чем самая большая из
книг, которые я видел прежде. Она была как сотня телефонных справочников
Манхэттена, склеенных вместе. А шрифт настолько мелкий, что на каждой
странице -- на каждой странице -- вмещалась информация сотни энциклопедий.
Я стоял перед этой громадиной, и тут снова услышал голос, говоривший со
мной, когда я оказался в объятиях света. Очень нежно, почти снисходительно,
но ни в коем случае не насмешливо Он сказал...
-- Ладно, Нил, ладно. Ты всю свою жизнь искал ответы на вопросы. Все
искал и искал -- и это был истинный, искренний, честный поиск Итак, вот они
Вот ответы
Туг страницы замелькали, словно их пролистывал некий гигантский палец
или священный ветер. Все это произошло очень быстро, и весь документ прошел
передо мною за малую долю секунды. И все-таки я сумел прочесть и впитать
каждое слово на каждой странице.
И я узнал. Узнал все, что люди знали прежде, знают сейчас и узнают в
будущем. Я постиг вселенскую космологию и тайну всей жизни. Я увидел,
насколько все просто. Абсолютная, очень элегантная простота.
Это откровение несомненно оказало на меня колоссальное воздействие,
поскольку было не просто идеей или теорией, но опытом, который я обрел прямо
там и тогда.
Это четвертое, что я осознал. И, когда передо мной промелькнула
последняя страница книги и хлопнула тяжелая обложка, я сказал...
--Конечно.
Вот и все, что я сказал. Просто:
-- Конечно.
И тогда я проснулся. Я снова оказался в своем теле, и оно было тяжелым
как никогда. Казалось, что один только мизинец весит тонну. Я хотел
дотянуться до столика и взять бумагу и ручку, -- чтобы записать все, что мне
довелось пережить, чтобы не забыть, чтобы получить какое-то подтверждение
своего опыта. Но не сумел пошевелить рукой. Все, что я мог, -- моргать.
И тогда я снова услышал тот голос, мои Особый Голос, который обращался
ко мне во время этого сна, этого путешествия, этого, этого... что бы это ни
было. Голос сказал:
-- В этом нет нужды. Неужели ты думаешь, что забудешь случившееся? И
все равно, доказать ты ничего не сможешь, да это и не нужно. Истину нельзя
ни доказать, ни опровергнуть. Она просто есть.
И тогда я заснул.
Наутро я проснулся в состоянии эйфории. Пританцовывая, я направился в
душ, открыл кран, и на меня хлынул поток холодной воды, -- но я был совсем
не против. Холодный поток захватывал дух и бодрил. Я добавил горячей воды и
стоял, глядя, как она падает из душа на мое тело.
Я чувствовал, что я -- Одно с водой, Одно с душем, Одно с кафелем
душевой. Я чувствовал, что я -- Одно со всем сущим, и подумал, что, должно
быть, именно так ощущают себя люди под психоделиками. Я растопырил пальцы на
руке и прижал ладонь к стене, ожидая, что она пройдет сквозь кафель, ибо я
видел молекулы плиток и молекулы руки и понял, что проходить сквозь стены
можно, -- нужно лишь расположить молекулы своего тела так, чтобы они
проходили там, где нет молекул стены. На это способен каждый проницательный
человек. То есть тот, кто может проникать в суть вещей, кто видит их
насквозь.
Я все стоял под душем и силился вспомни ты, что я прочел, что увидел в
той книге. Про себя я называл ее Большой Книгой и сейчас пытался припомни ты
хоть одно слово из того, что прочел в пей.
И тогда ко мне снова обратился голос:
-- Тебе нельзя помнить.
...И мне было дано понимание того, что, если бы я попытался сохранить в
сознании все увиденное, у меня бы просто "перегорела" схема. Слишком много,
как бы это сказать... электричества... слишком много энергии... для такого
небольшою физического образования, как мой мозг.
Потом я услышал:
-- Просто знай, что ты знаешь. И знай, что каждый знает Все, что тебе
нужно для того, чтобы вспомнить конкретную вещь, необходимую тебе в
конкретный момент, -- обратиться к своей внутренней мудрости. И ты
вспомнишь.
Оставшееся у меня после этого чувство слишком невероятно, чтобы даже
описывать его. Я стоял в душе еще двадцать минут, осознавая каждую отдельную
капельку, которая на меня падала. Затем вышел из душевой, и мое тело
приветствовал прохладный воздух. Словно на меня вылили бутылку свежей
искрящейся жизни. Во всем теле ощущалось покалывание, душа широко
раскрылась. Я вытирался, наслаждаясь тем, как необычайно отчетливо чувствую
каждое волоконце своего полотенца.
На работе в тот день всем было любопытно, отчего это я такой странный.
Одна сотрудница все поглядывала на меня с момента моего прихода и наконец
подошла и спросила...
-- Что у тебя произошло? Ты как будто на двадцать лет помолодел.
-- Правда? -- спросил я.
-- Просто посмотри на себя в зеркало, -- был ответ.
Ощущение того, что я "в мире, но не от мира сего" оставалось со мной
еще не одну неделю. Со временем оно понемногу блекло, но на каком-то уровне
сохранялось довольно долго. И все эти годы с того дня и до сих пор я
способен вернуть то ощущение и нестерпимую радость своего опыта, просто
вспомнив обо всем.
Это мой опыт. Я могу хранить его в тайнике души, могу прикоснуться к
нему, могу пережить его заново. Голос был прав: я этого никогда не забуду.
Итак, я говорю вам из опыта: путешествия души, вроде того, что
случилось сорок лет назад с Джейсоном Гардхемом, не просто возможны, они
случаются постоянно. Их предпринимает каждый из нас. Каждый. Ибо ни одна
душа не остается в теле постоянно от рождения до физической смерти.
Когда душа покидает тело -- либо во сне, либо в моменты, которые люди
называют медитативным "трансом", либо Просто во время прогулки по лесу (или
в темной спальне), -- тут нечего бояться, беспокоиться, смущаться, и нечего
утаивать друг от друга.
Об этом стоит говорить. Ибо это --Моменты Благодати, и, делясь таким
опытом с окружающими, мы дарим миру частицу чуда, магии, частицу энергии,
которая изменяет жизнь.
Как изменилась жизнь Джона Стара, однажды пережившего интереснейший
опыт на берегу озера Мичиган..
13
МИР ТЕНЕЙ
Джон Стар сидел за кухонным столом, обхватив голову руками. На столе
стыл завтрак.
-- Нет аппетита, Джон? -- спросила мать. Она заметила, что в последние
дни сын хандрит, безучастно бродит по дому... Все это на него не похоже.
-- Мам, я ничего не могу понять, -- Джон решил поделиться своими
тревогами с матерью, хотя ему и не хотелось ее беспокоить. -- Мне кажется,
что я никуда не двигаюсь. И в последнее время меня постоянно преследуют все
эти вопросы... просто не выходят из головы. Важные вопросы... например, что
действительно имеет значение? Почему я здесь? Откуда я? -- он умоляюще
посмотрел на мать. -- Я не пойму, почему мне нет покоя. И при этом мне как
будто бы не хватает энергии.
Она села около сына.
Родной мой, эти вопросы всю жизнь преследуют каждого из нас. Ты должен
дать себе время. В конце концов, ты ведь только что закончил школу. У тебя
впереди целое лето -- вот и подумаешь как следует. Для того чтобы
проработать все это, нужно время. И помни, что большинство людей так и не
находят ответы.
Джон вздохнул. "Милая мамочка, -- подумал он, -- она все правильно
говорит. Но от всех этих слов не так уж много проку".
Вдруг мама оживилась:
-- А пойди-ка поплавай! Это всегда поправляло тебе настроение.
"Действительно, -- подумал Джон, -- почему бы и нет? Все равно делать
нечего. Можно немного поупражняться".
В это время года озеро Мичиган всегда теплое. Но в тот день небо было
укрыто облаками, и вода выглядела скорее серой, чем голубой. Джон плавал
хорошо. С самого детства он чувствовал себя в воде как рыба. Много лет
выступал на соревнованиях по плаванию за городскую команду. Ему нравилось
заплывать за волнорезы --в полумиле от берега вода была прохладнее и чище.
Юноша быстро и ровно поплыл свободным стилем. Пронзая волны, он вошел в
то особое состояние сознания, которое всегда так успокаивало его: не думаешь
ни о чем, просто сливаешься с водой, скользишь в ней, растеряв все мысли,
доверившись силе своих рук. и ног, и видишь лишь формы подводного мира и
тени, отбрасываемые ими на дно. Это было место, которое Атлеты называют
Зоной.
Но в тот день воды озера были неспокойны. В очередной раз вынырнув из
воды, чтобы набрать воздуха, Джон захлебнулся встречной волной. Пока он
отплевывался и пытался восстановить дыхание, его захлестнула еще одна. Джон
был хорошим пловцом и все же знал, что сейчас ему есть о чем беспокоиться.
До берега было больше полумили, плыть вперед ему стало тяжело. Он
развернулся и отправился обратно.
Не успел он проплыть и десятка метров, как в ушах зазвенело, голова
закружилась. Вдруг позади раздался громкий
щелчок. Волны сразу же улеглись. Джон остановился и посмотрел на небо.
Небо прояснилось, над головой ярко светило солнце. Вода в озере стала
голубой.
"А это еще как понимать?" -- удивленно подумал Джон, глядя в ясное
небо. Казалось, солнце ярче, чем обычно, но смотреть на него было не больно.
Вдруг что-то словно подтолкнуло его посмотреть вниз. Взгляду открылась
невероятная картина.
Там, под ним, к берегу плыло его тело. Оно неслось прямо и быстро,
словно моторная лодка. Джон смотрел на все это в страхе и изумлении. Он был
тут, его сознание -- тут, так где же он на самом, деле и что с ним
происходит?
Казалось, сзади на него падает свет. Особый свет, свет, в котором...
есть чувство. Джон повернулся к нему лицом. Восхитительно! Свет омыл его
удивительнейшим теплом, юноша впитывал его, как губка. И тут им овладело
чувство полнейшей свободы. Словно он полностью освободился от любого
жизненного груза. Наконец открылся некий клапан, внутреннее давление упало.
Он снова мог дышать свободно.
В него потекла энергия, освобождая и смягчая те части его существа, о
которых Джон прежде и не ведал. Юноша испытал изумительное, радостное
чувство. Он знал, что когда-то, когда-то он уже ощущал подобное, но не мог
вспомнить когда. Он словно... вернулся домой.
Казалось, само время размягчилось. Ибо, насколько помнилось Джону,
минуты, дни и годы его жизни всегда были величинами неизменными -- как
отметки на линейке. Сейчас линейка времени стала мягкой и эластичной. Она
растягивалась и сокращалась, как резиновая лента.
Он мог видеть события своего прошлого, рассматривать их более четко и
подробно, "чем в те моменты, когда они, собственно, происходили, и
оставаться в этих воспоминаниях сколь угодно долго. При этом казалось, что
время не идет вообще. ^
Джон глубоко окунался в эпизоды своего прошлого, а затем возвращался к
свету. Может быть, мир, который он знал прежде, отступал в небытие? Жизнь,
которую он считал единственной реальностью... несомненные факты, сомнения,
гордость и стыд, удовольствия и страхи... все они таяли. Единственное, что
оставалось, -- свет и благоговейное чувство благополучия, которое он в себе
нес.
Это было похоже на пробуждение -- словно Джон глубоко спал и ему снился
яркий подробный сон, а теперь он проснулся и сон развеялся.
Глаза медленно приспосабливались к яркому сиянию, и Джон стал различать
в свете очертания. Вокруг него стояли люди! Люди, которых он знал и любил.
Более того, само это место было ему хорошо знакомо.
-- Ну как тебе понравилось путешествие? -- спросил один из друзей. Все
остальные задорно расхохотались. Они подшучивали над ним. Джон интуитивно
почувствовал, что они спрашивают у него не о путешествии в это дивное место,
но о земных блужданиях. И он рассмеялся вместе с ними.
Как здорово смеяться так свободно! Он снова жил полной жизнью --жизнью
без начала и конца, жизнью вечной.
Космический мир, в который он вступил, казался теперь настолько же
прочным и реальным, как тот, что Джон оставил позади. Но по-прежнему было
видно, что мир этот соткан из света. Это живой свет. Он просто сфокусирован
в виде живых существ, как при помощи лупы можно собрать в точку солнечные
лучи. Были тут и цвета. Не только цвета,
встречавшиеся ему на Земле, но и целая палитра красок, которых он
прежде никогда не видел.
Всех его друзей, и вообще все живое, окружали цвета, -- замысловатые
геометрические узоры, и каждый из них был оригинален и уникален. Все краски
и узоры пропитаны звуком -- неисчислимые октавы. Казалось, эти цвета можно
слышать. Звуки были очень слабыми, почти неощутимыми, но они достигали
вечности.
На весь этот богатый жизнепорождающий гул накладывалась мелодия,
составленная из личных звуков каждого существа. Свет, и звук, и цвет, и
геометрические узоры --вместе складывались венскую целостность, в
гармоничное совершенство.
Возможно, прошли годы. Годы, или часы, или минуты -- тут не определишь.
Осталась лишь реальность бытия. Быть-ия, неотделимого от текущего момента,
от вечного сейчас, от жизни, которая во всех существах.
И хотя этот мир так же устойчив и реален, как оставленный позади, тут
нет временных и пространственных ограничений. Здесь нет мнений, суждений,
верований. Здесь лишь внушающие благоговение красота и радость.
Затем в сознании Джона стали пробегать образы из его другой жизни, --
вначале они были мимолетны, но постепенно становились все устойчивее и
отчетливее. Ему явились милые сердцу люди, явилось все, что он хотел увидеть
и сделать. Наконец, из глубины его существа пробился настойчивый голос...
Достаточно. Ты посмотрел на вечность. Еще не время оставаться тут Пора
вернуться в Мир Теней привычных, Иди туда, где игры смертных ждут
"Ш-ш-ш-ш-урх, ш-ш-ш-ш-урх", -- Джон поднял голову, чтобы посмотреть,
откуда этот звук. На краю зеркальной водной глади плескались крохотные
волны, шурша мелкой прибрежной галькой. Он лежал на берегу озера Мичиган
всего в нескольких дюймах от воды. Ощущение было просто невероятное -- он
чувствовал себя таким отдохнувшим, как никогда прежде. Юноша встал на ноги и
поглядел вокруг.
На западном горизонте вырисовывался Чикаго, его дома, омытые лучами
красно-оранжевого солнца, отражались в воде. Он посмотрел на небо -- никогда
прежде ему не доводилось видеть такой глубокой сини, посмотрел на деревья --
какая чистая зелень. Словно с глаз его спала пелена. Как долго он
отсутствовал? Минуты? Годы? Он чувствовал себя как человек, проживший долгую
бурную жизнь и вернувшийся в места своей молодости, чтобы бросить взгляд на
некогда знакомые пейзажи... все вокруг было таким, как и прежде, и все же
что-то изменилось.
"Это был сон? -- спросил он себя. -- Или я просто увидел, что значит
настоящее, истинное бодрствование, а теперь снова заснул?"
Он шел домой, прохладный ветерок ласкал его влажное тело. Теперь он
больше не задавал себе вопросов о собственном месте в мире. Джон увидел свое
место в Космосе, и оно было совершенным.
Он вошел через заднюю дверь. Мама возилась на кухне.
-- Привет, мам, -- прощебетал он.
-- Привет, родной Как искупался?
-- Космически! -- ответил Джон, широко улыбнувшись. -- Космически!
Когда я в первый раз прочел историю Джона, меня изумило то, насколько
все это похоже на происшествия со мной и с Джейсоном. Каждое из этих
"посещений" "потустороннего мира", или "высшей реальности" -- называйте, как
хотите, --сопровождалось видением невероятно прекрасного, вселяющего
благоговение света и неописуемых цветов.
И я, и Джон видели энергию в форме уникальных и оригинальных
геометрических узоров. Вместе с энергетическими узорами Джону являлись звуки
-- довольно распространенная особенность подобных переживаний. Мистики
издавна утверждают, что у Вселенной и у Самой Жизни есть свой специфический
звук -- Ом.
Слушая рассказы о подобных переживаниях или вспоминая свой собственный
опыт, я всегда возвращаюсь к ключевому посланию, которое то и дело всплывает
на полутора тысячах страниц книг из серии "С Богом": мы все -- одно.
Все и вся сделано из совершеннейших кирпичиков, которые только можно
себе вообразить. Я видел это единство. Я пережил его. Однако для того, чтобы
впустить его в свою реальность, не обязательно его видеть. Нужно просто
ощутить его в своем сердце и обнять душой. И это легко. Это решение, а не
реагирование. Как любовь. Любовь -- это решение, хотя большинство людей
считают, что это реагирование.
И еще одно поразило меня в опыте Джона: момент, когда он познал, что
"осталась лишь реальность быть-ия". Это прекрасно гармонизирует с последним
из трех утверждений первой книги "Бесед с Богом":
1. Мы все --одно.
2. Всего достаточно.
3. Нет ничего, что нам нужно было бы делать
Все, что нужно, --Быть. Разница между "быть-ностью" и "деланием"
подобна разнице между днем и ночью. Большинство людей всю свою жизнь глубоко
вовлечены в "делание". Они бегают туда-сюда, делают то, делают это, делают
то, делают это, и единственным результатом всей этой возни оказывается
огромная куча каких-то нелепых делать-делать
В ближайшие пятьдесят лет на нашей планете появится новый тип человека
-- Новый Человек, и родится он не из "делания", но из "быть-ности" в каждый
момент времени Многие совершают эту трансформацию уже сейчас. Это возможно
даже в обычном мире --дома, на работе, в транспорте. Для этого не нужно на
двадцать лет уединяться в пещере или медитировать по девять часов в день
--ничего подобного. Нет, это все вовсе не плохой опыт. Просто в нем не!
необходимости.
Для того чтобы ощутить, как в вас и через вас выражается блаженство
Быть-ности нет нужды становиться отшельником, нет нужды "уходить от мира".
Вы можете испытать то же самое, выполняя свою повседневную мирскую работу,
фактически, благодаря своей мирской работе.
Вы даже можете использовать процесс обретения Быть-ности как средство
найти свое Дело Жизни (Right Livelihood) Все, что нужно для этого знать, --
кем вы хотите "быть". То есть какое состояние или состояния бытия вы хотите
переживать и выражать собой и через себя? Сделав этот выбор, просто
откажитесь от любой деятельности (и, конечно, oт любой работы), которая не
сулит вам возможность выражать это.
Как работает этот процесс и как он может привести человека к делу eт о
мечты, дать ему наконец Дело Жизни, описано в маленькой книжке "Носители
света", которую можно прочесть буквально за сорок минут. Я написал эту
книжечку в ответ на просьбы сотен людей из разных уголков мира, которые
прочли в "Беседах с Богом" о Быть-ности и захотели узнать о ней побольше.
Есть тысячи людей, переживших Быть-ность во время путешествий за
пределы тела, и их рассказы во многом похожи на то, что описали Джексон,
Джон и я. Может быть, вы тоже знаете кого-то, кто это пережил. Может быть,
вы пережили это сами. Я привел здесь эти истории для того, чтобы люди,
которым знаком подобный опыт, отбросили любые возможные сомнения в
собственном психическом здоровье. И я снова повторяю: подобный опыт не так
уж редок и совершенно нормален.
Однако небесная почта не все1да отправляет Моменты Благодати к дверям
нашей души в таких огромных красочных ящиках Иногда они приходят в выцветших
конвертиках или крошечных коробочках Мне не хотелось бы, чтобы вы
чувствовали себя обделенным и считали, что ваша жизнь лишена Моментов
Благодати только оттого, что у вас никогда не было подобных Потрясающих
Переживаний.
Люди, пережившие что-то подобное тому, что описали Джексон, Джон и я,
ничем особенным от остальных не отличаются --разве что, возможно, мы
несколько любознательнее! Мне и вправду нередко кажется, что люди,
бесконечно задающие внутри себя вопросы о космической реальности, тем самым
притягивают к себе Моменты Благодати того типа, о котором мы говорим. Однако
этот тип не единственный и не обязательно наилучший. Многие приносили из
подобных путешествий больше вопросов, чем ответов, и запутывались еще
сильнее, чем прежде!
Бог творит Моменты Благодати по-разному, и для того, чтобы подзарядить
нас электричеством, вовсе не нужен эффектный удар молнии. Момент Благодати
может привести вас к колоссальным переменам в жизни, а может просто помочь
сделать незначительное на первый взгляд открытие. И то, и другое может очень
сказаться на том, как вы проживете остаток своих дней.
Вот послущайте-ка, что рассказывает Маргарет Хиллер из Эшленда, штат
Орегон...
14
ВИДЕТЬ СВЯЩЕННОЕ В КАЖДОМ МОМЕНТЕ
Один великий учитель показал мне, что любое путешествие священно -- и
не важно, с чего оно начинается. Я называю этого учителя святым Энтони. Он
-- маленький мальчик.
Жизненное путешествие Энтони началось довольно тревожно. Он родился
наркоманом, и его сразу же взяли под свою опеку бабушка с дедушкой, но врачи
сказали, что, если Энтони выживет, это будет чудом.
-- Что значит чудо? Что вы имеете в виду? -- спросила бабушка.
Врачи объяснили, что для того, чтобы ребенок остался в живых, первые
два года нужно заботиться о нем практически круглосуточно. Примерно столько
времени нужно крохотному тельцу, чтобы исцелиться.
Ни секунды не колеблясь, бабушка сказала:
-- О Боже, это я могу!
И смогла.
У бабушки с дедушкой Энтони жилось прекрасно. Они буквально окружили
его любовью. К тому же это были люди глубоко духовные, так что тут мальчику
тоже повезло. Итак, с первого дня на Земле жизнь Энтони была полна
духовности и ничем не обусловленной любви. Естественно, в такой атмосфере он
расцвел и был очень счастлив. Ребенок не мог знать, что вскоре ему предстоит
радикальная перемена в жизни -- смена семьи.
Когда Энтони было шесть лет, его бабушка умерла от рака. Оказавшись в
группе поддержки, которая работала с умирающей женщиной, я провела в доме
этих людей немало вечеров, много общаясь с Энтони. Конечно, происходящее его
печалило, но, несмотря па столь юный возраст (всего шесть лет), мальчик уже
обладал достаточно богатой духовностью, чтобы понимать: его бабушка уходит в
иной прекрасный мир, и тут уместна не только печаль о ней, но и радость за
нее.
Через несколько месяцев умер и дедушка. Иногда мне кажется, что он
просто не вынес разлуки. Некоторых детей это могло бы привести в полное
отчаяние, но, опять-таки, не Энтони. Та безграничная любовь, которой были
полны первые годы его жизни, должно быть, научила мальчика чувствовать себя
очень уверенно в этом мире, и он достойно прошел через этот трудный период в
своей судьбе.
Его вера в мир была сразу же вознаграждена: нам сообщили, что его
готовы усыновить дядя и тетя, --несмотря на то, что в самом начале своей
совместной жизни они приняли решение не иметь детей.
Поскольку я во всей этой истории принимала самое непосредственное
участие, мне выпала честь отвезти Энтони в его новую семью. Я чувствовала,
что сопровождаю мудрую зрелую душу, которая станет достойным учителем для
своих новых опекунов. Учил Энтони и меня. Его вопросы и страхи вскрывали мои
собственные вопросы и страхи, и вместе нам
было легче обрести душевный покой, нарушенный трагическими событиями
последних месяцев.
Нам предстояло сделать пересадку в Дэнвере, но наш самолет опоздал, и
мы вполне оценили "удовольствие" от пробежки от одного терминала к другому,
-- конечно же, они оказались в разных концах аэровокзала.
Одной рукой я держала за руку Энтони, в другой у меня были сумки с
вещами мальчика. Мы во всю прыть мчались по коридору, и я кричала работникам
пассажирского контроля:
-- Позвоните на борт, пожалуйста, попросите их задержать рейс!
Контролеры смотрели на меня как на сумасшедшую, и, конечно же, рейс
никто откладывать не стал.
Энтони посмотрел мне в лицо (должна признать, оно тогда было далеко не
похоже на ангельский лик) и сказал:
-- Что, Маргарет, трудный у нас выдался денек? Беготня?
-- Да! -- сказала я раздосадовано. -- Ты совершенно прав. Именно
беготня!
Мы примчались к терминалу как раз вовремя, чтобы увидеть, как
выруливает наш самолет. (Знаете, что это такое -- правда, весело?) Затем
направились к билетной кассе и выяснили, что следующий рейс будет через пять
-- повторяю, пять --часов.
В голове моей промелькнула мысль (а в тот момент я была явно далека от
своего Священного Я)... "И мне придется провести пять часов в аэропорту с
шестилетним ребенком? Боже, Ты что, шутишь?" Я могла только вообразить себе,
насколько "интересными" будут эти пять часов.
И тут начался урок о том, что Все Священно.
Кассир спросил:
-- Может быть, талоны на обед скрасят ваше ожидание?
Энтони охотно потянулся за талонами, полагая, что на его долю выпала
огромная удача -- считай, счастливый лотерейный билет! И вот мы сидели в
кафе и поедали наш "выигрыш", причем я кипела от злости, а мальчишка так и
лучился счастьем. Трапеза заняла целых полчаса.
Потом мы отправились в полупустой зал ожидания... где нам предстояло
проторчать четыре с половиной часа. Меня эта перспектива не особенно
радовала, поскольку я не очень хорошо себе представляла, чем занять
шестилетнего мальчишку. К тому же я забыла задать себе один важный вопрос...
"Для чего Бог дал мне этот опыт?" (Это первое, что нужно делать, чтобы
узреть в любом опыте Священное.)
Однако Энтони ожидание ничуть не пугало. Он открыл свой рюкзак и извлек
из него всех этих пластмассовых солдатиков, машинки, книжки-раскраски и
карандаши, которые мы туда упаковали. Затем он сделал из всех этих
"священных предметов" большой круг на полу, улегся на живот в самом его
центре и стал раскрашивать картинки.
"Это продлится минут десять", -- сказала я себе.
На самом деле это священнодействие продолжалось четыре с половиной
часа.
В другом конце зала ожидания заплакал ребенок -- это был именно тот
рев, который унять невозможно, что бы ни делали родители. Энтони встал,
посмотрел на ревущего малыша и энергично поманил его пальцем.
Под пристальным взглядом родителей карапуз, не прекращая выть, робко
направился через зал и остановился у края круга, выложенного Энтони. Тот
пытливо смотрел на пришедшего.
-- У тебя что, нет книжек-раскрасок? -- поинтересовался он.
-- Нет, -- ответил малыш, всхлипнув.
--Ага!.. -- сказал Энтони несколько удивленным тоном, вырвал из своей
книжки страницу, положил ее вместе с несколькими карандашами около себя в
круге и жестом предложил карапузу войти. (Любопытно, что малыш не входил в
Священный Круг, пока его не пригласили.)
Затем Энтони спросил:
-- И сколько же тебе лет?
-- Три, -- ответил малыш, еще продолжая всхлипывать и вытирая рукавом
слезы.
-- Возрастное! -- прошептал Энтони, обернувшись ко мне и закатив глаза.
В следующие часы к священному кругу Энтони подходили все новые дети.
Каждый становился у края и ждал приглашения войти. Круг рос, его края
раздвигались, чтобы вместить прибывающих.
Вскоре стали собираться и родители. Забыв о своих книгах и о досаде по
поводу несостоявшихся пересадок, мы все вместе увлеченно наблюдали эту
сцену. Мы перенеслись в священный момент, в вечный момент, где нет времени,
где есть только любовь, только мир, только то, что важно.
Я осознала, что никогда больше не повторятся эти счастливые часы с
шестилетним Энтони -- эта редчайшая возможность, когда мы способны узреть
Возлюбленного и побыть рядом с ним, независимо от обстоятельств и от того,
Какие внешние формы обретает Возлюбленный.
И тут я вспомнила, что все наше путешествие священно, что каждый опыт
предназначен для того, чтобы научить нас, чтобы раскрылось и
восторжествовало наше священное Я -- кто мы действительно есть. Вспомнить об
этом помог мне "святой Энтони".
Остается с радостью сказать вам, что дядя и тетя мальчика, которые, как
я уже говорила, никогда не хотели детей, теперь считают, что с Энтони их
жизнь стала полнее. И мальчишка у них просто расцвел! Эмоционально,
психически, умственно, духовно --расцвел!
Желаю всем благословения в этом жизненном путешествии -- и не забывайте
брать с собой книжки-раскраски и цветные карандаши!
Правда, не забывайте!
Я хочу поблагодарить Маргарет за то, что она прислала мне эту историю.
Они с мужем Дэвидом уже приняли Приглашение (о котором я подробно расскажу
вам в конце книги). Маргарет и Дэвид путешествуют из города в город, из
церкви в церковь, из аудитории в аудиторию, от человека к человеку и делятся
с людьми своим опытом быстротечных мгновений, вмещающих великие истины. То,
что я называю Моментами Благодати.
В этой истории много чудесных уроков. Один из них о том, что каждый
момент священен и может нести нам дивные сокровища и великие учения. Второй
урок о том, что люди (любого возраста), окруженные глубокой заботой и
искренней любовью, исключительно хорошо приспособлены к любым трудностям
жизни.
Третий урок: будь источником. Это очень важное послание, и оно вновь и
вновь повторяется во всех книгах серии
"С Богом". Если хочешь пережить что-то сам, будь источником этого
переживания для другого.
Я не думаю, что маленький Энтони делал это сознательно (хотя, кто его
знает, -- ведь мальчик очень развит в духовном отношении), но, сам того не
ведая, он применил именно этот духовный принцип. Я уверен, что он хотел
избавиться от своего страха перед новым домом, новой семьей. И когда Энтони
увидел в другом конце зала плачущего карапуза, он прогнал страх этого малыша
и тем самым развеял собственный.
Так работает этот процесс, и, если вы научитесь использовать его
сознательно, считайте, что овладели великой тайной жизни. Если вы хотите
счастья, сделайте счастливым другого. Если вам надоело одиночество, станьте
кому-то товарищем, чтобы этот человек не чувствовал себя одиноким. Если вы
хотите радости, радуйте дру1 их. На самом деле не важно, что вы хотите
пережить. Самый близкий путь к этому -- дать то же переживание другим.
Не ждите, пока мир предоставит вам то, чего вы хотите Будьте источником
для других. Именно это сделал в аэропорту Энтони. Сами подумайте, какому
ребенку хочется четыре часа скучать? Вот он и сделал так, чтобы не скучали
другие дети. А теперь угадайте, кто в результат е скучал меньше всех?..
Это магия. Это магическая формула.
И в истории про маленького Энтони есть, по меньшей мере, еще один урок.
Часто, когда с хорошим человеком случается что-то плохое (и особенно
если этот хороший человек -- ребенок), мы удивляемся, почему так вышло. Мы
спрашиваем: "Ах, ну что же это такое творится?" Мы ставим под сомнение
бесконечную любовь Вселенной. Однако я понял: дело в том, что душа вышивает
на ткани Космоса дивный узор.
Если мы посмотрим на вышивку с одной стороны, то увидим лишь мешанину
спутанных ниток и цветов -- совершенно бессмысленную и даже уродливую.
Достаточно взглянуть с другой -- и нам откроется нечто совершенно иное Мы
увидим красивый узор, изумимся чудесному замыслу и поймем необходимость
мешанины.
Доктор Элизабет Кюблер-Росс -- выдающийся психолог и психиатр;
исследователь-первопроходец проблем горя и утрат, смерти и умирания; одна из
наиболее любимых в мире духовных учителей --нашла очень красивый образ для
того, о чем я говорю:
"Если укрыть скалы от ветра, кто тогда выточит все эти дивные рельефы?"
Мне не забыть этих слов.
Возможность работать в команде Элизабет стала одним из величайших
Моментов Благодати в моей жизни. Она сумела обнять целый мир -- своим
сочувствием, своим глубоким пониманием положения человека, своей любовью ко
всем людям.
Иногда меня спрашивают:
-- Есть ли ангелы на земле? Ходят ли среди нас ангелы?
--Да! -- отвечаю я. -- Одну из них я даже знаю!
Я считаю, что Элизабет Кюблер-Росс -- ангел, несущий исцеление многим.
Опыт, пережитый Дэвидом Хиллером, был именно косвенным результатом
работы Элизабет. Это чудесный пример того, как благотворный процесс,
запущенный одним человеком, может набрать силу и принести пользу тысячам.
15
Принять благословение никогда не поздно
Если вы в жизни попадали в ситуацию, когда близкие люди были вам не
рады, вы знаете, каким ударом это может стать для человека. Многие потом
долго не могут от этого оправиться. Есть люди, которых это мучает всю жизнь.
До недавнего времени Дэвид Хиллер глубоко страдал от чувства, что ему
не рады, -- хотя само травмирующее переживание случилось много лет назад,
ему тогда было всего девятнадцать. Перемена в его жизни произошла, когда ему
было без малого пятьдесят два. Недавно он рассказал мне об этом. Вот его
рассказ.
В июне 2000 года мы с женой Маргарет выступали в штаб-квартире Единой
Церкви (Unity Church) в Юнити-Виллидж, Канзас-Сити. Мы представляли один из
наших целительских семинаров, с которыми путешествовали по церквам всей
страны. Называлась программа "Мышление: Сдвиг к Чудесам".
Мы были рады, что нам удалось в этот день помочь многим людям совершить
значительный шаг к исцелению. Однако мы еще не знали, что на той же неделе
свои шаг к исцелению предстоит сделать и мне. Это случилось во время
семинара одного нашего коллеги.
Программу представлял священник Единой Церкви, Скаи Сент-Джон, и
называлась она "Возвращение домой" Скай поведал нам, как учился проводить
эти семинары у Элизабет Кюблер-Росс.
Элизабет тогда рассказала историю, которая глубоко тронула сердце Ская
(а когда Скай пересказал ее нам, раскрыла и мою душу). Вот рассказ Элизабет:
В одной ее семинарской группе было много ветеранов вьетнамской войны.
Элизабет попросила ветеранов выйти из аудитории, чтобы объяснить оставшимся,
что делать дальше. Итак, ветераны вышли и ждали в соседней комнате, когда их
позовут.
Тем временем Элизабет рассказала остальным членам группы, что бывшим
солдатам нужна помощь. Эти ребята исполнены печали. Когда они вернулись из
Вьегнама в Америку, страна не дала им ни любви, ни поддержки. Им тут были не
рады. А теперь настало время излечить их глубокие душевные раны.
Она попросила группу поприветствовать ветеранов так, словно они только
что вернулись с воины. Поприветствовать их с любовью, радостью и почестями.
Шепнуть им на ухо нежные исцеляющие слова, ободрить их и благословить, когда
они вернутся в комнату, -- иными словами, оказать ветеранам радостный прием,
чтобы пронять их до самой глубины души. Группа согласилась, и Элизабет
пригласила ветеранов войти.
Едва те вошли в зал, как аудитория стала приветственно махать им
руками, хлопать в ладоши, петь песни, неся этим людям поощрение и
целительную энергию. По щекам бывших солдат потекли слезы. Их переполняли
сильнейшие чувства, некоторые упали на колени и зарыдали в ладони. Многим из
них было трудно вместить целительную энергию благословения. И все-таки они
были благодарны. Кто-то заиграл на пианино марш, и вокруг ветеранов
образовалось кольцо приветствующих.
Элизабет попросила ветеранов пройти по кругу, обняться с каждым и
принять личное благословение и приветствие. Некоторые солдаты были настолько
переполнены радостью, что просто не могли стоять на ногах. Они ползли по
кругу на коленях, и опять -- совершенно по-новому -- переживали возвращение
домой. У всех были слезы на глазах. Церемония исцеления тронула каждого. В
тог день исцеление пришло не только к ветеранам -- этот опыт дал радость
всей группе.
Пересказав эту дивную историю со свойственной ему проникновенностью,
Скай добавил, что рассказ Элизабет пробудил в нем глубочайшее желание, чтобы
каждый из нас встречал в своей жизни только радушный и сердечный прием.
Когда он обращался к нашей группе в Юнити-Виллидж, мы почти физически
ощущали его сильнейшее духовное стремление помочь и кому-то из нас пережить
этот целительный опыт Возвращения Домой.
Затем Скай спросил, не было ли и у кого-нибудь из нас случаев, когда бы
мы не получили вовремя необходимого нам ободрения, когда нам были не рады
наши родители или другие люди. Возможно, в каких-то ситуациях на с не
признали, не оценили, не поддержали.
Он сказал, что программа "Возвращение Домой" дает нам возможность
трансформировать свой негативный опыт и раз и навсегда залечить эти
незаживающие раны души, ибо
радостная встреча -- мощнейшее лекарство. Итак, те, кто хотел принять
целительное благословение "возвращения домой", должны были собраться в одной
части зала, а все остальные -- в другой.
Приветствующих набралось человек 150. Я, как ведущий одного из
семинаров на этой конференции и коллега Ская, вначале тоже думал
присоединиться к группе приветствующих. Но тут ко мне обратился внутренний
голос: "Дэвид, тебе нужно в другую группу. В твоей жизни есть некоторые
нерешенные проблемы, а их источник в том, что некогда ты. не получил любви и
поддержки".
Голос прозвучал громко и отчетливо, к тому же он был прав, и я ему
поверил. Я пошел к другой группе, хотя еще и не знал толком, что сказать,
когда наступит мой черед. Я смотрел, как люди по очереди подходят к
микрофону и рассказывают приветствующей группе об обстоятельствах, когда им
были не рады. Каждый задавал "приветствующей группе" установку, например "вы
будете представлять моих родителей, или сестер с братьями, или сотрудников"
-- в общем, тех людей, которые в свое время не дали этому человеку тепла и
поддержки.
Закончив свою речь, каждый направлялся к приветствующим, и те
радовались ему, аплодировали, обнимали, щедро даря положительные эмоции.
Скай говорил: "Ты вернулся домой", -- и эти слова оказывали на сердце
человека глубокое целительное воздействие.
Итак, я наблюдал за этим интенсивнейшим эмоциональным опытом других люд
ей, а между тем приближалась и моя очередь. Я не знал еще, что сказать в
микрофон, но по-прежнему чувствовал, что все это для меня очень важно.
„ Тут настал и мой черед. Направляясь к микрофону, я вновь
услышал внутренний голос: "Дэвид, ты тоже воевал во Вьетнаме, и воспоминания
о боли, которую принес тебе этот опыт, до сих пор еще не отпустили тебя.
Дома тебе не были лады. Твоя страна о тебе забыла, и это мучает твою душу по
сей день. Сейчас у тебя есть шанс покончить со всем этим". ,; Тогда, дрожа,
я подошел к микрофону, взял его в руку и с трудом вымолвил:
у -- Я был одним из этих солдат во Вьетнаме. Моя страна добыла обо мне,
когда я воевал там. Вернувшись домой, я почувствовал, что мне не рады. Это
мучило меня все время, .ц я видел боль многих других ветеранов. Теперь
настало время исцеления. Настало время исцеления.
Вся группа разразилась аплодисментами и приветствен-1аыми возгласами!
Люди из группы приветствия бросились to мне, касались меня и шептали: "Добро
пожаловать домой. 'Как мы рады, что ты вернулся. Мы по тебе скучали. Спасибо
тебе, ты воевал за всех нас".
Скай подбежал к пианино и торжественно заиграл "Боже, благослови
Америку". Меня переполнили чувства. По щекам потекли слезы. Я упал на
колени. Затем встал, но идти было трудно. Казалось, время застыло на месте.
Какое сильное чувство! Я его никогда не забуду.
Стоило мне сделать очередной шаг, как меня окружали все новые и новые
люди, благословляли, обнимали, приветствовали. Скай сказал:
-- Ты вернулся домой. Тебя любят, тебе рады.
Его слова тронули меня до самой глубины души. Этот ;, опыт пропитал
каждую клеточку моего существа.
Я шел через группу, меня била дрожь, но я совершенно отчетливо
чувствовал, как боль уходит из моего тела. Груз, так долго лежавший на моих
плечах, упал. Меня обнимали любящие руки, и все раны затягивались. Я
почувствовал радость встречи, -- то, чего так ждал от своей страны, -- и
сумел принять этот дар радости!
Я видел на глазах приветствующих меня людей слезы, и знал, что их
любовь и поддержка искренни. Это было величайшее исцеление, какое мне только
приходилось обрести в своей жизни.
Многие подходили ко мне после семинара и рассказывали о том, что
пережили во Вьетнаме дорогие их сердцу люди, и о тех трудностях, с которыми
они столкнулись, вернувшись домой. Этим отцам, матерям и супругам ветеранов
Вьетнама тоже нужно было исцеление, прощение и понимание. Они были
благодарны за возможность меня приветствовать, потому что я представлял
дорогих им людей, -- тех, кому тоже нужна была радушная встреча и любовь их
страны. Так что церемония приветствия ветерана нужна была этим людям не
меньше, чем мне!
Я никогда не понимал, зачем оказался во Вьетнаме, а теперь знаю -- для
того, чтобы постичь самому и передать другим: никогда, никогда, никогда не
поздно принять благословение, какие бы предубеждения нам ни мешали, какие бы
обстоятельства ни препятствовали.
Никогда не поздно принять радушную встречу, обрести любовь и поддержку,
вылечить старые раны и прогнать тяжкие воспоминания. Никогда не поздно! Не
забывайте об этом. Откуда я знаю? Потому что это было со мной. И если я
почувствую, что могу смягчить чье-то сердце и помочь ему вспомнить эту
великую истину, я готов.
Я благодарю Бога. Я благодарю всех ветеранов. Я благодарю Ская
Сент-Джона. Я благодарю Элизабет Кюблер-Росс за то, что она сделала эту
замечательную вещь, которую нужно было сделать уже давно. Да благословит их
Бог. Да благословит Бог ветеранов. И -- да благословит Бог вас.
Этот рассказ согревает сердце. Он напоминает нам о том, насколько
прекрасна жизнь, когда мы просто уделяем больше внимания тем мелочам,
которые говорим друг другу и делаем друг для друга. Ибо на самом деле это не
мелочи -- в жизни души они очень велики и значительны.
Хочется верить, что рядом со мной никто не почувствует, что ему не
рады. Хочется верить, что рядом с вами этого тоже никогда не случится.
От начала времен мы все по-настоящему хотим лишь одного -- любить и
быть любимыми. Притом все, чего добилось за свою историю общество, --
практически лишило людей этой возможности.
Мы установили разнообразнейшие религиозные ограничения, племенные табу,
общественные стратегии, групповые соглашения, нормы общежития, границы,
законы, правила и директивы -- указывающие нам, кого, когда, где, как и
почему нам позволено любить, а кого, когда, где, как и почему -- не
позволено.
К сожалению, второй список гораздо длиннее первого.
В вопросах регуляции того опыта, который называется человеческой
любовью, мы ставим осуждение прежде приятия, проклятие прежде сочувствия,
месть прежде прощения, ограничения прежде свободы. Одним словом, мы окружили
любовь множеством условий, и тем самым начисто лишили ее всякого значения и
заменили дешевой подделкой. Это не любовь.
Однако еще не поздно (никогда не поздно) открыть свои сердца и растаять
в любви -- дать ее и принять. Именно это мы делаем, благословляя друг друга.
Именно это произошло с Дэвидом Киллером в описанном тут опыте. Группа
благословила Дэвида, и сама в свою очередь получила благословение. Так
бывает всегда, ибо благословить -- значит замкнуть круг любви.
Благословение -- естественная вещь, когда мы постигаем, Кто Мы
Действительно Есть. В "Дружбе с Богом говорится":
В момент твоего полного знания (а этот момент может наступить для тебя
в любое время) ты будешь чувствовать себя так же, как Я Себя чувствую
всегда: абсолютно радостным, любящим, принимающим, благословляющим и
благодарным.
Это Пять Позиций Бога, и Я обещал тебе, что еще прежде, чем мы завершим
этот диалог, Я покажу тебе, как применение этих позиций в твоей нынешней
жизни может -- и должно -- привести тебя к Божественному.
Позвольте мне повторить: никогда не поздно обрести благословение и
никогда не поздно его дать. Даже если наши сердца обретают исцеление в самый
последний миг жизни, мы можем почувствовать, что жизнь стоила того, чтобы ее
прожить.
Если нас благословили, значит, нас приняли, значит, нам рады. Как
здорово, что Давид Хиллер так красиво и трогательно описал для нас процесс
"Возвращения Домой". Ол Элизабет Кюблер-Росс через Ская Сент-Джона, через
Дэвида Хиллера этот метод пришел к вам -- к вам всем, и с его помощью кто-то
из вас может заняться целительской рабо
той или принять в ней участие, кто-то сможет включить этот процесс в
свои уже разработанные программы, в свою деятельность, в свои личные
средства самовыражения в этом мире. И не считайте это плагиатом. Создатели
не рассердятся на вас за то, что вы "присвоили" идею. Они хотят этого.
Почему? Потому, что настало время исцелять масштабно, исцелять людей,
которые когда-либо почувствовали, что им не рады. Люди во всем мире просили
меня донести до них послание "Бесед с Богом". От Осло до Хорватии, от
Копенгагена до Йоханнесбурга, от Торонто до Токио -- везде я отчетливо вижу
тягу к любви, поиск истины, жажду понимания, стремление к исцелению и поиск
счастья.
Я чувствовал это на руинах Мачу-Пикчу и в Ватикане, на Великой
Китайской Стене и в демилитаризованной зоне между Кореями, и везде -- везде
-- одно и то же: страстное желание мира, гармонии и единства; и стремление
покончить наконец со всем, что нас разделяет и порождает конфликты.
И хотя наш коллективный разум все еще не может отказаться от склонности
судить, не умеет еще обходиться без своих предрассудков, гнева и
воображаемых потребностей;
частички нашего общего сердца уже направились к точке согласия: люди
разных веровании и культур, с разным цветом кожи и сексуальными
предпочтениями, разных религий и политических убеждений, -- в глубине своих
сердец совершенно одинаковы. И всех их в тот или иной момент, в том или ином
месте объявляли порочными или нечестивыми. Настало время сделать так, чтобы
больше никогда, и нигде, и никоим, образом не торжествовала нетерпимость,
чтобы люди не чувствовали, что им не рады, -- а тем более что они в беде. А
иначе мы --не мы. Иначе мы не можем пpeтендовать на звание самых
высокоразвитых существ на планете, а тем более -- во Вселенной.
Итак, сейчас, в первое десятилетие двадцать первого века, наша задача
состоит в том, чтобы шире открыться для новых идей, новых возможностей и
новых путей, позволяющих лучше понять друг друга и Бога -- и принять
бесчисленные Божьи дары.
Включая...
16
ДАР ПРОРОЧЕСТВА
Однажды утром, когда Моника Росалес проснулась, по щекам ее текли
слезы. Ей приснилось, что умерла мать.
Сон достаточно неприятный для любого, а для Моники -- вдвойне. Дело в
том, что в прошлом многие ее сны сбывались, -- как, например, сон о
воссоединении с человеком, которого она любила тринадцать лет, но почти
шесть лет не видела. Итак, Моника сразу поняла, что ей нужно позвонить маме
и выяснить, все ли с ней в порядке.
-- Мама? Как дела, у тебя все хорошо? -- Моника пыталась прогнать свое
волнение и говорить как можно беззаботнее.
Зачем, ну зачем ей эта способность видеть вещие сны? "Даже не знаю,
счастье это или проклятие", -- думала она горестно.
-- Конечно, прелесть моя, а почему ты спрашиваешь7 -- мать
знала о странных способностях Моники, так что ей тоже стало не по себе.
Повесив трубку, она задумалась, что бы мог значить этот сон. Обычно интуиция
дочку не подводила.
Следующей ночью Монике снова приснилась смерть матери. На этот раз она
ей не звонила -- не хотела тревожить. Носила страх в себе.
Через два месяца пришло объяснение. У матери обнаружили рак левой почки
-- последняя стадия.
-- Боже мой, детка, ты была права, -- сказала мама.
Теперь Моника чувствовала себя почти виноватой за такой "дар".
-- Ой, мама, прости.
-- При чем тут ты, радость моя? Ты просто увидела неизбежное. Зато я
успела подготовиться. Пожалуйста, не вини себя.
Моника заботливо ухаживала за матерью до самого конца, моля Бога, чтобы
Он дал им сил вытерпеть эту боль. Через несколько месяцев мамы не стало.
Не в силах побороть свою печаль, Моника ночь за ночью без сна
ворочалась в постели. Ей не легче от этих снов. Она чувствовала, что после
следующего сна об утрате любимого человека начнет оплакивать его еще до
смерти.
"Боже, почему я не вижу ХОРОШИХ снов?" -- жалобно спрашивала она.
И такой сон ей приснился. Скоро Монике во сне явилась мать и сказала:
"Я здорова и счастлива". С тех пор нашей героине спалось легче.
Несколько лет спустя, -- Моника тогда жила в Германии, -- ей снова
приснилась мама.
-- Ты должна показаться доктору, Моника, -- сказала она ей, -- у тебя
три кисты вокруг яичников.
-- Я умру, мама?
-- Нет, не волнуйся. Но немедленно покажись доктору.
Несмотря на утешительный прогноз матери, Моника проснулась в панике.
По-немецки она говорила плохо, и поэтому позвонила говорящей по-английски
подруге, чтобы та
помогла ей записаться на прием. Время до назначенного дня текло слишком
медленно.
На приеме Моника пыталась объяснить врачу, что сказала ей мать. Доктор
сделал ей УЗИ и сказал, глядя на экран своего прибора:
-- Ваша мать права. Невероятно. Где она живет?
-- На небесах, -- ответила пациентка.
-- Однако вам повезло! -- заметил врач и снял телефонную трубку, чтобы
договориться об операции на этой же неделе.
Три дня до операции Моника проводила по шесть часов кряду в
непрестанной медитативной молитве. Она была готова. Собирая вещи в больницу,
она снова молилась. Несмотря на заверения матери, ей было страшно. Она одна
в этой стране. Она плохо говорит по-немецки... Однако доверившись Богу,
Моника вошла в больницу для последнего ультразвукового исследования перед
операцией -- врачам нужно было точно определить положение кист.
Доктор начал ультразвуковое исследование... Потом пригласил в
манипуляционную еще одного врача. Они, очевидно, о чем-то спорили, были в
чем-то неуверены. Позвали третьего. Моника и раньше нервничала, а теперь
была просто на пределе. В чем дело? Что-то не так? Она лежала на столе чуть
ли не в панике. Сердце готово было выскочить из груди! Если бы она говорила
по-немецки получше и могла спросить у них, в чем дело...
Тут Моника услышала в голове своей голос. Это была мать:
Все будет в порядке, Моника. Бог услышал твои молитвы. Доверься Богу, и
ты будешь защищена Его любовью.
Моника глубоко вздохнула. Когда наконец пришел пере-водчик, она была
все еще растеряна, но спокойна.
-- В Вашем состоянии, очевидно, произошли переме-ны, -- объяснил он. --
Врачи не находят никаких следов опухолей или кисты. Они совершенно
озадачены.
Моника была ошарашена.
-- Что? О чем вы мне говорите?
И действительно, врачи были явно озадачены результатами исследования.
Они объясняли, переводчик переводил:
-- В обычном случае остались бы хоть какие-то следы кисты. Мы же не
видим никаких свидетельств того, что вы были больны. Все три кисты исчезли
бесследно.
С того момента Моника благодарит Бога за чудеса, творящиеся в ее жизни,
включая чудо особого дара принимать -- и передавать -- важные послания из
Высшего Мира. Она молится о том, чтобы ее дар пророчества приносил благо
другим людям. И больше всего она благодарна своей матери за то, что та
остается рядом и о ней заботится.
Всякий раз, когда мы слышим о подобном опыте, о подобных способностях,
наш разум хочет знать: действительно ли существует такая вещь, как
ясновидение? Вот, что говорят об этом "Беседы с Богом", книга 1:
Да, такая вещь, как ясновидение, существует. У тебя оно есть. Оно есть
у каждого. Нет человека, у которого не было бы способностей, которые ты
называешь экстрасен-ситивными, есть только люди, которые их не используют.
Применять ясновидение и другие подобные способности --это не более чем
пользоваться шестым чувством.
Но Моника говорит не только о "прозрениях" -- о видении предстоящих
событии, -- но и о прямом общении с умершей матерью. Один раз это произошло,
когда Моника все еще пыталась оправиться после смерти мамы, а второй --
много лет спустя, когда мать пришла предупредить ее. Возможно ли это?
Вот отрывок из "Бесед с Богом", книга 3:
Ты говоришь о связи с духами. Да, такая связь возможна.
Твои любимые никогда не бывают далеко от тебя, не дальше мысли, и, если
ты в них нуждаешься, они всегда здесь, готовые дать совет или утешить.
Если ты очень переживаешь по поводу того, все ли "в порядке" с любимыми
существами, они пошлют тебе знак, сигнал, коротенькое "сообщение", в котором
скажут тебе, что у них все хорошо. Тебе даже не нужно призывать их, потому
что души тех, кто любил тебя в этой жизни, -- стоит им почувствовать
малейшее затруднение или нарушение твоей ауры, -- тянутся к тебе, влекутся к
тебе, мчатся к тебе.
... Если ты действительно открыт им, ты будешь чувствовать их
утешительное присутствие.
Когда мы поймем, что в истории Моники ничего необычного нет, что на
самом деле такое случалось всегда и происходит прямо сейчас с тысячами
людей, -- тогда мы будем готовы тому качественному прыжку, о котором мечтает
все человечество. К прыжку в завтрашний день, когда мы возродимся в облике
Новых Людей.
Уже есть Учителя, достигшие этого уровня, и они сейчас пытаются
пробудить нашу планету. Во многих странах, среди многих народов они --
отверженные, ибо их взгляды нарушают status quo, вынуждают людей
пересмотреть свое отношение к себе, заставляют нас с пугающей ясностью у
деть, что мы сделали друг с другом и как все можно исправить -- достаточно
просто познать и принять себя, Какие Мы Действительно Есть.
Настало время покончить с разобщенностью. Мы до;
ны "пригласить в свой дом" тех, кто раскрывает перед на наше же
величие. В прошлом мы осыпали их насмешка осуждали, избегали -- и даже
распинали. Теперь у нас явилась возможность признать, что проницательность,
мудрость и даже дар пророчества -- штука обычная.
Как и...
17
ДАР ЦЕЛИТЕЛЬСТВА
Мы уже встречались в этой книге с Биллом Такером, живущим неподалеку от
Милуоки, штат Висконсин (глава 2). Это тот самый неверующий менеджер
агентства недвижимости, чья челюсть изумленно отвисала с каждым этапом
осуществления чуда Джонсонов. Билл рассказал мне, что с того дня его жизнь
буквально полна чудес, и когда он поведал мне еще об одном, --
поразительная, яркая история, --я не смог удержаться, чтобы не включить в
этот сборник и ее, ибо она очень выразительно иллюстрирует центральную мысль
всей книги:
Вещи, н которых мы не знаем, есть. Прямая связь между человеком и
Божеством существует. И эта связь используется гораздо шире, чем думает
большинство из нас.
Как "Беседами с Богом" я надеялся наконец рассеять иллюзию о том, что
Бог больше не общается с людьми напрямую, так этой книгой я надеюсь со всей
очевидностью показать, что необычайное обыденно.
Как только до нас "дойдет" это, мы сразу же поймем, что все наши
представления о жизни на Земле были до сих пор в лучшем случае неточными,
искаженными и неполными.
А затем мы искренне попытаемся выяснить, как все обстоит в
действительности.
Тем, кто глубоко укоренились в нашей ограниченной и скудной жизни,
может быть не слишком легко воспринимать новую реальность. Те же, кто уже
готовы к коллективному перерождению в Новых Людей в новом обществе, рады
любым свидетельствам нашей готовности и способности вместе создавать этот
новый для человечества опыт.
Итак, сейчас я передаю слово Биллу Такеру. Послушайте его вторую
историю, на этот раз от первого лица:
* * *
Холодным февральским днем 1990 года мать позвонила мне из милуокской
больницы святой Марии.
--Немедленно приезжай в больницу! --взмолилась она.
--В чем дело? -- спросил я.
--Твоему папе стало плохо, и я вызвала скорую помощь, -- плакала она в
трубку, -- а теперь они отказываются говорить мне, в чем дело.
Я вскочил в машину и помчался в больницу святой Марии. Меня отправили в
онкологическое отделение. В то время я не знал, что онкология имеет какое-то
отношение к раку. Мать отвела меня к врачу, и я спросил, почему он не хочет
с ней разговаривать.
-- Потому, что у меня очень плохие новости, и я хотел, чтобы рядом с
ней был кто-то из родных.
-- Ладно, -- сказал я, -- в чем дело?
-- Обнимите-ка маму за плечи и держите покрепче, -- велел врач, и я его
послушался. -- Ваш отец умирает от рака... и мы уже ничего не можем сделать.
--О, Боже, не-е-е-ет! --закричала мать и обмякла в моих руках.
-- Но вы же можете сделать хоть что-нибудь, доктор? -- взмолилась она.
-- Очень жаль, но он курил в течение пятидесяти лет, и восемьдесят
процентов его легких разрушены. Мы не можем облучать, поскольку в этом
случае понадобилась бы слишком большая доза на слишком большую площадь: мы
бы просто разрушили все остальные органы. Опять же, мы не можем использовать
и химиотерапию, ибо требуемое количество препаратов его просто искалечит и
усугубит страдания в последние дни его жизни. И мы не можем его оперировать,
потому что в этом случае пришлось бы полностью удалить оба легких и ему было
бы нечем дышать.
Мать изо всех сил пыталась отыскать хоть какой-то проблеск надежды:
-- Сколько ему еще осталось? Доктор помолчал и ответил медленно:
-- Полгода он не протянет... -- и кивнул мне, чтобы я снова поддержал
мать. Я понял, что плохие новости еще нe закончились.
--Доктор, -- снова взмолилась мать, -- в июле мы собирались отдохнуть
во Флориде. Он сможет поехать?
-- Думаю, вы не поняли, ваш муж едва ли доживет до июля.
Мать посмотрела на меня расширившимися глазами, словно доктор сказал
что-то неприличное.
--Что он говорит, Билл?
--Доктор пытается как можно мягче объяснить тебе, мама, что папа умрет
гораздо раньше, чем через шесть месяцев, --мать снова застонала и упала мне
па руки. Мы привели ее в чувство при помощи нашатыря.
Вся дрожа, она попросила:
-- Пожалуйста, доктор, скажите прямо, сколько ему осталось?
Я кивнул врачу, и он ответил:
-- Ну... наверняка сказать, конечно же, нельзя... -- тут я нетерпеливо
закатил глаза, -- но не думаю, что он протянет более трех недель, -- сказал
доктор и торопливо добавил: -- Однако мы можем выписать ему обезболивающие.
Можно сделать ему и облучение, но это не особенно продлит его жизнь. Просто
в последние дни ему будет не так тяжело.
Тут мать обернулась ко мне и сказала:
-- Я знаю, что у тебя особые отношения с Богом. Сынок, ты должен спасти
отца!
-- Мама! Но я же не Иисус Христос! Что я могу сделать?
-- Думаешь, я не знаю о чудесах, которые ты творил? Я знаю, что твоя
дочь удивительно быстро излечилась от паралича. И я знаю, как тебе удалось
добыть кучу денег --молитвами! А теперь, -- настаивала она, -- ты должен
исцелить своего отца!
И я решился. Конечно, мать права по поводу дочки. Она действительно
излечилась от почти полного паралича, -- и именно я сказал, что так оно и
будет. По поводу денег она тоже права. Однажды я, не мудрствуя лукаво,
попросил Бога дать мне в течение четырнадцати дней миллион долларов. И
действительно, на четырнадцатый день один банк инвестировал в мое дело
миллион. И тут я тоже был заранее уверен в исходе. "Бог не подведет",
--говорил я всем.
И вот теперь, в больнице, я понял, что в очередной раз настало время
(надеюсь, вы простите мне это выражение) "отвечать за базар". Я обернулся к
врачу и сказал:
--Ладно. Мой отец исцелен. Он не умрет. У него уже нет рака.
Знаю, что это прозвучало очень легкомысленно, но сам я к этому
легкомысленно не относился. Я говорил совершенно искренне. Доктор смотрел на
меня разинув рот, как на идиота.
-- Сынок, закрывая глаза на правду, делу не поможешь, -- сказал он
ровно. -- Ваш отец не протянет и месяца.
-- Доктор, Вы, вероятно, не имеете ни малейшего представления, с чем
столкнулись. Я повторяю: мой отец исцелен от рака.
И мы с мамой ушли из больницы.
Я тут же выбросил эту историю из головы. Поскольку "дело сделано", что
толку об этом думать, задавать вопросы или "волноваться" по поводу того,
сбудется предсказанное или нет. Я знал, что чудо уже произошло, независимо
от того, видит ли кто-то зримые подтверждения этому.
Отцу назначили облучение: на удивление малые дозы: по одному сеансу в
шесть недель в продолжение нескольких месяцев. Он кое-как тянул. Или, может
быть, лучше сказать "ковылял помаленьку". Вопреки всем прогнозам, в июле
мама с отцом, которого еще считали очень больным, все-таки поехала отдыхать
во Флориду.
В октябре меня, как офицера запаса ВМФ, призвали на действительную
службу в связи с проведением операции "Щит в пустыне", предшествовавшей
"Буре в пустыне". Меня направили в Чикаго заменять другого офицера, которого
послали в Саудовскую Аравию.
В конце февраля 1991, как раз после окончания пятидневной наземной
операции, к нам в часть позвонили и пригласили к телефону меня. Это был
онколог отца.
-- Офицер Такер... из Милуоки? -- спросил он неуверенно.
-- Да, Билл Такер слушает.
--Слава Богу! Разыскивая Вас, я, по-моему, пообщался со всем личным
составом ВМС США! -- сказал врач. -- Вы не поверите, но...
-- Отчего, же, доктор, поверю, --перебил я.
-- Нет, нет, послушайте! Вы не поверите, но Ваш отец... рак закончился!
-- Это естественно, -- ответил я.
-- Нет, нет, я имею в виду, что он вылечился! Это чудо! -- торопливо
проговорил доктор.
-- Где вы были до сих пор? -- спросил я. -- Это произошло год назад, в
больнице.
--Что? --удивился врач. --Я не совсем понима...
-- Доктор, то, с чем вы столкнулись, -- действительно чудо. Вы только
что употребили это слово в переносном смысле, а надо бы в прямом. Разве вы
не помните, как я сказал, что мои отец исцелен?
-- Ну да, вот я и говорю, что это -- чудо: иначе и не назовешь! --
воскликнул он, явно так и не сумев ухватить суть.
После этого отец проработал еще семь лет. Затем однажды он заболел
снова. Мы опять отвезли его в больницу (теперь в больницу Колумбии, ибо
папин онколог работал в обеих больницах, и на этот раз направил нас именно
сюда).
Когда мы вошли в клинику, врач сразу же бросился к нам, поздоровался, а
потом, обняв отца за плечи, произнес громко, на все приемное отделение:
--Эй! Смотрите! Это и есть тот самый Человек-Чудо!
Работники больницы, очевидно наслышанные о чудесном исцелении моего
отца, зааплодировали. Я был рад, что профессиональные медики готовы признать
возможность чудес, но мне не очень нравилось, что они, очевидно, считали это
чудо моей заслугой. "Их еще учить пучить", -- сказал я себе.
Проведя необходимые анализы, врач пригласил меня в кабинет.
-- Боюсь, на этот раз все гораздо хуже, -- сказал он удрученно. -- В
этот раз у него рак другого типа, так называемый "мелкоклеточный рак" --
наихудшая его разновидность. Растет очень быстро и трудно поддается лечению.
-- Все в порядке, доктор, -- сказал я. -- Он уже исцелен и от этого.
Доктор воззрился на меня сердито и несколько секунд помолчал, взвешивая
мои слова. Затем с расстановкой произнес:
-- На -- этот -- раз -- я -- так -- не -- думаю.
-- Вы и в прошлый раз так не думали, доктор, -- усмехнулся я. --Или вы
полагаете, что Бог уже не тот, что прежде?
-- Послушайте! -- воскликнул он. -- Я не против религии. Мой лозунг:
"хорошо все, что действенно". Но верят многие люди, однако Бог не исцеляет
их всех от рака.
-- Может быть, они просто не просят Бога, доктор. Вы когда-нибудь об
этом задумывались? Может быть, они просто "фаталисты" и не тревожат Бога
подобными просьбами потому, что верят в "судьбу". Или, возможно, они просят,
но в сердце своем сомневаются, что Бог придет к ним на помощь. Тогда в их
молитвах нет никакого толку. Но посмотрите мне в глаза, доктор. Разве я
сомневаюсь в себе или в своей вере?
--Ладно, поживем --увидим... --уступил врач.
--Яне слышу в ваших словах убежденности, доктор. Тут, видите ли, нужно
знать -- твердо знать -- заранее, что чудо уже случилось, иначе чуда не
будет.
Врач снисходительно улыбнулся.
-- Как скажете, -- ответил он спокойно.
--Именно, --улыбнулся я в ответ. --Теперь вы наконец ухватили суть!
На следующей неделе врач сказал нам, что мелкоклеточный рак прошел. Он
с благоговением смотрел, как мы покидаем больницу.
Через неделю папа снова пришел в клинику, и оказалось, что болезнь
возобновилась. Я еще раз вознес молитву, и на следующую неделю отцу снова
сказали, что он здоров.
Через несколько недель недуг опять вернулся. Мы стали в больнице
Колумбии завсегдатаями.
С каждым разом рак набрасывался на отца все более жадно. Его ноги
распухли, и он едва передвигался. Дышал натужно. Я видел, что он несчастен.
В течение следующих семи месяцев недуг всякий раз уходил по моему
слову, но затем возвращался вновь. Я уже чувствовал себя виноватым, --
словно вмешивался в некий высший небесный замысел.
И мне подумалось: "Не могу же я заниматься этим. вечно. Я же вижу уже,
что ни к чему ему так страдать".
И тогда ко мне пришло понимание. Все так очевидно, я даже смутился, что
не видел этого прежде.
Это --не мое призвание. Это -- не моя жизнь.
Это --не мое дело. Это папино дело... и Божье.
И я сказал Богу: "Пожалуйста, пусть он будет с нами, сколько возможно,
но, когда придет Твое время и его время, пожалуйста, пусть он уйдет легко".
Во время последнего визита в больницу отец спросил врача, может ли тот
помочь ему прожить еще несколько недель.
-- У нас будет золотая свадьба, доктор. Я так хотел бы отпраздновать ее
со своей любимой.
Врач посмотрел через папино плечо на меня, затем сказал:
-- Я сделаю все, что смогу, -- и улыбнулся. Через три недели мы все
вместе гуляли на золотой свадьбе родителей.
Отец уже больше не выходил из дому и почти не вставал с постели.
Распухшие ноги ужасно болели. Однажды, вскоре после золотой свадьбы, пытаясь
добраться до ванной, он упал и разбил очки. Я помог ему встать и усадил на
кровать. Он посмотрел на меня глазами, полными печали, заплакал и сказал:
-- Сынок, пришло мое время. Я больше не хочу жить с болью. Дай мне
умереть. Пожалуйста.
Я поднял взгляд к небесам и подумал: "Мы очень любим этого человека, но
не хотим держать тут помимо его воли. Боже, да свершится Воля Твоя".
Затем пришлось отвести его в больницу. Через несколько часов он
скончался.
* * *
Как и все собранные тут удивительные истории, этот рассказ -- красивое
свидетельство Божьей любви и совершенства жизни, которое проявляется во всем
Божьем творении.
Всему свое время и всякой вещи под небом. Время рождаться и время
умирать. Время насаждать и время вырывать посаженное. Время плакать и время
смеяться.
Жизнь -- вечная. У нее нет ни начала, ни конца. Она лишь обретает
разные выражения в разных точках бесконечного круга. Смерть -- фикция и ее
на самом деле нет, хотя уход из тела есть.
Время, когда каждый из нас уходит из тела, всегда подобрано идеально.
Когда отцу Билла в первый раз поставили диагноз, время уходить для него еще
не настало. Иногда ограниченность восприятия не позволяет нам понять это.
Может казаться, что жизнь человека в этом теле почти закончилась, а на самом
деле ему предстоит еще многое сделать.
"Чудотворец" -- это просто человек, который отчетливо видит и абсолютно
точно знает, что уместно в данный момент времени, и, основываясь на этом,
выбирает устраивающий его исход.
В каждый момент у нас есть много вариантов выбора.
Это трудно объяснить без глубокого обсуждения природы времени. Однако
объем данной книги не позволяет мне это сделать. Я лишь скажу, что времени,
как мы его знаем, на самом деле не существует. То есть время -- это не
что-то, что проходит. Это что-то, через что проходим мы.
Нет времени, кроме данного времени. Нет момента, кроме данного момента.
Все, что есть, -- это "сейчас". -- "Беседы с Богом.", книга 2
Вечное Сейчас содержит в себе все возможности. В нем -- любой
постижимый исход. Это как компакт-диск с компьютерной игрой. Любой
постижимый исход уже запрограммирован на диске. Играя, вы не создаете исход,
вы просто выбираете его в сложном процессе отторжения всех остальных
возможных исходов, которые уже существуют.
Повторяю: вы ничего не создаете в процессе игры. Вы просто выбираете
что-то.
Точно то же происходит в жизни.
Это вкратце. Объемлющее объяснение времени можно найти в книгах 2 и 3
трилогии "Беседы с Богом". Это захватывающее и увлекательное чтение. Суть в
том, что можно узнать, можно почти ощутить, какой исход уместен в каждой
конкретной ситуации и в каждый конкретный момент вашей жизни. Чем старше
человек становится, тем легче ему это дается (с возрастом мы как бы
"сживаемся" с "вибрациями" жизни).
А теперь позвольте мне объяснить вам, какое отношение все это имеет к
истории Билла Такера.
Совершая "чудо", человек всего лишь выбирает один из уже существующих
исходов, которые наиболее уместны по отношению к текущему опыту в рамках
Вечного Сейчас. Мы не создаем, не творим результат, мы просто выбираем его,
а затем ясно и решительно объявляем о своем выборе.
Именно это сделали и Джонсоны, когда много лет назад пришли в агентство
недвижимости к Биллу Такеру. Продемонстрировав ему, как работает этот
процесс, они произвели на него неизгладимое впечатление. И тот Билл Такер, с
которым много лет спустя имел дело доктор из клиники святой Марии в Милуоки,
был совсем не тем Такером, к которому пришли когда-то Джонсоны. Он
совершенно изменился. Если бы в тот вечер в офисе он знал то, что знает
сейчас, то в ответ на их заявление, что они попросили у Бога дом в течение
суток и всерьез рассчитывают его получить, он ответил бы: "Совершенно с вами
согласен. Какие могут быть сомнения? Сейчас мы вам что-нибудь подыщем!"
Единственное, что он мог бы изменить в этой реплике -- вместо "какие
могут быть сомнения?" сказать "нет сомнений!".
Почвой для Возможности чуда становится именно полный отказ
рассматривать любые варианты исхода в той или иной ситуации, кроме того, что
выбрали вы. Далее, чтобы подготовить момент для чуда, нужно отказаться от
оценки обстоятельств, навязанной извне.
Работая над чудом, вы должны быть готовы игнорировать любые очевидные
свидетельства против. Нужно закрыть глаза, уши и быть не в своем уме. Если с
головой у вас все в порядке, если вы в своем уме, ваши мысли уведут вас
прочь от чуда. Помните, совершая чудо, ем совершаете нечто немыслимое.
И для того чтобы что-то подобное совершить, вы должны это понимать. Вы
должны понимать, что Реальность не такова, какой кажется. Вы должны
понимать, что мы живем в той самой Стране Чудес, куда некогда попала Алиса,
и тут все сговорились считать Реальное нереальным, а Нереальное реальным. И
вы должны понять, что все обитатели нашего мира, так же как жители Страны
Чудес, смирились с подобным положением вещей. Но есть одна вещь, которую они
вам не сказали: добивается своего тот, кто действует наиболее убедительно.
Возможно, Билл Такер не сформулировал бы это в таких словах; и миссис
Джонсон, безусловно, выразила бы все иначе, -- но, совершая чудеса в своей
жизни, они оба использовали именно этот процесс.
Когда врач сказал матери Билла, что ее муж "не протянет и трех недель",
это прозвучало очень убедительно. И в тот момент казалось, что именно врач
определял, что реально, а что нет. Но мать Билла уже и прежде видела своего
сына в деле и поэтому сразу же обратилась к нему и сказала: "Сделай
что-нибудь!"
Билл, осознавая истинное положение вещей (которое сводится к тому, что
окружающие не обязательно должны решать, что реально, а что нет), просто
сделал другой выбор. Он выбрал другой исход. При этом проигнорировал
некоторые очевидные свидетельства. Он не обратил внимания на то, что видел,
на то, что слышал, даже на то, что, возможно, подсказывал ему "здравый
смысл".
Билл понимал, что в Вечном Сейчас существуют все возможности, абсолютно
ни одна возможность не исключена, и все, что ему нужно сделать, -- объявить
о том, какой исход выбрал он.
Его задача состояла не в том, чтобы создать тот или иной результат, а
лишь в том, чтобы выбрать один из уже созданных и объявить о своем выборе.
А что заставило его предпочесть именно этот исход всем остальным?
"Всему свое время и всякой вещи под небом".
Я уверен, что на каком-то высочайшем, возможно сверхсознательном
уровне, Билл ощущал вибрации того момента и выбрал вариант со сходными
вибрациями. Он просто выбрал нечто подходящее. И он вызвал опыт,
соответствовавший моменту -- то есть бывший в гармонии со всем, что
происходило вокруг.
Затем он не отступился от своего выбора. Он сознательно выбрал его,
решительно провозгласил, а потом сменил угол зрения, чтобы исключить все
остальные точки зрения на вопрос.
Помните, угол зрения -- это все. "Беседы с Богом", книга 3:
Прими другой угол зрения -- и ты получишь другие мысли обо всем. Таким
образом ты научишься контролировать мысль, а в создании опыта мысль -- это
все. Некоторые люди называют это постоянной молитвой.
Прошли годы, отец снова заболел, и в этот раз недуг возвращался к нему
даже после того, как Билл снова и снова выбирал другой исход. Тогда Билл
пригляделся к ситуации и ощутил ее вибрации. Он оказался достаточно
чувствительным, чтобы осознать, что отец сейчас вибрирует на другой частоте
и тот исход, который упорно выбирает Билл, не гармонизируется с вибрациями
отца.
И снова, возможно, Билл говорил бы об этом в других словах. (Да и
всякий другой говорил бы об этом по-своему!) Но я полагаю, что по существу
все произошло именно так.
Пользуясь традиционными религиозными терминами, Билл мог бы сказать,
что он "спросил у Бога", что ему делать, но затем отказался от поисков
ответа и решил безропотно принять "Божью волю".
И еще традиционная религия учит, что чем больше людей молится о чуде,
тем больше шансов, что оно свершится. Я думаю, это очень верно. В "Беседах с
Богом", книге 1, так прямо и сказано:
Большие общины и братства часто находят чудотворную силу в объединенном
мышлении (или в том, что иногда называют совместной молитвой).
И должно быть предельно ясно, что даже индивидуумы, если их мысль
(молитва, надежда, желание, мечта, страх) удивительно сильна, могут в себе и
для себя произвести такие же результаты.
Миссис Джонсон показала Биллу Такеру, что может сделать удивительно
сильная молитва, и это изменило всю его жизнь. Прямо тогда и там Билл пришел
к выводу, что и он может делать то же, что миссис Джонсон, и оказался прав.
Это касается нас всех. Когда мы начинаем понимать, как работает жизнь,
то получаем доступ к тому, что мой друг Дипак Чопра называет Полем Чистых
Потенциальных Возможностей. Однажды Дипака спросили: "Обладаем ли мы
свободной волей или все в нашей жизни предопределено?" И он ответил: "И так,
и так -- все зависит от уровня вашего сознания".
Он прав. Сознание определяет угол зрения. Угол зрения определяет опыт.
Так вы можете воздействовать на вибрации.
В "Беседах с Богом" сказано, что "вся жизнь -- вибрации". Я своими
глазами видел, как эти вибрации воздействуют на первичную ткань жизни. Я
видел, как колеблются частички чистой энергии на субмолекулярном уровне.
Поэтому Богу не пришлось объяснять мне это слишком долго.
Итак, если вся жизнь -- вибрирующая энергия (а это так), то можно
делать удивительные вещи, просто культивируя в себе способность
"настраиваться на волну". Именно это и делают "ясновидящие". Именно это
делают "целители". И на это способен каждый из нас.
Научитесь слышать вибрации жизни.
Возможно, вначале вам понадобится поработать над своим "приемником"
(над телом и разумом) и научить его покою. Если вы не умеете подолгу
сохранять покой (ничего не делать и просто открыться моменту), вам, может
быть, нужно походить в группу медитации или просто прочесть любую из
бесчисленных книг об этом.
Научившись успокаивать свой разум, вы откроете канал к Божественному и
скоро станете намного чувствительнее к вибрациям всего на свете. Вы
почувствуете вибрации пищи (тяжелые или легкие) и совершенно естественно
начнете выбирать еду в соответствии с тем, насколько она "резонирует" с
вашими личными вибрациями в данный момент. То же самое касается одежды. И,
конечно же, людей.
А затем в конце концов есть гештальт. Вы станете чувствовать вибрации
всей ситуации, в которой находитесь. И, научившись смещать свое внимание из
внешнего мира во внутренний и обратно, вы станете чувствовать вибрации
ситуации, в которых находятся другие люди. И если сами они еще не научились
обретать внутренний покой, то вы будете чувствовать вибрации их ситуаций
лучше, чем они.
И тогда окружающие назовут вас "ясновидящим". А все, что вы делаете, --
входите в бесконечное Поле Потенциальных Возможностей и произвольно
настраиваетесь на вибрации того или иного человека. Это все, что делают все
ясновидящие. Это все, что делают -- на гораздо более высоком уровне -- все
духовные мастера.
Это все, но этого предостаточно. Поскольку, если вы научились
воспринимать подобную информацию, значит, обрели новый, невероятно ценный
инструмент обретения личного опыта.
Однако иногда наш иллюзорный мир создаст слишком много "помех", которые
мешают настроиться на нужные вибрации, узнать, что происходит и что уместно
в данный момент. И тогда приходится ориентироваться в жизни по более
громоздким и грубым приборам. Нам гораздо чаще приходится ворочать тяжелыми
плотными энергиями (а именно, телом). Жизнь может создавать слишком много
"помех", тогда вся эта "тонкая настройка" не работает и мы не можем
воспринимать сигналы так же четко, как Билл Такер, когда он заглянул в себя
и спросил, что ему делать с отцом.
Ах, что же нам делать, что делать!? "Боже, я подай-ка нам знак", --
говорим мы. Но неужели мы думаем, что Бог и вправду подаст нам знак? Ведь и
бабочка-монарх села на ладонь Дженис Тук совершенно случайно, верно? Бог не
"дает знаков" по команде!
...или дает...
18
ВОИСТИНУ "ГРАНДИОЗНЫЙ" ЗНАК
Четыре года назад Сюзан решила вступить в войну с алкоголизмом. Она
устала причинять боль окружающим... и себе. Пьянство оставило свои след в ее
жизни на всем. Она больна, напугана, угнетена, толста и очень, очень
разбита. У нее огромный долг, квартира, за которую она платит слишком много,
и весьма скромная зарплата. Однако есть и кое-что хорошее: Сюзан уже полтора
месяца не пьет.
Она недавно вступила в общество Анонимных Алкоголиков. Ее
попечительницей стала прекрасная женщина, готовая в любой момент прийти на
помощь. Сюзан регулярно посещает собрания и приняла сознательное решение
позволить Богу завершить тот кошмар, в которые превратилась ее жизнь за
последние несколько лет. Она почувствовала, что настало время доверить себя
чему-то большему, чем она сама. Другого способа справиться со всем этим
ужасом Сюзан не видела.
В ту пятницу она отправилась к ближайшему банкомату, чтобы снять со
счета свои последние 70 долларов. "До получки еще семь дней, -- подумала она
в отчаянии. -- И всего 70 долларов на продукты, сигареты и автобус".
В горле стоял ком. Сюзан уныло нажала нужные кнопки, взяла из прорези
автомата деньги и сунула их в кошелек. И тут же пошла в магазин. Теперь у
нее появилось повое пристрастие: мороженое. Может быть, на пару минут оно
поможет ей забыть о своих невзгодах.
--Двойную порцию миндального, --сказала Сюзан продавщице. А про себя
подумала: "Будет мне вместо обеда".
--Два семьдесят пять, -- сказала продавщица, протягивая аппетитный
вафельный стаканчик.
Сюзан открыла кошелек и стала перелистывать пальцами три двадцатки,
чтобы добраться до десятки. Однако трех двадцаток там не было. Только две
двадцатки и десятка.
И тысячедолларовая банкнота. У Сюзан перехватило дыхание. Может быть ей
чудится?
-- Два семьдесят пять, пожалуйста, -- нетерпеливо повторила продавщица.
Сюзан только тупо па нее посмотрела. Она не могла прийти в себя.
-- Ах, да, простите, -- женщина вытащила из кошелька десятку и вручила
продавщице. Та пошла к кассе за сдачей.
Автомат выдал ей вместо двадцати долларов тысячу! Сюзан была потрясена.
Она просто не могла поверить в такую невероятную удачу! Едва девушка
вернулась, Сюзан схватила сдачу, повернулась и поспешила прочь из магазина.
Мороженое выбросила в урну -- аппетит пропал.
И хотя Сюзан знала, что это как-то неправильно, часть ее существа
настаивала на том, чтобы оставить деньги себе. "Я смогу доплатить за
телефон, -- думала она. -- И купить новое пальто на зиму. И погасить свои
задолженности по кредитным карточкам".
Другая часть Сюзан говорила: "Деньги тебе не принадлежат, оставить их
себе было бы нечестно, а твоя трезвость зависит от твоей честности".
Вечером Сюзан должна была зайти к своей попечительнице и идти с ней па
собрание. До ее дома было восемь или девять кварталов. Сюзан всю дорогу с
собой спорила. Она понимала, что если заведет с попечительницей разговор о
деньгах, то будет просто обязана их вернуть. А если ничего ей не скажет, то
наверняка в конце концов останется с деньгами и со своим враньем.
Сюзан не хотела врать, но не хотела и отдавать деньги. Они ведь ей в
самом деле нужны. "Может быть, это дар Космоса?" -- спрашивала она себя, но
почему-то в это не верила.
"О Боже... что мне делать? -- спрашивала она в сердце своем. -- Скажи,
что мне делать. Дай мне знак".
К моменту, когда Сюзан подошла к дому попечительницы, ей уже стало
ясно: без помощи приятельницы она ничего не решит. Нужно все рассказать.
Они уселись на ступеньки перед подъездом, глядя па улицу. Смеркалось.
Сюзан поведала свою историю. Она даже призналась в том, что хотела оставить
деньги себе, и рассказала о внутренней борьбе против этого соблазна.
Когда она закончила, попечительница спокойно сказала:
--Да, Сюзан, это дилемма. Сюзан грустно кивнула.
-- Тысяча, долларов тебе сейчас была бы очень кстати, в твоем-то
положении,"--продолжала попечительница.
-- Еще бы! -- согласилась Сюзан. -- Но, если я их оставлю, это будет
еще одна причина винить себя. А мне этого чувства и без того хватает.
-- Я бы так не думала, -- сказала приятельница.
Сюзан промолчала. Они сидели, глядя, как в темнеющем небе просыпаются
звезды. Сюзан нарушила молчание.
--Я верну эти деньги. Ведь правильно, да? --с этим вопросом мысли се
снова пошли по кругу. -- Или, может быть, не обязательно их отдавать? Ах,
если бы Бог дал мне знак, не знаю!
Она и в самом деле чувствовала, что сумела бы сейчас истолковать сигнал
Вселенной.
Попечительница спустила взгляд с небес на землю и увидела возле крыльца
маленькую штучку. Она встала, подобрала ее и широко улыбнулась.
-- Вот тебе знак, -- и вручила Сюзан безделушку. -- Вот твоя тысяча
долларов.
Эго был брелок: маленькая копия тысячедолларовой банкноты! У Сюзан
перехватило дыхание. Брелок был немного потертый, и кто знает, откуда он
взялся и как долго пролежал у крыльца, но он лежал там и ждал ее. Сердце
бешено колотилось -- так же как тогда, у прилавка с мороженым. "Только что
говорила о знаке!" --подумала она. Хотелось смеяться. Она улыбнулась
попечительнице и сунула безделушку в карман.
На следующий день Сюзан вернула деньги.
Теперь этот брелок -- одно из величайших ее сокровищ .Он напоминает ей,
что нужно верить Богу. Женщина решила жить с верой, что Вселенная даст ей
все, нужное для истинного блага.
В ту пятницу у Сюзан были все основания сказать, что тысяча долларов --
это именно то, что ей нужно, чтобы выпутаться из ее денежных проблем, но это
было бы не совсем верно. На самом деле ей нужно было поверить.
Поверить Богу. Поверить окружающим. И поверить себе.
В тот день она поняла, что вера станет долговременным решением, а
именно такое решение было нужно Сюзан.
За прошедшие четыре года она обрела финансовую устойчивость. У нее
более надежная и лучше оплачиваемая работа, она похудела на четырнадцать
килограммов, регулярно занимается спортом, бросила курить и -- самое главное
-- не пьет. Она вышла замуж за замечательною, доброго, умного, веселого
человека, который разделяет ее духовные интересы. И каждый день в
разнообразнейших формах ей является Бог.
А бpeлoк?
Угадайте, не носит ли она его с собой повсюду?
* * *
Хорошо. Хо-ро-шо. Значит, Бог все-таки дает знаки по команде. Но знак
не указывает нам, что "правильно", а что --нет, он только лишний раз
напоминает, что мы стоим перед выбором. Часто Божьи "знаки" просто дают нам
встряску, необходимую для прояснения сознания. Они помогают нам более четко
узреть собственные ценности.
В "Беседах с Богом" сказано: "Каждое действие -- это акт
самоопределения".
Именно этим мы тут и занимаемся. В этом наше предназначение. Мы всякий
раз определяем себя по-новому, а затем заново воссоздаем себя в новой
версии. Хочется надеяться, что эго великолепнейшая версия наилучшего из
наших образов себя. Однако уверенности в этом нет.
Дилемма Сюзан -- это наша дилемма. Что правильно7 Что
неправильно? Однако книги из серии "С Богом" снова и снова напоминают: "нет
такой вещи как правильное и неправильное". Это относительные термины, и люди
с годами вновь и вновь изменяют свое мнение по этому вопросу.
Например, неправильно ли брать деньги, которые вам не принадлежат? Если
бы вы были Сюзан, то ответили бы, что неправильно. Но если бы вы были Робин
Гудом, то ответили бы, что это правильно. Кто-то, конечно, возразит, что
Робин Гуд отнимал деньги у богатых и раздавал их бедным. Но разве взять
деньги у огромной корпорации (причем нетрудно найти основания заявлять, что
на вершины финансового успеха эту корпорацию привели жестокость, жадность и
ложь) и отдать их бедному человеку по имени "я" --не то же самое? Да, но
ведь этот бедный человек не обязательно должен тоже воровать, правда?
А что сказать о тех, кто ворует, чтобы прокормить свою семью? Или себя?
В общем, я думаю, что вся эта история не о том, что Сюзан "поступила
правильно", вернув кому-то тысячу долларов, а о том, что решение вернуть эти
деньги помогло ей лучше относиться к себе. Женщина поняла, что, положив эти
деньги в карман, она отступила бы от своей наилучшей версии. А Сюзан решила
воплотить в жизни именно наилучшую версию себя. Это -- не выбор каждого, это
-- ее личный выбор. И он не делает ее ни лучше, ни хуже других. Это просто
делает ее Сюзан.
Она получила от Бога знак, но этот знак сам по себе ни о чем не
говорил. Он не велел ей: "верни деньги", и не сказал: "оставь их себе, ты их
заслужила, это --дар небес". Ни то, ни другое.
Получив свои знак, Сюзан прочла в нем то значение, которое сама в него
вложила. Она сама определила свою наивысшую версию и воплотила ее в жизнь,
хотя для этого ей пришлось избрать не самый легкий путь. Но это чувство, --
чувство, что она отвечает своим наивысшим стандартам, -- помогло ей и дальше
ориентироваться на эти стандарты, а значит, опять и опять делать здоровый
выбор в жизни. (Здоровый выбор -- это выбор, помогающий вам относиться к
себе лучше.) И каждый такой выбор приводил все к новым замечательным
долговременным результатам.
Божьи знаки удивительны. Как и всякий другой опыт, о котором идет речь
в этой книге, они являются очень, очень распространенным явлением.
Иногда Божьи знаки различить трудно.
А иногда их просто сложно не заметить...
19
МУЗЫКА ДЛЯ ЕГО УШЕЙ
Марк Фитчгтрик ворочался в постели, то погружаясь в полусон, то снова
возвращаясь к бодрствованию. Он щелкнул включателем, сощурился от яркого
света, и взгляд его усталых глаз упал на кишу, которую он час назад положил
на столик у изголовья.
"Проклятая книга, -- проползла ворчливая мысль. -- И почему я никак не
могу выбросить из гоовы всю эту чушь? -- Он взбил подушку и уселся. --Ладно,
дочитаю. Все равно она меня не отпустит".
Книгу ему подарил приятель, которому показалось, что Марку она должна
понравиться. Марк всегда был человеком духовным, но учение об адском пламени
и проклятии, с детства известное из церковных проповедей, казалось ему в
лучшем случае полуправдой, а в худшем -- откровенной ложью. Сейчас, разменяв
свои пятый десяток на этой планете, Марк стал искать другую точку зрения на
Бога, которая была бы созвучнее голосу его сердца. Эта книга -- "Беседы с
Богом" -- похоже, отражала именно такую точку зрения. Более того, она
отвечала каким-то глубочайшим запросам его души.
Идея о том, что Бог любит нас безо всяких условии, действительно безо
всяких условий -- то есть не судит и не наказывает, --была Марку
по-настоящему понята. В точности согласовывалась с его в -ц лядом на
действительность и мысль о том, что мы создаем в своей жизни именно те
условия, которые позволяю'! нам узнать, кто мы действительно есть как люди,
как духовные существа.
И все же это все так... трудно постичь разумом. В нем слишком крепко
засели представления, сформированные в нежном возрасте.
"Можно ли верить в это? -- в мыслях Марка не прекращалась борьба. --
Все, что мне говорили... в церкви, дома, в школе... полностью противоречит
этому посланию.
А может быть, это все -- воспаленное воображение смышленого писателя
или, хуже того, просто ловкий трюк бизнесмена от литературы?"
Однако в сердце своем Марк почему-то знал, что все это не имеет
значения Весь вопрос в том, чтобы разглядеть Бога, увидеть, какой он есть
или каким может быть лично для него, Марка.
"Я знал это всю свою жизнь, --вновь и вновь повторял он себе. -- Во
всей книге нет ни одного слова, с которым бы я не согласился". И тем не
менее Марк не мог совершить окончательный шаг и преодолеть свои последние
сомнения.
Он решил еще раз попробовать заснуть, и выключил свет. Даже
соскальзывая в сои, он все еще вел свой внутренний спор. И, возвращаясь к
бодрствованию, он снова спрашивал себя: "Правда ли это?" Казалось, он уже
вот-вот готов себе ответить. Или получить ответ? Трудно сказать.
Всю ночь Марк ощущал, что беседует с кем-то или с чем-то. В какой-то
миг, в момент полного прояснения, его разум сказал: "Я хочу, чтобы это было
правдой. Дай мне знак, что это правда"
И тогда пришел ответ. В сознании Марка прогремел голос: "Я даю тебе
знаки каждый день. Или ты не слушаешь? Я дал тебе музыку. Я дал тебе горы и
деревья Неужели ты не слышишь мой голос в пении птиц и в шелесте
травы7 Что тебе еще нужно?"
Марк оторвал голову от подушки и уселся в постели. В окно светило
солнце. Оглядевшись, он понял, что наступило утро. В голове еще отдавались
эхом последние слова из сна, а где-то в памяти начала всплывать мелодия
старого баптистского гимна. Выбираясь из-под одеяла, Марк начал напевать:
Это мир моего Отца,
И, услаждая слух,
Вся природа поет.
И всюду звучит Музыка сфер
Это мир моего Отца,
Я черпаю покой в мыслях
О деревьях и горах, о морях и океанах,
О чудесах, сотворенных Его рукой.
Это мир моего Отца,
Он сияет во всем прекрасном.
Я слышу шаги Его в шелесте трав,
Он везде говорит со мной
И тут до него дошло. Марк застыл на месте. Эта песня: да ведь она несет
то же послание, которое он слышал во сне! "Гимн, вновь и вновь звучавший в
голове, почти в точности повторял слова, пришедшие ночью в ответ на его
молитву о знаке.
"Любопытно, любопытно", --раздумывал Марк, собираясь в церковь. Было
воскресенье, а в последнее время по воскресеньям он всегда ходил на утреннюю
службу в методистскую церковь.
Одеваясь, он все еще напевал эту мелодию. Он чувствовал себя на
удивление отдохнувшим -- хотя заснул поздно и спал мало. И еще ему было
очень спокойно, словно бы спор в его голове каким-то образом разрешился.
Он посмотрел на часы.
"Э", Марк, поторапливайся, а то опоздаешь".
Он нащупал в кармане плаща ключи и захлопнул за собой дверь.
Выводя машину из гаража, Марк подумал, что сможет перебить мелодию в
своей голове, если включит радио. Так он и сделал. В колонках запел
сладкоголосый хор: "Это мир моего Отца, И, услаждая слух..."
Марк нажал на тормоз и уставился на радиоприемник. "Что-о-о-о-о? -- Он
не верил своим ушам. -- Что ЭТО?" -- спросил он себя. Приглядевшись, он
заметил, что приемник настроен не на ту волну, которую он слушает обычно.
Это была какая-то музыкальная станция на FM, а он предпочитал аналитические
передачи на средних волнах.
Кто сменил волну? Или даже не в этом дело: как вышло так, что в этот
конкретный момент зазвучала эта конкретная песня? Марк был изумлен.
"Ладно, Боже. Я тебя слышу. Я получил твой знак. Не нужно снова
колотить меня по голове".
В уголках глаз начали собираться слезы. "Да-а... просите, и вы
получите", --подумал он. Стоял прекрасный день. Весна тут наступает рано,
она желанна после месяцев дождя и холода. Зацвел кизил, тут и там из земли
пробивались нарциссы. В такой день вспоминаешь о пасхе и думаешь о новых
начинаниях.
Началась служба, хормейстер попросил собравшихся встать. Марк, как
всегда, посмотрел на прекрасный витраж с изображением Иисуса-пастыря.
Глубокий красный цвет его мантии контрастировал с белизной маленьких ягнят у
него на руках и у ног. Марку всегда нравился этот образ Христа -- кроткого
защитника. Он больше всего соответствовал тому Христу, что жил в сердце
Марка.
-- Пожалуйста, раскройте свои песенники на странице пятьдесят девять.
Наша первая песня на сегодня.
Зазвучала мелодия, и хор запел: "Это мир моего Отца..."
Марк схватился за спинку сиденья перед собой! Он дрожал, сердце бешено
колотилось. "Я уже понял! -- едва не закричал он вслух. -- Спасибо! Я уже
все понял!"
Теперь Марк уже не сомневался, что тот голос, который он слышит во сне
и наяву всю свою жизнь, это голос Бога -- голос, напоминающий о том, что Бог
-- это Бог любви... и деревьев, и гор, и морей, и океанов.
И это именно тот Бог, которого он рисовал в наилучших своих фантазиях.
Совпадение? В "Беседах с Богом" Бог говорила, что такая вещь, как
совпадение, не существует. Если мы верим в это, если мы верим, что все
происходит с определенной целью и по определенной причине, значит, мы уже па
пути к постижению того, что называют непостижимой машинерией Вселенной.
Вещи большие и маленькие, вещи средние -- все это Божьи вещи, и ни одна
из них не существует просто так.
Случалось ли вам когда-нибудь молиться Богу звездной ночью (я имею в
виду настоящую, истовую молитву), прося Ее: "О Боже, если Ты меня слышишь,
пожалуйста, дай мне знать. Дай мне знать как-нибудь", -- ив этот самый миг
увидеть, как с неба упала звезда?
Случалось ли вам когда-нибудь плакать в сердце своем:
"Ах, мама, я знаю, что ты ушла из жизни в свое время, --ни раньше, ни
позже. Но если бы я только мог знать, что тебе сейчас хорошо, что ты
счастлива! Я бы все отдал ради того, чтобы ты просто пришла ко мне и дала
знак", -- и в этот самый момент вдруг почувствовал запах именно тех духов,
которыми пользовалась ваша мать?
Позвольте спросить вас:
Не считаете ли вы, что такое происходит случайно?
Когда вам нужна помощь, когда разрывается сердце, когда болит душа,
когда вы грустны и подавлены, вас мучает чувство вины, стыда или страха,
когда вам нужно исцеление, заверяю, Бог вас не оставит.
В том или ином облике Он придет и поможет.
Может быть, в виде Ангела. Или Проводника. Или Голоса. Или вашего
Высшего Я.
Или в виде вашего пса, который подошел лизнуть руку как раз тогда,
когда вам нужно утешение.
Или в виде вот этой женщины, которая освобождает место парковки прямо
возле здания, в которое вам очень нужно не опоздать.
Или в виде лани с олененком, которая пересекает дорогу как раз тогда,
когда вам нужно подтверждение, что вы сделали все, что должны были сделать
как мать...
20
ПОСЛАНИЕ ДЛЯ МАТЕРИ
Утреннее сентябрьское солнце косо било в ветровое стекло. Нэнси Хэмпсон
ехала по шоссе N" 5 из Сиэтла в Олимпию. Почему-то всю дорогу она непрерывно
размышляла о своей жизни.
Нэнси везла дочку в колледж.
Машина была загружена книжками и одеждой Джоан и кое-каким мелким
оборудованием. Нэнси то и дело поглядывала на сидевшую рядом дочь. Девушка
смотрела па дорогу, на лице -- надежда и ожидание.
Нэнси помнила это чувство. Как прекрасно разделять с детьми такие
моменты. А они-то и не узнают, насколько хорошо ты их понимаешь, пока сами
не станут родителями.
Нэнси и сама много лет назад получила диплом бакалавра гуманитарных
наук, но, вместо того чтобы заняться карьерой, посвятила себя материнству.
Чтобы побольше внимания уделять дочерям, она нашла себе скучную
бесперспективную работу, которую можно было выполнять на дому. И вот теперь
ее преданность приносила плоды --девочки выросли здоровыми и счастливыми.
Они вступали во взрослую жизнь с очень хорошими перспективами.
Нэнси давно предвкушала этот момент -- ее последний ребенок
отправляется на завоевание мира. Но она не думала, что ею овладеют такие
противоречивые чувства. "Готова ли Джоан жить самостоятельно? Или, возможно,
вопрос в другом: готова ли я остаться одна?"
Нэнси прокручивала в голове радостные и не очень радостные воспоминания
о времени, пока подрастала Джоан, и в который раз принялась корить себя за
два развода и частые переезды, но тут же подумала: "Слишком, поздно казнить
себя. Сделанного не воротишь".
И все-таки сожаление осталось. Нэнси глубоко вздохнула.
Свернув с автострады на тихую лесную дорогу, ведущую к колледжу, Нэнси
заметила, что листья кленов начали желтеть. Скоро весь лес запылает красным
и золотым. Ей нравилось это время года и эта часть страны -- Северо-Запад,
-- где она в конце концов и поселилась. И сейчас ей бы быть спокойной и
умиротворенной --как этот лес. Но нет. Она сегодня везет свою дочь навстречу
новому приключению, навстречу новому жизненному путешествию.
Нэнси испытывала тот внутренний трепет, что знаком лишь матерям.
Заметив краем глаза какое-то движение слева, Нэнси резко затормозила.
Из придорожных кустов вышла прекрасная лань, неспешно направилась к машине и
остановилась всего в нескольких дюймах от них.
Боясь пошевелиться, Нэнси и Джоан смотрели, как вслед за мамой из леса
вышла еще одна лань -- совсем крохотная. Вначале дорогу перешла старшая,
затем остановилась и дождалась малышку, защищая ее и указывая дорогу. Затем
легонечко подтолкнула дочку, направляя ее в лес. Прежде чем скрыться в
зарослях, лань обернулась и долгим взглядом посмотрела на Нэнси.
Нэнси смотрела на нее. Что-то их связывало.
Что-то... чувствовалось.
Что-то, что может связывать между собой только матерей.
Затем лань отвернулась и ушла в чащу, вслед за своим детенышем.
До сих пор Нэнси не осознавала, как близка она к тому, чтобы заплакать,
но взгляд лани открыл в ней какие-то клапаны. Она осознала совершенство
момента, и по щекам ее потекли давно сдерживаемые слезы. Сейчас ей довелось
увидеть дивную метафору своего внутреннего конфликта, словно ее поставил для
нес некий невидимый режиссер.
Конечно, она делала ошибки в жизни. Конечно, она не такая хорошая мать,
как хотелось бы. Она много раз принимала спорные решения. Но, как и эта
лань, она до сих пор вела свою дочку, старалась защищать ее, показывала
дорогу, а теперь пытается помочь ей встать на собственный путь.
Покой и благодарность тут же заполнили сердце Нэнси, заместив в нем
смятение. Вытирая слезы и включая мотор, женщина шептала Богу "спасибо" за
этот дивный урок. И в сердце своем она пожелала маленькой лани и своей Джоан
счастливого пути в будущее.
Мы все на пути в будущее. Сейчас, входя в нов