рассчитывала на помощь женщины, и... ну а дальше вы знаете, как все было. Женщина накинулась на меня с гаечным ключом, думая, что я завлекаю ее приятеля. Тогда я бросалась бежать и громко закричала. Потом я спохватилась и поняла, что положение мое просто кошмарное. Обратно я уже не могла вернуться и потому решила вернутся домой и придумать какой-нибудь выход. Я собрала разбросанные лоскутья одежды, скрутила их в узелок и зарыла в другой ямке, которую нашла неподалеку, а затем... - Где они сейчас? - спросил Мейсон. - Я думаю, там, где я их оставила. - Что было дальше? - Потом я отыскала в кустах плащ, накинула его на себя и вернулась в квартиру Этель Билан... И вот тогда я ощутила на себе руку судьбы. Я поняла, что все, что я делала, делала неправильно. Когда же меня арестовала полиция, я не знала, что говорить, да и на размышление не осталось времени. И тут я вспомнила одну неприятную историю, когда один знакомый врач посоветовал мне сослаться на потерю памяти. Тогда все обошлось благополучно. Вот и теперь я решила воспользоваться старым методом. Но, видимо, на сей раз не вышло. - Если вас пригласят для дачи свидетельских показаний и вы расскажете все это присяжным, - сказал Мейсон, - районный прокурор на перекрестном допросе разорвет вас в клочья. - Насколько я понимаю, - сказала Элеонор, глядя Мейсону прямо в глаза, - все зависит от того, сумеем ли мы опровергнуть заявление о камнях. Если их видели у меня, суд сочтет, что камни я нашла в то время, пока Сюзанна Гренджер была в Лас-Вегасе, и именно из-за них у нас с Дугом произошла ссора. - Совершенно верно, - сухо согласился Мейсон. - При доследовании или при перекрестном допросе может выясниться, что для Дуга Хепнера это был вопрос жизни, вопрос заработка. Прокурор обязательно будет упирать на это. Если вас вызовут для дачи свидетельских показаний, он убьет вас именно этим обстоятельством. Если же нет, он все равно воспользуется им, и мне не удастся представить никаких контрдоказательств. - В общем, я рассказала вам всю правду. Это все, что я могла. Глава 14 Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк обедали в номере ресторана и вполголоса обсуждали события. - Что собираешься делать? - спросил Дрейк. - Будь я проклят, если знаю, что делать, - раздраженно ответил Мейсон. - Судя по всему, шансов у нас нет. Подошел официант, положил на стол счет. - Может быть, все-таки стоит рискнуть и выпустить Элеонор? Пусть расскажет свою историю, как бы невероятно она ни звучала, - высказал предположение Пол Дрейк, когда официант ушел. Мейсон снова покачал головой. - Тогда, может быть, учинить какую-нибудь карусель, лишь бы звучала правдоподобно? Или выставить Сюзанну Гренджер в этаком зловещем свете? А может быть, обвинить ее в контрабанде драгоценных камней и сказать, что она, мол, хранит их в тюбиках с краской? Предположим, что краски были у Элеонор. Это значит, что Сюзанна должна будет предпринять какие-то меры для их спасения. Допустим, что Элеонор отдала их Дугу Хепнеру. Тогда у тебя появится и мотив и возможность. Черт побери, Перри, устрой этой Гренджер хорошенькую трепку на перекрестном допросе, поиздевайся над ней, над ее страстью к искусству, попробуй заподозрить ее в контрабанде. А еще спроси, почему она не сообщила полиции о разгроме, учиненном в ее квартире. Устрой ей мясорубку. Мейсон снова покачал головой. - Но почему же нет? - спросил Дрейк. - Больше всего на свете я боюсь неправды, - сказал Мейсон. - Моя клиентка рассказала мне историю, в которую почти невозможно поверить. Если я, ее адвокат, поверю этому рассказу, то, по крайней мере, хоть буду спокоен за свою профессиональную репутацию. Я могу предположить, что все это ложь, но ведь я могу этого и не знать. Если я сочиню какую-нибудь синтетическую историю, тогда я точно буду знать, что она насквозь фальшива, а фальши-то я больше всего и боюсь. Адвокат обязан найти истину. - Однако версия клиента, насколько я понял, не является правдивой? - сказал Дрейк. - Очень может быть. Однако не исключена возможность, что она оказалась в плену обстоятельств, в плену целой серии событий, которые могут погубить ее, узнай о них суд. Если Хепнера убила она, ей крышка. Если же нет, то только правда сможет ее спасти. Ее страх перед правдой может вылиться в то, что присяжные ей просто не поверят. И мой долг открыть эту правду и убедить в ней и суд и присяжных. - О, конечно, - саркастически заметил Дрейк, - Тогда тебе придется выставить Этель Билан лгуньей, Сюзанну Гренджер - контрабандисткой, а Элеонор - этакой непорочной и невинно обвиненной девочкой. Посмотрим, куда все это тебя заведет. - Пол Дрейк взглянул на часы. - Насколько я понимаю, Перри, - сказал он, - мы прямым ходом отправляем клиентку в камеру смертников. Наступило тягостное молчание, которое нарушила Делла Стрит. - И все же, что вы собираетесь предпринять, шеф? - спросила она. - Не знаю, - честно признался Мейсон. - Элеонор - моя клиентка, и я должен сделать для нее все от меня зависящее. Сейчас Бергер беседует с Уэбли Ричи. Если Гренджер рассказала неправду, то, естественно, Ричи не подтвердит ее слов, и тогда Бергер тут же отложит рассмотрение дела, как только войдет в зал суда. Если же Ричи важный для него свидетель, он вызовет его для дачи показаний. Вся надежда на то, что Бергер отложит дело без вызова Ричи в суд. Если это произойдет, то, значит, в рассказе Сюзанны не все ладно. Если он вызовет Ричи, значит, дело Элеонор проиграно. Ричи - барометр. Они вышли из ресторана, пересекли улицу, вошли в здание суда, поднялись на лифте и зашагали к залу заседаний. Улыбающийся Хэмилтон Бергер в сопровождении свиты своих помощников появился в зале как триумфатор. Немного спустя в зал вошел судья Моран, занял свое место и объявил о продолжении заседания. - Обвинение готово? - спросил Моран. - Ну, сейчас все станет ясно, - прошептал Мейсон Делле. Хэмилтон Бергер поднялся из-за своего стола. - Ваша честь, - сказал он, - у нас есть еще один свидетель. Я не знал, что он может подтвердить рассказ мисс Гренджер до тех пор, пока сама мисс Гренджер не сказана об этом, что, признаться, сильно меня удивило. Ввиду того, что я не ожидал подобного поворота событий, я не поинтересовался, существовал ли вообще свидетель состоявшегося между мисс Гренджер и подзащитной разговора. Я говорю все это с той лишь единственной целью, чтобы выразить суду и защите свою добрую волю. - Мистер Уэбли Ричи, прошу вас занять место в свидетельской ложе. Ричи вышел с чувством собственного достоинства. Заняв место в ложе, он покровительственно посмотрел на Перри Мейсона, затем устремил свой взгляд в сторону Хэмилтона Бергера, и его брови медленно поползли вверх в немом вопросе. Все его поведение говорило красноречивее слов, и он прямо-таки грациозным жестом пригласил прокурора задавать ему вопросы. - Скажите, Уэбли Ричи, слышали ли вы беседу, которая имела место между подзащитной и Сюзанной Гренджер пятнадцатого августа? - Да, сэр. - Где происходила эта беседа? - Возле двери в квартиру триста шестьдесят. - Перескажите, о чем шла речь, - попросил Бергер. - Один момент, - вмешался Мейсон. - Я бы хотел задать один предварительный вопрос. - Я полагаю, что вы не имеете на это права, - тут же возразил Бергер. - Вам разрешается только заявить протест. - Очень хорошо, - согласился Мейсон. - Я протестую на том основании, что вопрос подсказывает свидетелю ответ. Суд, очевидно, обратил внимание на показание свидетеля о том, что в беседе принимало участие двое. Значит, сам свидетель при этом не присутствовал. - Но он сказал, что лишь слышал разговор, - вмешался судья Моран. - Он сделал это заявление лишь на том основании, что узнал собеседников по голосам, - возразил Мейсон. - Однако такое свидетельство не является доказательством. - О, я вас понял, - сказал Хэмилтон Бергер. - Мистер Ричи, вы знакомы с подзащитной? - Да, сэр. - Вам знаком ее голос? - Мм... да. - Была ли она одной из участниц этой беседы? - Да, сэр. - А кто был вторым собеседником? - Сюзанна Гренджер. - Вы знаете ее голос? - Очень хорошо. - Продолжайте. Расскажите, что вам удалось услышать. - В общем, мисс Гренджер сказала, что не намерена терпеть, чтобы за ней шпионили, что ей это не нравится, что она женщина независимая, сама оплачивает счета и намерена жить так, как ей заблагорассудится. - А что на это ответила подзащитная? - Подзащитная заявила, что у нее хотят украсть ее друга и она не намерена спокойно смотреть на это. И что, если только Сюзанна Гренджер не отдаст ей Хепнера, тогда она убьет его. - И что, она тут же показала оружие? - Ну, конечно, - сказал Ричи. - Правда, я не видел, как это было. Я только слышал, но из контекста понял, что она показала Сюзанне Гренджер револьвер. Она еще добавила: "Ты увидишь, что я сдержу свое слово" - или что-то в этом роде. - Можете задавать вопросы, - обратился прокурор к Мейсону, который в это время лихорадочно соображал, как оттянуть рассмотрение дела и перенести его на завтра. - Следовательно, - начал Мейсон, - вы подтверждаете, что такая беседа имена место? - Я разговаривал об этом с мисс Гренджер. - Вы сделали это по обязанности? - Конечно. - Вспомните, что вы ей говорили по этому поводу. - Я сказал, что Белинда Эпартментс - фешенебельное жилое здание и что среди его жильцов не приняты скандалы. - А что вы сказали подзащитной? - Я с ней не разговаривал. Сразу после ссоры она ушла. - Почему вы не поговорили с ней позже? - Ну, я... официально, вы понимаете, я не считал подзащитную жильцом этого дома. Правда, у нее была какая-то денежная договоренность с мисс Билан, но я посчитал это их личным делом. - Понятно. А кто сказал вам об этой денежной договоренности? - Мисс Билан. - Не подзащитная? - Нет. - Значит, лично вы с подзащитной никогда не разговаривали? - Иногда я видел ее. - Но никогда не говорили с ней? - В прямом смысле этого слова - нет. - Тогда каким образом, - спросил Мейсон, - вам знаком ее голос? Свидетель заколебался - Я... видите ли, я слышал его по телефону. - А вы что... подключаетесь к телефонному коммутатору? - Да, я... в общем, я проверяю, кто говорит. - То есть подслушиваете разговоры? Свидетель растерялся. - Я этого не говорил, мистер Мейсон. Просто мне иногда приходится принимать решения по поводу некоторых телефонных звонков. - Что вы имеете в виду? - Ну, к примеру, если кто-то заказал междугородный разговор, а сам разговаривает с местным абонентом в этот момент, когда дали заказанный город, тогда я должен дать телефонистке распоряжение прервать местный разговор. - Понятно. Значит, коммутатор устроен с таким расчетом, что вы можете подключиться к любой линии коммутатора? - Да, конечно, коммутатор этот... - Отвечайте на вопрос прямо, - потребовал Мейсон. - Вы можете подключиться к любой линии? - Да. - Итак, - подвел черту Мейсон, - согласно версии подслушанной вами беседы мисс Гренджер вела себя добропорядочно и угроз не высказывала. - Совершенно верно, сэр. - Тогда почему вы сочли необходимым сделать ей выговор за недостойное поведение? - Я... ну, потому, что она в какой-то степени явилась инициатором ссоры. Потому что именно она открыла дверь и первой высказала свое неудовольствие поведением подзащитной. - Вы сказали, что находились в то время в соседнем помещении? - Да, сэр. - Тогда почему вы не вышли в холл и не прекратили этот шум? Свидетель не знал, что ответить. - Я вас слушаю, - нетерпеливо произнес Мейсон. - Почему вы этого не сделали? Что удерживало вас в той квартире? - Видите ли, за многие годы работы в фешенебельных домах невольно становишься дипломатом. Когда же вмешиваешься в ссору двух рассвирепевших женщин... - Двух женщин? - Ну а как же? Конечно. - Мне, например, показалось, что только одна из них рассвирепела, а другая вела себя с достоинством. Значит, они обе рассвирепели? - Нет, мисс Гренджер разозлилась уже потом, в ходе разговора. - Но ведь именно она первой открыла дверь и набросилась на подзащитную? - Как бы это сказать... я... я не знал, кто открыл дверь. Я не мог этого видеть. Я только слышал. - В конце концов, разве это так уж важно? - воскликнул со своего места прокурор, ехидно посмеиваясь. - Да, это важно, ибо характеризует отношение свидетеля, - пояснил Мейсон. - Абсолютно беспристрастный, непредвзятый свидетель, - с чувством произнес Бергер. - Неужели? - усомнился Мейсон. - Итак, мистер Ричи, вы показали, что в искомое время находились в соседнем помещении? - Да, сэр. - И дверь была открыта? - Да, сэр. - В какой квартире вы находились? - спросил Мейсон, поднимаясь из-за стола и повышая голос. - В общем, я... я был в квартире рядом. - Рядом с чем? - Рядом с... я находился в соседней квартире. - Вы уже добрый десяток раз упоминали, что находились в соседней квартире, однако отвечать на поставленный вопрос не хотите. Хорошо, я помогу вам. Так вот, только в одной из двух соседних квартир была открыта дверь - в триста пятьдесят восьмой! Эта квартира принадлежит Сюзанне Гренджер. Она вышла, а правильнее сказать, выбежала, из квартиры, оставив дверь открытой, когда узнала, что подзащитная видела, как Дуглас Хепнер спускался на лифте. Поэтому-то вы и слышали разговор. В тот момент вы находились в квартире Сюзанны Гренджер, ведь так? - Я... я не помню. - Вы не помните, что в момент того разговора находились в квартире Сюзанны Гренджер? - Я... вспомнил, теперь я помню, что был там. - И вы продолжали там находиться в тот момент, когда Сюзанна выбежала из квартиры, оставив открытой дверь? - Да, сэр. - Находясь в квартире, вы слыхали, как хлопнула дверь лифта, когда в него вошел Дуглас Хепнер? - Да, сэр. - А теперь скажите, - спросил Мейсон, указывая пальцем на Ричи, - почему вы пытались скрыть факт вашего пребывания в квартире Сюзанны Гренджер? - Ну-у, потому что я внезапно сообразил, что в данных обстоятельствах это могло бы... это могло скомпрометировать. - Кого? - Мисс Гренджер. - Значит, вы юлили и уходили от ответа только ради того, чтобы спасти чувства Сюзанны Гренджер? - Я старался быть джентльменом. - Не было ли у вас какой-нибудь другой причины нанести визит Сюзанне Гренджер? - Никакой, кроме долга службы. - И вы пришли к ней по долгу службы? - Да, сэр. - Что вы там делали? - Я... я обсуждал с ней одно дело. - Какое же дело вы обсуждали? - О, достопочтенный суд, - вмешался Хэмилтон Бергер, - я протестую. Вопрос несущественный, не относящийся к делу и неправомочный. Перекрестный допрос ведется неверно. - Напротив, - возразил Мейсон, - вопрос направлен на выяснение мотивировки, по которой свидетель уклонялся от прямых ответов. Это очень важный вопрос. Судья Моран, нахмурясь, раздумывал, как поступить. - В обычных условиях, - наконец сказал он, - я бы подумал, что этот вопрос весьма далек от дела. Но в данной ситуации я... Я отклоняю протест. - Итак, что вы обсуждали? - повторил свой вопрос Мейсон. - Я не помню. - Вы помните, о чем разговаривала мисс Гренджер с подзащитной? - Да, сэр. - И вы помните разговор почти дословно? - Да, сэр. - Однако вы забыли, о чем вели разговор, притом буквально перед этим и к тому же на совершенно официальную тему? - Я не помню, сэр. - Хорошо. Вы никогда не бывали в квартире Сюзанны Гренджер ни по какому поводу, кроме официального? Свидетель, не зная, что ответить, просительно взглянул в сторону прокурора. - О, ваша честь, - тут же откликнулся на мольбу Хэмилтон Бергер, - мы, кажется, слишком далеко ушли в сторону. Я рассматриваю действия защиты как попытку дискредитировать одного свидетеля, подорвать репутацию другого и... - Свидетель уклоняется от ответа, - перебил его Мейсон. - А кроме того, я не вижу, каким образом свидетель, пришедший к жильцу по делу, может дискредитировать последнего и повредить его репутации. - Я вижу, - задумчиво сказал судья Моран, - что перекрестный допрос приобретает несколько специфический оборот, который вызван изменением, возникшим в логике суждений свидетеля. И я полагаю, что в сложившихся обстоятельствах необходимо предоставить защите полую свободу действий. Протест обвинения отклоняется. - Так были ли вы у мисс Гренджер по делам, не связанным с вашими служебными обязанностями? - повторил вопрос Мейсон. - Ну-у... я забегал к ней иногда, чтобы провести время. - Скажите, сколько времени вы пробыли в квартире в тот день, когда состоялась вышеупомянутая беседа? - спросил Мейсон. - В течение... пожалуй, я снова... нет, не помню. - Вы вошли в нее после прихода Хепнера? - Нет, сэр. - Тогда вы, должно быть, уже до прихода Хепнера находились там? - Да, сэр. - Вы видели, как входил Хепнер? - Я... я только слышал. - Я так и подумал, - сказал Мейсон. - А теперь ответьте мне, но только честно... Мейсон подошел к своему столу, взял пачку бумаги, быстро перелистал несколько страниц, будто ища нужный документ, а затем, как бы найдя необходимое место, направился обратно и, остановившись перед свидетелем, спросил: - Вы специально спрятались в квартире для того, чтобы подслушать, что говорил Хепнер, не так ли? Свидетель вздрогнул и неловко дернул головой. Мейсон взглянул в бумаги, словно читая что-то, затем сказал: - Помните: вы давали клятву. А теперь скажите прямо: вы прятались в квартире, чтобы подслушивать? Да или нет? - Да, сэр. Вы правы. - Вот так-то лучше, - с облегчением вздохнул Мейсон, закрыл папку и бросил ее обратно на свой стол, сопроводив это движение весьма выразительным жестом. - Зачем вам понадобилось подслушивать? - Видите ли, я хотел знать, что происходит. Хотел выяснить, что делает подзащитная и насколько... Сюзанна Гренджер вдруг вскочила со своего места. Ее лицо пылало гневом. - Этот человек лжет, - закричала она. - Он не был в моей квартире! Он... - Один момент, один момент, - сердито воскликнул прокурор, обращаясь к Сюзанне Гренджер. - Сядьте, мисс Гренджер, - перебивая прокурора, сказал судья Моран весьма зло. - Мы не можем допустить беспорядков в суде. Идет допрос свидетеля. - Он лжесвидетельствует, ваша честь! - взвизгнула Сюзанна. На этот раз голос Морана стал еще более суровым. - У вас нет права критиковать показания свидетеля. Если вам есть что сказать по этому поводу, обратитесь к господину районному прокурору или представителю защиты, но прерывать таким способом судебное заседание вам права не дано. Если вы не можете держать себя в руках, тогда я вынужден буду попросить вас оставить зал. Вам понятно? Она опустилась на скамью. - ...и прошу соблюдать порядок, - сказал судья. - Если вам нужно переговорить с представителем защиты, вы сможете сделать это во время перерыва. Больше я не позволю прерывать заседание. Судья повернулся к Перри Мейсону: - Продолжайте перекрестный допрос, мистер Мейсон. - Объясните, как вы оказались в квартире? - спросил Мейсон. - У меня был служебный ключ. - Когда вы вошли, мисс Гренджер была дома? - Нет, сэр. - И все-таки ответьте, зачем вы пришли к ней? - Я пришел... пришел, чтобы посмотреть. - Посмотреть на что? - Мисс Гренджер сообщила, что в ее квартире кто-то учинил разгром. - Что за разгром? - попросил уточнить Мейсон. - Протестую! Вопрос не по существу, а потому не правомочен, - выкрикнул со своего места прокурор. - Протест отклонен, - зло бросил судья Моран. - Я намерен предоставить защите полную свободу действий для выяснения истинного положения вещей. У нас появился прямой очевидец, и я полагаю, что защита сумеет прояснить обстановку путем перекрестного допроса. Свидетель, отвечайте на заданный вопрос. - Значит, так. Мисс Гренджер мне сообщила, что, пока она уезжала на уик-энд, кто-то вскрыл ее квартиру и... ну, в общем, отрезал донышки у тюбиков и выдавил из них всю краску на... - О, прошу у суда прощения, - вмешался Хэмилтон Бергер. - Это всего лишь слухи. Я уже говорил суду, что сообщение мисс Гренджер о том, что произошло в ее квартире, сделанное свидетелю не под присягой, является не чем иным, как слухом. А это противоречит правилам перекрестного допроса. На несколько секунд судья Моран задумался, а затем произнес: - Мне кажется, что нам надо выяснить, о чем шла речь во время той беседы, - сказал он, - а не то, что беседа состоялась. Поэтому... я хочу задать свидетелю несколько вопросов. Судья Моран повернулся так, что ему был виден профиль свидетеля. - Посмотрите сюда, мистер Ричи. Ричи неохотно поднял глаза и встретился со взглядом судьи. - Вы поднялись наверх для того, чтобы самолично убедиться в подлинности совершенного в квартире варварств? - Да, сэр. - Вы своими глазами видели размазанную по квартире краску? - Да, сэр. Красна была размазана по стенкам ванной и умывальника... Было что-то ужасное. - Сколько тюбиков было вскрыто? - спросил судья Моран. - Одну минуту, ваша честь, - вмешался Хэмилтон Бергер. - Я хочу прервать ваши вопросы именно в этом месте с тем, чтобы мелкие и побочные детали не увели нас в сторону и мы не выпустили из рук нить расследования. В конце концов, это не имеет отношения к выясняемому нами вопросу. Мне не хотелось бы терзать суд своими протестами, поэтому я считаю необходимым обратить его внимание на то, что существует предел уместности задаваемых вопросов. - Я совершенно с вами согласен, - весьма неохотно сказал судья. - Пожалуй, мы несколько отклонились от темы, но просто невозможно не поверить в то, что существует некая связь... В общем, я не буду комментировать показания. - Но, с другой стороны, ваша честь, - вмешался Мейсон, - я позволю себе надеяться, что защите будет позволено довести изучение этого вопроса до конца. Я уверен, что существует непосредственная связь между тем, что случилось в квартире мисс Гренджер, и тем, что происходило в квартире Этель Билан. А ввиду того, что обвинению было позволено представить суду события, имевшие место в квартире Этель Билан, я полагаю, что и защита имеет аналогичное право изучить необычные и странные обстоятельства, которые, как только что выяснилось, произошли в квартире Сюзанны Гренджер. При этих словах Связанна Гренджер снова сделала попытку вмешаться. - Мисс Гренджер, - взорвался судья Моран, заметив ее движение, - прошу вас сесть. Я запрещало вам обращаться к суду. Вы будете либо молча сидеть, либо я попрошу судебного пристава вывести вас из зала. Вы меня поняли? Она опустилась па скамью, сжав от негодования губы. - Вот и прекрасно, - сказал Моран. - А теперь давайте проясним обстановку. Я полагаю, что в данных обстоятельствах суд в каждом отдельном случае будет выносить свои решения. Хэмилтон Бергер, не скрывая своего волнения, взглянул на часы, потом на растерянного свидетеля и понял, что тщательно подготовленный им план атаки рушится на глазах. Мейсон обратился к свидетелю. - Итак, не будем отклоняться. Вы вошли в квартиру Сюзанны Гренджер, использовав для этого свой служебный ключ. У вас было на это официальное право? - Я полагаю, что да. Да. - Значит, упомянутый здесь акт вандализма произошел перед вашим приходом? - Да. - В котором часу вы об этом узнали? - Около часу пополудни. Мне сказала об этом мисс Гренджер. - Теперь ответьте мне вот на какой вопрос, - сказал Мейсон. - Опишите, в каком состоянии находилась квартира. - Там был полный разгром. - Что вы подразумеваете под разгромом? - Квартиру тщательно обыскивали. Вещи были выброшены из ящиков и... - Я протестую, - заявил Хэмилтон Бергер. - Свидетель не имеет права говорить, что это обыск. Это вывод, и его сделает суд. - Вы опоздали с протестом, - возразил судья Моран, весь вид которого говорил, что допрос его очень заинтересовал. - Свидетель уже ответил на вопрос. Лучше продолжим нашу работу и попробуем прояснить ситуацию. - Значит, Сюзанна Гренджер пригласила вас к себе в качестве официального представителя домовой администрации? - спросил Мейсон. - Да, сэр. - Говорила ли вам она о том, что не проинформировала о случившемся полицию? - Да, сэр. Я спросил ее, сообщила ли она в полицию, а мисс Гренджер ответила, что знает, чьих это рук дело, и не собирается никому сообщать. - После этого вы пригласили уборщицу и распорядились навести порядок? - Да, сэр. Я попросил ее вымыть ванну и раковину умывальника скипидаром. Женщина все сделала как надо. - А затем и вы ушли? - Нет, я ушел раньше. - Значит, когда уборщица ушла и пока мисс Гренджер отсутствовала, вы снова пробрались в ее квартиру? - Да, я пришел обратно. - Зачем вам понадобилось возвращаться? - Чтобы удостовериться, что все убрано. - А затем возвратилась мисс Гренджер? - Да, сэр. - Вы дали ей знать, что находитесь в ее квартире? - Нет, сэр. Когда я услышал, что она возвращается, я спрятался в стенном шкафу. - И все время оставались там? - Да, сэр. - Как вела себя мисс Гренджер? - Мне показалось, что она торопилась: она поспешно разделась и приняла душ. Затем остановилась перед туалетным столиком... - И вы, должно быть, все видели? - Я приоткрыл створку шкафа и оставил маленькую щелку. - Для чего вы это сделали? - Я оказался в ловушке и ловил удобный случай, чтобы исчезнуть. - Скажите, а по чему вы не ушли, пока она была в душе? - Я... я был в замешательстве все это время. - Да, похоже на то, - сухо заметил Мейсон и добавил: - Вопросов больше нет. У меня все. Хэмилтон Бергер громко и с явным облегчением вздохнул. - Все, мистер Ричи. Вы свободны. Итак, ваша честь, обвинение считает дело законченным. - Прошу минуту внимания, - сказал Мейсон. - Мне бы хотелось задать несколько дополнительных вопросов кое-кому из свидетелей обвинения. - Я протестую, - воскликнул прокурор. - У защиты было время допросить всех свидетелей. - Однако, - заметил Мейсон, - господину районному прокурору была предоставлена возможность вторично допросить свидетеля Ричи. - Это потому, что обвинение было захвачено врасплох вскрывшимся фактом, ваша честь, - возразил Бергер. - То же произошло и с защитой, - сказал Мейсон. - Я уверен, что в сложившихся обстоятельствах имею право задать несколько дополнительных вопросов мисс Гренджер, а также доктору Оберону. Бергер, отчаянно пытаясь удержать в своих руках контроль над ситуацией, сказал: - Обвинение не возражает против вопросов доктору Оберону, однако категорически протестует против перекрестного допроса мисс Гренджер. - Хорошо, - сказал наконец судья Моран, - если вы не против перекрестного допроса доктора Оберона, давайте попросим его занять место а свидетельской ложе, а относительно мисс Гренджер суд оставляет за собой право решить вопрос позднее. - Доктору Оберону потребуется несколько минут, чтобы добраться до суда, - пояснял Хэмилтон Бергер. - Суд объявляет пятиминутный перерыв, - произнес судья. Не успел Моран подняться со своего места, как Сюзанна Гренджер с откровенным вызовом направилась вниз но проходу между рядами кресел. Бергер бросился ей навстречу. - Одну минуту, мисс Гренджер, - сказал он, - прошу вас, будьте благоразумны. - Может быть, вы со мной хотите поговорить, мисс Гренджер? - одновременно раздался голос Мейсона. Она остановилась в нерешительности, поглядывая то на Перри Мейсона, то на Хемилтона Бергера. - Нет, нет, - протестующе произнес прокурор, - вы свидетель обвинения. Мы предоставим вам возможность честно и прямо изложить факты. Я прошу вас успокоиться. Мейсон встал со своего места и направился к Сюзанне Гренджер. - Если Хэмилтон Бергер намерен вызвать вас в свидетельскую ложу для того, чтобы вы поведали нам о том, что произошло в действительности, то можете быть уверены, что я не допущу этого, мисс Гренджер. Однако, если вы рассчитываете защитить свою репутацию, я буду только приветствовать... В этот момент судебный пристав приблизился к говорящим и оттеснил Мейсона от свидетельницы. Хэмилтон Бергер, воспользовавшись моментом, увлек Сюзанну Гренджер подальше от Мейсона и направился с ней в комнату для свидетелей. Адвокат смирился, бросил взгляд в сторону Пола Дрейка и весело подмигнул ему. Он повернулся и спокойно пошел к своему столу, за которым сидела его подзащитная. Мейсон наклонился и прошептал на ухо Элеонор: - Что все это значит? Почему Ричи был в квартире Гренджер? - Понятия не имею. Может быть, он влюбился в нее? - ответила она также шепотом. Мейсон нахмурился. - Вы полагаете, что он ревновал ее к Дугласу Хепнеру? - Да нет, - сказала она, - Дуг не был в интимной связи с Сюзанной. Он просто пытался раздобыть через нее информацию. Он назначал ей свидания, приглашал куда-нибудь, и только. Мейсон снова посмотрел туда, где стоял Пол Дрейк. - Пол, - попросил он, - попробуй приоткрыть дверь в свидетельскую комнату. Я хочу знать, в дружественной ли обстановке проходит беседа. Мне важно увидеть выражение лица Сюзанны, когда она будет выходить оттуда. - Сейчас узнаю, что можно будет сделать, - ответил Дрейк, - но предупреждаю - близко к двери мне подойти не удастся. Там целая команда горилл охраняет покой своего разгневанного вожака. Несколько минут спустя в зал с папкой под мышкой вошел доктор Оберон. Судебный пристав пригласил присяжных и судью, которые быстро заняли места за столом. - Где обвинитель? - спросил судья Моран. Один из помощников прокурора взглянул на дверь, ведущую в комнату свидетелей. В его движениях, взгляде сквозило явное беспокойство и даже тревога. - Господин районный прокурор сейчас будет, - сказал он. - Но, насколько мне помнится, защита намеревалась задать несколько вопросов доктору Оберону. В отсутствие прокурора я и мой коллега будем представлять обвинение. - Хорошо, - согласился судья Моран. - Я полагаю, ни у кого нет возражений допросить доктора Оберона? Мейсон пристально посмотрел на свидетеля. - Насколько мне помнится, доктор, вы заявили, что причиной смерти явилась пуля, выпущенная из револьвера калибра ноль тридцать восемь и застрявшая в полости мозга? - Вы совершенно правы. - Проводили ли вы исследование в целях определения причин, вызвавших смерть? - Не понимаю. Что вы имеете в виду? - Я хочу обратить ваше внимание на фотографию, сделанную во время вскрытия. На ней видна правая рука пострадавшего и два крошечных пятна на ней. С какой целью сделана эта фотография? - Именно из-за этих пятен. - Это вы распорядились сделать этот снимок? - Да, сэр. - А почему? - Ну, видите ли, пятна были... Я полагал, что такой снимок стоило сделать. Я считаю, что при вскрытии следует фиксировать любую аномальность, а тем более в случаях убийства. - Скажите, что вы находите аномального в этих пятнах? - Они напоминают проколы кожи. - Почему вы сразу не сообщили об этом, доктор? - Меня об этом не спрашивали. - Скажите, доктор, если человек правша и пользуется шприцем, наверное, он сделал бы себе укол на левой руке, как вы думаете? - Конечно. - Значит, вы полагаете, что эти проколы сделаны гиподермической иглой? - Вполне вероятно. В это время Бергер на цыпочках вошел в зал и занял место за столом между двумя своими помощниками. Его лицо пылало. Он был зол. - Скажите, вы исследовали труп на предмет присутствия в нем морфия? - спросил Мейсон, когда районный прокурор устроился в своем кресле. - Нет. - А на предмет содержания других наркотических средств? - Нет. Я только определял причину смерти. - Скажите, доктор, если сейчас провести эксгумацию тела, можно обнаружить в нем следы морфия? - Дайте подумать. Когда произошло убийство?.. Да, я думаю, что можно. Мейсон обратился к судье. - Ваша честь, - сказал он, - я прошу вашего согласия на проведение эксгумации тела. Я подозреваю, что в момент смерти Дуглас Хепнер находился под действием морфия, который ему ввели те, в чьи руки он попал. - У вас есть основания для такого утверждения? - спросил судья Моран. - Много оснований, - ответил Мейсон. - Что было найдено в карманах пострадавшего? Сколько денег в банкнотах? Странички записной книжки, на которых имелись записи, исчезли, а вместо них вставлены новые листы. У пострадавшего были сигареты в серебряном портсигаре, но не было ни спичек, ни зажигалки. Одним словом, ничего такого, с помощью чего он смог бы зажечь сигарету. Не было и перочинного ножа. Я полагаю, что перед смертью Дуглас Хепнер оказался чьим-то пленником. - Одну минуту, одну минуту, - со злостью выкрикнул Хэмилтон Бергер, вставая с кресла. - Все это лишь заявления, не подтвержденные фактами. Это домыслы защиты, которые невозможно доказать. - Их действительно нельзя будет доказать, если мы похороним доказательства, - возразил на выпад Мейсон. - Совершенно согласен, - отметил судья Моран. - Даже в том случае, если окажется, что пострадавший действительно получил дозу морфия, остальные утверждения доказать не представится возможным. - Нет, это можно сделать с помощью тех фактов, которые я намерен представить в качестве доказательств, - твердо сказал Мейсон. - Разрешение на эксгумацию дается только в крайних, я бы сказал чрезвычайных, обстоятельствах, - пояснил судья Моран и обратился к доктору Оберону: - Доктор, вы лично видели эти проколы на руке? - Да, сэр. - Что дало вам основание предположить, что они являются следами от иглы шприца? - Состояние кожного покрова руки и характер проколов. Они могли быть сделаны только такой иглой и притом... незадолго до смерти. - Тогда почему вы не пытались определить, какой препарат был введен? - Я... мне сказали не делать этого. - Кто вам сказал? - Я позвонил районному прокурору и сообщил о своей находке. Он спросил мена о причинах, вызвавших смерть, и я ответил, что смерть наступила от пули калибра ноль тридцать восемь, проникшей в полость головного мозга через затылок. Он сказал: "Хорошо, причина смерти ясна. Что же вы еще хотите?" - и повесил трубку. В зале воцарилась гробовая тишина. - Я попытаюсь разъяснить это недоразумение, - сказал Бергер, поднимаясь со своего места, - ибо слишком хорошо знаю, как легко может дотошный представитель защиты перевернуть совершенно очевидные доказательства и превратить их... - В данных обстоятельствах, - прервал его судья Моран, - это не имеет значения. Патологоанатом должен был полностью выполнить свои обязанности. Разрешите мне задать вам, доктор, несколько вопросов. Были ли на теле следы, говорящие о том, что пострадавший регулярно принимал наркотики? Иными словами, были ли на теле старые середы от уколов? - Нет, сэр. Старых следов не было. Я очень тщательно осмотрел тело. Нам часто приходится иметь дела с наркоманами, поэтому я уверен, что для завзятого наркомана отверстий слитком мало. Судья Моран в задумчивости потер подбородок. - Защите предоставляется право... Суд намеревается отложить рассмотрение дела для более тщательного осмысления выявившихся фактов. Правда, мне не хотелось бы откладывать дело в столь ранний час, однако мы продолжим начну работу завтра с десяти утра. После того как судья Моран поднялся со своего места, среди немногих зрителей, присутствовавших в зале заседания, возникло заметное оживление. Теперь во взглядах присяжных, которые они бросали на подзащитную, можно было прочитать гораздо больше любопытства, интереса к этой молодой женщине и даже в какой-то степени сочувствия. Хэмилтон Бергер, с остервенением кидая в папку разбросанные по столу бумаги, отрывисто перебрасывался фразами со своими помощниками. Потом все трое покинули зал. Делла Стрит крепко пожала Мейсону руку. - Задали вы им задачку, шеф, - проговорила она. Мейсон кивнул. Женщина-полицейский, положив руку на плечо Элеонор, сделала ей знак следовать за ней и тоже вышла из зала. Пол Дрейк подошел к Мейсону. - Что случилось? - спросил Мейсон. Дрейк недоуменно пожал плечами, сказал: - Близко мне не удалось подобраться, но Сюзанну я видел, когда она выходила из комнаты. Не задерживаясь, она прошла к лифтам и ушла из суда. Бледная как полотно и совершенно разъяренная. Ты бы видел, какой эффект это произвело на Бергера. По-моему, он только и искал случая покончить с собой. Как ты думаешь, Перри, что там у них произошло? - Произойти могло только одно, - ответил Мейсон. - Показания Сюзанны Гренджер в чем-то противоречат показаниям Ричи. Ты сказал, что Сюзанна направилась к лифтам? - Точно. Мейсон нахмурился. - Это значит, что Бергер посоветовал ей идти домой, а не сидеть в суде. Тогда мы вот что сделаем: вызовем ее повесткой в суд в качестве свидетельницы защиты. Он этого не ждет. После перерыва мы преподнесем ему сюрприз. - Как ты узнал об этих булавочных уколах? - спросил Дрейк. - Да очень просто. Рассматривая фотографии трупа, сделанные при вскрытии, я увидел один сильно увеличенный снимок кисти правой руки. Понимаешь, эта фотография не вошла в комплект, представленный суду, и не отвечала версии обвинения. Вроде бы не было видимых причин делать этот снимок. Я долго не мог понять, почему его сделали. Потом только сообразил, что патологоанатом сделал его на случай перестраховки. При первом рассмотрении я ничего не заметил. Правда, точки я видел, но это мог быть и брак при печати. Однако затем я пришел к выводу, что хирург не зря их сделал. Этим я и воспользовался. Это был мой последний, отчаянный шанс. И как только я воспользовался им, загадка была решена. Мне нужно было найти слабые места обвинения, и я их нашел. - Ну и сколькими шансами теперь вы располагаете? - спросила Делла. - Всего лишь одним, да и то чертовски маленьким, - признался Мейсон, покачав головой. - И все же я им воспользуюсь. ГЛава 15 Мейсон, который битый час расхаживал по своему кабинету, погруженный в раздумья, наконец остановился и нарушил царившее в комнате молчание. - Ты знаешь, Делла, чувствую, что я на пороге разгадки, но что-то не сходится. Ключ где-то здесь, рядом, а... Вдруг Мейсон резко обернулся и возбужденно щелкнул пальцами. - Нашел! Черт побери, ведь разгадка была у меня под самым носом! Как я не мог раньше догадаться?! - Вы о чем? - спросила Делла. - Помнишь, - сказал Мейсон, - когда мы пришли в Титтерингтон Эпартментс - дом, где жил Хепнер, - я пробовал разные ключи, пока не нашел тот, который открывал наружную дверь? Делла кивнула. - Так вот, - возбужденно продолжал он, - потом мы поднялись наверх к той квартире, где Хепнер жил под фамилией Ньюберг. Тогда я попробовал, не подходит ли ключ от парадного к двери его комнаты. Ключ легко вошел в замок, но не повернулся. Я подумал тогда, что ошибся, и начал подбирать другие ключи, пока не нашел нужный. - Не понимаю, что это доказывает, - заметила Делла. - А то, что замок от парадной двери, - сказал Мейсон, - можно открыть ключом от любой квартиры! - Выходит, ключ от квартиры и является ключом к разгадке? - спросила Делла с легкой улыбкой. - Будь я проклят, если это не так, - воскликнул Мейсон. - Побудь здесь, Делла. Займись чем-нибудь. Свяжись с Полом Дрейком. А если до половины десятого я не дам о себе знать, ступай домой. - Можете на меня положиться, шеф. Я буду ждать вас до... Шеф, а может быть, вы возьмете меня с собой? Мейсон отрицательно покачал головой. - Нет, ты будешь нужна здесь, а в случае чего... вызволишь меня из тюрьмы. Схватив шляпу, Мейсон выбежал за дверь. Он быстро сел в свою машину и погнал ее к Титтерингтон Эпартментс. Подъехав к дому, он нажал кнопку, рядом с которой была прикреплена табличка с надписью: "Менеджер". На звонок вышла женщина, которая сопровождала сержанта Холкоума в тот день, когда они застали Мейсона, Деллу Стрит и Пола Древка в квартире, арендованной на имя Френка Ньюберга. Мейсон сказал: - Я не уверен, помните ли вы меня... - Я прекрасно помню вас, мистер Мейсон. - Мне бы хотелось получить кое-какую информацию. - Сожалею, мастер Мейсон. Если она касается квартиры Ньюберга, то я не смогу даже... - Квартира Ньюберга мне не нужна, - успокоил женщину Мейсон. - Я хочу только сравнить свой ключ с дубликатом, который хранится у вас. - Зачем? - Я не смогу вам ответить. Я прорабатываю одну версию. Она покачала головой. Мейсон извлек из кармана двадцатидолларовую банкноту, сказал: - Я не собираюсь брать с собой ваши ключи. Мне нужно только взглянуть на них. - Ну что же, - проговорила сна, - я полагаю... никто не запрещал мне этого, хотя, правда, меня предостерегали на ваш счет. Мне сказали, что вы очень хитрый. Некоторое время в ее душе происходила внутренняя борьба, но потом, видимо, поборов сомнения, она предупредила: - Но я должна буду проследить за тем, мистер Мейсон, что вы будете делать. - Ради бога, - согласился тот. Она открыла створку шкафчика, где хранились ключи, одновременно взяв из рук Мейсона предложенную им купюру. Мейсон вынул из кармана ключ и стал сравнивать его с другими ключами. - У вас что, ключ от одной из наших квартир? - полюбопытствовала женщина. - Я хочу выяснить, можно ли открыть квартиру, каким-нибудь другим ключом, - сказал Мейсон, пропустив ее вопрос мимо ушей. - Это невозможно. У нас стоят самые лучшие замки, и притом они все разные. Быстро сравнивая ключи, Мейсон внезапно обнаружил один, очень похожий на тот, который держал в руке. Он чуть дольше задержал его, чтобы убедиться в идентичности, отметив для себя указанный на нем номер квартиры - 281. Затем повесил его на гвоздик в шкафчик и как ни в чем не бывало продолжал рассматривать ключи, сравнивая их со своим, пока не дошел до последнего. Женщина медленно покачала головой. - Похоже, зря вы приехали сюда и напрасно истратили двадцать долларов, мистер Мейсон. Проще было бы позвонить мне и спросить, есть ли в доме квартиры с одинаковыми замками. Мы очень щепетильны в этом вопросе. Однажды у нас была неприятность, и нам... - Видите ли, мне хотелось лично удостовериться, - безразлично заметил Мейсон. - А как идут дела на процессе? - поинтересовалась она. - Так себе. Менеджер задумчиво покачала головой, заметив при этом: - Боюсь, девочка все же виновата. - Да, пожалуй, - согласился Мейсон. - Тот факт, что Хепнер жил здесь под фамилией Фрэнка Ормсби Ньюберга, вносит в дело элемент загадочности, Вот мне и хочется раскрыть эту тайну. - Мне тоже, - ответила она. - Здесь, в доме, у него не было друзей? Она отрицательно покачала головой. - А свободные квартиры есть? - Очень, очень немного. - Ну какие, например? - поинтересовался Мейсон. - Вот, к примеру, трехсотая свободна. Сколько времени в ней жили? - Что-то около пяти или шести месяцев. - А в двести шестидесятой? - Около двух лет. - А в двести восемьдесят первой? - спросил Мейсон. - О, эта квартира - исключение. - Почему? - Девушка поселилась в ней потому, что у нее серьезно заболел кто-то из родных и ей приходилось часто навещать его. Она приехала из Колорадо. На время. Неделю назад родственник умер, и сейчас она уезжает. - О, кажется, я знаю ее. Эта девушка - блондинка? - Нет, жгучая брюнетка, лет двадцати семи, спокойная и очень симпатичная внешне, хорошо одевается, отличная фигура. Она произвела бы на вас впечатление. Мейсон насупился. - Интересно, встречал ли я ее? Как ее зовут? - Сэди Пейсон. - Думаю, что имя мне ничего не говорит, - заметил Мейсон. - А сколько лет вы уже здесь работаете? - Почти десять. У меня уже, как говорится, "пунктик" - опекаю своих "долгожителей". И квартплату с них получать легко. Не то, что с "кочевников": то они здесь, то их нет. - Да, я вас понимаю. Как вам удается вовремя получать с них плату? - Я полагаюсь во свою способность распознавать характеры людей. - А что вы скажете о характере Ньюберга? - Он как раз из тех, кто вызывает подозрение. Ньюберг как-то выпадает из общего ансамбля жильцов. Он, словно фальшивый бриллиант: внешне приятный, сверкает, блестит, внутренне же вы ощущаете в нем какую-то фальшь. - У вас такое сложилось о нем мнение? - Да, и притом почти сразу же после его вселения. Когда я впервые его увидела, то почувствовала, что он именно такой тип. Он предупредил меня, что учится на геолога и что будет часто уезжать на полевые работы. В общем, это было незадолго до того, как я поняла, что в действительности он здесь не живет, а лишь пользуется этой квартирой в каких-то своих целях и... Ой, что это я разболталась! Ведь мне же приказывали не разговаривать с вами и ничего не рассказывать о Ньюберге. - Большое вам спасибо, - поблагодарил женщину Мейсон. - Я рад, что повидался с вами. Он вышел на улицу, дважды обошел здание, затем вновь подошел к парадному подъезду и нажал кнопку звонка с фамилией Сэди Пейсон. Ответа не последовало. Мейсон отпер дверь своим ключом, поднялся на второй этаж и подойдя к комнате с номером 281, он вставил в замок ключ и повернул его. Ключ подходил. Адвокат в нерешительности стоял перед дверью. Внезапно из-за двери послышался женский голос: - Кто там? - Это новый жилец, - сразу нашелся Мейсон. - Новый жилец? О чем вы говорите? Ведь я еще не уехала. - Я новый жилец. У меня и ключ есть. Прошу извинить меня за беспокойство, но... В это время дверь широко распахнулась, и перед Мейсоном предстала возмущенная брюнетка, поспешно застегивающая "молнию" на халате. Глаза ее сверкали гневом. - Вот это мне нравится! - выпалила она. - Я просто восхищена! Ведь я собираюсь уехать только к полуночи. Я и ключ еще не сдавала, да и плата внесена по первое число включительно. - Прошу меня извинить, - сказал Мейсон, - но мне необходимо узнавать размеры этой квартиры. Она по-прежнему стояла в дверях, пылая негодованием. Позади нее на кровати Мейсон заметил два открытых чемодана, в которые хозяйка укладывала вещи. На стуле лежал рюкзак. - Я не одета... но это вы сами виноваты! - ворвались так неожиданно, - сказала брюнетка более мягко. - Но я же звонил вам, а вы не ответили. - Конечно, не ответила. Я не хотела, чтобы меня беспокоили. Я принимала ванну, а как только упакую вещи, поеду в аэропорт. Менеджер не имеет права вселять людей в мою квартиру. - Я очень виноват, - сказал Мейсон, - и понимаю, что вы уезжаете, но мне хотелось бы измерить стены, чтобы знать, поместятся ли здесь вещи, которые я намереваюсь купить. - Я уезжаю в полночь. За квартиру уплачено, и никаких измерений я не допущу. - Видите ли, - продолжал настаивать Мейсон, изобразив на лице самую обольстительную из своих улыбок, - я уверен, что не помешаю вам. - Вы мне уже помешали, ибо... Кстати, где я вас раньше встречала? Ваше лицо... - Да? - перебил ее Мейсон. - Вы Мейсон, - сказала она. - Перри Мейсон! Я видела в газетах ваши фото. Вот почему вы показались мне знакомым! Вы защищаете ту женщину. Вы... Она попыталась было закрыть перед Мейсоном дверь, но он, резко шагнул через порог, и женщина невольно отступила в глубь квартиры. Толчком ноги Мейсон захлопнул за собой дверь. - Убирайтесь! - сказала она. - Убирайтесь, или я... - Вызовете полицию? - закончил ее угрозу Мейсон. Она резко повернулась к одному из раскрытых чемоданов, и через мгновение в ее руке блеснула сталь револьвера. - У меня есть более эффективное средство, мистер Мейсон. - А что вы намерены сообщить полиции? - невозмутимо поинтересовался Мейсон. - Я скажу, что меня... - Она стала расстегивать "молнию" на халате. - Я скажу, что вы пытались овладеть мной. Я защищалась. Мейсон сделал шаг навстречу. - Прежде чем сделать что-либо подобное, - сказал он, - познакомьтесь вот с этим документом. - Что... что это? - Это, - пояснил Мейсон, - повестка для явки в суд и дачи показаний. В ее глазах мелькнула растерянность, затем решимость. Рука осторожно скользнула по халату, нащупала замок молнии и начала медленно сдвигать застежку книзу, распахивая полы халата. В этот момент Мейсон резко шагнул вперед, схватил руку, в которой был зажат револьвер, рывком дернул ее вниз и заломил назад. Револьвер выпал и тут же оказался в кармане адвоката. Она рванулась было к нему, но Мейсон отбросил ее к кровати. - А теперь, - сказал он, - сядьте и не делайте глупостей. Может статься, что во всем мире я ваш самый преданный друг. - Вы лучший друг?! - воскликнула она. - Вот это мне нравится! - Я ваш самый верный друг, - повторил Мейсон. - А теперь оцените обстановку. Вы, живя в Солт-Лейк-Сити, выдавали себя за мать Дугласа Хепнера. Вы вместе с ним занималась рэкетом. Действуя в качестве детективов-любителей, получали двадцать процентов стоимости незаконно ввезенных драгоценных камней и постепенно превратили это дело в шантаж. Затем Дуглас Хепнер был найден мертвым с пулей в затылке, а сейчас вы намереваетесь ночным самолетом бежать за границу. - Ну и что? А если и так? Мы живем в свободной стране. Я могу поступать как мне заблагорассудится. - Конечно, можете, - согласился Мейсон, - но, поступая так, вы сами затягиваете веревочную петлю вокруг своей худенькой и нежной шейки. Если бы я был неразборчивым в средствах, каковым вы меня, очевидно, считаете, я бы не придумал ничего лучшего, как позволить вам сесть на самолет, а затем притянуть вас к этому делу, обвинив в совершении убийства. Это спасло бы Элеонор от смертного приговора. - Он был убит из ее оружия, - сказала женщина. - Совершенно верно, - согласился Мейсон, - ибо Элеонор дала ему револьвер для защиты. Но кто-то вонзил в него шприц, и он умер, находясь под влиянием наркотика. Очевидно, он был настолько одурманен, что вряд ли сознавал, что с ним происходило. В этих условиях ничего не стоило вынуть револьвер из его кармана и выстрелить ему в затылок. - Вы сказали, что он был под действием наркотика? - Да, думаю, что так оно и было. Ему впрыснули морфий. - Тогда, - сказала она задумчиво, - это все объясняет. - Что именно? - Я не намерена вам рассказывать, - заявила женщина. - Я просто думаю вслух. - Напротив, - сказал Мейсон, - вы все мне расскажете. Я вручил вам судебную повестку, и вы либо расскажете мне лично, либо будете выступать перед публикой в качестве свидетеля. Причем в присутствии газетных репортеров, фиксирующих каждое ваше слово. - Не морочьте мне голову. - Возможно где-то, - продолжал гнуть свою линию Мейсон, - живет ваша семья: мать, отец, может быть, вы были замужем и разошлись, у вас есть ребенок. Так неужели вам хочется... На ее глаза навернулись слезы. - Будьте вы прокляты! - вырвалось у нее. - Я просто рисую вам картину того, что произойдет, - сказал Мейсон. - Вам незачем втягивать в эту историю мою семью. - Наоборот, это вы втягиваете, - возразил адвокат. - Вы и Дуг Хепнер занимались рэкетом. Я не знаю, сколько вы выжимали шантажом, но у вас была разработана система сигналов. Когда Дуг намеревался шантажировать свою жертву, он всячески обвораживал ее, пока ему не удавалось заманить ее в маленькое путешествие. Тогда он звонил вам по телефону и сообщал имя и адрес. Вы устраивали спектакль; изображали жену Хепнера, в общем, ловили зверя в капкан. Вы грозились разоблачениями... - Нет, нет, - возразила она, - ничего подобного не было. Так низко я не падала. - Ну хорошо, - согласился Мейсон, - а как было? Она чиркнула спичкой и трясущимися руками прикурила сигарету. - Я начала работать с Дугом с тех пор, как получила возможность ездить в Европу в качестве секретаря - представителя одного государственного учреждения. Там я проворачивала маленькую аферу и возвращалась назад. Мне казалось, что я поступаю очень хитро. Я привозила из Европы немного драгоценных камней, ну, не очень много, ровна столько, сколько могли позволить мне мои скудные средства. Несколько раз мне удавалось провезти их через таможню, а потом Хепнер пронюхал это. - Как он узнал? - Наверное, я слишком много болтала. В общем, одна ошибка влечет за собой другую, и я стала партнером Дуга. - Хорошо, продолжайте. - Дуг был умен, невероятно умен. Он обладал притягательной силой и мог втереться в доверие к любому человеку. Работал он широко. Путешествовал в Европу и обратно. За один рейс он умудрялся получить нужную ему информацию. - О контрабандном ввозе камней? - Это мелочи, - пояснила она. - Главной его работой был шантаж. Информация для таможни давала ему небольшой заработок, зато служила хорошей ширмой. Основные усилия и время он употреблял на шантаж. - Кто занимался шантажом? - Я. - Продолжайте. - В Солт-Лейк-Сити у меня была квартира, и я по телефону выдавала себя за мать Дугласа. Когда он находил для себя подходящий объект, то приглашал девушку в поездку на уик-энд. Затем звонил мне, якобы своей матери. Он представлял ее по телефону, говорил какую-нибудь ерунду, а заодно упоминал о своем намерении жениться. Вы понимаете, что при этом чувствовала девушка? Ей льстила поездка, и честные отношения компаньона, и его намерения жениться на ней... а потом наступал мой черед. Когда Дуг уезжал, я первым же рейсом самолета летела в тот город, где жила девица, и проникала в ее квартиру. С делом я управлялась быстро. Поверьте, я знала, что искать и как. Ну а обнаружив ценности, забирала их. Девицы даже не пытались жаловаться. Если же я находила явную контрабанду, то играла роль таможенного агента. Я говорила, что очень сожалею, но мы проследили незаконный ввоз, и я вынуждена предъявить ордер на арест. Естественно, девица обращалась к Дугу за советом, и он, действуя в качестве посредника, предлагал ей откупиться от меня. В общем, вам понятна эта техника. - А что было в случае с Элеонор? - спросил Мейсон. - Вы ее шантажировали или же ее семью? - Может быть, у них что-то и было, но в их квартире я ничего не нашла. - Подождите, в не очень понимаю. По-моему, Дуг был влюблен в Элеонор и действительно намеревался жениться на ней? - Нет. Дуг не был в нее влюблен и никогда не собирался жениться на ней. Он разрабатывал какой-то грандиозный план. Дело в том, что ему удалось напасть на след крупной профессиональной банды контрабандистов камнями. Ему нужна была помощь, и он взял ее для прикрытия. - Он знал, кто входил в шайку? - Конечно. Мы оба знали об этом. - Так кто же в нее входил? - Сюзанна Гренджер. - Продолжайте, - сказал Мейсон. - Расскажите самый конец. - Ну, Дуг начал игру с Элеонор по обычной схеме, по крайней мере, мне так казалось. Он пригласил ее на уик-энд, когда ее семья была в отъезде, позвонил ей по телефону из Индио и... - А вы тем временем обыскали ее квартиру? - Да. Мне пришлось воспользоваться этим случаем. Я пробралась в дом и осмотрела его. Правда, ничего не нашла. Затем вернулась назад, в Солт-Лейк-Сити. В течение недели от Дуга не было вестей. Затем он позвонил мне и сказал, что разрабатывает крупное дело. Я не думаю, чтоб он действительно влюбился в Элеонор. Его занимали более серьезные вещи, конечной целью которых был крупный денежный куш. Мне он собирался выплатить долю. - Продолжайте, - сказал Мейсон. - Вот тогда Дуг и сказал мне, что ему нужно легальное прикрытые и он хочет использовать Элеонор в роли ревнивой истерички. Ему нужно было поселить ее в квартире, примыкающей к квартире Сюзанны Гренджер. - Так, а дальше? - Дальше Дуг применил свой обычный подход к Сюзанне Гренджер и предложил ей поехать в Лас-Вегас на уик-энд. В квартире Сюзанны я облазила абсолютно все. Я даже думала, что она спрятала ценности в тюбиках с краской. - И что вы обнаружили? - Ничего. Немного подумав, Мейсон сказал: - Сегодня на суде Этель Билан показала, что видела у Элеонор целую кучу драгоценных камней... - Послушайте меня, мистер Мейсон, - сказала женщина, - я хочу вам кое-что рассказать. Об этом никто не знает. Шестнадцатого утром мне позвонил Дуг. Он был сильно возбужден. Он сказал: "Прошлой ночью они чуть не схватили меня, но мне удалось улизнуть. Все было не так, как я думал. Они так хитро все придумали, что даже меня ввели в заблуждение. Ты бы никогда не догадалась об их тайнике. Но камни я добыл, и, если мне удастся смотаться отсюда живым, нам придется надолго затаиться. Это профессиональная банда контрабандистов, и тебе достанутся хорошие деньги". - По всей вероятности, он был в том доме? - Да. - А после этого в квартире Дуга что-то искали, - заметил Мейсон. - Это и меня очень волнует, даже пугает. - Значит, это не вы рылись у него? - Господи, конечно, нет! Если бы камни оказались в руках Дуга, он первым делом принес бы их мне. Я ждала его целую ночь и весь день. Как только я узнала об обыске в его квартире, то немедленно вылетела в Солт-Лейк-Сити, упаковала вещи и ждала его звонка. В этот момент вы и позвонили мне. Сначала я подумала, что вы один из членов той банды, с которой связана Сюзанна Гренджер, и поэтому так отвечала вам. Потом я повесила трубку, покидала чемоданы в машину и убралась подобру-поздорову. - А вам не показалось опасным приезжать сюда? - Только на первых порах. А потом я сообразила, что никто не знает об этом месте. Квартплата была внесена за три месяца, и я решила остаться. К тому же у меня здесь было больше шансов узнать, что сделал Дуг с камнями. Так или иначе... - Вы знаете, кто убил Дуга? - Его убила Элеонор. Я думаю, когда он добыл камни, она поняла, что... А впрочем, не знаю. Я знаю только одно - перед смертью камни были у Дуга. - Значит, он вступил в борьбу с профессиональной бандой? - Да, и к тому же крупно работающей. - Элеонор не принадлежала к этой банде? - Конечно же, нет. Элеонор помогала ему. Она следила за Сюзанной Гренджер. - Значит, вы знали, что Дуг Хепнер посоветовал ей прикинуться ревнивой невестой, чтобы поселиться в квартире Этель Билан? Знали и то, что он рекомендовал ей пригрозить, что она убьет его, Хепнера, если его у нее отнимут? Она колебалась секунду, затем спросила: - А это может помочь девушке? - Это может привести к ее оправданию. - Выходит, если я скажу отрицательно, ее приговорят к смерти? - Да. Она выдержала паузу, глубоко вздохнула. - Я не знаю, виновата она или нет. Мне нечего сказать. - Вокруг ваших показаний может разгореться жаркая битва, - сказал Мейсон. - Прокурор заявит, что это слухи и что все это слишком далеко от разбираемого убийства. Но так или иначе, если вы расскажете правду, я вступлю в сражение. - Мне придется выступать свидетельницей? - Да. Она отрицательно покачала головой. - Я не могу. Вы угадали: у меля есть ребенок, дочка. Я боюсь газетных нападок. Я не могу рассказывать на суде о своем прошлом. - Но вы также не можете допустить, чтобы Элеонор отправили в газовую камеру за преступление, которого она не совершала? - возразил Мейсон. Она снова отрицательно покачала головой. - Я не буду вам помогать, мистер Мейсон. Лицо адвоката стало словно каменным. - И все-таки вы поможете мне, - сказал он. - В данном случае у вас нет выхода. Именно потому я и вручил вам повестку. Выслушав Мейсона; она с горечью произнесла: - Конечно, вы беспокоитесь о своей богатой клиентке. Но подумайте и обо мне. У меня ничего больше нет, кроме того, что вы видите в этих чемоданах. - Извините, - сказал Мейсон, - но одно дело - честная работа, и совсем другое - шантаж. Вам придется начать жизнь заново. - На какие средства?! - воскликнула она, и голос ее задрожал от слез. - На то, что скрыто под этим халатом? Это все, что у меня осталось ценного, за исключением автобусного билета до Нью-Мексико, тридцать долларов наличными и... - А я думал, что вы полетите на самолете, - заметил Мейсон. Она невесело рассмеялась. - Моим полетам пришел конец. Я еду автобусом. - Ну ладно, - сказал Мейсон, - а теперь слушайте. Я ничего не обещаю, но, если нам удастся размотать этот клубок, очень возможно, что мы найдем и камни, о которых вам говорил Дуг Хепнер. Они же и будут платой за вашу помощь, если вы выступите на суде. Но только вы дадите мне слово, что навсегда покончите с шантажом и рэкетом и станете вашей дочери примерной матерью, которой она сможет гордиться. Некоторое время она пристально смотрела на Мейсона, затем спросила: - Это все, что от меня требуется? - Это все, чего я хочу, - ответил Мейсон. Глава 16 Делла Стрит уже ожидала Мейсона, когда тот вошел в зал заседаний суда. Она протянула ему замшевый мешочек, в котором лежали драгоценные камни, найденные у Элеонор в баночках с кремами. - Все о'кэй? - коротко бросил Мейсон. - О'кэй, шеф, - так же коротко ответила Делла. - Сэди ожидает вас в машине. С ней человек Пола Дрейка. Когда она вам понадобится, подойдите к окну и махните платком. Агент Дрейка увидит сигнал и проводит ее. Судья Моран занял председательское кресло. Судебный пристав призвал соблюдать порядок в зале. Наконец судья поднялся и объявил: - Исходя из сложившейся ситуации, суд пришел к выводу, что причин для проведения эксгумации трупа нет. Однако суд выносит частное определение о том, что в обязанность судебного врача входит не только выявление причин смерти, но и сопутствующих ей обстоятельств. В данном случае нет никаких особых оснований полагать, что следы уколов на руке пострадавшего сделаны гиподермической иглой. Это всего лишь предположение патологоанатома. На этом основании суд выносит решение эксгумацию трупа не производить. В случае, если возникнут прямые доказательства, указывающие на присутствие в трупе морфия или на то, что пострадавший помимо своей воли оказался в руках лиц, пленивших его, суд вернется к рассмотрению этого вопроса. Сейчас же, как я понимаю, защита намерена задать дополнительные вопросы свидетельнице мисс Сюзанне Гренджер. - Прошу у суда внимания. - Хэмилтон Бергер поднялся со своего места. - Обвинение возражает против вторичного проведения перекрестного допроса свидетельницы. У нас есть основания... - Какие основания? - спросил Моран. - Источники, указывающие на то, что при рассмотрении уголовных дел защита не имеет права по нескольку раз подвергать перекрестному допросу одно и то же лицо. Если свидетель покинул ложу, перекрестный допрос считается законченным. - Напрасно вы ссылаетесь на источники, - парировал судья Моран. - Суду они хорошо известны. А известно ли вам, господин районный прокурор, что на основании тех же источников председатель суда несет полную ответственность за порядок предъявления доказательств, проведения допроса свидетелей, а также за применение своей власти в интересах правосудия? - Конечно, ваша честь, - согласно кивнул Хэмилтон Бергер, - это общее право. Однако в данном деле... - В данном деле, - твердо заявил судья Моран, - вам позволили вторично допросить свидетеля Ричи. Вы настаивали на этом, и суд пошел вам навстречу. Поэтому суд считает, что просьба защиты о повторном перекрестном допросе мисс Гренджер аналогична случаю с мистером Ричи и к тому же является необходимой в сложившихся обстоятельствах. Я повторяю, в сложившихся обстоятельствах. На этом основании суд принял решение пригласить мисс Гренджер в свидетельскую ложу. Сюзанна Гренджер встала и направилась к середине зала. - Вы слышали допрос мистера Ричи, мисс Гренджер? - спросил Мейсон. - Да. - Пятнадцатого августа вы вернулась домой и обнаружили, что в вашей квартире был обыск, а также имел место акт вандализма? - Да, сэр. - Вы пожаловались на это домовой администрации? - Я сообщила об этом мистеру Ричи, и он дал указание уборщице убрать грязь. - Итак, - продолжал Мейсон, - вы вернулись домой, а вечером к вам пришел мистер Хепнер? - Да. - Перед приходом мистера Хепнера вы приняли душ? - Я принимала ванну. - Скажите, мог ли кто-нибудь спрятаться в вашем стенном шкафу? - Это невозможно. Я заглядывала в шкаф, так как мне нужен был чемодан. В шкафу никого не было. - Благодарю вас, - сказал Мейсон. - У меня все. Хэмилтон Бергер, посовещавшись со своими помощниками, также объявил, что вопросов у него нет. - Прекрасно. Вы можете, мисс Гренджер, сесть на свое место, - распорядился судья Моран, и весь его вид показывал, что он озадачен. - Обвинение считает дело законченным, - объявил Хэмилтон Бергер. И в это время Перри Мейсон встал из-за стола. - А сейчас, ваша честь, - сказал он, пропустив мимо ушей заявление прокурора, - защита намерена сделать суду открытое заявление о том, какие доказательства собирается предъявить. - Прошу вас, - сказал Моран. Тишину зала заседаний, который на сей раз был заполнен до отказа, нарушил пробежавший по рядам громкий шепот. Перри Мейсон выступил вперед и занял место возле свидетельской ложи. - Леди и джентльмены, господа присяжные, - произнес он громко и отчетливо, - мы хотим предъявить вам свидетельства, из которых вы поймете, что Дуглас Хепнер занимался несколько необычным делом. Он существовал на средства, получаемые за работу в качестве сыщика-любителя. Дуглас Хепнер знал, что правительственные органы США выплачивают вознаграждение за информацию о незаконном ввозе на территорию страны драгоценностей при условии, если эта информация приводит к раскрытию контрабанды и изъятию ее в пользу казны. Именно сбором такой информации и занимался Дуглас Хепнер. Он хорошо знал мою подзащитную, и они неоднократно обсуждали вопрос об их предстоящей свадьбе. Однако Элеонор Корбин ставила условием, чтобы он оставил это занятие и приобрел свое собственное дело. В то время, когда его ею настигла смерть, Дуглас Хепнер разрабатывал крупную операцию, в осуществлении которой ему была необходима помощь подзащитной. И мы надеемся доказать, что Дугласу Хепнеру удалось напасть на след крупной банды, которая занималась нелегальным ввозом в страну больших партий драгоценных камней. Мы намерены также доказать, что для того, чтобы проникнуть внутрь гангстерского кольца и, раскрыв его, получить крупную денежную премию, которая позволила бы Дугласу Хепнеру обзавестись собственным делом, он обратился за помощью к подзащитной. Он попросил ее сыграть роль ревнивой и истеричной невесты, поселиться в квартире триста пятьдесят, чтобы следить за Сюзанной Гренджер, которая, по мнению Хепнера, являлась членом этой банды. Сюзанна Гренджер совершала частые поездки в Европу. Она много рисовала и поэтому всегда возила с собой тюбики с красками, которые могли служить идеальными контейнерами для транспортировки драгоценных камней, если она таковые везла, - сказал Мейсон. От этих слов Мейсона Гренджер резко вскочила со своего места, намереваясь что-то сказать, но судебный пристав, которого судья Моран специально приставил к ней, быстро успокоил ее. - Мы намерены показать, - продолжал Мейсон, - что Дуглас Хепнер совершил в этом деле всего одну ошибку: он не установил личности истинной хранительницы драгоценных камней, точнее, одну женщину принял за другую, а также не установил местонахождение тайника. Поэтому мы хотим показать, где хранились эти контрабандно завезенные камни и насколько остроумно и искусно они были спрятаны. Мы намерены доказать, что буквально в последний момент Дуглас Хепнер раскрыл тайну гангстерского кольца; что Дуглас Хепнер имел еще одну помощницу в этом деле - женщину, которая работала на него в тот же самый период времени; что Дуглас Хепнер все же обнаружил небольшую партою камней и сообщил этой женщине о своем открытии и о том, что его жизни грозит опасность. Мы хотим показать, что Дуглас Хепнер скрытно покинул Белинда Эпартментс, использовав для этого грузовой лифт, и направился к своему убежищу - квартире, в которой он жил под чужим именем; что за ним в это время следили, так как думали, что камни находятся у него. Мы намерены показать, что преступники захватили Дугласа Хепнера в его же собственной квартире, одурманили большой дозой морфия, и, таким образом, он оказался у них в плену, в то время как главари организации предпринимали усилия к отысканию найденных ни камней; что они не только обыскали самого Дугласа Хепнера, но и перерыли всю его квартиру; что в течение всего дня он находился у них в плену и что незадолго до смерти ему быта введена вторая доза морфия. Мы хотим показать, что, когда главарям банды не удалось найти камни, Дуглас Хепнер был убит, причем с таким расчетом, что подозрение в убийстве пало на подзащитную, - подчеркнул Мейсон. Хэмилтон Бергер, презрительно улыбаясь, шептал что-то на ухо одному из своих помощников, затем откинуться на спинку кресла и беззвучно рассмеялся. - И наконец, - сказал Перри Мейсон, - мы хотим представить доказательство того, что Дуглас Хепнер нашел камни, которые в настоящий момент находятся в распоряжении защиты, и что защите известны имена членов банды. Мейсон вынул из кармана кусочек замши, расстелил его на столе, затем взял дамскую замшевую сумочку, которую протянула ему Делла Стрит, и высыпал на нее целую кучу переливающихся всеми цветами радуги камешков. Непроизвольно подавшись вперед, вскочил на ноги прокурор. Присяжные вытягивали шею, чтобы лучше рассмотреть сверкающие драгоценности. - Мы намерены, - продолжил Мейсон после небольшой паузы, - представить эти каина в качестве вещественных доказательств и показать, что Дуглас Хепнер допустил одну элементарную ошибку. Зная, что Уэбли Ричи является членом банды, он, естественно, предположил, что Сюзанна Гренджер, часто совершающая поездки в Европу, тоже является ее членом. Хитро придуманная система конспирации не давала ему на первых порах разобраться в ситуации. Когда же он разобрался в ней, то нашел камни. Однако, найдя их, он всполошил хозяев, одновременно поняв, что сам оказался в ловушке. Он понимал также, что смерти ему не миновать, пытайся он выбраться из квартиры вместе с камнями. Поэтому он запер дверь, позвонил по телефону своей помощнице, сообщил ей о найденных камнях и спрятал их в месте, на надежность которого не очень полагался. Затем он вышел в холл, в полной уверенности что тут же будет схвачен и обыскан, а потому готовый драться за свою жизнь. К его удивлению, в холле никого не оказалось. Он бросился к грузовому лифту и нажал на кнопку вызова. Казалось, прошла целая вечность, пока громыхающий подъемник поравнялся с нижним этажом и остановился. Похоже, путь был свободен. Он выскользнул через заднюю дверь дома и добрался до своей тайной квартиры. Я не думаю, что Дугласу Хепнеру приходило в голову, что за ним неотступно следили и что, придя домой, ему не следовало бы реагировать на стук у входной двери. Ясно одно: он ожидал прихода кого-то другого, знакомого ему человека, а потому открыл дверь и только тогда понял, что игра проиграна. Чьи-то руки крепко схватили его, не дав даже шелохнуться, и игла шприца впилась в тело. - О, ваша честь, - прервал рассказ Мейсона Хэмилтон Бергер, - все, что здесь говорится, абсолютная чепуха. Защита имеет лишь право набросать общий эскиз тех доказательств, которые намерена представить суду. Однако мистер Мейсон рисует здесь картину, похожую скорее на киносценарий. Доказать свои слова он не сможет. Он ведет разговор о. мыслях и эмоциях мертвого человека. Он живописует слухи. Он рационализирует... - Я считаю, что протест хорошо обоснован, - перебил прокурора судья Моран. - Защитник обладает несомненными ораторскими способностями. Однако он излагает нам историю, не подкрепленную доказательствами. - Но, ваша честь, я собираюсь представить и доказательства, - запротестовал Перри Мейсон. - Здесь, внизу, ожидает свидетель, который может доказать правоту моих слов. - Ваша честь, - снова вмешался пышущий гневом Хэмилтон Бергер, - я должен выразить протест в связи с этим заявлением. Насколько я знаю, нет такого закона, по которому защите предоставлялось бы право драматизировать события. Защитник должен придерживаться только истины. Мейсон, не ответив на этот выпад прокурора, молча подошел к окну, взмахнул носовым платком, после чего сказал: - Пусть суд меня простит за вольность: я только дал знак, по которому в зал должны будут пригласить моего свидетеля. - Ваша честь, - снова апеллировал к судье Хэмилтон Бергер, - я опять вынужден выразить протест против представления суду каких-либо доказательств того, что говорил Дуглас Хепнер разным лицам о найденных им камнях и грозившей ему опасности. Эти посмертные заявления следует считать слухами, которые не могут оказать влияния на ход судебного разбирательства. Мейсон обратился к судье: - Ваша честь, это действительно посмертное заявление и по этой причине факт наличия следов наркотика в трупе приобретает особую важность. Хепнер в разговоре со свидетелем специально подчеркнул, что опасается за свою жизнь. Хэмилтон Бергер едва не задыхался от злости. - Я к тому, - сказал Мейсон, - что свидетельница находилась в том доме, где ее могли убить еще до того, как она дала бы показания. Я намереваюсь доказать, что Уэбли Ричи и Этель Билан являются партнерами и членами огромного по масштабам деятельности контрабандного кольца и... - Что? Этель Билан?! - вскричал Бергер. - Совершенно верно, - спокойно ответил Мейсон. - Как вы думаете, почему один из стенных шкафов в ее квартиры был на три с половиной фута уже других стенных шкафов в доме? - Опять то же самое! - вскричал Бергер. - Защита делает открытое заявление, которое звучит как бульварный роман, да к тому же пытается очернить свидетелей обвинения. Ваша честь, я прошу вас заставить защиту прекратить пустой разговор и представить суду доказательства, если она таковыми располагает. - Именно это я и намереваюсь сделать, - спокойно заявил Мейсон. - Кстати, мой свидетель уже в зале. Мисс Пейсон, прошу вас пройти вперед и принести суду присягу. Сэди Пейсон подошла к свидетельской ложе, подняла руку и принесла присягу. После обмена обязательными предварительными вопросами и ответами Мейсон спросил: - Вы знали Дугласа Хепнера при жизни? - Да. - В каких вы были с ним отношениях? - Мы были партнерами по работе. - В чем состояла ваша работа? - Мы разоблачали тех, кто контрабандно ввозил драгоценные камни. - Незадолго до смерти вы разговаривали с Дугласом Хепнером? - Да. - Говорил ли он, что ему грозит смерть? - Прошу прощения, - сказал Хэмилтон Бергер, - и выражаю протест. Заданный вопрос подсказывает свидетелю ответ. Данное свидетельство основано на слухах. - Это часть предсмертного заявления, ваша честь, - возразил Мейсон. - Я полагаю, - высказал свое суждение судья Моран, - что вам следовало бы более аргументировано обосновать это заявление. На данном этапе показаний я склонен поддержать протест. Однако я предоставляю защите право предъявить суду более солидные обоснования, чтобы вынести окончательное решение по данному вопросу. Мейсон посмотрел на свидетельницу, затем подошел к столу и поднял лист бумаги, которым были накрыты разложенные на кусочке замши драгоценные камни. - О, вы нашли их! - закричала Сэди Пейсон. - Вы нашли их! Это те самые камни, о которых говорил по телефону Дуг. - К порядку! К порядку! - закричал судебный пристав. - Свидетельница, прошу вас сохранять спокойствие! - загремел судья Моран. Когда в зале был наконец водворен порядок, судья Моран поднялся из-за стола и объявил: - Перерыв на десять минут, Представителей защиты и обвинения прошу пройти ко мне. Глава 17 В кабинете судьи Хэмилтон Бергер, дрожа от ярости, ткнул пальцем в Перри Мейсона. - Все эти эмоции вашего новоиспеченного свидетеля, да еще на глазах у присяжных, дешевый трюк! Эта преднамеренная попытка защиты сыграть на чувствах членов суда недопустима с точки зрении закона. Вы специально прикрыли камни бумагой, чтобы потом эффектно преподнести их свидетельнице. Да и вообще вся эта ловко разыгранная сцена напоминает карнавальное шоу! - Не согласен, - сказал Мейсон. - Здесь все абсолютно точно. Дуглас Хепнер обнаружил камни за день до смерти. Ему впрыснули наркотик и взяли в плен. Они хотели выяснить, куда он дел камни. В действительности же все было очень просто. Дуглас нашел камни и пытался незаметно уйти из дома. Но, обнаружив тайник, он не заметил, как задел сигнализацию. Он понимал, что надежды на спасение у него почти нет. На туалетном столике он увидел сумочку с косметикой, принадлежащую Элеонор. Сумочка была открыта. Тогда Дуглас отвинтил крышечки банок, сунул камни в крем и поспешил покинуть дом, надеясь благополучно скрыться. - Вы не на трибуне и не перед публикой, - заявил Хэмилтон Бергер. - Мне нужны доказательства. - Вы их получите, - :сказал Мейсон, взглянув на часы, и добавил: - Через несколько минут. К счастью, работники таможни не любят тратить время впустую, у них есть ордер на обыск, и в настоящую минуту они ведут осмотр квартиры Этель Билан. И если вы, мистер Бергер, не хотите краснеть перед публикой, я посоветовал бы вам взять Этель Билан и Уэбли Ричи под стражу до того, как эти факты станут достоянием гласности, и до того, как им удастся благополучно смыться. Я намеренно выступить с открытым заявлением, чтобы дать им понять, что пришло время держать ответ, а заодно и спровоцировать попытку к побегу. - Я не намерен выслушивать ваши советы, - взорвался Хэмилтон Бергер, - и не собираюсь... На столе судьи Морана задребезжал телефон. - Одну минуту, джентльмены, - проговорил сбитый с толку судья и поднял трубку. Он молча выслушал, что говорилось на другом конце провода, затем коротко бросил: "Я вам позвоню" - и повернулся. - Так вот, - сказал он, - мистер Мейсон попросил представителей таможни связаться со мной, как только обнаружится что-нибудь важное. Мне сообщили, что они нашли потайное отделение в задней стенке стенного шкафа в квартире Этель Билан. Камней там не оказалось, зато найдено контрабандного наркотика на сумму четверть миллиона долларов. Я думаю, господин районный прокурор, с вашей стороны было бы разумно пересмотреть свое отношение к делу еще до того, как вы вернетесь в зал заседаний. У Хэмилтона Бергера было такое выражение лица, словно окружающий его мир проваливается в тартарары. Судья Моран обратился к Мейсону: - Ну что ж, вас надо поздравить, мистер Мейсон, с блестящим окончанием дела. Хотя я и не одобряю столь драматическую манеру изложения фактов. - Я вынужден был так поступить, ваша честь, - пояснил Мейсон. - В противном случае Этель Билан и Уэбли Ричи не совершили бы попытки к бегству. Однако не стоит меня поздравлять. Мне следовало бы сразу же понять, насколько важно было то обстоятельство, что шкафы были разной ширины. Кстати, я должен быть благодарен тому, что было только две квартиры, где мог спрятаться Ричи и откуда мог подслушать разговор. Он оказался в безвыходном положении и вынужден был убеждать Сюзанну Гренджер, чтобы та не рассказывала об этом районному прокурору. Если бы ему не удалось подслушать разговор из квартиры Сюзанны Гренджер, то единственным местом, откуда можно было это сделать, была квартира Этель Билан. Но у нее спрятаться было невозможно, так как тайник служил для других целей, к тому же подзащитная вернулась почти сразу после того, как он спрятался, а потому и не заметила его. В связи с тем, что моя клиентка была сильно напугана, а потом вообще ударилась в панику после выдвинутых против нее обвинений, мне почти не удалось как следует проанализировать предъявленные суду улики. Судья взглянул на Перрон Мейсона, в его глазах светилось откровенное восхищение. - Очень логичное суждение, господин адвокат, - заметил он, - но все же я не одобряю столь драматического изложения фактов. Затем судья обратился к Хэмилтону Бергеру. - Я полагаю, господин прокурор, теперь ваш ход. Суд дает вам на это десять минут. Прокурор начал было что-то говорить, но потом изменил свое намерение, поднялся с кресла, на котором сидел и, не произнеся ни слова, покинул кабинет судьи, с грохотом захлопнув за собой дверь. Моран взглянул на Перри Мейсона. Легкая улыбка смягчила жесткие черты его лига. - Я не одобряю вашего поведения, - вновь повторил он уже не единожды произнесенную фразу, - но пусть разразит меня гром, я в восторге от вас и вашего мастерства.