на", и Лев XIII решил последовать его примеру. Соответственно он распорядился отнести его на другой балкон, выходящий не на площадь, а во внутренний двор ватиканского дворца. Новый папа сразу же показал свой крутой нрав, лишив швейцарскую гвардию так называемого "откупа". В средние века существовал обычай, согласно которому со смертью папы населению Рима разрешалось грабить папский дворец. Толпа врывалась в папские покои и уносила все, что попадалось под руку: личные вещи покойного папы, произведения искусства и прочие предметы. В этом грабеже участвовали и приближенные папы, в том числе швейцарские гвардейцы. В начале XIX в. этот обычай был заменен "откупом" - крупной суммой, которой одаривал швейцарскую гвардию вновь избранный наместник Петра. Взамен гвардейцы обеспечивали сохранность папских покоев. Лев XIII отменил "откуп", чем вызвал недовольство гвардейцев. Они стали угрожать бунтом. Лев XIII уволил их командира. Гвардейцы смирились, но о новом папе стали говорить как о скряге. Действительно, Лев XIII, впрочем как и многие его предшественники, был более чем неравнодушен к "золотому тельцу". Перебравшись в апостолический дворец, он поспешил распорядиться, чтобы в его спальне был установлен огромный несгораемый шкаф, в котором "наместник бога" держал акции и другие ценные бумаги-австрийские, баварские, французские, бельгийские. Вскоре одного несгораемого шкафа оказалось мало, и папа приказал установить второй. Лавры финансового дельца привлекали, видимо, его больше, чем подвиги на ниве господней. "Лев XIII всегда прекрасно был информирован о биржевых курсах,- вспоминал знавший его лично французский журналист Жозеф Гальтье.- Могу подтвердить, что папа часто консультировался по этому поводу с г-ном Эрнестом Пачелли, городским советником Рима, и председателем административного совета "Банка ди Рома"". Существующий и поныне ватиканский "Банка ди Рома" был учрежден по инициативе Льва XIII в 1880 г. Во главе этого учреждения кроме упомянутого выше дяди будущего папы Пия XII стояли князья Бонкомпаньи и Роспильоси, маркизы Саккетти и Теодоли и другие видные представители "черной" аристократии. Вместе с ними действовал Ромуло Титони, брат министра, члена итальянского правительства, которому был подарен пакет акций. Участие Титони в руководстве "Банка ди Рома" способствовало срастанию финансовых интересов Ватикана и итальянской буржуазии. "Банка ди Рома" стал заниматься биржевыми спекуляциями, фокусируя свои интересы на Ближнем и Среднем Востоке. В этот же период (80-90-е годы) возникали в Италии по инициативе Ватикана, как грибы после дождя, многочисленные ссудные кассы и различного рода ростовщические и спекулятивные организации. При Льве XIII широкий размах получила деятельность Ватикана в области страхования. В конце прошлого столетия ватиканские доверенные лица учреждали по всей Италии компании по страхованию от огня, града и других стихийных бедствий, от несчастных случаев и т. п. Ватиканские дельцы, используя суеверия и религиозные предрассудки своих клиентов, убеждали их, что при страховании в католических компаниях они могут рассчитывать на покровительство бога и тем самым надежнее обеспечить себя от разных напастей, чем при страховании в компаниях, не связанных с церковью. Неприязнь Льва XIII к итальянскому государству не помешала ему воспользоваться благоприятной конъюнктурой в связи с бурным ростом Рима после провозглашения его столицей Италии. Кроме уже упомянутых нами акционерных обществ по эксплуатации водопровода, газа и электричества в годы понтификата Льва XIII возникли ватиканские трамвайные и мукомольные компании- "Сочьета пер ле транвие е льи омнибус" и "Сочьета молини пантанелла" (последнее общество существует по сей день, являясь собственностью семьи Пачелли). В 90-х годах "Пантанелла" диктовала цены на хлеб в Риме. Орган социалистической партии "Аванти!" писал в 1897 г.: "Господа граф Эдуардо Содерини, Эрнесто Пачелли и их друзья из "Банка ди Рома", получив при поддержке кардинала Рамполлы и соответственно с согласия Льва XIII крупную сумму "гроша св. Петра" с поручением реализовать ее, скупают все мельницы Рима. С момента, когда упомянутые господа добились монопольного владения мельницами, цена на муку, а следовательно, и на хлеб повысилась". Лев XIII учредил своего рода министерство финансов - Управление имуществом Ватикана, к руководству которым был привлечен один из видных представителей "черной" аристократии-князь Карло Пачелли. Лев XIII несколько модернизировал ватиканскую канцелярию, отменив обязательную шифровку папских энциклик и других документов, которые, согласно средневековой традиции, после их одобрения папой и в целях сохранения секрета переписывались так называемыми шифрами булл и св. Петра (litera bullatica, litera Sancti Petri). При этом слова подвергались произвольному сокращению, иногда заменялись условными обозначениями, отсутствовали знаки препинания. Зашифрованный таким образом текст мог быть прочитан только специалистом. В качестве курьеза следует отметить, что тайный архив папы, в котором хранились оригиналы папских булл и другая важная переписка, находился на попечении специальных хранителей-монахов. Чтобы хранители не могли ознакомиться с текстами папских документов, их подбирали из числа не умеющих читать и писать, и в списках папских служащих они числились как "fratres analphabeti"-"неграмотные братья". При Льве XIII их стали называть "бородатыми братцами", так как по традиции они носили бороды. И все же Лев XIII во многом оставался верен средневековым традициям. Верующие на папских приемах были обязаны встречать главу католической церкви коленопреклоненными. Лев XIII, как и его предшественники, являлся закоренелым непотистом - покровительствовал своим "непотам" - племянникам и другим родственникам. Своего брата Джузеппе, ничем не примечательного священника, он назначил кардиналом, племянники Людовико и Рикардо стали при нем тайными камергерами, племянник Камилло получил чин полковника папской дворянской гвардии и был поставлен во главе дворцовой стражи. Даже настоятелем собора св. Петра Лев XIII назначил одного из своих племянников. Его родственник Станислао Печчи получил графский титул и пост директора Римской сберегательной кассы. Впоследствии он стал представлять в Италии американский концерн "Оливер бразерс корпорэйшн". "Уходите из ризниц в народ!" Лев XIII был сторонником самого активного участия католиков в политической жизни, в особенности в странах, где католическую религию исповедовало большинство населения. Отстаивая в своих энцикликах средневековую доктрину о божественном происхождении верховной власти и отдавая предпочтение абсолютистской монархической форме правления, папа Печчи тем не менее допускал возможность сотрудничества с парламентскими и даже республиканскими режимами при условии, чтобы, как отмечалось в энциклике "Libertas" ("Свобода") от 20 июля 1888 г., "не были нарушены ничьи права и главным образом, чтобы были учтены интересы церкви". "Уходите из ризниц в народ!"-таков был один из излюбленных призывов Льва XIII к духовенству. Он поощрял создание католических профсоюзов, выступавших с позиций классового сотрудничества, и различного рода светских клерикальных организаций. При Льве XIII в Германии, Австро-Венгрии, Бельгии клерикалам удалось создать влиятельные массовые политические организации. Меньший успех имели клерикалы во Франции, где большинство из них выступало с крайне правых, враждебных республиканскому строю позиций и где скандальное дело Дрейфуса (1894) и антисемитизм сильно подорвали их влияние на верующую массу. Льву XIII от его предшественника достался конфликт с Германией, где Бисмарк стал осуществлять политику отделения церкви от государства под флагом "культуркампфа". Бисмарк надеялся, что такая политика поможет ему сломить своего политического соперника в лице клерикальной партии Центра. На практике получилось иначе. "Такой борьбой,- писал В. И. Ленин,- Бисмарк только укрепил воинствующий клерикализм католиков, только повредил делу действительной культуры, ибо выдвинул на первый план религиозные деления вместо делений политических..." Духовенство резко протестовало против антиклерикальной политики Бисмарка. На "железного канцлера" сыпались анафемы Пия IX. Бурный рост рабочего движения и социал-демократической партии в Германии заставил как Бисмарка, так и клерикалов искать примирения. Лев XIII всемерно способствовал такому повороту дел. Он, как и Бисмарк, считал, что главный противник-социалисты. В конце концов 21 апреля 1887 г. Бисмарк отменил все антицерковные законы, снял антиклерикальные ограничения, а 25 мая того же года Лев XIII заявил о примирении с Бисмарком. Согласие и взаимное доверие между германским правительством, с одной стороны, и партией Центра и церковной иерархией-с другой, были восстановлены. Эти силы объединились для борьбы с социалистами, деятельность которых в Германии была запрещена специальным законом в 1878 г. Лев XIII ликовал. На радостях он наградил Бисмарка высшим ватиканским знаком отличия-орденом Христа. Такой награды впервые удостаивался протестант. Окончательное примирение Ватикана с Германией совершилось в 1888 г., когда Льва XIII посетил кайзер Вильгельм II. Однако надежды понтифика на то, что ему удастся убедить кайзера во время этого визита высказаться в поддержку восстановления светской власти папы, не оправдались. Вильгельм II, стараясь добиться союза с Италией, не имел намерения покровительствовать папским притязаниям на светскую власть. Лев XIII продолжал придерживаться линии бойкота итальянского государства, проводившейся Пием IX. На деле это означало союз с реакционными силами страны, а не воздержание от политической деятельности, как то утверждают некоторые либеральные и клерикальные историки. Папа всемерно поощрял развитие в Италии католических организаций, объединенных в "Опера деи конгресси", что позволяло клерикалам и церкви оказывать все возрастающее влияние на политическую жизнь страны. Следует учитывать, что католическое движение, в особенности в Италии, как и само духовенство, было далеко не однородным. Католики были разбиты на течения: санфедистов, или непримиримых, стоявших на позициях "поп expedit"; умеренных, или сторонников компромисса с итальянским государством, которые были бы не прочь сотрудничать с правыми партиями против социалистов; просто оппортунистов, готовых договориться с любым буржуазным правительством, если из этого можно извлечь какую-либо выгоду; наконец, христианских демократов, тяготевших если не к социализму, то по крайней мере к либеральным лозунгам. Лев XIII при определении своего политического курса не мог не считаться с наличием этих течений, что вынуждало его к политическому лавированию. Однако во многих других странах буржуазия вовсе не желала делить власть с церковью, что приводило к разрыву отношений с Ватиканом. Так, в период понтификата Льва XIII были разорваны дипломатические отношения папского престола с Аргентиной, Бельгией, Колумбией, Мексикой, Парагваем, сложными были отношения с Португалией, Испанией, Швейцарией, Венесуэлой и другими странами. Льву XIII пришлось, кроме того, пережить в 1898 г. острый кризис в отношениях с итальянским правительством и, наконец, оставить своему преемнику Пию Х решать "французский вопрос", который кончился в конечном итоге поражением клерикалов и отделением во Франции церкви от государства в 1906 г. Европейская буржуазия была готова сотрудничать с Ватиканом для борьбы против социализма и рабочего движения, она стремилась к этому, но при условии, что командовать парадом будет она сама, а не церковь. Так рассуждала и итальянская буржуазия. Лев XIII тем не менее надеялся, что нарастающая революционная волна заставит правительство рано или поздно просить помощи у церкви. И тогда Ватикан мог бы диктовать условия решения "римского вопроса". Эти настроения довольно ярко выразил в 1897 г. на съезде "Опера деи конгресси" ее президент маркиз Саккетти. Он предупредил либералов: если они "хотят, чтобы церковь спасла их от социализма, то пусть сперва сдадутся на нашу милость, пусть преклонятся перед знаменем церкви". Итальянское правительство, однако, не думало сдаваться на милость клерикалов. Сознавая, какой вред авторитету церкви причинил "Силлабус", Лев XIII, не отменяя его, старался представить церковь как друга и даже поборника научного и технического прогресса, покровительницу искусств и ремесел. Наиболее четко эта позиция папы была сформулирована в следующем абзаце его энциклики "Immortale Dei" ("Бессмертный господь") от 1 ноября 1885 г.: "Поскольку нет таких истин в области естествознания, которые могли бы ослабить силу и достоверность дарованного богом учения, а многие из них даже подкрепляют его, и поскольку истинное открытие может лишь помочь лучше познать и прославить всевышнего, то церковь всегда примет с радостью и одобрением все то, что будет способствовать расширению границ знания, и с присущим ей усердием позаботится о том, чтобы поддержать и поощрять наряду с другими науками также и такие, предметом которых является изучение природы. Церковь не будет препятствовать тому, чтобы наука в своих исследованиях совершала новые открытия. Она не будет препятствовать стремлению сделать жизнь отраднее и богаче; более того, будучи противницей лени и праздности, церковь желает, чтобы талант человека благодаря его труду и знаниям приносил щедрые плоды. Церковь поощряет развитие всякого рода искусств и ремесел; освящая своей высшей добродетелью труд, она делает все возможное, чтобы человек, где бы он ни применял свои способности и свой труд, не забывал о боге и о вечных ценностях". Дж. Канделоро. Католическое движение в Италии. Хотя эти возвышенные обещания не подкреплялись практическими действиями, они тем не менее производили впечатление на буржуазных идеологов, усматривавших в них признаки эволюции церкви в сторону прогресса. Лев XIII убеждал общественное мнение, что религия и наука не только не противоречат друг другу, но взаимно дополняются. Такая позиция церкви полностью устраивала многих буржуазных ученых и одновременно создавала самому Льву XIII ореол покровителя наук. В действительности же церковь боялась успехов науки при Льве XIII не меньше, чем при его предшественниках. Ересь "американизма" Весьма сложными при Льве XIII были отношения Ватикана с католической церковью в США. Бурное развитие капитализма в этой заокеанской державе, технический и научный прогресс, отметавший религиозные предрассудки, соперничество с многочисленными протестантскими культами-все это толкало католическую церковь в США на отход от одиозного "Силлабуса", средневековых догм, на союз с крупной монополистической буржуазией. Кардинал Гиббон, сделавший модной в католических кругах США социальную демагогию и заслуживший похвалу многих американских президентов и миллиардеров, настойчиво проводил курс на превращение католицизма в США в опору существующего строя. Гиббон основал в 1882 г. первую массовую католическую организацию в США- "Рыцари Колумба", действовавшую в противовес рабочей организации "Рыцари труда". Гиббон был одним из тех, кто настойчиво советовал Льву XIII выступить со своей собственной "социальной" программой в противовес "Коммунистическому манифесту". Некоторые историки даже считают Гиббона соавтором энциклики "Рерум новарум". Уже в конце XIX в. влияние католической церкви США как внутри страны, так и при Ватикане настолько возросло, что французский исследователь Макс Леклерк с полным правом мог заявить в 1891 г.: "Теперь энергичный и внушительный голос англосаксов слышен и заставляет себя слушать в руководящих кругах католической церкви. Американская церковь, которая раньше была простым внешним придатком римской церкви, отдаленным и слабо связанным с нею, превратилась в одну из ее основных движущих сил". В 1893 г. в Чикаго состоялся всемирный конгресс протестантских церквей, в котором приняло участие руководство католической церкви в США. На конгрессе наметилось сближение американских католических иерархов с протестантскими. Это вызвало большое беспокойство в Ватикане. Лев XIII и его советники опасались, что такой курс может привести американскую церковную иерархию к отходу от Ватикана. В 1899 г. папа направил кардиналу Гиббону энциклику "Testem benevolentiae" ("Свидетель благодеяния"), в которой отмечал, что деятельность американских католических церковников "вызывает подозрение, что среди них имеются священники, планирующие и желающие создать в Америке особую церковь, отличающуюся от существующей в других странах мира". Стремление церковной иерархии США приспособиться к буржуазным нравам, обычаям и традициям Ватикан окрестил "ересью американизма". Представитель России при Ватикане Н. В. Чарыков писал 14 (26) февраля 1899 г. министру иностранных дел Н. Н. Муравьеву, что "ересь американизма" порождена сомнениями американских прелатов в том, "может ли римско-католическая церковь, являющаяся специфическим продуктом латинской культуры и, в частности, города Рима, основанная на слепом подчинении авторитету и привыкшая опираться на светскую правительственную власть... может ли эта церковь в теперешнем ее виде существовать и преуспевать в Северной Америке, где господствует культура англо-германская, где жизнь общественная и частная основана на свободе и самодеятельности и где церковь совершенно отделена от государства". М. М. Шейнман. Ватикан и католицизм в конце XIX - начале XX в. "Ересь американизма" могла оказаться заразительной и для европейских католиков. Лев XIII осудил ее. Однако до конфликта с католической церковью США дело не дошло. Ни та, ни другая сторона не были заинтересованы в обострении отношений. Распри закончились компромиссом. Лев XIII разрешил американской церковной иерархии проводить политику приспособленчества к местным условиям, даже выступать с экуменистических позиций - ратовать за объединение всех христианских церквей взамен на беспрекословную поддержку внешнеполитического курса Ватикана. Таков был "дух" папской энциклики, в которой вопрос об "ереси американизма" был решен Львом XIII, по словам русского дипломата Н. В. Чарыкова, "в пользу интересов папства с удивительным остроумием и гибкостью". Смена хозяина на Кубе. Сближению Ватикана и США способствовала победа заокеанской республики в войне 1898 г. против Испании, которой предшествовал длительный период борьбы кубинских и филиппинских патриотов за свою независимость. Обострение отношений между США и Испанией вызвало большое беспокойство в Ватикане, где до последнего момента надеялись на "чудо"-победу Испании над кубинскими и филиппинскими патриотами. Церковь и Ватикан выступали на стороне испанских колонизаторов. Лев XIII, который был крестным отцом престолонаследника Испании (будущего короля Альфонса XIII), опасался, кто потеря Кубы и Филиппин вызовет падение монархического режима в Испании и тем самым нанесет удар влиянию церкви в этой стране. Еще в апреле 1898 г. представитель царского правительства при Ватикане Н. В. Чарыков сообщал в Петербург: "...кардинал Рамполла (статс-секретарь Ватикана.-И. Г.) уже несколько недель тому назад высказывал мне свои опасения относительно возможности войны (США против Испании.-И. Г.) и неминуемой гибели, коей последняя угрожала бы династии в Испании". М. М. Шейнман. Ватикан и католицизм в конце XIX - начале XX в. Вот почему, когда правительство Германии предложило Ватикану выступить в роли посредника между США и Испанией, Лев XIII охотно согласился с этим предложением и уполномочил американского епископа Джона Айрланда, находившегося в дружеских отношениях с президентом В. Мак-Кинли, предпринять соответствующие шаги. Айрланд встретился с Мак-Кинли, однако убедить президента принять арбитраж Ватикана ему не удалось. Война разразилась. Тогда Лев XIII стал ходатайствовать перед правительством США, чтобы за Испанией были сохранены хотя бы Филиппины, не возражая против захвата Соединенными Штатами Кубы. Посол России в Испании Д. Е. Шевич сообщал в Петербург в августе 1898 г.: в Мадриде "убеждены, что папа, в глазах которого потеря Испанией архипелага (то есть Филиппин.-И. Г.) нанесла бы в то же время чувствительный удар католицизму, деятельно хлопочет теперь в Вашингтоне и в Мадриде ввиду сохранения за Испанией этой колонии с ее восьмимиллионным католическим туземным населением, громадное большинство коего находилось до сих пор под исключительным влиянием монахов...". М. М. Шейнман. Ватикан и католицизм в конце XIX - начале XX в. Не успели, однако, США разгромить Испанию и оккупировать Кубу и другие испанские владения, как Ватикан стал проявлять угодничество перед Вашингтоном в надежде таким поведением сохранить свои позиции в бывших испанских колониях. В декабре 1898 г. Н. В. Чарыков писал в одном из своих донесений в Петербург, что "американские победы повлекли за собой сближение между Белым домом и Ватиканом". Такому сближению способствовало и то обстоятельство, что империалистов США открыто и ревностно поддерживала американская католическая церковная иерархия. Местное католическое духовенство на Кубе, со своей стороны, заискивало перед североамериканскими оккупантами, оказывая им такую же поддержку в борьбе с национально-освободительным движением, как прежде оно оказывало испанцам. Об этом в январе 1899 г. писал из Мадрида в Петербург посол России в Испании Д. Е. Шевич, отмечая, что поведение духовенства на Кубе вызвало возмущение в придворных кругах Испании: "Единственно заботясь о материальных выгодах церкви и будущности духовных корпораций в отторженных от Испании колониях, местное духовенство под влиянием североамериканских католических прелатов, получающих инструкции из Рима, с той минуты как оно убедилось в тщетности усилий Испании сохранить за собой свои колонии, открыто стало на сторону завоевателей... На последней аудиенции, которую я имел у королевы регентши, ее величество не скрыла от меня своего негодования по поводу антипатриотического поведения испанского колониального духовенства, причем изволила сказать мне, что, встретившись на днях с папским нунцием, она сказала ему "все свое негодование"". М. М. Шейнман. Ватикан и католицизм в конце XIX - начале XX в. В начале 1899 г. американские оккупационные власти на Кубе в надежде заручиться симпатиями кубинской общественности, возмущенной поддержкой духовенством колонизаторов, декретировали отделение церкви от государства и ввели гражданский брак как единственно законный, что соответствовало программе кубинских патриотов - борцов за независимость. Казалось, что этими действиями влиянию католической церкви на острове нанесен серьезный удар. Однако с назначением в декабре 1899 г. на пост военного губернатора Кубы американского генерала Леонарда Вуда оккупационные власти стали демонстративно оказывать покровительство католическому духовенству и делать все от них зависящее, чтобы поднять его авторитет и укрепить его влияние. Такой поворот в американской политике по отношению к католической церкви на Кубе был вызван различными обстоятельствами. После убийства президента Мак-Кинли в 1901 г. его место занял вице-президент Теодор Рузвельт, который готовился выдвинуть свою кандидатуру на предстоящих президентских выборах. Желая заполучить голоса католиков, Теодор Рузвельт назначил на некоторые ответственные правительственные посты людей, известных своими связями с католической церковью. Таким был, например, Чарлз Дж. Бонапарт, получивший пост военно-морского министра. На Кубе местная церковная иерархия в свою очередь охотно сотрудничала с американскими оккупационными властями, которые представлялись ей "меньшим злом" по сравнению с кубинскими патриотами. Не успели США оккупировать остров, как Лев XIII поспешил назначить епископом Гаваны (фактически главой католической церкви на Кубе) итальянского прелата Донато Сбаррети (впоследствии кардинала). Это был подлинно иезуитский ход. Испанца Ватикан боялся назначить на этот пост, а кубинца не желал, отсюда назначение итальянца Сбаррети, чиновника статс-секретариата римской курии. Поведение Ватикана вызвало возмущение кубинских патриотов: они организовали общество под председательством видного участника войны за независимость Сальвадора Сиснероса Беттанкура, агитировавшее за высылку с острова ватиканского наместника. Требование выслать Сбаррети было более чем оправданно. Новый епископ Гаваны вел себя провокационно по отношению к кубинцам: он назначал на высокие церковные посты священников, известных своими происпанскими симпатиями и совершивших в период господства колонизаторов немало преступлений против патриотов. Своим представителем (апостолическим делегатом) в Гаване после захвата острова Соединенными Штатами Лев XIII назначил американского архиепископа Шапелье. Американский епископ Курьер также был переведен на Кубу. Посланник США в Гаване Герберт Д. Сквайрс, родственник губернатора Вуда, был фанатично настроенным католиком. По настоянию Вуда генеральным консулом США на Кубе был назначен Штейнгарт, тоже католик, тесно связанный с американской церковной иерархией. Таким образом, основные политические посты на Кубе оказались заняты людьми, тесно связанными с католической церковью. Комментируя американизацию церковной иерархии на Кубе в период оккупации острова Соединенными Штатами, консервативный кубинский историк Портель Вила пишет: "Ватикан, который прежде, защищая свои привилегии на Кубе, поддерживал Испанию, немедленно после победы Соединенных Штатов примкнул к последним, и апостолический делегат, разные епископы и члены новых монашеских орденов, появившихся на Кубе, были североамериканскими гражданами на службе интересов своей страны и ее идеологии. Их никоим образом не беспокоило укрепление кубинского националистического идеала или защита республики". Генерал Вуд обязался от имени Кубы выплатить католической церкви возмещение за понесенный ею ущерб в связи с секуляризацией церковной собственности в 40-х годах XIX в., предпринятой испанским правительством. США не имели официальных отношений с Ватиканом, и поэтому для них конкордат, заключенный Испанией с папским престолом в 1851 г., не был обязателен. Во всяком случае, вопрос о выплате церкви компенсации за конфискованную у нее собственность мог быть решен только самим кубинским правительством. Но оккупационные власти знали, что кубинское правительство, даже состоящее из американских ставленников, в условиях, когда общественное мнение почти единодушно осуждало церковную иерархию за ее сотрудничество с испанскими колонизаторами и американскими захватчиками, не решилось бы сделать церкви столь щедрый подарок. Поэтому они распорядились за кубинцев. Указ о выплате церкви компенсации был подписан генералом Вудом всего за несколько дней до передачи им власти кубинскому правительству. Этим как бы подчеркивался тот факт, что только благодаря оккупантам церковь смогла получить столь значительный куш. Приблизительно такие же взаимоотношения между американскими оккупационными властями и католическим духовенством сложились и на Филиппинах, где США с согласия Ватикана выкупили за солидную сумму земли испанских монашеских конгрегаций и где местное духовенство было подчинено американской католической иерархии. В то же время, не желая отталкивать от себя Испанию, Лев XIII созвал в 1899 г. в Риме первый латиноамериканский собор с участием всех епископов этого региона. "По словам кардинала Рамполлы,- докладывал Н. В. Чарыков из Ватикана в Петербург,- уже на этом соборе был возбужден вопрос о дальнейшем развитии панлатинской солидарности через привлечение Испании, бывшей метрополии большинства американских республик". Папа рабочих? Стремление Льва XIII договориться с буржуазией вовсе не означало, что он решил отказаться от традиционных католических догм. Не следует забывать, что именно ему принадлежит сомнительная честь воскресения ретроградного учения Фомы Аквинского, который специальным папским декретом был объявлен верховным богословом современной церкви. Лев XIII стремился к союзу с ультраконсервативной, реакционной частью буржуазии, резко осуждая либеральное крыло, представлявшееся ему не менее опасным, чем социалисты. Главной же задачей католической церкви Лев XIII считал борьбу с рабочим движением, с социализмом. Уже в одной из своих первых энциклик он доказывал власть имущим, что цели церкви и государства тесно связаны и "что церковь Христа более подготовлена для борьбы с язвой социализма, чем человеческие законы, судебные репрессии или сила оружия". В 1891 г., когда Италия была охвачена массовым забастовочным движением, Лев XIII опубликовал энциклику "Рерум новарум", которая по сей день считается одним из основных программных документов католической церкви в области социальной политики. Энциклика "Рерум новарум" была написана по поручению Льва XIII его советниками-кардиналом Зильяри и прелатами Боккали и Вольпини. Энциклика начинается с осуждения социализма, который провозглашается "фальшивым лекарством" против социальных зол. Первый параграф энциклики прямо озаглавлен: "Социализм вредит рабочим". Лев XIII не жалеет красок для описания бедственного положения рабочих при капитализме. Он осуждает чрезмерную эксплуатацию рабочих капиталистами. Но, говорит он, богатые и бедные всегда были, есть и будут. Рабочие должны не бороться с капиталистами, а сотрудничать с ними, ибо они не могут существовать без капиталистов, как и капиталисты без рабочих. Частную собственность Лев XIII провозглашает богоданной и священной. Нарочито подменяя понятия личной и частной капиталистической собственности, Лев XIII убеждал рабочих, что отмена частной собственности нанесет им не меньший вред, чем капиталистам, ибо лишит рабочего возможности приумножить свое состояние, то есть стать капиталистом, чего якобы он может достичь, если проявит смирение, прилежание и бережливость. Лев XIII пугал верующих, что отмена частной собственности приравняет людей к животным, у которых такой не имеется! Лев XIII осуждал также национализацию земли. "Даже если земля разделена между частными собственниками,-уверял он,-она продолжает обслуживать нужды всех, так как все поддерживают свою жизнь ее плодами". То, что большая часть земли находилась в руках помещиков и кулаков, эксплуатирующих массу крестьянства,-об этом Лев XIII предпочитал не распространяться. Лев XIII призывал трудящихся объединяться в христианские рабочие ассоциации в защиту указанных принципов. Энциклика "Рерум новарум", этот католический "антикоммунистический манифест", с энтузиазмом была встречена международной буржуазией, увидевшей в ней то идеологическое оружие для борьбы с рабочим классом, которое она сама оказалась не в состоянии создать. Стремление Льва XIII заигрывать с рабочими и представить церковь в роли поборницы социальных реформ вызвало резкую отповедь со стороны социалистов, разоблачавших демагогические маневры папы римского. Поль Лафарг написал памфлет о иезуитских владениях в Парагвае в XVIII в., показывая, как "святые отцы" подвергали бесчеловечной эксплуатации закрепощенных ими индейцев гуарани. В этом иезуитском государстве прошлого Лафарг видел прообраз христианского "государства будущего", наступление которого предвещала энциклика "Рерум новарум". Поль Лафарг писал: "Под умелым руководством Льва XIII, "скромно" называвшего себя "папой рабочих", католическое духовенство Европы и Америки выступило в поход, чтобы возвратить себе свое прежнее влияние на народы. Желая избавить рабочих от "вредоносного влияния социалистов", оно приняло на себя заботу об улучшении участи пролетариата, бедственное положение которого до тех пор очень мало его трогало, очевидно, вследствие того, что все силы духовенства уходили на удовлетворение требовании, предъявляемых ему классом капиталистов, у которого оно было на содержании. В настоящее время повсюду распространяется христианский социализм, умело приспособляющийся к национальным и социальным условиям тех стран, куда апостолы его являются со своей благой вестью. Поэтому нелишне будет заглянуть в тот "Новый Иерусалим", который духовенство уготовило для человека... Чтобы представить себе обетованную землю католического духовенства, нам не надо разнуздывать свою фантазию и измышлять "государство будущего", право на которое католическое духовенство с полным основанием может оспаривать у нас. Достаточно исследовать "Христианскую республику", основанную отцами иезуитами в Парагвае". "Из истории общественных течений". Но если социалисты разоблачили реакционную сущность социальных доктрин Льва XIII, то крайне правым, для которых сам термин "социальное" казался уже подрывным и крамольным, реформистские потуги "папы рабочих" представлялись весьма опасными для существующего эксплуататорского строя новшествами. Когда Лев XIII в своих первых энцикликах предавал социализм анафеме, называя его "смертоносной чумой" и тому подобными эпитетами, реакционеры хвалили его за "мудрость и прозорливость". Его же рассуждения о демократии и социальной справедливости в энциклике "Рерум новарум", хотя они также были направлены против социализма, католические ультра расценили как "уступку" социализму, как отход от позиций "Силлабуса". В некоторых странах, в Латинской Америке, церковная иерархия замалчивала новую энциклику, опасаясь, что вступление на путь социального реформизма, даже в духе классового сотрудничества, неизбежно приведет верующих к социализму. Церковников пугало и то, что в ряде случаев верующие, ссылаясь на энциклику "Рерум новарум", требовали у хозяев непомерных, на их взгляд, уступок, чем вызывали их раздражение и возмущение. Из многих стран в Ватикан стали поступать жалобы на слишком ретивых католических социал-реформистов с требованием унять их не в меру радикальный пыл. Все это заставило Льва XIII, а точнее, его окружение, ибо к тому времени папа уже был слишком стар, чтобы принимать самостоятельные решения, пойти на попятную. 18 января 1901 г. была опубликована энциклика "Graves de Communi" ("Тяжкие всех"), которая фактически ревизовала ряд основных положений "Рерум новарум". На этот раз Лев XIII не только категорически отрицал какую-либо связь между христианством и социализмом, но и осуждал "католический социализм". Что касается "христианской демократии", то папа предупреждал: этот термин следует понимать не как борьбу христиан за народовластие, а как "полезную деятельность христиан в интересах народа". Новая энциклика была откровенной уступкой ультраправым элементам как в церкви, так и за ее пределами. Комментируя ее содержание, русский представитель при Ватикане С. Д. Сазонов сообщал министру иностранных дел В. Н. Ламздорфу в феврале 1901 г., что она появилась на свет, с одной стороны, ввиду того, что "Рерум новарум" по-разному истолковывалась консервативной высшей церковной иерархией и низшим духовенством, легко поддающимся демократическим веяниям, а с другой стороны, из-за протестов правительств против слишком радикальных действий некоторых христианско-демократических деятелей. Все это привело к тому, писал Сазонов, что, "видя невозможность идти далее без крайней опасности для самой церкви по пути, на который его завлекли ватиканские новаторы, Лев XIII счел необходимым разъяснить в новом окружном послании, (один из синонимов энциклики) что именно следует подразумевать под понятием "христианской демократии" и что в этом учении является с точки зрения церковной дозволенным". М. М. Шейнман. Ватикан и католицизм в конце XIX-начале XX в. По мнению Сазонова, Лев XIII считал основой церковного социального учения евангельский завет взаимной любви и согласия и увещевал как богатых, так и бедных не сходить с этой почвы при регулировании социально-экономических вопросов, причем папа напоминал бедным, что терпение-одна из высших христианских добродетелей. Несбывшаяся мечта Льва XIII. Апологеты папы пытаются представить его в роли поборника демократии и социальной справедливости. Между тем необоснованность подобных утверждений явствует не только из беспристрастного анализа его выступлений и заявлений по социальному вопросу, но и из его внешнеполитического курса, в частности настойчивого стремления добиться расположения царизма. Лев XIII в течение 25 лет вел сложную международную игру с целью возродить Священный союз, идейное руководство которым осуществлял бы Ватикан. Большое место в таком союзе Лев XIII отводил царскому правительству России. В нем он видел надежный оплот контрреволюции в Европе, с ним стремился установить тесные дружественные отношения, предлагая царю поддержку католической церкви в Польше и на Балканах. Сообщения русских дипломатических представителей при Ватикане, в их числе А. П. Извольского, частично опубликованные в 1931 г. Е. А. Адамовым, подробно излагают дипломатические планы Льва XIII. Тотчас же после своего избрания на папский престол Лев XIII известил об этом Александра II, выразив пожелание возобновить дипломатические отношения. Царь не возражал. Переговоры начались в Вене через папского легата Якобини с русским посланником Новиковым. Осуждение папой социалистов импонировало Александру II, опасавшемуся революции в России. В Вене была в принципе достигнута договоренность о восстановлении отношений. Якобини был возведен в кардинальское звание и назначен статс-секретарем. Вслед за тем, 30 сентября 1880 г., папа опубликовал так называемую "славянскую" энциклику "Grande Munus" ("Великая обязанность"), в которой изъяснялся в любви к славянским народам и провозглашал Кирилла и Мефодия святыми католической церкви. Однако энциклика вызвала отрицательные отклики среди православной иерархии, оценившей ее как возрождение традиционных экспансионистских устремлений папства по отношению к славянству. Это и убийство 13 марта Александра II задержало ратификацию достигнутого в Вене соглашения. Александр III находился под влиянием обер-прокурора синода Победоносцева, выступившего против каких-либо уступок католической церкви и против восстановления отношений с Ватиканом. Тем не менее переговоры со Львом XIII возобновились. Папа своим антисоциализмом не мог не привлечь симпатий нового царя. Когда же папа в конце 1883 г. призвал на встрече с польскими паломниками к поддержке униатства в России, Александр III возмутился и приказал прервать переговоры с Ватиканом. Контакты были возобновлены только пять лет спустя, когда царь поздравил Льва XIII с "золотым" епископским юбилеем. Папа немедленно ответил Александру III подобострастным посланием, в котором, предлагая установить отношения с Россией, подчеркивал враждебность Ватикана к "подрывным" движениям. Папа писал царю: "Побуждает нас еще раз обратиться к в. в. с изъявлением неизменного желания и предначертания нашего покровительствовать всюду порядку и миру и оказывать всякое содействие наше для обеспечения благоденствия народов и правительств то, что мы видим, как повсеместно ведется борьба против принципа власти и как общество все более и более проникается и подрывается соблазнительными и греховными учениями". Александр III принял предложение Льва XIII и направил в Рим для переговоров с папой одного из способнейших русских дипломатов того времени - А. П. Извольского. Однако ему были даны указания никаких обещаний насчет восстановления дипломатических отношений папе не давать, а постараться обязать его оказывать "умиротворяющее" влияние на польское католическое духовенство и католическую паству. Уже в первом разговоре с Извольским, в марте 1888 г., Лев XIII, "перечислив все акты со времени принятия им первосвященнического сана, направленные к поддержанию начал порядка и мира и к обузданию разрушительных стремлений", стал заверять, что "он пришел к тому выводу, что и в пределах русской империи союз правительства с римским престолом может лишь облегчить первому достижение высших государственных целей". Далее, как сообщает Извольский, говоря о поведении польского епископата в России, "папа с жаром заявил, что его неизменное правило-внушать как иерархии, так и пастве повиновение законной власти и что он готов доказать на деле, что влияние его на епископов всегда сообразно с интересами русской государственной власти". Свою речь Лев XIII закончил предложением Александру III заключить союз с Ватиканом. "Почему бы государству, как Россия, стремящемуся к поддержанию охранительных начал и желающему прочного и справедливого мира в Европе, не иметь этой силы (то есть католической церкви.- И. Г.) своею союзницей?"-вопрошал папа царского дипломата. В сентябре того же года Извольский вновь встретился с Львом XIII, который, "по своему обыкновению, импровизировал пространную политическую речь". Основной мыслью этой речи было доказать "необходимость солидарности и единения между великими консервативными державами, особенно Россией, и св. престолом, "неусыпно работающим над поддержанием нравственного и политического порядка в Европе" (слова в кавычках принадлежат Льву XIII). Коснувшись польского вопроса, папа с жаром заявил, что его авторитет будет всегда употребляем на то, чтобы внушить католикам Польши повиновение законам и верность их государю". В той же беседе Лев XIII заверил Извольского, что в Италии св. престол является единственным препятствием наступающим разрушительным началам. "В этой борьбе,-сказал папа,- мне нужна помощь консервативных держав, и я придаю большую цену нравственной поддержке со стороны России". В декабре того же года Извольский имел новую беседу с Львом XIII. И на этот раз папа, по донесению Извольского, "пространно изложил свои стремления и надежды, пользуясь обычными своими выражениями по поводу благотворного воздействия, которое он решил оказывать на католических подданных его величества (Александра III.-И. Г.), и необходимости объединить в наши смутные времена консервативные силы мира". В феврале 1889 г. Извольский сообщал в Петербург, что, "когда Лев XIII хочет представить нам ценность своей дружбы во время европейских осложнений, он имеет в виду в особенности польский вопрос, в котором его духовная власть может, по его мнению, оказать весьма ценное воздействие". Настойчивое стремление Льва XIII навязать себя Александру III в качестве союзника для подавления и усмирения непокорного польского населения воспринималось с недоверием как Извольским, так и царем. Правящие круги России опасались, что папство рассчитывало таким путем добиться осуществления своих замыслов, идущих вразрез с интересами царизма. Чего же, собственно говоря, добивался Лев XIII, стремясь стать союзником царской России? В России папа видел оплот европейской реакции, он надеялся заручиться доверием царя и превратиться в его главного вдохновителя и советника в борьбе с "гидрой революции". Лев XIII рассчитывал, таким образом, добиться унии православной церкви с католической, которая в свою очередь заставит и протестантов пойти на соглашение с католицизмом. Дальнейшие события показали, что надежды Льва XIII носили химерический, несбыточный характер. Максимум, на что мог рассчитывать папа римский в своих отношениях с царизмом, это на роль пособника, услугами которого пользуются, но которому не доверяют. В марте 1884 г. Лев XIII опубликовал послание к польским епископам, призывая их к сотрудничеству с властями России, Германии, Австро-Венгрии, к поддержке монархических режимов в этих странах. Особенно усердно папа призывал к повиновению и послушанию местным властям католиков России. Комментируя это послание, Роза Люксембург писала, что Лев XIII говорил полякам в России, что "с этого времени истинным представителем бога в Польше является русский кнут". Появление этого "верноподданнического" по отношению к монархической власти послания, по-видимому, склонило чашу весов в Петербурге в пользу установления официальных отношений с Ватиканом. В мае того же года соответствующее соглашение было подписано, и Извольский стал первым послом-резидентом при папском престоле. Папа взамен надеялся получить согласие царя на учреждение нунциатуры в Петербурге. Смерть Александра III снова помешала папе добиться этого. С восшествием на престол Николая II папа стал с удвоенной энергией добиваться дальнейшего укрепления связей с царизмом. Он исключительно тепло принял в Ватикане посланца Николая II князя А. Б. Лобанова-Ростовского, наградил его орденом Христа, высшим отличием церкви. Лобанов и Извольский склонялись удовлетворить просьбу Льва XIII об открытии нунциатуры в России. Когда Лобанов стал министром иностранных дел, это так обнадежило Льва XIII, что он даже наметил на пост нунция своего доверенного прелата Тарнасси. Но Лобанов вскоре скончался, а назначенный на его место М. Н. Муравьев высказался против нунциатуры. Извольский в 1897 г. был отозван из Ватикана и назначен послом в Белград. Все эти годы Лев XIII продолжал заискивать перед царизмом. Он заверял русских дипломатов, что только царизм может спасти Европу от грядущей революции. С назойливой настойчивостью папа предлагал царю свои услуги для борьбы с социализмом. В феврале 1898 г. Лев XIII говорил Н. В. Чарыкову, министру-резиденту России при папском престоле: "В настоящее время, подобно тому как папа служит представителем духовной власти (autorite), русский император является самым могущественным и даже единственным представителем принципа власти в сфере гражданской. Только русский император не пошел на сделку с началами революции и народоправства. Я только что говорил австрийскому послу, как сильно упало могущество и значение Австрийской империи с тех пор, как она вступила на ложный путь конституционализма. То ли было, когда кн. Меттерних был государственным канцлером? Теперь же богемцы, немцы, венгерцы-все требуют особых прав в ущерб положению империи". Папа не пощадил и Германии, обвинив кайзера в неспособности задержать рост влияния социализма. "И в Германии,-говорил Лев XIII Чарыкову,-власть императорская умаляется постепенным возрастанием социализма. Армия, конечно, хорошая опора, но самая прочная опора-это человеческая душа (concience). Этой опорою владеет русский император, и если между ним как главой светской власти и папою как носителем принципа власти духовной устанавливается соглашение, то таковое не может не быть в высшей степени драгоценно для мира и для душевного мира на всем пространстве земли...". М. М. Шейнман. Ватикан и католицизм в конце XIX-начале XX в. Царь не без удовольствия воспринимал комплименты папы римского, но не спешил раскрыть для него свои объятия. Характеризуя внешнюю политику Ватикана того времени, тот же Н. В. Чарыков в письме к министру иностранных дел М. Н. Муравьеву писал в декабре 1898 г.: "Римская курия преклоняется перед германскими и англо-саксонскими успехами, но в то же время они ее пугают. Во-первых, потому, что успехи эти угрожают полным подавлением латинской расы, в которой папство черпает главные свои ресурсы. И затем потому, что безраздельное господство протестантских и либеральных держав чревато опасностями для принципов католицизма и власти. Вот почему Лев XIII и его статс-секретарь ищут противовеса этому господству и считают, что нашли его в содружестве народов латинских и славянских". Весьма примечательно складывались тогда отношения Ватикана с Англией. Стремясь заручиться расположением Лондона, Лев XIII осудил борьбу ирландцев против английского владычества, призвал мальтийцев повиноваться английским властям. Папа надеялся, что в знак признательности Англия установит с ним дипломатические отношения. Когда же этого не случилось и англичане стали терпеть поражения в Трансваале, ватиканская печать стала осыпать "коварный Альбион" упреками и предрекать ей поражение от буров. Не оправдались надежды, возлагавшиеся Львом XIII и на царское правительство. В 1901 г. Рим посетил великий князь Сергей. Он был принят папой, который вновь заверял его в своей преданности и любви к Николаю II. Через Сергея папа направил царю еще одно верноподданническое послание, в котором слезно молил способствовать интересам католической церкви и согласиться на открытие в Петербурге нунциатуры, что позволило бы папе направлять деятельность католической иерархии в России в интересах властей. Ознакомившись с этим посланием, Николай II, по сообщению австро-венгерского посла при Ватикане, якобы сказал: "То, как святой отец формулирует свои пожелания, доказывает, что он совершенно не знает Россию". Э. Винтер. Папство и царизм. Лев XIII так и ушел из жизни, не добившись осуществления своей заветной мечты - превратить царскую Россию в равноправного союзника папского престола, добиться нунциатуры в Петербурге, завоевать на сторону католицизма славянский мир. ПАПСТВО. ВЕК XX. ПИЙ X - ПЕРВЫЙ ПАПА XX ВЕКА Джузеппе Мельчиор Сарто, родился в 1835 г. в семье издольщика в Риезе, близ Тревизо. Важнейшие посты в церкви: с 1884 г.- епископ, с 1893 г.-патриарх Венеции, кардинал. Избран папой 4 августа 1903 г. Прозвище "портной". Ярый противник церковного модернизма. Создал систему внутрицерковного шпионажа "Содалициум Пианум". Поддерживал итальянскую колониальную авантюру в Триполитании. Умер 20 августа 1914 г. Так проходит земная слава В 1903 г. Льву XIII исполнилось 92 года. Возраст рекордный даже для пап, отличающихся в общем долголетием. Он все еще сохранял ясность ума, хотя с трудом передвигался и уже давно был не в состоянии служить торжественные молебны в храме св. Петра. Современники смотрели на него как на своего рода музейный экспонат. Многие знаменитости спешили его увидеть. Его посетили английский король Эдуард VII и германский император Вильгельм II. В начале июля папа почувствовал себя плохо и слег. Ему предложили пригласить доктора Баччелли, крупного итальянского специалиста в области сердечных болезней, но Лев XIII не согласился. Баччелли занимал министерский пост в правительстве Италии,- значит, на него распространялось отлучение от церкви, как и на всех, кто был "виновен" в лишении папства светской власти. Но вряд ли бы Баччелли чем-нибудь помог папе, силы которого слабели с каждым днем. В воскресенье, 20 июля, в полдень, дежурившие около Ватикана журналисты увидели, как подкатила к папскому дворцу черная карета с великим пенитенциарием кардиналом Серафино Ванутелли, в обязанность которого входило соборовать папу. По городу быстро разнесся слух: папа умирает. На площадь св. Петра потянулись любопытные, туристы. О том, что происходило в тот день в папской опочивальне, австро-венгерский посол сообщил шифровкой в Вену: "Почувствовав приближение смерти, Лев XIII знаками дал понять своему ближайшему окружению, где спрятан его укрытый от всех взоров личный и неприкосновенный фонд". Как было подсчитано потом, этот фонд составлял 5 млн. французских франков в банкнотах. Ничто не может лучше характеризовать профранцузскую ориентацию папы, чем этот жест умирающего. Французские миллионы были его наследством преемнику. Лев XIII твердо рассчитывал на победу на международной арене Франции, опирающейся на Россию. Французские займы, предоставленные царю под высокие проценты, были надежной гарантией устойчивости французского франка. Отсюда ясно, указывает немецкий прогрессивный историк Э. Винтер, почему Лев XIII повторял все зигзаги французской политики, и, несмотря на резкие высказывания французского правительства в адрес церкви, поддерживал его. Э. Винтер. Папство и царизм. Агония папы длилась всего несколько часов. Вечером 20 июля 1903 г. на площади св. Петра было вывешено объявление, сообщавшее, что в 4 часа и 2 минуты пополудни указанного дня папа Лев XIII скончался. В Ватикане началась обычная в таких случаях суета. Статс-секретариат слал телеграммы во все концы мира, созывая кардиналов на конклав. Прелаты курии выдвигали кандидатов на папский престол. Сбивались с ног в поисках конфиденциальной информации журналисты и дипломаты, аккредитованные при Ватикане. Ватиканское пошивочное ателье готовило папские одеяния и головные уборы разных размеров. Похоронное бюро трудилось над изготовлением погребальных аксессуаров. 21 июля тело покойного папы забальзамировали, а 22 июля оно было выставлено для прощания в соборе св. Петра. В течение трех дней с 6 часов утра до 15 часов верующие приходили в собор, чтобы отдать последний долг тому, кто при жизни носил имя Льва XIII. Газеты отмечали, что обряд прощания не включал целования папских стоп: стояла нестерпимая жара, бальзамирование не удалось, и от "святого отца" сильно попахивало. 25 июля, в субботу, в 19 часов состоялась погребальная церемония, длившаяся два с половиной часа. В 21.30 санпьетрини-рабочие, обслуживающие собор св. Петра,-приступили к последней скорбной процедуре. Покойника поместили в тройной гроб. Когда последний гвоздь был вбит, гроб был поставлен на тележку и в сопровождении кардиналов и дипломатического корпуса доставлен в подземелье, где в одной из стен была открыта ниша. Когда гроб вставляли в нее, он застрял, и один из санпьетрини втолкнул его на место ударом сапога. Среди присутствующих находился патриарх Венеции кардинал Джузеппе Сарто. Он шепнул стоявшему рядом с ним монсиньору Карло Респиги: - Ты видел? Вот чем заканчивается славный путь папы-пиночком! Этот Джузеппе Сарто, позволивший себе бросить такую шекспировскую реплику при захоронении Льва XIII, накануне конклава не котировался как кандидат в папы. Однако папой был избран именно он, Джузеппе Сарто. Кто такой "портной"? Как же это случилось? В конклаве участвовало 62 кардинала, из них 24 иностранца и 38 итальянцев. Для избрания нового папы съехались почти все кардиналы, за исключением австралийца Морвона, который не успел вовремя прибыть в Рим. Среди высших иерархов церкви преобладало мнение, что больше других имел шансов быть избранным статс-секретарь Льва XIII кардинал Рамполла дель Тиндаро. Он слыл за способного дипломата, осторожного и осмотрительного в своих высказываниях и поступках, отличался редкостной работоспособностью и показным благочестием. Говорили, что Рамполла вставал в 5 утра и до 12 часов ночи трудился, отрываясь лишь для еды и молитвы. Два раза в день он посещал мессу, которую отстаивал на коленях. Рамполлу считали сторонником французской ориентации. Предполагали, что в случае своего избрания он будет продолжать курс Льва XIII. Представители австро-немецкого блока выдвинули кандидатуру кардинала Готти, главы конгрегации пропаганды веры, ведающей деятельностью миссионеров. Конклав заседал четыре дня - с 1 по 4 августа. Было проведено семь туров голосования. При первом Рамполла получил 24 голоса, Готти-17, Сарто-5. С каждым новым туром число поданных за Сарто голосов росло. Результаты второй баллотировки выглядели так: Рамполла-29, Готти-16, Сарто-10. Опасаясь победы Рамполлы, прогерманская партия устами краковского кардинала Пузины, выступавшего от имени австрийского императора, провозгласила отвод его кандидатуры. Со времен средневековья правом отвода пользовались Австрия, Испания и Франция. Отвод вызвал резкие протесты сторонников Рамполлы. Сам Рамполла заявил: - Я сожалею, что светской властью в вопросе избрания папы нанесен столь серьезный удар свободе церкви и достоинству святой кардинальской коллегии. Я энергично протестую против этого. Что касается моей скромной особы, то я заявляю, что для меня нет ничего более почетного и более желанного, чем избрание. Рамполла решительно отказался снять свою кандидатуру. Он надеялся на поддержку конклава. Но кардиналы не решились прогневить императора Франца-Иосифа, единственного главу государства, с которым после 1870 г. у Ватикана не возникало конфликтов. Конклав не мог не учесть враждебное отношение Австро-Венгрии - ведущей католической державы-к Рамполле. В последующих турах кандидатура Сарто продолжала медленно, но уверенно набирать число сторонников. В седьмом туре Сарто получил 50 голосов, Рамполла-10, Готти-2. Часть сторонников Рамполлы проголосовала за Сарто, когда тот пообещал упразднить право вето (отвода), что он действительно и сделал после своего избрания. Таким образом, Сарто стал папой благодаря поддержке кардиналов австро-венгерской ориентации. Став папой, Сарто в благодарность за оказанную ему услугу назначил кардинала Пузину секретарем конгрегации священной канцелярии. Когда были оглашены результаты голосования, декан кардинальской коллегии Орелья ди Санто-Стефано обратился к Сарто с традиционным вопросом: - Согласен ли ты стать папой? Кардиналы считаются "братьями во Христе" и обращаются друг к другу на "ты". На этот раз вопрос не был праздным, учитывая, что во время баллотировок Сарто слишком категорично и настоятельно просил кардиналов снять его кандидатуру, утверждая, что он "недостоин" избрания в папы. На вопрос Орельи Сарто издал только глухой стон. Орелья вновь повторил свой вопрос: - Отвечай, согласен ли ты стать папой? - Я недостоин! Я недостоин! Забудьте меня! - плача, отвечал Сарто. Среди кардиналов раздались возмущенные голоса в адрес новоизбранного. Некоторые кричали ему: - Кончай комедию, соглашайся! Сарто продолжал стонать и мотал отчаянно головой. И только когда Орелья в пятый раз потребовал от него ответа, Сарто наконец изрек заветное: - Да, согласен! - Какое имя ты себе избираешь? - последовал второй традиционный вопрос кардинала Орельи. На этот раз Сарто не медлил с ответом: - Пий, братья мои. Кардиналы поняли: новый папа будет тянуть церковь обратно, к "Силлабусу" Пия IX, для сторонников Льва XIII наступали тяжелые времена... Избрание Джузеппе Сарто было для всех неожиданностью. Рассказывают, что, когда один из прелатов, стремясь сообщить стоявшему у окна ватиканского дворца журналисту, что избран Сарто (по-итальянски-портной), стал жестами имитировать шитье, журналисты никак не могли уловить смысл его жестикуляции. Тогда прелат стал сводить и разводить пальцы, изображая ножницы, в надежде, что это наведет журналистов на мысль, что победил Сарто. Но они решили, что фамилия нового папы начинается на латинскую букву "V". Это их еще больше сбило с толку, ибо в кардинальской коллегии два человека носили фамилию, которая начиналась на букву "V", это были братья Ванутелли. Журналисты стали гадать: кто же из двух братьев победил? Одним словом, шансы всех возможных папабилей были взвешены, и только имя Сарто никому не пришло в голову. В тот же вечер, когда отзвучали благодарственные молебны и вновь избранный папа удалился на отдых, к нему пришел с поздравлениями монсиньор Карло Респиги. - А помнишь пиночек, который достался на прощание Льву XIII?-сказал, смеясь, Сарто своему другу. - Такой пиночек и меня ждет в конце моего пути. Вслед за Респиги к папе явился секретарь кардинальской коллегии Мерри дель Валь. Он принес тексты обращения к главам государств с извещением о вступлении на престол нового папы, требовавшие подписи вновь избранного понтифика. Сарто подписал документы впервые своим новым именем - Пий X. Одновременно он отблагодарил дель Валя за его работу во время конклава, вручив ему конверт с кругленькой суммой. Вернувшись в свой кабинет, дель Валь нашел там прелата делла Кьезу, заместителя статс-секретаря, который полюбопытствовал посмотреть на подпись нового папы. Тогда никто не мог предполагать, что первому из этих двух прелатов-дель Валю-суждено было стать вскоре статс-секретарем, а другому-делла Кьезе-преемником только что избранного понтифика... Что же представлял собой новый папа с такой прозаической фамилией-Сарто (портной)? Родился он в Северной Италии, в области Венето, в семье небогатого крестьянина, обремененного большой семьей. В юном возрасте он поступил в духовную семинарию. В Венето крестьянские семьи, чтобы избавиться от лишнего рта и заиметь подмогу, посвящают одного из своих детей церковной карьере. Обычно такому крестьянскому сыну в сутане покровительствует местный помещик, делающий это отнюдь не без корысти: ведь священник из чувства благодарности будет защищать интересы своего покровителя и поддерживать его в спорах с крестьянами. Именно таким служителем культа и стал Сарто. Вначале он добросовестно выполнял свои обязанности сельского кюре, строго придерживаясь самых ортодоксальных взглядов. Рвение молодого падре было замечено и оценено по заслугам духовным начальством: он стал быстро продвигаться по церковно-служебной лестнице. В 49 лет-уже епископ, а в 58 - кардинал и патриарх Венеции. Чем выше он поднимался по церковной лестнице, тем ортодоксальнее становился. Он не без гордости заявлял: "Я не дипломат и в политике ничего не понимаю". Но такое открещивание от политики было тоже своего рода политикой, тем более что этот "противник политики" всегда решительно осуждал социализм и социалистов. Став патриархом Венеции, Сарто приложил немало сил, чтобы укрепить местные клерикальные организации, носившие ультраправый характер. Один из его биографов, бенедиктинец Фридолин Сегмюллер, пишет, что патриарх Сарто, находясь в Венеции, "для удержания своих прихожан от участия в социалистическом движении основал католические рабочие союзы". Он был одним из основателей "Банка св. Марка". Местная клерикальная буржуазия в этом "мужицком кардинале" (cardinale di campagna), как она же его не без ехидства окрестила, души не чаяла. Его щедро снабжали деньгами на "общественную деятельность". И все же, только реакционными взглядами Сарто нельзя объяснить его избрание папой. В кардинальской коллегии реакционностью вряд ли можно было кого-либо тогда удивить. Почему же выбор кардиналов пал именно на Сарто? Скорее всего, это объясняется политикой маятника, характерной для истории церкви. Многие церковники, в особенности итальянцы, считали, что Лев XIII занимался высокой политикой в ущерб чисто церковным делам. Социальная демагогия Льва XIII, выраженная в наиболее яркой форме в энциклике "Рерум новарум", хотя и была направлена против социализма и коммунизма, многим реакционерам казалась чуть ли не "революционной". Как бы там ни было, но Лев XIII все-таки призывал капиталистов заботиться о рабочих, а такие призывы в глазах церковных обскурантистов превращались почти в социализм. Эти ультра, или "санфедисты", как их называли, хотели видеть на папском престоле не политикана, подобного Льву XIII, а пастыря, действующего в традиционном церковном стиле, "а-ля Пий IX". Для такой роли наиболее подходящим кандидатом оказался кардинал Джузеппе Сарто, и он, как показало его правление, полностью оправдал надежды консервативно настроенных иерархов. Означал ли действительно приход в апостолические покои папы Сарто возврат к временам Пия IX?. Да, в том смысле, что новый папа сделал своим девизом римское изречение: "Против новшеств, верность традиции" ("NiHil innovatur nisi quod traditium est"). Сарто был сторонником обскурантизма в стиле "Силлабуса". С другой стороны, даже при всем своем желании Пий Х не мог вернуть церковь полностью на позиции Пия IX. Конечно, Сарто, как и Мастай-Ферретти, не пылал любовью к буржуазии, лишившей папство светской власти, значительной доли богатства и традиционного влияния. Но еще больше он не терпел социалистов, превратившихся при нем в могучего и грозного противника буржуазии. Ведь конечной своей целью социалистическое движение объявляло достижение социальной справедливости, удовлетворение всех духовных и материальных потребностей людей, уничтожение всякого угнетения и любых форм эксплуатации. "Это невозможно!" - утверждала церковь. С маниакальным упорством она отрицала саму возможность достижения справедливого социального порядка путем революционной борьбы, ибо если признать, что такой порядок достижим без церкви, то кому и зачем в таком случае она нужна? Церковь не в силах уже была бороться одновременно против буржуазии и пролетариата, как это она еще пыталась делать при Пии IX. Пию Х и церкви в целом не оставалось ничего другого, как вслед за Львом XIII согласиться на роль младшего партнера буржуазии по борьбе с социализмом. Новый папа, новые порядки Появление в Ватикане нового хозяина всегда влечет за собой перемены не только в политике церкви, но и в повседневном быту вельмож и чиновников курии. Лев XIII отличался аристократизмом: он был почти недосягаем для простых верующих, да и со своим ближайшим окружением держался высокомерно. Правом сидеть в присутствии "святого отца" пользовались только главы государств, коронованные особы и кардиналы. Простые смертные, получавшие у него аудиенцию, должны были стоять перед ним на коленях. Лев XIII не пользовался часами, писал гусиным пером, в его ближайшем окружении не было женщин, если не считать его сестры. Совсем другие порядки воцарились в апостолическом дворце с появлением в нем Пия X. Новый папа в обхождении был демократичен. Своих гостей он любезно усаживал в кресла. Перебравшись в Ватикан, Пий Х ни в чем не изменил своих провинциальных привычек. Как и до этого, он продолжал пользоваться дешевенькими часа ми-луковицей, писать обыкновенной канцелярской ручкой, причем чистил перо о манжеты своей белоснежной сутаны, отчего они всегда были измазаны чернилами. У Сарто было шесть сестер и один брат. Три сестры всегда жили с ним. Пий Х снял для них вблизи Ватикана апартаменты, но они ежедневно появлялись в папских покоях, обедали вместе с братом. В качестве домоправительницы Пий Х поселил в своих апартаментах немку Терезу Бонг, основательницу монашеского ордена св. Анны, властную и хитрую женщину, игравшую видную роль в окружении папы, где ее прозвали "кардинальшей". Зная о ее влиянии на Пия X, многие обращались к ней за покровительством, которое она оказывала за щедрые подношения. По распоряжению Пия Х папские покои были перенесены со второго этажа на третий, а статс-секретариат разместился на первом этаже. Второй этаж был оборудован для аудиенций. Такое размещение сохранилось в апостолическом дворце до настоящего времени. Пий Х вошел в историю как первый папа, увидевший кинофильм. Это была короткометражная лента о реконструкции колокольни св. Марка на одноименной площади в Венеции. Фильм очень понравился папе, он смотрел его множество раз, узнавал в кадрах друзей и знакомых, тыкал в них пальцем, громко выкрикивал их имена, смеялся, одним словом, вовсю наслаждался зрелищем. Нельзя сказать, чтобы Сарто был классическим непотистом. Своего племянника священника Джованни Батисту Паролина он держал в далеком горном приходе, не покровительствуя ему. Пий Х помогал своим сестрам и брату, но в меру. Никто из них не разбогател от его щедрот. Папа был скуповат. Он любил счет деньгам, записывал свои расходы и доходы в большой старомодный конторский гроссбух, с которым никогда не расставался. Его статс-секретарь Мерри дель Валь рассказывает в своих воспоминаниях, что папа застраховал свою жизнь в американской "Лайф иншюранс компани" на крупную сумму, завещая ее выплату своим сестрам и брату. Римский понтифик, страхующий свою жизнь, да еще в американской компании,-разве это не парадокс? Разве этот поразительный факт не говорит о том, что Сарто больше доверял американской страховой компании, чем господу богу, наместником которого на земле он числился? Бог богом, а кошелек кошельком. По-видимому, именно так рассуждал папа Пий X. Это, однако, не помешало Ватикану сперва (в 1951 г.) причислить его к лику блаженных, а потом (в 1954 г.) возвести в сонм святых. Какая великолепная реклама для "Лайф иншюранс компани"! Кроме родственников, а их у него было немало, при Пии Х в Ватикан получило доступ множество его друзей и почитателей из его родной провинции Венето. Папа охотно принимал и угощал их, показывал с гордостью свои новые владения. Шумные, говорливые и прожорливые друзья нового понтифика на первых порах превратили папские покои в подобие цыганского табора, к ужасу и возмущению старожилов курии. Частым гостем Пия Х в Ватикане был приходский священник дон Джузеппе Санремо, тоже из крестьян и родом из Венето. В его обязанности входило развлекать папу веселыми историями, что он и делал с достойным лучшего применения рвением. Санремо обладал громоподобным голосом и был большим любителем красного вина, которому отдавал должное и сам папа Сарто. Судя по взрывам смеха, которые раздавались в папских покоях, когда там пребывал с визитом дон Санремо, Пий Х действительно получал большое удовольствие от общения со своим тезкой. Сарто не пытался подражать аристократам. Говорил он чаще всего на венецианском диалекте. Как и все крестьяне, он был грубоват, шутки его не отличались утонченностью. По его распоряжению в папском дворце был построен лифт, на котором он любил кататься. Лифт обслуживал 20-летний светловолосый паренек, сын одного из ватиканских садовников. Папа, встречая его в лифте, неизменно говорил ему: - Светлячок, ты большой жулик (Biondin, te si una gran canagia). Хотя кардиналы потратили немало слов, чтобы вырвать у Сарто согласие на принятие папской тиары, новая должность, судя по всему, пришлась ему по душе. Папа охотно позировал, часто по нескольку часов в день, далеко не первоклассным живописцам и скульпторам, которые оставили потомству целую галерею его портретов и бюстов весьма посредственного качества. Пию Х явно нравилась роль верховного владыки католической церкви, для управления которой он считал себя вполне подготовленным. Придворные льстецы, славословившие его скромность, простоту, кротость и мудрость, пользовались его благосклонностью и симпатией. Пий Х энергично и решительно взялся за выполнение своих обязанностей наместника бога на земле. Как и при вступлении на престол Льва XIII, швейцарская гвардия потребовала от папы "отступного". Когда ему доложили об этом, он, не задумываясь, продиктовал приказ о немедленном роспуске этой "армии". Решение папы вызвало сенсацию. Властям, церковникам и верующим Швейцарии, да и самим гвардейцам пришлось потратить немало времени и усилий, чтобы вымолить прощение и упросить папу отменить свое решение. При новом папе в Ватикане сильно возросло влияние иезуитов. Сарто всегда тяготел к ордену Лойолы, занимавшему ультрареакционные позиции. С. Д. Сазонов, посланник России при папском дворе, проницательный дипломат, располагавший надежными источниками информации, писал в своих воспоминаниях, что нового главу католической церкви окружали люди, которые были обязаны своим возвышением главным образом близости к ордену иезуитов и к стоящим за ним ультрамонтанским кругам, то есть экстремистской партии, которую можно назвать "католической черной сотней". Подобные же мнения высказывали и другие авторитетные зарубежные наблюдатели. Этот крестьянин на папском престоле оказался не только решительным, но и мстительным человеком. Рамполлу, своего главного соперника на конклаве, занимавшего при Льве XIII ключевой пост статс-секретаря, он назначил главой Библейской комиссии, созданной для того, чтобы в зародыше задушить научную критику Библии. Делла Кьезу, заместителя Рамполлы по статс-секретариату и его единомышленника, Пий Х обещал назначить нунцием в Испанию, что было связано с возведением в кардинальское звание. Когда же слух об этом стал муссироваться в прессе, он послал его архиепископом в Болонью, и кардинальскую шапку тот получил только шесть лет спустя после смерти Рамполлы. Такими примерами мелочной мстительности правление папы Сарто изобиловало. В лице Мерри дель Валя Пий Х нашел послушного исполнителя своей воли. Дель Валь, сын испанского аристократа, родился в Лондоне. Отец его был дипломатом. Обладая изысканными, вкрадчивыми манерами, знанием иностранных языков и ватиканской "кухни", он представлял собой тип куриального карьериста, крайне реакционного по своим взглядам. Новый папа назначил его статс-секретарем. В 39 лет он был уже кардиналом. Будучи всецело обязан своим молниеносным возвышением Пию X, Мерри дель Валь служил своему патрону со рвением все 11 лет его понтификата. Этого не простит ему преемник Пия X, при котором он вынужден будет испытать на себе все "прелести" папской опалы. Дела духовные, дела мирские В первые же годы своего правления Пий Х предпринял несколько акций, направленных на упорядочение церковных дел. Он отменил, как уже говорилось, право отвода при избрании пап и строжайше запретил разглашение подробностей, относящихся к работе конклава. Пию Х были неприятны воспоминания, связанные с его упрямым отказом принять папскую тиару, и вызванные этим обвинения в его адрес в лицемерии и ханжестве. Стремясь предать эти факты забвению, Пий Х постановил, что виновные в разглашении тайн конклава будут подвергаться автоматическому (latae sententiae) отлучению от церкви. Однако угроза отлучения отнюдь не положила конец утечке информации о ходе последующих конклавов. Другим важным мероприятием Пия Х была реформа курии, этого церковного правительства, которое неимоверно разбухло после ликвидации папского государства в связи с необходимостью пристроить прелатов, занимавших ранее светские должности. В наследство от его предшественника Пию Х достались 37 конгрегаций курии. Энцикликой "Sapiente concilio" ("По зрелому размышлению") Пий Х сократил их число до 19, разделил служащих курии на разряды, положил им твердое жалованье (ранее они содержались за счет доходов учреждений, в которых работали). Идя навстречу пожеланиям буржуазии, Пий Х в 1911 г. значительно уменьшил число церковных праздников, а большинство из оставшихся перенес на воскресные дни. Комментируя этот акт папы, русский представитель при Ватикане писал в Петербург в июле 1911 г.: "За несколько уже лет ни одно мероприятие Ватикана не встречено было с таким сочувствием, как нынешнее, и притом равно в клерикальных и антиклерикальных сферах... Те уступки, которые сделаны новейшим изменением церковного календаря, являются весьма существенными и, несомненно, отвечающими требованиям времени". М. М. Шейнман. Модернизм и модернизация в католицизме.- "Ежегодник музея истории религии и атеизма". Пий Х затеял создание Кодекса канонического права, который должен был подвести юридическую базу под деятельность церкви, уточнить права и обязанности как мирян, так и духовенства в свете традиционного католического вероучения. Дело это представлялось чрезвычайно сложным ввиду противоречивости, двойственности и туманности многих церковных канонов и догматов. Эксперты считали, что им понадобится не менее 20 лет для завершения этой работы. Но Пий Х немилосердно их подгонял, и вчерне кодекс, состоящий из 2414 статей, был подготовлен при его жизни. Кодекс был утвержден Бенедиктом XV в 1917 г., то есть 13 лет спустя, после того как комиссия по его созданию приступила к работе. Формально этот кодекс остается в силе по сей день, хотя по решению Второго Ватиканского собора он подлежит реформе. По-видимому, привести его в соответствие с решениями последнего собора оказалось значительно труднее, чем некогда сочинить его. И это понятно. Ведь ныне вопрос стоит об изъятии из кодекса всех ультрареакционных статей, касающихся, в частности, отлучений и прочих дисциплинарных санкций против инакомыслящих, а также других положений, соответствующих духу "Силлабуса" и фактически отмененных решениями Второго Ватиканского собора. Вот и получается, что современная церковь сидит как бы на двух стульях: на реформистских решениях собора и на каноническом кодексе, статьи которого могут быть использованы для предания анафеме указанных выше соборных решений. Заслуживают упоминания и меры, предпринятые Пием Х по борьбе с "бродячими" клириками, толпы которых наводняли Рим, захлестывая ватиканские учреждения в поисках более прибыльных назначений, чинов, почестей и наград. Эти клирики иногда бездельничали в Риме по многу лет: пьянствовали, развратничали, дебоширили. Многие из них ходили в замызганных сутанах, в рваной обуви, небритые, своим видом и неприглядным поведением компрометируя духовное звание. Пий Х повел с этими "бродягами" решительную борьбу. Пребывание лиц духовного звания в Риме подвергалось строгой регламентации. Служитель церкви мог покинуть свой приход или монастырь только на определенный срок и с разрешения своего начальства. Нарушение этого правила могло навлечь на него суровые санкции церковных властей, вплоть до отлучения. Число "бродячих" священников в Риме со временем значительно сократилось. Хотя Пий Х не питал пристрастия к политике и дипломатии, о чем он неоднократно заявлял, тем не менее ему пришлось иметь дело с политическими и дипломатическими кризисными ситуациями, в которые была вовлечена церковь. Перечислим их: мощный подъем рабочего движения в странах Европы, высшей точкой которого была революция 1905-1907 гг. в России; отделение церкви от государства во Франции; рост модернистской "ереси" среди духовенства и католиков-мирян и надвигающаяся мировая война-"II guerrone", или "война-гигант", как ее называл Пий X. Папа был вынужден занять по отношению к этим событиям более или менее четкую позицию, определить политическую линию церкви, которой обязано было придерживаться все католическое духовенство и верующие во всех странах мира. Рассмотрим более подробно эти события и реакцию на них Пия X. В начале XX в. в Италии, как и во многих других странах Европы, наблюдается подъем рабочего движения, быстрый рост влияния социалистической партии. В 1904 г. в Италии впервые разразилась всеобщая забастовка трудящихся, изрядно напугавшая как правящие круги, так и Пия Х и его окружение. Перед угрозой социализма Ватикан решил отложить на время свои распри с итальянским государством и выступить единым с буржуазией блоком против трудящихся. Пий Х распустил "Опера деи конгресси", в которой руководство перешло к сторонникам священника Ромоло Мурри (1870-1950), редактора основанного в 1898 г. журнала "Культура сочиале", пропагандировавшего идеи христианской демократии. Мурри выступал как против капитализма, так и против социализма. Однако он считал, что лучшее средство против социализма - это борьба за интересы трудящихся. Эта позиция Мурри не нашла поддержки в Ватикане. Его стремление к созданию независимой от церкви демохристианской партии было осуждено Пием X, не желавшим обострения отношений с правящими кругами Италии. Вместо "Опера деи конгресси" по указанию Ватикана была создана новая клерикальная организация "Народный союз", прямо подчиненная церковной иерархии. Этой организации, послужившей прообразом нынешнего "Католического действия", папа разрешил участвовать в парламентских выборах, поддерживая наиболее реакционных кандидатов. Таким образом, Пий Х практически отказался от политики "поп expedit". Голоса католиков позволили реакционному правительственному блоку одержать на очередных выборах победу, что вызвало волну энтузиазма по отношению к Ватикану в кругах промышленников и банкиров. Участие католиков в парламентских выборах на стороне правительства означало открытый союз Ватикана с буржуазией против пролетариата. Пий Х продемонстрировал, что церковь готова встать на защиту политической власти буржуазии, если этой власти грозит опасность. Ромоло Мурри выступил против этой ориентации Ватикана. После запрета Пием Х его журнала "Культура сочиале" Мурри создал свою собственную организацию - "Национальную демократическую лигу" и новый журнал "Ревиста ди культура", в которых продолжал выступать с прежних позиций. В марте 1909 г. Мурри подвергся отлучению от церкви в связи с его избранием при поддержке социалистов в палату депутатов. В 1912 г. он женился. Мурри можно считать первым идеологом демохристианизма. Во время первой мировой войны он высказывался за вступление в нее Италии, приветствовал приход к власти фашистов, в 1943 г. вернулся в лоно церкви, весьма благосклонно принятый Пием XII, с которым он вместе учился в духовной академии (С. Falconi. Gli spretati. Firenze, 1958, р. 186-189). Эту готовность папа продемонстрировал и в период революции 1905-1907 гг. в России. Сразу после избрания Сарто на папский престол русский резидент при Ватикане К. Губастов сообщал в Петербург, что новый папа-личность незначительная, из сельских священников, никогда не был за пределами Италии и не говорит на иностранных языках, находится под влиянием иезуитов, как и его статс-секретарь Мерри дель Валь. "Если уж не удалось добиться выборов собственного кандидата - Рамполлы,- писал, как бы извиняясь за результаты конклава, Губастов,-то, во всяком случае, незначительный человек лучше на этом посту, чем такая личность, как префект конгрегации "Пропаганда веры" Готти". Э. Винтер. Папство и царизм. Этот "незначительный человек" оказался полезным царизму, когда грянула революция 1905 г. В конце декабря 1905 г. папа принял русского представителя при Ватикане-Нарышкина и заявил ему, что горячо порицает революционное движение в России. Пий Х сообщил, что он "почел долгом обратиться со словами успокоения к римско-католическому духовенству России, вменяя ему в священную обязанность наставлять свою паству в духе повиновения русским властям...". М. М. Шейнман. Ватикан и католицизм в конце XIX-начале XX в. В декабре того же года папа опубликовал энциклику "Poloniaepopulum" ("Польский народ"), в которой призывал польских верующих и католическое духовенство оказать поддержку царским властям. "Подданные обязаны чтить своих князей и быть им преданными, как богу,- наставлял польских католиков Пий X.- Они должны сохранять священный порядок, установленный в их обществе, воздерживаться от всяких средств, на которые толкает их зловредная секта (социалистов.-И. Г.), избегать всяческого бунта, всеми силами стараться сохранить мир и справедливость". Э. Винтер. Папство и царизм. Папа призывал поляков-католиков думать о загробном счастье, ибо "католическое учение наставляет нас, что искание вечных благ должно стоять выше каких бы то ни было преходящих земных выгод...". Царские власти с радостью восприняли эту энциклику и широко ее распространяли среди польского населения, а Николай II выразил папе за нее "особую признательность". Ознакомление с содержанием папской энциклики побудило министра иностранных дел Ламздорфа предложить Николаю II по примеру Германии использовать Ватикан для борьбы против революционного движения. Царской России, увещевал Ламздорф Николая II, дружеское содействие Ватикана "могло бы точно так же оказаться чрезвычайно важным: не говоря уж об умеряющем влиянии св. престола через местное духовенство специально на наши польские дела,-в каковом направлении последняя энциклика папы к епископам Польши является весьма знаменательным шагом навстречу пожеланиям русского правительства..." Николай II согласился с предложением Ламздорфа и на докладной записке собственноручно начертал: "Следует приступить к переговорам безотлагательно. Вполне разделяю высказанные здесь мысли". В апреле 1906 г. в беседе с новым русским представителем при Ватикане Сазоновым Пий Х просил передать Николаю II, что царь "может вполне положиться на искренность его желания препятствовать польской пропаганде, которую он признает крайне опасной с точки зрения настоятельно необходимого в настоящее тяжелое время умиротворения Польши и прилегающих к ней губерний...". Пий Х сетовал перед Сазоновым, что в его распоряжении только один способ воздействовать на разгоряченные умы римско-католических подданных русского царя, а именно путем посланий к епископам, к которому он прибегает каждый раз, когда можно ожидать от него пользы. "Не скрою от Вас,- говорил Пий X,-что последняя моя энциклика к польским епископам причинила мне немало хлопот и не принесла ожидаемых мною результатов. Поляки ставят сплошь да рядом свою национальность выше своей веры, которой отводится часто только служебная роль, а мой голос нередко-надеюсь, только временно - заглушается шумом народных волнений. Тем не менее я все-таки твердо уповаю, что великодушной политике Вашего государя и стараниями св. престола удастся постепенно успокоить национальные и политические страсти на благо Русской империи и религиозного мира..." М. М. Шейнман. Ватикан и католицизм в конце XIX - начале XX в. Церковные иерархи по указаниям Пия Х подавляли в зародыше демократические элементы в массовых католических организациях, находившихся под их контролем, продолжая медленно, но неуклонно укреплять свои связи с правящими кругами Италии. В 1913 г. граф Винченцо Оторино Джентильони, представитель Итальянского католического избирательного союза, объединявшего все клерикальные организации страны, заключил избирательное соглашение с либеральной партией, возглавляемой Джолитти, в результате которого католикам удалось провести в парламент несколько десятков своих депутатов. И все же, несмотря на растущее сотрудничество клерикалов и буржуазии в борьбе против рабочего движения, ни Ватикан, ни итальянское правительство еще не были готовы к тому, чтобы похоронить "римский вопрос". Ореол "узника Ватикана", отстраненного от политической власти, приносил Пию Х значительный политический капитал: его поддержки добивались как Антанта, так и австро-германский блок. Итальянскому правительству в свою очередь было выгодней существование Ватикана, формально независимого или даже на словах враждебного к нему, а на деле его союзника. Об этом недвусмысленно заявил в 1905 г. глава итальянского правительства Джолитти: "Для нас важно, чтобы голос папы был итальянским, но при одном условии: чтобы мир был убежден, что папа хотя и итальянец, но представляет независимую от любого влияния точку зрения. В день, когда это убеждение будет поколеблено, папство станет для нас бесполезным. Отсюда наша политика: нужно, чтобы мы находились в неприязненных отношениях с папой, правда, не до такой степени, чтобы он сложил свои чемоданы и покинул Италию, но настолько, чтобы создать впечатление, что папство не имеет ничего общего с итальянским правительством". Участие в колониальных авантюрах. Между тем сотрудничество Ватикана, клерикалов и крупной итальянской буржуазии продолжало укрепляться и развиваться. Особенно энергично поддерживал Ватикан колониальную экспансию итальянской буржуазии, надеясь извлечь из нее для себя не только "духовную", но и большую материальную выгоду, в первую очередь через "Банка ди Рома", инвестировавший крупные капиталы на Ближнем Востоке и в Африке. В 1904 г. "Банка ди Рома" учреждает филиал в Александрии (Египет), в 1905 г. участвует в открытии "Абиссинского банка", в 1906 г. открывает филиал на Мальте и способствует созданию государственного банка в Марокко, в 1907 г. основывает филиал в Триполи, в 1910 г.-в Барселоне ив 1911 г. - в Константинополе. В отличие от двух других крупных банков Италии-"Банка коммерчиале" и "Кредито итальяно", которые хотя и участвовали в колониальной экспансии, но все же сосредоточивали большую часть своих капиталов в итальянской промышленности, "Банка ди Рома" уделял основное внимание капиталовложениям в странах Средиземноморского бассейна, что соответствовало интересам итальянского империализма в этом районе. Дж. Канделоро. Католическое движение в Италии. Важные позиции приобрел "Банка ди Рома" в Триполитании, где под его контролем оказались крупные земельные участки, фактории, пароходные компании и другие предприятия. Укрепившись через "Банка ди Рома" в Триполитании, Ватикан начинает подталкивать итальянское правительство на вооруженный захват этих территорий. Джолитти, вынужденный считаться с антиимпериалистическими настроениями итальянских масс, медлил с развязыванием военных действий. Тогда "Банка ди Рома" демонстративно вступил в переговоры с группой германских и австрийских капиталистов, предложил уступить им, разумеется за внушительную сумму, все свои интересы в Триполитании. Не без участия самих ватиканских кругов сведения о переговорах проникли в печать и произвели впечатление разорвавшейся бомбы среди итальянских финансистов и капиталистов, которые не менее Ватикана были заинтересованы в порабощении африканских народов. Под давлением этих кругов и Ватикана Джолитти объявил в 1911 г. войну Турции и послал войска для захвата Триполитании. Итальянская и мировая печать в свое время подробно писала о роли Ватикана и "Банка ди Рома" в развязывании ливийской, или, как ее также называют, триполитанской войны. В депеше от 10 октября 1911 г. русский поверенный в делах при Ватикане П. П. Волконский сообщал в Петербург, что "общественное мнение единодушно признает заинтересованность курии в теперешнем кризисе и почти нераздельно приписывает ей на этот раз определенные итальянские симпатии... Но едва ли не самым главным грузом на чаше весов является известная связь Ватикана с "Вапса di Roma". Достаточно вспомнить то обстоятельство... что во главе названного учреждения стоит г. Эрнест Пачелли, представитель клерикального Рима, дядя восходящего светила ватиканской дипломатии монсиньора Эудженио Пачелли. Значительность же роли этого банка в нынешнем конфликте настолько очевидна, что даже переоценивается в здешнем общественном мнении, доходящем до утверждения, будто война вызвана именно деятельностью его руководителей. В заключение позволю себе высказать мысль, что удачный результат итальянского военного предприятия доставил бы здешнему клерикальному миру возможность сочетания земных приобретений с соблюдением духовного нейтралитета". То же самое сообщал своему правительству и тогдашний американский посол в Риме. "Хорошо информированные круги считают,-писал он,-что Ватикан субсидирует газетную кампанию (за войну с Турцией. - И. Г.), ввиду крупных интересов в этом деле "Банка ди Рома"". Руководство "Банка ди Рома" не скрывало своего участия в колониальной авантюре итальянского империализма. В начале 1913 г. Эрнест Пачелли, выступая перед акционерами банка, между прочим, сказал: "Вы должны испытывать чувство достойной гордости, узнав еще раз, что если Италия укрепилась в Северной Африке, то это прежде всего благодаря деятельности капиталов вашего банка... Эту великую добычу подготовило Италии незаметное проникновение вашего банка". Итальянским империалистам удалось захватить Триполитанию только после продолжительных кровопролитных боев, в которых погибли десятки тысяч солдат. Триполитанская война принесла народу неисчислимые бедствия, зато итальянским капиталистам и особенно ватиканскому банку, игравшему столь видную роль в этой преступной авантюре, она доставила колоссальные барыши. Сумма оборотов "Банка ди Рома" возросла в период войны более чем в полтора раза: с 21 753 021 812 лир в 1910 г. до 35 201 502 895 лир в 1912 г. Основной капитал "Банка ди Рома" вырос с 40 млн. лир в 1907 г. до 200 млн. лир в 1912 г. В результате этих изменений ватиканский "Банка ди Рома" превратился во второй по величине капитала банк в Италии. Триполитанская война показала, как тесно переплелись финансовые интересы Ватикана и итальянской буржуазии, что неминуемо должно было отразиться и на их политических отношениях. В 1912 г. Джолитти, вынужденный издать закон о расширении избирательного права, опасаясь, что новые избиратели усилят позицию социалистической партии, заключил с клерикалами официальный избирательный пакт ("пакт Джентильони"). Правительство Джолитти обещало клерикалам не издавать законов, направленных против религиозных конгрегаций или могущих "нарушить религиозный мир в стране" (например, закон о разводе), и юридически приравнять экономические и социальные организации церкви к светским. На выборах 1913 г. католики, выставившие своих кандидатов в 64 округах, добились избрания 29 депутатов. Кроме этого, как хвасталась католическая печать, благодаря их поддержке было избрано 228 других правых депутатов и провалено свыше 100 левых кандидатов-социалистов, республиканцев и радикалов. Конфликт с Францией. Иные отношения складывались у Ватикана при Пии Х с французской буржуазией. Церковь во Франции давно восстановила свои позиции, подорванные в годы революции 1789 г. В начале XX в. число монахов и монахинь достигло во Франции 200 тыс. человек и священников-свыше 38 тыс. В 1900 г. недвижимость только монашеских орденов оценивалась в 1071775260 франков. Л. А. Борисов. Из истории борьбы за отделение церкви от государства и школы от церкви во Франции.- "Вопросы истории религии и атеизма". Начальное, среднее и высшее образование находилось в значительной степени под контролем церкви. В 1899/1900 учебном году дошкольные церковные учреждения посещал 343 641 ребенок, имелось 19222 католических начальных школы, в которых обучалось 1589465 мальчиков и девочек. В средних школах, контролируемых церковью, обучалось 91 006 учеников, в то время как в государственных - 86 321 ученик. Католические университеты имелись в Париже, Лионе, и Анжере. Л. А. Борисов. Из истории борьбы за отделение церкви от государства и школы от церкви во Франции.- "Вопросы истории религии и атеизма", выпуск 10. Стремление церкви подчинить своему контролю систему образования вызвало раздражение в кругах французской буржуазии. Интересы капиталистического развития требовали ограничения ретроградного влияния католической церкви на образование. В 1904 г. французское правительство издало закон о светском обучении, запрещавший церковникам содержать учебные заведения. Это вызвало резкие протесты со стороны духовенства и крайних реакционеров, а также Пия X. В апреле 1904 г. в связи с официальным визитом президента Франции Лубэ по приглашению итальянского короля в Рим Пий X, следуя уже установившейся в Ватикане традиции, в ноте французскому правительству оценил этот визит как оскорбление главы католической церкви. Публикация ватиканской ноты Жоресом в газете "Юманите" накалила антиклерикальные страсти в стране. Французское правительство порвало дипломатические отношения с Ватиканом, а 9 декабря 1905 г. приняло закон об отделении церкви от государства. Закон был отнюдь не всеобъемлющим, как это могло показаться на первый взгляд. Он ликвидировал конкордат, заключенный еще Наполеоном I в 1801 г., предписал создание вероисповедных ассоциаций, которым передавалось церковное имущество, в частности церковные здания, подтверждал запрещение конгрегациям заниматься преподаванием, но сохранял миссионерские школы в колониях и церковные учебные заведения в метрополии, готовившие преподавателей для миссионерских школ. Закон запрещал преподавание религии в школах, но разрешал проведение в них, а также в приютах и тюрьмах богослужений за счет государства. Кроме того, государство обязывалось выплачивать церковникам пенсии и различного вида пособия. Протестантское и иудейское духовенство приняло закон. Часть служителей католического культа также готова была с ним смириться. Церковная же иерархия под давлением Ватикана решительно его отвергла. Папский престол со времен французской революции 1789 г. решительно возражал против отделения церкви от государства. В XIX в. Ватикан вел подлинную войну против латиноамериканских государств-Мексики, Эквадора, Венесуэлы, Бразилии, правительства которых выступали за отделение церкви от государства. Только в странах, где, как в США, католики составляют меньшинство, Ватикан соглашался с этим принципом. Там же, где большинство населения исповедовало католицизм, папство настаивало не только на праве церкви контролировать систему актов гражданского состояния, но и систему образования, осуществлять духовную цензуру, получать правительственные субсидии, не платить налоги и пользоваться рядом других привилегий. Пий Х в энцикликах "Vehementer Nos" ("Co всей настойчивостью мы") и "Gravissimo officii" ("Важнейшие услуги"), опубликованных в 1906 г., решительно осудил отделение церкви от государства во Франции. Папа призвал французских католиков и духовенство не подчиняться властям, в частности не создавать вероисповедных ассоциаций, в распоряжение которых, согласно закону, передавались церковные здания. В спешном порядке Ватикан причислил Жанну д'Арк, сожженную в 1431 г. по решению инквизиционного трибунала, к лику блаженных. Пий Х использовал это обстоятельство для мобилизации французских клерикалов против правительства. Агентура Ватикана во Франции активно сотрудничала с ультраправыми и монархистами в подготовке заговоров против республики. Папа римский надеялся, что ему удастся заставить правительство Франции отказаться, подобно Бисмарку, от антиклерикального курса. Но он просчитался. Французская буржуазия вовсе не намеревалась отступать с занятых позиций. Этот конфликт еще более укрепил антифранцузские настроения Пия X. Он всячески выказывал свои симпатии Германии и Австрии, с победой которых в грядущей войне надеялся вернуть былое влияние католической церкви не только в Италии, но и во Франции. Дипломатические отношения Ватикана с Францией так и не были возобновлены при Пии X. Борьбу Пия Х против французской республики поддерживали далеко не все католики в этой стране. Это относится, в частности, к католической организации "Силлон" ("Борозда"), возглавлявшейся одним из идеологов христианской демократии-Марком Санье (1873-1950). "Силлонисты" стояли на позициях признания республиканского режима и сотрудничества с ним. Что касается социальной программы, то они, стараясь удержать трудящихся под своим влиянием, осуждали капитализм и относились с симпатией к борьбе рабочих за повышение их жизненного уровня. Санье и его сторонники признавали авторитет церкви в вопросах веры, возражая против церковного контроля в мирских делах. Позиция Санье в известной степени перекликалась со взглядами Ромоло Мурри. Оба эти католические деятели находились тогда на левом фланге католического движения. Естественно, что, осудив в Италии Мурри и его сторонников, Пий Х некоторое время спустя расправился также с Марком Санье и его "Силлоном". В августе 1910 г. Пий Х направил французским кардиналам послание, в котором обвинил "силлонистов" в модернистской ереси, отходе от церковного социального учения, сотрудничестве с прив