ника, которые положил на столе между батареей бутылок с ликерами и марочными винами. - Я обменял гессе-веймарские банкноты на английские, - заявил он, - и если вы хотите доставить мне удовольствие, дорогой мой Гаррисон, то давайте покончим немедленно с этим делом! - Почему бы и нет, - согласился англичанин, - не вижу в вашем предложении, в конце концов, ничего зазорного. Воцарилась тишина. Слышен был только вкрадчивый тихий шелест пересчитываемых денег. Князь Владимир передал деньги сэру Джеймсу Гаррисону, который педантично еще раз пересчитал их. После того, как кипа банкнот перекочевала из одних бумажников в другие, Гаррисон протянул Владимиру некий документ, скрепленный красной печатью. - Вот расписка, - сказал он, - содержание которой согласовано дипломатами обоих правительств. Князь Владимир внимательно ознакомился с текстом бумаги и, сложив ее, спрятал в кармане. - Прекрасно, дорогой Гаррисон! - заявил он. - Моя искренняя признательность вам, что вы согласились принять деньги сейчас. Я смогу поехать в Париж уже завтра. Вам же желаю скорейшего окончания этой забастовки, чтобы вы смогли вернуться к себе домой в Англию. Молодые люди встали, несколько церемонно раскланялись и потом, как будто выступая перед публикой, которая ловит каждое их слово, подняли бокалы, чокнулись и по очереди произнесли: - За здравие его величества короля гессе-веймарского! - За здравие его величества короля английского! Некоторое время спустя, когда им принесли счет за ужин, они поспорили за право проявить щедрость. В этом споре верх одержал князь Владимир, он расплатился за роскошный стол, потом хлопнул Гаррисона по плечу и предложил: - Дорогой друг, поверьте, небольшая прогулка после ужина совсем не повредит нам. - Хорошо, - согласился Гаррисон, - к тому же это способствует пищеварению. Было около половины десятого, когда они шли по набережной в сторону своей гостиницы. Молодые люди, как и Элен, заметили, что вокруг бесконечных пакгаузов, забитых товарами, столь шумных и многолюдных в дневное время, царили сейчас необычное спокойствие и тишина. Владимир слушал краем уха рассуждения Гаррисона о неразумности забастовщиков. Ему будто нравилось петлять между громадными ангарами, высокими штабелями мешков, металлическими контейнерами, кипами хлопка, горками камня и щебня. Наконец Владимир и Гаррисон оказались у чернеющих вод бокового канала, который сообщался с Шельдой. В это время дочь Фантомаса безотчетно шла по ночному городу, размышляя о своей судьбе и будущем. Ноги сами несли ее к обводному каналу, где стоял на приколе "Президент Крюгер". Она шла медленно, с опущенной головой. Кругом спал громадный портовый город. Морской гигант казался мертвым. Элен, почти совсем отчаявшись, думала: "Когда же, наконец, я отправлюсь в Натал?" Она шагала вдоль набережной, в нескольких метрах от Шельды, и вдруг ей показалось, что она уже проходила здесь, что она кружит все время по одним и тем же улицам. "Уж не заблудилась ли я?" - подумала она. Легкое беспокойство охватило ее сердце, она почувствовала что-то вроде озноба. Вокруг был слышен загадочный шепот. Она направила свой взгляд в чернильную мглу, но не увидела ровным счетом ничего. Внезапно она вздрогнула, отчетливо услышав глуховатый звук падающего в воду предмета. "Должно быть, какой-то тюк или ящик свалился в воду", - промелькнуло у нее в голове. Элен пыталась взять себя в руки и успокоиться. Она отошла от края воды и зашагала по мощеной улице, где встречались даже редкие прохожие. Девушка прошла еще метров двадцать и остановилась как вкопанная. "Нет, на этот раз я не ошиблась", - подумала она. Прозвучал как бы сухой хлопок. Звук раздался в ночной тиши совершенно отчетливо. Это был определенно выстрел! "Боже мой, что же творится в темноте вокруг пакгаузов", - успела она подумать и почти побежала по дороге. Элен заметила силуэты двух полицейских, которые направились в сторону реки, откуда, как ей показалось, прозвучал выстрел из револьвера. Девушка заколебалась: женское чутье подсказывало ей поспешить на помощь, но разум говорил ей, что она сама в списке подозреваемых и преследуемых, а следовательно, должна скрыться. Элен вернулась в гостиницу и уже через час спала сном праведника... На заре, должно быть, около шести часов, в дверь комнаты, которую занимала дочь Фантомаса, стали бешено колотить. Она моментально проснулась, вскочила с постели, накинула пеньюар и пошла открывать. - Что вам нужно от меня? - спросила она. Она попятилась, изумленная и испуганная, - в коридоре стояла целая толпа служащих гостиницы, полицейский и некий молодой человек в черном рединготе. Этот молодой человек вошел без промедления в комнату Элен и изучил быстрым взглядом сугубо женский беспорядок, который царил в ней. Элен стала энергично протестовать против вторжения в ее номер, но тут человек в черном вынул из кармана дамский револьвер. - Барышня, - спросил он, - узнаете ли вы это оружие? Элен подняла взгляд. - Конечно, - воскликнула она, - это мой револьвер, который у меня вчера украли после обеда. - Ну, тогда все хорошо, - молвил молодой человек. Потом, сделав шаг в сторону Элен, он объявил: - Я комиссар полиции южного района Антверпена. Вы арестованы! Элен, как оглушенная, упала в кресло. - Что вы такое говорите, сударь? - пролепетала она. - Я повторяю, именем закона вы арестованы! Потом комиссар повернулся к сопровождавшему его полицейскому и приказал: - Уведите эту женщину! Глава 6 КОГО ПРЕДАТЬ? - Должна ли я заказать машину для господ? - В этом нет необходимости, барышня. - Не позвать ли носильщика, чтобы он спустился с вашим чемоданом? - Нет, не нужно. - Значит, я больше не нужна, господа? - Нет, барышня, мы больше не нуждаемся в ваших услугах. Служанка наградила Жюва улыбкой и, поклонившись Фандору, удалилась. Двое друзей остались одни в своем гостиничном номере. Жюв сидел на стопке из нескольких одеял, которые он тщательно сложил, Фандор стоял посредине комнаты, опустив руки. Вид у него был растерянный и удрученный. Пока в коридоре были слышны шаги уходящей служанки, в комнате сохранялась молчание. Внезапно Фандор нарушил его, бросившись к другу: - Жюв! - Что, Фандор? - Жюв, а вам не кажется, что я сволочь? Пожав плечами, Жюв флегматично ответил ему: - Это волнует тебя? - Да, - признался Фандор, - это волнует меня. Я сам себе противен! - Значит, ты ее не любишь больше? Фандору пришлось умолкнуть. Это молчание и было лучшим ответом. Жюв, не выдержав, засмеялся: - Видишь ли, Фандор, ты считаешь себя сволочью, потому что уезжаешь. Но если бы ты остался, кем бы ты тогда считал себя? - Опять же сволочью! - воскликнул Фандор, воздев руки яростно к небу! Жюв другого ответа и не ожидал, поэтому он не был удивлен. - Ну и прекрасно, дружок, насчет сволочи ты совершенно прав. Поэтому лучше тебе оставаться лицом к лицу со мной, чем с ней... Он принялся опять разворачивать одно одеяло за другим, при этом ничего не замечая и громко сопя. Это был верный признак того, что он пытается подавить в себе какое-то сильное чувство или переживание. Затем он изобразил веселый вид и, встав со своей постели, подошел к Фандору и хлопнул его по плечу. - Знаешь что, трижды скотина, не отчаивайся. Хочешь узнать мое мнение, Фандор? Фандор покачал головой. - Нет, - ответил он. - Вы все равно правду не скажете. - Скажу! - возразил ему Жюв. Полицейский важно поднял палец и произнес: - Тот заслуживает прозвище "сволочь", кто действительно совершил свинство. И вот ты, Фандор, совершил наихудшее из возможных свинств, не поспешив на помощь Элен. С другой стороны, Фандор, ты не совершишь никакого свинства, покинув на время своего старого приятеля Жюва, которому действительно не угрожает здесь никакая опасность. На этот раз Фандор ничего не ответил. Его мрачный лоб перерезала глубокая складка. Лицо его дергалось, он кашлял, закуривая сигарету. - Что делать, Жюв? - Да уезжай немедленно, чтобы черти тебя побрали. Еще не хватает, чтобы я ударил тебя ногой в зад и повел в наручниках на пароход. Жюв, конечно, шутил. Тем не менее, ему не удалось скрыть меланхолию в голосе, говоря: - Видишь ли, золотце Фандор, старикашки вроде меня не должны докучать молодым людям. И главное - они не должны встревать в их любовные дела, иначе они достойны только презрения. Жюв схватил увесистую кипу тщательно сложенных им одеял, напялил шляпу и, изобразив голос какого-то буки, сказал: - Да подойди же, негодный мальчишка! Наконец Фандор решился. На стуле стоял увесистый чемодан, набитый до отказа. Казалось, он сейчас разорвется. Фандор схватил его с такой легкостью, будто он был наполнен пухом. - Ладно, пошли! - Ты сказал это, будто приговоренный к высшей мере. - Жюв, я подлец! - Что, тебе от этого легче? Уже три дня в Бордо, в гостинице "Терминус", разыгрывалась необыкновенная сцена, развязка которой приближалась. Жюв и Фандор, каждый в отдельности, выслеживали супругов Рикаров. Они преуспели в этом, наследники так называемого дяди Барабана были задержаны. Им удалось раскрыть сердцевину весьма и весьма запутанной интриги. Жюв заключил сделку с Рикарами: так как супруги были связаны с Фантомасом, который обещал им назначить в ближайшее время встречу, инспектор, предоставил им относительную свободу в обмен на обязательство навести на бандита. - Я окажу вам потом помощь и содействие, - сказал Жюв супругам, - если вы поможете мне схватить Фантомаса. Рикары, будучи по натуре не только трусами, но и предателями, испугались ареста и поспешили согласиться с предложением Жюва. Он велел им оставаться в гостинице, даже запер их в номере. В течение трех дней Жюв выжидал. Если Жюв был совершенно уверен, что с помощью супругов он на этот раз схватит неуловимого Фантомаса и даст ему последний бой, то Фандор с самого начала выражал сомнения в успехе дела. - Жюв, - сказал ему журналист, - вы трижды попадаете пальцем в небо. Рикары вам врут, когда говорят, что Фантомас назначил им встречу. Еще больше они врут, что свидание состоится именно здесь, в этой гостинице... Разумеется, Фандор и Жюв живо поспорили между собой. Первый из них обвинял супругов Рикаров в лживости, второй настаивал на том, что они говорят правду. И хотя Жюв вроде бы одерживал верх в споре, он внезапно умолк, прикусив губу, чтобы не расхохотаться. - Вот что, Фандор, - загремел он, - скажи, не ты ли случайно врешь мне? Ты хочешь заставить меня без сна и отдыха караулить Рикаров, а сам собираешься в это время последовать за своей невестой Элен? Фандор густо покраснел, но смолчал. Будучи прекрасным психологом, Жюв действительно угадал истинные чувства Жерома Фандора. С самого начала пребывания в Бордо у журналиста было лихорадочное, прямо-таки непреодолимое желание поспешить за Элен. Он представил себе, что девушку ожидают страшные опасности в Натале, что Фантомас может перехватить свою дочь. Но дело было, конечно, в том, что он очень любил Элен, и ее отсутствие причиняло ему жестокое страдание. Ясно сознавая душевное состояние своего друга, Жюв более не колебался. Он стал настойчиво, но осторожно убеждать молодого человека, что не нуждается больше в его помощи, что его дальнейшее пребывание во Франции бесполезно. У Жюва была определенная сумма сэкономленных денег, и, не предупредив даже Фандора, он купил ему билет до Кейптауна. - Отправляйся в дорогу, - бурчал он, - твой долг находиться рядом с Элен. Ты любишь ее, ты должен защитить ее. Мой же долг удерживает меня во Франции. Моя партия с Фантомасом не окончена, а только отложена... Так что я остаюсь на месте, а ты отправляйся... Фандор сперва согласился, потом отказался. Он испытывал ужасные душевные муки. Жюв буквально тащил его на корабль: - Да уезжай же ты, бестия, нехристь этакий! Элен будет счастлива, увидев твою физиономию. Но Фандор лишь качал головой. - Элен меня поймет и простит, - сказал он. - Она знает мою привязанность к вам и разделит мое беспокойство, если я оставлю вас здесь одного. Не могу я подставить вас, дорогой Жюв, одного под удары Фантомаса. Они вместе вышли из гостиницы и поспешили к причалу. - Не будь глупым, - повторял Жюв своему другу, - я прекрасно понимаю опасности, которые меня преследуют здесь. Не воображай, что я закрываю глаза перед ними. Эти супруги Рикары - идиоты, вполне возможно, что они мне солгали, а на самом деле не получали никаких вестей от Фантомаса. - Жюв, обещайте мне быть осторожным! - Да, да, конечно. Они остановились у мостика, по которому Фандор должен был подняться на борт корабля, идущего в далекую Африку. Друзья не могли скрыть сильное волнение, которое охватило их. Они обнялись. - Иди же, Фандор, - сказал дрогнувшим голосом Жюв, - и не беспокойся ни о чем. - Жюв! Жюв! Обещайте дать телеграмму при малейшей опасности! - Разумеется, договорились! Они хотели бы продлить эту минуту прощания до бесконечности. Многие годы два друга вместе вели войну против самого чудовищного преступника, смотрели не раз смерти в глаза. Они испытывали друг к другу глубокое и теплое чувство дружбы, согревающей ровным пламенем их души. Но тут подошел матрос: - Прошу прощения, но мы должны поднять мостик и отчалить... Жюв подталкивал Фандора к мостику: - Иди, малыш, иди, до свидания... Приятного путешествия! Когда встретишь Элен, поцелуй ее от меня! Жюв круто повернулся и быстро зашагал прочь. Расстояние между ним и отходящим кораблем увеличивалось каждую минуту. "Малыш поплывет навстречу своей любви, а я возвращаюсь к своей нескончаемой борьбе, - подумал он. - Вот и отлично!" Жюв уже вполне овладел собой. Великая душа! x x x В то время, как Жюв и Фандор трогательно расставались на пристани, супруги Рикары, по-прежнему запертые в своем номере, яростно спорили между собой. Причин для этого было более чем достаточно. - А я тебе говорю, - утверждала Алиса Рикар, - что нужно обязательно слушаться Жюва! - Но мы можем лишиться так богатства! - вскричал ее муж, Фернан Рикар. - Богатства! - кривила губы женщина. - Подумаешь! Если ради этого нужно так рисковать, я предпочитаю оставаться до конца жизни бедной. - Алиса, да ты с ума сошла! - Фернан, я тебя совсем не понимаю! Некоторое время супруги сидели неподвижно, уставившись друг на друга. Затем Фернан Рикар встал, подскочил к круглому столику на одной ножке, сделанному из красного дерева, схватил лежавшее на нем письмо и стал трясти его перед глазами жены: - Прочти же, наконец, что Фантомас написал нам! Боже мой, это же что-то значит! А так как Алиса Рикар упорно отказывалась читать, ее муж стал громко зачитывать это письмо: "Вы сослужили мне верную службу, вы находитесь в Бордо, остановились в указанной мною гостинице и выполняете условия, которые я вам предписал. Это очень хорошо, и я доволен вами. Вы сдержали свое обещание, теперь моя очередь. Будьте сегодня вечером около восьми часов в Аркашонском лесу, возле пруда Шевро, где растут три гигантских дерева... Я буду там, чтобы сделать вас богатыми". Фернан Рикар победно добавил: - Посмотри, Алиса, и подпись его - "Фантомас"! Ну почему ты упрямишься? Ведь у нас скоро будет все, о чем только можно мечтать, мы обязательно выиграем... - Или все проиграем! - прервала его жена. - Фернан, мы же не свободны. Чтобы попасть на встречу в Аркашонском лесу, ничего не сказав Жюву, нам надо бежать из этой гостиницы. - Да, это очень сложно! - Нет, довольно легко, но этого недостаточно... Надо, чтобы мы забыли то, что нам сказал Жюв. При этих словах Фернан Рикар помрачнел, пожал плечами и пробурчал: - Жюв! Опять Жюв! Вечно ты жуешь это имя, не надоело тебе? Что, он тебя околдовал? - Он сказал нам, - спокойно продолжила Алиса Рикар, - следующие слова, вспомни: "Предайте Фантомаса, и я помогу вам устроить ваши дела. Но попробуйте только предать меня! Клянусь вам, пока я буду жив, вам не будет ни минуты покоя!" Или ты забыл это, Фернан? Я сыта по горло приключениями! С меня довольно вечного страха легавых, суда, тюряги и виселицы! Фернан Рикар отмалчивался, вид у него был пасмурный. Он был не согласен с женой. - Послушай, дорогой, - сказала Алиса, - я тебя не понимаю. Еще вчера ты говорил мне буквально следующее: "Боже! Я не могу дождаться письма Фантомаса, а он ведь обещал. Как только мы получим письмо, то предупредим Жюва и поможем ему встретиться с Гением зла. А потом..." Ну что, разве не говорил? - Оставь! - прервал ее муж. - То было вчера, когда я еще не знал, что именно Фантомас нам напишет. Теперь обстановка изменилась, Фантомас обещает нам богатство! Ты говоришь, что умрешь со страху, если изменишь Жюву. А что, изменить Фантомасу легче? Ты подумала, как это чудовище может отомстить нам? - А как он может отомстить, если его схватят? - настаивала Алиса. - Его схватят! Ну и насмешила! Ты когда-нибудь слыхала, что его поймали? Жюв гоняется за ним десять лет. Лови ветра в поле! - Я тебя умоляю, Фернан! Супруги еще долго спорили и ссорились, но верх одержала все же Алиса Рикар. Фернан дал себя убедить в том, что предательство Жюва повлечет для них настолько далеко идущие последствия, что лучше не делать этого и придерживаться договоренности со старым сыщиком. - Ладно, - сказал муж, - делай, как знаешь, может, ты и права. В эту минуту раскрылась дверь, и на пороге показался... Жюв собственной персоной. - Здравствуйте, - молвил сыщик. Алиса Рикар сильно побледнела и устремилась навстречу ему. - Здравствуйте! - воскликнула она. Она стала торопливо говорить о письме, но Жюв прервал ее. - И что же Фантомас сообщил вам? - спросил он совершенно спокойно. - Что он... Жюв не успел закончить свой вопрос, как Фернан Рикар выпалил: - Как!? Вы знаете? Как это... - Да, представьте себе, знаю. Я увидел утром конверт под вашей дверью. Кто еще кроме известного бандита может знать ваш здешний адрес? Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, кто прислал вам письмо. - Но почему же вы сразу не пришли к нам? - Алиса была недовольна. - У меня были на то самые серьезные причины. Никто не должен знать, что предстоит новый бой с Фантомасом, - сказал он грустно. Жюв вспомнил своего друга Фандора, которого корабль уносил все дальше от Бордо. На этот раз его не было рядом с ним в роковой момент противостояния со злодеем. Жюв отогнал от себя невеселые мысли и сухо спросил: - Где это письмо? Алиса Рикар, прятавшая письмо на груди, протянула его Жюву. - Господин Жюв, мы выполняем свое обещание. - Да-да, а я выполню свое. Жюв неторопливо прочитал краткое послание Фантомаса супругам. Завершив чтение, он вложил письмо в конверт и убрал в портфель. Затем он стал жестко, властно и со свойственной только ему несравненной ясностью отдавать распоряжения. - Вот что надобно делать, - начал Жюв. - Вы, Алиса Рикар, отправляетесь на встречу с Фантомасом возле пруда Шевро. - Полагаю, Фернан пойдет со мной? Жюв дал жестом ей понять, чтобы она молчала. - Нет, - сказал он, - Фернан Рикар остается со мной. Он будет заложником. Так как молодая женщина задрожала всем телом, то Жюв не спеша добавил: - Сударыня, я вам предлагаю свободу, Фантомас предлагает вам богатство. Я не хотел бы ставить вас в положение, в котором вам пришлось бы бороться с тяжелым искушением. Но предупреждаю вас - не надо просить или умолять меня, решение мое окончательное и обсуждению не подлежит. Заявив это, он как ни в чем не бывало буднично сказал: - Алиса, вы направляетесь к Фантомасу и сообщаете ему, что ваш супруг серьезно ранен и вынужден скрываться в охотничьем домике недалеко от пруда. Вы должны добавить, что Фернан Рикар хочет срочно повидаться с ним, сообщить что-то важное... Одним словом, я полагаюсь на изворотливость женского ума и хитрость. Надо, чтобы Фантомас шел к этому охотничьему домику. - Но, господин Жюв... - начала было Алиса. Сыщик уже поднялся. - Никаких "но", сударыня, - сказал он с легкой хрипотцой в голосе. - Когда приходится сражаться с таким чудовищем, как Фантомас, все средства хороши, любые хитрости позволительны. Между мной и Фантомасом идет война, он мне не дает спуску, я - ему... - Но, сударь, а если Фантомас догадается... - Замолчите, - прикрикнул Жюв, - держите язык за зубами! Я же вам сказал, что между нами идет война, а вы на ней - мои шпионы. Шпионы же должны помалкивать и слушаться. Жюв взял себя в руки и сбавил тон, продолжая отдавать распоряжения: - Вы приведете Фантомаса к домику, где будем находиться я и ваш супруг. Мы, между прочим, отправимся с ним тотчас туда. Как только мы возьмем Фантомаса, вы будете свободны. Я сам отвезу вас по вашему выбору в любую страну. x x x Около восьми часов вечера того же дня в окнах обычно безлюдного охотничьего домика, расположенного в самой середине Аркашонского леса, в километрах трех от пруда Шевро, можно было заметить слабый свет. Жюв пришел сюда еще днем вместе с супругами Рикарами. Он вышколил Алису надлежащим образом и теперь отправлял ее на встречу с Фантомасом: - Я буду ждать вас здесь. Да вас прямо трясет, успокойтесь. Бандит должен увидеть вас совершенно невозмутимой и самоуверенной. Волноваться нельзя, это было бы непростительной ошибкой. Ночь выдалась недобрая. Ветер свистел в сосновых ветвях, кругом распространялся терпкий запах древесной смолы. Ночь была безлунная, в кромешной тьме не видно было ни зги. Хоть выколи глаза! - В путь, сударыня, - наставлял Жюв молодую женщину, - и приведите Фантомаса настолько быстро, насколько это возможно. Его самого охватили сильное беспокойство и тревога. Алиса Рикар уже собралась идти, но Жюв окликнул ее. - Вы хорошо запомнили, как мы условились действовать? - спросил он. - Я буду находиться в комнате справа, ваш муж - в комнате налево. Вы должны направить Фантомаса в левую комнату, и пока он будет разговаривать с вами, я наброшусь на него, застигнув врасплох. Жюв протянул Алисе Рикар револьвер. - Он заряжен, - предупредил он, - и может вам вполне пригодиться. А теперь ступайте! Алиса энергично затрясла головой, наотрез отказавшись взять предложенный револьвер. Не говоря ни слова, бледная, она медленно, очень медленно стала удаляться от охотничьего домика, зашагав в сторону пруда Шевро. Глава 7 ЛЮБОВНАЯ ДРАМА? Через полчаса после того, как Алиса Рикар покинула Жюва, она достигла пруда Шевро. Она чувствовала себя совершенно разбитой. И причиной тому была не усталость, а нервное напряжение. Местность кругом была пустынной и мрачной. Алиса остановилась, увидев в темноте зеркальную гладь пруда. От страха и отчаяния сердце ее то учащенно билось, то вовсе, казалось, замирало в груди. В этот момент у Алисы Рикар в голове промелькнула мысль, совершенно противоположная той, которую она утром усиленно вдалбливала мужу. - Надо предать Фантомаса, - утверждала она поутру, - чтобы сослужить службу Жюву. Это выгодно нам! Увы! Теперь она потеряла всякую веру в то, что можно перехитрить и побороть коварное чудовище - Фантомаса. Ей показалось вдруг, что темному и грозному бору конца-краю нет, что она тут совершенно одна, без всякой надежды на помощь. Если Фантомас догадается о западне, которую ему приготовили, то месть его будет неумолимой и чудовищно жестокой. Алиса стояла у темнеющего края леса, перед ней простиралась тихая гладь воды. Было слышно кваканье лягушек, шорох крыльев редких птиц, которые перелетали с ветки на ветку. Эти приглушенные звуки лишь подчеркивали глубокую, ничем не нарушаемую тягостную тишину ночи. Алиса пыталась разглядеть окрестности. Фантомас писал в своем письме, что он будет у трех гигантских деревьев, растущих возле пруда. Ничего не скажешь, хорошенькое место для жуткого свидания! Густой слой сосновой хвои под ногами заглушал звуки шагов. В этом было что-то предательское и коварное, казалось, в любую минуту можно упасть в какую-нибудь волчью яму или угодить в капкан. "Я пропала!" - подумала Алиса Рикар. Она в отчаянии подняла глаза к небесному своду, будто ожидая благую весть или помощь, надеясь увидеть хотя бы сверкающую звезду в высоте. Вдруг ее мечущаяся мысль ухватилась за соломинку. "Может быть, Фантомас не смог прийти? Может, его нет здесь?" - подумала она. Алиса не выдержала мрака и неизвестности, которые ее окружали, и вдруг каким-то странным, сдавленным голосом она крикнула: - Фантомас! Фантомас! Ответом было лишь гулкое эхо, а слова ее растворились в пелене тумана, который стелился над водой. Вдруг перед ней возникла тень, которую она напрасно пыталась разглядеть, хотя глаза ее буквально вылезали из орбит. Молодая женщина в ужасе выговорила, запинаясь: - Кто там? Кто вы... отзовитесь... В ответ раздался насмешливый голос: - Не сходите с ума, не будьте дурой! Подойдите же, я стою прямо перед вами. Перед ней стоял Фантомас во всем черном, в черной маске и в черных перчатках, сливаясь с окружающим мраком ночи. Разглядев наконец человека с тысячей лиц, Гения зла, она с великим трудом сделала несколько шагов вперед, чуть ли не бухнув на колени. - Фантомас, - бормотала она, - я пришла одна, без мужа. Молнией сверкнули во мгле глаза бандита. - Молчи, Алиса Рикар, - сказал он грозно, - я знаю все, что ты мне собираешься сказать. Я знаю, что твой муж Фернан сидит с Жювом в охотничьем домике, и что ты пришла сюда, чтобы предать меня. Ты должна заманить меня в западню! Резким движением он бросил ее на землю. - Я знаю также, что скоро ты умрешь, Алиса Рикар! - Прости, помилуй, - закричала несчастная, - не убивай, это не так... - Это так! Пойми, тварь, что нет таких вещей на свете, которых я бы не узнал! Раздался его сатанинский хохот. - Я нахожусь повсюду, я слышу все. Ночь моя сообщница, вечер мой приятель. Если я захочу, я вхожу в закрытые комнаты. Если мне угодно, я слышу сквозь стены. И если мне надо, я преодолеваю самые немыслимые расстояния. Я нахожусь повсюду, я вижу все... И, перестав смеяться, он добавил: - Я есмь Смерть! А смерть бывает всегда и везде, в любое время и в любом месте... Алиса Рикар продолжала умолять: - Хозяин, не убивай меня! Я буду твоей преданной рабыней! Да, Жюв готовил тебе западню, но почему ты решил, что мы с мужем согласились помочь ему? - Ты пришла, чтобы продать меня, - прервал ее Фантомас. - Хозяин, я обманула Жюва, я пришла, чтобы спасти тебя... - Я не нуждаюсь в спасителях... - Хозяин, не убивай меня... Фантомас опять расхохотался: - Ладно тебе ныть! Надоела. Скоро вода в пруду будет твоим саваном, и не далее как сегодня вечером Фернан Рикар составит компанию тебе. Вот и поспите вечным сном, как миленькие... Он садистски продолжал: - Ты умрешь легкой смертью. Я вскрою тебе вены, привяжу к ногам тяжелый камень и спокойненько брошу в пруд. И кровь твоя, кровь предателя, вся без остатка вытечет из вен. Уста твои, которые посмели обманывать меня, будут забиты илом и грязью... Готовься, тварь, к своему концу! Фантомас сделал шаг вперед, положил ногу на голову женщины и прижал ее лбом к земле. - Мне только жаль, что никто так и не узнает, почему я тебя убил. Я бы хотел, чтобы повсюду разнеслась молва о судьбе предателя. Чтоб другим неповадно было. Тут несчастная собрала последние силы, поднялась на колени и, протянув к нему умоляюще сложенные руки, прошептала: - Помилуй, сжалься надо мной, хозяин! Не губи, клянусь тебе всеми святыми, что сама убью Жюва! - Жизнь за жизнь? - спросил Фантомас и задумался. - А ты, стерва, не безнадежна. В тебе что-то есть... Пожав плечами, он продолжал презрительно: - Убить Жюва очень нелегко. Уже около десяти лет я мечтаю о смерти этой хитрой полицейской ищейки. Он не сумел одолеть меня, но и я не смог расправиться с ним. И ты, Алиса Рикар, вознамерилась победить такую бестию? - У Жюва нет никаких причин подозревать меня, - стонала женщина. - Он знает, что я возвращаюсь с вами, чтобы схватить вас. Я войду к нему в комнату и заколю его ножом. Он доверяет мне. Хозяин, поверьте, так и будет. Сжальтесь надо мной! Фантомас заколебался: - А чем ты докажешь, что опять не врешь? Почему я должен верить, что ты не предашь меня еще раз? Хорошо, если Жюв умрет, ты и твой муж будете жить. Встань и не кричи, не нужна мне твоя собачья благодарность. Молчи и слушай меня внимательно. Полупомешанная от пережитого ужаса Алиса Рикар пыталась понять и запомнить каждое слово бандита. - Мы подойдем к охотничьему домику, и я устрою так, чтобы твой муж Фернан смог выйти из этой лачуги, - наставлял Фантомас. - Надо, чтобы он из заложника Жюва превратился в моего заложника. Тогда ты войдешь в дом и убьешь Жюва. Если это удастся тебе, вы с мужем будете свободны. Если же ты дашь маху и не сумеешь поразить его в сердце, то твой муж умрет сегодня же ночью, а ты, тварь, сдохнешь завтра. Я найду способ, как помочь искупить тебе тогда свою подлость! Фантомас завернулся в просторный черный плащ, который он ранее небрежно бросил на низкую веточку сосны, и коротко скомандовал: - Пошли! Алиса Рикар, еще не веря, что она только что избежала смерти, плохо соображая, еле переставляла одеревеневшие ноги. Это была безвольная марионетка, которой суждено теперь прикончить сыщика Жюва, стать слепым орудием убийства. Они плелись в кромешной тьме довольно долго, пока Фантомас не остановился у цели. Он неплохо знал дорогу сюда, так как целый день и вечер крался по следам Жюва и злополучных супругов Рикаров. - Где комната Жюва? - спросил он. Алиса повторила слова Жюва: - Его комната справа, мой муж сидит в комнате налево. Фантомас преспокойно вытащил из кармана острый нож. - На, держи! Ударить надо прямо в сердце, - наставлял он, - удар должен быть сильным и точным. Поняла? Алиса автоматически взяла холодное оружие, не сказав ни слова, готовая выполнить все, что ей прикажут, без всякой мысли о сопротивлении разбойнику. Фантомас, между тем, явно торопил события. Он не очень рассчитывал на полумертвую от страха женщину. Но подумал: "Чем черт не шутит, Жюв доверяет ей, глядишь, и в самом деле пырнет его и отправит к праотцам". Фантомас вынул духовую трубку и объяснил Алисе, что бесшумным выстрелом отправит записку в комнату второго этажа, где сидел Фернан Рикар, с приказом украдкой спуститься по густому плющу, который покрывал фасад домика. Он объяснил ей, что когда Фернан станет его заложником, ей надлежит подняться в комнату Жюва и совершить то, о чем договорились. Но тут он задумался, прикусив губу. Ведь Жюв ждет Алису вместе с ним, Фантомасом! Увидев ее одну, он может заподозрить неладное. Фантомас ловко выстрелил из духовой трубки, и небольшой комок, внутри которого было письмо, попал в щель между ставнями окна верхней левой комнаты. Прошли еще долгие томительные десять минут, пока в окне не показался силуэт человека, который, цепляясь за плющ, стал медленно спускаться. Фантомас приготовил лассо, чтобы на земле тотчас заарканить его. - Пора, - скомандовал он, - идите в дом через веранду! Она шла, как лунатик, не чувствуя почвы под ногами, не ощущая даже страха. Бесшумно поднявшись, она остановилась перед дверью Жюва. "Я должна убить его, убить, убить! - повторяла она беззвучно. - Если он умрет, я буду жить!" Она отворила совершенно неслышно дверь и шагнула в мрак комнаты, ощутив внезапно ледяное спокойствие. В кресле посредине комнаты спал Жюв! Спал глубоким праведным сном предельно уставшего человека, не подозревая о грозившей смертельной опасности. Алиса приблизилась к нему, прижимая к груди острый клинок. Остановилась, глаза застилал кровавый туман. Она усилием воли отбросила сомнения, подняла руку, мгновенно блеснула сталь, и она с силой вонзила нож в грудь спящего. Тело человека бесшумно забилось в предсмертных судорогах. Алая теплая кровь брызнула прямо в лицо убийцы. Это было и тошнотворно, и опьяняюще! Алиса совершенно обезумела, она ударила жертву еще раз, потом еще раз, десять раз, сто раз! Она не могла остановиться, хотя была с головы до ног в липкой крови, жестокость ее превосходила все мыслимые границы. Вдруг открылась дверь, и на пороге стоял человек! Она как безумная закричала: - Хозяин, я прикончила его! Жюв мертв! Только тут она разглядела человека с фонарем. Это был... Жюв! Фонарь его осветил истерзанное тело в луже крови. Это был труп злосчастного мужа Алисы! - Что вы натворили, несчастная! - крикнул пораженный сыщик. - Зачем вы это сделали?! Алиса Рикар рухнула на пол с диким воплем: - Фернан! Я убила своего мужа... я заколола Фернана... Сыщик наклонился над креслом, чтобы осмотреть труп Фернана Рикара. В это время раздался страшный звук. Женщина успела приподняться, пошарила кругом и наткнулась на окровавленный клинок, который из последних сил вонзила себе в грудь. Звук падающего тела и услышал Жюв. Несчастная долго еще корчилась и хрипела, предсмертная агония ее длилась до самой зари. Только при первых лучах солнца ей было суждено испустить дух, так и не приходя в сознание... x x x Поздно вечером следующего дня двое мужчин тихо разговаривали между собой в злополучном охотничьем домике в Аркашонском лесу, который смерть посетила дважды в минувшую ночь. Один из двоих был господин Авар, шеф Службы безопасности, другой - Жюв. Жюв вызвал срочно шефа в Бордо, так как произошло действительно нечто из ряда вон выходящее. Сам сыщик был буквально раздавлен случившимся. Ему пришлось многое повидать на своем веку, но этот ужас сразил его наповал. Взяв напрокат автомобиль, он на большой скорости приехал с шефом Службы безопасности в Аркашонский лес. - Я во всем виноват, я почти убийца этого Фернана Рикара, - обвинял он себя. Шеф никак не мог успокоить страшно расстроенного Жюва: - Если вы и виноваты, то только в том, что так рисковали своей жизнью. Кому вы доверились? Соучастнице Фантомаса! Они могли запросто убить вас, а вы себя ничем не подстраховали. - Нет, - покачал Жюв головой, - я был достаточно предусмотрителен и осторожен. Даже чересчур. Когда я отправил Алису Рикар к пруду, чтобы она привела Фантомаса, я предусмотрел возможное предательство этой женщины. Я подумал, что если она предаст меня, она направится сперва в комнату мужа... - Я что-то не улавливаю, - сказал господин Авар, - какое это имеет значение? - Да все очень просто. Я сказал Алисе Рикар: "Я буду находиться в комнате справа, ваш муж - в комнате налево. Вы должны направить Фантомаса в левую комнату, а пока он будет разговаривать с вами, я наброшусь на него". Он продолжал: - Так вот, я поменял комнаты и для верности, боясь также предательства ее мужа, привязал его в своей комнате к стулу и заткнул ему рот кляпом. Страшно подумать, что он видел, как его жена подняла нож над ним, и он, бедный, не смог даже крикнуть, чтобы она остановилась, что он - ее муж! - Что с вами? - огорчился шеф Службы безопасности. - Ну зачем так горевать... - Нет, я не могу простить себе, что из-за меня погиб другой человек! - воскликнул благородный Жюв. Он продолжал рассказывать: - Я был практически вне прямой опасности... В комнату, где я находился, влетела записка. Я догадался, что ее выстрелили из бесшумной духовой трубки. Автором записки мог быть только Фантомас: "Срочно выходите, вы мне нужны, со мной ваша жена". - Ну, а дальше что? - спросил господин Авар. - Дальше? Я делал вид, что выполняю распоряжение бандита, вылез из окна и стал медленно спускаться со второго этажа, благо там был густой плющ. - И тогда... что случилось? - В это время Алиса зашла в мою комнату, решила, что я сплю на стуле... дальше вы все знаете! Я стал живо подниматься обратно, услышав какой-то жуткий хрип... нет, не могу! Жюв был в отчаянии. Тут его совершенно поразил насмешливый тон, которым господин Авар заговорил: - Черт побери! Хотите знать, что я думаю обо всем этом деле? Я нахожу, что вам очень повезло, что все повернулось таким боком, и нечего вешать нос! А супруги Рикары заслужили виселицы! Счастье, что на вашем месте оказался этот субъект. И шеф Службы безопасности добавил: - Чтобы не волновать общественное мнение, мы заявим, что речь идет о любовной драме и самоубийстве. Ведь истину знаем только мы с вами. Жюв не поверил своим ушам! И это говорит сам господин Авар! Заметив его реакцию, начальник Жюва авторитетно заявил: - Жюв, примите это и как совет, и как приказ. Огласка деталей происшествия помешает дальнейшему выполнению вашей основной задачи. Иначе будет такая лавина всяческих бумаг, что на деле это будет означать ваше отстранение от расследования преступлений Фантомаса. И, как бы между прочим, он сказал: - Боюсь, мой дорогой Жюв, что вы уже несколько дней не читаете газеты? - Увы, не читаю. - А между тем произошли трагические события, и нужна ваша помощь... - И где же? - спросил Жюв. - В Антверпене... - А почему в Антверпене? - Потому что там дочь Фантомаса только что прикончила... Услышав эти слова, Жюв почувствовал, что лоб его покрывается холодной испариной. Глава 8 ДОПРОС И ОЧНАЯ СТАВКА В то время, пока Жюв вертелся в гуще событий в центре Франции, Элен, арестованную на сорок восемь часов в Антверпене, держали в строжайшем секрете в муниципальной тюрьме, куда она была заключена. Дочь Фантомаса, удивленная тем, что ее неожиданно разбудил комиссар полиции в сопровождении двух агентов, не могла понять мотивы, определившие столь суровое решение. Впрочем, этот служака был всего лишь исполнителем, обладателем "права уводить", и не вникал ни в какие тонкости. Ему сказали вести в тюрьму человека, сознавшегося в хранении револьвера, - и все дела. Элен же случайно признала во время первого допроса у комиссара, показавшего ей револьвер, что это ее оружие, что у нее его похитили несколько часов назад, ну, а судья тотчас исполнил свою миссию, не стремясь особо узнать, какие побуждения ею руководили... Элен разрешили поспешно одеться, потом под шиканье гостиничного персонала она пересекла коридоры, спустилась по лестнице, по бокам которой стояли двое ребят в форме; ее посадили в машину, и по узким многолюдным улицам города она прямехонько подкатила к тюрьме. В одиночке, куда ее упрятали, Элен, еще порядком обалдевшая от такой быстрой смены событий, начала понемногу бороться с отчаянием, уже было захватившим ее. Затем с той силой характера, которой, должно быть, обладала только она, Элен спросила себя: какова все же истинная причина ее задержания? Увы! Девочка быстро сообразила, в чем тут штука. Конечно же, уже в течение многих недель французские полицейские власти просто обязаны были ее разыскивать из-за нашумевшего дела Виль-д'Аврэ, в котором, чтобы спасти своего папашу, ей пришлось создать видимость собственной виновности. Несомненно, она была поймана легавыми, брошенными по ее следу. А влипла из-за дурацкой забастовки моряков, помешавшей отправиться, как она хотела, в Натал. Теперь же ее личность установлена, и, возможно, ее отправят в Париж. Элен была настолько убеждена в том, что это и есть причина ареста, что когда за ней пришли после полудня и повезли, она здорово удивилась, заметив, что ее тащат не на вокзал, а на площадь Правосудия. Полисмены ей сообщили: - Вас будет допрашивать королевский прокурор. И действительно, молодую девушку ввели в роскошный кабинет, где за бюро лакированного красного дерева возвышался важный субъект с довольно бравой выправкой. Ему могло быть лет шестьдесят. Сухой, худой. На щеках длинные седые бакенбарды. То была наиболее известная личность в бельгийском магистрате - Боорнает, королевский прокурор при Антверпенском трибунале. Он сперва окинул девушку сверлящим взглядом инквизитора. Вообще он казался удивленным, даже пораженным тем, что перед ним был человек с изящным, почти возвышенным выражением лица, с обликом энергичным и одновременно мягким, ну абсолютно ни в чем не похожим на физии бандюг и воров, которые, как правило, мелькали перед ним. Несмотря на ситуацию, Элен внушала весьма глубокое уважение. Мягким голосом мсье Боорнает указал на сиденье девушке, и она бесшумно села. Она думала: "Сейчас этот фараон скажет мне: "Вы дочь Фантомаса", и если я вздумаю отрицать, он пригласит в кабинет кого-нибудь из ребят французской Службы безопасности, может быть, самого Жюва, давненько поджидавшего случая меня хватануть". Элен в самом деле решила уступить. Впрочем... Да что ей теперь! Надо ведь, чтобы все как-то разрешилось. Уж лучше сейчас, чем потом. Несчастная, долгое время изолированная, измученная многочисленными событиями, в полном упадке сил... Если бы прокурор сумел этим воспользоваться, он имел бы перед собой заключенную, которая даже не сопротивляется. Мсье Боорнает, однако, медленно проговорил: - Я вас выслушаю, мадемуазель, в присутствии мсье Ван Миделика, следственного судьи, назначенного заниматься ужасным делом, в котором вы замешаны. Прокурор нажал на кнопку, отдал приказ судебному исполнителю, и через несколько секунд судья вошел в кабинет. Мсье Ван Миделик был полная противоположность прокурору. На вид добродушный, с немного помятым лицом. Похоже, он был легко возбудим и впечатлителен и без труда переходил от гнева к веселью и наоборот. А в остальном, можно сказать, парень что надо. - А-а! - воскликнул он, продолжая при этом пыхтеть, как кузнечные меха (этот здоровенный дядя преодолел два этажа бегом). - А-а! Вот и наша крошка! И, оглядев своими маленькими глазками Элен, он промолвил вкрадчиво: - О, какая жалость! Возможно ли, чтоб такая славная девочка оказалась способной на столь ужасное преступление?! Элен постепенно рассматривала двоих фараонов, ожидая в каждую секунду точно поставленного вопроса, который бы вынудил ее ответить абсолютно честно. Мсье Боорнает, тем временем, продолжил речь: - Мадемуазель, - спросил он, - вы догадываетесь, почему вы здесь? Из осторожности Элен ответила: - Нет, мсье. Прокурор хранил спокойствие, в то время как судья воздел руки к небу, причитая: - Да возможно ли дальше скрывать?! Но мсье Боорнает не без некоторого замешательства проговорил: - Я вам скажу, мадемуазель. Вчера вечером в половине десятого было совершено преступление. Убиты два человека. Один из них брошен в Шельду и унесен волнами реки. По крайней мере, мы так предполагаем, поскольку труп еще не найден. Что касается второго, он был поражен пулей в сердце и отбросил коньки моментально. Тело его осталось на берегу... Наши парни прибежали на шум выстрела, но только и успели констатировать смерть одной из жертв, да исчезновение другой. Однако им было проще пареной репы установить личность виновного, благодаря револьверу, оставленному на этот раз на месте преступления. Один из полицейских, находившихся в момент выстрела на станции, получил в тот же день после полудня жалобу на пропажу сумки, в которой находился револьвер. Эта сумка, доставленная часом позже в полицейскую часть, не содержала больше оружия, описание которого, тем не менее, было дано служащим судоходной компании, оказавшимся случайно в курсе дела. Он сказал, что видел это оружие в руках одной путешественницы, и сообщил ее приметы. И нам не составило труда, - добавил прокурор, - в течение ночного расследования определить, что револьвер, которым было совершено преступление, именно тот самый, что вы признаете как свою собственность. Я предвижу ваше возражение, вы нам скажете, мол, точно, у вас его стащили, чтобы затем продырявить кого-то. На это я отвечу, что, к сожалению, ваша аргументация хромает, ибо наши парни, прибежавшие к месту происшествия, засекли не кого-нибудь, а вас, улепетывающую со всех ног. В общем, мы советуем в ваших же собственных интересах полностью признаться во всем и указать причину, побудившую совершить столь чудовищный акт. Элен внимательно выслушала небольшую речь прокурора, в которой сперва не понимала ни черта. Потом потихоньку ее сознание начало проясняться. Итак, ее подозревали в убийстве двух субъектов, которых она, впрочем, и знать-то не знала, ей даже были не знакомы их имена. Очевидно, убийство было совершено ее револьвером; ничего удивительного - оружие действительно было похищено за несколько часов до преступления. Было, кроме того, одно досадное совпадение - она в самом деле находилась совершенно случайно возле рокового места и вправду слышала выстрел, о котором упоминал прокурор; видела она и двух полисменов, принявших ее за убийцу. Но Элен больше не волновалась из-за этого идиотского обвинения, висевшего теперь на ней, как мешок с булыжниками; она верила в свою звезду и считала, что сможет достаточно быстро оправдаться. Девушка довольствовалась лишь тем, что повела плечами, да тряхнула головой. Она процедила дерзко: - Мсье королевский прокурор, то, что вы мне тут изобразили - это прямо целый роман. Знайте - я здесь абсолютно ни при чем. Я отрицаю все эти бредни. Мсье Ван Миделик при последних словах аж выпрыгнул из своего кресла. - Бог ты мой! - вскричал он. - Да знаете ли вы, что это вообще событие из ряда вон! Обвиняемая, позволяющая себе противоречить самому королевскому прокурору! И от подобной мысли лицо его налилось кровью. Мсье Боорнает, между тем, был невозмутим, словно не замечал запирательства молодой девушки. Он продолжал: - А пока, мадемуазель, мы знакомимся с деталями дела, я попрошу вас представиться: имя, фамилия, домашний адрес, национальность... Элен побледнела. Это было как раз то, чего она опасалась. О! Девушка ни за что не хотела, да и не могла сознаться, что она - дочь Фантомаса. Нет, она не откроется, не расколется ни в какую. И просто, но решительно, она проговорила: - Я уже говорила, что остановилась в отеле "Брабант", зовут меня мисс Элен, и я не дам более обширных справок. - Почему? - спросил прокурор. - Потому что, - ответила Элен, - это невозможно. Неожиданно для нее прокурор не был так уж удивлен, он наклонился к судье и пробормотал на ухо слова, которые она, впрочем, сумела разобрать: - Я в сомнении, дорогой друг, это дело своеобразное, на редкость странное от начала до конца... И, знаете ли, мы постоянно натыкаемся на загадки. Затем, попусту не теряя времени, прокурор нажал на кнопку. Явились два чина. - Уведите обвиняемую, - скомандовал он. Восемь часов вечера. В большой муниципальной тюрьме Антверпена - тишина. В камере Элен испытывала некоторое замешательство, но это не мешало думать. Ей не сиделось на месте. Ослабленная, взволнованная, она все же ощущала прилив энергии. - Им не известно, - повторяла она без конца, - что я - дочь Фантомаса. Меня только подозревают в преступлении, к которому я не причастна, стало быть, ничего не потеряно, и мне удастся запросто выбраться отсюда. Но что делать? Глаза Элен увлажнились, когда она вспомнила о тяжелых дверях и высоких стенах, мимо которых проходила в сопровождении двух стражников. Прошло еще полчаса, и в коридоре послышались тяжелые шаги. Ключ с шумом повернулся в замке, дверь камеры отворилась. Тюремный смотритель с фонарем проворчал: - Пошли! Девушка, слегка заинтригованная, последовала за ним. Это был помощник начальника тюрьмы по присмотру за заключенными. Он провел ее через тюремные дворы к судебной канцелярии. Она вышла на улицу. На тротуаре поджидала машина. Тюремщики подсадили Элен, предварительно нацепив ей наручники. - Когда я наконец освобожусь? - спрашивала себя девушка. Она побледнела. Страх возрастал по мере того, как она стала замечать, что везут ее вовсе не к Дворцу Правосудия, а в неизвестном направлении. Подозрения ее, кажется, оправдывались. "Они пронюхали, что я - дочь Фантомаса, - пульсировало у нее в голове, - и сейчас меня направят в Париж... вроде как, уже везут на вокзал". Элен ошибалась! Ее везли в противоположном направлении. Через двадцать минут машина остановилась, и когда Элен вышла, то сразу очутилась на пристани среди доков. Ее провели сквозь полицейский кордон прямо к реке, где стояли жандармы в высоких касках и тугих сюртуках. Среди них Элен тут же приметила своих "старых дружков" - королевского прокурора и судью. "Что им от меня надо?" - пронеслось у нее в голове. Но Элен не пришлось долго ждать. Мсье Боорнает приблизился к ней и произнес важным начальственным тоном: - Сейчас мы воспроизведем весь ход событий. Но сперва - я еще раз предлагаю вам, скажите всю правду! По знаку прокурора Элен сделала несколько шагов вперед. Оступившись среди тросов, наваленных на набережной, она наткнулась на хлопковые тюки, возвышавшиеся всюду густыми ватными стенами. Место выглядело зловеще. Сердце девушки сжалось, и вдруг она испустила ужасный крик. Прямо под ногами она внезапно обнаружила вытянутое тело человека с синеватым лицом, черными губами и мертвыми глазами. Узкая струйка крови, испачкав рубашку, тянулась от сердца к шее и исчезала за ушами. - Ах, Боже мой... - пробормотала Элен, отступая на шаг. Ее расширенные от ужаса глаза неотрывно взирали на труп. Что же это был за человек? Он казался элегантным, изящным, несмотря на мертвецкую бледность, даже загорелым, волосы цвета светлого шатена. Девушка вглядывалась в лицо покойника, словно пытаясь сообразить что-то. Наконец она выдавила, запинаясь: - По-моему, я видела этого несчастного... Причем, похоже, не так давно. Не пойму только, где именно... Королевский прокурор наклонился над ней и со всей вкрадчивостью, на какую был способен, произнес: - Я помогу оживить ваши воспоминания, мадемуазель... Вы должны были встретить этого мсье вчера после полудня в момент, когда выходили из конторы судоходной компании, где осведомлялись об отправке парохода до Натала. - Точно! - воскликнула Элен, вставая между прокурором и убитым. - Там-то я и видела этого мсье несколько секунд перед тем, как у меня стянули сумку с револьвером. Судья также подошел вплотную. - Так вы, значит, признаетесь, что прикончили его? - спросил он в упор. Но Элен, возмущенная, запротестовала срывающимся голосом: - Не знаю, что вы хотите сказать, мсье, но я никогда никого не убивала, я невиновна... Тогда вмешался королевский прокурор: - Мсье Ван Миделик, - выговорил он строго, - воссоздание преступления должно быть произведено мной, а не вами... Поэтому позвольте мне, а вы будете допрашивать обвиняемую в своем кабинете... И прокурор повернулся к Элен, добавив: - Несчастный, что валяется у ваших ног, мадемуазель, - иностранец, сэр Гаррисон, посланный сюда специально английским правительством для выполнения секретной миссии. Он должен был отвезти в Англию сумму в пять миллионов, уплаченную ему вчера вечером князем Владимиром, представляющим Гессе-Веймар, что следует из расписки, обнаруженной рядом с телом жертвы. - Ну и?.. - выдохнула Элен. - Я-то что могу тут поделать? - О! - вскипел прокурор. - Оставьте же эту вашу систему защиты и расскажите нам, что все-таки произошло. Молодая девушка опустила голову и пробормотала, запинаясь: - Я не знаю, мсье... - Итак, - с оживлением сказал прокурор, потирая руки, - раз вы не желаете, мне придется самому все изложить. Очевидно, вы принадлежите к тому разряду людей, у которых отвага граничит с безрассудством. Вы также весьма находчивы и проворны. Короче говоря, вот как обстояло дело: пронюхав сперва, что эти два господина - князь Владимир и сэр Гаррисон - обладают пятью миллионами, вы решили непременно похитить у них эту сумму. Чтобы создать себе алиби, объявили о пропаже револьвера, подали даже жалобу по этому поводу, после чего пришли на набережную от восьми до половины десятого вечера в надежде, что ваши жертвы явятся туда (ведь накануне вы им назначили встречу, по сути, заманили, пустив в ход все чары своего коварного обаяния). И в самом деле, во время обеда в ресторане "Л'Эстюржеон" они говорили о какой-то женщине, поджидавшей их. - Ах, мсье! - попыталась прервать Элен. - Молчать! - приказал прокурор. И продолжил: - Итак, вы подстерегли двух несчастных на этом самом месте... Сначала вы укокошили выстрелом из револьвера сэра Гаррисона. Возможно, в этот момент он находился один. Вы опустошили его карманы, а заодно и портфель, прихватив банковские билеты. После чего, когда появился князь Владимир, не подозревавший ни о чем (а может, как раз наоборот, стремившийся помочь своему товарищу), вы уже были вполне наготове, чтоб скинуть его в реку. Вероятно, не обошлось без некоторой схватки между вами и жертвой, так как мы обнаружили на месте преступления смокинг и шляпу князя. В этом-то смокинге и лежала расписка о получении денег, которую я вам уже демонстрировал. - Так вот оно что! - выкрикнула Элен, ошеломленная всем этим. - То, что вы тут выдумываете - какой-то сумасшедший бред, я знать не знаю этих мсье... Впрочем, посудите сами - ну как бы я могла справиться с ними!? Я - слабая женщина против двоих мужчин... Прокурор заулыбался. - Я ждал этого аргумента! Вот вы и загнали себя в ловушку. О, нет! Совершенно очевидно, что эти два убийства вы не могли совершить одна. Следовательно, для исполнения замысла, построенного заранее (в чем я уверен) вам необходимы были сообщники. Итак, мадемуазель, теперь, когда вы находитесь возле тела одной из ваших жертв, заклинаю - раскайтесь! Скажите нам истину, и над головой этого мертвеца во имя справедливости назовите имена сообщников, участвовавших в таком ужасном злодеянии! И прокурор добавил тихим голосом, полагая, что это будет наиболее сильным аргументом: - Судьи примут к сведению ваше раскаяние и признания. Это была вершина его красноречия. Однако Элен не призналась, продолжая энергично отрицать все подряд. Через час жандармы, судьи, судебные исполнители и прокурор, измученные и раздраженные, отвезли ее обратно в тюрьму. Глава 9 ДЕРЗКИЙ ПОБЕГ "Я должна выбраться отсюда... выбраться любой ценой!" Такова была единственная мысль, снедавшая Элен в течение сорока восьми часов, которые она провела в тоске и смятении, запертая в темной мрачной камере муниципальной тюрьмы Антверпена. После чудовищной очной ставки с покойником молодая девушка была возвращена в свою одиночку, а потом, на следующий день, предстала перед следственным судьей, то есть "снисходительным добряком" Ван Миделиком, который частенько бывал вспыльчив, раздражителен, будто каждую секунду боролся с кем-то. Он был склонен во что бы то ни стало засудить Элен. Она же, в свою очередь, упорно стремилась освободиться, но временами выглядела немного рассеянной, так как слушая чиновника, набрасывала в уме достаточно рискованный и дерзкий план бегства. Во время утренней беседы Элен подметила один любопытный факт, в общем-то, на вид ничего не значащий, но зато подкинувший ей презанятную идейку. Кто-то пришел к судье по поручению прокурора, чтобы просить подписать приказ об освобождении заключенного, невиновность которого полностью доказана, и Ван Миделик на простом листе бумаги с печатью своего кабинета набросал несколько слов. - Отпустите заключенную из сорок пятой камеры, - сказал судья посланцу прокурора, - достаточно передать эту бумажку в тюремную канцелярию, и задержанная будет немедленно освобождена. Перед тем, как Элен увели в камеру, она взяла лист, исписанный рукой следственного судьи. То был текст обвинительного заключения, предоставленный ей Ван Миделиком для изучения, чтоб она могла по каждому пункту выдвинуть собственные аргументы. Элен не стала терять время на обед, а сразу принялась за чтение этой бестолковщины. Внезапно она остановилась, ее глаза зажглись от лукавой мысли: - Придумала! Сегодня вечером я уже буду на свободе. Что же она задумала? Это был неожиданно дерзкий план побега. Элен позвала стражника и невозмутимо сказала ему: - Принесите мне ручку. Я хочу подготовить слово для защиты. Это не запрещалось. И страж мигом исполнил ее желание. Через несколько минут перед ней были перо, бутылочка чернил и несколько листов белой бумаги. Итак, Элен приступила к реализации плана. Бумага судьи лежала у нее перед глазами, и она силилась повторить его почерк. Пыхтела добрых полчаса - ловкая, искусная, полная жажды свободы. Наконец все было готово, довольная улыбка блуждала на ее бледном лице. - Кажется, теперь я спасена, - бормотала она. Элен начертила несколько линий. Никто бы в жизни не отличил их от линий, выведенных рукой судьи. Она просто великолепно подделала почерк! На листе было написано: "Просьба к господину директору тюрьмы. Немедленно освободите заключенную из четырнадцатой камеры, невиновность которой абсолютно установлена". И она так лихо подделала подпись Ван Миделика, что вряд ли он сам сумел бы отличить ее от собственной. Девушка сунула новоявленную драгоценность между листами бумаги. Получилось нечто вроде папки. Теперь уже в полном спокойствии она ожидала того часа, когда за ней придут и препроводят к судье. - Если к тому же удастся шлепнуть на эту штуку печать, - все будет о'кей, - постановила она в конце концов. За ней пришли и повели во Дворец Правосудия. - Итак, мадемуазель, - обратился к ней мсье Ван Миделик, - ознакомились ли вы с моим обвинительным заключением? Надеюсь, вы созрели для чистосердечного признания?.. Будучи девушкой проницательной, Элен блестяще раскусила характер этого человека еще с первой встречи. Он был снисходителен и добродушен, когда с ним во всем соглашались. Но если кто-либо осмеливался перечить даже в самой мелочи, судья моментально приходил в дикую ярость и становился практически неуправляемым. "Ох и поиздеваюсь же я над тобой, чучело гороховое", - подумала Элен, когда он задал первый вопрос. В случае необходимости она могла быть превосходной актрисой. И с этого момента Элен приступила к осуществлению последней части своего плана. Она ответила спокойно: - Я прочла ваше обвинительное заключение, мсье, я внимательно изучила его. Несомненно, это труд замечательный по сплетению уймы мелочей, выстроенных в жестком логическом порядке. Однако, позвольте заметить, что, в сущности, заключение ваше рассыпается, как снежный ком... - Как снежный ком!.. Вы сказали, как снежный ком?! - вскричал судья. Он был настолько ошеломлен такой наглостью, что не верил своим ушам. - Я сказала, - уточнила Элен, - что это белиберда. Чушь собачья. Состряпанная на уровне полуграмотной кухарки. Для серьезных юристов все это не имеет решительно никакой силы. Вы даже не смогли придумать ничего стоящего, чтобы укрепить как следует улики против меня. Скорее наоборот: это обвинительное заключение является именно моим оправданием и лишний раз свидетельствует о вашей непроходимой тупости. Элен поднялась, приблизилась, жестикулируя, вплотную к бюро. Перед этим она незаметно сложила настоящий акт, а наверх в папку подсунула свою фальшивку. Девушка все больше и больше входила во вкус. Она принялась хватать разные тяжелые предметы и стучать ими по столу, как бы в порыве негодования. Сначала она швырнула на стол пресс-папье, затем тяжелую книгу, и вдруг, якобы случайно, взяла печать, известную судебную печать (которую заприметила уже давно, как только появилась в кабинете) и в середине одной напыщенной фразы протеста изо всех сил шмякнула ею как раз по той бумаге, где содержалось требование к начальнику тюрьмы о ее немедленном освобождении. Все было сделано столь стремительно, что Ван Миделик абсолютно ничего не заметил. Его рыхлая физиономия стала ярко-красной, потом фиолетовой. Судья не привык находиться в присутствии таких нахальных и энергичных подследственных. И хотя перед ним была женщина, а по существующему законодательству он обязан оказывать ей соответствующее уважение, судья все-таки не выдержал и решил положить конец ее выходкам. - Охрана! - закричал он. - Схватите сейчас же эту психопатку и приведите в чувство! Элен, тем не менее, грубым жестом оттолкнула двух охранников, подошедших к ней. - Не трогайте меня! - завопила она. - Я ни в чем не виновата, я только защищаюсь, вот и все. Стражи, бессильные перед такой свирепой, энергичной девчонкой, отступили на шаг. Что касается Ван Миделика, то он был так разгневан, что аж задыхался и не мог выговорить ни слова. Когда же наконец его губы зашевелились, он пробормотал, устремив безумные от ярости глаза на Элен: - Ах вот как!? Да кто же вы такая, черт подери, что ведете себя с такой неслыханной наглостью?! Судья приподнялся со стула, и в этот момент Элен решилась на самый крупный риск. Надо было ошарашить их всех, и она отчеканила ясно и решительно, вызывающе скрестив руки на груди: - Кто я такая?.. Я - дочь Фантомаса. Сие страшное имя прозвучало зловещим гулким эхом, и Ван Миделик, ошеломленный, обезумевший от гнева, в ярости сделал резкий жест и случайно повалил на пол все папки с бумагами. - Уведите ее! - вскричал он. - Уведите ее! Она сумасшедшая. И задыхаясь, он бухнулся в кресло. В этот момент произошла весьма своеобразная сцена. Элен вдруг круто изменила свое поведение, превратившись за какую-то долю секунды в смиренную послушную девушку. Охранники бросились поднимать с пола папки с бумагами, и Элен стала помогать им, как бы показывая, что просит прощения за свои выкрутасы. Она оказалась способна на восхитительное самообладание. Среди груды бумажного хлама Элен заметила конверты с отпечатанными на них данными тюремной дирекции. Один из этих конвертов Элен незаметно спрятала и положила в него свою драгоценную бумажку, которую намеревалась использовать. Беспорядок в кабинете был быстро ликвидирован, Элен взяла папку, села на стул и, смиренно опустив глазки, пролепетала кающимся голосом: - Извините меня, мсье судья, я в самом деле вела себя, как ненормальная... Если вы не будете так уж строги, завтра утром я выложу все начистоту. Ван Миделик немного успокоился и даже восстановил дыхание. Он смотрел на Элен удивленными глазами и думал: "Этой дамочке надо просто-напросто показаться психиатру, вот и все дела". Последняя фраза Элен доставила ему, однако, некоторое удовольствие, поэтому судья не стал упрекать ее за недавнюю истерику. Он ответил ей: - Хорошо. Пусть будет по-вашему. Сейчас я прикажу отвезти вас обратно в тюрьму, а завтра утром продолжим допрос. В коридоре Дворца Правосудия в сопровождении охраны Элен ожидала момента отправления в свой "милый домик". Подъехала машина, ее вывели из дворца; и, поднимаясь в кузов, она умышленно бросила на тротуар впопыхах заклеенный конверт. Само собой, стражники это заметили, и когда один подбирал его, другой, крепко сжимая руку девушки, спросил: - Что вы такое швырнули, а? Спокойным и вместе с тем презрительным тоном Элен произнесла: - Этот судья, этот Ван Миделик меня держит, вроде как за слугу. Я не нанималась к нему в разносчики корреспонденции. И не собираюсь ничего передавать директору. - Что вы этим хотите сказать? - спросил охранник. Но коллега объяснил ему, показав на конверт, брошенный девушкой на тротуар: - Вот! Это письмо, - сообщил он, - от мсье судьи к господину директору. Она должна была поместить его вместе со своими бумагами. Здорово, что мы заметили, - с этими словами он сунул письмо в карман и добавил: - Я отдам его лично в руки директору, как только мы прибудем. Два бравых служаки выглядели чрезвычайно довольными собой. Они не сомневались, что чертовски ловко подловили Элен. Молодая девушка фактически повторила поступок знаменитого бандита Алтмайера, бросив на землю конверт, в котором лежало фальшивое письмо с приказом о ее освобождении. Для пущей достоверности нужно было, чтоб его доставил к директору кто-нибудь из тюремной охраны. Так оно и получилось. Короче, все шло как надо. Когда Элен привели в камеру, она почувствовала, что сердце готово разорваться в груди. Получится ли у нее задуманное? Несомненно, все было скомбинировано превосходно, но иногда планы, построенные наилучшим образом, рушатся из-за какого-то пустяка. Вдруг директор тюрьмы засомневается в чем-то, вдруг вздумает позвонить судье... тогда она пропала. И Элен приняла ужасное решение: - Я умру, - пообещала она себе, - этой же ночью, если меня не выпустят отсюда. Прошло минут двадцать. Неожиданно в тишине коридора послышались шаги. Элен не успела расслабиться. У нее возникло ясное предчувствие, что вскоре ее участь будет решена. Ключ скрипнул в замке камеры, дверь отворилась. Вошел надсмотрщик и молча оглядел Элен с головы до ног. - Что нужно? - спросила она, стараясь придать собственному голосу твердость. Тюремщик только произнес: - Идите вперед. Бледная, с колотящимся сердцем, Элен повиновалась. В коридоре, кроме стража, который пришел за ней, больше никого не было. И уже одно это вселяло добрую надежду. Спускаясь по лестнице, она несколько раз чуть не грохнулась, настолько ноги ее не слушались. Тюремщик заметил это и мягким, почти товарищеским тоном, что как-то не очень вязалось с его чином, проговорил: - Не стоит так волноваться, мадемуазель. Через несколько минут тебя освободят, и все будет тип-топ. Элен остановилась. Ей не хватало дыхания. Она смотрела на тюремщика, будучи не в состоянии отвечать что-либо; впрочем, блеск ее глаз был красноречивей любых слов. Таким образом, план осуществлялся! Ее военная хитрость удалась! Она продолжала еще капельку сомневаться, проходя судебную канцелярию, где нужно было расписаться в каких-то документах. И она ставила свою подпись, дрожа всем телом. Она продолжала сомневаться, выполняя еще какие-то формальности, и вздохнула наконец полной грудью, только оказавшись на тротуаре пустынной темной улицы. Свобода! Она свободна! Элен остановилась на мгновение, прислонилась к шероховатой стене здания, "обитательницей" которого она была всего каких-нибудь несколько секунд назад, отдышалась и вдруг, пренебрегая всякой осторожностью (будто ноги сами понесли ее), бросилась бежать куда глаза глядят. Глава 10 ТАИНСТВЕННЫЙ ПОЕЗД Элен торжествовала, но ее триумф длился недолго! Бросившись бежать без оглядки, она довольно быстро удалилась от зловещей тюрьмы, где провела два мучительных дня и две ночи. Дочь Фантомаса достигла окраины города и теперь бродила в толпе, которая была особенно многолюдной благодаря забастовке моряков, вынудивших прекратить работу всех служащих порта. Элен, однако, чувствовала себя среди этих простых и спокойных людей гораздо увереннее, нежели в какой-нибудь респектабельной части города, где она боялась быть узнанной. После того, как она не дрогнув осуществила свой суперплан, подготовленный с неподражаемым хладнокровием, доказав, что достойна называться бандитом наивысшей категории, достойна, наконец, самого Фантомаса, несчастная молодая девушка испытала нечто вроде реакции - она зашлась в рыданиях. Элен, впрочем, прекрасно отдавала себе отчет в том, что ее нелепые приключения отнюдь не закончены. И чтобы не оказаться снова схваченной, ей необходимо действовать как можно быстрей. Совершенно ясно, что уловка, которую она использовала для побега, вот-вот раскроется (если уже не раскрылась), на ее поимку, надо думать, будет брошена вся бельгийская полиция, а отсюда до тюрьмы - рукой подать. Надо было прежде всего покинуть страну, постараться улизнуть как можно дальше или спрятаться в таком месте, чтоб никто в жизни не догадался о ее присутствии. За свою жизнь Элен имела предостаточно разных авантюр и прекрасно понимала, что иногда, даже уехав далеко-далеко, трудно избежать опасности. Бывает, лучше зарыться где-то поблизости, главное - чтобы это неожиданное укрытие и в голову не могло прийти преследователям. Молодая девушка знала, что в подобных случаях следует прежде всего опасаться железнодорожных вокзалов, автостоянок при въезде в город, границ. И полиция, и служба безопасности во всех странах особенно скрупулезно просматривают эти точки. Тут-то, как правило, и попадают к ним в лапы все злоумышленники. Элен то и дело спрашивала себя, какое избрать оптимальное средство, чтобы исчезнуть. Во время пререканий со следователем Элен, чтобы позабавиться, а точнее, чтобы еще больше огорошить его, бросила ему прямо в лицо, дескать, она - дочь Фантомаса. Тогда Ван Миделик, само собой, не поверил, вероятно, приняв эту фразу за очередную шалость сумасбродной экзальтированной девицы. Но теперь он вполне мог допустить, что она сболтнула правду, что она и в самом деле достойный потомок гениального короля преступлений. Продолжая размышлять, Элен зашагала более решительно. Она не забывала рассматривать маленькие кирпичные домики, окаймлявшие большую дорогу предместья, в котором она находилась около четверти часа. С наступлением сумерек небо потемнело, облака превратились в тучи, и первые тяжелые капли дождя объявили о приближении грозы. Вскоре порывы ветра стали сильнее, прохожие разбежались по укрытиям, посыпал мощный град. Элен спряталась под дверью одного из домов с небольшой группой людей, которых тут же принялась исподтишка внимательно рассматривать. Она оказалась среди рабочих с простыми добродушными лицами и грубой вульгарной речью. С ними были также несколько женщин и детей. Элен заметила, что несмотря на свой элегантный светский вид, она не так уж и привлекает внимание. Когда дождь закончился, девушка решилась спросить одного из своих соседей: - Вы не знаете, мсье, есть тут по соседству приют, харчевня или постоялый двор, где бы можно было немного прокантоваться? И добавила, как бы извиняясь: - Я плохо знаю эти места, я из Германии. Мужчина оглядел ее, потом, четко выговаривая слова, что лишь усиливало фламандский акцент, ответил: - Да, в принципе, здесь немало всяких дыр, но, полагаю, это не подойдет вам, мадемуазель. Лучше садитесь на трамвай, да направляйтесь в центр, там неподалеку от порта вы найдете как раз то, что надо. Элен, внезапно испуганная этим советом, покинула свод дома, под которым находилась, и пошла в направлении, противоположном указанному. Ни за что на свете не вернется она в центр города. Стремительным шагом она продвигалась по главной улице предместья и скоро начала замечать, что понемногу приближается к деревне, где нет ни воды, ни света, а всюду лишь торчат трубы, да чернеют стены заводов. На одном перекрестке Элен заколебалась - куда идти дальше? Тут же к ней пристали двое матросов, один из которых предложил, бесстыдно посмеиваясь: - Хочешь позабавиться с нами, девочка? Сегодня вечером мы при капусте - кайфово похаваем, все такое... Элен резко повернулась и припустила от них, все больше погружаясь в мрачную деревенскую ночь. Девушка шла час, а может, больше. Утопая в грязи, промокшая, так как дождь возобновился с новой силой, она не могла найти убежища. Элен совсем заблудилась и не представляла теперь, в каком направлении идти. Беглянка почти умирала от голода, холода и два или три раза чувствовала, что вот-вот упадет в обморок, поскольку прошло уже двадцать восемь часов, как ее выпустили из тюрьмы, и она за это время не имела практически ни секунды отдыха. Наконец Элен добрела до калитки какого-то садика, окружавшего одинокий дом. "Попрошу у них, - подумала она, - кусок хлеба, стакан воды, и, если это гостеприимные люди, они не откажутся предоставить мне местечко где-нибудь в сарае". Она робко позвонила. Ответом был свирепый лай огромной собаки, выбежавшей из конуры и подскочившей к решетке, за которой находилась дочь Фантомаса. Через несколько мгновений окошко дома приоткрылось, выпустив тоненькую струйку света, и хриплый мужской голос спросил: - Кто там? Чего надо? Элен проговорила: - Заблудившаяся женщина... хотела бы вас попросить... Но она не закончила. Мужской голос ответил глухим ругательством, после чего окно захлопнулось. - Боже! Боже! - взмолилась Элен. - Что со мной будет?! Тем не менее, она не стала задерживаться и продолжила свой путь. Через некоторое время девушка вдруг заметила, что переходит железнодорожный переезд. Она увидела сверкающие блестящие рельсы. Вдалеке справа мерцали разноцветные огоньки. Время от времени до нее доносился хриплый свист. А может, не стоит слишком уж удаляться от вокзала? И вместо того, чтобы просто пересечь пути, она прошла вдоль них примерно с километр. Судя по раздвоенности рельсов, можно было заключить, что вокзал, к которому она приближалась, - один из самых крупных. Она следовала по рельсам, уставленным вагонами, в которых пассажиров было, как селедки в бочке. Элен подумала: "А не подняться ли в один из этих вагонов?" Но тут же отказалась от этой мысли: "Если поднимусь, то сразу же свалюсь от усталости. И меня тут же застанут врасплох. Нет, нет, это не годится". Тогда новая идея возникла в ее сознании: "Пожалуй, нужно припустить, что есть духу, и удирать, удирать, как можно дальше от Антверпена..." Элен намеревалась дойти до какой-нибудь станции и там взять билет в любом направлении. Главное - подальше. Она зашагала к ближайшей остановке. Вскоре показались огни. Девушка увидела крупный вокзал, поезда и людей, прохаживающихся взад-вперед по платформам. Но в самый последний момент Элен все-таки отказалась и от этого плана. При тусклом свете электрического фонаря, освещавшего пути, по которым она бродила, девушка осмотрела себя: "Боже! В таком жалком состоянии, в этой мокрой грязной одежде!.. Нет, абсолютно невозможно проскочить незамеченной!" И более того, Элен вспомнила о жандармах, которые возле зала ожидания осматривают пассажиров, проходящих на платформы. Засекут ее. Это несомненно. И что тогда будет? Особенно, если описание примет "наглой особо опасной преступницы" уже распространено... Элен уже почти подошла к вокзалу, но внезапно повернула обратно. Молодая девушка мучительно брела по балласту, спотыкаясь отяжелевшими ногами на каждом шагу, спрашивая себя, сколько еще сможет она вынести такой пытки... Вдруг Элен остановилась. Прямо перед ней возникли два медленно приближающихся больших фонаря. Резкий гудок разорвал воздух. Элен сообразила, что если сию секунду не отскочит в сторону, то окажется лицом к лицу с локомотивом. Тяжелый поезд полз, как черепаха. Он состоял из одинаковых купейных вагонов, в конце каждого из которых виднелись небольшие лесенки. Состав казался совершенно пустым. Безумная идея осенила Элен. Впрочем, у нее не было времени на раздумья. Собрав всю энергию, она пробежала несколько метров рядом с поездом (благо, он двигался еле-еле) и потом, ухватившись руками за перила, вскарабкалась по лестнице одного из вагонов. При этом пару раз чуть не грохнулась. Наконец забралась. Присела. Перевела дух. Элен была настолько утомлена, что подумала: "А не остаться ли здесь, несмотря ни на что?" Но, с другой стороны, она уже сожалела о содеянном: все-таки это было безрассудство. С минуты на минуту кто угодно мог без труда засечь ее. Пассажир, стрелочник, любой служащий. Что ответить, если спросят, откуда она взялась и какого черта ей здесь надо? И уж конечно, о такой подозрительной пассажирке не замедлят сообщить в полицию, и ее сцапают на первой же станции. Элен хотела уже соскочить, но - увы! Поезд набрал скорость, и все попытки спуститься стали невозможны. Девушку пронизывал холод, в глаза попадали мелкие кусочки несгоревшего угля. И она приняла решение. Баста! Пора с этим всем кончать. Вместо того, что попытаться спрыгнуть, она встала и, с силой толкнув дверь, проникла в коридор вагона. Несколько мгновений Элен стояла неподвижно, прислушиваясь. Было тепло и тихо. Коридор освещался с обоих концов небольшими электрическими лампами, прикрытыми синими сеточками. Это давало света как раз столько, чтобы можно было пройти, не натыкаясь на стены. Двери всех купе были закрыты. Сам же коридор загроможден чемоданами, пакетами; это указывало девушке на то, что поезд вовсе не пустой. Более того, ясно было - он не пригородного значения, а, скорее всего, международный. Возможно, пересекая Бельгию, он следует в Голландию, Францию или Германию. Отметив это, Элен подумала с надеждой: "Если только повезет, и я смогу открыть какое-нибудь купе, обнаружу местечко - все! До завтрашнего утра, считай, можно спокойненько вздремнуть". Глянув в окно, она не без удовольствия заметила, что поезд проходит большой вокзал, даже не притормозив. Элен сделала вывод, что находится в составе дальнего следования, который, вероятно, доставит ее в места, не досягаемые для бельгийской полиции. Сейчас поезд проходил мимо деревни, и монотонный стук колес вселял все большую надежду в молодую девушку. Вагоны соединялись тамбурами. Продвигаясь осторожно, Элен перешла из одного в другой, желая хорошенько освоиться, прежде чем устроиться на ночлег. Но внезапно она замерла, прижавшись к перегородке в темном углу. Кто-то шел ей навстречу. Глаза, как у кошки, привыкшие к темноте, без труда различили два маленьких существа, держащихся за руки, - скорее всего, дети. Они медленно продвигались, хватаясь то и дело за стены, чтоб не упасть от толчков поезда. - Да, это, конечно, дети, - прошептала Элен, - здорово! Может, они мне объяснят кое-что. И когда мальчик и девочка приблизились к Элен, она наклонилась к ним и спросила тихим нежным голосом: - Скажите, крошки мои... - но тут же осеклась, подавив возглас изумления, поскольку, наклонившись, она хорошенько разглядела облик этих "деток". У мальчика было старческое лицо с густыми черными усами, а девочка оказалась вполне зрелой женщиной. Это была пара карликов. Пауза длилась недолго. "Ребята" тоже были немало озадачены неожиданным появлением девушки. Пробормотав несколько слов на каком-то непонятном языке, они исчезли в коридоре, предварительно отвесив удивленной Элен торжественный поклон. Элен оставалась несколько секунд неподвижной у входа в коридор. - Ну и встреча, - пробормотала она, - забавно! Однако не стоит из-за этого особо волноваться. Не без некоторого колебания Элен двинулась дальше. В другом конце вагона она заметила свет, просачивающийся из приоткрытой двери купе. Девушка приблизилась и, окинув беглым взглядом комнатку, пришла в полное недоумение. На кушетке располагался здоровенный детина, заполняющий собой практически все пространство небольшого помещения. На тупом одутловатом лице выступали крупные капли пота. Этот субъект блаженно курил сигару, и, глядя на него, трудно было понять, лежит он, сидит или стоит, настолько он был огромен, настолько дряблое тело в гигантской пижаме заполняло все купе. Он заметил Элен и посмотрел на нее с озадаченным видом. Сперва она отступила на шаг, сделав резкое движение, но тут же сообразила, что не стоит выказывать такого уж удивления по поводу столь необычайной внешности, ведь ему это, скорее всего, не понравится. Немного осмелев, Элен спросила: - Не могли бы вы мне сказать, мсье... Молодая девушка остановилась. Что она, собственно, хотела спросить? Вопрос, вертевшийся на языке, мог только вселить лишние подозрения в путешественника. И в самом деле, Элен чуть было не брякнула: - Куда мы едем? Куда следует этот поезд? Но она быстро смекнула: абсолютно неправдоподобно, чтобы обычная пассажирка задала такой вопрос. К счастью, Элен была чрезвычайно находчива. В таких случаях мозг ее работал на всю катушку. Вот и сейчас она сообразила, что сказать. И после легкой паузы Элен спросила спокойным тоном: - Вы не скажете, мсье, какая следующая остановка? Этот вопрос, такой простой и естественный, почему-то совершенно удивил амбала. Он вздохнул, глубоко затянулся сигарой и через несколько секунд, показавшихся девушке столетиями, произнес: - Тирлемон. Элен поблагодарила его и сразу поспешно удалилась. Тирлемон... Что бы это могло означать? Она слышала о таком городе, расположенном довольно далеко от Антверпена, но все в той же Бельгии. Но почему Тирлемон? Почему поезд должен остановиться именно там? И почему толстяк так удивился ее вопросу? Будто все пассажиры обязаны знать, какая ближайшая остановка... Стремясь выяснить эту загадку, Элен продолжала свой путь, перебираясь из одного вагона в другой. Наконец обнаружив открытое купе, она прошмыгнула в него и, стремительно бросившись на сиденье, тут же заснула от усталости. Сколько времени молодая девушка спала? Часа два? Нет, вероятно, дольше. Вдруг она оказалась как бы вырванной из своего сна раскатом пронзительного смеха. Удивленная, испуганная, она огляделась вокруг, но ничего не увидела. Между тем, начинало светать, утренний свет пробивался еле-еле сквозь тучи, закрывающие все небо. Элен уже решила, что ей померещилось, когда новый взрыв сардонического хриплого хохота долетел до ее слуха. Молодая девушка, сильно встревоженная, выпрямилась. Она располагалась на сиденьи в трехместном купе, напротив которого приходилась перегородка. Рассмотрев перегородку, из-за которой вроде бы и доносились звуки, Элен не удержалась от крика. Наверху, почти под самой крышей вагона, имелось слуховое окно, позволяющее видеть, что происходит в соседнем купе. Однако в этом окошке торчала какая-то странная жутковатая физиономия, в упор глядевшая на Элен. Девушка отшатнулась и, выскочив в коридор, побежала, шатаясь, в противоположный конец вагона. Существо, которое смеялось, рассматривая Элен из слухового окна, было, мягко говоря, своеобразным. То была собачья голова с длинной шерстью, но, что самое поразительное, с человеческим лицом! Несчастная дочь Фантомаса, потрясенная до смерти, напуганная, начинала воспринимать происходящее вокруг как какой-то кошмарный сон. Или, может, она сама рехнулась? Со вчерашнего вечера, когда она вошла в этот поезд, Элен успела увидеть столько странных, совершенно фантастических персонажей, что до сих пор не могла поверить во все это. Сначала два карлика, потом здоровенный верзила, наконец, этот получеловек-полупес, разбудивший ее своим хохотом. Кроме того, Элен была измучена вконец. Голова - что чугунная гиря. Девушка чувствовала, что если сейчас же не заснет в каком-нибудь безопасном месте, то прямо здесь, в коридоре, бухнется в обморок. Сделав нечеловеческое усилие, Элен перешла в соседний вагон, оказавшийся не пассажирским, а багажным. Кроме чемоданов и сумок всех размеров, тут еще были свалены в кучи огромные кипы белья, тяжелые рулоны ткани. Как только Элен пристроилась между двумя большими тюками какого-то хлама, тяжелый сон моментально сомкнул ее веки. Дочь Фантомаса, сраженная усталостью, не могла больше бороться со сном. Лежа неподвижно на пакетах белья, она глубоко спала, не задаваясь вопросом, где находится, безразличная ко всему на свете. Не думая даже о том, куда уносит ее загадочный поезд. Глава 11 ЦИРК БАРЗЮМА Проснувшись, Элен сначала не могла даже пошевелиться. Руки и ноги были как будто сломаны из-за страшно неудобной позы, в которой она спала. Широко раскрыв глаза, молодая девушка силилась различить хоть что-нибудь - кругом было темно. Она с трудом соображала, где находится. Понемногу память стала возвращаться к ней. Дочь Фантомаса вспомнила, как пробралась в конец поезда и рухнула в багажном отсеке среди кучи тюков, пакетов и чемоданов, сваленных друг на друга. Вспомнила также о том, как в окрестностях Антверпена поднялась в этот странный поезд и как в начале ночи встретилась в какими-то совершенно удивительными персонажами. Перед тем как подняться, Элен прислушалась. Нет, сюда не доносилось никакого шума. Размяв немного свои затекшие члены, она не без труда выбралась из бельевых завалов, в которые точно провалилась вчера, мертвая от усталости. Теперь она заметила крохотную лампу, скорее даже ночничок, тускло мерцавший под потолком вагона. Вдруг Элен почувствовала, что дрожит от холода. Ну конечно - ведь она вчера попала под ливень, и одежда до сих пор не высохла. Да и вообще, она, должно быть, имела вид весьма жалкий - в мокрых, грязных и разорванных лохмотьях. Элен пробралась к выходу из багажного помещения, соединявшегося с пассажирскими вагонами тамбуром. Она отметила, что на улице-то, скорее всего, еще ночь. Все правильно, она же отключилась на рассвете и, надо думать, проспала весь день. Девушка попыталась еще раз разобраться в том, что происходит, и сообразить, где она находится. Опасаясь быть замеченной, Элен осторожно приоткрыла дверцу, выходящую прямо на улицу. Несмотря на ночь, она заключила, что это деревня и что поезд стоит на запасном пути. Кроме ночника, мерцавшего в ее импровизированной гостинице, все остальные лампы в коридорах вагонов были погашены. От ночного воздуха Элен стало еще холоднее. К тому же влажная одежда так плотно облегала гибкое тело, что мешала передвигаться. Девушка вернулась обратно. "А не подыскать ли что-нибудь переодеться?" - мелькнула дерзкая мысль. Если удастся найти подходящую одежонку, это здорово облегчит ее бегство и, с другой стороны, чертовски затруднит дальнейшие поиски бельгийской полиции. Элен с надеждой вытащила один из больших бельевых пакетов, на которых спала. И радостно вскрикнула. Там была мужская одежда! Ее глаза, привыкшие к тусклому свету лампы, смогли различить темный костюм, как будто подходящий по размеру. Дочь Фантомаса и раньше, бывало, носила мужской наряд, а потому переодевание не составило особого труда. Стягивая платье, намокшее от грязи, буквально отрывая лифчик, приклеившийся к груди, Элен чуть ли не в один миг изменила свой облик. Несмотря на всю неопределенность и непредсказуемость ситуации, молодая девушка невольно улыбнулась. - Ну и видок! Прямо униформа какая-то! - заговорила Элен сама с собой. И действительно, выглядела она более чем странно. Какие-то немыслимые короткие штанишки военного типа, просторный темно-зеленый пиджак, обшитый красной нитью на рукавах и лацканах, украшенный медными пуговицами. Девушка собрала свою пышную рыжую шевелюру и, аккуратно уложив, прикрыла широкой фуражкой. - Трудно сказать, - рассуждала она, - то ли это солдатский мундир, то ли нечто вроде ливреи... Но все же она была довольна, что переоделась таким образом, теперь будет куда легче проскочить незамеченной и удрать. Элен больше не опасалась встретить жандармов или полицейских, которые вряд ли обратят на нее внимание. Даже если побег из антверпенской тюрьмы обнаружен, полицейские, брошенные по ее следам, разумеется, имеют приказ разыскивать женщину, но никак не мужчину. Элен, вновь обретая мужество, покинула багажный вагон и начала осторожно продвигаться по коридорам пустого поезда. Пустого? Похоже, что да. Пробежав его два раза из конца в конец, Элен абсолютно уверилась, что все пассажиры оставили поезд. Может, это конец пути? И состав помещен на запасные рельсы для разъединения?.. На мгновение Элен задумалась: "А не сон ли все это? Или галлюцинации уставшего воображения... В особенности необычные видения предыдущей ночи... Встретила ли она в самом деле двух карликов, перепугавшихся ее и скрывшихся в неизвестном направлении? А потом здоровенного детину с сигарой в зубах, заполнившего собой все купе? И, наконец, странное "не пойми что" в слуховом окошке с мохнатой головой собаки, но с лицом и взглядом человека?.." Это все казалось настолько неправдоподобным, что Элен начала сомневаться вообще в реальности происходящего. Но все-таки, где же она нынче находится? Если поезд, в который она поднялась накануне вечером, колесил всю ночь, а затем и весь день (пока она спала), стало быть, сейчас он уже далеко-далеко от Антверпена и наверняка давно покинул Бельгию. При этой мысли Элен радостно вздохнула, успокаиваясь все больше и больше. Разумеется, она себя чувствовала гораздо более надежно за пределами страны, где ей пришили жуткое обвинение в убийстве двух человек, которых она и знать-то не знала. Первый раз за все время Элен задумалась об этих покойничках. Со времени ареста произошло столько всевозможных событий, что Элен просто не имела времени хладнокровно взвесить все и хорошенько разобраться, где тут собака зарыта. Ведь не случайно же все это: пропажа револьвера и сразу арест и обвинение в двойном преступлении. Из всего случившегося Элен больше всего запомнилось лицо убитого, продемонстрированного ей полицией на набережной Антверпена. И особенно ее поразило то, что лицо это было ей немного знакомым. Она видела этого человека за несколько часов до его смерти в сопровождении мужчины с умным, но несколько грозным выражением лица; последнего Элен тоже запомнила вполне неплохо. А еще в памяти остались имена "своих жертв", так как при допросах следователи неоднократно их повторяли. Речь шла, утверждали следователи, о двух важных персонах: сэре Джеймсе Гаррисоне и князе Владимире Гессе-Веймарском. Итак, оба этих сеньора прикончены. Возможно, в то время, пока полиция устраивала очную ставку дочери Фантомаса с трупом Гаррисона, было обнаружено и тело Владимира, которого, по версии Службы безопасности, утопили в черных водах Шельды. Элен пыталась разобраться в этой мешанине. Уверяла себя, что оказалась впутанной случайно, благодаря многочисленным совпадениям, но сомнения все же мучили ее. Несчастная спрашивала себя, не обошлось ли в этой необычной истории, из которой она выкарабкивалась ценой таких неимоверных усилий, без жестокого таинственного вмешательства рокового и ужасного Гения преступлений - ее дорогого папочки. Элен резко отогнала подобные мысли. Все, пора бежать. И как можно быстрей. Остаться здесь хоть на минуту дольше было бы самой большой глупостью. Элен покинула поезд, спрыгнув с последней ступеньки лестницы на насыпь, и собралась пересечь линию железнодорожного полотна, мерцающего при лунном свете. Неожиданно послышался глухой удар, потом один из составов, казавшихся безлюдным, припустил на полном ходу. Едва успела Элен это заметить, сделав несколько шагов, чтобы удалиться от поезда, как вдруг остановилась как вкопанная. Внезапно вокруг нее появилось несколько катящихся по путям вагончиков, запряженных лошадьми, на шеях которых болтались веселые бубенцы. Эти "кареты" остановились поблизости от Элен, из них выскочило десятка три людей, тараторящих на разных языках. Они заспешили подняться в поезд, только что оставленный Элен. Тогда состав осветился, и девушка смогла получше различить некоторых из этих людей. Среди них были и мужчины, и женщины, одетые в длинные раскрашенные накидки, причесанные довольно экзотично, но, вместе с тем, изысканно. Одна женщина держала восхитительную диадему, завернутую в фольгу, разукрашенную мелкими камешками. Элен, застывшая на месте от удивления, находилась почти в самой гуще этой толпы, увеличивающейся с каждой минутой. Но, что самое поразительное, никто не обратил абсолютно никакого внимания на присутствие молодой девушки, переодетой в мужчину. Но удивление Элен возросло еще больше: вдруг, возвышаясь над всеми, появился вчерашний амбал с бессменной сигарой в зубах. Вялой небрежной походкой он пробирался к поезду. - О, да это же тот самый гигант, сказавший мне, что ближайшая остановка - Тирлемон. Блуждающий взгляд, жирные губы, одутловатое лицо. Это, без сомнения, он, - прошептала Элен. Значит, это был не сон: и ночь в загадочном поезде, и пассажиры, покинувшие вагоны и теперь поспешно занимающие свои места. Что же это означает? Кто эти люди? И чего ждать в дальнейшем? Элен начинало казаться, что она просто-напросто сумасшедшая. Но тут она вышла из оцепенения. Кто-то ее дернул за руку, и Элен отпрыгнула в сторону. Человек, который это сделал, был маленький крепыш, семенящий мелкими шажками, чуть прихрамывая. Проходя мимо Элен, перед тем, как схватить ее за руку, он сказал по-английски: - Э-э, старина, пошевеливайся! Чего зеваешь? Поздно уже, пора кончать бодягу! - и преспокойно продолжил свой путь. Элен поняла: ее, вероятно, принимают за кого-то другого. Но каково же было ее удивление, когда она заметила, что собеседник одет точно так же, как она. Такого же покроя короткие штаны, темно-зеленый пиджак с красной нитью по бокам и медными пуговицами. - Ах вот как! Так, значит, я оказалась в... в... - попыталась Элен сделать вывод, который, впрочем, уже напрашивался сам собой. Сквозь шум она расслышала крик на английском: - Принц де Голль убежал! И заметила несколько мужчин и женщин, бегущих в беспорядке от сцепленных вагончиков к освещенному поезду, стоящему на запасном пути. Тут же Элен поняла, кто такой этот Принц де Голль, услыхав стук подкованных копыт за спиной. Обернувшись, она увидела великолепную лошадь, несущуюся на полном скаку между стальных рельсов, бьющую по ним копытами, от чего во все стороны разлетались искры. Лошадь ржала, то и дело вставая на дыбы. Кучка мужчин пыталась перекрыть железную дорогу. Время от времени слышались проклятия по поводу поездов, мчащихся обычно на огромных скоростях. Неожиданно для себя Элен рванулась вперед. - Беги же! - завопил кто-то. И она бросилась, не думая. В этот момент девушка была окружена десятком людей, одетых, как и она, в темно-зеленую униформу. Вдруг раздался стон. Один из парней, подбежав к лошади, попытался схватить ее за гриву, но упал, сраженный ударом копыта в грудь. То было потрясающее животное - совершенно черное, крепкое, с мускулистыми ногами; белая пена стекала с губ. Лошадь часто дышала, глаза сверкали, и Элен невольно восхитилась таким грандиозным, немного дьявольским зрелищем. Что еще натворит эта вырвавшаяся на железную дорогу красавица, преследуемая разношерстной толпой, своенравная, непредсказуемая?.. У Элен не было времени долго размышлять. Пока часть бежавших обступила хрипящего раненого, остальные продолжили погоню, силясь окружить лошадь, чтобы попытаться успокоить. Но все напрасно! Зверь, спотыкаясь о шпалы, обдирая копыта, выглядел все более безумным. Внезапно один из мужчин швырнул Элен, находившейся в непосредственной близости от лошади, длинную веревку с петлей на конце. Ошарашенная девушка машинально схватила лассо. Раздался призыв. - Э-э! Смотри не упусти! "Произошло чудо!" - смекнула Элен. Ведь человек, бросивший веревку, естественно, принял ее за кого-то из своих! К счастью, Элен умела обращаться с лассо и моментально сообразила, что нужно делать. Ловко схватив веревку, она примерилась, подбирая необходимый ритм, прицелилась и стремительным броском накинула петлю на шею лошади. Девушка повисла на другом конце веревки, в то время как на мгновение озадаченный зверь бухнулся на колени. На помощь подоспели несколько человек, схватились за веревку, но защита лошади была столь яростной, что они повалились друг на друга. В этот момент произошло нечто, потрясшее всех. Самый маленький, самый стройный и гибкий из преследователей, одетых в униформу, пробежал вдоль веревки, протянутой между лошадью и людьми. Этот человек с удивительным хладнокровием приблизился к взбесившемуся зверю, временами задыхавшемуся от петли, стягивающей горло, издававшему сиплое ржание. Этим храбрым человеком была Элен! Молодая девушка улучила удачный момент для прыжка, приготовилась и через какой-то миг сидела на спине лошади. Совершенно непонятным образом Элен заставила ее повиноваться без всяких шпор и плетки. Она передавала лошади свои желания движениями коленей. Кобыла взбрыкнулась пару раз, встала на дыбы. Перепуганные, измученные погоней мужчины отпустили веревку. Девушка, использовав момент, когда лошадь мотнула головой, одной рукой схватилась за гриву, а другой поймала свободный конец лассо. Несмотря на бешеное сопротивление непокорного зверя, отважный маленький кавалер удержал равновесие и вышел победителем в напряженной схватке. После нескольких мгновений тишины толпа, наблюдавшая за этим леденящим душу спектаклем, разразилась аплодисментами и криками "браво"! Однако Элен было не так-то просто держаться на лошади со столь буйным нравом, и она никак не могла направить ее, куда хотела. Та точно загипнотизированная, остановилась и - ни с места. Все это происходило на железнодорожных путях. Широко открытые глаза Элен увидали невдалеке две горящие точки, приближающиеся к ней. Прозвучал предостерегающий крик: - Бегите! Спасайтесь! Поезд идет! Элен поняла, что к ней стремительно приближается паровоз. Надо было немедленно мотать отсюда или, в конце концов, спрыгнуть с лошади. Когда девушка собиралась в последний раз хоть как-то расшевелить ее ударом каблука в бок, чтоб заставить отпрыгнуть в сторону, над толпой раздался еще более пронзительный и отчаянный вопль: - Еще поезд! С другой стороны. Элен обернулась. Точно! С противоположного конца по соседнему пути прямо на нее мчался еще один локомотив. Все! Похоже, пробил ее последний час. Проклятая кляча, до смерти напуганная приближающимися с разных сторон неистовыми гудками, отказывалась повиноваться, сделать один-единственный скачок. Казалось, не было больше никакой возможности отступать, поезда вот-вот встретятся, и уж один-то из них непременно сотрет в порошок и кобылу, и седока. Элен сконцентрировала всю свою энергию, подсознательно вспомнив за какой-то миг, как давным-давно укрощала непокорных скакунов в долинах Трансвааля. Она сделала последнее усилие, и наконец - о, чудо! - лошадь уступила (по-видимому, почуяв неминуемый близкий конец) и резко отскочила в сторону с рельсов. Еще секунда - и два поезда промчались на полном ходу и тут же растаяли в ночи. После этого Принц де Голль совершенно успокоился. Дрожащий, взмокший от пота он подчинялся малейшему движению своей наездницы. Элен, скрестив руки на груди, медленно подъехала к людям, восторженно аплодировавшим ее подвигу. Подоспели конюхи, накинули на лошадь поводья, связали ноги. Элен, между тем, проворно спрыгнула на землю. Кто-то подбежал к ней и стал пожимать руки. Это был маленький коренастый человечек, некоторое время назад ущипнувший Элен за руку. Его лицо выражало неподдельное восхищение. - Браво! Это было потрясающе! - но он тут же осекся. Элен п