несколько могущественных людей,
и все пытался отговорить меня от поисков пропавшей без вести семьи.
     Заявив,  что  затея  может  оказаться  опасной.  Наверное,  он  излишне
драматизировал ситуацию оттого, что я не назвал ему конкретных имен.
     - И слава Богу, что вы этого не сделали.
     - Когда я приехал в Рио, мне не удалось обнаружить никаких следов. Даже
иммиграционная картотека была сплошь фальсифицирована.
     -  Эта операция стоила  огромных  усилий очень многим  людям, -  горько
заметил Теннисон. - Другого способа защиты у нас не было.
     -  Оказавшись в  тупике, я  вспомнил слова атташе о том, что германской
общиной руководят некие могущественные люди, - продолжил Холкрофт. - Я пошел
в немецкий книжный  магазин и  навел у клерка справки о больших особняках. Я
назвал  эти  дома  "баварскими", но  клерк  сразу  понял,  что  именно  меня
интересует. Видите ли, я архитектор, могу описать...
     -  Понятно, - кивнул Теннисон. - Большие немецкие поместья,  в  которых
обитают наиболее влиятельные люди германской общины.
     - Именно.  Клерк  назвал  мне пару имен:  какого-то  еврея и Граффа. Он
сказал, что  поместье  Граффа  -  одно  из  самых  впечатляющих  строений  в
Бразилии.
     - Это правда.
     - Вот и все. Так я и вышел на Граффа. Теннисон даже не шелохнулся.
     - Что ж, вполне приемлемая версия, - заметил он уклончиво.
     - Я рад, что вы так считаете, - сказал Ноэль.
     - Я сказал, что версия приемлема, но не говорил, что верю вам.
     - Но у меня нет причин лгать вам.
     - Я не уверен, что, даже если бы они у вас были, вам хватило бы таланта
складно солгать. Я вижу лжецов насквозь.
     Ноэль был поражен:
     - Вы сейчас практически  слово  в слово повторили фразу Хелден, которую
она сказала мне в день нашего знакомства.
     - Я хорошо натаскал ее. Умение лгать - это искусство. И если у вас есть
способности к  этому искусству, то их надо развивать. Вы еще очень далеки от
совершенства.
     - На что вы намекаете, черт побери?!
     -  Я хочу сказать, что  вы - способный  дилетант.  Излагаете  все очень
складно, но  недостаточно профессионально.  Забываете  о краеугольном камне.
Надеюсь, вам, как архитектору, понятно, что я имею в виду?
     - Будь я проклят, если хоть что-то понял! Объяснитесь же!
     -  С  удовольствием.  Раздобыв  в  Бразилии  фамилию  фон  Тибольт,  вы
прилетаете в Англию и менее  чем за двенадцать часов по прибытии уже спите с
моей сестрой  в  предместье  Портсмута.  Между  тем  вы ничего  не  знали  о
<i>Теннисонах.</i> Каким же образом вам стала известна фамилия Бомонт?
     - Но я <i>знал о</i> Теннисонах.
     - Откуда? Кто вам назвал это имя?
     - Я уже говорил об этом Хелден... Ко мне в отель пришли  брат  и сестра
Карарра...
     - Ну да. Карарра. Весьма распространенная фамилия в Бразилии. Вам она о
чем-нибудь говорила?
     - Конечно нет.
     -  Итак, к  вам  в отель неизвестно откуда нагрянули какие-то Карарра и
объявили себя нашими близкими  друзьями. Но, как уже говорила вам Хелден, мы
не знаем никаких Карарра. Так что, мистер Холкрофт, надо  было вам продумать
свою легенду  получше. - Теннисон  возвысил голос: - Имя Бомонта  назвал вам
Графф, не правда ли? "Одесса" - "Одессе".
     - Да нет же! Графф вообще ничего не знает. Он думает, что вы до сих пор
прячетесь где-то в Бразилии.
     - Он так сказал?
     - Он  это  подразумевал. Карарра тоже подтвердили, что вы  находитесь в
Бразилии.  Они упомянули  какое-то  германское  поселение  на  юге  страны -
Катарина... или что-то в этом роде. Какая-то  гористая местность, населенная
немцами.
     -  Вы  прекрасно  справились с домашним заданием. Есть  такие  немецкие
поселения  -  называются  Санта-Катарина.  Но  давайте-ка  вернемся  к  этим
неуловимым Карарра.
     Ноэль вдруг четко вспомнил испуганных брата и сестру.
     - Может, они неуловимы для вас,  но не для меня.  А у вас, должно быть,
плохая память. Или вы никудышный друг.  Карарра говорили, что почти не знают
Хелден, но вас помнят очень хорошо.  Они  чертовски  рисковали, когда шли на
встречу со мной. Португальские евреи, которые...
     - <i>Португальские... -</i> прервал его Теннисон, внезапно насторожившись. - О
Господи! Они скрывались под фамилией Карарра... Опишите их!
     Холкрофт рассказал, как выглядели брат и сестра Карарра.
     - Они вернулись из прошлого... - шепотом произнес Теннисон, когда Ноэль
обрисовал Карарра. - Из прошлого,  мистер Холкрофт. Все  совпадает.  Фамилия
Карарра в  качестве  прикрытия. Португальские евреи.  Санта-Катарина...  Они
вернулись в Рио.
     - Кто?
     - Их  настоящая  фамилия Монтелегрес.  С тех пор  прошло  лет  десять -
двенадцать... Все, что  они  рассказали вам о себе, -  легенда,  так  что вы
никогда не смогли бы установить их личностей даже по наитию.
     - А что произошло двенадцать лет назад?
     - Детали я опущу - они  не столь важны, но  нам пришлось вывозить детей
из  Рио и  прятать в  Санта-Катарине.  Их родители  помогали  израильтянам и
поплатились за  это  жизнью. За детьми тоже охотились. Пришлось отправить их
на юг.
     - Значит, в Санта-Катарине знают о вас?
     - Да, кое-кому наши имена там известны. В Санта-Катарине  располагалась
наша основная  база, на  которой мы разрабатывали  все  операции.  Размещать
штаб-квартиру в Рио было слишком опасно.
     - Какие операции? Кто это "мы"?
     -  Те, кто боролся  в  Бразилии  против  "Одессы".  -  Теннисон покачал
головой. - Прошу извинить меня.  Хелден права: я  был несправедлив к вам. Вы
говорили правду.
     Ноэлем овладело  странное чувство  - словно его  вдруг реабилитировали,
хотя оправдываться ему  было не в  чем. Ему стало  неловко  перед человеком,
который всю жизнь боролся с "Одессой", спасал  сирот от неминуемой гибели, -
ведь  это  он научил его любимую  женщину  искусству выживания... А Холкрофт
теперь собирается его допрашивать. Но у него ведь действительно есть вопросы
к Теннисону. И не время сейчас для сантиментов.
     -  Теперь  моя  очередь  спрашивать,  -  сказал Ноэль. - Вы  со  своими
вопросами управились  быстро; понятно, вы  знаете о многих  неизвестных  мне
вещах, но я не уверен, что вы очень уж распространялись.
     - Если один  из ваших вопросов касается  Тинаму,  - ответил Теннисон, -
то, уж извините, я отвечать не буду. Слышать о Тинаму не желаю!
     - Что вы сказали?! - обалдел Холкрофт.
     - Что слышали. Я не намерен обсуждать с вами Тинаму. Это не ваше дело.
     - А по-моему, мое! Что ж, давайте и я сформулирую свою позицию: если вы
не желаете говорить о Тинаму, то нам с вами говорить <i>вообще</i> не о чем.
     Теннисон был весьма озадачен заявлением Холкрофта.
     - Вы это серьезно? - спросил он после паузы.
     - Абсолютно.
     -  Тогда постарайтесь  меня  понять.  Я  не  могу допустить,  чтобы  по
какой-либо случайности  или  из-за  чьей-то небрежности информация о  Тинаму
попала в ненадежные руки. Пусть это маловероятно  - в данном случае для меня
это не аргумент. Если я все правильно рассчитал - а я полагаю, что так оно и
есть, - то вы получите ответ через несколько дней.
     - Неубедительно!
     -  Хорошо.  Делаю  еще один шаг  вам  навстречу.  Тинаму  был обучен  в
Бразилии "Одессой". Пожалуй, не  найти на всем свете  человека, который знал
бы о нем больше меня. Я выслеживаю его шесть лет.
     Ноэль на несколько мгновений лишился дара речи.
     - Вы... шесть лет?
     -  Да.  Пора  его прикончить. Он  готовит  новое  убийство.  Британской
разведке об этом тоже  известно. Именно  поэтому они  и вышли на  контакт  с
вами.
     - А почему <i>вы</i> не  хотите сотрудничать с МИ-5? Бог ты мой, знаете ли вы,
что они о вас думают?!
     - Я знаю, что кто-то пытается <i>навязать</i> им это  мнение, потому и не хочу
с  ними  связываться.  У  Тинаму везде  свои  люди,  причем многие  даже  не
подозревают, что работают на него.
     - Вы сказали, что я получу ответ через несколько дней.
     - Если я ошибся в своих расчетах, то расскажу вам все сам. И даже пойду
к англичанам вместе с вами.
     - Через несколько  дней...  Хорошо. Мы еще поговорим  о  Тинаму  "через
несколько дней".
     - Что ж, а теперь я готов отвечать на другие ваши вопросы. Мне скрывать
нечего.
     -  Итак, вы  были  знакомы  в Бомонтом, знали,  что он агент  "Одессы",
обвиняли меня в том, что я вышел на него через  Граффа, а сами позволили ему
жениться  на  вашей  сестре.  Как  это  понимать:  "Одесса"   породнилась  с
"Одессой"? Может, вы тоже агент "Одессы"?
     Теннисон не колебался ни секунды:
     <b>-</b>  Тут  дело в  приоритетах. Интересы дела  должны быть выше  интересов
личности. Если коротко, то свадьба была спланирована. Гретхен уже не та, что
раньше, но ненависть к нацистам сохранила  прежнюю.  Выйдя замуж за Бомонта,
она  пошла на жертву гораздо большую, чем  мы с вами. Зато теперь мы знаем о
каждом шаге ее супруга.
     -  Но  ведь  Бомонту известно, что  вы  -  фон  Тибольт!  Почему он  не
расскажет об этом Граффу?
     - Спросите у него. Может, он вам и скажет.
     - <i>Вы</i> мне скажите!
     - Он боится! -  пояснил Теннисон. -  Бомонт -  свинья. Даже  в делах он
нечистоплотен. Он все меньше и меньше работает на "Одессу" - и то лишь когда
его припугнут.
     - Я вас не понимаю.
     - Видите ли, у  Гретхен есть  свои...  скажем так,  средства убеждения.
Думаю, вы уже испытали их действие на себе. Кроме того, на банковских счетах
Бомонта  осели  значительные  суммы,  следы  которых  тщетно  ищут во многих
странах. Вдобавок ко всему он боится разоблачений Граффа, с одной стороны, и
моих - с другой. Он служит нам обоим, но, конечно, более полезен мне, нежели
Граффу. Действовать самостоятельно Бомонт не в состоянии.
     - Если вам  заранее  известен каждый его шаг, то вы  должны были знать,
что  Бомонт находился на борту того самолета, летевшего в Рио. Вы знали, что
он охотится за мной.
     - Каким образом?! Я же <i>вас</i> не знал.
     - Но он был на том самолете. Значит, кто-то послал его!
     - Когда Хелден рассказала мне эту историю, я сразу попытался разведать,
кто же это  мог  быть.  Узнал  я  совсем немного,  но  даже  эти мелочи меня
чрезвычайно  встревожили. Я  полагаю, что наш безвольный поросенок  выполнял
поручение какой-то третьей стороны. Кто-то раскрыл его связи с "Одессой" и с
помощью шантажа заставил работать на себя. Как Графф. Как я.
     - Кто же это?
     - Святый Боже, хотел бы я это знать! Мне известно лишь то,  что Бомонту
предоставили срочный отпуск, и он, бросив свой корабль в  Средиземном  море,
отправился в Женеву.
     -  В  Женеву?  - Память  возвратила  Ноэля  к  мгновениям,  заполненным
суматохой и воплями бегущей толпы... Это случилось  на вокзальной платформе.
На <i>бетонной  вокзальной  платформе.</i> Завязалась драка; какой-то человек упал,
обливаясь кровью;  другой  бросился в погоню за  третьим. Мимо пробежал  еще
один: под густыми, черными с сединой бровями - расширенные от ужаса глаза...
Изумленный Холкрофт пробормотал: - Да, это Бомонт. Он был в Женеве.
     - Я вам только что об этом говорил.
     -  Вот,  оказывается, где я увидел его впервые. А  то  все никак не мог
вспомнить. Значит, он преследует меня от самой Женевы.
     - Я не понимаю, о чем вы говорите.
     - Где сейчас находится Бомонт? - спросил Ноэль.
     - На корабле. Несколько  дней назад Гретхен отправилась  на  встречу  с
ним. Думаю, они увидятся в Сен-Тропе.
     <i>Завтра я  уезжаю на Средиземноморье.  К  человеку, которого ненавижу...</i>
Теперь все  становится ясно.  Может  быть,  Теннисон не единственный  в этой
комнате человек, ошибавшийся в своих предположениях.
     - Мы должны выяснить,  кто направил  Бомонта по  моему следу,  - сказал
Ноэль,  припомнив  незнакомца в  черной  кожаной куртке. Теннисон  прав.  Он
пришел к такому же выводу: интерес к Женеве проявляет <i>кто-то</i> еще.
     - Согласен, - ответил Теннисон. - Хотите, чтобы мы работали вместе?
     Искушение ответить утвердительно  было велико. Но  Холкрофт еще не  все
выяснил. Заключать договор пока было рановато.
     -  Посмотрим, - ответил он. - Прежде чем принять  решение, я  хотел  бы
задать вам еще два  вопроса. И предупреждаю, что требую немедленных ответов.
Никаких "нескольких дней".
     - Договорились.
     - Вы убили кого-то в Рио. У Теннисона сузились зрачки.
     - Это Хелден вам сказала?
     - Я должен был знать об этом. И Хелден прекрасно меня поняла. Договор о
Женеве исключает  всякие сюрпризы. Если человека могут подвергнуть  шантажу,
то я не имею права вводить его в дело.
     - Понятно, - кивнул Теннисон.
     - Так кто же стал вашей жертвой?
     - У вас сложилось превратное впечатление обо мне, - ответил Теннисон. -
Я человек  не скрытный. И могу безо всяких угрызений совести рассказать вам,
кого  именно я убил.  Но  меня  волнует  другое:  каким  образом  вы  будете
проверять подлинность моего рассказа? Никто не может меня шантажировать. Это
исключено. Но как мне убедить в этом вас?
     - Начните с имени жертвы.
     - Мануэль Карарра.
     - Карарра?
     - Да.  Монтелегрес сознательно выбрали себе  в  качестве прикрытия  эту
фамилию.  Они  знал,  что,  услышав фамилию Карарра,  я сразу  по ассоциации
вспомню несчастных брата  и сестру. Карарра был одним  из  самых влиятельных
людей в стране.  Он возглавлял палату представителей, но служил не Бразилии,
а Граффу. "Одессе".  Я  убил его  семь лет назад, и, случись  мне  убить его
снова, я не раздумывал бы ни минуты.
     Ноэль пристально взглянул на Теннисона:
     - Кто знал об этом?
     -  Несколько стариков. В живых из них сегодня остался только один. Могу
назвать вам его имя. Он никогда не проговорится об убийстве.
     - Почему?
     - Как говорится, под влиянием изменившихся обстоятельств. Перед тем как
улететь  из Рио, я встретился с ним и  недвусмысленно намекнул, что ежели он
вздумает преследовать меня, то  я предам гласности все,  что знаю о Карарре.
Консерваторы мигом лишатся ореола  мучеников.  А  бразильская консервативная
партия вряд ли потерпит подобное безобразие.
     - Мне нужно имя.
     - Я напишу  вам  его на листке. - Теннисон  достал ручку и  черкнул два
слова.  -  Думаю,   вам  не  составит  труда  связаться  с  ним   по   линии
трансатлантической связи.  Много говорить  не  придется -  упоминания  моего
имени в сочетании с именем Карарры будет вполне достаточно.
     - Я так и поступлю.
     - Сделайте одолжение, ради Бога, - сказал Теннисон. - Он подтвердит мои
слова.
     Холкрофт  и Теннисон  в  упор  разглядывали  друг  друга.  Разделял  их
какой-нибудь фут.
     -  Пять  лет назад  в лондонском метро произошла  трагедия, - продолжал
Ноэль.  -  Погибло  много  народу,  в  том  числе  и   сотрудник  "Гардиан",
подписавший от имени  газеты  контракт с вами. Это был единственный человек,
который знал о вас все и мог  пролить свет на то, как и почему вас наняли на
работу.
     Взгляд Теннисона сразу похолодел.
     - Я тогда  был в шоке, от которого  не вполне оправился до сих пор. Что
именно вас интересует?
     -.Несколько  дней тому назад случился еще один  трагический инцидент. В
Нью-Йорке.  Опять были  убиты ни  в чем не  повинные люди,  но  погиб  и тот
человек, на жизнь которого покушались террористы. Я очень любил его.
     - Я вынужден повторить, Холкрофт: что вас интересует?
     -  Трагедия в Нью-Йорке очень похожа на лондонскую, не правда  ли? МИ-5
ничего не  известно  про случай в  Нью-Йорке,  зато относительно  лондонской
бойни у разведки есть весьма определенное мнение. Сопоставив обе трагедии, я
пришел к весьма тревожным выводам: между ними есть связь. Что вам известно о
лондонской трагедии?
     Теннисон весь напрягся.
     - Поосторожнее,  пожалуйста, -  сказал он. -  Британцы  слишком  далеко
зашли.  Что   вам   от  меня  надо?  Какими  еще  способами  вы  собираетесь
дискредитировать меня?
     - Хватит молоть чепуху! - повысил  голос Ноэль. - Что случилось тогда в
метро? '
     -  Я был  <i>там!  -</i> Теннисон вдруг яростно  рванул  на груди  рубаху.  От
ключицы через всю грудную клетку тянулся страшный шрам. - Я ничего не знаю о
трагедии в Нью-Йорке, но о лондонской трагедии я буду помнить всю жизнь. <i>Это</i>
напоминает мне о Лондоне каждый день: сорок семь швов -  от горла до живота.
Пять лет назад в Лондоне был  момент,  когда мне показалось,  что моя голова
наполовину отрезана от туловища. А тот человек, о котором вы столь загадочно
выражаетесь, был моим лучшим  другом в  Англии! Он помог  нам  выбраться  из
Бразилии. И тот, кто убил его, хотел убить и меня! Я был с ним в тот день.
     - Я не знал... Англичане мне об этом ничего не говорили. Им неизвестно,
что вы были тогда в метро.
     - А  вы попросите  их, пусть проверят. Думаю, регистрационную  запись в
одной  из лондонских  больниц  найти будет  нетрудно. -  Теннисон возмущенно
покачал головой. - Простите, я не должен был сердиться на вас. Вы тут ни при
чем. Это все англичане - для них все средства хороши.
     - Может, они действительно не знали.
     -  Наверное.  Из того поезда извлекли сотни раненых. Десятки лондонских
больниц были переполнены пострадавшими, и в ту ночь врачам было, конечно, не
до имен. Однако МИ-5 вполне  могла  бы  разыскать меня, если  бы захотела. Я
пролежал в больнице несколько дней. - Теннисон резко оборвал свою речь. - Вы
говорили,  что  в  Нью-Йорке убили  какого-то  человека,  которого вы  очень
любили? Что произошло?
     Ноэль рассказал,  как  все было, и  о  том,  какую  версию происшедшего
выдвинул  Дэвид  Майлз. Он  не видел  никакого смысла  скрывать  что-либо от
человека, на чей счет он, оказывается, так сильно заблуждался.
     В конце концов оба они пришли к единодушному мнению.
     <i>Я полагаю,  что  наш безвольный  поросенок выполнял  поручение какой-то
третьей стороны.</i>
     <i>Какой именно?</i>
     <i>Святый Боже, хотел бы я это знать!</i>
     <i>Кто-то еще.</i>
     <i>Человек  в черной  кожаной куртке. Дерзкий  тип из  темного берлинского
переулка, который хотел умереть... Умолял Холкрофта застрелить его. Не желал
говорить,  кто он  и  откуда  взялся.  Некто  -  или нечто -  гораздо  более
могущественный и осведомленный, чем "Возмездие" и "Одесса".</i>
     <i>Кто-то еще.</i>
     Ноэль, рассказав Теннисону все, почувствовал огромное облегчение,  чему
весьма    способствовала    и    манера   Теннисона   слушать   собеседника.
Сосредоточенный взгляд его серых в крапинку глаз ни  на  минуту не отрывался
от лица Холкрофта.
     -  Вот все, что  я знаю,  -  завершил Ноэль  свой рассказ, ощущая  себя
совершенно опустошенным. Теннисон кивнул:
     -  Наконец-то  мы  нашли общий  язык,  не  правда  ли? Мы  должны  были
рассказать друг другу, что у  каждого  на уме. Каждый из нас думал о другом,
как о враге, и оба мы ошибались. Теперь нам есть чем заняться.
     -  Как давно вы знаете о Женеве? - спросил Холк-рофт. - Гретхен сказала
мне, будто  вы поведали ей о человеке, который придет  однажды  поговорить о
странном договоре.
     -  О Женеве я  знаю  с  детства. Мама говорила мне, что  в этом  городе
спрятаны огромные деньги, которые должны быть использованы для большого дела
-  искупления тех страшных злодеяний, что вершились во имя Германии  людьми,
недостойными зваться истинными немцами. Правда, это все, что мне известно. О
подробностях я не знаю.
     - Значит, вы не знакомы с Эрихом Кесслером?
     - Имя припоминаю, но очень смутно. Я тогда был еще ребенком.
     - Кесслер вам понравится.
     -  Если он такой, каким вы мне  его описали, то я уверен, что так оно и
будет. Вы сказали, он приедет в Женеву с братом. Разве это дозволяется?
     - Да. Я обещал позвонить ему в Берлин и сообщить дату.
     -  Почему бы вам не подождать до завтра  или до послезавтра?  Позвоните
ему из Сен-Тропе.
     - Бомонт?
     -  Бомонт,  -  процедил  сквозь  зубы Теннисон. -  Я думаю,  нам  нужно
встретиться  с  нашим  безвольным поросенком.  Ему  есть  что  сказать  нам.
Например,  о том, на кого  он работает в последнее время. Кто  послал его на
женевский  вокзал?  Кто платил ему - или  кто его шантажировал - за слежку в
Рио-де-Жанейро или в Нью-Йорке? Когда мы узнаем это, нам станет ясно, откуда
взялся незнакомец в черной кожаной куртке.
     <i>Кто-то еще.</i>
     Ноэль взглянул на часы.  Почти шесть. Они беседуют  с  Теннисоном более
двух часов, но обсудить еще предстоит массу вопросов.
     -  Не хотите ли вы отобедать  со  мной  и с вашей сестрой?  - предложил
Холкрофт.
     - Не могу, друг мой. Мы продолжим  беседу по пути в Сен-Тропе. А сейчас
мне нужно  позвонить кое-куда  и  еще  заглянуть  в  свое  досье. Мне нельзя
забывать о том, что я журналист. Где вы остановились?
     - О отеле "Георг V". Под именем Фреска.
     -  Я позвоню  вам вечером, -  сказал  Теннисон, протягивая на  прощанье
руку. - Встретимся завтра.
     - До завтра.
     -  И  кстати,  если  мое благословение  для  вас  что-либо  значит,  то
считайте, что вы его получили.

     Иоганн фон Тибольт стоял у перил террасы, обдуваемый холодным  вечерним
ветром. Глянув вниз, он увидел,  как Холкрофт вышел из подъезда и зашагал по
тротуару прочь.
     Все  оказалось  предельно просто.  Тщательно  продуманная  и  мастерски
исполненная оркестровка лживых измышлений, россыпи благодарностей вперемежку
с  беспардонными обвинениями и внезапными  откровениями достигли своей цели:
Холкрофт поверил. Старик из Рио будет поднят  по тревоге; Тибольту есть  что
ему сказать.  В архиве лондонского госпиталя  скоро появится соответствующая
история  болезни,  даты  и  записи которой  будут полностью  соотноситься  с
трагическим  инцидентом,  происшедшим  пять   лет  назад  на  станции  метро
"Чаринг-Кросс". И если  все  пойдет по  плану, то  в вечерних  газетах будет
опубликовано  сообщение  еще  об одной трагедии.  Морской  офицер  вместе  с
супругой пропали без вести, выйдя на прогулочном катере в Средиземное море.
     Фон  Тибольт улыбнулся. Все идет, как  было запланировано  тридцать лет
назад.  Теперь даже "Нахрихтендинст"  будет не в силах остановить Теннисона.
Через пару дней "Нахрихтендинст" кастрируют.
     Наступает время Тинаму.
     <b><i>Глава 30</b></i>
     Ноэль стремительно вошел в вестибюль отеля "Георг V". Он горел желанием
поскорее добраться в  свой номер и  увидеться с Хелден. Женева теперь совсем
близко. А завтра, когда они  встретятся в Сен-Тропе с Бомонтом и выведают  у
того всю правду, до Женевы и вовсе будет рукой подать.
     Холкрофту  не  терпелось также узнать,  звонил ли Буоновентура. Альтина
обещала сыну, что будет держать Сэма в курсе всех своих дел. Майлзу известно
лишь то,  что мать Ноэля вылетела из Мехико в Лиссабон. Почему в Лиссабон? И
кто следил за ней?
     Холкрофт вновь вспомнил человека в черной кожаной куртке. Его застывший
взгляд,  готовность  принять смерть...  <i>Убей  меня -  на  мое  место встанет
другой; убьешь того - его заменит третий.</i>
     Лифт был  свободен,  и уже  через несколько  секунд Ноэль был  на своем
этаже. Двери  кабины открылись... и у Холкрофта  перехватило дыхание:  прямо
перед ним стоял тот самый "проклятый" щеголь из Сакрэ-Кер, который обыскивал
его при свечах.
     - Добрый вечер, мсье, - поздоровался "проклятый".
     - Что ты здесь делаешь? Что с Хелден? С ней все в порядке?
     - Она может и сама ответить на ваши вопросы.
     - Ты  тоже  можешь! - Холкрофт заломил  щеголю руку  и развернул его  к
своим дверям.
     - Уберите руки! - возмутился щеголь.
     -  Уберу -  как только  об этом попросит Хелден. Пошел! - Ноэль поволок
"проклятого" по коридору, добрался до своего номера и постучал в дверь.
     Дверь распахнулась через несколько  секунд. Хелден  стояла в  прихожей,
держа в руке свернутую газету. Она, конечно, не ожидала  увидеть их  вдвоем,
но Холкрофт заметил, что взгляд ее скорее печальный, нежели удивленный.
     - Что случилось? - спросила она.
     -  Я  тоже хотел  бы это знать, но он  отказывается  отвечать. -  Ноэль
втолкнул щеголя в комнату.
     - Ноэль, <i>пожалуйста.</i> Ты же знаешь, он - свой.
     - Я хочу знать, почему он здесь.
     -  Это  я ему  позвонила. Он всегда  должен знать,  где  я нахожусь. Он
сказал,  что ему  необходимо встретиться со  мной.  Кажется,  он принес  нам
печальное известие.
     - Что такое?
     - А вы  прочтите  газеты, - сказал щеголь. -  Там и английская есть,  и
французская...
     Холкрофт взял с кофейного столика "Геральд трибюн".
     - На второй странице, - подсказал щеголь, - в левом верхнем углу.
     Ноэль развернул газету, разгладил шуршащую страницу и почувствовал, как
в нем закипает гнев. Еще через секунду его окатило ужасом.
     "МОРСКОЙ ОФИЦЕР И ЕГО СУПРУГА ПРОПАЛИ БЕЗ ВЕСТИ В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ
     Сен-Тропе. Энтони Бомонт, высокопоставленный морской офицер британского
королевского флота, неоднократно награждавшийся орденами капитан патрульного
судна "Арго",  и его жена, прибывшая к своему супругу в этот курортный город
на выходные дни, по всей вероятности, утонули, после того как их прогулочный
катер попал  в  жестокий  шторм  в  нескольких  милях  к  югу  от скалистого
побережья Сен-Тропе, Спасателям, облетевшим место предполагаемой катастрофы,
удалось разглядеть  с самолетов затонувшее судно, по очертаниям напоминающее
пропавший  катер.  Не получив никаких  известий от  капитана  Бомонта и  его
супруги  в  течение  последних сорока  восьми  часов,  заместитель  Бомонта,
лейтенант    Морган    Льюэллен    немедленно    издал     приказ     начать
поисково-спасательные  работы.  Адмиралтейство   пришло  к  заключению,  что
капитан "Арго" и миссис Бомонт погибли в результате  трагического инцидента.
Детей у погибших не было".
     - О Господи... - прошептал Холкрофт. - Тебе брат сообщил?
     - Про  Гретхен? -  переспросила  Хелден.  -  Да.  Она перенесла столько
страданий, мучилась всю жизнь... Из-за этого Гретхен и не хотела видеться со
мной.  Она не хотела, чтобы я  знала, почему она пошла на это, почему  вышла
замуж за Бомонта. Гретхен боялась, что  я догадаюсь об истинной подоплеке ее
отношений с Бомонтом.
     -  Если то,  о  чем ты  говоришь,  - правда, - подал голос щеголь, -  и
Бомонт был агентом "Одессы", то мы не должны верить этой заметке ни на йоту.
     -  Это  он  про  твоего берлинского  друга,  -  пояснила  Хелден.  -  Я
рассказала ему  о том, что у  тебя  в Берлине есть приятель,  который обещал
довести твои сомнения насчет Бомонта до сведения англичан.
     Ноэль понял.  Хелден  намекала, что она  ничего  не сказала щеголю  про
Женеву. Он повернулся к "проклятому":
     - Что же произошло на самом деле, по-твоему?
     -  Если  англичане  обнаружили,  что  в  высших  военно-морских  кругах
действовал  агент  "Одессы" -  тем  более  командовавший кораблем  береговой
охраны, или, попросту говоря, судном-шпионом, - то это означало бы для них в
очередной раз  оказаться в дураках.  Естественно, они постарались избавиться
от  Бомонта.  Быстрая  казнь - наилучший  из всего  арсенала способов  этого
добиться. Никаких расследований не будет.
     - Способ, надо признать, весьма жестокий.
     - Но и ситуация, в которую попали англичане, весьма щекотливая.
     - И они могли убить невинную женщину?
     - Даже глазом  не  моргнув, если у них были хоть малейшие сомнения в ее
невиновности.  В  любом   случае   намек  будет  понят.  "Одессу"  англичане
предупредили.
     Ноэль брезгливо отвернулся и обнял Хелден.
     -  Прости меня, -  сказал  он. -  Представляю,  каково тебе сейчас... Я
очень хотел бы тебе помочь, но без твоего брата мне вряд ли это удастся.
     Хелден пытливо взглянула на него:
     - Вы поверили друг другу?
     - Да. Мы теперь вместе.
     - Значит,  времени  для  причитаний нет,  не так ли? Я  остаюсь сегодня
здесь, - обратилась она к щеголю. - Это дозволено? Меня смогут прикрыть?
     - Конечно, - ответил тот. - Я обо всем распоряжусь.
     - Спасибо. Ты настоящий друг. ? Щеголь усмехнулся:
     - Боюсь, что мистер  Холкрофт  в это не  верит. Что  ж, значит, ему еще
долго учиться разбираться в людях. - Он откланялся и направился к двери. Уже
взявшись за дверную ручку, он еще раз повернулся  к  Холкрофту: -  Я заранее
извиняюсь,  если  мои слова  покажутся  вам странными, мистер  Холкрофт,  но
будьте  терпимее.  Ваши  отношения с  Хелден,  например,  мне кажутся  очень
подозрительными.  Но я не  вмешиваюсь. Я вам  верю. Но учтите,  если  вы  не
оправдаете эту веру, мы вас убьем. Я просто подумал, что вам следует об этом
знать.
     "Проклятый"  поспешно ретировался. Ноэль  довольно  решительно двинулся
было за ним, но Хелден придержала его за руку.
     -   Пожалуйста,   дорогой.  Ему  тоже  нужно   многому  научиться.   Он
<i>действительно</i> друг.
     -  Этот  друг  -  совершенно невыносимый  ублюдок. -  Холкрофт  перевел
дыхание. -  Прости  меня. У  тебя  и  <i>гак</i> полно  забот,  а  тут  я со своими
глупостями.
     - Но он грозился тебя убить.
     -  А кто-то уже  убил  твою сестру. Если принять это  во внимание, то я
конечно же поступил глупо.
     - Давай не будем об этом. Нам нельзя терять время. Звонил  Буоновентура
и оставил телефон, по которому  его можно найти. Вон он, записан на листочке
рядом с аппаратом.
     Ноэль подошел к ночному столику и взял листок с номером.
     - Мы с твоим братом собирались завтра ехать в Сен-Тропе, чтобы выведать
у Бомонта  все,  что  ему известно.  Так  что  для Иоганна новость  окажется
печальной вдвойне.
     - Я позвоню  ему  сама. Они были очень близки  с Гретхен. А в молодости
вообще не разлучались ни на минуту. Где он сейчас?
     -  Честно говоря,  не  знаю.  Он  ничего не  сказал.  Обещал  позвонить
вечером. - Холкрофт  снял телефонную  трубку и  попросил оператора соединить
его с Буоновентурой.
     - Тогда я  сама  поговорю с  ним, когда он  позвонит, - сказала Хелден,
отходя к окну.
     Трансатлантическая линия связи оказалась свободной: с Кюрасао соединили
в течение минуты.
     - Старик,  да ты богач,  оказывается! - раздался в трубке голос Сэма. -
Хорошо,  что  мне  не  приходится  оплачивать  твои счета.  Ну  что,  Ноули,
нагляделся на этот чертов мир?
     - Я много на что нагляделся, Сэм. Моя мать тебе звонила?
     -  Ага.  Просила  передать,  что  хочет  встретиться  с тобой в  Женеве
примерно через недельку. Ты должен остановиться там в отеле "Д'Аккор", но об
этом никому ни слова.
     -  В Женеве?  Она едет  в  Женеву? Какого черта она вообще  выехала  из
дому?!
     - Она говорит, что дело принимает опасный оборот. Ты должен держать рот
на замке  и не  предпринимать никаких действий,  пока не встретишься с  ней.
Должен тебе сказать, что леди была очень и очень расстроена.
     - Надо  было мне  позвонить  ей.  Телефон или  адрес  -  она  ничего не
оставляла?
     - Ничегошеньки, дружок. По-моему, она очень торопилась, да и связь была
гнилая.  Она звонила аж  из  Мехико. Послушайте, ребята,  может,  кто-нибудь
расколется: что происходит?
     Холкрофт  отрицательно  покачал  головой,   словно  Буоновентура  сидел
напротив.
     - Извини, Сэм. Как-нибудь в другой раз. Обещаю.
     -  Ладно.  Может, и вправду расскажешь.  Я всегда готов. Смотри  там  -
следи  за  собой. Матушка  у  тебя  -  просто  прелесть.  Так что  уж побудь
примерным мальчиком.
     Холкрофт повесил  трубку. Приятно иметь такого друга, как Буоновентура.
"Наверное, он для меня такой же верный друг, как тот щеголь - для Хелден", -
вдруг поймал себя на мысли Ноэль. Интересно, что имела в виду Хелден,  когда
спрашивала у "проклятого" насчет прикрытия? Для чего ей прикрытие? И кто  ее
прикрывает?
     - Мама вылетела в Женеву, - сообщил он Хелден.
     - Я уже поняла, - ответила она, поворачиваясь от окна. - Ты расстроен?
     - Да. За ней кто-то следил в Мехико. Майлз схватил шпиона в  аэропорту,
но тот успел проглотить цианистый калий, прежде чем полиции удалось что-либо
выяснить.
     - "Убей меня - на мое место встанет  другой. Убьешь  того - его заменит
третий". Кажется, так?
     - Да. Я уже об этом думал.
     - А Иоганн знает?
     - Я рассказал ему все.
     - И что он об этом думает?
     - Он теряется в догадках. Ключом ко всему был Бомонт. Нам теперь некуда
деваться, кроме Женевы. Будем надеяться на то, что нас никто не остановит.
     Хелден подошла к нему.
     - Скажи мне, что они - кем бы они ни были - могут с вами сделать?  Если
вы втроем  придете в банк - благоразумные,  согласные во всем господа,  - то
дело будет сделано. Ну что они смогут сделать?!
     - Ты сама ответила на этот вопрос прошлой ночью.
     - То есть?
     - Они могут убить нас.
     Зазвонил телефон. Холкрофт снял трубку:
     - Алло?
     - Это Теннисон. - Голос в трубке прозвучал напряженно.
     - С вами хотела поговорить сестра, - сказал Холкрофт.
     - Погодите минутку, -  попросил Теннисон. - Мне сперва нужно поговорить
с вами. Она уже знает?
     - Да. Вам, я вижу, тоже все известно.
     -  Мне  сообщили из  редакции.  Выпускающий редактор знал, как  мы были
близки с Гретхен. Это ужасно.
     - Если бы я только мог как-то вас утешить...
     -  Я ведь  тоже не могу вернуть  вам  отчима... Увы, с трагедиями нужно
справляться  самому. Никто не  сможет помочь  тебе, когда  случается  такое.
Хелден вас поймет.
     - Скажите,  вы не верите версии,  опубликованной в газетах?  Про катер,
попавший в шторм?
     - В то, что они вышли  в море и не вернулись,  - верю. В то, что в этом
виноват Бомонт, - нет,  не  верю. Слишком неправдоподобно. Каким  бы мерзким
типом ни был Бомонт - моряк он  отличный. Он  чуял  шторм за двадцать  миль.
Если бы он был на катере, то успел бы причалить к берегу задолго до бури.
     - Кто же виноват в таком случае?
     - Друг мой, мы с вами прекрасно знаем кто. Тот, на кого он работал. Они
направили Бомонта в Рио следить за вами, а вы  его раскололи: зачем им такой
агент?  - Теннисон сделал  паузу. -  У меня создается впечатление,  что  они
знали о нашем намерении ехать  в Сен-Тропе. Но они не смели убивать Гретхен.
Этому нет оправдания. Никакого.
     - Я очень сожалею. Господи, я чувствую себя виноватым.
     - Вы тут ни при чем.
     -   Может,  к  этому  все  же  приложили  руку  англичане?  -  высказал
предположение  Холкрофт. - Я  рассказал про Бомонта  Кесслеру, и  он  обещал
передать информацию о нем в Лондон. По дипломатическим каналам.  Быть может,
англичане не  стали мириться  с  тем,  что капитан  разведывательного  судна
оказался агентом "Одессы"?
     -  Искушение  убрать  Бомонта  могло быть велико, но  никто из  властей
предержащих в Англии  не разрешил бы убивать Энтони. Они  запрятали бы его в
тюрьму  и  потихоньку выкачивали  из Бомонта информацию с помощью пыток,  но
убивать не стали бы.  Он был  им нужен.  В убийстве замешаны не те, кому оно
могло принести пользу, а те, для кого знания Бомонта представляли угрозу.
     Аргументы Теннисона были весьма убедительны.
     - Вы правы, -  сказал Холкрофт.  -  У англичан  не было никакой корысти
убивать Бомонта. Напротив, они должны были беречь его как зеницу ока.
     - Именно.  Кроме того,  не  следует  забывать  и  о моральном  факторе.
Возможно, МИ-6 и терпит урон от своекорыстных людей,  но  до убийств  они не
опускаются. Это для них - дурной  тон.  Они всеми силами стараются сохранить
свою  репутацию  и  готовы  на все, чтобы  восстановить ее,  если она  вдруг
пошатнется. И я  молю Бога, чтобы  мои представления об их щепетильности  не
оказались ложными.
     - Что вы имеете в виду?
     -  Я  сегодня вылетаю  в  Лондон. Завтра  утром  я  хочу  встретиться с
Пэйтон-Джонсом из МИ-5. Намереваюсь предложить ему сделку, перед которой он,
по-моему, устоять  не сможет. Есть  у меня на примете  некая птица,  которая
очень  быстро перемещается с места на место,  всякий раз так  меняя  окраску
перьев, что становится совершенно незаметной, сливаясь с окружающей средой.
     Холкрофт был столь же удивлен, сколь сбит с толку.
     - Мне казалось, что вы не хотите - и не можете - работать с ними.
     - А я буду работать не с ними, а с <i>ним.</i> Только с Пэйтон-Джонсом, и ни с
кем   другим.   Если  он  не   сможет  мне  этого  гарантировать,   то  наше
сотрудничество закончится, не начавшись.
     - Вы уверены, что он даст вам эти гарантии?
     -  У него нет  выбора.  Эта  птичка стала  навязчивой идеей  британской
разведки.
     - Серьезно? А что вы попросите взамен?
     - Доступ к секретным  материалам.  У англичан тысячи  секретных  досье,
относящихся  к  последним  годам  войны.  За  эти  досье  многие  бы  дорого
заплатили.  Где-то среди  них - и ответ  на  наш вопрос. Человек ли это, или
группа людей, или  банда фанатиков  - этого  я  не знаю,  но сведения о  них
наверняка хранятся  в архивах британской  разведки.  Нашим  соперником может
оказаться кто-нибудь из тогдашнего министерства финансов Германии или кто-то
из друзей  наших отцов, которому они верили и потому назначили ответственным
за что-либо. Может  статься, что конкурирует с нами кто-нибудь из участников
"Лох Торридон".
     - Кто-кто?!
     -  "Лох Торридон".  Так  называлась  операция по  шпионажу и  саботажу,
которую британская  разведка осуществляла с сорок первого по сорок четвертый
год. Суть операции заключалась в  том, что Великобритания высылала из страны
завербованных  подданных  Германии  и  Италии.  Те  устраивались  на  родине
работать на заводы, железную дорогу, в государственные учреждения и снабжали
англичан   необходимой   информацией,  а  также  саботировали   деятельность
различных  организаций, ведомств и предприятий. Общеизвестно, что англичанам
удалось внедрить своих  людей  и в министерство финансов  Германии...  Ответ
нужно искать в архивах.
     - И вы собираетесь среди тысяч  досье  отыскать  то  единственное? Если
даже оно существует, то на его поиски могут уйти месяцы.
     - Не обязательно.  Я  знаю, с  чего  начать: необходимо  искать  людей,
которые каким-либо образом были связаны с нашими отцами. -  Теннисон говорил
так быстро и так уверенно, что Ноэль не поспевал за ходом его мыслей.
     - Почему вы так уверены в  том,  что  эта информация  есть в английских
архивах? - спросил он.
     -  Потому  что  она  <i>должна</i>  там  быть. Я понял это после  сегодняшнего
разговора с вами. Тот  человек, который звонил вам в Нью-Йорке... его  потом
убили...
     - Питер Болдуин?
     -  Да. Агент МИ-6. Он знал о Женеве. Откуда? Из  архивов. Значит, будем
плясать от Болдуина.
     - Тогда ищите досье под грифом  "Код "Вольфшанце", - сказал Холкрофт. -
"Код "Вольфшанце"! Это, должно быть, то, что мы ищем!
     Теннисон вдруг умолк.  Холкрофт мог только догадываться, что происходит
на  противоположном конце провода: удивлен ли Теннисон или просто обдумывает
новые сведения.
     - Где  вы услышали об этом коде? - раздался, наконец, голос в трубке. -
Вы ничего не говорили мне об этом. И Хелден ничего не сказала.
     - Значит, мы просто запамятовали, - простодушно объяснил Холкрофт.
     - Нам следует  действовать очень осторожно, -  сказал  Теннисон. - Если
слово  "Вольфшанце" имеет какое-то  отношение к  Женеве, то нам нужно быть <i>в
высшей  степени</i>  осторожными. Англичане не  должны  знать о  "Вольфшанце". В
противном случае последствия будут катастрофическими.
     - Я тоже так полагаю. Но как вы объясните Пэйтон-Джонсу ваше стремление
проникнуть в архивы?
     - Отчасти я скажу ему правду, - ответил Теннисон. - Я хочу найти убийцу
Гретхен.
     - И ради этого вы готовы  отказаться от... птицы, за которой  охотились
шесть лет?
     - Ради этого и ради Женевы - да. От всей души! Ноэль был тронут.
     - Хотите, я сам предварительно переговорю с Пэйтон-Джонсом? - предложил
он.
     -  <i>Нет! -</i> вдруг  закричал Теннисон, но тут же понизил голос: - Я имею в
виду...  Вы  подвергнетесь слишком большой опасности.  Поверьте мне. Делайте
то, о чем я вас попрошу, пожалуйста. Вы с  Хелден должны находиться вне поля
зрения. Вам необходимо полностью самоизолироваться. Хелден нельзя появляться
на службе до тех пор, пока я снова не  свяжусь  с вами. Пусть  она будет при
вас, и постарайтесь на время стать невидимками.
     Холкрофт взглянул на Хелден:
     - Я не знаю, согласится ли она на это.
     - Я попытаюсь ее убедить. Передайте ей, пожалуйста, трубку.
     - Вы еще позвоните?
     -  Через  несколько  дней.  Если  переедете  в  другой отель,  оставьте
информацию,  где можно найти мистера Фреска. Хелден знает, кому позвонить. А
теперь дайте мне поговорить  с  сестрой.  Несмотря на все  наши различия, мы
теперь необходимы друг другу, как никогда прежде. И... Ноэль?
     -Да?
     - Будьте  добры к ней. Любите  ее. Вы  ей очень нужны. Холкрофт встал с
кровати и передал трубку Хелден.
     - Mein Bruder...28
     <b><i>Глава 31</b>
     "Код "Вольфшанце"!"</i>
     Фон Тибольт-Теннисон,  сидевший  в своем  маленьком  офисе  на  окраине
Парижа, яростно грохнул кулаком по столу.
     <i>"Код "Вольфшанце".</i> Эту магическую  формулу  выдал Питеру Болдуину Эрнст
Манфреди! Банкир играл в опасную, но искусную игру. Манфреди знал, что стоит
только  Болдуину  произнести священную  фразу  - и  он, Болдуин,  становится
трупом. Банкир, однако, вряд ли стал  бы раскрывать Болдуину, что  стоит  за
этой магической формулой, - это было  не в его интересах. Но Болдуин обладал
одним из самых могучих интеллектов в Европе. Удалось ли ему  сложить в целое
больше  фактов,  чем  предполагал  Манфреди?  Сколько он  успел  узнать? Что
находится в досье Болдуина, хранящемся в архивах МИ-5?
     Обратили  ли  в английской разведке  внимание  на  донесения  Болдуина?
Обычно МИ-5 отвергала все его проекты и отчеты.
     И теперь папка  с материалами, собранными  Болдуином, наверняка пылится
среди  тысяч и  тысяч  себе  подобных. Все  они  погребены  в  архивах,  ибо
информация, содержащаяся в тех папках, осталась невостребованной.
     <i>"Код "Вольфшанце".</i> Эта фраза почти никому ни о чем не  говорила, и даже
те несколько сот  региональных лидеров,  которые  о ней  знали,  считали  ее
простым  кодовым  сигналом:  скоро нам  будут  перечислены громадные  суммы,
которые следует употребить на какое-то дело.
     <i>"Дети Солнца".</i> Для них, рассеянных по всей земле, "Вольфшанце" означала
восстановление прав на первородство.
     Папки  Болдуина не  могут содержать  этой  информации,  потому  что это
просто   невозможно.  Но  те,  в  чьих  руках   материалы  Болдуина,   могут
воспользоваться всей остальной информацией.
     У Теннисона  единственный шанс добраться до  папок Болдуина. Англичанам
нужен Тинаму. Если МИ-5  сумеет схватить его, то английская  разведка сможет
вернуть  себе первенство среди  секретных  служб  - первенство, которое было
утеряно после многолетних провалов и дезертирства.
     МИ-5  получит  Тинаму,   а  взамен  поделится  со  своим   благодетелем
секретными   материалами.  Блестящая  выйдет  ирония:  проклятая  британская
разведка  -  этот тихий спрутообразный  монстр, разгромивший  Третий рейх, -
поможет становлению четвертого.
     Ибо МИ-5  получит сведения о том,  что  "Нахрихтендинст"  разворачивает
конспиративную  деятельность   невиданных   масштабов.   Англичане   поверят
человеку, который предоставит  эти сведения,  - они  не  смогут не  поверить
тому, кто преподнес им в подарок Тинаму.
     Теннисон шел по редакционным коридорам, сдержанно принимая поздравления
коллег по "Гардиан".
     Мимоходом  он  оценивающе разглядывал  женщин.  Каждая  из секретарей и
машинисток бросала  на  этого умопомрачительного мужчину призывные  взгляды,
давая  понять, что готова на  все, чего тот  ни  пожелает.  Теннисону  вдруг
пришло в голову, что ему, возможно, придется выбрать себе  в любовницы  одну
из  этих женщин. Его  возлюбленная Гретхен  ушла  в небытие,  но аппетиты-то
остались. "Да, - думал Теннисон, подходя к кабинету старшего редактора, -  я
непременно  выберу  себе   женщину".  Возбуждение  нарастает,  интенсивность
операции   "Вольфшанце"   повышается  с  каждым  часом...  Ему   потребуется
сексуальная разрядка. Она всегда ему требовалась, и Гретхен это очень хорошо
понимала.
     -  Рад  видеть  тебя,  Джон, -  встал  навстречу  из-за  стола  старший
редактор, протягивая Теннисону руку. - Боннский репортаж пойдет в завтрашнем
номере. Прекрасная работа.
     Теннисон сел в кресло напротив.
     - Есть новости, - сказал он. - Если доверять моим источникам информации
- а я им доверяю, - то скоро будет предпринято покушение на жизни нескольких
человек, которое может повлечь за собой кризис во всем мире.
     - О Господи... Собираешься написать об этом?
     -  Нет.  Писать об этом нельзя.  Я не  думаю, что мало-мальски солидная
газета может об этом написать. Старший редактор подался вперед:
     - В чем дело, Джон?
     -  В  следующий  вторник  состоится экономическое совещание  на  высшем
уровне...
     - Ну да. Как раз здесь, в Лондоне. Все восточные и западные лидеры...
     - В  том-то все  и дело.  Восток и  Запад.  Они съедутся  из  Москвы  и
Вашингтона,  Пекина и Парижа. Самые влиятельные люди на земле... -  Теннисон
выдержал паузу.
     - И что?
     - И двое из них будут убиты.
     - Что?!
     - Двоих собираются убить. Кого  именно убивать - для  киллеров значения
не имеет. Главное,  убьют лидеров  из  противоположных политических лагерей:
скажем,  президента  Соединенных Штатов и  председателя  Китайской  Народной
Республики. Или премьер-министра Великобритании и главу Советского Союза.
     - Но это невозможно! Принимаются беспрецедентные меры безопасности!
     -  Вовсе  они не беспрецедентны. Непременно будет следование кортежа по
городу, толпы  людей  на  улицах, разные  церемонии  и  банкеты...  Где  тут
гарантия абсолютной безопасности?
     - Ее должны обеспечить!
     - Против Тинаму нет защиты.
     - Тинаму?!
     - Ему обещан самый большой гонорар за всю историю.
     - Святый Боже...
     <i>-</i> Организацией, которая называется "Нахрихтендинст".

     Явочная квартира МИ-5  представляла  собой тускло  освещенную  комнату,
лишенную какой бы то ни было обстановки, кроме стола и двух  стульев, в доме
на восточной окраине Лондона.
     Агент  МИ-5  Пэйтон-Джонс пристально  разглядывал сидящего  через  стол
Теннисона.
     - Итак, - начал седовласый господин,  - вы хотите сказать, что я должен
верить  вашим россказням  главным образом потому,  что  вы желаете  получить
доступ к архивным материалам? Но это абсурд!
     - Другими доказательствами я не располагаю,  - ответил Теннисон. - Все,
что  я рассказал  вам, -  правда. У нас нет времени  на выяснение отношений.
Дорог каждый час.
     - Но  я  не  склонен к тому, чтобы меня обвел вокруг  пальца журналист,
который на  самом деле может оказаться не совсем простым корреспондентом. Вы
очень умный человек. И скорее всего, беспардонный лжец.
     - Святый Боже, если это  действительно так, то  с какой стати  я <i>здесь?</i>
Послушайте, я в  последний раз повторяю: Тинаму был обучен "Одессой" в горах
на  юге Бразилии!  Я  боролся  с "Одессой" всю жизнь; об  этом может  узнать
каждый,  кто  удосужится заглянуть  в мое  досье.  "Одесса"  выжила  нас  из
Бразилии, отрезав от всего, что мы создали там. Мне нужен Тинаму!
     Пэйтон-Джонс внимательно  изучал  своего собеседника. Злой  спор длился
уже примерно  полчаса.  Разведчик  безжалостно обрушивал на  Теннисона шквал
вопросов и  хлестких оскорблений. Это был испытанный  метод ведения допроса,
позволявший  отделить  правду  от  фальши. Было  очевидно,  что  англичанин,
наконец, был удовлетворен. Голос его стал мягче.
     -  Хорошо, мистер  Теннисон.  Давайте  прекратим  выяснение  отношений.
Насколько я понял, мы должны принести вам свои извинения?
     -  Извинения  будут  не  односторонними.  Просто я знал, что  мне лучше
работать в одиночку. Господи, кем мне только не приходилось прикидываться...
Если бы кто-нибудь  засек меня в обществе человека из вашей  конторы, то вся
моя работа пошла бы насмарку.
     - Тогда я прошу прощения за то, что мы вызывали вас к себе.
     - Эти моменты были крайне опасны для  меня. Я начинал чувствовать,  что
Тинаму ускользает.
     - Но мы его пока так и не поймали.
     - Но близки к этому. Теперь это - дело нескольких  дней. Удача будет на
нашей  стороне,  если мы  будем  предельно  пунктуальны  во  время  принятия
решений, если мы тщательнейшим  образом проверим  улицы,  по  которым  будут
следовать делегации, залы заседаний, места предстоящих церемоний и банкетов.
Такой  возможности  может больше  не  быть. Как  не  было  прежде  и  такого
громадного преимущества на нашей стороне: мы знаем, что он уже здесь.
     - Вы абсолютно уверены в своих информаторах?
     -  Никогда прежде не был в них  так уверен. Тот  человек  в  берлинской
пивной  был  курьером.  Тинаму  убивал  всех  присланных  к  нему  курьеров.
Последними  словами  несчастного  были:  "Лондон... на  следующей  неделе...
встреча  в верхах... по  одному  с каждой стороны... человек с татуированной
розой на правой руке... "Нахрихтендинст"...
     Пэйтон-Джонс кивнул:
     - Мы запросим Берлин. Пусть установят личность погибшего.
     -  Вряд   ли   вам   что-либо   удастся   узнать.  Насколько   я  знаю,
"Нахрихтендинст" тщательно блюдет конспирацию.
     - Но они всегда  хранили нейтралитет, -  возразил Пэйтон-Джонс.  - И их
информация всегда была  очень  точной. Обвинители на  Нюрнбергском  процессе
постоянно пользовались информацией "Нахрихтендинст".
     -  Я  полагаю,  что  "Нахрихтендинст" поставляла информацию  в Нюрнберг
избирательно. Мы не можем знать, что они утаивали.
     Англичанин снова кивнул:
     -  Вполне возможно.  Узнать,  что  именно они  скрывали,  мы не  сможем
никогда. Вопрос в другом: почему они это скрывали?
     - Если позволите... - сказал Теннисон. - Несколько стариков хотят перед
смертью  отомстить всему миру.  У Третьего  рейха  было  два  идеологических
противника:  коммунисты  и западные  демократы.  Во время  войны  они  стали
союзниками, невзирая на антагонизм. Теперь каждый из бывших союзников жаждет
превосходства. По-моему, это идеальная месть: заставить  коммунистов и Запад
обвинять друг  друга в политических убийствах,  натравить  монстров друг  на
друга, чтобы те погибли в страшной схватке.
     - Ну, если исходить  из этого,  - перебил  Пэйтон-Джонс, -  то  под эти
мотивы можно подвести сотни убийств, совершенных в последние годы.
     -  Но  отбрасывать  эту гипотезу у  вас тоже  нет  оснований,  - сказал
Теннисон. -  Или  есть?  Что,  британская  разведка  имеет  прямые  связи  с
"Нахрихтендинст"?
     - Мы непременно проверим досье "Нахрихтендинст". Действовать вслепую на
основании вашей информации мы не намерены.
     - И что, кто-то из "Нахрихтендинст" по-прежнему жив?
     - Вполне возможно. Честно  говоря, про "Нахрихтендинст" давно уже никто
не вспоминал. Но я могу проверить.
     - Вы дадите мне имена членов "Нахрихтендинст"? ? Пэйтон-Джонс откинулся
на спинку кресла:
     - Является ли это одним из тех условий, про которые вы говорили, мистер
Теннисон?
     - Скажем так - да, но  я буду настаивать на этом лишь при  определенных
обстоятельствах.
     -  Я  думаю,  так  поступил бы любой  цивилизованный человек.  Если  мы
поймаем Тинаму, то вас будет чествовать чуть ли не вся планета. Имена членов
"Нахрихтендинст"  в  этом  случае - сущая мелочь. Если у  нас в архивах есть
сведения  о  "Нахрихтендинст" - вы  их  получите.  Какие у вас  еще просьбы?
Доставать мне блокнот?
     - Их не много, - обиженно произнес Теннисон. - И возможно, некоторые из
них покажутся вам странными. Во-первых, из чувства уважения к своим хозяевам
я просил бы  у  вас пятичасовую фору  для "Гардиан" в освещении предстоящего
события.
     - Она у вас в кармане, - ответил Пэйтон-Джонс.
     - Во-вторых,  я  хотел  бы получить от британской разведки  официальное
свидетельство о том,  что мое досье  безупречно и  что я оказал вам активное
содействие в деле сохранения... скажем так... "международной стабильности".
     - Думаю, что такое  свидетельство будет  вам ни к чему. Если  благодаря
вашей  информации  мы сможем  схватить  Тинаму,  то главы  многих государств
почтут за честь наградить вас высшими  знаками  отличия. В этом  случае наше
официальное письмо будет излишним. Оно вам ни к чему.
     -  Нет, оно мне понадобится непременно, - сказал Теннисон,  -  ибо  моя
предпоследняя просьба  такова:  я  не  хочу,  чтобы  мое имя  было  где-либо
упомянуто.
     - Не было... -  Пэйтон-Джонс  был  ошеломлен. - Это что-то странное, не
так ли?
     - Я бы попросил вас  не смешивать  мои профессиональные  амбиции с моей
частной  жизнью.  Мне не нужны  награды. Фон Тибольты в большом  долгу перед
Великобританией. Пусть это будет частичным возмещением долга.
     Пэйтон-Джонс помолчал с минуту.
     - Прошу простить меня,  -  сказал  он после паузы. - Я неверно судил  о
вас. Конечно же, вы получите официальное письмо.
     - Говоря  по правде, есть еще  одна причина, из-за которой  я хотел  бы
сохранить анонимность.  Конечно, королевский флот  и  власти  Франции вполне
могут  довольствоваться версией,  согласно  которой моя сестра и  ее  супруг
утонули в результате несчастного случая.  Может быть, они и правы. Но думаю,
вы согласитесь, что выглядит  этот инцидент довольно подозрительно. А у меня
есть еще одна сестра. Мы с ней - последние  фон Тибольты. И я не  смогу себе
простить, если с сестрой что-нибудь случится.
     - Понимаю, - кивнул Пэйтон-Джонс.
     - Я хотел бы помочь вам всем, чем могу. Мне кажется, что никто не знает
Тинаму лучше меня.  Я изучаю  его повадки много лет. Каждое убийство, каждое
его движение до и после совершения злодеяния. Думаю, что смогу вам помочь. Я
хотел бы работать с вами в одной команде.
     - Я был бы последним дураком, если бы отверг ваше предложение.
     - Я  знаю  тактику Тинаму.  Он  всегда  заранее устанавливает несколько
винтовок в различных  местах.  Подготовка к  убийству  начинается иногда  за
несколько недель до  покушения. Думаю, что и в Лондоне он поступит так же. Я
полагаю, что нам следует начать  осторожные поиски оружия, сосредоточив их в
тех местах, где во время совещания будут большие скопления народа.
     - Начнем поиски прямо сейчас?
     - Мы  должны дать  ему еще один день. Пусть  установит все  винтовки. А
потом, когда  мы  начнем  поиски, мне было бы  желательно  получить униформу
какого-нибудь строительного инспектора, чтобы мои визиты  в различные здания
не вызывали подозрений.
     - Это  мы устроим. - Пэйтон-Джонс встал.  - Вы говорили, что у  вас еще
какая-то просьба?
     - Да. С тех пор  как  я покинул Бразилию,  у меня нет личного оружия. У
меня  даже разрешения на  его ношение  нет. Я  хотел  бы  получить на  время
операции пистолет.
     - Я выделю вам табельное оружие, - кивнул Пэйтон-Джонс.
     - Мне нужно будет за него расписываться?
     -Да.
     - Извините, но я бы настоял на  своей анонимности. Я не хочу, чтобы мое
имя  фигурировало  в  документах  МИ-5.  Мой автограф вполне  может  вывести
какую-нибудь любопытную  бестию на верный след. А эта бестия может оказаться
агентом "Нахрихтендинст".
     - Понятно. - Англичанин расстегнул  пиджак  и  полез за пазуху. -  Это,
конечно,  противоречит  уставу,  но  уж таковы обстоятельства. -  Он  достал
небольшой револьвер и передал его Теннисону. - Берите мой. Зарегистрирую его
как отданный в ремонт, а потом заменю.
     -  Спасибо,  - сказал  Теннисон, неуклюже  принимая  револьвер,  - так,
словно это была диковинная игрушка.

     Теннисон  вошел в переполненный бар  на Сохо-сквер. Внимательно оглядев
помещение сквозь густую завесу табачного дыма, он увидел того, кого искал: в
дальнем углу некий мужчина приветственно поднял руку. Одет  мужчина был, как
водится, в коричневый плащ, сшитый по специальному заказу. Внешне плащ ничем
не  отличался от  фабричного,  но на  самом деле  в нем  была масса потайных
карманов и  ремней, предназначенных  для единственной цели - прятать в  себе
ружья,  пистолеты, глушители  и  взрывчатку. Человек  в  плаще был  учеником
Тинаму - причем настолько талантливым, что частенько заменял своего учителя,
когда тот бывал недосягаем.
     Последнее  задание  он  выполнил  в  аэропорту  Кеннеди  -  ночью,  под
проливным  дождем. "Боинг-747" компании "Бритиш эруэйз" был окружен кордоном
полицейских,  но  он   сумел  пробраться   в   салон   во  время   заправки,
предварительно спрятавшись в цистерне бензовоза. И сделал свое дело.
     Джон Теннисон прихватил  с собой кружку пива и направился к столику, за
которым  сидел человек  в коричневом  плаще. Круглый столик был  чрезвычайно
мал, а стулья стояли  так тесно  друг  к  другу,  что  собеседники  едва  не
соприкасались лбами. Зато можно было говорить почти шепотом.
     - Винтовки на местах? - спросил Теннисон.
     - Да, - ответил его напарник. - Кортеж проследует по Стрэнду, выедет на
Трафальгарскую  площадь,  минует  арку Адмиралтейства,  свернет на Мэлл  и -
прямиком к дворцу. Я оборудовал семь засад.
     - Где именно?
     - С востока на запад, по ходу движения  колонны: первая в отеле "Стрэнд
Пэлис". Комната 306, на третьем этаже; автоматическая винтовка  и оптический
прицел  спрятаны в матрасе той  кровати,  что  поближе к окну. В квартале от
гостиницы, на четвертом этаже административного здания, в мужском туалете  -
вторая винтовка.  Спрятана  в потолке, прямо  над  флуоресцентной лампой.  В
здании напротив,  также  на  четвертом  этаже, в  машинописном бюро - третье
ружье.  Оно  вместе  с  оптическим   прицелом  привязано  к  ходовой   части
фотокопировального аппарата. Ближе к Трафальгарской площади...
     Мужчина в коричневом плаще рассказал об остальных  тайниках с  оружием.
Они были оборудованы на пространстве примерно в полмили - от "Савоя" до арки
Адмиралтейства.
     -  Точки  выбраны  прекрасно, -  одобрил  Теннисон,  отодвигая от  себя
кружку, из  которой так и  не пригубил ни глотка.  - Ты  понял,'  как должен
действовать?
     -  Я знаю, что  именно должен делать. Но сказать,  что мне понятны  мои
действия, не могу.
     - Да это и не обязательно, не правда ли? - спросил Теннисон.
     -  Конечно  нет.  Но я  подумал о вас. А вдруг вас блокируют или вы  не
сможете пробиться через кордон? Я мог бы  сделать это вместо вас. С любой из
точек. Почему вы не доверите мне один из постов?
     - Даже  твоя квалификация недостаточна для такой  операции. Нам  нельзя
допустить  ни  малейшей ошибки. Одна  неверно пущенная пуля - и  последствия
будут катастрофическими.
     - Смею вам напомнить, что меня тренировал лучший в мире стрелок.
     Теннисон улыбнулся:
     - Пожалуй, ты прав. Ну что ж. Как только справишься со всеми заданиями,
можешь  занять  восьмую позицию. Выберешь комнату в правительственном здании
позади арки Адмиралтейства и сразу доложишь мне. Справишься?
     -  В  два счета! - ответил мужчина в коричневом плаще, поднося кружку к
губам.
     Теннисон заметил  татуировку на  запястье  его  правой руки  - там была
выколота красная роза.
     - Могу я дать тебе один совет? - спросил Джон Теннисон.
     - Конечно. Какой именно?
     - Носи перчатки, - сказал Тинаму.
     <b><i>Глава 32</b></i>
     Теннисон открыл  дверь и щелкнул настенным  выключателем. В комнате 306
вспыхнули ярким светом две настольные  лампы. Иоганн жестом  пригласил войти
следом мужчину средних лет.
     -  Место подходящее, - сказал Теннисон. - Даже  если за номером ведется
наблюдение, человека в этом  помещении никто не увидит из-за опущенных штор.
Занавешенные окна тоже не вызывают подозрений - как раз в это время прислуга
ложится спать...  Это здесь. - Теннисон вынул  из кармана пальто миниатюрный
детектор,  нажал на  кнопку и  провел им над  кроватью.  Тоненький писк стал
громче. Металлодетектор зашкалило. Пэйтон-Джонс подошел поближе.
     Теннисон осторожно отвернул одеяло и снял с постели простыни.
     - Вот оно. Прощупывается, - сказал он, продавливая матрас руками.
     -  Прекрасная  работа, -  ответил Пэйтон-Джонс. -  Вы говорите, комнату
сняли на десять дней?
     - Да.  Заказ поступил  из  Парижа по телеграфу. К депеше приложен  чек,
оплаченный неким  Лефевром. Скорее всего, ничего  не значащий  псевдоним.  В
комнате пока никто не появлялся.
     -  Действительно,  все  в матрасе,  - подтвердил  Пэйтон-Джонс,  ощупав
постель.
     - Один из предметов, безусловно, ружье, - сказал  Теннисон, - но второй
я никак не определю.
     - Оптический  прицел,  - сказал  англичанин. -  Здесь ничего трогать не
будем, а в коридоре выставим пост.
     -  Еще одну  засаду  он  оборудовал  себе  ниже  по  улице,  в туалете,
расположенном  на  четвертом этаже  административного  здания.  Его занимает
какая-то  статистическая  фирма.  Ружье  спрятано  в  потолке:  привязано  к
стержню, на котором висит флуоресцентная лампа.
     - Поехали, - приказал  Пэйтон-Джонс.  Примерно  через два часа они были
уже на крыше одного из  домов, выходящих на  Трафальгарскую площадь. Став на
четвереньки у невысокого бордюра, шедшего вдоль края крыши,  они внимательно
изучали площадь.  Именно  здесь  проляжет  маршрут  кавалькады автомобилей и
моторизованного эскорта. Участники совещания проследуют через Трафальгарскую
площадь  по  направлению  к  арке Адмиралтейства  и, миновав ее,  выедут  на
Пэлл-Мэлл.
     - Если Тинаму собирается установить  ружье здесь, - Теннисон показал на
промасленный  бумажный сверток рядом с бордюром,  -  то я думаю,  что на нем
будет полицейская униформа.
     -  Я понял, к чему  вы клоните, - кивнул  Пэйтон-Джонс.  - Полицейский,
забравшийся на  крышу  в  момент  проезда  правительственных  делегаций,  не
вызовет подозрений у агента, который будет здесь дежурить.
     - Именно. Тинаму может убить вашего человека и занять его позицию. .
     - Но тогда он отрежет себе дорогу назад.
     -  Не  думаю,   что  ему  потребуются  привычные  пути  к  отступлению.
Лестничные  площадки  будут  запружены  народом,  внизу  толпы  возбужденных
зрителей,  всеобщее  столпотворение...  Он  вполне  может  обойтись  крепким
канатом: спустится во  двор  и растворится в  толпе. Ему  удавалось заметать
следы  и  при  гораздо  менее  драматичных   обстоятельствах.  И  потом,  не
забывайте,  что личин у Тинаму больше, чем имен в телефонном справочнике. Я,
например, уверен, что  в Мадриде он был в числе  следователей, производивших
допрос.
     - Мы поставим здесь двух человек, причем один из них будет находиться в
засаде. А  на соседних  крышах разместим четверых  снайперов. - Пэйтон-Джонс
отполз от бордюра. Теннисон последовал за ним. - Вы проделали исключительную
работу, Теннисон, - сказал разведчик. - Вам удалось обнаружить пять засад за
какие-то тридцать шесть часов. Как вы полагаете, это все?
     -  Думаю,  нет.  Тем  не менее я  рад, что нам удалось установить  зону
предполагаемых действий. События развернутся в одном из шести кварталов - от
"Савоя" до  Трафальгарской площади.  Как только эскорт минует арку и свернет
на  Мэлл, мы  сможем вздохнуть спокойно. А  до тех пор я не могу быть уверен
полностью в безопасности официальных лиц. Вы предупредили делегации?
     - Да.  Все главы  государств  будут  одеты в  пуленепробиваемые жилеты,
такие же пластины будут прикрывать ноги и низ живота.  В шляпы  также  будет
вшит  пуленепробиваемый  пластик.  Президент  Соединенных  Штатов,  конечно,
вообще отказался надевать шляпу, а русские хотят, чтобы пластины вшили прямо
в меха, - но в остальном все в порядке. Риск минимальный.
     Теннисон взглянул на Пэйтон-Джонса:
     - Вы в самом деле так думаете?
     - Да. А в чем дело?
     -  Думаю, что вы ошибаетесь. Тинаму не просто меткий стрелок. Даже ведя
беглый  огонь, он может  изрешетить шиллинговую  монету с расстояния пятисот
ярдов. Так  что если из-под полей  шляпы на секунду мелькнет лицо, ему будет
достаточно. Он выстрелит в глаз - и не промахнется.
     Англичанин сердито глянул на Теннисона:
     - Я сказал, что риск минимальный, но он конечно  же есть. При первых же
признаках  тревоги  все главы  правительств будут окружены  живой стеной  из
телохранителей. Вы нашли  пять засад; допустим, их еще пять. Даже если мы их
не  обнаружим  -  все  равно эффективность  действий Тинаму  уже  снижена на
пятьдесят процентов, и шансы  на то, что он окажется  в одной из нераскрытых
засад, - пятьдесят  на пятьдесят,  что совсем неплохо. Пока все складывается
не в пользу Тинаму. Мы поймаем его. Мы <i>должны</i> это сделать.
     - Поимка Тинаму много значит для вас, не так ли?
     -  Ровно столько,  сколько  она значит  для  вас,  мистер  Теннисон. Но
гораздо больше, чем любое из дел, которое мне  приходилось вести за тридцать
с лишним лет службы...
     Теннисон кивнул:
     - Понятно. Я многим обязан Англии и сделаю все, что в моих силах, чтобы
помочь вам. Но вздохнуть спокойно я смогу лишь после того, как эскорт минует
арку Адмиралтейства.
     Ко  вторнику Теннисон "раскрыл" еще две  засады. Теперь  их было семь -
они располагались одна за другой вдоль прямой линии от Стрэнда через "Савой"
к крыше дома на углу Уайтхолла и Трафальгарской площади. Возле каждой засады
дежурили,  как  минимум, пять агентов - они жались  по  коридорам и  крышам,
готовые  пристрелить любого, кто попытается завладеть  припрятанным оружием.
Однако Теннисон по-прежнему  был  недоволен.  "Что-то  <i>не  так, -</i> бесконечно
твердил он Пэйтон-Джонсу. - Я не могу понять, что именно, но <i>что-то</i> не так".
     -  Вы  просто  переутомились, -  ободрял его  Пэйтон в номере  "Савоя",
который  на  время  стал  их  штаб-квартирой.  -  С  работой  вы  справились
безупречно.
     - Не совсем. <i>Что-то</i> меня тревожит, и я не могу определить, что именно.
     - Успокойтесь. Лучше  вспомните  о том, что вам уже удалось <i>определить:</i>
вы нашли семь винтовок.  Очень похоже, что других засад нет. Тинаму  обречен
появиться в одном из  своих укромных местечек, ведь ему нужно убедиться, что
все  идет по плану.  Он в  наших руках.  Расслабьтесь. Десятки  наших  людей
контролируют ситуацию.
     - Но <i>что-то не так.</i>
     Стрэнд был запружен народом. Толпы людей теснились на тротуарах, битком
забитых от парапетов  до магазинных витрин. Проезжая часть огорожена с обеих
сторон.  Решетки связали  друг  с другом  толстыми  стальными тросами. Перед
заграждением  рядами  стояли лондонские полицейские и, зыркая  по  сторонам,
помахивали дубинками.
     Между  полицией  и   людской  толпой  шныряли  сотни  оперативников  из
британской разведки. Многих агентов  отозвали для участия  в  операции из-за
рубежа. На этом настоял Пэйтон-Джонс. На поимку знаменитого  убийцы, который
поражал с  пятисот  ярдов шиллинговую  монету, для подстраховки были брошены
лучшие   силы   разведки.  Оперативникам  выдали   миниатюрные  передатчики,
работавшие  на  сверхвысоких  частотах,  -  их  переговоры  невозможно  было
перехватить или заглушить.
     В штаб-квартире, располагавшейся  в номере  "Савоя", царила напряженная
обстановка. Каждый из присутствовавших  здесь был экспертом в своей области.
Мониторы  отслеживали   каждый   ярд   запруженного   народом  пространства,
координатная сетка разбивала кварталы и  улицы на отдельные квадраты. Каждый
работающий передатчик также выводился на экран  в виде движущейся светящейся
точки.   До   начала  операции   оставались  считанные  минуты.   Кавалькада
автомобилей уже была в пути.
     - Выйду на улицу, - сказал Теннисон, доставая микрорацию из кармана.  -
Я передвинул эту зеленую стрелку в положение "прием". Правильно?
     -  Да.  Однако  прошу вас  воздержаться  от каких-либо сообщений,  если
только  они не  будут  жизненно  важными,  - предупредил Пэйтон-Джонс.  -  С
момента, когда эскорт достигнет  моста Ватерлоо, информация должна поступать
с  интервалом  пять  секунд - через  каждые  пятьдесят  ярдов  пути, поэтому
постарайтесь не забивать каналы.
     Агент, сидевший за монитором, громко доложил:
     - До Ватерлоо пятьсот футов, сэр. Скорость - восемь миль в час.
     Теннисон поспешно  покинул комнату. Настала пора приступить к быстрым и
решительным  действиям, которые раз и навсегда покончат с "Нахрихтендинст" и
укрепят позиции "Вольфшанце".
     Теннисон  вышел на Стрэнд и взглянул на часы.  Через тридцать  секунд в
окне  второго этажа  отеля  "Стрэнд Пэлис"  покажется человек  в  коричневом
плаще. Он находится в комнате  206,  как раз под тем  номером, где в матрасе
спрятано ружье. Это и будет первым действием.
     Теннисон  огляделся  вокруг,  пытаясь  отыскать  кого-нибудь  из  людей
Пэйтон-Джонса. Сделать это не составило  особого труда:  у всех агентов были
рации, аналогичные той, что держал в руке он сам.
     Он подошел к человеку,  который  пытался устоять  на  своем месте  под,
натиском  толпы. Теннисон уже говорил  с  этим агентом раньше. Он специально
познакомился с несколькими людьми Пэйтона и разговаривал с ними утром, чтобы
те его запомнили.
     - Привет, приятель. Как дела? - спросил Теннисон.
     -  Простите?..  Ах,  это вы,  сэр.  -  Агент  не  отрываясь  следил  за
перемещениями толпы на своем участке. Ему было не до пустых разговоров.
     Вдалеке, у моста Ватерлоо, загудела толпа. Показалась кавалькада машин.
Публика  вплотную   прильнула   к   заграждениям,  приветственно  размахивая
флажками.  Полицейские по обеим сторонам улицы сомкнули ряды, чтобы  не дать
народу броситься врассыпную.
     -  Смотрите!  - вдруг  закричал  Теннисон, хватая агента за руку. - Вон
<i>там!</i>
     <i>-</i> Что? <i>Где?!</i>
     <i>-</i> То окно! Оно было закрыто секунду назад! Человека  в коричневом плаще
не  было видно, но в  глубине комнаты  явственно угадывался  чей-то  силуэт.
Агент поднес рацию к губам:
     - Подозрительный объект! Первый  сектор,  "Стрэнд  Пэлис", второй этаж,
третье окно от южного угла.
     В эфире раздался треск помех. Затем последовал ответ:
     - Это под номером 306. Немедленно проверить комнату.
     Силуэт в окне исчез.
     - Объект из поля зрения пропал, - тут же доложил агент.
     Через пять секунд по рации донесся еще один голос:
     - Там никого нет. Комната пуста
     - Простите, - извинился Теннисон.
     - Безопасность прежде всего, сэр, - понимающе откликнулся агент
     Теннисон, оставив его в покое,  стал пробираться сквозь толпу. Он опять
взглянул на  часы:  в  запасе двадцать секунд. Подойдя  к человеку с рацией,
Теннисон показал ему свой передатчик и прокричал, перекрывая гул толпы.
     - Я - один из вас. Все в порядке? Агент обернулся.
     - Что? - Тут он заметил рацию. - Ах да, вы были на утренней оперативке.
Все замечательно, сэр.
     Теннисон внезапно выбросил  руку вперед, указывая на  что-то за  спиной
агента:
     - <i>Дверь!</i>  Смотрите: на противоположной стороне  открытая дверь.  Видите
лестницу в проеме?
     - Что там? Человек? Бежит вверх по ступенькам?
     - Да-да! Это он! Тот самый!
     - Кто? О ком вы говорите?!
     - Этот человек был в гостиничном номере! Всего несколько секунд назад Я
<i>узнал</i> его: это он! У него в руках чемоданчик.
     Агент скороговоркой бросил в микрофон
     - Проверьте  четвертый сектор, западное окно.  Дверь  рядом с ювелирным
магазином. Человек с чемоданчиком. На лестнице.
     - Вас понял, - раздалось по рации.
     Теннисон увидел, как два человека  на противоположной стороне бросились
в  открытую дверь и  помчались  вверх по  темной  лестнице Теннисон  перевел
взгляд  чуточку левее:  из  ювелирного магазина вышел человек  в  коричневом
плаще и сразу растворился  в  толпе. На лестничной площадке  между  первым и
вторым этажом в том доме была дверь - обычно она запиралась, да и сейчас уже
была заперта, - через которую можно было пройти в соседнее здание.
     По рации пришел ответ:
     -  Мы  проверили все этажи  от второго  до  пятого.  Ни  каких  людей с
чемоданчиками Лезем проверять крышу.
     -  Не  нужно, - откликнулся другой голос - Мы  как раз на  крыше, и тут
никого нет.
     Теннисон  покаянно  пожал плечами и удалился восвояси. Ему  еще  трижды
предстояло поднять тревогу во время следования эскорта по Стрэнду. Последний
сигнал  об  опасности заставит  остановиться  головной автомобиль.  Придется
расчищать  дорогу,  прежде  чем  эскорт  сможет  двинуться  дальше.  Тревогу
поднимет сам Теннисон. После нее начнется хаос.
     Первые две ложные тревоги были подняты одна  за другой,  с интервалом в
три минуты Человек в коричневом  плаще действовал безукоризненно, в точности
придерживаясь строжайшего  графика и  тщательно исполняя свою роль.  За  все
время  быстрых перемещений сообщника Теннисона по Трафальгарской площади его
ни разу не остановил  ни один из британских разведчиков. На груди человека в
коричневом плаще неуклюже болтались два фотоаппарата и экспонометр, которыми
незадачливый "турист" то и дело задевал окружающих, пытаясь выбрать наиболее
удачную позицию, чтобы запечатлеть исторический момент.
     <i>Первый сигнал тревоги.</i> Схвачена рука. В этой руке передатчик.
     - Строительные леса. Там, наверху.
     - <i>Где?</i>
     Весь фасад здания напротив вокзала  Чаринг-Кросс был в  лесах.  На  них
гроздьями  висели   зеваки,  громкими  криками  и  свистом  приветствовавшие
показавшийся вдалеке эскорт.
     - Наверху, справа. Он спрятался за фанерным щитом!
     - <i>Кто,</i> сэр?
     - Человек из отеля - тот, кто прятался на лестнице! С чемоданчиком!
     - Тревога. Седьмой сектор. Человек на лесах. С чемоданчиком.
     Треск помех. Затем шквал голосов:
     - Мы все <i>на лесах,</i> приятель.
     - Здесь нет никого с чемоданчиком!
     - За  фасадом наблюдают десятки  камер.  Мы  не  заметили на  мониторах
никаких чемоданчиков.
     - Фанерный щит на уровне второго этажа!
     - Он менял  пленку  в фотоаппарате, приятель! Сейчас спускается. Не  та
птичка
     - Простите.
     - Вы подняли переполох, сэр.
     - Виноват.
     <i>Второй  сигнал  тревоги.</i> Теннисон сунул  под нос полицейскому временное
удостоверение  МИ-5  и рванул  наискосок по забитой зрителями Трафальгарской
площади.
     - Львы! О Господи, львы!
     Агент  - один из  тех, с  которым  Теннисон  познакомился  на  утренней
оперативке, - стал  пристально  всматриваться в  постамент  памятника  лорду
Нельсону.  Десятки  людей  оседлали  каменных  львов,   окружавших  подножие
монумента.
     <b>-</b> Что случилось, сэр?
     - Он там! Человек с лесов!
     - Это я понял - слышал перекличку пять секунд назад, - сказал агент.  -
Так где же он?
     - Зашел за статую льва - справа! У него не чемоданчик - я ошибался, - а
кожаная сумка! Но она слишком велика для фотоаппарата! Неужели вы не <i>видите?</i>
Она слишком велика!
     Агент, не колеблясь ни секунды, заорал в рацию:
     -  Тревога! Сектор  девять!  Зверь справа!  Человек с  большой  кожаной
сумкой!
     Вновь треск помех, а затем два голоса, перекрывая друг друга:
     - У него два фотоаппарата... Одну из камер он кладет на землю...
     - Достает  экспонометр... Смотрит на  него... Никакой опасности. Не  та
птица.
     - Присел на корточки... Наводит резкость... Не та птица.
     Агент   укоризненно  глянул  на  Теннисона,  отвернулся  и  вновь  стал
ощупывать взглядом толпу.
     Пора.  Сейчас  он в  последний раз  даст  сигнал  тревоги,  и это будет
началом конца "Нахрихтендинст".
     - Вы <i>ошибаетесь. -</i> дико завопил Теннисон. - Вы все ошибаетесь! Все!
     - Что-о?!
     Теннисон со всех ног  рванул через площадь на противоположный  тротуар,
прижимая рацию к уху. В эфире царил настоящий переполох:
     - Он сошел с ума!
     - Говорит, что мы ошибаемся!
     - Насчет чего?
     - Понятия не имею.
     - Он убежал.
     - Куда?
     - Я не знаю. Мне его не видно.
     Теннисон добежал  до  металлической ограды монумента  и  увидел  своего
напарника. Тинаму-второй мчался через площадь по направлению к арке. В руках
у  человека в плаще  был небольшой пластмассовый кейс черного  цвета. В этом
кейсе лежало удостоверение, как две капли воды похожее на то, что находилось
в кармане Теннисона, - только фотография, естественно, другая.
     Пора!
     Теннисон нажал на кнопку и заорал в рацию:
     - Это он! Я уверен!
     - Кто это? Прием.
     - Сигнал поступил из сектора десять.
     - Я понял! Я понял, что было не так!
     - Это вы, Теннисон? - раздался по рации голос Пэйтон-Джонса.
     -Да!
     - Где вы находитесь?
     - Так оно и есть! Теперь я понял!
     - Что вы поняли? Теннисон, это вы? В чем дело? Прием.
     - Теперь все ясно! Вот в чем наша ошибка! Это произойдет не там, где мы
предполагали! И не в то время!
     - О чем вы говорите? Где вы находитесь?
     -  Мы допустили ошибку! Понимаете? Винтовки. Семь засад... Он намеренно
оставил их на виду! Это был отвлекающий маневр!
     - Что?.. Нажмите красную кнопку, Теннисон. Всем очистить эфир!.. Что за
ошибка?
     - Ружья! Мы нашли их слишком легко! Это подозрительно!
     - Ради Бога, что вы хотите этим сказать?
     - Я еще не  уверен, - ответил Теннисон  и двинулся к арке.  - Пока ясно
одно:  засады  были устроены таким  образом,  чтобы  мы их могли обнаружить.
Засады расположены одна за другой!
     - Одна за другой?! Нажмите красную кнопку. Где вы находитесь?
     -  Между  девятым  и  десятым  сектором, -  вклинился  чей-то  голос. -
Западное крыло. Трафальгарская площадь.
     - Засады расположены одна за другой! -  кричал Теннисон. - С востока на
запад!  По  ходу  эскорта!  Как  только  эскорт  проезжает одну  из них,  мы
переключаемся на другую.  Это нельзя  делать ни в коем случае! Лимузины ведь
открытые!
     - Что вы имеете в виду?"
     - Остановите кавалькаду! Ради всего святого, остановите процессию!
     - Остановить колонну!.. Передайте по цепочке. Где вы находитесь?
     Теннисон припал к земле - буквально  в  футе от  него прошли два агента
МИ-5.
     - Кажется, я засек его! Человек  на лесах, в окне гостиничного номера и
в  дверном проеме -  это он, Тинаму!  Повернул назад...  Он  возвращается...
Бежит!
     - Опишите его. Ради Бога, опишите его!
     - Он в пиджаке! В коричневом клетчатом пиджаке!
     -  Внимание  все  постам!  Задержать человека  в  коричневом  клетчатом
пиджаке! Он бежит из девятого сектора в направлении секторов семь и  восемь!
Западное крыло!
     - У него наверняка есть еще  одно ружье! Он собирается  стрелять сзади!
Расстояние для него не имеет значения! Он попадает в затылок с тысячи ярдов!
Дайте команду, чтобы кавалькада двигалась дальше! Быстро!
     - Первый,  продолжайте  движение! Телохранители  во  всех  автомобилях:
прикройте объекты сзади.
     - Он остановился!
     - Теннисон, где вы? Сообщите свои координаты!
     - Он  по-прежнему  между девятым  и  десятым секторами,  сэр,  -  опять
доложил неизвестный голос.
     - Он снял пиджак, но я не упускаю его из виду! Бежит к перекрестку!
     - Где?
     - В восьмом секторе нет перекрестков, сэр!
     - А в девятом?
     - Тоже нет.
     <b>-</b> Он уже позади кавалькады!
     - Докладывает сектор пятый. Полицейские разомкнули ряды.
     -  Пусть  сомкнутся снова! Убрать всех с улицы. Теннисон, как он  одет?
Опишите его!
     Теннисон не откликался. Он прошел по площади ярдов двадцать, прежде чем
поднести рацию к губам:
     - На нем коричневый плащ. Он возвращается к Трафальгарской площади.
     - Восьмой сектор, сэр. Сигнал поступил из восьмого сектора.
     Теннисон  выключил  рацию,  сунул  ее  в  карман  и  побежал  назад,  к
металлической ограде памятника. Кавалькада достигла вокзала Чаринг-Кросс. До
площади оставалось четыреста ярдов  пути.  Хронометраж он составил идеально.
Тинаму всегда все рассчитывал идеально.
     Человек  в  коричневом  плаще  выбрал  себе  позицию   в  пустом  офисе
правительственного здания  рядом с Адмиралтейским парком, куда он проник при
помощи поддельного удостоверения МИ-5. С обладателем подобного удостоверения
никто никогда не спорил. Сегодняшний день тоже не стал исключением. Стрелять
по кавалькаде отсюда  было не очень удобно, но для снайпера, вымуштрованного
Тинаму, это была не помеха.
     Теннисон перескочил через металлическую ограду  и ринулся через площадь
к  арке   Адмиралтейства.   Двое  полицейских,  разом   взмахнув  дубинками,
преградили ему путь: колонна была всего в трехстах ярдах.
     - Очень срочно! - закричал  Теннисон, показывая удостоверение. - Можете
проверить по рации! Настройтесь на частоту МИ-5, код "Савой"! Мне необходимо
попасть в то здание!
     -  Простите,  сэр,   но  у  нас  нет  раций,   -  сконфуженно  ответили
полицейские.
     - Так  раздобудьте их! - заорал  Теннисон и  побежал дальше, оставив за
спиной опешивших полисменов. Добежав до арки, он включил рацию:
     -  Это  произойдет на  Мэлл! Остановите колонну, как только она проедет
через арку! Он прячется в кроне дерева!
     - Теннисон, где вы?
     - Сектор двенадцать, сэр. Он в секторе двенадцать. Восточное крыло.
     - Следуйте  его инструкциям. И побыстрее, ради Бога!  Теннисон выключил
рацию, сунул  ее в  карман и стал протискиваться сквозь толпу  на Пэлл-Мэлл.
Достигнув   Мэлл,  он  повернул  налево   и   побежал  к   первому  подъезду
правительственного здания. Два охранника в униформах  преградили ему дорогу.
Теннисон показал удостоверение МИ-5.
     - Проходите,  сэр,  - сказал один из охранников, отступая  влево. - Ваш
коллега на втором этаже. Я, правда, не знаю, в какой именно комнате.
     - Я знаю, - ответил Теннисон и помчался вверх по лестнице, перескакивая
через три ступеньки.
     Толпа  на  Трафальгарской  площади приветственно  загудела:  кавалькада
достигла арки Адмиралтейства.
     Теннисон со  всего маху налетел на дверь, толкнул ее  плечом и влетел в
холл второго этажа. Остановившись на мгновение, он вынул из кармана пистолет
и  сунул  его за  пояс. Затем быстрой  походкой направился ко  второй  двери
слева. Толкаться в нее не имело смысла - дверь  была заперта изнутри. Можно,
конечно, взломать ее без предупреждения - но тогда получишь пулю в лоб.
     -   Es   est   Von   Tiebolt!   -   крикнул  Теннисон.   -  Bleib  beim
Fenster!29
     - Herein!30 - отозвались из комнаты.
     Теннисон  разбежался  и вышиб  хлипкую  дверь плечом. Человек  в  плаще
склонился у подоконника, сжимая в руках длинноствольное ружье. На  нем  были
тонкие, телесного цвета перчатки.
     - Иоганн?
     - Они обнаружили все, - сказал Теннисон. - Каждое ружье, все засады...
     - Это  невозможно!  - закричал человек в плаще. - Они могли найти  одно
ружье, два... Но все?!
     - Все, - ответил Теннисон, опускаясь на колени позади человека в плаще.
Головная машина сопровождения миновала арку Адмиралтейства.  Через несколько
секунд появится  первый лимузин. Выстроившиеся вдоль  Мэлл толпы  взорвались
оглушительными аплодисментами и приветствиями.
     - Дай мне ружье! - приказал Теннисон. - Прицел отрегулирован?
     - Конечно, - ответил человек в плаще, передавая винтовку Теннисону.
     Теннисон  продел левую  руку через  ремень, натянул его  потуже, уперся
прикладом в плечо и прильнул к оптическому прицелу.  В светло-зеленом кружке
показался   первый   лимузин,   перекрестие   прицела   сошлось   на  голове
премьер-министра  Великобритании.  Теннисон  слегка  сдвинул  винтовку  -  в
зеленом кружке улыбался президент Соединенных Штатов  Америки. В перекрестии
прицела оказался его  левый висок. Теннисон поводил ружьем влево-вправо. Для
него  было  важно знать,  что двумя нажатиями  на  спусковой  крючок он  мог
секунду назад прикончить обоих.
     В зеленый круг вполз третий лимузин. Перекрестие прицела сошлось на лбу
-  точь-в-точь под  козырьком  деревенской  кепки -  председателя  Китайской
Народной Республики. Стоило  сейчас нажать на  спусковой крючок -  и китайцу
снесло бы полчерепа.
     - Чего ты ждешь? - спросил Тинаму-второй.
     - Выбираю, -  ответил Теннисон. - Время относительно. Сейчас полсекунды
равны получасу.
     К Пэлл-Мэлл подъехал четвертый лимузин, и в  смертельном зеленом кружке
оказался глава Советского Союза.
     Упражнение было закончено. Мысленно он прикончил всех четверых. Разница
между  желаемым и действительным оказалась  не такой  уж большой.  Нажать на
спусковой крючок было проще простого.
     Но  подобным образом  с "Нахрихтендинст" не справиться. Череда  убийств
последует  позже, через несколько недель.  Несколько  недель  будет  длиться
террор.   Политические   убийства   составляют  существенную   часть  завета
"Вольфшанце". На смерть обречены десятки лидеров государств. Но это случится
позже, не сейчас.
     Кортеж остановился: Пэйтон-Джонс следовал указаниям Теннисона.  Ни одна
из  правительственных  машин  так и  не  въехала на  Мэлл.  Десятки  агентов
развернулись веером на травяном газоне, целясь в кроны деревьев.
     Теннисон натянул ружейный ремень покрепче и, удерживая  винтовку  левой
рукой, незаметно вынул из-за пояса револьвер.
     - <i>Пора,</i> Иоганн!  Они остановились... - зашептал Тинаму-второй. - Давай,
а то сейчас поедут. Ты их упустишь!
     - Действительно,  пора,  -  сказал  Теннисон,  поворачиваясь  к  своему
ученику. - И я ничего не упущу.
     Грохот выстрела  эхом раскатился  по  пустой комнате.  Человек в  плаще
засучил ногами  и упал  навзничь. Во лбу  его  зияла  страшная  рана.  Кровь
заливала широко раскрытые, удивленные глаза.
     Вряд ли звук  выстрела был  слышен  из-за гула  толпы, но это  не имело
никакого значения. Через пару секунд будут еще выстрелы, и уж эти-то