есмотря на великое множество собравшихся здесь людей, стояла удивительная тишина: слуги, священнослужители, охотничья свита, охранники и даже лошади на конюшне, - все словно утратили способность издавать звуки. Только после полудня утомленные лорды, немного вздремнув после ночных бдений, собрались в зале охотничьего замка. И тут же снова возникло мучительное напряжение. Предстояло решить, посылать ли гонцов к Матильде, или же заключить соглашение о том, что королем, вопреки воле покойного монарха, станет Теобальд. Я не принимал участия в обсуждении, размышляя, что ожидает нас с Гитой при смене власти. Если корона перейдет к Матильде и наместником в Англии станет Роберт Глочестер, для нас настанут тяжелые времена. Если воцарится Теобальд, произойдет то же самое. Но при Теобальде Англией, скорее всего, будет править Стефан, а он всегда был благосклонен ко мне. Значит, необходимо как можно скорее мчаться в Булонь, где находился в это время граф Мортэн. Но уехать немедленно не было ни малейшей возможности. Предстояло обсудить церемонию погребения Генриха Боклерка - и после долгих прений было решено перевезти останки короля в Руан, где будут погребены его внутренности, а тело, согласно завещанию самого монарха, переправят в Англию и похоронят в Ридингском аббатстве. Все это обсуждалось в мельчайших деталях, но я видел, что лордов куда больше занимает иное - кому придется принести омаж?. По всему было видно, что вынужденные присяги императрице Матильде до сих пор вызывали недовольство у многих, а когда Роберт, уже позабывший о своем намерении завладеть короной, принялся ратовать за сестру, все больше знати начало поднимать голос за Теобальда. В итоге поднялся такой шум, что Хагон Руанский вынужден был потребовать соблюдения приличий. Тогда лорды решили перебраться в замок Лонгвиль и там все решить окончательно. Тем более, что здесь даже об обеде некому было позаботиться, ибо новый стюард Гуго Бигод еще ночью отбыл, не оставив никаких распоряжений. Отъезд моего недруга заставлял насторожиться. Но мне и самому следовало поспешить к Стефану и заручиться его покровительством. Для меня это было куда важнее, чем избрание нового короля. И хотя сторонники Теобальда настойчиво звали меня с собой, я ускакал, едва представилась такая возможность. В Булонь я прибыл уже на закате. После многочасовой скачки мой конь пал на подступах к городу, и последнюю милю мне пришлось проделать пешком. Я был утомлен, небрит и грязен, полы моего плаща и обувь отяжелели от налипшей глины. Неудивительно, что стражники долго продержали меня в дверях, не желая сообщать о моем прибытии Стефану и Мод. Булонь - центральный город графства - был приданым Мод. Он стоял у самого моря, а над его неказистыми домишками высились серые стены крепости. Отсюда через пролив было ближе всего до Англии. Но в ту пору я еще не понимал, отчего Стефан предпочел отсиживаться здесь, а не бросился в Лонгвиль поддерживать партию брата. Я уже битый час препирался со стражниками, когда неожиданно заметил направляющуюся к часовне графиню Мод. Она была на девятом месяце, двигалась замедленно и осторожно, и казалась настолько погруженной в свои думы, что не сразу услышала мои призывы. Узнав меня, Мод удивленно застыла. - Эдгар? Она сделала мне знак приблизиться и ждала, нервно теребя застежки просторного капюшона. - Мне необходимо повидаться со Стефаном, миледи. Она словно и не слышала меня, погруженная в свои мысли. - Со Стефаном? Зачем? Впрочем... Вы всегда оставались нашим другом, несмотря на то, что мы редко виделись в последнее время. Но молву не обманешь, а она говорит, что вы всегда оставались благородным человеком. Моему мужу сейчас как никогда нужны такие люди - верные и благородные. - Раде всего святого, Мод! Велите проводить меня к графу. - Его здесь нет. Лучше поспешите в порт, и, возможно, вы еще застанете его, если корабль не отчалил. В порту кричали чайки, пахло гниющими водорослями и отбросами, которые сваливали в воду прямо с причалов. Над морем день всегда кажется дольше, и поздний закат все еще окрашивал пурпуром гладкую, как зеркало, воду. Самая благоприятная погода для переправы- не то что в тот день, когда я умчался из Англии. Но куда же собрался в такой спешке и тайне Стефан? У причала стоял большой корабль, на который по трапу всходили вооруженные до зубов лучники и копейщики. Стефан стоял в стороне, и я не сразу разглядел графа среди окруживших его воинов. И тут же рядом с ним возникла фигура Гуго Бигода - все в той же котте стюарда с гербами Нормандии. Он первым заметил меня. Склонился к Стефану, взял его за локоть и что-то проговорил. Меня удивила подобная фамильярность, но тут Стефан повернулся ко мне и окинул подозрительным взглядом. Бигод же явно торжествовал - и это означало, что он все сообщил графу Мортэну. - Слава Иисусу Христу, - приветствовал я графа, приближаясь и замедляя шаги. Пусть Стефан и не терпел Бэртраду при жизни, как-никак она была его родней. - Милорд, я вижу вы спешите, но благоволите уделить мне совсем немного времени. Взгляд Стефана остался хмурым и подозрительным. Однако он дал знак своему окружению удалиться, а мне кивком приказал следовать за собой. - Верно, у нас есть о чем поговорить, Эдгар. Бигод остался у трапа, раздавая приказания. Граф увлек меня за штабеля бочек и велел одному из своих людей стоять неподалеку и следить, чтобы нам не помешали. - Гуго поведал мне обо всем. Итак, Гуго наконец-то расстался со своей тайной. Но почему он выбрал для этого Стефана? Я спросил - что именно сообщил Бигод. - Все, что мне следовало знать о смерти короля и гибели графини Норфолкской. А также и то, какую роль в гибели Бэрт сыграла твоя Гита. Когда я заговорил, мой голос звучал надтреснуто. - Я пришел просить о милости, милорд. О милости и справедливости для женщины, которая, будучи беременной, защищала совю жизнь и жизнь своего ребенка. Сейчас я все объясню. - Чтобы ты ни сказал, ты должен помнить о том, что Бэртрада была моей кузиной и только мне предстоить решать, как поступить с ее убийцей. Эти слова падали, как камни. Я почти физически ощущал их вес. - Ради самого неба, милорд, пощады! Все, что угодно, только сохраните ей жизнь! У меня на глаза навернулись слезы. Стефан смотрел на меня, щурясь, словно заново оценивая. - Все, что угодно, Эдгар? Это хорошая сделка. Он несколько раз ударил кулаком по одной из бочек. Взгляд его перебегал то на круживших над морем чаек, то на суетившихся у пристани грузчиков. Наконец он заговорил: - Долгих объяснений не будет. Скажу лишь, что готов оградить Гиту Вейк, готов даже замять это дело, но при одном условии: ты сделаешь то, что я велю. А велю я во всеуслышание заявить, что умирающий король, когда от него потребовали назвать преемника на троне, трижды повторил мое имя. Я изумленно молчал. Так вот что задумал Стефан. Недалекий тихоня Стефан, который, как считали, никогда и не помышлял о верховной власти. Подтолкнул ли его к этому Бигод или он давно был готов, и только выжидал, когда настанет его час? - Милорд, умирающий король и впрямь трижды назвал ваше имя. Но это было в забытьи. - А вот Бигод так не считает, - резко перебил Стефан. - И готов поклясться в этом, если потребуется. За такую преданность я обещал сделать его графом Норфолка. Какая неожиданность, а? - Нет, - выдавил я. - Гуго Бигод всегда завидовал мне и стремился занять мое место. - И нашел способ этого добиться. Его род всегда занимал достойное положение в Дэнло, да и при Боклерке Бигоды возвысились. Отчего бы мне не сделать преданного человека графом Норфолкским? Ведь не рассчитываешь же ты сохранить титул после того, что случилось с моей родственницей? Но если ты проявишь лоялльность, за тобой останутся твои маноры. И с Бигодом ты рано или поздно научишься находить общий язык. Но главное - твоя Гита будет спасена. Порукой тому слово короля! Он усмехнулся. - Ты ведь поможешь мне добыть корону? Это в твоих интересах. Ведь если Гите ничего не будет грозить, вы наконец-то сможете пожениться, и я буду чрезвычайно рад видеть лорда и леди Гронвудских на торжествах по случаю моей коронации. Я молчал. Ради Гиты я готов был помочь ему достичь трона, готов был стать клятвопреступником. Но чем все это обернется, если Стефан потерпит неудачу? Что будет с теми, кто поддерживал незаконного претендента на трон? Я не смогу уберечь Гиту и детей, если моя голова скатится с плахи. - Ты колеблешься, Эдгар? - Если вы помните, я был тамплиером. А они только в бою действуют стремительно. Стефан хмыкнул. - Что ж, значит нужны пояснения. Сейчас мы, с Божьей помощью, выйдем в море и через несколько часов причалим в Дувре. Оттуда я отправлюсь в Кентербери и заручусь поддержкой примаса Англии. Мой брат Генри уже ведет переговоры с высшим духовенством, канцлером и казначеем. Мы давно не виделись с тобой, Эдгар, и ты многого не знаешь, но виной тому все та же Бэртрада, которая всячески стремилась нас разъединить. И все-таки - мир ее праху, - он торопливо перекрестился. - А теперь самое главное. Мне необходимо, чтобы человек, пользующийся доверием и уважением, в присутствии лордов и представителей церкви присягнул, что Генрих Боклерк желал видеть своим преемником на троне именно меня, потомка Вильгельма Завоевателя по мужской линии, человека, которому в последние годы он вверил все английские дела. В Англии и сейчас немало людей, предпочитающих, чтобы их королем стал я, а не Матильда или братец Теобальд. И то, что Генрих перед кончиной трижды упомянул мое имя - это ли не перст Божий? Я видел, как вспыхнули его глаза, и подумал - а почему бы и нет? Разве для Англии Матильда, окончательно ставшая иноземкой, или незнакомый с английскими делами Теобальд предпочтительнее Стефана? Но было и нечто, смущавшее меня. Стефан не всегда таков, как сейчас. Он неплохой воин, но никудышный политик - то излишне уступчивый, то, наоборот, упрямый как мул. И часто действует сгоряча, поддавшись порыву. О нем даже сложили песенку: После того, как выскажется, он начинает думать, А после того, как сделает, хватается за голову. Может быть именно поэтому покойный Генрих, несмотря привязанность к племяннику, никогда не видел в нем венценосца? Сможет ли Стефан стать хорошим королем? Я был англичанином и хотел для своей страны достойного правителя. Разумеется, как политики Теобальд и даже Матильда предпочтительнее. Но стоит ли рассуждать об этом теперь, когда Стефан не совершил ни единого шага? И разве его восшествие на трон не наилучший выход для меня и Гиты? Если он защитит ее, я готов примкнуть к графу Мортэну, пусть даже и лишившись титула. Я еще не успел принять никакого решения, когда шкипер поджидавшего корабля крикнул, что начинается отлив и нужно поспешить. Стефан махнул рукой и снова повернулся ко мне. - Решайся, Эдгар! Бигод готов присягнуть хоть сейчас, но он никто. Совсем другое дело, если последнюю волю венценосца засвидетельствует член королевской семьи, один из первых лордов Англии. К тому же все знают, что вы с Бигодом враги, и если вы споете в унисон, вам тем более поверят. Когда же я стану королем Англии, мне ничего не будет стоить забыть об истории с Бэртрадой. Бигод тоже будет молчать - он ведь и сам не без греха, да и титул заставит его смотреть на вещи иначе. Но если ты откажешься поддержать меня, - взгляд Стефана стал жестким, - я и пальцем не пошевелю, чтобы спасти твою возлюбленную. Стефан мастерски обработал меня. Даже умница Мод не сумела бы так. И я двинулся за ним, как привязанный телок, и даже у трапа раскланялся с Гуго Бигодом - новым графом Норфолка. Я не опасался за то, как мы с ним уживемся в одном графстве. Отныне нас связывала общая тайна, а в Дэнло сильнее и влиятельнее меня никого нет. Однако и Бигод, похоже, не желал продолжать вражду. Я понял это, как только мы вышли в море. Я стоял на корме судна, и он подошел ко мне и встал рядом. Мы оба молчали. Стемнело, в вышине вспыхивали первые звезды, над головой скрипели снасти, легкий ветер вздувал парус. С обоих бортов мерно взмывали и опускались ряды весел, ускоряя бег судна. В отдалении, на носу корабля, показался Стефан, бриз играл полами его темного плаща. Он глядел вперед - туда, где была Англия, куда он спешил, надеясь на великое будущее. Все, что Стефан намеревался сделать, было противно законам Божеским и человеческим. Но я уже согласился помочь ему в узурпации власти, как согласился объединиться и с Бигодом. Тот по-прежнему стоял рядом, и хотя я старался не замечать его, даже свежий морской воздух казался затхлым в его присутствии. Я не мог избавиться от ненависти к своему новому союзнику. Но Гита и мои дети стоили того, чтобы смириться. - Чего ты хочешь, Бигод? - наконец проговорил я, чтобы избавиться от его сверлящего взгляда. - Я стану графом Норфолка, Эдгар. - Аминь. - Я всегда стремился к этому. А ты хотел одного - соединиться со своей саксонкой. Мы оба выиграли. Нужно только научиться жить бок-о-бок. Я повернулся к нему. Лицо Гуго мертвенно белело под облегающим капюшоном. - Что еще? - Еще? Гм... Никогда не думал, что придется говорить такие вещи. Эта твоя Фея Туманов - молодец. Уж не знаю, что из этого выйдет, но если небеса будут милостивы к новому королю и нам не придется испить горечь поражения, при встрече с новой леди Гронвуда, я первым поклонюсь ей. Он отошел, а я наконец-то смог перевести дыхание. Бигод ошибался. Я многое проиграл, но добился главного. И титул графа Норфолка не имел никакого значения. Теперь никакая сила не разлучит нас с Гитой. Эпилог Лондон, 22 мая 1136 года Ему накинули на плечи мантию, роскошную, тяжелого пурпурного сукна с пушистым горностаевым оплечьем. На голове ловко сидела высокая корона с зубьями-трилистниками, усеянная громадными сапфирами и окаймленная рядом молочно-белых жемчужин. - Государь, вы просто великолепны! Стефан это знал. Собственное отражение в зеркале - большом листе посеребренной меди - пришлось ему по душе. Царственный рост, величественная осанка, вьющиеся волосы до плеч по моде крестоносцев. Новый король не мог отвести от себя взгляда, но не хотел, чтобы это не приличествующее воину любование собой заметили другие. Повелительным жестом он выслал всех из покоя. В это светлое Христово Воскресение он впервые по-настоящему чувствовал себя королем. Ибо сегодня его признали все - друзья и недруги, духовенство и знать. Все они съехались в Лондон, чтобы присутствовать на торжественной мессе в Вестминстерском аббатстве, а затем вместе с королем участвовать в празднествах и увеселениях, которые он устраивал для жителей своего верного города Лондона. Так будет сегодня, но всего несколькими месяцами раньше... На сером промозглом рассвете Стефан с небольшим отрядом высадился в порту Дувра. В крепость их, однако, не впустили, так как ее комендантом был верный человек Роберта Глочестера. Стефан не растерялся и поспешил в Кентербери к архиепископу Уильяму - но и там его ждала неудача. Первосвященник не пожелал признавать Стефана королем, пока его не признают знать и народ. Народ? Эта мысль понравилась Стефану, и он двинулся в Лондон, жители которого почитали и любили его. И не ошибся. Казалось, весь город собрался в Вестминстерском соборе, когда два очевидца кончины Генриха ? - Эдгар Гронвудский и Гуго Бигод, - заявили, что прежний монарх перед смертью трижды назвал имя Стефана в качестве преемника на троне. И лондонцы возликовали. Они объявили Стефана королем, благословляя последнюю волю Генриха. Стефану на миг показалось, что он уже у цели, но его отрезвил брат, епископ Генри. Лондон - далеко не все королевство, и Стефан должен благодарить небо, что в море затяжные шторма и воинственные нормандские бароны не ведают о его самоуправстве. Генри был прав, и Стефан отправился вместе с ним в Винчестер. В этом городе хранилась казна королевства, и ее необходимо было прибрать к рукам. Но и там вышла заминка - верховный лорд-казначей отказался отдавать ключи и заперся в замке, ссылаясь на присягу императрице Матильде. Однако и этот щепетильный вельможа вынужден был уступить, когда в большом Винчестерском соборе Гуго Бигод и Эдгар Гронвудский клятвенно подтвердили последнюю волю умирающего короля. Стефан помнил, как они произносили клятву. Гуго говорил без запинки, с пылом и воодушевлением, Эдгар же нечленораздельно бормотал и мямлил, каждое слово приходилось тянуть из него клещами. Это оказалось неожиданностью, ведь Стефан уже привык считать Эдгара своим сторонником. Кровь Христова! Он замял историю с убийством графини Бэртрады, сообщив всем, что та погибла в результате о трагической случайности, и после этого Эдгар позволял себе колебаться! Многие заметили, что он помедлил, прежде чем положить руку на Библию. Да, нет спору, клятвопреступление - тяжкий грех. Но было ли оно налицо? С течением времени Стефан все больше убеждал самого себя, что именно его старый Генрих хотел видеть на троне Англии. Так или иначе, но эти двое подтвердили последнюю волю прежнего короля, и Стефан отпустил их. Гуго тут же отправился вступать в должность графа Норфолка, а Эдгар поспешил к своей распрекрасной саксонке. У Стефана же появились иные хлопоты. Его неожиданно взял в оборот милейший братец Генри Винчестер. Святая правда - чем выше поднимаешься, тем призрачнее становятся родственные узы. И Генри, воспользовавшись неустойчивым положением брата, потребовал от него хартию, по которой церковь получила бы такие права и свободы, что фактически стала бы независимой от монаршей власти. Это было неслыханно, но Стефана подхлестывали события. В Нормандии бароны уже дали согласие признать на престоле его старшего брата Теобальда, а Стефан еще не был помазан на царство. Скрипя зубами, он дал эту хартию. Теперь даже архиепископ Кентерберийский принял его сторону, и 22 декабря, в Лондоне, Стефан Блуа был коронован. Церемония прошла без особой пышности, да и присутствовали на ней всего несколько баронов и два епископа. Только горожане Лондона снова ликовали и стекались к Вестминстеру, несмотря на густо летящий огромными хлопьями сырой снег. Они пели и плясали, радуясь, что приложили руку к избранию короля. Мод Блуа прибыла в Англию уже после коронации мужа, едва оправившись после рождения младшего сына Бодуэна. Стефан был счастлив наконец-то встретиться с ней и обнять старших детей. Мод разделила радость супруга и одобрила все, что он успел предпринять. - Дарованнная церкви хартия нам даже на руку, Стефан. Теперь мы заручились поддержкой клира, и даже оба Папы будут на твоей стороне. А Матильда останется без их поддержки. Во-первых, она дочь притеснявшего церковь Генриха; во-вторых - вдова отлученного от Церкви германского императора, и наконец, ныне она - супруга графа Анжу, известного гонителя духовенства. Ты показал себя верным сыном церкви, оттого и помазан освященным миром, как Саул и Давид.? Что касается Теобальда, я думаю, что ему хватит благоразумия, чтобы не мешать воцарению родного брата. Мод оказалась права. В Риме никто и не подумал защищать права Матильды. А старший брат Стефана Теобальд решил, что с него достаточно и трех его графских корон, чтобы зариться на спорный английский трон. Поэтому когда нормандские бароны прибыли к Теобальду с предложением взойти на трон, он благодарил их, но ответил твердым отказом. Знать затаилась, выжидая, как проявит себя новый король. А показать себя Стефану пришлось немедленно. Едва он похоронил с великими почестями в аббатстве Ридинг тело Генриха ?, как пришло известие о том, что банды валлийцев перешли уэльскую границу и опустошили долину реки Северн. Стефан, используя доставшуюся ему от прижимистого Боклерка казну, нанял наемников во Фландрии, укомплектовал войско, однако вести его пришлось уже не на Уэльс, а на север Англии, куда вторглись шотландцы. Король Дэвид Шотландский, дядя Матильды, пустился отвоевывать английские земли ради племянницы. Приходилось начинать царствование с военной кампании. Что-что, а воевать Стефан умел и любил, и вскоре потеснил шотландцев, завершив поход миром в Дархеме. Но вместо того, чтобы бросить полки на непокорный Уэльс, понадобилось двинуться спешным маршем в Норфолк, где начались смуты, ибо в Дэнло никто не хотел видеть своим главой бывшего разбойника Гуго Бигода. Королевскому ставленнику пришлось брать штурмом город Норидж, чтобы водвориться в собственной резиденции, и это отнюдь не прибавило ему популярности. Стефан был в бешенстве от того, что в Денло не считаются с его повелениями, но в конце концов дело удалось уладить - прежний граф Эдгар всенародно объявил, что добровольно снимает с себя всякие полномочия. Только тогда Гуго Бигод прошел обряд инвестуры, а Стефан вернулся в Лондон. К этому времени власть уже начала его утомлять. Утешало лишь то, что знать наконец начала признавать его полномочия и все больше лордов высказывали желание присягнуть новому королю. Сбор знати был назначен на Пасху, и к величайшему удовольствию Стефана, в Лондон прибыл даже его заклятый враг граф Роберт Глочестер. ? Дверь в покой стремительно распахнулась. Только Мод, любимая жена, имела право без предупреждения входить в покои его величества Стефана Блуа. - Милорд, супруг мой, у нас осталось не так много времени, и необходимо еще раз все обсудить. Невысокая, коренастая, уже облаченная в парадные одежды, она стремительно пересекла покой и села рядом. Говорила Мод всегда коротко и сжато: - Сейчас тебе предстоит приветстввовать свою знать в Вестминстер-холле. Ты выйдешь к ним, ведя за руку принца Юстаса. Они должны увидеть отца и сына вместе, понять, что в новой династии сохранится преемственность. И сразу направься к Генри Винчестеру. И не закатывай глаза! Генри немало для тебя сделал, к тому же мы одна семья. Все должны видеть, что Блуа - это одно целое. Затем она сказала по нескольку слов о каждом из лордов и прелатов, посоветовала, как с кем держаться. Суррею следует пообещать благословить его намерение отправиться в Святую Землю, но при условии, что сей граф-паломник оставит свои маноры под патронатом короны. С вдовствующей королевой Аделизой следует держаться ласково и приветливо, даже несмотря на ее нарушающий всякие приличия скоропалительный брак с лордом д'Обиньи. - И вот что еще важно. Следи за тем, чтобы твой новоявленный граф Норфолк пореже сталкивался с Робертом Глочестером, - проговорила королева, поправляя мех на оплечье мужа. - Роберту не нужно до срока знать, как погибла Бэртрада и как ты поторопился замять это дело. Мод неожиданно улыбнулась. - Стефан, ты поступил разумно, сделав Гуго Бигода графом Норфолка. Эдгар был там слишком популярен и влиятелен. После возвышения Бигода сила Эдгара пойдет на убыль, зато в Восточной Англии появятся два заклятых врага. Ни один из них не позволит другому добиться абсолютной власти в тех краях. - А я-то был готов биться об заклад, что ты всегда поддерживаешь Эдгара, - заметил Стефан. - Между прочим, лорд Гронвудский уже прибыл ко двору. И даже с супругой. Ты видела ее? Мод кивнула, но на ее лице появилось холодное выражение. Из чего король справедливо заключил, что нынешняя леди Армстронг весьма хороша собой. Мод всегда начинала тревожиться, когда ее супруг начинал интересоваться красивыми леди, поэтому сейчас ограничилась сухим замечанием, что хоть жена Эдгара и мила, но отнюдь не так ослепительна, как Бэртрада. - Упокой, Господи, ее душу! - королева осенила себя крестным знамением. Теперь, когда у нее не было такой соперницы, как интриганка Бэрт, она могла позволить себе жалость к ней. - Что касается самого Эдгара, не забывай - он всегда был нашим другом. - Да. Но я слишком хорошо помню, как он колебался, когда речь шла о моей короне. - Стефан, - королева положила короткопалую руку на запястье мужа. - Учти: Бигод, легко солгавший над Библией, способен на все ради достижения своих целей. А Эдгар после того, как ты спас его саксонку, останется нашим должником вовеки. Есть одно древнее изречение: кто хочет друга без недостатков, останется без друзей. Первым кого они увидели, покинув покой, был принц Юстас. При взгляде на сына у Стефана болезненно сжалось сердце. Юстасу шел одиннадцатый год, но его кожная болезнь, про которую лекари говорили, что с возрастом она пройдет, только усугубилась. И сейчас, чтобы скрыть рубцы и гнойники на лице ребенка, его густо намазали белилами и напудрили. От этого лицо мальчика казалось маской. Но живыми и пристальными оставались его странные глаза - очень светлые, с мелкими, как булавочные головки, зрачками, пронзающими насквозь того, на кого падал их взгляд. Мальчик подошел к отцу и взял его за руку. - Государь, было бы недурно на предстоящем пиру отравить бастарда Глочестера. Он почувствовал вашу силу и явился, поджав хвост. Однако покажет зубы при первой же возможности. Отравите его - зачем вам такой подданный? Стефан и Мод опешили. А Юстас невозмутимо продолжал, ощупывая отца и мать своим не по-детски тяжелым взглядом: - И будьте построже с бывшим графом Эдгаром. Возмутительно, что он привез новую жену, когда двор еще не забыл красавицу Бэртраду. К тому же о смерти Бэртрады поговаривают всякое... Мод молниеносно ударила сына по щеке. - Замолчите, Юстас! Вы еще дитя, и ваше дело - помалкивать. Юстас исподлобья взглянул на мать. Его улыбка была похожа на оскал маленького хищного зверька. В большом зале Вестминстера собралась внушительная толпа. Улыбающиеся лица, нарядные одежды, оживленный гомон. В день светлого Пасхального Воскресения никто не хотел поминать прежних ссор и споров, избегали сплетничать и интриговать. И когда Стефан, величественный и сияющий, появился в окружении близких на ступенях широкой лестницы, тотчас раздались приветственные возгласы и рукоплескания. Король сегодня был милостив. Ласковое слово одному, улыбка - другому, царственный кивок третьему. Здесь собралось все высшее духовенство - епископы Солсбери, Линкольна, Кентербери, Вустера, Или. Прибыл даже известный аббат Ансельм из Бэри-Сент-Эдмундс, который сейчас пробирался сквозь толпу, чтобы король и его запечатлел в своей памяти. Высшая знать явилась с женами, детьми, родственниками, и Стефан учтиво улыбался Глочестеру, брал под руку и отводил в сторону Норфолка, внимал надменному Честеру. С Аделизой и д'Обиньи держался несколько суше и остался доволен тем, что Юстас ненадолго задержался возле этой пары. Уж его волчонок найдет словцо, чтобы сбить спесь с молодоженов. Тем более, что Стефана вовсе не устраивала неожиданно начавшаяся переписка Аделизы с императрицей Матильдой. Во вдовью долю бывшей королевы входили несколько крупных крепостей на южном побережье Англии - чем не плацдарм для высадки войск противника? Скучнейший Суррей задержал короля нескончаемыми жалобами на неблагосклонность небес, пославших ему дочь вместо ожидаемого наследника. А ведь он уже почти собрался в Святую Землю, он дал обет, ему были видения... Стефан сухо улыбнулся, про себя пожелав этому зануде как можно быстрее отправиться в преисподнюю. Именно в этот момент он заметил Эдгара Гронвудского. А рядом с ним - женщину в серебристо-сером атласе, красиво облегавшем ее точеную фигуру. То есть наоборот - Стефан поначалу обратил внимание на красивую женщину в завязанной на саксонский манер шали, что невольно выделяло ее среди нормандских дам, а уж потом сообразил, что это и есть пресловутая убийца Бэртрады, внучка кровожадного Хэрварда и новая баронесса Гронвуда. Он поймал на себе ее настороженный взгляд. Эта женщина понимает, что Стефану известно, как погибла его кузина. Но сейчас его занимало другое. Король отметил, что Эдгар не зря так долго добивался ее, ибо эта женщина действительно хороша - какой-то воздушной, тонкой красотой. И отчего это Мод уверяла, что Гита Гронвудская не сравнится с Бэртрадой? Заметив внимание короля, Эдгар взял супругу за кончики пальцев и шагнул вперед. - Мой король!.. Он склонился в поклоне, прижав руку к груди. Леди Гита опустилась в низком реверансе - переливающиеся блики заскользили по складкам платья. - Рад видеть вас, господа, - кивнул Стефан. - О вас, миледи, я весьма наслышан. Она, похоже, встревожилась и бросила вопросительный взгляд на мужа. Но Стефан уже произносил длиннейший комплимент, выражая надежду, что их брак с Эдгаром окажется удачным. - А как здоровье вашего сына? - Благодарю, государь. Он уже поправился. И хотя наш сын рожден до срока, небеса были благосклонны к нам, сохранив его. - Надеюсь небеса и впредь будут к вам благосклонны, милорд Эдгар. В особенности, если вы и в дальнейшем останетесь нашим преданным слугой. Это был прозрачный намек. Стефану была необходима поддержка столь богатого и могущественного подданного. - Надеюсь вы с супругой будете частыми гостями при дворе, - улыбнулся король. - Это величайшая честь для нас, - поклонился Эдгар. -Я ведь всегда относился к вам с особым расположением. У вас есть просьбы? Пользуйтесь случаем, пока ваш король в настроении. Они переглянулись. Эдгар едва заметно кивнул. - Государь, я и в самом деле хочу попросить за одного человека. Это мой родич и друг сэра Гай де Шампер. В прежнее царствование он был изгоем, но он замечательный воин, и если вы даруете ему прощение, у вашего величества не будет более верного и искусного рыцаря. Эдгар осекся, заметив, как изменилось лицо короля, вмиг ставшее холодным и замкнутым. - Известно ли вам, милорд, что оный сэр Гай уже проявил себя, как негодный подданный, примкнув к валлийцам в их разбойном рейде на долину Северна? Эдгар сокрушенно вздохнул. - Это чистое недоразумение, государь. Вряд ли бы сэр Гай открыто восставал против вас, если бы знал о произошедшей смене власти. Нападение валлийцев случилось в самом начале года, когда на западе королевства еще ничего не знали о воцарении Стефана Блуа. Примкнув к валийцам, Гай де Шампер добивался лишь одного: вернуть свои маноры на англо-уэльской границе, которыми беззаконно завладел аббат Шрусберийский. - С каким пылом вы просите за этого преступника! - резко перебил король. - Может быть вы решитесь заступаться еще и за некоего Хорсу из Фелинга? Как я слышал, он тоже ваш родич? Эдгар на мгновение растерялся. - Да, мы не чужие с Хорсой. Но то, что я изгнал его в мою бытность правителем Дэнло было справедливо и... - Свидетельствует о вашем легкомыслии, - вновь перебил Стефан. Приветливости в его голосе не осталось и в помине, глаза недобро щурились. - Разве, будучи правителем, вы не ведали, что Хорса из Фелинга - бунтовщик? И вместо того, чтобы упрятать негодяя в крепость, вы отпустили его. А он тут же примкнул к нашим врагам шотландцам и отличился особой жестокостью, сражаясь против нас во время последней кампании. Эдгар молчал, сжимая пальцы жены, вздрагивавшие в его руке. Многие уже глядели на них, заметив гнев короля. Только когда рядом со Стефаном оказалась Мод и мягко взяла его под руку, король смягчился. - Боюсь, что ваша просьба в отношении Гая де Шампера невыполнима, - проговорил он уже спокойнее. И неожиданно спросил: - Какое имя вы дали вашему сыну? - Свейн. - О, старое саксонское имя! Что ж, как и прежний государь, я намерен быть добрым отцом обоим моим народам. И когда ваш маленький сакс Свейн подрастет, думаю, ему найдется место в свите принца Юстаса. Произнеся это, король оглянулся и подозвал к себе все еще донимавшего несчастную Аделизу сына. Затем, рука об руку с королевой, другой удерживая при себе принца, король Стефан двинулся к группе священнослужителей в высоких митрах, и ему тут же поднесли списки хартии для подписи. Ох уж эта хартия! Но сколь приятно было начертать: "Stephanus Dei Cratia Rex Аnglorum"?. - Уф, - перевела дух Гита. - До чего же изменчиво настроение его величества! - В этом весь Стефан, - ответил ее муж. - "После того, как выскажется, он начинает думать. После того, как сделает, хватается за голову", - насмешливо процитировал он и улыбнулся жене: - В любом случае, худшее уже позади, и мы вполне сможем ладить с ним. Гита задумчиво нахмурилась. - Бедный Гай! Ему и впрямь суждено быть вечным изгнанником. - Он не пропадет, - заверил Эдгар. - Возможно, мы о нем еще услышим. И если он не вернет свое в Англии, то уж в Уэльсе точно не упустит. О Хорсе не было произнесено ни слова. В этот миг раздался колокольный звон, и вся знать и духовенство вслед за королем двинулись к выходу. Наступало время пасхальной мессы. С Эдгаром и Гитой раскланивались, и они учтиво отвечали на приветствия. - Ты довольна, что я взял тебя ко двору? - спросил у жены Эдгар. - Да. Здесь интересно. Ведь я еще никогда не покидала Норфолкшир. Внезапно ее рука, лежавшая на сгибе локтя мужа, дрогнула. Мимо них как раз проходил граф Роберт Глочестер. - О небо! - беззвучно ахнула Гита. - У него глаза в точности, как у... Она не договорила - но Эдгар все понял. - Ты все еще не можешь забыть последних слов Бэртрады? Не думай об этом. Она уже никогда не сможет вредить нам. Ты моя жена, у нас прекрасные дети, а все остальное... Думаю, правление Стефана не причинит нам больших неприятностей. Ну же, улыбнись, мое Лунное Сияние, моя Фея Туманов, прекрасная леди Гронвуда! Так, сияя улыбками, они вышли на залитую золотым солнечным светом площадь перед Вестминстерским аббатством. Это произошло в светлое Пасхальное Воскресение 1136 года. Примечания ? Солар - светлая горница с большими окнами в замке. ? Двенадцатая ночь - святочный новогодний праздник, знаменующий окончание Рождественских увеселений. ? Камиза - нижняя туника, род нательного белья. ? Фибула - декоративная застежка для одежды. ? Крага - здесь раструб на перчатке из грубой кожи, предохраняющей руку от запястья до локтевого сгиба. ?? 20 июля. * Зенги Кровопийца (1084-1145) - эмир Мосула, первый из мусульманских правителей Ближнего Востока, объявивший джихад владычеству крестоносцев. * Сенешаль - должностное лицо, смотритель земельных владений сеньора. * Кофр - сундук с несколькими отделениями. * Майорат - принцип наследственного права, в соответствии с которым имущество отца полностью переходит к старшему сыну. Применялся для того, чтобы избежать дробления крупных владений на все более мелкие земельные участки ** Морат- хмельной напиток, приготовляемый из меда с добавлением ягод. * 1 августа. * Иоссель - пиво, вскипяченное с яблоками и поджаренным хлебом. Этот напиток до сих пор готовят в Англии. ? В битве при Бранбурне (Х в.) войска саксов во главе с королем Ательстаном одержали победу над объединенными силами пиктов, скоттов и викингов. ? Рака -ларец для хранения мощей святого. ? Отврати лицо Твое от грехов моих (лат.). ?? Часовня, находящаяся под алтарной частью храма. ? Кантер - легкий галоп. ? Существует несколько разновидностей лошадей арабской породы: самой красивой, но и наиболее мелкой считаются лошади типа силагви; разновидность "хадбан", при сохранении изящного экстерьера арабской породы, является самой крупной, сильной и выносливой. ?? 6 часов вечера. ? Шесть часов пополудни. ?? Болт - короткая тяжелая арбалетная стрела с граненым наконечником. ? Банши - привидение-плакальщица. По древнему поверью, предвещает чью-либо кончину душераздирающими воплями. ?? Да будет воля Твоя (лат.). ? Пресвятой Бенедикт, исповедник Господен, отче и наставник монашества, заступник во спасении... (лат.) ? Барбикан - башенное укрепление у внешнего моста, ведущего в крепость или замок. ? 11 апреля. ? Да покоится с миром (лат.). ? Скуфья - плоская шапочка, какую носят представители духовенства поверх тонзуры. ? Эвфемизм, означающий, что в настоящее время у женщины период месячных. ? Хвалины - служба в монастырях, совершаемая в три часа ночи. ? Ордалии - поединки или испытания, целью которых является установление истины. Так называемый "Божий суд". ? Мистерия - театрализированное представление на религиозную тематику. ? Роллон Нормандский - предводитель викингов, захвативший северные земли Франции и основавший в ? в. герцогство Нормандское. ? Бугурды - рукопашные поединки пеших воинов; тьосты - состязания всадников с копьями. ? Мальвазия - сладкое виноградное вино. ?? Бастида - отдельно стоящая сторожевая башня. ? День Святого Мартина - 11 ноября. ?? Мир вам (лат.). ? День Святой Хильды - 18 ноября. ? В руки твои, Господи, предаю дух свой (лат.). ? Омаж -присяга на верность сюзерену. ? Библейские цари. ? Стефан, милостью Божьей король Англии (лат.).