известно, он отправился в клуб, играть в гольф. Во сколько начался дождь? - Около шести. А что? - Тогда он, наверное, действительно играл в гольф. Днем была хорошая погода. Он говорил, что пообедает в клубе и вернется поздно. - Вы уверены, что он не вернулся? - спросил Мейсон. - Да, уверена. - Вы уверены, что это не его голос вы слышали наверху, в кабинете мужа? Ева Белтер колебалась несколько мгновений. - Нет, - наконец ответила она. - Это были вы. Мейсон буркнул что-то под нос, давая выход накопившемуся раздражению. - Я хотела сказать, - поспешно добавила она, - что тот голос звучал совсем как ваш. Этот мужчина говорил совсем так же, как вы. У него была такая же манера спокойно разговаривать. Даже если он повышал голос, то казался спокойным и владеющим собой. Но я никогда не скажу этого никому, верьте мне. Я не упомяну вашего имени, мистер Мейсон, даже если меня будут пытать. Она с усилием расширила свои голубые глаза и заглянула ему в лицо заученным взглядом детской невинности. Мейсон смотрел на нее минуту, потом пожал плечами и сказал: - Ладно, обсудим это позже. Вначале вы должны немного прийти в себя. В этой ссоре речь шла о вас? - Откуда мне знать? Не знаю. Разве вы не можете понять, что я не знаю, о чем они говорили? Я знаю только, что мы как можно быстрее должны вернуться туда. Что случится, если кто-нибудь найдет труп, а меня не будет дома? - Вы правы, - согласился он. - Но вы ждали здесь уже так долго, что минута или две не представляют большой разницы. Одно я должен знать, прежде чем мы туда поедем. - Он протянул руку и, взяв ее за подбородок и повернул так, чтобы свет верхней лампочки падал на миссис Белтер. - Это Гаррисон Бурк был наверху, когда раздался выстрел? - спросил он с нажимом. - Боже мой, нет! - с ужасом воскликнула она. - Он был вечером у вас? - Нет. - Следовательно, он звонил вечером или после обеда? - Нет, я ничего не знаю о Гарри. Я не видела его. Я вообще не разговаривала с ним после того вечера в Бичвунд Инн. Я не хочу его больше видеть, у меня из-за него итак сплошные неприятности! - Тогда откуда вы знаете, что я ему сказал о связях его мужа с "Пикантными Известиями"? - спросил Мейсон тоном, не сулящим ничего хорошего. Она опустила взгляд. Попыталась освободить лицо из его рук. - Может быть, вы мне ответите, - неумолимо настаивал адвокат. - Он рассказал вам о моем визите, когда был сегодня вечером. - Нет, - пробормотала она. - Он сказал мне днем, по телефону. - Так значит, он звонил вам днем? - Да. - Сразу же после моего визита, не так ли? - Наверное, как только вы вышли. - Прежде, чем послал мне деньги? - Да. - Почему вы не сказали этого сразу? Зачем вы лгали? - Я забыла. Я ведь говорила перед этим, что он звонил. Если бы я хотела лгать, то вообще не говорила бы, что с ним разговаривала. - Вы все равно сказали бы. Вы не предвидели того, того что я заподозрю, что он был у вашего мужа, когда раздался выстрел. - Это неправда! Мейсон медленно покачал головой. - Вы жалкая, маленькая лгунья, - сказал он деловито и бесстрастно. - Вы просто не в состоянии говорить правду. Вы не можете быть честной по отношению к кому-либо, не исключая даже саму себя. Вы и сейчас откровенно лжете. Вы знаете кто был наверху, в кабинете вашего мужа. Она затрясла головой. - Нет, нет! - крикнула она. - Вы не можете понять, что я ничего не знаю? Я думала, что это вы. Поэтому я не звонила вам из дома. Я побежала позвонить из лавки. Это почти миля от дома. - Зачем вы это сделали? - Потому что хотела оставить вам время на возвращение домой. Вы не понимаете? Я хотела сказать с чистой совестью, если бы меня кто-нибудь спросил, что я позвонила и застала вас дома. Было бы ужасно, если бы я позвонила потом, после того, как узнала ваш голос и обнаружила бы, что вас нет дома. - Вы не могли узнать моего голоса, - сказал он спокойно. - Мне казалось, что я его узнала, - упиралась она. - Совершенно невозможно, - сухо ответил Мейсон. - Я спал уже два или три часа до вашего звонка. К сожалению у меня нет ни одного свидетеля и, если бы полиция пришла к выводу, что я находился на месте преступления, то мне было бы чудовищно трудно объясниться. Ловко вы все это рассчитали. Она смотрел на него минуту, после чего обняла его голыми руками за шею. - Ох, Перри, - незаметно перешла она на "ты". - Умоляю, не смотри на меня таким взглядом. Я уже сказала тебе, что не выдам. Ты запутан в этом так же, как и я. Ты делаешь, что можешь, чтобы спасти меня. Мы в одной лодке и должны держаться вместе. Он отодвинулся и взял ее за плечо так сильно, что она разжала объятия. Тогда он еще раз поднял ее лицо и заглянул в глаза. - Мы ни во что не впутаны, миссис Белтер - отчеканил он. - Вы моя клиентка, а я вас защищаю. Это все. Вы понимаете? - Да, - ответила она. - Чей на вас плащ? - Карла. Он висел в холле. Я выбежала на дождь, а потом поняла, что промокну до нитки. В холле висел плащ, поэтому я его схватила. - Хм, - глубокомысленно сказал Мейсон. И добавил: - Продумайте все еще раз, пока будем добираться до места. Не знаю, может быть, полиция уже там. Вы думаете, что никто другой не слышал выстрела? - Наверное, нет. - Ладно. Если нам удастся немного осмотреться до приезда полиции, то забудьте об этой истории с беготней к телефону. Вы звонили из дома, после чего выбежали мне навстречу и поэтому вы вся мокрая, ясно? Вы не могли сидеть дома, боялись. - Хорошо, - согласилась она покорно. Мейсон погасил верхний свет и нажал на педаль. Машина помчалась сквозь стену дождя. Ева Белтер придвинулась на сиденье и прижалась к адвокату, забросила левую руку ему на шею, а правую положив на колени. - Я боюсь, - простонала она. - Я чувствую себя такой одинокой. - Сидите спокойно и лучше продумайте все еще раз, - посоветовал Мейсон. Яростно нажимая на газ, он поднялся на склон и свернул в Элмунд Драйв, затем включил вторую скорость, чтобы не пропустить большой дом, стоявший на холме. Мейсон остановил автомобиль у самого подъезда. - Теперь прошу выслушать меня, - сказал он вполголоса, помогая ей выйти из машины. - В доме полная тишина. Очевидно, никто больше не слышал выстрела. Полиции еще нет. Подумайте в последний раз. Если вы меня обманули, то ничего хорошего из этого не выйдет. - Я не обманывала вас, мистер Мейсон. Я сказала святую правду, клянусь богом! - Что ж, пройдем в дом, - сказал он и они поднялись на крыльцо. - Дверь не заперта, я ее не закрывала, - сказала она, пропуская спутника вперед. - Вы можете входить. Мейсон толкнул дверь. - Закрыта, - сказал он. - На замок. У вас есть ключ? Она посмотрела на него безумным взглядом. - Нет, ключ остался в сумочке. - А где сумочка? Миссис Белтер застыла неподвижно, охваченная внезапным ужасом. - Боже, - простонала она. - Должно быть, я оставила сумочку наверху, рядом... с телом Джорджа. - У она была у вас с собой, когда вы поднялись наверх? - спросил Мейсон. - Да, наверняка. Должно быть, я уронила ее, потому что не помню, чтобы выбегала с ней из дома. - Мы должны попасть внутрь. Какие двери еще открыты? Она встряхнула головой, после чего вдруг сказала: - Есть вход на кухню. Запасной ключ всегда висит под навесом. Мы можем открыть кухонную дверь и войти туда. - Идемте. Они спустились с крыльца и двинулись по усыпанной гравием дорожке вокруг дома. Везде было темно и тихо. Ветер рвал кроны деревьев, ливень хлестал по стенам, но изнутри мрачного дома не доносилось ни звука. - Ведите себя как можно тише, чтобы прислуга ничего не услышала. Если никто не проснется, то я хочу иметь несколько минут, чтобы разобраться в ситуации. Она кивнула головой, пошарила под навесом, нашла ключ и открыла черный вход. - Вы пройдете через дом и откроете мне главный вход, - сказал Мейсон. - Я закрою за вами и повешу ключ на место. - Хорошо, - согласилась она и исчезла в темноте дома. Мейсон закрыл дверь, повернул ключ и повесил его на место. Затем он снова двинулся вокруг дома. 8 Мейсон ждал на крыльце несколько минут, прежде чем услышал шаги Евы Белтер и щелчок замка. Открыв дверь, она встретила его улыбкой. В холле горела только одна маленькая ночная лампочка, освещавшая лишь лестницу и мебель - пару кресел с прямыми спинками, нарядное зеркало, вешалку и стойку для зонтиков. На вешалке висел дамский плащ, в стойке находились три зонтика и две трости. Из перегородки с зонтиками сочилась струйка воды, образовав на полу лужицу, в которой отражался тусклый свет лампочки. - Вы погасили свет, выходя? - спросил Мейсон шепотом. - Нет, я оставила все так, как есть. - Это значит, что ваш муж впуская кого-то, не зажег другого света, кроме этой маленькой лампочки? - Наверное, так. - А обычно на лестнице не горит больше света, пока все не пойдут спать? - Когда как, - ответила она. - Наверху живет только Джордж. Он не интересуется нами, а мы им. - Что ж, пошли наверх, - сказал Мейсон. - Зажгите свет. Она повернула выключатель, и яркий свет залил лестницу. Мейсон двинулся первым, вошел в салон, в котором в прошлый раз разговаривал с Белтером. Дверь, в которой тогда появился Белтер, была закрыта. Мейсон нажал ручку, толкнул створку и вошел в кабинет. Это была огромная комната, обставленная, также как и салон. Здесь стояли большие кресла с тяжелой обивкой и письменный стол, раза в два превосходящий размерами стол Мейсона. Дверь в спальню была открыта, а сразу же возле этой двери находился вход в ванную. Спальня и ванная также соединялись между собой. Джордж Белтер лежал на полу, в дверях между ванной и кабинетом. На нем был фланелевый халат, который распахнулся, обнажив тело. Ева Белтер тихо вскрикнула и вцепилась в руку Мейсона. Он оттолкнул ее руку, подошел к лежащему и встал на колено. Джордж Белтер несомненно был мертвым. На теле был след только одной пули, которая попала прямо в сердце. Все говорило о том, что смерть наступила мгновенно. Сунув руку под халат, Мейсон обнаружил, что тело покойного влажное. Он запахнул на убитом халат, перешагнул через труп и вошел в ванную. Как и все помещения личных апартаментов Белтера, ванная комната была построена с размахом, как для великана. Ванна, опущенная в пол, была больше ярда глубиной и приблизительно два с половиной ярда в длину. На вешалке рядом с огромным зеркалом висели свежие полотенца. Присмотревшись к ним, Мейсон обратился к Еве Белтер: - Видите? Он купался и, вероятно, вышел прямо из ванной. Набросил халат даже не вытершись - тело еще мокрое, а ни одно полотенце еще не использовано. - Может быть, мистер Мейсон, стоить смочить и смять полотенце так, будто он им вытирался? - спросила она. - Зачем? - Не знаю. Просто мне пришло в голову... - Если мы начнем подделывать улики, то тогда попадем в замечательную историю. Запомните это себе раз и навсегда. Кажется, что никто, кроме вас, не знает о том, что произошло. Полиция предъявит мне претензии, если я немедленно не сообщу о случившемся. Они также захотят узнать, почему вы решили вызвать сначала меня, а только потом позвонили им. Ваш поступок можно толковать весьма неоднозначно. Вы понимаете? Она кивнула головой. Глаза у нее были большие и темные. - Слушайте внимательно и запомните как следует, - еще раз повторил он. - Вам нельзя терять голову. Что, собственно, произошло? Вы скажете им то же, что и мне, с одним-единственным исключением: ни слова о том, что после бегства незнакомца вы поднимались наверх. Это то, что мне не нравится в вашем рассказе. Полиции это также не понравится. Если у вас было достаточно мужества подняться наверх, то почему вы не позвонили в полицию? Тот факт, что вначале вы сообщили об убийстве своему адвокату, вызовет у полиции подозрение в том, что у вас совесть не чиста. - Мы ведь можем сказать им, что я советовалась с вами по другому делу, а потом возникла эта история и я хотела вначале поговорить с вами, прежде чем вызову полицию. - Это была бы ваша самая большая глупость, - рассмеялся Мейсон. - Тогда полиция заинтересовалась бы тем, что это за дело. И вы бы даже не заметили, как выложили бы прокурору отличный мотив для обвинения вас в убийстве мужа. То дело вообще не должно выйти наружу. Необходимо найти Гаррисона Бурка и предупредить его, чтобы он держал язык за зубами. - Хорошо, но что будет с газетой? С "Пикантными Известиями"? - спросила Ева Белтер. - Вам не пришло в голову, что вместе со смертью мужа вы стали владельцем газеты? Вы теперь сами можете диктовать редакционную политику. - А что если он лишил меня наследства в завещании? - Мы попытаемся отменить это завещание, а пока подадим заявление о том, чтобы вас назначили временным распорядителем имущества до окончания процесса. - Хорошо, - поспешно согласилась она. - Я выбежала из дома, а что дальше? - Вы были так испуганы, что выскочили, не задумываясь, из дома. Только, не забудьте, что вы выбежали прежде, чем этот мужчина сбежал вниз. В холле вы набросили на себя плащ, который подвернулся вам под руку. Вы так нервничали, что схватили мужской плащ вместо собственного, который висел рядом. - Я запомнила, а что дальше? - поторопила она все тем же быстрым, нетерпеливым тоном. - Вы выбежали под ливень, - продолжал Мейсон, - и увидели у подъезда стоящую машину. Но вы были слишком взволнованы, чтобы присматриваться к ней. Вы не знаете даже, был ли это лимузин или кабриолет [автомобиль с открытым верхом]. Вы бросились бежать. Сразу же за вами выбежал из дома этот мужчина, вскочил в машину и зажег фары. Вы нырнули в кусты, думая, что он гонится за вами, но машина промчалась мимо и стала спускаться вниз. Вы бросились в погоню, потому что в это время подумали, как важно узнать номер и установить, кто был с мужем наверху, когда раздался выстрел. - Так. И что дальше? - То, о чем вы мне рассказывали. Вы боялись одна вернуться домой, поэтому побежали к ближайшему телефону. Только, прошу не забывать, что все это время вы понятия не имели, что ваш муж мертв. Вы слышали только выстрел. Но не знали, кто стрелял: ваш муж в этого мужчину или же мужчина в мужа. Вы не знали, был ли выстрел метким и убит ваш муж или только ранен, или же он выстрелил сам в себя, когда этот мужчина был наверху. Вы запомните это все? - Думаю, что да. - Хорошо, - продолжал он. - Это объясняет, почему вы позвонили ко мне. Я сказал, что сейчас приеду. Но помните, что вы ничего не говорили об этом выстреле. Вы сказали мне просто, что у вас неприятности и что вы хотите, чтобы я приехал, потому что вы боитесь. - А как вы объясните, что я позвонила именно вам? Мы должны найти какой-то предлог. - Я могу быть вашим старым приятелем. Насколько я понимаю, вы не часто появлялись в обществе вместе с мужем? - Нет. - Это прекрасно. В последнее время вы обратились ко мне пару раз по имени. Теперь постарайтесь делать это регулярно, особенно на людях. Вы позвонили ко мне как к приятелю, не думая особенно о том, что я являюсь адвокатом. - Понимаю. - Запомните ли вы все это, вот в чем вопрос. - Запомню, - заверила она. Мейсон осмотрелся в комнате. - Вы говорили, что наверху осталась сумка. Поищите ее. Ева Белтер подошла к столу и открыла один из ящиков. Сумка была внутри. Она достала ее. - А что с револьвером? - спросила она. - Мы не должны что-нибудь с ним сделать? Мейсон проследил направление ее взгляда и заметил револьвер, лежащий на полу, в тени стола, так, что сразу не бросался в глаза. - Нет, мы не должны даже прикасаться к нему, - ответил адвокат. - Это для нас счастливая случайность. Полиция установит, кому он принадлежит. Она нахмурилась. - Странно, что кто-то стрелял, а потом оставил револьвер на полу. Мы не знаем, чей это револьвер. Вы не считаете, что с ним лучше что-то сделать? - Что именно вы предлагаете? - усмехнулся Мейсон. - Спрятать его куда нибудь. - Только попробуйте, - предупредил он. - Вот тогда вам действительно будет что объяснять полиции. Нет, лучше, чтобы полицейские сами его нашли. - Я доверяю вам безгранично, Перри, - воспользовалась она предложением адвоката называть его по имени. - Но хотела бы сделать это иначе. Чтобы осталось только тело. - Нет, - сказал он, тоном показывая, что разговор исчерпан. И спросил напоследок: - Вы все запомнили? - Да. Мейсон снял трубку телефона. - Соедините меня, пожалуйста, с Управлением полиции, - сказал он. 9 Сержант Билл Хоффман, который возглавлял оперативную группу полицейских, был высоким, флегматичным мужчиной, с медленными движениями, и внимательными глазами. Он имел привычку многократно обдумывать все, прежде чем сделать выводы. Хоффман сидел в одной из комнат в доме Белтера и наблюдал за Мейсоном сквозь клубы дыма. - Мы нашли бумаги, свидетельствующие о том, что Белтер был владельцем "Пикантных Известий", - сообщил полицейский адвокату. - Вы знаете, того самого бульварного издания, которое шантажировало всех и вся вот уже пять или шесть лет. - Я знал об этом, сержант, - ответил Мейсон спокойно. - Давно? - спросил Хоффман. - Нет, недавно. - Как вы узнали? - Этого я не могу вам сказать. - Как вы оказались здесь до полиции? - Вы слышали показания миссис Белтер, господин сержант. Она позвонила мне. Я был склонен предположить, что у ее мужа не выдержали нервы и он выстрелил в мужчину, который находился в его кабинете. Она сказала мне, что не знает, что, собственно, произошло, и боится одна пойти наверх. - Чего она боялась? - спросил Хоффман. Мейсон пожал плечами: - Вы видели Белтера. Вы наверное догадываетесь, каким беспринципным человеком нужно быть, чтобы издать газету типа "Пикантных Известий". Можно смело предположить, что рука у него не была легкой. Меня не удивило бы также, если он не был слишком вежлив даже по отношению к женщинам. Билл Хоффман какое-то время взвешивал слова адвоката. - Мы будем знать значительно больше, когда выясним, кому принадлежал этот револьвер, - наконец сказал он. - Вы думаете, что это удастся? - спросил Мейсон. - Надеюсь. Номер не спилен. - Да, я видел, как ваши люди его записывали. Кольт, калибр восемь, правда? - Верно, - ответил Хоффман. На минуту наступила тишина. Полицейский молча курил, Мейсон сидел неподвижно, в позе человека, который либо абсолютно свободен, либо боится сделать малейшее движение, чтобы не выдать себя. Один или два раза Билл Хоффман поднял свой внимательный взгляд на Мейсона. - Во всем этом деле есть что-то странное, мистер Мейсон, - заметил Хоффман. - Я не знаю, как вам это объяснить. - Это уже ваши проблемы, господин сержант. Я обычно встречаюсь с убийствами гораздо позже, когда полиция закончит следствие. Для меня найти труп и наблюдать следствие в самом начале - дело новое и неосвоенное. Хоффман посмотрел на собеседника и усмехнулся: - Да, это довольно необычный случай, когда адвокат оказывается на месте преступления раньше полиции, правда? - Действительно, - дипломатично признался Мейсон. - Я думаю, что могу согласиться на это определение "необычный случай". Хоффман минуту курил молча. - Вы нашли уже этого племянника? - спросил Мейсон. - Еще нет. Мы проверяли в местах, где он обычно бывает. Мы знаем, что вечером он был с одной красоткой в ночном заведении. Мы без труда нашли ее. Она утверждает, что он расстался с ней до полуночи. По ее словам, она видела Карла Гриффина в последний раз около половины двенадцатого. Вдруг у подъезда раздался шум машины. Дождь уже прекратился, среди туч появился месяц. Сквозь шум мотора машины раздавался мерный грохот - стук-стук-стук. Машина остановилась, и послышался резкий звук клаксона. - Что это такое, черт возьми? - сказал Хоффман, медленно поднимаясь с места. Мейсон наклонил голову, прислушиваясь. - Звучит так, словно кто-то приехал со спущенной шиной, - сказал адвокат. Билл Хоффман двинулся к выходу, Перри Мейсон не замедлил последовать за ним. Сержант открыл дверь на крыльцо. У подъезда стояли четыре или пять полицейских машин. Автомобиль, который только что подъехал, остановился с наружной стороны машин, стоявших полукругом. Это была открытая спортивная, двухместная машина с поднятыми боковыми стеклами. Человек за рулем сидел, повернувшись в сторону дома. Сквозь боковые стекла видно было белое пятно лица и руку на трубке сигнала, из которого извлекался непрерывный, оглушающий рев. Когда сержант Хоффман вышел на освещенное крыльцо, звук клаксона тотчас же прекратился. Дверца машины открылась, и пьяный голос пробормотал: - У м-меня с-спустила шина, Дильи. М-мне самому не справиться. Не м-могу нагнуться. Ч-чувствую себя не очень. Иди, отремонтируй, с-смени колесо. - Это, наверное, племянник, Карл Гриффин, - нехотя бросил Мейсон. - Послушаем, что он сможет сказать. - Если судить по его голосу, то немного, - буркнул в ответ Хоффман. Они оба двинулись в сторону машины. Молодой человек выкарабкался из машины, неуверенно нащупал ногой подножку и повалился вперед. Он бы упал, если бы не ухватился рукой за корпус автомобиля. Он стоял неуверенно, качаясь вперед и назад. - С-спустила ш-шина. Н-нужен Дильи. Т-ты не Дильи. Вас двое. Н-ни один из вас не Дильи. К-кто вы, черт побери? Что ищете здесь в такое время? Это время не для визитов. Билл Хоффман сделал шаг в его сторону. - Вы пьяны, - сказал он. Молодой человек глянул на него, и заметил раздраженно: - К-конечно, пьян. Ч-что вы себе воображаете? З-зачем я выходил из дома? Ясно, ч-что пьян. - Вы Карл Гриффин? - спросил терпеливо Хоффман. - Ясно, ч-что Карл Гриффин. - Тогда возьмите себя в руки. Ваш дядя убит. На минуту наступила тишина. Молодой человек, все еще держась за машину, качнул раз головой, как будто пытаясь разогнать чад, окутывающий его мозг. Когда он заговорил, его голос звучал уже трезвее. - Что вы сказали? - Ваш дядя, потому что, кажется, Джордж Белтер был вашим дядей, убит час или полтора тому назад, - повторил сержант. Молодой человек, от которого на расстоянии пахло алкоголем, сделал два или три глубоких вздоха, пытаясь как-то встряхнуться. - Вы п-пьяны? - спросил Карл. Сержант Хоффман усмехнулся. - Нет, Гриффин, мы не пьяны, - терпеливо объяснил полицейский. - Это вы пьяны. Это вы весь вечер шлялись по каким-то злачным заведениям. Лучше войдите в дом и постарайтесь прийти в себя. - Вы сказали, что он убит? - спросил молодой человек. - Да, я сказал, что он убит, - подтвердил сержант. Молодой человек неуверенно двинулся к дому. Спина у него была неестественно выпрямлена, плечи отброшены назад. - Если так, - заявил Карл Гриффин ни к кому не обращаясь, - то убила его эта сука. - Какая сука? - быстро спросил сержант. - Эта проститутка с невинной мордочкой. - Карл с трудом повернул к сержанту голову. - Его жена. Хоффман взял его под руку и обратился к Мейсону. - Мейсон, будьте так добры, выключите двигатель и погасите фары. Карл Гриффин остановился и неуверенно повернулся назад. - И с-смени ш-шину, - сказал он. - П-правую п-переднюю. Я ехал н-несколько миль на ободе. Н-нужно сменить. Мейсон выключил мотор и фары, захлопнул дверцы, после чего быстро двинулся вперед за Хоффманом и молодым человеком, повисшем на руке полицейского. Он успел еще открыть перед ним входную дверь. При свете, в прихожей, Карл Гриффин оказался довольно красивым молодым человеком, несмотря на раскрасневшееся от алкоголя лицо, отмеченное разгульной жизнью. Глаза у него были опухшие и налитые кровью, но осанка была врожденная, выражающая достоинство и воспитание светского человека, умеющего приспособиться к любой ситуации. Хоффман обернулся к молодому человеку и критично осмотрел его с головы до ног. - Сколько времени вам нужно для того, чтобы протрезветь, Гриффин? Мы хотим с вами поговорить. Гриффин кивнул головой. - М-минуточку. Сейчас буду трезвым. Он отодвинул сержанта в сторону и, пошатываясь, исчез в дверях туалета. Хоффман посмотрел на Мейсона. - Пьяный вдрызг, - заметил Мейсон. - Факт, - согласился Хоффман. - Но для него это не впервые, у него есть опыт. Он вел машину в гору, по скользкой дороге, к тому же со спущенной шиной. - Да, он должен хорошо уметь водить машину, - признал Мейсон. - Любят друг друга с Евой Белтер, как кошка собаку, - сказал сержант Хоффман. - Вы думаете о том, что он сказал о ней? - Конечно. О чем еще я мог думать? - Он пьян, - резонно заметил Мейсон. - Вы ведь не будете, надеюсь, подозревать приличную женщину на основании бессмысленного замечания пьяного человека? - Да, он пьян, но машину привел целую. Может быть, умеет также и трезво думать, несмотря на то, что пьян. Мейсон пожал плечами. - Ладно, пусть будет так, - отнесся он к этому с пренебрежением. Из туалета донеслись приглушенные звуки рвоты. - Могу спорить, что он протрезвеет, - снова начал сержант, взглянув на Мейсона недоверчивым взглядом, - и трезвый повторит то же самое. - А я спорю, что будет пьян ничуть не меньше, - ответил Мейсон. - Даже если будет казаться трезвым. Такие люди могут кого угодно ввести в заблуждение, когда выпьют. Они ведут себя вроде бы трезво, а в действительности понятия не имеют, что делают и говорят. Хоффман посмотрел на адвоката и улыбнулся: - Что вы говорите, мистер Мейсон? Неужели вы заранее стараетесь дискредитировать его показания? - Ничего такого я не сказал. - Конечно, не сказали, - расхохотался Хоффман. - По крайней мере, прямо не сказали. - Ему сейчас не повредила бы чашечка крепкого кофе, - подсказал Мейсон. - Пойду на кухню, посмотрю... - В кухне должна быть экономка, - подхватил Хоффман. - Вы не обижайтесь, мистер Мейсон, но я хотел бы поговорить с Карлом наедине. Я не совсем четко представляю вашу роль в этом деле. Мне кажется, что вы одновременно и адвокат, и друг семьи. - Я не барышня, чтобы обижаться, - ответил Мейсон. - Я прекрасно понимаю ваше положение, господин сержант, работа есть работа. Но раз уж я здесь нахожусь, то я останусь. У меня тоже работа. Хоффман кивнул головой. - Вы должны найти экономку на кухне. Ее зовут миссис Вейт. Мы уже допросили и ее, и ее дочь. Идите и попросите приготовить кофе. Много кофе, потому что парням наверху оно пригодиться точно так же, как и этому нетрезвому типчику. - Постараюсь, - сказал Мейсон. Он прошел через раздвижные двери из салона в столовую, толкнул дверь в буфетную и оттуда вошел в кухню, которая оказалась огромной и была ярко освещена. У стола сидели две женщины. Они сдвинули стулья с прямыми спинками и сидели рядом, разговаривая тихими голосами. Когда Перри Мейсон вошел, они резко замолчали и подняли на него глаза. Старшей женщине было под пятьдесят: припорошенные сединой волосы, черные, матовые глаза, посаженные так глубоко, что тени глазниц совершенно скрывали их выражение. У нее было продолговатое лицо, тонкие стиснутые губы и широкие скулы. Черное платье еще больше старило ее. Вторая была значительно моложе, самое большее в возрасте двадцати двух лет, с волосами черными как смола, и очень блестящими черными глазами, пламенный блеск которых странно контрастировал с матовостью глубоко посаженных глаз старшей женщины. Губы у младшей были полные и ярко-красные, лицо умело нарумянено и припудрено, брови тонкие, черные, хорошего рисунка, ресницы длинные. - Миссис Вейт? - спросил Мейсон, обращаясь к старшей женщине. Она кивнула головой, не раскрывая стиснутых губ. Сидящая рядом с ней девушка отозвалась глубоким грудным голосом: - Я Нора Вейт, ее дочь. Что вы хотите? Матушка совершенно выбита из равновесия. - Да, я знаю, - с сочувствием сказал Мейсон. - Я пришел спросить, не могли бы вы приготовить немного кофе. Как раз вернулся Карл Гриффин, и мне кажется, что чашка крепкого кофе очень бы ему пригодилась. Кроме того, наверху несколько полицейских ведут расследование и так же охотно выпили бы кофе. Нора Вейт сорвалась со стула. - Ну, конечно. Правда, матушка? Она взглянула на старшую женщину, которая снова кивнула. - Я этим займусь, - сказала Нора Вейт. - Нет, - отозвалась мать сухим, как шелест кукурузы, голосом. - Я сама этим займусь. Ты не знаешь, где что находится. Она отодвинула стул и прошла на другую сторону кухни, к буфету. Открыв дверцу, она достала громадную кофемолку и коробку. На ее лице не отражалось никаких чувств, но она двигалась так, словно очень устала. У нее была плоская грудь, плоские бедра и плоские стопы, которые лишали ее шаги эластичности. В ее поведении сквозили уныние и подавленность. Девушка повернулась к Мейсону и улыбнулась ему полными, красивыми губами. - Вы из полиции? - спросила она. Мейсон покачал головой. - Нет, я адвокат Перри Мейсон и здесь по просьбе миссис Белтер. Это я вызвал полицию. - А-а, - сказала Нора Вейт. - Я слышала о вас. Мейсон повернулся к ее матери. - Вы неважно себя чувствуете, может быть, лучше мне заварить кофе? - предложил он. - Нет, - ответила она таким же сухим, бесцветным голосом. - Я справлюсь. Она насыпала в емкость кофе, налила в кофеварку воды и, подойдя к кухонной плите, зажгла газ. Некоторое время она смотрела на кофеварку, а потом все тем же тяжелым шагом вернулась к своему стулу. Села, сплела руки на коленях и застыла, уставив неподвижный взгляд в стол. Нора Вейт подняла взгляд на Мейсона. - Боже, это было ужасно! Мейсон кивнул. - Вы не слышали выстрела? - спросил он между прочим. Девушка покачала головой: - Нет, я спала как убитая. Откровенно говоря, я проснулась только тогда, когда пришел один из полицейских. Они позвали матушку наверх и, наверное, вообще не знали, что я сплю в соседней комнате. Они хотели осмотреть служебные помещения, пока матушка находилась наверху. Я проснулась и вижу, что рядом с моей постелью стоит какой-то мужчина и пялится на меня. Она опустила глаза и тихо захихикала, давая понять, что не считает приключение особенно неприятным. - И что? - спросил Мейсон. - Они вели себя так, точно поймали меня с дымящимся револьвером в руке. Велели мне одеться, не спускали с меня глаз даже тогда, когда я одевалась. Потом взяли меня наверх, на допрос. - И что вы им сказали? - заинтересовался Мейсон. - Правду. Что я легла спать и сразу же заснула, а когда проснулась, то этот полицейский стоял рядом с моей постелью и пялился. - Довольная собой, она через минуту добавила: - Они мне поверили. Ее мать продолжала сидеть сплетя руки на коленях и уткнув взгляд в стол. - И вы ничего не видели и не слышали? - продолжал расспрашивать Мейсон. - Ничегошеньки. - И ни о чем не догадываетесь? - Ни о чем, - встряхнула она головой, - что можно было бы повторить вслух. - А то, - кинул он на нее острый взгляд, - что не годиться для повторения? - Конечно, - кивнула она, - я здесь только неделю, но за это время... - Нора! - оборвала ее мать голосом, который вдруг потерял свою сухость и прогремел как хлопок кнутом. Девушка умолкла, Перри Мейсон бросил взгляд на мать. Та даже не подняла глаз от стола, когда он обратился к ней: - Вы также ничего не слышали, миссис Вейт? - Я здесь прислуга. Ничего не вижу, ничего не слышу. - Это очень похвально в вашем положении, пока дело идет о мелочах. Но я не знаю, будет ли полиция придерживаться этого мнения в деле об убийстве, и не будете ли вы вынуждены вспомнить все, что видели и слышали. - Я ничего не видела, - сказала она, не дрогнув лицом. - И не слышали? - Нет. Мейсон косо посмотрел на нее. Он чувствовал, что женщина что-то скрывает. - Полицейским вы отвечали так же? - Кофе сейчас закипит. Может быть, убавите газ, чтобы оно не выкипело? Мейсон повернулся к плите. Из кофейника начинал подниматься пар. - Я буду присматривать за кофе, а тем временем хотел бы узнать, отвечали ли вы полицейским таким же образом. - Каким образом? - Так же, как сейчас. - Я сказала им то же самое: что ничего не видела и ничего не слышала. Нора Вейт захихикала. - Это версия, от которой матушка не отступится, - заметила она. - Нора! - обрезала ее мать. Мейсон не спускал глаз с обеих женщин. Его лицо оставалось совершенно спокойным, только глаза были твердыми и настороженными. - Вы знаете, миссис Вейт, я адвокат. Если вы можете что-то сказать, то сейчас самое время для этого, лучше не придумаешь. - М-мм, - ответила бесцветно миссис Вейт. - Что это значит? - Я согласна с тем, что лучше не придумаешь. Минуту царила тишина. - И что? - спросил Мейсон. - Мне нечего сказать, - закончила она, по-прежнему глядя в стол. В эту минуту вода в кофеварке стала булькать. Мейсон убавил пламя. - Я достану чашки и блюдца, - сказала девушка, срываясь с места. - Сиди, Нора, - скомандовала ей мать. - Я сама этим займусь. - Она отодвинула стул, подошла к буфету, достала несколько чашек и блюдечек. - Сойдут им и эти. - Но, матушка, - возразила Нора, - это чашки для шофера и прислуги. - Ведь это же полицейские. Какая разница? - Большая разница. - Это мое дело. Ты знаешь, что сказал хозяин, если бы был жив? Не дал бы им вообще ничего. - Но он умер, - ответила Нора. - Теперь здесь будет хозяйничать миссис Белтер. Миссис Вейт повернулась и посмотрела на дочь своими глубоко посаженными, матовыми глазами. - Я в этом не уверена, - заявила экономка. Мейсон налил кофе в чашки, после чего снова слил его в кофеварку. Когда он повторил эту операцию во второй раз, кофе был черным и дымящимся. - Не могу ли я попросить какой-нибудь поднос? Я возьму кофе для сержанта Хоффмана и Карла Гриффина, а вы можете подать наверх. Миссис Вейт без слова подала ему поднос. Мейсон налил три чашки, взял поднос и через столовую вернулся в салон. Сержант Хоффман стоял широко расставив ноги и наклонив вперед голову. Карл Гриффин сидел обмякший на стуле, с помятым лицом и налитыми кровью глазами. Когда Мейсон вошел с кофе, сержант говорил: - Вы совсем не так отзывались о ней, когда приехали. - Я был тогда пьяным, - ответил Гриффин. Хоффман бросил на него испепеляющий взгляд: - Люди часто говорят в пьяном виде правду и уходят от искреннего ответа, когда трезвы. Гриффин поднял брови, выражая вежливое удивление. - Правда? - переспросил он. - Я никогда не замечал за собой ничего подобного. В этот момент сержант Хоффман услышал за спиной шаги Мейсона. Он повернулся и широкой улыбкой встретил дымящийся кофе. - Вы просто молодец, мистер Мейсон. Вы подоспели очень вовремя. Выпейте кофе, мистер Гриффин, вы сразу же почувствуете себя лучше. Гриффин кивнул головой. - Очень аппетитно пахнет, но я и так чувствую себя нормально. Мейсон подал ему чашку. - Вы ничего не знаете о существовании завещания? - неожиданно спросил Хоффман. - Я предпочел бы не говорить об этом, господин сержант, если вы ничего не имеете против. Хоффман взял у Мейсона чашку. - Так уж странно получается, - заявил полицейский Гриффину, - что я почему-то имею кое-что против вашего желания. Прошу ответить на вопрос. - Да, завещание существует, - неохотно признался Гриффин. - А где оно? - Этого я не знаю. - Тогда откуда вы знаете о его существовании? - Дядя сам мне его показывал. - И что в нем сказано? Все наследует жена? Гриффин покачал головой: - Из того, что мне известно, она ничего не наследует, кроме суммы в пять тысяч долларов. Сержант высоко поднял брови и присвистнул. - Это совершенно меняет суть дела. - Какую суть дела? - спросил Гриффин. - Ну, все предпосылки следствия, - объяснил Хоффман. - Ее существование зависело от того, останется ли мистер Белтер в живых. С момента его смерти она практически оказывается на мостовой. - Насколько мне известно, они жили друг с другом не самым лучшим образом, - поспешил объяснить Гриффин. - Это еще ни о чем не свидетельствует, - ответил Хоффман задумчиво. - В таких случаях мы стараемся прежде всего установить мотив. Мейсон широко улыбнулся Хоффману. - Неужели вы серьезно могли предполагать, что миссис Белтер убила своего мужа? - спросил он таким тоном, как будто сама мысль об этом была смешной. - Я провожу предварительное следствие, мистер Мейсон. Я пытаюсь установить, кто мог убить. Мы всегда перво-наперво ищем мотив. Вначале необходимо установить, кто получает выгоду от убийства, а уж затем... - В таком случае, - вмешался Гриффин трезвым голосом, - подозрение должно пасть на меня. - Что вы хотите этим сказать? - спросил Хоффман. - Согласно завещанию, - медленно сказал Гриффин, - я наследую все. Я не делаю из этого особого секрета. Дядя Джордж симпатизировал мне больше кого-либо другого. Это значит, что он симпатизировал мне настолько, насколько позволял ему характер. Потому что я сомневаюсь, чтобы он вообще был способен на настоящую любовь и симпатию к кому бы то ни было. - А какие чувства питали к нему вы? - спросил Хоффман. - Я очень уважал его ум, - ответил Гриффин, старательно подбирая слова. - Я ценил некоторые черты его характера. Он жил совершенно одиноко, потому что у него было обостренное чувство на всякого рода ложь и лицемерие. - Почему это должно было осуждать его на жизнь одиночестве? - спросил Хоффман. Гриффин сделал чуть заметное движение плечами. - Если бы у вас был ум, как у моего дяди, - сказал молодой человек, - то вам не нужно было бы спрашивать. У Джорджа Белтера был мощный интеллект. Он мог каждого увидеть насквозь, заметить любую фальшь. Он принадлежал к людям, которые никогда ни с кем не дружат. Он был настолько самостоятельным, что ему не требовалось искать опоры в ком-либо, поэтому ему не нужны были друзья. Его единственной страстью была борьба. Он сражался с целым миром, сражался со всеми и с каждым. - Только не с вами? - вставил Хоффман. - Нет, - признался Гриффин, - со мной он не сражался, потому что мне плевать на него и на его деньги. Я не подлизывался к нему, но и не обманывал его. Я говорил ему, что я о нем думаю. Я был с ним честен. Сержант Хоффман прищурил глаза. - А кто его обманывал? - Что вы хотите узнать? - Он, вы сказали, любил вас потому, что вы его не обманывали. - Так оно и было. - Вы подчеркнули себя. - Это вышло случайно, я не имел намерения подчеркивать свою скромную особу. - А что с его женой, миссис Белтер? Он ее любил? - Не знаю. Он не разговаривал со мной о жене. - Она его, случайно, не обманывала? - не уступал сержант Хоффман. - Откуда я могу это знать? Хоффман не спускал глаз с молодого человека. - Вы не слишком-то разговорчивы. Ну что же, раз вы не хотите говорить, ничего не поделаешь. - Но я хочу говорить, сержант, - возразил Гриффин. - Я скажу вам все, что вы пожелаете узнать. Хоффман вздохнул: - Вы можете точно сказать, где вы были в то время, когда было совершено преступление? - устало спросил он. Гриффина залил румянец. - Мне очень жаль, сержант, но я не могу. - Почему? - Потому что, во-первых, не знаю, когда было совершено преступление, а во-вторых, даже если бы мне это было известно, я не смог бы вспомнить, где я тогда находился. Я боюсь, что немного перебрал сегодня. Вначале я был в обществе одной молодой особы, а попрощавшись с ней, заглянул еще в пару приятных мест. Когда я хотел вернуться домой, у меня спустила проклятая шина, и я понимал, что слишком пьян, чтобы починить ее. Я пытался найти какой-нибудь гараж, чтобы оставить автомобиль и взять такси, но лило как из ведра. В результате я ехал и ехал на проклятой спущенной шине и это, должно быть, тянулось целый век. - Действительно, шина порвана в клочья, - признал Хоффман. - Кстати, кто-нибудь еще знал о завещании вашего дяди? Видел его кто-нибудь, кроме вас? - Да. Мой адвокат. - Так у вас есть адвокат? - Конечно. Что в этом удивительного? - Кто является вашим адвокатом? - Артур Этвуд. У него офис в Мьютуэлле. Сержант Хоффман повернулся к Мейсону: - Я о таком не слышал. Вы его знаете, Мейсон? - Да, я имел с ним пару раз дела. Такой лысый, приземистый... Специализировался когда-то по делам возмещений за телесные повреждения. Кажется он, как правило, устраивал дела без суда и получал хорошие возмещения. - Как случилось, что вы видели завещание в присутствии своего адвоката? - обратился Хоффман к Гриффину. - Это довольно необычно, чтобы завещатель приглашал наследника вместе с его адвокатом для того, чтобы показать им завещание. Гриффин сжал губы. - Об этом вам придется поговорить с моим адвокатом. Я не хочу в это соваться. Это сложное дело, я не желаю об этом дискутировать. - Хватит крутить! - рявкнул сержант Хоффман. - Говорите, как все было! Быстро! - Что это означает? - спросил Гриффин. Хоффман повернулся лицом к молодому человеку и взглянул на него сверху вниз. Челюсть у сержанта слегка выдвинулась вперед, терпеливые глаза приобрели вдруг жесткое выражение. - Это значит, мистер Гриффин, что подобный номер у вас не пройдет. Вы пытаетесь кого-то покрывать или играть в джентльмена. Одно или другое. Это вам не удастся. Или вы мне сейчас же скажете то, что знаете, или поедем с нами в Управление. Гриффин стал покраснел от гнева: - Вы что себе позволяете, сержант? Не слишком ли резко начинаете? - Меня мало трогает, как я начинаю. Дело идет об убийстве, а вы сидите в кресле и играете со мной в кошки-мышки. Ну, отвечайте, быстро! О чем был тогда разговор, и как случилось, что дядя показал завещание вам и вашему адвокату? - Вы, наверное, понимаете, что я говорю под принуждением? - Понимаю, понимаю. Говорите. - Итак, - начал Гриффин, явно затягивая, - я уже дал вам понять, что дядя Джордж не лучшим образом жил со своей женой. Он рассчитывал подать на развод, если ему удастся достать доказательства ее неверности. У нас с дядей были общие интересы, и однажды, когда мы разговаривали втроем, с нами был мистер Этвуд, дядя вдруг достал завещание. Мне было неловко, у меня не было желания в это углубляться, но Этвуд подошел к делу как адвокат. Гриффин повернулся к Мейсону: - Я думаю, что вы понимаете ситуацию, правда? Кажется, вы ведь также адвокат. Хоффман не спускал глаз с лица Гриффина. - Не отвлекайтесь, мистер Гриффин, - посоветовал полицейский. - Рассказывайте, что было дальше? - Дядя Джордж принялся острить в адрес жены, после чего показал нам какую-то бумагу и спросил мистера Этвуда, как адвоката, имеет ли юридическую силу завещание, написанное завещателем собственноручно, или также требуется подтверждение двух свидетелей? Еще дядя сказал, что написал завещание, но опасается попыток опротестовать его, поскольку слишком мало отписал супруге. Он сказал, что завещал ей всего пять тысяч долларов, и добавил, что все остальное останется мне. - Значит, вы не читали сам текст завещания? - спросил сержант. - Собственно, нет, - ответил Гриффин. - Ну, по крайней мере, я не изучал его внимательно, вчитываясь в каждое слово. Я лишь бросил беглый взгляд на него и увидел, что оно написано почерком дяди Джорджа. Ну, и он ведь сам все сказал. Мистер Этвуд просмотрел завещание более тщательно. - И что было дальше? - спросил полицейский. - Это все, - ответил молодой человек. - Нет, не все, - настаивал Хоффман. - Что было дальше? Гриффин пожал плечами: - Ну, дядя чего-то еще говорил, ну, разные вещи. Я не очень-то внимательно слушал, и сейчас почти не припоминаю... - Вы прекратите свои выкрутасы или нет? - не выдержал Хоффман. - Что еще говорил мистер Белтер? - Он сказал, - ответил Карл Гриффин, четко произнося каждое слово, - что хочет так поступить, чтобы его жене ничего не досталось в случае, если с ним случится что-то нехорошее. Он сказал, что не будет удивлен, если она попытается отправить его на тот свет и завладеть имуществом, когда узнает, что не получит при разводе значительной суммы. Теперь я сказал вам все. А вообще, господа, если хотите знать мое мнение, то я считаю, что все это не ваше собачье дело. Я заявляю, что говорил под принуждением, и мне совершенно не нравится ваше поведение. - Не надо комментариев, - поморщился Хоффман. - Ваши слова, кажется, могут объяснить ту фразу, которые вы произнесли, когда впервые услышали об убийстве... - Прошу вас, господин сержант, не возвращаться к этому, - перебил его Гриффин, подняв руки вверх. - Если даже я и сказал так, то в совершенно пьяном виде. Я не помню тех своих слов и совершенно так не думаю. - Может быть, вы так и не думаете, - вмешался Мейсон, - но вам отлично удалось... Сержант Хоффман резко повернулся к адвокату. - Хватит, мистер Мейсон! Я веду следствие, а вы здесь только зритель. Или вы будете сидеть тихо, или убирайтесь отсюда прочь! - Вы не напугаете меня, господин сержант, - спокойно сказал Мейсон. - Это дом Евы Белтер, а я ее адвокат. Я выслушиваю ответы, по меньшей мере, пачкающие ее репутацию, и заверяю вас, что сделаю все, чтобы эти высказывания были либо подтверждены, либо взяты обратно. Терпеливое выражение исчезло с лица Хоффмана. Он посмотрел на Мейсона взглядом, не сулящим адвокату ничего хорошего. - Согласен, - сказал он. - Вы можете защищать свои права и интересы вашей клиентки. Но что-то мне подсказывает, что скоро вам самому многое придется объяснять, мистер Мейсон. Чертовски странно, что полиция приезжает на место преступления и застает вас болтающим с женой убитого. И еще более странно, что женщина, которая находит мертвого мужа, бежит и в первую очередь звонит адвокату, а потом уж думает о чем-то еще. - Во-первых, она не находила убитого мужа, а всего лишь слышала выстрел, - гневно ответил Мейсон. - А во-вторых, вы отлично знаете, что я друг миссис Белтер. - Так действительно могло бы показаться на первый взгляд, - сухо заметил сержант. Мейсон широко расставил ноги и расправил плечи. - Давайте объяснимся откровенно, господин сержант, - сказал Мейсон. - Я представляю интересы Евы Белтер и не вижу повода для того, для того чтобы швырять в нее грязью. Мертвый Джордж Белтер не стоит для нее ломанного цента. Зато представляет кучу денег для мистера Гриффина, который беззаботно появляется здесь с алиби, не выдерживающим никакой критики, и начинает обвинять мою клиентку. Гриффин резко встал. Мейсон, не обращая на возмущение молодого человека никакого внимания, продолжал говорить сержанту Хоффману: - Ведь вы не можете обвинять женщину на основании сплетен. Есть еще суд присяжных, который никого не может приговорить без несомненных доказательств вины. Сержант изучающе посмотрел на Мейсона. - И вы ищете теперь эти доказательства, мистер Мейсон? Мейсон показал пальцем на Гриффина. - На всякий случай, чтобы вы не болтали слишком много, молодой человек, не думайте, что я упущу выгоды из предъявления этого завещания на суде, если моя клиентка вдруг окажется перед присяжными. - Вы хотите сказать, что считаете его виновным в убийстве? - уточнил сержант Хоффман. - Я не детектив, господин сержант, я адвокат. Я знаю только, что суд присяжных не может никого осудить до тех пор, пока имеются какие-либо обоснованные сомнения. И если вы начнете стряпать обвинение против моей клиентки, то помните, что вот, - он указал на Карла Гриффина, - мое обоснованное сомнение. Хоффман покивал головой. - Я ожидал чего-то подобного, - сказал он. - Я не должен был вообще впускать вас в эту комнату. А теперь убирайтесь! - Именно это я и намереваюсь сделать, - ответил Мейсон. 10 Было уже три часа утра, когда Мейсон позвонил по домашнему телефону Пола Дрейка. - Пол, у меня есть для тебя работка. Очень срочное дело. У тебя есть свободные люди? - Господи, ни днем ни днем, ни ночью от тебя нет покоя! - проворчал Дрейк заспанным голосом. - Что там еще? - Слушай, Пол, проснись и вылезай из постели. Нужно действовать быстро. Ты должен опередить полицию. - Как, черт возьми, я могу опередить полицию? - Можешь, потому что я случайно знаю, что у тебя есть доступ к некоторым документам. Ты представлял когда-то Общество Охраны Торговцев, которое собирает копии всех реестров проданного в городе огнестрельного оружия. Меня интересует кольт, восьмерка, номер сто двадцать семь триста тридцать семь. Полиция возьмется за это обычным порядком, вместе с отпечатками пальцев. Пройдет полдня, прежде чем они чего-нибудь раскопают. Они, безусловно, понимают, что это важно, но вряд ли будут особо спешить. Я должен иметь эти данные до того, как до них доберется полиция. - Почему ты интересуешься этим револьвером? - Муж мой клиентки получил пулю из этого пистолета прямо в сердце, - сообщил Мейсон. Дрейк присвистнул. - Это имеет какую-нибудь связь с делом, которым ты занимаешься? - Не думаю, но полиция может так предполагать. Мне нужно иметь аргументы для защиты клиентки, и я должен их иметь своевременно. - О'кей. Где тебя ловить? - Нигде. Я сам тебе позвоню. - Когда? - Через час. - Через час я еще ничего не буду знать, - запротестовал Дрейк. - Это физически невозможно. - А ты постарайся, пожалуйста, Пол. Мне это очень важно, - Мейсон сделал ударение на слове "очень". - Я позвоню, так или иначе. До свидания. Мейсон положил трубку, после чего набрал домашний номер Деллы Стрит и почти тотчас же услышал в трубке "алло". - Говорит Перри Мейсон. Проснись, Делла, и промой глаза. Нас ждет работа. - Который час? - спросила она. - Около трех, может быть четверть четвертого. - Хорошо. Что я должна делать? - Ты уже проснулась? - Конечно, проснулась. Не думаешь же ты, что я хожу и говорю во сне. - Не время шутить, Делла, дело серьезное. Набрось на себя что-нибудь и приезжай тотчас же в контору. Я закажу такси, оно будет ждать внизу раньше, чем ты успеешь одеться. - Я уже одеваюсь. Мне одеться как следует или просто набросить на себя что-нибудь? - Оденься нормально, только не трать на это слишком много времени. - Понятно, - сказала она и положила трубку. Заказав такси. Мейсон вышел из ночного магазинчика, откуда звонил, сел в машину и быстро поехал в свой офис. Войдя в кабинет, он зажег свет, опустил шторы и стал расхаживать по комнате. Он ходил вперед и назад, слегка наклонившись, заложив руки за спину. Его движения слегка напоминали поведение тигра в клетке. Окажись в кабинете сторонний наблюдатель, он бы понял, что адвокату не терпится что-то предпринять, но он сдерживает себя. У Мейсона в эти мгновения было что-то общее с боксером, которого загнали в угол, и который, несмотря на ярость и боль, внимательно следит, чтобы не сделать ни одного неверного шага. В дверях заскрежетал ключ. Через минуту на пороге появилась Делла Стрит. - Привет, шеф. Тебе что дополнительно платят за сверхурочные? Он жестом показал, чтобы она заходила и присаживалась. - Это всего лишь начало трудного дня, - заметил он, когда она села. - Что случилось? - спросила она, поднимая на него обеспокоенный взгляд. - Убийство. - Надеюсь, что мы выступали только от имени клиента? - Не знаю. Не исключено, что я в этом тоже замешан основательно. - Замешан в убийстве? - Да. - Наверняка это все из-за той женщины! - с негодованием воскликнула Делла Стрит. Он нетерпеливо тряхнул головой. - Когда ты наконец избавишься от предубеждений, Делла? - Ты еще скажи, что я не права?! Я сразу знала, что ничего хорошего из этого не получиться. Что она принесет тебе одни неприятности. С самого начала у меня было к ней... - Перестань, Делла, - перебил Мейсон усталым голосом. - Честное слово, мне сейчас не до твоих предчувствий. Послушай лучше меня. Мне трудно предвидеть развитие событий, но ты можешь остаться одна. Я не знаю, может быть, мне даже придется скрываться какое-то время... - Что значит, "скрываться"? - не поняла она. - Это неважно, Делла, не перебивай... - Для меня это важно, - ответила она с расширенными от беспокойства глазами. - Тебе что-то угрожает? Он не обратил внимания на ее вопрос. - Эта женщина представилась нам как Ева Гриффин. Я послал за ней Пола, но она от него удрала. Поэтому я начал игру с "Пикантными Известиями". Я пробовал нащупать, кто скрывается за газетой. Оказалось, за этой желтой газеткой стоит некий Джордж Белтер, живущий на Элмунд Драйв. Ты прочитаешь о нем в утренних газетах. Я пошел поговорить с ним, но он оказался крепким орешком. Этот визит мне ничего не дал, но зато в его доме я встретил его жену, которая оказалась нашей клиенткой. Ее настоящее имя - Ева Белтер. - Чего она хотела? Найти козла отпущения? - Нет, у нее были неприятности. Она пошла в Бичвунд Инн с мужчиной, которым интересовались "Пикантные Известия", и как раз произошло это нападение. Белтер понятия не имел, что конгрессмен крутит с его женой, но знал достаточно, чтобы его скомпрометировать. Он грозил описать все дело в своей газетке, а тогда неизбежно по ходу расследования всплыло бы и ее имя. - Что это за конгрессмен? - спросила Делла. - Гаррисон Бурк, - медленно ответил он. Она подняла брови, но ничего не сказала. Мейсон закурил сигарету. - Что может сказать Гаррисон Бурк по этому поводу? - спросила она через минуту. Мейсон сделал неопределенное движение руками. - Он прислал деньги в конверте, с посыльным. - Ах, вот как... Некоторое время Мейсон молча ходил по кабинету, Делла не сводила с него глаз. - Говори дальше, - не выдержала она наконец. - Что такое я прочитаю в утренних газетах? Мейсон продолжил бесцветным голосом: - Я спал. Ева Белтер позвонила где-то около полуночи. Дождь поливал, как из ведра. Она хотела, чтобы я приехал за ней к какой-то лавочке. Утверждала, что у нее серьезные неприятности, поэтому я отправился туда. Она сказала, что у ее мужа была ссора с каким-то мужчиной, и тот застрелил Белтера. - Она знает, что это за мужчина? - тихо спросила Делла. - Нет, она не видела его. Слышала только голос. - Но она хоть знает, чей это голос? - По крайней мере, ей кажется, что она узнала его. - И кто же это был, по ее мнению? - Она утверждает, что это был я, - спокойно ответил Мейсон. - Что она отчетливо слышала именно мой голос. Делла смотрела на него неподвижным взглядом, казалось, что слова Мейсона ее отнюдь не удивили. - И что теперь? - Ничего. Я был дома, в постели. - У тебя есть свидетели? - Господи! - не вытерпел он. - Делла, ты считаешь, что я беру алиби с собой в постель? - Паршивая маленькая лгунья! - взорвалась секретарша. Через минуту она спросила спокойней: - И что дальше? - Мы поехали туда и нашли ее мужа мертвым. Кольт, восьмого калибра. У меня есть номер. Один выстрел прямехонько в сердце. Белтер принимал ванну, когда его застрелили. Глаза Деллы расширились. - Так значит, она пригласила тебя туда прежде, чем сообщила в полицию? - Да, - подтвердил Мейсон. - И полиции это совсем не понравилось. Делла глубоко вздохнула. Лицо у нее было белым. Она хотела что-то сказать, но сдержалась. Мейсон продолжал все тем же спокойным тоном: - Я поссорился с сержантом Хоффманом. Там есть племянник, который мне не нравится. Слишком гладкий, строит из себя джентльмена. Домашняя хозяйка что-то скрывает, а ее дочь, кажется, лжет. У меня не было времени поговорить с остальной прислугой. Полиция держала меня внизу, а допросы вела наверху. Но у меня было немного времени осмотреться до того, как они приехали. - Ты очень сильно поссорился с сержантом Хоффманом? - В том положении, в котором я оказался, этого достаточно. - И что ты теперь будешь делать, шеф? Намереваешься подставлять вместо нее голову? - спросила она, и глаза у нее подозрительно увлажнились. - У тебя есть какие-нибудь предположения? - Не знаю. Я думаю, что экономка в конце концов сломается. Насколько я могу понять, полицейские ею как следует не занимались. Не знаю также, сказала ли Ева Белтер правду... - Ты все еще сомневаешься?! - фыркнула Делла. - Шеф, да она скорее покажется перед всем миром голой, чем скажет кому-нибудь хоть слово правды. Да и в этом случае как-нибудь исхитрится всех обмануть! Что за наглость - втягивать тебя в эту мерзкую историю! Тьфу, змея! Я готова задушить ее голыми руками! - Поздно об этом говорить, Делла, - отмахнулся Мейсон. - Она меня уже втянула. По самое некуда. - Гаррисон Бурк знает об убийстве? - Я пытался ему звонить. Его нет дома. - Прелесть! Его нет дома! Подходящий выбрал момент. Мейсон устало улыбнулся: - Правда? Они обменялись взглядами. Делла сделала глубокий вдох и порывисто произнесла пламенную речь: - Послушай, шеф, ты позволил этой лгунье поставить себя в двусмысленное положение. Ты поссорился с ее мужем, который затем был убит. Ты ведешь войну с его газетой, а когда ты это делаешь, то не дерешься в шелковых перчатках. Эта женщина завлекла тебя в ловушку. Она хотела, чтобы ты был там, когда появилась полиция. Она готовит почву для того, чтобы бросить тебя на растерзание, если вдруг обнаружится, что ее бархатные пальчики не такие уж чистые. И ты ей это позволишь делать безнаказанно? Ты, что пойдешь за нее под суд? - И не подумаю даже, - успокоил ее адвокат. - Но я не оставляю ее на произвол судьбы, Делла. Если, конечно, обстоятельства не вынудят меня. Лицо Деллы было совершенно белым, губы сжались в одну прямую линию. - Ева Белтер - обычная... - начала было она. - ...клиентка, - закончил за нее Мейсон. И подчеркнул: - Клиентка, которая хорошо платит. - За что платит? За то, чтобы ты охранял ее от банды шантажистов? Или за то, чтобы ты отвечал вместо нее за убийство? - В глазах у Деллы стояли слезы. - Перри, не будь таким чертовски великодушным. Оставь ее, пусть она делает, что хочет. Ты ведь только адвокат. Достаточно будет того, что ты выступаешь в суде. - Оставить ее... Уже немного поздновато, ты не считаешь? - усмехнулся Мейсон. - Еще не поздно, - страстно заверила Делла. - Брось эту змею, пусть выкручивается сама. Он снисходительно улыбнулся: - Это наша клиентка, Делла. - Она будет ею на процессе. А пока сиди и жди суда. Добьешься ей смягчения приговора и честно отработаешь гонорар. Он покачал головой. - Нет. Делла, прокурор не будет ждать начала процесса. Его люди в эту минуту допрашивают свидетелей. Они вложат в уста Карла Гриффина слова, которые завтра попадут на первые страницы газет и станут грозным доказательным материалом в суде. Делла поняла, что дальнейшие уговоры бессмысленны. - Думаешь, что ее могут арестовать? - спросила она. - Не знаю. - Нашли какой-нибудь мотив? - Нет. Они пытались применять к Еве Белтер все классические мотивы, но ни один не подходил. Они застряли на мертвой точке. Но у них будет мотив, как по заказу, едва они узнают о Бичвунд Инн. - Ты думаешь, что они узнают? - Шила в мешке не утаишь. Делла вдруг посмотрела на Мейсона расширенными глазами: - Ты думаешь, что его застрелил Гаррисон Бурк? - Не знаю, Делла. Я стараюсь дозвониться до него, но безрезультатно. Садись у телефона и попытайся до него дозвониться. Звони каждые десять минут, пока он не снимет трубку. - Хорошо. - Да, и позвони Полу. Он, вероятно, уже у себя в кабинете. А если нет, то звони по специальному номеру, ты знаешь. Он добывает для меня очень важные сведения по этому делу. Делла Стрит была уже снова только секретаршей. - Слушаюсь, шеф, - сказала она и вышла. Мейсон снова стал расхаживать по кабинету. Через несколько минут зазвонил телефон. Он поднял трубку. - Дрейк, - услышал он голос Деллы, после чего отозвался Пол: - Это ты, Перри? - Да. Ты узнал что-нибудь? - Твой телефон в порядке? Никто не слушает? - Нет, все нормально. Давай, выкладывай! - Ага, отлично. У меня есть данные об этом револьвере. - Говори! - Я думаю, что тебя не интересует, на какой фабрике он был изготовлен и где продан? - спросил Дрейк. - Тебе ведь нужно знать, кто его купил? - А как ты угадал? - съязвил Мейсон. - Интересующий тебя револьвер купил некий Пит Митчелл, проживающий на Шестьдесят Девятой Западной улице, тринадцать двадцать два. - Хорошая работа, Пол. А что с делом Локка? - Я не получил еще рапорта с Юга. Знаю только, что Локк из Джорджии, но потом его след путается. Наверное, там он носил другую фамилию. - Отлично, очевидно там он что-то натворил. А что еще? Ты не узнал о нем ничего компрометирующего? - Нет, но я узнал кое-что об этой девушке из отеля Уалрайт. Ее зовут Эстер Линтен. Она живет в номере девятьсот сорок шесть, оплата ежемесячная и платит она аккуратно. - Ты не узнал случайно, чем она занимается? - Скорее "кем". Кажется, она готова заняться каждым, кто подвернется. Но серьезных компрометирующих данных на нее у меня пока нет. Дай мне немного времени и разреши поспать. Человек не может быть одновременно повсюду и работать без сна. - Ничего, привыкнешь понемногу, - усмехнулся Мейсон. - Особенно если будешь и дальше заниматься этим делом. Подожди у себя, через минуту я снова позвоню. - Подожду, куда я от тебя скроюсь! - вздохнул Дрейк и повесил трубку. Мейсон вышел в первую комнату. - Делла, ты помнишь ту политическую бурю несколько лет назад? У нас еще была папка. - Да, есть папка с надписью "политические". Я так никогда и не могла понять, зачем ты ее держишь. - Из-за связей, - объяснил Мейсон. - Там должен быть список Клуба Сторонников Гаррисона Бурка периода предвыборной компании в Конгресс. Найди его, побыстрее. Делла подбежала к стальному шкафу, и выдвинула несколько ящиков, полных папок с делами. Мейсон присел на край стола и смотрел на ее поиски. Только глаза говорили о непрекращающейся работе ума, он лихорадочно анализировал дюжину возможных решений сложного положения. Делла подошла к нему со списком. - Отлично, - похвалил он. По правой стороне бланка были перечислены члены-основатели Клуба Сторонников Бурка - длинная колонка, свыше ста фамилий, напечатанных мелким шрифтом. Мейсон прищурил глаза, читая фамилии. Пятнадцатым в списке был П.Дж. Митчелл, Шестьдесят Девятая Западная улица, тринадцать двадцать два. Мейсон быстрым движением сложил список и спрятал в карман. - Соедини меня еще раз с Полом, - попросил он. - Слушай, Пол, - сказал он в трубку, когда Делла выполнила его просьбу. - Ты должен мне кое-что устроить. - Опять? - Да ты еще и не брался за работу по-настоящему! - Я слушаю тебя, Перри, - обреченно ответил Дрейк. Мейсон начал говорить медленно: - Садись в машину и поезжай на Шестьдесят Девятую улицу. Вытащи из постели этого Пита Митчелла. Только ты должен это сделать в перчатках, чтобы не завалить меня и себя при случае. Воспользуйся старым номером с тупым детективом, который слишком много говорит. Не спрашивай Митчелла ни о чем, пока сам ему обо всем не расскажешь, ясно? Скажи, что ты детектив и что Джордж Белтер был застрелен вечером в своем доме из револьвера, якобы купленного когда-то Митчеллом. Делай вид человека, убежденного в том, что у Митчелла все еще имеется это оружие и произошла какая-то ошибка, что ты только ради формальности интересуешься, что он делал около полуночи или немного позже. Спроси его, есть ли у него револьвер, а если нет, то что он с ним сделал. И не забудь, что ты должен сам все рассказать, прежде чем начнешь задавать вопросы. - Одним словом, делать вид, что являюсь полным дураком? - Да, ты должен притвориться полным дураком, а потом все полностью забыть. - Я понял, понял, - ответил Дрейк. - Я должен сделать это так, чтобы быть полностью прикрытым. - Сделай это так, как я тебе сказал, - повторил Мейсон усталым голосом. - Точно так, как я тебе сказал. Он положил трубку на рычаг. При звуке открываемой двери, поднял глаза. В комнату вошла Делла Стрит. Лицо у нее было белое, глаза широко раскрыты. Закрыв за собой дверь, она подошла близко к столу. - Там ждет какой-то мужчина. Говорит, что знает тебя. Его зовут Сидней Драмм, он из Управления полиции. Дверь открылась, и за ее спиной появилось ухмыляющееся лицо Сиднея Драмма. Его поблекшие глаза казались совершенно лишенными жизни. Он больше, чем когда-либо, походил на бухгалтера, который минуту назад слез со своего высокого стула, чтобы найти какие-то кассовые квитанции. - Извини за вторжение, Перри, но я хотел с тобой поговорить до того, как ты выдумаешь какую-нибудь гладкую историю. Мейсон усмехнулся: - Я уже успел привыкнуть к плохим манерам полицейских. - О, извини, - возмутился Драмм. - Я не совсем полицейский, я всего лишь сыскной агент, филер. Мы с полицейскими терпеть друг друга не можем. Я просто бедный, плохо оплачиваемый служащий. - Входи и садись, - пригласил Мейсон. - Твоя контора всегда работает по такому графику?! Я разыскивал тебя по всему городу и, наверное, не нашел бы, если бы случайно не заметил света в твоем окне. - Ты ничего не мог заметить. Окна зашторены. - Разве это важно? - ухмыльнулся Драмм. - Я догадался, что ты здесь. Я ведь знаю, какой ты работящий. - Может, хватить дурить? Мне кажется, что ты появился здесь по службе? - Это как посмотреть... Я от природы любопытен. Такая птичка, знаешь, хлебом не корми, дай только удовлетворить любопытство. Понимаешь, меня заинтриговала эта история с номером телефона. Ну сам посуди: ты приходишь ко мне, суешь мне в лапу немного мелочи, чтобы я проверил для тебя засекреченный номер. Я еду, узнаю для тебя фамилию и адрес, ты мне говоришь спасибо. А затем, что я слышу? Ты появляешься по этому адресу и находишь труп, а его жена оказывается твоей клиенткой. Я ума не приложу: это что, случайность? - Ну, любопытствующий бедный служащий, и каким выводам ты пришел? - Я не хотел бы гадать. Я спрашиваю тебя, а ты мне ответь. - Как хочешь, - пожал плечами Мейсон. - Я поехал туда по вызову жены. - Странно, что ты знаешь жену, и не знаешь мужа. - Правда? - спросил Мейсон с сарказмом. - Это как раз одна из опасностей адвокатской практики. Сколько раз случается, что приходит незнакомая женщина и вовсе не подумает привести с собой мужа. Между нами говоря, я даже слышал о случае, когда женщина приходила к адвокату втайне от мужа. Но это все, конечно, сплетни, и трудно требовать, чтобы ты поверил мне на слово. Драмм не переставал ухмыляться. - Ты хочешь сказать, что это один из таких случаев? - иронично спросил он. - Я ничего не хочу сказать. Если я сейчас чего и хочу, то спать. Ухмылка исчезла с лица Драмма. Он откинул голову назад и принялся внимательно изучать потолок. - Это начинает становиться интересным, Перри. Жена приходит к адвокату, который славится умением вытаскивать людей из неприятностей. Адвокат не знает домашнего телефона мужа. Берется за дело и в руки ему попадает какой-то номер телефона. Он обнаруживает, что это как раз номер телефона мужа и едет к нему. Полиция обнаруживает на месте адвоката, жену, а также труп мужа. В голосе Мейсона прозвучала нотка нетерпения: - Ты считаешь, что это тебя к чему-то приведет, Сидней? На губах Драмма снова появилась ухмылка. - Черт меня побери, Перри, если я знаю. Но я продвигаюсь вперед. - Не забудь сообщить мне, когда до чего-то дойдешь, - попросил Мейсон. Драмм поднялся с кресла. - Не беспокойся, узнаешь в свое время. - Он повел ухмыляющимся взглядом с Мейсона на Деллу Стрит и обратно. - Как я догадываюсь, последнее замечание было намеком на то, что я могу быть свободен? - Куда ты так спешишь? Ты же ведь прекрасно знаешь, что мы приходим в офис в три часа утра, чтобы поболтать с друзьями, страдающими острыми приступами любопытства. Мы даже не собираемся работать в такое время. Просто привычка у нас такая - рано приходить на работу... Драмм смерил адвоката изучающим взглядом. - Ты знаешь, Перри, если бы ты доверился мне, не исключено, что я мог бы помочь тебе. Но если ты собираешься валять дурака и лавировать, то мне придется удовлетворить свою любопытство другим образом... - Конечно, я отлично это понимаю. Это твоя обязанность. У тебя своя работа, у меня - своя. - Это значит, что ты намерен темнить и дальше? - Это значит, что ты сам должен будешь узнать то, что хочешь. - До свидания, Перри. - До свидания, Сидней. Заскакивай еще как-нибудь. - Не беспокойся, заскочу. Когда Драмм закрыл за собой дверь кабинета, Делла Стрит сделала импульсивное движение в сторону Мейсона, но он остановил ее движением руки до того, как она успела раскрыть рот. - Посмотри, точно ли он ушел. Она пошла в сторону двери, но та открылась сама, и Драмм снова сунул голову в кабинет. Он окинул взглядом Мейсона и Деллу Стрит и усмехнулся: - Я, в общем-то, и не надеялся, что вы позволите себя надуть, - признался он. - На этот раз я действительно ухожу. - Это прекрасно, - ответил Мейсон. - До свидания. Драмм снова закрыл за собой дверь кабинета. Через минуту хлопнули входные двери. Было четыре часа утра. 11 Перри Мейсон надвинул шляпу на лоб и стал натягивать не успевший просохнуть плащ. - Надо ковать железо, пока горячо, - сказал он Делле Стрит. - Рано или поздно мне начнут наступать на пятки, и я уже ничего не смогу сделать. Мне нужно узнать как можно больше, пока у меня еще есть свобода движений. Ты сиди и сторожи крепость. Не скажу тебе, где я буду, не хочу, чтобы ты мне звонила. Я сам буду звонить время от времени и спрашивать мистера Мейсона. Скажу, что меня зовут Джонсон, что я его старый знакомый. Спрошу, не оставлял ли мистер Мейсон какого-нибудь сообщения. Постарайся как-нибудь дать понять, если будут новости, не выдавая того, с кем говоришь. - Думаешь, что наши разговоры могут подслушивать? - Все возможно, я не знаю, до чего может дойти дело. - Думаешь, что прокурор даст ордер на твой арест? - Может быть и не даст, но наверняка они захотят меня допросить. Она посмотрела на него с нежностью и сочувствием, но ничего не сказала. - Будь осторожна, - предупредил он и вышел. Было еще темно, когда он вошел в отель Рипли и попросил номер с ванной. Он записался в книгу отеля как Фред Б. Джонсон из Детройта и получил комнату под номером пятьсот восемнадцать, за которую ему пришлось заплатить вперед, так как у него не было багажа. Оказавшись в комнате, он закрыл окна шторами и заказал четыре бутылки имбирного пива и побольше льда. Слуга, который принес ему заказ, доставил также литровую бутылку виски. Мейсон уселся в мягком кресле, положил ноги на кровать и закурил сигарету. Двери на ключ он не закрывал. Он ждал больше получаса, прикуривая одну сигарету от другой, когда дверь вдруг открылась, и в комнату без стука вошла Ева Белтер. Она повернула ключ в замке и послала ему улыбку. - Я рада, что нашла вас. Мейсон даже не встал с места. - Никто не следил за вами? - спросил он. - Нет, никто. Мне сказали только, что я могу быть нужна в ходе следствия, поэтому я не должна уезжать из города и никуда не уходить, не сообщив в полицию. Вы думаете, что меня арестуют? - Это зависит... - От чего? - От множества вещей. Я должен с вами поговорить. - Хорошо. Я нашла завещание. - Где? - В сейфе. - И что вы с ним сделали? - Принесла с собой. - Покажите. - Все точно так, как я предвидела. Я думала только, что мне достанется больше. Думала, что он оставит мне средств хотя бы на выезд в Европу, чтобы я могла немного осмотреться и... как-нибудь снова устроиться. - Вы хотели сказать: найти себе нового мужа. - Ничего подобного я не говорила. - Нет, не говорили. Но вы именно это имели в виду, - ответил Мейсон равнодушным тоном. Она сделала высокомерное лицо. - Мне кажется, мистер Мейсон, что разговор начинает принимать нежелательный оборот. Вот завещание. Он посмотрел на нее пронзительным взглядом и сказал: - Мало того, миссис Белтер, что вы втягиваете меня в дело об убийстве, так вы еще пробуете со мной свои театральные штучки. К сожалению, они на меня не действуют. Она выпрямилась с достоинством, но не сдержалась и фыркнула от смеха. - Конечно, я имела в виду новое замужество. Что в этом плохого? - Ничего. Тогда почему вы отрицали это? - Сама не знаю. Это сильнее меня. Терпеть не могу, когда люди обо мне слишком много знают. - Вы терпеть не можете правды. Предпочитаете прятаться за занавесом лжи. Ева Белтер покраснела. - Это недостойно вас, мистер Мейсон! - взорвалась она. Он, не отвечая, протянул руку, взял у нее завещание и медленно прочитал. - Оно написано мужем? - Не думаю. Он посмотрел на нее с подозрительностью. - Похоже на то, что оно написано одним почерком, - заметил Мейсон. - Но это не похоже на его почерк. - Это вам ничего не даст, - рассмеялся адвокат. - Ваш муж показывал завещание Карлу Гриффину и Артуру Этвуду, адвокату Гриффина. Сказал им, что написал его полностью от руки. Она нетерпеливо встряхнула головой. - Может быть, он и показывал им завещание, написанное от руки. Но это не помешало Гриффину уничтожить то завещание и положить фальшивое. Он смерил ее холодным взглядом. - Послушайте, миссис Белтер, как ваш адвокат, я не рекомендовал бы вам бросаться такими словами. Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? - Конечно. - Это опасное обвинение, если у вас нет доказательств. У вас они есть? - Пока еще нет, - медленно ответила она. - Что ж, тогда воздержитесь от необоснованных обвинений, - предупредил он. В ее голосе звучало нетерпение: - Вы постоянно повторяете, что вы мой адвокат, что я должна все говорить вам. А когда я начинаю говорить, то вы на меня кричите. - Хм. Извините, если я несколько погорячился, - он отдал ей документ. - Ваши слезы оскорбленной невинности прибегите для суда. Теперь расскажите об этом завещании. Как вы его нашли? - Оно было в кабинете, - осторожно ответила она. - Сейф был открыт. Я достала завещание и захлопнула сейф. - Вы знаете, это даже не смешно. - Вы мне не верите? - Конечно... - Почему? - Потому что кабинет, вероятно, охраняется полицейскими. И уж наверное, если бы сейф был открыт, полиция заметила бы это и описала его содержимое. Она опустила глаза. - Вы помните, как мы вошли наверх? - тихо спросила она. - Вы осматривали тело, заглянули под халат... - Да, - сказал он и глаза у него прищурились. - Именно тогда я достала завещание из сейфа. Он был раскрыт, я его закрыла. Вы все время были заняты телом. Мейсон заморгал глазами. - Боже мой, вы действительно могли сделать это, - выдохнул он. - Вы были между столом и сейфом. Зачем вы это сделали? Почему вы не сказали мне, что намериваетесь сделать? - Я хотела убедиться в том, что завещание выгодно для меня и, если нет, то, возможно, уничтожить его. Вы считаете, что я должна его уничтожить? - Нет! - снова повысил голос Мейсон. Она молча смотрела на него, потом спросила: - У вас есть ко мне еще какие-нибудь дела? - Да. Сядьте на постель, чтобы я вас хорошо видел. Я должен узнать несколько вещей. Я не хотел вас спрашивать перед допросом, чтобы случайно не вывести вас из равновесия. Я хотел, чтобы вы были как можно спокойнее. Теперь положение изменилось. Мне необходимо знать, как все происходило на самом деле. Она раскрыла глаза, придавая лицу свое отработанное выражение детской невинности. - Я ведь все рассказала вам, мистер Мейсон! Он потряс головой. - Вы мне ничего не сказали. - Вы обвиняете меня во лжи? - Ради бога, - вздохнул Мейсон, - прекратим эти игры и посмотрим фактам в глаза. - Что вы, собственно, хотите сказать? - Для кого вы так приоделись вечером? - О чем вы говорите? - Вы прекрасно знаете, о чем. Вы были одеты, как на бал, в вечернее платье с голыми плечами, в атласные туфельки и шелковые чулки. - Да. - А ваш муж принимал ванну. - И что из этого? - Вы нарядились для мужа? - Конечно, нет. - Вы одеваетесь так каждый вечер? - Иногда. - Я не сомневаюсь в том, что вы выходили из дома и вернулись перед тем, как ваш муж был убит. Вы не сможете мне возразить. Она снова приняла высокомерно-ледяной вид и отрицательно покачала головой. - Я была весь вечер дома. Мейсон холодно посмотрел на свою клиентку и вздохнул. - Я был на кухне, пил кофе и разговаривал с экономкой, - рискнул он. - Она слышала, как горничная говорила вам о том, что кто-то звонил, сообщая о каких-то туфлях. Было заметно, что эти слова застали ее врасплох. Она с трудом взяла себя в руки. - Что в этом плохого? - Вначале ответьте. Горничная передавала вам такое сообщение? - Откуда я знаю, - уклончиво ответила она. - Может быть, и было что-то такое, я не помню. Мне очень нужны были одни туфли, припоминаю... Кажется, Мери звонили по этому поводу, она что-то мне говорила. Но я не помню. Подобные пустяки вылетели из головы из-за всех этих событий. - Вы знаете, как вешают людей? - неожиданно спросил Мейсон. - Что? - Я вам сейчас расскажу, как вешают убийц. Экзекуция происходит обычно на рассвете. Приходят в камеру и читают осужденному приговор. Потом связывают ему руки, а к спине привязывают доску, чтобы он не упал, потому что у него отказывают ноги. Начинается длинный марш по коридору. Под виселицу поднимаются по тринадцати ступенькам. Ставят человека на крыше люка. Вокруг стоят тюремные служащие, которые являются свидетелями казни, а сзади, за люком, в маленькой комнатке стоят наготове три заключенных с острыми ножами, чтобы перерезать веревки, держащие люк. Палач накладывает петлю и черный мешок на голову, потом связывает ноги... Она издала испуганный возглас и закрыла рот ладошкой. - Именно это, - с нажимом сказал Мейсон, - ожидает вас, если вы не скажите мне правды. Лицо у нее было белым, губы синими и дрожащими, глаза стали черными от ужаса. - Я-я сказала правду. Он покачал головой. - Запомните раз и навсегда. Вы должны быть со мной честны и откровенны, если хотите, чтобы я спас вас от смертного приговора. Вы знаете так же, как и я, что история с туфлями - это липа. Это условленный знак о том, что Гаррисон Бурк хочет связаться с вами. Точно так же, как я должен был сказать горничной определенную вещь, если бы хотел с вами поговорить. Я прав, туфли - это условный знак для Бурка? Ева Белтер все еще дрожала, она нашла в себе силы лишь утвердительно кивнуть головой. - Что ж, я рад, что вы наконец хоть в чем-то признались. Теперь расскажите мне все, как было. Гаррисон Бурк хотел с вами увидеться. Вы договорились с ним, надели вечернее платье и вышли из дома. Так? - Нет, он пришел ко мне. - Что? - Правда. Я говорила ему, чтобы он не приходил, но он пришел. Он хотел обязательно поговорить со мной. Я сказала ему, что Джордж является владельцем "Пикантных Известий". Вначале он не хотел поверить, потом поверил и обязательно хотел поговорить с Джорджем. Он считал, что отговорит его. Он готов был идти на все, чтобы спасти свою репутацию. - Вы не знали, что он придет? - Нет. Наступила тишина. Через минуту Ева Белтер спросила: - Откуда вы обо всем узнали? - Что? - Об этих туфлях. Что это условный знак. - Мне сказал Бурк. - А потом экономка сказала вам, что был телефонный звонок. Интересно, сказала ли она это полиции? - Она не сказала ни мне, ни полиции, - улыбнулся Мейсон. - Я прибегнул к маленькому блефу, чтобы выжать из вас правду. Я знал, что вы должны были встретиться с Гаррисоном Бурком. Ясно было, что он встанет на голову, чтобы увидеться с вами. Это человек, который ищет опоры в других, когда у него случаются неприятности. Отсюда я сделал вывод, что он должен был позвонить горничной. Она приняла оскорбленный вид. - Хорошо же вы ведете себя со мной. Вы считаете, что это честно? - И у вас еще хватает наглость говорить о честности? - улыбнулся Мейсон. Она надула губы. - Мне это вовсе не нравится. - Ничего другого я и не ожидал. Еще многое вам не понравится, прежде чем дело закончится. Итак, Гаррисон Бурк пришел к вам? - Да, - подтвердила она слабым голосом. - И что дальше? - Он настаивал на том, чтобы поговорить с Джорджем. Я говорила ему, что это самоубийство. Он обещал, что не упомянет обо мне ни одним словом. Он считал, что если поговорит с Джорджем и пообещает сделать для него все, когда станет сенатором, то Джордж прикажет Локку похоронить все дело. - Ну, наконец-то до чего-то добираемся. Итак, он хотел встретиться с вашем мужем, а вы пытались его от этого отговорить? - Да. - А почему вы пытались его от этого отговорить? - поинтересовался Мейсон. - Я боялась, - медленно сказала она, - что он расскажет обо мне. - И рассказал? - Не знаю, - ответила она и быстро поправилась: - То есть, конечно, нет! Он вообще не видел Джорджа. Я убедила Гарри в том, что он не должен с ним разговаривать. И Бурк ушел. Мейсон захохотал. - Немного поздновато вы заметили мою ловушку, дорогая миссис Белтер. Так вы не знаете, что он сказал вашему мужу о вас? - Говорю вам, что он с ним не виделся, - повторила она, надувшись. - Да, вы говорите. Но фактом является то, что он виделся. Поднялся наверх и разговаривал с ним. - Откуда вы можете это знать? - Имею на этот счет свою собственную теорию. Мне нужны доказательства, но я уже сейчас могу представить, как все было на самом деле. - Как? - спросила она. - Вы ведь сами знаете, - иронично улыбнулся адвокат. - Нет, я не знаю, клянусь вам! И... и как все произошло? Не обращая внимания на ее вопрос, он продолжал все тем же спокойным голосом: - Итак, Гаррисон Бурк пошел наверх, поговорить с вашим мужем? Долго он там был? - Не знаю. Самое большее четверть часа. - Теперь лучше. И вы не видели его, когда он спустился вниз? - Нет. - Хм, значит, раздался выстрел, после чего Бурк сбежал по лестнице и вылетел из дома, ничего вам не сказав? Она резко встряхнула головой. - Нет! Бурк вышел до того, как мой муж был застрелен. - За сколько времени до этого? - Не знаю, может быть, за четверть часа, может быть, меньше. - После чего куда-то исчез, - заметил Мейсон. - Что вы сказали? - не поняла она. - То, что вы слышали. Его нигде нельзя найти. Он не берет трубку телефона, его нет дома. - Откуда вы это знаете? - Я пытался ему дозвониться и, наконец, послал детективов. - Зачем? - Потому что я знаю, что он замешан в этом деле. Она снова сделала большие глаза: - Как это возможно? Никто, кроме нас, не знает, что он был у меня, а мы, конечно, не скажем, потому что это только ухудшило бы наше положение. Он вышел прежде, чем появился мужчина, который выстрелил. Мейсон не отрывал от нее глаз. - Но выстрел был сделан из револьвера Бурка, - медленно сказал он. Она удивленно посмотрела на него: - Почему это пришло вам в голову? - Потому что на орудии убийства есть номер, который позволяет проследить его путь с фабрики до оптовика, от оптовика до магазина и из магазина до покупателя. Им был некий Пит Митчелл, проживающий на Шестьдесят Девятой Западной Улице, тринадцать двадцать два, близкий знакомый Гаррисона Бурка. Полиция ищет Митчелла, а когда найдет его, то ему придется объяснить, что он сделал с револьвером. Это значит, что он скажет, что отдал револьвер Бурку. - Как можно так точно узнать историю револьвера? - не поверила она. - Очень просто, все подробно записывается, учет оружия строг, и нарушений в записях практически не бывает. - Я сразу же знала, что нужно было что-то сделать с этим револьвером! - с ноткой истерики воскликнула она. - Да, и вы собственноручно надели бы себе петлю на шею. Вы должны думать прежде всего о себе, миссис Белтер. Ваша роль в этом деле не слишком ясна. Конечно, вы пытаетесь защищать Бурка. А я хотел бы убедить вас в том, что если Бурк виновен, то вы должны сказать все. Если это возможно, мы попробуем его спасти. Но я не хочу довести дело до такого положения, когда вы будете защищать Бурка, а прокуратура будет готовить обвинительный акт против вас. Она начала ходить по комнате, теребя в руках платок. - Боже мой! - причитала она. - Боже мой! Боже мой! - Не знаю, подумали ли вы о том, что укрывательство преступления ради собственной выгоды наказуемо. Точно так же, как и просто укрывательство преступника. Мы не можем на это идти, ни вы, ни я. Мы должны установить, кто убил, установить до того, как это сделает полиция. Я не имею права допустить, чтобы убийство свалили на вас или на меня. Если Бурк виноват, мы должны быстро найти его и убедить, чтобы он добровольно сдался полиции. Потом мы вынуждены будем стремиться как можно быстрее начать судебный процесс, до того, как прокурор соберет достаточно доказательств. Одновременно мы предпримем шаги, чтобы заткнуть рот Локку и не допустить каких-либо публикаций относительно вас или Бурка в "Пикантных Известиях". Она смотрела на него минуту, после чего спросила: - Как вы это сделаете? Он ответил ей улыбкой: - Это мое дело. Чем меньше вы будете знать, тем лучше. Вы меньше выболтаете. - Вы можете мне довериться. Я умею хранить секреты. - Вы хотели сказать, что умеете хорошо лгать, - трезво ответил он. - Но на этот раз вы не будете вынуждены лгать. Вы этого просто не будете знать. - Бурк не убивал Джорджа, - заявила она отчетливо. Он бросил на нее быстрый взгляд. - Это именно одна из причин, из-за которых я хотел с вами поговорить. Если Бурк его не убивал, то кто это сделал? Она отвела глаза. - Я ведь сказала вам, что какой-то мужчина был у моего мужа. Я не знаю, кто, думала, что это вы. Голос у него был совсем такой, как у вас. Он поднялся с мрачным выражением на лице. - Послушайте. Если вы намерены пробовать со мной такие штучки, то я оставляю вас на произвол судьбы. Вы уже раз пробовали, достаточно. Она расплакалась. - Я н-ничего н-не м-могу с этим поделать. В-вы спрашиваете, нас здесь н-никто не может услышать. Говорю вам, кто это был. Я слышала ваш голос. Я не скажу полиции, даже если меня будут пытать. Он взял ее за плечи и повалил на кровать. Оторвал ее руки от лица и заглянул в глаза. В них не было ни следа слез. - Хорошенько запомните, миссис Белтер: вы не слышали моего голоса, потому что там меня не было. И кончайте цирк с рыданиями. А уж если вы так хотите рыдать, то носите луковицу в платочке. - Тогда это должен был быть кто-то с очень похожим на вас голосом, - не уступала она. - Вы влюбились в Гаррисона Бурка и хотите сделать из меня козла отпущения, если я его из этого не вытащу? - зло спросил он. - Нет. Вы хотели, чтобы я сказала правду, поэтому я вам ее говорю. - Знаете что? Мне очень хочется встать, выйти и оставить вас со всем этим паштетом. - Тогда, - невинно заявила она, - я вынуждена была бы заявить полиции, что слышала ваш голос. - Такой у вас план? - У меня нет никакого плана. Я говорю правду. Голос у нее был сладкий, но она не смотрела ему в глаза. Мейсон вздохнул. - Я еще никогда не оставлял клиента на произвол судьбы, даже если он был виновен. Постараюсь об этом не забыть и теперь. Но, честное слово, я не знаю, смогу ли устоять перед искушением в этом случае. Она сидела на постели, крутя платок между пальцами. Мейсон продолжал: - Возвращаясь от вас, я зашел в лавчонку, из которой вы звонили. Побеседовал с продавцом. Он наблюдал за вами, когда вы вошли в телефонную будку, чему трудно удивляться. Женщина в вечернем платье и в мужском плаще, вся мокрая от дождя, влетает после полуночи в будку телефона. Она невольно должна обратить на себя внимание. Так вот, этот продавец утверждает, что вы звонили в два места. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, но ничего не говорила. - Кому вы звонили помимо меня? - Никому. Продавец ошибается. Мейсон взял шляпу, глубоко надвинул ее на лоб. Он повернулся к Еве Белтер и сказал с яростью: - Как-нибудь я вас из этого вытащу. Не знаю только, как, но вытащу. Только, честное слово, вам это будет очень дорого стоить. Он рванул ручку двери, вышел в коридор и захлопнул дверь за собой. Первые робкие признаки утра высветили горизонт на востоке. 12 Утро уже вступало в свои права, когда Перри Мейсон вытащил из постели экономку Гаррисона Бурка, пожилую женщину пятидесяти семи или пятидесяти восьми лет и внушительных габаритов. Глаза у нее сверкали враждебно по отношению к человеку, разбудившему ее в столь ранний час. - Меня не касается, кто вы такой, - говорила она. - Я сказала вам, что мистера Бурка нет дома, и я не имею ни малейшего понятия, где он может находиться. Хозяин вернулся около полуночи, потом кто-то ему позвонил и он вышел снова. Потом телефон трезвонил всю ночь. Я не брала трубку, потому что его все равно не было, а я никак не могу согреть себе ноги, если встану посреди ночи. И вообще, я не люблю, когда меня вытаскивают из постели в такое время. - Вскоре после возвращения мистера Бурка был телефонный звонок? - переспросил Мейсон. - Да, почти сразу. Но какое вам до всего этого дело? - Вы думаете, что мистер Бурк ждал этого звонка? - Откуда я могу это знать? Я просто проснулась, услышав, как он открывает двери. Попыталась снова заснуть, но зазвонил телефон, и я слышала, что он разговаривает. Потом он побежал наверх, в спальню. Я думала, что он пошел спать, но он, наверное, сбежал вниз, поскольку хлопнула входная дверь. - Извините за беспокойство, - сказал Мейсон. - Благодарю вас. - Не стоит извинений, - проворчала она и закрыла дверь у него перед носом. Мейсон сел в машину и поехал в ближайший отель, чтобы оттуда позвонить Делле. Услышав голос своей секретарши, он спросил: - Можно мистера Мейсона к телефону? - Нет, его нет. А можно узнать кто говорит? - Его старый знакомый, Фред Б. Джонсон. Мне очень нужно увидеться с мистером Мейсоном. - К сожалению, я не могу вам сказать, где он находится в настоящее время, - быстро начала Делла. - Но я вскоре ожидаю его. Его ищут несколько человек. Мистер Дрейк вроде бы договорился о встрече с ним, поэтому он должен вскоре вернуться. - Хорошо, благодарю, - с облегчением сказал Мейсон. - Я позвоню позже. - А может быть, вы хотите что-нибудь передать мистеру Мейсону? - Нет, скажите только, что я звонил, - ответил он и положил трубку. Он соединился с Детективным Агентством Дрейка и попросил к телефону Пола. - Не делай никаких глупых замечаний, Пол, потому что, кажется, разные люди хотят задать мне вопросы, на которые я не желаю пока отвечать. Ты знаешь, кто говорит? - Да. У меня для тебя удивительные новости. - Выкладывай! - Я был у того человека на Шестьдесят Девятой Западной и обнаружил странную вещь. У него состоялся нежданный телефонный разговор после полуночи, после чего он сказал жене, что должен срочно выехать из города по важным делам. Он выглядел испуганным. Бросил самое необходимое в чемодан, и через четверть часа кто-то за ним подъехал. Он сел в машину, и они уехали. Он обещал жене дать знать, и утром она получила телеграмму следующего содержания: "Все в порядке, не беспокойся. Целую". Больше она ничего не знает. Конечно она очень обеспокоена. - Отлично, - сказал Мейсон. - Тебе это что-нибудь говорит? - Пожалуй, что да. Я должен подумать. Но мне кажется, что это многое объясняет. Есть у тебя что-нибудь новое о Локке? Голос Дрейка в трубке оживился. - Я еще не узнал того, что ты хотел, Перри. Но мне кажется, что я на правильном пути. Ты помнишь эту малышку из отеля Уалрайт? Эстер Линтен? - Да. Ты узнал что-нибудь о ней? - Представь себе, что она также из Джорджии. Мейсон присвистнул. - Это еще не все, - продолжал Дрейк. - Девушка регулярно получает деньги от Локка. Каждые две недели по чеку. Чеки не с личного счета Локка, а со специального счета "Пикантных Известий". Нам удалось развязать язык кассиру отеля. - Попробуйте узнать точнее, откуда она родом, и не была ли в чем-нибудь замешана? Может быть, хоть она не меняла фамилии. - Уже занимаемся этим. Я передал поручения моим коллегам в Джорджии. Велел им телеграфировать, как только они что-то узнают. Сказал, чтобы они не ждали перепроверки фактов, а сообщали о каждой новой детали. - Хорошая работа, Пол, - похвалил Мейсон. - Можешь мне сказать, где Локк был вчера вечером? - До минуты. Всю ночь у него был ангел-хранитель, приставленный мною. Хочешь отчет? - Да, и как можно скорее. - Куда тебе прислать? - Выбери кого-нибудь из своих людей поумнее, прикажи ему как следует проверить, не следят ли за ним. Пусть подбросит отчет в отель Рипли, для Фреда Б. Джонсона. - Будет сделано. Выходи периодически на связь. Могут появиться новые сведения. - Ясно, - ответил Мейсон и положил трубку. Вернувшись в отель Рипли, он спросил, не приносили ли чего-нибудь для мистера Джонсона. Ничего не было. Он поднялся наверх и повернул ручку своей комнаты. Дверь не была закрыта. Он вошел. На краю постели сидела Ева Белтер. Она курила сигарету, на тумбочке возле нее стоял стакан и бутылка виски. Бутылка была пустой на треть. В кресле сидел с несчастным лицом широкоплечий мужчина с неспокойными глазами. - Хорошо, что вы пришли, - сказала Ева Белтер. - Вы не хотели мне верить, теперь у вас есть доказательства. - Доказательства чего? - спросил Мейсон. Он посмотрел на незнакомца, который поднялся с кресла и неуверенно улыбался адвокату. - Доказательства того, что завещание поддельное, - словно объясняя бестолковому ребенку, сказала она. - Это мистер Деггет из банка, который вел дела Джорджа. Он знает много его личных дел и утверждает со всей решительностью, что это не его почерк. Деггет поклонился с улыбкой: - Адвокат Мейсон, верно? Мне приятно с вами познакомиться. Но он не протянул руки Мейсону. Мейсон широко расставил ноги и заглянул в его неспокойные глаза. - Она держит вас в кулаке, не так ли? Иначе вы не явились бы сюда в такое время. Наверное, вы звоните горничной и оставляете сообщение о какой-нибудь шляпке, или что-нибудь в этом же роде. Не нужно крутить, меня это мало интересует, меня интересуют только факты. Забудьте о том, что она велела вам сказать. Вы окажете ей большую услугу, если будете говорить правду. Итак, в чем дело? Банковский служащий изменился в лице. Он сделал полшага в сторону адвоката, остановился и сделал глубокий вдох. - Вы спрашиваете про это завещание? - уточнил он. - Да. - Оно поддельное, это факт, - сказал Деггет. - Я осматривал его со всех сторон. Оно подделано, и что самое странное, НЕ СЛИШКОМ СТАРАТЕЛЬНО ПОДДЕЛАНО. При более тщательном рассмотрении видно, что почерк меняется в нескольких местах. Так, как будто кто-то подделывал его поспешно и придумывал прямо во время работы. - Где это завещание? - обрезал Мейсон. Ева Белтер подала ему документ. - Может быть, еще стаканчик, Чарли? - спросила она банкира и глупо хихикнула. Деггет резко потряс головой. - Нет! - буркнул он. Мейсон внимательно всмотрелся в завещание. Глаза у него сузились. - Боже мой, вы правы. - Вне всякого сомнения, - подтвердил Деггет. Мейсон резко повернулся к нему: - Вы готовы подтвердить это в суде? - Господи, нет, конечно! Впрочем, я для этого не нужен. Это очевидная подделка. Мейсон посмотрел на него. - Действительно, - сказал он. - Теперь я и сам вижу. Деггет без слов подошел к двери и быстро вышел из комнаты. Мейсон повернулся к Еве Белтер. - Я сказал, чтобы вы пришли сюда для выяснения некоторых подробностей. Но я не говорил вам, что вы можете здесь гостить. Вы отдаете себе отчет в том, как это будет выглядеть, если кто-нибудь застанет нас вдвоем в такое время в отеле? - Бывают обстоятельства, когда приходится рисковать, - пожала она плечами. - Я хотела, чтобы вы поговорили с мистером Деггетом. - Как вы его пригласили? - Позвонила ему и попросила прийти. Дело важное. Хорошеньких вещей вы мне наговорили... Она снова пьяно захихикала. - Кажется, вы хорошо знаете друг друга? - Что вы хотите этим сказать? Он стоял и смотрел на нее. - Вы хорошо знаете. Вы обращались к нему по имени. - Конечно, ведь его зовут Чарли. Он такой же мой приятель, как и Джорджа. - Понимаю. Он подошел к телефону и позвонил в свой офис. - Говорит Джонсон, - сказал он. - Господи Мейсон вернулся? - Еще нет, - ответила Делла Стрит. - И боюсь, что он будет очень занят, когда вернется, мистер Джонсон. Что-то случилось прошлой ночью. Я не знаю точно, что, но дело идет об убийстве, а мистер Мейсон является представителем одного из главных свидетелей. Все время приходят репортеры, а один журналист сидит в секретариате и не хочет уходить. Кажется, что он из полиции. Так что я боюсь, что если вы рассчитывали поймать сегодня мистера Мейсона здесь, то вас ждет горькое разочарование. - Это плохо. Я должен продиктовать некоторые документы. Я хотел бы, чтобы мистер Мейсон прочитал их и пронумеровал. Может быть, вы порекомендуете мне машинистку, которая умеет писать под диктовку? - А что бы вы сказали обо мне? - А вы можете выйти, если вас так осаждают? - Предоставьте это мне. - Тогда я вас жду в отеле Рипли, - сообщил Мейсон. - Я скоро приеду, - сказала она и положила трубку. Мейсон мрачно посмотрел на Еву Белтер. - Раз уж вы пошли на риск и остались, то посидите еще немного. - Что вы намереваетесь сделать? - Я намереваюсь подать прошение о назначении управляющего наследством Джорджа Белтера. Это заставит Карла Гриффина и его адвоката открыть карты и выступить с прошением о признании завещания. Тогда мы поставим под вопрос идентичность завещания и подадим второе прошение о назначении вас чрезвычайным распорядителем. - Что все это означает? - Это означает, что вы возьмете руль в свои руки и, надеюсь, не выпустите его. - Много мне это даст. Судя по завещанию, я осталась без наследства. Мы должны доказать вначале, что завещание фальшивое. Я не получу не цента до тех пор, пока не состоится суд и не будет вынесен приговор, так? - Я имел в виду временное управление имуществом, - сказал Мейсон. - Между прочим, и "Пикантными Известиями" тоже. - Понимаю. - Мы приготовим сразу все необходимые бумаги, - продолжал адвокат. - А моя секретарша в соответствующее время подаст их в суд. Вы должны вернуть завещание. Полиция, вероятно, сторожит кабинет наверху, и вы не сможете положить его там, откуда взяли. Вы подбросите его где-нибудь в доме. Она снова захихикала. - С этим проблем не будет. - Вы пошли на безумный риск. Зачем вы вообще трогали это завещание? Это выше моего понимания. Если эту бумагу найдут у вас, то дело может принять очень скверный оборот. - Пусть у вас не болит голова об этом. Я не дам себя поймать. А вы никогда не идете на риск? - Боже мой! Я пошел на самый большой риск в своей жизни, когда взял ваше дело. Приближаться к вам все равно, что жонглировать динамитом. Она соблазнительно улыбнулась ему. - Вы так считаете? Я знаю мужчин, которые любят таких женщин. Он мрачно посмотрел на нее и сказал. - Вы совсем опьянели. Дайте сюда бутылку. - Ну, ну, вы начинаете вести себя как мой муж. Мейсон подошел к столику, взял бутылку, закрыл ее пробкой и сунул в ящик комода. Ящик закрыл на ключ, а ключ спрятал в карман. - Разве так хорошо? - спросила она. - Да, - ответил адвокат, - так будет гораздо лучше. Зазвонил телефон. Мейсон взял трубку. Портье сообщил, что только что посыльный доставил для него письмо. Мейсон велел принести его наверх. Он ждал у дверей и открыл их, как только раздался стук. Дал чаевые слуге и взял конверт. Это был отчет детектива, который следил прошлым вечером за Фрэнком Локком. - Что это? - спросил Ева Белтер. Мейсон не счел нужным отвечать, подошел к окну и, открыв конверт, стал читать. Отчет был сложным. Локк зашел в нелегальный кабачок, где провел приблизительно полчаса, зашел к парикмахеру, побрился и принял массаж, п