важнее как раз идти налегке и побыстрее. Сизамбри, может быть, все еще при смерти, а может, уже выздоровел. Он и сам крепкий мужик, да еще эти его Братья... - Колдуны Поуджой не умеют лечить, - сказал флейтист.- Их черная магия звезд умеет только... - Тебя-то кто спрашивает, - грубо оборвал его Декиус. Он сидел у входа в палатку, наблюдая за сборами. Конан подумал, что Декиус не хотел попадаться на глаза королю, а кроме того, он, наверное, надеялся, что Райне в последний момент не понравится что-то в волшебнике и она останется в лагере. С таким же успехом он мог ждать в небе стаи перелетных свиней. Конан отлично знал это. Ничто, кроме явной опасности, угрожающей ее отряду, не могло заставить Райну повернуть назад. А Декиус был слишком благороден, чтобы использовать такой ход. - Меня никто не спрашивает, - отозвался Марр, - но разве мудрому человеку нужно ждать, когда его спросят, чтобы высказать истинную правду. В голову Конана было хорошо вбито: если хочешь, чтобы все зубы были на месте и кости целы, запомни: правда - не та штука, которую всегда принимают с удовольствием. Он сидел молча и внимательно рассматривал шов на ножнах своего меча. Долго, пожалуй, не продержится, подумал Конан, но на эту прогулочку хватит, а там, глядишь, и переделывать будет незачем. Все приготовления были закончены, и все дважды перепроверено. Конан вышел, увлекая за собой Марра, чтобы дать Райне и Декиусу сказать друг другу, что они хотели. Вечерело, начинали сгущаться сумерки. Все трое решили, что лучше выйти на закате, чтобы первый переход проделать ночью. Если поблизости и есть какие-нибудь нежелательные наблюдатели, то ночная темнота и флейты Марра сделают их слепыми и глухими. - Кто ты, Киммериец? - спросил Марр. В меркнущем вечернем свете лицо колдуна могло показаться как лицом юноши, так и старика. Только в глазах не было огонька молодости. Они были большими, темными и видели, несомненно, многое из того, что обычно скрыто от человеческих глаз. - Мое настоящее имя - то, которым меня называют, - сказал Конан. - Если колдуны и пытались использовать это против меня, то пока что без особых успехов. Ты решил, наверное, превзойти их? - Я спросил тебя не об этом. Кто такой, почему ты оказался здесь, ввязался в эту войну, да еще и взялся за почти безнадежное дело, по риску граничащее с безрассудством? Конан пожал плечами: - Думаю, что я - просто человек, который не может сбежать, уйти с поля боя, на котором остались товарищи и друзья. - Сталкиваясь с такой силой духа, с таким понятием о чести, разбиваются горы и рушатся государства. А я - один из этих друзей? - Ты им станешь, если не будешь говорить загадками и задавать вопросы, на которые тебе не нужны ответы. - Кто ты такой, чтобы судить, на какие вопросы не нужны ответы? - Во имя Крома! Ты точно никогда не станешь моим другом, если так и будешь говорить, словно жрец или служитель какого-нибудь храма: будто надутый таинственным ветром, который несет тебя туда, куда никто не может за тобой последовать. По крайней мере, ни один нормальный человек. Впрочем, не больно-то и хотелось. Я тебя в последний раз спрашиваю: что я могу рассказать тебе, чтобы это было полезно для нашего путешествия? - Ничего, кроме того, что я и так знаю. Прости меня. Я не хотел оскорбить или обидеть тебя. Я просто смотрел вперед. - У тебя еще будет для этого время, мой музыкальный друг, когда мы разделаемся с прогулкой и будем снова в безопасности, дома, вместе с принцессой. А сейчас, вместо того чтобы искушать богов, пусть твоя магическая мудрость сослужит мне важную службу в одном деле. Я тут собирался посуетиться насчет винишка. Не поможешь поискать, а? Я не выйду из этого лагеря, не промочив глотку, даже если придется налакаться этого вонючего уксуса, который здесь называют вином. Они шли всю ночь напролет и устроились на отдых на весь день, не установив дежурство, но и не разжигая костра. Эти действия Конан пояснил так: - Если Сизамбри послал на наши поиски столько людей, что они могут обнаружить трех человек в лесу без дыма от костра, то дело короля швах. Я готов поклясться, что нам важнее быть отдохнувшими и в здравом уме к тому времени, когда мы доберемся до долины. Конан промолчал о том, что, по его мнению, им будет недостаточно ума и силы, когда они окажутся в долине племени Поуджой. Наверняка не обойтись без пары-тройки этих шуточек Марра или чего-нибудь в этом же роде. Пока что флейтист вел себя совершенно не так, как подобает колдуну. Конан даже засомневался в его магических способностях, если бы не постоянное напоминание - флейты. Да, даже самые благородные намерения не уберегли леди Иллиану от попадания в рабство магии, хотя она как раз собиралась, наоборот, покорить ее. Так что за этими колдунами нужен глаз да глаз. А если что, то и заточенная сталь клинка могла понадобиться против Марра-Флейтиста и его нежелательных или подозрительных чудес. Вторые сутки прошли так же, как и первые. Сворачивая лагерь на закате, они услышали звук шагов множества ног. Конан отправился на разведку. Вернувшись, он рассказал: - Это группа селян, человек сорок-пятьдесят. Они так шумят, что хоть верхом на драконе катайся, они не услышат. Так что не составило труда подобраться поближе и рассмотреть их. На них никаких доспехов, только рабочая одежка. Оружия тоже нет - только их рабочие инструменты. Только один или двое несли мечи, которые, похоже, последний раз брал в руки их прадедушка, наемник-неудачник. - Это радует, - заметила Райна. - Если бы Сизамбри собрал их под свое командование, то вряд ли бы оставил безоружными. - А может, у него нет запасного оружия, - предположил Конан. - И вполне вероятно, что они сами, по собственной воле перешли к графу на службу, чтобы обезопасить свои дома и посевы от его набегов. Райна сплюнула: - Ну, тогда они просто глупцы. Бросаться в объятия человека, благодарность которого меньше, чем у голодного медведя! - Они этого не знают, - заметил Марр. - Они в отчаянии, и это застилает туманом их ум. Может, ты уже так давно не была в своей деревне, что не помнишь, как там живут люди? Райна застыла с открытым ртом и покраснела. Конан мрачно уставился на флейтиста. В глазах Киммерийца явно читалось: <Я тебе ничего не рассказывал о детстве и происхождении Райны. Ты что, прочел ее мысли против ее воли? Разве ты сам не говорил, что не поступаешь так?> Марр отвел взгляд, а затем потянулся к своим флейтам. Конан поднял руку, готовый выхватить их. Теперь взгляд Киммерийца требовал: <Попроси прощения словами, а не своей волшебной музыкой!> Марр встал и сказал, поклонившись: - Госпожа Райна. Я приношу свои извинения, если вас обидело сравнение с этими крестьянами. Вы, видимо, неправильно меня поняли. Просто я по акценту понял, что вы родом из Боссонии, а я знаю кое-что об этой стране и ее людях. - Если ты думаешь, что дело в сравнениях, то и вправду ничего не понял, - проворчала Райна, но при этом она выглядела уже более спокойной. К этому времени шаги селян затихли вдали, и Конан и его спутники снова отправились в уже привычный им путь по ночному темному лесу. Больше им на глаза не попался ни один человек. Это не было простым везением. Марр знал каждый холм, каждую долину, а иногда казалось, что и каждое дерево в лесу. Он знал, куда может занести в это неспокойное время охотника или лесоруба, а где не встретишь никого, кроме лесных птиц и волков. - Раньше в этих лесах было много медведей, - сказал Марр, - но несколько поколений назад большую их часть истребили охотники. Но и сегодня я знаю пару деревень, неподалеку отсюда, жителей которых медведи просто одолевают. Мало у кого там осталось хоть что-то из домашней скотины - корова или захудалая овца. - Ну и что? Мы ведь не экспедиция по добыванию телятины для королевского стола, - сказала Райна. - Я ведь не просто так болтаю. Одна из этих деревень - прямо у нас на пути. - Ну так выводи нас отсюда, ради великого Крома! - воскликнул Конан. Шел уже пятый день их путешествия. Марр стал меньше, чем раньше, говорить загадками, но, когда это случалось, Конан еще быстрее, чем раньше, выходил из себя. Он был бы уже рад выйти один против половины всех воинов Поуджой или помериться силами с чудовищем колдунов, лишь бы положить конец этому шатанию по негостеприимной земле Пограничья. - Я не могу провести вас слишком далеко. Если, конечно, вас не устраивает прогулка через Проклятую Землю. - Исходя из того, что я о ней слышала, а также из ее названия, я считаю, что наши шансы остаться в живых выше при встрече с медведями, да и с жителями деревни заодно, - сказала Райна. - Разумно, - заметил Марр, - народ Поуджой внимательно следит за дальней границей Проклятой Земли. Вряд ли кто сможет пройти незамеченным мимо их часовых, даже если во время перехода по Проклятой Земле его не свалит с ног болезнь, сжигающая кости изнутри. - Да, незавидными мы будем бойцами - хоть против зверья, хоть против колдунов - с костями, растекшимися, как вода, внутри наших тел, - пробурчал Конан. - Ладно, веди как знаешь. Тебе виднее. Пол под ногами графа Сизамбри покачивался. Неужели опять вражеские заклинания вызвали землетрясение? Нет, это собственное тело не слушалось его, дрожащие ноги готовы были подогнуться так, чтобы он, словно вывороченное ураганом дерево, повалился на землю. Он одной рукой схватился за спинку кровати, а другую вытянул перед собой в требовательном жесте: - Мой меч! Стоявший рядом Зилку, ученик главного лекаря, вытаращил глаза от удивления. Один из охранников невозмутимо и с почтением поднял клинок графа, лежавший на скамье у изголовья. - Нет! - взмолился молодой врач. - Я не уверен, что такой вес стали... - Зато я уверен, что сталь в моих руках пойдет на пользу мне и моему делу, - оборвал его граф. Голос Сизамбри дрожал и срывался, но все еще сохранял в себе некоторую властность. Это было еще одним приятным открытием, как и возможность встать на ноги. - Очень даже на пользу, - повторил граф. - Для начала эта сталь положит конец твоей дурацкой болтовне. Его рука схватила рукоять меча. Одно мгновение хватка оставалась крепкой, но затем меч под своей тяжестью выскользнул из пальцев графа, едва не потерявшего при этом равновесие. Меч Сизамбри со звоном ударился о каменный пол. Граф боялся встретиться глазами со взглядом Зилку. Он боялся увидеть в них торжество правоты, а тот, в свою очередь, опасался найти в глазах графа слезы ярости. - Сталь в моих руках будет мне очень полезна... когда я снова смогу управляться с нею, как раньше. Похоже, что это время еще не пришло. - Он заставил себя посмотреть на Зилку. - Позови своего учителя и передай ему, что я жду четкого ответа на вопрос: сколько еще я буду неподвижно прикован к кровати, вместо того чтобы возглавлять моих людей на пути к победе над врагами? - Может, паланкин будет тем средством...- пролепетал Зилку. - Я сказал <возглавлять>, - пророкотал граф. Сила его голоса поразила как его самого, так и всех, кто находился в помещении. - Паланкин или верховые носилки - это для женщин, детей и для всех остальных, кто остается позади воинов во время битвы. Тот, кто возглавляет своих людей, должен быть верхом, впереди всех, иначе он не заслуживает имени предводителя. - Я повинуюсь, - сказал Зилку. - А еще, с вашего позволения, я посоветуюсь с теми, кто пользуется отличными от обычных врачей методами лечения. - Хорошо, что ты сам догадался, что тебе потребуется, чтобы избежать гнева твоего учителя. Да и какую ты хочешь плату за свою работу? - Мне потребуется ваше молчание, ваше и ваших людей. А награду вы сами определите, если я смогу отыскать средство, которое действительно поставит вас на ноги. Тут я всецело полагаюсь на вашу мудрость и щедрость. - Правильное решение, - сказал граф, - только не забудь, что моя щедрость может обернуться острым мечом против того, кто обманет или предаст меня. - Живой или мертвый, господин граф, я не предам вас. Я могу поклясться всем, что почитается за святыню вашим сердцем. Сизамбри не был уверен, что даже в самом дальнем уголке его сердца осталось хоть что-то святое, кроме разве хорошо закаленной стали клинка. Того клинка, который - видят боги! - он снова сможет однажды взять в руки. И если Зилку сможет приблизить этот миг, то в полной мере заслужит самую высокую награду и плату. Шел шестой день похода, и, если Марр еще мог правильно отличить одну скалу от другой, им оставалась всего одна ночь пути. Конан был бы рад, если бы чутье Марра не подвело его и на этот раз. Скорей бы уж, и наплевать, что этот колдунишка просто раздувается от гордости. Киммерийцу не терпелось убраться отсюда подальше. Слишком уж близки они были к Проклятой Земле, чтобы чувствовать себя спокойно. Даже в темноте он видел, что деревья, росшие здесь, были самых невероятных форм. Птицы вскрикивали редко и как-то испуганно. Даже насекомых - и тех не было слышно. Ничего, даже дуновения ветерка. Полнейшая тишина. Все трое шли крадучись, как кошки, стараясь не потревожить ни один камень, не сломать даже самый тонкий прут. Хотя воины Поуджой и не несли здесь дежурство, как утверждал Марр, но все равно каждый участок по соседству с Проклятой Землей охранялся своей стражей - не людьми и не колдунами. Это все, что сказал им флейтист. Но Конан даже не попытался вытянуть из него большего. Марр не сказал даже, опасна ли эта страна, чтобы хоть как-то сориентировать Конана и дать ему возможность настроиться на отражение того или иного нападения. Оставалось только быть готовым к худшему и продвигаться с мечом в руках. Флейтист шел впереди. Сейчас от забирал вправо, чтобы обойти огромный, весь перекрученный, узловатый дуб, дюжина корней которого - каждый толщиной с человеческое тело - словно приподнимали могучий ствол над землей. Сквозь легкие облака проходило достаточно лунного света, чтобы можно было рассмотреть желуди, ковром устилавшие землю у подножия великана. Среди желудей лежали останки какого-то существа, которое с первого взгляда можно было принять за дикого кабана. Только ни у одного кабана не может быть такого разбухшего живота и такого черепа, словно до отказа набитого чем-то изнутри. Конану припомнились рассказы о Проклятой Земле. Она стала проклятой с того дня, как чудовище Звездных Братьев спустилось с неба в огромном камне. Огонь и обломки от взорвавшегося камня выжгли кратер, шире, чем можно проехать верхом за день. С годами растительность и животные вернулись сюда, но с ними стали происходить страшные изменения. Флейтист вскинул руку. Райна с Киммерийцем замерли, глядя, как их проводник исчезает в темноте ночи. Им показалось, что прошла вечность или, по крайней мере, время, достаточное, чтобы принц Уррас вырос и возмужал, прежде чем Марр вернулся. - Я ничего не вижу, - прошептал колдун, - но я чувствую присутствие и слышу мысли кого-то, кто за нами наблюдает. Он тоже может чувствовать мысли. - Это зверь или человек? - спросила Райна. Марр пожал плечами: - Готов поспорить, в нем есть что-то и от первого, и от второго. Ясно одно: это существо засекло нас по нашим мыслям и идет за нами не по запаху, а по следу мысли. - Я в восторге, - процедила Райна, проверяя, легко ли вынимаются из ножен меч и кинжал, - ну так и что, мы будем ждать, пока он... или оно... приблизится к нам, или выйдем ему навстречу? Конан осмотрел территорию вокруг. - Если только наш новый приятель не умеет летать, то я предпочел бы оставаться на месте. Отличная площадка - ни тебе пней, ни кротовин, насколько я вижу. Есть где развернуться с мечом. Флейтист собрался что-то сказать, но в это время часть черноты за его спиной начала двигаться. Сначала - лишь небольшой бесформенный участок, который быстро увеличился в размерах и принял узнаваемую форму гигантского медведя. С кольцом серебристой шерсти вокруг шеи, наподобие густой львиной гривы. Лунный свет высветил поседевшую от старости морду; при этом на густой шкуре не было видно шрамов или проплешин. Его морда была короче, а череп шире, чем у других медведей, виденных Конаном за всю его жизнь. Конан и Райна рванули с плеча свои луки. Марр отскочил, чтобы оказаться позади них. Он схватил флейты, но не стал подносить их к губам. Стоило Конану и Райне натянуть тетиву, как медведь отпрянул и попытался уйти с открытого пространства. Не найдя глубокой и большой тени, которая спрятала бы его целиком, он начал быстро перемещаться, превратившись в трудную для попадания подвижную мишень. Конан пытался определить направление его движения по звуку шагов, но медведь, похоже, умел ходить практически бесшумно. Если бы у Конана и Райны было побольше стрел, они стреляли бы в разные стороны наугад, надеясь зацепить зверя. Но Декиус едва смог найти им по дюжине хороших наконечников, да и то некоторые из них уже побывали в деле во время добывания дичи для общего котла. Конан уже встречался с разъяренными медведями и знал, на что они способны. Знал он и то, как много стрел можно всадить в такого зверя, так и не свалив его. Значит, стрелять нужно только в уязвимое место наверняка, а не просто чтобы попасть. Теперь только едва слышное колыхание листвы и пляска движущихся теней говорили Конану о передвижениях медведя. Похоже, он собирался обойти их сзади, отрезав путь, по которому они пришли. Затем на некоторое время воцарилась полная тишина. Вдруг ночь разорвалась треском ломаемого дерева. Конан всматривался в темноту, но тщетно: луна совсем скрылась за облаками. Было видно лишь, как дуб раскачивается, словно во время сильнейшего урагана. Когда же луна наконец вышла и осветила поляну, Райна застыла в изумлении. Да и Конан, надо признать, сжал зубы. Медведь оторвал от дуба огромный сук, длиной в два человеческих роста и толщиной с руку Конана. А затем медведь встал на задние лапы и поднял сук, зажатый в передних... В руках! В лунном свете можно было с уверенностью разглядеть большие пальцы, правда, заканчивающиеся когтями длиной почти с кинжал Райны. Но будь он порождением магических заклинаний или обезумевшей природы - медведь все же подставил Конану столь долгожданное уязвимое место. Стрела скользнула к тетиве и со свистом рассекла воздух, глубоко воткнувшись в тело зверя сквозь толстый мех под левое плечо. Рев медведя наполнил лес диким шумом. Животное перехватило сук, чтобы освободившейся лапой вытащить стрелу из своего тела. Конан всадил ему в бок еще две стрелы. Тогда зверь присел, наклонил голову и, поставив поудобнее задние лапы, словно бегун на низком старте, рванулся вперед. Все три противника медведя разлетелись как солома на ветру. Им просто не оставалось никакого выбора. Даже Конан вряд ли смог бы противостоять натиску животного дольше, чем снежной лавине. Такому противнику можно было противопоставить единственную тактику: держаться на должном от него расстоянии и стараться нанести ему как можно больше ран, хотя бы легких царапин, и при этом самому не получить ни одной. Множество легких ран могут обессилить любое чудовище. Но любая рана, полученная человеком от такой громадины, стала бы тяжелой, а скорее всего, и последней. Райна оказалась смелее всех. Она нырнула под сук и, проскочив за медведя, полоснула мечом по его задним лапам. Отломанный сук взлетел в воздух и с силой опустился вниз. Райна отпрянула и резко прыгнула в сторону, уходя от удара, который снес бы ей череп. Но избежать разлетевшихся во все стороны щепок, песка и мелких камней ей не удалось. Прочищая глаза, она чуть не упустила второй удар поднятого сука. Все, что могла сделать Райна, - это успеть присесть, а затем упасть на землю. При этом она приземлилась на пятую точку, ногами вверх. Эти длинные ноги были созданы не только для того, чтобы обвиваться вокруг мужчины во время занятий любовью. Они были словно налиты не огромными, но эластичными и сильными мышцами. И вот эти-то мышцы, сократившись до предела, словно выстрелили обутыми в сапоги пятками в живот медведю. Зверь превосходил Райну весом раз в десять, но даже его огромный, скрытый за толстой шкурой живот вовсе не воспринял этот удар как легкое похлопывание. Медведь вздрогнул, его оружие покачнулось. В этот момент Райна откатилась в сторону, успев полоснуть кинжалом по левой ноге животного. Верный глаз не обманул ее: лезвие задело подколенное сухожилие. Нога подогнулась под весом медведя, и он вынужден был встать на все четыре лапы. Отпущенный сук упал, навалившись одним концом на лодыжку Райне. Она не издала ни звука, но Конан успел заметить гримасу боли, исказившую ее лицо. Он тут же воспользовался возможностью для нанесения удара. Медведь остановился, колеблясь между выбором звериного оружия и тем, чем подобало сражаться мыслящему существу. Инстинкт восторжествовал над разумом, и медведь направил на Райну свои страшные челюсти. Одно движение вперед - и сук приподнялся, освободив ногу Райны. Она снова перекатилась дважды с боку на бок и нанесла еще один удар. На этот раз клинок прошелся по морде зверя. Чудовищное создание огласило лес громовым ревом и повернулось вслед за вскочившей на ноги Райной. В этот момент Конан бросился сзади на загривок медведю. Его свободная рука охватила шею животного, словно гигантская змея в джунглях Венджана, которой досталась особенно аппетитная свинья. Меч свистнул в воздухе. Содранная шерсть обнажила зияющую рану; правая передняя лапа медведя безжизненно повисла. Раскаты медвежьего рева, разносившиеся над лесом раньше, показались бы полнейшей тишиной по сравнению с тем, что сейчас изрыгалось его глоткой. Но чтобы обескуражить Киммерийца, вступившего в бой с противником, нужно было нечто большее, чем звук. Медведь попытался стряхнуть с себя непрошеного наездника, но было слишком поздно. Конан уже успел выхватить кинжал, который и всадил по самую рукоятку в горло зверя. Кровь забила фонтаном. Еще один удар - и еще сильнее кровавая струя. Довершил дело меч Райны, которая воспользовалась возможностью всадить его в сердце чудовищного создания. Победители едва успели отскочить в сторону, чтобы не попасть под рухнувшую тушу или под судорожно дергающиеся в конвульсиях когтистые лапы. Еще несколько хрипов, скрежет когтей по камням - и медведь затих. Перед тем как встать, Конан внимательно осмотрел себя и пошевелил руками и ногами, чтобы убедиться, все ли они на месте. Все его тело было покрыто ссадинами, царапинами и синяками, оставшимися после кратких, но искренних объятий медведя. Райна выглядела ничуть не лучше. Стоило лишь добавить, что ее брюки были вконец разорваны, куда-то подевался один из рукавов рубашки, и одна щека к утру будет представлять сплошной синяк. К тому же она прихрамывала на одну ногу. Конан схватил ее обеими руками, сгреб в объятия и приподнял в воздух. - Спасибо богам, что схватка была короткой, - сказала она, когда восстановилось дыхание, - еще чуть-чуть - и вряд ли бы кто-нибудь из нас смог не то что сражаться, а просто продолжать идти. - Если не считать Марра, - сказал Конан, осматриваясь по сторонам в поисках их спутника. Его нигде не было видно, но Конану показалось, что где-то вдалеке раздавалась мелодия флейт. Неужели флейтист сбежал, заведя их специально в эту ловушку? Это было первой мыслью Конана и, надо сказать, достаточно оскорбительной. Райна, похоже, догадалась по лицу Киммерийца, о чем он думал. - Стоит ли искать его? - спросила она, вгоняя меч в ножны со страшным ударом. Конан решил, что с неменьшей скоростью она выхватит его, увидев Марра. - Ну, только не ночью, - ответил Конан, - сейчас лучше поискать место для сна. Без проводника нам придется пройти остаток пути днем, иначе мы рискуем заблудиться. - По крайней мере, хоть позавтракаем медвежатиной, - предложила Райна. - Едва ли это будет разумно. - Знакомый голос звучал откуда-то сверху, словно прямо из ночного воздуха. - Всемогущий Эрлик! Марр соскользнул с дуба и чуть ли не прогулочным шагом, вразвалочку направился к ним. Он, скорее всего, получил бы страшнейший удар кулаком в зубы, но Райна вовремя перехватила руку Конана и показала пальцем куда-то за спину флейтиста. Конан посмотрел туда же и тоже открыл рот от удивления. За флейтистом следовала молодая девушка, еще почти девчонка. Ее волосы были сплетены в косы на манер племени Поуджой, а лицо с трудом можно было разглядеть из-за слоя грязи, специально размазанной по щекам с целью маскировки ночью. Но даже в темноте Конан разглядел легкость ее движений и изящную фигуру, скрытую туникой. - Прошу прощения, - сказал Марр. - Капитан Конан, госпожа Райна, знакомьтесь - это Вилла. Она - из племени Поуджой и наш друг. - Тогда она может рассчитывать на кусок медвежатины после того, как объяснишь, где ты просидел все время, - сказала Райна. - Мы ждем. - Не следует есть мясо этого медведя. Он ведь вел себя почти как человек. И его мясо - наполовину человечина. Райна икнула, услышав такое, а Конан согласно кивнул головой. - А ты тоже согласен с этим, - сказал Марр, - хорошо. Что касается того, где я был, - мне пришлось поиграть на флейтах. В противном случае мысли медведя могли быть услышаны Звездными Братьями. Это могло стать преждевременным сообщением о нашем приближении. Пока я занимался тем, что не давал мыслям зверя вырваться наружу, я почувствовал приближение Виллы. Мне пришлось продолжать играть, чтобы провести ее в целости и сохранности к месту нашего нахождения. Конан кивнул, больше изображая понимание, чем действительно разобравшись, что к чему. Во всяком случае, становилось ясно, что магия флейтиста не имеет ничего общего с искусством других встречавшихся Конану волшебников. Это было искусство предотвращать то, что могло произойти, а не умение вызывать какие-то неестественные события типа поворота рек вспять, переноса гор или, наконец, оживления дохлых собак, чтобы они терзали еще живых людей. Несомненно, такая магия так же затянет, подчинит себе человека, пользующегося ею, как и всякая другая. Но в этом случае порабощение шло медленнее. Достаточно медленно, чтобы Марр мог помочь Конану и Райне спасти принцессу и благополучно покинуть долину. - Нам лучше убраться отсюда в более безопасное место, - предложил Марр. - А там, перед тем как идти дальше, следует обмозговать изменения в наших планах. Вилла принесла мне совершенно неожиданные известия. - Я полагал, что и старый план достаточно хорош, - сказал Конан. - Если только твоя нога не помешает тебе карабкаться по склонам долины, - добавил он, обращаясь к Райне. - Вниз - пожалуйста, а вот вверх... даже не знаю. Этот монстр, конечно, мог обойтись нам дороже, чем одна поврежденная нога. - Нам, может, вовсе не придется так много карабкаться по горам, как мы предполагали. Вилла говорит, что у нас в Поуджой есть друг или по крайней мере человек, который не враг принцессе, даже несмотря на то, что он служит графу Сизамбри. - Что? - Конан готов был раскричаться громче, чем медведь, но Райна закрыла ему рот ладонью. Чуть успокоившись, он продолжил: - Знаешь, это требует еще больших объяснений, чем лазание по деревьям с дудками, пока мы внизу развлекались с этой милой зверюшкой. - Я объясню все, когда мы будем на безопасном расстоянии отсюда, - сказал Марр. - Мысли медведя не были услышаны Звездным Братством, в этом я уверен. Но я не могу поручиться за то, что их не услышали родственнички этого плюшевого медвежонка. Вам, наверное, уже стало скучно, и вы решили познакомиться с ними? Когда Вилла и Марр закончили рассказ о лорде Айбасе и его странном поведении, было уже поздно рассчитывать успеть добраться до долины затемно. Четверо путников прошли две трети пути и остановились, чтобы выспаться днем в пихтовой роще, такой густой, что даже целая армия вряд ли нашла бы их в этой чаще. Рассказ мог бы получиться более запутанным и менее убедительным, если бы Вилла не сочла Райну и Конана достойными доверия. Она напрягла все свои познания в языке равнины и большую часть рассказала сама. Не то чтобы история Виллы не внушала доверия сама по себе. Просто этот лорд Айбас мог вести свою игру, слишком искусную и сложную для понимания Виллы. - Но тогда эта интрига недоступна и для понимания нашего трубача. А если он не мастер интриги, то я тогда родом не из Киммерии, а из Стигии, - сказал Конан. - Может быть, он знает только то, что рассказала ему Вилла, - предположила Райна. - Вполне возможно, - ответил Конан. - Но не бежать же нам теперь назад, поджав хвост, после того как мы забрались так далеко. Мы пойдем вперед, в долину. Если это и ловушка, я думаю, у нас будет подходящий момент, чтобы перерезать глотку этому Айбасу. - Да, и Вилле тоже, - сказала Райна, обнимая Конана. - То, что ты не воюешь с женщинами, говорит в твою пользу. Но я не чувствую себя связанной такими обязательствами. И если Вилла предаст, она отправится с нами туда, куда отправимся мы. Я всегда хотела иметь служанку, не в этой жизни, так в загробной. Конан тоже раскрыл объятия, но одна мысль все же не покидала его: любой мужчина, ставший врагом Райны, мог не рассчитывать на долгую земную жизнь. Интересно, задумывается ли об этой ее маленькой слабости капитан-генерал Декиус, когда пытается покорить ее сердце? Глава 14 Айбас проснулся, будучи уверенным, что его опять мучил кошмар: какой-то верзила чернее ночи нависал над ним. Его глаза сверкали ледяной синевой и не столько излучали или отражали, сколько поглощали свет. Кроме него, в кошмаре были и другие лица, но Айбас не успел внимательно рассмотреть их. Затем он явственно ощутил холодную сталь, царапнувшую его кожу, и острие клинка на горле. Да, или демоны научились по-новому воздействовать на чувства людей, или... или он уже не спал. Айбас предпочел смириться с реальностью и признаться себе, что не спит. Прикинув, как можно наиболее деликатно сформулировать свое удивление, он спросил: - Чем могу быть вам полезен, друзья? - Что? - спросил верзила. - Или забери последнее слово обратно, или хватит прислуживать мятежнику. Парень был, видимо, не силен в дипломатии, сразу выдав, что он и его друзья были людьми короля. Это сразу позволило понять Айбасу, что к нему особых симпатий эти люди не испытывают, а кроме того, он почти наверняка мог предположить, зачем они здесь. Несмотря на сталь, упиравшуюся в горло, Айбас улыбнулся. Эта ночь преподнесла ему хороший сюрприз. Что ж, теперь он преподнесет нечто подобное своим неожиданным визитерам. - Если вы пришли, чтобы освободить принцессу Чиенну, то я в полном вашем распоряжении. Великан, стоявший над ним, пробормотал что-то бессвязное, видимо, выражающее удивление. Айбас с трудом мог рассмотреть его в темном доме, но это уже не так его волновало. Куда интереснее другое: позади гиганта стояла длинноволосая женщина, чья красота соответствовала ее годам и не могла быть скрыта от глаз одеянием воина и солдатской манерой держаться. Рядом с ней - тут Айбас судорожно глотнул - стоял человек, который, несмотря на то что рядом с первым великаном казался совсем маленьким, излучал силу и энергию, явно превышающие его скромный вид. Набор украшенных серебром флейт висел на его поясе. Айбасу не понадобилось второго взгляда на эти музыкальные инструменты, чтобы понять, кто стоял перед ним. Марр-Флейтист, волшебник, зачастую игравший с заклинаниями Братьев, как кошка играет с пойманной мышью, - тот самый Марр-Флейтист перешел на службу к королю Элоикасу. - Ну что ж, тогда, будь любезен, отведи нас к дому, где содержат принцессу. - Я сделаю это и многое другое, но при одном условии, - сказал Айбас. Острие меча сильнее впилось в его тело. Еще одно легкое нажатие руки - и кровь Айбаса зальет ложе. - Подожди! Выслушай сначала условие. Оно может быть очень дельным. - Вполне возможно, - сказал Марр. Айбас почти улыбался. Он-то полагал, что Марр - немой и общается с другими только с помощью своей музыки. Легенды, как оказалось, не совсем соответствовали действительности. - Нам нужно спасти и капитана Ойжика, - выпалил Айбас. Острие меча чуть отодвинулось назад, но взгляд незнакомца был более страшен, чем острая сталь. Окончательно проснувшись и привыкнув к скудному освещению, Айбас разглядел, что этот гигант, судя по чертам лица, родом из Киммерии. Неужели это тот самый новый офицер дворцовой стражи, о котором ходит столько слухов? Если так, то ему не было никакого резона испытывать симпатию к Ойжику. - Вы ведь здесь для того, чтобы выполнить повеление Элоикаса - освободить принцессу и наследника, вырвать ее из лап как Звездных Братьев, так и графа Сизамбри. Прихватите с собой и Ойжика - и вы сослужите королю еще одну добрую службу. - Как? - Киммериец, похоже, не любил пространных вопросов. - Начнем с того, что Ойжик предал короля. Но он знает и достаточно много секретов графа, который к тому же не заплатил ему за предательство. Звездные Братья держат его взаперти как пленника и в ближайшее время собираются скормить его своему чудовищу. Если вы его спасете, не поделится ли он своими знаниями с вами, хотя бы из чувства благодарности? - У Ойжика не больше чувства благодарности, чем у репы, - сказала женщина, - но, если король простит его... - Райна, - прошипел гигант, - ты что, уже поддалась на удочку вот этого прислужника Сизамбри? - Нет, - ответила женщина. - Я просто думаю, что если есть возможность одержать вторую победу, не упустив первой, то почему бы... Она, похоже, уже решилась. Судя по виду флейтиста, он тоже согласен. Зато Киммериец против и явно был готов к спору. Дверь дома тихонько открылась, и внутрь бесшумно вошла Вилла. Она сказала: - Я предупредила отца. Он сказал, что не доверяет никому настолько, чтобы предложить поучаствовать в этом деле, но сам будет ждать нас у дома принцессы. - Есть что-нибудь подозрительное? - спросил Конан. - Я не видела никого из Братьев. А если бы они заподозрили что-то, то явно были бы на виду. - Да уж, наверное, повылазили бы отовсюду, - согласился Конан. Он тяжело вздохнул и поднял глаза, призывая богов вооружить его терпением для общения с дураками и умом, достаточным, чтобы отделить этих самых дураков от мудрых людей. Затем он посмотрел на Айбаса с таким выражением, что тот пожалел, что все происходящее - не ночной кошмарный сон. - Ты поклянешься помогать нам. Нарушишь клятву или только дашь повод усомниться - и будешь десять раз мертв прежде, чем воины Поуджой найдут тебя. - Да я уж думаю, что не меньше десяти. Его ночные гости явно не ожидали услышать такую длинную клятву. Айбас поклялся, перечислив чуть ли не всех богов - отчасти ради того, чтобы доставить удовольствие слушателям, но в основном чтобы действительно сделать клятву крепче. Впервые в жизни он вспомнил несколько особых священных имен. А почему бы и нет? Эта клятва вполне могла стать его последней клятвой на этом свете и первой за двадцать лет, которую он не имел ни малейшего желания нарушить. Конечно, если слухи о смерти или полной неподвижности Сизамбри не соответствуют истине, эта смена господина могла стать смертельно опасной. Остается только всегда держать наготове главное оружие - быстрые ноги. Графу будет чем заняться, даже если он завладеет троном. Ему наверняка уже будет не до сбежавшего неизвестно куда вассала. К большому неудовольствию Конана, Ойжик и принцесса были размещены в разных концах деревни. Спасателям пришлось разделить свои силы и условиться о месте встречи у подножия хребта для последнего рывка вверх по скалам. Айбас и Марр отправились за принцессой. Без Айбаса ее пришлось бы успокаивать флейтой Марра. Сначала ее, а затем и младенца. А без флейтиста было никак не обойтись, случись нужда и вправду успокоить мальчика. Ойжик же содержался так строго, что один человек - даже Конан - мог не справиться с задачей. Вилла пообещала разыскать отца и прислать его к тюрьме Братьев вместо дома принцессы. Конан готов был рассылать проклятия направо и налево: Айбасу, Ойжику, Братьям, - но боялся увлечься и поднять слишком много шума. Куда спокойнее было бы отказаться признать клятву Айбаса, а потом заставить его замолчать навеки. Но они решили принять его клятву и таким образом связали себя не меньше, чем их новый приятель. Тихо, как розовый лепесток, упавший с цветка и влекомый ветром по лугу, шел Киммериец по направлению к резиденции Звездного Братства. Над гребнем дамбы клубился туман, и легкий ветерок доносил зловоние чудовища до носа Конана. Время от времени лицо Киммерийца содрогалось от позывов к рвоте. Одного запаха было достаточно, чтобы понять, что чудовище явно не из этого мира. - Тсс! - раздалось из кустов. Конан остановился. - Пять? - спросил он. Если ответ в сумме даст десять, значит, он встретил отца Виллы. - Пять, - послышался сдавленный голос. Тень, которую Конан принял было за куст, зашевелилась и направилась к нему. Подошедший оказался человеком ростом почти с Конана. Седая голова и короткая борода делали его похожим на старого мудреца, но глаза Киммерийца сразу отметили его мышцы воина под высохшей кожей пожилого человека. - Рад встрече, Конан Киммериец,- сказал человек, - меня зовут Тайрин, я отец Виллы. - Мое имя - Конан, капитан королевской стражи, командир второй роты стражников и сам точно не знаю, чей отец, - ответил Киммериец. - А твоя дочь с тобой? - Она просила взять ее, но я отправил ее со второй группой. Она сможет понести младенца, быть еще чем-нибудь полезной, да и, в конце концов, там безопаснее, чем здесь. Не нравится мне эта затея с Ойжиком, Киммериец. Не убеди меня дочь, что живой он полезнее нашим союзникам, чем мертвый, - я бы, ни секунды не колеблясь, отправил его на тот свет. К тому же выбираться отсюда с этим мерзавцем будет вдвойне более рискованно. - Да ты просто мои мысли читаешь. Ладно уж, ничего не поделаешь. Будем надеяться, что Марр сможет задержать тревогу. Пошли, Тайрин, вперед. Айбас собрался напрямую подойти к дверям дома принцессы, пользуясь тем, что стража хорошо знала его. Райна же не хотела так рисковать. - Если бы я была членом Братства... - Да вам никогда не удастся так изуродовать себя ни морально, ни физически. Райна, казалось, сердито смотрела на него, одновременно улыбаясь: - Есть места, более подходящие для комплиментов аквилонского двора. Но сейчас нам не до любезностей. Итак, если бы я была в Братстве, я бы настояла, чтобы охрану несли самые надежные люди, особенно сейчас, в связи с этими слухами о проблемах Сизамбри. - По традиции Звездных Братьев, самые доверенные стражники охраняют тех, кто предназначен стать жертвой чудовищу. Так что Конану и Тайрину осторожность понадобится больше, чем нам. - Ты нам этого не сказал! - воскликнула Райна. - А меня никто особо и не расспрашивал, - ответил он, стараясь придать словам вежливый тон. - Да если бы у тебя хоть капля мозгов была, ты бы понял, о чем нам можно говорить безо всякого разрешения или вопросов. - Госпожа Райна, зачем... здесь... сейчас...- начал бормотать Айбас, проглатывая гнев, так как увидел, что рука Райны потянулась к мечу. - Тихо! - прошептал Марр.- Я смогу работать против сознания всех стражей, если это понадобится. А то, что принцессу Звездные Братья охраняют меньше, так это понятно: она ведь всего лишь женщина. Райна скорчила рожу, изображавшую, по ее мнению, лицо <всего лишь женщины>, слабой и беззащитной. У Виллы, только что присоединившейся к ним, отвисла челюсть. Вдруг она высунула язык и показала его обоим мужчинам. Вся компания беззвучно рассмеялась. Хорошей новостью оказалось для Конана то, что Ойжик содержался в отдельном домике, в стороне от общей тюрьмы для всех приговоренных стать жертвами. Несомненно, Звездные Братья хотели избежать какой-либо возможности для Ойжика передать сведения о плохом с ним обращении графу Сизамбри или кому-нибудь из друзей капитана. Но несомненно было также и то, что Братья решили ни за что не выпускать такого важного пленника: его домик стоял у самой стены обрывистого склона, и перед единственною дверью постоянно находились четверо охранников. У двоих были луки, у двоих - копья, и все четверо, кроме того, имели мечи - редкое по полноте вооружение для Поуджой, даже для воинов, отобранных на службу Звездному Братству. Не облегчал дело и тот факт, что домишко Ойжика стоял всего-то в сотне шагов от главной казармы охраны Братьев. Если все четверо, стоявшие на часах, не умрут быстро и без единого звука, то им на помощь примчатся еще десятка два их товарищей, причем раньше, чем Конан и Тайрин смогут освободить Ойжика. - На приговоренных надевают кандалы? - спросил шепотом Конан. - Нет, - покачал головой Тайрин, - только в качестве наказания. А они не рискнули бы наказать Ойжика так, чтобы остались следы. Кусты и тени могли скрыть и дюжину человек даже такого роста, как Конан и Тайрин. Только часовые, делая обход, могли обнаружить их. Но они стояли у двери словно каменные изваяния. Ночное зрение Конана, даже со слабой поддержкой лунного света, смогло разглядеть возможный для подъема путь-тропу по краю обрыва. Она не вывела бы их из долины, даже имей они уже на руках Ойжика. Нет, все, на что можно было рассчитывать, - это на возможность подобраться к дому и спуститься на его крышу. - Я полез, - сказал Киммериец. - Когда я доберусь до ближайшего к дому уступа, ты отвлечешь внимание охраны, пока я спрыгну на крышу. А потом можешь спрятаться так, чтобы никакие Звездные Братья... Тайрин так посмотрел на Конана, словно метнул в него камень из пращи: - Не думай, что моя честь не ровня твоей. Киммериец. А если ты сомневаешься в ней, то можешь хотя бы быть уверен в моем здравом смысле. Виллу и меня объявят завтра вне закона за эту ночку, независимо от того, видел нас кто-нибудь или нет. Похоже, им больше нечего было сказать, и Конан растворился в тени ночного леса. Он добрался до подножия стены обрыва и подождал, пока появится луна, чтобы поотчетливее видеть первые ступени, уступы и опоры для ног. Дождавшись, он полез вверх. - Привет, ребята, как дела? Принцесса у себя? - небрежным тоном спросил Айбас. Оба вооруженных копьями часовых громко захохотали: - Да куда же она денется. Ей ведь никак мимо нас не пройти. А что с нею станется, только сунься, - она знает. Да, слишком нежная штучка, на наш вкус, как и все на равнине. В поле зрения одного из них попала Райна. - Да неужели и на равнинах рождаются женщины, которые могут так нравиться нам, жителям гор? Только ее спутники догадались, чего стоила Райне непринужденная улыбка в ответ. - Я действительно приехала с равнины, по приказанию графа Сизамбри. Он велел мне проверить по женской части, сможет ли она выносить ему сыновей. Айбас еле сдержал смех. Он еще не встречал женщины, менее похожей на акушерку, чем Райна. Но прежде чем стражники высказали свои сомнения, она сообразила занять их чем-нибудь более приятным: - Я также имею полномочия на то, чтобы наградить тех, кто хорошо несет службу на благо делу Сизамбри. Тону, каким это было сказано, игривой улыбке на губах могла позавидовать любая кабацкая девчонка. Охранники не могли не догадаться, о какой награде идет речь, и, судя по их поведению, евнухами они не были. Пока стражники глазели на Райну, Айбас и Марр подкрались к ним сзади, и каждый нанес всего по одному удару короткой дубинкой по тому месту, где череп соединяется с шеей. Несчастные беззвучно упали. - Поднимите их и посадите на скамейку у входа, - сказал Айбас. - Они там частенько коротают часы дежурства. Вилла, останешься здесь наблюдать. Изобрази, что вы тут с ребятами... в общем, наслаждаетесь обществом друг друга. Вилла показала ему язык, но повиновалась приказу. Она скинула тунику и опустила брюки пониже на бедра. Красивая грудь и осиная талия привели Айбаса в сильное волнение. При этом он и сам удивился тому, что пронеслось у него в голове: он начал молить богов, чтобы столь живая красота не погибла этой ночью. Конечно, такая девушка - не для него, но все равно она еще слишком молода, чтобы умереть из-за безрассудства других. Пока Марр и Райна усаживали стражников на скамейку, Айбас постучал в дверь. Вилла уже устроилась на скамейке между двумя оглушенными стражниками, обняв их, чтобы те не упали. Айбас услышал шорох за дверью. - Кто там! - Клянусь бородой Митры - лорд Айбас собственной персоной, причем с добрыми известиями. Тихий писк, словно мышь попала в мышеловку, - вот все, что он услышал в ответ. Айбас тихо выругался и продолжил: - Я что, должен сообщить их всей деревне, или Звездным Братьям, или мне позволят войти и передать то, что нужно, принцессе? Через некоторое время, за которое, по мнению Айбаса, можно было растопить ледники и вскипятить образовавшееся озеро, он услышал звук отодвигаемого засова. Распахнув дверь, он вошел в дом, минуя служанку. Она еще раз пискнула, а затем затихла: Райна заткнула ей рот одной рукой, показав кинжал другой. Принцесса не спала. Младенец тоже проснуся и, увидев в комнате матери каких-то незнакомых людей, вознамерился огласить окрестности своим плачем, перебудив всех обитателей долины до единого. Мягко зазвучала мелодия флейты. Мягкая, тихая, она успокоила малыша. Плач сначала стал тише, потом прекратился совсем. Младенец крепко заснул. - Это не вредно для него? - спросила Чиенна, перекладывая его на одну руку. Другой она, казалось, искала рукоять ножа или кинжала на поясе. - Вот, пожалуйста, Ваше Высочество, - сказал Айбас, вытаскивая из-за голенища сапога второй кинжал и протягивая его принцессе. Она уставилась на него, затем перевела взгляд на Райну и чуть не выпустила ребенка из рук. - Что ему может сильно повредить, так это если его уронят, а вовсе не моя музыка, - сказал Марр. - Он всего-навсего уснул и будет спать, пока мы не окажемся в безопасности и не разбудим его. - В безопасности? - Похоже, Чиенна собиралась лишиться чувств. Айбас заскрипел зубами. Ну почему даже здравомыслящие женщины так и норовят потерять этот здравый смысл в самый неподходящий момент. - Ваше Высочество, я... мы пришли, чтобы отвести вас и принца Урраса к вашему отцу. Король жив и неплохо себя чувствует, хотя все еще вынужден скрываться. Если вы и наследник будете рядом с ним, то королевство скорее снова объединится под его знаменем. Принцесса покачала головой, рассыпав черные длинные волосы по белоснежным плечам, отражавшим свет ночника в изголовье кровати. Это движение выражало конец ее сомнениям. - Что ж, добрые люди, тогда позвольте мне облачиться в подобающие случаю одежды, - сказала она с истинно королевским величием.- Будет смешно и едва ли небезопасно лазать по горам в моем ночном одеянии. Властным жестом она подозвала служанку. Райну оставили подержать ребенка, пока служанка поможет принцессе переодеться. Чисто инстинктивно она прижала младенца к себе и начала укачивать, а ее лицо выражало столько нежности и ласки, сколько никогда не сорвалось бы с ее губ, воплотившись в словах. Переодевание принцессы заняло не больше времени, чем потратил бы Айбас, чтобы расправиться с доброй отбивной. Но ему показалось, что за это время луна успела взойти и сесть за вершинами далеких хребтов. Принцесса оделась на манер воинов Поуджой, с добавлением ремней и перевязей через спину, чтобы нести на себе ребенка. Айбасу и в голову не пришло бы предположить, что у нее все это наготове. Он все больше начинал уважать эту женщину. Он и вправду поставил не на ту лошадь, пойдя на службу к Сизамбри. Если он и не получит никакой награды за перемену хозяина, то, по крайней мере, умрет, оценив выше прежнего свой ум и проницательность. Айбас шагнул к двери. Голова одного из охранников лежала на груди у Виллы. Другой уже свалился со скамейки. Не в силах одна поднять его, Вилла спустила с него штаны, чтобы придать ему более подобающий вид человека, изрядно поразвлекшегося и подуставшего. - Все в порядке? Вилла пожала плечами. Это движение отправило вслед за первым и второго, все еще не пришедшего в себя стражника. Айбас счел пожимание плечами за положительный ответ и дал остальным знак выходить из дома. Принцесса осталась на месте. Аквилонец собрался уже обратиться к ней в выражениях, не привычных для королевского уха, когда увидел, что она выразительно смотрит на служанку. Флейтист кивнул и заиграл. Тихая музыка едва ли была слышна даже в соседней спальне, но Айбас почувствовал, как она пробирает его до костей, которые становились теплыми и мягкими, словно мокрая вата. Веки отяжелели. Ему пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы не упасть. Музыка прервалась неожиданно. Айбас встряхнулся, осмотрелся вокруг и увидел служанку, лежащую ничком на полу. На его лице появилось выражение омерзения. - Не бойтесь, - сказал флейтист, - это всего лишь музыка, а не удар дубиной по затылку. Лучше пусть ее найдут без сознания, чем отправят на съедение чудовищу, обвинив в соучастии. Айбас сдержал уже готовые вырваться обвинения. Он протянул Вилле руку, и она не отдернула ее. В первый раз он смог коснуться ее. Но вскоре все нежные мысли вылетели у него из головы: по долине прокатилась барабанная дробь и завывание труб Звездных Братьев, возвещавших общую тревогу. Конан воспользовался тем, что луна ненадолго спряталась в облаках, и в темноте преодолел последние несколько шагов по стене обрыва. Когда луна снова показалась на небе, он уже лежал на краю крыши, наблюдая, как Тайрин приближается к страже. - Здорово, мужики. Как тут вам ночью? - приветствовал Тайрин своих соплеменников. - Да вроде и ничего, - ответил один из охранников. - Ты-то чего шатаешься по лагерю в такое время? - Подозрение в его голосе просто сверлило уши Киммерийца. Но никакие подозрения не смогли помочь им вовремя обнажить оружие, когда Конан нанес свой удар. Его первым оружием стал камень размером с кулак, который он с размаху запустил в затылок охраннику с луком за плечами. На том был шлем, но сила броска Конана была такой, что камень пробил бы и дубовую доску. Он прошел сквозь шлем и проломил солдату череп. При этом охранник еще и налетел со всей силой удара на своего товарища. Сверкнул меч Тайрина. С груди стражника потекла кровь. Тот схватился за рану обеими руками, открыв рот в беззвучном стоне. Второй удар снес голову с плеч. Конан прыгнул с крыши на двух оставшихся стражей. Они стояли рядом друг с другом, и Конан повалил на землю обоих, изрядно тряхнув их. Кинжал в два удара завершил дело. Этим же кинжалом Конан разрезал завязанный на узел ремень, удерживавший неподвижно засов на двери камеры Ойжика. Открыв дверь и сделав шаг внутрь, Конан отпрянул. Даже привычный ко многому нос Конана получил ощутимый удар вонью, шедшей из дома. - Вонища! Похуже чем в борделях Аграпура, - оценил он атмосферу, пока его глаза пытались проникнуть сквозь зловонную мглу и найти Ойжика. Когда ему это удалось, Конан дал волю языку, припомнив множество солдатских присказок и выражений. Ойжик лежал навзничь на загаженной соломе. Рядом с откинутой рукой валялась на полу пустая кружка. Все запахи явно указывали на то, как он проводил дни своего заточения. Но по крайней мере с ним хоть проблем не возникнет, решил Конан. Только бы не зря все это: еще выяснится, что несчастный спился до полной потери разума. Конану пришлось нагнуться, чтобы войти в помещение. Еще больше он согнулся, чтобы взвалить Ойжика себе на плечи. Разогнувшись и повернувшись к выходу, он увидел, что Тайрин одной рукой показывает куда-то, а другой делает знак, призывающий сохранять тишину. Еще из дверей Конан увидел опасность. Несколько часовых направлялись в их сторону от казармы. Конан насчитал четыре силуэта на фоне горевшего у входа в казарму костра. Несомненно, это была новая смена для охраны Ойжика. Никакой возможности избежать столкновения не оставалось. Так лучше начать драку первому, навязав свои условия противнику. Конан бесцеремонно сбросил Ойжика на землю и выхватил меч: - Хай-а-а-а-а! Такого душераздирающего воинского клича солдаты еще не слыхали. Они увидели гигантскую черную фигуру, несущуюся прямо на них. Стражников охватила паника. В один миг великан достиг их строя, вращая мечом, едва ли не превосходящим длиной его собственный рост. Так показалось тем, кто успел рассмотреть хоть что-то. Двоим из них это не удалось. Их черепа оказались расколоты от макушки до бровей. Двое других были убиты уже в спину, когда пытались бежать. Один из них успел вскрикнуть от боли, смешав свой крик с воинственным воплем Конана. Неожиданный звук заставил остальных солдат броситься к дверям казармы, но что-то остановило их на пороге. Представшая перед их заспанными глазами фигура показалась им больше чем человеком. Они решили, что это Длинноволосый Горец вернулся, чтобы наказать их за отступничество от его культа. - Звездные Братья обманули нас! - воскликнул кто-то. - Прости нас, Великий Длинноволосый Горец, - взвыли несколько голосов. Конан решил не разубеждать их. Он подскочил к двери, резко захлопнул ее перед лицами солдат и быстро подпер куском бревна, приготовленным для костра. Выхватив горящую головню из того же костра, он закинул ее на крышу казармы. К тому времени, как он вернулся к Тайрину и Ойжику, крыша уже здорово занялась огнем. Взвалив Ойжика на плечи, он услышал барабанную дробь и завывания труб, перекрывавшие треск горящей крыши. Тайрин выругался: - Я же просил богов, молил их о тишине, а они... - Да оставь ты их. Не до них нам сейчас, - оборвал его Конан. - Сейчас куда важнее, как быстро мы сможем смыться отсюда. - Учти, что путь через деревню или тот, по которому вы пришли, теперь будет перекрыт воинами Поуджой. Есть еще один путь. Он даже легче, особенно для женщины с ребенком или для человека с тяжелым грузом. - Тайрин показал на Ойжика. - Ну так пошли туда, - огрызнулся Конан. Он хотел даже переложить Ойжика на плечи Тайрина, чтобы дать себе большую свободу действий, но затем решил не делать этого. Во-первых, Киммериец намного моложе, и, кроме того, у него меньше поводов <случайно> уронить Ойжика в пропасть. - Мы-то пойдем. Но не менее важно, чтобы и Марр знал не только этот путь, но и способ пройти по нему, оставшись в живых. - Опять эти загадки! - Никаких загадок. Все предельно просто. Эта дорога очень легка для тех, кто сможет добраться до нее. Но чтобы сделать это, нужно всего лишь пройти по дамбе, сдерживающей озеро, где живет чудовище. Вот и все. Гребень дамбы превышает уровень воды не больше чем на человеческий рост, - не так уж и много для щупалец чудовища. Ужас Конана перед магией заставил его сердце сжаться на какую-то долю секунды. Затем он взял себя в руки и передернул плечами, приводя свою ношу в более <удобоносимое> положение. - Я бывал в досягаемости и кое-чего похуже, чем ваше чудище, - Конан заставлял себя верить в то, что говорил, - и всегда мне удавалось прорубить себе путь мечом, - это уже было чистой правдой, - так что веди меня куда следует, приятель. Глава 15 Услышав сигнал тревоги, поднятой в деревне, Айбас понял, что путь назад отрезан. Тем лучше: принцессе не придется выбиваться из сил, ползая по скалам с ребенком за спиной. Узнав подробнее о том, что представляет собой другой путь, он почти потерял всякую надежду. Да, более легкий подъем на склон был бы вовсе не излишеством. Но чтобы добраться до этого места, нужно пройти рядом с самым страшным врагом, и не просто рядом, а в пределах его досягаемости. Чудовище Звездных Братьев, несомненно, проснется и захочет жрать прежде, чем они смогут уйти на безопасное расстояние. - Может, ты и прав, - сказал Марр, - но подумай: если мы сможем пробраться мимо чудовища, пока оно совсем не проснется, - оно станет нам отличным прикрытием. Даже Братья не могут полностью держать в узде своего любимчика, когда он окончательно просыпается, голоден или разозлен. - А как мы удержим его в полусонном состоянии, пока не пройдем? - спросила принцесса. - Надеюсь, мое мастерство и знания смогут помочь нам, - Марр прикоснулся к своим флейтам. Лицо Чиенны напомнило Айбасу физиономию Киммерийца, когда при нем кто-нибудь упоминал магию. Принцессу осенило, насколько они все зависели от колдовства в эту страшную ночь. Айбас не сомневался, что выражение его лица как в зеркале повторяло выражение лица принцессы. Два месяца он мечтал убраться куда-нибудь подальше от Звездных Братьев и их зловредного колдовства. Сейчас он был на пути к исполнению своей мечты. Но дорога к ней лежала через другое колдовство, колдовство, которое могло в конце концов оказаться таким же черным, как и у Звездных Братьев. Ну, да так тому и быть. Альтернативой было остаться в долине и жить, ожидая, когда кто-нибудь из Поуджой всадит ему в сердце кинжал. Айбас понимал, что за службу графу он еще не раз поплатится, но молил только о том, чтобы это не произошло сегодняшней ночью. - Отлично, - сказал он Марру. - Пойдешь впереди. Райна, проследи за ним, и повнимательнее. Вилла, веди нас куда нужно. Принцесса, ваше дело - позаботиться о малыше. Я пойду последним как прикрытие. До чего легко и приятно вспомнить, как отдаются приказы, а не только подобострастно выполняются. Айбас подумал, что, выберись он отсюда, он мог бы рассчитывать на офицерскую должность в войсках Пограничного Королевства. Громада дамбы неясно вырисовывалась на фоне темного ночного неба. Однако было ясно видно, что она раз в десять превышает рост Конана. На стене дамбы не видно ступеней, но большое количество выступов и углублений делали ее пригодной для лазания. - Борода Эллина! Да как только твое племя смогло найти столько народа, чтобы построить такую махину? - Братья нашли животное, - ответил Тайрин, - а оно передало им свое знание. Они использовали это знание, в частности, для того, чтобы поднимать камни и соединять их намертво в одно целое. Близкое присутствие такого количества колдовства и магии словно похитило у ночи последнее тепло, основательно охладив воздух. Конан стоял, положив руку на рукоятку меча, чтобы почувствовать ту уверенность, которую могла дать сталь надежного клинка. - Говорят, и само чудовище работало на строительстве дамбы, - сказал Тайрин. - Но это уж наверняка сказки. Никто, кроме Звездных Братьев, не приближался к дамбе, пока она строилась... по крайней мере, никто не возвращался оттуда живым, чтобы рассказать, что он там видел. - Колдунам нравится, чтобы их тайны умирали вместе с ними, - сказал Конан. - Даже если это не закон их братства, они все ведут себя так. Оба собеседника неподвижно лежали в скрытом от посторонних глаз месте, за свинарником. Воняло здесь, как у любого другого свинарника, но, скорее всего, запах удержит на расстоянии нежелательного свидетеля. Свиньи проснулись и захрюкали, волнуясь от близости посторонних людей. Поднятый ими шум скрывал те тихие звуки, которые могли издать Конан с Тайрином. Конан надеялся, что ожидание окажется недолгим. Все участники этой гонки должны были поторапливаться: и принцесса, и воины, и Братья, и даже чудовище. Все, потому что ставка в этой борьбе была почти для всех одна - жизнь. Мгла над дамбой сгустилась, раздался плеск волны, разбившейся о стену дамбы. Конану показалось, что он увидел, как в густом тумане над озером что-то мелькнуло. Возможно - просто струя пара. А возможно, и щупальце. Если это было щупальце, то в длину оно с небольшой корабль, а толщиной - с человеческое тело. И похоже, что по всей его длине жадно раскрывались чавкающие истекающие ядовитой слюной рты. Темнота достаточно скрывала Айбаса и его спутников. Им даже не надо было слишком стараться соблюдать тишину. Склоны долины многократно воспроизводили эхом барабаны и трубы, не говоря уже о криках в деревне. Казалось, что вся эта какофония наваливалась со всех сторон и одновременно звучала в самой середине мозга. Айбас перестал обращать внимание на соблюдение тишины. При таком грохоте можно совершенно спокойно прогнать через долину стадо коров без риска быть услышанным. Скорее следовало побеспокоиться за судьбу самой долины. Ведь за дамбой плескалось озеро, которое, прорвавшись, могло затопить всю долину, если дамба вдруг не выдержит. Айбасу доводилось видеть, как безо всякого колдовства громкие звуки вызывали снежные лавины или камнепады. Он поспешил вперед, чтобы переговорить с Марром, обгоняя Чиенну. Надо отдать ей должное: если принцесса и не была так привычна к ночным походам по горам, как Вилла, в любом случае обузой для них она не станет. Когда Айбас поравнялся с Марром, тот как раз поднес к губам свой инструмент. Музыка, почти неслышная в общем шуме, потекла по долине. Волосы на голове Айбаса встали дыбом, как колючки испуганного ежа. Они все еще стояли торчком, когда флейтист вывел компанию к подножию дамбы. Еще сильнее они зашевелились, когда из темноты выплыли два неясных силуэта, оказавшихся, к счастью, Конаном и Тайрином. Вилла издала почти детский крик радости и бросилась в объятия отца. Райна была бы рада точно так же оказаться в объятиях Конана, но Киммериец казался не более приветливым и ласковым, чем его холодный, суровый северный бог Кром. - Оставим нежности и приветствия до лучших времен, - сказал он. - Так. За нами, кажется, хвоста нет. А как у вас? Райна и Айбас отрицательно покачали головами. Похоже, Конан чуть успокоился. - Друг Марр, если ты можешь хоть ненадолго приручить эту зверюшку, хоть чуть-чуть успокоить или отвлечь ее, - самое время приниматься за дело. Айбас начал протестовать, когда выяснил, что на него возлагают ответственность за доставку Чиенны в безопасное место, тогда как Конан, Тайрин и Райна оставались прикрывать их от чудовища. Он счел себя униженным такой несправедливостью. Но... присяга есть присяга. А он дал клятву Киммерийцу. Киммериец же, в свою очередь, стал доверять Айбасу, поверил в его искренность и честь. Айбас многих предавал в своей жизни, но ни за что на свете он не хотел бы предать это доверие. Марр кивнул, а затем вопросительно ткнул в лежащего Ойжика: - Он сможет идти? - Это с бочонком-то вина внутри? - недовольно проворчал Тайрин. - Тащи его теперь. Делать нам больше нечего. - Подожди, - коротко ответил Марр, вновь взяв в руки свои флейты. Слабые, дрожащие звуки мелодии доносились словно издалека до ушей стоявших рядом. Что бы там ни было, а эти звуки подействовали на руки и ноги славного капитана. Они задергались, напряглись и поставили тело Ойжика для начала на четвереньки, а затем и более или менее вертикально. Он стоял покачиваясь, с широко открытыми, но ничего не видящими глазами, напоминая плохо сделанную марионетку в руках плохо знающего свое дело кукольника. Флейтист прервал музыку, и Ойжик снова рухнул на колени, на этот раз - не бесцельно. Его начало рвать, причем основательно. Киммериец и Айбас едва успели отскочить, чтобы не запачкать сапоги. Трудно было бы определить, что внушало Конану большее отвращение - конвульсии пьяного Ойжика или магия, заставившая его делать это. Едва Айбас помог Ойжику встать на ноги, как неожиданно замолчали трубы и барабаны. Вдруг победные крики прокатились по долине. Айбас повернул голову туда, куда Райна показывала рукой. Казарма охраны все еще горела, ярко освещая тропинку, ведущую к дамбе. По ней бежало человек двадцать, с копьями и обнаженными мечами, отражающими отблески пламени. - Ну вот до нас и добрались, - подытожил Конан. - Марр, давай заставь Ойжика карабкаться на стену. Райна, Тайрин, мы остаемся прикрывать остальных. Флейтист что-то строго сказал на ухо Ойжику. Тот только что честь не отдал, а затем рванулся к стене дамбы. По пути он дважды упал, пока не восстановил в себе равновесие, а затем прямо с обезьянней ловкостью полез по камням и бревнам к гребню стены. Чиенна и Вилла последовали за ним. Торчащий сучок разодрал одну штанину брюк принцессы от колена до самого низа. Она словно и не заметила этого. Конан успел обратить внимание на мелькнувшую красивую ногу, а также на то, что принцесса такого же роста, как Райна, и едва ли чуть поуже в плечах. На его вкус, чуть худовата. Но для маленького мужчины вроде графа Сизамбри она была чересчур крупной невестой. Конан вообще засомневался, пережил ли бы граф свою первую брачную ночь с принцессой. Айбас, Вилла и флейтист начали подъем. Марр держал флейты в кулаке и лишь свободной рукой подыскивал выступы и углубления. Это был нелегкий способ лазания по отвесным стенам. Поэтому Айбас и Вилла спустились пониже, чтобы помочь ему. Итак, авангард был уже далеко, в безопасности от всех, кроме чудовища. Конан кивнул Райне. Натянув лук, она сию же секунду выпустила стрелу в линию нападающих. Прежде чем та успела поразить цель, в воздухе засвистела следующая стрела. Вдруг сильная рука схватила Райну за плечо. Конан зло посмотрел на Тайрина, помешавшего Райне, и выхватил меч. Тайрин лишь покачал головой: - Прошу прощения, госпожа Райна, капитан Конан. Но это ведь мой народ. Некоторых из них я сам сделал воинами. Они мне как сыновья. Если Звездные Братья смогли свернуть с пути истинного их души, то, может быть, я смогу вернуть их на нужную тропу. - Да, если бы еще и петухи неслись... - съехидничала Райна. - Давай-ка... - Говори, Тайрин, - сказал Конан, - только, пожалуйста, недолго. Тайрин поднес сложенные рупором ладони ко рту; его голос заглушил разом и барабаны, и трубы: - Воины Поуджой! Это сегодняшнее дело не принесет вреда никому из племени. Мы лишь хотим прекратить грязную игру, которую затеял с нами граф Сизамбри. Мы сделаем только то, что нужно для этого, но не больше. Идите по домам, охраняйте их, и позвольте нам восстановить честное имя племени. Линия нападающих замедлила движение. Тайрин прокричал что-то еще о коварстве и порочности графа Сизамбри и о бесчестии племени, взявшего его золото. Он ни разу не обмолвился ни о Марре-Флейтисте, ни о Звездных Братьях, ни о чем, что, казалось, само просилось на язык. Теперь строй нападающих совсем нарушился. Некоторые совсем остановились. Другие шли вперед шагом, не быстрее чем на прогулке. Несколько человек затеяли между собой спор. Лук Конана тоже был готов к стрельбе. Если бы уговоры Тайрина не подействовали на его соплеменников, то вдвоем с Конаном они всадили бы стрелы в их ряды раньше, чем те успели бы повернуться. Вдруг из рядов воинов послышались крики ярости. Оказывается, двое из них не на шутку сцепились друг с другом. Сверкнула сталь, и наконечник копья вошел в живот одного из соперников. Срывающийся на визг стон разорвал ночь. Тайрин что-то пробормотал себе под нос, а потом хлопнул Конана и Райну по плечу и сказал: - Прощайте, удачи вам, если больше не свидимся. - Приводи всех, кого соберешь, к мертвому человеку-медведю у огромного дуба, это ближе к Проклятой Земле, понял. Найдешь. Мы приведем их к Элоикасу. - Сначала я выведу их из бесчестья, в которое ввергли их Звездные Братья, и, лишь получив прощение Ее Высочества, мы сможем молить короля взять нас на службу. И он побежал к своим дерущимся между собой соплеменникам настолько быстро, что Конан не успел даже подумать о каком-либо еще совете, не говоря уже о том, чтобы высказать его. Пока они карабкались по стене дамбы. Райна пару раз помянула Тайрина недобрым словом. Конан лез молча, ничего не отвечая. Он лучше Райны понимал чувства Тайрина, ощущавшего свои обязанности по отношению к своим соплеменникам, пусть и сбившимся на темную тропу зла, обманутым неверным светом колдовства. Не успели они добраться до гребня дамбы, как по долине прокатился раскат колдовского грома. Показалось, что сам мир дал трещину и начал рассыпаться. Райна заткнула уши, да и Конан ощутил, словно две раскаленные стальные иглы впились в его барабанные перепонки. Им удалось-таки взобраться на вершину дамбы прежде, чем гром снова прокатился по склонам долины. На этот раз ему ответило не только эхо. Из глубины озера послышалось долгое тихое шипение. Шипение, переходя в свист, преследовало Конана и Райну, бежавших по гребню дамбы. Ее длина составляла примерно три сотни шагов, и их товарищи преодолели пока что не больше половины. Когда они нагнали своих, свист и шипение превратились в гул и бульканье, а затем и в рев. Озеро, казалось, загорелось, выбрасывая искры и языки пламени рубинового, сапфирового, изумрудного и других необыкновенных цветов. Его поверхность волновалась и покрылась пузырями, а затем зашипела, как огромный котел. Марр, как видел Конан, все это время играл на своих флейтах. Но поди услышь слабую мелодию в этом адском реве чудовища. Однако, хотя музыка и не была слышна, она, похоже, пока что выполняла то, что обещал Марр. Судя по бурлившему, как кипящий котел, озеру, чудовище проснулось, было голодно и раздражено. Но нигде рядом с карабкающимися по дамбе человеческими фигурами не поднимались из воды страшные щупальца. Они легко достигали гребня дамбы и могли в мгновение ока уничтожить всю компанию, даже просто стащив людей в бурлящую воду. Но почему-то этого не происходило. Конан даже почувствовал в первый раз в своей жизни некоторое облегчение при виде работы колдуна и ее результатов. Но он вовсе не собирался поддаваться этому чувству. У Конана не было сомнений, что в конце концов Марр начнет действовать против них - по своей ли воле или по таинственному закону колдовства, побеждающего самого колдуна. А кроме того, Конан чувствовал бы себя куда более легко, если бы оказался просто подальше от чудовища, вместо того чтобы вблизи быть свидетелем его борьбы с колдовскими мелодиями флейты. Еще пятьдесят шагов по направлению к концу дамбы. Вдруг Вилла, только сейчас заметившая приближающихся Конана и Райну, крикнула: - А где отец? - Он решил вернуться, чтобы помочь своим товарищам решиться на отказ от службы у графа Сизамбри. Вилла вцепилась зубами себе в руку, чтобы сдержать плач, а второй рукой, сложенной в кулак, ударила Конана в грудь. Айбас обнял ее за плечи. - Он сам выбрал для себя то, что для него важнее, - сказал он. - Нам нужно исполнить наш долг. В конце концов, и он и мы делаем одно общее дело. Приблизившись к флейтисту, они увидели, что тот вот-вот упадет от утомления. Ойжик выглядел ничуть не живее, чем труп, решивший прогуляться. Принцесса держалась просто великолепно. Она, да и ее все еще спящий ребенок. Конан даже положил руку на грудь малыша, чтобы убедиться, что тот дышит. Вдруг дамба под ними вздрогнула. Конан почувствовал, как зашевелились огромные камни под ногами, хотя внешне ничего не изменилось. Но Конану уже доводилось переживать землетрясения, и чувство дрожи под ногами было ему знакомо. - Бежим! - прокричал он достаточно громко, чтобы быть услышанным даже сквозь рев чудовища.- Надо сматываться, дамба может рассыпаться! Повторять предупреждение не потребовалось. Вновь вздрогнувшие под ногами камни словно приставили к каждому по паре крыльев. Даже Ойжик добрался до конца дамбы, почти перейдя на странный, спотыкающийся бег; а принцесса не смогла бы бежать быстрее, даже догоняя ускользающий слиток золота. Тропа к вершине склона, открывшаяся перед их взором, была и вправду не тяжела для восхождения. Даже ребенок лет шести смог бы взобраться по ней. Значит, она не стала бы препятствием и для любого из воинов Поуджой, не сумей Тайрин убедить их оставить в покое его друзей. Конан стал прикидывать, где они с Райной могли бы занять позицию, чтобы вдвоем сдержать натиск много большего числа противников. Имея луки, они могли бы продержаться, остановившись вне досягаемости щупалец чудовища... по крайней мере до тех пор, пока не опустеют их колчаны или же пока Звездные Братья своими заклинаниями не освободят чудовище от колдовства флейт и не отправят его прогуляться вверх по склону, как это происходило в дни жертвоприношений. Дамба вздрогнула в третий раз. Конан не только почувствовал толчок, но и увидел, как посыпались со стен дамбы, поднимая облака пыли, камни величиной с человека. - Что ты встал как вкопанный, Конан? - окликнули его. - Решил порыбачить, а потом поджарить нам на дорогу по кусочку этой мерзости? Райна чуть не кричала ему в ухо. Он подсадил ее на уступ, затем и сам вскарабкался на него. Камень, на котором они только что стояли, закачался и полетел вниз, увлекая за собой другие. В несколько прыжков Конан и Райна догнали остальных на середине подъема. Там они перевели дух и осмотрелись. Никто уже не смог бы преследовать их тем же путем, даже если бы чудовище издохло сию же минуту. В дамбе зиял, шире, чем королевская дорога, огромный разлом, сквозь который вода потоком неслась вниз. Туман над озером стал еще гуще, почти скрыв его от глаз. Огни в толще воды окрашивали туман во все цвета радуги. Похоже, чудовище чуть поутихло, хотя его щупальца все так же равномерно продолжали появляться над облаком тумана. Конан окликнул Марра. Он не ждал от флейтиста ответа и не собирался консультироваться с ним о тонкостях его борьбы с чудовищем. Ему просто захотелось узнать, слышит ли флейтист еще хоть что-нибудь, кроме своей музыки. Но лишь Конан успел открыть рот, чтобы еще раз произнести имя Марра, тот вдруг покачнулся, словно от тяжелого удара в голову. Еще один невидимый удар, и только сильная рука Конана спасла потерявшего равновесие колдуна от неминуемого падения вниз по склону, к дамбе и к озеру. Судя по стонам вокруг него, Конан понял, что удар пришелся не только по Марру. Однако не всем так повезло, как ему: Конан не мог удержать всю компанию. Он вытянул за ногу Виллу, висевшую опасно близко к краю обрыва, едва цепляясь за камни пальцами рук и ног. Райне помощь не требовалась. Айбас же не смог устоять и приземлился на мягкое место. Он сыпал проклятиями и потирал задницу, и Конан понял, что такой шум мог поднять только человек не слишком пострадавший. В такой ситуации Ойжик был обречен. И так-то не слишком хорошо стоя на ногах, держась лишь при помощи волшебной музыки, он потерял свой последний шанс в тот момент, когда она стихла. Конан увидел, как капитан-предатель покатился, подскакивая на камнях, раскинув руки и ноги, словно тряпичная кукла. Ойжику не суждено было покоиться в могиле или хотя бы просто в щели среди камней. Из тумана навстречу метнулось щупальце. Даже самого кончика хватило на то, чтобы трижды обвиться вокруг его тела. Конан увидел, как хлынула кровь из раздавленной грудной клетки и лопнувшего живота, как открылись рты на щупальце и как, наконец, ненасытное чудовище и несчастная жертва растворились в густом тумане. Наблюдая за этим жутким зрелищем, Конан совсем забыл про принцессу и ее сына. Он, держась руками за нависшее дерево, внимательно осмотрел склон. По крайней мере, не было видно ни одного камня, достаточного, чтобы придавить их при падении. Но, с другой стороны, на голом склоне не было видно ничего, за что она могла бы зацепиться, задержав падение. Вдруг словно из-под земли показалась голова и приветственно машущая рука принцессы. Конан возблагодарил богов за то, что его глаза обманули его, скрыв довольно большую трещину в скале, намного ниже по склону, недалеко от края воды. Он добрался до принцессы лишь на несколько мгновений раньше Райны. Оба, выставив вперед мечи, приготовились достойно встретить противника: из туманной мглы появилось новое щупальце. Чудовище выло почти так же громко, как раньше. Оно вновь почуяло добычу. Но затем ему пришлось завыть еще громче, когда оба меча полоснули по щупальцу. На этот раз его вой только взбодрил воинов. Чудовище состояло из плоти и крови. Оно чувствовало боль и, значит, могло быть побеждено. Что такое боль, Конан и Райна напомнили чудовищу очень быстро. Никогда еще в своей жизни Конан так исступленно не орудовал мечом, хотя каждый удар отражался дикой болью во всей руке - от кисти до плеча. Щупальце дергалось в такт с завываниями чудовища. Зеленый гной хлестал из ран, а пасти изрыгали какую-то желтую пену, которая, заливая руки Конана, делала его захват покрытой акульей кожей рукоятки меча менее надежным. Зловоние свинарника было просто ароматом тончайших духов по сравнению с вонью, исходившей от этой жижи. Наконец последний лоскут кожи, связывавший конец щупальца с самим чудовищем, был перерублен ударом меча Райны. Чудовище подобрало изуродованную конечность и скрылось в глубине, оставив на поверхности не только облака тумана, но и клочья пены. Принцесса протягивала младенца к самому верхнему краю трещины, из которой не могла выбраться. Ребенок плакал, лишенный успокоения Марровых флейт. - Держитесь, я сейчас вытащу вас обоих! - закричал Конан. - Госпожа Райна! Возьмите ребенка! - В голосе принцессы было столько мольбы, что Райна повиновалась и, схватив младенца, бросилась вверх по склону. Конан наклонился над трещиной в скале, взялся за красивые руки с длинными пальцами и выпрямился. Принцесса вовсе не была изящной придворной дамой, и даже стальным мышцам Конана пришлось поднапрячься, чтобы вытащить ее на ровное место. Принцесса предстала в достаточно жалком виде. Наверное, и на кабацкой танцовщице после разгульной ночи осталось бы больше одежды. Но, к чести принцессы, нагота ее только больше красила. Принцесса, казалось, хотела броситься Конану на шею, но в последний момент сдержалась и, подойдя к нему, обняла за плечи и положила голову на грудь Киммерийца. Так они и стояли, пока не услышали крик Райны: - Опять! Вот оно! Конан внимательно посмотрел на щупальце, приближавшееся к ним, придирчиво оценил иззубренный меч в руке, а затем свободной рукой хорошенько приложился к мягкому месту принцессы, подталкивая ее туда, где ждала Вилла с ребенком на руках. Райна бросилась вниз, чтобы последний раз встать в бою бок о бок с Киммерийцем. Вдруг земля подбросила обоих, словно на качелях. Они упали, растянувшись на склоне, но не скатившись к озеру. Щупальце выползло из тумана и стало подбираться к ним. Конан вскочил на ноги, поминая всех богов, которые, по его мнению, могли помочь ему погибнуть достойно, как подобает настоящему воину. Радуга, мерцавшая в тумане над озером, вдруг погасла. Мощный грохот, по сравнению с которым даже завывания чудовища показались сущей чепухой, наполнил ночной воздух. Туман поднялся выше, но стал заметно менее густым, и сквозь эту поредевшую завесу Конан увидел, что дамбу прорвало. Воды озера белой стеной хлынули в долину. Поток несся быстрее самого резвого скакуна, наверное, так же быстро, как летящий сокол. Конан понял, что Поуджой гибнет на его глазах. Увидел он и чудовище, хотя и неясно, сквозь дымку тумана. Большое, покрытое панцирем тело, усеянное щупальцами, скрылось из виду, затем мелькнуло в водопаде разрушенной дамбы и вновь пропало в потоке, несущемся в долину. Больше Конан его не видел. Но он узнал о его смерти, узнал по последнему содроганию земли и по страшному реву, прокатившемуся над долиной. Даже издаваемый неведомым неземным существом, этот рев мог быть только одним - предсмертным криком боли. Сколько Киммериец простоял так, глядя в туман, расползавшийся по погибающей долине, он и сам не знал. Его вернула к действительности опустившаяся на плечо рука Райны. - Конан, взгляни, на расстоянии вытянутой руки от тебя оборвался кусок камня. Следующий оборвется вместе с тобой, если ты еще собираешься провести здесь некоторое время. Конан осмотрелся и понял, что Райна права. Встряхнувшись, он полез вверх. - По крайней мере, проблема погони решена, - сказал он, переводя дух на полдороге. - Эх, жаль, мы не знаем, утонули ли вместе с другими соплеменниками и эти Звездные Братцы. - Молюсь всем богам, - ответила Райна, - не думаю, что Марр еще некоторое время будет хоть на что-то годен. Да, не стоит забывать и о людях Сизамбри. Когда они присоединились к своим товарищам, флейтист был, по крайней мере, в сознании. Он сидел, прижав к себе Виллу, плачущую и зовущую своего отца. Айбас накинул на плечи принцессе свой плащ. Если выше пояса она все равно выглядела не лучшим образом, то ниже - развевающиеся полы плаща придавали ей чуть ли не царственное величие. Она сунула младенцу в рот палец, и это на время успокоило его. - Лучше бы, конечно, найти молочную козу или овцу и смочить лоскут ткани молоком, - сказала принцесса. - Уррас окреп, став молочным братом Поуджой. Боюсь, как бы обратная дорога не слишком измотала его. - Молочную козу? - как эхо повторил Конан, глядя куда-то в пространство. Вдруг он осознал, что до сих пор не вышел до конца из оцепенения. Встряхнувшись, он приписал такую непростительную для воина слабость столь долгому и близкому соседству с колдовством. - Конан, - обратилась к нему принцесса, - я же не могла попросить тебя взять с собой и кормилицу. Но ведь здесь на склонах пасутся стада Поуджой. Тут должно быть полным-полно коз. Причем любая из них, даже тот козел, от которого не добьешься молока для Урраса, неплохо сойдет нам на ужин, я правильно понимаю? - Ну конечно же, госпожа... прошу прощения. Ваше Высочество. - Извинения не нужны, Конан. Ты и твои товарищи не присягали мне как принцессе трона, но поступили, как подобает давшим такую клятву. Она посмотрела на небо, где неясно мерцали звезды среди нагнанных ветром туч и поднятого им тумана. - Похоже, половина ночи уже позади, - добавила она.- Наверное, лучше использовать ее остаток на то, чтобы увеличить расстояние между нами и теми из Поуджой, кто смог уцелеть в этом потопе. Конан ничего не имел против явного желания принцессы отдавать приказы, руководить возвращением домой. Сколько угодно! Пусть только предоставит орудовать мечом тем, кто в этом больше понимает. Он еще раз осмотрел долину. Сквозь туман блестело зеркало воды. Здесь и там дома и пригорки торчали из воды; на одном из таких островов он увидел неясные движущиеся силуэты. Ничего более конкретного. Никаких знаков ни от Тайрина, ни от Звездных Братьев, ни намека на чудовище. Конан встал, потянулся, расслабил и вновь напряг натруженные мышцы, а затем повернулся к Райне и, хитро прищурившись, спросил: - Слушай, давай поспорим, кто из нас лучший пастух, ты или я? Ну, что скажешь? Глава 16 Первые лучи рассвета застали Конана и его компаньонов на изрядном расстоянии от долины, идущими по направлению к дому. - Дворца больше нет, Ваше Высочество, - сказал Конан. - Ваш отец находится со своим лагерем в глухом лесу и вынужден жить в палатке. Боюсь, вы по-другому представляли себе возвращение домой. - Капитан, можно подумать, что вы провели при дворах не меньше времени, чем Айбас в этой глуши. Вырвавшись из плена, принцесса была готова улыбаться всем и всему подряд. Эта улыбка делала ее еще более миловидной и привлекательной. - Я просто умею говорить принцессам правду, - ответил Конан, - или, по крайней мере, тем принцессам, которые хотят ее услышать. Некоторые, напротив, не желают ничего знать, и я вообще избегаю говорить с ними, насколько это возможно. - Наша семья всегда была открыта для самой горькой и самой радостной правды. А еще мы всегда называли своим домом все Пограничное Королевство. И пока моя нога не ступит в чужие владения - я дома. И скорее мой отец и я умрем, чем покинем наш большой дом. Конан прикинул, что граф Сизамбри наверняка имел свои соображения по поводу желаемого места пребывания королевской семьи, если не вообще по вопросу их жизни или смерти. Но чем скорее принцесса и наследник воссоединятся с королем, тем скорее он вновь соберет под свое знамя достойных союзников. А как только их наберется достаточно - Сизамбри будет нечего сказать ни по какому поводу, включая даже вопрос его собственной жизни и смерти. Конан очень надеялся на это. Ведь проиграть Сизамбри казалось равносильным позорной смерти от множества укусов змей или от безжалостных зубов стаи голодных крыс. Нет, это не смерть для воина. Это - позор для любого мужчины, женщины, даже ребенка - любого, кто знал, что такое стыд, достоинство, честь. На второй день пути Конан и его спутники наткнулись на следы большой группы людей. - Поуджой, - сказал Марр, внимательно рассмотрев отпечатки ног. - Часть - воины, а с ними - женщины и дети. Он выпрямился и внимательно посмотрел на поросшие лесом горные хребты к западу от них. - Думаю, они просто стараются убраться подальше от своей затопленной долины. Но они не ищут королевский лагерь и могут наткнуться на него лишь случайно. - Если они захотят, мы можем проводить их к Декиусу, - сказала Райна, - чего нам их теперь бояться. - С ними женщины и дети, они не станут вступать с нами в бой, если мы их к этому не принудим, - рассудил Конан, но у принцессы было на этот счет другое мнение: - Они могут быть больше готовы к бою с нами, чем когда бы то ни было. Чувство мести может заставить забыть здравый смысл людей и поумнее, чем племя Поуджой, - простите меня. Вилла, но это так. Вилла была так ошеломлена извинением принцессы крови, чья семья долго враждовала с ее племенем, что так и осталась стоять, открыв в изумлении рот. Марр положил ей руку на плечо и поклонился принцессе, как бы выражая благодарность от обоих. - Я могу с помощью своей магии сделать так, что они не попадутся нам на пути, - подумав, сказал флейтист, - но ведь Звездные Братья тоже могли выжить, и сейчас они идут вместе со своими соплеменниками. - А их сила не погибла вместе с их любимчиком? - спросил Айбас. По его тону было видно, что он очень надеялся на это, наверное, не меньше, чем Конан. - Кстати, а что они могут сделать, лишившись чудовища? - спросил Киммериец. - Ну, они в любом случае почувствовали, что без моего колдовства тут не обошлось. А раз так, то они наверняка найдут способ заставить воинов разведать, где мы и что замышляем. - Тогда нам следует двигаться отсюда побыстрее, - решительно сказала принцесса. - Я не имею к племени Поуджой никаких претензий, если, конечно, они не имеют ничего ко мне. Последняя фраза была произнесена подчеркнуто громко и четко. И не без результата. Тот, кто, затаясь, следил за ними, хорошо слышал эти слова. Он совершенно бесшумно удалился, направившись к своим товарищам с важным известием. Беглецы повстречались с этим разведчиком и десятком его товарищей ближе к полудню. Уррас тихо причмокивал, переминая во рту смоченную в молоке тряпицу, вдруг возглас Райны заставил всех вскочить и схватиться за оружие: - Поуджой! Конан первым подоспел к месту, выбранному Райной для дежурства. Она уже спряталась за удачно стоящим деревом с луком и стрелами наготове. Конан подыскал себе такое же прикрытие и стал наблюдать за подходящими воинами. Все они были вооружены, но мечи лежали в ножнах, копья - опущены наконечниками вниз, а луки - закинуты за спину. Их было человек десять, и последним в строю... - Отец! Возглас Райны показался просто шепотом по сравнению с криком Виллы. Девушка побежала к своим соплеменникам и бросилась в объятия к высокому мужчине, замыкавшему цепочку воинов. Он наклонил голову, целуя ее в лоб, но Конану удалось рассмотреть, что на его усталые глаза навернулись слезы. Конан вышел из укрытия: - Приветствую тебя, Тайрин. Рад видеть тебя и узнать, что не все твои соплеменники погибли вместе со Звездными Братьями и чудовищем. Тайрин мягко отстранил Виллу, и выражение радости на его лице сменилось серьезностью и готовностью к действию. - К сожалению, не все Братья погибли. Двоим удалось спастись, их сила осталась с ними. Они ведут с собой воинов, не так много, как я, но достаточно, чтобы, объединившись с другими союзниками... - Такими, как граф Сизамбри? - раздался голос принцессы. Тайрин и Чиенна смотрели прямо в глаза друг другу. Каждый пытался понять мысли и намерения другого. Наконец первой заговорила принцесса: - Я не знаю, будет ли это соответствовать вашим законам и традициям, но если вам необходимо прощение королевской особы, то вы его получите. Считайте, что вы уже прощены. Более того, у вас снова будет своя земля, которую вы сможете называть своей. Земля лучше той, которую вы потеряли. Воины слушали принцессу молча. Стояла такая тишина, что ветер, шевеливший верхушки сосен, казался громыхающим штормом. Тайрин прокашлялся и поинтересовался: - А откуда же возьмется эта земля? - После поражения Сизамбри земли его союзников будут переданы тем, кто верой и правдой служил нашему трону. Пока я не знаю точно, что это за земли. Но я уверена, что если вы будете на нашей стороне и я останусь жива, то вы их получите непременно. На этот раз молчание прервал одним из воинов, задавший вопрос, который, как видел Конан, был у всех на уме: - Быть на вашей стороне, госпожа принцесса? Это значит воевать против ваших врагов. А следовательно - против маленького графа, не так ли? - А против кого же еще воюет моя семья! Кто еще может быть моим злейшим врагом? Да если вы даже доживете до седых волос сыновей своих сыновей, вы все равно не встретите более страшного человека, чем граф Сизамбри! Тайрин попросил разрешения отойти со своими воинами в сторону, чтобы посовещаться. Разрешение было дано. Они вернулись довольно быстро, при этом большинство довольно улыбались. - Мы должны дать присягу все вместе или каждый по отдельности? - поинтересовался тот из воинов, который задал и предыдущий вопрос. - Как это следует из ваших законов и обычаев. Мне не нужны друзья, чья клятва дана не так, как им бы хотелось. Это вызвало бурю восторга, продолжавшуюся до тех пор, пока Райна не оборвала их криком: - Замолчите! Вы что, решили на весь лес сообщить, где мы находимся? Эти слова восторга не вызвали. Скорее, наоборот. Лица приобрели недовольное выражение, кое-кто даже негромко выругался. Конан шагнул вперед и сказал: - Госпожа Райна и я, Конан из Киммерии, мы оба являемся капитанами дворцовой стражи. Ваша клятва королевскому двору означает, среди прочего, и ваше подчинение капитан-генералу Декиусу и любому капитану, замещающему его. Но никто из офицеров королевской гвардии не вправе командовать вами напрямую. Только через выбранного вами командира. Конан выразительно показал на Тайрина, даже в своем жесте отдавая должное его чести и заслугам. Принцесса подозвала к себе Конана. И хотя она не отличалась маленьким ростом, ей пришлось привстать на цыпочки, чтобы сказать ему на ухо: - Я думаю, капитан Конан, что мне только что было указано, каким способом я должна управлять отрядами воинов Поуджой. Я все правильно поняла? - Простите меня, если я поторопился. Ваше Высочество, но... - Понимаю, тебя поджимало время, и ты не смог подождать моего разрешения. Мой отец и Декиус рассказывали мне, как часто они слышат эти слова и от хороших, и от плохих офицеров. Конан молчал, уставив взгляд в одну точку где-то посреди строя воинов. Затем он услышал легкий смешок. - Ты - отличный капитан, Конан Киммериец, и поэтому тебе позволено больше, чем другим. Позови воинов сюда, и пусть они примут присягу на верность мне. А затем - пусть идут и приведут сюда своих женщин и детей. Все вместе мы сможем спокойно поспать. Церемония была краткой. Конан и не ожидал другого, как не сомневался он и в том, что остальные воины, которых привел Тайрин, будут столь же лаконичны в выражении своей клятвы. Некоторые из них раньше всегда старались держаться в стороне от всех интриг Сизамбри и Братьев. Другие словно увидели мир заново. И уже никто не сомневался, что у племени нет будущего, если оно не приобретет новых союзников. Без своей земли, потерявшие большую часть воинов, они столкнулись бы лицом к лицу с другими племенами, ставшими уже давно их смертельными врагами. Рейды Поуджой за человеческими жертвами продолжались уже давно и не могли быть так легко прощены. Конану оставалось только надеяться, что Поуджой не станут использовать свое новое положение опоры трона в качестве еще одного оружия против своих врагов. Если дело пойдет так, то королевская власть окажется в затруднении. Заключив мир с одним горным племенем, она оказалась бы на грани войны с полудюжиной других. Киммериец поблагодарил богов за то, что не он или Райна будут решать эту проблему. Это дело короля или принцессы. Если Айбас захочет остаться и вариться в этом котле - удачи ему. Кстати, богатый опыт аквилонца по части дворцовых интриг мог сделать его важным советником при троне Приграничья. А для начала следовало убедиться, что трон действительно будет принадлежать тем, кому собирался советовать Айбас. Отряд в сто с лишним человек, из которых пятьдесят - вооруженные солдаты, труднее спрятать, чем горстку людей Конана. С другой стороны, ему не так уж и нужно прятаться. Никто, кроме войска графа Сизамбри (если такое еще существовало) или Декиуса с его отрядом не мог бы помериться с ними силами в открытом бою. Другое дело - засады, и совсем уж другое - Звездные Братья. Вот почему Конан решил, что его мощному, но еще не сработавшемуся отряду лучше передвигаться днем, а отдыхать ночью. Так как последняя присяга была принята ближе к закату, то следовало остановиться на ночлег тут же, а дальнейшее продвижение начать наутро. Группа хижин, не заслуживавших даже названия деревни, дала приют и кров для женщин, детей и принцессы. Дома были пусты, но не тронуты. Похоже, их покинули всего несколько дней назад. Почему? Конан не знал и предпочел не советоваться по этому поводу ни с кем, кроме Тайрина и Райны. После завершения церемонии принятия присяги Тайрин преподнес командирские дары группе Конана. Первым подарком стало предоставление наследному принцу Уррасу кормилицы по первому его требованию. Другим подарком стала палатка для Конана и Райны. - Можешь оставаться в ней с нами, - сказала Райна Айбасу, - кто-то из нас все равно будет нести дежурство. Конан ничего не сказал, но подумал, что Райна могла бы сначала сказать ему, что предпочитает сегодня спать врозь. Айбас покачал головой: - Нет, спасибо. Тайрин предложил мне разделить палатку с ним, в знак примирения. - Посмотрев на Виллу, Айбас продолжил чуть тише: - Да и не все ли равно, где мне спать, если она спит рядом с флейтистом прямо под звездами. - Нет, не все равно. - возразила Райна. - Спать надо там, где ты проснешься с ясной головой. Нам нужен твой здравый смысл, твои знания. Аквилония много потеряла с твоим уходом, зато мы много приобрели, узнав тебя. По лицу Айбаса было ясно видно, что он давным-давно уже не слышал ничего подобного в свой адрес. Но он нашел в себе силы соответствовать моменту. Он молча поклонился, поцеловал Райне руку и удалился. - Кто берет первую смену? - спросил Конан. - Лучше я, - ответила Райна. - Сегодня ночью тебе надо восстановить силы. - Интересно, когда это женщина могла утомить меня? Даже ты, а ведь я знал некоторых женщин... - Мало же ты их знал, если не веришь, что женщина, если захочет, может измотать мужчину до полного изнеможения.- Она легко ткнула его локтем под ребра.- Ладно, Конан, иди и поспи. Тебе нужно отдохнуть. Конан вскинул руку в издевательски-уважительном приветствии: - Слушай, я никогда раньше не называл тебя госпожой. А ведь придется. Помолвка с Декиусом фактически приравняет тебя к нему по званию. То-то будет потеха. Госпожа капитан-генеральша! Райна резко обернулась, все еще улыбаясь. Вот только ее улыбка на этот раз была всего лишь чуть-чуть сдержаннее, чем обычно. Ни странная улыбка Райны, ни что-либо еще не могло помешать Конану провалиться в глубокий сон. Перед тем как лечь, он лишь смазал свои клинки, твердо пообещав себе разыскать кузнеца Поуджой на рассвете. Если над мечом хорошенько не поработать, то им вряд ли удастся убить хотя бы барана. Конан снял сапоги, завернулся в свою медвежью шкуру и повалился на сосновые ветки, устилавшие пол палатки. Запах свежей хвои был последним, что он заметил перед тем, как... проснуться и убедиться, что его ложе делит с ним кто-то еще. Действительно, кто-то подобрался под край его шкуры и теперь тихо лежал там. Этот <кто-то>, судя по дыханию, была женщина. Она притворялась спящей, но слух Конана был слишком остр, чтобы ошибиться. А вот в чем она не притворялась, так это в том, что была одета только в собственную кожу. Конан провел рукой по мускулистой спине и нежно похлопал ладонью по лопаткам. Похоже, что Райна решила отложить раздельные ночевки на потом. Женщина подобралась к Конану поближе и крепко обняла его. Конан был не из тех мужчин, которые способны отклонить такое настойчивое приглашение. В один миг он разделался со своей одеждой и в свою очередь обнял ее, прижав к меховому покрывалу. Он запустил пальцы в ее волосы и начал целовать. В это время ее руки тоже не лежали неподвижно, заставляя Конана издавать нечленораздельные звуки... Но вдруг он понял, что волосы, струившиеся по его пальцам, были мягки и ласковы, как шелк, и спадали по плечам женщины почти до середины спины. Но это - не волосы Райны! Ее короткие жесткие волосы едва ли закрывали ей шею. Конан не перестал целовать, а женщина, не останавливаясь, продолжала ласкать его. Свободной же рукой Конан пытался составить представление о той, что оказалась с ним в одной постели. Сомнений нет - это не Райна. Такая же высокая и широкая в плечах, но чуть постройнее. Добавить к этому длинные волосы - так кто же оказался в его объятиях? Догадка Конана пришла к нему в сопровождении смеха, который женщина приняла за выражение удовольствия. Она удвоила настойчивость своих ласк, хотя и много меньшее их количество было бы достаточным, чтобы сделать ее желанной любовницей. Итак, принцесса Чиенна. Отлично. Он был мужчиной, в постели которого лежала красивая женщина. А раз так, то между ними не существовало различий ни по званию, ни по заслугам, ни по наличию королевской крови в жилах - ничего, кроме тех церемоний, которые установились между мужчиной и женщиной задолго до того, как на их головах появились короны, а на телах - хоть какая-то одежда. Эти церемонии заняли большую часть ночи и принесли обоюдное удовольствие. Принцесса под конец все-таки уснула, и Конан задумался, не пора ли разбудить ее и предупредить, что Райна скоро должна вернуться с дежурства. Вдруг - словно молния вспыхнула в его мозгу. Райна и принцесса договорились между собой об этом! Смеха ради, если не хуже. Но зачем? Спать с девушкой королевской крови означало для любовника смерть в большинстве государств. Но Чиенна была уже дал