изнаком усилий, которые прилагает гигант для того, чтобы снова стать на ноги. Медленно развернувшись, Джуг сутуло зашагал по равнине в направлении Корваса. Спустя десять минут после этого гелийские солдаты выскочили из города и окружили землянина и свою принцессу, которую Джон Картер нес на руках. За горами все еще виднелась качающаяся голова уходящего Джуга. - Почему ты ему позволил уйти, Джон Картер? - спросил Тарс Таркас верхом на своем потном жеребце, вытирая кровь на своем мече. - Действительно, почему? - повторил тот же вопрос Кантос Кан. - Ведь он был в твоей власти? Джон Картер повернулся и указал на поле сражения: - Вина за эту смерть и разрушения лежит не на Джуге, а на Пью Моджеле, - ответил землянин. - Джуг безвреден без своего дьявольского создателя. Зачем добавлять его смерть ко всем этим, даже если бы мы, несмотря на мои сомнения, смогли убить его? Кантос Кан наблюдал как в далеких горах исчезают в погоне за укрывающимися белыми обезьянами крысы. Наконец он спросил: - Джон Картер, расскажи как это тебе удалось поймать этих злых крыс, погрузить их в транспортные самолеты и даже одеть на них парашюты? Джон Картер улыбнулся. - Все было довольно просто, - произнес он. - В Корвасе, когда я был пленником в их подземном городе, я заметил, что в подземной пещере имелся только один вход, который затем разветвлялся. Кроме всего прочего в потолке пещеры также были туннели и щели, но они были вне досягаемости крыс. Я привел наших людей к этому подземному туннелю и мы разложили там большой костер из дров, которые мы собрали на поверхности земли. Естественная тяга воздуха закачивала дым внутрь пещеры. Вскоре она заполнилась дымом и из-за отсутствия кислорода крысы начали терять сознание потому, что из-за костра они не могли покинуть пещеру по единственному известному им пути. Позже мы просто зашли внутрь пещеры и вытащили нужное нам количество крыс для погрузки на транспортные самолеты. - Но парашюты? - воскликнул Кантос Кан. - Как вам удалось одеть парашюты на этих тварей и добиться того, чтобы они, прийдя в сознание, не сбросили их с себя? - Они не приходили в себя до последней минуты, - ответил землянин. - Грузовые отсеки каждого транспортного корабля мы заполнили достаточным количеством дыма, чтобы поддерживать бессознательное состояние крыс во время всего полета к Гелию. У нас было достаточно времени для того, чтобы одеть парашюты на их спины. Крысы пришли в себя в воздухе, только после того как наши люди вытолкнули их из самолетов. Джон Картер кивнул в сторону исчезающих в горах животных. - В живом состоянии они очень сильные твари и когда стоят на земле, как вы успели заметить, сражаются как сумашедшие, - добавил землянин. - При приземлении крысы просто выскочили из привязной системы парашютов и бросались на всех, кто попадался им на глаза. Что касается малагоров, то все птицы как на Земле, так и на Марсе не любят змеев и крыс. Я знаю, что малагоры предпочитают покидать те места, где объявляются их закоренелые враги или их запахи. Дея Торис взглянула на своего военачальника и улыбнулась. - Был ли здесь ранее человек подобный тебе? - спросила она. - Все ли земляне похожи на тебя? В этот вечер весь Гелий праздновал победу. Улицы города заполнились смеющимися людьми. Могучие зеленые воины - сарки в едином братском застолье слились с боевыми легионами Гелия. В королевском дворце в честь Джона Картера и за его заслуги перед Гелием был устроен пир. Старый джеддак Тардос Морс был настолько опьянен чудесным избавлением своего города от неприятеля и возвращения целой и невредимой внучки, что на некоторое время потерял дар речи, когда за праздничным столом произносил здравицу с благодарностью в честь землянина. И когда, наконец, он начал произносить речь, его слова пропитались величественностью разума великого правителя. Искренняя благодарность этих людей до глубины души взволновала землянина. Поздно вечером Джон Картер и Дея Торис стояли одни на балконе королевского дворца выходящего в сад. Марсианские луны величественно плыли на небесах, вызывая причудливую игру теней отражаемых гор на убранстве равнины и леса. Даже тени двух людей стоящих на балконе королевского дворца сливались воедино.