..
   - Снять грим? - предположил Рейберн.
   - Они ничем не окрашены. Только влажные. Странно!
   - Пожалуй, мои  люди  заждались,  -  с  грустью  сказал  Рейберн.  -  Мне
действительно было очень приятно. Так сказать, перемена  занятий.  А  теперь
назад, к рутине. Ладно, удачи!
   Они обменялись рукопожатием, и Рейберн ушел. Аллен аккуратно  отрезал  от
шва кусочек ткани для образца, еще раз  огляделся,  погасил  свет  и  закрыл
дверь.
   Когда  Аллен  выходил,  в  торце  коридора  открылась  дверь  библиотеки.
Показался мистер Смит. Увидев Аллена, он замер на мгновение, а затем вскинул
руку  ладонью  вперед,  словно  полицейский  на   дороге,   который   жестом
останавливает машину.
   Аллен подождал его у двойных дверей в холл. Мистер Смит подхватил его  за
локоть и увлек по ту сторону двери.  Холл  был  освещен  только  огнем  двух
гаснущих каминов и единственным  торшером,  который  стоял  под  галереей  у
подножия правой лестницы.
   - Вы припозднились, - заметил Аллен.
   -  А  вы?  -  парировал  мистер  Смит.  -  Честно  говоря,  я   собирался
перемолвиться с вами словечком, если  это  не  против  правил.  Хилли  пошел
спать. Как насчет стаканчика на ночь?
   - Нет, спасибо. А вы пейте. Не обращайте на меня внимания.
   - Я никогда ни на кого не обращаю внимания в таких  вопросах.  Сегодня  я
уже выпил сколько полагалось, а  впереди  еще  стаканчик  пива.  Хотя  после
вчерашнего меня слегка мутит при одной мысли о пиве.
   - Но ведь мыла больше не будет?
   - Чертовски надеюсь, что нет. Мистер Смит подошел к ближайшему  камину  и
пинком подправил тлеющие бревна.
   - Вы уделите мне минутку?
   - Конечно.
   - Если я спрошу, какого вы мнения о происходящем, вы, разумеется,  ничего
толком не ответите?
   - Поскольку сам еще не пришел к определенному мнению.
   - Иными словами, не знаете что и думать?
   - Вы почти правы. Я пока коллекционирую.
   - То есть?
   - Вы ведь и сами коллекционер, мистер Смит, причем достаточно  удачливый,
не так ли?
   - Ну и что?
   - Вам наверняка случалось набрать массу вещей, истинную ценность  которых
сразу определить не удавалось. Что-то из них могло оказаться обычным хламом,
а что-то очень ценным. А настоящим  сокровищем  были  всего  одна-две  вещи,
однако заранее вы этого сказать не могли даже под угрозой разорения.
   - Ладно, ладно. Вы ловко оправдались.
   - Боюсь, довольно напыщенно.
   - Я бы так не сказал. Но хочу пояснить одну  вещь:  я  практически  сразу
научился руководствоваться реакцией как покупателей, так и продавцов, даже в
те времена, когда у меня не было ничего, кроме чутья. А чутье  у  меня  было
всегда. Спросите Хилли. Я с самого начала, умел разобраться, в  какую  точку
бить и чем парировать, если суют барахло.
   Аллен достал свою трубку и принялся набивать ее.
   - Так вы хотели сообщить мне именно это, мистер Смит?  По-вашему,  кто-то
пытается подсунуть мне барахло?
   - Я этого не говорил. Не знаю.  Я  пытался  подчеркнуть,  что  при  вашей
профессии полезно знать, к какому типу относятся конкретные люди. Верно?
   - И вы предлагаете дать мне уничижительные характеристики всем обитателям
поместья Холбедз? - светским тоном осведомился Аллен.
   - Заметьте, определение даете вы, а не я. Ладно. Я имею в виду  личности.
Так сказать, типажи. Вам их никак не стоит упускать из виду.
   Аллен подхватил щипцами тлеющий уголок и сказал, прикуривая:
   - Зависит от обстоятельств. Мы имеем дело  с  упрямыми  фактами,  которые
частенько никак не вписываются  в  образ  действий  предполагаемого  типажа.
Говоря банально, люди - ужасно противоречивые создания. И все равно,  -  тут
Аллен посмотрел на мистера Смита, - если вы собираетесь познакомить  меня  с
мнением эксперта по поводу здешней коллекции, я буду весьма благодарен.
   Мистер Смит ответил не сразу. Аллен смотрел на него и спрашивал себя, как
выразить  впечатление   об   этом   человеке   одним   словом.   Какой   он?
Проницательный? Непроницаемый? Таинственный? В форме головы, едва  прикрытой
прядками темных волос, маленьких ясных  глазах  и  сжатых  губах  угадывался
характер хищника. Жесткий человек. Или это предубеждение?  Интересно,  какое
бы мнение он составил о мистере Смите, если бы вообще ничего о нем не знал?
   - Уверяю вас, - повторил Аллен, - мне будет  крайне  интересно,  С  этими
словами он уселся в одно из кресел у камина.
   Мистер Смит пристально посмотрел на него, достал  свой  портсигар,  затем
сигару и сел в другое кресло. Если бы кто-нибудь вошел  сейчас  в  холл,  он
принял бы их за ожившую иллюстрацию из рождественского журнала.
   Мистер Смит тщательно обрезал кончик сигары, снял  обертку,  прикурил  от
золотой зажигалки и сделал несколько затяжек.
   - Начнем с того, - сказал он, - что мне нравился Альфред Маульт.

        3

   Последовал краткий, но удивительный рассказ о странном знакомстве. Мистер
Смит  знал  Маульта  с  тех  самых  пор,  как  молодой  Хилари  поселился  у
Форестеров. Старая вражда давно умерла, и мистер Смит регулярно  являлся  на
воскресный ланч. Иногда он приходил слишком рано,  когда  Форестеры  еще  не
возвращались из церкви, и тогда Маульт проводил его  в  кабинет  полковника.
Сперва Маульт держался исключительно официально, не доверяя  персоне  своего
класса,  поднявшейся  по  социальной   лестнице.   Однако   постепенно   его
предубеждение таяло и между ними  был  заключен  союз:  чистосердечный,  как
понял Аллен, со стороны мистера Смита и малость  вынужденный  -  со  стороны
Маульта.  Мистер  Смит  превратился  в  человека,  с  которым   Маульт   мог
посплетничать. А сплетничать он любил, хотя никогда не обсуждал  полковника,
которому был предан до глубины души.
   Нет, он мог сказать,  что  некие  личности  эксплуатируют  полковника,  о
вероломстве  торговцев  и  долго  обсуждать  кошмарность  женской  прислуги.
Последняя тема всегда  вызывала  у  него  приступы  раздражения,  близкие  к
ревности.
   - Он вообще был ревнивым типом, -  сказал  мистер  Смит  и  замолк,  явно
ожидая реакции собеседника.
   - И по этому поводу не любил принятого в семью племянника?
   - Хилли-то? Да так... Пофыркивал, когда тот опаздывал к столу. Не больше.
   - Не возмущался им?
   - Не в большей степени, чем любым,  кто  осмеливался  нарушать  привычный
уклад, - быстро ответил мистер Смит. -  Он  вообще  был  образцом  уставного
порядка. Но черт меня побери, если...
   Мистер Смит замялся.
   - Если?
   - Если он стал бы слушать хоть слово против мальчика,  -  отрезал  мистер
Смит.
   - А мисс Тоттенхейм? Насколько она уживалась с Маультом?
   -  Очаровательная  девочка?  Я  ведь  говорю  о  событиях  двадцатилетней
давности. Сколько ей тогда было?.. Три? Я ни разу ее не видел, только слышал
о ней. Она была ребенком  какой-то  семьи,  оставшейся  без  гроша  и  остро
нуждавшейся в деньгах. Зато подходящего класса. Альфред говорил о ней только
в самых восторженных тонах, и,  должен  сказать,  результаты  оправдали  его
ожидания.
   По лицу мистера Смита скользнула неприметная тень и тут же исчезла.
   - Лакомый кусочек, - закончил он.
   - Маульт говорил что-нибудь о помолвке?
   - Он же человек. Или, похоже на то, был. Он сразу  заявил,  что  Хилли  -
большой счастливчик, и не потерпел бы никаких возражений. А все потому,  что
в девочке  принимает  участие  сам  полковник.  Высший  авторитет  в  глазах
Альфреда, который  не  может  ошибаться.  Кажется,  ее  отец  погиб,  спасая
полковнику жизнь, что, соответственно, сразу возвело его в ранг героев.  Вот
так.
   - Вы сами одобряете эту помолвку?
   - Она пока официально не объявлена, не так ли? В целом,  да.  Знаете  ли,
Хилли своего не упустит - ни в торговле, ни в прочих  отношениях.  Он  сразу
понимает,  какой  кусочек  лакомый.  Пусть  себе  разыгрывает   избалованную
красавицу. Хилли справится, это уж точно. Да.  -  Мистер  Смит  поглядел  на
тлеющий кончик своей сигары. - Уж я-то знаю Билл-Тосменов. С причудами. Себе
на уме. Эксцентричны. Щепетильны и знают, как доставить  себе  удовольствие.
Но Хилли не станет потакать чужим причудам, будьте уверены. Ни в работе,  ни
в развлечениях. Ей придется быть хорошей  девочкой,  и,  как  я  понял,  она
отлично это знает.
   Аллен немного помолчал, затем осторожно сказал:
   - Не вижу причин скрывать от вас  одно  обстоятельство,  а  именно:  есть
мнение, что за розыгрыши, если их можно  так  назвать,  должен  бы  отвечать
Маульт.
   - Слышать не желаю такой чепухи! - вскричал мистер Смит. - Чтобы  Альфред
налил мне мыла в пиво?! Да никогда! Мы с  ним  были  приятелями,  ясно?  Так
пошевелите мозгами!
   - Он не любил местных слуг, верно?
   - На все сто. Он считал их отребьем, каковым они и являются. Но  это  еще
не значит, что он стал бы корябать всякие глупости и делать пакости.  Только
не Альфред Маульт!
   - Вы могли не слышать о других инцидентах. Например, о "детской  ловушке"
в манере Мервина, расставленной на мою жену.
   - Ого! Я так и думал, что тут нечисто.
   - Да? Представление,  последовавшее  сегодня  вечером,  было  значительно
хуже. Кто-то заклинил окно в  комнате  полковника  -  уже  после  того,  как
Найджел сделал вечерний обход, но прежде,  чем  полковник  пошел  спать.  От
усилий открыть окно у него начался приступ.
   - Ага! Бедняга полковник. Еще один приступ! Но уж тут Маульт ни при чем!
   - А кто, по-вашему, при чем?
   - Найджел. Все просто.
   - Нет, мистер Смит. Не Найджел. Он закрыл окно  как  раз  в  тот  момент,
когда я вошел в комнату,  а  затем  помчался  вниз  по  лестнице,  оплакивая
собственные беды.
   - Значит, вернулся.
   -  Не  думаю.  Слишком  маленький  промежуток   времени.   Мы,   конечно,
постараемся узнать, кто именно был в той части дома после ухода Найджела.  И
если кто-нибудь может...
   - Помочь полиции в исполнении ее долга, - подхватил мистер Смит.
   - Именно.
   - Я не могу. Я был в библиотеке вместе с Хилли.
   - Весь вечер?
   - Весь вечер.
   - Понятно.
   - Слушайте! Все эти анонимки, мыло, ловушки - это же абсолютно безмозгло,
верно? Никому в здравом уме такое и в голову бы не пришло, так? Выходит, где
подходящий типаж? В этом доме - только один, да и возможности у него как раз
были. О заклиненном окне я не говорю. Тут он, может, и ни  при  чем.  А  все
остальное - очевидно!
   - Найджел?
   - Конечно! Должно быть. Мистер хлюпающий Найджел.  Который  каждый  божий
день то психует, то нет. А заодно подбрасывает анонимки и подмешивает мыло в
пиво.
   - С заклиненным окном мы разберемся.
   - Вот как?
   - Безусловно.
   - Ага! Вы догадываетесь, кто это сделал, не так ли? Ну же!
   - У меня есть одна идея.
   - Разумеется, блистательная, а? - подначил Берт Смит.
   - Мистер Смит, - проникновенно сказал Аллен, - я никак  не  могу  понять,
зачем вы так старательно придерживаетесь в  разговоре  своего  оригинального
стиля выражаться? Если только это действительно ваш оригинальный стиль.  Или
это, простите, всего лишь способ самолюбования? Попытка показать,  что  Берт
Смит действительно Берт Смит? Извините. Конечно, мой вопрос не имеет  ничего
общего с делом. Я не имел права его  задавать,  но  просто  не  в  состоянии
разрешить этой загадки.
   - А вы довольно странный коп, - сказал мистер Смит. - К чему вы ведете? В
какую игру играете? Нет, вы действительно очень странный.
   - Ну вот! Вы обиделись. Прошу прощения.
   - Кто говорит, что я обиделся? Во всяком  случае,  не  я,  верно?  Да  уж
ладно, профессор Хиггинс. Пусть так. В нашем деле мне  постоянно  приходится
сталкиваться с мошенничеством, согласны? С барахлом, которое пытаются выдать
за классную вещь. И я знаю массу типов, которые добрались до вершины, как  и
я, с самого дна. Но они корчат из  себя  аристократов.  Картавят.  Принимают
позы. И не проводят никого, кроме самих себя. В "Кто есть кто" они все равно
лица,  получившие  "частное  образование",  а  когда  теряют  голову,  мигом
скатываются обратно до разносчиков. Это не для  меня.  Я  есть  я.  Уроженец
Дептфорда. Воспитанник сточной канавы. Ноя!
   Он немного помолчал, хитро поглядел на Аллена и спокойно закончил:
   - Беда в том, что я утратил контакт. Отстал от жизни. Прибился не к  тем,
вот и приходится судорожно бороться,  чтобы  не  уронить  старое  знамя.  Вы
понимаете? Весьма вероятно, что я - тот самый "сноб наизнанку". Ясно?
   - Да, - сказал Аллен. - Вполне возможно.  Это  понятная  и  простительная
слабость. У каждого из нас есть свой пунктик, верно?
   -  Это  не  пунктик!  -  взорвался  мистер  Смит  и   кинул   на   Аллена
пронзительный, словно всевидящий, взгляд. - Это жизнь!  Настоящая.  Говорят,
Георг Пятый озолотил Джимми Томаса. А  почему?  Да  потому,  что  он  был  и
оставался Джимми Томасом и ни у кого не просил за это прощения! Забудься  он
до такой степени, что заговорил бы без жаргона, о нем моментально бы забыли.
Факт!
   Мистер Смит поднялся с кресла и широко зевнул.
   - Ладно, если вы  закончили  выжимать  меня,  то  я,  пожалуй,  пойду.  Я
собирался утром вернуться в Лондон, но если эта погода продержится, придется
менять планы. Пока работает телефон, я тоже не останусь без дела.
   Уже поставив ногу на ступеньку лестницы, он бросил Аллену через плечо:
   - Не тратьте зря на меня силы. Никуда я не денусь. Идет?
   - Вы когда-нибудь служили в полиции, мистер Смит?
   - Я? Коп?! Увольте!  -  закудахтал  мистер  Смит  и  быстро  поднялся  по
лестнице.
   Оставшись один, Аллен постоял несколько минут, глядя на умирающий огонь и
прислушиваясь к ночным звукам большого дома. Наружные двери были  заперты  и
задвинуты на засов, шторы задернуты. Буря давала о себе знать только глухими
вздохами, отдаленным постукиванием  и  поскрипыванием  ставней  и  невнятным
бормотанием в каминных трубах. Слышались характерные  потрескивания  старого
дерева, что-то охнуло в центральной отопительной системе и стихло.
   Аллен привык к работе в неурочные  часы,  неожиданным  переменам  планов,
недосыпу, но после того, как он сегодня утром ступил на  берег  Англии,  все
это свалилось на него в совершенно неумеренных дозах.  Трой,  наверное,  уже
спит.
   Внезапно его внимание привлекло какое-то изменение в тихих звуках дома. К
ним добавилось.., что? Шаги по галерее? Аллен прислушался.  Ничего.  Галерея
тонула во тьме, однако Аллен припомнил,  что  у  обеих  лестниц  внизу  есть
выключатели  для  ламп.  Он  двинулся  по  направлению  к  торшеру,  который
находился прямо под галереей у правой  лестницы,  постоял,  прикидывая,  где
именно его можно включить, и протянул левую руку.
   Неожиданный удар может вызвать сдвиг во времени. На какую-то долю секунды
Аллен как будто снова стал шестнадцатилетним  юношей,  которому  врезали  по
правому плечу крикетной битой - это вышел из себя его брат Джордж.  Ощущение
было удивительно знакомым, хотя шок от этого не уменьшился.
   Схватившись правой рукой за ушибленное плечо, Аллен  посмотрел  себе  под
ноги. На полу валялись куски бледно-зеленого фарфора.
   Онемевшую в первый момент руку пронзила дикая боль. "Господи,  только  бы
не перелом! - в отчаянии подумал  Аллен.  -  Это  было  бы  уж  слишком!"  С
некоторым усилием ему удалось шевельнуть пальцами,  а  немного  погодя  даже
слегка согнуть левую руку в локте. Внимательно приглядевшись  к  осколкам  у
своих ног, он узнал остатки зеленой  вазы,  которая  стояла  на  галерее  на
маленьком  столике:  большая  и,  разумеется,  исключительно  ценная   ваза.
Билл-Тосмен будет не в восторге.
   Рука пульсировала от боли, но терпеть было можно. Аллен  осторожно  завел
ее за борт пиджака. На время сойдет.
   Он подошел к лестнице. Что-то метнулось по  ступенькам,  проскочило  мимо
него и скрылось в тени под галереей. Послышалось громкое  кошачье  мяуканье,
царапанье и глухой стук. Аллен  вспомнил,  что  под  галереей  есть  скрытая
зеленой занавеской дверь.
   Секундой позже откуда-то сверху донесся женский визг. Аллен включил  свет
на галерее и побежал вверх по лестнице. Рука отзывалась на  каждый  шаг.  По
коридору вихрем пронеслась Крессида и  врезалась  в  него  на  полном  ходу,
схватившись при этом за больное плечо. Аллен взвыл от боли.
   - Нет! - вопила Крессида. - Я не вынесу! Ненавижу! Нет, нет, нет!
   - Успокойтесь, Бога ради! Что случилось? Возьмите себя в руки!
   - Кошки!!! Они нарочно это делают! Они хотят выжить меня!
   Аллен удерживал Крессиду правой рукой, чувствуя, как она дрожит. А она не
только дрожала, но еще рыдала, хохотала и отчаянно цеплялась за него:
   - На кровати! - последовали дальнейшие невнятные жалобы. -  Она  была  на
моей кровати. Я проснулась и дотронулась  до  нее.  Лицом!  Они  знают!  Они
ненавидят меня! Помогите!
   Мучительным усилием Аллену наконец удалось с помощью обеих  рук  оторвать
от себя Крессиду. В голове мелькнуло: "Слава Богу! Кости  явно  целы,  иначе
мне бы этого не сделать".
   - Спокойнее, - произнес он вслух. -  Все  в  порядке.  Ее  уже  нет.  Она
убежала. Перестаньте, пожалуйста. Нет!  Не  надо,  -  поспешно  добавил  он,
парируя судорожную попытку Крессиды снова вцепиться в него. - Некогда, да  и
больно. Извините, но вам лучше посидеть на ступеньке и прийти  в  себя.  Вот
так. Правильно. Туг и оставайтесь.
   Крессида  скорчилась  на  верхней  ступеньке.   Она   была   в   короткой
просвечивающей ночной рубашке и походила на кокотку из кабаре, участвующую в
плохой комедии.
   - Мне холодно, - пожаловалась Крессида, стуча зубами.
   Таймерное устройство автоматически отключило  свет  на  лестнице,  и  они
очутились почти в полной  тем  ноте.  Аллен  чертыхнулся  и  щелкнул  другим
выключателем. В тот же миг, как во французском фарсе, синхронно распахнулись
двери в дальнем конце галереи, впустив настоящие потоки яркого света.  Слева
выскочила Трой, справа - Хилари. Вспыхнул ряд настенных ламп.
   - Во имя всего святого, что...  -  начал  было  Хилари,  но  Аллен  резко
оборвал его:
   - Укройте ее, - велел он, указав на Крессиду. - Она мерзнет.
   - Крессида! Дорогая! Что с тобой? - воскликнул Хилари, сел рядом со своей
невестой на верхнюю ступеньку и сделал безуспешную попытку укрыть  ее  полой
собственного халата. Трой сбегала за  пуховым  стеганым  одеялом.  Слышались
голоса и хлопанье дверей. В общем, начинался переполох.
   Появился мистер Смит в брюках  на  подтяжках,  рубашке  и  носках,  затем
миссис Форестер в халате и чепчике, смахивающем на детский.
   - Хилари! - заговорила она на повышенной ноте. - Мы  с  твоим  дядей  уже
начали уставать от  подобных  вещей!  Твоему  дяде  это  вредно.  Постарайся
как-нибудь это прекратить.
   - Тетушка, уверяю, что...
   - Миссис! - перебил его Смит. - Вы чертовски  правы.  Я  поддерживаю  вас
целиком и полностью. В чем дело, Хилли?
   - Понятия не имею! - обиженно бросил Хилари. - Я не  знаю  ни  того,  что
случилось, ни того, почему Крессида сидит здесь в ночной рубашке.  Ни  того,
почему вы все обращаетесь ко мне. Мне  тоже  ужасно  надоело  вскакивать  по
тревоге. И, простите, тетушка, но какого  дьявола  вы  требуете  решительных
действий от меня, если мне ведено ни во  что  не  вмешиваться?  Этого  уж  я
решительно не постигаю.
   Все четверо немедленно уставились на Аллена,  которому  по  долгу  службы
приходилось возиться и с гораздо более нервными личностями.
   - Пожалуйста, оставайтесь на  своих  местах,  -  спокойно  сказал  он.  -
Надеюсь, я вас надолго не задержу. Согласно  вашим  собственным  пожеланиям,
надо разобраться в том,  что  произошло.  Это  я  и  намерен  сделать.  Мисс
Тоттенхейм, вам лучше? Хотите что-нибудь выпить?
   - Дорогая! Ты выпьешь что-нибудь? - перевел Хилари.
   Крессида поежилась и покачала головой.
   - Хорошо, - сказал Аллен. - Тогда, пожалуйста, сообщите мне,  что  именно
произошло. Вы проснулись и обнаружили на своей постели кошку, не так ли?
   - Глаза! Всего в паре дюймов! Она издавала эти ужасные мурлыкающие  звуки
и терлась! Об меня!!! На меня пахнуло ее шерстью.
   - Так. И что вы сделали?
   - Как что?! Я закричала.
   - А потом?
   Потом, похоже,  началось  истинное  светопреставление.  Реакция  Крессиды
вызвала не менее бурный отклик. Незваная гостья металась по комнате и орала.
В какой-то момент Крессида включила лампу у кровати  и  увидела,  как  кошка
пялится на нее из-под нижней юбки на столе.
   - Черная с белым или полосатая? - спросил Хилари.
   - Какая разница?!
   - Никакой, конечно. Никакой. Я просто полюбопытствовал.
   - Черная с белым.
   - Выходит, Лапушка, - пробормотал Хилари.
   Затем, как выяснилось, Крессида в истерике соскочила с кровати,  кинулась
к двери, раскрыла ее и швырнула в Лапушку подушкой. Кошка опрометью вылетела
из комнаты. Крессида, которую  всю  трясло,  захлопнула  дверь  и  вернулась
обратно в кровать. Тут что-то стало тереться о ее щиколотки.
   Она посмотрела вниз, и увидела вторую кошку: полосатую Подлизу.
   Крессида снова завопила, на этот раз во весь голос, ринулась в коридор  и
побежала по галерее, пока не  очутилась  в  не  слишком-то  пылких  объятиях
Аллена.
   Плотно  завернувшись  в  стеганое  одеяло,  не   реагируя   на   утешения
окончательно растерявшегося  Хилари,  она  нервно  трясла  головой,  стучала
зубами и хлопала большими мокрыми глазами, похожими на анютины глазки.
   - Прекрасно, - сказал Аллен. - Два вопроса. Как, по-вашему, могли попасть
в вашу комнату кошки? Вы оставили дверь открытой, когда заходили к Трой?
   Крессида не имела ни малейшего понятия.
   - Дорогая, ты, должно быть, не закрыла дверь, правда? - спросил Хилари.
   - Их подпустил твой кухонный заправила. Назло. Я знаю!
   - Но, Крессида! В самом деле!
   - Да, он! Он держит на меня зло. Все они! Они ревнуют. Они боятся, что  я
захочу что-нибудь изменить. Они пытаются  напугать  меня  до  смерти,  чтобы
выжить отсюда!
   Прежде чем Хилари успел запротестовать, Аллен спросил:
   - Где теперь вторая кошка? Подлиза?
   - Она гуляла по коридору, - сообщила Трой. Крессида  немедленно  забилась
внутри своего стеганого кокона.
   - Все в порядке, - быстро добавила Трой. - Она зашла в мою комнату,  и  я
закрыла дверь.
   - Честное слово?
   - Да.
   - Господи! Да уложи ты ее, Хилари! - возопила миссис Форестер.
   - Ну, тетушка, в самом деле! Сейчас. Хорошо. Я все сделаю.
   - Дай ей таблетку. Она, конечно, принимает таблетки. Все они так  делают.
Твоего дядю больше нельзя беспокоить. Я возвращаюсь к нему. Если  только,  -
тут она обратилась к Аллену, - я вам не нужна.
   -  Нет,  идите  спокойно.  Надеюсь,  с  полковником  все  в  порядке.  Он
разволновался?
   - Он проснулся и  пробормотал  что-то  по  поводу  паровоза.  Желаю  всем
доброго утра, - бросила миссис Форестер и исчезла.
   Не успела она скрыться за  дверью,  как  Хилари  сам  издал  приглушенный
вопль, вскочил и перевесился через перила лестницы. Затем указал  обвиняющим
перстом на кучу осколков фарфора у торшера.
   - Черт возьми! Это  моя  китайская  ваза!  Кто-то  разбил  мою  китайскую
вазу!!!
   - Ваша китайская ваза, - невозмутимо сказал Аллен, -  пролетела  всего  в
двух дюймах от моей головы.
   - Что вы, к дьяволу, имеете в виду? Почему вы вообще стоите тут  с  рукой
на груди, как Наполеон Бонапарт?
   - Я стою с рукой на груди потому, что эта ваза едва не сломала ее. Все  в
порядке, - поспешно добавил Аллен, увидев глаза Трой. - Она не сломана.
   - Неплохая была вещица, - заметил мистер Смит. - Можно сказать, фамильное
достояние. Ты ведь привез ее из Эйхлебаума, не так ли? Жаль.
   - Более чем жаль.
   - Страховка в порядке?
   - Естественно. Только это слабое утешение. Вопрос в том, кто  ее  разбил.
Кто столкнул ее? Ты? требовательно спросил Хилари у своей возлюбленной.
   - Не я! - закричала она.  -  И  не  говори  со  мной  таким  тоном!  Это,
наверное, кошка.
   - Кошка?! Как могла...
   - Должен сказать, - вмешался Аллен, - что кошка сбежала по лестнице сразу
после того, как упала ваза.
   Хилари открыл было рот, потом закрыл и  посмотрел  на  Крессиду,  которая
сердито куталась в одеяло.
   -  Извини,  дорогая.  Прости  меня.  Это   от   неожиданности.   А   ваза
действительно была очень ценной.
   - Я хочу лечь.
   - Да, да. Конечно. Я отведу тебя.
   Они удалились. Крессида по-прежнему не расставалась с одеялом.
   - О Господи! - пробормотал мистер Смит, напустив на себя скорбный вид.  -
Когда рвутся струны, музыка умолкает.
   - Ваша комната находится рядом с ее, не так ли? Вы слышали что-нибудь?
   - Между нами ее ванная. Она получила в северо-западном уголке прямо номер
люкс. Какие-то звуки я, конечно, слышал, но особо не вникал. У нее мог  быть
Хилли. Понимаете?
   - Да.
   - Но когда она с воплями помчалась по коридору, я подумал: "Ого-го!" -  и
вышел. Слава Богу, ничего страшного. Еще раз спокойной ночи.
   Когда он ушел, Аллен сказал:
   - Вылезай. - И Трой тихо возникла у него за спиной.
   - Твоя рука, - сказала она. - Рори, я не вмешиваюсь, но как твоя рука?
   - Не приставай ко мне, - очень  похоже  передразнил  Аллен  полковника  и
обнял жену правой рукой. - Хороший синяк, и все.
   - Кто-то?..
   - Я проверю гипотезу о кошке, а затем хоть пожар, хоть потоп, но мы  идем
спать!
   - Я приготовлю тебе постель, хорошо?
   - Пожалуйста, дорогая. Только, прежде чем ты уйдешь, один  вопрос.  После
ужина, около полуночи, ты выглянула из окна своей  спальни  и  увидела,  как
Винсент заворачивает за северо-западный угол дома. Он вез тачку, а  в  тачке
лежала  рождественская  елка.  Он  скинул  дерево  под   окном   гардеробной
полковника. Ты видела, как он сделал это?
   - Нет. Там царила сплошная чернота. Я видела, как он  идет  по  тропинке.
Она достаточно широкая. Тень не покрывала ее. Он шел в лунном свете, как  на
ладони. А затем исчез в глубокой тени, и я слышала, как он сбрасывает  елку.
После этого я отошла от окна.
   - Ты видела, как он идет обратно?
   - Нет. Я озябла и легла.
   - "В лунном свете, как  на  ладони".  Из  твоего  окна  видна  территория
земляных работы? Там, где чистят озеро и насыпают холм?
   - Да. Чуть влево.
   - Ты смотрела в том направлении?
   - Да. Было очень красиво. Можно забыть про все. Изумительные формы.
   - Например, цепочка следов, уходящая вдаль?
   - Ничего подобного. Все снежное поле - я имею в виду передний план - было
девственно-чистым.
   - Точно?
   - Совершенно точно. Именно это и делало его изумительным.
   - Нигде никаких отпечатков колес и следов ног?
   - Никаких. Винсент проехал по тропинке, которая была уже утоптана.
   - А утром ты выглянула в окно?
   - Да, дорогой. И на снегу не было никаких следов. Нигде.  Могу  добавить,
что после нашего телефонного  разговора  я  вышла  за  двери.  Мне  хотелось
взглянуть на  скульптуру  Найджела.  Она  немного  пострадала  от  непогоды,
особенно  с  наветренной  стороны.  Все  остальное   практически   сохранило
первоначальную форму. Я обогнула дом,  чтобы  оценить  ночной  вид  в  новом
ракурсе. Никаких следов нигде не было. Дорожки вокруг дома, двор  и  подъезд
были утоптаны и в слякоти. А двор вдобавок выметен.
   - Получается, что за ночь и утром никто не приближался к району  земляных
работ.
   - Только если с противоположной стороны. Но и тогда я заметила  бы  следы
на склоне.
   - И после полуночи снегопада не было?
   - Нет. Только северный ветер. Утром на  небе  я  не  заметила  ни  одного
облачка.
   - Так. Ураган разыгрался только  сегодня  к  ночи.  Спасибо,  любимая.  А
теперь иди. Я ненадолго.
   - Можно?..
   - Да?
   - Нет ли чего-нибудь, что я могла бы сделать? Хотя  бы  просто  постоять,
сложив ручки, как скорбный ангел?
   - Я скажу, что  ты  можешь  сделать.  Ты  можешь  взять  мой  чемоданчик,
спуститься по лестнице и собрать все до единого кусочки  бывшего  фамильного
достояния Билл-Тосмена. Только очень осторожно.  Бери  их  только  за  края,
складывай в чемоданчик, а затем отнеси наверх. Я буду тут. Сделаешь?
   - Подожди меня.
   Когда Трой начала собирать осколки, Аллен направился к  тому  столику  на
галерее, где стояла  ваза,  и  заглянул  через  перила.  Под  ним  виднелась
верхушка торшера, круг света, а в нем, как в луже, купались осколки фарфора.
Макушка Трой, ее плечи, колени и длинная тонкая рука, скользящая осторожными
движениями над полом. Трой была прямо под ним.
   Небольшой китайский столик - изящный, но очень крепкий -  стоял  у  самых
перил.  Эбонитовый  пьедестал,  на  котором  покоилась   ваза,   по-прежнему
находился на своем месте. Он поднимал вазу над  перилами.  Наверное,  Хилари
рассчитывал, что гости, подняв глаза, сразу восхитятся ненавязчиво  поданным
с самых выгодных позиций фамильным  достоянием.  Аллен  действительно  успел
заметить и оценить вазу за эту долгую, долгую ночь.
   Он включил на галерее весь свет и достал  карманный  фонарик,  одолженный
Рейберном. Затем начал дюйм за дюймом  исследовать  поверхность  столика,  -
очень методично и тщательно, так что продолжал это занятие  и  тогда,  когда
Трой собрала все осколки, выключила внизу свет и поднялась к нему.
   - Ты, наверное, ищешь следы когтей?
   - Да.
   - Нашел?
   - Пока нет. Иди. Я почти закончил. Я сам занесу чемоданчик.
   Когда часы пробили час ночи и Аллен наконец  пришел  к  Трой,  она  сразу
поняла, что лучше не  спрашивать,  нашел  ли  он  следы  когтей  Лапушки  на
китайском столике.
   Потому что он явно ничего не нашел.

        4

   Проснулся Аллен точно в три, как и приказал  себе.  Осторожно,  чтобы  не
разбудить Трой, он пробрался через темную ванную к себе,  побрился  и  сунул
голову под холодную воду. Затем посмотрел в окно. Луна уже зашла, зато среди
несущихся туч светили звезды. Ветер все еще задувал, но  дождь  прекратился.
Буря стихала. Аллен оделся, преодолевая боль в руке, натянул толстый  свитер
и сунул в карман капюшон.
   Потом зажег фонарик и, миновав коридор и галерею, спустился по  лестнице.
Темный холл зиял пустотой. Только в каминах кое-где еще тлели красные глазки
недогоревших углей. Аллен направился к коридору западного крыла  и,  свернув
налево, дошел до самой библиотеки.
   Библиотека тоже тонула во тьме. Знакомый запах масла и скипидара  на  миг
перенес его в студию жены. Интересно, вернули на место портрет?
   Аллен сделал несколько шагов от двери и вздрогнул, как  прежде  Трой,  от
щелчка замка, когда дверь вдруг приоткрылась сама по себе. Он затворил ее.
   Лучик фонарика заметался  по  комнате.  Книги,  лампы,  стулья,  картины,
орнаменты - все это возникало и исчезало. Наконец в луч света попала рабочая
скамья и рядом с ней мольберт.
   Из темноты на Аллена глянул Хилари.
   Аллен подошел поближе. Свет фонаря стал ярче, оживив картину. Трой  никак
нельзя  было  обвинить  в  натуралистичности.  Она  выхватывала  самую  суть
изображаемого предмета  -  в  данном  случае  черты  характера  Хилари  -  и
переносила их на холст.
   Какие же это черты? Что она увидела?
   Прежде всего, конечно, налет  надменности,  заставивший  ее  вспомнить  о
"достойном верблюде".  Плюс  к  этому  элегантность,  привередливость,  даже
наглость, некая вычурность. Но совершенно неожиданно в подчеркнутом сбеге от
ноздрей к уголкам рта, который мог бы принадлежать сатиру.  Трой  открыла  в
Хилари гедониста.
   Библиотека была крайней комнатой в западном  крыле  и  потому  имела  три
наружных стены.  Левые  от  двери  окна  выходили  на  большой  двор.  Аллен
направился к ним. Он знал, что они  задернуты  шторами  и  закрыты  ставнями
Отдернув шторы, он открыл одно окно. В голове промелькнуло,  что,  какая  бы
драма ни разыгрывалась в Холбедзе, окна играют в  ней  немалую  роль.  Аллен
скользнул фонариком по рамам. Фрамуги слегка дребезжали и пропускали  тонкие
струйки холодного воздуха.  С  этой  стороны  ветер,  пожалуй,  недостаточно
силен, чтобы натворить бед в комнате, однако  Аллен  вернулся  к  мольберту,
толчком закрепил его поустойчивее  и  только  после  этого  отжал  задвижки,
впустив холод и звуки внешнего мира. Затем  внимательно  посмотрел  в  щель.
Небо очистилось. Звезды светили достаточно ярко, чтобы  различить  во  дворе
катафалк Найджела, лишившийся всего, кроме остатков  фигуры,  да  и  те  уже
превратились в тонкую корочку снега.
   Аллен надел капюшон,  прикрыл  воротом  свитера  рот  и  уши,  уселся  на
подоконник и выключил фонарик.
   Смотреть надо было  в  оба.  Интересно,  близко  ли  уже  Фокс  со  своей
командой? Хорошо бы связаться с ними по радио. Они могли появиться  в  самый
неподходящий момент. Впрочем, вряд ли это что-нибудь изменит.
   Когда встают слуги? В шесть? А  может,  он  самым  нелепым,  смехотворным
образом ошибается?  Ждет,  как  бывает  частенько,  того,  что  и  не  может
произойти?
   В конце концов его теория, если ее вообще  можно  было  назвать  теорией,
основывалась на очень тоненькой цепочке свидетельств.  Фактически,  сплошные
догадки. Можно, конечно, было  проверить  сразу,  но  тогда  прощай  элемент
неожиданности.
   Аллен еще раз мысленно повторил сведения, которые собрал по  кусочкам  от
Трой, гостей, Хилари и слуг. Что касается мотива, пока  полный  туман.  Зато
сам ход событий - дело иное. А доказательства? Набор диких шуточек, которые,
однако, могут оказаться взаимосвязанными. Исчезновение.  Человек  в  парике.
Золотистая материя на молодой елке. Дурацкая попытка взлома Картонка в окне.
Разлетевшаяся вдребезги  ваза  и  его  левая  рука,  пульсирующая  от  боли.
Пожалуй, белее разнородного набора не мог бы предложить сам мистер Смит в те
дни, когда у него была всего-навсего лошадь с тележкой.
   Аллен переменил положение, поднял заодно и воротник куртки, но не оторвал
глаз от щели. Ледяной сквозняк заставлял слезиться глаза.
   За годы, проведенные в полиции, где такое вот выжидательное бездействие с
полной  концентрацией  внимания,  невзирая  на   неудобства   и   усталость,
называется "смотреть в оба", Аллен разработал приемы самодисциплины.  Обычно
он в таких ситуациях начинал вспоминать  самые  нелепые  цитаты  из  любимых
авторов, которые можно было бы применить к его работе.  Получалось  забавно,
особенно если взять Шекспира.
   Затем как-то незаметно припомнились сонеты, и как раз в тот момент, когда
Аллен со слезящимися глазами и дико ноющей рукой  повторял  "правдивый  свет
мне заменила тьма", он наконец заметил слабый свет. Луч запрыгал по двору и,
как ночной мотылек, ударился о надгробие, выполненное Найджелом.
   "Сработало", - решил Аллен.
   На долю секунды лучик ударил ему прямо в глаза,  заставив  отпрянуть,  но
тут  же  скакнул  обратно  к  надгробию,  а  затем  под  ноги   к   медленно
приближающейся  группе,  которая  то  возникала,  то   временами   полностью
растворялась в темноте. Две  фигуры,  склонившись  навстречу  ветру,  тащили
невидимый груз.
   Санки. Свет фонаря наконец застыл на земле рядом с надгробием. Замелькали
перчатки и тяжелые сапоги, толкающие и разворачивающие сани.
   Аллен на подоконнике встал на корточки, снял крепление с рам и взялся  за
них руками,  чтобы  не  дать  им  распахнуться  от  ветра.  Одновременно  он
продолжал напряженно наблюдать сквозь щель.
   Трое мужчин. Несмотря на вой ветра,  ему  удалось  разобрать  их  голоса.
Сначала они долго пристраивали фонарик, чтобы он светил на упаковочный ящик.
Затем в световой круг попала фигура: мужчина с лопатой.
   Две пары рук взялись за верхние углы ящика.
   - Тяжелый, - сказал чей-то голос.
   Аллен дал ставням распахнуться. Они  с  грохотом  ударились  о  стену.  В
следующее мгновение он уже ступил на карниз и зажег собственный фонарик.
   Луч ударил прямо в  лица  Киски-Ласки,  Мервина  и  стоявшего  за  ящиком
Винсента.
   - Вы очень рано взялись за работу, - прокричал Аллен.
   Ни звука, ни движения в ответ. Они словно застыли. Затем прогудел баритон
Киски-Ласки:
   - Винс попросил нас помочь ему убраться. Молчание.
   - Верно, - произнес наконец Винсент.
   - Ничего не осталось, сэр, - подал голос Мервин. - Буря все разрушила.
   - Очень неприятно на вид, - сказал Киски-Ласки.
   - А Найджел отказался помогать? - спросил Аллен.
   - Мы не стали  его  волновать,  -  пояснил  Мервин.  -  Его  очень  легко
расстроить.
   Чтобы быть услышанными, им приходилось кричать. Аллен соскочил во двор  и
начал тихонько обходить  группу,  пока  не  наткнулся  на  колонну  портика,
ведущего в  прихожую.  Он  моментально  вспомнил,  что  один  из  констеблей
Рейберна, забирая мокрую одежду, включал уличное освещение.
   Аллен  продолжал  держать  всех  троих  в   луче   своего   фонаря.   Они
поворачивались вслед его перемещениям, щуря глаза и тесно прижимаясь друг  к
другу. Аллен провел рукой по колонне, попятился и почувствовал стену дома.
   - Почему вы не дождались утра? - крикнул он  им.  Они  заговорили  хором.
Посыпались несвязные объяснения: Хилари не любит беспорядка,  Найджел  будет
потрясен судьбой своего творения... На этом поток иссяк.
   - Чего стали? Давайте! - велел Винсент, и две пары рук в перчатках  снова
взялись за ящик.
   Аллен нащупал выключатель. Портик и двор мгновенно залил яркий свет.
   Драматическая сцена во тьме с мятущимися лучами  и  смутными  угрожающими
фигурами пропала. Вокруг упаковочного ящика стояли три  человека  в  тяжелых
пальто и гневно глазели на четвертого.
   - Прежде чем вы его увезете, - сказал Аллен, - я хочу заглянуть внутрь.
   - Там ничего нет! - почти взвизгнул Киски-Ласки, а  Винсент,  вторя  ему,
крикнул:
   - Нельзя! Он забит гвоздями.
   - Это всего-навсего старый упаковочный ящик, сэр, - сказал  Мервин.  -  В
нем прибыло фортепьяно. Там теперь всякий хлам, предназначенный на выброс.
   - Прекрасно, - ответил Аллен. - С вашего позволения, я взгляну на него.
   Он направился к ним. Трое  мужчин  загородили  собою  ящик.  "Господи!  -
подумал Аллен. - Как трогательно и как неимоверно  жалко!"  Они  без  всякой
надежды пытались скрыться за спинами друг у друга, слиться в безликую  массу
и таким образом спрятаться.
   - Глупо так вести себя, - сказал  Аллен.  -  Вы  только  навредите  себе,
продолжая в том же духе. Я должен заглянуть в ящик.
   Киски-Ласки забормотал, как испуганный мальчишка, который  пытается  хоть
как-то защититься:
   - Мы вам не дадим. Нас трое против одного. Вы лучше поберегитесь.
   - Послушайте, сэр: не надо! - поддержал его Мер-вин. - Это вам  даром  не
пройдет. Не надо!
   Винсента била дрожь, но он тоже пробормотал:
   - Вы напрашиваетесь на неприятности. Лучше не надо. Вы нас не доводите. Я
предупредил, ясно? Я предупредил.
   - Винс, заткнись, - приказал Киски-Ласки. Аллен продолжал шагать  к  ним.
Все трое одновременно набычились и напружинили ноги, готовясь  броситься  на
него разом со всех сторон.
   - Подумайте! - сурово сказал Аллен. - Напасть на меня - это самое худшее,
что вы можете сделать в данной ситуации.
   - О, Господи! - запричитал Киски-Ласки. - О, Господи, Господи, Господи!
   - Отойдите в сторону. А если  вы  попытаетесь  сейчас  стукнуть  меня  по
голове или отключить как-нибудь иначе, то  навлечете  на  себя  еще  большие
неприятности. Вам это должно быть прекрасно известно. Лучше уймитесь.
   Винсент  нерешительно  замахнулся  лопатой.  Аллен  рванулся   вперед   и
пригнулся. Лопата  просвистела  у  него  над  головой  и  воткнулась  в  бок
упаковочного ящика.
   Винсент уставился на Аллена, открыв рот и прижав пальцы к губам.
   - Черт, вы ловкий!
   - Твое счастье, - сказал Аллен. - Балда! Зачем тебе лишние  неприятности?
Отойди сейчас же!
   - Винс! Ты чуть не оттяпал ему голову! - всплеснул руками Киски-Ласки.
   - Я растерялся...
   - Тихо! - велел Мервин. - Делайте, как он говорит. Иначе совсем беда.
   Они отошли.
   Ящик вовсе не был забит гвоздями. Боковая стенка  крепилась  к  днищу  на
петлях и была закреплена сверху обычными крючками. Троица словно  окаменела,
а Аллен мог пользоваться только одной рукой.
   Сначала он извлек лопату  и  воткнул  ее  в  землю,  сопроводив  движение
словами:
   - Больше не пробуйте!
   Затем откинул первые два крючка. Стенка приоткрылась, и последний  крючок
заело. Аллен стукнул по нему торцом ладони. Крючок отскочил.
   Стенка ящика упала прямо на него. Аллен  отступил,  и  она  стукнулась  о
камни двора.
   Прислоненный к ней Маульт выкатился и уставил свой безжизненный  взор  на
Аллена.

        Глава 9
ПОСТ МОРТЕМ

        1

   Гротескное  появление  Маульта,  точнее,  его  тела,  похоже,  вселило  в
зрительскую аудиторию судорожную активность.
   Несколько мгновений троица оставалась неподвижной, а потом, не  издав  ни
звука, ударилась в бега. Они вылетели со двора и растворились в ночи.
   Но не успел Аллен сделать за ними и десятка  шагов,  как  они  с  той  же
скоростью примчались обратно, дико размахивая руками, как участники какой-то
невероятной клоунады. При этом, словно  для  полноты  сходства,  их  заливал
яркий, почти сценический свет. Вот свет приблизился, и все трое  обернулись,
заслоняясь руками, и сбились в кучу.
   Во двор  влетела  полицейская  машина  и  резко  затормозила.  При  визге
тормозов Винсент сорвался с места  и  прямо  налетел  на  Аллена.  Остальные
замешкались, не соображая, в какую сторону рвануть, и были схвачены четырьмя
дюжими мужчинами, которые выскочили из машины с завидным проворством.
   Это были сержанты-детективы Бейли  и  Томпсон,  первый  -  специалист  по
отпечаткам  пальцев,  а  второй  -  фотограф,  потом  еще  шофер  и  наконец
инспектор.
   - Так! - заговорил Фокс, самый крупный из четверых.  -  Ради  чего  такая
спешка? Киски-Ласки разразился слезами.
   - Спокойнее, спокойнее, -  сказал  Аллен.  -  Тише  Куда,  интересно,  вы
собрались? Через холм прямо в Вэйл? Доброе утро. Фокс - Доброе утро,  мистер
Аллен. Вы уже работаете?
   - Как видите.
   - Что делать с этими типами?
   - Хорошо вам спрашивать! Они изо всех сил стараются навлечь на  себя  как
можно больше неприятностей.
   - Мы ничего не делали! Мы его пальцем не трогали! - завопил  Киски-Ласки.
- Это кошмарное недоразумение!
   Аллен, у которого после наскока Винсента мучительно ломило  руку,  кивнул
на упаковочный ящик.
   - Речь идет о Нем. - Так, так, - заметил Фокс. - Никак, труп?
   - Труп.
   - Это, случаем, не пропавшая личность?
   - Случаем, она.
   - Так мы берем этих?
   - Загоните их, ради всего святого, в дом! - раздраженно буркнул Аллен,  -
Тащите их туда! Вход отсюда, через окно. Я пойду вперед и включу свет. Самое
лучшее - отправить их в собственные комнаты. И тихо вы, ясно? Незачем будить
весь дом. Повар, как там тебя, Киски-Ласки? Будь любезен, заткнись!
   - А труп? - поинтересовался Фокс.
   - Всему свое время. Прежде чем его можно будет  убрать,  должен  приехать
полицейский хирург. Бейли! Томпсон!
   - Сэр?
   - Займитесь пока. Так, как нужно.  Отпечатки.  Внутри  ящика  и  снаружи.
Сани. Все поверхности. И тело, конечно. В общем, по полной программе.
   Аллен подошел к трупу и склонился над ним. Застыв в скрюченном положении,
он лежал на спине. Голова под очень странным углом к шее. Одна рука поднята,
глаза и рот открыты.  Четко  выделялись  старые  шрамы  поперек  подбородка,
верхней губы и одной из щек.
   Однако борода, усы и парик закрыли бы их полностью, решил Аллен.  В  этом
плане шрамы были неважны.
   Затем Аллен, скользнув руками по  телу,  извлек  из  внутреннего  кармана
жакета пустую плоскую фляжку на полпинты, открутил пробку и понюхал.  Виски.
Из другого кармана он достал ключ. Не найдя  ничего  больше,  он  отошел  от
покойника и обратился к Винсенту с товарищами:
   - Вы в состоянии спокойно идти? Или вы совсем свихнулись? Пойдете?
   Ответом ему послужило утвердительное хлюпанье.
   - Хорошо. Вы, - сказал Аллен шоферу, - пойдете вместе с нами. Вы,  -  это
относилось уже к Бейли и  Томпсону,  -  начинайте.  Я  вызову  врача.  Когда
кончите, ждите инструкций. Где вторая машина. Фокc?
   - Меняют колесо. Скоро будут.
   - Когда появятся, - обратился Аллен к Бейли, - расставьте  их  у  дверей.
Незачем, чтобы кто-нибудь бродил по  двору,  пока  вы  здесь  не  закончите.
Вставать начнут к шести. Пойдемте, Фокс. Пошли, красавчики.
   Аллен провел их через библиотечное окно, затем по коридору, через холл, в
дверь за зеленой занавеской и остановился в гостиной  для  слуг.  Здесь  они
застигли врасплох мальчика, который разводил огонь.  Аллен  отправил  его  к
Казберту с просьбой прийти как можно скорее.
   - Найджел встал? - спросил он.
   Мальчик, таращась на него во все глаза, кивнул. Как  выяснилось,  Найджел
занимался приготовлениями к раннему чаю.
   - Скажи ему, что мы будем здесь и  не  хотим,  чтобы  нам  мешали.  Ясно?
Хорошо. Тогда подкинь еще угля и исчезни, будь хорошим мальчиком.
   Когда парнишка ушел, Аллен  позвонил  Рейберну  со  служебного  телефона,
сообщил ему о находке и попросил прислать  полицейского  хирурга  как  можно
скорее. Кончив разговор, он вернулся в гостиную и кивком велел шоферу занять
пост у двери.
   Мервин,  Киски-Ласки  и  Винсент  сбились  в   кучку   посреди   комнаты.
Киски-Ласки кривил полное лицо и время от времени всхлипывал, как ребенок.
   - Так, - начал Аллен. -  Я  полагаю,  вы  все  прекрасно  понимаете,  что
сделали? Вы попытались помешать полиции исполнять свой  долг,  что  является
исключительно серьезным обвинением.
   Они хором загалдели.
   - Тихо! Хватит вдалбливать мне, что вы его  не  убивали.  Никто  пока  не
собирается утверждать обратного. Вы можете быть привлечены к ответственности
как лица, имеющие  отношение  к  уже  совершенному  преступлению,  если  вам
известно, что это такое.
   - Естественно, - проговорил с некоторым оттенком достоинства Мервин.
   - Прекрасно. А пока я собираюсь  сообщить  вам,  что,  по  моему  мнению,
послужило причиной вашего вызывающего поведения. Да подойдите к  огню,  ради
Бога! Я не имею желания говорить с  людьми,  которые  стучат  зубами,  будто
кастаньетами.
   Они несмело придвинулись  к  камину.  Под  ногами  у  всех  троих  быстро
образовались лужи, от одежды повалил пар. Они  являли  собой  очень  пеструю
группу. Толстый Киски-Ласки словно весь пропитался водой. Похожий на  хорька
Винсент словно еще больше посмуглел. Мервин был очень  бледен,  под  глазами
залегли темные круги. Все трое ждали.
   Аллен пристроил пульсирующую от боли руку поудобнее на  груди  и  сел  на
край стола. Фокс откашлялся, принял отсутствующий вид и достал блокнот.
   - Если я ошибаюсь, - начал Аллен, - лучшее, что вы  можете  сделать,  это
поправить меня, невзирая на результат. Ясно? Я в самом деле так думаю. Вы не
верите мне, но это так. С какой стороны ни посмотри, для  вас  будет  лучше.
Вернемся к рождественской елке. Праздник. Вечер  кончается.  Около  полуночи
вы, - тут он посмотрел на Винсента, -  везете  лишенную  украшений  елку  на
тачке к развалинам оранжереи у западного крыла.  Вываливаете  ее  под  окном
гардеробной полковника Форестера рядом с молодой елью. Верно?
   Губы Винсента беззвучно шевельнулись.
   - И тогда же вы наткнулись на тело Маульта, лежащее у подножия дерева.  Я
могу  только  догадываться  о  вашей  первой  реакции.  Не  знаю,  насколько
тщательно вы его осмотрели, но думаю, вы видели достаточно, чтобы убедиться,
что он убит. Вас охватила паника.  Тогда,  не  сходя  с  места,  или  позже,
посоветовавшись с приятелями...
   Все трое непроизвольно дернулись и тут же застыли снова.
   - Понятно, - сказал Аллен. - Значит, так. Вы вернулись в дом и сообщили о
своей находке Казберту и этим двоим. Верно?
   - К чему говорить? - произнес Винсент, нервно проводя языком по губам.  -
Я ничего не обещал. И, учтите, ни с чем не соглашаюсь и ничего не признаю. А
если бы даже и так, то поступок-то правильный, ничего не скажешь, а?  Должен
же я был сообщить, что видел, верно? Не так разве?
   - Безусловно. Пока что изложенная последовательность событий не  содержит
ничего криминального.
   - Любой должен сообщить о том, что  видел,  начальству.  Дальше  отвечает
начальник.
   - В данном случае вы не считаете мистера Билл-Тосмена начальником?
   - Нельзя перескакивать через ступеньки. Конечно, если...  Понятно?  Я  не
сказал, что...
   - Хорошо, хорошо. Мы уже все поняли, что вы ничего не  сказали,  а  также
чего именно не сказали. Давайте продолжим и дойдем наконец до того,  что  вы
скажете. Предположим,  вы  вернулись  в  дом  и  сообщили  о  своей  находке
Казберту. И этим двоим. Но не  Найджелу,  поскольку  его  реакции  частенько
неадекватны. Предположим, вы все вместе приняли одно  решение.  Налицо  было
тело человека, которого вы все  искренне  ненавидели  и  кому  среди  прочих
оскорблений угрожали еще утром. Все признаки говорили об убийстве.  Ситуация
получалась  весьма  щекотливой.  По  нескольким  причинам.  Во-первых,  ваше
прошлое. Во-вторых, происшествия предыдущего дня: ловушки, анонимки, мыло  и
так далее.
   - Мы ничего... - начал было Мервин.
   - Я ни на миг не предполагал,  что  это  вы.  Зато  догадываюсь,  что  вы
обвинили Маульта в попытке таким вот гнусным образом  дискредитировать  вас,
и, соответственно, решили, что и это  обстоятельство,  когда  оно  всплывет,
можно будет поставить вам в вину. После чего,  естественно,  запаниковали  и
решили избавиться от тела.
   В этот момент вошел Казберт. Он был  в  ярком  халате,  накинутом  поверх
пижамы, и выглядел как поднятый среди ночи почтенный метрдотель, который еще
и знать не знает о любвеобильных поклонниках жены.
   - Насколько я понял, - обратился он к Аллену, - вы желали меня видеть.
   - Желал и вижу, -  отозвался  Аллен  с  некоторой  долей  иронии,  -  что
придется вас, Казберт, проинформировать. Тело  Альфреда  Маульта  найдено  в
упаковочном ящике, послужившем основой для вылепленного Найджелом  надгробия
Билл-Тосмена. Эти вот трое пытались  вывезти  ящик  со  всем  содержимым  на
санях. Замысел, полагаю, заключался в  том,  чтобы  припрятать  его  в  зоне
работ, где ничего  не  подозревающие  бульдозеристы  водрузили  бы  над  ним
искусственный холм, отражающийся в озере. А на  вершине  воздвигли  бы,  как
принято, очередную "Причуду". Я как раз пытаюсь убедить присутствующих,  что
лучше всего для них - кстати, и для вас, - дать мне полный и правдивый отчет
обо всех событиях.
   Казберт пристально поглядел на своих подчиненных, но ни один не поднял на
него глаз.
   - Итак, первое, - продолжил Аллен. - Приходил ли к вам  в  рождественскую
ночь Винсент, чтобы сообщить об обнаруженном теле? Точнее,  вчера  в  десять
минут первого или около того?
   Казберт взялся рукой за подбородок и ничего не ответил.
   - Мы ни слова не  сказали,  -  внезапно  выпалил  Винсент.  -  Ни  слова,
Казберт.
   - Еще как сказал! - взорвался Киски-Ласки. - Это ты раззявил свою  глупую
пасть! Правда, Мервин?
   - Ничего подобного! Я сказал "если".
   - Если что? - спросил Казберт.
   - Я говорил предположительно. Если предположить, что он не ошибается,  то
все было бы правильно и как надо. То есть сообщить тебе. Что я и  сделал.  Я
хочу сказать...
   - Заткнись! - хором заорали Киски-Ласки и Мер-вин.
   - Суть моих предположений в том, -  пояснил  Аллен  Казберту,  -  что  вы
посоветовались и решили немедленно спрятать тело в упаковочный ящик.  Зарыть
его сразу в зоне работ  вы  не  могли,  потому  что  оставили  бы  за  собой
отчетливые следы на снегу, которые утром предстали бы на всеобщее обозрение.
Кроме того, как следует спрятать труп в темноте очень сложно. При свете  дня
легко определить место, где только что копали Итак, одному из вас  пришла  в
голову блестящая идея использовать  упаковочный  ящик,  который  так  и  так
должны были засыпать землей вместе с прочим  хламом.  Полагаю,  что  Винсент
подвез труп  на  тачке  и  кто-то  из  вас  помог  или  помогли  ему  убрать
импровизированные ступеньки, открыть стенку ящика,  затолкать  туда  тело  и
восстановить ступеньки в прежнем виде. Наутро было  замечено,  что  северная
сторона снежного  памятника  пострадала  от  ветра  и  дождя,  однако  новый
снегопад несколько поправил дело.
   Аллен немного помолчал. Киски-Ласки испустил  глубокий  вздох,  остальные
переминались с ноги на ногу.
   - Мне кажется, нам лучше сесть, - предложил Аллен.
   Они расселись в том же порядке, что и вчера Фокс, как обычно,  стушевался
где-то в сторонке, а шофер продолжал занимать пост у двери.
   - Интересно, - сказал Аллен, - ради чего вам  понадобилось  убирать  ящик
сегодня в пять утра? Нервы не  выдержали?  Не  смогли  дольше  выносить  его
близость? Или не хватило духу тащить его при свете дня? И что вы  собирались
с ним делать? Наверное, буря оставила промоины в свежей насыпи или в  кромке
озера, куда вы надеялись его припрятать?
   Они опять завозили ногами, искоса поглядывая на Аллена и друг на друга.
   - Я понял. Так  оно  и  было.  Спокойнее.  Не  лучше  ли  честно  оценить
обстоятельства?  Внешне  выглядит  так,   будто   вы   попались   на   месте
преступления. Есть вы, есть труп. Можете мне не верить, но я до сих  пор  не
собираюсь никого из вас арестовывать по обвинению в убийстве, что,  впрочем,
пытался втолковать вам еще вчера. Вас  можно  обвинить  в  попытке  помешать
правосудию, но будет ли предъявлено это обвинение, уже другой вопрос. Сейчас
нам нужно найти убийцу. Если вы перестанете мешать, поможете и будете  вести
себя разумно, мы учтем это. Я не предлагаю  вам  никаких  сделок.  Я  просто
обрисовываю ситуацию в ближайшем будущем. Хотите посоветоваться с  глазу  на
глаз - пожалуйста. Только не пытайтесь изобрести очередную ложь. Это  глупо.
Что скажете? Казберт?
   - Не знаю, - вздохнул Казберт. - Я не знаю, стоит ли говорить. Честно.
   Никто из остальных не проявил  готовность  помочь  Казберту  решиться  на
что-то.
   - Вам, случайно, не кажется, - сказал  Аллен,  -  что  вам  бы  следовало
оказать содействие мистеру Билл-Тосмену  в  попытках  разобраться?  Он  ведь
сделал для вас довольно много, не так ли?
   Внезапно  Киски-Ласки   впервые   повел   себя   как   рассудительный   и
здравомыслящий человек.
   - Мистер Билл-Тосмен, - сказал он, - живет в свое удовольствие. Его никто
не заставлял выбирать себе именно таких слуг,  чтобы  они  работали  в  этой
глуши Он просто учел все обстоятельства. И  получил  что  хотел,  причем  не
прогадал. Если он  предпочитает  наводить  тень  на  плетень  разговорами  о
реабилитации, это его дело. Кабы мы тут не вкалывали, вы бы столько о ней не
слышали.
   По лицам слуг промелькнуло  подобие  ухмылки  -  "Нам  бы  следовало!"  -
продолжил Киски-Ласки, и его  круглое  лицо,  все  еще  в  пятнах  от  слез,
расплылось в широчайшей улыбке. - Еще  скажите,  что  нам  следует  выказать
благодарность! Нам все время твердят,  что  мы  должны  быть  благодарны.  В
качестве платы за услугу? После одиннадцати лет за решеткой,  мистер  Аллен,
на подобные вещи начинаешь смотреть немного иначе.
   - Да, конечно, - сказал Аллен. - Дело в  том,  -  тут  он  обвел  глазами
присутствующих, - что, выйдя из-за решетки,  вы  очутились  в  тюрьме  иного
рода, в которую постороннему очень трудно проникнуть.
   Они уставились на него с выражением, сильно смахивающим на изумление.
   - Не будем на этом останавливаться, - продолжал  Аллен.  -  У  меня  есть
работа, у вас тоже. Если вы подтвердите мои предположения о роли, которую вы
сыграли, этого будет вполне достаточно и, думаю, самое лучшее для вас же. Но
мне больше некогда ждать. Решайтесь.
   В комнате воцарилась тишина.
   Мервин поднялся на ноги, подошел к  камину  и  сердитым  пинком  поправил
полено. Затем сказал:
   - Ладно, у нас нет выбора. Все было, как вы сказали.
   - Говори за себя, - промямлил Винсент.
   - Люди не знают, - сказал Казберт.
   - То есть?
   - Они не понимают. Для нас, каждого из нас, все, что произошло, было, так
сказать, единичным актом. Взрывом. Так лопается нарыв. Ударило в голову,  но
только один-единственный раз. Это исключение.  Мы  способны  на  насилие  не
больше, чем все прочие люди.  Даже  меньше,  потому  что  мы  знаем,  каковы
последствия. Мы однодельщики. А люди этого не понимают.
   - Сказанное относится и к Найджелу? Они быстро переглянулись.
   - Он немного того, - ответил Казберт. - Легко  выходит  из  себя.  Он  бы
толком не понял.
   - Он опасен?
   - Я перехожу к тому, в чем вы  нас  обвиняете,  сэр,  -  сказал  Казберт,
пропустив вопрос Аллена мимо ушей. - В целом я все  признаю.  Винсент  нашел
тело, вернулся в дом и рассказал нам. Мы приняли  совместное  решение.  Смею
отметить, идиотское, но, с нашей точки зрения, мы не могли допустить,  чтобы
труп обнаружили.
   - Кто именно Поместил тело в ящик?
   - Полагаю, мы не станем вдаваться в подробности, - проговорил Казберт.
   Мервин и Винсент перевели дух с явным облегчением.
   - А Найджел ничего об этом не знал?
   - Верно. Он решил, что мистер Маульт  был  внезапно  раздавлен  сознанием
греха от содеянных насмешек над нами и удалился искупать его.
   -  Понятно.  -  Аллен  посмотрел  на  Фокса,  который  закрыл  блокнот  и
откашлялся. - Попрошу прочесть ваши  показания  и  подписать  их,  если  все
записано верно.
   - Мы не говорили, что станем что-либо подписывать,  -  поспешно  возразил
Казберт. Остальные согласно загудели.
   - Правильно. Это решение вам еще предстоит  принять,  -  сказал  Аллен  и
вышел из комнаты в сопровождении Фокса и шофера.
   - Вы считаете, что они не сделают попытки удрать? - спросил Фокс.
   - Не думаю. Они не идиоты. Конечно, попытка спрятать тело  была  дурацкой
затеей, но они просто запаниковали.
   Фокс тяжело вздохнул.
   - Эти одноделыцики! Никогда не знаешь, чего от них ждать. Парень  говорил
дело: насильником  его  действительно  не  назовешь.  Во  всяком  случае,  в
общепринятом смысле слова. А этот толстяк - повар, что ли? - забавен. Как вы
его назвали?
   - Киски-Ласки.
   - Значит, я не ослышался.
   - Он очень любит кошек.  Кстати,  эти  животные  играют  в  моей  истории
довольно любопытную роль. Давайте-ка, Братец Лис, я введу вас в  курс  дела.
Пойдемте в холл.

        2

   Аллен завершил свой подробный рассказ,  который  Фокс  выслушал  в  своей
обычной манере, а именно: подняв брови, кривя губы и тихо  пыхтя.  Время  от
времени он делал для  себя  пометки,  а  когда  Аллен  кончил,  назвал  дело
"необычным", как консервативный  портной,  которому  предложили  причудливую
выкройку.
   Все это заняло довольно много времени. Пробило семь. Окна в холле  так  и
были задернуты шторами, но, выглянув, Аллен обнаружил, что  снаружи  у  всех
дверей уже стоят констебли, а Бейли с Томпсоном  старательно  освещают  тело
Альфреда Маульта, над которым склонилась чья-то фигура в пальто.
   - Полицейский врач,  -  прокомментировал  Аллен.  -  Фокс,  вот  ключ  от
гардеробной. Взгляните пока, а я побеседую с хирургом. Двигайтесь осторожно.
Мы потом проведем там обследование по полной программе.
   Полицейский врач Мур сообщил, что Маульт был оглушен или  убит  на  месте
ударом в основание черепа, а затем  была  сломана  шея,  предположительно  в
результате падения. Аллен принес  кочергу,  ее  примерили  к  ужасной  ране,
убедились, что испачканное  место  ей  полностью  соответствует,  и  должным
образом запечатлели этот факт на фотографии. Затем доктора Мура  -  пожилого
человека  с  добрыми  живыми  глазами  -   повели   посмотреть   на   парик.
Приглядевшись как следует к мокрому пятну, Аллен обнаружил волосок,  который
казался не до конца отмытым. Было принято решение предложить парик вместе  с
кочергой ученому вниманию экспертов Ярда.
   - Его здорово стукнули, - сказал  доктор  Мур.  -  Полагаю,  вам  следует
обратиться к сэру Джеймсу.
   Джеймс Кортис был патологоанатомом-консультантом Скотланд-Ярда.
   - Мне кажется также, - добавил доктор Мур, -  что  нет  смысла  оставлять
тело на месте  обнаружения.  С  тех  пор,  как  его  стукнули,  его  не  раз
перемещали. Но удар был. Это точно.
   И он вернулся к своей практике в Даунло. Было уже семь тридцать.
   - Думаю, что он прав, Фокс, - сказал  Аллен.  -  Я,  конечно,  свяжусь  с
Кортисом, однако,  по-моему,  он  разрешит  двигать  тело.  В  конюшнях  под
башенными часами есть пустые помещения. Доставьте  его  туда  на  машине  и,
разумеется, уложите  поприличнее.  Полковнику  Форестеру  придется  провести
опознание.
   Аллен созвонился с  Джеймсом  Кортисом  и  получил  ворчливое  разрешение
убрать Маульта с порога  мистера  Хилари.  Сэр  Джеймс  любил,  когда  трупы
оставались на месте, однако в данном случае,  учитывая  все  обстоятельства,
выражаемое им неодобрение было чисто академическим. Аллен вернулся в холл  к
Фоксу.
   - Боюсь, мы больше не можем оставлять мистера Билл-Тосмена в неведении, -
заметил он. - Скверно. Должен  сказать,  перспектива  выдерживать  ожидаемые
эмоции меня не радует.
   - Если исключить слуг, что, как я понял, мы и делаем, то остается не  так
уж много подозреваемых, не правда ли, мистер Аллен?
   - Всего шесть, если заодно исключить тридцать с хвостиком гостей и Трой.
   - Главное, - неторопливо проговорил Фокс,  -  сообразить,  кого  за  кого
принимали и принимали ли вообще. Учитывая парик и усы.
   - Именно. Получается, круг подозреваемых сужается до пяти?
   - Кто-то, кто терпеть не может полковника, так?
   - По-моему, подобное чувство к полковнику психологически невозможно.  Это
настоящий персонаж из "Винни-Пуха".
   - Кому выгодна его смерть?
   - Понятия не имею. Насколько я понял, его завещание находится в  железной
коробке.
   - Точно?
   - Вместе с королевскими драгоценностями и  разными  прочими  документами.
Посмотрим. - Одного не понимаю, - сказал Фокс. -  Положим,  Маульт  отыграл.
Вернулся в гардеробную. Молодая леди снимает с него парик, усы  и  оставляет
его там. Снимает. Конечно, если она не лжет. Ладно, пусть лжет.  И  куда  мы
приходим в этом случае?
   - Вот именно, Братец Лис. Куда?
   - А никуда. К полнейшему бреду. Типа  того,  что  она  поднялась  наверх,
раздобыла кочергу, стукнула его Бог знает зачем, потом отволокла по лестнице
под носом у всех слуг и детей, сняла там парик  и  выкинула  тело  вместе  с
кочергой из окна. Или поднялась  с  ним  наверх,  пока  он  еще  был  жив  и
невредим, невзирая на то, что слуги видали, как  она  в  гордом  одиночестве
проследовала через холл  в  гостиную,  да  и  времени  не  хватало,  плюс...
Впрочем, зачем продолжать? Это глупо.
   - Весьма.
   - Ладно, тогда ее исключаем. И остается  нам..,  что?  Например,  обрывок
ткани. Если он действительно имеет  отношение  к  одеянию  друида.  Он  ведь
застрял на дереве? Выходит, Маульт выпал из окна прямо в  облачении.  Почему
тогда оно не порвано, не отсырело, не запачкалось? И кто вернул его  обратно
в гардеробную?
   - А вам не кажется, что обрывок мог прилипнуть к  кочерге,  которая  тоже
застряла на дереве?
   - Черт! Верно. Ладно, пойдем дальше. В какой-то момент Маульт выпадает из
верхнего окна, получив кочергой по голове. В парике?
   - Продолжайте, Братец Лис.
   - Предположим, парик на нем был. Очевидно, был. Насчет бороды и  усов  мы
ничего сказать не можем.
   - Не можем.
   - Тогда оставим их в стороне. Шут с ними,  с  усами.  Но  парик..,  парик
очутился в гардеробной вместе с облачением. Там, где их и оставили, однако с
признаками того, что парик постарались отмыть от крови. Впрочем,  не  совсем
эффективно: кое-какие следы остались. И что мы имеем? Тело выпадает из окна,
снимает  парик,  моет  его,  а  заодно  приводит  в  порядок  костюм,  затем
возвращается под окно и снова ложится.
   - Интересная гипотеза.
   - Прекрасно. В таком случае, кто нам остается? Ми,  -  стер  Билл-Тосмен,
полковник, его жена и Берт Смит. Можно исключить кого-нибудь из них?
   - Полагаю, да.
   - В таком случае извольте побыстрее сообщить, каким образом?
   - Постараюсь, Братец Лис.
   Во дворе констебли подняли окоченевшее тело  Альфреда  Маульта,  положили
его в машину и отвезли на задворки поместья. Надгробная фигура предка Хилари
Билл-Тосмена превратилась в истлевший от бури призрак на крышке упаковочного
ящика. Аллен глядел в окно и последовательно излагал  Фоксу  свое  понимание
случившегося, пока наконец не сложилась законченная картина.
   Когда Аллен замолчал, его коллега испустил глубокий вздох и провел  рукой
по губам.
   - Неожиданно, но умно,  -  прокомментировал  он.  -  Очень  умно.  Однако
поймать будет непросто.
   - Да.
   - Понимаете, нет мотива. Это всегда настораживает. Во всяком случае,  нет
видимого мотива. Разве что умалчивают.
   Аллен извлек из нагрудного кармана  сложенный  платок,  развернул  его  и
показал ключ от навесного замка.
   - Вот что поможет нам разобраться.
   - Было бы за что уцепиться, - согласился Фокс. Прежде чем сообщить Хилари
о дальнейшем развитии событий, Аллен и Фокс навестили  Найджела,  который  в
трансе сидел меж подносов с утренним чаем.  Аллен  решил,  что  Трой  охотно
написала бы нечто подобное.
   Узнав о смерти Маульта, Найджел первым  делом  недоверчиво  покосился  на
Аллена, чтобы убедиться, правду ли он говорит. Потом несколько раз кивнул  с
видом пророка:
   - "Мне отмщение", сказал Господь.
   - Только не в этом случае, - поправил Аллен. - Маульта убили.
   Найджел склонил голову набок и захлопал  белыми  ресницами.  Аллен  начал
прикидывать, можно ли все-таки Найджела считать в своем уме.
   - Как? - спросил наконец Найджел.
   - Его ударили кочергой.
   Найджел тяжело вздохнул. "Словно Фокс", - невольно подумал Аллен.
   - Повсюду грех! - подытожил Найджел. - Везде  блуд!  Таковы  пороки  сего
развращенного времени.
   - Тело, - продолжил Аллен, - было найдено в  упаковочном  ящике,  который
послужил основой для сделанного вами надгробия.
   - Если вы думаете, что это я его туда положил, то вы здорово  ошибаетесь,
- произнес Найджел почти как нормальный человек, а затем завел, все  повышая
тон:
   - И это ведает Господь Отец Небесный! Хоть ведает он и то, что я грешник.
Грешник! Я ударил бесстыжую леди и  убил  ее  пред  ликом  небес,  и  небеса
разверзлись, излив на меня чашу гнева. Ибо не входило  то  в  их  волю.  Мой
грех...
   И тут, как обычно, Найджел разразился слезами.
   Аллен с Фоксом вернулись в холл.
   - Натуральный псих, - расстроенно сказал Фокс.
   - Мне говорили, что обычно он вполне нормален.
   - Это он разносит подносы с чаем по комнатам?
   - В восемь тридцать, как говорит Трой.
   - Я бы, пожалуй, предпочел отказаться от чая.
   - Трой утверждает, что чай  отличный.  Учтите,  что  экспериментировал  с
мышьяком вовсе не. Найджел, а Винсент.
   - Не нравится мне все это, - проворчал Фокс.
   - Мне тоже. Братец Лис. Будь я  проклят,  если  мне  нравится,  что  Трой
оказывается хотя бы в радиусе ста миль от какого-нибудь нашего дела, - и вам
это прекрасно известно. Мне не нравится.., а, ладно. Послушайте:  вот  ключи
от гардеробной полковника Форестера. Пусть Томпсон и Бейли как  следует  там
поработают. Рамы окон. Все поверхности, все предметы.  Это  ключ  от  шкафа.
Весьма вероятно, что существуют дубликаты, но  теперь  это  уже  неважно.  В
гардеробе у самой стенки железный ящик для военной формы. Уделите ему особое
внимание. Когда Томпсон с Бейли закончат, пусть  сообщат,  а  я  пока  пойду
побеспокою Билл-Тосмена.
   - Господи!! - возопил Хилари, перегнувшись в холл через перила  лестницы.
- Что еще?!
   Он буквально пританцовывал  на  галерее  в  своем  темно-красном  халате,
неприглаженные  волосы  торчали  во  все  стороны,  лицо  было   бледное   и
встревоженное.
   - Что происходит на конюшенном дворе? Что они делают? Вы нашли его?
   - Да, - подтвердил Аллен. - Я как раз собирался сказать  вам.  Вы  можете
немного подождать? Фокс, когда освободитесь, присоединяйтесь к нам.
   Хилари ждал, покусывая костяшки пальцев. - Мне должны  были  сообщить,  -
выпалил он, как только Аллен  поднялся  по  лестнице.  -  Меня  должны  были
поставить в известность немедленно.
   - Мы могли бы где-нибудь уединиться?
   - Да, да. Конечно. Пройдемте ко мне.  Мне  все  это  не  нравится.  Нужно
сообщить.
   Хилари  провел  Аллена  в  свою  спальню:  ослепительные  апартаменты   в
восточном   крыле,   которые,   как   предположил   Аллен,   соответствовали
апартаментам в западном крыле, занятым Крессидой. Окна выходили во двор и на
главную дорогу к поместью и к  будущему  парку.  Дверь  в  гардеробную  была
распахнута, в ванную, которая находилась дальше, тоже. Первое, что бросалось
в глаза, - это огромная  кровать  под  балдахином,  стоящая  на  возвышении.
Покрывало, естественно, тоже соответствовало общему стилю.
   - Извините, если я был груб, - начал Хилари, - но, честное слово, события
в этом доме начинают напоминать эпоху кватроченто. Я  выглянул  из  окна  во
двор и увидел, как нечто совершенно неописуемое  заталкивают  в  автомобиль.
Затем я посмотрел в противоположное окно и увидел, как  машина  заворачивает
за угол дома. Я дошел до конца коридора, взглянул на  конюшенный  двор  -  и
пожалуйста! Они тут как тут: выгружают свою чудовищную находку. Нет! Это уже
слишком! Согласитесь, что это уже чересчур.
   В дверь постучали. Хилари крикнул: "Войдите!"  -  и  на  пороге  появился
Фокс.
   - Здравствуйте! - сердито бросил Хилари. Аллен представил их друг другу и
начал мучительно-подробный отчет об обстоятельствах обнаружения тела. Хилари
то и дело прерывал его раздраженными восклицаниями.
   - Ну, хорошо, - сказал он, когда Аллен закончил рассказ, - вы нашли  его.
И что же? Чего вы ждете от  меня?  Мои  слуги,  без  сомнения,  пребывают  в
состоянии, близком к истерике, и я ничуть не удивлюсь,  если  кто-нибудь  из
них или все они вместе сбегут от меня. Приказывайте. Что я должен делать?
   - Я понимаю, насколько все это для вас утомительно, - сказал Аллен, -  но
ничего не поделаешь. Вы согласны? Мы  стараемся  беспокоить  вас  как  можно
меньше. Кстати, если вы хоть на миг признаете очевидность,  то  согласитесь,
что на долю Маульта выпали неприятности покрупнее.
   Хилари слегка покраснел.
   - Вы  заставляете  меня  чувствовать  себя  подлецом.  Какой  вы  трудный
человек! Никогда не знаешь, чего от вас ждать. Ладно, что нам делать?
   - Нужно будет сообщить полковнику Форестеру о том, что Маульт найден, что
он мертв, убит и что вы вынуждены просить полковника опознать тело.
   - О нет! - воскликнул Хилари. - Для него это будет чудовищно!  Несчастный
дядя Блох! Нет, я не могу сказать ему... Я мог бы  пойти  с  вами,  если  вы
пойдете.., то есть, скажете... Ну, ладно, ладно! Я сам  скажу  ему,  но  мне
хотелось бы сделать это в вашем присутствии.
   Дальнейшая речь Хилари перешла в невнятное бормотание, и  он  забегал  по
комнате.
   - Разумеется, я пойду с вами, - заверил его Аллен. - Так даже лучше.
   - Можно проследить! - неожиданно налетел на  него  Хилари.  -  Вам  нужно
именно это, не так ли?! Посмотреть, как мы все будем держаться!
   - Послушайте, - сказал Аллен. - Вы сами  вынудили  меня  взяться  за  это
дело. Я пытался в силу нескольких причин устраниться от него, однако  ничего
не получилось, и в основном из-за вас. Вы хотели заполучить меня Заполучили.
А ведь брали-то без разбора, и в этом суть.
   Несколько секунд Хилари безмолвно  глазел  на  него,  а  затем  его  лицо
неожиданно расплылось в улыбке.
   - Умеете же вы поставить на место! И ведь вы правы. Я  веду  себя  просто
отвратительно. Дорогой мой! Поверьте, что мне действительно стыдно и  что  я
исключительно  благодарен  стечению  обстоятельств,  позволившему  нам  всем
очутиться в ваших руках.  Грешен,  каюсь!  Итак,  чем  скорее  все  окажется
позади, тем лучше. Мы, наверное, должны отыскать дядю Блоха?
   Однако искать никого не понадобилось, полковник Форестер решительно шагал
по коридору им навстречу. По пятам шла его жена. Оба были в халатах.
   - Вот вы где! - сказал полковник.  -  Его  нашли,  не  так  ли?  Бедолагу
Маульта нашли.
   - Заходите, дядя, - пригласил Хилари. - Тетушка.., заходите.
   Они зашли, на мгновение застыли при виде Аллена и Фокса, поздоровались  и
как по команде повернулись к Хилари.
   - Говори же! - потребовала миссис Форестер - Его нашли?
   - Откуда вы?.. Да. Нашли.
   - Он?..
   - Да, дядя Блох. Увы. Мне ужасно жаль.
   - Фред, тебе лучше сесть. Хилари, твоему дяде лучше сесть.
   -  Пожалуйста,  расскажите  мне  подробно,  что  произошло,  -  обратился
полковник к Аллену - Мне хотелось бы услышать полный отчет.
   - Быть может, сэр, сначала вы послушаетесь и сядете?  Это  займет  совсем
немного времени.
   Полковник нетерпеливо махнул рукой,  однако  уселся  на  стул,  услужливо
пододвинутый Хилари. Миссис Форестер подошла к окну, сложила руки  на  груди
и, пока Аллен рассказывал, не сводила глаз с вида за окном. Хилари присел на
свою огромную кровать, а Фокс, как всегда, незаметно отошел на задний план.
   Аллен дал обстоятельный отчет о том, как было  найдено  тело  Маульта,  и
ответил   на   удивительно   четкие   и   точные   вопросы   полковника   об
обстоятельствах, этому предшествовавших. По  мере  рассказа  слушателей  все
больше охватывало напряжение.  Оно  чувствовалось  по  тому,  как  держалась
миссис  Форестер,   по   исключительному   спокойствию   полковника   и   по
мучительно-пристальному вниманию Хилари.
   Когда Аллен закончил, все долго молчали.  Затем,  не  сделав  ни  единого
движения, даже не отвернувшись от окна, миссис Форестер произнесла:
   - Ну что же, Хилари. Твой эксперимент завершился именно  так,  как  можно
было ожидать. Катастрофой.
   Аллен ждал попыток разубеждения, если не со стороны  полковника,  то,  по
крайней мере, от Хилари.  Однако  Хилари,  восседавший  на  своей  роскошной
кровати, безмолвствовал, полковник же после долгой паузы  повернулся,  чтобы
посмотреть на него, и сказал:
   - Извини, старина, но это так. Скверно. Бедняга  Маульт...  -  тут  голос
полковника дрогнул. - Увы, это так.
   - Насколько я понял, - вставил Аллен, - вы все считаете, что виноват один
из слуг?
   Они посмотрели на него, но по-прежнему не шевельнулись.
   - Знаете, Аллен, все-таки приходится придерживаться  здравого  смысла,  -
сказал  полковник.  -  А  лучшего  ориентира,  чем  репутация  человека,  не
существует. На это всегда можно положиться.
   - Честное слово, дядя Блох, мне бы очень хотелось продолжать думать,  что
вы ошибаетесь.
   - Знаю, мальчик, знаю.
   - Вопрос в том, кто именно, - вмешалась миссис Форестер.
   Хилари воздел к небу руки, а затем спрятал в них лицо.
   - Чепуха! - громко заявила его тетя. - Не ломай комедию, Хилари.
   - Нет, Клу, ты не права. Он вовсе не ломает комедию. Это разочарование.
   - И горькое, - глухо отозвался Хилари.
   - Хотя, - продолжила миссис Форестер развивать свою  мысль,  -  наверное,
важнее, кто из них невиновен. Лично  я  считаю,  определенные  выводы  можно
сделать из заговора, включившего большинство слуг, не считая сумасшедшего.
   Тут она слегка повернула голову, чтобы глянуть через плечо на Аллена:
   - Мнение полиции таково?
   - Нет, - мягко ответил Аллен.
   - Нет?! Что вы хотите этим сказать?
   - То, что сказал: нет. Я не думаю, что слуги сговорились  убить  Маульта.
По-моему,  они  все,  за  исключением  Найджела,  посоветовались  и   решили
избавиться от тела, поскольку знали, что попадут под подозрение. Похоже, они
в этом отношении не очень ошиблись. Хотя, конечно, повели себя самым  глупым
образом.
   - Можно ли осведомиться, - очень громко произнесла миссис Форестер, -  вы
отдаете себе отчет в том, что вытекает из вашей  экстраординарной  гипотезы?
Могу ли я задать такой вопрос?
   - Разумеется, - вежливо сказал Аллен. - Пожалуйста. Спрашивайте.
   - Получается... - начала было миссис Форестер на самых повышенных тонах и
словно задохнулась.
   - Не стоит уточнять, тетушка.
   - ..нечто совершенно смехотворное, - отрывисто бросила она. -  Я  говорю:
нечто совершенно смехотворное!
   - Простите, сэр, что мне приходится  делать  это,  -  обратился  Аллен  к
полковнику, - но я вынужден просить вас провести официальное опознание.
   - Что?! О! Да, конечно. Вы.., вы хотите, чтобы я...
   - Быть может, существуют его близкие родственники,  которые  находятся  в
пределах  досягаемости?  В  таком  случае  их  следовало  бы   поставить   в
известность о происшедшем. Вы не могли бы нам помочь в  этом  вопросе?  Вам,
случайно, не известно, кто является его ближайшим родственником?
   Закономерный вопрос почему-то вызвал  странную  реакцию.  На  миг  Аллену
показалось, что у полковника начинается очередной приступ. Он побелел, затем
покраснел и при этом смотрел куда угодно, но  только  не  на  Аллена.  Затем
открыл рот, закрыл его, привстал со стула и упал обратно.
   - У него никого не было, - проговорил он наконец. -  То  есть,  насколько
мне известно. Он.., обговорил мне. Никого нет.
   - Понятно. В таком случае как его работодатель. -  Я  сейчас  оденусь,  -
сказал полковник и встал.
   - Нет! - вмешалась миссис Форестер, отошедшая наконец  от  окна.  -  Тебе
нельзя, Фред. Ты расстроишься. Я сама могу сделать это.  Я  говорю:  я  сама
могу сделать это!
   - Ни в коем случае!  -  резко  бросил  полковник  с  интонацией,  которая
заставила  вздрогнуть  его  жену  и  племянника.  -  Прошу  тебя,  Клу,   не
вмешивайся. Аллен! Я буду готов через десять минут.
   - Огромное вам спасибо, сэр. Я подожду вас в холле. Аллен распахнул дверь
перед полковником, который расправил плечи, задрал подбородок и вышел.
   - Не стоит торопиться,  -  сказал  Аллен  миссис  Форестер.  -  Церемония
терпит. Если вы действительно считаете, что опознание расстроит его...
   - Не имеет ни малейшего значения, что именно я считаю, - горько  ответила
миссис Форестер. - Он принял решение.
   И она последовала за своим мужем.

        3

   Поскольку  тело  Маульта  сильно  окоченело,  ему  не   удалось   придать
достойного, по выражению Фокса, положения. Его просто  положили  на  стол  и
прикрыли. Когда Аллен отвернул покрывало, показалось, что Маульт как  будто,
повернув голову, беззвучно кричит на полковника и грозит ему кулаком.
   Полковник Форестер сказал "да" и отвернулся, затем вышел  мимо  постового
констебля на двор и  высморкался.  Аллен  дал  ему  некоторое  время  побыть
одному, потом тоже вышел.
   - Двадцать  пять  лет,  -  сказал  полковник.  -  Долгий  срок.  Четверть
столетия.
   - Да, - согласился Аллен. - Офицер и слуга-солдат.  Их  связывают  особые
отношения, не так ли?
   - У него были свои недостатки, но мы прекрасно понимали друг друга.
   - Пойдемте в дом, сэр. Холодно.
   - Спасибо.
   Аллен проводил полковника в библиотеку, где уже затопили камин, и  усадил
его у огня.
   - Собственно, при центральном отоплении камины и  не  нужны,  -  дрожащим
голосом произнес полковник. - Но уютно.
   Он протянул свои старческие, с выступающими венами руки к  огню  и  потер
их.
   - Налить вам чего-нибудь?
   - Что? Нет, нет, спасибо. Со мной все в порядке.  Просто..,  то,  как  он
выглядит. Как убитый в бою. Убитые  в  бою  часто  так  выглядят.  Несколько
потрясает.
   - Да.
   -  Я..,   наверное,   от   меня   потребуется   выполнение   каких-нибудь
формальностей и все такое.
   - Боюсь, что вы правы. Вам, разумеется, придется дать показания.
   - Конечно.
   - Вы, случайно, не знаете, оставил ли он завещание?
   Руки полковника на миг застыли, а  затем,  нелепо  дернувшись,  полковник
закинул ногу на ногу и опустил руки на колени, изображая спокойствие.
   - Завещание? Думаю, ему почти нечего было завещать.
   - И все же? Если кое-что было?
   - Да, конечно.
   Казалось, полковник что-то тщательно обдумывает.
   - Так вы не знаете, оставил он завещание или нет?
   - Собственно говоря,  -  ответил  полковник  напряженным  голосом,  -  он
передал мне на хранение конверт. Весьма возможно, что там его завещание.
   - Вероятно, полковник, нам придется просить позволения взглянуть на него.
Конечно, если там не содержится ничего относящегося к делу, то...
   - Да, да, да. Знаю, знаю.
   - Оно, кстати, не в знаменитом ли ящике? Долгая пауза.
   - Я.., да, наверное. Он.., у него был ключ. Я ведь говорил  вам,  не  так
ли? Забота о вещах и ключах лежала на Нем. - Вы безоговорочно доверяли  ему,
верно?
   - А, вы об этом!  -  полковник  решительно  отмел  вопрос  рукой.  -  Да,
разумеется. Абсолютно.
   - По-моему, я нашел ключ  от  вашего  ящика.  Глаза  полковника  внезапно
увлажнились.
   - Вот как? На.., нем?
   - Он был у него в кармане.
   - Можно мне будет получить его, Аллен?
   - Конечно. Только сперва нам придется проделать всякую рутинную чепуху.
   - Отпечатки пальцев? - слабо спросил полковник.
   - Да. Это действительно чистая рутина. Вряд ли там найдутся какие-нибудь,
кроме его и ваших. Но порядок есть порядок.
   - Конечно.
   - Полковник Форестер, что именно вас тревожит? Вы  ведь  встревожены,  не
так ли?
   - Разве недостаточно, - вскричал полковник со сдержанной яростью, - что я
потерял старого, преданного слугу? Я спрашиваю: разве этого недостаточно?
   - Извините.
   - Вы тоже. Дорогой мой, вы должны  простить  меня.  Я  не  совсем  владею
собой.
   - Сказать миссис Форестер, что вы здесь?
   - Нет, нет, не нужно. Никому не нужно говорить. Мне хотелось  бы  немного
побыть одному, вот и все. Спасибо, Аллен. Вы очень заботливы.
   - Тогда я удаляюсь.
   Но прежде чем Аллен успел выполнить свое намерение, дверь отворилась и  в
библиотеку вошел мистер Берт Смит, одетый, но не бритый.
   - Я пообщался с Хилли, - без всякого вступления начал  он,  -  и  мне  не
особенно нравится то, что я услышал. Выходит, вы нашли его?
   - Да.
   - Его пристукнули? Ударили насмерть, верно?
   - Верно.
   - И вы застукали трех слуг, осужденных в  прошлом  за  убийства,  которые
пытались избавиться от тела, верно?
   - Верно.
   - И вы делаете вывод, что они тут ни при чем?
   - На данной стадии расследования  у  меня  нет  оснований  полагать,  что
кто-то из них убил его.
   - Пытаетесь шутить?
   - Разве?
   Мистер Смит издал выражающее недовольство восклицание и  уселся  напротив
полковника, который, хмурясь, откинулся на спинку кресла.
   - Рад вас видеть, полковник, -  сказал  мистер  Смит.  -  Нам  всем  пора
собраться  и  потолковать.  Хилли  спустится,  когда  оглушит  свою  невесту
новостями. Он прихватит тетушку. Какие-нибудь  возражения?  -  бросил  он  в
сторону Аллена.
   - Господи! Какие тут могут быть возражения и каким, интересно, образом  я
мог бы претворить их в жизнь? Вы вольны встречаться когда  угодно.  Надеюсь,
что эти встречи позволят вам обрести хоть немного здравого смысла, а дальше,
глядишь, его прибудет настолько, что вы сможете  общаться  не  только  между
собой, но и с нами.
   - Отбрили, нечего сказать, - угрюмо буркнул мистер Смит.
   Появился Хилари в обществе миссис Форестер  и  Крессиды  в  неглиже.  Она
выглядела импозантно, красиво, но ужасно мрачно. Хилари  и  миссис  Форестер
были одеты.
   Миссис Форестер бросила пристальный взгляд на мужа и села  рядом  с  ним.
Полковник кивнул. Как показалось Аллену, сделал он это одновременно и  чтобы
успокоить ее, и чтобы избежать разговоров.  Хилари  беспомощно  поглядел  на
Аллена и остановился у огня. Крессида же подошла к  Аллену,  сделала  руками
какой-то сложный жалобный жест и медленно покачала своей прекрасной  головой
из стороны в сторону, словно пытаясь выразить нечто непередаваемое словами.
   - Я просто не могу постигнуть. Знаете? Совершенно не могу.
   - А вам и не надо, - ответил Аллен. По лицу Крессиды на миг  промелькнуло
подобие улыбки.
   - Да, наверное. Но, согласитесь.., все это как-то оглушает.
   Она  еще  раз  метнула  на  него  сочувствующий  взгляд  и,   по   своему
обыкновению, упала в кресло.
   Смит,  миссис  Форестер  и  даже  Хилари  уставились  на  нее   с   явным
неодобрением, а  полковник  Форестер  в  некоторой  растерянности  с  укором
произнес:
   - Кресси, дорогая!
   И  тут  Крессида  внезапно  повела  себя  совершенно  иначе.   Ее   глаза
наполнились слезами, губы задрожали, и она стукнула крепко сжатыми кулачками
по подлокотникам кресла.
   - Ладно, все вы! Я знаю, о чем вы думаете: мол, какая  она  бессердечная,
ужасная и противная. И прекрасно! Да, я не брожу по дому и  не  твержу  "как
жаль, что он умер"! Но это не значит, что я не думаю! Думаю! Я любила его...
Маульта. Он всегда был добр ко мне. Вы все видели смерть, не  так  ли?  А  я
нет! Никогда. Ни разу до тех пор, пока я сегодня утром не выглянула из  окна
и не увидела,  как  они  заталкивают  тело  в  машину.  Лицом  вверх.  Такое
страшное... И не надо ничего говорить! Никому  из  вас!  Нет,  Хилли,  и  ты
молчи.., пока помолчи. Вы все старые. Старые! И не понимаете  этого!  Вот  и
все. И толкуйте себе на здоровье, ради Бога!
   Все буквально оцепенели  и  только  обменивались  испуганными  взглядами.
Крессида опять стукнула по подлокотникам кресла:
   - Проклятие! Я не хочу реветь. Не хочу!
   - Дорогая!.. - начал было Хилари,  но  Крессида  затопала  ногами,  и  он
растерянно замолчал. Смит что-то неразборчиво пробормотал и откашлялся.
   - Насколько я поняла, Смит, - сказала миссис  Форестер,  -  вы  собрались
организовать нечто вроде встречи, хоть звучит это весьма нелепо. Зачем?
   - Дать нам всем возможность, - обиженно, но не очень понятно заявил Смит.
   - Чувствую, что я камень преткновения, - сказал Аллен. - Не волнуйтесь, я
ухожу.
   Полковник Форестер с некоторым трудом поднялся на ноги.
   - Прошу меня извинить, - сказал он Смиту, - но я  не  гожусь  для  всяких
собраний. Никогда не годился. С твоего  позволения,  Хилли,  я  до  завтрака
посижу у тебя в кабинете.
   - Фред...
   - Нет, Клу. У меня нет и  не  будет  никаких  приступов.  Я  просто  хочу
несколько минут побыть один, дорогая.
   - Я пойду с тобой.
   - Нет! - очень твердо заявил полковник. - Не приставай  ко  мне,  Клу.  Я
предпочитаю побыть один.
   Он направился к двери, остановился, поглядел на Крессиду, которая сидела,
прижав руку ко рту, и мягко добавил:
   - Если только, Кресси, ты не захочешь немного  погодя  присоединиться  ко
мне. По-моему, мы с тобой в  равной  степени  не  приспособлены  для  всяких
совещаний. Тебе так не кажется?
   Она оторвала руку  от  губ,  вымученно  улыбнулась  и  сделала  вид,  что
посылает полковнику воздушный поцелуй:
   - Я приду.
   Полковник кивнул и вышел из библиотеки. Аллен распахнул перед ним  дверь,
но не успел закрыть ее, как в коридоре появился Фокс. Тогда Аллен сам  вышел
к нему, прикрыв за собой дверь.  Как  обычно,  она  с  тихим  щелчком  снова
приоткрылась на пару дюймов. Фокс начал докладывать. До  слушателей  у  огня
доносились отдельные слова: "Кончили..,  гардеробной..,  ничего..,  позже..,
срочно".
   - Да, - сказал Аллен. - Хорошо.  Велите  людям  собраться  на  конюшенном
дворе. Я поговорю с ними. Пусть Бейли и Томпсон  оставят  железный  ящик  на
месте, а гардеробную открытой.  Мы  с  ними  закончили.  Полковник  Форестер
откроет ящик, когда будет готов сделать это.
   - Звонок срочный, мистер Аллен.
   - Да, конечно. Я позвоню. Идите. Аллен было двинулся с места, но  хлопнул
себя рукой по пиджаку и сказал:
   - Черт! Я забыл. Ключ от ящика?
   - У меня. Для нас там ничего.
   - Тогда, Фокс, передайте его полковнику.
   - Очень хорошо, сэр.
   - Я позвоню из гостиной. Вероятно,  на  это  потребуется  довольно  много
времени. Вы, Фокс, пока продолжайте. Соберите людей на задворках.
   - Да, сэр.
   Фокс закрыл поплотнее библиотечную дверь; Аллен спустился в холл.
   Однако он не стал звонить ни из гостиной, ни по любому другому  телефону.
Вместо этого он через две ступеньки взлетел по другой лестнице,  не  обращая
внимания на боль в левой руке, и отыскал жену в ее комнате.
   - Дорогая, стой здесь и будь как три обезьянки.
   - Боже! Какие три обезьянки?
   Аллен быстро коснулся ее глаз, ушей и губ.
   - О, понимаю. А дышать можно?
   - Можно. Слушай...
   Но он не успел сказать и половины, когда в дверь постучали. Аллен кивнул,
и Трой откликнулась:
   - Минуточку! Кто там? Дверь чуть-чуть приоткрылась.
   - Я, - шепнул Фокс. Аллен подошел к нему.
   - Ну?
   - Как овечка на бойню, - сказал Фокс.

        Глава 10
ОКОНЧАНИЕ

        1

   - Я собираюсь говорить о важных вещах, - начал  мистер  Смит,  -  и  буду
признателен, если вы меня выслушаете. Любые комментарии, пожалуйста,  потом.
Нам крупно повезло, что эта разболтанная дверь открылась сама  по  себе.  Вы
слышали. Он собирается звонить, а потом отправится на задний  двор  к  своей
своре. Это дает нам передышку. Прекрасно. Бог знает почему, но он  пришел  к
выводу, что твои любимчики, Хилли, ни при чем.  Следовательно,  он  метит  в
кого-то из нас. А раз так, чертовски важно, что именно мы будем говорить  на
допросах. Нет, миссис, не перебивайте! Ваш черед будет после.
   Итак. Нам известно, что Альфред Маульт был жив, когда кончил свое действо
и выкатился в окно. Мы знаем, что он был жив, когда снимал усы и бороду.  Мы
знаем, что он был оставлен живым в гардеробной. Все это мы можем подтвердить
личными наблюдениями Так. Выходит, для нас самое главное - это отчитаться за
себя с тех самых пор, как мы видели его в последний раз. Верно? В  общем,  в
таком вот русле. Дальше. Похоже, что мы все можем поручиться  за  прекрасную
обольстительницу в лице Кресси  Тоттенхейм.  Буквально  через  минуту  после
того, как Маульт закончил, она вошла в гостиную, сняв с него бороду, так что
у нее точно не оставалось времени убить его и избавиться от тела.
   - Послушай, дядя Берт...
   - Хорошо, хорошо! Я ведь и говорю, что она не могла, не так  ли?  Она  не
могла. Для Кресси это очень важно, поскольку,  сдается  мне,  она  последней
видела его в живых - разумеется, за исключением убийцы, - что  ставит  ее  в
совершенно особое положение.
   - Ничего подобного! - вставил Хилари.
   - Не дури, Хилари, - сказала ему тетя. - Продолжайте, Смит.
   - Ладно. Я перехожу к вам, миссис. Кресси вошла в гостиную, сказала,  что
Санта-Клауса разыгрывал не полковник, а Маульт, и вы помчались. Куда?
   - Разумеется, к мужу.
   - Прямо? Никуда не сворачивая?
   - Конечно. В нашу спальню.
   - Вы не заглянули в гардеробную?
   - Нет.
   - Вы можете это доказать?
   - Нет, - сказала миссис Форестер, слегка порозовев от гнева.
   - Неудачно, правда?
   - Чепуха! Вы невыносимы.
   - Ради Бога!
   - Тетя Клу, он пытается помочь нам.
   - Когда мне понадобится помощь, я скажу.
   - Она вам уже нужна, глупая утка!
   - Как вы смеете разговаривать со мной подобным образом?!
   - Дядя Берт, в самом деле!
   - А как насчет тебя, Хилли? Перейдем к тебе. Ты-то где  был?  Ах,  да.  С
Кресси в гостиной. Она рассказывала обо всем тебе и миссис,  и  вы  друг  за
другом выскочили из комнаты. Куда ты пошел?
   - Я? Искать Маульта, чтобы поблагодарить его. Я заглянул в гардеробную, в
библиотеку, поднялся наверх, а затем заглянул к дяде Блоху. Тетя Клу была  с
ним. В конце концов я вернулся к остальным в обеденный зал.
   - Вот именно, - сказал мистер Смит. - Получается,  если  Маульт  поднялся
наверх, ты, твоя тетя или твой дядя, предполагая, что у него на  самом  деле
не было приступа, - могли-таки убить его.
   -  Ну,  дядя  Берт!..  Скажем  так,  "имели  возможность".   Хорошо.   Но
возможность была и у... - Хилари замолк.
   - У кого? Я не мог. Миссис Аллен тоже. Кресси не  могла.  Мы  все  сидели
самым невинным образом за рождественским ужином и наслаждались жизнью.
   - Надо понимать, Смит, - вставила миссис Форестер, - что  твои  словесные
извержения преследуют чисто альтруистическую цель? Если ты утверждаешь,  что
сам совершенно свободен от подозрений, то к чему весь этот бред?
   - Ну разве не удивительно? - с пафосом воскликнул мистер Смит. - Разве не
поразительно?! Человек видит друзей - или тех, кого считает своими друзьями,
- в паршивой ситуации и пытается им  помочь.  А  что  он  получает?  Что  он
получает вместо благодарности, а?
   - Мы все вам очень признательны, Смит, - сказала миссис Форестер. - Но  в
этом деле есть одна деталь, которую вы, похоже, упустили.
   Тут она сделала паузу, спрятала кисти  рук  в  рукава,  как  в  муфту,  и
сложила их на животе.
   - Разве исключено, что Маульт был убит гораздо позже? Твой дядя,  Хилари,
предпочитал не замечать, что Маульт время от времени крепко выпивает. Весьма
похоже, в тот вечер он опять напился. Крессида заметила, что от  него  разит
алкоголем. После выступления он мог добавить еще,  где-нибудь  спрятаться  -
предположим, в машине, - и, таким образом, на время исчезнуть, а  объявиться
уже совсем ночью.., чтобы умереть.
   - Вы неплохо все обдумали, а? - проворчал мистер Смит.
   - Как и мистер Аллен, не сомневайтесь! - взорвалась миссис Форестер.
   - Поиски были очень тщательными, тетя Клу.
   - А в машинах смотрели?
   Хилари промолчал.
   - В таком случае, - сказала тетя, словно  получив  ответ,  -  я  не  вижу
причин исключить  вас,  Смит,  Крессиду  и  даже  тебя,  Хилари,  из  списка
подозреваемых лиц.
   - А вас? - спросил Смит.
   - Меня? Разумеется,  у  меня  была  возможность  убить  Маульта.  Правда,
непонятно зачем, но убить я могла.
   - Причем очень просто. Вы поднялись к полковнику, который  мирно  спал  в
своей кровати, услышали, как Маульт возится в гардеробной, прошли туда через
ванную и взялись за кочергу. Затем выкинули труп в окно. Да, Хилли, ты  ведь
говорил, что Винс с компанией подобрали его именно там?
   - Не думаю, что вы слышали это именно  от  меня.  Но,  судя  по  рассказу
Аллена, да.
   - Если я не ошибаюсь, то же самое, Смит, мог сделать кто угодно, - жестко
вставила миссис Форестер. - Вы говорили долго, но так ни к чему и не пришли.
Я говорю...
   - Не рычите на меня, как на мужа! - взревел мистер Смит. -  Я  следил  за
вами, миссис. Вы вели себя очень странно. Вы явно что-то скрываете.
   - Не хочу слышать ничего подобного! - закричал на него Хилари.
   - А придется, дорогой мой. Не проследил за своей тетей?  А  я  проследил.
Когда  Аллен  заговорил  об  этом  железном  ящике,  вам,  миссис,  тема  не
понравилась, а? - Мистер Смит двинулся по  направлению  к  миссис  Форестер,
угрожающе тряся толстым указательным пальцем. - А ну,  выкладывайте.  В  чем
дело? Что такое лежит в ржавой железной коробке?
   Миссис Форестер вышла из библиотеки, хлопнув дверью. Дверь, тихо щелкнув,
приоткрылась сама по себе. 2

   Ключ подошел. Он  повернулся  легко.  Замок  был  снят.  Петля  оказалась
гораздо туже. Нужен бы рычаг, однако ценой сломанных, несмотря на  перчатку,
ногтей ее тоже удалось откинуть со скобы.
   Крышка открылась под прямым углом к  ящику,  однако  все  время  норовила
упасть обратно,  так  что  пришлось  придерживать  ее  головой.  Это  ужасно
раздражало.
   Портмоне для наличных.  Заперто.  Папка  для  карт.  Матерчатые  сумочки,
затянутые у горловины красной лентой. Круглый картонный  футляр.  Манильские
конверты, помеченные "К, к Б.Ф.", "Б.Ф, к К." Очевидно, в них собраны все их
письма.
   "Рецепты", "Общая переписка", "Путешествия и, т.п.", "Разное". Документ в
большом конверте. "Нашей дорогой и любимой..." Спокойнее. Не терять  голову.
Не копаться в бумагах, а действовать методично и целенаправленно. Разумно.
   Запертая коробка, внутри что-то гремит. Украшения, которые она не надела.
Наконец, кожаная папка для документов. Тоже заперта.
   За дверью кто-то прошел. Без паники! Показалось. Все равно ключи  вынуты,
так что открыть дверь нельзя.
   Порыв немедленно уйти вместе с папкой и разобраться на досуге  был  почти
непреодолимым, однако такой поступок создал бы новые  трудности.  Знать  бы,
как справиться с этим замком! Быть может,  решат,  что  его  сломал  Маульт?
Язычок... Что если его удастся убрать.., отжать... Или лучше  сорвать  запор
совсем? Кочерги уже нет, но остались клещи с плоскими острыми  концами.  Как
раз пролезут. Да. Засунуть их поглубже и сильно нажать.
   Так!
   Дневник.  Большой  конверт.  "Мое  завещание".  Не   запечатано.   Быстро
проглядеть. Неважно. Положить назад. Скорее! Вот оно: аккуратно вскрытый  по
боку  конверт,  а  внутри   бумага.   Документ,   составленный   по-немецки,
заполненный и подписанный. Заявление, написанное рукой полковника Форестера.
Заключительные слова: "...объявить моей дочерью". Подпись: Альфред Маульт.
   Положить на место папку. Скорее! Скорее!
   Запереть железный ящик. Назад его, в гардероб. Теперь конверт. Под  халат
его и прочь отсюда.
   Она встала, задыхаясь.
   Двери отворились, и в комнате  мгновенно  очутились  люди.  Она  даже  не
успела вскрикнуть, как Аллен подошел к ней и сказал:
   - Боюсь, это все.
   И во второй раз за время их короткого знакомства  Крессида  завизжала  во
весь голос.

        3

   -  Все  просто,  -  сказал  Аллен.  -  Мы  оставили  библиотечную   дверь
приоткрытой, чтобы дать понять, что путь свободен. Фокс вынул ключ от замка.
Крессида Тоттенхейм сказала, что идет в кабинет и с  удовольствием  передаст
его полковнику. Мы поднялись наверх,  спрятались  и  застигли  ее  врасплох.
Конечна замысел  мог  сорваться,  и  тогда  пришлось  бы  вести  бесконечные
рутинные допросы. Разумеется, о многом сказала ее первая реакция.  Она  была
ошарашена, растеряна и призналась в самых основных чертах.
   - Рори, а когда ты..?
   - Ах, это!.. Почти с самого начала. Видишь ли, получалось, что все,  если
принять за правду  ее  рассказ  о  выступлении  Маульта  вместо  полковника,
полностью обеляло ее, превращая набор улик - я имею в виду парик, одеяние  и
так далее - в сущую чепуху. А вот если предположить, что  вместо  полковника
выступала она сама, все становилось на свои места.
   Она ударила Маульта кочергой в гардеробной, очевидно, в тот момент, когда
он высматривал Винсента из окна, а тот, кстати, видел его и, согласно плану,
немедленно повез санки к фасаду.  В  этот  момент  зазвонили  колокола.  Они
заглушили все остальные звуки. Она сняла  с  тела  парик  и  костюм  друида,
который легко расстегивается по спинному шву. Ей было тем проще сделать это,
что тело повисло на подоконнике. И вовсе никаких  сложностей  с  тем,  чтобы
спихнуть его вниз.
   Труднее было спуститься по лестнице, однако она знала, что,  пока  звонят
колокола, все в доме, включая слуг, будут в библиотеке. Если бы даже кто  из
слуг и заметил ее, он не удивился бы, что она  несет  костюм  и  парик.  Она
спустилась в гардеробную, засунула за щеки два клочка ваты,  надела  костюм,
парик, бороду с усами и корону из мишуры. А также меховые сапоги  и  вязаные
перчатки полковника, которые, как вы все решили, он забыл снять. Затем вышла
во двор, где ее ждал ничего не  подозревавший  Винсент.  Потом  покружила  у
елки, вернулась в гардеробную и занялась алиби. Спустя пять  минут  она  уже
спрашивала у тебя, хорошо ли выступил Маульт, потому что ей было плохо видно
из-за спин.
   - Рори.., а где она?
   - В своей спальне, дверь в которую охраняет констебль. А что?
   - Она.., испугана?
   - Когда я оставил ее, она была в ярости. Даже  попыталась  ударить  меня.
Слава Богу, я был начеку, так что повторить номер с вазой ей не удалось.
   Аллен посмотрел на жену.
   -  Знаю,  любимая.  Твоя  способность   жалеть   соизмерима   со   шкалой
Достоевского. - Он ласково обхватил ее рукой за талию. -  Ты  прекрасна.  Не
говоря уж о том, что неприлично гениальна. Я так  и  не  смог  привыкнуть  к
тебе. За все эти годы. Странно, не правда ли?
   - Она действовала преднамеренно?
   - Нет. Это не было разбойным нападением. Скорее, импровизация. Токката. А
сейчас она перешла к фуге.
   - Но.., все шуточки.., скипидар, анонимки?
   -  Попытка  восстановить  Билл-Тосмена  против  слуг.  Она  предпочла  бы
капризную супружескую пару из Греции.
   - Бедный Хилари.
   -  Да.  Но  она  действительно  не  сахар.   Впрочем,   есть   смягчающие
обстоятельства. К ним, как ты знаешь, относят угрожающую опасность.
   - Продолжай.
   - Да, угрожающую опасность...  Я  не  знаю,  на  какой  стадии  полковник
Форестер почувствовал себя, согласно кодексу чести, обязанным вмешаться.  Из
документов, которые хранились в проклятом железном ящике, следует,  что  она
была дочерью Маульта и немки, умершей родами, а  также,  что  именно  Маульт
отважно спас жизнь  полковнику,  оставшись  навеки  обезображенным,  каковое
обстоятельство он мучительно переживал. У Маульта были средства,  включающие
неплохое наследство родителей, владевших табачной  лавкой,  его  собственные
сбережения - зарплату военного и слуги. Полковник всю жизнь чувствовал  себя
перед ним в неоплатном долгу. Вот так. А Маульт, как многие из  его  класса,
был отъявленным снобом. Он захотел, чтобы его обожаемая дочка была воспитана
"настоящей леди". Чтобы об этом позаботился полковник. А самому ему хотелось
наблюдать за этим процессом только издалека, совершенно анонимно,  оставаясь
гораздо ниже на социальной лестнице. Так оно и было до тех пор, пока  время,
как водится, не принесло горькие плоды. Хилари  Билл-Тосмен  встретил  ее  в
доме своих дяди с тетей и решил, что она  вполне  годится  На  роль  хозяйки
Холбедза,  поскольку  соответствует  всем  необходимым  параметрам,  включая
заодно и его личные вкусы.  Фамилия  "Тоттенхейм",  например.  Исключительно
хороша, просто идеальна.
   - Разве? Впрочем.., да. А почему Тоттенхейм?
   - Я спрошу у полковника, - пообещал Аллен.

        4

   - Маульт, - начал полковник, - был  страстным  приверженцем  Рыцарства  с
большой буквы. Потому он и выбрал такую фамилию.
   - Нас это совершенно не волновало, - вставила  миссис  Форестер.  -  Фред
пытался предложить Болтон или Вулфхемптон, однако Маульт никогда не слышал о
них. Она стала Тоттенхейм.
   - Что же вызвало кризис? - поинтересовался Аллен.
   Полковник скорбно уставился в пространство.
   - Расскажи, Клу.
   - Помолвка. Фред.., мы оба чувствовали, что  не  можем  позволить  Хилари
жениться, основываясь на фальшивых притязаниях. Она  наговорила  ему  всякой
чепухи...
   - Подождите. Так она знала?..
   - Нет, конечно, нет! - хором запротестовали супруги. - Она знала  только,
что она сирота без всяких родственников.  -  Такова  была  договоренность  с
Маультом,  -  продолжил  полковник.  -  Она  выросла  с   этим   убеждением.
Разумеется, когда она гостила у нас, он видел ее.
   - Глаз не сводил, - вставила миссис Форестер. - Водил в зоопарк...
   - ..на "Питера Пэна" и так далее, -  подхватил  полковник.  -  Боюсь,  он
позволял  себе  забываться  и  забил   ей   голову   всякими   сказками   об
аристократах-родителях и тому подобное.
   Впрочем, вскоре выяснилось, что Крессида и сама  вообразила  о  себе  Бог
знает что, а когда в полной мере  проявилась  склонность  Хилари  к  военной
аристократии, постаралась представить себя во всем блеске.
   - Видите ли, - расстроенно сказал полковник, -  Хилари  придает  огромное
значение подобным вещам. И она, надо признать, не без причины,  решила,  что
когда он узнает о ее происхождении, то  посмотрит  на  их  знакомство  более
серьезно. Я целиком и полностью виню себя, но  когда  она  не  отступила  от
своего плана, я велел ей выкинуть всю чушь из головы  и,  боюсь,  зашел  еще
дальше.
   - Он сказал ей, - пояснила миссис  Форестер,  -  разумеется,  не  выдавая
Маульта,  что  она  действительно  из  военной,  но  совершенно   ничем   не
примечательной семьи. Ну а она.., она же быстра на выводы, вы  знаете..,  на
основании каких-то его слов она решила, что рождена вне брака. Фред  сказал,
что бесчестно выходить замуж за Хилари, оставив  его  в  заблуждении..,  что
если он действительно любит ее, никакая правда не послужит препятствием.
   - Я предупредил ее, - сказал полковник и умолк.
   - Что если она не скажет, скажете вы? Глаза у полковника  стали  похожими
на чайные блюдечк