ией и конфигурацией и взаимным расположением зданий. Кейс заглянул в несколько мертвых пустых окон. Ее Мурашовник не похож на его Мурашовник, подумал он. Молли провела его сквозь череду баров и клубов, которых он никогда раньше не видел, верша дела преимущественно посредством кивков. Восстанавливает былые связи. В тени под "Метро голографикс" что-то шевельнулось. Дверь под вывеской представляла собой с внешней стороны лист ржавого рифленого железа, какими обычно кроют крыши. Руки Молли пришли в движение и изобразили сложную последовательность знаков; смысл большинства их Кейс не уловил. Он понял символ деньги - большой палец поглаживает кончик указательного. Дверь распахнулась, и Молли увлекла его за собой в пыльный полумрак. Вдоль стен прохода, увешанных полками с тысячами потрепанных книг в бумажных переплетах, возвышались груды разнообразного старья. Хлам и утиль казались неким пластико-металлическим грибком, выросшим здесь самопроизвольно. Кейс с трудом распознавал в этой мешанине отдельные предметы и тут же терял их; казалось, они растворяются в общей массе: потроха телевизора, очень древнего, судя по стеклянным колбам вакуумных ламп; погнутая параболическая антенна; коричневая фибергласовая канистра с порослью ржавых трубочек. Устрашающая куча старых газет, видимо, когда-то давно каскадом обрушившихся в проход, - летописи минувших лет слепо взирают на потолок. Кейс следовал за Молли по узкому каньону, пролегающему меж потрепанного жизнью барахла. Он услышал, как за спиной у них закрылась дверь. Но оглядываться не стал. Туннель уперся в старое армейское одеяло, заткнутое за притолоку двери. Молли приподняла одеяло и нырнула под него, выпустив в коридор луч белого света. Четыре обширные квадратные стены, отделанные гладким белым пластиком, такой же потолок, пол из белого больничного кафеля с мелкими пупырышками, предотвращающими скольжение обуви. В центре комнаты деревянный, выкрашенный белой же краской квадратный стол и четыре складных стула вокруг него. У них за спиной из прохода появился человек в наброшенном на одно плечо одеяле и замер, рассматривая гостей. Лицо мужчины словно прошло обкатку в аэродинамической трубе. Маленькие уши тесно льнули к узкому черепу, а крупные передние зубы, оскаленные в подобии усмешки, были развернуты почти под прямым углом один к другому. Одет он был в старомодный твидовый пиджак и в левой руке держал какое-то оружие. Рассмотрев Кейса и Молли как следует, он подмигнул им, опустил оружие в карман пиджака и жестом указал Кейсу на прямоугольник белого пластика, лежащий рядом со входом. Кейс подошел ближе и увидел, что это солидный сэндвич индукционных цепей, примерно в сантиметр толщиной, размером как раз в дверь. Он помог мужчине поднять устройство и установить его в дверном проеме. Проворные, в никотиновых пятнах пальцы закрепили чудную дверь при помощи белой липучей ленты. Зажужжал скрытый вытяжной вентилятор. - Время пошло, - выпрямившись, произнес человек, - таксу ты знаешь, Молл. - Нам нужно сканирование, Финн. На имплантаты. - Тогда займи место между пилонами. Встань на крест. Выпрямись, вот так. Теперь повернись кругом, дай мне все триста шестьдесят. Кейс смотрел, как Молли поворачивается между двумя хрупкими на вид стойками, утыканными датчиками. Человек вытащил из кармана пульт с маленьким монитором и стал время от времени нажимать на клавиши, поглядывая на экранчик. - Ага, у тебя в голове что-то новое. Кремний, с покрытием из пироуглерода. Часики, верно? Твои очки дают прежний отклик, низкотемпературный изотропный углерод. Биохимически лучше подошел бы пиролизный, но это твое дело, не так ли? То же и с твоими клешнями. - Иди сюда, Кейс. - Он увидел на белом полу большое перекрестие из черной изоленты. - Поворачивайся кругом. Медленно. - Парень девственник. - Мужчина пожал плечами. - Несколько дешевых пломб в зубах, и все. - Ты просканировал на биологические вставки? - Молли расстегнула молнию на своей зеленой безрукавке и сняла солнечные очки. - Думаешь, нужно? Считаешь, я мог что-то упустить? Тогда полезай на стол, детка, прогоним небольшую биопсию. - Мужчина улыбнулся, оскалив желтые зубы. - Ха, слово Финна, дорогуша, нет ни единого жучка, ни одной подкожной бомбы. Прикажете выключить экранирование? - Ровно на столько, сколько тебе понадобится, чтобы выйти отсюда, Финн. Оставь экран включенным, и пусть он работает, сколько нам будет нужно. - Хм-м, Финну так даже лучше, Молл. Ты только помни, что платишь за каждую секунду. Кейс и Молли закрыли за Финном дверь. Девушка развернула один из складных стульев задом наперед и уселась, положив руки на спинку, а подбородок - на руки. - Теперь можно поговорить. Более подходящего местечка для разговора с глазу на глаз я не знаю. - Поговорить? О чем? - О том, чем мы занимаемся. - А чем мы занимаемся? - Работаем на Армитажа. - И, по твоим словам, пользу от этого получает отнюдь не он. - Ага. Но я читала твое досье, Кейс. А еще я однажды видела весь список нашего снаряжения; часть его мы уже приобрели, а часть нам еще предстоит раздобыть. Ты когда-нибудь работал с мертвыми? - Нет. Кейс видел в очках Молли свое отражение. - Но, думаю, смог бы. Я - профессионал. Он чувствовал напряженность в разговоре, и это его нервировало. - Знаешь, что Приплюснутый Котелок умер? Кейс кивнул. - Я слыхал, от сердца. - Ты будешь работать с его конструктом. - Молли улыбнулась. - Он ведь натаскивал тебя, ага? Он и Квин. Кстати, я была знакома с Квином. Редкостное дерьмо. - У кого-то есть запись Мак-Коя Поули? У кого? - Кейс тоже сел и уперся локтями в стол. - Быть того не может. Он не высидел бы спокойно и пяти минут. - "Чувства/Сеть". Они хорошо ему заплатили, а за деньги он, сам знаешь, был согласен на все. - Квин тоже умер? - Нет, с ним нам не так повезло. Он в Европе. И отказался участвовать в наших играх. - Да и хрен с ним. Если нам удастся заполучить Котелка, мы свободны, как мухи в полете. Он был самым лучшим. Ты знаешь, что у него три раза случалась полная отключка мозга? Молли кивнула. - Прямые линии на его ЭЭГ. Он показывал мне пленки. "Мальчик, я был мегтв". - Послушай, Кейс, я пытаюсь выведать, кто стоит за Армитажем, с тех пор, как подписалась на это дело. Не похоже, что это зайбатцу, правительство или какие-нибудь якудза. Армитаж явно получает приказы. Впечатление такое, будто кто-то говорит ему: "Езжай в Тибу. Отыщи там сползшего на самое дно наркошу с выжженной душой, заплати за операцию и приведи его в божеский вид". На те деньги, что он вложил в операции, мы могли бы купить двадцать ковбоев мирового класса. Ты, конечно, хорош, но не настолько... Она почесала кончик носа. - Значит, для кого-то это имело смысл. Для кого-то очень значительного. - Не заставляй меня и дальше уязвлять твое чувство собственного достоинства. - Молли усмехнулась. - Чтобы добыть конструкт Котелка, нам предстоит совершить налет, вполне материальный. "Чувства/Сеть" хранят его в своей библиотеке программного обеспечения в центре города. За семью печатями, Кейс. В настоящее время "Чувства/Сеть" держат там же весь свой материал к грядущему осеннему сезону. Укради его - и будешь самым богатым ублюдком на свете. Но нет, от нас требуют только Котелка и ничего больше. Голова идет кругом. - Да тут от чего угодно голова пойдет кругом. От тебя, от этой трущобы с этим сусликом, стерегущим нас за дверью... - Это Финн, я у него пасусь лет сто. Думаю, он перекупщик программных продуктов - софта. Приватность встреч - его побочный бизнес. Кстати, я убедила Армитажа взять Финна нашим техником, поэтому, если встретишься с Финном в ближайшие дни, учти: ты никогда его не видел. Понял? - Интересно, а что Армитаж растворяет внутри тебя? - Со мной все очень просто, - Молли улыбнулась. - Каждый лучше всего смотрится там, где ему самое место. Ты рвешься включиться, я рвусь начистить кому-нибудь морду. Кейс пристально посмотрел на Молли. - Расскажи, что ты знаешь об Армитаже. - Для начала, среди тех, кто принимал участие в "Броневом кулаке", не было никого по имени Армитаж. Я проверяла. Это, конечно, ничего не значит. Далее: он, судя по фотографиям, не похож ни на одного из тех парней, которым удалось выбраться оттуда. - Она пожала плечами. - Впрочем, что с того? Эти исходные сведения - пока все, что у меня есть. - Молли побарабанила ногтями по спинке стула. - Но ты-то у нас ковбой, верно? Я к тому, что ты можешь попробовать вынюхать что-нибудь о нем своими методами. - Она улыбнулась. - Он меня убьет. - Может быть. А может быть, и нет. Мне кажется, ты ему нужен, Кейс, и сильно нужен. Кроме того, ты же умный парень, разве нет? Ты сумеешь провести его, не сомневаюсь. - А что еще в том списке, о котором ты говорила? - Всякие игрушки. В основном для тебя. И дипломированный психопат по имени Питер Ривейра. Вот уж кто действительно дерьмо. - И где он сейчас? - Понятия не имею. Но он - дрянной мозгляк, на полном серьезе. Я видела его досье. Жуть Господня. - Молли поднялась со стула и потянулась, почти как кошка. - Итак, маршрут известен. Будем держаться вместе? Партнеры? Кейс искоса посмотрел на нее. - А что, похоже на то, что у меня большой выбор? Молли рассмеялась. - А ты понятливый, ковбой. - Матрица произошла от примитивных электронных игр, ранних графических программ и военных экспериментов, связанных с попытками подключения различных управляемых устройств непосредственно к головному мозгу, - бубнил голос за кадром. На экране "Сони" двумерное изображение космических войн переросло в заросли папоротника, генерируемые на основании математических формул, - демонстрация возможностей логарифмических спиралей; подопытным животным вживляли в головы пучки проводов; пехотинцы с непроницаемыми лицами лезли в самое пекло; из шлемов тянулись кабели к системам управления танков и боевых самолетов. - Инфопространство. Согласованная галлюцинация, создаваемая и поддерживаемая день ото дня миллиардами операторов всех наций, начиная с детей, изучающих азы математических наук... Логическое представление сведений, содержащихся в памяти и на магнитных носителях всех компьютеров всего разумного человечества. Потоки данных, протекающие в пространстве разума; скопления и созвездия информации. Подобно огням города, олицетворяющим... - О чем это? - спросила Молли. Кейс прикоснулся пальцем к селектору. - Учебный фильм для детей. - Хаотичная смена изображений на экране - селектор начал менять каналы. - Выключить, - приказал Кейс "Хосаке". - Хочешь попробовать прямо сейчас, Кейс? Среда. Восьмой день с тех пор, как он проснулся в "дешевом отеле" рядом с Молли. - Если ты хочешь, чтобы я ушла, Кейс... Может быть, тебе одному будет легче? Он покачал головой. - Нет. Можешь остаться. Это не имеет никакого значения. Кейс надел на голову черную махровую повязку, хорошо впитывающую пот, аккуратно, чтобы кожные троды "Сендая" попали на нужные места. Затем опустил взгляд к деке, лежащей у него на коленях, и некоторое время смотрел, но видел не ее, а витрину одного магазинчика в Нинсее - хромированные сюрикены, горящие отраженным неоновым светом. Он поднял взгляд: на стене, прямо над "Сони", на чертежной кнопке с желтой головкой висел подарок Молли. Кейс закрыл глаза. Клавиша выключателя обрамлена по кругу зубцами сюрикена. Щелчок. И к темно-красной тьме закрытых глаз в обрамлении серебристого фосфоресцирующего кипения по краям зрительного пространства с огромной скоростью понеслись искаженные образы, как в фильме, смонтированном из случайных обрывков пленки. Лица, фигуры, символы, расплывчатые туманные пятна зрительных ассоциаций... Пожалуйста, молил он, вот сейчас... Серый диск сюрикена, цвета неба Тибы. Сейчас... Диск начал вращаться, быстрее, образуя светло-серую сферу. Расширяясь... ...и наплывая, наплывая на Кейса, развернулась узорчатая и радужная, переливчатая неоновая оригами его беспредельной второй родины, прозрачной трехмерной шахматной доски, простирающейся в бесконечность. Внутренний взор фокусируется на ступенчатой пурпурной пирамиде Надзорной Комиссии Северного Побережья, вздымающейся сразу за зелеными кубами "Мицубиси бэнк оф Америка", и высоко и очень далеко за ними - спиральные рукава военных систем, навеки за пределами его досягаемости... А где-то вне всего этого, сидя на чердаке с бежевыми стенами, смеется он, невыразимо далекие отсюда пальцы ласкают деку, слезы облегчения текут по лицу. Когда он снял троды, Молли в комнате не было, а чердак тонул в темноте. Кейс посмотрел на часы. Он провел в инфопространстве почти пять часов. Кейс перенес "Оно-Сендай" на один из новых письменных столов и растянулся на мате, прикрыв глаза шелковым спальным мешком Молли. Коробочка охранной системы, укрепленная на двери, дважды пискнула. - Запрос на вход, - сказал синтезированный голос. - Осмотр объекта завершен. Объект распознан как внесенный в список. - Так открывай. Кейс сорвал с лица шелк и сел, повернувшись к двери, ожидая появления Молли или Армитажа. - Господи, - хрипло сказал кто-то. - Я, конечно, знал, что эта сучка видит в темноте... В комнату вошел коренастый человек и закрыл за собой дверь. - Можно попросить вас включить свет? Кейс поднялся с мата и нашарил на стене старомодный выключатель. - Меня зовут Финн, - сказал Финн, делая Кейсу знаки глазами. - Кейс. - Рад познакомиться, приятель. Я тут смастерил, если так можно выразиться, кое-что для твоего босса. И для тебя. Финн выудил из кармана пачку "Партагас" и закурил. По комнате поплыл запах кубинского табака. Он подошел к письменному столу Кейса и осмотрел "Оно-Сендай". - Что ж, приличная машинка. Сейчас мы ее чуть подправим. Смотри, сынок, что у меня для тебя есть. Финн вытащил из внутреннего кармана пиджака потертый конверт из манильской бумаги и извлек оттуда невзрачный черный прямоугольник. - Это тот самый чертов основной элемент, - сказал он, кидая вещицу на стол, как игральную карту. - Их заплавляют в полиуглеродный блок, и даже лазером его оттуда не достанешь, не повредив. Непроницаемо для рентгеновских лучей и ультраскана. И много для чего другого. Но если очень захотеть... И мы до него добрались, просекаешь? Финн аккуратно сложил конверт и убрал его обратно в карман. - Что это? - Основной элемент. Сенсорика. Встроим его в твой "Сендай", и ты сможешь воспринимать живые или записанные симстим-сигналы, не выходя из Матрицы. - С какой целью? - Понятия не имею. Могу только сказать, что я оснастил Молл передатчиком, так что, по-видимому, воспринимать ты будешь чувственные образы, принадлежащие ей. Финн почесал подбородок. - Теперь ты наконец узнаешь, насколько тесны эти ее джинсы, а? 4 Кейс с кожными тродами на голове сидел на чердаке и наблюдал за тем, как в бледных солнечных лучах, проникающих через окно наверху, пляшут пылинки. В уголке экрана бежали цифры - шел обратный отсчет. Ковбои инфопространства традиционно не интересуются симстимами, симуляторами-стимуляторами ощущений, думал он, потому что это забава плоти. Он, конечно, знал, что троды, которыми он пользуется, и маленькая пластиковая тиара, входящая в комплект симстим-деки, практически одно и то же, и что Матрица инфопространства представляет собой не что иное, как математическое обобщение человеческих мироощущений - по крайней мере, таково было официальное определение ее сути, - однако симстим был ему несимпатичен сам по себе, как средство мощного воздействия на рецепторы удовольствий плоти. К тому же коммерческие продукты всегда редактируют, так что если, например, у Талли Ишам во время сеанса записи болела голова, потребитель этого не заметит. Из динамика деки прозвучал сигнал двухсекундной готовности. К "Сендаю" при помощи тонкого оптоволоконного кабеля был подсоединен еще один выключатель. И раз, и два, и... Инфопространство скользнуло к нему из точки, находящейся в бесконечности над его головой, и мгновенно окружило его. Переход был мягким, подумал он, но еще недостаточно. Над этим нужно будет поработать... Кейс коснулся нового переключателя. Ошеломляюще грубое перемещение в чужую плоть. Матрица исчезла, Кейса окатила волна звуков и цвета... Молли пробиралась сквозь уличную толпу, шла мимо лавочек, торгующих уцененным софтом, мимо прайсов на кусках пластика с выведенными фломастерами ценами, мимо бесчисленных динамиков, из которых вылетали обрывки разнообразной музыки. Запахи мочи, косметики, еды, выхлопных газов. Несколько секунд он отчаянно пытался контролировать движения. Потерпев неудачу, убедившись, что это невозможно, усилием воли заставил себя стать пассивным пассажиром, сидящим внутри ее глаз. Оказалось, что очки Молли ничуть не ослабляют солнечный свет. Кейс задумался о том, как работают ее усилители изображения, в автоматическом режиме или нет? Слева вверху, на границе поля зрения, мигали голубые цифры - время. Для выпендрежа, решил Кейс. Язык ее тела был для него чуждым, манера двигаться - неожиданной. Ему казалось, будто Молли все время находится на грани столкновения со встречными прохожими, но люди расступаются, освобождая ей дорогу. - Ну, как тебе это, Кейс? Он услышал слова и почувствовал, как она их произносит. Молли сунула руку под куртку, нашла под теплым шелком твердый сосок и помяла его. Ощущение было настолько сильным и острым, что заставило Кейса схватиться за грудь. Молли рассмеялась. Но связь была односторонней. Он не мог ей ответить. Через два квартала Молли оказалась в начале Мемори-лейн. Время от времени Кейс машинально пытался искать ее взглядом какие-нибудь ориентиры, чтобы узнать, куда они идут. Его начинала раздражать подчеркнутая пассивность отведенной ему роли. Возвращение в инфопространство после прикосновения к переключателю было молниеносным. Кейс спустился вдоль примитивного айса Нью-Йоркской Публичной Библиотеки, автоматически отмечая потенциальные "окна". Затем переключился обратно на мир ощущений Молли, на замысловатую череду напряжений и расслаблений мышц, яркое и четкое восприятие внешнего мира. Он поймал себя на том, что размышляет о сознании, с которым делит эти ощущения. Что ему известно о ней? То, что она тоже профи; что, по ее словам, ее жизнь, как и его, состоит из поступков, которые она совершает для того, чтобы выжить. Он хорошо помнил, как она ворочается рядом с ним во сне, помнил их одновременный, слитный стон единения, когда он входил в нее, и что после она любит выпить чашечку черного кофе... Целью прогулки Молли был один из не вполне легальных магазинчиков по прокату софтовых микромодулей на Мемори-лейн. За дверями заведения царили покой и тишина. По обеим сторонам просторного коридора тянулись ряды киосков. Клиентура в подавляющем большинстве состояла из подростков, редким покупателям можно было дать больше двадцати. Кейсу показалось, что почти у каждого из них за левым ухом - набор имплантированных углеродных гнезд, но взгляд Молли скользнул по ним лишь мельком. Прилавки киосков предлагали огромные количества крошечных, похожих на разноцветные пластиковые щепочки софтовых микромодулей, упакованных в прозрачные продолговатые коробочки или прилепленных к белым карточкам. Молли направилась к седьмой кабинке у правой стены. За прилавком, откинувшись в кресле, сидел бритоголовый паренек и с отсутствующим видом смотрел в пространство. Из заушных гнезд мальчишки торчало с дюжину софтовых модулей. - Ларри, ты как, живой, приятель? Молли помахала рукой перед глазами паренька. Взгляд мальчишки начал фокусироваться. Он пересел в кресле повыше, подцепил и извлек грязноватыми ногтями из гнезда в голове ярко-красную щепочку. - Привет, Ларри. - Молли, - парень кивнул. - Ларри, у меня есть работа для твоих друзей. Ларри вытащил из нагрудного кармана своей красной спортивной рубашки плоскую коробочку, открыл ее и устроил только что изъятую щепочку среди радужного набора других софтовых модулей. Его рука застыла, секунду колебалась над разноцветием кусочков пластика, затем снова опустилась в коробочку, извлекла цилиндрический черный модуль, который казался немного длиннее остальных, перенесла его к голове и осторожно вставила в свободное гнездо. Ларри нахмурил брови. - У Молли наездник, - произнес он, - и Ларри это не нравится. - Ух ты! - сказала Молли. - Не думала, что ты такой... чувствительный. Потрясно. Наверно, стоит кучу денег? Такая-то чувствительность? - Мы с вами знакомы, леди? Выражение лица мальчишки снова стало отсутствующим. - Желаете приобрести софт? - Мне нужны Новые. - У тебя наездник, Молли. Вот он мне сказал. - Ларри указал пальцем на черный чип. - Твоими глазами пользуется кто-то еще. - Мой партнер. - Попроси своего партнера уйти. - У меня есть кое-что для "Новых пантер", Ларри. - О чем это вы, леди? - Кейс, выйди, - попросила Молли. Кейс дотронулся до переключателя и тут же оказался в Матрице, но призрачная тень магазинчика софта еще несколько секунд висела в гудящей тиши инфопространства. - "Новые пантеры", - сказал он "Хосаке", стаскивая с головы троды. - Пятиминутный обзор. - Готово, - вскоре ответил компьютер. Название Кейсу было незнакомо. Наверняка что-то, что появилось недавно, пока он околачивался в Тибе. Ураганы модных увлечений проносились по рядам молодого населения Мурашовника со скоростью света; новая субкультура могла возникнуть за одну ночь, расцвести на несколько недель, а затем исчезнуть без следа. - Поехали, - сказал Кейс. "Хосака" привела в действие свой видео-библиотечно-газетно-журнальный массив. Обзор начался с долгой неподвижной цветной заставки, которую Кейс поначалу принял за коллаж: лицо подростка, словно бы вырезанное из другой картинки и вмонтированное в фотографию хаотично измазанной краской стены. Темные глаза, выгнутый клювом нос, несомненно результат пластической операции, замечательные юношеские прыщи на впалых щеках. "Хосака" запустила анимацию; мальчик начал двигаться со зловещей грацией мима, пытающегося изобразить хищного зверя. Тело его было практически невидимо: рисунок импрессиониста, более всего напоминающий измазанную краской кирпичную стену, безостановочно скользил по узкому трико с капюшоном - одежде паренька. Мимикрирующий полиуглерод. Затем заставка перед интервью с доктором социологии Вирджинией Рамбали из Нью-Йоркского университета. На экране пульсирует розовая надпись - ее имя, факультет и название учебного заведения. - Принимая во внимание их склонность к изощренным актам насилия, - сказал кто-то, отсутствующий в кадре, - нашим зрителям трудно понять, почему вы продолжаете настаивать, что это явление по своей сути не разновидность терроризма. Доктор Рамбали улыбнулась. - Существует некий рубеж, за которым террористическая группа начинает сама манипулировать средствами массовой информации. С этого рубежа начинается эскалация насилия, но на нем же террористы сами становятся до некоторой степени продуктом информационных структур. Терроризм, как известно, представляет наибольший интерес для той части журналистики, что занимается самыми свежими новостями. "Новые пантеры" отличаются от террористов прежде всего степенью своего самосознания, четким пониманием той границы, по которой средства массовой информации разделяют террористические акты и прочие разнообразные социополитические деяния... - Это - промотать, - сказал Кейс. Первого "нового" Кейс увидел через два дня после просмотра обзора, подготовленного "Хосакой". "Новые", как он рассудил, были осовремененным вариантом "Больших ученых" времен его собственной молодости. В ДНК молодежи Мурашовника, очевидно, было заложено нечто такое, что хранило в себе и с определенной периодичностью воскрешало различные типы короткоживущих субкультур. "Новые пантеры" были новой версией "Больших ученых", с поправкой на технологию софтовых микромодулей. Появись все это лет на пять-десять раньше, "Большие ученые" с ног до головы утыкали бы себя гнездами с модулями. Именно таков был их стиль, и почти эта манера была характерна для "Новых". "Новые" были наемниками, любителями розыгрышей и нигилистами-технофетишистами. Первый их представитель, объявившийся перед Кейсом в дверях чердачных апартаментов с коробкой дискет от Финна, оказался очень вежливым юношей по имени Анжело. Его лицо, узкое, симпатичное, с гладенькой кожей - пересаженная ткань, выращенная на коллагене и полисахаридах из акульих хрящей, - было, тем не менее, одним из самых жутких произведений пластической хирургии, какие Кейс видел за свою жизнь. Когда Анжело улыбнулся, явив бритвенно-острые клыки какого-то крупного хищника, Кейс испытал облегчение. Трансплантация зубных зародышей - такое он встречал и раньше. - Эти желторотики подают плохой пример, до добра это не доведет, - сказала ему после ухода "нового" Молли. Кейс молча кивнул - он работал с айсом "Чувств/Сети", прощупывал его слабые места. Вот оно, все, что ему нужно, его бытие и смысл жизни. Он забывал о сне. Молли оставляла для него на углу длинного письменного стола рис и пластиковые подносики с суси. Иногда его приводила в ярость необходимость отрываться от деки, чтобы воспользоваться биотуалетом, который установили в углу чердака. Кейс прощупывал бреши, узоры айса складывались и рассыпались перед ним, он с изящной непринужденностью огибал самые очевидные ловушки и кропил тропинку, которую протаптывал в обороне "Чувств/Сети". Радужные россыпи точек айса каждый раз было последним, что он видел перед собой, погружаясь в сон, а когда просыпался, держа в объятиях Молли, в розовых лучах рассвета, проникающих в комнату сквозь решетчатую раму окна, ему мерещились хитросплетения айса, и он сразу же шел прямо к деке и подключался. Он резал айс. Он работал. Он потерял счет дням. Но иногда, когда он погружался в сон, особенно в те вечера, когда Молли отправлялась на свои разведывательные вылазки в компании "новых", образы Тибы возвращались и проплывали перед ним медленной чередой. Лица и неоновые огни Нинсея. Как-то раз ему привиделась Линда Ли, и он проснулся с ощущением неловкости от того, что никак не может вспомнить, кто она такая и что значила для него. В конце концов вспомнив это, он сел к деке, подключился и проработал двенадцать часов без перерыва. На то, чтобы проделать лазейку в айсе "Чувств/Сети", у Кейса ушла примерно неделя. - Я предполагал девять дней, - не скрывая удовольствия сказал Армитаж, когда Кейс изложил ему свой план налета. - Пожалуй, ты неплохо поработал. - Начало положено, - сказал Кейс, улыбаясь в сторону монитора. - И работа действительно классная, Армитаж. - Да, - согласился Армитаж, - но ты не зазнавайся. По сравнению с тем, с чем ты сразишься в ближайшем будущем, этот айс - просто детская игрушка. - Любим и надеемся на тебя, Мама-кошка, - прошептал связник "новых". Его голос в наушниках Кейса напоминал модулированную мешанину статических разрядов. - Атланта, Котята. Глаза - пошли. Пошли, как понял меня. - Голос Молли слышался несколько четче. - Понял. А значит - исполняю. "Новые" использовали расположенную в Нью-Джерси многосекционную антенну для того, чтобы отражать сигнал скремблера связника, падающий со спутника "Дети царя Христа", висящего на геосинхронной орбите над Манхэттеном. Прикрытием для радиопередач "Новых" служил тщательно продуманный розыгрыш некоего третьего лица, а потому их выбор спутника оказался вовсе не случайным. Сигнал Молли передавался на спутник с метровой зонтичной параболической антенны, приэпоксиженной к крыше черной стеклянной громады банковского небоскреба, почти такого же высокого, как здание штаб-квартиры "Чувств/Сети". Атланта. Кодовый путь распознавания был прост. Атланта-Бостон-Чикаго-Денвер, по первым буквам английского написания - A-B-C-D. Пять минут на каждый город. Если бы кто-нибудь сумел перехватить сигнал Молли, нейтрализовать скремблер и синтезировать ее голос, нарушение кодового пути послужило бы людям "Новых" предупреждением. Если Молли не выйдет из здания через двадцать минут, значит, она вообще не выйдет оттуда. Кейс проглотил остаток кофе, надел на голову троды, почесал грудь под черной майкой. Он имел весьма отдаленное представление о том, как "Новые пантеры" планировали отвлечь охранников "Чувств/Сети". Его частью дела было проникнуть с помощью написанной им программы в охранную систему "Чувств/Сети" и отключить сигнализацию в тот момент, когда это понадобится Молли. Краем глаза он следил за отсчетом в углу экрана. Два. Один. Кейс включился и запустил свою программу. - Магистраль, - выдохнул связник, и Кейс начал протапливать мерцающий пласт айса "Чувств/Сети". Отлично. Проверим Молли. Тычком пальца Кейс включил симстим и скользнул в ее мир. Скремблер слегка искажал зрительный сигнал. Молли стояла перед стеной из зеркал в золотых рамах в огромном, выдержанном в белых тонах вестибюле. Скрыв зеркальные имплантаты под широкими солнечными очками, она превратилась во вполне уместную в этом зале фигуру, туристку, трепетно желающую хоть краем глаза увидеть Талли Ишам. На Молли был розовый пластиковый дождевик, просторные белые брюки, оборванные по колено, а волосы на голове собраны в пучок, обтянутый белой сеточкой, - по токийской моде прошлого года. Она легкомысленно улыбнулась и выдула пузырь жевательной резинки. Кейсу захотелось рассмеяться. Он ощущал ленту из микропорки, охватывающую ее грудную клетку, под лентой - маленькие плоские коробочки: передатчик, симстим и скремблер. Горловой микрофон, приклеенный к ее шее, был замаскирован под кожный диск-анальгетик. Руки в карманах проделывали странную череду упражнений типа "напрягся-расслабился". Через несколько секунд он понял, что источник этих забавных ощущений - кончики ее пальцев, откуда один раз в секунду появлялись, а затем втягивались обратно кончики бритв. Кейс вернулся в Матрицу. Его программа добралась уже до пятого уровня защиты. Он проследил за тем, как его ледокол ворочается и движется перед ним в пробитом туннеле. Невидимые руки Кейса пробежались по клавиатуре и внесли в действия вируса небольшие коррективы. Полупрозрачное разноцветье айса мелькало перед глазами Кейса, точно карты в руках профессионального шулера. Возьмите карту, подумал он. Любую карту. Очередной уровень промелькнул подобно туманной тени. Айс "Чувств/Сети" отметил для себя вторжение вируса Кейса как прибытие очередного пакета данных от лос-анджелесского консорциума. Кейс был внутри. Позади него из основного программного массива вылущился дополнительный вирусный модуль и смешался с шифр-тканью распознающей системы, готовый отклонить по прибытии настоящую лос-анджелесскую передачу. Кейс переключился на Молли. Она не торопясь шла вдоль длинной конторки в конце вестибюля. На табло приживленного к ее зрительному нерву чипа светились цифры - 12:01:20. Ровно в полночь, в соответствии с показаниями чип-таймера Молли, связник в Джерси отдал команду: - Магистраль. Девять "новых", рассредоточенные вдоль Мурашовника на двести миль, одновременно набрали в телефонных автоматах номер "службы спасения". Каждый "новый" выпалил в трубку заранее подготовленное сообщение, дал отбой и исчез в ночи, стягивая с рук хирургические перчатки. Девять различных департаментов полиции и агентств общественной безопасности получили информацию о том, что таинственная секта "Христианские фундаменталисты" взяла на себя ответственность за террористический акт, заключающийся во введении в вентиляционную систему штаб-квартиры "Чувств/Сети" опасного психотропного агента "Голубой-9". "Голубой-9", известный в Калифорнии под названием "злой ангел", в восьмидесяти пяти случаях из ста вызывал у реципиентов острую паранойю и синдром жажды убийства. Кейс вынырнул из Матрицы сразу после того, как его программа вкралась в подсистему, контролирующую безопасность исследовательской лаборатории "Чувств/Сети". И обнаружил, что входит в лифт. - Прошу прощения, вы сотрудник? Охранник поднял бровь. Пузырь жевательной резинки на губах Молли звонко лопнул. - Нет, - ответила она и с разворота вогнала костяшки двух пальцев правой руки в солнечное сплетение охранника. Мужчина сложился пополам, но тут же принялся нащупывать на поясе кнопку сигнализатора. Молли поспешно ударила его головой о стенку лифта. Работая челюстями чуть быстрее, чем прежде, она коснулась клавиш "ЗАКРЫТЬ ДВЕРЬ" и "СТОП" на светящейся панели лифта, после чего достала из кармана дождевика универсальную отмычку, открыла замочек на панели и отключила питание. "Новые пантеры" выждали пять минут, давая время своему первому ходу принести достойные плоды, и запустили вторую тщательно подготовленную дозу дезинформации. На этот раз они ввели ее прямо во внутреннюю видеосеть "Чувств/Сети". В 12:04:03 из всех динамиков видеомониторов штаб-квартиры донесся восемнадцатисекундный высокий пронзительный вой, чуть было не вызвавший у наиболее чувствительной части сотрудников "Чувств/Сети" сердечные приступы. Затем на экранах появилось нечто, весьма отдаленно напоминающее человеческое лицо. Черты были асимметрично и непристойно растянуты из-за костяных наростов невероятной формы и походили на то, что можно увидеть на картинах инфернофутуристов. Перекрученные, вытянутые челюсти существа задвигались, густо-сиреневые губы шевельнулись. Непонятно что, вероятно, рука, а с виду - красноватый обрубок искривленного корневища, - указало в сторону камеры, изображение расплылось и исчезло. Пошли отрывистые, короткие сцены, иллюстрирующие основные этапы химического заражения: схема водоснабжения здания, руки в перчатках манипулируют лабораторными колбами, что-то падает вниз в темноту, всплеск... Все это сопровождалось соответствующими звуками и было пущено со скоростью примерно в два раза превышающей стандартную. Прокручиваемая запись представляла собой репортаж двухмесячной давности с военной базы, на которой производилось вещество, известное как "HsG", регулятор скорости роста костной ткани, с демонстрацией ужасных подробностей опасных последствий его использования. Передозировка HsG приводила к неравномерному тысячекратному ускорению роста костной ткани всех отделов человеческого скелета. В 00:05:00 в отделанном зеркалами и черным стеклом нексусе консорциума "Чувств/Сети" находилось более трех тысяч сотрудников. В пять минут первого часа ночи, после того, как подготовленный "Новыми пантерами" видеоролик дошел до своего потребителя и экраны мониторов заполнились серой метелью, башня "Чувств/Сети" испустила вопль ужаса. В этот момент с полдюжины транспортных средств на воздушной подушке тактического подразделения нью-йоркского департамента полиции, высланные из-за возможного присутствия "Голубого-9" в вентиляционной системе здания, уже приближались к небоскребу "Чувств/Сети". Вертолеты Сил быстрого реагирования БАМА поднялись со взлетных площадок. Кейс запустил свою вторую программу. Остроумно разработанный им вирус атаковал шифр-ткань оболочки программы, отвечающей за контроль охранной системы подвала, где содержались исследовательские материалы "Чувств/Сети". - Бостон, - прозвучал по связи голос Молли, - я внизу. Кейс переключился и увидел перед собой стены лифта, отделанные пластиком под мрамор. Молли снимала брюки. На ее бедре при помощи микропорки был укреплен объемистый пакет, цветом и тоном ничуть не отличающийся от кожи. Молли опустилась на колени и сорвала пленку. На мимикрирующем полиуглероде извлеченной из пакета униформы "Новых" мелькнули красные отражения ее ногтей. Девушка стащила розовый дождевик, швырнула его в угол, к белым штанам, и начала через голову натягивать трико. 00:06:26. Вирус Кейса проел лазейку в главном айсе библиотеки. Кейс проник внутрь и оказался в необозримом голубом пространстве паутины неоновых нитей, в узлах которой сверкали цветокодовые сферы. В самом себе, в непространстве Матрицы, конструкт данных мог содержать безграничный многомерный объем. Кейс набрал на консоли последовательность, выкупленную Финном у одного сарари с определенными проблемами наркотического свойства. И заскользил мимо сфер словно по невидимому каналу. Нашел. Вот оно. Кейс устремился в глубь выбранной сферы; над ним простерся морозно-голубой, но беззвездный, подобный подсвеченному изнутри заиндевелому стеклу, неоновый свод. Он запустил вспомогательный вирус, назначением которого было произвести определенное изменение в ядре программы, контролирующей охранную систему. Теперь - вон отсюда. Мягко вывернувшись наружу, вирус заштопал за собой вырезанное в ткани программы окно. Готово. В вестибюле "Чувств/Сети", за прямоугольным садком с небольшими деревцами, сливаясь со стеной, сидели двое "новых" и документировали события с помощью видеокамеры. Оба, конечно, в костюмах-хамелеонах. - "Тактики" разбрызгивают пенные заграждения, - комментировал один из "новых" в свой горловой микрофон. - "Быстряки" пока еще подыскивают место для посадки вертолетов. Кейс надавил пальцем на переключатель симстима. И ворвался в отдающуюся звоном в голове мучительную боль сломанной кости. Молли стояла в длинном широком коридоре с серыми стенами и дышала хрипло и прерывисто. Сбегая от яростно-белой молнии боли, пронзившей его левую ногу, Кейс мгновенно скакнул обратно в Матрицу. - Что случилось, Котята? - закричал он связнику. - Не знаю, Резчик. Мама не говорит. Жди. Кейс перевел свою программу в режим ожидания. Сейчас слабо различимые очертания его ледоруба соединяла с восстановленной на месте лазейки тканью айса лишь одна-единственная темно-красная неоновая нить. Время его было ограничено, долго ждать он не мог. Глубоко вдохнув, Кейс снова переключился на Молли. Молли неуверенно шагнула к стене коридора, стараясь щадить раненую ногу. Кейс на чердаке застонал. При следующем ее шаге внизу показалась откинутая человеческая рука. Рукав формы охранника был испачкан свежей кровью. Блеснули осколки разбитой фибергласовой дубинки. Казалось, поле зрения Молли сузилось до туннеля диаметром с ее лицо. На третьем ее шаге Кейс вскрикнул и обнаружил, что снова висит в Матрице. - Бостон? Котята, малыш... - голос Молли был пропитан болью. Она хрипло кашлянула. - Небольшие неприятности с местными. Похоже, один из них сломал мне ногу. - Какая нужна помощь, Мама-кошка? - голос связника звучал глухо, эмоции были скрыты волнами статических помех. Кейс снова заставил себя подключиться к Молли. Она стояла у стены, перенеся вес тела на здоровую ногу. Покопавшись в содержимом единственного нагрудного кармана-кенгуру своего трико, она извлекла прозрачную пластиковую ленту с запаянными в нее разноцветными пуговками кожных дисков. Выбрала три из них, вырвала из пластика и с силой припечатала к своему левому запястью со стороны вен. Шесть миллиграммов синтетического эндорфина лавиной обрушились на боль и погребли ее под собой. Спина Молли судорожно прогнулась. Нежные волны тепла прокатились по больной ноге. Молли вздохнула и медленно расслабилась. - Порядок, Котята. Теперь порядок. Когда я выберусь наружу, мне потребуется медицинская помощь. Передай это моим людям. Резчик, я в двух минутах от цели. Сумеешь продержаться? - Передай ей, что я продержусь, - сказал Кейс. Молли захромала по коридору. Один раз она оглянулась, и Кейс увидел на полу скорченные тела трех охранников службы безопасности "Чувств/Сети". При этом ему показалось, что у одного из них нет глаз. - Тактики и быстряки блокируют первый этаж, Мама-кошка. Пенные заграждения. В вестибюле становится мокро. - Здесь, внизу, уже и без того мокро, - ответила Молли, протискиваясь в серые стальные двери. - Почти на месте, Резчик. Кейс перенесся в Матрицу и сорвал с головы троды. Его майка насквозь пропиталась потом. Он вытер лоб полотенцем, сделал несколько торопливых глотков из велосипедной фляги с водой, висящей рядом с "Хосакой", и сверился со схемой библиотеки, выведенной на экран "Сони". Красный мигающий курсор вполз в воротца входа в библиотеку. Теперь его и зеленую точку, обозначающую местоположение конструкта Приплюснутого Котелка, разделяли лишь миллиметры. Кейс с волнением подумал, как там Молли управляется со своей ногой. Но с изобилием синтетического эндорфина в крови она смогла бы идти даже на паре кровавых обрубков. Кейс потуже затянул нейлоновые ремни, удерживавшие его на стуле, и надел троды. Это уже становилось рутиной: троды, подключиться - и вперед. Библиотека "Чувств/Сети" представляла собой безлюдное помещение, напоминающее складское; хранящиеся здесь материалы следовало физически извлечь из ячейки, и лишь потом их можно было осмотреть. Молли медленно продвигалась между рядами одинаковых серых шкафчиков. - Котята, передайте ей: еще пять, затем десять направо, - сказал Кейс. Молли повернула направо. Лаборантка с белым как мел лицом, по которому текли слезы и пот, с вытаращенными от ужаса глазами вжалась в проем между шкафчиками. Молли не обратила на нее внимания. Кейс машинально подумал: чем же "Новые" могли вселить в обитателей этой части здания такой ужас? Он знал, что здесь тоже распространили сообщение о некой вымышленной угрозе, но в последние дни перед операцией он был слишком занят своей программой проникновения, чтобы слушать объяснения Молли по этому поводу. - Вот он, - сказал Кейс, но Молли уже стояла перед шкафчиком, в котором хранился конструкт. Очертания здешней мебели напоминали Кейсу неоацтекские книжные шкафы в приемной Жюля Диана в Тибе. - Давай, Резчик, - приказала Молли. Кейс скользнул в инфопространство и по темно-красной нити послал команды в библиотечный айс. Пять раздельных систем сигнализации получили заверения в том, что они по-прежнему работают и у них все в порядке. Три хитроумных замка открылись, но продолжали слать в систему контроля успокоительные сигналы о том, что они надежно закрыты. Центральный банк данных библиотеки подвергся секундной обработке, по окончании которой в нем остались сведения, что конструкт был изъят из библиотеки по распоряжению полномочных лиц месяц назад. Проверка источника распоряжения не дала бы ничего - эта графа сведений осталась пустой. В полной тишине дверки шкафчика распахнулись. - 0467839, - сказал Кейс. Молли набрала шифр и извлекла из держателей маленький черный продолговатый контейнер. Обилие грозных предостережений и охранных надписей на контейнере вызывало ассоциации со взрывным устройством. Молли закрыла дверцы шкафчика, и Кейс отключился от нее. Он принялся вытягивать из библиотечного айса свои нити. Его программа принялась зашивать за собой лазейки, через которые проникала. Отход по всем направлениям. Одна за другой бреши в системах защиты "Чувств/Сети" срастались за вирусом Кейса, пятившимся как рак; программные модули изымались из оболочек, когда Кейс проходил участки, где они были установлены. - Выход, Котята, - сказал Кейс и откинулся в кресле. После напряжения закончившегося налета он мог оставаться включенным - и тем не менее ощущать свое тело. Наверняка пройдет не один день, прежде чем "Чувства/Сети" обнаружат пропажу конструкта. Ключом для них мог послужить ничем не оправданный отказ в приеме пакета данных из Лос-Анджелеса, странно совпавший с терактом "Новых". В том, что те трое охранников, с которыми Молли столкнулась в коридоре, уже никогда не заговорят, Кейс был уверен. Он переключился на Молли. Кабина лифта (из панели с кнопками этажей торчала черная отмычка) поджидала Молли, гостеприимно раскрыв двери. Охранник по-прежнему лежал на полу. Кейс заметил на его шее пятнышко кожного диска. Подарок от Молли, удержавший его по ту сторону событий. Девушка переступила через бесчувственное тело, вытащила свою отмычку из скважины и нажала на кнопку "ВЕСТИБЮЛЬ". Лифт поднялся наверх, двери с шипением начали раздвигаться. В тот же миг в кабину влетела женщина и с силой врезалась головой в стену. Молли не обратила на нее ни малейшего внимания, нагнулась, сняла с шеи охранника кожный диск, затем ногой вышвырнула из кабины белые брюки и розовый плащ, достала из кармана очки и накинула на голову капюшон трико. Она вышла из лифта и снова оказалась в вестибюле. Конструкт в кармане-кенгуру трико при каждом шаге легонько ударял ее по груди. Кейсу доводилось видеть панику и раньше, но до сего дня никогда - в ограниченном пространстве. Сотрудники "Чувств/Сети" почти сплошным потоком вырывались с эскалаторов и мчались к выходу, где их ждали пенные заграждения "тактиков" и глушащие ружья "быстряков". Два отдела, убежденные в том, что имеют дело с толпой потенциальных убийц, действовали слаженно, с невиданной эффективностью. Перед исковерканными обломками дверей выросла гора тел раза в три выше, чем пенное заграждение. Басистое буханье глушащих ружей словно бы аккомпанировало крикам множества людей, бестолково мечущихся по мраморному полу вестибюля. Кейс в жизни не видывал такого безумия. Вероятно, то же самое можно было сказать и о Молли. - Господи, - прошептала она и остановилась, не зная, куда деваться. Раздражающе однообразный звук, мерно бьющийся о стены вестибюля, складывался из пронзительного, невообразимого воя тысяч глоток человеческих существ, объятых первобытным, животным страхом. Пол вестибюля был заляпан кровью, усыпан клочьями одежды, повсюду виднелись неподвижные тела и непонятно откуда взявшиеся зигзаги распечаток на желтой бумаге. - Давай, сестра. Уносим ноги. Две пары глаз "новых" блеснули в безумной мешанине отражений, мелькающих на полиуглероде их трико, - костюмы не успевали справиться с воспроизведением форм и цветов, мельтешащих вокруг. - Ты ранена? Пошли. Томми тебе поможет. Обопрись на него. "Новый" забрал у своего товарища, которого он назвал Томми, сверток - видеокамеру, завернутую в полиуглеродную пленку. - Чикаго, - прохрипела Молли. - Я выхожу. И тут же начала падать, но не на мраморный пол, скользкий от крови и рвоты, а в теплый, беспросветный, наполненный кровью колодец, в темноту и тишину. На вожаке "Новых пантер", отрекомендовавшемся как Люпус Тот Самый Парень, был полиуглеродный костюм-хамелеон, способный по мысленному приказу хозяина воспроизводить любую гамму оттенков, выражая перемены его настроения. Примостившись на краю рабочего стола Кейса и напоминая выполненную в современном стиле горгулью, старинное украшение водосточной трубы, Люпус спокойно рассматривал Кейса и Армитажа из-под полуприкрытых век. При этом он улыбался. Его волосы были выкрашены в розовый цвет. За левым ухом щетинился разноцветный перелесок софтовых микромодулей; заостренные уши были покрыты короткой, розовой же щетиной. Зрачки Люпуса были модифицированы таким образом, чтобы ловить свет и гореть подобно кошачьим. Кейс с интересом следил за переливами и изменениями цвета и текстуры, скользящими по трико Люпуса. - Вы не смогли удержать операцию под контролем, - сказал Армитаж. Запахнувшись в просторное дорогое пальто полувоенного покроя, он высился посреди чердака как монумент. - Хаос, мистер Никто, - ответил Люпус Тот Самый Парень, - вот наш образ мысли и стиль жизни. Вот наша основная сила. Ваша женщина знала это. Мы работали с ней. А не с вами, мистер Никто. По костюму Люпуса пронесся вихрь угловатых узоров оттенков беж и бледного авокадо. - Ей потребовалась медицинская помощь. Сейчас ею занимаются. Мы присмотрим за ней. Все в порядке. Люпус снова улыбнулся. - Заплатите ему, - сказал Кейс. Армитаж попробовал испепелить Кейса взглядом. - Мы не получили товар. - Он у вашей женщины, - ответил Тот Самый. - Заплатите. Армитаж деревянно шагнул к столу и вытащил из кармана пальто три толстых пачки новых иен. - Будешь пересчитывать? - спросил он Люпуса. - Нет, - ответил "новый". - Платите вы. Вы - мистер Никто. И платите вы за то, чтобы остаться им. А не стать мистером Таким-то. - Надеюсь, это не угроза? - спросил Армитаж. - Всего лишь деловые отношения, - ответил Тот Самый Парень, убирая деньги в единственный нагрудный карман своего костюма. Зазвонил телефон. Кейс снял трубку. - Молли, - сказал он Армитажу, протягивая ему трубку. Кейс вышел на улицу, когда в предрассветном сером свечении уже проступили верхушки городских зданий. Ему было холодно, он чувствовал себя неуютно и как-то не на месте. Уснуть в эту ночь так и не удалось. Чердак надоел до смерти. Люпус ушел, за ним Армитаж. Молли находилась неизвестно где под присмотром врачей. Тротуар под ногами Кейса задрожал - прошел поезд подземки. Где-то в отдалении заливалась сирена. Подняв воротник и ссутулив плечи, обтянутые новой кожаной курткой, Кейс шел по улицам, сворачивая наугад. Бросил в лужу первый на сегодня окурок "Ехэюань" и закурил новую сигарету из бесконечной череды следующих. Он старался представить себе, как сейчас, пока он просто идет по улице, оболочки капсул Армитажа с токсином рассасываются в его крови, микроскопические мембраны изнашиваются и истончаются. Это казалось нереальным. Так же, как и агония и страх в вестибюле "Чувств/Сети", которые он видел глазами Молли. Он поймал себя на том, что пытается вспомнить лица тех троих, которых убил в Тибе. У мужчин лиц словно бы не было, у женщины было лицо Линды Ли. Мимо прогромыхал потрепанный грузовой мотороллер с зеркальными стеклами. В его кузове перекатывались пустые пластиковые канистры. - Кейс. Он инстинктивно пригнулся и метнулся в сторону, прижался спиной к стене. - Сообщение для тебя, Кейс. Костюм Люпуса Того Самого Парня принял простой сероватый цвет. - Извини, не хотел тебя пугать. Кейс выпрямился и сунул руки в карманы куртки. Он был на голову выше "нового". - В следующий раз, пожалуйста, поосторожнее, Люпус. - Вот это сообщение: "Зимнее Безмолвие". "Новый" произнес слова по буквам. - Что ты хочешь этим сказать? - Ничего, - ответил Тот Самый Парень. - Это для тебя, и все. - От кого? - "Зимнее Безмолвие", - повторил Люпус и кивнул. Колыхнулся розовый гребень. Костюм "нового" мгновенно сделался угольно-черным, отчего Тот Самый Парень стал похож на тень на старой бетонной стене. Люпус исполнил странный короткий танец, его тонкие черные руки взметнулись - и он исчез. Нет, он все еще был здесь. Просто накинутый капюшон закрыл розовый гребень; трико слилось с серым фоном, воспроизведя пятна и трещинки стены, у которой стоял "новый". Зрачки Люпуса блеснули красным, отразив огни стоп-сигнала проезжающего мимо автомобиля. А через секунду он в самом деле исчез. Окончательно. Кейс привалился к стене, закрыл глаза и помассировал их пальцами. В Нинсее все было намного проще. 5 Медицинская компания, услугами которой воспользовалась Молли, располагалась в старом центре Балтимора. Компания занимала два этажа анонимного, без вывесок, здания модульно-рамного типа, похожего на гигантскую версию "дешевого отеля", с капсулами сорокаметровой длины. Кейс встретился с Молли, когда она, ковыляя, выходила из дверей одной такой капсулы, на которых была укреплена табличка с вычурной надписью, осведомляющей всех желающих о том, что здесь ведет прием ДЖЕРАЛЬД ЧИН, ДАНТИСТ. Молли заметно прихрамывала. - Мне сказали, чтобы я в ближайшие дни ничего не пинала, а то она снова сломается. - Я виделся с одним из твоих ребят, - сказал Кейс. - Из "Новых". - Да? С которым? - С Люпусом Тем Самым Парнем. Он мне кое-что передал. Кейс вложил в руку Молли бумажную салфетку, на которой фломастером было старательно и четко выведено: "З И М Н Е Е Б Е З М О Л В И Е". - Он сказал... - Но ее ладонь прижалась к его губам, требуя молчания. - Пойдем поищем, где можно скушать краба, - сказала Молли. После завтрака в Балтиморе, во время которого Молли анатомировала своего краба с пугающей легкостью, они отправились на подземке в Нью-Йорк. Кейс уже научился не задавать вопросов; Молли отвечала однообразными знаками, призывающими к молчанию. Похоже, нога заметно беспокоила ее, и поэтому она помалкивала. Худенькое чернокожее дитя в деревянных бусах, с антикварными резисторами, туго вплетенными в волосы, открыло им дверь лавочки Финна и провело их внутрь по туннелю из разнообразного хлама. Кейсу показалось, что утиля в коридоре с их последнего визита прибавилось. А еще ему показалось, что состав барахла тоже неуловимо изменился, будто оно здесь с течением времени созревало, переходило в какое-то иное качество, неслышно нарастали невидимые хлопья, выкристаллизовывалась эссенция забытых технологий, тайно произрастающих на свалках Мурашовника. За армейским одеялом, сидя за белым столом, их ждал Финн. Молли изобразила длинную быструю последовательность знаков, вытащила из кармана листок бумаги, что-то написала на нем и передала Финну. Тот принял листок большим и указательным пальцами правой руки и прочитал написанное, держа бумагу подальше от себя, будто она могла взорваться. После этого Финн сделал жест, значение которого Кейс не совсем понял - по-видимому, он выражал смесь нетерпения и мрачной покорности. Затем хозяин лавочки встал и стряхнул крошки со своего заляпанного твидового пиджака. На столе стояли жестяная пепельница, полная окурков "Партагас", стеклянная банка с соленой селедкой и лежал разорванный пластиковый пакет с плоским куском хлеба. - Ждите, - сказал Финн и вышел из комнаты. Молли уселась на его место, исторгла из-под ногтя указательного пальца лезвие и выудила им из банки селедку. Кейс бесцельно бродил по комнате, а проходя мимо пилонов, водил пальцем по датчикам сканирующей аппаратуры. Через десять минут Финн торопливо вернулся, скаля желтые зубы в широкой улыбке. Он кивнул, отсалютовал Молли кулаками с выставленными вверх большими пальцами и жестом попросил Кейса помочь ему с дверной панелью. После того как Кейс прилепил на место и разгладил липучую ленту, Финн извлек из кармана плоский маленький пульт и набрал на его клавиатуре сложную длинную комбинацию. - Дорогуша, - сказал он Молли, убирая пульт обратно, - похоже, ты своего добилась. Без врак. Носом чую. Может, расскажешь, откуда это у тебя? - Тот Самый Парень, - ответила Молли, отставляя селедку и хлеб в сторону. - У меня в свое время были кое-какие делишки с Ларри. - Класс, - сказал Финн. - Это ИР. - Можно чуть помедленнее? - попросил Кейс. - Берн, - сказал Финн, не обращая внимания на реплику Кейса. - Он в Берне. Имеет условное швейцарское гражданство в соответствии с их эквивалентом Конвенции 53-го года. Создан для "Тесье-Ашпул". Они - владельцы исходного программного обеспечения и электронной основы. - Ну ладно, что там такое в Берне? - Кейс решительно встрял в разговор. - "Зимнее Безмолвие" - это идентификатор одного из ИР. У меня есть доступ к Тьюринговому регистратору. Искусственный Разум. - Все это замечательно, - сказала Молли, - но каким боком это касается нас? - Если Тот Самый прав, - сказал Финн, - этот ИР и есть тот, кто стоит за Армитажем. - Я заплатила Ларри за то, чтобы "Новые" разнюхали что-нибудь об Армитаже, - объяснила Молли, повернувшись к Кейсу. - Они располагают весьма сложными и загадочными средствами. Суть договора была в следующем: они получат от меня деньги, если ответят на вопрос: "Кто руководит Армитажем?" - И вы думаете, что это ИР? Такие штуки не имеют достаточной автономии. Может быть, корпорация-владелец, эти Тэсси... - "Тесье-Ашпул", - поправил ее Финн. - У меня есть для вас небольшая история с их участием. Хотите послушать? Он уселся за стол и наклонился вперед. - Ох уж этот Финн, - сказала Молли. - Любит рассказывать сказки. - Но эту я не рассказывал еще никому, - начал Финн. Финн был скупщиком, делал бизнес на краденом товаре, преимущественно в области софт-продукции. При этом ему случалось работать с другими скупщиками, занимавшимися более традиционными областями: драгоценными металлами, марками, редкими монетами, геммами, ювелирными изделиями, мехами, картинами и другими предметами искусства. История, которую он поведал Молли и Кейсу, начиналась с истории другого человека - некоего субъекта по имени Смит. Смит тоже был перекупщиком, но в молодости начинал как посредник при продаже картин и скульптур. Он был первым из тех, кто, по выражению Финна, "начал гнать кремний" - фраза, показавшаяся Кейсу несколько старомодной. Софтовые микромодули, которые Смит приобрел для себя, содержали данные по истории искусств и текущие каталоги всех галерей и аукционов. Благодаря полудюжине чипов во вживленных гнездах Смитовы познания в области торговли предметами искусства расширились необычайно, по крайней мере, по оценкам его коллег. Но Смит пришел к Финну с просьбой о содействии, с просьбой по-братски - как деловой человек деловому человеку - помочь ему в одном дельце. Как сказал Смит, ему нужны были от Финна сведения о клане Тесье-Ашпул, полученные, однако, таким образом, чтобы никто не мог отследить ни их источник, ни заказчика. Это условие было основным. Такое можно устроить, ответил Финн, но попросил Смита дать дополнительные разъяснения. - От этого пахло, - сказал Финн Кейсу, - очень большими деньгами. А Смит всегда был осторожен. Очень осторожен, даже чрезмерно. Смит, как выяснилось, вел кое-какие делишки с поставщиком по имени Джимми. Джимми, взломщик и вор, а по совместительству и все другое тоже, в ту пору вернулся после годовой гастроли по весьма высоким орбитам, прихватив с собой в гравитационный колодец кое-какие очень любопытные вещички. Наиболее примечательной штучкой из тех, что Джимми ухитрился добыть во время своего вояжа по архипелагу, была голова - искусно изготовленный бюст из платины и драгоценностей, украшенный мелким жемчугом и лазуритом. Осмотрев голову, Смит со вздохом убрал свой карманный микроскоп и посоветовал Джимми вещицу распотрошить и переплавить. Работа была современной, не антикварной, и потому не представляла для коллекционеров никакой ценности. Джимми рассмеялся. Эта штука - компьютерный терминал, сказал он. Она может говорить. И не синтетическим голосом, а при помощи удивительного устройства в гортани, этакого набора трубочек наподобие органных. Эта вещь, причудливая до извращенности, ведь голосовые чипы в то время уже почти ничего не стоили, должна была заинтересовать любого, кто хоть что-то понимал в технике. Смит подключил голову к своему компьютеру и выслушал, как приятный мелодичный нечеловеческий голос пропел данные из его отчета налоговой инспекции за последний квартал. Среди клиентов Смита был один токийский миллиардер, чья тяга к различного рода хитроумным устройствам граничила с фетишизмом. Смит пожал плечами и показал Джимми руки, повернутые ладонями вверх - жест древний, как сами ломбарды. Он попробует что-нибудь сделать, сказал Смит, но вряд ли за эту голову удастся выручить приличные деньги. Когда Джимми ушел, оставив голову у Смита, тот тщательно ее осмотрел, выискивая следы меток и фирменных знаков. И тогда обнаружилось, что эту голову изготовило неправдоподобное содружество мастеров: двух часовщиков из Цюриха, парижского мастера-эмальера, датского ювелира и калифорнийского чип-дизайнера. Всех их наняла, как выяснил Смит, корпорация "Тесье-Ашпул". Смит начал предварительные маневры около токийского коллекционера, намекая, что может предложить нечто весьма стоящее. Но затем к нему пришел посетитель. Анонимный посетитель, ухитрившийся пройти сквозь густую сеть охраны Смита так, будто ее вовсе не существовало. Визитер был небольшого роста, несомненно японец, невероятно вежливый и внешне обнаруживающий все приметы клонированного, искусственно выращенного убийцы-ниндзя. Беседуя с ним за своим рабочим столом из вьетнамского палисандра и глядя в равнодушные карие глаза смерти, Смит старался вести себя как можно спокойнее и не делать резких движений. Мягко, почти виновато, клонированный киллер объяснил, что ему поручено отыскать и вернуть некий предмет искусства, механизм необычайной красоты, выкраденный из дома его хозяина. Насколько ему известно, сказал ниндзя, Смит может располагать сведениями о местонахождении упомянутого предмета. Смит заверил своего посетителя, что вовсе не жаждет умереть, и принес ему голову. И сколько же, спросил ниндзя, вы предполагали выручить от продажи сего предмета? Смит назвал сумму много ниже той цены, которую намеревался назначить. Ниндзя извлек на свет божий кредитную карточку и отстегнул Смиту названную сумму с официального швейцарского счета, номерного. А кто, спросил после этого посетитель, принес вам сей шедевр? Смит назвал ему имя. Через несколько дней он узнал, что Джимми умер. - После этого в дело вступил я, - продолжил Финн. - Смит знал, что я тесно связан с ребятами с Мемори-лейн, а только туда и можно было обратиться за сведениями, происхождение и дальнейшее продвижение которых отследить невозможно. Я нанял ковбоя, но так, чтобы самому оставаться за кадром, и это потребовало определенных финансовых затрат. Смит согласился - он очень пекся о своей безопасности. У него за душой был лишь весьма обширный опыт в узком бизнесе, где он достиг определенных высот, но никогда не стремился лезть еще выше. Кто был владельцем того швейцарского счета? Якудза? Ни в коем случае. Они всегда очень четко перекрывают все возможные каналы утечки информации, и в таком случае получатель денег тоже был бы убит. Может, его просто взяли на пушку и кинули? Смит так не думал. Кидалы никогда не применяют физическую силу и обычно жадноваты. Я дал задание своему ковбою прозванивать все хранилища новостей до тех пор, пока не всплывет какой-нибудь судебный процесс, связанный с "Тесье-Ашпул". Обнаруженное дело было ничтожным, но за ним, как оказалось, крылась целая сеть адвокатских контор. Взрезав айс одной из этих контор, мы добыли адрес родового гнезда этого клана. И этот адрес сказал нам о многом. Кейс поднял бровь. - Вольная Сторона, - сказал Финн. - Веретено. Оказалось, они владеют почти всей этой штуковиной. Самым интересным во всем том деле была картина, представшая нам после того, как ковбой перелопатил сведения, выкачанные им из хранилищ информации, и состряпал краткий обзор. Организация семейного типа. Корпоративная структура. Чисто теоретически можно стать совладельцем "Тесье-Ашпул", но акций этой компании не было в свободной продаже на биржах вот уже лет сто. Ни на одной из существующих бирж, насколько мне известно. Пред нами предстало тихое, очень эксцентричное семейство из первых поколений поселенцев на околоземных орбитах. Большие деньги и старательное бегство от известности. Широкое использование клонирования. Ведь орбитальные законы в отношении генной инженерии много мягче. А поэтому невероятно сложно проследить, потомки какого поколения или комбинации поколений заправляют делами корпорации в данный конкретный момент. - Почему? - спросила Молли. - Потому что у них есть собственная криогенная станция. А даже по орбитальным законам во время холодного сна вы юридически мертвы. Похоже, они время от времени меняются местами, одни просыпаются, другие засыпают, но папашу-основателя никто не видел вот уже лет тридцать. Мама-основательница погибла будто бы в результате несчастного случая... - И что же твой перекупщик? - Ничего. - Финн нахмурился. - Плюнул на это. Перед нами предстала фантастическая паутина мощных адвокатских контор, работающих на "Т-А", тем дело и кончилось. Предыстория свелась к тому, что Джимми пробрался в "Блуждающие огни", стянул голову, и "Тесье-Ашпул" послали за ним своего ниндзя. Смит решил забыть про это дело. И, наверное, поступил чрезвычайно мудро. - Он взглянул на Молли. - Вилла "Блуждающие огни". Кончик Веретена. Подчеркнутая уединенность. - Ты считаешь, что этот ниндзя принадлежал им, Финн? - спросила Молли. - Смит думал так. - Дорогое удовольствие, - сказала Молли. - Не знаешь, какова была дальнейшая судьба этого маленького убийцы? - Наверно, его положили обратно в лед. Чтобы разморозить, когда он снова понадобится. - Лады, - сказал Кейс, - мы поняли, что кусочки сахара Армитажу выдает ИР, называющийся Зимнее Безмолвие. Что дальше? - Пока ничего, - сказала Молли. - Вот только ты теперь получаешь небольшое задание на стороне. Она достала из кармана сложенный вчетверо клочок бумаги и передала его Кейсу. Он развернул бумажку. На ней были записаны сетевые координаты и коды входа. - Это что? - Личная база данных Армитажа. Ее сетевые координаты. Купила у "Новых". Твое особое задание. Где это? - В Лондоне, - ответил Кейс. - Пролезь туда, - Молли усмехнулась. - Поработай для разнообразия и на другую сторону. Кейс стоял на переполненной платформе и ждал поезд "Транс-БАМА" местного сообщения. Молли с конструктом Котелка в зеленой сумке ушла час назад и уже должна была быть на их чердаке. Расставшись с ней, Кейс провел время, целенаправленно напиваясь. Очень странно было думать о Котелке как о конструкте, о блоке ПЗУ, содержащем подробнейшее описание структуры человеческого мозга, знаний, навязчивых идей, даже характеристик безусловных рефлексов. Человеческого мозга, который сейчас был уже мертв... С урчанием и гулом скользя вдоль индукционной ленты, прибыл поезд, мельчайший песок посыпался из трещин в потолке туннеля. Кейс втиснулся в ближайшую дверь, поезд тронулся, и он принялся рассматривать стоящих рядом пассажиров. Пара хищного вида "христианских ученых" потихоньку проталкивалась в сторону трио молоденьких техничек-секретуток с красующимися на запястьях идеализированными голографическими изображениями влагалищ, поблескивающими розовым во вспышках света туннельных фонарей, врывающегося в окна вагона. Технички нервно облизывали ровненькие губки и поглядывали на "христианских ученых" из-под опущенных металлизированных ресниц. Девушки, похожие на стройных и высоких травоядных экзотических животных, грациозно и бессознательно покачивались в такт движению поезда, их высокие каблучки, упирающиеся в металлический пол вагона, напоминали полированные копытца. В миг, когда сцена завершилась - девицы бросились врассыпную, обращенные миссионерами в бегство, - поезд остановился на станции Кейса. Он вышел из вагона и сразу заметил белую голографическую сигару, простирающуюся вдоль всей стены станции. Под сигарой пульсировала надпись из кривоватых заглавных букв, имитирующих печатные японские иероглифы: "ВОЛЬНАЯ СТОРОНА". Кейс пробрался сквозь толпу и встал под сигарой, решив рассмотреть ее. "ЗАЧЕМ ЖДАТЬ"? - вспыхнул вопрос. Тупое белое веретено было окаймлено и утыкано множеством доков и куполов, цепочками столбиков и конструкций, похожих на радиаторы. Он уже тысячи раз видел эту рекламу - или другие, похожие на нее. И никогда они не казались ему заманчивыми, ни капли. При помощи своей деки он мог добраться до Вольной Стороны с такой же легкостью, с какой достигал Атланты, а путешествия были уделом плоти. Однако теперь он заметил вплетенный в нижний левый угол световой ткани рекламы крошечный фирменный знак величиной с небольшую монетку: "Т-А". Кейс вернулся на чердак, погруженный в думы о Котелке. Большую часть девятнадцатого лета своей жизни Кейс провел в "Джентльменском проигрыше", поднося кружки с дорогим пивом и разглядывая ковбоев. Он тогда еще ни разу не прикасался к деке, но уже точно знал, чего хочет от жизни. В то лето в "Проигрыше" околачивалось еще около двадцати таких же страждущих душ, и все они были на подхвате у различных ковбоев. Другого пути обучиться ремеслу не было. Все они слышали о Поули, жокее-южанине из сельской местности возле Атланты, который три раза перенес смерть мозга при попытке пробить черный айс и выжил. По скудным уличным слухам, а для Кейса в ту пору источником информации служили только они, Поули был способен на невозможное. - Это было что-то очень солидное, - поведал Кейсу за кружкой пива очередной трепач, - но что именно - никто не знает. Я слышал, будто это была бразильская банковская сеть. Но, в общем, что бы это ни было, мозги оно ему приплюснуло, он дал дуба. При этом Кейсу показали через переполненный бар на полноватого мужчину с землисто-сероватой кожей, в рубашке с коротким рукавом. - Парень, - сказал ему Котелок через месяц в Майами. - Знаешь, нравятся мне эти чертовы ящерицы, мать их так. У них у всех по два чертова мозга, один в их треклятой башке, а другой в хвосте, шевелит их задними ногами. Вот мне бы так - вляпаешься в эту черную дрянь, а старина хвостовой мозг вытащит тебя обратно... Ковбойская элита в "Проигрыше" относилась к Поули с какой-то особой общей почтительностью, с почти суеверной уважительностью. Что вы, что вы, Мак-Кой Поули, Лазарь инфопространства... Подвело его в конце концов сердце. Дополнительное русское сердце, имплантированное Поули в лагере для военнопленных во время войны. Котелок не хотел менять агрегат, утверждая, что его ритмичное постукивание необходимо ему для укрепления чувства времени. Кейс пощупал в кармане бумажку, полученную от Молли, и поднялся по ступенькам на чердак. Молли похрапывала на их пластиковом мате. Прозрачный аналог гипсовой повязки покрывал ее ногу от колена почти до промежности, кожа под жесткой микропоркой была сплошь в синяках всевозможных оттенков, от черного до болезненно-желтого. Восемь кожных дисков, разного цвета и размера, выстроились ровным рядком на ее левом запястье. Рядом с ней на мате располагалась регенерирующая установка "Акай", красные проводки от аппарата змеились к тродам, укрепленным под повязкой. Кейс включил настольную лампу возле "Хосаки". Ровный круг света лег на конструкт Котелка. Кейс вставил диск с личным айсом, присоединил к деке конструкт и включился сам. Ощущение было такое, будто кто-то читает у вас через плечо. Кейс деликатно кашлянул. - Котелок? Мак-Кой? Это ты, приятель? - У него сдавило горло. - Здорово, братишка, - произнес бестелесный голос. - Это Кейс, друг. Помнишь меня? - Мальчик на побегушках из Майами, быстро все схватывал. - Что ты помнишь последнее до того, как я начал говорить с тобой, Котелок? - Ничего не помню. - Сейчас, минутку. Кейс отсоединил конструкт. Ощущение присутствия за спиной постороннего исчезло. Он снова подключил Котелка. - Котелок? Кто я такой? - Ты застал меня врасплох, парень. Так кто ты такой, мать твою? - Ке... твой друг. Партнер. Что с тобой сейчас происходило, приятель? - Хороший вопрос! - Помнишь о том, как мы разговаривали с тобой несколько секунд назад? - Нет. - Знаешь, как устроена личностная матрица на основе ПЗУ? - Конечно, братишка. Жесткий конструкт. - Если я подключу его к деке, которой пользуюсь, смогу я дать ему в дальнейшем чувство реального текущего времени? - Думаю, да, - сказал конструкт. - Хорошо, Котелок. Ты этот жесткий конструкт. Понял меня? - Как скажешь, - ответил конструкт. - А кто ты? - Кейс. - Майами, - повторил голос. - Мальчик на побегушках, быстро все схватывал. - Точно. Для начала, Котелок, мы с тобой должны залезть в лондонскую сеть и качнуть оттуда кое-какую информацию. Не против такого расклада? - Хочешь сказать, что у меня есть выбор, мальчик? 6 - Если желаешь, можно упростить себе жизнь, - посоветовал Кейсу Котелок, после того как тот объяснил конструкту ситуацию. - Попробуй через Копенгаген, окраины университетских блоков. Голос продиктовал координаты, и Кейс тут же ввел их в деку. Они разыскали свою галерку, "пиратскую" галерку, на краю сумбурной слабозащищенной академической сети. На первый взгляд это напоминало нечто вроде граффити, которое программисты-студенты иногда оставляют на пересечениях сетевых магистралей: тусклые рельефы цветовых пятен, мерцающих на фоне сложного переплетения очертаний, относящихся к различным искусствоведческим кафедрам. - Здесь, - сказал Котелок. - Вон там, голубое. Разглядел? Это входные коды "Белл Европа". Свежие. Этот "Белл" скоро заявится сюда, считает все, что ему предназначено, и изменит все использованные коды. Завтра же пацанва стянет у них и эти новые. Кейс проник в "Белл Европа" и переключился на стандартный телефонный канал. Затем, при помощи Котелка, подобрался вплотную к той лондонской базе данных, в которой, как утверждала Молли, должны были содержаться сведения об Армитаже. - Вот оно, - произнес конструкт через звуковую плату. - Слушай. Котелок нараспец начал диктовать последовательности цифр, а Кейс вводить их со своей деки, стараясь не сбиваться с пауз, которыми конструкт отделял одну группу от другой. Им пришлось сделать три захода. - Всего и делов-то, - сказал Котелок. - Разве ж это айс? - Просканируй эту кучу дерьма, - поручил Кейс "Хосаке". - Ищи все, что относится непосредственно к владельцу. Нейроэлектронные каракули галерки испарились, уступив место облаку чистого белого света. - Содержимое представляет собой подлинные архивные видеозаписи трибунала, имевшего место в послевоенный период, - забубнил далекий голос "Хосаки". - Центральная фигура слушания - полковник Уиллис Корто. - Давай, поехали, - сказал Кейс. На экране появилось мужское лицо. У этого человека были глаза Армитажа. Два часа спустя Кейс упал на мат рядом с Молли, позволяя мягкому пластику принять форму его тела. - Нашел что-нибудь? - спросила Молли. Ее голос, глуховатый спросонья и от болеутоляющего, звучал неуверенно. - Потом расскажу, - сказал Кейс. - Устал как черт. Он был расстроен и смущен. Лежа с закрытыми глазами, он старался состыковать друг с другом и рассортировать только что увиденные различные фрагменты жизни человека по фамилии Корто. "Хосака" обработала мощный пласт информации и выжала из него обзор, в котором, тем не менее, оставалось много неясностей. Часть данных представляла собой отснятые печатные материалы и плыла по экрану, но слишком быстро, и Кейс попросил компьютер прочитать их для него. Были в досье и аудиозаписи переговоров в эфире во время операции "Броневой кулак". Полковник Уиллис Корто среди тех, кто спускался на десантных летательных аппаратах сквозь слепое пятно русской обороны над Киренском. Челноки при помощи импульсных бомб пробили брешь, и команду Корто забросили туда на легких авиетках. Кейс представил себе, как корпуса и крылья авиеток гудят на ветру и отражаются в серебристых заводях по обеим сторонам Ангары и Подкаменной Тунгуски. Вероятно, это была одна из последних картин, какие Корто увидел перед последующими пятнадцатью месяцами слепоты. Кейс мысленно видел, как авиетки освобождаются от несомых ими капсул и те раскрываются в воздухе, словно фантастические цветы. - Тебя подставили, начальничек, это ясно как божий день, - сказал Кейс вслух, и Молли рядом с ним перевернулась на другой бок. Авиетки, за счет отсутствия вооружения максимально облегченные, несли программиста и универсальную деку для подключения, в которой была вирусная программа под названием "Моль IX", первый настоящий военный вирус в истории кибернетики. Корто и его отряд готовили к этой операции более трех лет. Еще кружа над снегами, они уже пробились через айс и были готовы к введению "Моль IX", но тут батареи ЭМПов открыли огонь. Русские пульсационные орудия окатили жокеев электронным хаосом; системы пилотирования авиеток вышли из строя, базы данных бортовых компьютеров оказались стерты. После этого в ход пошли лазеры с инфракрасным наведением. Они без труда резали хрупкие корпуса десантных шлюпок, сделанные из прозрачного для радиоволн материала. Корто и его потерявший сознание программист начали падать с сибирского неба. Начали падать, и падали, падали невыносимо долго... Затем в истории следовал провал - там, где, вероятно, излагалось, как пилотируемый Корто русский боевой вертолет добрался до границы Финляндии - чтобы в предрассветный час быть расстрелянным из старинной двадцатимиллиметровой пушки командой резервистов и упасть в рощу канадских елей. "Броневой кулак" завершился для Корто на окраине Хельсинки, где финские фельдшеры по частям вынимали его из покореженных внутренностей вертолета. Война закончилась через девять дней, и Корто, ослепшего, безногого и почти лишившегося челюстей, переправили в военный госпиталь в штат Юта. Чтобы разыскать его там, функционеру Конгресса понадобилось восемь месяцев. Корто лежал и слушал, как булькает жидкость в капельницах. А в Вашингтоне уже начался показательный трибунал. Пентагон и ЦРУ к тому времени были четвертованы и расформированы, и расследование Конгресса сосредоточилось на "Броневом кулаке". Все уже готово для громкого процесса, сказал Корто функционер. Он отметил также, что Корто нужны новые ноги, глаза и серьезная косметическая обработка, и все это запросто можно организовать. Закажем вам новый костюмчик, пошутил конгрессмен, поглаживая Корто по плечу, обтянутому влажной от пота простыней. Но Корто прислушивался только к безжалостному приглушенному звуку падающих капель. Он сказал, что желает дать показания о том, как все было на самом деле. Нет, объяснил ему конгрессмен, трибунал будет транслироваться в эфир. Судебный процесс должен оказать воздействие на избирателей, - функционер деликатно кашлянул. Для подремонтированного, обновленного Корто началась серия тщательных репетиций, на которых его будущие показания, от начала и до конца сочиненные некой политической группировкой, состоявшей в основном из конгрессменов и отстаивавшей сохранение целостности определенной пентагоновской инфраструктуры, были детализированы, разъяснены, опробованы и получили добро. Постепенно он понял, что его показания послужат к спасению карьер тех самых трех высших чинов армии, которые напрямую ответственны за утаивание донесений о строительстве ЭМП-батарей под Киренском. Сыграв свою роль на трибунале, Корто стал нежелательной фигурой в Вашингтоне. Пригласив Корто после слушания в ресторан на Ν-стрит, все тот же функционер за порцией фигурной спаржи объяснил ему, как опасны разговоры не с теми людьми и не на те темы. В ответ Корто пальцами правой руки разбил конгрессмену адамово яблоко. Функционер, хрипя, упал лицом в тарелку со спаржей, а Корто вышел из ресторана в холодный вашингтонский сентябрь. Далее "Хосака" выдала подборку рапортов полицейских департаментов и разведывательных служб и ролики новостей. Кейс узнал, что, покинув Вашингтон, Корто работал на различные корпорации в Лиссабоне и Маракеше агентом по проверке лояльности и при этом просто-таки проникся навязчивой идеей, что все ученые и техники, работающие по найму, одержимы предательством. Однажды в Сингапуре, напившись, он до смерти избил русского инженера и поджег его комнату. На следующем витке жизни Корто возник в Таиланде, где работал надсмотрщиком на фабрике, производящей героин. Затем оказался вышибалой калифорнийского игорного картеля, затем наемным убийцей на руинах Бонна. Затем грабил банк в Виши. Информация стала более расплывчатой и запутанной, пробелы увеличились. И однажды, как сказал сам Корто с пленки, на которой был записан допрос с явным применением медицинских препаратов, все для него стало серым. Переведенные с французского выписки из истории болезни свидетельствовали о том, что в парижскую психиатрическую клинику был доставлен неизвестный с диагнозом "острая шизофрения". Этот человек впал в кататонию и был переведен в государственный институт, расположенный в пригороде Тулона. Там он стал одним из объектов экспериментальной исследовательской программы лечения шизофрении с использованием кибернетических модулей. С помощью компьютера провели отбор пациентов, а затем, при активном участии студентов, началась терапия с применением специальных программных средств. Из всей экспериментальной группы излечился только один - Корто. О том, что было дальше, никаких записей не было. Кейс перевернулся на другой бок, и Молли мягко отругала его за то, что он задел ее ногу. Зазвонил телефон. Кейс потянул аппарат за провод и втащил трубку на мат. - Да? - Мы вылетаем в Стамбул, - сказал Армитаж. - Сегодня вечером. - Ну, что нужно этому гаду? - сквозь сон спросила Молли. - Говорит, сегодня вечером мы вылетаем в Стамбул. - Замечательно, черт побери. Армитаж уже диктовал время вылета и номер рейса. Молли села на мате и включила свет. - А как с моим оборудованием? С моей декой? - Этим займется Финн. - Армитаж повесил трубку. Кейс сидел и смотрел, как Молли пакует вещи. Под глазами у нее темнели круги, но даже с негнущейся из-за повязки ногой она двигалась словно в танце. Никаких лишних движений. Одежда Кейса была кучей свалена возле его сумки. - Болит? - спросил он. - Сейчас уже ничего, к Чину ходить больше не нужно. - К твоему дантисту? - Тебе бы такого. Гарантирует полную конфиденциальность. Это его основная кормушка, у него половина клиники забита такими, как я. Ремонтная мастерская для самураев. Молли застегнула молнию на сумке. - Ты когда-нибудь был в Стамбуле? - Один раз, пару дней и очень давно. - Там ничего не меняется, - сказала она. - Старый и нищий город. - Точно так же мы отправлялись в Тибу, - сказала Молли, разглядывая в окно проносящийся мимо адский промышленный пейзаж, залитый лунным светом; красные маячки на трубах плавильных заводов на горизонте предостерегали взлетающие и садящиеся самолеты. - Мы тогда были в Лос-Анджелесе. Он пришел и сказал: "Собирайся". Уже были куплены билеты до Макао. Там я коротала время в Лисбоа за фан-таном, а он пересек границу и съездил в Фошань. На следующий день я уже играла с тобой в прятки в Ночном Городе. Молли вытащила из кармана куртки шелковую салфетку и тщательно протерла очки. Пейзаж севера Мурашовника пробудил в Кейсе смутные грустные детские воспоминания о сухой траве, торчащей из бетонных расщелин скоростных дорог. В десяти километрах от аэропорта поезд сбавил ход. Кейс смотрел, как луна плывет над пейзажем его детства: горами шлака и скрипящими на ветру алюминиевыми стенами заброшенных складов. 7 В Бееглу шел дождь. Взятый напрокат "мерседес" скользил мимо забранных из предосторожности решетками темных окон греческих и американских ювелирных магазинчиков. Редкие одетые в черное фигуры на почти пустых улицах оборачивались и подолгу смотрели машине вслед. - Мы проезжаем через некогда процветавшую европейскую часть Стамбула, - мягким баритоном сообщил "мерседес". - Значит, в настоящее время все здесь катится к черту, - заметил Кейс. - Мы остановимся в "Хилтоне" на Кумхариет Кадаши, - сказала Молли. Она сидела, раскинувшись на велюровых подушках дорогого авто. - Почему Армитаж полетел отдельно? - спросил Кейс. У него раскалывалась голова. - Потому что ты подозрительно себя ведешь. А теперь становишься подозрительным и для меня. Кейс подумал о том, стоит ли рассказывать Молли историю Корто, и решил пока воздержаться. В самолете он вздремнул, прилепив к руке снотворный кожный диск. Дорога из аэропорта была невероятно прямой, словно аккуратный разрез, вспарывающий тело города. Кейс рассматривал проносящуюся мимо безумную мешанину деревянных многоквартирных домов, современных промышленных зданий, магазинов и лавочек, зловещих скелетов новостроек, снова деревянных построек, крытых ржавым железом. В вестибюле "Хилтона" их уныло ожидал Финн в новом, черном, как у сарари, костюме - таком, как принято в Синзюки. Подобно потерпевшему кораблекрушение, он восседал на островке велюрового кресла, затерянном посреди голубого простора коврового покрытия. - Господи, - воскликнула Молли. - Крыса в деловом костюме. - Они пересекли вестибюль. - Сколько тебе заплатили за то, что ты притащился сюда, Финн? Она бросила свою сумку рядом с его креслом. - Впрочем, на спор - наверняка меньше, чем ты затребовал за то, что пришлось напялить этот костюм, а? Верхняя губа Финна поднялась, обнажив резцы. - Увы, нет, дорогуша. Он протянул Молли магнитный ключ с круглой желтой биркой. - Номера для вас уже оплачены. Двигаем наверх. Финн осмотрелся. - Ну и дерьмо же этот город. - Стоило вытащить тебя из твоей норы, и ты сразу начал страдать боязнью открытого пространства. Представь, что ты в Бруклине или в каком-нибудь другом похожем местечке. Молли покрутила на пальце кольцо с ключом. - Ты здесь, похоже, за камердинера? - Моя задача - разобраться с имплантатами одного парня, - сказал Финн. - А что с моей декой? - беспокойно спросил Кейс. Финн подмигнул ему. - Соблюдай протокол. Об этом надо спрашивать у босса. Пальцы Молли за полой ее куртки изобразили ряд знаков. Финн посмотрел туда и молча кивнул. - Ладно, - сказала Молли. - Я знаю, о ком идет речь. Она мотнула головой в сторону лифта. - Пошли, ковбой. Кейс подхватил обе сумки и устремился следом. Их комната очень напоминала тот номер в Тибе, где Кейс впервые встретился с Армитажем. Утром Кейс подошел к окну, почти ожидая увидеть Токийский залив. На противоположной стороне улицы стоял еще один отель. Дождь все шел. В нише перед дверями отеля висело несколько автосекретарей; их старые, печатающие с голоса устройства были заботливо завернуты в пластиковую пленку - свидетельство того, что письмо до сих пор имело в этой стране некоторый вес. Это была медлительная страна. Кейс увидел, как мрачный черный седан с давно устаревшим водородным двигателем остановился у противоположного тротуара и исторг пятерых военных-турков в мятой форме, явно офицерского звания. Все они скрылись в дверях отеля напротив. Он оторвался от окна и посмотрел в комнату, на постель, где спала Молли, и бледность девушки поразила его. Свой прозрачный гипс вместе с регенератором она оставила на их спальном мате на чердаке. Сейчас в ее очках отражались светильники под потолком. Кейс схватил трубку телефона, прежде чем аппарат успел прозвонить во второй раз. - Рад, что ты уже встал, - сказал Армитаж. - Только что. Леди еще спит. Послушайте, босс. Мне кажется, нам пора поговорить. Я думаю, что мог бы работать лучше, если бы больше знал, над чем, собственно, работаю. В трубке - молчание. Кейс закусил губу. - Ты знаешь ровно столько, сколько нужно. Может быть, даже больше. - Вы так считаете? - Одевайся, Кейс. Поднимай Молли. Через пятнадцать минут к вам придут. Его фамилия Терзибашьян. В трубке щелкнуло. Армитаж исчез. - Просыпайся, детка, - позвал Кейс. - Принимаемся за работу. - Я уже час как не сплю. Зеркальца повернулись в его сторону. - К нам идет какой-то Тарзан-башкан. - Ты почти правильно запомнил, есть у тебя способности к языкам. Но могу поспорить, что среди твоих предков тоже были армяне. Это соглядатай, который по заказу Армитажа следил за Ривейрой. Помоги мне встать. Терзибашьян оказался молодым человеком в сером костюме и зеркальных очках в золотой оправе. Его белая рубашка была расстегнута и распахнута на груди, открывая волосяной покров такой густоты, что поначалу Кейс по ошибке принял его за нечто вроде майки. В их номер Терзибашьян вошел с черным фирменным гостиничным подносом, на котором стояли три маленькие чашечки с ароматным очень черным кофе и лежали три длинных ломтика какой-то восточной сласти соломенного цвета. - Мы должны, как это у вас говорят, сделать все так, чтобы комар носа не подточил. - Вновь пришедший смотрел на Молли, в упор и не отрываясь, но потом отвел взгляд и снял свои отсвечивающие серебром очки. И улыбнулся. - Так - лучше, не правда ли? Иначе мы рискуем получить эффект бесконечного туннеля, зеркало в зеркале... Вам в особенности, - сказал он Молли, - следует проявлять осторожность. В Турции очень неблагосклонно относятся к женщинам, выставляющим напоказ различные модификации тела. Молли разломила пополам пирожное. - Это мои проблемы, - сказала она с полным ртом. Прожевала, проглотила и облизала губы. - Ты в мои дела не суйся, солдафонский стульчак, я с тебя живо шкуру спущу. Ее рука лениво скользнула за отворот куртки и вынырнула уже с иглострелом. Кейс и не знал, что он у нее с собой. - Прошу вас, пожалуйста, полегче, - сказал Терзибашьян. Чашечка из белого фарфора застыла в нескольких сантиметрах от его губ. Молли прицелилась в него из пистолета. - Может быть, это будут разрывные, так много, что и не сосчитать, а может быть, ты просто заработаешь рак. Одна стрелка, прямо в морду. Ты почувствуешь ее только через месяц. - Пожалуйста. Как это у вас говорят: я в затруднительном положении... - Я бы назвала это "встал не с той ноги". Короче, рассказывай о деле и о том, за кем ты следил, и вали отсюда. Она опустила пистолет. - Он живет в Фенере, Кючюк Гюльхан Джадесси, 14. Мне известно, что каждый вечер он через туннель отправляется на базар. Последнее время он дает представления в "Енишехир палас отеле", в модном местечке "для туристов". Он большой оригинал, и полиция начала проявлять определенный интерес к его шоу. Дирекция "Енишехир" все больше беспокоится по этому поводу. Терзибашьян улыбнулся. От него пахло лосьоном после бритья, с каким-то металлическим душком. - Я хочу знать все о его имплантатах, - сказала Молли, растирая больную ногу. - Я хочу знать точно, на что он способен. Терзибашьян кивнул. - Самое сильное и самое неприятное для нас спрятано у него на, как это у вас говорят, под-соз-на-тель-ном уровне. Армянин разделил слово на пять аккуратных слогов. - Слева вы можете видеть, - проворковал "мерседес", петляя по лабиринту мокрых от беспрестанного дождя улиц, - Кепали Карси, Большой базар. Финн рядом с Кейсом издал одобрительный возглас, но смотрел он при этом совсем на другое. Правая сторона улицы была занята миниатюрными свалками и лавочками старьевщиков. Кейс увидел полуразобранный локомотив, установленный на потрескавшихся мраморных колоннах в потеках ржавчины. Безголовые мраморные статуи возвышались подобно горелому лесу. - Скучаешь по дому? - спросил Финна Кейс. - Дерьмовое местечко, - ответил Финн. Его черный шелковый галстук уже начинал напоминать ленту для пишущей машинки. Лацканы нового костюма украсились медальонами из соуса к кебабу и яичницы. - Эй, Терзи, - обратился Кейс к армянину, сидящему впереди, - а где этот парень отхватил себе такие встроенные устройства? - В Тиба-сити. У него не было левого легкого. Другое легкое было расширено и укреплено, кажется, так по-вашему? Любой может приобрести такие имплантаты, но у него есть талант использовать их... "Мерседес" вильнул, избегая столкновения с повозкой на автомобильных колесах, заваленной кипами шкур. - Я следил за ним и своими глазами видел, как в течение одного дня невдалеке от него навернулась с байков дюжина мотоциклистов. Я послал отыскать этих мотоциклистов в больницах и дома и расспросить их. История всегда была одна. На руле мотоцикла рядом с ручкой тормоза внезапно появлялся скорпион... - Люди же доверяют тому, что они видят, так? - сказал Финн. - Я изучал схему полупроводников этого парня. Высший класс. То, что он себе представляет, можно увидеть воочию. Я так понимаю, он способен генерировать свои мысли в виде чего-то, что может излучать людям прямо в мозг. - Надеюсь, вы предупредили вашу подругу? - Терзибашьян перегнулся через велюровую спинку. - В Турции женщины - все еще женщины. А она... Финн фыркнул. - Она запросто может надеть тебе на шею твои яйца вместо галстука-бабочки, если ты на нее косо посмотришь. - Боюсь, я не совсем понимаю ваши идиомы. - Ничего особенного, - сказал Кейс, - это значит: нечего трепать языком. Армянин отвернулся, оставив после себя металлический запах лосьона, достал из внутреннего кармана передатчик "Санио" и начал что-то нашептывать в него на странной смеси греческого, французского и турецкого, иногда вставляя короткие фразы на английском. Передатчик ответил на французском. "Мерседес" плавно повернул за угол. - Базар пряностей. Иногда это место называют Египетским базаром, - сказал автомобиль. - Устроен на том месте, где некогда был древний базар, основанный султаном Хафизом в 1660. Здесь же находится центральный городской рынок, на котором вы можете приобрести пряности, софт-продукты, парфюмерию, лекарственные препараты... - Лекарственные препараты, - повторил Кейс, наблюдая за тем, как дворники елозят по пуленепробиваемому ветровому стеклу "мерседеса". - Так что ты там говорил, Терзи, о том, на чем Ривейра сидит? - Смесь кокаина и мепиридина. Армянин вернулся к беседе со своим передатчиком. - Демерол, вот как это обычно называется, - сказал Финн. - Ловкий он сучонок, этот артист. С интересными людьми работаешь, Кейс. - Ладно, ерунда, - сказал Кейс, поднимая воротник куртки. - Вставим этому гаду новую железу или что-нибудь вроде того, и дело с концом. Стоило им оказаться на базаре, как Финн заметно повеселел, словно нашел в толчее и скученности этого места определенный комфорт. Они прошли следом за армянином вдоль широких прилавков, мимо заляпанных сажей листов пластика и выкрашенных зеленой краской металлоизделий времен паровых двигателей. Вокруг них мигали и вращались тысячи разнообразных вывесок. - О господи! - воскликнул Финн, хватая Кейса за руку. - Посмотри-ка на это. - Финн ткнул в пальцем куда-то в сторону. - Это лошадь, приятель. Ты когда-нибудь видел лошадь? Кейс взглянул на чучело животного и покачал головой. Оно было выставлено на помосте у входа в ту часть рынка, где шла торговля птицами и обезьянами. Ноги чучела были безволосыми, черными, отполированными мириадами прикосновений рук прохожих. - Один раз видел такую в Мэриленде, - сказал Финн. - Это было года через три после заварушки, которую затеяли военные. Арабы все еще не теряют надежды опять развести их на базе сохранившейся ДНК, но их лошадки все время дохнут. Казалось, глаза лошади следили за ними. Терзибашьян привел их к кафе в центре рынка, заведению с низким потолком, построенному, похоже, несколько веков назад. Стройные юноши в засаленных белых фартуках лавировали в переполненном зальчике между столиками, балансируя стальными подносами с бутылками турецкого "Туборга" и маленькими чашечками чая. При входе в кафе Кейс купил пачку "Ехэюань". Армянин пробормотал что-то в свой "Санио". - Пошли, - сказал он, - Ривейра вышел. Каждый вечер он едет туннелем на базар и покупает у Али свою смесь. Ваша женщина его сопровождает. Пошли. Улочка была старая, даже очень, и стены здесь были сложены из глыб темного камня. От неровного тротуара пахло бензином, пропитавшим древний известняк за минувшие века. - Не видно ни зги, - шепнул Кейс Финну. - Но для нашей киски это то, что надо, - прошептал в ответ Финн. - Тихо, - шикнул Терзибашьян, чересчур громко. Скрип дерева по камню или бетону. В десяти метрах вниз по улочке на мокрый булыжник упал и расширился клин желтого света. Из помещения выскользнула какая-то фигура, и дверь начала со скрипом закрываться, снова погружая узкий проход между домами во мрак. Кейс вздрогнул. - Давай, - скомандовал Терзибашьян, и с крыши дома на противоположной от рынка стороне улицы упал ярчайший луч белейшего света, заключив стройную фигуру перед древней деревянной дверью в идеальный круг. Блестящие глаза метнулись влево, потом вправо, и человек осел на мостовую. Кейс решил, что кто-то подстрелил его; мужчина лежал лицом вниз, его белые волосы четко выделялись на фоне темного камня, слабые руки были жалобно раскинуты в стороны. Столб света был недвижим. Внезапно пиджак на спине мужчины вздулся, разорвался, оттуда ударил вверх поток крови, окативший стену дома и мостовую. В свете прожектора влажно и глянцевито блеснула пара неправдоподобно длинных конечностей с толстыми как канаты сухожилиями - возможно, это были руки. Нечто начало выбираться из человеческого тела, поднимаясь с мостовой, раздирая неподвижные останки того, что минуту назад было Ривейрой. Двухметровое существо, о двух ногах и, похоже, без головы. Оно медленно повернулось в их сторону, и Кейс увидел, что голова у чудовища есть, но нет шеи. Кроме того, у страшилища не было глаз, а кожа переливалась всеми оттенками насыщенно-розового. Рот, если это был рот, круглый и небольшой, с отливающей густой чернотой шевелящейся порослью волос или щупальцев по краям, конусообразно выступал вперед. Чудовище пнуло кучу тряпок и плоти у своих ног и сделало шаг вперед, поводя ртом, будто выискивая врагов. Терзибашьян выкрикнул что-то по-гречески или по-турецки и, сложив руки, как человек, ныряющий в воду, бросился наперерез твари. И с разбегу промчался прямо сквозь нее. Навстречу короткому язычку пламени из пистолетного дула в темноте за границей светового луча. Осколки камня провизжали у Кейса над головой; Финн дернул его вниз, и он упал на колени. Свет с крыши исчез, оставив перед глазами Кейса гаснущий след вспышки выстрела, тающие очертания монстра и белого прожекторного луча. В ушах у него звенело. Прожектор снова включился и начал рыскать и судорожно метаться по улице. Терзибашьян стоял, прислонившись спиной к двери, его лицо в ярком свете казалось белым, как мел. Он сжимал рукой левое запястье и смотрел, как с его ладони стекает и капает на мостовую кровь. Блондин, опять целехонький, без следов крови, лежал у его ног. Из тени вышла Молли, вся в черном, с иглострелом в руке. - Возьми мое радио, - выговорил сквозь стиснутые зубы армянин. - Вызови Махмута. Нам нужно убираться отсюда. Это плохое место. - Сучонок чуть не поимел нас. - Финн поднялся, хрустнув коленными чашечками и безуспешно пытаясь отряхнуть брюки. - Мы видели отрывок из шоу ужасов, верно? А не этого субчика, который пытался дать деру. Очень умно. Ну что же, поможем им перенести его отсюда. Мне нужно просканировать весь его инструментарий прежде, чем он очухается. Армитаж хочет знать, стоил ли этот красавчик затраченных на его поимку денег. Молли нагнулась и подняла что-то с мостовой. Пистолет. - "Намбу", - сказала она. - Неплох