вающим их совершенно искренне? Заметьте, что самые почтенные
русские говорят нам об этой породе людей не только без осуждения и гнева, но с некоей
гордостью, как если бы краснеть за ложь должен был только введенный в заблуждение
иностранец. Впрочем, я продолжаю считать сообщаемые мною факты правдивыми, ибо они
почерпнуты из источников совершенно надежных;
что же до выводов, какие я делаю из этих фактов, за них отвечаю один я" (ср. также примеч. к
наст. тому, с. 102). Под русскими, прибегающими к "странному аргументу", Кюстин разумел
в первую очередь Лабенского, который утверждал, что маркизу следовало бы "лучше
выбирать тех собеседников, с которыми он все же решался завязать разговор", и
предупреждал о существовании в России лиц, которым "всякий иностранец, если он
достаточно рассудителен, должен доверять с огромными оговорками"; к лицам этим
Лабенский относил, в частности, "профессиональных обманщиков, которых у нас великое
множество" (Labinski. P. 97> 93)-
     525


     Комментарии
     С. 376- им известны все произведения нашей литературы, кроме тех, каким русская
полиция не позволяет проникать в страну. -- О деятельности русской цензуры Кюстин мог
узнать из французских газет; так, "Presse" писала 4 декабря 1837 г.: "Путешественники,
недавно возвратившиеся из Варшавы в Берлин, привезли с собой немецкие газеты, в
частности, несколько номеров "Прусской газеты", которые могут дать понятие о том, как
действует русская цензура. Некоторые места в газетах вырезаны, а некоторые <(...) покрыты
черной краской, которую изобрел один англичанин, щедро вознагражденный за это князем
Паскевичем". Что же касается запрещенных цензурой французских книг, они все же попадали
в руки русских читателей; ср. свидетельство цензора Никитенко: "Нет ни одной запрещенной
иностранною цензурой книги, которую нельзя было бы купить здесь, даже у букинистов"
(Никитенко. Т. I. С. 140; запись от 9 апреля 1834 года). Популярность французских авторов,
как великих, так и самых посредственных, была в этот период весьма велика; ср.
свидетельство К. Мармье: "Все литературные произведения, которые выходят в Париже,
немедленно направляются в Петербург и тотчас распространяются среди сотен семейств.
Потребность в чтении и знаниях здесь так велика, что люди с жадностью набрасываются на
книги, которые у нас не привлекают к себе ни единого взгляда. Я мог бы назвать немало
авторов, чьи творения у нас рождаются и тотчас гибнут в пучине забвения, в петербургских
же салонах пользуются немалым почтением" (Marmier. Т. i" Р. 309--31 о). Ср. также
свидетельство легитимиста барона Фаллу, упоминающего об обилии иностранных книг в
петербургских салонах, где из-за чрезмерной веры в газетные рекламы знаменитостями
считаются даже третьестепенные и вовсе безвестные французские писатели (см.: Falloux A.-
F.-P.Memoiresd'unroyaliste.P., 1888. Т. i.P. 129). Здесь речь идет о чтении на французском
языке, но тесному знакомству с французской словесностью способствовали также
многочисленные переводы из французской беллетристики и критики, активно печатавшиеся в
русских журналах 18зо-х гг. С другой стороны, некоторые наблюдатели отмечали в
отношении французской словесности большую избирательность. "Здесь, где читают только
французскую литературу, но не могут и не хотят интересоваться нашими внутренними
делами, много жалоб на бесплодность и упадок нашей словесности,-- сообщал Барант сестре
11 июня 1836 г. -- Г-н де Бальзак начинает приедаться, хотя стоял очень высоко. Пытаются
читать "Жослена" (религиозная поэма Ламартика), но чтение дается с трудом" (Souvenirs. Т.
5. P. 400).
     С. 378- ...госпожа де Жанлис в "Воспоминаниях Фелши"... в своих мемуарах?-- Стефани
Фелисите, графиня де Жанлис (урожд. дю Крес де Сент-Обен; 1746--1830)--
воспитательница детей герцога Орлеанского, будущего короля Луи-Филиппа и его сестры
Аделаиды, автор многочисленных романов, весьма популярных в России; многие из них были
переведены на русский язык, в том числе Карамзиным. В "Воспоминаниях Фелиси" --
однотомном варианте мемуаров Жанлис, вышедшем в 1825 г., одновременно с ее же
десятитомными "Мемуарами",-- упоминается бабушка Астоль-фа де Кюстина с отцовской
стороны, жена генерала де Кюстина (см. примеч. к наст. тому, с. 30) и приятельница г-жи де

        ОГЛАВЛЕНИЕ
     О русском издании "России в 1839 году"
     НЕСКОЛЬКО СЛОВ ИЗДАТЕЛЯ О ВТОРОМ ИЗДАНИИ (1844)
     ПРЕДИСЛОВИЕ
     ПИСЬМО ПЕРВОЕ
     ПИСЬМО ВТОРОЕ
     ПИСЬМО ТРЕТЬЕ
     ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ
     ПИСЬМО ПЯТОЕ
     ПИСЬМО ШЕСТОЕ
     ПИСЬМО СЕДЬМОЕ
     ПИСЬМО ВОСЬМОЕ
     ПИСЬМО ДЕВЯТОЕ
     ПИСЬМО ДЕСЯТОЕ
     ПИСЬМО ОДИННАДЦАТОЕ
     ПИСЬМО ДВЕНАДЦАТОЕ
     ПИСЬМО ТРИНАДЦАТОЕ
     ПИСЬМО ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
     ПИСЬМО ПЯТНАДЦАТОЕ
     ПИСЬМО ШЕСТНАДЦАТОЕ
     ПИСЬМО СЕМНАДЦАТОЕ
     ПИСЬМО ВОСЕМНАДЦАТОЕ
     ПИСЬМО ДЕВЯТНАДЦАТОЕ
     ПИСЬМО ДВАДЦАТОЕ