- Послушайте, я извинился перед вами. Это мой долг перед вами. Но теперь я хочу сказать... то, что я подписал здесь во вторник... я делаю предупреждение. Я покончил с этим. Я не плачу вам десять тысяч долларов, потому что у меня их нет, и вы не заработали их. Я могу заплатить разумную сумму в любое время, когда вы пришлете счет. Сделка аннулируется. Вулф кивнул и сказал вполголоса: - Я ожидал этого, конечно. Подозрения, подтвердить которые вы меня наняли, испарились... Угрозы приставания к вашей кузине, вызванного ее признанием, что она уже видела эту коробку конфет, больше не существует. Половина вашей цели достигнута, раз ваша кузина больше не будет работать... по крайней мере, не у Мак-Нэра. Что касается другой половины, продолжать расследование убийства Молли Лоук означало бы необходимость расследования также и смерти Мак-Нэра, а это легко могло бы привести к чему-либо весьма неприятному для любого из Фростов... Такова логика этого дела для вас, совершенно правильная; а если я ожидал бы получить даже небольшую часть моего гонорара, мне, вероятно, пришлось бы возбуждать дело против вас. Ведь вы вызвали меня в этот ад на Пятьдесят вторую улицу своим проклятым письмом. До свидания, сэр. Я не порицаю вас, но я, конечно, пошлю вам счет на десять тысяч долларов. Я знаю, что вы думаете: что вас не будут преследовать судебным порядком, потому что я не поеду в суд давать показания. Вы правы, но я все равно пошлю вам счет. - Продолжайте. Пойдем, Элен. Она не шевельнулась. Она сказала спокойно: - Сядьте, Лу! - Для чего? Пойдемте. Вы слышали, что он сказал о неприятностях для любого из Фростов?.. Разве вы не видите, что это он напустил на нас полицию, как если бы мы все были шайкой убийц. И он сделал это на основании чего-то, что сказал ему вчера Мак-Нэр прежде... прежде чем это случилось. Я не говорю, что Мак-Нэр солгал ему, я просто говорю... - Лу, прекратите это! Она произнесла эти слова негромко, но решительно, потом положила руку на его рукав. - Послушайте, Лу. Вы очень хорошо знаете, что все недоразумения, которые мы когда-либо имели, были из-за дяди Бойда. Не думаете ли вы, что мы могли бы прекратить их теперь, когда он мертв? Я сказала вчера мистеру Вулфу, что дядя Бойд был самым прекрасным человеком, которого я когда-либо знала... я не надеюсь, что вы согласитесь с этим... но это правда... Я знаю, что он не любил вас, и я честно думаю, что это единственное, в чем он был не прав. - Она встала и взяла его за руки. - Вы прекрасный человек тоже, Лу, у вас много прекрасных черт. Но я любила дядю Бойда... Это он наделил меня тем здравым смыслом, который у меня есть. Благодаря ему я не стала просто совершенно глубокой дурочкой... Он всегда имел обыкновение говорить... всякий раз, когда я... я.... Она резко отвернулась и села, закрыла лицо ладонями и начала плакать. Луэлин ошеломленно смотрел на нее. - Ну, Элен, ради Бога, я знаю, что вы чувствуете. Я зарычал на него: - Сядьте и заткнитесь. Прекратите это. Он хотел продолжать утешать ее. Я быстро вскочил, ухватил его за плечо и крутнул: - Вы здесь больше не клиент. Не возражайте. Разве я не говорил вам, что сцены действуют мне на нервы? Он свирепо взглянул на меня, а я оставил его, подошел к шкафу, плеснул немного бренди и взял стакан холодной воды, затем пошел и встал около кресла Элен Фрост. Довольно скоро она стала спокойнее, а затем вынула платок из сумочки и начала прикладывать его к глазам. Я подождал, пока она смогла видеть, и сказал ей: - Бренди 1890 года. Гарнье. Подлить воды? Она отрицательно покачала головой, взяла и деликатно проглотила его. Я предложил ей воды, и она сделала глоточек. Затем она посмотрела на Ниро Вулфа и сказала: - Вы должны извинить меня. Я не прошу никакой нежности, но вы должны извинить меня. - Она посмотрела на своего кузена. - Я не намерена больше говорить с вами о дяде Бойде. Это не ведет ни к чему хорошему, не так ли? Это глупо... Она снова промокнула глаза. Сделала глубокий дрожащий вздох, а затем повернулась к Вулфу. - Мне неважно, что рассказал вам дядя Бойд о нас, Фростах. Это не могло быть чем-то очень ужасным, потому что он не стал бы лгать. Мне все равно, если вы работаете также с полицией. Не может быть ничего более... более неприятного для любого Фроста, чем то, что случилось. Во всяком случае, полиция ничего не смогла выяснить о Молли Лоук, а вы смогли. - Ее слезы высохли и она продолжала: - Я сожалею, что не решилась рассказать вам... Я думала, что сохраняю тайну ради дяди Бойда, но я сожалею в любом случае. Я только хочу... Это единственный раз, когда я искренне рада, что у меня масса денег. Я хочу заплатить вам любую сумму, чтобы выяснить, кто убил дядю Бойда... Любую сумму, и вам не придется получать ее судебным порядком. Я взял ее стакан и пошел, чтобы налить еще бренди. Я ухмыльнулся бутылке, когда наливал бренди, размышляя над тем, что это дело оказывается просто сменой одного трудного клиента другим. Глава 11 Луэлин увещевал: - Но, Элен, это дело полиции. Во всяком случае, папа и тетя Келли будут дьявольски обижены. Элен сказала: - Обижены они или нет, мне безразлично. Это не их деньги, они мои. Конечно, я буду совершеннолетней лишь в следующем месяце... Это имеет значение, мистер Вулф? Это все правильно? - Совершенно правильно... Возьмусь ли я за ваше поручение?.. Несмотря на мой опыт с другими Фростами в качестве клиентов, да! Она повернулась к своему орто-кузену. - Вы поступайте, как вам угодно, Лу. Идите домой и расскажите им, если хотите. Но я... хотела бы, чтобы вы... Он нахмурился в ответ. - Вы твердо решили? - Да, обдуманно в твердо. - Ладно. - Он уселся в кресло. - Тогда я остаюсь здесь. Я за Фростов, но вы первая по списку. Вы... О, ничего. - Он покраснел немного. - Действуйте. - Благодарю вас, Лу. - Она повернулась к Вулфу. - Я полагаю, вы хотите, чтобы я подписала что-нибудь? - Это не будет необходимо. Моя плата будет соответствующей, но не чрезмерной. Я не буду пытаться заставить вас платить за непостоянство вашего кузена. Но одну вещь нужно ясно понять. Вы нанимаете меня для этой работы из-за привязанности и уважения к мистеру Мак-Нэру и из-за вашего желания, чтобы его убийца был найден и наказан. Сейчас вы находитесь под влиянием сильных эмоций. Уверены ли вы, что завтра или на следующей неделе вы все еще будете хотеть, чтобы это было сделано?.. Хотите ли вы, чтобы убийца был пойман, судим и осужден и казнен, даже если он окажется, например, вашим кузеном, дядей, вашей матерью... или мистером Перреном Гебертом? - Но это... Это смешно. - Может быть, но это остается вопросом, на который следует ответить. Хотите ли вы мне заплатить за поимку убийцы, независимо от того, кем он является? Она пристально посмотрела на него и наконец сказала: - Да, кто бы ни убил дядю Бойда - да, я хочу! - Вы не откажетесь от этого? - Нет! - Молодец. Я верю вам. Я постараюсь сделать эту работу для вас. Теперь я хочу задать вам несколько вопросов, но возможно, что ваш ответ на первый вопрос сделает остальные ненужными. Когда вы последний раз видели коробку Мак-Нэра из красной кожи? - Его... что? - она нахмурилась. - Красную кожаную коробку? - Именно это. - Никогда. Я никогда не видела ее. Я не знала даже, что у него была такая. - В самом деле. А вы, сэр? Вы согласны ответить на вопросы? - Думаю, что да, - сказал Лу Фрост и добавил еще тверже: - Несомненно. Но не о красной кожаной коробке. Я никогда не видел ее. - Тогда боюсь, что нам придется продолжать. - Вулф вздохнул. - Я могу также сказать вам, мисс Фрост, что мистер Мак-Нэр предвидел, по крайней мере, боялся того, что ждало его. В то время как вы были здесь вчера, он был у своего адвоката, оформляя свое завещание. Он оставил свое состояние сестре Изабель, которая живет в Шотландии. Он назначил меня душеприказчиком своего имущества и завещал мне свою красную кожаную коробку и ее содержимое. Он зашел сюда попросить меня принять ответственность и имущество. - Он назвал вас душеприказчиком? - Луэлин смотрел на него с недоверием. - Но почему, он ведь не знал вас?.. Позавчера он даже не хотел говорить с вами. - Именно так. Это показывает степень его отчаяния. Но очевидно, что красная коробка содержит тайну его смерти... Собственно говоря, мисс Фрост, я был рад видеть вас здесь сегодня. Я надеялся узнать что-нибудь от вас, хотя бы описание этой коробки, если даже ничего больше. Она покачала головой. - Я никогда не видела ее. Я не знала... но я не понимаю... если он хотел, чтобы она была у вас, почему он вам не сказал вчера... - Он хотел это сделать. Но он не успел дойти до этого. Его последние слова... его последняя борьба против судьбы - ...это усилие сообщить мне, где находится красная коробка. Я должен сообщить вам, что инспектор Кремер имеет копию завещания, и в данный момент десятки полицейских разыскивают эту коробку. Поэтому если вы или ваш кузен могут дать мне какой-нибудь намек, то нельзя терять времени... Желательно, чтобы я достал коробку первым. Не для того, чтобы защитить убийцу, но у меня свой способ работать... У полиции нет клиента, а лишь электрический стул. Луэлин сказал: - Но вы говорите, он оставил ее вам, она ваша собственность. - Доказательства убийства не являются чьей-либо собственностью, как только закон коснется его. Нет, если мистер Кремер найдет ее, то в лучшем случае мы можем надеяться лишь на роль привилегированного зрителя. Поэтому обратитесь мысленно назад, вы оба... Вспомните дни, недели, месяцы, годы. Воскресите в памяти какое-нибудь замечание Мак-Нэра, забытый жест, может быть, раздражение или смущение из-за того, что ему помешали. Может быть поспешное закрытие ящика или нечаянно обнаруженное потаенное место. Замечание кого-то другого, кто мог знать о ней. Какое-нибудь действие Мак-Нэра, единственное или привычное, в трудно объяснимое время. Луэлин медленно покачал головой. Элен сказала: - Ничего. Я попробую думать. Но я уверена, что я не смогу вспомнить что-либо вроде этого. - Это очень плохо. Продолжайте стараться. Конечно, полиция обыскивает его квартиру и его место работы. Приобрел ли он какой-нибудь участок земли или воды?.. Гараж, лодку, место за городом? Луэлин смотрел на свою кузину, подняв вопросительно брови. Она кивнула. - Да, Гленнанн. Маленький коттедж с несколькими акрами земли около Брустера. - Гленнанн? - Да. Его жену звали Энн, а его дочь - Гленна. - Он был владельцем коттеджа? - Да. Он купил его шесть лет назад. - Что это такое, и где находится Брустер? - Это маленькая деревушка около пятидесяти миль к северу от Нью-Йорка. - Действительно, - Вулф выпрямился, - Арчи. Доставь сюда немедленно Сола, Орри, Джонни и Фреда. Если они все не могут действовать быстро, пошлите первых двух обыскать Гленнанн, и пусть другие присоединятся к ним, когда приедут. Сначала коттедж - быстро и тщательно, затем участок земли при доме... Он обратился к Элен. - Есть ли сад, мисс Фрост? Инструменты для обработки? Она кивнула. - Он... он выращивал какие-то цветы. - Хорошо. Они могут взять "седан". Достаньте дополнительные инструменты для рытья земли, если они им нужны, и у них должны быть лампочки, чтобы продолжать работу после наступления темноты... Вероятнее всего, коттедж... какая-нибудь дыра в стене, неплотно закрепленная доска на полу. Собирай их. Нет, подожди. Сначала твою записную книжку. Отпечатай это как заголовок на листе почтовой бумаги: "Предъявителю сего, Солу Пензеру, я поручаю полную заботу о доме и участке Гленнанн, собственности покойного Бойдена Мак-Нэра, и выполнение некоторых действий там согласно моим указаниям..." Оставь место для подписи перед следующим указанием должности: "Судебный исполнитель имущества Бойдена Мак-Нэра..." Я еще не вступил в права наследования, но мы можем выполнить эти бюрократические формальности позднее... - Он кивнул, чтобы я уходил. - Теперь, мисс Фрост, может быть, вы сможете рассказать мне... Я придвинулся к телефону и стал набирать номера. Я дозвонился Солу и Орри без промедления, и они обещали быстро прийти. Фреда Даркина не было дома, но его жена сказала, что знает, где его найти, и заставит позвонить через десять минут. Джонни Кимз, когда он не работал на нас, имел привычку звонить каждый день в девять часов, чтобы передать нам свой распорядок дня, и сказал мне в то утро, что он все еще занят слежкой по соглашению с Делом Притчардом, поэтому я позвонил в ту контору. Они ангажировали Джонни на этот день, но прежде чем я закончил печатать разрешение для Сола, позвонил Фред, поэтому у нас все-таки было трое. Сол Пензер прибыл первым, и Вулф приказал Фрицу провести его в кабинет. Он вошел, держа шляпу в руке, подмигнул мне, спросил Вулфа, как он поживает, одним быстрым взглядом отпечатал в голове четкую фотокопию обоих Фростов и вопросительно вытянул свой большой нос в сторону Вулфа. Вулф ввел Сола в курс дела и сообщил ему, что он должен найти. Элен Фрост рассказала ему, как добраться до Гленнанна от деревни Брустер. Я вручил ему подписанное разрешение и сорок долларов на расходы, а он вытащил свой старый коричневый бумажник и тщательно вложил их в него. Вулф велел ему взять из гаража машину и ждать перед домом, чтобы взять с собой Фреда и Орри, когда они прибудут. Сол кивнул. - Есть, сэр. Если я найду коробку, мне оставить Фреда и Орри в том месте, когда я уеду? - Да, до уведомления. - А если посторонние предложат помочь мне искать, позволить им? Вулф нахмурился. - Я собирался сказать об этом. Несомненно, не будет возражений, если мы будем придерживаться закона и порядка. Очень вежливо, вы можете попросить показать разрешение на обыск. - Есть ли что-нибудь свеженькое в коробке? - Сол покраснел. - Я хочу сказать: краденое имущество? - Нет, оно принадлежит мне по закону. Защищайте его. - Хорошо. Сол ушел, а я подумал, что если коробка попадет ему в руки, то я не хотел бы быть тем парнем, который попытается отнять ее у него, несмотря на то что он был так невелик ростом. Вулф нахмурился и нажал кнопку, чтобы позвонить Фрицу; длинный звонок, а не два коротких для пива. Фриц вошел. - Как насчет обеда? На четверых. - Нет, - вмешался Луэлин, - в самом деле... нам нужно вернуться, я обещал папе... и тете Келли. - Вы можете позвонить им. Я советовал бы мисс Фрост остаться. В любой момент мы можем услышать, что красная коробка уже найдена, а это означало бы кризис. А чтобы принять меры против этого, мне потребуется большое количество информации. Мисс Фрост? Она кивнула. - Я останусь. Я не голодна. Вы останетесь со мной, Лу? Он пробурчал что-то ей, но замер на месте. Вулф сказал Фрицу: - Куски телятины должны быть достаточно большими. Добавь латук в салат и, конечно, побольше масла. Охлади бутылку "28 Маркобруннер"... Он отпустил Фрица движением пальца и уселся поглубже в кресло. - Ну, мисс Фрост. Мы заняты одним делом. Мне нужны факты. Я намерен задать вам массу глупых вопросов. Если один из них окажется умным, вы не узнаете этого, но будем надеяться, что я узнаю. Пожалуйста, не тратьте время на протесты. Если я спрошу вас, не посылала ли вас недавно ваша мама в аптеку на углу за таблетками цианистого калия, просто скажите нет, и слушайте следующий вопрос... Я однажды нашел решение очень трудного случая, узнав от молодой женщины, после того как задавал ей вопросы в течение пяти часов, что ей была вручена газета, из которой был вырезан какой-то кусочек...[1] Ваше неотъемлемое право на личные тайны - временно отменяется. Договорились? 1 См.: Стаут Рекс Копьеголовая змея - Да. - Она посмотрела ему в глаза. - Это неважно. Конечно, я знаю, что вы умны, и я хочу, чтобы вы были таким. Я помню, как легко вы уличили меня во лжи, во вторник утром. Но вам следует знать - вы не сможете уличить меня теперь, потому что мне не о чем лгать. Я не вижу, как все то, что я знаю, может помочь вам. - И не увидите. Мы можем только попробовать... Давайте сначала уточним слегка настоящее, а затем проследуем назад. Я должен сказать вам, что мистер Мак-Нэр дал мне несколько предпосылок, от которых можно оттолкнуться. Ну, например, что имел в виду мистер Геберт вчера, сказав, что вы почти его невеста? Она сжала губы, но потом ответила по существу: - Он действительно ничего не имел в виду. Он... несколько раз просил меня выйти за него замуж. - Вы поощряли его? - Нет. - Кто-нибудь поощрял? - Кто... кто мог бы? - Масса людей. Ваша горничная, пастор его церкви, члены вашей семьи - поощрял ли кто-нибудь? - Нет, - сказала она после некоторого раздумья. - Вы сказали, что вам не о чем лгать. - Но я... - Она умолкла и попыталась улыбнуться ему. Именно тогда я начал думать, что она довольно добрая девушка, когда увидел, как она пытается улыбнуться, чтобы показать, что она не собирается обманывать его. Она продолжила: - Это очень личное... я не вижу как... Вулф погрозил ей пальцем. - Мы будем придерживаться теории, что любым, каким бы то ни было способом, мы желаем найти убийцу мистера Мак-Нэра. Даже, просто как пример, если бы пришлось пригласить в зал суда вашу мать, чтобы свидетельствовать против кого-нибудь, кого она любит. Если раскрытие убийства мистера Мак-Нэра является нашей целью, мы должны предоставить метод расследования мне; и я прошу вас, не упирайтесь и не пугайтесь перед каждым маленький камешком на этом пути. Кто поощрял мистера Геберта? - Я не буду больше так делать, - пообещала она, - никто фактически не поощрял его. Я знала его всю мою жизнь, а мама знала его прежде, чем я родилась. Мать и отец знали его. Он всегда был... привлекательным, забавным и в некотором отношении интересным, и мне он нравился... С другой стороны, он мне крайне не нравился. Мама сказала мне, что я должна сдерживать свою неприязнь из-за его хороших сторон, и она сказала, что, раз он такой давнишний друг, я не должна оскорблять его чувства отказом, и не будет большого вреда, если позволить ему думать, что он все еще может добиваться, поскольку я еще не решила... - Вы согласились на это? - Ну, я... Я не боролась с этим. Моя мать очень убедительна. - Каково было отношение вашего дяди, мистера Дадли Фроста? Вашего опекуна. - О, я никогда не обсуждала подобные вещи с ним. Но я знаю, каково бы оно было, он не любит Перрена. - А мистер Мак-Нэр? - Он не любил Перрена больше, чем я. Внешне они казались друзьями, но... во всяком случае, дядя Бойд не был двуличным. Следует ли мне говорить... - Ради Бога. - Ну, однажды около года назад дядя Бойд послал за мной, чтобы я прошла наверх в его кабинет, и когда я вошла, Перрен был там. Дядя Бойд стоял, он был бледен, но выглядел решительно. Я спросила его, что случилось, и он ответил, что лишь хотел заявить мне в присутствии Перрена, что любое влияние, которое его дружба и привязанность может оказать на меня, будет неизменно направлено против моего брака с Перреном. Он сказал это очень официально, и это было непохоже на него. Он не просил меня обещать что-нибудь. Он просто заявил об этом и сказал, что я могу идти. - И, несмотря на это, мистер Геберт настойчиво ухаживал за вами? - Конечно, он продолжал ухаживать. Почему бы и нет? Многие за мной ухаживают. Я так богата, что стоит приложить усилия... - Боже ты мой! - Глаза Вулфа на мгновение открылись, он взглянул на нее и снова полузакрыл глаза. - Вы так циничны в этом отношении?.. Но это мужественный цинизм, который, конечно, уместен. Ничто так не восхищает, как стойкость, с которой миллионеры переносят отрицательные стороны своего богатства. Какова профессия мистера Геберта? - У него нет никакой. Это одна из черт, которые я не люблю в нем. Он ничего не делает. - Есть у него какой-нибудь доход? - Я не знаю. В самом деле, я ничего не знаю об этом. Я думаю, что есть... я слышала, как он делал какие-то смутные замечания. Он живет в Чезборо, и у него есть автомобиль. - Я знаю. Мистер Гудвин сообщил мне, что он приезжал сюда вчера. Во всяком случае, смелый человек. Вы знали его в Европе, что он делал там? - Не больше чем здесь, насколько я помню, конечно. Я была совсем юной тогда. Во время войны он был ранен, а позже приехал навестить нас в Испании... то есть мою мать, мне было только два года... и он поехал с нами в Египет немного позднее, но когда мы поехали дальше на восток, он вернулся... - Один момент, пожалуйста. - Вулф нахмурился. - Давайте приведем в порядок хронологию. По-видимому, собралась настоящая компания в Испании; почти последние слова мистера Мак-Нэра были о том, что он поехал в Испанию со своей малюткой дочерью. Мы начали с того момента, как началась ваша жизнь. Вы родились, как вы сообщили мне вчера, в Париже - 7 мая 1915 года. Ваш отец был на войне, как летчик британской авиации, и был убит, когда вам было несколько месяцев. Когда ваша мать повезла вас в Испанию? - В начале 1916 года. Она боялась оставаться в Париже из-за войны. Мы поехали сначала в Барселону, а затем в Картахену. Немного позднее дядя Бойд и Гленна приехали и присоединились к нам там. У него не было денег, а здоровье было плохое, и мать... помогала ему. Я думаю, Перрен приехал вскоре после этого, отчасти потому, что дядя Бойд был там, а они оба были друзьями моего отца. Потом в 1917 году умерла Гленна, и вскоре после этого дядя Бойд вернулся в Шотландию, а меня мать увезла в Египет, потому что в Испании боялись революции или еще чего-то. И Перрен поехал с нами. - Хорошо. У меня есть дом в Египте, который я не видел в течение двадцати лет. Вход в него выложен мозаичной плиткой. Как долго вы были в Египте? - Около двух лет. В 1919 году, когда мне было четыре года (конечно, мать рассказала мне все это позднее), трое англичан были убиты при волнениях в Каире, и мать решила уехать. Перрен вернулся во Францию. Мы с матерью поехали в Бомбей, а позднее в Бали, Японию и на Гавайи. Мой дядя, который был опекуном моего состояния, продолжал настаивать, чтобы у меня было американское воспитание, и наконец в 1924 году - мне было девять лет тогда - мы покинули Гавайи и приехали в Нью-Йорк. Именно с того времени, фактически, я и знаю дядю Бойда, так как, конечно, я не помнила его после Испании, поскольку мне было только два года. - У него было свое предприятие в Нью-Йорке, когда вы приехали сюда? - Нет. Он сказал мне, что начал делать эскизы для Уилмердинга еще в Лондоне, и очень успешно, стал его компаньоном, а потом решил, что Нью-Йорк лучше, приехал сюда в 1925 году и открыл свое дело. Конечно, в первую очередь он отыскал мать, и она немного помогла ему, познакомив с нужными людьми, которых она знала. Но он и так пошел в гору, потому что был очень способным. Он был даже талантлив. Париж и Лондон стали подражать ему. Вы бы никогда не подумали, просто находясь в его обществе, разговаривая с ним... вы бы не подумали... Она запнулась и остановилась. Вулф начал бормотать что-то, чтобы успокоить ее, но появление Фрица избавило его от этого труда. Фриц вошел, чтобы объявить об обеде. Вулф отодвинул кресло. - С вашим пальто ничего не случится здесь, мисс Фрост. Ваша шляпа? Но позвольте мне настоятельно просить вас об одолжении: есть в шляпе, за исключением железнодорожной станции - это варварство. Благодарю вас. Ресторан?.. Я ничего не знаю о ресторанах, нет необходимости. Я не стал бы есть в ресторанах, будь там сам Ватель шеф-поваром. Потом, когда мы уселись за стол, и Фриц вошел, чтобы обнести гостей вкусным блюдом, Вулф представил Фрица согласно своему обычаю для гостей, которые не пробовали раньше этого блюда. - Мисс Фрост, мистер Фрост, это мистер Бреннер. Также согласно обычаю, во время еды не било разговоров о делах. Луэлин поерзал слегка, но он ел, и оказалось, что наша новая клиентка была дьявольски голодна. Может быть, она не завтракала. Во всяком случае, она дала волю своим чувствам, когда ела телятину, что заставило Вулфа смотреть на нее с нескрываемым одобрением. Он старался поддерживать разговор, главным образом о Египте, мозаичном крыльце, о повадках верблюдов, о том, что колонизаторский гений Англии обусловлен ее плохим климатом, из-за которого англичане, обладающие хоть каким-то разумом и волей, неизменно решали ехать работать куда-нибудь в другое место. Было два тридцать, когда было покончено с салатом, поэтому мы вернулись в кабинет, и Фриц подал вам туда кофе. Элен Фрост позвонила матери. Очевидно, был значительный родительский протест на другом конце провода, ибо голос Элен сначала звучал убеждающе, затем раздраженно, и наконец довольно дерзко. Во время этого разговора Луэлин сидел и хмурился на нее, а я не мог понять, кем он был недоволен - ею или противной стороной. Но это ни в том ни в другом случае не могло повлиять на нашу клиентку, ибо она сидела за моим столом и не видела его лица. Вулф принялся за нее снова, возобновив тему "Перрен Геберт". Но первые полчаса или около того разговор был не гладким, потому что его все время прерывал телефон. Джонни Кимз позвонил сообщить, что он может оставить работу у Притчарда, если он нужен нам, и я сказал ему, что мы как-нибудь обойдемся. Позвонил Дадли Фрост и ругал своего сына на чем свет стоит, а Луэлин воспринял это спокойно и заявил, что его кузина Элен нуждается в нем там, где он находится; при этих словах она посмотрела на него ничего не выражающим взглядом, а я подавил в себе смешок. Следующим позвонил Фред Даркин, чтобы сказать, что они прибыли в Гленнанн и, не найдя никого, расположились там и начали операцию; телефон коттеджа был не в порядке, поэтому Сол послал Фреда в деревню, чтобы сделать доклад. Человек по имени Коллинджер позвонил и настаивал на разговоре с Вулфом, а я послушал и записал как обычно. Это был адвокат Мак-Нэра, и он хотел знать, сможет ли Вулф сразу же прийти в его контору для беседы относительно завещания. И конечно, одна только мысль о необходимости куда-то ехать задержала пищеварение Вулфа на десять минут. Было условлено, что Коллинджер сам приедет на Тридцать пятую улицу на следующее утро. Потом спустя некоторое время после трех часов, позвонил инспектор Кремер и сообщил, что его армия достигла одинакового успеха по всем фронтам, а именно, никакого. - Никакой красной коробки, никаких сведений о ней, нигде ни слуху, ни духу о каком-либо мотиве; ничего среди бумаг Мак-Нэра, что дало бы намек на убийство, никаких следов покупателя цианистого калия; ничего. - В голосе Кремера звучало утомление. - Вот еще странная вещь, - сказал он обиженным тоном, - мы не можем нигде найти молодых Фростов: вашего клиента Лу нет ни дома, ни в его конторе, ни где-нибудь в другом месте, и Элен тоже нигде нет. Ее мать говорит, что она ушла около одиннадцати часов, но она не знает куда, а я узнал, что Элен была ближе Мак-Нэру, чем кто-либо другой. Они были очень близкие друзья, поэтому у нее самый большой шанс найти красную коробку. Потом, что она делает, бегая по городу, когда Мак-Нэр только что загнулся? Просто есть вероятность, что что-то стало слишком горячим для них и они "слиняли". Лу заходил в квартиру Фростов на Шестьдесят пятой улице, и они ушли вместе. Мы стараемся проследить. - Мистер Кремер! Прошу вас. Я дважды пытался сказать вам. Мисс Элен Фрост и мистер Луэлин Фрост находятся в моем кабинете, я беседую с ними. Они обедали... - Ха?! Они сейчас там? - Да. Они пришли сюда сегодня утром вскоре после того, как вы ушли. - Будь я проклят. - Кремер даже слегка взвизгнул. - Что вы пытаетесь сделать, слизать сливки? Я хочу их видеть. Попросите их приехать... или подождите, дайте я поговорю с ней. Дайте ей трубку. - Ну, мистер Кремер, - Вулф прокашлялся, - я не слизываю сливки, а тот мужчина и женщина пришли ко мне без предупреждения и неожиданно. Я совсем не против, чтобы вы поговорили с ней, но нет смысла. - Что вы хотите сказать, не против? Что это - юмор? Почему, черт возьми, вы должны быть против? - Я не должен. Но уместно напомнить это, так как мисс Фрост является моим клиентом, и поэтому находится под моим... - Ваша клиентка? С каких это пор? Что за ерунда? Вы сказали мне, что Лу Фрост нанял вас! - Так он и сделал. Но это... мы изменили это. Я если говорить с точки зрения лошади - я переменил всадника в середине брода. Я работаю для мисс Фрост. Я хочу сказать, что нет смысла дублировать усилия. Она перенесла тяжелый удар, и она переутомлена. Вы можете спросить ее, если хотите, но я уже сделал это и теперь покончил с этим. Маловероятно, что ее интересы будут противоречить вашим в конце концов. Она стремится найти убийцу мистера Мак-Нэра, как и вы. Это как раз то, для чего она наняла меня. Я могу сказать вам следующее: ни она, ни ее кузен ничего не знают о красной коробке. Они никогда не слышали о ней и никогда не видели ее. - О черт - в трубке замолчали, - я хочу видеть ее и говорить с ней. Вулф вздохнул. - В этой вашей дьявольской дыре? Она утомлена, ей нечего сказать, что могло бы помочь вам, она обладает состоянием в два миллиона долларов, и к следующей осени она будет иметь право голосовать. Почему вы не зайдете к ней домой сегодня вечером? Или не пошлете одного из ваших помощников? - Потому что я... О, к черту все это. Мне следует быть умнее и не спорить с вами. И она не знает, где находится красная коробка? - Она не знает о ней абсолютно ничего. И ее кузен тоже. Даю вам слово. - Хорошо. Может быть, я поговорю с ней позднее. Дайте мне знать, что вы найдете, ладно? - Конечно. Вулф повесил трубку и отодвинул телефон, он откинулся в кресле, сцепил пальцы на животе и медленно покачал головой, бормоча: - Этот человек слишком много говорит... Я уверен, мисс Фрост что вы не обижены тем, что избежали посещения полицейского управления. Одно из самых сильных предубеждений у меня вызывает появление там моих клиентов. Будем надеяться, что поиски красной коробки не наскучат мистеру Кремеру. Луэлин вставил: - По моему мнению, единственное, что можно сделать, - это ждать пока ее не найдут. Вся эта мешанина из старой истории... если вы действительно так заботитесь о том, чтобы защитить вашу клиентку от вашей собственной досады. - Я напоминаю вам, сэр, что вам разрешили здесь присутствовать из любезности. У вашей кузины достаточно ума, чтобы, когда она нанимает эксперта, разрешать ему его фокусы... О чем мы говорили, мисс Фрост? О, да. Вы рассказывали, что мистер Геберт приехал в Нью-Йорк в 1931 году. Вам было тогда шестнадцать лет. Вы говорите, что ему сейчас сорок четыре, итак, ему было тридцать девять. Возраст еще небольшой. Я полагаю, он сразу же зашел к вашей матери как старый друг? - Да. Мы знали, что он приезжает, он написал; конечно, я не помнила его: я не видела его с тех пор, как мне было четыре года. - Конечно, не могли. Может быть, он приехал с политической целью?.. Я так понимаю, он был членом группы королевских молодчиков. - Я не думаю. Я уверена, что не по политическим причинам... но это глупо, конечно, я не могу быть уверена. Я думаю, нет. - По крайней мере, насколько вам известно, он не работает, и вам это не нравится. - Мне это ни в ком не нравится. - Удивительное чувство для наследницы. Однако, если бы мистер Геберт женился на вас, это была бы работа для него. Давайте оставим для него эту маленькую надежду на исправление. Время приближается к четырем часам, когда я должен покинуть вас. Мне необходимо напомнить вам о мысли, которую вы не закончили вчера, вскоре после того, как я неудачно обратился к вам. Вы сказали мне, что ваш отец умер, когда вам было несколько месяцев, и что поэтому у вас никогда не было отца, а затем произнесли - "то есть" - и остановились. Я подталкивал вас, но вы сказали, что это ничего не значит. Может быть, это действительно ничего не значит, но я хотел бы знать, что это там вертелось у вас на языке. Вы помните? Она кивнула. - Это в самом деле пустяк. Просто глупость. - И все-таки позвольте мне узнать это. Я сказал вам, что мы прочесываем стог сена в поисках иголки. - Но это совсем ничего. Просто сон, детский сон, который у меня когда-то был. Затем он несколько раз повторялся после этого, всегда тот же самый. Сон о самой себе. - Расскажите мне. - Ну... в первый раз, копт он приснился, мне было примерно шесть лет, в Бали. С тех пор я часто недоумевала, не случалось ли что-нибудь в тот день, что вызвало бы такой сон, но я ничего не могла вспомнить. Мне снилось, что я ребенок, не младенец, а достаточно большой, чтобы ходить и бегать, около двух лет, я так понимаю, и на кресле, на салфетке был апельсин, который был очищен и разделен на дольки. Я взяла одну дольку и съела ее, затем взяла другую и повернулась к человеку, сидящему там на скамье, и протянула ее ему, и я ясно сказала: "Для папы". Это был мой голос, только это был детский лепет. Затем а съела еще дольку, взяла еще одну и снова сказала "для папы", и продолжала так, пока апельсин не кончился. Я очнулась от этого сна, вся дрожа, и начала плакать. Мать спала на другой кровати - это было на зашторенной веранде, - она подошла ко мне и спросила, в чем дело, а я сказала: "Я плачу потому, что чувствую себя такой хорошей". Я никогда не рассказывала ей, в чем заключался сон. Мне снился он довольно много раз после этого, я думаю, последний раз, когда мне было около одиннадцати лет, здесь в Нью-Йорке, и я всегда плакала, когда он мне снился. Вулф спросил: - Как выглядел этот человек? Она покачала головой. - Вот почему это было просто глупо. Это не был человек, это просто выглядело как человек. Была одна фотография моего отца, которую сохранила мать, но я не могла бы сказать, что во сне он выглядел похожим на нее. Это было только... я только просто называла его "папа". - Действительно. Возможно, достойно внимания, вследствие специфической картины. Вы ели апельсины дольками, когда вы были ребенком? - Я думаю, мне всегда нравились апельсины. - Ну трудно сказать. Возможно, как вы говорите, это ничего не значит. Вы упомянули фотографию отца. Ваша мать сохранила только одну? - Да. Она сохранила ее для меня. - Не для себя? - Нет. - Пауза, затем Элен спокойно сказала: - Тут нет никакого секрета. И вполне естественно. Мать была очень обижена условиями завещания отца, и я думаю, она имела право обижаться. Между ними было какое-то недоразумение, я никогда не знала какое именно, около того времени, когда я родилась, но как бы серьезно оно ни было, это было... во всяком случае, он ей ничего не оставил. Ничего, даже самого маленького дохода. - Все так, я понимаю. Оно было оставлено вам под опекой, причем опекуном был назначен ваш дядя - брат вашего отца, Дадли. Вы когда-нибудь читали это завещание? - Однажды, очень давно. Вскоре после того, как мы приехали в Нью-Йорк. Тогда мой дядя дал мне прочитать его. - В девять лет. Но вам было трудно читать и понимать его. Молодец. Я также понимаю, что распоряжаться вашим имуществом был уполномочен исключительно ваш дядя без всякого права наблюдений как с вашей стороны, так и с чьей-либо другой. Я полагаю, обычная юридическая фраза такова - "абсолютное и бесконтрольное усмотрение". Так что, фактически, вы не знаете, как велико будет ваше состояние к вашему двадцать первому дню рождения; это могут быть миллионы, а может быть, и ничего. Вы можете оказаться в долгах. Если какие-либо... - Но, - вмешался Лу, - вы хотите сказать, что мой отец... - Прекратите это! - Вулф перебил его. - Я ни на что не намекаю; я просто устанавливаю тот факт, что моя клиентка пребывает в неведении относительно своего состояния. Оно может быть увеличено; оно может быть уменьшено; она не знает. Не так ли, мисс Фрост? - Нет, - она нахмурилась, - я не знаю. Я знаю, что больше двадцати лет доход с состояния выплачивается полностью и быстро, каждый квартал. В самом деле, мистер Вулф, я думаю, мы становимся... - Мы скоро закончим: я должен вскоре покинуть вас. Что же касается неуместности вопросов, я предупреждал вас, что мы можем отклониться в любую область. Доставьте мне удовольствие и ответьте еще на два вопроса о завещании вашего отца: вступаете ли вы в полное владение и управление вашим состоянием седьмого мая? - Да. - А в случае вашей смерти до того, как вам исполнится двадцать один год, кто наследует? - Если бы я была замужем и имела ребенка то ребенок. Если нет, то половина пошла бы к моему дяде, а половина его сыну, моему кузену Лу. - Вот как! Ничего вашей матери даже в этом случае? - Ничего. - Итак, ваш отец защищал свою сторону в этом споре... Вулф повернулся к Луэлину. - Хорошенько смотрите за вашей кузиной еще пять недель. Если что-либо случится с ней за это время, вы получите миллион долларов, но тогда дьявол будет уже вам строить козни. Завещание - это пагубная штука. Часто бывает удивительно, сколько бед может наделать гнев человека, даже после того, как клетки мозга, которые питали этот гнев, давно уже сгнили. - Он укоризненно поднял палец на свою клиентку. - Скоро, конечно, вы сами должны будете составить завещание, чтобы распорядиться состоянием, в случае, если вы умрете, скажем, восьмого мая или впоследствии. Я думаю, у вас есть адвокат? - Нет. Я никогда не нуждалась в адвокате. - А теперь будете. Вот для чего необходимы адвокаты, которые защищают ваше состояние для вас от расхищения... - Вулф посмотрел на часы. - Я должен покинуть вас. Я надеюсь, этот день не напрасно был потрачен; вы, я полагаю, считаете, что напрасно, но я так не думаю. Можно мне пока оставить это так, как есть?.. Благодарю вас за вашу снисходительность. И пока мы топчемся на месте, дожидаясь, когда эта проклятая коробка будет найдена, я прошу вас о небольшом одолжении. Не могли бы вы сейчас пригласить к себе домой мистера Гудвина на чашку чая? Луэлин помрачнел. Элен Фрост взглянула на меня, потом на Вулфа. - Ну, - сказала она, - я полагаю... если вы хотите. - Я действительно хочу. Смею думать, было бы возможно пригласить туда и мистера Геберта? Она кивнула. - Сейчас он там. Или был, когда я звонила матери. Конечно... вы знаете... мать не одобряет... - Я осведомлен об этом. Она думает, что вы ворошите осиное гнездо. Но в действительности осы - это полиция; вы избежали их, а она нет. Мистер Гудвин - сдержанный и полезный человек. Он не бездеятельный и полезный человек. Он не бездеятельный. Я хочу, чтобы он поговорил с мистером Гебертом и с вашей матушкой тоже, если она позволит это. Вы скоро будете совершеннолетней, мисс Фрост; вы решили попытаться осуществить трудный и, возможно, опасный план. Несомненно, вы можете убедить вашу семью и близких друзей проявить некоторое внимание. Если им неизвестно какое-либо обстоятельство смерти Мак-Нэра, тем более они должны помочь нам выбраться на путь, который приведет нас к цели. Поэтому, если вы пригласите мистера Гудвина на чашку чая... Луэлин вновь прервал его: - Я думаю, папа тоже будет там, он хотел остаться до тех пор, пока мы не вернемся. Все просто будут очень волноваться... если вы хотите именно Геберта... Почему мы не можем послать его сюда? Он сделает все, что Элен скажет ему. - Потому что в течение двух часов я буду занят с моими растениями... Вулф снова посмотрел на часы и встал с кресла. Наша клиентка кусала губы, затем посмотрела на меня и сказала: - Вы выпьете с нами чаю мистер Гудвин? - Да, конечно, весьма благодарен. Вулф, двинувшись к двери, сказал ей: - Приятно зарабатывать гонорар от такого клиента как вы. Вы можете сказать "да" или "нет" не прибегая к обходным маневрам. Я надеюсь и верю, что когда мы закончим, вы ни о чем не будете жалеть. Он пошел дальше, но обернулся на пороге. - Между прочим, Арчи не возьмешь ли ты тот пакет из своей комнаты, прежде чем уйдешь. Положи его на мою постель. Он пошел к лифту. Я поднялся и сказал моей будущей хозяйке, что я вернусь через минуту Покинул кабинет и побежал вверх по лестнице. Я не остановился на втором этаже, где была моя комната, но продолжал идти вверх и поднялся туда, почти в тот же момент, как и лифт со своим грузом. Вулф стоял у входа в оранжерею и ждал меня. - Одна задача - сказал он вполголоса - это наблюдать за реакцией остальных на возвращение кузенов из нашей конторы, прежде чем представится возможность для обмена информацией. Другая - составить точное мнение - видел ли кто-либо из них когда-нибудь красную коробку или есть ли она у кого-либо теперь. Третья - это общая атака на умалчивание. - Хорошо. А как откровенны мы? - В разумных пределах. Помни, что, когда все трое будут там, много шансов за то, что ты будешь разговаривать с убийцей, так что откровенность будет односторонней. Ты, конечно, будешь надеяться на сотрудничество. - Несомненно, я всегда надеюсь, потому что я полезный. Я сбежал вниз по лестнице и увидел, что наша клиентка уже надела пальто, шляпу и перчатки, а ее кузен стоял рядом с ней с серьезным, но слегка сомневающимся видом. Я улыбнулся им. - Пойдемте, детки. Глава 12 Строго говоря, это была не моя работа. Я очень хорошо знаю свое поле деятельности. Помимо моей главной функции - шипа в кресле Вулфа, чтобы не давать ему засыпать и просыпаться только для еды, я главным образом пригоден для двух вещей: вскакивать и хватать что-либо, прежде чем другой парень сможет наложить свои лапы на это, и собирать части головоломки для того, чтобы Вулф над ними работал... Эта экспедиция на Шестьдесят пятую улицу не была ни одной из них. Я не претендую на то, что я силен в нюансах. В основном, я - прямой тип, вот почему никогда не смогу быть по-настоящему тонким детективом. Хотя я подавляю эту прямоту насколько могу, чтобы она не мешала моей работе. У меня всегда в случае убийства появляется желание подойти ко всем подозреваемым, по очереди посмотреть им в глаза и спросить их: "Это вы положили этот яд в пузырек с аспирином?" И спрашивать до тех пор, пока один из них не скажет: "Да". Как я уже сказал, я подавляю это чувство, но это требует усилий. Квартира Фростов на Шестьдесят пятой улице не была такой кричащей, как я предполагал ввиду близкого знакомства с их финансами. Некоторый лоск все-таки был. Одна сторона прихожей была сплошь покрыта зеркалами. Даже двери встроенного шкафчика, где я повесил свою шляпу. В гостиной были кресла и маленькие столики с хромированными рамами, много красного материала вокруг в обшивке и драпировках, и картины, писанные маслом, в современных серебряных рамах. Как бы то ни было, комната, конечно, выглядела веселее, чем люди, которые были в ней. Дадли Фрост сидел в большом кресле, под рукой у вето было виски, графин с водой и пара стаканов. Перрен Геберт стоял у окна в другом конце комнаты, спиной ко всем и засунув руки в карманы. Когда мы вошли, он повернулся, а мать Элен пошла к вам, подняв слегка брови при виде меня. - О, - сказала она, и обратилась к дочери: - Ты привела... Элен кивнула с твердым видом. - Да, мама. Подбородок она держала неестественно высоко, чтобы поддержать свое мужество. - Вам... всем вам нужно познакомиться с мистером Гудвином. Вчера утром при... этой истории с конфетами, устроенной полицией... Я наняла Ниро Вулфа расследовать смерть дяди Бойда, а мистер Гудвин работает на него. Дадли Фрост заорал из своего кресла: - Лу, подойди сюда! Проклятие, что за чепуха... Луэлин Фрост поспешил к нему, чтобы остановить это. Перрен Геберт подошел к нам и улыбнулся мне. - А! Парень, который не выносит сцен. Вы помните, я рассказывал вам, Каллида? Он перенес улыбку на мисс Фрост. - Моя дорогая Элен! Вы наняли мистера Вулфа? Являетесь ли вы одной из Эриний? Алекто, Мегера? Тизифона[1]?.. - где же ваши змеевидные волосы?.. Итак, можно действительно все купить за деньги, даже месть? 1 Греческие и скандинавские богини: Эриния, приносящая вред людям, в особенности детям. Одна из трех фурий: Алекто - никогда не отпускающая своих жертв; Мегера - завистливая; Тизифона - последняя из трех фурий - месть и убийство. Миссис Фрост тихо сказала ему: - Прекратите, Перрен. - Я не покупаю мщение. - Элен немного покраснела. - Я сказала вам сегодня утром, Перрен. Вы особенно неприятны... Вам лучше не доводить меня до слез опять, или я... Хорошо, не надо. Да, я наняла мистера Вулфа, и мистер Гудвин пришел поговорить с вами. - Со мной? - Перрен пожал плечами. - О Бойде? Если вы просите, он может поговорить, но я предупреждаю его, пусть не ждет многого. Полиция была здесь большую часть дня, и я понял, как мало в действительности знаю о Бойде, хотя был знаком с ним более двадцати лет. Я сказал: - Я давно перестал ждать. Все, что вы скажете мне, все пригодится. Предполагается, что я поговорю с вами тоже, миссис Фрост. И с вашим деверем. Я должен сделать заметки, а записывание стоя вызывает у меня судороги... Она кивнула мне и повернулась. - Здесь, я думаю... Она пошла в ту сторону, где сидел Дадли Фрост, я последовал за ней. Ее прямая спина была изящна, и она была очень подвижна для своего возраста. Луэлин стал приносить кресла, и Геберт подошел с одним. Когда мы уселись, я вытащил мою записную книжку и карандаш. Я заметил, что Элен все еще нужно было держать себя в руках, но вот ее матери это было не нужно. Миссис Фрост заговорила: - Я надеюсь, вы понимаете это, мистер Гудвин. Это ужасная вещь, это страшная вещь, мы все были очень давние друзья мистера Мак-Нэра, и нам тяжело говорить об этом. Я знала его всю жизнь, с детства. - Да, конечно, - сказал я, - вы шотландка? Она кивнула. - В девичестве я носила фамилию Бухан. - Так Мак-Нэр и сказал нам. - Я поднял глаза от записной книжки, что было моей привычкой в тех случаях, когда я не мог смотреть, не отводя глаз от жертвы. Но она не отпрянула в смущении, она просто снова кивнула. - Да, я поняла из того, что сказал полисмен, что Бойден многое рассказал мистеру Вулфу из своего прошлого. Конечно, у вас то преимущество, что вы знаете, что он хотел сказать мистеру Вулфу. Я, естественно, знала, что Бойден был нездоров... его нервы. Геберт добавил: - Он был в очень плохом состоянии, что называется, развалиной. Вот почему я сказал полиции, что они придут к выводу, что это было самоубийство. - Этот человек был безумцем, - это закаркал Дадли Фрост. - Я уже сказал вам, что он сделал вчера: он дал инструкции адвокату затребовать отчет об имуществе Эдвина! На каком основании? На том основании, что он крестный отец Элен? Абсолютно фантастично и незаконно! Я всегда думал, что он полоумный. И тут начался общий гвалт. Миссис Фрост увещевала довольно энергично, Луэлин с почтительным раздражением, а Элен с нервным взрывом. Перрен Геберт посмотрел на них, кивнул мне, как будто он и я знали забавный секрет, и достал сигарету. Я не пытался все это записывать, просто наблюдал эту сцену и слушал. - ...Полоумная деревенщина! Почему бы ему и не совершить самоубийство? Элен, дорогая, я обожаю вас, черт возьми, вы знаете это, но я отказываюсь изображать уважение к вашей привязанности к этому простофиле лишь потому, что его уже нет больше в живых! Он был мне бесполезен, и я ему тоже! Поэтому что толку притворяться? Что касается того, что вы притащили сюда этого человека... - Папа, ну, папа! Перестаньте! Перрен Геберт сказал, ни к кому не обращаясь: - И половины бутылки уже нет! Миссис Фрост, сидя с поджатыми губами, терпеливо взглянула на него. Я наклонился вперед, чтобы быть поближе к Дадли Фросту, и фактически заорал на него: - В чем дело? Что болит? Он дернулся назад и воззрился на меня с изумлением. - Где... что болит? Я ухмыльнулся. - Ничего. Я просто хотел посмотреть, смогли бы вы услышать. Я так понимаю, что вы замолчали бы и стали слушать только в тот момент, когда я ушел бы. Лучший способ покончить с этим, для всех вас, - это позволить мне задать вам несколько глупых вопросов, а вам ответить на них кратко и, может быть, честно. - Мы уже отвечали на них. На все глупые вопросы, какие только есть. Мы делаем это весь день. И все это потому, что этот простофиля Мак-Нэр... - Хорошо. Я уже записал, что он был простофилей. Вы сделали несколько замечаний о самоубийстве. Какая причина была у Мак-Нэра убивать себя? - Откуда, черт возьми, мне знать? - Тогда не можете ли вы предположить какую-нибудь причину экспромтом? - Мне не нужно предполагать никаких причин. Этот человек был безумным. Я всегда говорил это. Я сказал об этом больше двадцати лет назад, в Париже, когда он имел обыкновение рисовать целые ряды бомб, подвешенных на проводах, и называть это космосом. Элен начала с возмущением: - Дядя Бойд никогда не был... Она сидела справа от меня, и я протянул руку, постучал кончиками пальцев по ее рукаву и сказал ей: - Потерпите. Всех не переговоришь. Я повернулся к Перрену Геберту. - Вы упомянули о самоубийстве первым. Какая причина была у Мак-Нэра убивать себя? Геберт пожал плечами. - Особая причина? Я не знаю. У него было очень плохо с нервами. - Да, конечно. Он страдал от головной боли. Что скажете вы, миссис Фрост? Вы знали о какой-нибудь причине? Она посмотрела на меня. Невозможно было просто встретить взгляд этой женщины, приходилось делать усилие. Она сказала: - Вы задаете вопрос немного провокационно. Не так ли? Если вы имеете в виду, знаю ли я конкретный мотив для совершения Бойденом самоубийства, то я не знаю. - А вы думаете, что он совершил его? Она нахмурилась. - Я не знаю, что думать. Если я подумала бы о самоубийстве, это только потому, что еще труднее поверить, что был кто-то, кто убил его. Я начал вздыхать, затем посмотрел на всех. - Конечно, вы все знаете, что Мак-Нэр умер в кабинете Ниро Вулфа. Вы знаете, что Вулф и я были там, и, естественно, вы знаете, о чем он рассказывал нам и как себя чувствовал, я не знаю, насколько старательно полиция делает свои умозаключения, но мистер Вулф гордится своими выводами. Он уже сделал один или два относительно этого случая, и первый вывод заключается в том, что Мак-Нэр не убивал себя. Самоубийство исключено. Поэтому, если у вас есть надежда, что эта версия будет принята, то откажитесь от нее. Подумайте снова. Перрен Геберт вытянул руку, чтобы раздавить в пепельнице сигарету. - Что касается меня, - сказал он, - я не чувствую себя обязанным думать... Я сделал уже одно предположение, чтобы быть любезным. Может быть, вы расскажете нам, почему это не было самоубийством? Дадли Фрост начал каркать: - Не обращайте на него внимания, Каллида... Не замечайте его. Я отказываюсь говорить с ним. Он достал бутылку виски. - Если бы вы спросили меня, - сказал я, - то я мог бы ответить даже более оскорбительно и все же надеяться попасть на небо. Например, я мог бы сказать, что вы просто надутый индюк, коль утверждаете, что принимали меня в своем доме. Это же не ваш дом, а дом вашей дочери, если только она не отдала его вам... Справа от меня послышался вздох изумления нашего клиента, а рот миссис Фрост открылся, но я продолжал, стараясь опередить переполох. - Я просто хочу показать вам, как я могу оскорбить, если займусь этим. Какого же рода простофилями мы, по вашему мнению, являемся. Даже полисмены не такие уж тупые, как вы, по-видимому, думаете. Пора, господа, ущипнуть себя и проснуться. Бойден Мак-Нэр убит, а Элен Фрост оказалась достаточно привязана к нему, чтобы пожелать узнать, кто сделал это, и достаточно сообразительна, чтобы привлечь правильного человека для этой работы, и имеет достаточно денег, чтобы заплатить ему... Она ваша дочь, и племянница, и кузина, и почти невеста. Она приводит меня сюда. Мне уже достаточно известно, чтобы понять, что у вас есть жизненно важная информация, которую вы не хотите выдать, и вы знаете об этом. И послушайте детский лепет, которым вы меня угощаете!.. У Мак-Нэра болела голова, поэтому он пошел в контору Ниро Вулфа, чтобы отравиться! Вы могли бы, по крайней мере, быть вежливыми и прямо сказать мне, что отказываетесь обсуждать этот вопрос, потому что вы не намерены быть вовлеченными в это дело - если это возможно. Но нет - пытаетесь запутать нас. - Я указал карандашом на длинный тонкий нос Перрена. - Например, вы! Было ли вам известно, что Дадли Фрост может сказать нам, где находится красная коробка? Я сосредоточил свой взгляд на Геберте, но миссис Фрост была почти на линии взгляда, она сидела немного левее, чем он, поэтому я мельком видел и ее. Геберт сразу клюнул. Он быстро повернул голову, взглянул на Дадли Фроста, потом на меня. Миссис Фрост тоже дернулась, взглянула на Геберта, потом успокоилась. Дадли Фрост зашипел на меня: - Что это? Какая красная коробка? Это идиотская штука в завещания Мак-Нэра7 Черт побери, вы тоже обезумели? Вы осмеливаетесь... Я ухмыльнулся. - Остановитесь. Я просто сказал, что вы могли бы. Да, та вещь, которую Мак-Нэр оставил Вулфу в своем завещании. Она у вас? Он повернулся к своему сыну и прорычал: - Я отказываюсь говорить с ним. - Ладно. Но дело в том, что я ваш друг. Я только предупреждаю вас. Вам известно, что можно обратиться к районному прокурору, чтобы заставить вас дать ответ о состоянии вашего брата? Слышали вы когда-нибудь о приказе на обыск? Я полагаю, когда полисмены пришли сегодня днем с таким приказом в вашу квартиру, там была горничная, чтобы впустить их. Она вам позвонила? И, конечно, во время поисков коробки у них была возможность взглянуть на все, что могло бы подвернуться... Или, может быть, они еще не добрались туда, может быть, они еще едут туда сейчас... И не браните вашу горничную, она не может не впустить... Дадли Фрост вскочил на ноги. - Они не могли бы... Это было бы грубое нарушение закона... - Несомненно, это было бы. Я не говорю, что они уже сделали это. Я просто сообщаю вам, что в случае убийства они сделают любую вещь. Дадли Фрост пошел через комнату. - Пойдем, Лу... ей-Богу! Мы посмотрим... - Но, папа, я не... - Пойдем, я говорю! Разве ты не мой сын? Спасибо за напитки, Каллида, дайте мне знать, если что-нибудь понадобится. Лу, черт возьми, идем. Элен, моя дорогая, вы дурочка, я всегда говорил это. Лу! Луэлин остановился, сказал что-то негромко Элен, кивнул своей тетке и, не обращая внимания на Геберта, поспешил за своим отцом, чтобы помочь защищать свой дом. Послышался шум шагов из прихожей и звук открываемой и закрываемой двери. Миссис Фрост встала и посмотрела на свою дочь. Она заговорила с ней спокойно. - Это страшно, Элен, что они придут... и как раз теперь, как раз, когда вы скоро будете самостоятельной женщиной и будете готовы начать жизнь так, как вы хотите. Я знаю, чем Бойд был для вас, он много значил и для меня тоже. В настоящий момент вы восстановлены против меня, но время заставит вас забыть об этом - вы поймете, что я считала более разумным умерить ваше чувство к нему. Я думала, так будет лучше; вы девушка, а девушки должны тянуться к молодости... Элен, мое дорогое дитя... - Она склонилась я коснулась плеча своей дочери, коснулась ее волос и снова выпрямилась. - У вас сильные порывы, как у вашего отца, и иногда вы не справляетесь с ними. Я не согласна с Перреном, он издевается и говорит, что вы покупаете мщение. Перрен любит издеваться, это его любимая поза, он обычно называет ее сардонической, но вы знаете его. Я думаю, что порыв, который вас заставил нанять этого детектива, был великодушным. Конечно, у меня есть все основания для того, чтобы знать, что вы великодушны. - Ее голос все еще оставался тихим, но он звенел, в нем послышались нотки металла. - Я ваша мать, и я не верю, что вы действительно хотите приводить сюда людей, которые говорят мне, что я отказываюсь обсуждать этот вопрос потому, что я не хочу быть замешанной. Я сожалею, что была резка с вами сегодня по телефону, но у меня нервы не в порядке. Здесь были полисмены, а вы уехали, создавая нам еще больше хлопот без всякой разумной цели... Разве вы не понимаете это? Мелкие оскорбления и обиды вашей собственной семье нисколько не помогут. Я думаю, вы за двадцать один год поняли, что можете положиться на меня, и мне хотелось бы чувствовать, что я могу положиться на вас тоже... Элен Фрост встала. Видя ее совершенно побелевшее лицо и скривившийся рот, я понял, что ей плохо, и хотел было вмешаться, но решил промолчать. Она стояла прямо, ее руки, сжатые в кулаки, были опущены, а глаза потемнели от волнения, но они смело смотрели на миссис Фрост, вот почему я не заговорил. Геберт сделал пару шагов к ней и остановился. Она сказала: - Вы можете положиться на меня, мама. Но может положиться и дядя Бойд. Это правильно, не так ли?.. Она посмотрела на меня и сказала забавным голосом, как ребенок: - Не оскорбляйте мою маму, мистер Гудвин. Затем она круто повернулась и выбежала, не замечая нас. Удрала от всего этого дела. Она вышла через дверь направо, не в прихожую, и закрыла за собой дверь. Перрен пожал плечами и засунул руки в карманы. Миссис Фрост, прикусив нижнюю губу, посмотрела на него, а затем на дверь, за которой скрылась ее дочь. Я бодро сказал: - Я не думаю, что она уволила меня. Я это так не воспринимаю. А вы как думаете? Геберт слабо улыбнулся мне и спросил: - Вы сейчас уходите, нет? - Может быть, - я все еще держал открытой свою записную книжку, - вы, господа, могли бы понять, что мы имеем в виду дело. Мы не просто забавляемся, мы зарабатываем этим на жизнь. Я не верю, что вы можете отговорить ее. Это место принадлежит ей. Но я готов принять отказ прямо сию минуту: пойдемте в ее спальню или туда, куда она пошла, и спросим, уволен ли я? - Я направил свой взгляд на миссис Фрост. - Или поговорим немного прямо здесь. Вы знаете, они могли бы найти красную коробку, да при этом еще в доме Мак-Нэра. Как бы вам это понравилось? Миссис Фрост сказала: - Глупые, бессмысленные штучки. - Да, конечно, но думаю, это не так. Свели счеты. Если бы вы уволили меня, инспектор Кремер послал бы меня назад сюда с кем-нибудь, если бы Вулф попросил его это сделать, а вы не сможете царапать копов, потому что они чувствительные и лишь стали бы еще подозрительнее. Сейчас они фактически не подозрительны, они просто думают, что вы скрываете что-то, потому что люди, подобные вам, не хотят никакой гласности, за исключением светской хроники и папиросной рекламы. Например, они считают, что вы знаете, где находится красная коробка. Вам известно, наверное, что она считается собственностью Ниро Вулфа; Мак-Нэр оставил ее ему. Мы действительно хотели иметь ее просто из любопытства. Геберт вежливо выслушал меня, повернулся к миссис Фрост и улыбнулся ей. - Вы видите, Каллида, этот парень действительно верит, что мы могли бы сообщить ему что-то. Полиции тоже. Единственный способ отделаться от них - это ублажать их. Почему бы не сообщить им что-нибудь... Он сделал широкий, обобщающий жест. - Да, все подряд. Она неодобрительно покачала головой. - Здесь не над чем шутить. Тем более так, как вы. - Я и не собираюсь шутить. Им нужна информация о Бойде, и, несомненно, у вас она есть, множество сведений. - Он посмотрел на меня. - Вы стенографируете в своей книжке? Хорошо... Запишите: Мак-Нэр обожал устрицы, он предпочитал яблочную настойку коньяку. Его жена умерла при родах, потому что он непременно хотел быть художником, и был слишком беден, чтобы обеспечить должный уход за ней. Ну как, Каллида? Но этот парень хочет фактов!.. Эдвин Фрост однажды заплатил Мак-Нэру две тысячи франков (в то время четыреста долларов) за одну из его картин, а на следующий день отдал ее цветочнице за фиалку - не за пучок, а за одну. Мак-Нэр назвал свою дочь Гленна потому, что это означает долина, а они вышли из долины смерти, так как ее мать умерла, родив ее... просто пример кальвинистской игривости... Беспечный человек, Бойд был одним из самых давних друзей миссис Фрост, сидящей здесь, и она однажды спасла его от отчаяния и нужды. Однако, когда он стал выдающимся современным дизайнером и изготовителем женской шерстяной одежды, он неизменно назначал самые большие цены за все, что она покупала. И он никогда... - Перрен! Прекратите! - Моя дорогая Каллида! Прекратить, когда я только что начал? Дайте этому парню то, что он хочет, и он оставил вас в покое... Жаль, что мы не можем ему дать его красную коробку; в самом деле, Бойду следовало бы сказать вам об этом. Но я понимаю, его главным образом интересует смерть Бойда, а не его жизнь. Я могу быть ему полезен в этом тоже. Зная так хорошо, как жил Бойд, несомненно, мне следует знать, как он умер... Когда я услышал о его смерти вчера вечером, мне вспомнилась цитата из Норбуазена... девушка по имени Дениз произносит ее по-французски с последним дыханием, когда умирает: "По крайней мере, я умираю без сожаления". Разве не мог бы Бойд употребить эти же самые слова, Каллида? Конечно, произнесенные Дениз они относились к ней самой, тогда как в случае Бойда высказывание подошло бы к виновнику смерти... - Перрен! На этот раз это был уже не протест, а приказ. Тон и взгляд миссис Фрост заморозили его, и он замолчал. Она оглядела его. - Вы болтливый дурак, разве можно шутить над смертью? Никто, кроме идиота, не шутит над этим. Геберт слегка поклонился ей. - За исключением своей собственной, может быть, Каллида. Чтобы соблюдать приличия. - Вы можете. Но я шотландка, так же как и Бойд. Для меня это не шутка. - Она повернула голову, и я опять увидел ее тяжелый взгляд. - Вы можете тоже уходить. Как вы говорите, это дом моей дочери; мы не выгоняем вас. Но моя дочь все еще несовершеннолетняя... и во всяком случае, мы не можем быть вам полезны... Мне совершенно нечего сказать, кроме того, что я уже сообщила полиции. Если водевиль мистера Геберта доставляет вам удовольствие, я могу оставить вас с ним. Я отрицательно помотал головой. - Нет, мне не очень нравится. - Я сунул свою записную книжку в карман. - Как бы то ни было, у меня назначено свидание в деловой части города, мне нужно расшевелить кое-кого, и тогда уже это будет дело верное. - Затем я добавил: - Возможно, мистер Вулф позвонит, чтобы пригласить вас в свою контору побеседовать. У вас что-нибудь запланировано на сегодняшний вечер? Она бросила на меня ледяной взгляд. - Мистер Вулф пользуется эмоциональным порывом моей дочери, и это отвратительно. Я не желаю видеть его. Если он придет сюда... - Пусть это вас не беспокоит. - Я ухмыльнулся. - Он уже совершил все свои путешествия на это время года и даже сверх того. Между прочим, если бы я был на вашем месте, я бы не очень старался убедить дочь уволить меня. Это просто сделало бы мистера Вулфа подозрительным, и уж тогда он превратился бы в демона. Я уже не смогу справиться с ним в таком состоянии. Похоже на то, что даже это не могло заставить ее разразиться рыданиями, поэтому я удрал. В прихожей я пытался открыть не ту зеркальную дверь, затем нашел ту, которую нужно, и достал свою шляпу. Этикет, по-видимому, был отменен, поэтому я, не дожидаясь провожатых, вышел сам и направился к лифту. Мне пришлось поймать такси, потому что туда я ехал с нашей клиенткой и ее кузеном, не желая оставлять их вдвоем в тот момент. Было уже больше шести часов, когда я добрался домой. Я пошел в кухню и по-хозяйски налил себе стакан молока, нюхнул пару раз гуляш, который потихоньку тушился на медленном огне, и сказал Фрицу, что запах, по-моему, не очень похож на запах свежезарезанного козленка. Я выскользнул, когда он замахнулся на меня шумовкой. Вулф сидел за своим письменным столом с книгой "Семь столпов мудрости" Лоренса, которую он уже читал два раза. И я знал, в каком он был настроении, когда увидел, что поднос и стакан были у него на столе, но ни одной пустой бутылки. Это была одна из его самых детских проделок, время от времени, в особенности, когда он превышал свою норму больше чем обычно, он бросал бутылку в корзину для бумаг, как только опоражнивал ее, и если я был в кабинете, он проделывал это, когда я не смотрел. Именно такого сорта штучки заставляли меня скептически относиться к его основным умственным способностям. И именно данный трюк был особенно глупым, потому что, несомненно, он не хитрил с пробочками от бутылок и честно клал каждую пробку в ящик; я знаю это, потому что не один раз проверял его. Когда Вулф превышал дневную норму пива, он делал какое-нибудь пренебрежительное замечание о статистике с каждой пробкой, которую опускал в ящик, но он никогда не пытался выйти из положения, скрыв хотя бы одну. Я швырнул записную книжку на свой стол, сел и стал не спеша пить молоко... Было бесполезно пытаться оторвать его от книги. Но немного погодя он достал полоску черного дерева, которой пользовался как закладкой, вложил ее, закрыл книгу, протянул руку и позвонил, чтобы принесли пива. Затем откинулся на спинку кресла и соблаговолил заметить, что я живое существо. - Приятно провел день, Арчи? - Это был не чай, а черт знает что. Дадли Фрост был единственным, кто попил немного, но он не был склонен делиться, поэтому я отослал его домой. Я заполучил только одну действительно хорошую новость, что никто кроме дурака не шутит со смертью. Ну как, вас это поразило? Вулф сделал гримасу. - Расскажи мне об этом. Я прочитал ему об этом по моей записной книжке, заполняя пробелы по памяти, хотя в этом не было особой нужды, потому что я так сжато стенографирую, что мог бы уместить всю конституцию Соединенных Штатов на обратной стороне старого конверта, что и было бы для нее хорошим местом. Вулфу принесли пиво, и оно подверглось должной участи. За исключением тех моментов, когда он глотал, он слушал, как обычно, уютно усевшись с полузакрытыми глазами. Я швырнул свою книжку подальше на стол, повернулся со стулом, вытянул нижний ящик стола и положил на него ноги. - Таков результат. С этим покончено. С чего теперь начинать? Вулф открыл глаза. - Твой французский ужасен. Мы вернемся к этому. Почему ты отпугнул мистера Фроста разговорами об ордере на обыск? Нет ли тут какой-либо тонкости, которую я не улавливаю? - Нет, просто по инерции. Я задал ему этот вопрос о красной коробке, чтобы получить сведения от двух других тоже, и в то время, когда я делал это, мне пришло в голову, что было бы забавно выяснить, имел ли он что-либо дома, что ему не хотелось бы обнаружить. Во всяком случае, какая от него польза? Я просто отделался от него. - А я хотел приписать тебе тонкий умысел. Например, в случае какой-то неожиданной выходки, жеста или фразы, которые не могли, быть сделаны в его присутствии. В действительности точно так оно и случилось. Как бы то ни было, я тебя поздравляю. Что касается мистера Фроста, всякий имеет что-нибудь дома, что нежелательно видеть другим. Это одно из назначений дома: обеспечить место, где можно держать такие вещи. И ты говоришь, что у них нет красной коробки, и они не знают где она? - Я высказываю такое мнение. Взгляд, который Геберт бросил на Фроста, и взгляд, когда я намекнул, что она у Фроста, и взгляд, которым миссис Фрост наградила Геберта, как я уже сказал вам, несомненно, указывают, что они считают содержимое красной коробки очень важным для себя. Можно вполне предположить, что коробки у них нет, и они не знают, где она находится, иначе они так быстро не отреагировали бы, когда я намекнул на это. Что до Фроста, то Бог его знает. У этого парня то преимущество, что он всегда взрывается, что бы ему ни говорили; для наблюдателя, подобного мне, у него нет никакого разнообразия в симптомах. - Подобного тебе? Ха! Я поражен. Сознаюсь, я удивлен, что миссис Фрост не нашла предлога, как только ты вошел, увести свою дочь в какую-нибудь другую комнату. Может быть, эта женщина не подвержена таким чувствам, как тревога, беспокойство?.. Даже обычное любопытство... - Если это обычное, то у нас его нет. У этой дамы стальной позвоночник и регулятор в главной артерии, который предотвращает ускорение, а также запатентованная система кондиционирования воздуха для ее мозга... Если бы вы хотели доказать, что она убила кого-нибудь, вам нужно было бы видеть, как она сделала это, и обязательно иметь при себе фотографический аппарат. - Боже мой. Тогда мы должны найти другого преступника, что может оказаться неприятным. Возьми свою книжку и посмотри на записи о водевиле мистера Геберта, там, где он цитировал Норбуазена; прочти это предложение. - Вы хотите еще позабавиться над моим французским? - В самом деле, нет; это не забава. Так как твоя запись стенографическая, прочти ее как можно лучше. Мне кажется, я знаю эту цитату, но нужно быть уверенным. Прошли годы с тех пор, как я читал Норбуазена, и у меня нет его книги. Я прочитал весь абзац, начиная с "Моя дорогая Каллида". Я прочитал французскую фразу на высокой ноте, без передышки, до самого конца, смешно или нет, но я взял всего три урока по французскому языку: один у Фрица в 1930 году, и два у девушки, которую я встретил однажды, когда мы работали по делу о поджоге. - Хотите послушать еще раз? - Нет, благодарю. - Губы Вулфа вытягивались и втягивались. - И миссис Фрост называет это болтовней. Было бы весьма поучительно быть там, наблюдая тон и глаза. Мистер Геберт и вправду съязвил, когда так заявил - кто убил Мак-Нэра. Была ли это ложь, чтобы спровоцировать? Или истина, чтобы показать свою бдительность? Или его собственная тонкая догадка? Я думаю, второе. Я в самом деле так думаю. Это совпадает с моими предположениями, но он не мог знать этого. Допустим, что мы знаем убийцу, что же, черт возьми, нужно делать? Вероятно, никакого терпения не хватило бы. Если мистер Кремер наложит лапу на красную коробку и решит действовать без меня, он, может быть, потеряет всякий след и лишит нас обоих возможности подтвердить ваши предположения... Арчи, нам необходима эта проклятая коробка. - Да, несомненно. Я достану ее сию минуту. Но сначала, просто чтобы потешить меня, поясните, когда именно Геберт заявил, кто убил Мак-Нэра?.. Вы случайно не стали говорить просто так, чтобы послушать себя? - Конечно, нет. Разве это не очевидно?.. Но я забыл - ты не знаешь французского. Цитата переводится так: "По крайней мере, я умираю без сожаления". - В самом деле? - Я поднял брови. - Черта с два вы разъяснили. - Да, ты ведь и латыни не знаешь. Не так ли? - Не очень хорошо. Я немного слабоват и в китайском тоже... - Я поцокал языком и добавил: - Может быть, нам следует передать это дело в лингвистическую школу Хайнемана. Дает ли изречение Геберта также доказательство или нам нужно доискиваться самим? Я пересолил. Вулф поджал губы и неприязненно посмотрел на меня. Он откинулся в кресле. - Когда-нибудь, Арчи, я буду вынужден... но нет. Я не могу переделать вселенную и должен мириться с существующим миром, который... включает тебя. - Он вздохнул. - Оставим пока латынь. Информация для записи: сегодня днем я позвонил Хичкоку в Лондон; учти это при оформлении счета. Я попросил его послать человека в Шотландию для разговора с сестрой мистера Мак-Нэра и дать указания своему агенту, или в Барселону, или в Мадрид, просмотреть некоторые материалы в городе Картахена. Это означает расходы в несколько сот долларов. От Сола Пензера дальнейших известий не было. Нам необходима красная коробка. Я уже понял, кто убил мистера Мак-Нэра и почему. Причем, еще раньше, чем мистер Геберт доставил себе удовольствие поведать вам; он и в самом деле нисколько нам не помог, конечно, он и не собирался помогать. Но то, что известно, - еще не обязательно доказуемо... Пф! Сидеть здесь и дожидаться результатов игры в прятки, когда все трудности фактически уже преодолены!.. Пожалуйста, напечатай запись этого высказывания мистера Геберта, пока оно еще свежо в памяти, возможно, оно понадобится. - Он взял опять свою книгу, уперся локтями в подлокотники кресла, открыл свою страницу и отключился. "Семь столпов мудрости" не помешали ему резво откликнуться на приглашение к ужину. Во время еды Вулф любезно объяснил мне главную причину изумительного успеха Лоренса в объединении арабских племен для великого восстания. Это произошло потому, что личное отношение Лоренса к женщинам было то же самое, что и классическое традиционное отношение арабов. Центральным фактом в жизни любого человека относительно его действительности в качестве общественного животного является его отношение к женщинам. Следовательно, арабы чувствовали, что в основном Лоренс был одним из них, и поэтому приняли его. Его природная способность руководить и тонкость восприятия довершили остальное. Романтика они не поняли бы. Пуританина они бы грубо игнорировали, над сентиментальностью они посмеялись бы, но высокомерного реалиста Лоренса, с его ложной скромностью и его неистовой скрытой гордостью, они сделали своим другом... Гуляш, как обычно, был очень хорош. Только после девяти часов мы покончили с кофе и вернулись в кабинет. Вулф принялся опять за свою книгу. Я уселся за свой стол с записями растений. Я подумал, что после часа или около того, затраченного на пищеварение и эту мирную семейную сцену, надо все-таки сделать попытку получить урок латыни от Вулфа и выяснить, действительно ли Геберт сказал что-нибудь важное, или, может быть, Вулф только упражнялся в каких-нибудь смехотворных угрозах, но мне помешали, прежде чем я выбрал метод нападения. В девять тридцать зазвонил телефон. Я взял трубку. - Хэлло, это контора Ниро Вулфа. - Арчи? Фред. Я говорю из Брустера. Лучше соедини с мистером Вулфом. Я предложил ему не бросать трубку и повернулся к Вулфу. - Фред звонит из Брустера. Пятнадцать центов в минуту. Вулф перестал читать и даже не вложил закладку. Затем поднял свою трубку. Я велел Фреду продолжать и открыл свою записную книжку. - Мистер Вулф? Фред Даркин. Сол послал меня в деревню позвонить. Мы не нашли никакой красной коробки, но зато нашли маленький сюрприз. Мы обыскали весь дом, просмотрели каждый дюйм и отправились наружу. Сейчас для этого самое плохое время года. После того как стемнело, мы работали с ручными электрическими фонариками и увидели фары автомобиля, едущего по дороге. Сол заставил вас потушить фонарики... Там узкая грязная дорога, по которой нельзя ехать быстро. Машина завернула в ворота и остановилась на пути, ведущему к дому. А мы поставили свой "седан" в гараж, и он был не виден. Огни потухли, мотор заглох, и из машины вышел человек. Он был один, поэтому мы затаились за какими-то кустами. Он подошел к окну, осветил его фонариком и начал пытаться открыть его. Орри и я стали между ним и машиной, а Сол подошел к нему и спросил, почему он не идет через дверь. Он выслушал, не волнуясь, и объяснил, что забыл ключ, затем сказал, что он не знал, что будет кому-то мешать, и хотел уйти. Сол заметил, что ему лучше скачала войти и выпить, заодно побеседовать. Парень засмеялся и сказал, что он не против, и они вошли. Орри и я вошли следом за ними, мы включили свет и уселись. Этого парня зовут Геберт: высокий, худощавый, темный парень с тонким носом. - Да, я знаю его. Что он сказал? - Ни черта особенного. Он говорит, но ничего не сообщает. Он сказал, что Мак-Нэр был его другом, и что в доме есть несколько вещей, принадлежащих ему, и он подумал, что мог бы поехать и взять их. Он не испуган, но не слишком податлив. Он все время улыбается. - Это я знаю. Где он сейчас? - Ну, он там. Сол и Орри задержали его. Сол послал меня спросить, что вы хотите, что с ним делать? - Отпустите его. Что еще вы можете сделать? Если только вы не голодны и не захотите приготовить из него суп. У Сола ничего не получится с такой птицей. Вы не можете держать его. - Еще как можем! Я еще не кончил, подождите, пока я не расскажу вам. Мы были там в доме с Гебертом десять или пятнадцать минут, когда послышался шум перед домом. Я выскочил, чтобы досмотреть. Это были две машины, и они остановились у ворот. Из них вышла целая куча людей, и они пошли за мной во двор, и, клянусь Богом, они вытащили ружья. Можно было подумать, что я Диллинджер (известный гангстер). Я увидел военную форму и издал вопль, чтобы предупредить Сола, а потом они на меня напали. И меня окружили - кто бы вы думали?.. Роуклифф, этот болван лейтенант из уголовной полиции, три других шпика, два рядовых и еще маленький коротышка в очках, который сказал мне, что он помощник окружного прокурора из округа Патнэм. Ну как, разве я не был окружен? - Да, наконец-то. Они стреляли в вас? - Еще бы, но я ловил пули и бросал их обратно. Хорошо, кажется, они пришли для того, чтобы искать эту красную коробку. Они подошли к двери и хотели войти, Сол оставил Орри там за дверью, подошел к окну и заговорил с ними через стекло. Конечно, он попросил показать ордер на обыск, и у них его не оказалось. Потом они долго препирались, и полицейские сказали, что войдут в дом за Солом, потому что он нарушает закон, а Сол показал бумагу, подписанную мистером Вулфом, через стекло, и они направили на нее электрический фонарь. Последовали дальнейшие переговоры, потом Сол велел мне ехать в деревню и позвонить вам, а Роуклифф сказал, что ничего не выйдет, пока он не обыщет меня из-за красной коробки, а я сказал ему, что, если он прикоснется ко мне, я сдеру с него кожу и повешу ее сушиться. Но я не мог вывести "седан", потому что машина Геберта стояла на въезде к дому, а другие машины загораживали дорогу у ворот. Поэтому я объявил перемирие, Роуклифф взял свою машину, и мы оба поехали на ней в Брустер. Это только три мили. Мы оставили остальную часть всей этой банды сидеть там на пороге. Я в телефонной кабине ресторана, а Роуклифф дальше по улице в аптеке звонит в главное управление. Мне в голову пришла мысль сцапать его машину и поехать назад без него. - Ладно. Чертовски хорошая идея. Он знает, что Геберт там? - Нет. Геберт побаивается копов, конечно, и не захочет выходить. Что делать нам? Выбросить его? Впустить копов? Мы не можем выйти и копать. Все, что мы можем, - это сидеть там и смотреть, как Геберт улыбается, а там такой холод, как в сердце англичанина, и у нас нет огня. Боже мой, вы бы послушали, о чем говорят эти солдаты, я думаю, там, в пустынях, они ловят тигров и львов голыми руками и едят их сырыми. - Не вешай трубку. - Я повернулся к Вулфу. - Я полагаю, мне нужно прокатиться? Он содрогнулся. Я предполагаю, что он подсчитал, что меня ждет, по крайней мере, тысяча толчков на неровностях дороги между Тридцать пятой улицей и Брустером и десять тысяч встречных и проходящих машин. И таящиеся опасности ночи... Он кивнул мне, и я сказал Фреду: - Езжайте обратно. Задержите Геберта и не впускайте их. Я буду так скоро, как смогу доехать. Глава 13 Было без четверти десять, когда я вышел к гаражу на Десятой авеню, а потом спустился вниз по склону в своем "родстере". И было одиннадцать часов тринадцать минут, когда я прикатил в Брустер и завернул налево, следуя указаниям, которые Элен Фрост давала Солу Пензеру. Час и двадцать восемь минут - совсем неплохо, учитывая плохую погоду между Маскутом и Кротон-фоллз. Я следовал по мостовой немного более мили, а затем повернул снова налево на грязную дорогу. Она была узкая, как кругозор фанатика. Я попадал в рытвины и застревал там. Мои фары ничего не показывали, кроме все еще голых веток деревьев и кустарника. И я начинал думать, что брехня Фреда о диких местах была уж не так глупа. Иногда мне встречались отдельные дома, но они были темные и молчаливые, а я продолжал так долго подпрыгивать между резкими поворотами, что начал сомневаться, правильно ли еду. Потом, наконец, я увидел свет впереди, застрял в колее еще на одной кривой и вот прибыл. Не обращая внимания на несколько мимолетных замечаний Вулфа перед отъездом, я напряг еще свой мозг во время поездки, чтобы представить всю ситуацию, и, по-видимому, в ней ничего не было критического за исключением того, что было бы приятно никому не говорить пока об экспедиции Геберта. Пускай себе ищут красную коробку сколько угодно, раз Сол работал без помех целый день и не нашел ее. Но с Гебертом стоило потрудиться, не говоря уж о том, что нам нужно было заботиться о своей репутации. Я остановил машину рядом с двумя другими, которые были поставлены у края дороги, высунулся и завопил: - Подойдите и подвиньте эти автобусы! Они загораживают ворота, а мне нужно въехать. Грубый окрик донесся с порога: - Кто вы, черт возьми? Я откликнулся: - Стихни, я подвину его сам. Если он свалится в канаву, не вините меня. Я вышел, забрался в другую машину, открытую, с опущенным верхом колесницу полиции штата. Я услышал и смутно увидел в темноте, как двое парней сошли с порога и пошли по короткой дорожке. Они перепрыгнули через ограду. Первый был в форме, а во втором я узнал своего старого друга лейтенанта Роуклиффа. Солдат был достаточно свиреп, чтобы глупо пугать меня. - Выходи оттуда, приятель. Двинь эту машину, и я завяжу тебя узлом. Я ответил: - Не сделаешь нипочем[1]. Понял? Это каламбур. Меня зовут Арчи Гудвин. Я представляю Ниро Вулфа, я имею отношение к этому делу и дому, а ты нет. Если человек находит машину, которая загораживает его собственные ворота, он имеет полное право сделать это, а если ты попытаешься остановить меня, это будет очень плохо, потому что я зол, как дьявол, и я не шучу. 1 По-английски игра слов, "узел. - "knot" и "отрицание. - "not" произносятся одинаково. (Прим. ред.) Роуклифф заворчал: - Ладно, выходи, мы передвинем эту проклятую штуку. - Он пробормотал этому типу: - Ты мог бы и сам это сделать. Эту птицу никто еще не смог приручить. Солдат открыл дверь. - Выходи. - Будешь двигать машину? - Почему, черт побери, я не буду двигать ее? Выходи! Я спустился, забрался опять в свой "родстер". Солдат вывел машину за ворота. Я завел мотор, въехал и остановился позади автомобиля, в котором узнал машину с открытым верхом, поставленную накануне Гебертом перед домом Вулфа. Я вылез и направился к дому. У входа в дом сидела целая толпа. Один из них сообразил, включил фонарик и осветил им мое лицо, когда я приблизился. Роуклифф и солдат подошли и стали около ступеней. Я спросил: - Кто командует этой бригадой? Я знаю, что это не вы, Роуклифф, вы находитесь за пределами города. Кто взял на себя право быть здесь на частной собственности? Они посмотрели друг на друга. Солдат дерзко посмотрел на меня и сказал: - А у вас есть? - Зря бахвалишься, у меня есть. Ты видел бумагу, подписанную душеприказчиком, которому это имущество принадлежит? У меня в кармане другая. Ну, быстро, кто за старшего?.. Кто ответственен за это грубое нарушение чужих прав? С крыльца послышался смешок, тень в углу заговорила: - Я имею право быть здесь, не так ли, Арчи? Я вгляделся в эту тень. - О, это ты, Фред? Что ты тут делаешь в таком холоде? Он направился ко мне легкой походкой. - Мы не хотели открывать дверь, потому что у компании жителей гор возникла бы мысль... Я фыркнул. - Откуда она у них возникла бы?.. Ну, ладно, раз никто не отвечает, это так? Фред, позовите Сола! - Я беру на себе ответственность... Выскочил маленький коротышка, и я увидел его очки; он визгливо заявил: - Я помощник окружного прокурора этого штата! Мы имеем законное право. Я посмотрел на него сверху вниз. - Вы имеете законное право идти домой и ложиться спать. Есть у вас ордер на обыск или повестка с вызовом в суд или хотя бы папиросная бумага? - Нет, не было времени. - Тогда заткнитесь... Я повернулся к Роуклиффу и солдату. - Вы думаете, я говорю грубо? Вовсе нет, я просто возмущен, и имею все основания быть таким... У вас хватает наглости приходить в частный дом среди ночи и надеяться обыскать его, безо всякого указания на то, что в нем когда-либо был кто-нибудь или что-нибудь преступное. Что вам нужно, красная коробка? Она является собственностью Ниро Вулфа, и если она находится в доме, я возьму ее, положу в карман и уйду с ней, и не пытайтесь играть со мной в пятнашки, потому что я бываю болезненно чувствителен, когда прихожу в контакт с людьми... Я прошмыгнул мимо них и поднялся на крыльцо, подошел к двери и постучал в нее. - Подойдите сюда, Фред. Сол, это я. Я услышал его голос изнутри: - Алло, Арчи! Все в порядке! Открой дверь! Стой рядом, Фред. Бригада встала и пододвинулась к нам немного. Я услышал, как щелкнул замок; дверь распахнулась, и полоса света пересекла крыльцо. Сол стоял на пороге, а позади него Орри. Фред и я встали тоже. Я повернулся лицом ко всей толпе. - Таким образом, я приказываю вам покинуть этот дом и участок. Всем вам. Другими словами, убирайтесь вон. Ну, а теперь, черт с вами, делайте, что хотите, вы находитесь здесь незаконно! Мы возмущаемся, что вы протираете нам крыльцо, но если вы попытаетесь войти в дом, мы будем возмущены значительно больше. Дай задний ход, Сол... Входи, Фред. Мы вошли. Сол закрыл дверь и запер на замок. Я осмотрелся. Зная, что этот притон принадлежал Мак-Нэру, я наполовину ожидал найти здесь еще какие-нибудь "Восторги декоратора", но обстановка была очень простая... Приятные большие кресла и стулья с подушками и большой, тяжелый деревянный стол, огонь, потрескивавший в широком камине. Я повернулся к Фреду. - Проклятый лгун. Сказал, что нет огня. Он ухмыльнулся, потирая перед огнем руки. - Я считал, что мистеру Вулфу не следует думать что нам слишком уютно. - Он не имел бы ничего против. Он не любит лишения даже для вас. Я посмотрел вокруг и заговорил уже тише с Солом. - Где же то, что у вас с собой? Он кивнул на дверь. - В другой комнате. Там нет освещения. - Вы не нашли коробку? - Никаких признаков коробки. Отвечаем за каждый квадратный дюйм. Так как именно Сол заявил об этом, значит, так оно и было. Я спросил его: - Существует ли другая дверь? - Да. Мы загородили ее. - Хорошо. Ты и Фред, оставайтесь здесь. Орри пойдет со мной. Орри неуклюже подошел, и я повел его в другую комнату. После того как я закрыл за ним дверь, стало уютно и темно, но были смутно видны прямоугольные очертания двух окон, и спустя несколько секунд я различил какую-то фигуру в кресле. Я сказал Орри: - Пой! Он заворчал: - Какого черта, я слишком голоден чтобы петь. - Все равно, пой. Если кому-нибудь из них случится приложить ухо к окну, я хочу, чтобы они услышали что-нибудь Так что спой. Например, "Идем, моя маленькая собачка".. - Я не могу петь в темноте. - Проклятие, ты будешь петь? Он прочистил горло и начал. У Орри был довольно приятный голос. Я подошел к фигуре в кресле и сказал ей: - Я Арчи Гудвин. Вы знаете меня. - Конечно. - Геберт отвечал тоном обычного разговора - Вы парень, который не любит сцен. - Правильно. Вот почему я прикатил сюда, когда мне следует быть в постели. А почему приехали вы? - Я приехал, чтобы забрать мой зонтик, который я оставил здесь прошлой осенью. - Ах, так вы нашли его? - Нет. Должно быть, кто-то уже взял его. - Это очень плохо. Послушайте меня минутку. Там на крыльце находится целая армия полиции штата и сыщиков Нью-Йорка и прокурор штата Патнэм... Как вам понравилось бы быть вынужденным говорить с ними о вашем зонтике? Я видел, как очертания его плеч слегка шевельнулись. - Это их позабавило бы. Я не уверен, что они знают, где он находится. - Понятно. "Вы не влюблены, ваше сердце свободно? Никаких забот на свете"[1]. 1 Из комедии Шекспира "Сон в летнюю ночь" (Прим. ред.) - В таком случае, что вы делаете, сидя один здесь в темноте?.. Немного громче, Орри. Геберт пожал плечами. - Ваш коллега. Этот маленький парень с большим носом... попросил меня пройти сюда. Он был очень вежлив со мной, когда я пытался открыть окно, потому что у меня не было ключа. - И потому вы, в свою очередь, хотели быть вежливым с ним. Это ужасно мило с вашей стороны... Тогда вы не возражаете, если я пущу фараонов и скажу им, что мы схватили вас, когда вы вламывались через окно? - Мне все равно. - Я не видел улыбки на его лице... - На самом деле я не вламывался в дом, а только пробовал открыть окно. Я с отвращением выпрямился. Он совсем не давал мне ничего, за что можно было бы зацепиться, даже если это был блеф, я догадывался, что у него хватит сарказма придерживаться его до конца. Орри остановился, и я проворчал, чтобы он продолжал. Условия были плохими для переговоров. Я опять склонился над ним. - Послушайте, Геберт. Мы раскусили вас. Ниро Вулф раскусил, но мы не против того, чтобы дать вам шанс. Сейчас полночь... Как вы смотрите на следующий план... Я впущу копов в дом и скажу им, что они могут искать красную коробку, где им хочется. Мне довелось узнать, что они не найдут ее. Вы являетесь одним из моих сослуживцев. Вас зовут Джерри. Мы оставим других наших товарищей здесь, а вы и я сядем в машину и вернемся в Нью-Йорк, и вы можете спать в доме Вулфа - там есть хорошая кровать этажом выше, чем моя. У вас будет то преимущество, что вы будете там утром, чтобы побеседовать с Вулфом. Это кажется мне хорошей программой. Я видел, как он качает отрицательно головой. - Я живу в Чезброу, благодарю за приглашение, но я предпочитаю спать в своей собственной постели. - Хорошо. Вы сумасшедший. Но, несомненно, у вас достаточно ума, чтобы понять, что вам предстоит. Вам нужно разговаривать с кем-то о том, что вы проехали шестьдесят миль, чтобы пролезть в окно и достать зонтик. Зная Вулфа и зная полицию, я просто советую вам говорить с ним вместо полиции. Я не стараюсь разрушить ваш апломб, мне он нравится, я нахожу его привлекательным, но будь я проклят, если буду стоять здесь и упрашивать вас всю ночь. Через пару минут я стану нетерпелив. Геберт снова пожал плечами. - Признаюсь, я не люблю полицию. Я ухожу отсюда с вами инкогнито. Правильно я понял? - Именно так. - Очень хорошо. Я поеду. - К Вулфу на ночь? - Да. - Молодец. Не беспокойтесь о вашей машине. Сол о ней позаботится. Ваше имя Джерри. Действуйте упорно и ничего не признавая, как я или любой детектив. Ладно, Орри, не пой больше. Пошли. Пойдемте, Джерри. Я открыл дверь в освещенную комнату, и они последовали туда за мной. Я подозвал Сола и Фреда и кратко объяснил им эту стратегию, и когда Сол запротестовал, не желая впускать в дом копов, я согласился с ним без возражений. Предполагалось, что наше трио возобновит операцию утром, а тем временем они должны немного вздремнуть. Было решено послать утром Фреда за едой и позвонить в контору. Я подошел к окну, прижался носом к стеклу и увидел, что вся компания все еще окружала ступеньки. Я кивнул, и Сол открыл дверь и распахнул ее. Мы с Гебертом прошли через крыльцо. Позади нас Сол, Фред и Орри заняли дверной проем. Мы протопали до ворот. - Лейтенант Роуклифф? О, это вы. Джерри и я возвращаемся в город. Я оставляю трех человек здесь, и они все еще предпочитают уединение. Им необходимо поспать, так же и вам. Ну, в виде любезности, я откровенно скажу вам, что ни Джерри Мартин, ни я не имеем при себе красной коробки, так что нет повода скрипеть зубами. Ладно, Сол, закройся на замок, а пусть один из вас не спит. Дверь закрылась, оставив крыльцо снова в темноте. - Пойдем, Джерри. Если кто-нибудь прижмет тебя, воткни в него шляпную булавку. Но как только дверь закрылась, кто-то догадался включить фонарь и направить его на лицо Геберта. Я сжал его локоть, побуждая его идти, но впереди нас послышалось движение и рычание: - Ну, вам нет нужды бежать. Верзила стоял перед Гебертом и освещал его фонарем. Он опять зарычал: - Послушайте, лейтенант, посмотрите на этого Джерри. Черта с два, Джерри. Это тот парень, которым был в квартире Фростов, когда я был там сегодня утром с инспектором. Его имя Геберт, друг миссис Фрост. Я хихикнул. - Я не знаю вас, господин, но вы, должно быть, косоглазы. Может быть, из-за деревенского воздуха. Пойдем, Джерри. Ничего не вышло. Роуклифф, два других шпика и пара солдат загородили дорогу, и Роуклифф пропел мне: - Вернись, Гудвин. Ты знаком с Биллом Нортрапом и знаешь, что он вовсе не косоглазый. Ты не ошибся, Билли. - Нисколько. Это Геберт? - Скажите, пожалуйста. Посветите еще на него. Что вы на это скажете, мистер Геберт? Что вы имели в виду, пытаясь дурачить мистера Гудвина, говоря, что ваше имя Джерри Мартин? Я не открывал рта. Мне не повезло, я получил удар под дых, и мне ничего не оставалось делать, кроме как принять его. А я воздал должное Геберту; несмотря на свет, направленный прямо ему в лицо, и эту банду обезьян, которые все нагло смотрели на него, он улыбался, как будто спрашивали они его, с чем он пьет чай, с молоком или с лимоном. Он сказал: - Я не пытался бы дурачить мистера Гудвина. В самом деле. Да и как бы я смог. Ведь он знает меня. - Ах, он знает. Тогда я могу обсудить эту идею о Джерри Мартине с ним. Но вы могли бы сказать мне, что делали здесь в доме Мак-Нэра? Они нашли вас здесь? - Нашли меня?.. Геберт выглядел изысканно вежливым, но слегка раздосадованным. - Конечно, нет. Они привезли меня. По их просьбе я приехал показать им это место, куда, по моему мнению. Мак-Нэр мог бы спрятать красную коробку, которую они ищут. Но ее там не было. Затем прибыли вы. Потом прибыл мистер Гудвин. Он считает, что было бы приятней, если бы вы не знали, что я приехал помогать им, и он предложил, чтобы я был Джерри Мартин... Я не видел причины, почему бы мне не сделать ему этого одолжения. Роуклифф зарычал: - Но вы не считали уместным упомянуть об этом месте инспектору Кремеру сегодня утром, когда он спросил вас, есть ли у вас какое-нибудь предположение о том, где может находиться красная коробка. У Геберта был остроумный ответ и на это также, и на еще несколько вопросов, но я не слушал. Я взвешивал все "за" и "против". Я отступил, потому что Геберт был очень ловок. Конечно, он рассчитывал, что я позволю его истории пройти беспрепятственно, так как я хотел его спасти для Ниро Вулфа, но мне начало казаться, что он не стоит таких усилий. Это не был приступ малодушия или угрызения совести, я охотно втер бы очки всему полицейскому управлению, от комиссара Хомберта и выше, ради чего-либо похожего на стоящее дело, но по-видимому, было более чем сомнительно, сможет ли Вулф выжать что-либо полезное из Геберта. А если он не смог бы, мы просто дали бы Кремеру еще один повод чувствовать себя добродетельным и обижаться, не оставляя нам ничего в утешение. Я знал, что я сильно рискую, ибо если Геберт убил Мак-Нэра, то вполне возможно, что они добьются от него признания там, в главном управлении, и наше дело вылетело бы в трубу, но я не был похож на Вулфа. Мне сильно мешало то, что я не знал, виновен ли Геберт. В то время как я делал эти расчеты, я прислушивался краем уха как Геберт давил на Роуклиффа, и он искусно справлялся с этим. Он успокоил их до такой степени, что он и я могли бы сесть в машину и уехать даже не давая отпечатков пальцев. - Будьте непременно дома утром, - прорычал ему Роуклифф, - инспектор, может быть, захочет видеть вас. Если же вы будете уходить, оставьте сведения, куда уходите. Он повернулся ко мне и в самом его дыхании чувствовалась неприязнь. - Вы так переполнены вашими паршивыми фокусами, что, держу пари, когда вы остаетесь одни, то выкидываете их над собой. Инспектор даст вам знать, что он думает об этом вашем трюке. Мне не хочется говорить, что я думаю об этом. Я ухмыльнулся ему, его же лица не было видно. - А вот у меня готов еще один. Я стою здесь и слушаю, как Геберт размазывает это, просто чтобы посмотреть, насколько он ловок. Он мог бы скользить даже на терке для сыра. Вам лучше взять его в управление и уложить спать. - Да? Для чего? Вы покончили с ним? - Нет я даже еще не начинал. Около девяти часов вечера он приехал сюда в своем автомобиле. Не зная, что здесь был кто-то, потому что огни были потушены, он пытался сломать окно, чтобы войти в дом. Когда Сол Пензер спросил его, что ему нужно, он сказал, что он оставил здесь свой зонтик прошлой осенью и приехал, чтобы взять его. Может быть, этот зонтик находится в камере находок в управлении? Вам лучше отвезти его туда и посмотреть. Вещественное доказательство было бы кстати. Роуклифф зарычал: - Да, ты за словом в карман не лезешь. Когда ты это придумал? - Мне не нужно было придумывать. Действительность удивительнее, чем вымысел. Вы не должны подозревать каждого. Если хотите, я вызову их, и вы можете спросить их, они все трое были здесь. Я сказал бы, что зонтик, за которым стоит полезть в окно, достоин того, чтобы о нем расспросить. - Ага. А ты назвал этого парня Джерри и пытался потихоньку вытащить его. Куда? Не хочешь ли поехать с нами и посмотреть какие-нибудь зонтики сам? Это возмутило меня. Я и так не слишком был доволен отпуская Геберта. Я сказал: - Дурак и простофиля. Вместе взятый. Ты похож на полицейского, поймавшего ребятишек, игравших в индейцев. Может быть, мне хотелось отличиться и самому доставить его в управление. Или, может быть, я хотел помочь ему убежать из страны, посадив его в метро в Бруклине, где, как я полагаю, ты живешь. Вы заполучили его. Не так ли? Под тем предлогом, который я дал вам, чтобы задержать его. Дурачье вы все. Мне уже давно пора ложиться спать. Я не спеша прошел через кордон, отметая их в сторону, как мух; подошел к своему "родстеру", влез в него, выехал задним ходом из ворот, развернулся, едва не зацепив крыло армейской колесницы, промахнулся только на дюйм и укатил по рытвинам и ухабам. Я был так разозлен оборотом, который приняли дела что побил мой предыдущий рекорд скорости между Брустером и Тридцать пятой улицей на две минуты. Конечно, я нашел дом темным и тихим. Никакой записки от Вулфа на моем столе не было. Наверху в моей комнате, куда я отнес стакан молока, который достал себе на кухне, основным освещением было красное пятно на стене, указывающее на то, что Вулф повернул выключатель так, чтобы если кто-либо попробовал открыть одно из окон или вошел бы в прихожую на расстоянии восьми футов от двери, гонг под моей кроватью поднял бы такой гам, что разбудил бы даже меня. Я отправился на боковую в два часа девятнадцать минут. Глава 14 Я повернул свое кресло, чтобы посмотреть на Вулфа. - О, да, я забыл сообщить вам. Это может дать какой-нибудь отклик. Этот адвокат Коллинджер сказал, что они поступают с останками Мак-Нэра, как указано в завещании. Служба состоится в девять часов сегодня вечером, в мемориальной часовне памяти павшим у Белфорда, на Семьдесят третьей улице, а завтра он будет кремирован, и пепел отправят его сестре в Шотландию... Коллинджер, по-видимому, думает, что душеприказчик по имуществу Мак-Нэра будет