Френк Херберт. Звезда под бичом "ОПАСНОСТЬ ДЛЯ ВСЕХ ЖИТЕЛЕЙ ГАЛАКТИКИ!" Настало время, когда космические путешествия стали практически лишними, поскольку так называемые "прыжковые двери" - каналы нуль-пространства и нуль-времени - гарантировали достижение любой точки Галактики. Создатели и хозяева этих прыжковых дверей - калебаны, таинственные существа, постепенно исчезали из Галактики, пока не остался один-единственный калебан. В разгар этой эпидемии исчезновений агент галактического контрольного бюро сделал поразительное открытие: когда исчезнет последний из калебанов, умрут и все те, кто хоть раз пользовался прыжковой дверью. А в Галактике едва ли нашлось бы хоть одно разумное существо, будь то человек, гуманоид или негуманоид, не воспользовавшееся прыжковой дверью... Его звали Фурунео. Алихино Фурунео. Он ехал в город, чтобы сделать вызов. Кстати, этот вызов был тесно связан с его "Я". Ему было шестьдесят семь лет, и он мог вспомнить множество случаев, когда люди теряли свою индивидуальность в трансе межзвездной связи. Неприятнее всего в предстоящем сеансе были не расходы, не ощущение зуда в нервах, а манера обращения с клиентами связного-тапризиота. Это было небезопасно, однако именно такую цену приходилось платить за возможность связи. Но Фурунео знал, что предстоящий разговор с представителем саботажников Джоем Кс.Мак-Кеем он не мог доверить никому. Было восемь часов утра по местному времени планеты Сердечность системы Сфих. - Боюсь, это будет очень затруднительно, - пробормотал он. Двое охранников, которые сидели в экипаже вместе с ним, ни разу даже не кивнули ему: они знали, что не получат ответа. Со снежных склонов гор в сторону моря все еще дул холодный ветер. Они ехали из горной крепости Фурунео к городу на обычном автомобиле, не пытаясь скрыть свою связь с Бюро Саботажа. С другой стороны, они старались не привлекать к себе внимания. Многим разумным существам хотелось бы обнаружить это Бюро. Фурунео остановил автомобиль на границе пешеходного центра города, и они пошли по улице, как обычные горожане. Десятью минутами позже они вошли в здание. Это была станция связи тапризиотов, одна из почти двух десятков, рассеянных по Галактике - довольно большая честь для такой захолустной планетки, как Сердечность. Приемный зал был около пятнадцати метров в ширину и тридцати пяти в длину. Желто-коричневые стены были испещрены углублениями, словно они некогда были мягкими и в это время кто-то бросал в них маленьким твердым мячиком. Вдоль правой стены тянулось подобие прилавка - или выступа из стены - а над ним висела фасетчатая лампа, которая, медленно вращаясь, бросала сетчатые блики и блуждающие тени на тапризиота, стоявшего неподалеку. Тапризиот напоминал отпиленный кусок обугленной елки. Его конечности, похожие на обрубки веток, торчали во все стороны, а их иглообразные придатки находились в постоянном движении, как будто порхали. Сам же он ничего сказать не мог. Его скользящие ножки нервно барабанили по поверхности прилавка. Фурунео спросил его уже в третий раз: - Вы связной? Никакого ответа. Такими уж были тапризиоты. И не было смысла сердиться на них. Но Фурунео все сильнее охватывала досада. Проклятый обрубок! Один из охранников позади Фурунео откашлялся. "Что за дурацкая задержка", - подумал Фурунео. С тех пор, как они получали информацию о действиях Эбнис, все Бюро находилось в состоянии нервного возбуждения. Может быть, вызов сможет пролить свет на все эти непонятные события; это мог быть самый важный вызов из всех, когда-либо делавшихся ранее. Солнце, низко висевшее над горизонтом, посылало сквозь висевшую в дверном проеме штору веер оранжевых лучей. - Нам кажется, что придется ждать довольно долго, - пробормотал один из охранников. - Если бы можно было хотя бы сесть. Фурунео коротко кивнул. За свои шестьдесят семь лет он научился терпению, особенно, поднимаясь по ступенькам служебной лестницы к теперешнему положению планетного агента Бюро. Здесь оставалось только терпеливо ждать, пока тапризиот не изволит принять к сведению его присутствие. Не было никакой другой возможности воспользоваться услугами, в которых он так нуждался. Без тапризиота-связного невозможно было вести переговоры друг с другом через межзвездные расстояния. Странно, но множество разумных существ использовало эту способность тапризиотов, не понимая ее. Существовало множество теорий относительно этой связи, и одна из них могла быть правильной. Может быть, тапризиоты пользовались чем-то вроде родственных связей пан спехи - но этого тоже никто не понимал. Фурунео считал, что тапризиоты изменяли пространство, создавали нечто вроде прыжковых дверей калебанов и передавали сообщения через другие измерения континуума пространства-времени. Если только это действительно было использованием принципа прыжковых дверей калебанов. Большинство специалистов отвергали эту теорию на том основании, что для этого было необходимо такое количество энергии, сколько давала ее средней величины звезда. Но что бы тапризиоты ни делали для установления двухсторонней связи, было ясно, что это связано с гипофизом у человека или его аналогом у других форм жизни. Тапризиот на прилавке неторопливо задвигался взад и вперед. - Может быть, начнем? - спросил Фурунео. Он подавил охватившее его неприятное чувство и с окаменевшим лицом ждал, пока коммуникационные иглы тапризиота не зашевелились быстрее, издавая тихие шелестящие и шуршащие звуки. - С ним что-то не в порядке? - спросил охранник. - Откуда мне знать? - проворчал Фурунео. Он взглянул на тапризиота, сделал нечто вроде поклона и снова спросил: - Вы связной? Шорох усилился, и внезапно тапризиот сказал: - Я сомневаюсь в вашей искренности. - С каких это пор нужно доказывать тапризиоту свою искренность, если нужно воспользоваться дальней связью? - сказал другой охранник. - Мне казалось, что достаточно... - Никто вас не спрашивает, - прервал его Фурунео. - Любое зондирование нашего мозга тапризиотом может оказаться приветствием. Ты не знал этого, идиот? Фурунео, оставив своих спутников стоять, приблизился к прилавку. - Я хочу вызвать уполномоченного саботажников Джоя Кс.Мак-Кея, - сказал он. - Ваш автоматический привратник идентифицировал меня и установил номер моего кредита. Вы связной? - Данные, место и время, - сказал тапризиот. Фурунео вздохнул и расслабился. Он бросил взгляд на охранников, приказал им занять позиции у двух входов и подождал, пока они не выполнили приказание. Никто не должен ничего услышать. Он назвал тапризиоту необходимые координаты и добавил: - К сожалению, я не знаю, где находится Джой Мак-Кей. Но я знаю, что мне необходимо лично переговорить с ним. Это важный вызов. Вы связной? - Сядьте на пол, - сказал тапризиот. - Благодарю вас, бессмертный, - пробормотал Фурунео. Один раз ему пришлось быть на связи, когда тапризиот-связной вывел его на склон горы под пронизывающий ветер и секущий дождь и велел опустить голову и набросать сверху мокрой земли, прежде чем установить связь. Зачем это было нужно, он не знал и по сей день. Он сообщил об этом случае в Центральное Бюро, потому что там были люди, которые решали такие задачи за один день; но тот вызов обошелся ему в более чем недельное пребывание в госпитале с воспалением верхних дыхательных путей. Фурунео сел. Проклятье! Пол был ледяным! У Фурунео была статная фигура двухметровой высоты без обуви, и весил он восемьдесят четыре килограмма. Годы пронизали его черные волосы сединой и проредили их. У него был толстый нос, чему он не слишком радовался, и широкий тонкогубый рот. Садился он осторожно, оберегая ногу. Один из угрюмых горожан устроил ему сложный перелом коленной чашечки, и результаты повреждения опровергли мнение всех врачей, уверявших его, что после лечения он вообще не будет ощущать никаких последствий. - Закройте глаза, - сказал ему тапризиот. Фурунео подчинился и попытался поудобнее устроиться на холодном, твердом полу. - Думайте о человеке, с которым вы хотите установить контакт, - приказал тапризиот. Фурунео думал о Джое Кс.Мак-Кее, стараясь точно воссоздать в воображении внешность этого человека: плотную маленькую фигуру, живые серые глаза, огненно-рыжие волосы, лицо с гримасой недовольной лягушки. Контакт начался с неясных ощущений, медленно возникающих в сознании. У Фурунео было такое чувство, словно он оставил свое тело и теперь парит над чужим ландшафтом. Небо было бесконечным кругом над медленно вращающимся горизонтом. Он чувствовал уединенность окружающих планету звезд. - Сто тысяч чертей! Мысли буквально ударили в лицо Фурунео. Не было никакой возможности уклониться от них. Он тотчас же понял, что связь установлена. Вызываемые, казалось, часто были недовольны вызовами. Они не могли уклониться или помешать ему, но зато могли выразить вызывающему свое недовольство. В этот момент Мак-Кей полностью завладел его вниманием. Дальняя связь словно опалила его гипофиз; не было никакой возможности этого избежать. Фурунео ждал, когда закончатся проклятия, которые изливались на него беспрерывным потоком. Когда этот поток иссяк, Фурунео назвал свое имя и сказал: - Я сожалею о неудобствах, которые я, может быть, доставил вам, но вы знаете, что я не вызвал бы вас, если бы это не было так важно. - Во имя всех чертей, откуда мне знать, действительно ли ваш вызов был так важен? - возмущенно ответил Мак-Кей. - Перестаньте ходить вокруг да около и переходите к делу! Обладая холерическим характером, Мак-Кей был вне себя от раздражения. Фурунео предупредительно спросил ем: - Я вас оторвал от чего-то очень важного? - Я стою будто перед судом и не могу уклониться, - огорченно сказал Мак-Кей. - Вы не можете себе представить, какие шутки играют с людьми, прежде чем они впадают в транс и болтают тут со мной. Переходите к делу! - Вчера вечером на планете Сердечность был выброшен на берег шар калебана, - торопливо сказал Фурунео. - Принимая во внимание все случаи смертей и сумасшествий, а также потому, что Бюро объявило всеобщую готовность, я подумал, что должен поставить вас в известность. Этот случай не имеет отношения к сфере ваших интересов? Может быть, Мак-Кей морочит ему голову? В обязанности агентов Бюро Саботажа входило заботиться о том, чтобы в правительственных кругах время от времени возникала путаница и суматоха, что компрометировало колеблющихся и излишне темпераментных политиков. Оказывать на них психическое давление и заставлять терять самообладание было необходимо, но почему эту обязанность возлагали на его коллег, таких же агентов, как и он, Фурунео? Перерыв в переговорах едва ли мог быть основанием для такого поведения. Если он послушается Мак-Кея, тогда этот маленький хитрый агентишка будет женат уже в третий раз, а то и больше. - Вы все еще интересуетесь этими шарами? - спросил Фурунео, словно предъявляя ультиматум. - Это относится к калебану? - Вероятно. - Вы его не исследовали? - судя по тону Мак-Кея, он считал Фурунео выдающимся тупицей. - Я действую в соответствии с указаниями, - натянуто сказал Фурунео. - Указаниями? - с издевкой ответил Мак-Кей. - Вы хотите разозлить меня, не так ли? - спросил Фурунео. - Я явлюсь к вам так быстро, как только смогу, - сказал Мак-Кей, внезапно становясь деловым. - Я должен быть у вас не позже, чем через восемь стандартных часов. Между прочим, вам приказано не спускать глаз с этот шара. - Все в порядке, - сказал Фурунео. - Если калебан явится к вам, арестуйте его тут же, со всеми потрохами. - Арестовать калебана? - Запутайте его разговором. Выпросите у него какую-нибудь совместную работу, - сказал Мак-Кей. По его лицу было видно, какой нелепостью ему показалось, что агент Бюро задает вопросы вместо того, чтобы блокировать любую проявляющуюся активность. - Ну хорошо, - сказал Фурунео. - Я жду вас здесь в течение ближайших восьми часов. Мак-Кей, который во время этого разговора находился на планете Морских Труб, имел в своем распоряжении еще час, чтобы закончить все дела; потом он повернул свой дом-лодку и причалил к одному из плавучих цветочных островов. "Последний брак был напрасным", - подумал он. За все это время он очень мало узнал о Млисс Эбнис, хотя она несколько раз безуспешно пыталась связаться с ним. Но это было на другом плане. С ним была его тридцать четвертая женщина. Она была светлокожей, как и большинство ее предшественниц. Для нес это тоже был не первый брак, но она неизвестно почему обвиняла его. "Ничего странного", - думал Мак-Кей. Он никогда не старался выказывать чувства, которых не испытывал. Мак-Кей уложил белье и одежду в походный чемоданчик и проверил содержимое своего "джентльменского набора": возбуждающее, пакетик со взрывчаткой, мини-детекторы, энергоизлучатель, микрокомпьютер, камера для голографических съемок и другие мелочи. Все в порядке. Чехольчик с этим набором был похож на обычный бумажник, только немного потолще и подлиннее. Он засунул его в специальный внутренний карман своего невзрачного пиджачка, вздохнул и вынул ключ от прыжковых дверей из кармана брюк. Этот прыжок будет стоить Бюро громадную сумму. Сердечность находилась на другом краю Галактики. Прыжковые двери, казалось, работали безукоризненно, но Мак-Кея беспокоило, что, совершая этот прыжок, он должен отдать себя во власть калебана. Неприятная ситуация. Прыжковые двери были так обычны, что большинство разумных существ не обращало на них внимания. До сих пор, когда Бюро объявляло своим агентам боевую готовность, у Мак-Кея еще никогда не появлялось такого чувства. Он удивлялся сам себе. Чудеса калебанов были знакомы Объединению Разумных вот уже в течение девятнадцати лет, и за это время связь с Объединением Разумных установило уже восемьдесят три калебана: сначала один из них предоставил в распоряжение Объединения свою прыжковую дверь, потом остальные восемьдесят два. Мак-Кей подбросил ключ в воздух и снова поймал. Почему калебаны подарили им прыжковые двери, которые они называли "Зейе-центром"? Что скрывалось за этим? "Пора отправляться", - подумал Мак-Кей. Однако он медлил. Восемьдесят три калебана. Приказ о боевой тревоге всегда имел уважительную причину. Калебаны постепенно исчезали - если этот процесс можно назвать исчезновением. Исчезновение каждого отдельного калебана сопровождалось гибелью или сумасшествием по крайней мере одного разумного существа, входившего в Объединение Разумных. Нечего и спрашивать, почему эту проблему свалили на Бюро Саботажа вместо того, чтобы потребовать объяснения от Управления Полиции. Правительство не знало, где может быть Бюро. Влиятельные люди надеялись, что оно будет дискредитировано. У Мак-Кея, кроме того, были еще заботы, связанные со скрытыми возможностями его памяти. Почему Бюро поручило распутать это дело именно ему? "Кто ненавидит меня?" - печально думал он, подходя к прыжковой двери со своим ключом. Его ненавидели многие люди. Миллионы людей. Прыжковая дверь загудела от наполнившей ее чудовищной энергии. Открылось отверстие в туманную трубу. Мак-Кей напряг тело, подготовившись к сопротивлению сиропообразной среды, и пошел через трубу. Это было словно парение в вязком, клейком, текучем сиропе. Затем он снова очутился в самом обычном помещении. За окном простирался холмистый пейзаж, а вдали под низкими серыми облаками виднелись крыши города. Хронометр, вживленный в мозг Мак-Кея, подсказывал, что было уже далеко за полдень, восемнадцать часов двадцатишестичасового дня. Это была планета Сердечность, мир, удаленный от покрытой океаном планеты Морских Труб на восемьдесят тысяч световых лет. Туманная труба прыжковой двери закрылась с треском, напоминающим электрический разряд. В воздухе слегка запахло озоном. Мак-Кей заметил, что кресла-роботы Фурунео достаточно услужливы, чтобы предоставить все удобства. Одно из них тыкалось в его коленки до тех пор, пока он, проверив свои карманы, не опустился в него. Кресло-робот занялось массажем. Очевидно, оно было запрограммировано встречать так любого посетителя. Мак-Кей прислушался. В одном из коридоров послышались приближающиеся шаги. Они смолкли, потом послышались снова. Где-то в коридоре завязался разговор, и Мак-Кей смог расслышать пару слов на галалингве - галактическом торговом языке; кроме того, он услышал разговор на нескольких языках по крайней мере еще пяти существ. Он беспокойно завертелся, что заставило его кресло-робот успокоить его укачивающими движениями. Переносить вынужденную бездеятельность было тяжело. Где Фурунео? Может быть, он принимал участие в разговоре, который доносился через тонкую перегородку? Вероятно, у этого человека, как у агента Бюро Саботажа, было много обязанностей на планете. И Мак-Кей не знал, насколько важны эти проблемы. Планета относилась к тем мирам, которые Бюро защищало довольно слабо. А Бюро никогда не приходилось сожалеть о недостатках в своей работе. Мак-Кей задумался о своей роли в Бюро Саботажа. Несколько столетий назад правительство получило власть над прогрессивной партией Объединения Разумных Наций, толпой добродушных, научно ориентированных технократов, которые усматривали счастье миров в эффективной организации всех органов управления. Затратив огромные средства на организацию и постройку огромных кибернетических машин со всевозможными функциями, они устранили всю волокиту и перебои в системе организации правительства. Мощная машина с подавляющей властью над всей мыслящей жизнью постепенно набирала обороты и работала все быстрее и быстрее. Законы вырабатывались и тотчас же отменялись. Поток программ и проектов нарастал с захватывающей дух скоростью. Новые Бюро и Ведомства рождались и тотчас начинали работать на полную мощность. Весь управленческий аппарат превратился в гигантское колесо, которое вращалось с такой безумной скоростью, что никакое живое существо не могло представить себе даже приблизительно всю эту механику. Несовершенное восприятие любого разумного существа не могло состязаться с логическим совершенством автоматизированной системы. Но в конце концов совершенство обернулось хаосом. В этой ситуации горстка сомневающихся образовала Корпус Саботажа, чтобы замедлить бешеное вращение колеса. После долгих усилий, кровавых жертв, старомодных битв с механизмами и других действий механизм удалось остановить. Со временем из отдельных корпусов и бюро выросла разветвленная организация, которая боролась с проявлениями чванства, зазнайства и предательства. Сегодня Бюро предпочитало хитроумные диверсии, однако в случае необходимости применялась и сила. Дверь открылась. Кресло-робот Мак-Кея перестал его укачивать. Вошел Фурунео, откидывая левой рукой пряди серых волос с уха. Его широкий рот был плотно сжат, угрюмо-обиженное выражение лица маскировалось вынужденно вежливой кислой улыбкой. - Извините, - сказал он, опускаясь в одно из кресел-роботов. - Я не ждал вас так скоро. - Это помещение безопасно? - недоверчиво спросил Мак-Кей. Он взглянул на стену, в которой находилось отверстие прыжковой двери. Она была закрыта. - Я закрыл дверь в трубу, - сказал Фурунео. - Помещение безопасно, насколько это вообще возможно. - Он выжидающе наблюдал за Мак-Кеем. - Шар все еще там? - спросил Мак-Кей. - Мои люди получили приказ сейчас же известить маня, если он сделает какое-либо движение, - ответил Фурунео. - Он, как мне сообщили, выброшен на берег и лежит на скалах. Пока что он неподвижен. - Его положили там специально? - Во всяком случае, выглядит он именно так. - На нем нет никаких знаков или чего-нибудь еще? - Мы ничего не обнаружили. Шар выглядит несколько потрепанным и изношенным. - Гмм, - Мак-Кей немного помолчал, потом сказал: - Вы, наверное, уже слыхали о Млисс Эбнис? - Кто же не знает этого имени? - Она недавно истратила несколько миллионов, чтобы нанять калебана. - Я не знал, что это возможно, - сказал Фурунео, покачав головой. - Никто не знал. - Я читал приказ действовать по боевой тревоге, но там ничего не говорится о связи Эбнис с этим случаем. - У нее был маленький психический шок в связи с использованием бича, вы об этом знаете? - Я знаю, что взамен она лечила его, - ответил Фурунео. - Да, но это не устраняет проблемы. Известно только, что она не выносит вида мучений разумных существ. - И что же? - Разгадка, конечно, в том, зачем решили использовать калебана. - Как жертву?! - испуганно воскликнул Фурунео. Мак-Кей видел, что его начинают понимать. Кто-то как-то сказал, что проблема калебанов заключается в том, что никому не известен их образ поведения. Это, конечно, было правильно, только Мак-Кей чувствовал что это еще не вся истина. Легко можно представить себе существо, присутствие которого бесспорно, а при попытке влезть к нему в душу только беспомощно блуждаешь в темноте - вот что такое калебан. "Они - закрытые окна в вечность", - сказал поэт Мазарард. В первое время после внезапного появления калебанов Мак-Кей был в курсе всех сведений о них, прослушал о них все лекции. Теперь он вспоминал эти лекции, стараясь отогнать гнетущее чувство, что там найдутся сведения, могущие иметь значение для решения нынешней проблемы. Это было что-то о "трудностях коммуникации во время атмосферных осадков". Точное название он забыл. "Смешно", - думал он. Это было связано с влиянием калебанской действительности на память и возникновением оптических иллюзий. Здесь и заключался источник неприятностей для всех форм жизни, связанных с калебанами. Прыжковые двери, шары, в которых они имели обыкновение находиться - все это было реальным, но никто не видел калебанов собственными глазами. Фурунео наблюдал за маленьким толстеньким агентом, действительно похожим на недовольную лягушку, и ему вспомнилась старая шутка о том, что Мак-Кей работает в Бюро Саботажа со дня своего рождения. Наконец тот сказал: - Итак, вы наняли этих головорезов и платите им? Не так ли? - Так безопаснее. - В сообщении речь шла о смертельных случаях и сумасшествии... Вы дали своим людям пилюли ярости? - спросил Мак-Кей. - Да. - Хорошо. Ярость, кажется, является защитным свойством. - Что же, собственно, произошло? - Кажется, калебаны постепенно исчезают, - сказал Мак-Кей. - Каждый раз, когда это происходит с одним из них, случается множество смертельных происшествий и других неприятных последствий - физические и умственные травмы, сумасшествие... Фурунео кивнул в направлении океана и вопросительно поднял брови. Мак-Кей пожал плечами. - Мы должны увидеть этот шар. Будет глупо, если нам будет известен только один калебан, тот, которого наняла Эбнис. Может быть, теперь их уже два. - Как вы собираетесь браться за это дело? - спросил Фурунео. - Хороший вопрос. - Калебан дал Эбнис какие-нибудь объяснения? - Мы не можем наладить с ним контакт, - сказал Мак-Кей. - Мы не знаем, где она его прячет. - Я тоже не знаю, - помедлив, сказал Фурунео. - Сердечность - довольно уединенная планета. - Об этом я тоже думал. Может быть, мы имеем дело с калебаном Эбнис. Тогда нам здорово повезло. Вы сказали, этот шар выглядит сильно изношенным? - Да. Забавно, не так ли? - Одна странность из многих. - Калебаны никогда не удаляются на значительное расстояние от своих шаров, - сказал Фурунео. - И охотно ставят их вблизи воды. - Как вы пытались с ним связаться? - спросил Мак-Кей. - Как обычно. Откуда вы узнали, что Эбнис наняла калебана? - Она похвасталась своей подруге, та рассказала своей знакомой и так далее. И один из калебанов, прежде чем исчезнуть, намекнул на это. - Вы усматриваете связь между исчезновением калебана и действиями Эбнис? Мак-Кей встал. - Мы должны все тщательно изучить, - сказал он. - Пойдем туда и сами осмотрим этот шар. Когда они с Фурунео выехали на песчаный берег, постоянный планетный агент спросил: - Почему для расследования выбрали именно вас? Мак-Кей сказал: - Люди Бюро знают, как меня использовать, вот и все. Машина описала крутую кривую и взгляду открылась даль океана и темный скалистый берег. Вдали между глыбами лавы что-то блестело. Мак-Кей заметил две маленькие машины, которые медленно кружили над берегом. - Что это? - Что? - Когда здесь темнеет? - У нас есть два с половиной часа до заката, - ответил Фурунео. - Этого должно хватить, - сказал Мак-Кей. - Как ваши люди относятся к ночным гостям? - Люди, которые здесь живут, привыкли к моей машине, а дело нам предстоит важное. - Вы думаете, никто еще не знает о происшествии? - Только охрана этого отрезка побережья. И все они находятся под моим командованием. - Вы, кажется, хорошо организовали здесь дело, - сказал Мак-Кей. - Вы не боитесь, что для вас это будет слишком опасно? - Я очень стараюсь, - сказал Фурунео. Он коснулся плеча водителя, и машина остановилась среди скал над плоским лавовым блоком, на котором спокойно лежал шар калебана. Белая пена орошала темные рифы у берега, а дальше, за их границей, сквозь сетку дождя вырисовывались очертания скалистого острова. - Я спрашиваю себя, - продолжал Фурунео, - действительно ли мы знаем, что это шар калебана? - Его жилище, - сказал Мак-Кей. Фурунео выбрался из машины. Холодный морской бриз пробрался под одежду, и нога сейчас же заболела. - Уйдем отсюда, - сказал он. Спускаться по уступам скалы было тяжело, через несколько минут Мак-Кей почувствовал, что ему стало прохладно и разозлился на себя, что не догадался одеться потеплее. А внизу, в облаке пены и прибоя, было еще холоднее и неприятнее. Фурунео, казалось, чувствовал то же; когда он, пошатываясь, спустился на лавовый блок, то пробурчал: - По-моему, здесь очень холодно. Он рукой посигналил пилоту летательного аппарата, и тот отозвался. Мак-Кей последовал за Фурунео по рябой, с выступающими острыми краями лавовой поверхности, перепрыгнул через лужу, в которой кишели крошечные живые существа и промок насквозь в облаке пены, несомой ветром. Спотыкаясь, он побрел дальше. Внизу слышался гром прибоя, разбивающегося о скалистый берег. Мак-Кей и Фурунео должны были кричать, если хотели что-нибудь сказать друг другу. - Вы видите? - проревел Фурунео. - Он выглядит так, словно столкнулся с чем-то. - Эту вещь, должно быть, невозможно разрушить, - ответил Мак-Кей. Шар калебана был приблизительно шести метров в диаметре. Казалось, он прочно лежал на лавовом блоке. В полуметре виднелся край углубления в скале, словно специально выплавленного калебаном для удобства. Мак-Кей опередил своего спутника и первым подошел к шару. Там он остановился, засунув руки в карманы. - Он гораздо больше, чем я думал, - сказал он, когда Фурунео остановился рядом с ним. - Это первый шар калебана, который вы видите вблизи? - Да. Взгляд Мак-Кея скользил по шару: выступы и похожие на вмятины углубления покрывали тусклую металлическую поверхность. Ему показалось, что эти выступы и вмятины образовывали какой-то узор. Быть может, это сенсоры? Прямо перед ним была звездообразная вмятина, лучи которой исходили из общего пятна в центре. Не исключено, что это была иллюзия. Когда Мак-Кей ощупал это место рукой, он не ощутил никакой неровности. - Что мы будем делать? А в шаре нет калебана? - спросил Фурунео. - Не знаю. Вспомните, как нужно стучать. - Нужно найти круглый гладкий выступ в верхней части шара и стучать по нему. Попробуем. В паре шагов налево как раз имеется такой выступ. Мак-Кей двинулся вокруг шара в указанном направлении, и его тут же окатило еще одним ливнем пены. Дрожа от холода, он вынул руки из карманов, встал на цыпочки и постучал по выступу. Ничего не произошло. - В инструкции сказано, что у каждого из этих предметов где-то есть дверь, - прокричал он. - Но не говорится, что эта дверь открывается от каждого стука, - ответил Фурунео. Мак-Кей снова обошел вокруг шара, нашел второй выступ с гладкой поверхностью и снова постучал. Ничего. - В этом месте мы уже пытались стучать, - заметил Фурунео. - Не стройте из себя идиота, - сказал Мак-Кей. - Может быть, никого нет дома? - Вы думаете, он попал сюда, управляемый дистанционно? - Нет, - сказал Фурунео. - Я думаю, может быть, его вообще нигде нет, а пустой шар случайно выбросило на наш берег. Мак-Кей усмехнулся и показал на тонкую зеленую линию на поверхности шара, около метра длиной. - Что это такое? Фурунео нагнулся и уставился на линию. - Не помню, чтобы я видел ее раньше. - Мне хочется как можно больше знать об этом проклятом предмете, - проворчал Мак-Кей. - Мы стоим здесь как дураки и будем стоять до самой смерти? - Может быть, мы стучали недостаточно сильно? - сказал Фурунео. Мак-Кей задумчиво поджал губы. Потом достал "набор" и взял из него пакетик со взрывчаткой. - Отойдем в сторонку, - сказал он. - Вы уверены, что стоит использовать взрывчатку? - спросил Фурунео. - Нет. - Ну, тогда я... - Фурунео пожал плечами и отошел от шара. Мак-Кей прилепил пакетик на зеленую линию, установил взрыватель и присоединился к Фурунео. Через три минуты послышался глухой взрыв. Мак-Кей внезапно почувствовал внутреннее спокойствие, потом напряженное ожидание. Что, если калебан разгневается и применит оружие, о котором никто до сих пор и не слыхивал? Он побежал наугад к месту взрыва. Над зеленой полосой появилось овальное отверстие, как будто кто-то вытащил пробку. - По-видимому, мы нажали нужную кнопку, - сказал Фурунео. Мак-Кей подавил раздражение, которое, вероятно, было следствием принятой им пилюли ярости. - Да, - проворчал он. - Помогите мне подняться наверх. - Он заметил, что Фурунео почти полностью контролировал действие принятой пилюли. С помощью Фурунео Мак-Кей влез в отверстие и замер, глядя внутрь шара калебана. Его встретил тусклый красный свет, и в полутьме он заметил намек на какое-то движение. - Вы что-нибудь видите? - спросил Фурунео. - Пока не знаю, - Мак-Кей влез внутрь и спрыгнул на мягкий пол, покрытый ковром. Он присел на корточки, вгляделся в красный жар вокруг себя. Его зубы стучали от холода. Помещение, в которое он попал, казалось, занимало всю внутреннюю часть шара и было метра три в высоту. На внутренней поверхности слева от него танцевали радужные блики, а прямо перед ним, в центре помещения, высился предмет, похожий на гигантский половник. Стена справа была покрыта крошечными катушками, рычажками и кнопками. Намек на движение исходил от "половника". Мак-Кей понял, что перед ним калебан. - Что вы видите? - прокричал снаружи Фурунео. Не отрывая взгляда от "половника", Мак-Кей прокричал в ответ: - Здесь калебан. - Я могу быть свободен? - Нет. Прикажите вашим людям ждать и ждите сами. - Хорошо. Теперь Мак-Кей все свое внимание сосредоточил на "половнике". Горло его пересохло. Он еще никогда не был наедине с калебаном. Это преимущество всегда оставляли за собой ученые. Он откашлялся: - Я... а, я Джой Кс.Мак-Кей из Бюро Саботажа, - сказал он. В "половнике" что-то зашевелилось, и из этого движения вырвалось подобие излучения, полное точного смысла. - Я рад познакомиться с вами. Все ясно, решил Мак-Кей. Калебан излучил то, что произнес. Его тип связи разум воспринимает как звук, однако уши обманывают его, и ему кажется, что он что-то слышит. Подобное же действие калебан оказывает и на зрение: разуму кажется, что он что-то видит, но сетчатка глаз не соглашается с этим. - Я надеюсь, что не очень помешал вам, - сказал Мак-Кей. - Я не обладаю ничем, чему можно помешать, - ответил калебан. - Вы привели с собой спутника? - Мой спутник остался снаружи, - сказал Мак-Кей. - Никаких поводов для беспокойства. - Пригласите спутника, - сказал калебан. Мак-Кей мгновение поколебался, потом крикнул: - Фурунео! Идите сюда! Планетный агент, кряхтя, протиснулся в отверстие, спустился вниз и присел на корточки слева от Мак-Кея. - Снаружи адский холод! - сказал он. Его нас был сильно заложен, а сам он сильно дрожал. - Низкая температура и высокая влажность, - согласился с ним калебан. Мак-Кей увидел пластину, вышедшую из стены рядом с отверстием и закрывшую его. Ветер, пена и шум прибоя сразу же исчезли. Температура внутри начала подниматься. - Скоро станет жарко, - сказал Мак-Кей. - Что? - Жарко. Вспомните инструкции. Калебаны любят сухой и горячий воздух, - одежда на нем и на Фурунео стала нагреваться и слегка парить. Мак-Кей почувствовал, как мокрая рубашка приклеивается к телу. - Верно, - фыркая, сказал Фурунео. - Но пока что мне еще недостаточно тепло. А теперь пройдем вперед? - Нас пригласили побывать здесь, - сказал Мак-Кей. - Мы ему не помешали, потому что нечему было мешать. Он снова повернулся к "половнику" и замолчал. - Где он? - через мгновение спросил Фурунео. - В этом "половнике". - Да... Я, ах - да! - Вы можете называть меня Фанни Мей, - сказал калебан. - Я способен воспроизводить свой род, и в этом аспекте вы можете рассматривать меня как женщину, хотя мы и не знаем различия полов. - Фанни Мей, - ошарашенно повторил Мак-Кей. "Как бы мне увидеть эту проклятую штуку, - подумал он. Где ее лицо?" - Мой спутник - Алихино Фурунео, планетарный агент Бюро Саботажа. - "Фанни Мей! Проклятье!" - Рад познакомиться с вами, - сказал калебан. - Разрешите спросить вас о цели вашего посещения? Фурунео почесал правое ухо. - Как мы слышим все это? - пробормотал он, качая головой. - Я понимаю слова, но... - Неважно, - пробурчал Мак-Кей. Он повернулся к "половнику" и сказал: - Я... у меня приказ... Я ищу калебана, который находится в услужении у Млисс Эбнис. - Я принимаю ваш вопрос, - сказал калебан. - Принимаете мой вопрос? Мак-Кей попытался покачать головой, чтобы таким образом, если удастся, обнаружить хоть признаки внешности того, кто, как он предполагал, имел видимую субстанцию. - Что вы делаете? - спросил Фурунео. - Я пытаюсь разглядеть его. - Вы ищете видимую субстанцию? - спросил калебан. - Да, - сказал Мак-Кей. "Фанни Мей, - подумал он. - Это напоминает открытие планеты Говахин, когда первый исследователь-землянин встретил лягушкоподобного говахинца, а тот представился ему как Вильгельм. На каком из девяноста тысяч миров калебан откопал это имя? И почему?" - Я создам отражение, - сказал калебан, - которое спроектируется снаружи и покажет мою внешность. - Мы его увидим? - прошептал Фурунео. - До сих пор никто не видел калебана. - Ш-ш-ш-ш. Что-то диаметром в полметра, овальное, зеленое, голубое и оранжевое, без видимой связи с находящимися здесь предметами, материализовалось над гигантским "половником". - Представьте себе это как сцену, на которой перед вами появляется мое "я", - объяснил калебан. - Вы что-нибудь видите? - спросил Фурунео. Зрительные нервы Мак-Кея создали неопределенное ощущение чего-то живого, что бестелесно и ритмически танцевало в цветном овале, словно морской прибой в пустой раковине. Ему вспомнился его одноглазый друг, и как трудно было сконцентрироваться на его единственном глазу и не замечать второй, пустой глазницы. Почему он, идиот, не хотел купить себе новый глаз? Почему он мог... Мак-Кей сглотнул. - Это самая странная вещь, которую я когда-либо видел, - прошептал Фурунео. - Вы видите это? - Я верю вам, - сказал Мак-Кей. - Попытка визуального наблюдения не удалась, - сказал калебан. - Может быть, я использовал недостаточный контраст. Мак-Кею показалось, что он услышал печальные нотки, и он спросил себя, не было ли это слуховой галлюцинацией. Может быть, калебан сожалеет о своей невидимости? - Это хорошо, - сказал Мак-Кей. - Мы теперь можем говорить о калебане, что... - Может быть, зрение к этому непричастно, - прервал его калебан. - Мы находимся в таком состоянии, когда помочь ничем нельзя. "С таким же успехом можно спорить с ночью", - сказал один поэт. Казалось, калебан тяжело вздохнул. Это была грусть, печаль о неотвратимости судьбы. - Вы чувствуете это? - спросил Фурунео. - Да. Глаза Мак-Кея горели от напряжения. Он часто мигал. Между двумя миганиями он увидел внутри овала что-то похожее на цветок - ярко-красный, пронизанный черными венами. "Цветок" медленно распустился, вспыхнул, пропал, распустился снова. Мак-Кей, полный сострадания, почувствовал потребность протянуть руку и коснуться его. - Как прекрасно, - прошептал он. - Что это? - шепотом спросил Фурунео. - Я думаю, мы видим калебана. - Мне хочется плакать, - сказал Фурунео. - Возьмите себя в руки, - крикнул Мак-Кей. Он откашлялся. Странные эмоции бушевали в его душе. Они, словно клочки некогда единого целого, взаимопроникающие в беспорядочном кружении, причудливым образом организовывались в новом сочетании. Действие пилюль ярости потонуло в этом хаосе. Изображение в овале медленно поблекло. Каскад эмоций иссяк. Фурунео шумно вздохнул. - Фанни Мей, - поколебавшись, начал Мак-Кей. - Что было... - Я на службе у Млисс Эбнис, - ответил калебан. Мак-Кей молча взглянул на Фурунео и на то место, где они забрались в шар. От овального отверстия не осталось никакого следа. Жара в помещении была невыносимой. Он опять взглянул на калебана. В "половнике" все еще что-то мерцало, но глаза были не в состоянии различить ничего конкретного. - Он задал вопрос? - спросил Фурунео. - Да помолчите хоть минуту, - прошипел Мак-Кей. - Мне необходимо подумать. Секунды шли. Фурунео чувствовал, как пот тек по его шее и сбегал за воротник. В уголках рта был соленый привкус. Мак-Кей уставился на гигантский "половник". Калебан, которого наняла Эбнис! Потребовалось некоторое время, чтобы эмоции утихли настолько, чтобы он мог взвесить все шансы, которые давало это открытие. Наконец он спросил: - Фанни Мей, где Млисс Эбнис? - Передача координат не разрешена, - ответил калебан. - Она на этой планете? - Разнообразные связи, - сказал калебан. - У меня сложилось впечатление, что вы говорите на разных языках, - сказал Фурунео. - Из всего, о чем я слышал и что читал, это была самая большая проблема, - сказал Мак-Кей. - Коммуникативные затруднения. Фурунео вытер пот с лица. - Вы хотите переговорить с Эбнис? - спросил он. - Не будьте наивным, - ответил Мак-Кей. - Это первое, что я хочу сделать. - И? - Или тапризиоты говорят правду и мы не сможем установить контакт с калебаном, или Эбнис как-то купила их. Но какая разница? Предположим, я продолжу разговор. Но как узнать у него, где она находится? - А как она смогла подкупить тапризиотов? - Откуда я знаю? Как ей удалось купить калебана? - В обмен на нечто ценное, - сказал калебан. - Эбнис предложила вам что-то ценное? - попытался уточнить Мак-Кей. - Я не могу выдать никаких решений, - ответил калебан. - Об Эбнис нельзя судить как о дружелюбной, миловидной и любезной. - Это ваше мнение? - спросил Мак-Кей. - Равным ей разумным существам запрещено бичевать другие разумные существа, - ответил калебан. - Млисс Эбнис стегает меня бичом. - Почему вы не откажетесь? Просто не откажетесь? - спросил Мак-Кей. - Обязательство по договору, - ответил калебан. - Обязательство по договору, - пробурчал Мак-Кей. Он взглянул на Фурунео, но тот пожал плечами. - Спросите, где находится стегающий бичом, - предложил Фурунео. - Стегающий бичом приходит ко мне, - сказал калебан. - Стегающий бичом причиняет вам боль? - спросил Мак-Кей. - Объясните, что такое боль. - Он причиняет вам неудобство, вызывает у вас чувство недомогания? - Я вспомнил. Такое чувство объяснимо. Объяснения не касаются связей. "Не касаются связей?" - думал Мак-Кей. - Будете вы теперь, несмотря на все, избиты бичом? - спросил Мак-Кей. - Есть ли у вас выбор? - Выбор есть, - ответил калебан. - Теперь... У вас снова будет свободный выбор, если вам еще раз придется принимать решение? - Запутанные отношения, - сказал калебан. - Если иметь в виду повторение, то у меня нет своего мнения. Эбнис отправка паленку с бичом и бичевание состоится. - Паленка! - в ужасе сказал Фурунео. - Вы знаете, что это должно быть, - сказал Мак-Кей. - Кто еще возьмется за такую грязную работу? У такого существа должен быть минимум мозгов и крепкие мускулы. - Но паленку! Мы не сможем его обнаружить? - Где вы собираетесь искать одного паленку? - спросил Мак-Кей. Он снова повернулся к "половнику". - Как наблюдает Эбнис за бичеванием? - Эбнис смотрит в мой дом. Так как никакого другого ответа не последовало, Мак-Кей сказал: - Я не понимаю. Что с этим делать? - Это мой дом, - сказал калебан. - В моем доме есть прыжковая дверь. Эбнис устанавливает связи, за которые она заплатила. - Эта Эбнис должна быть извращенной потаскухой, - проворчал Фурунео. - То, что я вижу в психике Эбнис, - сказал калебан, - чрезвычайно запутано. Узлы и извилины странных расцветок, в них чрезвычайно трудно проникнуть с помощью моего внутреннего видения. Мак-Кей сглотнул. - Вы видите ее психику? - Я вижу любую психику. - Как... как это возможно? - спросил Мак-Кей. - Я вглядываюсь в пространство между физической и психической сущностью вещей, - сказал калебан. - Так вашей терминологией объясняют это ваши собратья по виду. - Ерунда, - сказал Мак-Кей. - Она рассказывала мне о значении этого понятия, - сказал калебан. - Почему вы приняли предложение Эбнис? - спросил Мак-Кей. - Нет общих понятий для объяснения, - ответил калебан. - Я должен найти Эбнис, - сказал Мак-Кей. - Я предупреждаю, - сказал калебан, - я позволяю обхождение со своей персоной, которое другие могут воспринять как недружелюбное. Мак-Кей поскреб затылок и подумал: как близко они смогли подойти к стадии полной коммуникабельности, намного ближе, чем кто-нибудь до них. Калебан охотно и открыто шел навстречу, и можно было спросить его об исчезновении других калебанов, смертельных случаях и сумасшествии, но Фурунео боялся возможных отрицательных последствий. - Мы не можем продолжать, - сказал Фурунео. Жара и постоянное напряжение вызвали у него головную боль. - Скажите, Фанни Мей, - спросил Мак-Кей, - есть ли у вас понятие "смерть"? - Я понимаю, что такое смерть. Смерть - это полное исчезновение. - Когда умираете вы, с вами вместе умирает множество других существ, - сказал Мак-Кей. - Это так? - Все, кто пользуется прыжковой дверью. Все они погибнут. - Все? - спросил Мак-Кей, шокированный этим ответом. - Все в вашей... плоскости? Нет подходящего понятия. Фурунео коснулся руки Мак-Кея. - Когда умирает калебан, должны умереть все, кто пользовался прыжковыми дверьми? Вы так сказали? - Так это звучит. - Я не верю. - Кажется, придется поверить. - Но... - Я спрашиваю себя, грозит ли Фанни Мей опасность скорой смерти? - задумчиво пробормотал Мак-Кей. - Да, это хороший вопрос, - с энтузиазмом подхватил Фурунео. - Это мы должны выяснить. - Скажите, Фанни Мей, - произнес Мак-Кей. - Имеется ли непосредственная опасность вашего окончательного исчезновения? - Объясните более точно, - сказал калебан. - Когда? - Сейчас, - сказал Мак-Кей. - Скоро, в ближайшее время. - Концепция времени сложна, - ответил калебан. - Вы спрашиваете о персональных способностях, которые погашаются бичеванием? - Это так, - сказал Мак-Кей. - И как много бичеваний вы уже перенесли? - Объясните, что такое "перенести"? - Как много бичеваний вы можете вынести, пока не погибнете? - спросил Мак-Кей, подавляя раздражение, усиливавшееся под действием пилюль гнева. - Может быть, десять бичеваний, - ответил калебан. - Может быть, немного меньше, а может быть, и больше. - И ваша смерть приведет к смерти всех? - спросил Мак-Кей в надежде, что он неправильно понял. - Немного меньше, чем всех, - сказал калебан. - Другие калебаны узнают о наших затруднениях и отступят. Таким образом, они избегнут исчезновения. - Как много калебанов осталось в нашей... плоскости? - спросил Мак-Кей. - Только один, - ответил калебан. - Только один, - пробормотал Мак-Кей. - Это чертовски тоненькая ниточка. - Я не вижу, как смерть одного-единственного калебана может причинить такое опустошение, - сказал Фурунео. - Объясняю через сравнение, - сказал калебан. - Ученые вашей формы жизни объясняют реакции в звездах особыми условиями. В таких условиях звездная масса оказывается в вечно взрывающемся состоянии. В таком состоянии материя звезды превращается в другую форму энергии. Все звездные взрывы, касающиеся материи, изменяются. Точно так же изменяются при окончательном исчезновении наших "я" все существа, связанные с прыжковыми дверьми. - Это значит, - сказал Мак-Кей, - что использование прыжковых дверей как-то связано с жизнью калебана. Смерть Фанни Мей, подобно звездному взрыву, порвет все связи и убьет нас. - Это ваши домыслы, - сказал Фурунео. - Это единственное заключение, которое можно сделать из его слов, - возразил Мак-Кей. - Наше общение затруднено, но я верю, что сказанное здесь дает какое-то объяснение и является настоящей попыткой взаимопонимания. - Я думаю, вы правы в одном, - сказал Фурунео. - Да? - Мы должны согласиться с тем, что правильно истолковали его высказывание. Мак-Кей сглотнул, у него пересохло горло. - Фанни Мей, - сказал он, - вы тоже объясняете перспективу вашего окончательного исчезновения действиями мисс Эбнис? - Проблема объяснима, - ответил калебан. - Другие калебаны пытаются устранить ошибку. Эбнис не в состоянии этого понять и пренебрегает последствиями. Связи затруднительны. - Связи затруднительны, - пробормотал Мак-Кей. - Все связи в единственном зейе-центре, - сказал калебан. - Главный зейе-центр моего "я" создает двустороннюю проблему. - Только не говорите, что вы это понимаете, - раздраженно сказал Фурунео Мак-Кею. - Эбнис использует зейе-центр моего "я", - сказал калебан. - Договор дает Эбнис право пользования. Мое "я" имеет зейе-центр. Эбнис пользуется этим. - Итак, она открывает прыжковую дверь и посылает через нее паленку, - сказал Фурунео. - Почему бы нам просто не подождать здесь и не перехватить ее? - Она закроет дверь прежде, чем мы приблизимся, - сказал Мак-Кей. - Нет, не получится. Я думаю, придется поверить, что существует только один, главный зейе-центр, контролирующий все прыжковые двери. Может быть, Эбнис купила себе право использовать его по собственному усмотрению или... - Или что-то другое, - пробурчал Фурунео. - Эбнис контролирует зейе-центр по договору о покупке, - сказал калебан. - Видите, Фурунео? - сказал Мак-Кей. - Вы можете блокировать контроль Эбнис, Фанни Мей? - Заключение договора предполагает невмешательство в действия этого индивидуума. - Но, несмотря на это, вы можете пользоваться вашим собственным зейе-центром? - настаивал Мак-Кей. - Это возможно. - Это безумие! - фыркнул Фурунео. - Безумие определяется как неспособность к упорядоченному ходу мыслей и логическим выводам, - сказал калебан. - Безумие - это зачастую суждение одной формы жизни о другой. По меньшей мере, ошибочная интерпретация. - Послушайте, - сказал Мак-Кей своему коллеге, - все эти случаи смерти и сумасшествия в связи с исчезновением калебанов подтверждаются нашей интерпретацией. Мы имеем дело с чрезвычайно взрывоопасной ситуацией. - Итак, мы должны найти Эбнис и помешать ее дальнейшим безобразиям. - Легко сказать, - ответил ему Мак-Кей. - А теперь, я думаю, нужно сделать следующее. Оставьте шар в покое и известите обо всем Бюро. В вашей памяти достаточно сведений. Объясните им все. - Хорошо. Вы хотите остаться здесь? - Да. - Что мне говорить, если меня спросят, что делаете вы? - Я должен взглянуть на сопровождающих Эбнис и ее окружение. Фурунео откашлялся. - Вы подумали о том, что остаетесь совсем один? - он сделал движение, словно стрелял из излучателя. - В прыжковую дверь проходят предметы не больше определенной величины и с определенной скоростью, - констатировал Мак-Кей. - Вы сами это знаете. - Может быть, это не обычная прыжковая дверь. - Сомневаюсь. - Когда я передам ваше сообщение, что мне делать дальше? - Подождать снаружи, пока я вас не позову - это в том случае, если у вас для меня не будет сообщения. Да, и на всякий случай пустите в ход все силы для поисков на этой планете... Может быть, Эбнис находится где-нибудь неподалеку. - Само собой разумеется, - Фурунео помедлил. - Вот еще что: к кому я должен обратиться, когда установлю контакт с Бюро, к Бильдуну? Мак-Кей взглянул на него. Почему Фурунео спрашивал, к кому обратиться? Что он хотел этим сказать? Потом Мак-Кей сообразил, что Фурунео сказал это в результате логических размышлений. Нынешним директором Бюро Саботажа был Наполеон Бильдун, пан спехи, человекоподобный только по внешнему виду. Тут Мак-Кей повел себя как человек, считающий, что все разумные формы жизни должны были произойти от обезьяны. Политическое соперничество между различными разумными видами существ во времена наивысшего напряжения принимало странные формы. В этом случае было целесообразно создать обширный директорат. - Спасибо, - сказал Мак-Кей. - Я не задумывался над этой важной проблемой. - Это очень важная проблема. - Я понимаю. Итак, по моему мнению, в этом деле с нами должен сотрудничать шеф нашего поискового отдела. - Гайчел Сайкер? - Да. - Лаклак и пан спехи. Кого еще нужно проинформировать? - Один из правовых отделов. Когда мы так туго натягиваем лук, они должны получать всю информацию о наших действиях, - сказал Мак-Кей. - И прежде, чем последует официальное решение, всем нам может прийтись солоно. Фурунео кивнул. - Еще кое-что. - Что? - Как я выйду наружу? Мак-Кей повернулся к "половнику". - Еще один вопрос, Фанни Мей. Как моему спутнику покинуть ваше жилище? - Куда он желает отправиться? - Домой. - Очевидные связи, - сказал калебан. Мак-Кей услышал шипение воздуха, в ушах у него щелкнуло. Потом послышался звук, словно откупорили пустую бутылку. Он огляделся. Фурунео исчез. - Вы... отправили его домой? - спросил он. - Верно, - ответил калебан. - Прямо в нужное место. Быстрое перемещение, чтобы избежать падения температуры. Пот ручьями тек по лицу Мак-Кея. Он сказал: - Мне хотелось бы узнать, как вы это сделали. Вы действительно можете читать наши мысли? - Я вижу только связи. "Опять это выражение", - думал Мак-Кей; он обратил внимание на замечание калебана о температуре. Проклятье! Воздух в этом помещении закипает! Здесь было как в сауне. Одежда приклеилась к телу, кожа зудела, в горле пересохло. Он вытирал лоб рукой, состоявшей, казалось, полностью из воды. Он попытался вытереть руку о пиджак. Мысль, что каждое разумное существо, которое когда-либо пользовалось прыжковой дверью, должно умереть вместе с исчезновением калебана, тяжело давила на его сознание. В этом воздухе был запах смерти. Каждый, кто пользовался прыжковыми дверьми! Это были сотни тысяч разумных существ... миллионы! Или даже миллиарды. Точное число вообще было не известно. Верно ли он понял слова калебана? Более чем вероятно. Смерть и безумие при исчезновении калебанов достаточно ясно указывали, что другой интерпретации ответа на его вопрос нет. Звено за звеном ловушка захлопывалась. Она завалит вселенную мертвечиной. Светящийся овал над "половником" внезапно замерцал по краям, сократился и исчез. Мак-Кей воспринял Это как проявление печали и подавленности. - Что-то не в порядке? - спросил он. Вместо ответа позади калебана открылась круглая туманная труба прыжковой двери. В отверстии стояла сильно уменьшенная женщина, видимая словно в перевернутой подзорной трубе. Мак-Кей когда-то видел ее по видео, когда получал инструкции по выполнению этого задания. Он видел перед собой Млисс Эбнис. Она медленно двигалась в трубе, залитая ярким красноватым светом. Было видно, что косметологи со Стедиона хорошо поработали над ее персоной. И Мак-Кей решил это проверить. У нее была фигура двадцатилетней девушки. Феерические голубые волосы контрастировали с пухлыми вишнево-красными губами. Большие зеленые глаза и острый прямой нос, на котором были видны следы уменьшения хирургическим способом, находились в странном контрасте друг с другом. Она была как отвергнутая королева, старая и юная одновременно. "Ей должно быть, по меньшей мере, восемьдесят нормальных лет", - подумал Мак-Кей. Косметологи создали страшную комбинацию: мягкая, очаровательная юность и холодная, жадная властность. Длинная одежда из серой, вышитой жемчугом ткани, при каждом движении обтягивала ее стройное тело как блестящая кожа. Она приближалась. - А, Фанни Мей, - сказала Млисс Эбнис, - у тебя гость. - Прыжковая дверь придавала ее голосу хрипловатое растянутое звучание. - Я Джой Кс.Мак-Кей, уполномоченный Бюро Саботажа, - сказал он. Что-то мелькнуло в зрачках ее глаз. Она остановилась. - А я Млисс Эбнис. Частное лицо. "Частное лицо, - подумал Мак-Кей. - Эта потаскушка контролирует промышленность по крайней мере двухсот миров". - Мак-Кей медленно поднялся. - Бюро Саботажа говорит с вами официально, - сказал он казенным тоном. - Я - частное лицо! - возразила она. Голос ее был высокомерным, полным капризной обидчивости. Перед лицом этой очевидной слабости у Мак-Кея дрогнуло сердце. Это была деформация характера, которая часто приходит вместе с богатством и властью. У него был опыт обхождения с такими людьми. - Фанни Мей, я ваш гость? - спросил он. - В самом деле, - ответил калебан. - Я открыл ему свою дверь. - Я твоя временная хозяйка? - спросила Эбнис. - Это так, вы наняли меня. На ее лице появилось напряженное выжидающее выражение. Глаза сузились. - Очень хорошо. Тогда будь готов выполнить свой долг. Согласно нашему договору. - Один момент, - быстро сказал Мак-Кей. Он чувствовал себя беспомощным. Почему это произошло так быстро и именно в этот момент? Что значила едва сдерживаемая дрожь в ее голосе? - Гости не должны вмешиваться, - сказала Эбнис. - Бюро само решает, где ему вмешиваться! - ответил Мак-Кей. - Ваша власть не безгранична, - отпарировала она. Мак-Кию пришлось выслушать начала многих выражений: продажный политикан, громадные суммы взяток, манипулирование решениями, закулисные интриги, платная информация для масс, которые терпят произвол высокомерных и влиятельных жен начальников, секретные переговоры на высшем уровне, юридические маневры, чтобы затруднить деятельность Бюро Саботажа Расследования и дискредитировать его. И тогда платные шпионы докопаются до его далекого прошлого я обязательно отыщут что-то, чтобы ликвидировать его. Мысли обо всех этих проявлениях власти обескураживали, и Мак-Кей еще раз спросил себя, с какой целью он подвергает себя такой опасности? Почему он поступил на службу в Бюро? "Потому, что меня трудно удовлетворить, - сказал он себе. - Я саботажник по призванию". И этот выбор теперь не изменить. Кроме того, Бюро до сих пор всегда одерживало верх. И на этот раз было похоже, что Бюро взвалило на свои плечи ответственность за судьбу почти всех разумных существ Галактики. - Согласен, и у нас есть свои границы, - сказал Мак-Кей. - Но я сомневаюсь, чтобы вы их когда-нибудь увидали. Ну, что здесь происходит? - Вы не полицейский агент! - констатировала Эбнис. - Может быть, надо пригласить сюда полицию? - А какие для этого основания? - она улыбнулась. У нее была власть над ним, и она знала это. Ее юридический консультант, несомненно, показал ей все самые запутанные способы, какими можно избежать слишком явных нарушений законности. - Ваши действия приведут к смерти этого калебана, - сказал Мак-Кей. - А это недопустимо. - Он не возлагал особых надежд на этот аргумент, но это помогало ему выиграть время. - Вам еще нужно доказать, что калебанскую концепцию исчезновения нужно интерпретировать как гибель, - сказала она. - Вы этого не сможете сделать, потому что это недоказуемо. Почему вы вмешиваетесь? Это только безобидная игра между двумя близкими по духу парт... - Больше, чем игра, - сказал калебан. - Фанни Мей! - вскричала Эбнис. - Ты не должна вмешиваться в этот разговор! Вспомни о нашем договоре! - Вспомни о противоречии между договором и постановлением правительства, - сказал калебан. Эбнис нетерпеливо взмахнула рукой. - У меня есть надежная информация, что калебан не может испытывать боли, он даже не имеет о ней никакого понятия. Мне доставляет удовольствие устраивать показательное бичевание и наблюдать реакцию... - Вы испытываете боль, Фанни Мей? - спросил Мак-Кей. - Не имею никакого понятия об мой концепции, - ответил калебан. - Станет ли это бичевание причиной вашего окончательного исчезновения? - спросил Мак-Кей. - Объясните точнее, пожалуйста, - попросил калебан. - Имеется ли связь между бичеванием и вашим окончательным исчезновением? - спросил Мак-Кей. - Универсальные связи заключают все события, - ответил калебан. - Я хорошо заплатила за это удовольствие, - сказала Эбнис. - Прекратите ваше вмешательство, Мак-Кей. - Чем вы заплатили? - Это не имеет значения! - Может быть, это имеет громадное значение, - сказал Мак-Кей. - Фанни Мей? - Не отвечай ему! - приказала Эбнис. - Я все еще могу вызвать полицию и предоставить это дело закону. - Только сделайте это! - издевательски сказала Эбнис. - В этом случае будьте готовы к тому, чтобы тоже ответить за свое поведение, за вмешательство в отношения между представителями разных разумных рас. - Я не могу, по крайней мере временно, настаивать на своем, - сказал Мак-Кей. - Каков ваш теперешний адрес? - Следуя совету своего адвоката, я отказываюсь от ответа. Мак-Кей мрачно уставился на нее. Она хорошо знала, что он не сможет привлечь ее к ответственности, пока не будет в состоянии доказать ее преступление, он должен заинтересовать прокурора в проведении следствия, разыскать свидетелей и, наконец, возбудить против нее дело. А ее адвокаты будут на каждом шагу ставить ему палки в колеса. - Предлагаю решение, - сказал калебан. - В нашем с Эбнис договоре нет ничего секретного. Эбнис предоставляет в мое распоряжение воспитателя. - Воспитателя? - переспросил Мак-Кей. - Ну да, - угрюмо сказала Эбнис. - Я предоставляю в распоряжение Фанни Мей лучших учителей и воспитательные средства обучения, которые только может предложить наша цивилизация. Фанни Мей впитывает нашу культуру. Это стоит недешево. - И Фанни Мей все еще не понимает, что такое боль? - недоверчиво спросил Мак-Кей. - Надеюсь найти подходящее понятие, - ответил калебан. - У вас достаточно времени для этого? - спросил Мак-Кей. - Понятие времени затруднительно. Время обладает неизвестным качеством, которое мы обозначим как протяженность, субъективным и объективным измерением. Все это очень туманно. - Я хочу спросить официально, - сказал Мак-Кей. - Млисс Эбнис, вы понимаете, что убиваете этого калебана? - Исчезновение и убийство не одно и то же, - ответила Эбнис. - Так ведь, Фанни Мей? - Между различными уровнями "я" существует огромное несоответствие эквивалентности, - сказал калебан. - Я спрашиваю вас о всех видах, Млисс Эбнис, - сказал Мак-Кей. - Может ли калебан, которого зовут Фанни Мей, объяснить последствия ваших действий, которые, как он сам указывает, приведут к его Окончательному исчезновению. Вы называете это прерывистостью, что одно и то же. - Вы только что слышали, что нет никакого эквивалента. - Вы не ответили на мой вопрос. - Вы сами запутались в своей хитрости. - Фанни Мей, - спросил Мак-Кей. - А имеют ли действия Млисс Эбнис последствия... - Мы связаны договором, - ответил калебан. - Видите! - с триумфом воскликнула Эбнис. - Фанни Мей считает себя связанной договором, и вы вмешиваетесь в дело, которое вас совсем не касается. - Она сделала знак кому-то, находящемуся в туманном отверстии прыжковой двери. Мак-Кею не было видно, кто это был. Внезапно отверстие стало вдвое шире. Эбнис отступила с сторону. В поле зрения Мак-Кея остались половина ее лица и один глаз. На заднем плане теперь была видна большая группа зрителей. К гигантскому "половнику" из прыжковой двери выбежала характерная фигура паленки. Сотни крошечных ножек несли его массивное тело. Из передней части снабженного круглыми глазами корпуса выступала единственная рука, в двупалой ладони был зажат бич. Рука просунулась через отверстие прыжковой двери, без усилия таща за собой бич, взмахнула им в воздухе и ударила. Бич хлестнул "половник". Кристаллический рой флюоресцирующих зеленых искр захлестнул всю видимую часть калебана. В следующий момент этот фейерверк вспыхнул каскадом света, потом потух. Из отверстия донесся стон экстаза. Мак-Кей тщетно пытался совладать с поднимающейся в нем волной холодной ярости, потом прыгнул вперед, решительно схватил бич и рванул его. Прыжковая дверь тотчас же закрылась, и отрезанная рука паленки вместе с бичом упала на пол помещения. Рука вздрагивала и извивалась, как змея, но ее движения становились все медленнее и медленнее. Потом она замерла окончательно. - Фанни Мей? - сказал Мак-Кей. - Да? - Бич ударил вас? - Объясните, что такое "ударил"? - Повлиял ли бич на вашу субстанцию? - Что-то в этом роде. Мак-Кей подошел поближе к "половнику". - Опишите ваши ощущения. - У вас нет для этого подходящих понятий. - Попытайтесь. - Я вдохнула вещество бича, выдохнув собственное вещество. - Хорошо. Вы можете описать реакцию, вашу психологическую реакцию? - Нет общих психологических понятий. - Но какая-то реакция есть, черт побери! - Бич несовместим с гааск. - С чем? - Нет общих понятий. - Что значил рой зеленых искр, возникший, когда бич ударил вас? - Объясните, что такое "рой зеленых искр". Мак-Кей попытался описать, что он видел. - Вы наблюдали этот феномен? - спросил калебан. - Я видел это. - Невероятно! Мак-Кей заколебался, когда ему в голову пришла странная мысль. Может быть, мы для калебана так же невещественны, как и он для нас? Он задал вопрос. - Все формы жизни обладают субстанцией, соответствующей их квантовому существованию, - ответил калебан. - Но вы видите нашу субстанцию, когда смотрите на нас? - Затруднение. Ваши товарищи по виду уже задавали этот вопрос. Нет никакого определенного ответа. Мак-Кей вздохнул. - Попытаемся как-нибудь иначе, - сказал он. - Имеется место, куда вы можете перенестись вместе со своим... своим домом и где Млисс Эбнис не сможет вас настигнуть? - Отступление возможно. - Ну, тогда сделайте это! - Не могу. - Почему не можете? - Договор запрещает это. - Да нарушьте же этот проклятый договор! - Нечестность действий вызовет окончательное исчезновение всех мыслящих существ на этом уровне. Мак-Кей воздел свои руки в жесте отчаяния и почувствовал, как во время этого движения дрожь прошла по телу, а в гипофизе взорвался сигнал дальней связи. Начало поступать сообщение, и он осознал, что его тело впало в транс и что он стоит тут, бормоча и клохча; а по его телу пробегает мелкая дрожь. Но на этот раз он не рассердился на вызов. - Говорит Гайчел Сайкер, - сказал абонент. Мак-Кей представил себе сидящего в кресле у удобного письменного стола шефа поискового отдела, проворного маленького лаклака, вспомнил, как выглядит их боевой предводитель, его изможденное лицо, как его массирует великолепное кресло-робот, как он вызывает своих лакеев одним нажатием кнопки... - Нашли время для вызова, - сказал Мак-Кей. - Я вам чем-то помешал? - Конечно, вы давно уже должны были получить сообщение Фурунео... - Что за сообщение? Мак-Кей озадаченно замолк. Никакого сообщения от Фурунео? - Фурунео давно ушел, чтобы... - Я вызываю вас, - нетерпеливо сказал Сайкер, - потому что не получил от вас никакого сообщения. Люди Фурунео уже обеспокоены. Откуда должен был прийти Фурунео и как? Мак-Кея озарило. Он спросил: - Где родился Фурунео? - На Ланби. А почему вы это спрашиваете? - Я думаю, что мы отыщем его там. Калебан с помощью своей зейе-системы отправил его домой. Если он сам не свяжется с вами, тогда пошлите за ним. Он должен... - На Ланби только три тапризиота и одна прыжковая дверь. Это окраинная планета, словно специально созданная для отшельников... - Это объясняет задержку сообщения. Теперь: ситуация здесь выглядит следующим образом... - Мак-Кей стал объяснять проблему своему собеседнику. - Вы думаете, это связано с окончательным исчезновением калебанов? - прервал его тот. - Получается так. Все данные говорят за это. - Ну, может бить, но... - Можем ли мы позволить себе ваше "может быть", Сайкер? - Лучше подключить к этому делу полицию. - Мне кажется, Эбнис надеется, что именно так мы и сделаем. - Почему? - Кто напишет донос? Тишина. - Вы понимаете, что я имею в виду? - настаивал Мак-Кей. - Что вы вбили себе в голову, Мак-Кей? - Нам во что бы то ни стало надо сохранить калебана. Но если мы поступим по закону, это уже не будет играть никакой роли, не так ли? - Я предлагаю, - сказал Сайкер, - известить самых высших чинов полиции - и только для консультации. Согласны? - Не возражаю. Поговорите с Бильдуном. Для меня из всего этого важно, чтобы вы созвали заседание директората и провели срочный инструктаж всех агентов Бюро. Они все время должны держать калебанов в поле зрения и наблюдать за расой паленков, а самое главное, они должны разузнать, где находится Млисс Эбнис. - Этого мы не сможем сделать. Сами знаете. - Мы должны это сделать. - Когда вы возьметесь за этот заказ, вы получите подробные обоснования, почему мы не... - Проявлять скромность - это не значит ничего не предпринимать, - сказал Мак-Кей. - Если вы так думаете, то из ваших рук ускользнет величайшее в вашей жизни предприятие. - Мак-Кей, я не могу верить... - Заканчивайте разговор, Сайкер, - сказал Мак-Кей. - Я обращусь прямо к Бильдуну. Молчание. - Прервите связь! - приказал Мак-Кей. - Не нужно. - Действительно не нужно? - Я сейчас же отправлю наших агентов на поиски Млисс Эбнис. Я понимаю вашу аргументацию. Если мы согласимся, что... - Мы согласимся, - сказал Мак-Кей. - Приказ, конечно, будет выдан от вашего имени, - сказал Сайкер. - Как всегда, стараетесь остаться в стороне? - спросил Мак-Кей. - Пошлите агентов на Стедион, чтобы разведать все, что касается косметологов. Она была там, и совсем недавно. Я также ищу место, где она взяла бич, которым... - Бич? - Я только что был свидетелем бичевания. Эбнис закрыла прыжковую дверь, хотя паленка все еще протягивал руку сквозь ее отверстие. И ему напрочь отрезало ау руку. Паленка отрастит новую руку, или она сможет нанять нового паленку, но рука и бич могут послужить отправной точкой. Я знаю, что паленки не имеют генетической картотеки, где мы могли бы сравнить пробы ткани, но в данный момент у нас нет ничего лучшего. - Я понимаю. Вы все это... видели все происшедшее? - Я к этому и клоню. - Не лучше ли вам самому явиться сюда и надиктовать ваше сообщение на ленту? - Это я предоставляю вам. Я не думаю, что в ближайшее время смогу появиться в Централи. - Гммм. Я понимаю, что вы имеете в виду. Вы хотите своим постоянным присутствием связать ей руки. - Или я сильно ошибаюсь. Ну, теперь перейдем к тому, что я видел: когда она открыла дверь, я мог разглядеть кое-что на заднем плане, словно в окне. Когда я заглянул туда, там был дневной свет. Покрытое облаками небо. - Покрытое облаками? - Да, но почему вы спрашиваете? - Здесь после полудня все время было облачно. - Но вы же не думаете, что Эбнис была... нет, конечно, нет. - Вероятно, нет, но мы должны искать ее. С ее бешеными деньгами никогда не знаешь, что она еще может купить. - Да... Ну, а паленка... На его панцире смешной узор: треугольник, точки, красная и оранжевая, и все это обведено полосой или каймой желтого цвета. - Родовой знак, - сказал Сайкер. - Да, но какого рода паленки? - Хорошо. Мы это выясним. Что еще? - Во время бичевания на заднем плане была видна группа существ. Я видел одного прайлинга, пару соборайпсов и двух молодых юношей... - Это похоже на обычную толпу паразитов. Вы узнали кого-нибудь из них? - Я не смогу назвать кого-нибудь из них по имени. Но среди них был один пан спехи, и у него был шрам на лбу. - В самом деле? - Я знаю только, что видел шрам. Удаление эгооргана. - Это против всех законов пан спехи, моральных, этических и... - Шрам был пурпурным, - сказал Мак-Кей. - И он выставлял его на всеобщее обозрение? Никакого грима или еще чего-нибудь, чтобы скрыть его? - Ничего. Если я прав, это значит, что он - единственный пан спехи в этой группе. Если бы был еще один, он тотчас бы убил его. - Что вам еще запомнилось? - Была еще пара мужчин в зеленых комбинезонах, которая стояла на заднем плане. - Личная охрана Эбнис. - Я тоже так подумал. - Довольно большое сборище, - сказал Сайкер. - Да. Нелегко, столкнувшись с таким окружением, не вызвать против себя его гнева, а, наоборот, объединить его. - Если кто-то и смог это сделать, так только она. - Вот еще что, - сказал Мак-Кей. - Я почувствовал запах дрожжей. - Дрожжей? - Именно. У отверстия прыжковой двери создается разница давления. Поэтому запах дрожжей и донесся до меня. - Все это очень ценные наблюдения. Вы абсолютно уверены в своих наблюдениях относительно пан спехи? - Я видел не только его шрам, но и его глаза. - Глубоко утопленные, фасетчатые, переходящие один в другой? - Именно так. - Если нам удастся этого парня представить пред светлы очи других пан спехи, у нас будет рычаг, с помощью которого мы сможем выбить Эбнис из седла. Подвести под это дело криминал, вы понимаете? - Как мы должны действовать? Пан спехи взовьется, когда увидит нашего человека. Он попытается броситься в прыжковую дверь, чтобы прикрыть Эбнис. Она же знает половину наших наблюдателей. Мы - другое дело. - Но это будет убийство! - Прискорбный несчастный случай, не больше. - У этой женщины есть власть и влияние, данные ей, но... - И она снесет нам головы, если сможет убедить суд, что она - частное лицо и мы пытаемся саботировать ее инициативу. - Щекотливое положение, - сказал Сайкер. - Я надеюсь, вы не поднимете по этому поводу никакого официального шума. - Но я это уже сделал. - Вы это сделали? - Я официально предупредил ее. - Мак-Кей, вы приняли на себя тяжелые обязательства. - Послушайте, Сайкер, Эбнис должна предпринять секретные юридические шаги. Посоветуйтесь с юридическим отделом. Она может что-то предпринять против меня лично, но если она выступит против Бюро, мы можем потребовать слушания дела и оказать персональное противодействие. Но это ей отсоветуют ее юристы. - Может быть, она и не выступит против Бюро в суде, - сказал Сайкер. - Но, несомненно, натравит на нас своих собак. И ситуация может оказаться для нас неблагоприятной. И так уж в последнее время Бильдун словно взбесился. Он теперь в любое время может уйти в колыбель. Вы знаете, что это означает. - Кресло директора будет свободным, - сказал Мак-Кей. - Я ожидал этого. - Да, но это доставит нам множество новых забот. - Вы прекрасно подходите для этой должности, Сайкер. - Вы тоже, Мак-Кей. - И я подхожу. - Вы подадите письменное заявление? Как бы то ни было, у меня хватает забот с Бильдуном. Он взорвется, когда услышит об этом пан спехи. Это может его доконать. - Он уже будет к этому готов, - без особой уверенности сказал Мак-Кей. - Я надеюсь, вы понимаете, что я не подхожу для этого. - Вы знаете об этой работе все, что необходимо, - сказал Мак-Кей. - Я могу представить себе только сплетни, - сказал Сайкер. Он прервал связь. Мак-Кей снова увидел тускло-красный свет внутри шара калебана. Он обливался потом. В помещении было жарко как в печи. Он спросил себя, скоро ли он потеряет в весе от такой жары. Потеря влаги в его теле, очевидно, была значительна. В тот момент, когда он подумал о воде, он почувствовал, что горло у него пересохло, как наждак. - Вы все еще тут? - прокряхтел он. Тишина. - Фанни Мей? - Я остаюсь в моем доме, - сказал калебан. - Хотите общими силами положить конец бичеваниям? - спросил Мак-Кей. - Если мой договор это позволит. - Тогда порядок. Скажите Эбнис, что хотите, чтобы я был вашим учителем. - Вы будете выполнять функции учителя? - Вы хотите от меня что-нибудь узнать? - спросил Мак-Кей. - Все смешанные связи изучены. - Связи, - пробормотал Мак-Кей. - Надеюсь, мне удастся дожить до старости. - Объясните, что такое "старость", - сказал калебан. - Уже лучше. Но сначала мы должны обсудить договор. Может быть, существует возможность его обойти. По каким законам он заключен? - Объясните, о каких законах идет речь. Вы имеете в виду моральные или юридические законы? - Какими достойными уважения формулировками вы связаны? - терпеливо спросил Мак-Кей. - Естественной честью высокоморальных мыслящих существ. - Эбнис не знает, что такое честь, и никогда не думала о морали. - Я представляю себе честь. Мак-Кей вздохнул. - Есть свидетели, письменные документы или что-нибудь подобное? - Все другие калебаны подтвердили связи. Не понимаю, что такое "письменные документы". Объясните. Мак-Кей решил отказаться от объяснений. Вместо ответа он спросил: - При каких обстоятельствах вы можете отказаться от выполнения вашего с Эбнис договора? После долгой паузы калебан сказал: - Изменения обстоятельств обуславливаются изменением отношений. Эбнис должна отказаться от наших связей или попытаться найти им новое определение, в важнейших пунктах, тогда мне может открыться возможность для отступления. - Ясно, - сказал Мак-Кей. - Это логично. Он покачал головой, всматриваясь в пустой воздух над гигантским "половником". "Калебан! Тебя нельзя ни видеть, ни слышать, ни понять". - Мне можно использовать вашу зейе-систему? - спросил он. - Вы занимаете должность моего учителя. - Это значит "да"? - Положительный ответ. - Положительный ответ, - эхом откликнулся Мак-Кей. - Прекрасно. Вы можете транспортировать мне вещи? Вы свяжетесь с тем местом, которое я вам укажу? - Во время связи место легко можно узнать. - Надеюсь, я понял, что это значит, - сказал Мак-Кей. - Вам известно о биче и руке паленки, которые лежат здесь, на полу вашего помещения? - Положительный ответ. - Я могу передать их в централь определенного Бюро? Можете вы это сделать? - Думайте о Бюро. Мак-Кей подчинился. - Связь установлена, - сказал калебан. - Вы хотите исследовать эти вещи? - Верно! - Теперь отправлять? - Немедленно. Рука и бич рывком вылетели из его поля зрения и с резким хлопком взорвавшегося воздуха исчезли. Мак-Кей озадаченно мигнул, потом спросил: - Эта транспортировка вещей подобна дальней связи тапризиотов? - Транспортировка сообщений происходит на низшем энергетическом уровне, - ответил калебан. - Верю, - сказал Мак-Кей. - Но есть еще одно маленькое дельце, связанное с моим другом Алихино Фурунео. Я полагаю, вы отправили его домой? - Правильно. - Вы отправили его не в тот дом, в который должны были его отправить. - Есть только один дом. - У нас есть больше, чем один дом, - сказал Мак-Кей. - Но я вижу связи. - Несомненно, - успокаивающе сказал Мак-Кей, восприняв излучение сильной эмоции. - Но вы должны знать, что он имеет также еще один дом здесь, на этой планете. - Удивительное сообщение. - Неужели? А теперь еще вопрос: можете ли вы исправить эту ситуацию? - Объясните ситуацию. - Можете ли вы доставить его сюда, в его дом на Сердечности? - Вы хотите этого? - Я хочу этого. - Ваш друг сейчас на дальней связи с помощью тапризиота. - Ага! - сказал Мак-Кей. - Можете ли вы транслировать этот разговор? - Содержание разговора не может быть передано. Связи очевидны. Ваш друг говорит с существом, не являющимся человеком. - Какого вида существо? - Пан спехи. Что произойдет, если вы немедленно транспортируете Фурунео сюда, в его здешний дом? - Нарушение связей. Я транспортирую его. Вот. - Вы его уже отправили? - Вы дали связь. - Теперь он находится здесь, на этой планете? - Он находится в том месте, которое не является его домом. - Надеюсь, мы оба имеем в виду одно и то же, - сказал Мак-Кей. - Ваш друг, - сказал калебан, - хочет быть вместе с вами. - Он хочет явиться сюда? - Правильно. - А почему бы и нет? Вы хотите его доставить? - Какая цель будет достигнута в результате пребывания вашего друга в моем доме? - Я хочу, чтобы он остался с вами и наблюдал за Эбнис в то время, когда я буду заниматься другими делами. - Мак-Кей. - Да? - Вы думаете, что ваше или чье-нибудь присутствие здесь удлинит присутствие этой личности на вашем уровне? - Это так. - Ваше присутствие сократит бичевание. - Я понимаю. - Вероятно, понимаете. Связи указывают. - Это кажется мне необычным, - сказал Мак-Кей. - Вы хотите, чтобы ваш друг был здесь? - Что Фурунео делает теперь? - Фурунео находится на связи с... ассистентом. - Это звучит правдоподобно, - Мак-Кей на мгновение задумался, потом сказал: - Когда Фурунео закончит свой разговор, доставьте его, пожалуйста, сюда. Он сел, прислонившись спиной к стене. Боги и дьяволы! Жара была непереносимой. Почему калебану необходима такая жара? Может быть, она для калебана является чем-то другим, каким-то видом волн, выполняющих функции, о которых другие формы жизни не имеют никакого представления. Поток восхитительно прохладного воздуха известил Мак-Кея, что прибыл Фурунео. Он повернулся и увидел планетного агента, лежащего на животе на полу возле него. Фурунео встал на ноги и огляделся вокруг. - Сто тысяч чертей! - вскричал он. - Что вы со мной сделали? - Нам нужен свежий воздух, - сказал Мак-Кей. Фурунео заглянул ему в лицо. - Что? - Рад вас видеть, - сказал Мак-Кей. - Да? - Фурунео присел на корточки рядом с Мак-Кеем. - Вы знаете, что со мной только что произошло? - Вы были на Ланби, - сказал Мак-Кей. - Откуда вы знаете? Вы следили за мной? - Маленькое недоразумение, - ответил Мак-Кей. - Ланби - ваша родная планета. - Это не так! - Это вы обсудите с Фанни Мей, - сказал Мак-Кей. - Вы приказали начать поиски на этой планете? - Да, едва я получил указание, как вы меня... - Но вы сделали все необходимое? - Да. - Хорошо. Фанни Мей, держите нас в курсе всех происходящих здесь событий и доставьте сюда наших людей, которые будут отдавать вам приказы. Вы можете это сделать, Фанни Мей? - Связи могут быть проданы. Договор позволяет это. - Очень хорошо. Прекрасно. - Я почти забыл, как здесь жарко, - сказал Фурунео, вытирая лоб. - Итак, я могу позвать своих людей. Что я еще должен делать? - Следите за Эбнис. - И? - В тот момент, когда здесь появится паленка и приступит к бичеванию, вы возьмете голографическую камеру и зафиксируете это. У вас с собой есть этот инструмент? - Само собой. - Хорошо. Во время съемки поднесите вашу камеру как можно ближе к прыжковой двери. - Возможно, она закроет дверь, как только увидит, что я делаю. - Не позволяйте ей этого. Впрочем, вы считаетесь ассистентом учителя. - Кем-кем? Мак-Кей рассказал о своем договоре с калебаном. - Очень умно, - с уважением сказал Фурунео. - Итак, Млисс Эбнис не сможет отделаться от нас без того, чтобы не нарушить свой договор с Фанни Мей. Это все? - Да. Вот еще что, попытайтесь выяснить, что имеет в виду калебан, когда говорит о связях. - Связи, - сказал Фурунео. - Нет ли возможности заставить эту печь поэкономнее расходовать свой жар. - Это вы можете сделать темой дальнейшего разговора. Постарайтесь выяснить, для чего нужна эта адская жара. - Если не расплавлюсь. Где вы будете находиться? - На охоте. Предполагаю, что я и Фанни Мей можем объединить свои связи. - Не понимаю. - Я имею в виду, что я начну поиски Эбнис, если Фанни Мей сможет транспортировать меня как можно ближе к ней. - Ах так, - сказал Фурунео. - Но вы можете попасть в ловушку, вы это знаете? - Может быть. Фанни Мей, вы понимаете, о чем я говорю здесь с моим другом? - Понимаю. - Очень хорошо. Можете вы транспортировать меня в какое-нибудь место поблизости от Эбнис, где она не заметит моего присутствия, но откуда я смогу наблюдать за ней? - Ответ негативен. - Но почему же? - Непременное условие договора. - О, - Мак-Кей на некоторое время задумался, наконец он сказал: - Ну, а можете вы меня транспортировать в такое место, отправившись с которого, я могу оказаться поблизости от Эбнис в результате своих собственных усилий? - Такая возможность есть. Разрешите проверку связей. Мак-Кей ждал. Он глядел на Фурунео. Полевой агент уже начал раскисать от жары. - Я видел свою мать, - сказал Фурунео, заметив внимательный взгляд Мак-Кея. - Великолепно, - сказал Мак-Кей. - Она со своими подругами купалась, когда калебан забросил меня к ним в плавательный бассейн. Вода была чудесная. - И полагаю, вы удивились. - Вы находите это великолепной шуткой. Я хочу сказать, что знаю, как функционирует зейе-система. - Вы и пара миллиардов других. Потребление энергии должно быть чудовищно огромным. Как представлю себе, так у меня мурашки бегают по коже. - Я испытал это ощущение. Вы знаете, жуткое чувство - мгновение назад я стоял и разговаривал в своем родном доме, а в следующее мгновение уже лежу на животе в своем кабинете. - Мак-Кей, - сказал калебан. - Тут одна персона хочет установить с вами связь. Выполнить ее желание возможно. - Вы будете меня транспортировать в какое-нибудь место поблизости от Млисс Эбнис? - Положительный ответ. Да. - Где это место? Последовавший вслед за этим поток ледяного воздуха и жесткий удар о пыльную почву известил Мак-Кея, что он задает свой вопрос покрытому лишайником камню. Он в оцепенении уставился на этот камень и увидел включения слюды и маленькие желтоватые прожилки кварца. Камень был приблизительно метровой высоты. Он вместе с другими камнями лежал на пожухлом лугу, над которым светило далекое желтое солнце. Его местоположение на небе сказало Мак-Кею, что сейчас или далеко за полдень, или раннее утро по местному времени. На другой стороне луга росли жалкие пожелтевшие кусты, а за ними виднелась возвышенность, незаметно спускавшаяся к далекой равнине, которая уходила к плоскому горизонту. Там равнина оканчивалась высокими белыми городскими башнями, высившимися среди этого пустынного однообразия. - Проклятье! - охнул Мак-Кей и встал на ноги. Бич и отрезанная рука паленки прибыли в исследовательскую лабораторию Централи в то время, когда там все были заняты. Шеф лаборатории, ветеран Бюро по имени Трайдж Тулук, как раз принимал участие в совещании, устроенном по поводу сообщения Мак-Кея. Тулук был врайвером двух с половиной метров ростом, с цилиндрическим телом, вилкообразными ногами, с длинным лицом, на котором находились подвижные хватательные щупальца. Совместная жизнь с людьми и с другими гуманоидами выработала у него неуклюжую походку, пристрастие к одежде с многочисленными карманами и циничную манеру разговора. Четыре стебельчатых глаза, выступавших из его лицевой щели, были зелеными и мягкими. Вернувшись с совещания, он сейчас же узнал предметы, лежащие на полу его лаборатории. Они точно соответствовали описанию Гайчела Сайкера. Тулук немного поворчал о неосторожном способе доставки и принялся за исследования. Прежде чем отделить бич и руку друг от друга, он и его прибывшие сюда ассистенты сделали голографические снимки. Как они и ожидали, генетическая структура руки паленки не давала никакой возможности для идентификации. Рука не принадлежала ни одному из паленков, чьи данные были занесены в генетическую картотеку. Несмотря на это, Тулук заложил в картотеку генетические данные обладателя руки; они были необходимы для дальнейшей идентификации, если их обладатель еще хоть раз войдет в контакт с Бюро. Одновременно велось и изучение бича. Сообщение компьютера гласило: "Бич из бычьей кожи, копия старинных бичей с Земли". Он был сделан из полосы сыромятной бычьей кожи, факт, который вызвал у Тулука и его ассистентов-вегетарианцев некоторую дурноту, потому что раньше они считали, что это был синтетический материал. - Болезненный архаизм, - сказал один из ассистентов Тулука, и все согласились с этим мнением, даже пан спехи, для которого периодическое возвращение к плотоядному существованию было жизненно необходимо. Странное строение некоторых молекул клеток бича привлекло их внимание. Изучение бича и руки продолжалось. Сообщение настигло Мак-Кея, когда он удалился от камня приблизительно километра на три и стоял около полевой дороги. Он прошел этот отрезок пути пешком, переполненный глубочайшей и все более усиливающейся досадой на чужую обстановку. Город, который он так быстро обнаружил, оказался фата-морганой, отражением в воздухе над пыльной равниной, поросшей высокой травой и растрепанными колючими кустами. В этой степи было почти так же жарко, как и в шаре калебана. Единственными живыми существами, которых он до сих пор смог обнаружить, были пара желто-коричневых зверьков неопределенной формы и размера, которые проскользнули вдаль в пышущем жаром кустарнике, да бесчисленные насекомые - ползающие, летающие и прыгающие. Полевая дорога состояла из двух параллельно идущих углублений, образованных очевидно, колесами повозок, ржаво-красного цвета. Они начинались у далекой линии голубоватых холмов справа от него и тянулись по равнине настолько, насколько хватало глаз. Заросшие травой колеи свидетельствовали, что дорогой пользовались очень редко, и, кроме того, на дороге не было видно ни одного облачка пыли, которое выдало бы медленно ползущую по степи повозку. Мак-Кей был почти счастлив, внезапно почувствовав наступление транса. - Говорит Тулук, - сказал абонент. - У меня есть для вас сообщение. Вы велели, чтобы я вас вызывал, как только закончу исследование присланных вами вещей. Надеюсь, мой вызов настиг вас в благоприятный для вас момент. - Конечно, - ответил Мак-Кей. - Я рад вашему вызову, Тулук. Что там у вас? - О руке можно сказать немного. Настоящий паленка. Мы сможем идентифицировать первоначального владельца руки, если когда-нибудь он окажется в наших руках. Впрочем, эта рука уже однажды отращивалась. На предплечье находится шрам десяти сантиметров длиной, оставшийся от резаной раны. - А как насчет родовых знаков? - Это мы еще не проверили. - А бич? - Это другое дело. Он из настоящей кожи быка. - В самом деле? - Несомненно. Мы можем идентифицировать первоначального обладателя шкуры, хотя я и не думаю, что он где-то еще существует. - Что еще? - Бич - такой те архаизм, как и материал. Бич из кожи быка, старинного образца, подобные раньше употреблялись на Земле. Это - справка компьютера, и эксперты ее подтверждают. Они говорят, что способ изготовления несколько грубоват, но нет никакого сомнения, что это копия, изготовленная с древнего оригинала, и бич был изготовлен совсем недавно. - Где она могла достать оригинал для копирования? - Мы проверим, и это может дать нам ценные данные. Сохранилось очень мало таких настолько древних вещей. - Вы уверены, что бич изготовлен недавно? - спросил Мак-Кей. - Животное, кожа которого использована, было убито не более двух лет назад. Внутренняя клетчатая структура еще дает каталитические реакции. - Два года, - подумал Мак-Кей. - Где она могла взять столь древнее животное, как бык? - Верно, - сказал Тулук. - Это сокращает круг поисков, и мы можем ограничиться определенными источниками. Кое-где есть небольшие стада, содержащиеся для постановки телефильмов, но я думаю, что бич был изготовлен на одной из отсталых планет, где нет еще технологии для изготовления синтетического мяса и животноводством занимаются для обеспечения пропитания. - Это дело становится тем запутанней, чем глубже мы в него вникаем, - сказал Мак-Кей. - У меня создалось такое же впечатление. Впрочем, на биче микроскопические частички кельфа. - Кельф! Вот откуда запах дрожжей! - Да, он довольно силен. - Что она могла делать с этим порошком для ускорения реакции? - спросил Мак-Кей. - Никакой реакции после применения кельфа не было заметно, но это, конечно, ничего на значит. - Может, она с помощью него писала родовые знаки на панцире паленки? - Зачем? - Может быть для того, чтобы подделать их. - Возможно, - сказал Мак-Кей. - Это все? - Ну, мы начали с малого, но бич хранили в подвешенном состоянии, зацепив его за кусок железа или стали, вероятно, за гвоздь, вбитый в стену. - Железо или сталь? - спросил Мак-Кей. - Вы в этом уверены? - Анализ показал следы ржавчины. - Кто сегодня еще использует сталь? - На многих новых планетах она еще применяется. Известны даже местности, где строят с помощью этого материала. - Невероятно! - Мы тоже удивлены. - Вы знаете, - сказал Мак-Кей, - мы держим отсталые планеты под наблюдением, и на одной из таких планет я, кажется, и нахожусь. - Где вы? - Я не знаю. - Не знаете? Мак-Кей описал свое щекотливое положение. - Ваши внешние агенты идут ради вас на адский риск, - сказал Тулук. - Я вам не завидую. - Я и сам чувствую, что оказался в незавидном положении. - У вас есть монитор. Я могу попросить тапризиотов определить ваше местопребывание. Распорядиться? - Вы знаете, что в таком случае надо иметь огромный текущий счет в банке, - ответил Мак-Кей. - Я думаю, эта ситуация - не такой крайний случай, чтобы идти на риск банкротства. Разрешите мне сначала попытаться идентифицировать это место собственными силами. - Итак, что я должен делать? - Вызовите Фурунео. Скажите ему, чтобы он дал мне еще шесть часов, а потом калебан должен доставить меня обратно. - Будет сделано. Сайкер сказал, что вы будете доставлены назад без использования прыжковых дверей. Калебан сможет отыскать вас везде? - Я думаю, да. - Сейчас вызову Фурунео. Мак-Кей брел уже почти два часа, когда, наконец, заметил дым. Из-за далеких туманно-голубых холмов в небо поднималась тонкая серая спираль. К тому времени Мак-Кею стало ясно, что его доставили в район, где легко умереть от голода и жажды, прежде чем обнаружишь цивилизованных разумных существ. Уныние и злость на самого себя охватили его и он проклинал себя за то, что воспользовался зейе-системой калебана, зная надежность взаимопонимания с этими существами. Неужели это конец - жестокий результат маленького недоразумения? Идти! Он никогда не думал, что его безопасность будет зависеть От надежности ног. Он, казалось, приближался к дыму, хотя холмы оставались такими же далекими, как и прежде. Это казалось ему самой глупой ошибкой, которую он когда-либо совершал. Почему Эбнис выбрала это Богом забытое место для того, чтобы вести отсюда свою извращенную игру? Если это вообще было искомое место. Во всяком случае, во время бесконечных разговоров с калебаном, все говорило о неточности понимания. Мак-Кей, тяжело ступая, направился дальше, кляня себя за то, что не взял хоть немного воды. Сначала невыносимая жара в шаре калебана а, теперь - здесь. Горло словно жгло огнем. С каждым шагом из-под ног вздымалось маленькое облачко пыли. Насекомые гудели как вокруг трупа и пытались сесть на руки и лицо. Карман с приспособлениями оттягивал куртку. Мак-Кей был подготовлен ко всем возможным происшествиям, но только не к пешему переходу через пустынную степь какой-то отдаленной планеты. Через некоторое время сквозь шум своих шагов и стук крови в висках, он услышал какой-то другой звук - тихий, неясный гул, словно удары по какому-то пустому, резонирующему телу. Казалось, его источник находится там, где дым поднимался в дрожащий воздух. "Это может быть естественный феномен, - сказал себе Мак-Кей. - Это может быть неразумная форма жизни. Дым может идти и от очага возгорания". Из предосторожности Мак-Кей достал из кобуры маленький излучатель и сунул его во внешний карман куртки, откуда его можно было выхватить в любой момент. Шум постепенно становился громче. Мак-Кей тяжело ступал по пыльной полевой дороге, поднимающейся на плоскую возвышенность. Солнце опускалось за горизонт. С тех пор, как он начал свое путешествие, светило прошло по небу, по крайней мере, пять своих диаметров. "Что, во имя всех чертей, что означает этот барабанный бой?" - думал Мак-Кей. Достигнув широкого хребта возвышенности, он остановился и взглянул на простиравшуюся вдаль плоскую низину с выкорчеванными кустарниками. Приблизительно в центре ее находилось около двух десятков круглых глиняных хижин с коническими, поросшими травой крышами, окруженных овальным забором из жердей и переплетенного колючего кустарника. Из дымовых отверстий на крышах большинства хижин и от костров снаружи поднимались вверх тонкие нити дыма и сливались в воздухе над поселком. Свободное от хижин пространство низины было усеяно коричневыми силуэтами животных. Темнокожие парни с длинными палками охраняли скот, видневшийся возле хижин; мужчины, женщины и дети занимались своими делами. Мак-Кею, чьи предки происходили с планеты Каолай и тоже были темнокожими, эти люди казались чем-то обеспокоенными. В нем пробудилась память предков, внося смятение в душу. Где же во Вселенной люди могли деградировать до таких примитивных условий жизни? То, что он видел здесь, было похоже на картину из ранней истории цивилизации Земли. Большинство ребятишек и многие из мужчин были обнажены. Женщины носили юбки из травы или лыка. Может быть, это какая-то секта, которая пропагандирует возвращение к древнему естественному образу жизни? Полевая дорога вела вниз в долину, проходила через проселок, выходила с другой стороны и исчезала за ближайшей возвышенностью. Мак-Кей пошел дальше. Он надеялся, что сможет получить воду у жителей деревни. Из самой большой хижины, расположенной в центре деревни, доносился барабанный бой. Возле этой хижины ждала двухколесная телега, запряженная четырьмя огромными рогатыми животными с хомутами на шеях. Мак-Кей, подойдя ближе, рассмотрел поклажу. Между двумя высокими бортами были беспорядочно навалены странные предметы - плоские пластины, свертки материи, жерди с металлическими наконечниками. Барабанный бой прекратился и Мак-Кей увидел, что его заметили. Дети, пронзительно визжа, бегали между хижинами и указывали на него. Взрослые выходили из низких входов в хижины или бросали свою работу и вставали. Все уставились на него. Над деревней повисла напряженная тишина. Мак-Кей вошел в деревню через брешь в колючей изгороди. Черные лица, лишенные всякого выражения, следили за каждым его шагом. Множество запахов ударило в нос. Запахи тухлого мяса, навоза, пота, древесного дыма и еще какой-то едкий смрад. Тучи насекомых роем летали над тягловыми животными, запряженными в телегу, которые лениво помахивали хвостами. Когда Мак-Кей подошел к центру деревни, из самой большой хижины вышел рыжебородый белый мужчина. На нем были шляпа с плоскими краями, запыленная черная куртка и бледно-коричневые брюки. В руке у него был бич того же типа, что использовал паленка. Увидев бич, Мак-Кей понял: он на правильном пути. Мужчина ждал у входа - угрожающе выглядевший тип со злыми глазами и тонкими губами в зарослях бороды и усов. Он взглянул на Мак-Кея, кивнул нескольким чернокожим, которые стояли слева от Мак-Кея, сделал жест в сторону повозки и снова обратил внимание на Мак-Кея. Два высоких чернокожих подошли к тягловым животным и поправили упряжь на их головах и шеях. Мак-Кей теперь мог рассмотреть груз телеги вблизи. Плоские пластины были изрезаны и разрисованы различными узорами. Они напоминали спинные панцири паленков. Внимание, с которым разглядывала его эта парочка, поправлявшая упряжь, ему не нравилось. Здесь таилась какая-то опасность. Мак-Кей опустил левую руку в карман куртки и нащупал трубку излучателя. Он чувствовал и видел жителей деревни, столпившихся вокруг. Спина зачесалась. Он почувствовал себя голым и беззащитным. - Я - Джой Мак-Кей, уполномоченный Бюро Саботажа, - сказал он, останавливаясь шагах в восьми от рыжебородого. - А вы? Мужчина сплюнул в пыль и пробормотал что-то похожее на "Добречер". Мак-Кей сглотнул. Он не нашел в этом ничего общего с приветствием. Странно, подумал он. Он не мог поверить, что существуют люди, чья речь была ему совершенно непонятной. - Я выполняю официальную миссию Бюро, - сказал Мак-Кей. - Сообщите об этом вашим людям. Бородатый мужчина пожал плечами и сказал: - Да'льдач. Кто-то позади Мак-Кея крикнул: - Крауликидо! Бородач взглянул в том направлении, откуда раздался голос, потом снова на Мак-Кея. Мак-Кей смотрел на бич. Мужчина держал его за рукоятку; конец бича волочился по пыли. Бородач уставился на Мак-Кея Мак-Кей спросил: - Откуда у вас бич? Мужчина взглянул на свою руку, сжимавшую рукоятку бича. - Бич? - спросил он. - Нужен для быков. Мак-Кей подошел ближе и протянул руку к бичу. Бородач медленно покачал головой, угрюмо взглянув на него. Реакция была недвусмысленной. - Мак-Кей, - сказал он. Потом постучал рукояткой о борт телеги и головой сделал знак садиться. Мак-Кей снова посмотрел на содержимое телеги. Это, несомненно, были предметы, сделанные вручную. Он знал, что на экзотических и декоративных вещах можно было заработать бешеные деньги. Всегда находилось множество людей, которым надоедали вещи, производимые конвейерным способом на заводах и фабриках.