Юрий Фельштинский. К истории нашей закрытости --------------------------------------------------------------- © Copyright Юрий Георгиевич Фельштинский. Email: y.felshtinsky@verizon.net Date: 20 Jan 2004 --------------------------------------------------------------- Законодательные основы советской иммиграционной и эмиграционной политики "ТЕРРА"-"TERRA" МОСКВА 1991 ББК 84P7 Ф40 I5BN 5-85255-014-0 © Yuri Fel5htin5ky, 1988, 1990 © Overseas Publications Interchange Ltd., 1988 © Издательский центр "Терра", 1990 ОГЛАВЛЕНИЕ Введение ............................................... 5 Иммиграционная политика, 1917-1927 14 Эмиграционная политика, 1917-1927 69 Эпилог. Эмиграционная и иммиграционная по литика, 1928-1939 153 Приложение 1. Законодательства о погранич ных войсках ..... 166 Приложение 2. Законодательства об амни стиях . 176 Юрия Фельштинский К ИСТОРИИ НАШЕЙ ЗАКРЫТОСТИ Репринтное издание Редактор С. А. Кондратов Художник И. В. Сайко Технический редактор Р. И. Смирнова Подписано к печати 02.11.90. Формат 84Х 1081/32. Печать офсетная. Бумага офсетная. Усл. печ. л. 9,66. Усл. кр.-отт. 9,91. Уч.-изд. л. 8,63. Зак. 1314. Тираж 50 000 экз. Цена 5 р. 90 к. Ассоциация совместных предприятий международных объединений и организаций Издательский центр "Терра". Москва, Автозаводская, 10, п/о 280, п/я 73. Отпечатано на Ярославском полиграфкомбинате Госкомпечати СССР. 150049, Ярославль, ул. Свободы, 97. ВВЕДЕНИЕ Эта книга не ставит своей задачей восстановить полную летопись эмиграции и иммиграции. Ее общий источник: советские иммиграционные и эмиграционные законы. Я мог бы назвать ее: "О законодательных основах нашей закрытости". И посвятить -- всем застреленным при переходе коммунистических границ, всем погибшим у Берлинской стены, фундамент которой был заложен в день большевистского переворота. * ... Первая мировая война, две революции и развязанная большевиками Гражданская война привели Россию к небывалому в ее истории общественно-политиче- скому кризису, результат которого не мог не отразиться на эмиграционных и иммиграционных процессах. Мировая война заставила европейские страны раскидать по территориям чужих государств сотни . тысяч своих граждан в качестве военнослужащих, пленных, беженцев или интернированных. Распад Российской Империи в образование новых государств, таких как Польша в Финляндия, поставили на повестку дня вопрос об оптациях иностранного гражданства. В той или иной степени решением аналогичных задач занимались все европейские государства. Но не в пример Европе советская власть рассматривала свои проблемы сквозь призму теорий классовой борьбы, перманентной революции в капиталистического окружения. Результатом этой политики стая" массовая эмиграция из России, образовавшая свои крупнейшие политические центры в Париже, Берлине, Праге, Софии, Белграде и Харбине. & то же время новый советский режим привлек тысячи западных коммунистов или людей, желавших попытать счастья в "новом свете", в РСФСР. Советское правительство вынуждено было также сотрудничать с Европой в деле обмена и возвращения на родину иностранных граждан, в большинстве своем - военнопленных. В 1917 году, еще не собранные в кодексы, законы вырабатывались на Основе общей политики советского государства, вырисовавшейся в первые дни Октябрьского переворота. Неотъемлемым звеном этой политики стал принцип тотального контроля всех связей советской республики и заграницы. Еще слаба была власть, но 2 декабря 1917 год" Троцкий издал приказ о визации паспортов при въезде в РСФСР1. Отныне въезд в пределы советской России разрешался лишь лицам, имевшим паспорта, заверенные единственным а те дни советским представителем за рубежом Вацлавом Воровским, находившимся в Стокгольме2. Тремя днями позже "впредь до дальнейших распоряжений"нарком НКВД Г. И. Петровский распорядился о запрещении выезда из РСФСР без разрешения местных Советов граждан воевавших с Россией государств3. Это была робкая и осторожная поступь неопытной советской власти. К концу декабря 17-го он* изобрела общие положения о въезде и выезде, да такие, каких не знала еще многовековая Россия или Европа. Здесь были одновременно и паспорта с фотографиями, и "надлежащие печати", и специальные разрешения со специальными подписями, специальные же представители НКВД и НКИД; здесь предусматривались обыски и личные осмотры для всех, включая женщин, стариков и детей, (Лишь для дипломатов, в соответствии с международными нормами, делались исключения.) Здесь конфисковывалось, конечно же, все "недозволенное к провозу" и запрещался вывоз документов, могущих "повредить" экономическим или политическим интересам еще толком-то и не образовавшейся советской власти, причем лица, у которых такие "документы" были найдены, подлежали немедленному аресту4. Вослед советской России созданное в 1919 году правительство советской Украины также начало свою законодательную деятельность с попытки контроля въезда и выезда. Оно ввело заграничные паспорта для лиц, желавших из республики выехать, причем прошения о выдаче таких паспортов подавались в отделы управления губисполкомов К прошению должны были быть приложены разрешения на выезд за границу от гражданского комиссариата и губернской чрезвычайной комиссии, а для мужчин еще и от военного комис- сариата. Требовалась также справка финансового отдела исполкома о том, что за просителем не числится никаких недоимок, и три фотографии. Проситель должен был заполнить в иностранном отделе "справочный лист", причем показания должны были быть подтверждены заверенными нотариально подписями двух поручителей...6 Историографии по вопросу советской эмиграционной и иммиграционной политики практически не существует ни в СССР, ни за его пределами. Многочисленные советские энциклопедии, включая 16-томную советскую историческую энциклопедию, об эмиграции из СССР не упоминают вообще и лишь вскользь говорят об иммиграции7. Фундаментальные труды советских исследователей истории СССР8 и КПСС9 также умалчивают о советской политике в отношении эмиграции и иммиграции . Но и западная историография не уделила достаточного внимания данной теме. Правда, существует богатейшее литературное, историческое, публицистическое, религиозно-философское и эпистолярное наследие русской эмиграции11 и книги, написанные на Западе эмигрантами и западными историками о первой русской эмиграции и выдающихся ее деятелях12. В итоге в то время как эмиграционная и иммиграционная политика дореволюционной России известна относительно хорошо13, советский период практически не изучен. Данная монография ставит своей целью ответы на вопросы, в каком разрезе и почему советское правительство вырабатывало, развивало и изменяло свою политику по отношению к иммиграции и эмиграции; какое влияние на развитие этой политики оказали классовая идеология советского государства и теория пролетарского интернационализма, военные причины и экономические соображения. Для ответов на эти вопросы, в работе исследуются собрания официальных правительственных законов, декретов и постановлений14, ежегодно выходящих в свет15. Тематически материал классифицирован следующим образом: документы, относящиеся к въезду в советские республики, анализируются в главе про иммиграцию; документы, относящиеся к выезду, -- в главе про эмиграцию. Для изучения различных периодов советской истории важность этих источников не одинакова. В первые годы советской власти собрания узаконений действительно включали в себя все правительственные постановления, опубликованные в советской печати ко всеобщему сведению. Но со второй половины 1920-х годов количество публикуемых законов резко сократилось, и примерно с 1927 года они уже не отражали динамики развития советской эмиграционной и иммиграционной политики. То, что было чуть ли не исключением в первые революционные годы, стало правилом позже: никем не опубликованные и официально не принятые, существовали и претворялись в жизнь правительственные циркуляры и приказы. С другой стороны, законы, изданные и опубликованные, часто оставались лишь на бумаге. К началу 1930-х годов изменился и сам характер правительственных постановлений. Большинство их сводилось теперь к информации о переменах в государственной бюрократической машине. В годы партийных и правительственных чисток таких постановлений было особенно много. ПРИМЕЧАНИЯ 1. См. Собрание Узаконений рабоче-крестьянского правительства РСФСР, 1917-1918 гг. (Далее: СУ. РСФСР, 1917-18), ст. 78. Постановление НКИД от 2 декабря 1917 года за подписью Троцкого "О визации паспортов при въезде в Россию". 2. -Постановление преследовало две цели. Во-первых, контролировался поток въезжающих; во-вторых, ино странные государства и их граждане, равно как и въезжающие в РСФСР российские подданные, обращаясь к советскому представителю за визой, как бы признава ли советское правительство де-факто. См. С.У. РСФСР, 1917-18, ст. 89. Постановление от 5 декабря 1917 года за подписью наркома НКВД Петров ского. См. там же, ст. 163, постановление СНК от 20 де кабря 1917 г.; см. там же, ст. 174, постановление от 21 декабря 1917 г. за подписями Уншлихта и Залкинда. 5. Собрание Узаконений Украинской ССР, 1919, ст. 265. Декрет СНК УССР от 11 марта 1919 г. за подписями Раковского и наркома внутренних дел УССР Ворошилова "О заграничных паспортах". 6. Согласно принятым тогда же декретам о выезде с Украины и о въезде в нее иностранцы, покидавшие Укра ину, должны были иметь разрешение на отъезд от упол номоченных наркоматов внутренних и иностранных дел, а . украинские подданные -- от отделов управления губис- полкомов. Эти украинские декреты в основном повторяли более ранние законы советской России, с той, пожа луй, разницей, что иностранцы, желающие въехать на Украину, и украинские подданные, находящиеся за гра ницей, не имевшие дипломатических паспортов, допуска лись в республику лишь по особому разрешению загра ничного представителя СНК УССР. Этот представитель препровождал заполненные просителем опросные листы прямо на пограничный пункт. Иностранцы же для полу чения визы на въезд представляли полномочному пред ставителю Украины за границей свои национальные за граничные паспорта. Информация о въезжающих пересы- лалась заграничным представителем по телеграфу в правовой отдел НКИД, который, в свою очередь, пересылал все в штаб военного ведомства. В штабе и решался вопрос окончательно: впустить оросителя или же посчитать его пребывание на Украине недопустимым "по военным соображениям". (См. там же, ст. 266 "О-- выезде из Украины" и ст. 267 "О въезде на Украину" от И марта 1919 г. за подписями Раковского и Ворошилова.) Энциклопедия государства и права в трех томах (Москва, 1924-26) сообщает о группах сельскохозяй ственных рабочих, прибывших в Россию из Америки и Германии, но ничего не пишет об эмиграции из СССР. Советская сибирская энциклопедия (1930-1931) рассказы вает об эмиграции в Сибирь из Китая, Кореи и Японии. Но статья "Эмиграция" в ней вообще отсутствует. Тре тье издание Большой советской энциклопедии (Москва, 1951-1959) более беспристрастно. Энциклопедия ничего не пишет об эмиграции из СССР или об эмиграции в Советский Союз, но изучает вопрос миграции... живот ных. Исключение, пожалуй, составляет первое издание Большой советской энциклопедии (Москва, 1930-е годы) под общей ред. Бухарина, поместившее подробный очерк по истории мировой эмиграции. Крайне незначительна и советская юридическая литература по этому вопросу, причем касается она обычно очень узких групп (см., например: Правовое положение иностранцев в РСФСР. Справочник для иностранцев, оптантов и беженцев. Под ред. Д. М. Левина. Издание Литиздата НКИД, Москва; 1923; Правовое положение физических и юридических лиц СССР за границей. Систематизированные материалы с комментариями. Юридические издательство, НКЮ РСФСР, Москва, 1926; Законодательство и международные дого воры СССР и союзных республик о правовом Положении иностранных физических и юридических лиц. Системати зированные материалы с комментариями.- Юридическое издательство, НКЮ РСФСР, Москва, 1926). См., например, История СССР с древнейших времен до наших дней в 12-ти томах (Москва, 1960-1970 гг.). 9. См. Историю КПСС в шести томах. Москва, 1966- 1979. 10. Нужно отметить при этом, что иммиграция и эмиграция как таковые интересуют советских историков. Так, Ш. Л. Богина опубликовала книгу "Иммигрантское население США 1865-1900 гг.", Ленинград, 1976. Отдельная книга посвящена дореволюционной российской трудовой эмиграции (Н. Л. Тудоряну. Очерки российской трудовой эмиграции периода империализма /в Германию, Скандинавские страны и США/. Кишинев, 1986). Есть книга и о вернувшихся в СССР реэмигрантах (Почему мы вернулись на Родину. Свидетельства реэмигрантов. Изд. Прогресс, Москва, 1983), и об иностранцах, запросивших в СССР политическое убежище (Они выбрали СССР. Москва, 1987). И даже -- о белой эмиграции (Л.К. Шкаренков. Агония белой эмиграции. Издание второе, Москва, 1986), и об эмиграции антисоветской (Прибалтийская реакционная эмиграция сегодня. Литовская, латышская и эстонская антисоветская эмиграция на службе империализма. Рига, 1979). А вот об эмиграционной политике советского правительства и об эмиграции из СССР ни одной книги нет. П. Архив русской эмиграции -- Бахметьевский Архив Колумбийского университета в Нью-Йорке, безусловно, одно из самых ценных таких собраний. Здесь не удастся перечислить малой части этих книг. Достаточно упомянуть, что даже в Швеции вышла на русском языке небольшая книжка об эмиграционном периоде жизни Милюкова (см. J.P. Niel5en. Милюков и Сталин. О политической эволюции П. Н. Милюкова в эмиграции /1918-1943/. Осло, 1983), и что над книгой о русской эмиграции работает сейчас известный амери канский историк России Марк Раев. Так, Кэмбридж Юниверсити Пресс опубликовал ра боту Р. Бархлетта по истории иммиграции в Россию в конце 18 -- начале 19 веков. В Гарвардской Этнической энциклопедии вышло эссе Роберта Магоски "Русские". Блестящий очерк об эмиграции и иммиграции в энцикло педии Брокгауза и Эфрона во многом не устарел и сегодня. Наконец, освещен хорошо вопрос о еврейской эмиграции, прежде всего в работах Ричарда Пайпса "Jewi5h Emigration in Pre-Revolutionary Ru55ia", 5oviet Jewi5h Affair5 (1973) и Ханса Роггера "T5ari5t Policy on Jewi5h Emigration", 5oviet Jewi5h Affair5 (1973). Собрание Узаконений рабоче-крестьянского прави тельства РСФСР (далее: СУ. РСФСР), 1917-1939; Декреты советской власти, 1917-18 гг. (Москва, 1925); Собрание Узаконений Украинской ССР (далее: СУ. УССР), 1919- 1924; Вестник ВЦИК, СНК и СТО СССР, 1923-1924; Со брание Узаконений Закавказской СФСР (далее: СУ. ЗСФСР), 1923-1924; Собрание Законов Союза ССР (далее: С.З. СССР), 1924-1939. В монографии использованы также материалы моих работ, опубликованных ранее, в том числе: "Из истории нашей закрытости", Новый журнал, No 146, 1982, стр. 224-240; No 147, 1982, стр. 245-258; "The Origin5 of the Clo5ed 5ociety", Ru55ia, No 3, 1981; "The Legal Foundation of the Immigration and Emigration Policy of the U55R (1917- 1927)", 5oviet 5tudie5, vol. XXXIV, No 3, July 1982, pp. 327-348. При использовании советских законов как ис торических источников следует принять во внимание, что декретом ВЦИК от 13 июля 1923 года за подписью Калинина декреты, принятые ВЦИК РСФСР и его прези диумом, распространялись на всю территорию СССР. (См. СУ. РСФСР, 1923, ст. 796.) ИММИГРАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА, 1917-1927 Иммиграционную политику советских республик в первые послереволюционные годы предопределили политические и идеологические факторы, прежде всего -классовый подход, распространяющийся даже на само понятие "интернационализма". Именно поэтому иммиграционные законы того времени несли на себе печать идеологии, согласно которой мир делился на два враждебных лагеря -- пролетариат и буржуазию. Неудивительно, что первый советский иммиграционный закон, принятый в декабре 1917 года, разрешил въезд в РСФСР только политическим эмигрантам, получившим личные удостоверения от созданных за границей эмиграционных комитетов и разрешение на въезд от представителей СНК; да русским гражданам, въезжающим по дипломатическим паспортам, выданным советским правительством. Из иностранцев же в РСФСР впускались лишь дипломаты нейтральных или союзных России государств, но только в том случае, если их паспорта были заверены в советском полпредстве1. Отход от классовой политики, однако, все-таки допускался. В странах Востока никакая политическая борьба не протекала в отрыве от религии, и отталкивать от себя мусульманских революционеров советское правительство считало ошибкой. Большевики понимали, как усилится антиколониальное движение к югу от РСФСР, если организаторы этого движения будут знать, что в случае поражения на родине они смогут укрыться в стране Советов. РСФСР, таким образом, стала бы базой не только революционеров Европы и Америки, но и Востока. Именно поэтому мартовским законом 1918 года советское правительство предоставило право политического убежища иностранцам, преследуемым у себя на родине за преступления политического или религиозного характера2. В случае получения от иностранного государства требований о выдаче запросившего в СССР политического убежища, дело передавалось в НКИД, а оттуда в суд, который должен был постановить, "носило ли оно политический, религиозный или общеуголовный характер". После этого и решался вопрос о выдаче, причем выданы могли быть только уголовные преступники. Годом позже похожее постановление приняло правительство советской Украины. Согласно этому постановлению выдаче не подлежали иностранцы, подвергшиеся у себя на родине преследованиям "за так называемые религиозные преступления и за преступления, направленные против правительств, защищающих интересы господствующих классов". Зато выдаче подлежали лица, подвергшиеся на своей родине преследованиям за преступления, "направленные против правительств, защищающих инте-ресы трудящихся классов", т. е. против советского правительства3. За своей ненадобностью закон этот вскоре был отменен . А несколько позже Советы перестали предоставлять политическое убежище иностранцам, преследуемым на своей родине за религиозные убеждения (в это время советская власть уничтожала русскую православную Церковь и духовенство советской Средней Азии). Политическое убежище в СССР предоставлялось теперь лишь за преследования, связанные с "общественной дея-тельностью" просителя5. Однако наличие постоянных жителей - иностранцев не удовлетворяло советское правительство, стремившееся к созданию монолитного общества, где никакая из групп населения не имела бы таких привилегий как освобождение от службы в армии или прав на эмиграцию. Не решаясь заставить иностранцев, в том числе и политических эмигрантов, живших в России, принять советское гражданство, правительство, однако, с апреля 1918 года сделало его получение необыкновенно легким. Российское гражданство мог приобрести теперь любой иностранец, проживающий в РСФСР. Для этого он должен был подать заявление в местный Совет. В заявлении указывались сведения анкетного характера, в том числе, не подвергался ли проситель арестам за уголовные преступления, а если да, то за какие. Личность иностранца в случае отсутствия документов заверялась свидетелями - гражданами РСФСР. За предоставление ложных сведений иностранец мог быть привлечен к уголовной ответственности или лишен предоставленного ему ранее российского подданства. После рассмотрения этого заявления местный Совет и принимал решение о приеме в гражданство. Таким образом, первоначально вопрос о приеме иностранцев в советское подданство решался довольно просто и в низших бюрократических инстанциях. Даже сроки рассмотрения заявлений не были оговорены, что позволяет сделать вывод о неформальном подходе к просителям. В исключительных случаях допускалось принятие в русское гражданство иностранцев, находившихся за границей. В этом случае заявление должно было подаваться иностранцем в ближайшее представительство РСФСР (или же на имя председателя ВЦИК) и рассматривалось ВЦИКом. О принятых в число российских граждан иностранцах СНК и ВЦИК сообщал в НКВД, который регистрировал новых подданных, опубликовывал их списки и извещал об этом заинтересованные правительства6. НКВД же в дальнейшем осуществлял и негласный надзор за теми из бывших иностранно-подданных, кто въехал в РСФСР. Те же, кто, приняв советское гражданство, оставался какое-то время за границей, по закону 1923 года могли получить советский заграничный вид на жительство, выдаваемый на три, шесть или двенадцать месяцев и продляемый не более, чем на год7. Несколько раньше первая советская конституция, принятая в июле 1918 года Пятым Всероссийским съездом Советов, "исходя из солидарности трудящихся всех наций", предоставила "все политические права российских граждан иностранцам, проживающим на территории Российской республики для трудовых занятий и принадлежащим к рабочему классу или к непользующемуся чужим трудом крестьянству" и признало "за местными Советами право предоставить таким иностранцам, без всяких затруднительных формальностей, права российского гражданства"8. Правда, даже тогда, когда этого не хотели иностранцы, но требовали интересы революции, различий между иностранцами и гражданами России не делалось. Так в январе 1919 года "на всех граждан, проживающих в пределах советской России, не исключая и иностранцев" был распространен закон "О единовременном чрезвычайном революционном 10-миллиардном налоге". Представители некоторых иностранных государств запротестовали: по международным законам военные налоги не могли распространяться на ино-иностранцев. Тогда советское правительство объявило налог "не специально военным" и решение свое оставило в силе9. Аналогичная политика проводилась и на Украине, на практике не различавшей российских и украинских подданных. Переход российских граждан в украинское гражданство мог быть осуществлен без большого труда10, а переход из украинского гражданства в русское разрешался без всяких ограничений путем подачи заявления в соответствующий губисполком11. Принятый же в марте 1919 г. закон о приобретении прав украинского гражданства12 фактически повторял апрельское постановление 1918 года, принятое в России13. Советское правительство, однако, столкнулось с трудностями при попытке определить статус беженцев, бывших подданных Российской Империи. Многие из них не являлись теперь гражданами России, так как ранее проживали, либо родились, за пределами РСФСР14, например, в Польше, Финляндии или на территориях, отторгнутых от советской России согласно условиям Брест-Литовского мирного договора. 13 июля 1918 г. советское правительство предоставило таким беженцам право в течение месяца со дня издания декрета возбудить перед НКВД ходатайство о выходе из российского подданства. Но этот жест, казавшийся гуманным, был тактическим ходом: двумя неделями позже Ленин подписал новый закон, объявив всех беженцев, не воспользовавшихся только что предоставленным им правом и не заявивших о выходе из русского гражданства, подданными РСФСР16. Советское правительство хотело изменить статус иностранцев в РСФСР по политическим, военным и экономическим соображениям. Заинтересованное в подготовке кадров для мировой революции, оно нуждалось в иностранцах. Но международные законы создавали на пути советского правительства сложности. Так иностранца нельзя было мобилизовать в армию или арестовать, не известив об этом заинтересованное государство. Частная собственность, полностью конфисковываемая у советских граждан, могла в некоторых случаях оставаться за иностранцами. Из квартир иностранцев не конфисковывалась мебель, хотя сами квартиры конфискованы быть могли17 (над нелогичностью подобных постановлений никто, судя по всему, не задумывался). Чтобы сгладить различия между иностранцами и советскими гражданами, украинское советское правительство в 1919 году, когда, казалось, начали сбываться надежды большевиков на скорую мировую революцию18, уравняло проживавших в УЦССР иностранцев в правах с гражданами Украины, России, Латвии и Эстляндии19, то есть тех территорий, которые в это время были частично или полностью оккупированы Красной армией. В марте 1919 года декретом СНК УССР в правах с гражданами советской Украины были урав- нены и "все беженцы, вследствие войны поселившиеся на территории Украины... если они не перешли в установленном порядке в число граждан другого государства". Наравне с украинскими гражданами иностранцы отвечали за совершение "контрреволюционных" и общеуголовных преступлений , в том числе и за занятие контрабандой22, были окончательно уравнены в правах на имущество и стали привлекаться к трудовой повинности. И тут их "уравняли", но не доверили повинности, имевшие "прямое отношение к делу обороны Республики (как-то рытье окопов, возведение укреплений, выработка оружия, снарядов, военного снаряжения и т. д.)"24. Правительство опасалось шпионажа. Поскольку из-за общего развала в стране НКВД не в состоянии было осуществлять надзор за иностранцами и привлекать их к трудовой повинности, советское правительство начало проводить в 1919 году периодические регистрации иностранцев. Регистрироваться иностранцы должны были в местных Советах в недельный срок со дня опубликования постановления25 . Иностранцы должны были, кроме того, заполнить анкету из 24 пунктов, причем требовалось, чтобы они указали, "кто из партийных или советских работников или какой заводской комитет или советское учреждение может поручиться за лояльность по отношению к советской власти" и "с кем из иностранцев (регистрирующийся) имел сношения в России и за границей" . Ну, а если по тем или иным причинам иностранец вообще не пришел на регистрацию "до истечения вышеуказанного срока", он мог быть привлечен "к ответственности по всей строгости военно-революционного времени", т. е. теоретически вплоть до расстрела. О любой перемене адреса иностранцы должны были лично уведомлять регистрационные учреждения. Несоблюдение этого правила также каралось "по всей строгости военно-революционного времени". Домовым комитетам, владельцам и управляющим домами вменялось "в строжайшую обязанность следить за точным и неуклонным исполнением сего обязательного постановления". При переезде из одной советской республики в другую иностранные граждане обязаны были получить на это специальное разрешение в виде визы . А в Закавказье, по соглашению с НКИД, правительство в любой момент могло ограничить права иностранцев на свободное передвижение, избрание профессий, открытие или приобретение торгово-промышленных предприятий (это во времена нэпа), строений или участков. Иностранные акционерные общества и товарищества могли приобрести в ЗСФСР права юридического лица лишь с особого разрешения правительства29; а за отклонение от регистрации30 иностранцы подлежали высылке в административном порядке . Но, с другой стороны, на иностранцев, по крайней мере на некоторых, иногда распространялись льготы, которых советское правительство давать обязано не было. Так в Закавказье в 1924 г. персидские подданные, возвращающиеся в Персию "согласно удостоверению профсоюзных организаций" на время или навсегда, а также члены их семей, как состоящие в профсоюзах, так и не состоящие в них, освобождались от уплаты паспортных сборов32. Что касается советской карательной практики, то, начиная примерно с 1919 года, она уже не делала различий между советскими и иностранными подданными, которые за содеянные уголовные или политические преступления подвергались одинаковому наказа- нию. Это во многом облегчало работу ЧК и революционных трибуналов, которые не нуждались в выяснении гражданства своих жертв и могли с большей быстротой приводить в исполнение приговоры. Юридическим обоснованием предоставления карательным органам права вынесения приговоров иностранцам стал первый советский уголовный кодекс, названный "Руководящими началами по уголовному праву РСФСР", принятый в конце 1919 года33. Согласно "Руководящим началам" уголовный кодекс РСФСР действовал на всей территории советской России как в отношении советских граждан, так и в отношении иностранцев, "совершивших на ее территории преступление, а равно в отношении граждан РСФСР и иностранцев, совершивших преступление на территории иностранного государства, но уклонившихся от суда и наказания в месте совершения преступления и находящихся в пределах РСФСР". На практике это означало, что иностранец, совершивший по мнению советских властей на своей родине "преступление" (например, против советской власти), мог быть арестован за это в случае приезда в РСФСР и судим. Такая постановка вопроса отнюдь не была случайной. УК РСФСР и УК УССР 1922 года также распространялись на все преступления, совершенные советскими гражданами на родине и за ее пределами, а иностранцами -- на советских территориях и за границей, если советское правительство считало совершенные преступления подпадающими под статьи советских УК. Изъятия из этих правил делались лишь в порядке особых договоров, заключенных советским правительством с иностранными государствами34. "Руководящие начала", однако, не содержали в числе видов наказания статьи, применявшейся в от- ношении иностранцев достаточно часто: высылки за пределы советской республики. Так 13 января 1918 года советское правительство приняло решение разорвать дипломатические отношения с Румынией в ответ на аннексию Румынией Бессарабии и разоружение на Румынском фронте войск Красной армии. СНК арестовал румынского посла, держал его заложником и требовал отвода румынских войск из Бессарабии, а когда эта мера не принесла успеха, конфисковал хранившийся в Москве золотой запас Румынии, вывезенный сюда на хранение в связи со вступлением Румынии в войну на стороне Антанты и риском захвата золота противником . Румыния и тогда не уступила, однако потребовала от советского правительства соблюдения международных норм и освобождения румынских дипломатов. СНК подчинился, и "все агенты румынской власти" (т. е. румынское посольство в России) были высланы в Румынию и стали, вероятно, первыми высланными из советской республики иностранцами. Высылки имели место и позже. Постановлением от 2 мая 1919 года Украинское советское правительство выслало из УССР представителей иностранных государств, отказавшихся признать советское правительство Украины. Консульские представители таких стран должны были покинуть Украину в течение 8 дней, т. е. не позднее 10 мая36. И только в 1921 году вышло правительственное постановление, согласно которому иностранцы, чей "образ жизни, деятельность и поведение" признавались советским правительством "несовместимыми с принципами и укладом" советской жизни, высылались из советской России по приговору судебных органов республики или по постановлению ВЧК, причем независимо от того, высылался ли иностранец по указанию суда или постановлению ВЧК, именно ВЧК осуществляло на практике постановление о высылке. Порядок высылки определен был особой инструкцией, выработанной совместно тремя наркоматами (НКИД, НКВД, НКЮ) и ВЧК. На основании данного закона подлежали высылке и лица, оптировавшие иностранное гражданство и не получившие специального разрешения от НКВД на продление срока своего пребывания в советской России . Тогда же постановление "О порядке высылки преступного элемента из пределов УССР" приняла советская Украина , дополнив его год спустя еще одним декретом, согласно которому с Украины приказом НКВД по соглашению с наркоматом иностранных дел могли быть высланы иностранцы, пребывание которых в УССР украинское советское правительство находило "вредным для интересов республики". В 1922 году высылка была предусмотрена в качестве одного из видов наказания в новом Уголовном кодексе РСФСР40, а несколько позже - в законодательстве ЗСФСР41. В 1923 году эти законы были реализованы на практике: в ответ на убийство в Лозанне В. Воровского правительства советских республик запретили выдавать въездные визы швейцарским подданным, "кроме трудящихся, кои не несут ответственности за неслыханные действия швейцарского правительства". И хотя правительство Швейцарии к покушению никакого отношения не имело, из Швейцарии отозвали советских торговых представителей и выслали из СССР всех швейцарских дипломатов42. Запрет на пребывание иностранных граждан в СССР содержали и некоторые двусторонние договоры, заключенные советским правительством с другими державами. Так, согласно советско-германскому договору 1925 года43 каждая из сторон сохраняла за собой право запрещать отдельным гражданам противной стороны пребывание или поселение на своей территории по приговору суда или соображениям внутренней и внешней безопасности. Нежелательному иностранцу в случае его высылки об этом вручалось удостоверение . Политика советского государства по отношению к русским подданным, находившимся за рубежом, проявилась уже в январе 1918 года, когда правительство разрешило бывшим гражданам Российской Империи вернуться в Россию45. Но даже они не могли въехать беспрепятственно: въездные визы выдавались только представителем СНК за границей. В общей проблеме возвращения на родину российских граждан выделился вопрос о пленных и демобилизованных. Поток этот не был новым и наметился еще до революции. Советское правительство не внесло каких-либо видимых изменений в законы царской России о вернувшихся военнопленных. Их принимали с почетом и даже выдавали денежное вознаграждение за время пребывания в плену. Размер этого вознаграждения не мог превышать 1500 руб. А семьи пленных, умерших в плену, получали такое довольствие в половинном размере. Инвалидам предполагалось платить пособие в 25 или 50 рублей в месяц, в зависимости от степени инвалидности46. Сумму эту, безусловно, следует признать мизерной. (25 рублей в виде пошлины уплачивалось, например, при переходе из русского гражданства в украинское.) Паек возвращающихся военнопленных был приравнен к пайку тыловых и резервных частей Красной армии47. Советы шли на это не из гуманности, а по соображениям военной целесообразности. Они, с одной стороны, нуждались в солдатах для Красной армии, а с другой -- опасались, что оставшиеся за границей русские граждане могут быть вовлечены в деятельность антисоветских организаций за рубежом. В дополнение к этому существовала 9-я статья Женевской конвенции о военнопленных, обязывающая правительство вознаграждать своих подданных за время пленения. И перед лицом международной общественности "рабоче-крестьянское правительство" еще не смело предать ее забвению48. Однако уже тогда начали проявлять себя зловещие симптомы. В декабре 1918 г. вышло постановление "О праве получения содержания из имущества лиц, объявленных отсутствующими и о судебном признании пропавших [без вести] умершими" . Согласно этому закону все отсутствующие военные чины, в большинстве своем военнопленные, а также все пропавшие без вести, юридически признавались умершими. Предусматривалось, что нетрудоспособные родственники по прямой нисходящей и восходящей линии получали из имущества отсутствующих содержание. Это постановление, звучавшее, безусловно, цинично, носило исключительно экономический характер. В революционные годы при постоянных разделах земли и перераспределении собственности советская власть была крайне не заинтересована в том, чтобы соблюдать право собственности фактически отсутствующих людей, в массе своей - военнопленных. Неизвестно было, кто из них был действительно жив, кто и когда мог вернуться. Война еще шла, причем даже во время Брест-Литовских мирных переговоров вопрос об обмене пленными не обсуждался в конкретной форме. Поскольку законы об отмене прав на наследство были приняты сразу же после революции, государство теперь дополняло их законами о конфискации имущества "юридически умерших". Не ко всем военнопленным советская власть относилась одинаково. Вернувшимся из плена солдатам перед тем, как их снова забирали в армию, теперь уже Красную, в РСФСР предоставлялся короткий отпуск. А украинское советское правительство мартовским декретом 1919 года предоставило "отсрочку по призыву на военную службу впредь до особого распоряжения всем военнослужащим Республики, находившимся в плену во время минувшей войны 1914--1918 гг. и возвратившимся после 1 января с. г. на родину"50. Законы эти, однако, не были распространены на офицеров. Советское правительство настолько нуждалось в них в армии и настолько боялось оставить их в тылу, что предпочло иметь офицеров на фронте под бдительным надзором комиссаров . С августа 1919 года возвращавшихся офицеров и унтер-офицеров направляли в распоряжение Всероссийского Бюро все общего военного обучения52, используя их не только на фронте, но и в тылу, в качестве инструкторов. В первые годы советской власти международные традиции, урегулированные Женевской конвенцией, сказались и на отношении советского правительства к возвращавшимся из Белого или "буржуазного" плена бойцам Красной армии. Августовским постановлением 1920 г. их предписывалось "удовлетворять по воз вращении из плена единовременным денежным пособи ем в размере трехкратной наименьшей тарифной став ки местности регистрации возвратившегося из плена... независимо от должности военнослужащего и про должительности пребывания его в плену". Соот ветственно, указанное пособие не выдавалось "военнослужащим, сдавшимся в плен добровольно и добровольно исполнявшим у неприятеля работы, от носившиеся к военным действиям"53. Таких воен- нопленных "по возвращении... из плена и впредь до решения дел о них соответствующими судебными установлениями" довольствовали "на общих основаниях с лицами, состоящими под судом революционных военных трибуналов и содержащимися под стражей или в концентрационных лагерях"54. Закон, однако, очень мягко обходил вопрос о том, где нужно было содержать таких вернувшихся военнопленных. Но очевидно, что именно в концентрационных лагерях их и содержали. Если в лагеря попадали даже возвращавшиеся из плена солдаты Красной армии, говорить о распространении Женевской конвенции на взятых в плен солдат Белой армии не приходилось. Когда созданным при РВС республики Особым отделом ВЧК представлялось "затруднительным по первоначальному материалу" выяснить благонадежность военнопленных и перебежчиков, "захваченных на фронтах Гражданской войны", пленных направляли "в лагери принудительных работ", где дела их передавались в Особые комиссии Главного управления принудительных работ, созданные при НКВД и при подведомственных НКВД организациях на местах. В состав Особых комиссий входили представители отдела принудительных работ НКВД, ОСО ВЧК, "военного ведомства и, по мере заинтересованности, революционного военного трибунала". В целом, Комиссии образовывались для "урегулирования и установления единообразного порядка в откомандировании в Красную армию военнопленных и перебежчиков, морально-политическая благонадежность которых" была "в достаточной степени выяснена". Но Комиссия отправляла "благонадежных" пленных еще и в Трудовые армии, а не благонадежных, "числящихся за Особыми отделами" ВЧК "и революционным военными трибуналами, на принудительные работы по месту жительства", если там была "установлена и укреплена советская власть". Основанием для вынесения того или иного определения мог, в частности, быть "материал, доставляемый комендантами лагерей, состоящими при лагерях политическими агентами и другими дожност-ными лицами"55 . Несколько позже советское правительство официально и открыто заявило, что в случае пленения солдат армии Булак-Балаховича оно не будет рассматривать их как военнопленных56. Так окончательно сложилась система принципиально нового отношения к военнопленным противной стороны. Своих политических противников и военных соперников Советы считали теперь преступниками-контрреволюционерами и в случае поимки или пленения осуждали по статьям Уголовного кодекса. Новый период советской истории начался в марте 1921 г., когда Десятый съезд РКП(б) провозгласил замену продразверстки налогом и разрешил "в пределах местного хозяйственного оборота" производить обмен продовольствия на промышленные товары. В то же время Тамбовское крестьянское восстание, Кронштадтское восстание и рабочие волнения в Петрограде, Петроградской губернии и Москве заставили советское правительство перейти от политики военного коммунизма к Новой экономической политике. Экономические соображения стали играть главенствующую роль при решении политических вопросов. Ставку на мировую революцию сменила теория социализма в одной стране. Советская иммиграционная политика преследовала теперь новые цели: защиту экономических интересов и борьбу с врагами революции внутри государства. Именно поэтому в 1921 г. правительство пересмотрело свое отношение к так называемой трудовой иммиграции. До революции в Европейской части России работало сравнительно небольшое число иностранных рабочих57. После февраля--октября 1917 года многие из них потеряли работу или же были уволены правительством как, например, служащие Варшавско-Венской и Привис-сляндской железных дорог, работавшие в российской железнодорожной сети58. Иностранные рабочие, оставшиеся в РСФСР, приравнивались к российским рабочим, но могли выбирать своих старост, которые входили в фабрично-заводские комитеты. Распределением иностранных рабочих по промышленным предприятиям через "Комиссию по делам ввозного труда" руководил наркомтруд59 . В состав Комиссии входили еще и представители ВЦИК, наркомата иностранных дел, Всесоюзного Совета профсоюзов, посольств заинтересованных государств и рабочих организаций. В обязанности комиссии входил учет ввозимых рабочих, помощь им на местах, а также выяснение того, желают ли рабочие вернуться на родину или остаться в России на новый срок, если это было возможно. Комиссия должна была охранять права иностранных рабочих, обеспечивать им обратный проезд на родину за счет нанимателя, имела право расторгать заключенные ранее договоры, если они противоречили профсоюзным нормам, и следила за работой оставшихся в России иностранных рабочих. Первоначально советское правительство приветствовало трудовую иммиграцию, хорошо вписывающуюся в теорию пролетарского интернационализма и доказывающую преимущества новой социалистической системы перед старой капиталистической и слова Ленина: "Нет сомнения, что только крайняя нищета заставляет людей покидать родину"60. В дополнение к этому, казалось бы, советская промышленность нуждалась в квалифицированных рабочих, поскольку с 1917 по 1920 год число рабочих в России сократилось с 2,6 до 1,2 млн. человек. И из-за нехватки продуктов питания (хлебный паек рабочим в Петрограде к началу 1918 года упал до 5O граммов в день) многие покидали город и уходили в деревню61. Советское сельское хозяйство, тем не менее, деградировало, поэтому иммиграция американских фермеров с их современной технологией обработки земли, казалась правительству чрезвычайно уместной62. И в целом трудовая эмиграция поощрялась как по идеологическим, так и по экономическим причинам до второй половины 1921 г., причем последний закон, стимулирующий эмиграцию на Украину трудовых иммигрантов, преимущественно из США и Германии, был подписан 10 мая63. Для приема таких иммигрантов в Киеве и Харькове открывались "Центральные эмигрантские дома" (сокращенно: Цедома) на 1000 человек каждый. По открытии морского сообщения с черноморскими портами наркомату труда и Украинскому главному эвакуационному комитету предоставлялось право по мере надобности открывать "Цедома" и в важнейших портовых городах. Находились "Цедома" в ведении Украинского главного комитета по эвакуации, и все прибывшие туда эмигранты поступали в распоряжение наркомата труда. Во главе каждого "Цедома" стоял начальник, назначенный эвакуационным комитетом по соглашению с наркоматом труда и Всеукраинской чрезвычайной комиссией. С введением НЭПа, казалось бы, трудовая иммиграция в советские республики должна была непременно возрасти. Но поразивший Поволжье летом 1921 г. голод, эхом прокатившийся по всей стране, безработица в городах и нехватка скота, посевного зерна и элементарных орудий сельского хозяйства в деревне неожиданно сделали обузой для государства прибывавших с пустыми руками иностранных крестьян и рабочих. В результате советское правительство резко изменило свою политику по отношению к трудовой иммиграции. Майское постановление 1921 г. о ее поощрении, видимо, осталось на бумаге. И уже в начале августа украинское правительство признало переселение на Украину "в настоящее время невозможным и нежелательным"64. Лишь в исключительных случаях допускался приезд организованных коллективов, которые формировали отдельные трудовые артели или использовались в совхозах. Постановлением СТО от 22 июня 1921 г. первые ограничения на въезд трудовых иммигрантов были введены в РСФСР. А в мае 1922 г. Совет Труда и Обороны постановил "считать в настоящее время необходимым максимальное сокращение иммиграции и допущение к въезду в РСФСР только тех групп рабочих, относительно которых имеется полная гарантия, что они найдут необходимый заработок на территории республики"65. На практике этот закон применялся почти исключительно к американским фермерам, иммиграцию которых советское правительство находило экономически выгодной, равно как и к американским рабочим. В США формированием групп американских иммигрантов занимался уполномоченный ВСНХ А. Геллер. Он получил мандат на обсуждение всех нужд подотдела промышленной иммиграции, созданного при ВСНХ, и сосредоточил в своих руках всю деятельность, связанную с американскими трудовыми иммигрантами. Группы формировались по соглашению с наркоматом труда. И НКИД выдавал таким группам въездные визы, "не входя в обсуждение вопроса по существу". А наркомат земледелия обязан был оказывать подотделу промышленной иммиграции полное содействие в осмотре и выборе совхозов, подлежащих закрытию, а потому передающихся в аренду иммигрантам. Несколько позже советское правительство образовало постоянную комиссию СТО по урегулированию сельскохозяйственной и промышленной иммиграции в РСФСР. В круг деятельности комиссии вошли "установление и привлечение желательных для РСФСР сельскохозяйственных и промышленных групп иммигрантов и реэмигрантов и подготовка через соответствующие народные комиссариаты сельскохозяйственных и промышленных предприятий, а равно пустующих земель, на коих возможно и желательно использование иммигрантов"; "руководство вопросами въезда в пределы РСФСР отдельных иммигрантов и целых групп иммигрантов вышеуказанных категорий", прием их "в портах и пограничных станциях", "содействие по проведению таможенных формальностей и транспортированию иммигрантов и привозимых ими машин и прочего имущества на место назначения", "содействие иммигрантам в период организации их работы", предоставление кредита, необходимых материалов и "разного рода льгот", "борьба с нелегальной (не проходящей через комиссию) промышленной и сельскохозяйственной иммиграцией". Комиссия, кроме того, снабжала иммигрантов "временными удостоверениями для получения документов на право проживания в пределах РСФСР, сообразно существующим правилам"66. Исходя из экономических соображений, но и в целях уменьшения общего числа иммигрантов, правительство установило высокий имущественный и денежный ценз для въезжающих иностранцев и этим сделало невозможной иммиграцию бедных фермеров. С 1923 г. непременным условием допуска иммигрантов в СССР являлся ввоз основного и оборотного капитала в количестве, обеспечивающем организацию и ведение хозяйства. Размер и форма такого капитала определялись договором, заключаемым между фермерами и советскими властями. На нужды сельскохозяйственной иммиграции 2 февраля 1923 года СТО выделил 220 тыс. десятин целинной и залежной земли на юго-востоке страны и в Поволжье67. Несколько позже в счет этой площади были отведены участки и в других районах РСФСР . Эта земля и сдавалась иммигрантам в аренду на договорных началах. С фермеров, таким образом, взимали не только налоги, но и земельную ренту. Правда, заинтересованное в поднятии целинных земель советское правительство предоставило селившимся на них ряд льгот. Например, по особому соглашению в счет арендной платы могли засчитываться специальные агрокультурные мероприятия. В 1923-24 гг. об иммиграции промышленной уже не было речи. Из-за общего промышленного кризиса, отсутствия топлива и заказов закрылись многие фабрики. В стране господствовала безработица. В начале 1920-х, особенно в 1923 году, безработица в городах росла стремительно и к январю 1924 года достигла 1,24 млн. человек. Между тем на 1924 год в СССР числилось 8,5 млн. рабочих. Без работы, следовательно, был каждый седьмой . Понятно поэтому, что советское правительство • допускало теперь только сельскохозяйственную иммиграцию, причем периодически изменяло и дополняло иммиграционные законы таким образом, чтобы сделать иммиграцию все более и более выгодной для государства экономически70. Так, если раньше советское правительство частично оплачивало перевозку техники и инвентаря переселенцев и оказывало им помощь семенами и скотом, то с 1924 года оно не только осложнило процедуру оформления въезда иммигрантов, впуская их лишь с общего согласия НКИД и комиссии СТО71, но и взваливало на иммигрантов все расходы по переезду и транспортировке машин и сельскохозяйственного оборудования. Правда, плату за проезд с иммигрантов взимали по сниженным тарифам, а ввозимый иммигрантами инвентарь не подлежал таможенному обложению. Но из прямых льгот оставались теперь лишь послабления по уплате налогов и отбыванию воинской повинности. Следует отметить, что и в деле транспортировки людей и оборудования советское правительство, кажется, преследовало фискальные цели. Право перевозки и обслуживания в портах эмигрантов и иммигрантов было предоставлено Добровольному флоту и Государственному пароходству РСФСР, которые могли приступить к перевозкам самостоятельно или по договору с заинтересованными иностранными фирмами, в частности, на предмет предоставления им от имени монопольного советского флота права продажи в Америке "шифскарт"* для эмигрантов из РСФСР в Америку и обратно. Работа советского флота в этом направлении контролировалась постоянной комиссией СТО по урегулированию сельскохозяйственной иммиграции72. Уже в 1921 г., не желая расширять частный сектор сельского хозяйства и рассредоточивать иностранцев по * Квотовые разрешения на въезд (идиш, жарг.). территории республики, создавая этим возможность для широких контактов между приезжими и советскими гражданами и усложняя контроль над иммигрантами со стороны НКВД, Украина закрыла свои двери для индивидуальной иммиграции. Но лишь с 1925 года, в дополнение ко всем ограничениям, введенным ранее, непременным условием въезда в СССР трудовых иммигрантов стала их организация в сельскохозяйственные коммуны, артели или кооперативы по уставам аналогичных объединений, уже существующих в СССР. Индивидуальная сельскохозяйственная организация допускалась лишь при наличии родственных связей и подселении фермера к уже организованному обществу при обязательном согласии местных Советов и членов кооператива. На практике это правило применялось только в отношении реэмигрантов, людей, эмигрировавших из страны ранее и возвращающихся теперь обратно. В 1925 году советское правительство открыто признало, что "трудовая сельскохозяйственная иммиг-рация и реэмиграция... допускается в пределы РСФСР с целью использования ее как культурно-показатель-показательной силы в деле поднятия сельского хозяйства"73. Соответственно, правительство так и не понизило имущественного ценза, введенного в 1923 году, и продолжало требовать не только ввезения капитала, необходимого для организации труда, но и ведения исключительно образцового хозяйства. Как и прежде, размер и форму необходимого капитала определяла постоянная комиссия СТО74, в которую входили теперь представители ряда наркоматов и организаций, в том числе ОГПУ, никогда не ослаблявшего в отношении иностранцев своей бдительности. Размер и расположение земельных участков также определяла комиссия СТО. Для сельскохозяйственной иммиграции выделялся специальный "иммиграционный земельный фонд". В основном же условия оставались те же: земля предоставлялась иммигрантам на договорных началах и льготных условиях преимущественно в необжитых районах; в счет арендной платы иммигрантов за землю могли быть зачислены крупные культурные мероприятия по улучшению хозяйства. Целинные участки сначала вообще отводились без арендной платы и лишь по прошествии какого-то времени передавались иммигрантам на договорных началах. Все не типовые договоры о сдаче земли иммигрантам пересылались на рассмотрение в наркомат земледелия. Само собой разумеется, иммигранты и реэмигранты отдавали в распоряжение кооперативов все привезенное ими имущество и становились, по крайней мере в экономическом отношении, обычными советскими крестьянами, сосредоточенными, правда, в отдельных кооперативных хозяйствах на целинных и залежных землях, чем создавались естественные препятствия контактам русских и украинских крестьян с фермерами и облегчался контроль НКВД над иммигрантами. Кроме того, закон 1925 года создавал экономический стимул для перехода сельскохозяйственных иммигрантов в советское подданство: согласно декрету ЦИК от 2 февраля 1925 г. "принятые в гражданство Союза ССР иммигранты (переселяющиеся в РСФСР трудящиеся иностранцы)" приобретали "право наделения землею в трудовое (коллективное или единоличное) пользование на общих со всеми гражданами Союза ССР основаниях, согласно соответствующих статей земельного кодекса"75. В то же время, в целях борьбы с безработицей в городе, советское правительство предоставило "трудящимся иностранцам, проживающим на территории Союза ССР и пользующимся политическими правами, согласно конституций союзных республик, право на трудовое пользование землей для ведения сельского хозяйства на одинаковых основаниях с гражданами союзных республик, в пределах которых они пребывают"76. В сентябре 1926 г., через два месяца после заседания пленума ЦК и ЦКК, на котором разбирался вопрос о росте капитализма в деревне77, советское правительство решило прекратить трудовую иммиграцию в СССР. В предшествующие годы запретив въезд крестьян-бедняков и поощряя иммиграцию американских фермеров-"кулаков", правительство само вносило лепту в усиление капиталистического сектора деревни. Организация фермеров-иммигрантов в кооперативы не меняла положения существенно: кооперативы получались "кулацкие". Теперь, незадолго до отмены НЭПа, правительство начало обратный процесс. Оно отменило ряд существенных постановлений 1923-1925 годов о сельскохозяйственной иммиграции78 и распустило в январе 1927 г. комиссию по трудовой иммиграции в СССР . Вопросы трудовой иммиграции решались теперь по соглашению между НКВД, НКИД, ВСНХ, ОГПУ, РКИ и наркоматов военно-морских дел и внешней и внутренней торговли. Трудно поверить, чтобы восемь советских учреждений, имевших свои специфические интересы, в том числе и в иммиграционной политике, могли прийти к какому-либо общему решению относительно въезда иностранных фермеров80. В отличие от сельскохозяйственной, промышленная иммиграция не остановилась полностью. Начавшаяся индустриализация потребовала такого количества специалистов, каким не располагало советское государство. Учитывая это, ВСНХ разрешил иммиграцию в СССР инженеров и техников некоторых отраслей про- мышленности по разработанному ВСНХ номенклатурному списку специальностей. Малочисленность этой иммиграции не могла отразиться на повышении уровня безработицы в стране. Вопрос о массовом привлечении рабочих из-за границы ВСНХ мог решать теперь лишь по согласию с наркоматом труда. Следует особо оговорить и еще одну иммиграцию -Дальневосточную. Аннексировав в 1922 году искусственно созданную Дальневосточную республику и объявив всех ее жителей советскими гражданами , правительство получило в наследство огромное число иммигрантов, въехавших в Дальневосточный и Сибирский края и в Бурят-Монгольскую республику частью до 1917 года, частью позже. В 1926 году на этих территориях было зарегистрировано 169.035 корейцев, 77.223 китайца и 988 японцев (последние проживали в Дальневосточном крае). Добровольно или в силу сложившихся обстоятельств все эти люди так и остались в СССР, причем многие были затем репрессированы82. В годы НЭПа, подчиняясь законам рентабельности, РСФСР пересмотрела свою политику в отношении иностранных студентов, которые до этого времени могли не только бесплатно учиться в СССР, но и получать стипендии от советского правительства. То, что из пропагандистских соображений считалось выгодным в первые революционные годы, стало теперь неоправданной расточительностью. Более, чем в простом сбережении денег, правительство было заинтересовано в привлечении молодых иностранных специалистов, обучавшихся в СССР, а потому знающих русский язык, к работе в советском народном хозяйстве. Поэтому с июня 1921 года все иностранцы, обучавшиеся в высших технических учебных заведениях (ВТУЗах) и получав- шие стипендии от советского правительства, по окончании ВТУЗов поступали на общих основаниях в распоряжение хозяйственных органов РСФСР и должны были отработать по своей специальности срок, равный пребыванию в институте на материальном обеспечении советского правительства. Несогласные снимались со всех видов материальной помощи. Закон об иностранных студентах был поистине многогранным. Он не менял советской политики в отношении иностранных студентов-гуманитариев и так готовил будущих функционеров Коминтерна. Он ограничил доступ иностранных студентов в советские ВТУЗы в будущем и, следовательно, незначительно сократил иммиграцию в целом. Он установил до 15 июля 1921 года срок, в течение которого иностранные студенты могли принять советское гражданство (и так сохранить свою стипендию). И хотя такое условие нельзя назвать прямым принуждением вступить в советское подданство, нужно отметить, что этим, безусловно, создавался экономический стимул для отказа молодых людей от гражданства своей страны. Наконец, в будущем иностранные студенты могли быть приняты во ВТУЗы лишь на указанных условиях и в количестве, не превышавшем определенного процента, который устанавливался советским правительством и правительствами заинтересованных государств на условиях взаимности , чем обеспечивалась еще и возможность для советского правительства посылать специалистов на учебу за границу. Расширение контактов с иностранными державами в годы НЭПа заставило советское правительство позаботиться о создании общих правил въезда в СССР иностранцев и изменить изданные до этого постановления, существовавшие лишь в форме отдельных зако- нов. Согласно октябрьскому декрету 1921 г., единственным документом для въезда в РСФСР признавался паспорт с фотографией, визированный советским полномочным представительством за границей84. К заявлению о желании въехать в РСФСР прикладывались копии документов и заполненные анкеты НКИД. От получения специального разрешения не освобождались и иностранцы, прибывшие законным порядком на территорию другой советской республики (например, Украины) и желавшие теперь проследовать в советскую Россию. Проникшие же в РСФСР без разрешения предавались суду революционных трибуналов или народному суду и карались лишением свободы85. Принятое несколькими месяцами ранее, 21 марта 1921 г., сразу же после подавления Кронштадтского восстания и бегства тысяч его участников в Финляндию86, постановление, под страхом тюремного заключения запрещавшее нелегальный въезд в РСФСР, также оставалось в силе87. Вместе с тем в связи с ростом торговли и мореплавания советское правительство приняло ряд мер предосторожности в отношении иностранных моряков, определив в то же самое время пределы произволу чекистов. С октября 1921 года члены иностранных судовых команд могли, в соответствии с международными правилами, арестовываться или задерживаться только на берегу, но ни в коем случае - на их суднах88. И только через четыре месяца, в феврале 1922 года, теперь уже в нарушение всех международных норм, советское правительство разрешило "надле-жащим властям РСФСР... производить на судах аресты преступников, когда они совершили преступления полностью или отчасти на берегу, или когда последствия этих преступлений могут вызвать серьез- ные осложнения на берегу", хотя и не были совершены там89. Если для ограничения трудовой иммиграции советское правительство использовало экономические санкции, например, повышение денежного и имущественного ценза, для уменьшения общего числа иммигрантов оно прибегло к политическим мерам, изменив закон о предоставлении иностранцам советского гражданства. С 1921 г. иностранцы, желавшие получить советское подданство, заявляли об этом в губернский исполнительный комитет, причем в случае отказа дело не подлежало пересмотру. С новых российских граждан правительство брало подписку с обязательством защищать советский строй "от всяких посягательств" и запрещало им апеллировать впредь к своему бывшему правительству90. Соображения бюрократического удобства требовали, кроме того, четкого выделения иностранцев, находящихся в советских республиках, в особую категорию, поскольку по международным законам иностранных подданных нельзя было привлекать к воинской и прочим повинностям или взимать с них налоги и сборы, идущие на военные цели91. Поэтому по закону 1922 года иностранцами были признаны все не советские граждане, имевшие в своем распоряжении документы, в том числе и просроченные, выданные бывшими российскими или советскими властями92. В 1926 году иностранцы, проживавшие в СССР, были разделены на две категории: имевших постоянное жительство в СССР, т. е. пробывших в стране не менее полутора лет и занимающихся невоспрещенной деятельностью, и временно пребывающих (все остальные) . Но закрытое общество не могло быть построено, пока за границей находились сотни тысяч российских подданных. Согласно декрету 1923 г. им предлагалось зарегистрироваться в советских полномочных представительствах, а лицам призывного возраста -- немедленно вернуться в СССР под страхом уголовного наказания94. Боязнь, что русские, находящиеся за границей, будут использованы в борьбе против Советского Союза была еще сильнее в отношении тех русских граждан, кто покинул Россию в составе Белых армий и организаций. Особенно опасным казалось то, что некоторые армии, например, войска Семенова в Западном Китае, даже за границей оставались укомплектованными воинскими единицами. Чтобы разрушить эти армии изнутри, получив при этом и пропагандистские выгоды, правительство через многочисленные амнистии начала 1920-х годов разрешило вернуться на родину солдатам Белых армий, рядовым участникам антисоветских организаций и восстаний, а также некоторым категориям эмигрантов, покинувшим Россию после революции . Желание советского правительства отомстить своим бывшим противникам, хотя и оставалось замаскированным, но никогда не исчезало. Именно с помощью амнистий правительству удалось заманить в СССР многих эмигрантов и осудить их за борьбу против советской власти. Было в этих амнистиях и что-то тупо-хозяйское: захлестнуть все, что когда-то относилось к России, не только территории, но и людей. И лишь одному не нашлось в них места -- искреннему прощению. Рядовым, а тем более активным участникам антисоветского движения, нелегко давалось разрешение на въезд. От возвращавшихся требовали раскаяния и обещания лояльно относиться к советской власти. После этого им выдавался официальный документ о прощении за перечисленные в покаянии совершенные против советской власти "преступления". Получившие такую амнистию могли вернуться в СССР, где их часто судили за то, что они перечислили не все "преступления", а, следовательно, за все прощены не были96. Еще реэмигранты не знали, что факт получения въездной визы на советскую территорию и документа о восстановлении во всех правах отнюдь не означал амнистии97 (и так -- восстановленных в правах и впущенных на родину -- сажали как не амнистированных за "антисоветские преступления", совершенные до или во время эмиграции). Наконец, активных участников антибольшевистской борьбы амнистировали и впускали на родину с одной, казалось бы незначительной оговоркой: "при действительном проявлении ими искреннего раскаяния"98. Так заманили и расстреляли, например, вернувшегося атамана Анненкова -за раскаяние "неоткровенное". * В то время как американская трудовая иммиграция фактически прекратилась во второй половине 1920-х годов, подъем сельскохозяйственной реэмиграции пришелся на 1925--27 гг., когда правительство не только разрешило вернуться в страну легальным эмигрантам, но и обещало, что предоставит значительные налоговые и таможенные льготы желающим заниматься в СССР сельским хозяйством . Это была последняя попытка советского государства вернуть своих граждан. В первое десятилетие советской власти иммиграция не была однородной и менялась в течение времени. Политическая иммиграция, основанная более на иллюзиях, чем на конкретном знании фактов об СССР и понима- нии советской действительности, началась стихийно и была относительно велика в три первых послереволюционных года. Трудовая иммиграция, в отношении которой советское правительство не имело четкой политики до 1921 г., была тесно связана с идеологической: западные рабочие и крестьяне иммигрировали в коммунистическую страну в связи со своими политическими убеждениями. Советское правительство остановило это движение в 1921 г., когда по политическим соображениям вынуждено было ввести НЭП, уделить большее внимание экономике и отказаться от приема безденежных иммигрантов. Именно в годы НЭПа советское правительство выработало четкую иммиграционную политику и ограничило саму иммиграцию. Тогда же бывшие русские и советские граждане, покинувшие родину вследствие Первой мировой войны, революции и Гражданской войны, получили право вернуться домой. Этот иммиграционный процесс оборвался в 1927 году, когда советское правительство, готовившееся к коллективизации деревни, фактически запретило сельскохозяйственную иммиграцию. Промышленная иммиграция была крайне ограничена примерно с 1921--1922 годов. К 1928 году прекратилась и массовая реэмиграция, так как лица, покинувшие страну ранее и желавшие вернуться на родину, сделали это именно в годы НЭПа. ПРИМЕЧАНИЯ См. СУ. РСФСР, 1917-18, ст. 163. См. там же, ст. 519. Декрет ВЦИК РСФСР No 56 "О праве убежища", от 28 марта 1918 г., за подписью Свердлова. Несколько позже это право было закреплено и в первой советской конституции: РСФСР "предостав ляет убежища всем иностранцам, подвергающимся пресле дованию за политические и религиозные преступления" (там же, ст. 582, раздел 2,  20). См. СУ. УССР, 1919, ст. 194. Постановление СНК УССР, от 1 марта 1919 г., за подписями Раковского и Хмельницкого, "О выдаче иностранцев". См. там же, 1922, ст. 237, "Об иностранцах в УССР и порядке приобретения и утраты украинского гражданства", от 28 марта 1922 г. Правда, в 1928 г., демонстрируя народам Востока свою терпимость к мусульманской религии, советское правительство взяло на себя обязательство по пере возке паломников-мусульман из портов СССР в порты Геджаса и обратно (см. С.З. СССР, 1928, ст. 248, дек рет СНК от 26 апреля 1928 г., за подписью Рудзута- ка). См. СУ. РСФСР, 1917-18, ст. 405. Декрет ВЦИК "О приобретении прав российского гражданства", опубл. в "Известиях ВЦИК" No 66, 5 апреля 1918 г., за подпи сями Свердлова и Аванесова. См. там же, 1923, ст. 584. Постановление НКВД "О принятии новых правил выдачи заграничных видов на жительство российским гражданам", от 5 июня 1923 г. Заявление о получении вида на жительство могли по дать лица не моложе 16 лет. На получение вида на жи тельство имели право иностранцы, принятые в российское советское гражданство ВЦИКом РСФСР, либо приобретшие советское подданство после регистрации брака с совет ским гражданином или гражданкой. Вид на жительство, кроме того, могли получить амнистированные, выразив шие желание остаться за границей, демобилизованные российские военнопленные и те, кто зарегистрировался в советских полпредствах за рубежом согласно требованиям закона "О лишении прав гражданства некоторых категорий лиц, находящихся за границей" (см. там же, 1921, ст. 578). Новые советские граждане могли въехать в СССР, получив "Проходное свидетельство для возвращения в Россию". Там же, 1917-18, ст. 582. 2-й раздел Конститу ции РСФСР. См. там же, 1919, ст. 27. Постановление СНК за подписями Ленина и Н. Крестинского от 25 января 1919 года. См. там же, 1917-18, ст. 736 "О порядке выхода из российского гражданства лиц, проживавших на тер ритории РСФСР и желавших вступить в украинское под данство, и о регистрации российских граждан, прожи вавших на Украине. Временные правила, впредь до изда ния общего закона о порядке приобретения и утраты рос сийского гражданства", от 10 сентября 1918 г. за под писью председателя НКВД Уншлихта. См. СУ. УССР, 1919, часть 2, ст. 6, от 7 марта 1919 г. Постановление НКИД "О выходе из украинского гражданства", опубл. 6 мая 1919 г. в киевских "Из вестиях" за подписью Раковского. См. там же, 1919, ст. 263. Постановление СНК за подписью Раковского от И марта 1919 г. "О приобрете нии прав украинского гражданства". См. СУ. РСФСР, 1917-18, ст. 405, от 5 апреля 1918 г. Сюда же следует отнести и служащих учрежде ний Российской Империи, эвакуированных вглубь Рос сии по военным соображениям, прежде всего из Польши и Литвы. Для разрешения вопросов, возникших в резуль тате этих эвакуации, даже были созданы специальные комиссариаты по делам Польши и Литвы. (См. там же, ст. 874, от 19 ноября 1918 г., за подписью Ленина, принятая в развитие декрета от 26 января 1918 г.; ст. 876 от 19 ноября 1918 г., за подписью Ленина, принятая в развитие декрета от 28 декабря 1917 г.) См. там же, ст. 577. Декрет СНК "О порядке вы хода из российского гражданства проживающих в преде лах Российской республики постоянных жителей местно стей, отторгнутых от России в силу Брестского мирно го договора", от 13 июля 1918 г., за подписью Ленина. См. там же, ст. 623, 27 июля 1918 г. Есть осно вания полагать, что закон этот остался на бумаге; возможно, в связи с протестами немцев; ряд последу ющих законов, в частности закон от 16 августа, про дливший срок подачи до сентября, фактически отменил декрет от 27 июля 1918 г. См. СУ. УССР, 1919, ст. 115. Декрет СНК УССР "О правах и обязанностях иностранцев", опубл. 13 фев раля 1919 г. в киевских "Известиях". 13 ноября 1918 г. советское правительство объ явило Брестский мир расторгнутым и взяло курс на ми ровую революцию. Красная армия начала наступление на Украину, Белоруссию и Прибалтику. В январе 1919 г. советские войска вышли к границе Восточной Пруссии. В то же самое время в Германии в разных местах вспыхнули коммунистические мятежи. См. СУ. УССР, 1919, ст. 115. Там же, ст. 315, декрет СНК УССР, опубл. 16 марта 1919 г. См. там же, ст. U5. Карательная политика со ветской власти по отношению к иностранцам отличалась от европейской и американской. В США, например, един ственным наказанием иностранному коммунисту (некий эквивалент "контрреволюционера" в советских респуб ликах) была депортация. Так, в январе 1921 г. из США был выслан представитель советской республики Мартене (американским правительством не признанный), через которого "русская военная диктатура, именующая себя советским правительством", передала американским коммунистам огромные суммы денег для организации коммунистического восстания. (Сообщение лондонского радио 14 января 1921 г.) См. Дополнительный сборник декретов и поста новлений ВУЦИК и СНК к СУ. и Распоряжений Рабоче- Крестьянского правительства Украины за 1921 г. Изда ние наркомюста УССР, Харьков, 1923, стр. 47. См. СУ. УССР, 1919, часть 2, ст. 93. Постанов ление НКИД за подписью Раковского "Об уравнении в имущественном отношении граждан иностранных госу дарств и УССР". Без даты и без указания на публи кацию. Принято, судя по всему, в первых числах июня 1919 г. в дополнение и изменение принятых ранее декре тов, касающихся иностранцев, в том числе и закона от 13 февраля 1919 г., допускающих некоторые льготы по отношению к иностранным подданным. Там же, 1921, ст. 335. Постановление СНК УССР "О порядке привлечения к трудовой повинности ино странцев", от 27 июня 1921 г., за подписью Чубаря, в развитие и дополнение декрета СНК от 13 февраля 1919 г. От трудовой повинности освобождались лишь ино странцы, включенные в список дипломатического кор пуса. См. СУ. РСФСР, 1919, ст. 361. Постановление НКВД за подписью заместителя наркома внутренних дел М. Владимирского "О регистрации иностранных граждан, проживающих на территории РСФСР", опубл. 22 июля 1919 г. в "Известиях". Там же. Конкретно "Анкетный лист" включал следующие вопросы: 1. Фамилия. 2. Имя и отчество. 3. Возраст. 4. Гражданин какой страны. 5. Националь ность. 6. Когда прибыл в Россию. 7. По какому делу приехал. 8. Каким путем приехал. 9. Место рождения и родной язык. 10. Род занятий на родине. 11. Чем за нимался в России. 12. Место службы (наименование учреждения и адрес). 13. Документы, удостоверяющие личность. 14. Партийность на родине. 15. Партийность в России. 16. Принадлежность к профессиональному сою зу. 17. Семейное положение. 18. Где находится семья. 19. На чьи средства проживает. 20. Где и когда был на военной службе. 21. Воинский чин. 22. С кем из ино странцев имел сношения в России и за границей. 23. Кто из партийных или советских работников, или какой заводской комитет или советское учреждение может поручиться за лояльность по отношению к советской власти. 24. Отметка о перемене адреса. Там же. См. там же, 1922, ст. 401. Постановление СНК, за подписью Цюрупы, от 10 мая 1922 . См. С. У. ЗСФСР, 1923, ст. 62. Постановление ЦИК и СНК ЗСФСР от 5 апреля 1923 г. "О правах иностранцев и иностранных юридических лиц". Все ранее изданные в Закавказье декреты, регулировавшие права иностранцев в ЗСФСР или отдельных республиках Федерации, теперь отменялись. Регистрация эта в Закавказье продолжалась месяц. 31. См. СУ. ЗСФСР, 1923, ст. 103. Постановление СНК ЗСФСР No 45, от 9 мая 1923 г., "О регистрации ино странных подданных". Иностранцы, прибывавшие из-за границы в ЗСФСР, должны были получить соответствую щие виды на жительство из НКИД той республики, в которую они прибывали. Виды на жительство выдава лись иностранцам лишь по предъявлении национального паспорта, выданного на родине, с визой полномочного представителя ЗСФСР и с отметкой военно-контрольного пропускного пункта о проследовании их через этот пункт. Иностранцы, проживавшие в момент издания данного постановления на территориях советских рес публик, получали виды на жительство по предъявлении ими выданного на родине национального паспорта с пометкой о проживании в пределах Федерации. Если же в доказательство своего иностранного гражданства предъявлялся паспорт, выданный консульским или дип ломатическим представительством, НКВД выдавало ино странцу временное свидетельство на жительство, сро ком не более 6-ти месяцев. В случае не предъявления национального паспорта в течение этого срока ино странец подлежал высылке из страны, если он не был принят в гражданство одной из республик. Персидские и турецкие подданные получали виды на жительство как на основании национальных паспортов, выданных на ро- дине, так и на основании паспортов, выданных дипломатическими представительствами или консульствами, если при этом предъявлялись и другие документальные доказательства принадлежности к персидскому или турецкому гражданству. В случае не предъявления ими дополнительных документов - выдавались временные свидетельства на жительство. Правда, декабрьским постановлением 1923 г. в отношении персидских граждан 6-месячный срок предъявления национальных паспортов был продлен до 1 июля 1924 г. (см. СУ. ЗСФСР, 1924, ст. 8, постановление No 116 СНК ЗСФСР, от 30 декабря 1923 г., за подписями М. Орахелашвили и Н. Ива-нишвили "О внесении изменений в постановление о порядке выдачи иностранцам видов на жительство от 16 мая 1923 г."). Иностранцы, прибывавшие в ЗСФСР или следовавшие через Закавказье транзитом, могли оставаться в Закавказье лишь в течение срока, указанного в визе, выданной полномочным представителем ЗСФСР за границей. Если в визе не был указан определенный срок, иностранец мог оставаться в ЗСФСР две недели, а при транзитной визе - неделю. Истекшая виза могла быть продлена местным исполкомом, но в случае отказа иностранец обязан был покинуть пределы ЗСФСР в течение трех суток (см. там же, 1923, ст. 157, постановление No 68 СНК ЗСФСР от 24 июля 1923 г. "О пребывании иностранцев на территории ЗСФСР"). С июня 1924 г. виды на жительство выдавались в ЗСФСР как на основании национальных паспортов, выданных на родине просителя, так и по паспортам, выданным консульскими или дипломатическими представителями. Иностранцы, не представившие такие паспорта, подлежали высылке за исключением тех случаев, когда они получали советское подданство. Если иностранец не имел паспорта и в СССР не было представителен его страны, он получал в НКВД временный вид на жительство на 4 месяца. Но затем уже высылался (см. там же, 1924, ст. 162, постановление No 36 СНК ЗСФСР от 19 июня 1924 г. "О порядке выдачи иностранцам вида на жительство", во изменение постановления от 16 мая 1923 г.). В РСФСР заграничные паспорта служили видом на жительство в пределах указанного в визе срока. Лица, не выехавшие за границу в указанный срок, обязаны были немедленно продлить визу или же получить вид на жительство в РСФСР (см. СУ. РСФСР, 1923, ст. 584, 5 июня 1923 г.). См. С. У. ЗСФСР, 1924, ст. 75. Постановление СНК ЗСФСР No 19 от 25 марта 1924 г. "О дополнении постановления No 117" (там же, ст. 15). См. там же, С. У. ЗСФСР, 1924, ст. 268, постановление СНК ЗСФСР No 58 от 2 октября 1924 г. См. С. У. РСФСР, 1919, ст. 590, от 12 . декабря 1919 г., за подписью заместителя наркома юстиции П. Стучки. См. там же, 1922, ст. 153, постановление ВЦИК за подписями Калинина и Курского; С. У. УССР, 1922, ст. 554, от 15 сентября 1922 г. Тем не менее с 1920 года (см. С. У. РСФСР, 1920, ст. 375, декрет СНК от 9 сентября 1920 г.) советские суды должны были вызывать иностранцев в суд лишь с ведома и через посредство НКИД. Правило это, впрочем, не соблюдалось, что заставило наркомат юстиции в 1922 году разослать всем отделам юстиции циркуляр с напоминанием о необходимости соблюдения декрета от 9 сентября 1920 г. (см. Сборник циркуляров НКЮ РСФСР, 1922-1926, стр. 160, циркуляр No 10 от 9 февраля 1922 г.). Несмотря на это, иностранцев вызывали в суд в качестве свидетелей или обвиняемых и даже осуждали, не только не уведомив об этом НКИД, но и не выяснив того, что свидетель, обвиняемый или осужденный - иностранно- подданный. Тогда Верховный суд разослал "инструктивное письмо УКК No 1 1927 г." с разъяснением, что в будущем судам необходимо "точно выяснять подданство привлекаемых к уголовной ответственности лиц, устанавливая это обстоятельство, по возможности, документальными данными и указывая об этом обстоятельстве в приговоре в числе прочих обязательных сведений о личности осужденного". Копии постановлений об осуждении иностранцев суды должны были пересылать в НКИД. (См. Сборник разъяснений Верховного суда РСФСР. 3-е изд., Москва, 1932, стр. 327.) Предполагалось вернуть его затем "румынскому народу" или же обменять на возвращаемую Бессарабию. Но после оккупации Советским Союзом Бессарабии в 1940 году советское правительство заявило, что золото возвращено не будет и конфискуется как плата Румынии за эксплуатацию Бессарабии в течение 1918-40 годов. См. С. У. УССР, 1919, часть 2, ст. 7. "О порядке выезда из Украины представителей государств, не признавших УССР", за подписью Раковского. Гражданам государств, представляемых высылаемыми консулами, разрешалось покинуть Украину, получив паспорта на общих основаниях. Служащие консульств, являвшиеся гражданами иностранных государств, могли быть включены в консульский паспорт или же выехать обычным способом, по правилам, установленным для выезда украинских граждан за границу. См. С. У. РСФСР, 1921, ст. 451. Декрет СНК "О порядке высылки иностранцев за пределы РСФСР", от 29 августа 1921 г. Ходатайство о выдаче таких разрешений оптантам нужно было подавать за три месяца до истечения срока. Заявления, поданные позднее, оставлялись без внимания. См. С. У. УССР, 1921, ст. 179. Постановление ВУЦИК, за подписью Петровского, от 15 апреля 1921 г. Из постановления не совсем ясно, идет ли речь о высылке иностранцев или о высылке российских граждан в РСФСР. Возможно, однако, закон распространялся и на тех, и на других. Во всех случаях, такие высылки были возможны только с разрешения ВУЦИК. См. там же, 1922, ст. 237. См. С. У. РСФСР, 1922, ст. 153. Постановление ВЦИК за подписями Калинина и Курского. См. С. У. ЗСФСР, 1923, ст. 103, постановление No 45 СНК от 9 мая 1923 г.; там же, 1924, ст. 162, постановление No 36 СНК от 19 июня 1924 г. См. С. У. ЗСФСР, 1923, ст. 132, от 27 июня 1923 г. и С. У. УССР, 1923, ст. 397, от 11 нюня 1923 г. Постановление оставалось в силе впредь до отмены его правительством. См. С. У. СССР, 1926, ст. 181. Советско- германский договор от 12 октября 1925 г., подписанный от имени СССР Ганецким и Литвиновым. Со вступлением в силу этого договора были аннулированы некоторые советско-германские договоры, заключенные ранее, но Рапалльский договор оставался в силе. В марте 1926 г. вступило в силу советско-гер манское соглашение о поселении и общеправовой защи те (см. там же). См. СУ. РСФСР, 1917-18, ст. 226, "Новые пра вила въезда в Россию из-за границы русских граж дан", опубл. 12 января 1918 г. в "Газете Временного Рабоче-Крестьянского правительства", No 6. См. СУ. РСФСР, 1917-18, ст. 877, от 16 ноября 1918 г., за подписями Ленина и Склянского, "О де нежном довольствии военнопленных и их семей". Поста новление СНК, принятое в дополнение и изменение дей ствовавших постановлений. Согласно этому закону все военнопленные, за исключением лиц, перечисленных в 9-й статье Женевской конвенции 1916 года, имели право при возвращении из плена на получение довольствия, начи сляемого со дня последней выдачи довольствия, про изведенной до плена. Подразумевалось, что при предъ явлении определенных доказательств на пособие имела право и незаконная семья умершего. Ранее выданные в качестве пособия семье деньги, заработанные в плену, считались частью вознаграждения пленного. См. там же, 1917-18, ст. 942. Декрет СНК, от 17 декабря 1918 г., за подписью Ленина. Повторено нар комом по военным делам в приказе No 615, 1918. Впрочем, в 1920 году некоторые виды пособий были отменены. А "все ходатайства о выдаче вер нувшимся из плена денежного довольствия за время плена в размере, превышающем 1500 рублей", передавались на усмотрение наркомата социального обеспечения (см. там же, 1920, ст. 240, от 9 июня 1920 г., за подписью Ленина). См. У.С. РСФСР, 1917-18, ст. 624. С.У.УССР, 1919, ст. 339, декрет СНК УССР, опубл. 21 марта 1919 г. См. С.У.РСФСР, 1919, ст. 217, закон от 29 апреля 1919 г. "О призыве бывших офицеров, возвратившихся и возвращающихся из плена", за подписями Ленина и Склянского как члена Совета Обороны. Повторено при казом Всероссийского Главного штаба, No 25, 1919 г. Вскоре подобное постановление было принято и на Ук раине (см. С.У.УССР, 1919, часть 2, ст. 117, декрет СНК УССР от 20 июня 1919 г., за подписями Раковского и Подвойского, "О призыве на военную службу всех быв ших в плену офицеров царской армии"). 52. См. СУ. РСФСР, 1919, ст. 460. Постановление Совета Рабоче-Крестьянской обороны от 24 сентября 1919 г., за подписью Ленина, "О предоставлении всех бывших офицеров и унтер-офицеров, вернувшихся из плена, в распоряжение Всероссийского Бюро военного обучения". "За исключением в данном случае тех лиц, ко торые исполняли обязанности исключительно по подби ранию, перевозке и лечению раненых и больных и при надлежали к администрации и охране санитарных уч реждений". Советская власть нуждалась еще и в опытном медперсонале для Красной армии. СУ. РСФСР, 1920, ст. 331, декрет СНК от 5 ав густа 1920 г., за подписью Ленина, "О выдаче еди новременного пособия и денежного и иного довольствия возвращающимся из плена военнослужащим Красной ар мии и флота". Разработка инструкции "о порядке удовлетворения денежным пособием возвратившихся из плена военнослужащих Красной армии и флота" пору чалась Центральному управлению снабжения по согла шению с наркоматами труда, социального обеспечения и здравоохранения. См. там же, ст. 209. Приказ РВСР и НКВД "О военных и перебежчиках, захваченных на фронтах Гражданской войны", от 7 мая 1920 г., за подписями Склянского и Дзержинского. Принято согласно рас поряжению Всероссийского Главного штаба и по со глашению с Особым отделом ВЧК, от 13 июня 1919 г., и изданного в развитие его приказа РВСР и НКВД, от 17 февраля 1920 г. См. Правда, 26 января 1921 г., No 16. Трудовая иммиграция была характерна для Сибири и Дальнего Востока, куда иммигрировали массы китай ского, японского и корейского перенаселения. Иммиг рация китайцев была вызвана аграрным населением большинства китайских провинций и непрекращающи мися войнами. В значительной своей части она носила сезонный характер. Корейцы в основном занимались рисосеянием, но и работали на рыбных промыслах и на промышленных предприятиях. Ряд голодных годов, аннексия Кореи Японией в 1910 г. и последовавшие за этим экспроприации земель вызвали массовую эмиг рацию корейцев в Сибирь. Только в сельских местностях бывшей приморской губернии в 1917 году проживало почти 54 тысячи корейцев. Несколько сотен тысяч иранских иммигрантов работали чернорабочими в Баку, Астрахани и на берегу Каспийского моря. Японские иммигранты составляли лишь несколько тысяч. См. СУ. РСФСР, 1917-18, ст. 448. Опубл. 27 апреля 1918 г. Служащие, не пожелавшие уехать на свою родину, приравнивались к советским. Служащие ука занных дорог, потерявшие трудоспособность или же до стигшие 50 лет, имели право на ежегодную пенсию со ветского правительства. См. там же, ст. 391, опубл. в "Известиях" 8 марта 1918 г. Ленин, Сочинения, 4-е изд., том 19, стр. 411. Ле нин писал это еще до революции. 61. См. Советское народное хозяйство, 1921-1925. Под ред. И. Гладкова. Москва, 1960, стр. 531. Как пишет М. Левин, даже в 1928 г. 5,5 млн. крестьянских хозяйств все еще использовали соху (де ревянный плуг), а половина урожая зерновых соби ралась серпами или косами (см. М. Lewin. Ru55ian Pea5ant5 and 5oviet Power. New York, 1975, p. 29). Бухарин же понимал, что именно в США индустриа лизация сочетается с преуспевающим сельским хозяй ством (см. 5. Cohen. Bukharin and the Bol5hevik5 Revolution. A Political Biography. 1888-1938. Oxford Univer5ity Pre55, 1971, p. 72). См. С.У.УССР, 1921, ст. 238. Постановление СНК УССР, от 10 мая 1921 г., за подписью Раковского, "О приеме и эвакуации эмигрантов Америки и других стран, переселяющихся на Украину". 64. Дополнительный сборник декретов и поста новлений ВУЦИК и СНК к СУ. УССР за 1921 г., ст. 18. СУ. РСФСР, 1922, ст. 440, постановление от 10 мая 1922 г., за подписью Рыкова, "О мерах к урегу лированию иммиграции". Там же, ст. 997. Декрет СНК, от 28 ноября 1922 г., за подписью Каменева, "Положение о постоянной комиссии СТО по урегулированию сельскохозяйственной и промышленной иммиграции". В отмену майского по становления 1922 года все дела подотдела промыш ленной и сельскохозяйственной иммиграции при ВСНХ передавались этой комиссии, которая состояла из трех человек, назначаемых СТО. См. там же, 1923, ст. 128. Постановление СТО "О сельскохозяйственной иммиграции", за подписью Рыко ва, от 2 февраля 1923 г. См. там же, ст. 525, "Об отводе земель для сельскохозяйственной иммиграции", постановление СТО, от 8 июня 1923 г., за подписью А. Цюрупы. Упав в 1925 году до 950 тысяч, безработица снова поднялась к 1929 году до 1,6 млн. человек. И последняя биржа труда в СССР была ликвидирована лишь в 1937 году. Главным аргументом Бухарина в споре с Преоб раженским была теория о том, что накопление средств в социалистической индустрии не может продолжать ся долгое время без подобного же накопления средств в крестьянском сельском хозяйстве (см. Н.И. Бухарин. Некоторые вопросы экономической политики. Сборник статей. Москва, 1925, стр. 52) и что вопрос внут реннего рынка есть основной вопрос советской эко номики. Русская деревня, однако, нуждалась не только в промышленных бытовых товарах, но и в сельскохозяй ственной технике, например, в тракторах, которые не в состоянии еще была производить советская промышлен ность. Таким образом, советское правительство было заинтересовано не столько в самих американских фер мерах-иммигрантах, сколько в ввозимой ими современ ной технике и в использовании иммигрантами передо вых методов обработки земли. См. Вестник СТО, СНК и ВЦИК, 1924, ст. 81, декрет от 19 февраля 1924; С.У.РСФСР, 1924, ст. 383, "О порядке выдачи разрешений на въезд из-за границы в пределы Союза Советских Социалистических Респуб лик", утвержден 19 февраля 1924 г., принят в допол нение и разъяснение Положения о постоянной комиссии СТО по урегулированию сельскохозяйственной и про мышленной иммиграции (С.У.РСФСР, 1922, ст. 997, от 28 ноября 1922 г.). НКИД и комиссия СТО должны были также выработать инструкцию о порядке въезда в СССР реэмигрантов. См. там же, 1923, ст. 446. Декрет ВЦИК и СТО, от 9 мая 1923 г., за подписями Калинина, Рыкова, Т. Сапронова. Там же, 1925, ст. 171. Инструкция о сель скохозяйственной иммиграции, от 10 мая 1925 г. Согласно постановлению СНК СССР Постоянная комиссия была создана для "регулирования и содей ствия сельскохозяйственной и промышленной иммиг рации в пределы Союза ССР и регулирования эмигра ции" из Советского Союза. Фактически, однако, речь шла только о сельскохозяйственной иммиграции (см. С.З.СССР, 1925, ст. 119, постановление СНК, за под писью Рыкова, от 17 февраля 1925 г., "О постоянной комиссии СТО по трудовой сельскохозяйственной и промышленной иммиграции и эмиграции"). От прежней комиссии СТО новая отличалась лишь иным количеством представителей от различных советских организаций. Чуть позже "в целях облегчения иммиграции и реэмиграции трудовых элементов" в СССР иммигрантам были предоставлены некоторые незначительные льготы. Они освобождались от ряда пошлин, что было сделано для поощрения ввоза оборудования и техники, а транспортные и налоговые платы взимались с них по низким тарифам "для переселенцев". Предоставлены им были и льготы по отбыванию воинской повинности (см. там же, ст. 152, постановление ЦИК СССР "О льготах трудовым сельскохозяйственным и промышленным иммигрантам и реэмигрантам", от 31 марта 1925 г., за подписями Калинина, Рыкова, А. Енукидзе. Опубликовано 7 апреля 1925 г.). СУ. РСФСР, 1925, ст. 134, "О сельскохозяй ственной иммиграции", от 2 февраля 1925 г., за подписями Калинина и Лежавы; там же, ст. 171, "О сельскохозяйственной иммиграции (Инструкция)". Дей ствие этого закона распространялось и на эмигрантов из России, покинувших страну до 25 октября 1917 года с целью работы за границей, но не перешедших в ино странное подданство и теперь возвращавшихся в СССР для занятия сельскохозяйственной деятельностью. Со ответственно, 9-я статья Земельного кодекса РСФСР была дополнена следующим примечанием: "Трудящиеся иностранцы, проживающие на территории РСФСР и поль зующиеся политическими правами, согласно конститу ции РСФСР, имеют право на трудовое пользование землей для ведения сельского хозяйства на одинаковых основаниях с гражданами РСФСР" (см. там же, ст. 537, декрет ЦИК и СНК "О дополнении статьи 9 Земельного кодекса РСФСР в отношении предоставления трудящимся иностранцам права на трудовое землепользование", от 28 сентября 1925 г., за подписью Калинина). С.З.СССР, 1925, ст. 303. Постановление СНК и ЦИК, за подписями Рыкова и Калинина, от 26 июня 1925 г., "О предоставлении права на трудовое зем лепользование иностранцам". На июльском пленуме ЦК и ЦКК Троцкий заявил: "Мы имеем опасность уклона в сторону кулака". Ка менев добавил, что "затопление нижнего этажа совет ской власти крестьянством -- факт". Как и в желании уничтожить капитализм, советские лидеры всегда были едины и в стремлении уничтожить все виды частной собственности, прежде всего крестьянской. См. С.У.РСФСР, 1926, ст. 458. Постановление ЦИК "Об изменении и отмене некоторых узаконений о сель скохозяйственной иммиграции", от 13 сентября 1926 г., за подписями Калинина и А. Лежавы. Отменены были, в частности, следующие законы правительства РСФСР об иммиграции: ст. 128 (1923), ст. 525 (от 8 июня 1923 г.), ст. 134 (от 2 февраля 1925 г.), ст. 171 (1925), в том числе и закон о выделении на нужды сельскохо зяйственной иммиграции 220 тыс. десятин земли. Взамен всех этих законов в январе 1927 года была выработана новая инструкция, обобщающая все ранее введенные ограничения (см. С.У.РСФСР, 1927, ст. 130 "Об утверждении инструкции об условиях и порядке предоставления земель для нужд сельскохозяйственной иммиграции", от 28 января 1927 г., за подписью А. Смирнова). Инструкция указывала, что трудовая сель скохозяйственная иммиграция допускалась в СССР с целью развития и поднятия сельского хозяйства в многоземельных или окраинных районах путем при менения современной агрономической техники. Непре менным условием предоставления иммигрантам и ре эмигрантам земли являлась организация их в сель скохозяйственные кооперативы по уже существующим в РСФСР уставам. В пользование въезжающим предостав лялись только ненужные местному населению терри тории, либо участки советских хозяйств (совхозов), предназначенных к ликвидации. Наконец, иммигрантам предоставлялись и целинные земли, в обработке которых государство было особенно заинтересовано. Во всех случаях земля отводилась в основном в малообжитых районах и предоставлялась на договорных началах. Основной и оборотный капитал для самостоятельной организации и ведения образцово-показательного хозяйства должен был ввозиться самими иммигран тами. Исправное выполнение всех условий арендного договора по истечении срока соглашения давало коллективу преимущественное право на получение того же участка на повторный срок или же в постоянное пользование. В противном случае участок у иммигрантского коо