чески сведшая на нет почти половину тех преимуществ, которые удалось приобрести благодаря вьетнамской войне. Не говоря уже о том, что второй раз за короткий период, прошедший после Карибского кризиса, СССР был поставлен в унизительное положение военной несостоятельности, что он вряд ли мог себе позволить. А закрытие Суэцкого канала, на побережье которого после быстрого разгрома египетской армии вышли израильские войска, породило массу чисто материальных проблем. Советским судам, снабжающим всем необходимым Северный Вьетнам, теперь приходилось идти вокруг Африки, почти не имея пунктов для бункеровки. Неизвестно, был ли это контрудар американской разведки в отместку за Вьетнам, но та легкомысленность, с которой Советский Союз шел на разжигание вооруженных конфликтов в мире, не осталась незамеченной и была очень хорошо использована на последней стадии борьбы в Афганистане. Именно в это время, в 1967 году, на пост председателя КГБ был назначен Юрий Владимирович Андропов. В сталинские времена он занимался комсомольской работой, а во время войны принимал в северных портах грузы от союзников по лендлизу, где пристрастился к виски "Джонни Уокер" и американской консервированной колбасе. Андропову удалось обратить на себя внимание во время всенародного восстания в Венгрии в 1958 году, где он был послом. Вместе со своим помощником Крючковым он заманил на территорию посольства, а затем отправил на виселицу Имре Надя, что в немалой степени способствовало поражению восстания. Андропов был переведен в аппарат ЦК КПСС, а после смещения Хрущева примкнул к сторонникам Брежнева, объявившего себя главой партии. Пикантность ситуации заключалась в том, что на этот пост претендовал Александр Шелепин - "железный Шурик", как раз и занимавший пост председателя КГБ. К этому времени КГБ, хотя еще и не достиг былой мощи сталинского МГБ, но уже достаточно окреп, расширился и даже восстановил свой знаменитый "ликвидотдел", занимающийся политическими убийствами как дома, так и за рубежом. В частности, в ФРГ был убит лидер украинских националистов, знаменитый Степан Бандера. И хотя, конечно, это было сделано по приказу и с одобрения Политбюро, убийство Бандеры было использовано для того, чтобы свалить "железного Шурика". Именно Андропов подготовил и передал на запад пакет документов, доказывающих, что Шелепин сам (вопреки воле партии) спланировал и осуществил убийство чуть ли не в корыстных целях, поскольку ему не давал покоя валютный счет Бандеры в мюнхенском банке. На волне начавшегося международного скандала Шелепина выпихнули сначала на какой-то незначительный пост, а потом - на пенсию, и его место занял Андропов. Стать шефом тайной полиции в полицейском государстве - это значит занять самый важный пост, с высоты которого открывается истинное положение дел в государстве и далеко за его пределами, как по вертикали, так и по горизонтали. Андропов огляделся, и то, что он увидел, привело его в ужас. За 14 неполных лет, прошедших со дня смерти Сталина, страна превратилась в огромное коррумпированное болото, которое дышало и колыхалось, грозя в любой момент поглотить в своей трясине и идеологию, и государство. В тщеславной голове Андропова зародилась мысль, что положение еще можно спасти, но не с поста шефа КГБ, а с поста главы партии и государства, до которого ему было еще очень далеко. Поэтому с первых минут своего пребывания на посту шефа КГБ Андропов стал готовить государственный переворот, морально оправдывая свою деятельность желанием спасти партию и прочими благими намерениями, которыми были вымощены вдоль и поперек все подвалы Лубянки. Он пытался форсировать события, будучи главным инициатором подавления танками "Пражской весны", надеясь вызвать катаклизм в стране и в мире и прорваться к вершинам власти на его волне. На это раз не получилось. Чехи не оказали никакого сопротивления, а Соединенные Штаты, завязшие во Вьетнаме, отреагировали вяло, сославшись на Потсдамскую конференцию о послевоенных "сферах влияния". Однако, они заметили андроповскую методику и приняли ее к сведению, чтобы использовать позднее. Что же так встревожило Андропова, заставляя действовать столь грубо и прямолинейно? А то, что он с ужасом осознал, что времени для спасения страны от неминуемой гибели уже почти не осталось, и нет уже былого простора для маневрирования. Пропасть приближалась стремительно; требуя быстрых и решительных действий. Но какие быстрые и решительные действия возможны, стоя уже по горло в трясине? И Андропов начал действовать, напоминая былинного богатыря, сражающегося с гидрой, у которой на месте отрубленной головы вырастают три новые. По спецканалам КГБ, вибрируя от секретности и напряжения, круглосуточно шла информация, прошибающая холодным потом тех немногих людей из ближайшего окружения Андропова, кто был к этой информации допущен. В большинстве союзных республик все партийные " государственные должности свободно покупаются и продаются за наличные деньги. В частности, в Азербайджане должность районного прокурора стоит 30 тысяч рублей, должность начальника районного отделения милиции - 50 тысяч рублей. Должности эти можно купить у секретаря райкома, внеся деньги наличными. Должность директора колхоза (хотя и считалась номинально выборной) стоила 80 тысяч рублей, ибо считалась должностью номенклатуры райкома, открывающей широкие возможности в дальнейшем продвижении по номенклатурной лестнице. Должность самого секретаря райкома стоила много дороже - 200 тысяч рублей, второго секретаря - 100 тысяч. Деньги платились секретарям ЦК компартии Азербайджана, так как это уже были должности номенклатуры ЦК. В ЦК продавали почти все государственные посты и не только государственные. Пост директора театра стоил 30 тысяч рублей, директора НИИ - 50 тысяч, звание академика - 50 тысяч. Очень высокой по стоимости, равной стоимости поста секретаря райкома, была должность ректора любого ВУЗа в республике - 200 тысяч рублей. Однако, эти деньги очень быстро окупались, поскольку за зачисление, скажем, в Институт иностранных языков взималась плата в 10000 рублей, в Бакинский Университет - 20 тысяч, в Мединститут - 30 тысяч, в Институт народного хозяйства - 35 тысяч рублей (по ценам 1970 года). Хорошо просчитанный и обоснованный прейскурант был установлен не только для должностей районных руководителей и деятелей науки и культуры, но и для членов правительства и ЦК Азербайджана. Пост министра социального обеспечения стоил 120 тысяч рублей, а пост министра торговли - 250 тысяч рублей. А за членство в ЦК компартии необходимо было выложить полмиллиона. Подобная практика давала возможность дельцам стремительно развившейся теневой экономики посадить на ключевые посты сверху донизу своих людей, срастись с партийной номенклатурой и диктовать ей свою политику. Но даже не это было самое страшное. Огромные средства, стекавшиеся в ЦК компартии и в руки его первого секретаря Ахундова, прямым путем уходили за границу, оседая на счетах в зарубежных банках. Азербайджан считался основным источником нефти СССР - главного предмета советского экспорта, приносящего миллиардные прибыли в знаменитых нефтедолларах. И из этих барышей в госказну практически не поступало ничего. Но Ахундов имел только свою долю. Остальные нити вели в Кремль, куда Андропов, если уже и мог добраться, то только не задавая никаких вопросов и демонстрируя полную лояльность. Однако Азербайджан не только не был исключением, но и не был самым худшим из коррумпированных областей страны. В соседней Грузии, где первым секретарем был кандидат в члены Политбюро Мжаванадзе, а вторым - Альберт Чуркин, события развивались еще круче. Все должности стоили еще дороже, чем в Азербайджане, но число желающих эти должности купить было столь велико, что устраивались своего рода аукционы. В роли аукционеров выступали секретари ЦК и члены бюро ЦК, беря плату, в основном, драгоценностями и валютой, также отчисляя процент в Москву. Партаппарат поделил республику на сферы своего влияния, почти полностью восстановив порядки феодального вассалитета. А сообщения, приходящие из Среднеазиатских республик, казались невероятными, как сказки Шахерезады: пещеры, набитые золотом и драгоценностями, подземные тюрьмы с сидящими на цепях рабами, сказочные дворцы с гаремами, седовласые аксакалы, лежащие ниц перед дворцом первого секретаря ЦК компартии Рашидова, как перед Каабой. И опять нити, ведущие в Москву и за рубеж, включая наркотическую тропу с секретных маковых плантаций, которая, петляя по странам Балкан и Ближнего Востока, обрывалась на Кубе, втекая в мировой наркобизнес. Хлопок, наркотики - миллиарды долларов, уплывающие в бездонный карман КПСС. Но это окраины. А что творится в Москве и России? Коррупция охватила все отрасли государственного управления, начиная от Министерства обороны и кончая Министерством мясомолочной промышленности. И все за свою безнаказанность, разворовывая государство, платили дань КПСС. Андропов стал разрабатывать план действий. Поначалу он оценивал свои силы достаточно трезво, но и не преуменьшал их. В конце концов, он был представителем высшего слоя номенклатуры и вовсе не собирался что-то в корне менять. Он стремился пресечь очень опасные процессы, зародившиеся в недрах ЦК КПСС и неуклонно, последовательно проводимые в жизнь. Присваивая себе огромную часть национального дохода, КПСС переводила несметные ценности за границу, как бы готовясь к эвакуации. Создавалось впечатление, что верхушка партии собирается эмигрировать из СССР полным составом и заранее желает обеспечить себе на западе сносную жизнь. И мотивы этого процесса Андропов долго не мог понять, как не может понять человек мотивов многих собственных поступков. Ведь он сам был плоть от плоти номенклатуры. Это было тем более непонятно, что советское "зазеркалье", солнечная страна Номенклатурия, охраняемая чекистскими кордонами и непроницаемой завесой секретности, расцветала, крепла и богатела с каждым днем. Коммунизм, в общих чертах, там был уже построен, хотя полного равенства там не было и в помине. Это создавало стимул для дальнейшей деятельности. Миллионы каторжных трудяг спецлагарей и спецпоселений, удобривших своими телами шестую часть суши, дали возможность создать маленькую Спецстрану. Где все было специальное: специальные жилые дома, возводимые специальными строительно-монтажными управлениями, где отсутствие бассейна считалось столь же диким, как и отсутствие окон в обычной квартире; специальные дачи, пансионаты, санатории, больницы и поликлиники; спецпродукты, продаваемые в спецмагазинах, спецстоловые, спецбуфеты и спецпарикмахерские; спецавтобазы, бензоколонки и номера на автомашинах; разветвленная система специнформации, специальная телефонная сеть, специальные детские учреждения, специальные клубы и кинотеатры, специальные залы ожидания на вокзалах и в аэропортах; специальные роддома и даже кладбища. Эта спецстрана жила, отдыхала, питалась, покупала, путешествовала, развлекалась, училась и лечилась, никогда не соприкасаясь с народом, на ограблении которого зиждилось все ее благополучие. Отгороженные глухими заборами и вооруженной охраной, утопали в зелени роскошные особняки, коттеджи, "охотничьи домики", парки, сады, теннисные корты, бассейны, ажурные беседки, оранжереи, парники, конюшни с дорогими элитными скакунами. Ветераны номенклатуры, вроде Микояна, обставляли свои загородные дворцы и огромные поместья еще с 1919 года. Уникальные гобелены, разноцветные витражи на окнах, личные кинозалы, персидские ковры, старинное оружие, золотые и серебряные статуэтки и безделушки, дорогой фарфор, вазы из яшмы, резные украшения из слоновой кости, индийские шелка, погреба с коллекционными винами. Поместья и особняки были окружены солидными каменными заборами, обустроены домиками охраны и обслуживающего персонала, дававшего строжайшую подписку о неразглашении и поощрявшегося огромными окладами и собственными привилегиями (даже уборщица в "Зазеркалье" получала больше, чем армейский полковник). Это был образ жизни, учрежденный Лениным, возведенный в ранг закона Сталиным и поддерживаемый всеми его преемниками. Хрущев, которому показалось мало дач, доставшихся ему в наследство от Сталина, едва дорвавшись до высшей власти, приказал строить себе новую дачу в Пицунде, которая своим гигантским плавательным бассейном со стеклянной крышей и стеклянными стенами поразила воображение даже западногерманского посла Кроля. Все это было у номенклатуры на совершенно законном основании, и никто никогда не собирался с этим бороться. Возмущение Хрущева и тревогу Андропова вызвало то, что номенклатура оказалась ненасытной. Тех привилегий, которые не могли присниться и в самом сладком сне простому советскому человеку, ей было до смешного мало. Номенклатура тихо и незаметно перешла на западную валюту, а поскольку ее постоянно не хватало, пускалась на все, чтобы эту валюту заработать. Постоянные поездки на запад вызывали у нее все новые приступы алчности. Не давал покоя образ жизни миллиардеров. Западная электронная аппаратура, западное бытовое оборудование, мебель, сервис - все это, стремительно меняющееся и чуть ли не каждый месяц совершенствующееся, столь вожделенно выглядящее на сером отечественном фоне, притягивало к себе жадные взгляды, заставляя мечтать о долларах, как о вершине человеческого счастья. Сафари, секс-шоу, первоклассные отели, Багамские, Канарские и Бермудские острова, яркое солнце, голубое небо, загорелые девушки из студенческих кемпингов, роскошные рестораны - все это настолько отличалось даже от имеющегося в "Зазеркалье", что делало даже спецстрану серой и противной. Хотелось на Запад. Многое было еще недоступно: белоснежные яхты нефтяных и финансовых королей, супердорогие казино и курорты, привилегированные клубы миллионеров - вся эта кипучая и сказочно красивая жизнь. Всего не перечислишь, а хотелось всего. Награбленные дедами в эпоху "красного террора" итальянские статуи и французские гобелены вытеснялись современной французской и финской мебелью, кухонными западногерманскими комплексами знаменитой фирмы Куппербуш [Достаточно сложное кухонное оборудование фирмы Куппербуш требовало специального техобслуживания. Целый выпуск одного из училищ КГБ был послан в ФРГ на заводы фирмы и получил квалификацию механиков по обслуживанию кухонного оборудования. Вернувшись в СССР, они стали обслуживать квартиры номенклатуры, сохранив при этом офицерские звания в системе КГБ.], аудио- и видеосистемами "Сони", "Панасоник" и многими другими, голубыми бельгийскими ваннами и нежнопалевыми итальянскими унитазами. Но через месяц это все устаревало, и это сводило номенклатуру с ума. Все приходилось начинать сначала: он новых марок джинсов до новых видеосистем. Денег не хватало. И зарабатывать их с каждым днем становилось все труднее. Падали темпы производства, нищий народ явно устал, вконец изнашивалось оборудование добывающей промышленности, а современные заводы продолжали заваливать страну танками, ракетами, бомбардировщиками и атомными подводными лодками, которые постепенно переставали пользоваться спросом даже в странах третьего мира, так как все более и более отставали по эффективности от американских моделей. Разграбление страны продолжалось, истощая недра, губя экономику и приближая гибель. Американский доллар, минуя нищие просторы СССР, прорвался напрямую в "зазеркалье", и фактически страна Номенклатурия оказалась оккупированной противником, который все грубее и грубее диктовал свою волю. Сам Андропов, естественно, пользовался всеми благами номенклатуры. Отпуск проводил в Ницце на Лазурном берегу (когда еще были силы, то и с какими-то таинственными длинноногими блондинками), его трое детей, как было принято, учились за границей и делали дипломатическую карьеру. Но он ясно видел, что если не остановить этот беспредел номенклатурной алчности, то погибнет все, включая и саму номенклатуру. Суровые лица его чекистов на секретных оперативных совещаниях, их готовность, рискуя собой, проникать в любые поры и дыры, принося все более жуткую информацию, создали у Андропова иллюзию того, что дело еще можно спасти, уничтожив старую номенклатуру и заменив ее новой, состоящей исключительно из сотрудников госбезопасности. Социалистический круг замкнулся. Андропов встал на неверный путь Лаврентия Павловича Берия, забыв о его печальном конце. Между тем, все более жалкое экономическое положение страны вообще и номенклатуры, в частности, вынудили партийное руководство объявить политику разрядки напряженности с западом и вытолкнуть своего впадающего в маразм вождя - Брежнева - на запад в поисках иностранных кредитов, без которых номенклатура просто уже не могла существовать. Кризис усиливался резким понижением мировых цен на нефть и прочее сырье, а также значительным повышением цен на золото. Брежнев отправился просить у Запада долгосрочный кредит на модернизацию нефтедобывающего оборудования и на поставки зерна. Уже в течение многих лет поставки американского и канадского зерна не давали, в придачу ко всем прочим бедам, разразиться в стране обыкновенному голоду. Страна и система на глазах всего мира становились нерентабельными, но еще не желали этого признавать. [Во время дебатов в конгрессе США по поводу очередных поставок в СССР зерна как-то началась полемика: где логика? СССР тратит все свои деньги на танки против нас, а мы его должны за это кормить. Тогдашний госсекретарь США Генри Киссинджер на это ответил: "Пусть уж они лучше сытыми сидят в своих танках. Так будет надежнее. А то стрельба может помешать наступлению доллара".] Андропов начал действовать. Воспользовавшись как-то совместным отдыхом с Брежневым на курорте в Крыму, он, как бы между прочим, сообщил вождю, что имеет информацию о том, что в Азербайджане Ахундов выплачивает в Москву далеко не полную дань, тайно переправляя за границу огромные суммы, полученные им от незаконной продажи нефти и в виде гигантских взяток. Документы, собранные Андроповым, были столь убедительны, что Брежнев, оскорбившись тем, что его столь грубо обворовали, даже без консультации с членами Политбюро, дал шефу тайной полиции разрешение на проведение в Азербайджане крупномасштабной акции "по смене партхозактива". Война, давно задуманная Андроповым, началась. Всю ночь Андропов говорил по ВЧ с председателем КГБ Азербайджана Гейдаром Алиевым. Хотя и против Алиева в сейфе Андропова лежало немало компромата, что уже стоило жизни трем чекистам из Москвы, положиться в этом деле было больше не на кого. Алиев пришел в восторг от перспективы стать первым секретарем компартии Азербайджана, и стал действовать с безжалостной решительностью. По всему Азербайджану началась волна арестов, обысков, проверок, смещений. В помощь Алиеву были приданы специальные бригады КГБ и Прокуратуры. Алиев, заняв пост первого секретаря компартии республики, заменил примерно 2 тысячами (1983 человек) чекистов ставшие вакантными номенклатурные должности разного уровня. Результат предпринятых акций - богатая добыча, впрочем, как и при всяком набеге. Бесстрастные объективы видео- и кинокамер фиксировали тайники, набитые выше человеческого роста пачками денежных купюр, металлические бочки, забитые золотыми монетами и ювелирными украшениями, трехлитровые банки сверкающих алмазов, зловеще поблескивающие золотые и платиновые слитки. При приближении объективов к денежным купюрам можно было отчетливо разглядеть седые букли, кружевное жабо и суровый лик Джорджа Вашингтона. Доллары! Та самая валюта, за само владение которой уже около двухсот тысяч человек находились за колючей проволокой возрожденного ГУЛАГа. Ахундов мрачно улыбался. "Этот пес, - говорил он, имея в виду не то Алиева, не то кого-то повыше, - украл мои деньги, которые я честно заработал. Слава Аллаху, он нашел одну мелочь. Пусть они сделают его счастливее, а его дом светлее. Но так деньги не зарабатывают". Еще мрачнее был сам Андропов. Во-первых, он понимал и знал, что удалось схватить только мелочь, припрятанную на текущие и экстренные расходы. Все наворованное за долгие годы уже надежно было спрятано за неприступными стальными стенами западных банков. Во-вторых, Ахундов оставлял себе чуть более трети награбленного, а две трети уходило в Москву. Оно и понятно. Непонятно другое: почему это так удивило Андропова, что он сказал генерал-полковнику Пирожкову, своему заместителю: "Все нити тянутся в Москву. К кому?". Пирожков удивленно взглянул на своего шефа и позволил себе засмеяться. "Наверное, к нам". Но был прав лишь отчасти. Следующий удар был нанесен в Грузии, где в результате был отстранен от власти Мжаванадзе, а первым секретарем ЦК стал генерал Эдуард Шеварднадзе. Добыча была еще большей, чем в Азербайджане, поскольку Шеварднадзе дал своим людям указание не стесняться применять к схваченным аппаратчикам все методы устрашения, вплоть до физического. И били бледных от ужаса вчерашних райкомовских секретарей, выбивая из них места тайников со спрятанными сокровищами. Результат получился оригинальным. Было выявлено немало доказательств прямой причастности ко всем этим делам центрального аппарата КПСС, но часть этих доказательств, проплыв мимо Шеварднадзе и Андропова, где-то бесследно испарилась. И снова оперативные видеокамеры фиксируют горы денежных пачек, где мирно уживаются и унылый профиль вождя мирового пролетариата, и строгий облик Вашингтона, и надменные лица британских королей. Ослепительный блеск золота и бриллиантов на фоне восточных ковровых орнаментов создавал обстановку какой-то сказочной неправдоподобности. Что-то подобное мы уже видели в голливудских фильмах о сокровищах капитана Флинта и капитана Моргана - знаменитых пиратов, праотцов-основателей известных на весь мир династий миллиардеров. Итак, первые шаги были сделаны. КГБ захватил власть в двух союзных республиках и развернул боевые действия в Средней Азии, где набеговая тактика не принесла успеха. Единым фронтом на пути московских оперативно-следственных бригад стали намертво сросшиеся с мафией местные партийные и чекистские структуры. Феодально-патриархальная этика не позволила быстро найти в этих республиках своих Алиевых и Шеварднадзе. "Чужие деньги не принесут счастья, - сказал генерал Ниязов, которому предложили по кавказскому варианту занять место Рашидова. - Да и заработала эта семья их честно". Партструктуры делились на кланы-семьи, создавая чисто феодальные группировки, рассматривающие весь народ в качестве своих рабов, независимо от выполняемой работы. Веками самым грубым нарушением этики в этих местах считалось интересоваться у бая, хана или эмира, как он обращается со своими рабами. В тех краях тогда произошел знаменательный случай. Довольно известный журналист Анвар Рахимов, имея крепкие, как ему казалось, связи в Москве, опубликовал в ряде центральных газет статьи, очень осторожно рассказывающие о том, что творится в Узбекистане и в соседних с ним республиках. В частности, было задето имя Ядгар Насриддиновой, члена ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета Узбекской СССР. Речь шла вовсе не о том, что Насриддинова, имея право помилования осужденных, берет за каждое помилование взятку до 100 тысяч рублей, и не о том, что она санкционировала рабский труд детей на хлопковых плантациях, и не о том, какие сцены происходят стенами ее дворца, где на огромных террасах кричат павлины и трехметровые осетры плавают в светло-изумрудных водах сказочных бассейнов, и не о самом дворце, как бы возникшем из сказок Шехерезады. Речь шла дословно о том, "что товарищу Насриддиновой следует поставить руководство республикой на уровень выдвинутых партией современных задач". После этого призыва Рахимов исчез. В отличие от многих других, его стали искать. И не частные лица, а целая бригада КГБ, чьим агентом Рахимов и был. Выяснилось, что журналист родился в кишлаке Джарнак в Бухарской области. Председатель КГБ в Ташкенте, разводя руками, сказал: "Мы тут не причем. Местные традиции. Это дело семьи Каримовых. Он - их человек". Каримов - представитель мощного бухарского клана, занявшего все места в местном обкоме партии, - искренне возмутился. Рахимов? А зачем вам знать, где Рахимов? Распоряжайтесь в Москве! Только много позднее выяснилось, что журналист содержался в специальной тюрьме, которые были во множестве разбросаны на территориях различных поместий, будучи личными тюрьмами местных могущественных владык, ставших партсекретарями и членами ЦК, но превзошедших в произволе ханов старых времен. Рахимов содержался в цепях и с колодкой на шее, подвергаясь избиениям и издевательствам. В итоге он сошел с ума и вскоре после освобождения умер. Но его трагическая судьба даже не фигурировала в многотомной истории знаменитого "узбекского" дела. Набег на Среднюю Азию не удался, и Андропов вынужден был это признать. Посланные им туда чекисты сразу вляпались в громкие скандалы. Одного неожиданно схватили прямо в собственном автомобиле, где в присутствии понятых был обнаружен "дипломат", набитый деньгами. Заранее было готово заявление от взяткодателя. Другого обвинили в попытке изнасилования несовершеннолетней, третьего - после какого-то обеда увезли в больницу, где едва откачали. А три следователя по особо важным делам Прокуратуры СССР вообще пропали (кстати, не найдены и до сих пор). Высокие должностные лица, на которых рассчитывал Андропов, расплывались в елейных азиатских улыбках, демонстрируя полное непонимание того, чего от них хотят: Разве мы не платим бакшиш в Москву большому брату точно и аккуратно? Или большому брату мало? Так надо так и сказать, а не морочить нам головы и обижать высокопочтенных людей подозрениями в отсутствии печати честности на их лицах... В результате на Андропова повеяло таким холодом из Кремля, что шефа КГБ пробил озноб. Он понял, что для столь глобальной операции у него еще недостаточно сил. Ясно стало и другое: бессмысленно наводить порядок в республиках, если все дороги ведут в Москву. Бессмысленно тоннами вывозить из республик дензнаки и ценности, если даже он, шеф КГБ, толком не может сказать, куда они затем идут? В доход государства. Это известно каждому школьнику. А что означают эти чеканные слова - "в доход государства"? А они всего-навсего означают: в доход КПСС, ибо партия с той же непререкаемостью, но с гораздо большим основанием, давно повторила знаменитые слова Людовика: "Государство - это я!", Значит, все акции, проведенные с таким энтузиазмом Андроповым и его чекистами, были, по существу, перераспределением партийного богатства в пользу центральных органов КПСС. Понимал ли это Андропов? Конечно. Ведь он сам был представителем тех самых центральных органов и, если он чего и добился этими акциями, то только того, что посадил на два ключевых места в республиках своих людей - потенциальных союзников в будущей борьбе за верховную власть, к которой он сделал первый шаг. А конфискованные его людьми сокровища скрылись в недрах Госбанка, и даже он теряет над ними контроль. Это золото партии, а он - всего лишь один из ее солдат. Но на лицах чекистов сквозили обида и разочарование. Вот в МВД, например, и не думают все конфискованное сдавать "государству". Министр внутренних дел - всемогущий соперник Андропова генерал армии Щелоков - открыл в системе МВД целую сеть закрытых магазинов, где за бесценок даже для рядовых сотрудников (разных полковников и подполковников) продают великолепные товары: джинсы, дубленки, электронику, всевозможный антиквариат, полученный в результате вынесения приговоров с конфискацией имущества сотням тысяч жителей страны ежегодно. А уж о руководстве и говорить нечего! Андропов знает об этом, как знает и о том, что МВД ведет не такую крупную игру, какую задумал он сам. МВД шерстит население страны, имея инструкцию, запрещающую подниматься даже на уровень замминистров. А что касается партийных структур, то ни одного сотрудника МВД, независимо от ранга, не пускают даже на порог райкомов КПСС, какие бы нити туда не вели - даже следы чисто бытовых убийств. Но МВД никуда и не лезет, давно найдя свою "золотую" жилу. Обстановка в стране такова, что можно с закрытыми глазами брать любого хозяйственника, представителя торговли или снабжения, выкачивать из них наворованное, сдавая, что надлежит в доход "государства", не забывая и себя. На Западе никогда не падал интерес к прекрасному дореволюционному русскому антиквариату, а ныне интерес к нему, а следовательно, и цена, резко повысились. МВД быстро выявило подпольный канал ухода антиквариата за кордон и, вместе с тем, наладило собственные каналы его добычи. Все антикварные магазины превратились в филиалы органов МВД. Все коллекционеры антиквариата были взяты на учет и их медленно, но верно, проводили через судебные дела с обязательной конфискацией имущества. Если нет, что крайне редко, но случалось, коллекционер доказывал свою кристальную честность и заручался поддержкой влиятельных людей (на уровне не ниже Галины Брежневой), то получить от МВД что-либо, изъятое при обыске (а все, конечно, отбиралось предварительно, так как результат считался предрешенным), было так трудно, что едва ли наберется десяток человек, которым это удавалось... Конфискованные предметы антиквариата выставлялись в специальном закрытом выставочном зале МВД в Москве на ул. Огарева, 6. Вельможные особы из партаппарата отбирали кое-какие вещи себе, а остальное милостиво разрешали реализовать на западном рынке, естественно, за валюту. И МВД, используя свои каналы и каналы уголовного мира, бесперебойно пополняло активы золота партии. Если уж было необходимо, уголовников наводили и на музеи, где в нужный момент умелые руки отключали сигнализацию и усыпляли (а то и убивали) охрану, похищая ценности исторического значения. (Как много прекрасного успел создать русский народ, если в процессе непрерывного более чем семидесятилетнего разграбления его богатства и не смогли выкачать до дна!). Такие истории уже мало кого удивляли. Ведь приказал же первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Романов доставить к себе хранящийся в Эрмитаже сервиз Екатерины II, перебил его вдребезги, гуляя на свадьбе собственной дочери. И ничего. Никто даже ни пикнул. Весь антикварный мир знал о фигурке обезьянки, вырезанной из огромного цельного куска янтаря и выставленной в витрине московского магазина "Опал", обслуживающего иностранцев. Богатые туристы неоднократно приценивались к стоящему на витрине янтарному чуду, но неизменно получали ответ, что вещь является национальным достоянием и не продается. В одно прекрасное утро обезьянка из витрины исчезла. Слетевшиеся на эту новость аккредитованные в Москве американские корреспонденты засыпали вопросами продавщиц и администрацию ювелирного магазина. Продавщицы стереотипно отвечали: "Вещь продана", а администрация, таинственно закатывая глаза, разводила руками. Не могли же они рассказать, что по приказу генерала МВД Чурбанова - зятя Брежнева и заместителя Щелокова - ночью был поднят с постели директор магазина, и янтарное чудо исчезло. Чурбанов, если верить его словам, выполнял каприз своей жены, Галины Леонидовны, но, несмотря на все ухабы судьбы, отправившей самого Чурбанова за решетку, несмотря на многочисленные обыски, совершенные на многочисленных квартирах и дачах дочери генсека, обезьянку так и не нашли. Переплавленная в доллары, она заняла место в частной коллекции на западе. Не осталось незамеченным и уникальное бриллиантовое колье старинной работы, принадлежавшее известной советской кинозвезде Зое Федоровой. Колье было в свое время преподнесено актрисе ее мужем, американским адмиралом, находившемся в годы войны с дипломатической миссией в Москве. После войны, по всем правилам насаждаемых Сталиным норм социалистического образа жизни, адмирала выслали, а Зою Федорову отправили в концлагерь. Видимо, предчувствуя свою судьбу, актриса отдала на хранение колье друзьям, и тем самым сохранила его. Ныне, на волне объявленной Брежневым из-за недостатка твердой валюты и надвигающейся экономической катастрофы политики разрядки, актриса попыталась выехать к мужу в Соединенные Штаты и получила разрешение. Однако, колье через границу не пропустили, объявив Федоровой, что на такую ценную вещь необходимо специальное разрешение. Федорова решила задержаться в Москве, чтобы получить такое разрешение. Она бросила бы колье на таможне, если бы оно не было памятью об ее единственной яркой любви юных лет. Любви, которая стоила актрисе так дорого. Через несколько дней Зою Федорову нашли убитой выстрелом в затылок в собственной квартире, а колье обнаружилось гораздо позднее среди вещей застрелившегося генерала Щелокова. И не только это колье. Обо всем этом Андропов знал. Он сделал попытку подключить КГБ к делам МВД, отобрав себе дела по вещам, "имеющим высокую историческо-художественную ценность". МВД яростно сопротивлялось, не желая пускать соперников в свою богатую житницу, но все-таки нехотя согласилось "на проведение в исключительных случаях совместных операций". Еще до этого Андропову удалось внедрить часть своих офицеров в систему ОБХСС и взять под некоторый контроль так называемую "спецмилицию", занимающуюся мелкими и средними валютчиками, Однако, выяснилось, что антикварные дела совсем не такие простые и легкие, как это казалось на первый взгляд. В квартиру академика Чудновского среди бела дня вломилась банда грабителей, чья "кавказская национальность", если говорить официальным языком, ярко бросалась в глаза. Преступников интересовали картины из коллекции академика. С академиками было сложно. Им нельзя было инкриминировать, как всем прочим коллекционерам, приобретение коллекции на "нетрудовые доходы", а потому и доказать законность конфискации ее в "доход государства". К академикам поэтому применялись другие методы. Связав хозяина, грабители стали извлекать из рам несколько чрезвычайно дорогих полотен Матисса, как раз входящего в большую моду на Западе. Один из преступников, отжимая ножом гвозди рамы, в спешке всадил лезвие себе в кисть руки и довольно основательно ее поранил. Сделав свое дело, кавказцы" скрылись. За дело взялся КГБ. Описания потерпевшего были точны, и опытные оперативники быстро поняли, что речь идет о преступной группе из Баку, не раз "светившейся" на делах подобного рода. Прямая спецсвязь с Баку работала отлично, и уже через час в КГБ Азербайджана был передан приказ из Москвы об аресте группы с именами и фамилиями для верности. Каково же было разочарование в Москве, когда в Баку, внимательно выслушав поступившую из Москвы информацию, ответили: "Да, это группа хорошо известна, но, к сожалению, тут, видимо, какая-то ошибка поскольку перечисленные люди уже скоро год, как выехали за границу по израильской визе". Но КГБ не был бы КГБ, если бы даже сам себе верил на слово и пользовался бы только официальными каналами. Связались с агентурой и выяснили, что вся банда преспокойно находится в Баку, никуда не собирается уезжать, а, напротив, недавно вернулась из поездки в Италию, привезя "кучу" валюты. Андропов почувствовал себя оскорбленным. Специальная команда оперативников инкогнито, соблюдая все меры конспирации, вылетела в Баку. На одной из военных баз под городом оперативников ждал готовый к немедленному вылету самолет. Банду быстро и без шума повязали в городе, запихнули в автомобили и, не сказав даже "здрасте" местному КГБ, доставили в Москву. Опознание преступников прошло без сучка и задоринки. Характерные лица, шрам на руке - все сходилось. Полковник КГБ, пожимая руку академику, поздравлял его и себя с успехом, уверяя, что дальнейшее следствие не займет и месяца. Через неделю академика снова вызвали к следователю. Глядя куда-то поверх его головы на портрет Дзержинского, полковник, с видимым усилием подбирая слова, сообщил, что дело закрыто, преступники освобождены за недостатком улик. Академик не стал тратить время на "охи" и удивление, а сразу же спросил, где можно обжаловать подобное решение. Полковник, помолчав, ответил: "Видимо, обжаловать можно, если сразу пожалуетесь лично товарищу Брежневу". Полковник делал то, что ему приказали. Академик слег в больницу, не выдержав столь динамичного развития непрогнозируемых событий. Но оба они были бы потрясены еще сильнее, если бы узнали, что благодаря этому делу Андропов подвергся унижению, какого не испытывал со сталинских времен, когда генералиссимус вспомнил о его контактах с союзниками во время войны и чуть было не ликвидировал, так как был искренне убежден: любой контакт с иностранцами всегда заканчивается для советского человека вербовкой в империалистическую разведку. Андропова вызвал к себе Суслов - член Политбюро и главный партийный идеолог, в кабинете которого находился Борис Пономарев - заведующий международным отделом ЦК КПСС. Суслов сухо поинтересовался: почему люди Андропова позволяют себе бандитские акции в столицах союзных республик, даже не ставя об этом в известность местное партийное руководство. Андропов пытался объяснить, что речь идет об опасных преступниках, можно сказать, о бандформировании, на ликвидацию которого было отпущено так мало времени, что было совершенно невозможно затевать волокиту межреспубликанских согласований. На это Суслов заметил, что только суд определяет, является ли какое-либо лицо преступником или бандитом, а отнюдь не органы безопасности, о чем имеется целый ряд партийных документов и решений съездов, которые Андропову неплохо было бы изучить. Еще не совсем понимая суть разворачивающейся интриги, шеф КГБ с недоумением взглянул на главного партийного идеолога, но тут в разговор вмешался Пономарев. Борис Пономарев был наиболее влиятельной фигурой в аппарате ЦК КПСС, настолько влиятельной, что о делах возглавляемого им международного отдела ЦК даже Андропов знал только то, что ему было положено знать, а все попытки узнать больше, либо наталкивались на глухую стену непроницаемой секретности, либо рассеивались в лабиринтах контрверсий, умело пущенных слухов и искусного легендирования. Люди Андропова обслуживали международный отдел ЦК, рыская по миру с чемоданами иностранной валюты, передавая ее в укромных местах из рук в руки представителям разных братских компартий, левацким группировкам и многочисленным террористическим организациям - единственным представителям выродившегося коммунистического рабочего движения. Из мозаичных рапортов этих курьеров трудно было составить полную картину происходящего. Работала старая конспиративная схема, родившаяся еще в гениальных головах Парвуса и Ленина - самых талантливых преступников XX века. Маленький, худой и подвижный, как сперматозоид, Пономарев отличался небывалой для номенклатурного деятеля работоспособностью, лично колеся по странам мира и имея доступ ко всем партийным генсекам планеты, включая и Брежнева, в любое время дня и ночи. Глядя на Андропова через толстые стекла западногерманских очков, Пономарев скучным и скрипучим голосом неожиданно стал читать ему лекцию о текущих проблемах социалистического строительства. Построение коммунистического общества отметил заведующий международным отделом ЦК, наталкивается в настоящее время на препятствия в виде отрицания социалистической государственности со стороны отдельных лиц и, не будем скрывать, известных категорий населения, попавших под воздействие западной пропаганду и в силу этого переродившихся. Кому-кому, а уж Андропову наверняка известно, сколько сил и средств тратит ЦРУ на эти цели, культивируя среди советских людей мещанскую идеологию, тягу к роскоши и неуемному потребительству. Все больше удивляясь, Андропов внимательно слушал. Он и сам, конечно, умел говорить на партийном "новоязе", но, как и все, понимал его плохо. Поэтому политика нашей партии, продолжал Пономарев, в сфере коммунистического строительства, как и прежде, основана на бессмертных идеях Маркса и Ленина о всеобщем равенстве в рамках единого социалистического отечества. Не выдержав, Андропов поинтересовался, какое отношение ко всем этим, разумеется, бесспорным истинам имеет вооруженный разбой, в результате которого похищены картины Матисса стоимостью в несколько миллионов долларов. А такое, пояснил Пономарев, что картины Матисса стоимостью в несколько миллионов долларов, висят не в каждой квартире, а потому создают нервозную обстановку классового неравенства в бесклассовом обществе. Есть вещи, которые вообще не могут храниться в частных коллекциях, как по идеологическим соображениям, так и по соображениям безопасности самих вещей, что указанный случай очень характерно подчеркнул. Суслов согласно кивал, глядя в пространство. "Так где же эти картины?" - сквозь зубы процедил Андропов, исподлобья взирая на заведующего международным отделом ЦК. Пономарев чуть не подпрыгнул. "Да разве речь идет о картинах? - почти закричал он. Речь идет о людях, которых вы схватили в Баку с нарушением всех норм социалистической законности. Товарищ Алиев (Андропов, вздохнул и закрыл глаза) с возмущением звонил лично Леониду Ильичу, и тот намерен поставить этот вопрос на Политбюро. Партия всегда боролась и будет бороться против произвола и беззакония!" Пономарев, помимо всего прочего, был еще и академиком, так что спорить с ним было трудно... Отдавая приказ начальнику следственного управления КГБ генерал-лейтенанту Курбанову освободить бакинцев, Андропов, криво улыбаясь, заметил: "Ни к кому больше не буду ходить в гости. Боюсь увидеть эти картины в чьей-нибудь коллекции". "Я могу сказать, в чьей", - ухмыльнулся Курбанов. "Пока не надо, - остановил его Андропов, - скажете, когда я спрошу..." Он сам коллекционировал картины, собирал французскую эротическую бронзу прошлого века, музицировал и даже баловался стихами, как Мао-Цзе-дун. А потому был вдвойне уязвлен. Под "действием непреодолимых сил" он сдал уже многие позиции. Часть его людей стала получать жалование в долларах и сертификатах. Он не только разрешил, но добивался этого, составляя секретные докладные записки в ЦК о необходимости прикрыть КГБ от всепроникающей, как направленная радиация, коррупции. А случаев уже было столько, что можно было насторожиться. Некоторых чекистов пришлось даже расстрелять за взятки. Причем та быстрота, с которой эти приговоры выносились и приводились в исполнение, явно говорила о том, что к делу причастны и многие начальники казненных. Однако, выплата некоторым подразделениям жалования в валюте мгновенно расколола и без того уже не монолитные ряды потомков железного Феликса. Подразделения, которые обошли, стали глухо роптать, явно демонстрируя свое недовольство. Некоторых уволили из органов, других наказали в дисциплинарном порядке. Чекистам читали лекции и проводили беседы, идиотские как по форме, так и по содержанию. Люди сидели, откровенно скучая, и даже дремали. Пришлось по военторговской сети срочно открыть по управлениям сеть закрытых магазинов за рубли. Было в этих магазинах, предназначенных для младшего и среднего офицерского состава, не Бог весть что, но все же: разные там дешевые джинсы, бельгийские костюмы, рубашки "сафари", импортные сигареты, продовольственные заказы. Люди взбодрились. Андропов лично выбивал по округам льготную очередь на жилье для своих людей, преодолевал явное непонимание обкомов и горкомов и яростное сопротивление чиновников горисполкомов, теряющих свой законный "заработок" на льготном предоставлении жилплощади. Все это помогало мало. Секретариат Андропова был забит заявлениями на предоставление или улучшение жилплощади. Все вместе дико завидовали Первому Главному Управлению (ПГУ), занимавшемуся внешней разведкой. "Кадровая засоренность" там была потрясающей, что неоднократно подчеркивал в своих секретных рапортах на имя Андропова начальник управления кадров КГБ генерал Чебриков. Разные маменькины сынки и элитарные детки из потомственной номенклатуры рвались в кадры разведчиков, поскольку к этому времени столь героическая профессия неожиданно стала совершенно безопасной, но по-прежнему высоко престижной и очень выгодной. Проводя большую часть времени на западе под прикрытием дипломатических паспортов и под крышей разных ведомств от АПН и Аэрофлота до Госконцерта, получая зарплату в валюте и деньги на оперативные расходы, разведчики, балдея от своей сказочной жизни и рискуя разве что быть высланными, занимались за рубежом откровенной "чернухой", порой переводя статьи из открытых западных журналов и посылая их в центр в качестве добытой секретной информации. При этом они легко перевербовывались западными контрразведками, иногда даже не подозревая об этом. В Москву шли такие потоки информации и дезинформации, что обработать ее с помощью тех примитивных средств, которые были в наличии, стало немыслимым. Назревал информационный хаос. Тысячи и тысячи кассет с подслушанными разговорами от министерских канцелярий в Вашингтоне до коммунальных кухонь в собственной стране лежали необработанными. Миллионы справок, отчетов, досье уходили в архив непрочитанными. Сказывался и постоянно увеличивающийся разрыв в уровнях образования и технической подготовки на западе и в СССР. Одному резиденту в США за большие деньги американцы подбросили чертежи гидролокатора образца 1942 года. Но в этом в Москве быстро разобрались. А были случаи и посложнее. Полученные якобы секретные американские технические разработки и расчеты направлялись в соответствующие НИИ, приказывая им работать в данном направлении. Многотысячные коллективы трудились годами приходя к выводу, что направление бесперспективно и ведет в тупик. Но это еще нужно было доказать чиновникам. А доказать это было трудно, так как в многотомных компьютерных расчетах американцы сознательно вводили ошибки. Понимать это начинали, когда разбивался очередной самолет, взрывалась ракета или разлетался на куски испытательный стенд. Но и это было не самое страшное. Страшной была обреченность, о которой, не подозревая этого, докладывала разведка. На западе удалось купить без особого труда и за четверть цены (три миллиона долларов) американский истребитель-бомбардировщик "Фантом". Советские специалисты, осмотрев машину, были поражены ее электронной насыщенностью. Имея примерно равные с советскими машинами подобного класса аэродинамические и маневренные характеристики, "Фантом", благодаря своей электронике, имел возможность обнаружить и уничтожить советские самолеты намного раньше и на гораздо большей дистанции. И ни одного узла из его аппаратуры обнаружения, электронного противодействия и поражения советская промышленность была не в состоянии даже скопировать. Старая болезнь, начавшаяся от исторических сталинских слов о кибернетике как "о чуждой марксизму жидовской лженауке", оказалась хронической и неизлечимой. Поражающая свой эффективностью американская ракета воздушного боя "Скайуиндер" была тоже без особого труда приобретена на западе за полцены (позднее выяснилось, что и еще дешевле - разведчики тоже всегда "выкраивали" себе на черный день). А две другие ракеты вообще достались почти даром - от вьетнамских партизан, укравших их прямо из-под крыльев американских истребителей на какой-то базе в Южном Вьетнаме. Советские социалисты, которые постоянно мечтали посмотреть схему наведения этой ракеты, осуществив свою мечту, скорбно поджали губы. Да, схема была простой, как грабли. Американцы вообще никогда не любили сложностей, породив даже национальную поговорку "он недостаточно умен, чтобы делать простые вещи". Все это было так. Но в основу схемы наведения входили микролампы, которые Советский Союз при всем своем желании производить не мог. Для этого понадобилось бы на два порядка повысить вакуум на заводах, построенных в свое время заключенными и стройбатовцами. А американцы, как бы издеваясь, продают советской разведке весь комплект чертежей (вагон) и все технологические карты производства атомных подводных лодок-ракетоносцев типа "Джордж Вашингтон". Стройте, ребята, веселитесь. Ах, как все тогда были возбуждены. На каждом листе американский гриф "Топ сикрет!" И два наших "Совершенно секретно! Особой Важности", фиолетовые штампы с двумя нулями и прочая экзотика. Сам Брежнев принимал двух парней из ПГУ, которые купили и дотащили всю эту гору макулатуры до Москвы, и вручил им по звезде Героя. На проверку оказалось, что даже и говорить об этом не стоило. Достаточно только вспомнить, что единственным в мире погибшим ракетоносцем оказался ракетоносец именно этой серии, которую в судостроительных кругах так и прозвали "Иван Вашингтон". Все эти игры стоили громадных денег, не принося либо никаких результатов, либо откровенный вред. Это уже была традиция. Сильно ли помогло стране, что разведка в свое время точно установила дату нападения на СССР - 22 июня? Скверным во всем деле было то, что разведчики так привыкали к жизни на западе, что возвращались домой с огромной неохотой, надеясь, что период пребывания на родине будет кратковременным, а если такой надежды не было, то просто отказывались возвращаться. При этом либо скрывались, либо шли сдаваться. Трудно назвать страну, где бы подобное не произошло в андроповские и постандроповские времена. Но, как ни странно, все это никак не отразилось ни на карьере самого Андропова, ни на карьере начальника ПГУ генерала Крючкова, которого Андропов тащил за собой по служебной лестнице" со времен подавления венгерского восстания в 1956 году. Это, видимо, происходило, во-первых, потому, что бегство на запад номенклатурных сынков, составляющих основную массу сотрудников внешней разведки, не очень беспокоило саму номенклатуру, уже морально готовую последовать их примеру, а, во-вторых, еще и потому, что фронт тайной войны на западе, несмотря на всю его романтичность, все-таки считался вспомогательным по сравнению с глобальным фронтом тайной войны, бушевавшей внутри страны. В своем неугомонном желании спасти родину и в упоении от успехов на Кавказе Андропов решил сделать следующий шаг. В качестве цели для следующего удара он выбрал Московский Горком Партии, возглавляемый членом Политбюро ЦК Гришиным. Предшественником Гришина на посту первою секретаря МГК был некий Егорычев, также погрязший до уши в коррупции, но мечтавший подняться на уровень большой политики. А потому он регулярно слушал лекции о кознях мирового сионизма и постоянно консультировался на эту тему с КГБ, который, в свою очередь искал способа свалить Егорычева и посадить на его место андроповского человека. Именно на борьбе с мировым сионизмом Егорычев и сгорел. Как-то на совещании в Политбюро в присутствии Брежнева, когда на Ближнем Востоке бушевала в 1973 году очередная война, Егорычев, хлебнув коньяка больше обычного, предложил десантировать на Синайский полуостров советскую морскую пехоту и начать марш на Тель-Авив. Брови Брежнева изумленно взметнулись, а министр обороны побледнел, поскольку почувствовал в этом лихом призыве интригу против себя. В 1973 году высаживать еще было нечего и не на чем. "Товарищ Егорычев, - поинтересовался Брежнев, - чье мнение вы высказываете?" "Мнение Московского горкома партии", - ответил первый секретарь МГК. "Значит вы подобные вопросы обсуждаете на горкоме", - со зловещими нотками в голосе спросил генсек. Наступило тягостное молчание, в результате которого первым секретарем МГК стал Гришин - человек Суслова. Андропов был еще слишком слаб. МГК превратился в гнездо коррупции, казнокрадства и разных прочих темных делишек, до мелочей напоминая гангстерский синдикат где-нибудь в Чикаго в начале 50-х годов. Разница была лишь в том, что гангстерский синдикат платил налоги и побаивался полиции, в то время как МГК и налогов не платил, и милиция вытягивалась в струнку и брала под козырек при виде даже мелких клерков из этого могущественного заведения. Наглея от безнаказанности, МГК стал совершать ошибки. Член бюро горкома и первый секретарь Куйбышевского райкома города Москвы - Галушко, получил взятку в полтора миллиона рублей (частично драгоценными камнями) за предоставление четырех квартир каким-то темным личностям из Тбилиси. Однако, взяв деньги, клиентов обманул. Разъяренные, они не пожалели дальнейших расходов и вышли на весьма замкнутый и влиятельный круг авантюристов, близких к дочери Брежнева - Галине. Неизвестно, какие пружины нажала дочь генсека, но в спецдом к товарищу Галушко пожаловала бригада ОБХСС во главе с самим генералом Гришиным (по иронии судьбы, однофамильцем первого секретаря МГК) и произвела обыск, конфисковав золота и ценностей, а также дензнаков на сумму в полтора миллиона рублей. Галушко был арестован. На следующий день дело было передано в КГБ. Андропов сам допрашивал потерявшего от страха голову секретаря райкома и добился от него признания, что он был всего лишь "шестеркой" у деятелей горкома. Андропов стал обдумывать, как бы это все получше доложить Брежневу, чтобы одним молодецким ударом свалить весь горком, сделать его филиалом Лубянки и начать наступление на Кремль. Но набат тревоги уже звучал в Московском горкоме партии. Упрятав часть своих сотрудников на дачах и в спецбольницах, Гришин кинулся к Брежневу. Галушко был освобожден, а генерал Гришин отдан под суд "за злоупотребление служебным положением" и осужден. Андропова вызвали к Генеральному Секретарю. Брежнев смотрел на него с укором. Присутствовавшие Суслов, Гришин, Черненко и оказавшийся по какому-то случаю в Москве Рашидов набросились на шефа КГБ, как свора охотничьих псов. Ему напомнили, что главной задачей КГБ является охрана номенклатуры, а не надзор над ее нравственностью. Для этого существует комиссия партийного контроля, у которой могут найтись вопросы и к самому Андропову. Скажем, известно ли Юрию Владимировичу, что происходит ежедневно на тех многочисленных и роскошных квартирах, которые переданы ему из драгоценного спецфонда столицы в качестве конспиративных. Хороши конспиративные квартиры, о дебошах в которых знает весь дом, а то и весь район! Кому и сколько валюты сдают проститутки, работающие под надзором 5-го управления КГБ? На какие деньги и зачем организуются непонятные боевые подразделения КГБ? И главное: КГБ совершенно распустил своего основного противника, ради которого партия и терпит на своем балансе столь огромный карательный аппарат. Речь идет о населении страны, которое уже позволяет себе черт-те что! Страна наполнена антисоветской литературой, по всем каналам передается какая-то идеологически вредная музыка, печатаются черт знает какие книги. Молодежь не желает ни работать, ни служить в армии. Имеет место низкопоклонство перед Западом и восхваление западного образа жизни. Вот с чем должен бороться КГБ, а не рыскать по райкомам в поисках добычи. Андропов пробовал возражать. Разве не сама партия затеяла заигрывание со Штатами, и в ответ на кредиты открыла еврейскую эмиграцию из страны, получая деньги с каждого выпущенного еврея? Разве не он, Андропов, всегда был против и заигрывания с потенциальным противником, и против разрешения какой-либо эмиграции из страны? Он даже написал специальный меморандум по этому поводу. Разве не он организовал высылку из страны клеветника и отщепенца Солженицына и ведет непрекращающуюся кампанию по шельмованию Сахарова и ему подобных, потихоньку выпихивая их за рубеж или сажая за решетку? Он и его ведомство, если не считать армии, - единственный работающий в настоящее время государственный институт, в то время как многие товарищи просто самоустранились от дел за высокими заборами и дубовыми дверями, занимаясь при этом, мягко говоря, неизвестно чем. Если партия не будет бороться с перерожденцами и взяточниками в своих рядах, она погибнет и погубит страну. Все несколько успокоились, и разговор пошел в более миролюбивых тонах. Нет, никто не сомневается в преданности товарища Андропова делу партии и ее идеалам. К сожалению, реалии современного мира диктуют именно такую политику партии на данном этапе. То, что необходимо в стране навести порядок, никто не возражает, но разве у товарища Андропова, у нашего дорогого Юрия Владимировича, такой избыток сил и такой узкий фронт работ, что он начинает вести огонь по своим, по ветеранам Партии и революции? В этой фразе, взятой почти дословно из выступления Хрущева на XX съезде партии, заключался глубокий смысл. Начатая Хрущевым и одобренная номенклатурой десталинизация ставила своей целью не разоблачение преступлений режима против страны и небывалого в истории геноцида против собственного народа, а разоблачение методов Сталина в его непрекращающейся войне против номенклатуры. [Поэтому такой общественный резонанс вызвало неожиданное появление книг А. Солженицына "Один день Ивана Денисовича" и "Архипелаг ГУЛАГ", где впервые было открыто заявлено, что на каждого убитого партсекретаря приходились миллионы и миллионы убитых и замученных простых людей. Что надо поминать не 1937 год, когда Сталин сводил счеты с номенклатурой, а все десятилетия коммунистического режима, последовательно и беспощадно истреблявшего собственный народ.] За чтение "Архипелага" давали срок - до 7 лет лагерей и 5 лет ссылки вплоть до 1985 года. Это общеизвестно. Интересно другое: книга была впервые издана на западе на средства... КГБ (даже без ведома автора). Взрыв общественного мнения в мире был страшным, как успех самой книги, мгновенно переведенной на все существующие языки. Название СССР исчезло и было заменено на "Архипелаг ГУЛАГ". Один советский журналист как-то "проголосовал" на пустынном аргентинском шоссе грузовику, на котором собирался добраться до соседнего городка. Шофер грузовика, индеец средних лет, поняв, что везет иностранца, поинтересовался, откуда тот. "Из России", - ответил журналист. "А-а, - протянул шофер, - я знаю. Я читал "Архипелаг ГУЛАГ". Циники говорят, что КГБ сделал это специально, чтобы обеспечить себя работой на долгие годы, чтобы всегда было кого и за что сажать. Но неисповедимы пути тайной войны, особенно когда шеф КГБ стремится к верховной власти. "Сталин стрелял по своим, - ревел в микрофон Никита Хрущев, - по ветеранам революции! Вот за этот произвол мы его осуждаем... В истории человечества было немало жестоких тиранов, но все они погибли так же от топора, как сами власть свою поддерживали топором...". Хрущев сказал даже гораздо больше, чем хотел. Признав в ораторском угаре, что Сталин был убит своими верными учениками (чуть ли не топором по голове), Никита Сергеевич предупредил все грядущие поколения партноменклатуры о главной опасности: Не стреляйте по своим! Или погибнете от топора. Андропов молчал. Итог подвел Брежнев. Впадающий в прострацию вождь КПСС не любил подобных разборок, которые мешали ему наслаждаться жизнью в его роскошных особняках и охотничьих замках, разбросанных по всей стране и по многим странам Европы. "Я вижу, что товарищи поняли друг друга, и это очень хорошо". И торжественно расцеловал Андропова в обе щеки, прослезясь. Но в тот же день первым заместителем Андропова был назначен генерал Цвигун - шурин Брежнева, женатый на родной сестре жены генерального секретаря. Намек был более чем ясен. Борьба обострялась. Андропов знал гораздо больше того, что высказал перед разволновавшимися номенклатурщиками, но и он еще всего не знал. Американский гриф "Доступ ограничен", забитый советским штампом "Секретно" и регистрационным штампом секретного делопроизводства: "Доклад ЦРУ об экономическом и внутриполитическом положении в СССР. Аналитический отчет для Президента, Правительства и Конгресса Соединенных Штатов на 1978 год". Подлинник, и почему-то на русском языке. Почему? Да чтобы в КГБ не тратили время на перевод, а читали сразу, как только двухсотстраничный отчет будет передан (якобы от агентуры) советской разведке и переслан в Москву. Очень любезно со стороны американцев, что они взяли на себя часть забот огромного аппарата советской тайной полиции. "А чего это они стали печатать свои отчеты на русском языке?" - спросил удивленный начальник ПГУ Крючков Андропова, хотя об этом Андропов должен был спросить Крючкова. "Да будь я и негром преклонных годов, и то без усилья и лени я русский бы выучил...", - процитировал Андропов, любивший блеснуть интеллектом перед подчиненными. Крючков ушел в недоумении от того, что подобная деталь его шефа нисколько не заинтересовала... "...В настоящее время в центральном аппарате КПСС и в руководящем аппарате компартий союзных республик совершенно отчетливо наметилась тенденция к расколу. Главной причиной этого является постоянно ухудшающееся экономическое положение страны. Стагнация всех видов промышленности, устойчивый спад производства, катастрофическое падение производительности труда, хронические неурожаи еще более усугубились падением мировых цен на традиционные товары советского экспорта: нефть, газ и необработанную древесину. Огромное по объему, совершенно несбалансированное военное производство, ежегодно расширяясь, губит все другие отрасли промышленности, ставя страну во все увеличивающуюся зависимость от импорта широкого ассортимента товаров первой необходимости, включая продовольствие. Между тем, престарелое руководство СССР не только не видит гибельности пути, но, напротив, втягивает страну в спирали новых глобальных расходов, которые та ни теоретически, ни практически уже выдержать не может... Финансовая поддержка компартий во всем мире, помощь развивающимся странам, с надеждой, что они выберут так называемый "социалистический путь", спасение от банкротства стран-сателлитов Восточной Европы, конфронтация с цивилизованным миром весь этот многолетний путь, как уже совершенно очевидно, ведет в никуда, но Кремль продолжает с упорством обреченного по нему идти... Страны-сателлиты Восточной Европы, которые многие наши политики давно называли "минами замедленного действия", действительно становятся таковыми, загоняя Москву в безвыходный тупик перед страхом неизбежного взрыва. В условиях коммунистической экономики, когда царит сильный товарный голод и господствуют автаркические тенденции, а чисто условные деньги имеют лишь относительную ценность, абсолютной ценностью являются только товары... Поставляя товары странам-клиентам, советское правительство отрывает у своей же страны и экономики самое необходимое. Завышенные цены не уравнивают положения, так как продукция, которую страны "народной демократии" дают взамен, значительно более низкого качества, чем западная, что создает постоянный товарный вакуум в СССР... Для поддержания же хоть на каком-то уровне торговых отношений с Западом Советский Союз вынужден разрабатывать нерентабельные шахты и рудники, требующие миллиардов государственных субсидий, добывать низкокачественную нефть в отдаленных, труднодоступных районах страны, где ее себестоимость очень высока, загнав самого себя в своего рода экономический заколдованный круг, из которого нет выхода... Брежнев, посетивший Индию, подписал соглашение о предоставлении правительству Ганди кредита в размере 820 миллионов долларов. Кроме того, он обещал увеличить поставку Индии нефти на 1 миллион тонн (сейчас поставляется 1,9 миллиона тонн). Было подписано также секретное соглашение о поставках вооружения, в частности, 25 самолетов МИГ-25 - на общую сумму в 1,6 миллиарда долларов. Как всегда, льготный кредит на поставку вооружений составлен таким образом, что непонятно, собирается ли Индия его когда-либо гасить... Во что обходятся СССР ежегодно страны-сателлиты в поставках сырья и готовой продукции существуют лишь оценочные данные. Однако, СССР ежегодно тратит на указанные страны и твердую валюту, увеличивая постоянно растущую собственную задолженность Западу, составляющую в настоящее время 17 миллиардов 900 долларов. Кроме того, Кремль взял на себя обязанности гаранта западных кредитов в страны Восточной Европы, потенциально взвалив на свои плечи долг еще в 60 миллиардов долларов. Относительно ежегодных долларовых субсидий в страны-сателлиты существуют точные данные, видимые из нижеследующей таблицы:
Советские субсидии в миллионах дол. Задолженность Западу в миллионах дол.
ГДР 292 11500
Куба 1860 -
Чехословакия 344 4500
Польша 1900 23000
Монголия 86 -
Румыния 460 9500
Венгрия 167 8900
Вьетнам 1040 -
Болгария 127 4500
За последние 10 лет Советский Союз истратил таким образом 85,8 миллиарда долларов, распределив эти огромные средства следующим образом:
Куба 15,4906 миллиарда долларов
Вьетнам 9,1312 миллиарда долларов
Сирия 7,426 миллиарда долларов
Ирак 3,7656 миллиарда долларов
Эфиопия 2,8605 миллиарда долларов
Северная Корея 2,2341 миллиарда долларов
Монголия 9,5427 миллиарда долларов
Индия 8,9075 миллиарда долларов
Польша 4 миллиарда 955 миллионов
Афганистан 3,055 миллиарда долларов
Алжир 2,5193 миллиарда долларов
Ангола 2,0289 миллиарда долларов
Все эти расходы, имея ежегодно тенденцию к увеличению, не приносят Советскому Союзу решительно никакой выгоды и в терминах реальных межгосударственных отношений не могут быть объяснены. Политические выгоды, достигаемые при этом Кремлем, ничтожны, а их перспектива выглядит весьма сомнительной. Так, например, в Анголе, несмотря на массированные поставки МПЛА советского вооружения, на территориях, контролируемых марксистскими группировками, наши нефтяные кампании продолжают добывать нефть, а южно-американские - алмазы на еще более льготных условиях, чем до советского проникновения... Гигантские суммы расходов Кремля складываются, главным образом, из массированных поставок вооружения и сырья (в основном, нефти и нефтепродуктов) странам-клиентам с единственной видимой целью поддержки местных коммунистических или прокоммунистических правителей. Однако, в этом потоке присутствуют и прямые перемещения золотых фондов и наличных денег по системе контролируемых Москвой банковских структур, а также через международную банковскую сеть. При этом деньги, перечисленные, скажем, Кубе, оседают в банках Испании и Франции на фиктивных счетах подставных лиц или фирм, составляя, с одной стороны, личные фонды семьи Кастро, а с другой - капитал, якобы полностью принадлежащий местным компартиям. Но это не совсем так, поскольку Москва с легкостью снимает деньги с этих счетов, тратя их по своему усмотрению. Так, во время недавнего пребывания неофициальных советских делегаций в Монте-Карло и Кении, где на различные товары и услуги (рулетка и сафари) были соответственно истрачено 240 и 285 тысяч долларов, деньги на покрытие этих расходов были сняты со счетов испанской компартии... Более того, деньги Кремля вкладываются в капиталы известных фирм и компаний, которые не только не имеют никакого отношения к мировому коммунистическому движению, но, напротив, официально клеймятся Москвой, как входящие в военно-промышленный комплекс Запада. Создается парадоксальная картина вкладывания Москвой денег в нашу оборонную систему вместо того, чтобы истратить их на собственную больную экономику. В настоящее время имеются данные о наличии денег Москвы в алмазообрабатывающем бизнесе (фирмы ЮАР, Израиля и Голландии), в игорном бизнесе (Монте-Карло, Лас-Вегас, Гонконг), в приобретении через подставных лиц около дюжины казино, игорных и публичных домов в различных концах мира, в наркобизнесе (связь через Кубу с наркокартелями Латинской Америки и через Афганистан и собственные мусульманские республики с наркосиндикатами центральной и юго-восточной Азии)... В ходе последних контактов советского руководства (поездки Брежнева и Громыко) с руководством США и стран западной Европы Москва неоднократно заявляла как главную цель указанных контактов - острую необходимость получения западных кредитов для модернизации всей добывающий индустрии и сельского хозяйства. Однако, предложения западных стран о поставках соответствующего оборудования в счет предоставляемых кредитов было отвергнуто и высказано желание получения чисто денежного кредита, поскольку советская сторона еще не выбрала поставщиков и намерена организовать конкурс фирм. Почти полностью полученные кредиты осели на счетах в западных банках и фактически перераспределяются на личные счета высших партийных чиновников... Создается впечатление, что какая-то часть руководства КПСС, гораздо отчетливее видя изнутри, чем мы извне, надвигающуюся на страну катастрофу и ее неизбежность, заранее готовится к исходу на Запад, создавая для этого материальную базу. Именно созданием материальной базы будущего исхода, видимо, и определяется вся внешняя и внутренняя политика СССР, не имеющая никакого другого объяснения. В результате подобной политики золотой запас СССР уменьшился примерно втрое за последние 30 лет и продолжает стремительно уменьшаться. Постоянно прогрессирующий промышленный спад грозит выйти из-под контроля и привести к полному экономическому хаосу, что создает уникальную возможность уничтожения Советского Союза как великой мировой державы, не прибегая к военным средствам... Представляется целесообразным в ближайшее время попытаться расширить количество стран-клиентов СССР, увеличивая объем его непомерных расходов (а еще лучше - его прямого вовлечения в какой-либо крупный региональный конфликт) и продуманной кредитной политикой, расширяя раскол в кремлевском руководстве..." Далее шло пространное исследование вопроса, где лучше всего втянуть СССР в региональный конфликт. Рассматривались Куба, Ближний Восток, Ангола и даже возможность провоцирования войны с Китаем. Приводились бесчисленные доводы за и против, говоря больше об огромной информированности авторов доклада, нежели об их намерениях... Доклад ЦРУ недаром попал к Андропову на русском языке. В нем не было ничего, чего бы не знал шеф КГБ. Разве что многие положения были сформулированы более четко и с меньшей словесной шелухой, чем в совершенно секретных справках самого КГБ, где все-таки многие вещи боялись называть собственными именами, но зато назывались конкретные фамилии. Только крутые реформы могли спасти страну, но даже начать эти реформы не представлялось возможным в тех условиях, в которых СССР находился. Только разгромив и уничтожив существующую номенклатуру - и это ясно видел Андропов - можно было приступить к наведению порядка в стране, а затем и к коренным преобразованиям. Но где взять людей для осуществления столь прекрасных замыслов? Где взять те кадры, которые, "решая все", спасут страну? Его смелая мысль заменить номенклатуру своими чекистами, хотя еще и имелась в виду, но уже успела принести немалые разочарования. Азербайджанский эксперимент продемонстрировал, что чекисты, дорвавшись до хлебных номенклатурных постов, ведут себя, благодаря присущей им храбрости и решительности, еще более нагло, чем их предшественники. Сам Алиев, быстро войдя во вкус открывшихся возможностей на посту Первого секретаря ЦК компартии республики, превратил Азербайджан в нечто весьма напоминающее Багдадский Халифат времен легендарного халифа Гаруна-аль-Рашида. Алиева так уже и звали в Баку - "Гарун-аль-Рашид" - и с ностальгией вспоминали времена Ахундова. В настоящее время, по сведениям Андропова, Алиев лихорадочно готовится к предстоящему визиту в Баку самого Брежнева, отливая по этому случаю золотой бюст Генерального секретаря весом 15 килограмм, подбирая бриллианты и антиквариат, поскольку слабость к этим предметам как самого Брежнева, так и членов его семьи была общеизвестна. А время для действий стремительно уходило. Земляк Андропова по Ставрополью, член Политбюро ЦК КПСС Федор Кулаков, отвечающий в Политбюро за сельское хозяйство, разделял все взгляды шефа тайной полиции и был тем практически единственным человеком, на которого Андропов не только рассчитывал, но и мог действительно положиться. Энергичный и решительный, Кулаков был значительно моложе большинства престарелых кремлевских владык. Будучи еще в состоянии работать много и плодотворно, Кулаков был решительным сторонником радикальных реформ. Его звезда стремительно взошла во времена Хрущева, но также стремительно и закатилась. Хрущев отправил его в почетную "ссылку" в Ставрополь, где у того и произошло знакомство с Андроповым. Суть кулаковских предложений по спасению страны заключалась в радикальной реформе государственно-партийного аппарата, замены номенклатуры институтом чиновников с легальными привилегиями государственных служащих и строжайшим контролем за их доходами. Это было в свое время мечтой самого Хрущева, но он не только не решился на какие-то резкие шаги, но и, испугавшись возможных последствий, отстранил от себя Кулакова. Кулаков принимал активное участие в заговоре, приведшем к отстранению Хрущева от власти в 1964 году, собрав в охотничьем домике Тебердинского заповедника в Ставрополье всех основных участников переворота и отшлифовав последние детали. Вскоре, возвращенный обратно в Москву, Кулаков понял, что был обманут заговорщиками. Они не только не желали никаких реформ, но, напротив, быстро свернули даже то немногое, что успел начать Хрущев. Обнаружив в Андропове единомышленника, Кулаков воспрянул духом. Оба понимали, что никакие реформы невозможны, пока в их руках не сойдутся все нити верховной власти. "Если человеку выпадает бесконечно редкая судьба, - считал Кулаков, - то надо показаться достойным ее. Не попытаться использовать ее - это уже преступление!". Андропов был с ним полностью согласен. Оба были убежденными коммунистами и свято верили в свой план, хотя он был столь же утопичен, как и все коммунистические идеи, которые на практике могли привести только к тому, к чему привели. План состоял в следующем: в стране наводится железная дисциплина сверху донизу. Одновременно и координированно идет разгром всяческого инакомыслия, мафиозных структур и номенклатуры. Происходит некоторое перераспределение благ сверху вниз, но под строгим централизованным контролем, и в зависимости от повышения производительности труда. В сельском хозяйстве повсеместно внедряется знаменитый "ипатовский метод", на котором Кулаков сделал себе имя. После беспощадной партийной чистки реорганизуется и КПСС, в которой предусматривалось иметь не одного, а двух генеральных секретарей, уменьшенный втрое ЦК и уполовиненный аппарат... "Кремлевские мечтатели", как заметил когда-то, правда, по другому поводу, Герберт Уэллс. Но они не были мечтателям". Они просто не хотели потерять всего. Составленный ими в двух экземплярах план содержал на своих четырех машинописных страницах 42 упоминания "железной дисциплины", которую еще надеялись навести в разложенной до предела стране. Третьим "мечтателем", сочувственно относившимся к разрабатываемому плану, оказался Петр Машеров - партийный босс Белоруссии, кандидат в члены Политбюро. В случае успеха ему была обещана должность премьер-министра и полное членство в Политбюро. Целью следующего удара по номенклатурной твердыне был намечен Сергей Медунов - партийный владыка Краснодарского края, личный друг Брежнева, открыто рассматривавший вверенный ему край как свою феодальную вотчину. Уверенный в полной безнаказанности, Медунов потерял всякую осторожность, открыто брал взятки, переводил богатства края в доллары, откровенно хвастался своими счетами в нескольких западных банках, казнил и миловал своих "вассалов", полностью игнорируя какие-либо законы и правила. Досье на Медунова Кулаков и Андропов собирали в течение нескольких лет. Большую услугу в этом деле оказывал им молодой секретарь Ставропольского крайкома, оставленный Кулаковым в Ставрополе после отъезда в Москву - Михаил Горбачев, благо Краснодарский край был по соседству. На молодого партсекретаря Андропов и Кулаков возлагали большие надежды. Андропов сам часто беседовал с Горбачевым и убедился, что тот полностью разделяет его взгляды, предан ему лично и имеет давнишние, прочные связи с возглавляемой Андроповым службой. В Ставропольском крае находилась главная курортная зона страны - район Кавказских минеральных вод. В этом благодатном крае с мягкой сухой зимой и нежарким летом были сосредоточены номенклатурные дачи, санатории и лечебницы, естественно, недоступные простым людям. По старинному обычаю еще русской дореволюционной аристократии - уезжать с семьями "на воды" - сюда постоянно наезжали поправить здоровье с супругами и детьми кремлевские руководители, аппаратчики из ЦК, министры, партийные боссы крупных городов и обкомов, редакторы центральных газет и генералы. Горбачев - партийный губернатор края - лично встречал самых важных гостей, сопровождая в их роскошные особняки, навещал время от времени, постепенно завязывая самые близкие отношения с высшими руководителями страны. Он собирал бесценную информацию, поскольку встречаться с высшими представителями на отдыхе, где ты играешь роль гостеприимного хозяина, совсем не одно и то же, что встречаться с ними в Москве на заседаниях ЦК в безликой массе областных секретарей. Здесь можно узнать много больше и много больше осторожно подсказать. В одну из лечебниц для высшей партийной элиты, в "Красные Камни" под Кисловодском, время от времени наезжал и Андропов, предпочитая этот курорт многим остальным. Это была его "малая родина". Могущественный шеф КГБ родился (15 июня 1914 года) неподалеку - на станции Нагутская. Андропов жил в "Красных Камнях" в уединенном, строго охраняемом особняке, никого не принимая, кроме прилетавших из Москвы генералов КГБ и... Михаила Горбачева, чью машину охрана всегда беспрепятственно пропускала к шефу. Одной из главных задач Горбачева, как уже упоминалось, был сбор компромата на Медунова. Досье Медунова пухло от собранных Горбачевым документальных и свидетельских показаний. Выяснилось, что в Краснодарском крае, а особенно в сказочной зоне причерноморских курортов в районе Сочи, коррупция и взяточничество в партийно-государственном аппарате получили совершенно официальный статус. Чтобы купить машину, получить квартиру, добиться повышения по службе, поступить в учебное заведение, быть принятым в партию и даже получить на ночь номер в гостинице, требовалось дать взятку. Причем каждый чиновник знал, сколько он должен оставить себе, а сколько перечислить в райком. Там тоже знали, сколько перечислить наверх. Денежные ручейки сливались в полноводную реку в кармане у Медунова. Более того, именно Краснодарский край оказался транзитной зоной многомиллионной валютной операции по тайной продаже за границу черной икры в банках из-под тихоокеанской селедки. Нити отчетливо вели в Москву в кабинеты министров, а оттуда - в Кремль. Однако, от количества и точности доказательств, изобличающих Медунова в преступной деятельности, зависело очень мало. Партийный босс Краснодарского края принадлежал к уровню неподсудной и неприкасаемой номенклатуры. Договор, заключенный после десятилетий кровавого сталинского кошмара, продолжал действовать, и Брежнев не собирался его не только менять, но и вносить в это договор какие-либо коррективы. Оберегая своих назначенцев, генсек оберегал себя, и только на этом зиждилась вся сила его власти. Да и всем было очевидно, что Медунов интересует Андропова именно своим близким положением к Брежневу. Свалив Медунова, Андропов рассчитывал свалить и Брежнева, а иначе какой смысл было вообще связываться именно с Медуновым. Можно было взять любого из 181 секретаря обкомов или крайкомов, чтобы получить такой же букет преступлений, хотя бы того же Горбачева. Андропову было лучше других известно о делах молодого ставропольского секретаря. Например, когда Шеварднадзе по приказу Андропова, наводил порядок в своей родной Грузии, сменив снизу доверху всех должностных лиц своими чекистами и набив грузинские тюрьмы бывшими сановниками и подпольными миллионерами, он громогласно обещал до костей "прочистить капиталистический свинарник республики". Однако, большей части дельцов так называемой "теневой экономики" удалось бежать и даже эвакуировать свои предприятия. Бежали они недалеко - практически в соседний Ставропольский край. В подавляющем большинстве это были ювелиры, изготавливавшие кольца, браслеты, цепочки и тому подобное по заказу разгромленной номенклатуры и захватившие с собой все свое сырье - золото, серебро, платину, бриллианты и другие драгоценные камни. Многие вывезли и доверенные им "золотые запасы" номенклатуры, то есть "золото партии". Однако, проследить, куда они бежали из Грузии, было не сложно. Основавшись по другую сторону Кавказского хребта, "беженцы" из Грузии стали успешно развивать "теневую экономику" в Ставрополье. Шеварднадзе, который вылавливал своих врагов чуть ли не в приемной Брежнева и отправлял спецрейсами обратно в Тбилиси на суд и расправу, и в данном случае стал действовать со свойственной ему решительностью, надеясь, как всегда, на поддержку Андропова. Он позвонил Горбачеву и потребовал немедленного ареста и высылки в Грузию всех лиц, перечисленных в специальном списке, посланном в прокуратуру края. Став первым секретарем ЦК компартии Грузии, Шеварднадзе настолько верил в свое могущество, что даже ввел в республике в качестве государственного языка русский язык, оправдав доверие Москвы и вызвав целую бурю, особенно в среде грузинской интеллигенции. Поэтому звонок какому-то там областному секретарю был для Шеварднадзе скорее актом бюрократического этикета, чем необходимостью. А потому можно представить изумление тбилисского властелина, получившего твердый отказ Горбачева. [Льстецы утверждают, что подобная твердость Горбачева была вызвана тем, что уже тогда будущий генсек насаждал в Ставрополье товарно-рыночные капиталистические отношения. Злые языки, напротив, уверяют, что Горбачев взял под защиту грузинских "теневиков" потому, что они уже успели преподнести его жене, Раисе Максимовне, бесценное бриллиантовое колье.] Нам же кажется, что дело здесь гораздо серьезнее. Готовя заговор против Брежнева, Андропов нуждался в средствах и пытался заручиться временной поддержкой воротил "теневой экономики", скрывая от них тот факт, что в его планах предусмотрено их полное истребление. Разъяренный Шеварднадзе, напомнив Горбачеву о ничтожности его положения ("Подумай, кто - ты, и кто - я"), немедленно пожаловался Андропову. Однако, к великому удивлению Шеварднадзе, ничего не получилось. Секретарь крайкома, которого Шеварднадзе совершено справедливо считал ниже себя по рангу в строжайшей "табели" партийной номенклатуры, оказался на самом деле могущественнее и влиятельнее его, хотя речь в данном случае шла о прямом нарушении закона. А покровитель у них был один и тот же - Андропов. В предстоящей борьбе Горбачев был ему гораздо нужнее, чем грузин Шеварднадзе. К этому времени Брежнев был уже тяжело болен. В 1976 году ом перенес тяжелый инсульт; врачам с трудом удалось вывести генсека из состояния клинической смерти. Время от времени руководитель партии и государства впадал в совершенно сенильное состояние, демонстрируя, на потеху всему миру, свою чисто детскую любовь к орденам, побрякушкам и ярким западным наклейкам. Номенклатура, которая всегда мечтала именно о таком, впавшем в детство, генеральном секретаре, делала все возможное, чтобы за Брежневым сохранились все его посты, ибо лучшего прикрытия для глобального разворовывания страны было трудно себе придумать. Брежневу присвоили звание Маршала Советского Союза, наградили орденом "Победы". Трагическая история страны оборачивалась дичайшим фарсом. Правда, у Сталина было даже два ордена Победы, и он был не маршалом, а генералиссимусом. Но время еще было... Несколько попыток Андропова спровадить Брежнева на пенсию, а при выборах нового генсека провести на этот пост Кулакова успеха не имели. Номенклатура готовилась защищать Брежнева до последнего. Применяя силовые приемы и отработанные методы партийных интриг, ловко оперируя накопленным на каждого из членов Политбюро и ЦК компроматом, Андропов и Кулаков добились компромиссного варианта: за Брежневым остается недавно обретенный им номинальный пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, а пост Генерального секретаря партии переходит к Кулакову. Вопрос это считался решенным, и к нему загодя стали готовить страну и мир, сперва организовав "утечку" информации в западные газеты, а затем начав открыто говорить об этом на закрытых партсобраниях и лекциях инструкторов ЦК. Андропов и Кулаков уже составили секретные списки номенклатурных работников, подлежащих немедленному снятию с должности и отдаче под суд сразу же после занятия Кулаковым поста Генерального секретаря ЦК КПСС. В ночь с 16 на 17 июня 1978 года Андропов был поднят с постели резким звонком телефона спецсвязи. Взволнованный голос его заместителя генерала Пирожкова доложил, что Кулаков мертв. Ошеломленный Андропов через сорок минут прибыл на дачу Кулакова с двумя оперативными группами КГБ. Растерянные, бледные лица охраны. Разъяренный лай рвущейся с поводка любимой овчарки покойного. Безумные глаза жены. Кулаков был обнаружен со вскрытыми венами в своей личной сауне. В луже крови поблескивал медицинский скальпель. В ЦК почти никак не отреагировали на смерть Кулакова, а, вернее, отреагировали с пониманием. Накануне, на пленуме, Кулакова сильно критиковали за положение дел в сельском хозяйстве. Вот он понервничал и... Официально было объявлено, что "член Политбюро ЦК КПСС Федор Давыдович Кулаков скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности". Путаный медицинский отчет о его смерти, подписанный начальником 4-го "кремлевского" медицинского управления Евгением Чазовым, не решились даже опубликовать. Кулакова хоронили на Красной площади. Бросилось в глаза, что ни Брежнев, ни Суслов, ни Косыгин, ни Черненко на похороны не явились. Это было более чем странно, поскольку хоронили члена Политбюро, и нарушался непререкаемый, разработанный до мелочей и до сих пор не нарушаемый ни разу протокол захоронения "вождей" столь высокого ранга. И почти никто не обратил внимания на выступавшего с трибуны Мавзолея относительно еще молодого человека с красным родимым пятном на лбу, прилетевшим на похороны из Ставрополя. Этим человекам был Михаил Горбачев. Старший судмедэксперт КГБ генерал-майор Липатский в личном докладе Андропову высказал твердое мнение, что вены у Кулакова были вскрыты, когда тот находился без сознания. Андропов внутренне верил в это, хотя и не понимал, зачем кому-то понадобилось, убив Кулакова, вскрывать ему вены. Хотя и помнил не раз сказанные Кулаковым слова: "Если мы проиграем, я вскрою себе вены". Кто-то понял его слова буквально. А вскоре Машеров погиб в автомобильной катастрофе. Погиб при столкновении своего бронированного лимузина с самосвалом, хотя при следовании куда бы то ни было партийного босса республики на трассе немедленно останавливалось все движение. Откуда взялся самосвал? Пьяный шофер рассказывал, как он появился на трассе, вывернув с проселка из какого-то колхоза как раз между постами. Но посты непременно должны были стоять именно на всех возможных выездах на шоссе. А чуть позже рухнул на землю в районе Витебска личный самолет Андропова, на котором шеф КГБ в самый последний момент почему-то не полетел. Война была объявлена. Кто-то за спиной Брежнева открыто нарушил номенклатурный "договор" 1954 года, начав целую серию убийств. Целый район в центре Москвы занимает комплекс массивных зданий, выходящих на Старую площадь, где размещается Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза. Сюда сходятся все нити творящихся в стране и большинство творящихся в мире преступлений. Отсюда тянутся бесчисленные щупальца, высасывающие все соки из огромной страны, перекачивая ее богатства в личные сейфы и заграничные банки. Здесь разрабатываются страшные программы идеологического и физического оболванивания собственного народа и лелеется мечта распространить свое владычество на весь мир. Здесь играют судьбами миллионов людей и целых государств. Ни на минуту не затихает работа в Международном отделе ЦК, возглавляемом Борисом Пономаревым. Здесь составляются инструкции и методики, направляемые во все страны мира. Отсюда идут громадные суммы на финансирование легальных и нелегальных компартий, повстанческих группировок, террористических организаций, коммунистических, левых и националистических газет, избирательных кампаний и государственных деятелей, берущих взятки, и профессиональных преступников, желающих стать государственными деятелями. По старой ленинской методике, коммунисты, захватив власть в Камбодже и войдя в революционный раж, уничтожили ровно половину населения - три миллиона из шести. Террор голодом и расстрелы свирепствуют в Эфиопии, в разгар которых в Аддис-Абебе возводится Дворец съездов и местные коммунистические царьки, не скрываясь, ведут роскошный образ жизни в покоях свергнутого императора. В Анголу для спасения коммунистического режима бросается армия Фиделя Кастро, что увеличивает финансовую помощь Кубе до 10 миллионов долларов в день. Потоком идет русское золото за границу. Им знают, как распорядиться. Недаром в крупнейшем банке КПСС за рубежом фактическим руководителем сидит родной сын Бориса Пономарева - Владимир Пономарев. Номенклатура давно уже сделала наследственными свою власть и богатство. Ощетинившись ядерным ракетами и огородившись по линии европейского раздела атомными минными полями, она продолжает безумное дело своего основателя, не видя и не желая видеть, что проваливается вместе со всеми своими идеями в то самое болото, в которое, по их милости, была превращена самая большая и богатая в мире страна... Это видел Андропов. Он вовсе не был ни либералом, ни сторонником демократии. Напротив, он считал коммунистическую систему наилучшей в мире, свято верил в грядущую победу коммунизма во всем мире, а потому и пытался спасти эту систему от гибели в болоте роскоши и коррупции. Он прекрасно видел не только то, что происходит в первой в мире "стране развитого социализма", как гордо именовал СССР Брежнев, но и что творится с коммунистическим движением в мире. Компартия Франции ежегодно получает из СССР 2 миллиона долларов через Евробанк непосредственно и 4 миллиона долларов через счета так называемых "доверенных лиц", подставных предприятий и организаций. Указанные деньги давно уже не идут ни на коммунистическое, ни на рабочее движение, как было во времена Тореза. Нынешний Генеральный секретарь КПФ Марше - в глубине сердца убежденный нацист, главный казначей партии - Госна, главный редактор "Юманите" - Андрие и другие "вожди французского пролетариата" давно уже превратили компартию в нечто среднее между биржей и воровским притоном. По образцу своих советских коллег, они накупили вилл и особняков, живя в довольстве и роскоши. Им даже лень распространять свою собственную "Юманите", три четверти тиража которой с воскресными приложениями направляется для реализации в Москву, где, пролежав какое-то время в киосках, сдается в макулатуру. Но и это еще не все. Получая доллары из Москвы, руководители французской компартии закупают на эти деньги акции наиболее солидных французских (и не только французских) компаний, получают огромные дивиденды, часть которых делят между собой, а часть переводят на конкретные счета своих благодетелей из СССР. Полученные таким образом деньги они снова вкладывают в акции, укрепляя таким образом экономику стран Запада. Часть денег французы откровенно вкладывают в игорный и порнобизнес, получая огромные барыши, и, опять же, распределяя их среди своих и советских номенклатурщиков. "За последние 30 лет, - сообщали информаторы из Парижа, - через личный счет г-на Госна прошли десятки и десятки миллиардов долларов. Причем, прошли в двух направлениях, одно из которых - "Евробанк", принадлежащий КПСС". Сам Госна попал в газеты, когда, построив на Лазурном берегу шикарную виллу, приказал огородить глухим забором и прилегающий к вилле участок пляжа. Огороженные пляжи он постоянно видел в СССР, и это произвело на него неизгладимое впечатление. Так и должна жить, огороженной от народа, настоящая марксистская партия - коммунистическая знать. Однако, Франция еще не стала коммунистической, и власти потребовали убрать забор. Госна отказался. Дело попало в суд, где казначей компартии, пылая пролетарской яростью, требовал предъявить ему тот закон, согласно которому, он, пролетарий, не имеет права владеть всего четвертью мили средиземноморского пляжа (ведь в стране "победившего пролетариата" пляжи вокруг партийных особняков не только огорожены, но и охраняются с суши и с моря). Нашли закон, подписанный еще Людовиком XIV, гласящий, что все пляжи страны являются общественной собственностью. И при этом у французских коммунистов хватало наглости требовать у Москвы дополнительных ассигнований на любое мало-мальски относящееся к делу мероприятие, будь то забастовка, демонстрация или праздник газеты "Юманите", на котором пытаются продать остатки не отправленного в СССР тиража. И бумагу, и краску на эту газету присылают из Москвы. Причем краску сначала закупают в ФРГ, хотя французам гораздо легче это сделать самим. Но они хоть сами выпускают "Юманите", и то слава Богу! А американская компартия даже не собиралась печатать у себя две своих газетки. Их печатают (и пишут) в Москве, в типографии ЦК КПСС, да и продают, в основном, тоже в СССР. Главные покупатели - кафедры иностранных языков ВУЗов и студенты, которые по этим газетам сдают языковые "тысячи". Сама компартия США давно уже превратилась в какую-то шайку профессиональных тунеядцев, которая решительно ничего не делает, но ежегодно аккуратно "выдаивает" из Москвы 2 миллиона долларов. При этом бесстыдно дезинформирует Москву о каких-то своих успехах в общественной жизни США, каждый раз обещая победу своего кандидата - Гэса Холла - на очередных президентских выборах и требуя себе под это дело еще пару миллионов на проведение избирательной кампании. Видимо, Холл изловчился сунуть кому-то взятку в московском "Институте США и Канады", поскольку все рекомендации этого академического заведения по поводу возможности коммунистов провести своего кандидата в президенты на очередных выборах звучали примерно так: "Авторитет компартии США, несмотря на репрессивную политику правящих кругов, постоянно растет, сплачивая вокруг авангарда рабочего класса США миллионы простых американцев. И мощный голос пролетариата на выборах может быть услышан". То, что западные компартии, исправно получая из Москвы деньги, часть этих денег тратят на взятки советской партийной номенклатуре, было общеизвестно. Но компартия США побила все рекорды. Гэс Холл за какие-то свои неведомые заслуги выбил себе из Москвы ежегодное пособие в 100 тысяч долларов, истратив для этого в Москве тысяч пятьдесят. Это пособие год от года росло, по-видимому, из-за инфляции, а однажды достигло аж двух миллионов. И хотя всем было ясно, что Гэс Холл покупает для аппарата ЦК какую-то недвижимость в США, по традиции, не платя налоги, ничего сделать было нельзя, разве что выдать его налоговым органам. Андропова часто подмывало именно так и поступить. Вести через компартию США какую-то разведывательную деятельность оказалось совершено невозможным, поскольку выяснилось, что она, с одной стороны, профильтрована информаторами ФБР, а с другой - израильской разведкой. Фактически компартия получала деньги за сам факт своего существования, что подкреплялось при помощи взяток, получаемых кем-то в аппарате ЦК КПСС. Компартия ФРГ хоть приносила некоторую пользу, служа передаточным звеном в снабжении деньгами террористических группировок, вроде "Фракции Красной Армии" и ей подобных. По этому каналу снабжались и итальянские "Красные бригады" и даже ближневосточные террористы. Никакой другой деятельностью компартия себя не обременяла, иногда предоставляя крышу провалившимся агентам ШТАЗИ из ГДР. Компартия Финляндии получала из Москвы ежегодно от полутора до двух миллионов долларов. Тут были особые интересы, также никак не связанные с марксизмом-ленинизмом. Партия как бы служила посредником между коммерческими структурами страны Суоми и аппаратом КПСС в распределении финских товаров по необъятной территории страны развитого социализма, снабжая номенклатуру и связанных с нею спекулянтов финскими холодильниками, мебелью, коттеджами, саунами и подержанными западными автомобилями. У себя же в стране партия занималась распределением советских заказов судостроительным фирмам, полиграфическим и бумагоделательным предприятиям, а также поставками советской древесины, в общем, честно зарабатывая выделяемые ей деньги, немного подрабатывая на взятках и на предоставлении своих счетов для хранения и отмывания уж особенно лихих денег КПСС, беря при этом с Москвы по-божески - 7%. Около миллиона выделялось ежегодно компартии Израиля, где местные коммунисты, в подавляющем большинстве, вчерашние выходцы из СССР