Эрл Стенли Гарднер. Сонный москит 1 Солнце еще было слишком ласковым для Калифорнии. В нем еще чувствовался оттенок молодой весенней зелени. Чуть позже оно станет немилосердным, превратит своими лучами всю почву в румяную коричневую корочку. Оно выпьет из воздуха всю, до мельчайшей капельки, влагу, небо над городом станет похожим на небо пустыни, простирающейся всего в ста пятидесяти милях к востоку. Пока же небесное светило благословляло все вокруг золотистыми лучами. Сидевшая напротив адвоката Перри Мейсона Делла Стрит склонилась над блокнотом для записей. Мейсон перебирал пачку писем. Некоторые бросал в корзину для мусора, другие передавал Делле, сопроводив краткими замечаниями, и только самые важные из писем удостаивались точно сформулированного ответа из его уст. Пачка представляла собой накопившуюся за три месяца корреспонденцию. Мейсон ненавидел отвечать на письма, но, когда их гора приобретала угрожающие размеры, даже несмотря на ежедневный квалифицированный отбор ловкими пальчиками Деллы Стрит, был вынужден посвящать часть времени этому занятию. Дверь в приемную распахнулась, на пороге появилась девушка, работающая на коммутаторе. - К вам два клиента, мистер Мейсон, - объявила она. - Они просто жаждут увидеться с вами. Мейсон с неодобрением взглянул на девушку. - Герти, нас манит к себе ласковое солнце с безоблачного неба, - сказал он. - Мой клиент - владелец крупного скотоводческого ранчо - попросил меня обследовать спорную линию границы с соседями. Площадь ранчо составляет двадцать пять тысяч акров, и я только что спросил Деллу, не желает ли она отправиться со мной на верховую прогулку по холмистым пастбищам. Подумай, Герти, акры зеленой травы, живые дубы с неохватными стволами и крепкими ветвями. В отдалении - холмы, поросшие полынью и кустарником, а за ними - очертания увенчанных снежными шапками горных вершин, ясно видимые на фоне голубого неба... Герти, ты любишь кататься на лошади? Девушка улыбнулась. - Нет, мистер Мейсон. Мне слишком их жалко. На природе хорошо проводить лунные ночи, но больше всего я люблю поесть и поваляться без дела. Идеальный день, в моем понимании, должен начинаться пробуждением в полдень, чашкой кофе и тостом с беконом в постели, возможно, блюдом темно-красной земляники в жирной желтоватой сметане, в которой мгновенно растворяется сахар. И не пробуйте увлечь меня возможностью попрыгать на штормовом мостике какого-нибудь жеребца. У него копыта сразу же разъедутся в разные стороны, к тому же такая прогулка может поколебать мои жизненные устои. - Герти, ты безнадежна. Не быть тебе помощником ковбоя. Быть может, из тебя получится хороший вышибала, этакий Мики Фин, прогоняющий непрошеных клиентов из конторы? Скажи им, что я занят. Скажи, что я спешу на важную встречу. На встречу с лошадью. - Я не могу их прогнать, они слишком настойчивы. - Как они выглядят? - поинтересовался Мейсон, бросив взгляд на стоящие на столе электрические часы. - С одного из них можно писать картину типичного преуспевающего бизнесмена средних лет. Он выглядит как банкир или сенатор штата. Второй похож на бродягу, но держится с достоинством. - Как ты думаешь, что им нужно? - Один говорит, что хотел бы побеседовать с вами по поводу автомобильной катастрофы, у второго к вам вопрос по корпоративному законодательству. - Все понятно, Герти. Бродяга имеет право на справедливое отношение к себе, но у него могут возникнуть неприятности. Я приму именно его. Банкир же со своим вопросом по корпоративному законодательству может отправляться к другому адвокату. Будь я проклят, если... - По вопросу корпоративного законодательства с вами хочет побеседовать бродяга, - вставила Герти. Мейсон тяжело вздохнул. - Герти, ты безнадежна. Ты способна думать только о землянике в сметане, горячих булочках с кофе и сне. Бродяга приходит в контору, чтобы проконсультироваться со мной по корпоративному законодательству, а ты относишься к происходящему как к обычному явлению! Делла, выйди и прогони банкира. К бродяге же отнесись как к почетному гостю. Верховую прогулку придется отложить до завтра. Делла Стрит вышла вслед за Герти в приемную. Минут через пять она вернулась. - Итак? - спросил Мейсон. - Он - не бродяга. - Ох! - разочарованно вздохнул Мейсон. - Я не смогла понять, кто он такой. Одежда не то чтобы совсем ветхая, но изрядно поношенная и выгоревшая на солнце. Я считаю, что он - человек, живший вне города ради какой-то определенной цели, к тому же он достаточно неразговорчив и осторожен. Не сказал мне ни одного слова о своем деле. - В таком случае, пусть уходит и проявляет свою подозрительность в другом месте, - несколько раздраженно заметил Мейсон. - Он так не поступит. Он ждет встречи с вами терпеливо, как... осел. Шеф, я все поняла! Он - старатель. Как же я раньше не догадалась! На нем стоит печать пустыни, а свою терпеливость он приобрел, общаясь с ослами. Он пришел встретиться с тобой и добьется этого - сегодня, завтра, на следующей неделе. Кто-то посоветовал ему поговорить с Перри Мейсоном, и он будет говорить только с Перри Мейсоном. Глаза Мейсона сверкнули. - Пригласи его, Делла. Как его зовут? - Бауэрс. Имени или инициалов он не назвал. - Где он живет? - По его словам, там, где разложит одеяло на ночлег. - Превосходно! На него необходимо взглянуть. Делла понимающе улыбнулась, вышла и через мгновение вернулась с клиентом. Бауэрс с порога принялся изучать Мейсона взглядом, в котором чувствовалась доля беспокойства, но не было ни приветливости, ни почтительности. Человек, казалось, лучился достоинством. Выгоревшая на солнце рабочая рубашка была безукоризненно чиста, хотя воротничок от частых стирок стал мягким и потрепанным. Куртка, очевидно, была сшита из оленьей кожи и определенно не отличалась чистотой. Ее так заносили, что вкрапления грязи придали ей особенный блеск, похожий на глазурь на фарфоре. Широкие рабочие брюки были вылинявшими и залатанными, но чистыми. Кожа ботинок приобрела пастельный оттенок из-за многомильных пеших переходов. Широкополая шляпа служила хозяину уже долгие годы - на ленте были видны невыводимые пятна от пота, поля круто загнулись вверх. Но особенно привлекало внимание не одежда, а лицо этого человека. Его глазами на в значительной степени враждебный мир смотрела простая, скромная душа. Но взгляд, тем не менее, не был смущенным. Это был взгляд твердого, целенаправленного, уверенного в себе человека. - Доброе утро, - поздоровался адвокат. - Вас зовут Бауэрс? - Именно так. Вы - Мейсон? - Да. Бауэрс пересек кабинет, сел напротив Мейсона и настороженно взглянул на Деллу Стрит. - Все в порядке, - успокоил его Мейсон. - Она - моя секретарша и ведет записи по всем делам. У меня нет от нее секретов, а вас я могу уверить в ее полной благонадежности. Бауэрс уперся локтями в колени и стал покачивать шляпой, зажатой в загорелых до цвета бронзы пальцах. - Расскажите мне о ваших проблемах, мистер Бауэрс. - Если не возражаете, называйте меня Солти. Все эти мистеры мне совершенно ни к чему. - Почему Солти? - поинтересовался Мейсон. - Я долго болтался по соляным копям в Долине Смерти, там и получил это прозвище. Тогда я был еще молод, еще не встретился с Бэннингом. - Кто такой Бэннинг? - Бэннинг Кларк. Мой партнер, - прямо ответил Бауэрс. - Партнер в горном деле? - Именно так. - У вас с ним проблемы в отношении какой-то из шахт? - Проблемы с ним? - Да. - Вот те на! - воскликнул Бауэрс. - Я же сказал вам, он - мой партнер. Какие могут быть проблемы с партнером? - Понятно. - Я хочу защитить его. От бесчестной корпорации и президента-мошенника. - Быть может, вы расскажете мне обо всем? - предложил Мейсон. Солти покачал головой. Мейсон с любопытством разглядывал посетителя. - Понимаете, - попытался объяснить свое поведение Солти, - я не так умен, как Бэннинг. Он получил образование. Он вам обо всем и расскажет. - Хорошо, - твердо произнес Мейсон. - Я назначаю ему встречу на... - Он не может приехать, - прервал адвоката Солти. - Поэтому пришлось приехать мне. - Почему он не может приехать? - Доктор приковал его. - К постели? - Нет, не к постели, но он не может подниматься по лестницам, ездить далеко... Должен оставаться на месте. - Сердце? - Именно так. Бэннинг совершил ошибку, поселившись в этом доме. Человек, привыкший жить на природе, не может жить на одном месте. Я пытался все объяснить ему еще до того, как он женился, но у его жены было иное мнение на этот счет. Как только Бэннинг разбогател, я имею в виду - по-настоящему, она решила, что он должен носить высокую шляпу. Я не хочу говорить о ней ничего дурного. Она уже умерла. Просто я пытаюсь объяснить вам, что житель пустыни не может жить в доме. - Хорошо, - добродушно заметил Мейсон. - Значит, мы сами должны поехать и поговорить с Бэннингом. - Как далеко отсюда он живет? - вдруг спросила Делла. - Около ста миль, - небрежно ответил Солти. Глаза Мейсона весело блеснули. - Делла, положи в портфель блокнот. Мы отправляемся к Бэннингу. Меня заинтересовал старатель, живущий в доме. - Сейчас он уже не живет в доме, - поспешно вставил Солти. - Я все исправил, как только вернулся сюда. - Но мне показалось, что вы сказали, что ему запрещено... - удивленно произнесла Делла. - Нет, мэм. Доктора запретили ему уезжать, но живет он не в доме. - Где же? - поинтересовался Мейсон. - Слишком долго объяснять, к тому же вы мне не поверите. Я лучше все покажу. 2 На окраине Сан-Роберто, на скорости тридцать миль в час, Перри Мейсон, повернув направо, последовал за указывавшим путь помятым некрашеным пикапом Солти Бауэрса. Первая машина, сделав резкий поворот, поехала вверх по склону. - Похоже, он собирается устроить нам экскурсию по фешенебельному району, - заметила Делла Стрит. Мейсон кивнул, на мгновение отвел взгляд от дороги, чтобы посмотреть на океан - синий, кристально-чистый, отороченный бахромой прибоя, лениво накатывающегося на ослепительно белый песок пляжа, на фоне которого отчетливо выделялись кроны пальм. Дорога петляла между вершинами залитых солнцем холмов, усыпанных особняками состоятельных людей. Чуть ниже, не более чем в полумиле, в центре амфитеатра из холмов ослепительно белели постройки городка Сан-Роберто. - Как ты думаешь, зачем он заехал сюда? - вновь нарушила молчание Делла. - Не может же он... - Она замолчала, когда скрипящая, лязгающая, грохочущая, но, тем не менее, упорно двигавшаяся по дороге машина, резко вильнув, остановилась у белой оштукатуренной стены. - Черт возьми! - воскликнул Мейсон. - Он живет здесь. Он открывает ворота. Не менее удивленная Делла наблюдала, как Солти отпирает ключом огромные, богато украшенные решетчатые ворота. Бауэрс вернулся за руль и въехал во двор. Мейсон последовал за ним. Поместье занимало не менее шести акров, а в этом районе каждый дюйм земли стоил безумных денег. Просторный дом с белыми оштукатуренными стенами и красной черепичной крышей, построенный в испанском стиле, гармонично вписывался в местность. Он стоял высоко на склоне, как будто сам решил обосноваться именно на этом месте, чтобы полюбоваться прекрасным видом. Террасы склона были спланированы так искусно, что казалось, будто сама Природа выполнила большую часть работы, а человеку оставалось только проложить дорожки, расставить каменные скамьи и выкопать небольшой пруд. Высокая оштукатуренная стена отделяла поместье от внешнего мира, а в дальнем углу на ее фоне отчетливо выделялись причудливые силуэты растений пустыни: кактусов, колючего кустарника, уродливых кактусовых пальм. Делла Стрит, едва дыша, наслаждалась живописнейшим видом, в котором гармонично сочетались голубые, ослепительно белые и зеленые тона. - Этот дом принадлежит Кларку? - спросил Мейсон, когда Солти подошел к его автомобилю. - Да. - Очень красивый дом. - Он в нем не живет. - Мне показалось, вы говорили, что живет. - Нет. - Простите, я вас не понял. Это его дом? - Его, но он не живет в нем. Мы разбили лагерь вон там, в зарослях кактусов. Видите струйку дыма? Похоже, Бэннинг собирается перекусить. Все, как я вам и говорил. Он залез в нору и чуть не погубил свой мотор. Потом я все взял в свои руки. Бродить по пустыне он пока не может. Врачи запретили ему даже подниматься по лестнице. Я привожу его в норму. Сейчас он чувствует себя лучше, чем на прошлой неделе, а на прошлой чувствовал себя лучше, чем месяц назад. - Значит, вы едите и спите на свежем воздухе? - Именно так. - А кто же живет в доме? - Люди. - Какие люди? - Пусть лучше Бэннинг расскажет вам об этом. Они прошли по дорожке к участку, на котором был разбит сад кактусов. Заросли колючих груш выглядели зловещими. Кактус чолла, напротив, казался нежным, почти кружевным. Только знакомые с пустыней люди знали, какой коварной силой обладали его колючки, какая опасность притаилась в маленьких, покрытых шипами шариках, упавших на землю со взрослых растений. Голые кактусы вытянулись на высоту десяти футов, защищая от солнца и ветра другие растения. Сад огибала стена высотой футов в шесть, сложенная из разноцветных камней. - Камни привезены с разных рудников, - пояснил Солти. - Стену строил Бэннинг, пока сердце не сдало и была свободная минутка. Я привозил камни. Мейсон окинул взглядом красочную стену. - Вы хранили камни с каждого рудника отдельно от других? - Нет, просто привозил и сваливал в кучу, а Бэннинг сортировал и укладывал их. Это обычные камни, только цветные. Тропинка петляла среди зарослей. Создавалось впечатление, что они идут по дикой пустыне. На небольшой полянке был выложен очаг из камней, в нем горел огонь. На уложенных поверх камней двух металлических полосах стоял закопченный эмалированный котелок, испускавший клубы ароматного пара в такт подпрыгивающей крышке. Рядом с очагом, сосредоточенно наблюдая за огнем, сидел на корточках мужчина лет пятидесяти пяти. Несмотря на худобу, его тело казалось мягким. Кожа образовала мешки под глазами, свисала с подбородка и щек. Губы казались дряблыми и слегка синеватыми. Только почувствовав на себе взгляд его серо-стальных глаз, гости поняли, насколько сильный и твердый дух таит в себе обмякшее тело. Мужчина выпрямился, улыбнулся и галантно снял с головы жемчужно-серую ковбойскую шляпу. - Это - Мейсон, - коротко сказал Солти Бауэрс и через мгновение добавил: - Девушка - его секретарша... Я присмотрю за бобами. Солти подошел к очагу и опустился на корточки с видом человека, выполнившего свои обязанности. По всему было видно, что в такой позе он может находиться часами. Мейсон пожал протянутую руку. - Успели как раз к обеду, если, конечно, не побрезгуете простой грубой пищей старателей. - Бэннинг взглянул на Деллу Стрит. - С удовольствием попробую, - ответила Делла. - Стульев нет, как нет и необходимости разгребать песок, прежде чем сесть, чтобы убедиться, не притаилась ли в нем гремучая змея. Располагайтесь. - У вас тут уголок настоящей пустыни, - сказал Мейсон, чтобы поддержать разговор. Кларк улыбнулся. - Вы не видели и малой его части. Быть может, я покажу вам свои владения, а потом мы приступим к обеду? Мейсон кивнул. Обогнув группу растений, они вышли еще на одну полянку. Здесь, опустив голову и повесив уши, стояли два ослика. На земле лежали пара потертых седел, несколько ящиков, веревки, кусок брезента, кирка, лопата и лоток для промывки золота. - Ну уж это все вы вряд ли здесь используете! - воскликнул адвокат. - И да, и нет, - ответил Кларк. - Все принадлежит Солти. Он жить не может без своих ослов, как, впрочем, и они без него. Кроме того, лучше себя чувствуешь, если тебя рано утром разбудил рев осла, чем если проспал половину дня. Теперь сюда, прямо по тропинке. Здесь у нас... - Бэннинг вдруг замолчал, резко повернулся лицом к Делле и Мейсону и торопливо прошептал: - Никогда не упоминайте то, о чем я вам сейчас расскажу, в присутствии Солти. Он вот-вот угодит в капкан. Эта женщина женит его на себе, поживет с ним пару месяцев и разведется, отобрав у него пакет акций или затеяв длительную тяжбу. Он предан мне и сделает все, что я попрошу. Я уже сказал ему, что хочу объединить свой пакет акций определенного прииска с его. Если эта женщина узнает, что пакет ушел из ее рук, она и думать забудет о замужестве. Солти не знает, почему я так поступаю, не понимает, что ему грозит. Как только эта женщина узнает, что акции Солти связаны с другим пакетом, под венец ее будет затащить так же трудно, как в раскаленную печь. Главное, ничего не говорите Солти. Кларк указал на аккуратно расстеленные в тени огромного кактуса спальные мешки. - А вот наша спальня, - произнес он уже обычным голосом. - Когда-нибудь я уйду отсюда и вернусь в настоящую пустыню. Случится это не сегодня, не завтра и даже не послезавтра. Вы вряд ли поймете мои объяснения, но я страшно соскучился по пустыне. - Солти все уже объяснил, - сказал Мейсон. - Солти не умеет говорить, - улыбнулся Кларк. - Но превосходно передает мысли, - заметил Мейсон. - Вы когда-нибудь слышали о прииске Луи Легз? - вдруг спросил Кларк. - Никогда, насколько я помню. Достаточно странное название, - ответил Мейсон. - Так зовут одного из наших ослов. В честь него мы назвали прииск. Месторождение было богатым, и Солти продал свою долю синдикату, получив за нее пятьдесят тысяч долларов. Через несколько месяцев у него не было ни цента, и однажды утром он проснулся банкротом. - О! - сочувственно воскликнула Делла. Серые глаза Кларка весело заблестели. Он повернулся к Делле. - Он поступил более чем разумно. Я должен последовать его примеру. Мейсон хмыкнул. - Понимаете, - продолжал Кларк, - у нас извращенное представление о деньгах. Деньги ничего не стоят, нужны только для того, чтобы купить что-нибудь. Но даже на них не купить жизнь лучшую, чем у старателя. Подсознательно каждый настоящий старатель понимает это. Именно поэтому многие из них стараются избавиться от денег как можно быстрее. Я же слишком прикипел к ним, и тем совершил ошибку. - Продолжайте, - попросил Мейсон. - В ваших словах есть смысл. - Я остался владельцем акций прииска, хотя следовало их выбросить. По мере разработки месторождение приносило все больший и больший доход. Синдикат, купивший пакет акций Солти, попытался выжить и меня. Началась тяжба. Потом умер один из членов синдиката. Я приобрел его акции и стал обладателем контрольного пакета. После этого я купил и остальные акции, потом вызвал Солти и сказал ему, что выкупил обратно его пакет. Я поставил условие, что возвращаю ему только часть акций, а остальные буду держать в трасте. Он чуть не расплакался. Примерно месяц он жил вместе со мной, и дела шли превосходно. Потом он снова загулял и вернулся домой без цента. Ему было настолько стыдно, что он не смел показаться мне на глаза и ушел в пустыню. Потом у меня появилась еще одна возможность делать деньги. Я организовал синдикат Кам бэк, стал скупать старые шахты и возвращать их к жизни. Горячее было время. У жены появилась тяга к светской жизни, и я вдруг обнаружил, что живу в огромном доме, хожу на ненавистные приемы и званые вечера, потребляю огромное количество жирной пищи... Нет необходимости углубляться во все это. Всю жизнь я был азартным игроком и мне везло. Жена не одобряла рискованные предприятия, в которые я часто ввязывался, и я записал на ее имя практически всю свою собственность. Потом я принялся разыскивать Солти, чтобы вместе с ним вернуться в пустыню. Жена была просто потрясена тем, что я посмел задумать подобное. У нее тогда были проблемы со здоровьем. Я остался дома. Жена скоро умерла. По завещанию ее собственность передавалась матери Лилиан Брэдиссон и брату Джеймсу Брэдиссону. Не думаю, что жена предвидела последствия такого завещания. Видимо, она считала меня богатым человеком, раз я владел рудниками. Она не понимала, что завещав акции другим людям, она практически разорила меня. Я обратился в суд, заявив, что акции были общей собственностью, записанной на имя жены. - Вы хотите, чтобы я представлял вас в этом деле? - спросил Мейсон безо всякого интереса. - Нет. Дело уже улажено. Судья, рассматривавший это дело, предложил сторонам прекратить споры и разделить акции шестьдесят на сорок. Мы так и поступили. Тяжба породила открытую вражду в семье. Джим Брэдиссон считает себя гениальным бизнесменом. Никакими особыми достижениями он похвастаться не может, но постоянно всех уверяет, что ему просто не везет. Жена была значительно моложе меня. Ему всего тридцать пять лет. Самоуверенный, высокомерный болван. Вы знаете подобный тип людей. Мейсон кивнул. - Смерть жены, праздная жизнь, волнения и тяжба в придачу сделали свое дело. Все случилось одновременно. Сдало сердце, расстроились нервы. Солти немедленно приехал сюда, узнав, что я заболел. Оказалось, что акции, которые я держал для него в трасте, составляют контрольный пакет. Солти был шокирован моим состоянием и немедленно принялся за лечение. Думаю, у него все получится. Акции я ему вернул, чтобы он обладал правом голоса. Вдвоем нам удается противодействовать безумствам Джима Брэдиссона. Но Солти угораздило влюбиться. Думаю, все подстроила миссис Брэдиссон. Но Солти собирается жениться, а значит акции неминуемо попадут в руки этой женщины. Я хочу, чтобы вы составили договор об объединении наших пакетов акций и... Его прервал отрывистый звук. Солти бил в сковороду большой ложкой, сообщая таким образом, что обед готов. - Я сделаю так, чтобы Солти подписал договор, по которому он объединит свой пакет акций с моим, - торопливо продолжил Кларк, когда звон стих. - Я хотел, чтобы вы заранее знали мотивы моих поступков и не задавали слишком много лишних вопросов. Солти будет страдать, если узнает, что я сомневаюсь в его избраннице. - Понятно, - сказал Мейсон. - И это все? - Нет, есть еще проблемы, но их я могу обсуждать лишь в присутствии Солти. - В чем они состоят? - Обвинение в мошенничестве. Я хочу, чтобы вы представляли ответчика. Процесс вы неминуемо проиграете. Абсолютно не за что зацепиться. - Кто будет выступать в качестве истца? - Корпорация. - Минутку. Вы собираетесь нанять меня, чтобы контролировать обе стороны в тяжбе и... - Нет, вы меня не поняли, - прервал его Кларк. - Выиграйте, если сумеете, но это сделать невозможно. Дело обречено еще до начала процесса. - Зачем тогда обращаться в суд? На мгновение показалось, что Кларк собирается открыть перед Мейсоном все карты, поговорить с адвокатом совершенно откровенно. Затем вновь раздался звон сковороды, сопровождаемый голосом Солти: - Если вы сейчас же не придете, я все выброшу. - Я не могу посвятить вас во все нюансы дела, - резко произнес Кларк. - В этом случае, я отказываюсь вести его, - ответил адвокат. Кларк усмехнулся. - В любом случае, мы можем пообедать вместе и все обговорить. Думаю, вы согласитесь взяться за это дело, когда больше о нем узнаете. Вам предстоит разгадать тайну. Кроме того, Джим Брэдиссон дюжинами скупает рудники у Хейуорда Смола. На мой взгляд, здесь не все чисто. Но сначала - обед. 3 Все расположились вокруг огня, на котором сейчас в котелке закипала вода для мытья посуды. Солти, двигавшийся на первый взгляд несколько неуклюже, казалось, все делал без малейшего усилия. Обед состоял из хорошо проваренных бобов, блюда, приготовленного из нарезанной ломтиками вяленой оленины, тушеной с томатами, луком и перцем, холодных лепешек, густой патоки и горячего чая в больших эмалированных кружках. Бэннинг Кларк с жадностью набросился на еду и скоро уже протянул пустую тарелку за второй порцией. Глаза Солти весело заблестели. - Всего пару месяцев назад, - сказал он, - Бэннинг только играл с едой, ничего не мог есть. - Верно, - согласился Кларк. - Сердце болело, состояние ухудшалось с каждым днем. Врачи пичкали меня лекарствами, запрещали двигаться и, наконец, приковали к постели. Потом появился Солти и поставил свой диагноз. Сказал, что мне нужно жить на природе. Врач, в свою очередь, сказал, что это убьет меня. Солти разбил лагерь в саду кактусов и перенес меня сюда. С той поры я живу на свежем воздухе, потребляю привычную пищу и чувствую себя все лучше и лучше с каждым днем. - Сердечная мышца ничем не отличается от других, - безаппеляционно заявил Солти. - От вялой жизни все мышцы становятся вялыми и дряблыми. Самое главное - воздух и солнце. Впрочем, от местных условий я тоже не в восторге. Воздух не такой, как в пустыне. Все не так уж плохо, но когда с океана приходит туман... б-р-р-р! - Солти поежился при одной мысли об этом. - Скоро выберемся отсюда, - пообещал Кларк. - Солти, мисс Стрит захватила с собой портативную пишущую машинку. Мейсон может надиктовать договор о слиянии наших пакетов акций, мы подпишем документ прямо здесь, чтобы избавить мистера Мейсона от необходимости приезжать сюда еще раз. - Меня устраивает. - А как насчет дела о мошенничестве? - поинтересовался Мейсон. - Я вынужден посвятить вас в некоторые детали моей жизни здесь, чтобы вы поняли ситуацию в целом, - ответил Кларк. - В доме живет медсестра Велма Старлер, которая присматривает за мной. К тому же у меня есть чудаковатая экономка Нелл Симс. Она владеет рестораном в Мохаве, в который мы с Солти иногда заходили, когда бывали в тех краях. После смерти моей жены Нелл переехала сюда. - Вероятно, она привязана к вам, - предположил Мейсон. - Только не в том смысле, что вы думаете, - со смехом ответил Кларк. - Она замужем, у нее есть дочь лет двадцати от первого брака. Очень своеобразная женщина. Ее муж, Пит Симс, не менее занятен, но по-своему. Пит, в основном, занимается тем, что подкладывает самородки в ничего не стоящие прииски, потом продает их по завышенной цене. Отпетый мошенник и запойный пьяница, испытывающий полное отвращение к труду. Хейуорд Смол - маклер по операциям с приисками и администратор - немного занимается психиатрией и внушением. Он и рассказал Питу о раздвоении личности около года назад. С тех пор Пит превратил свое второе я в козла отпущения. Нелепо до крайности, но сам он относится к происходящему с какой-то наивной искренностью. Например, он заявляет, что по его разрешению Смол производил над ним какие-то опыты, связанные с гипнозом, которые немедленно выявили второе я. Но особенно смешно, что сам Пит знает настолько мало о раздвоении личности, что рассказы его звучат совершенно неубедительно. Он просто продолжает пить и прокручивать свои аферы, а потом сваливает все грехи на свое второе я, мистическую личность, которую он называет Боб. - Очень удобно, - заметил Мейсон и добавил: - Для Пита. - Очень удобно. - Кто-нибудь ему верит? - Иногда мне кажется, что ему верит жена. Впрочем, никому не дано понять, во что верит и во что не верит Нелл. Она придерживается собственной точки зрения на жизнь и обожает перевирать пословицы. Многие заходили в ее ресторан, чтобы послушать ее. Она достигла вершин мастерства в переиначивании мудрых изречений. Впрочем, вам самим еще предстоит убедиться в этом. - Эти люди живут в вашем доме? - Да. - Как и миссис Брэдиссон и Джеймс Брэдиссон? - Именно так. - Кто-нибудь еще? - Хейуорд Смол, которого я уже упоминал. Он - маклер по операциям с приисками. Мы многое постигли бы, если б смогли понять, что связывает его с Брэдиссоном. - Что вы имеете в виду? - Когда я заболел, президентом компании стал Брэдиссон. С той поры компания тратит деньги направо и налево, приобретая новые участки. Почти все сделки совершены при посредничестве Хейуорда Смола. На поверхности все пристойно, но я уверен, что Брэдиссон получает процент от Смола, хотя доказательств у меня нет. - Расскажите о мошенничестве. Кларк хмыкнул. - Нелл Симс является владелицей ряда приисков, которые получила в качестве расчета за питание. Все считают прииски никчемными, каковыми они и являются в действительности. Прииски получили название Метеор, и Пит Симс продал их корпорации. Корпорация заявляет, что Пит подложил на участки самородки, подменил образцы пород и тем самым завысил истинную ценность собственности. - Они могут чем-либо доказать подобные обвинения? - Боюсь, до последней буквы. Но я хочу, чтобы вы отстаивали интересы миссис Симс в суде, и чтобы все знали, что именно я вас нанял. - Вы полагаете, я проиграю дело? - Уверен в этом. Вернувшись однажды домой, что случалось довольно редко, Пит вдруг обнаружил, что его жена переселилась в богатый дом, в котором живет совершеннейший профан в нашем деле, желающий истратить деньги на приобретение участков. Искушение было слишком велико, и Пит принялся методично обдирать Брэдиссона. Несмотря на невинную внешность, Пит может быть весьма настойчивым и разворотливым. Будучи неисправимым лгуном и фантастическим обманщиком, он с готовностью сознается в своих проделках, но всю вину всегда сваливает на свое второе я, этого бессовестного Боба, который слишком уж часто выходит на первый план. - Почему вы хотите, чтобы все узнали, что именно вы наняли меня? - Этого я вам сказать не могу. О, а вот и мисс Старлер. Мейсон обернулся и увидел, как по извилистой песчаной тропинке к ним приближалась женщина лет тридцати. Ее пышные волосы отливали золотом на солнце, взгляд синевато-серых глаз был слегка мечтательным, а губы, как показалось Мейсону, привыкли часто улыбаться. - Доктор сказал, - торопливо прошептал Кларк, - что она слишком близко к сердцу принимает страдания других, поэтому непригодна к работе в больнице. Он старается посылать ее к хроническим больным типа меня, с которыми... Решила меня проведать, да? Добро пожаловать в нашу компанию. Кларк всех представил. - Помните, после еды вам необходимо полежать примерно полчаса, - сказала Велма Старлер. - Прилягте вон там, в тени кактуса и расслабьтесь. - Она вдруг рассмеялась и повернулась к Мейсону. - Он такой беспокойный пациент. Очень непросто заставить его соблюдать режим, особенно сейчас, когда появился Солти. - Велма, мы закончим все дела в течение получаса, - сказал Кларк. - Потом я отдохну. Она слегка нахмурилась. - Я обещала доктору Кенуорду, что вы будете отдыхать каждый день. Кстати, - добавила она через мгновенье, - Нелл Симс просила узнать, не соизволите ли вы вернуться в дом и поесть цивилизованно. - Цивилизованно! - пробурчал Солти. - Предложит тебе охапку листьев салата со специями и груду овощей. Он не привык к такой пище. Привык к хорошей и простой, именно такую он здесь и получает. Велма рассмеялась - легко и заразительно. Мейсон заметил, как в присутствии этой доброжелательной любезной девушки уходит нервное напряжение, охватившее Бэннинга Кларка, когда тот рассказывал о своих проблемах. - Беда в том, - продолжала Велма, - что вы слишком долго были партнерами. Мистер Кларк считает хорошим все, что готовит Солти. Как любит говорить Нелл Симс: Путь к желудку мужчины лежит через его сердце. - Новый вариант старой пословицы, - с улыбкой заметил Мейсон. - Вы еще не познакомились с самой Нелл, - сказала Велма. - У нее неисчерпаемый запас подобных выражений. Побегу домой, очень рада была с вами познакомиться. Надеюсь, вы решите все проблемы, и мистеру Кларку не придется волноваться. Она многозначительно посмотрела на Мейсона. - Мы постараемся, - ответил адвокат. - Пойду заберу из автомобиля пишущую машинку, - сказала Делла Стрит. - Я принесу, - вызвался Солти. - Я знаю, где она лежит. Видел, куда вы ее положили. - Ну, мне пора, - сказала Велма. - О, а вот и Нелл Симс с вашим фруктовым соком. Она повернулась к Мейсону и с улыбкой сказала: - Пациентом заняты три диетврача. Доктор Кенуорд старается разработать сбалансированную диету. Нелл Симс считает, что пациенту необходимы салаты и фрукты, а Солти полагает, что самое главное то, что он называет простым провиантом. Появившаяся из-за зарослей кактусов женщина с подносом, на котором возвышался большой стакан с томатным соком, резко остановилась. - Все в порядке, Нелл, - сказал Бэннинг Кларк. - Позволь представить тебе мисс Стрит и мистера Мейсона. Мистера Перри Мейсона, известного адвоката. Он будет представлять тебя в деле о мошенничестве. - А, это он, да? - Да. - А кто будет ему платить? - Я. - Сколько? - Не имеет значения. - Добрый день, - приветливо поздоровалась Нелл с Деллой Стрит и Мейсоном и вдруг добавила: - Лично я не собираюсь ничего платить. Я не продавала этот прииск, его продал мой муж. Нелл Симс было за пятьдесят. Сильная женщина, плечи которой опустились изнурительного труда, широкая в кости, работящая, не привыкшая уклонятся от работы, сколь бы тяжелой она ни была. Черные непроницаемые глаза смотрели на мир из-под густых темных бровей, поверх тяжелых мешков. Она как бы являлась воплощением грубой силы, вооруженной кулаками компетентности. - Нелл считает, что здесь в лагере я не получаю достаточного количества витаминов, и поэтому всюду преследует меня со стаканом фруктового сока, - пояснил Кларк. - Лучше получать фруктовый сок от природы, чем счета от врачей, - парировала Нелл. - Всегда говорила ему, что вовремя принятая крупинка стоит фунта лекарств. Кстати, если кто-нибудь из вас хочет есть, я приготовила вкусный обед. - Спасибо, мы только что пообедали, - сказал Мейсон. Нелл Симс внимательно осмотрела сложенные стопкой на песке тарелки и едва не фыркнула. - Этот Солти загонит тебя в могилу, - сказала она Кларку. - Когда он кашеварил на прииске Дезерт Меса, все называли его варево похлебкой с трупным ядом. Я знаю его уже тридцать пять лет. Он никогда... Из-за кактусов показался Солти с машинкой и портфелем Деллы Стрит в руках. - Что ты там болтаешь про меня? - Черт бы побрал эти кактусы! - рассерженно воскликнула Нелл. - Ни черта сквозь них не видно, никуда не спрячешься. Ни о ком нельзя сказать ни слова, чтобы тот не сунул уши в разговор. Так тебе и надо, Солти Бауэрс. Как говорится, соглядатай добра не наживет. Солти добродушно усмехнулся. - Профессиональная зависть, - пояснил он Мейсону. - Какая зависть! - воскликнула Нелл. - Твое варево убьет и лошадь. - Пока живой. - Да, пока! Потому что при любой возможности бежал в мой ресторан, чтобы набить живот приличной домашней пищей. Вся беда в том, Солти Бауэрс, что тебе недоступен научный подход. Ты понятия не имеешь о витаминах и все готовишь на жире. Есть твое варево - то же самое, что ввести в организм такую же порцию яда. Солти только усмехнулся. - Нелл просто любит поворчать, - пояснил Кларк. - На самом деле она влюблена в Солти. Правда, Нелл? - Просто без ума от него, - язвительно ответила та. - Ему нет равных в своем деле... как и наждачной бумаге. Я считаю, что в поварском деле лучшего погонщика ослов не найти. Давай свой стакан, я лучше уйду отсюда. Кстати, не хочешь, чтобы я вымыла посуду в доме, как полагается? Солти достал из кармана вересковую трубку, набил ее табаком, взглянул на Нелл, усмехнулся и покачал головой. - Ты заляпаешь ее мылом. - Знаете, как они моют посуду? - обратилась Нелл к Делле Стрит. - Раскидывают ее на земле, натирают песком, ждут, пока песок высохнет, вытряхивают его и споласкивают все тарелки одной чашкой воды. - Единственный способ в мире действительно хорошо вычистить посуду, - заявил Солти, удовлетворенно попыхивая трубкой. - В пустыне всегда приходится так поступать, потому что воды мало. Но если задуматься, посуда действительно становится чистой. Берешь чистый песок, натираешь им тарелку, смываешь песок и получаешь чистую тарелку. - Чистую! - прошипела Нелл. - Я и говорю - безупречно чистую. - Чистый яд, - настаивала на своем Нелл. - Не понимаю, почему ты задумал отравить Бэннинга. Под чьим дурным влиянием? Лучше бы готовил пищу его родственничку, живущему в доме. Тому немного яда совсем не помешало бы. Солти криво улыбнулся, продолжая попыхивать трубкой. - Почему же ты его не отравишь, Нелл? Лицо ее вдруг потеряло всякое выражение, как будто одеревенело. Она взяла пустой стакан у Бэннинга Кларка, собралась было уходить, потом повернулась к Солти и многозначительно сказала: - Как часто в шутку мы мечем бисер мудрости перед свиньями. Она повернулась и величественно зашагала прочь. Мейсон широко улыбнулся, достал портсигар, протянул его Делле, потом предложил закурить Бэннингу Кларку. - Занятная женщина. Почему она так переиначивает пословицы? - Никто не знает, - ответил Кларк. - Иногда мне кажется, что она перевирает их непроизвольно, а иногда, что она делает это намеренно, подгоняя их под собственную философию. Как бы то ни было, она очень популярна благодаря им. Многие ребята в Мохаве приходили в ее ресторан скорее послушать ее разговоры, чем пообедать. Как насчет договора? Вы можете составить его прямо здесь? Делла Стрит открыла футляр машинки, положила ее на колени, вставила бумагу и копирку. - Мне еще не приходилось печатать договор о слиянии пакетов акций, сидя на земле поддельной пустыни в фешенебельном районе Сан-Роберто. Боюсь, получится не слишком аккуратно, но я попробую. - Меня не интересует, как будет выглядеть документ, - сказал Бэннинг Кларк, - лишь бы он имел обязательную силу. Мейсон кивнул, задал несколько вопросов и начал диктовать текст договора. Закончив, он протянул один экземпляр Кларку, второй - Солти Бауэрсу. Кларк внимательно изучил документ. Бауэрс даже не прочитал свой экземпляр. - Вы обязаны его прочитать, - сказал Мейсон. - Зачем? - Иначе он не будет иметь юридической силы. Бауэрс взял в руки свой экземпляр и стал старательно читать текст, шевеля губами, произнося про себя каждое слово. - Все в порядке? - спросил Мейсон. Бэннинг Кларк резким движением достал авторучку, поставил под документом свою подпись и протянул ручку Солти Бауэрсу. Бауэрс подписал оба экземпляра, вернул ручку Бэннингу Кларку, взял трубку, поднес было ее к губам, вдруг передумал и посмотрел прямо в глаза своему партнеру. - Она тебя обманет, - сказал Кларк. - О чем ты? - быстро и несколько раздраженно спросил Солти. - Ты знаешь, о чем. Солти зажал трубку зубами, зажег спичку, поднес пламя к трубке и снова посмотрел на Кларка. - Она будет верна мне, - многозначительно произнес он и втянул пламя внутрь своей вересковой трубки. 4 Дипломированную медсестру Велму Старлер в последнее время очень беспокоила бессонница. Как и любой другой медицинский работник, она не хотела принимать лекарства, особенно после того, как поняла, что причины недуга кроются во внутреннем конфликте. Она знала, что сказал бы обо всем этом Ринки. Ее младший брат, хотя разница в возрасте составляла всего год, был большим любителем приключений. Его голова всегда была полна различными идеями, новыми и нетрадиционными - о людях, о собственности, о правах человека. Ринки посчитал бы, что она понапрасну тратит время, приковав себя золотой цепью к избалованному миллионеру, жизнь которого не имеет никакого значения для остального человечества. Ринки летал на самолете где-то в Южных морях. Армия нуждалась в медсестрах - почему бы Велме не отправиться туда, где она действительно нужна, писал он в каждом письме. Такова была точка зрения Ринки. Но существовала и другая - матери Велмы, которая постоянно твердила: Велма, ты непохожа на Ринки. Он никогда не угомонится, не может и минуту постоять на одном месте. Опасность всегда будет рядом с ним, потому что ему так нравится, такой уж у него характер. Я не собираюсь переделывать его, даже если бы и могла. Когда он был еще маленьким мальчиком, я знала, что должна готовить себя к удару, что когда-нибудь настанет день и мне сообщат о его смерти, быть может, прямо и откровенно, быть может, пытаясь как-то смягчить. Смерть его будет быстрой и внезапной. Из-за разрыва шины несущегося на бешеной скорости автомобиля или при попытке выполнить фигуру высшего пилотажа. Именно такой смерти он пожелал бы себе сам, и я желаю ему. Но ты совсем другая, Велма. Я могу положиться на тебя. Ты думаешь о будущем. У тебя есть чувство ответственности. Прошу тебя, родная, не уезжай. В конце концов, одного искателя приключений в семье вполне достаточно. Я не вынесу одиночества. Весь мир торопится куда-то, жизнь отбросит тебя в сторону и промчится мимо, если у тебя нет якоря. Кроме того, существовал еще доктор Кенуорд, усталый, терпеливый, изнуренный постоянной работой человек, прекрасно отдающий себе отчет, что у него уже не осталось сил выезжать на ночные вызовы. День за днем он принимал в кабинете бесконечную вереницу больных. Болезни оставались неизменными, менялись только пациенты. Доктор Кенуорд сказал ей, отправляя сюда: Велма, только на тебя я могу положиться. Все остальные медсестры уже уехали. Тебе не придется много работать, просто всегда держи наготове шприц, если ему вдруг станет плохо. Не думай, твоя работа очень важна. Обеспечь ему покой, дай ему восстановить здоровье, и он выкарабкается. Особенно меня беспокоит то, что он решит, что выздоровел, как только почувствует себя лучше. Он снова перегрузит свою уставшую сердечную мышцу, и именно в этот момент ты должна быть рядом. Дорога будет каждая минута. Я могу просто не успеть, его жизнь будет зависеть только от тебя. Другого человека можно было бы поместить в больницу или в санаторий. Для него это равносильно смерти. Помни, Велма, я рассчитываю на тебя. Так Велма Старлер оказалась в огромном доме под красной черепичной крышей. Ей отвели просторную комнату с видом на океан. С профессиональной точки зрения ее обязанности были сведены практически к нулю. Помощь с ее стороны была скорее психологической, чем физической. Пациент ушел из дома, спал под звездами, потреблял несбалансированную пищу, пренебрегал советами и... выздоравливал. Он уступил только в одном - согласился провести к себе кнопку звонка, чтобы иметь возможность простым нажатием пальца вызвать к себе Велму в любое время дня и ночи. Велма с трудом подавила в себе желание повернуться на другой бок. Стоит только начать ворочаться, все пропало. Она также понимала, что бессмысленно заставлять себя заснуть. Такая попытка потребует умственного усилия. Сон невозможно вызвать, он приходит только тогда, когда человек равнодушен ко всему и полностью расслаблен... Где-то в комнате был москит... Какая досада. Часть мозга пыталась сконцентрироваться на расслаблении тела, другую часть определенно раздражал этот назойливый писк. Она попыталась определить источник звука. Несомненно там, в дальнем углу. Итак, придется вставать, включать свет, чтобы убить этого москита. Не может же она спать, пока он находится в комнате, особенно когда нервы так напряжены. Она протянула руку и включила ночник в изголовье. Почти мгновенно писк москита смолк. Велма опустила ноги с кровати, сунула розовые нежные ступни в шлепанцы и, сдвинув брови, посмотрела в угол комнаты. По-другому быть и не могло. Стоило только включить свет, как проклятый москит спрятался где-то, скорее всего вот за той картиной. Она окончательно проснется, прежде чем найдет его, и не сможет заснуть уже до самого утра... Впрочем, она уже проснулась. Велма взяла мухобойку с прикроватного столика, на котором всегда под рукой в идеальном порядке были разложены маленькая спиртовка для кипячения воды, шприц, ручной фонарик на пять батареек и маленький блокнот, в который она записывала все, чем занимался пациент. Такой надзор вызвал бы у Бэннинга Кларка горькую обиду, узнай он о нем. Москит и не собирался взлетать. Велма выключила свет и присела на край кровати в ожидании. Москит, не поддавшись на обман, молчал. Кто-то негромко постучал в дверь комнаты. - Что случилось? - спросила Велма. Она всегда относилась к стуку в дверь, особенно ночью, чисто профессионально. Что произошло на этот раз? Приступ наступил так внезапно, что Бэннинг Кларк даже не смог дотянуться до кнопки вызова? - Что случилось? - вновь спросила она. - С вами все в порядке, мисс Старлер? - раздался звучащий несколько таинственно голос Нелл Симс. - Конечно, а что? - Ничего. Я просто увидела, что вы зажгли свет. Джим Брэдиссон и его мать заболели. Велма быстро накинула халат. - Входите. Что с ними случилось? Дверь распахнулась. В комнату, шаркая ногами в широких бесформенных шлепанцах, вошла одетая в ветхий халат Нелл. Глаза ее были опухшими и заспанными, бесцветные жесткие волосы накручены на бигуди. - Говорят, съели что-то не то. - Кто-нибудь еще заболел? - Именно это я и хотела узнать. Увидела, что в вашей комнате загорелся свет. Вы уверены, что с вами все в порядке? - Конечно. Какие у них симптомы? - Обычные. Тошнота, жжение в желудке. Съели что-то не то! Вздор! Какая чепуха! Съели слишком много. Взять к примеру миссис Брэдиссон. Она только болтает о лишнем весе, а сама никогда не работала, всегда выбирает самые жирные кусочки, даже от десерта не отказывается, норовит попросить вторую порцию. Знаете, что я ей сказала однажды, когда она пыталась влезть в платье? Велма ее едва слушала. Она напряженно размышляла - нужно ли что-либо предпринимать, или ситуация выправится сама? В одном она была абсолютно уверена: нельзя допустить, чтобы больные запаниковали и вызвали доктора Кенуорда в неурочный час. - Знаете, что я ей сказала? - повторила вопрос Нелл. - Что? - рассеянно спросила Велма. Нелл хмыкнула. - Я сказала ей прямо в лицо: Нужно помнить, миссис Брэдиссон, что два пирога как один не съешь. - Давно она заболела? - Не знаю. Примерно полчаса назад, по ее словам. - Полагаю, мне нужно осмотреть ее, - пришла к выводу Велма. Она направилась вслед за Нелл Симс по длинному коридору в северное крыло дома, где Лилиан Брэдиссон и ее сыну были отведены две спальни, соединенные общей гостиной. Велма услышала, как кого-то вырвало, потом раздался стон. Дверь в спальню миссис Брэдиссон была открыта, и медсестра уверенно, как того требовал профессиональный долг, вошла в комнату. - Миссис Брэдиссон, мне сообщили, что вы заболели. Могу я чем-либо помочь вам? Измотанная приступом рвоты миссис Брэдиссон бессильно откинулась на подушки, не сводя с Велмы слезящихся воспаленных глаз. - Меня отравили. Умираю. Я вся горю. - Она схватила дрожащей рукой стакан, на треть наполненный водой, залпом выпила его содержимое и произнесла слабым голосом: - Будьте добры, налейте еще. Велма взяла стакан и вышла в ванную комнату. - Вздор! - сказала она оттуда. - Беда не в том, что вы съели, а в том, сколько. Все в доме, кроме вас, абсолютно здоровы. - Отравили только меня и сына. - Вздор! - Я так рада, что вы пришли, мисс Старлер. Я только что звонила доктору Кенуорду. Он сказал, что вы все проверите и при необходимости позвоните ему. Думаю, его необходимо вызвать. - А я думаю, что мы сами справимся. Какой бы ни была причина расстройства. Сейчас ваш желудок чист, и вы почувствуете себя лучше уже через пятнадцать-двадцать минут. В крайнем случае, примем лекарство, чтобы наладить пищеварение. Как я понимаю, ваш сын тоже болен? - Ему не так плохо, как мне. Он... он... - Лицо ее исказилось от боли, совершенно обессилев, миссис Брэдиссон замолчала. - Я немедленно осмотрю Джима, - сказала Велма. Джим Брэдиссон, несомненно, страдал тем же недугом, что и мать, но организм его был более крепким, а ум - ясным. - Послушайте, Велма, - сказал он. - Думаю, нам нужно срочно вызвать доктора Кенуорда. - Он так много работает, - попыталась возразить Велма. - Я стараюсь не вызывать его ночью без особой надобности. Очень часто причиной острых расстройств в желудке является простое пищевое отравление. - Я знаю, что такое пищевое отравление, - почти шепотом произнес Джим Брэдиссон. - Но здесь совсем другое. Какой-то другой яд. Мой рот как будто набит металлическими опилками, я сгораю от жажды, ужасной жгучей жажды, которую ничем не погасить. К тому же болят и желудок, и кишечник. К животу невозможно прикоснуться. Я... я уверен, Велма, нас отравили. - Судороги были? - как можно более небрежным тоном спросила Велма. - Да, верно, - удивленно воскликнул Брэдиссон. - Я не придал им никакого значения, но сейчас, когда вы спросили... у меня сводило икры. Хотя, я думаю, это не имеет никакого отношения к отравлению. Просто я слишком много ходил сегодня днем. Мы с матерью бродили по холмам, она так старается похудеть. Брэдиссон улыбнулся. Он нежно любил свою мать, но, тем не менее, понимал абсолютную тщетность ее спорадических усилий. - Она только нагуляла сумасшедший аппетит, впрочем, как и я. Мы так хорошо прогулялись, а Нелл Симс приготовила жареных цыплят. Мы с матерью просто набросились на них. Боюсь, сейчас будет очередной приступ. Господи! Даже морская болезнь не так мучила меня. - Я немедленно позвоню доктору Кенуорду, думаю, что ему следует быть здесь. - Буду вам весьма признателен. Брэдиссон бросился в ванную. Велма спустилась на первый этаж, чтобы позвонить доктору Кенуорду. - Боюсь, вам придется приехать, - сказала она в трубку после приветствия. - Обычное расстройство желудка в острой форме? - спросил врач. Велма прижала трубку к губам и сообщила: - Типичный случай отравления мышьяком, вплоть до тонических судорог в икрах. Велму всегда поражала способность доктора мгновенно переходить из полусонного состояния в полную готовность, как будто он сидел одетый и ждал именно этого звонка. - Дорога займет у меня не более двенадцати минут. Не спускай глаз с пациентов. У тебя нет под рукой раствора железа? - К сожалению, нет. - Хорошо. Сделай промывание желудка и жди меня. Скоро буду. Доктор Кенуорд приехал менее чем через десять минут, и последующие полчаса Велма работала как никогда в жизни. Доктор Кенуорд не тратил времени на разговоры, а немедленно занялся повторным промыванием желудка, потом ввел пациентам окись железа, чтобы в организме образовался умеренно растворимый арсенит железа, который легко можно будет вывести промыванием. Довольно быстро желаемый результат был достигнут. В два часа пациенты уже спокойно спали, а доктор Кенуорд кивком позвал Велму на совещание в ее комнату. Велма присела на край кровати, предоставив в распоряжение врача удобное кресло, и не произнесла ни слова, пока тот не уселся и, закурив, не сделал первую затяжку, выдохнув дым со звуком, чем-то похожим на глубокий вздох. Начался напряженный период ожидания, похожий на бесчисленные другие, которые она делила с доктором Кенуордом во время ночных дежурств. Он сделал все, что могла предложить медицинская наука, но не спешил уходить домой, пока эффект лечения не станет максимальным, пока недуг не отступит. В такие моменты он расслаблялся как кулачный боец между раундами. Настроенный на бешеную работу мозг оставался в напряжении, но мышцам он позволял расслабиться, как можно удобнее устроившись в кресле. - Значит, подавали жареных цыплят? - вдруг спросил Кенуорд. - Да. - Миссис Симс заключила контракт на обслуживание этих людей? - Вероятно. Не знаю, какой именно. Думаю, мистер Кларк доплачивает ей некоторую сумму, помимо той, что она получает с других жильцов. Несколько странное соглашение, но жизнь в этом доме вообще полна странностей. - Цыплят было много? - Много. - Их подавали на одном блюде? - Нет, на двух. - Одно из них стояло на том конце стола, где сидели миссис Брэдиссон и ее сын? - Да. - Вероятно, все можно объяснить этими цыплятами, - задумчиво произнес доктор Кенуорд. - Объяснить что? Отравление? - Нет, время, прошедшее между приемом пищи и появлением первых симптомов. Жирная пища замедляет действие яда. Весь вопрос в том, каким образом пища была отравлена, если яд не попал в организмы других. Вы уверены, что цыплят не подавали на отдельных тарелках индивидуально? - Уверена. Все брали их с общего блюда, передавая его друг другу. - Оба пациента настаивают, что ничего не ели после обеда. Значит, они приняли яд с какой-то жидкостью. - Мышьяк? - Вне всяких сомнений. Миссис Симс спрашивала остальных жильцов, все чувствуют себя нормально. Таким образом... Вы проверили состояние Бэннинга? - Да, прокралась незаметно в кактусовый сад. И он, и Солти мирно храпят в спальных мешках. - Они не обедали в доме? - Нет, они почти всегда обедают на свежем воздухе. Солти очень неплохо готовит в походных условиях. - Никогда не прописал бы ему подобного режима, но, тем не менее, он помогает, что и требуется от лечения, - задумчиво произнес Кенуорд. - Я с неодобрением смотрю на них, и они чувствуют себя школьниками, тайком сбежавшими из дома. Победа почти одержана, они получают стимул. Человек всегда стремится делать нечто запретное. Вы можете себе представить, - он вдруг замолчал, увидев выражение лица Велмы. - В чем дело, Велма? - Солонка, - сказала медсестра. - При чем здесь солонка? Слова просто посыпались из нее, слетая с кончика языка, когда она полностью осознала важность своей догадки: - Солонка... И Джим, и его мать просто обожают соленое. Не могут жить без соли, посыпают ею все подряд. Поэтому миссис Симс всегда ставит солонку перед ними. Они солили каждый кусок цыпленка, причем обильно. Больше никто не брал солонку, соли в цыплятах было вполне достаточно. Кенуорд потушил недокуренную сигарету и резко встал. - Пойдем, нам необходимо взглянуть на эту солонку, но сделать это нужно незаметно. Они на цыпочках прошли по длинному коридору, тянувшемуся вдоль всего огромного безмолвного дома, спустились по лестнице и вошли в столовую. Велма обнаружила солонку на гигантском буфете. Доктор Кенуорд высыпал немного соли на ладонь, достал из кармана маленькую лупу и резким движением опустил солонку в свой карман. - Я так и думал, - сказал он. - Правда, потребуется сделать анализ, чтобы подтвердить догадку. Ты просто умница, Велма. Яд был насыпан в солонку, таким образом преступник не боялся отравить других. Никому ничего не говори. Я полагаю, нам придется сообщить обо всем окружному прокурору, а я хочу выяснить кое-какие детали. Несомненно, Джим Брэдиссон обвинит во всем Бэннинга Кларка. Кстати, как Брэдиссоны ведут себя по отношению к другим? - Джим - вполне терпимо, - с некоторым сомнением в голосе ответила Велма. - У него неисчерпаемый запас шуток десятилетней давности, приличные из которых - скучны, грубые - натянуты, тяжеловаты и просто неумны. В целом, он старается быть любезным и милым, в чем мог бы преуспеть, если бы не его высокомерие и уверенность в собственной непогрешимости. - А его мать? Велма покачала головой. - Глупа, эгоистична, всепоглощающая любовь к сыну делает ее совершенно несносной. Не может без фокусов. Обманывает саму себя. Вдруг заявляет, что садится на диету, что будет есть то, не будет есть это, потом так же неожиданно забывает обо всем, пока не съест дополнительную порцию. Или попытается незаметно стащить второй кусок пирога, пока никто не видит, как будто меньше потолстеет оттого, что съест его тайком. Ей давно за пятьдесят. Сама она признает, что ей тридцать восемь, а ведет себя как двадцативосьмилетняя. - Враги у них есть? - Полагаю, да. - Все проблемы, как я понимаю, возникают в связи с тем деловым предложением? - Да, и в связи с иском о мошенничестве. - Что тебе известно об этом деле? - Немногое. Они, естественно, предпочитают не говорить о делах в моем присутствии, но разногласия существуют. Пит Симс подложил в прииски образцы руды с богатым содержанием металла и продал ряд рудников Джиму Брэдиссону. Думаю, он действительно обманул его. Старый распутник и запойный пьяница. Натворит дел, а потом сваливает все на свое второе я. Есть разногласия и в вопросе управления корпорацией. Ситуацию в доме вряд ли можно назвать благополучной, но все стараются делать вид, по крайней мере при мне, что все в порядке. - А как ведет себя этот торговец рудниками? - Хейуорд Смол? Очень энергичный, живой мужчина, но я не стала бы доверять ему. Очень привлекателен внешне, таким и должен быть удачливый коммерсант. Кстати, уделяет повышенное внимание дочери Нелл Симс - Дорине, а сам лет на двенадцать-пятнадцать старше ее. - С Брэдиссоном у него деловые отношения? - Да, выискивает прииски для корпорации. - Думаю, я вынужден сообщить о происшедшем властям. Разумней будет подождать до утра и лично рассказать обо всем окружному прокурору. Ты, тем временем, смотри в оба. Солонку я забираю в качестве вещественного доказательства. Ты должна проследить, чтобы пациенты абсолютно ничего не ели до моего разрешения. Я дам его после разговора с окружным прокурором, следовательно, часов в восемь. Когда доктор Кенуорд ушел, Велма убедилась в том, что пациенты спокойно спят, вернулась в свою комнату и вытянулась на кровати. Почти мгновенно она стала засыпать. Странно, - подумала Велма, - совсем недавно я так хотела спать, но никак не могла заснуть, а сейчас, когда я могу позволить себе лишь подремать недолго, глаза слипаются сами... я не должна спать... должна быть начеку... только тело имею право расслабить... Впрочем, немного сна не повредит, главное, не слишком глубокого... Просто погрузиться в сон наполовину, остановиться, чтобы быть готовой при малейшем шуме... шуме... шуме... Этот шум никак не связан с пациентами, это... писк москита. Так мне и надо. Поленилась избавиться от него... Где-то в моей комнате... странный какой-то москит... не приближается... попищит пару секунд и замолкает... вот, снова начал... быть может, ему тоже хочется спать... Москиты спят?.. Почему бы и нет?.. Этот москит определенно сонный... уставший... Велма вдруг проснулась. Необходимо было срочно избавиться от этого надоедливого насекомого. Она потянулась за фонариком и подождала, пока москит снова запищит. Услышав знакомый писк, она зажгла фонарик. Странное низкое жужжание мгновенно смолкло. Велма рывком вскочила с кровати. Этот москит вел себя как-то странно. Обычно москиты летают по кругу, постепенно приближаясь к цели. Этот же, казалось, пугался света. Быть может, она сумеет обнаружить его, если выключит свет. Велма выключила фонарик и подошла к столику у окна. Через час или два наступит рассвет. На западе, почти над самой зеркальной гладью спокойного океана висела огромная луна. Ее лучи освещали лицо Велмы, указывали по поверхности океана золотистый путь в страну сказок, заливали все земли поместья полным спокойствия светом. Где-то за океаном летал Ринки. Ни малейшего дуновения ветерка, один спокойный прозрачный лунный свет, стеклянная поверхность океана далеко внизу, редкие мазки теней... Велма заметила какое-то движение во дворе. Девушка пристально вгляделась в пятно тени, которая тенью не была. Это был какой-то предмет. Он двигался. Это... это - человек. Сейчас он присел, замер на месте, стараясь не привлекать к себе внимания, притворившись тенью. Но в этом месте не может быть тени. Окно было открыто. Ни секунды не задумываясь, Велма щелкнула задвижкой сетки от москитов, дернула створку на себя, направила во двор фонарик и нажала кнопку. Из темноты ей мигнули две оранжевых с синеватым центром вспышки. Залитое лунным светом спокойствие нарушил резкий звук выстрелов. Две пули пробили стекло над самой головой Велмы. Она невольно отпрыгнула от окна. Инстинктивно догадавшись, что свет фонаря делает ее прекрасной мишенью, она нажала на кнопку. Человек уже не сидел на месте, он бежал. Пересек освещенное лунным светом пространство, вошел в тень, промчался вдоль зарослей и скрылся за каменной стеной... Две мысли промелькнули в голове Велмы Старлер. Одной из них была тревога за пациента. Человек бежал в сторону сада кактусов. Если он наткнется на Бэннинга Кларка, сердце больного может не выдержать. Потом она почувствовала определенное раздражение оттого, что в ее волосах было полно мелких стеклянных осколков от разбитого пулями окна. Велма услышала шум в доме - шлепанье босых ног, встревоженные голоса. Нужно спуститься и успокоить Лилиан Брэдиссон и ее сына... Сейчас... буквально через минуту... - Эй! - раздался с улицы пронзительный и раздраженный голос Бэннинга Кларка. Из тени рядом с воротами вновь мигнула оранжевая вспышка, раздался грохот выстрела. Почти мгновенно две ответные вспышки осветили сад кактусов. Бух! Бух! - прогрохотал крупнокалиберный револьвер. Вероятно, револьвер сорок пятого калибра, принадлежащий Кларку. Велма увидела тощую фигуру Кларка, одетого только в нижнее белье, неуклюже бежавшего из сада кактусов к тому месту, где скрылся преступник. Она мгновенно забыла о страхе, на смену ему пришла необходимость исполнить свой профессиональный долг. - Немедленно остановитесь! - властным тоном закричала Велма. - Вам вредно бегать. Я позвоню в полицию. Где Солти? Бэннинг Кларк остановился и посмотрел на нее. - Что происходит? Какой-то придурок стрелял в меня. - В меня он тоже стрелял, дважды. Вор, наверное. Где Солти? - Здесь, - сказал Солти, выходя на освещенное место, на ходу застегивая брючный ремень. И добавил: - На твоем месте я бы оделся, Бэннинг. Бэннинг, видимо, только сейчас понял, насколько нелепо он одет, и с возгласом "черт возьми!" метнулся в заросли кактусов, словно напуганный кролик. - Да остановитесь же вы! - раздраженно крикнула ему вслед Велма. - Хватит бегать. Я уже видела нижнее белье. 5 Скотоводческая ферма представляла собой обширный анахронизм, продолжавший существовать всего в ста милях от Лос-Анджелеса, как и семьдесят пять лет назад. Многие тысячи акров холмистой местности, украшенной живописными дубами, каньонами, ярко-зелеными от платанов, возвышенностями, поросшими кустарником, на красоты которых мрачно взирали заснеженные горные вершины в лиловой дали. Лошади, мягко ступая, шли по извилистой, местами почти невидимой тропке к зданию фермы, видневшемуся далеко внизу на дне небольшой, заросшей деревьями впадины. Кое-где еще зеленела трава, но сухой воздух, безоблачное небо и испепеляющее солнце уже превратили землю в коричневую корку. В правой седельной сумке Деллы Стрит лежал блокнот, исписанный данными о старых межевых столбах, деревьях-ориентирах, заброшенных дорогах и сожженных оградах. - Устала? - спросил Мейсон. - Совсем нет. Считаю прогулку просто восхитительной. Харви Брейди, владелец ранчо, повернулся в седле. - Надеюсь, вы ничего не упустили? - спросил он с улыбкой. - Иначе, можем повторить путешествие. - Я предпочла бы поесть, - рассмеялась Делла. Скотовод сдвинул на затылок пропитанное потом сомбреро и внимательно окинул свои владения взглядом проницательных, выбеленных солнцем, все замечающих глаз. Всадники выехали на более наезженную дорогу. Копыта лошадей поднимали тучу пыли, настолько плотную, что она даже отбрасывала тень на землю. Частицы пыли оседали на одежду всадников и, смешиваясь с потом лошадей, превращались в плотную корку. Лошади ускорили шаг. Далеко внизу стоял, поджав одну ногу и опустив голову, конь. Сброшенные на землю поводья удерживали коня на месте, словно стреноженного, что говорило об отличной выучке животного. - Зачем они выставили коня на самый солнцепек? - недоуменно спросил Брейди. - Очевидно, ждут появления облака пыли от наших лошадей... Так и есть, вон один из моих людей. Из здания ранчо несколько неуклюже выбежал ковбой в черных кожаных штанах и сапогах на высоких каблуках. Он подхватил поводья и схватился за седельную луку. От неуклюжести не осталось и следа. Человек вскочил в седло, конь, чуть подвинувшись, помог ему усесться покрепче. С этого момента конь и всадник превратились в одно целое. Поднимая клубы пыли, конь стремительно пронесся галопом по дну впадины и начал подниматься по склону. Владелец ранчо пришпорил лошадь. - Что-то случилось. Посыльный встретил их всего через несколько минут. Бронзоволицый стройный ковбой направил своего коня к краю дороги и рискованно загарцевал на самом краю крутого склона. В любую минуту конь мог потерять равновесие и свалиться вниз, увлекая за собой всадника. Ковбой спокойно сидел в седле, удерживая коня, чуть натянув поводья, и словно не замечая обрыва за спиной. - Оператор междугородной связи весь день пытался разыскать мистера Мейсона, а пару минут назад провода просто раскалились. Говорят, дело исключительной важности, просили сразу перезвонить. - Спасибо, Джо, немедленно едем, - поблагодарил работника владелец ранчо. - Осторожней! - воскликнула Делла. - Конь вот-вот потеряет равновесие и... На бронзовом лице скотовода появилась ослепительная улыбка. - Не волнуйтесь, мэм. Он знает этот склон не хуже меня. Харви Брейди пришпорил лошадь. - Не надо так гнать, - попытался сдержать его Мейсон. - Всем клиентам именно их дело кажется безотлагательным. Спасибо, что предупредили нас, Джо. Ковбой улыбнулся в ответ. Когда всадники проскакали мимо, его конь закинул голову, глаза закатились, красные ноздри раздулись. - Мне показалось, что будет лучше сразу же оповестить вас, - сказал ковбой и направил своего коня в хвост маленькой колонны. Склон стал менее крутым, дорога - менее извилистой. Ехавший впереди и задававший шаг скотовод пустил лошадь в галоп. Животные то одним прыжком преодолевали небольшие подъемы, то стремительно неслись вниз, наклоняя тело то в одну, то в другую стороны, следуя изгибам дороги. Слезая с лошади, Мейсон выглядел неуклюжим по сравнению с грациозным и ловким профессиональным ковбоем. Все поднялись на крыльцо, потом вошли в помещение с надписью Контора на двери. Некрашеный пол был вытоптан каблуками, вдоль одной из стен, на две трети ее длины, тянулся прилавок, центр комнаты занимала печь, сделанная из пятидесятигаллонной бочки из-под бензина. Девушка, работавшая за столом над какими-то книгами, улыбнулась адвокату. - Телефон здесь, мистер Мейсон. Мейсон поблагодарил ее кивком головы, прошел к аппарату, снял трубку и попросил соединить его с Лос-Анджелесом. Делла Стрит заметила в только что принесенной почте свежий номер газеты и открыла рубрику Демографическая статистика. - Ищешь сообщения о трупах? - с улыбкой спросил Мейсон. - В твоей душе нет романтики. Ты и представить себе... А, вот и оно. - Что оно? - Официальное извещение о намерении. - Делла сложила газету, обвела карандашом нужное ей объявление в рубрике Демографическая статистика и прочитала: - Бауэрс Прентис К., сорок два года, шестьсот девятнадцать Скайлайн, Сан-Роберто, Бранн Люсил М., тридцать три года, семьсот четыре Шестая улица, Сан-Роберто. - Она улыбнулась Мейсону. - Я очень рада, что они не передумали. Опасалась, что любовь может зайти в юридический тупик. Так много... Зазвонил телефон. Мейсон снял трубку. - Мейсон, это вы? - услышал он резкий от волнения голос Бэннинга Кларка. - Да, Мейсон у телефона. - Весь день пытался связаться с вами. Мне сообщили, что вы уехали на какое-то ранчо. Каждую секунду ждал вашего звонка. Кстати, ранчо большое? Мейсон рассмеялся. - Можно скакать на лошади весь день от одной границы до другой и обратно. - Черт, я думал, обычное. Полчаса назад попросил разыскать вас во что бы то ни стало, не мог больше ждать. - Я так и понял. Что случилось? - У меня неприятности. Должен увидеться с вами как можно скорее. - Возможно, нам удастся встретиться во второй половине недели. Я... - Нет-нет. Я имею в виду сегодня, как только вы приедете сюда. Они откуда-то выкопали старый устав, на сегодня назначено собрание акционеров. Вроде обычное, но, насколько я понимаю, в некотором роде в мою честь. Будет присутствовать какой-то дотошный юрист, который попытается присудить мне главный приз, в переносном смысле, конечно. - Извините, - твердо произнес Мейсон. - С самого рассвета я исследовал спорную границу и... - А вчера вечером кто-то отравил мою тещу и Джима Брэдиссона. Потом кто-то выстрелил пару раз в мою сиделку. А мышьяк... Мейсон криво усмехнулся. - Вполне достаточно стрельбы. Буду у вас по возможности быстро. - Входите через заднюю дверь, - предупредил Кларк. - Нам необходимо поговорить прежде, чем другие узнают о вашем приезде. Мейсон повернулся к Делле Стрит. - Хочешь быстро прокатиться? - На лошади? - Определенно нет. - Это меняет дело, - сказала Делла. - Только попробуйте уехать от меня, не выпив и не закусив, - сухо произнес владелец ранчо, - и я покажу вам, что такое настоящая стрельба. 6 Дверь черного входа в особняк распахнулась, как только Мейсон постучал в нее. - Вы один? - подозрительно спросила Нелл Симс. - Со мной только Делла Стрит, моя секретарша. - Хорошо, входите. Бэннинг просто сгорает от нетерпения увидеть вас. Приказал сразу же сообщить о вашем приходе. - А где он сам? В саду? - Да. - По-прежнему отдает предпочтение холостяцкой кухне? - с улыбкой спросил Мейсон. - Через день приходит сюда, чтобы поесть нормально, - раздраженно ответила Нелл. - Только поэтому еще не умер. Все остальные дни питается страшной бурдой, которую стряпает Солти. Судя по всему, у вас был тяжелый день. Делла Стрит и Мейсон прошли на кухню. - О, да, ни сна ни отдыха грешной душе, - в шутку заметил Мейсон. - Верно, - ответила Симс, пристально взглянув на адвоката. - Но благословенны чистые сердцем, ибо именно они должны множиться как песчинки. Глаза Деллы озорно сверкнули. Мейсон, напротив, с некоторым подозрением посмотрел на Нелл, но глаза той были невинны и ласковы. - Хотите перекусить? - спросила она. - А есть что-нибудь без мышьяка? - ответил вопросом на вопрос Мейсон. - Об этом пока рано говорить. Клянусь Богом, сегодня днем я с трудом уговорила всех съесть хоть что-нибудь. А об ужине не стоит и говорить. - Что вы знаете об отравлениях? - спросил Мейсон. - Абсолютно ничего. - Но вы, несомненно, знаете, пусть в общих чертах, что именно произошло. - Там, где невежество считается высшим блаженством, может повредить и крупица знаний, - провозгласила Нелл Симс. - Я ничего не знаю и ничего не собираюсь узнавать. Полицейские обшарили весь дом. По мне так... Дверь распахнулась, на пороге появился Бэннинг Кларк. Увидев Мейсона, он облегченно вздохнул. - В некотором роде я держал нос по ветру. Почувствовал, что вы уже пришли. Добрый вечер, мисс Стрит. Делла улыбнулась в ответ. Мейсон пожал протянутую руку. - Хотите поужинать? - поинтересовался Бэннинг Кларк. - Быть может, он боится мышьяка, - предположила Нелл Симс. - Как и все остальные. Никто даже не прикоснулся к ужину. - Придется рискнуть, - рассмеялся Мейсон. - Нам удалось перекусить только бутербродами. Подавайте ваш мышьяк. - Осталось много жареной крольчатины. Что для одного человека яд, для другого - отличная еда. Бэннинг Кларк придвинул стул, сел и указал большим пальцем на потолок. - Сейчас там проходит собрание акционеров. Мне нужен ваш совет. Должен ли я попытаться принять в нем участие? - Чего вы добьетесь своим участием? - Ничего. По договору о слиянии Солти может голосовать моим пакетом. - Что потеряете, если не станете в нем участвовать? - Именно этот вопрос не перестает беспокоить меня, - признался Кларк. - Боюсь, я вас не понимаю. Нелл Симс достала из духовки огромную сковороду с крольчатиной, положила заварку в чайник и залила ее кипятком. - Мои квартиранты вряд ли к чему прикоснутся сегодня, - недовольно фыркнула она. - Нелл, - обратился к ней Кларк, - мне только чашку чая. А вы, - повернулся он к Мейсону, - угощайтесь, не стесняйтесь. За ужином и поговорим. - Я так голодна, - сказала Делла, - что готова съесть глазурь с тарелки. Надеюсь, вас не шокирует столь вульгарная демонстрация чувства голода. - Почему вас так беспокоит ваше отсутствие на собрании акционеров? - вернулся к теме разговора Мейсон. - Что за стрельба здесь была? - Эти выстрелы - полная загадка для меня. К нам во двор пробрался какой-то вор. Когда мисс Старлер навела на него фонарь, он в нее дважды выстрелил. Пули попали в окно в двух футах над ее головой, расстояние между пулевыми отверстиями не более трех дюймов. Выстрелы разбудили меня. Схватив свой старый револьвер сорок пятого калибра, я выбежал из зарослей на освещенное место. Злоумышленник выстрелил в меня, я ответил выстрелом, прицелившись на вспышку. В вора я не попал, но, видимо, пуля прошла рядом. Сегодня утром я обнаружил, что моя пуля попала в стену рядом с нижними воротами, которые, кстати, всегда заперты. - А отравление? - спросил Мейсон. - Кто-то подсыпал мышьяк в солонку, которой пользуются миссис Брэдиссон и ее сын. Быстро поставленный диагноз помог спасти их жизни. За это мы должны быть благодарны мисс Старлер. - Хорошо, - улыбнулся Мейсон, - вернемся к первому вопросу. Чем вас пугает ваше отсутствие на собрании акционеров? - Тем, что... ну... я... Мейсон, я расскажу вам то, чего не рассказывал ни единой живой душе. Впрочем, Солти, вероятно, догадывается... - Мне уйти? - спросила Нелл Симс. - Нет, Нелл, оставайся. Я знаю, что тебе можно верить. - Рассказывайте. Мейсон передал блюдо с крольчатиной Делле, потом наполнил свою тарелку. - Что вы знаете о знаменитых потерянных месторождениях Калифорнии? - Очень немногое. - Слышали о россыпях Гоулера? Мейсон покачал головой, так как рот его был полон крольчатины. - Потерянные залежи, - вмешалась в разговор Нелл Симс, - их так много в пустыне. Кларк положил сахар в чашку, размешал его, потом достал из кармана небольшую книжку в синей бумажной обложке. - Что это? - поинтересовался Мейсон. - Путеводитель старателя, составленный Хорасом Дж. Уэстом. Уэст собрал много данных о потерянных калифорнийских месторождениях. Книга вышла из печати в тысяча девятьсот двадцать девятом году. В ней приведены различные версии легенд о знаменитых залежах. Некоторые - вполне правдоподобны, другие не выносят никакой критики. Уэст сам выезжал на местность, беседовал со старыми старателями. Свою книгу он написал около двадцати лет назад и постарался, чтобы она, насколько это возможно, соответствовала действительности. - Понятно. Что это за потерянные россыпи Гоулера? - Где-то в тысяча восемьсот восемьдесят шестом году, если верить Уэсту, трое старателей исследовали хребет Панаминт, граничащий с Долиной Смерти. Они вышли из ущелья и направились к Сан-Бернардино. Старатели были хорошо экипированы, провизии хватало, десятигаллонные фляги были наполнены водой. Лошади были свежие, поэтому они уверенно углубились в пустыню. На второй день возник спор о правильности выбранного маршрута, который вскоре перерос в хорошую ссору. Один из старателей - Фрэнк Гоулер - считал, что они слишком углубились на запад, и предлагал взять немного восточнее. После ссоры он отделился от других и направился правильным, по его мнению, маршрутом. Никто не знает, что произошло с двумя другими старателями. Возможно, они заблудились в пустыне, возможно, вышли куда-нибудь. Быть может, даже в Сан-Бернардино. Что касается нашей истории, они просто исчезли. - Двое мужчин отлично ладят, трое всегда дерутся, - вставила Нелл Симс. Делла Стрит, захваченная рассказом, не спускала с Кларка возбужденно блестевших глаз. Она даже перестала есть. Мейсон, напротив, по-прежнему отдавал должное крольчатине. - Налить вам чаю? - спросила Нелл Симс. - Да, будьте любезны, - ответил Мейсон. Нелл наполнила его чашку, а Кларк, тем временем, продолжил рассказ: - Через два дня, к полудню, изрядно уставший и испуганный Фрэнк Гоулер вышел к гряде низких холмов, пересек ее и обнаружил на другой стороне заросший деревьями каньон, по дну которого протекал небольшой ручей. Фрэнк вышел к нему как раз вовремя, так как едва не падал с ног от жажды. Упав на берег в тени большого тополя, он принялся жадно пить и обливаться водой. Легкий ветерок чуть раздвинул ветви, и солнечный луч упал на какой-то желтоватый предмет всего в нескольких дюймах от лица Гоулера. Гоулер перестал пить, опустил в воду руку и схватил этот предмет. Им оказался крупный самородок весом в несколько унций. Рядом на дне ручья лежало еще несколько таких же самородков. Гоулер собрал их и положил под рубашку. - А я бы набила полный мешок, - заметила Нелл Симс. - Напал на жилу, да? - спросил Мейсон. - Напал на жилу, - подтвердил Кларк. - Но если вы никогда не были в пустыне, то не поймете чувства человека, оказавшегося во власти этой суровой бесплодной земли. У Гоулера было золото, но он не мог ни питаться им, ни утолить жажду. До цивилизации было далеко. Лошадь его была измотана и голодна. Он сам едва передвигал ноги от голода. И тут Гоулеру в голову пришла мысль, что золото имеет цену лишь в обжитой местности. Здесь, в пустыне, оно было не более чем дополнительным грузом для уставшей лошади. Эти несколько самородков в значительной степени снижали шансы Фрэнка добраться до цивилизации. Гоулер слегка запаниковал от этих мыслей, решил скомпенсировать дополнительный вес, облегчив себя, насколько это было возможно. Он снял с пояса свой шестизарядный револьвер, забросил его в кусты и пришпорил лошадь. Как это часто бывает с истощенными, уставшими людьми, он не обратил ни малейшего внимания на ориентиры. Более того, он заблудился, не мог понять, как выбраться из этой местности, а в таких ситуациях мозг человека способен на злые шутки. Проехав вдоль каньона, Фрэнк выбрался на равнину, которая, как он понял, была дном давно высохшего озера. Именно в этот момент он начал немного ориентироваться. Увидел на западе гору Сан-Антонио, которую мы сейчас называем Старой Лысиной. Она и указала ему путь. У подножия горы, напоминавшей наконечник стрелы, был расположен маленький горняцкий городок. Именно к нему и направился Гоулер. Добравшись до Эрроухеда, он заболел. Самородки натерли кожу под рубашкой, в рану попала инфекция. Сопротивляемость организма была настолько низкой, что он провалялся в постели три недели, прежде чем смог хотя бы подумать о возвращении к месторождению. Три недели - достаточно долгий срок, особенно если мозг занят одной-единственной мыслью. Память тоже способна зло пошутить. - Несомненно, - бросила через плечо Нелл Симс, доставая из духовки очередную порцию крольчатины. - Конечно, он не отправился на поиски в одиночку, - продолжал Кларк. - За ним потянулись другие старатели, надеявшиеся застолбить участки на новой бонанце. Долго бродил отряд по пустыне. Потом всем старателям надоели бесполезные поиски, и они потянулись домой, нисколько не сомневаясь в том, что Гоулер сбился с пути и бродит по пустыне вслепую. Сам Гоулер вернулся в городок примерно через месяц. Он отдохнул, подготовился к новой экспедиции и вновь отправился на поиски. Ему так и не удалось отыскать не только каньон, но даже гряду холмов. Эта история в достаточной степени подтверждена фактами и описана в книге Уэста. Некоторые сведения я почерпнул из других источников, в частности о револьвере. О нем я узнал из письма, написанного самим Гоулером, которое хранится в отделе редкостей библиотеки Пасадены. - Неужели человек может так безнадежно заблудиться? - недоверчиво спросила Делла Стрит. - Может, - подтвердил Кларк. - В пустыне очень легко заблудиться. Представьте себе группу охотников, оставивших лагерь рано утром и постаравшихся хорошо запомнить его местонахождение. Всего через несколько часов они не могут отыскать не только сам лагерь, но и ни один знакомый ориентир. Мейсон кивнул. - На этом заканчивается история россыпей Гоулера? - спросил он. На лице Кларка появилась загадочная улыбка. - Вернемся к записям Хораса Уэста, - сказал он. - Если вы помните, описанные события произошли в тысяча восемьсот восемьдесят шестом году. Несколько позже, в тысяча восемьсот девяносто первом году, в районе Сан-Бернардино жил старый опытный старатель по имени Хен Мосс, который иногда предпринимал изыскательские экспедиции в пустыню. Эта экспедиция ничем не отличалась от прочих, но вдруг один из его ослов решил отделиться от других. Можете представить себе ярость Мосса. Сбежавший осел был навьючен необходимым для успеха экспедиции оборудованием, а Мосс не мог ни заставить его идти в нужном направлении, ни поймать. Ему оставалось только идти с остальными ослами по следам беглеца и ругаться. Осла такое положение вещей вполне устраивало. Он вдруг стал лидером экспедиции. Итак, Хен Мосс шел за ослом, бранил его, изредка предпринимал попытки поймать беглеца или наставить на путь истинный. Осел - весьма своеобразное животное. Если ему в голову пришла какая-нибудь мысль, выбить ее совершенно невозможно. Осел углублялся в район пустыни, в котором Хен никогда не бывал. Старатели вообще не обращали на этот район особого внимания, в связи с отсутствием там воды и большой удаленностью от центров цивилизации. В те дни такие участки пустыни таили в себе верную смерть. Хен Мосс, однако, не мог позволить себе потерять ни поклажу, ни самого осла. Он продолжал путь, повторяя про себя, что, если ему не удастся поймать осла на протяжении следующей мили, он пошлет скотину к черту и повернет назад. В один из отчаянных моментов он готов был сдаться, но вдруг понял, что осел идет к воде. Ослы всегда ведут себя подобным образом в пустыне. Они безошибочно направляются к воде. Остальные животные тоже почувствовали близость воды. Таким образом, Мосс шел за ослом, который, в итоге, привел его к каньону, богатому не только водой, но и золотом. Обнаружив золото, Мосс просто обезумел. Набив самородками карманы, он ошалел от радости. Забегал кругами, вопя и улюлюкая, а потом отправился в Сан-Бернардино, чтобы хорошенько покутить. Уже на полпути он вспомнил, что не удосужился даже застолбить участок. Поразмыслив немного, не стоит ли вернуться, он продолжил путь. Решающим фактором принятия такого решения явилось желание хорошенько отпраздновать находку в Сан-Бернардино. Он решил вернуться в город, хорошенько повеселиться, потом возвратиться в каньон, застолбить надлежащим образом участок и заняться серьезными изысканиями. - Мужчины всегда дают себе слово исправиться перед тем, как собираются напиться, и сразу же после попойки, - заметила Нелл Симс. Кларк улыбнулся. - Он совсем не учел реакцию жителей городка. Город словно взбесился, когда Мосс показал свои самородки. Все поняли, что старина Хен напал на золотую жилу, но поняли также, что скоро он к ней вернется, чтобы взять еще золота. Поэтому каждый считал своим долгом напоить его и не спускать с Мосса глаз. Наконец, золото кончилось, и Хен не смог купить себе выпить. Протрезвев, он понял, какие проблемы его ожидают. Как только он выехал из города, половина населения Сан-Бернардино снялась с места и отправилась за ним. Все - на хороших лошадях, с сумками, набитыми провизией для длительного пребывания в пустыне. Хен ходил кругами с неделю, надеясь сбить преследователей со следа. Он делал вид, что не может найти месторождение, пытался улизнуть ночью, делал все возможное, но безуспешно. Преследователи не отставали... Бэннинг Кларк на секунду прервал повествование. - Не слишком скучная для вас история? - спросил он. - Захватывающая, - ответила миссис Симс. - Чрезвычайно интересная, - подтвердил Мейсон. - Надеюсь, все подтверждено документально? Бэннинг Кларк похлопал ладонью по книге. - Чистая истина. Иногда я заглядываю в книгу, чтобы избежать ошибок, хотя знаю эту историю наизусть. Впрочем, события происходили пятьдесят лет назад, когда пустыня еще была набита золотом, и не было быстрых средств передвижения. - Все понятно, - сказал Мейсон. - Продолжайте. Что произошло с Хеном Моссом? Ему удалось сбежать от преследователей? - Нет. В конце концов, он, в полном отчаянии, был вынужден вернуться в Сан-Бернардино. У него не было ни цента, и, в то же время, он знал место, куда мог отправиться, чтобы через несколько часов вновь стать королем салунов и танцевальных залов. Но стоило ему сделать пару шагов, как все население Сан-Бернардино шло за ним по пятам. Он пытался улизнуть из города незаметно, но каждая попытка заканчивалась неудачей, еще не начавшись. Отправиться в пустыню без припасов было равносильно самоубийству, и весь городок бдительно следил за Моссом, чтобы он не имел возможности где-либо припрятать навьюченных ослов. - Это месторождение было теми знаменитыми потерянными россыпями Гоулера? - спросил Мейсон. - Я все объясню буквально через минуту, - ответил Кларк и, чуть помедлив, добавил: - Многим казалось тогда, что он обнаружил именно россыпи Гоулера. - Меня заинтересовала история бедняги Хена Мосса, - задумчиво произнес Мейсон. - Особенно затруднительное положение, в котором он оказался. Трудно представить, что все эти события происходили в Сан-Бернардино. Мы заезжали в этот город, останавливались только для того, чтобы заправиться. Обычный суматошный городок, современный и ничем не примечательный. - У Сан-Бернардино богатая история, - заметил Кларк. - Но автомобиль стирает ее грани. Когда-то Сан-Бернардино был настоящим горняцким городком. - Слава Богу, те времена давно прошли, - вдруг заявила стоявшая рядом с плитой Нелл Симс. - Несчастные люди были вынуждены держать рестораны, когда не было ни электрических холодильников, ни льда, ни транспорта. - И неплохо справлялись со своим делом, - заметил Кларк. - Не могу понять, как им это удавалось. - Нелл Симс печально покачала головой. - Пищеварение - основной закон природы. - Самосохранение, - поправил ее Кларк. - А разве не пища имеется в виду? Без еды жизнь невозможна. Кларк подмигнул Мейсону. - Чем больше споришь с ней, тем глубже увязаешь. - Потому что я права, - спокойно и уверенно заявила Нелл Симс, с той категоричностью, что свойственна людям, уверенным в правильности своей позиции и нисколько не заботящимся о впечатлении, которое они производят на других. - Но мы оставили Хена Мосса посреди пустыни, - напомнила Делла Стрит. - Посреди Сан-Бернардино, - поправил ее Кларк. - Причем, в состоянии отчаяния и безысходности. В некотором смысле он был философом, поэтому, в один из дней, он, со свойственной ему эксцентричностью, заявил всему населению Сан-Бернардино: "Похоже, мне не удастся уехать из города, не прихватив всех вас. Собирайтесь. Выступаем немедленно и направляемся прямо к месторождению. Чем больше вас будет, тем веселее путешествовать по пустыне. Если я не могу избавиться от вас, лучше будет сохранить время и силы, взять всех с собой и идти кратчайшим путем." - Они его сломали, - заметила Нелл Симс. - Он действительно намеревался так поступить? - спросила Делла Стрит. - Конечно, намеревался. Старина Хен был человеком слова. Он быстро собрал необходимые вещи и подождал всех желающих на окраине городка. Потом направился к своим россыпям. В то время у людей был характер. - Что случилось потом? Участков хватило на всех? Кларк улыбнулся. - Подходим к самой трогательной части истории. Хен Мосс был хорошим разведчиком и до крайности великодушным человеком. Он целыми неделями жил в полном одиночестве в пустыне, имея при себе самые минимальные, какие только можно представить, запасы продовольствия. Голодал, ему не с кем было даже поговорить. А потом он возвращался в город и проматывал все до последнего цента. Именно так он поступил и перед возвращением к месторождению. В результате, лошадь у него была не самая хорошая, да и наездником он оказался не самым ловким в экспедиции. После нескольких дней пути экспедиция подошла к каньону, и самые умные почувствовали конец путешествия, пришпорили своих лошадей и галопом умчались вперед. Хен Мосс тоже вонзил шпоры в бока своей лошади. Началась гонка. Зрелище, должно быть, было впечатляющим. Вьючные лошади оставлены далеко позади, тучи пыли вздымаются под самые небеса, немилосердное солнце сияет на безоблачном небе, всадники несутся безудержным галопом. Крутой спуск - и... Долгожданный каньон! А бедняга Хен замыкал процессию. Всадники достигли каньона и увидели, что ни один из участков не застолблен. В те времена люди были способны на принятие быстрых решений, времени на раздумывание не было. Человек захватывал самый перспективный, по его мнению, участок, столбил его и объявлял своей собственностью. Когда Хен Мосс наконец подъехал на своей взмыленной лошади к ручью, все участки уже были застолблены. Хен слез со своей едва державшейся на ногах лошади и понял, что его бонанца принадлежит другим. На этот момент было застолблено уже восемьдесят участков, а тот, который удалось застолбить Хену, оказался самым бедным из всех. - Закон возмездия, - вставила Нелл Симс. - И этот прииск был знаменитой россыпью Гоулера? - спросил Мейсон, поняв к тому времени, что никто не обращает ни малейшего внимания на затейливые реплики кухарки. - Этот прииск считался россыпью Гоулера. Старатели осмотрели местность, вспомнили рассказ Гоулера и решили, что нашли его россыпи. - А на самом деле? - Не нашли. Делла Стрит перестала есть и уставилась на Кларка. - Гоулер, - продолжил тот, - был не настолько прост, как всем могло показаться. Его рассказ о местонахождении бонанцы противоречит некоторым фактам. Описание было сделано так, чтобы ввести в заблуждение любого преследователя и не дать тому обогнать Гоулера на более свежей лошади, как это случилось с Моссом. Гоулер был умнее Мосса. Он намеренно исказил описание местности. - Откуда вы это знаете? - спросил Мейсон. - Резонный вопрос, - поддакнула Нелл Симс. Бэннинг Кларк внимательно осмотрел кухню. - Все в порядке, - успокоила его Симс. - Все на собрании. Обычно в это время заходит на чашку чая Хейуорд Смол, но и он не придет сегодня, пока не закончится заседание. Кларк расстегнул пиджак и показал кобуру, которая когда-то была черной, а сейчас стала темно-коричневой и отполированной до блеска из-за длительного пользования. - Я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел это. Его рука скользнула к кобуре, и на столе появился револьвер. Мейсон, Делла Стрит и миссис Симс склонились над ним. Это был потертый, ржавый несамозарядный кольт. Если и существовали на нем когда-то узоры, сейчас они были похоронены под ржавчиной, покрывавшей толстой коркой и ствол, и барабан, и курок. Время не тронуло только рукоятку из слоновой кости. На ней были выгравированы слово Гоулер и чуть ниже год - 1882. Мейсон тихо свистнул. - Я нашел его чисто случайно, - пояснил Кларк, - рядом с журчащим ручейком, под тополем. Мой спутник захотел полазать по горам. Хотя мое сердце в то время было не столь больным, иногда меня мучила одышка, и я старался не волноваться. Я расположился в тени тополей. Примерно три дюйма ствола торчало из земли рядом с ручьем. Я заметил ствол, выкопал револьвер, с минуту разглядывал его, потом увидел слово Гоулер, дату и понял, что на самом деле нашел. - Как вы поступили? - спросила Делла Стрит, не спуская с Кларка огромных, возбужденно блестевших глаз. - У меня не было с собой ни инструментов, ни нужных приспособлений, но я пошарил по дну ручья голыми руками и обнаружил небольшой карман, из которого достал гравий с высоким содержанием золота. - Почему никто даже не слышал об этом месте? - поинтересовался Мейсон. - В том-то все и дело, что место, по которому протекает ручей, является частью месторождения кварца, владелец которого - бедный и одураченный старатель - едва сводит концы с концами, пытаясь отыскать руду, продажа которой хотя бы покроет затрату на ее добычу. Мысль о наличии там золотой россыпи, очевидно, никому не приходила в голову. Синдикат Кам бэк приобрел долю этой собственности, полагая, что она представляет собой только кварцевый рудник сомнительной ценности. Это одно из сотен подобных приобретений синдиката, и я не собираюсь проливать золотой дождь на руки миссис Брэдиссон и ее якобы непогрешимого в деловом отношении сынка Джеймса. - Кто-нибудь догадывается, что вы знаете местонахождение этой россыпи? - спросил Мейсон. - Думаю, Брэдиссон. Брови Мейсона поползли вверх. - В лагере Солти негде хранить подобные вещи, поэтому я оставил револьвер в ящике стола, положив его так, чтобы надпись Гоулер оказалась внизу. Неделю назад я увидел, что револьвер лежит надписью вверх. Я не часто захожу в свою комнату - слишком тяжело подниматься по лестнице. Приходится отдыхать на каждой третьей ступеньке, чтобы не перенапрягаться. Понимаете, я... Заскрипела дверь, Бэннинг Кларк молниеносным движением схватил револьвер и убрал его в кобуру. В кухню вошла девушка лет двадцати, стройная, одетая в свитер, понимая, как хорошо она в нем выглядит. Она чуть отпрянула, увидев сидевших за столом людей. - Я помешала? - Совсем нет, Дорина, - ответил Кларк. - Входи. Позволь представить тебе мистера Мейсона и его секретаршу мисс Деллу Стрит. Это - Дорина Крофтон, дочь миссис Симс от первого брака. Я просто объяснял кое-что мистеру Мейсону, Дорина. Все в порядке. Кларк повернулся к адвокату. - Теперь вы понимаете всю сложность моего положения, особенно по отношению к корпорации. - Они имеют представление об истинном положении вещей? - Думаю, да. - Я имею в виду юридический статус владельца собственности, о которой идет речь. - Да. Мейсон прищурился. - Вы говорили, что на собрании присутствует юрист. - Да, некто по фамилии Моффгат. Возможно, вы знаете его. Он был адвокатом моей жены, занимался наследственными делами. Потом его услугами воспользовался Брэдиссон. Моффгат представляет его интересы в тяжбе по поводу акций. Не думаю, что он испытывает ко мне чувство любви, впрочем, как и я к нему. - Он присутствует на собрании акционеров? - О, да, в эти дни он сует палец в каждый пирог, который печет корпорация. - Послушайте, - резко произнес Мейсон. - Покинув пост президента, вы перестали быть директором, не так ли? Кларк кивнул. В голосе Мейсона послышались нотки раздражения. - Вы должны были поставить меня в известность до составления договора о слиянии пакетов акций. - Почему? В чем смысл? - Предположим, вас назначат директором корпорации. Солти проголосует и вашим пакетом, в соответствии с договором, что равносильно тому, что вы сами за себя проголосовали. Став директором, вы приобретаете статус доверенного лица. Если вы располагаете информацией, способной повлиять на стоимость имущества корпорации, и не раскрыли эту информацию корпорации... Немедленно вызовите Солти, пока они не успели... - Собрание закончилось, мистер Мейсон, - сказала Дорина. - Я слышала, как двигали стулья, когда проходила мимо двери кабинета. Кларк быстро взглянул на Мейсона. - Что-нибудь можно предпринять? Мейсон покачал головой. - Вы обречены на поражение с того самого момента, как стали директором, даже если пробудете на посту всего несколько минут. Вы не имеете права скрывать информацию и, соответственно... Погодите. По уставу директор должен быть акционером? - Думаю, да. - Сколько стоит ваш пакет? - Триста или четыреста тысяч. Возможно, больше. А что? - Я хочу купить его, - заявил Мейсон и добавил с усмешкой: - За пять долларов. По личной договоренности я продам вам пакет послезавтра за пять долларов и пять центов, но никто не должен знать об этой договоренности. - Я не смогу подняться по лестнице. Документ лежит в третьем справа ящике письменного стола, в моем кабинете на втором этаже. - Стол заперт? - спросил Мейсон, поднимаясь. - Нет. Замок есть, но он не работает. Давно хотел починить. Ключ сломался прямо в замочной скважине. Надеюсь, вы сумеете найти... Дорина, будь любезна, проводи мистера Мейсона в мою комнату. Лучше воспользоваться черной лестницей. Стоявшая у стола Дорина, казалось, не услышала его слов. - Дорина, милая, проснись, - воскликнула Нелл Симс. - Осторожно! Не рассыпь сахар! Мистер Кларк хочет, чтобы ты проводила мистера Мейсона в его комнату. - О да, конечно, - девушка рассеянно улыбнулась, словно очнулась от глубокого сна. - Прошу вас, мистер Мейсон. - Вот ваши пять долларов, Кларк, - Мейсон протянул деньги. - Считайте сделку состоявшейся. - Если вы услышите, что собрание закончилось, и поймете, что не успеваете, вы знаете, что нужно сделать? - едва слышно спросил Кларк. Мейсон поднял правую руку, сделал ею движение, как-будто расписался в воздухе, и вопросительно поднял брови. Кларк кивнул. - Возможны осложнения, - сказал Мейсон. - Согласен, но мы не можем допустить, чтобы они заманили нас в ловушку. Мейсон взял Дорину за руку. - Пойдемте, моя милая. Дорина Крофтон поднялась по черной лестнице и, не проронив ни слова, пошла по коридору. - Вы слишком задумчивы для столь молодой девушки, - заметил Мейсон. Она улыбнулась, как того требовала учтивость. - Да, я не слишком разговорчива сегодня. Вот комната мистера Кларка. Мейсон, ожидавший увидеть роскошную спальню, был просто поражен, оказавшись в небольшой комнате в северном крыле дома. Из мебели в ней находились просторная односпальная кровать, письменный стол, комод, несколько обшарпанный стол, старомодное бюро-цилиндр. На стене висело с дюжину фотографий в рамках, пара лассо из сыромятной кожи, между ними - большие мексиканские шпоры. На противоположной стене висела на крючке винтовка в потертом чехле. В застекленном оружейном шкафу стояли различные ружья и винтовки. На третьей стене висела шкура крупной пумы. Когда-то эта комната, несомненно, являлась неотъемлемой частью личной жизни человека, но сейчас она была слишком забытой, чтобы в ней сохранилась теплая атмосфера дружелюбия и обжитости. Комната была безупречно чистой, но эта чистота была какой-то жестко накрахмаленной, несовместимой с бурными течениями повседневной жизни. Мейсон подошел к столу и достал из указанного Кларком ящика документы. Нашел среди них конверт с сертификатом, убедился, что документ оформлен правильно, и уже направился было к двери, когда услышал голоса нескольких людей, донесшихся с нижнего этажа, звуки шагов и другие ш