ру, рассчитывая на свое знание языка хо-донов, свою недюжинную силу и ум. В город хо-донов Тарзан вошел с той уверенностью, с какой люди ходят по главной улице Лондона. Первым, обратившим внимание на его странный вид, оказался маленький ребенок, игравший возле дома. -- Нет хвоста! -- закричал мальчик и бросил в Тарзана камнем. В тот же миг ребенок застыл в изумлении. Он увидел, что перед ним вовсе не хо-дон, воин, лишившийся хвоста, а чужак. Мальчишка с визгом убежал в дом. Тарзан продолжал свой путь, сознавая, что настал решающий для его судьбы час. Долго ждать ему не пришлось. За углом он столкнулся лицом к лицу с воином. Тот от неожиданности опешил и прежде, чем обрел дар речи, к нему обратился Тарзан. -- Я чужеземец, пришел издалека, -- произнес он. -- Мне нужно поговорить с Ко-таном, вашим королем. Воин отступил назад, положив руку на меч. -- Все чужеземцы, что проходят через ворота А-лура, либо враги, либо рабы, -- возразил он. -- Я пришел не как враг и не как раб, -- ответил Тарзан. -- Я здесь от Яд-бен-ото. Гляди! Он протянул руки хо-дону, чтобы тот убедился, что они отличаются от его собственных, затем повернулся спиной, показывая, что у него нет хвоста, так как именно на этом и строился план человека-обезьяны. Тарзан хорошо запомнил ссору между Та-деном и Ом-атом, в которой ваз-дон утверждал, что Яд-бен-ото имеет длинный хвост, а хо-дон едва не полез в драку, доказывая, что никакого хвоста у бога нет. Глаза воина расширились от ужаса, к которому впрочем тут же примешалось подозрение. -- Яд-бен-ото! -- пробормотал он. -- Верно, ты не ваз-дон и не хо-дон, как верно и то, что у Яд-бен-ото нет хвоста. Пошли, -- добавил он, -- отведу тебя к тому, кого называют Ко-таном, ибо дело это непростое, и рядовой воин не вправе в него вмешиваться. За мной! Не снимая руки с рукоятки ножа и не спуская изумленного взгляда с Тарзана, он повел пришельца по А-луру. Город раскинулся на большой территории. Одни дома стояли кучно, иные находились на большом расстоянии друг от друга. Воины и женщины, встречавшиеся на пути, проявляли изрядное любопытство, но не пытались угрожать ему, когда узнавали, что незнакомца ведут во дворец. Наконец они подошли к большому скоплению зданий, фасады которых выходили на обширное голубое озеро и были, судя по всему, сработаны из натурального камня. Вокруг группы домов шла довольно высокая стена, выше всех, которые встретились Тарзану по дороге сюда. Его проводник провел его к воротам, которые охранялись десятком воинов. Те тоже были удивлены. -- Кто ты и что тебе нужно от короля? -- спросил он. -- Я друг, -- ответил человек-обезьяна. -- Прибыл из страны Яд-бен-ото, чтобы повидаться с Ко-таном из страны Пал-ул-дона. Слова Тарзана произвели сильное впечатление на предводителя и его свиту. Воины стали возбужденно перешептываться. Рассказав о Тарзане, воин провел его во дворцовый двор, где они пробыли до тех пор, пока один из воинов не вошел во дворец, очевидно, для того, чтобы сообщить новость Ко-тану. Через несколько минут воин вернулся в сопровождении других. Все они с любопытством разглядывали Тарзана. Предводитель группы остановился перед незнакомцем. -- Как ты пришел сюда? -- спросил предводитель. -- И что ты хочешь от Ко-тана? Тарзан расправил плечи и с величавым видом произнес: -- Довольно! Разве с посланцем Яд-бен-ото приличествует обращаться, словно с бродячим ваз-доном? Немедленно отведите меня к королю, иначе на вас обрушится гнев Яд-бен-ото! Тарзан не знал, как отнесутся к его словам и самоуверенному поведению. Ждать пришлось недолго. В следующую же секунду задававшего вопросы предводителя словно подменили. Он побледнел, возвел взор к небесам, протянул руку для приветствия, другую положил на сердце в знак дружеского расположения, как это было принято среди ваз-донов и хо-донов. Тарзан отпрянул назад. На его лице появилось выражение отвращения. -- Остановись! -- закричал он. -- Как смеешь ты прикасаться к посланцу Яд-бен-ото! Это не дозволено никому, даже Ко-тану! Довольно! Я и так ждал слишком долго! Как вы, хо-доны, принимаете в А-луре сына моего отца! Сначала Тарзан хотел притвориться самим Яд-бен-ото, но потом счел, что изображать из себя бога слишком сложно да и рискованно, другое дело -- сын Яд-бен-ото. Чувствуя успех своего плана, Тарзан прикинул, что в этом случае к нему отнесутся с куда большим уважением и почитанием, чем к простому посланцу бога. На сей раз слова его произвели потрясающее впечатление. Все воины, как один, отшатнулись назад. Их извинения, когда они оправились от шока, были подобострастны до предела. -- Пощади, о, Дор-ул-ото! -- взмолился воин. -- Не гневайся на Док-лота. Пойдем со мной, я отведу тебя к Ко-тану. Король в трепете ожидает тебя! Посторонитесь, ублюдки! Он бросился расталкивать воинов направо и налево, расчищая дорогу для Тарзана. -- Пошли! -- решительно произнес Тарзан. -- Веди меня, а остальные пусть следуют за нами. Док-лот, основательно напуганный, беспрекословно подчинился. Тарзан из племени Великих Обезьян вошел во дворец Ко-тана, короля Пал-ул-дона. ГЛАВА IX Вход, через который Тарзан прошествовал во дворец, был украшен геометрическими узорами, вырезанными на стенах. Переходя из одной комнаты в другую, он видел повсюду на стенах изображения птиц, животных и людей. Помещения украшали каменные вазы и звериные шкуры, но нигде не заметил он ни куска ткани, что свидетельствовало о довольно низком уровне развития хо-донов. И в то же время пропорции и симметрия коридоров говорили о весьма высокой ступени цивилизации. Путь вел через все комнаты и длинные коридоры к западной стороне здания, которая выходила на голубое озеро. Наконец Тарзан остановился перед широким входом в огромное помещение. Почти весь зал занимала массивная пирамида со ступеньками до самого верха. На каждой ступеньке пирамиды стояли воины, а на самом верху на троне восседал величественного вида человек, чьи золотые одежды сияли на солнце. -- Ко-тан! -- воскликнул Док-лот, обращаясь к королю. -- Ко-тан и воины Пал-ул-дона! Вам оказана великая честь Яд-бен-ото, пославшего в качестве посланца своего сына! Док-лот отступил, театральным жестом руки указывая на Тарзана. Ко-тан поднялся с трона. Воины стали вытягивать шеи, стараясь получше разглядеть пришельца, те же, что стояли с тыльной стороны пирамиды, высыпали вперед. Все глаза устремились к Тарзану, но постепенно взгляды переместились на Ко-тана. Тарзан стоял выпрямившись, скрестив руки на мощной груди. На его красивом лице застыло выражение высокомерного презрения. Однако Док-лоту казалось, что Тарзан не на шутку разгневан. Ситуация накалялась. Док-лот нервничал, бросая тревожные взгляды на Тарзана и умоляющие на Ко-тана. В тронном зале Пал-ул-дона воцарилась могильная тишина. Наконец Ко-тан заговорил. -- Кто сказал, что он -- Дор-ул-ото? -- спросил он и метнул гневный взгляд на Док-лота. -- О, Ко-тан! -- взмолился тот. -- Можешь собственными глазами убедиться, что он -- сын Яд-бен-ото. Погляди на его богоподобную фигуру, на его руки, на ноги, которые совсем не такие, как у нас. И он совсем без хвоста! Ко-тан, казалось, заметил все это только после слов Док-лота. На его лице появились признаки некоторого колебания. В этот момент подал голос молодой воин, пробившийся вперед с противоположной стороны пирамиды. -- Ко-тан! -- выкрикнул он. -- Док-лот говорит правду. Дор-ул-ото я уже раз видел. Это было вчера, когда мы возвращались с пленными из Кор-ул-я. Дор-ул-ото ехал верхом на грифе. Мы спрятались в лесу, так, на всякий случай, но я хорошо его разглядел. Этого доказательства, казалось, вполне хватило, чтобы все убедились в том, что перед ними действительно сын Яд-бен-ото. Выражения их лиц были красноречивее всяких слов. Ко-тан невольно изменил свой тон и манеру обращения, стараясь в то же время не терять чувство собственного достоинства. -- Если ты на самом деле Дор-ул-ото, -- произнес он, обращаясь к Тарзану, -- то поймешь, что сомнения наши естественны -- ведь мы не получали от Яд-бен-ото знака о том, что он собирается оказать нам такую великую честь. И потом мы не знали, что у него, самого бога, есть сын. Но если ты действительно его сын, то весь Пал-ул-дон будет рад оказать тебе почести. Если же это ложь, расправа будет быстрой и страшной. Это говорю я, Ко-тан, король Пал-ул-дона. -- Ты сказал хорошо, как положено говорить королю, почитающему бога своего народа, -- сказал Тарзан. -- И ты правильно настаиваешь на том, чтобы я доказал, что я действительно сын Яд-бен-ото прежде, чем вы станете оказывать мне почести. Яд-бен-ото дал мне наказ выяснить, родишься ли ты в правители. Первое мое впечатление и знакомство с тобой показали, что Яд-бен-ото не ошибся в выборе, когда вдохнул дух короля в грудь твоей матери. Ты верно рассудил -- я должен доказать, что я не самозванец. Подойди ближе, и ты увидишь, что я не такой, как все люди. Кстати, тебе не положено возвышаться над сыном твоего бога. Ко-тан спустился, стараясь не ронять достоинства. -- А теперь, -- произнес Тарзан, когда король встал перед ним, -- у тебя нет и не может быть сомнений в том, что я не твоей расы. Твои жрецы говорили тебе, что Яд-бен-ото без хвоста. А значит, и раса бога не имеет хвоста. Но достаточно доказательств! Тебе известно могущество Яд-бен-ото. Его молнии сверкают в небе, принося смерть согласно его воле, по его велению идут дожди, растет трава и деревья. Ты видел рождение и смерть, и те, кто чтит своего бога, чтит его потому, что он владычествует над рождением и смертью. Как бы он поступил с самозванцем, назвавшимся его сыном? Вот и главное доказательство: он бы поразил тебя, откажись ты принять меня, как поразил бы и того, кто заявляет о своем родстве с ним. Речь Тарзана прозвучала весьма убедительно. Никто не осмелился задать пришельцу какие-либо вопросы, опасаясь проявить недоверие к Яд-бен-ото. Ко-тан был удовлетворен тем, что вел себя, как подобает королю, но какую форму придать его отношению к сыну Яд-бен-ото, он не знал. Ко-тан имел смутное представление о боге. Как и все примитивные люди, он рисовал себе бога в образе человека. Поэтому бог, скорее всего, вкушал удовольствие от тех же вещей, что и он сам, правда, без неприятных последствий. И Ко-тан принял решение: Дор-ул-ото наверняка придутся по душе обильные яства, которые Ко-тан любил больше всего на свете, хотя и находил их вредными для здоровья, особенно вино, которое женщины хо-донов делали из зерна и фруктов. Итак, сын Яд-бен-ото получит массу удовольствия, причем без головной боли наутро. Решив проблему развлечений, Ко-тан стал размышлять о почестях, которые требовалось оказать сыну бога сейчас, немедленно. Только нога короля и никого другого касалась вершины пирамиды в тронном зале А-лура за все время существования Пал-ул-дона. Итак, какую же большую честь можно еще оказать Дор-ул-ото? И король предложил Тарзану подняться на пирамиду и занять место за каменной скамьей наверху. Когда они поднялись на последнюю ступень, Ко-тан собрался сесть на трон, но Тарзан удержал его рукой. -- Никто не имеет права сидеть на одном уровне с богами, -- сказал он решительно, поднялся и уселся на трон. Ко-тан сконфузился, не смея возразить из страха перед королем королей. -- Однако, -- прибавил Тарзан, -- бог может наградить своего верного слугу, посадив его рядом с собой. Иди сюда, Ко-тан, я окажу тебе такую почесть от имени Яд-бен-ото. Тактика Тарзана состояла не только в том, чтобы вызвать боязливое уважение Ко-тана, но и в том, чтобы не сделать его своим скрытым врагом, ибо Тарзан не знал, насколько силен религиозный пыл короля. От Тарзана не ускользнула явная, хотя и молчаливая обида, которую Ко-тан затаил, когда ему пришлось уступить свой трон гостю. В целом же эффект получился удовлетворительным. Тарзан мог судить об этом по выражению благоговения на лицах воинов. В присутствии Тарзана продолжалось решение государственных вопросов, в частности, дел королевского двора, состоявших в основном в разрешении спора между воинами. Тарзан обратил внимание на воина, стоявшего ступенькой ниже трона, там, где, как догадался Тарзан, полагалось находиться вождям союзных племен, которые входили в королевство Ко-тана. То был воин огромной физической силы, с массивными львиными чертами лица. Воин обратился к Ко-тану с вопросом, старым, как мир, и извечным, пока существует на земле человек. Вопрос касался раздора с соседом по поводу границ. Само по себе дело не представляло для Тарзана почти никакого интереса, если бы не впечатляющий облик воина, а когда Ко-тан обратился к тому по имени, назвав Я-доном, интерес Тарзана мгновенно возрос, так как Я-дон был отцом Та-дена. Сделанное им открытие не имело решающего значения, поскольку Тарзан не мог рассказать Я-дону о своих дружеских отношениях с Та-деном, не раскрыв при этом своего обмана. Когда с делами было покончено, Ко-тан предложил сыну Яд-бен-ото посетить храм, где совершались религиозные обряды и проводилось богослужение. Итак, Тарзан, сопровождаемый самим королем, отправился в храм в окружении вооруженных воинов. Храм являлся частью дворца и имел с ним архитектурное сходство. Там было несколько залов, о назначении которых Тарзан мог только догадываться. В каждом из них на восточной и западной стороне имелся алтарь овальной формы, выдолбленный из скалы, точнее, из ее вершины. Западный алтарь отличался от восточного лишь цветом -- коричневато-красным. Хотя Тарзан прошел в отдалении, его острый нюх тотчас же учуял запах засохшей, а также свежей человеческой крови. Король с Тарзаном проследовали коридорами и комнатами. Ко-тан своевременно отправил гонца, чтобы тот возвестил о прибытии сына Яд-бен-ото, поэтому в храме их сопровождала целая свита служителей церкви, отличительный знак которых состоял в головном уборе, представлявшем собой вырезанные из дерева головы различных зверей. Один лишь верховный жрец явился без головного убора. Это был старый человек с близко посаженными жестокими глазами и тонкими губами. Тарзан с первого взгляда понял, что его следует всерьез опасаться. Он мгновенно почувствовал, что верховный жрец настроен против него, что человек этот имеет в Пал-ул-доне неоспоримый вес в вопросах, касающихся почитания Яд-бен-ото, а потому будет с недоверием взирать на того, кто сказался божьим сыном. Но какие бы подозрения ни роились в изощренном уме Лу-дона, верховного жреца А-лура, он не стал прямо спрашивать Тарзана о его правах на титул Дор-ул-ото. Вероятно, его удерживало то же чувство, что и Ко-тана и его воинов -- сомнение, которое в глубине души испытывают даже богохульники, сомнение, вызываемое мыслью, что в конце концов, кто знает, может быть, бог все-таки существует? По этим соображениям Лу-дон решил не опережать события, во всяком случае, пока, и держаться в стороне. Но Тарзан видел, что верховный жрец затаил в сердце желание сорвать с него маску. При входе в храм Ко-тан передал высокого гостя Лу-дону, который повел Тарзана дальше. Вскоре они оказались в огромном помещении, где хранились подношения -- дары различных племен. Здесь были собраны предметы разного достоинства, от сушеных фруктов до тяжелых золотых сосудов, а также много драгоценностей. Проходя мимо забранного решеткой темного коридора, Тарзан увидел там питекантропов обоего пола, как хо-донов, так и ваз-донов. Большинство из них сидело на корточках. На лицах их было написано отчаяние и полная безнадежность. -- А это кто? -- спросил он у Лу-дона. Это был первый вопрос, заданный им жрецу со времени прихода в храм и о котором он тут же пожалел, так как Лу-дон обратил к нему свое лицо, на котором читалось плохо скрываемое подозрение. -- Кому же лучше знать, как не сыну Яд-бен-ото? -- спросил он. -- На вопросы Дор-ул-ото не отвечают вопросами, -- невозмутимо произнес Тарзан. Затем он добавил: -- Может быть, Лу-дону будет интересно узнать, что кровь лже-жреца на алтаре храма не будет неприятна для глаз Яд-бен-ото? Лу-дон побледнел, как мел. -- Там жертвы, кровь которых должна оросить западные алтари, когда солнце возвратится к твоему отцу в конце дня, -- пробормотал верховный жрец. -- А кто сказал тебе, что Яд-бен-ото нравится, когда его людей закалывают на алтаре? -- спросил Тарзан. -- Что если ты ошибаешься? -- Тогда бесчисленные тысячи умерли зря, -- ответил Лу-дон. Ко-тан и окружавшие его воины внимательно слушали разговор Тарзана с верховным жрецом. Некоторые из несчастных жертв за решеткой, услышав эти слова, встали и прижались лицами к железным прутьям, через которые их каждый вечер уводили на смерть. -- Освободи их! -- воскликнул Тарзан, указывая рукой на жертвы жестокого суеверия. -- От имени Яд-бен-ото говорю тебе, что ты ошибаешься. Лу-дон исказился в лице. -- Это святотатство! -- вскричал он. -- Бесчисленные столетия жрецы великого бога каждый вечер приносили ему в жертву человеческие жизни, и каждое утро солнце неизменно возвращалось к восточному горизонту. Ни разу Яд-бен-ото не выказывал своего недовольства. -- Довольно! -- приказал Тарзан. -- Ваши жрецы слепцы, коли не понимают послания самого бога. Ваши воины умирают от ножей и дубинок ваз-донов, ваших охотников хватают Ис и Иа-то, каждый день погибает какое-нибудь селение хо-донов! Каждая смерть -- расплата за жизни, которые вы отнимаете на западном алтаре. Разве может быть большее проявление недовольства? О, глупый жрец! Лу-дон молчал. В душе его происходила борьба между страхом перед сыном бога и надеждой, что тот самозванец. И все-таки верх одержал страх. Лу-дон наклонил голову. -- Выполняйте волю сына Яд-бен-ото, -- проговорил жрец. Он повернулся к одному из низших жрецов. -- Уберите решетки, пусть люди расходятся по домам. Пленные, поняв, что свершилось чудо, обступили Тарзана и упали перед ним на колени. Ко-тан был озадачен не меньше Лу-дона. -- Но что же нам делать, чтобы доставить удовольствие Яд-бен-ото? -- воскликнул он. -- Если хотите порадовать бога, -- ответил Тарзан, -- то приносите на алтарь такие дары, как пища, или еще что-нибудь из того, что больше ценится вашими людьми. Когда Яд-бен-ото благословит их, раздайте людям. Ваши кладовые забиты подобными вещами, я сам видел. Люди станут приносить и иные дары, если ваши жрецы скажут, что так нравится богу. Сказав это, Тарзан сделал вид, что собирается покинуть храм. По пути Тарзан заметил стоявшее особняком строение, украшенное орнаментом. Внимание его было привлечено решетками на окнах и двери. -- Что за дом? -- спросил он у Лу-дона. -- Кого вы там держите? -- Никого там нет, -- занервничал верховный жрец. -- Раньше в нем держали рабов, но вот уже много лет дом пустует. Жрец двинулся к воротам, которые вели во дворец. Тарзан и Ко-тан с воинами вошли во дворцовый сад. Тарзану не терпелось задать один вопрос, но он все не решался, чувствуя нутром, что ему не до конца доверяют. Он хотел узнать у Ко-тана, не появлялась ли в окрестностях А-лура женщина той же расы, что и он. Когда им подали пищу в приемном зале дворца Ко-тана, Тарзан заметил, что один из прислуживавших рабов с интересом разглядывает его, как будто узнал. Тарзан не мог припомнить, чтобы он когда-нибудь встречался с этим ваз-доном, и не мог понять проявленного к себе интереса. Вскоре он забыл о рабе. Ко-тана неприятно удивило то, что гость не имел никакого желания налегать на обильные яства. Тарзан же находил подобное занятие пустой тратой времени, так как приглашенные были заняты лишь поглощением пищи в невероятных количествах, и им было не до разговоров. Единственный звук, царивший за столом, был звуком жующих челюстей. Это напомнило Тарзану визит к его высочеству герцогу Вестминстерскому в Вудхаузе, в Честере. Время от времени под действием вина звук пережевывания пищи сменялся храпом. Скоро в зале остались трезвыми лишь Тарзан и рабы. Тарзан поднялся и обратился к высокому черноволосому рабу, стоявшему рядом. -- Я хочу спать, -- заявил он. -- Отведи меня в мою комнату. Когда тот вывел Тарзана из зала, проявлявший к нему интерес раб сказал что-то одному из своих товарищей, и тот бросил испуганный взгляд вслед Тарзану. -- Если ты не ошибся, -- сказал он, -- то нам подарят свободу, в противном случае, о, Яд-бен-ото, что тогда будет с нами? -- Но я прав! -- закричал раб. -- В таком случае я знаю, кого нужно поставить в известность. Этому человеку очень не понравилось, что Дор-ул-ото привели в храм, а особенно то, что этот так называемый сын Яд-бен-ото принялся наводить свои порядки. Тем самым он дал Лу-дону все основания бояться и ненавидеть его. -- Ты знаешь Лу-дона? -- Я работал в храме. -- Тогда пойди к нему и скажи, но пусть он пообещает нам за это свободу. Черный ваз-дон отправился в храм и попросил разрешения свидеться с Лу-доном, верховным жрецом, по делу, не терпящему отлагательств. И хотя время было позднее, Лу-дон принял его, а когда выслушал его рассказ, пообещал не только свободу ему и его товарищу, но и много подарков. Пока раб разговаривал с верховным жрецом, по склону Пастор-ул-веда в свете заходящего солнца пробирался человек, опоясанный лентами с медными, сверкающими патронами. ГЛАВА X Раб привел Тарзана в комнату с окнами, выходившими на голубое озеро. В помещении стояла кровать, подобная тем, что он видел у ваз-донов -- нехитрый каменный выступ, покрытый множеством шкур. Тарзан лег спать, и мучивший его вопрос так и остался не проясненным. С приходом нового дня он проснулся и стал бродить по дворцу в надежде разузнать как можно больше о его обитателях. В самом центре дворцовой площади он увидел сад, окруженный высокой стеной, возбудившей его любопытство. Не задумываясь над тем, кто находится в саду: ваз-доны, хо-доны или же дикие звери, Тарзан перелез через ограду и без дальнейших промедлений стал осматриваться на месте. Любопытство его было вызвано тем, что сад явно не предназначался для общего пользования, даже для тех, кто имел право свободного входа во дворец. Это место тем более притягивало Тарзана, поскольку сулило реальную надежду отыскать свою жену. В саду протекали искусственные ручейки, собираясь в маленькие пруды. Возле воды росли яркие цветы. Во всем чувствовалась рука опытного садовника. Восхищаясь красотой, Тарзан бродил по саду, ступая, как всегда, бесшумно. Проходя через миниатюрный лес, он наткнулся на прелестную клумбу, и в тот же миг позади него появилась женщина из племени хо-донов, первая, увиденная им со времени своего появления во дворце. Молодая красивая женщина стояла в центре сада, поглаживая головку птицы, которую держала в руках. В любой столице мира ее сочли бы красавицей. Рядом с ней на траве сидела черная рабыня из ваз-донов. Тарзан хотел было спрятаться в листве деревьев, но понял, что его заметили. На лице красавицы отразилось удивление и только. -- Кто ты? -- спросила она. -- Как ты посмел забраться в запретный сад? При звуке ее голоса служанка быстро вскочила, устремив взгляд на Тарзана. -- Тарзан Яд-гуру! -- воскликнула она голосом, в котором послышалось и облегчение, и недоумение. -- Ты знаешь его? -- спросила хозяйка, обернувшись к служанке, давая тем самым Тарзану возможность предостерегающе приложить палец к губам, чтобы Пан-ат-лин не выдала его, ибо это была она. Увидя знак Тарзана, Пан-ат-лин замолчала, пытаясь найти выход из создавшегося положения. -- Я думала... Она запнулась. -- Мне показалось, что видела его раньше в Кор-ул-грифе. Хо-донка посмотрела сначала на нее, потом на Тарзана. В ее глазах появилось сомнение. -- Но ты не ответил мне, незнакомец, -- продолжала она. -- Кто ты? -- Выходит, ты не слышала о пришельце, которого принял вчера ваш король? -- Ты хочешь сказать, что ты -- Дор-ул-ото? -- воскликнула она. Глаза ее расширились от благоговейного ужаса. -- Да, это я, -- ответил Тарзан. -- А ты кто? -- Я -- О-ло-а, дочь Ко-тана, короля, -- ответила она. Итак, это была та самая О-ло-а, из-за любви к которой Тадену пришлось бежать. Тарзан приблизился к принцессе. -- Дочь Ко-тана, -- начал он, -- Яд-бен-ото доволен тобой и в знак своего расположения сохранил для тебя того, кого ты любишь. -- Я не понимаю, -- ответила девушка, залившись краской. -- Бу-лот -- гость во дворце моего отца. Но я не знала, что он подвергался опасностям. Я помолвлена с Бу-лотом. -- Но ведь не Бу-лота ты любишь, -- возразил Тарзан. Она снова покраснела и отвернулась. -- Разве я чем-нибудь прогневала великого бога? -- спросила она. -- Нет, -- ответил Тарзан, -- как я уже говорил, он доволен тобой и ради тебя спас жизнь Та-дену. -- Яд-бен-ото знает все, -- прошептала девушка, -- и сын разделяет его великое знание. Тарзан не знал, как разуверить девушку во мнении, не слишком удобном для него. -- Я знаю только то, что позволяет мне знать Яд-бен-ото. -- Но скажи мне, -- спросила она, -- мы будем вместе с Та-деном? Это правда? Ведь сын великого бога может это предсказать? Тарзан уклонился от прямого ответа. -- О будущем мне известно только то, -- ответил он, -- что говорит Яд-бен-ото. Но я полагаю, что тебе можно надеяться на лучшее, если сохранишь верность Та-дену и его друзьям. -- Ты видел его? -- спросила О-ло-а. -- Скажи мне, где он? -- Да, -- ответил Тарзан, -- я видел его, он был с Ом-атом, вождем Кор-ул-я. -- В плену у ваз-донов? -- перебила она. -- Не в плену, а почетным гостем, -- сказал Тарзан. Он поднял лицо к небу. -- Погоди! -- воскликнул он. -- Молчи, я общаюсь с Яд-бен-ото, моим отцом, он шлет мне весть. Обе женщины упали на колени, закрыв лица руками. Их потрясла мысль о пугающей близости великого бога. Тарзан коснулся плеча О-ло-а. -- Встань, -- сказал он. -- Яд-бен-ото поведал мне, что твоя рабыня родом из племени Кор-ул-я, где находится Та-ден, и что она невеста Ом-ата, вождя племени. Ее имя Пан-ат-лин. О-ло-а вопросительно посмотрела на рабыню. Та кивнула. Ее простенький ум не мог определить, были ли они с хозяйкой жертвой обмана или нет. -- Все так, как он говорит, -- прошептала рабыня. О-ло-а упала на колени и прикоснулась лбом к ногам Тарзана. -- Великую честь оказал Яд-бен-ото его ничтожнейшей подданной! -- воскликнула она. -- Передай ему мою нижайшую благодарность за радость, которую он принес мне. -- Мой отец будет доволен, -- ответил Тарзан, -- если ты поможешь Пан-ат-лин вернуться домой целой и невредимой. -- Какое дело Яд-бен-ото до таких, как она? -- спросила О-ло-а с нотками высокомерия в голосе. -- Есть только один бог, -- сказал Тарзан, -- и он бог ваз-донов так же, как и хо-донов. Он бог над птицами, зверями, цветами и всем, что растет на земле и под водой. Если Пан-ат-лин поступает правильно, то в глазах Яд-бен-ото она значит больше, чем дочь Ко-тана, если та поступает неправильно. -- Волю Яд-бен-ото положено выполнять, -- покорно ответила О-ло-а. -- Но в моей ли это власти? Может, лучше передать волю твоего отца прямо королю? -- Тогда пусть она никуда от тебя не отлучается. Следи, чтобы с ней ничего не случилось плохого. О-ло-а погрустнела. -- Мне ее привели только вчера, -- сказала она, -- но она пришлась мне по душе больше, чем все другие рабыни. Мне будет жаль расстаться с ней. -- У тебя есть еще, -- сказал Тарзан. -- Да, есть, но Пан-ат-лин одна такая. -- Много рабов приводят в город? -- поинтересовался Тарзан. -- Много. -- А чужеземцы появляются? О-ло-а отрицательно покачала головой. -- Только хо-доны с другого конца долины, но они не чужеземцы. -- Значит, я первый чужеземец, пришедший в А-лур? -- Почему сын Яд-бен-ото задает такие вопросы ничтожной, ничего не ведающей О-ло-а? -- взмолилась она. -- Все дано знать только Яд-бен-ото, я уже тебе говорил, -- утешил девушку Тарзан. -- Тогда, если бы он хотел, чтобы ты знал, он сам ответил бы на твои вопросы. В душе Тарзан рассмеялся над тем, что О-ло-а побила его же оружием, однако ее попытка уклониться от ответа насторожила его. -- Так значит, были недавно чужеземцы? -- допытывался он. -- Не могу сказать, так как сама не знаю, -- ответила она. -- Во дворце моего отца всегда полно слухов, но что дано знать женщине? -- Значит, слухи были? -- Запретного сада достиг только один слух, -- сказала она. -- Наверное, о женщине другой расы? Сердце Тарзана замерло в ожидании ответа. После некоторого колебания О-ло-а заговорила: -- Нет, не могу. Если это настолько важно, что сам бог интересуется, то меня неминуемо настигнет гнев отца, если я стану обсуждать этот вопрос. -- Именем Яд-бен-ото, я повелеваю тебе говорить, -- произнес Тарзан. -- Именем Яд-бен-ото, в чьих руках находится судьба Та-дена. Девушка побледнела. -- Пощади! -- вскричала она. -- Ради Та-дена я скажу все, что знаю! -- Все, что знаешь? -- раздался сзади разъяренный голос. Присутствующие обернулись и увидели Ко-тана, который выходил из кустов. Ярость исказила его черты, при виде же Тарзана на лице его появилось выражение удивления, смешанное с ужасом. -- Дор-ул-ото! -- воскликнул он. -- Я не знал, что это ты. Затем он вскинул голову и недовольно произнес: -- Есть места, где не имеет права появляться даже сын великого бога, и запретный сад Ко-тана -- одно из них. Это был вызов, но, несмотря на смелое поведение короля, в его тоне сквозили извиняющиеся нотки, ибо в его суеверном сознании было еще живо чувство страха человека перед своим богом. -- Пошли, Дор-ул-ото, -- произнес он. -- Не знаю, что это неразумное дитя наговорило тебе, но что бы это ни было, я, Ко-тан, приказываю О-ло-а немедленно уйти к себе. Он показал на противоположный конец сада. Принцесса стремительно повернулась и удалилась в сопровождении Пан-ат-лин. -- Мы пойдем сюда, -- сказал Ко-тан. Он повел Тарзана в другом направлении. Пройдя через грот, охраняемый двумя воинами, они в молчании направились во дворец. Здесь их ждали воины и главы племен. Рядом со входом в толпе воинов стоял Лу-дон, верховный жрец. Стоило Тарзану взглянуть на его хитрое злобное лицо, как стало ясно, что ничего хорошего ждать не приходится. Вместе с Ко-таном он прошел внутрь, и дверь за ними закрылась. В тот же миг к Лу-дону подошел младший жрец. Между ними произошел какой-то разговор. Говорили они шепотом. Под конец верховный жрец сказал: -- Возвращайся во дворец принцессы и приведи немедленно ее черную рабыню. Младший жрец отправился выполнять поручение. Лу-дон вернулся в храм. Через полчаса к Ко-тану вошел воин и объявил: -- Лу-дон, верховный жрец, желает присутствия короля в храме. Он сказал, чтобы король явился один. Ко-тан кивнул и обратился к Тарзану: -- Я скоро вернусь, а пока мои воины и слуги в твоем распоряжении. ГЛАВА XI Прошел целый час прежде, чем король возвратился во дворец. Тем временем Тарзан разглядывал рисунки на стенах дворца и его богатое убранство. Ко-тан вернулся и застал его за этим занятием. Привлеченный шумом, Тарзан оторвался от увлеченного созерцания интерьера, обернулся и увидел короля, с которым произошла разительная перемена. Лицо побледнело, руки дрожали, а глаза округлились от ужаса. Весь облик говорил об охватившем его страхе и негодовании. -- Плохие новости, Ко-тан? -- спросил Тарзан. Король пробормотал в ответ нечто невразумительное. За ним в помещение ввалилось такое количество воинов, что сразу стало тесно. Король обвел толпу взором, бросил страшный взгляд на Тарзана и воскликнул: -- Яд-бен-ото, призываю тебя в свидетели! Я делаю это не по своей воле! Помолчав, он добавил: -- Взять его! Лу-дон, верховный жрец, клянется, что это самозванец! Сопротивляться такому количеству воинов было бесполезно. Получив от О-ло-а какую-то надежду, он не имел права теперь подвергать себя малейшему риску. -- Остановитесь! -- выкрикнул Тарзан. Он протянул вперед руку. -- Что это значит? -- Лу-дон клянется, будто располагает доказательством того, что ты вовсе не сын Яд-бен-ото, -- ответил Ко-тан. -- Он требует, чтобы тебя привели в тронный зал, где ты предстанешь перед своим обвинителем. Если ты тот, за кого себя выдаешь, то бояться тебе нечего, но помни, что в таких делах верховный жрец выше короля, а я только исполнитель его воли. Тарзан видел, что Ко-тан не вполне убежден в правоте Лу-дона, однако предпочитает не рисковать. -- Пусть твои воины схватят меня, -- сказал он Ко-тану, -- если, конечно, Яд-бен-ото не поразит их насмерть, по-своему истолковав их намерения. Эффект от этих слов был мгновенный. Передние ряды воинов попятились назад в ужасе. Человек-обезьяна с улыбкой сказал: -- Не бойтесь. Я пойду в тронный зал по доброй воле. Хочу поглядеть на богохульников, которые возводят на меня напраслину. В тронном зале возникла очередная заминка, ибо Ко-тан не желал уступать права Лу-дону на верхнюю ступеньку пирамиды, а Лу-дон не хотел стоять ниже короля. Тарзан же настаивал на том, что никому не дозволено стоять выше него. Комизм этой ситуации был понятен не только Тарзану. Я-дон предложил всем троим занять верхнюю ступень, но этому воспротивился Ко-тан, заявивший, что никто не смеет вступать на трон и что для троих там нет места. -- Но кто же мой обвинитель и кто судья? -- спросил Тарзан. -- Лу-дон твой обвинитель, -- объяснил король. -- И он же твой судья! -- воскликнул верховный жрец. -- Выходит, меня будет судить мой же обвинитель? -- проговорил Тарзан. -- Тогда уж лучше обойтись без этой формальности. Пусть Лу-дон сразу огласит приговор. Он говорил с иронией, не спуская с Лу-дона насмешливого взгляда. Ярость последнего от этого лишь возросла. В то же время было видно, что Ко-тан и его воины разделяют справедливость слов Тарзана. -- Только Ко-тан может вершить правосудие в тронном зале дворца, -- вмешался Я-дон. -- Пусть он выслушает обвинения Лу-дона и показания свидетелей. Ко-тан, однако, был явно не в восторге от этого предложения и стал увиливать. -- Дело это религиозное, -- сказал он, -- а, по традиции, короли Пал-ул-дона не вмешиваются в вопросы веры. -- Тогда пусть судебное разбирательство состоится в храме, -- закричал один из главарей племени, которому, как и королю, не терпелось снять с себя всякую ответственность за происходящее. Идея эта всячески устраивала Лу-дона, мысленно укорившего себя за то, что такая мысль не пришла ему в голову самому. -- Что верно то верно, -- сказал он. -- Этот человек грешен перед храмом. Пусть его тащат туда. -- Сына Яд-бен-ото никто не смеет тащить! -- воскликнул Тарзан. -- А вот тело Лу-дона скорее всего выволокут после суда из храма бога, которого он осквернил. Подумай, хорошенько, Лу-дон, прежде чем совершать это безумство. Слова его, рассчитанные на то, чтобы запугать Лу-дона, цели своей не достигли. Верховный жрец был непоколебим. Тарзан понял, что его ожидает нешуточная схватка с человеком, который знает больше о своей религии, чем любой другой из его соплеменников, полностью осознающий всю сложность притязаний Тарзана, так же как и фатальность проповедуемой им религии. И Тарзан решил, что лазейку надо искать в кажущемся безразличии к обвинениям. Ко-тан и его воины, похоже, еще верили в него. Пожав плечами, он спустился с трона. -- Для сына Яд-бен-ото совершенно неважно, где именно Лу-дон будет гневить бога, так как Яд-бен-ото в любом случае покарает его, будь то в тронном зале или в храме. Присутствующие облегченно вздохнули и повели Тарзана в храм. Заняв место у западного алтаря, он указал Лу-дону на место у восточного алтаря. Когда Тарзан поднялся на платформу, то увидел нечто, заставившее его отпрянуть в ужасе. В верхней части алтаря находилось углубление с водой, в которой плавало тельце новорожденного младенца. -- Что это значит? -- гневно закричал Тарзан. Верховный жрец злорадно засмеялся. -- Так ты и этого не знаешь? -- ответил Лу-дон. -- Это лишний раз говорит о том, что ты самозванец. Тот, кто выдает себя за сына своего отца, должен знать, что с последними лучами заходящего солнца белый камень восточного алтаря обагряется кровью взрослых, а когда солнце восходит, оно всякий раз сначала смотрит на западный алтарь и радуется при виде смерти новорожденного младенца. Дух умерщвленного ребенка следует за светилом до той минуты, пока его не сменит дух взрослого. Даже маленькие дети хо-донов знают об этих вещах, а ты, называющий себя сыном Яд-бен-ото, не знаешь. Если этого доказательства недостаточно, то у меня есть еще. Ваз-дон, иди сюда! От группы рабов отделился человек и боязливо подошел к жрецу. -- Скажи нам, что тебе известно об этом существе, -- приказал Лу-дон, указывая на Тарзана. -- Я видел его раньше, -- сказал ваз-дон. -- Сам я из племени Кор-ул-лула. Как-то раз наши воины наткнулись на воинов Кор-ул-я. Произошло это на гребне скалы, которая разделяет наши два селения. Среди наших врагов был этот странный человек, которого они называли Тарзан Яд-гуру, и он действительно оказался ужасным, -- дрался за десятерых. Но когда его стукнули дубинкой по голове, он свалился без сознания, как обычный смертный. Мы отнесли его в наше селение, но он убежал. Отрезал голову воину, привязал ее к ветке внизу, в долине, и был таков. -- Слово раба против слова бога! -- воскликнул Я-дон, с самого начала проявлявший дружеский интерес к псевдобожеству. -- Это только один шаг к истине! -- объявил Лу-дон -- Вероятно, показание единственной принцессы рода Ко-тана возымеет больший вес, чем показания раба, хотя это может и не понравиться отцу, чей сын, богохульник, убежал из А-лура. Рука Я-дона потянулась к ножу, но его удержали стоявшие рядом воины. -- Ты в храме Яд-бен-ото, -- предостерегли они его. Ко-тану ничего не оставалось, как проглотить обиду, нанесенную ему Лу-доном, и он еще сильнее возненавидел верховного жреца. -- Что знает моя дочь об этом? -- обратился он к Лу-дону. -- Ты требуешь, чтобы принцессу привели сюда для дачи публичных показаний? -- Нет, -- произнес Лу-дон, -- не лично, но у меня есть та, которая даст показания за нее. Он повернулся к другому жрецу. -- Приведи служанку принцессы. Через минуту перед ними предстала Пан-ат-лин. -- Принцесса О-ло-а гуляла в запретном саду с этой рабыней, -- объяснил Лу-дон, -- как вдруг из-за кустов появился этот человек, назвавшийся сыном Яд-бен-ото. Принцесса призналась, что рабыня при виде его вскрикнула и назвала его по имени Тарзан Яд-гуру -- то же самое имя, что запомнил раб из Кор-ул-лула. Эта женщина не из Кор-ул-лула, а из Кор-ул-я, то есть селения, с воинами которого его впервые увидели. Принцесса также поведала, что новая рабыня, чье имя Пан-ат-лин, рассказала ей странную историю своего спасения от Тор-о-дона в Кор-ул-грифе. Потом их стали преследовать два огромных грифа, а этот человек увел их, поэтому она и уцелела. По дороге ее взяли в плен воины Кор-ул-лула. Разве не ясно теперь, что это существо не бог? -- вскричал Лу-дон. -- Он говорил тебе, что является сыном бога? Он внезапно повернулся к Пан-ат-лин. Девушка в ужасе отпрянула. -- Отвечай, рабыня! -- завопил верховный жрец. -- Он показался мне не простым смертным, -- ответила Пан-ат-лин. -- Он сказал тебе, что Яд-бен-ото его отец? Отвечай на вопрос! -- не унимался Лу-дон. -- Нет, -- созналась она. Пан-ат-лин говорила шепотом, бросая на Тарзана виноватые взгляды, на которые он ответил дружеской улыбкой. -- Это еще не доказывает, что он не сын бога! -- закричал Я-дон. -- Неужели ты думаешь, что бог на каждом шагу кричит: "Я -- бог!". Такого никто никогда не слышал. Может, ты слышал, Лу-дон? С какой тогда стати это должен делать его сын? -- Довольно! -- гаркнул Лу-дон. -- Доказательства неоспоримы. Это существо -- самозванец, и я, верховный жрец бога Яд-бен-ото, приговариваю его к смерти, и если я не прав, пусть Яд-бен-ото поразит меня молнией на том месте, где я стою! Стало так тихо, что было слышно, как плещет в озере вода. Лу-дон стоял, обратив лицо к небесам и воздев руки над головой. Все с испугом ждали небесной кары. Тишину нарушил Тарзан. -- Твой бог не желает знать тебя, Лу-дон. Он тебя игнорирует, и я могу доказать это перед всеми жрецами и твоим народом. -- Докажи, богохульник! -- Ты назвал меня богохульником, потешил свое самолюбие, якобы доказав, что я простой смертный, а не сын бога. Проси Яд-бен-ото признать твою правоту и поразить меня на месте. Снова воцарилась тишина. -- Ты не осмеливаешься, так как понимаешь, что меня не поразит на месте, как, впрочем, и тебя, -- произнес с улыбкой Тарзан. -- Ты лжешь! -- зашелся в крике Лу-дон. -- Я сделал бы это, если бы не получил от Яд-бен-ото распоряжения о твоей дальнейшей судьбе. Со стороны жрецов прозвучал хор восхищенных голосов. Ко-тан и его воины пребывали в смятении. Втайне они все ненавидели Лу-дона, но ни один из них не смел поднять голоса против него. Никто? Нет, здесь был Я-дон, бесстрашный, как лев. -- Если ты уверен в его вине, то навлеки огненные молнии Яд-бен-ото на голову этого человека! -- выкрикнул он. -- Хватит! -- рявкнул Лу-дон. -- С каких пор Я-дон стал верховным жрецом? Хватайте самозванца! -- крикнул он воинам и жрецам. -- Утром он умрет смертью, какую изберет для него Яд-бен-ото. Воины замялись, а низшие жрецы, фанатически преданные Лу-дону, бросились на Тарзана. Тарзан понял, что игра проиграна. Хитрость и дипломатию придется отложить в сторону. Отныне он мог рассчитывать только на собственную силу, что ему было больше по душе. Первого жреца, который набросился на Тарзана, встретил не посланец небес, а разъяренный зверь, по темпераменту сродни самому Дьяволу. Алтарь находился рядом с западной стеной. Места хватало только для верховного жреца, который стоял там во время жертвоприношений. Сейчас его место занимал Тарзан, позади него Лу-дон, а впереди сотни две воинов и жрецов. Жрец, который хотел отличиться и первым схватить богохульника, с яростью накинулся на Тарзана, пытаясь вцепиться ему в руку. Вместо этого его самого зажали стальные пальцы Тарзана, который схватил жреца за ногу, и поднял над алтарем головой вниз. Жрецы облепили алтарь, норовя стащить Тарзана вниз. Сзади к нему подкрадывался Лу-дон с ножом. Нельзя было терять ни минуты. Прежде чем Лу-дон и остальные разгадали намерение их неприятеля, Тарзан изо всех сил швырнул визжавшего жреца прямо в лицо Лу-дону, сам же запрыгнул на вершину алтаря, а оттуда на стену храма. -- Кто не верил в то, что Яд-бен-ото не забудет своего сына? -- выкрикнул он и скрылся из виду. В числе наблюдателей нашлось по крайней мере два человека, чьи сердца радостно екнули при виде бегства Тарзана. Жрец, которого Тарзан бросил в Лу-дона, врезался в стену, забрызгав мозгами камень, верховный же жрец отделался синяками от падения на пол. Вскочив на ноги, он испуганно посмотрел вокруг, и на лице его появилась растерянность -- самозванец как в воду канул. -- Держите его! -- закричал Лу-дон. -- Хватайте богохульника! Он завертел головой с таким уморительным выражением, что воины были вынуждены ладонями скрывать улыбки на лицах. Жрецы засуетились вокруг воинов, пытаясь заставить их преследовать беглеца, но те ожидали распоряжений от Ко-тана либо самого Лу-дона. Ко-тан, втайне довольный неудачей верховного жреца, хотел, чтобы именно он отдал приказ. И когда тому рассказали, каким образом скрылся Тарзан, Лу-дон наконец отдал команду преследовать его. Жрецы и воины высыпали из храма. Прощальные слова Тарзана, произнесенные с алтаря, вряд ли убедили всех в его божественном происхождении, однако симпатии воинов оказались на стороне этого сильного человека. поставившего верховного жреца в смешное положение. ГЛАВА XII Пока воины и жрецы А-лура обыскивали в поисках Тарзана храм и дворец, к Кор-ул-я пробирался полуобнаженный человек, перепоясанный патронташем. Он шел легко и свободно, однако не терял бдительности на случай опасности. Легкий ветерок дул ему в спину, поэтому только глаза и уши могли поведать ему о том, что его ожидает впереди. Тропинка шла вдоль ручья, но иногда, петляя, уводила в сторону из-за многочисленных мелких ручейков, стекавших с гор. Откуда ни возьмись перед ним вырос человек. От неожиданности оба остановились. Преградивший путь был белым воином, чья одежда состояла из львиной шкуры, перехваченной кожаным поясом. Мужчина был вооружен тяжелой дубинкой и коротким ножом, висевшим на поясе в ножнах. Это был Та-ден, охотившийся в одиночку в долине своего друга, вождя Кор-ул-я. Он с удивлением разглядывал незнакомца, впрочем удивление его было не очень велико, так как он уже знал человека из той же расы -- Тарзана ужасного. Успев подружиться с Тарзаном, он взирал на незнакомца безо всякой враждебности. Тот первым подал знак о своих намерениях, подняв руку ладонью в сторону Та-дена. Жест его говорил о миролюбии. В то же время он сделал несколько шагов вперед и остановился. Та-ден обрадовался встрече, решив, что похожий на Тарзана человек из одного с ним племени. -- Кто ты? -- спросил Та-ден. Незнакомец только покачал головой, показывая, что не понимает ни слова. Знаками он пытался объяснить хо-дону, что шел по следу через горы. Та-ден решил, что незнакомец ищет Тарзана Яд-гуру. Теперь осталось выяснить, друг это или враг Тарзана. Незнакомец с любопытством пялился на хвост Та-дена и его пальцы на ногах, однако сильнее всех чувств в нем было чувство облегчения от того, что первый встреченный им житель этих мест отнесся к нему по-дружески. Слишком много трудностей пришлось ему испытать в этой враждебной стране. Та-ден, который вышел поохотиться на небольших зверьков, чье мясо особенно любили хо-доны, мгновенно забыл про охоту, ибо нашел куда более интересное для себя занятие. Он отведет незнакомца к Ом-ату, и, возможно, вдвоем им удастся выяснить намерения незнакомца. Знаками он показал человеку, что хочет сопровождать его, и они вместе направились к скалам, где жил народ Ом-ата. Когда они подошли, их увидели женщины и дети, работавшие под охраной мужчин и молодых воинов. Они собирали дикие травы и фрукты, составлявшие значительную часть их рациона. Здесь же на полях выращивались и хлебные злаки. Завидев людей, незнакомец остановился и взялся за лук, ибо эти существа были черными, как ночь, а тела их покрывала густая шерсть. Та-ден, видя его сомнение, успокоил его жестами и улыбкой. Ваз-доны окружили пришельцев, посыпались вопросы на непонятном языке, который, как оказалось, понимал сопровождающий. Они не проявляли к незнакомцу никакой враждебности, и тот понял, что попал к мирным, дружески настроенным людям. До пещер оставалось совсем немного, и когда они подошли к скале, Та-ден повел его наверх по деревянным колышкам, уверенный, что спутник, сильно походивший на Тарзана, без труда последует за ним. И он не ошибся, так как незнакомец и в самом деле поднимался с той же легкостью, что и Тарзан. Вскоре они прибыли в пещеру Ом-ата, однако хозяина дома не оказалось, и они стали ждать. Тем временем в пещеру стали наведываться воины с желанием поглядеть на пришельца, и тот все больше восторгался миролюбивым нравом хозяев, даже не догадываясь о том, что это воинственное племя никогда раньше до прихода Тарзана и Та-дена не выносило присутствия в своей среде ни одного чужеземца. Наконец вернулся Ом-ат, и гость интуитивно почувствовал, что явился сам вождь. На это указывало не только отношение к нему черных воинов, но само лицо и сама осанка вошедшего. Та-ден принялся объяснять вождю обстоятельства их встречи. -- Мне кажется, Ом-ат, -- заключил хо-дон, -- что он ищет Тарзана Ужасного. При звуке имени, которое он сразу разобрал, незнакомец просиял. -- Тарзан! -- воскликнул он. -- Тарзан из племени обезьян! Горячо жестикулируя, он старался объяснить, что ищет Тарзана. По выражению его лица Та-ден и Ом-ат поняли, что незнакомец ищет Тарзана без злого умысла, а скорее из дружеских побуждений, но Ом-ат решил сам убедиться в этом. Он указал на нож пришельца и, повторяя имя Тарзана, схватил Та-дена и сделал вид, словно ударяет его ножом. В тот же миг он с вопросительным выражением обернулся к незнакомцу. Тот отрицательно замотал головой и, положив руку на сердце, изобразил жест миролюбия. -- Он друг Тарзана Яд-гуру! -- воскликнул Та-ден. -- Либо друг, либо лжец, -- отозвался Ом-ат. -- Тарзан... Вы знакомы с ним? -- продолжал незнакомец. -- Он жив? О, боже, если бы я только мог объясняться на вашем языке! - И он снова перешел на язык жестов, пытаясь выяснить, где находится Тарзан. Он произносил его имя и указывал пальцем в разные направления, сопровождая жесты вопросительным "э", что понятно на всех языках. Ом-ат всякий раз отрицательно качал головой, показывая, что хотя вопрос ему понятен, но ответить на него он не может. Затем вождь попытался, как умел, объяснить незнакомцу все, что знал о местонахождении Тарзана. Обращаясь к пришельцу, он называл его И-ор-дон, что на языке Пал-ул-дона означает "незнакомец", а, указывая на солнце, говорил "аз". Повторив это слово несколько раз, он поднял руку, растопырил пальцы и указательным пальцем другой руки прикоснулся к каждому пальцу, включая большой, и несколько раз произнес "аденон", пока незнакомец не понял, что он имел в виду. Ом-ат в очередной раз указал на солнце, описал указательным пальцем дугу с востока на запад, затем повторил эти слова вместе, давая тем самым понять, что подразумевает пять дней, которые миновали. Потом Ом-ат показал на пещеру, где они находились, произнося имя Тарзана и имитируя двумя пальцами идущего человека, пытаясь объяснить, что Тарзан покинул пещеру и спустился по колышкам вниз пять дней тому назад. Вот и все, что позволил ему рассказать язык жестов. Незнакомец показал, что он понял, и знаками поведал, что намерен продолжать поиски Тарзана. -- Давай пойдем с ним, -- предложил Ом-ат, -- ведь мы так и не наказали жителей Кор-ул-лула за смерть нашего друга и союзника. -- Уговори его подождать до завтрашнего дня, -- сказал Та-ден. -- Скажи, что совершишь с воинами набег на Кор-ул-лул, но не станешь убивать пленных. Возьмем как можно больше живых и от них узнаем о судьбе Тарзана. -- Велика мудрость хо-дона, -- ответил Ом-ат. -- Да будет так, как ты говоришь. Пленных мы заставим говорить, а затем отведем их в Кор-ул-гриф и сбросим вниз со скалы. Та-ден улыбнулся. Он-то знал, что может случиться так, что они вообще никого не возьмут в плен, а будут вынуждены сами обратиться в бегство, либо же в лучшем случае захватят одного. Но он также понимал, что Ом-ат не колеблясь выполнит свою угрозу, если представится возможность -- так велика была ненависть между племенами. Незнакомцу объяснили план действий, и было получено его согласие. Сделать это оказалось не трудно, поскольку он понял, что с ними пойдет много воинов и что предстоит нападение на вражеский лагерь, а он сейчас был рад любой помощи, обеспечивавшей его безопасность. Незнакомец провел ночь на груде шкур в одной из комнат пещеры Ом-ата, а наутро следующего дня сотня диких воинов уже была готова к выступлению. Они переправились через реку и по пути в Кор-ул-лул встретили воина ваз-дона, который в одиночку, трясясь от страха, пробирался к своему селению в долине. Хо-доны взяли его в плен, что привело ваз-дона в еще больший ужас, так как он ожидал, что его тотчас же убьют. -- Отведите его назад в Кор-ул-я, -- велел Ом-ат горстке воинов, -- и дожидайтесь моего возвращения. Несказанно удивившегося пленного увели, и отряд с предосторожностями двинулся вперед к деревне. Судьба благоволила Ом-ату, предоставив ему желанную возможность схватиться с врагом, ибо вскоре они наткнулись на группу воинов из Кор-ул-лула, вышедших в поход. Словно тени, укрылись воины Кор-ул-я в листве деревьев по обеим сторонам тропы. Противники, не подозревая о засаде, уверенно шагали по своей земле, где они знали каждый камешек. Внезапно кажущуюся безмятежной тишину взорвали дикие крики, тут же подхваченные и оборонявшимися. Над головами взметнулись дубинки, каждый воин наметил себе соперника, и сражение началось. Сверкали ножи, раздавались удары, черные тела покрывались пятнами алой крови. В схватке тело незнакомца смешивалось с темными телами его друзей и врагов. Только острое зрение и сообразительность помогали ему отличить врагов от воинов Кор-ул-я, поскольку перед битвой он успел заметить, что хотя внешне они и не отличались, но одеты были по-разному. На воинах Кор-ул-я были пятнистые львиные шкуры. Разделавшись с первым врагом, Ом-ат отыскал глазами И-ор-дона. "Дерется с яростью льва, -- отметил про себя вождь. -- Ну и силища. Должно, быть, он из того же племени, что и Тарзан". Но тут его внимание отвлек новый противник. Воины сражались до полного изнеможения. Все выбились из сил, кроме чужеземца. Казалось, что усталость ему не знакома. Он дрался с каждым новым противником без устали, а когда не находил нового, то нападал на тех, что стояли в стороне, пытаясь отдышаться. И все это время он не снимал со спины своего странного предмета, который Ом-ат принял за некое оружие, но чьего действия понять не мог, так как И-ор-дон ни разу им не воспользовался. Ом-ату казалось, что это оружие -- лишняя обуза, мешавшая движениям незнакомца, который передвигался по-кошачьи легко. Наконец Ом-ат приказал окружить пятерых наиболее выдохшихся воинов и взять их в плен. Возвратившись в пещеру, Ом-ат велел привести к нему пленных и стал расспрашивать их о судьбе Тарзана. Те в один голос рассказали, что пять дней тому назад Тарзан попал к ним в плен. Убив часового, он убежал, захватив с собой голову незадачливого охранника. Что сталось с Тарзаном, они не знали. Итак, оставалась надежда на пленного, захваченного по пути в Кор-ул-лул. Узнав, что им нужно, пленник испросил жизнь и свободу для себя и своих соплеменников. -- Если мне и товарищам будет дарована свобода и жизнь, я честно расскажу все, что знаю. Я видел его вчера, и мне известно, где он. -- Ты расскажешь в любом случае, -- посуровел Ом-ат, -- иначе тебе конец. -- Значит, все то, что я знаю, умрет вместе со мной. Я ничего не скажу, если не пообещаете нам свободу. -- Он прав, Ом-ат, -- рассудил Та-ден. -- Обещай, что освободишь их. -- Хорошо, -- произнес Ом-ат, -- говори, а когда все расскажешь, ты и твои друзья вернетесь домой. -- Значит, так, -- начал пленный. -- Три дня назад я охотился с товарищами у подножия Кор-ул-лула недалеко от того места, где попался вам сегодня. Вдруг на нас напали хо-доны и взяли в плен. Нас привели в А-лур, некоторых сделали рабами, остальных бросили в комнату храма как будущих жертв для бога Яд-бен-ото. Казалось, страшный конец неотвратим, и оставалось только завидовать тем, кого взяли рабами. Они, по крайней мере, останутся в живых. Но вчера произошла странная история. В храм в сопровождении короля и жрецов явился некто, кому все кланялись и оказывали знаки внимания. Но когда он подошел к решетке, за которой мы сидели, я увидел, что это не кто иной, как Тарзан Яд-гуру, хотя все называли его Дор-ул-ото. Узнав, с какой целью нас держат взаперти, он очень рассердился и приказал верховному жрецу освободить нас. Так и сделали. Хо-донам разрешили вернуться домой, а нас вывели из А-лура и бросили на дороге. Нас было трое, все без оружия. Мне одному повезло, и я остался жив. Я все сказал. -- И это все, что ты знаешь о Тарзане? -- спросил Ом-ат. -- Все, -- подтвердил пленник. -- Могу только добавить, что тот, кого называли Лу-доном, сильно разгневался. Он сказал, что Тарзан самозванец, которого нужно вывести на чистую воду и казнить. Я знаю это по слухам. А теперь, вождь Кор-ул-я, отпусти нас. Ом-ат кивнул. -- Идите, -- сказал он. -- Аб-он, пошли воинов, которые будут охранять их до самого Кор-ул-лула. А ты, И-ор-дон, пойдешь со мной. Ом-ат повел его на вершину скалы, где показал на долину Яд-бен-ото, в сторону города А-лура, сиявшего в лучах восходящего солнца. -- Тарзан там, -- сказал Ом-ат, и И-ор-дон понял его. ГЛАВА XIII Тарзан бежал из храма, однако из А-лура уходить не собирался, поскольку не выяснил вероятность пребывания в городе своей жены. Но как отныне находиться в городе, где каждый его хорошо знал и мог пуститься в погоню? Единственное место, где можно было на время укрыться, -- запретный сад короля. Там рос густой кустарник, в котором мог спрятаться человек. Истинное дитя джунглей, Тарзан обладал способностью всюду проникать незамеченным, но как пробраться через открытое пространство, где ходят люди, оставалось неясным. -- Велик и силен Тарзан в своих родных джунглях, -- сказал он себе, -- но в городе людей он ничем не лучше их. Пользуясь своим обонянием, Тарзан определил что может достигнуть запретного сада по подземным ходам и коридорам. Совсем иное дело, нежели идти по открытому месту. Итак, в десяти шагах от храма он исчез из виду, спустившись по ступеням в подземный коридор. И хотя ходов там было много, Тарзан уверенно шел по следу, который оставил еще утром, возвращаясь из сада. Он не боялся каких-либо неожиданных встреч, ибо знал, что все жрецы собрались в зале, чтобы присутствовать на суде. С этой мыслью он шел преспокойно по коридорам, как вдруг за поворотом лицом к лицу столкнулся со жрецом. Тарзан среагировал мгновенно, и жрец упал, пронзенный острым ножом. Тарзан оттащил тело жреца в каморку, из которой тот, судя по всему, и вышел. У Тарзана моментально созрел план, каким образом обмануть врагов. Положив жреца на пол, человек-обезьяна снял с него головной убор и отрубил хвост. Затем отрезал полоску от львиной шкуры, привязал к верхней части хвоста и прикрепил его в надлежащем месте. Надел на голову головной убор жреца и вышел из каморки -- ни дать ни взять вылитый жрец. Еще ранее он обратил внимание на распространенную среди хо-донов и ваз-донов манеру держать кончик хвоста в руке и теперь сделал то же самое, чтобы безжизненно повисший за спиной хвост не вызывал подозрений. Пройдя по коридору, он вышел, наконец, на открытое пространство, где встретил воинов и рабов. Те не обратили на него никакого внимания, и он без приключений добрался до запретного сада. Здесь он остановился, бросив беглый взгляд на красоты ухоженной природы за оградой. К облегчению Тарзана, в саду вроде никого не было. Он крадучись двинулся вдоль стены, пока не обнаружил кустарник, столь густой, что мог укрыть добрый десяток человек. Забравшись туда, он стал ждать, что еще уготовила ему судьба. Вскоре послышались голоса людей, перекликавшихся между собой, и Тарзан догадался, что разыскивают его. Он притаился, сжав в руке головной убор жреца, и тут же почувствовал, что не один. К нему приближались шаги босых ног. Осторожно раздвинув ветки, он увидел, что это была принцесса О-ло-а, которая в одиночестве прогуливалась в саду. У девушки был грустный, задумчивый вид, в глазах ее стояли слезы. В следующую минуту Тарзан уловил приближение еще чьих-то шагов, на этот раз мужских. Человек ступал уверенно и быстро. Он приблизился к принцессе, и Тарзан увидел жреца. Следом за ним подошли еще несколько. -- Принцесса, -- сказал один из них, -- незнакомец, который называл себя сыном бога, только что сбежал из храма, где его разоблачил верховный жрец. Его разыскивают по всему городу, а нас прислали обыскать запретный сад, поскольку король сказал, что обнаружил его здесь утром, хотя непонятно, как ему удалось проскользнуть мимо стражи. -- Его здесь нет, -- сказала О-ло-а. -- Я давно гуляю в саду, и никого не встретила. Однако, если угодно, можете искать. -- Нет, -- сказал жрец, -- в этом нет необходимости. Если бы он появился здесь, вы бы со стражей обязательно его заметили, либо его заметил бы жрец, присланный сюда ранее. -- Какой еще жрец? -- Тот, что пришел сюда до нас. -- Я не видела его. -- Наверное, вышел другим ходом. -- Ну да, конечно, -- согласилась О-ло-а, -- но все же странно, что я его не приметила. Жрецы отвесили поклон и удалились. -- Глупые, как носорог Буто, -- пробормотал Тарзан, считавший носорога самым тупым животным. -- Таких перехитрить ничего не стоит. Как только жрецы ушли, в саду послышались торопливые шаги. -- Пан-ат-лин! -- удивилась О-ло-а. -- Что случилось? На тебе лица нет! -- О, принцесса, -- едва не разрыдалась рабыня. -- Они чуть не убили его, этого незнакомца, который называл себя сыном бога! -- Но ведь он бежал. Ты там была, расскажи мне обо всем. -- Лу-дон найдет его и казнит. Тот человек запрыгнул на стену храма с легкостью пушинки. Они ищут его. О, принцесса, что если его поймают? Я молю бога, чтобы его не схватили. -- С какой стати молить бога за богохульника, который заслужил смерть? -- Но ведь ты его не знаешь! -- А ты? -- мгновенно спросила О-ло-а. -- Ты пыталась обмануть меня утром. Рабыни не смеют так поступать. Значит, это тот самый Тарзан Яд-гуру, о котором ты рассказывала? Говори правду, женщина! Пан-ат-лин выпрямилась, ее маленький подбородок гордо вздернулся вверх, ибо она была рангом не ниже своей госпожи. -- Пан-ат-лин никогда не лжет, чтобы выгородить себя. -- Тогда расскажи, что тебе известно о Тарзане, -- допытывалась О-ло-а. -- Я знаю, что он удивительный человек и очень храбрый. Он спас меня от Тор-о-дона и от грифов, но об этом я уже говорила. Он действительно тот самый человек, который приходил сюда сегодня утром, и даже теперь я не уверена, что он не сын бога, храбрость его несравненна, как и его сила, благородство и доброта. Ведь он мог причинить мне зло, однако взял под свою защиту, мог бросить меня на произвол судьбы, а не бросил. Все это он сделал из дружбы к Ом-ату, вождю Кор-ул-я, женой которого я должна была стать, если бы не попала в плен. -- Да, он и впрямь выглядел необыкновенно, -- проговорила О-ло-а, -- и от других мужчин отличался не только внешне. Было в нем нечто такое, чего нет в мужчинах Пал-ул-дона. -- И разве не знал он все о Та-дене и о том, где он находится? -- продолжала Пан-ат-лин. -- Скажи мне, принцесса, дано ли простому смертному знать все это? -- Может, он видел Та-дена? -- предположила О-ло-а. -- Но как он мог знать о твоей любви к Та-дену? -- парировала Пан-ат-лин. -- Говорю же, принцесса, если он и не бог, то все равно гораздо выше любого хо-дона или ваз-дона. Он шел по моему следу от пещеры Ис-сата до Кор-ул-грифа, где я пряталась, хотя с того времени, как я ступала босыми ногами по траве, прошло много времени. Какому смертному под силу такое? И где во всем Пал-ул-доне девушке найти себе защитника и друга среди мужчин? -- А может, Лу-дон ошибается? Может, он и есть бог? -- произнесла принцесса, на которую произвело впечатление благородство незнакомца по отношению к Пан-ат-лин. -- Бог он или нет, но он слишком красив, чтобы умереть, -- сказала Пан-ат-лин. -- Как бы я хотела спасти его! Если он жив, то мог бы вернуть тебе Та-дена, принцесса. О-ло-а вздохнула. -- Увы, слишком поздно. Завтра меня отдадут Бу-лоту. -- Это тот, кого приводил к тебе вчера твой отец? -- Да, этот урод с круглым лицом и с огромным животом! -- с отвращением воскликнула принцесса. -- Он настолько ленив, что не охотится и не сражается. Только ест и пьет и пристает к рабыням. Но пойди. Пан-ат-лин, собери мне этих прекрасных цветов. Я положу их сегодня себе в постель, чтобы навсегда запомнить аромат моих любимых цветов, которые, я уверена. не растут в селении Мо-зара, отца Бу-лота. Я помогу тебе, пусть их будет много-премного. Я люблю собирать их больше всего на свете. Это любимые цветы Та-дена. Они подошли к кустам, где прятался Тарзан, а так как ветки были усыпаны цветами, Тарзан надеялся, что они не будут заходить в глубину. -- О, посмотри, Пан-ат-лин! -- воскликнула О-ло-а. -- Вот король всех цветов. Никогда не видела более прекрасного. Нет, я сама достану. Он такой крупный и красивый. Пусть ничья рука, кроме моей, не прикасается к нему. И принцесса стала пробираться к кусту, на котором цвел этот цветок, а находился он прямо над головой Тарзана. Произошло это так неожиданно, что Тарзан не успел спрятаться. Оставалось надеяться, что судьба будет к нему благосклонна, и дочь Ко-тана уйдет прежде, чем ее взгляд опустится вниз. Но случилось иначе. Сорвав цветок, девушка взглянула вниз, прямо в лицо улыбающегося Тарзана, и с громким криком отпрянула назад. Тарзан выпрямился во весь рост. -- Не бойся, принцесса, -- успокоил он О-ло-а. -- Тебя приветствует друг Та-дена. Пан-ат-лин в волнении подбежала к нему, -- О, Яд-бен-ото! Это он! -- А теперь, когда вы меня нашли, вы выдадите меня Лу-дону? Пан-ат-лин бросилась на колени перед О-ло-а. -- Принцесса! Не выдавай его! -- взмолилась она. -- Но Ко-тан, мой отец, если он узнает, ярость его не будет иметь границ, -- прошептала О-ло-а в ужасе. -- Даже несмотря на то, что я принцесса, Лу-дон может потребовать, чтобы меня принесли в жертву Яд-бен-ото! -- Они ведь никогда не узнают, что ты видела его, если только сама не расскажешь. А я тебя не выдам! -- выкрикнула Пан-ат-лин. -- Скажи мне, незнакомец, -- умоляюще произнесла О-ло-а, -- ты правда бог? -- Сам Яд-бен-ото не больше бог, чем я, -- чистосердечно ответил Тарзан. -- Но почему ты бежишь от простых смертных, если ты бог? -- спросила она. -- Когда боги находятся среди смертных, -- ответил Тарзан, -- они становятся такими же уязвимыми, как обыкновенные люди, -- ответил Тарзан. -- Сам Яд-бен-ото, появись он перед вами во плоти, не мог бы спастись от удара кинжалом. -- Ты видел Та-дена и говорил с ним? -- спросила принцесса. -- Да, видел и говорил, -- ответил Тарзан. -- Целый месяц я провел вместе с ним. -- Он все еще любит меня? Она покраснела и потупила глаза. -- Да, -- ответил Тарзан. -- Та-ден говорит только об О-ло-а, ждет дня когда сможет увидеть ее. -- Но завтра меня отдадут Бу-лоту, -- опечалилась принцесса. -- Придется, видимо, всю жизнь тосковать по Та-дену, который никогда не придет. -- Если бы не Лу-дон, я мог бы помочь тебе, -- сказал Тарзан, -- и кто знает, может и помогу. -- О, если бы, Дор-ул-ото! -- вскричала девушка. -- Я знаю, ты поможешь, если это будет возможно. Пан-ат-лин рассказывала мне, как ты смел и добр. -- Один Яд-бен-ото знает, что принесет будущее, -- сказал Тарзан. -- А теперь идите к себе, чтобы ни у кого не вызывать подозрений. -- Уходим, -- сказала О-ло-а, -- но Пан-ат-лин вернется, принесет тебе поесть. Надеюсь, что тебе удастся спастись, и Яд-бен-ото будет доволен тем, что я сделала. Она повернулась и ушла, Пан-ат-лин последовала за ней, а Тарзан вернулся в свое укрытие. Когда стемнело, Пан-ат-лин принесла ему еду. Находясь с ней с глазу на глаз, Тарзан задал вопрос, который задавал О-ло-а во время утреннего разговора. -- Скажи-ка, что тебе известно о слухах, о которых говорила О-ло-а? Что за тайный незнакомец спрятан в храме А-лура? Ты что-нибудь слышала? -- Да, -- ответила Пан-ат-лин, -- я слышала об этом из разговоров среди рабов. Об этом все только и шепчутся, но никто не смеет объявить вслух. Говорят, что в храме спрятана странная самка, женщина. Лу-дон хочет, чтобы она стала его женой, но того же желает и Ко-тан. Ни тот, ни другой не осмеливается взять ее из опасения перед соперником. -- Ты знаешь, в каком именно месте ее прячут? -- Нет. Откуда? Я даже не знаю, выдумка это или нет. Я тебе рассказала то, что говорят другие. -- Речь шла только об одной женщине? -- Нет, о двух. Вторая пришла вместе с первой, но никто не знает, что с ней стало. -- Спасибо, Пан-ат-лин. Быть может, ты помогла мне больше, чем мы оба о том догадываемся. -- Хочется верить, что сумела помочь тебе. ГЛАВА XIV С наступлением ночи Тарзан надел головной убор жреца и приладил хвост. Он решил, что ему не следует снова проходить мимо стражи в столь поздний час во избежание подозрений и поэтому взобрался на дерево, росшее рядом с оградой сада, вылез из сада и спрыгнул на землю. Не желая лишний раз рисковать, Тарзан подошел к храму с тыльной стороны. Он проходил по незнакомым местам, намеренно избегая появляться там, где уже побывал и где его могли поджидать. Имея перед собой определенную цель, он решительно шел по затемненному двору храма, направляясь к строению, о котором он спрашивал у Лу-дона. Тарзан догадался тогда по тону его голоса, что верховный жрец солгал. Теперь он один стоял возле трехэтажного дома, находившегося поодаль от остальных. Вход загораживала решетка, вытесненная из камня в форме головы грифа. Маленькие оконца тоже были забраны решетками. Убедившись, что поблизости никого нет, Тарзан подошел ко входу и попробовал решетку. Он нашел запор, которым она закрывалась, однако подобный механизм видел впервые. Сломать запор, очевидно, было невозможно, а если и возможно, то это вызвало бы слишком много шума. В кромешной темноте ничего нельзя было разглядеть. Тарзан принялся осматривать окна, но те также не выдавали своих секретов. Впрочем, Тарзан на это и не рассчитывал. Решетки он одолеет если не хитростью, то силой наверняка, если не отыщется другой способ проникнуть в здание. Обходя дом со всех сторон, он внимательно изучал его, время от времени замирая и прислушиваясь, но все было тихо. Он осмотрелся вокруг, затем стал рассматривать стену здания. Как и многие стены в городе, она была украшена орнаментом, кое-где торчали колышки. Взобраться по ней оказалось нетрудно, хотя движения Тарзана сковывали головной убор и одежда жреца. Наконец он достиг окон, задернутых занавесками. Тарзан не задержался надолго на уровне второго этажа, так как решил, что через крышу легче будет проникнуть в здание. Там наверняка имеются отверстия, как и в тронном зале Ко-тана. Он только не знал, окажутся ли они достаточно широкими чтобы мог пролезть человек. Он остановился у третьего окна и сквозь решетку увидел, что в комнате горит свет. Одновременно до него долетел запах, который мгновенно смел с него все остатки цивилизации и превратил Тарзана в страшного дикого самца племени Керчака. Мгновенной и разительной оказалась перемена, произошедшая с Тарзаном, с уст которого едва не сорвался дикий клич Великих Обезьян, и лишь благоразумие удержало его в последний момент. До его слуха донеслись голоса внутри комнаты: голос Лу-дона, требовательный, настойчивый, и другой, до боли знакомый, отвечавший с презрением и решимостью, хотя и полный безнадежности. Всякая мысль о спокойствии и осторожности была вмиг забыта и отброшена. Тарзан могучим ударом кулака выбил решетку вместе с рамой, и их обломки полетели на пол комнаты. В тот же момент Тарзан бросился в образовавшийся проем и приземлился в помещении. Вскочив на ноги, он обнаружил, что в комнате царят мрак и тишина. Он громко произнес имя, которое его губы не выговаривали уже многие месяцы. -- Джейн, где ты? -- крикнул он, но ответом ему было молчание. Снова и снова звал он, пробираясь в темноте по комнате и улавливая ноздрями тонкий запах, говоривший о том, что его подруга находилась здесь. В его ушах стоял дорогой голос, противившийся низменным посягательствам Лу-дона. Ах, если бы он повел себя с большей осторожностью, хладнокровно и ловко, может быть, он уже в этот момент держал бы ее в своих объятиях, а тело Лу-дона лежало бы у его ног как свидетельство справедливого возмездия. Но не время было заниматься самобичеванием. В темноте он споткнулся о какой-то непонятный предмет, пол под его ногами вдруг стал опускаться, и Тарзан полетел куда-то вниз. Его тело ударилось о гладкую поверхность, и он понял, что скатывается вниз по некоему желобу. Сверху послышался злорадный голос Лу-дона: -- Возвращайся к своему отцу, о, Дор-ул-ото. Тарзан внезапно остановился, врезавшись во что-то каменное. Прямо перед собой он увидел лунные блики, отражавшиеся от поверхности озера, расстилавшегося перед ним за зарешеченными окнами. Вначале он не слышал никаких звуков, чуть позже вдали раздались глухие шаги, направлявшиеся к нему. Шаги приближались, и вскоре он услышал дыхание зверя. Очевидно, зверя привлек шум падения, и он шел узнать, что именно упало. Тарзан не мог видеть зверя, но знал, что тот близко. Подтверждая догадку, совсем рядом раздался рев грифа. Зная, что у зверя плохое зрение, а его собственные глаза привыкли к темноте, Тарзан решил постараться избежать схватки, в которой у него не было никаких шансов на победу. Он также поостерегся испытывать на этом грифе тактику Тор-о-донов, ибо ситуация сейчас была совсем иная. Раньше он мог общаться с грифом при дневном свете в естественных условиях и в нормальной природной среде, причем гриф был уже знаком с дрессировкой. Теперь же перед ним находился зверь, содержавшийся в неволе, и у Тарзана не было никаких оснований предполагать, что тот поддастся воле человека. Грифа держали здесь с единственной целью, о которой не трудно было догадаться. Тарзан стремился избежать встречи со зверем, тем более теперь, когда он убедился, что Джейн жива. Как бы ни безнадежно было его нынешнее положение, какую бы досаду и разочарование он сейчас ни испытывал, его согревала одна мысль: она жива! В конце концов все эти долгие месяцы прошли не напрасно. Он нашел ее! Бесшумно, как бестелесный дух, пробирался быстрый сын джунглей к другой стороне, прочь с дороги надвигавшегося гиганта, который шел в темноте на звук недавнего падения. Тарзан держался стены, пока не добрался до темного коридора, откуда появился зверь. Тарзан устремился вперед по этому коридору. Даже его глаза, привыкшие к темноте, едва различали пол и стены. Но и этого было достаточно для него, чтобы не попасть в какую-нибудь очередную ловушку. Коридор оказался высоким и широким, под стать огромным размерам зверя. Пробираясь вперед, Тарзан почувствовал, что постепенно спускается вниз. У него промелькнула мысль, что, может, лучше было бы остаться в той большой комнате, где гриф вряд ли увидел бы его, нежели бежать по коридору, спасаясь от зверя. Страшный рев грифа сотрясал стены прохода. Оставаться и встретить этот рычащий сгусток ярости бесполезным "ви-оо!" казалось Тарзану верхом безумия, и он предпочел идти дальше, хотя и сознавал, что гриф догоняет. Наконец темнота стала рассеиваться, и за последним поворотом Тарзан увидел лунный свет. С возродившейся надеждой рванулся к свету и оказался перед большим круглым строением с отвесными стенами, взобраться по которым было невозможно. Слева находился бассейн с питьевой водой для грифа. Одной стороной бассейн примыкал к зданию с круглой стеной. В это время гриф вышел из коридора. Тарзан отступил к краю бассейна. Дальше идти было некуда. Ему казалось, что уже ничего нельзя сделать. Гриф остановился и стал глядеть по сторонам, выискивая свою жертву. Тарзан решил, что наступил подходящий психологический момент для последней попытки, и скомандовал: -- Ви-оо! Команда произвела на зверя мгновенное действие. С ужасным ревом он опустил все три рога и стремительно бросился в направлении звука. Ни вправо, ни влево бежать было некуда, позади находился бассейн, а впереди мгновенная смерть. Огромная туша уже подлетела к нему, и Тарзан, повернувшись, нырнул в темные воды бассейна. Надежда умерла в ее груди. Все месяцы заключения она боролась за жизнь, превозмогая трудности и лишения. Надежда то брезжила, то исчезала. Теперь Джейн Клейтон чувствовала, что положение безнадежно. Надежда умерла, когда она предстала перед жрецом Лу-доном. Ни время, ни тяготы не оставили следов на ее необыкновенной красоте, не изменили контуров ее прекрасных форм. Она оставалась, как и прежде, на редкость обаятельной. Однако именно эти качества навлекли на нее опасность, ибо ее возжелал Лу-дон. Низших жрецов она не опасалась, но от Лу-дона спасения не было, его власть в Пал-ул-доне была безгранична. Ко-тан хотел обладать ею, однако ни тот, ни другой не решались действовать в открытую, поскольку побаивались друг друга, и тем самым она на некоторое время была избавлена от их домогательств. Но вот настал час, когда Лу-дон отбросил свою нерешительность и явился к ней под покровом ночи. Она высокомерно отвергла его, стараясь выиграть время, хотя и сознавала всю тщетность своей уловки. Похотливое и жадное выражение появилось на лице Лу-дона, когда он двинулся к ней с желанием схватить. Она не отпрянула и не испугалась. Прямая, как струна, она вздернула подбородок и устремила взгляд поверх жреца с выражением презрения и отвращения на лице. Прочитав ее мысли, он еще больше разъярился, но это лишь подхлестнуло в нем желание обладать ею. Вот она, настоящая королева, а может, и сама богиня, достойная супруга для верховного жреца. -- Не смей, -- сказала Джейн, когда он прикоснулся к ней. -- Один из нас умрет, прежде чем ты достигнешь цели. Жрец от души рассмеялся. -- Любовь не убивает, -- возразил он. Лу-дон схватил ее за руку, как вдруг что-то ударило в оконную решетку. Та разлетелась вдребезги и усеяла обломками пол. В отверстии выросла человеческая фигура, прыгнувшая в комнату. Джейн Клейтон увидела выражение удивления и ужаса на лице жреца, который рванулся вперед и дернул за кожаный ремень, свисавший с потолка. В следующее мгновение с потолка опустилась перегородка, которая отделила их от того человека, оставив его в абсолютной темноте. Из-за перегородки донесся еле слышный голос, зовущий кого-то, но чей это был голос, она не могла разобрать. Затем она увидела, как Лу-дон дернул еще за какой-то шнур. Очередная каверза? Ей не долго пришлось ждать ответа. На лице Лу-дона заиграла злорадная усмешка. Он снова потянул за кожаный ремень, и перегородка поднялась. Жрец прошел вперед, встал на колени, нагнулся над зиявшим в полу отверстием и прокричал в него: -- Возвращайся к своему отцу, о, Дор-ул-ото! Закрыв люк, жрец поднялся на ноги. -- Ну а теперь, моя красавица... -- начал Лу-дон. Вдруг он оборвал себя, закричав: -- Я-дон, что ты тут делаешь? Джейн Клейтон обернулась и увидела у входа в комнату огромную фигуру воина с крупными чертами лица, на котором застыло величественное выражение. -- Я по поручению Ко-тана, -- ответил Я-дон. -- Прекрасную незнакомку велено привести в запретный сад. -- Как смеет король поступать так со мной, верховным жрецом Яд-бен-ото! -- рассвирепел Лу-дон. -- Это приказ короля! -- рявкнул в ответ Я-дон. Он не проявлял ни страха, ни уважения к жрецу. Лу-дон прекрасно понимал, почему король выбрал именно этого вождя, авторитет которого не раз выручал его в столкновениях с верховным жрецом. Лу-дон покосился на висевший над головой шнур. Почему бы и нет? Если бы только удалось заманить Я-дона в ту часть комнаты... -- Ну-ка отойдем, -- произнес он миролюбивым тоном, -- обсудим этот вопрос. И Лу-дон направился в нужную ему сторону. -- Нам нечего обсуждать, -- ответил вождь, тем не менее следуя за жрецом. Джейн наблюдала за ними. В лице и фигуре воина она видела проявление смелости и силы. Жрец же был напрочь лишен этих качеств. Будь у нее выбор, она предпочла бы, пожалуй, воина. С ним у нее был бы шанс, с Лу-доном же -- никакого. При смене одной тюрьмы на другую возникала возможность побега. Она взвесила все за и против и решилась, тем более что взгляд, брошенный жрецом украдкой на шнур, не остался незамеченным. Она обратилась к Я-дону. -- Воин, -- предостерегла она, -- если хочешь остаться в живых, не ходи с ним. -- Молчи, раба! -- обрушился на нее Лу-дон, злобно сверкая глазами. -- Чего мне бояться? -- спросил Я-дон. Женщина показала на шнур. -- Вот чего. Прежде чем верховный жрец успел ей помешать, она дернула за шнур, и перегородка упала, изолировав их от Лу-дона. Я-дон вопросительно посмотрел на нее. -- Если бы не ты, он бы меня перехитрил, -- сказал Я-дон, -- и держал бы в заточении, а потом перепрятал подальше. -- Ты прав, но не совсем. И она показала на второй шнур. -- Этот шнур открывает люк в полу. Ты попал бы в подземелье. Лу-дон однажды угрожал мне такой судьбой. Если ему верить, то там содержится огромный гриф, сущий демон. -- В храме действительно обитает гриф, -- подтвердил Я-дон. -- Ему скармливают пленников, а зачастую и просто тех, кто впал в немилость у жрецов. Лу-дон давно ненавидит меня. Он не упустил бы возможности расправиться со мной. Скажи мне, женщина, зачем ты предупредила меня? Разве я не такой же враг для тебя, как и он? -- Нет никого отвратительнее Лу-дона, -- ответила она. -- У тебя же вид смелого и благородного воина. Я давно перестала надеяться, но сейчас у меня есть шанс, что среди стольких воинов, даже если они принадлежат к другой расе, найдется хотя бы один, который с благородством отнесется к представителю чужого народа, пусть даже она женщина. -- Ко-тан сделает тебя королевой, -- сказал Я-дон. -- Он сам мне сказал, и это -- достойное обращение с той, которая должна была стать рабыней. -- С какой стати ему делать меня королевой? Я-дон подошел вплотную, чтобы никто не мог услышать его слов. -- Хотя между нами об этом речи не шло, но он верит в то, что ты принадлежишь к расе богов. А почему бы и нет? Ведь Яд-бен-ото без хвоста. Неудивительно, что Ко-тан считает, будто таковы все боги. Королева, его жена, увы, скончалась. Осталась одна-единственная дочь. А он мечтает о сыне, особенно о таком, который происходил бы от расы богов. -- Но ведь я замужем! -- вскричала она. -- Не могу же я выйти замуж вторично. Не нужен мне ни он, ни его трон. -- Ко-тан -- король, -- заявил Я-дон, словно это все объясняло и упрощало. -- Значит, ты не спасешь меня? -- Если бы это происходило в Я-луре, -- ответил он, -- я смог бы защитить тебя. Там я владыка. -- Где это? Далеко отсюда? -- Нет, не далеко, но не думай об этом. Тебе туда ни за что не попасть. Будет объявлена грандиозная погоня. Однако, если хочешь знать, находится он вверх по реке, впадающей в Яд-бен-ото, чьи воды омывают долину А-лура. Ни один враг там не показывался, поскольку город выстроил Яд-бен-ото, когда был мальчиком. -- И там я буду в безопасности? -- спросила она. -- Возможно, Даже угасшая надежда может снова возродиться от малейшего посула! Она вздохнула и покачала головой, понимая всю беспочвенность надежды, однако запомнила название Я-лур. -- Ты умна, -- заметил Я-дон, по-своему истолковав ее вздох. -- Пойдем теперь в запретный сад. Там ты будешь с О-ло-а, дочерью короля. Это лучше, чем тюрьма, в которой ты находишься. -- А Ко-тан? -- спросила она, содрогнувшись от одной мысли о нем. -- Существуют церемонии, -- объяснил Я-дон, -- которые могут занять много дней прежде, чем ты станешь королевой. -- Какие? -- спросила она. -- Только верховный жрец может совершить брачный ритуал, -- рассмеялся Я-дон. -- Отсрочка, -- пробормотала она. -- Благословенная отсрочка! ГЛАВА XV Разговаривая с Джейн, Я-дон провел ее вниз по каменной лестнице и дальше к выходу, по обеим сторонам которого стояли два жреца и два воина. Жрецы остановили Я-дона, так как знали о конфликте между королем и верховным жрецом, и им было приказано не выпускать женщину. -- Она может выйти только с разрешения Лу-дона, -- сказал жрец. Он встал перед Джейн Клейтон, преграждая ей дорогу. Под маской Джейн едва могла различить глаза жреца, но она видела в них свет фанатизма. Я-дон положил руку ей на плечо и взялся за нож. -- Она выходит отсюда по приказу короля, и поэтому сам вождь Я-дон -- ее страж. Прочь с дороги! Тут вперед выдвинулись воины, охранявшие дверь. -- Мы готовы служить тебе, вождь Я-лура, только прикажи. В спор вмешался второй жрец. -- Давай пропустим, -- стал он увещевать своего товарища. -- Мы не получали прямого распоряжения от Лу-дона, а по закону как дворца, так и храма, вожди и жрецы могут проходить беспрепятственно. Вскоре Я-дон и Джейн подошли к зданию, охраняемому стражей и горсткой воинов-евнухов. Одному из них Я-дон перепоручил Джейн. -- Отведи ее к принцессе, -- приказал он, -- и следи, чтобы она не сбежала. Леди Грейсток провели по коридорам и комнатам, и в конце концов она оказалась перед дверью, завешенной звериной шкурой. Страж Джейн постучал. -- О-ло-а, принцесса Пал-ул-дона, -- позвал он. -- Я доставил чужеземку, пленницу из храма. -- Пусть войдет, -- услышала Джейн мелодичный голос из-за двери. Евнух удалился. Леди Грейсток вошла в небольшую, довольно плохо освещенную комнату с низким потолком. По углам стояли коленопреклоненные каменные фигуры, поддерживавшие на своих плечах потолок. Судя по всему, статуи изображали рабов ваз-донов. Сделаны они были не без мастерства и таланта. Сам потолок был разрисован, кое-где виднелись лепные украшения. Окна имелись только в одной стене, остальные же оказались глухими, там были только двери. Принцесса возлежала на груде мехов в углу. Кроме черной рабыни из ваз-донов, в комнате никого не было. Когда Джейн вошла, О-ло-а кивнула ей, приглашая подойти, и когда та приблизилась, принцесса приподнялась на локте и критически осмотрела женщину. -- Как вы красивы, -- промолвила О-ло-а. Джейн печально улыбнулась, ибо по собственному опыту знала, что красота может стать проклятием. -- Это действительно похвала, -- быстро сказала Джейн, -- от такой красавицы, как принцесса. -- О! -- восторженно воскликнула О-ло-а. -- Ты говоришь на нашем языке! Мне сказали, что ты другой расы и из другой страны, о которой в Пал-ул-доне слыхом не слыхивали. -- Лу-дон позаботился, чтобы меня обучили языку, -- объяснила Джейн. -- Я из очень далекой страны, принцесса, в которую очень долго возвращаться, и я очень несчастна. -- Но Ко-тан, мой отец, сделает тебя королевой! -- возразила девушка. -- Ты счастливица! -- Нет, -- ответила пленница. -- Я люблю другого, чьей женой уже являюсь. Ах, принцесса, знала бы ты, каково это -- любить и быть насильно выданной за другого! Ты бы мне только посочувствовала. Принцесса некоторое время молчала. -- Я знаю, -- произнесла она наконец, -- и мне очень жаль тебя. Но если дочь короля не может уберечься от такой судьбы, то что говорить о рабыне. Ведь ты -- рабыня! Пиршество в приемном зале дворца Ко-тана в этот вечер началось раньше обычного -- король отмечал предстоящую свадьбу своей дочери с Бу-лотом, сыном Мо-зара, вождя, чей предок был в свое время королем Пал-ул-дона, а потом передал бразды правления достойному, по его мнению, преемнику, -- Ко-тану. Мо-зар быстро напился, Бу-лот от него не отставал. В глубине души Ко-тан недолюбливал как Мо-зара, так и Бу-лота, а те, в свою очередь -- его. Ко-тан отдавал свою дочь Бу-лоту в надежде, что этот союз пресечет дальнейшие притязания Мо-зара на его трон. После Я-дона Мо-зар был самым могущественным и влиятельным вождем. И хотя Ко-тан с опаской взирал на Я-дона, он не боялся, что старый человек-лев попытается завладеть троном, но и не знал, чью сторону тот займет со своими воинами в случае, если Мо-зар объявит войну. Примитивные люди, а они всегда воинственны, редко склоняются к дипломатии даже в трезвом состоянии, в подпитии же и вовсе теряют разум. Начал Бу-лот. -- Я пью за О-ло-а, -- провозгласил он и залпом осушил кубок. -- А теперь выпьем за нашего будущего сына, который вернет трон Пал-ул-дона его законным владельцам. Бу-лот выхватил кубок у своего соседа. Ко-тан вскочил на ноги. -- Король еще жив! -- загремел его голос. -- А ты, Бу-лот, пока еще не муж моей дочери, и еще есть время спасти Пал-ул-дон от отпрыска заячьей крови. Разгневанный тон короля и его намек на известную всем глупость и трусость Бу-лота повергли гостей в панику. Все замолчали и стали глядеть на Бу-лота и Мо-зара, сидевших рядом напротив короля. Жених надрался в стельку, но вдруг сразу протрезвел. В пьяном кураже он даже забыл, что он трус, поскольку его разум был одурманен вином, и он не мог предусмотреть последствий своих поступков. Всем известно, что пьяный и разозленный трус способен впасть в геройство. Поэтому то, что сделал Бу-лот, вполне объяснимо. Он внезапно вскочил на ноги, выхватил нож из ножен сидевшего по другую руку воина и вонзил в грудь короля по самую рукоятку. Воинам Пал-ул-дона не занимать сноровки в обращении с ножами и дубинками. Ко-тан рухнул, пораженный насмерть. Воцарилась гробовая тишина. Бу-лот в ужасе бросился к выходу. Разъяренные воины, горя жаждой мщения за своего короля, помчались вдогонку. Но тут рядом со своим сыном встал Мо-зар. -- Ко-тан мертв! -- закричал он. -- Мо-зар король! Кто за меня, ко мне! Мо-зар собрал вокруг себя верных ему воинов, но против него было слишком много ножей, а тут еще появился Я-дон и стал пробиваться сквозь сомкнутые ряды к тем, которые посягали на трон. -- Хватайте обоих! -- закричал он. -- Воины Пал-ул-дона сами изберут себе короля после того, как предатели, убившие Ко-тана, понесут заслуженную кару. И сторонники Ко-тана под предводительством вождя, снискавшего всеобщее уважение и восхищение, бросились к Мо-зару. Завязалась яростная битва. Люди дрались, ослепленные жаждой крови, и в разгаре схватки Мо-зару и Бу-лоту удалось выскользнуть из самой гущи побоища. Они бегом припустили в отведенные для них покои, где находились их слуги и младшие жрецы. Оставалось только наспех собрать вещи и скрыться. Но вдруг к Бу-лоту подошел отец. -- Принцесса, -- прошептал Мо-зар. -- Нам нельзя уходить из А-лура без нее. Она -- половина успеха нашей битвы за трон. Протрезвевший Бу-лот заколебался. Лишний раз рисковать не хотелось, и так они еле унесли ноги. -- Давай уходить и как можно скорее, -- стал убеждать он отца, -- иначе они поднимут на ноги весь город. Добровольно она с нами не пойдет, а значит мы потеряем много времени. -- Времени у нас пока достаточно, -- возразил Мо-зар. -- Сражение не закончено. Они еще не скоро хватятся нас и уж тем более не скоро догадаются сообщить ей о гибели короля и обеспечить безопасность принцессы. Самое время действовать. Пошли! Бу-лот неохотно последовал за отцом, который приказал своим воинам ждать его у выхода из дворца. Они быстро подошли к запретному саду принцессы. У входа на страже стояла только половина воинов, остальные спали. Евнухи куда-то исчезли. -- Во дворце идет сражение, -- объявил Мо-зар. -- Король требует, чтобы вы без промедления поспешили туда. Скорее! -- добавил он, видя, что часовые колеблются. Воины знали его, знали, что утром принцесса станет женой Бу-лота, его сына. Если что-то произошло, то вполне естественно, что король поручил Мо-зару и Бу-лоту заботу о безопасности принцессы. К тому же Мо-зар -- могущественный вождь, ослушаться его было небезопасно. Рядовые воины, они привыкли к суровой дисциплине, привыкли повиноваться старшим по званию и поэтому отправились во дворец. Подождав, пока они уйдут, Мо-зар пошел в спальню принцессы. Бу-лот последовал за ним. Через минуту они нагрянули к ней в комнату. При виде их О-ло-а вскочила на ноги. -- Что это значит? -- возмутилась девушка. Мо-зар подошел к ней и встал рядом. В его хитрой голове возник план обмана. Если план сработает, то принцессу не придется уводить силой. Вдруг его взгляд упал на Джейн Клейтон, и он едва не ахнул от восхищения, однако сдержался и занялся неотложным делом. -- О-ло-а! -- начал он. -- Когда ты узнаешь о срочности нашего дела, то простишь. Мы пришли с печальным известием. Во дворце произошло восстание. Король убит. Сюда идут пьяные мятежники. Мы должны бежать из А-лура. Нельзя терять ни минуты. Бежим немедленно! -- Мой отец мертв! -- вскричала принцесса. Глаза ее расширились от ужаса. -- Тогда мое место здесь, с моим народом! -- выпалила она. -- Если Ко-тан мертв, то я становлюсь королевой до тех пор, пока воины не изберут нового короля. Таков закон Пал-ул-дона. А коль скоро я королева, то никто не может заставить меня выйти замуж, если я того не желаю. А Яд-бен-ото известно, что я не хочу быть женой твоего трусливого сына. Вон отсюда! И она пальцем указала на дверь. Мо-зар понял, что им не удастся уговорить принцессу пойти с ними, как бы они ни старались. Дорога была каждая минута. Он перевел взгляд на прекрасную женщину. Видел он ее впервые, по дворцовым слухам знал, что король собирается сделать ее королевой. -- Бу-лот, -- крикнул он сыну, -- хватай свою женщину, а я -- свою! С быстротой, ошеломившей обеих женщин, он прыгнул вперед, сгреб прекрасную незнакомку в охапку и поспешил прочь, унося с собой отбивающуюся чужестранку. Бу-лот подскочил к О-ло-а, но тут откуда ни возьмись возникла Пан-ат-лин -- маленькая свирепая тигрица из дикого Кор-ул-я. Справиться с двумя женщинами -- дело нешуточное. Взвалив О-ло-а на плечо, Бу-лот двинулся к выходу, но Пан-ат-лин схватила его за ноги и не пускала. Рассвирепев, он лягнул ее изо всех сил, но Пан-ат-лин не отступала. Тогда он швырнул О-ло-а на пол, схватил Пан-ат-лин за волосы и выхватил нож. Неожиданно позади него раздвинулись занавеси. Гибкая фигура скользнула в комнату, и прежде чем нож Бу-лота достиг цели, человек перехватил его запястье и нанес чудовищный удар. Булот замертво упал на пол. Спасаясь от грифа, Тарзан прыгнул в бассейн, предприняв последнюю безнадежную попытку оттянуть фатальную развязку. Ни на минуту не сомневался он в неотвратимости смерти. Но нет, его стального цвета глаза увидели единственную возможность спасения, неожиданно открывшуюся перед ним -- крохотное отверстие, освещенное луной, через которое поступала в бассейн вода. Быстрыми сильными взмахами заскользил он вперед, зная, что его преследователя такое препятствие, как вода, не остановит. Так оно и оказалось. Тарзан услышал шумный всплеск, и огромное животное бухнулось в бассейн в погоне за ним. Позади зашумела вода. Тарзан подплыл к отверстию. Сможет ли он протиснуться внутрь? Часть проема в стене, что виднелась над водой, очевидно, не позволит ему сделать это. Его жизнь зависела от того, насколько глубоко отверстие уходило под воду. Вот оно, спасение, впереди, сзади же нагонял гриф. Выбора не было. Оставалась лишь надежда. Тарзан вложил все свои силы в последний рывок, нырнул под воду и устремился в отверстие. Лу-дон был вне себя от бешенства, когда сообразил, что незнакомка использовала его же оружие против него. Он, конечно, знал, как выбраться из ловушки, в которую угодил благодаря сообразительности чужестранки. Но за это время Я-дон уведет незнакомку к Ко-тану. Именем Яд-бен-ото и всеми демонами своей веры Лу-дон поклялся заполучить эту женщину. Ко-тана он ненавидел, а Мо-зара втайне поддерживал, видя в нем орудие для осуществления своих замыслов. Кто знает, может, этот случай предоставит ему долгожданный повод, чтобы поднять восстание против Ко-тана и передать власть Мо-зару, а самому стать истинным повелителем Пал-ул-дона. Он облизал губы и стал искать окно, через которое Тарзан проник в храм. Теперь это окно было единственной возможностью выбраться из западни. Он осторожно ступал по полу, ощупывая его руками, и когда обнаружил приготовленную для него ловушку, с его губ сорвалось грязное ругательство. -- Дьяволица! -- негодовал Лу-дон. -- Берегись, ты у меня за все поплатишься. О, Яд-бен-ото, и как еще поплатишься! Он пробрался к окну и без труда спустился на землю. Пуститься в погоню за Я-доном и женщиной или же заняться плетением интриг? Лу-дон остановился на последнем. Вернувшись к себе, верховный жрец созвал всех своих подчиненных, которые пользовались его доверием и разделяли его ненависть к Ко-тану. -- Пробил час, -- объявил он, -- когда власть храма должна подняться над властью дворца. Ко-тан обязан уступить место Мо-зару, ибо он оскорбил вашего верховного жреца. Пал-сат, скажи Мо-зару, чтобы пришел тайно в храм, а остальные пусть отправляются в город и начинают подговаривать верных воинов. Целый час продолжалось обсуждение деталей восстания, в ходе которого предполагалось свергнуть короля Ко-тана. Отобрали раба, который по сигналу из храма вонзит нож в сердце короля и получит за это свободу. У кого-то нашелся знакомый начальник стражи во дворце, тот пропустит воинов Лу-дона через ворота. Явившись во дворец, Пал-сат понял, что в приемном зале произошло что-то неладное, и через несколько минут Лу-дон с удивлением увидел, что гонец примчался назад донельзя возбужденный. -- В чем дело, Пал-сат? -- спросил Лу-дон. -- За тобой гнались демоны? -- О, великий, пока мы здесь сидели и совещались, мы упустили время. Ко-тан уже мертв, а Мо-зар бежал. Его свита сражается с воинами короля, но они остались без вождя, а дворцовым отрядом руководит Я-дон. Мне ничего не удалось толком узнать от перепуганных рабов. Вроде бы Бу-лот с Мо-заром бежали из дворца. -- Я-дон... -- пробормотал верховный жрец. -- Эти дураки сделают его королем, если вовремя не вмешаться. Иди в город, Пал-сат, и распусти слух о том, что Я-дон убил короля и пытается отнять трон у О-ло-а. Распространи слух -- ты знаешь, как это делается -- подними воинов города и убеди их действовать сразу, немедленно. Отведи их во дворец тайными ходами, чтобы они не смогли раньше времени узнать правду. Пал-сат двинулся к выходу, но на пороге его остановил Лу-дон. -- Постой! Ты что-нибудь слышал о незнакомке, которую Я-дон похитил из Храма Грифа, где мы ее прятали? -- Только то, что Я-дон привел ее во дворец. Но больше о ее местонахождении мне ничего не известно. -- Ко-тан приказал отвести ее в запретный сад, -- сказал Лу-дон. -- Она наверняка там, искать долго не придется. Ну а теперь, Пал-сат, сделаем вот что... Снаружи к двери Лу-дона, завешенной портьерой, приник жрец в маске. Он ловил каждое слово и, очевидно, слышал все, что Лу-дон говорил Пал-сату. А когда Пал-сат прошел мимо, спеша выполнить поручение, жрец быстро спрятался. Он не слышал тихих шагов жреца, последовавшего за Пал-сатом. ГЛАВА XVI Тарзан устремился в отверстие и вынырнул далеко от бассейна в озере, залитом лунным светом. Разъяренный гриф огласил ночную тишину неистовым ревом. Тарзан улыбнулся при мысли о той сравнительной простоте