на дверь: - Тебе все это не осточертело? Я ответила, что очень даже. - Тогда есть предложение. Завтра встаем пораньше - раз. Спортивная форма и кеды - два. Бегом до залива и гимнастика - три. Бегом успеваем к завтраку. Идет? Я сказала, что, во-первых, у меня нет спортивной формы и кедов, а во-вторых, я эту самую "форму" потеряла и не добегу. - Как потеряла, так и обретешь. Надень брюки, свитер, а кеды беру на себя. По рукам? Утром я проснулась с ощущением, что мне предстоит дуэль. Хорошо бы, Эдик проспал...Как бы не так! Стук в дверь. В руках у Эдика были кеды. Пистолеты заряжены, господа. И мы побежали. Вернее, потрусили по асфальтовому серпантину. По канавам справа и слева журчали ручьи, пахло озоном. Мы переходили на шаг и снова трусили. Эдик признался, что уже давно бегает, но и для меня испытание оказалось неожиданно вполне по силам. Во всяком случае, мы благополучно достигли залива, сделали на берегу гимнастику и даже обмылись до пояса ледяной водой, докрасна растеревшись одним на двоих полотенцем. Затем потрусили обратно. Тело горело, душа пела, журчали ручьи во все концы. "И даже пень в апрельский день...". Так мы стали бегать - каждое утро в любую погоду до конца семинара. Киношный народ, толпящийся на террасе в ожидании завтрака, встречал нас двусмысленными шуточками и хиханьками-хаханьками. Но мы с Эдиком их презирали - пузатых и скособоченных, дымящих сигаретами и мучающихся синдромом похмелья после вчерашних излишеств. И беззлобно сулили им в отместку грядущие инфаркты и инсульты, не подозревая, что, к сожалению, недалеки в своих предсказаниях от истины. В первый же день "новой жизни" я впервые за несколько месяцев не почувствовала приступа отвращения к чистому листу бумаги - так достали меня хождения по номенклатурным киномукам и "сценарным делам ОТЦ". Я снова ощутила эту внутреннюю дрожь - предвкушение сказки, которую нашепчет мне вскоре Господь. Чтобы, распахнув сердце, глаза и уши, схватив перо, я успела, пока приоткрыта "дверь в потолке", воплотить мелодию в ноты-слова. Я одиноко слонялась по Репино, мимо журчащих ручьев и еще заколоченных дач, ничего не видя и не слыша, и сама дивилась невероятной странной истории с нездешними судьбами и именами, что ткалась в душе, в мозгу, в воображении...Которую я послушно плела, путала и распутывала разноцветные нити, вязала концы с концами. А потом прокралась в свой номер, мимо двери, где шел творческий семинар, стащила со стола у южной дамы несколько чистых листков и вышла на балкон. Было прохладно и ветрено, слепило солнце. Закутавшись в байковое одеяло, села в шезлонг и быстро нацарапала первую фразу: "Она должна прийти сегодня..." БЫЛ МЕСЯЦ ИЮЛЬ B БЕСЕДКЕ С: Искателем, Джавахарлалом Неру, Кругом, Анатолем Франсом и Игорем Игнатовым Искатель: - Инквизиция за 300 лет своих действий уничтожила 30000 человек, а Сталин за 30? И все это были иностранные шпионы и прочие враги? Почему же среди них было столько коммунистов, даже недавних соратников самого Сталина? Ю.И.: - А почему среди нынешних "врагов народа", разрушивших, предавших и разворовавших великую страну - почти все тоже с партийными билетами, тоже бывшие коммунисты? Думается, это и есть ответ на ваш вопрос. Если б не Сталин, такие "соратнички" обернулись бы Яковлевыми и Березовскими уже в двадцатые-тридцатые. Об этом еще Маяковский предупреждал: В течение дня страну наводня Потопом ненужной бумажности, В машину живот уложит - и вот На дачу стремится в важности. Ю.И. - Игорю Игнатову: - Полагаю, что первая ступень Изании - виртуальная диспетчерская служба для тех, кто хочет получать полную систему жизнеобеспечения по принципу взаимных услуг безо всяких "вампиров". Это очень удобно, и думаю, что часть людей в разных уголках земли (кто хочет сберечь свои деньги, здоровье, нервы и время для самореализации), поддержали бы Изанию, если б она была хорошо организована и защищена от проходимцев с улицы. Здесь много общего с теорией разумного эгоизма Чернышевского. "Эгоист разумный", в отличие от глупого жадного потребителя, понимает, что все члены правильно организованного общества должны дополнять друг друга, что только во взаимном "раскручивании" обретается качество жизни. Каждого и всех. Пусть это понимание пока лишь на обывательском уровне, но это уже большой шаг вперед. Разумеется, вы правы: Изания - нечто более высокое, чем система взаимного жизнеобеспечения. Изания начинается, когда мы, называя жизнеобеспечение "хлебом насущным", рассматриваем его как возможность добровольного восхождения к последующим ступеням, ведущим к подлинной Свободе В романе я определяю три таких ступени: 1. Тело подчинить разуму. 2. Разум подчинить духу. 3. Дух подчинить Богу (обретение божественной Свободы). И я хочу вас спросить: находится ли индивидуальный духовный путь к Небу (основа Изании) в прямой зависимости от страны проживания, социального положения или вероисповедания (в рамках основных религий)? Вы правы в том, что "каждая культура, раса и цивилизация должны выработать и представить свою собственную миссию в мировом процессе". А Изания должна использовать положительное наследие этих миссий. Однако мы не можем строить наш союз из блоков "миссий", даже хороших. Только из личностных, потому что лишь сама личность абсолютно свободна в своем выборе: свет или тьма. Даже "советская нация" могла быть сформирована только личной деятельностью вождя - это был бесценный парадоксально-позитивный прорыв, когда целый многонациональный народ понуждением вели к свободе. Но теперь вместо Сталина мы имеем...сами знаете, кого. Поэтому Изания действительно должна стать "параллельной земной цивилизацией, противостоящей правящей Вампирии", но она должна проникать повсюду, куда возможно, подобно воде. Минуя границы. Между прочим, антиглобалисты протестуют нынче с красными знаменами в Швеции и Австрии, а не у нас. 2001-07-04 Ю.И.-Искателю: "Сталин и инквизиция". - Хороший вопрос. Спасибо. Вначале об общем: и там, и там - идея насильственного искоренения зла, в котором "весь мир лежит". По принципу: "Нет человека, нет проблемы". И там, и там на поверхности цель: спасение вверенной тебе свыше паствы от "паршивых овец". Но... Путь к спасению опирается в христианской догматике на евангельскую притчу о Страшном Суде: Накорми голодного, одень нищего, приюти бездомного. Что сделал одному из "малых сих" - сделал самому Христу. Сталин, часто насильственными путями инквизиции, поднял из руин огромную многонациональную страну, которая накормила, одела, дала крышу над головой, работу и образование, право на достойный отдых. Вот что писал о деятельности "отца народов" Джавахарлал Неру: "Это был знаменитый пятилетний план или Пятилетка, как назвали его русские. Он представлял собой грандиозную программу, осуществление которой было бы трудным делом даже на протяжении жизни целого поколения для богатой и передовой страны. Попытка осуществить ее в отсталой и бедной стране казалась пределом безумия. Массы почти с энтузиазмом мирились с новыми жертвами. Они жили бедной аскетической жизнью, они жертвовали настоящим ради манившего их великого будущего, гордыми и привилегированными строителями которого они себя считали. Советская Россия впервые в истории сконцентрировала всю энергию народа на мирном созидании, на желании поднять отсталую в промышленном отношении страну и сделать это при социализме. Пятилетний план покорил воображение всего мира". Эти строчки написаны еще до войны, когда под руководством "Инквизитора" советский народ спас мир от фашистской чумы. Это - на одной чаше весов. А на другой - жертвы. Не только противники этого народного восхождения, но и которые, как оказалось, "не при чем". "Щепки летели", но в результате была создана страна-крепость за железным занавесом, где не было возможности плодиться всевозможному жулью, рвачам, ворам, бездельникам, развратникам, хищникам, наркоманам - всем тем, кто наводнил бы и погубил нашу страну в двадцатые, тридцатые, сороковые - не будь этой "сталинской инквизиции". "Инквизитор" в данном случае создал объективные условия для духовного спасения вверенного ему народа. "Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни мужеложники, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники Царство Божие не наследуют" (1 Кор,6,9-10) То есть празднующие сейчас свободу от "инквизиции". Попуская порой варварски разрушать храмы как атрибуты "мира эксплуатации", он заботился о храмах внутренних. Насилие - да, но в "лежащем во зле мире" всякое массовое движение против течения невозможно без насилия. Приходится выбирать из двух зол меньшее. Теперь об инквизиции. Она действовала, в отличие от Сталина, именем Бога. То есть это была прямая попытка подменить собой Божий Суд, нарушив право личности на свободу выбора между Всевышним и дьяволом (в этом свободном выборе каждой личности - смысл исторического процесса). Сталин никогда не вмешивался во внутрицерковные дела, не стремился исказить в свою пользу церковные догматы. "По плодам их узнаете их", - сказано в Писании. Сравните плоды инквизиции и сталинского правления: Анатоль Франс: "Пять лет тому назад Советская Республика родилась в нищете. Непобедимая, она явилась носительницей нового духа, грозящего всем правительствам несправедливости и угнетения, которые делят между собой землю. Старый мир не ошибся в своих опасениях. Его вожаки сразу угадали в ней своего врага. Они двинули против Советской Республики клевету, богатство, силу. Они хотели ее задушить; они посылали против нее шайки разбойников. Если в Европе есть еще друзья справедливости, они должны почтительно склониться перед этой революцией, которая впервые в истории человечества попыталась учредить народную власть, действующую в интересах народа". Далее. Сталин никогда не устраивал публичные КАЗНИ, не вводил народ в грех, делая его соучастником запрещенного Богом убийства. Этим грешила инквизиция, царская Россия и нынешние правители (эти даже транслируют "представление" по телевизору). Фактически вождь восстал против служения "желтому дьяволу" (царству Мамоны). В отличие от сказочно богатых иезуитов, сам он был аскетом, оставив после себя лишь стоптанные башмаки да изношенный китель. В заключение отвечу словами самого Сталина, который на вопрос зарубежного корреспондента, почему он ушел из семинарии, ответил: "из-за иезуитских порядков". Тем самым подчеркивая несовместимость истинной веры и иезуитских методов в духовных вопросах. То, что иногда дозволено кесарю, недопустимо в храме. Да, Сталин сам использовал в борьбе с идеологическими врагами иезуитские приемы, но повторяю, отличал жизнь духа (где отношения человека с Творцом изначально подразумевают тайну и свободу выбора), от социально-общественной борьбы. Вспомните кровавый "Ветхий завет", вспомните бесконечные войны "отвязавшихся" стран и народов. Что же нам теперь, и с Гитлером надо было соблюдать политес, и Кутузову не применять к Наполеону обманно-иезуитские методы, сдавая Москву? Вот если бы Сталин не отделил церковь от государства, требуя от "товарищей" отныне приносить от священников справки в подтверждение политической "благонадежности" - страна бы воистину хлебнула "иезуитских методов"! Однако вождь категорически такой возможностью не воспользовался. Это говорит о многом. 2001-07-11 Ю.И. - Кругу, а также и всем, заинтересовавшимся судьбой запрещенного фильма "В стране ловушек" (теперь это недавно опубликованная повесть "Лунные часы"): Лента была полнометражной, одновременно игровой и мультипликационной. Премьера должна была состояться 28 марта 1977 года по первой программе и программе "Восток", о чем в газете "Телевидение и радиовещание" было сообщено в рекламной заметке. В фильме снялись Т.Пельтцер, С.Мартинсон, Н.Крачковская. Этот номер газеты до сих пор у меня хранится. "А путь им предстоит нелегкий, - говорилось в заметке, - То и дело ребята попадают в коварные царства-ловушки. Вот Сонное Царство Матушки-Лени, которая сладким голосом напевает, что ни к чему куда-то идти, спешить. Едва им удается избавиться от Лени - новое препятствие: подземное царство Страха, у Которого Глаза Велики. Кто идет вперед, того страх не берет. Друзья смело вступают с ним в борьбу и тогда оказывается, что страшный Страх - всего лишь карлик на ходулях, и того, кто его не испугается, Страх до смерти боится сам. Казалось бы, нет ничего опасного в городе, где много сказочно красивых вещей. Однако город этот - тоже ловушка. Сами того не замечая, Качалкин и Петрова попадают к Вещам в плен. К Вещам, порабощающим человека, заставляющим служить себе. Но, пожалуй, самое серьезное испытание ожидает наших героев в царстве Непроходимой Глупости, где им предстоит решить для себя сложную нравственную проблему: можно ли во имя личных интересов предать высокие идеалы Истины и Справедливости?" Вот уж действительно нарочно не придумаешь! Узнать бы, кто писал эту заметку... Заканчивалась она так: По замыслу авторов этого игрового и мультипликационного фильма царства-ловушки как бы символизируют опасности, подстерегающие ребят в их будущей взрослой жизни. Ведь того, кто им поддастся, станет пленником лени, трусости, мещанства, эгоизма, ждет бесцельно прожитая жизнь". В ближайшее время помещу страничку с этой заметкой на нашем сайте. Рядом на полосе - "Приглашает Радио-няня". Хорошая была передача. 2002-07-11 ОНА ДОЛЖНА ПРИДТИ СЕГОДНЯ (1967 год) Я точно знала - таким должно быть начало. Пролог сочиню потом. Порыв ветра вдруг сорвет с колен листок, закружит и умчит вниз. Вскочив, выкарабкиваясь из одеяла, я буду следить за его плавным полетом и приземлением, мытарствами по асфальту и клумбам с прошлогодними торчащими стеблями астр, пока, наконец, он не заблудится в этих стеблях, безуспешно пытаясь вырваться. И покажется вдруг необычайно важным поймать его, именно его, хоть ничего не стоило снова нацарапать эту пульсирующую в уме фразу... И я брошусь вниз по лестнице, чтобы, перемазав туфли в глине, все же изловить беглеца, уже почти освободившегося от пут, готового возобновить полет, и продолжу повествование именно на нем, подмокшем, в рыжеватых подтеках... "Она должна прийти сегодня..." В Москве творческий процесс прервется - и времени в дурной работе и суете не будет оставаться, и опять нахлынет хандра. Я буду тосковать по нашим с Эдиком пробежкам к заливу, по серой ледяной воде, обжигающей разгоряченное гимнастикой тело, по журчащим вдоль асфальтового серпантина ручьям и балкону с шезлонгом, над которым в апрельской голубизне из-под приоткрывшейся небесной дверцы тянулась золотая волшебная нить прямо к перу моей изгрызанной в творческих муках авторучки. Я начну бегать перед работой кругами по двору, вызывая недоумение и усмешки соседей, но толку будет мало, и в один из воскресных дней уговорю соседку Лилю поехать со мной снимать дачу. Само собой, направились мы в Баковку, в места моей ранней юности. Еще помнилось роскошное по тем временам наше белое поместье - с зимней и летней верандами, с залитым вокруг дома катком, земляничной поляной, волейбольной площадкой и танцами в сарайчике на соседнем участке под Лещенко и Козина. Был уже конец мая, все дачи, разумеется, сданы. На нашу Лесную улицу мы даже не зашли - не хотелось бередить душу, и по Первомайской добрались до поросшей ивняком речки Сетунь, за которой начинался ведущий в Переделкино лес, где совсем уж ничего в смысле "снять" не светило. А солнышко так пригревало, нежная майская зелень березок манила, и соловей, как назло, неподалеку заливался, а может, вовсе не соловей - все равно обидно. Мы едва держались на ногах от усталости. Я бросила на траву плащ, пакет с бутербродами, разлила по пластмассовым стопкам чай из термоса и заявила, что останусь здесь навсегда. Лилька засмеялась, а мне хотелось плакать. Я чувствовала себя Антеем, чью пятку вместе с жизненной силой отрывают от матушки Земли. Неподалеку пастух пас коров. Уже без особой надежды мы спросили его, не осталась ли у кого несданной дача. - А вы в Немчиновку сходите, - дед махнул рукой куда-то за холм, - Там, кажись, у Маруськи времянка свободна. Крайний дом, у дороги. Только у ей характер дурной. Плевать мне было на Маруськин характер - я хотела бегать по утрам среди этих березок, купаться в Сетуни и пить парное молоко. Маруськи с дурным характером дома не оказалось, но был ее муж Иван, который показал нам вросший в землю домишко - комната с печуркой и терраска-кухня. Можно купить портативную газовую плитку и менять баллоны. Можно готовить и на электрической, но тогда доплачивать за киловатты. А так - сто двадцать за сезон - живи хоть до морозов. Вода питьевая - в конце деревни, в огороде можно посадить зелень и овощи, удобства во дворе. Лильку хоромы не впечатлили, а я сходу выложила задаток и заявила, что на -днях перееду. Прощаясь, спросила, сколько отсюда километров до станции. - На кой тебе станция? - удивился Иван, - От нас автобус сорок пять минут ходит, прямо до Киевского вокзала. Каждые полчаса, у остановки на столбе расписание. От такого подарка судьбы я едва не прослезилась. Проехав минут десять, мы увидели многоэтажные дома. - А это что? - Как что - Москва, Кунцево. Получилось, что сняла я дачу рядом с кольцевой, но ничто не могло остановить моей эйфории. Я вскакивала в семь, бежала до Сетуни, делала гимнастику, окуналась в такую же ледяную, как на Финском заливе, воду, бегом возвращалась и тащилась автобусом и метро на Шаболовку. Вечером - назад в переполненном 567-м. И опять - уже на несколько километров забег трусцой по вечернему закатному лесу, купание в пруду у автобусной остановки - там вода теплее, парное молоко на ужин и, в непогоду, несколько полешек в печурку. Заплясал огонь по стенам и потолку - и засыпаешь с обкусанным "паркером" в руке, лишь среди ночи закрывая вьюшку. Здесь я прожила пять сезонов. С Эдиком Тополем мы с тех пор не виделись. Он даже не знает, как круто изменил мою жизнь. Что-то во всем этом было от инстинкта больной собаки, которая уходит из дому - или подыхать, или вернуться выздоровевшей. БЫЛ МЕСЯЦ АВГУСТ B БЕСЕДКЕ С: Кругом, Александром, М.А.Алферовой, А.Дремовым, Сергеем Антоновым и Примачуком Александром Цитата для тех, кто не читал "Дремучие Двери" Круг: - Большая цитата из обсуждаемого романа Ю.Ивановой: "Без воли Божьей волос с головы не упадет..." Господь срубил прежний строй, как бесплодную смоковницу, попустив свершиться Октябрьскому перевороту. "Поединок" Куприна, "Бурса" Помяловского, нравственное отчаяние Толстого... Да что там, откройте любое более-менее значительное произведение той поры. Все обличали прогнившее болото тогдашней действительности. Разве она не губила души? Разве не нарушала Замысел? Катарсис - это для Нехлюдова, а для Катюши Масловой? И только "жатвой Господней" может православный измерять значимость той или иной эпохи. Читая в ссылке работу П.Когана "Очерки по истории западноевропейских литератур", Сталин подчеркивает фразу из Руссо: "И я не рассуждаю о Нем. Для Бога более оскорбительно, если неправильно судят о нем, чем если вовсе о нем не думают". Да и для всех ли Нехлюдовых - катарсис? Или православные в большинстве все же были неприемлемыми для Неба, "теплохладными"? Чтобы примириться с собственной совестью, приходилось рвать со своей средой и ненавистным государством, становиться бунтарем или бежать. Мотивами такого бунта-бегства буквально пронизана русская литература. Бегство или смерть! Не было для больной совести пристанища на Руси, кроме монастырей, но не всем по силам подвиг монашеский... Потупя голову, в тоске ломая руки, Я в воплях изливал души пронзенной муки И горько повторял, метаясь, как больной: "Что делать буду я? Что станется со мной?" На расспросы родных герой признается, что его мучит ужас перед каким-то грядущим возмездием. "Как узник, из тюрьмы замысливший побег", герой, пребывая в страхе и унынии, встречает юношу-монаха с книгой: И я в ответ ему: "Познай мой жребий злобный! Я осужден на смерть и позван в суд загробный И вот о чем крушусь: к суду я не готов, И смерть меня страшит". "Коль жребий твой таков", - он возразил, "И ты так жалок в самом деле, Чего ж ты ждешь? Зачем не убежишь отселе?" Я оком стал глядеть болезненно-отверстым, Как от бельма врачом избавленный слепец. "Я вижу некий свет", - сказал я наконец. "Иди ж", - он продолжал, - "держись сего ты света, Пусть будет он тебе единственная мета, Пока ты тесных врат спасенья не достиг. Ступай!" - И я бежать пустился в тот же миг". "Странник" А.С.Пушкина, 1835 год, незадолго до смерти. Вот и искали этот самый "некий свет" многие в революции... Подобное и у Некрасова: Одна просторная, дорога - торная. Страстей раба, По ней громадная, к соблазну жадная идет толпа. Другая - тесная , дорога честная, по ней идут Лишь души сильные, любвеобильные, на бой, на труд... Прямая параллель с Евангельским "узким путем спасения". Кстати, о параллелях: "Погибло, все погибло! Умерло все, и мы умерли, бродим, как живые трупы и мертвые души. До сих пор ничего не понимаю, мой ум отказывается вместить. Была могучая держава, нужная друзьям, страшная недругам, а теперь - это гниющая падаль, от которой отваливается кусок за куском на радость всему слетевшемуся воронью. На месте шестой части света оказалась зловонная зияющая дыра. Где же он, великодушный и светлый народ, который влек сердца детской верой, чистотой и незлобивостью, даровитостью и смирением? А теперь - это разбойничья орда убийц, предателей, грабителей, сверху донизу в крови и грязи, - во всяком хамстве и скотстве. Совершилось какое-то черное преображение, народ Божий стал стадом гадаринских свиней". - Это что, про нашу перестройку? - невольно вырвалось у Иоанны. - "Исчезни в пространстве, исчезни, Россия, Россия моя!", - как воскликнул свидетель Андрей Белый, - 1918 год, любезная Иоанна, - А она на самом деле взяла да исчезла, и закопошились на ее месте предательские "самостийности", нетопыри разные. Ведь при похоронах России присутствуем". А первая цитата - тоже 1918-й. Сергий Булгаков, "На пиру богов". "Произошло то, что Россия изменила своему призванию, стала его недостойна, и поэтому пала, а падение ее было велико; как велико было призвание". - Вот что натворил твой Иосиф с любезными его сердцу большевиками. - Пока что это доказывает лишь одно - был вскрыт страшный гнойник лжи и фактического безбожия некогда "Святой Руси". Бездуховности и безблагодатности под клеймом "теплохладность". "Скот" сдерживался не верой, а властью. И требующая покорности вампирам официальная церковь воспринималась как часть Вампирии. В великой и страшной революции Россия омылась кровью. В том числе праведников и новомучеников". 2002-08-01 Круг: - Помещаю текст Ю.Ивановой с ее форума "Миссия Сталина": "Был ли Сталин марксистом? Или же, зная падшую природу человека, вождь понимал, что "пролетарий - всего лишь вывернутый наизнанку буржуа, ждущий своего часа". Поэтому внутри ограды будут перманентно нарождаться волки, не говоря уже о волках внешних, и единственный способ сохранить стадо - это стравливать кланы друг с другом, ослабляя и уничтожая. Умышленно он это делал, по воле свыше, или же просто был эмпириком, ставшим из разрушителя одного государства великим государственником другого - вопрос особый. Разумеется, страдали при этом тысячи, "летели щепки", но был ли иной путь укрепить многонациональную страну в ее Великом противостоянии царству Мамоны?" Задавая читателям этот вопрос, автор исходит из убеждения, что любое общественное устройство "лежащего во зле мира" (Вампирии), позволяющее одной части общества перманентно обжираться за счет угнетения и недоедания другой, обеспечивающее себе такую "вампирскую" жизнь с помощью армий, конституций, полиции и СМИ, - не может быть благословлено Творцом. Ю.И.: - Разве не в умножении жатвы Господней смысл крестного подвига Спасителя и завещание нам следовать Его путем? "Душу положить за други своя", а не "терпеть" мучительное умирание более слабых братьев во Христе в когтях и зубах хищников. Умирание телесное и духовное. "Терпеть" нам заповедано страдания собственные, да и то лишь те, которые "во спасение". Терпя же "насильников, грабителей, мучителей людей" - разве мы первым делом не ввергаем их самих в грех, не потворствуем греху? 2001-08-08 Александр - Ю.И.: "Единственный способ сохранить стадо - стравливать кланы друг с другом, ослабляя и уничтожая". Посмотрите, с каким цинизмом Иванова пишет о Людях, сравнивая их со стадом, и то, что их нужно непременно стравливать (очевидно, имеется ввиду классовая борьба). Ю.И.: - "Стравливал" Сталин кланы номенклатурных волков, хищников и потенциальных предателей народной власти, то есть будущих Гусинских, Березовских, Яковлевых и прочих Чубайсов. Которые в наши дни пожгли партбилеты, как только явилась возможность присвоить не только прибавочную стоимость, но и недра. Теперь о "стаде". Это общепринятый Библейский синоним "народа", в котором нет никакого цинизма. Например: "Не бойся, малое стадо, ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство" (ЛК.12, 32) "И они услышат Мой голос, и будет одно стадо и один Пастырь" (Иоан, 10, 16). Об "уважении к народу". Отвечу словами поэта А.К. Толстого из поэмы "Поток-богатырь": И, увидя Потока, к нему свысока Патриот обратился сурово: "Говори, уважаешь ли ты мужика?" Но Поток вопрошает: "Какого?" "Мужика вообще, что смиреньем велик!" Но Поток говорит: "Есть мужик и мужик: Если он не пропьет урожаю, Я того мужика уважаю!" Александр: "Опубликуй эта мадама свои опусы при Сталине, в первую ночь укатила бы на Соловки". Ю.И.: - При Сталине надобности в подобных "опусах" не было. А вообще-то лучше на Соловках, чем, как сейчас, в дерьме. И нельзя ли поспокойнее? Как сказал вождь одному из известных режиссеров: "Моя работа тоже многим не нравится, но я от этого не падаю в обморок". 2001-08-15 Алферова Мария Александровна: - Я не из зарубежья. Я - православная, живу в России, в одном с вами городе. Но я уверена, что Сталин был посланником сатаны. 2001-08-09 Круг: - Отвечу вам словами Ю.Ивановой: "Если СССР служил сатане, почему отвергал ядовитые угощения "хозяина"? Советский Союз упрекают в "безбожии", в том, что мы жили так, будто Бога нет". Автор полагает, что мы жили так, будто не Бога, а Дьявола нет. Нет его, неустанно нашептывающего зодчим светлого будущего, пытающимся жить по "моральному кодексу строителей коммунизма", возжаждать запретные плоды, которые отвергала "безбожная" власть. Сатану переименовали во "вражескую пропаганду" и верили, что с этой штукой можно справиться всякими там постановлениями, глушилками, железными занавесками, цензурой и обвинениями некоторых товарищей в "буржуазном перерождении" (то есть в служении Мамоне). Лозунг сатаны: "Запрещается запрещать". Почему же "империя зла", не веря в сатану, но якобы ревностно ему служа, яростно отвергала хищничество, жадность, эгоизм, блуд, "деньги в рост" и прочую отвязанность в фантике "свободы"? Может ли разделиться царство? Может ли зло отвергать дары зла? На кого же, в таком случае, работала эта "ужасная" страна "героев, мечтателей, ученых", и кому служит теперь СНГ воров, спекулянтов, убийц, проституток и наркоманов?" 2001-08-08 Дремов Александр: - Господа мелкотравчатые зарубежцы! Сколько бы вы ни лаяли на знаменитых деятелей России, которые ой как много сделали для русского народа, история пишется независимо от вас, от ваших желаний...а караван идет. 2001-08-11 Антонов Сергей: - Нация вымирает сейчас, когда нет лагерей и плохого Сталина. А тогда даже аборты были запрещены. Вот как боролись "за вымирание нации". 2001-08-14 Примачук Александр: - Дожили! Деспот Джугашвили лучше Николая, причисленного к лику святых. И это утверждает православный! Слышали б это причисленные к лику святых - в гробах бы попереворачивались. 2001-08-16 А ВЫ ЧТО ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТЕ? (1967-71 гг.) Подробно я описала свою жизнь в Немчинове в романе "Дремучие двери" (Иоанна в Ильичевке). Дача Брежнева действительно была на холме неподалеку за сплошным бетонным забором. Домашние и знакомые считали мою деревенскую жизнь дурью и мазохизмом. Борис, правда, тоже приобщился к бегу, но приезжал, в основном, на выходные, что меня устраивало - общения я ни с кем не жаждала. Вику же плотно опекала свекровь, которая считала (кстати, вполне справедливо), что для ребенка в домике отсутствуют необходимые удобства. После начала каникул дочка у меня гостила недельку-другую, а затем моя мама брала ее с собой на Оку или на Рижское взморье - в литфондовский дом творчества. Только вот времени на повесть почти не оставалось. По счастью, вскоре меня перевели в только что созданное творческое объединение "Экран" на должность редактора-сценариста (Мамедов меня запомнил и сдержал слово). Потом и вовсе была организована при "Экране" сценарная мастерская, где со мной работали и Юра Визбор, и Борис Шустров, и другие творческие личности. Поначалу приходилось служить, в основном, редактором, а так как авторский контингент был чаще всего "вторичным" (приходили в "Экран" те, кому не повезло в кино), то лично мне иногда проще было самой написать за автора, чем добиваться от него нужного текста. Помню, как однажды за несколько часов до звукозаписи текст к трехчастевке, где я была редактором, начисто отсутствовал, и тогда Марлен Мартынович Хуциев, бывший у нас худруком, махнул рукой - "Ладно, сочиняй сама". До этого долго не позволял - может, боялся, что потребую гонорар. Текст был утвержден, записан, я не получила ни копейки, но не дергалась - фильм прошел, и ладно. Обижало другое - время от времени обрушивались на нас всякие дисциплинарные репрессии - у входа записывали, кто когда явился, опоздавшим объявляли выговора или лишали премий. Я никак не могла смириться с такой казарменной муштрой, тем более что делать порой на работе было совершенно нечего. Летишь, бывало, вверх по эскалатору, затем с риском для жизни - через дорогу к троллейбусу, а отметилась, плюхнулась на рабочее место, отдышалась - можешь краситься, чесать язык, чаи гонять, никому до тебя дела нет. Но не дай Бог уйти раньше шести! Вот тогда я и приспособилась, заткнув уши восковыми импортными затычками, продолжать сочинять странную свою повесть про Землю-Бета. "Она должна прийти сегодня..." Помню, как торговались с писателем Кузнецовым, с которым мне было велено заключить договор на пять тысяч за экранизацию его повести "Огонь", опубликованной в "Юности". Бледный неврастеничный автор требовал шесть. Шесть ему дали, но он их так и не получил, потому что махнул через пару недель в Лондон и там остался. Только нервы зря мотал. Меня в "Экране" начальство с некоторых пор побаивалось. За одно из опозданий мне вынесли выговор. Я ужасно разозлилась, промолчала, но, как говорили девчонки, взглядом метала "громы и молнии". От этих "громов и молний", по их мнению, тут же увезли на скорой с внезапным приступом удушья мою непосредственную начальницу, патологически здоровую молодую даму. Другая дама, подписавшая приказ, покрылась на следующий день не менее странной сыпью, а самый наш главный начальник, Хессин, расписавшийся в выговоре третьим, вообще куда-то сгинул на пару недель. Как потом выяснилось, отлеживался в "Кремлевке" в предынфарктном состоянии. Я не очень верила слухам о своих колдовских способностях, но на всякий случай старалась с тех пор "не метать", прощая личным обидчикам, как велит заповедь. Как-то засиделась в Останкино, увлекшись работой над повестью, до глубокого вечера. И вдруг до меня дошло, что на этаже никого нет. Охватил панический страх, сердце колотилось. Наскоро заперев ящик стола и дверь, помчалась по безлюдному коридору к лифту. И вдруг из своего кабинета вышел Хессин, изумленно вскинул брови: - А вы что здесь делаете? - Вкалываю! - буркнула я. И добавила что-то про выговоры, которые несправедливо влепляют отдельным горящим на работе сотрудникам за ничтожные опоздания. "Субординации" я так и не научусь. Но Хессин не обидится, понемногу я стану заключать договора и на свои сценарии - документальные, короткометражные игровые и даже полнометражки - в соавторстве с одним "классиком". Я писала текст - классик обеспечивал проходимость и первую категорию. Неожиданно нашелся режиссер из Волгограда на многострадальный сценарий "Откройте - свои". Со мной заключили договор, написала несколько вариантов, съездила в Волгоград, где сценарий одобрили, но на каком-то этапе опять все прикрыли. Традиционно получила деньги, очередную душевную травму и, как Гоголь, сожгла сценарий в немчиновской печурке, чтобы уже никогда к нему не возвращаться. Лишь один эпизод - "Велосипед" войдет впоследствии в роман "Дремучие двери". B БЕСЕДКЕ С: А. Дремовым, Виктором, Александром, Андреем и Юрием Сотниковым Да, эмоции так и хлещут... Дремов Александр: - Читайте внимательно историю России конца 19 - начала 20 века. Примерно год назад на Форуме была тема по вопросу о канонизации Николая. Так вот, у меня была фраза как две капли воды похожая на вашу. Слышали бы причисленные к лику святых, кого тянут к ним в компанию (Николая 2) - в гробах бы попереворачивались! Естественно, по конъюнктурным соображениям причислили. Но не в этом дело. Господа, охаивающие Сталина и вместе с ним вычеркивающие славный период истории нашей страны, посмотрите, кто вы? С Белоруссии, с Израиля, Украины и других мелких стран (типа Бельгии, Голландии), история которых может уместиться на страницах издания типа Мурзилки. Это в вас клокочет злоба, любить вас (как тут советуют), никто не будет вместе с вашими новыми родинами, здесь уже агностик давал мне оценку как православному ("Хорош православный"). Склочничать с вами бесполезно. Вам с ваших голландских высот виднее. Историю России вам изучать ни к чему, читайте Мурзилки. Остаюсь при своем мнении. 2001-08-08 На линии огня Виктор: - 1. Пусть мне объяснят, почему во время войны "плохой" Сталин навел порядок в Чечне за три дня и без единого выстрела? (правда, эшелоны в Азию шли еще сорок дней). А "хорошие" демократы не могут сделать это уже четвертый год? Так кто крови не жалел и не жалеет? 2. Почему диктатор Сталин не боялся вооруженного народа? Почему у него не было особых проблем с оружием у населения? Знаю это не понаслышке, сам винтовку (отцовскую довоенную) сдал уже при Брежневе, после введения идиотского закона о регистрации оружия. И почему сейчас вооружены только бандиты, а честному человеку и защититься нечем? Разрешенье на охотничье ружье - и то проблема. Или это делается специально? 2001-08-09 Александр: - Изанья - абсолютная чушь. Вы, коммуняки недобитые, чувствуете свою духовно-моральную ущербность и поэтому забросили своего Маркса, который говорил: "Религия - опиум для народа", и ринулись с грязными лапами к христианству. Ну что ж, добро пожаловать! Библия зовет ВСЕХ. Только руки вымойте. И не тяните с собой всякую грязь в образе деспотов типа "джугашвили". Только чистосердечное раскаяние-покаяние смягчит вашу участь! 2001-08-06 Виктор: - Если Александр - пример истинного христианина, то я лишний раз порадуюсь, что я атеист. Из его сообщений христианская любовь так и брызжет! А идея Изании привлекательная, но будет ли реализована... 2001-08-09 Александр: - Как и все бредовые утопии НЕТ! Что предлагается: отказаться от денег. Эффективность для экономики крайне низка - это давно доказано. В наше время иногда встречается нечто похожее - " бартер", и все экономисты в один голос говорят, что это плохо и от него надо избавляться по максимуму. 2001-08-14 Андрей: - Здрасьте! Никто и не предлагает заменить сегодняшнюю экономику бартером. Предлагается дополнить ее. Экономисты, конечно, рады были бы от бартера избавиться. Государству всегда деньги удобнее. А вот для частных людей это была бы очевидная экономия, а для кого-то и способ жизни. Раз государственная система их, мягко говоря, "имеет" и более ничего делать для них не собирается. Почитайте хотя бы вступительные слова на сайте. А то вы видите большевиков там, где их нет. А насчет бартера - вы соседу дрель тоже за деньги даете? 2001-08-15 Ю.И. - Александру на "Изанья - абсолютная чушь!": Точная цитата из Маркса: "Религия - это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, также как она - дух бездушных народов. Религия есть ОПИУМ НАРОДА". Как видите, совсем другой смысл. Сознательно искаженный теми, кто "пути к Богу с черного хода" (определение коммунизма Н. Бердяевым) предпочитает откровенное "служение другому господину" (Мамоне). Сталин рассказывал, как Святой Франциск учил жить без собственности. Один монах спросил его: "Можно ли мне иметь хотя бы мою Библию?". Тот ответил: "Сегодня у тебя "своя Библия". А завтра ты уже прикажешь: "Принеси-ка мне мою Библию". А теперь вопрос на засыпку - кто автор нижеследующей богоугодной цитаты? "Со времен ужасной французской революции совершенно новый дьявольский дух вселился в значительную часть человечества. И безбожие столь бесстыдно и надменно поднимает свою наглую голову, что приходится думать об исполнении в настоящее время пророчеств Писания. Это уже не равнодушие и холодность к господу: нет, это открытая явная вражда. И вместо всяких сект и партий мы имеем теперь только две: христиан и противников Христа... Мы видим среди них лжепророков, и даны им уста, говорящие гордо и богохульно... Они странствуют по Германии и хотят украдкой всюду проникнуть, проповедуя свои сатанинские учения на рынках и перенося дьявольское знамя из одного города в другой , увлекая за собой бедную молодежь, чтобы ввергнуть ее в глубочайшую бездну ада и смерти". Автора, вы, само собой, не разгадали. А он - ближайший соратник ненавистного вам Маркса, сам Ф. Энгельс ("Шеллинг - философ во Христе или Преображение мирской мудрости в мудрость божественную"). Получается, не все так просто, любезный Александр. Народник-террорист Желябов коммунистом не был, но его речь на процессе тоже весьма примечательна: "Крещен в Православие, но Православие отрицаю, хотя сущность учения Христа признаю. Эта сущность учения среди моих нравственных побуждений занимает почетное место. Я верю в истинность и справедливость этого учения и торжественно признаю, что вера без дел мертва есть и что всякий истинный христианин должен бороться за правду, за право угнетенных и слабых, а если нужно, то за них пострадать: такова моя вера". Когда мы говорим о "духовно-моральной ущербности" Иуды и ему подобных, выражаясь вашими словами, то отсюда отнюдь не вытекает "ущербность" Христианского учения. А идея привлекательная, но будет ли реализована? Александр: - Как и все бредовые утопии: НЕТ! Ю.И.: - Помните? - "Мудрость века сего - безумие пред Богом". Сотников Юрий: - Как, по-вашему, сам Сталин отнесся бы к роману? Ю.И.: - Первым делом вождь, разумеется, приказал бы изъять все главы, относящиеся к нему лично - этого вторжения он никому не позволял, даже Булгакову. Ну а прочее взвесил бы по принципу: "на чью мельницу льется водичка", что-то вычеркнул бы красным, где-то написал на полях свое "ха-ха-ха!", но примерно половину книги разрешил бы издать. Однако истинное его отношение к роману я бы никогда не узнала, потому что вождь говорил всегда не то, что думает, а то, что надо сказать. Если по милости Божьей я не попаду в ад, то обязательно разыщу Иосифа в той жизни, попрошу прочесть мои "Двери" (ведь рукописи не горят!), и высказать свое мнение. Это действительно очень интересно, так что спасибо за вопрос. Ну а в том, что сам вождь не окажется в аду, у меня никаких сомнений нет. 2001-08-22 И ПОСВЯЩУ ТЕБЕ ВТОРОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ... (1971 год) Лишь один эпизод - "Велосипед" войдет впоследствии в роман "Дремучие двери". Между тем, я закончу повесть и отнесу своему самому первому мэтру и учителю - Юрию Марковичу Нагибину. Через несколько дней он лично подрулит к Останкино и вручит мне отзыв, с которым посоветует пройтись по журналам - авось, где-нибудь да клюнет. Там будут такие строчки: "Повесть Юлии Ивановой талантлива, умна, полна глубокого человеческого смысла и захватывающе интересна". А лично мне Юрий Маркович скажет, отфыркиваясь, (последствие контузии), что у него в голове не укладывается, как можно, учась в наших школе и вузе, никуда не выезжая за пределы Союза и вообще являясь по биографии "хомо советикус", написать такую "совершенно забугорную книгу". Разумеется, он не ведал о моей несостоявшейся карьере Маты Хари, позволившей мне не только заглянуть за "железный занавес" и прикоснуться к "забугорью", но и достаточно достоверно описать жизнь "агентов ВП". Но все же "Земля Спокойных" - (первоначальное название "Последнего эксперимента") - нечто совсем иное, чем просто "страна желтого дьявола". Я сама не понимала, откуда явилась мне эта фантастическая Бета, так похожая и непохожая на нашу землю, куда эмигрировала часть человечества, наотрез отказавшись возвращаться. Вот что скажет впоследствии в предисловии к повести известный критик Всеволод Ревич: "Тщательно разработанная фантастическая гипотеза, напряженная и увлекательная интрига, острота моральных конфликтов, однако, прежде всего, перед нами - хорошая проза, с пластично выписанными деталями, с поисками в области характеров". "Бойтесь равнодушных! - призывал в свое время Бруно Ясенский, именно с их молчаливого согласия на земле существуют и предательства, и убийства". И вот в повести Ю. Ивановой возникает гипотетическая Земля-бета, сплошь населенная такими равнодушными, спокойными людьми. Людьми ли? Заслуживают ли они этого звания? Писательница поставила перед собой трудное задание: создать мир, казалось бы, во всем сходный с Землей, с нашей "альфой", и в то же время совершенно отличный от нее. С обитателями "беты" произошло самое страшное, что может случиться с людьми: у них атрофировалась душа, в них совсем нет любви, самоотверженности, взаимопонимания. Перед нами фантастическая модель предела отчужденности, разобщенности, пресловутой "некоммуникабельности". Такая беда с неизбежностью должна постичь общество, в котором при материальном изобилии отсутствуют высокие идеалы". Это критик напишет в 1982 году в сборнике научной фантастики, а мне в семидесятых еще предстоят годы мытарств по редакциям и редакторам, главным и неглавным. А до времени, когда предсказания начнут сбываться, пройдут десятилетия. "Как я их ненавидел! Их непробиваемое спокойствие. Их можно поодиночке уничтожить, превратить в рабов. Заставить убивать друг друга. Я мог бы стать их господином, диктатором". Только теперь я понимаю, что, сама того не ведая, изобразила землю времен Нового Мирового Порядка. Когда ни шагу ступить без карты с личным номером, когда всем управляет клонированная "Семья" Верховной Пирамиды (сокращенно ВП !), все члены которой, напоминающие бездушных биороботов, запрограммированы какой-то злой силой на уничтожение каждого, кто остался "по образу и подобию". Это - общество тех, кто лишен духовности и смысла существования, общество "мертвых душ". Они не ведают страданий, потому что живут "хлебом единым", а хлебом этим, как и зрелищами, полностью обеспечены. "Только одному жителю "беты" выпало счастье снова стать человеком, и он сразу восстал против существующего положения вещей..." - писал Ревич. Могла ли я представить, что через четверть века сама окажусь на "Бете", и "восстану против существующего порядка" со своей альтернативной Изанией? Впрочем, я, наверное, давно с боролась с бетянами - со времен первых очерков, видя, как они перерождаются: одни в волков, другие - в овец. Из вторых впоследствии получатся СНГовцы, из первых - пожирающие их оборотни. Пофигисты... Это они пели "А нам все равно". Такая милая песенка. Косили свою "трын траву" и докосились. "Они мечтают об одиночестве и страдают от него. Потому что они другие, потому что им слишком многое дано. Но они не хотят этого многого. Они находят во Вселенной рай, где можно быть одиноким и самому по себе, не страдая. И бегут туда, на Землю-бета." "Фиолетовое облако поднимается и тает над скалами, и над Землей-бета проносится вихрь. Всего несколько секунд...Слышите, я хочу взорвать ваш рай, ваше трусливое убежище!" Удалить из атмосферы "трод" теплохладности, убивающей в человеке человека. Фиолетовый - цвет будущей "Изании"... Пишу эти строки в 2002-м, а предсказанные в повести события только начинают сбываться - и клонирование, и управляющая Новым Порядком "Семья", и ВП, и ИНН... А тогда я моталась с рукописью из журнала в журнал. Хвалили, обнадеживали, тянули время, морочили голову и, в конце концов, возвращали, бормоча про "редакционные планы", пряча глаза и настоятельно советуя показать какому-нибудь Ивану Петровичу или Михаилу Наумовичу. Осенью 71-го я, как обычно, уехала в Гагры и захватила повесть с собой. В тот сезон в доме творчества отдыхало много известных писателей, рукопись гуляла от одного к другому и имела большой успех. Говорили: "Ну и фантазия у этой дамы!" Наконец, папка с уже выгоревшими на пляжном солнце листами попала к опальному и знаменитому тогда Евтушенко. На следующий день поэт сказал, что немедленно отправит письмо своему приятелю из "Молодой Гвардии", кажется, ответственному секретарю по фамилии Сякин (точно не помню). Потом знакомый редактор из этого журнала добудет мне ксерокопию письма: "Милый Володя! Ты знаешь, что я очень не люблю писать письма - м.б. потому, что я профессиональный литератор, а за письма не платят. Но в данном случае я просто вынужден писать тебе это письмо. Я познакомился сейчас с удивительной женщиной Юлией Ивановой, а потом прочел ее рукопись "Последний эксперимент". Это редко бывает, но ее гениальность как женщины и друга ("друга" подчеркнуто - Ю.И.) поразительно воплотилась в этом произведении. На мой взгляд, это замечательная книга, и вообще она - Юлия Иванова, может стать одним из лучших русских писателей. Я знаю, что твой вкус очень строг, а иногда даже ограничен. Но если ты хоть немножечко любишь меня, поверь мне хоть раз. Превозмоги отвращение к короткой фразе, поверь мне и сделай все, чтобы опубликовать эту вещь. Если ты это сделаешь, я тебе этого никогда не забуду и посвящу тебе 2-е стихотворение, чего я никогда не делаю. Целую тебя, люблю, верю, что ты мне поверишь. Евг. Евтушенко". Стоит ли говорить, что ничего из этой затеи не вышло? Но мне уже было "все равно", как тем зайцам. Наступила зима. Я взяла абонемент в бассейн "Москва" и плавала брассом по полтора километра за тренировку (вместо бега), собирая себя по кускам. Однажды тренер на бортике попросил меня проплыть на время, я согласилась, не понимая, зачем ему это нужно, старалась изо всех сил, едва не сдохла на дистанции, но показала неплохое время. После чего он слезно попросил меня выступить за их институт в соревнованиях средней возрастной группы. Я обещала подумать, однако к вечеру свалилась с температурой (подозреваю, что и "ставила рекорд" с температурой), провалялась с неделю, но встала уже со стойким иммунитетом не только к вирусу гриппа типа А, но и к "литературным страстям". В моей жизни наступила эпоха совсем иных страстей. B БЕСЕДКЕ С: Александром, Николаем П., Ольгой Г., Ю. Сотниковым, А. Примачуком и Юстасом Кто в Изании будет чистить сортиры? Александр: - Кто в Изании будет чистить сортиры? Иванова пишет: "Каждый из нас наделен определенным дарованием, что-то любит и умеет делать, а что-то охотно поручил бы другим". Покажите мне человека, который считает, что наделен дарованием чистить сортир и любит это делать. Что, затрудняетесь?". Ю.И.: - Нисколько, любезный Александр. Он, то есть она, перед вами. Наверное, высокое слово "люблю" тут неуместно, но уж если его употребить, то я "люблю" чистить наш летний сортир на даче гораздо больше, чем мыть посуду, полы или готовить ежедневные обеды. Может быть, экстремальность данного мероприятия в сравнении с ежедневной рутинностью бытовухи придает ему некоторый шарм. Есть некое ощущение "подвига". Во всяком случае, мы это всегда делаем с мужем сами, даже когда у нас живут "дачники". Кстати, в монастырях за послушание чистить сортир часто шла борьба - оно считалось самым богоугодным. Ну а уж насчет "дарования в данном деле" - это уж точно. Я сконструировала специальный ковш из кастрюли с одной ручкой и палки, пол устилаем старыми газетами, рядом в компостной куче формируем соответствующую емкость. Муж наполняет ковшом ведра - я их аккуратно отношу и выливаю в компост (у мужа грыжа). Руки, разумеется, в рукавицах - вот и вся "техника безопасности". Каждое ведро перекладываю охапкой прополотой травы, испытывая при этом отрадное чувство экономной хозяйки, потому что цена на навоз нынче запредельная. Места емкостей периодически меняем, и через пару лет получаем отличный перегной. Как говорится. Отходы - в доходы! После завершения процесса газеты сжигаем на этой же куче, споласкиваем ведра, сами моемся под летним душем и, как это вам ни покажется странным, с аппетитом ужинаем. Вы уж простите меня великодушно за натурализм и повтор, но дерьмо, в котором нас постоянно купает нынешняя власть, куда как хуже. Как видите, можно и выращивать цветы, и продавать их, и издавать на эти деньги книжки, и обсуждать их с народом в Интернете, исполняя и насущные обязанности по дому. Я, например, сама крашу двери, стены и окна, клею обои, разбираюсь в АГВ и сантехнике, умею править старое железо, конопатить, стричь (людей и собак), ну и еще выполняю по надобности кучу сугубо мужских дел, не говоря уже о бабьих. И так многие из нас, но среди обязанностей есть предпочтения. Одни обожают наводить чистоту, другие - стряпать или возиться с детьми, копаться на грядках или в моторах. Разве не так? Александр: - Если и найдется пара альтруистов, то погоды они не сделают. В масштабе страны вы получите бардак и грязные сортиры. Ю.И.: - Мы никакие не альтруисты, работаем отнюдь не даром, а друг на друга. Просто денежным эквивалентом труда внутри Изании являются условные единицы, приравненные к деньгам и не позволяющие накрутчикам наживаться на нашей разобщенности. Разве даром глаза служат телу - они за это получают ЖИЗНЬ от других органов! И с чего вы взяли, что Изания планируется "для всей страны"? Это - добровольный Союз отдельных личностей. Александр: - А то напридумываете бредовых идей, не дай Бог, начнете воплощать в жизнь - загадите сортиры. Ю.И.: - Дались вам эти сортиры, будто они сейчас такие уж чистые! А в платные простой народ старается не заглядывать - лучше лишнюю буханку хлеба купить, свернув по нужде в подъезд или в кустики. Николай П.: - На мой взгляд, о Сталине, как и о многих других наших лидерах последнего времени, лучше всего просто молчать. Лучше отдать их на Суд Господу. К сожалению, мы можем говорить, что при Сталине было лучше, чем сейчас (или хуже, чем сейчас). Но это же совсем не значит, что и тогда было, и сейчас, ХОРОШО. Ю.И.: - Хотелось бы уточнить, а что такое "ХОРОШО"? Спор о Сталине и Суд над Сталиным, да и над каждым из нас, будет заключаться именно в ответе на этот вопрос. В связи с соответствием нашей земной жизни этому "хорошо". А поскольку здесь существуют разногласия, порой принципиальные, то замалчивать эту тему недопустимо, иначе никогда не найдем света в конце тоннеля. Ольга Г.: - Да, сейчас власть нисколько не лучше, но нам ли судить ее? Ю.И.: - Когда власть становится врагом слабых, детей и Отечества, молчать нельзя. Это тот случай, когда "молчанием предается Бог". Прощать велено только ЛИЧНЫХ врагов, а здесь мы вольно или невольно становимся сопричастными мировому злу. Николай П.: - Наверное, с моей точки зрения, нужно подумать над тем, "ЧТО" реабилитировать, а не "КОГО". Ю.И.: - Согласна. Отделить ценности от тленностей. Николай П.: - Как это ни странно может показаться для некоторых участников, но левые революционные движения рождаются как некий противовес экспансии чуждых нашему народу идей. Ю.И.: - Совершенно справедливо. И как противовес попыткам получше устроиться за счет других в этом мире, прикрываясь проповедями о мире Небесном. Ю.Сотников: - А чем Хрущев-то вам не понравился? Ю.И.: - У Маяковского про таких сказано: "мурло мещанина". С него-то и началась настоящая подмена ценностей, и одуревшие граждане никак не могли понять: "Зачем нам нужно догонять Америку, которая стоит на краю пропасти"? Я уж не говорю о гонениях на Церковь и массовое закрытие храмов - почему-то об этом СМИ помалкивают. Сталин был вождем, а этот - "водилой". Примачук: - Я, к примеру, благодарю Создателя, что СССРа больше нет, хотя остались обломки, от которых страдают беззащитные люди, которых во времена СССРа не научили жить по-человечески... Не за совесть люди жили, а за страх. Ю.И.: - Ох, как вы заблуждаетесь и как я счастлива, что все же смогла засвидетельствовать и защитить в своей книге наше время со всеми его недостатками и трагическими моментами, но все же прекрасное. Поймите, мы восходили, пока не скурвились инструктора. А нынешняя "свобода" - всего лишь "свободное падение" в пропасть. Мы были самой читающей страной в мире, хоть у нас и "не было секса", а про голубых, наркоту и магию по ТВ слыхом не слыхали. Примачук: - Я себя ощущаю свободным... Ю.И.: - Вам легче. А я несвободна - прежде всего перед Богом, Который счел бы происходящее Содомом и Гоморрой, несмотря на вновь открытые храмы. Несвободна перед теми, кто тысячу лет трудами, страданиями и кровью собирал и защищал великую страну, которую в одночасье, при моем молчаливом попустительстве, "раздавили на троих" три недоноска. Несвободна перед Родиной, которую мы отдали на поруганье Вавилону. Уж если спились и попрятались мужчины, их место должны занять женщины - так извечно было на Руси. Несвободна перед слабыми, "униженными и оскорбленными", которых Господь наказал защищать тем, "кому больше дано". Несвободна, как это вам ни покажется смешным, перед друзьями бывшего Союза, которых мы предали и продали, потому что мне стыдно и больно за это. Больно также за природу, зверье и рыбу, которых сейчас уничтожают, чтобы набить карманы и сбежать за бугор. Больно за простаивающие заводы и затопленные шахты, зарастающие бурьяном земли, разворованные коммуникации и железнодорожные пути. Я, наконец, несвободна перед собой, потому что слово - тоже оружие, может быть, самое грозное, и если Господь дал его мне, то оно не должно бездействовать. Я действительно в плену у всего этого, поэтому не могу наслаждаться вашей дурной свободой, но борюсь в меру своих слабых сил и верю в "нашу Победу", потому что "С нами Бог". Примачук: - Почему-то вспомнился анекдот, как большевики коммунизм строили в пустыне, и там исчез песок. Ю.И.: - Этот анекдот не про большевиков, а про Госплан. Что там песок - у ваших "демократов" целая страна в одночасье исчезла. 2001-08-28 Юстас - Александру: - Во-первых, к Изании надо относиться не как к готовой схеме, а как к поводу для обсуждения. Именно для этого здесь сделан форум. Во-вторых, в предлагаемой модели Изании есть не только идея работы "за галочку" - здесь есть еще несколько интересных тем, которые достойны того, чтобы прокрутить их в голове. Галочный учет - это не самоцель для автора, а средство противопоставить нечто той экономико-идеологической машине, которая сложилась сегодня и стремится подавить в человеке человеческое. Которая насилие и мещанство культивирует, а развитие творческого начала и нравственность подавляет. С моей точки зрения ценны сопутствующие идеи: 1. Объединение внутри общества людей нравственных и творческих в некий союз (одно это создает для них более благоприятную среду обитания, возможность поддержки единомышленников и большую защищенность). В этом случае объединяются те, кто "в природе" не склонен объединяться. И одно это - достаточный повод для поисков механизма такого объединения. 2. Создание механизма утилизации возможностей населения (не только услуг, ими оказываемых, но и имеющегося у них имущества, которое они сами не в состоянии утилизировать). При создании системы управления таким имуществом высвободятся финансы, замороженные в простаиваемом имуществе, и то, что потребляет деньги, будет их выделять. Идея, с моей точки зрения, перспективная, как ветроэнергетика. Ну, менее выгодна она, нежели атомная или гидро, - но где-то на ней одной и живут. 3. Применение этого механизма именно для категории людей, описанной в п.1. Т.е. поддержка тех, кого стоит, с человеческой точки зрения, поддержать. Этот же механизм - для поддержания малоимущих, т.е. крестьян, пожилых, больных и т.п. Само осознание тяжести их сегодняшнего существования ни вам, ни мне не позволяет просто отмахнуться от попытки хотя бы проанализировать предлагаемый механизм на предмет: а не поможет ли? 2001- 08-26 Спасибо за "Лунные часы"! Доброжелатель: - Ю.Л, спасибо за книжку, только что прочел... блестяще! Здорово вы пишете, конечно - образность, язык и пр., талант мощный, хотя сторонником Изании никогда не буду. 2001-08-24 БЕРЕЗНЯК (конец 69-х, начало 70-х) Все началось с импортного покрывала из "Березки". Году эдак в шестьдесят пятом объявился у моего Бориса дядюшка в Австралии. Отец Николая до революции был в Харькове владельцем ювелирного магазина, все у них отобрали, в том числе и собственный дом, но чердак оставили, где и жили дядя Коля и тетя Тоня с тремя сыновьями. Потом началась война, дядя Коля и старший сын ушли на фронт. Сын погиб, а муж пропал без вести. Оказалось, был в плену, затем попал в Австралию, завел новую семью. Писать на родину боялся по вполне понятным причинам, но после "оттепели" решился, подал весточку. Жена ответила, что по-прежнему одна, любит и ждет. И вот, спустя двадцать лет, дядюшка приехал - сначала на побывку, потом насовсем. Наведался и к нам, в Москву, подарил мне пятнадцать "бесполосых" чеков, чтоб купила себе что-либо в "Березке". В "Березу" я попала впервые, глаза, естественно, разбежались. Примеряла платья, туфли, кофточки - все нравилось, все было впору. И вдруг увидела ЕГО. Покрывало. На двуспальную кровать - воздушное, нежно-розовое, с оборками и букетами розочек... У нас с Борисом не было никакой двуспальной кровати, и спальни не было - лишь старая плюшевая тахта в нашей комнате, подаренная бабушкой еще к свадьбе. Я понимала, что собираюсь сделать чудовищную глупость, но не могла выпустить покрывало из рук. Оно невесомо струилось в пальцах, журча о какой-то иной сказочной жизни, где белые с золотом кровати, шкуры на полу, французские шторы на окнах, где нет ни мрачных прокуренных редакционных коридоров, ни дверей с табличками, ни секретарш с фальшивыми улыбочками - только "мороженое из сирени" и "ананасы в шампанском". "Dacron" - было написано на этикетке. И "счастливый", как на автобусном билете, шестизначный номер: 565 484. В общем, я его купила. Притащила пакет домой и побыстрей спрятала в шкафу на верхней полке, где уже лежала кукла Леночка, подаренная мамой в день моего восьмилетия. Так они и сейчас покоятся вместе в том же шкафу, только уже на даче. Ну а через несколько лет после покупки покрывала мы приобрели машину. История мистическая. Один наш знакомый уезжал в загранку и уже ехал с потенциальным покупателем своего "Москвича" в ГАИ оформлять сделку. Но по дороге машину кто-то легонько тюкнул в багажник. Крайне суеверный покупатель от сделки наотрез отказался - мол, плохая примета, а приятель, у которого уже был билет на самолет, грустно поведал эту историю Борису. Тот спросил, сколько он хочет. Узнав, что четыре тысячи, выразил готовность купить. Тогда на машины была большая очередь, а тут в экспортном исполнении, почти новая и за такую приемлемую сумму... Приятель сказал, что согласен на три тысячи сразу и тысячу - когда в очередной раз приедет в Москву. Борис примчался ко мне в Немчиново - брать иль не брать? Права у него были - он не раз брал автомобиль напрокат и возил нас к маме на Оку или просто за город на пикник. Машина нам тогда нужна была так же, как и покрывало в розочки, однако ни у него, ни у меня не хватило сил отказаться. Борис отдал приятелю весь гонорар за свою только что вышедшую книжку, сделку оформили как доверенность, и Борис стал ежедневно приезжать ко мне в Немчиново с работы. Мы вместе совершали вечерние пробежки по лесу, потом купались в пруду или Сетуни, и все бы ничего, но я все время боялась каких-то связанных с машиной несчастий и, как оказалось, не зря. Был у нас друг, Саша Дряхлов, которого командировали с семьей в Лондон корреспондентом ТАСС. Мы их проводили на аэродром на нашем "Москвиче", Саша помахал рукой с трапа, а я вдруг поняла, что вижу его в последний раз. Сказала об этом Борису - тот лишь отмахнулся. Мы подождали, пока самолет скроется из глаз, потом я до вечера нервничала, пока Сашина жена не позвонила из Лондона, что все в порядке. Через пару месяцев нашу машину угнали. Мы, естественно, были в шоке. В милиции сказали, что, может, просто взяли покататься или "на дело". Ну а если не отыщется до понедельника - дело серьезное. Машину нашли в воскресенье вечером, брошенную. Украли только запаску. Следователь сказал, что у нее заклинило клаксон, и она стала дико верещать, заставив злоумышленников спешно ретироваться. Произошло это на Войковской, у дома Саши Дряхлова. Тогда мы просто подивились совпадению. А еще через месяц Саша погиб в Англии в автокатастрофе, не вписавшись в поворот на мокром шоссе. Потом на нашей машине мы везли с аэродрома его урну с прахом, затем Борис уехал в Берлин, а я в Немчинове не могла спать одна в домике - как только выключала свет, остро чувствовала, что Саша здесь, в комнате. Включала лампу - никого. Выключала - тут. Даже дыхание слышно... Засыпала лишь с рассветом. Хозяйка Маруся спросила, что это на мне лица нет, и, узнав, в чем дело, посоветовала сходить в Переделкинскую церковь и подать "за упокой". Я послушалась и с тех пор спала как убитая. Потом Борис неожиданно получил на работе квартиру - двухкомнатную, в Теплом Стане. Это был шанс разъехаться со свекровью, которая совершенно узурпировала власть, вмешиваясь в наши с Борисом разборки и завладев воспитанием Вики. Я приехала, поглядела... Здесь будет Викина комната, здесь - наша. Но как же покрывало? И решила съезжаться. Теперь у нас была отличная трехкомнатная квартира с лоджией, с видом на Сокольнический лесопарк, где можно было бегать и зимой, и кататься на лыжах, и купаться в пруду. И все разместились. В одной комнате - Вика со свекровью, в другой - гостиная, она же столовая. В третьей - мы с Борисом и, разумеется, покрывало. То есть наша спальня, одновременно с кабинетом. Но вот беда - квартира нуждалась в капитальном ремонте, отовсюду поползли клопы и тараканы. А мы еще не расплатились полностью за машину. Да и прежняя мебель к покрывалу не подходила. Короче, срочно нужны были деньги. Тут-то и пришлось мне мобилизовать все свои доселе дремавшие рыночные способности. Во-первых, я нашла способ делать деньги буквально из воздуха. Вернувшийся из Америки отчим (там у него, после смерти эмигрировавшего в двадцатые годы отца, обнаружились сестры по мачехе) презентовал мне двадцать бесполосых чеков. Я прошлась по "Березам" и обнаружила, что часть товаров (например, синтетические ткани и мохер), на бесполосые и желтые чеки стоят дешево, а на синие дорого. Другая же часть (натуральная кожа и меха) - дешево на синие и дорого на желтые и бесполосые. Дальше оставалось лишь занять очередь в кассу и предложить какой-либо даме, собирающейся купить синтетику на синие, оплатить ее покупку бесполосыми с условием, что свои синие она отдаст мне. Даме было все равно, даже удобно - не нужно отстаивать очередь. Она забирала свою покупку, а я - ее "синие" и шла в другую "Березу" (их в Москве было около десятка), где становилась в очередь за ондатровыми шапками. И также потом предлагала даме или джентльмену в конце очереди, собирающимся платить за шапки желтыми, купить им нужное количество шапок за синие, получив взамен их чеки. Дальше операция повторялась, разноцветные чеки в моей сумке стремительно множились. Оставалось лишь периодически покупать только входящий тогда в моду дефицитный мохер и продавать родственникам и знакомым по 25 рублей за моток. А затем рассчитываться за ремонт квартиры, покупку мебели и т.д. Я понимала, разумеется, что делаю что-то не слишком законное, меняла "Березы", свой облик, тактику (иногда просто приносила назад шапку (не подошла) и получала разрешение у продавца ее продать - разумеется, за желтые или бесполосые). Со временем познакомилась с продавцами, дарила им мохер, и никаких неприятностей у меня ни разу не было. До сих пор не ведаю, попадала ли моя предприимчивость под какую-либо статью. БЫЛ МЕСЯЦ СЕНТЯБРЬ БУДЕТ ЛИ ПРАЗДНИК НА НАШЕЙ УЛИЦЕ? ( в сокращенном виде статья опубликована 5 сентября 2001) "Мы встречаемся почти каждое утро. Я выгуливаю собаку, они - спешат в школу. Малышня с телохранителями из мамок-бабок, непредсказуемый "переходный возраст", щебечущие стайки девчонок. И иногда - одинокие "Мыслители". Такой никогда не спросит: "А она у вас не кусается?" или про породу, а просто замрет, присядет на корточки. И грозный пес мой рванет к нему, и, прежде чем я успею испугаться, они уже обнимаются, глаза в глаза, что-то друг другу шепчут. А затем, как-то разом сокрушенно вздохнув (видимо, о несовершенстве бытия), прощаются лишь им понятной странной улыбкой. Затем мы сворачиваем к лесу, а школяры торопятся дальше, навстречу знаниям и светлому будущему, в которое еще верили в далеком семьдесят третьем, когда я, сбежав из светско-советской застойной богемы, решила начать новую жизнь в этом подмосковном поселке. С тех пор обязательную школьную форму и потертые портфельчики вытеснила яркая разношерстная "упаковка", а у меня сменились две собаки. Поначалу зимовали в поселке лишь старики. Я, тогдашняя неофитка, печатала на "Эрике" и разносила им религиозно-духовные брошюрки о церковных таинствах и смысле жизни. Летом съезжалась на природу многочисленная родня, дачники с детьми, вечерами гуляли группами "по интересам" от угла до угла, отмечали всем миром свадьбы и похороны. В конце семидесятых нас газифицировали. В развороченной бульдозерами дороге нещадно застревали машины. Вытаскивали их тоже всем миром, никто не роптал, газовщиков поили-кормили и еще долго потешались над бабкой Клавой, которая, при виде долгожданного синего пламени, расцеловала плиту и обожгла нос. Потом разразился строительный бум. На юго-западе Москвы сносили дома, освобождая место для олимпийской деревни, тянулись по нашей улице вереницы мазов, зилов и кразов - с досками и брусом, кровельным железом и печным кирпичом - все б/у, но лучше нового и почти даром. А купил - надо строиться. Расплачивались за работу, в основном, бутылками - и со своими, и с шабашниками. Поселок запил. Понаехало много неприкаянных - кто по пьянке документы потерял, кто вообще всего лишился, кто скрывался от алиментов. А кто после отсидки обнаружил свою квартиру опечатанной, а жену - с другим... Полетели белые мухи. Милиция отлавливала бомжей по лесам-шалашам и грозила мне санкциями, ежели не перестану привечать у себя всякую шушеру и усугублять в районе криминальную обстановку. Бедолаг было жаль. Водила их по паспортным столам, исповедальням, ЛТП и наркологам... Там рекомендовали лучше заняться своим прямым делом, то есть воспитывать народ писательским словом. Причем с раннего детства. А я доказывала (иногда на практике), что и "совсем пропащего" надо тянуть в гору, не давая сорваться. Тогда он сам начнет эти горы двигать. Но, чуть ослабли пальцы "удерживающего" - все, улетел, костей не соберешь. И опять доблестная милиция отлавливала по лесам и электричкам моих подопечных, а мне оставалось лишь повторять, что нам ведь это заповедано свыше: "Накорми, одень, приюти, утешь"...И снова их впускала, голодных и промерзших, вздрагивая от каждого стука - не милиция ли? А наутро вместе шли туда с повинной. И история повторялась. Она, эта история, тогда меня в лишний раз убедила, что почти все наши беды - от разобщенности и невостребованности. Человек, лишенный места в жизни, определенного Творцом, своего Предназначения - что может быть трагичнее? Сейчас принято поминать о "семье", противопоставляя бывший Союз цивилизации индивидуалистов, но, наверное, уместней было бы говорить именно о "восхождении в связке". Потому что семья может быть и обывательской, и хищной, и даже преступной - мало ли бед принесли нам эти "дружные семьи" сильных мира сего?.. Шли годы. Нас телефонизировали и заасфальтировали. С ревом носились по гладкому шоссе, пугая кур и дачников, оборзелые мотоциклисты. Дорогу быстро раздолбали, но ремонтировать не стали. А построили магистраль в обход поселка, так что все получилось во благо. Затем нас то отучали от пьянства, то опять приучали. Потом грянул Чернобыль. На этой фразе я отключила компьютер и легла спать, а назавтра была чернобыльская годовщина. О чем совсем позабылось. И никак не могла я понять, что за нечистая сила стерла вдруг из памяти компьютера и эту статью, и прочие мои произведения вместе с материалами интернетовского сайта и форума. Получалось, что проклятый чернобыльский вирус, запущенный каким-то японцем, одним махом ликвидировал всю духовно-творческую сторону моей прошлой жизни. Неслабо. Но я не обиделась на японца - пусть таким варварским способом, но он напомнил о страшной дате, которую мы не имеем права забывать... "Имя сей звезде чернобыль; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки" (Отк.,8, 11). Я уныло брела по нашей улице уже 2001 года, размышляя, что Чернобыль вот так же разом убил мою страну, отравил души, стер главное из народной памяти. И священные вехи многовекового противостояния царству Мамоны, и великие имена предков, собравших и отстоявших кровью, трудом и слезами каждую пядь ныне разодранной на части земли. И строгий евангельский запрет на пир и веселье, когда внизу на ступенях страдает голодный нищий. В общем, заплати налоги и спи спокойно - вот тебе и вся идеология. А истина, ребята, по словам товарища Парамонова с радиостанции "Свобода" - в гонораре. Пустеет наш поселок. Старики вымирают, трудоспособное население или подрабатывает спозаранку по вагонам "посредническими услугами", а по-старому - спекуляцией, или спешат опохмелиться, чтоб к десяти быть в форме и помахать несколько часов топором или лопатой на очередной бутылочный кайф. Дачники практически исчезли - теперь несколько тысяч за сезон мало кому по карману. Вместо них - украинцы, узбеки и молдаване снимают углы по 20-25 рублей за койку. Строят фазенды новым русским или тоже приторговывают в Москве кто чем, таскают каждое утро к станции неподъемные тюки и сумки. "Гостей столицы" нещадно обдирают, кому не лень, начиная с милиции и всевозможных рэкетиров и кончая новыми господами. Недоплачивают, "кидают", шантажируют, пользуясь их полным бесправием. Пришельцы порой тоже не дают спуску, случаются в поселке межнациональные разборки, иногда с летальным исходом. За кирпичными заборами - убежища господ. Укрыться не удается - монументальные хоромы на стандартных наших десяти, а то и шести сотках, впритык друг к другу, напоминают динозавров, в панике сбившихся в кучу и мечтающих слинять обратно в свою мезозойскую эру при первом удобном случае. Их хозяевам тоже не по себе - некоторые поместья сменили уже не одного владельца. Кто погиб в разборке, кто - в автокатастрофе, а кто просто куда-то сгинул, оставив себе печальный памятник их кирпичного остова без крыши над затопленным подвалом и пустым подземным гаражом. Ведет наша улица к станции, откуда мы ездим чаще всего в ближайший храм или в Москву. Входы-выходы на платформах теперь заделывают решетками, то есть к храму прихожане могут пробраться лишь имея при себе билет за проезд. А они и так едва сводят концы с концами. Значит - в обход, через овраг. Сколько же будет поломанных рук и ног, когда земля обледенеет? Сколько будет несчастных случаев с "зайцами", привыкшими после работы "расслабиться" и перелезающими "в расслабухе" через ограду, чтобы успеть на "свою" электричку? Попробуй убеди их купить вместо поллитровки билет! А может, так и задумано - меньше народа, больше кислорода? Чтоб "дорогая моя столица" принадлежала лишь шустрым. Тем, кто умеет "красиво жить", воруя у пожилых заслуженную старость, у их детей - достойную жизнь и работу по призванию, у внуков - будущее. Не желаете служить его величеству капиталу - добро пожаловать в резервации, то бишь в клетки. Уже сейчас принадлежащий господам конец улицы, выходящий к лесу, перекрыт шлагбаумом. А вот примем закон о купле-продаже земли - ни в лес не сунуться по грибы или на лыжах, ни в пруд окунуться. Частные владения! Что нам запрет Всевышнего: "Землю не должно продавать навсегда: ибо Моя земля; вы пришельцы и поселенцы у Меня". Исчезают и с московских улиц магазины, ларьки и коробейники с дешевыми необходимыми товарами. Ответ на поверхности - чем ретивей будут силовики гоняться за пчелами, тем меньше конкурентов у настоящих хищников и больше возможностей жиреть на нелегально-преступном бизнесе, щедро подкармливая "свою милицию". Потом - "свою армию". Замкнутый круг, неуправляемая цепная реакция. В супермаркеты народ все равно не повалит, да и средств оплачивать баснословные счета за коммунальные услуги у него не будет. Как и на передвижение по шоссе и железным дорогам, по воде и нашим славным аэрофлотом, не говоря уж о боингах. Вот и рассадят нас, уже рассаживают, по этим самым клеткам-резервациям. Без света, воды и тепла, без работы и связи с прочим миром. Эдакий экспериментальный зоопарк. Будут показывать за доллары туристам. Полюбуйтесь, господа, все у "товарищей" отобрали - землю и недра, тепло и работу, сынов и дочерей, заводы и шахты. Оленей и рыбу. Даже воздух не оставили - отравили. Куда "зверям алчным, пиявицам ненасытным" времен крепостничества до нынешних! "Человек проходит как хозяин необъятной Родины своей". Вот он, "хозяин", вот она, "страна героев, мечтателей и ученых". Сидят герои по суверенным клеткам, будто те кролики, жуют траву и глядят, что же, в конце концов, у господ-экспериментаторов получится. Их едят, а они глядят. А дальше? Дальше выжившим выдадут номера (уже выдают) и поставят печати на чело и руку - вроде пропуска в новую жизнь. Без печати этой - ни продавать, ни покупать, ни работать. А на челе у некоторых она уже давно просматривается - их едят, а они глядят. Мол, приятного аппетита, господа, лишь бы войны не было. Жаль кроликов, но еще больше - самих "экспериментаторов". Обитателей "золотых клеток" собственной жадности и непотребств. Ведь ведают, что творят: и в храм ходят, и на нужды церкви отстегивают. Или не слыхали, что отвергнет Господь жертву неправедную? Так, в невеселых размышлениях и в мучительных поисках выхода придумалась мне Изания. Для несломленных и не подчинившихся Зверю. Ценящих в себе и других превыше всех благ образ и замысел Творца и отвергающих служение Вавилонской блуднице (его величеству капиталу) - даже ценой собственной жизни. Создать как бы альтернативную цивилизацию. Их девиз - "make yourself" (сотвори себя сам). Наш - сотворим друг друга. Ведь Человек "по образу и подобию" - сотворец Творцу! Могла ли я предположить, что, опубликовав в 1973 году фантастическую повесть "Земля спокойных" ("Последний эксперимент"), через каких-нибудь 30 лет сама окажусь на Земле-бета? "Как я их ненавидел! Их непробиваемое спокойствие. Их можно поодиночке уничтожить, превратить в рабов. Заставить убивать друг друга. Я мог бы стать их господином, диктатором". На Бете не было места для тех, кто "по образу и подобию", там всем управляла клонированная "Семья", запрограммированная на охрану общества "мертвых душ" Верховная Пирамида, или ВП. Все нелюди имели карты с номером, без них компьютер никуда не пропускал. Надо же - ВП! Не дать им загнать нас в клетки! "Фиолетовое облако поднимается и тает над скалами, небо становится черным и над Землей-бета проносится вихрь... Слышите, я хочу взорвать ваш рай, ваше трусливое убежище"! Удалить из атмосферы трод "теплохладности", убивающий в человеке человека. Фиолетовый (сплав цветов крови и неба) - это же цвет Изании, о которой я тогда не помышляла. А что если они, школяры? Те из них, кого еще не успел развратить и зомбировать "трод" нынешнего бытия. Те из них, что никогда не спрашивают об имени пса или его породе... Изания для юных! Утром был субботник, и я вспоминаю, как они старательно сгребали мусор на обочине в отдельные кучи. Машина за мусором так и не приехала, ну так еще не вечер. Прорвемся через "мерзость запустения", очистим нашу улицу и весь поселок, отремонтируем друг другу дома, сараи, вскопаем огороды, вырастим замечательные яблоки и огурцы с помидорами... Все же проще простого. Создать добровольные учебно-производственные бригады по интересам - строительно-ремонтные, огородно-садово-животноводческие, автодело (ремонт и вождение). Изучим новейшие технологии, вместе построим теплицы и хозблоки. Преподавать будут и сами родители, и другие жители поселка - разве мало у нас умельцев? Обучение прямо на месте, в деле - на раскачку нет времени. Учет работы каждого - в уе, приравненных к рублю, у каждого - свой счет, личная карточка, продублированная в компьютере. Власти обещают ребятам выход в Интернет - значит, опыт нашей школьной Изании сможем быстро распространить. Часть отремонтированных домов на лето сдадим, можно тем же дачникам в обмен на обучение ребят той или иной полезной профессии. Или на вырученные средства прикупим стройматериалов, пленку для теплиц, элитные посадочные семена. У кого пилорамы простаивают, станки полезные - все пойдет в ход. Из собранных ребятами и родителями средств можно будет начислять стипендии будущим студентам. Накапливать будем несгораемые уе, а живые деньги сразу же пускать в дело. Что же касается реализации нашей продукции - вначале будем снабжать друг друга по системе взаимозачетов, потом постепенно начнем сотрудничать с другими Изаниями. Со временем можно будет организовать цеха по переработке овощей и фруктов, молока и мяса, пекарню, столовую, обеды на дом. Транспорт-то будет свой! Нужны, значит, и собственные кадры технологов и поваров-кулинаров. И конечно же, электрики, ремонтники бытовой техники, мастерская по починке одежды и обуви, пошиву всякой там недорогой модной экипировки для молодежи. Организуем бригаду первой медицинской (с одновременной подготовкой к поступлению в медучилище или вуз) и ветеринарной помощи, уход за больными и одинокими престарелыми - для них вообще можно будет сделать в каком- либо помещении что-то вроде Дома Ветеранов - с питанием, досугом и лечением. Кстати, некоторые еще бодрые "бабули-дедули" смогут и обеды готовить, и за малышами присмотреть, и носки вязать, подшить валенки, получая за все свои баллы. А участки их с домами на правах аренды надо будет "довести до ума", пустить под дачи москвичам, парники или птицефермы - опять же по системе взаимозачетов в общепринятых ценах. Своя парикмахерская, ритуальные услуги...но что это я все о материальном? Конечно же, компьютерные и языковые классы - поначалу для занятий с ребятами будем привлекать профессионалов - дачников-москвичей, селить на лето в уже отремонтированные дома. Отдых им обойдется практически бесплатно. Художественная студия и народные промыслы, своя добровольная дружина, экологическая служба... Пруды вот заброшенные и замусоренные можно взять под охрану, продавать входные билеты, ну хотя бы по рублю. А деньги - на экологию... Свой газетный листок можно издавать - "Голос Изании". Пусть организуются ребята и в других школах, поселках, городах и странах. Чтобы расширяться нашим "Новым Васюкам", сотрудничать между собой и крепнуть. Все окажутся "при деле" - и молодняк, и взрослые, постепенно исчезнут проблемы пьянства, наркомании, преступности. И плевать нам тогда на "вампиров" всех мастей с их экспериментальными клетками на выживание. Вот где подлинно народное самоуправление... Выживем. Будет и на нашей улице праздник! До того я размечталась, что в горячке стала заходить во все знакомые дома, где проживали наши местные "мастера" - по плотницкой части и "жестянке", к автолюбителям и ремонтникам, специалистам по выращиванию урожайных яблок, редиски, петрушки и гладиолусов. К тем, у кого никогда не дохнут козлята и кролики, а коровы дают самое вкусное молоко. Кто чинит телевизоры, компьютеры и старинные часы, кто умеет шить крутые курточки и печь вкусные блины и пироги, делать уколы, вправлять позвонки и рисовать замечательные здешние пейзажи, которые так охотно покупают господа на Арбате. Господи, сколько же их оказалось в нашем поселке, умельцев "блоху подковать"! За несколько часов я обошла десятка три домов, и никто, практически никто! не отказался посильно обучать новое поколение своему мастерству, хоть и у многих не было родни среди местных школяров. И машины свои согласились предоставить, и пилорамы, и вообще, что потребуется. Я агитировала, что вот, вам за работу будут идти баллы, на которые вам починят крышу, вскопают огород, будут привозить на дом готовые обеды и парное молоко. А они, наши матери, отцы и деды просто мечтали - как хорошо, ежели можно будет кому-то передать то бесценное, чему тоже в юности кто-то обучил, или что сам открыл и придумал. Разве можно, чтоб все это вместе с тобой ушло навсегда? Я сама от них выходила с комом в горле, думая, какие они все замечательные, и почему, едва шагнешь за порог, - все те же разваливающиеся дома, заросшие огороды, больные сады и венчающая пейзаж огромная помойка у рухнувшего, когда-то монументального туалета, что у самой станции. И платформу нашу тоже скоро перекроют решеткой, а помойка останется навсегда. Если, конечно, не осчастливит нас когда-нибудь ассенизаторская машина - та самая, что должна забрать кучи мусора у обочин убранной ребятами улицы в день субботника, когда-то именуемого ленинским. Ну а ежели не осчастливит? Тогда кучи станут постепенно расти, пока не превратятся в одну сплошную гору, которая сольется с помойкой у станции. И тогда... Будто в подтверждение мрачных моих мыслей парень в шлепанцах, выскочив из калитки, вывалил содержимое пластикового мешка на близлежащую кучу листвы на обочине и буркнул: - Машина заберет. Зато утешил дед-сосед, пожертвовав на нужды Изании два ведра нарциссов со словами: "Надо же когда-то начинать". Правильно, дед, надо. Завтра я продам твои и свои цветочки на вокзале (если, конечно, не отберет и не поломает милиция и не посадит в обезьянник за "несанкционированную торговлю"). На вырученные деньги мы распечатаем, размножим и расклеим по школе объявления о начале новой жизни. И, если мусоровозка так и не приедет, сами вывезем помойку. Чтобы был, наконец, и на нашей улице праздник. Пока эта статья дожидалась своего часа, произошел ряд знаменательных событий. Дума одобрила куплю-продажу земли. Состоялся визит заокеанской дамы за Милошевичем. Ихний президент похлопал нашего по спине и отказался соблюдать договор по ПРО, а за бугром пробудились антиглобалисты, недовольные, что кто-то собирается их глобально оседлать и кататься таким образом в светлом капиталистическом завтра аж до конца света. Напрасно наездники убеждали, что без разницы, кто на ком едет, лишь бы вперед, напрасно вели разговоры а пользу бедных на самом высшем уровне - антиглобалисты брыкались, хулиганили и грозились "глобальным устроителям" этот самый "конец света" приблизить. И подумалось - уж не зреет ли на "гнилом Западе", пока мы на печи плачем да безмолвствуем, последняя Революция, предсказанная в Апокалипсисе и призванная уничтожить "Вавилонскую блудницу" руками ею же соблазненных народов? "Воздайте ей так, как и она воздала вам, и вдвое воздайте ей по делам ее; в чаше, в которой она приготовляла вам вино, приготовьте ей вдвое". ("И он (вождь) верил в пророчество "Откровения" Иоаннова о последних временах, о ВАВИЛОНСКОЙ БЛУДНИЦЕ - символическом торговом и политическом центре будущего единого антихристова царства со всемирным правительством, объединенной денежной системой и религией" - цитата из "Дремучих дверей" - 1999 г. - Ю.И.) А у нас на улице теперь вместо туалетно-помоечного ансамбля - груда шлакоблоков, грязи, скворечник на две персоны и три мусорных ящика, уже переполненных. По слухам, для столь кардинального решения потребовалось вмешательство самого губернатора области. У развалин оживление - народ с тачками, ломами и веревками растаскивает шлакоблоки по своим участкам. Особой популярностью пользуются плоские плиты - сгодятся на дорожки. Раз уж намечается такое светлое будущее, то и шагать к нему с помойными пакетами и ведрами надо цивилизованно. Верно, господа-товарищи? А может, еще не конец, еще есть время? Тоже пробудиться и вспомнить, что мы - от Неба"... Я попросила Бориса сфотографировать помоечный акрополь, легковушку у скворечника с открытым багажником, куда какой-то трудолюбивый мужичонка затаскивал те самые плиты. Замечательный получился снимок. В цвете. Прошло почти три года. Борис сделал еще снимок - помойка разрослась на всю улицу. Утонули в ней и скворечник, и мусорные баки - только свора озверевших от голода собак и кошек разгребают гнилье в тщетной надежде хоть чем-то поживиться. Но никто не ропщет, потому что к выборам помойку обязательно вывезут и наступит все-таки на нашей улице праздник. РАСКОПКИ (1970 год) Обнаружив, что штукатуры и маляры, нанятые нами на стройке для ремонта квартиры, в основном, халтурщики, я быстро научилась все делать сама. Помню, как, купившись на их заявление, что потолок "надо купоросить", согласилась на требуемую сумму, а затем оказалось, что это - всего-навсего пройтись по потолку раствором из пульверизатора. Накладка вышла и с циклевкой полов. Борис с Августом, нашим приятелем по ипподрому, в изнеможении ползали на коленях, циклюя за день по метру. Я их пожалела и привела Толика со студии Горького, мастера на все руки, который сказал, что полы надо предварительно сбрызнуть водой. Затем взял в руки циклю и управился за три часа со всей квартирой. Но главная беда была не в ремонте. Мое покрывало в мелкие розочки требовало спальни светлого дерева - "под старину", и я такую после долгих поисков нашла - из тополя, очень похожего на карельскую березу. Но не ставить же рядом с такой спальней современный письменный стол! Я прошлась по мебельным комиссионкам и в результате "заболела" антиквариатом. Это было уже посерьезней "березняка". Снова знакомство с продавцами, какими-то бойкими личностями, которые рыскали по старым московским квартирам и всегда могли проинформировать, где можно купить "Павла", "Александра", "карелку", ампир, модерн, "чипиндейлы" или "були". Первым делом я, по рекомендации некоего Саши, поехала куда-то на Тишинку, где за сто двадцать рублей приобрела странного вида столик-комод из карелки, на тоненьких ножках, под названием "паучок". Владельцы столика радовались, что наконец-то после смерти деда могут избавиться от этого "допотопного хлама" и купить настоящую современную мебель. Мол, многое они просто выкинули на помойку, например, старое кресло-развалюху. И своими глазами видели, как какой-то вполне приличный с виду мужчина в шляпе схватил их кресло и поволок вприпрыжку, ловя на бегу такси. Они ему из окна кричали, чтоб забрал еще и подлокотник, но он умчался на машине. Совсем народ с ума посходил - что с такой рухлядью делать? Разве что на даче печь растапливать... После ремонта (еще сто рублей) "паучок" преобразился. Я его поставила в спальне, но тут заверещали стены, двери, окно и потолок. Стены требовалось обить штофом, на двери (белые створчатые) сделать бронзовые накладки и ручки, на окно, естественно, заказать "маркизу", а на потолок повесить что-нибудь эдакое, сама не знаю что. Слава Богу, хоть свекровь нам презентовала свое венецианское зеркало - не пришлось покупать. В общем, опять я бросилась к декораторщикам со студии Горького. Они обили мне спальню индийским ситцем в мелкую розочку, под стать покрывалу, преобразили двери, дверные и оконные ручки посоветовали пошукать в домах под снос, а люстры - в комиссионках. Слава Богу, комната Вики со свекровью потребовала меньше всего расходов, ну а кухню, на которой я проводила минимум времени, просто отремонтировали. Правда, однажды я чуть было ни купила набор резной русской мебели (стол, скамью и табуретки), но ее облюбовал Илья Глазунов, и я ему великодушно уступила. Но настоящие испытания преподнесла столовая-гостиная. Начались они с камина. Нам сообщили, что на улице Горького срочно продается "шедевр", что его хотел приобрести Сергей Образцов, но не позволил потолок. У нас потолок был нормальный (дом метростроевский, 53-го года, еще с "излишествами"). Мы помчались по адресу, потому что особняк должны были вот-вот сносить. Камин был и впрямь потрясающий - белый с золотом фаянс, в центре - зеркало с фавном, похожим на Шаляпина. Он был действующим, внутри выложен маленькими желтыми кирпичами. Хозяйка сказала, что дом принадлежал когда-то купцу Иванову, что они с мужем даже платили государству пошлину за хранение в доме художественной ценности. Она запросила не слишком дорого, но потребовала деньги вперед, потому что никто не знал, как его разбирать. Мы заплатили и стали обзванивать знакомых. Помню, самым оригинальным было мнение Саши Бенкендорфа - мол, такие камины разбираются снизу. В конце концов, мы выяснили, что, ежели кирпичи внутри камина скреплены глиной, то все должно получиться, только для ослабления внутреннего давления надо поливать их изнутри водой, потихоньку вынимать и осторожно освобождать скрепленную проволокой облицовку. Провозились до позднего вечера. Все шло, как надо, треснули лишь две детали. Когда вытащили на улицу все эти величественные руины и стали ловить машину, прохожие останавливались и, наверное, думали, что грабанули какой-то музей. Мы молились - хоть бы не привлечь внимание милиции. Все обошлось, и, когда мы очистили от глины и отмыли в ванной детали, когда засверкала и засияла позолота, на каждой четко проступило кузнецовское клеймо. Прежде мне доводилось встречать кузнецовскую посуду, другие изделия из фаянса и фарфора со знаменитым клеймом, но чтоб целый камин...Собрали его те же ребята со студии Горького - разумеется, декоративный вариант (дымохода в комнате не было), на алебастре, внутрь поставили камин "Уголек" с подсветкой. Шедевр еле-еле уместился - под самый потолок. Пришел Яков Наумович Риваш, мой новый знакомый по антикварным раскопкам - он был художником еще на "Детях капитана Гранта". Глянул на камин, ахнул и, пролистав свой каталог, сказал, что печка эта заказная, исполнена Кузнецовым в единственном числе, то есть еще тогда была уникальна. И что "дуракам везет". Ну а "везучие дураки", то есть мы с Борисом, тем временем в ужасе сообразили, что покрывало в своих претензиях - просто аскет по сравнению с этим сооружением, требующим вокруг нивесть какой мебели, царских обоев и зеркал, не говоря уже о люстре со свечами и прочей мелочевке. И отправились на поиски антикварных сокровищ по предназначенным к сносу домам. Нам действительно везло. Почти сразу на Трубной дурацкое счастье привело нас в здание, где располагалось кафе "Ласточка" и где вроде бы жили то ли Брики, то ли сам Владимир Владимирович. Некоторые квартиры уже пустовали, на окнах и дверях красовались бронзовые ручки, закрашенные масляной краской. Отвертка не брала, мы в кровь ободрали руки, но насобирали полную сумку бронзы, которую потом часами отскребали от краски. Подумать только, к ним могли прикасаться прокуренные пальцы "лучшего и талантливейшего"! В одной из квартир проживала бабуля, которая нам несказанно обрадовалась и сообщила, что старья у нее навалом, отец был на нем помешан, хоть сам из крестьян, и после революции выменивал у барынь на продукты барское барахло. Даже показала фото - мужик с окладистой бородой и в сапогах восседает на александровском кресле посреди картин, ваз и статуй. И, мол, у нее здесь так, безделушки, а вот у сестры в Загорске действительно как в хоромах. Но у нас и от этих "безделушек" дыхание перехватило. В комнате горела очень тусклая лампочка - хозяйка экономила электричество. Мы складывали посреди комнаты все, что она предлагала, записывали цены, не торгуясь. Наличных, разумеется, не хватило, Борис помчался по знакомым и родичам. Расплатились, покидали в машину, договорившись раздобыть денег и снова наведаться. Но уже назавтра бабка наотрез отказалась что-либо продавать, сославшись на запрет племянника: - Сказал, что на грузовике все лишнее в Загорск заберет. Обещался на новую квартиру помочь переехать и похоронить, как помру. Он хочет, чтоб прописала его у себя, а я боюсь. Еще подсыплет чего-нибудь, а? Таких старушек и стариков с антиквариатом, до смерти боящихся своих родственников и друзей, было в Москве немало - они-то и пополняли комиссионки, вызывая на дом оценщиков. Хорошие вещи приходилось "ловить". Так я "поймала" стол-сороконожку, который, по утверждению продавца, приглядел сам Михаил Ульянов. Разумеется, приходилось вознаграждать. Пришла как-то вечером - стоит замечательный буфет красного дерева, оценили очень дешево, но уже выписали молодожены. Муж поехал за деньгами, жена караулит. - Сейчас нарисуем, - подмигивает "шустрик" (так я называла бойких продавцов), видя мое расстроенное лицо. Минут через десять приезжает муж, и пара оплачивают совсем другой буфет. - Как ты это сделал? - Как, как... Сказал, что вещь вся изнутри жучком съедена, вот как. Ну, разве тут можно было не отблагодарить, не поделить грех? Деньги испарялись и горели, как масло на раскаленной сковородке, согласно афоризму одного из "шустриков": "Хочешь хороший блин - лей побольше масла, пока сковородка горячая"! На линии огня "Воздайте ей так, как и она воздала вам, и вдвое воздайте ей по делам ее; в чаше, в которой она приготовляла вам вино, приготовьте ей вдвое" Газета со статьей "Праздник на нашей улице" вышла 5 сентября. В связи с катаклизмами, случившимися через несколько дней 11 сентября, читатели просят подробнее ознакомить их с пророчеством апостола Иоанна Богослова о "Вавилонской блуднице", символическом торговом и политическом центре будущего единого антихристова царства, - по толкованию Лопухинской Библии. (Петербург, 1904-1913гг под ред. проф. богословия А.П.Лопухина). Поскольку такая Библия есть далеко не у каждого, привожу из нее часть цитат, как вошедших, так и не вошедших в "Дремучие двери". "Великая блудница, это, несомненно, город, и город будущего времени, город антихристианского царства, который может быть назван Вавилоном или Римом по сходству своей культуры и по своему боговраждебному развращающему влиянию на другие народы". "Центр роскоши, безудержной похоти, всяческой лжи и злодеяний - он символизирует как бы всемирное вожделение сверх всех разумных законов - денег, роскоши, власти, славы, блуда...Это общество безудержного потребления, всемирная похоть - олицетворение и причина всех пороков человечества во все века". "И жена тоже облечена в порфиру и багряницу, что указывает на царскую и гордую роскошь...Жена, город последнего времени, взяла от мира все, что в нем считается драгоценностью. Она изображается держащею в руках золотую чашу, наполненную мерзостью и нечистотой ее блудодейства. Это значит, что жена была, как город антихристианского царства, распространительницей безбожной и безнравственной культуры среди окружающих и подчиненных ему народов. "Воздайте ей". Этими исполнителями Божьего повеления, очевидно, являются те самые цари, которые были назначены исполнителями Божьей воли относительно суда над Вавилоном. Им повелевается воздать, отплатить Вавилону, как и он воздавал "вам", ибо от его развращенной жизни, от его насилий страдали не только избранные христиане, но даже и самые нечестивые цари и народы. Сильного двойного наказания, страдания Вавилон вполне заслужил своим крайним нечестием, своим развращающим примером и влиянием. Его виновность обнаружилась собственно в том, что он поил народы вином своего блудодеяния. Его прежняя гордость и самоуверенность, как столицы антихристианского царства, как действительной царицы, окажутся совершенной противоположностью с его внезапной гибелью. Он считал себя всесильным, вечным, но его постигнет гибель и постигнет внезапно, в один день и одновременно обрушатся на него казни. Чрез это и будет доказано, что силен Господь Бог, судящий его". "Ибо купцы твои были вельможи земли, и волшебством твоим были введены в заблуждение все народы. И в ней найдена кровь пророков и с