нечно, риск есть. Я, естественно, не упомяну о ребенке. Но о том, что в вашем доме находится ребенок, очевидно, известно большему кругу лиц, чем вы предполагаете. Если кто-то спросит о нем, я отвечу, что для моего дела это несущественно. Когда я решу, что буду им говорить, я поставлю вас об этом в известность. Если у вас будут возражения, мы их обсудим. Он повернулся, чтобы взглянуть на часы. До обеда оставалось полчаса. -- Сегодня вечером вы с мистером Гудвином выберете трех-четырех человек из ваших знакомых. Мне бы хотелось увидеть их завтра в одиннадцать утра или в девять вечера. Кроме того, прошу вас составить список женских имен. А теперь всего один вопрос: не соизволите ли вы сказать мне, где вы были в прошлую пятницу? С восьми часов? -- В пятницу? Он кивнул. -- У меня нет никаких оснований, мадам, сомневаться в вашей искренности. Но я буду иметь дело с человеком, уклоняющимся от ответственности за убийство. Эллен Тензер была убита в прошлую пятницу около полуночи. Где вы были в это время? Люси смотрела на Вулфа с изумлением. -- Но вы не... не можете же вы думать... -- Мои подозрения совершенно неправдоподобны, и все же доля вероятности в них есть. Утешьте себя мыслью о том, что я считаю возможным такой оборот дела: вы одурачили меня с помощью набора хитростей и уловок. Она попыталась улыбнуться: -- У, вас весьма своеобразная манера утешения, -- она взглянула на меня.-- Почему вчера вы не спросили об этом? -- Я хотел, но запамятовал. -- Что все это значит?-- спросила она. -- Опасного для вас -- ничего. Но мистер Вулф прав в своем комплименте вам. Представьте, как было бы славно, если бы вам удалось одурачить и его и меня. Но где же вы были в пятницу вечером? Минуту она молча обдумывала вопрос. -- Я обедала у своей приятельницы Лины Гютри, но к девятичасовому кормлению ребенка вернулась домой. Там была няня, но мне нравится присутствовать при этом. Потом я спустилась вниз, немного поиграла на рояле и отправилась спать, -- она повернулась к Вулфу. -- Все это несущественно. -- Нет, -- проворчал он, -- все, что относится к причудам человеческого поведения, не может быть несущественным. Если няня была у вас вечером, мистер Гудвин обо всем ее расспросит. 9 На следующий день в полдень в нашем кабинете сидели трое мужчин, однако они не были приятелями писателя Ричарда Вэлдона. Саул Пензер расположился в красном кожаном кресле. В двух желтых креслах, стоящих возле стола Вулфа, сидели Фред Даркин -- пять футов десять дюймов, сто девяносто фунтов, лысый и дородный, и Орри Катер -- шесть футов ровно, сто восемьдесят фунтов, отлично скроенный с головы до пят. У них в руках было по несколько карточек, на которых я отпечатал полученную от Люси Вэлдон информацию. Вулф пристально вглядывался то в лицо Фреда, то Орри -- как делал всегда, когда кратко обрисовывал ситуацию этому трио. Он был уверен, что Саул и так все поймет. -- Трудностей и осложнений быть не должно, -- говорил он. -- Это совсем просто. В начале этого года или в конце прошлого женщина родила ребенка. Я хочу ее найти. Вы будете действовать методом исключения. Узнавая о каждой из женщин, чьи имена находятся у вас на карточках, вы должны ответить на простой вопрос: могла ли данная персона родить в указанное время. Если вы обнаружите особу, подходящую по всем статьям, ничего не предпринимайте, не проконсультировавшись со мной. Понятно? -- Не очень, -- сказал Орри. -- Насколько просто это "совсем просто"? -- Вы сможете узнать об этом, когда посоветуетесь со мной или с Арчи. Старайтесь не обращаться напрямую к кандидаткам из этого списка. В большинстве случаев старайтесь получить информацию от прислуги, продавцов, почтальонов, в общем, как обычно. Пользуйтесь своими собственными именами. Расследование вы ведете от имени Дофин Корпорейшен, от владельца и управляющего Дофин Коттеджами, Флорида. Скажем, одна женщина возбудила против корпорации дело о возмещении убытков на большую сумму -- полмиллиона долларов -- за причиненный ей в январе этого года ущерб во время перехода с пристани в лодку. Служащий кооперации не удержал лодку, и в результате его халатности, женщина получила травму. Этот случай скоро будет разбираться в суде, и корпорация хочет иметь показания некой Джейн Доу (ее имя на ваших карточках). Джейн Доу арендовала один из коттеджей корпорации с десятого декабря по десятое февраля. Она была на пристани во время инцидента и сказала управляющему, что лодка была надежно закреплена, не сдвигалась с места, лодочник ни в чем не виноват. Я не слишком дотошен? -- Нет, -- сказал Фред. Вряд ли он знал, дотошен Вулф или нет, но он всегда считал, что Вулф ни в чем не может быть "слишком". -- Остальное как обычно: Джейн Доу не оказалось по адресу, который она дала Дофин Корпорейшен. Была ли она во Флориде в указанное время? Где она была? -- Вулф щелкнул пальцами. -- Но нам нужны не предположения, а доказательства. Только после них вы будете пользоваться методом исключения. Понятно? -- Мне не очень, -- Орри поднял голову от записной книжки, в которой записывал инструкции. -- Вот вопрос: если она собиралась родить, то зачем ее понесло во Флориду? И при чем тут судебный процесс? Его самоуверенность исходила из убеждения, что все люди созданы равными, особенно такие, как он и Ниро Вулф. -- Ответь ему, Саул, -- скептически процедил Вулф. Записная книжка Саула лежала в кармане вместе с карточками. Он взглянул на Орри сочувственно. -- Очевидно, -- сказал он, -- есть шанс, что ребенок был внебрачный. Мать могла куда-нибудь уехать, чтобы его родить. Но уезжала ли она? Если нет, то остается узнать: родила ли она пять месяцев назад. А Флорида сойдет для начала. Это было не совсем так, и Вулф приложил руку к этому. Саулу мы обрисовали всю последовательность действий пять дней назад. При этом мы старались не упустить важный момент -- требовалось научить Орри хорошим манерам. И Саул активно принимал участие в игре. Когда они ушли, я, проводив их, вернулся в кабинет и сказал Вулфу: -- Если вы хватили через край в отношении Орри, у него может развиться комплекс неполноценности, и вы погубите хорошего детектива. -- Совсем не обязательно, -- проворчал Вулф, взял "Безымянную весну" и устроился с книгой поудобнее. Мы не знали, сколько человек придет к нам вечером. Было довольно поздно, когда позвонила Люси Вэлдон и сообщила, что договорилась со всеми, кого мы выбрали. Их было четверо. В шесть Вулф спустился из оранжереи. На его столе находились заметки, отпечатанные мной. Они гласили: МАНУЭЛЬ АПТОН. Пятьдесят лет. Редактор "Дистафа" -- журнала для женщин, тираж более восьми миллионов экземпляров. Он вывел Ричарда Вэлдона на дорогу славы и удачи, опубликовав десять лет тому назад несколько его рассказов и издав два его романа. Женат. Живет с женой, трое взрослых детей. Живет в апартаментах на Парк-авеню. ЮЛИАН ХАФТ. Около пятидесяти. Директор "Партенон пресс", издатель романов Вэлдона. Он и Вэлдон были близки, особенно в течение последних лет жизни Вэлдона. Вдовец. Двое взрослых детей. Живет в просторной квартире на Черчилл Тауэрс. ЛЕО БИНГХЭМ. Около сорока. Режиссер телевидения. Никаких деловых связей с Вэлдоном, но являлся его старейшим и ближайшим другом. Холостяк. Тип беспутного весельчака. Живет в фешенебельной квартире на крыше небоскреба на 38-й улице. ВИЛЛИС КРАГ. Тоже около сорока. Литературный агент. Вэлдон был одним из его клиентов в течение семи лет. Был женат и разведен. Бездетен. Живет в квартире на Перри-стрит в Вилледже. Поскольку не было причин предполагать, что один из них является убийцей, я, встречая их, оценивал каждого в силу привычки. Виллис Краг, литературный агент, прибывший первым и немного раньше времени, оказался высоким худощавым человеком с продолговатой головой и приплюснутыми ушами. Он было направился к красному кожаному креслу, но я предложил ему другое место, поскольку решил, что в красном кожаном должен сидеть Бингхэм -- старейший и ближайший друг Вэлдона. Он пришел следующим, ровно в девять. Высок, полноват, весьма приятной наружности, а его широкая улыбка появлялась и исчезала подобно неоновой рекламе. Юлиан Хафт, издатель, пришел следом. Тело его выше пояса напоминало бочонок, а ниже пояса -- пару зубочисток. Макушка лысая, а на переносице вместо очков держалось что-то непонятное. Мануэль Аптон, редактор "Дистафа", явился последним и, взглянув на него, я удивился, что он вообще явился. Маленький тщедушный человечек с печальными глазами и морщинистым лицом дышал часто и тяжело. Я пожалел, что не оставил для него красное кожаное кресло. Я усадил его в желтое и по домашнему телефону позвонил на кухню, где был шеф. Вулф вошел. Трое из гостей поднялись со своих мест. Мануэль Аптон не встал. Вулф, никому не протянув руки, попросил всех сесть, подошел к столу и, когда я называл имена гостей, кивал каждому. Затем он сел, окинул взглядом присутствующих справа налево и обратно и заговорил: -- Я не благодарю вас, джентльмены, за то, что вы пришли, поскольку вы делаете одолжение не мне, а миссис Вэлдон. Но ваше присутствие здесь я ценю. Вы -- деловые люди и позади у вас трудный день. Не хотите ли подкрепиться? Стол не накрыт, поскольку это ограничило бы выбор. Но все под рукой. Что кому угодно? Виллис Краг, отказываясь, покачал головой. Юлиан Хафт поблагодарил и отказался. Лео Бингхэм заказал бренди. Мануэль Аптон попросил стакан воды без льда. Я заказал скотч и воду. Вулф нажал на кнопку, явился Фриц и ему был передан заказ, включая и пиво для Вулфа. Бингхэм послал Вулфу широкую улыбку и баритоном, который весьма шел к его улыбке, сказал: -- Я обрадовался приглашению. Рад возможности вас увидеть. Я частенько думал о ваших возможностях для телевидения. А сейчас, когда я вас воочию увидел, услышал ваш голос... Мой бог, это было бы изумительно. Я как-нибудь зайду один и мы обсудим все. Мануэль Аптон покачал головой и проворчал: -- Мистер Вулф может превратно истолковать твои слова, Лео. Он может подумать, что это личная рекомендация. -- Не начинайте пикировку хоть сегодня, -- сказал Виллис Краг. -- Да, мы с Мануэлем несовместимы, -- сказал Бингхэм. -- Все журналисты ненавидят телевидение, потому что оно отбирает у них хлеб. Через каких-то десять лет не будет никаких журналов, кроме одного: "ТВ справочник". Но я люблю тебя, Мэни. Слава Господу, ты и тогда будешь социально обеспечен. Юлиан Хафт пояснил Вулфу: -- Все идет к засилью телевидения. Массовая культура. Вы, кажется, любитель чтения. Книги, слава богу, не так зависят от рекламы, как телевидение. Вы не пробовали писать? Попробуйте. Даже если ваша книга не станет событием, она, безусловно, будет нарасхват, и я с удовольствием ее издам. Если уж мистер Бингхэм рассчитывает на вас, то я тем более. -- Невозможно, мистер Хафт, -- ответил с усмешкой Вулф. -- Частному детективу весьма трудно сохранить свой престиж и доверие клиентов в тексте с сотней тысяч слов. Ничто не портит человека так основательно, как писание книг. Появляется бесчисленное количество соблазнов. Я бы не решился. Вошел Фриц с подносом. Вначале он подал пиво Вулфу, потом бренди Бингхэму, затем воду Аптону и, наконец, скотч и воду мне. Аптон вытащил из кармана коробочку с пилюлями, достал одну, кинул в рот и запил водой. Бингхэм сделал глоток, подержал бренди во рту, обвел нас изумленным взглядом и сказал: "Можно?"... Он подошел к столу Вулфа, чтобы взглянуть на этикетку на бутылке. -- Никогда о таком не слыхал, -- сказал он Вулфу. -- А я считал, что знаю коньяки. Просто невероятно, что вы предложили этот нектар незнакомому человеку. Ради бога, откуда вы его получили? -- От человека, для которого я делал кое-что. В моем доме гость есть гость, независимо от степени знакомства. Не стесняйтесь -- у меня его около трех ящиков. -- Вулф выпил пива и вернулся к прежней теме. -- Как я уже сказал, джентльмены, я ценю ваш приход и не хотел бы зря вас задерживать. Моя клиентка миссис Вэлдон сказала, что она оставляет за мной право объяснить вам, зачем она меня наняла. Я буду, по возможности, краток. Прежде всего, вы должны знать, что все сказанное здесь вами или мной, строго секретно. Вы согласны с этим? Присутствующие почти одновременно сказали "да". -- Очень хорошо. Моя сдержанность в этом вопросе профессиональна и является обязанностью по отношению к клиентке, а ваша будет носить личный характер, в порядке ваших с ней дружеских отношений. Ситуация такова. В прошлом месяце миссис Вэлдон получила три анонимных письма. Они в моем сейфе. Я не собираюсь показывать их вам или подробно раскрывать их содержание, но в них есть определенная информация о последнем периоде жизни мистера Ричарда Вэлдона, выдвигаются некоторые требования. Письма написаны от руки, чернилами, почерк скорее всего изменен. Но пол писавшего не вызывает сомнения. Из содержания писем ясно, что они написаны женщиной. Мое обязательство перед миссис Вэлдон -- выяснить личность этой женщины, поговорить с ней и удовлетворить ее требования.-- Он потянулся за стаканом с пивом и сделал глоток.--В письмах явная попытка шантажа, однако, если требования верны, миссис Вэлдон склонна их принять, но с ограничениями. Когда я найду автора писем, она не будет разоблачена, ей не будут предъявляться обвинения, ее не заставят отказываться от требований, если только ее претензии не фальшивы Первое, что необходимо, -- найти ее. И в этом трудность. Предполагаемая реализация изложенных ею требований чрезвычайно необычна. Ничего похожего на такой примитив, как пачка банкнот в условленном месте Вы деловые люди. Мистер Хафт, если бы вам в анонимном письме велели, под угрозой раскрытия тайны, которую вы желали бы сохранить, перевести некую сумму денег на указанный счет в швейцарском банке, что бы вы сделали? -- Упаси бог, я не знаю, -- ответил Хафт. -- В швейцарских банках есть странные правила, -- сказал мистер Краг. -- Верно, -- кивнул Вулф.--Но меры, принятые написавшей письма, еще более искусны. Нет не только риска контакта, но даже и линии сближения. Однако, она должна быть найдена, и я рассмотрел два варианта действий. Один -- слишком дорогой и может занять много месяцев. Другой потребует объединения людей, которые были близкими друзьями или знакомыми мистера Вэлдона. По предложению миссис Вэлдон были выбраны четыре фамилии -- ваши. От ее имени я попрошу вас составить список фамилий всех женщин, с которыми, по вашему мнению, Ричард Вэлдон мог находиться в контакте в течение марта, апреля и мая в последний год своей жизни. Всех женщин, каким бы коротким ни было знакомство и какой бы характер оно не имело. Могу я рассчитывать, что вы сделаете это в ближайшее время? Хотя бы завтра к вечеру? Все джентльмены заговорили одновременно, но баритон Лео Бингхэма перекрыл голоса остальных: -- Это громадная работа, -- сказал он. -- Дик Вэлдон имел массу знакомств. -- Дело не только в этом, -- сказал Юлиан Хафт. -- Какова сама процедура? В моей конторе восемь-девять девушек, с которыми Дик имел какой-то контакт. Что вы собираетесь делать с именами, которые мы перечислим? -- В моей фирме их четыре, -- сказал Виллис Краг. -- Минутку внимания, -- тонким голоском потребовал Мануэль Аптон. -- Мистер Вулф, вам придется рассказать подробнее о письмах. Вулф выпил пиво, поставил пустой стакан на стол. -- Для того, чтобы я достиг поставленной цели, списки должны быть всеобъемлющими. Но пользоваться ими будут очень осторожно. Никому не будут докучать, никто не будет оскорблен, не будут пущены никакие слухи, ничье любопытство не будет возбуждено. Только к нескольким женщинам мы обратимся непосредственно. Выводы, которые я сделал из писем, ограничивают радиус поиска. Примите мои твердые заверения в том, что вам не придется сожалеть об оказанной помощи миссис Вэлдон. Есть лишь одно небольшое условие: в случае, если женщина, написавшая письмо, окажется одной из вашего списка, ее придется побеспокоить и, возможно, расстроить ее планы. Это ваш единственный риск. Еще бренди, мистер Бингхэм? Бингхэм встал и направился к столу за бутылкой. -- Это подкуп, -- сказал он, налил и сделал глоток. -- Но какой подкуп!--Он широко улыбнулся. -- Я хочу знать все о письмах, -- настаивал Аптон. -- Это было бы нарушением обещания, которое я дал моей клиентке, -- Вулф покачал головой.--Так что данный вопрос обсуждению не подлежит. -- Она и моя клиентка, -- сказал Краг. -- Я был агентом Дика, а сейчас я ее агент, поскольку она владеет авторскими правами. Я также и ее друг, поэтому я против того, кто посылает ей анонимные письма, кто бы он ни был. Я составлю для вас список к завтрашнему дню. -- Черт побери, я попался, -- сказал Лео Бингхэм. Он стоял и нюхал коньяк. -- Я сражен, -- он повернулся к Вулфу. -- Как насчет сделки? Если вы заполучите ее из моего списка, я получу вот такую бутылку... -- Нет, сэр, -- ответил Вулф. -- Но в качестве долга вы ее получите. А, возможно, в знак признательности. -- Откуда письма пришли в Нью-Йорк? -- спросил Хафт. -- Из города? -- Да. -- Можно нам увидеть хотя бы конверты? Вы сказали, что почерк изменен, но может быть кто-нибудь из нас получит намек на истинный почерк? Вулф кивнул. -- Именно поэтому было бы неблагоразумным вам их показывать. Кто-то из вас может и в самом деле получить, намек, но почему-то не скажет об этом. Моя проблема усложнится. -- У меня вопрос, -- пробормотал невнятно Мануэль Аптон. --Я слышал, что в доме миссис Вэлдон живет ребенок и няня при нем. Я ничего об этом не знаю, но человек, рассказавший мне это, не болтун. Есть ли какая-нибудь связь между ребенком и письмом? Вулф нахмурился. -- Ребенок? Ребенок миссис Вэлдон? -- Я не сказал: "ее ребенок". Я сказал, что в ее доме находится ребенок. -- В самом деле? Я спрошу у нее, мистер Аптон. Если это как-то связано с письмами, миссис Вэлдон должна понимать это. Кстати, я посоветовал ей никому не говорить о письмах, никому без исключения. Как вам известно, джентльмены, она не упоминает о них даже в разговорах с вами. Так что это дело в моих руках. -- Очень хорошо. Вы и ведите его, -- Аптон встал. Его вес составлял около половины веса Вулфа, но от усилия, которое ему пришлось затратить, чтобы этот вес поднять, он мог опрокинуться. -- Ваш метод ведения дела все испортил, -- сказал Аптон. -- Я ничего не должен миссис Вэлдон. Если она рассчитывает на мое одолжение, она может попросить меня сама. Он направился к выходу, по дороге задел Лео Бингхэма, который отстранился от него. Так как гость есть гость, а также потому, что я сомневался: хватит ли у Аптона сил и энергии закрыть дверь, я проследовал за ним в холл и вывел на улицу. Когда я вернулся, говорил Юлиан Хафт: -- ... но прежде чем я это сделаю, я хочу переговорить с миссис Вэлдон. Я не согласен с мистером Аптоном и не скажу, что вы поступаете с нами дурно, но все это... довольно странно, -- он повернулся к Крагу. --Я согласен с тобой, Вилли, с твоим мнением о людях, посылающих анонимные письма. Я предполагаю, ты сочтешь меня слишком предусмотрительным. -- Это твоя привилегия, -- ответил Краг. -- К черту привилегии! -- воскликнул Бингхэм и рассмеялся в лицо Хафту. -- О тебе я не сказал бы "слишком предусмотрительный". Я сказал бы прямо: ты рожден трусом, Юлиан. 10 Передо мной лежала копия счета по делу из картотеки под буквой "В" -- Вэлдон. Вторая часть этого дела -- работа над фамилиями, представленными Виллисом Крагом, Лео Бингхэмом, Юлианом Хафтом и Люси Вэлдон (от Мануэля Аптона мы не получили ни одного имени) - эта работа длилась двадцать шесть дней и стоила клиентке 8 тысяч 674 доллара 30 центов, не считая моего жалования. В списке Люси было 47 фамилий, у Хафта -- 81, у Бингхэма -- 106 и у Крага -- 55. Одна из дочерей Аптона, замужняя, была в списке у Хафта, Бингхэма, но ее не было у Крага. Замужняя дочь Хафта нашлась в списке Люси, но отсутствовала у остальных. Конечно, фамилии в списках дублировались, но всего имелось 148 различных имен, которые составили: +---------+------------+-----------------------------+ | Разделы | Количество | Положение | +---------+------------+-----------------------------+ | А | 57 | Не замужем | +---------+------------+-----------------------------+ | В | 52 | Замужем, живут с мужьями | +---------+------------+-----------------------------+ | С | 18 | Разведены | +---------+------------+-----------------------------+ | D | 11 | Вдовы | +---------+------------+-----------------------------+ | Е | 10 | Замужем, с мужьями не живут | +---------+------------+-----------------------------+ Другая статистика из тех же разделов определяла женщин, у которых родились дети в интересующее нас время: +---------+------------+ | Разделы | Количество | +---------+------------+ | А | 1 | +---------+------------+ | В | 2 | +---------+------------+ | С | 0 | +---------+------------+ | D | 1 | +---------+------------+ | Е | 0 | +---------+------------+ Женщина из раздела "А", у которой родился ребенок, работала в конторе Крага, но все об этом знали, и ребенок был на законном основании отдан (или продан) в бюро по усыновлению. Саул две недели выяснял: не было ли тут обходных путей, приведших в вестибюль миссис Вэлдон. Женщина из раздела "Д" (вдова) вероятно, представляла проблему для друзей и недругов, но не для нас. Ее муж умер за два года до рождения ребенка, но она принялась его воспитывать, не обращая ни на кого внимания. Я сам его видел. Два ребенка из раздела "В" (замужем, живут с мужьями) оказались тремя -- у одного был близнец. Все они жили с родителями. Фред видел близнецов, а Орри -- третьего ребенка. Кроме матерей, две девушки из раздела "А", две женщины из раздела "В", две из "С" и одна из "Д" в течение интересующего нас времени находились вне дома. Орри пришлось слетать во Францию, на Ривьеру, чтобы узнать об одной из них, а Фреду -- в Аризону с расспросами о другой. В качестве образчика "назойливого любопытства" работа была проделана на должном уровне. И когда в половине четвертого утром в среду 7 июля позвонил Саул и доложил, что последний небольшой пробел с усыновлением закрыт, он сам видел ребенка, и операция завершилась, мы оказались точно там, где были. 12 июня, двадцать шесть дней назад. Впрочем, с небольшой разницей. Возникло два новых обстоятельства. Первое, незначительное, состояло в том, что я не был последним, видевшим Эллен Тензер живой. В роковую пятницу она заходила в дом Джеймс Р. Несбит, своей бывшей клиентки еще по тем временам, когда Тензер работала няней. Миссис Несбит не говорила о визите в течение двух недель, потому что не хотела, чтобы ее фамилия появилась в сочетании со словом "убийство". Но, наконец, решила это сделать. Скорее всего, окружной прокурор обещал ей, что ее имя не появится в прессе, но журналисты заполучили его каким-то образом. Однако миссис Несбит ничем помочь не могла. Эллен Тензер зашла и заявила, что ей нужен совет адвоката и попросила миссис Несбит рекомендовать кого-нибудь из адвокатов, на которого можно положиться. Миссис Несбит выполнила ее просьбу, позвонила адвокату и назначила встречу. Но Эллен Тензер к назначенному времени не пришла. Она не сказала миссис Несбит, почему нуждается в адвокате. Имя миссис Несбит на всякий случай было добавлено к списку Саула, но у нее не было детей по крайней мере в течение десяти лет, а у ее двадцатилетней дочери детей вообще не имелось. Другое обстоятельство, более значительное, состояло в том, что нас едва не оставила миссис Вэлдон. Конечно, я держал с ней связь: если вы тратите в день более трех сотен из денег клиента и ничего из этого не получается, то самое меньшее, что вы можете сделать, это позвонить или зайти и сказать: "хэлло, какой прекрасный день". Один раз я наблюдал за тем, как она кормит ребенка, один раз завтракал с ней, два раза обедал, научил ее играть в пинокль и слушал ее игру на рояле общей сложностью в течение часов шести. Кроме того, мы несколько раз танцевали в столовой, на полу которой не было ковра. С ней было бы очень приятно провести вечер во "Фламинго" или у Гилотти, но с этим следовало повременить, чтобы не афишировать наши отношения. Когда в четверть пятого второго июля раздался телефонный звонок и я начал с обычного: "кабинет Ниро Вулфа..." она прервала меня: -- Ты можешь прийти. Арчи? Прямо сейчас? -- Конечно. Но что случилось? -- Ко мне приходил полицейский. Он только что ушел. Спрашивал меня, когда я наняла Ниро Вулфа и расспрашивал о ребенке. Ты приедешь? -- Что ты ему ответила? -- Я сказала, что он не имеет права вмешиваться в мои личные дела. Как ты и велел мне говорить. -- Правильно. Ты узнала его имя? -- Он назвался. Но мне было не до этого... -- Крамер? -- Крамер... Не похоже. -- Роуклиф? -- Нет. -- Стеббинс? -- Это похоже, Стеббинс. Да, кажется, так. -- Большой, солидный, с крупным носом и широким ртом. Усердно пытается быть вежливым? -- Да. -- О'кей. Мой любимый фараон. Не волнуйся. Поиграй на рояле. Я приеду через двадцать минут после того, как буду уверен, что нет слежки. Я набрал номер по домашнему телефону -- Вулф находился в оранжерее. Я сообщил ему о звонке миссис Вэлдон и спросил: -- Какие будут инструкции? -- Никаких. К черту. -- Понимаю, сэр. Привезти ее? -- Нет, если обстановка позволит. Я отправился на кухню, велел Фрицу быть внимательным к телефону и входной двери, пока я не вернусь. Выйдя на улицу, я автоматически огляделся, хотя пока мне было совершенно безразлично, есть ли за мной хвост или нет. Но почти наверняка они наблюдают за домом Люси Вэлдон. Мне не пришлось нажимать на кнопку звонка -- дверь ее дома была открытой, а на пороге стояла сама Люси. Она не произнесла ни слова. Когда я переступил порог, она закрыла дверь и направилась к лестнице. По-видимому, она старалась забыть о стремительном развитии наших отношений, касающихся дел сердечных. Один марш по лестнице вверх, она вошла в большую комнату, закрыла дверь и сказала: -- Он спросил меня, знала ли я Эллен Тензер? -- Это естественно. -- Ты стоишь здесь и говоришь "естественно"... Если бы я не пошла к Ниро Вулфу... она не была бы убита. А теперь они знают о Вулфе, знают о ребенке... Я собираюсь рассказать им все. Поэтому я попросила тебя придти. Объясни: куда идти, кому рассказывать? Окружному прокурору? Ты пойдешь вместе со мной? -- Нет. Я могу позвонить? -- Вулфу? Зачем? -- Хочу сказать ему, что ты дала ему отставку. -- Я не говорила этого' -- Вы напуганы, миссис Вэлдон. Мы с вами обсуждали несколько раз, что будет, если они до вас доберутся. Мы договорились о том, что будем упорствовать, пока возможно. Вы позволили нам решать, где предел этих возможностей. Вы хотели, чтобы я объяснил вам законы, касающиеся отказа от свидетельских показаний, и я сделал это. Что же касается увольнения Вулфа, можете назвать это как-то иначе, например, освобождением от полномочий. Это звучит лучше. Я. позвоню ему снизу. Я хотел уйти -- она вцепилась в мою руку. -- Арчи! -- Послушайте, -- сказал я, -- я не разыгрываю здесь спектакль. Но будь я проклят, если собираюсь сидеть на корточках, снимать с вас туфли и греть ваши холодные ноги. Ее руки обвились вокруг моей шеи, она прижалась ко мне. Пятнадцать минут спустя мы сидели на диване с бокалами мартини, и она говорила: -- То, что ты сказал о смешивании деловых и личных отношений, глупо. Мы начали это месяц назад... я не пыталась с тобой флиртовать. Господи, как ты можешь выносить такую глупую женщину, как я. -- Не могу. Не мог. -- Что? -- Она нахмурилась. -- О, сверх меры благодарна. Когда ты заговорил о звонке Ниро Вулфу, я должна была думать: попросить ли тебя не звонит,ь и что вообще мне делать дальше? А я думала: это конец. Я всегда знала, что не очень умна. Я отпил мартини. -- Поскольку мы вернулись к делам, давай все окончательно выясним. Может быть у меня создалось неправильное впечатление. Ты все еще хочешь, чтобы расследование продолжалось? -- Да. -- Ты абсолютно уверена в том, что не переменишь своих намерений? -- Вот. -- Она протянула руку и я взял ее в свою. Точно также три недели назад начались наши отношения, когда я составлял список, выбирая четверых, которые должны были нам помочь. Когда рукопожатие длится дольше положенного хотя бы одну секунду, это уже многое означает. Если вы вместе в одно и то же время решили, что хватит -- прекрасно. Но если она захочет прервать отношения раньше вас или наоборот, будьте настороже: вы друг другу не подходите. В первый раз у нас с Люси все происходило одновременно, как и сейчас. -- О'кей, -- сказал я. -- Мне нечего тебе сказать. Ты все знаешь не хуже меня. Твои обязанности могут быть отчасти трудными, но они не сложны. Ты просто ничего не говоришь и не отвечаешь ни на какие вопросы, кто бы их не задавал. Так? -- Да. -- Если тебя пригласят к окружному прокурору, отклони это приглашение. Если сюда придет Стеббинс или еще кто-то, можешь принять его или нет, как хочешь, но ничего не рассказывай и не пытайся вытянуть из них даже намек. Что же до того, как они узнали, что ты наняла Ниро Вулфа и о ребенке, то это не имеет значения. Я предполагаю, что их мог информировать Мануэль Аптон, но я не дам и гроша, чтобы узнать подробности. Если это был Аптон, то несколько вопросов, на которые ты не станешь отвечать, будут вопросы об анонимных письмах. Они могут оказаться труднейшим пунктом для Вулфа и меня, но мы это предполагали. Четырем приглашенными он сказал, что они лежат в его сейфе. Если суд постановит предъявить их, а он скажет, что они никогда не существовали, нас могут обвинить в уничтожении улик, что намного хуже отказа от дачи свидетельских показаний. Если это произойдет, то будет весело, и я должен не забыть посмеяться. -- Арчи. -- Да. -- Всего шесть недель назад я была совсем одна. Наверху не было ребенка, я никогда не видела тебя и даже мечтать не могла, что будет так, как сейчас. И когда я говорю, что мне многое отвратительно, ты понимаешь меня, не так ли? -- Конечно понимаю, -- я взглянул на часы, допил мартини, поставил бокал и поднялся. -- Мне пора. -- Почему ты не останешься пообедать? -- Не могу. Половина шестого. В шесть или немного позднее наверняка зайдут Стеббинс или инспектор Крамер. Я должен быть на месте. Она встала с дивана. -- И все, что я должна делать, это ничего не говорить, -- она стояла выпрямившись, откинув назад голову. -- А потом ты приедешь и расскажешь мне все. Деловые отношения. Не знаю, в чем было дело; в ее ли словах или в том, как она их сказала, или в выражении ее глаз -- как бы там ни было, но я улыбнулся, а потом рассмеялся, и она тоже засмеялась. Получасом раньше было невозможно предположить, что так скоро мы будем так хорошо смеяться вместе. Наш разговор имел хорошее завершение, и я повернулся и ушел. Без двух минут шесть я отпер дверь нашего старинного особняка, прошел в кухню, сообщил Фрицу, что я вернулся и направился в кабинет. Люди привыкли задавать массу ненужных вопросов. Я, к примеру, спросил у Фрица, были ли телефонные звонки. Во-первых, он сказал бы мне о них сам, а во-вторых Крамер и Стеббинс почти никогда не звонили. Они просто приходили. Как только я вошел в кабинет, с ужасным скрипом начал спускаться лифт. Вулф появился в кабинете. Обычно, прежде чем задать вопрос, он идет к своему письменному столу, но на этот раз он остановился рядом с ним, посмотрел на меня и грубо спросил: -- Ну? -- Все вполне нормально, -- ответил я. -- Что и следовало ожидать. Одно дело -- ждать удара, другое -- получить его. Она немного испугана. Ей была нужна уверенность в том, что вы еще в седле, и я дал ее. Перли спрашивал: знала ли она Эллен Тензер. Я полагаю, мы не меняем позиций. -- Да. Он прошел к книжным полкам, взглянул на корешки книг, но ничто не привлекло его внимание. Он остановился около большого глобуса и начал медленно вращать его. Может быть, он искал то место, где могла скрываться мать брошенного ребенка, но вполне вероятно, Вулф выбирал место, где сможет остановиться, когда вынужден будет оставить этот город. После обеда никто не пришел. Еще за столом, когда Вулф покончил с земляникой, я встал и сказал: -- Я не останусь пить кофе с вами. Если дело не срочное, полиция не приходит после обеда, а у меня что-то вроде делового свидания. Вулф проворчал: -- Я смогу тебя найти? -- Конечно. По телефону миссис Вэлдон. Он есть на ее визитке. -- Ты сказал, что она напугана, но ты ее подбодрил. Она в самом деле в плохом состоянии? -- Нет, сэр. Она в порядке, но, возможно, она боится, что вы откажете ей в своих услугах. Она просила меня придти и доложить об итоге нашего с вами разговора. -- Болтун. -- Да. Но она не знает вас так хорошо, как я. А вы не знаете ее так, как я. Я положил салфетку на стол и вышел. 11 Крамер пришел третьего июля, во вторник, утром. Я как раз говорил по телефону со своим приятелем об уикэнде. Когда задребезжал дверной звонок, я сказал в трубку: -- Ты знаешь, мне бы очень хотелось составить тебе компанию, но сейчас у нашего подъезда стоит полицейский инспектор, а может быть, сержант, который хочет войти. Возможно, я проведу ночь в тюрьме. Так что встретимся в суде. Пока я вешал трубку, в дверь позвонили еще раз. Я вышел в холл, взглянул в односторонне прозрачное стекло и сообщил Вулфу, что это Крамер. Вулф лишь сжал тубы. Я распахнул дверь и сказал: -- Приветствую вас. Мистер Вулф немного раздражен. Он ожидал вас вчера. Большая часть сказанного оказалась обращенной к его спине, поскольку Крамер сразу промаршировал вниз, в холл, а затем в кабинет. Он снял старую фетровую шляпу, которую носил и зимой и летом, в дождь и зной, сел в красное кожаное кресло и взглянул на Вулфа. Молча они провели пять секунд. Это не было началом соревнования, кто кого пересмотрит, просто они готовились к сражению. Крамер заговорил: -- Прошло двадцать три дня...-- У него был хриплый голос -- необычное явление. Ему, чтобы охрипнуть, необходима была десятиминутная беседа с Вулфом. Его круглое красное лицо казалось краснее, чем всегда, но причиной этого могла быть июльская жара. -- Двадцать пять, -- поправил его Вулф. -- Эллен Тензер умерла в ночь на восьмое июня. -- Двадцать три с тех пор, как я был здесь. -- Крамер откинулся к спинке кресла. -- Что происходит? Вы в тупике? -- Да, сэр. -- Но вы -- исчадье ада. Вы попали в тупик из-за чего-то или из-за кого-то? -- Я не мог бы на это ответить. -- Я знаю, что не могли бы. Но я все-таки слушаю. Вулф покачал головой. -- Мистер Крамер, я нахожусь в своем расследовании точно там же, где был двадцать три дня назад. У меня нет для вас сведений. -- В это невозможно поверить. До сих пор я считал, что вы не способны топтаться на месте больше трех недель. Вы ведь уже знаете, кто убил Эллен Тензер? -- На это я могу ответить. Нет. -- А я думаю, вы знаете. В настоящее время у вас есть еще клиент, кроме миссис Вэлдон? -- И на это я могу ответить. Нет. -- Но ведь совершенно очевидно, Вулф, что есть явная связь между убийством Тензер и тем, для чего вас наняла миссис Вэлдон. Мне нет нужды раскладывать все по полочкам: пуговицы, ребенок, которого нянчила Тензер, ребенок в доме миссис Вэлдон, поездка Гудвина в Махопак, встреча с Эллен Тензер, ее неожиданный отъезд после их встречи... И вы можете отрицать, что существует прямая связь между их встречей и убийством? -- Нет. Я не утверждаю это. Я просто ничего не знаю, как и вы. -- Великолепно. -- Голос Крамера стал более хриплым. -- Я не знаю для чего вас наняла миссис Вэлдон, но я чертовски уверен, что вы беретесь поймать убийцу при условии, что это не она. Я не думаю, что это она. Поскольку, будь это она, вы давно бы это выяснили. Я даже могу сказать, почему вам позарез необходимо знать убийцу. -- Пожалуйста, я приму это как гипотезу. -- Хорошо. Вы тратите деньги миссис Вэлдон, как воду. Пензер, Даркин и Орри Катер работают на вас вот уже три недели. Я не знаю, что они делают, но знаю, чего они не делают, они и Гудвин. Они абсолютно игнорируют Эллен Тензер. Никто из них не был в Махопаке, никто не встречался со свидетельницей миссис Несбит, никто не копался в протоколах об Эллен Тензер, никто из них не расспрашивал ее друзей и соседей, и никто не входил в контакт с моими людьми. Они не проявили к убитой никакого интереса. Но вам ведь необходимо знать, кто ее убил. Исходя из всего вышесказанного, вы знаете убийцу. Вулф усмехнулся. -- Поразительно правдоподобно, но лучше это прекратить. Даю вам слово: я не имею ни малейшего понятия о том, кто убил Эллен Тензер. Крамер пристально посмотрел на него. -- Ваше слово? -- Да, сэр. Это решало все. Крамер знал по опыту, если Вулф сказал "мое слово", следовательно, все в порядке и никакого подвоха нет. -- Тогда какого дьявола у вас заняты Пензер, Даркин и Кэтер? И Гудвин? Вулф покачал толовой. -- Они не нарушают границ вашей епархии. Они не занимаются убийством. Так же, как мистер Гудвин и я. Крамер взглянул на меня. -- Вас, Гудвин, выпустили под залог. Я кивнул. -- Кому, как не вам, знать об этом. -- Вы провели ночь в доме миссис Вэлдон. Прошлую ночь. Я сделал удивленное лицо. -- В вашем утверждении два промаха. Во-первых, это неправда. Во-вторых, если бы это и было правдой, то какое она имеет отношение к убийству? -- В какое время вы оттуда ушли? -- Но я не ушел. Я до сих пор там. Он поднял руку: -- Осторожнее, Гудвин. Вы же знаете, что я основываюсь на донесениях. Человек, дежуривший от восьми до двух, говорит, что вы вошли в девять двадцать пять и не выходили. Другой, дежуривший с двух до восьми утра, тоже утверждает, что вы не выходили. Я бы хотел узнать, кто из них прозевал вас. В какое время вы ушли? -- Удивляюсь, зачем вы здесь, -- сказал я. -- Судя по методам, которыми вы пользуетесь, вы здесь не из-за убийства. Вы явились проверить ваших ребят. Прекрасно. Без четверти два мы с миссис Вэлдон оказались в весьма приподнятом настроении и вышли на тротуар -- потанцевать летней ночью. В четверть третьего она вернулась, а я ушел. Следовательно, оба ваших парня прозевали меня. -- Вы паяц и лжец, Гудвин, -- он потер нос, взглянул на Вулфа, вытащил сигару из кармана, осмотрел ее, покатал между ладонями, сунул в рот и прикусил зубами. -- Я мог бы заняться вашими лицензиями, позвонив в Олбани, -- заявил он. -- Несомненно, -- согласился Вулф. -- Вы чертовски упрямы. Но вы знаете, что я могу отобрать у вас лицензию. Вы знаете, что я могу арестовать вас. Вы знаете, что станете известны, как обвиняемые в убийстве, если будете продолжать вести себя неразумно. Но вы упрямы, как буйвол, а я не собираюсь тратить на вас свое жалование. -- Вот это разумное решение. -- Еще бы! Ведь вы запретили миссис Вэлдон давать показания. -- Это она сказала? -- Нет. Но вы ей запретили. Окружной прокурор вызвал ее -- она не пришла. Мы ее арестуем. -- Не будет ли это слишком для человека с ее происхождением и положением? -- Если у нее есть здравый смысл и совесть ее чиста, она все нам расскажет. Окружной прокурор пока ничего не может узнать от ее адвоката и доктора, поскольку они находятся в привилегированном положении. Положение няни, кухарки и служанки иное, но им уже заткнули рот. Однако миссис Вэлдон не может быть матерью ребенка. Она не рожала в интересующее нас время. -- Я дал вам слово, -- сказал Вулф. -- Это я слышал. -- Сейчас я даю вам слово, что не знаю о происхождении и воспитании ребенка, о том, кто его оставил в вестибюле. Я знаю не больше, чем вы. -- Я в это не верю. -- Чепуха. Если я даю слово, я ничем не обесчещу это прекрасное старое выражение. Но... Крамер почти зарычал: -- Тогда что же, ради бота, вы знаете? Зачем она наняла вас? -- Ребенок был завернут в одеяло, к которому была приколота записка, напечатанная на детском гектографе. Поэтому... -- Что в ней говорилось? -- Дайте мне закончить. Записка привела ко мне миссис Вэлдон. В качестве следа записка не дает ничего. Если я... -- Где она? -- Я не могу допустить, чтобы дела моей клиентки получили широкую огласку. А это... -- Я хочу получить записку и немедленно! -- Вы прерывали меня четыре раза, мистер Крамер. Пределы моего терпения не бесконечны. Обстоятельства таковы, что я приберегу эту записку. Скажу только, что она не помогла бы вам найти убийцу. Миссис Вэлдон наняла меня найти мать ребенка -- это очевидно. Вот и все. Мои свидетельские показания закончены. -- Если вы оставляете записку у себя, зачем вы о ней рассказали? -- Для того, чтобы вы поняли, наконец, какие страдания испытывает миссис Вэлдон из-за этого ребенка. А если в вашей голове засела мысль получить записку по постановлению судьи, то вы зря беспокоитесь. Крамер встал, шагнул вперед, бросил сигару в корзину для бумаг и, как всегда, не попал. Потом посмотрел на Вулфа и сказал: -- Я не верю в существование этой записки. Недаром вы не поклялись с помощью вашей прекрасной старой фразы. Я арестую миссис Вэлдон. Вулф ударил кулаком по столу: -- И это после всего! Я потворствовал вам во всем возможном, а вы собираетесь мучить миссис Вэлдон! -- Вы чертовски правы, собираюсь. Крамер шагнул по направлению двери, вспомнил о шляпе, вернулся за ней и промаршировал к выходу из кабинета. Когда я вернулся, проводив его, Вулф сказал: -- Ни одного упоминания об анонимных письмах. Стратегия? -- Вряд ли. При его настроении он открыл бы все карты, какие у него есть. -- Значит, это не Аптон донес. Но какая разница? К Вэлдон ведет дюжина линий. -- Она не знает ничего, о чем бы не знал он, если не считать записки. -- Может быть, посоветовать ей рассказать обо всем, кроме записки? -- Нет. Если она ответит на десять вопросов, они зададут их миллион. Я должен рассказать ей, что ее ждет. Я вернусь к тому времени, когда полиция явится с ордером. Я думаю, вам следует позвонить адвокату. Завтра четвертое июля, а договариваться о залоге в праздничный день... могут возникнуть проблемы. -- Черт побери! -- воскликнул он, направляясь к двери. Я удивился -- кого он имеет в виду? Крамера или клиентку? 12 Итак, мы пятеро (я включаю сюда и Вулфа) проделали работу высшего класса. 148 девушек и женщин находились под прицелом и все были вычеркнуты из списка. Второй этап охоты за матерью закончился. Саул, Фред и Орри освободились от работы. Вулф сидел в кабинете и окидывал грозным взглядом все, что ему попадалось на глаза. Я спросил его о дальнейшей программе действий для меня, и он взглядом дал понять, что я ее не заслужил. Тогда я сообщил ему, что собираюсь на побережье искупаться и вернусь поздней ночью в воскресенье. Он даже не спросил, где может найти меня, но перед уходом я положил на его письменный стол листок с телефоном, который принадлежал коттеджу на Длинном острове. Коттедж на лето сняла Люси Вэлдон. Свирепые угрозы Крамера оказались не страшнее, чем укус окружного прокурора. Имя Вэлдон не появилось в газетах. Когда еще во вторник днем я- заехал на Одиннадцатую улицу предупредить ее о предстоящем посетителе, она немного испугалась и во время ленча почти ничего не ела. Но, когда около трех пришел сыщик из отдела по убийствам, у него даже не было ордера, а только письменное требование, подписанное самим окружным прокурором. Через "четыре часа она позвонила и сказала, что уже находится дома. Ею занимались по очереди старший капитан отдела и два помощника окружного прокурора, и один из них был довольно груб, но она не потеряла самообладания. Трудности с людьми, которые что-то скрывают, разрешаются выбором одного из двух средств: можно просто сидеть и смотреть на них, а можно посадить под замок. Но она была Армстед, имела собственный дом, много друзей. Вероятность того, что она убила Эллен Тензер или знала, кто это сделал, равнялась одному к десяти миллионам. Поэтому праздник четвертого июля она провела в коттедже на берегу моря с ребенком, няней, кухаркой и служанкой. Там было пять спален и шесть ванных комнат. В самом деле: что, если все комнаты окажутся заняты, и вдруг приедет сыщик из бюро по убийствам и захочет принять ванну? Нужно быть готовым ко всему. Обычно, когда я отдыхаю, то забываю наш кабинет, текущую работу и, особенно, Вулфа. Но на этот раз моей хозяйкой была Люси Вэлдон и, лежа на песке, пока она в доме кормила ребенка, я пытался заглянуть в будущее. Стопроцентный мрак. Часто бывает так, что с первого взгляда на дело кажется: не с чего начать. Но всегда находится крохотная площадка для разбега. В этот раз все было не так. Мы зашли в тупик. Я был готов остановиться на мысли, что Ричард Вэлдон не является отцом ребенка. А сама мать была просто необычной особой. Она читала его книги, видела автора по телевизору, и, когда у нее родился ребенок, воспитывать которого ей оказалось не с руки, она решила дать ему фамилию Вэлдон. Если дело закрутилось подобным образом, то поиски матери -- это поиски иголки в стогу сена, и нужно было забыть ее и преследовать убийцу, чем в течение уже почти двух месяцев занималась полиция. По крайней мере, 99% мрака. Я громко произнес нечто нецензурное и услышал голос Люси: -- Арчи! Прежде чем подойти, мне следовало покашлять. Я вскочил на ноги и мы побежали к прибою. В одиннадцать утра в понедельник Вулф стремительно вошел в кабинет, поставил в воду орхидеи, сел и, не взглянув на почту, сказал: -- Твоя записная книжка. Так начался третий этап поисков. К ленчу мы обсудили последние детали программы и оставалось только выполнить ее, что являлось моей работой. Три дня у меня ушло на то, чтобы все привести в порядок, и еще четыре оставалось до того времени, когда клубок начнет разматываться, потому что воскресный выпуск "Газетт" выйдет именно в воскресенье. Мои три дня прошли следующим образом. ПОНЕДЕЛЬНИК. День. Новая поездка на побережье, чтобы ввести в курс дела Люси. Она стала возражать, и я остался обедать. Она не столько была против моего возвращения в город, сколько боялась гласности, и дело не сдвинулось бы с места, если бы я не продлил свое пребывание там и не смешал личные отношения с деловыми. Я уезжал, заручившись ее обещанием вернуться в среду днем и оставаться там сколько потребуется. ВТОРНИК. Утро. Поездка к Злу Познеру, совладельцу "Посарт Камера" на 47-ой улице, чтобы уговорить его отправиться со мной и помочь купить коляску для ребенка. Потом обратно к нему с коляской. Я оставил ему несколько фотоаппаратов, объяснив, каким образом они должны использоваться, и он обещал все подготовить к среде. ВТОРНИК. День. Поездка в контору Лона Коэна на двадцатом этаже Газет-билдинг. Если у Лона тут и была должность, то я ее не знал. Я бывал здесь, наверное, раз сто за несколько лет и, по крайней мере, семьдесят из них при моем появлении он звонил по одному из телефонов, стоящих на его письменном столе. Так было и в этот вторник. Я сел на стул у письменного стола и приготовился ждать. Он повесил трубку, провел рукой по гладким черным волосам, повернулся и нацелил на меня взгляд живых черных глаз. -- Где ты так обгорел? -- Я не обгорел. У тебя нет чувства цвета, -- я похлопал себя по щеке. -- Отличный летний загар. -- Затем я сказал ему:-- Ты счастливый парень, Лон. Хотя бы потому, что я люблю тебя без всякой причины. Я пришел и привес тебе нечто исключительное, за что хорошо заплатила бы любая газета в городе. -- Ух, ты! Продолжай. -- Это тебе не дареный конь, которому все-таки следует заглянуть в зубы. Может быть, ты слышал имя Люси Вэлдон? Вдовы писателя Ричарда Вэлдона? -- Да. -- Получится сенсационный газетный материал, целая страница, в основном фотографии. Отличный крупный заголовок. Может быть: "Женщины любят детей". Ниже текст. Его немного. Им займется один из твоих мастеров слова. В тексте будет сообщено о том, что миссис Вэлдон, молодая прекрасная богатая вдова знаменитого человека, не имеющая собственных детей, взяла в свой роскошный дом младенца и окружила его любовью и заботой. Она наняла опытную няню, которая предана маленькому путешественнику... впрочем, нет, он еще не умеет ходить. Может быть, ангелочку или ягненочку. Не мне это писать. Няня дважды в день вывозит его на прогулку в коляске, с десяти до одиннадцати утра и с четырех до пяти вечера, и везет его вокруг Вашингтонской площади, чтобы он мог наслаждаться красотой природы -- деревьями, травкой и так далее, -- я взмахнул рукой.-- Какая поэма! Если в вашей платежной ведомости значится поэт -- прекрасно. Но есть некоторые детали, которые должны иметь место. Фотографии могут быть любыми -- миссис Вэлдон кормит младенца или даже купает его, если ты имеешь право публиковать обнаженную натуру. Но одна фотография обязательна: няня с коляской на Вашингтонской площади. Я буду на этом настаивать. А также на том, чтобы все это было помещено в ближайшее воскресенье. Фотографии могут быть отсняты завтра днем. На досуге ты можешь меня отблагодарить. Вопросы есть? -- Ты обладаешь наглостью и ослиным упрямством, -- сказал он. -- Это не только вульгарно, -- ответил я, -- но и не относится к делу. -- Черта с два. Может, ты помнишь день, месяц назад, когда ты был здесь, спрашивал об Эллен Тензер, а я поинтересовался у тебя, нашел ли ты пуговицы. -- Сейчас, когда ты мне напомнил, да. -- Ты тогда увильнул. А сейчас слушай. Ты знаешь о пуговицах больше, но и я знаю немало. Знаю, что их сделала Эллен Тензер, что в ее доме жил ребенок, а после встречи с тобой она была убита. И после этого ты являешься со сказкой о Люси Вэлдон и ребенке и еще спрашиваешь, есть ли у меня вопросы. Они есть. Ребенок в доме Люси Вэлдон и ребенок в доме у Эллен Тензер -- один и тот же? Конечно, я знал, что так и будет. -- Только между нами. -- О'кей. Люси Вэлдон его мать? -- Нет. -- То, что Эллен Тензер была убита из-за этого младенца, -- неплохое предположение. Этот малыш -- горячий материал. Ты просишь сделать центром внимания не только дом, где он живет, но и те места, где он бывает дважды в день. Это может иметь последствия. "Газетт" поместит материал, а на следующий день младенца украдут, задавят, убьют или сделают бог весть что. Благодарю тебя за предложение. -- Я могу сказать тебе определенно: никакого риска нет. Ровным счетом. -- Поясни. -- Все, о чем мы здесь говорим, не для печати. -- Ладно. -- Мы пытаемся выяснить, кто мать ребенка. Женщина, родившая младенца шесть месяцев назад и бросившая его, независимо от того, почему она это сделала, захочет посмотреть, как он выглядит. Она увидит страницу в 'Газетт", пойдет на Вашингтонскую площадь, узнает по фотографии няню и коляску и подойдет на него взглянуть. -- Тираж "Газетт" около двух миллионов. Если мы опубликуем эту историю, на следующий день возле коляски будет полно женщин. Так? -- Надеюсь, не толпа. Будет кое-кто еще. Няня -- лучшая женщина-детектив. Возможно, ты слышал о ней -- Салли Корбет. -- Да. -- Саул, Фред и Орри будут под рукой, в пределах площади. В коляске будут скрытые камеры, и няня снимет каждого, кто подойдет достаточно близко. Фотографии мы покажем миссис Вэлдон. Есть шанс, что она узнает мать. Фотографии будут показаны еще нескольким людям, имена которых тебе не обязательно знать. Конечно, все зависит от дюжины "если", но что же из этого? Если ты подходишь улицу на зеленый свет, то имеешь шанс вернуться домой. Если ты знаешь, что хорошо для твоей газеты, то ухватишься за это предложение. И если ты поместишь эту историю и фотографии, и они помогут, ты получишь фото матери и рассказ о том, как мы его добыли. -- Насколько все это надежно. Арчи? -- Насколько надежны туз, король, дама, валет и десятка? -- Ты будешь на Вашингтонской площади? -- Нет. Меня могут узнать. Как никак я -- знаменитость. Мое фото было в "Газетт" три раза за последние четыре года. Он наклонил голову и несколько секунд тер щеку кончиками пальцев. Затем сказал: -- Хорошо. Фотографии для воскресного номера должны быть у меня к восьми часам в четверг. ВТОРНИК-День. Продолжение. Контора Дол Боннерс на 45-ой улице. Встреча с Салли Корбет. Дол и Салли были причиной того, что шесть лет назад я пересмотрел свое отношение к женщинам-детективам. Я был настроен против них. Так же, как Вулф против Джейн Остин, заставившей его признать, что женщина может написать хороший роман. СРЕДА. Утро. Контора Посарт Камера Иксчейндж. Салли и я провели больше двух часов с двумя механиками, наблюдая, как они устанавливают и проверяют камеры. Они стоили бы клиентке шестнадцать сотен, но Эл Познер дал мне их на прокат на неделю. Салли объяснили, как с ними работать, но полностью подготовить к этому ее должны были позднее. Я пригласил ее позавтракать у Рустермана. СРЕДА. День. В доме Вэлдон вместе с Салли. Люси вернулась с побережья и рассчитала няню, сообщив ей, что ребенка отдадут в другие руки, чтобы дать ей отдых. То же самое сказали служанке и кухарке. Не знаю, как она объяснила появление новой шикарной коляски. Где-то около трех, когда пришли из "Газетт" журналистка и фотограф с помощником, Салли была в униформе няни, коляска готова, а Люси нуждалась в подкреплении спиртным. ЧЕТВЕРГ. ПЯТНИЦА. СУББОТА. Первым делом в четверг утром поездка в "Газетт" посмотреть снимки. Выбранные ими фотографии Салли и коляски были превосходны. Люси на фото выглядела как женщина, пытающаяся улыбнуться, несмотря на зубную боль. Лон сказал, что другие снимки были еще хуже. Салли возила ребенка на прогулку по Вашингтонской площади дважды в день все три дня. Любой человек, смотрящий на ребенка с расстояния в шесть ярдов или меньше, снимался на пленку. ВОСКРЕСЕНЬЕ. Утро. В десять часов, когда Салли вступала на площадь, толкая впереди себя коляску, я правой рукой взялся за третий кусок пирога, а левой держал "Газетт", открытую на странице с крупным заголовком: "Женщины любят детей". Это дело вкуса, но, по-моему, "Женщинам нравятся дети" было бы точнее. 13 Когда Лон Коэн предположил, что на площади будет толпа, он несколько преувеличил возможности и влияние "Газетт". Воскресный урожай состоял из двадцати шести снимков -- семь утром и девятнадцать вечером. Спустя двадцать четыре часа мы так и не знали, есть ли у нас фото матери или нет. Вот что нам стало известно: Люси, Юлиан Хафт, Лео Бингхэм и Виллис Краг не узнали ни одну женщину ни на одном из двадцати шести снимков. Правда, была одно фотография, относительно которой Люси не была твердо уверена. Но женщина на этом снимке находилась в списке и ее давно вычеркнул Саул. Около пяти зазвонил телефон. -- Это Саул, Арчи. Я в телефонной будке на Университетской площади. -- Ну? -- Вроде, дело пошло. Во всяком случае, то, что мы предполагали, кажется, произошло. Около четырех часов на северной стороне площади остановилось такси, из него вышла женщина. Она перешла улицу и огляделась. Такси поджидало ее. Она увидела коляску на полпути через площадь, направилась туда и подошла прямо к ней. Она не нагнулась, не положила руку на коляску, но заговорила с Салли. Секунд сорок она была там -- смотрела на ребенка. .Машина Орри стояла за утлом, но так как женщину ждало такси, мы не успевали. Она быстро вернулась обратно, и такси отъехало. -- Возможно, что ты поймал птичку. -- Дать тебе номер такси? -- Конечно. Я записал номер, минуту посидел, переводя дыхание и наслаждаясь успехом. Затем по домашнему телефону позвонил в оранжерею. -- Да? -- Поздравляю. Ваша теория о том, что женщина, родившая шесть месяцев назад младенца, наверняка захочет его увидеть, оправдалась. Два к одному: мать у нас на крючке. Даже три к одному. -- Пожалуйста, отчитайся. -- С удовольствием. Я рассказал ему, как было дело. -- Итак, если это мать, она в наших руках. Выяснение, где она села в такси, ничего не даст. Но Саул ее опознает на фото. Поздравляю. -- Удовлетворительно, -- сказал он и повесил трубку. На этот раз мы имели пятьдесят четыре снимка и один из них был на вес золота. Я отнес их на 47-ую улицу, но Эл Познер не мог отпечатать их в тот же вечер: двое из его людей были выходными, один болел, так что Элу предстояло возиться с ними одному. Когда мы обедали, позвонил Саул. Имя таксиста было Сидней Бергман. Он взял пассажирку на Мэдисон-Авеню между пятьдесят второй и пятьдесят восьмой улицами, отвез ее к площади и обратно на пятьдесят вторую. Он никогда не видел ее прежде и ничего о ней не знал. Я сказал Саулу, чтобы он поджидал ее утром на площади, она могла появиться еще раз. На следующий день без четверти двенадцать я вошел в наш кабинет с фотографиями. Я мог бы вернуться на полчаса раньше, но у меня ушло время на' составление комплектов для Крага, Хафта и Бингхэма. Вулф сидел за письменным столом перед стаканом пива, а Саул в красном кожаном кресле перед бутылкой вина "Кортон Черлимэгн". Похоже, они говорили о литературе. На столе Вулфа лежали три книги, а одну, раскрытую, он держал в руках. Я сел и стал слушать. Да, литература. Я встал и пошел к выходу, но был остановлен голосом Вулфа: -- Что, Арчи? -- Я остановился. -- Предпочитаю не мешать,-- я подошел к Саулу и протянул ему фотографии. -- Она не появлялась сегодня утром, -- сказал он. Он ловко тасовал фотографии, будто сидел за покерным столом. Ему достаточно было взгляда на каждое фото. Он не просмотрел и половины, выбрал одну фотографию, чтобы получше рассмотреть, кивнул и сказал: -- Вот она Это был хороший ясный снимок: три четверти лица, немного под углом, как и большинство снимков. Широкий лоб, классически расположенные глаза, довольно узкий нос, рот довольно широк, подбородок немного заострен. Взгляд сосредоточен и направлен вправо. -- Наверно она привлекательна, -- сказал я. -- Так и есть, -- ответил Саул. -- Походка легкая, держится прямо. -- Детали? -- Пять футов семь дюймов. Сто двадцать фунтов. Возраст немногим больше тридцати. -- Дай-ка конверт, -- он протянул его мне. Я положил фото вместе с остальными в карман. -- Прошу прощения, что вынужден был прервать вас, джентльмены. У меня дело. Если понадоблюсь, вы знаете телефон миссис Вэлдон. Начиная с воскресенья мои отношения с Люси были несколько натянуты. Впрочем, это сказано неточно. Ее отношения с окружающими оставляли желать лучшего, а я оказался под рукой. В воскресенье вечером звонил ее адвокат относительно материала в "Газетт", а в понедельник он пришел к ней. Он считал, что Люся поступает опрометчиво, и не одобрил этого. Ее лучшая подруга, Лина Гютри, отнеслась к происходящему еще более неодобрительно. Кроме того, Люси извелась от звонков друзей, не говоря о врагах. И, судя по ее настроению и замечаниям в понедельник, звонил и Лео Бингхэм. Одним словом, атмосфера была напряженной, когда я приехал во вторник и Мэри Фолтц направила меня на второй этаж. В течение получаса я ждал, а когда Люси пришла, то всего лишь спросила: -- Что-нибудь новенькое, Арчи? -- Всего лишь фотографии. Вчерашние. -- О! Сколько? -- Пятьдесят четыре. -- У меня и так раскалывается голова. Мне надо ими заняться? -- Возможно, нет, -- я вытащил конверт, порылся в фотографиях и протянул ей одну. -- Посмотри эту. Она особенная. Она безразлично посмотрела. -- Что же в ней особенного? -- Держу пари: три к одному, что эта женщина -- мать. -- Я сообщил Люси все обстоятельства появления женщины. -- Ты ее знаешь? Новый взгляд на фото. -- Нет. -- Не хочешь поднести ее к свету, чтобы убедиться? -- Мне не хочется... Ну, хорошо...-- Она подошла к настольной лампе, включила ее, посмотрела на фото, нахмурилась. -- Мне кажется, я где-то ее видела. -- Тогда забудь свою головную боль, все боли на свете и еще раз посмотри. Сядь рядом с лампой. Она закрыла глаза, потерла лоб и села. Но не посмотрела еще раз на фото, а просто сидела и, нахмурившись, плотно сжав губы, смотрела в пространство. Вдруг она резко повернула ко мне голову и сказала: -- Конечно, Арчи. Это Кэрол Мардус. Я рассмеялся. -- Знаешь, за эти шесть недель я видел тебя в самом разном настроении, от веселого до мрачного, но до этой минуты я не видел тебя истинной победительницей. И засмеялся тому, как ты выглядишь. -- Не вижу ничего смешного. -- Я вижу. И чувствую себя прекрасно. Ты уверена, что это именно Кэрол Мардус? -- Да, несомненно. Я должна была узнать сразу. -- Кто она и что она? -- Она помогала Дику начинать. Была рецензентом в "Дистафе" и уговорила Мэни Аптона взять рассказы Дика. Потом, позднее, он сделал ее редактором отдела детективов. Она и сейчас там работает. -- Ее не было в твоем списке. -- Да. Я просто не подумала о ней. Я ее видела два или три раза. -- Замужем? -- Нет. Насколько я знаю. Она была замужем за Виллисом Крагом, но развелась. Я удивился. -- Это любопытно. Ее не было и в его списке. Давно они развелись? -- Точно не знаю, думаю, четыре или пять лет назад. Я встретилась с ней после того, как вышла замуж за Дика, и с Виллисом тоже. -- Я должен задать тебе один вопрос. Если она мать, а сейчас за это десять к одному, насколько возможно или невозможно, какова вероятность, что Дик был отцом? -- Не знаю. Я рассказывала тебе о Дике, Арчи. Знаю, что он был с ней близок несколько лет назад... нет, скорее я этого не знаю, но кто-то мне об этом говорил. Если она мать... Я хочу с ней встретиться, хочу спросить... -- Не сейчас. -- Я было протянул к ней руку, но передумал. Не стоит смешивать личные отношения с деловыми, если нет острой необходимости. -- А что, если я прикажу кое-что тебе? Я всегда советовал, но никогда не приказывал. Сейчас я это делаю. Ты не должна упоминать о Кэрол Мардус ни в каком разговоре, пока я не разрешу. И ты не позвонишь и не встретишься с ней. Так? Она улыбнулась: -- Никто не приказывал мне с тех пор, как умер отец. -- Теперь настало время. -- Ладно, -- она протянула мне руку и я взял ее. Атмосфера потеплела, но нужно было работать. -- Мне нужно позвонить по делу. Телефон находился в другом конце комнаты. Я не удивился, если бы ответил Фриц -- Вулф был так занят литературой -- но трубку взял Саул. Я сказал, что если это сделает Вулф, то сэкономит время, и услыхал его голос: -- Да. -- Я в доме миссис Вэлдон. Она знает женщину с фотографии, но не очень хорошо. Это Кэрол Мардус,-- я изложил информацию и закончил: -- Отправляюсь выяснять, что она делала в январе. -- Нет,-- сказал Вулф.-- Пойдет Саул. -- Подождите, -- я повернулся к Люси. -- Ты сказала, что видела ее несколько раз. Ты видела ее зимой? Она покачала головой: -- Я как раз об этом думаю. Я не видела ее после смерти Дика. Я сказал в трубку: -- Миссис Вэлдон не видела ее с сентября. Пусть Саул не приближается к ней слишком близко. Может быть, она всех душит на своем пути, по которому идет легко и плавно. Мануэль Аптон -- хозяин "Дистафа". Пять недель назад он сказал, что если миссис Вэлдон хочет от него одолжения, она должна его попросить сама. Она теперь может позвонить и спросить, где была Кэрол Мардус зимой. Это может все упростить, но может и запутать.' -- Именно запутать. Саул будет действовать как обычно. Скажи миссис Вэлдон никому не говорить о Кэрол Мардус. -- Уже сказал. -- Скажи еще раз. Останься с ней. Отвлеки ее. Не упускай ее из виду. Я опустил трубку и повернулся к Люси. -- Саул проверит Кэрол Мардус. Моя работа -- это ты. Я должен держать тебя под постоянным наблюдением. Мистер Вулф тебя понимает. Он помнит, что ты хотела найти мать и можешь поступить с ней неблагоразумно. Если ты куда-нибудь отправишься, мне придется тебя сопровождать. Она попыталась улыбнуться. -- Я убита. Арчи. Кэрол Мардус! -- Это еще не точно, только десять к одному, -- сказал я. 14 Все стало известно точно двумя днями позже в двадцать минут одиннадцатого вечера, когда, из Флориды в последний раз позвонил Саул. Конечно, все усложняла Эллен Тензер. Если бы не было ничего, кроме охоты за матерью, я мог бы просто пойти к Кэрол Мардус, показать ей фото и спросить, где она провела прошлую зиму. Если бы она стала изворачиваться, я сказал бы ей, что нет ничего проще, чем выяснить: была ли она беременна и родила ли ребенка, и что она могла бы помочь мне сэкономить время и уменьшить хлопоты. Но почти наверняка, если она была матерью или убила Эллен Тензер, или знала, а может, подозревала, кто это сделал, все сразу оказывалось совсем не просто. Я пренебрег инструкцией Вулфа не спускать с Люси глаз. Я взял на себя полномочия Саула на Вашингтонской площади. Когда я вернулся к нам после того, как отвез Элу Познеру дневной урожай снимков, выяснилось, что кое-что произошло. Звонили Виллис Краг, Юлиан Хафт и Лео Бингхэм. Они сообщили, что не узнали ни одну из женщин на пятидесяти четырех фотографиях. Это было поразительно в отношении Крага, так как на одной из них он был женат. Два раза звонил Саул. Первый раз до четырех часов, чтобы застать Вулфа перед уходом в оранжерею. Он доложил, что Кэрол Мардус отсутствовала на работе в "Дистафе" приблизительно в течение шести месяцев, с праздника труда до последних чисел февраля. Второй раз он позвонил вскоре после шести и сообщил, что она также отсутствовала и дома, в квартире на 33й Восточной улице и квартира не была сдана. Это увеличивало шансы до пятидесяти к одному. Вулф наслаждался обедом, чего не было все эти недели, и я тоже. Около одиннадцати в дверь позвонили. Это был Саул. Он прошел за мной в кабинет, сел в красное кресло и сказал: -- Я очень рад, что мой отец не узнает только что сделанного мной. Я поклялся, держа руку на Новом Завете. -- Это было неизбежно? -- усмехнулся Вулф. -- Да. Сообщивший мне сведения был запуган. Он взял пятьдесят долларов, а мне пришлось поклясться на Библии, что я никогда не расскажу то, что он расскажет мне. Так что моя цена за мой рассказ может обойтись вам в шестьдесят долларов. Во всяком случае, я получил адрес. -- Он достал записную книжку щелкнул пальцем по раскрытой странице. -- Пансионат Артур П. Джордан, 1424, Сансет Драйв, Лидо Шорс, Сарасота, Флорида. Вещи, посланные туда Кэрол Мардус прошлой осенью, были получены адресатом. -- Удовлетворительно,-- сказал Вулф. -- В три двадцать пять есть самолет из Идлуайдлда в Тампу. -- Допустим, -- Вулф покривился, так как не терпел самолеты. Я предложил взять "Герон" и довезти Саула до аэропорта, но Вулф запретил. Я должен быть к десяти часам на Вашингтонской площади, а он знает, как я зеваю, когда не высплюсь. Саул звонил из Флориды четыре раза. В среду днем доложил, что Сансет Драйв является частной резиденцией мистера и миссис Артур II. Джордан и Кэрол Мардус была их гостьей прошлой осенью и зимой. Поздно вечером в среду он сообщил, что Кэрол Мардус была явно беременна в ноябре и декабре. В четверг в полдень он докладывал, что Мардус была отправлена шестнадцатого января в Сарасотский госпиталь и ее приняли там под именем Клары Уолдрон, и в ту же ночь она родила мальчика. В четверг вечером он сообщил, что находится в Тамперском международном аэропорту, что Клара Уолдрон пятого февраля с ребенком вылетела самолетом в Нью-Йорк, и что он собирается сделать то же самое. Вулф и я повесили трубки. Охота за матерью была закончена. Минуло сорок пять дней, как она началась. Вулф взглянул на меня. -- Сколько мы истратили денег клиентки? -- Около четырнадцати тысяч. -- Н-да. Скажи Фреду и Орри, что в них больше нет нужды. И мисс Корбет. Сообщи миссис Вэлдон, что она может возвращаться на побережье. Верни камеры. -- Да, сэр. -- К черту! Все могло быть так просто. Но из-за Эллен Тензер... -- О мертвых -- только хорошее. -- У тебя есть предложения? -- Дюжина. Вот уж два дня я предполагал, что мы с этим столкнемся, так и получилось. Мы можем взяться за Кэрол Мардус, не упоминая об убийстве. Просто спросить, что она сделала с ребенком и посмотреть на ее реакцию. Есть шанс, правда чертовски слабый, но шанс, что она просто избавилась от ребенка, а это нетрудно, и не знала; что с ним случилось потом. А фотографии в "Газетт" возбудили ее любопытство. Или подозрение. Второе предложение. Мы могли бы попытаться выполнить оставшиеся обязательства перед клиенткой: показать степень вероятности того, что Ричард Вэлдон был отцом. Прежде, чем приниматься за Кэрол Мардус, можно проделать обычное расследование о ней и о Вэлдоне весной прошлого года. Он покачал головой: -- Это займет время и потребует еще кучи денег. Ты встретишься с Кэрол Мардус. -- Нет, сэр, -- Я был настроен решительно. -- Встретитесь вы. Я уже встречался с Эллен Тензер. Теперь ваш черед. А я займусь домашней работой. Назначить на утро? Он грозно посмотрел на меня. Иметь дело еще с одной женщиной... Когда все было решено, у меня появилось одно предложение: не торопиться говорить клиентке, что охота за матерью совершенно закончена. Было бы лучше подождать, пока мы не поговорим с самой матерью. Прежде, чем идти спать, я позвонил Фреду, Орри и Салли Корбет и сказал им, что операция закончена, Вулф удовлетворен, о себе я не упомянул. Кроме того, я собирался позвонить Кэрол Мардус домой и пригласить ее зайти завтра утром, но решил дать ей ночь на размышление. Но в пятницу утром я узнал, что она спокойно не спала. Я собрался позвонить ей в контору около десяти, но , без десяти девять, когда я находился на кухне и расправлялся с беконом и оладьями с медом, зазвонил телефон. Я взял трубку и услышал женский голос, желающий поговорить с мистером Вулфом. Я сказал, что до одиннадцати это невозможно и что я являюсь его личным секретарем и, возможно, мог бы помочь. Она спросила: -- Вы мистер Гудвин? -- Правильно. -- Может быть, вы слышали мое имя. Кэрол Мардус. -- Да, мисс Мардус... я слышал. -- Я звоню, чтобы спросить... Я знаю, что обо мне наводятся справки. Здесь, в Нью-Йорке, а также во Флориде. Вы об этом что-нибудь знаете? -- Да. Это делается по указанию мистера Вулфа. -- Но почему... -- пауза. -- Почему? -- Откуда вы говорите, мисс Мардус? -- Я в телефонной кабинке по пути в мою контору. -- Я предпочел бы не обсуждать это по телефону. Думаю, что и вы того же мнения. Вам пришлось перенести столько хлопот и истратить немало денег, и все для того, чтобы сохранить тайну ребенка. -- Какого ребенка? -- Оставьте. Теперь для этого слишком поздно. Если вы настаиваете, то мистер Вулф будет свободен в одиннадцать. Длинная пауза. -- Я смогу придти в полдень. -- Прекрасно. Я с нетерпением жду вас. Повесив трубку, я вернулся к оладьям. Покончив со второй чашкой кофе, я прошел в кабинет и занялся уборкой, а затем по внутреннему телефону позвонил в оранжерею. Если бы я не позвонил Вулфу, то спустившись вниз, он ожидал бы увидеть ее в красном кожаном кресле, так как просил меня назначить встречу с ней .на одиннадцать часов. Я считал, что он должен был оценить этот лишний час досуга перед тем, как ему придется работать. Он оценил, сказав "очень хорошо", когда я ему сообщил, что она сэкономила его десять центов, позвонив сама, и что она придет в полдень. Я тоже мог использовать этот лишний час. Сказав Фрицу, что я ухожу по делу, я отправился на одиннадцатую улицу сообщить Люси, что забавы на Вашингтонской площади временно прекращаются и я позднее сообщу ей все подробности, снял камеры с детской коляски, отвез их Элу Познеру и попросил его прислать счет. Когда в десять минут первого раздался звонок, я подошел к двери и, наконец, увидел мать мальчика воочию, то первой моей мыслью было, что если Ричард Вэлдон, имея Люси, забавлялся с этой женщиной, то он был глупцом. Будь она на лет двадцать старше, то лишь "с небольшой натяжкой ее можно было бы назвать ведьмой. Однако, проводив ее в кабинет и усадив в красное кожаное кресло, я расположился за своим письменным столом и смог рассмотреть ее более внимательно. Когда она повернулась в сторону Вулфа, лицо ее было совсем иным. Слащавость, приятность, хотя "приятность", возможно, не самое точное слово. Она просто не стала утруждать себя для парня, открывающего дверь. Когда она поведала, что счастлива оказаться в его доме и встретиться с ним, голос ее был сахарным. Казалось, что голос и глаза не обманывают, а вполне естественны. Вулф, пристально ее разглядывая, откинулся назад. -- Я готов вернуть вам этот комплимент. Мне доставляет истинное удовольствие вас видеть. Ведь я разыскивал вас шесть недель. -- Разыскивали меня? Мое имя есть в телефонной книге. Вулф кивнул. -- Но я не знал вашего имени. Я лишь знал, что вы родили ребенка и избавились от него. Мне понадобилось... -- Вы не знали, вы не могли знать... -- Сейчас я знаю. Когда вы были беременны, вы гостили в доме миссис Артур П. Джордан... -- Вулф рассказал ей о родах и спросил: -- Что вы с ним сделали потом? Только мгновение понадобилось ей, чтобы обрести голос, это был тот же самый голос, почти тот же самый. -- Я пришла сюда не отвечать на вопросы. Я здесь, чтобы задать несколько вопросов. Ваш человек наводит обо мне справки. Зачем? Вулф поджал губы. -- У нас нет причин отрицать это, -- уступил он. -- Арчи, фото. Я вытащил из ящика один из снимков, подошел и протянул ей. Она взглянула на фото, на меня, снова на фото и обратилась к Вулфу: -- Я никогда прежде не видела эту фотографию. Где вы ее достали? -- К детской коляске на Вашингтонской площади были прикреплены фотоаппараты. Это ее расстроило. Ее рот приоткрылся и оставался таким некоторое время. Она снова взглянула на фото, разорвала его пополам, потом еще раз и положила обрывки рядом с собой. -- У нас есть еще,-- сказал Вулф.-- Если хотите, можем подарить на память. Камера сняла около сотни людей, но ваше фото вызвало особый интерес. -- Боже... -- вырвалось у нее, -- так вот почему Люси это сделала. Вы ее заставили. -- Вы знаете Лео Бингхэма? -- Вам это известно. Вы ведь шпионили за мной. -- А Юлиана Хафта? -- Да. -- И, конечно же, Виллиса Крага, так как вы были женаты. Кто-нибудь из этих троих является отцом ребенка? -- Нет. -- Ричард Вэлдон был его отцом? Молчание. -- Вы ответите мне, мадам? -- Нет -- Вы не станете отвечать или он не отец ребенка? -- Я не буду отвечать. -- Советую вам обратное. Известно, что вы раньше были близки. Легко установить: возобновили ли вы связь весной прошлого года. Молчание. -- Когда пятого февраля вы прибыли в Нью-Йорк с ребенком, что вы с ним сделали? Ответа нет. -- Через некоторое время вы оставили его в доме Люси Вэлдон на Одиннадцатой улице? Где вы были в пятницу вечером восьмого июля? Она встала и направилась к дверям. Должен признать, она шла прямо и плавно. Мне пришлось поспешить, чтобы успеть открыть ей входную дверь. Я вернулся. -- Бррр, -- произнес Вулф. -- Последний вопрос, -- предложил я. -- О чем? -- Вряд ли она не знает об Эллен Тензер. Если ух мы начали с ней работать, следовало бы иметь поблизости Саула. -- Она простовата. -- Сомнительно. -- Тогда мог ли даже Саул проследить за ней? -- Возможно, и нет. Зачем вы спросили ее о восьмом июля? -- Она явилась выяснить, как много мы знаем. Нужно было дать ей понять, что наш интерес не ограничивается ребенком и ее беременностью, что мы интересуемся, пусть косвенно, смертью Эллен Тензер. -- О'кей. Что дальше? -- Понятия не имею,-- он мрачно посмотрел на меня.-- Я буду думать. Возможно, захочу увидеть Бингхэма, Хафта и Крага и спросить, почему они не опознали женщину на фотографии. Впрочем, это может быть пока неуместно. Ладно. Я подумаю. Не начнет ли она вести переговоры с миссис Вэлдон? Что, если она уже сейчас к ней направляется? -- Не думаю. Ставлю столько, сколько захотите. -- Миссис Вэлдон не в опасности? А ребенок? Я несколько секунд думал и покачал головой: -- Я так не считаю. -- А я бы этого не утверждал. Вели ей возвращаться на побережье. Проводи ее. Возвращайся сегодня вечером. Если ты здесь останешься, то изведешь меня и мы будем пререкаться по пустякам. Завтра мы начнем что-то делать. Пока я не знаю, что. Я возразил: --Миссис Вэлдон поедет в своей машине. У меня, после того, как я ей все расскажу, останется еще день и целый вечер на то, чтобы узнать, что делала Кэрол Мардус двадцатого мая. -- Нет! -- он хлопнул ладонью по столу. -- Так поступил бы только осел. Должно быть, ты считаешь, что я ничего не соображаю, что я выжил из ума? Я встал. -- Я мог бы кое-что на это ответить, но лучше не задавайте подобных вопросов, если не хотите получить соответствующий ответ. Попросите Фрица оставить мне порцию омара к вечеру, когда я вернусь домой, так как еда на побережье способствует образованию прыщей. Я вышел из кабинета, поднялся наверх и сменил рубашку. Вот таким образом оказалось, что спустя пять часов я лежал, растянувшись, на песке на берегу Атлантического океана. Протянув руку, я коснулся бы пальцев Люси, реакция которой на мой рассказ была совершенно обычной для любой женщины. Она хотела знать каждое слово, произнесенное Кэрол Мардус, как она выглядела и, как была одета. Естественно, она хотела также знать, что мы собираемся предпринять. Я ответил, что если бы знал, то был бы не здесь с ней, а где-нибудь в другом месте и занимался бы работой. -- Трудность в том, -- сказал я, -- что мистер Вулф -- гений. Гений не станет затруднять себя такой простой работой, как слежка. Он подготовит фокус. Вернувшись в старинное каменное здание немногим позже полуночи, я ожидал найти на моем письменном столе записку с просьбой подняться в восемь пятнадцать в комнату Вулфа. Но записки не было. Должно быть, его воображение и разум ничего не произвели на свет. А вот на кухне меня ждали. На столе рядом с блюдцем с натертым сыром пармезан стояла тарелка с омаром по-кардинальски. Я выпил молоко и, готовя кофе, подумал, что утром, когда Фриц вернется с подносом из спальни Вулфа, я получу приказ подняться за инструкциями. Сейчас, когда мы спугнули мать, охота должна начаться с еще большим азартом. Однако, утром ничего не произошло. Когда я пил вторую чашку кофе, благополучно разделавшись с яйцами пашот и жареными лепешками, зазвонил телефон. Звонил Саул. Он спросил, слушал ли я новости в восемь тридцать, на что я ответил "нет". Я, мол, размышлял. -- В таком случае у меня для тебя плохие новости. Примерно три часа назад фараон нашел труп в проходе между домами на Перри-стрит. Тело было опознано. Это Кэрол Мардус. Ее задушили. Я пытался произнести какие-то слова, но не смог. У меня как будто что-то застряло в горле. Я прокашлялся. -- Что-нибудь еще? -- Нет. Это все. -- Большое спасибо. Я не должен просить тебя держать язык за зубами. -- Конечно. -- Будь где-нибудь поблизости. -- Я повесил трубку и взглянул на часы: восемь пятьдесят три. Я прошел через холл, поднялся по лестнице и, увидев, что дверь оставлена открытой, вошел в комнату. Вулф уже покончил с завтраком и стоял, собираясь выйти. В руке у него была куртка. -- Ну? -- требовательно сказал он. Я передал ему слово в слово сообщение, переданное Саулом по телефону. -- Быть не может! -- прорычал он. -- Может. Вот тогда-то Вулф и швырнул в меня курткой. Она пролетела совсем близко, но я был настолько ошеломлен, что не поймал ее. Я просто глазам своим не поверил, что он способен на такой поступок. Пока я с обалделым видом стоял и глядел на него, Вулф начал действовать. Он подошел к домашнему телефону, поднял трубку и голосом, полным негодования, сказал: -- Доброе утро, Теодор. Сегодня меня не будет. -- Он положил трубку и принялся шагать взад и вперед по комнате. Такое поведение было ему не свойственно. Проделав около полудюжины разворотов, он взял куртку, надел ее и направился к двери: -- Куда это вы направляетесь? -- спросил я. -- В оранжерею, -- ответил он на ходу. Вскоре послышался шум лифта. Вулф был явно не в себе. 15 В одиннадцать часов Вулф, следуя своему расписанию, спустился вниз и нашел записку, в которой сообщалось: "8:22. Я позвонил миссис Вэлдон и сказал, что приеду. Сейчас я отправляюсь на побережье. Если она услышит новости по радио, это может поразить ее так же, как и вас, и она может сделать что-нибудь неблагоразумное. Я полагаю, мы будем продолжать. Я так ей и скажу. Вернусь к ленчу. Номер телефона коттеджа на карточке. А.Г." В тот момент, когда он читал записку, мы с Люси находились в "Героне" -- остановились под деревом недалеко от дороги. В дополнение к служанке, кухарке и няне в коттедже было еще двое гостей, приехавших на уикэнд. Обстановка не для конфиденциальной беседы, и я посадил Люси в машину и увез. Сейчас мое внимание полностью принадлежало Люси. Она в нем нуждалась. -- Да, -- сказал я, -- это тяжело. Чертовски. -- Ты знаешь подробности. Арчи? -- Нет. Только то, что мне сказал Саул и что я услышал по радио по пути сюда. Миллион к одному, что она была убита из-за нашего расследования. Ты можешь отказаться от него, из-за риска. Но если ты не откажешься, и такое решение приемлемо. -- Я не откажусь. -- Ты решила? -- Я хочу, чтобы Вулф его нашел. Убеди его. Этот человек -- убийца. Он убил обеих, ведь так? -- Да. -- Я хочу, чтобы Ниро Вулф нашел его. -- Полицейские найдут его рано или поздно. -- Я хочу, чтобы его нашел Ниро Вулф. Никогда ничего не знаешь заранее. Я думал, мне придется уговаривать ее не прекращать расследование. Но, может быть, это вопрос количества: она чувствовала причастность к одному убийству, а два -- совсем иное дело. Во всяком случае, моя задача становилась совершенно противоположной. -- Мистер Вулф наверняка захочет его поймать, -- сказал я. -- Впрочем, так же, как и я. Но ты должна понимать, что ситуация изменилась. Об Эллен Тензер мы могли заявить, что между ее смертью и нашим расследованием нет никакой связи. Но в случае с Кэрол Мардус это неосуществимо. Если мы не рассказываем, что мы о ней знаем, а в это "мы" я включаю и тебя, то мы определенно отказываемся дать важные свидетельские показания по делу об убийстве. Если полицейские докопаются до всего сами и получат убийцу раньше нас, мы погибли. Вулф и я не только лишимся лицензии, нам еще предъявят обвинение в уголовном преступлении. Могут в нем обвинить и тебя. Все должно быть абсолютно ясно, прежде чем ты примешь решение. -- Выходит... ты можешь попасть в тюрьму? -- Вероятно. -- Хорошо. -- Что хорошо? -- Я отказываюсь от расследования! -- Черт возьми, Люси, ты запуталась, или я тебя запутал. Конечно же, мы не хотим, чтобы ты отказалась. Я просто хотел объяснить тебе, что может случиться, если дело примет плохой оборот. . -- Но ты попадешь в тюрьму. -- Значит, таков мой конец. Но это уж мое дело. Я детектив. Оставь это для нас. Сейчас я приказываю тебе забыть мистера Вулфа и меня и думать только о себе. Итак? Она взяла меня за руку. Ее пальцы оказались сильнее, чем можно было ожидать. -- Скажи мне честно. Арчи. Ты хочешь, чтобы я не отказывалась? -- Да. -- Значит, так и будет. Поцелуй меня. -- Это звучит как приказ. -- Так и есть Через двадцать минут я повернул "Герон" на дорогу, и вскоре мы остановились у дверей коттеджа. Никого не было видно. Все ушли к морю. Когда Люси вышла из машины, я сказал: -- У меня идея. Может быть, я буду проходить мимо твоего дома и захочу зайти. Могу ли я получить ключ? Девятьсот девяносто девять женщин на ее месте обязательно сказали бы: "Конечно. Но зачем?". Она сказала лишь "конечно", захлопнула дверцу машины и ушла. Через пару минут она вернулась, протянула мне ключ и сказала: -- Тебе никто не звонил,-- и с трудом попыталась улыбнуться. Меня совсем не радовала перспектива ленча с Вулфом. Поэтому я остановился у кафе по дороге и съел утенка под соусом, от которого Фрицу стало бы дурно. У нас в кабинете в красном кожаном кресле сидел Лео Бингхэм, а в одном из желтых -- Юлиан Хафт. Их головы повернулись в мою сторону, их лица были невеселы. Я направился в кухню и за моим столом увидел Вулфа. Он пил кофе. Фриц сказал: -- Арчи, утенок теплый. Соус из фламандских маслин. Я чуть было не поперхнулся и соврал: -- Перекусил на побережье,-- и сказал Вулфу: -- Миссис Вэлдон хочет, чтобы вы поймали убийцу. Я объяснил ей, если она откажется от расследования, фараоны его все равно схватят. Но она сказала, цитирую: "Я хочу, чтобы его схватил Ниро Вулф". Он проворчал: -- Ты прекрасно знаешь, что такая фраза может все сглазить." -- Вы знаете, что у вас гости? -- Да. Мистер Бингхэм пришел полчаса назад. Я завтракал и передал через Фрица, что не буду с ним раз -говаривать, пока он не заставит придти Хафта и Крага. И он стал звонить по телефону. -- Он положил сыр "бри" на печенье. -- Что ты так долго? С ней было трудно? -- Нет. Я просто не рисковал с вами завтракать, думал, вы можете запустить в меня тарелкой. Краг придет? -- Не знаю. Раздался звонок в дверь. Я было пошел к выходу, но Вулф запретил: -- Нет. Пойдет Фриц. Хочешь сыра? Кофе? Возьми чашку. Когда вернулся Фриц и сказал, что направил мистера Крага в контору, я сделал такой большой глоток кофе, что обжег язык. Когда мы вошли в кабинет, Лео Бингхэм вскочил и вскричал: -- Что вы вообразили о себе?! Вулф молча обошел его. -- Садитесь, мистер Бингхэм. -- Мой бог, если вы... -- Садитесь! -- выкрикнул Вулф. -- Я хочу... -- Садитесь! Бингхэм сел. -- В моем доме кричу только я, -- сказал Вулф. -- Вы не приглашены, но пришли со мной встретиться. Что вы хотите? -- Я был приглашен,-- заявил Юлиан Хафт.-- Что хотите вы? -- Присутствие вас троих сэкономит время, -- сказал Вулф, -- потому что я хочу каждому из вас задать один и тот же вопрос. И несомненно, что каждый из вас хочет , задать мне один и тот же вопрос: почему фото Кэрол Мардус было среди тех, что мы послали вам во вторник? Мой вопрос: почему никто из вас не опознал ее? Бингхэм пробормотал: -- Вы и им послали? -- Да. -- Откуда оно у вас? -- Я расскажу, но с преамбулой. Во-первых, мисс Вэлдон не получала никаких анонимных писем. Это было моей чистейшей выдумкой. Бингхэм и Краг возмутились. Хафт протирал круглые темные очки. Вулф проигнорировал возмущение, напомнил им о подкидыше и о том, что имени Кэрол Мардус не было в их списках. -- Она мертва, -- пробормотал Бингхэм. Вулф коротко поведал им, как была получена фотография Кэрол Мардус, рассказал о ее визите к нам и закончил: -- А сейчас она мертва. Никто не заговорил. Бингхэм откинулся назад, его локти лежали на подлокотниках, губы плотно сжаты, глаза устремлены на Вулфа. Глаза Крага были закрыты. В профиль его длинное костлявое лицо казалось еще длиннее. Рот Хафта был приоткрыт, глаза сузились, он часто моргал. Со стороны я мог видеть, как за стеклами очков хлопают его ресницы. -- Вы сказали, что она не ответила на ваши вопросы, -- начал Хафт. -- Значит, она не подтвердила, что была матерью ребенка? -- Словами -- нет. Молча -- да. Несомненно, что она была матерью и она была страшно обеспокоена тем, что я это знаю и могу доказать. Это все. Но некий "икс" был так глубоко впутан в эту историю, что она рассказала ему о разговоре со мной. И этот "икс", опасаясь, что она может его раскрыть, убил ее. -- Это... фантастично, -- сказал Краг. -- Может быть, вы искренни, -- сказал Хафт, -- но все это... Он убил ее просто потому, что был замешан в историю подкидыша в вестибюле? -- Не только. Вам что-нибудь говорит имя Эллен Тензер, мистер Хафт? -- Нет. -- Вам, мистер Краг? -- Эллен Тензер? Нет. Бингхэм спросил: -- Это не имя женщины, чье тело было найдено в машине? Она была задушена? Несколько недель назад? -- Да. Она нянчила ребенка, оставленного в вестибюле миссис Вэлдон. "Икс" убил ее. А Кэрол Мардус знала это. -- Но откуда? -- спросил Хафт. -- Скорее всего, путем размышлений. Она ведь читала газеты и знала, что случилось с Эллен Тензер. Вы видите, я играю с вами в открытую, потому что нуждаюсь в вашей помощи. -- В открытую? -- переспросил Бингхэм.-- Неужели все это серьезно: Люси, ребенок, Эллен Тензер, Кэрол... -- Да. -- Вы известили обо всем полицию? -- Нет. -- Но почему? -- Я собираюсь это сделать. А пока у меня есть для вас предложение, джентльмены. Если я расскажу полиции то, что знаю, я расскажу все. О списках, которые вы мне дали, о том, что мистер Аптон вышел из игры, что имени Кэрол Мардус не было в ваших списках. Расскажу о фотографиях, о том, что вы не узнали Кэрол Мардус, хотя фото было выполнено прекрасно. Все это будет для вас неприятно, даже болезненно. В полиции сидят не остряки, они предположат, что у каждого из вас была причина для умалчивания. Они предположат, что если один из вас замешан в историю с ребенком и убил Мардус, то он, конечно же, не включил ее имя в свой список и не стал опознавать фото. Они будут весьма назойливы. -- Вы хотите сказать, -- сухо заметил Краг, -- что скрываете факты от полиции за некое наше вознаграждение. -- Ничего подобного. Я не должен вам, и вы не должны мне ничего. Но, возможно, мы могли бы быть друг другу полезны. Мне бы не хотелось помогать полиции найти убийцу, потому что я сам хочу заполучить его. Хафт снял очки, держал их за дужки. -- Вы сказали, что у вас есть предложение. -- Да. Я могу уберечь вас от больших неприятностей, если ничего не расскажу полиции. В свою очередь, вы ответите мне на некоторые вопросы. Если кто-нибудь из вас предпочтет отвечать полиции, пожалуйста. Что скажете, мистер Краг? -- Я в любом случае буду отвечать полиции. Я был разведен с Кэрол. Конечно, мой список и фото могут ухудшить дело. И если вы выглядите так же достойно, как ваша репутация... Я выбираю вас и отвечу на ваши вопросы -- Мистер Бингхэм? -- Да- Я согласен ответить на ваши вопросы. -- Мистер Хафт? Он надел очки. -- Здесь какой-то подвох. Вы ведь все равно сможете рассказать полиции и о списках, и о фотографиях, когда захотите. -- Действительно, вы рискуете. Но я знаю, что не сделаю этого, если вы примете мое предложение. -- Ладно. Я принимаю его. Вулф взглянул на часы. Без десяти три. Прощай, обычное расписание. -- На процедуру потребуется время, -- сказал он. -- Не хотите ли чего-нибудь выпить? Они согласились, и он позвонил Фрицу. Скотч и содовую для Хафта, пшеничную водку и воду для Крага, для Бингхэма бренди с водой, молоко для меня и пиво для Вулфа. Хафт поднялся, прошел к книжным полкам, стал рассматривать корешки книг. Бингхэм хотел позвонить по телефону, но потом передумал. Краг ерзал в кресле, смотрел то в одну, то в другую сторону, сплетая и расплетая пальцы. Когда ему принесли водку и воду, он сделал глоток и поперхнулся. Вулф открыл бутылку пива, положил пробку в ящик -- он всегда так делал, имея возможность вести счет -- налил, понаблюдал, как опустилась на дюйм пена, и выпил. Он вытер губы и взглянул на разведенного супруга. -- Начнем, мистер Краг. Расскажите о Кэрол Мардус -- о вашем знакомстве с ней, о ее знакомствах с другими, все, что вы считаете существенным. Я буду прерывать вас лишь в случае необходимости. 16 Наступило время для исповеди Вилли Крага. Он посмотрел на Хафта, и это был не простой взгляд, потом на Бингхэма, на стакан, который держал на коленях. Когда Краг заговорил, он смотрел на стакан. -- Есть люди, которые могли бы рассказать о Кэрол столько же, сколько и я. А об ее участии в этой истории, может быть, и больше меня. Мы были женаты ровно четырнадцать месяцев. Мне не хотелось бы об этом говорить из-за... -- Он взглянул на Вулфа. -- Вы знаете, я был агентом Дика Вэлдона. Вулф кивнул. -- Его послала ко мне Кэрол. Я никогда до этого ее не видел и ничего о ней не слышал. Она была рецензентом в "Дистафе" и убедила Мэни Аптона принять три рассказа Дика. Она решила, что ему необходимо иметь агента, и послала его ко мне. Я познакомился с ней через Дика и через год мы поженились. Я знал, что она и Дик раньше... были вместе. Об этом знали все. С Мэни Аптоном она тоже была близка. И об этом все знали. Я предпочитаю не говорить плохо о мертвых. Но она вышла за меня, потому что ее сделали редактором отдела детективов в "Дистафе". Это довольно солидная должность, и Кэрол хотела... нет, я воспользуюсь ее выражением -- она сказала, что хочет быть респектабельной. Она знала толк в литературе, могла бы писать сама. Он осторожно отпил из стакана. -- Я думаю, ей удалось стать респектабельной месяца на три-четыре. Вскоре я понял, что с ней ничего нельзя знать наверняка. Я не буду называть имен, потому что это было больше пяти лет назад и не имеет отношение ко времени, которым вы интересуетесь. Но это не значит, что я не интересуюсь. Я как раз интересуюсь. Было время, когда я сам был готов ее задушить, если бы... если бы я смог... Но это дело давнее. Вы хотите найти убийцу. Прекрасно. Я за то, чтобы ваше желание исполнилось. Конечно, я за это. Есть только одно обстоятельство, в которое мне трудно поверить. Это то, что у нее был ребенок. Когда мы были женаты... она избавилась от моего будущего ребенка. Но отцом вашего подкидыша мог быть только Ричард Вэлдон, я в этом уверен. Ни один человек не значил для нее так много, как он. Вы точно знаете, что она ездила во Флориду и родила там? -- Да. -- Тогда Дик был его отцом. -- Благодарю вас от имени своей клиентки, -- невнятно сказал Вулф. -- Естественно, ее интересует личность отца. Продолжайте. -- Это все. -- Уверен, что нет. Когда состоялся развод? -- Четыре с половиной года назад. -- И что же с тех пор? Особенно в последние шестнадцать месяцев? -- Ничем не могу вам помочь. За последние два года я видел Кэрол раз пять-шесть на вечеринках и тому подобное. Правда, мы с ней переписывались, и я довольно часто говорил с ней по телефону, но только о делах -- о рукописях, которые посылал ей, или которые посылала мне она. Конечно, сплетни о ней доходили до меня. Всегда находятся люди, которые тебе обязательно скажут: "Твоя бывшая жена проводит время с тем-то и тем-то". Но какое это имеет значение? -- Вы не правы, мистер Краг. С тех пор, как человек изобрел слова, каждое произнесенное слово является частью летописи или мемуаров, даже если они не записаны. Хотя в сплетнях чаще всего ничего нет, кроме пустоты. Вопрос. Если встречи с вашей женой происходили у вас случайно, то почему вы не включили ее имя в список и не опознали фотографию? Краг кивнул. -- Конечно.-- Он задумался,-- По правде говоря, я и сам не знаю. -- Это чепуха. -- Может быть и чепуха, но мне нечего добавить. Я не включил ее в мой список... это понять легко.-- Он надолго замолчал.-- Нет, я не стану хитрить. Подсознательно я отказался признать возможным то, что Кэрол послала Люси анонимные письма. Поэтому я не включил имя Кэрол в списки и разорвал ее фото. Это все, что я могу сказать и вам и полиции. -- Полиция, как и я, задаст вам простой вопрос: вы убили Кэрол Мардус? -- О, ради господа, нет! -- Когда и как вы узнали о ее смерти? -- Я проводил уикэнд за городом. У меня есть небольшой домик в Паунд Ридж. Во время моего позднего завтрака мне позвонил Мэни Аптон, его известила полиция, просила придти и опознать тело. У Кэрол в Нью-Йорке не было родственников. Я вернулся на машине в город, отправился в мою контору, а потом туда позвонил Бингхэм и попросил придти сюда. -- Вы провели ночь за городом? -- Да. -- Полиция потребует от вас подробности, так как вы бивший муж, но я оставлю это им. Еще один вопрос, гипотетический. Если Кэрол Мардус имела ребенка, зачатого в апреле прошлого года и родившегося в январе, а некто "икс" помог сплавить ребенка к Эллен Тензер, а потом, движимый злостью или ревностью, оставил его в вестибюле у Вэлдон, то кто, по-вашему, этот "икс"? Кто из окружения Кэрол Мардус подходит под такие характеристики? Я прошу вас не обвинять, а всего лишь предположить. -- Я не могу сделать это. Я же сказал, что ничего не знал о ней за последние два года. Вулф налил в стакан оставшееся пиво, выпил и повернулся к красному кожаному креслу. -- Вы слышали мой гипотетический вопрос, мистер Бингхэм. У вас есть предположение? -- Я не слушал, -- ответил Бингхэм. -- Я просто опьянел от вашего бренди и думаю: верить вам или нет. Хотя бы тому, как вы получили фото. Уж слишком гладкую картину вы нарисовали. -- Верьте или нет, как вам угодно. Но вы приняли мое предложение. Что вы можете сказать о Кэрол Мардус? У Бингхэма было мало времени, чтобы опьянеть, но он постарался. Фриц поставил перед ним бутылку коньяка, и после второго захода он выпил добрые три унции. Его рекламная улыбка ни разу не появилась на его лице, он был небрит, а узел галстука сполз набок. -- Кэрол Мардус,-- повторил он.-- Кэрол была очаровательной, аристократической элегантной бродягой.-- Он поднял стакан.-- За Кэрол! -- И выпил. Вулф вдруг спросил: -- Может, вы и убили ее? -- Конечно.-- Он поставил стакан.-- Хорошо. Будем серьезны. Я познакомился с ней несколько лет назад, и она могла лишь щелкнуть своими пальчиками, чтобы заполучить меня. Но было два осложнения. Я обанкротился и жил на гроши. И потом -- она принадлежала моему лучшему другу Дику Вэлдону. Впрочем "принадлежала" -- это не то слово, потому что она никогда никому не принадлежала, но в течение года она была с Диком. Затем она была с кем- то еще и так далее. Мэни Аптон -- крупная дичь. Как вы знаете, она на некоторое время вышла за Крага. -- Он взглянул на него.-- Ты не крупная дичь. Неужели ты действительно думал, что она станет респектабельной? Ответа не последовало. -- Ты так не думал. Не мог. -- Он повернулся к Вулфу.-- У меня было еще одно неточное слово. Кэрол не бродяга. И, конечно же, не проститутка. Разве проститутка бросила бы на шесть месяцев хорошую работу, чтобы родить? Нет, но это похоже на Кэрол. Отцом был Дик. Когда он умер, она как бы продлила его жизнь и родила. Понимаете? Дик не мог принадлежать кому-то, кроме нее. И она сама не хотела принадлежать мужчине, а когда родила, то поняла, что не сможет принадлежать только ребенку. Это