е в моих коммерческих операциях с драгоценными камнями равносильно требованию подарить вам известную сумму. Берти попытался кашлем выразить протест. -- Быть может, я позволил себе выразиться не совсем изысканно, но в данном случае сказал то, что я думаю. Я принял на себя весь риск, подготовил все дело, вложил в него много денег -- не так-то легко было вторично заполучить этого парня в России,-- все это потребовало расходов на аэропланы, специальные поезда и прочее. Ужасаюсь при мысли, что приходится вам отказать, потому что я более чем кому-либо хотел бы услужить гам... Быть может, в партии драгоценностей окажется что-либо, что придется вам особенно по вкусу. В таком случае я почту своей обязанностью уступить вам это по сходной цене. Берти углубился в свои собственные мысли. -- Сколько вам обошлась вся эта история? Сколько денег вложили вы в это предприятие? И снова Ломер покачал головою: -- Это совершенно безразлично. Даже если бы вы предложили мне сумму вчетверо большую -- а это составило бы немалые деньги,-- то и тогда я вынужден был бы отказать вам в принятии вас в дело. Я готов уступить вам кое-что из получаемого товара, но в ваших деньгах для дела не нуждаюсь. -- Быть может, мы об этом поговорим как-нибудь в другой раз? -- спросил, не теряя надежды, Берти. Дождь перестал накрапывать, заходящее солнце золотило своими лучами реку, и Арт вышел со своим гостем в сад. Неожиданно до их слуха донесся рокот аэроплана. Вскоре шум мотора стал явственнее, и они увидели аэроплан, несколько раз покружившийся над домиком и потом скрывшийся за деревьями по направлению к Керри Вуду. Берти уловил недовольное восклицание Арта и заметил, как лицо его помрачнело. -- Что случилось? -- спросил он. -- Я удивлен,-- медленно ответил Арт.-- Ведь было условленно, что они прибудут лишь на следующей неделе... Но нет, это совершенно немыслимо... Стемнело. Дворецкий зажег свет и задернул гардины на окнах. Казалось, ничто не изменилось, но Берти уловил, что его хозяин испытывает какое-то беспокойство... Он неожиданно замолчал, перестал быть разговорчивым и мрачно смотрел на огонь в камине. При каждом доносившемся до него шорохе он вздрагивал. Лакей доложил о том, что обед подан, и оба приятеля прошли в маленькую столовую, где был сервирован роскошно убранный стол. -- Что случилось, Ломер? -- осмелился спросить Берти. -- Ничего,-- сухо ответил хозяин,-- только... В это мгновенье зазвенел звонок у подъезда, и Арт напряженно прислушался. Из вестибюля донеслись какие-то голоса, и вошедший лакей доложил: -- Сэр, с вами желают говорить двое господ и дама. Берти заметил, как Арт судорожно закусил губы. -- Просите,-- коротко приказал он лакею, и через несколько секунд в комнату вошел высокий, стройный юноша в кожаном костюме авиатора. -- Мершем! Черт побери... За авиатором в комнату вошла молодая девушка, приковавшая к себе внимание Берти Клода. Она была стройна и хороша собою, несмотря на усталое выражение глаз и мертвенную бледность. Второй ее спутник производил менее привлекательное впечатление. Это был коренастый, широкоплечий мужчина с коротко подстриженной бородой, катавшийся в мохнатую шубу. -- Что все это значит? -- резко спросил Арт. -- Кое-что не в порядке,-- ответил юноша.-- Князь получил другое предложение. Он послал часть драгоценностей с нами, но готов передать жемчуг и бриллианты лишь по получении половины причитающейся ему суммы. С нами прибыла княжна Полина Дмитриева, дочь князя. Арт недовольно перевел взгляд на девушку. -- Послушайте, сударыня,-- начал он,-- я полагаю, что вы владеете английским языком?.. Она кивнула головой. -- Я удивлен, что ваш отец поступает таким образом. Так не ведут дела. Ваш отец обещал мне... -- Мой отец проявил излишнюю поспешность,-- перебила она его. Легкий иностранный акцент, с которым она говорила, зазвучал в ушах Берти, как музыке. -- Но не думаю, что это может вызвать для вас какие-нибудь осложнения. Вы уплачиваете деньги, и, если он получит их сегодня же ночью... -- Сегодня ночью? -- заревел Арт -- Где же мне раздобыть сегодня ночью деньги? -- Мой отец находится в Голландии,-- вместо ответа сказала девушка.-- Аэроплан ожидает нас. -- Но, прокл... Где же я вам раздобуду сейчас деньги? -- повторял потерявший самообладание канадец.-- Или вы воображаете, что я таскаю при себе в жилетном кармане сто тысяч фунтов? Девушка пожала плечами и повернулась к своему коренастому спутнику. Она заговорила с ним на непонятном мистеру Стаффену языке. Он что-то сказал ей в ответ, и она утвердительно кивнула головой, -- Петр говорит, что мой отец согласился бы принять от вас чек вместо наличных денег. Он хочет лишь быть уверенным в том, что его...-- и она запнулась в поисках подходящего английского слова. -- Разве я когда-либо обманул вашего отца? -- заревел канадец.-- Я не могу вам дать ни денег, ни чека. Я отказываюсь от дальнейших дел с вами. Для меня с этим делом покончено раз и навсегда. Между тем летчик достал небольшой сверток и развернул его. У Берти Клода при виде сверкающего великолепия драгоценностей перехватило дыхание. Летчик разложил на столе изумительные в своем великолепии бриллианты в оправе и без оправы, старинные фамильные драгоценности. Многие из них, по-видимому, имели историческую ценность... Берти не мог даже мысленно прикинуть, сколько должно было стоить это драгоценное собрание. Он поспешил отозвать Арта в сторону. -- Если бы вы могли задержать здесь этих людей до утра,-- зашептал он,-- я готов утром предоставить в ваше распоряжение столько денег, сколько вам понадобится. Арт покачал головой. -- Это не имеет никакого смысла, мистер Стаффен. Я знаю этих людей. Если я сегодня ночью не уплачу им сумму, которую они рассчитывали получить у меня, то мне не суждено увидеть ни одного из принадлежащих им камней. Неожиданно он всплеснул руками. -- Господи! -- вскричал он.-- Это идея! Идея! Нашел... Ведь у вас при себе ваша чековая книжка? В Берти мгновенно пробудилось свойственное ему недоверие. -- Моя чековая книжка действительно находится при мне,-- сказал он, но... -- Пройдемте-ка со мною в столовую... И Арт потащил за собою Берти. Захлопнув дверь, он заговорил: -- Чек не может быть предъявлен раньше, чем через два или три дня. За это время мы сможем возвратиться со всем этим добром в город и депонировать драгоценности в вашем банке. Вы можете их хранить у себя, пока я не выкуплю их у вас. И более того, если окажется, что драгоценности не стоят той суммы, на кочорую будет выписан чек, вы сможете завтра же распорядиться о том, чтобы выплата по чеку была приостановлена. Берти обдумал предложение с десятка различных точек зрения, и у него на это ушло такое же количество секунд. -- Вы не возражаете против того, чтобы я проставил чек несколькими днями вперед? -- спросил он. -- Несколькими днями вперед? -- переспросил удивленный Арт.-- Что вы хотите этим сказать? И когда Берти объяснил ему свое намерение, Арт просветлел. -- Разумеется, не возражаю. Это -- чудесная идея. Тем самым вы вдвойне будете застрахованы от каких бы то ни было неудач. Проставьте на чеке послезавтрашнее число. Берти более не колебался. Он присел к столу, вынул чековую книжку и выписал чек. -- Напишите "уплатить предъявителю", -- предложил Арт. Берти с секунду поколебался, а затем послушался. -- А теперь я попрошу вас подождать одну минуту,-- сказал Арт и вышел из комнаты, захватив с собою ящик. Не прошло и минуты, как он вернулся. -- Они приняли чек! -- восторженно воскликнул он, захлопав радостно по плечу Берти. -- Вы славный малый,-- сказал он,-- и вы спасли мне дело. Теперь вам все же удалось влезть в мое дело, в которое я не хотел никого принимать. Но теперь, разумеется, мы будем вести его сообща. Я справедливый человек, и никто не может пожаловаться, что я не воздал должное товарищеской услуге. Отныне вы мой компаньон, пойдемте, я покажу вам нечто, чего еще никто не видел.-- И он увлек обрадованного Берти за собою. Пройдя вперед, он отворил маленькую дверцу, ведущую на лестницу, спускавшуюся в погреб. На лестнице он включил свет и сошел вместе со своим спутником вниз. Наконец они оказались перед массивной металлической дверью. -- Итак,-- сказал Арт, отпирая дверь,-- вам приходилось когда-либо видеть что-нибудь подобное? Берти Клод заглянул во мрак. -- Но я ничего не вижу,-- сказал он, и в то же мгновение резкий толчок в спину заставил его умолкнуть. Берти, откинувшись, полетел вперед. Дверь захлопнулась за ним, и он услышал, как звякнул замок. -- Послушайте,-- закричал испуганный Берти,-- что это значит?! -- Через пару дней вы сами поймете, что это значит,-- прозвучал насмешливый ответ Арта. Арт поднялся наверх, запер дверь в коридор и прошел в гостиную, где его ожидали дворецкий, слуга, кокетливая горничная и три посетителя, прилетевших на аэроплане. Вся компания была в сборе. -- Все в порядке. Он посидит в погребе, пока мы не реализуем чеки. Там, в погребе, у него хватит еды и питья на неделю. -- Тебе удалось околпачить его?! -- вскричал мнимый русский. -- Конечно! Это была детская игра! -- пренебрежительно процедил Арт.-- А теперь, детки мои, в путь, да поскорее. Я получил у этого болвана письмо к директору банка.-- И он вытащил листок бумаги, полученный им, и прочел: -- "Уплатить по прилагаемому чеку моему другу мистеру Арту Ломеру". Окружающие реагировали шумным, одобрительным гулом на это письмо. -- Надеюсь, аэроплан уже улетел? -- осведомился Ломер. -- Конечно, -- ответил мнимый авиатор,-- я нанял его только на несколько часов. -- Отлично. А теперь пора в путь. Рей и Ал, вы отправитесь в Париж через Гавр, и потом оттуда в Америку. Слики, тебе пора сорвать свои почтенные бакенбарды и отправляться в Ливерпуль. Там ты пересядешь на пароход. Полина и Эгги отплывают в Геную, и 14-го числа мы все встречаемся у Леони и делим барыши... Прошло еще два дня. Мистер Арт Ломер вошел в великолепный подъезд Северного Коммерческого банка и изъявил желание говорить с директором. Директор тщательно ознакомился с письмом Берти, осмотрел чек и позвонил. -- Вам предстоит выплатить очень крупную сумму,-- сказал почтительно Арт. Директор улыбнулся. -- Нам приходится порой производить выплаты и по более крупным чекам,-- сказал он и обратился к вошедшему служащему: -- Мистер Ломер изъявил желание, чтобы деньги были ему выплачены в американской валюте, возможно более крупными купюрами. Как поживает мистер Стаффен? -- Благодарю вас, хорошо. Мы были вместе в Париже... по делам нашего нового предприятия,-- сказал Арт.-- Вы знаете, нелегко у вас в Европе раздобыть деньги на финансирование канадской промышленности. Я никогда не предполагал, что это будет сопряжено с такими трудностями, но все же в Париже нам удалось удачно обделать наши дела. И он продолжал беседовать с директором банка на различные деловые темы, пока банковский служащий не доложил, что деньги приготовлены и не вручил Арту большую пачку банкнот. Мистер Ломер раскрыл внушительный портфель и с трудом рассовал по различным огделениям банкноты, затем пожал на прощанье директору руку и направился к выходу. Неожиданно он остолбенел: перец ним, словно из-под земли, вырос мистер Ридер. -- Получили жалованье для труппы, мистер Ломер? -- осведомился он. -- Ах, мистер Ридер,-- залепетал Арт.-- Очень рад видеть вас, но, к сожалению, я спешу... -- Вы не слышали о том, что служилось с нашим общим другом мистером Берти Стаффеном? -- озабоченно осведомился Ридер. -- С Берти?.. Да ведь он в настоящее время находится в Париже. -- Что вы говорите? Так бистро? -- пробормотал Ридер.-- А ведь не прошло и часа с той минуты, как полиция вытащила его из подвала вашего дома. Как прогрессирует техника, особенно по части передвижения. Только что был в Марлоу, через час в Париже, там еще где-нибудь... Это просто изумительно! Овладев собой, Арт более не колебался. Он оттолкнул сыщика и бросился к выходу. На этот раз он проявил столько злобы и был так раздражен что стоявшим у дверей полицейским лишь с большим трудом удалось надеть на него наручники. ...-- Так вот, сэр,-- сказал мистер Ридер, обращаясь к своему шефу.-- Арт всегда разъезжает вместе со своей труппой. И то, что на сей раз он тщательно ее прятал и не позволял ей показываться на свет Божий, навело меня на мысль, что за этим что-то кроется. Разумеется, тут же после исчезновения мистера Стаффена я взял под надзор домик у реки, арендованный Ломером. Собственно, это не входило в круг моих обязанностей, это дело другого ведомства,-- сказал он, и в голосе его прозвучало сожаление,-- и мне не следовало бы вмешиваться в это дело. Но ведь я вам уже неоднократно имел честь докладывать о своем шестом чувстве. Там, где дело касается преступления... И он бросил на своего шефа поверх очков улыбающийся взгляд. Глава 4. Воровка мрамора Маргарет Беллмен жила на Броклей-Род, поблизости от Ридера, и это привлекло к ней внимание пожилого сыщика. Он не знал ее имени, да и не пытался его узнать, ибо по отношению к людям, ведущим добропорядочный образ жизни, он не питал любопытства. Тем не менее даже он, чье внимание было целиком поглощено преступным людом, не мог не заметить ее красоты, ее привлекательного и нежного лица, ее скромной и вместе с тем изящной манеры одеваться и, наконец, ее легкой, непринужденной походки. Не раз случалось, что он подходил к остановке трамвая одновременно с нею, и им приходилось ехать в одном и том же вагоне. И каждый раз она покидала трамвай на одном и том же перекрестке, и каждый раз ее встречал там молодой, привлекательной внешности юноша. Ридеру никогда не приходило в голову, что и он мог привлечь к себе внимание молодой девушки. -- Этот мистер Ридер,-- сказала девушка, обращаясь к своему спутнику,-- если не ошибаюсь, он имеет какое-то отношение к полиции. -- Мистер Ридер? Рой Мастер с интересом посмотрел вслед пожилому господину, как раз в это мгновение пересекавшему улицу. -- Господи! Я никогда не мог себе представить, что он выглядит таким образом! -- сказал Рой.-- Кто он такой? -- Ридер? Он работает в канцелярии прокурора, в некотором роде сыщик; на прошлой неделе его имя снова упоминалось в связи с каким -то громким делом. Раньше он обслуживал банк Англии... Неожиданно она остановилась, и спутник удивленно поглядел на нее. -- Я бы не хотела, чтобы вы дальше провожали меня,-- сказала она.-- Мистер Телфер вчера видел меня в вашем обществе и сделал мне замечание. -- Телфер? -- удивился юноша.-- Какой нахал! И что же он осмелился вам сказать? -- Ничего особенного,-- ответила девушка, но из ее тона явствовало, что все же это "ничего особенного" задело ее.-- Я ухожу от Телферов,-- добавила она.-- У меня хорошая должность, и вряд ли мне удастся тут же найти себе такую же службу... Во всяком случае, столь же хорошо оплачиваемую службу мне не найти. Рой Мастер и не пытался скрыть свое удовлетворение. -- Я очень рад этому, -- сказал он. -- Удивляюсь, как могли вы столь долго выносить пребывание на этом предприятии. Но что он позволил себе сказать вам? И прежде чем она ответила ему, он добавил: -- Во всяком случае, Телферы стоят очень слабо. О них ходят самые разнообразные и ничего хорошего не предвещающие слухи. -- Но я всегда полагала, что это очень солидное и богатое дело? -- удивилась Маргарет. Он покачал головой. -- Это было когда-то, но они натворили множество оплошностей. Да и чего ожидать, когда во главе дела стоит такой полоумный, как Сидней Телфер? В течение последнего года они приняли участие в ряде предприятий, в которых ни одна серьезная фирма не рискнула бы принять участие. Они даже рискнули оказывать финансовую поддержку обществу, поставившему своей целью поднятие со дна морского испанского корабля, затонувшего триста лет тому назад. Но что произошло вчера? -- Об этом я расскажу вам сегодня вечером,-- ответила девушка. И с этими словами она попрощалась со своим спутником. Сидней Телфер явился в контору раньше ее. Глава предприятия посещал его очень редко. Деловая атмосфера угнетала его: в конторе все было столь буднично, просто и заурядно. Основатель фирмы -- дедушка Сиднея -- умер за десять лет до появления на свет внука, и дело унаследовал отец Сиднея, болезненный человек, в :коре после рождения Сиднея последовавший за своим отцом. Несмотря на ряд сумасбродных выходок его матери, дело шло хорошо и приносило изрядный доход, пока Сидней не достиг совершеннолетия и к нему не перешло управление делами. Помещение конторы, отделанное с кричащей пестротой, как нельзя лучше соответствовало манере одеваться Сиднея. Сидней был очень высок и необыкновенно худ. На длинной шее сидела необыкновенно маленькая птичья голова. Одевался он всегда по последнему слову моды, и молодая девушка, войдя в контору, уловила сильный аромат духов. Ей бросилось в глаза, что сегодня ее шеф был еще бледнее и отвратительнее, чем обычно. Безучастным взглядом следил он за ее движениями. Она подала ему утреннюю корреспонденцию и собиралась удалиться, но он задержал ее, заговорив с нею: -- Послушайте, мисс Беллмен, надеюсь, вы не будете говорить никому о том, что сказал я вам вчера? -- Мистер Телфер, -- спокойно ответила девушка,--я хотела бы вообще не касаться этой темы. -- Я бы женился на вас, но... в завещании моей матери имеется параграф...-- продолжал он бессвязно.-- Но надеюсь, что как-нибудь его удастся обойти. Она стояла у письменного стола, слегка опершись на край его. -- Я не выйду за вас замуж, мистер Телфер, даже если бы не было никаких условий в завещании вашей матери. Ваше предложение отправиться вместе с вами в Америку... -- Дело в том,--боязливо заговорил он,--вы ведь не станете об этом болтать? Я в течение всей ночи никак не мог успокоиться, все время думал об этом. Я просил вас дать мне ответ в письменной форме, но лучше будет, если вы этого не сделаете. И прежде чем она смогла ответить, он продолжал: -- Вы изумительно красивая девушка, и я влюблен в вас...-- Голос его становился все визгливее и порой срывался на высоких нотах: -- В моей жизни произошла драма... в самом деле, ужасная, выходящая из ряда вон трагедия. Если бы у меня было хоть немного разума, то я бы принял к себе на службу человека, который бы заботился о ходе моих дел. Теперь я сам начинаю это понимать. И вторично за последние сутки этот молодой человек пустился на откровенности с нею, сделав ей предложение, которое ее одновременно и удивило и оскорбило. Потом он внезапно прервал свой словесный поток и, сверкнув глазами, сказал: -- Попросите ко мне Биллингема. Я хочу ему кое-что сказать. Сидя за пишущей машинкой, она тщетно спрашивала себя, не находятся ли его волнение и многоречивость в связи со слухами, которые ходили о положении дел в фирме Телферов. В кабинет вошел мистер Биллингем, скромный, маленький человечек, молчаливый и лысый. Безмолвно направился он в кабинет своего шефа и более не появился. Менее всего, глядя на него, можно было предположить, что он таит в себе преступный замысел, что он способен на преступление. После обеда Стефен Биллингем, директор и доверенное лицо фирмы Телфер, явился в правление Лондонского Центрального Банка и предъявил к уплате чек на сумму в сто пятьдесят тысяч фунтов. Деньги эти были ему безоговорочно выплачены, и тогда он поехал с полученной суммой в Лиовский Кредит, где банкноты были обменены на французские франки. Всего он получил семь миллионов сто сорок шесть тысяч французских франков. О дальнейших действиях мистера Биллингема не было ничего известно. Его видели в такси, направляющимся на вокзал Чаринг Кросс, и затем след его терялся. Его не видели ни в портовых городах, ни на аэродромах, и полиция никак не могла объяснись, каким образом ему удалось исчезнуть из пределов островного королевства. -- Это крупнейшее похищение за последние годы,-- сказал прокурор, ознакомившись с происшедшим. -- Я был бы очень рад, мистер Ридер, если бы вы занялись этим делом. Но, ради всего святого, постарайтесь не задеть своими действиями полиции. Обыкновенно, когда дело идет об убийстве, она не особенно беспокоится по поводу того, что кто-то вмешивается в ее функции. Но в тех случаях, когда в дело замешаны деньги, она очень щепетильна и более всего боится, чтобы кто-нибудь не вторгся в ее область. Займитесь этим делом и попытайтесь переговорить с Сиднеем Телфером. Прибыв в помещение фирмы Телфер, Ридер обнаружил присутствие знакомого лица. -- Прошу прощения, мисс, но мне кажется, я имел удовольствие видеть вас ранее,-- сказал он, обращаясь к шедшей навстречу и приветливо улыбавшейся девушке. -- Ведь вы мистер Ридер, вы живете неподалеку от меня,-- сказала она и добавила: -- Вы пришли по делу мистера Биллингема? -- Совершенно верно,-- ответил он шепотом, словно говоря о безвременно почившем друге.-- Я бы хотел повидать мистера Телфера, но, быть может, и вы могли бы дать мне исчерпывающие сведения. Единственное, что она могла ему сообщить, сводилось к тому, что Сидней Телфер вот уже с семи часов вечера находился в помещении фирмы в таком состоянии, что пришлось послать за врачом. -- Я не думаю, что он смог бы принять вас,-- сказала девушка. -- Я принимаю на себя всю ответственность за последствия,-- заметил Ридер.-- Мистер Телфер... гм... ваш друг, мисс?.. -- Меня зовут Беллмен. Он заметил, как щеки девушки зарделись краской. -- Нет,-- ответила она,-- я всего лишь его секретарша. Тон, которым были произнесены эти слова, открыл ему многое. Ридер был очень чуток по части определения отношений, существовавших на почве деловых встреч. -- Он был по отношению к вам несколько назойлив? -- пробормотал он, и она подозрительно поглядела на него. "Что могло быть ему известно? И какое это отношение имеет к исчезновению Биллингема?" Она бродила в потемках и тщетно пыталась установить соотношение вещей. Потом пришла к выводу, что откровенность будет самым лучшим способом внести ясность во всю эту неразбериху. -- Он хотел бежать с вами! Великий Боже! --прошептал не на шутку перепуганный Ридер: -- Он женат? -- Нет, -- коротко ответила молодая девушка.--Бедняга! По совести говоря, мне его жалко. Я боюсь, что он с трудом перенесет постигшую его утрату. И кто бы мог подумать, что мистер Биллингем способен на нечто подобное? -- В этом вы правы,-- прошептал Ридер и, печально покачав головой, занялся протиранием стекол своего пенсне. Взглянув на него, девушка решила, что пожилой сыщик вот-вот расплачется. -- Я сейчас пройду к нему и посмотрю, в каком он состоянии. Сидней удивленно посмотрел на непрошеного гостя. Вот уже час он сидел за столом все в той же позе, склонив голову на руки. -- Послушайте... что вам угодно? -- слабым голосом произнес он.-- Я никого не принимаю... Вы от прокурора?..-- Он чуть не выкрикнул последнее слово.-- Какой смысл преследовать его, если я все равно не получу назад своих денег? Ридер выждал, пока он не успокоился, и потом продолжал беседу. -- Я ничего не знаю,-- ответил на его расспросы молодой глава фирмы.-- Я здесь на положении манекена. Биллингем приносил мне чеки, и я подписывал их. Я не давал ему никаких указаний. Я ничего обо всем случившемся не знаю. Он сказал мне, что наши дела идут неважно... да, да, неважно, и что нам на следующей неделе для платежей потребуется полмиллиона... Господи! И после этого он исчезает со всей нашей наличностью. Сидней уткнул лицо в ладони и заплакал, как малое дитя. Ридер выждал несколько мгновений и потом сочувственным тоном продолжил допрос Сиднея. -- Нет, меня здесь не было. Я выехал на пару дней отдохнуть в Брайтон. И полиция разбудила меня в четыре часа утра. Мы обанкротились. Мне придется продать свою машину, уйти из клуба... Сидней совершенно утратил всяческое представление о происходившем, и Ридер понял, что все дальнейшие расспросы ни к чему не приведут. Прошла неделя, и о дерзком исчезновении Биллингема со всей наличностью фирмы перестали разговаривать. Биллингем исчез, словно в воду канул. В сырое и пасмурное утро Ридер, в поисках нового материала, направился в здание суда и прислушался к разбору мелких очередных дел. На очереди были два дела о буйстве в пьяном виде, ограблении мелочной лавки и тому подобные мелкие дела, пока, наконец, перед судом не предстала мисстрис Джексон и небольшой полный полисмен не доложил судье: -- Перси Перромен No 97721 из дивизиона Л.,--отрекомендовался он.-- В половине третьего утра я стоял на дежурстве на углу Эдгвар-Род и увидел, как обвиняемая шла по дороге, таща большой, тяжелый чемодан. Завидев меня, она поспешила повернуться и быстрым шагом пошла в противоположную сторону. Это показалось мне подозрительным, и я последовал за нею. Догнав ее, я спросил, кому принадлежит этот чемодан. Она ответила мне, что чемодан принадлежит ей и что она спешит на поезд. В чемодане, мол, находятся ее платья. Так как чемодан был очень дорогой, из крокодиловой кожи, с серебряными застежками, то я потребовал, чтобы она предъявила мне его содержимое. Она отказалась. Отказалась она также назвать свое имя и указать свое местожительство. И тогда мне пришлось забрать ее в участок. После постового полисмена перед судом предстал дежурный по участку: -- Задержанную доставили ко мне, и в ее присутствии я открыл чемодан. В нем находилось множество осколков... -- Осколков? -- недоверчиво переспросил судья.-- Каких осколков? -- Там находились обломки камня... Куски мрамора, господин судья! Она сказала, что собиралась устлать этими обломками мрамора садовую дорожку и что эти осколки камня она собрала на дворе виллы, в которой проживал скульптор. Она призналась, что взломала ворота его виллы и что чемодан взяла без спроса там же. Судья откинулся на спинку кресла и пробежал глазами протокол. -- Но тут не упомянуто ее имя и местожительство,-- сказал он нахмурясь. -- Совершенно верно, она назвала адрес, но он оказался вымышленным. А имя свое она отказывается назвать. Ридер уселся на своем сиденье поудобнее и уставился, раскрыв рот, на обвиняемую. Она была очень большого роста и очень полной. Ее руки, лежавшие на перилах, были в два раза крупнее большой женской руки. Лицо ее нельзя было назвать некрасивым, но черты его были непомерно крупны. Глубоко сидящие карие глаза, широкий, несколько приплюснутый нос, правильно очерченный рот и двойной подбородок --т аков был ее облик. Вред ли любители женской красоты причислили бы ее к излюбленному своему типу, но в то же время Ридер должен был признать, что некрасивой ее назвать нельзя было. -- Я признаюсь, что с моей стороны это было очень глупо. Я не должна была делать этого,-- сказала она мягким, грудным голосом.-- Но как раз, когда я собиралась ко сну, у меня мелькнула эта нелепая мысль, и, не откладывая ее в долгий ящик, я тут же выполнила ее. Я могла бы себе позволить роскошь купить эти камешки, потому что в момент задержания при мне находилась пятидесятифунтовая банкнота. -- Это правда? -- осведомился у полицейского судья. Полицейский утвердительно кивнул головой. -- Вы доставили нам множество хлопот своим нежеланием назвать себя и указать свой адрес... Мне понятно, что вам нежелательно, чтобы кто-либо узнал о вашем бессмысленном поступке, но если вы и впредь собираетесь упорствовать в своем нежелании назвать себя, то я буду принужден посадить вас в тюрьму на неделю. Женщина была просто, но хорошо одета, на руке ее мерцало кольцо с крупным бриллиантом. Ридер оценил кольцо в двести фунтов. "Мисстрис Джексон" решительно покачала головой. -- Я не могу вам назвать себя и сказать, где я живу,-- коротко заявила она. -- Отвести в камеру для подследственных,-- бросил судья.-- И подвергнуть врачебному освидетельствованию. Меня интересует, что скажет о ее умственных способностях врач. Женщину вывели из зала суда, а следом за нею направился и Ридер. В коридоре он столкнулся с сержантом Уилльсом, приветливо ухмыльнувшимся ему. -- Вот полюбуйтесь,-- сказал он, указывая на лежащий перед ним чемодан.-- Какого вы мнения об этой истории? Это что-то совсем новенькое. Я что-то никогда не слышал, чтобы крали щебень. Этот чемодан с его содержимым весит не меньше пятидесяти килограммов. Видно у этой женщины есть силенка. Парень, притащивший сюда чемодан, взмок до седьмого пота. Ридер осмотрел чемодан. Это был очень элегантный, чемодан, украшенный серебряными шарнирами и застежками, шелковая подкладка его была изорвана в клочки и покрыта мраморною пылью. -- Очень интересно,-- прошептал Ридер.-- исключительно интересно. Вы больше ничего не обнаружили? -- Нет, только вот еще эту пару перчаток, -- сказал чиновник, указывая на пару больших кожаных перчаток. -- Эти перчатки не впервые употреблялись во время такой работы,-- пробормотал Ридер -- Похоже на то, что в них переносили целую коллекцию различных мраморных осколков. Что у нее было в кармане? -- Ничего, кроме банкнот с печатью центрального отделения банка. Быть может, это наведет вас на какое-нибудь след? После обеда мистер Ридер сидел у себя в кабинете. Неожиданно затрещал телефон. Сняв трубку, он услышал голос сержанта Уилльса. -- Не могу ли я переговорить с вами? Дело касается банкнот. Несколько минут спустя в кабинет Ридера вошел сержант. -- Эти банкноты были три месяца тому назад выданы мистеру Сиднею Телферу,-- доложил, он,-- а последний передал их своей экономке, некоей мисстрис Уелфорд, -- И "мисстрис Джексон" не кто иная, как экономка мисстрис Уелфорд? -- осведомился Ридер. -- Да. Бедняга Телфер едва не потерял рассудок, когда я рассказал ему о том, что она арестована. Он тут же поехал подтвердить ее личность. Ее выпустили на поруки, и Телфер плакал, как ребенок, утверждая, что она не в своем уме. И как он боялся ее! Когда я привел ее в тюремную приемную, она бросила на него взгляд, и этим взглядом было все сказано. У него ноги подкосились. Ридер провел день в попытках выяснить что-либо относительно личности мисстрис Ревекки Алемби Мэри Уелфорд. Она была вдовой профессора университета Джона Уелфорда, умершего два года спустя после свадьбы. Потом она поступила на службу в семью Телферов и с четырехлетнего возраста находилась при Сиднее. Мисстрис Телфер назначила ее опекуншей над Сиднеем, и таким образом бывшая воспитательница стала опекуншей своего воспитанника и управляла всем домом Телферов. Дом Телферов также привлек внимание мистера Ридера. Он стоял у ворот и с любопытством взирал на красный двухэтажный дом. В это мгновение отворилась дверь, и на пороге показалась крупная экономка. Она несла ведро с золой. Ридер поспешил спрятаться. Затем, услышав, как захлопнулась дверь, он осмелился снова выйти уз своего убежища. Ридер оглядел садовые дорожки -- они не были устланы мрамором. Сиднея Телфера не было видно, но сыщик знал, что он находится в доме. Поэтому он и выбрал место, с которого мог наблюдать за домом, сам оставаясь незамеченным его обитателями. Управление делами фирмы Телферов перешло в руки конкурсного правления, а сам Сидней по-прежнему был болен. Он послал своей секретарше уведомление, прося ее прибыть к нему на дом и поручив ей сжечь всю его "частную переписку". Далее он извещал ее о том, что вскоре уезжает за границу. Ридер ознакомился с содержанием этого письма, ибо он просматривал всю переписку, прибывавшую от Сиднея на адрес фирмы. И это письмо частично послужило причиной появления Ридера в этих краях. Спустились сумерки. К дому подъехал закрытый автомобиль, и, прежде чем шофер затормозил, из дома выскочил Сидней Телфер. В руках он тащил два больших чемодана и, швырнув их в машину, последовал за ними. Дверца захлопнулась, и автомобиль с большой скоростью понесся по дороге. Наступила ночь. Со стороны Реджент-парка надвигался густой туман, но Ридер все еще неподвижно стоял на своем наблюдательном посту. Дом был погружен во мрак, не было слышно ни малейшего шума, --казалось, он вымер. Но в доме продолжала находиться бывшая воспитательница Сиднея, его бывшая опекунша, ставшая ныне его женой. Эта властная женщина не только стала женою сумасбродного, болезненного юноши, но и фактически переняла руководство делами фирмы, хотя ничего в них не смыслила. Ридер не напрасно потратил свое время на собирание сведений. У него в кармане лежала копия брачного свидетельства, с неопровержимой ясностью устанавливающая подлинный характер отношений между юношей и его опекуншей. Туман несколько прояснился, что отнюдь не соответствовало намерениям Ридера; он предпочел бы, чтобы туман окутал его густой пеленой, позволив ему и в дальнейшем оставаться незамеченным. Затем произошло нечто совершенно неожиданное. К дому медленно подъехало такси. Из машины легко выпрыгнула молодая девушка. То была мисс Маргарет Беллмен. Ридер, выждав, пока такси уехало, вышел из своего тайника и направился к девушке. -- О... Мистер Ридер! Как вы меня испугали! --воскликнула молодая девушка.-- Я хотела навестить мистера Телфера, он болен, нет... его экономка написала мне, чтобы я его навестила. -- В самом деле? Угодно вам позвонить или вы предпочтете, чтобы я это сделал за вас? Она ответила ему, что это излишне, потому что вместе с письмом она получила и ключ от дома. -- Она осталась одна с мистером Телфером, который ни за что не хочет разрешить вызвать сиделку, -- пояснила девушка, -- и... -- Я попрошу вас говорить тише,-- прошептал Ридер.-- Если мистер Телфер в самом деле болен... -- Но ведь он же не может услышать нашего разговора,-- удивленно прошептала в ответ девушка. -- Почем знать? У больных людей всегда очень тонкий слух. Каким способом вам доставили письмо? -- Мне принес его посыльный. Час тому назад. Никто не выходил и не входил в дом, кроме Сиднея. А Сидней, страшась еврей властной супруги, выполнил бы слепо все ее предписания. -- В письме вас не просили,-- продолжал Ридер,-- захватить с собою в дом письмо? -- Нет,-- возразила Маргарет,--но мисстрис Уелфорд позвонила мне по телефону и попросила меня захватить с собою письмо, потому что Сиднею было бы неприятно, если бы его частная переписка могла кому-либо попасться на глаза. Но почему вы меня спрашиваете об этом, мистер Ридер? Что-нибудь случилось? Он ничего не ответил и, протолкнув ее к двери, бесшумно последовал за нею. -- Отоприте дверь,-- прошептал он,-- я пойду за вами. Делайте то, что я Вам говорю. Дрожащей рукою она отперла дверь, Передняя была слабо освещена, слева у лестницы находилась телефонная будка. Сверху послышался знакомый Ридеру голос: -- Мисс Беллмен? Маргарет, чувствуя, как сильно бьется ее сердце, остановилась и взглянула по направлению, откуда доносился голос. -- Да, мисстрис Уелфорд. -- Вы захватили с собою письмо? -- Да... Ридер незаметно прокрался вдоль стены за девушкой. -- Очень хорошо,-- продолжал грудной голос. Не угодно ли вам позвонить по телефону врачу -- No 65876 -- и сказать ему, что мистер Телфер нехорошо себя чувствует. Я попрошу вас закрыть за собою дверь, мистер Телфер не переносит звона. Маргарет вопросительно взглянула на сыщика, он утвердительно кивнул головой. Женщина, находившаяся наверху, явно хотела выиграть время, но чего ради было это ей необходимо? Молодая девушка прошла в телефонную будку. Ридер услышал, как за нею захлопнулась дверь, но то не был обыкновенный металлический стук, он уловил металлическое звяканье захлопнувшегося замка. Ридер насторожился. Он заметил, что у двери ре было ручки, и, кроме того, замочная скважина была закрыта небольшой металлической заслонкой. Приложив ухо к двери, он услышал голос девушки: -- Но аппарат не в порядке... я... я не могу открыть дверь... Не теряя ни секунды, он бросился наверх По лестнице и услышал, как впереди захлопнулась дверь. Не выпуская из рук свой зонтик, он бросился к двери. -- Отоприте дверь! -- закричал он. Но в ответ раздался лишь смех. Ридер повернул ручку зонтика, и в то же мгновение блеснула полоса стали: нижняя половина зонтика, словно футляр, упала на пол, высвободив стальной кортик. Вонзив кортик в дерево двери, он несколькими движениями проделал в ней отверстие и просунул в него дуло револьвера. -- Отставьте кувшин в сторону, или я всажу вам в голову пулю! -- крякнул Ридер. Комната была ярко освещена, и он увидел перед собою мисстрис Уелфорд, стоявшую около какой-то системы труб. Одна из труб уходила в пол. В руках она держала большой эмалированный кувшин, рядом с нею стояло еще с полдюжины кувшинов. В углу комнаты виднелся большой круглый котел, к которому вела медная труба. Женщина безучастно взглянула на дверь. -- Он хотел убежать с нею, -- сказала она просто, -- после всего того, что я сделала для него. -- Отоприте дверь? Мисстрис Уелфорд отставила в сторону кувшин и задумчиво провела рукой по лбу. -- Сидней мой любимец,-- сказала она,-- я вынянчила его, воспитала его... В корабле было больше миллиона, но они все обманывают его. Она бессвязно заговорила об одном из неудачных начинаний фирмы Телфер: о попытках поднятия со дна морского потонувшего корабля. Это начинание стоило фирме немало денег. Не было никаких сомнений, что женщина была душевнобольной. -- Отоприте дверь, мы спокойно потолкуем обо всем этом,-- продолжал Ридер.-- Я убежден, что идея с испанским кораблем была верной. -- Не правда ли? -- оживившись, спросила она и в то же мгновение поспешила к двери и отперла ее. Ридер вошел в комнату. -- Прежде всего дайте ключ от телефонной будки, -- сказал он, -- вы введены в заблуждение относительно этой молодой особы. Она -- моя жена. Сумасшедшая удивленно посмотрела на него. -- Ваша жена? -- переспросила она, и на лице ее медленно расплылась улыбка.-- Господи... Как я была глупа! Вот вам ключ... Уговорив ее спуститься с ним вниз, Ридер освободил молодую девушку из ее заключения. Он прошептал ей несколько слов, и мисс Маргарет поспешила удалиться. -- А теперь вы мне расскажите, откуда вам известно про кувшины? -- приветливо осведомился он. Она присела на диван и, скрестив руки, стала смотреть на ковер. Потом она заговорила: -- Меня научил этому Джон, мой первый муж. Он был профессором и интересовался электротехникой. Это все очень просто, раз в вашем распоряжении имеется достаточно энергии,-- у нас в доме все делается при помощи электричества. У нас электрическое отопление, электрическая плита... И я увидела, что мой любимец разорен... Я выяснила, сколько у него осталось в банке денег... И я поручила Биллингему получить все деньги и доставить их сюда. Сидней ничего не знал об этом, Биллингем прибыл сюда вечером в его отсутствие. Я отослала Сиднея в Брайтон. И потом я все сделала... Я сменила замок у телефонной будки, провела туда трубу из этой комнаты, а проветрить телефонную будку было очень просто. После того, как все было кончено, я пустила в ход электрический вентилятор... Она рассказала ему о большой электрической печке в прачечной, но в это мгновение дальнейшее ее повествование прервало прибытие полиции и врача. Горько плача, покинула она зловещий дом, сожалея о том, что теперь некому будет штопать носки Сиднея и следить за состоянием его галстуков. Ридер прошел с инспектором на первый этаж и показал ему все оборудование. -- Эта труба ведет в телефонную будку...-- сказал Ридер. -- Но ведь кувшины пусты,-- перебил его удивленный инспектор. Ридер зажег спичку и опустил ее в кувшин. Спичка мгновенно погасла. -- Углекислый газ,-- пояснил он.-- Его нетрудно добыть. Простейший способ: полить мрамор серной кислотой. Кислота хранилась в этом котле. Углекислый газ лишен цвета и запаха, но он очень тяжел, вы можете его лить, как жидкость. Она могла купить осколки мрамора, но побоялась, что странная покупка навлечет на нее подозрения. Поэтому она ночью отправилась на поиски мрамора. Она убила Биллингема. Каким-то способом заманив его в телефонную будку, она заперла за ним дверь и удушила его газом. -- А что она сделала с трупом? -- осведомился в ужасе полицейский. -- Пройдите в прачечную,-- пояснил Ридер.-- Там вы ничего ужасного не обнаружите, но увидите Электрическую печь. В этой печи Можно сжечь не только человеческое тело, но и алмаз. В эту ночь мистер Ридер направился домой в большом смущении. В течение долгих часов он разгуливал по кабинету, мучительно размышляя об одном и том же. Перед ним была неразрешимая проблема: следовало ли ему извиниться перед Маргарет Беллмен за то, что он осмелился выдать ее за свою жену, или нет? Глава 5. Зеленая Мамба Любопытство погубило немалое количество блестящих видов на будущее. Любопытство опаснее карт, алкоголя, безрассудной страсти. Немало людей в погоне за легким заработком и за богатством рисковали сойти с проторенной житейской дороги, чтобы угодить в исследованные дебри жизни и затем, быть счастливыми, если случай позволял им снова вернуться на прежний свой путь. Мо Лисский занимал в своих кругах солидное положение, которому ему удалось добиться в силу некоторых личных свойств. Он достиг бы и большего, если бы не был ослеплен неожиданно последовавшим предложением и если бы не поддался соблазну. Некий араб-аферист, по имени Эль Раббут, не раз совершал поездки в Англию. Иногда он прибывал с пароходами, груженными бананами, плывшими по маршруту Фунчал, Лас Пальмас, Танжир, Опорто, Лондон... Это был совершенно обыкновенный араб с желтоватым , цветом лица и следами оспы на нем. Он говорил по-английски, потому что ему было суждено в юности попасть в руки американского миссионера. Этот араб приносил Мо большую пользу, потому что он ухитрялся провозить большие партии наркотиков в Триест ; и дальше на Восток. Не раз он возил ящики с апельсинами, в золотистую мякоть которых были вдавлены металлические капсюли с сахарином, кокаином, гидрохлоратом и прочим контрабандным товаром. Время от времени Раббут принимал на себя заботу о подобном грузе, труд его хорошо оплачивался, и он был доволен судьбою. Но однажды он повстречался с Мо в трактире "Четырех веселых моряков" и рассказал ему о вызвавшем много толков воровстве, учиненном шайкою анжерских воров в Феце. Воры похитили знаменитый смарагд Сулеймана, одну из крупнейших драгоценностей Востока. Никто, даже султан Абдул Азис, во времена самого жестокого денежного кризиса, не осмелился изъять этот камень из мечети Омара и обратить его в деньги. Но анжерцы не испугались святотатства, они вломились в мечеть, убили двух сторожей и исчезли, захватив с собою исполинский смарагд. А вслед им понеслись стенания и проклятия, раздававшиеся от западного побережья Марокко до Калькутты. Это не повлияло на решимость воров, все помыслы которых были направлены на подыскание платежеспособного покупателя. Эль Раббут, чьи свойства всем были известны, оказался также впутанным в эту историю. И вот об этом он и рассказал своему приятелю Мо Лисскому во время встречи с ним в трактире "Четырех веселых моряков". -- Миллион песет чистого барыша для меня и для вас, господин,-- сказал Раббут, уважавший Мо за его манеру расплачиваться полностью и в срок. -- Но это сопряжено для меня с верной смертью, если история эта выплывет наружу,-- добавил он многозначительно. Мо молча выслушал его и провел рукою по лбу. Мо был известен своим пристрастием к драгоценностям. То, о чем ему сообщил Раббут, отличалось от обычного рода его дел, но из газет ему было известно о баснословной цене камня я не мог он устоять перед соблазном так легко и быстро заработать полмиллиона. То обстоятельство, что Скотленд-Ярд и полицейские управления всего мира охотились за девятью великолепными камнями Сулеймана, его особенно не беспокоило. Ему были достаточно хорошо известны подземные ходы, по которым камни переходили из рук в руки, пока их след не терялся. К тому же, если бы дело обернулось скверно, то всегда оставалась возможность выдать камень и получить обещанные за находку пять тысяч фунтов вознаграждения. -- Я должен обдумать это предложение. Где находятся камни? -- спросил он. -- Здесь,-- ответил, к большому его изумлению, Раббут.-- Я мог бы их доставить вам через десять, пятнадцать минут. Дело представлялось Мо Лисскому очень заманчивым, и он искренне пожалел о том, что в настоящее время впутался в другое дело, к тому же не сулившее никаких материальных выгод. Мо Лисский был всецело поглощен в настоящее время Мэри Лу Плесси. Скверные женщины обыкновенно бывают очень скверными. А Мэри Лу была действительно скверной женщиной. Она была красива, стройна, и головка ее походила на головку пажа. Ридеру как-то случилось видеть ее: он выступал свидетелем по делу Варфоломея Ксаверия Плесси, очень смышленого француза, обладавшего способностью подделывать, и притом очень успешно, английские банкноты. Банкноты, выходившие из-под руки француза, были почти совершенно неотличимы от настоящих банкнот, но для Ридера в этом вопросе не существовало ничего невозможного. Он не только сумел отличить подделку, но и выследил фальшивомонетчика, и благодаря ему, Варфоломею Ксаверию Плесси пришлось познакомиться с английским судом. Судья спокойно и деловито изложил ему все мотивы, по которым подделку банкнот никоим образом нельзя признать похвальным поступком. Вряд ли эти рассуждения произвели на обвиняемого большое впечатление. Впрочем, на этот счет судья не заблуждался. Он знал, что гораздо более сильное впечатление произведет последняя краткая фраза, гласившая: -- ...приговаривается к двадцати годам тюремного заключения. Любила ли Мэри Лу своего мужа или нет,-- это был вопрос, на который нелегко было ответить. Надо полагать, что особенно нежных чувств она к нему не питала. Но она ненавидела Ридера. Она ненавидела его не за то, что он посодействовал тому, что супругу ее пришлось отправиться на покой, а за то, что во время судебного разбирательства он осмелился обронить следующую фразу: "Женщина, с которой обвиняемый состоял в связи". Она отлично понимала, что стоило Ридеру захотеть, и ей пришлось бы занять место на скамье подсудимых рядом с Плесси, но он этого не захотел. И это неуместное сострадание, проявленное по отношению к ней, заставило ее ненавидеть его всей душою. Мэри Лу занимала просторную квартиру на Портлэнд-стрит в доме, принадлежавшем ей и ее мужу. Эта парочка вела свои дела всегда на широкую ногу, и Плесси", прежде чем отправиться в тюрьму, обладал большой скаковой конюшней. Позже ему пришлось сменить роскошную квартиру на гораздо более скромный номер в Паккхерстской тюрьме. Мэри Лу продолжала жить в своей квартире. Прошло несколько месяцев, ее муж все еще сидел в тюрьме. Однажды она обедала в обществе Мо Лисского, ставшего некоронованным королем лондонского преступного мира. Он был небольшим, ничем внешне не примечательным человеком, носившим пенсне и более смахивавшим на профессора, чем на преступника. И все же он диктовал свою волю преступникам Англии, его слово было законом на многих ипподромах, в "игорных притонах и подозрительных заведениях, давно привлекавших внимание полиции. Он командовал своими верными сподвижниками, заставлял смиряться соперников, облагал поборами всех мошенников и был гарантирован от неожиданного вмешательства полиции в его дела. Полиция не раз пыталась вмешаться в его начинания, но каждый раз ее попытки не приводили ни к чему и оставались безрезультатными. Мэри Лу стала идеалом Мо. Это очень отрадно, когда у вора и мошенника появляются какие-нибудь идеалы, остается лишь пожалеть, что идеалом Мо была такая недостойная особа, как Мэри Лу. С напряженным вниманием прислушивался он к ее словам, рука его нервно поигрывала цепочкой от часов, а глаза были устремлены на узор белоснежной скатерти. Он любил ее, но все же даже любовь не могла заглушить в нем голоса осторожности. -- Это все очень хорошо, Мэри Лу,-- сказал он.-- Я готов признать, что могут покончить с Ридером. Но что будет потом? Поднимется шум и гам еще больший, чем если бы Эпсомское Дерби выиграл какой-нибудь фукс! А это очень опасно! Я никогда не интересуюсь "синими", регулярная полиция меня не интересует, но эта старая лисица сидит не в Скотленд-Ярде, а у прокурора, и можно сказать с уверенностью, что будь он на самом деле так глуп, как кажется, то его бы туда не послали. Как раз теперь мне представляется возможность сделать дело, на котором я заработаю больше, чем на каком бы то ни было другом деле. Неужели ты сама не можешь покончить с Ридером, не впутывая меня в эту историю? Ты ведь так ловка, я, право, не знаю, кто бы мог сравняться с тобою. -- Разумеется, если ты боишься Ридера...-- презрительно заметила она, и на ее тонких губах заиграла сострадательная улыбка. -- Я? Боюсь?! Не говори глупостей, малютка! Покажи-ка лучше, на что ты способна без моей помощи. А если тебе не удастся справиться с ним, то тогда я примусь за него. Я боюсь его?! Послушай, что я тебе скажу: при желании я могу в два счета покончить с этим старым сычом! В канцелярии прокурора все были убеждены в том, что Ридер может сам позаботиться о себе. И когда полицейский инспектор Пейн явился сообщить, что он видел Лу в обществе самого опасного преступника Лондона, то прокурор самодовольно улыбнулся и заявил: -- Нет, Ридер не нуждается в помощи и в охране. Если Вам угодно, я сообщу ему о вашем предостережении, но полагаю, все, что вы можете ему сказать, ему известно и без того. Разве Скотленд-Ярд не собирается что-либо предпринять против Мо и его банды? Лицо Пейна вытянулось. -- Нам удалось дважды накрыть его, но каждый раз он представлял столь неопровержимые доказательства своей невиновности, что мы ничего не могли предпринять против него. Наш шеф заявил, что желает лицезреть его лишь при условии, что руки Мо будут в крови, потому что если ему удастся их вымыть, то он снова будет уже вне опасности. Это очень увертливый молодчик. Прокурор кивнул головой. -- Но Ридер тоже очеиъ ловок,-- многозначительно сказал он, -- Этот человек опаснее Мамбы. Вы знаете, что такое Мамба? Мамба -- это очень красивая черная змея. Ее укус смертелен: человек умирает через две секунды после ее укуса. Несколько позднее прокурор вызвал к себе в кабинет Ридера. По обыкновению, Ридер вошел с виноватым и застенчивым видом, вводившим в заблуждение тех, кто не знал его ближе. С закрытыми глазами и не прерывая своего шефа, выслушал он сообщение в Мо и Мари Л у. -- Слушаю, сэр, -- сказал он, тяжело вздохнув. -- До меня также доходили слухи об этом. Лисский? Ведь это человек, поддерживавший связь со всеми людьми, способными на противозаконные действия. При иных обстоятельствах, скажем во Флоренции, он возглавлял бы политическую партию. Это очень любопытный субъект, и у него очень любопытные друзья. -- Надеюсь, тел удовлетворите свое любопытство без риска для собственной жизни,-- предостерегающе заметил прокурор. Ридер снова тяжко вздохнул и открыл рот, словно собираясь сказать что-то. Наконец он промолвил: -- Скажите... не бросает ли тень на наше ведомство то обстоятельство, что Лисский... все еще разгуливает на свободе?.. Прокурор взглянул на него и затем решительно заявил: -- Посадите его за замок. Ридер задумчиво кивнул головой. -- Я не раз говорил себе, что это было бы наилучшим решением вопроса,-- сказал он, и в глазах его засквозила меланхолия.-- У мистера Лисского очень обширный круг знакомых с очень странными особенностями. Он водятся с голландцами, русскими, поляками, евреями, впрочем, в числе его приятелей имеется и один араб. Прокурор испытующе посмотрел на него. -- Араб? Уж не думаете ли вы в смарагдах Сулеймана? Дорогой друг, в Лондоне несколько сот арабов, а в Париже вы их найдете несколько тысяч. -- А в Марокко их несколько миллионов,-- пробормотал Ридер.-- Я упомянул об арабе лишь мимоходом. А что касается моей приятельницы мисстрис Плесси, то будем надеяться на благоприятный исход. И он удалился. Прошло около месяц", прежде чем он проявил интерес к этому делу. Он провел немало времени, гуляя около ипподрома, но ни с кем не разговаривал, никого ни о чем не расспрашивал. Как-то возвратившись домой поздно ночью, он обнаружил у себя на столе узкий, плоский пакет, прибывший, как сообщила ему экономка, с послеобеденной почтой. Адрес был напечатан на пишущей машинке, а марка носила на себе печать центрального почтамта. Он развернул пакет, завернутый в коричневую бумагу. Под коричневой оберткой оказался слой серебряной бумаги, - и затем он извлекает из пакета атласную коробку. Он осторожно приподнял крышку - в коробке оказались шоколадные конфеты. Ридер был большим лакомкой, и шоколад обладал для него почти притягательной силой. Он удивленно вынул одну из шоколадных конфет и с любопытством разглядывал ее. В это мгновение в комнату вошла экономка и внесла на подносе чай. Мистер Ридер, по обыкновению, взглянул на нее вверх стекол пенсне: -- Вы любите шоколад, иисстрис Керрель? -- спросил он ее. -- Да, сэр,-- ответите экономка, просияв от столь явно выраженного внимания Ридера. -- И я очень, люблю шоколад,-- сказал Ридер. -- Но, к сожалению, врач запретил мне есть шоколад, прежде чем он не будет подвергнут исследованию государственной лаборатории.-- И с этими словами закрыл коробку и бережно завернул ее в бумагу. Мисстрис Керрель особой сообразительностью не отличалась, но чтение газет, особенно отдела объявлений, в значительной степени расширило ее кругозор. -- Ах, вы хотите, должно быть, выяснить, не содержит ли он витамины?-- спросила она. Ридер покачал головой. -- Нет, нет, вряд ли он содержит витамины. Хоть обычно я питаюсь исключительно витаминами. Благодарю вас, мисстрис Керрель. Он бережно перевязал коробку и написал на обертке адрес Скотленд-Ярда. К пакету он приложил сопроводительное письмо, вложив в конверт красную этикетку, на которой было напечатано крупными буквами: "Яд". После этого он занялся своими обычными делами и стал пить чай. Шоколад он развернул в четверть седьмого, а ровно в половине двенадцатого выключил свет и лег в постель. Засыпая он сказал -- Великий Боже. Мэри Лу Плесси... И война началась. Все это произошло в среду вечером, а в пятницу утром появление двух господ нарушило туалет Мэри Лу. Явившиеся господа заговорили с нею об отпечатках пальцев, найденных на конфетах, и тому подобных вещах. Полчаса спустя в одной из камер на Хальбороу-стрит стало заключенных больше, и арестованная имела удовольствие выслушать предъявленное ей инспектором обвинение. На ближайшем судебном заседании ей пришлось выслушать приговор, гласивший, что она "приговаривается к двум годам тюремного заключения за попытку отравить мистера Джона Ридера путем посылки ему отравленных конфет, содержащих, как показал анализ, аконит". Мо Лисский в течение всего судебного разбирательства не покидал зал суда, и на его худом лице явственно отпечаталась симпатия, которую он питал к молодой женщине. После того, как ее увели, он направился в коридор и там допустил первую оплошность. Ридер как раз собирался уходить и старательно натягивал на руки перчатки. В это мгновение к нему подошел Мо. -- Вы -- Ридер, если не ошибаюсь? -- Совершенно верно, это я, сэр. Ридер благожелательно посмотрел на обратившегося к нему человека. Казалось, он ожидает, что сейчас по его адресу раздадутся восторженные поздравления. -- Меня зовут Мо Лисский. Вы засадили под замок мою приятельницу. -- Ах, Мэри Лу Плесси?.. -- Да, вы отлично это знаете, Ридер! И за это вам придется поплатиться! В то же мгновение кто-то схватил Мо за руку. -- Пойдемте-ка со мною,-- услышал он за собою голос. Обернувшись, он увидел, что его схватил сыщик. Мо побледнел. -- В чем вы меня обвиняете? -- спросил он хрипло. -- В попытках запугать свидетеля путем угроз,-- сказал чиновник. На следующее утро Мо пришлось предстать перед судьей и отправиться на три недели в тюрьму. Ридер отлично знал, что угроза эта не останется без последствий, и подготовился к удару. Он знал, что ему удалось победить лишь в первом раунде и что борьба еще не окончена. -- Мне кажется, что, пока он не выйдет снова на свободу, ничего не случится,-- сказал Ридер Пейну, предложившему охранять его.-- Он получил бы наибольшее удовлетворение, если бы смог покончить со мною... И поэтому он отсрочит борьбу до выхода на свободу. Мне кажется, целесообразнее всего было бы, если бы вы меня охраняли до того времени, пока он не выйдет из тюрьмы. -- Вы хотели, должно быть, сказать: после того, как он выйдет из тюрьмы? -- поправил его полицейский. -- Нет, до того времени, пока он выйдет из тюрьмы,-- повторил Ридер.-- Когда он окажется на свободе, мне было бы... нежелательно, чтобы полицейская охрана препятствовала его начинаниям... Мо Лисский снова вышел на волю. Отныне он утратил одно из наибольших своих достоинств и мысленно проклинал себя за то, что рискнул поставить под угрозу все свое предприятие со смарагдами. И прежде всего, он поспешил связаться снова с Эль Раббутом и выяснить, в каком состоянии находится дело. В его жизнь вошло новое обстоятельство, сводившее его с ума. Он ощущал горечь сознания, что ему пришлось познакомиться с тюрьмой, и опасался, что все те, которые до сих пор безропотно повиновались ему, веря в его непогрешимость, теперь восстанут против его ига и попытаются действовать самостоятельно. Однако его заботила не только эта единственная мысль. Тотализатор и беспощадное обирание жертв, попадавших в его игорные дома, приносили ему около пятнадцати тысяч фунтов в год. Этим одним еще не исчерпывались его дела. Он контролировал действия большой шайки, снабжавшей' всю страну наркотиками, что также приносило ему крупный доход. Разумеете", далеко не все прибыль попадала в руки Мо, кое-что доставалось и его сподвижникам. Прежде всего, ему следовало обезвредить Ридера,-- пока он этого не достиг, все его дело было поставлено под угрозу. Разумеется, проще всего подстеречь его ночью и обработать так, чтобы он слег на несколько недель в госпиталь, но это легко было бы поставлено в связь с высказанными им ранее угрозами и повлекло бы нежелательные последствия. Он знал, что против Ридера следует найти более изысканный способ мести, более жестокое и тонкое, чем побои. В нынешнее время люди, подобные Лисскому, встречаются со своими сообщниками не в темных подвалах или в укромных уголках,-- они не прячутся под масками и не ищут уединения. Шесть человек, руководивших операциями различных предприятий Мо, в день его освобождения собрались все вместе" одном из ресторанов Сохо, где для них был отведен отдельный кабинет. -- Я очень рад, что никто не дотронулся до него за время моего отсутствия,-- сказал Мо, и тонкая улыбка зазмеилась на его губах.-- Я сам поведу игру против него. Сидя в тюрьме, я много размышлял над тем, что следует предпринять, и нашел хороший способ расправиться с ним. -- Все время его охраняли два "синих", -- если бы не это, то мы бы его стукнули по затылку, Мо,-- сказал Тедди Эльфильд, ближайший сподвижник великого Мо. -- А за это я бы тебя стукнул по затылку, Тедди,-- многозначительно заявил Лисский.-- Я ведь распорядился, чтоб никто не осмелился дотронуться до него. Разве не так? И что ты хочешь этим сказать: "стукнуть по затылку"? Эльфильд, широкоплечий парень, специализировавшийся на похищении оставленных без присмотра автомобилей, пробормотал несколько нечленораздельных слов. -- Займитесь-ка лучше своим делом,-- продолжал Мо.-- А я займусь Ридером. Где-то в Броклее у него имеется его милая. Молодая девушка... Он часто появляется с нею на людях. Ее зовут Беллмен, и живет она по соседству с ним. Пока я вовсе не собираюсь лишать его жизни. Я хочу лишь убрать его с его должности. А это не так-то сложно. Всего лишь на прошлой неделе одного из министерства внутренних дел выбросили вон за то, что он был позже полицейского часа в клубе "95". И он изложил сподвижникам свой план. Как-то вечером Маргарет Беллмен покинула контору и, направившись к Вестминстерскому мосту, огляделась по сторонам в поисках Ридера. Обычно, когда он не бывал занят служебными делами, он поджидал ее здесь в этот час. В последнее время он появлялся здесь гораздо реже, и каждый раз за ним следовали на некотором расстоянии двое дюжих людей, в которых Маргарет опознала полисменов. Она пропустила автобус и собиралась уже сесть в следующий, как заметила у своих ног какой-то пакет. Обернувшись, она увидела, что рядом с нею стояла какая-то нарядно вдетая, красивая дама. Дама закрыла глаза и покачнулась... Девушка едва успела подхватить ее, чтобы она не упала. С трудом отвела она почувствовавшую себя дурно незнакомку к скамейке и бережно усадила ее. -- Простите, что затруднила вас... Благодарю вас от всей души... Быть может, вы будете столь любезны и кликнете мне такси? -- обратилась она к своей спасительнице. Дама говорила с легким иностранным акцептом и производила впечатление светской женщины. Или, по кратки мере, к такому выводу пришла Маргарет. Она подозвала такси я помогла даме подняться и сесть в машину. -- Быть может, вы бы хотели, чтобы я вас проведала до дому? -- сочувственно предложила молодая девушка. -- Это было бы очень любезно с вашей стороны, - пробормотала дама.-- Но я не хотела бы утруждать вас. Я живу на Клеридж-стрит, 105. В автомобиле ей стало лучше, и она рассказала Маргарет, что ее зовут мадам Лемер и что она вдова французского капитана. Элегантное убранство ее квартиры в одном из наиболее богатых кварталов Майфайра свидетельствовало о том, что вдова капитана была при средствах. Дверь отворил дворецкий, и лакей в ливрее сервировал чай, ибо Маргарет, по настоянию своей новой знакомой, пришлось подняться вместе с нею в дом. -- Бы были очень внимательны ко мне, мадемуазель, я не знаю, как вас отблагодарить. Я была бы очень рада познакомиться с вами поближе. Не разрешите ли пригласить вас к обеду? Например, в четверг? -- предложила она. Маргарет Беллмен колебалась. Но, ослепленная окружающим роскошным убранством и любезностью очаровательной женщины, она не посмела ответить отказом. -- Мы пообедаем вдвоем, а потом... очень возможно, что придет кто-нибудь из моих знакомых потанцевать. Быть может, у вас имеется кто-либо из друзей, которого вы бы хотели захватить с собою? Маргарет, смеясь, покачала головой. Странным образом слово "друг" заставило ее вспомнить лишь о старомодной фигуре Ридера, а Ридер менее всего подходил к этой обстановке. Выйдя на улицу и услышав, как за нею захлопнулась дверь, она пережила самое удивительное из всего, что ей было суждено пережить в этот день. Тот, о ком она подумала, стоял на противоположной стороне улицы и, казалось, поджидал ее. По обыкновению, при нем был его зонтик, а пенсне сидело на самом кончике носа. -- Вы, мистер Ридер? -- удивилась она. -- В вашем распоряжении было еще семь минут,-- ответил он, взглянув на свои старомодные большие часы.-- Я предоставил вам возможность побыть в этом доме полчаса, а вы пробыли в нем двадцать три минуты и несколько секунд. -- Разве вы знали о том, что я нахожусь в этом доме? -- спросила она. -- Да. Я последовал за вами. Я знаком с мисстрис Анни Фельхем, хотя она и предпочитает именовать себя мадам Икс-Игрек-Зет, или как-нибудь в этом роде. Это неподходящий для вас клуб. -- Клуб? -- пролепетала девушка. Ридер кивнул головой. -- Это так называемый "Тест клуб". Очень странное название, и еще более странны его посетители. Особенно рекомендовать их нельзя. Она не стала ни о чем расспрашивать, позволила ему доставить ее домой. Головка ее была занята размышлениями над тем, чего ради ее новая знакомая остановила свой выбор именно на ней, как на новой участнице ее более чем вольных празднеств в Майфайр. Затем разыгрался ряд событий, совершенно непонятных Лисскому. Он был перегружен делами и порой сожалел о том, что не отложил борьбы с Ридером до более благоприятных времен. О том, что частично ему пришлось потерпеть поражение, ему стало ясно после того, как он однажды повстречался с Ридером на Пикадилли. -- Добрый день, Лисский,-- заговорил с ним Ридер.-- Я очень сожалею, что наше знакомство началось так несчастливо, но я, право, не таю против вас зла. И хоть мне известно, что вы относитесь ко мне отнюдь не так хорошо, как я к вам, все же выражаю я лишь одно желание, чтобы в дальнейшем наше знакомство носило более мирный характер. Лисский испытующе поглядел на него. Неужели пожилой сыщик струхнул? Ему почудилось, что он уловил в голосе Ридера, предлагавшего мир, нотку дрожи. -- Все в порядке, мистер Ридер,-- ответил Мо.-- Я также ничего не имею против вас. В конце концов, мне не следовало вести себя так глупо, а вы лишь исполнили свой долг. Мо продолжал еще долго говорить на эту тему, нагромождал любезность на любезность, и Ридер внимательно слушал его и облегченно вздыхал. -- Свет полон грехов,--сказал он, покачивая головой,-- во всех кругах общества торжествует порок, а добродетель безжалостно топчут ногами, как полевой цветок. Вы занимаетесь куроводством, мистер Лисский? Мо Лисский широко раскрыл рот от удивления и покачал головой. -- А право жаль,-- вдохнул Ридер.-- У курицы есть чему поучиться! Курица -- блестящий образец для всех нарушителей закона! Я не раз удивлялся тому, что обитателям Дартмурской каторжной тюрьмы не разрешается заниматься разведением кур. Я уже утром сказал мистеру Пейну во время облавы в "Тест клубе"... Не правда ли, какое странное название для клуба? -- Что такое? -- вскричал Мо.-- Облава в "Тест клубе"? Что вы хотите этим сказать? Я ничего не слышал об этом. -- Да почему бы вам и слышать об этом? Ведь это предприятие не имеет к вам никакого отношения. Я полагал, что настала пора ликвидировать этот клуб, хоть рисковал тем самым навлечь на себя недовольство одной молодой особы, приглашенной туда завтра впервые к обеду. Как я вам уже сообщил, куры... Но Мо Лисский не склонен был выслушивать рассуждении Ридера о куроводстве, он понял, что потерпел поражение. Все же поведение пожилого сыщика вызвало в нем недоумение. -- Быть может, вы как-нибудь соберетесь навестить меня и полюбуетесь на мою орлингтонскую породу, мистер Лисский? -- продолжал осведомляться Ридер.-- Я живу в Броклее.-- И Ридер, сняв пенсне, заморгал глазами.-- Скажем, вы навестите меня сегодня в девять часов вечера. Вы знаете, тема о куроводстве совершенно неисчерпаема. В то же время я позволю себе просить вас держать втайне ваше посещение. Вы ведь понимаете, что я хочу этим сказать? Мае бы не хотелось, чтобы слух о вашем визите дошел до моих коллег Медленно на лице Лисского расплылась улыбка. Он был убежден в том, что каждый человек имеет определенную цену: одних можно купить деньгами, других угрозами, и это приглашение на конфиденциальное посещение было своего рода признанием его силы. Ровно в девять чесав вечера он прибыл в Броклей, втайне надеясь, что Ридер сделает еще несколько компрометирующих его шагов. Но до совершенно необъяснимым причинам пожилой сыщик разговаривал с Мо только в куроводстве и различных породах кур. Он сидел за столом, положив руки веред собою, к голос его дрожал, от гордости, когда, он упомянул о новой выхоженной им породе, которую собирался ввести в Англии. Мо чувствовал, что его сводит от тоски и скуки... Но Мо ждал. -- Затем мне хотелось бы с вами переговорить с вами кое о чем,-- сказал Ридер,-- но боюсь, что мне следует отложить этот вопрос до новой нашей- встречи,-- сказал, сыщик, помогая своему гостю надеть пальто.-- Я провожу вас до угла, Я живу в очень пустынных краях, и никогда не простил бы себе, если бы с вами что-нибудь случилась, и я оказался бы косвенной причиной этого. На самом же деле, если и есть на земном шаре уголок совершенно безопасный и свободный от всего того темного люда, который скапливается повсюду, где водятся деньги, то этот уголок -- Броклей. Мо Лисский отлично знал, что эта местность пользуется столь лестной репутацией, но не счел возможным возражать своему хозяину, и поэтому вышел на улицу вместе с ним. -- До свиданья, мистер Лисский,-- сказал Ридер. - Я никогда не забуду о сегодняшнем, столь приятно проведенном в вашем обществе вечере. Смею вас заверить, что ни я, ни ведомство", к которому я имею честь принадлежать, никогда: не забудет вас. Лисский возвратился в город и должен был признаться себе, что ничего не понимает в намерениях Ридера и не может постичь причин, побудивших сыщика провести вечер в его обществе. На следующее утро полиция арестовала его ближайшего помощника Тедди Эльфильда по обвинению в похищении автомобиля. Кстати сказать, автомобиль бил похищен Тедди три месяца тому назад. Это было лишь первое необъяснимое событие в цени дальнейших происшествий. Второй удар был нанесен, когда Лисский, как-то возвращаясь поздно вечером домой, встретил около своего дома сыщика. -- Вы мистер Лисский? -- осведомился у него сыщик. Ридер тщетно пытался, вглядеться во мраке. -- Я очень рад встрече с вами. Я вас поджидаю вот уже целый день. Меня все время мучила мысль, что в последний раз, когда мы с вами встретились, я коренным образом ввел вас в заблуждение. Я сказал вам, что легхорнскую породу не следует воспитывать на песчаной почве. Как раз наоборот... -- Оставьте меня в покое с вашими прокл... с вашей живностью, мистер Ридер. Что означает вся эта болтовня о курах? -- Болтовня? -- удивился Ридер, и в голосе его зазвучало неподдельное огорчение. -- Я ничего не желаю знать о курах! -- воскликнул Лисский.-- Если у вас будут для меня какие-нибудь стоящие новости, то попрошу вас черкнуть мне пару строк. И тогда я приду к вам или вы навестите меня. И, отстранив сыщика, он прошел в дом, с треском захлопнув за собою дверь. Через два часа летучий отряд оцепил дом Гарри Мертенса, нарушил сон Гарри и арестовал его и его супругу по обвинению в хранении похищенных драгоценностей. В данном случае дело касалось драгоценностей, которые были похищены полгода тому назад. Через неделю Лисский возвращался с очень важного совещания с Эль Раббутом. Он услышал за собою шаги и, повернувшись, увидел, что за ним следует Ридер. -- Вот хорошо, что я вас встретил,-- выразительно сказал Ридер.-- Нет, нет, сегодня дело идет не о курах, хотя меня и поражает ваше пренебрежительное равнодушие к этой благородной птичьей породе. -- Черт побери, что вам от меня угодно? -- вскричал Лисский. -- Я не желаю иметь с вами дело, Ридер, и чем скорее вы оставите меня в покое, тем лучше. Я не питаю никакого интереса ни к курам, ни к лошадям, ни к прочему домашнему скоту... -- Одну минуту! -- перебил его Ридер и, наклонившись к нему, понизил голос: -- Неужели нет возможности нам как-нибудь встретиться и потолковать с глазу на глаз? Мо ухмыльнулся. -- Конечно. Долго же вы собирались сказать мне это! Но я понимаю вас. Я готов с вами встретиться, когда вам будет угодно. -- Скажем, завтра вечером в десять часов у артиллерийского памятника. Думаю, там нас никто не встретит. Лисский в знак согласия кивнул головой и пошел своей дорогой. Мысленно он спрашивал себя, что все это означает и о чем хотел переговорить с ним сыщик. В четыре часа утра его разбудил неистовый телефонный звонок. К своему ужасу, он услышал что О'Хара, самый надежный его сподвижник, арестован по обвинению в ограблении. Со времени совершения ограбления прошло более года. Эту новость сообщил ему Картер, один из его сообщников. -- Что все это значит, Лисский? -- спросил он, и в голосе подчиненного зазвучало столь явное подозрение, что Лисский лишился дара речи. -- Что ты хочешь этим сказать? -- резко перебил он его, овладев снова собою.-- Приходи ко мне, я не хочу говорить об этом по телефону. Через полчаса в квартиру Лисского явился мрачный и недоверчивый Картер. -- Так что же ты мне скажешь? -- спросил его Мо, оставшись с ним наедине. -- Я тебе скажу вот что,-- проворчал Картер.-- Неделю тому назад тебя видели со старым Ридером на Левишем-Род и в ту же ночь арестовали Тедди Эльфильда. Потом за тобою установили слежку. Ты опять встретился с этой проклятой ищейкой, и после этого арестовали еще одного члена нашей шайки. Вчера я своими собственными глазами видел, как ты о чем-то шептался с этим Ридером, и после этого забрали О'Хара! Мо окинул его бессмысленным взглядом. -- И что из этого следует? -- спросил он. -- Ничего. Я хотел лишь обратить твое внимание на более чем странное совпадение. Больше ничего. -- И Картер презрительно скривил губы.-- Об этом поговаривают наши ребята, им вся эта история не нравится и возразить им нечего. Лисский погрузился в размышления и задумчиво покусывал губы. Несомненно, его шайка была права, он лично не подумал об этом странном совпадении. Так вот в чем заключалась игра этой старой лисицы! Он подрывал его авторитет, подтасовывал события таким образом, что Мо неминуемо должен был утратить свой авторитет, необходимо было принять срочные меры для сохранения своего значения в шайке. -- Ладно, Картер,-- сказал он, поразив своего сподвижника мягкостью тона,-- Об этом я не подумал. Теперь я расскажу тебе все, что мне известно, а ты в свою очередь можешь осведомить ребят. И в нескольких словах он поставил его в известность о встречах с Ридером. -- И можешь им передать от моего имени, что завтра ночью я снова встречусь со старой вороной и что на этот раз он надолго запомнит эту встречу. У него будет, о чем вспоминать до конца дней своих. Теперь Мо все было ясно. После ухода Картера он долго просидел, размышляя над событиями последней недели. Трое арестованных с давних пор состоял под наблюдением полиции, и Мо знал, что ничто не могло спасти их от наказания. Их арест был произведен в момент, назначенный Ридером. -- Я посчитаюсь с ним,-- сказал Мо, посвятив остаток дня на приготовления к ночной встрече. В десять часов вечера он миновал триумфальную арку у Адмиралтейства. Густой туман навис над парком, лил дождь, на улицах не было видно ни души. Лишь изредка проезжали одинокие автомобили. Медленными шагами направился он к памятнику и стал поджидать Ридера. Где-то поблизости на башенных часах пробило десять. Но детектив все еще не появлялся. -- Он почуял опасность,-- прошипел Мо и сунул кастет, который он держал в руках, снова в карман. В одиннадцать часов вечера полисмен, совершавший обход, натолкнулся на что-то, лежавшее на земле. Он включил фонарик и осветил им стонущего Мо Лисского. На мгновение луч света вырвал из мрака искаженное от боли лицо Мо и резную рукоятку мавританского кинжала... -- Мне не совсем ясно, как все это произошло, -- задумчиво проговорил Пейн. (Пейна вызвали на совещание к начальнику полиции.) -- Откуда у вас уверенность, что убийца был не кто иной, как араб Эль Раббут? -- Я в этом не уверен,-- поспешил оговориться Ридер.-- Я ограничился лишь тем, что навестил его после обеда и обыскал его квартиру в поисках смарагдов. Лично я убежден в том, что смарагды все еще находятся в Марокко -- Затем он прибавил, обращаясь к своему шефу: -- Эль Раббут вел себя очень разумно, если принять во внимание, что он не знаком с нашими методами. -- Вы не называли в беседе с арабом имя Мо Лисского? -- спросил прокурор. Ридер почесал подбородок. -- Если не ошибаюсь, то я действительно упомянул его имя в беседе с арабом. Насколько помню, я даже указал, что мне предстоит сегодня вечером встреча с мистером Лисским. И я даже назвал где именно. Не могу точно вспомнить, каким образом речь зашла о Мо, но очень возможно, что я позволил себе "сблефовать" в присутствии этого иностранца. Я сказал ему, что если он не даст мне всех сведений относительно смарагдов, то я буду знать, к кому обратиться. Возможно, что я действительно нечто в этом роде сказал. Мистеру Лисскому придется долгое время пробыть на излечении в больнице. Я очень сожалею, если мои неосторожные слова повлекли за собою события, которые привели мистера Мо Лисского в больницу. После его ухода начальник полиции испытующе посмотрел на инспектора Пейна. Пейн продолжал улыбаться. -- Скажите, сэр, как собственно называлась эта опасная порода змей, о которой вы однажды упомянули? -- спросил он.-- Если не ошибаюсь, зеленая Мамба? Я постараюсь не забыть это название. Глава 6. Мелодрама Весь план облавы на предприятии Томми Фенлоу был разработан Ридером, и он же руководил его выполнением. У Томми было предприятие на Гольден Грин, и туда являлись клиенты для того, чтобы на семь фунтов стерлингов купить сто фунтов новенькими банкнотами или тысячу фунтов за семьдесят. Сведущие люди уверяли, что банкноты, изготовленные у Томми, ничем не отличаются от банкнот, выпускаемых экспедицией государственных бу маг. Все мельчайшие детали были выполнены в точности, номера серий согласованы с ранее выпущенными билетами, бумага была соответствующего качества. Производство этих банкнот обходилось в три фунта за тысячу, и Томми зарабатывал на них тысячу процентов. Ридер, в свободные от прочих дел часы, установил все детали предприятия Томми и доложил о нем своему шефу. -- Возьмите с собою инспектора Греяша и организуйте облаву,-- распорядился прокурор. Ридер предоставил разработку деталей инспектору. Среди полицейских его отделения находился некто, имевший весьма подозрительные связи с преступным миром и извлекавший из этого больше доходов, чем от правительства. Этот полицейский предал Ридера Томми, и когда Ридер во главе своих людей вторгся к Томми, то застал последнего в обществе трех своих приятелей за партией в бридж. А те немногие банкноты, которые оказались при них, были, несомненно, подлинными. -- Жаль,-- вздохнул Ридер, очутившись с инспектором снова на улице,-- что я не знал, что полисмен Уильшор состоит в вашем отделении. Он не совсем... надежен. -- Уильшор? -- осведомился инспектор.-- Неужели вы предполагаете, что он нас выдал Томми? Ридер задумчиво почесал кончик носа и признался, что действительно он это предполагает. -- Он располагает рядом доходов из самых различных источников,-- в Мидлендбанке у него имеется текущий счет на девичье имя его жены. Я рассказываю вам об этом на всякий случай... Возможно, что когда-либо это пригодится. Это сообщение пригодилось для того, чтобы уволить со службы Уильшора, но его оказалось недостаточным для того, чтобы арестовать Томми. Последними словами Томми перед прощанием было: -- Вы ловкий парень, Ридер, но вам, кроме того, потребуется очень много счастья для того, чтобы поймать меня. Об этих словах, сказанных Ридеру, Томми с особенным удовольствием рассказывал своим друзьям, потому что вряд ли кто-нибудь из преступного мира мог похвастать, что ему удалось нечто подобное заявить Ридеру. -- Это мне обошлось в тысячу фунтов, но это стоило таких денег! В следующий раз он задумается над тем, следует ли ему что-либо предпринять против меня. Томми Фелоу рассказал об этом происшествии своему почтенному и щедрому гостю, некоему Рас Лал Пунджабу, и это сообщение повлекло несколько своеобразных последствий. Каждая страна имеет своих преступников и свои методы работы. Американский взломщик может рассчитывать на успех в своей деятельности во Франции лишь при условии, что он предварительно ознакомится со всеми условиями работы в Европе. Не зная особенностей быта страны, он не может рассчитывать на успех. Европейский вор может рассчитывать на то, что его деятельность на Востоке приведет к каким-нибудь благим результатам. Но нет ничего более жалкого и печального, как восточный мошенник, пытающийся преуспеть по своей отрасли в Европе. В кругах индийской полиции Рас Лал Пунджаб пользовался репутацией одного из самых ловких туземных преступников, слава его гремела по всей Индии. За исключением краткосрочного тюремного заключения, отбытого в Пуна, Рас Лал никогда не имел удовольствия знакомиться с внутренним устройством тюрем. Его популярность была настолько велика, что во время его кратковременного заключения за него воссылались мольбы к Богу о скорейшем его освобождении. Все были убеждены в том, что его не посадили бы в тюрьму, если бы сагиб не выступил со своими показаниями против него. Но ведь всем известно, что все сагибы действуют заодно, и поэтому не было ничего удивительного в том, что европеец-судья поверил сагибу и отправил Рас Лала в тюрьму. Рас Лал специализировался главным образом на краже драгоценностей. Он обладал элегантной внешностью, и его иссиня-черные волосы были аккуратно расчесаны на пробор. Он владел индусским языком, говорил по-английски, кое-что смыслил в законах и был большим знатоком драгоценных камней. В тюрьму Рас Лал угодил за смелую попытку похитить жемчужное ожерелье, принадлежавшее супруге начальника тюрьмы. Когда, после выхода из тюрьмы, он услышал о том, что сагиб Смит вместе с супругой отбыл в Англию, он счел, что его осуждение было целиком основано на личных мотивах и поклялся отомстить. Несомненно, что те сведения, за которые английскому или американскому вору приходится платить очень дорого, в Индии оплачиваются несколькими пенсами. И когда Рас Лал прибыл в Англию, то ему с грустью пришлось констатировать, что он не учел этого обстоятельства. Сагиб "Смит с супругой находились в Лондоне, а плыли в Нью-Йорк, а Рас Лала арестовали в качестве подозрительного иностранца. Рас Лал познакомился с дворецким Смитов и предложил ему большую сумму денег за то, чтобы он выдал секрет и сказал, где мисстрис Смит хранит свои драгоценности. Власти не поверили в его объяснение, что любопытство его целиком было вызвано тем, что он поспорил об заклад со своим братом, утверждая, что мисстрис Смит хранит свои жемчуга под постелью. Это объяснение свидетельствовало о том, что Рас Лал особой изобретательностью не отличался. Дворецкий был честным человеком, хотя он и любил выпить, когда его угощали. И поэтому о неуместном любопытстве индуса он оповестил полицию. Рас Лала и его приятеля Рама арестовали. Их отпустили бы на свободу, если бы в дело не вмешался Ридер, извлекший из своей картотеки кое-какой материал о них, характеризующий прошлое этих восточных пришельцев. В результате Рас Лалу пришлось на шесть месяцев сесть за решетку. Но хуже всего было то, что о его промахе узнают в Индии. В его "кругах" только и говорили о нем, и мысль об этом мучила его нещадно. Что подумают о нем в Индии? -- вот о чем размышлял он во время своего вынужденного тюремного одиночества. Ведь над ним будет смеяться последний базарный нищий. И совершенно бессознательно весь гнев, скопившийся в нем по адресу Смита, перебросился на Ридера. Гнев этот усугублялся еще тем, что Ридер, в силу своей внешности, не внушал к себе никакого почтения. Рас Лал позволял себе именовать его "старой коровой", сравнивал его с различными животными, причем эти сравнения в гораздо большей степени делали честь изобретательности Рас Лала, чем Ридеру. Томми Фелоу удалось вступить в переписку с этим пришельцем с Востока еще во времена его пребывания в тюрьме. И поэтому к моменту его освобождения в тюрьме подкатил предназначавшийся для него элегантный лимузин. Томми получил предложение изготовить партию банкнот достоинством в сто рупий и рассчитывал при помощи индуса обделать крупное дело. -- Поезжайте-ка ко мне, милейший, и будьте моим гостем,-- сказал Томми.-- Старый Ридер поступают с вами подло, и я вам скажу, как вы сможете ему отомстить без всякого риска и с девяноста процентами выгоды для вас. Послушайте, один мой приятель... Томми никогда, не носил при себе фальшивых банкнот, всегда, когда речь заходила о фальшивых банкнотах, он упоминал об этом своем "приятеле". И таким, образом случилось, что Рас Лал поселился у Томми. Через несколько недель Томми повстречал на улице своего давнишнего врага Ридера. -- Здравствуйте, мистер Ридер! Ридер остановился. -- Здравствуйте, мистер Фелоу, я очень рад снова видеть вас на свободе и, надеюсь, вы найдете для своих способностей иное применение, не вступая я конфликт с законом. Томми покраснел от злости. -- Я не сидел в тюрьме, мистер Ридер, вам об этом известно. Для того чтобы меня поймать, надо быть более ловким человеком. До сих пор еще никому не удавалось уличить меня в чем-либо. Он был настолько разгневан, что не обращал внимания на легкую ироническую улыбку Ридера. На следующий день Рас Лал отправился в театр, и не было простою случайностью, что в тот же вечер в театре находился и Ридер в обществе красивой девушки. Когда Ридеру случалось пойти в театр -- а ходил он в театр только по контрамарке,-- он всегда выбирал мелодраму. Особенно предпочитал он смотреть мелодраматическое представление в Дрюри Лен театр, где действие было сопряжено с рядом эффектов: неописуемые кораблекрушения, железнодорожные катастрофы, погони и прочее. Пресыщенные рецензенты объявляли все эти происшествия совершенно невероятными, но для мистера Ридера все это было осколками действительности. Ридер провел свою жизнь в одиночестве и дожил до пятидесяти лет, не постигнув прелести женского общества. Недавно он познакомился с молодой девушкой, по имени Маргарет Беллмен, он оказал ей кое-какие услуги и для него стало привычкой встречать ее у остановки автобуса и провожать домой. Но однажды он видел ее в обществе молодого человека и предположил, что она его невеста и рано или поздно выйдет за него замуж. Утро застало Ридера сидящим за своим письменным столом и задумчиво поигрывающим двумя зелеными карточками, на которых значилось: первый ряд партера место 17 и место 18. Орфеум театр славился своими мелодрамами, а название пьесы "Кровавая месть" сулило Ридеру много занимательного. Он решил, было, уже отослать один из билетов обратно, но потом спохватился: не поднести ли эти билеты мисс Маргарет и тем самым доставить ей удовольствие. Он потянулся к телефону и назвал ее номер. -- Гм... Мисс Беллмен... -- И Ридер закашлялся, -- я имею... гм... два билета в театр... на сегодня... Не хотели бы вы пойти в театр? Он уловил даже по телефону, что девушка была не на шутку изумлена. -- Это очень мило, мистер Ридер. Я охотно пойду в театр с вами. Ридер побледнел. -- Я думал... у меня два билета... быть может, вы... вы хотели бы... чтобы он и вы... В ответ донесся легкий смешок. -- Я отлично поняла, что вы решили, так вы, значит, не хотите пойти со мною в театр. -- Это было бы для меня большой честью... если бы вы разрешили сопровождать вас...-- продолжал он лепетать,-- но, по совести говоря, я думал... -- Я вас встречу около театра... В какой театр мы пойдем? В Орфеум? Это чудесно! В восемь часов вечера. Ридер положил телефонную трубку на место. Он почувствовал, как его охватила слабость, и на мгновение он показался себе самым несчастным человеком в мире. Впервые в жизни ему предстояло отправиться в обществе дамы в общественное место, и, чем больше думал он о предстоящем ему вечером "приключении", тем более чувствовал он себя взволнованным. Вряд ли убийца, проснувшийся после радужных снов в тюремной камере, чувствовал себя хуже, чем Ридер в предвкушении того, что предстояло сегодня вечером. В его частном кабинете сидела юная секретарша, занимавшаяся разбором почты. Внешность ее не внушала опасений, что ради нее какой-нибудь Менелай поведет свои войска штурмовать Трою. -- В мои привычки не входит посещение театра в дамском обществе...-- начал Ридер,-- и я, право, не знаю, что надлежит джентльмену предпринять в подобном положении... тем более, что знакомство мое с дамой носит официальный характер... Секретарша улыбнулась про себя. В годы Ридера! Он записал ее указания: -- Так шоколад, говорите? А где его можно получить? Да, да, я припоминаю, его можно купить в театре. Очень вам благодарен... мисс... гм... "В семьдесят лет они все сходят с ума",-- подумала секретарша, после того, как Ридер удалился из канцелярии. Маргарет с трудом представляла себе предстоящий вечер в обществе Ридера. Ридер в своем старомодном сюртуке, нелепой шляпе и широких ботинках -- все это с трудом представлялось в обстановке театра. Вечером она чуть было не прошла мимо элегантно одетого господина в безукоризненном фраке с корректно вывязанным галстуком. Только после того, как он заговорил с нею, она узнала в нем своего знакомца. -- Мистер Ридер! -- воскликнула она удивленно. И действительно, то был Ридер. Он был безукоризненно одет, на груди сияла жемчужина, лаковая обувь его была безупречна. Ридер, как многие деловые люди, позволял себе во время работы одеваться так, как ему хотелось, но при более официальных событиях строго следовал в туалете указаниям своего портного. Поздоровавшись с него, он торжественно протянул ей бонбоньерку, перевязанную шелковой лентой. -- Вы сегодня заговорили по телефону о ком-то,-- сказала девушка,-- вы, должно быть, имели в виду Роя, молодого человека, с которым вы не раз встречали меня. Мистер Ридер подтвердил, что он именно его и имел в виду. -- Мы раньше были большими друзьями,-- сказала девушка,-- но и только, А сейчас мы встречаемся очень редко.-- Она не сочла нужным изложить причины, повлекшие за собою изменение в их отношениях. Вскоре за этим зазвучали первые звуки увертюры, и пришлось прервать дальнейшую беседу. Они сидели в первом ряду. Порой девушка бросала украдкой взгляд в сторону спутника, она полагала, что уловит на его лице насмешку, что он будет смеяться над несоответствием театральной чепухи тому, что именуется жизнью. Но он был целиком захвачен тем, что совершалось на сцене. Внимательнее присмотревшись к нему, Маргарет заметила, что он с неотступным вниманием следит за ходом действия, и что он даже задрожал, когда на сцене героя привязали к бревну и бросили в бурлящий поток. А когда в конце акта кучер почтового дилижанса Нов был спасен, она с удивлением заметила, что Ридер искренне и облегченно вздохнул. -- Вам было очень скучно, мистер Ридер? -- сказала она, когда вспыхнули лампы в зале, -- Мне было скучно? Почему? Я нахожу, что пьеса изумительно интересна? -- Но все, что в ней происходит, так невероятно! Все события так нелепы в своей надуманности! Я подумала, что вы, постоянно соприкасающийся с уголовными делами и с преступным, миром, будете очень скучать при виде всей нелепости происходящего. Неужели вы не находите всего этого смешным? Ридер озабоченно взглянул на нее. -- Я боюсь, что эта пьеса пришлась вам не по вкусу... -- О, нет, мне пьеса очень нравится, но мне кажется, что все эти события притянуты за волосы. Например, этот герой, которого бросают в поток, или мать, дающая согласие на убийство своего сына... Ридер задумчиво потер кончик носа. -- Банда Бермондсея привязала Гарри Солитера к бревну и бросила его в воду. Мать Ли Персона дала согласие на отравление своего сына; она нуждалась в получении страховой премии для того, чтобы вторично выйти замуж. А разве мы не то же самое видели сегодня на сцене? Ах, да, там еще был владелец лесопилки, пригрозивший девушке, что он упрячет ее отца в тюрьму, если она не выйдет за него замуж. Это случалось сотни раз, и порой даже в более скверной форме. И вообще, в мелодраме нет ничего необычайного за исключением расценки билетов, но и это не может меня удивить, потому что обыкновенно я получаю бесплатные места. Девушка удивленно прислушалась к его словам, а затем разразилась веселым смехом. -- Забавно, и все же... Вы, пожалуй, правы. Что случится в следующем акте? Ридер взглянул да программку. -- Мне кажется, что во втором акте молодую женщину в белом платье похитят и заточат в гарем шейха,-- сказал он задумчиво, и девушка снова рассмеялась. -- И у вас найдется соответствующий случай из вашей практики? -- торжествующе спросила она. И Ридер должен был сознаться, что примерно нечто подобное действительно произошло. -- Но... -- Какое странное совпадение,-- переменил он тему разговора,-- это замечательно! Взгляните, там, в первом ряду, подальше, но, пожалуйста, не поворачивайтесь и не разглядывайте его, сидит человек, не спускающий с нас глаз. Если он и не шейх, то, во всяком случае, выходец с Востока. Их двое, но меня интересует только один на них. -- Но почему они разглядывают вас так внимательно? -- удивленно осведомилась девушка. -- Очень возможно, -- серьезно ответил мистер Ридер,-- потому, что я так странно выгляжу во фраке. В то же мгновение один из тех, о ком говорил Ридер, обратился к своему спутнику: -- Вот это и есть да самая женщина, с которой он ежедневно встречается. Она живет на той же улице, на которой живет и он, и, по-видимому, играет в его жизни большую роль. Посмотри, как она смеется, и какими влюбленными глазами смотрит он на нее. Люди в его возрасте, ухаживающие за женщинами, уподобляются детям. С ним покончить можно еще сегодня. Я предпочту не возвращаться в Бомбей прежде, чем я этому проклятому... прежде чем я не посчитаюсь с ним. -- Но, господин,-- обратился к нему его спутник,-- не лучше было бы уехать нам со всеми банкнотами, которые нам продал наш друг, и поскорее нажить состояние, чем затевать здесь что-либо? -- Я должен отомстить,-- возразил Рас Лал по-английски. Оба выждали, пока после второго акта не опустился занавес, и потом удалились. Во втором акте, действительно, как предсказывал Ридер, молодая девушка попадает в руки какого-то восточного паши. Очевидно, Рас Лал решил, что ему пора приступить к подготовке своего плана. -- Ужасно интересно! -- сказала Маргарет, обращаясь к своему спутнику и медленно продвигаясь к выходу.-- Но при всем желании я не могу поверить в правдоподобность всего этого. В жизни это не происходит, в жизни вдруг, откуда ни возьмись, не появляются люди с револьверами в руках и не кричат "руки вверх". Разве я не права, мистер Ридер? Ридер пробормотал что-то неопределенное. -- Но тем не менее я чудесно провела вечер,-- продолжала она, и Ридер, взглянув на нее, заметил, что ее щеки порозовели и что она действительно была в самом радостном настроении. Дождь лил как из ведра, и Ридеру лишь после долгих поисков удалось найти такси. -- Если вам угодно, можете закурить,-- сказала девушка, сев в машину. -- Ни одна пьеса полностью не может воспроизвести жизнь, дорогая мисс Беллмен,-- сказал он, закуривая папиросу,-- мелодрамы мне нравятся за свойственный им идеализм. Она повернулась к нему и изумленно поглядела на него. -- Идеализм? -- повторила она. Он кивнул головой. -- Разве вы не заметили, что в мелодраме никогда нет ничего отвратительного? Я как-то смотрел классическую трагедию... кажется, она называлась "Царь Эдип", и чуть не расхворался. Но в мелодраме даже последний негодяй таит в себе задатки героя. И всегда в мелодраме имеется мораль: "Рано или поздно добродетель победит". Разве это не идеализм? Они миновали Вестминстерский мост и завернули на Нью-Кент-Род. Перед ними проехала большая закрытая машина и шофер что-то крикнул их шоферу. Даже подозрительный Ридер не почуял ничего дурного в том, что такси неожиданно свернуло в маленькую уличку, продолжая следовать за большим лимузином. -- Должно быть, главная улица ремонтируется и по ней нельзя проехать,-- высказал предположение Ридер, и в то же мгновение такси остановилось. Кто-то растворил настежь дверцу автомобиля, и в полумраке Ридер разглядел силуэт широкоплечего мужчины. -- Выходите из автомобиля! -- скомандовал он. В руках у незнакомца виднелся револьвер крупного калибра, а лицо его было скрыто под маской. -- Скорей! И подымите руки вверх! Ридер послушно вышел из автомобиля и намеревался захлопнуть за собою дверь машины. -- Мисс придется также выйти из автомобиля. -- Послушайте, что все это значит, вы сказали мне, что через Нью-Красс-Род нельзя проехать? -- вмешался шофер. -- Вот тебе пять фунтов и убирайся поскорее! Да помалкивай! -- незнакомец в маске швырнул шоферу банкноту. -- Я не хочу ваших денег... -- Быть может, ты предпочтешь получить пулю в лоб? -- иронически осведомился Рас Лал. Незнакомец движением руки указал Ридеру на большую машину. Ридер покорно прошел вперед и сел в машину, за ним последовала молодая девушка, а затем и замаскированный незнакомец. Неожиданно в машине зажегся свет. -- Не правда ли, большая неожиданность для столь великого сыщика, как мистер Ридер? -- спросил насмешливый голос. На Ридера сквозь прорези черной маски смотрели горящие ненавистью глаза. Незнакомец держал в руке наготове револьвер, но Ридер был целиком поглощен молодой девушкой. Страх заставил ее побледнеть, он с удовлетворением отметил, что она в большей степени была поражена, чем напугана. Она стойко переносила выпавшее на ее долю испытание. Машина неслась по той же дороге, по которой они проехали в театр. Поездка оказалась короткой. Неожиданно машина остановилась. Они очутились около железнодорожного полотна... Вдали виднелся высокий забор. Похититель задержал машину на некотором расстоянии от конечной цели пути, потому что им пришлось несколько десятков метров пройти пешком, меся грязь. Затем они очутились перед маленькой калиткой. Узкая дорожка вела к большому зданию, походившему на фабричное строение. Ридер уловил в свете карманного фонарика надпись: "Сторн и Фультон. Кожа оптом". -- А теперь,-- заговорил похититель,-- господин великий и неподкупный сыщик, мне предстоит посчитаться с вами. -- Вы все еще говорите по-английски не без акцента, Рас Лал, -- пробормотал Ридер. На мгновенье похититель застыл в изумлении, я затем, злобно проворчав что-то, сорвал маску. -- Да, я Рас Лал, я вам придется сожалеть, что вы повстречали меня на своем пути. Для вас я для вашей спутницы эта ночь будет ночью ужаса. Ридер более не подсмеивался над акцентом говорившего.